Ты всегда любила лето, это была самая чудесная пора года. Учеба заканчивалась, наступали каникулы, и только в это время мы были вместе. Мы были похожи внешне, но сильно отличались характерами: я любила ночь, а ты — раннее утро, когда природа только пробуждалась от сна и первые лучи солнца проникали в твою комнату. Ты всегда старалась встать к этому времени и наблюдать из окна за рассветом.
Сколько помню себя, мы всегда были рядом, вместе играли, смеялись, нарушали многочисленные традиции и все время проводили рядом друг с другом. Густые черные волосы, большие черные глаза — я смотрела на тебя как в зеркало и в твоем взгляде видела отражение своих эмоций.
Каждый вечер, после того как мы ложились спать, кто-то из нас обязательно приходил в соседнюю комнату. Это было рискованно, но в тоже время и притягательно, по необъяснимой причине ночные разговоры казались нам гораздо важнее дневных. Домовики ни разу не застали нас вместе в неположенное время, мы действовали осторожно.
В детстве мы вели простые беседы, с возрастом наши интересы изменялись. Помню, однажды мы распили бутылку коллекционного вина за ночь. Наутро обе слегли с головной болью, но были счастливы. Это было непередаваемое ощущение — нарушать все правила, когда никто об этом не догадывается. Даже Нарцисса, которая всегда мечтала уличить нас в непослушании, ничего не подозревала. В один из вечеров мы пообещали, что всегда будем держаться рядом и не бросим в сложной ситуации…
В Хогвартсе мы не вели задушевных разговоров и не устраивали ночных посиделок, но за помощью всегда обращались друг к другу. Только ты могла меня поддержать в трудную минуту и сказать, что все не так уж и плохо: могло быть и хуже. Твои советы всегда стоили того, чтобы к ним прислушаться. Я, в свою очередь, всегда помогала тебе. В школе нас не считали близкими подругами, но все знали, если кто-то обидит тебя, то дело придется иметь со мной, а заклинания мне удавались гораздо лучше.
Мы всегда были вместе, пусть и незримо, но я ощущала твою поддержку. Детские годы всегда самые чудесные — живешь только одним мгновением и не думаешь о будущем… Незаметно я окончила шестой курс. Остался последний год в Хогвартсе, а дальнейшая судьба была мне неизвестна, все зависело только от воли родителей. Скорее всего, я должна буду выйти замуж и переселиться к мужу…
Это было наше последнее лето в родовом особняке. Я помню его в мельчайших деталях. В тот год стояла необыкновенная жара, казалось, все плавится под палящими лучами солнца. Только к вечеру наступала желанная прохлада. Не смотря на то, что я любила тепло, окно в моей комнате всегда оставалось открытым на ночь.
Все свободное время мы проводили в саду, в тени вековых деревьев. Гуляли, разговаривали, читали книги, принесенные из дома. Во время этих прогулок я постоянно думала о своем будущем. Перспектива уехать из дома, в котором прошли все мои детские годы, казалась такой нереальной и далекой, но с другой стороны я понимала, что это последний год, по истечении которого все должно измениться. Этим летом можно было наслаждаться свободой, после замужества такого уже не будет. Теперь я понимаю, что можно было противостоять судьбе, но тогда я покорно плыла по течению, как того хотели родители.
Ночи стояли ясные, мы с тобой любили смотреть на звезды. Скорее всего, это занятие объяснялось происхождением наших имен, данных в честь созвездий. Одним вечером нам пришла безумная идея — ночевать в саду. Долгое время мы упрашивали родителей, ведь это было нарушением всех традиций — ночевать не в своих спальнях. До сих пор не понимаю, как нам удалось уговорить отца, но на следующий день домовики стали обустраивать наши новые спальные места.
Конечно, о сне мы даже и не думали. Мне всегда казалось странным, что в школе я ложилась спать рано и почти всегда ходила сонная, а летом мы спали от силы три часа и весь день сна ни в одном глазу. Друэллу долго возмущала наша затея, но против воли отца она пойти не решилась. Даже сейчас, по прошествии стольких лет, я считаю неестественным называть ее матерью, может потому, что ее любви мы с Андромедой не ощущали. Все ее внимания уделялось только Нарциссе.
Было так невероятно ночевать вдвоем, причем на законных основаниях. Весь мир принадлежал только нам: ночная тьма, едва народившаяся луна, несколько звезд, сверкающих особенно ярко, на небе. Дневная духота спала, но все равно было тепло. Вокруг ничего не видно, только твое светлое платье контрастно выделялось в темноте, а в воздух был наполнен дурманящим ароматом цветов.
Неожиданно кто-то из нас вспомнил, что в глубине парка находится старый заброшенный пруд, к которому нам категорически запрещалось приближаться, пока мы были детьми. Со временем, повзрослев, все о том пруде забыли. Через несколько секунд с веселым смехом мы побежали в дальнюю часть парка. Почему-то никто из нас не задумывался над тем, почему одна часть сада была ухожена, а другая стояла заброшенной? Это казалось само собой разумеющимся, такие вопросы просто не приходили нам в голову.
Пройдя по тропинке вглубь заброшенного участка, мы сразу вышли к пруду. Картина нам предстала совсем другая, отличная от той, которая обычно открывалась глазам гостей. Никакого декоративного мостика, птиц, плавающих по водной глади: перед нашими глазами лежал уголок дикой природы.
Старые развесистые кустарники мешали пройти к пруду. Старательно раздвигая ветки и стараясь не поцарапаться, мы подошли к берегу. Темная вода, на удивление прозрачная, отражающееся в ней звездное небо, легкий прохладный ветерок и пьянящее чувство свободы. Осторожно спустившись к воде, я опустила в нее руку, она оказалась необычно теплой. Посмотрев на небо, я улыбнулась и вошла в воду. На лице Андромеды отразилась внутренняя борьба: с одной стороны она хотела последовать моему примеру, но боялась. Неизвестно, какие опасности могут поджидать в заброшенном пруду, насколько он глубок, какое у него дно...
Дно оказалось ровным, а все вокруг было таким таинственным, новым для меня. Я стояла по колено в воде и задумчиво смотрела по сторонам. Всю жизнь меня окружала только роскошь, все вещи были самыми лучшими, некоторые изготавливались по индивидуальному заказу. А здесь все было диким, заброшенным, несоответствующим привычной для нас обстановке, и, возможно поэтому, казалось таким притягательным.
Из раздумий меня вывел плеск воды. Обернувшись, я увидела, что Андромеда последовала моему примеру. Она подошла ко мне и остановилась: легкое светлое платье, распущенные спутанные волосы, а в глазах странный блеск. Залюбовавшись сестрой, я невольно отметила ее привлекательность — пухлые губы, тонкая талия, округлая грудь, пронзительный взгляд обрамленных густыми ресницами черных глаз. Ее смех вывел меня из оцепенения, Андромеда прошла вперед и обернулась, ее глаза лучились счастьем и весельем.
Она пристально посмотрела на меня и снова рассмеялась. Затем наклонилась, зачерпнула в пригоршню воду и плеснула ее в меня. Фыркнув, словно кошка, я ответила тем же. Несколько минут продолжалось это безумство. Только взбаламутив весь пруд, мы вышли на берег все мокрые. Мое платье липло к ногам, и только тут я поняла, что утром придется объяснять родителям, почему наша одежда в таком состоянии. Но сейчас меня это не волновало, Андромеду тоже, судя по ее хитрой улыбке.
Мы посмотрели друг на друга и одновременно засмеялись. В мокрых платьях в грязных разводах, с налипшими водорослями и травой мы сейчас меньше всего напоминали девушек благородного происхождения. Вдруг Андромеда, словно повинуясь минутному порыву, приблизилась ко мне почти вплотную, ее теплое дыхание коснулось моей шеи, она провела рукой по волосам и выпутала из них какую-то травинку. Я дотронулась до ее плеча и провела по коже кончиками пальцев, убирая с него водоросль. Меня внезапно охватило волнение, от которого дыхание становилось прерывистым, а по телу растекалась сладкая истома. Андромеда, правильно истолковав мое состояние, положила руку мне на грудь, слегка сдавив сосок, который четко обозначился тонкой влажной тканью, ее вторая рука обвила мою талию, привлекая еще ближе к себе. Неотрывно глядя в мои глаза, она привстала и приподняла подбородок, позволив нашим губам соприкоснуться. Я ответила ей. Это было странное ощущение, целовать родную сестру и понимать, что это не вызывает отвращения, а наоборот, придает некоторую пикантность ситуации. В ее взгляде читались те же самые мысли. Я понимала, что надо прекратить это безумие, но ее губы были такими мягкими, нежными…
Легли мы только под утро, старательно очистив свою одежду и надеясь, что никаких следов ночного купания заметно не будет. Все прошло спокойно, домовики либо ничего не заметили, либо не стали говорить родителям. Весь день мы весело переглядывались с Андромедой, но я боялась наступления следующей ночи. С одной стороны, мне еще не доводилось испытать подобного удовольствия, но я прекрасно осознавала, что это недопустимо и больше не должно произойти. Я жалела, что не оттолкнула ее, но понимала, что не смогла бы этого сделать. Подозреваю, в голове сестры проносились похожие мысли. Весь день я провела в размышлениях, разрываясь между новым для меня чувством и долгом, но так ничего и не решила. Однако меня преследовали опасения, что если Андромеда решит сегодня повторить вчерашнюю выходку, я не найду сил противиться ей. К счастью, к вечеру разыгралась буря, и даже речи не было о том, чтобы ночевать в саду.
В ту ночь Андромеда не зашла ко мне. Я все ждала, что раздастся тихий скрип двери, но этого так и не произошло. В душе я понимала, что это было единственным правильным решением для нас обеих. Утром мы только вежливо поздоровались, и больше не разговаривали.
Лето закончилось, после нашей ночевки на природе зарядили дожди, и мы все время проводили в своих комнатах, стараясь не пересекаться друг с другом. Пришло время отправляться в Хогвартс, до учебного года мы толком так и не поговорили. Обмен вежливыми фразами не в счет.
Я надеялась, что в школе мы хоть немного сблизимся, но этого не произошло. Андромеда стала тесно общаться с грязнокровкой Тонксом. Я узнала об этом совершенно случайно, увидела их вместе на прогулке в окрестностях Хогвартса. Я возненавидела его в тот момент, решив, что он лишил меня сестры, единственной опоры и поддержки. Я ничего не сказала об этом романе матери, делая вид, что не знаю, с кем общается моя сестра.
Как и ожидалась, после школы мне пришлось выйти замуж. Я надеялась, что перед свадьбой Андромеда поддержит меня, но она только вежливо улыбнулась и пожелала мне счастья. После ее ухода мне хотелось разнести все вокруг на мелкие кусочки, но вместо этого вышла из комнаты и, улыбаясь, спустилась вниз, где меня дожидался будущий муж. Неожиданно я поняла, что рада уехать из этого дома, с которым связано столько воспоминаний, хороших, плохих и таких, которые лучше бы вовсе стереть из памяти. Больше я никогда не подходила к тому пруду. Тогда я этого не знала, что перед своей свадьбой в последний раз видела сестру.
Vova
