Маленькая отважная вейла (The Little Veela that Could)

31 октября 1981 года

Вопреки существующим записям и «знаниям», на самом деле крестражи не принадлежат тьме. Они, как и любые другие проявления «Светлой» и «Тёмной» магии, основаны на методах и целях применения.

Всего лишь часть души создателя; якорь в этом мире, способный возвратить к жизни мертвого. Прежде, до того, как крестраж был причислен к тёмным искусствам, он имел другое название — сосуд души. Количество его проявлений безгранично, но цели, преследуемые созидателем, отражаются на работе, налагая отпечаток ангела (Света) или демона (Тьмы). Поэтому немногие осмелились пойти стопами фаворита, который преуспел в этом деле, ведь имя ему — Сатана.

К сожалению, все древние исследования целителей и ученых касательно использования сосуда души были перевраны чёрными магами, или того хуже — уничтожены Министерствами и Светлыми Лордами во избежание любых проявлений тёмного волшебства. Уцелевшие материалы были отнесены к магии крови, которую, в конце концов, тоже причислили к тёмным искусствам.

Так что в ту роковую ночь, когда погибла юная Лили Поттер, жертвенный ритуал прикрепил её душу к младенцу, ради которого она умерла. Благодаря магии крови и помощи сына женщина смогла бы вернуться в мир живых. Кто бы мог подумать?

По правде говоря, последний человек, который смог бы объяснить случившееся, был распят за мракобесие Папой Урбаном VI. Римо-католики предприняли попытку сожжения лишь для того, чтобы заставить мага использовать палочку, а затем прибили его к кресту. Тайны о сосуде души умерли вместе с ним, ведь, несмотря на знания, волшебник так и не решился разорвать душу.

Лили — маленькая озорная ведьма. В отличие от своего чистокровного мужа Джеймса, она была маглорождённой и не разделяла его принципиальных взглядов касательно магии крови. Её исследования натолкнули женщину на мысль о создании собственной защиты против тёмной магии ценой жертвы. И она создала её.

Посредством убийства Гарри, Волдеморт собирался разорвать душу в очередной раз. Когда проклятие коснулось ребёнка, оно разрушило сосуд души Лили и, через рану, заменило его крестражем. Но, благодаря магии крови, «Авада Кедавра» отразилась, поразив самого Тёмного Лорда. Его изуродованное лицо стало якорем для души младенца. Именно поэтому Том возродился без носа и резким перепадам настроения был обязан сильным эмоциям Гарри. Правда, эта реакция была обратной: боль в том месте, где у Волдеморта был нос в противовес шраму парня. Но, как оказалось, это причинило Гарри куда меньше страданий, чем решение Альбуса отправить его к Дурслям.

Старик прибыл на место нападения секунду спустя и, обнаружив развернутый научный журнал Лили, преспокойно забрал его себе, ведь годовалый ребёнок и мертвецы не скажут тебе «Не укради!». Затем, с помощью Старшей палочки, разрушил практически незыблемую защиту Гарри. Фактически, по мнению директора, абсолютная сохранность для одного — опасность для других. В конце концов, с помощью крови Лили и сложных чар он привязал защиту ребёнка к дому номер четыре Тисовой улицы.

Он мог выбрать любой другое здание, но именно жилище Дурслей как нельзя лучше отвечало его требованиям. Дамблдор боялся, что защита Лили может сделать мальчика неуправляемым. Всё это ради общего блага. Как бы Гарри исполнил пророчество, не познав боли? Пожертвовал бы собой? Кто смог бы противостоять ему? С первозданной защитой матери Гарри стал бы почти бессмертным, тогда стоит ли играть честно?

* * *

24 февраля 1995 года, 10:36

Второе задание (Гарри Поттер и Кубок Огня, глава 26, страница 502-503)

Его окружили вынырнувшие следом дикие, недовольные головешки, покрытые зелёными патлами.

«Мерлин, нет! Они не врали!»

Гарри из последних сил начал грести к берегу, пытаясь спасти двоих пленников и не замечая того, что твари обходят его со спины. Он слышал крики с трибун, но ему было не до этого: он потерял много сил и едва не тонул. Только бы получилось спасти Рона и девчонку!

— Мокровато, — сказал Уизли. — А её ты зачем вытянул? — удивился он, заметив сестру Флёр.

— Не сейчас, Рон! Греби к берегу! — ответил Гарри, с трудом удерживаясь на плаву из-за паниковавшей восьмилетней девочки. Её перепуганный взгляд был напрочь прикован к вооруженным трезубцами русалидам, которые следовали за ними.

— Гарри, ты — идиот, — сказал Рон, — Ты ведь не воспринял эту их песню всерьез? Или ты думал, Дамблдор позволил бы кому-то из нас утонуть?

— Это не…

— Всё это было лишь для того, чтобы ты вернулся… — Рон запнулся, когда их окружили взбешенные русалиды.

И прежде, чем они успели сделать гребок, прежде, чем поняли зрители, огромный водяной вынырнул между ними, отделив Рона от остальных. Острое копье указало прямо в сердце маленькой вейлы. Гарри схватил девочку и закрыл своей спиной. Это лучшее, что он мог сделать в таком состоянии. Со вспышкой пламени над озером появился феникс, но было поздно. Слишком поздно.

Боль. Ужасная боль наполнила тело Гарри, когда копьё водяного пронзило его и пришпилило к сестре Флёр. Их тела соприкоснулись, и кровь из ран смешалась, тотчас наконечник оружия вышел из спины девочки.

Они уже не видели напуганного Рона, не слышали криков толпы. Для них не было летевших со стороны берега проклятий. Не существовало убитых водяных. Гарри и маленькая вейла медленно шли ко дну, глядя друг другу в глаза.

Директор Дамблдор, казалось, бежал наперегонки с самой Смертью, пытаясь исправить случившееся. Старик тут же трансфигурировал какие-то обломки в большую лодку, в которой он, вместе с мадам Максим, немедленно поплыл к месту, где под водной гладью скрылись Гарри Поттер и Габриель Делакур.

«Я умираю» — Парень уже чувствовал на себе липкие руки смерти. Фоукс здесь бессилен — его слёзы растворятся в воде. Не говоря уже о двух жертвах, пробитых одним копьем. Если он попробует вдохнуть, его легкие заполнятся водой, но Гарри было уже всё равно. Его жизнь закончена, и в ней он встретил лишь одного преданного человека — ведьмочку с каштановыми волосами. Но сейчас он погружался в пучину вместе с маленькой вейлой. — «О, нет! Нет, нет, нет. Пожалуйста, Мерлин, Иисус или Будда, не позвольте этой невинной умереть вместе со мной!». — Короткий взгляд в глаза девочки, дал понять, что она так же напугана и близка к смерти, как и он сам.

«Однажды мама спасла меня. Мерлин, что же она сделала?» — У него не было ответа на этот вопрос, поэтому он просто действовал.

Маленькая вейла только и могла, что изумленно смотреть на парня, с которым она опускалась в глубины Чёрного озера. Мысленно она звала маму и папу, Флёр и других взрослых, чтобы они спасли её и Гарри Поттера. Девочка знала, кто он. Все знали. А теперь они умрут вместе — драматичный сюжет. Отчаяние уничтожило мечты. Герой не спасёт её. Они не будут жить в башне древнего замка, и их никогда не назовут принцем Гарри и принцессой Габриель.

«Пожалуйста, Мамочка! Помоги мне! Спаси Гарри! Спаси меня! Пожалуйста! Пожалуйста, мамочка!»

Далекий звук становился громче, и она увидела, что лицо парня изменилось: казалось, мальчик-который-выжил решается на что-то. Его уста открылись в последний раз:

— Я люблю тебя, — единственное предложение на французском, которое знал каждый англоязычный подросток, проступило пузырями, но на секунду парню показалось, что девочка всё поняла. Сжавшиеся легкие немного приблизили губы Гарри к её лбу. Невинный поцелуй, передавший его жизнь, любовь, радость, магию… все.

«Так быть же посему».

И так было.

Спустя десять секунд директорам удалось высвободить пару из объятий озера. Как только Габриель удалось оживить, девочка тут же начала рыдать, словно это сестра умерла ради неё.

Но умер Гарри Поттер.

Девушка не рыдала. Не могла. За последние два дня она выплакала больше, чем за всю свою жизнь. Двое суток бесконечных криков и рёва. Две ночи мольбы оживить Гарри, человека, который для неё был ближе остальных… просто ближе… и слова замерзают на устах. Пустые хрипы. Но сорванные связки — ничто по сравнению с разбитым сердцем.

* * *

Спасение заложников из глубин озера — незнавший себе равных результат работы директора Дамблдора и Максим. Теперь, когда они в лодке — всё будет хорошо. У Гарри всего лишь пробито лёгкое. Даже магглы выживают после такого, а уж с помощью Дамблдора и подавно. Он поправится, не так ли?

Но с берега никто не слышал прерывистого дыхания старика, никто не видел его померкшего взгляда направленного на бездыханного мальчика.

Спустя секунду, увидев, что лодка идет к берегу, а маленькая француженка уже очнулась, трибуна взорвалась аплодисментами. Гермиона улыбнулась, присоединяясь к группе поддержки чемпиона. Её ненаглядного «Героя» вытащили. Он просто решил пополнить толпу своих поклонников. Девушка заправила выбившуюся прядь за ухо и начала просматривать реферат по чарам, ожидая, пока маленькая вейла отблагодарит своего спасителя поцелуем или объятиями.

Так или иначе, мнимое равнодушие, заставившее Гермиону не смотреть на сестру Флёр, стало ошибкой. Она не обратила внимания на испорченное одеяние девочки, по которому расползалось бледно-красное пятно размытой водой крови.

Неожиданный крик пронзил праздничную атмосферу, словно мыльный пузырь разрубили топором: Габриель с рыданиями бросилась к телу Гарри, прежде чем взрослые успели её остановить.

Гермиона похолодела. Беспомощная толпа застыла в иступлённой тишине, пока медсестра схватилась за метлу и устремилась к лодке.

Мадам Максим попыталась успокоить ребёнка, чтобы Дамблдор и мадам Помфри смогли залечить её рану, но девочка продолжала вырываться и царапаться.

— Святые угодники, неужели это то, о чем я думаю? — её шепот растворился в пустоте.

Учителя не трогают его, хотя у него, наверняка, серьезные раны. Разве он недостоин этой милости? Почему девочка так неистово плачет, будто он ме… мерт… Гермиона даже подумать об этом не могла. Гарри не… он ведь герой. Избранный, сражавшийся с троллем, василиском, дементорами и водяными. Почему он не шевелится?

«Очнись, Гарри! Очнись! Пожалуйста!» — девушка не могла в это поверить. Не сейчас. Не после того, через что они прошли.

Когда челнок приблизился к берегу, Директор поднялся на ноги и создал на берегу огромный шатер, в котором они скрылись из виду секунду спустя. Толпе только и оставалось, что слышать истерические крики девочки, которые вскоре поглотили чары приватности.

Две связные фразы, которые услышала Гермиона. Два предложения, которые поняли все кто владел французским.

— Вернись! — надрывая горло, кричала девочка. — Гарри, не оставляй меня одну. Мамочка, пусть Гарри вернётся!

Нет, Гермиона этого не выдержит. Она должна увидеть его своими глазами. Она ослышалась. Гарри просто щекочет девочку на глазах у смешливых преподавателей. Ей просто надо пройти через охрану.

К счастью, охранники в магическом мире были довольно ограничены по сравнению с магглами. Поэтому Гермиона с притворным безразличием смело подошла к Перси Уизли, который, стоя у шатра, разрывался между желанием войти внутрь и убежать.

— У меня важное сообщение для директора от заместителя МакГонаггал. Пропусти меня. «Смотри ему в глаза. Только вперёд. Внутри тебя ждет Гарри!».

Перси кивнул и отошел в сторону.

Отодвинув тяжелую ткань полога, девушка вошла внутрь и обомлела. Она не видела ни мадам Максим, ни Помфри, которые лихорадочно метались вокруг восьмилетней блондинки, не слышала приказа Дамблдора уйти. Её взгляд намертво приковал лежавший рядом парень. Он был спокоен, словно спал. Но этот бледный цвет кожи… почему не вздымается его грудь? О, Боже! Девушка рефлекторно сбросила чью-то руку со своего плеча, неотрывно глядя на большую красную кляксу, расплывшуюся в том месте, где его грудь пробило копье.

Гарри отдалялся, и тут она поняла: её тащат прочь к обеспокоенным студентам и гостям из других стран.

Новый крик маленькой вейлы вторил полным отчаянья воплям Гермионы. Она вырвалась из чьей-то хватки и бросилась к столу, где лежало тело чемпиона. Схватившись за столешницу у головы парня, она лихорадочно размышляла, как спасти его на этот раз.

«Это принц. Ты должна разбудить его. Поцелуй его!»

Девушка наклонилась, чтобы поцеловать Гарри, и в тот миг, когда их губы соприкоснусь, красный луч ударил Гермиону в спину. Тьма захлестнула отчаянную гриффиндорку, и она свалилась на землю, точно сломанная тряпичная кукла.

* * *

Мистик

Мистик просит всех читателей присылать свои мнения насчет Турнира Трёх Волшебников в нашу парижскую редакцию. Как вы думаете, стоит ли проводить такие состязания впредь?

* * *

Трепетавшее на ветру черное платье и вуаль сделали её похожей на вдову. Вдову человека, с которым их объединяли только мимолетные дружеские поцелуи. А теперь он лежит в сырой земле на берегу озера, без права знать, что для неё в этом мире не было никого дороже.

Да еще и этот подонок Драко, чей отец подкупил Министерство. «Близкий друг», изъявивший желание осквернить его память первой горстью. К счастью, как только студенты узнали об этом, ублюдок тут же отправился в Мунго.

Бросить пригоршню рыхлого песка в его открытую могилу, было тяжело до слёз.

— Всё могло бы быть иначе, Гарри, — прозвучал сдавленный сиплый голос. — Я любила тебя!

Закрыв глаза, она раскрыла ладонь, высыпая землю на гроб. Затем, оцепеневшая Гермиона отошла в сторону, уступая место сестрам Делакур. Габриель снова плакала. Когда все попрощались с избранным, на месте погребения появилась черная могильная плита. Странно, что его похоронили не вместе с родителями, ведь у них наверняка должен был быть семейный склеп.

Он остался один. Всегда был один. Заключенный жизни. Гарри никогда не жаловался, но девушка знала, что дом дяди всегда был для него тюрьмой. И даже школа: чтобы пробраться в тот самый Хогсмит, ему приходилось пользоваться потайными ходами. Тонкая ирония: он остался пленником Хогвардса навечно. Но Гарри не будет один, нет, её похоронят вместе с ним.

Если бы Гермиона научила его заклинаниям, которые действуют в воде. Если бы рассказала, что сражения между вейлами и русалидами всколыхнули мир чуть ли не сильнее гоблинских войн. Если бы поцеловала его раньше.

Сердце сжала стальная рука боли. Хотелось забыться. Уснуть и снова увидеть, как он берёт её за руку и ведёт в библиотеку, как он улыбается ей.

Мысли девушки были прерваны криком знакомого парня:

— Ты победил чертового дракона! Вставай, идиот! — Рон вырывался из хватки близнецов, понимая, что отчасти это его вина — нужно было быстрее грести к берегу.

* * *

— А как же она?

Поначалу твой друг не рад такой затее, но вскоре соглашается, и вы оба следите за профессорами, надеясь узнать, где она.

Тебе не нравится преподавательский взгляд, ты не понимаешь, что он здесь делает. К черту, она в опасности.

Тварь где-то здесь, ты ощущаешь её тошнотворный запах. В душе засело отвратное чувство, а затем ты слышишь шарканье ног и низкое хрюканье.

Ты с другом прячешься в тени, избегая тупого существа, которое едва помещается в коридоре. У него дубина, и эта хреновина, похоже, больше тебя.

Закрыть его в первом же помещении — отличная идея. Вот! Попался! Победа была так близка, когда ты услышал пронзительный крик перепуганной девчонки.

— Гермиона! — в унисон выкрикиваете вы.

Как же трудно открыть эту дверь и войти к троллю, но ты не можешь её бросить. «Спаси её!».

Тупое животное приближается к ней, ломая умывальники, а оцепеневшая девочка сжалась напуганным комком.

Твой рыжий друг отвлекает внимание тролля, пока ты летишь к ней и пытаешься вытащить отсюда. Тварь замечает тебя, и ты делаешь первое, что приходит тебе в голову — бросаешься ему на спину и суешь палочку в нос.

Уизли вспоминает, что у него тоже есть палочка. Лучше поздно, чем никогда. Он использует заклинание. В точку, друг!

Ты ведь даже не думал о том, чтобы использовать оружие тролля против него.

— Он мертв? — спрашивает девочка.

— Не думаю, — отвечаешь ты, — он просто без сознания.

Ты вынимаешь палочку из носа твари. Мерзость!

— Фу… сопли тролля. — Ты пытаешься вытереть их об его скудную одежду.

- Мамочка! — выкрикнула Габриель и села на кровати, не открывая глаз.

— Я здесь, мой ангел. Что случилось? — отозвалась Аполлин Делакур и обняла дочку. Теперь она боялась спать одна.

Казалось, Габриель держит невидимую палочку.

— На моей палочке сопли тролля. Мамочка, я не могу вытереть их.

Женщина аккуратно забрала фантазм из руки дочери и уложила её обратно.

— Я помогу, милая. Утром она будет чистой. Спи, Габриель. — Мама нежно коснулась губами чела дочери. Совсем рядом с тем блеклым пятнышком, похожим на поцелуй, от которого так и не удалось избавиться.

* * *

Гермиона открыла глаза. Странно. Почему тролль приснился ей именно сейчас?

* * *

Первое марта — первый учебный день со второго тура. Гермиона так и не смогла взять себя в руки, так что перед завтраком закрылась в уборной и снова плакала.

— Впечатляюще, — послышался голос, когда девушка, наконец, вытерла слёзы. — Живой образ скорбящей вдовы. А ты здорова, малышка? — намекая на её абсолютно чёрную форму, спросило зеркало.

— Заткнись! — Взмах палочкой и магический предмет брызнул осколками.

По пути к Большому залу её провожали изумлённые взгляды, а разговоры умолкали. Да, она была близка с избранным, но сейчас вела себя, словно они были обручены.

Затерявшись в толпе, девушка протиснулась к своему месту за Гриффиндорским столом.

В тот миг, когда Гермиона намазала тост клубничным джемом, рядом с ней грациозно приземлилась белоснежная сова.

— Не откроешь? — За последние пару дней, это были первые слова Рона.

Девушка подняла взгляд и заметила, как на неё и Буклю таращится четверть зала.

— Ты должна сделать это сейчас. Это может быть важно… ну, уведомления из банка, — бледный Невилл кивнул на печать на конверте птицы.

Сломав восковый ярлык, она внимательно прочитала письмо. «Немедленно». Почему бы и нет? Девушка отодвинула пустую тарелку и поднялась из-за стола.

— И? — спросила Джинни, наблюдая за устремившейся к преподавательскому столу Гермионой. — Что там было?

— Её пригласили в Гринготс, — отозвался Рон, прочитавший письмо из-за плеча подруги. — Сегодня открыли завещание Гарри.

— Она что одна в нём упоминается? — спросила рыжая, глядя, как всезнайка показывает письмо директору.

— Очень может быть. Что-то я не вижу других сов, да и у Букли был только один конверт.

Джинни знала, что она не была настолько близка с Гарри, как Гермиона. Но как же Рон? Ведь они были лучшими друзьями и всё такое.

Их шепот не остался незамеченным и послужил подоплекой новой сплетни.

— Мистер Поттер никогда не упоминал о завещании, — сказал Дамблдор, прочитав письмо. — А вы, мисс Грейнджер, знали о нём?

— Нет, сэр. Гарри никогда не упоминал об этом. Но здесь печать гоблинов, так что я не думаю, что это чья-то злая шутка.

— Да-да, я тоже так не думаю, — согласился директор, окинув текст напряженным взглядом. — К слову, мне как раз надо пополнить запасы лимонных долек, так что, полагаю, вы не откажете старику в чести сопроводить вас на аллею Диагон. Кроме того, я был и остаюсь официальным опекуном Гарри, так что вы можете на меня рассчитывать.

Девушка кивнула, и они покинули Большой зал, вызвав новый всплеск шепота.

Флёр задумчиво смотрела в двери, где исчезла скорбящая ученица и даже не заметила вопроса однокурсницы.

— Что? — спросила девушка, когда её похлопали по плечу.

— Эта черная одежда. Должно быть, она сильно любила его.

Флёр отстранённо кивнула.

— Это очевидно. Они проводили вместе слишком много времени, хотя я никогда не видела, чтобы они целовались.

— Если верить слухам. Но ведь в завещании упоминалась только она, не так ли? Так что, возможно, ты права, — задумавшись на секунду, Флёр взмахнула палочкой и её украшения стали матово-чёрными. Девушка не отважилась повторить поступок подруги Гарри, но всё же её образ приобрел крупицы скорби.

Подняв глаза, она поймала на себе слегка удивлённые взгляды сокурсниц и нескольких учениц Хогвартса. Что ж, они должны знать причины.

— Маленький мальчик — так я о нём думала. Но маленький мальчик никогда бы не оказался между моей сестрой и острым копьем. Я многим ему обязана, и это меньшее, что я могу сделать в память о нём.

Секунда молчания, и некоторые сокурсницы последовали её примеру.

В память о Гарри Поттере уже к вечеру треть школы окрасит некоторые предметы своего гардероба в чёрный.

* * *

Несмотря на час пик, в Косом переулке было тихо. Нет, не пусто, а именно тихо. Как-то странно, словно вместо повседневной суеты теперь здесь поселилось уныние.

Гермиона упрямо не смотрела по сторонам, понимая, что сегодня есть дела поважнее, но однажды девушка вернётся сюда и разгадает тайны, которые этот переулок скрывал от неё со дня её одиннадцатого дня рождения.

Из-за угла показалось здание магического банка и в животе неприятно закрутило. Она посмотрела на директора, ища поддержки, но поняла, что старик не обращает на неё внимания, думая о чём-то своём.

Он шел медленнее, хотя, возможно, должен был идти впереди.

Был ли он полезен вообще?

Здесь, где ничто не напоминало о парне, она начала задумываться о своей жизни, которая перевернулась с ног на голову, когда она получила письмо из Хогвартса.

Альбус Дамблдор — директор её школы, живая легенда магической Британии и важная фигура в Министерстве. Но, что он значил для неё? Указ? Пример для подражания?.. исключая то, что сейчас старик не был похож на себя прежнего.

Организатор Турнира Трёх Волшебников ответственный за безопасность студентов и гостей упал лицом в грязь. Хотя этого и стоило ожидать, ведь за последние четыре года ученики постоянно подвергались смертельным опасностям. А чего стоили запреты на манер: «Во избежание смерти в невыносимых муках не приближайтесь к четвёртому этажу». Разве это нормально для магического мира?

Теперь Гермиона отчетливо поняла значение слова «заблуждение».

* * *

Волшебники ненавидели гоблинов, и те отвечали им взаимностью, но присутствие столь могущественного провожатого содействовало их показной вежливости. Будь она сама, девушке непременно пришлось бы испытать на собственной шкуре все предрассудки межрасовых отношений магической Британии. И всё благодаря таким как Малфои с их одержимостью чистоты крови.

Но как же заурядные личности вроде Рона, чьё своеобразное воспитание социальных отношений было построено на сумасшедших комиксах? Он не был ни хорошим, ни плохим, но именно из-за этого недоумка девушку едва не убил тролль. Баста! Какая у них может быть дружба без Гарри? Они слишком разные!

Ироническая тирада, основанная на детских обидах. Чёрт те что.

Интересно, весь ли магический мир такой полоумный, как и Британия?

Похоже, что нет.

Взять хоть Шармбатон. Их директор — полугигант, чемпионка — полувейла. Надо будет немного почитать.

Её внутренний монолог, наконец, был прерван гоблином, который стоял у большой резной двери.

— Мисс Грейнджер, не припомню, чтобы в нашем письме упоминалось о ком-то кроме вас.

Девушка покраснела.

— А разве это моя вина? Или я могу указывать Альбусу Дамблдору, что ему стоит делать, а чего нет?

— Я думал, что, как опекун всех осиротевших и магглорожденных студентов школы Хогвартс, у меня есть на это право. Прошу, пропустите нас. — Глядя на гоблина смущённым взглядом, директор продолжал играть образ «доброго дедушки».

От удивления у Гермионы расширились глаза. Несмотря на то, что она знала всё это из «Истории Хогвартса» почему-то стало жутковато от осознания, что в этом мире её судьба полностью зависит от Дамблдора, возможно, даже вопреки желаниям её родителей. Хорошо хоть его хищные когти не дотянулись до этого банка.

— Нет упоминания в завещании — нет пропуска, — с этими словами гоблин обратился к девушке: — Мисс Грейнджер, не мешкайте.

Без лишних вопросов она направилась к двери, но тут рука старика опустилась ей на плечо и остановила.

— Как главный маг Визенгамота я изменяю это завещание.

Сердце заколотилось в груди. В любой миг она была готова увидеть вспышку заклинания или отблеск стали, и тогда, наверное, она снова увидит Гарри.

— Слишком поздно, волшебник. — Гермиона никогда не слышала это слово в качестве оскорбления. — Ты мог изменить завещание до смерти Гарри Поттера, а сейчас подожди за дверью.

Альбус тяжело вздохнул и отпустил девушку, которая тут же посмотрела ему в глаза.

— Мисс Грейнджер, надеюсь, вы сможете простить старику его проступок? Я просто хотел сделать как лучше. — Он поднял взгляд и посмотрел на тяжёлую дверь, словно мог видеть сквозь неё. — Это напоминает мне год тысяча девятьсот восемьдесят первый. Возможно, на этот раз я должен быть более рассудительным.

— Вы будете ждать меня снаружи? — выкрикнула она вслед устремившемуся прочь директору.

Дамблдор остановился.

— Пожалуй, нам стоит встретиться у Флореана Фортескью и немного остудить мой пыл мороженым. А пока я схожу за лимонными дольками… как я мог о них забыть?

Гермиона улыбнулась, ведь Гарри сделал бы то же самое.

— Чёртова работа, — буркнул недовольный гоблин и открыл дверь, приглашая девушку внутрь, где за заваленным свитками и учетными книгами столом её уже ждала пара клерков.

— Итак, вы — мисс Гермиона Грейнджер, не так ли? — спросил один из гоблинов, даже не глядя, что она села в кресло напротив.

— Да, сэр, — подтвердила девушка, и служащие, кивнув своим мыслям, продолжили бумажную волокиту.

— Вот-вот, и защита с вами согласна, — ответил он и оторвался от бумаг, одарив её пристальным взглядом. Существо было странно похоже на профессора Флитвика, не родственники ли они?

— У меня в руках завещание Гарри Поттера, написанное и присланное нам двадцать третьего ноября тысяча девятьсот девяносто четвёртого года. Так как вы единственная, кто упоминается в документе, мы решили отказаться от его публичного обнародования. Завещание мистера Поттера написано в виде письма, поэтому должен задать вопрос: вы прочитаете его сами или предоставите эту честь нам?

Когда она протянула к гоблину дрожащую руку, у неё на глазах блестели слёзы.

23 ноября 1994 года

Завещание и последняя воля Гарри Поттера

Гермиона, если ты читаешь это письмо, то я, скорее всего, уже мёртв. Особенно учитывая то, с чем мне придется столкнуться завтра, так что пока ты дочитаешь моё послание до конца, я, очень может быть, стану кучкой драконьего дерьма.

Так что если я угадал насчет своей смерти, я прошу тебя отправить это дерьмо близнецам, чтобы они скормили меня на завтрак студентам.

Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, Гермиона, улыбнись.

А теперь к делу.

Я пишу это и задаюсь вопросом: почему судьба — злодейка? Почему в этой жизни только один человек смог поверить, что я не бросал своего имени в этот проклятый Кубок? Но я и не жалею, ведь им оказалась ты.

Ты.

Ты всегда была достаточно умной, чтобы понять, что я не гонюсь за славой. Благодаря тебе я выжил, когда мы были первогодками. Ты выяснила, что василиск нападает на школьников. Ты путешествовала во времени, чтобы помочь мне спасти крёстного и избавить благородное животное от казни. Ты рассказала о Молнии, ведь переживала за меня. Ты, и только ты, помогала мне тренироваться к заданиям Турнира.

Друзья познаются в беде, а остальные только балласт.

И только теперь, когда жить осталось меньше суток, я понимаю, как ты дорога для меня. Ты — как сестра, которой у меня никогда не было, или жена, на которой я никогда не женюсь, и поэтому, чтобы не случилось, я завещаю тебе всё, что у меня есть.

Жаль, скорее всего, я не смогу сказать тебе этого лицом к лицу, прежде, чем долбанный дракон перекусит мне позвоночник.

Я люблю тебя.

Гарри Поттер

Она не могла плакать, не могла смеяться, не могла дышать. Свет померк в глазах, а тело расслабилось.

* * *

Тяжелые веки медленно открываются, а в голове стоит сумбур. До ушей доносятся приглушенные голоса гоблинов, которые едва ли удаётся разобрать. Девушка садится на кушетке, роняя на пол учетную книгу, к обложке которой прикреплён ключ, и копию завещания.

Она совсем одна посреди маленькой гостиной, но звуки, доносившиеся из-за двери, говорят, что это лишь иллюзия покоя. Гермиона подняла с пола упавшие вещи и направилась к выходу.

* * *

— Бедняжка, ужасно выглядишь. — Гермиона подняла взгляд от бокала с мороженым к незнакомцу.

Щелк.

— Мисс Скитер. Хотелось бы сказать, что я рад встрече, но сейчас не лучшее время, — Дамблдор вздохнул, как будто разочаровался в своей бывшей ученице.

— Наш ненаглядный директор и молодая ведьма устроили себе романтический ленч в урочное время. Скандальненько. — Рита бесцеремонно притянула стул и уселась рядом с ними, положив на стол свиток пергамента, по которому тут же застрочило самописное перо.

— Мы здесь по делу, мисс Скитер. Студентку вызвали из школы, и я решил сопроводить её.

Журналистка благополучно проигнорировала его фразу.

— Но она так печальна, директор, — Рита сочувственно посмотрела на девушку. — Возможно, она расскажет почему?

Рита потянула руку, чтобы прикоснуться к девочке, но та тут же вжалась в стул. Женщина застыла, переведя взгляд на письмо, лежавшее поверх учетной книги Гермионы.

— Нам пора возвращаться в школу. Пойдемте, мисс Грейджер, думаю, мисс Скитер получила то, зачем пришла, — директор поднялся и помог встать девушке, устало глядя на исписанный пергамент Риты.

* * *

На следующее утро Гермиона вошла в Большой зал под аккомпанемент загадочного шепота. В такой ситуации равнодушный Гарри стал бы для неё лучшим примером подражания.

Когда Гермиона опустилась на своё место, сидевший рядом Невилл незаметно подтолкнул к ней утренний «Пророк». На заглавной странице красовалась большая фотография грустной девушки в чёрном платье. Но и этого, казалось, было мало.

Непонятно как, но эта сука сумела сделать копию завещания.

Гермиона не читала заглавия, не смотрела, что полгазеты посвящены их с Гарри взаимоотношениям, не видела, что мнимые эксперты пытались выяснить, какие из девяти размытых точек на завещании принадлежат слезам Гарри, а какие Гермионе. Она не сказала, что это фарс, ведь пергамент был заколдован.

Вот она, твоя смерть — отпечаток на её жизни. Вот она слава героя: извечные насмешки и надругательства. Глумливые прозвища. Вот она, Миссис Поттер.

* * *

31 марта 1995

Флёр.

* * *

— Флёр?

— Да, Седрик, — девушка отложила учебник и подняла взгляд на чемпионов. У них были довольно серьезные лица, и однокурсницы решили им не мешать.

— Можно нам с Виктором занять несколько минут твоего драгоценного времени? — Парень обратил внимание, как полдюжины девушек собирают свои вещи и собираются уходить. — Не хотелось бы вас беспокоить. Возможно, нам стоит поговорить в другой раз.

— Не нужно извиняться, мистер Дигори. Мы просто уходим, — сказала кудрявая брюнетка и перевела взгляд на Флёр. — Два. Может, и нам кого-то оставишь? Эти квиддичисты очень даже ничего.

— Не понимаю о чём ты, — Флёр обиженно скривила нос.

— Шлюшка, — ухмыльнулась брюнетка.

— Сучка. — Вот зачем они друзья. Девушка улыбнулась впервые за день.

Как только Шармбатонские ученицы ушли, парни сели на стол напротив чемпионки. Седрик посмотрел по сторонам и заметил несколько заинтересованных студентов. Что ж, лучше слухи о собрании посреди библиотеки, чем в пустом классе.

— Итак, Флёр… Виктор… — он по очереди посмотрел на каждого соперника. — Спасибо, что согласились на эту встречу. Я попросил вас об этом, потому что думаю, что вскоре меня ждёт то же, что и Гарри.

— Думешь у нас быть проблемы на Третьем задании? — задумчиво спросил Виктор.

— Да. И даже если Гарри было четырнадцать, и он не сдал свои СОВ, парнишка прекрасно выполнил Первое и Второе задание, по крайней мере пока эти твари не вынырнули за ним… — Дигори запнулся.

— Согласэн. Даже я не справилься бы лучше, а копиа протыкают однаково хорошо как людей, так и акуль, — Виктор потупил взгляд.

— Думаю, меня бы тоже убили. И, прости, но Флёр, я не знал, что водяные будут так жестоки к тебе и твоей сестре, — Седрик виновато смотрел на девушку, понимая, что в школе никто этого не знал. Книжные ошибки всегда стоят кому-то жизни.

— Если би дьиректор Дамбльдор сказаль мадам Максим кто обитает в озьере, ничего би этого не было. Не вени себья Сэдрик.

Парень тяжело вздохнул и кивнул.

— И тем не менее. Несмотря на все убеждения и статьи «Пророка» о безопасности, я её и близко не почувствовал. Извините, но теперь я не решусь доверить директору свою жизнь.

— Тоиесть, ты хочьешь, чтобы било никакого раздельения. Чтобы мы треньировались вместье, да? — Кажется, с недавних пор девушка думала о том же. Директор Дамблдор слишком уж много времени потратил на то, чтобы выгородить себя и своих давних союзников русалидов. Как результат — четыре бездыханных твари на берегу озера и мнимое прекращение агрессии.

— Да, нужьно присмотреть друг за другом. Я готова разделить побьеду или отказаться от неё, лишь бы мы дошли до коньца.

Чемпионы согласно кивнули.

— Тогда я буду прэкрывать зад вэялы. Это лючший из вариянтоф, — Крам не смеялся, но, так или иначе, его лицо потеряло всю серьезность. Он что, шутит?

— Кто успел, тот и съел, — ухмыльнулся Седрик, поглядывая на покрасневшую Флёр. — Всё это заманчиво и всё такое, но я бы предпочел не тупить, уставившись на зад девушки, а реагировать на опасность.

— Да, правьильно, — подтвердила Флёр. — А тьеперь давайте решьим насчет того гдье и когда нам заньиматься?

Чемпионы провели в библиотеке еще примерно чес, и поэтому теперь вся школа гудела слухами не о Гарри Поттере.

* * *

— Грейнджер.

Гермиона застыла с вилкой у открытого рта, а несколько Гриффиндорцев выхватили палочки. Давненько Драко Малфой не обращался к девушке лично, и, кажется, теперь решил наверстать упущенное.

— Я вижу, что болтается у тебя на шее. Она такая же грязная, как и шрамоголовый. Хотя, он ведь был наследником древнего рода. Так что если бы он удачно женился, возможно, его бы приняли в нормальном обществе. — Гермиона схватилась за грудь, пытаясь защитить то, что она привязала к цепочке и стала носить, как ожерелье. Как же ему удалось заметить палочку Гарри?

— Но грязнокровка недостойна унаследовать имя благородной семьи, — Драко скривился, но девушка этого не видела, так как сидела к нему спиной. — И ты отречешься от всего этого в мою, как дальнего родственника, пользу. Начнём с палочки.

— Слышишь, Малфой, а ты не забыл, что моя семья намного ближе к Поттерам, чем твоя. Но его завещание ясно дало понять… ты идешь нахер, — Рон не выхватил палочку, но, похоже, был очень близок к этому.

— Потник умер, Уизел. Хотя, я должен был догадаться, почему ты всё еще с Грейнджер. Всё, что тебе нужно сделать — это раздвинуть ноги этой потаскушки и золото Поттера у тебя в кар…

Кулак Рона впечатался в скулу блондина. В тот же миг девчонка Уизли врезала Малфою по семейному достоянию да так, что его драгоценности могли и не выдержать.

Тут же за друга вступились Крэб и Гойл, и в Большом зале началась потасовка.

* * *

— Гиги! Эйми! — Габриель бежала к своим одноклассницам. Она не видела подруг с тех пор, как уехала в Шотландию.

— Габи! — удивленно выкрикнули девочки. Габриель всегда была хорошей подругой. Но потом, после той истории, о которой писали в газетах, она перестала ходить в школу.

В отличие от своих Британских коллег, Французское Министерство Магии следовало многим тенденциям, что за последние двести лет были установлены их немагическими соседями. Как следствие — систематическое обучение детей с магическими способностями уже с трёх лет. При условии, что ни один французский ребёнок не получит собственной палочки до одиннадцати, ведь никому не хотелось видеть детских истерик с применением магии. Но, помимо овладения волшебством, юные маги также изучали немагическую историю, математику и прикладные науки. Во время Французской революции благородные колдуны следили за своими не владеющими магией собратьями и делали выводы из их ошибок.

— Что это у тебя на голове? — Казалось бы невинный вопрос… если вы не наречённая мученицей маленькая девочка. Гиги ничего не имела в виду, просто необдуманное предложение, сказанное достаточно громко.

Некоторые ученики оторвались от своего завтрака и посмотрели на девочку-которая-выжила.

— Ничего себе! Ты действительно украла шрам Гарри Поттера, — выкрикнул плотный мальчик.

— Нет! Она не сделала бы этого, ведь Гарри ей нравился! Нравился! Никто не стал бы воровать у человека, который нравится. — В тот миг она была рада, что у неё есть друзья, готовые вступиться, но, в то же время, такое высказывание заставило девочку покраснеть. От этого метку стало видно ещё четче.

— Итак, девочка-которая-выжила, и где же взялся этот шрам? — Многие посмотрели на задиру, но от этого его вопрос не стал менее интересным, и, кажется, уже даже профессор Роел был готов вмешаться.

— Он… м… вродекак… поцеловалменякогдамыбылиподводой… апотомумер… — опустив голову, промямлила Габи.

— Он поцеловал тебя?.. — забыв про всякое «апотомумер» спросила Эйми. — Круто! Но ведь поцелуи не оставляют следов, не так ли?

— Только если это не магический поцелуй! Они возвращают к жизни. И, в отличие от взрослых, Гарри спас меня… Здесь! — выкрикнула Габриель и коснулась метки. Девочке не нужно было даже зеркала, ведь она чувствовала этот след.

И в тот миг, когда детская история стала слухом, родилась легенда о метке Гарри Поттера.