Беллатрикс сдержала слово

Будущая миссис Лонгботтом — Алиса — миловидная полноватая девушка. Чистокровная, проходит стажировку в аврорате. Это все, что могла бы сказать о ней Беллатрикс Блэк, но почти уже Лестранж. На самом деле она знала об Алисе гораздо больше. Она знала, что если Алиса плакала, ее голубые глаза начинали отливать зеленью. Она знала ямочку у нее на подбородке, которая появлялась, если Алиса смеялась. Она знала, что у нее мягкие на ощупь волосы, в которые очень приятно запустить пальцы, что губы у нее сухие и трескаются, если переусердствовать с поцелуями, а тело постоянно в синяках от тренировок.

Но об этом она никому не расскажет. Обойдутся.

Иногда Беллатрикс удивлялась, почему совсем не замечала Алису, когда они учились в школе, но на самом деле это совсем не удивительно. Ее внимание в ту пору занимала исключительно внутрифакультетская жизнь Слизерина, да собственная грядущая помолвка. Тут не до взбалмошных гриффиндорок, какими бы круглыми глазами они на тебя ни смотрели. Поэтому, когда спустя год после окончания Хогвартса Беллатрикс Блэк познакомилась на балу у знакомых с Алисой Кэдоган, она очень удивилась ее словам:

— Я так хорошо Вас помню, — шептала Алиса, увлекая ее куда-то к окну, видимо, за штору. — Вы такая эффектная, самая потрясающая девушка вашего выпуска!

— А Вы, значит, тоже учитесь в Хогвартсе? — растерянно переспросила тогда Беллатрикс. И Алиса, кажется, немного обиделась, хотя виду, конечно, не подала и рассказала, что перевелась в выпускной класс, и у нее впереди напряженная учеба, потому что ей обязательно нужно подтянуть ЗОТИ и Зелья, если она хочет стать аврором, а она хочет, чтобы заниматься тем же, чем и Фрэнк, ее будущий муж... Жизнь и планы Алисы Кэдоган, спешите видеть. Исполняется только сегодня, на подоконнике за синей портьерой.

Беллатрикс так и не смогла себе объяснить, почему тогда не ответила что-нибудь нейтрально-вежливое и не смылась от нее; почему не послала ее к драклам, когда Алиса решила, что переписываться весь этот год — это просто чудесная идея; и почему, ругаясь на чем свет стоит и проклиная Кэдоган всеми известными проклятиями, все-таки притащилась в Хогсмит гулять с семикурсницей в выходные. Наверное, ей просто было интересно, когда она все-таки догадается, что Беллатрикс совсем не добрая, не белая и не пушистая; что на руке у нее вот-вот появится черная татуировка, которая будет значить принадлежность ее к такому кругу, куда аврорам путь заказан; что рассуждения Алисы о справедливости и законе ее смешат, и что она не видит ничего дурного в убийстве маглов.

У Беллатрикс был целый список вещей, которые она ненавидит. Она ненавидела маглов, маглолюбцев и предателей крови; волшебных тварей без разбору, особенно тех, которые претендовали на равенство с волшебниками; гриффиндорство как явление; умильность и наивность; и особенно она ненавидела чужую тупость и неумение понимать намеки. Алиса соответствовала почти всем пунктам этого списка, даром что чистокровная; разве что волшебной тварью не была, хотя глаза у нее такие, что в темноте, небось, можно принять за домовика.

Особенно виртуозно Алиса справлялась с непониманием намеков. Беллатрикс слушала ее болтовню и сатанела. Попытки отвязаться вежливо ничего не давали. И в конце концов она решила, что девчонка сама нарвалась. Она заслуживала того, чтобы ее как следует напугали. Просто чтобы неповадно было лезть к незнакомым женщинам со своими глупостями. И чтобы совсем никогда больше не пришло в голову навязываться Беллатрикс Блэк. И она сказала:

— Алиса, ты потратила столько моего времени на болтовню ни о чем, что я хочу наконец получить что-нибудь, что меня заинтересует.

— Что, например? — с готовностью отозвалась Алиса.

— Например, тебя, — улыбнулась Беллатрикс и, пристально глядя ей в глаза, накрыла алисину руку своей. Она жадно ждала того момента, когда Алиса дернется, чтобы вскочить и уйти. Она смогла бы удержать ее за эту самую руку, и вот тогда-то Беллатрикс и развлеклась бы по-настоящему. Но Алиса почему-то не спешила дергаться и тем более уходить. Она вообще задумалась и только рассеянно поглаживала ладонь Беллатрикс свободной рукой. Мордред и Моргана, она что, вообще ее не боится?!

— Это можно устроить, — наконец говорит Алиса. — Если, конечно, это правда, что в «Кабаньей голове» комнаты сдают кому угодно. Но нам же в любом случае сдадут, да?

Сначала Беллатрикс онемела. Она же не могла говорить это серьезно, верно? Она наверняка просто не поняла, о чем речь. Не может же она так спокойно пойти практически с первой встречной... да у нее жених есть, между прочим! Нет, скорее всего, она просто думает, что я сейчас отступлю и скажу, что пошутила, решила тогда Беллатрикс. И они все-таки пошли в «Кабанью голову», потому что Беллатрикс не привыкла бросать задумки на полпути. Она все еще надеялась, что Алиса испугается. Это было ей гораздо нужнее, чем все, что могло бы произойти в снятой на пару часов комнате.

Это позже Беллатрикс узнала, что Алиса сразу восприняла все всерьез. Она рассказала ей об этом между двумя поцелуями и призналась: «Я уж думала, ты не предложишь». Она сказала, что Белла давно ей нравилась, и что она мечтала о чем-то подобном, а Беллатрикс кривилась от этих гриффиндорских сладких соплей, но так и не нашла в себе сил уйти и отказаться от того, что неожиданно получила. От округлой мягкой девушки, с которой вся ее резкость куда-то пропадала, будто сглаживалась. От ее стеснительности, решительности и этого вечно восхищенного взгляда снизу вверх. И от того, что прежде, чем убежать в Хогвартс, Алиса очень, очень просила ее назначить новое свидание. Это было так мило, что Беллатрикс даже не заставила ее встать на колени по этому поводу, хотя такая мысль у нее была.

Позже в этот год Беллатрикс спрашивала себя, когда же это случилось. Когда вышло так, что не Алиса стала отчаянно нуждаться в ней, мечтать о встрече и слать по десять сов в неделю, а она сама. Это она постоянно прокручивала в голове очередное прошедшее свидание, за что однажды получила весьма удивленный взгляд от Лорда, и с тех пор старалась хотя бы на собрания не тащить с собой всю эту историю. Это она в ультимативной форме назначала встречи. И это она ждала ту треклятую десятую сову, потому что их должно быть десять в неделю, десять, гиппогриф ее раздери, эту девчонку, это же она в меня влюблена, значит, сов должно быть больше, где еще одна сова от нее?!

И это именно Беллатрикс однажды предложила Алисе:

— Давай расторгнем помолвки. Сама подумай, зачем они нам? Нам с тобой хорошо вместе, при чем тут какой-то Рудольфус и тем более Фрэнк? Ты его при мне не вспоминала уже месяца три. Если мы будем замужем, наши пути точно разойдутся. Ты потащишься за мужем в Аврорат, я... тоже найду, чем заняться. И времени друг на друга у нас совсем не будет.

Разумеется, Беллатрикс не собиралась отказываться от намерения стать одной из Пожирателей Смерти. Но ей хотелось привести туда Алису. И если Алиса будет не с Фрэнком, а с ней, с Беллатрикс, она придет.

Но Алиса считала иначе:

— Что ты, как я могу подвести Фрэнка? Он хороший, и я ему обещала...

— А хранить ему верность ты случайно не обещала? Такой обман можно, да? Спать со мной — это простительная мелочь, не то что расторгнуть помолвку, верно?! Ты вообще понимаешь, чем Я хотела пожертвовать для тебя? Ты понимаешь, что мои родители, в отличие от твоих, не оставили бы это просто так? А ты всего-навсего не можешь подвести Фрэнка, подумать только!..

В тот день они впервые крупно поссорились, а Беллатрикс пришлось оплачивать солидный счет за разгромленную комнату. Хорошо, что у нее уже были свои деньги, и до родителей эта история так и не дошла. Сов от Алисы не было четыре дня. На пятый день она все-таки извинилась. Но решения своего не изменила.

Они встречались еще примерно полтора года, так что Беллатрикс успела увидеть те самые синяки и кровоподтеки, которые появлялись у Алисы после аврорских тренировок и которые почему-то не брала исцеляющая мазь. И успела перецеловать их, глядя, как Алиса слегка морщится от боли. И услышать много интересного о работе аврора, конечно. И пообещать:

— Когда-нибудь, Алиса, ты будешь так же сходить с ума, как я сейчас. Надеюсь, тогда ты будешь помнить, что все могло бы быть по-другому. Когда-нибудь я найду способ свести тебя с ума, и ты перестанешь быть такой равнодушной ко мне.

Конечно, это была неправда. Алиса не была равнодушной. Просто она собиралась сдержать обещание, данное Фрэнку. А еще она любила Беллатрикс. Но этого было явно недостаточно.

Они выйдут замуж в одно и то же лето и вежливо пришлют друг другу открытки с поздравлениями. После этого их пути действительно разойдутся.

Через десять лет Беллатрикс будет совсем другой. На ее счету будет немало смертей, она научится пытать и полюбит запах крови. Через десять лет падет Темный Лорд, без которого жизнь будет немыслима и бессмысленна, и Беллатрикс одна из немногих не поверит в его смерть и будет искать его везде, где только сможет. Тогда она придет в дом Алисы и Фрэнка Лонгботтомов. Придет, чтобы узнать о Лорде. Но даже когда станет ясно, что они ничего не знают и ничего не скажут, она не сможет остановиться и будет накладывать на них один Круциатус за другим, просто чтобы Алиса поняла, как больно было Белле тогда, когда она предпочла ей Лонгботтома. Чтобы она сдохла от боли, и Беллатрикс наконец почувствовала бы, что отомстила.

А потом Алиса поднимет на нее пустой, бессмысленный взгляд, и Беллатрикс поймет, что ей удалось выполнить обещание. Только не совсем так, как мечталось. И Белла захлебнется хохотом, испугав супруга, и его брата, и малыша Крауча. Она будет хохотать и объяснять Алисе:

— Видишь, я обещала свести тебя с ума! Я обещала! И теперь ты безумна. Тебя посадят в Мунго и не вылечат никогда!

А Алиса будет смотреть на нее мягким неузнающим взглядом и кивать в такт ее речи. И хотя скоро Беллатрикс отправится в Азкабан, она успеет узнать, что оказалась права. Алиса Лонгботтом будет помещена в больницу святого Мунго и никогда, никогда не поправится.

Уже вечером, лежа в постели и все так же давясь смехом, Беллатрикс подумает, что ее это тоже вполне может свести с ума.