Книга Судеб

Уже около десяти минут Драко смотрел в тусклое зеркало школьного туалета и не мог собраться с силами, что бы отвести взгляд.

Когда всё это началось? В какой момент следовало остановиться? Мысленно посылая вопросы своему отражению, парень понимал, что ответы спрятаны в глубине этих серых глаз, в самых потаённых уголках его тёмной души! Но достать их оттуда, назвать вещи своими именами, ему не хватало мужества.

Он — славный потомок рода Малфоев, единственная надежда своего отца, гниющего в Азкабане, и последняя опора для матери. Он — верный сторонник идеи сохранения чистокровных семей и, несомненно, будущий обладатель Тёмной метки! И, он — помешавшийся на грязнокровке идиот, который не в состоянии сомкнуть глаз без мысли о ней!

Когда всё это началось? С чего?

Может в тот день, когда во время совместной тренировки младшекурсников по квиддичу, Драко, будучи чрезмерно самоуверенным, не удержался на метле и рухнул вниз, а она, вместо того, что бы посмеяться над ним, заступилась. Как же она тогда сказала?

— Вы не имеете права высмеивать лучшего игрока Слизерина! Тем более старосту факультета! Если ещё раз увижу подобное, сниму баллы, и мне всё равно, что вы как и я Гриффиндорцы!

Да, кажется так.

Шок от этих слов был сильнее, чем от удара об землю.

Собственно, ничего особенного в них не было. Это так типично для неё — заступаться, поучать, проявлять благородство. Но ведь он её враг?! Почти все их встречи заканчивались перепалкой, а тут вдруг такое.

Во всём Хогвартсе один только Снейп заступался за Драко, но это не идет ни в какое сравнение с ней, особенно с тем, как торжественно она произнесла: «Лучший игрок Слизерина».

Парень плеснул в лицо холодной водой.

Нет! Всё это чушь собачья! Не мог он купиться на подобное! Тогда почему его тянет к ней? Разве, что тот случай у озера стал причиной...

Был конец учебного года, стояла невыносимая жара, уже совсем скоро должны были начаться каникулы, но оставался ещё экзамен по Нумерологии.

Драко достаточно хорошо знал предмет и считал, что ему вовсе не обязательно рыться в книгах и конспектах, как большинству учеников, для того, что бы получить отличную оценку.

Он бездумно шатался в окрестностях школы, пока тропа не привела его на заросший молодой травой берег Чёрного озера.

Парень улёгся на спину и, прикрыв глаза рукой от яркого солнца, принялся размышлять о предстоящем лете. Жара окончательно сморила его, и незаметно для себя, Драко провалился в сон.

Проснувшись примерно через полчаса, он почувствовал, как горело лицо и мерзко пересохло в горле. С тоской вспомнив прохладу Слизеринских подземелий, парень поднялся на ноги и хотел уже направиться к себе, как вдруг услышал шуршание за соседними зарослями кустарника.

Неужели за ним следят?

Аккуратно выйдя на тропинку, Драко осторожно заглянул за кустарник, держа палочку наготове.

Там была она! Эта ненавистная грязнокровка сидела к нему спиной, закрыв уши руками и уставившись в толстую книгу.

Прочитав очередную строчку, она тихо проговаривала её по нескольку раз, прежде чем приступить к следующей.

— Зубрила… — Шёпотом произнёс Драко и начал прикидывать какое такое заклинание использовать, что бы напугать её до смерти и напрочь выбить из головы все знания.

Но тут она неожиданно закрыла книгу, и, отложив её в сторону, встала.

Драко насторожился и был готов в любую минуту бежать. Ещё не хватало, что бы она подумала, будто он шпионит за ней!

Девушка, не подозревая о том, что за её спиной появился зритель, потянулась, размяв тело и томно вздохнув, принялась расстёгивать пуговицы на лёгкой белой блузке.

Глаза его округлились, а пульс сбился. Парень боялся даже дышать, чтобы не стать замеченным. О Мерлин! Неужели она надумала раздеться?! Вот это он влип! Надо бы уходить, но ноги, словно приросли к земле.

Гермиона стянула блузку и аккуратно повесила её на куст. После чего приступила к юбке.

Драко почувствовал, как к пересохшему горлу подкатил ком и попытался тихонько сглотнуть. Толку от этого было мало.

Когда Гермиона осталась в одном нижнем белье, парень на миг подумал о том, как самое простое белое бельё, лишённое всяческих кружев и бантиков, может казаться таким сексуальным.

Но все его зародившиеся мысли улетучились в тот момент, когда она быстрым движением сняла лифчик и отправила его вслед за блузкой и юбкой, на миг, представив его взору мягкое полушарие обнажённой груди.

Избавившись от обуви, девушка двумя большими пальцами зацепила края трусиков и стянула их вниз по стройным ногам.

В глазах Драко всё поплыло, ему пришлось даже на миг зажмуриться, что бы прейти в себя.

Гермиона двинулась к воде. Драко видел её только со спины и, хотя он прекрасно знал какое низкое создание перед ним, всё равно не мог перестать любоваться её стройной фигурой, тонкой талией, округлыми бёдрами и ниспадающей на обнажённые плечи и спину пышной копной волос.

Она была не первой девушкой, которую ему довелось лицезреть голой, но так прекрасно как она, не была сложена, ни одна из них!

Когда Гермиона оказалась в воде и отплыла от берега, Драко словно пьяный шагнул назад и пошатнулся. Внизу тянуло и рвалось наружу проснувшееся желание. Надо было уносить ноги, пока она не развернулась, что бы плыть обратно и не увидела его среди кустов с отвисшей челюстью и двумя «палочками» наготове.

Дальше был холодный душ и долгие размышления о том, как такое прекрасное по форме, может быть таким отвратительным, по сути.

Внутри него словно что-то треснуло и разделилось надвое. Одна часть постоянно возвращалась к увиденной картине, а вторая плевалась, фыркала и презирала эти воспоминания.

Но спустя пару дней всё понеслось к чёрту!

Волан-Де–Морт затеял очередную попытку убрать Поттера. В результате провальной операции в Отделе тайн, отец, выступавший на его стороне, попал в Азкабан! Это событие принесло много страданий в семью Малфоев и накрыло новой волной ненависти к троице.

Гермиона Грейнджер — подружка Поттера и его заклятый враг! Иначе быть не может! Или не могло? До той поры пока он вновь не вернулся в Хогвартс.

Теперь перед Драко стояли серьёзные задачи. Ему предстояло в будущем пополнить собой ряды Пожирателей смерти и попытаться реабилитировать отца в глазах Тёмного лорда.

Что же касается повелителя, то самому младшему Малфою было глубоко на него наплевать. Иной раз он даже винил его в заточении своего отца. И вообще, всю стратегию Волан–Де–Морта, Драко считал бредовой и провальной! Пожиратели только и делали, что, то воскрешали Тёмного лорда, то вступались за него в нескончаемых разборках с проклятым Поттером! В итоге десятки лучших чистокровных волшебников либо гибли, либо попадали в Азкабан!

Почему нельзя было оставить в прошлом кровопролитие и резню вместе с законсервированным в небытие убийцей, неясного происхождения?! Разве тяжело понять, что сейчас другие времена и вместо того, что бы фанатично преследовать «Золотого Мальчика», да ломать зубы о стены Хогвартса, надо проникать в Министерство магии, заполнять ниши нужными людьми и в итоге, возглавив его, диктовать всем свои условия. Ведь среди пожирателей были достойные высокого поста! Такие, как, например, его отец — единственный человек, которым Драко безгранично восхищался и которого всегда уважал. И только за его идеи он шёл сейчас воевать.

Настоящим шоком для парня стало его первое задание, полученное от Тёмного лорда. Он захотел ни много, ни мало, как убить директора Хогвартса — Альбуса Дамблдора! И палачом назначил Драко. Шансов на удачу у младшего Малфоя практически не было. К тому же ему была просто отвратительна сама мысль об убийстве! Пусть Драко всегда был сквернословным, задиристым, злым, гадким и подлым по отношению к своим врагам, но он никогда не был кровожадным убийцей! Ни разу ему не приходило в голову швырнуть в ненавистную троицу смертельным заклятием. Да и зачем!? Ему прекрасно жилось, имея под рукой кого-то над кем можно насмехаться и кого можно унизить. Вот если бы встать в правящие ряды и загнобить Поттера и компанию «сверху», наблюдая, как с них облазит померкшая слава, и жизнь героев превращается в рутинный кошмар, тогда бы Драко наверняка был доволен.

Но сейчас на кону стояло освобождение его отца из Азкабана, обещанное Волан-Де-Мортом за столь мерзкую услугу, и думать было больше не о чем!

Драко Малфой — бриллиант Слизеринского факультета, очень скоро должен был запятнать себя кровью и навсегда переступить черту мира, в котором жил!

Он прибыл в школу с чёткими инструкциями и готовностью посвятить всё своё время подготовке к убийству и дальнейшему захвату школы. Но стоило вернуться, как уже на праздничном ужине его ледяное, озлобленное сердце дрогнуло при виде вошедшей в Большой зал Грейнджер.

Блестящий взгляд, свежее лицо, покрытое лёгким загаром, искренняя улыбка, пускай даже не для него, а для отвратительных Поттера и Уизли, следовавших рядом. Он всё равно был рад ей. Понадобилось время, что бы вызвать гнев и отогнать назойливое желание прямо сейчас дотронуться до неё, заговорить.

Драко встряхнул головой, прогоняя недопустимые мысли. Ему даже и думать не стоит про любую связь с грязнокровкой. В конце концов, из-за таких как она его отец сейчас в тюрьме, а он сам подписался на преступление.

Но тихой, ноющей болью в груди отражалось каждое её движение.

Последующей ночью он изнемогал от желания, но не позволял себе даже снять напряжение, боясь, что её образ будет бесконечно возникать у него в голове и этого уже будет достаточно, что бы почувствовать себя предателем крови.

Новый день не принёс облегчения. Драко усердно пытался следовать полученным инструкциям и внимательно следил за всем, что происходит в школе, но уже к концу дня с ужасом понял, что все его наблюдения свелись опять к ней! Он знал, что она ела на завтрак, обед или ужин, какие занятия посещала. Он даже рассмотрел лифчик под её совсем не тонкой кофточкой во время того, как она читала доклад на совместном уроке Зельеварения. Но он абсолютно не мог ничего вспомнить о том, чем весь день промышляли Поттер и Уизли, и где был Дамблдор.

Драко был раздосадован и бесконечно зол на самого себя в первую очередь, затем на неё! На её стройные ноги, волнительно вздымающуюся грудь, блестящие волосы, влажные губы, на тонкие пальцы, которыми она бережно держала пергамент, но прежде всего на ту грязную маглловскую кровь, что текла у неё по венам и уничтожала все его шансы получить желаемое. Грейнджер становилась помехой в его страшном задании, причиной по которой к концу недели ему нечего будет рассказать Тёмному лорду о жизни в Хогвартсе. Но какой, же сладкой была эта причина. Какую мучительную и приятную боль она вызывала в его теле. И если бы не обстоятельства, то возможно, он не спешил бы избавиться от мыслей о ней. Но не сейчас, не тогда, когда ему просто крайне необходим боевой дух!

И вот, теперь, он стоял в туалете, в очередной раз плескающий воду в лицо и безнадёжно пытающийся смыть с себя грязнокровное наваждение, словно заразную болезнь! Вопрошающий у своего отражения, как такое могло случиться с ним? И, что в ней такого, что он не может перестать желать её ни днём, ни ночью?

Загладив платиновые волосы назад, подобно тому, как это делал его отец, Драко ещё раз бросил взгляд на зеркало. И натянув презрительную ухмылку произнёс:

— Чёртова грязнокровка! Отрастила грудь и думаешь я с ума сойду?

Помолчав немного наедине со своим отражением Драко помрачнел и отчаянно выдохнул:

— Похоже, что сойду…

Затем резко вышел из туалета, громко хлопнув дверью.

Только после его ухода плакса Миртл высунулась из кабинки и озадаченно покачала головой, глядя на дверь.

Гермиона сидела в классе, готовая к началу урока по Трансфигурации, когда вдруг вспомнила, что забыла одну из своих книг на подоконнике в коридоре. Спохватившись, пока не появилась профессор МакГонагалл, девушка побежала к выходу и уже в дверях чуть не налетела на Малфоя. Замерев на месте в ожидании очередной колкости от слизеринца, Гермиона была сильно удивлена тому, что при виде её на лице парня появилась тень испуга и растерянности. Но собравшись, он нахмурился, опустил голову и быстро протиснулся в класс. Вот только Гермиона готова была поклясться, что Малфой еле заметно прикоснулся к её талии, освобождая себе проход. Обескураженная произошедшим, она уставилась на блондина, усаживающегося за свою парту, с таким видом, будто ничего не произошло.

— Мисс Грейнджер, пройдите на своё место, — послышался настойчивый голос МакГонагалл за спиной.

Гермионе ничего не оставалось, как послушаться учителя.

— Что случилось? — поинтересовался Рон, видя её недоумевающий взгляд. — Книгу украли?

Гермиона ощупала бок, до которого, как ей показалось, прикоснулся Малфой. Не обнаружив там подвоха, она немного успокоилась.

— Нет Рон, спасибо, всё в порядке, просто не хватило времени забрать её.

— Давай я попрошусь выйти и заберу?— не унимался рыжий.

— Не стоит, заберу после урока, маловероятно, что кого-то заинтересует "Углублённая история магии".

Рон пожал плечами и занялся своим любимым делом: рисованием в уголках пергамента, в то время как профессор МакГонагалл объясняла новую тему.

Гермиона украдкой посматривала на передние парты, где сидел Малфой. Что-то смутное зародилось в её душе. Его прикосновение, в реальность, которого она уже почти не верила было таким… таким нежным? Нет! Нежность и Малфой — несовместимы! Может, оно было случайным? Но как ведьма, Гермиона нутром чуяла обратное. Подобные прикосновения были только со стороны Виктора Крама, ну ещё со стороны Рона в последнее время, но о его чувствах она прекрасно знает, хотя и делает вид, что ничего не происходит.

Тогда получается забавная картина: Драко Малфой прикоснулся к ней как… к ЖЕНЩИНЕ, пускай даже таковой в полном смысле слова она ещё не была. Гермиона улыбнулась сама себе, ощущая, как от подобных выводов мурашки побежали по телу.

И всё-таки, Грейнджер не была бы лучшей ученицей в школе, если бы позволяла так легко вводить себя в заблуждение. Она встряхнула головой, расправила толстый пергамент и, реально взглянув на вещи, решила после урока проверить — нет ли на ней никаких чар.

Малфой был её заклятым врагом, может быть, что-то на земле и способно изменить его отношение к маглорождённым, но только не события последних месяцев.

После уроков Драко некоторое время размышлял, какую казнь применить к собственной руке. Если его тело выходит из под контроля, то дело совсем плохо. Чёртовы гормоны! Бушевали в нём разрушительным штормом, уничтожая обломки разума. Его жизнь, и без того походящая на кошмарный сон, становилась просто адом. Ещё немного, и Драко будет необходимо обзавестись кнутом для самобичевания для того, чтобы напоминать себе об истинной цели и жизненном предназначении.

— Что с тобой? — послышался мелодичный голос.

Драко оторвался от размышлений и взглянул на, обратившуюся к нему, Панси Паркинсон — ученицу Слизерина, с которой примерно год назад, он обоюдно лишился девственности.

На его взгляд, всё было настолько ужасно и нелепо, что он предпочёл сделать вид, будто ничего не произошло. Панси пережила его холодность и продолжила начатое дело, и вот, год спустя на её счету были почти все ученики родного факультета мужского пола. С Драко же она все-таки сумела остаться на дружеской ноге.

— Ты какой-то хмурый всё время. Что с тобой? — закончив, Паркинсон кокетливо откинула тёмные волосы назад.

Драко пробежался по ней взглядом. За лето, конечно, она похудела, но эти огромные бёдра и выпрыгивающую из рубашки грудь, так явно свидетельствовавшие об активной половой жизни, спрятать и исправить было невозможно.

— Ты, что, не в курсе событий? Странно… — с презрением выплюнул Драко. Какой нужно быть идиоткой, что бы задать подобный вопрос?

— Про твоего отца? Да, я знаю, но ведь ещё только начало, всё перемениться, правда? — девушка по-заговорщицки наклонилась и прищурила глаза. — Скажи, ты уже получил метку? — последнее слово она прошептала.

Метки у Драко не было по разным причинам. Во-первых, он был «засланным казачком» в Хогвартс с очень страшным и очень важным заданием, и заявлять с порога, что вот он — я, да ещё и с меткой, полностью перешедший на сторону Тёмного лорда и обвешанный его указаниями, словно рождественская ёлка, было бы на его взгляд крайне глупо. Во-вторых, тёмная метка от повелителя, которого он не сильно-то и уважал, не была для Драко высшей наградой. И в-третьих, в глазах своей матери он отчётливо видел, глубокое нежелание подвергать сына этому клеймлению.

— Откуда такой интерес? — с ухмылкой поинтересовался парень.

— Ну… — Пэнси выставила бедро и мечтательно закатила глаза, — это так сексуально.

Драко не удержался, что бы не фыркнуть.

— Ты теперь спишь только с теми, у кого есть метка?

Последние слова задели Паркинсон. Девушка собралась, и, не глядя на Драко, холодно спросила:

— Ты идёшь сегодня на ужин?

— Не горю желанием…

— Зря. Дамблдор собирался объявить нечто важное.

Малфой вздрогнул. Опять он был недоволен собой, ведь даже Паркинсон знала о планах директора больше чем он, призванный его выслеживать и в конечном итоге уничтожить.

— Ну, тогда пойдём.

Грубо схватив Пэнси за руку, он буквально потащил изумлённую девушку в зал.

Гарри, Рон и Гермиона с нетерпением ждали выступления Дамблдора. После схватки с Тёмным лордом, директор ещё ни разу не прокомментировал произошедшее, даже праздничный ужин в начале учебного года прошёл сухо и формально. Теперь они поскорее желали узнать, какие дополнительные меры безопасности будут приняты в школе, и что думает делать Министерство магии?

Желудок Рона настойчиво заурчал.

— Чёрт! Мой организм не выдержит, если директор затянет речь ещё на полчаса.

— Тише Рон, не все ещё собрались! — строго осадила его Гермиона.

В зал вошла Джинни и с радостной улыбкой села рядом с Гарри. Парень одарил её не менее лучезарным «приветом» и нежно взял за руку под столом. Рон тихонько толкнул Гермиону, указывая кивком, на руки влюблённой парочки. Гермиона только пожала плечами. В ответ Рыжий многозначительно вздохнул и вновь начал изучать содержимое тарелок.

Вдруг влетел Малфой, волоча за собой Паркинсон.

Гермиона уставилась на парня и подумала: "Что-то с ним не так. Но, что? "

Драко устроился за столом, усадив рядом Пэнси, которая кидала на него испепеляющие взгляды.

Наконец, появился Дамблдор, и волшебная сова на его трибуне дала понять, что всем стоит обратить внимание на директора.

— Дорогие ученики, вновь приветствую вас в стенах школы Хогвартс! Я знаю, что для многих из вас, решение приехать сюда на очередной год — было тяжёлым решением! И всё же, я рад, что вы захотели продолжить своё обучение. Пусть, я не сказал вам об этом в первый день, но лучше поздно, чем никогда!

Дамблдор говорил, а Драко в упор смотрел на директора и пытался понять, где взять сил, чтобы направить палочку на этого седого старца и произнести смертельное заклятие?

— И так, — продолжал Альбус, — в связи с нависшей угрозой, я хотел бы сильнее сплотить всех учеников школы и для этого будут введены два изменения. Во-первых, я решил упразднить Кубок школы, чтобы факультеты больше не конкурировали между собой.

Зал взревел, кто от радости, кто от негодования.

— А как же матчи? Их тоже не будет? — послышался голос из рядов Пуффендуя.

— Нет, нет. Что вы! Я знаю, как для вас это важно, и потому сохраню квиддич.

Со всех концов зала донеслось «Ура!»

— Что же касается второго изменения, то это самое важное. Я хочу создать «Искусственных друзей»!

Ученики непонимающе замерли.

— Что вы имеете в виду сэр? — первая задала вопрос Гермиона.

— Искусственные друзья — это пары учеников из разных факультетов, которые после занятий будут проводить вместе по 2 часа каждый учебный день. Эти пары были подобраны преподавательским составом. Мы считаем, что подобные меры помогут вам лучше узнать друг друга, и сократить внутреннюю вражду в школе.

Зал недовольно зароптал.

— Ваша реакция подтверждает правильность моего решения, — заключил Дамблдор и повернулся к Гермионе. — Что ж мисс Грейнджер, начнём с вас. Вам, наверное, было бы крайне интересно пообщаться со студентами из Когтеврана, но поскольку вы привыкли браться за тяжёлые задачи, я предлагаю вам… — Директор перевёл взгляд на Драко и парень почувствовал, что сейчас произойдёт ужаснейшее, — Мистера Малфоя.

Зал ахнул.

— Нет! — закричал Драко и вскочил с места, как от удара током.

— Почему нет? Вы хотели бы пообщаться с Гарри? — равнодушным тоном спросил Дамблдор. — Тогда боюсь, что потасовки будут ежедневным вашим развлечением.

По рядам пуффендуйцев и когтевранцев прошёл смешок.

— Сядьте, мистер Малфой! — послышался стальной голос Снейпа.

Драко, тяжело дыша от волнения сел на место. Он заметил, что большинство слизеринцев смотрят на него, как на прокаженного.

"И как только директору могло прейти в голову подобное? Он и Грейнджер! Он и …", — и тут Драко осенило.— "О, Мерлин! Неужели Дамблдор в курсе? Неужели он подобно Волан-Де-Морту стал проникать в мысли людей?! Теперь он всё знает: и про неё и про готовящееся убийство. Кошмар! Но зачем ему сталкивать его с ней нос к носу? Он решил уладить интимную жизнь своего убийцы? Или ждёт, что Драко сорвётся и сблизится с ней, выдав все тайны лорда?! Нет! Что угодно, только не это!"

— Я не согласен! — парень опять вскочил с места, прервав Дамблдора, зачитывающего список «друзей».

Директор замолчал и утомлённо взглянул на слизеринца.

— С чем на этот раз? С тем, что Чжоу Чанг составит компанию Невиллу Долгопупсу?

— Я не желаю общаться ни с кем из Гриффиндора! Вы не можете меня заставить!

Дамблдор вздохнул.

— Ваш гнев для меня не стал неожиданностью. К сожалению, сейчас я не могу уделить вам время мистер Малфой для того, чтобы разъяснять всё подробней. Но надеюсь, профессор Снейп сделает это за меня.

Декан быстро поднялся со своего места и кивнул. Затем кинул грозный взгляд на Драко и, попросив зайти его после ужина, сел обратно.

Драко обречённо опустился за стол. Он чувствовал, как всё его тело наполняется злобой и ненавистью. Сейчас, после такого поворота событий, ему, наконец, захотелось убить директора! Желание было спонтанным и острым, как бритва. Драко даже схватился за палочку под столом. Ему было крайне тяжело привести мысли в норму и удержаться от несвоевременной Авады.

"Что он о себе возомнил? Этот никчёмный, жалкий проповедник добра! Думает унизить его? Очернить имя Малфоев до конца? Нет! Ни секунды он не проведёт с Грейнджер. Её бы тоже стоило убить, а лучше замучить до смерти". И тут в голову Драко полезли картины пыток, только почему — то они носили исключительно эротический характер. Мысли о ней, немного охладили пыл. "Но что теперь? Надо срочно сообщить матери о нововведениях, она передаст всё Волан-Де-Морту и обязательно подскажет, как дальше действовать!"

— Мистер Малфой не единственный слизеринец, кого поставят в пару с гриффиндорцем.— продолжал между тем Дамблдор, заставив Драко вернуться в реальность. — Джинни Уизли — Блейз Забини, Лаванда Браун — Винсент Кребб, Парвати Патил — Грегори Гойл, и наконец, Гарри Поттер — Пэнси Паркинсон.

Зал вновь ахнул.

— Гарри… — испуганно произнесла Джинни, — я не хочу общаться с Забини! Я не хочу, что бы ты проводил каждый день по 2 часа с Паркинсон! Ты слышал, что про неё говорят?

— Да, я… я сам в шоке, не знаю, что и сказать. Постараюсь всё выяснить, поговорить с директором, но если он так решил, наверное, на это есть веские причины!

— Он просто сошёл с ума! — вклинился Рон. Его глаза грозились выпрыгнуть из глазниц. — Он поставил меня с Полумной! А Гермиону с этим мерзавцем-Малфоем! Как он может подвергать её такой опасности?! Я пойду с тобой, Гарри!

Рыжий покраснел, как рак. Могло показаться, что ещё немного, и он начнёт извергать пламя изо рта.

— Гермиона! Чего ты молчишь?

Девушка нервно сглотнула, убрала за ухо выбившуюся прядь волос и подняла на друзей глаза. Но какие это были глаза! В них не было столько растерянности даже тогда, когда Рон с Гарри решили подшутить в отместку, за её отказ дать списать контрольную и подсыпали ей в котёл лишний ингредиент. Пенящееся варево лилось через край под гневные триады Снейпа, а Гермиона судорожно перечитывала рецепт в учебнике.

Теперь же их боевая подруга была вовсе похожа на потерявшегося ребёнка.

— Вот! — воскликнул рыжий, выставив кулак в сторону слизеринского стола. — Только пусть попробует подойти к ней. Мерзкое отродье! Прилизанное, скользкое, самодовольное, наглое…

Парень ещё долго бы подбирал слова, если бы Гермиона не перебила его.

— Рон, неужели ты не понимаешь, что пары составлены не просто так, — наконец, заговорила девушка, — что люди выбраны не случайно? И хотя, я сама не верю в успех этого навязанного общения, мы не можем ослушаться директора.

Друзья уставились на неё.

— Вот и я о том — же, — неожиданно поддержал Гарри, — наверное, у Дамблдора есть свой план, и он касается Тёмного лорда!

«О, Мерлин! Опять Тёмный Лорд!» — пронеслось в голове лучшей ученицы школы. — «Зачем только ему Джинни, когда все его мысли заняты Волан-Де-Мортом и назревающей войной!»

И хотя, Гермиона всегда готова была выступить на стороне своего друга, чем взрослее она становилась, тем всё меньше и меньше её тянуло на приключения.

Маглорождённая, она попала в школу позже, чем остальные ученики и была старше своих однокурсников, может, поэтому на неё часто заглядывались более взрослые ребята. Вот только за учёбой ей было не до ребят. Ведь маглорождённая ведьма должна бороться за своё право называться волшебницей.

Гермиона с тоской слушала о любовных похождениях своих соседок по комнате и порой сожалела о выбранном пути.

Жила бы сейчас в Лондоне, бегала по рок-концертам, встречалась с парнями, ездила на хорошей тачке и была бы завидной подругой, а не грязнокровкой, как часто её называл Малфой.

Она плакала, а Живоглот, сочувствующе мяукал рядом, тыкался холодным мокрым носом в шею и, убаюкивая, мурлыкал. Потом боль отступала, и Гермиона чувствовала своё превосходство перед остальными маглами — она избранная! Она ведьма! Что ей делать среди этих простаков, которые даже заклинания, изучаемые на первом курсе, принимают за великое чудо?

Джинни обиженно вытащила свою руку из ладони Поттера.

— Слишком странный план, ты не находишь? Заставлять учеников ходить друг с другом на свидания.

— Ну, какие свидания … — вздохнул Гарри.

— А разве ты не заметил, что большинство пар составлены по принципу мальчик-девочка? — Джинни вопросительно подняла брови.

Отрицать этот факт было невозможно.

Пообещав всё выяснить, Гарри наконец, следуя примеру Рона приступил к еде.

Гермиона долго смотрела на слизеринский стол. Её «новый друг» сидел, опустив голову на руки. Вокруг него шла возбуждённая беседа, впрочем, как и за остальными столами в зале.

Студенты активно обсуждали чужие и свои пары — кто-то был рад, но большинство остались недовольны.

Гермиона ещё не сформировала до конца своё отношение к произошедшему.

С одной стороны, Гермиона понятия не имела, что может заставить их с Малфоем вместе проводить время. Одного указа директора, казалось, было не достаточно. Да и, пугала сама мысль о присутствии этого блондина рядом. Нет, она вовсе не боялась слизеринца как врага физического, считала, что вполне с ним справится. Она боялась той кучи грязи, которую он наверняка постарается вывернуть на неё.

С другой стороны, Гермиону пронизывало азартное возбуждение, которое обычно появлялось перед выполнением сложной контрольной или домашней работы. Плюс возникшее любопытство, по поводу его странного прикосновения, природу, которого так сильно хотелось выяснить. И чем больше она смотрела на Драко Малфоя, тем сильнее её манили неведомые последствия их «дружбы». Он её враг, он тот, кто громче всех в школе ставил под сомнение её право находиться здесь. Ему, как никому другому Гермиона хотела доказать своё превосходство в знаниях, ну и в личностных качествах тоже.

Глава 3

После ужина студенты расходились по своим гостиным.

Гарри побежал вслед за Дамблдором, пытаясь разузнать о тайной сути его нововведений. Джинни поспешила скрыться в Гриффиндорской башне подальше от Забини, а Рон, которого «Золотой Мальчик» так и не взял с собой, подвергался уговорам Полумны отправиться в гостиную Когтеврана для демонстрации очередного, одомашненного ею, волшебного существа.

Из-за чрезмерной экзальтированности у Полумны друзей было мало, и когда к ней присоединили Рона, она посчитала это великой радостью и спешила вовлечь его в круг своих неадекватных интересов

— Луна! Ну, мы и так друзья. Я, если честно, не понимаю, почему Дамблдор выбрал тебя мне в пару? Ведь в основном подбирали врагов.

— Не всегда, — с загадочной улыбкой на лице ответила подруга, — вот одному парню дали в пару ту, в которую он тайно влюблён…

Гермиона замерла, навострив уши.

— Откуда ты знаешь такие подробности? — брезгливо скривился Рон.

— Ну… он часто говорит о ней у нас в гостиной, а я наблюдательная.

— Ты сплетница! — возмутился рыжий.

Гермиона выдохнула, на душе остался лёгкий привкус разочарования.

— Пошли же, я познакомлю тебя с Люси, она очень милая, только побереги свой свитер, а то иногда она любит полакомиться шерстью, — не унималась Полумна.

— Она что моль? — изумился Уизли. — Я не хочу знакомиться с молью.

Гермиона заметила, что Малфой, наконец, встал из-за стола. За весь вечер парень не притронулся ни к одному блюду, только сидел с поникшей головой и о чём-то думал. Теперь, наконец-то, соизволил подняться.

Она не знала, почему осталась поджидать его. Некий внутренний голос разжигал в ней зелёное пламя интереса к слизеринцу. Гермиона не удивилась, если бы узнала, что голос принадлежит Тёмному лорду. Сейчас происходило ни что иное, как попытка вывести Драко на контакт, а это в её понимании всегда было полным безрассудством!

— Иди Рон, встретимся в нашей гостиной чуть позже.

Девушка подтолкнула рыжего к когтевранке.

— Но Гермиона…

— Иди, иди, я сейчас только подожду Лаванду и Парвати и тоже пойду.

Рон вздохнул и, опустив плечи, поплёлся за Полумной.

Никакой Лаванды и Парвати Гермиона дожидаться не собиралась. Её интересовал только высокий, сероглазый блондин из Слизерина. Он как раз подходил к выходу, но заметив её, остановился.

Что это на его лице? Волнение?

Их взгляды встретились и задержались друг на друге. Девушка почувствовала, что не может отвести взгляд, прервав визуальный контакт. Надо бы, но она не может. Гермиона словно прочла что-то в этой серой дымке, зацепилась за нечто и была не в состоянии оторваться.

Драко отвёл взгляд первым и, молча, прошел мимо неё.

Гермиона неизвестно зачем вернулась в зал: сердце прыгало в груди, как резиновый мячик; голова закружилась, и она с ужасом обнаружила, что на щеках появился густой румянец.

И зачем она только дожидалась его? Хотя, она же не заговорила с ним, не пошла следом. Кто сказал, что она ждала именно его? О, Мерлин! Какая глупость! Никогда Гермиона не позволяла себе подобного! А уж тем более по отношению к такому как Малфой!

Гермиона посмотрела по сторонам. Лаванда и Парвати уже ушли. Зал был почти пуст. Сделав вид, что не нашла того, кого искала, она поспешила уйти, и вот, на выходе её ждал Он.

* * *

Драко стоял, скрестив руки на груди, и злобно смотрел прямо на неё.

Гермиона вздрогнула от неожиданности.

— Послушай, Грейнджер, — холодным звоном разнеслись его слова, — чтобы ты знала, я не намерен в твоём обществе проводить ни секунды!

Гермиону словно ледяным душем окатили. Она быстро собралась и, пытаясь придать голосу как можно более безразличный тон, ответила:

— И поэтому вернулся, чтобы лично сообщить мне об этом?

Лицо блондина вытянулось. Он резко шагнул к ней и вцепился руками в плечи.

Гермиона ойкнула.

Драко заглянул ей в глаза, его взгляд был полон испепеляющей ненависти. «Или страсти?» — украдкой пронеслось в голове.

Драко сильнее сжал пальцы, силясь что-то сказать, но не мог подобрать слов. Он тяжело и горячо дышал, желваки дёрнулись на его лице. Наконец, просто выплюнул ей в лицо обычное «грязнокровка» и оттолкнув её от себя, ушёл в том же направлении, что и раньше.

* * *

Гермиона облокотилась на стену. Кинутое в её адрес оскорбление сейчас почему-то совсем не задевало.

Гермиона была поражена: она никогда не видела Малфоя так близко, никогда не ощущала его настолько пленительного запаха, не чувствовала на себе его сильные руки, горячего дыхания, пристального взгляда.

Нет, она готова была поклясться, что сейчас перед ней стоял не тот гадёныш, которого она знала на протяжении многих лет. Это был совсем другой человек, сгорающий от страсти! Подобное она видела раньше, но не в такой грубой форме. Но ведь это была страсть, и он испытывал её к НЕЙ! И именно это она прочла в его глазах! Именно это означало его прикосновение.

Драко так сильно и больно схватил Гермиону, потому что сам мучился от душевной боли, которую она порождала в нём. Он так близко наклонил своё лицо, потому что его словно магнитом тянуло ко всему её существу. Драко не смог произнести ни одной колкой фразы, только лишь старое и потёртое слово «грязнокровка». Но кому оно было адресовано? Ей или самому себе?

Гермиона стояла, будто молнией поражённая.

И всё-таки самым невероятным фактом для неё было не то, что заклятый враг хочет её, а то, что ОНА тоже хотела его.

На ватных ногах девушка направилась в башню Гриффиндора. Совершенно не представляя как быть и что делать дальше.

* * *

Драко почти бежал по тёмному коридору, ведущему в кабинет декана. Он проклинал себя за то, что чуть не сделал! Мерлин! Ещё немного, ещё секунду и он бы впился в неё губами, потащил к ближайшему тёмному углу и не выпускал бы из рук, чего бы ему это не стоило.

Ему пришлось вслух напомнить себе кто перед ним, чтобы избежать ошибки!

"Чёртова ведьма, которая сама не ведает, какую власть имеет над ним, чёртова грязнокровка, подосланная Дамблдором!"

С такими мыслями Драко появился в кабинете профессора Снейпа.

— Наконец-то! — воскликнул профессор, увидев его. — На лице Северуса было привычное выражение, а-ля «я только, что съел лимон целиком».

Драко слегка кивнул. Снейп указал ему на стул. Не имея особого на то желания, парень сел.

— Профессор, я категорически против второго нововведения. Вы должны прекрасно меня понимать.

Декан, молча, рылся в бумагах, стоя к Драко спиной. Малфой заёрзал на стуле, он сильно раздражался, когда люди не считали нужным немедленно отвечать ему. Наконец, Снейп повернулся и протянул парню белый конверт, запечатанный сургучом, на котором красовался герб его семьи. Драко вскрыл послание и тут же узнал красивый почерк матери.

«Милый, мой мальчик!

Профессор Снейп поставил меня в известность, относительно планов Дамблдора на предстоящий учебный год.

Со своей стороны я даю согласие, на этот, пусть и немного странный, эксперимент.

Надеюсь, ты сможешь извлечь много полезного для себя и желаю успеха.

Если у тебя будут возникать трудности, то знай, что ты во всём можешь положиться на своего декана.

Целую, твоя любящая мать».

«Во всём? Что она имела в виду?» — ответом на мысли Драко стал низкий голос Снейпа.

— Теперь, это наше задание!

Парень посмотрел на преподавателя изучающим взглядом.

— Я не знал, что общение с Грейнджер — это так важно.

Снейп торжествующе улыбнулся.

— Не настолько, как устранение Дамблдора, но и оно может принести свои плоды.

Драко ахнул. Снейп знал действительно всё! И как выходило из письма матери, то на него можно было положиться. Малфой встал, поравнявшись с учителем. Его тёмные невозмутимые глаза блестели коварством.

Определённо белокурого слизеринца радовало то, что не один он теперь вовлечён в тяжёлое задание по уничтожению директора, но, одновременно, в подсознании крутилась навязчивая мысль о том, что Тёмный лорд просто не доверил Драко такую важную миссию целиком. Неужели он считает его не способным, слабым, сопливым мальчишкой?

— Даже самые сильные мира сего не могут справиться в одиночку, — вновь ответ Снейпа поразил своей близостью к его мыслям.

Декан положил руку на плечо Драко и нацепил покровительственную ухмылку. Малфой съёжился. Раньше только отец помогал ему, только он касался его плеча, давая знать, что он рядом и в любой момент готов, словно лев, кинуться на защиту единственного отпрыска. Сейчас отца не было рядом. И больше всего на свете Драко хотел вернуть его! На втором месте его рейтинга желаний шла грязнокровка. Какие странные и противоречащие друг другу мечты у него в голове!

— Ты должен наладить с ней контакт Драко, разузнать больше о Поттере, о его слабых местах.

Малфой отвёл взгляд.

— Боюсь, но это невозможно, я только, что заявил ей о своём не желании общаться! И почему, вообще, мне приставили грязнокровку?!

Северус глубоко вздохнул. Эти неконтролируемые дети ему порядком надоели за годы преподавания. И если бы не Нарцисса, умоляющая его помочь её горячо любимому сыну, то он бы послал к чёрту все эти разборки добра и зла, да уединился в небольшом домике, пока буря бы не стихла.

— Драко, в вашем возрасте слова так мало значат, вы роняете их не задумываясь, не придаёте им глубокого смысла, забывая на следующий день. Так скажи ей, что ты передумал. Я уверен, что Грейнджер будет искать в тебе светлые стороны, она же последовательница Дамблдора, она прилежная ученица, следующая указаниям директора, и, в конце концов, она представительница слабого пола, если не возьмёшь умом — возьми обаянием.

Парень сглотнул. Ему определённо нравились слова, произнесённые деканом, хотя и смущали немного. Новое, промежуточное задание было ему по душе. Оно замечательно маскировало его разгоревшуюся страсть и позволяло приблизиться к желаемому! Всё было заранее оправдано — он добывает ценные сведения о Поттере.

Но одновременно с этим, Драко пугала предстоящая миссия, ведь он не был до конца уверен, что знает, где кончается шпионаж и начинается похоть.

— И все-таки, мне было бы интересно узнать, чья это «замечательная идея» вытаскивать сведения через грязнокровку?

— Моя, — резко и окончательно ответил Снейп, но затем пояснил. — Я думаю, из всей троицы Грейнджер — самая лояльная и независимая. Тебе так не кажется?

Драко замер. Снейп — хитрый наставник. Его тонкие, но прочные сети интриг сложно заметить, пока не попадёшь в них и не станешь жертвой.

— Я верю в тебя, Драко, — заключил декан. — Теперь иди.

Малфой, наконец, оказался в своей комнате, на своей мягкой кровати. Начало нового учебного года стало не менее бурным, чем окончание предыдущего.

Он и Грейнджер — просто замечательно и просто отвратительно! Посмотрим, до чего ему удастся дойти.

Гермиона не пошла на завтрак — она приводила в порядок волосы. Пускай, тонны лака на голове и вавилонские башни её не интересовали, но девушка решила уложить их как следует, вместо того, чтобы собирать их в хвост или позволять болтаться, мешая обзору.

Когда она появилась на травологии: Рон удивлённо присвистнул, Гарри вскинул бровь, а Джинни даже нахмурилась, но только Малфой ледяным взглядом окинул её и поспешил приступить к занятиям.

Гермиона, как всегда, с блеском отвечала на всех уроках в течение дня, получила максимальные баллы, а он даже не взглянул на неё. К концу дня девушка совсем отчаялась и в очередной раз почувствовала себя круглой дурой! Какая нелепость — грязнокровке пытаться понравится Малфою. Даже попытка Гарри подружиться с Тёмным лордом, могла бы быть более удачной.

После окончание занятий ученики скомкано начали сбиваться в пары и выгадывать, как лучше убить предстоящие 2 часа.

Джинни практически со слезами на глазах умоляла Гарри спасти её от общества Забини:

— Я не хочу проводить время ни с кем из этого факультета! Прошу тебя, давай просто скроемся, а потом солжём, что нам было плохо, — лепетала она.

— Джин, милая, ты говоришь глупости! Сейчас для директора настали тяжёлые времена, мы должны его поддержать, а не вести себя как малые дети! Ничего ужасного не случиться, просто посиди немного с Забини в людном месте, а я постараюсь быть поблизости, — с умным видом успокаивал подругу Поттер.

Но тут к сестре присоединился Рон:

— Дамблдор, даже не захотел с тобой поговорить вчера, а ты его защищаешь! — у рыжего вены вздулись от возмущения.

Гарри стиснул зубы. В прошлый раз, когда он нёсся за директором по коридору, и чуть было не догнал, перед ним как из–под земли выросла профессор МакГонагалл со словами: «Что вам нужно от директора, молодой человек?»

Поттер на миг даже потерял дар речи — он всегда был любимчиком декана, да и сам Дамблдор относился к нему как к родному сыну, а тут столько холода в каждом слове, будто он пойманный в стенах школы чужак.

Его всегда посвящали во все тайны, относились, как к равному, и вдруг так резко опустили до уровня «обычного ученика».

Гарри хотел было пояснить цель преследования, но был прерван этой строгой женщиной буквально с первых слов:

— Идите в свою башню мистер Поттер и постарайтесь выполнять указания директора, а не обсуждать их!

«Золотой Мальчик» с отвисшей челюстью остался стоять посреди тёмного коридора, глядя, как фигура профессора МакГонагалл скрывается в кабинете Дамблдора, где больше не горит для него «зелёный свет». В этот миг Гарри больно уколола обида, за ней мелькнула ревность к чему-то, что он и сам не знал. Но, не смотря ни на что, он остался верен своему наставнику, даже после этого. Теперь же Рон так бесцеремонно напомнил про вчерашнее, что вызвал настоящую волну гнева.

— Я вижу семейство Уизли решило взбунтоваться! — процедил сквозь зубы Поттер.

Джинни отпрянула назад, Рон открыл от удивления рот, а Гермиона, которая весь день была, словно погружена в сон, уставилась на своего друга заинтересованным взглядом.

— Делайте, что хотите, лично я не намерен поддаваться на ваши провокации! — заключил экс-любимчик Дамблдора и отправился в сторону Паркинсон, которая со скучающим видом сидела на подоконнике.

— Гарри… — жалобно пропищала вслед парню младшая Уизли, но тот даже не оглянулся.

— Ну, что Ронни, ты готов? — неожиданно весело зазвенел голос Полумны.

— К чему? — с опаской поинтересовался рыжий.

Белокурая девушка в негодовании вскинула руки.

— Ну как же! Сегодня мы пойдём к Хагриду, чтобы посмотреть на гигантских жуков!

Рон отчаянно вздохнул:

— Луна, я не могу оставить Гермиону.

На лице когтевранке отразилось разочарование.

— Но почему?

— Ну, ты же знаешь, что этот гад-Малфой поставлен с ней в пару… — начал было рыжий, как Гермиона прервала его.

— Рон, успокойся! Мы не будем с ним общаться, так что смело иди смотреть на жуков!

Уизли умоляюще глянул на подругу в надежде, что та даст ему шанс остаться рядом, а не тащиться изучать мир насекомых, но Гермиона, мило улыбаясь, продолжала избавляться от назойливого парня.

— Передавай Хагриду привет! А я, пожалуй, займусь домашним заданием.

Парень не успел и слова сказать, как Грейнджер развернулась и пошла в сторону библиотеки.

Полумна подхватила рыжего под руку и потащила из замка. Одна только Джинни, о существовании которой, казалось, все забыли, осталась стоять на месте. Но вот из-за угла вынырнул Блейз, и девушка с надменным видом пошла в башню Гриффиндора, полностью игнорируя распоряжение директора.

Гермиона шла в библиотеку, а мимо проходили молчаливые парочки.

Видимо, только она с Джинни тосковали в одиночестве, ну еще, разумеется, те, кто поставлен с ними. Хотя, наверное, Малфой сейчас развлекается с Блейзом, посмеиваясь над гриффиндорками.

«Мерзавец! Как он только смеет нарушать приказы директора и подставлять её?! Вот сейчас пойду к МакГонагалл и расскажу всё! В конце концов, пусть его исключат, а ей дадут в пару кого-то другого».

Девушка уже остановилась, чтобы развернуться, как вспомнила про Джинни, ведь она тоже может понести наказание.

«Ну, хорошо, тогда надо самой найти выход из положения». И как только она решила его найти — выход появился сам.

— Тебя легко выловить, Грейнджер! — этот голос она бы узнала из тысячи! Малфой подошёл к ней, на его лице была типичная самодовольная ухмылка.

Девушка растерянно глянула на парня.

— Я тут подумал и решил, что у меня, пожалуй, достаточно проблем с руководством школы, чтобы наживать ещё больше.

Гермиона насторожилась, не понимая, что он имеет в виду.

Стальные глаза смотрели прямо ей в душу, от чего ей стало как-то не по себе, и по спине пробежал холодок.

— Ты уже решила, как мы проведём ближайшие 2 часа нашей жизни? — почти шепотом произнёс он.

Она совсем не ожидала подобного вопроса и не заметила, как сумка выскользнула из рук и упала на пол.

— Ой… — робко произнесла она и принялась собирать разлетевшиеся учебники.

Драко молча наблюдал, как Грейнджер ползает в его ногах. Когда она запихнула последнюю книгу в сумку, некая неведомая сила заставила его протянуть ей руку.

— Вставай.

Гермиона с подозрением покосилась на изящную бледную ладонь слизеринца и робко протянула ему свою.

Драко схватил её и рывком поднял.

Какое-то время они просто смотрели друг на друга, потом парень спросил:

— Придумала, что-нибудь?

Гермиона попыталась освободить руку, которую он всё ещё держал, но Малфой только усилил хватку, продолжая рассматривать её лицо. От этого взгляда девушке становилось не по себе. В голову лезла всякая чушь и ни одной рациональной мысли.

— Может… попьём чаю?— промямлила она, сама не веря, что предлагает это Малфою.

Драко демонстративно задумался.

— Нет, это не подходит, я совсем не настроен гонять чай, как скучающий пенсионер.

Гермиона даже обиделась, выходит она именно такая.

— Тогда думай сам, Малфой! — огрызнулась она. — И отпусти мою руку!

Парень улыбнулся какой-то коварной улыбкой.

— Ты ещё не поблагодарила меня за то, что я помог тебе подняться. А это знаешь, с моей стороны по отношению к тебе ¬— подвиг.

— Пошёл к чёрту со своей помощью, я вполне справилась бы и сама.

— Но, ты же взяла мою руку. Или тебе просто захотелось дотронуться до чего-то благородного, чистого…

— Ещё слово и под твоим аристократичным глазом будет красоваться совсем не благородный синяк!

Драко опять улыбнулся и притянул её ближе. Сердце Гермионы маленькой птичкой билось в груди часто и волнительно, но она с вызовом смотрела на слизеринца, склонившегося над ней с хищным азартом.

— Какие мы смелые…— прошептал он ей почти в губы. — Можешь попытаться меня ударить, я всё равно не дам тебе сдачи — не в моих правилах поднимать руку на женщину.

Драко медленно разжал ладонь, освободив девушку. Гермиона почувствовала, как по телу побежали мурашки. Какое-то странное ощущение овладело ею, будто внутри неё оказался магнит со знаком плюс и начал притягивать ее к блондину, у которого явно внутри был огромный-преогромный минус.

— Ну, если ты не собираешься ставить мне синяк, то давай… — он оборвался на полуслове и поправил выбившуюся прядь ее волос. Гермиона вздрогнула от неожиданности, и он резко отстранил руку, сам не понимая, зачем ему надо было поправлять её волосы. Опять повисла пауза. Опять они смотрели друг на друга.

— Ладно, — заговорила первой Гермиона, — думаю, на сегодня мы и так слишком много времени провели в обществе друг друга, так что будем считать — задание выполнено. А теперь мне пора.

Малфой хмыкнул.

— Так просто? Мы ещё не решили чем займёмся, а ты уже хочешь сбежать. Грейнджер, я думал, что ты добросовестная ученица, а ты — халтурщица.

— Я не халтурщица! — возмутилась она.

— Тогда будь со мной, а не сбегай! — приказал Драко.

«Что он несёт?! И почему от его слов, так мутнеет в голове, слабеют ноги? Неужели, это магия? Но, ведь он даже палочку не доставал».

— Хорошо. Чего ты хочешь? — тихо произнесла девушка, пытаясь унять волнение.

Блондин улыбнулся.

— Для начала, застегни пуговицу, а то мне, как мужчине тяжело сдерживать себя и не смотреть туда.

Гермиона в ужасе опустила глаза и тут же схватилась за рубашку. Чёртова пуговица была расстёгнута и откровенно выглядывала грудь в кружевном лифчике.

— Отвернись! — потребовала девушка, дрожащими руками застёгивая рубашку.

— Зачем, я уже успел всё увидеть, — издевательски произнёс он.

Гермиона развернулась к стене и обнаружила, что предательская пуговица осталась у неё в руке.

— Только не это! Проклятье!

Драко вскинул брови, с любопытством заглядывая через плечо Гермионы.

— Что случилось? — слащаво поинтересовался он.

Девушка вздрогнула от звука его голоса и выронила негодную пуговицу.

— Малфой уходи, я прошу тебя, — взмолилась девушка, прикрывая себя рукой и пытаясь найти потерянное.

— И не подумаю, — он поднял с каменного пола пуговицу. — Не это ищешь?

Гермиона кивнула.

— Давай помогу, самой тебе будет тяжело её приделать, — предложил Драко.

Гермиона с опаской посмотрела на блондина, но возражать не стала.

— Хорошо, только быстро, пока нас не увидели.

— Можно зайти в класс, там нас никто не увидит.

— Ещё чего!

Драко равнодушно пожал плечами.

— Ладно, тогда повернись.

Всё ещё прикрываясь, она повернулась.

— Опусти руки.

Стараясь не смотреть на слизеринца, девушка повиновалась и на этот раз.

Драко приложил пуговицу к тому месту, где она была пришита. Достал палочку и направил на неё, но неожиданно для самого себя, всё его внимание завладела грудь Гермионы, к которой он прикасался. Парень отчётливо почувствовал её под своими пальцами: упругую и тёплую. Инстинктивно он пошевелил рукой, усиливая прикосновение.

— Малфой! Ты меня лапаешь?! — изумилась Гермиона.

— Что? — не сразу понял он её вопрос.

— Пришей эту чёртову пуговицу и прекрати меня трогать!

Драко отступил назад, зажав пуговицу в руке, и ухмыльнулся.

— Я хочу, чтобы показала мне свою грудь, — нагло заявил он.

Гермиона от такого даже дар речи потеряла. Она растерянно посмотрела на слизеринца, хватая ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба.

— Ну же, не бойся, я не причиню тебе зла, обещаю. Мне просто интересно узнать, такая ли она, какой я себе её представляю? — продолжал настаивать Драко и шагнул к девушке. Та попятилась.

— Не смей ко мне прикасаться! — остерегла она, но он всё ещё приближался к ней, загоняя её в раскрытую пасть класса. Когда Гермиона оказалась на пороге, Малфой толкнул её в помещение и запер за ними дверь.

Девушка принялась судорожно искать палочку в своей сумке, сто тысяч раз жалея, что кинула её туда, но всё, что она находила — были перья для письма.

— Брось Грейнджер, я не собираюсь тебя убивать, — уверил Драко, выхватив сумку и откинув её в сторону.

— Малфой, я буду кричать!

Драко демонстративно поднял вверх указательный палец.

— Точно! Спасибо, что напомнила, — и на дверь полетело заглушающее заклинание.

— Теперь кричи, — с издёвкой предложил он.

Гермиону всю затрясло, она принялась кусать губы, пытаясь сдержать рыдания.

Блондин удивлённо уставился на неё.

— Грейнджер, что с тобой?

Он подошёл ближе и положил ладонь на её плечё. Гриффиндорка сжалась в комочек.

Драко осторожно поднял её лицо — по щекам уже успело прокатиться несколько слезинок.

— Мерлин, я не думал, что так тебя напугаю! — сказал он, откинув назад несколько мокрых прядей, прилипших к её коже.

— Что… что ты делаешь? — изумилась она.

— Смотрю на тебя.

— Зззачем?

— Мне нравится.

Гермиона подавила рыдания и попыталась вновь о чём-то спросить, но слизеринец приложил палец к её губам, велев замолчать. Драко медленно провёл рукой по её щеке, заставляя девушку нервно сглотнуть. Затем нежные пальцы скользнули по шее и опустились к груди, пройдясь по ней невесомым движением.

— Мне нравится твоя грудь, — тихо произнёс он. — Мне нравится твоё лицо.

Она глубоко вздохнула, почувствовав, как кожа покрывается мурашками от его прикосновений. Драко притянул к себе Гермиону, отчего та сразу ощутила, как сильно бьется его сердце.

Заглянув ей прямо в глаза, он медленно наклонился и тихо коснулся её губ. Девушку накрыло несказанное блаженство, хотя она и не понимала, как ему удалось вызвать в ней эти эмоции. Гермиона подалась навстречу и ответила на его поцелуй, и руки Малфоя тут же крепко обхватили её. Почувствовав Драко, Гермиона потерялась во времени: голова пошла кругом, а тело, словно пьяное, податливо соглашалось с каждым его движением. Слизеринец зарылся лицом в её волосы и с наслаждением втянул воздух носом.

— Прошу тебя, сними её, — сказал он, потянув за рубашку.

Она только отчаянно замотала головой. В ответ на это Драко дёрнул рубашку, и слабые петли выпустили все пуговицы. Его рука тут же скользнула под тонкую материю, обжигая кожу. Гермиона почувствовала жар его дыхания на шее. Она пошатнулась и упёрлась сзади в парту. Он подхватил Гермиону, усадив на стол, а после навалился сверху, заставив лечь на спину. Неведомая сила привела её руки на его плечи, прошлась по ним и добралась до мягких льняных волос. Одним рывком Драко освободил её грудь из оков кружевной ткани, провёл кончиками пальцев по упругому соску, поцеловал его, затем Гермиона подняла влажные глаза на парня и их губы оказались совсем рядом. Ещё секунда и с мучительным стоном они вновь сомкнулись в страстном поцелуе. Никто и никогда так нежно не целовал её.

Драко раздвинул её ноги, прижавшись плотнее. Гермиона оторвалась, чтобы хватить воздуха и подставила под дождь поцелуев шею, грудь и живот. Задыхаясь от страсти, Малфой медленно опустил свою руку вниз. Но стоило его пальцам добраться до края трусиков, как всё её тело напряглось словно пружина. Драко отстранился назад, взглянув на её лицо. Гермиона только отрицательно покачала головой, давая понять, что на это она не согласна. Не привыкший слышать отказы парень настойчиво стянул бретельку с бедра. Девушка встала на локти и, глядя прямо в пылающие серые глаза, произнесла:

— Я сказала, нет!

После чего начала выползать из-под его тела. Но стоило ей почувствовать себя свободной, как вдруг Малфой схватил её за юбку и рывком вернул обратно.

— Я сам буду решать, когда хватит, — прошипел он и впился губами в Гермиону, да так, что девушка почувствовала солоноватый привкус крови во рту.

Он не оторваться мог от неё, ощущая сладостное головокружение, как после бокала дорогого вина. Прижимая хрупкое девичье тело к твёрдому дереву, пьянея от лёгкого привкуса её крови, — он не замечал ее тщетных попыток вырваться. Драко окончательно потерял рассудок и готов был взять Гермиону прямо на парте в пыльном классе, наплевав на её мнение и на своё имя!

Он сорвал с неё трусики и принялся расстегивать брюки, когда до него донеслись её рыдания и мольбы.

— Драко… прошу тебя… перестань… ты же обещал, что не причинишь мне зла… — всхлипывала она.

Малфой отстранился и посмотрел на Гермиону, закрывающую лицо руками.

— Почему нет? — хрипло спросил он.

Она едва справилась с истерикой, чтобы ответить:

— У меня никогда этого не было… Я не хочу, чтобы это было так… И что бы это был ты…

Малфоя затрясло от её слов: злоба и обида накатили одновременно.

— Убирайся! — заорал он. — Пошла вон отсюда, пока я тебя не убил!

Гермиона вскочила и, едва успев схватить сумку, выбежала из класса, чудом открыв дверь трясущимися руками.

Стоило ей скрыться, как Драко с отчаянием запустил в парту кулаком, да так, что взвизгнул от пронзившей руку боли. Сейчас все его чувства и эмоции были смешаны, как пролитые художником краски. Ему впервые отказала женщина, к тому же грязнокровка. А ведь другие с радостью отвечали на его желание даже за меньшие ласки. Но никто до неё ещё не вызывал в нём такой дикой животной похоти, никогда его тело не горело таким адским пламенем возбуждения. На миг Драко пришла в голову мысль догнать Гермиону и продолжить наслаждаться ею. Но это было бы уже слишком. Парень застегнул брюки, поднял с пола забытый Гермионой клочок белого кружева и отправился к себе, прекрасно понимая, что его ждёт бессонная ночь, наполненная размышлениями.

Гермиона вновь оглянулась. За ней никто не шёл — это хорошо, но в то же время немного грустно.

Она дрожала всем телом. Разбитая губа противно ныла. Как предполагал Рон, от Малфоя можно ожидать только плохое, но даже рыжий не мог знать, что оно будет таким!!!

Девушка попыталась осознать произошедшее. Отчего-то в голову не шло ничего, кроме мыслей, что она Малфою небезразлична — он хочет её. Как заманчиво об этом думать, словно о далёких прекрасных островах, на которые тебе предстоит вот-вот отправиться. Гермиона хлопнула себя ладошкой по лбу, подобные рассуждения просто чудовищны. Она только, что подверглась насилию со стороны слизеринца. Он без зазрения совести причинил ей боль. Она лежала, не имея возможности остановить его домогательства, и проклинала его. И что? Стоило получить свободу, как тело заскучало по его объятьям. Но не сказать же ему об этом?!

Злая на весь свет, она заявила, что не хочет его в качестве своего первого мужчины. Какая ложь! Сейчас, к своему ужасу, она хотела только Драко, но отдаться просто так не могла, ведь Гермиона Грейнджер — это вам не подружка на одну ночь. И все-таки, как же грубо он повёл себя с ней, словно с какой-то Панси! Почему он не поступил иначе? Да и сама хороша! Вела себя, как последняя потаскуха. Вот так легко и просто разрешила ему распустить руки, увидеть обнажённую грудь, дотронуться до того, до чего никого раньше не допускала!

Обходительным и любящим кавалерам она никогда подобного не позволяла, а своему врагу — внезапно возжелавшему её — она всё это позволила!

Дойдя до портрета Полной Дамы, Гермиона остановилась и в последний раз оглянулась. Никого…

— Батюшки! Милочка! Вы, что повстречались с гоблином? — раздался удивлённый голос из золочёной рамы.

Гермиона растеряно осмотрела себя: вся помятая, верхняя пуговица на блузке оторвана, а каким было её лицо, она даже боялась представить.

Буркнув пароль и не давая никаких объяснений, «лучшая ученица школы» прошмыгнула в гостиную.

К её счастью внутри царил полумрак. Учёников почти не было, многие усердно выполняли распоряжение Дамблдора — «общались»! И только девушка собралась поскорее попасть в свою комнату, дабы стереть с себя все следы Малфоя, как за её спиной прозвучал тонкий голосок Джинни Уизли.

— Гермиона, что с тобой?

Пришлось остановиться. Похоже, объяснений не избежать, но, слава Мерлину, это была Джин, а не Гарри или Рон с их дотошными расспросами и неведомо откуда взявшимися праве влезать в её личную жизнь.

Уизли встала из мягкого кресла, обитого красным бархатом, и подошла к подруге.

На какую-то секунду Гермиона задумалась — сказать правду или соврать? Но, памятуя, чья сестра перед ней, постаралась придать голосу максимум безмятежности.

— Ой, не обращай на меня внимания, я набрала такую уйму книг в библиотеке, что даже не увидела стола и растянулась на полу.

Только безупречная репутация зубрилы смогла заставить нелепую ложь сойти за истину. Хмурый и озадаченный взгляд Джинни сменился брызнувшим смехом.

— Герм, ты страдаешь во имя науки! Хогвартсу давно пора подумать о том, что бы запихнуть всю свою библиотеку во, что-то вроде магловских компьютеров.

— О, нет! Ничто не пахнет знаниями слаще, чем старинный фолиант!

Рыжая вознесла глаза к небу.

— Мерлин! Так даже заправские зубрилы не говорят!

— Зато, так говорит Гермиона Грейнджер! — с напускным самодовольством парировала девушка.

Подруги вместе рассмеялись, после чего Гермиона продолжила путь в свою комнату.

Запершись в ванне и включив воду, девушка, наконец, избавилась от дружелюбной улыбки и взглянула в зеркало.

Поразительно! Насколько плохо её подруга знала Гермиону. Какой же слепой надо быть, чтобы поверить в то, что копна растрёпанных волос, обрамляющих до неприличия раскрасневшееся лицо с блестящими глазами, опухшими губами, а так же мятая, грязная и без пуговицы рубашка, из которой виднелась грудь, покрытая пунцовыми пятнами — результат падения в библиотеке! А может, просто сама Гермиона не знала себя такой? Нет. Гермиона — порядочная девушка, а вот Малфой — подонок!

Она провела кончиком языка по внутренней ранке на губе и тут же скривилась от боли. Затем достала из сумки палочку и применила заживляющее заклинание. Губа вновь стала гладкой — опухоль спала. Даже немного досадно стало Гермионе оттого, что на ней больше нет его следа.

Девушка села на край ванны, но тут же вскочила, осознав, что под юбкой отсутствует самая интимная деталь туалета. Она вывернула содержимое сумки на пол в надежде, что неосознанно запихнула трусики туда, когда бежала из класса.

Перья, учебники, куча пергамента — всё, что угодно, но только не они. Для надёжности пошарила рукой по подкладке, но, увы, и тут пусто. Оставался только один шанс узнать, где сейчас её пропажа. Молясь всем богам, чтобы чёртово бельё незаметно лежало в старом классе, Гермиона на цыпочках вышла из комнаты.

Спустившись вниз, она обнаружила только Джинни, всё ещё сидящую в кресле, но теперь уже с бокалом белого вина в руке. Мысленно посочувствовав одиночество подруги, Гермиона прошмыгнула в спальню мальчиков.

Как и ожидалось, там никого не было. Девушка сразу нашла интересующую её кровать и запустила руку в кучу барахла, хранящегося под ней. Уже скоро она извлекла оттуда кусок плотного пергамента, положила его перед собой и, прикоснувшись палочкой, торжественно произнесла:

— Клянусь, что замышляю только шалость!

На пожелтевшей бумаге, словно рукой невидимого художника, стали вырисовываться извилистые коридоры Хогвартса.

— Прошу. Я знаю, что это неодушевлённый предмет, но всё же покажи мне, где сейчас мои трусики? — взмолилась она, при этом так покраснев, словно обращалась не к заколдованному куску пергамента, а непосредственно к создателям карты — Хвосту, Бродяге, Лунатику и Сохатому.

Видимо гриффиндорская взаимовыручка оказалась выше всяких условностей, потому что яркой точкой на карте запульсировала искомая вещь. Но стоило Гермионе обратиться к тому месту, как на лице девушки появилось отчаяние. Рядом с её бельём вырисовалось имя Драко Малфоя, который в данный момент находился в недоступных слизеринских подземельях.

— Только не это…— выдохнула она.

Единственное, чем оставалось себя утешать, так это тем, что белье, по крайней мере, не найдено кем-то из преподавательского состава. Ведь при помощи магии хозяйку трусиков будет достаточно легко найти. И как в таком случае ей пришлось бы выкручиваться –неизвестно.

— Шалость удалась, — с тоской произнесла Гермиона и, спрятав карту на место, вернулась в свою комнату незамеченной.

Гриффиндорка вновь зашла в ванную и принялась расстегивать блузку. Внезапно она почувствовала лёгкий аромат, заставивший всё её тело вздрогнуть от нахлынувшей волны эмоций. Она принялась судорожно обнюхивать себя в поисках источника запаха. И очень скоро поняла, что её волосы, руки, грудь — пахло Малфоем. Этот факт привёл её в бешенство! Девушка буквально сорвала с себя одежду и залезла в душ. Она неистово мылась всем, что попадалось ей под руку, натирая кожу мочалкой до боли, но его запах всё еще, где-то проскальзывал.

— Чем же ты мажешься Малфой!? — раздражённо вопрошала она.

В конец обессилив, Гермиона опустилась на дно ванной и ещё какое-то время сидела под струями воды, пока в дверь раздражённо не постучали.

— Ты же здесь не одна, — буркнула недовольная Парвати, когда Гермиона с пустыми глазами вышла, наконец, из ванной комнаты.

Закинув под кровать грязную одежду, девушка сняла полотенце и залезла под одеяло, наглухо задёрнув плотный балдахин.

Проснулась Гермиона глубокой ночью.

Ей снился сон, в котором пристальные серые глаза прожигали её взглядом, а руки настойчиво изучали её тело. Она явственно ощущала поцелуи горячих губ, слышала его низкий стон, и вот, когда он был совсем близко, чтобы подарить ей неземное наслаждение, она открыла глаза.

Первое, что она почувствовала — бешеное сердцебиение и огонь во всём теле. Девушка невольно провела руками по бёдрам так, как делал во сне Малфой — желая тем самым продолжить сновидение. Но вместо этого на неё навалилась жуткая тоска. Больше всего на свете она сейчас желала, чтобы он оказался рядом, нашёл её такой, какой она была в данный момент — обнажённой и пылающей. Чтобы всё произошло прямо сейчас, а завтра показалось только сном. Но, увы — это было невозможно.

Гермиона вертелась в постели, пытаясь найти удобную позу, для того, чтобы успокоиться и вновь заснуть, но ей это никак не удавалось. В итоге, она приоткрыла плотную занавесь и вытащила из-под кровати свою вчерашнюю рубашку. Как и ожидалось, она так благоухала слизеринцем, словно была только что с него снята. Девушка уткнулась лицом в его запах и, наконец, погрузилась в объятия Морфея.

Утро для Драко началось с тяжелого пробуждения.

Вернувшись вчера к себе, он долго не мог собрать мысли воедино. Пришлось прибегнуть к огневиски. Бокал, затем второй, на третьем, инцидент с грязнокровкой уже не казался таким ужасным и неисправимым.

«Это всё ради дела, а не потому, что я хочу её»,— пытался успокоить себя он. — «Я не предатель крови, нет! Грейнджер как миленькая расскажет мне всё про Поттера. Она же ответила на мой поцелуй, хотя дальнейшее её испугало».

Драко достал из кармана бельё Гермионы и, положив на стол, сел перед ним.

— Оказывается, ты у нас девственница… Кто бы мог подумать? Неужели годы дружбы с Поттером и Уизли прошли даром?! Ещё же был Крам. Он-то уж точно должен был тебя…

Драко жадно втянул воздух и сделал большой глоток огневиски. В глазах его заблестели огоньки, а тело вновь залихорадило от нахлынувшего возбуждения.

Он всё ещё чувствовал шёлк её кожи в своих руках, перед ним постоянно всплывало растерянное лицо с тёплыми карими глазами, а какая у неё все-таки шикарная грудь!

Малфой резко встал, схватив бельё со стола.

— Значит так, Гермиона Грейнджер: либо я буду у тебя первым, либо ты вообще ни с кем и никогда не ляжешь в одну постель!

— Что? — застыл с недоумевающим лицом в дверях, вошедший Крэбб.

Драко быстро спрятал белое кружево в карман.

— Ничего, просто спрашиваю, как прошёл вечер?

Крэбб только отмахнулся и поплёлся в свою часть комнаты.

* * *

И вот, наступил новый день. Драко принял душ, выпил зелье от похмельного синдрома и всё-таки решил пойти на завтрак, хотя от одной мысли о еде становилось невыносимо плохо. Он словно преступник стремился поскорее узреть место своего преступления, а именно — Гермиону Грейнджер.

Она вошла, искрящаяся и свежая, как первый снег, на лице играла счастливая улыбка. За ней появились отвратительные Уизли и придурковатый Поттер.

Вот они: зашли, сели, рыжий взял серебряный кувшин и заботливо наполнил чашу Грейнджер соком; чего раньше Драко видеть не доводилось. Она расплылась в благодарной улыбке и слегка коснулась плеча этого мерзкого типа.

"Как ей не противно?!"

Очкарик во всю ворковал с конопатой, помогая уложить яства на тарелку.

Созерцая эту картину всеобщего гриффиндорского счастья, Малфой почувствовал, как его желудок неприятно сжался. Лицо его по мере наблюдения становилось всё более угрюмым. И больше всего Слизеринского принца выводило то, что она ни разу не глянула в его сторону! Даже мельком! Парень забарабанил по столу.

— Ты, что участвовал в драке? — неожиданно прервала его размышления, сидящая рядом Паркинсон. Девушка с нежностью взяла руку Драко и погладила царапины, оставшиеся от удара о парту. Парень обратил на неё свой взгляд: тусклая кожа, тёмные круги под некогда красивыми глазами, наспех собранные волосы ¬— никогда ещё она не казалась ему такой отталкивающей.

— А ты, что вновь кувыркалась с кем-то всю ночь, что так плохо выглядишь?

Ледяной тон и грубые слова, в который раз осадили девушку. С её лица спала улыбка, и она гневно оттолкнула руку парня, чем вызвала у парня самодовольную ухмылку. Теперь ему стало намного легче, и он вновь обратился к противоположному столу, где сразу наткнулся на её любопытный взгляд. Наконец-то, она себя выдала — Драко не удержался и подмигнул ей. Гермиона невероятно смутилась, попыталась отвернуться и спрятать лицо за волосами, но он уже успел разглядеть вспыхнувший румянец на её щеках.

"Да, теперь, кажется всё идёт как надо".

* * *

С самого утра Рональд Уизли не давал прохода лучшей ученице школы. Но это её совсем не раздражало как прежде. Она с удовольствием с ним общалась, брала под руку, улыбалась ему, отчего рыжий светился счастьем, а Гарри и Джинни пихали друг друга.

Не смотря на то, что Гермиона невероятно сильно желала увидеть своего вчерашнего «обидчика», она приложила максимум терпения, чтобы не взглянуть на него хотя бы в начале завтрака. Плюс ко всему она изо всех сил старалась сделать вид, будто выкинула из головы, произошедшее накануне вечером, как мусор.

И вот, наконец, не выдержав, она подняла глаза в сторону слизеринского стола и увидела, как Паркинсон нежно держит руку Малфоя. Сердце застыло на месте. Как она могла навыдумывать себе какую-то симпатию с его стороны! Дура! Бесконечная дура!

Но вот, он что-то сказал, Паркинсон побледнела, отшвырнула его руку и обиженно отвернулась. Не успела Гермиона облегчённо выдохнуть, как пронзительные серые глаза уже смотрели на неё, затем Драко самоуверенно подмигнул. Оказалось, предательским щекам этого было достаточно, чтобы густо залиться краской. Рон поинтересовался всё ли хорошо, но не сказать же ему — всё просто прекрасно! — ей подмигнул сам Драко Малфой!

К несчастью, или наоборот, но совместных уроков у них в этот день не было. На обед Гермиона не попала из-за сложного материала на Рунах. И вот, вернувшись в зал только к ужину, она не увидела его там.

Девушка как могла, растягивала процесс поглощения пищи, но место Драко по-прежнему пустовало. Наконец, дошло до того, что её друзья стали подгонять подругу, ковырявшуюся в тарелке, уже и Луна нетерпеливо нависала над Роном, а рыжий только вздыхал.

— Ну, мне, пожалуй, пора, — сообщил Гарри, заметив кривившуюся в ожидании Панси.

Джинни отчаянно вздохнула, а её бой-френд, чмокнув в щёку, поспешил удалиться.

— А ты всё так же собираешься игнорировать Забини? — поинтересовалась Гермиона, желая ещё потянуть время.

Джинни кивнула.

— Я все-таки Уизли, а нам если, что-то не по душе, то мы плюём на приказы и правила.

— Это точно! — подметил Рон, но тут же взгрустнул, вспомнив о стоящей в ожидании его Луне. Её очередное безумное развлечение совсем не грело душу, особенно когда Гермиона так благосклонно принимала его ухаживания на протяжении дня. Но обидеть девушку отказом, лишить детского восторга по поводу того, что именно он достался ей в пару — Рон не мог. Она не заслужила этого, потому приходилось терпеть.

Выходя из Большого зала, Рон предложил Джинни и Гермионе присоединиться к ним с Луной и когда, к его великой радости, девушки согласились, за спиной раздался знакомый и ненавистный голос:

— Грейнджер! Сколько можно набивать живот?!

Гермиона подняла глаза и обомлела: позади Рона, сунув руки в карманы, стоял не кто иной, как Драко Малфой. На нём белоснежная рубашка и такие же белые брюки.

Гермиона непроизвольно сглотнула. Рядом с Драко — со скучающим выражением лица ¬— топтался Забини.

Рыжий развернулся к слизеринцу и, смерив его удивлённым взглядом, стал закипать от ярости.

— Какого чёрта тебе нужно хорёк! — прорычал он.

Слово хорёк сейчас совсем не клеилось к Драко. Потому, наверное, юный Малфой брезгливо посмотрел на Рона — совершенно ничтожного в своём старом растянутом свитере — и произнёс:

— От тебя, мне ничего не нужно, а она, — растягивая слова, блондин кивнул в сторону замершей на месте Гермионы, — пойдёт со мной.

Рыжий побагровел: его кулаки сжались до хруста.

— Что… что… что… ты сейчас сказал? — задыхался Уизли. — Да только попробуй к ней подойти — я тебя в пол вобью!

Драко только скучающе закатил глаза, и когда Рон уже был почти готов приступить к непосредственному выполнению своих угроз, неведомо откуда выросла тёмная фигура Северуса Снейпа со словами:

— Минус десять баллов с мистера Уизли!

— Но, что я сделал?! — воскликнул Рон.

— Если бы вы это сделали, то вас лишили бы всех балов сразу! — своим любимым презрительным тоном ответил профессор. — А теперь позвольте мистеру Малфою приступить к выполнению указаний директора.

Северус отодвинул Рона с Луной в сторону и сделал приглашающий жест Гермионе, при этом его лицо приобрело особый оттенок отвращения.

Девушка бросила на друзей извиняющийся взгляд и шагнула к Драко, тот довольно хмыкнул, от чего её сердце в груди сделало кульбит, а руки похолодели от страха и волнения.

Она ждала и безумно боялась вечера, не зная, удастся ли им вновь остаться вместе на два часа, и как выманить у него своё; понимая, что так просто трофей слизеринец не отдаст.

Вчера он проклинал её, утром подмигнул, а сейчас в его взгляде и голосе столько наглости, холода и презрения, что кровь в жилах стынет при мысли — какие гадости он мог уготовить к этой встрече.

Гермиона украдкой посмотрела на блондина. Тот, словно кожей ощутив её взгляд, повернулся к ней и, глянув с хитрецой, подставил локоть, приглашая взяться за него.

— Прошу, мисс Грейнджер, возьмите меня под руку, — лживым до безобразия голосом произнёс он.

— Перестань паясничать, Драко! — строго одёрнул его Снейп.

— Ну, что вы, профессор, я просто хотел быть джентльменом, ведь мисс Грейнджер постоянно прибывает в компании типов сомнительного поведения. Думаю, ей будет приятно провести время с тем, кто в отличие от её дружков, знаком с хорошими манерами.

Декан довольно улыбнулся, оценив сарказм. А у Рона после слов Малфоя: по лицу пошли пятна, дыхание сделалось не ровным и глаза заблестели, как у человека готового от отчаянья на убийство.

— Ну же, мисс Грейнджер, не будьте невежественной, — подливал масла в огонь Снейп.

Гермиона стиснула зубы и, глядя из подобья в тёмные омуты глаз Северуса, взяла Драко под руку.

Несмотря на весь свой враждебный вид, душа её ликовала, чувствуя тепло его тела под своими пальцами.

— Мисс Уизли, вас это тоже касается! Берите под руку мистера Забини и найдите себе занятие на ближайшее время. Особенно рекомендую совместное выполнение домашнего задания, — продолжил профессор.

Джинни сдвинула брови и, скрестив руки на груди, твёрдо ответила: «Нет».

— Что? — Снейп так искренне удивился, почти по-детски. Затем огорчённо помотал головой и вполне спокойно произнёс:

— Ну, тогда мне ничего не остаётся, как снять с вас баллы и отправить к декану факультета. Возможно, вас исключат.

Джинни поражённо уставилась на злобного профессора.

— Участие команды Гриффиндора в турнире по квиддичу тоже ставится под сомнение, — с садистским наслаждением продолжал он. — Вы хорошо подумали, мисс?

Рыжеволосая девушка, часто моргала и тяжело дышала, но в итоге, отвернув лицо от ненавистного профессора, шагнула к Забини.

Северус ликовал. Как он обожал подобные моменты преломления человеческой личности в угоду себе.

— Хоть у кого-то из Уизли присутствует здравый смысл!

На этой ноте Снейп удалился, толкая впереди себя Рона и Луну.

— Что ж Блейз, не будем вам мешать! — торжественно объявил Драко и, стиснув руку Гермионы, поволок её к выходу из замка.

Девушка пару раз обернулась на Джинни. Она так и стояла молча с Забини. Затем Гермионе надоела бесцеремонная хватка Малфоя, и она высвободилась.

— Не отставай! — все, что она услышала от него.

Когда девушка поняла, что парень уверенно направляется в сторону озера, её сердце сжалось в недобром предчувствии. Вчера она познала на себе его безудержность — в достижении желаемого — и теперь с ужасом понимала, что возле озера ей негде искать помощи, если повторится вчерашнее.

Гермиона остановилась.

— Малфой! — как можно ледяным тоном крикнула она. — Я не пойду туда.

Драко замер, но не обернулся. Повисла пауза. Наконец, слизеринец подал голос.

— Боишься не удержать себя в руках? А Грейнджер?

— Что?! — Гермиона быстрым шагом сократила расстояние между ними и развернула дерзкого блондина к себе.

— Я не знаю, для чего ты меня тащишь на озеро, когда на улице вечер, но, судя по тому, как ты вёл себя вчера, мне не стоит ждать от тебя ничего хорошего! Поэтому, если ты вдруг возжелал стать примерным учеником и соблюдать новые правила, то советую выбирать более людные места для наших встреч!

Гермиона еле перевела дух после гневной триады, а на лице Малфоя медленно стала расползаться довольная ухмылка. В стальных глазах появились не добрые дьявольские огоньки.

— Наши встречи… — смакуя каждое слово, произнёс он.

Девушка невольно отступила назад. Но тут Малфой задал неожиданный вопрос:

— Насколько я знаю, ты помешана на домовиках?

Гермиона насторожилась.

— Так вот, если мы сейчас не пойдём туда, а вернёмся в замок, то один мой домовик рискует погибнуть от лап или зубов обитающих у озера существ. Что скажешь?!

— Это грязный шантаж! Ты — негодяй Малфой! — злобно выплюнула она.

Драко небрежно пожал плечами.

— А ещё у меня есть кое-что твоё. Ты вчера так спешила покинуть меня, что забыла…

— Заткнись! — прервала она его.

— Вижу, что ты догадалась, о чём я говорю.

Гермиона фыркнула и, оттолкнув его, пошла к озеру. Так ли ей были важны сейчас домовик и возврат позорной потери, или же она просто хотела рискнуть, оказавшись с Малфоем у озера наедине — девушка не могла разобрать.

И вот, пройдя немного по тропинке, они очутились: возле прекрасно сервированного круглого стола с белоснежной скатертью, серебряной посудой и множеством тонких восковых свечей вокруг.

Гермиона непроизвольно ахнула. Это же было её любимое место на озере! Но она никогда и подумать не могла найти его таким!

— Что-то не так? — со слащавой улыбкой на лице поинтересовался её спутник.

Девушка наградила его долгим изучающим взглядом, но казалось, нет сейчас более искренних глаз, чем у Малфоя.

Вдруг из-под стола выпрыгнул совсем юный домовик с белой розой в руке и растеряно уставился на Гермиону.

Драко ловко забрал у него цветок и велел исчезнуть, что тот сию секунду и сделал.

— Как тебе не стыдно Малфой?! Он такой кроха, а ты заставил его тащить сюда этот стол и всё… — на этих словах возмущения Гермионы были прерваны горячим поцелуем. Голова сразу пошла кругом, и когда он уже отстранился, она все ещё не открывала глаз.

— Это тебе… — прошептал он и вложил ей в руку цветок, который сразу уколол девушку шипами, заставив вздрогнуть. — И не беспокойся о домовике, у них же особая магия, стол для него не более сложная задача, чем для тебя любой предмет, изучаемых в школе.

Гермиона улыбнулась: приятно было услышать похвалу, и вдвойне приятно из уст врага.

Драко предложил ей стул.

— Ну же, не бойся, мы просто выпьем вино, насладимся закатом. Ты ведь раньше… бывала… ну с парнями… на свиданиях, что ли?

— Малфой, ты в своём уме? Какое свидание может быть у нас с тобой?

Гермиона не переставала поражаться новому Драко. Познакомившись бы с ним здесь и сейчас, случайно забредя на берег озера, она бы никогда не подумала, что это самый гнусный, хитрый и подлый тип с которым она когда либо встречалась. Он походил на принца из сказки, на прекрасного принца, самого лучшего.

Слизеринец проигнорировал последние слова девушки и откупорил пыльный глиняный сосуд с надписями на латыни.

— Если честно, то я уже отчаялся найти вино достойное мен… нас! Даже задумался, не слетать ли в Хогсмит за Сливочным пивом, всё лучше, чем пить бормотуху, но к счастью Руби появился вовремя и соизволил достать из родового погреба прекрасное вино. Страшно сказать, сколько ему лет!

Прозрачный хрусталь наполнился густым тёмным вином, словно кровью.

Гермиона молча наблюдала за действиями блондина. Все его движения были плавными, утончёнными, как отрепетированными, невольно заставляя любоваться происходящим.

Драко поднял свой бокал и улыбнулся торжествующей улыбкой. Гермиона нерешительно протянула руку к сосуду, но на полпути остановилась.

— Драко Люциус Малфой, я хочу знать, что всё это значит? — выпалила она.

Парень втянул воздух, опустил бокал на стол и исподлобья уставился на гриффиндорку.

— Знаешь, Грейнджер, обычно девушки рады в таких случаях.

Он развёл руками, указывая на стол и свечи.

— Возможно, — согласилась Гермиона, — но не в том случае, когда проводят время с заклятыми врагами.

Драко поднял брови и покачал головой.

— А разве, я тебе заклятый враг? Мне казалось, что произошедшее вчера между врагами не могло бы случиться. Поэтому предлагаю считать, что мы просто друг друга плохо знали, по причине... разных интересов.

Гермиона почувствовала неловкость. Ведь он действительно никогда не называл её врагом, а она высказалась о нём именно так.

Ну, а под «разными интересами» он наверняка подразумевал её дружбу с Роном и Гарри, да и ее магловскую кровь, если на то пошло.

— Малфой, я не знаю, что сейчас происходит и, что было вчера, но я знаю тебя не первый день и прекрасно отдаю себе отчёт в том какие между нами взаимоотношения.

— А какие они — эти наши взаимоотношения? — он наклонился вперёд и девушка нервно сглотнула. Как неприятно было чувствовать, что при его приближении голос дрожит и появляется неуверенность.

— Я вроде, как грязнокровка, — не веря, что произносит это, сказала Гермиона. — Ты как безумный орал в Большом зале о том, что не хочешь со мной проводить ни минуты. Что изменилось?

Драко прикусил губу.

— Да, жизнь порой выкидывает сюрпризы... И одним из таких сюрпризов стало осознание того, что... я хочу тебя,— сказал он и не соврал.

Всё внутри Гермионы замерло от его слов.

— Я знал, что может произойти, что-то вроде того, что случилось вчера, потому не хотел рисковать, приближаясь к тебе. Но, мне пригрозили исключением, и вот видишь, чем закончилась наша первая встреча?

Искусно смешивая ложь и истину, Драко рисовал перед Гермионой просто невероятную картину, заставляя её глаза всё больше округляться, а сердце стучать отбойным молотком.

— А сейчас я пытаюсь сгладить твоё вчерашнее впечатление обо мне. Я всё-таки чистокровный волшебник из древнего рода, а не грубый и неотёсанный мужлан, каким мог показаться.

Гермиона фыркнула, взяв бокал вина, слегка приподняла в воздухе и выпила два глотка. Уже совсем скоро она почувствовала, как опрометчиво поступила. Голова пошла кругом и взгляд стал рассеянным.

Драко тоже пригубил немного хмельного напитка и, высказав, что-то о необыкновенной крепости, отставил рубиновое зелье в сторону.

Гермиона пару раз коснулась щёк, при этом она не могла не заметить жадного взгляда Драко, с тщательностью следившего за ней.

— Верни мне то, что забрал вчера, — наконец, решилась попросить она.

Малфой, казалось, ждал этих слов с самого начала вечера. Он, с ужасно довольным лицом, потёр руки и положил их на стол, приняв такой вид, будто сейчас начнутся деловые переговоры.

— Во-первых, Грейнджер, не забрал, а подобрал. Во-вторых, неужели ты сама веришь в то, что получишь эту ценную вещь назад, так просто? — важно произнёс он.

— Не такая уж она и ценная.

Драко на миг задумался.

— Ну, это как посмотреть. Скажем, если она останется у меня, то я думаю, ты как-то это переживёшь. А вот если я вывешу эти милые, белые трусики перед всем Хогвартсом, указав на них имя владелицы, то это может стать самая желанная для тебя вещь.

Гермиона тяжело задышала.

— Шучу, я этого не сделаю, — поспешил успокоить её Малфой. — Я уже говорил, что тебе нечего меня бояться. И я обладаю достаточно высокими моральными устоями, чтобы не поступать так низко.

— Тогда, чего ты хочешь? — ядовито зашипела Гермиона.

Он наклонился почти к самому её уху, перегнувшись через стол.

— Тебя... И об этом я тоже уже говорил.

Девушка растерянно опустила глаза.

— Послушай Малфой, я понимаю, что, возможно, ты привык получать всё, что тебе хочется, но я не вещь, чтобы меня можно было так же легко взять. К тому же… — она запнулась, покусывая губу.

— Ты ещё ни с кем не была, — закончил за неё слизеринец.

— Да, — коротко ответила она.

— И ты не хочешь, чтобы твоим первым был я? — медленно продолжил парень.

Гермиона молчала.

— Почему? — спросил он голосом, наполненным обидой и непониманием.

Гриффиндорка ошарашено уставилась на него.

— Как это почему? Ведь абсолютно ясно, что для тебя это только очередной каприз, а для меня это возможно одно из самых важных событий в жизни!

— Какой к чёрту каприз! — закричал Драко. — Я схожу с ума только от одного твоего вида! Разве есть кто-то, кто хотел бы тебя сильнее меня?

Гермиона взмахнула руками.

— Нет, ты только послушай себя Малфой! На протяжении многих лет ты обзываешь меня, вчера вдруг накидываешься с поцелуями, а сегодня заявляешь, что я должна тебе отдаться, потому что ты внезапно воспылал ко мне животной страстью сильнее других?!

Взбешённый Драко, вскочил со стула и преодолев расстояние между ними, силой вытащил Гермиону за руку из-за стола, отчего она прямиком угодила в его объятья.

Он притянул её лицо как можно ближе к себе, дыша ей прямо в рот.

— Ты ошибаешься, — процедил он, — дело не в том, что мы должны переспать, потому что я того хочу, а в том, что ты тоже этого хочешь! И если я сейчас засуну руку тебе под юбку, то найду тому прямое доказательство!

Гермиона инстинктивно сжала ноги, ощущая всю горячую и влажную правоту его слов. Ещё немного напора с его стороны и она точно сломается. Но Драко отпустил её и, достав из кармана трусики, кинул их ей в тарелку.

— Подумай над моими словами. А сейчас я хочу отдохнуть, так что мы уходим! — заявил он, утихомиривая внутреннее напряжение глубоким дыханием.

Гермиона забрала своё бельё и села на стул. Драко удивлённо уставился на неё.

— Я не понял? Чего ты ждёшь? Хочешь остаться тут одна?

Девушка кивнула.

— Ты прав.

Блондин подошёл ближе.

— Ты сейчас о чём?

Из груди Гермионы донёсся протяжный мучительный вздох.

— Я сказала, ты прав. Я действительно тоже хочу тебя и ненавижу себя за это.

Он медленно опустился перед ней, положив руки на её колени.

— Ненавидишь? — с удивлением спросил слизеринец.

— Да, потому что испытывать к тебе страсть не входило в мои планы.

Желваки на лице Драко дёрнулись.

— Можно подумать в мои планы это входило! Думаешь, мне легко было показать тебе своё желание? Рассказать о нём?

— Вот именно, Малфой! Мне непонятно откуда взялось это у тебя, ведь за тобой бегает почти вся школа, неудивительно, что я тоже стала жертвой твоей красоты.

Малфой расплылся в улыбке, как Чеширский кот.

— Так, значит, ты считаешь меня красивым?

Гермиона только сейчас поняла, что сказала.

— Не цепляйся к словам. Ты сам о себе всё прекрасно знаешь. И когда ты не бываешь злым и подлым, то тебя можно назвать красивым. Но вот я никогда не была в списке первых красавиц, потому не понимаю, что тебя привлекло во мне. Хотя, наверняка, могу перечислить много из того, чем я тебя могла бы отталкивать.

Драко взял её руку и поцеловал.

— Если ты не была бы такой закомплексованной и неуверенной в себе, то легко бы заметила, сколько у тебя поклонников среди парней. И знаешь, что самое приятное? Все они не только хотят тебя, но ещё и уважают.

Слова Драко заставили Гермиону засиять от счастья.

— Ты, правда, так считаешь?

— Ну, разве отпустил бы я тебя целой и невредимой вчера, если бы ни во что не ставил?

Она смущённо пожала плечами.

— Наверное, нет, хотя ты грозился меня убить.

— А всё из-за того, что не надо было доводить меня до такого состояния, а после говорить мне «нет».

Он провёл руками по её ногами и положил ладони на бёдра девушки.

— Значит, я могу рассчитывать на то, что именно со мной ты потеряешь свою девственность?

Гермиона тут же впала в краску.

— Прекрати.

— Нет, ну ты мне скажи, а то вчера ты не хотела, чтобы это стал я.

— О, Мерлин! — воскликнула Гермиона, закрывая ладонью лицо. — Да, ты можешь на это рассчитывать.

— Отлично, только меня это не совсем устраивает.

Гриффиндорка вопросительно уставилась на него.

— Пообещала мне, что только со мной ты впервые переспишь.

— Что? — глаза её округлились.

— Гермиона, я буду ждать, но пообещай, что это буду я.

— Малфой это безумие! Всё, что происходит — невероятно, словно неправдоподобный сон! Но я обещаю — ты станешь первым моим мужчиной!

— Отлично! Теперь, пока я не потребовал исполнить данное тобой обещание, давай лучше вернёмся в Хогвартс.

Перед тем как попрощаться, они долго стояли неподалёку от входа в замок. Гермиона любовалась Драко, походившим на ангела в молочной дымке тумана. Где-то у озера они оставили прекрасный стол и малиновый закат, а теперь об этом напоминала только роза в исколотых руках.

— Вот, возьми, — сказала она, отломив бутон белоснежной розы от стебля, — мне не нужны твои шипы, я возьму твоё сердце.

Драко молча принял стебель, но на лице его отчётливо читалось безмерное удивление. Затянулась пауза. Каждый знал, что пора прощаться, но сделать это первым не хотел, но Гермионе пришлось, так как она с ужасом представила, какой её допрос ждёт при возвращении в башню Гриффиндора. Девушка, не глядя в глаза парню, чмокнула его на прощание и ушла.

Сказать, что Драко Люциус Малфой был совершенно выбит из колеи — ничего не сказать. Он не узнавал себя, не понимал, что делает, но нутром чувствовал, что все его поступки неправильные и никак не имеющие ничего общего со служением Тёмному лорду. Таким обходительным как сегодня, он не был ещё ни с кем и никогда. Зачем ему понадобилось устраивать вечер при свечах, с какой-то грязнокровной Грейнджер!? Дарить ей розу — какая банальность! Но при этом ему, отчего-то так сильно захотелось этой банальности. Сделать для неё то, чего для других не хотелось сделать никогда. Он ещё до конца не осознал природу своего влечения, как окончательно запутался в этом чувстве.

Видел бы его сегодня отец, попивающего лучшее вино из семейного погреба на закате с подружкой Поттера. Знал бы Волан-Де-Морт, что под предлогом добычи ценной информации для него, Драко добывал исключительно поцелуи и ласки для себя. Кем он себя ощущал после этого? Предателем крови? Как слабо сказано! Но самое ужасное, что он не мог больше злиться на неё. Старался, мысленно перебирал все обидные прозвища, но ничего не выходило. Стоило вспомнить о её вечно смущённом взгляде, робких, почти не весомых прикосновениях, звонком голосе и всё… Внизу уже покалывало и тянуло. Драко прекрасно понимал, что нет ни единой души, с которой он мог бы поделиться, рассказать о переживаниях, попросить совета — и осознание этого факта ввергало его в пучину хаоса. А ведь был ещё Дамблдор! Об этой части задания совсем не хотелось думать. Может быть, если так и поступать, то оно как-то само собой исчезнет? Это вряд ли … Надо бы спросить Снейпа о том, что именно хотят узнать от Грейнджер и поскорее закончить их «дружбу».

Всегда уверенному в себе Драко Малфою было невыносимо чувствовать себя заблудшей овцой.

Может ещё попросить Чёрную метку? Пусть напоминает о том, кто он и с какой целью здесь. Но ведь она никогда не посмотрит на него прежним восхищённым взглядом, никогда не станет целовать его, не отдастся ему, как обещала (а с недавнего времени это стало для Драко очень важным обещанием).

В конец запутавшийся парень, отправился спать, сжимая в руке колючий стебель.

Гермиона впорхнула в гостиную. Она пыталась сделать серьёзный и даже усталый вид, как, наверное, и должно было бы быть, если ты проводишь вечер в компании врага. Но на лице постоянно появлялась счастливая улыбка, а в глазах азартный блеск.

— Наконец — то! — завопил Рон, при её появлении. Все, кто находился в гостиной Гриффиндора, уставились на девушку с немым вопросом: «Ну как?»

— Скажи, он обижал тебя? Обзывал? Ух! Попадись он мне во время матча! Я уж постараюсь отправить этого мерзкого слизняка к мадам Помфри до конца учебного года.

Кто знает, сколько ещё бы не прекращался гневный словесный поток рыжего, если бы Гермиона не приложила палец к его губам, давая понять, что стоит остановиться.

— Всё хорошо Рон. Это удивительно, но Малфой совсем не пытался превзойти самого себя по части оскорблений. Мы просто…— Гермиона запнулась, подбирая слово, — прошлись… молча. Вот и всё.

Уизли нахмурился, как и большинство присутствующих, он с трудом мог представить себе прогуливающимися в тишине злейших врагов.

— А-а-а… М-м-м… Ты уверена, что всё хорошо?— вторично поинтересовался рыжий, беря руку Гермионы в свои ладони.

Внезапно на девушку накатила волна отвращения. Какими грубыми были руки Рона. К тому же, вспотевшие и с запахом чипсов. Совсем не такие, как у Драко — прохладные, нежные, мягкие и в то же время сильные и настойчивые. Она аккуратно освободила ладонь и, извиняясь, улыбнулась.

— Правда, тебе не о чем волноваться. Похоже, Малфой просто решил послушаться директора и не наживать себе больших неприятностей.

— Это не удивительно, если учесть какая у его семьи теперь репутация, — неожиданно подавшая из кресла голос Джинни, вызвала у Гермионы тысячу немых благодарностей. Хоть один человек поддержал её.

Заскрипела рама и в гостиную зашёл Гарри. Любопытные взгляды гриффиндорцев переключились на него.

— Всем Привет! — бойко начал он. — А где Джинни?

— Гарри! — воскликнула девушка, услышав его голос и вскочив с кресла, кинулась на шею парню.

Пользуясь минутным замешательством присутствующих, Гермиона поспешила к себе.

— Если тебе удалось обмануть Рона, это ещё не значит, что тебе поверят все. — раздался голос сзади, стоило только девушке подойти к своей кровати.

— Лаванда? — непонимающе уставилась Гермиона на соседку по комнате.

Браун с надменным выражением лица подошла и, схватив Гермиону за руку, с силой разжала кулак. Из него на покрывало, роняя мятые лепестки, выпал бутон. Гермиона залилась краской.

— Это просто роза! Я сорвала её во время прогулки! — пыталась оправдаться она.

— Значит, ты променяла Ронни на этого слизеринского Казанову?

— Но это всё Дамблдор, я просто выполняю…

— Не ври! — истерично закричала Лаванда. — Во-первых, видела бы ты своё выражение лица, когда только появилась в гостиной, во-вторых, Кребб рассказал мне о том, как застукал вчера Малфоя, размышляющего вслух о тебе, и, в-третьих, в Хогвартсе не растут такие розы! — она ткнула пальцем в несчастный бутон. — Я это знаю потому, что Рон обрывал тут все кусты для меня, когда мы были вместе!

Гермиона готова была сквозь землю провалиться, а Лаванда всё не унималась.

— Послушай, Грейнджер, если ты надумаешь разбить сердце рыжика, я тебя в землю зарою! — последние слова Браун прошипела и, с силой хлопнув дверью, вышла из комнаты.

Гермиона со вздохом опустилась на кровать, бережно собрала рассыпавшиеся лепестки и прижала к груди. На глазах выступили слёзы. Отчего-то здесь, в гриффиндорском лагере, ей стало неимоверно жалко маленький белый бутон, которому и так досталось от её руки. Он был тут чужой и презираемый, но такой любимый ею. Девушка бережно поцеловала лепестки и вздохнула.

Драко открыл глаза. Солнце ещё не взошло, и небо, грустно серое, как его душа, отражённая в глазах, было первое, на что он обратил внимание.

"Должно быть, будет дождь".

Лето отступало, передавая все права осени. Краски мрачнели, словно жизнь самого Малфоя.

Парень встал и подошёл к распахнутому настежь окну. И тут заметил, что на подоконнике лежит белый конверт. Должно быть, сова принесла, когда он спал (а спал он как убитый и добудиться его, наверняка было невозможно). Умная птица, каким-то образом смогла отвязать послание.

Письмо было от матери:

«Дорогой мой сын, мой любимый Драко!

Ты всего неделю в Хогвартсе, а я уже страшно скучаю. Дом пуст без Люциуса, хотя очень часто у нас бывают гости. Но они не приносят мне радости.

Я очень волнуюсь за тебя и проклинаю судьбу, за то, как она поступила с нашей семьёй, особенно с тобой мой мальчик. Ожидание будущего страшит меня, и теперь я почти не сплю по ночам.

Прошу приезжай на выходные домой, я очень тебя жду, но, увы, не только я.

Целую, твоя мать, Нарцисса».

Дочитав до конца, парень со злостью сжал письмо в руке. Видит Мерлин, как сильно в эту минуту он ненавидел Тёмного лорда. Если бы ни его могущественная змеиная рожа, то сейчас бы мать жила, как и раньше — в атмосфере блаженного неведения и семейного счастья, в окружении своих любимых мужчин — мужа и сына. Но, нет же! Ему обязательно надо было восстать и в погоне за «Золотым Мальчиком» разрушить семейную идиллию древнего рода. А все его шипящие торжественные речи об уничтожении грязнокровных — это все не более чем речи… Совершенно ясно кто его интересует на самом деле. К тому же, не так-то уж и опасны эти грязнокровки, а иногда — даже очень притягательны.

На ум Драко пришло воспоминание о том, что некогда он слышал о династиях фараонов. Он прекрасно знал, что древним Египтом правили волшебники, но из-за постоянных родственных браков, они уничтожили себя и канули в Лету.

"Может не так-то и плохо вливать иногда новую кровь в благородные семьи?"

За подобную ересь Драко наверняка задушил бы собственный отец, но от осознания этого, мысль не переставала казаться менее привлекательной.

"Ах, если бы кто-то пришел к таким же выводам и доказал факт необходимости смешанных союзов в магическом мире — как просто стало бы жить".

Но что это опять происходит с Драко? Позавчера он ненавидел грязнокровку, вчера задумался, а сегодня мечтает, что бы кто-то придумал оправдание его желанию быть с ней. Слабость — вот, что это такое!

Парень спрятал письмо и отправился в душ.

Ему надо было срочно менять положение вещей, иначе он труп, а вместе с ним на тот свет отправятся и его любимые родители.

Рон в который раз посылал Гермионе продолжительные взгляды. К всеобщему удивлению, он даже не стал ничего есть на завтрак. Просто сидел рядом и смотрел, как его объект воздыхания попивает тыквенный сок с напускным равнодушием. Он пытался прикоснуться к её плечу, когда спрашивал об очередной ерунде, а она убирала плечо. Он шутил, а она только натянуто улыбалась. Рыжий совершенно не понимал, почему его добрая, ласковая и весёлая Гермиона, с которой у него только начал закручиваться роман, как он считал, вдруг превратилась в неприступную крепость. Джинни и Гарри пожимали плечами, но спрашивать не решались. А сама виновница страданий не переставала ловить на себе ехидные взгляды Лаванды.

На уроке Зельеварения Слизнорт торжественно объявил, что сегодня им предстоит приготовить «Зелье радости». Профессор так же попросил учеников встать в пары. Если среди присутствующих были те, кого назначил Дамблдор — то они становятся вместе, остальные же — как угодно.

Под шипение Рыжего к Гермионе подошёл Драко.

— Привет, Грейнджер! — своим классическим малфоевским голосом поздоровался парень.

Гермиона подавила улыбку, которая невольно возникла при виде с детства знакомой гримасы.

— Здравствуй Малфой, — с лёгкой долей иронии поздоровалась она.

— Чего улыбаешься? От того, что мы в паре ничего хорошего не жди, — с усмешкой произнёс он и слегка коснулся её пальцев, когда поворачивал учебник так, что бы было видно обоим.

— А вот я жду! — прямо возле уха Гермионы прогремел голос Слизнорта. — Жду самого лучшего зелья от своих самых сильных учеников.

В девушке всё сжалось. Она, молча, уставилась в рецепт зелья. Драко тихо рассмеялся, глядя на сконфуженную всезнайку, а потом слегка наклонился и прошептал ей в ухо:

— Не надо смущаться Грейнджер, со мной в Зельеварении тебя точно ждёт удача, а вот в остальном... Ну, ты же со мной? — неожиданно закончил он.

Она подняла на него глаза. О Мерлин! Как тяжело было сейчас не поцеловать его, не закричать, что она с ним и только с ним! Она слегка кивнула и вернулась к заданию.

— О чём это он ей говорит? — толкал Гарри Рон.

На беду Золотого мальчика, его друга поставили с ним и Пэнси, поскольку рыжему не хватило пары.

— Понятия не имею, наверное, придумал очередную гадость о маглорождённых и спешит поделиться.

Пенси слушала их разговоры и только обречённо закатывала глаза, понимая, что зелье ложиться на её хрупкие плечи и искренне сочувствуя Гермионе, которая столько лет тащила этих двоих через тернии науки.

Работать с Драко оказалось легко и очень приятно. Возможно, если это произошло бы раньше, то девушка молила Мерлина о скором окончании урока. А после ещё долго вспоминала его колкие словечки. Но сейчас, ей как никогда было грустно видеть лиловую жижу в котле — признак того, что зелье готово и оно идеально.

Слизнорт ходил с довольной ухмылкой и высоко поднятой головой.

— Молодцы! — похвалил он Драко и Гермиону, похлопав по плечам. — Сорок баллов мисс Грейнджер и пятьдесят мистеру Малфою!

Девушка осмелилась поднять удивлённый взгляд на профессора и тот добавил:

— От мужчины всегда зависит гораздо больше, милдочка!

Гермиона даже рот открыла от такого сомнительного аргумента.

Драко засмеялся и, закинув сумку на плечо, сказал:

— Это не всегда плохо Грейнджер.

Вечером Драко не пришел.

Через Джинни Гермиона узнала о его отъезде в Малфой Менор на выходные.

Переделав всю домашнюю работу за один вечер, она согласилась пойти с Роном, Полумной, Джинни и Гарри в «Три Метлы». Выпив немного сливочного пива и поболтав на отвлечённые темы, компания вернулась в Хогвартс.

Выходные выдались бы совсем скучными, если бы Гермиона не поддалась на авантюру Рона и не согласилась поплавать немного в озере, предварительно съев жаборослей. Погода, казалась, ещё была тёплой, несмотря на то, что всё чаще шли дожди.

— Рон, я, если честно, против этой затеи, — строго сказала девушка, оказавшись на берегу озера вместе с Рыжим. Они остановились возле её места и Гермиона была поражена, ничего не выдавало их недавнего вечера с Драко. Всё как и прежде, даже трава не примята.

— Гермиона, не трусь! В ближайшее время совсем похолодает, и следующая такая возможность выпадет ещё не скоро, — Рон уже стянул футболку, обнажив свою конопатую, мускулистую спину. — К тому же я захватил огневиски, согреемся!

— Я не буду их пить. Кстати, почему ты не позвал Луну, Джинни и Гарри? Ты же обещал, что они будут!

— Ну, Гарри с Джин и так мало времени проводят вместе из-за этого идиотского задания Дамблдора, а Луна… Не уверен, что она не захочет стать русалкой и остаться дальше плавать в воде.

Гермиона вздохнула. Рон, её милый, старый добрый друг. Конечно, она понимала, что был и другие мотивы с его стороны, но предпочла о них не думать. Лаванды в Хогвартсе не было и это значительно облегчало жизнь.

Спустя полчаса они вдоволь наплавались в глубинах озера и вынырнули на поверхность.

— Р-р-рон, м-м-мне уже х-х-холодно, — сказала Гермиона, поглядывая в сторону берега.

Уизли же расценил ситуацию по-своему и, подплыв к девушке, прижал её к себе. Гермиона уставилась на него с непониманием, а он, ничего не говоря, попытался припасть к её синим губам своими.

Почему она не оттолкнула его сразу? Возможно, любопытство взяло верх. Хотела узнать, кто лучше целуется? Сравнить рыжего с Драко.

Сравнила — Драко лучше.

Как только поняла, вырвалась из объятий Рона и поплыла к берегу.

Какой ошибкой было лезть в воду осенью, Гермиона поняла уже ночью. Она почувствовала, как поднялась температура, заболело горло. Наутро девушка уже была в больничном крыле. Не смотря на все старания мадам Помфри, жар не спадал.

Гермиона большую часть времени проводила в забытье, но те редкие моменты, когда она приходила в себя, смазывались и превращались в неразборчивый калейдоскоп лиц и слов.

Вот Гарри и Джинни сидят у её кровати с печальными лицами.

Вот Рон, кажется, в его руках цветы и он постоянно шепчет: «прости меня, прости…».

Мадам Помфри суетится и позвякивает кучей колбочек.

А это, похоже, Лаванда, она не довольна, размахивает руками, много кричит из чего Гермионе слышно только: « да как ты могла!» Её уводит разгневанная мадам Помфри.

Однажды девушка увидела над собой чёрную фигуру. Сначала она испугалась, уж не смерть ли пожаловала к ней, но затем разглядела в очертаниях профессора Снейпа.

— Обязательно поправляйся, ты не можешь нас бросить сейчас! Глупая девчонка! Чёртов Уизли! — сказал он.

"Что это всё значит?"

Было много снов — родители, друзья, детство, Хогвартс, но больше всего было его. Драко смотрел на неё печальными серебристыми глазами. На нём никогда не было его надменной ухмылки, и если уж он улыбался ей, то от чистого сердца.

И всё-таки ни разу его лицо не склонилось над ней, ни во время горячки, ни после.

Выписывали Гермиону накануне её Дня Рождения. Неделю она пролежала в горячке и ещё неделю окончательно выздоравливала.

Большую часть времени девушка посвящала изучению пройденного материала. Она всеми способами пыталась отвлечься от мыслей о Драко, но при виде Джинни, которой в пару был поставлен Забини, да и при виде Гарри, зная, что он общается с Пэнси, её сердце отчаянно вопило: «Спроси о нём! Где он!? Почему ни разу не навестил тебя?»

Но Гермиона молчала, а они словно сговорились не упоминать Малфоя, хотя до этого на протяжении многих лет его имя частенько поминалось лихом.

Наконец её выпустили из больничного ада.

Гриффиндор встретил Гермиону аплодисментами, сливочным пивом и заразительной жизнерадостностью. Девушка в очередной раз поняла, как ей повезло с факультетом. Рон был вне себя от счастья, постоянно крутился рядом, норовил что-то подать, где-то помочь. Сначала Гермионе казалось, что парень так себя ведёт из-за чувства вины. Но немного позже, по взглядам окружающих, она поняла, что их считают далеко не друзьями. Особенно красноречивым был злобный взгляд Лаванды, молча наблюдающей за весельем из угла.

К концу вечера девушка собралась покинуть весёлую компанию, и тут же была подхвачена Уизли на руки.

— Что ты делаешь Рон? — возмутилась она, но парень, подначиваемый орущей толпой, в два счёта поднялся по лестнице к комнате девочек.

— Нам надо поговорить! — строго заявила Гермиона и втащила парня в комнату, где тот сразу попытался её поцеловать. Но девушка ловко уклонилась и упёрлась в грудь рыжего кулаком. Рон растерялся.

— Рональд Уизли, что ты делаешь? — ставя ударение на каждом слове, спросила она.

Рон замялся.

Гермиона продолжила сама:

— Ты, что сказал всем, что мы вместе? — девушка указала парню на входную дверь.

Парень закусил губу и виновато принялся долбить кончиком ботинка пол спальни.

Гермиона закатила глаза, осознав горькую правду.

— Но я думал, что там, на озере — это, что-то значит! — внезапно пошёл в наступление рыжий. — Ты же поцеловала меня.

— Я?! — изумилась она. — Это ты поцеловал меня, а я просто ответила на твой поцелуй и всё, это ничего не значило, это был самый обычный поцелуй!

Ей показалось, что в уголках глаз Рона, что-то блеснуло, но он отвёл взгляд, скрестив руки на груди, пару раз глубоко вздохнул и, кинув бездушное «спокойной ночи» ушёл.

Гермиона немного постояла, глядя на дверь. Затем приняла душ и залезла под одеяло. Из гостиной всё ещё доносился шум гуляющей толпы. Соседок по комнате не было, чему девушка была несказанно рада. Лицезреть фыркающую Браун совсем не хотелось. Девушка запустила руку под подушку и на её лице появилась улыбка. Достав сухой бутон, почти потерявший все свои лепестки, она прижала его к сердцу и закрыла глаза.

— Гермиона, Гермиона, ты спишь?

Кто-то тряс её за плечо.

— Джинни?

Рыжие волосы выдавали подругу даже в темноте.

— Вставай, надо поговорить, — шептала Джин.

Гермиона поднялась в постели и глянула на будильник. Было двенадцать ночи.

— А где…— девушка кивнула в сторону кроватей соседок.

— Парвати спит, а Лаванда…— Джини сконфуженно улыбнулась. — Она с Роном.

У Гермионы поползли вверх брови.

— Как? Уже?

Джини пожала плечами.

— Вы же не встречались, правда? Точнее, это мой братец думал, что встречается с тобой, но ты то с ним нет?

Гермиона почувствовала, что, не смотря ни на что, Джинни на ёе стороне.

— Мне очень стыдно перед Роном, ведь тогда, на озере, я действительно позволила себя поцеловать, а он навыдумывал себе кучу всего! У меня даже не было возможности, что-либо объяснить.

— Не переживай! — отмахнулась рыжеволосая. — С Роном постоянно происходят, какие-то недоразумения. Что в нём нашла Лаванда?

— Рон милый, добрый, всегда готов прейти на помощь, — вступилась за друга Гермиона, — но просто я не могу относиться к нему как к парню.

Джин кивнула и обняла Гермиону.

— Я так рада, что ты поправилась и вновь с нами.

— Я тоже очень рада. Болеть совсем не весело. Кстати как у вас с Гарри?

Уизли выпрямилась и глубоко вздохнула.

— Не знаю.

У Гермионы глаза округлились.

— Это как?

— В последнее время Гарри много говорит о Тёмном лорде и часто пропадает у Дамблдора. Мне всё это не нравится.

Гермиона погладила подругу по плечу.

— Таково его предназначение и он очень хочет его исполнить. Если уж ты согласилась стать подругой Гарри Поттера, то постарайся отнестись ко всему с пониманием и терпением.

— Да, но сначала Дамблдор не хотел и видеть Гарри, но затем вдруг призвал и теперь не оставляет его в покое.

— Когда настанет время, он всё тебе расскажет.

Джинни обречённо вздохнула и встала, что бы уйти.

— Послушай, — Гермиона тщательно подбирала слова в голове, — ты всё ещё общаешься с Забини?

— Да, — протянула она, — пары ещё никто не отменял.

— Как там Малфой?

Джин развела руками.

— А никак.

Сердце Гермионы подскочило и упало, куда-то вниз, к ногам.

— Что это значит? — она старалась быть твёрже, но голос предательски дрожал.

— С тех пор как ты заболела, он редко появляется на уроках, почти никогда в Большом зале, ну а где он бывает по вечерам и выходным вообще никому не известно.

Гермиона пару раз моргнула, в голове стали потоком зарождаться вопросы, версии, теории, но, задавив их в себе, она просто пожелала подруге «сладких снов» и распрощалась.

— Что же с тобой происходит Драко? — задала девушка вопрос сухому бутону розы. Бутон оставил её без ответа. На этом она и уснула.

Когда Драко Малфой аппарировал в родовое поместье, то его ждали только тёмные холодные комнаты. Домовиков мать почти всех распустила, не желая иметь свидетелей частых визитов Волан-Де-Морта и его свиты. А без мужа и сына, она практически превратилась в бесцельно слоняющийся по замку призрак самой себя.

Он нашёл её в кабинете отца. Нарцисса тихо всхлипывала, сидя на кушетке и положив голову на руки.

— Мама… — испуганно позвал парень.

Леди Малфой подняла на сына заплаканные глаза и когда, наконец, сквозь слёзы ей удалось разглядеть очертания юноши, она кинулась ему на шею.

— Драко! Милый!

Сын обнял мать, пытаясь утешить.

— Что случилось?

— О Драко, мой мальчик… — всхлипывала в ответ она. — Они придут… завтра… Он хочет клеймить тебя своей проклятой меткой!

Нарцисса опять разрыдалась, а юный Малфой, стоя на ватных ногах, продолжал её успокаивать.

Тёмный лорд явился к вечеру следующего дня.

— Мне кажется, в тебе слишком много сомнений Драко! — заявил он почти с порога.

За Волан-Де-Мортом , теребя палочку, зашла Беллатриса с гордо поднятой головой. Почему-то Драко показалось, что именно отсюда дует «ветер перемен».

Наследник и его мать были как всегда предельно учтивы и тактичны. Даже когда заползшая в дом Нагайна практически сразу разбила хвостом старинное зеркало и дорогую вазу, на лице хозяйки не дрогнул ни один мускул.

Тёмный Лорд не стал пускаться, в лирические размышления, как всегда это бывало, а сухо поинтересовался делами в школе и, дав понять, что у него мало времени, протянул к парню свою противную руку.

Драко оглянулся на мать, та отвернулась. Трудно было себе представить, чего стоило Нарциссе сдерживать себя.

— Ну же? — поторопил лорд.

Малфой медленно расстегнул рукав, закатил его до локтя, но прежде чем принять метку спросил:

— Почему именно сейчас? Что изменилось?

— А ты не рад? — в голосе повелителя слышался сарказм.

— Я всегда рад такой чести, но возможно существуют вещи, о которых я не знаю, которые заставляют нас торопиться. Если вы посвятите меня в них, я буду весьма признателен, но если это не моё дело, то просто сделайте то, зачем мы здесь собрались.

Драко торжественно протянул руку. Так, как в эту минуту, он не призирал себя ещё никогда. Он пресмыкался перед этим чудовищем, которое уже причинило его семье достаточно страданий. Его мать готова умереть от разрыва сердца, а её родная сестра скалит зубы, глядя, как племяннику подписывают смертный приговор.

Да, он не верил в победу Волан-Де-Морта, не потому, что считал Поттера сильнее, нет, он просто отчётливо сейчас понимал, что этот монстр не успокоиться, пока не повергнет мир в хаос, уничтожит всё живое, а когда не останется врагов, он примется искать их среди своих приспешников. Но в то, что события будут развиваться именно по такому сценарию, Драко Люциус Малфой верить не хотел. Сейчас он становился на сторону, у которой нет будущего, но только так можно обезопасить мать и возможно вернуть отца, хотя бы на время.

Лорд с наслаждением обхватил белое запястье юноши своей зеленоватой рукой и приставил палочку к коже. Драко сглотнул, созерцая последний раз чистое предплечье.

— Я всё-таки скажу, почему решил именно сейчас наградить тебя меткой.

Да… Волан-Де-Морт не был бы Волан-Де-Мортом, если бы в ответственный момент не пускался в красноречие.

— Твой ум ещё слаб и молод, в нём не окрепла вера, вера в то, что мы идём верным путём. Благодаря своему отцу ты встал на этот путь и когда мы одержим победу, я сполна награжу его властью и деньгами. Но, такие как Дамблдор избрали не ту дорожку. Они потакают слабым, возятся с маглами и всячески вредят идее «Чистой Крови»! Отчего наш мир, сильных и великих волшебников, чьи корни уходят вглубь веков, стоит на грани исчезновения. Разве ты можешь представить своей женой грязнокровную женщину?

Драко было тошно слушать эту лекцию о чистой крови, которую он слышал с самого детства. Он верил во всё это, но до того момента, как его губы коснулись губ Грейнджер, до того как она забрала бутон розы и сказала, что забирает себе его сердце. И как он мог теперь желать ей смерти?

— Нет, — чуть слышно произнёс Драко, давая ответ скорее своим мыслям, нежели Тёмному лорду.

— Вот! Твоё сердце горит, но сердца гриффиндорцев тоже горят! Я знаю про то, с кем тебе нужно проводить время и даю разрешение на это, но в ответственный момент, когда настанет час битвы, я хочу знать наверняка, что твоё сердце горит чёрным пламенем моей метки, а не заразным гриффиндорским огнём.

Волан-Де-Морт произнёс заклинание и Драко закричал от внезапно пронзившей руку боли.

Через час в замке остались только они с матерью.

Нарцисса в захлёб рыдала в одной из комнат, а Драко молча рассматривал метку в тусклом зеркале. Ему хотелось выть от досады, но вполне было достаточно воя матери, подхватываемого ветром и разносимого по всему дому.

Пожалуй, стоит отказаться от белых рубашек. Под ними метку можно заметить, особенно когда она будет активна.

Раздосадованный, он вывернул свой гардероб и всю ночь сжигал одежду светлых тонов в пламени камина.

Вернувшись в Хогвартс новоявленный Пожиратель смерти, хотел в первую очередь разыскать её. Не зная толком, что собирается сказать, как объяснить ей — кто он теперь, парень еле дотерпел до утра. Но за завтраком её не было, за обедом тоже, по траурным лицам её дружков стало ясно — дело дрянь!

Наконец, к вечеру Пэнси соизволила доложить, что грязнокровка валяется в больничном крыле, после того, как порезвилась со своим дружком Уизли в холодной воде Чёрного озера.

Почему ему было так больно — Драко не знал. А если и знал, то не хотел этого признавать.

«Предательница! Шлюха! Магловское отродье!» — это малая часть того, что он повторял весь день, всю неделю.

Чтобы не думать о ней он принялся активно подготавливаться к убийству Дамблдора и последующему захвату школы. Силы на это давала ненависть к Гермионе. А Снейп замечательно покрывал его прогулы.

Но однажды декан позвал его к себе и сообщил, что Грейнджер идёт на поправку и скоро можно будет вновь взяться за неё.

— Лучше бы она подохла! — выпалил парень и вышел из кабинета.

Гермиона открыла глаза. Посмотрела по сторонам. Кровати соседок уже пусты. Глянула на время…

— Ого! — девушка вскочила и понеслась в ванную. Лёжа в больничном крыле, она совсем разоспалась и теперь ну никак не поспевала на завтрак. Вспомнив, что у неё День Рождения она не поленилась подкраситься, но только слегка и, нацепив новую мантию, выскочила из комнаты.

— С Днём Рождения! С Днём Рождения! С Днём Рождения! — скандировала гостиная, пестрящая золотисто — алыми оттенками.

Гермиона еле сдержалась, чтобы не заплакать от счастья.

После были традиционное подбрасывание именинницы и поздравления.

Произнеся море тёплых слов Гарри и Джинни, вручили ей подарок. Но вот, среди толпы выделился Рон. Поттер слегка подтолкнул друга. На руке рыжего висела довольная Лаванда. Шум вокруг понемногу стих.

— Э-э-э… — Рон был свойственного ему красного оттенка, а его спутница просто светилась от счастья.

— С Днём Рождения, Гермиона! — продолжила Браун за своего парня и, сунув растерянной имениннице коробку, потащила его в сторону.

Девушка искренне боялась обнаружить внутри дохлую шушеру, но, поблагодарив, взяла подарок.

В гостиную вошла МакГонагалл и быстро выпроводила студентов на завтрак.

— Что ж мисс Грейнджер… Гермиона, я поздравляю тебя и хочу тоже преподнести небольшой подарок. Мы с директором подумали, и решили, что ты наверняка очень обрадуешься… — профессор открыла дверь и сделала приглашающий жест рукой, — своим родителям!

Гермиона заверещала как ребёнок и кинулась обнимать вошедших маму и папу.

В качестве подарка ей преподнесли красивые золотые серёжки с необыкновенными большими рубинами.

Поскольку они очень шли не только самой Гермионе, но и гриффиндорской форме, она без отлагательств надела их.

Поболтав ещё немного с родителями, девушка вынуждена была распрощаться, поскольку время их пребывания было ограничено.

— Береги себя дочка, ты уже такая взрослая, — сдерживая слезу, сказала мать.

— И наш подарок — это фамильная драгоценность, постарайся сохранить их для своей дочери, — добавил отец.

Гермиона ещё раз тепло поблагодарила их. Странно, что она никогда раньше не видела на своей маме этих украшений, но раз их стоит хранить, то она обязательно снимет серьги вечером и спрячет до следующего торжественного дня.

Драко сидел за столом, бездумно ковыряясь в тарелке с едой. Он уже знал, что Гермиона должна появиться сегодня. С тех пор, как Дамблдор создал «друзей», слухи между факультетами циркулировали с невиданной скоростью. Он так же знал, что у грязнокровки сегодня праздник и ему страх как хотелось его ей испортить. Одно непонятно, почему Снейп категорически против? Вытаскивать некие сведения из неё? Да, что эта шлюха может знать? Предательница!

Наконец появились первые гриффиндорцы.

Вот и Поттер со своей занюханной Уизли, а сразу за ними, вошёл её братец, этот рыжий олух, которого Драко ненавидел с недавних пор ещё больше, чем Грейнджер и Поттера вместе взятых.

Но стоп! Кого он держит за руку? Уж не ту ли идиотку, что таскается с Крэббом? А где Грейнджер? Её, что, свалил очередной недуг?

Парень заёрзал на месте, но так и не нашёл нужного человека, из которого можно бы было вытащить сведения. В конце концов, он вышел из Большого зала и поплёлся по коридорам. В том, что он ищет её, признаваться не хотелось.

Вдруг он услышал шаги. Молясь всем богам, чтобы это была она, парень притаился в нише.

Да, это была Гермиона. Счастливая, она на всех парах летела в сторону Большого зала, и миновать его засады не могла. Когда она поравнялась с нишей, Драко выскочил и, зажав ей рот, затащил обратно.

Сначала девушка испугалась, пыталась кричать, но, поняв, кто перед ней, удивилась:

— Ты?! — она тяжело дышала. — Как ты меня напугал. Так ведь можно и заикой оставить. Но не важно, — уже более мягко и спокойно продолжила она, — хорошо, что я тебя встретила. Удивительно, но я по тебе так скучала. Где ты был?

Гермиона забыв про застенчивость, положила свои руки парню на плечи.

Драко сначала был просто в шоке! Она, что сумасшедшая? Или за идиота его держит?

— Убери руки от меня, Грейнджер! — закричал он, не беспокоясь о том, что их обнаружат.

Гермиона открыла рот от удивления, потом как-то нерешительно отстранила ладони и отступила, в её глазах читалось непонимание.

«Боже мой, до чего же она красива», — беспомощно подумал он, пытаясь понять, что в ней изменилось за время, пока они не виделись. И тут же решил, что она кажется ему таковой, потому, что она больше не его. Эта мысль больно полоснула по сердцу.

— Я тебя не понимаю… — начала Гермиона и осеклась.

Гнев.

Боль.

Отчаяние.

Она была с другим! А ведь обещала стать его, но обманула! И на что он только рассчитывал? Это же Грейнджер — подруга Поттера.

Он на многое пошёл ради неё, поступился принципами, и когда решил, что между ними действительно возникло доверие, она взяла и так подло с ним поступила.

— Ну, — он сложил руки на груди, — где ты была две недели?

Гермиона растеряно моргнула.

— Разве ты не знаешь?

Серые глаза пылали яростью, лицо исказила ухмылка.

— Знаю грязнокровка, знаю!

Девушка закусила нижнюю губу, чувствуя её предательскую дрожь.

— Что случилось?! — на одном дыхании выкрикнула она и ощутила, как тёплые слёзы потекли по щекам. Из-за этого захотелось отвернуться, но Малфой грубо схватил её лицо и притянул к себе.

— Смотри мне в глаза! Я хочу видеть, как ты будешь лгать, глядя на меня!

Гермиона судорожно всхлипнула.

— Я всё знаю про тебя и рыжего. Весело было на озере? Хорошенько посмеялись надо мной?

Она застыла.

— Драко, нет! Что ты такое говоришь!? Рон ничего не знает о тебе, — выдавила она жалобный писк.

— Зато я много знаю о нём и о том, чем вы там занимались. Твои обещания ничего не стоят Грейнджер, как и ты сама.

В ушах Гермионы зазвенело, а перед глазами пошла рябь.

Какой ужас! Какой стыд! Вот она, всеразрушающая сила грязных сплетен. Любое, даже самое мелкое событие способно обрасти такими лживыми подробностями, что страшно было представить.

Малфой почувствовал, что рука начинает трястись. Слишком сложно и невыносимо было видеть ему её слёзы. Как и её саму. Он одёрнул руку и, выйдя из ниши, быстрым шагом пошёл по коридору. Прочь от неё и этих жалостливых, но, несомненно, фальшивых глаз.

Сзади застучали её каблучки.

— Драко, не уходи… стой, прошу тебя…

Но парень и не думал останавливаться. Он прошёл в холл, спустился по мраморной лестнице и направился к выходу из замка. Гермиона поспешила за ним.

На улице шёл проливной дождь. Капли безжалостно хлестали его по лицу, но ему это нравилось, дарило некое успокоение. Глоток свежего воздуха, холодные порывы ветра. Драко сжимал кулаки до боли, двигаясь вперёд, без всякой цели. А она всё была, где-то там, за его спиной.

Какой же он слабак! Неделю вынашивал речь, но смог озвучить только жалкие крохи из заготовленных едких фраз.

Наконец, промокшая Гермиона догнала Малфоя почти у самой хижины Хагрида.

— Стой же ты! — закричала она из последних сил и вцепилась в его мантию, но парень грубо сорвал её руку. Гермиона не удержалась, поскользнулась и плюхнулась в лужу.

Драко услышал тихий всплеск воды и непроизвольно обернулся.

Лучшая ученица школы ползала в луже на коленях и что-то искала.

Сначала он хотел уйти, насладившись зрелищем, но потом передумал. Вернулся и присел рядом.

Гермиона подняла на него глаза. Каким холодным и безразличным сейчас он был.

— Что ты потеряла, Грейнджер? — не спросил, а выплюнул Малфой.

— Серёжку, — ответила она.

Драко посмотрел на оставшееся, на другом ухе украшение.

— Рыжий подарил? Это он так извинялся за то, что чуть не угробил тебя на озере? Или поблагодарил за «развлечение»?

Что Малфой под этим подразумевал, догадаться было не сложно.

Гермиона обречённо вздохнула, и её глаза вновь наполнились слезами.

— Нет, это от родителей, фамильные.

Малфою было в новинку слышать о том, что и у маглов есть традиция передавать украшения по наследству. Это приятно удивило его. Значит не такие уж они дикие и примитивные, какими он их считал.

— О, Мерлин, почему ты не даёшь мне шанса ничего тебе объяснить? — взмолилась Гермиона, пользуясь его минутным замешательством.

— Потому, что я не желаю слушать твоё враньё.

Он аккуратно вытащил из спутанных мокрых волос девушки пропавшую серёжку и приблизил к себе, что бы рассмотреть.

— Редкая огранка. Рыжему не купить такое, даже если продаст всё своё семейство, — он протянул украшение гриффиндорке, — Держи свою драгоценность и проваливай!

Гермиона взяла пропажу, но с места не сдвинулась.

— Слушай, Грейнджер, давай только без сцен! Мне уже достаточно того, что за моей спиной шушукаются о том, как я дарю тебе розы, а ты спишь с Уизли.

— Что!? — возмутилась девушка. — Какая чушь! Но кто мог такое ска… — она запнулась, и тут же на лице её появилось озарение. — Лаванда! Вот сука!!!

Драко никогда не доводилось слышать из уст Гермионы, что-то обиднее «хорька».

— Ты меня поражаешь Грейнджер! А Лаванда, я так понимаю — это твоя подружка, с которой ты обсуждаешь свои свидания?

— Нет, Лаванда — это наглая стерва, которая везде суёт свой нос и сходит с ума от Рона! — Гермиона яростно ударила кулаком по воде, отчего их окатило грязью.

— Дементор тебя побери, Грейнджер, ты что творишь?! — завопил он, стряхивая грязь с мантии.

— Драко, я не спала с Роном. Да, он хотел стать мне больше чем другом, и в какой-то момент решил, что ему это удалось. Но вчера мы всё выяснили и теперь он с Лавандой. А она… — Гермиона опустила голову. — Она узнала о нас. Прости, я очень виновата.

— А ещё, что-то там говорят о злобности и подлости слизеринцев, — хмуро проворчал Малфой.

— Поверь мне, — не отступала девушка.

— Почему я должен тебе верить, ведь вся школа твердит обратное?

Она умоляюще смотрела ему в глаза.

— Потому, что я говорю правду.

Драко какое-то время молчал, обдумывая её слова, а после чего протянул руку и сказал:

— Вставай, тебе надо высохнуть.

Гермиона втайне обрадовалась этому жалкому проявлению заботы и без колебаний взяла его ладонь. Драко рывком поднял её и в ту же секунду притянул к себе, заключив в крепкие объятия.

— Скажи, — шепотом начал он, — почему я не могу злиться на тебя, почему две недели просто мечтал запустить в тебя Авадой, а теперь даже прогнать не могу? — Драко перебирал пальцами её мокрые, сделавшиеся почти чёрными, волосы, а она слушала, как учащенно бьется его сердце в груди.

— Наверное, — тая от блаженства, ответила Гермиона, — я тоже могу спросить у тебя: почему я так хочу, чтобы ты мне поверил, чтобы не ушёл, оставив одну?

Драко не мог найти ответа ни на один вопрос, да и не пытался. Он чувствовал, как его тело вновь наполняет желание, и удовлетворить его сейчас могла только она. Он решил идти до конца. Раз она хочет вернуть его, то он согласен дать ей такую возможность. Но расплатиться за эту милость она должна будет собственным телом. И чем скорее, тем лучше.

— Может быть, пойдём к Хагриду и высохнем? — предложила Гермиона, совершенно не подразумевая ничего лишнего.

Если бы девушка в этот миг смотрела на лицо парня, то заметила бы, как он скривился при упоминании великана.

— Знаешь, как-то я с Хагридом… скажем так, не очень дружен.

Гермиона улыбнулась, вспоминая, как когда-то Драко вечно доставалось от питомцев великана.

— Не переживай, Малфой, он уехал за партией летучих мышей из Трансильвании и будет только завтра.

Драко отстранил девушку, с интересом глянув на неё.

— Откуда тебе всё известно? Ты же вроде как болела?

— Вообще-то, меня навещали!

— Ах! Ну конечно! Твой парень Рон! — слащавым голосом издевался Драко.

— Ты болван! Ясно тебе? — обиженно кинула Гермиона и подошла к хижине.

— Я бы на твоём месте сейчас не пытался доводить меня.

Она лукаво улыбнулась в ответ и, пошарив под ступеньками рукой, нашла ключ.

— Ну? — Гермиона открыла дверь и выжидающе уставилась на парня. — Чего ты ждёшь? Хочешь, что бы нас застукали? Или тебе с совой приглашение прислать?

Блондин опёрся о дверной косяк и не спешил входить.

— Вообще-то, я действительно кое-чего хочу, — в глазах его появился странный, влажный блеск.

— Чего же? — взмолилась девушка, спеша затащить его внутрь и закрыть дверь, пока их не заметили.

Он глубоко вздохнул и многозначительно посмотрел на неё.

— Я хочу, что бы ты предоставила мне неопровержимые доказательства того, что ты… — он прервался и провёл пальцами по её шее, спустился ниже, вдоль тела к поясу юбки, взялся за него и слегка потянул девушку на себя. — Что ты не спала с Уизли.

Гермиона вознесла глаза к небу.

— Драко, но какие доказательства у меня могут быть, кроме моих слов?

— Оно одно. Зато неопровержимое.

Девушка растеряно смотрела на парня.

— Послушай, я вовсе не для этого тебя сюда позвала.

— Допустим, но разве сейчас не подходящий момент, что бы напомнить о данном тобой обещании?

— Но… — последние возражения замерли у неё на губах, заглушенные поцелуем.

Они оказались в хижине и закрыли за собой дверь.

Внутри было темно и душно. Царил терпкий запах древесины, яблок и пыли.

Драко, не открывая глаз и дрожа от нетерпения, расстегнул свою мокрую, отяжелевшую мантию и она глухо упала на пол. Затем он поступил так же с мантией Гермионы.

— Теперь остальное, — сказал он, поочерёдно выпуская из петель пуговицы на блузке девушки.

Гермиона самостоятельно сняла юбку и откинула в сторону. Драко на миг отстранил её, восхищаясь едва различимым во тьме силуэтом, а после притянул и вновь жадно поцеловал.

Она тяжело задышала. Его тело, под тонкой рубашкой было горячим и сильным. Она скользила по нему ладонями, изучая спину и плечи. Но когда её нежные руки коснулись меченого предплечья, Драко резко отпрянул назад.

— Что? — испуганно спросила Гермиона, — Я, что-то не так сделала?

Она едва могла разобрать черты его лица, потому не видела того отчаяния и горечи с которыми он смотрел на неё.

«Нет, не сейчас! Только не сейчас! Я не могу сказать ей об этом!» — думал он.

— Всё хорошо, просто найди покрывало, пока я не уложил тебя прямиком на голый пол.

— А, конечно…

Она отвернулась, пытаясь вспомнить, где и что расположено в хижине. Драко в это время принялся быстро снимать с себя оставшуюся одежду.

— Вот, кажется, я нашла шерстяной плед, — Гермиона потянула за край и опрокинула корзину с яблоками, фрукты с грохотом покатились по полу. — Чёрт, надо найти палочку и…

— Нет! — Драко подхватил её на руки и быстро уложил на спину прямиком на небрежно брошенное покрывало.

— Думаешь, я тебе позволю тратить время на колдовство?

Он обнял Гермиону и прижался губами к её влажной шее. Девушка поняла, что на Драко не осталось совершенно никакой одежды и, поражённая этим открытием, она ощутила странный дурман в своей голове, окутывающий разум всё больше с каждым новым прикосновением его обнажённого тела к её коже.

Поцелуи Драко усиливались, становясь какими-то зверскими и необузданными. Он потерял последние остатки самообладания и засунул руку в её трусики, заставил слегка раздвинуть ноги и обследовал всё кончиками пальцев. Гермиона не сопротивлялась как раньше, а только тихо застонала. Драко нашёл её самую чувствительную точку и слегка надавил. Она дернулась, на щеках появился румянец.

Когда Драко принялся стягивать с девушки то немногое, что на ней осталось. Она замерла.

— Подожди, мне стыдно, я не хочу, чтобы ты видел меня … всю.

Страдания оборотня в момент перевоплощения — ничто, по сравнению с той дикой выкручивающей всё тело болью, которую я сейчас испытывал Малфой.

Драко было невероятно тяжело остановится и произнести что-либо внятное:

— Грейнджер, прекрати, ты скоро будешь целиком принадлежать мне больше, и я буду тебе ближе, чем кто-либо на этом свете.

— О, Мерлин! — Гермиона закрыла глаза ладонями, ощутив будоражащий эффект от его слов. — Но… у меня никогда, ни с кем не было ничего подобного. Мне тяжело просто так взять и показать тебе всё. Ты заставляешь меня чувствовать себя очень глупо. Всё это так унизительно!

Малфой выпрямился.

— Унизительно? Что именно? Показать себя мне? Получить удовольствие от меня?

Гермиона села рядом.

— Нет. Я просто…

Он осторожно уложил её обратно и произнёс:

— Ты должна доверять мне. К тому же здесь достаточно темно, не беспокойся, мы не увидим ничего лишнего. Или, может, ты совсем меня не хочешь?

— Я хочу тебя, но я боюсь этого, потому, что до сих пор не понимаю, что заставляет меня испытывать к тебе подобные чувства, и зачем тебе такая как я?

— Твоя проблема в твоей голове, которая иногда слишком много думает. Дай мне руку.

Гермиона протянула ему ладонь. Он прижал её к груди и она ощутила как бешено колотится его сердце.

Потом он опустил её руку вниз скользнув по кубикам на животе и положил ладонь на своё достоинство.

У Гермионы перехватило дыхание и инстинктивно она попыталась отнять руку от того твёрдого, горячего и, казалось, невообразимо огромного, что, желало разорвать её в клочья. Но Драко не позволил ей этого сделать.

— Это всё происходит со мной по твоей милости. И, чтобы избавиться от этого у меня есть только три способа: ненавидеть, убить или получить желаемое. Сама знаешь, я всегда старался пользоваться первым, но, вынужден признать, с недавних пор он стал бесполезным. Когда я узнал про тебя и Уизли, то готов был прибегнуть ко второму способу, швырнув в тебя непростительным заклятьем. Но сейчас, я не знаю, за какие нити ты дёргаешь, что заставляешь меня молить тебя о близости?

Драко отпустил руку Гермионы.

Она запустила пальцы, а свои растрепанные волосы и тяжело вздохнула.

— Я слышала, что в первый раз всегда бывает больно, но я не боюсь сейчас боли. Прошу только, пообещай, что мне не будет больно потом…

Гермиона дрожала, и в голове был такой туман, словно она выпила всё содержимое малфоевских погребов.

Драко молчал.

Она выдохнула: «Я так и знала» и медленно стянула трусики, отшвырнув их в сторону.

Он осторожно раздвинул её коленки, прошёлся руками вниз к бёдрам и нежно прикоснулся к темному треугольнику. Одним пальцем проник внутрь, заставив Гермиону резко втянуть воздух. Потом наклонился и его горячий язык коснулся её лона, она выгнулась и невольно подалась ему на встречу. Парень ласкал её языком, пока Гермиона, вся в испарине, не начала задыхаться от нахлынувшего удовольствия, а затем, обессилив, растянулась на полу.

Драко накрыл её своим телом, нежно целуя в губы. Он шумно дышал, а взгляд его был отстраненным.

— Гермиона, — обратился он к ней.

— Да? — чуть слышно отозвалась она.

— Ты точно согласна? Потому, что пути назад уже не будет.

Повисла пауза.

— Да… — робко ответила она.

— Почему ты идёшь на это, зная, что я не даю тебе никаких обещаний?

Она горько улыбнулась.

— Потому, что я уже успела пообещать тебе.

Драко поцеловал её так нежно, как только умел, а затем раздвинул ноги Гермионы шире, велев ей слегка притянуть колени к груди.

Когда он немного проник внутрь, она ощутила как её низ, словно натянутая струна, готов был разорваться в любой момент под натиском его плоти.

Она вся напряглась и застыла.

— Милая, расслабься, — едва уловимо прошептал Драко.

Гермиона постаралась выдохнуть, но стоило немного ослабить сопротивление, как он резко вошёл в неё.

По старенькой хижине разлетелся громкий женский крик.

Глаза девушки широко раскрылись, она попыталась выпрямить ноги, сжать бёдра, а руками оттолкнуть Драко, уползти наверх, чтобы не переживать вновь этой боли. Но он крепко держал её, не давая вырваться.

— Мне больно! Мне больно! Мне больно… — твердила она одни и те же слова, словно заклинание, ощущая, как между ног всё горит, будто от удара ножом.

Драко сделал ещё одно движение, проникая глубже.

— Ай… — застонала она, когда боль повторилась, хотя не так сильно как в первый раз.

— Потерпи немного, прошу тебя, — прошептал он ей на ухо севшим голосом.

Он продолжил движение, низко застонав, и через время боль стала почти незаметной. Вместо этого пришло новое ощущение поразившее Гермиону.

Это было чувство невероятной близости. Обостряющееся каждый раз, когда она чувствовала его слабые удары внутри себя, чуть ниже пупка. Никакая, даже самая давняя дружба не может переживать моменты подобного единения, Он был в ней! Её Драко был в ней! Как он там поместился? Просто поразительно, на что оказалось способно её тело.

Постепенно накатывало удовольствие. А он вздрагивал, стонал, его тело покрылось испариной, и девушка испытывала неподдельную гордость за то, что именно она дарит ему это наслаждение.

В конце он весь напрягся, и в последние секунды его лицо так исказилось, будто он сам испытывает дикую боль. Но вот он выдохнул,обмяк и опустился на Гермиону.

Какое-то время после они просто лежали обнявшись. Затем Драко облизнул пересохшие от жаркого дыхания губы и поцеловал Гермиону.

— Ты как? Может наложить какое ни будь заживляющее заклинание или хотя бы обезболивающее?

Девушка едва передвигала ноги, меняя позу, но избавляться от этих не самых приятных ощущений не желала. Наверное, за всю историю существования человечества, женщина выработала у себя инстинкт радоваться подобной боли, если её причинил дорогой тебе человек.

— Ничего не надо. Лучше скажи, ты нашёл то доказательство, о котором говорил?

Парень расплылся в улыбке.

— Я нашёл много доказательств в пользу того, что бы быть с тобой.

Гермиона довольно замурчала и потёрлась носиком о шею слизеринца.

— Что значит "быть со мной"?

Он приподнялся на локте.

— Ну, это значит, что нам не надо будет больше выдумывать, чем занять отведённое для дружбы время.

— И это всё? — недовольно спросила она.

Драко демонстративно задумался.

— Ты имеешь в виду, что я должен теперь на тебе жениться? Тогда давай собирайся, мы ещё успеем в Министерство магии.

— Прекрати! — Гермиона слегка толкнула его. — Если это было предложение, то самое ужасное, которое я только могла себе представить.

Он хмыкнул.

— А что, резвее плохо получить его в свой… Кстати! с Днём Рождения Гермиона.

Драко обнял девушку и вновь нежно поцеловал.

Её глаза заблестели.

— Спасибо. Если бы год назад мне сказали, что следующий свой День Рождения я буду праздновать с Драко Малфоем, который станет мне ближе, чем кто-либо другой, в прямом смысле этого слова, то я бы ни за что не поверила.

Парень сглотнул и лёг на спину.

— Действительно, — задумчиво произнёс он.

Драко посмотрел на очертания Гермионы. Она показалась ему такой хрупкой. Впервые он увидел в ней нечто большее, чем желанное тело. Было темно, но для того, чтобы попытаться заглянуть в душу свет не нужен. Её душа, как и тело, сейчас были открыты для него. Он мог бы этим воспользоваться, овладев первым в точности, как и вторым, но физическую боль можно было ещё стерпеть, а вот боль душевную?

Нет! Драко уже не устраивало быть её первым мужчиной, он хотел пойти дальше, а это значит, что скрывать Тёмную метку постоянно у него не получится. Однажды она увидит предплечье, прейдёт в бешенство. Так лучше ему самому показать метку, не затягивая. Гермионе надо знать, с кем ей предстоит быть.

— Послушай, — он печально вздохнул, — сейчас ты узнаешь то, что тебе не понравится. Очень не понравится.

Девушка насторожилась, болезненно поднялась и села на коленки рядом с парнем. Липкий страх начал закрадываться в её душу.

Копна тёмных волос спадала на хрупкие плечи и пышную грудь. Кожа отливала топлёным молоком. Тоненькая талия, плоский живот. Драко невольно сравнил Гермиону с лесной нимфой со старинного гобелена, попавшейся в лапы кровожадного охотника. И вот, глядя в эти бездонные испуганные глаза, он должен открыть своё настоящее лицо.

— Люмос! — произнёс он, поднеся палочку к своему меченому предплечью.

Дальше Гермиона не могла вспомнить точно, что с ней происходило.

Её Драко, любимый, ласковый, первый и единственный, вдруг озарил вспышкой свою руку, и на ней она увидела некое пятно, но через долю секунды до неё дошло, что показал ей Малфой.

Сначала был крик ужаса, потом непроизвольно она отползла в угол, и сердце её заколотилось словно бешеное. Драко сел и попытался к ней приблизиться, но она забила истерику, чтобы он не делал, ни шага. Перед глазами поплыли круги. Что же она натворила!? Как он так мог?!

Затем Гермиона вскочила и начала кричать, обвиняя Драко во всех мировых злоключениях. Он пытался возразить, но она не слушала. Её недавно идеальный мир рушился, больно ударяя кирпичами по голове. В мозгах застряла фраза: «Ты только что потеряла девственность с Пожирателем смерти!» Худшего сценария и быть не могло.

Она не помнила, что кричала и как называла его, он же просто сидел опустив голову. Дальше она попыталась уйти, но пошатнулась и, падая, осознала, что его руки подхватили её.

Потом была тьма.

Ещё не открыв глаза, Гермиона почувствовала запах. Тот самый, который жадно втягивала носом со своей рубашки несколько недель назад. Его запах. Она улыбнулась, но понемногу к ней стала возвращаться память, принося не самые лучшие воспоминания. Наконец девушка подняла тяжёлые веки. Кажется, за окном уже была ночь. Она лежала на полу, на мягком пледе. Её крепко обнимали мужские руки. Гермиона знала, чьи они и потому, тихонько повернув одну из них, сразу увидела размытые очертания метки. Истерики уже не было, просто в груди появилась боль и по щекам потекли слёзы, омывая ненавистный рисунок. Так она долго плакала, затем проваливалась в сон.

Утром она проснулась оттого, что её гладили по волосам. Под пальцами вместо шерсти был шёлк. Она огляделась, не поднимая головы. Похоже, Малфой наколдовал ей красивую постель красного цвета и даже не поленился разбросать по убогой хижине белые лепестки роз. Ещё пахло чем-то сладким, наверное, круасанами или чем-то подобным, но от запаха еды Гермионе только стало хуже.

Она какое-то время лежала и не шевелилась, затем повернулась к Драко. Парень попытался улыбнуться, но вышло искусственно, на лице появилась тоска.

— Расскажи, как это произошло? Давно она у тебя? — безразличным тоном попросила она.

Малфой лёг рядом и долго говорил о своей семье, о матери, об отце и о царящей в их кругах идее чистой крови. Потом, он сам не помня как, поведал о том, что пару недель назад повелитель решил его клеймить. Естественно, умолчав об ужасном задании, ради которого это всё было сделано.

— Надеюсь, Грейнджер, ты понимаешь, что теперь мне необходимо будет тебя убить? — вопросом закончил он свой рассказ.

— Это, пожалуй, самый лучший выход.

Он наклонился, чтобы поцеловать её. Гермиона отвернулась.

— Не отталкивай меня, прошу.

— Драко Малфой, Пожиратель смерти о чём-то просит грязнокровку? — горький сарказм слетел с её губ.

— Я прошу тебя, а не имя или статус, их сейчас не существует. Ты нужна мне.

Она посмотрела в его глаза. Какой болью отозвались они в её сердце. Одинокий потерянный и совсем юный волшебник, попавший в жернова чужих интриг и гибнущий в них. Всё, что ему было нужно — хоть одна родная душа. Гермиона притянула Драко. Они нежно коснулись губами друг друга.

— Почему ты мне сразу не сказал? — требовательно спросила она.

— Когда? Я же только вчера тебя увидел! — возмутился он.

— Это надо было сделать до того, как ты переспал со мной!

Малфой приподнялся на руках.

— Чтобы это изменило?

— Всё! — нервно выпалила она. — Потому, что я не сплю с Пожирателями.

Его глаза презрительно сузились, лицо побледнело.

— Да ну? — ядовито прошипел Драко и закинул одну ногу девушки себе на бедро.

— Нет, — возразила она и попыталась убрать ногу, но он не дал. — Нет, я сказала!

Малфой придвинулся ближе, и она ощутила его возбуждение.

— Драко… — жалобно протянула Гермиона.

Он отстранился. Лёг на бок.

— Как же с тобой тяжело… — выдохнул он, проведя пальцем по её животу.

— А на что ты рассчитывал?

— Я думал, что ты меня поймёшь. Что ты не такая как все эти напыщенные идиотки Хогвартса! На меня видимо помутнение нашло, что я решил, будто тебе можно доверить подобное. Да, вот так вышло, что я Пожиратель, а ты грязнокровная! Что теперь?

— Спасибо, что напомнил, — обиделась она.

— Пожалуйста! Ты первая начала делать из меня монстра.

— Я?! — Гермиона села. — Да я всеми силами пытаюсь разглядеть в тебе положительные качества, но на каждый плюс находится как минимум по три минуса.

Драко сел рядом.

— А ты не дели меня на плюсы и минусы! Я же тебя не делю.

— Откуда мне знать? — спросила она, посмотрев в его серые пылающие глаза.

Он обвил её талию рукой. Приблизился, прикоснувшись своей щекой к её щеке.

— Ты не должна это знать Гермиона, ты должна это чувствовать.

Его дыхание заставило её расслабиться и придвинуться ближе. Он сразу отреагировал и, подхватив ее, посадил сверху.

— Я чувствую только твою похоть, — обречённо произнесла она.

Он принялся целовать её грудь и шею.

— Тебе не нравится быть предметом моего обожания и желания? — сквозь поцелуи спросил он.

— Мне не нравится быть предметом…

Голова у Гермионы уже успела пойти кругом, так, что ответ получился тихим и не разборчивым.

Драко вновь овладел ею, на этот раз с нежностью и трепетом, стараясь всеми силами доставить удовольствие. Заманив её в свою постель, он пытался сделать всё от него зависящее, чтобы она оставалась в ней столько, сколько ему будет нужно.

Гермиона же задыхалась, скользя по шёлковым простыням, и думала, что сошла сума, что она жуткая извращенка, потому, что из смутных обрывков собственных мыслей она поняла, что метка на руке Малфоя заводит её ещё больше, чем горячие поцелуи.

Спустя время им всё-таки пришлось покинуть хижину Хагрида, наведя в ней порядок. Это произошло как раз вовремя. Подходя к школе, они заметили прибывший экипаж с кучей ящиков, а следом за ним с неба спустился мотоцикл, управляемый великаном.

На прощание Гермиона с тоской взглянула на Драко и, не сказав ни слова, ушла.

Войти в гостиную Гриффиндора было сложнее, чем ступить на эшафот осуждённому. Но к её удивлению, никто не задал ей, ни единого вопроса и не глянул косым взглядом. Будто все вполне ожидали, что субботним днём Гермиона исчезнет на сутки, никого не предупредив и не появившись вечером на собственном празднике.

Из комнаты вышел Гарри под руку с Джинни.

— Гермиона! Наконец-то ты вернулась! — воскликнул друг. — Это конечно здорово, что ты решила отпраздновать с родителями, но мы надеялись увидеть тебя к вечеру. Хорошо МакГонагалл нас предупредила, а то бы пошли тебя искать.

— Давай собирайся, и отправимся в «Три Метлы», просто так тебе не отделаться! — заявила Джинни.

Гермиона растерянно хлопала глазами. Не совсем понимая, что тут произошло в её отсутствие, и о чём предупредила декан её друзей, прекрасно знавшая, что родители покинули Хогвартс ещё утром?

— Ты какая-то бледная? У тебя всё в порядке? — Гарри коснулся рукой её лба.

Гермиона отпрянула.

— Всё отлично. Так вы говорите, профессор МакГонагалл сказала вам, что я с родителями?

Ребята удивленно переглянулись.

— Да, а что? Ты была не с ними? — пристальный взгляд подруги заставил сердце сжаться.

— Нет! Что вы! — Гермиона выдавила из себя улыбку. — С кем же я ещё могла быть в свой День Рождения? Если не с вами, то только с родителями!

Друзья радостно засияли.

— Ну, так что, мы идём праздновать?

— Конечно! Я только приведу себя в порядок, — девушка быстро поднялась по каменным ступеням в комнату и, прихватив свежую одежду, заперлась в ванной.

В её голове прочно засел вопрос: отчего МакГонагалл сказала, будто она празднует с родителями? Спросить об этом профессора было страшновато. Поразмыслив под тёплыми струями душа, Гермиона решила пустить дело на самотёк. В конце концов, если, что-то не так, она об этом непременно узнает в ближайшее время. Ведь завтра урок Трансфигурации.

Паб мадам Розмерты — «Три Метлы» встретил учеников привычным радушием и незатихающим гомоном. Здесь как всегда пахло жареной картошкой, а за небольшими круглыми столиками ютились студенты всех факультетов Хогвартса. Проворные домовики, поскрипывая деревянным полом, бегали среди посетителей, разнося блюда и сливочное пиво в стеклянных бокалах.

— Вот этот, кажется, наш, — потирая руки, произнёс Гарри и указал на один из немногочисленных, относительно длинных прямоугольных столов, который пустовал.

— Присаживайтесь господа, — услужливо, почти из-под стола донёсся голос домовика, облачённого в белый накрахмаленный фартук.

— Вы всё верно угадали, мистер Поттер. Что будете заказывать?

— О, сегодня угощаю я, — подала голос Гермиона. — У Меня вчера был День Рождения…

— Так это вас мы ждали весь прошлый вечер? — спохватился домовик.

Гермиона смутилась и виновато улыбнулась.

— Ничего страшного! — поспешил успокоить официант. — Замечательно, что вы всё же посетили нас.

— Да…— неловко протянула девушка. — Что ж, тогда принесите нам сливочного пива и закуски на ваш выбор.

— У нас сегодня вкуснейшие хрустящие крылья с острым соусом барбекю! — торжественно объявил домовик.

— Отлично! — воскликнул Рон, не удержавшись.

Лаванда пихнула парня локтем в бок.

— То, что надо. Несите, — улыбнулась Гермиона.

Не пригласить Рона она не могла, хотя прекрасно понимала, что вместе с ним нужно приглашать и Браун. Если раньше она более-менее комфортно ощущала себя в компании рыжего, то теперь попросту старалась не смотреть в его сторону. Его новоиспечённая подруга в это время явно чувствовала себя в своей тарелке, что не могло не удивить. Возможно, за маской раскованности скрывается, что-то ещё, но больно хороша была игра как для такой бездарной актрисы как Браун. Создавалось впечатление, будто Гермиона ей что-то должна.

Помимо именинницы и парочки Бон-Бон и Лав-Лав, милующейся друг другом каждую секунду, за столом в пабе собрались Гарри, Джинни, Невил и Луна. Последние усердно обсуждали возможность существования морщерогив кизляков.

— Как отпраздновала с родителями? — поинтересовался Гарри, пытаясь создать хоть видимость дружеской атмосферы.

Гермиона отчётливо почувствовала, как сильно заколотилось её сердце. И между ног заныло ещё сильнее, чем раньше.

— О, нормально, вот подарили серёжки.

Компания принялась рассматривать украшения.

— Твои родители не в Косом переулке случайно их покупали? Такие странные камни… — сказала Луна. Все посмотрели на неё и девушка смутилась. — Я просто подумала, что они необычно сверкают.

— Думаю дело в огранке. Мои родители имеют смутное представление о Косом переулке, — объяснила Гермиона.

— А вот и ваш заказ, — раздался голос официанта подносящего пиво с помощью заклинания Левитации.

Все подняли бокалы за здоровье Гермионы, и в этот момент дверь в паб распахнулась. На пороге появились Северус Снейп и Драко Малфой. Волосы обоих намокли под холодным осенним дождём и были растрёпаны ветром.

Слизеринец не сразу заметил собравшуюся компанию, но как только его взгляд упал на стол, за которым они сидели, он изменился в лице.

Снейп же, не обращая внимания ни на кого в зале, дал пару распоряжений домовику и пошёл прямо по направлению к деревянной лестнице, ведущей на второй этаж, где располагалась гостиница. Малфой, отвёл взгляд и последовал за ним.

Только когда две фигуры скрылись на втором этаже, Гермиона отпила из бокала и трясущимися руками поставила его на стол.

— Интересно, что это за свидания у них в гостиничном номере? — озадачился Гарри, который уже наверняка видел во всём происходящем заговор против Дамблдора.

И нужно сказать не беспочвенно. Гермиона, как ей казалось, сквозь ткань видела чёрную метку на руке блондина. Девушка тихо вздохнула, вспоминая события прошлой ночи.

— Похоже, у них роман. Ты не ревнуешь, Гермиона? — неожиданно съязвила Лаванда.

Лучшая ученица сконфуженно уставилась на Браун, которая в свою очередь самодовольно потянула пиво из бокала.

«Что она имеет в виду?» — в страхе подумала девушка.

— Думаю, Гермионе не за чем ревновать Малфоя даже к Сами — Знаете — Кому. Они ведь просто «искусственные друзья», не более того. А вот как на счёт тебя? Ты-то уже в сотый раз испепелила Герми своим ревнивым взглядом, — вклинилась бесстрашная Джинни.

Рон поперхнулся пивом. Лаванду передёрнуло.

— А ты уверена, что… — начала возражать Браун, но Гарри остановил её.

— Прекратите обе! Что вы устроили? Забыли, по какому поводу мы собрались? — стальным голосом произнес он и залпом осушил бокал.

Все замолчали, пялясь по сторонам. Повисла неловкая пауза. Но вот, наконец, принесли закуску, а после компания заказала ещё по пиву. Однако сказать, что беседа за столом не пошла,— всё равно, что заявить о ком-то «немножко беременна».

Мысли Гермионы вертелись около потолка, за которым скрывались ряды гостиничных номеров. Она пару раз ловила там же взгляд Гарри. Луна и Невилл опять сошлись на теме магической биологии, а вот Рон, подвыпив, забыл о существовании Лав-Лав и постоянно косился на Гермиону, словно гипнотизируя девушку взглядом, что откровенно нервировало его подругу. Наконец она не выдержала и со слащавой улыбкой предложила Гермионе «попудрить носик в знак примирения». Джинни рвалась пойти с ними, но Гарри удержал. Пускай они сами разберутся.

— Я вижу у нас проблема, Грейнджер, — фамильярно начала блондинка, зайдя в туалет.

Гермиона неуверенно поправила прядь, не зная как лучше объяснить Лаванде, что никаких видов на Рона она не имеет.

— Возможно, ты не совсем понимаешь, но именно я сказала всем о том, что профессор МакГонакалл разрешила отметить тебе День Рождения с родителями, — выдала шокирующее признание Лаванда, невозмутимо поправляя бантик на очередной глупой повязке.

Гермиона даже рот открыла. Лаванда Браун выгораживала её, с чего бы это?

Блондинка повернулась и окинула оценивающим взглядом Гермиону.

— Ума не приложу, что в тебе находят парни. То Крам, то Ронни, то… Малфой… кстати, как прошла ночь в хижине Хагрида?

Внутри Гермионы всё сжалось. Не зная зачем, она принялась мыть руки.

— Какая ночь? — дрожащим голосом спросила она.

— Ну как какая? Та, которую ты провела с Драко Малфоем, — с наслаждением упивалась своим триумфом Лаванда.

Казалось, свет в туалете потускнел, а воздух сделался густым и тяжёлым. Гермиона не поднимала глаз. Браун, плохо скрывая едкую ползущую на лицо ухмылку, принялась укладывать выбившиеся кудри. Она ждала, что лучшая ученица школы вот-вот начнёт оправдываться и тогда с наслаждением она припрёт её фактами к стене! Но этого не произошло. Гермиона была достаточно рассудительна и не стала с широко раскрытыми глазами пытаться лгать, а задала вполне конкретный вопрос:

— Чего ты хочешь, Лаванда?

Блондинка театрально вздохнула.

— Того же, что и все женщины — любви.

— Уж не от меня ли ты её ждёшь? — не удержала горький сарказм Гермиона.

Браун злобно сверкнула глазами.

— Не прикидывайся идиоткой! Ты не хуже меня знаешь, от кого я её жду. Мне нужен Ронни, а проблема заключается в том, что ему нужна ты!

— В таком случае, я не тешу себя надеждой, что ты прикрыла меня перед всеми из благородных побуждений.

Гермиона наконец закрыла кран.

— Правильно делаешь. Теперь ты у меня на крючке, Грейнджер! И мой первый приказ тебе будет — прекратить общение с Роном.

Гермиона позеленела от злости. Она многое могла стерпеть, делая скидку на человеческую глупость, но приказы…

Это выше её сил. Ведь даже домовикам отдавать приказы в её понимании не имел право никто, а тут какая-то напыщенная курица Браун.

Девушка сжала руки в кулаки и с силой толкнула блондинку в грудь. Та, не ожидая такого, с грохотом упала на дверь кабинки, отчего она распахнулась, и Лаванда Браун оказалась на полу, ухватившись за ободок унитаза.

— Не смей мне приказывать! Я тебе не раба! — закричала Гермиона и только взяв себя в руки поняла, что успела достать палочку направив её на лежавшую Браун.

Лаванда была в ужасе. Какое-то время она боялась пошевелиться, а когда, наконец, поняла, что больше ей ничего не угрожает, завизжала:

— Я всё всем расскажу! Ты ответишь, Грейнджер!

Гермиона пару раз глубоко вздохнула, сдерживая вновь подкатившую волну гнева. Затем развернулась и как то по-учительски сказала:

— Говори, что хочешь, тебе никто не поверит. Ты сама прекрасно это знаешь.

— МакГонагалл наверняка поверит, ведь она тебя никуда не отпускала, — голос Браун терял свою уверенность с каждым словом.

— Ха! Я скажу, что забыла предупредить или не смогла, или ещё что. Мои родители обязательно прикроют меня, подтвердят, что я была с ними. Мне поверят, а вот тебе? Нет!

Лаванда пару раз растерянно моргнула глазами, а потом вдруг разрыдалась.

Гермиона не знала, что и делать: не то успокаивать ее, не то оставить поверженной на полу. И всё же человеколюбие в ней не позволило бросить расстроенную однокурсницу.

— Прекрати, на вот платок.

— Я… не могу… Я … люблю его-о-о... — безудержно всхлипывала до недавнего времени такая уверенная в себе шантажистка.

— О Мерлин! — Гермиона протянула руку и помогла Браун встать.

Пшеничные волосы были растрёпаны, повязка сползла на лоб. Лаванда не прекращая рыдания, принялась всё поправлять.

— Я, правда, пытаюсь отшить Рона. Он всегда был моим другом, а тут, какие-то идиотские чувства, — оправдывалась Гермиона.

— Он так сильно привязан к тебе. Я не знаю, как это изменить.

— Но сейчас он с тобой!

— Это только потому, что ты увлечена Малфоем, а что будет, когда всё изменится?

— Что изменится?

— Ну, Гермиона, ты меня извини, но ведь вполне очевидно, что Драко приставлен к тебе для слежки.

Гермиона сглотнула.

— В смысле?

Лаванда, наконец, справилась с истерикой.

— Ты может не в курсе, но всем слизеринцам подбирал пары профессор Снейп. Так вот сама подумай, почему красавчику Драко поставили в пару скромницу Грейнджер, заучку и серую мышку? Уж явно не для того, что бы подтянуть его в учёбе! Ты подруга Поттера. И ты ни с кем не встречаешься, а значит, готова клюнуть на ухаживания. Вот увидишь, Драко окрутит тебя так, что при появлении Тёмного лорда ты сдашь Гарри с потрохами!

Гермиона от слов блондинки земли под ногами не чувствовала.

— Откуда всё это тебе известно?

— Кребб, — лаконично ответила Браун.

— Он, что доносит обо всём тебе?

Лаванда покачала головой.

— Да уж, Грейнджер, похоже, ты совсем не владеешь женским шармом или не хочешь пользоваться этим великим даром. Кребб влюблён в меня по уши, а я корчу из себя ледяную глыбу и, пользуясь его слабостями, вытаскиваю из него любую информацию. Он слишком туп, чтобы понять какие важные вещи иногда сливает мне.

— И что же, он так и сказал, будто Драко приставлен ко мне для слежки?

— Ну не так конечно, просто поведал о том, кто подбирал пары. Я понаблюдала немного, и всё стало очевидным.

— Значит, ты считаешь, что Снейп плетёт интриги, а директор закрывает на это глаза. Он же одобрил пары.

— Посмотри на всё трезво, Гермиона! Директору давно плевать на учеников, он витает в облаках. Ему могли сказать, будто через тебя возможно примирить Драко и Гарри, но мы то прекрасно знаем, что это бред! В конце концов, нельзя забывать, что имеешь дело с МАЛФОЕМ! А ты, похоже, забыла.

— Он никогда не спрашивал о Гарри, — сама не зная как, вдруг начала защищать Драко Гермиона.

— Наверное, только потому, что сейчас ты не дашь ему нужных ответов. И вообще, мне бы стоило сдать тебя, может, узнав о том, что ты спала с Драко, Рон тебя возненавидел бы.

Сердце Гермионы сжалось.

— Но я не буду этого делать, пусть сам обо всём узнает, ведь рано или поздно это выплывет наружу.

— Знаешь что, Лаванда, если ты и дальше будешь лезть в мою жизнь и делать свои идиотские выводы, то я всерьёз задумаюсь: а не начать ли мне встречаться с Роном?

Лаванда округлила глаза.

— Ты же не самоубийца, Грейнджер!

— А ты подойди к Малфою и спроси его обо мне, посмотрим, какой ответ ты получишь?

Гермиона вышла из туалета, хлопнув дверью. Браун проследовала за ней.

Сидевшие за столом друзья с любопытством изучали их лица и делали вывод, что ничего хорошего в туалете не произошло. Похоже, вечер был окончательно испорчен.

В конце концов, решили возвращаться в школу. Гарри и Гермиона на прощание окинули взглядом тёмную дыру второго этажа, каждый со своими мыслями.

* * *

Драко сел на старый деревянный стул в тесном и пыльном гостиничном номере. Северус задумчиво подошел к окну и стал наблюдать за струйками дождевой воды, испещрившими тусклое стекло.

— Зачем мы здесь? — наконец спросил Драко.

Профессор повернулся к парню.

— Мне надо было знать, как у тебя всё складывается с Грейнджер.

Драко удивился.

— Для этого надо было тащиться сюда?

Снейп молчал.

— Могли бы вызвать меня в кабинет и всё.

— А что бы я узнал в кабинете? Ничего из того, что я уже узнал из её взгляда.

— Что вы имеете в виду?

Снейп сел на противоположный стул и закинул ногу на ногу.

— Ах, как она смотрела на тебя! Наивная…

Малфой съёжился, чувствуя себя пешкой в чужой игре.

— Вы слишком много себе позволяете сэр, — выдавил парень, — есть вещи, которые вас не касаются.

— Неужели?! — воскликнул Снейп.

— Да.

— Ошибаешься Драко! Пока ты не выполнишь задание Тёмного лорда, меня касается всё!

Малфой заскрежетал зубами.

— Вот что: ты не против ужина? — неожиданно бодро спросил декан.

Драко растерянно пожал плечами. Резкая смена темы обескуражила его.

Снейп щёлкнул пальцами и в комнате появился домовик с подносом.

— Всё готово господа! Как и заказывали: два пламенных грога и стейки!

Парень почувствовал запах еды и понял, что на самом деле изрядно проголодался. Ему уже два дня не удавалось нормально поесть, и потому он с удовольствием принялся за ужин.

Когда тарелки опустели Снейп достал из кармана два ключа и протянул слизеринцу. Тот непонимающе уставился на них.

— Бери. Это ключи от номера. Будешь приводить её сюда.

— Кого?

Снейп закатил глаза.

— Кого, кого? Жабу из болота! Грейнджер, конечно же!

Драко отпрянул назад.

— Профессор, вы в своём уме?

— Я то, как раз в своём. Девчонка клюнула на тебя. Ещё немного и готова будет идти на край света. Бери ключи и не разочаруй её!

Драко нерешительно протянул руку, но Снейп неожиданно сжал ладонь.

— Только постарайся, чтобы Поттер ни о чём не догадался. И не показывай ей метку.

Малфой фыркнул.

— Она уже знает.

Глаза Снейпа округлились. Губы сжались в тонкую полоску.

— И, что?

Драко покачал головой.

— Ничего. Хотя мне пришлось выслушать о себе массу интересных вещей.

— Она не сбежала от тебя?

— Нет.

Снейп облегчённо выдохнул.

— Мальчишка! Ты мог всё испортить! Хвала наивности Грейнджер и красоте твоей матери, которой она щедро наградила тебя!

Драко вскочил.

— Да как вы смеете!?

— Бери ключи и не делай больше глупостей! Вторая такая ошибка может дорого нам стоить.

Драко подавил гнев и взял предложенное.

Снейп довольно ухмыльнулся.

— А теперь, поговорим о твоём основном задании…

Малфой вновь опустился на стул и принялся слушать учителя.

— Я хочу тебя, — прошептал он ей на ухо в дверном проёме, вложив в руку записку и ключ от номера.

Сердце Гермионы забилось чаще.

— Нет… — еле слышно ответила она и прошла на своё место, но забрала то, что он ей дал.

« Паб «Три Метлы», комната 7».

Прочитав записку, девушка тут же уничтожила её заклинанием.

Вечером она вошла в заведение и, стараясь остаться незамеченной, проскользнула наверх.

Драко лежал на кровати, подложив руки под голову, и мечтательно смотрел в потолок. Когда она вошла, он повернулся.

— Почему опаздываешь? Я и так с трудом дождался вечера.

Гермиона закрыла дверь.

— Есть разговор, Малфой.

Драко сел.

— Какой разговор? Если ты опять про метку, то прошу тебя не надо его начинать, мне и так тяжело.

— Тебе тяжело? О чём ты говоришь?! Тяжело мне, потому, что всю жизнь я берегла себя для того единственного, ради которого готова буду на всё и от которого захочу иметь детей, а в итоге этим кем то стал Пожиратель смерти! Каково жить с такими мыслями?

Драко встал, лицо его стало серьёзным.

— Ты, что хочешь от меня детей?

Гермиона с отчаянным вздохом запустила руки в волосы.

— Да нет же! Я тебе не о том!

— Погоди! Ты только, что сказала, что хранила себя для того, от кого захочешь детей. И если мне не изменяет память, я тебя не насиловал. Значит…

— Ничего это не значит! — выпалила Гермиона. — Потому, что у тебя метка и ты приставлен Снейпом, и вообще, у таких как ты не может быть ничего общего с такими как я! А если, что то общее вдруг появилось, то это наверняка ловушка!

Драко побледнел. Скрестил руки на груди и задумчиво уставился в пол.

Гермиона места себе не находила. Ждала от него реакции, а её не было. Она зачем то расстегнула мантию, потом вновь застегнула, а он всё стоял как статуя.

— Малфой не молчи! Скажи, зачем тебя приставили ко мне? Какое у тебя задание? Следить за Гарри?

— О Мерлин… — глухо протянул парень, затем глубоко вздохнул и отошел к окну. — Как же меня достал этот Поттер! Почему всё вечно крутится возле него!

— Потому, что ты служишь Волан-Де-Морту! А Гарри его враг!

— Тогда почему ты переспала со мной? Или ты только вчера узнала о положении вещей? До этого ты не догадывалась о том кто я и кому преданна моя семья?

— Я думала, что у тебя нет метки, — твёрдо ответила она.

Драко посмотрел на неё как-то неоднозначно. Гермиона отвела взгляд. Он медленно подошёл к ней и встал совсем близко. Она вжалась в дверь.

— Уходи, — холодно произнёс он.

Гермиона растерянно надела капюшон и потянулась к дверной ручке.

— Если всё, что было, ты считаешь — притворством и готова перечеркнуть из-за метки, то мне не о чем с тобой разговаривать. Проваливай! Но помни, что я эту метку не просил и, ни один Поттер не стоит того, чтобы я спал с грязнокровкой!

После этой пламенной речи Драко сам открыл дверь.

Гермиона застыла на месте в нерешительности. Она не зная, что делать? Только, что хотела уйти, но теперь не была так в этом уверена.

— Малфой, я переспала с тобой, потому, что хотела тебя. И ещё там, в старом классе, осознала это. Я скучала по тебе пока лежала в больничном крыле и страшно испугалась, что потеряю, когда ты не захотел общаться со мной. Но каковы бы ни были мои чувства, важно знать по какой причине ты переспал со мной, ведь ты сам только что сказал: «ни один Поттер не стоит того».

Драко взял её за руку и притянул к себе.

— Может ни один Поттер и не стоит, зато ты стоишь. Стоишь того, чтобы я забыл обо всём на свете. Я так давно хотел тебя, но не мог… понимаешь?

Гермиона идеи «чистой крови» не понимала и не разделяла, потому просто промолчала.

— Когда нас поставили в пару, я не знал, что делать, — завораживающим низким голосом продолжал Малфой. — Видеть тебя рядом и не иметь возможности взять желаемое просто невыносимо! И, чем всё закончилось? Я плюнул на всё ради того, чтобы целовать тебя, ласкать, овладевать тобой. Это желание оказалось выше моих сил. И сейчас мне больно осознавать, что ты не хочешь принимать меня таким, какой я есть. Не хочешь узнать меня лучше, а продолжаешь жить войной. Видишь во мне только плохое. Почему, Гермиона? Думаешь, я бы стал показывать тебе метку, если бы шпионил? Это произошло только потому, что я доверяю тебе. Хочу быть с тобой честным.

Он нежно провёл пальцами по её щеке. Она подняла на него блестящие карие глаза.

— Драко, не заводи старую пластинку, я её уже слышала. Что дальше? Мы загоняем себя в глухой угол.

Он наклонился и легко коснулся своими губами её губ.

Гермиона инстинктивно положила ладони ему на грудь.

— Не знаю. Ничего не знаю, ничего, кроме того, что невыносимо хочу тебя!

Он поволок её к кровати, попутно стаскивая одежду.

— Малфой, если узнаю, что ты меня поишь «Амортенцией» — убью!

— Взаимно!

Драко в постели напоминал того, в честь кого он был назван: хищный и беспощадный.

— Мне всё ещё больно, — пожаловалась она.

— Это пройдёт. Ты привыкнешь ко мне, — успокоил он, пытаясь проникнуть в неё.

Через пару минут Гермиона полностью отдавалась своему Пожирателю на пожелтевших простынях гостиничной койки. Следующим вечером было то же самое и так целый месяц.

Светлый ум Гермионы Грейнджер затмевала страсть, и она больше ни о чём думать не могла, как о теле слизеринца. Хотела слышать его стон, чувствовать его поцелуи, его желание. А он отчаянно хватался за неё, говорил, что сошёл с ума и просил всё больше и больше.

Осенними вечерами они пробирались по очереди в тёплый гостиничный номер, спрятав лицо под широким капюшоном мантии. Сливались воедино, отдавались страсти и тягостно расставшись, крались обратно в свои воюющие факультеты, чтобы там соврать с три короба о проведённом вечере.

Но никто не стремился поймать их на лжи, потому, что большинство учеников сами крутили романы с «искусственными друзьями» и только единицы делали это открыто.

— Как там Поттер и Уизли? Не спрашивают тебя, чем ты со мной занимаешься? — спросил однажды Драко, откинув мокрую прядь волос со лба Гермионы.

— Спрашивают, но чаще Рон, чем Гарри. И делает он это в основном при помощи Джинни. Гарри же только вскользь интересуется. Он много времени проводит с директором, но, наверное, я не должна об этом тебе говорить?

Гермиона сделала глоток воды из стакана и потянулась за одеждой, разбросанной на полу возле кровати.

— Что ты им отвечаешь? — Драко забрал у девушки свитер, до которого ей удалось дотянуться, и, отправив его обратно на холодный пол, притянул её к себе.

— Драко, нам пора собираться, иначе я не знаю, что буду рассказывать им. Они могут не поверить в обычную историю о прогулках в саду или же в то, что каждый из нас занимается своим делом.

— Только Уизли могут заподозрить тебя, Поттер не станет, — загадочно произнёс Драко, проводя пальцами по плавным изгибам тела девушки.

— Что ты имеешь в виду?

Он самодовольно хмыкнул.

— А то, что «Золотой Мальчик» спит с Паркинсон уже как две недели.

Гермиона вскочила.

— Этого не может быть! Гарри любит Джинни!

Драко откровенно расхохотался.

— По-твоему, мы одни такие? О нет, я прекрасно знаю Паркинсон. От неё ещё никто не уходил … целым. А твоему Гарри, видимо, очень этого не хватало. Я уж не знаю: то ли рыжая — бревно, то ли она ему просто не даёт?

— Не смей говорить так о Джинни! — закричала девушка.

Малфой поднял руки и слабо кивнул, игриво давая понять, что сдаётся.

— Откуда тебе это известно?

Гермиона ходила туда-сюда по комнате, прикусив пальцы руки.

Драко с досадой глянул на пустой бокал сливочного пива и принялся сам одеваться.

— Ну как откуда. Паркинсон таскает его к нам. А этот придурок прячется под мантией-невидимкой. Пару раз они забывали про заглушающее заклятие, и добрая половина Слизерина слышала стоны голубков. Однажды мантия сползла. Блейз как раз заходил в гостиную. Он сделал вид, что не увидел Поттера, но вечером всё рассказал мне.

— Какой ужас, — Гермиона закрыла лицо руками и села на край постели. — Я не могу в это поверить. Гарри… Как он мог?

— Прекрати, Паркинсон спит со всеми. Вот увидишь, стоит Дамблдору отменить своё задание, и она прыгнет в койку к кому-то ещё.

— И, что же, ты с ней тоже спал?

Драко мысленно чертыхнулся, все-таки надо следить за языком.

Он бережно обнял Гермиону.

— До тебя у меня были женщины, но не много, к тому же, ничего похожего на то, что происходит между нами, — честно сознался он. — И ещё, я был у неё первый.

Гермиону уколола обида, хотя она и пыталась мыслить здраво и чисто. Ведь сама не знала в конце лета, что судьба сведёт её с Малфоем.

— И всё же Гарри…

— Оставь его, он сам разберётся. Пока об этом не узнают другие, ничего страшного в этом нет.

* * *

Другие узнали достаточно быстро. На следующий день, во время урока Защиты от Тёмных Искусств, по рядам учеников пробежала пошлая карикатура, изображающая Поттера, выжигающего надпись на лобке Паркинсон «Здесь был Гарри», а рядом на теле девушки ютятся сотни подобных надписей с другими именами «покорителей холма Венеры».

Карикатура летала по классу за спиной учителя, раскрывалась перед каждой партой и быстро взмывала в воздух, пока не была уничтожена заклинанием Гермионы. Это произошло как раз в тот момент, когда пергамент развернулся перед глазами Рона и Гарри.

— Что это? — ошарашено спросил Рон.

Краска с лица «Чудо Мальчика» вначале отхлынула, сделав его пергаментным, а затем накатила с такой силой, что Гарри стал походить на варёного краба.

— Это очередная идиотская шутка! — за парня ответила Гермиона.

— Да… — промямлил Гарри. — Я узнаю, кто это сделал!

— А чего ты покраснел, Поттер? — язвительно спросил Драко.

Гермиона бросила на парня испепеляющий взгляд. Тот лишь ухмыльнулся.

Гарри стиснул зубы. Рон сдвинул брови. Драко брезгливо окинул их взглядом и отвернулся.

Рядом сидела вжавшаяся в парту Паркинсон.

— Д-а-а-а, не ожидал… Хотя нет, ожидал, но надеялся, что ты до такого не опустишься.

— Закрой рот Малфой! А то запущу Авадой! — прошипела девушка. — Лучше скажи, кто отправил это художество по рядам?

Драко вскинул брови.

— Ясно кто! Тот, кому ты не дала! Изматывает тебя твой Поттер.

— Драко, я второй раз предупреждать не стану!

— Успокойся, мне плевать с кем ты спишь, — равнодушно заверил он и, подперев голову кулаком, перевёл всё внимание на доску.

Гарри чувствовал на себе попеременно все цвета радуги.

Ну вот как ему сейчас посмотреть в глаза Рону?

«А что Рон? Он тоже виноват. Кто просил его уезжать домой в тот вечер? Ещё и Джинни забрал!»

Гарри вспомнил с чего всё началось: с библиотеки…

Он перевернул страницу учебника и загладил её пальцами.

«Эх, как жаль, что Уизли нет в школе!»

Он пытался предложить Гермионе вместе справиться с заданием, но у девушки возникли неотложные дела. Гарри прикидывал, что это может быть, но в голову не лезло ничего, кроме закупки очередных «интересных книг».

Если бы ему кто сказал, что Гермиона отправилась за розовым маслом, для сексуальных утех с Малфоем, то он просто плюнул бы ему в лицо.

Какая же невыносимо скучная эта Нумерология! Совершенно ему непонятная. Но забросить её нельзя! Дамблдор поставил условие: Гарри должен успевать в учёбе, иначе директор перестанет посвящать его в свои планы.

Прочитав очередное правило раз пять, но, так и не поняв его, Поттер решил, что без Гермионы он безнадёжен и закрыл учебник.

Тут в библиотеку вошла Пэнси.

— Привет Гарри! Чего это ты сидишь один в выходной день? — поинтересовалась девушка.

Как так вышло, что она начала называть его по имени, он не помнил. Но это было сущим пустяком по сравнению с теми номерами, которые иногда откалывала Паркинсон.

Стоит ли говорить о том, как она прохаживалась перед ним с кошачьей грациозностью, садилась, непременно закидывая ногу на ногу, так что бы из-под коротенькой юбки было видно кружево чулок.

Любила взять в рот кончик пера и как бы невзначай его облизнуть, при этом подмигивая Гарри.

Однажды Пэнси завела Поттера в нишу и показала накрашенные золотисто-алым лаком ноготки.

— Красиво, — сконфуженно похвалил он.

Девушка засияла.

— Это для тебя, мой гриффиндорец!

Гарри обдало жаром, казалось, даже очки запотели.

— Спасибо… — он нервно улыбнулся.

— Это ещё не всё, — певуче заверила она и ослабив галстук расстегнула несколько пуговиц на рубашке.

— Что ты делаешь!? — он попытался её остановить, на что она рассмеялась.

— Эй, Гарри, если ты думаешь, что я собралась тут перед тобой раздеваться, то можешь расслабиться, этого точно не будет, — после провела коготком по его груди и добавила:

— По крайней мере, сегодня.

Затем девушка аккуратно запустила руку себе под рубашку и вытянула красную тонкую бретельку лифчика.

— Вот! — торжественно произнесла она. — Я хотела показать тебе, что под формой Слизерина у меня есть немного Гриффиндора.

Гарри пытался засмеяться, но смех вышел нервным и искусственным.

В другой раз она принесла бутылку ликёра. Сказала, что у неё был тяжёлый день, и попросила составить компанию. Поттер согласился.

Она выпила лишь рюмку. Кокетливо макала в тягучий напиток пальчик и отправляла его в рот. Гарри старался не замечать её действий, и обратил всё своё внимание к собственной рюмке. Ликёр был противного вишнёвого вкуса, как раз такой, какой Поттер терпеть не мог, но незаметно для себя он выпил практически всю бутылку сам. Осознав этот факт, ему стало ужасно стыдно.

— Прости… извини… я… как-то так вышло…— бубнил он.

Паркинсон снисходительно улыбнулась.

— Гарри, Гарри… Что ж теперь тебе самому придется снимать моё напряжение. Мне многого не надо, всего лишь один поцелуй.

Поттер в конец смутился. Посмотрел на неё полными стыда глазами.

— Но у меня есть девушка…

Пэнси придвинулась ближе и положила руку ему на колено.

— А мы ей не скажем.

Её слова прозвучали чисто и убедительно. Гарри сам не понял, как приблизился к её лицу и поцеловал так нежно, как только умел.

Когда он отстранился, Пэнси восхищённо посмотрела на него. Затем приложила руку к губам, словно пытаясь удержать остывающий поцелуй.

— Надо сказать, что не врут люди, Гарри Поттер действительно великолепно целуется, — прошептала она.

— Правда? — голос Гарри сорвался на фальцет как у тринадцатилетнего подростка. Он покраснел. Пэнси кивнула и, чувственно приоткрыв рот, вновь потянулась к его губам.

Второй поцелуй вышел долгим и страстным. В конце Гарри заметил, что держит Паркинсон в объятьях. И тут ситуация резко показалась ему до ужаса преступной. Он вскочил тяжело дыша. Пэнси удивлённо на него уставилась. Поттер отмахнулся от неё как от дурного видения и бросился бежать. За спиной он услышал её заливистый смех.

Спал он как в лихорадке. Ему казалось, что даже мыши в норах перешептываются, обсуждая его поцелуи с Паркинсон. В дальнейшем он стремился провести их два часа дружбы в самых оживлённых местах Хогвартса. Говорил о чём угодно, только бы тема не была слишком личной. Пэнси всегда была довольная и ни на что не жаловалась. Часами слушала его занудную болтовню про квиддич и никогда не напоминала о случившемся. Но он нутром чуял, что эта хищная кошечка только изогнулась и ждёт удачного момента для решающего прыжка. И вот теперь она поймала его одного в библиотеке и Гарри нервно заёрзал, объятый страхом. Он даже Волан-Де-Морта не боялся, так как эту миленькую слизеринку, искусительно виляющую бёдрами. А происходило это потому, что он прекрасно понимал, что уже попался в её липкую паутину и сам не заметил как Паркинсон — шлюха куда-то исчезла, а появилась Пэнси — милая, красивая, благородная и образованная девушка. И чем дальше это заходило, тем больше он ловил себя на мысли, что волосы Джинни не такие чистые, а ногти не такие ухоженные, да и одевалась она не так искусно как слизеринка.

Пэнси подошла к столу, за которым сидел Гарри.

— Что ты тут изучаешь мой друг? — томно вздохнула она.

— Э-э-э… Нумерологию.

Она обошла вокруг, и встала за его спиной, положив руки на плечи.

— Интересно?

Поттеру показалось, что он очутился в бане.

— Да нет, не очень, — чужим голосом ответил он.

— Ну, тогда, значит, я тебе не помешаю.

«Придурок!» — вопило его подсознание. Кровь понемногу начала закипать.

Он нервно кивнул.

— Вот и славно.

Пэнси резко выдвинула парня из-за стола, заставив его открыть рот в немом изумлении, и ловко оседлала его сверху.

— Что ты делаешь?!— закричал парень.

— Гарри! — воскликнула Паркинсон. — Сколько можно делать вид, будто мы друг другу безразличны?

— Но мадам Пинс?— жалобно пискнул он.

— Мы одни, — заверила Пэнси.

В следующую секунду она взяла его лицо в ладони и поцеловала. Что было дальше, Поттер с трудом мог вспомнить. Голова его настолько закружилась, что он чуть не потерял сознание. Кажется, она стянула с него свитер, а потом они упали со стула. Дальше началось, что-то невообразимое: Пэнси спустилась вниз, расстегнула джинсы и коснулась языком того, чего Джинни и рукой-то тронуть не соглашалась. Слизеринка довела его до безумия, Гарри показалось, будто он сейчас не выдержит и умрёт, но вместо этого он в судорогах кончил.

Самое сложное после было произнести первое слово и этим словом стало его хриплое «Спасибо». В ответ она улыбнулась, и её улыбка превратилась в начало долгого пути Поттера в ад, который, по сути, был настоящим раем.

Милая темноволосая девушка со вздёрнутым носиком и танцующей походкой сделала прославленного Гарри Поттера наркоманом, привязав к себе каждую клеточку его тела. Она дала ему понять, что такое женская ласка. Научила потрясающим вещам и открыла множество граней неизвестной ему до этого физической любви. А ещё с её помощью он научился врать, врать красиво и по-настоящему. И сейчас он, что — то придумает для Рона и скроется подальше от его вопросительных глаз.