Еще не время

Все началось тридцать лет назад, когда я так неосторожно впустил в свое сердце одну рыжую бестию. Она была такой яркой, теплой, желанной… В моем сером и убогом мире Лили стала единственным проблеском, единственным маячком, к которому сразу же потянулась моя душа. Люди всегда относились ко мне пренебрежительно, не скрывая своего отвращения, но только не она. Девчонка с зелеными глазами смотрела на меня с любопытством. Когда я рассказывал ей о магии, она внимательно слушала, когда шутил — смеялась. Мне льстило ее внимание, поэтому я предпочитал не замечать жалости, временами проскальзывающей на ее прекрасном лице.

Хогвартс стал для меня настоящим домом. Огромный таинственный замок поражал своим великолепием. Множество коридоров, двигающиеся лестницы, волшебный потолок со сверкающими звездами — все это навсегда отпечаталось в моей памяти. Я наслаждался окружающей меня красотой, ощущал себя особенным, впервые по-настоящему осознавая то, что являюсь волшебником. А еще я помню улыбки учеников. Счастливые и грустные, задорные и робкие — они создавали неповторимую ауру магии. Нет, не той что можно облечь в слова и подчинить движению волшебной палочки, а настоящей, доступной даже магглам изначальной магии.

Все, кто окружал меня в тот день, излучали радость и восторг. Она тоже не стала исключением. Чуть робкая улыбка на нежных губах была прекрасна. И в первый раз в жизни я поверил, что все будет хорошо. Ведь у меня началась новая жизнь, и в ней была Лили. Я заставил себя поверить в эту иллюзию. И только теперь я понимаю, насколько это было глупо.

Праздник кончился, начались серые будни, и с ними пришло жестокое разочарование. Сверстники не понимали меня: некоторые из них испытывали ко мне отвращение, некоторые боялись, презирали. Мне же было все равно. Я всегда был одиночкой, и этот факт меня полностью устраивал. В то время для меня было важно мнение лишь одного человека — Лили. Только ей я мог открыть свою душу, рассказать о своих мечтах, маленьких победах и столь важных в то время открытиях. А она в ответ на мои откровения лишь мило улыбалась. Я любил ее улыбку и, возможно, именно из-за нее прощал ей многое. Капризы, равнодушие, самоуверенность — все это вдруг становилось абсолютно несущественным, стоило ей улыбнутся.

Шли годы, и я все отчетливей ощущал, как что-то неуловимо меняется в наших с Лили отношениях. Я отчаянно влюбился в эту девчонку с зелеными глазами. А она, как позже выяснилось, всего лишь жалела меня. Мы постепенно отдалялись друг от друга, но я упорно продолжал не замечать этого.

В конце пятого курса, после того, как я обозвал Эванс «грязнокровкой» наша дружба закончилась. Я не раз пожалел о вырвавшемся в порыве ярости и боли ругательстве, но было поздно. Она не хотела ничего слушать: ни объяснений, ни просьб простить. Она не верила в мое раскаяние, не верила в меня. Вот так просто, одним движением хрупкой ручки, Лили вышвырнула меня из своей жизни. Я раскрыл перед ней душу, а она без сожаления вытерла об нее ноги, даже не сняв обуви.

С того дня я начал писать историю своей жизни черными чернилами. Впрочем, ты это и так прекрасно знаешь.

Знаешь, жизнь странная штука. Иногда она дает многое, не прося ничего взамен. Иногда же приходится зубами вырывать у нее крохи счастья, так необходимые каждому живому существу. Я никогда ничего не получал просто так. За все мои желания мне нужно было бороться. Только долгий и тяжелый труд, приправленный упрямством и порой жестокостью, помогал мне достигать поставленных целей. Наверное, поэтому я стал таким циничным эгоистом, не верящим в бескорыстность окружающих меня людей.

Впрочем, я очень быстро перестал жаловаться на судьбу. Поступая на службу к Темному Лорду, я думал, что сумею добиться уважения и признания. В то время я не задумывался над методами. Важен был лишь конечный результат. Я пытал, убивал, предавал, лгал и ни разу за все это время меня не мучили угрызения совести. Вот так медленно, собственными руками, я уничтожил свою душу. Но сердце продолжало жить. Забавно, не так ли?

Смерть Лили стала для меня ударом. Я понял, что, несмотря на все то, что произошло между нами, я так и не смог разлюбить ее. А может, это была всего лишь иллюзия, глупая сказка, которой я пытался вылечить свое истерзанное сердце. Но оно, как назло, продолжало болеть.

Прошли годы, старые раны постепенно затянулись, и я смирился с моим незавидным положением. А потом появилась ты. Настойчиво и в тоже время мягко, будучи еще совсем девчонкой, ты начала «приручать» меня.

Я до сих пор теряюсь в догадках, что же тобой тогда двигало? Жалость? Возможно. Ты всегда жалела сырых и убогих, пыталась им помочь, даже против их воли. Интерес? Скорее да, чем нет. То, с каким упоением и восторгом ты поглощала новые знания, разгадывала хитроумные головоломки, наталкивало меня на мысль, что я для тебя просто очередная книга. Но вот беда: прочитанные книги быстро теряют свою прелесть, а решенные задачи становятся скучны и неинтересны. Я не мог позволить тебе играть со мной. Моя гордость бы этого не выдержала. Но и использовать тебя в своих корыстных целях я не мог — остатки совести не позволяли мне поступить с тобой так.

После финальной битвы ты пришла ко мне с просьбой взять тебя в ученики. Я согласился, даже не подозревая о том, какие проблемы меня ожидают в будущем.

Все началось со споров о теории зельеварения. Ты так отчаянно пыталась отстоять свою точку зрения, пыталась убедить меня в своей правоте... Но куда тебе было тягаться со мной в словесных поединках? Иногда лишь одной фразой, одним небрежно брошенным словом я мог разрушить всю цепочку тщательно составленных тобой аргументов. Ты злилась — кричала или молча уходила с высоко поднятой головой, — но никогда, никогда не плакала. Никогда.

Забавно было наблюдать твои жалкие попытки флиртовать со мной. Интересно, в какой книге ты вычитала, что частое хлопанье ресницами может заинтересовать мужчину? Со стороны это выглядело очень глупо и неестественно. Хотя, чего уж там скрывать, мне было чрезвычайно приятно твое внимание. Но, Гермиона, ты не знала, что мое сердце уже давно выжжено дотла долгими ожиданиями и бесконечными разлуками. Я не хотел вновь влюбляться. Даже в тебя. Однако разве кто-нибудь когда-нибудь интересовался моим мнением?

Ты такая красивая и беззаботная. В конце концов, я не мог не поддаться твоим чарам. В очередной раз, когда мы спорили, я совершил непростительную глупость. Хотя нет, пожалуй, это был единственный мой верный поступок за многие годы. Одним резким и уверенным движением я прижал тебя к себе и поцеловал. Ты ответила так неуверенно, будто боялась, что я сразу же оттолкну тебя. Но даже эта робкая, неумелая ласка вновь заставила меня почувствовать, что сердце все еще бьется в груди.

Красными чернилами ты начала писать продолжение нашей истории. В ней было все: горечь, страсть, счастье. Мы учили друг друга любить. Ты показала мне, каким приятным может быть завтрак в компании любимого человека, особенно когда он молчит. Я же научил любить тебя свое тело. Ты жадно впитывала в себя новые знания и очень быстро овладела искусством соблазнения. Незаметно я привык к твоему присутствию, бесконечным вопросам и по-детски наивной улыбке.

Медленно, шаг за шагом, мы пришли к выводу, что у этой сказки может быть продолжение. Ты стала для меня больше, чем друг или любовница. И я почти забыл о горечи и отчаянии, о жизни, написанной черными чернилами. Проживая каждый день рядом с тобой, как последний, я понял, что смогу вновь открыть свою душу.

Вот только вместе с счастьем пришел страх, что ты уйдешь, и эта история закончится жирной точкой. Но сейчас это неважно. Я привык к потерям, привык платить за все в этой жизни. И поверь, я не стану удерживать тебя, если ты решишь уйти. Просто будь счастлива. Это единственное, о чем я прошу тебя.