Осенний излом

Противно моросил холодный дождь. Она плотнее закуталась в плащ – на улице было довольно прохладно. Щёки пылали. Как-то неправильно это всё оказалось! Нехорошо. Рой мыслей отчаянно метался в голове, её обуревали совершенно противоречивые эмоции. Хотелось одновременно смеяться и плакать. А ещё провалиться сквозь землю от стыда. Негромкий хлопок аппарации – и она очутилась у дверей ничем не примечательного дома. Он ждал её у окна. Посмотрел виновато, словно нашкодивший щенок, но промолчал. – Всё хорошо, – ответила она на непроизнесённый вопрос. Майкл порывисто обнял её и прошептал куда-то в висок: – Прости, мне надо было самому это сделать. Будто это могло что-то изменить. – Я не думаю, что это оказалось бы лучшим выходом. Я не хотела стать свидетельницей подобной беседы, а тебя пришлось бы потом в Мунго выхаживать после парочки редких проклятий, – ей пришлось сказать это только для того, чтобы заполнить паузу. Она прижалась к его плечу. Слёзы всё же навернулись на глаза, а ведь она обещала себе не плакать. – Глупо. Как же это всё глупо! Майкл молча сопел. Ему нечего было сказать. Если быть до конца честной, им обоим стоило сейчас помолчать. – Надо было раньше рассказать ему, – продолжила она, обращаясь скорее к себе, чем к нему, – А я боялась. Дура. Понимаешь, он ведь знал про нас всё! Всё, с самого начала знал. И ничего мне не говорил. Терпел и ждал, когда я первая решусь. Говорит: тебе стоило раньше сказать, и я бы отпустил, я же вижу, что мы только мучаем друг друга. – Что он прямо так и сказал? В ответ она только кивнула и тихонько всхлипнула. Осталось только разреветься в довершение ко всему. Будто ей недостало сегодня унижения и без того. – Прости меня, – теперь Майкл постоянно будет извиняться ни за что. Ничего всё как-нибудь образуется. Мы что-нибудь придумаем. Обязательно придумаем. ~*~*~*~ – Гермиона и Джинни уже ждут нас на Гриммо, – Рон придержал дверь магазина, пока Гарри выходил с большой коробкой в руках. – Как ты думаешь, мистеру Уизли понравится подарок? – Понравится, не сомневайся, – усмехнулся рыжий. – Только не уверен, что твой подарок останется в целости через пару дней. Они торопливо завернули в безлюдный переулок, чтобы аппарировать на площадь. – Подожди, – Рон вдруг остановился и тронул его за рукав. – Скажи, что у вас с Джинни там происходит? Она в последнее время сама не своя. Странная такая. Вы поссорились, да? – Рон... – Слушай, я твой друг, и ты мне можешь всё рассказывать, – продолжил Уизли, почему-то краснея, – у нас с Гермионой тоже не всегда гладко. Помнишь, какой скандал она мне закатила, когда мы опоздали на её конференцию? – Рон, давай не сейчас. Сегодня праздник... Потом, хорошо? – Мерлин, ну, как же ему-то объяснить?! Гермиона бы поняла. У Гарри возникло ощущение, что она и так всё уже знает. – Ладно, захочешь – скажешь, – друг только пожал плечами, хотя было видно, что он немного обиделся. Конечно, когда-нибудь придется это сделать. Всем сказать и Рону, и мистеру Уизли, и Молли. Особенно Молли... ~*~*~*~ По глазам Гермионы он сразу понял, что не ошибся. Она всё знает, но давно ли? Скорее всего, как обычно сама догадалась. Судя по тому, как ведет себя Джинни, она Гермионе не говорила ничего. Боги, если так будет дальше продолжаться, все станет ясно раньше, чем требуется! Джинни действительно заметно нервничала и старалась не встречаться взглядом ни с мужем, ни с братом. Улучив момент, Гарри взял её за руку и сжал узкую ладонь. Может, этот простой жест немного успокоит её. Бедная, малышка Джинни! Зачем же они это натворили! Джинни глянула на него с благодарностью и некоторым недоумением. Поддавшись неведомому порыву, он обнял её и произнес тихо так, чтобы было слышно только им двоим: – Ты всё равно остаешься моим близким человеком. Что бы ни случилось. Понимаешь? Не бойся, всё хорошо будет. Всё нормально, честно. Она кивнула. Казалось, эти слова придали ей уверенности. Рон и Гермиона уже стояли у камина с подарками, полностью готовые отправиться в Нору. У обоих было такое довольное выражение лиц, что становилось горько и неловко, словно они с Джинни обманывают их. Хотя они именно это и делают. Гарри отметил, что Гермиона едва заметно нахмурилась, но через секунду снова улыбнулась и поторопила их. Сколько в этой улыбке было правды? ~*~*~*~ В Норе как обычно было шумно, тесно и пахло чем-то вкусным. Молли радушно встретила их всех, расцеловала и, кажется, была готова прослезиться. Сегодня, по случаю торжества, всё семейство Уизли наконец-то было в сборе. Близнецы поздравляли отца в своей обычной манере. Оставалось надеяться, что к вечеру они не разнесут дом в щепки. Их не изменила ни война, ни время. Насколько Гарри было известно, их бизнес вполне успешно развивался. Билл и Чарли чем-то донимали Перси. Всё как в старые времена. Похоже, что ждали только их. Артур пришел в восторг от магловского телевизора. Судя по настроению именинника, телевизор действительно долго не "проживет" в Норе. Фред и Джордж оказываются рядом, как только Молли исчезает на кухне. – Готовьтесь, мама собирается вас опять донимать расспросами о том, как скоро в ее доме будут бегать маленькие Поттеры и Уизли, – Джордж лучезарно улыбнулся. На его лице теперь красовался шрам, совсем небольшой, но теперь их с Фредом уж точно не спутать. Гермиона и Рон рассмеялись в ответ, Джинни моментально ретировалась помогать накрывать на стол, а Гарри выдавил не самую убедительную улыбку. – Хотя, сегодня на повестке дня Флёр, быть может, вам повезет, и до вас очередь не дойдет, – смеясь, добавил Фред. Билл прибыл один. Флёр тяжело переносила беременность, и аппарировать было рискованно. Об этом Молли говорила почти весь вечер, и Гарри уже надеялся, что им и впрямь удастся избежать пристального внимания. Но естественно этого не произошло. Молли, порядком раскрасневшаяся от выпитой сливовой наливки, начала донимать "своих младшеньких". Неужели ей так хочется внуков? От Гарри не укрылось, что Джинни сидит белее мела, и Гермиона, заметив это, как может, старается переключить внимание на себя. Они что, правда, собираются завести ребенка? Рон уже достаточно пьян, что вызывает многочисленные подколы близнецов. Шум становится почти невыносимым. То ли от него, то ли от спиртного вдруг сильно начинает болеть голова. Гарри подумывал, как бы улизнуть незаметно на улицу. В доме слишком душно и глоток свежего воздуха сейчас просто необходим. Он мельком глянул на Джинни: ее бледность всерьез вызывала опасения. – Джинни? – спросил он негромко. – Все в порядке? Она вдруг со всей силы вцепилась в его руку. – Гарри, мне... – Тебе нехорошо? Пойдем, выйдем, на воздухе станет легче. Что-то подсказывало – их уход не остался незамеченным. На улице Джинни вырвало. Так сильно, что становилось страшно. Трясущимся руками он поддерживал ее хрупкое тело и гладил по голове, не зная даже, чем ей можно помочь. Из дома слышалась музыка. – О боже, Гарри, что с ней?! – Гермиона выбежала к ним во двор. – Не знаю, может это от духоты или съела что-то не то. Он как мог, постарался придать голосу спокойствия. Только руки судорожно стискивали плечи Джинни, сквозь тонкий свитер чувствовалось тепло кожи. – Гарри мы сейчас же аппарируем к нам домой. Пожалуйста, придумай, что сказать остальным, чтобы они сильно не беспокоились, – Гермиона забрала у него почти бесчувственную Джинни. – Я умоляю, только не давай Рону напиться еще больше. Постарайтесь ни во что не влипнуть. А лучше вообще незаметно как-нибудь забери его домой. – Да, конечно, – пробормотал он, стараясь унять дрожь. Головная боль никуда не подевалась. Он зажмурился до бликов перед глазами. Вот уже несколько месяцев ему казалось, что он бесцельно блуждает в бесконечном лабиринте. Он смотрел на жизнь сквозь мутные стекла, с каждым днем погрязая во лжи, неопределенности, ломящей неудовлетворенности. Слава убийцы темного мага тяготила его. Он давно перестал искать свое место, чувствуя себя ненужным, чуждым этому миру. Иногда ему просто хотелось перестать существовать. Чтобы друзья оставили попытки растормошить его, чтобы Джинни вздохнула спокойно и стала строить свою жизнь, как ей вздумается. Не существовать не получалось. Приходилось идти на работу, придумывать себе проблемы, закрывать глаза на то, что жена пропадает с другим, беспокоясь лишь о том, чтобы она не простудилась дождливым вечером. Он наговорил всякой ерунды Молли и Артуру, схватил Рона за шиворот, толкнул в камин. Под недоуменными взглядами многочисленных Уизли пообещал вскорости объявиться в гости и зачерпнул горсть летучего пороха. Не очень-то он умеет успокаивать окружающих. Но что уж тут поделать! ~*~*~*~*~ Дома у четы Уизли-младших уютно. Гермиона ждала их прибытия. – Что с Джинни? – первым делом спросил Гарри, вытаскивая ничего не понимающего Рона из камина. – С ней все в порядке, она заснула, – ответила Гермиона и гневно воззрилась на Рона, – Рональд Уизли, я была бы очень признательна, если бы ты тоже немедленно лег спать! – Я не пьян! – заявил Рон. – Кто-нибудь потрудится мне объяснить, что тут происходит! – Джинни стало плохо. А вам, особенно тебе, Рон, не стоило долго засиживаться. Я попросила Гарри, чтобы он забрал тебя. – Нормально сказать нельзя было! А то запихнул меня в камин и даже не объяснил толком ничего, – Рон обиделся как-то по-детски. – Я сделаю чай. Гермиона ушла на кухню, не обратив внимания на недовольное бормотание мужа. В такие моменты становится ясно, кто главный в этой семье. И их обоих это устраивает. – Даже фейерверк не остались посмотреть, – все еще бурчал Рон, – Фред и Джордж говорили, что припасли нечто грандиозное. Гарри, может, вернемся? – спросил он с надеждой в голосе. – Рон, не будь ребенком, что ты фейерверка не видел, что ли? – Ты говоришь сейчас совсем как Гермиона! А что с Джинни, кстати? ~*~*~*~*~ Они сидели в гостиной и пили душистый гермионин чай, когда пришло сообщение от Кингсли. На помятом оторванном куске пергамента было написано название улицы и просьба явиться туда немедленно. "Случилось нечто ужасающее" – сообщал Шеклболт. – Я иду с вами, – тоном, не терпящим возражений, поставила их перед фактом Гермиона. – Зачем это тебе? – удивился Рон. – Здесь сказано явиться мне и Гарри, это наверняка какие-то дела аврората. Тебе не обязательно... – Но тут сказано, что случилось что-то ужасное. Я должна пойти с вами. Когда она так говорит, спорить с ней не имеет смысла. ~*~*~*~ Они оказались немного дальше того места, что требовалось. Гарри заметил мерцавший вдалеке купол магглоотталкивающих чар. Время было уже позднее и, как считал Поттер, можно было бы и обойтись без него. Купол, правда, был внушительных размеров, и чем ближе они подходили, тем тревожнее становилось. На месте была большая группа авроров. Здесь были почти все из их отделения. Это настораживало – обычно на различные происшествия отправляли небольшие группки в три-четыре человека. Недобрые предчувствия укрепились, когда они заметили высокую фигуру самого Кингсли. Что должно было случиться, чтобы сам министр в столь поздний час прибыл на место происшествия? Они ускорили шаг. – Привет, Симус, что там такое? – окликнул Рон бывшего однокашника. Финниган медленно обернулся. – Зачем вы ее привели? – хрипло спросил он, указывая на Гермиону. – Миссис Уизли, вам лучше уйти. Уведите её немедленно, – сказал рядом кто-то, чьего лица Гарри не разглядел. Гермиона стала проталкиваться вперед. Рон и Гарри последовали за ней. – Не смотри лучше, – мрачно сказал Симус.Но было поздно. Девушка издала сдавленный звук и стала оседать. Рон лишь успел подхватить ее на руки.

~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~*~ – Гарри, это ведь не чёрная магия? – в голосе Гермионы слышалась такая непривычная для неё неуверенность. – Нет. Никто из авроров присутствия чёрной магии не ощутил, хотя, что-то нехорошее в этом всё же чувствуется. Они сидели в небольшой, скудно обставленной комнатушке в аврорате, которую Гарри и Рон гордо именовали своим кабинетом. Произошедшее было действительно ужасным. Это не было делом рук Пожирателей, восемь маглов погибли не от зубов оборотня или другого зверя. Их разорвало в клочья, превратив тела в кровавую массу одним лишь стихийным выбросом магии. Ребята из отдела магических исследований с уверенностью утверждали, что эта магия могла принадлежать лишь ребенку. Чистая, еще ничем не замутненная. Это подтверждала и единственная сколько-нибудь ценная улика, лежавшая сейчас перед Гарри на столе – смешной плюшевый мишка. Вероятно, он был обронен владельцем после того, что случилось. Голова раскалывалась. Боль, терзавшая еще с вечера, только усилилась, накатывая теперь мучительными волнами. Гарри опустил палочку. – Нет. Ничего не получается. Попробуй ты, Гермиона. У Гермионы тоже ничего не вышло. – Складывается впечатление, что этот выброс магии стер всю информацию, – устало проговорила она. – К сожалению, определить того, кому принадлежала игрушка, теперь не сможет ни одно заклинание. – Какого чёрта тогда мы должны этим заниматься – тут ни на фунт не пахнет ничем темномагическим! – взорвался Рон. – Пусть из отдела по надзору за несовершеннолетними над этим голову ломают. Детские неконтролируемые выбросы магии это их компетенция. У нас и с Пожирателями проблем хватает. Это ужасно, конечно, но всё равно… – Рон, мы будем заниматься этим делом, потому что Кингсли поручил его нам. Тебе, мне, Симусу, Корнеру. Сейчас вам с Гермионой нужно вернуться к себе домой и отдохнуть, как следует. Завтра начнем проверять всех волшебников в округе, у которых есть дети походящего возраста. – Хорошо. А ты куда? – Я пройдусь немного. Надо подумать, разобраться во всем. – Гарри, но на улице ночь! – Не беспокойтесь, ничего со мной не случится. ~*~*~*~ Как же все паршиво. Казалось бы, все ведь хорошо складывалось. Война, наконец окончена, Гарри Поттер получил свою славу, стал победителем. Вот только на поверку оказывается, что далеко не все так безоблачно, как представлялось. Его сделали заложником этой победы, и он вновь не принадлежит себе. О новом герое магического мира пишут книги, статьи в газетах. Любой его шаг тут же становится достоянием общественности. Знаменитостью все-таки быть сложно. От Поттера ждали брака с Джинни Уизли, и он, идиот, не смог не сделать ей предложение. А она не смогла, под пристальными взглядами родных, друзей, репортеров, в конце концов, сказать "нет". И так по-дурацки все получается! Они по-прежнему близки как брат с сестрой. И через это не переступить. А Молли внуков требует. И они чуть ли не хором заявляют, что скоро все будет. Врут, конечно. Ну, любят Джинни с Майклом друг друга. Видно же, что любят, как бы ни пытались скрыть свои отношения. И как только Рон не замечает?.. Надо что-то делать, и страшно представить, какая суматоха начнется, когда они подадут на развод! Гарри стоял и смотрел на реку. Здесь было тихо, и можно было спокойно подумать. Это место на окраине Лондона он приметил давно, ещё во время одной из своих первых операций в аврорате. Оно пользуется дурной славой, зато можно побыть наедине со своими мыслями. Старый каменный парапет кажется цельным, словно вытесанным из куска скалы. Быть может, его создание не обошлось без магии. Здесь довольно глубоко так, что вода внизу кажется черной. Идеальное место для самоубийц, чьи тела потом находят ниже по течению. Гарри усмехнулся. Вероятно, он сейчас представляет весьма жалкое зрелище. Победитель, аврор коротает вечер в одиночестве, распустив сопли, по поводу того, что в его жизни сложилось всё не так, как хотелось. Ещё и убийства эти. Завтра начнутся допросы. Но завтра будет завтра, а сегодня стоит вернуться домой и хоть немного поспать. Он повернулся и собрался было уйти, но вдруг заметил, что не один. В нескольких метрах от него стоял парень и так же смотрел на воду. Думал это место только твоё, Поттер? Магл был примерно одного роста с ним. Одет слишком легко для достаточно прохладного сентябрьского вечера. Немного поколебавшись, Гарри всё же решил подойти к нему: мало ли что, место-то нехорошее. – Простите, – негромко сказал он, чувствуя себя неловко, но парень не откликнулся, и, похоже, вообще не заметил чьего-либо присутствия. Может, он не слышит? – Простите, – повторил Гарри громче. И добавил, уже жалея, что вообще обратил внимание на этого странного человека, – Быть может, вам нужна помощь? Но и на этот раз ответа не было. Волшебник пожал плечами. Наверное, человек просто задумался крепко, с кем не бывает, или не имеет желания заводить разговор с не в меру навязчивым, прохожим. – Извините, что побеспокоил, – на всякий случай пробормотал Поттер и пошёл прочь. ~*~*~*~ Набережная осталась далеко позади. Однако незнакомец не шел у него из головы. Это ведь ненормально, если человек не реагирует, когда к нему обращаются? Недоброе предчувствие неприятно кольнуло. Гарри тихо выругался. Перед глазами встала, одинокая фигура, взбирающаяся на скользкий каменный парапет. Проклиная свою бурную фантазию, он развернулся и побежал. Может, уже поздно? Он бежал, мысленно моля Мерлина, чтобы всё это оказалось только игрой его воображения. Бежал так быстро, как только мог, задыхаясь, напрочь забыв о том, что можно было аппарировать. Вспомнил об этом только тогда, когда в темноте стал различим силуэт незнакомца. Гарри аппарировал, но всё равно не успел. Руки поймали пустоту. Раздался громкий всплеск. Вода показалась ледяной. Вспомнилось замерзшее озеро, и хорукрус, тянущий ко дну. ~*~*~*~ Дом на площади Гриммо казался чужим и необжитым. Магл лежал на кровати в одной из гостевых спален. Его дыхание было ровным, но он всё ещё был без сознания. На вид он немного моложе Гарри. Светлые волосы и тонкие черты лица придавали ему некоторое сходство с Малфоем. Следовало его согреть. Гарри быстро разжёг камин, стянул с парня мокрую одежду и закутал его в тёплое одеяло. Вот так будет лучше. Он спустился вниз, взял из буфета бутылку огневиски. После третьего «Эннервейта» магл сел на кровати и затравленно огляделся. – Где я? – вполне предсказуемо спросил он. Гарри со всей мыслимой осторожностью рассказал ему, что случилось. Пока он говорил, недоумение на лице парня сменилось удивлением, потом пониманием и под конец страхом. Красивые черты лица исказились, превращаясь в уродливую гримасу. – Зачем вы это сделали? Кто вас просил?! – оборвал он своего спасителя на полуслове. В голосе послышались истеричные нотки. Совсем как Малфой в Запретном лесу. Не то чтобы Поттер ждал пылкой благодарности, но такая реакция застала его врасплох. – Что значит – зачем? – Где моя одежда? – не удостоив его ответом, магл вскочил с кровати. – Я хочу уйти отсюда. – Никуда ты не пойдешь, пока не объяснишь мне, что с тобой произошло. Внятного объяснения не последовало. Парень что-то кричал, требовал выпустить его. Пара пощёчин привела лишь к слезам и ещё более усилившейся истерике. Пришлось насильно вливать ему успокоительное зелье. После они сидели на ковре перед камином и методично поглощали огневиски. Расспрашивать незнакомца о чем-либо не имело смысла. Гарри решил, что тот сам расскажет, когда захочет. А сейчас была одна цель, запить все это, забыть, вычеркнуть из памяти, хотя бы посредством алкоголя. Совершенно не хотелось думать, что через несколько часов необходимо быть на работе. К черту оно все пошло! Он узнал, что его нового знакомого зовут Джереми. Парень закутался в одеяло и неотрывно глядел на огонь, затем он вдруг посмотрел на Гарри и тихо-тихо сказал. – Спасибо. За новыми порциями алкоголя пришлось опять спуститься вниз – летающие в воздухе бутылки магл вряд ли бы оценил. За окном уже серел рассвет, когда Гарри понял, что засыпает. Он перебрался на кровать. Во сне ему казалось, что кто-то легонько поцеловал его в губы. Глупый сон. ~*~*~*~ Он проснулся от голоса Гермионы. Тяжёлое похмелье давало о себе знать, и он не сразу сообразил, почему у неё такой ошеломлённый вид. Джереми лежал рядом на кровати по-прежнему без одежды. Это многое объясняло. Пришлось оправдываться. – Я приходила утром. Кричер сказал, что ты вернулся поздно и сейчас спишь, – сказала Гермиона, когда они сидели в гостиной. – Мы решили дать тебе отдохнуть, но когда ты не появился к обеду, я забеспокоилась. Гарри еще раз пересказал вчерашние события. – Что ты ним собираешься делать? – во взгляде Гермионы читалось – нет, не осуждение, но что-то похожее. (Будто тебе проблем не хватало!) Это злило. Не должен же он был оставить его тонуть! Джереми стало намного лучше. Он долго извинялся и клялся ничего с собой не сделать. Чтобы хоть как-то отблагодарить спасителя, позвал его на ужин, обещая коллекционное вино. Вино Гарри никогда не любил, но согласился прийти. Магла он провел до дома, приложив немало усилий на чары иллюзии. Все-таки на площади Гриммо есть некоторая путаница с номерами домов. В аврорате он встретился с Роном. Вид у того был непередаваемый, и Гарри начал подозревать, не убили ли ещё кого. – Гарри, почему вы с Джинни никому ничего раньше не сказали?!! Она утром отправилась в Нору и поговорила с мамой. Лучше не спрашивай, что из этого вышло… Гарри действительно не горел желанием узнать. Уизли, тем временем, продолжил: – Я не понимаю, вы ведь были замечательной парой. Скажи мне честно, что на самом деле произошло? – Ничего Рон. Наверное, просто мы не те люди, которые могут быть счастливы рядом. Рон стушевался. Было заметно, что он сам ещё не решил, как реагировать на всё это. После непродолжительного молчания он, наконец, произнес: – Всё равно я не понимаю. Мама, наверное, с ума сходит. Тебе, пожалуй, не стоит появляться в Норе в ближайшее время. – Мне, жаль, что так получилось. – Ладно, черт с тобой. Мы с Корнером проверили несколько семей, и кажется, у нас кое-что есть.

В комнате было едва ли не холоднее чем на улице. Причиной тому – распахнутое окно, которое никто не удосужился закрыть. На потертом, видавшем виды диванчике сидела немолодая женщина. Она прижимала к себе ребенка лет пяти. Малыш тихонько всхлипывал. – Вот, – бодро заявил Рон. – Симус и Майкл на всякий случай проверяют остальных, но, похоже, это уже излишние меры. – Почему окно открыто? – сухо спросил Гарри. Рональд уставился на него с немым удивлением. Так он раньше смотрел на Снейпа, когда тому, развлечения ради, вздумывалось задавать вопросы, не касающиеся темы. – Причем тут окно? – более идиотского вопроса Уизли придумать не мог. Гарри чувствовал, как вновь напоминает о себе раздражение, зародившееся ещё во время визита Гермионы. Неприятные ощущения – последствия вчерашней ночи, не исчезнувшие, несмотря на выпитое перед выходом зелье, – только усугубляли дело. Рон молча наблюдал, как Гарри закрывает окно, выходит из комнаты и возвращается спустя минуту с плиткой шоколада. – Хотите чаю? – обратился он к женщине, игнорируя Уизли застывшего на пороге. Она подняла на него испуганный взгляд. – Рон, принеси чай, — приказал Гарри. Когда ошарашенный Рон вышел, женщина сказала: –– Михаэль не мог ничего такого сделать. Он же ребенок еще. Он знаете какой… – Поверьте, нам и самим это кажется невероятным. Вот всё и закончилось. Как только могло оказаться, что это будет настолько несуразно, глупо и отвратительно. Так будто сам вмешан во что-то мерзкое. В старом министерском думосбросе яркие детские воспоминания о каком-то рождестве. Они очень размыты, обрывочны – быть может, это позапрошлое Рождество. Хотя никто уже не станет разбираться. Снег, падающий легкими лохматыми хлопьями. Наряженная рождественская елка. Яркие игрушки в больших стеклянных витринах магазинов. Разноцветные огоньки, которые завораживают так, что невозможно отвести взгляд. Разбитый стеклянный шар – осколки разлетелись далеко по полу. И подарки, конечно же, подарки – самое яркое, самое теплое воспоминание. Красиво обернутая коробка. Внутри подарок – смешной плюшевый мишка. Сейчас он лежит где-то в шкафу в кабинете. Пришли Симус и Корнер сообщили, что больше ничего подозрительного не нашли. Гарри решил не высказывать своих сомнений по поводу их способностей в легилименции, которую Кингсли разрешил использовать ввиду сложившихся обстоятельств. В конце концов, его только временно назначили главным. Да и Корнер, чего уж там говорить, неплохой легилимент. Всеобщее облегчение было почти осязаемо, и от этого становилось только горше. Гарри никак не мог отделаться от ощущения неправильности происходящего. А как же воспоминания о том вечере? Нет там ничего. Рисовал карандашами в своей комнате. Выпил чашку какао, мама читала сказку перед сном. Один вечер ничем не отличающийся от сотен таких же вечеров. Гарри долго пытался доказать это другим, но натыкался на волну непонимания. У колдомедиков из Святого Мунго быстро нашлось достойное объяснение – мальчик, чтобы избавиться от чудовищных воспоминаний, просто подсознательно заменил их обычными, дублирующими один из прошлых вечеров его достаточно размеренной и однообразной жизни. Это Гарри сообщил седовласый колдомедик, чем-то похожий на мистера Уилкса, который жил на Тисовой улице за два дома от Дурслей. И голос у него был такой же – противный, скрипучий как несмазанные дверные петли. Он сказал это так, будто объяснял Гарри общеизвестную истину и был крайне удивлен, что молодой аврор не понимает таких элементарных вещей. Добило то, что ближе к вечеру к ним спустилась Гермиона и полностью подтвердила эту теорию. Как и всегда, оказалось, она читала о таком явлении в каких-то книгах и даже пообещала принести их, чтобы Гарри имел возможность воочию убедиться в правдивости ее слов. – Да ладно тебе! – преувеличенно бодро воскликнул Рон, как только перестал дуться на Гарри за то, что тот, после разговора с миссис Лейн – матерью маленького Михаэля, мягко говоря, наорал на него и заставил извиниться за причиненные неудобства. – Никто в Азкабан твоего мальца сажать не собирается! Понаблюдают за ним в Святом Мунго всего-то. И, правда, пустяк, какой! – говорит внутренний голос. И пропасть, огромная, зияющая пропасть возникает невесть откуда. Какими чужими вдруг кажутся люди, которые могут просто забыть об окровавленной груде в центре Лондона и свалить это все на маленького ребенка. Испуганный до смерти малыш получает груз, который придется нести до конца своих дней. Убийца. Каково? Неплохое знание для пятилетнего. Мать, не перестающая причитать, что он не мог, что ее мальчик никогда никому плохого не желал. На что ей уверенно так отвечают – не так уж и много в Лондоне маленьких волшебников, не умеющих контролировать всплески магии. Всех проверили. И даже с душевнобольными из Святого Мунго побеседовали, по настоянию Поттера, правда. Легилиментов у нас хватает – эту новую дисциплину в школе авроров ввели еще во время последней войны. А легилименция, знаете ли, такая вещь – это вам не Веритасерум, который запрещено законом применять на детях. Что уж на это ответить? И страшно даже не это. А то, что Рональд, как ни в чем не бывало, приглашает их с Джинни поужинать. А Гермиона кивает и говорит, что Гарри просто нужно отдохнуть, что он все близко к сердцу принимает, что все это чудовищно, конечно, но... А в магловском мире уже шумят о терактах, каких-то группировках... В довершение ко всему подходит Корнер, делает ужасно серьезную мину и требует серьезного разговора. Говорит что-то о Джинни, несвязно бормочет, бормочет, бормочет... Это становится последней каплей, завершивший этот долгий, тягучий, приторный, мерзкий день. Иначе как объяснить, что Гарри накинулся на ни в чем неповинного Корнера, обвинил Рона во всем, что только пришло в голову, накричал на Гермиону. Потом, наверное, будет очень стыдно. На улице лило как из ведра. Словно у погоды было такое же препаршивое настроение, как и у Гарри. Ледяные струи моментально затекли за воротник пальто, неприятно сползали по спине. Но это здорово остудило и привело в чувство. Поттер долго блуждал по лондонским улочкам, пытаясь вспомнить, какой дорогой шел сегодня с Джереми. С каким-то садистским наслаждением, не пользуясь магией, чтобы защититься от непогоды, не трансфигурировав даже зонта, брел, позволяя воде хлестать себя. Долго стоял перед дверью квартиры, которую новый знакомый, как он узнал, снимал уже несколько лет. Двери были одинаковыми, и Гарри вдруг понял, что страшно боится ошибиться. Джереми не ждал его так рано. Гарри невпопад вспомнил, что договаривались они, кажется, на восемь. Джереми предстал перед ним в каком-то совершенно дурацком голубеньком фартуке с прихваткой в руке. Из кухни доносились притягательные запахи. – Ты простудишься! – ответил он, заставляя Гарри залезть под горячий душ. – Я даже и не надеялся, что ты придешь, в такую-то непогоду, – слышался его голос из маленькой кухоньки. Он там чем-то гремел, что-то ронял, чертыхался. Горячая вода действительно дарила ни с чем несравнимое удовольствие. Потом они сидели за столом, и Гарри чувствовал себя неловко в халате Джереми, который был ему откровенно маловат. Вино (Джереми долго разъяснял, чем один сорт отличается от другого, но Гарри так и смог ничего запомнить) и вкусная еда, быстро сняли, возникшую было между ними напряженность. Гарри, ничуть не кривя душой, отдал должное кулинарным талантам Джереми. Не так, конечно, как готовит мисс Уизли, но Поттер внезапно вспомнив, что не ел со вчерашнего вечера, едва сдерживался, чтобы не накинуться на еду и вести себя в рамках приличия. Они, словно сговорившись, старательно не затрагивали тему вчерашнего происшествия – Гарри показалось, что это было бы невежливо. Впрочем, говорил в основном Джереми. Он оказался интересным собеседником, и его болтовня ничуть не утомляла. Наоборот, в какой-то момент Гарри понял, что его завораживает этот голос, и он, уже не особо вслушиваясь и отвечая невпопад, просто наслаждается звучанием. – Знаешь, – говорил Джереми, когда дорогое вино было варварски уничтожено, и настала очередь остального содержимого бара, – мы с тобой толком и не знакомы, – Гарри серьезно кивнул в подтверждение, – но рядом с тобой я чувствую себя так спокойно, как никогда. Понимаешь? Гарри сказал, что понимает, ему тоже хорошо, и в голову не лезут мысли о работе, о друзьях, с которыми он рассорился сегодня в пух и прах, и о прочих вещах, которые Джереми лучше не знать. Хорошо ему, в общем. – Нет, ничего ты не понимаешь! Я всю жизнь, чувствовал себя чужим этому миру. А ты как будто родной, близкий. Дождь неистово стучался в окно. Они вместе слушали его мелодию. Действительно, очень спокойно. Проблемы, гложущие душу мысли, все неприятное осталось где-то в другом измерении, не в этой галактике. А в этой уютной гостиной им места нет. Хочется верить, что Джереми думает так же. Поттер не сразу понял, что происходит, когда парень оказался слишком близко и поцеловал его в губы. Гарри протестующе замычал, но что-то внутри не дало ему выразить свой протест как-либо еще. Он пытался оттолкнуть Джереми, но обнаружил, что упирается ладонями ему в грудь и чувствует, как бьется чужое сердце. Близко. Быстро-быстро. И в этот момента кто-то там далеко перевернул мир как песочные часы, песчинки перемешались, ссыпаясь неудержимым потоком, который унес все, что было важно в прошлой жизни. Где-то приглушенно часы пробили полночь, ознаменовав начало новых суток. Начало новой жизни. Гарри отвечал на терпкие, горьковатые пьянящие поцелуи, заталкивая подальше обезумевший голос разума, который в панике твердил, что это все неправильно, он мужчина и что-то еще, что он уже не слушал... Неправильно, но восхитительно. От этой мысли адреналин в крови зашкаливал, заставляя пульс учащаться. И отвечать на дразнящее-болезненные касания, не сдерживая стоны, оставлять на нежной коже следы. И бесконечно шептать его имя, что срывается с губ мимо воли. И плевать на то, что будет дальше. Так хорошо не было никогда. Так легко, так правильно. Это не может быть плохо. А обо всем остальном он когда-нибудь потом подумает.

Утро встретило нереальностью. От вчерашней непогоды не осталось и следа, и такое редкое в это время года солнце, заглядывало в окно, скользя по комнате. Джереми не спал, он лежал рядом на кровати и смотрел на Гарри. – Не уходи, – прошептал он одними губами, когда тот проснулся, – Не уходи, прошу тебя. – Я никуда не уйду. Так это все и началось. С самого утра в душе поселилась уверенность в том, что сегодня обязательно должно произойти что-то особенное, и все встанет на свои места. И эта уверенность не подвела. Когда Гарри сияющий появился в аврорате, опоздав на добрых три часа, все ждали только его. Рон демонстративно не замечал даже его присутствия, а Симус запинаясь, сказал: – У нас тут проблемы... – Нашествие Пожирателей? – улыбаясь, осведомился Гарри, не обращая внимания на мрачную атмосферу, царящую вокруг. – Или что-то посерьезней? Явление второго Темного Лорда? – Гарри, – Симус выглядел как нашкодивший ребенок, – мы поступили опрометчиво, взяв за основу единственную улику, что у нас была. Мы упустили из виду одну мелкую деталь – эта игрушка магловская, их могло быть тысячи таких, одинаковых. Все это время такой же плюшевый медведь лежал у мальчика в комнате. – То есть... вы что, сразу этого не выяснили? – Ну, мы не сочли это важным. – Симус! – Поттер не мог скрыть удивления. Он всегда был уверен в своих людях, и ему даже в голову не приходило, что они могут упустить такую мелочь. Кингсли принес официальные извинения пострадавшей семье. Гарри был приглашен на пренеприятный разговор с министром. Расследование зашло в тупик. Повторная проверка не дала результатов. Никаких других зацепок не было. После работы Гарри неизменно возвращался в магловскую квартиру. С Джереми было легко, он не задавал лишних вопросов, и Гарри искренне полагал, что ему успешно удается скрывать свои волшебные способности. С каждым днем это становилось все сложнее и сложнее. Однако узнай магл о существовании магического мира, и проблем было бы не миновать. Переменчивые сентябрьские дни сменились слякотными, дождливыми. Октябрь набирал силу. В один из таких дней в аврорате появилась Гермиона. Она была вне себя от ярости. – Гарри, это уже переходит все границы! – возмущалась подруга, – Ты пропадаешь, неизвестно где, не отвечаешь на сов, не появляешься на Гриммо! Гарри возразил, что нигде он не пропадает – его всегда в рабочее время можно найти в министерстве. А совы прилетают к дому на Гриммо благодаря чарам, которые он специально установил сам, по некоторым причинам, которые он пока не может открыть Гермионе. В бывшей штаб-квартире Ордена, на его вкус, слишком неуютно. Гермиона шумно вздохнула. – Я не собираюсь лезть в твою личную жизнь, которую ты так тщательно от всех скрываешь, но имей в виду, что ты персона известная, ты герой магического мира, и просто не имеешь права так поступать, – Гермиона умолкла, заметив, что ее слова не возымели ожидаемого успеха. – Гарри, ты что, меня не слушаешь? – Прости, я немного задумался, – мы обнаружили один артефакт и ... – Гарри, работа, безусловно, важна, но она может подождать пару минут. Ты совершенно не понимаешь, к каким последствиям может привести твоя легкомысленность! Гарри подумал, что в последнее время от встреч с друзьями он получает не самые приятные эмоции. Рон по-прежнему злится. Он пытается это скрыть и делает вид, что все как раньше. И если бы Поттер не знал его так хорошо, то может и поверил бы. Но Гарри каждый день замечал те мелочи, которые начали потихоньку подтачивать их крепкую, как раньше казалось, годами проверенную дружбу. Что касается Гермионы, то порою становилось стыдно перед самим собой за глупые, всплески беспричинного раздражения, которое вызывали ее слова. Казалось, то время, когда они без проблем могли доверить друг другу все свои тайны, кануло в бездну. И сейчас, он понимал, что ему ничего не стоит опять сорваться, наговорить ей много гадостей, за которые будет потом неловко смотреть в глаза. Когда он в последний раз виделся с Невиллом, Луной, с кем-то из Уизли, кроме Рона – трудно вспомнить. – Какое сегодня число? – Гермиона прервала его размышления. – Четвертое... нет, подожди, шестое? Сегодня среда, кажется? Черт, ну причем тут это! Я совсем замотался. Лучше сразу скажи, в чем дело. – Дело в том, Гарри, что через полчаса ты должен быть на министерском приеме. В парадной мантии, с готовой речью. И, кстати, сегодня девятое, если тебя это интересует. – Как девятое?! Мерлинова борода, но я не могу... я не могу сегодня быть на приеме, я обещал утром...– Гарри осекся. Утром они с Джереми решили, что поужинают в каком-нибудь ресторанчике, он наверняка будет его ждать. – Нет, Гермиона, это невозможно! Тут точно нет никакой ошибки? – спросил он с надеждой. – Гарри, а ты не хочешь объяснить мне, что происходит? Вспомни, когда ты в последний раз виделся с Джинни? Ты газеты читаешь? Половина изданий судачат о вашем разрыве! Если ты полагаешь, в магическом мире останется незамеченным, что самую известную супружескую пару в последний раз видели вместе, чуть более месяца назад, то ты ошибаешься. Я не смею осуждать вас с Джинни, и ты сам это видишь. Но ее несколько раз видели с Майклом Корнером, и это уже породило волну слухов. Скажи спасибо Кингсли, что он не позволил самым чудовищным из них просочиться в прессу. Сейчас это лишь сплетни, но если ты намерен продолжать в том же духе, подумай о последствиях! Гарри молча выслушал эту тираду. Действительно, он и раньше не очень обращал внимание на статьи о себе в газетах, будучи уверенным, что на девяносто процентов они состоят из вымысла журналистов. А теперь, и вовсе перестал интересоваться происходящим, ограничиваясь криминальными сводками, которые получал от коллег. Но не это волновало его в данный момент. Он должен быть, на этом гребаном министерском приеме, в то время как Джереми будет его ждать. И он совершенно не понимал, как объяснить ему причину своего отсутствия, так чтобы он не обиделся. А ведь он может. За все время, что они вместе было немало обид по пустякам. Гарри искренне не понимал порой, что именно он сделал не так, но чувствовал, что причинил Джереми боль. И это он ненавидел больше всего. Джереми вообще было сложно понять, он оставался загадкой, ревностно охраняя свой внутренний мир. Гарри не раз задумывался, что значат их отношения и не находил ответа. Любовь? Просто хороший секс? Или что-то другое? Он приходил к выводу, что им хорошо вместе, а все остальное как-нибудь потом решится. Ему пришлось идти на прием, бормотать жалкое, несвязное подобие речи. Спасибо Гермионе, за то, взяла для него парадную мантию, и договорилась о встрече с Джинни, так что сложилось впечатление, будто они пришли вместе. Стыдно признаться, но с Джинни он не виделся с того самого вечера в Норе. Она только осведомилась все ли у него в порядке, и тихо вздохнула, услышав утвердительный ответ. – Можем ли мы поговорить обо всем, происходит? – спросила она, когда с официальной частью было покончено, но для проформы требовалось помозолить глаза обществу еще пару часов. – Конечно, – рассеянно ответил Гарри, размышляя о том, не получится ли незаметно аппарировать на пару минут, чтобы объясниться с Джереми, и вернуться потом обратно. К сожалению, он не мог просто покинуть прием, об этом Кингсли намекнул очень прозрачно. Прошел уже час с условленного времени встречи, Джер, наверное, уже дома, ругает его, на чем свет стоит. А может быть, он беспокоится, переживает. Гарри в тысячный раз проклинал себя за то, что так и не обзавелся мобильным телефоном – сейчас это могло бы решить массу проблем. – Ох, Гарри, что ты делаешь! – он сдавил руку Джинни слишком сильно. По идее они должны были старательно изображать счастливую семейную пару, но вряд ли у него получалось что-то достойное. – Прости. Как дела в Норе? Как все? – Я стараюсь не появляться там слишком часто. Мама начинает причитать, что нам с тобой стоит выбросить эти глупости из головы. Папа ничего по этому поводу не говорит, и я ему за это благодарна. Джордж и Фред считают, что нам надо вкусить свободы, чтобы потом жить вместе долго и счастливо. Обижаются, что ты давно к ним не заглядывал. Но давай не будем об этом здесь, – продолжила она, прежде чем Гарри успел спросить еще что-то, – ушей тут больше чем достаточно. Прошло мучительные два часа, во время которых Гарри и Джинни не раз ловили на себе многоговорящие взгляды Шеклболта. Несколько раз им буквально приходилось прятаться от назойливых журналистов, жаждущих взять у них интервью. Рон и Гермиона тоже были в числе приглашенных, и хотя миссис Уизли-младшая ничем не выражала своего неудовольствия – Гарри становилось стыдно перед друзьями. Чудовищных усилий ему стоило, перестать думать о Джереми, и дать себе слово остаться после приема и поговорить с Джинни. Этот разговор был необходим им обоим, и откладывать его больше было невозможно. Утром его ждет скандал, Гарри вдруг поймал себя на мысли, что готов применить Обливиэйт, если это потребуется, но потерять Джереми он не мог себе позволить. Его ни секунды не волновало, что у их отношений не могло быть будущего. Он запрещал себе даже думать о том, что максимум месяц – от силы два – и все закончится. Начнутся неминуемые вопросы, придется лгать, увиливать, ссориться. И если в магловском обществе однополая любовь не вызывала особого удивления – многим это было не по душе, но все же как явление она была признана, – то в магомире Гарри не имел и малейшего представления, какой реакции ожидать. Если бы была возможность посоветоваться с Гермионой, она возможно бы что-нибудь подсказала. Однако об этом не могло быть и речи. Он под угрозой смерти не смог бы рассказать ей обо всем. Его часто терзали мысли о том, что Гермиона была невольной свидетельницей их первой встречи с Джереми, и не надо долго думать, чтобы понять, что она могла себе вообразить, увидев его делящим кровать с обнаженным мужчиной. То, что его избранник – магл и вовсе терялось на этом фоне. ~*~*~*~ – Как дела у вас с Майклом? – они сидели в гостиной. Гарри казалось, что он не был в этом доме тысячу лет. – Хорошо, спасибо, – Джинни нервно мяла в руках шелковый шарф. – А ты? У тебя тоже кто-то появился, – это звучало скорее как утверждение, чем как вопрос. Отрицать было глупо. За последний месяц он лишь пару раз ненадолго появлялся в их доме на Гриммо, все свое свободное время проводя с Джереми. – Мне, правда, жаль, что в нашей жизни все пошло не так, и я очень хочу, чтобы ты тоже был счастлив. – Тебе не в чем себя винить, Джинни. Я не хочу, чтобы ты и думала об этом. – Гарри, ты представляешь, что начнется? В газетах уже мелькают слухи... Что нам делать? – беспомощно спросила она. – Чего ты боишься? Мы имеем право подать на развод, через какое-то время эта шумиха уляжется. И я буду рад присутствовать на вашей с Майклом свадьбе, – Гарри попытался ободряюще улыбнуться, но вышло не очень убедительно. – Гарри, я не знаю, как к этому относятся в мире простецов, но для магического общества разводы не самая обычная вещь... Я боюсь, все намного сложнее, чем кажется. Гарри нахмурился. Джинни поспешно сказала: – Ты не подумай, что я за себя или за Майкла переживаю. Только вот у тебя могут быть проблемы! – Я не вижу ничего, что могло бы мне повредить. Поверь, я не считаю нужным придавать большое значение газетным сплетням. Главное, чтобы не тронули тебя, а уж моя репутация особо не пострадает. Напомни-ка мне, кому мир обязан исчезновением Темного Лорда – волшебника, чье имя вызывало страх? – Меня особо не тронут. Скорее, я буду в роли жертвы, а на тебя накинутся с обвинениями. – Это мы как-нибудь переживем. Не беспокойся ты так. Мы совершили ошибку, и ее нужно исправить. Мне плевать, что будут думать остальные. Мы с тобой не возненавидим друг друга за годы несчастливого брака, и этого достаточно. – Извини! – Джинни зажала рот ладошкой и метнулась из комнаты. Гарри ринулся за ней. – Что случилось?!– он нашел ее в ванной комнате. – Может позвать доктора? Что с тобой? – Ничего, – Джинни открыла кран и плеснула себе в лицо холодной водой. – Многих это мучает по утрам, а меня вот вечерами. – Что такое? Ты заболела? – Я должна была тебе сказать намного раньше. Я говорила, что все это будет не так просто, пойдут пересуды. Скоро уже станет заметно, да и уже видно, чудо, что никто не обратил внимания. Я ношу ребенка, Гарри.

– Какого ребенка? – недоуменно переспросил Поттер, не до конца понимая, о чём говорит жена. Все мысли его, так или иначе, возвращались к Джереми. Зная характер юноши, он понимал, что тот наверняка беспокоится и места себе не находит. Гарри думал, что всё получилось на редкость глупо, этот дурацкий приём пришёлся так некстати, но и оставить сейчас Джинни он не мог себе позволить. Что ж полчаса ситуацию уже не спасут. Поттер мысленно настроился на то, что неизбежно придётся воспользоваться магией, и снова попытался сосредоточиться на словах жены. Выходит, она беременна? – Обыкновенного ребенка, Гарри, – устало произнесла Джинни и вернулась в гостиную. Гарри поплелся за ней, не сразу сообразив обеспокоиться ее самочувствием. – Хочешь, я принесу тебе чего-нибудь попить? Могу попросить Кричера приготовить чай, – пробормотал он немного сконфуженно, зная, что это явно не та реакция на такое известие, которую, возможно, ожидала Джинни. – Пусть принесет мне воды, – она вздохнула и попыталась усесться поудобнее на диване. Кричер, которого Гарри вначале прогнал, был рад услужить госпоже. Казалось, после их с Джинни свадьбы старый эльф окончательно смирился с судьбой и признал Поттеров своими хозяевами. Он часто говорил, что новые хозяева гораздо лучше того изменника, которому ему доводилось служить раньше, и не хуже Молли время от времени выражал надежду, что скоро у новых хозяев появятся дети, и тогда он точно сможет показать какой он полезный. И сейчас эльф принес не только воду, но и свежевыжатый сок, печенье и блюдо, ломившееся от разнообразнейших фруктов. – Ребенок, – неловко произнес Гарри. – Ребенок это же хорошо, да? Джинни посмотрела на него, словно он сам был неразумным дитем, и покачала головой. – Ты ничего не понимаешь. Боюсь, ни о каком разводе речи быть не может, иначе разразится скандал. – Перестань говорить ерунду, – возразил Поттер и незаметно глянул на часы. – Мы свободные люди и имеем право жить так, как хотим! Ты Майклу уже сказала? Отчего–то стало жутко обидно, что все складывается опять как–то неправильно. Гарри не осмелился задать вопрос, который так и вертелся на языке. Не его ли это ребенок? Судя по всему это тоже было возможно, но он посчитал, что Джинни сообщила бы ему об этом. – Майкл знает. Только это всё равно принесет больше проблем, чем мы можем себе представить. Ты считаешь, что все так просто? В магическом мире случаи расторжения брака очень редки, Гарри. Я не очень хорошо об этом знаю, но, похоже, единственным возможным выходом для нас, будет, если окажется известным, что я изменяла тебе или что–то в этом роде. Джинни испытующе посмотрела на него. В принципе это и так можно было назвать правдой, но в этом случае они оба хороши. – Тогда уж надо выставить изменником меня. – Это может не сработать. Гарри уныло подумал, что если правда выплывет наружу, как раз, может, всё и сработает. Если уж с разводом столько проблем… – Слушай, а Гермиона знает? – Догадывается, – Джинни усмехнулась, – а что? – Может, попросить её помочь? Не думаю, что она откажет. – Я тоже об этом думала, но как–то не решалась обратиться к ней с таким вопросом. – Хочешь, я сам с ней поговорю? – в глубине души Гарри надеялся, что Джинни возьмёт это на себя. – Мы с ней завтра хотели по магазинам пройтись, так что не беспокойся. – Джинни сделала паузу, словно собиралась с мыслями и неожиданно спросила, все ли у него в порядке. – В полном, – соврал Гарри. – Ты изменился, это многие заметили. Ведешь себя странно. Ты же знаешь, что можешь рассказать мне если что. Гарри еще раз уверил ее, что у него всё просто замечательно. Повисла неловкая пауза. Джинни скользнула взглядом по настенным часам. – Наверное, мне пора уже, – сказала она, – я не говорила Майклу, что могу задержаться, боюсь, как бы он уже не забил тревогу. – Ладно. – Я воспользуюсь твоим камином? – Конечно. Майклу передай привет. Она пообещала, что передаст, и скрылась в зеленом пламени. Поттер остался один. В последний момент, он был готов остановить ее, только бы ещё отсрочить предстоящее, но понимал, что это трусливо и глупо. Он глубоко вздохнул, оделся и дизаппарировал, очутившись в квартале от квартиры Джереми. Холодный ветер укоризненно дул в лицо. Гарри поспешил к знакомому дому. ~*~*~*~ Первое, что пришло ему в голову – квартира пуста. Дверь была распахнута настежь, где–то стучала оконная рама, позволяя ледяному сквозняку разгуляться в комнатах. Повсюду царил, неимоверный беспорядок. Джереми спал на диване одетым, закутавшись в плед. Гарри побоялся его будить. Он закрыл окно и при помощи нескольких несложных заклинаний навел порядок в комнате. Велик был соблазн применить Обливиэйт прямо сейчас, но это было бы слишком подло и низко с его стороны. – Где ты был? – хрипло спросил Джереми. Гарри вздрогнул. Единственным утешением было то, что он успел спрятать палочку. – Были проблемы на работе, а потом надо было выяснить кое–что с женой, – врать было бессмысленно, и Поттер понадеялся, что правда хоть как–то смягчит его положение. – Прости. Как и следовало ожидать, Джер излил на него поток оскорблений. Гарри молча сносил все, ничего другого ему больше не оставалось. Хуже было оттого, что в голосе парня звучала не столько злость, сколько обида – он действительно с ума сходил от беспокойства. В ход пошла ваза, которую Гарри уже однажды разбивал, но успел быстро применить Репаро, пошли в ход и книги, и статуэтки – словом все, что попадалось Джеру под руку. Гарри уворачивался, бормотал что–то в свое оправдание, хотя знал, что виноват. Сцена попахивала абсурдом – Джереми вел себя до смешного нелепо. Гарри ожидал скандала, но не думал, что все окажется именно так. В какой–то миг ему почудилось, что он слышит отголоски чужой магии, но единственным волшебником здесь был он, магия показалась ему знакомой, так что Поттер решил, что чувствует остатки собственных заклинаний. В конце концов, Джереми устал, сел в кресло и велел ему убираться прочь. Уходить Гарри, конечно же, не собирался, просто сел на пол напротив него. Говорить было не о чем, и тишина повисшая вдруг между ними оглушала. В стекло бились первые крупные капли дождя, пахло осенней влагой и опавшими листьями. Лампочка в люстре неожиданно замигала и потухла, погрузив комнату в ночную темноту. – Давно пора было заменить, – бездумно пробормотал Джер, и встрепенулся, словно только заметил присутствие Гарри. – Ты еще не ушел? – Нет. Они еще немного помолчали, а потом Джер сказал: – Я не понимаю тебя, Поттер. Давно хочу понять и не могу. Ты словно из другого мира, как будто в другом измерении живешь. Ну ладно ты все никак не купишь себе мобильник, но неужели ты не мог позвонить мне с работы и предупредить? Или у вас там все такие же идиоты, как ты, и у вас какие–то предубеждения против телефонов? Гарри усмехнулся, подумав, что Джереми даже не представляет, насколько он недалек от истины. – Черт с тобой, – вдруг зло произнес Джер. – Просто хочу, чтобы ты понял, проблема в том, что ты не подумал меня предупредить, а не в том, что у тебя какие–то левые дела. Ведь я тебе по сути никто и не имею права что–либо требовать. Так ведь? – Я обещаю, этого больше не повторится. – Было бы неплохо. – Прости, – добавил Гарри и придвинулся ближе. – Ты уже не злишься? – Злюсь, – тихо засмеялся Джереми и спустился к нему на пол. – Злюсь, потому что ты засранец, Поттер, каких еще поискать. – Я знаю. Гарри широко улыбнулся в темноте, почувствовав невероятное облегчение, и потянулся за поцелуем. – Придурок, – прошептал Джереми, – ну, хоть какая–то от тебя польза есть. ~*~*~*~ Рон поежился от ветра и шагнул в тень. Несмотря на то, что улизнуть с приема им с Гермионой удалось поздно, он не сомкнул глаз до утра. Гарри стал вести себя странно, с того самого дня, когда произошло то ужасное убийство. Сперва Рон думал, что все дело в их с Джинни разрыве, но после нескольких попыток поговорить с Гарри или с сестрой понял, что это здесь не причем. Скорее всего, у Гарри кто–то появился, кто–то, отношения с кем он пытался скрыть всеми силами. Рон догадывался, что и у Джинни что–то было с Корнером, и втайне полагал, что именно это послужило причиной разрыва. А что если это не так? Что если все дело в том, что она узнала об этой таинственной подружке мужа и решила ему не мешать? Джинни вполне могла так поступить. Все знали, что она бредила Гарри Поттером с самого детства, и сейчас она готова ради него на все, даже поступиться собственной гордостью, чтобы он был счастлив. Эта мысль заставила его посмотреть на вещи с другой стороны. Казалось, это расставило все по своим местам. Стало понятно, почему Джинни в последнее время такая бледная – бедняжка ужасно переживает, в то время как ее муж развлекается с какой–то маглой. Нет, Рон никак не ожидал такого от друга. Он всегда считал, что знает Гарри лучше, чем кто–либо другой, но выходит он ошибался. Для того, чтобы прийти к такому выводу, ему понадобилось немало времени, но теперь он отступать не намерен. Гарри ему друг, но Рон не может позволить обижать Джинни кому бы то ни было. Странно, что никто кроме него не замечал этого. Может быть, только Майкл, но он хороший парень, и всё понимает правильно. Сказать, что Рон был зол – не сказать ничего. Этим утром он, наконец, решился поделиться своими опасениями с остальными, но его не только не поддержали, но и едва не подняли на смех. Гермиона сказала, чтобы он не смел лезть в чужую жизнь, отец посмотрел на него с нескрываемым разочарованием и сказал, что недостойно с его стороны, решать что–то за сестру и тем более за Гарри. Они давно уже взрослые люди и сами разберутся. К его изумлению, мама тоже поддержала эту точку зрения, и даже накричала на него, словно он ребенок. Оказывается, она не могла понять, как такое могло только прийти в голову ее непутевому сыну. Но они не знали, что подозревать неладное он начал уже давно и, будучи неплохим профессионалом, без особого труда выследил, куда так спешит вечерами его уже бывший друг. Вот и сейчас он стоял, скрытый от посторонних глаз чарами иллюзии, недалеко от нужного ему дома. Пару минут назад Гарри вышел из одной квартиры и только что вернулся с пакетами полными еды. По всей видимости, любовнички вознамерились позавтракать. Что ж в таком случае – самое время нанести им визит и потребовать объяснений. Должен же он, в конце концов, выяснить, что за девушка показалась Поттеру лучше его сестры. Ссориться с ним не хотелось, и Рон надеялся, что им удастся более или менее спокойно поговорить, и он сможет убедить Гарри принять верное решение. ~*~*~*~ Джереми еще спал, разметав простыни. Гарри поставил пакеты на стол – приготовить завтрак они еще успеют. – Вставай, соня, – он поцеловал Джера, несильно прикусив губу. Это было большей местью за вчерашнее, на какую он был способен. На теле Гарри осталось немало отметин оставленных Джером, словно он хотел выместить на нем всю обиду. Парень мгновенно распахнул глаза и притянул его к себе. – Ты только не подумай, что я тебя простил. – Думаю, я еще не скоро вымолю прощение. – Угадал. Они лениво неспешно целовались лежа в постели, когда совсем рядом раздался хлопок аппарации.

– Гарри?.. – спросил он как-то рассеяно. Весь запал разом пропал, и вместо блестящей оскорбительной речи возникла совершенно нелепая сцена. Рон чувствовал, как сердце ухает в груди с такой силой, что, казалось, этот грохот слышно в соседнем квартале. С каждым толчком крови к щекам неминуемо приливал жар, Уизли догадывался, что лицо его пошло красными пятнами, как было всегда, когда он сильно волновался. Но сейчас это было последнее, о чем следовало думать. Гарри только что целовался с парнем. Гарри Поттер, мать его, только что целовал взасос другого парня! Это было единственное, что мог осилить его мозг. Однако Рон настойчиво отказывался верить собственным глазам. Этого просто не должно было случиться! Он был готов, застать друга с девушкой, он даже представлял ее себе, такую порочно красивую, способную вскружить голову любому, но чтобы так… Время словно замедлило свой ход. По крайней мере, висевшие на стене часы, оглушительно отсчитывали секунды, непозволительно медля. Рон продолжал стоять там, где появился, тяжело дыша, будучи не в силах произнести больше ни звука и не зная, куда отвести взгляд. Смотреть в пол было унизительно, в потолок нелепо, оставалось поочередно метаться взглядом со стороны в сторону. Скомканные простыни, опрокинутый стакан, недоумевающее лицо Гарри и этот парень, который так бесстыдно пялился на него, зачем-то пытаясь пригладить растрепанные светлые волосы. Он магл, – вдруг отчетливо промелькнуло в голове Рона. Он не имеет ни малейшего понятия о магии… Положение было удручающим. Ужасающе удручающим. – Рон, – испуганно просипел Гарри Поттер, не так давно бывший его лучшим другом, выкарабкиваясь из простыней и отчаянно пытаясь нашарить левой рукой очки. Тот другой парень (о, боги он же совсем без одежды!!!) тоже пребывал в некотором замешательстве, которое впрочем, в считанные секунды сменилось любопытством с малой примесью тревоги. – Рон, – дрожащим голосом сказал Гарри, – Я прошу тебя, успокойся. Давай поговорим, я постараюсь все объяснить… Вот именно таким же заискивающе-примирительным тоном колдомедики Святого Мунго разговаривают с особо буйными душевнобольными, – некстати подумалось Рону. Ну, уж нет! Ни о каком разговоре, не могло быть и речи. Находиться больше в этой комнате он не смог бы, даже если бы пожелал. Так ничего больше не сказав, он поспешно аппарировал прочь. – Запах опавшей листвы щекотал ноздри. Именно поэтому в носу так щипало. Именно поэтому. Рон со злости пнул ворох листьев, но они легко рассыпались, и выместить накопившиеся за эти пару минут лавину эмоций на них не удалось. Уизли готов был еще раз сдать все школьные экзамены, даже зельеварение, только бы того, что произошло, никогда не происходило. Он шел, куда глаза глядят, не разбирая дороги, где-то сворачивая наугад, вслушиваясь в шуршанье под ногами. Думать о таком, было до боли стыдно, но мысли упорно лезли в голову, и образ Гарри, целующегося со светловолосым маглом, навеки запечатлелся в его памяти. Права была мама – не стоило лезть в это все! Не стоило, и тогда бы он не узнал ничего, не видел бы этого, продолжал жалеть Джинни… Джинни! Знает ли сестренка, на кого променял он ее?! Гарри, Гарри! Разве Рон не был уверен, что знает друга лучше кого бы то ни было?! Разве не казалось ему, что они понимают друг друга с полуслова так же, как Фред понимает Джорджа? Выходит, что это не так. Когда, когда это началось? В школе ему нравилась Чжоу, точно нравилась. Или он только так говорил, чтобы не привлекать внимания? Нет, этого не могло быть! Его должно быть околдовали, возможно, ему грозит опасность... Почему-то вспомнилось, что губы у Гарри были припухшими от поцелуев, а глаза как-то странно блестели и были такими яркими… Он не мог быть таким. Рон мог ручаться за это, ведь это был Гарри! Это их Гарри, который сражался с Воландемортом, с которым они вместе проучились столько лет! Гарри всегда был сильным, смелым, бесстрашным! Его любили все, он был таким… Каким именно «таким», Рон не мог сказать. Только он всегда хотел походить на него. Хотел, чтобы это о нем писали газеты, чтобы это он – Рон – не боялся бы смерти, чтобы поклонники засыпали его письмами, чтобы он точно так же, как Гарри демонстрировал комиссии на экзаменах в Школе авроров боевые заклинания сложнейшего уровня. Именно так же, как Гарри – с легкой полуулыбкой на лице, излучая уверенность… Гарри мог бы стать Главным аврором. Рон сам слышал, как Кингсли предлагал ему эту должность. Гарри мог стать Министром магии. Он мог всё. Рон силился представить себе Гарри таким, каким видел его раньше. Гарри Поттер был настоящим героем. Герой не должен был заниматься этим постыдным делом. Рон слышал, что в борделях Лютного переулка были маги, торговавшие своим телом. И даже видел однажды одного такого, когда они с Симусом вышли на патрулирование. Рон принял эту размалеванную куклу за девушку, а Симус рассмеялся тогда и сказал, что «это» работает по другой части. Неужели Гарри был таким же? Таким же, как тот?.. К горлу подкатывала тошнота. Теперь ему никогда не забыть эту сцену. Он ведь и не сразу понял, что там происходит. Первым порывом было, оттащить Гарри в сторону, но потом до него дошло и… Боги, как же это отвратительно! Они так были увлечены друг другом, что не сразу смогли оторваться от своего занятия. Чудовищно, немыслимо! Мерлин, нет. Об этом он не посмеет думать. Уизли дрожал от омерзения. Он снова пнул ворох листьев и взвыл от боли. Под листьями коварно притаилась какая-то коряга. Нужно было срочно поговорить с Гермионой. Она умная, что-нибудь обязательно придумает. ~*~*~*~ – Эй, этот парень появился из ниоткуда, а только что растворился в воздухе! Ты тоже это видел? – потрясенно выдохнул Джер. – Что это за хренотень сейчас была? Ты его знаешь? – Знаю, – признался Гарри и обреченно закрыл лицо ладонями. Вот и наступил тот момент, когда мир неотвратимо начал рушиться. Неприятное гложущее предчувствие говорило, что недалек тот час, когда вся жизнь полетит в тартарары. – Это был мой друг Рон, – тихо произнес Гарри. – Мы учились с ним в месте в школе, теперь вместе работаем. И он не знал, что я гей. – Плевать на это! – выкрикнул Джер. Он стремительно вскочил с кровати и стал одеваться. И Гарри, несмотря на все, не мог отказать себе в удовольствии любоваться им. То, как двигался любовник, всегда немыслимым образом завораживало Поттера. Это было сродни танцу вейл – так же восхитительно волнующе. – Он только что стоял здесь, а потом взял и исчез! – Джер обхватил себя руками и требовательно уставился на Поттера. – Но по-настоящему так не бывает! Что мать твою происходит?! «Обливиэйт» – крутилось в голове у Гарри. Но палочка осталась в рукаве пальто, а оно висело в прихожей. Нужно было действовать. – Подожди – сказал он. – Сейчас я тебе все покажу. Через минуту он вернулся в комнату с палочкой. Ему до зуда хотелось рассказать всю правду о себе, даже если бы он нарушил при этом полсотни законов магомира. В конце концов, он все равно вынужден будет наложить заклятье забвения. Так почему бы и нет? – Это что за фигня? – подозрительно поинтересовался Джереми. – Это палочка. Она эмм… волшебная. Реакция оказалась предсказуемой. Джереми громко захохотал. – Ты совсем офонарел, Поттер?! Может твоя хм… волшебная палочка превратит это кресло в тыкву? – ехидно спросил он. Гарри вздохнул. Заклинания трансфигурации не особо его интересовали, но благодаря тому, что профессор Макгонагалл была деканом их факультета, в этом искусстве Гарри немало преуспел. Джереми в изумлении уселся прямо на пол. – Эй, ты чего творишь, – пролепетал он. – Верни его на место! Как ты это делаешь, Поттер?! – Я волшебник, Джер. Как и Рон. Мы много чего можем делать, в том числе и ап… эээ… перемещаться в пространстве. В подтверждение, Гарри аппарировал в другой конец комнаты. – Вот так. – Вы, правда, волшебники? – недоверчиво спросил магл. – То есть вся эта хренотень, которую в сказках пишут, правда? – Не совсем, но волшебство существует, — Поттеру показалось, что Джер реагирует как-то неправильно. Тревожное предчувствие только усилилось. — Мы вынуждены скрываться от простых людей, и сейчас, я, наверное, нарушаю законы, рассказывая тебе это все. Джереми задумался. Когда Гарри был уже готов направить на него волшебную палочку, магл вдруг заговорил: – А нормальные люди могут стать волшебниками? Ну, вот я, например, мог бы сделать так, как этот рыжий твой, как его?.. Нет, правда, мог я стоять на площади возле парка аттракционов в центре города, а потом вдруг очутиться у старого моста на окраине? Мог? Гарри готов был возразить, но Джер продолжил. – Это ведь не могло мне померещиться? – Что ты сказал? – удивился Гарри. – Мне кажется, я однажды сделал так, как этот твой приятель. – Ты уверен в этом? – Да. Я… Мне было плохо и… – он вздохнул. – Это случилось в тот день, когда ты меня спас. – Расскажи мне все, прошу! – возбужденно воскликнул Гарри. Он уже не думал о Роне то, что говорил ему любовник, было во сто крат важнее. – Ну, – снова вздохнул Джереми, – Я был в парке аттракционов. Сначала все было неплохо. Я даже выиграл какую-то игрушку, и у меня было хорошее настроение. Потом я просто прогуливался по парку и увидел своего парня, эээ… бывшего парня, – поспешно добавил он, – Но тогда мы еще были вместе. Он был с другим. И я слышал, как они говорили обо мне. Джереми на секунду умолк, собираясь с силами. – Понимаешь, я считал, что он понимает, что он принимает меня таким, какой я есть! Никто никогда не был со мною так заботлив! – в его голосе сквозило отчаяние. – Оказалось это не так. Они смеялись надо мной, он рассказывал о том, что я говорю странные вещи, что мне снятся странные сны… Он называл меня сумасшедшим. – Что же было дальше? – Я захотел оттуда уйти. Я был зол, страшно зол. Помню, как вышел на площадь, завернул на одну из улиц ту, что за театром, а потом что-то такое произошло, кажется, я закричал, вспыхнул яркий свет, и я очутился там – возле моста. Я был так шокирован, что не мог сдвинуться с места, только стоял и смотрел на воду. А затем решил прыгнуть вниз. Это всё. Дальше ты знаешь. Гарри опустил палочку. – Ты тоже считаешь меня ненормальным? – Боюсь, ты не менее ненормален, чем я. – И что это значит? Что мне теперь делать? Гарри не знал, что ответить. Он никогда не слышал о том, чтобы у магла или сквиба обнаруживались способности к волшебству. Но могло ли случиться так, что Джереми маг по рождению? Это предстояло выяснить. ~*~*~*~ Рон не хотел, чтобы всё получилось так. О, он и подумать не мог, что его решение, поведать всё Гермионе, могло привести к столь чудовищным последствиям! Идти с таким непростым вопросом к родителям или братьям было невозможно, а для Гермионы Гарри был таким же другом, как и для него. Он отыскал жену в одном из отделов Министерства. К несчастью, Рон был слишком возбужден и раздосадован, и к тому моменту, когда Гермионе удалось заставить его замолчать, успел сболтнуть лишнего. Увы, но в Министерстве Магии уши есть не только у стен, но и у стульев, дверных ручек и даже у цветочных горшков. Не стоит даже упоминать о портретах! На следующий день наступило нечто, что по незнанию можно было спутать с каким-нибудь бедствием. За оставшуюся часть дня, журналисты Ежедневного Пророка успели, выяснить все о Гарри Поттере, о чем, спохватившись, умолчал Рон Уизли. Следующий выпуск был полностью посвящен, тем нескольким фразам сказанным ним. С первой страницы испуганно таращилась колдография рыжеволосого аврора, а заголовкам не сиделось на месте, столь возмутительной и скандальной оказалась информация в статьях. В магической Великобритании назревало нечто страшное.

– Мистер Поттер! Потрудитесь объяснить, что происходит! – воскликнула Минерва Макгонагалл, когда он неуклюже вывалился из камина в ее кабинете. Бывший декан Гриффиндора, а ныне директор Хогвартса, была не на шутку встревожена. Еще бы! Наверняка все подробности его личной жизни Хогвартс в полном составе уже узнал за завтраком. Если бы не крайняя необходимость, он никогда бы не посмел явиться сюда. Теперь, когда скандальные статьи так откровенно раскрыли все его постыдные слабости, он не знал куда податься. Но оставалась малая надежда, что профессор выслушает его, прежде чем превратит в какое-нибудь мерзкое существо. По крайней мере, Гарри чувствовал себя так ужасно, что готов был признать, что заслуживает нечто подобное. Однако больше идти было некуда. Директорский кабинет несколько изменился. Он и по-прежнему был заставлен разными диковинными вещицами, но Минерве удалось внести малую толику порядка в обычный хаос, царящий здесь. Гарри неуверенно топтался у камина. На самом деле он не знал, что говорить, поэтому продолжал смотреть, как на светлый ковер с него хлопьями опадает каминная сажа. Видно перед его приходом директор сожгла пару пергаментов. – Мистер Поттер, да возьмите же себя в руки! – сказала она слишком громко, и Гарри почувствовал, что не может унять дрожь. Он уже успел пожалеть, что прибыл сюда, потому что наверняка это было безнадежной затеей. Он оказался в такой куче дерьма, из которой его, пожалуй, не смог бы вытащить и сам Дамблдор, будь он жив. В голосе профессора Макгонагалл звучали тревожные нотки. Имеет ли он право взваливать на нее свои сомнительные проблемы, после того, что случилось? Сложно было представить, что творилось в замке, когда нынешним утром учителя и ученики привычно развернули свежий выпуск «Ежедневного Пророка» и узнали ужасающую правду о нем. Это было вдвойне катастрофически, потому что статьи прочли дети, если, конечно, редакторы не додумались наложить ограничивающие чары. Гарри тихонько вздохнул. Он не был склонен признавать свою вину. В конце концов, он взрослый мужчина, и имеет право устраивать свою личную жизнь, как ему заблагорассудится. Магический мир со своими замшелыми устоями мог не принимать его таким, но этот самый мир и не имел никакого права лезть в его жизнь, и особенно освещать ее массам. Несмотря на такой настрой, сейчас он робел как никогда раньше. Показалось ему, или действительно уловил он нотки брезгливости? Если бы директор назвала его просто Гарри, как называл Дамблдор, ему было бы спокойнее, но это официальное «мистер Поттер» буквально выбило его из колеи. – Ради бога, перестаньте так трястись! – снова воскликнула Макгонагалл. – Присаживайтесь и расскажите же, что случилось! Гарри, словно выйдя из оцепенения, стал отряхивать свой костюм от сажи. Минерва глянула на него. Она постаралась придать лицу спокойное выражение, потому что чувство жалости, было явно не тем, которое стоило демонстрировать. Поттер выглядел не таким вымученным в день битвы с Волдемортом. Она вынула палочку и произнесла очищающее заклинание. Гарри вздрогнул. Лучше бы она этого не делала, потому что в этом несложном жесте, ему вновь почудилась брезгливость, и хотя в глубине души он понимал, что сам себя накручивает, легче от этого не становилось. – Присаживайся, присаживайся, Гарри, – директор смягчила тон и стала преувеличено громко греметь чашками. – Полагаю, ты не откажешься от чая? У меня найдутся кексы и печенье. Гарри ничего не оставалось, как сесть в кресло у небольшого столика. Профессор здраво рассудила, что лучше взять разговор в свои руки и сразу заговорила о главном. – Сегодня утром мы были шокированы, увидев выпуск «Пророка». Конечно же, никто из профессоров ни на секунду не поверил в правдивость написанного там, – добавила она. – Главам факультетов пришлось провести беседы с учениками и объяснить, что по всей вероятности недоброжелатели решили таким способом оклеветать себя. Надо сказать, мистер Снабб, он преподает ЗоТИ, замечательно с этим справился, удачно пошутив, что тебе следовало не так добросовестно выполнять свою работу на посту аврора, а то бедным недоброжелателям скоро нечего будет про тебя выдумывать. Минерва усмехнулась и отпила глоток чая. – Спешу тебя успокоить, Хогвартс был и будет на твоей стороне. Но и впрямь, кому ты так насолил, чтобы дошло до такого ужаса?! И объясни же, как во все это оказался вмешан Уизли? Стоит ли говорить, что слова профессора, подействовали на Гарри как пинта успокаивающего зелья. Значит, не так все и страшно. А с собственной совестью он разберется в следующий раз. – Это ужасно, правда? – несмело спросил он. – О, это просто неприемлемо, – ответила директор. – Надо сказать, про тебя писали гадости почти все, кого ты поймал, но чтобы дойти до такого! – щеки ее немного порозовели. – Нам не стоит продолжать разговор на эту тему? Извините, вам должно быть неприятно. Вопрос прозвучал глупо, но не задать его Гарри не мог. – После стольких лет работы со своенравными студентами, меня ничем не испугать! – с достоинством произнесла Макгонагалл. – Поэтому, не стоит беспокоиться, мистер Поттер. – Боюсь, в мире маглов к подобному отнеслись бы более спокойно. Эээ… просто я думаю, что в волшебном мире о таком и не слышали… – В волшебном мире, мистер Поттер, всего лишь не принято выносить эту сторону жизни на публику. Поэтому, мы с профессорами пришли к выводу, что написавший это не принадлежит к чистокровным волшебникам. Но это лишь предположение, не более того. Ох, это слишком личный вопрос, – щеки профессора порозовели еще больше, – но существовал ли на самом деле тот магл, в порочной связи с которым вас обвинили? Если да, то насколько правдива информация о возможности нарушения вами Статута Секретности. – Этого магла зовут Джереми Робс, мы познакомились с ним пару месяцев назад при весьма странных обстоятельствах. Не далее как вчера я был вынужден нарушить Статут Секретности по трем статьям, и позвольте показать вам, к чему это привело. Гарри подошел к думосбросу, наматывая на палочку нить воспоминаний. Директор последовала за ним. Спустя минуту они оказались на злосчастном мосту. – Это то место, где я увидел его впервые, – пояснил Гарри. – Сейчас глубокая ночь, – отметила профессор. – Да. Тем вечером нас вызвал Кингсли. В Лондоне были убиты несколько маглов, одним неконтролируемым выбросом магии. Все эксперты подтвердили, что вероятнее всего сделать это мог только ребенок. Судя по характеру магии. – Я слышала об этом деле мистер Поттер, – сухо отчеканила Макгонагалл. Ей явно было не по себе. – Я вытащил его из воды, он хотел покончить с собой. Они переместились в другое воспоминание. Макгонагалл, неодобрительно поцокала, глядя на маленького Микаэля. – Судить по одной только игрушке… – возмутилась она. – А сейчас, я хочу, чтобы вы собственными ушами услышали то, что рассказал мне вчера Джереми. Когда воспоминание кончилось, Макгонагалл в глубокой задумчивости отошла к окну. Тишина длилась, как показалось Гарри, целую вечность. – Выходит, – произнесла она, наконец. – Что в газете написали правду. Гарри был готов провалиться сквозь землю от жгучего стыда. – Но полагаю, эту проблему вы способны решить самостоятельно, хотя если понадобится помощь… – Спасибо, – тихо произнес он. – Мне нужно подумать, мистер Поттер. Дайте мне времени до завтра, а затем, я хотела бы лично поговорить с тем молодым человеком. Сможете доставить его сюда? – Да, профессор. Спасибо, профессор, вы не представляете, насколько я благодарен вам.

Альбус делал вид, что спит. Вернее портрет Альбуса, но Минерва, всё никак не могла заставить себя окончательно поверить в то, что его давно нет в живых. Хотя портреты и не обладают собственным разумом, этот был особенным. Видно старик заранее всё спланировал, и его изображение, похоже, сохранило жизненные воспоминания, и всегда было не прочь поговорить. Чаще всего нарисованный Альбус нёс полную околесицу, но иногда давал весьма дельные советы по управлению школой. Сейчас Минерве как никогда требовался совет. Когда Поттер ушёл через камин, Минерве пришлось накапать себе тройную дозу успокоительных капель, чтобы снова обрести способность здраво мыслить. До его прихода она была убеждена, что эти ужасные газетные сплетни, не более чем неудавшаяся месть кого-то, кому Поттер перешёл дорогу. Про него и раньше писали разную чушь, так что подобное уже давно никого не удивляло. И все же это было немыслимо. Такие статьи, где журналисты с излишними подробностями смаковали диковинные пристрастия самого известного аврорра, были достойны разве что «Ведьмополитена» или ещё более гнусных газетёнок тех, что продают в киоске у входа в Лютный переулок. Это было то, о чем не говорят в приличном обществе. Об отношениях такого рода в магическом мире, не слышали давно. Удастся ли это дело замять? Сойдёт ли это Поттеру с рук? Однако молодому человеку нужна помощь, хотя лично сама Минерва в душе осуждала его. – Перестань притворяться, Альбус! – она повернулась к стене с портретами. Старик демонстративно всхрапнул. Ясно, не хочет в это вмешиваться. Ему куда легче было распорядиться жизнью Гарри в борьбе с Волдемортом, чем хоть как-то помочь теперь, когда эта самая жизнь рушится. ~*~*~*~ Главной целью его визита к директору Хогвартса было выяснить, могло ли случиться так, что Джер действительно был магом. После войны Гарри постарался сохранить отношения с профессорами магической школы и нередко заглядывал в замок. Часто он приходил посоветоваться по поводу работы. Филиус Флитвик был лучшим чароведом в Великобритании, и если возникали вопросы по поводу действия темномагических артефактов, Гарри предпочитал консультироваться у него, а не у министерских работников. Минерва часто присоединялась к этим разговорам. И сейчас Поттер обратился к ней за помощью, просто потому что не знал, к кому ещё можно было прийти. Кому он мог доверять? Если бы у него спросили об этом всего пару месяцев назад, он без запинки бы ответил, что Рону и Гермионе. Но, наверное, за это время с ним все же что-то произошло. Что-то сломалось в нем, какая-то маленькая пружинка не выдержала постоянного напряжения, чувства безысходности, и теперь ему приходилось прилагать огромные усилия, чтобы просто заговорить с ними. Он не хотел их видеть. Он не хотел сидеть с Роном в пабе после работы, не хотел слышать наставления Гермионы, не хотел помнить, что с Джинни они были близки и могли говорить на любые темы. Он не хотел видеть людей. Ему было хорошо с Джереми. И ради этого ощущения умиротворённости он готов был жертвовать всем. На самом деле их отношения были шаткими. Они ничего друг другу не обещали, и вроде бы не имели друг перед другом никаких обязательств. Иногда Джереми спрашивал, придёт ли Гарри завтра, хотя тот и так каждый день возвращался в маленькую съёмную квартиру. Туда уже перекочевали кое-какие его вещи. Но никакой определённости в их с Джереми отношениях не намечалось. Об этом человеке Гарри знал не так много. Он слабо представлял, чем парень зарабатывает на жизнь, чем занимается, с кем общается. Если быть честным, Гарри просто не решался задавать вопросы, потому что сам был не готов рассказать о своей жизни в ответ. Сам же Джер просветить его то ли не хотел, то ли не считал это важным. Пока Гарри не было дома, Джереми тоже отлучался куда-то, встречался с какими-то людьми. Гарри знал это, но выяснять подробности не осмеливался. Поттер знал и то, что кроме него у Джереми сейчас никого нет. Но это и не значило, что Гарри мог стать для него чем-то большим, чем просто партнёр в постели. Однажды Джереми сказал: – Иногда чувствую себя одиноким. Гарри тогда искренне удивился. – У тебя есть я, – сказал он. – Ты не одинок. Ему хотелось, чтобы это звучало убедительно, но было ли это правдой? В тот раз Джереми ему ничего не ответил и перевёл разговор на другую тему, словно этих слов и не было. В другой раз они говорили о чем-то отвлечённом и Джереми, посмотрев на него очень серьёзно, признался: – Ты знаешь, я хотел бы когда-нибудь влюбиться. А ты? Гарри хотел ответить, что он уже влюблён, но ему показалось, что это прозвучит слишком глупо или жалко. А выставлять себя идиотом не хотелось. Он только пожал плечами. Иногда Джереми сердился на него, иногда радовался встречам, будто они не виделись вечность, в не каких-то полдня. Но чаще Гарри не мог разобраться в его эмоциях. Что делать теперь он не знал. То, что произошло, пугало его больше, чем можно было вообразить. Как могло случиться, что Джер использовал магию? Почему это случилось только сейчас, а не в детстве, как и положено для маглорожденного мага? И самое главное как выкрутиться из сложившейся ситуации? Ведь выходит, что Джереми виновен в смерти ни в чем не повинных людей, пусть это и был несчастный случай. И как назло кроме этого ещё куча других проблем, которые требуют немедленного решения: «Пророк» с упоением поливал его грязью, Джинни носила под сердцем ребёнка, и Гарри только мог надеяться, что это не его ребёнок. Мерлин, что со всем этим делать! ~*~*~*~*~ Из Хогвартса Гарри вернулся к Джереми. Тот сидел на кухне на подоконнике и курил, стряхивая пепел в пустую кофейную чашку. Увидеть Джереми с сигаретой можно было нечасто. – Я поговорил с одной моей знакомой, – сказал Гарри. – Она поможет нам выяснить, что с тобой произошло в тот день, когда ты применил волшебство. Джереми ничего не ответил. Гарри продолжил: – Она тоже волшебница. Это директор школы, в которой я когда-то учился, если хочешь, я могу тебя с ней познакомить. Джереми вновь промолчал. – Хочешь, я расскажу тебе что-нибудь о волшебстве? – Волшебства не существует… Голос Джера звучал неуверенно, словно он и не утверждал даже, а скорее спрашивал. – Но ты же сам все видел! Существует целый мир, в котором волшебство часть жизни людей! Только позволь мне, и я покажу тебе этот мир… Джереми виновато улыбнулся и кивнул. – Хорошо. Завтра мы совершим небольшую прогулку. А сейчас расскажи мне, не происходили ли с тобой раньше какие-нибудь странности. Может быть, в детстве?

Каким образом они снова умудрились поссориться, Гарри так и не понял. Рассказывать о своём детстве и тем более о происходивших странностях Джер отказался, и тут же начал ссылаться на трудный день, усталость и прочее, явно собираясь пойти спать. Всё это, конечно, было ясно. Вспомнилась и оговорка Джера, когда он говорил о бывшем парне: «…смеялись надо мной… говорил, что я сумасшедший…». Это можно было понять – он однажды уже решился довериться одному человеку, и ничего хорошего из этого не вышло. Гарри уже привык к тому, что Джер ревностно охраняет свой внутренний мир, и понять, что творится у него на душе невозможно, но в тот момент эмоции взяли верх над разумом. В конце концов, это у Гарри был трудный день! И это у него вся жизнь рушится как песочный замок!

Он убеждал себя, что его это не так сильно волнует, как может показаться. Но и не особо приятно было знать, что магическая часть Великобритании с упоением обсуждает его личную жизнь, смакуя подробности, и явно осуждая каждый его шаг. Он знал, что многие вспоминают о нём всё что могут, чтобы потом можно было завить: – «Да, этот парень всегда был странным, то есть он, конечно, герой, но…». Это и не волновало его особо, пока все эти люди казались безликой массой. Но когда он понял, что в числе этих людей и Джинни, и Гермиона, и все семейство Уизли, и профессора Хогвартса, и парни из авроррата… и ещё много-много людей, с которыми он, так или иначе, знаком. Вот это действительно было ужасно.

А думать при этом, что Джинни носит ребёнка (Гарри боялся допустить мысль, что он может иметь отношение к этому ребёнку), и нужно что-то срочно с этим решать. А при этом ещё те убитые магглы не шли из головы. Мерлин, всё это казалось полнейшим бредом, и, тем не менее, с этим надо было что-то делать!

Гарри считал, что Джер просто не имеет права так по-детски вести себя. Просто взять и уйти от проблемы, отложив разговор на далёкое потом!

Джереми его возмущения не разделял. Когда Гарри попытался донести до него, как важно разобраться с причинами столь странного проявления магии, Джер смерил его холодным взглядом.

– Ты не мой психолог и не мой исповедник, – сказал он. – С какой стати я должен обсуждать это с тобой?

И ушёл спать.

Гарри смотрел на оставленную на подоконнике чашку и смятую сигарету, и думал, что он окончательно запутался. Старался понять, что он делает не так, но ответа не находилось.

Джереми демонстративно устроился с подушкой на диване в гостиной. Это был первый раз, когда в этой квартире они легли спать отдельно. До самого рассвета Гарри вслушивался в завывание ветра за окном, так и не сомкнув глаз. Он мог поклясться, что Джереми тоже не спал.

Это было не похоже на их предыдущие ссоры. Гарри мог признаться себе, что лучше бы Джереми накричал на него, как раньше, чем-нибудь запустил. По крайней мере, так он бы точно знал, в чём его обвиняют.

Наутро он чувствовал себя совершенно разбитым.

~*~*~*~*~

Намеченный визит к Макгонагалл пришлось отложить.

Было ещё довольно рано, когда в окно постучала сова. Серая сипуха принесла короткую записку от Рона с просьбой немедленно встретиться. Гарри прикинул в уме, что время у него ещё есть – Макгонагалл ждала их с Джереми около десяти – быстро собрался, на всякий случай, стараясь особо не шуметь. Джер то ли продолжал притворяться спящим, то ли действительно уже уснул.

Рон ждал его на одной из окраинных улочек Лондона. Гарри выбранное место встречи удивило: место довольно безлюдное. Впрочем, там неподалёку был неплохой паб, но вряд ли он работал в такое-то время.

Лондонская погода была традиционно отвратительной. В воздухе мелко моросил холодный дождь, под ногами разливались мутные лужи, в которых любовалось своим отражением низкое серое небо.

Друг выглядел не выспавшимся, каким-то взъерошенным, помятым. Гарри не обольщался – он сам едва ли выглядел лучше.

Поттер, конечно, ожидал, что разговор будет нелёгким, но он никак не думал, что Рон бросится на него с кулаками. Первый удар пришёлся по скуле. Вторым пострадал нос.

И всё, что он мог сказать только:

– За что?

– За всё, – зло выплюнул Рон. – За Джинни, за всё…

Вот, кажется, так он потерял лучшего друга. Хотя, кто знает, были ли они ещё друзьями на тот момент?

~*~*~*~*~

Как показали дальнейшие события этого дня – утро стало лишь отправной точкой, начавшейся чёрной полосы. Вскоре его отыскал Кингсли и велел явиться для разговора. Как Шеклболт сумел вычислить его местонахождение, Гарри не знал, но сам факт уже заставил его почувствовать себя неуютно.

На встречу с Министром Гарри поплёлся, как был. В обычной маггловской одежде, порядком промокший, с разбитым лицом. Почему-то было все равно.

Шеклболт внимательно посмотрел на расплывавшийся на щеке синяк и следы крови на рукаве, потом перевёл взгляд на пол. На светлом ковре красовались грязные отпечатки кроссовок Гарри. Вздохнул.

Гарри нахально ухмыльнулся. Пожалуй, после того, что написали во вчерашнем выпуске, столь неподобающий внешний вид – такая ерунда!

Разговор вышел недолгим. Министр предложил ему сесть. Начал издалека.

– Скверная погода, верно?

– Верно, – согласился Гарри. Он догадывался, о чем пойдёт речь, и почти мог предугадать, какие слова скажет Министр.

– Что с твоим лицом, Гарри? На тебя кто-то напал? Могу ли я чем-то помочь?

Поттер едва не фыркнул. Судя по тому, что о погоде Министр упомянул раньше, чем отметил разбитую физиономию, эти вопросы можно было опустить.

– О, что вы! – произнёс он преувеличенно вежливо. – Не стоит беспокоиться, это всего лишь маленькое недоразумение. И я предлагаю оставить в стороне глупые формальности, господин Министр, не стоит тратить на это ваше драгоценное время!

Это было чистой воды нахальство. Шеклболт прощал Гарри многое, в том пренебрежительное отношение к форменным мантиям, излишнюю инициативность (читай – неповиновение) на работе, вольную интерпретацию приказов и многое другое. Всё, что другим с рук бы не сошло так просто. Но этих двух людей связывала недавняя война, работа Ордена Феникса, борьба за победу в решающей битве. Кингсли был не прочь держать Поттера на равных. В конце концов, Поттер был героем, тем, кому весь магический мир был обязан жизнью. И всё же…

Ещё позавчера Министр всерьёз собирался всучить Поттеру должность Главного Аврорра. Сегодня он был рад, что не успел этого сделать.

Если бы Поттер ворвался в его кабинет, требуя объяснений, было бы гораздо проще. Если честно, Министр ожидал этого с момента, как увидел те злополучные статьи в газетах. Проще простого ведь обставить ситуацию как гнусную клевету и забыть обо всём. Но Поттер ничего такого не сделал, а сейчас упрямо сверлил его взглядом. Это говорило лучше всяких слов. Ни о какой клевете и речи быть не может. Рональд Уизли говорил чистую правду, хоть сейчас спроси под Веритасерумом. Был и магл, были эти грязные отношения, было нарушение Статута Секретности. Мерлин, кто бы мог подумать?!

– Хорошо, – медленно произнёс Кингсли. Сейчас он решил не обратить внимания на то, что когда-то в шутку грозился проклясть Поттера, если тот хоть раз назовёт его «Господином Министром». – Не буду тебя утомлять долгими разговорами, перейдём сразу к делу. Поверь, мне меньше всего хотелось бы затрагивать эту тему, но то, что появилось вчера в газетах – просто возмутительно!

Поттер хмыкнул, но взгляда не отвёл. Казалось, он не испытывает ни тени смущения, но Кингсли знал – это лишь маска. В глазах Поттера плескалась невысказанная злость. Министр понимал, что любые разговоры уже бессмысленны – этот парень с первой минуты сообразил, о чём пойдёт речь. Он знал, что приговорён. От этого становилось неуютно.

– Кто мог так мерзко тебя оклеветать?!

Поттер ответил не сразу. Говорил тихо, выделяя каждое слово.

– Кто сказал вам, что это была клевета?

– Не мог же я поверить, что спаситель нашего мира, Гарри Поттер, которого мы все так хорошо знаем, мог быть замешан в чем-то таком ужасном, как порочная связь с мужчиной маглом!

Министр говорил наигранно беспечно, не сводя с Гарри взгляда. На самом деле эта игра в гляделки стала его порядком утомлять.

– Какая нелепость, верно? – продолжил он. – Разве мог хоть кто-то в здравом уме поверить в подобный бред! Более того я не понимаю, как ты мог это стерпеть!

Гарри слегка прищурился. Министр сделал то же самое. Теперь-то они и подобрались к самому главному…

– Это недоразумение нужно исправить! Ты сегодня же дашь интервью для вечернего выпуска, и всё встанет на свои места. Всё, как и было!

Поттер промолчал, ожидая продолжения.

– И ещё, Гарри! Я бы предложил тебе уйти в отпуск на некоторое время. Отдохнёшь немного. Думаю, Джинни будет рада видеть тебя дома почаще. Недопустимо в её положении проводить дни, беспокоясь о муже, пропадающем на опасных заданиях! Да-да, я знаю, что скоро в вашей семье ожидается появление наследника! Прими мои поздравления, Гарри.

Ну, вот всё и сказано. Оплачиваемый отпуск на неопределённое время. Скажем, до рождения ребёнка. К тому времени и шумиха уляжется…

Гарри чуть улыбнулся. Его глаза пылали яростью.

– Видите ли, господин Министр, я полагаю, мы с Джинни совершили ошибку. Да, этот брак определённо был ошибкой. Мы в скором времени планировали подать на развод. И боюсь в интервью к вечернему выпуску, я смогу лишь подтвердить то, что уже было сказано. Это насчёт моей порочной связи с магглом. Впрочем, я мог бы добавить пару пикантных подробностей, если хотите.

– Не стоит, Гарри, – Министр снова вздохнул. – Прости, я так невежлив! Мучаю тебя тут делами, ты, должно быть, устал. И к тому же тебе надо показаться колдомедику. Могу порекомендовать одного моего знакомого в Святом Мунго – он избавит тебя от следов этого ужасного нападения. И не стоит ходить под дождём – так недолго и простудиться! А о делах мы можем поговорить и завтра, не так ли?

Поттер сухо, но вежливо поблагодарил за заботу и исчез, воспользовавшись камином. Министр приказал домовикам убрать мокрые следы на ковре и потянулся за ещё нераспечатанным свёртком со свежим выпуском «Ежедневного Пророка». Он ещё не знал, что подробности это выпуска шокируют его больше, чем известие об извращённых наклонностях победителя Волдеморта. И через минуту он будет отчаянно жалеть, что отпустил Гарри.

Высокий волшебник в дорогой чёрной мантии спустился в холл больницы Святого Мунго. Небольшая группа волшебников, состоявшая главным образом из персонала больницы, что-то с жаром обсуждала и на появление мужчины никак не отреагировала.

Он досадливо поморщился. Нет, его вовсе не беспокоило отсутствие внимания к собственной персоне, а вот предмет обсуждения просто приводил в ярость.

Поттер. Конечно же, этот Поттер. Этот выскочка умудрялся создавать проблемы одним своим существованием! Даже сейчас, когда в газетах на смену хвалебным одам пришли омерзительные разоблачительные статьи, он изрядно подпортил этому магу жизнь. Да, что там говорить! Более ужасного совпадения судьба устроить не могла! Создавалось впечатление, что всё подстроено нарочно.

При этой мысли волшебник зябко поёжился. Нет, не может быть, чтобы это было ещё одним проявлением проклятия. Ведь не могло же, правда? Хватит с него уже проклятий.

Волшебник прислушался. Колдомедики обсуждали последние статьи. О любовнике Поттера, к счастью, не было ни слова. Теперь обсуждали беременность Джинервы Поттер.

Что ж, это уже не столь опасная тема. Но всё же волшебник жалел, что не имеет влияния на прессу. Мерлин, подумать только! Он был бы счастлив оказать помощь Поттеру, заткнув всех этих газетчиков, что так тщательно расписывали подробности личной жизни аврорра. Бывшего, следует полагать. Волшебник был уверен, что Министр не позволит Поттеру остаться на этой должности. Скорее всего, предложит отпуск, а затем уволит, обставив всё так, что придраться будет не к чему.

Но все это не так важно. Важен этот мальчишка – Джереми Робс. Тот, чьей смерти волшебник желал больше всего. И тот, кто был абсолютно недосягаем для него. Та же магия, что защищала этого выродка от любых опасностей, сейчас медленно убивала самого дорогого волшебнику человека.

Чёрт бы побрал эту магию. И эти идиотские законы, вкупе с фамильной гордостью, что загнали его в ловушку!

~*~*~*~*~

Долгожданный выходной с самого утра был испорчен отвратительной погодой. Впрочем, погода была совсем не тем, что волновало Гермиону. Недавние события не давали ей покоя, и она поклялась себе, что не успокоится, пока не разберётся в том, что происходит.

Гарри и Джинни здорово заварили кашу. Гермиона не понимала, как можно было так легкомысленно отнестись к браку. Через пару лет супружества они выяснили, что друг друга не любят и уж точно не собираются жить дальше вместе. Всё бы ничего, вот только то, что в мире магглов закончилось обычным разводом, в магомире несло с собой кучу проблем! К тому времени, когда Джинни решилась попросить подругу о помощи, Гермиона уже успела исследовать этот вопрос, желая помочь им. И обнаружила, что такого понятия как развод в магическом обществе практически не было. Единственные случаи, что Гермионе удалось отыскать, рассказывали о том, что супруги в случае измены одного из них имеют право на раздельное жительство. Это бы не осуждалось обществом. Повторный брак был возможен в случае смерти одного из супругов и только.

Ребёнок Джинни должен появиться на свет в начале марта. Вот только по магическим законам он оставался наследником Гарри, хотя биологическим отцом, по словам Джинни, был Майкл.

Гермионе меньше всего хотелось лезть в личную жизнь друзей, но не поинтересоваться отцовством не могла. Если родится мальчик, неизвестно, как поведёт себя магия Рода Поттеров. В лучшем случае малыш останется сквибом. В одной из книг Гермиона нашла сведения, что ребёнок, рождённый от такой связи, вполне мог остаться калекой, были случаи, когда магия могла влиять и на родителей. Книга была о брачных церемониях, и в одной из глав приводились обоснования тому, почему важно хранить супружескую верность. На полях кто-то приписал комментарий: «до появления наследника».

Джинни оставалось надеяться только на то, что родится девочка. К особям женского пола родовая магия была более благосклонна.

Обо всём этом надо было поговорить с Гарри. Но как оказалось, его было не так просто найти – он не появился на Министерстве, и на посланные с совами записки не отвечал. А потом Рон примчался к ней на работу в состоянии, близком к истерике, в результате чего в газетах появились эти статьи.

Ситуация становилась все запутанней.

Сама Гермиона могла бы принять, что увлечением Гарри стал мужчина. Но в свете того, что она узнала, эта информация казалась шокирующей. Гермиона злилась, потому что понимала, что не имеет ни малейшего права в это вмешиваться. Но и оставить всё, как есть, она тоже не могла себе позволить. Близкие ей люди могли пострадать.

Она готова была обвинять Рона. Но тот не испытывал ни малейших угрызений совести. И его нисколько не заботило, что по его милости о том, что должно было остаться только между ним и Гарри, раз уж Рон стал свидетелем, узнала вся страна. Нет, это его не беспокоило. Он лелеял свою злость и обиду на Гарри, воображая Джинни невинной жертвой вероломной измены. При этом, не понимая, что виноваты они оба и неизвестно ещё, кто больше. Не говоря уже о том, что его самого это в любом случае никак не касалось.

Этим утром он куда-то ушёл. Скоро вернулся ещё более разозлённым и раздражительным. Гермиона знала, что он встречался с Гарри, и понимала, что говорить с мужем о чем-либо сейчас бесполезно.

Нужно было немедленно найти Гарри.

~*~*~*~*~

Идти к Макгонагалл было стыдно. Вчера на порыве эмоций он худо-бедно смог справиться с этим жгучим стыдом. А теперь было неловко и за то, что вчера расклеился и пришёл просить о помощи, и за то, что сегодня придётся снова заявлять о своей беспомощности.

Нет, ну, правда. Зачем на посторонних людей взваливать свои проблемы? И скажем прямо, весьма неприятные проблемы.

Если бы дело касалось только его одного, Гарри бы и не стал ничего делать. На него накатила такая волна безразличия ко всему, что хотелось забиться в какой-нибудь угол и чтобы вообще никого не видеть. Но речь шла о Джереми. И тут снова стоял вопрос. Сам парень тоже не горел желанием куда-либо идти и что-либо выяснять. Ко всей этой истории с волшебством он, вообще, относился с подозрением.

– Я тебя понимаю, – сказал Гарри, пока Джереми прикладывал лёд к его скуле. – Я и сам, когда Хагрид сообщил о том, что я волшебник, сперва решил, что у него не все дома. Но дело в том, что мне было всего одиннадцать, и я готов был пойти с кем угодно, лишь бы не оставаться с Дурслями.

– Кто этот Хагрид? – спросил Джереми. Он словно бы и не вспоминал о вчерашнем разногласии, и был всерьёз озабочен состоянием Гарри.

– Полувеликан. А ещё лесник и хранитель ключей Хогвартса. А Хогвартс – это школа для волшебников. Именно туда я и хотел тебя сегодня отвести.

– Чувствую себя пациентом психиатрической клиники, – буркнул Джер. – Мы превратим тыкву в автомобиль и поедем туда, да? Или полетим на ковре-самолёте? Может, на метле или на чем вы там летаете?

Гарри пропустил сарказм мимо ушей и серьёзно ответил:

– Можем и на метле. Только это будет долго, да и погода нелётная. К тому же с непривычки ты быстро устанешь. Думаю, мы можем аппарировать – переместиться в пространстве. Помнишь, как сделал Рон?

– Это он тебя так? – процедил Джер сквозь зубы.

Гарри кивнул, стараясь подавить дурацкую улыбку. Кто бы знал, что слышать эту фразу от Джера, да ещё и с такой интонацией будет чертовски приятно.

Через некоторое время они были готовы отправиться в Хогвартс. Гарри надеялся, что скоро он сможет разгадать загадку появления магических способностей у Джереми.