Her Dark Destiny

Было темно. Серебристый лунный свет проникал в лесную чащу сквозь ветви деревьев. Порыв ветра, показавшийся призрачным в волшебной ночи, прошелестел листьями. Где-то в отдалении ухнула сова и, прохлопав крыльями, скрылась в темноте. Начал моросить дождь, заставляя окружающий мир выглядеть несчастным и подавленным.

Где-то хрустнула ветка. Затем ночь огласил слабый хлопок. За спиной одинокой фигуры, возникшей между деревьями, взметнулась мантия, когда она поспешила в тень. Ее лицо было скрыто темным капюшоном.

Среди деревьев послышалось множество тихих хлопков, внезапный порыв ветра подхватил их и умчал с собой. Атмосфера в ночном лесу резко изменилась, когда здесь появились люди в мантиях.

— Ты уверен, что это здесь? — спросил холодный, резкий женский голос.

Его обладательнца откинула капюшон, и по ее плечам и шее рассыпались непослушные черные кудри. В слабом лунном свете она казалась очень бледной, глаза — глубоко запавшими. В ней была какая-то призрачная красота.

— Информация верна, Беллатриса, — отозвался мужской голос, растягивая слова. Мужчина повернулся к женщине, которая заговорила первой. Под его капюшоном мелькнули светлые волосы, составляя сильный контраст с темной мантией и глубокой ночной синевой.

— В прошлый раз мы доверились тебе, Люциус, — проворчала Беллатриса, несколько человек усмехнулись. Она обернулась к мужчине, который назвал ее по имени. В ее угольно-черных глазах промелькнуло ничем не прикрытое раздражение. — Мы же все знаем, что произошло в Министерстве...

Шумный вдох выдал недовольство Люциуса недоверием Пожирательницы. Он отвел глаза и стал изучать лица товарищей. Большинство из них сняли маски Пожирателей Смерти. Они уже не беспокоились о том, что их узнают. Им хотелось видеть страх и отчаяние на лицах жертв перед смертью.

— Они придут, — успокавающе сказал он. Не ясно было, кого он больше хотел успокоить: себя или Беллатрису. Женщина шикнула на него и побрела в тень.

Как и Беллатриса, другие Пожиратели Смерти смешались с темнотой, скрыв лица в тени. Последовав за остальными, Люциус старался игнорировать раздражение на женщину, завладевшую инициативой. Это было его задание. Его отправили сюда, чтобы он доказал свою верность. И даже она его не остановит, в этот раз он добъется успеха. Сегодня он не подведет. Просто нужно подождать. Ловушка уже расставлена.

Дождь усиливался, крупные капли барабанили по листьям. Земля под ногами быстро превратилась в грязевое месиво. Кто-то выругался, вздохнув, но новый порыв ветра перекрыл голос.

Густые черные тучи скрыли за собой луну и серебристый свет. Мир погрузился во тьму.

Нарушил ночную тишину негромкий хлопок, вслед за ним послышалось еще несколько. Несколько голосов перешептывались между собой, воздух пропитался ожиданием.

— Будьте наготове. Они должны быть здесь, — прорычал мужской голос.

— Трусы. Не могли выйти лицом к лицу, — ответил молодой женский голос.

— СТУПЕФАЙ!

Красный луч вырвался из палочки Беллатрисы и прорезал ночную тьму. Теперь все остальные Пожиратели Смерти вышли из тени. Битва началась быстро, яростно. Белые вспышки смешивались с темнотой, крики и вопли эхом отдавались в ночи. Зеленые лучи сталкивались с деревьями, красные вспышки озаряли темноту. Более двух десятков голосов выкрикивали различные заклинания.

— Остановитесь! Вы знаете, зачем мы здесь, — прокричал тот самый рычащий мужской голос. Его обладатель легко увернулся от Убивающего Проклятия. Он обернулся и сразу же узнал нападавшего. — Не сегодня, Рабастан, — голубой луч вырвался из его палочки и ударил Пожирателя Смерти в грудь, тот рухнул, как подкошенный, испачкав грязью свои светлые волосы и рваную одежду.

— Это ловушка! — воскликнула Беллатриса. Ее темные кудри взметнулись, когда она увернулась от трех проклятий сразу. — Люциус, ты бестолковый глупец!

Она ловко увернулась от проклятия, посланного ведьмой с ярко-розовыми волосами. Их глаза встретились в пылу сражения — опасный всполох заклинания — и на лице Беллатрисы возникла недобрая улыбка, когда она узнала волшебницу.

— Авада... — голос Люциуса Малфоя прервался из-за заклинания, посланного в него рыжеволосым волшебником в темно-зеленой мантии. Отброшеный заклятием, Люциус упал в грязь, светлые волосы растрепались. Он узнал Артура Уизли, но при падении потерял палочку и теперь был беззащитен.

— Только женщина! — крикнул другой волшебник. Яркая вспышка осветила его лицо: оно все было в шрамах, отсутствовал кончик носа.

— Проще сказать, чем сделать, Грозный Глаз! — прокричала в ответ волшебница с розовыми волосами. Она не сводила глаз с Беллатрисы, потому что знала, черноволосая ведьма убьет ее. Они сражались не на жизнь, а на смерть. — Сам видишь, я немного занята!

— Аластор! — прогудел низкий голос другого волшебника, и Аластор Грюм, он же Грозный Глаз, повернулся в сторону Кингсли Брудствера. Тот только что оглушил Антонина Долохова и Уолдена Макнейра, и теперь развернулся к Грюму. Из палочки Кингсли вырвались черные веревки, которые обвились вокруг Пожирательницы Смерти, еще одной женщины среди сторонников Волеморта помимо Беллатрисы.

Пронзительный визг отвлек волшебников от битвы. Беллатриса обернулась к тем, кто захватил ее подругу. Она была одной из нескольких Пожирателей Смерти, что еще продолжали сражаться.

— НЕТ! — яростно взвизгнула Беллатриса, и из ее палочки вырвался зеленый луч, летящий по направлению к Кингсли. — Авада Кедавра!

Беллатриса промахнулась, и Кингсли, Грюм и Артур Уизли аппарировали вместе с вырывающейся и вопящей Пожирательницей. По лесу разносилось эхо ее криков. Беллатриса сердито вскрикнула и развернулась к девушке с ярко-розовыми волосами. Другие Пожиратели Смерти аппарировали. Люциус поднялся на ноги и стал в грязи разыскивать свою палочку.

Беллатриса Лестрейндж все еще оставалась здесь. Было незавершенное дело, с которым ей так хотелось покончить. Секундное размышление, и личные счеты стали важнее возвращения к Повелителю. Если она вернется с кровью на руках, он вознаградит ее независимо от опоздания.

— Попрощайся с мамочкой, — Беллатриса усмехнулась, глядя на молодую ведьму. — Нимфадора.

— Высшая степень невежливости — убивать родственников, — насмешливо ответила Нимфадора Тонкс. Ее волосы стали темно-красными, а в глазах мелькнул гнев. — И не смей называть меня Нимфадорой!

Она повернулась на месте, так и не дав Беллатрисе возможности проклясть ее, и последовала за другими членами Ордена Феникса. Их план удался, им удалось заманить Пожирателей в ловушку, но это было только начало. Слишком многое было поставлено на карту, и слишком сильно она рисковала, сражаясь с Беллатрисой. И не важно было, насколько сильно они друг друга ненавидели.

— Темный Лорд заберет твою палочку, Люциус, — прошипела Беллатриса, глядя на обернувшегося Малфоя. Он нашел свою палочку и направил ее на ведьму. Но та знала, что он не посмеет что-либо с ней сделать. Женщина прищурилась и понизила голос. — Тебе просто повезло, что я не могу наказать тебя первой!

Ничто уже не будет прежним. Все изменилось.

Казалось, мир состоял из различных оттенков серого. Туман вплотную подступал к окнам, а моросящий дождь не прекращался уже несколько дней. Земля превратилась в чавкающую грязь, водоемы вышли из берегов. Никто не мог вспомнить, когда они видели настоящее солнце, а не слабые лучики, проглядывающие из-за туч.

Гермиона Грейнджер стояла у окна в спальне Джинни Уизли. Гермиона жила в Норе с начала лета. Ей не хотелось возвращаться домой к родителям. Не хотелось возвращаться в маггловский мир. Сейчас она была в том мире, которому принадлежала и которому была нужна. И хотя ее родители мало знали о волшебном мире, в котором жила их дочь, но они знали, что в нем происходит. Поэтому они писали ей каждую неделю с самого начала летних каникул, а она всегда им отвечала.

Девушка смотрела на капли, скатывающиеся по стеклу. Казалось, что дождь не собирается останавливаться. Она не могла вспомнить более дождливого июля. Словно мир непрерывно плакал.

Это лето отличалось от тех, что она проводила в Норе раньше. Смерть Альбуса Дамблдора стала большой потерей для всех, оставив за собой нерешенные вопросы. Будто бы у них отняли частичку надежды, за которую они все цеплялись в это темное время.

Гермиона рассматривала сад, когда увидела одинокую фигуру, вошедшую в ворота. Она узнала Гарри. Он засунул руки в карманы и опустил голову. Должно быть на нем были защитные чары, потому что дождь не касался его. Он был замкнут и молчалив все лето, как в прошлом году после смерти Сириуса. Гарри не хотел ни с кем обсуждать произошедшее и проводил все время в саду, скрывшись от всех. Рон и Джинни прекратили попытки расшевелить его. Гермионе Рон тоже порядком поднадоел и она предпочитала тишину и одиночество постоянным разглагольствованиям друга об Ордене.

Она знала, что теперь все изменится. Минерва МакГонагалл, теперь уже директриса Хогвартса, неожиданно появилась в Норе прошлой ночью. С ее мантии стекала вода, и она охотно приняла предложение миссис Уизли остаться на чашку чая. Гермиона сидела на кухне, когда Минерва появилась в доме. Встретившись взглядом с девушкой, декан Гриффиндора поприветствовала ее. Гермиона заметила тревогу в глазах волшебницы. Смерть Дамблдора сильно подорвала ее. МакГонагалл выглядела более уставшей, чем когда-либо.

Несколько минут она что-то шепотом обсуждала с мистером и миссис Уизли, сжимая в руках дымящуюся чашку с чаем. Гермиона вслушивалась в их разговор и делала вид, что читает, хотя на самом деле не прочла ни строчки. Рон любопытно заглянул в дверь, но его попытки подслушать были слишком очевидны, поэтому его разогнали. МакГонагалл скрылась в дождливой ночи так же тихо и быстро, как и появилась.

Мистер Уизли позвал всех на кухню, и несколько минут спустя все сидели за столом, а перед ними стояли чашки горячего чая.

— Завтрашнее заседание Ордена Феникса, намеченное на семь вечера, пройдет в новой штаб-квартире, так как дом на площади Гриммо ненадежен, — сказав это, мистер Уизли оглядел сидящих за столом. Гарри пристально разглядывал свой чай. — Но мы оставили там несколько ловушек, на тот случай если Снейп попытается проникнуть в здание. Возможно, это будет последним, что он сможет сделать.

За столом послышалось одобрительное бормотание. Но всем хотелось знать, зачем их собрали на кухне. Мистер Уизли посмотрел на своих детей, прежде чем его глаза задержались на Гарри и Гермионе.

— На завтрашнем заседании должны присутствовать все.

Это было прошлой ночью. И стало причиной переполоха Рона, Джинни, Фреда и Джорджа. Они постоянно придумывали нелепые способы одержать верх над Пожирателями Смерти. Гермиона встретилась глазами с Гарри, стоящим во дворе: его взгляд был пустыми и безжизненными.

Часы пробили шесть. Гермиона по удобнее устроилась на подоконнике, когда услышала шаги на лестнице. Она знала, что все готовы. Миссис Уизли снова и снова проверяла, все ли надлежащим образом одеты. Гермионе казалось будто они собираются в Министерство Магии, а не на встречу Ордена Феникса. От этой мысли желудок сделал сальто. Ей не нравилась идея отдельного перемещения — без Гарри и Рона — но орденцы были правы. Угроза нападения Волдеморта подразумевала, что слишком большая группа людей привлечет внимание. Каминная сеть была отключена еще на прошлой неделе из-за ненадежности, поэтому они собирались аппарировать.

— Гермиона, мы отправляемся! — донесся голос Джинни с первого этажа.

Мистер Уизли, Джинни, Фред и Рон отправлялись первыми вместе с членами Ордена. Во второй группе были миссис Уизли с Гарри и Джорджем. Гермиона должна была отправиться с ними, но сегодня утром пришла короткая записка, в которой говорилось, что она отправится с Грозным Глазом и Тонкс.

Через полчаса лестницу огласил голос Рона:

— Увидимся позже, Гермиона!

Она осталась одна в Норе, чего никогда раньше не случалось. Девушка знала, что-то случилось, раз МакГонагалл появилась здесь. В глазах Минервы отражался страх — эмоция, которую Гермиона никогда не видела на лице декана. Она никогда не видела ее настолько встревоженной. Со смертью Дамблдора защита Ордена сильно ослабла.

Снизу донеслись хлопки. Гермиона сразу же соскользнула с подоконника и достала палочку. На лестнице послышались шаги и девушка направила палочку на дверь, хотя точно знала, что это не Пожиратели Смерти — они не стали бы подниматься вверх, а просто разнесли бы дом.

— Назовите себя, — она повторила то, что говорил мистер Уизли МакГонагалл прошлой ночью. Палочка подрагивала в ее руке.

— Аластор Грюм, бывший мракоборец, — ответил знакомый голос Грозного Глаза по другую сторону двери. — Альбус просил присмотреть за тобой, Гарри и Роном. Гарри — наше все.

— Какую форму принимает твой патронус? — спросил другой голос, в котором Гермиона признала Тонкс.

— Выдра, — ответила девушка. Дверь распахнулась. Грозный Глаз и Тонкс стояли на лестничной площадке. Ярко-розовые волосы Нимфадоры составляли резкий контраст со скучными обоями, которыми была оклеена комната Джинни. Нимфадора осмотрела спальню и кивнула, увидев на стенах плакаты Ведуний и Холихедских Гарпий.

— Готовы, мисс Грейнжер? — волшебый глаз Грюма вращался в оправе, и Гермиона отвела взгляд, потому что ей стало нехорошо.

— Нет, но разве у меня есть выбор? — слабо ответила девушка, на ее плечо ободряюще легла рука Тонкс. Гермиона сделала глубокий вдох.

Вслед за мракоборцами она спустилась вниз. Пройдя через кухню, они вышли в холодную дождливую ночь. Крупные капли падали на волосы, быстро заставляя их прилипнуть ко лбу. Гермиона сжала протянутую руку Тонкс. Так как место было ей не знакомо, она не могла аппарировать самостоятельно. Девушка закрыла глаза и почувствовала рывок. Нора исчезла и Гермиона последовала за Тонкс и Грюмом в пока что неизвестное ей место.

* * *

Они аппарировали рядом с большим особняком в викторианском стиле, не сильно отличавшемся от дома на площади Гриммо. Хотя он и не выглядел столь мрачным, как их предыдущая штаб-кватрира. В окнах не горело ни одного огонька и Гермиона удивилась: неужели все сидят в темноте. Вслед за Грюмом и Тонкс она поднялась по ступенькам к парадной двери. Так как этот дом не был скрыт, как дом на площади Гриммо, соседи вполне могли их увидеть, и девушка спрашивала себя: а чтобы подумали эти люди, увидев странную компанию, появившуюся здесь сегодня вечером? Но улица, на которой стоял дом была пустынна, а в большинстве домов — темно. Никто их не видел.

Парадная дверь закрылась за ее спиной с щелчком, куда более громким, чем она ожидала. Тонкс и Грюм уверенно пошли по коридору, Гермионе было любопытно, и в то же врямя она волновалась, следуя за ними. Первая дверь по левой стороне была приоткрыта, в нее и вошли волшебники. Гермиона на мгновение застыла в дверном проеме.

Она зашла в комнату с высоким потолком. Видимо, раньше она использовалась как столовая. В центе стоял большой стол, а вокруг него восемь стульев, которые сейчас были заняты. Те, кому не хватило места за столом, стояли у стен, несколько человек сидели на подоконниках. Гермиона почти сразу отыскала взглядом Минерву МакГонагалл, сидящую во главе стола. Слева от нее сидел Ремус Люпин. Он кивнул девушке и махнул рукой, заставляя Фреда уступить ей место. Гермиона села рядом с Люпином и стала осматриваться в поисках Гарри. Он сидел на другой стороне стола, дальше всех от МакГонагалл, и пристально разглядывал свои руки.

Гермиона сглотнула и еще раз бросила взгляд на директрису Хогвартса. Тишина в комнате была гнетущей, и девушка позволила себе получше рассмотреть комнату. Стены были приятного теплого сливочного оттенка. Освещение было тусклым. В комнате стояло несколько подсвечников и пламя мерцало каждый раз, когда кто-нибудь двигался. Темные шторы были задернуты, за ними по окнам колотил сильный дождь. Деревянный пол был покрыт кремовым ковром. В комнате пахло осенней листвой и дождем.

МакГонагалл откашлялась, все присутствующие сразу повернулись к ней.

— Я рада, что все смогли прийти сегодня вечером, — тихо проговорила она и посмотрела на лица присутствующих. — Я знаю, многие сомневаются в том, где нам остановиться, и что нужно предпринять, чтобы изменить положение вещей. Волдеморт с каждым днем набирает сообщников, а мы потеряли своего единственного шпиона в его внутреннем круге.

— Вы имели в виду убийцу, — пробормотал Рон.

Все знали, что МакГонагалл говорит о предательстве Северуса Снейпа. Он убил Дамблдора и переметнулся к Волдеморту. Снейп был следующим после Темного Лорда в списке людей, от которых им хотелось избавиться.

— Поэтому мы и позвали вас сегодня, — громко сказал Люпин. Гермиона подумала, что он говорит довольно уверенно. — Нам нужен другой шпион в окружении Волдеморта. Так как Снейп был двойным агентом, он снабжал нас полезной информацией. Без этой информации мы пропадем. Нас гораздо меньше, чем людей Волдеморта, к тому же мы ослаблены смертью Дамблдора.

— Как же вы планируете подослать шпиона к Пожирателям Смерти? — спросил Рон, словно защищаясь, и расправил плечи. — Можно подумать, они просто так откроют двери и пригласят войти.

— Оборотное зелье, — вставил Грюм. Это звучало просто. Грозный Глаз нетерпеливо продолжил. — Это помогло Волдеморту. Так почему не сработает в нашем случае?

Гермиона была потрясена. Оборотное Зелье. Такая простая вещь, как зелье могла помочь попасть в близкое окружение Волдеморта. Выражения лиц присутствующих говорили о том, что не одна она была так удивлена. Джинни посмотрела на нее, и Гермиона поняла о чем та подумала. На втором курсе Гермиона варила это зелье, чтобы Рон и Гарри могли прикинуться Крэббом и Гойлом и выведать у Драко Малфоя о Тайной Комнате. Барти Крауч-младший использовал это зелье, чтобы притвориться Грюмом во время четвертого года их обучения.

— И как именно вы собираетесь это сделать? — заинтересовался Фред. Он склонился над столом и пристально посмотрел на Люпина. — И, самое главное, кого вы отправите к ним?

— К несчастью, у нас небольшой выбор. Ни Тонкс, ни Артур, ни Кингсли не могут этого сделать, так как для нас важно их присутствие в Министерстве, — объяснил Люпин. У Гермионы возникло ужасное ощущение, что именно поэтому их здесь и собрали сегодня вечером. — Так же, сомневаюсь, что я смогу взяться за это. Пожиратели Смерти предпочитают действовать ночью, а Оборотное Зелье не удержит оборотня от трансформации.

— Хорошо, а что ты скажешь о нас? — быстро спросил Джордж, хотя в его голосе Гермиона почувствовала нерешительность. Она знала, он сказал это просто так, не задумываясь. Фред и Джордж были шутниками, но резиновой волшебной палочкой Водеморта не сразишь. И хотя Удлинители ушей были полезны во время собраний Ордена, но вряд ли бы помогли на сходках Пожирателей Смерти.

Люпин словно прочитал ее мысли, хоть и смотрел на близнецов.

— Вы похожи на Джеймса и Сириуса, собирающихся поколотить старину Нюниуса. Хорошее предложение, ребята, но шутки нам не помогут, — его взгляд переместился на Рона. — Что касается тебя, ты еще слишком молод, к тому же, твоя мама будет против. И если с тобой что-нибудь случится, мне совсем не хочется отвечать перед ней.

Рон было запротестовал, но Гермиона, как и все остальные, заметила опасный блеск в глазах Молли Уизли. И Рон предпочел промолчать. Люпин пропустил Джинни, так как она была слишком юной и к тому же еще одним ребенком Молли. Теперь его глаза остановились на Гарри. Тот выпрямился на стуле, глаза внезапно засияли.

— Нет, Гарри, — Люпин покачал головой. — Я знаю, что ты хочешь. Возможно, даже больше чем кто-либо в этой комнате. Но ты не можешь...

— Почему я не могу? — Гарри перебил Люпина. Гермиона уже знала ответ. Еще до того, как он был озвучен.

— Как думаешь, сколько ты продержишься рядом с Волдемортом и Беллатрисой Лестрейндж, прежде чем попытаешься их убить, Поттер? К тому же, ты главная надежда на прекращение этой проклятой войны, — прорычал Грюм. Его волшебный глаз вращался в оправе.

— Остается только Гермиона, — закончил Люпин, игнорируя настойчивый взгляд Гарри

Миссис Уизли неодобрительно фыркнула, и Гермиона почувствовала внезепный прилив благодарности к матери Рона. Она знала, что та делает все, чтобы защитить их. Гермиона почувствовала, как внутри стало пусто, когда назвали ее имя. Она слишком хорошо понимала, насколько им нужен был шпион в кругах Волдеморта. Без него они пропадут.

Заметив встревоженный взгляд Гермионы, Тонкс обошла вокруг стола и положила руку ей на плечо. Внезапное прикосновение заставило девушку оглянуться. Она улыбнулась молодой ведьме. Улыбка получилась слабой и несколько натянутой, и девушка сомневалась, что Тонкс ей поверила.

— На прошлой неделе мы схватили Пожирательницу Смерти. На данный момент она содержится в безопасном и скрытом месте. Кажется, Волдеморт даже не делает попыток ее отыскать, — Грюм прошелся по комнате, слабый огонек свечи осветил исчерченное шрамами лицо. — Идея проста. Мы взяли несколько прядей волос и годовой запас Оборотного Зелья. Таким образом Гермионе будет легко выдавать себя за нее.

— Легко? — неверяще отозвался Рон и встретился взглядом с Грюмом. — Вы считаете это задание легким? Да вы посылаете ее в львиное логово!

— Рон, — быстро проговорила Гермиона, покачав головой. Она огляделась. Все присутствующие смотрели на нее, и теперь она понимала, что чувствует Гарри в подобных ситуациях. Гермиона никогда ему не завидовала. Она сглотнула комок в горле и отыскала глазами МакГонагалл. — Я сделаю это.

За столом послышался вздох облегчения, Гермиона чувствовала себя так, как будто на нее опрокинули ведро ледяной воды. Она уставилась на свои руки и неожиданно почувствовала, как на глаза навернулись слезы. Не задумываясь, что делает, она оттолкнула стул и вскочила с места. Девушка выбежала из переполненной комнаты в незнакомый коридор и вбежала в соседнюю комнату.

В комнате было темно, лишь слабый свет уличного фонаря проникал сюда сквозь окно. Вдоль противоположной стены стоял диван, на который она и упала, схватив подушку и крепко прижав ее к груди. Сердце не сжимала ледяная рука ужаса, но ей было страшно. Она была напугана.

Осторожные шаги вошли в открытую дверь, словно прислушиваясь, здесь ли она. Гермиона уткнулась в подушку. Она вытерла слезы, когда кто-то, подойдя поближе, присел рядом с ней и приобнял за плечи.

— Никто не станет заставлять тебя, Гермиона. И ты знаешь это, не так ли? — тихо проговорила Минерва МакГонагалл.

Гермиону знобило. Она никогда не думала, что декан Гриффиндора могла быть настолько сердечной и мягкой. Гермиона обернулась. Она могла разглядеть только очертания лица МакГонагалл. Ее очки слегка поблескивали в слабом желтом свете уличного фонаря. Девушка сглотнула.

— Я знаю. Но это наша единственная надежда.

Зеленые глаза Минервы МакГонагалл разглядывали Гермиону. Женщина слабо улыбнулась.

— Мы все понимаем, какая это опасность. Никто из нас не рад просить тебя об этом. И я не сомневаюсь, что твои друзья хотели бы увидеть мою голову на подносе.

Гермиона усмехнулась. Она достаточно знала Рона и Гарри, чтобы понимать, насколько они возмущены новым планом. Девушка глубоко вздохнула.

— Так кто же она? Или кто я?

— Я думаю, что лучше это обсудить вместе со всеми, — ответила Минерва, осторожно поднимая Гермиону на ноги. Какое-то время она ее поддерживала, а затем отпустила. Девушка еще несколько секунд оставалась в темной комнате, прежде чем последовать за Минервой в зал. Все обернулись, когда она вошла. Гермиона избегала смотреть в глаза Гарри и Рону.

— Кто она? — повторила Гермиона свой вопрос, не отрываясь, глядя на Люпина. — Пожирательница Смерти. Кто она?

— Медея Хеллион. Чистокровная, не замужем. Вступила в ряды Волдеморта совсем недавно. Во время первой войны, она была слишком молода, но я не сомневаюсь, что она сделала бы это тогда. Она слывет жестокой и бесчеловечной, — ответил Люпин, и Гермиона почувствовала холодок, ползущий вдоль позвоночника.

— Она хитра, безжалостна и довольно груба, — продолжил Люпин и достал из кармана мантии небольшой пузырек с зельем. Гермиона сразу узнала содержимое — Оборотное Зелье. Он протянул его девушке. — Однажды она от скуки замучала пытками магглу.

— Она похожа на другую Пожирательницу Смерти, которую я знаю, — сказала Гермиона и взяла пузырек. Девушка оглянулась на Гарри, перед тем, как снова посмотреть на Люпина. Она заметила, что ее друг сердится. — Она похожа на Беллатрису Лестрейндж, ведь так?

Люпин встретился с ней глазами.

— Скоро узнаем.

Флакон с Оборотным Зельем стоял на прикроватном столике. Такой простой и ничем непримечательный пузырек... но его содержимое... Сочетание такой внешней безобидности и того, что могло сделать это зелье казалось нереальным.

Гермиона сидела на кровати, положив руки на колени и пытаясь собраться с мыслями. Комната, в которой находилась девушка, была большой, и даже в темноте ощущался простор. Тонкие черные занавески резко контрастировали со светлыми обоями. Кровать была застелена бордовым покрывалом, а сверху брошены две подушки: черная и кремовая. Когда Гермиона вошла эту комнату, здесь горел свет, но она погасила его.

Минерва отправила ее сюда десять минут назад, чтобы дать время и возможность все обдумать. Отдельные картинки и слова снова и снова вспыхивали в ее голове.

Большая деревянная лестница вела на второй этаж, и по пустому дому разносилось эхо ее шагов. Девушка знала, что никто не произнес ни слова, пока она поднималась. Но как только Гермиона добралась до лестничной площадки второго этажа, до нее донеслись голоса: сердитый шепот ее друзей, которые требовали объяснений, почему эту миссию должна выполнить именно она. Миссис Уизли старалась говорить как можно тише, но эмоции взяли верх и она сказала что-то вроде: «Она же магглорожденная! Для них этого достаточно, чтобы убить ее, и без этого проклятого зелья!»

Гермиона встала и задернула шторы на окнах, по которым снаружи хлестал сильный ливень. У девушки возникло ощущение, что дождь идет и у нее на душе. Внутри была пустота и странная отрешенность. Лестница скрипнула, и Гермиона подняла голову, когда услышала осторожный стук. В темную комнату проник яркий луч света, когда дверь распахнулась.

— Гермиона, я могу войти? — донесся голос МакГонагалл из дверного проема. Гермиона пожала плечами. Дверь закрылась в легким щелчком и Минерва опустилась на диван рядом с юной волшебницей.

Минуту или две стояла тишина, потом Минерва взглянула на Гермиону:

— Ты боишься?

— А вы бы боялись? — девушка ответила резче, чем хотела. — Я слышала, что сказала миссис Уизли. Пожиратели Смерти замечательно развлекутся, пытая меня, просто потому, что я грязнокровка! — она выплюнула последнее слово. — Я даже не говорю о том, что они сделают со мной, если узнают, что я — шпион.

— Никто не заставляет тебя, Гермиона. Мы все поймем, если ты откажешься, — МакГонагалл накрыла руку Гермионы своей, но девушка покачала головой.

— Я... Мне придется быть ею все время? — коротко спросила она. Само по себе стать другим человеком было страшно, но мысль о том, что ей придется быть Пожирательницей Смерти каждую минуту, каждый день преследовала Гермиону. Девушка сделала глубокий вдох и попыталась успокоить бешено бьющееся сердце. В венах, смешиваясь с кровью, бурлил страх.

Минерва покачала головой и заглянула во внимательные карие глаза.

— Не все время, но, к сожалению, большую часть. Всякий раз, когда Волдеморт вызывает тебя или отправляет на задание. Но вне этого ты можешь быть собой и оставаться с нами.

— Как... как я узнаю, что Волдеморт зовет меня? — спросила Гермиона, закатав рукав. — Ведь у меня нет Черной Метки. Я знаю, она появится, когда я выпью зелье, но что делать, если она не...

Минерва отвела взгляд, и Гермиона, прищурившись, внимательно посмотрела на нее. Ужасающая догадка мелькнула у нее в голове... Она вскочила с места, заметалась по комнате, не отводя глаз от преподавательницы, и хрипло воскликнула:

— НЕТ!

— Гермиона, это единственный выход... — начала МакГонагалл, но Гермиона перебила ее, быстро покачав головой.

— Это... это ужасно! Достаточно жить, как они! Я не хочу, чтобы это решение изменило мою жизнь! — сердито закричала девушка, быстро опустив рукав. — Мы с вами прекрасно знаем, что она никогда не исчезнет! Должен быть другой путь!

Минерва выглядела обескураженной.

— Его нет, Гермиона, — тихо ответила она. — Для тебя это единственная возможность не проводить с Пожирателями Смерти все время. Так ты сможешь возвращаться в Орден, и когда Волдеморт будет вызывать тебя, ты сразу же узнаешь об этом, выпьешь зелье и аппарируешь туда, куда надо.

Гермиона почувствовала, как желудок скрутило судорогой, к горлу подкатил привкус желчи. Злые слезы выступили на глазах, неприятное чувство жжения в горле усилилось. Девушка вскочила, закрыв рот рукой, развернулась и бросилась в ванную. Ее стошнило.

Минерва дожидалась девушку, украдкой вытирая слезы, выступившие на ее зеленых глазах. Гермиона умыла лицо и руки и вернулась через несколько минут. Мокрые волосы спадали на ее лицо, а карие глаза казались мутными и пустыми. Она засучила рукав, обнажая предплечье, и посмотрела в глаза МакГонагалл:

— Если другого выхода нет... Я хочу, чтобы это сделали именно вы.

Рука МакГонагалл задрожала, когда она коснулась кончиком палочки кожи на предплечье девушки. Гермиона вздрогнула, но руки не отняла. Другой рукой Минерва сжала запястье Гермионы и закрыла глаза, когда заклинание, которое она никогда не решалась произнести, сорвалось с ее губ. Комнату озарила темно-красная вспышка, бросив на их лица пугающий отсвет.

По лицу Гермионы потекли слезы, когда на нее обрушилась боль. Запах паленой кожи заполнял ноздри, и желудок снова скрутило. Но девушка заставила себя не двигаться. Палочка МакГонагалл выжигала отметину на ее коже. Когда Гермиона подняла глаза, то заметила тихие слезы, скользящие по щекам женщины.

Когда Минерва наконец убрала палочку, боль только усилилась, и Гермиона упала на колени, сжимая руку. Она тяжело дышала. Слезы продолжали скатываться по ее щекам, и девушка раскачивалась вперед-назад, желая только одного, чтобы боль поскорее прекратилась.

Минерва осторожно опустилась рядом с ней и мягко отвела прядь волос.

— Мне очень жаль, Гермиона, — она опустила взгляд на Черную Метку, которая появилась на бледном предплечье Гермионы. Кожа вокруг клейма покраснела, саднила и несколько припухла. — Если бы у нас был другой выход, мы бы, конечно, воспользовались им. Но у нас его нет.

— Я знаю, — Гермиона всхлипнула и опустила рукав. Теперь ей придется мириться с этим до конца жизни. Это была первая жертва, а сколько еще впереди? — Вы не расскажете Гарри и Рону?

Минерва кивнула, обещая молчать, и протянула Гермионе руку, чтобы помочь подняться. Обе волшебницы обернулись к столику, на котором стояла склянка с зельем. Гермиона сжала ее в ладони и вытащила пробку из горлышка. Обернулась и взглянула на Минерву. Карие глаза встретились с зелеными, и Гермиона отсалютовала флаконом, как бы поднимая тост.

— За здоровье! — усмехнувшись, сказала она.

Девушка поднесла пузырек к губам и проглотила отвратительную на вкус жидкость. Ее желудок скрутило, и она уронила пустой флакон, который ударившись об пол, разбился. Привкус тухлых яиц напомнил Гермионе о том, что Оборотное Зелье отражает сущность человека. Такой неприятный вкус говорил о том, что Медея Хеллион была испорченной и безнравственной. Гермиона обернулась к большому зеркалу, висевшему рядом с кроватью.

— Это большая доза. Нам повезло, что Нимфадора была внимательна на занятиях по Зельеварению, — сказала МакГонагалл, внимательно наблюдая за превращением Гермионы.

Брови девушки стали темнее, изменилась форма черепа, каштановые волосы стали черными и выпрямились.

— Этого количества достаточно на пять часов.

Гермиона с ужасом наблюдала за своим отражением: изменялось ее лицо, увеличилась грудь, бедра стали шире, глаза изменили цвет, а кудри исчезли. Рубашка стала тесной, на джинсах оторвалась пуговица и, подпрыгивая, прокатилась через всю комнату. На те несколько минут, в течение которых длилось превращение, Гермиона закрыла глаза. Она не могла смотреть на то, как ее тело заменяется другим, незнакомым и опасным, телом Пожирательницы Смерти.

Первое, что она заметила в зеркале, открыв глаза, была Минерва МакГонагалл, стоявшая позади нее и полжившая руку ей на плечо. Но затем ее сердце замерло, когда она увидела новую себя.

Из зеркала на Гермиону смотрела женщина, которая выглядела старше своих тридцати пяти лет. Прямые черные волосы рассыпались по ее плечам и спине. Медея Хеллион был не намного выше Гермионы и казалась довольно изящной. Было странно, что столь грациозное и сторойное существо служит силам тьмы. У Медеи было худое лицо с темно-зелеными глазами, взгляд которых можно было бы назвать приветливым, если бы не опасный блеск. Кожа была бледной, видимо из-за отсутствия солнечного света. Когда-то она была персикового оттенка, а теперь, казалось, что к ней прикоснулась смерть.

Гермиона почувствовала какой-то прилив храбрости, так не похожей на гриффиндорскую. Еще она чувствовала хитрость и какую-то мрачность — чисто слизеринские эмоции. Кроме того, ее переполнял гнев, который грозил вырваться наружу. Она оторвала взгляд от своей новой внешности, чтобы встретиться глазами с Минервой.

— Она выглядит совсем не так, как я ожидала, — прошептала Гермиона, знакомясь со своим новым обликом. Она чуть склонила голову, снова рассматривая свое отражение. — Я бы сказала, что она... красива.

Минерва слабо улыбнулась и взмахнула волшебной палочкой. Из ниоткуда возникла темно-красная мантия и опустилась на кровать.

— Одевайся. Я вижу, что тебе неуютно. Когда закончишь, встретимся внизу.

Гермиона не смогла сдержать глупую улыбку, которая на лице Медеи казалась такой неестественной. Голос девушки тоже изменился — он стал насыщенее, сильнее. Если бы не тот факт, что он принадлежал Пожирательнице, Гермиона с уверенностью могла бы сказать, что он ей нравится. Она посмотрела вслед вышедшей из комнаты МакГонагалл и начала избавляться от одежды. Девушка не смогла удержаться и снова посмотрела в зеркало. Ее новое тело было в хорошей форме, и она ощутила легкое чувство признательности к Медее Хеллион.

Покачав головой, чтобы прогнать неожиданную мысль, Гермиона одела темно-красную мантию, и пробежалась пальцами по прекрасным волосам цвета воронова крыла. Она взяла палочку, но вдруг осознала, что вряд ли ей воспользуется. Девушка подозревала, что МакГонагалл отдаст ей палочку Медеи, когда они встретятся внизу.

Она несколько раз глубоко вдохнула и, покинув комнату, стала спускаться по лестнице. Из столовой доносились голоса, и ее сердце подпрыгнуло, когда она пересекла коридор и вошла в комнату. Голоса тотчас смолкли, и Гермиона заметила застывшую в воздухе руку Рона, который явно пытался что-то изобразить.

— Ничего себе, — прошептал стоящий у окна Джордж, разглядывая Гермиону. — Пап, ты уверен, что она Пожирательница?

— Ого! — донесся голос Рона с другого конца стола. Он тоже разглядывал Гермиону, или ту, что когда-то была ей. Похоже, он был в глубоком шоке.

Глаза Гарри потемнели, и Гермиона поняла почему. Одной мысли о Пожирателях Смерти было достаточно, чтобы вызвать у него ненависть. Она встретилась с ним взглядом и улыбнулась. Улыбка изменила лицо Медеи, и все присутствующие здесь внезапно вспомнили, что перед ними стоит Гермиона Грейнджер.

— Тебе понадобится это, — сказала Минерва и, вытащив из рукава палочку, отдала ее Гермионе. — Она принадлежит Медее Хеллион. Палочка может не слушаться тебя, потому что ты не взяла ее в бою, но мы надеемся, что после трансформации палочка признает тебя как истинную хозяйку.

Взяв палочку, Гермиона почувствовала странный разряд,пробежавший по руке — ощущение, похожее на то, которое она испытала, покупая свою. Ее пальцы дрожали. На конце палочки появился маленький огонек, хотя девушка не произносила заклинания. Между волшебницей и палочкой установилось понимание. Минерва бросила короткий взгляд на Грюма.

— Мы отправимся туда, где находится Медея Хеллион, — сказал Грюм, и Гермиона обернулась к нему. Его лицо, исчерченное шрамами, пугающе выглядело в мерцании свечей. — Тебе придется оглушить Кингсли и Нимфадору, чтобы побег выглядел реальным. Ты заберешь палочку Тонкс как доказательство того, что ты одолела членов Ордена Феникса, и Пожиратели смогут проверить...

— Приори Инкантатем, — прошептала Гермиона, и в ее голове сложился план. Она полагала, что замена должна была начаться с палочки Тонкс. — Волдеморт должен поверить, что я забрала палочку Тонкс и оглушила Кингсли, прежде чем вернула свою.

Грюм кивнул, и его волшебный глаз задержался на Гермионе. И хотя он не вращался вокруг своей оси, ей было не по себе. — Еще ты раскроешь место, где мы держали Медею, и дом, в котором мы сегодня собрались. Волдеморт должен поверить, что он на шаг впереди нас.

Глаза Гермионы округлились.

— Но ведь вы останетесь без штаб-квартиры.

Тонкс покачала головой и перегнулась через стол. Ее розовые волосы поблескивали в слабом свете свечей, и волшебница казалась еще моложе.

— Моя мама очень любезно предложила свой дом, а более подходящего места мы пока не нашли. К несчастью, наши варианты быстро иссякают.

— Время идет. Зелье будет действовать пять часов, — прорычал Грюм и прошелся по комнате. С каждым шагом его нога постукивала. Внимательно глядя на Гермиону, он протянул ей второй пузырек. — Действия этой порции тоже хватит на пять часов. Всегда — запомни: всегда! — имей при себе запасной флакон.

Он вышел из комнаты, Кингсли и Тонкс последовали за ним. Гермиона огляделась, задерживая взгляд на каждом из друзей. Миссис Уизли на прощание крепко обняла девушку. Гермиона почувствовала, как на ее волосы упало несколько слезинок, и неуклюже похлопала женщину по спине. Она обняла всех своих друзей, стараясь удержать их в объятиях так долго, как только могла.

Гарри, сомневаясь, переминался с ноги на ногу, но Гермиона, проигнорировав нерешительность, притянула его к себе.

— Я обещаю, что сделаю все возможное, чтобы помешать Волдеморту и Беллатрисе, — прошептала она ему на ухо. — Я знаю, как много это для тебя значит, и что ты чувствуешь. Не забывай, что под этой внешностью бъется гриффиндорское сердце. Ведь это все еще я.

И когда она отстранилась и заглянула другу в глаза, то поняла, что он ей поверил. Девушка отвернулась и вышла из комнаты — она больше не могла смотреть им в глаза.

Вместе с МакГонагалл она вышла на улицу, где их поджидали Грюм, Кингсли и Тонкс. Встретившись взглядом с Гермионой, Минерва приобняла ее и прошептала:

— Пожауйста, будь осторожна, Гермиона, — она легко поцеловала девушку в щеку. — Если я тебе понадоблюсь, когда ты вернешься — только позови, и я приду.

— Спасибо вам, профф... — Гермиона запнулась и слабая улыбка появилась на ее губах. С сегодняшнего дня она не студентка. До тех пор, пока не завершит свою миссию. — Минерва.

— Пойдем, Гермиона, — позвала Тонкс, и девушка ухватилась за ее руку. Рывок аппарации — и все оставшееся за спиной кануло в Лету.

* * *

— Вы держали ее здесь? — спросила Гермиона, когда они появились в темном лесу. Деревья стояли очень близко друг к другу. В кромешной темноте между ними едва виднелись узкие тропки. Где-то неподалеку призывно прокричала птица. Гермиона вздрогнула. Было прохладно, дождь только что прекратился. Грязь прилипла к одежде. — Неужели вы смогли найти здесь подходящее место?

— А почему бы и нет? — усмехнулась Тонкс и показала на железные ворота под деревом. — Там находится большой подземный бункер. Дамблдор создал его много лет назад, но мы им никогда не пользовались, — она подняла взгляд на девушку. — Я даже не могу представить, чем там пахнет.

— Наверное, не намного лучше, чем там, где собираются Пожиратели Смерти, — фыркнула Гермиона.

— Разберись с ней, Нимфадора, — прорычал Грюм. Гермиона посмотрела на него, не совсем понимая, что он имел в виду. Грюм надавил на металлический прут возле дерева, и дверь распахнулась. Он скрылся внутри, а Кингсли остался снаружи, повернувшись спиной к Гермионе и Тонкс.

— Ты пробыла здесь неделю, — подсказала Тонкс и улыбнулась, увидев непонимание на лице Гермионы. Если Нимфадора и беспокоилась, то не показывала этого. — Ты выглядишь слишком опрятно для человека, проведшего неделю в подземелье.

— Ох, — все что смогла ответить Гермиона, наблюдая за тем, как Тонкс направила на нее свою палочку. Девушка замерла, когда волшебница взмахнула ей несколько раз и что-то прошептала себе под нос. Затем она сделала шаг назад, как бы любуясь содеянным. Гермиона прикоснулась к щеке и обнаружила глубокий порез. Руки были грязными, под ногти забилась грязь. Прежде гладкие и чистые волосы спутались, в них застряли веточки и листья. Гермионе казалось, что сейчас она представляет собой нечто похожее на Беллатрису Лестрейндж, сбежавшую из Азкабана.

Грюм вернулся через несколько минут. Кингсли и Тонкс обернулись к нему.

— Ну что?

— Спит, как ребенок, — прорычал Грюм и посмотрел на Гермиону, которая несколько растерянно наблюдала за тремя мракоборцами. Волшебный глаз Грюма смотрел на Тонкс, — Нимфадора, твоя палочка...

Тонкс подмигнула Гермионе и передала палочку.

— Только полегче, ладно?

Гермиона немного поколебалась, но затем направила палочку на Тонкс.

— Ступефай!

Тонкс отбросило куда-то в темноту. По венам Гермионы внезапно разлился адреналин, и она обернулась, направляя палочку на Кингсли:

— Петрификус тоталус!

Грюм кивнул в знак одобрения. И волшебный, и обычный глаза мракоборца смотрели на девушку, а ей казалось, что он видит ее насквозь.

— Удачи. Теперь ты сама по себе.

Гермиона открыла глаза. Дождь лил стеной. Волосы тут же намокли и прилипли ко лбу, добавляя завершающий штрих к ее потрепанному и жалкому виду. Девушке было необходимо несколько секунд, чтобы прийти в себя, и Гермиона стала лихорадочно осматриваться по сторонам. Преданность Медеи Темному Лорду привела ее сюда. Девушка шумно вздохнула, когда поняла, где оказалась. Она видела это поместье всего один раз на рисунке. Казалось, что отстроенный из белого камня Малфой-мэнор излучает слабое сияние в серебряном лунном свете. В нескольких окнах мерцали свечи. Девушка закрыла глаза и несколько раз глубоко вдохнула, чтобы успокоить бешено колотящееся сердце.

Она шагнула к воротам, которые тут же распахнулись. Девушка спешно пошла по аллее, ведущей к усадьбе. Под ее ногами хрустел гравий. Раскат грома — и яркая вспышка молнии осветила окружающий мир: деревья тянулись к небу своими костлявыми ветвями. Гермиона добралась до входной двери и нетерпеливо постучала, пытаясь придумать, что сказать тем, кто ей откроет. Она взъерошила волосы и с силой сжала пальцами виски так, что ногти впились в кожу, и выступила кровь. Эта боль притупила страх.

Ее сердце замерло, когда дверь открылась, и в луче оранжевого света возникла женская фигура. На женщине было элегантное платье, а лицо обрамляли светлые волосы. Голубые глаза внимательно разглядывали Гермиону, и девушка рассматривала женщину в ответ. Она без труда узнала Нарциссу Малфой.

— Медея? — выдохнула она, и Гермиона предположила, что они были на ты. Нарцисса была ошеломлена, увидев на пороге темноволосую гостью в поношенной и оборванной одежде, чье лицо было перепачкано грязью и песком, а в волосах запутались листики и маленькие веточки. — Как... как тебе удалось...

— Не здесь, Нарцисса, — прошипела Гермиона сквозь стиснутые зубы, ее зеленые глаза опасно блеснули. Девушка боролась с собой, чтобы не быть мягкой и вежливой. Хотя, возможно, Пожиратели общались между собой так же, как и обычные люди, но все-таки вряд ли эти отношения были мягкими. — Внутри.

— Кто там, Цисси? — из соседней комнаты донесся до боли знакомый голос, и Беллатриса Лестрейндж вышла в холл. Гермиона замерла, увидев Пожирательницу. Внутри все вскипело, и она вцепилась ногтями в дверной косяк, чтобы успокоиться. Девушка знала, что не имеет права показывать свой гнев. Гермионе показалось, что Беллатриса была бледнее, чем тогда, в Министерстве. Черные кудри женщины беспорядочно спадали на шею и плечи. Она подошла ближе к сестре, и Гермиона поразилась тому, насколько они были разными. Единственное, что их сейчас объединяло — недоверчивое выражение лиц.

— Медея, — Беллатриса ахнула, переводя взгляд с Нарциссы на Гермиону и обратно. — Но как...

— Внутри, Беллатриса, — повторила Гермиона и прошла мимо двух сестер в слабо освещенный коридор. Застонав, она вытащила палочку и высушила одежду заклинанием. Мантия и волосы мгновенно стали сухими, но грязь и кровь на лице никуда не исчезли. Она обернулась к двум женщинам. — Если мы так и будем стоять здесь, я скоро сдохну.

Беллатриса пересекла коридор, и Гермиона последовала за ней. В гостиной в большом мраморном камине полыхал огонь. Люциус и Драко расположились в просторных кожаных креслах. Когда в комнату вошли Нарцисса и Беллатриса вместе с неожиданной гостьей, Люциус прищурился.

— Так, так, наша кошечка вернулась, — проговорил он, впившись взглядом в Гермиону.

— Выбирай выражения, Люциус, — резко ответила Гермиона, и почувствовала внезапное одобрение со стороны Беллатрисы. — Или, возможно, мы больше не увидимся на собрании у Темного Лорда, когда я расскажу ему о местонахождении Ордена.

— Что случилось? — требовательно спросила Беллатриса, растянувшись на диване. Гермиона и Нарцисса вместе сели на другой диван, и, судя по поведению женщины, это было в порядке вещей.

— Орден продержал меня неделю в проклятом подземелье, — Гермиона повторила историю, которая была придумана, когда ее посвящали в сущность миссии. Сердце бешено стучало, и девушка надеялась, что никто не заметит, насколько она испугана и взволнована. Гермиона знала, что Беллатриса была сильным легиллиментом, и поэтому старалась не думать о тех вещах, которые могли бы ее выдать.

Она бросила взгляд на Люциуса, но удержалась от обвинений в неудаче. Гермиона сосредоточила свое внимание на Беллатрисе, которая не отрывала от нее своих темных глаз.

— Они оставили меня там на несколько дней, затем вернулись и забрали, чтобы допросить. Я могу с уверенностью сказать, что их методы — ничто по сравнению с твоими, Беллатриса.

Пожирательница довольно рассмеялась, отчего у Гермионы вдоль позвоночника пополз холодок. Безумный смех Пожирательницы звучал точно так же, как в Министерстве.

— Без Дамблдора они беззащитны, — продолжила Гермиона, и Люциус кивнул в знак согласия. — Теперь они занимаются самоорганизацией. Я ничего им не сказала, и они отправили меня обратно в подземелье. А сегодня вечером вернулись двое из них: министерский идиот Кингсли, — она сделала паузу и посмотрела на Нарциссу и Беллатрису. — И ваша племянница.

Глаза Беллатрисы потемнели, и слова, сорвавшиеся с ее губ, источали чистый яд.

— Это отродье не имеет никакого отношения к нашей семье.

— Она так неуклюжа. Должно быть, все дело в грязной крови. Споткнулась о собственные ноги и уронила палочку. Мне хватило секунды, чтобы поднять ее, — ответила девушка и достала палочку Тонкс из рукава. Глаза Беллатрисы округлились, Гермиона усмехнулась и покрутила палочку в пальцах. — Они ничего не смогли сделать...

— Так где же они? — Люциус нетерпеливо подался вперед, и Гермиона обернулась в нему.

— Терпение, Люциус, — прошипела она сквозь стиснутые зубы и небрежным движением направила палочку ему в грудь. Тот вздрогнул, но не сдвинулся с места. — Но не путай с медлительностью, хотя...

Беллатриса расхохоталась, Нарцисса, сидевшая рядом с Гермионой, смутилась. Девушка думала, что сейчас она поднимется и выйдет из комнаты, но женщина продолжала сидеть на месте. Гермиона впервые обратила внимание на Драко с тех пор, как вошла в комнату: он выглядел старше и бледнее, чем она помнила его, под глазами залегли темные круги. Лицо осунулось и заострилось, и теперь Драко был больше похож на отца, чем на мать. Светлые волосы парня были аккуратно зачесаны назад. Гермионе показалось, что ему неуютно в кругу семьи.

— Мы должны позвать Темного Лорда, — девушка закатала рукав, демонстрируя Черную Метку на бледной коже Медеи. Перед тем, как коснуться ее, она на секунду поколебалась. Когда она дотронулась пальцем до клейма, Метку обожгло со страшной силой, татуировка потемнела. Девушка встретилась взглядом с Беллатрисой. — Я думаю, он будет доволен.

Напряжение в комнате нарастало с каждой минутой ожидания Темного Лорда. Беллатриса сидела гордо расправив плечи, в ее лице не было ни намека на страх. Но такой была только она одна. Драко съежился в своем кресле. Нарцисса замерла и смотрела в одну точку на стене. Люциус казался внешне спокойным, но Гермиона заметила пульсирующую вену на шее, выдающую его страх.

Минуты тянулись в тишине до тех пор, пока входная дверь не хлопнула. Порыв холодного ветра сопроводил появление Темного Лорда в гостиной. Его черная мантия развевалась за спиной, что в слабом освещении усиливало его сходство со змеей. Узкие красные глаза быстро пробежались по присутствующим, и зрачки расширились, когда он узнал Медею, сидящую у огня.

— Ты вернулась, — прошипел он. — Великолепно!

— Да, Милорд, — ответила Гермиона, поднимаясь на ноги. Беллатриса не отрывала от нее взгляда, в котором сквозило недовольство. Гермиона склонила голову, заставляя себя посмотреть в лицо сильнейшего темного мага, которого только знал мир. На бледной коже Волдеморта плясали оранжевые отблески огня. — Орден потерпел неудачу, пытаясь посадить меня в клетку, Милорд.

— Говори, — подбодрил ее Волдеморт, игнорируя остальных. — Где они?

— Поместье в районе Кенсингтон, в Лондоне, — ответила Гермиона в соответствии с планом Ордена. Она повторила движение Беллатрисы, замеченное краем глаза. Спрятать страх было на удивление легко. Как будто бы все ее эмоции засосало в черную дыру. Она стояла перед Волдемортом, волшебником, который убил родителей Гарри, и ничего не чувствовала. Она подумала о том, что возможно Орден что-то подмешал в зелье. — Дом Кингсли Брудствера, Милорд. Они использовали его как штаб-квартиру после смерти Дамблдора.

— Беллатриса, — зашипел Волдеморт, и Пожирательница с готовностью вскочила на ноги. Гермиона перевела взгляд на Нарциссу, которая все еще рассматривала стену.

— Да, Милорд, — в голосе Беллатрисы была покорность.

— Навести дом Брудствера. Твой муж и его брат составят тебе компанию. Убейте всех, кто станет у вас на пути, — приказал Волдеморт, и глаза Беллатрисы воодушевленно загорелись. — Принесите мне все, что касается Ордена или мальчишки.

Гермиона знала, что к настоящему моменту Орден уже переехал, и они не найдут ничего, что могло бы привести их к Гарри. Она с опаской посмотрела на Волдеморта.

— Милорд? — волшебник обернулся на ее зов. — Я надеялась, что вы позволите мне отправиться с Беллатрисой, — внутри все кипело от гнева. — Я хотела бы сама разобраться с Орденом, раз уж представляется такая возможность.

— Конечно. Я не могу отказать тебе в возмездии, Медея. Ты доказала свою верность, вернувшись. В отличии от других, — его взгляд скользнул в направлении Люциуса, который, казалось, тихо всхлипнул, Беллатриса лишь ухмыльнулась. — Ты ведь не оставишь меня, — сказав это, он обернулся к Беллатрисе. — Вы отправитесь сегодня ночью. Перверните все.

— Да, Милорд, — послушно ответила Беллатриса и, гордо распрямив спину, вышла из комнаты. Удовлетворенный возвращением сторонницы, Волдеморт развернулся и покинул комнату, за его спиной взметнулись полы мантии. Давящее ощущение в груди Гермионы ослабло.

Девушка отвернулась от Люциуса, чувствуя, как его злой взгляд прожигает ее спину. Она вышла из комнаты.

Гермиона ждала Беллатрису в прихожей. Она знала, что Пожирательница пошла разыскивать Рудольфуса и Рабастана. Пульсирующая головная боль не оставляла Гермиону, и оставшись одна, она провела рукой по глазам и лбу. Она никогда не думала, что столкнется с Волдемортом так скоро. Но в тоже время в сложившихся обстоятельствах встреча с ним казалась настолько естественной, что это пугало ее.

Несколько минут в присутствии Темного Лорда — и она поняла, почему его так боятся. Его змеиные повадки ужасали, ему сопутствовала атмосфера ненависти и отвращения, что заставляло многих подчиняться. Так или иначе, все, кто сталкивался с Волдемортом, чувствовали страх.

— Приятно видеть, что ошибка Люциуса не стоила тебе жизни, — послышался мужской голос за ее спиной. Она обернулась. Рудольфуса и Рабастана она раньше видела в Министерстве, и судя по их словам, Люциус не был их кумиром.

— Не могу сказать, что от него вообще есть польза, — Гермиона покачала головой и посмотрела на стоящую позади братьев Беллатрису, чей уголок рта дернулся при упоминании о наказании Люциуса, и мысль о том, что он пострадал вызвала у Пожирательницы чувство удовлетворения. — Конечно же, его наказали?

— О да, просто позор, что Темный Лорд добрался до него первым, — отрезала Беллатриса и огляделась. — Мы отправляемся сейчас же. Не щадить никого и ничего, — угольно-черные глаза поймали взгляд зеленых. — Лучшая месть — смерть.

* * *

Несколько минут спустя Гермиона аппарировала к дому Кингсли Брудствера. Дождь прекратился, но асфальт был мокрым, и фонари золотыми шарами отражались в лужах. Окна были темными, и она надеялась, что Орден покинул этот дом в тоже время, что и она. Она ушла отсюда час назад.

Как только они оказались рядом с домом, Беллатриса взорвала входную дверь и все окна. Звон бьющегося стекла разнесся по ночной улице и Гермиона спросила себя: а заботятся ли Пожиратели о том, что их могут заметить магглы?

Беллатриса, Рабастан и Рудольфус ворвались в дом, на ходу выкрикивая различные проклятия, даже не зная, есть ли там кто-нибудь. Штукатурка отваливалась от стен, шторы были сорваны, мебель разломана на куски. По комнате разлетелись щепки того самого стола, за которым Гермиона сидела всего час назад.

Беллатриса взбежала по ступенькам наверх, в то время как братья продолжали громить первый этаж. Гермиона последовала за Пожирательницей. Она вошла в комнату, где всего час тому назад разговаривала с Минервой. Девушка повернулась к зеркалу и увидела свое отражение. Оно больше не пугало ее, и Гермиона направила палочку на зеркало. От сильного Редукто оно разлетелось вдребезги, осыпав девушку осколками. Она перевернула кровать, уничтожила шкаф и оконные рамы. Адреналин бросился в кровь, сердце взволнованно застучало.

Из соседней комнаты донесся грохот, и девушка вышла в коридор. Когда Гермиона подошла к двери соседней комнаты, она обнаружила Беллатрису, поджигающую шторы и покрывало. Яркое оранжевое пламя перебросилось на стены. Густой дым наполнил комнату, и Гермиона внезапно поняла насколько сумасшедшей Пожирательница была на самом деле.

— Здесь никого нет! — донесся голос Рабастана с первого этажа, и она услышала шаги, направляющиеся к выходу. — Никаких следов мальчишки!

— Так я и думала, — Беллатриса обращалась скорее себе, чем Гермионе. Она небрежно взмахнула палочкой, и пламя взвилось до потолка. — Развалюха. Можно подумать, что Брудствер мог позволить себе что-то приличное. Ну, что ж...

— Беллатриса! Медея! Кто-то пришел! — проревел голос Рудольфуса. Беллатриса поспешила вниз, прежде чем Гермиона успела опомниться. Словно на крыльях, она сбежала вниз по лестнице, и Гермиона услышала чей-то истошный крик. Она обнаружила мужчин и Беллатрису стоящими над беззащитным магглом. Рабастан и Рудольфус затащили его с улицы, когда тот остановился, заметив пожар и разрушения. Теперь его громкие крики наполняли дом и разносились по улице.

— Пусть хотя бы заткнется! — прошипела Гермиона и, достав палочку, наложила заглушающее заклинание. Маггл смотрел на нее во все глаза. — На его вопли сбежится вся округа!

Она прислонилась к стене, небрежно скрестив руки на груди и наблюдая за тем, как Беллатриса пытает человека, потерявшего сознание. Его тело дергалось в конвульсиях под действием Круциатуса. Желудок опорожнился на ковер, из носа и ушей полилась кровь.

— Никакого кайфа, если он не может кричать, — Беллатриса надулась и, потеряв всякий интерес, опустила палочку. Тело перестало содрогаться. Она посмотрела Гермиону и подошла к ней, оставив жертву в покое.

— Испортила все удовольствие.

Гермиона пожала плечами и достала палочку.

— Может быть лучше прикончить его? Он растрепет все магглам, — она направила палочку на скорчившуюся на полу фигуру. Ее рука дрогнула, но девушка тут же взяла себя в руки. Что-то стерло ее нерешительность и воспоминания об этом доме: как она сидела с Минервой, как обнимала друзей на прощание. — Авада Кедавра!

Зеленый луч поразил лежащего на полу маггла. Его глаза внезапно открылись, но взгляд был пустым. Тело лежало в луже кови, которая все еще вытекала из носа и ушей. Он был мертв.

Беллатриса ухмыльнулась и переступила через мертвое тело, будто бы через падаль. Когда она проходила мимо Гермионы, то потрепала ее по руке.

— Очень хорошо, что ты вернулась, Медея.

Гермиона последовала за Пожирателями еще не до конца осознавая, что произошло. Она ничего не чувствовала. Только оцепенение. Как будто ночная темнота поглотила все ее страхи и эмоции. Она не отрываясь следила за черными кудрями Пожирательницы. Братья Лестрейндж, сказав что-то о выпивке и магглах, аппарировали. Здесь остались только Беллатриса и Гермиона.

Дом пылал, объятый огнем, и девушка услышала приближающийся вой сирены пожарной машины.

— Нам нужно идти. Скоро здесь будут магглы.

Беллатриса кивнула. В ее глазах отразилось пламя, и Гермиона впервые осознала, что Беллатриса была действительно красивой. Опасной, но все же красивой. Женщина повернулась на месте и исчезла. Не найдя причин возвращаться в Малфой-мэнор, Гермиона вызвала нужный образ в голове и аппарировала.

Когда девушка открыла глаза и увидела замок на вершине холма, она бросилась бежать. Внутри все еще была пустота, но с каждым шагом чувства возвращались. Чем больше она приближалась к замку, тем больше ощущала. Перед глазами мелькали образы: мерцающее пламя, разбитые окна, мертвое тело на полу, пустые глаза... Гермиона похолодела. Человек, которого она убила. Сердце замерло. Она убила. И до сих пор ничего не почувствовала.

Гермиона добралась до ворот и остановилась. Они не распахнулись, потому что приняли ее за Пожирательницу Смерти. Осознание того, что случилось, где она была, что сделала внезапно обрушилось на нее. По щекам потекли слезы, и вдруг девушка почувствовала отвращение к себе.

И, как просила МакГонагалл, Гермиона позвала ее.

— Минерва!..

МакГонагалл подбежала к воротам Хогвартса, и они распахнулись, позволяя Гермионе войти на территорию замка. Скрипнув, ворота закрылись за спиной девушки, и магическая защита Хогвартса была восстановлена. Гермиона задыхалась, на лбу выступили капли пота, и она с трудом сглотнула, чтобы прогнать привкус желчи. В животе была неприятная тяжесть, перед глазами все еще вспыхивали отдельные картинки.

— Гермиона! — воскликнула МакГонагалл, увидев перед собой Пожирательницу Смерти, и обняла ее. Только она видела слезы, казавшиеся такими неестественными на лице Медеи Хеллион. — Что случилось?

Гермиона никак не могла подобрать слова.

— Волдеморт, — выдохнула она наконец, отчаянно вцепившись в руку МакГонагалл. — Пожалуйста, давайте зайдем внутрь.

Минерва поспешно завела ее в замок. Они прошли по знакомым коридорам мимо портретов, которые удивленно перешептывались. Гермиона заметила плывущую по коридору Серую Даму, и быстро отвела взгляд. Она знала, что каждое живое существо, даже призраки и портреты видят в ней Пожирательницу Смерти. Она не сводила с МакГонагалл глаз, пока они не добрались до ее кабинета. Как только дверь за ними захлопнулась, Минерва наложила запирающее заклинание. В камине Гермиона заметила зеленое пламя, но Минерва затушила огонь, чтобы никто не смог их увидеть.

— Расскажи мне все, — сказала МакГонагалл и указала на один из свободных кресел у камина. Поднос с чаем и бисквитами аккуратно опустился на стол. — Что бы не произошло, теперь ты в безопасности.

— Я прислушалась к внутреннему голосу Медеи, — прошептала Гермиона, указав рукой на себя. Она поймала взгляд Минервы и сглотнула. Воспоминание о Малфой-мэноре пугало девушку куда больше, чем она думала сначала. — И он привел меня в поместье Малфоев.

— Малфой-мэнор? — выдохнула Минерва. — Так значит они собираются там?

Гермиона кивнула.

— Похоже на то. Там были и Беллатриса, и Люциус, и его жена. И Драко тоже. Похоже, они уже несколько месяцев устраивают там свои встречи, потому что... — она запнулась. Ее до сих пор переполнял ужас от встречи с Волдемортом. — Потому что когда я вызвала Темного Лорда, он прибыл сразу же, и было ясно, что он в доме Малфоев не впервые.

— Волдеморт откликнулся на твой зов? — рука Минервы задрожала, и она быстро поставила чашку на стол. Ее зеленые глаза расширились от ужаса, и она испуганно посмотрела на Гермиону. Будто бы только сейчас полностью осознала всю опасность этого задания. Целый час Гермиона рисковала жизнью, встретившись лицом к лицу с Темным Лордом и поборов свой страх.

— Да, — ответила Гермиона. — Я сказала им все, как вы хотели. Рассказала о Лондоне, о доме Кингсли. Тогда он отправил туда Беллатрису, Рабастана и Рудольфуса... — она на секунду замялась. — И я попросила отпустить меня вместе с ними. Темный Лорд одобрил мою жажду мести, и мы совершили налет на дом Брудствера, — она нервно сглотнула, когда дошла до момента, когда они пытали и убили маггла. — Рабастан и Рудольфус притащили маггла с улицы. Когда я спустилась вниз, Беллатриса пытала его. Она обрекла его на смерть... — слезы потекли по щекам девушки. — Я... У меня не было выбора... — она покачала головой и закрыла лицо руками. — Я убила его...

— Гермиона, — МакГонагалл прикрыла рот рукой, пораженно ахнув. — Как так...

— Я не знаю, — тихо сказала Гермиона. — Я не узнаю себя. Я ведь ничего не почувствовала. Внутри только тьма и пустота, — она подняла голову. В ее глазах блестели слезы, которые, скатываясь по щекам, капали на мантию. — Будто бы с зельем испарились все мои чувства. Я не знала, что так может быть...

— Этого не может быть, — Минерва острожно сжала ее руку и посмотрела в глаза, в которых отразилось пламя. — Ты прекрасно знаешь, что Оборотное Зелье изменяет только внешность, но не личность. Если что-то произошло внутри тебя — дело не в зелье, дело в тебе, Гермиона.

— Нет! — воскликнула Гермиона. — Я не могла этого сделать!

Минерва наблюдала за девушкой, которая вскочила на ноги и стала мерить шагами комнату.

Примерно через час закончится действие зелья. Час, который она проведет в этих стенах.

В кабинете МакГонагалл находилась черноволосая женщина, чье лицо все еще было перепачкано в грязи и крови, мантия была поношенной и рваной. Это было пугающе, но в тоже время успокаивало. Минерва постоянно напоминала себе, что за этим неприятным внешним видом по-прежнему скрывается Гермиона Грейнджер.

Девушка стояла у окна и разглядывала на окрестности Хогвартса. Было темно, но она все еще могла различить Черное Озеро и звезды, которые отражались на темной водной глади.

— Я не знаю, смогу ли, Минерва. Смогу ли жить с этой тьмой внутри меня. Смогу ли смотреть в зеркало, не понимая, кого или что я там вижу.

— Выбор за тобой, и только за тобой, — Минерва встала и прошлась по кабинету. Она подошла к Гермионе, и вместе с девушкой стала вглядываться в темноту. — Я восхищаюсь твоей смелостью.

Гермиона повернулась и заметила, как МакГонагалл вздрогнула, встретившись с ней взглядом. Девушка отвела глаза.

— Наверное, мне не стоило приходить.

Минерва прищурилась.

— Почему ты так говоришь, Гермиона?

— Потому что я вижу, как вы смотрите на меня. Вам постоянно приходится напоминать себе, что это я, — тихо ответила Гермиона. — Где они сейчас? Остальные члены Ордена?

— Они перебрались в дом Андромеды Тонкс, как только ты ушла, — ответила МакГонагалл по-прежнему глядя на Гермиону. Минерву слегка задело то, что в словах девушки была толика правды. — Мы ищем место для новой штаб-квартиры, но это не так легко, когда Пожиратели проникли всюду. Мистер Поттер и мистер Уизли весьма беспокоятся о тебе.

Гермиона фыркнула.

— Да уж, представляю, — грустно ответила девушка. — Но я думаю, что будет лучше не встречаться с ними в таком виде, — она отвернулась от окна и подошла к маленькому зеркалу на стене. — Если даже я не узнаю себя, то как это удается вам?

— Гермиона, тебе нужно где-то жить, — Минерва тоже развернулась и сменила тему. — Ты можешь вернуться в Нору, но я пойму, если ты захочешь пойти куда-нибудь еще.

— Больше некуда, — ответила Гермиона, по-прежнему рассматривая незнакомое лицо в зеркале.

— Еще... еще есть дом Медеи Хеллион, — сказала Минерва, и Гермиона обернулась. — В графстве Кент. У меня есть фотография, так что ты сможешь аппарировать туда. Я пойму, если ты не захочешь там оставаться, но...

Гермиона вздохнула. Нора была последним местом, куда бы она отправилась. Ей не хотелось видеться с Гарри и Роном. Не хотелось рассказывать им то, что рассказала Минерве. Она надеялась, что, в конце концов, все образы сегодняшнего дня перестанут быть такими яркими в ее памяти. — Все лучше, чем здесь.

Минерва протянула ей фотографию. Дом не был таким огромным, как Малфой-мэнор, а дорожка, ведущая к нему была мощеной из камня. Особняк был в викторианском стиле, как и дом Кингсли в Лондоне. Деревья высились с обеих сторон от аллеи, в саду был пруд, и даже на картинке Гермиона могла различить водяные лилии.

— Он подключен к каминной сети, — прошептала Минерва. Обе волшебницы вздрогнули, когда в коридоре раздались чьи-то шаги. Минерва сжала запястье Гермионы и подтащила к камину. Она протянула девушке небольшую расписную коробку, Гермиона взяла горсть летучего пороха. — Тебе нужно идти. Тебя никто не должен здесь видеть.

Гермиона вступила в камин, и голос, к которому она только-только привыкла выкрикнул.

— Хеллион-мэнор!

Зеленое пламя взвилось вверх, скрывая Минерву. А потом кабинет исчез в яркой круговерти. Гермиона открыла глаза, когда поняла, что находится в другой комнате. Она отряхнула мантию от пепла и сажи. Девушка вышла в просторную гостиную с окнами от пола до потолка и темными занавесками. Стены были выкрашены в бордовый цвет, и у Гермионы появилось ощущение, что по стенам стекает кровь. Над пыльным стеклянным столом висела люстра. Шаги гулко разнеслись по дому, когда Гермиона сделала несколько шагов.

Гермиона вздрогнула. В доме было холодно, и пахло плесенью. Она несколько раз глубоко вдохнула и принялась бродить по дому. Из гостиной девушка перешла в большую столовую. По середине комнаты стоял большой деревянный стол, а вокруг него шесть стульев. Подсвечники стояли в центре стола, на подоконнике и на комоде в углу. Гермиона достала палочку Медеи и взмахнула ей. Свечи загорелись, весело мерцая и разгоняя мрак своим оранжевым светом.

Из столовой она попала на кухню, которая была в два раза больше, чем в Норе. Было похоже, что сюда никогда никто не заходил. Все поверхности покрывал густой слой пыли, и не было ни следа пребывания домовиков. Хотя Медея Хеллион была очень богата, у нее не было своих эльфов. Гермиона вышла из кухни и поднялась по парадной лестнице на второй этаж. Здесь были четыре больших спальни, огромная ванная комната со вделанной в пол ванной, душем и большим зеркалом. Спальни были оформлены в разных цветах, но преобладали темные оттенки: одна была в красных тонах, как гостиная, другая — в слизеринской зелено-серебристой гамме, а последние две — в темно-фиолетовых тонах.

— Не плохой вкус для Пожирательницы Смерти, — пробормотала Гермиона. Стены были украшены портретами предков и родственников. — По крайней мере, лучше, чем в Малфой-мэноре.

Она почувствовала, как ее руки и ноги задрожали. Гермиона поспешила в ближайшую спальню и остановилась у большого зеркала. Она наблюдала за тем, как прямые темные волосы превратились в шоколадно-коричневые локоны, зеленые глаза потемнели до знакомого темного оттенка. Пышные формы Медеи исчезли, и перед зеркалом снова стояла худенькая Гермиона. Мантия Медеи свободно болталась вдоль ее тела, потому что была велика по размеру, но девушка только усмехнулась. Увидев собственное отражение в зеркале, она почувствовала приступ радости.

Остаток ночи она провела изучая свое отражение и пытаясь разобраться в себе и той тьме, что поселилась внутри. Трудно было поверить, что все эти чувства исходили от нее. Мрак и оцепенение жили в ней. Ее пугал адреналин, который бросился в кровь, когда они вышли из дома Брудствера, и когда она увидела зеленую вспышку, поразившую почти бездыханное тело.

Она не могла отрицать, что не чувствовала ничего. Кроме странного, пугающего волнения, когда она увидела, как умирает человек.

Когда занялся рассвет, Гермиона проснулась в незнакомой постели. Она уснула в той самой комнате, где провела несколько часов, наблюдая за собой. Она выскользнула из-под уютных простыней и пересекла коридор, отправившись в ванную. Девушка наполнила большую ванну теплой водой и пеной и избавилась от одежды.

Она позволила себе раствориться в горячей воде и душистой пене, чтобы расслабить тело и разум. Горячая вода доставляла упоительное ощущение, и ее ресницы затрепетали, когда наконец-то удалось расслабиться. Вокруг дома Гермиона установила защитные заклинания, зная о том, что Орден сделал невозможной аппарацию ближе, чем в начале мощеной аллеи.

Неожиданно из ниоткуда возникли угольно-черные глаза. В памяти всплыло лицо Беллатрисы Лестрейндж. Гермиона покачала головой и потерла веки. Она не хотела думать о Пожирательнице.

Полчаса спустя она вышла из ванной и одела темно-фиолетовую мантию, которую обнаружила в гардеробе Медеи. Большую часть дня она провела, шатаясь по дому. Флакон с Оборотным Зельем всегда был при ней, и она, не переставая, продолжала видеть перед собой темные глаза. Как будто бы Беллатриса была здесь и преследовала ее по пятам.

После обеда Гермионе стало скучно, и она вернулась в гостиную. Девушка обнаружила мешочек Летучего Пороха, взяла щепотку и вступила в камин. Она нарушила данное себе обещание, выкрикнув «Нора!», прежде чем порошок коснулся пола, и зеленое пламя взвилось вверх. Через несколько секунд она очутилась на знакомой кухне дома Узили. И почувствовала себя гораздо легче, выбираясь из камина.

— Гермиона! — воскликнула миссис Уизли, и девушка обернулась вовремя, чтобы заметить, как женщина спешит к ней с широко раскрытыми объятиями. Она позволила себя обнять и не швелилась, пока миссис Уизли вглядывалась в ее лицо. — Слава Мерлину, с тобой все в порядке. Ты обедала? Скоро будут готовы бутерброды. Все будут рады тебя видеть.

Гермиона улыбнулась: миссис Уизли говорила так, как будто бы девушка отсутствовала несколько недель.

— Конечно, я не откажусь от бутербродов. А где остальные?

— Играют в квиддич в саду, — ответила миссис Уизли. И Гермиона еще раз улыбнулась ей, прежде чем выйти на улицу. Она заметила несколько фигур, парящих на метлах, и пошла к ним. Когда она открыла калитку, Джинни заметила ее первой и сразу же спустилась на землю.

— Гермиона! — закричала она так же громко, как и ее мать. — Ты вернулась!

— Пока что, да, — грустно ответила Гермиона, вспоминая о Черной Метке на руке. Джинни обняла ее, и они девушки стали ждать, когда Гарри, Рон, Фред и Джордж подбегут к ним. Всей компанией они сели под одной из яблонь. Рон поднял яблоко, потер его об рукав и надкусил, Джинни скорчила брезгливую гримасу, глядя на брата.

— Ну, как все прошло? Что случилось? — нетерпеливо спросил Гарри. Гермиона заметила, что он волновался не меньше, чем она.

Девушка сглотнула. Она не могла рассказать им правду о том, что произошло и о том, что она сделала. Не сейчас. Возможно, никогда. Как она признается им в том, что отняла жизнь другого человека, как стояла над беспомощным существом и убила его? Она уставилась на свои руки.

— Не так уж и много, правда. Я... я прислушалась к внутреннему голосу Медеи, и это привело меня в Малфой-мэнор. Все это время Пожиратели собирались там. Они поверили, что я сбежала, и... и вернулась к ним. Там был Люциус Малфой... — она на мгновение запнулась, когда вспомнила черноволосую ведьму, встретившую ее на пороге. Гермиона вспомнила о ее красоте и вздохнула. — И Беллатриса Лестрейндж.

Глаза Гарри потемнели, и в них отразилась ненависить, которую он испытывал к Пожирательнице с тех пор, как она убила Сириуса. Он яростно выплюнул ее имя, и Гермиона почувствовала, насколько сильно он желает причинить ей боль.

— Беллатриса?

Гермиона кивнула и уже хотела ответить, как вдруг почувствовала жжение. Она неосознанно потянулась к левой руке и потерла ее, чтобы уменьшить боль, внезапно осознав в чем причина дискомфорта. Черная Метка жгла предплечье, и к горлу подступила тошнота. Она вскочила на ноги и сунула руку в карман.

— Я должна идти, — прошептала она, стараясь не смотреть в глаза друзьям. Она вытащила пузырек с Оборотным Зельем и приложила его к губам. Гермиона быстро проглотила зелье, и почувствовала, как началось превращение.

— Идти? Куда? — требовательно спросил Гарри и потянулся к ее руке прежде, чем трансформация завершилась. Он попытался приподнять рукав ее мантии, но Гермиона высвободилась прежде, чем он успел это сделать. Он понял: только одним способом его подруга могла узнать, что Волдеморт призывает Пожирателей Смерти — получив Метку.

— Не надо, — прошипела она, стиснув зубы и заглядывая ему в глаза. Гнев и тьма снова проникли в ее сердце и душу. Она сама обнажила предплечье, дернув рукав вверх. Черная Метка потемнела и выглядела припухшей. Так превращение в Медею еще на завершилось, она понимала, что ее друзья будут знать, что это ее Метка. — Ты не представляешь, Гарри. Ты даже не можешь себе представить, что ждет меня...

— У тебя есть Метка! — воскликнул Рон, ткнув пальцем. Джинни прикрыла рот рукой, ее глаза округлились от ужаса. За их спинами возникла миссис Уизли с полным подносом бутербродов. Она видела, как превращение завершилось, и Гермиона вновь стала Медеей. Черные волосы блестели в слабом солнечном свете, темно-фиолетовая мантия удачно оттеняла зеленые глаза. Рон уставился на нее.

— Кто мог...

— МакГонагалл, — ответила Гермиона не своим голосом. Перед ними стояла Медея. Девушка развернулась и побежала прочь, оставив застывших друзей позади. Гермиона пронеслась мимо миссис Уизли, даже не вспомнив о бутербродах. Достигнув ворот, она повернулась на месте и исчезла.

* * *

Огромная зала была декорирована в темных тонах, и, не смотря на ее размеры, Гермиона чувствовала себя скованно. Темноту стен нарушали большие, широкие окна. На улице уже было темно, вокруг здания завывал ветер. Около трех часов она провела в компании тех, кого ненавидела больше всего. Был подан праздничный обед, приготовленный эльфами Малфой-мэнора. Девушка не могла вспомнить, когда так наедалась. Вино и мед придали ощущение сытости и какой-то расслабленности, хотя Гермиона старалась быть очень внимательной.

Комната была довольно плохо освещена, и трудно было отличить аметистово-фиолетовые стены от темных не до конца задернутых штор. Люди в мантиях прятали лица в тени. Даже если они все знали друг друга — темнота была их лучшим другом. В зале горел только огонь.

Дверь была приоткрыта. Люди входили и выходили, скрывая лица капюшонами мантий. Волдеморт не двигался вот уже несколько часов, с того момента, как появился в Малфой-мэноре. По прибытии он произнес несколько приветственных слов. Темный Лорд сидел во главе стола, но его взгляд не был сосредоточен на чем-то конкретном. Он рассеяно поглаживал по голове большую змею так, как обычно гладят кошек.

Время от времени Гермиона поглядывала на него и пыталась вспомнить людей, присутствующих здесь. Перебирая имена, она насчитала уже больше двадцати человек. К ее ужасу, по левую руку от Волдеморта сидел человек, которого она очень хорошо знала. Северус Снейп выглядет так же отталкивающе, как и прежде. Сальные волосы спадали на лоб, большой нос казался просто огромным в слабом освещении. Девушка заметила, как посмотрев на нее, он что-то прошептал Волдеморту. От страха сердце ускорило свой бег, и Гермиона испугалась, что Снейп понял, что она всего лишь играет роль.

Внезапно сладковатый аромат парфюма наполнил комнату, и Гермиона обернулась. Люциус Малфой вернулся в залу в компании Нарциссы. Драко съежился за спинами родителей и не смел смотреть в глаза кому-либо из присутствующих. Люциус бросил короткий взгляд на Волдеморта, прежде чем сесть напротив Гермионы, Драко сел рядом с ним. Больше свободных стульев с их стороны стола не было, поэтому Нарциссе пришлось обойти вокруг стола и сесть слева от Гермионы. Девушка видела, что Драко попросту гоняет еду по тарелке, не обращая внимания на замечания матери о том, что ему не мешало бы поесть.

Гермиона оторвалась от наблюдения за Нарциссой и Драко, когда в комнату вошла Беллатриса. Она была одна. Ее муж и его брат сидели на другом конце стола. Беллатриса обошла стол и села справа от Гермионы. Девушка почувствовала, что ее сердце учащенно забилось, когда она украдкой посмотрела на темноволосую волшебницу. Она снова увидела отражение пламени в ее глазах. В Пожирательнице было что-то таинственное и притягательное. Беллатриса была привлекательной.

Понимая, что слишком долго рассматривает женщину, Гермиона отвела взгляд и уставилась в стену. Во главе стола Волдеморт поднял руку, и воцарилась тишина. Все взгляды были устремлены на него, и Гермиона последовала примеру Пожирателей.

Голос Волдеморта был похож на свистящий шепот. Причина этой встречи была ясна, как, собственно, и любой другой.

— Теперь, друзья мои... Мы поговорим о том, как можно убить мальчишку...

* * *

Она почувствовала себя потерянной, когда другие Пожиратели Смерти быстро покинули Малфой-мэнор. Гермиона оставалась в зале до тех пор, пока ее не покинул последний человек. Девушка отчаянно пыталась перехватить взгляд Беллатрисы, пока та не ушла. Прошло четыре часа с тех пор, как она прибыла в поместье, и до обратного превращения в Гермиону Грейнджер оставалось чуть меньше часа. Девушка смотрела на дверь гостиной, зная, что Беллатриса сидит там и беседует с Нарциссой и Люциусом. Не трудно было догадаться, что чета Малфоев не очень-то рада присутствию в их доме Волдеморта и Пожирателей. А Драко был не более, чем слабым ребенком, который подскакивал на месте, когда кто-нибудь покашливал. Дверь открылась, и Гермиона почувствовала, как сердце пропустило удар, когда из комнаты вышла Беллатриса, на ходу споря с сестрой.

— Я тебе говорила, Цисси... — громко говорила Беллатриса, глядя в лицо сестре. Гермиона поняла, что не сможет придумать достойного объяснения своему присутствию и вышла на улицу, не закрывая входную дверь. Она спряталась за ближайшей статуей, продолжая наблюдать за волшебницами. Черные локоны Беллатрисы свободно рассыпались по шее и спине. Она была полной противоположностью своей белокурой сестре.

— Твоему сыну пора повзрослеть, — грубо сказала Беллатриса. Нарцисса казалась рассерженной и взволнованной, как и ее старшая сестра.

— Он ребенок, Белла. Он вообще не должен быть втянут в это! — прошипела Нарцисса в ответ. — Ты прекрасно знаешь, что Темный Лорд сделал Драко Пожирателем только для того, чтобы наказать Люциуса. Да, я знаю, что моему мужу нечем оправдаться, но это не повод наказывать ребенка!

— Ты сомневаешься в Темном Лорде? — опасно проговорила Беллатриса, и Гермионе захотелось подойти ближе. Она не сводила глаз с темноволосой ведьмы, оглядывая ее с головы до ног: постепенно спускаясь от шеи к груди, затем к талии... Тело Пожирательницы было прекрасно, словно мраморная скульптура. — Будет лучше, если ты оставишь свои сомнения при себе, Нарцисса.

Нарцисса бросила на сестру сердитый взгляд, и поднялась по мраморной лестнице на второй этаж. Гермиона видела, как Беллатриса несколько минут что-то бормотала себе под нос и повернулась к входной двери. Девушка быстро отступила в тень и дождалась, пока волшебница спустится на освещенную луной аллею. Гермиона услышала слабый хлопок аппарации, и теперь оставалось только гадать, куда могла отправиться Беллатриса. Девушка тихо вздохнула, пробежалась пальцами по волосам, и развернулась на месте.

Она аппарировала недалеко от Норы. Гермиона не знала зачем пришла сюда, но очень надеялась, что поступила правильно.

Гермиона сидела за кухонным столом, перед ней дымилась большая чашка с чаем. Девушка закатала рукава. Черная Метка уже ни для кого не была новостью. Но время от времени Гермиона ловила на себе недоверчивые взгляды. А ей хотелось только одного, чтобы все перестали смотреть на нее так, как будто бы она сейчас достанет палочку и заколдует их всех.

— Ремус прибудет с минуты на минуту, — вслед за миссис Уизли в кухню вошла МакГонагалл. Гермиона подняла взгляд и заметила недовольство в глазах миссис Уизли, когда та заметила Метку на руке девушки. Тоже чувствовалось и во взгляде Минервы МакГонагалл, хоть и с примесью сочувствия. Женщина не могла осуждать Гермиону.

— Зачем вы сделали это? — прошипел Гарри, как только МакГонагалл села за стол. — Ведь Метка... это на всю оставшуюся жизнь!

— Я отдаю себе отчет в том, что совершила, Поттер, — резко ответила Минерва, посмотрев в его сторону. — Вам приходило в голову, что Гермиона должна как-то узнавать о том, что Волдеморт зовет ее? Это был единственный выход.

Пламя взревело, и в комнате появился Ремус Люпин. Гермиона обернулась. Девушка не видела его с тех пор, как впервые отправилась к Пожирателям, но в тоже время она не сомневалась, что Минерва рассказала ему все, что знала. Когда Люпин вышел из камина, Гермиона перехватила настороженный взгляд Гарри. Она не хотела, чтобы ее друг начал упрекать кого-то еще.

— Минерва рассказала мне все, — произнес Люпин, заглядывая в глаза Гермионе, и девушка слабо улыбнулась. Она сомневалась, что вынесет все пережитое за последние дни. — Я поговорил с Грюмом, Кингсли и Тонкс. Все рассказанное тобой они сочли очень полезным. Так что ты говорила о Драко?

— Малфой? — Гарри закашлялся, но Гермиона покачала головой.

— Он напуган. И, на мой взгляд, был бы рад убраться оттуда. И мать помогла бы ему, — тихо ответила Гермиона. — Я слышала, как она спорила с Беллатрисой.

Люпин кивнул.

— Это не удивительно. Я имею в виду то, что Снейп дал в прошлом году Непреложный Обет Нарциссе Малфой, обещая защитить ее сына, — он посмотрел на сидящих за столом. — Драко Малфой может быть очень полезен для нас, если Орден сможет гарантировать его безопасность. Его и его матери.

— Дамблдор уже пытался, — отрезал Гарри и напомнил о событиях на Астрономической башне. — Дамблдор предлагал защиту и укрытие для них обоих. Но Малфой предпочел стать новой игрушкой Волдеморта.

— Это было до того, как он понял, во что впутался, — уголок рта Люпина нервно дернулся, и он отвел взгляд. Очевидно, ненависть к Малфоям влияла на взгляд Гарри на ситуацию, и Гермиона понимала его. — Люди, настолько запуганные, как Малфои, согласятся помогать врагам, лишь бы оказаться в безопасности…

— Окажись Драко и Нарцисса под защитой Ордена — это будет большим достижением для нас, — подытожил Рон, покачав головой, и Люпин кивнул. — Но сомневаюсь, что кто-нибудь из нас будет прыгать от радости, когда эти двое присоединятся к нам.

— Все не так просто, как кажется. Заманить Драко будет довольно легко, в противном случае его убьет его собственный страх или сам Волдеморт, который очень хорошо знает его слабости. Но Нарцисса… она очень привязана к сестре, — Гермиона видела женщин вместе и заметила, что их взаимоотношения на людях были близки к неискренним. Но на самом деле между сестрами была какая-то более тесная связь, чем между Нарциссой и Люциусом или Беллатрисой и Рудольфусом. Мысль о темноволосой Пожирательнице заставила сердце учащенно забиться. — Я не уверена, что она станет выбирать между сыном и сестрой.

— Время покажет, — Люпин облокотился на спинку стула, не сводя глаз с Гермионы. Девушка выглядела усталой и бледной, под глазами залегли темные круги, волосы беспорядочным каскадом спадали на шею. Гермиона вцепилась в кружку с чаем так, будто бы от этого зависела ее жизнь. Черная Метка горела на предплечье, и девушка вздохнула. Люпин искренне жалел ее. Отчасти он чувствовал себя виноватым за то, что позволил впутать Гермиону во все это, но у Ордена Феникса не было другого пути. — Как ты себя чувствуешь, Гермиона?

— Так странно… становиться другим человеком. Я перестала чувствовать целостность. Я не узнаю себя, когда превращаюсь в Медею, — ответила Гермиона, посмотрев на сидящих за столом. Она вытянула руку вперед, и заметила, как Рон вздрогнул, а Джинни отвернулась. — Это клеймо ничего не значит для меня, но в тоже время — очень многое. Черная Метка делает для меня возможным все это. Когда я сижу среди них, смотрю в их лица, слушаю разговоры… Я ничего не чувствую. И знаю, что они тоже ничего не чувствуют.

Но это было не так. Она чувствовала что-то неясное. Чувствовала, как внутри вскипает гнев, а по венам разливается адреналин, когда она находится среди Пожирателей Смерти. Их ненависть заставила ее ощутить то, чего она никогда раньше не чувствовала. Девушка почувствовала себя более живой, чем когда-либо прежде. И сердце ускоряло свой бег, когда на нее смотрела Беллатриса. Всякий раз, когда сама Гермиона смотрела на Пожирательницу, ее притягивали необыкновенно красивые глаза, взгляд которых все еще преследовал ее. Темные кудри, мягко спускавшиеся по плечам и спине, скрывали кожу оттенка слоновой кости. Одна мысль о Пожирательнице заставила сердце затрепетать, и, закрыв глаза, Гермиона снова увидела Беллатрису. Она никогда не расскажет об этом. Никто не должен об этом узнать.

— Что же дальше? — спросила Минерва. Она сидела рядом с Гермионой, и легко сжала руку девушки. — Какова наша цель?

— Продолжаем собирать информацию о намерениях Волдеморта. Когда он решит нанести новый удар, ему потребуется план. А составление плана требует времени. Гермиона будет информировать нас обо всех возможных атаках. Таким образом, мы сможем либо остановить их, либо предупредить людей. Кроме того, Гермиона, тебе стоит заострить свое внимание на Драко Малфое, и когда настанет время, мы возьмем его под свою защиту, — сказал Люпин и оглядел сидящих за столом. — Я надеюсь, что нам удастся сделать все, что в наших силах.

— Я сделаю все возможное, чтобы убить его, — пробормотал Гарри себе под нос, чем заслужил мрачные взгляды МакГонагалл и Гермионы. Но он не смотрел на них.

— Можно мне остаться здесь? — тихо спросила Гермиона и посмотрела на миссис Уизли. — Я с ума сойду от одиночества в доме Медеи.

— Конечно, дорогая, — улыбнувшись, ответила миссис Уизли. — Почему бы тебе не подняться наверх и не отправиться в ванну? У тебя был долгий день, я думаю, это поможет тебе расслабиться.

Гермиона была рада сбежать от осуждающих и любопытных взглядов друзей. Она благодарно кивнула женщине и поднялась на второй этаж. Девушка проигнорировала шепот за спиной и не стала оборачиваться.

Гермиона открыла кран, и, когда ванна наполнилась горячей водой, она позволила теплым струям завладеть своим телом. Девушка, наконец, ощутила спокойствие. Но как только она закрыла глаза, то снова увидела тот самый взгляд. Угольно-черные глаза, волосы, как вороново крыло, бледная, как слоновая кость, кожа. Улыбка, которая была так красива и в тоже время безумна. Она никак не могла прогнать образ Беллатрисы, как ни старалась.

— Гермиона? — осторожно позвал Гарри, медленно открывая дверь. Девушка взглянула поверх читаемой ею книги, которую она нашла под кроватью Джинни. Следом за Гарри в комнату вошел Рон. Гермиона слабо улыбнулась и села. Она была одета в теплую и удобную пижаму, а мантия Медеи висела на вешалке как постоянное напоминание о другой стороне ее жизни и человеке, в которого она была вынуждена превращаться снова и снова.

— Эй, — она снова улыбнулась, и сделала приглашающий жест. Рон выглядел несколько смущенным и скованным, и девушка заметила, как он постоянно поглядывает на Черную Метку на ее руке. Гермиона перестала скрывать ее, находясь в Норе. Пора было привыкать к тому, что у нее действительно есть Метка.

— Я хотел бы извиниться за то, что повел себя, как полный осел, — сказал Гарри, обнимая Гермиону. — Мы должны были понимать, насколько это задание трудное и опасное, а вместо этого восприняли все в штыки, усложняя твое и так нелегкое положение.

— Извинения приняты, — Гермиона усмехнулась и посмотрела на друзей. — Как ты думаешь, я могла бы найти друзей, с которыми моя жизнь была бы спокойной?

— Можно подумать, что мы могли, — с улыбкой ответил Рон и взглянул на книгу, которую читала девушка. Это был один из женских романов Джинни. Парень нахмурился. — Неужели ты не могла найти что-нибудь получше этого барахла?

Гермиона пожала плечами.

— Это помогает мне отвлечься. Конечно, не «История Хогвартса», но хоть что-то.

Некоторое время ребята сидели в тишине, каждый ушел в свои мысли. Гермиона задавалась вопросом, а задумывались ли ее друзья о том, каково быть Пожирателем Смерти? Каково находиться среди самых опасных, злых, безумных волшебников и ведьм, которых когда-либо знал мир? Каково находиться в присутствии самого Лорда Волдеморта? Сидеть рядом с Беллатрисой Лестрейндж?

— Какая она? — вдруг спросил Гарри, резко вырвав Гермиону из размышлений. Он встретился глазами с подругой. — Я говорю о Беллатрисе Лестрейндж. Что она из себя представляет?

Каскад самых разных мыслей пронесся в голове Гермионы, и она тряхнула головой, чтобы прогнать их. «Безумная, сумасшедшая. Сильная… Взгляд полон злобы… А когда она говорит, слова полны гнева… И она действительно верит ему, ты знаешь… Она красивая…» Гермиона закрыла глаза, и снова увидела Пожирательницу. Она не должна была думать так.

— А что ты можешь сказать Сама-Знаешь-О-Ком? — спросил Рон.

— Большинство Пожирателей боятся его. Могу поклясться, что Люциус Малфой готов в штаны наложить, когда говорит с Темным Лордом. И Драко боится его, как адского пламени… — Гермиона вспомнила собрания. — Люциус кичится своим бесстрашием, но не может выдержать взгляда своего Господина. А его жена, Нарцисса, в присутствии Волдеморта тупо пялится в никуда. Я не думаю, что она замечает хоть кого-то в такие моменты.

— Кто-то однажды сказал, что она такая же ненормальная, как и ее сестра, — сказал Рон, но Гермиона покачала головой.

— Думаю, в этом люди ошибаются. Нарцисса мало похожа на свою сестру, когда дело касается маниакальной преданности Темному Лорду. Иногда я спрашиваю себя: верит ли она Волдеморту так, как остальные? Я думаю, что будет просто замечательно, если она присоединится к Ордену вслед за Драко. Но это будет нелегко. Она любит своего сына, но в тоже время очень привязана к сестре. Это странно, но Белла готова сделать все, о чем Нарцисса ее попросит, и в тоже время, Нарцисса — единственная, кто решается говорить с Беллой на повышенных тонах, зная, что ей все сойдет с рук…

— Белла? — переспросил Гарри, и в его глазах мелькнул опасный огонек. Гермиона почувствовала, как ее щеки заливает краска. — Белла?

— Они зовут ее так, Гарри. Это в порядке вещей, — быстро проговорила она, защищаясь. — И я ее так называю, — она потянулась за книгой. — Думаю, нам всем не мешало бы поспать. Я не помню, когда высыпалась в последний раз. Бог знает, сколько еще все это будет продолжаться…

* * *

Она крепко спала этой ночью, но сны были наполнены темными, будоражащими воображение образами. Она видела Пожирателей Смерти, но каждый раз под маской оказывалось лицо Беллы. Ее голос эхом отдавался во сне, как призрачное воспоминание, когда она звала ее по имени. Пожирательница ни разу не назвала ее Медеей, только Гермионой. Будто бы знала ее тайну.

Во сне они были гораздо ближе, чем наяву. Комната была темной с одной единственной свечой, отбрасывающей тусклый оранжевый свет. Руки Беллатрисы, казалось, были повсюду, касаясь тела девушки. Губы Пожирательницы были влажными, грубыми; она царапала кожу Гермионы длинными ногтями, оставляя глубокие кровавые следы. Черные кудри пахли костром, аромат духов возбуждал, кожа была одновременно обжигающе горячей и холодной, как лед. Дыхание Беллатрисы коснулось ее кожи, и глубокий голос прошептал девушке на ухо:

— Ты же знаешь, что хочешь меня…

Гермиона резко открыла глаза, и с удивлением обнаружила, что уже раннее утро. Она быстро села на кровати, простыни вокруг были смяты. Она посмотрела на крепко спящую Джинни. Затем ее взгляд прошелся по комнате и задержался на висящей на вешалке мантии. Внезапно она ощутила настойчивое жжение в Черной Метке, и перед глазами вновь возник образ Беллатрисы.

* * *

Прошло два дня с тех пор, как ее вызывали последний раз. Гермиона из окна наблюдала за тем, как ее друзья играют в квиддич в саду. Она отказалась играть, соврав, что у нее болит голова. Девушка сидела на подоконнике и наблюдала за происходящим. С началом ее миссии все изменилось. Время от времени она поглядывала на мантию Медеи, ожидая, когда ее снова позовут.

Каждую ночь ей снилась Беллатриса, и с каждой ночью сны были более безумными и страстными, а девушка становилась все более одержимой. И каждый раз, просыпаясь, она все больше и больше ждала, когда Метку снова обожжет огнем. Она едва могла побороть образы в голове и улыбнуться друзьям. Теперь она действительно хотела их покинуть. Жжение в Черной Метке становилось ядовитой дозой, в которой нуждаются наркоманы. Ей необходимо было почувствовать хоть что-то. Что угодно.

Черная Метка напомнила о себе как раз перед чаем, и Гермиона, быстро схватив бутылочку с Оборотным Зельем, проглотила отвратительную на вкус жидкость. Еще до того, как закончилось превращение, она переоделась в мантию и посмотрела на себя в зеркало, понимая, что ее переполняет странное, но сильное чувство удовлетворения. Она спрятала палочку в рукав, и повернулась на месте, попросту аппарируя туда, где ее ждали. Она знала, что все Уизли и Гарри поймут: ее вызвал Волдеморт.

Она появилась рядом с воротами Малфой-мэнора, достала палочку и обнаружила, что находится в компании Северуса Снейпа, который аппарировал сюда в тоже самое время, что и она. Около мгновения продолжалось их враждебное противостояние, пока Снейп не признал ее и не опустил палочку.

— Медея, — проворчал он, и ворота распахнулись перед ними. Волшебники бок о бок пошли по аллее. Под ногами хрустел гравий.

— Снейп, — Гермиона вернула короткое приветствие и поняла, что ненавидит человека, который убил Альбуса Дамблдора. Она быстро закрыла свой разум, вспомнив то, о чем читала в нескольких книгах. Память и мысли сразу же стали пустыми. Пока они шли к Малфой-мэнору, к ним присоединились Яксли и Рабастан Лестрейндж. Так вчетвером они и вошли в гостиную.

Большинство стульев были заняты, и к своему удовольствию Гермиона заметила, что рядом с Беллатрисой было свободное место. Пожирательница жестом предложила сесть рядом. Гермиона опустилась на стул, и посмотрела на Волдеморта, сидящего во главе стола. Темный Лорд гладил Нагайну, которая удобно расположилась вокруг спинки стула. Его узкие красные глаза по очереди останавливались на каждом из присутствующих. Гермиона ответила на его взгляд, не выдавая страха, и, как Беллатриса, выпрямила спину, показывая тем самым силу и высокомерие.

— Милорд, — она с уважением кивнула ему, и мельком посмотрела на женщину. Сердце бешено забилось, и она перевела взгляд на Нарциссу, которая сидела через несколько человек от них. Если сестры и ссорились с тех пор, как она видела их в последний раз, то это не чувствовалось.

— Друзья мои, мы получили информацию о том, что в ближайшие несколько дней состоится встреча Ордена Феникса в тайном месте, — пока говорил Волдеморт, за столом стояла мертвая тишина. Гермиона заволновалась. Откуда Волдеморт мог узнать об этом? Никто из Ордена не мог сболтнуть о том, что намечается собрание для обсуждения ее достижений. Ее сердце забилось еще быстрее. — Наш план состоит в том, чтобы атаковать, прежде чем они встретятся.

— Прежде? — прошептала Беллатриса в некотором замешательстве. И не она одна. Похоже, другие тоже думали, что лучше всего было совершить налет, когда Орден был бы в полном составе.

— Прежде, Беллатриса. К несчастью, Орден силен и будет биться до последнего, раз дело касается мальчишки. По одиночке разделаться с ними будет проще, — Волдеморт говорил абсолютно спокойно, и по столу пробежался одобрительный шепот. Гермиона заметила, что Драко, сидящий рядом с матерью, был напуган сильнее, чем когда либо. Она подумала о том, что возможно все окажется проще, чем ей кажется. Волдеморт снова заговорил. — Мы нападем завтра…

Комнату наполнили азартные улыбки и усмешки. Казалось, Волдеморт ценит их нетерпение.

— Беллатриса, ты будешь руководить.

Пожирательница засветилась от гордости, когда он назвал ее имя, и Гермиона почувствовала необъяснимый укол ревности. Она приподнялась, расправила плечи и выпрямила спину. Ей нужно было увидеть. Увидеть, что Беллатриса заметила ее.

— Медея, Люциус, Рудольфус, Рабастан… вы отправитесь вместе с Беллатрисой, — продолжил Волдеморт, и Гермиона воспрянула духом. Она будет с Беллатрисой. И не важно, где и когда. Она попыталась собраться с мыслями и сообразить, когда сможет встретиться с кем-нибудь из Ордена и рассказать о планах Темного Лорда.

Пожиратели начали расходиться. Многие аппарировали. Драко поспешил прочь из гостиной, и Гермиона уверенно последовала за ним. Она проследила за тем, как он выскользнул из дома и направился в сад. Она оглянулась назад, чтобы убедиться в том, что никто не видел, как она выходит из дома. Девушка нашла его у фонтана. Драко сидел между клумб, и Гермиона наблюдала за ним несколько секунд, поражаясь тому, как он изменился. Парень выглядел так, будто был не рад оказаться на стороне отца. В нем не было гордости, как в Люциусе. Но при этом он боялся не меньше, чем его отец.

— Мистер Малфой, — надменно сказала Гермиона, и Драко быстро поднял голову, явно стыдясь своей слабости. — Я предлагаю вам вытереть слезы и отбросить все эмоции.

— Да, мадам Хеллион, — покорно пробормотал Драко и откинул волосы со лба. Он не решался смотреть ей в глаза.

— Твоя мать рассказывала, как ты гордился тем, что тебе поручили прикончить Дамблдора. Так куда же делась эта гордость? — спросила Гермиона, чувствуя легкую симпатию к молодому человеку. Она знала, что должна уговорить его присоединиться к Ордену. Но как она, Пожирательница Смерти, предложит Малфою вступить в Орден Феникса, не выдавая себя?

— Моя гордость никуда не делась, мадам, — ответил он дрожащим голосом и поднял глаза. Парень пытался казаться гордым и сильным.

— Хотела бы я быть уверена в этом, Драко. Темный Лорд знает все, и ты должен понимать, что твои неудачи плохо отразятся на твоей семье. Если у тебя нет сил, ты можешь присоединиться к Ордену Феникса, как любой слабак или трус, — она поймала взгляд парня. — Прощай, Драко.

Гермиона развернулась и оставила парня здесь, намереваясь вернуться в дом. Беллатриса и Нарцисса только что вышли из гостиной, и Гермиона застыла в дверном проеме. Она смотрела на темноволосую Пожирательницу, и чувствовала, как сердце ускоряет свой бег. Она не могла прогнать образы из сна, призрачный голос. Девушка начинала понимать, что происходит. Это пугало, но в тоже время было так волнительно. Гермиона смутилась, но старалась не показать этого.

— Медея? — холодно проговорила Нарцисса, не отводя от нее своих голубых глаз. — Ты все еще здесь?

— Я говорила с молодым Малфоем, — ответила Гермиона, замечая, как Нарцисса тут же приготовилась защищаться. Девушка перевела взгляд на Беллатрису и отметила про себя, что темноволосая ведьма одета в черное платье и кожаный корсет. Темные кудри беспорядочно спадали на плечи. Гермиона испытала странное желание прикоснуться к ним. — Однако мне пора. Спокойной ночи.

Она покинула поместье, и закрыла глаза. Гермиона устала и хотела только одного: вернуться обратно. У нее еще было время до возвращения в свой настоящий облик, и несколько секунд она колебалась между аппарацией и отчаянным желанием увидеть Беллатрису, если та вдруг выйдет на улицу. Но Пожирательница так и не появилась. С грустью в сердце Гермиона развернулась и аппарировала.

Она появилась за пределами Норы, и услышала крик Джинни, прежде чем ее друзья поняли, что это действительно Гермиона. Она повернулась к Джинни и попыталась улыбнуться.

— Мне необходимо поговорить с Люпином и МакГонагалл. Попроси маму связаться с ними. Быстрее!

Джинни поспешила в дом в поисках матери. Гермиона осталась снаружи. Она все еще думала о Беллатрисе, и какое-то странное чувство шевелилось внутри нее. Она хотела снова увидеть женщину. Ей было необходимо вернуться. Девушка обернулась, когда услышала торопливые шаги. Из дома вышли миссис Уизли и следом за ней Минерва МакГонагалл. Должно быть, она прибыла по каминной сети.

— Гермиона? Что-то срочное? — спросила Минерва, подбежав к девушке и стараясь не показывать свое волнение. Но, в любом случае, ее выдавал взгляд. — Что случилось?

— Он готовит нападение. Завтра ночью. Я не знаю, почему, и не знаю, где. Но он намерен ослабить Орден Феникса! — ответила Гермиона скороговоркой. Ей очень хотелось вернуться в поместье. У нее достаточно Оборотного Зелья, чтобы оставаться в облике Медеи до завтрашней ночи. Оставаться в Норе казалось неправильным. Вдруг она сможет узнать что-то еще и сразу же сообщит им. Она несколько раз глубоко вдохнула. — Командовать налетом будет Беллатриса, вместе с ней отправятся Люциус, Рудольфус, Рабастан и… я.

— Налет? — переспросила Минерва. — Он посылает Беллатрису? Это значит, что они убьют всякого, кто встанет у них на пути. Ты уверена, что он ничего не сказал о месте?

Гермиона покачала головой.

— Ничего. Но я вернусь в Малфой-мэнор. Думаю, Нарцисса не будет возражать, если я переночую в ее доме… — в голосе Гермионы был сарказм. — Кстати, я говорила с Драко и упомянула Орден. Я назвала его трусом, и сказала, что у него кишка тонка, чтобы присоединиться к Пожирателям Смерти. Не думаю, что он проникся, но фундамент заложен.

Минерва кивнула.

— Хорошо. Спасибо, Гермиона, — ее зеленые глаза изучали лицо студентки, и Гермиона заметила таящийся в них страх. Минерва отвела взгляд, и девушка достала палочку. Ей нужно было аппарировать в Малфой-мэнор до того, как все поймут, куда она уходит. Она встретилась взглядом с МакГонагалл, и женщина быстро пожала ее руку. — Удачи.

Гермиона кивнула и повернулась на месте, оставляя за спиной Нору. Она возвращалась в Малфой-мэнор, чтобы присоединиться к Беллатрисе.

* * *

Нарцисса была не слишком рада ее возвращению и впустила в дом только по настоянию Люциуса. Женщина не интересовалась, почему Медея не может переночевать в собственном доме, как делала всегда. Многие Пожиратели Смерти предпочитали оставаться в Малфой-мэноре потому, что все основные собрания проводились здесь.

Гермиона сидела на кровати и понимала, что действие зелья заканчивается. Она достала из кармана флакон. На мгновение какая-то часть ее сознания воспротивилась этому. Девушка хотела почувствовать то, что ощущала в обличии Медеи, но теперь, оставаясь самой собой. Волнение и адреналин побежали по венам. И Гермиона никак не могла стереть образ Беллатрисы из собственной памяти.

Когда стемнело, она устроилась поудобнее на мягкой подушке. Но сон не шел. Она проворочалась без сна до утра, все думая о грядущем нападении. А еще она думала о Беллатрисе. И никак не могла остановиться.

* * *

Ожидание ночи держало в волнении всех обитателей Малфой-мэнора. Мысль о битве наполняла всех гордостью и высокомерием. Пожиратели были уверены, что одержат верх, хотя и понятия не имели, куда идут и с кем столкнутся. К большому разочарованию Гермионы, ей ничего не удалось вытянуть из Пожирателей, чтобы предупредить Орден.

Когда стемнело, Гермиона встретилась с Беллатрисой, Люциусом, Рудольфусом и Рабастаном в холле. Все они были одеты в черные мантии, но не стали надевать белые маски Пожирателей Смерти. Когда Гермиона спустилась, Беллатриса обернулась, и на ее лице появилась улыбка. В ее глазах отразились оранжевые отблески свечей, придавая ей демонический и недобрый вид.

— Куда мы отправимся? — спросил Люциус, и Гермиона услышала ничем неприкрытое презрение в его голосе. Она знала, что мужчина возмущен тем, что операцией командует Беллатриса.

— Мы очистим семейное дерево, — усмехнулась Пожирательница, и Гермиона сразу поняла, что целью были Нимфадора и Ремус. Сердце тяжело билось в груди. Она смотрела на Беллатрису, которая оглядывалась по сторонам. Через несколько минут они вышли в ночь и аппарировали. В Малфой-мэноре стало непривычно тихо. Драко и его мать были единственными, кто здесь остался.

Когда они появились рядом с большим домом где-то в графстве Суррей, Гермиона поняла, что это дом Люпина. Она никогда не была здесь раньше и была удивлена тем, что дом совершенно новый. Возможно, его построили несколько лет назад. Девушка никак не ожидала, что Люпин живет в новеньком коттедже. Это попросту не вписывалось в облик потрепанного оборотня.

— Ремус, — прошептала Гермиона, убедившись, что ее никто не слышит.

Беллатриса была первой, кто выкрикнул заклинание. Никто не успел среагировать. Одно из окон разбилось, и из дома донесся крик. Гермиона узнала голос Нимфадоры.

Спустя минуту Пожиратели ворвались в дом, и завязался бой между Ремусом, Нимфадорой и Пожирателями Смерти. Рабастан и Рудольфус попросту громили коттедж, поднимаясь по лестнице и пуская заклятия во все, что могли найти. Стекла, окна, вазы, мебель были взорваны. Воздух был наполнен пылью, вспышками и запахом горелого пластика. Это было опьяняюще.

Ворвавшись на кухню, Люциус сражался с Ремусом. По силам они были равны. Из их палочек то и дело вырывались лучи заклинаний. Беллатриса загнала Нимфадору в гостиную. Женщины сражались не на жизнь, а на смерть. Гермиона стояла у входа не в силах отвести взгляд от молодого мракоборца и темноволосой Пожирательницы. Она должны была помочь Беллатрисе. Она должна была убить Нимфадору, если сможет. Ее рука скользнула в карман и достала палочку.

Когда она послала первое заклинание в Нимфадору, у нее затряслись ноги. Нимфадора обернулась и увидела Гермиону возле открытой двери. Она узнала девушку, и ее глаза расширились от ужаса, когда она поняла, в каком положении находится Гермиона. Тонкс увернулась от проклятия и из ее палочки вырвался ответный луч. Она намеренно промахнулась, посылая заклинание в стену. Бросив последний взгляд на девушку, Нимфадора обернулась к Беллатрисе и послала в нее заклинание. Та лишь рассмеялась и легко от него уклонилась.

Гермиона с ужасом наблюдала за тем, как сражаются Нимфадора и Беллатриса. Тонкс уклонилась от убивающего проклятия, и оно, угодив в стену, оставило глубокую выбоину. Гермиона на мгновение закрыла глаза, когда почувствовала знакомые ощущения. Пальцы рук и ног покалывало, грудная клетка уменьшилась, прямые волосы сменились знакомыми кудрями. Она приняла зелье на ночь и сегодня утром, но не стала пить его в течение дня. У нее была причина. Оставшись в Малфой-мэноре, она постоянно сталкивалась с Беллатрисой, и это заставило ее понять, что она больше не хочет притворяться.

Она встретилась взглядом с Нимфадорой и произнесла одними губами, не издав ни звука:

— Пожалуйста…

И Тонкс ее поняла. Поняла, что надо сделать. Дрожащей рукой Нимфадора направила палочку на Гермиону:

— Импедимента!

Гермиона уклонилась от заклинания, но взрыв поднял тучу пыли. Не желая упускать шанс, она выбежала на улицу. Девушка сразу же аппарировала в Нору. По ее лицу потекли слезы, когда она оказалась рядом с домом Уизли и стала отчаянно колотить в дверь.

— Миссис Уизли! Гарри! Рон!

Дверь открылась, и Гермиона, путаясь в пыльной мантии Медеи, наконец, попала внутрь. Она все еще плакала.

— Ремус и Тонкс… Пожиратели Смерти… — голова кружилась, а за ее спиной мистер Уизли оповещал по каминной сети других членов Ордена.

Девушка посмотрела на мерцающие огни, а затем все внезапно потемнело.

Гермиона очнулась, и почти сразу поняла, что находится в гостиной дома Уизли. Когда она попыталась сесть, голова закружилась, и девушка почувствовала теплую руку на своем плече. Она поймала обеспокоенный взгляд Минервы МакГонагалл. Гермиона опустила глаза на свои руки и поняла, что сейчас находится в собственном облике. Она вздохнула и снова посмотрела на Минерву.

— Что... Как... Что произошло?.. — она запиналась на каждом слове. Во рту пересохло. Ее переполнял неосознанный страх, и внезапно Гермиона вспомнила, что произошло: сражение между Орденом и Пожирателями, ее побег в Нору. — Что с Ремусом и Тонкс?..

— С ними все в порядке. Они перехитрили Пожирателей Смерти еще до того, как прибыли члены Ордена, — успокаивающее ответила Минерва и мягко уложила Гермиону обратно на диван. Девушка неохотно поддалась и стала отчаяно всматриваться в лицо преподавательницы. — За них нам не придется волноваться. Но вот... Беллатриса звала тебя, когда они покинули дом...

— Что... — выдохнула Гермиона, и отчетливо услышала голос Беллатрисы в своей голове. Она вздрогнула и закрыла глаза, перед ее мысленным взором сразу встало лицо Пожирательницы. Сердце забилось быстрее, и она почувствовала злость из-за того что была сейчас здесь, в Норе, а не в Малфой-мэноре.

— По словам Артура, они пытались найти тебя. Около часа фигуры в черных плащах кружили вокруг дома... — осторожно ответила Минерва, и глаза Гермионы расширились от ужаса.

— Около часа? Великий Мерлин, сколько же я была без сознания? — воскликнула она, вскочив на ноги. — Мне нужно вернуться в поместье как можно скорее, иначе я потеряю то доверие, которое мне удалось приобрести.

— Ты спасла Люпина, — донесся голос Гарри из дверного проема. Гермиона обернулась. Ее друг стоял у входа, из-за его спины выглядывал Рон. Зеленые глаза парня были прикованы к Гермионе. Девушка покачала головой.

— Ты понятия не имеешь, о чем говоришь!

— Тогда расскажи нам! — вставил Рон, слегка покраснев.

— Я не могу, — воскликнула Гермиона, снова переводя взгляд на Минерву. Ее мучило то, что она до сих пор находилась здесь. Все, о чем она сейчас думала — Беллатриса, разыскивающаяя ее ночью. Но в какой-то момент она поняла, что Пожирательница искала вовсе не ее, она искала Медею, свою соратницу и верную слугу Волдеморта. Для Беллатрисы Лестрейндж Гермиона Грейнджер была не более чем мерзкой маленькой грязнокровкой. От этой мысли девушка вздрогнула, и на глазах выступили слезы.

— Гермиона, пожалуйста, расскажи мне, что случилось, — прошептала Минерва, заметив отчаяние в глазах девушки. Она протянула к ней руку, но Гермиона отстранилась, с ужасом глядя на друзей.

— Это стало для меня... — прошептала она. Слова неосознанно срывались с ее губ. — Стало всем. Это значит для меня даже больше, чем я думала, — карие глаза девушки нашли лицо Минервы. — Я не уверена, что... не уверена, что смогу и дальше справляться с этим.

— Позволь нам помочь тебе, — попросила Минерва. — Мы можем вытащить тебя, Гермиона. Тебе больше не придется возвращаться туда.

— НЕТ! — крикнула Гермиона, и слезы снова потекли по ее щекам. Гарри и Рон беспомощно бросали друг на друга вопросительные взгляды. Ребята растерялись. Гермиона продолжала смотреть на Минерву. — Нет, вы не сможете вытащить меня! Просто... позвольте мне сделать это...

Минерва нахмурилась и посмотрела на Гермиону. Она переживала за девушку. Слезы Гермионы расстроили ее, и она никак не могла понять из-за чего девушка так взволнована. Все, чего хотела Минерва, это спокойно сесть и объяснить ей, что все будет хорошо, что она правильно поступила, и нет причин так переживать. Но Гермиона не хотела ни того, ни другого, и только продолжала смотреть Минерве в глаза.

— Отпустите меня обратно, — прошептала Гермиона сквозь слезы. — Пожалуйста... просто отпустите меня назад.

* * *

Малфой-мэнор был похож на заброшенный дом. В окнах не было ни огонька, ветер напевал свою таинственную песню. Деревья зашелестели, когда металлические ворота распахнулись, и Гермиона ступила на гравиевую дорожку. Девушка гордо вскинула голову и вздрагивала от боли с каждым шагом. Темно-красная кровь сочилась из ран, резко выделяясь на ее молочно-бледной коже.

Она подошла к входной двери, и та, как и ворота, открылась перед ней. Холл был слабо освещен несколькими свечами, и Гермиона споткнулась, запутавшись в порванной мантии. Она ругала себя за невнимательность, и боль вспыхнула с новой силой. Она чувствовала себя совершенно разбитой и осматривалась, пытаясь найти кого-нибудь или что-нибудь знакомое. Портреты удивленно перешептывались, глядя на гостью, и Гермиона накинула капюшон. В тусклом желтом свете ее волосы излучали странное сияние, и она выглядела бледнее, чем была на самом деле. Кровь стекала по рукам и ногам, впитываясь в одежду, пряди волос прилипли к окровавленному лицу.

— Медея! — воскликнула Нарцисса.

Она спускалась по мраморной лестнице, и застыла на полпути, когда дверь распахнулась, и в холле появилась неожиданная гостья. Нарцисса обернулась и прокричала через плечо, ее голос разнесся эхом по пустому дому.

— Белла!

Беллатриса сбежала по ступенькам, остановилась рядом с сестрой , а затем бросилась к Гермионе. Она изучала окровавленное лицо, будто бы перед ней стояла незкомка. Пожирательница глубоко вздохнула.

— Что случилось?

— Не скажу точно, — пробормотала Гермиона. Ее голос был слаб из-за потери крови и растерянности. Девушка пыталась подобрать слова. Она сделала глубокий вдох и встретилась взглядом с Беллатрисой. — Я очнулась в проклятой Шотландии!

— В Шотландии? — переспросила Нарцисса, приподняв бровь.

— Я пыталась аппарировать, но меня расщепило, — огрызнулась Гермиона и закатала рукава, демонстрируя несколько глубоких порезов на обеих руках, затем она приподняла мантию, показывая ногу, на которой отсутствовал кусок плоти размером с мужской кулак. Девушка побледнела. — Похоже, скоро я лишусь всей крови.

Казалось, на Беллатрису все происходящее впечатления не произвело. Травмы были неотъемлемой частью жизни Пожирателей Смерти.

— Ты становишься чувствительной.

Гермионе показалось, что ей только что дали пощечину. Она еле держалась на ногах, голова кружилась. Нарцисса быстрее сестры сообразила, что может произойти. Возможно, она еще не потеряла остатки человечности. Нарцисса повернулась к Беллатрисе.

— Помоги ей, Белла, — проговорила Нарцисса, под пристальными взглядами обеих женщин. Глаза Беллатрисы сверкнули, когда она внимательно посмотрела на сестру.

— Не указывай мне, — огрызнулась женщина, но Нарцисса не сдвинулась с места.

— Это мой дом. И ты будешь делать то, что я скажу, — прошипела Нарцисса. Она была единственной, кто мог указывать Беллатрисе, не боясь последствий. Их неуравновешенные и странные отношения, казалось, основаны на взаимном уважении. И не важно насколько оно было искаженным. — Уведи ее, пока она не залила кровью весь ковер.

Сердце Гермионы бешено забилось в груди, когда она стала подниматься по лестнице вслед за Беллатрисой. Нарцисса шла следом, вероятно опасаясь, что Гермиона перепачкает кровью весь дом. Девушка следила за поднимающейся впереди Беллатрисой. В ней было что-то притягательное, прекрасное, и в тоже время опасное.

— Как чертова прислуга, — усмехнулась Беллатриса, когда Гермиона вошла вслед за ней в комнату. Пожирательница обернулась, и угольно-черные глаза стали разглядывать бесцветное лицо девушки. — Раздевайся.

Гермиона приподняла бровь, словно защищаясь.

— Что?

Она была взволнована и напугана. В этот момент она проклинала настоящую Медею. Беллатриса прищурилась, и все домыслы Гермионы обрели смысл. Все встало на свои места.

— Иначе я не смогу тебе помочь, — резко ответила Беллатриса.

Гермиона начала медленно стягивать мантию, не глядя на женщину. Она не была уверена, что сможет выдержать ее взгляд. Беллатриса снова нахмурилась, когда Гермиона, наконец, избавилась от мантии, скрывавшей бледную кожу. Пожирательница заметила фиолетовые синяки, красные пятна, порезы и ссадины. Сердце Гермионы, против желания, забилось быстрее, когда Беллатриса подошла ближе. Тонкий палец коснулся большого синяка на ее ключице. Гермиона вздрогнула от неожиданности, но в то же время желала этого прикосновения.

— Наверняка, это больно, — Беллатриса скривилась и внезапно надавила на синяк, заставив Гермиону задрожать. Слезы выступили на ее глазах, и она мгновенно вспомнила о том, темноволосая ведьма получала удовольствие, причиняя боль другим. Это было ее личным развлечением.

Беллатриса достала палочку, и заклинание сорвалось с ее губ. Шепот успокаивал девушку, когда Пожирательница залечивала рану на ее ноге, порезы на руках. Спустя несколько минут о ранах напоминаала только запекшаяся кровь.

Все закончилось слишком быстро. Беллатриса, не оглядываясь, вышла из комнаты, оставив Гермиону в одиночестве. Девушка была готова лишиться рассудка и почувствовала такое отчаяние, которого не ощущала никогда. Она одела чистую мантию и упала на кровать. Гермиона лежала, уставившись в потолок, и пыталась собраться с мыслями. Она намотала на палец прядь темных волос и слегка дернула ее. Она припомнила тот момент, когда попросила Минерву отпустить ее обратно. Вспомнила, как преподавательница разглядывала ее, прежде чем принять окончательное решение.

В памяти девушки вспыхнули лица Рона и Гарри, она услышала слова о доверии и верности, которые повторяла Минерва. Гермиона вздохнула. Когда Беллатриса была рядом, ее сердце ускоряло свой бег, она терялась в присутствии женщины. Сумасшедшее желание быть с нею росло с каждой минутой.

Ее рука скользнула в карман чистой мантии, в которую она переложила несколько флаконов с Оборотным Зельем. Она достала один из них и стала пристально рассматривать, закусив губу. Зелье было мерзким, и на глазах девушки выступили слезы. Она снова осознала, что это зелье — все для нее. Именно оно дает ей возможность быть здесь, рядом с ней.

Застонав, Гермиона встала и подошла к камину. Она опустилась на корточки, и, направив палочку на дверь, убедилась, что та надежно заперта, прежде чем склониться над пламенем. Все камины в Малфой-мэноре были подключены к сети Летучего Пороха. Она понимала, что это опасно, но другого шанса могло и не быть.

— Нора!

Зеленое пламя взревело, и через несколько секунд она уже видела лицо миссис Уизли сквозь языки огня. Она узнала Гермиону, или Медею. Глаза женщины расширились от удивления.

Гермиона не дала ей сказать ни слова. У нее было мало времени, и она хотела быть уверена, что ее сообщение будет получено. Ей было необходимо, чтобы они знали, что она приняла решение идти своим путем.

— Скажите Минерве, что я вернулась в поместье. Я не буду приходить к вам несколько дней, потому что Беллатриса может засомневаться в моей верности. Я боюсь потерять ее доверие.

— Но Гермиона... — миссис Уизли попыталась возразить, но девушка быстро покачала головой.

— Так надо. Я не могу вернуться. Это слишком опасно, — твердо ответила Гермиона. Она чувствовала странную грусть. Будто бы говорила, что покидает их навсегда. Она сглотнула, чтобы прогнать привкус желчи в горле. У нее была только одна возможность выбрать, и надо было использовать ее с максимальной пользой. — Я должна остаться здесь.

— Ты уверена? — с тревогой спросила миссис Уизли.

— Абсолютно. Это единственный путь, — ответила Гермиона и на мгновение засомневалась, прежде чем продолжить. — Скажите Гарри и Рону, что мы скоро увидимся. Прощайте.

Она встала, и пламя сразу же потухло. Гермиона отряхнула мантию и руки от сажи, быстро произнесла несколько заклинаний, чтобы очистить лицо от засохшей крови. Девушка поймала в зеркале собственное отражение и посмотрела на Медею. Она все чаще ловила ее взгляд, и в какой-то степени хотела быть ею. Чувствовать, как чувствовала она.

Перед тем, как выйти из комнаты, Гермиона сделала глубокий вдох. Девушка спустилась вниз. Нарциссу и Беллатрису она обнаружила в большой гостиной с высоким потолком и стенами цвета бургундского вина.

— Медея, — одобрительно поприветствовала Беллатриса Пожирательницу Смерти и уголки ее губ дернулись вверх, что можно было принять за улыбку. Но затем она обратила внимание на отсутствующее выражение лица Гермионы. — В чем дело?

Гермиона сглотнула и почувствовала себя нехорошо. Желудок сделал сальто, и в горле снова появился непрпиятный привкус желчи. Когда она заговорила, голос был хриплым и изменял ей с каждым словом, она была неуверена в себе. Сердце заболело, на глазх выступили слезы. В голове эхом отдавался голос Минервы, подобно призрачному воспоминанию, которое не хотело оставлять ее. Девушка сделала глубокий вдох и встретилась взглядом с Беллатрисой.

— Встретимся в саду, когда стемнеет. Мне нужно кое-что вам рассказать...

* * *

Стемнело довльно скоро, мир погрузился в приятную темноту. Гермиона стояла рядом с великолепным фонтаном, наблюдая за струйками воды. Небо было черным, звезды скрылись за тучами. В душе была боль, и девушка боялась, как никогда в своей жизни. Она покрутила палочку в пальцах — не Медеи — свою собственную. Так спокойно и привычно было сжимать ее в ладони.

Неожиданно она услышала, как зашуршал гравий, а затем послышались тихие голоса Нарциссы и Беллатрисы. Гермиона надеялась, что темноволосая Пожирательница Смерти придет одна, но с другой стороны понимала, почему она взяла сестру с собой. Девушка медленно обернулась и увидела двух женщин, направляющихся к ней. Светлые волосы Нарциссы составляли удивительный контраст с темнотой, кожа Беллатрисы, казалось, излучала свечение.

Гермиону бросило в жар, и она на мгновение закрыла глаза. Когда она их снова открыла, сестры уже стояли рядом с ней. Нарцисса любопытно разглядывала ее. В глазах Беллатрисы было сомнение.

— Что это, Медея? — проговорила она, внезапно задержав взгляд на палочке Гермионы, и любопытно приподняла бровь. — Чья это палочка?

Гермиона сглотнула и почувствовала, как начала изменяться. Постепенно прямые черные волосы начали завиваться, становясь на порядок светлее. Испуганно посмотрев на стоящих рядом женщин, девушка закрыла глаза.

— Что происходит? — Беллатриса выглядела озадаченной, и Гермиона резко открыла глаза. Смятение и боль внезапно вернулись с новой силой. Зеленые глаза снова стали карими. Девушка слишком сильно сжала палочку в пальцах, и та выбросила несколько желтых искр.

— Оборотное зелье, — выдохнула Нарицисса, продолжая наблюдать за превращением Гермионы. Тело девушки изменялось: уменьшились грудь и бедра, мантия свободно повисла вокруг ее стройной фигуры. Гермиона пристально смотрела на Беллатрису и Нарциссу. Сестры немедленно ее узнали.

— Это Грейнджер! — прошипела Нарцисса. Ее рука мгновенно скользнула в карман за палочкой. Беллатриса последовала ее примеру, но, что странно, не стала сразу атаковать. Она просто приставила кончик палочки к горлу Гермионы и прижала ее к фонтану. Их тела были в дюйме друг от друга. Наклоняясь, Беллатриса коснулась грудью тела девушки. Тепло дыхания Пожирательницы коснулось ее лица.

— Ты... — опасно прошептала Беллатриса, впиваясь в нее взглядом, и сильнее вдавила кончик палочки в шею Гермионы. — Ты предала нас...

Гермиона удивленно приподняла бровь, не сводя глаз с Беллатрисы. Девушка чувствовала себя на удивление уверенно.

— Предала вас? — прошептала она неожиданно сильно и решительно. Она бросила короткий взгляд на Нарциссу, и снова посмотрела на ее старшую сестру. — Предала вас? Тогда бы я сразу позвала Орден Феникса, раскрыв планы вашего налета. Если бы я хотела этого, я могла бы привести их в поместье в любой момент...

Беллатриса пристально смотрела на Гермиону. Ее взгляд был полон презрения и любопытства.

— Кто тебя послал?

— Орден Феникса, — ответила Гермиона и немного отодвинулась от Беллатрисы. К удивлению девушки, Пожирательница ее не остановила. — Я должна была проникнуть сюда и передавать информацию о Темном Лорде...

— Как много ты сказала им? — требовательно спросила Нарцисса. И Гермиона, ухмыльнувшись, посмотрела в ее сторону.

— Они не знают и половины того, что знаю я, — уклончиво ответила она и закатала левый рукав. Она видела, как задохнулась Беллатриса, когда увидела Черную Метку на бледной коже. Карие глаза встретились с угольно-черными, в которых были понимание и ненависть. — Я отвечала на каждый вызов, даже если это не приносило Ордену выгоды.

— Грязнокровка, — надменно произнесла Нарцисса и покачала головой. — Грязнокровка — Пожирательница Смерти?

— Тише, Цисси, — Беллатриса настойчиво смотрела на Гермиону, склонив голову в бок. Было очевидно, что она пытается отыскать преимущества. — Почему ты раскрыла себя? Ты знала, что мы можем убить тебя... и кто сказал, что мы этого не сделаем?

— Вы этого не сделаете, — уверенно ответила Гермиона, Нарцисса недовольно присвистнула. — Я могу быть нужной, нравится вам это или нет. Только я могу дать вам такую информацию об Ордене, о которой вы могли только мечтать. Я знала, что выдавая себя, попаду в опасное положение, но, возможно, это как раз то, чего я хотела. Я хочу сказать одно: я чувствую безнадежность и не понимаю, как можно верить в то, что один безмозглый мальчишка сможет одержать верх над Темным Лордом?

Беллатриса засмеялась, заставляя Гермиону вздрогнуть. Она стояла так близко, и Гермиона понимала, что Пожирательница не убъет ее. Это прибавило девушке уверенности.

— Должна признать, что ты очень смелая, Грейнджер. Наверное, это чисто гриффиндорская черта.

— Но хитрость — слизеринское качество, — проговорила Гермиона сквозь зубы. — Ты так и не спросила меня, действительно ли я решила изменить своей верности.

— Я не нуждаюсь в этом, Грейнджер. Я видела твои мысли, — прошептала Беллатриса, резко наклонившись к ней. Это движение заставило Гермиону вздрогнуть. Губы Беллатрисы остановились одном или двух дюймах от ее уха, и она прошептала так, чтобы Нарцисса не могла их услышать. — Я видела все...

Она развернулась и посмотрела на младшую сестру.

— Цисси, я думаю, мисс Грейнджер должна доказать нам свою преданность... — она нахмурилась, и Гермиона сразу же поняла, что она имела в виду. — Ты скрепишь наш Обет?

Гермиона похолодела. Беллатриса хотела, чтобы она дала Непреложный Обет. Девушка смотрела на обеих сестер, и видела замешательство Нарциссы. Женщина не скрывала, что она не согласна с решением Беллатрисы, но выбора у нее не было. Она подошла ближе и стала рядом с Беллатрисой и Гермионой. Черноволосая Пожирательница опустилась на колени.

Гермиона понимала, что если сейчас даст Непреложный Обет — пути назад на будет. Но она уже приняла решение, когда попрощалась с миссис Уизли. Раз уж она хотела чего-то для себя, даже если это подразумевало саморазрушение, то она должна была оставить Орден. Она опустилась на колени в мокрую и грязную траву рядом с Беллатрисой.

Нарцисса стояла над ними. Беллатриса протянула руку, и Гермиона смело сжала ее. Женщина попыталась проникнуть в ее разум. В какой-то момент Пожирательнице удалось нащупать слабое место, но Гермиона вовремя заметила свое упущение. Беллатриса усмехнулась. Рука Пожирательницы была на удивление мягкой и почти ласковой, когда их пальцы соприкоснулись друг с другом. Про себя Гермиона извинилась перед Гарри и Роном, но у нее не было другого выхода. Она должна была прислушиваться к себе, как бы эгоистично и неправильно это не звучало. Если ей нужно было отказаться от всего, чем она жила раньше, значит так тому и быть. Она крепко сжала ладонь Беллатрисы и подняла взгляд на Нарицссу.

— Готовы? — Нарцисса направила кончик палочки на соединение рук. И Гермиона встретилась с пристальным взглядом Беллатрисы.

— Обещаешь ли ты, Гермиона Грейнджер, быть верной Темному Лорду и быть его шпионом в Ордене Феникса, начиная с этой ночи? — спросила Беллатриса. Ее голос опустился до мягкого, но уверенного шепота.

— Обещаю, — ответила Гермиона, и тонкий огненный язык обвился вокруг их рук. Гермиона уставилась на него, почувствовав жжение. Ее рука вздрогнула, но осталась на месте. Она подняла голову, чтобы встретиться взглядом с Беллатрисой. Стоящая между ними Нарцисса, казалось, светилась в красных отсветах пламени.

— Обещаешь ли ты стать навсегда одной из нас, и помочь нам одержать победу над мальчишкой Поттером, когда придет время? — спросила Беллатриса.

— Обещаю, — ответила Гермиона. Второй язык пламени вырвался из палочки Нарциссы и сплелся с первым. Огненная цепь обжигала, но Гермиона уже ничего не чувствовала. Будто бы кто-то стер все вопоминания о ее друзьях. Внутри была только странная пустота.

— И... — Беллатриса подалась вперед. Нарцисса недобро усмехнулась. — Ты предашь своих друзей, и мы сможем без препядствий с твоей стороны убить Гарри Поттера?

Во рту пересохло. Она безразлично смотрела на Беллатрису пустыми глазами. Слово само сорвалось с ее губ.

— Обещаю.

Третий и последний язык пламени вырвался из палочки Нарциссы и присоединился к двум предыдущим. На несколько секунд огненная цепь ярко вспыхнула, перед тем как коснуться рук и исчезнуть. Странное, но сильное чувство захватило Гермиону, и она слегка пошатнулась, когда поднялась на ноги. Беллатриса все еще стояла на коленях и внимательно смотрела на Гермиону. Пожирательница улыбнулась.

— Теперь ты одна из нас, Грейнджер...

Беллатриса с силой схватила девушку за запястье и поташила ее вверх по ступеням Малфой-мэнора. Гермиона чувствовала, как подогнулись ее колени. Нарцисса шла с другой стороны, сжимая в руке две палочки: свою и Гермионы. Девушке пришлось постараться удержать равновесие, чтобы не упасть, когда Беллатиса втолкнула ее в тускло освещенный коридор. Когда Пожирательница ослабила хватку, Гермиона обернулась к ней. Ее карие глаза блестели.

— Я нахожу такое обращение неуместным, — усмехнулась Гермиона, впиваясь взглядом в Беллатрису. Затем презрительный взгляд девушки задержался на Нарциссе. — Я буду благодарна, если вы вернете мою палочку.

Нарцисса встретилась взглядом с сестрой, словно спрашивая разрешения, Беллатриса кивнула. Нарцисса вернула девушке палочку, и Гермиона быстро осмотрела ее, боясь, что женщина могла сделать с ней что-нибудь. Девушка повернулась к Беллатрисе, и уголки ее губ скривились в презрительной усмешке.

— А теперь вы не могли бы объяснить, почему втащили меня внутрь как животное?

В других обстоятельствах и с другими людьми все это могло показаться невинной шуткой, но Гермиона отлично знала, что это не тот случай.

— Допустим, ты доказала нам свою верность... — прошипела Беллатриса, глядя на Гермиону. Ее глаза сияли в тусклом свете. — Но ты должна доказать свою преданность Темному Лорду...

Гермиона выпрямила спину и закатала рукав, зная, что Беллатриса ожидает от нее страха. Палец девушки застыл над Черной Меткой, и она заметила веселый огонек в глазах Пожирательницы. — Ты вызовешь его или мне самой?

— Отведи ее в гостиную, Цисси, — сказала Беллатриса, засучив рукава. — Темный Лорд поговорит с ней, как только сочтет нужным.

Нарцисса сжала плечо Гермионы и подтолкнула ее к гостиной. Как только они остались вдвоем, Гермиона обернулась к ведьме и бесцеремонно вырвалась из ее рук, возмущенно приподняв бровь.

— Неужели ты думаешь, что я настолько глупа и могу сделать что-нибудь после того, как пообещала свою жизнь твоей сестре?

Нарцисса ничего не ответила. Только взмахнула палочкой, и дверь распахнулась. Здесь не было обычного стола и стулев. Только кожаная мебель и камин, пламя в котором согревало и успокаивало. Нарцисса указала на одно из кресел. Гермиона упала на мягкое сидение, Нарцисса села напротив. Девушка сложила руки на груди и уперлась ногами в пол.

Она знала, если Темный Лорд придет, она подвергнется жесткому испытанию. Для него не имело значения, что она пообещала свою жизнь Беллатрисе и дала Непреложный Обет. Гермиона знала, что он вторгнется в ее память и раскроет все секреты, даже те, о которых она сама не подозревала. Он увидит ее воспоминания и воспользуется ими. То, что она проводила время с Гарри имело свои преимущества, и она могла подготовиться для борьбы с самым худшим, что могло случиться в ее жизни. Девушка несколько раз глубоко вдохнула и сосредоточилась на сердцебиении. Медленно и тяжело ей удалось поставить блок, когда Нарцисса попыталась проникнуть в ее мысли. Она ухмыльнулась, прежде чем снять его.

— Там нет ничего интересного для тебя, — тихо проговорила Гермиона, увидев, как голубые глаза Нарциссы расширились, давление исчезло, и она поняла, что женщина отступила.

В комнату вошла Беллатриса и плюхнулась в соседнее с Гермионой кресло. Она так пристально смотрела на девушку, будто бы видела ее впервые. Ее лицо выражало одновременно любопытство и отвращение. Гермиона поняла, что Беллатриса не может понять, как к ней относиться: то ли презирать ее грязную кровь, то ли восхищаться ее лояльностью.

Прошло не так много времени, когда порыв ледяного верта сообщил о прибытии Волдеморта, и Гермиона немного оживилась. Девушка думала, что испугается, но, возможно, время проведенное в облике Медеи повлияло на нее, и она ничего не почувствовала. Она заметила страх в глазах помрачневшей Нарциссы. Беллатриса лишь усмехнулась, когда посереди комнаты возникла фигура в мантии. Дым рассеялся. Перед ними стоял Темный Лорд. Его узкие красные глаза были прикованы к девушке, и ему потребовалась всего секунда, чтобы понять, кто перед ним.

— Гермиона Грейнжер, — проговорил он, встречаясь с ней взглядом.

Девушка снова была поражена его сходством со змеей. Казалось, его кожа стала еще тоньше, и сквозь нее просвечивали голубые вены, пересекающие лоб. Красные глаза сияли, язык скользнул по несуществующим губам, вместо носа были всего лишь два крошечных отверстия. — Встань.

— Да, Милорд, — послушно ответила Гермиона и поднялась на ноги. Палочку она оставила в кресле, потому что не хотела, чтобы ее приняли за нападавшую.

— Беллатриса сказала мне, что ты решила сменить сторону, — проговорил он. Если Волдеморт мог быть спокойным, то это был тот самый момент. В его голосе не было ни намека на ярость. — Она рассказала мне, о том, что ты дала Непреложный Обет и поклялась предать своих друзей.

— Да, Милорд, — ответила девушка, не нарушая зрительного контакта. Она позволила ему проникнуть в ее разум и увидеть то, что было ему необходимо, увидеть то, что он хотел увидеть. Гермиона не утаила ничего. — Она рассказала вам о моей миссии, Милорд?

— О том, как тебя послали шпионить за мной, чтобы Орден смог напасть в удобный момент? — прошипел Волдеморт, и его язык несколько раз быстро скользнул по губам. — О да, она рассказала мне все. А еще она сказала мне, что... у тебя есть Метка?

Гермиона засучила рукав, чтобы показать клеймо на бледной коже. Позади нее Беллатриса довольно усмехнулась. Нарцисса не шевелилась и не отводила глаз от Гермионы, на Темного Лорда она не смотрела вовсе. Девушка продолжала вглядываться в лицо темного мага.

— Милорд, они отметили меня, как только началась моя миссия. Я отвечала на каждый вызов, даже если это не приносило пользы Ордену, Милорд.

— Где Медея Хеллион? — внезапно потребовал Волдеморт, и направил свою палочку на Гермиону.

— Орден Феникса держит ее в плену. Но я могу узнать о ней. Они не знают... Не знают, что я решила перейти на вашу сторону, — твердо проговорила Гермиона. Она не показывала страха, хотя и догадывалась, что сейчас произойдет.

— Грязнокровка на моей стороне, — выплюнул Волдеморт и его красные глаза вспыхнули. Неуловимое движение палочки, и слова сорвавшиеся с его губ были похожи на демонический шепот. — Вот незадача... Круцио!

Гермиона рухнула на пол, содрогаясь от сильной боли. На глазах выступили слезы, но она не позволила себе расплакаться. Девушка не свернулась клубочком, хотя и очень хотела. Боль была мучительной. Желчь подступила к горлу, но Гермиона изо всех сил боролась с тошнотой. Она должна быть сильной, если хочет выжить. Девушка искусала губы в кровь, но не издала ни одного звука. Сердце в груди судорожно сжималось, и на нее внезапно навалилась усталость. Ее тело продолжало дергаться и извиваться в полной тишине.

Минуты тянулись словно часы, но Гермиона ни разу не попросила пректатить пытку. Она сносила все в тишине, и где-то в глубине души она услышала полный ужаса крик МакГонагалл. Она знала, что это всего лишь трюк ее сознания, пытающегося выпустить эмоции наружу. Гермиона закрыла глаза. Боль накатывала снова и снова. В горле стоял отвратительный привкус, и она с силой сжала кулаки. Ногти впились в ладони так, что выступили темно-красные капли крови.

И вдруг все закончилось. Она открыла глаза и увидела склонившуюся над ней Беллатрису. Женщина направила на нее палочку. Нарцисса все еще сидела в кресле, ее полный ужаса и удивления взгляд был прикован к Гермионе. Она не ожидала, что девушка сможет вынести пытку в молчании.

Гермиона села и поняла, что в комнате нет никого, кроме нее и двух сестер. Волдеморт ушел. Она поднялась на ноги, слегка задыхаясь. Девушка взяла свою палочку и обернулась к Беллатрисе. Она знала, что одержала победу, выдержав пытку, длившуюся так долго именно из-за того, что она не издала ни звука. Гермиона покачала головой.

— Готова поспорить, тебе понравилось, — прошипела она, встречаясь с угольно-черными глазами Пожирательницы. — Ведь это развлечение для тебя, не так ли Беллатриса?

Женщина пожала плечами.

— Ты доказала, что достойна служить Темному Лорду, Грейнджер. Он ожидает, что ты приведешь нас к Медее и освободишь ее. Ты вернешься к ним и сделаешь вид, будто бы ничего не случилось. А пока...

— Ты думаешь, что я стану подчиняться тебе, Белла? — прошептала Гермиона и приблизилась к темноволосой ведьме. Их лица оказались в нескольких дюймах друг от друга, и Гермиона могла почувствовать дыхание женщины на своей коже. Было что-то возбуждающее в их противостоянии. Темные глаза Беллатрисы отразились в глазах девушки, и юная ведьма покрутила палочку в пальцах.

Бросив короткий взгляд на двух волшебниц, Нарцисса покинула комнату. Между Гемионой и Беллатрисой возникло напряжение, взрыв которого был неизбежен. Некоторое время они просто смотрели друг другу в глаза, ожидая, кто первый сдастся.

— Хорошенько запомни: я видела твои мысли, — прошептала Беллатриса. Ее губы оказались в опасной близости от гермиониных. — Я видела все. И я знаю... Знаю, чего ты хочешь, Грейнджер.

Гермиона провела языком по губам. Кровь высохла, но сладковатый привкус остался. Она подошла еще ближе, так, что ее губы почти касались губ Беллатрисы.

— Если ты видела все, то почему ничего не предприняла?

Целуя девушку, Беллатриса была грубой, резкой. Гермиона снова почувствовала вкус крови, и знала, что и Беллатриса чувствовала его. Девушка застонала, когда ведьма потянула ее к себе, впиваясь ногтями в ее плечи. Ее собственные руки обвились вокруг талии Беллатрисы, крепче прижимая к себе, желая большего.

Беллатриса отстранилась слишком быстро. Гермиона невольно усмехнулась, заметив некоторое удивление на лице Пожирательницы, и отвела выбившуюся из прически прядку волос от ее лица. Она медленно покачала головой.

— Опасно, Белла... Подумать только... Ты поцеловала грязнокровку... Как же ты объяснишь влечение к такому куску дерьма, как я...

Беллатриса, казалось, сама была удивлена тем, что сделала и не могла объяснить, почему так поступила. Конечно, девушка была довольно привлекательна, и соблазнительно пахла. Женщина чувствовала себя гораздо ближе к ней, чем во время битвы в Министерстве. Возможно, все дело было в поразительном высокомерии и переполнявшем Гермиону бесстрашии. Задыхаясь, девушка стерла рукавом каплю крови с губ. Опасные черные глаза разглядывали ее лицо.

— Ты не... — начала она, но слова застряли в горле.

— Не кусок дерьма? — Гермиона закончила неожиданную мысль Беллатрисы и усмехнулась. — Но почему, Белла, это говорит о многом. Услышать такое от тебя...

Она не могла объяснить свою самонадеянность. Что-то изменилось внутри нее. Все сомнения вдруг отпали сами собой. Она гордилась собой, как никогда раньше. Ни на секунду девушка не вспомнила о своих друзьях. Она не чувствовала ни сожаления, ни раскаяния. Только смутные желания и навязчивое влечение, когда смотрела на Беллатрису. Ради нее она продала свою душу, за нее и умрет.

Гермиона прошла мимо Пожирательницы и покинула гостиную. На пороге она обернулась и поймала растерянный взгляд Беллатрисы. Девушка усмехнулась и почувствовала вспышку сумасшедшего желания, отражение которого заметила в глазах женщины.

Гермиона вышла в холодную ночь, и сделала глубокий вдох, чувствуя, как свежий воздух заполняет легкие. Где-то прокричала сова, и девушка закрыла глаза, почувствовав, как ее переполняют эмоции. Она в последний раз оглянулась и аппарировала, вызвав в мыслях знакомый образ Норы. И когда Гермиона снова открыла глаза, она уже стояла рядом с домой Уизли. Она предупредила Молли, что не вернется, но теперь, когда все изменилось, она не видела причин для сомнений в ее верности.

Она подошла к входной двери и постучала. В доме было темно, но где-то наверху горел свет, и вскоре девушка услышала шаги на лестнице. Вслед за первой парой послышалась вторая, следом третья и четвертая. Гермиона узнала голос мистера Уизли:

— Кто там?

— Гермиона Джин Грейнджер. Друг Гарри Поттера и Рона Уизли. В настоящее время в целях Ордена Феникса выдает себя за Медею Хеллион, — ответила Гермиона и глубоко вдохнула. — Мой патронус — выдра.

Дверь распахнулась, и перед ней возникли взволнованные лица мистера Уизли, Рона и Гарри. Мистер Уизли отошел в сторону, чтобы Гермиона смогла войти в теплую кухню. Девушка обернулась и увидела, что к ней прикованы четыре пары глаз.

— Что случилось? — спросила миссис Уизли. — Ты говорила, что не вернешься нсколько дней.

— Они что-то подозревают, — ее взгляд пробежался по комнате, чтобы найти Гарри и Рона. Теперь она смотрела на них по другому. Будто бы все причины возвращения в Хогвартс стали более объективными, будто бы все обрело смысл. Она чувствовала гнев и отвращение, когда смотрела на них. — Они догадываются, что что-то не так, но не знают, что именно. Они подозревают, что среди них завелся шпион.

Миссис Уизли заметила запекшуюся кровь на губах девушки. Она выглядела напуганной. Мистер Уизли отправился предупредить Минерву МакГонагалл и Ремуса Люпина. Женщина, не отрываясь, смотрела на Гермиону.

— Что случилось?

— Беллатриса Лестрейндж — вот что случилось, — холодно ответила Гермиона. — Многих из нас пытали, пытаясь найти предателя. Я сделала все возможное, и надеюсь, что этого достаточно.

— Минерва прибудет через несколько минут, — сказал мистер Уизли, и только сейчас Гермиона заметила, что все Уизли и Гарри были в пижамах. Она почувствовала себя виноватой.

— Я сделаю чай, — миссис Уизли поспешила на кухню. Спустя минуту или две отчетливо послышалось, как наполняется чайник.

— С тобой все в порядке? — прошептал Рон, когда трое друзей остались наедине.

Гермиона подняла взгляд.

— Да, конечно, все хорошо. А что могло случиться?

— Ну, когда мы виделись в последний раз, ты была расстроена, — мягко сказал Рон. И Гермиона, поморщившись, вспомнила их последнюю встречу и пожала плечами.

— А ты бы не расстроился, если бы тебе нужно было причинить вред одному их твоих друзей? — отрезала она, покачав головой. Ее слова прозвучали резко и жестко, и девушка проигнорировала многозначительные взгляды ребят. Она была встревожена и хотела поскорее уйти. Гермиона не желела больше находиться здесь и должна была вернуться к Беллатрисе до рассвета.

Она вспомнила их поцелуй. Он был обжигающим и болезненным. Память разжигала пламя в груди, и ее взгляд стал отрешенным, когда она подумала о темноволосой Пожирательнице Смерти.

— Гермиона! — раздался голос Минервы.

Девушка обернулась и увидела, как преподавательница выходит из камина. Ее обуревало желание достать палочку, но она заставила себя удержать руки в карманах. Девушка позволила обнять себя, и заглянула женщине в глаза.

— Артур сказал, ты думаешь, что они догадываются обо всем? — спросила Минерва, присаживаясь за обеденный стол.

Сверху раздался скрип открываемых дверей, и донесся топот по лестнице. Фред, Джордж и Джинни, одетые в яркие пижамы, спустились вниз. Волосы Джинни были похожи на птичье гнездо. Ребята выглядели заспанными, но оживились, когда увидели Гермиону. Миссис Уизли принесла три дымящиеся кружки с чаем, затем вернулась на кухню и принесла еще три. Гермиона оглядела сидящих за столом.

— Да, они подозревают, что среди них есть шпион, — с каменным лицом ответила девушка. Она почти ничего не чувствовала, находясь среди них. — И, знаете, кто обвинил меня в этом? Наш дорогой Северус Снейп.

— Снейп! — прошипел Гарри, стиснув зубы. Его ненависть была очевидна.

Гермиона выжидала. Она спрашивала себя: а что скажет Снейп, когда узнает, что она присоединилась к Темному Лорду? В конце концов, он тоже предал Орден, и Гермиона предполагала, что он будет еще менее приветлив, чем Беллатриса.

— Они пытали нескольких из нас, — продолжила Гермиона, заметив, как МакГонагалл, Гарри и Уизли уставились на нее. — Волдеморт и Беллатриса сделали это. Он не останавливал ее. Она получает удовольствие, пытая других Круциатусом. Это ее фирменное заклинание, сами знаете.

В камине взревел огонь, и следом за Тонкс в гостиную вошел Ремус Люпин. Оба были встревоженными. И Гермиона заметила глубокий порез на щеке Тонкс, который оставило заклинание Беллатрисы. Гермиона подавила удовлетворенную улыбку и дождалась, пока миссис Уизли нальет еще две кружки чая, и будут принесены еще два стула.

— Они пытали ее, Ремус, — прошептала Минерва. Ее глаза остановились на Гермионе, и девушка заметила, что в них стоят слезы. — И они могли убить ее.

Ремус покачал головой.

— Я знал, что это опасно, но и предположить не мог, насколько сильно ее затронет жизнь Пожирателей Смерти. Гермиона, они догадываются, что это ты?

Гермиона покачала головой.

— Нет, еще нет... — она сделала паузу, и когда заговорила вновь, очень осторожно подбирала слова. — Что вы скажете, если я предложу изменить Медее память и вернуть ее обратно?

— Мне нужно поговорить с Грозным Глазом, — ответил Люпин, медленно кивнув. — Похоже, другого выбора у нас нет. Возможно, стоит рассмотреть такой вариант: мы будем держать под Империусом настоящую Медею...

Мистер Уизли перегнулся через стол.

— Ты уверен, что они не распознают одно из принадлежащих им заклинаний?

— У нас нет другого выбора, — ответил Люпин, взглянув на Тонкс. Она была молчалива и выглядела усталой. Гермиона догадалась, что они собирались на скорую руку, потому что их одежда была помятой. — Даже если они и догадаются, что она под Империусом, они ничего не смогут сделать с измененной памятью. Я знаю, что Волдеморт искусен, но чтобы узнать правду понадобится не только умение.

Минерва выглядела слегка взволнованной.

— Это риск. Если они узнают о том, что она была в плену, то, наверняка, поймут, что Орден проник…

— По крайней мере, Гермионе больше не придется возвращаться к ним, — возразил Гарри. За столом послышался одобрительный шепот.

Его голос вырвал Гермиону из размышлений, и она огляделась по сторонам. Она запомнила все, что они сказали, и думала, что Грозный Глаз скорее всего согласится. Девушка подавила зевок, чем обратила на себя внимание миссис Уизли.

— Нам стоит вернуться в кровати, — сказала она, и Джинни с готовностью вскочила на ноги. — Гермиона, где ты останешься сегодня?

Девушка опустила руку в карман и достала пузырек с Оборотным Зельем.

— Я вернусь в Малфой-мэнор... — она посмотрела на друзей и вздохнула. — Мое присутствие там необходимо.

* * *

Она нашла Беллатрису в ее комнате и вошла, предварительно постучав. Черноволосая ведьма обернулась и улыбнулась, когда увидела Гермиону в дверном проеме. Когда она рассмотрела лицо молодой волшебницы, злая ухмылка задержалась на ее губах.

— Ну?

— Они одобрили мой план, — ответила Гермиона, не сводя глаз с Беллатрисы. — Они хотят обсудить это с Грозным Глазом, и, похоже, Орден хочет изменить память Медеи, прежде чем вернуть ее обратно... Они полагают, что я оставлю вашу сторону. Но, естественно, я этого не сделаю.

— Отлично, — прошептала Беллатриса низким хриплым голосом. — Теперь, Грейнджер, скажи мне кое-что... Сколько ты хочешь?

— Хочу чего? — быстро парировала Гермиона, наблюдая за тем, как Беллатриса начала медленно расшнуровывать кожаный корсет, скрывавший ранее бледную кожу и потрясающе красивое тело.

— Разве я не говорила, что и так знаю, чего ты хочешь? — прошептала Беллатриса, сокращая расстояние между собой и Гермионой, и собственнически поцеловала ее. Девушка страстно ответила на поцелуй и застонала, когда Беллатриса запустила руку в ее каштановые волосы. Она ни на секунду не колебалась, когда женщина толкнула ее к кровати. Девушка упала на спину, и темноволосая волшебница нависла над ней. Гермиона лукаво улыбнулась, когда Пожирательница снова поцеловала ее.

* * *

Кожу Гермионы покрывали глубокие кровоточащие царапины. Синяки проступали на руках, ногах, животе и спине. Чуть выше ключицы виднелся след сильного укуса. Простыни, обернутые вокруг их тел, были испачканы кровью. Каштановые кудри спутались с черными. Тонкие изящные пальцы Пожирательницы переплелись с пальцами девушки. Кожа Беллатрисы казалась странно теплой по сравнению с ее. Гермиона широко распахнула глаза и тут же снова закрыла их, протому что комнату заливал слепящий солнечный свет, окрашивая все в ярко-оранжевый, сверкающий золотом, цвет.

Она не смела двигаться в течение нескольких секунд, пока к ней возвращались события прошлой ночи. Она вспомнила, как алые губы Беллатрисы целовали ее тело, как она чувствовала такое, о чем и мечтать не могла. Теплая влага между ног напомнила ей о слепой страсти и желании, которое они вместе удовлетворили. Она медленно подняла взгляд на спящую рядом женщину. Только во сне Беллатриса Лестрейндж могла выглядеть настолько невинной, и Гермиона, не удержавшись, отвела локон, упавший на лицо женщины.

Она не знала, что привлекло Беллатрису, и не решалась думать об этом. Девушка понимала, что они сблизились, когда она была Медеей, но теперь, когда Беллатриса узнала правду, все изменилось. Это было запретное желание, которое нуждалось в подпитке, или всего лишь момент слепой страсти, который ничего не значил для Беллатрисы?

Гермиона выскользнула из-под руки, обнимавшей ее поперек талии, и коснулась босыми ногами пола. Девушка обернула простыню вокруг обнаженного тела и стала искать одежду. Она была аккуратно сложена на стуле на другом конце комнаты. Взяв одежду, Гермиона подошла к двери и повернула ручку, внезапно почувствовав странное чувство удовлетворения.

Ей уже не надо было прикидываться Медеей Хеллион, поэтому вернувшись в свою комнату после душа, она натянула джинсы и футболку. Гермиона была рада, что никого не встретила по пути, потому что не знала, как будет объяснять свой внешний вид Люциусу или Нарциссе.

Ее волосы еще были влажными, когда спустя час она спустилась в большую столовую и обнаружила там Беллатрису и Нарциссу. Сестры наслаждались тихим завтраком. За столом прислуживали три домовых эльфа, которые низко поклонились, когда в столовую вошла Гермиона.

Беллатриса сразу посмотрела на нее, и Гермиона заметила глубокие красные царапины на ее шее. Она бросила на женщину еще один быстрый взгляд, прежде чем сесть за стол. Молчание затягивалось, и, поскольку приказов никто не отдавал, эльфы продолжили заниматься своим делом.

Звук шагов сообщил о прибытии еще одного гостя, и все три волшебницы подняли глаза. Гермиона подавила шумный вздох, когда узнала своего бывшего преподавателя зельеварения Северуса Снейпа. Он тоже ее узнал и удивленно прищурился, прежде чем обратиться к Беллатрисе.

— Люциус ждет тебя в гостиной, — проворчал он. Беллатриса отодвинула стул и прошла мимо Северуса, собираясь найти Малфоя. Снейп продолжал смотреть на Гермиону так, как обычно смотрел на учеников, до тех пор пока Нарцисса не кашлянула. Он отвернулся. Гермиона бросила взгляд на Нарциссу, но волшебница не ответила ей. Вздохнув, девушка дожевала свой тост и оставила леди Малфой завтракать в компании Снейпа. Она прошла через гостиную к входной двери, но обнаружила, что та заперта. Тогда она прошла по коридору и, наконец, смогла выйти на встречу солнечному утру. И вдруг засмеялась. И никак не могла остановиться.

Это была новая Гермиона. И с этого дня ничто и никогда не будет прежним.

Утро было серым. Дождь шел всю ночь, и земля вокруг Норы, напитавшись влагой, превратилась в чавкающую грязь. Гермиона поморщилась, пробираясь к входной двери. Она постучалась и вошла. Вытерев обувь тряпкой, девушка проследовала на кухню и обнаружила за столом заспанные лица. Гарри поднял глаза, услышав шаги.

— Грозный Глаз не появлялся? — спросила она, присаживаясь на один из свободных стульев. Когда миссис Уизли поставила перед ней завтрак, девушка старательно изобразила благодарность. Яичница, сосиски и фасоль выглядели не слишком привлекательно после тостов в Малфой-мэноре. Гермиона усмехнулась, гоняя бекон по тарелке. Она не была голодной.

— Должно быть, скоро прибудет, — сказал Рон с набитым ртом, и Гермиона приподняла бровь. Зрелище было, мягко говоря, неприятным, и девушка неодобрительно покачала головой.

Она замаскировала след укуса на ключице, но ей не удалось скрыть синяки на руках. Заметив, что Гарри рассматривает их, Гермиона встретилась с ним взглядом. Она видела, что парень волновался. Гарри отложил вилку.

— Что случилось?

— Поспорила с Беллатрисой, — просто ответила Гермиона и ухмыльнулась, когда глаза Гарри расширились от удивления. Они и понятия не имели, что случилось на самом деле. — Не волнуйся, я выиграла.

Гарри ничего не ответил и вернулся к завтраку. Гермиона наблюдала за атмосферой за столом. Самое обычное утро в Норе: Рон усиленно уплетал завтрак, будто бы его не кормили неделю, Гарри был более сдержан и аккуратно нарезал сосиски прежде, чем отправить их в рот, Джинни ограничилась тостом и яичницей, Фред и Джордж еще спали, мистер Уизли читал утренний выпуск «Ежедневного Пророка», а миссис Уизли стояла у плиты, продолжая готовить завтрак для жданных и нежданных гостей.

Раздался стук, и Гермиона, сидевшая ближе всех к двери, встала и открыла ее. Она сразу же закрыла разум и выпрямила спину. Перед ней стоял Аластор Грюм, чей волшебный глаз пристально оглядел девушку, прежде чем пройти в кухню и прорычать приветствие, которое должно было означать «доброе утро», но больше походило на ворчание. Миссис Уизли поспешила угостить его завтраком, но Грозный Глаз отмахнулся. Рон охотно забрал себе еще одну порцию.

— Ну что ж... — начал Грюм, и его взгляд задержался на Гермионе, которая все еще стояла около дверей. — Ремус говорит, что в раю возникли проблемы?

Гарри фыркнул, услышав слово «рай», Гермиона вернулась за стол. Из гостиной донеслись голоса Ремуса Люпина и Минервы МакГонагалл. Минерва отряхивала мантию от сажи и пыли, так как прибыла по каминной сети. Увидев преподавательницу, Гермиона сразу же спустила рукава, пряча синяки на руках. Гарри вопросительно посмотрел на нее. Но вслух он ничего не спросил, а Гермиона не собиралась говорить об этом.

— Как все прошло? — спросила Минерва, принимая чашку горячего чая из рук Молли и присаживаясь на одно из свободных мест справа от Гермионы.

— Довольно хорошо, правда, — ответила девушка, избегая пристальный взгляд Гарри. Ей не улыбалось снова рассказывать сказку о том, как она поспорила с Беллатрисой и получила эти синяки. Она знала, что скорее всего Грюм может видеть сквозь Маскирующие Чары, но надеялась, что он не станет заострять внимание на этом. — Но наш дорогой Северус Снейп пришел сегодня утром и потребовал, чтобы Беллатриса поговорила с Люциусом. Когда я проходила мимо гостиной, дверь была заперта...

— Наверняка изменяет жене с ее чертовой сестричкой, — донесся голос Фреда, и вместе с Джорджем они вошли на кухню.

Гермиона нахмурилась. Это предположение до ужаса напугало ее. Люциус Малфой был не более, чем склизким аристократом, и девушка надеялась, что он не посмеет коснуться Беллатрисы. Ее Беллатрисы. Она посмотрела в глаза сидевшему напротив нее Люпину и быстро улыбнулась, надеясь, что ей удалось замаскировать свой гнев и разочарование.

— Должно быть, Темный Лорд планирует что-то, о чем мы не знаем, — сказал Грюм. Его волшебный глаз вращался в оправе, но Гермиона поняла, что это больше не пугает ее. — При первой же возможности ты должна...

— ...поговорить с Беллатрисой. Да, я уже поняла это, — закончила Гермиона, кивнув. — Вы подумали над моим предложением, Грозный Глаз? Становится слишком опасно проводить в Малфой-мэноре столько времени. Я не могу сказать, насколько Беллатриса доверяет мне. Я знаю, что она не верит Северусу даже сейчас, но если она подозревает и меня, то лучше будет вернуть настоящую Медею...

Грозный Глаз переглянулся с Люпином, из чего Гермиона сделала вывод, что именно из-за этого они и собрались сегодня утром. Оба преподавателя Защиты от Темных Искусств откинулись на своих стульях, и Грюм оглядел сидящих за столом. Что бы Грозный Глаз и Люпин не обсуждали, дело казалось уже решенным. И следующие слова Грюма лишь подтвердили это:

— Мы отправим ее обратно сегодня утром, изменив память и наложив Империус. С сегодняшнего дня мисс Грейнджер нет необходимости возвращаться в Малфой-мэнор.

Гермиона облегченно вздохнула и заметила боковым зрением, как Гарри и Рон вскочили со своих мест, радуясь тому, что миссия Гермионы была окончена. Девушка поймала взгляд Минервы и заметила в нем облегчение. Этот быстрый взгляд она хотела бы запомнить. Гермиона снова посмотрела на Грюма и Люпина.

— Я могу еще что-нибудь сделать? — спросила она. Она достала палочку Медеи из кармана. То, что она могла сделать...

— Просто отдайте нам палочку. Люпин, Тонкс, Кингсли и я закончим с отправкой Медеи сегодня же. Она вернется в Малфой-мэнор еще до обеда, — ответил Грозный Глаз и посмотрел на Гермиону. — Вы все сделали прекрасно, мисс Грейнджер. Орден Феникса благодарен вам. Возвращение Медеи не дает никаких Гарантий, что она будет шпионить на нас. Все зависит от того, как скоро узнает Волдеморт о том, что она под Империо...

— Нам нужно усилить защиту Норы. Не думаю, что есть смысл накладывать Чары Доверия, так как здесь побывали слишком многие, — сказала Минерва и, поймав вопросительный взгляд Рона, продолжила. — Слишком много Хранителей. Да и Пожиратели знают об этом месте. Но им потребуется много времени и усилий, чтобы прорваться через магический барьер. Займемся этим, как только отпустим Медею. Ни один Пожиратель Смерти не сможет сюда войти. Это будет похоже на защиту Хогвартса.

— Минерва? — Гермиона вопросительно посмотрела на преподавательницу. Она чувствовала странную пустоту внутри. Сегодня все закончится. Настанет конец всему, что она когда-либо знала. Девушка встретила мягкий взгляд зеленых глаз. — Я... Я хочу знать... Могу ли я навестить моих родителей сегодня?.. Я... Я не знаю, когда смогу увидеться с ними в другой раз, учитывая все, что происходит...

— Конечно, дорогая, — улыбнувшись ответила Минерва. Она встала и осмотрелась. — Нам еще многое нужно обсудить, но мне необходимо отбыть в Хогвартс. Я уверена, что Ремус и Аластор будут держать меня в курсе событий. Хорошего дня. И Гермиона... спасибо тебе.

Минерва ушла. Следом за ней Нору покинули Люпин и Грозный Глаз, чтобы встретиться в Министерстве с Кингсли и Тонкс, прежде чем отправить Медею обратно. Гарри и Рон переоделись и отправились в сад с Джорджем и Джинни, чтобы поиграть в квиддич. Гермиона наблюдала за ними сидя на подоконнике в спальне Джинни. Солнце слабо проглядывало из-за облаков, и она заметила нескольких гномов, снующих в саду. В доме было тихо и спокойно, а девушка наконец-то оказалась вдали от чужих глаз. Беспокойные и удивленные взгляды сводили ее с ума. Гарри дважды пытался добиться от нее правды о том, что произошло между ней и Беллатрисой, но оба раза ей удалось уйти от ответа. Рон не мог перестать таращиться на Черную Метку.

Она медленно закатала рукав и посмотрела на синяки на руках. Губы невольно расползлись в улыбке, когда девушка вспомнила, откуда они взялись. Затем она провела пальцем по Черной Метке на бледной коже... Желание и страсть вспыхнули с новой силой, и образ Беллатрисы мелькнул перед глазами. Она почувствовала ярость, тьму и азарт. Гермиона бросила последний взгляд на происходящее за окном. Рон атаковал Джинни движением, имеющим мало отношения к квиддичу.

Гермиона задохнулась, когда эмоции снова обрушились на нее. Сердце с новой силой забилось в груди, да так быстро, что девушке стало больно. Гермиона соскочила с подоконника, спустилась вниз и обнаружила миссис Уизли на кухне. Она просунула голову в дверной проем и улыбнулась.

— Я отправлюсь к родителям, миссис Уизли. Меня не будет часа два-три. Я вернусь как раз к чаю.

— Хорошо, милая, — ответила миссис Уизли, не отрываясь от своего занятия, и Гермиона покинула кухню. Оказавшись на улице, она с негромким хлопком аппарировала.

Когда девушка открыла глаза, она стояла перед воротами Малфой-мэнора, которые с тихим скрипом отворились перед ней. Гермиона поспешила по усыпанной гравием аллее к тяжелой входной двери, которая тоже беспрепятственно распахнулась, и девушка, пройдя по коридору, оказалась в холле. Она прислушалась, пытаясь услышать чьи-нибудь голоса, но в Малфой-мэноре стояла мертвая тишина.

— Мисс Грейнджер, — неожиданно донеслось до нее, и девушка обернулась. Она подавила вздох, когда нос к носу столкнулась с Северусом Снейпом. Его черные глаза разглядывали ее, и Гермиона вновь отметила насколько неприятным был его огромный нос. Ей захотелось очистить его сальную голову заклинанием. Но девушка вспомнила историю, которую как-то ночью рассказывала Нарцисса, о том, как однажды, еще во время учебы в Хогвартсе, Снейп пытался задушить ее голыми руками.

— Снейп, — холодно поприветствовала его Гермиона, не разрывая зрительного контакта. Она относилась к нему с тем же презрением, что Нарцисса и Беллатриса. Сестры не были поклонницами сальных волос профессора. — Чем могу помочь?

— Для начала вы можете рассказать мне о том, почему Волдеморт принял грязнокровку в свои ряды, — сказал Снейп, продолжая смотреть на Гермиону. Она знала, что мужчина помнил ее школьницей-гриффиндоркой. — Если ему понадобились неотесанные глупцы...

— Не совсем понимаю, что вы имели в виду. И, если вы и Люциус получили «награду», то я тут не при чем, — резко ответила Гермиона, усмехнувшись. Она оглянулась и увидела Беллатрису, спускающуюся по лестнице. В районе желудка что-то шевельнулось, когда она заметила ведьму.

— Полагаю, что мисс Грейнджер здесь не для того, чтобы развлекать тебя, Северус, — прошептала Беллатриса, останавливаясь рядом с Гермионой. Она провела рукой по спине девушки. Это прикосновение не осталось незамеченным для Снейпа, и он приподнял бровь. — Ладно, проехали, Снейп. Не думаю, что мисс Грейнджер прибыла сюда из-за тебя.

Напоследок Снейп метнул в Гермиону мрачный взгляд, прошел мимо нее и Беллатрисы и скрылся в доме. Девушка подозревала, что он отправился на поиски Люциуса, чтобы рассказать ему о неожиданной встрече.

— Любовь моя, — промурлыкала Беллатриса на ухо Гермионе, зарываясь пальцами в каштановые кудри. Другая рука скользнула вокруг талии девушки, и губы Пожирательницы оказались в дюйме от уха Гермионы. Теплое дыхание касалось шеи. — Что привело тебя сюда?

Девушке нужно было несколько секунд, чтобы справиться с дрожью, побежавшей вдоль позвоночника. Беллатриса провела пальцами по ее шее, и девушка посмотрела на нее через плечо.

— У меня есть информация. Темный Лорд здесь?

— Он ушел час назад. К удовольствию Люциуса, я бы сказала, — прошептала Беллатриса, поймав взгляд девушки. Гермиона растерялась под взглядом Беллатрисы. Окунувшись в безумную страсть, что была в глазах женщины, девушка уже не думала о том, насколько все было серьезно между ними. — Он сказал, что путешествует и не хочет возвращаться до тех пор, пока мы не схватим мальчишку. Так о чем ты хотела поговорить с ним?

— Они вернут Медею сегодня утром, — прошептала Гермиона, наслаждаясь прикосновениями Беллатрисы. Ладони девушки легли на руки Пожирательницы Смерти, когда женщина коснулась губами ее кожи. Сердце бешено застучало, и, казалось, сейчас выпрыгнет из груди. — Они изменят ей память и будут держать под Империусом. Орден удивлен моей осведомленностью о Пожирателях Смерти.

— Белла! — за их спинами раздался холодный голос. Беллатриса и Гермиона обернулись и увидели спускающуюся по лестнице Нарциссу. Женщина сощурилась, когда заметила, что рука ее сестры обнимает Гермиону. И хотя Нарцисса не задала ни одного вопроса, Гермиона знала, что леди Малфой все поняла. — Мисс Грейнджер.

— Нарцисса, — холодно отозвалась Гермиона, обращаясь к волшебнице по имени.

— У Гермионы есть ценная информация, — вставила Беллатриса, и глаза Нарциссы расширились от любопытства. — Цисси, проследи за тем, чтобы Люциус, Снейп, Рабастан и мой муж встретили нас в гостиной. О, если захочешь, можешь и сама присоединиться к нам.

Нарцисса спустилась вниз и прошла в столовую. Гермиона подозревала, что мужчины собрались там. Она вздрогнула, когда Беллатриса произнесла «мой муж», хотя и знала, что это был просто выгодный брак без малейшего намека на любовь. Она последовала за Беллатрисой в гостиную, и как только они вошли внутрь, женщина сжала ее запястье и с силой прижала к стене.

Жадные алые губы обрушились на девушку, и Гермиона с нетерпением ответила на страстный поцелуй. Язык Беллатрисы, скользнул по губам Гермионы, проникая в ее рот и сплетаясь с ее языком. Руки девушки постепенно спускались от волос Пожирательницы к ее талии. Беллатриса коленом раздвинула бедра девушки и сильнее вдавила ее в стену. Ведьма застонала, когда Гермиона слегка прикусила ее нижнюю губу. Изящные пальцы скользнули под футболку и начали медленно подниматься вверх по животу.

— Прекрати, Белла, — протянул знакомый голос Люциуса Малфоя. Обе недовольно обернулись к тому, кто посмел вмешаться тогда, когда их захватила слепая страсть. Беллатриса была взлохмаченной, и Гермиона заметила маленькие капельки крови на подбородке Пожирательницы. Девушка довольно усмехнулась.

— Как всегда, желаешь того, чего не сможешь получить, Люциус? — с издевкой спросила Белла, впившись взглядом в лицо «собрата». Вслед за Люциусом с безразличным выражением лица в гостиную вошел Рудольфус. Он даже не посмотрел в сторону Гермионы. Проигнорировав жену, он подошел к одному из кресел возле камина. Следом за ним вошли Рабастан и Снейп. Последний бросил на Гермиону презрительный взгляд. В свою очередь, девушка посмотрела на него с видом триумфатора.

Вместе с Беллатрисой Гермиона села на диван. Рука женщины обняла ее за плечи, притягивая к себе. Угольно-черные глаза Пожирательницы смотрели на мужчин, ожидая, когда они решатся что-нибудь сказать. Но все молчали. Последней в комнату вошла Нарцисса, закрыв за собой дверь, прежде чем присоединиться к сидящим у огня. Ее голубые глаза задержались сначала на Люциусе, потом на Гермионе и Беллатрисе. В конце концов, она села рядом со Снейпом, скрестив руки на груди.

— Орден Феникса намерен вернуть Медею Хеллион сегодня утром, — проговорила Беллатриса и Рабастан оживился. — Они изменят ее память и будут держать под Империусом.

— И что мы будем делать? — требовательно спросил Люциус, глядя на женщину.

— Мы преподадим Ордену урок, — Беллатриса усмехнулась и встретилась взглядом с Гермионой. Карие глаза девушки опасно блеснули. — Когда они меньше всего ожидают...

— Где они собираются? — Рудольфусу не терпелось узнать.

— Нора — дом, в котором живут Уизли, — ответила Гермиона. — Сегодня они установят более сильную защиту. Встреча состоится после возвращения Медеи. Возможно, сегодня днем или ночью. Грюм ничего не точно утверждал, а я из осторожности не стала спрашивать. Чертов старый идиот соображает, когда что-то происходит у него под носом.

— Грозный Глаз Грюм не увидит предательства, даже если оно совершится на его глазах, — засмеялся Рабастан. Послышались усмешки Люциуса и Рудольфуса. Снейп был более сдержан. О его знакомстве с мракоборцем Гермиона знала и понимала, что он знает Грюма лучше остальных Пожирателей Смерти.

— Мы это уладим, — улыбнулась Беллатриса, пробежавшись пальцами по локонам Гермионы. Проявления склонности к юной волшебнице перед мужем и сестрой были насмешкой над ними, и Гермиона не возражала. Она прижалась к ведьме. — Мы атакуем Нору во время следующего заседания, — угольно-черные глаза смотрели на Гермиону. — Которое организуешь ты, любовь моя...

Гермиона вошла в столовую и обнаружила за столом Рона, Гарри, Джинни, Фреда и Джорджа. Гарри и Рон играли в волшебные шахматы, остальные наблюдали за партией. В основном все подбадривали Гарри, потому что нет ничего лучше, чем здоровая доля соперничества. Гермиона скользнула на свободное место и положила руки на стол. На сердце стало тяжело, когда она окинула комнату взглядом. Нора была необычной. Девушка никогда не встречала дома, похожего на этот. И сомневалась, что встретит. Легкая грусть закралась в душу, когда она посмотрела на удивительные часы на стене. Кто-то залепил лицо Перси черным пластырем. Скорее всего, это сделали близнецы или Джинни. На полу были разбросаны ботинки, свитера и носки, среди которых она заметила и свои. Рон однажды сказал: «Не бог весть что».

— Ну как там родители? — спросила Джинни, и Гермиона подняла глаза. Девушка провела рукой по волосам. Мысли проносились в ее голове и тут же исчезали.

— Все хорошо. Но, по правде говоря, меня беспокоит то, что я чувствую себя виноватой перед ними. Моя мама немного напомнила мне твою мать, — солгала Гермиона, глядя на подругу. Люди часто думали, что Джинни безобидна. Но под этой маской невинности девушка была куда сильнее, чем Рон, Фред и Джордж вместе взятые. Несколько секунд она пристально смотрела на младшую Уизли, не обращая внимания на Гарри и Рона. Гарри только что «съел» офицера Рона.

У них было так много общего, но в тоже время сейчас она чувствовала себя так далеко, как никогда раньше. Ребята не знали так много о ней, как она о них. Гермиона знала, что Гарри всегда будет любить Джинни, не смотря на то, что предпочел расстаться. Он не хотел ставить девушку под угрозу. Гермиона знала, что он ненавидит фиолетовый и синий цвета, что он разрезает сосиски на шесть кусочков, прежде, чем их съесть. Так удивительно... сколько можно узнать о людях, всего лишь обучаясь вместе с ними. Это было так просто. Она научилась понимать детские привычки Рона и его неумение себя вести. Она знала, что в глубине души он завидовал Гарри. Но была уверена в том, что он никогда не признается в этом. А еще Гермиона знала, что Рон ненавидит заварной крем и Фреда и Джорджа, когда они смеются над ним.

— Чувствуешь себя виноватой? — спросил Гарри, вырвав ее из размышлений. Она встретила взгляд блестящих за очками зеленых глаз. На мгновение она задержалась на молниевидном шраме. Теперь Гермиона смотрела на него по-другому.

— Я просто... просто перебирала в памяти события последних лет, — ответила девушка. Рон оторвался от созерцания шахматной доски, Фред и Джоржд поерзали на стульях, Джинни перебирала собственные пальцы. — Это все так удивительно, правда?

— Не говоря о том, что ужасно, — кивнул Рон, вызвав усмешки близнецов.

— Это еще не конец, — серьезно сказал Гарри, и его взгляд изменился. Гермиона заметила в его глазах ненависть к Волдеморту, Пожирателям Смерти. Ко всем, кто повинен в смерти его родителей, Седрика, Сириуса. Внутри похолодело. Он и ее возненавидит. Но она сможет жить с этим.

— Рон! Джинни! — донессня с кухни голос миссис Уизли. Джинни попыталась спрятаться под стол. Молли вошла в комнату и как раз застала дочь за этим бесполезным занятием. Ее темно-карие глаза горели. — О! Джиневра Уизли, тебе лучше помочь мне, иначе сегодня вечером все останутся без ужина. Рон, ты накроешь на стол. Гарри, ты не поможешь ему?

Фред и Джордж оказались на удивление предупредительными и убрали шахматную доску со стола. Гермиона отправилась на кухню, чтобы помочь миссис Уизли и Джинни почистить картофель и помыть овощи. Судя по количеству продуктов, они собирались накормить небольшую армию. Девушка бросила любопытный взгляд на Джинни, прежде чем подойти к миссис Уизли.

— Миссис Уизли, сегодня вечером будет собрание Ордена?

Женщина посмотрела на нее и улыбнулась.

— Да. Похоже, Грозный Глаз придает большое значение отправке Медеи к Пожирателям Смерти. Думаю, другие просто хотят отметить твое возвращение, Гермиона. Все очень боялись за тебя, хоть и старались не показывать этого. Никогда не видела, чтобы Рон ненавидел кого-то сильнее, чем Грозного Глаза и Люпина, после того, как ты получила это задание.

Гермиона кивнула и вернулась к нечищеной картошке. Рядом с ней Джинни нарезала морковь, и девушка заметила как младшая Уизли бросает на нее любопытные взгляды. Гермиона улыбнулась.

— Что-то не так, Джин?

Джинни отложила нож. Миссис Уизли не прекращала работы, но Гермиона знала, что женщина прислушивается к ним. Джинни оперлась на кухонный стол.

— Я... мне интересно... каково это. Стоять перед ним. Я имею в виду перед Сама-Знаешь-Кем. И перед другими Пожирателями Смерти...

Гермиона мгновенно вспомнила о Беллатрисе и с трудом подавила довольную улыбку. Мысль о Пожирательнице заставила разлиться по телу странное тепло, в котором смешались необъяснимая злость и страстное желание. Гермиона сделала глубокий вдох.

— Я... Это такая странная отстраненность. Я... У меня и времени-то толком не было, чтобы это обдумать. Там так много зла...

Джинни глубоко вздохнула, И Гермиона поняла, что она хочет спросить ее о чем-то еще, но в присутствии матери не решается. Девушки закончили чистку и нарезку овощей, и Гермиона стала помогать миссис Уизли готовить пирог, в то время как Джинни занялась картофельным пюре. На столе скопилась куча тарелок, столовых приборов, стаканов. Через некоторое время девушки оставили миссис Уизли, чтобы она могла спокойно довести процесс приготовления до конца. Гермиона подумала, что когда они вернутся, все уже будет готово.

Вместе с Джинни они поднялись наверх. Гермиона уселась на кровать в спальне Джинни, поджав под себя ноги. Младшая Уизли магически заперла дверь, и только потом посмотрела на Гермиону.

— Давай, рассказывай.

— Что? — Гермиона приподняла брови.

— Послушай, я знаю, что мои братья считают меня невинной школьницей, но у меня собственное мнение... — Джинни подошла к Гермионе и задрала рукава ее мантии. Затем она отогнула воротник рубашки, обнажая ярко-красные отметины на молочно-бледной коже. Джинни ухмыльнулась. — Ты можешь дурачить Гарри и Рона, но не меня, — она снова ухмыльнулась, склонив голову в бок. — В конце концов, вы с Минервой?..

Гермиона выглядела озадаченной и чувствовала, как ее щеки заливает румянец. Она бы никому не посмела признаться в своих предпочтениях, но сейчас, так или иначе, ее поймали. Джинни намекала на то, что у них с МакГонагалл были какие-то отношения? Идея казалась слишком безумной, чтобы быть правдой. И вдруг Гермиона безудержно рассмеялась. Джинни смотрела на нее.

— Я и Минерва? Ох, нет, Джин, это самая странная вещь, которую я слышала в своей жизни...

Джинни села рядом, наблюдая за тем, как ее подруга опускает рукава.

— Тогда что это?

— Я действительно поспорила с Беллатрисой, — усмехнулась Гермиона, качая головой. Как только она назвала ее имя, сердце забилось быстрее. Она взглянула на Джинни. — Но как ты догадалась?

— Интуиция.

Гермиона обвела взглядом комнату. Сколько ночей она провела здесь вместе с Джинни, о чем они только не говорили... О уроках, учителях, домашних заданиях, парнях, девушках и сексе. Гермиона была единственной, кому Джинни рассказала о своем первом свидании, она была первой, кто узнал о том, что Джинни влюбилась. Девушка вспомнила, как ее подруга ненавидела глупость Рона, и надеялась, что она и Гарри в конце концов будут вместе.

— Джинни! — донесся голос миссис Уизли с первого этажа, и девушка забормотала себе под нос что-то до ужаса похожее на брань. Она вскочила на ноги и, открыв дверь, стала спускаться вниз. Гермиона убедилась в том, что шаги стихли, а затем медленно засучила рукава. Черная Метка. Она еще раз провела по ней пальцем. От обещания, данного Беллатрисе, ее отделяло всего одно прикосновение. Всего одно касание — и она предупредит их. Она хотела увидеть Беллатрису сегодня вечером. Она хотела увидеть ее в тот момент, когда Пожирательница будет уничтожать все знакомое ей раньше. Гермиона сделала глубокий вдох, быстро опустила рукав и отправилась в столовую. Стол был уже накрыт на несколько персон, и она подумала, что Грозный Глаз, Тонкс, Кингсли и Минерва прибудут к чаю. Вместе с Фредом, Джорджем, Джинни, Гарри, Роном, мистером и миссис Уизли будет полный дом.

Голоса из гостиной возвестили о прибытии гостей, которые один за другим проходили в столовую. Тонкс была как всегда с ярко-розовыми, как жевательная резинка, волосами. Минерва была в черной мантии, поверх которой был одет дорожный плащ. Голос Кингсли разносился по всему дому. Тесная комната наполнилась ароматом пищи, теплом и уютом. Постепенно мир скрывался под темным покрывалом ночи. На небе появились тысячи сверкающих звезд. Мерцающее пламя свечей отражались в темных окнах. До Гермионы долетали обрывки разговоров за столом. Она заметила, как Джинни перешептывалась с Тонкс. Девушка подозревала, что младшая Уизли расспрашивает метаморфиню о возможной связи с Гермионой. Рон разговаривал с братьями, мистер Уизли беседовал с Гарри и Кингсли. Минерва возвращалась к столу со стаканом виски в руке. Наблюдая за тем, как все смеются и переговариваются, Грозный Глаз скрестил руки на груди.

Гермиона отодвинула стул и хотела выйти из переполненной комнаты. Когда она уже собиралась покинуть столовую, миссис Уизли схватила ее за руку.

— Гермиона, все в порядке?

— Все хорошо, миссис Уизли, — улыбнулась она. — Я... ммм... Я хотела бы выйти несколько минут...

Казалось, миссис Уизли ее поняла и потому отпустила.

— Хочешь, я пошлю за тобой Джинни? Или Минерву?

— Не надо, ладно? — спросила Гермиона и покачала головой, когда миссис Уизли улыбнулась. — И скажите Джинни, пусть держится подальше от моей личной жизни. Я просто хочу освежиться. Я скоро вернусь.

Миссис Уизли вернулась к столу. Гермиона поймала взгляд Минервы, прежде чем выйти из комнаты. Она поднялась на второй этаж и заперлась в ванной. Из окон открывался вид на двор и кукурузные поля. Гермиона открыла кран и плеснула холодной водой в лицо. Ее сердце бешено забилось в груди, когда она вспомнила о сидящих внизу. Подняв голову, она увидела свое отражение в разбитом зеркале над раковиной. Гермиона встретилась взглядом с отражением, и достала палочку из кармана. Снизу донесся громкий смех, и она решительно задрала рукав. Девушка надавила указательным пальцем на Черную Метку, и предплечье обожгло огнем. Она посмотрела в окно, и увидела множество аппарировавших сюда людей в черном.

Никто из них не взял с собой маски, и Гермиона беспрепятственно узнала всех. Беллатриса была в компании Люциуса, Рабастана, Рудольфуса, Снейпа, Эйвери, Яксли и, к удивлению Гермионы, с ними была Медея Хеллион. Увидев женщину, в чьем облике провела несколько дней, Гермиона испытала странное ощущение. Она засунула волшебную палочку в рукав. Спустя несколько мгновений она спустилась обратно в столовую. Никто не догадывался о надвигающейся опасности, и, занимая свое место, Гермиона бросила взгляд в окно: она увидела Яксли, приближающегося к входной двери.

Все случилось так быстро. Мощный взрыв, звон бьющегося стекла, визгливый женский голос, заклинания, врезающиеся в различные предметы...

Гермиона почувствовала, как упала на пол, и быстро вытащила палочку из рукава. Она поднялась на ноги и огляделась по сторонам. Девушке понадобилась всего лишь доля секунды, чтобы сориентироваться. Она закашлялась от поднявшейся в воздух пыли. Входная дверь была сорвана с петель, окна на кухне были разбиты. Стекла валялись на полу. Тяжелый деревянный стол был опрокинут, и Рон пытался выбраться из-под него, отчаянно хватаясь за палочку. Яркая красная вспышка — и Гермиона увидела, как Джинни спасла Фреда, от летящего в его сторону проклятия. Она не заметила с ними Джорджа и не стала тратить время на его поиски.

Минерва сражалась с Яксли, и мощное заклятие, отразившись от Щитовых Чар женщины, угодило в мебель. Миссис Уизли отчаянно преследовала Эйвери, выскочившего на улицу. Мистер Уизли, сражаясь с Медеей, защищал бесчувственное тело Джорджа, который лежал на животе, прикрыв голову рукой, и не шевелился. Рядом с его головой образовалась лужица крови.

Гарри бился с Беллатрисой на улице. Люциус сражался с Кингсли, и одно из заклинаний заставило кухонный нож просвистеть по воздуху. Грозный Глаз атаковал Рабастана и Рудольфуса, а Люпин был зянят возвращением старого долга Северусу Снейпу. Тонкс пыталась освободить Рона из-под стола первыми пришедшими ей в голову заклинаниями. В Норе царил хаос. Девушка услышала, как снаружи донесся смех Беллатрисы, и, развернувшись на каблуках, поспешила на голос.

За ее спиной Грюм буркнул что-то вроде: «Как, черт возьми, они узнали, что мы будем здесь сегодня вечером?»

— Гермиона, нет! — закричала Минерва, припечатывая Яксли заклинанием к стене и наблюдая за тем, как девушка выбегает из дома. Яксли неловко осел на пол, запутавшись в черной мантии, и МакГонагалл выбежала на улицу вслед за девушкой. Звон бъющегося стекла, отчаянные крики, взрывы смеха наполняли ночь. Гермиона пробежала мимо миссис Уизли, заметив, что у той кровоточит порез на щеке, а у ее противника, Эйвери, разбит нос. Гермиона слышала, как Минерва пыталась ее остановить.

— Импедимента! — выкрикнул Гарри. Девушка повернула налево и сразу же столкнулась с Гарри и Беллатрисой. Черноволосая ведьма останавливала атаки парня простым Протего. Ее черные глаза загорелись, когда она увидела Гермиону, и на ее лице появилась улыбка.

— Привет, любовь моя, — хихикнула она, когда Гермиона подняла палочку и поставила Щит между ней и Гарри.

-Белла! Ты знаешь, что сказал Темный Лорд. Мальчишка принадлежит ему! Он не должен пострадать! — закричала Гермиона и поспешила к Пожирательнице Смерти. Глаза Гарри расширились от ужаса, когда он услышал, как Гермиона называет Беллатрису «Беллой», как говорит о Волдеморте. У него затряслись руки, но дружба и уважение к Гермионе остановили желание причинить девушке вред.

— Как жаль, Гарри, — сказала Гермиона и взмахнула палочкой. Парень рухнул на землю, крича от боли. Его тело непроизвольно подергивалось, по лицу катились слезы, пока он находился под действием Круциатуса.

Минерва замерла, увидев обмякшее тело Гарри и Гермиону, направившую палочку ему в грудь. За ее спиной Беллатриса подпрыгивала на месте, безумно хохоча. Она чуть было не захлопала в ладоши, когда тело Гарри стало извивать и корчится в конвульсиях. Тогда, со скучающим выражением лица, Гермиона опустила палочку, и оставив дрожащего парня в покое, развернулась к Беллатрисе. Ее рука обвила шею Пожирательницы, и девушка положила голову ей на плечо.

— Гермиона... — пораженно прошептала Минерва. Она поспешила к Гарри, чтобы проверить в порядке ли он, а затем снова посмотрела на волшебницу. Гарри застонал, а Минерва с ужасом наблюдала за Гермионой, которая целовала шею Беллатрисы. — Пожалуйста, скажи мне, что это не правда...

— О, это чистая правда, Минерва, — ответила Гермиона, обернувшись к МакГонагалл. Она была удивлена тем, что кто-то решил помешать ей и Беллатрисе. — Просто я решила сменить приоритеты...

Из Норы донесся радостный вопль, за которым последовал крик боли. Минерва испуганно обернулась. Рядом с ней Гарри с трудом поднялся на ноги, и его пылающий взгляд остановился на Гермионе. Девушка встретилась с ним глазами и перекатила палочку в пальцах. Гарри не смел нападать на нее. Беллатриса посмотрела на него из-за плеча Гермионы, обвив одной рукой вокруг талию девушки.

— Ты сдала нас! — закричал Гарри. Гермиона, ухмыльнувшись, пожала плечами. — Это ты позвала их!

— Вы сами сделали это, отправив меня к ним. Неужели ты думаешь, что я останусь на вашей стороне, зная, что вы проиграете? Даже Темный Лорд нашел в своих рядах место грязнокровке с моими способностями. Ему я буду гораздо более полезна, чем вам когда-либо, — засмеялась Гермиона, Беллатриса поцеловала ее шею. — Представь, сколько секретов я могу ему открыть, сколько деталей он может узнать...

— Ты так много значила для нас! — прокричал Гарри.

Гермиона снова рассмеялась, запрокинув голову назад. От этого жутковатого звука у Минервы похолодело сердце.

— Это не имеет ничего общего с самолюбием, глупый мальчишка. Зная все твои сильные стороны... Я просто прислушалась к себе. И нашла то, что никто из вас не мог дать мне, — она провела пальцем по лицу Беллатрисы. — Любовь...

Минерва прикрыла рот рукой. Позади них вспыхнул лес, пламя мерцало в темноте. Ветер принес запах дыма. По небу заплясали оранжевые и красные отблески, когда огонь взметнулся к черному ночному бархату. Все звуки смолкли, и вдруг наступила пугающая тишина. Кроме потрескивания пламени, ничего не было слышно. Безмолвие казалось оглушительным.

Яркая белая вспышка — и глаза Беллатрисы загорелись. Она сжала руку Гермионы.

— Это Нарцисса! Другие должны были вернуться!

Гермиона сжала руку Беллы, и ее карие глаза посмотрели на МакГонагалл и Гарри. Они стояли бок о бок: Минерва поддерживала ослабевшего парня. Его очки были разбиты, осколки поцарапали кожу. По лицу текли слезы. Это были слезы гнева, ненависти и боли. Изумрудные глаза Минервы тоже были полны слез, но ни одна слезинка не скатилась по ее щеке. Она выглядела разбитой и поверженной. Черные волосы женщины растрепались.

— Прощайте.

Она повернулась на месте, крепко сжимая руку Беллатрисы. Гермиона ничего не чувствовала. Позади остались дымящиеся руины Норы и пламя, рвущееся к чернильному небу.

* * *

Когда Гермиона и Белла оказались в Малфой-мэноре, гостиная была наполнена оживленным гомоном и смешками. Люциус, Снейп и Рабастан сидели у огня, Рудольфус разливал по бокалам медовуху, чтобы отметить удачную вылазку. Нарцисса стояла, оперевшись на мраморный камин. Ее стройная фигура и светлые волосы резко выделялись в ярко освещенной комнате. Яксли залечивал порезы на лице, стоя у окна. У другого окна Эйвери пытался исцелить одну из своих ран. Ему сильно досталось от Молли Уизли

— Какие новости? — усмехнулась Беллатриса и, потянув Гермиону за собой, плюхнулась на диван. Девушка упала на нее. Она растерялась, а сердце пустилось в бешеную скачку. Она прижалась головой к груди ведьмы, и поймала неодобрительный взгляд Нарциссы. Рудольфус игнорировал их, и Гермиона впервые задалась вопросом: может быть, он тоже нашел что-то, что не мог найти в браке?

— Двое убиты, — ответил Рабастан, обернувшись, чтобы посмотреть на соратницу. Он протянул волшебницам по стакану медовухи. Казалось, мужчина был впечатлен привязанностью Беллатрисы к юной волшебнице. — Еще двое ранены.

— Кто умер? — оживившись, спросила Гермиона. Она снова поймала на себе взгляды Нарциссы и Снейпа, было очевидно, что они совершенно ей не доверяют. Она положила руки на колени и поудобнее устроилась на плече у Беллатрисы. Ведьма пробежалась пальцами по ее волосам, и девушка почувствовала странное спокойствие.

— Один из детей Уизли и оборотень, — холодно ответил Люциус, потягивая медовуху. Теперь он смотрел на Беллатрису и Гермиону. — Жаль, что мы не прикончили их всех, но думаю, это только начало.

— Темные Лорд вознаградит тебя, — прошептала Беллатриса на ухо Гермионе. Горячее дыхание коснулось кожи девушки.

— Охотнее я бы получила награду от тебя, — ответила Гермиона и поднялась с дивана. Она перескла комнату и поняла, что Беллатриса последовала ее примеру. Гермиона чувствовала, как Нарцисса буравит взглядом ее спину. Вслед за девушкой Беллатриса вышла из комнаты, оставив за собой многозначительную тишину. Поднявшись наверх, женщина закрыла дверь. Гермиона обернулась. Карие, горящие желанием глаза встретились с угольно-черными. Жадные губы слились в поцелуе, и Гермиона застонала, когда Беллатриса прикусила ее нижнюю губу.

Изящные горячие пальцы поднимали вверх ее футболку, и Гермиона охотно позволила Беллатрисе стянуть ее. Пожирательница улыбнулась, обнаружив на бледной коже синяки и ссадины. Ее губы постепенно спускались вдоль шеи к ключице. Девушка выгнулась на встречу, когда Беллатриса пробежалась пальцами по ее груди, зацепив кружевной лифчик. Теплые губы обжигали.

— Белла... — прошептала Гермиона и передвинулась ближе к кровати, когда Беллатриса начала расстегивать ее джинсы. Женщина охотно последовала за ней и устроилась верхом, когда Гермиона упала на спину. Два тела снова слились в неконтролируемом желании. Их руки сплетались вместе и страсть оставила их еще до восхода солнца. Губы Беллатрисы стали менее грубыми, когда она начала спускаться ниже. И Гермиона ни разу не пожалела о том, что сделала. Она кричала о любви и страсти, в то время как те, кого она когда-то считала друзьями, оплакивали свое горе.

Недели проходили своим чередом, и если бы не различные рейды и нападения, в которых теперь участвовала Гермиона, можно было бы сказать, что время летело спокойно и незаметно. Девушка стояла над бьющимися в судорогах и конвульсиях, рыдающими магглами, заставляя их страдать. Иногда их рвало, и Грейнджер чувствовала удовлетворение, зная, что она довела их. Девушка была глуха к их просьбам и слепа к их слезам. И понимала, что все это стоит того, чувствуя одобрительно ласкающую руку Беллатрисы на своей талии, когда к ее ногам падало еще одно бездыханное тело.

Гермиона знала о смерти Джорджа Уизли и Ремуса Люпина — заметки об их почти скромных похоронах буквально наводнили «Ежедневный Пророк». Уизли были огорчены потерей сына. Рон провел несколько недель в больнице св. Мунго, оправляясь от серьезных ран, нанесенных ему Люциусом. Не смотря на то, что парень шел на поправку, он уже не избавится от седины как напоминания о битве. Нимфадора Тонкс едва спаслась от ужасного проклятия Медеи. Всякий раз, смотрясь в зеркало, молодая женщина будет понимать, что ее глаза никогда не будут прежними — теперь она всегда будет плакать кровавыми слезами.

Понадобилось время, чтобы Нарцисса приняла Гермиону, только спустя две недели женщина перестала презрительно обращаться к ней «мисс Грейнджер», и наконец, начала называть по имени. Она перестала бросать неодобрительные взгляды и, казалось, смирилась с отношениями ее сестры с грязнокровкой, потому что каждый день могла видеть, как обе ведьмы упиваются друг другом. Их ярость переплеталась со страстью и вожделением. Когда они были вместе, воздух вокруг опасно накалялся. И нередко среди ночи окна со звоном разбивались, когда Беллатриса вновь выкрикивала имя Гермионы.

Бездушное здание Малфой-мэнора скрывало куда больше, чем темные фигуры Пожирателей Смерти. Гермиона узнавала секреты этих стен, а еще она училась никогда не спрашивать и молчать. Она никому не рассказывала о том, что видела, как Рудольфус поднимался вместе с Нарциссой наверх, как умолчала и о том, что встретила Люциуса в компании двух ведьм в два раза моложе Нарциссы. Казалось, что здесь все могли вести угодную им жизнь, а отношения основанные на любви или страсти не всегда шли рука об руку.

Пожиратели Смерти нападали поздно ночью, когда люди были наиболее беззащитны. И через несколько дней они нападут на закате солнца, внушая такой страх, что жертвы не решатся выходить из дома следующие несколько дней. Ее имя опасались даже прошептать так же, как и имена Беллатрисы и Люциуса. Теперь мир ненавидел Гермиону Грейнджер, подругу Гарри Поттера — она предала его и оказалась повинна в смерти двух человек. Об этом можно было услышать везде.

Но по утрам, когда Гермиона просыпалась рядом с Беллатрисой и видела, как ее собственные каштановые кудри тесно переплетаются с черными, как вороново крыло, локонами Пожирательницы, девушка чувствовала себя сильнее, чем когда-либо раньше. Спящая Беллатриса выглядела почти невинной и, казалось, излучала свечение в рассветной мгле. Девушка сделала вдох и пробежалась кончиками пальцев по контуру губ, затем остановилась, нежно лаская щеку женщины. Гермиона пыталась найти хоть какую-то непорочность в том темном мире, в котором пребывала сейчас. И ей это удалось: чистота теплилась на дне злых глаз Пожирательницы и была скрыта под маской ярости. Это раскрывалось ночами, когда женщина могла побыть наедине со своими мыслями. Обжигающие слезы скатывались по ее щекам, и в такие моменты Беллатриса была похожа на брошенного ребенка. После таких ночей с приходом утра женщина становилась холодной и опустошенной. Ее угольно-черные глаза оживали только для Гермионы. Никто, кроме девушки, не знал об этой слабости.

Гермиона ни разу не видела Гарри и Рона с той ночи. Девушка не сомневалась, что они пытались найти ее. Она достаточно хорошо знала их, чтобы подозревать об этом. Но в последнем столкновении Орден Феникса очень сильно пострадал. Гермиона никогда не будет скучать по членам Ордена и не позволит всплыть воспоминаниям. Она уже не питала теплых чувств к тому, что когда-то имела. Только гнев и разочарование, которые и привели ее сюда, к темным желаниям и страстной любви. Осознание этого кружило голову, но в тоже время имело оттенок навязчивости и опасности. Это привело ее сюда и удержит здесь.

Недели складывались в месяцы, погода за окном менялась. Тоскливые осенние утра становились все холоднее. И однажды, проснувшись, Гермиона заметила, что земля покрыта белоснежным одеялом. Ночью на мир спустилась зима. Снег искрился на солнце, а за стенами Малфой-мэнора завывал ветер. Пейзаж за окном был прекрасным, но слишком идеальным, как рождественская открытка.

Гермиона перевернулась на другой бок, и почувствовала, как Беллатриса зашевелилась. Девушка подперла голову локтем.

— Сегодня вечером, любовь моя... Сегодня вечером мир изменится.

Беллатриса открыла глаза и встретилась взглядом с Гермионой. На мгновение глаза женщины показались такими же сияющими, как и снег за окном. Беллатриса ухмыльнулась.

— Всему придет конец.

* * *

К этой операции они готовились неделями, и, наконец, время пришло. Сейчас или никогда. Сегодня будет совершаться история, сегодня все изменится. Гермиона ничего не боялась, когда, покидая тепло Малфой-мэнора, вышла в холодную ночь. В свете полной луны, она шла вперед сжимая руку Беллатрисы. Сегодня утром снова выпал снег, поэтому под ногами были мягкие сугробы, доходящие почти до лодыжек. Пожиратели друг за другом аппарировали, чтобы встретиться снова в другом месте. Сегодня они подведут итог многомесячным тренировкам. Девушка почувствовала, что волнуется.

Аппарировав, Гермиона сразу же отступила в безопасную тень деревьев, сжимая палочку. Морозный ветер трепал ее волосы, обжигая холодом кожу. Пальцы тут же замерзли и онемели. Позади нее хрустнула веточка, и Гермиона, обернувшись, увидела Люциуса, крадущегося в нескольких футах от нее. Девушка выругалась себе под нос и снова развернулась к тому, что сегодня вечером интересовало ее больше всего: возвышающийся над скалами замок. Это было великолепное зрелище на фоне бархатно-черного неба, сверкающего звездами. Крыши замка были покрыты снегом. В темных окнах мелькали свечи, и она смогла разглядеть студентов в коридорах и гриффиндорской башне и Минерву МакГонагалл, сидящую в своем кабинете за столом и потирающую переносицу.

Рядом с Гермионой медленно возникла черная тень. И девушка узнала аромат духов Беллатрисы еще до того, как женщина подошла ближе. Уголки ее губ чуть дрогнули, и она улыбнулась, когда женщина посмотрела на нее. Они снова крепко взялись за руки, и Пожирательница достала свою палочку.

— Темный Лорд приказал убить любого, кто встанет на нашем пути и помешает забрать мальчишку.

Гермиона знала, что ее голос отдается в сознании всех присутствующих: Люциуса, Эйвери, Яксли, Рабастана, Рудольфуса, Медеи, Нарциссы, Драко, Крэбба, Гойла, Долохова, Снейпа и Роули — все они ждали окончательного сигнала. Нарцисса умоляла Беллтрису взять ее с собой, хотя она и не была Пожирательницей Смерти. Когда они покидали поместье, Нарцисса шла следом за ними, но Гермиона потеряла ее из вида, когда они оказались в лесу.

— Мы можем быть уверены, что он сделает все как надо? — спросил Люциус, и Гермиона невольно обернулась, отыскивая его в темноте. Он стоял приметно в восьми футах от нее.

— Мы должны ждать знака, — спокойно ответил Рудольфус. Гермиона только сейчас разглядела его в темноте. — Люциус, терпение — добродетель. В особенности для тебя.

— Действительно, стоило ли посылать Джагсона на такое ответственное задание? — спросила Гермиона у Беллатрисы. Только она и Нарцисса решались задавать Пожирательнице вопросы, и только ей и леди Малфой это сходило с рук.

— Сравни с Люциусом, — Беллатриса усмехнулась. Ее глаза сверкали. Гермиона замечала это даже сейчас в лунном свете. — По крайней мере с Джагсоном у нас есть шанс, что все не обернется катастрофой.

Внезапно несколько окон в замке потемнели, и Гермиона оживилась. Это был тот самый сигнал, которого они ждали. Следом погас свет и в кабинете директора, а это говорило о том, что Джагсон позаботился и о Минерве МакГонагалл. Так же это говорило о том, что защита вокруг замка ослаблена и они смогут легко проникнуть на территорию. Поднять тревогу было некому, и Пожиратели Смерти двинулись к замку, прокладывая себе путь через защиту Хогвартса.

Как только они подошли к замку, было решено разделиться на три группы и разойтись в разные стороны. Гермиона, Беллатриса, Рудольфус и Нарцисса взорвали входные двери и направились в холл, в то время как другая группа отправилась вверх по лестнице на седьмой этаж, намереваясь схватить Гарри Поттера. Третья группа отправилась в противоположную часть замка, и в следующее мгновение по Хогвартсу разнеслись звуки заклинаний и проклятий, врезающихся в стены и доспехи. Гермиона услышала кричащие и стонущие голоса, но кому они принадлежали — Пожирателям, студентам или преподавателям — она сказать не могла. Она перевела взгляд на Беллатрису, которая взмахом палочки сорвала портрет со стены. Женщина усмехнулась, поймав взгляд Гермионы.

— Никогда их не любила.

Битва в Хогвартсе была неизбежна, и Гермиона обернулась, услышав топот ног. Она сжала палочку и столкнулась лицом к лицу с теми, кто решился встать на их пути. Ее глаза расширились, когда она обнаружила одетых в пижамы Помону Спраут и Горация Слизнорта. Оба среагировали довольно быстро, но легкий взмах палочки Беллатрисы — и все заклинания были отражены. Пожирательница довольно захототала, вступив в дуэль со своим бывшим преподавателем Зельеварения, который оказался удивительно проворным для своего возраста. Профессор Спраут сражалась с Нарциссой. Сильный выброс магии окружил преподавательницу, когда Нарцисса наконец получила возможность показать свои таланты. Она была опытна и опасна, как ее сестра и без зазрения совести использовала самые разные проклятия. Ее голубые глаза недобро засверкали.

— Темный Лорд приказал убить всех, кто встанет на нашем пути! — воскликнула Гермиона, глядя как, Рудольфус, разворачиваясь, слепо посылает Убивающее Проклятие. Оно миновало Нарциссу, и попало бы в профессора Спраут, если бы та не потеряла равновесие. Нарцисса не упустила своего шанса — мощная Импедимента сбила с ног профессора Травологии.

— Позаботься о нем, — воскликнула Беллатриса. Рудольфус продолжил вместо нее дуэль со Слизнортом.

Гермиона, Беллатриса и Нарцисса продолжили свой путь по замку. Профессор Спраут была без сознания, а ее палочка валялась в нескольких футах от нее. На первом этаже они не встретили никакого сопротивления, но на втором столкнулись с профессором Флитвиком и толпой когтевранцев. Нарцисса рассмеялась.

— Дети! Вы используете их как щит! А я-то думала, что учителя имеют куда больше мужества!

— Нарцисса, я не позволю вам их обидеть, — ответил профессор Флитвик.

— Конечно, не позволите, но однажды вас не окажется рядом, и я, черт возьми, смогу сделать все что захочу, — Нарцисса начала сражаться с Флитвиком, уклоняясь от заклинаний, которые посылали в нее студенты. Гермиона произнесла всего одно проклятие — один из студентов осел на пол, потому что ему в живот угодило Круцио.

Хогвартс сотряс оглушительный взрыв. По коридорам разнесся звон бъющегося стекла, грохот рушащегося камня, и Гермиона почуствовала, что запахло дымом. Она обернулась, разыскивая Беллатрису. Они обменялись короткими вопросительными взглядами, прежде чем броситься по направлению к месту взрыва. Нарцисса обездвижила Флитвика и нескольких студентов. Только трое когтевранцев продолжали сражаться, но это продолжалось недолго. Их тела неловко упали на пол, превращаясь в кучу окровавленных и рваных мантий. Белокурая ведьма поспешила присоединиться к сестре и ее любовнице.

Они подбежали к Снейпу, Люциусу, Медее и Драко. Они должны была подняться на седьмой этаж и захватить Гарри. Все четверо были покрыты пылью, мантия Драко была порвана. На щеке Снейпа красовался глубокий порез. Тяжело дыша, Медея покачала головой.

— Я полагала, что он вырубил ее, — проворчала она, потирая затылок. — Не стоит недооценивать Минерву МакГонагалл.

— Это сделала Минерва? — спросила Гермиона, указывая на зияющую в стене замка огромную дыру. Не верилось, что МакГонагалл могла это сделать. Вряд ли, если Джагсону удалось сделать все, как надо. — Но как она оказалась здесь так быстро?..

— Гермиона!

Гермиона обернулась, услышав знакомый голос с шотландским акцентом. Она направила палочку на преподавательницу. МакГонагал шагала по коридору в одиночку. Ее темные с проседью волосы беспорядочно рассыпались по плечам, и, как и окружавшие ее Пожиратели Смерти, она была вся в пыли. Мантия преподавательницы была разорвана в нескольких местах, а на лице было множество мелких порезов. Гермиона подозревала, что большинство ран связано со взрывом, а не нападением Джагсона.

— Минерва, — усмехнулась Беллатриса за спиной Гермионы, но девушка подняла руку, останавливая ее.

— Подожди, Белла. Это касается только Минервы и меня, — девушка не отрывала глаз от МакГонагалл. Она приподняла бровь. — Так как вы это сделали? Неужели спустились по лестнице?

— Джагсону всегда плохо удавались заклинания, — усмехнулась Минерва и с сожалением покачала головой. — Боюсь, что он отправил в нокаут самого себя. Как раз тогда я и поняла, что это ловушка. Я сообщила об этом персоналу и студентам, мы решили поприветствовать вас всей компанией.

— Думаю, что ваша компания уже потеряла некоторых членов, — Гермиона ухмыльнулась. — Бедный Филиус, Помона и Гораций... Не думаю, что они обладают такими навыками и талантами, как вы.

Глаза Минервы потемнели.

— Что с ними?

— О, они еще живы, — Гермиона перекатила палочку в пальцах. За ее спиной стояла группа Пожирателей Смерти, Минерва была в меньшинстве. — Пока что...

— Вы не сможете справиться с нами, Минерва, — протянул Люциус, и Гермиона мысленно похвалила его за точное наблюдение. — Вы будете мертвы, прежде чем успеете поднять палочку.

— Как насчет такого варианта: вы отдаете нам Поттера, а мы оставляем вашу драгоценную школу и грязнокровок в покое, — сказала Беллатриса, глядя на Минерву.

— Как насчет того, чтобы просто убраться отсюда? — парировала МакГонагалл.

— Не очень-то дружелюбно, Минерва... — прошипела сквозь зубы Беллатриса, взмахивая палочкой, и преподавательница упала на колени, крича от боли.

Снейп и Люциус одобрительно присвистнули. Драко зажмурился, но открыл глаза, когда отец потрепал его по плечу. Минерва стойко переносила пытку: она не упала на пол, а осталась стоять на коленях. Зеленые глаза расширились от ужаса. Беллатриса и не думала опускать палочку.

— Возможно, для начала мы должны научить вас хорошим манерам.

— Белла! — запротестовала Гермиона, и Пожирательница тут же опустила палочку. Тело МакГонагалл расслабилось, а изумрудно-зеленые глаза посмотрели в направлении девушки, разглядывая ее лицо.

— Думаю, Орден Феникса уже получил сигнал тревоги, — Гермиона свысока смотрела на Минерву, которая все еще стояла на коленях. — Несомненно, они скоро будут здесь. Вы можете эвакуировать младшекурсников. Чтобы их не постигла та же участь, что и бедных когтевранцев, с которыми мы столкнулись раньше... — Минерва вздрогнула, услышав об этом. — Просто отдайте нам Поттера, и мы уйдем.

Прежде чем Минерва успела ответить, ярко-красная вспышка пересекла коридор и сбила с ног Люциуса Малфоя. Ударившись о ближайшую стену, он сполз на пол, серебристые волосы, растрепавшись, скрыли его лицо. Гермиона бросила быстрый взгляд поверх головы МакГонагалл и обнаружила Кингсли Брудствера в сопровождении Молли Уизли и Нимфадоры Тонкс, которая достаточно оправилась, чтобы принять участие в сражении, но кровавые раны все еще не зажили на ее лице.

— Никого не оставлять в живых! — закричала Беллатриса, и жестокое сражение вспыхнуло с новой силой.

На секунду замешкавшись, Снейп и Медея рванулись мимо членов Ордена Феникса и Минервы вверх по лестнице в башню Гриффиндора. Они уйдут отсюда только вместе с Гарри Поттером, и никто им не помешает. Яркие вспышки и разноцветные лучи заполнили коридор. Многие окна были разбиты, стены рушились. В воздухе висела пыль, и казалось, что сражаются тени, а не волшебники.

Гнев Молли Уизли, вызванный смертью сына, отражался и на ее магическом мастерстве. Она бысто обездвижила Драко, оставив его лежать без сознания рядом с отцом. В уголке губ парня показалась кровь. Нарцисса яростно прокричала Убивающее Проклятие, но оно, миновав миссис Уизли, обрушило стену. Пыль и обломки кирпича наполнили воздух. Гермиона закашлялась.

— Пришло время умереть! — закричала Беллатриса, посылая Аваду Кедавру в направлении Тонкс.

Все случилось медленно. Щитовые Чары Тонкс оказались настолько сильными, что Убивающее Проклятие внезапно отскочило. Всё решили несколько секунд. Гермиона медленно повернулась, зеленый луч отразился в ее глазах. Девушка закричала, но не смогла издать ни одного звука. Беллатриса застыла на месте. У нее не было времени, чтобы среагировать. Она еще незакончила заклинание, палочка в ее пальцах еще продолжала взмах. Угольно-черные глаза вдруг наполнились жизнью и светом, алые губы раскрылись, и Гермиона могла поклясться, что среди множества звуков услышала свое имя.

А потом Беллатриса изящно упала. Черные кудри взметнулись вокруг головы, уголки губ дрогнули, складываясь в улыбку, которую Гермиона видела раньше только в лучах восходящего солнца. Одна единственная слеза скользнула по щеке и растворилась в пыли, прежде чем тело женщины коснулось пола.

— Нет! Нет! — закричала Гермиона, бросаясь к Беллатрисе.

Пожирательница неподвижно лежала на спине. Черные глаза были широко распахнуты, но в них уже не было той живой искры, которую девушка так сильно любила.Черные локоны мягко обрамляли лицо Беллатрисы. Гермиона отчаянно вцепилась пальцами в бархатное платье, случайно коснувшись еще теплого тела. Она была жива секунду назад.

Нарцисса медленно обернулась, направляя палочку на Тонкс. Слезы текли по лицу белокурой ведьмы, когда она выкрикнула заклинание, отправляя зеленый луч в путешествие по коридору. Гермиона вскочила, выкрикивая имя любовницы. Она резко бросилась вправо, подставляясь под проклятие. Девушка смотрела на Беллатрису, из последних сил страясь запомнить ее. Гермиона ничего не почувствовала, когда зеленый луч врезался в ее грудь. Не было никакой боли. Не было вообще ничего. Почти мгновенно в груди стало холодно, и она попыталась улыбнуться. Ноги подкосились, и девушка потеряла контроль над своим телом. Колени коснулись пола, а боли все не было. Сердце постепенно останавливалось. Один удар. И еще один. А потом оно затихло... И вот тогда все исчезло. Мир стерся, и все, что Гермиона видела перед собой — черные локоны и алые губы.

* * *

Она остановилась рядом с серым мраморным надгробием и осторожно опустила перед ним красные розы. Грустная улыбка сползла с губ, а в глазах заблестели слезы. Немолодая женщина чувствовала лишь пустоту и надлом в душе, когда смотрела на высеченные на камне имена. Боль обжигала. Даже в смерти ее ученица предпочла любовь и страсть дружбе и верности.

Земля напиталась влагой. Несколько дней подряд шел дождь, и не было никаких намеков на то, что погода прояснится. Все началось на следующий день после смерти Гермионы Грейнджер, когда солнце вышло из-за туч и растопило весь снег. Вскоре после этого начался дождь, который не прекращался до сих пор. Все эти дни женщина следила за скатывающимися по стеклу каплями дождя, отыскивая в памяти хоть что-нибудь, что могло ответить на один-единственный вопрос: почему? Но ответ так и не появился. Его не было ни в каплях дождя, ни в огневиски, ни в ее собственных воспоминаниях.

Минерва МакГонагалл поплотнее запахнула мантию и засунула руки в карманы. Холодный ветер заставил сделать глубокий вдох. Она попыталась собраться с мыслями, но не могла справиться с эмоциями. Женщина злилась, ненавидела, но в тоже время была была опустошена и опечалена. Она и не думала, что сможет так остро переживать после смерти Альбуса. Минерва сделала еще один глубокий вдох и прислушалась свисту ветра. Кладбище казалось покинутым. Даже дождь держался подальше от тех, кто ушел за черту этой жизни. Она была здесь одна. И теперь понимала, что чувствует. Одиночество.

— По крайней мере, я могу упокоить себя одним: я знаю, что ты никогда не будешь одна, Гермиона, — прошептала она, быстро касаясь надгробия. Боль в сердце усилилась, и МакГонагалл, отвернувшись, побрела к выходу. За ее спиной остались красные розы как холодное напоминане о двух именах, высеченных на надгробии. Одного человека она хотела забыть. Другого — хотела помнить.

Гермиона Грейнджер и Беллатриса Лестрейндж

Их разлучила только смерть