У рыжих нет души

Я пришел домой и устало плюхнулся на кресло. Джордж дремал на диване. Его длинные рыжие волосы падали на плечи, а ресницы мелко подрагивали, видимо, ему что-то снилось. Размышляя, как может что-то сниться, пока ты просто дремлешь, я поднялся наверх, в свою комнату, и развалился на кровати. А может быть он спит крепким сном и ничего не слышит и не чувствует?..Я сглотнул. В голове засуетились вредные и пошлые мысли. Он пришел минут десять назад, пока я сидел и пил кофе где-то в Косом Переулке.

Анжелина вернется домой только вечером, а Джордж, наверное, очень устал от походов по магазинам и уснул. Я перевернулся на бок и уставился на фотографию в рамочке, которая стояла на тумбочке. На ней мы были все вместе — Я, мой брат и его жена. На их свадьбе. Прошел уже целый год. Проклятый год. Я вздохнул и почувствовал себя полным идиотом. Я жил с ними, как непрошенный гость, заявив, что мне надоело жить с мамой и Роном. Они пустили меня, тем более, что Джордж переживал, что придется жить отдельно от меня. Ведь девятнадцать лет мы прожили бок обок. Но меня все равно мучила совесть, особенно когда из соседней комнаты по ночам доносились вздохи и прерывистое дыхание. Мне хотелось убежать отсюда навсегда и больше никогда не испытывать это колющее чувство — ревность. Мой единственный и неповторимый родной брат женился на девушке, спал с девушкой, любил девушку, хотел детей от девушки. Это было невыносимо.

Хотя, если подумать, Джордж никогда не говорил о вечной любви и о том, что он был счастлив со своей женой. Только в день свадьбы, но это не в счет. Тогда и я желал им счастья, хотя был против их женитьбы. Но брат не знал ни о чем, я тщательно скрывал от него свои чувства, скрывал все, кроме того, что я гей. Но Джордж, в силу своей наивности, конечно, не догадывался, кто был моей мечтой, кто занимал все мое сердце. Без остатка. Я надеялся, что он оставался в неведении. Я клялся, что влюблен в парня, чье имя я выдумал на досуге, говорил, что встретил его элементарно на улице, и отказывался знакомить его с «родными и близкими». Моего «парня» звали Брайан. Ну конечно, по легенде, он бы магглом, иначе посыпались бы вопросы о том, где он учился и т.д. Мне было лень выдумывать лишнюю информацию. Я говорил, что он не в курсе, что я не простой «человек». Иногда Джордж взрывал мне мозг тем, чтобы я рассказал «Брайану» о себе. «Еще чего» — мрачно отвечал я, и мы закрывали тему.

Я подумал, что мы довольно долго не разговаривали с братом по душам — он уставал от походов за продуктами, работы в нашем магазинчике и вечных недосыпов. У него совершенно не было времени на меня, на то, чтобы уделить мне пару часов и просто поболтать. Мы говорили только в Косом Переулке раз в неделю, когда выбирали сладости для Анжелины и разную мелочевку. И говорили мы не так, как хотелось бы мне. А потом засыпал как сейчас, на диване. И почти каждый раз мне хотелось обнять его, пока он не видит, поцеловать, погладить по волосам…Но я сдерживал себя. Всегда сдерживал. Года четыре уже. Да, прошло много времени, с того момента, как я понял, что люблю его. Мало того, что мы были братьями-близнецами…Я боялся признать, что действительно люблю его. Я думал, что это все детские глупости. Но прошло так много времени, что я даже смирился с его недоступностью, пытаясь особо не думать о том, чего бы мне хотелось на самом деле. Наверное, так жить неправильно, и нужно было ему признаться, но я так и не смог побороть свою робость и страх.

Наверное, стоит все по порядку рассказать.

* * *

Мы тогда еще были на пятом курсе Хогвартса, и все бы хорошо, кроме того, что Джордж получил серьезную травму и лишился зрения. Нужно было ждать кого-то и чего-то, чтобы вылечить его, и на это требовалось много времени. Он лежал в больничном крыле, я носил ему еду, ночевал на соседней койке, иногда мы до утра просто разговаривали или играли в слова. Ему не было больно, он только рассказывал, что это очень странно — вот он видит, как на него летит мяч, не успевает увернуться, и тут бац — и он уже лежит на кровати, моргает, а вокруг полная темнота. По началу он переживал очень сильно, а потом успокоился, и мы опять, как всегда много шутили на эту тему. Джордж был тогда удивительно жизнерадостным человеком. За те две недели, что он провел без зрения, он много раз повторял: «Профессор Снейп не успевает даже волосы мыть, когда же он будет заниматься зельями для меня?». Он говорил это с такой милой и очаровательной улыбкой, как будто ему было плевать — видит он что-нибудь или нет. Я читал ему книжки, которые давала Гермиона. Маггловские, веселые книжки. Мы задорно смеялись над шутками Британских писателей и, казалось тогда, что это был рай. Когда Джорджа выписали, я понял, что наши беседы и шутки закончились ничем, и теперь будет все, как раньше — занятия, обеды, домашнее задание, экзамены, и у нас не будет времени друг на друга. Наверное, так говорить нехорошо, но я пожалел даже, что он поправился.

И спустя пару дней, лежа на кровати ночью, я обернулся, чтобы взглянуть на брата. Он спал крепким сном, поджав коленки и мягко улыбаясь. В ночной тишине отчетливо слышалось, как он медленно, размеренно дышит, его ладони были сложены вместе и уютно подоткнуты под щеку. Мне в голову ударило, наконец, что мы с ним абсолютно разные. На первый взгляд, мы как две капли воды. Но я понял, он спит всегда дольше меня и, наверное, поэтому он такой добрый, всегда мягче улыбается, пользуется большим успехом у девушек, он более обходительный, аккуратный…Я же был более взбалмошным, и при этом трусом. Все дебильные идеи, которые мы осуществляли вместе, исходили от меня. Мне всегда хотелось оторваться, посмеяться, а главное — насмешить всех вокруг. Я поймал себя на мысли, что упускаю слишком многое — то, что Джордж был болен, меня странным образом обрадовало. Я задумался, почему, и понял. Я влюбился. Рядом с ним все эти две недели мне вовсе не хотелось летать по коридорам на метле и путать ингредиенты в банках Снейпа. Я хотел быть рядом с ним, хотел слушать его, смешить только его, ухаживать за ним, заботиться. В ту ночь я понял, что если бы совершал все эти выкрутасы в одиночку, это бы не доставляло такого удовольствия. Правильно говорят, что близнецы — это одно целое. С того времени Джордж стал мне воистину самым близким и дорогим человеком на свете. Он знал об этом.

Все эти пять лет я боялся, что Джордж меня чересчур хорошо знает, что он может догадаться. Но эти подозрения и волнения утихли, когда он женился. Может быть, так было лучше.

Но я искренне не мог понять, что теперь делать мне. Ведь не жениться же, в конце концов. Ждать у моря погоды тоже надоело. Я хотел двигаться дальше. Но куда и как — не имел ни малейшего понятия. Этот дом на меня давил.

По ночам хотелось разбудить брата, стащить его с кровати и уехать с ним куда-нибудь очень далеко, так, чтобы никто никогда не нашел. Не будь я таким хлюпиком, я бы, наверное, давно так сделал. Наплевал бы на все, рассказал ему о своих чувствах…

Я вздохнул, и укрылся одеялом с головой. Светило солнце. Я сам не заметил, как уснул.

* * *

Я проснулся из-за того, что кто-то тыкал меня в бок. Продрав глаза, я наткнулся взглядом на часы. Два ночи. Я зевнул и развернулся. Надо мной нависал Джордж.

— Ты чего? — спросил я. И в этот момент я заметил, что мой брат плакал. Мой вечно веселый брат сильно и больно сжимал мое плечо и плакал.

— Джордж… — мягко сказал я и положил свою руку ему на шею, — что-то случилось?

— Нет, — внезапно улыбнулся он, — я просто так пришел к тебе посреди ночи порыдать!

Я тоже улыбнулся. За окном светила полная луна и освещала лицо брата. В его глазах блестели слезы, уголки губ слегка подрагивали. Но он улыбался и смотрел на меня в упор. Я тоже не мог оторвать взгляда… Он был потрясающе красив…

Наконец, Джордж лег рядом со мной, уютно пристроив голову у меня на плече и приобняв меня рукой.

Я прервал тишину.

— Эй…Может, расскажешь все таки?

Я скользнул рукой по его спине.

Джордж вздохнул и прошептал мне на ухо:

— Анжелина уснула, и я пришел к тебе. Она вернулась час назад, — его голос звучал грустно и как никогда неуверенно и подавленно.

— Почему ты плачешь?

— Она изменяет мне, — сказал брат чуть громче.

Я удивленно приподнял брови. Джордж этого не видел, но точно чувствовал, что я в шоке.

— Она опаздывает с работы на несколько часов и приходит домой скорее счастливая, чем уставшая. Она не хочет меня, а вчера я заметил, что она пахнет женскими маггловскими духами. Фред, я так одиноко себя чувствую…

Я обнял его посильнее.

— Не волнуйся. Вдруг это просто ты себя накрутил?

— Может быть. Но мне страшно…

— Я знаю, Джорджи, я знаю, — ответил я и прижался щекой к его лбу.

— Можно я посплю с тобой? — спросил Джордж.

— Конечно…

И мы уснули вместе. Я переживал за брата, но был очень рад, что я могу обнять его вот так, успокоить. Я чувствовал тепло его тела, чувствовал его грусть; меня тянуло к нему, хотелось утешить его, сделать так, чтобы у него все было хорошо, чтобы он был счастлив.

Мы последний раз спали в одной кровати года два назад…Это было еще в Норе, когда мы отмечали наше восемнадцатилетие, напились и свалились вместе спать. Рон, Гарри и Гермиона спали на диване в раскоряку втроем, а мы с Джорджем отрубились в обнимку на родительской постели. Я перепугался, когда с больной головой утром проснулся прижатый ногой Джорджа к папиной подушке. Мы много раз вспоминали тот праздник, каждый раз путаясь, сколько же бутылок огневиски мы тогда выпили…Но сейчас мы заснули вместе не по пьяни, а потому что он этого хотел. Потому что я был ему нужен.

WWW

Утро началось под вопль Анжелины:

— ДЖОРДЖ! Какого Мерлина ты здесь делаешь?!

Она стояла в дверном проеме и будила нас своими зловещими криками. Джордж вскочил с кровати и уставился на свирепую жену.

— Что ты так кричишь? Мне нельзя поспать с Фредом? С каких пор он перестал быть моим родным братом?

На Джордже была глупая по-детски милая пижама в клеточку, рыжие волосы были растрепаны. Он нагловато поглядывал на Анжелину и зевал.

— Мой муж — гомосек! — вскрикнула она и, хлопнув дверью, ушла.

Джордж грохнулся на кровать и рассмеялся. Я тоже не смог сдержать улыбки.

— Она мне намекает, что я ей изменяю с братом-близнецом! — хохотал Джордж, держась за живот.

— «Мой муж — гомосек!» — он исковеркал ее голос, передразнивая. Получилось, как всегда, смешно.

Когда мы спустились вниз на кухню, Анжелины уже не было.

Был час дня, выходной день, а ее не было.

Я заметил, что у Джорджа обеспокоенный вид.

Он уныло сел на стул, помешивая сахар в чае. Я подошел к нему и, откусив кусочек пирожка, спросил:

— Ты хак? Утшэ?

— Не разговаривай с набитым ртом, Фредди! — хихикнул Джордж.

Я прожевал и повторил:

— Ты как? Лучше?

Джордж пожал плечами и отпил из чашки. Я сел рядом с ним и заглянул ему в глаза. Он ответил мне слабой грустной улыбкой.

— Поговори с ней…Обязательно, слышишь?

Джордж смотрел на меня, сжав ладони в кулаки. Он снова пожал плечами.

— Почему ты не хочешь все выяснить?

— Я хочу, — протянул он, — я боюсь.

— Попытка не пытка… — ответил я. Серые глаза брата грустно опустились. Джордж уставился в пол. Я крепко сжал его руку.

— Ты ведь любишь ее?

Брат энергично закивал.

— Значит, ты сделаешь то, что посчитаешь нужным.

Джордж поставил чашку на стол, вырвал свою руку, и уткнул лицо в ладони.

Я подошел к нему, и крепко-крепко обнял. Почувствовав, как предательские слезы катятся по моим щекам, я уткнулся носом в его плечо и прошептал еле слышно:

— Зато я с тобой. И всю жизнь буду с тобой. Что бы ни случилось…

Джордж развернулся, встал со стула, и обнял меня. Я видел, что он тоже расплакался. Мы стояли вместе, я не мог оторваться от него. Братья-близнецы — они ведь такие. Как по шаблону. Всегда вместе, всегда единое целое. Всегда одна душа на двоих, какими бы разными мы ни были. Я отчетливо чувствовал это, Джордж тоже — я был уверен.

Анжелина вернулась под вечер, грозно посмотрев на мужа, который сидел напротив камина, и, не говоря ни слова, утопала в спальню.

Джорджу этой ночью не спалось, как и мне. Поэтому, когда перевалило за три часа ночи, он пришел ко мне, открыл балконную дверь, и мы молча сидели примерно час, уставившись на звезды.

— Послушай, Фред.

Я оглянулся на брата, который посмел нарушить столь романтичный момент.

— Анжелина сегодня сказала, что была у подруги в гостях. Якобы, она старая знакомая еще с Равенкло.

Я промычал в ответ.

— Вот и я думаю, — продолжил брат, — это все бред, согласись?

Я кивнул.

— Я хочу…Отдохнуть. Пока не знаю, как я объясню ей все это, но я хочу уехать куда-нибудь на месяц, может на два…

— Куда это? — обеспокоенно спросил я.

— Не знаю. Можно будет съездить в Хогвартс, мы ведь с тобой преуспели в Зельеварении, мы можем вести уроки у младших классов. Думаю, Снейп нам это позволит, ему будет легче житься, а мы развеемся, и будем безвозмездно отдыхать. Закроем магазинчик и уедем на месяцок… — Джордж с таким упоением рассказывал, на него было приятно смотреть. И тут я удивился:

— Погоди. Ты сказал: «Мы можем вести уроки?»

— Да. Я хочу поехать с тобой, — Джордж посмотрел на меня и мягко улыбнулся. — Когда мы в последний раз проводили вместе столько времени, сколько сейчас?

— Ты о чем?

— Это очень мало. Мы только последние два дня с тобой хорошо общаемся. А раньше все как-то не было времени. Мне стыдно.

Я посмотрел на Джорджа, сдержанно кивнул и мягко улыбнулся. Но мое сердце переполняла радость — я был счастлив, как никогда.

Всю оставшуюся ночь мы сидели молча, пили пиво и пялились на звезды. Я старался ни о чем не думать, и не волноваться. Под утро, устроившись на моих коленях, Джордж уснул.

Я так и не смог сомкнуть глаз. Разбудив его в час дня, я пошел готовить завтрак. Анжелины опять не было. На этот раз она даже не заглянула ко мне в комнату, что меня очень удивляло. Джордж вышел из душа, закутавшись в махровый халат и сел на диван, поджав ноги. Я дал ему чашку чая, об которую он грел руки после ванны.

-Доброе утро, — ляпнул он и ухмыльнулся. Стоило ему заговорить, первый раз за несколько часов, меня как будто ушибло током.

— Доброе, Джордж…Когда мы уедем?

— Ну смотри. Завтра первый учебный день, так?

Я кивнул.

— Значит, протиснемся на платформу девять и три четверти и поедем на поезде.

— А почему не своим ходом?

— Заодно проводим Рона, — Джордж отпил из чашки и похлопал по дивану ладонью, приглашая меня сесть рядом. Я послушался.

— Хорошо. Поехали. А Анжелина?

— А что — «Анжелина»? — состроил дурачка Джордж.

— Ты будешь ей говорить вообще, что уезжаешь?

— Нет. Зачем? — без доли притворства, отозвался брат, тряхнув челкой.

— Не знаю…

— Сегодня я сплю с тобой, — это звучало так потрясающе сексуально, что я невольно отвлекся и погрузился в посторонние мечтания. Поэтому, я услышал лишь окончание предложения, — …утром мы аппарируем к Хогвартс-Экспрессу и уедем.

— А Рону ты скажешь, что мы с ним поедем?

Джордж состроил недовольное лицо.

— Я же объяснил, что нет, потому что я хочу сделать ему сюрприз! Фред, ты что, СОВСЕМ меня не слушал?

Я смутился.

— Забей, — буркнул Фред и повторил, как будто специально издевался, — сегодня я сплю с тобой.

Я пихнул его в бок и пробормотал:

— Это я уже слышал.

— Вот и хорошо, — улыбнулся Джордж, — я для уверенности повторил.

* * *

Анжелина спала. Взявшись за руки, мы с Джорджем кивнули друг другу как бы в подтверждение нашей сумасшедшей идеи и переместились на платформу «девять и три четверти». Услышав знакомые голоса, я пихнул Джорджа за колонну.

— Ты чего это? — прошипел он, потирая руку, которая, видимо, болела от удара.

— Шшш… — ответил я, — там Рон, Гарри и Гермиона.

— Ну и что?! — злобно сказал Джордж.

— Нацепи на морду улыбку, и мы вместе выходим из-за колонны на счет «три».

Джордж кивнул и изменил выражение лица. Улыбаясь, взявшись за руки, мы вышли к ребятам и хором крикнули:

— А вот и мы!

Рон развернулся и кинулся нас обнимать.

— Рональд, ты так вырос за лето! — сказал Джордж, гладя брата по волосам. Я был рад видеть Рона не меньше, и крепко прижимал мальчишку к себе. Гарри улыбался и держал за руку Джинни. Сестра поцеловала Поттера в щеку и тоже кинулась на нас с Джорджем.

— Мы так рады вас видеть! — послышался голос Гермионы, — но что вы здесь делаете?

— Едем к Снейпу, — ответил Джордж, освобождаясь от объятий Рона и Джинни и целуя руку Гермионы. Я последовал его примеру и улыбнулся Гарри. Поттер взял свою клетку с совой и направился к поезду, не отрывая от нас с Джорджем взгляда. Он улыбался нам, но его явно что-то беспокоило.

— Нам стало скучно и мы сбежали от Анжелины, — объяснял Джордж Троице, сидящей напротив. Гермиона заинтересованно вслушивалась в его слова, хотя так и не смогла понять, что мы забыли в Хогвартсе. Рон смотрел в окно, а Гарри поглядывал на нас, все так же беспристрастно улыбался, но глаза его были стеклянными. Джинни сидела в соседнем купе, оттуда слышался ее задорный смех, она общалась с подругами.

— Так вот, мы будем вести зельеварение у малышни! — закончил распинаться Джордж и усмехнулся.

— То есть вы даже не говорили Снейпу, что приедете?

— Будет сюрприз, — ответил я.

— Он ведь может и не разрешить… — протянула Гермиона.

— Ойойой, с колбасой! — хмыкнул Джордж, — мы ему сделаем предложение, от которого он не сможет отказаться.

Гермиона слабо улыбнулась, и мы закрыли тему. Гарри ушел к Джинни, а Рон уснул. Мы же рассказывали в красках заинтересованной девушке, как проходят наши будни, и обещали позвать ее в гости, когда утрясутся проблемы с Анжелиной. В подробности Джордж не вдавался, просто сказал, что устал сидеть дома.

Гермиона все понимала, как всегда. С ней было приятно поговорить.

— Рональд! Проснись! Нам пора, — попыталась разбудить нашего брата Гермиона, но тщетно. Он уснул мертвым сном, — Рональд!!! — еще громче сказала она, тряся его плечи.

— А ты поцелуй его! — отчеканил Джордж и расхохотался.

Гермиона повернулась к нам, зло улыбнулась и прильнула своими губами к губам Рона. Он мгновенно открыл глаза.

— Ты что творишь? — спросонья не сообразил он. Мы, тем временем, покатывались со смеху.

Гермиона тоже улыбалась, а потом взяла Рона за руку и потащила на улицу.

— Гермиона! Ты сдурела?! — покрасневший Рональд стоял на платформе и косился на нас с Джорджем, пока мы буквально вываливались из поезда, хватаясь за животы.

Гермиона улыбнулась, поцеловала Рона в щеку и побежала в сторону Гарри. Я подошел к Рону и обнял его за плечи:

— В наше время девушки намного решительнее мужиков.

Джордж обнял брата с другой стороны, не в силах перестать смеяться.

— Что смешного? — наконец, спросил Рон, уставившись на меня.

— Ты такой забавный, — промурлыкал я, а Джордж закончил за меня, — …когда краснеешь!

Рон понял, что ему лучше помолчать и уныло поплелся вперед.

— Рыжий рак! — не унимался Джордж, прижимая к себе Рона.

Я успокоился и посмотрел на Джорджа с ухмылкой:

— Отстань от него. Лучше объясни, что делать, когда влюбился.

— Ну ладно уж, большой парень, сам разберется. Хотя с такой девушкой как Гермиона — сложновато придется. Она тетка умная!

— Это ты намекаешь, что я тупица? — отозвался Рон.

— Помалкивай уже! — хихикнув, сказал Джордж и потрепал его по волосам.

— Отвалите! — рассердился Рон, вырвался из наших объятий и убежал вперед.

— Бедный-бедный Рональд. Стесняется, — закончил Джордж свои издевки и пошел рядом со мной, наслаждаясь осенним солнышком.

* * *

Снейп, как ни странно, очень обрадовался, когда узнал, что мы хотим ему помочь, хотя и удивился столь «похвальному рвению». Он спихнул нам первый и второй курс, радостно отправившись к себе в комнаты спать.

Мы не ожидали, что нам с первого дня придется вести занятия, но делать было нечего. Урок у первокурсников прошел довольно неплохо. Слава Мерлину, мы знали вводный курс в Зельеварение как пять пальцев, и смогли заинтересовать малышню. Со второгодниками было сложнее, дав им задание «сварить вот это со второй страницы, чтобы повторить пройденное в прошлом году, и умудриться не взорвать школу», мы уселись за стол Снейпа, устало листая учебник второго курса и с удивлением понимая, что мы уже ничего не помним с того года.

Снейп учтиво предоставил нам комнату с диваном и двуспальной кроватью. Вечером, после ужина, мы долго спорили, кто где будет спать, и я, в конце концов, уступил Джорджу кровать, сам разложил диван и отправился на экскурсию по периметру комнаты.

— Что ты как тигр в клетке? — спросил Джордж, сев на кровать и разложив перед собой учебники второго курса.

— Ищу…— ответил я и наткнулся взглядом на любовно припрятанную бутылочку огневиски в шкафу, — нашел! — победно пропел я, и достал ее.

— Оооо, — протянул Джордж, улыбаясь, — наливай, только чуть-чуть. Завтра вставать рано, а я еще хочу подучить пару глав вперед.

Я кивнул, достал бокалы, плеснул туда немного огневиски и протянул один из них Джорджу.

— Я скучал по Хогвартсу, — с тоской сказал он, проглотив жидкость залпом.

Я сел рядом, положил перед собой одну из книжек и принялся читать.

Мы уснули прямо на учебниках, в одежде, я даже не помнил как именно. Утром мы подскочили с кровати, схватили в охапку книги и побежали на завтрак.

Мы сели рядом со Снейпом, учтиво кивнув ему в знак приветствия. Рядом с ним расположился седьмой курс Слизерина, ближе всех к себе Снейп, как всегда, усадил Драко, который вопросительно взглянул на нас, потом на Профессора, потом опять на нас, но поймал злобный взгляд Северуса и принялся покорно уплетать овсянку.

Я ухмыльнулся этой картине и повернулся к брату, который ковырял ложкой в каше и пялился на Поттера, сидящего напротив.

— Ты чего? — прошептал я ему на ухо.

— Да напрягает он меня, — буркнул Джордж, — уж больно озабоченный у него вид…

Я хмыкнул и продолжил завтрак. А что я мог ответить? Гарри действительно странно себя вел.

* * *

В гостиной Гриффиндора мы застали Рона в объятиях Гермионы, она что-то ему объясняла по ЗОТС, прижимаясь к его плечу щекой. Гарри сидел за уроками, задумчиво ковыряя мизинцем корешок учебника. Рядом с ним сидела Джинни, явно уставшая, она положила голову на стол около тетрадок Поттера и мягко смотрела на него, держа его за левую руку.

Я кашлянул, а Джордж громко сказал:

— Ну что, Фредди, всю семейку пристроили? — он весело подмигнул мне и поманил пальцем Гермиону. Она подошла и устало спросила:

— Ну чего вам?

— У тебя есть учебники третьего курса? В библиотеке все разобрали.

— О Мерлин!!! — вздохнула она и направилась к шкафу, — ребят, вы учителя, или кто?

Я молчал. Джордж виновато протянул:

— Снейп учил их без учебников, а у нас мозгов не хватает. И он сегодня нам всучил третий курс, помимо первых двух.

— За что боролись…— улыбнулась Гермиона и протянула нам пару пыльных книжек.

— Спасибо, — ответил я, выталкивая брата из гостиной, пока он чего-нибудь не ляпнул.

Но не тут то было!

— Спасибо, Гермиона, можешь вернуться к Рону, он замерз без тебя.

Гермиона даже не обернулась, а Рон злобно сверкнул зрачками, давая понять, что ему уже давно не смешно все это слушать.

Мы с Джорджем направились в нашу комнату, по пути я ругал его всеми возможными словами. Он остановился и посмотрел на меня.

-Фред, что с тобой? Вчера сам смеялся.

— Оставь ты его в покое. Пошутили, и хватит. Мы учителя теперь, а не клоуны.

Джордж недовольно фыркнул.

Видимо, ему все еще хотелось веселиться, но допускать этот бред было нельзя. А то он не сосредоточиться на работе, и доведет Рона до истерики. Он был у нас маленькой истеричкой, чуть что — бежал либо орать, либо плакать. Таким родился. Мы его очень любили, но Джордж все таки перебарщивал.

С того момента и до утра мы не разговаривали. Перед сном я успел лишь раз подумать, как странно, что мы снова в школе, но правила проживания изменились напрочь. Я почувствовал себя взрослее.

Наступило утро. Я проснулся, как только солнце чуть коснулось нашего окна. Рассвет. Я отдернул шторы. Розово-рыжее небо. Рыжее…Я повернулся и уставился на кровать. Джордж спал так сладко, что мне захотелось принести ему в постель кофе и пирожных. Я такой милый, о великий Мерлин! Завтрак должен был начаться только через час.

Я зевнул, осознавая, что спать не хочется, а делать особенного нечего, и только приготовился придумывать себе занятие, как в окно клювом постучала сова.

Это была сова Анжелины. Я впустил птицу и покормил ее. Решив, что разворачивать письмо, адресованное брату нехорошо, я присел на краешек его кровати и положил руку ему на плечо.

— Эй, тебе сова, — я говорил так, как нас всех радовал Дамблдор на первом курсе, он говорил это каждый месяц с улыбкой: «Вам сова!».

Джордж поерзал в простынях, приподнялся на локте и сладко зевнув, спросил:

— В такую рань?

Я кивнул.

Брат развернул письмо, пробежался глазами и порвал его.

— Растопи камин и кинь его туда, чтоб я больше этого не видел, — отрезал он и опустился на подушку, закрыв глаза.

Я удивился, но возражать не стал. Кусочки бумаги полетели в огонь, я рассматривал их с сожалением, вдруг там было что-то важное, а брат спросонья не понял и не вник?

Через сорок минут я разбудил его, сказал, что сову отправил домой и потребовал, чтобы он немедленно отправился в душ, «а то будет хуже Снейпа». Джордж фыркнул, но мыться пошел. Вытирая рыжую башку зелено-серебряным полотенцем профессора, он наскоро оделся и поплелся за мной в Большой Зал.

Снейп сидел, выпрямив спину, жевал бутерброд и что-то живо обсуждал с Драко. Нам было плевать, мы пили кофе молча, погрузившись каждый в свои мысли.

Я заметил, что Джордж опять пялится на теперь уже грустного Гарри.

— Прекрати на него смотреть! Сколько можно! — шепнул я ему на ухо, но Джордж отмахнулся, допил последний глоток и встал со скамьи.

— Ты куда?

— Идем со мной, Фред.

Я последовал за ним. Что, интересно, его так обеспокоило в письме Анжелины?

Мы спустились куда-то вниз по лестнице, и появилась Выручай-Комната. Джордж толкнул дверь, и мы зашли внутрь.

— Акцио, диван! — приказал брат, и к ближайшей стене подъехал золотистый диван в красную полоску, на который мы уселись, расправляя спину.

— Фред…Нас выдал Билл, которому я доверил вести магазинные дела, пока нас не будет. Анжелина в бешенстве, она написала мне кучу обзывательств, а так же, что если я не вернусь сегодня же, то она порвет со мной.

Я вздохнул и встал с дивана.

— Куда ты собрался? — изумился Джордж.

— Вещи собирать…

— Сядь, идиот, — ответил брат. Лицо у него было обеспокоенное, он о чем-то крепко задумался.

Мне было неприятно, но я послушался и сел.

— Я тебя позвал не за тем, чтобы ты собирал вещи.

Я вздохнул. Значит, что-то еще хуже…Что-то…

— Мы останемся в Хогвартсе.

Я молчал, думаю, на тот момент мои глаза можно было сравнить с двумя огромными тарелками.

— Я не сдурел, я ничего не пил и не курил, Фред. Я в здравом уме и трезвой памяти, — Джордж мягко улыбнулся, — просто мы остаемся здесь.

Я вобрал побольше воздуха в легкие:

— Джордж, это все конечно замечательно, только давай серьезно, без шуток, — я понимал, что он не шутит — его лицо было серьезным, озадаченным, грустным даже. Я говорил это для порядка, просто чтобы хоть как-то выразить свое удивление.

— Ты прекрасно знаешь, что я серьезен как никогда. Ни к чему этот дешевый цирк, Фред.

— Тогда я просто спрошу — почему?

— Потому что она мне изменила, потому что я не хочу быть подкаблучником… — он замолчал. Это были детские причины. — Но дело, честно говоря, не в этом, — продолжил он чуть тише, — сейчас ты для меня гораздо дороже жены, — наступила пауза.

— Гораздо, — повторил он.

Я кивнул и не смог сдержать улыбки. Я дороже…Я до-ро-же…Это звучало так потрясающе, так очаровательно, что я прокручивал эти два слова в голове целую минуту. Потом я заметил, что Джордж попросил у комнаты бутылку огневиски.

— Нам нужно на занятия, — рявкнул я, — не смей напиваться.

Брат на удивление послушно отставил бутылку в сторону.

— Спасибо, — сказал он, — что бы я без тебя делал? — он улыбнулся. Мягко и, Мерлин его побери, нежно.

Я обнял его и сказал, наконец:

— Джордж, это так мило. Мне очень-очень приятно. Ты себе не представляешь как. Но все таки…Все таки, тебе нужно поговорить с ней.

— Фред, ты такой правильный. Такой правильный, что меня тошнит от тебя. Я не вернусь. Пусть она меня бросает. Пусть, Мерлин, пусть! Я не хочу ее видеть, не хочу вовсе. Это всего лишь повод, чтобы порвать со мной. Он ей был так нужен, что я не буду лишать ее такого удовольствия! — Джордж потихоньку начинал истерить, я чувствовал это по его интонациям. Я понял, что сейчас не время обсуждать все это, просто обнял его покрепче, полностью понимая, что ему по-настоящему тяжело. Я зарылся носом в его волосы и улыбнулся. Он этого не видел. Ну и что. Он знал, что я желаю ему всего хорошего. Мысленно и от всей души.

* * *

После обеда мы вернулись в Выручай-Комнату, чтобы спокойно выпить. Разложив диван, мы улеглись туда с бокалами, и распили уже треть бутылки к тому времени, как Джордж, наконец, сказал хоть что-то. А именно:

— Нам нужно узнать, что с Поттером. Он меня бесит.

Я хмыкнул.

— Не лезь ты к нему, переходный возраст, шрам болит, мало ли что… — сухо отозвался я.

— Согласись, что он на нас косится! Так что это вряд ли из-за шрама.

Я кивнул. Гарри, действительно, странно на нас поглядывал последнее время, как будто мы были двумя блевательными батончиками высотой в два метра!

— Вот-вот, — протянул Джордж и осушил еще один бокал виски.

Минут десять мы молча допивали половину бутылки, закусывая чем-то горько-кислым.

— Знаешь, — прервал тишину брат, — я очень рад, что принял решение остаться.

Его явно разморило. Он валялся по дивану, речь у него была сбивчивая, но было ясно одно — он говорит, осознавая сказанное, хоть язык его и заплетался.

— Почему? — пьянь я проклятая, ну зачем я это спросил.

— Просто так. Потому что…эм, неет, я не скажу тебе, — хихикнул Джордж. Он повернулся ко мне и широко улыбнулся, — ни за что не скажу.

Со мной вообще всякое происходило. Но не до такой степени. Да, да. Смиренные читатели, я не смог взять себя в руки.

Его огромные серые светлые глаза с длинными рыжими ресницами, взъерошенные волосы, улыбка, лучезарная, родная…Я кивнул собственным мыслям и — да, да, да, — поцеловал его. Зачем? КАК? Но поцеловал.

Странное дело, он и не думал меня отталкивать, наоборот, он первый залез языком в мой рот, призывая меня сделать то же самое. Я уже ничего не замечал вокруг, кроме его мягких губ, таких действительно не похожих на мои.

Бывает же такое. Я — Фред Уизли, трус, обманщик, жалкий мелочный неженатый и незрелый парень…И тут такая наглость!.. Но теперь ничего не изменишь.

Я его целовал.

Когда воздух закончился, он отстранился и расхохотался.

Я удивленно смотрел на него, не понимая, над чем он смеется, может быть, надо мной?

Но он сказал:

— Фредди, именно поэтому. Именно поэтому я рад.

Мерлин и все основатели! Что он вытворяет!

Я скорчил лицо обалдевшего оленя, чем рассмешил Джорджа еще сильнее.

— Глупый, любимый братец! — закончив смеяться, высказался он.

«Любимый»?!

Я не успел додумать офигевающую мысль, как Джордж опять полез ко мне целоваться. Он запустил руку мне в волосы, я больно сжал его плечо пальцами…Я не считал минуты, но по ощущениям, мы целовались минут двадцать, то есть — наверняка больше.

* * *

Это странное ощущение — просыпаться, лежа у него на груди.

Да нет, мы не переспали, просто после виски отключились. Я испугался и вскочил с дивана. Джордж лишь перевернулся на бок и снова уснул.

Перед глазами промелькнул вечер — я целовал его. Он сказал мне: «любимый». Он сам поцеловал меня…

Затрещала голова.

Мерлин, Мерлин всемогущий.

Я схватил свою мантию и вышел из комнаты.

На завтраке я сидел один, и все на меня пялились. Все до единого. Конечно, ведь мой никчемный братец-пьяница спал сладким сном, а я приперся, как ни в чем не бывало на завтрак, не удосужившись его разбудить.

Дожевав по-магловски гадкую яичницу с беконом, я поспешил было будить Джорджа, но меня кто-то удержал за руку. Поттер смотрел на меня снизу вверх, грозно сверкая очками. Я уж было перепугался, но все-таки заявил с ухмылкой:

— Зрения лишишь, Гарри! Не сверкай прямо в глаза, ну.

Он молча опустил глаза, потом вновь посмотрел на меня, все еще сжимая мою руку, и произнес:

— Мне везет сегодня, Фред.

— Ты о чем? — я искренне не понимал, о чем он говорит.

— Мне нужно с тобой поговорить.

— А почему «везет»?

— Потому что ты куда-то сегодня дел Джорджа, тем легче мне будет.

Мимо нас, хохоча, пробежали Рон и Гермиона в обнимку. Гарри проводил их грустным взглядом, отцепился от моего рукава и сказал:

— Пошли…Слушай, это конечно, если ты не против. Это не срочно, просто сейчас такой момент… — Поттер замялся.

— Вообще я должен будить Джорджа, а через час у нас первый курс… — недовольно протянул я, но Гарри грустно и почти незаметно вздохнул, поэтому я быстро сказал, — но полчаса я, предположим, на тебя потрачу.

— Спасибо! Спасибо большое, Фредди, — он был ну очень счастлив. Даже слишком. Непривычно даже. На его губах сияла та самая улыбка, которую я увидел, как только встретил его впервые — детская, наивная, смешная, искренняя. Я, пожалуй, давно не видел на Гарри такой улыбки. Года три, наверное. Я вздохнул, глядя на его улыбку, и спросил:

— И где ты хочешь поговорить со мной?

— Пойдем, — Гарри перестал улыбаться и пошел куда-то наверх.

Я поплелся за ним, но мыслями был далеко.

Что будет, когда проснется брат и поймет, что натворил вчера? Как мы сегодня будем вести первый курс ВМЕСТЕ, будучи в таком состоянии?

Великий Мерлин, зачем я иду куда-то с Гарри…

— Фред, послушай, — сказал вдруг Поттер, — только пусть о нашем разговоре никто не узнает.

— Никто? — осведомился я.

— Ну да. Никто. Ну, разумеется, кроме Джорджа. Захочешь — можешь ему рассказать, если тебе будет не с кем сплетничать.

— Я, собственно, всегда только с ним и сплетничаю…

— Но больше никому, — Гарри обернулся и взглянул на меня сурово.

Я даже немножко перепугался.

— Ладно-ладно, — заверил его я.

Мы поднялись в гостиную Гриффиндора. У камина стояли два кресла и один большой диван. Я сел на него, оглядывая «родные пенаты» и вздохнул.

— Чай? — вежливо спросил Гарри.

— Спасибо, нет, мы же только с завтрака, — удивился я.

— Привычка, — как будто оправдываясь, протянул Поттер и сел рядом.

В камине полыхало пламя, как всегда, завораживающее. Утро. Солнце освящало гостиную очень ярко. Будучи здесь во второй раз, но уже в спокойной обстановке, я, наконец-то, смог оглядеться. Родная, такая теплая и гостеприимная комната. Журнальные столики, огромные окна с тяжелыми шторами. Стеллаж у дальней стены со сложенными пледами в красно-желтую клетку. Мягкими, уютными,.. Я вздохнул.

Ну почему нам приходится ютиться в одной из комнат декана Слизерина?

— Гарри, — я обернулся к нему. Поттер сидел, уставившись на огонь, в его очках отражались языки пламени, — давай ты уже расскажешь мне, в чем дело, пока я еще здесь.

Он кивнул и сказал, все еще пялясь на камин:

— Я не знаю с чего начать. Но, грубо говоря, это мои сопли. Я решил поговорить с тобой, Фред, потому что доверяю тебе и знаю твою тайну.

Я молчал, всматриваясь в отражение огня в его очках.

— Ты ведь гей, Фредди.

Я открыл было рот, но понял, что говорить мне нечего и захлопнул его обратно. Послышался довольно звонкий «клац» моими зубами.

— Легилименция, — протянул Гарри, как бы отвечая на мои немые вопросы, — и знает ведь только Джордж, да?

Я закивал как можно энергичнее.

— Да не волнуйся ты, я про всех почти все знаю. И никому не скажу о тебе. А теперь, выслушай меня. Только ты поймешь это…

— Фред, я не знаю с чего начать. У меня две проблемы. Первую из них зовут Рон. Вторую, как ни странно, Драко Малфой.

— Начни с братца, — протянул я, вздыхая.

— Рон всегда был мне очень хорошим другом. Лучшим даже. Человеком, которого я всегда очень уважал и доверял ему все свои тайны. В частности и ту, что я гомосексуал. Не удивляйся ты так… Это не я, это все Сев…то есть Снейп. Его грубые мужские руки, его запах, ну, я надеюсь, ты меня понимаешь…Противный старикашка, всю жизнь испоганил. Я благодарен ему, как ни странно. А вот Рон всегда был мне близким человеком, но когда узнал, что я гей, старался держаться подальше от меня, как будто опасаясь, что я напрыгну на него и изнасилую при первой же удавшейся возможности… Рон, конечно, наорал на меня, что я не уважаю чувства Джинни, я и сам чувствую себя сволочью. Она, надо сказать, потрясающая девушка, честное слово. Я ей очень благодарен за все, что она делает для меня, но любить ее по-настоящему не в моих силах, увы. Я это популярно объяснил Рону, но он лишь отмахнулся. Заставив себя поднять задницу с дивана, я рассказал правду и Джинни. В ответ, конечно, получил пару раз по щекам, из ее прекрасных глаз закапали слезы…Почему я говорю «прекрасных»? Потому что это правда, к сожалению. Загладить свою вину перед ней я буду пытаться до изнеможения, что правда — то правда.

Но речь сейчас не о ней. Мой лучший друг до сих пор обходит меня стороной, уютно расположив около себя Гермиону. Они оба забыли обо мне. Герми, конечно, ничего не знает. Она любит его очень сильно и только рада тому, что они много времени проводят вместе. А я страдаю от того, как он относится ко мне. Конечно, ему обидно за сестру, но я ему доверился, а он такое учудил. Тем более, что он в курсе, что я недавно расстался со Северусом. Точнее, мне пришлось его бросить. Но об этом позже. Фред, что мне делать и как дать понять Рону, что я перед ним ни в чем не виноват?

Я вздохнул. Дурацкий мальчишка.

— Гарри, это же Рон. Он влюбился наконец-то раз в жизни. Плюс, он тебя боится. Понимаешь…, Он считает себя чересчур привлекательным и думает, что заинтересует даже свой пол, — я улыбнулся и посмотрел на Поттера, — но он просто глупый. С Джинни ты поступил очень гадко, я согласен в этом с Роном. Все-таки, она наша сестра. Но если будет так, как ты говоришь, то ты умный парень и все делаешь правильно. Я понимаю, что с Роном тяжелее, его вот так запросто не схватишь за руку, как меня, и не утащишь в гостиную разговаривать. Он увертливый. Но ему будет приятно, если ты поговоришь с Гермионой, чтобы та оставила вас осудить все это. Она ведь поймет, не дура.

Гарри кивнул.

— Ты прав, Фред. Но…Если я поговорю с ним, вдруг он просто не захочет со мной дальше общаться?

— Гарри, — я прищурился, — он очень хорошо относится к тебе, поверь, я его брат, я знаю. Он может строить из себя все, что угодно, истерить, обижаться, играть в девчонку-плаксу на подобии Миртл, но он будет любить тебя. Он выслушает тебя, я уверен. И простит. Просто ему нужно время привыкнуть к этой правде. Думаю, он решил, что ты от него это все очень долго скрывал, не доверял и так далее. В таком случае объясни ему все то, что рассказал мне.

Гарри опустил голову и пообещал мне, а скорее самому себе:

— Обязательно. Я постараюсь.

Он выглядел очень грустным, странным каким-то, даже неуверенным в себе. Я приобнял его за плечо.

— У тебя все получится. Это же Рон, в конце концов!

Он кивнул.

— Давай теперь про Драко. Что там у вас? — я отпустил плечо Поттера и сложил руки на груди.

Гарри наконец посмотрел на меня.

— Тут все просто. Старо, как мир.

— Нууу? — нетерпеливо сказал я.

— Я влюбился. Влюбился в Драко.

Я про себя выругался всеми возможными словами.

— Я знал, Гарри, что ты сумасшедший…Но это, поверь мне, уже перебор.

— Знаю, — он энергично закивал, — я все это знаю. Самое смешное и интересное это то, что я таки нашел в себе задатки гриффиндорца, набрался храбрости и признался ему.

Я молчал. Молчал и смотрел на Гарри, как на совершенно другого человека. Мой рот открывался и закрывался, я даже не нашел в себе силы спросить что-нибудь. Заметив, как меня трясет, Поттер чуть улыбнулся и спросил:

— Ты на занятие не опоздаешь?

— Эээээ, — протянул я, — опоздаю.

— Добби! — выкрикнул он и отвернулся от меня, — иди сюда, Добби.

И тут я увидел домовика. Он, шаркая ножками, подошел к нам. Странно, что я не замечал его до этого времени…

— Да, мой друг, Гарри Поттер, — мило протянул он и даже улыбнулся.

— Добби, пожалуйста, найди Джорджа и скажи ему, пусть отправляется вести занятия сегодня сам, что мне нужен Фред, а потом он его догонит.

— Все что угодно, Гарри Поттер, сию секунду… — Добби убежал.

— Вот теперь мы свободны, если тебе все еще интересно, — улыбнулся Гарри.

Я кивнул. Действительно, это было довольно занятно.

— Продолжай, — сказал я и уселся поудобнее.

— Так вот. Я написал Драко письмо. О том, что смотрю на него уже года два и не могу оторвать глаз. О том, что в мае прошлого учебного года благодаря Снейпу я наконец-то понял, в чем дело. Написал, что люблю его, оказывается, что сам не думал об этом, не знал, что так все обернется, но это правда и так далее. Драко, на мое удивление, приперся вчера к нам на ЗОТС и поманил меня пальцем. Зрелище со стороны было странное. Да, это было на следующий день, как я написал письмо это дурацкое…Он потащил меня в туалет и припер к стенке. Было очень страшно, он так и не сказал мне ни слова до этого. И тут он произнес: «Гарри, не твори глупостей, тебе только хуже будет». Надо сказать, я половину из его слов не понял. Его лицо было в сантиметре от моего. Ну подумаешь…Я поцеловал его. Представь себе такое, он даже не сопротивлялся. Но минуты через три отстранился и убежал. Просто убежал.

«Даже не сопротивлялся» — кого-то мне это напоминало…Я недовольно хмыкнул.

— Фред? — Гарри вопросительно посмотрел на меня.

— Не-не, ничего, продолжай, — ответил я, как ни в чем не бывало.

— Это собственно и все. Что значит его поведение? Как это понимать?

Я не знал, что ответить на это, потому что сам был почти в такой же ситуации, только Джордж не бегал от меня. «Еще бы он бегал» — подумал я и вновь усмехнулся.

— Фред!

— Ах да, прости, это я о своем. Гарри, ты не пробовал его поймать и припереть к стенке? — я улыбнулся.

— Но он сказал, чтобы я не творил глупостей, а я натворил, и он сбежал от меня.

— Поговори с ним, — я зевнул, — это ведь проще простого.

— Прости, С ДРАКО МАЛФОЕМ? ПОГОВОРИТЬ? — Гарри был в отчаянии.

— Ну да. Ну или напиши опять письмо, проверенный способ.

— Он мне не ответит, он меня проигнорирует. Как я могу нравиться ему, хоть чуть-чуть? КАК? Это ведь я сам себе наверняка придумал, что Драко был не против моего поцелуя, может, он просто из вежливости. Он ведь воспитанный.

— А еще хитрый, — я кивнул.

— И что?

— Просто так, ничего, Гарри. Может, ему было это выгодно.

— Выгодно? Целоваться со мной?

— Это ведь компромат, Гарри, ты что, плохо узнал Драко за эти семь лет?.. Он растрендит всей округе, что ты гей. И Снейпу расскажет о тебе. То-то еще будет.

— Успокоил, — недовольно хмыкнул Гарри и грустно опустил голову.

— А что ты хотел? — удивился я.

— Может он не такой, может он… Может он только хочет казаться таким, как его отец. А на самом деле…На самом деле он хороший. Может, где-то добрый, — Поттер с надеждой посмотрел на меня.

— Все может быть. Но подлость у этого хорька в крови, уж поверь мне. Он сын Пожирателей. Разве это не все, что нужно знать о нем?

— Фред, слушай, я понимаю все это. Я знаю, какой он. В смысле, какой он на публику, по крайней мере.

— Гаррииии, — я недовольно вздохнул, — давай я поговорю с ним, раз такие дела.

Я увидел, как Поттер попытался улыбнуться.

— А что…Что ты ему скажешь? — спросил он.

— Ну, а что ты хочешь, чтобы я ему сказал?

— Не знаю, — он опять опустил голову.

Наступила тишина. Гарри сосредоточенно морщил лоб. Мне даже показалось, что от отчаяния у него в глазах заблестели слезы. Он снял очки и протер их подолом мантии. Потом он надел их обратно и поправил указательным пальцем.

— Давай, я скажу, что ходят слухи о том, что Гарри Поттер в него влюбился. Так мы выясним, говорил ли он что-нибудь про тебя своим приятелям.

Гарри кивнул и посмотрел на меня.

— Идея неплохая, Фредди. Спасибо. Стоит попробовать.

Я кивнул и улыбнулся.

— Сегодня постараюсь поймать его. Или завтра.

— Если будет спрашивать, откуда ты узнал, соври, что тебе рассказала Джинни или еще кто-нибудь.

— Ну Гарри, ты за кого меня принимаешь?..

Он улыбнулся и вытер-таки слезу со щеки.

— Не плачь. Ты же сильный и храбрый. Ты победишь Темного Лорда. А Драко Малфой — это мелочи твоей скоротечной жизни.

Гарри попытался улыбнуться.

— Спасибо, Фредди, я ценю, что ты мне помогаешь.

— Я поговорю с Малфоем, а ты уж поговори с Роном.

— Да-да, — он кивнул. По его выражению лица было заметно, что он забыл о Роне. — Поговорю, конечно, постараюсь.

Я обнял его и вышел из гостиной.

* * *

По дороге к кабинету Зельеварения я встретил Добби, он семенил ножками мимо, и бросил мне вслед:

— Фред Уизли…Ваш брат уже на занятиях, но он злой. Очень злой… на вас злится.

Я вздохнул и отправился дальше. Постучав в дверь и, не дожидаясь ответа, я вошел и увидел знакомую малышню за партами и Джорджа, положившего ноги на учительский стол. Он читал учебник с умным видом. Ребята писали тест. Я подошел к нему и сел на соседний стул.

— Где тебя носило? — прошептал он мне на ухо.

— Я разговаривал с Гарри.

— Спасибо, это мне сообщили.

— Потом все расскажу. Ты был прав, это вовсе не из-за шрама.

Джордж отвернулся, кивнул и продолжил читать.

— Эй, — сказал я ему, — ты злишься?

— С чего ты взял?

— Ты устроил первому курсу тест. Мы же их не предупреждали.

— Не тест, а контрольную работу, — хмыкнул он.

— Тем более.

— Подумаешь, учить значит надо было. Они шумели в начале урока, пусть теперь отдуваются.

— Злой ты.

— Ни в коем случае. Это просто похмелье. И я не ел с утра. Ты не разбудил меня, — с этими словами Джордж осушил стакан воды, который стоял рядом.

— Ты так сладко спал, — вздохнул я.

— Вечная отговорка.

— Это правда…

Джордж зевнул и поменял местами скрещенные на столе ноги.

— Не обижайся. Ты знаешь, какой ты красивый, когда спишь.

— А ты обнаглел, Фредди, — он еле заметно улыбнулся. Я поглядел на класс. Все дети уставились в свои работы, опустив головы, и что-то быстро строчили перьями. Отлично. Я потянулся к брату и поцеловал его в щеку. Он вздрогнул.

— Я же сказал, наглый.

— Я разве отрицал? — улыбнулся я и поцеловал его еще раз.

— Дети, — шепнул он мне на ухо.

— Фиг с ними, — ответил я и укусил его за мочку уха.

— Да что ты вытворяешь-то? — прошипел он.

— Ничего особенного. Я просто люблю тебя.

Джордж изменился в лице и наклонился к моему уху.

— Я тоже люблю тебя, но не в кабинете Зельеварения.

Я залился краской. «Я тоже люблю тебя». Слова стучали в моей голове, отбивая какую-то веселую мелодию. Джордж отвернулся и с лучезарной улыбкой перевернул страницу учебника.

— Потом поговорим, — бросил он через плечо.

Я кивнул и спрятал горящее лицо в ладони.

Обязательно поговорим.

Мы со спокойной душой завершили учебный день, пообедали и отправились в нашу серо-зеленую комнату. Меня трясло и колотило. Я сел на подоконник и открыл окно. Подумав о том, какой сегодня солнечный осенний день, я вздохнул, набрав в легкие побольше воздуха.

— Джордж, — я обернулся к брату. Он подошел ко мне и уселся рядом, — будешь слушать, ага?

Он кивнул.

— Излагай.

Я вкратце поведал ему историю горе-гея Гарри Поттера, умиляясь тому, как горят глаза моего брата. Он удивлялся каждому предложению, особенно тем, где говорилось о Снейпе и Малфое. Я закончил свой рассказ фразой: «А теперь я должен поговорить с Драко» и скрестил руки на затылке.

— Охренеть можно, — все время моего рассказа Джордж молчал и это был его первый комментарий.

Я кивнул и улыбнулся.

— Конечно, охренеть. Золотой Мальчик даже забыл о предстоящей битве с Темным Лордом, влюбился и думать ни о чем другом просто не может! Ужас.

Джордж ухмыльнулся.

— С Малфоем будем вдвоем разговаривать.

— Ты пойдешь со мной?

— Знаешь, мы ведь редко по отдельности, — он мило улыбнулся и взял меня за руку.

— Пойдем, я покажу тебе… — он потащил меня в ванную. Мы встали напротив зеркала. Он обнял меня и прошептал на ухо:

— Фред, посмотри. Посмотри туда. Мы же братья, смотри, как мы похожи.

Я увидел в наших глазах одинаковый задор, мы были как две капли воды. Я знал это с рождения. Некоторые считают эгоизмом то, что близнецы влюбляются друг в друга. Мол, внешность одинаковая, мы просто любим каждый сам себя. Но я то знал точно — мы были очень похожи, но все таки разные. Я любил Джорджа не из-за внешности, то есть конечно он был красавец, я всегда считал, что у него улыбка была гораздо красивее моей…Я любил его за многие вещи, которые никому не объяснить. И даже если бы удалось, никто не понял бы…Я рассматривал нас минут пять, он терпеливо обнимал меня, прижавшись щекой к моему плечу. У Джорджа было более худое и угловатое лицо, волосы были длиннее... Меня выдавали эти противные пухлые щечки и шрам на левой брови. Я даже не помнил, откуда он у меня.

— Фред, ты видишь, да? Видишь?

Я кивнул. Почему-то даже не хотелось шутить над абсолютно тупым вопросом моего брата.

— Я совсем не зря остался. Если бы я уехал, точнее если бы мы уехали, то я бы навсегда потерял тебя. Я знаю, что не простил бы себе такого, — вдруг сказал он серьезно.

Я развернул его к себе, оторвавшись от зеркала, и взглянул ему в глаза. Светло-рыжие ресницы, такие красивые…Они точно не как у меня. Он еле заметно улыбался.

— Я люблю тебя, — с этими словами он поцеловал меня, заставив меня сесть на край ванной от неожиданности. Он обхватил мою шею руками, углубляя поцелуй, и уселся на меня верхом. Я отстранился и увидел его обиженный взгляд.

— Джордж, — сказал я, выравнивая дыхание, — ты осознаешь, что творишь?

Он кивнул.

— Точно?

— Абсолютно точно.

Я улыбнулся и коснулся своими губами его.

— Тогда я тоже тебя люблю, — я обвил руками его тело, оно медленно выгибалось навстречу моему. Он подобрался губами к моей шее и оставил там один огромный красный след. Я сжимал его плечи цепкими пальцами и тихо скулил от наслаждения. Он убрал руки с моей шеи и принялся целовать меня, расстегивая рубашку — медленно, пуговицу за пуговицей. Его холодные руки мягко прикасались к моему разгоряченному телу, лаская, гладя…Я забрался под его футболку, медленно перебирая пальцами под ней. Он вдруг стащил ее, а потом и рубашку с меня, лишь на секунду оторвавшись от моего рта. Я не выдержал этой пытки и упал назад, больно ударившись головой об стену. Он притянул меня обратно и каким-то необъяснимым образом взвалил на руки и, топча уже босыми ногами наши вещи, направился в комнату и повалил меня на кровать. Оказавшись надо мной, он приподнялся на локтях и для чего-то вспомнил:

— Фред, — его голос звучал взволнованно, — а как же Брайан?

Я даже забыл кто это и молчал, казалось, целую вечность.

— Нет никакого Брайана, — Мерлин, а что я мог еще сказать. Не дав ему времени удивиться, я притянул его к себе и поцеловал вновь. Я был давно возбужден и не хотел обсуждать то, что, оказывается, волновало моего брата, видимо, долгое время. Он одним рывком стащил с меня штаны вместе с трусами. Я дрогнул на секунду. Мне было по-настоящему страшно. Я хотел его, да, я любил его, но мне было страшно. Все-таки он мой брат…Это было странно, по меньшей мере. Я был уверен, ему тоже страшно, но он вел себя уверенно, меня это радовало. Он сам снял с себя штаны, потом стащил трусы и распластался на мне, запустив пальцы мне в волосы. Оторвавшись от моих губ, он резко перевернул меня на живот и уселся верхом, приятно касаясь своим членом моих ягодиц. Сердце бешено стучало, я раздумывал, был ли у него опыт с мужчинами, но его руки вернули меня на седьмое небо. Правой он водил по моему позвоночнику, а указательным пальцем левой проник внутрь, растягивая меня. Его губы касались моей спины, нежно и требовательно. Он подключил второй палец, затем третий, и тут я не смог сдержать крика. Молотя кулаками по кровати, я стонал, сжимал в руках простыни и требовал, просил…Он что-то шептал, но слов я не слышал. Потом Джордж убрал пальцы и вошел в меня. Я сам насаживался на него полностью, до самого основания. Он начал двигаться во мне. Я выгибал спину, прерывисто дышал и чувствовал, как его ногти царапают мою спину, как он увеличивает темп, касаясь простаты с каждым толчком.

Если в вашей жизни когда-нибудь случались чудеса, то вы поймете, какого было мне. Мы ведь были такие одинаковые, такие близкие, родные, мы даже кричали хором и с одной и той же интонацией, мы кончили вместе, в один момент…Он слез с меня и лег рядом, перебирая пальцами мои волосы, теребя мочки моих ушей. Я лежал, закрыв глаза, не в силах взглянуть на его потное лицо, не в силах посмотреть ему в глаза. Когда наше дыхание выровнялось, он неожиданно крепко прижал меня к себе и устроил подбородок на моем плече. Он тихо и мягко рассмеялся.

— Кто бы мог подумать, — сказал он.

— Я бы мог, — ответил я и тоже улыбнулся, чувствуя как он трется своей щекой об мою.

Он перестал меня обнимать и лег рядом, я открыл глаза и увидел его улыбку. Самую прекрасную на свете улыбку.

— У тебя такие чудесные веснушки, — сказал я зачем-то.

— У тебя тоже, — он все еще улыбался. Потом он вдруг сказал, — то есть не было никакого Брайана?

Я кивнул.

— Был только ты, — Мерлин, с чего я взял, что сейчас самое время раскрывать ему все карты. Но он хмыкнул:

— Я так и знал.

— Чтооо? — мне почему-то стало невероятно смешно, и я усмехнулся, пряча лицо в ладонях.

— В смысле я не знал, что ты врешь про Брайана, но я подозревал, что ты любишь меня.

— Я так и знал, — ответил я и разулыбался как полный идиот. Пришла моя очередь произносить эту тупую фразу.

— А ты знал, что я думал, что у тебя есть парень и поэтому не решался даже пристать к тебе?

— Я это понял, когда ты спросил о нем некоторое время назад, — ну правда же.

Он улыбнулся и поцеловал меня в лоб.

— Мы глупые, Фред, мы такие глупые.

Я кивнул и зажмурился. Казалось, что я попал в сказку. Такие моменты в жизни нужно ценить.

— Я впервые в жизни чувствую себя таким счастливым, честное слово, — сказал он и взял меня за руку. Меня удивляло это, признаться, я помню его радостное лицо в день его свадьбы.

— Даже когда я женился на Анжелине, я не был так счастлив, как сейчас.

— Если ты не прекратишь читать мои мысли, я убью тебя, правда, убью.

Он улыбнулся, потянулся за одеялом и накрыл нас с головой. На улице смеркалось, и я еле различал его лицо под тяжелой тканью.

— Спи, Фредди, спи.

И я уснул почти сразу. Его дыхание приятно щекотало и успокаивало.

* * *

Что нужно еще для счастья, если мы проспали необъяснимым образом завтрак и потом дружно собирали по комнате и ванной наши вещи. Впервые вместе стояли у зеркала и брились-причесывались-чистили зубы, отмечая наше разное или одинаковое поведение. Я взял ножницы и подошел к Джорджу.

— Я хочу, чтобы ты был еще больше похож на меня.

— Нееет, я так долго отращивал их, ну нееет.

Я ничего не ответил и просто поцеловал его. Теперь его уговаривать стало гораздо легче.

— Хорошо, режь, только аккуратно, — кивнул он и закрыл глаза. Я орудовал ножницами, пытаясь сделать такую же прическу, как и у меня. Вышло недурно.

— Можешь открывать глаза.

Он послушался и взглянул на себя в зеркало.

— Теперь я буду видеть в отражении тебя, — он улыбнулся и поцеловал меня, — это потрясающе.

Мы шли по коридору в поисках Драко, взявшись за руки. Была суббота, никаких занятий, можно отделаться от Малфоя и спокойно идти гулять в Хогсмид.

Драко шел нам навстречу из Большого Зала с Крэббом и Гойлом.

— Драко! — окрикнул его Джордж. Он пренебрежительно взглянул на нас и остановился:

— Чего вам?

— Поговорить надо. Это важно. И дружков своих отправь. Пусть пасутся без тебя, — требовательно сказал я.

Драко кивнул своим товарищам и они, что-то живо обсуждая, пошли прочь. Блондин подошел к нам и поднял на меня глаза. Мы все еще стояли, держась за руки. Он фыркнул и спросил:

— Чего вам, парочка геев?

— Надо же, сразу к делу, — улыбнулся Джордж. Мы отошли к стене, и я прошептал:

— Ходят слухи, что в тебя влюблен Поттер. Это правда или чужие шутки?

Драко был удивлен.

— Слухи? Какие слухи?

Отлично. Значит, он не хотел издеваться над Гарри.

— Мы только что сказали какие, нужно внимательнее слушать, — ответил Джордж.

Драко кивнул.

— Вы, два рыжих сплетника, не трогайте меня, я ничего подобного не слышал и не знаю, с чего вы взяли этот бред.

— Слухи — вещь хитрая. Их кто-то распространяет.

— Точно не я, мне это не надо. Знайте, то, что плетут или плели про меня и Га… — он замялся, — Поттера, глупости. Такого быть не может.

Мы дружно кивнули и ушли. На улице немного похолодало, мы накинули магловские куртки и выскочили за дверь, хохоча что есть мочи.

— Мне кажется, или наш Драко влюбился? — сказал я, опираясь на плечо брата, не в силах ровно идти.

— Думаю, да. Это таааак милооо, — протянул Джордж, — нужно будет рассказать Гарри.

* * *

Поттера, Рона и Гермиону мы встретили в «Трех Метлах». Я шепнул брату на ухо, что, видать, мы все пропустили, и Гарри уже поговорил с Роном. Быстро они помирились. Джордж только улыбнулся и направился к столику, за которым сидела Золотая Троица.

— Привет, ребята, — хором сказали мы.

— Гарри, пойдем, нам нужно тебе кое-что сказать.

Он послушно встал со стула и отошел в сторону.

— Гарри, тебя любит Драко. Он никаких слухов не распространял и чуть не назвал тебя по имени.

Поттер стоял и улыбался, как идиот.

— Скажи хоть что-нибудь, — не выдержал я.

Он молчал, потом он махнул рукой друзьям за столиком и со свистом выбежал из «Трех Метел». Мы с Джорджем стояли в обнимку и смотрели ему вслед с лицами, выражающими удовлетворение.

— То-то еще будет, — сказал Джордж и повернулся ко мне.

— Угу, — протянул я и поцеловал его.

Лица Гермионы и Рона в этот момент надо было видеть. Плевать. Все вокруг счастливы. Мы все разрулили. Мы молодцы. Нам можно.

Мы с Джорджем лежали в обнимку под одеялом в одних трусах, я прижимался грудью к его спине, гладя его по волосам левой рукой, а правой обхватив его. Он сжимал мою руку, наши пальцы переплетались.

— Мы пойдем ужинать или нет? — прошептал он настойчиво.

— Смотря, чем мы можем заняться вместо этого, — я дышал ему в затылок.

Он тихо рассмеялся и развернулся ко мне.

— Ну, не знаю, например.., — он обхватил мою шею руками, притянул меня поближе и поцеловал. Страстно и нетерпеливо. Я прижался к нему еще сильнее. Он оторвался от моих губ:

— Ты знаешь, я проголодался.

Проклиная своего брата и мой вставший член, я злобно посмотрел на Джорджа, который уже натягивал штаны. Лично я вылезать из кровати не собирался.

Он сел рядом и опять поцеловал меня.

— Пошли, я не хочу ужинать без тебя. А потом все что угодно. У нас впереди вся ночь. Сейчас встретим Гарри, поймаем пару удивленных взглядов нашего Рона и повеселимся. Пойдем.

Я вспомнил, что мы поцеловались на глазах у младшего брата и его девушки, и меня слегка передернуло. Я сумничал и сразу после этого утащил Джорджа из «Трех метел».

— Нет, я не пойду. Нет…Рон. Он ведь распереживается опять. Только он оправился после новости Гарри, а тут еще и мы с тобой. Лежит, небось, уже в больничном крыле и пьет успокоительные.

Джордж улыбнулся и бросил мне на кровать штаны из шкафа.

— Надевай и пойдем. Наша очередь объясняться.

Я нехотя оделся и поплелся за чересчур счастливым братом, опустив голову.

Повезло нам или нет, но мы пересеклись с Роном уже в коридоре. Он испуганно посмотрел на нас и ускорил шаг. Гермионы не было рядом, я удивился.

— Рон, подожди, — сказал Джордж. Мерлин!.. Идиот… Ну заче-ем.

Рон остановился и оглянулся на нас.

— Слушай, Рон, давай я все тебе объясню.

— Не надо. Понятно без слов. Я только надеюсь, что у нас это не генетическое, — он отвернулся и пошел прочь.

— Пожалуйста, Рон, подожди, — тут уже мне стало обидно.

— Что-нибудь еще? — он взглянул на меня, пряча волнение.

— Не бойся нас. Так бывает, понимаешь. Прости, мы никогда не врали тебе, не думай даже, просто… Сами недавно поняли это, — сказал я и замолчал.

— Рон, тут ничего не поделаешь. Просто мы твоя семья, нас придется принять такими, какие мы есть. Мы не перестали быть нами. Мы все те же. Понимаешь? Не бойся нас, это больно видеть, — продолжил Джордж.

— «Больно видеть» — это когда все вокруг становятся педиками! — злобно отрезал младший брат. Он не уходил. Теперь он был обижен, но стоял на месте, ему не хотелось бежать от проблем.

— С Анжелиной я поговорил, она все поняла, — соврал Джордж, — я хочу, чтобы и ты нас понял.

— А ты представь на секунду, какой это удар для Джинни?! — почти закричал Рон.

Джордж виновато опустил голову.

— Рон, слушай, мы с ней поговорим, я обещаю тебе. Просто мы с Джорджем… Нашли себя что ли. Вернее друг друга. И ни ты, ни Джинни, ни кто-либо другой не остановит нас. Жизнь такая штука…

— Бла-бла-бла! — прикрикнул Рон и ткнул в меня пальцем, — вы не просто два гея! Вы братья! Мы все с детства приучены, что семья — это святое! А вы…Это отвратительно! — с этими словами он развернулся и убежал.

— Мы и твои братья тоже! — крикнул Джордж, но Рон уже его не слышал. Я обернулся и посмотрел на брата. В его глазах блестели слезы. Я обнял его.

— Эй, ну ничего. Он успокоится, это же Рон.

— Нет, Фредди, теперь мы извращенцы. Я надеюсь, у него хватит ума не говорить маме с папой. Это ведь убьет их, — Джордж расплакался, — я болван. Я не задумался ни на секунду, что будет с родителями и с ними со всеми…

Я гладил его по плечам и чувствовал, как сам уже не сдерживаю слез.

— Я тоже не задумался.

* * *

Мы с Джорджем пятый раз перечитывали письмо от Билла.

«Дорогие Джордж и Фред! Простите меня, что разболтал все Анжелине про то, что вы уехали, я не думал, что нельзя этого говорить.

Искренне Ваш, Билл.»

— Ну что, Фред, нам нужно им сказать, я считаю.

— Ты уверен?..

— Надо, Фредди, надо…

— А если мы расстанемся… — я осекся, Джордж удивленно взглянул на меня. — Если мы расстанемся, а все наши будут знать, что мы геи, мы ведь никогда…не докажем обратное.

— Ты собирался всю жизнь скрывать свои наклонности?

Я сглотнул.

— Собирался. Ото всех, кроме тебя. Видишь, что творится. А знают только Рон и Билл. Чарли с Перси будут в жутком шоке, и я уже чувствую, что вся семья отвернется от нас.

— Думаю, такое может быть… Но мама нас не бросит. Это же мама.

— Я с рождения привык, что нас много, что мы вместе, ни за что не переживу, если они перестанут любить нас.

Джордж вздохнул и приобнял меня.

— Мама поймет — это самое главное. Рон утихомирится, надеюсь. Джинни… Джинни надо будет все рассказать, но не сейчас. А так как рассказывать будем всей семье, и ей в том числе, все это нужно отложить. На месяц, может на два.

— А Рон все это время будет на нас смотреть, как на … не знаю на кого! — я закрыл лицо руками.

— Главное, чтобы все нас выслушали. Даже Чарли и Перси.

— Перси будет в бешенстве. Он будет читать нам лекции о правопорядке, запретит нам преподавать в Хогвартсе, еще что-нибудь придумает.

— Надеюсь, все обойдется. С Роном поговорим в ближайшее время обязательно. Так это оставлять нельзя. Я надеюсь, что он больше никому и вправду не расскажет, — сказал Джордж и сложил письмо в четыре раза. Мы давно отправили сову Билла к нему домой, решив ничего не отвечать. Собственно, писать было действительно нечего.

— Джордж, прости я на секундочку, — я освободился от его рук и аппарировал в Лондон.

Зайдя в ближайший магазинчик на переулке, чье название я никак не вспомню, я купил себе пачку магловских сигарет и присел на скамейку в скверике. С силой затянувшись, я уставился на закатное солнце и стал вспоминать лица родителей, братьев, сестры, мысленно придумывая, как и что я буду им говорить, как смогу с чистой совестью быть вместе с Джорджем, чувствуя, что все они до единого навсегда изменили отношение к нам. Конечно, нужно было уметь быть счастливыми вопреки всему, но сейчас размышления о предстоящей, пусть не скоро, беседе с родственниками, приводили в отчаяние. Я курил эти противные сигареты первый раз за три месяца, хотелось сойти с ума от собственной ничтожности. Я всегда считал, что самое худшее — это когда тебя не признают в собственной семье. Мои опасения начинали сбываться.

Я докурил и вернулся к Джорджу. Он спал, закутавшись в одеяло. Либо не переживал вовсе, либо слишком переживал. Я вздохнул и прилег рядом с ним. Я до утра слушал его дыхание и смотрел на его ресницы и нос, усыпанный веснушками…А потом уснул и сам.

* * *

В воскресное утро, я открыл глаза и увидел Джорджа, сжимающего в руке очередное письмо. Я подскочил на кровати и окликнул его. Джордж молчал и вчитывался в послание. Я завертел головой и увидел сову Анжелины.

— Джордж, что она написала? Джордж.

Он повернулся ко мне и ни с того, ни с сего чмокнул меня в нос.

— Читай.

«Дорогой Джордж. Мы разводимся. Счастья тебе в твоей школе, с твоим братом. Пусть у вас все будет хорошо, а я поеду к Чарли, мы давно встречались, теперь я могу говорить тебе правду. В Румынии у него небольшой домик и драконы. Знаешь, как там красиво! Ты ведь был у него, да? Удачи тебе и прости за все.

Твоя Анжелина.»

— Джордж, это хорошо или плохо? — спросил я и взглянул на него. Он улыбнулся:

— Хорошо то, что мы вдвоем. Хорошо то, что я был прав. Плохо то, что это был Чарли.

Я вздохнул.

— Да уж, с его стороны это по крайней мере странно.

— Так что его счастье, что я гей, — прокомментировал Джордж и упал на кровать, — пойдем на завтрак и гулять.

Я кивнул.

На завтраке вместо Снейпа рядом с Драко примостился Гарри, он уплетал кашу и весело беседовал с Малфоем. Весь факультет Слизерин был явно в небольшом, мягко говоря, шоке.

Мы сели рядом с Гарри и пожелали ему и Драко доброго утра. Молодые люди дружно кивнули и улыбнулись.

Я прошептал Гарри на ухо, пока Драко отвлекался на Крэбба:

— Ну как, я смотрю у вас все хорошо?

— Да, Фредди, пока что да. Я тебе все потом расскажу.

Я кивнул.

— А куда вы дели Снейпа?

— Он увидел, что я приближаюсь к столу Слизерина и улизнул, — Гарри хихикнул и повернулся к Малфою.

* * *

— Гарри, мы тебя слушаем, — сказал Джордж и уселся на пока еще зеленую траву на лужайке. Мы с Гарри сели рядом, и я положил голову на плечо брату.

— Я прибежал вчера в Хогвартс, и пока мчался по коридору, столкнулся лоб в лоб с Драко, — Поттер улыбнулся, — я наскоро выпалил, что люблю его и поцеловал. Он даже ничего не ответил и просто потащил меня в туалет. Опять. Там мы поговорили. Он, оказывается, знал о моих отношениях со Снейпом от самого профессора. Он говорил, что Северус был влюблен в меня. Я слабо верю в это, но неважно. Суть в том, что я долго объяснялся Малфою в любви, и он молча все это слушал. А потом потащил меня в кабинку и…

Я удивленно приподнялся.

— Да, Фред, я вижу выражение твоего лица. Он отсосал у меня, сам, молча, не говоря ни слова, — Гарри покраснел. Мы с Джорджем сидели и не могли ничего сказать. Драко оказался не таким, каким мы привыкли его видеть. Гарри продолжил:

— А потом он выпроводил меня и так же молча захлопнул дверь. Утром, перед завтраком он разбудил меня. Я, кстати, до сих пор не знаю, как он попал в нашу спальню. Мы гуляли вместе целый час, он старался выпытать у меня, чем он мне понравился… — Гарри почесал затылок, — мне пришлось рассказать. А потом он обнял меня и сказал, что я хороший. Вот. И мы пошли завтракать.

Мы с Джорджем хором выдохнули и сказали:

— Гарри, это чудесно, ты молодец, правда. А что ты сказал Рону?

— Я сказал ему все то, что обещал. Что я его не обманывал, что поговорю с Джинни, что я все тот же Мальчик-Который-Выжил и прочее. Получилось убедительно. Кстати, а почему Рон весь вчерашний день и сегодняшнее утро такой убитый? Вы не в курсе?

— Мы в курсе, к сожалению, — сказал я и протянул Гарри письмо Билла.

— Но…Что это значит? — удивленно спросил Гарри, когда дочитал.

— Мы поцеловались на глазах Рона. Вчера. В «Трех Метлах», — сказал Джордж. Гарри сидел и моргал.

— Ужас, — отрезал он наконец. Ужас.

Каждое утро в течение недели наблюдать за Малфоем и Поттером, которые необъяснимым образом ссорятся не понятно из-за чего и кого, а потом успокаивать Гарри за бутылочкой виски после ужина, это, знаете ли, выматывает. Да еще и Рон обходит нас за два километра, опустив голову и почти бегом…Джинни, слава Мерлину, мы попались на глаза только два раза на этой неделе. Мило поздоровались и прошли мимо. Надо сказать, все это было тяжело. У нас совершенно не хватило времени даже друг на друга, потому что ноющий Поттер и подготовка к нашим занятиям отвлекали нас и утомляли. Мы даже засыпали мгновенно, в обнимку, правда, но ничего больше…

Итак, наступило очередное воскресенье. Мы не стали идти на завтрак и решили выспаться. К полудню послышался стук в дверь. «Опять этот Поттер», — подумал я и продрав глаза, сел на кровати. Джордж спал.

— Войдите, — крикнул я гостю.

В комнату осторожно протиснулась голова с длинными черными волосами.

— Пр…профессор, — промычал я уставился на него.

— Можно? — спросил он непохожим на него голосом.

Джордж поднялся на локтях и зевнул.

— Пр..Профессор? — спросил он тоже, что и я, глядя в глаза какому-то забитому Снейпу, — с вами все хорошо?

— Доброе утро, — сказал Северус и сел на ближайшее кресло.

Джордж вопросительно посмотрел на меня и сладко потянувшись, сел на постели, скрестив ноги. Слава Мерлину, он был в трусах.

— Джордж, Фред…Я долго думал, к кому мне обратиться. У меня нет друзей, нет родственников. Я пришел к вам потому, что вы, наверняка, сможете понять меня.

— Профессор, вы удивляете нас. Вы нервничаете, — заметил мой брат, слегка улыбнувшись. Я ткнул его в бок.

Снейп откашлялся и продолжил:

— Вы знаете обо мне и Гарри?

Я кивнул и удивленно посмотрел на Снейпа, а потом на Джорджа.

— Можно спросить? — произнес профессор.

Я снова кивнул.

— Откуда? Кто вам сказал?

— Мы здесь что-то вроде психологов. Гарри нам сам рассказал.

У Снейпа расширились глаза.

— Я… Я думал, вы слышали, что болтают по всей школе.

— Болтают?! — хором воскликнули мы.

— Драко распустил слух о моих отношениях с Поттером. Слух оправдан. Я, видите ли, имел неосторожность поделиться с Малфоем своими переживаниями. Но он, как всегда, повел себя, как свинья. Он сблизился с Гарри, а потом подставил и его, и меня, — Снейп замолчал.

Мы с Джорджем внимательно изучали выражение его лица и были очень удивлены такой вот откровенной речью Северуса. Я знал, что мой брат думал тогда тоже, что я. Мы оба разочаровались в Драко. Он был неисправим.

— Что именно сказал вам Гарри? — внезапно спросил Снейп.

— Врачебная тайна, — заявил Джордж и подложил подушку под спину с очень довольным видом.

— Но мне это важно, — в глазах Снейпа еле-еле читалось волнение. Мне даже стало его жалко.

— Профессор, как бы мы к вам не относились, это не наше дело и не наша тайна, — Джордж гадко любовался нервным Северусом, хотя Гарри ничего нам особенного не говорил.

— Ладно, — он не стал настаивать, — просто…Так случилось, что я влюбился в этого мальчишку, — Снейп опустил глаза в пол и завертел в руке палочку. Джордж закрыл лицо руками, чтобы не расхохотаться. Мне почему-то было не смешно. «Любовный треугольник, о Мерлин!» — подумал я и вздохнул.

Профессор встал с кресла и стал мерить комнату шагами. Это напомнило мне годы учебы в Хогвартсе и его уроки: надменная походка, грозный задумчивый взгляд в пустоту…

— Он бросил меня, этот Золотой Мальчик. Странно это было с его стороны. Но он любил Драко, я знал об этом. Он сказал мне…

Мы с Джорджем опять переглянулись и недовольно почти неслышно фыркнули.

— Драко свинья, а бесконечно влюбленный в него Гарри, наверняка не замечает этого. А я ведь поклялся его защищать с самого его рождения…

И тут распахнулась дверь и в комнату, запыхавшись, влетел ошарашенный чем-то Гарри. Он увидел Снейпа, который смотрел на него широко распахнутыми глазами.

— Я..Я зайду попозже, — промямлил Поттер и попятился назад.

— Погоди-ка, — заявил профессор и схватил его за руку, — мы как раз о тебе говорили.

— Обо мне? — удивленно спросил Гарри, пытаясь высвободиться.

Джордж положил голову мне на плечо и прошептал:

— Смотри-смотри…

Профессор, как будто оправдывая ожидания моего брата, не дав Гарри опомниться, притянул его к себе и поцеловал.

— Снейп! Мать твою, отвали! — взревел Гарри, молотя кулаками по груди профессора и вырвавшись, убежал.

Северус самозабвенно вытер рот рукавом мантии.

Джордж давился от смеха. Снейп сел на стул и нагло поинтересовался:

— У вас сигаретки нет?

Мой брат что-то промычал, я вытащил из кармана магловскую пачку сигарет и протянул ее Снейпу, игнорируя удивление Джорджа.

— Спасибо, — профессор вытащил папиросу, раскрыл окно нараспашку и закурил, гордо всматриваясь вдаль.

— Знаете, — протянул он, — мне как-то фиолетово. Захотелось, поцеловал. Какие проблемы? И что это он так бесится?

— Я надеюсь, это был риторический вопрос, — Джордж зевнул.

— Я пришел, собственно, чтобы вы помогли мне…Чтобы научили меня…Как мне… — профессор замялся, — отбить Гарри у блондинчика?

Я хихикнул

— Ну, Драко я угрожать не буду. Я просто хочу этого очкарика, понимаете, хочу, чтобы он был моим.

Джордж рассмеялся и сказал:

— Пр…ха-ха…Прости-теее.. Не… не удреж-ж-жжался.

Профессор бросил на нас презрительный взгляд. Джордж сполз на пол, пытаясь не рассмеяться еще больше, зажал себе рот рукой.

Снейп был готов взорваться от гнева, но он мужественно держал себя в руках. Ему явно нужна была помощь.

— Послушайте, — сказал я, посмотрев ему в глаза, — Гарри любит Драко, вы любите Гарри…Либо вам нужно сказать Поттеру, что Малфой его использует, либо… Либо послать это все далеко и надолго, профессор.

— Я не отступлю, — Проклятие! Это звучало так, будто это произносит герой Магического Мира, сам Гарри Поттер, который собирается одержать победу над Темным Лордом и Пожирателями, а не так, будто это говорил пристарелый Зельевар, который стоял и курил магловские сигареты в стенах Хогвартса и на самом деле убивался горем…

Я кивнул и подошел к нему.

— Северус, — сказал я настойчиво, мерзко улыбаясь ему в глаза. Он опешил от моей наглости, но промолчал, — ты пойдешь и поговоришь с Драко. И перестанешь ныть, и будешь идти до конца, — я выхватил у него сигарету и затянулся.

— Ты прав, Фред, чертовски прав.

Я удивленно посмотрел на Снейпа. Я прав! Я прав?! Я ПРАВ?!

Я закашлялся и вернул ему сигарету.

Джордж развалился на диване, довольно прихлебывая огневиски и наблюдая за нашей дискуссией.

— Фред, я не говорил этого никогда, но Гарри с самого его рождения, не говоря уже о смерти Лили… Был для меня кем-то безумно важным, дорогим, близким. А теперь я могу быть уверен, я люблю его. И, знаете, говорите вы оба все, что угодно, я сую свою гордость куда поглубже.

Я обернулся на брата. Он улыбался. Кивнув Снейпу, я спросил:

— Так вы поговорите с Драко?

— Будь он просто моим учеником…Но ведь он сын Люциуса. Он меня заавадит, если узнает, что угрожал его отпрыску.

— Что будешь делать, Сев? — спросил Джордж и одним глотком осушил еще один стакан виски.

— Буду говорить с Гарри, — Снейп пожал плечами и потушил сигарету о подоконник. Он сложил руки на груди, учтиво кивнул сначала мне, потом Джорджу и направился к двери. У самого порога он остановился и резко бросил:

— Я вас зааважу сам, если хоть кто-нибудь узнает о нашем разговоре. Если хоть кто-нибудь узнает, что я доверяю таким как вы, — его лицо опять стало злобным. Он ушел.

— Болван, — заключил Джордж, допивая бутылку.

— Болван?! — переспросил я и нагнулся к нему, опираясь руками на подушки.

— Конечно. Как можно в его возрасте влюбиться в ученика?

— У Гарри глаза Лили… — ответил я, — и потом, какая разница, в каком возрасте влюбляться и в кого?

— Педофилия, фу, — отрезал Джордж и отвернулся от меня.

Я улыбнулся.

— Ага, а в родного брата — не «фу»?! — я запустил руку ему в волосы и притянул его губы к своим. Он ответил на мой поцелуй, обвив ладонями мою шею. Я сел на брата верхом и прижался пахом к его животу.

— Ну, может быть ты и прав, — произнес он, оторвавшись от моих губ. Он скользнул пальцами по моей спине, потом по бокам, груди, животу. Его руки были холодными, я вздрагивал от этих прикосновений, целовал его, оттягивая резинку его трусов. Он подался вперед и, крепко обхватив меня, кинул на кровать. Я лежал на спине, все еще схватившись за его трусы. Он нагнулся ко мне, покрывая поцелуями каждый миллиметр моего тела, он укусил меня за мочку уха, подобрался языком к ушной раковине, щекотал, дразнил…Мерлин, откуда он знал, что это так приятно! Я стягивал с него ненужный уже предмет одежды, обнажая его возбужденную плоть. Он же, не прекращая целовать мои уши, шею и ключицы, последовал моему примеру. Потом он отбросил наше нижнее белье подальше и закинул мои ноги себе на плечи. Я готов был с ума сойти от такой позы. Он вцепился пальцами в мои бедра и резко, без подготовки, вошел в меня. Я вскрикнул, но вскоре боль сменилась восторгом. Все это было так привычно, так обалденно и правильно, что я пребывал в экстазе только от осознания того, что мой брат — идеал моих мечтаний. Он быстро задвигался внутри меня, а я метался по простыне, сжимая в руке собственный член, требовавший немедленной разрядки. Второй рукой я сминал остатки постельного белья, тяжело дыша. Я стонал каждый раз, когда Джордж с силой входил меня, и насаживался на него по самое основание. Его волосы прилипли ко лбу, глаза он зажмурил, и почти в кровь расцарапал мои бедра.

И как в прошлый раз, кончили мы вместе, хором застонали и распластались по кровати. Я не мог сказать ни слова, просто прижал Джорджа к себе и гладил по волосам, чувствуя, как его сердце колотится в такт моему. Наши пальцы переплетались. Он сказал тихо, почти губами и закрывая глаза:

— Послушай, как бы не получилось там с семьей, что бы они не сказали…Ты мой самый близкий человек, навеки, слышишь?

Я сглотнул и сжал его руку крепче.

— Я знаю… — и это был самый правильный ответ, я действительно знал. Если бы я сказал что-нибудь из разряда «я люблю тебя», то испортил бы всю красивую картинку.

Он открыл глаза и поцеловал меня в нос.

— И еще. Я ни за какие деньги, желания и вещи никогда не простил бы себя за то, что потерял такие прекрасные веснушки. У тебя их больше…

Я задумался. Может быть, действительно у меня больше. Кто знает. Наверное, ему виднее. Я чмокнул его в щеку и достал из под кровати смятое одеяло. Накрыв им наши ноги, я снова прижался к брату и приказал ему спать. Он театрально захлопнул веки и захрапел. Но после того, что я никак не отреагировал, он задремал. Я минут пять слушал его размеренное дыхание, потом устроился поудобнее у него на груди и тоже решил поспать перед обедом.

Дурацкий Снейп…

— Пошло оно все к черту, — ругался Джордж, судорожно запихивая все, что было в шкафу в два красных чемодана. Я продрал глаза. Было утро понедельника.

— Что ты делаешь? — изумился я.

— Что МЫ делаем.

— Хорошо. Что мы делаем?

— Сматываемся. Меня достали все эти слизеринцы, вечно ноющий Гарри Поттер. Сидит все в печенках.

— Но… — попытался возразить я.

— Никаких возражений! — рявкнул брат и захлопнул дверцу шкафа.

Я молча наблюдал за тем, как Джордж сует в карман палочку и садится рядом со мной.

— Я хочу быть с тобой. Здесь меня все беспокоят, мешают нашим отношениям. Думал, что отдохнем. Фигня выходит.

— Куда мы едем?

— Аппарируем, — поправил меня он.

— Куда? — переспросил я, нахмурившись.

— Наш дом пустует. Мы отправимся туда собирать вещи.

— Зач… — начал я, но Джордж занял мои губы своими, потом отстранился и улыбнулся:

— Доверься мне.

— Фу, как банально звучит! — я сморщил нос. Он взял меня за руку, и мы оказались дома. Там творился истинный бардак, никто не убирался уже недели две. Вспомнив, что Анжелина в Румынии, я откашлялся и уселся на диван в гостиной.

— Сделай мне чаю, — попросил я брата. Он отправился на кухню.

Неужели я действительно сбежал из школы? Оставил всю эту мыльную оперу и сбежал? Ведь они все рассчитывали на меня. Что, интересно, будет делать профессор? И действительно ли Драко так подставил своего нового бойфренда? Вопросы, вопросы. В конце концов, мой брат окончательно сошел с ума, и это не обсуждается. Ведь мы хотели поговорить с семьей…

Джордж вернулся в комнату с подносом и подозвал сову. Я отпил горячего чаю, наблюдая за ним.

— А теперь мы позовем сюда всех.

— Это кого конкретно, интересно?

— Всех. Всю семью. И все им расскажем.

— Джордж, не рановато ли?

Он улыбнулся:

— Чем быстрее мы покончим с этим, тем лучше. — Я решил, что промолчу.

— Отнеси это всей нашей семье, поторопись, — прошептал Джордж сове, вручив ей несколько бумажек с приглашениями. Она улетела в окно. Чай мы пили молча.

* * *

Через час на втором этаже послышался хлопок аппарации, шаги. Я взял брата за руку, но тот тоже нервничал, его трясло мелкой дрожью. Вниз спустились Чарли и Анжелина. Увидев жену, Джордж крепче сжал мою руку, через силу улыбнулся и предложил чаю. Чарли обнял нас по очереди, приговаривая, что «давно не видел младших братцев». Анжелина согласилась на чай. На кухне мы просидели полчаса, спокойным тоном обсуждая развод. Никаких скандалов, ссор… Потом подтянулись остальные. Билл прибыл без Флер, потом явились Рон, Джинни, Перси, мама с папой. Мы налили всем чаю с молоком и усадили всю семью на диван. Билл и Рон недовольно переглядывались, давая друг другу понять, что разговор предстоит нелегкий. Остальные, конечно же, даже не догадывались, что их ждет.

— Ребят, давайте быстрее, — пробурчала Джинни, — профессор Снейп не хотел отпускать меня с урока даже к маме, и даже срочно.

Рон зажмурился. Мы с Джорджем не без волнения встали перед семьей в полный рост. Я облокотился на брата и сглотнул. Джордж сказал:

— Послушайте нас, — наступила тишина, и взгляды устремились на нас, — Все вы, наверняка, знаете, что мы с Анжелиной подали на развод. Но не все знаете почему.

— Потому что ты сбежал! — Анжелина начинала выходить из себя, хотя раньше вела себя спокойно. Джордж покачал головой.

— Вовсе нет. Дело, к сожалению, не в этом. Тут вопрос другой — ПОЧЕМУ я сбежал. Я подозревал, что ты мне изменяешь…

Виноватый взгляд Чарли.

— Но дело не только в этом, так? — ехидно спросил Рон. Это было не в его стиле. Обычно в таких ситуациях он сидел, надув губки.

Мы кивнули.

— Рон говорит так, потому что он в курсе. Билл тоже в курсе, но теперь мы говорим правду вам всем. Это очень трудно, сообщать такие вещи. Мы готовы к чему угодно, вы можете развернуться и уйти, можете перестать с нами общаться. Все в ваших руках. Но это наше решение…

— Сначала мы хотели сбежать или скрыться, — я продолжил за брата, — но потом поняли, что дороже вашего признания и понимания нет ничего на свете.

— Мне надоели эти предисловия, я не хочу разводить оправданий и строить красивые сложноподчиненные предложения, — сказал Джордж, — просто, оно так. Просто так, — он поцеловал меня.

— Можно без показательных выступлений?! — послышался истерический крик Рона. Я обернулся на всех, кто собрался в гостиной и лицезрел наше «признание». Мама уткнулась в плечо отца. Она не плакала, просто отказывалась видеть нас такими. Отец оставался сидеть с лицом истинного игрока в магловский покер, но я знал, что творится сейчас у него в голове. Джинни сжимала руку Рона, который был готов вскочить с дивана и врезать нам. Сестренка была в явном шоке, и рука Рона помогала ей держаться нормально, не плакать, в тоже время Джинни помогала Рону усидеть на месте. Чарли и Перси нервно переглядывались и шептались. Голова Анжелины покоилась на плече Чарли, девушка была в обмороке. Я подбежал к сестре и взглянул на нее, игнорируя бешеного Рональда.

— Джинни, я знаю, как тебе тяжело. Прости нас. Если ты нас не примешь такими, мы поймем.

Джордж откашлялся.

— Мы поймем вас всех, если вы отвернетесь от нас. — Папа взял маму за руку, взглянул на нас злобно и потащил мать наверх. Но она обернулась, вырвалась и кинулась Джорджу на шею.

— Мальчики, я вас все равно люблю. Я…Я напишу потом вам, — сказала она, всхлипывая, и ушла.

Джинни лишь нервно закивала и вытащила Рона из гостиной. Уходя за сестрой, он бросил нам вслед пару нелицеприятных выражений. Билл, Перси и Чарли встали с дивана, оставив на нем Анжелину.

— Вы молодцы, — сказал Билл, натянуто улыбнувшись.

— Извращенцы, — заключил Перси.

— Это, конечно, в мою пользу обернулось, но это отвратительно, — вздохнул Чарли.

— Чарли прав, — подал голос Билл. Чарли обнял Анжелину. Хлопок аппарации. Наверху послышались еще два.

— Простите, ребята, это сложно, — сказал Перси, и они с Биллом ушли на улицу.

Мы снова остались одни.

Джордж ушел наверх, я поспешил за ним. У двери в его с Анжелиной бывшую спальню он остановился и обнял меня. Уткнувшись носом в мое плечо, он сказал:

— Мне нужно побыть одному. Прости. Пожалуйста, прости.

Он ушел и заперся в комнате. Я стоял у двери, как вкопанный. Мы ведь всегда вместе это обсуждали, вместе решали, что делать дальше. В конце концов, Джордж всегда делился со мной переживаниями. Я просидел у его двери почти целый день и думал-думал-думал.

* * *

Когда солнце зашло за горизонт, я все-таки проголодался и решил, что Джордж просто спит. Я поднялся с пола пошел на кухню. Взяв с полки плед, я сел на диван с чашкой кофе, укрыл пледом ноги и задумался. Обо всем в целом. Я не знал, что творится с моим братом, что теперь делать с родителями и семьей, возвращаться ли в Хогвартс, помогать ли Снейпу… Слишком много загадок, вопросов. Спать не хотелось вовсе, я надел плащ и вышел на улицу.

Всего в двух кварталах от нашего дома жил мой друг детства — Артур. Я не видел его около пяти лет. Артур был маглом, самым обычным мальчишкой, с которым мы познакомились давным-давно, в Лондонском зоопарке. Джордж не очень любил этого парня. В детстве мы с братом даже ссорились из-за того, что я слишком много времени уделял Артуру. Потом, когда я стал пропадать в Хогвартсе, я старался держать связь со своим другом, но это получалось плохо. И целых пять лет мы не общались вообще. Я даже забыл о его существовании. А теперь вдруг мне пришло в голову прогуляться до его дома. Самое смешное, что я даже не знал, что он все еще живет там, где жил раньше. Я просто шел, слабо надеясь увидеть его. Я помнил его таким милым мальчишкой, с которым я всегда чувствовал себя чудесно. Он помогал мне, был настоящим другом. Самым лучшим на свете.

Свернув к дому Артура, я подошел к калитке и толкнул ее от себя. Стараясь не шуметь, я подошел к окнам первого этажа и заглянул туда так, чтобы меня никто не видел. В комнате горел свет. Я увидел такой знакомый камин, книжный шкаф, диванчики… В кресле сидела мама Артура — Миссис Грин. За пять лет ее волосы поседели, но лицо оставалось таким же милым. Она была живым свидетелем того, что в детстве мы с Джорджем были разными людьми, у нас не было таких отношений, какие появились во время учебы в Хогвартсе. Отец Артура, милый пожилой мужчина, стройный и улыбчивый, сидел рядом с Миссис Грин. Они пили чай и разговаривали. Мне хотелось войти в этот гостеприимный дом, просить прощения за то, что я бросил общение с Артуром…Но я не мог. Я боялся и стеснялся. В гостиную вбежала маленькая девочка, бойкая и симпатичная. На вид ей было года три, не больше. За ней вошла молодая девушка с длинными белокурыми волосами. Я еле-еле узнал ее. Это была Миранда, соседка Артура. Мы тоже были довольно хорошими друзьями, играли вместе, когда были маленькими. Девочка была блондиночкой с голубыми глазами, явно дочкой Миранды. Только глаза Миранды были ярко-зелеными, а вот голубые были у… В комнату вошел Артур. Он отрастил себе длинные волосы до плеч, которые забирал в хвост. Челка спадала на глаза. Он вырос и возмужал за эти пять лет. Стал самым настоящим красавцем. Поцеловав маленькую девочку в нос, он взял ее на руки. На его пальце блестело обручальное кольцо. Я сразу ощутил эту прекрасную картину семейной идиллии. Как же изменился этот мирок, в котором я провел свое детство! Артур женился, у него родилась дочь. Он, наверное, забыл обо мне так же, как я когда-то о нем. Я сглотнул и взял себя в руки. Уж очень хотелось…

И я поднялся на крыльцо и нажал на кнопку звонка. Дверь дернулась и приоткрылась. На пороге стоял Артур и глядел на меня во все глаза. Потом он опустил на пол дочку и жестом пригласил меня войти. Я слышал, как он закрыл за мной дверь. Потом он произнес:

— Фред? Фред, черт возьми, это ты?

Я оглянулся и, расплывшись в улыбке, кивнул. Артур кинулся на меня и обнял так крепко, как меня не обнимал никто. Он потащил меня в гостиную. Его глаза блестели от счастья, он сжимал мою руку так сильно, как только мог. Все подряд начали меня обнимать и говорить, как рады меня видеть. Давно я не испытывал такого чувства. Чувства, что я кого-то так радую, кого-то почти забытого мной…

Я даже не заметил, как пролетел целый час. Артур вдруг встал из-за стола и поманил меня пальцем. Я пошел за ним, мы поднялись в его комнату. Странно, но внутри нее ничего не изменилось. Даже кровать стояла все та же. Мы сели туда, откинувшись на подушки.

— Рассказывай, — отчеканил Артур и закурил. Я удивленно приподнял бровь.

— А что рассказать? Прошло пять лет, слишком много всего произошло. Лучше спроси меня сам. И делись сигаретами.

Он удивился, протянул мне пачку «мальборо» и спросил:

— Ну вот видишь, я теперь женат, у меня ребенок…Как ты нашел меня и зачем? Как у тебя на личном фронте?

— Ну, я даже не знаю, как сказать тебе. Начну издалека. Хогвартс мы с Джорджем закончили довольно неплохо. Теперь мы совершеннолетние и можем использовать магию.

— Покажи!

Я оглядел комнату и увидел в углу большой том Шекспира. Я самодовольно выудил из-под пиджака палочку.

— Акцио, Шекспир!

Книга влетела мне в свободную руку и я протянул Шекспира Артуру, глаза которого расширились.

— Твоя жизнь такая интересная! Я всегда хотел быть таким, как вы все…

Я улыбнулся.

— Джордж, кстати говоря, был женат целый год и недавно подал на развод.

— А что такое? — взволнованно спросил Артур.

Я замялся и с силой втянул в легкие сигаретный дым.

— Главная новость, — сказал я. — Ты мой лучший друг, ты должен понять меня. Ну или принять. Дело в том, что я гей. И сплю я со своим братом.

Сигарета Артура тлела у него в руке. Он молчал, а его взгляд был изумленно-испуганным. Потом он расхохотался.

— Серьезно?!

Я кивнул.

— Да уж, удивил, — Артур улыбнулся, — ладно, какой есть, Фред. Я слишком скучал. Так вот, зачем ты пришел ко мне?

— Я недалеко отсюда живу с братом. Мы только что рассказали всей семье о наших отношениях, теперь он дома сидит-переживает, а я вспомнил о тебе. Ведь я всегда находил тебя, чтобы поделиться чем-то, когда рядом не было Джорджа.

— Да уж. Но последние годы ты этого не делал.

Я кивнул.

— Знаю, это странно. Прости меня.

— Мне так нравилось получать от тебя сову, потом кормить ее и наблюдать за удивленными взглядами родителей, — Артур расплылся в улыбке. Я обнял его.

— Я буду помнить о тебе, обязательно буду помнить, — пообещал я. — а теперь мне пора. Брат будет волноваться.

Он проводил меня до дверей.

— Я очень скучал, Фред, правда. Спасибо, что пришел. Я буду ждать твоих писем и, стоит надеяться, визитов.

Я кивнул и закрыл за собой дверь.

Джордж спал, дверь в его спальню была открыта. Я забрался под одеяло рядом с ним, обнял его и уснул.

И почему, черт возьми, мне всегда нужен человек, который бы меня спас меня от самого себя.

Утром я проснулся, когда солнечный свет залил всю комнату. Джордж забыл задернуть шторы вечером, и волей неволей пришлось встать с кровати, чтобы сделать это и подремать еще полчасика. Но когда я избавился от докучавшего солнца, то обнаружил, что брата в постели не было. Я занервничал, но уже спустя пять минут обнаружил его внизу. Он завтракал и что-то бурчал себе под нос.

— Где ты был? — спросил он, завидев меня. Никакого тебе: «Доброе утро, любимый». Вот так вот в лоб кидает мне упреки. Я поморщился.

— И тебе доброе утро, — ответил я.

— Я, кажется, задал тебе вопрос. И не надо на меня обижаться. ГДЕ ТЫ БЫЛ? — вдруг вскрикнул брат, и с грохотом опустил чашку с кофе на стол.

Я сел напротив него и нагло улыбнулся.

— Я быстро сотру ухмылку с твоего лица, — начал угрожать мне Джордж. Ему это удалось. Я понял, что он не в настроении, да еще и не с той ноги встал. Такое бывает, когда накануне пришлось так попотеть. Я перестал улыбаться.

— У Артура я был, — ответил я и схватил со стола немытое яблоко.

— Постой, — ответил брат, — у этого смазливого подонка, который подставил мне подножку на соревнованиях в детском садике?

Я поднялся со стула и уставился на Джорджа.

— Я не хочу, чтобы мы ругались из-за него так, будто нам по девять лет. Я пошел к нему, потому что ты заперся в комнате и не впускал меня. А еще, я вспомнил о нем впервые за многие годы и хотел его видеть. Если помнишь, он был моим лучшим другом, им и останется.

— Значит, у того подонка, — буркнул брат, собрал со стола посуду и отправил ее в раковину. Я сидел и жевал яблоко, внимательно всматриваясь в муху, которая ползла по потолку.

Спустя часа два абсолютно молчаливого времяпрепровождения с Джорджем, я вдруг заметил сову на подоконнике. Она долбила клювом стекло окна. Я впустил ее и, наконец, заметил, что это была Букля. На небольшом пергаменте было письмо от Гарри. Я покосился на брата. Он листал магловский идиотский детектив, развалившись на диване. Меня он толи не замечал, толи игнорировал. Я развернул письмо и сел на стул, внимательно вчитываясь.

«Дорогие мои Джордж и Фред, я не знаю причину вашего отъезда, но надеюсь, что она была веская. Рон мне рассказал все о том, что произошло вчера у вас дома. Я думаю, мне стоит сообщить вам, что Джинни…В общем, на ней лица нет. Я не знаю, как и поговорить с ней, ведь я тоже очень виноват, сам по себе… Рон, по правде говоря, готов убить вас и даже не общается сейчас со мной и Гермионой, всю ночь просидев в гостиной Гриффиндора с сестрой. Он не говорил мне пока, что они там обсуждали. Я пришлю вам сову, когда будут новости.

Ваш Гарри.»

— Очень содержательно, — вслух высказался я.

Джордж обернулся на меня и увидел Буклю на моем плече.

— Какие новости у Поттера? — поинтересовался он. Я протянул брату письмо. Когда он вернул его мне, то слабо улыбнулся и заключил:

— Снейп достал меня, я же говорил, он вообще странный.

— Ладно, ему итак не повезло. Мне больше интересно, что теперь будет с сестрой.

Джордж согласно кивнул и грустно опустил глаза.

* * *

Я был рад, что история с Поттером, Профессором и белобрысым хорьком утряслась, но мой брат и семья не давали мне покоя. Джордж четыре дня ходил как в воду опущенный, очень редко разговаривал со мной и игнорировал мои вопросы из разряда: «Мы так и будем сидеть дома?» и «Долго ли нам еще тухнуть в Англии?», «Мы поедем куда-нибудь? Ты же обещал…». Подходить к брату с объятиями или поцелуями было вообще бесполезно. Он был то грустным, то угрюмым, то злым.

По утрам ко мне прилетала Букля с посланием от Гарри. В последнем говорилось, что он вынужден нам сообщить, что отправляется по очень важному делу с Роном и Гермионой. Он просил держать это в тайне, а также сказал, что писать будет раз в месяц, потому что брать с собой сову очень опасно и просил заботиться о Букле и пока что держать ее у нас. Мы против ничего не имели. Теперь нам с Джорджем прибавилось беспокойств, потому что Рон еще пропал вместе с Гермионой и Гарри в неизвестном направлении. Зная все эти их приключения, ничем хорошим это тайное задание закончиться не могло. Еще он бросил Джинни одну в школе, теперь ее никто не мог поддержать, и это было ужасно. Гарри писал, что как всегда, сделает все, что угодно, чтобы не подвергнуть друзей опасности. Он обещал заботиться о Роне. Так же он сказал, что если будет что-то срочное, чтобы мы писали Драко. Малфой, по его словам, все передаст.

Известия были далеко не из приятных. Мы остались без писем Гарри, теперь мы только обменивались приветствиями и дежурными бытовыми фразами. Поговорить с Джорджем я просто-напросто боялся. Прошло еще три дня мучительной неразберихи. И мы получили сову от родителей.

« Дорогие наши близняшки. Мы вас очень любим, как и всех остальных. Если бы мы когда-нибудь могли представить, что откажемся от вас, это было бы бесконечной глупостью и неимоверной дикостью. Мы все обдумали. Ваша новость поразила нас до глубины души. Но во всем нужно искать положительные стороны! Ведь мы, Уизли, никогда не отчаиваемся! Так что, стоит радоваться, что вы стали так близки. Семья — это святое. Так всегда мы вам всем твердили. Честное слово, нам было очень сложно понять вас. Но тем наша семья отличается от других. Мы все очень разные, нас много. И мы не должны терять хотя бы кого-то из нас! Это самое главное. Чем крепче наши узы, тем выше понимание друг друга. Мы надеемся, что обрадовали вас этим письмом. Выше нос. Мы вас очень любим. Приходите на обед завтра. Мы зовем всех-всех. К сожалению, кроме Рона. Он был вынужден уехать. Но его отсутствие нам не помешает нисколько. За Рональда нужно радоваться, он вновь помогает Гарри в его нелегком деле.

Ждем. Целуем. Мама и папа.»

Я прочитал письмо первым, расплылся в довольной улыбке и протянул его брату. Тот отложил письмо спустя три минуты, но улыбки сдержать все же не смог.

— Мы придем завтра в Нору? — поинтересовался я.

— А ты хочешь?

— Очень хочу, — ответил я.

— Придем-придем, — пообещал Джордж и перестал улыбаться.

— Послушай, — обратился я к брату, пока тот кормил папину сову печеньем, — мне кажется, что если завтра мы явимся к родителям угрюмыми, это их слабо обрадует.

Джордж уставился на меня.

— Не волнуйся. Все будет нормально, — заверил он меня и отправил сову в Нору.

Я не стал спорить или возражать.

На следующее утро мы позавтракали, посидели пару часов в удручающей тишине и встали на ковер перед диваном. Я взял брата за руку. Он сжал мою ладонь неожиданно крепко. Почувствовав тепло его пальцев, я на мгновение забылся, настолько это было непривычно и дурманяще.

Вот мы и у входа в Нору. Я по-прежнему не отпускал руку Джорджа, но сейчас он был не против. Мы хором сделали глубокий вдох и толкнули дверь свободными руками. Почувствовав запах маминой стряпни, мы шагнули через порог, аккуратно закрыли за собой дверь и протиснулись на кухню. Мама напевала что-то себе под нос и помешивала в большой кастрюле, очевидно, суп. Я кашлянул и покрепче вцепился в ладонь брата. Мама оглянулась, увидела нас и кинулась нам на шею, приговаривая:

— Дорогие мои, как хорошо, что вы пришли! Я вас так ждала, весь день у плиты.

Мы улыбались, чувствуя крепкие мамины объятия, теплоту и любовь, с которой она к нам относилась. Я теперь был точно уверен, нас приняли. Приняли обратно! Мы все еще члены этой семьи, НАШЕЙ семьи. Я посмотрел на Джорджа через мамино плечо, надеясь увидеть на его лице улыбку, но он плакал, беззвучно и горько, зарывшись маме в волосы.

Когда мы высвободились из маминых рук, он вытер рукавом глаза и вышел из кухни. Я стоял и смотрел на маму. Она молчала и тоже уставилась на меня.

— Что с ним? — наконец спросила она. Я решил, что не стоит рассказывать ей о странном поведении брата. Она могла переволноваться.

— Не знаю. Надеюсь, что он от радости, — бросил я и выбежал в сад. Я нашел там брата, который рыдал, прислонившись спиной к стволу дерева.

— Джордж, — я тряс его за плечи, — Джордж! Что с тобой, эй?

Он лишь всхлипывал, не в силах ответить что-либо. Это были явно не слезы радости. Я давно не видел его горько рыдающим. Настолько это страшно выглядело!

Полчаса я сидел, уткнувшись брату в плечо, и слушал его плач, утирал ему слезы, с трудом сдерживаясь, чтобы самому не разреветься. Потом я кое-как притащил его в дом, где уже собралась вся семья, кроме Рона. Джинни обеспокоенно теребила в руках пустую чашку, предназначенную для чая. Билл сидел рядом с ней, изредка опасливо поглядывая на сестру, будто бы боялся, что она перепугается и убежит. Чарли показывал Перси миниатюрную копию Норвежского дракона. Папа листал газету, сидя большом кресле. Когда мы вошли, все поежились. Братья по очереди протянули нам руки. Мы поздоровались с ними, потом с отцом и сели на диван. Джинни слабо улыбнулась, а потом кинулась мне на шею. Билл покачал головой и затянул хвост на голове потуже, его явно беспокоила сестренка. Джордж выдавил счастливую улыбку, когда Джинни и его стиснула в объятиях.

Я благодарил небеса, что Чарли не привел Анжелину. Уж очень я не хотел с ней видеться. В гостиную пришла мама с подносом в руках. Он поставила его на стол и стала разливать по тарелкам суп. Пахло просто восхитительно. За обедом у всех немного развязались языки. Мы с

Джорджем старались шутить, что нам почти удавалось. Особенно мы обрадовались, когда папа рассмеялся, услышав очередной анекдот про профессора Снейпа.

Обстановка разрядилась. Закончив обед, мы высыпали на улицу. Перси надменно расхаживал туда-сюда, беседуя с отцом о делах в Министерстве. Джинни радовалась, что ее забрали домой в выходной день, чтобы повидаться с семьей. Пока папа и Перси важничали на лужайке, а мама убирала со стола, мы собрались все вместе и сели под большой дуб за домом. Чарли высыпал на траву несколько миниатюрных дракончиков и сказал, что каждый из нас может одного взять себе. Джинни сразу загорелась идеей и схватила Венгерскую Хвосторогу — дракона, которого победил Гарри еще на Турнире Трех Волшебников. Мы поняли мотивы сестры и улыбнулись, переглянувшись. Она еще скучала по Гарри.

— Ладно, Джинни, ты выбрала себе питомца, — сказал Чарли, — Теперь остальные. Ну! Мне не жалко, специально привез.

Я протянул руку и взял Норвежского Дракона. Джордж устало вздохнул и спросил:

— А такой же есть?

Чарли улыбнулся:

— Ну не все же вам иметь одинаковое.

— Ну вооот, — протянул Джордж и вытянул себе Шведского Тупорылого.

— Валлийский Зеленый! — радостно заключил Билл и спрятал дракончика под куртку.

— Китайский огненный шар я оставлю Рону, — сказал Чарли. Я спросил, не сводя глаз со своего дракончика:

— А Перси?

— Он отказался, — Чарли вздохнул.

Тут Джордж достал из кармана пару петард и игриво ухмыльнулся.

— Вы неисправимы! — завопил внезапно подошедший Перси, — мы же давно не в школе!

— Не зуди, — фыркнул я и отметил детские улыбки на лице Чарли и Билла. Джинни была в восторге, она давно не видела наших выходок.

Петарды спустя минуту взрывались одна за другой, образуя красивые искры, картинки. Когда взорвалась последняя, все ахнули. Из ярких вспышек в небе сложились портреты всей нашей семьи и надпись под этим «Уизли — вместе навсегда». Джордж потрудился на славу. Я подбежал к нему и крепко стиснул его в объятиях. Вскоре мы все уже стояли в обнимку, даже Перси. Пришли мама с папой и оба, прослезившись, тоже пристроились рядом и посмотрели в небо. Это, пожалуй, был один из важнейших моментов в моей жизни. Я обожал брата за то, что он так чудесно придумал, но только одно меня беспокоило. Я всматривался в улыбающееся изображение Рона в небе, и мне становилось не по себе. Я думал, что, наверняка, он не простит нас так быстро, как все остальные. Пришло время прощаться. Перси жил с родителями, поэтому попрощался со всеми нами и ушел наверх. Я отметил про себя, что сегодня он был на редкость добрым.

Чарли по очереди обнял нас всех, махнул рукой и аппарировал. Билл поцеловал Джинни, потрепал ее по волосам, улыбнулся, пожал нам руки, обнял маму и тоже отправился к себе с помощью аппарации. Сестра стояла и поправляла прическу. Билл до сих пор относился к ней, как к маленькой, ее это очень бесило. Я подошел к ней, крепко обнял и прошептал: «Спасибо тебе». Джордж последовал моему примеру и поцеловал Джинни в щеку. Папа обязался отвезти ее в Хогвартс. Мы попрощались с мамой и отправились домой.

Бац — мы снова на кухне, взявшись за руки.

— Джордж, — окликнул я брата, когда тот поспешил ставить чайник.

— Ммм? — недовольно протянул он.

— С тобой все в порядке? Ты так плакал…

— Фред, все хорошо. Просто я очень люблю маму. Я всех их очень люблю и распереживался.

— Но..

— Я же сказал, все хорошо. Чего ты привязался?

— Ладно, — ответил я, хмыкнул и сел на стул.

Спустя десять минут в окно клювами застучали три совы. Я впустил их, забрал послания и протянул каждой птице по блюдечку с водой.

— Джордж, — сказал я брату взволнованно после того как увидел от кого письма, — у нас неприятности.

Это были действительно неприятности. Я держал перед собой письмо из Хогвартса. Сглотнув, я развернул его и узнал размашистый неровный почерк Профессора Снейпа.

Уизли! Вы два подонка! Пока Дамблдор в отъезде, вы решили улизнуть из школы, не сказав мне ни слова! Это неблагодарность, так свойственная вам обоим! Я надеялся, что вы поумнели, я даже дал вам работу! Это для меня святая святых! А вы сбежали, не оставив мне выбора. Я бы написал это гневное письмо и раньше, да вот замаливал грехи перед Малфоями.

С. Снейп

— Джордж, — я обернулся было к брату, но понял, что он навис надо мной и прочитал письмо через мое плечо.

— Нам не везет, — он вздохнул, — Нет, я конечно не думал, что в Хогвартсе можно работать когда хочешь, но все-таки… Ладно, я сам дурак. Да еще и аппарировали оттуда. Ох, проблем у нас прибавилось. От кого другие письма?

Я развернул второй конверт. Он был от Драко.

Уизли. Доброго времени суток. Не скажу, что мне приятно вам писать, но такова воля Гарри. Он просил передать, что писем вам писать больше не будет, да и мне тоже. Нам только остается молиться за него… Наверняка, они скоро вернутся. Жаль, что Гарри не взял меня с собой. Может быть, он еще не доверяет мне…

Малфой Драко

— Ничего интересного, кроме того, что Золотая Троица вместе с нашим братом в опасности, — отчеканил Джордж, как будто читая мои мысли.

Он внезапно подошел к радиоприемнику. Включив Магическое Радио, мы не услышали привычной музыки или радиопередач. Голос несчастного, как будто убитого горем диктора, произносил с некоторой неаккуратностью список имен.

— Долорес Питтерсон, Менди МакДугал, Альфред Винсонт, Синтия Ректор, — гласило радио, — Ангус Никсон… — Джордж в ужасе убавил звук и посмотрел на меня.

Я ответил ему молчаливым кивком. Он помедлил немного и сказал:

— Опять. Началось. Ты слышал?! Это имена пропавших без вести! — брат тяжело опустился на стул.

— Включи звук, — скомандовал я, разворачивая еще одно письмо без подписи.

— Вольфгант Нечерс…

Фред и Джордж Уизли! Спешу сообщить вам, что этим утром без вести пропал…

— Рональд Уизли! — заверещало радио, как раз тогда, когда я пробежался глазами по имени брата.

Джордж подскочил, как ошпаренный.

— Это ведь ничего, да? Они с Гарри и Гермионой специально скрываются, да? — спросил Джордж, унимая дрожь в запястьях.

Я бросился дочитывать письмо.

Ваш брат сегодня утром был замечен в одной Шотландской деревушке. На глазах тех, кто его видел, он буквально растворился в воздухе, и это была не аппарация. Мы уже известили ваших родственников. На территории всего Соединенного Королевства ни его самого, ни его тела не было обнаружено, ровно как и его спутников, Гарри Поттера и Гермионы Грейнджер.

Орден Феникса.

— Сомневаюсь, — ответил я брату.

Джордж обрушился на стул и закрыл лицо руками.

Я осел на пол и схватился за голову.

Радио продолжало выкрикивать имена пропавших…

— Нам нужно возвращаться в школу, — произнес брат и покосился в мою сторону.

— Но как же…Как же Рон.

— Глупости, что мы можем?

— Да… Да как ты смеешь? — не выдержал я, — ЧТО МЫ МОЖЕМ? Мы можем все, что угодно. Мы можем…

— Мы можем не больше того, что сделал Орден, — спокойно ответил Джордж.

— Он наш брат. Понимаешь, брат…

— Понимаю. Но подумай сам, … — начал было свою речь Джордж, но остановился и схватил со стола кусок пергамента, — Что скажешь…Часы у нас дома. Они ведь могут показать. Если он мертв, то…

— Не говори так! — взревел я, — Тем более, все наши стрелки сейчас находятся на «смертельной опасности».

Джордж кивнул, отложил пергамент и сказал, стараясь сохранять спокойствие:

— Мы все равно его не спасем. По-твоему, что с ним?

— Его могли…Взять в плен, пытать, допрашивать.

— Убить, — гадко продолжил брат.

— Не говори так!!!

Джордж не сдержался:

— А что ты хочешь?! Разве не ясно — ВСЕ сейчас в СМЕРТЕЛЬНОЙ опасности! И мы с тобой, и Рон, и все остальные! Весь мир!..

— Он не мертв! Наш брат жив, говорю тебе!

— Да откуда же такая треклятая уверенность?! — заорал Джордж и замахнулся кулаком, чтобы ударить им по столу, но я уже захлопнул за собой дверь и отправился в ванную.

Я заперся внутри и шумно втянул в себя воздух. Неужели все наши разговоры теперь будут такими — на повышенных тонах? Но, Мерлиновы кальсоны, как же он может говорить такие вещи?! Я знаю, что Рон жив, по-другому и быть не может. Мы же Уизли…В голову все равно закрадывалась некоторая вредная и страшная мысль — а что, если Джордж прав? Что тогда? Если… Нет, нельзя об этом думать. Я вымыл лицо холодной водой и гордо прошел мимо брата на улицу.

Поддавая со всей силы камешки на дороге, я направился к Артуру. Надоело все на свете. Хотелось увидеть еще хоть одного человека, который будет мне рад. На улице уже темнело, пока я плелся по пыльной дороге в сторону его дома…

— Привет, — удивленно поздоровался друг, пропуска меня внутрь, — Я не надеялся увидеть тебя так скоро.

— Я тоже. Здравствуй.

Артур улыбнулся, и мы поднялись наверх.

— У тебя такой рассерженный вид, Фред. Что случилось?

— Поругался с Джорджем.

Артур удивленно приподнял брови.

— Да, такое бывает. Еще у меня пропал младший брат.

Артур открыл рот, чтобы спросить что-то, но я опередил его:

— Можно я сегодня переночую у тебя. Завтра, клянусь, прямо с утра, я испарюсь. Конечно, в прямом смысле.

Друг улыбнулся:

— Конечно, оставайся сколько угодно.

Я поблагодарил Артура и уселся на пол, поджигая сигарету. Он сел рядом и приобнял меня.

— Все образуется.

— Спасибо, я тоже так думаю.

Артур тоже закурил. Мы долго сидели молча, облокотившись на кровать, выпуская дым…

— Где я могу лечь? — спросил я, туша окурок о блюдечко.

— Здесь, конечно. Я с женой сплю…

— Спасибо. Тогда я, наверное, пойду на боковую…Утром увидимся.

Артур похлопал меня по плечу и удалился, бросив: «Сладких снов».

Я сидел на полу еще довольно долго. Вскоре на блюдечке образовалась очаровательная горка хабариков, и я решил, что лечь все-таки придется.

Я забрался под одеяло и отвернулся к стене. Конечно, Джордж знает, где я. Надеюсь, что он не волнуется. Хотя, куда уж ему. Сморщившись от мыслей, что завтра я увижу недовольную рожу Снейпа, я уснул.

* * *

Я поблагодарил Артура за гостеприимство и распрощался, не оставшись на овсянку и чай. Аппарировав домой, я наскоро собрал вещи в рюкзак и даже не заглянул к Джорджу. Через секунду я уже стоял у хижины Хагрида. Было довольно прохладно, и я потеплее закутался в теплый свитер. Сверившись с часами на запястье, я понял, что в школе, должно быть, сейчас завтрак. Надеясь застать Хагрида, я постучал в деревянную дверь. Он почти сразу открыл.

— Ооо! — поприветствовал он меня, нагибаясь и пожимая мне руку своей огромной лапищей, — Фред! А где же твой братец?

Я сглотнул, но улыбнулся и сказал:

— Мне приятно, что ты различаешь нас, Хагрид. Доброе утро.

Полувеликан любезно пропустил меня внутрь и закрыл дверь. Я сел за стол у окна и оглядел хижину, в которой несколько лет не был.

— Все-таки, куда подевался Джордж? — не унимался Хагрид, присаживаясь на стул напротив.

— Ох, мы поссорились, но надеюсь, что он скоро прибудет сюда. Снейп нам головы поотшибает иначе.

— Так-так, это небось потому, что вы сбежали?

Я улыбнулся.

— Проницательно с твоей стороны, Хагрид.

— Конечно, первокурсники очень ругались, что вы бросили их на Северуса…Они его терпеть не могут.

— Я боюсь, Хагрид, что нам придется поговорить с профессором Слизнортом, чтобы он замещал нас…

— Так вы не вернетесь?

— На пару дней придется. А больше мы здесь оставаться не можем.

— Почему это? — Хагрид удивленно взглянул на меня и запустил руку в спутанные волосы.

— Ты ведь в Ордене, Хагрид, тебе, наверняка, доходят некоторые новости.

— По правде говоря, я не в Ордене, я лишь располагаю некоторыми сведениями, это вовсе не значит… — он замялся, — но я узнаю о многом благодаря радио, — он махнул рукой в сторону небольшого покосившегося приемника.

— Ты ведь слышал, Рон пропал.

Хагрид внезапно нахмурился.

— Фред, я не советую тебе…

— Искать его, знаю. Но мы должны что-то предпринять.

— Они с Гарри на опасном задании, вы не должны разыскивать их…

— Глупости. Они пропали.

— Ох, Фред, ты всегда отличался прямотой, тебе бы с Гермионой побольше общаться, — Хагрид почесал затылок, — дело твое. Можешь и попробовать его отыскать, но не думаю, что это хорошая мысль.

Я кивнул. Хагрид встал со стула и поставил чайник.

— Надеюсь, ты не откажешься от чая?

Я замотал головой.

— Совсем не помешает. Погорячее, если можно.

Хагрид разлил по чашкам кипяток вперемешку с заваркой и спросил:

— Расскажи-ка лучше, что там Джордж? Из-за чего ссора?

Я почему-то сразу решил, что могу доверять ему.

— Он тоже считает, что мы ничего не можем сделать для Рона. Он даже…Он даже сказал, точнее, предположил, что Рон может быть уже мертв.

— И теперь скажите мне, кто из вас больше любит говорить вещи так прямо! — Хагрид погрустнел и сжал в руках огромную кружку с горячим чаем.

— Я накричал на него. Я говорил, что Рон просто не может…Ну не может он.

— Он ведь был с Гарри? Если бы они были…ну, ты понимаешь…Весь мир был бы в курсе, я думаю…

— Логично, конечно…Но они не стали бы убивать Гарри, мне кажется, они бы для начала… — я удивился собственным мыслям и почувствовал, как по щеке скатилась слеза.

— Фред, что бы там не говорили, не переживай, ты отыщешь их, даже если Джордж будет против…

— Без…него…не…выйдет, — я закрыл лицо руками и расплакался. Тяжелая рука лесничего погладила меня по плечам.

— Фред, тише. Все будет хорошо. Еще помиритесь. Сходи к Снейпу, а потом поглядим.

Я кивнул. Допивали чай мы молча. Я поблагодарил Хагрида за гостеприимство и поплелся в сторону замка, волоча за собой рюкзак с вещами.

В комнате, которая была некоторое время нашей, как не удивительно, сидел Снейп и что-то строчил на пергаменте. Я кашлянул, чтобы он заметил меня.

— Ах, Мистер Уизли! Какой сюрприз!..

— Доброе утро.

— Для вас не очень.

Я хмыкнул и бросил куртку и рюкзак на кровать.

— Где ваш брат?

Я пожал плечами и нагло улегся на постель.

— Мистер Уизли! Я с вами разговариваю или нет?!

— Я не знаю, где он, наверное, скоро будет…

— Очень сильно сомневаюсь.

— Это еще что значит, черт возьми? — я приподнялся на локтях. Снейп выдавил подлую улыбку и взглянул на меня исподлобья.

После того, как зельевар вылетел из комнаты, я рухнул на кровать и уставился в потолок. Снейпу очень понравилось разъяснять мне, прихлебывая виски, что, как только мы сбежали, он приставил к нам двух шпионов. Один из них, некто по прозвищу Янус (очевидно двуликий, но черт его разберет) уехал за Джорджем, и не куда-нибудь, а как не весело, в Румынию. Второй получил приказ то Люциуса Малфоя и скрылся в неизвестном ему, Снейпу, направлении. После этого незатейливого рассказа, престарелый педофил скорчил рожу и поспешил удалиться из комнаты, очевидно, чтобы я не отвесил ему оплеуху.

Хотя, наверное, стоило его отблагодарить за информацию. Врезать как следует, например. Эти сведение мне, признаться, попутали все карты. Но несмотря на это и даже после разговора с Хагридом, который не очень то одобрял мою опасную идею, я все таки знал, что мне нужно отправиться на поиски Рона. Я почти уже составил план моих следующий действий, когда ко мне нагрянул очередной непрошеный гость.

Драко по-хозяйски распахнул окно и не спеша закурил. Я вскочил с кровати и почувствовал, как белеют костяшки моих пальцев…

— Тебе не мешало бы поздороваться, Малфой.

Он затянулся и повернул ко мне белобрысую голову.

— Доброе утро, Джордж.

— Фред! — огрызнулся я и облокотился на стол, чтобы не врезать поганцу по солнечному сплетению.

Я вырос среди маглов-сорванцов вроде Артура и поэтому с детства любил бить кулаками маленьких вредных задавак. Спасибо папочке-магломану, который меня отправил в детский сад… Не было привычки выхватывать палочку из кармана, а кулаки сжимались как-то сами собой…

— Фред, — типа исправился Драко, вновь уставившись в окно.

— Кто дал тебе право врываться в учительские комнаты и курить в учительские окна?! — взревел я и шандарахнул кулаком по столу.

— Фред, мы ведь старые приятели, — беззастенчиво ответил он. Я выхватил у него сигарету и швырнул ее вниз.

— Уизли, ты совсем обалдел?! Увидят внизу окурок, нам ведь хана.

Я только хмыкнул и сел в кресло. Какое мне, право, дело до поганого бычка на территории Хогвартса?

— Ладно-ладно, извини. Я немного нервный…

— Драко, — как бы не заметив его реплики, сказал я, — ты меня раздражаешь, но… Слушай, я говорю это первый и последний раз. Это значит, что я не собираюсь повторять…ясно? Я собираюсь найти Джорджа и Рона. И мне нужна твоя помощь. Просить мне больше некого, так что шли учебу к чертям, ты едешь со мной.

— А они пропали?

— Ты что, радио не слушаешь?

— Слушаю, но только про Рона и знаю. И не понимаю при чем тут я…, — он задумчиво почесал затылок.

— Фиг с ним, с Джорджем, верно, это моя забота. А к поискам Рона ты имеешь прямое отношение.

— Это еще почему? — Драко поморщился.

— Тебя не волнует, где пропадает Гарри, например?

— Но ведь исчез только Рон…

— Неужели?! — спросил я и уселся за стол, внимательно всматриваясь в лицо Малфоя. Я сложил руки на груди и с видом настоящего детектива, сказал, — Рон в смертельной опасности. В этом я не сомневаюсь. Если ты помнишь, Гарри его лучший друг. Я почти на все сто уверен, что он не сидит на месте, а уже ищет его. Значит… — я сделал намеренную паузу.

— Он тоже может быть в смертельной опасности, — закончил за меня Драко, глядя куда-то сквозь меня. Я напугал его.

— Хороший мальчик, — я улыбнулся.

— Но…Снейп…Он меня заавадит.

— Ничего он не сделает!

Драко кивнул и сел на кровать. Я встал из-за стола и направился к дверям.

— У тебя есть полчаса, чтобы собрать вещи. Встречаемся здесь, а я пока улажу пару проблем… — я вышел из комнаты и поплелся в сторону кабинета профессора Слизнорта.

Он открыл почти сразу и впустил меня внутрь. Уютно устроившись напротив меня на диванчике, Гораций Слизнорт улыбнулся во весь рот и спросил:

— Мальчик мой, я рад вас видеть, но где же ваш брат?

— Исчез, — просто ответил я и решительно продолжил, — у меня к вам дело, профессор.

— Зовите меня Гораций, мы ведь коллеги, — он улыбался просто тошнотворно!

— Гораций, вы же сейчас не заняты…Не преподаете.

— Верно, я живу здесь по просьбе Дамблдора.

— Тогда и я вас попрошу об одолжении. Вы, наверное, слушаете радио, значит, в курсе пропажи моего младшего брата?

Он кивнул и ответил:

— Да-да, ужасная трагедия, просто кошмар.

— Я хотел бы попытаться его найти, поэтому смею просить вас об услуге — возьмите на некоторое время на себя мою работу. Я уверен, вы справитесь с этим очень хорошо. Лучше всех. Вы бы так спасли мое положение…

— В другое время я бы не сделал этого, мой мальчик, но сейчас у меня нет полномочий запрещать вам отправляться в опасные путешествия. Вы совершеннолетний и сами знаете, как будет лучше. Я помогу вам из чувства долга и, конечно, из-за того, что мне здесь очень скучно приходится…Работа должна меня развлечь.

— Вы действительно согласны? — я даже не поверил своим ушам.

— Конечно.

Я вскочил с места и с силой потряс его руку, приговаривая:

— Огромное вам спасибо! Спасибо! Большое-пребольшое спасибо!

— Ну что вы… Главное, будьте осторожны…

Я кивнул, разулыбался как идиот и попятился к выходу:

— Конечно, буду. Спасибо.

Я вышел из кабинета и помчался обратно.

Это было даже слишком легко.

Драко появился в комнате в назначенное время, волоча за собой огромный чемодан. Увидев это, я в ужасе произнес:

— Ты что, через все подземелья тащил за собой вот ЭТО? — я ткнул пальцем в его «пожитки».

Он засмущался и ничего не ответил.

— Драко, ты рехнулся?! Ты волшебник или кто?!

— Я подумал, что больше не вернусь в Хогвартс и взял все, — тихо сказал он, пряча глаза.

— Мерлин! Чему тебя учили семь лет? Не знаешь ничего такого, чтобы облегчило тебе «страдания»? Например, тебе ничего не говорит фраза: «заклятие незримого расширения»?!

Драко посмотрел на меня в ужасе и хлопнул себя по лбу.

— То-то, — сказал я и принялся расхаживать по комнате с сигаретой в зубах, пока Драко тихонько пытался запихнуть чемодан в небольшую зелено-серебряную сумочку с завязочками.

Я курил и сбрасывал пепел на пол. Домовикам абсолютно не важно, что именно убирать.

Я думал. Думал о Румынии. Неужели все так, как я предполагал. Джордж давно вел себя странно, но этого не может быть…Просто не может быть. Мне так не хотелось допускать мысли, что он направился к Анджелине… Но это была единственная причина. Или, может, Снейп меня разыграл? И Джордж сидит дома и пьет чай, а я тут переживаю и выдумываю небылицы. Но я почему-то знал, что зельевар меня не обманул. Только не на этот раз. Он так упивался моим разочарованием и с неподдельным интересом наблюдал за моей реакцией, что… Вряд ли он солгал…

Драко наконец засунул в карман мантии палочку и сказал:

— Я готов.

— Очень хорошо.

— Фред, а… куда мы едем?

Я очнулся. «Куда мы едем?» А ведь действительно. Вариантов было много… Но точно я не знал.

— Я слушаю твои идеи. Твой папочка пожиратель, ты должен знать больше меня.

Драко нахмурился. Повисло молчание. Прошло минут пять, и он сказал:

— Тогда, раз ты доверишься моему выбору, я бы хотел заехать домой.

Я округлил глаза.

— Малфой, не держи меня за идиота! Твой особняк — штаб пожирателей. Уж это я знаю. Затащишь меня туда, и все. Придумай что-нибудь поорегинальней.

— Дома только Хвост, — не унимался Драко, — отец уехал за границу, мама и тетя сейчас у Снейпа дома. Без разрешения моего отца в дом может проникнуть только мать, я или Лорд.

— А Хвост что там делает?!

— Сторожит пойманных пленников.

— То есть…

— Да, — он кивнул, — у меня в доме в подвалах держат тех, кого поймали пожиратели. Там может быть кто угодно.

— Я правильно понимаю тебя? Если мы там появимся, пожирателей там не будет?

— Нет. Они не имеют права…

— Я могу верить тебе?

Он кивнул:

— Я хочу найти Гарри.

Я поморщился, но согласиться пришлось. Попытка — не пытка.

Драко наложил на меня дезиллюминационные чары, чтобы Петтигрю не видел меня, и мы аппарировали.

Малфой открыл дверь с заднего двора и направился прямиком в зал. Там стоял длинный стол, и множество красивых стульев. Огромное помещение. Комнату тускло освещала огромная люстра под потолком. Было очень неуютно, страшно как-то. Большой темный зал, холодный и жуткий. Казалось, даже воздух пахнет темными искусствами…Я поежился. Здесь. Все происходило здесь. Все переговоры, планы по захвату людей, может быть даже убийства…

В конце зала на небольшом табурете сидел Хвост. Он смотрел в одну точку. Ему, очевидно, запретили спать. Он сжимал в правой руке волшебную палочку и быстро моргал. Рядом с его табуретом была большая железная дверь. Она то и вела в подвал. Увидев Драко, Петтигрю вскочил и вежливо поздоровался, поклонившись.

— Да-да, здравствуй, Питер, — ответил Малфой, — можно мне поглядеть, кто сегодня у нас в заложниках? — он прекрасно играл свою роль. Эта всем привычная хитрая ухмылочка, вздернутый подбородок, уверенная походка. Он уже давно себя так не вел.

— Мистер Малфой вообще-то… — начал что-то тихо возражать Хвост, но Драко его перебил, повысив голос:

— Я не слышу, что ты там мямлишь, Хвост! Пропустишь, или мне призвать Лорда?!

Питер лишь кивнул. Больше ему ничего не оставалось. Драко отпихнул его и отпер дверь своим ключом. Я проскользнул внутрь, Малфой спустился за мной. Дверь оставалось открытой, и была видна дрожащая спина Питера. Драко сморщился и направил на него палочку. Я в ужасе схватил его за руку:

— Ты же не собираешься.., — прошептал я.

— Всего лишь оглушу, не волнуйся.

Через секунду обездвиженный Хвост мешком скатился в подвал нам под ноги.

— Прости, приятель, — прошипел Драко и пошел вглубь помещения. Было сыро и холодно. Потолки были низкие, приходилось пригибаться, чтобы не удариться макушкой о камни. Это место было еще хуже зала. Пахло не только темными искусствами, но и почему-то кровью, отчаянием. Я, честно, не хотел знать истинных причин этого запаха. Совсем темно. Только палочка Драко освещала дорогу. Я подумал, что это самое кошмарное место в мире и что, если бы я сюда попал, точно бы дня за два свихнулся. Наконец я увидел, что Драко остановился и приблизился к стене справа. Палочка выхватила из темноты освещенный кусок стены. Я присмотрелся — решетка. Точно, железные прутья. Драко порылся свободной рукой в кармане и вытащил бронзовый ключ; нащупал замочную скважину, вставил ключ и повернул его три раза по часовой стрелке. В моей голове промелькнула мысль о том, что Золотой Троицы здесь точно быть не может. Они бы выбрались из этой «западни» за считанные минуты. Это просто смешно. Гарри Поттер никогда не сдается, они бы не стали здесь сидеть. Даже Рона здесь быть не могло, он тоже умнее этой идиотской решетки и Петтигрю… Но тогда кто же здесь заперт? Случайные жертвы? Может, уже мертвые…Я сглотнул. Получилось чересчур громко. Драко зашипел на меня и шагнул внутрь. Было ужасно тихо. Малфой прошептал в темноту:

— Не бойтесь, вас никто не тронет. Это Драко Малфой. Я пришел освободить вас. Клянусь сердцем собственной матери.

Я заметил, как чьи-то светлые волосы как будто прошмыгнули мимо нас. Послышался испуганный и тонкий голосок:

— Я так ждала, пока нас кто-нибудь спасет. Я верю тебе.

Из темноты показалось измученное, уставшее лицо Луны. Оно было в царапинах и ссадинах, но глаза ее сияли жизненной силой. Я всегда удивлялся ее вере в то, что добро обязательно победит, в то, что все будет хорошо.

— Я верю тебе, Драко, — прошептала девушка и улыбнулась своей прекрасной и непосредственной улыбкой.

— Люмос-максима! — выкрикнул Малфой, и световой шар завис под потолком камеры, осветив ее полностью. Тогда мы и увидели остальных обитателей помещения — мистера Олливандера и гоблина Крюкохвата. Олливандер съежился на полу и, если бы не его вздымающаяся от тяжелых вдохов грудь, я бы решил, что он мертв. Спутанные волосы, худое лицо. Он сидел, закрыв глаза в очень неестественной позе. Гоблин злобно смотрел на Драко.

— Луна, ты думаешь, мы можем доверять этому противному…Пожирателю?! — прошипел Крюкохват, сжимая маленькие кулачки.

— Конечно. Он ведь пришел не один.

Я вздрогнул. «Но как? Как она меня заметила?»

Гоблин удивленно посмотрел на Луну, которая изучала меня глазами.

— И как же ты его видишь? — спросил Драко, ошеломленный не меньше моего.

— Ничего особенного. Просто чувствую его тяжелое дыхание.

— Ладно, — Драко решил не вступать в дискуссии, — вы давно здесь?

— Неделю, — ответила Луна, — и все это время я надеялась, что кто-нибудь спасет нас.

— Вот и хорошо. Я совершил множество ошибок, Луна, и намерен их исправить. Так что можете считать, что мы с Фредом пришли, чтобы выручить вас. К сожалению, аппарировать отсюда нельзя. Только когда выйдем за пределы мэнора. Придется все это расстояние пройти пешком.

— Мистер Олливандер, — девушка обернулась на мастера волшебных палочек. Он поднял пустые и почти безжизненные глаза на нее, — вы можете идти?

Старик слабо кивнул. Луна помогла ему встать и обхватила правой рукой его плечи. Драко зашел с другой стороны и сделал тоже самое. Крюкохват вышел из камеры молча, но все еще с недовольным лицом. Я пошел впереди процессии, держа палочку наготове и освещая путь.

Питер Петтигрю все также неподвижно лежал у входа в подземелье. Потом я заметил, что его металлическая рука сжимает его собственное горло, а глаза открыты и закатились…

— Драко, — шепнул я слизеринцу, — он мертв.

Драко сглотнул и перешагнул через тело Хвоста.

— У нас нет времени на это. Понятия не имею, что произошло, но лучше поскорее убираться отсюда.

Я только кивнул, хотя Малфой не видел этого, и мы поспешили выйти из замка. Путь от ворот Малфой-мэнора до дороги, с которой можно было аппарировать, мы преодолели без препятствий, что, кстати говоря, показалось мне довольно странным.

— Куда мы отправляемся? — спросил мистер Олливандер, тяжело дыша и вытирая рукой пот со лба.

— В коттедж Ракушка. К моему брату Биллу. Вам нужно поесть и поспать, а там безопасно, — ответил я, удивляясь собственной находчивости.

— Хорошая идея, — отозвался Драко.

Все вместе мы взялись за руки и аппарировали.

Оказавшись на месте, мы застали в доме только Флер. Она помогла проводить троих бывших заключенных в комнаты, чтобы они могли отдохнуть, и принесла им еды.

— Спасибо, Флер, — сказал я и сел на стул на кухне. Драко примостился рядом, чтобы перевести дух. Он снял с меня дезиллюминационные чары как только мы оказались на берегу залива, поэтому Флер могла меня видеть. Первые десять минут мы втроем пили чай молча, но потом она все таки спросила у меня:

— А где… Джордж?

— Это долгая история, но почему-то у Чарли.

Флер только кивнула. Она была не глупа и понимала, что стоит промолчать. Она лишь сказала, что на втором этаже приготовила для нас комнату, где мы могли бы поспать. Драко и я поднялись наверх и упали каждый на свою кровать. Я и сам не заметил, как уснул.

* * *

Утром следующего дня я вскочил довольно рано от жуткого чувства голода. Драко мирно посапывал под одеялом. Я встал с кровати, стараясь не будить его, и спустился на кухню. Флер уже варила овсянку. Билл сидел здесь же, за столом, медленно перелистывая страницы «Ежедневного пророка».

Я пожелал им доброго утра и без стеснения заявил, что умираю с голоду. В ответ я получил улыбку Флер и фразу: «Сейчас все будет готово».

Билл закончил изучать газету, в которой давно уже не писали правды, и уставился на меня.

— Фред, магазинчик, наверное, придется закрыть на время. Все эти беспорядки… Весь Косой Переулок уже давно позакрывался. А у меня, честно говоря, нет особого желания обслуживать трех людей в день, тратя на это уйму времени.

— Хорошо, закрывай. Можешь переправить товар мне домой, а я разберусь. И ключ оставь мне, — меня слабо волновала судьба бизнеса. Я даже забыл, что мы с братом, оказывается, держим магазин с приколами.

Билл благодарно кивнул. Видимо, Флер сказала ему, что Джордж уехал в Румынию, потому что он не задавал глупых вопросов.

Когда я получил свою порцию утренней каши, то принялся за еду так, будто голодал неделю… Вскоре на кухне собрались все кроме мистера Олливандера — он все еще спал, восстанавливал силы.

— Ну, рассказывай, Фред, — произнесла Флер, накладывая кашу в тарелку Крюкохвату.

— Ммм? — только и смог ответить я.

— Нам всем пришли письма, и я догадываюсь, зачем вас понесло в Малфой-мэнор. Вы думали, там Рон.

Я кивнул, но поймал укоризненный взгляд девушки. Она тряхнула волосами, заправила прядку за ухо и продолжила:

— Ты же знаешь, мы наврали Министерству, что Рон очень болен и лежит у себя наверху в Норе. Если ты будешь так активно за ним бегать, потом у нас у всех будут неприятности.

В ожидании помощи, я уставился на Билла, но тот не отрывал взгляда от своей жены, кивая головой. Мне пришлось ничего не отвечать, я опустил глаза в свою тарелку. Повисла тишина. В коне концов, Драко, сидящий прямо напротив Флер, не выдержал и сказал очень резким тоном:

— Я так и знал, что смелых среди вас, Уизли, столько же, сколько хороших игроков в Квиддич в Гриффиндоре! Ваш факультет надо вообще переделать в факультет для трусов.

Билл нахмурился и метнул в Драко злобный взгляд. Мне показалось, что из его глаз прям искры сейчас посыпятся от негодования.

— Не смей так разговаривать в моем доме, — процедил братец сквозь зубы.

Драко ухмыльнулся.

— Среди вас всех только Фреду можно пожать руку за самоотверженность. Он наплевал на мнение общественности, он старается быть осторожным, чтобы его не поймали. Он всеми способами пытается отыскать Рона. А что делаете вы?!

Флер схватила Билла за руку и крепко ее сжала. Мой старший брат весь побагровел от злости, а Драко спокойно ковырял кашу чайной ложкой и невинно улыбался. Тут, когда Билл готов был вскочить с места и врезать Малфою по лицу, за столом раздался тихий умиротворенный голос Луны:

— Не нужно ссорится, каждый делает что-то по мере своих возможностей, так что все хорошо. Вы оба правы, — она глотнула из чашки и посмотрела на меня.

— Фред, ты такой хороший брат.

— Честно говоря, — я обращался ко всем, — я не смелый, не самоотверженный. Я просто не знал, что мама придумала про Рона такую легенду. И, возможно, я мог где-то оступиться и подвергнуть всю семью еще большей опасности.

Все сидящие за столом посмотрели на меня с нескрываемым удивлением. Даже Драко, который только что наговорил мне кучу комплементов сидел, раскрыв рот.

Что поделаешь, раз мы с Джорджем в начале всей этой истории были заняты немного другим.

— Но я все равно его найду, — добавил я, когда мне надоела эта немая сцена.

Я встал из-за стола, помыл за собой тарелку и направился на пляж — подышать свежим воздухом. Выходя из дома, я буквально спиной чувствовал прикованные ко мне взгляды.

Утро было прохладным и я потеплее закутался в куртку. Поддавая носком ботинка камешки, которые встречались на пути, я тащился вдоль берега, опустив голову.

Все не так уж и плохо. Мало кто меня видел, мало кто знает, что я ищу Рона. Всего лишь Джордж, Слизнорт, Драко, Хагрид, Луна, Крюкохват, Билл, Флер, Олливандер и, пожалуй, догадывается Снейп… «Всего лишь!» Как можно было быть таким идиотом. Вот почему я сначала не связался с мамой или отцом?! Полез куда-то, занялся геройством. Тоже мне, у меня синдром Гарри Поттера просто, «помоги-всем-и-каждому-спаси-всех-на-свете». Ясно же, что у меня ничего не выйдет. Не знаю даже, куда мне идти, и как найти его. Но раз уж взялся, надо продолжать этим заниматься.

Я остановился и посмотрел на горизонт. Бывают же в мире такие места, как это. Спокойно, тихо. Никаких криков «о-мерлин-волдеморт-наступает», никаких ссор, перепалок, воплей, беготни, бессмысленных поисков, никакого Снейпа с его «любовью» к молодым студентам… Только песок, ветер, небо и море. Поразительный пейзаж. Странным казалось, что в такой ситуации до сих пор остались вот такие пляжи. На фоне беспорядков в Магической Британии, Коттедж Ракушка и вся прилегающая к нему территория была как будто из другого мира. Я стоял и наслаждался, может быть, последними минутами в моей жизни, когда я могу закрыть глаза и вдохнуть морской воздух, забыв обо всем.

* * *

Может быть, я провел у моря час, а может и три. Короче говоря, когда я вернулся в дом, чтобы немного погреться у камина, в гостиной оказалась только Луна. Она перебирала в ладонях свои сережки-редиски и что-то напевала себе под нос. Я сел рядом с ней и протянул руки к огню.

— Привет, Фредди, гулял?

— Да.

— Мы уже пообедали. Флер так вкусно готовит, — Луна уставилась на камин, наблюдая, как в нем горит огонь.

— Ты, наверное, хочешь есть? И тебе холодно?

— Спасибо, Луна, я уже греюсь. А что касается обеда, то у меня нет аппетита. Спасибо, — я наконец снял куртку и положил ее рядом с собой, пододвинувшись ближе к разгорающемуся пламени.

— Ну хорошо, — сказала девушка. Минут десять мы сидели молча, греясь у камина. Наконец я спросил:

— Луна, а мистер Олливандер, как он?

— Ему уже лучше. Флер отнесла ему бульон на обед. Он поправится.

Я кивнул и улыбнулся. Луна все еще вертела в руках свои странные сережки. Мне хотелось ей что-то сказать, и поэтому я спросил:

— Откуда у тебя такие интересные сережки?

— Папочка как-то гулял по Хогсмиду, и заглянул в «Кабанью голову». Там, знаешь ли, работает очень милый человек, Аберфорт. С того момента мой папа и мистер Дамблдор очень хорошо ладят, они подружились, а Аберфорт подарил мне эти сережки.

Я смотрел на Луну, пока она говорила, и не мог уловить ни грамма логики в ее словах. Кто такой вообще этот Аберфорт, и при чем здесь Дамблдор? Глупости какие-то. Не могла же она окончательно сбрендить.

— Фред, ты как-то странно на меня смотришь… Как будто не понимаешь, о ком я говорю. Неужели ты не знаешь Аберфорта Дамблдора?

Мерлин, КОГО?!

— Не знаю.

— Поразительно, — загадочно произнесла она, — все его знают, а ты нет. А впрочем… Аберфорт — это брат Дамблдора. В смысле, Альбуса Дамблдора.

Я просидел минуту, молча, уставившись куда-то в стену позади Луны.

— Ты ведь не знал, что у него есть брат? У него и сестра была.

— Сестра? — очнулся я.

— Конечно. Ее звали Ариана. Но мало кто вообще знал о ее существовании. Папа мне рассказал, она умерла, когда была совсем молодая.

— Ужасно.

Луна кивнула и поднялась с дивана.

— Вижу, я мешаю твоим раздумьям, пойду проведаю Крюкохвата.

Я проводил ее взглядом и посмотрел на камин. Значит, все знали про Аберфорта, кроме меня и Джорджа. Интересно.

Просидев еще полчаса в гостиной, я поднялся наверх. Драко развалился на кровати с книжкой, а когда увидел меня, удивленно приподнял левую бровь и спросил:

— Ты все таки собираешься искать Рона?

— Конечно, — ответил я, — и я кажется знаю, куда мы теперь направимся.

— Я весь — внимание.

— Что скажешь насчет Хогсмида? — спросил я и сел рядом с Малфоем на кровать.

— Кажется, я понимаю, к чему ты клонишь, — Драко ухмыльнулся, — признаться, я тоже подумал, что не мешало бы заглянуть и к Аберфорту.

— Удивительная проницательность.

— Когда отправимся? — спросил он, сладко потягиваясь.

— Сейчас.

Пока мы с Драко разбирались с тем, как бы проникнуть в Хогсмид, оставшись незамеченными, совсем стемнело. В конце концов было решено отправиться туда, наложив на нас обоих дезиллюминационные чары. (Малфой утверждал, что этого должно быть вполне достаточно). Драко превосходно справился с этой задачей, и примерно в половину первого ночи мы взялись за руки и аппарировали с берега моря, не забыв при этом пожелать удачи Луне. Я всегда буду помнить ее восхищенные глаза, когда мы с Малфоем, как Герои Всей Магической Британии, отправились таки искать Рона не смотря на все опасности…

Мы оказались на пустынной улице Хогсмида. Мгновение, и в моих ушах заверещали сирены. Казалось, они повсюду. Дикий вой, разрывающий перепонки. Через секунду я пришел в себя и смог открыть глаза, которые до этого зажмурил от боли, отдающейся в висках. Драко сжимал мою руку и тяжело дышал. Метрах в десяти от нас замаячили три высокие фигуры в плащах. Вой не прекращался. Строгий голос одного из Пожирателей кричал в темноту:

— Выходи! Покажись немедленно!

Когда трое в черном подошли ближе, я узнал Люциуса Малфоя, который в бешенстве метал заклятия в нашу сторону. Меня отбросило назад, Драко не смог удержать меня. Больно стукнувшись спиной о стену какого-то дома, я старался не двигаться, чтобы они меня не услышали. Я не знал где был Драко, но Люциус в конце концов послал несколько невербальных заклятий в его сторону, чары спали, и я разглядел искаженное болью лицо Малфоя-младшего. Отец хорошо постарался. Сжимая зубы от боли, я разглядел в темноте, как Люциус в бешенстве вскрикнул, отвесил сыну пару жестких пощечин, так же наградил собственного отпрыска Экспеллиармусом и Оглохни, и потащил Драко за собой по пыльной улице, злобно ругаясь себе под нос. Пожиратели, которые сопровождали Люциуса, тоже что-то гневно говорили, размахивали руками и визжали. Я разобрал что-то вроде: «Щенок…предатель…осквернитель рода…», после чего почувствовал, что теряю сознание, и одновременно чьи-то сильные руки подняли меня с земли и оттащили внутрь здания. Я видел, как за мной захлопнулась дверь…

* * *

Не знаю сколько прошло времени, но я очнулся и не сразу понял, что произошло. Потом в голове начали возникать образы свирепого Люциуса и несчастного Драко. Я старался не думать о том, что теперь с ним сделает отец. Я слабо был знаком с могуществом Малфоя-старшего, но опасался, что оно велико. Тем более, когда заметят пропажу троих заключенных из подземелий мэнора, начнется безумный переполох. Кто может знать, сколько у меня еще есть времени, чтобы спасти их всех: Рона, Драко, Джорджа, в конце концов…

— Да у меня комплекс Героя! Я превращаюсь в Поттера! — сказал я сам себе и открыл глаза. Надо мной был низкий потолок. Я лежал на постели, которая очень странно пахла. Оглядев небольшую комнату, я запаниковал. Окон здесь не было. Темно, сыро. В голове сразу появилось штук десять вариантов, что мне сейчас делать. От «заорать безумным голосом» до «аппарировать, пока не поздно». Я чувствовал дикую слабость по всему телу, какой-то безотчетный страх и странное любопытство.

— Не волнуйся, я не Пожиратель, — сказал чей-то грубый голос. Я повернул голову туда, откуда он раздавался и разглядел в темном углу высокую фигуру.

— Люмос! — произнес человек, и в свете его волшебной палочки я увидел его лицо.

— Аберфорт… — тихо сказал я, сразу узнав человека, который был ужасно похож на Альбуса Дамблдора.

— Браво, мой мальчик, какие познания. Мало кто узнает меня с первого раза.

— Но вы же очень похожи на брата…

— То, что ты знаешь мое имя — это безусловно достижение.

— Аааа, — только и смог протянуть я.

— Вставай, пойдем, я налью тебе чаю. Уже рассвет.

Я послушно поднялся с кровати, нашарил где-то на полу ботинки, влез в них и поплелся за Аберфортом. Я уже понял, что дезиллюминационные чары спали со временем, поэтому мистер Дамблдор мог меня видеть. Загадкой было только то, как он нашел меня, почему спас и так далее…

Мы миновали небольшой коридорчик и оказались на тесной кухне, уставленной чайниками, кастрюльками, посудой и разным бессмысленным хламом. Я сел на расшатанный стул и запустил пальцы в волосы. Аберфорт быстро накипятил воды и разлил ее по чашкам. Добавив в одну из них заварки и три ложки сахара, он протянул ее мне.

— Пей, пока горячий.

Я сделал несколько глотков и, наконец, спросил:

— Что это было, мистер Дамблдор?

— Смотря о чем ты, Фред. Например, крайне непредусмотрительно с вашей стороны было являться на главную улицу Хогсмида в столь поздний час. Повсюду Пожиратели смерти, и чудо, что я оказался рядом.

— Но как вы увидели меня?

— Дорогой мой, — сказал Аберфорт, отставил в сторону свою чашку и взглянул на меня очень строго, — эта жуткая сирена — Воющие чары. Любое заклинание типа дезиллюминационного рассеивается, когда человек ступает на охраняемую территорию. Всему учить надо, Мерлин всемогущий. Недаром вас из школы выгнали, — произнес он загадочно.

— Мы сами ушли, — пробубнил я и добавил, — спасибо огромное.

— Не за что. Так что вы с Малфоем забыли здесь так поздно?

— Мы искали вас, мистер Дамблдор, — сказал я тихо и глотнул чаю.

— В самом деле? — изумился Аберфорт, — и зачем же?

— Вы, вероятно, слушаете радио, и знаете, что мой брат пропал. Рона никто не видел уже несколько дней. Я подумал, что он может скрываться здесь.

Дамблдор рассмеялся. Я удивился и уставился на него.

— Глупости какие. Я не слушаю радио, потому что не располагаю такими богатствами магических технологий. Зато я располагаю кое-чем другим, что безусловно помогло мне узнать, как именно исчез Рон, и почему его не стоит искать.

Я открыл было рот, чтобы спросить что-нибудь, но вопроса так и не придумал, так что продолжал сидеть и пялиться на Аберфорта.

— Я покажу тебе, Фред, как только ты допьешь чай.

Стоит ли говорить, насколько быстро я проглотил обжигающий горло горячий напиток.

— Пойдем, — сказал Дамблдор и встал со стула. Он привел меня в гостиную с потертым ковром и камином, над которым висел огромный портрет светловолосой девочки. Я сразу догадался, что это Ариана. Сестра Аберфорта и Альбуса, о которой говорила мне Луна. У нее были ласковые глаза и застенчивая улыбка.

Дамблдор подошел к камину и взял с полки небольшой предмет. Я присмотрелся и понял, что это маленькое прямоугольное зеркало.

— Эта вещь — бесценна, — сказал он и передал зеркальце мне, — осколок этого зеркала лежит в сумочке Гермионы Грейнджер и принадлежит Гарри. Мальчишка часто достает его и ставит рядом с собой, не подозревая, какая магия здесь содержится, — Аберфорт ткнул длинным изогнутым пальцем на зеркало, — я могу наблюдать за ними через мой кусок зеркала. Могу помогать, если захочу, и всегда знаю, что происходит.

Я в изумлении рассматривал свое отражение в зеркале, потом заметил там какое-то постороннее движение, и в ту же секунду увидел Гарри. Он сидел в комнате, подозрительно похожей на помещение, в которое изнутри превращается волшебная палатка, склонившись над книгой. Подошла Гермиона и положила руку ему на плечо. Они что-то оживленно обсуждали. Я поставил зеркало на место и повернулся к Аберфорту. Скорее всего, у меня был очень удивленный вид, потому что Дамблдор понимающе улыбнулся и сказал:

— Поэтому, мой мальчик, я и знаю, что произошло на самом деле.

— И… И что же?..

— Рон сбежал от них. Я своими глазами видел, как они кричали друг на друга, Рон в бешенстве рвал и метал, потом снял с шеи подозрительного вида медальон, швырнул его и убежал. Я видел, что Гермиона плакала всю ночь, а утром они собрались и поменяли место. Так что именно поэтому Рон не может вернуться, даже если очень захочет, и аппарирует с места на место, в поисках их нового места пребывания. Но это уже мои догадки. Как видишь, — Аберфорт снова показал пальцем в сторону каминной полки и зеркала, — его до сих пор нет там. Думаю, искать его бессмысленно. Одно могу сказать тебе точно — здесь он не появлялся. Нигде в Хогсмиде, не сомневайся. Я тут знаю каждую собаку, которая могла бы его укрывать.

— Спасибо большое.

— Всегда пожалуйста. На твоем месте я бы уезжал подальше, Фред, в стране небезопасно. А с Роном все будет в порядке. Стоит надеяться…

— Почему вы не рассказали о том, что видели, Ордену? — спросил я, присаживаясь на краешек старого кресла.

— А что мне этот Орден? Я помогаю только тем, кто действительно нуждается в этом. Добрым друзьям и честным людям. Я ничего не должен Ордену и считаю, что если они могут допустить, что я располагаю какой-то полезной информацией, то это их дело. Придут и спросят, я отвечу. Как сейчас ответил тебе.

Я кивнул.

— Уходи из Лондона. А лучше из Британии. Уезжай как можно дальше, и никогда не оглядывайся, — проговорил Аберфорт, — это мой тебе совет. Так ты выживешь. Спасай свою шкуру, парень, брось все эти бесплодные попытки помочь Гарри Поттеру в его идиотской миссии. Оно того не стоит. Сам-Знаешь-Кто победил.

При мне так давно не звучало хотя бы упоминания имени Волдеморта, что я невольно вздрогнул.

— Он не победил еще.

— Везде исчезают люди, ты же знаешь, я каждый день выслушиваю жалобы от посетителей, которых, кстати, становится все меньше. Люди боятся выходить на улицу! Даже чистокровные и честные, даже те, кто живет в Шотландии, и они попрятались по своим уютным норкам и трясутся от страха. Хотя я бы просто уехал. Бросил бы все и уехал бы отсюда… — задумчиво сказал Аберфорт и посмотрел на портрет сестры.

— Так почему же вы не сделаете этого? — немного с вызовом спросил я.

— Этот трактир — все, что у меня осталось. Мне некуда идти, в самом деле, я уже старый. Даже древний, так что в моем случае логичнее остаться здесь и учить уму-разуму таких недотеп, как ты.

Я не стал спрашивать ничего больше. Просто встал с кресла и пожал руку Аберфорту. Он натянуто улыбнулся и сказал:

— Это твое дело, куда сейчас идти. Но лучше бы ты уехал. Эту войну нам уже не выиграть.

— Знаете, мистер Дамблдор, вы не похожи на человека, который сдался. Совсем не похожи.

Я распрощался, поблагодарил его за гостеприимство и аппарировал.

Я вернулся в Ракушку. В доме еще все спали. Я поднялся в спальню, которую приготовили для меня и Драко, и лег на кровать. Уснуть я даже не пробовал. Просто лежал и смотрел на опустевшую постель Малфоя. Там сиротливо лежала книжка, которую он читал перед нашей вылазкой в Хогсмид…

Я ничего не добился. Только потерял союзника. Не хотелось представлять, что сейчас происходит с Драко. Меня страшно мучила совесть, ведь это я подбил его на поиски Рона… Если Рон сбежал от Гарри, значит его действительно невозможно найти. Скорее всего, он часто меняет место своего пребывания, скрываясь от погони. Я не знал, ищет ли он путь назад к Поттеру и Гермионе. Не знал, где он сейчас и скоро ли я услышу его имя, или увижу его самого. Одно можно было сказать точно — он жив. Если бы его поймали, если бы убили, нам бы сообщили. Я успокаивал себя, говорил, что с ним все будет хорошо, что он не дурак, что найдет способ отыскать Гарри и Гермиону. Надежда была, небольшая, но была.

* * *

Я не заметил, как прошло два с половиной месяца. Я жил в Ракушке, ухаживал за Олливандером, ходил с Луной гулять по пляжу, и без конца думал о Роне, Драко и Джордже. Когда удавалось выбраться в Хогсмид, чтобы спросить у Аберфорта, как там дела у Гарри — я это делал. Новостей не было. Рон так и не вернулся к ним. Я побывал несколько раз в «Норе», поговорил с родителями, объяснил ситуацию Перси, но жить с ними не остался. Я знал, что был нужен здесь, в Ракушке. Флер благодарила меня за помощь по дому, Луна была рада человеку, с которым можно обсудить старое, Отряд Дамблдора и то счастливое время, когда люди еще не исчезали у нас из-под носа…

Мистер Олливандер приходил в себя, иногда даже составлял нам с Луной компанию, пока мы гуляли вдоль берега, и рассказывал разные истории про волшебные палочки и их обладателей.

Я решил, что пока не объявится Рон, я не появлюсь в Румынии, хотя я то был уверен, что Джордж там. Я должен был, рано или поздно, отправиться туда и сказать все, что я думаю, но, как только мог, старался оттянуть неприятный момент.

Я побывал дома, забрал одежду и окончательно переехал к Биллу и Флер. Хвала небесам, они были не против. (Когда я приехал домой, конечно, не обнаружил там никаких признаков пребывания Джорджа, что меня очень расстроило). Я так же заглянул к Артуру, рассказал ему все, что произошло, получил свою неизменную порцию овсянки с утра и пожелания удачи, и вернулся в Ракушку, захватив при этом Буклю, которую нам оставил Гарри. Несчастная птица была очень расстроена, что мы про нее забыли.

Я ухаживал за гоблином, Олливандером и совами, пытаясь хоть как-то отвлечься от любых прочих забот.

И не заметил, как наступили Рождественские каникулы. Утром ко мне в окно постучалась сова из «Норы», и принесла вязаный свитер с буквой «Ф». Я чуть не разревелся, когда вспомнил, что это мое первое Рождество без Джорджа. И первый свитер, который я получаю от мамы, не наблюдая за лицом брата, когда он распаковывает свой подарок и улыбается мне. «Хоть раз подарила бы нам шарфики…» — сказал бы сейчас Джордж.

Я затолкал свитер подальше в шкаф, отправился в душ, а потом спустился на завтрак. Рождественские кушанья, которые приготовила Флер, радовали глаз как ничто другое. Это было невероятно — праздновать что-либо, когда в стране такая ситуация. Билл, Луна и Олливандер уже радостно поедали куски утреннего торта, а Флер резала большой аппетитный кекс на ломтики.

— С Рождеством! — весело сказал я и сел за стол.

— С Рождеством! — отозвались все, приветливо улыбаясь.

— С Рождеством… — донесся из коридора до боли знакомый мне голос. Я повернул голову и чуть не выронил свою тарелку с огромным куском кремового тортика. Опустив лохматую рыжую голову, в грязной одежде и рваной куртке, там стоял не кто иной, как мой брат. Мой младший брат.

— С Рождеством, — повторил Рон и посмотрел на меня. Я встретился с ним взглядом. «Боже, какое у него измученное выражение лица…» — подумал я и привстал.

— Рон, — начал я…

Как только я произнес его имя, то понял, что говорить мне больше нечего и опустился на стул, хватая ртом воздух. Рон. Рон вернулся. Он жив, жив и так прекрасен. Братец стоял и смотрел на праздничный стол с нескрываемой радостью и какой-то облегченностью. Флер побросала на стол все свои ножи-вилки-тарелки, и кинулась к Рону, причитая о том, как она рада его видеть. Билл медленно встал из-за стола, и направился в их сторону, в его глазах блестели слезы. Они обнимались все втроем, почти рыдая от счастья. Луна кинулась Рону на шею последней, радостно вопя о том, что все теперь будет прекрасно. Я слышал, как младший брат лепетал извинения, уткнувшись носом в руки, шеи и плечи, который прижимались к нему…

— Ради всего святого! — воскликнул я, поднимаясь со стула, — какие радости, прямо тошно. Вы же ни хрена не сделали, чтобы найти его! — я схватил со стола кусок своего праздничного торта, развернулся, стараясь не смотреть им всем в глаза, и поднялся к себе в комнату.

В спальне я не спеша закончил завтрак, улегся на кровать, листая (в сотый раз) книжку, которую оставил Драко. Это был Оскар Уайльд, и я провалялся так в его обществе до середины дня. Очнувшись от чтения как раз перед обедом, я прислушался к шагам за дверью. Все уже спускались на кухню, чтобы вкусить еще ломтиков огромного пирога Флер. Я фыркнул. Есть не хотелось совсем, но от долгого лежания на кровати все тело затекло. Я дождался пока все сядут за стол, и спустился вниз сам. Игнорируя вопросительные взгляды, я натянул пальто, шарф и теплые ботинки и вышел из дома, громко хлопнув дверью. Ночью выпал снег, так что я расчистил себе заклинаниями дорогу, и три раза обошел вокруг коттеджа. Потом сделал пять кругов бегом, и еще один снова пешком. Утомившись и почувствовав голод, я наконец вернулся в дом.

На кухне никого не было. Я безумно обрадовался, схватил со стола добрый кусок пирога, чашку чая и еще теплого печенья, и вновь поднялся наверх.

Все это время, с завтрака до самого вечера, я беспрерывно думал, ходил по комнате взад-вперед и старался не попадаться на глаза обитателям дома. Мне казалось, что Луна или Флер непременно поймают меня, припрут к стенке и начнут допрашивать. «Фред, ты что — дурак? Почему ты ведешь себя, как скотина?». Мне очень не хотелось объяснять всю сложность ситуации, хотя я сам не понимал, от чего я бегаю, почему сижу взаперти и вообще никого не хочу видеть.

Я знал, что мне нужно уже отправляться в Румынию, но я не мог. Просто не мог и все тут. Я очень боялся увидеть Джорджа, мне было горько и больно от мыслей, что нас разделяет одна несчастная аппарация. И еще я не мог быть уверен, что с Роном все в порядке. Я до сих пор хотел знать, какого гиппогрифа он ушел от Гарри и Гермионы и что он забыл здесь, и вообще где он пропадал все это время. Но ведь не мог же я, чертов педик, осквернитель семейных ценностей, прийти к нему и спросить: «Как твои дела, братец? Лимонную дольку?». В самом деле, я же не Дамблдор… Я был обижен на брата, но в то же время очень хотел, чтобы с ним все было в порядке. Я знал, что в Ракушке он не пропадет, но все-таки хотелось быть полным этой уверенности. А то опять сбежит, и тогда уже может не вернуться.

Надо было, наверное, к нему сходить, спросить что-то, может быть еще раз извиниться, но я раз пять уже останавливался у порога своей комнаты в раздумьях, и не мог сделать шаг за дверь.

Наступил вечер, я доел печенье, напялил пижаму, кинул на кровать Драко книгу, прошептал «нокс» и улегся спать. За окном поднялась метель, завыл ветер, и, конечно же, я не мог уснуть. На меня напало то самое одиночество, которого я так боялся и избегал все это время. Я засыпал обычно после доброй порции снотворного зелья или «Сна без сновидений». Но сегодня я был настолько взбешен, что если бы принял что-то такое, то провалялся бы в кровати неделю. А мне это было ненужно. Я изучал потолок и ползающие по нему тени с огромным интересом. А в голове все очень сильно перемешалось. Страшно, горько и одиноко. Вот и все.

«Расставим по местам. Я гей. Мой брат вернулся. Я хочу помириться с ним. Но он меня ненавидит. Джордж слинял и даже не прислал поганого письма на Рождество…Пока я не буду уверен в безопасности Рона, я не смогу двигаться дальше».

Значит, утро вечера мудренее, и завтра я поговорю с Роном. До двух часов ночи я прокручивал в голове то, что нужно будет сказать на следующий день, пока наконец не задремал.

* * *

Скрип пружины, с грохотом упавшая на пол книга, чья-то тихая ругань и прочие посторонние звуки разбудили меня.

— Какого же…? — гиппогрифа или Мерлина, я определиться не успел, потому что увидел, что напротив меня на кровати Драко сидел Рон, в лунном свете его волосы казались золотистыми, и я сразу узнал это угрюмое выражение лица.

— Привет, — поздоровался он, — прости, что нашумел. Спи, мне просто лечь негде.

Я то и забыл, что в Ракушке не бесконечное количество кроватей. Отвернувшись к стене, я попробовал уснуть но, конечно же, не смог. Рон какое-то время ворочался, потом затих, а я лежал, носом упершись в серые обои, и боролся с желанием разбудить его и обнять, сказать, как я люблю его, как волновался, как рад слышать его, видеть, что он жив…

— Извини, — сказал вдруг он почти неслышно, как будто и не ко мне обращался. Я обернулся на его тихий голос — нет, не показалось. Рон в упор смотрел на меня, спустив ноги с кровати. Его лицо освещала небольшая свечка на тумбочке.

Я молчал. Что ему нужно? Приподнявшись на локтях, я скинул с себя одеяло, нехотя сел на кровати по-турецки и посмотрел ему в глаза.

— Фред, я виноват, — продолжал он, видимо, осознав, что говорить надо ему, а мне лучше просто слушать, — перед тобой, Джорджем, Гарри и Гермионой… Как же я виноват.

Я только кивнул. Рон не смотрел на меня, он спрятал лицо в ладони и говорил так, будто и не мне, будто меня и не было в комнате:

— Я не пошел домой только потому что мама бы убила меня за… за то что я бросил Гермиону. Я оставил их вдвоем, когда для них было так важно мое присутствие. И вот теперь я здесь, пытаюсь не казаться жалким ублюдком и вымолить прощения у старшего брата. Я самовлюбленный, глупый идиот, ни черта не смог понять. Аберфорт был прав, он говорил мне не раз, как сильно я ошибаюсь. Это не мое дело, я должен был понять тебя, принять…

— Да я ему кишки все выпущу! — взбесился я и наткнулся на очень удивленный взгляд моего брата.

— Кхм, Аберфорт сказал, что не видел тебя ни разу. А выходит, что… Старый козел, — объяснил я.

— Он говорил мне, что ты ищешь меня, когда я приходил к нему выпить чаю. Это было всего пару раз, так что...

— Так и какого же гиппогрифа ты не вышел на меня?! — не выдержал я, чувствуя, что теряю всякое понимание того, что происходит в этом проклятом мире.

— Это было опасно. Я боялся, что если я попробую дать о себе знать — непременно попадусь егерям. А рисковать в моем положении не очень весело.

— Ты идиот. И Аберфорт тоже, раз потакает тебе.

— Я знаю, — и даже не оправдывается, посмотрите на него!

— Где тебя носило? — выпалил я вопрос, который хотелось задать уже давно.

— С самого начала я хотел вернуться, честно. Я искал новое местонахождение Гарри и Гермионы, но мне это так и не удалось. Я измотался и рискнул отправиться сюда, в надежде, что застану только Билла и Флер…

— Ты подверг себя такой опасности, Рон. Мог бы поехать домой… — начал было я нотацию.

— Рассуждаешь, как мама, Фред, воистину. Я должен был вернуться! И до сих пор должен.

— Так и почему же ты не смог найти их?

— Умница Гермиона накладывает превосходные охранные чары, благодаря которым их невозможно обнаружить визуально, к тому же каждый день они меняют место. Сегодня в Уэльсе — завтра в Шотландии. Великобритания большая, так что искать можно годами.

Я только кивнул. Очень хотелось спросить, почему он ушел, что случилось, но я не стал этого делать. Казалось, что если задам подобный вопрос, то Рон тут же замкнется и перестанет со мной так спокойно разговаривать.

— Рон, мне показалось, или ты, прости за мой «французский», распиздел Аберфорту причины нашей ссоры?

Кивок. Неуверенный, жалкий. Одно слово — Ронни.

— Позволь поинтересоваться — какого черта?!

— Так вышло. Он сказал, что нужно быть умнее, что ему удалось смириться с братом-геем, и мне удастся…

Немая сцена длиной минут в пять. Зажав себе рот рукой, Рон пялится на меня будто я огромный акромантул, я же чувствую некоторый шок от услышанного, если можно это так назвать, моя нижняя челюсть тяжелеет, и весь мир замирает в тишине.

— Не стоило мне этого говорить, — произнес Рон в лучших традициях Хагрида, почти неслышно, возвращая меня к реальности. Надо было что-то ответить, и я сказал:

— Ну ни хуя себе!

Рон улыбнулся. Мне тоже внезапно стало очень смешно, я откинулся на кровать и расхохотался. Альбус Дамблдор — гей! Ну кто бы мог подумать.

— А как же МакГонагалл? — спросил я.

— Не знаю, — Рон перестал смеяться, — Аберфорт говорил, что Дамблдор в молодости однажды влюбился, и по сей день не оправился от этого чувства. Больше никого не смог полюбить…

— Ты говоришь о Геллерте Гриндевальде?

— Верно. Откуда ты знаешь?

— Ну, Рон, кто же не знает старого врага Дамблдора… Выходит, они были сначала друзьями.

— А может быть и любовниками, — отметил Рон, приподнимая левую бровь, — когда я узнал эту историю, что-то во мне сломалось. Связь между тобой и Джорджем убила меня, расстроила, я никак не мог понять, почему так вышло. Я на всю жизнь, не буду лукавить, поменял свое мнение о вас, но вы моя семья, а семью не выбирают. И я вас люблю обоих, очень сильно, — пауза, — как жаль, что Джордж не слышит этого. Я все хотел спросить, а где он?

— У Анжелины, — осознание пришло легко и безболезненно. Чуть-чуть давя на какую-то часть души. Чарли ни при чем. Конечно, он у нее, не может быть сомнений. Рон молчал. Он сидел и тупо смотрел на меня, а я был не в силах прочитать его лицо. Удивлен он, обеспокоен или ошарашен — неясно. Я сам не знал, что говорю и чувствую.

Младший брат присел рядом со мной, обвил мою шею руками и прошептал:

— Ты прости меня… Я не буду спрашивать ничего; все очень странно, но я понимаю.

Уткнувшись носом в плечо Рону, я сгреб его в охапку и крепко обнял. Я думал, что сейчас было бы прекрасно расплакаться, может, мне стало бы легче. Но нет, я не мог. Это было глупо, но ситуация была такая ясная и непоколебимая, что рыдания казались глупой деталью всей этой истории.

— Что с вами случилось, — тихо сказал Рон, — я не верю, что это война так повлияла. Вы во всем всегда находили что-то смешное, веселое. Вы оба. А сейчас я вижу грусть и страх в твоих глазах, Фред. Мне страшно от этого. От того, что больше нет людей, способных радоваться любой мелочи, подбадривать остальных. Таких светлых и замечательных, какими были вы, когда были вместе.

— Луна, — сказал я, отстраняясь от брата, — Луна еще способна искренне улыбаться и верить, что все образуется. Что все будет хорошо. Верить в дружбу и любовь.

Рон кивнул.

— Луна добрый и светлый человек, но таких как вы с Джорджем уже никогда не будет. Будто ты сам не знаешь.

— Да, ты прав. Наверное, это действительно война.

— В любой самой страшной ситуации вы всегда могли смеяться, и от этого становилось гораздо легче… А сейчас…

— Прости, что не оправдали твоих ожиданий, Рон, я и сам не заметил, как изменился где-то глубоко как только ушел Джордж, а может и раньше, я не знаю. Не пропадай больше, ладно?

Рон улыбнулся, обнял меня и лег в свою кровать.

— Давай спать.

— Давай.

* * *

Наверное, прошло всего минут пять или десять, когда я уже задремал и вдруг услышал чье-то тихое, мелодичное: «Рон». Голос был женским и казался ужасно знакомым.

Я обернулся на брата. Он освещал «люмосом» свои джинсы, копаясь в карманах. Я замер, не решаясь спросить что-либо. Брат выудил из складок наваленной в кучу одежды странную штуку, смахивающую на зажигалку. Продолговатая и небольшая вещица «сказала» еще раз: «Рон».

— Гермиона, — прошептал Рон. Я смотрел на него, как завороженный. Теперь я был уверен, это действительно был ее голос. Не в силах что-то сказать, я просто смотрел. Рон щелкнул «зажигалкой», и из нее появился шар света, он выхватил из темноты лицо Рона, испуганное и удивленное, подплыл к груди моего брата и буквально проник внутрь, оставляя за собой шлейф ярко-голубого свечения.

— Я чувствую, она ждет меня, — сказал Рон, посмотрев на меня, — так тепло в груди, — брат схватил в руки все свои вещи, улыбнулся и аппарировал.

Я долго не мог понять, что произошло. Вроде как Гермиона позвала его, а он пошел на голос. Но что за странный предмет, и откуда он у Рона? Опять загадки.

Я провалялся в кровати до утра, радуясь, что помирился с братом, пытаясь осознать произошедшее ночью. В итоге я решил посетить Аберфорта днем, чтобы воспользоваться его замечательным зеркалом.

* * *

— Добрый день, Фред, — поприветствовал меня Дамблдор, улыбаясь.

— И вам не хворать, — ответил я, бесцеремонно направляясь к гостиной.

— Куда вы так спешите? Рон в порядке, я как раз хотел вам сказать, что соврал… Он приходил ко мне, он жив-здоров.

— Оставьте это, Аберфорт, — огрызнулся я, — мы уже помирились, но ночью он направился к Гермионе, — я подошел к зеркалу. В комнате воцарилось молчание. Спустя полминуты я увидел Гарри и Гермиону. Никаких признаков Рона, ни намека.

Чертыхнувшись, я стукнул кулаком по деревянному столику.

— Что вас так расстроило? — с каким-то ложным участием спросил хозяин старого паба.

— Даже не то, что вы врали, присядьте, — сказал я, кивнув в сторону старого дивана. Я рассказал Аберфорту всю историю, которая произошла ночью. Слушая меня, он то и дело качал головой и пожимал плечами.

— Вполне возможно, что он просто не успел, — предположил Аберфорт в конце моей истории.

— Да, конечно, очень может быть, что они уже сменили место. Хотя обычно они делают это утром, — саркастически подметил я.

— Вам пока не о чем волноваться. Идите домой, отдохните, завтра приходите еще раз. А лучше я пошлю вам патронуса, если Рон объявится.

* * *

Я сделал, как он сказал, провел чуть меньше суток в безумном ожидании, огрызался на всех, рвал и метал. Мои сомнения и страхи, слава Мерлину, не подтвердились, я получил светящегося козла на следующее утро. Вздохнув с облегчением, я собрал небольшой рюкзак с вещами, попрощался с обитателями Ракушки, пообещал, что скоро вернусь, и аппарировал к дому Чарли.

— Что ты здесь делаешь, черт возьми? — его глаза вспыхнули ненавистью.

Я был последний раз здесь, когда мы учились на третьем курсе. Мало что изменилось. Домик Чарли все также был небольшим, но уютным. Он стоял посреди огромной территории земли. Несколько акров абсолютно пустого пространства. Сюда Чарли привозил больных драконов, за которыми нужен был особый уход. Но сейчас здесь не было ни драконов, ни Чарли. На кухне стоял Джордж в одних потертых джинсах и, кажется, готов был убить меня.

— Вопрос достойный тебя, Джордж. Свежо, оригинально. Я приехал сюда, что рассказать тебе кое-что. Я нашел Рона. Мне пришлось сделать это без тебя, помогал мне только Драко. А ты не потрудился даже прислать мне сову.

Он как-то злобно улыбнулся.

— Я обижен на тебя. Вот и уехал. И вообще ты сам обо мне вспомнил только через три месяца…

— Врешь, — прервал его я, приблизился к нему вплотную и сильно стиснул его правое плечо пальцами, — врешь. Я знаю, дело в ней. Ты поэтому вел себя, как шизофреник и кретин. Ты любишь ее. До сих пор любишь, и не лги мне, Джордж, я твой брат. Я знаю.

Он молчал. Я не выдержал и ударил его по щеке наотмашь, развернулся и зашагал прочь.

— Фред!

Я не обернулся. Потом почувствовал, как у самой двери он схватил меня за руку. Я зажмурился и попытался вырваться, но не смог. Может, еще и потому, что не хотел. Как я мечтал, чтобы он что-нибудь выдумал, чтобы мы снова могли быть вместе, чтобы все мои страхи остались лишь страхами и никогда не подтвердились.

— Дай мне объяснить.

Я глубоко вздохнул и посмотрел на Джорджа. Он не отпускал моей руки, и я готов был чувствовать его прикосновения бесконечно.

— Фред, я люблю тебя. Это правда. Ты — моя душа, моя опора, моя уверенность. Я очень долго думал, но… Ты дорог мне, как брат. Священное чувство, которое я всегда буду к тебе испытывать, я не смогу ощутить никогда по отношению к кому-то другому. Это правда. Я не хочу терять тебя. И я ошибался, это не для меня. Весь этот секс…

Тут я не стерпел.

— Секс, — прошипел я, — чем плох секс?! — изо всех сил я толкнул его и повалил на паркет. Усевшись верхом, я чувствовал, как он борется с возбуждением, когда его ширинка упирается прямо мне в пах. Плотно прижав его руки к полу, я чертил языком линии на его шее и обнаженной груди, прикусывал кожу и слушал его тихие, еле различимые, но резкие вздохи удовольствия.

— Я…не…договорил, — произнес он, и я остановился, чтобы взглянуть ему в глаза.

— Фред, ты можешь сейчас трахнуть меня здесь, на холодном полу, можешь без подготовки и смазки. Делай, как хочешь, мне плевать. Я слишком сильно люблю тебя, хочу, чтобы ты был счастлив. Но выслушай сначала, пожалуйста. Я приехал к Анжелине, пока Чарли в очередной командировке. Приехал потому, что она беременна. От меня, понимаешь?! Так сказали ей колдомедики в Мунго, и это безумие, но так вышло.

— Ты веришь в это?! — взвыл я, — она могла подговорить их, заплатить! В конце концов просто соврать.

— Я верю. Я должен все уладить и увезти ее в Лондон. И там у нас будет семья. Я понял, что действительно люблю ее, и как всегда хотел от нее детей, так и хочу сейчас. Понимаешь? Я ее люблю. Не так как тебя. Не по-братски, а по-настоящему. Так только мужчина может любить женщину.

Я молча всматривался в его лицо. Он говорил правду, я видел это в его взгляде. Он ее и действительно любит. Голова тут же заболела, в висках запульсировало.

— Проклятье, — выругался я и сильнее вдавил его в паркет, — зачем тогда нужно было все это?!

Он не ответил.

— Ты можешь жить с нами. Я даже хочу, чтобы так было. Сейчас я могу подарить тебе этот последний трах. Держи, я твой, Фред. Я знаю, ты хочешь. Другого шанса не будет. А потом ты сделаешь все, что посчитаешь нужным. Можешь уехать, можешь остаться. Я виноват перед тобой и прекрасно осознаю это. Так давай же, вставь, чтобы я орал от боли.

Я не стал играть в благородство. Поставив Джорджа на четыре точки, я стянул с него штаны и резко вошел. Он сам напросился. Я двигался быстро, вырывая из его горла стоны и вскрики, сжимая его бедра так сильно, что оставались синяки. Он беспорядочно кричал и молотил кулаками по полу. В нужный момент я стиснул его твердый член и резко провел по нему рукой несколько раз. Джордж изогнулся и кончил с полузадушенным криком. Я последовал за ним, крепко сжимая зубы. Застегивая ремень, я смотрел, как он жадно хватает ртом воздух, как его тело превращается в жалкий комок, сворачиваясь на полу калачиком.

Мне даже показалось, что он плачет. Я отогнал свою жалость куда подальше, взглянул на его измученное лицо последний раз и аппарировал.

Конечно, он думал, что я не буду его трахать. Ошибся, с кем не бывает. Я был настолько зол, что мне хотелось, чтобы он чувствовал боль. Пусть я и никогда не смогу причинить ему настоящей душевной боли. Я отыгрался физической и был вполне доволен. Во мне поднималась невероятная злость, завладевала мной. Ревность, страх, боль, отчаяние — все это смешалось и превратилось в ярость.

* * *

Я не пошел в Ракушку, а решил запереться там, где мне было гораздо спокойнее. В нашем с Джорджем магазине «Всевозможных Волшебных Вредилок».

Поднялся наверх, в нашу старую квартирку, в которой пару недель господствовал Билл — с тех пор она пустовала. Я толкнул дубовую дверь, которая вела в темный узкий коридор. По очереди зажег на стене светильники. Прошел мимо двух дверей и отворил третью.

Именно здесь мы с Джорджем жили, когда основали магазин. Требовалось постоянно изобретать что-то новое, покупателей сначала было не очень много, так что первый месяц мы почти не выходили из этой комнатки. Первые две двери, которые я прошел, были санузлом кухней, а здесь мы спали и изобретали. Комната показалась мне очень маленькой. Всюду коробки со всем известными кровопролитными конфетами и прочей дребеденью…

Я задумался. Действительно, раньше мы с Джорджем всегда были вместе, рука об руку. Поэтому все так удивлялись, если я где-то появлялся один. Никто не привык видеть нас по одиночке… А привыкли ли мы? Вряд ли. Был один человек, который считал меня отдельной от Джорджа личностью — Артур.

Я забрался на узкую кровать с ногами и закурил. Нет, Артур сейчас мне не поможет. Нет никого ближе Джорджа. И никогда не будет.

Я оглядел комнатку — чего в ней только не было! Старые коробки и ящики, неполучившиеся зелья, банки-склянки, фантики от конфет, пробирки, мерные ложечки и еще куча вещей, названия которым не придумаешь, даже если очень захочется. Эта комнатка была небольшим миром, который принадлежал только нам с братом. То, что мы создавали вместе. Обои были прожжены в нескольких местах, небольшое окно было покрыто сажей, а потолок — копотью. Я усмехнулся. Воспоминаний почти не осталось, но я практически чувствовал кожей звучавший здесь когда-то смех и оживленные обсуждения. Эта помойка была нашим миром. О нем никто не знал.

Я потушил сигарету о подоконник и растянулся на кровати. Здесь мы спали… Случалось так, что я засыпал прямо на полу, а утром обнаруживал, что Джордж улегся на кровать, а одеялом накрыл меня.

Однажды мы кое-как лежали на кровати вместе, крепко прижимаясь друг к другу…

Мерлин, я не вспоминал эту сцену несколько лет. Теперь все было так четко, и я, оказывается, ничего не забыл. Такие вот чудеса подсознания… Тогда шел третий час ночи, я забрался под одеяло и устало заявил:

— Я спать.

— Эй, мы не закончили, — промямлил Джордж, но тут же зевнул во весь рот. Я улыбнулся.

— Утром разберемся.

Он кивнул и снял кеды.

— Фред, а я помещусь?

Я ответил только: «угу», и тогда он лег рядом, прижимаясь спиной к моему животу. Я же вжался всей задней частью своего тела — от затылка до лодыжек — в холодную стену, освобождая брату место. Между нами не было и миллиметра свободного пространства, а мне так хотелось спать, что я и думать не стал, куда бы деть свою правую руку и совершенно непроизвольно перекинул ее через Джорджа, крепче придвигая его к себе. Он вздохнул от неожиданности. Я понял, что наделал и поспешно оправдался:

— Свалишься ночью.

— Спасибо, — пробормотал он, обхватил мою руку своими ладонями и крепко прижал к груди.

Я молил Мерлина и всех основателей, чтобы через грубую ткань джинс, обтягивающую задницу Джорджа, он не почувствовал мое возбуждение. Я до сих пор не спрашивал его об этом, хотя сейчас мне казалось, что он знал еще тогда. Его запах и близость его тела сводили меня с ума. Он накрыл нас одеялом и снова обхватил цепкими пальцами мою руку. Поерзав немного, он устроился поудобнее, заставив мой член дернуться еще раза два. Я чувствовал, что краснею очень сильно, а сна уже ни в одном глазу. Минут десять мы лежали молча, я надеялся, что брат уснул, но потом он прошептал:

— Фред. Ты спишь?

— Нет.

— И я. Не уснуть.

— Да, — еле слышно ответил я и сглотнул. Джордж повернул ко мне голову.

— Я тут подумал. Интересно, что наши с тобой стрелки на часах в «Норе» сейчас на отметке «на работе». Они сливаются в одну стрелку, да?

— Да, ты прав. Они всегда сливаются в одну стрелку.

— Так зачем нам две? Мы же всегда вместе…

Я помню, что ничего не ответил и уснул очень скоро. А утром Джордж варил нам обоим кофе на кухне, улыбаясь своей прекрасной улыбкой.

Лежа на этой кровати несколько лет спустя, я думал, что мы всегда имели право на одну общую стрелку на этих проклятых часах. До недавнего времени, конечно же. Я почесал затылок и выругался. Ну конечно же!.. Я и забыл, что сейчас все стрелки на одной отметке. «Смертельная опасность». Если бы не приближение Темного Лорда, семья бы охала от ужаса, заметив, что мы с Джорджем в разных местах. А так и родители, и Джинни, и Перси думают, что мы где-то вместе. Как всегда. Чарли тоже уверен в этом, потому что еще не узнал, какой гость поджидает его дома.

Я накрылся одеялом с головой.

Иронично, но так и вышло, что нам обоим хватило бы одной стрелки на двоих. Даже сейчас.

Я внезапно подумал о приближении Волдеморта. Интересно, когда Золотая троица справится со своими делами? Когда Гарри примет бой? Когда я получу возможность победить парочку Пожирателей в этом бою? Когда я смогу вымещать свою злобу на темных магах, ударяя по ним проклятиями? Война показалась мне привлекательной перспективой, я почему-то знал, что справлюсь. И знал, что Гарри не просто тихонько прикончит Риддла, а вне всякого сомнения, весь Хогвартс, настоящий и бывший, примет в этом участие. Я чувствовал это и желал, чтобы это скорее произошло. Скорее бы я получил возможность надрать задницу людям, которые столько страданий принесли всем вокруг. Я обвинял войну во всем. Из-за этого все вокруг сошли с ума, из-за этого моя семья подвергает себя опасности, из-за этого пустеет Косой переулок, а люди уезжают из страны. Из-за этого страдает Драко, который когда-то слишком сильно был предан отцу. Из-за этого Гарри вынужден где-то скрываться, а я вынужден в одиночестве жить в опустевшем магазине приколов. Из-за этого чуть не погиб Олливандер, и чуть не потеряла веру в жизнь Луна. Из-за этого погиб Сириус полтора года назад. Из-за этого, вполне возможно, так противно и даже не по-слизерински ведет себя Снейп, уличенный в принадлежности к Пожирателям Смерти.

* * *

Прошло несколько месяцев. Я жил в этом магазине, не получая никакого дохода. Послав пару сов домой в «Нору», я попросил, чтобы мне иногда приносили еду. Этим стал заниматься Перси. Каждую неделю он приволакивал мне несколько сумок с продуктами, помогал кое-что приготовить и подбадривал меня. Я не был один, но был одинок.

Приходил Перси с его умными замечаниями и рассудительным мнением, мама с ее улыбкой и добрыми советами, Луна с ее детской непосредственностью и надеждой на мир во всем мире, даже Невилл, повествующий о делах, которые творились в Хогвартсе.

Лонгботтом мне рассказывал, что Аберфорт открыл новый потайной проход, и именно так он смог добраться до меня. Поначалу я не узнал его. Весь в ссадинах и царапинах, Невилл как всегда радостно улыбался. Он значительно вырос, как физически, так и в моих глазах. Он говорил, что всем теперь заправляют Кэрроу, что Дамблдора отстранили от должности директора, и взяли на его место Снейпа, что Алекто и Амикус Кэрроу — ужасные бессердечные люди. Он говорил, что многим приходится несладко, и я видел в его глазах боль, но смелость. И это было замечательно. За многие месяцы я радовался в основном только ему — потому что Невилл был прекрасен, он действительно стал храбрее. Истинный гриффиндорец.

Да, ко мне приходили мои добрые друзья, моя семья. Проведать, пожалеть, подбодрить. Ко мне прилетело несколько сов на первое апреля. Как чудесно было получить письма с поздравлениями. От всех, кроме Джорджа.

Я чуть ли не рыдал, когда стал вспоминать, какими веселыми были раньше праздники в честь наших дней рождений. Всегда куча народу, песни, приколы, танцы, огневиски и сливочное пиво, вкусности из «Сладкого королевства» и улыбки. Улыбки и смех.

Да, ночами мне было одиноко. И было одиноко в те дни, когда ко мне никто не приходил. Я часто перебирал в голове разные варианты развития событий, пытался решить, что же мне делать. Но в итоге подумал, что лучше всего будет подождать. И я ждал. Часть зимы и часть весны.

А потом наступило второе мая. И мне уже не надо было ждать, потому что с утра в магазин влетел запыхавшийся Билл и потребовал моего немедленного появления в «Норе».

«Началось», — подумал я.

Итак, я мирно пил чай на кухне, когда ко мне пришел Билл.

— Идем, Фред, ты нужен дома. Сейчас же.

Я больше ничего не спрашивал, просто уже давно знал, что когда-нибудь это произойдет. За месяцы, проведенные без Джорджа, я научился натягивать на лицо улыбку, сейчас я именно так и сделал. Быстро натянув джинсы и куртку, я зажал в право й руке волшебную палочку и аппарировал в «Нору» вместе с Биллом.

Он сразу вошел в дом. Первым, что увидел на лужайке перед домом, стала Анжелина с младенцем на руках. Джорджа рядом с ней не было, вместо него стоял Чарли. Он гладил ее по волосам и улыбался. Как-то неуверенно и натянуто. Я удивился, но здороваться не стал.

Из «Норы» вылетела Джинни и бросилась мне на шею.

— Фред! Фред, я так скучала, Мерлин, как я рада тебя видеть.

Такое поведение сестренки меня очень насторожило, но мне тоже было приятно ее обнять, прижать к себе. Вдруг я понял, как люблю всю свою семью, и что в их присутствии мне в разы легче, чем в одиночестве. Вообще это истина, но дошла она до меня как-то не очень скоро… Джинни отодвинулась от меня, схватила за руку и отвела куда-то за дом.

— Мне нужно сказать тебе кое-что, Фред. Думаю, ты должен знать.

Я кивнул.

— Джордж уже давно в «Норе». Он нам все рассказал. Анжелина его обманула. Ребенок у нее от него, конечно, а не от Чарли. Вот только любит она Чарли. Когда Чарли узнал об этом, он ответил, что решение за Анжелиной, и она выбрала его. Конечно, не обошлось без долгих рыданий напоказ, она приезжала, просила у Джорджа прощения. Теперь он живет в вашей с ним старой комнате и беспробудно пьет, не в силах смириться с ее предательством. Он попросил разрешить ему дать ребенку имя, и Анжелина согласилась, наверное, совесть замучила…

— И как же зовут малыша? — задал я единственный вопрос, который показался мне в данном случае уместным.

— Джордж обещал, что завтра придумает.

— Почему именно так? — не понял я. Джинни пожала плечами.

— Говорит, что это стимул для него. «Дам имя ребенку после войны — не раньше. Пока можете его называть хоть Тыквой, как угодно, мне плевать», — процитировала она Джорджа и слабо улыбнулась.

— Все-таки война, — пробубнил я и машинально нащупал палочку в кармане.

— Да, — кивнула сестренка и опять взяла меня за руку, — идем, времени мало.

Мы вместе вошли в дом.

Из кухни послышались голоса папы и Джорджа. Я невольно вздрогнул, потому что давно не ощущал его близкого присутствия… Почувствовав легкое головокружение, я опустился на диван в гостиной, Джинни села рядом, все еще держа меня за руку. Это было так тепло, мило и успокаивающе, что я сразу воспрянул духом. Если уж Джинни пытается понять меня, то не все потеряно. Может быть, мне удастся выползти из нескончаемого отчаяния. Появилась Флер и принесла мне чашку крепкого горячего чая с бергамотом. Как будто знала, что за завтраком я не успел прикончить примерно тех же размеров кружку такого чая… Тут Флер села рядом и обняла меня. Потом что-то ободряюще пролепетала по-французски, но я отчетливо понял, что вся семья давно в курсе треугольника «Джордж-Анжелина-Чарли» и, соответственно, моих по этому поводу переживаний. Оглянувшись по сторонам, я почувствовал, что обращенные ко мне лица так и сочатся жалостью. Билл и Флер, Джинни и Перси, мама и Рон… РОН?!

— Рон?! — уже вслух сказал я.

Он кивнул.

— Мы вернулись утром, час назад. Гермиона и Гарри наверху. Они собираются. Мы отправляемся в Хогвартс.

— Мы все? — зачем-то спросил я.

— Да, Волан… — он осекся, — Сам-Знаешь-Кто уже близко. Нельзя терять времени, и нам нужно как можно больше людей. Я начал с семьи. Члены Ордена Феникса уже по несколько человек прибывают к Аберфорту.

Я сглотнул. Ощущение пришло внезапно. Стало страшно. Я улыбнулся, чтобы никто не мог прочитать ужаса на моем лице. Все прекрасно. Я все еще Фред Уизли, я всех веселю, и вообще я — сама оптимистичность.

Из кухни показался Джордж. Я отвел взгляд и заговорил с Перси.

— Я надеюсь, ты не грязный шпионишка, подосланный Министерством?

Брат улыбнулся.

— Фред, да ты никак шутишь. Рад видеть тебя в таком настроении.

— Ну-у-у не знаю, Министерские работники твари хитрые, я думаю, ты ведешь двойную игру.

— Слушай, Фредди, я зарабатывал тебе на еду, а так всегда знал, что Лорд вернется.

— Ну вот потому что ты меня кормил, я и не хотел тебя разоблачать все это время. А теперь я опасаюсь, что ты побоишься прикончить парочку своих начальников.

— Не бойся, — улыбнулся Перси, — я буду рад избавиться от этих недалеких снобов.

Я подмигнул брату. Рон улыбнулся.

Тут в гостиной появился отец и произнес сдавленным тоном:

— Рад, что вы настроены решительно, а теперь надо решить, где останется Джинни.

— Папа! — воскликнуло сестренка, сжимая мою руку еще сильнее, — я буду воевать!

— Это опасно, тебе нет еще семнадцати, а всех несовершеннолетних уже давно эвакуируют из школы.

— Я не собираюсь сидеть дома и ждать, пока вас всех поубивают! — серьезно отрезала Джинни. Мама ахнула и метнула на нее обвиняющий взгляд.

— Ты будешь в Хогвартсе, но останешься в Выручай-Комнате, дочь, воевать не будешь, и это не обсуждается.

Отец был бледен и пресек все попытки Джинни взбунтоваться по этому поводу.

— Я хочу кое-что сказать вам всем, поэтому потише, пожалуйста.

Все замолчали, в гостиную проскользнули Чарли и Анжелина с маленьким ребенком и тоже устремили свои взоры на папу. Он медленно заговорил:

— Это очень важно, Рон, пожалуйста, крикни Гарри и Гермиону.

Но в этом не было необходимости, Гарри вошел в комнату и сел рядом с Джинни, весь белый как мел. Гермиона взяла Рона за руку и выжидающе посмотрела на нашего отца.

— Мне очень тяжело сообщать вам такие вещи, но только что Люпин прислал мне сову, и… Сегодня ночью Драко Малфой пытался убить Дамблдора.

Джинни покосилась на Гарри. Его глаза, казалось, сейчас выскользнут из глазниц и покатятся по полу…

— И Дамблдор мертв, но убил его не Драко.

Гарри как-то странно вздохнул.

— Альбус Дамблдор погиб от убивающего заклятия, которое выпустил из своей палочки Снейп, — закончил отец свою небольшую речь. Воздух в гостиной завибрировал. Первой прервала молчание Гермиона:

— Хорек просто струсил?! И Снейп сделал это за него?!

Отец кивнул.

— Наверное, так и было.

— Не может быть! Его заставили, Драко заставили! — подал голос Гарри и сжал кулаки, — да это же какой-то бред! Дамблдор… Нет, я не верю!

— Верно, он делал это по приказу Сами-Знаете-Кого, я полагаю. Думаю, когда ты увидишься с Драко, он сам тебе все объяснит, но я бы не доверял ему на твоем месте. Гораздо важнее сейчас смерть директора, чем предательство Малфоя… — ответил отец.

Гарри лишь кивнул.

Лицо Гермионы выражало крайнюю задумчивость, она сказала:

— Перед тем, как отправить нас на задание, Дамблдор дал мне, Гарри и Рону несколько вещей. Тогда я не обратила внимания на его слова, но теперь мне кажется это странным. Он сказал: «Я собирался завещать вам все это, но, думаю, лучше отдать сейчас, чем в конце года…»

— Ты думаешь?.. — вмешался Рон.

— Да, мне кажется, что он знал, что умрет. Или предвидел.

— Бросьте, старик всегда говорил какую-то ерунду, — пробубнил Гарри, все еще сжимая кулаки у себя на коленях.

— Гарри! — одернула его Гермиона, — хватит так говорить. Ты просто расстраиваешься из-за его смерти и еще из-за Драко. Успокойся, сейчас гораздо важнее придумать подходящий стратегический план…

— Гермиона, ради Мерлина, заткнись, — ответил Поттер. Девушка обиженно хмыкнула, но не замолчала:

— Успокойся, говорят тебе, иначе он снова сможет завладеть твоим сознанием!

— Гермиона права, — влез Рон.

— Да, я знаю, ты права, Гермиона. Не трогайте меня, умоляю, — более спокойно отозвался Гарри и спрятал лицо в ладони.

— Я надеюсь, что вы не будете ссориться, — напомнил о своем присутствии отец, — сейчас нам нужно держаться друг друга. Сосредоточьтесь. Кстати, Снейп после этого смылся.

— Как понимать — «смылся»? — удивилась Флер.

— Сбежал из школы. Исчез.

Гермиона нахмурилась и спросила:

— Есть еще какие-нибудь загадочные события?

— Да-да, спасибо, я чуть не забыл. Палочка Дамблдора была украдена.

— Немыслимо! Альбус Дамблдор — обладатель Бузи… — начала было Гермиона, но поймала на себе суровый взгляд Рона, поняла, что слишком много болтает и замолчала. Через пару секунд она добавила: — Рон, Гарри, я говорила! Они существуют, и он охотится за ними!

Троица обменялась понимающими взглядами, а все других присутствующие поежились от неприятного ощущения, которое обычно возникает, когда кто-то знает то, что остальным не ведомо.

— Анжелина, аппарируй к Тонксам, оставь там мальчика. Нимфадора уже отвезла туда Тедди.

— Не называйте ее Нимфадора! — подал голос Джордж. Наконец я позволил себе на него взглянуть. Он нервничал, казалось, больше всех. То и дело запускал пальцы в волосы, ерзал на кресле и вертел головой, будто что-то искал. Он был небрит и выглядел как настоящий пьяница. Как мне тогда хотелось подойти, обнять его, успокоить, но я не смог бы этого сделать. Ведь думать надо и о себе. А его горя я понять не мог. Просто было невыносимо видеть его в таком состоянии.

Папа улыбнулся и приобнял Джорджа.

— Только ей не говори…

— Не буду, — он тоже попытался выдавить улыбку. Анжелина вышла на улицу. Пока мы ее ждали, мама раздала всем по бокалу огневиски, в тишине мы выпили обжигающий горло напиток, видимо, веря, что он чем-то поможет.

Анжелина вернулась, утирая платком глаза. Я знал, что она боится за себя и за сына. Я знал, что каждый в этой комнате просто в ужасе! Но я все равно улыбался. Даже когда мы по очереди аппарировали в Хогсмид и пытались незаметно проскользнуть в Кабанью голову. Даже когда ползли по длинному туннелю в сторону Хогвартса. Даже когда вышли из него и увидели учеников и членов Ордена Феникса, таких же испуганных, как и все… Я все равно улыбался, потому что должен был кто-то улыбаться.

Мы с Перси последними вошли в Выручай-комнату. Там уже было полно народу. Увидев столько знакомых и родных лиц, я почувствовал, как нежность к этим людям, принимая просто жуткие размеры, разрастается у меня в душе. Здесь были все — от братьев Криви до бабушки Невилла. Я бросился на шею Симусу, который, казалось, сейчас разрыдается от столь приятной встречи.

— Эй, Финниган, смотри не намочи мне рубашку от переизбытка чувств! — сказал я, улыбаясь до ушей, но понимая, что веду себя как круглый идиот.

— Фред, как нам тебя не хватало!

— Точно! — подхватил его Дин Томас и буквально напрыгнул на нас сверху. Обнимая эту парочку, я совершенно случайно увидел Джорджа. Он стоял как-то на отшибе, почти в самом углу комнаты. Мне показалось, что давно натянутая в моей душе струна готова лопнуть. Черт, еще чуть-чуть — и я сорвусь. У него был такой жалкий вид. Грустный взгляд куда-то в пол, глаза ужасно печальные. Он стоял, обхватив себя руками, как будто пытался оградить себя от всех этих радостных Фред-как-нам-тебя-не-хватало… Стало очень стыдно и не по себе.

— Фред! — послышался голос за спиной. Я обернулся, и ребята отлипли от меня, уступая мое несчастное тело объятиям Тонкс. Люпин подошел следом и потрепал меня по волосам. Тепло, которое грело душу при виде всех этих людей, которых я обнимал одного за другим, угасало с каждой секундой, потому что я слишком часто натыкался взглядом на Джорджа. Специально или нет — один Мерлин знает. Становилось все больнее и тяжелее.

Когда от меня уже отстали Кэти Бэлл и Алисия Спинетт, Невилл наколдовал себе табуретку, встал на нее и громко прочистил горло.

Наступила тишина. Один я глупо хихикал, уткнувшись в плечо Ли Джордану, который как назло ляпнул: «Сейчас он Санте стишок расскажет!».

— Я прекрасно понимаю, что вы все очень рады друг друга видеть, но не стоит забывать, зачем мы здесь собрались! — сказал Невилл и обвел серьезным взглядом комнату.

— Да, верно, — поддакивала ему бабушка, стоящая у табуретки и взирающая на внука снизу вверх, как на ангела с небес.

— Я предлагаю выслушать Гарри! — объявил Лонгботтом и спрыгнул вниз.

— Я не буду забираться на этот чертов постамент! — фыркнул Поттер, но сильный Рон с помощью Чарли поставил его на табуретку под дружные крики толпы: «Гарри! Гарри!»

— Я же сказал… Пустите меня! НЕМЕДЛЕННО! — взбешенный Поттер пытался вырваться. Все замолчали, и ему пришлось сдаться, пока Рон крепко держал его ноги. — Ладно, объясню. Но первый и последний раз. Я очень рад, что вы все здесь и готовы помочь, но Дамблдор поручил мне, Рону и Гермионе одно дело, которое завершить должны мы трое. Так что ко всем остальным у меня одна просьба: поймите нас и выиграйте столько времени, сколько сможете. Спасибо, — Гарри соскочил с табуретки и попытался протиснуться сквозь толпу, но возмущенные крики наполнили комнату.

— Гарри!

— Не уходи!

— Мы хотим помочь, Гарри!

Ему пришлось вернуться на проклятую табуретку.

— Ладно. Я же сказал, объясняю один раз!

— Слушай, Невилл, ты вроде должен понимать. Мне очень стыдно, но это наше, личное. Прости, мы правда не можем сказать. Выиграйте нам время, прошу. У меня нет сил и возможности объяснять все это двадцать раз. Он уже близко. Скоро начнётся война, понимаешь?

— Мы все понимаем, Гарри! Скажи нам, что нужно сделать, мы поможем, — сказал Симус.

— Симус прав! — объявила Луна, хмуря лоб.

— Ладно, Гарри, они правда могут помочь, не обязательно раскрывать все карты, — сказала Гермиона.

— Хорошо, — Гарри обреченно вздохнул и почесал затылок, — эм, нам нужно найти одну вещь. Она в замке. Что-то небольшое, связанное, скорее всего, с именем Ровены Ровенкло. Какие-нибудь идеи есть?

Молчание.

— И это все, что тебе известно? — спросил Дин, недоверчиво поглядывая на Гарри.

— Боюсь, что да.

Молчание, дубль два.

— Но ведь есть диадема Ровены! — сказала Луна, заметно повеселев.

— Только она пропала, — встряла Чжоу с виноватой улыбкой.

— Пропала… — протянул Гарри, будто пробуя слова на вкус, — кто ее видел в последний раз?

— Никто из ныне живущих, — сказала Чжоу, пожимая плечами, — это бесполезно.

Луна все еще улыбалась.

— Хорошо, — кивнул Гарри, — есть зацепка. А как она выглядела?

— Могу показать тебе, Гарри, у нас в общей гостиной статуя Ровены с этой диадемой на голове, — вызвалась Лавгуд.

— Луна! — одернул ее Невилл, — есть одна проблема, Гарри, сейчас день. Чтобы ты мог попасть хотя бы в ту же гостиную, советую дождаться ночи.

Но Гарри пропустил эти слова мимо ушей. Поттер стоял, окруженный друзьями, которые его подбадривали, кричали и о чем-то спорили и, казалось, вообще их не замечал. С ним творилось что-то странное. Он смотрел в одну точку, что-то бормоча, потом пошатнулся и схватился за голову.

— Тебе нехорошо, Гарри? — спросил Невилл, кладя ему руку на плечо.

— Мы с Гермионой и Роном должны идти дальше, — Гарри кивнул в сторону друзей, которые стояли, держась за руки и, кажется, понимали, что именно произошло с ним, — но сначала я схожу в гостиную с Луной. Сейчас или никогда.

— Но там полно народу! Вас схватят! — негодовал Дин.

— А у Гарри есть мантия, верно, Гарри? — спросила Луна, продолжая беззаботно улыбаться.

— Точно. Мы уходим. Когда вернусь, не знаю. Рон, Гермиона, я приду за вами. Ждите. Остальные, слушайте, я очень вам благодарен за помощь. Но этот путь должен пройти я сам, слишком много людей уже пострадало. Теперь нам нужно идти, огромное вам спасибо.

Гарри набросил мантию на себя и Луну и пролез в небольшую дверцу, которая вела, по словам Невилла, в неизвестность. Никто не знал, куда на этот раз они попадут — выходы все время менялись так, чтобы обитателей комнаты не могли выследить и поймать.

Мы остались внутри. Некоторое время все молчали. Время тянулось бесконечно медленно. Колин Криви трясся от страха, тихо приговаривая брату: «не бойся, Гарри вернется». Я знал, что все чувствовали приближение Волдеморта.

Эти несколько часов я старался не смотреть в сторону Джорджа. Получалось не очень, поэтому я наверняка знал, что рано или поздно просто не выдержу…

Комната предоставила нам удобные подушки и гамаки, на которых мы расположились. Потом мы с Ли решили расшевелить толпу. Вспоминали интересные случаи, которые происходили, пока мы учились в Хогвартсе, рассказывали старые шутки. Симус и Дин вскоре поняли, к чему все это, и тоже нас поддержали. Комната наполнилась смехом, и спустя какое-то время нам почти удалось изгнать оттуда дух войны и страх перед Темным Лордом. Все действительно смеялись, в конечном же итоге мы просто вспоминали дни, которые мы проводили в составе Отряда Дамблдора. Как Гарри нас учил, как мы попались Амбридж, как мы с Джорджем сбежали из школы. Все взрослые тоже от души хохотали, особенно мама с папой, которые, впрочем, никогда не одобряли нашего поведения.

Но потом все начали замечать, что Гарри уж больно долго не возвращается, и снова занервничали. Невилл объяснял всем вновь прибывшим про Кэрроу, которые с самого утра буквально захватили замок.

— Хвала небесам, они никогда не узнают, где мы. Это самое надежное укрытие! — гордо сказал Невилл.

— Скажи пожалуйста, как вышло, что Кэрроу вообще сюда впустили, когда Дамблдор был директором? — спросила Гермиона, хмурясь.

— Ты знаешь, Министр Магии сменился на приспешника Сама-Знаешь-Кого, а Дамблдор не хотел рисковать своей головой. Ведь если бы он отказался — начался бы скандал, и его бы сместили с должности, тогда точно наступил бы ад.

— Примерно такой же, как сейчас, — подхватил Невилла Дин.

— Ясно, — только и сказала Гермиона и положила голову Рону на плечо.

* * *

Вернулся Гарри под вечер и сообщил, что с Кэрроу покончено, что нужно вставать на оборону замка, что им с Роном и Гермионой нужно уходить, что Волдеморт уже рядом. Пожелал всем удачи и ушел в сопровождении моего младшего брата и его девушки. Все.

С того момента я мало что помню. Суета и паника. Люпин и Тонкс взяли на себя командование и разделили всех на группы, при этом отметая все просьбы братьев Криви и Джинни о том, чтобы они тоже могли принять участие в битве. Кто-то видел профессора Макгонагалл, которая говорила о том, что нужно как можно больше людей и, главное, быстрее…

Я, Перси и Ли отправились на третий этаж. Краем глаза я видел, как Билл и Флер берут с собой Джорджа и уводят его вниз.

Орден Феникса и Отряд Дамблдора почти в полном составе заняли оборонительные позиции на всех этажах замка; я решил, что Джордж находится в самом низу, и мысленно пожелал ему удачи. Каким глупым показалось потом это пожелание, потому что спустя минуту я уже отбивался от проклятий Струпьяра и его дружков. Самую жуткую душевную боль я ощутил, когда меня отбросило в сторону. Я ударился затылком и сполз по стене, чувствуя, как по лицу бежит струя крови. Краем глаза я увидел Невилла в другом конце коридора, который стойко отбивался от Пожирателей. Я подумал одновременно о двух вещах. Во-первых, я решил, что на фоне Лонгоботтома я просто жалок, а во-вторых мою голову поразила страшная мысль: «А что если Джордж уже…»

— Нет! — я отчетливо помню, как с криком ударил проклятием какого-то безымянного егеря и помчался вниз, бросив полкоридора на Перси и Ли, которые меня, наверняка, проклинали за это. Мне было очень стыдно, но я уже ничего не мог сделать. Я уже бежал по полуразвалившимся ступеням замка дальше. Ведь самоубийца, бросившийся с многоэтажки не может передумать за секунду до смерти, и взлететь наверх! Назад дороги не было.

Я отшвыривал в стороны Пожирателей, которые попадались мне на пути, словно какой-то супергерой. Чувствуя невероятную силу, я бросился по коридору первого этажа и метнул заклятие в громадного паука, который нападал на Билла.

— Билл! Билл! Где Джордж?! Где он?! — я тряс старшего брата за плечи, совершенно не обращая внимания на вспышки заклятий, которые просвистели мимо меня.

— Он в лесу, — объявил Билл и отмахнулся от меня.

«Он в лесу», — это все, что он мне сказал тогда. Я готов был взвыть от отчаяния.

Хватит. У меня были считанные секунды. Я стремглав вылетел из замка и побежал в сторону леса, уже зная, что могу увидеть самое ужасное. У хижины Хагрида я почувствовал холод, который мог означать только одно.

— Люмос! — выкрикнул я, на конце палочки загорелся огонек, я пробивался сквозь кусты, ветки и высокую траву, иногда посматривая назад — не преследует ли меня кто. Я чувствовал каждой клеткой своего тела приближение этого жуткого пронизывающего холода. Я не мог думать ни о чем, кроме брата. Сейчас он был самым главным. Спасение Магической Британии отошло на второй план — впрочем, как и все мои обиды…

— Джордж! — закричал я и за секунду оценил картину, которая передо мной предстала. С десяток дементоров окружили его, он прислонился к стволу дерева, бессмысленно и отчаянно выкрикивая заклинание Патронуса. Черные, в мантиях, страшные твари, которых я вблизи не видел ни разу, показались мне самым ужасным кошмаром всей жизни. Холодные и жуткие, они просто не могли быть чем-то хоть отдаленно похожим на нечто человеческое. Один из дементоров уже протягивал к нему свои лапы, уже готов был его поцеловать…

Я бросился к нему, не думая, что именно делаю; загородил его своим телом… В глазах потемнело, я будто проваливался в какой-то странный вакуум. В этот миг я увидел вспышку голубого свечения и понял, что это был патронус Джорджа. Холод отступил, дементоры исчезли. Я начал падать, колени подкосились, но руки Джорджа обвились вокруг меня, удерживая. Я спрашивал себя, откуда у него силы на это, потому что сам я практически не мог пошевелиться.

С трудом устояв по крайней мере на коленях, я развернулся к нему.

— Я никому не позволю украсть твою душу.

— Она наша общая, — ответил он и уронил на землю волшебную палочку. Я провел рукой по его щеке, на ней застыли слезы.

— А говорят, что у рыжих нет души…

Я улыбнулся и ответил:

— Слышала бы это наша мама.

Джордж тихо рассмеялся и посмотрел мне в глаза.

— Право на тебя и твою душу имею только я, — сказал я и притянул его ближе к себе, обнимая за шею. Спокойно и мило улыбаясь, он поцеловал меня и прижался всем телом. Поцеловал одними губами, но так трепетно, что я готов был в тот момент сойти с ума. Мир вокруг, казалось, рухнул. Ничего и никого не было. Ни людей, ни обид, ни ссор. Ничего такого, чтобы могло прервать этот момент. Я так давно не касался его, не мог почувствовать его близость, даже ощущение его теплых и мягких губ уже сводило с ума. Ничего больше не надо.

Потом я помог ему подняться и обнял его так сильно, так крепко, как только мог. Я зажмурился, чтобы не видеть темного леса и не чувствовать, что там, в замке, еще идет битва. Мы стояли так целую минуту, и я чувствовал, как его пальцы сжимают рубашку у меня на спине, слышал его дыхание, щекочущее мне ухо.

— Пойдем, — сказал он наконец, поднял с земли палочку и взял меня за руку. От его пальцев, сжимающих мою ладонь, мне стало очень тепло и как-то спокойно. Я зашагал рядом.

Мы шли к замку. Я понятия не имел, что ждет нас на этой войне. Что бы это ни было, я почему-то точно знал, что мы с Джорджем всегда будем вместе, где бы ни находились мы оба, сколько бы преград между нами ни стояло. Я шел побеждать смерть.

Как слэшеру начинающему, мне было тяжело сделать фик именно таким, каким я его себе представляла. Спасибо всем, кому понравилось. Спасибо всем, кто указывал мне на ошибки. Я буду стараться. Я довольна работой, которую проделала. Терпеть не могу хэппи-энды, поэтому считаю, что мой конец самый правильный во всех отношениях. Но ведь всем не угодишь, верно? Мне было приятно писать эту вещь, и огромное спасибо моей бете Yappi, которая правила большинство глав. Особенное спасибо ей за эту — последнюю.

* * *

Скажем так — все закончилось по канону. Идея Джоан — показать весь ужас той войны, и я поддерживаю эту идею, как бы грустно это ни звучало.

Вечная память Фреду Уизли, который научил нас смеяться, любить и быть смелыми.

Он так никогда и не узнал о том, что Снейп оказался хорошим парнем, о том, что Гарри победил Волдеморта, а Драко раскаялся. Фред не знал, что дал имя своему племяннику, и что Джордж больше ни разу в жизни не смог искренне рассмеяться.

Любовь Джорджа и Фреда сильнее любых идиотских фраз типа: «У рыжих нет души».

Душа есть у каждого. А иногда она одна на двоих.

Пользуясь случаем, хочу передать привет маме, папе, бабушке и Чижу (хотя не приведи Господь, чтобы он увлекался такими фанфиками). Но это так, «лирическое вступление».

Прежде всего, приношу миллиард извинений моему котику МахХхе и читателям за то, что большую часть глав не бетила, игнорировала так, как только можно и вообще поступала очень нехорошо. Каюсь. Поймите, простите.

Я искренне счастлива, что МахХха завершила свой фик. Во-первых, потому что мне, как гетеробруталу, было нереально сложно читать энцовые сцены. Во-вторых, потому что пишет автор классно (и совсеем без ошибок, да).

С другой стороны, грустно это, потому что своей замечательной энцой с юморком и логическими/фактическими/орфографическими ошибками она разбавляла мои серые будни не один месяц. Но ведь всё продолжится в том же духе и на том же канале, правда, Маш?

В общем, всем спасибо, все свободны, congradulations, аплодисменты автору; я надеюсь, to be continued...