Когда гаснущие лучи солнца начинают окрашивать горизонт разными цветами, возникает странное чувство незавершенности и пустоты, как будто сегодняшний день прошел совершенно зря. И тогда хочется бежать вперед, к плавящимся от заката облакам, и задержать их хотя бы на несколько мгновений, чтобы еще немного пожить в этом дне и не думать о следующем. Но взгляд прикован к дали, и уже невозможно различить, где заканчивается водная гладь и начинается солнце, а тело застывает на одной точке побережья.
Кажется, что там, на воде, разыгрался нешуточный пожар, мерцающий сотнями цветов и оттенков. Они режут глаза, вызывая слезы, и хочется зажмуриться или прикрыть лицо рукой, но даже тогда на внутренней части закрытых век вспыхивают разноцветные пятна.
Но если перевести взгляд на берег, то можно разглядеть тонкий, едва заметный силуэт девушки, стоящей у самого моря. Наверное, на какие-то мгновения покажется, что это всего лишь мираж и игра теней, но когда солнце опустится за горизонт еще ниже, ничего не стоит увидеть ее стройную фигуру в черном платье и развевающиеся на ветру темные волосы. И даже, наблюдая за ней издалека, можно запросто сказать о ее крайне задумчивом виде, а, возможно, даже о некой печали, которая привела ее на этот берег.
Весь вид девушки говорил о том, что сейчас для нее не имеет значения то, как она выглядит со стороны и что подумает о ней наблюдатель. Ее мысли были слишком далеко от этого берега, и она практически не замечала ни лучей, ни беспорядочных волн, ни кружащих в небе чаек. Разве что время от времени она делала несколько шагов, двигаясь вдоль линии прибоя. Ей нравилось, когда пальцы ног зарывались в мокрый песок, который незамедлительно покрывался морской пеной. Тогда казалось, будто ее затягивает куда-то под землю, в бесконечность, и уносит подальше от всего, чем так полны ее мысли.
А их, к сожалению, нельзя назвать ни мечтами, ни грезами, которые так свойственны столь молодым особам. Это была, скорей просто констатация фактов. По лицу девушки можно сразу угадать, что она нисколько не рада сложившимся обстоятельствам; да и вряд ли бы она решилась на эту самостоятельную прогулку по безлюдному берегу, если бы ее устраивало теперешнее положение дел. Но она не собиралась ни плакать, ни еще каким-то образом высказывать свое неудовольствие.
Девушка каждую минуту помнила, что она — Блэк, а Блэки никогда не показывают то, что у них на душе. Это и послужило одной из главных причин того, что девушка аппарировала на этот берег. Позже она никогда не вспомнит об этом вечере и будет считать, что его никогда не было. А тем более, о нем не узнает никто из окружающих ее людей, как и не заметят ее временного отсутствия в фамильном поместье.
А в это время мать девушки, словно полоумная, бегает по особняку, пытаясь следить за домовыми эльфами, которые готовятся к завтрашнему мероприятию, младшая сестра руководит украшением поместья, а отец, как всегда, закрылся в своем кабинете. Возможно, сейчас Белла впервые в жизни замечала плюсы столь явной суеты — именно она помогла ей уйти из дома незамеченной. Но эти мысли были только секундной вспышкой оптимизма, в следующий же миг сменившиеся прежними нерадостными размышлениями о будущем. Каждый раз, когда они вновь появлялись в голове, Беллатрикс старалась гнать их как можно дальше от себя, и именно это заставляло ее все больше предаваться весьма безрадостным предположениям о недалеком будущем.
В который раз Белла напомнила себе, что она чистокровная ведьма из благороднейшего семейства Блэк, и она просто обязана выйти замуж, как любая другая уважающая себя девушка-аристократка. Ведь в ином случае ее ожидает страшная участь быть выжженной на семейном древе. И этому не помешает даже Черная Метка на запястье.
Белла непроизвольно провела ладонью по своей левой руке, ощутив только гладкую кожу. Было довольно трудно привыкнуть к этому изображению на собственном теле, а еще больше к частой пульсирующей боли. И сейчас, когда Беллатрикс осторожно ступала по мокрому песку и щурила глаза от солнца, кожа на левой руке время от времени начинала покалывать, что заставляло девушку останавливаться и смотреть по сторонам. Конечно, она понимала, что в этом нет смысла — Темный Лорд не мог вызывать ее к себе, ровно как и находиться рядом.
И все же было что-то необъяснимое в этом вечере, закате и море, и Беллатрикс уже бросила тщетные попытки разбираться в происходящем вокруг. Она никогда не была бунтаркой и покорно следовала своей судьбе, точно так, как и сейчас вышагивала вдоль воды, время от времени останавливаясь и наблюдая за тем, как море пенится, слоится и гонит к берегу новую волну, что тут же тает на бежевом песке.
В какой-то момент, когда приближающиеся сумерки стали слишком густыми, Беллатрикс зябко поежилась, и почему-то обернулась. Как будто бы только сейчас заметила, что аппарировала через всю страну и находится на пустынном берегу моря, над которым возвышаются острые скалы, поросшие хвойными деревьями. Их верхушки медленно перекрашиваются в темно-серый цвет, а отблески солнца, которое совсем недавно так нещадно резало глаза, постепенно становятся все холоднее и холоднее.
И даже издалека было легко заметить замешательство, охватившее фигурку девушки. Она обхватила себя руками и опустила голову, словно пытаясь сдержать дрожь. Совсем рядом с Беллой пролетела большая чайка, от чего девушка резко дернулась, но, увидев, что это всего лишь птица, облегченно вздохнула. Можно было поспорить, что в тот миг в ее голове мелькнула мысль достать волшебную палочку и применить к чайке Смертельное проклятье, но Беллатрикс лишь откинула назад длинные волосы и снова вернулась к своим размышлениям.
Это, казалось, это был самый подходящий момент, прекратить безмолвную слежку за старшей из сестер Блэк и, наконец, открыть свое присутствие. Тем более, что наблюдателю показалось, будто девушка не собирается задерживаться на этом берегу, и у него возникла странная мысль во что бы то ни стало заставить ее пробыть здесь дольше. Хотя бы для того, чтобы посмотреть, что из этого получится.
И вот, уже через несколько мгновений на песчаном пляже появился высокий человек в черной мантии, пристально глядящий на Беллатрикс. А та, ничего не подозревая, продолжала медленно бродить по мокрому песку, то глядя на море, то поднимая лицо к небу. И когда позади нее оказался тот самый высокий человек и легко дотронулся рукой до плеча, Белла резко вздрогнула и едва не вскрикнула от неожиданности. Но обернувшись, она увидела того, кого меньше всего ожидала встретить здесь, ей показалось, что она попала в одно из своих сновидений. Тех самых — редких и тщательно скрываемых ото всех. Когда поутру она старательно изгоняла сон из памяти, при этом страстно желая его осуществления.
И сейчас, стоя на сумеречном побережье, она смотрела в лицо человека, который неизменно появлялся в тех самых снах. Он молчал, с интересом разглядывая ее удивленное лицо, ожидая от Беллы хоть какой-нибудь реакции, но, видя ее замешательство, не смог сдержать легкой усмешки.
— Милорд?.. — вырвалось у нее.
Белла все еще не верила своим глазам, но постепенно мысли ее упорядочились, а с этим возвратился и здравый рассудок. Темного Лорда забавляло наблюдать за меняющимися выражениями лица девушки, от чего усмешка его становилась шире. Конечно, он знал, насколько она девушка поражена и одновременно рада этой встрече, но было ли это важно для него? Имел значение только интерес «а что будет, если…» и, конечно же, очередная игра, ставшая для Темного Лорда одной из любимых — изучать своих подданных и манипулировать их поступками и эмоциями. И стоило ли замечать, что Белла была одной из его самых интересных «кукол»?
— Наверное, ты хочешь спросить, что я здесь делаю? — произнес он, не сводя с девушки пристального взгляда.
Белла заметно напряглась. От одной мысли, что Темный Лорд рядом, стоит всего в нескольких шагах и рассматривает ее, становилось не по себе. И не из-за страха, наоборот — из-за ее слепого восхищения этим волшебником и желания беспрекословно ему повиноваться.
— Я… Не… Милорд, я… — все-таки, взять себя в руки оказалось не так просто, и Белла почувствовала, что краснеет. Она поспешила опустить голову, дабы ее Лорд не увидел этого мнимого стыда.
Но на то он и Лорд Волдеморт, чтобы замечать то, что хотят скрыть другие. Он легко подступил на шаг к ней и, взяв за подбородок, мягко поднял голову, заставляя смотреть себе в глаза.
— П-простите, Милорд, я… — начала Беллатрикс, но взгляд Лорда быстро заставил ее замолчать.
— Я наблюдал за тобой, — задумчиво произнес он. — Стоял на скале возле леса и гадал, когда же ты, наконец, почувствуешь мое присутствие. Но, видимо, ты была слишком занята своими мыслями…
Это было не упреком, а констатацией факта. Темный Лорд замолчал и перевел взгляд на море. Солнечный диск уже наполовину скрылся за водной гладью, а линия горизонта казалась четко выраженной, хоть все еще сохраняла отблески пурпурных красок. Вдалеке выделялись едва заметные точки чаек, кружащих над волнами, были слышны отголоски их криков.
— Но я не могу понять, что же тебя привело сюда перед самым важным днем в твоей жизни, — произнес Темный Лорд, больше не глядя на Беллу.
Конечно же он знал. Но для чего показывать это Беллатрикс?
А она все еще ощущала прикосновение его холодных пальцев к своему лицу, и от этого, как ни странно, ее бросало в жар, а дыхание сбивалось. Но как только она услышала слова Волдеморта, то невольно сжала кулаки, а в ее взгляде появилось едва уловимое выражение раздражения.
— Завтрашний день никогда не будет для меня самым важным, — вызывающе выпалила она, и на этот раз ее голос прозвучал немного резковато, что в очередной раз поразило Темного Лорда.
В этом-то то и ее загадка — как можно одновременно быть столь покорной и строптивой?
А Белла, если и пожалела о своем тоне, то никак не подала виду. На ее щеках выступил румянец, а глаза заблестели.
— Ты так не хочешь выходить замуж за Рудольфуса? — Темный Лорд удивленно вскинул брови и снова посмотрел на Беллу.
Девушка какое-то время молчала, все еще обиженно глядя исподлобья, после чего решительно отступила на шаг. Теперь Белла казалась такой же задумчивой, как и несколько минут назад, когда Темный Лорд только наблюдал за ней, не выказывая своего присутствия. Беллатрикс снова смотрела на солнце и снова поражалась его непостоянству.
— Никто не понимает этого, Милорд, — прошептала девушка. Казалось, что она обращается не к нему, а к солнцу. — Но я вообще не хочу замуж.
Странно говорить о желаниях с тем, кто обычно отбирает их у людей. Но Беллатрикс сама не понимала, почему у нее это вырвалось. Может, просто потому что, Милорд всегда вызывал у нее полное доверие?
— Не хочешь замуж? Странно, — сказал Волдеморт. — Я всегда полагал, что это мечта любой девушки твоего возраста.
— Любой, — согласилась Беллатрикс. — Но только не моя. У меня в жизни другие приоритеты.
Ее правая рука невольно коснулась Черной Метки на левом запястье, что, конечно же, не укрылось от взгляда Темного Лорда.
— Я не такая, как они, Милорд, — прошептала Белла. — У меня есть цель, и я не хочу всю жизнь бессмысленно провести в поместье, воспитывая детей и дожидаясь мужа из Министерства. Я хочу быть полезной миру, хочу доказать, что чего-то стою и, что чистокровные ведьмы тоже могут бороться. Хочу служить вам, хочу добиться вашего доверия.
Белла сама не понимала, откуда взялась такая откровенность и почему она вдруг стала говорить, не в состоянии остановиться. Все то, что кипело у нее в душе последний год, с тех пор как она получила Черную Метку и узнала о предстоящем замужестве, сейчас слушал Темный Лорд, Тот-Кого-Нельзя-Называть, самый опасный темный маг современности. И как только эти мысли закрались в голову девушки, она резко замолчала, бросив неуверенный взгляд на Волдеморта.
Но тот никак не высказывал своего раздражения. Казался спокойным, задумчивым и, возможно, даже немного уставшим. Он молчал, как будто раздумывая над словами Беллатрикс, и в этом время совершенно не обращал на нее внимания. А девушка вдруг поняла, что не может отвести от него взгляд. Его точеный профиль, прямой нос, четко очерченные скулы и тонкие, правильной формы губы притягивали к себе, заставляя захлебываться восторгом, а темные волосы, на которых играли последние лучи солнца, вызывали желание запустить в них руки, почувствовать их шелковистость. Настораживали только глаза — слишком черные, слишком глубокие, слишком холодные. Именно они зачаровали Беллу, когда она увидела этого человека впервые. Говорят, что глаза — зеркало души, а глядя в эти, казалось, что у Милорда ее просто нет, а если и есть, то спрятана она где-то слишком глубоко и недоступна для окружающих.
— Я ценю твою готовность служить мне, Белла, но… Не разочаруешься ли ты? — наконец, сказал он.
— Что вы говорите, Милорд? Как я могу разочароваться? Я столько лет мечтала об этом, и… Нет, я знаю, что всегда буду предана вам, нужно только время, чтобы доказать это, — в глазах девушки снова появился непонятный блеск, оказавшийся для Темного Лорда очередной загадкой.
— Я верю тебе, Белла, верю, — произнес Темный Лорд. — И знаю, что завтрашняя свадьба не помешает этому.
Услышав о наступающем мероприятии, Беллатрикс снова почувствовала невыносимую тоску. Так хотелось хотя бы в эти минуты позабыть о предстоящем испытании, но, как назло, все разговоры сходились только к будущей церемонии.
— Если бы я могла отменить свадьбу, то непременно так и сделала бы, — прошептала Белла. — Но… это невозможно, и…
— Неужели ты настолько не любишь Рудольфуса? — теперь в голосе Темного Лорда звучала явная насмешка.
Белла только на миг повернулась к Господину и встретилась с ним взглядом. А он не сдержался — поднял руку и провел пальцем по ее щеке, от чего девушку снова бросила в жир.
— Какая любовь, Милорд? О чем вы говорите? Это невозможно, и… Такой любви не бывает.
Белле очень захотелось отвернуться, прикрыть пылающее лицо волосами или хотя бы опустить взгляд, но все это было невозможно сделать — прикосновение Темного Лорда сковывало любые мысли и желания. Зачем он говорит с ней о любви? Зачем насмехается сейчас, когда ей так грустно?
Темный Лорд видел ее смущение, видел боль в глазах, и даже ему было трудно поверить, что эта девушка, так хорошо умеющая держать себя в руках, при нем ведет себя настолько сковано и нерешительно. Кто же она такая, Мерлин ее подери?
Белла не шевелилась, и почему-то сейчас казалась слишком хрупкой — подуешь — и рассыплется. Ее растрепанные черные волосы беспорядочными волнами падали на спину, и возникало непреодолимое желание дотронуться до них, а легкий румянец на обычно бледных щеках впервые напоминал о том, что какой бы Белла не была жестокой и решительной, она все еще ребенок. Пусть не такой, как все, но все же восемнадцатилетняя девчонка, которая еще мало видела в своей жизни, и которой предстоит еще многому научиться. И этот образ наивной маленькой девочки совершенно не сочетался с ее взглядом, с самого начала светящимся фанатизмом и агрессией. Но И только в его присутствии в Белле вдруг просыпались мягкость и трепетность, и это не мог объяснить даже Волдеморт.
Она заговорила о любви, и он не смог сдержать ухмылку. Наверное, Белла была первой за многие годы, кто так бесстрашно упомянул это чувство в его присутствии, и от этого стало не по себе. Конечно, любви не существует, она придумана мечтателями, которые в этой жизни больше ни на что не способны.
Беллатрикс перевела взгляд на своего повелителя и поразилась его задумчивым видом. Кто бы мог поверить, что этот красивый, спокойный и рассудительный мужчина — гроза всего волшебного мира? Он почувствовал взгляд Беллы и повернулся к ней. Его руки коснулись ее щек, и только сейчас он заметил, какая у нее нежная кожа. Все это было странно — и этот вечер, и разговор, и непонятное отношение к Беллатрикс. Может, это интуиция?
— Милорд, — послышался голос Беллы, который быстро вывел его из размышлений. — Вы… Почему вы пришли ко мне?
Вопрос был дерзким, но вряд ли Милорд сейчас был настроен ее наказывать. Он улыбнулся, и Беллатрикс вдруг поняла, что улыбается — широко и почти задорно.
Темный Лорд не ответил на ее вопрос, но девушку это не расстроило. Разве важно, для чего он здесь? Главное, что он был рядом и разговаривал с ней.
Взгляд Беллатрикс на миг метнулся к почти севшему солнцу, потом снова вернулся к Милорду. Она нерешительно отступила на шаг назад и, откинув на спину тяжелые волосы, усмехнулась.
— Спасибо вам, Милорд, я… очень рада, что встретила вас, и… Думаю, что мне пора, я… пойду? — Белла снова начала теряться.
И так не хотелось сейчас уходить с этого берега, прощаться с Милордом, но она понимала, что если еще хотя бы секунду пробудет с ним наедине, то просто не сдержится. Вероятнее всего, он знал о ее чувствах, но — насколько они были сильны, понимает только она. И почему-то было так страшно, что Лорд об этом узнает…
Не услышав от Темного Лорда ответа, Белла медленно повернулась к нему спиной, чтобы отойти на несколько шагов, а потом уже аппарировать. Белла про себя проклинала себя за эту трусость и неспособность скрыть то, что она чувствует, но при этом понимала, что побег необходим. Беллатрикс собиралась аппарировать, и тут она услышала позади себя легкие тихие шаги, а ей на плечи легли сильные руки.
— Зачем ты уходишь? — прошептал он у самого ее уха, и Белла почувствовала его теплое дыхание на своей коже.
Девушка замерла, не в состоянии ничего предпринять и почти не понимая, что происходит. Его прикосновение к ней было властным, даже требовательным, но в тот же миг мягким и бережным. Это заставило Беллатрикс задрожать — от его близости и возможности продлить этот миг еще ненадолго. А еще так хотелось откинуться назад, упасть в его объятья и раствориться, почувствовать себя совсем маленькой и хрупкой, один раз в жизни, но так, чтобы это запомнилось навсегда.
— О чем вы делаете, Милорд?.. — Белла сделала над собой усилие, чтобы ее голос звучал ровно.
— Ты ведь пришла сюда, чтобы забыть о свадьбе, верно? — ответил Темный Лорд, сжимая ее плечи еще сильнее, от чего Белла едва сдержала стон.
Как можно было держать себя в руках при Милорде, если он этого не позволял?
— Да, Милорд, — покорно прошептала она. — Но…
Он улыбнулся и наклонился ниже к ее уху так, что губы почти касались кожи.
— Ты забудешь о ней, — теперь Белла не знала, говорил он или ей чудилось, но больше это не имело значения.
Она ощутила, как его руки касаются ее талии, как горячее дыхание обжигает кожу, а губы легко дотрагиваются до шеи. Ей хотелось что-то сказать, выразить свое недоумение, но она не смогла даже пошевелиться, ведь он был так близко. И это сковывало каждое ее движение, не давала думать, заставляла задерживать дыхание и закрывать глаза.
Он чувствовал, как девушка напряглась, как по ее телу прокатилась волна дрожи, после чего она напряглась и задержала дыхание, явно не понимая, что происходит и как себя вести в этой ситуации. Сейчас она казалась такой хрупкой, совершенно не напоминая о той решительной и сильной Беллатрикс Блэк, которая однажды пришла на его собрание и сразу же решила стать Пожирательницей Смерти. Она была маленькой девочкой, уже порядком познавшей жизнь и никогда не тешившей себя иллюзиями, как это происходило со всеми подростками ее возраста.
Несмотря на то, что в его руках она казалась такой зажатой и напряженное, ее тело уже начинало реагировать на его прикосновения — покрывалось дрожью, дыхание сбивалось, а сердце стучало так, словно желало выпрыгнуть из груди… Волшебник плохо понимал, зачем это делает — почему прикасается к ней, почему вдыхает запах ее кожи и играет с локонами. Но он знал, что это правильно. Беллатрикс сейчас казалась невероятно красивой — мягкие волосы, легкий румянец на щеках, блестящие темные глаза. А ведь ему всегда доставалось самое лучшее, и Беллатрикс не была исключением.
— Милорд? — прошептала Беллатрикс, ненавидя себя за этот дрожащий голос. — Зачем?
Он слегка отстранился и внимательно посмотрел на нее. Его руки все еще касались ее талии, и это мешало Белле сосредоточиться на своих мыслях. Так глупо было бояться сейчас, когда происходило то, чего она так хотела, и все же казалось, что что-то не то — ведь никогда ничего не бывает просто так.
А он просто поднял руку и сверху вниз провел кончиками пальцев по ее щеке, задержав прикосновение на губах.
— Ты ведь пришла сюда, чтобы обо всем забыть, не так ли? — наверное, Белле показалось, что в его голосе проскользнули странные нотки. Всего лишь ее бурное воображение, рожденное глупыми детскими мечтами. Зачем она нужна этому великому волшебнику? Разве могла лишь девчонка, мечтающая стать самой преданной его сторонницей, так заинтересовать его?
— Милорд, я… не… — начала Беллатрикс, но тут же осеклась, понимая, что слова здесь совершеннее неуместны.
Он снова привлек ее к себе, снова прикоснулся губами к шее, отчего Белла едва не застонала. А Темный Лорд лишь усмехнулся — было так невероятно чувствовать ее рядом, прикасаться к молодому и стройному телу, зарываться лицом в волосы. Все эти желания были такими странными, совершенно не свойственными этому волшебнику, но присутствие этой девушки всегда вызывало в нем что-то странное, что можно было бы назвать эмоциями или ощущениями. И эта девушка должна принадлежать ему, и только ему, даже несмотря на то, что завтра она выходит замуж. Сжимая ее в объятиях, он почувствовал, что давление внизу живота становится ощутимее, брюки теснее, а желание — сильнее. Такое привычное чувство в присутствии этой девушки и одновременно такое необычное из-за ее близости.
Вот только странно — раньше он и предположить не мог, что стоит ему только протянуть руку, и она будет его. Конечно, Волдеморт знал о ее желаниях, но никогда не придавал им особого значения. А теперь, чувствуя, как стучит ее сердце, как она прерывисто дышит, и как боится пошевелиться, чтобы не испортить эти секунды лишними движениями, он понимал, что столь сильного желания у него не было давно.
Белла уткнулась носом ему в шею, вдыхая незнакомый, но такой пьянящий запах каких-то трав. А Темный Лорд провел рукой по ее спине, заставив выгнуться ему навстречу. Было так непривычно находиться в руках взрослого мужчины, чувствовать на коже его поцелуи, ощущать прикосновения сильных рук.
— Милорд… — начала она, но тут же почувствовала, как прикосновение холодного пальца к своим губам.
— Ты хотела обо всем забыть, Беллатрикс, — прошептал он. — Или я ошибаюсь?
— Да, но…
Остальное, кажется, его не волновало. Он наклонился и поцеловал ее в губы, тут же проникнув языком в рот и не давая сделать очередной глоток воздуха. Белла некоторое время все так же неподвижно стояла, прижимаясь к нему, но в какой-то миг, поняла, что больше не может сдерживаться — ответила на поцелуй с таким же пылом, обхватив его за шею и прижавшись так тесно, как только могла. Волдеморт провел руками по ее талии, сминая ткань платья в поисках застежек.
Впервые в жизни Беллатрикс потеряла голову. Она никогда в жизни не была так близко к мужчине (неумелые объятия с Рудольфусом в укромных местах Хогвартса не в счет), и сейчас казалось, что все это происходит не на самом деле. Ведь это был ее Лорд, тот, от присутствия которого у нее всегда подкашивались коленки, а голова шла кругом. И вот, он, наконец, дотянулся до застежек ее платья, расстегнул их и принялся исследовать новые открытые участки тела. Всего на несколько секунд оторвался от ее губ, чтобы перевести дыхание, и снова поцеловал, еще глубже, еще сильнее.
Беллатрикс чувствовала, как по ее телу разливается тепло; довольно знакомое чувство, которое она всегда испытывала в присутствии Лорда, вот только в этот раз оно сводило ее с ума, не давая думать и воспринимать реальность так, как это нужно. Внизу ее живота вся связалось в тугой узел, вдруг стало невыносимо жарко, а каждое прикосновение Темного Лорда заставляло тело ныть, требуя большего.
Она и сама не заметила, как ее руки проникли под его мантию, как стали поспешно расстегивать пуговицы на рубашке, как приникли к гладкой груди. Так захотелось коснуться ее губами, попробовать на вкус, уткнуться носом и вдохнуть запах его кожи. Темный Лорд снисходительно позволил это сделать, скользя пальцами по ее талии и бедрам. В какой-то миг платье соскользнуло с девушки. Кажется, Белла на несколько секунд покраснела, ведь раньше ей никогда не приходилось быть перед мужчиной в таком виде, но разве сейчас это имело значение? Главное, что ему это нравилось, что он с такой страстью ласкал руками каждый обнаженный участок ее кожи.
Его поцелуи перешли на плечи, а прикосновения — на грудь. Он мял ее под тонкой тканью бюстгальтера, касаясь пальцами сосков и сжимая их. Должно было быть больно, но почему-то Белле казалось, что большего наслаждения она не испытывала никогда. Может быть, от того, что это был ее Лорд или от того, что его прикосновения были такими умелыми и желанными?
Девушка закусила губу, чтобы сдержать стон, и откинула назад голову, давая Темному Лорду снова поцеловать ее шею. Когда он слегка прикусил кожу, она едва слышно вскрикнула, но, скорей, не от боли, а от неожиданности. А Волдеморт только усмехнулся и провел языком по ее ключице, поцеловал нежную кожу груди, убирая руками ткань совсем ненужного бюстгальтера. И уже через несколько секунд Белла осталась в одних трусиках, ощущая на груди ласки его губ.
Темный Лорд коснулся рукой внутренней части ее бедер, провел пальцами по изгибам, ощущая, насколько девушка влажная и теплая. Он проник под последний участок кружевной ткани на ее теле, дотронувшись до мягких завитков волос, раздвинул указательным пальцем складки, нащупав между ними упругий бугорок. Белла инстинктивно раздвинула ноги, и прижалась к нему еще плотнее, от чего давление внизу живота волшебника стало почти невыносимым.
Беллатрикс уже не сдерживала стоны — подобного она не чувствовала никогда. Он сейчас казался таким умелым, таким сильным, таким нежным, желанным. Совсем не тем темным волшебником, которого так боялась вся Магическая Британия. Он был просто мужчиной, самым прекрасным и любимым на свете. Его пальцы скользнули дальше, еще сильнее раздвигая нежную кожу, проникая внутрь ее, от чего Белла буквально сходила с ума. В какой-то момент она поняла, что он медленно опускает на песок. В тот же миг он убрал руку, послышался звук расстегиваемого ремня, Беллатрикс почему-то вздрогнула — то ли от волнения, то ли от предвкушения, то ли от страха перед чем-то новым.
— Милорд? — прошептала она пересохшими губами.
Он ничего не ответил, просто наклонился и совсем легко и нежно поцеловал ее в губы, словно обещая, что все будет в порядке. В следующий миг она почувствовала на себе вес его тела и то, как ей в бедро упирается что-то твердое и теплое. Девушка опустила руку и дотронулась до него, из-за чего Темный Лорд заметно напрягся, а его дыхание стало тяжелее. Белла же легко провела по его плоти рукой, задержав прикосновение на влажной головке, повторила движение снова, потом еще раз, и еще… И вдруг она почувствовала нежное, но решительно прикосновение к руке, говорящее, что ей следует остановиться. На несколько секунд на ее лице отразилось недоумение, но через секунду оно исчезло — Темный Лорд снова завладел ее губами, заставляя забыть обо всем на свете. Тем временем он слегка приподнялся, раздвинул шире ее бедра, упершись головкой члена во влажные складки. Девушка застонала в его губы, чувствуя, как тело ноет, прося в ожидании еще больших ласк. А Волдеморт усмехнулся, медленно проникая плотью в ее тело, чувствуя, как ее мышцы плотно обхватывают его.
Белла напряглась, стараясь привыкнуть к новым и таким странным ощущениям. Не то чтобы ей было хорошо, но сама мысль о том, что рядом с ней ее Лорд, что он в ней, что с ней происходит то, о чем она так давно мечтала, заставляли ее улыбаться, прижимаясь к мужчине теснее. И вдруг она почувствовала рывок и секундную боль. А после — что-то странное, непередаваемое, и пусть оно было не настолько приятным, как она себе представляла раньше, но, тем не менее, ничего не было лучше, чем знать, что она сейчас с тем, о ком давно мечтала.
Через какое-то время, Белла прижималась к Темному Лорду, спрятав лицо у него на плече и слушая мерный ритм его сердца. Где-то совсем рядом шумело море, по пляжу гулял легкий бриз, а над скалами изредка вскрикивали собравшиеся на ночлег птицы. Вся эта картина казалась столь нереальной, что Беллатрикс еще сильнее вцепилась в руки Темного Лорда, только бы он вдруг не исчез подобно самой прекрасной грезе.
— Если вы скажете, я могу сама разорвать помолвку, — девушка вдруг услышала собственный голос, удивляясь, что у нее хватило дерзости озвучить собственные мысли.
Она мгновенно осеклась, так как Темный Лорд быстро поднялся на руки, опершись ладонями о землю. Его лицо ничего не выражало, только в глазах всего на несколько секунд промелькнула странная задумчивость.
— Нет, Беллатрикс, — твердо и решительно произнес он. — Ты должна выйти замуж за Лестрейнджа.
— Но… Милорд, как же…
Беллатрикс замолчала, встретившись взглядом с Темным Лордом — его глаза ровным счетом ничего не выражали, и от этого девушка невольно поежилась. Такие мгновения пугали ее больше всего — когда Волдеморт выглядел спокойным, но, тем не менее, казалось, что в любую секунду он может наложить какое-нибудь проклятье. И даже в секунды такой близости он мог внушить Белле, что от него можно ожидать всего, чего угодно.
Они ничего не сказала, просто, сделав усилие, отвела взгляд, рассматривая опустившуюся на землю темноту и ожидая следующего действия Темного Лорда. И как только он всего на миллиметр отстранился от нее, девушка отодвинулась в сторону, обнимая себя руками и пытаясь сдержать дрожь. Почему-то ей вдруг стало неуютно, а нагота заставляла ее смущаться и пытаться прикрыться. Она ни капли не жалела о том, что только что произошло, скорей, она просто не верила в это, казалось, что у нее было какое-то странное и слишком реальное видение.
Но прикосновение руки Волдеморта вывело ее из оцепенения, и девушка медленно подняла голову. Он уже был полностью одет, мантия выглядела на нем идеально аккуратной, и только слегка взъерошенные волосы говорили о том, что несколько минут назад между ним и Беллой что-то было. Он пристально рассматривал ее, словно ожидая каких-то слов, а Беллатрикс, как назло, ничего не могла сказать. Впервые в жизни была такой несмелой со своим Лордом, впервые в жизни краснела и не знала, как себя вести.
Кажется, он это понял, так как сделал несколько шагов в сторону и повернулся к морю, всматриваясь в темную даль. Белла потянулась к своей одежде и принялась поспешно натягивать на себя белье и платье. Она не видела, что Темный Лорд пристально наблюдает за каждым ее движением.
— Я очень надеюсь, что завтра все пройдет так, как нужно, — проговорил Темный Лорд, и от звучания его голоса Беллатрикс снова вздрогнула — то ли не ожидала, что он ей что-то скажет, то ли ей стало не по себе от его холодных интонаций.
Но, все же, ей удалось выдавить:
— Да, Милорд.
На его тонких губах появилась усмешка, а в глазах заиграл странный блеск. Беллатрикс уже не пыталась понять его поведение, не имея не это ни желания, ни сил. Просто терпеливо смотрела на него, ожидая следующих приказов или действий. Больше всего на свете сейчас хотелось остаться наедине с собой, забыть обо всем на свете, как и о завтрашней свадьбе, так и об этом вечере. Не думать ни о свадьбе, ни о Волдеморте, ни о своей бесполезной любви и глупом желании всегда быть полезной своему господину, пусть даже так унизительно — отдаваясь при каждом его желании. Разве это не то, чего она хотела? Вот только, как бы ей не хотелось привести в порядок свои мысли, ничего не получалось. Белла пришла сюда забыть обо всем на свете, не думать о проблемах хотя бы несколько часов, а вышло так, что теперь ее мысли только и были забиты ненужными переживаниями…
Девушка снова подняла голову, желая увидеть, что делает Темный Лорд, но… пляж был пуст. Она в одиночестве стояла у пенящегося моря, смотрела по сторонам и недоумевала, что же происходит. И только несколько свежих следов на песке говорили о том, что всего несколько секунд здесь был тот, кто с недавних пор стал для Беллы всем миром.
* * *
«Potenza della lirica,
dove ogni dramma e un falso
che con un po' di trucco e con la mimica
puoi diventare un altro
ma due occhi che ti guardano,
cosi vicini e veri
ti fan scordare le parole,
confondono i pensieri».**
Беллатрикс все еще слышала отзвуки волн, только теперь они казались слишком далекими, словно существовали где-то в параллельной реальности. Сквозь закрытые веки пытались пробиться тусклые лучи дневного света, а где-то совсем рядом по стеклам стучали капли дождя. Кружилась голова, тело ныло, на лице чувствовались капли выступившего пота. И не хотелось ни шевелиться, ни думать, а, тем более, возвращаться к реальности.
Еще не развеялась последняя иллюзия пережитого сна, и казалось, что если вот так вот неподвижно лежать, то можно будет вернуться на тот берег, снова услышать негромкий голос. Но проходили минуты, а по окнам все так же барабанили капли об окна все так же разбивались дождевые капли, и тикали часы, отсчитывая секунды. И, когда Белла открыла глаза, не было ни горизонта, ни волн, ни песка — только привычная полутемная комната, большие часы над камином и свадебное платье в углу. Это все казалось ненастоящим — каким-то странным, сюрреалистичным сном, а то, что было там, на берегу — настоящей жизнью. Можно было только замереть, после чего заново проснуться и…
Он хотел, чтобы все было так, как положено — и платье, и цветы, и улыбки. А имела ли Белла право ослушаться? Имела ли право показывать свою слабость, пусть вокруг происходило совсем не то, что ей нравилось?
И совсем скоро Беллатрикс действительно предстояло надеть это прекрасное шелковое платье, которое делало ее так похожей на одну из кукол ее сестры. А потом — под руку со своим отцом пройти в зал, наполненный десятками малознакомых людей, чьи лица расплываются в лестных улыбках. Вдыхать тяжелый запах цветов, который, казалось, с этого дня никогда не выветрится из особняка и впервые думать о том, что больше она сюда не вернется. Перед ней откроются двери нового дома, она будет принадлежать к совсем другому роду, но почему-то теперь это совсем не казалось страшным. Ведь можно было почти не обращать внимание на то, что вокруг.
Спокойно, с достоинством и ледяной улыбкой на губах подойти к жениху — симпатичному молодому человеку в строгой, но дорогой мантии, взять его под руку. И не прекращать делать вид, что это самый счастливый день в жизни, что все идет так, как она хочет. Чуть позже — почувствовать на руке вес холодного обручального кольца Лестрейнджа, которое подобно змее смыкается вокруг ее безымянного пальца, привязывая ее навсегда к другой семье. И теперь позволять Рудольфусу по праву держать себя за руку, смотреть на него, но не видеть и пить шампанское, смеяться, стараясь не обращать внимание на шум непрекращающегося дождя за окном и не думать о море.
И Беллатрикс больше ничего не ждала — с детства она привыкла подавлять в себе желания и прислушиваться к голосу здравого рассудка. И, выходя на середину зала, смотрела в пустоту, не видя ничего, что ее окружает, клала руку на плечо мужа, делала шаги, еще толком не осознав, что танцует вальс. Слышала нежную, медленную мелодию, почти не обращая на нее внимания и всего на секунду сквозь нее раздался такой знакомый шум прибоя. Этого было достаточно, чтобы всего на мгновенье взглянуть на толпу, рассмотрев в ней знакомый силуэт человека, который ни на миг не сводил с Беллатрикс взгляда. И видеть его почти незаметную улыбку, предназначенную одной ей, и знать, кому будет предназначен следующий танец и все остальные, которые когда-либо будут в ее жизни.
Vova
