Профессор МакГонагалл подозрительно огляделась и застегнула до конца молнию на спортивном костюме. Несмотря на двадцатилетний стаж, в глубине души профессор была уверена, что спорт — это не солидно. Точно так же она была убеждена в том, что её спортивный костюм — замечательная вещь. Вот уже двадцать лет, как Минерва бегает по вечерам, а отвлекающие чары на нём работают, как в первый день. К сожалению, активирует их только серьёзная физическая нагрузка... Поэтому для конспирации — нести через всю школу пару одностоуновых гирь или Нокс. [1]
Попробовав и то, и другое, профессор МакГонагалл выбрала незаметный взмах палочкой. Она всё-таки дама.
По длинному тёмному коридору, потом свернуть налево у третьих доспехов, спуститься по лестнице... Минерва шла не торопясь. Она никогда не торопилась, походка, осанка — за этим надо следить, а не нестись, как антилопа по пустыне. Странно, раньше она думала, что с возрастом приходит безразличие к собственной репутации, но годы шли, а признаваться в собственной маленькой слабости легче не становилось. Она живо представляла себе снисходительные улыбки коллег, а некоторые — одетые во всё чёрное — наверняка сказали бы пару гадостей. В конце концов, у всех есть право на личную жизнь!
Профессор МакГонагалл подошла к Парадной двери. Девочкой она немного опасалась этого огромного деревянного чудовища и никогда не проходила мимо неё одна. Первое, что она сделала, вернувшись в Хогвартс в качестве преподавателя, — преодолела свой страх. Если знать, где искать, то на двери можно разглядеть её инициалы, безжалостно вырезанные тупым перочинным ножиком на провинившейся деревяшке.
Страх действительно ушёл, почему-то в обратном направлении, потому что с тех пор дверь сама распахивалась при приближении профессора.
«С дверью справилась, а свои комплексы преодолеть не можешь!» — самокритично подумала Минерва, переступая порог. Хорошо, хорошо, следующая пробежка — без шпионских ухищрений. Но не сегодня. Сегодня...
Сегодня прекрасный вечер. Воздух свеж, ароматен и тягуч, хоть ложками ешь, а то, что не доешь — закупоривай в бутылки и открывай по одной зимними вечерами.
Грациозно спрыгнув с последней ступеньки, профессор МакГонагалл приземлилась в небольшую лужицу. Вода была прозрачной, поверхность её — после того, как успокоилась поднятая профессором рябь — гладкой. В лужице отразились жёлтые спортивные штаны. Минерва вытянула руки вперёд, присела пару раз, пару раз нагнулась, проверила растяжку — и побежала.
* * *
Из директорского кабинета открывался великолепный вид. Резные башенки Хогвартса, верхушки деревьев Леса, ритмично качаемые ветром, тёмные галочки птиц в ярко-синем небе — всё это разом и из одного окна.
Но человека в директорском кабинете не интересовали пейзажи. Он стоял перед мольбертом с кистью в руках и придирчивым взглядом профессионального зельевара рассматривал картину. Его некогда безупречно чёрная мантия была покрыта акварельными разводами, а шею человек нечаянно потрогал рукой, испачканной красной краской. Издалека казалось, что его кто-то укусил.
Вот уже второй месяц профессор Северус Снейп рисовал портрет Альбуса Дамблдора. Мстительно улыбаясь с трудом угадывающимся чертам предыдущего директора Хогвартса, профессор размазывал разноцветные кляксы по холсту. Чем безумнее становилось сочетание цветов, тем совершеннее казался ему портрет. На заднем фоне угадывались жёлтенькие засахаренные конфеты. Старательно прорисованные прожилки лимонных долек стоили профессору двух дней безумно приятного, восстанавливающего нервные клетки труда.
Северус Снейп не мог сказать, зачем он это делал. Дамблдору этим уже не отомстишь — бесполезно. Этот старый ко... колдун, да он бы просто посмеялся над подобной мелочностью!
Он, так нагло заставивший Снейпа испытать на нём совместно модифицированное заклинание! «Авада Кедавра» с ударением на последних слогах создаёт замечательный эффект невесомости для объекта применения. И вот ты уже летишь с высоченной башни Хогвартса, наплевав на ускорение свободного падения и собственный вес, остаточный эффект заклинания щекочет тебе пятки и поднимает настроение. Не успокоившись на удачно завершённом эксперименте, ты отправляешь наспех сделанную копию мёртвого себя на землю, а сам летишь, летишь на пенсию. Ты оставляешь на продуваемой площадке башни того, кто так тебе доверял, так доверял, что даже иногда приходил на твои педсоветы в пижаме, а иногда и не приходил вовсе. Ты оставляешь ему прочное алиби убийцы, ты оставляешь ему школу, глупых детей и корм для русалок в озере. Оставляешь сову для экстренной связи...
Сова, впрочем, ни разу не понадобилась. Ты каждый день пролезал в форточку и разворачивал длинный свиток указаний. Новые цветные мантии со звездочками. Время работы магазинов, где их можно купить. Советы близнецам Уизли — отослать анонимно. Толстые письма для Риты Скитер, отправляемые от имени Батильды Бэгшот. И — иногда — ценные замечания по ходу войны. Например, забросить меч для Поттера в ледяное озеро и проследить, чтобы ребёнок не простудился. Подружиться со змеёй. Не светить новой палочкой перед Волдемортом...
Профессор Снейп помотал головой, отгоняя нахлынувшие воспоминания. Хорошо, Альбус, войну мы выиграли, все живы и счастливы. Но портрет я всё равно дорисую и отправлю. Той самой совой для «экстренных». По-моему, у меня достаточно понятно получилось изобразить, что именно я думаю по поводу твоих стратегических выкладок и способов снятия с себя полномочий директора. Да, ещё пару штрихов — и готово.
* * *
— Эх, сорвался!
И действительно, старательно насаженный толстый червяк неведомым образом соскользнул с крючка, оставив рыбака в лёгком недоумении. Укоризненно посмотрев на менее удачливых представителей класса кольчатых червей, Драко Малфой вновь запустил руку в консервную банку.
Ещё раз подумав о том, как прекрасно смотрелся бы на крючке хагридовский соплохвост, Драко ловко закинул удочку. Хотя это уже излишество, после такой наживки рыб придётся по одной возить к психотерапевту... Поплавок мягко плюхнулся в воду. Скоро, совсем скоро вы приплывёте сюда, маленькие рыбки, привлечённые ароматом моих превосходных червяков!
Светало. Только-только начало подниматься над горизонтом солнце, его розоватый свет проглядывал сквозь нежную утреннюю дымку, с ветвей деревьев щебетали соловьи, воздух был, как и полагалось ему быть в пять утра, прохладен и свеж.
В ведре с водой метался очередной пухлый карасик. Однажды сходив с отцом на рыбалку, Драко без памяти влюбился в это благородное занятие и за двенадцать прошедших с тех пор лет стал отличным рыболовом. Но ни оставить рыбёшку без воды, ни убить каким-либо другим способом — так и не смог, так что на данный момент Драко являлся обладателем самой большой коллекции рыб в Англии. Живых и довольных рыб, весело плавающих в огромном стеклянном аквариуме. Питомцы на жизнь не жаловались, плодились и размножались, радуя хозяина глупым блеском своих пучеглазых глаз и многочисленным потомством. На боку каждой рыбёшки гордо краснело личное имя, выведенное несмываемыми чернилами. Чаще всего имена выбирались путём перелистывания справочников по зельеварению — всех семнадцати штук, подарков крестного, по одному на каждый День Рождения. Как и положено, из этого правила было исключение. Мелкого наглого пескаря, утащившего однажды кусок корма прямо изо рта Безоара, злобной щуки, звали Поттер.
Поплавок резко ушёл вбок. Парень, по колено стоящий в воде, подсёк, с трудом удержав удочку. В крупных серебристых чешуйках рыбы отразилось солнце... Зеркальный карп, вот, наконец, и компания для Асфодели!
Драко осмотрелся. В окнах школы уже раздвигались занавески, Хагрид выгуливал собаку, кто-то в жёлтом костюме наматывал круги вокруг озера. Скоро, пожалуй, и весь двор наполнится учениками. Пора сматывать удочки.
Глупее поступка он придумать не мог — идти на рыбалку в утро перед ЖАБА. Да, это было глупо, кто спорит, но зато как приятно!
* * *
— Что за невезение? Почему я всегда — всегда — так несчастна?
Плакса Миртл печально смотрела на противоположную стену. Стена не отвечала. Взмыв под потолок, Миртл вздохнула и сделала круг почета над своими неофициальными владениями. Они были, без сомнения, прекрасны. Эта плесень цвета глаз самого прекрасного парня на земле, эти мрачные трещины в кафеле, это мелодичное журчание воды... Каждая кабинка обладала особенным тембром, а вместе они составляли самый лучший на свете оркестр. «Реквием для пятнадцати унитазов и прекрасной мёртвой девушки», как гордо звучит!
Однако с недавних пор вся эта роскошь не радовала Миртл. Откровенно говоря, она её и раньше не радовала, но подобные мысли хорошо подчёркивали бесконечную глубину её страданий.
Миртл по привычке попыталась поправить очки, намертво приклеенные к носу со дня смерти. Потом она подёргала себя за хвост — дурацкую причёску, от которой также было невозможно избавиться, и подлетела к полуразбитому зеркалу. В зеркале она как обычно не отражалась. Миртл надула губки. Ещё одна несправедливость! Ну а вдруг она похорошела за, скажем, последние сорок лет?
Мелодия седьмой кабинки слева молотком забивала гвозди в её и без того израненное сердце. Там, на холодном и сыром полу, лежала причина несчастья Миртл и манила, манила своими ярко раскрашенными страницами.
Книга лежала обложкой к полу, поэтому Миртл не знала её названия. Но то, что оказалось на двух раскрытых страницах, навсегда завладело её умом, сердцем и душой. Рассеянность какого-то студента приоткрыла для неё завесу над жизнью удивительного человека по имени Тинтин. [2] Как он был храбр на этих двух страницах, как бесстрашен! И на каком моменте обрывалась история, ах...
Первые полгода Миртл пыталась сама перевернуть страницу. Потом она хотела просить помощи у Пивза. Но, пережив очередной приступ его деструктивной активности, передумала. Теперь же у Миртл появилась новая идея... Оправдывала она себя тем, что сойдёт с ума, если не прочитает всю историю с самого начала до конца, а потом не повторит ещё раз.
Миртл сделала очередную попытку пригладить волосы, как всегда увенчавшуюся поражением, и бесшумно вылетела в коридор. Да, конечно, никто не любит быть разбуженным в три часа ночи, но он декан её факультета или кто?
* * *
Альбус Дамблдор ненавидел лимонные дольки. Он ненавидел их с тех самых пор, как молодой Северус Снейп добавил в них... Впрочем, неважно. Главное — Дамблдор не мог признать, что этот раунд он позорно проиграл. И продолжал отважно есть дольки. Новую партию. Тем более, говорил он себе, только для этого Северус придумал специальное заклинание... Встроить в структуру одного вещества другое, не меняя их вкусовых свойств, — это вам не шутки!
Нет, в то время директор Хогвартса вовсе не поощрял мелкие хулиганства коллег. Но он сам и начал первый, подложив Северусу кнопку на его стул в Большом зале. Юный профессор Зельеварения — надо отдать должное его шпионской выдержке — не изменился в лице. Разве что ел в два раза быстрее обычного. И он так и не догадался, что всепонимающий директор Хогвартса пытался отвлечь его от мрачных мыслей о несчастной любви и показать, как прекрасен окружающий мир. Лишь сейчас, с высоты своего пенсионного возраста и домика в горах Альбус понимал, что кнопками делу не поможешь.
Наученный горьким опытом, Дамблдор один за другим изобретал менее остроумные способы развеселить молодого коллегу. Нанимал на пост преподавателя ЗОТИ некомпетентных иди... специалистов, в надежде, что Северус сможет всласть посмеяться над ними в одиночестве и ядовито высмеять на людях. Пустил его в Тайную Комнату — Северус всегда увлекался историей Хогвартса. Правда, одновременно надо было присматривать за Гарри Поттером и удерживать вырывающегося Феникса, но это же вовсе не трудно, не так ли? Из наиболее крупных и серьёзных попыток самой удачной казалась последняя, когда Альбус по старой привычке решил совместить приятное с полезным. Гениально сымитировав собственную смерть, Дамблдор добился всего и сразу. Он сам — на желанной пенсии в давно облюбованном уютном домике в Альпах, а незаменимый с этих пор для Волдеморта Северус назначен директором Хогвартса.
Управлять школой... Вряд ли существует что-то ещё более забавное. Уж если это не поможет... Тогда остаётся САМЫЙ ПОСЛЕДНИЙ вариант. Надо проверить, всё ли на месте. Ведь ЭТО Альбус подготовил ещё лет семнадцать назад.
Альбус Дамблдор встал с кресла, потрепал Фоукса по холке и направился к большому, качеством защиты напоминающему сейф старинному шкафу, в котором хранилось... Да всё, абсолютно всё, что должно храниться в хорошо защищённом месте, — важные документы, дружеские письма, стратегические запасы шоколадных конфет, черновики коварных планов. Несколько минут Дамблдор задумчиво стоял, вспоминая пароль и ящик, к которому пароль прилагался. Вот, точно.
Ящичек открылся с тихим щелчком. Дамблдор бережно взял в руки стопку бумаг, сдул пыль и прогнал рассевшихся по краям нарглов. На самом верхнем листе стояла печать Министерства. Альбус Дамблдор положил документ в карман цветастой мантии, подошёл к окну. Что-то от Северуса давно не было вестей... Пора его проведать, а заодно — узнать, не пришло ли время запускать заключительную фазу операции «S».
Одинокий наргл, живший в кармане ещё со времён последней стирки, методично обследовал нового соседа. На этой слегка пожелтевшей от времени стопке листов, хранящей запах его не так давно утерянной семьи, были разбросаны непонятные закорючки. Будь наргл образованнее, он бы узнал официальный готический шрифт Министерства Магии и смог бы прочитать складывающиеся в слова буквы. Этот гипотетический интеллигентный наргл также узнал бы, что надпись на листке гласила: «Свидетельство об усыновлении Северусом Тобиасом Снейпом Гарри Джеймса Поттера».
Но эти удивительные существа читать, к сожалению, не умели, поэтому о существовании документа пока что было известно только Альбусу Дамблдору. Ни усыновитель, ни усыновлённый даже не догадывались, что за перемены готовятся в их жизни, но им — скорее всего — недолго оставалось пребывать в блаженном неведении. Бывший директор Хогвартса обладал удивительной способностью воплощать в жизнь все свои, даже самые безумные, планы.
* * *
[1] Стоун —британская единица измерения массы, равная 6,35029318 килограммам.
[2] Миртл читает комикс «Приключения Тинтина» — один из популярнейших европейских комиксов ХХ века. Главный герой серии — газетный репортёр Тинтин — путешествует по всему свету и становится участником увлекательных, часто рискованных приключений.
Vova
