Хэллоуин навсегда

История болезни пациента N...

психиатрического отделения больницы Святого Мунго.

Лечащий врач — Р. Торвальдсен

Приложение 1

Выдержки из дневника

Грейнджер Гермионы Джейн

Разрешение на использование данного документа получено в Аврорате (подпись Р.А. Уизли), у ближайших родственников (подпись родителей) и патронирующего лица (подпись Г.Д. Поттера). Копии разрешений прилагаются (приложения №№ 2, 3, 4).

Оригинал документа приложен к делу № 4-000-512 по обвинению гражданина Т.А. МакМилана в нарушении ст. 38, ч.1, ст. 52, ч.2,3 Уголовного Кодекса Магической Великобритании.

Выдержки проверены и в точности соответствуют оригиналу.

Ст. аврор ____________ Э.М. Сандерс

Секретарь ____________ А.У. Куинси

14 апреля 2002 г.

* * *

Решила расписать всё подробно в дневнике — так будет удобнее отследить возможные закономерности и некоторые случайности. Никогда раньше не вела личных записей, и даже странно как-то этим заниматься. Но у меня нет выбора. Сейчас я думаю, что готова на всё, лишь бы исправить случившееся. И даже на этот сентиментальный бред. К тому же мне запретили пользоваться думосбором. А раз это не совсем личные воспоминания, я наложила дополнительную защиту, чтобы никто не смог их прочитать даже случайно.

* * *

31 октября 2001 г.

Тему для дипломной работы я выбрала неоднозначную: с одной стороны, друидические обряды оказали существенное влияние на направленность современных клановых ритуалов, а с другой — уже накопилось такое количество противоречивых фактов, что серьезные ученые предпочитают не связываться с этой проблемой. Но меня увлекла сама постановка вопроса: «Влияние друидических обрядов на этническую и социальную целостность современного магического общества». А так как единственная возможность понаблюдать современные обряды в действии — это шабаш на горе Уайлд-хилл в ночь на Хэллоуин, я не стала долго раздумывать и тут же собралась в дорогу. Запрос на разрешение я отправила еще за неделю до событий, но ответ так и не получила. Поэтому мне предстояло скрываться под дезиллюминационными чарами и ограничивать себя в передвижении. По идее, стоило бы взять с собой напарницу, но Элиз была слишком увлечена подготовкой семейного торжества, и отправиться в глентллайнские леса мне пришлось одной.

«По-моему, проще ограбить Гринготтс», — заявила моя подруга, когда узнала, что придется не меньше четырех часов торчать в осеннем лесу холодной ночью, не имея возможности применить согревающие и фиксирующие события чары, во избежание быть обнаруженной.

В итоге мне удалось собрать обширный материал для исследований и получить массу незабываемых впечатлений. Правда, видимость оставляла желать лучшего — неожиданно пошел дождь и загасил почти все факелы. Участницы обряда были как-то уж очень некомпетентны в защитных чарах, а может просто поленились тратить на это время.

Как я и ожидала, зрелище оказалось очень интересным и насыщенным. Эти обряды сохранились почти в неизменном виде, а создавшие их древние земледельцы мыслили в основном образами. Юные друидки (старшей из них было не больше семнадцати!) почти не использовали заклинаний, оперируя силовыми природными потоками. В мелкой изморози — температура неожиданно упала, и у меня уже зуб на зуб не попадал! — всполохи используемых силовых полей отливали всеми цветами радуги, и это действительно было красиво. Я только и успевала удивляться, как столь неумелые ведьмы (а в этом не приходилось сомневаться, потому что элементарный защитный купол, чтобы не мокнуть, девушки поставить были явно не в состоянии) справляются с природной стихией. И даже немного испугалась, представив, что случится, перепутай они что-нибудь.

Меня удивил процесс изготовления необычного зелья. Скорее всего, приворотного. Я немного припозднилась и увидела лишь завершающую стадию варки. Приплясывая у котла в обнаженном виде (прикрывались они лишь длинными прядями своих волос), используя заговоры-напевы, юные девы опускали последние ингредиенты в котел. Причем, травы они использовали необработанные и (даже!) не нарезанные. Я предполагаю, что именно по этой причине их варево приобрело мутную студенистую форму. К концу процесса, когда по поверхности желеобразной массы пошли пузыри, зелье заиграло розоватыми бликами, что меня несказанно удивило. Каждая из участниц подходила к котлу, получала свою долю варева и заторможено брела обратно. То ли, впав в транс, они вообще ничего не чувствовали, то ли были привычны к столь «жестким» условиям, но в отличие от меня они не мерзли, мне же грозила пневмония, не меньше.

Чем должно было закончиться это представление, я, к сожалению, так и не смогла узнать. Из-за отсутствия защитного купола на Уайлд-хилл нежданно пожаловали подростки из соседней деревушки. Магглы, обряженные в чудовищные костюмы, закидали испуганных девушек искрящимися фейерверками, а один огненный шар угодил в котел и спровоцировал взрыв.

Меня окатило вязкой субстанцией — видимо я все же слишком близко подобралась к друидкам. Мне ещё повезло, что зелье успело остыть. Так что очищающее заклинание — и никаких проблем. Но настроение было испорчено. Поднялась паника, девушки заметались в поисках своей одежды, и я аппарировала домой во избежание чудовищного переохлаждения.

1 ноября 2001 г.

Неладное я заподозрила не сразу. От мантии все-таки пришлось избавиться, потому что тошнотворный запах не убирался никакими заклинаниями. Проблем с самочувствием на тот момент вроде никаких не возникло. Единственное, что меня удивило — страшная сонливость. Я так и не успела сделать необходимые заметки в тетради для наблюдений.

Проснулась я ближе к обеду. И поняла, что пропустила все праздничные мероприятия, на которые планировала пойти. Более того — жутко болела голова, и болеутоляющее зелье облегчения не принесло. Я с удовольствием провалялась бы на диване всю оставшуюся часть дня, но ещё неделю назад обещала посетить заседание литературного клуба, приуроченное к Хэллоуину. Ничего не оставалось, как, стиснув зубы, отправиться в салон миссис МакКабр на Диагон Аллее.

Атмосферой праздника проникнуться мне, как ни странно, удалось. А прихваченные с собой пакетики с конфетами тем более пригодились — детвора у лавки игрушек веселилась от души. Но внезапно я ощутила смутное беспокойство, словно позабыла что-то сделать. Что-то очень важное и срочное. И как я ни пыталась вспомнить, что могла упустить, мне это не удалось. Порывшись в сумочке, я извлекла свой ежедневник и внимательно его пролистала: никаких срочных дел в нём не значилось. А родители ожидают меня только к вечеру. Так в чем же дело?

Чувство тревоги меня не покидало. К тому же головная боль опять напомнила о себе. Извинившись, я тихонько выскользнула на улицу и направилась к лотку с медицинскими снадобьями. Медиковедьма преклонных лет внимательно меня выслушала и вручила флакон с болеутоляющим. Впрочем, это средство мне тоже не помогло. Я медленно шла по улице и перебирала в голове те дела, которыми стоило бы заняться на следующей неделе. Внезапно я поняла, что бреду не просто так, а точно знаю, куда мне следует направиться. О цели путешествия, как ни странно, я не догадывалась, но была уверена, что иду в нужном направлении и обязательно разберусь во всем, когда придет время.

Минут через десять я забеспокоилась не на шутку: какая-то неведомая сила подчиняла меня, вела, невзирая на протесты моего разума, хоть и ненавязчиво, но всё же управляла мной. Спустя четверть часа и несколько кварталов мне стало понятно, что конечной целью является «Дырявый котел».

Как же давно я здесь не была! Подойдя ближе, я едва успела отпрянуть от стремительно распахнувшейся двери и прижаться к стене, чтобы раздражённый посетитель не сбил меня с ног. И куда теперь? Кажется, на второй этаж. Интересно, что я буду делать, когда предстану перед незнакомыми людьми и не смогу даже объяснить, что мне от них нужно?

И тут чувство напряжённости меня покинуло, словно я, наконец, оказалась у цели. Я увидела темный, наскоро прибранный коридор, единственный канделябр, вереницу дверей, на которых то и дело попадались квадратики с надписью «Не беспокоить!». И что дальше? Пойти наугад? Я отругала себя за то, что потеряла бдительность и, доверившись неизвестной силе, забрела сюда неизвестно зачем. И тут одна из дверей распахнулась, и оттуда, словно черт из табакерки, выскочил человек в чёрном. Несколько секунд он растерянно разглядывал меня, а затем рявкнул:

— Грейнджер? Что вы здесь делаете?

Не в силах вымолвить и слова, я молча пялилась на него. То, что Снейп жив, стало известно довольно давно, я даже где-то читала про какую-то награду, вручённую ему за заслуги перед страной. Но встречаться с ним мне больше не приходилось, а потому я с любопытством отметила, что мирная жизнь явно пошла Cнейпу на пользу: цвет лица стал более здоровым, и нервной порывистости в жестах поубавилось. Сюртук модного покроя, судя по всему очень дорогой, выгодно подчёркивал стройность его фигуры. Странно, что Мастер зелий забыл в этой захудалой гостинице?

— Вы оглохли? — нахмурился он и отвернулся, накладывая мощные защитные чары на дверь своей комнаты.

— Я… у меня здесь назначена встреча, — я поймала себя на том, что начала оправдываться. Все-таки привычка остерегаться его реакции давала о себе знать, даже несмотря на прошедшие годы.

Закончив возиться с заклятьями, профессор окинул меня взглядом, под которым было невозможно не съежиться. А чему я удивляюсь? О чём ещё можно подумать, встретив девушку у съёмных комнат на ночь глядя?

— О! Вы неверно меня поняли! — попыталась объяснить я, но он, досадливо передернув плечами, уже направился к лестнице, всем своим видом давая понять, как ему безразличны мои проблемы.

— Рада была встретить вас, — уронила я ему в спину, не надеясь, что зельевар меня услышат.

— Ложь вам не к лицу, мисс Грейнджер, — бросил он через плечо, прежде чем скрыться за поворотом лестницы.

В коридоре было темно и пусто. Больше никто не пытался покинуть свои апартаменты, и было непонятно, зачем меня сюда принесло. Я прошлась вдоль дверей несколько раз. Не стучаться же в каждую по очереди, в самом деле? А сила, направившая меня сюда, больше не проявляла признаков своего присутствия. О чём я только думала? Это какая-то бессмыслица! В душу закрался страх: а вдруг я спятила? Кто же в здравом уме кинется ближе к ночи куда глаза глядят? Расстроенная, я спустилась на первый этаж, и тут мой бедный желудок напомнил, что сегодня мне так и не удалось пообедать. Решив воспользоваться случаем, я заняла один из столиков в углу, где стоял приятный полумрак и не было любопытных глаз, и заказала фирменное рагу.

Здесь, как обычно, было полно разношёрстной публики, сосредоточенной лишь на собственных проблемах, и на меня никто не обращал внимания. Для пущего эффекта я наложила заклятье расфокусировки внимания, а затем начала разглядывать посетителей — так, от нечего делать. Группа неприятных, постоянно озирающихся личностей, несколько магов неопределенного возраста, молодая парочка, увлеченно беседующая за столиком у двери, представительный джентльмен около барной стойки. Ничего необычного. Мне принесли заказанный ужин. От рагу шёл аппетитный запах, и я с удовольствием накинулась на еду.

И тут что-то заставило меня обернуться. Так и есть! — меня сосредоточенно изучал… Снейп. Ему больше заняться нечем, что ли? Заметив моё движение, он поспешно отвернулся и принялся спорить с каким-то странным субъектом в старомодной мантии. Интересно, наша встреча — это совпадение? Или нечто большее?

Когда я расплатилась по счёту, ко мне подсел подозрительный тип и начал нести обычную околесицу, которую принято использовать в попытке найти себе компанию на ночь. Я поспешно вскочила и направилась к выходу. Но на улице торчала нетрезвая компания, и я в очередной раз прокляла свою беззаботность. И чего мне дома не сиделось? Пришлось снова вернуться в помещение.

— Я так понимаю, что молодой человек не соизволил явиться на эту вашу… встречу, — слишком много ехидства в знакомом баритоне, чтобы оставаться вежливой.

— Неуместная наблюдательность всегда была вашей отличительной чертой, сэр, — процедила я сквозь зубы, обернувшись к говорящему.

— А вашей — непочтительность, — съязвил Снейп, поигрывая стаканом с бренди.

Я лишь фыркнула в ответ. Если до этого моё настроение было на грани приемлемого, то теперь оно окончательно испортилось.

— И что задерживает вас здесь в таком случае, позвольте спросить? Ведь не чудный же сервис, в самом деле? — усмехнулся он, непринужденно облокотившись о стойку.

— Я как раз собиралась уходить. Видите ли, я пишу научную работу, и в связи с этим мне необходимо изучить нравы некоторых слоев населения… — начала я вдохновенно врать, но заметила скептическую ухмылку и умолкла.

— Заказать вам коктейль? Что предпочитаете? — он кивнул на шеренгу разноцветных ликёров.

— Нет, благодарю. Мне действительно пора уходить, — я растерялась под его взглядом, в котором плескалась настораживающая заинтересованность. Я поймала себя на мысли, что подростком была не в состоянии оценить всю силу его повергающего в трепет шарма. Будь он сейчас помоложе, а я не так занята научными изысканиями… И главное, не будь он моим бывшим преподавателем… Я поспешно одёрнула себя — подобные желания безрассудны! Но поздно: такое впечатление, что Снейп понял, о чем я думаю. Его расслабленность сменилась напряжённостью, а жесты сделались точно выверенными. Неожиданно я поняла, что была бы не против, предложи он сейчас подняться в его комнату. На меня накатила волна внезапного желания, горячим шлейфом пульсируя внизу живота, и я окончательно растерялась. «Это же Снейп, опомнись!» — твердила я себе, но так трудно было оторвать взгляд от изящных пальцев, обхватывающих стакан с янтарной жидкостью. И просто невозможно было не следить за тем, как его узкие, чувственные губы размыкаются, когда он подносит к ним стакан, как, задерживая напиток на языке, смакуя его, он медленно глотает. Желание ощутить алкогольный дурман на своей коже при страстном выдохе мужчины, почувствовать силу этих рук, нетерпеливых и покоряющих, стало просто невыносимым. И это меня окончательно добило. От понимания невозможности этих странных фантазий меня бросило в жар, и я начала задыхаться. Как же здесь душно! Зачем так сильно топить камин? Я судорожно сглотнула и торопливо ослабила хватку шёлкового шарфа, вцепившегося мне в шею, словно гигантский спрут.

— Вам плохо? — обеспокоенно спросил зельевар. Я лишь неуверенно кивнула, не зная как теперь быть. «Бежать!» — мелькнула мысль, и я стала озираться в поисках возможности улизнуть под благовидным предлогом.

На мое счастье колокольчик на двери звякнул, и внутрь вошёл Невилл под руку с женой — хорошенькой, но недалекой блондинкой — и я, извинившись, кинулась им навстречу.

Молодая чета растерялась, но, придя в себя, тут же засыпала меня уймой вопросов, и я с удовольствием поняла, что они действительно рады меня видеть. Сославшись на срочное дело, я попросила их передать от меня большой привет всем знакомым и, усилием воли заставляя себя не оборачиваться и не проверять, следят ли за мной темные глаза, выскочила на улицу.

1 ноября 2001 г, вечер

Я перевела дыхание только аппарировав во двор своего дома. Поглощенная душевными терзаниями, я прошла в гостиную, ожесточенно сдирая с шеи шарф и забрасывая подальше мешавшую мне джинсовую куртку. Во что я вляпалась? Снейп! Это же Снейп! Мысль влюбиться в этого самоуверенного типа показалась мне… странной, скорее всего. «Стоп! — одернула я себя. — Это всего лишь магическое воздействие, и не стоит раньше времени паниковать». Надеюсь, те недоучки варили лишь безобидное приворотное зелье, а значит, восстановив рецептуру, я смогу всё исправить. Гаргулья меня задери, и когда я научусь не влипать в неприятности?

Пометавшись немного по комнате, я решила, что уже способна здраво рассуждать. А потому, завернувшись в любимый плед, устроилась в углу дивана и ещё раз прокрутила всё в голове. Если бы я тогда не опоздала и сумела увидеть весь процесс варки, то понять, что со мной происходит, стало бы куда проще. После долгих раздумий и дюжины нелестных реплик в свой адрес, я пришла к выходу, что в данном вопросе мне сможет помочь лишь специалист. И стоит всё же немного поспать. Потому что ни один мастер Зелий не обрадуется, если перепуганный клиент явится к нему посреди ночи.

* * *

2 ноября 2001 г.

Его глаза преследовали меня даже во сне, а теплые настойчивые руки сводили с ума, и я проснулась ещё более измотанная, чем накануне. Раздосадованная, я поплелась в ванную комнату, и струи ледяного душа привели меня, наконец, в чувство.

Заскочив ненадолго в академию и сдав своему куратору наскоро составленный отчет, я отправилась по адресу, который мне дала подруга. В рекламном листе, который она выудила из необъятной стопки периодических изданий, значились имя и адрес известнейшего зельевара — мистера МакДаффи, мастера, специализирующегося на любовных составах. Обратиться со своей просьбой к единственному знакомому и теперь ставшему для меня недоступным по ряду известных причин зельевару я не рискнула. Имонт-стрит, №8 оказалось найти не так уж и просто, но я не сдавалась.

В приемной роскошного офиса молоденькая секретарша поспешила заверить меня, что лучшего специалиста найти просто невозможно, и внушительный список высокопоставленной клиентуры лишнее тому подтверждение. Затем, смутившись, призналась, что мастера на рабочем месте нет. Но если я немного подожду, проявив понимание…

— Но лучше приходите завтра, — обронила она, заметив, как я раздражённо направилась к выходу.

Ну что за невезение?

Раздосадованная весь белый свет, я медленно плелась по узкой аллее, не зная, куда теперь направиться. И кого теперь просить о помощи? Дело в том, что я достаточно много знала о воздействии приворотных зелий, но собственные ощущения мне подсказывали, что мой случай особый, и тут придётся повозиться. Я могла бы и сама попробовать сварить это зелье, но рисковать, ухудшая и без того сложную ситуацию, всё же не хотелось. Услужливая память тут же подбросила несколько историй о так называемых «вечных прилипалах», когда вовремя не обнаруженные любовные чары сводили людей с ума и вынуждали бродить тенью за предметом своего обожания. Даже после смерти, в виде призрака. Меня передёрнуло от такой перспективы. Хуже всего то, что в данном случае время играло против меня, и чем дольше я буду отрицать очевидное, тем сложнее потом будет избавиться от своей зависимости. И ещё вопрос: почему именно Снейп? Не Рон, не симпатичный Стелтон из параллельного потока и даже не сосед по улице, который всё время старается привлечь моё внимание? Или вся причина в том, что я невольно вспомнила хогвартского зельевара, когда друидки принялись варить странную бурду вопреки всем правилам зельеварения, и представила, как сильно возмущался бы Снейп, случись ему увидеть подобное? Так что же получается? В тот момент мои мысли были заняты лишь этим мужчиной, и именно поэтому…

Что-то внутри ёкнуло, и я принялась озираться. Чувство обеспокоенности накрыло меня так неожиданно, что я даже не успела додумать свою мысль до конца. Возникло непреодолимое желание тут же направиться вглубь Риджентс-парка, что был неподалеку.

Петляя среди деревьев, которые, будто живые, зябко дрожали под порывами промозглого ветра, я только и успевала уворачиваться от их сучковатых веток. В конце концов я возмущенно передёрнула плечами: ну кому придёт в голову гулять в такую погоду? Да ещё в столь неухоженном месте? Уже знакомая мне сила поторапливала меня, подталкивая порывами ветра в спину, а мне так хотелось разобраться, наконец, в происходящем и взять ситуацию под контроль, что я вновь забыла про осторожность. Кто знает, может именно вот за этим недействующим фонтаном и скрывается разгадка моего состояния? Вот сейчас сверну с дорожки и…

Мерлин и Моргана! Это уже ни в какие рамки! Надо уносить ноги, пока он меня не заметил. Я слишком…

— Грейнджер, зачем вы преследуете меня?

Ну вот. Все-таки надо было последовать голосу разума и не сворачивать в парк!

— Эм… Никак не думала застать вас здесь…

— И я должен в это поверить?

Я пожала плечами и собралась ретироваться, но… приглядевшись, поняла, что меня насторожило, как только я увидела зельевара. Какая-то черная, не то птица, не то призрачная тень нависала над головой мужчины. Причём она неотступно следовала за ним, даже когда Снейп, бросив на лавочке свой журнал, кинулся мне на встречу.

— Профессор, — спросила я, — а что это за странная птичка преследует вас?

Он удивленно вздрогнул.

— Вы её видите?

— Разумеется, вижу. Иначе не спросила бы.

Снейп замялся в нерешительности. Но всё же посчитал мой вопрос недопустимым и рявкнул:

— Вас это не касается. Убирайтесь. И не в ваших интересах впредь попадаться мне на глаза!

Ну и подумаешь! Уйду. А грубить-то зачем? Но любопытство всё же пересилило раздражение:

— Странная она какая-то. Вы уверены, что у вас всё в порядке?

— В полном. Проваливайте же, наконец! — но в его голосе было больше усталости, чем неприязни. И это меня удивило.

И тут на дорожку выскочили двое парней в аврорской униформе, кадеты, судя по возрасту. Они увлеченно осыпали друг друга проклятиями и на нас даже внимания не обратили. Несколько режущих заклятий, неплохой по силе щит и ещё не отработанный толком инкарцерус в развороте. Они что, совсем не соображают? Как можно разбрасываться боевыми заклятьями в общественном месте? Зельевар уже собрался высказать им всё, что он думает по этому поводу, но тут произошло непредвиденное. Луч режущего заклятья одного из противников столкнулся с мощным щитом другого и срикошетил в старинный каменный фонтан. Я никогда не видела, чтобы эффект от этого заклинания был столь разрушителен! Острые осколки полетели во все стороны. Незадачливые дуэлянты едва успели пригнуться, Снейп выставить перед собой щит, а я укрыться за стволом одного из деревьев. И тут по всей длине мраморной верхушки пошла трещина, и один здоровенный кусок рухнул вниз, как раз туда, где стоял профессор. Быстро среагировав, он выставил ещё один щит и успел перенаправить обломок в другую сторону. Но, как назло, поднятый шум спугнул белок на соседних деревьях, они кинулись врассыпную, а одна из них — прямо под ноги высокому парню, виновнику переполоха. Он оступился как раз когда выкрикивал незнакомое мне заклинание, и луч угодил прямо в зависший в воздухе кусок камня. Тот взорвался мраморной крошкой, и профессорский щит уже не смог бы защитить его от острых осколков. Я чудом успела воспользоваться инвертным* заклятьем, чтобы заставить опасные осколки осыпаться на землю, не причинив никому вреда.

Снейп чертыхнулся, осознав, как близко был от смерти.

— Сэр? С вами всё в порядке? — подскочили к нему перепуганные курсанты.

— Какого гоблина вы здесь устроили? — рявкнул он, в ярости направив острие своей палочки в горло одному из них.

— Вы целы? Я так испугалась… — затараторила я, чтобы отвлечь разъяренного Снейпа от перепуганных мальчишек. Нам тут ещё убийства не хватало!

— Сэр, мы не думали…

— Это случайность, право же! — принялись в один голос доказывать горе-дуэлянты.

Им достался фирменный снейповский взгляд, от которого даже у меня побежали по спине мурашки.

— Убирайтесь! Проваливайте! Все!

— Но… сэр, с вами все в порядке? После…

— Я сказал: вон! Что еще вам не понятно?

Переглянувшись, парни поспешили убраться подальше от разгневанного мага. И лишь я продолжала нерешительно переминаться с ноги на ногу.

— У вас плохо со слухом, Грейнджер?

— Сэр, эта странная крылатая тварь у вас над головой… Кажется, она стала более заметной, — сказала я, понизив голос на всякий случай. Вдруг она подслушивает?

— И что? — его лицо исказилось досадливой гримасой, — Вы опять суете нос, куда не следует? Убирайтесь, если вам жизнь дорога!

Закусив губу, чтобы не нагрубить ему в ответ, я развернулась на каблуках и поспешила покинуть этого неблагодарного типа.

Плевать я хотела на его самочувствие! И на странную силу, что постоянно толкает меня к нему! В следующий раз, когда почувствую желание отправляться на его поиски, сто раз подумаю, прежде чем рискнуть. Где-то на заднем плане назойливо трепыхалась мысль, что эту странную крылатую тень уже я встречала на какой-то гравюре. Но я умышленно её проигнорировала. Пусть этот грубиян сам разбирается со своими проблемами.

_________________________

* Инвертное — заклинание, позволяющее нейтрализовать направленность движения предмета и тогда он падает на землю

2 ноября 2001г.

До конца дня я успешно боролась с желанием бросить изучение многотомного издания "Особенности магических психомоторных расстройств" и вновь устремиться на поиски зельевара. «Он мне не нужен! Я его терпеть не могу, и меня совершенно не волнует насколько хорошим любовником он может оказаться!» — твердила я себе, зажмуриваясь и гоня из памяти то его очаровывающий своей неоднозначностью взгляд, то статную фигуру, а то и вовсе свои странные фантазии о его предпочтениях в позах. Единственное, что меня останавливало, когда уж совсем было невмоготу — это воспоминание об обращенном на меня красноречивом взгляде, полном ярости и свойственного только ему пренебрежения. «Да он же ненавидит всё, чего не понимает!» — продолжала я глумиться над зарождающейся симпатией к этому мужчине. Сколько раз он прямым текстом заявлял, что ненавидит гриффиндорцев? И меня в первую очередь!

«Ну и пусть. — упорствовало мое второе «Я». — От ненависти до любви…»

Потом меня накрывало волной воспоминаний, в которых я с нездоровым увлечением пыталась найти хоть какое-то подтверждение, что все эти годы профессор вовсе не ненавидел меня, а… Что же тогда? Волн симпатии от него не исходило, это уж точно!

Но как можно всё время хмуриться и злиться? Не понимаю, как столь мягкий, обволакивающий словно бархат, баритон может сочиться ядом и проклинать всё на свете? Почему столь чувственные губы выплёвывают едкие замечания, вместо того, чтобы говорить комплименты? Снейп, определенно, не догадывается, какой силы обаяние скрывается за его язвительной натурой. Пойти, открыть ему на это глаза, что ли? Ага, а потом он меня сразу прибьет! И труп закопает в уже знакомом парке, от любопытных глаз подальше.

Мда, Гермиона, до чего ты докатилась в своём стремлении всё оправдать? Я тяжело вздохнула.

И снова представила, как этот невозможный человек выдыхает мне на ухо: «Хочу тебя!». А его расширенные зрачки пульсируют от еле сдерживаемого желания.

Приехали. Мерлин! Это наваждение когда-нибудь закончиться?

Я представила, как отреагирует профессор зельеварения, ворвись я сейчас к нему и расскажи, что я тут себе насочиняла. Да его хватит инфаркт! И он тут же, презрительно усмехнувшись, выставит меня за дверь. Представшая перед мысленным взором картинка была так реальна, что на какое-то время остудила мой пыл.

* * *

4 ноября 2001г.

Мне ничего не оставалось, кроме как пойти на крайние меры: на следующий день под благовидным предлогом я отпросилась у ректора на неделю и заперлась в собственном доме, старательно забаррикадировав парадный и черный вход. Сидеть теперь приходилось на подушках и на ковре, но оно того стоило — теперь между мной и предметом вожделения была надёжная преграда! Я даже Косолапуса отправила к Поттерам на время, лишь бы не возникло ни малейшего соблазна выбраться на улицу! А когда становилось совсем невыносимо, включала телевизор и тупо пялилась в экран. Помогало плохо. Я превращалась в одержимую маньячку, и это меня очень пугало. Мне просто необходимо было находиться рядом с профессором.

Надо срочно избавиться от этого наваждения. Но как?

Я не знала.

А ведь на следующий день я ещё раз зашла к тому зельевару, застать которого не смогла накануне! И терпеливо высидела очередь, потому что он оказался очень востребованным специалистом. И очень дорогим, между прочим!

Но первая же его реплика: «Кто осмелился огорчить самую известную героиню войны? Неужели он ещё жив, дорогая?» сразу же отбила у меня желание рассказать этому типу о случившемся. И я, взметнув мантией не хуже Снейпа, поспешно выскочила на улицу. В итоге к вечеру я готова была лезть на стену от нестерпимого желания пойти и хоть глазком взглянуть, чем там занимается невыносимый, и теперь уже безмерно привлекательный для меня хогвартский зельевар.

«Просто постою в сторонке, понаблюдаю… И сбегу сразу же, как только он меня заметит», — уговаривала я себя, поглядывая на нижний ящик стола, куда намеренно убрала свою палочку — подальше от соблазна заклинанием разворотить так старательно возведённые баррикады.

«Соберись, Гермиона! — велела я себе. — Сейчас не время для истерик. Нет ничего плохого в том, что ты хочешь разобраться в происходящем. Ты просто не станешь думать о его руках. И строить догадки, насколько сильно он умеет любить. И способен ли жениться. И…» Я судорожно сглотнула. Нет-нет-нет! Надо сосредоточиться на самой проблеме.

Что мы имеем? Налицо все симптомы приворотного зелья: необъяснимая тяга к объекту, стремление нравиться помноженное на потребность обладать. Единственное, чего недостает — это чувства эйфории в момент встречи со Снейпом. Вместо того, чтобы еще больше распалиться, меня в его присутствии охватывает какое-то неправильное спокойствие. Тут что-то не так! Да что же они там варили-то, дурёхи безмозглые?! Учиться надо было лучше, а не носиться по лесам с голым задом! Тоже мне, дети природы!

Так что же делать? А если пойти сейчас к профессору Снейпу — кто же лучше него сможет разобраться в странном зелье! — и всё рассказать? Одним выстрелом двух зайцев: и на него посмотрю, и проблему решить сумею. Облегчённо выдохнув, я быстренько облачилась в свои любимые суперобтягивающие джинсы, яркую кофточку с глубоким вырезом и, применив заклинание шлейфовых духов, выбралась на улицу через окно. Не разбирать же завалы мебели перед дверью, в самом деле? Мне же сейчас некогда! Меня ждут великие дела. И очень упрямые зельевары!

Где-то на задворках сознания мелькнула беспокойная мысль, что вряд ли удастся решить проблему, обращаясь к источнику своего безумия, но я с лёгкостью её проигнорировала. И даже не потрудилась заметить, что меня охватил странный жар, а в голове разлился легкий дурман.

* * *

— Грейнджер? — удивился профессор, разглядывая меня сквозь щель приоткрытой двери. — Вы неугомонны. Чем обязан?

— Добрый вечер!

— Кому добрый, а кому и не очень. К тому же сложно назвать это время суток вечером, не находите?

— В самом деле? — удивилась я. Меня начало раздражать нежелание профессора немедленно меня впустить. Я замерзла, между прочим!

— Два часа ночи, — кивнул он на висящие за его спиной часы. И поплотнее запахнулся в домашнюю мантию.

Распахнуть дверь пошире он не соизволил.

— У меня к вам дело, профессор!

— А до утра это подождать не может?

— Я заплачУ. Видите ли… Оно несколько деликатного характера, и я бы хотела…

— Понятно! — он изменился в лице и собрался захлопнуть дверь перед моим носом.

Мерлин, что же я несу?

— Подождите! — выкрикнула я. — Это не то, что вы подумали. Мне срочно нужен антидот! А сварить его можете только вы.

Он смерил меня очень неприятным взглядом.

— Откуда такая уверенность?

— Это сложная задача, — улыбнулась я, — известны лишь четыре составляющих и производимый эффект… — взгляд его стал заинтересованным, — И, скорее всего, рецепт был взят из старинных рукописей.

— Я не занимаюсь частными заказами, — он потянул дверь на себя.

— Но мне нужна помощь, и больше не к кому обратиться! К тому же…

Он замедлил свое движение.

— Это друидическая практика. И возможно, вы первый, кому удастся разгадать секрет их обаяния.

— Данные достоверны?

— Собственными глазами видела!

— А вы ведь все равно не отвяжетесь, Гренйджер, пока не добьётесь своего?

Я поспешно кивнула. Всё! Он попался! Чувство беспокойства, к которому за последние дни я уже успела привыкнуть, немедленно ослабло. Значит я всё сделала правильно.

Дверь передо мной распахнулась, и Снейп шагнул в сторону, пропуская меня.

* * *

5 ноября 2001г.

Я в очередной раз убедилась, что если и подверглась воздействию любовного зелья, то совсем уж какому-то неправильному. Потому что, общаясь со Снейпом, я вовсе не стремилась его очаровать. Просто сидела, рассказывала, слушала недовольные комментарии и наслаждалась охватившим меня покоем. Странно как-то. Вот он, мужчина моей мечты — протяни только руку. А что я испытываю сейчас? Расслабленность и спокойствие. А вот зельевар наоборот словно с цепи сорвался: хмурится, вздыхает невпопад, да удивленно зыркает в мою сторону.

Я удобно устроилась в старом кресле, потягивая огневиски, которое вытребовала себе после того, как Снейп влил в меня внушительную порцию успокоительного. Никогда не думала, что рассказ о моих злоключениях может вызвать во мне такую бурю эмоций. Я кусала губы, перечисляя свои скитания по городу в поисках объекта обожания, хлюпала носом, рассказывая как возводила баррикады, и разве что реветь не принялась, упомянув о странных симптомах. Умолчала я лишь об одном: к кому именно испытывала чувства — за несущественностью. Ну и из-за опасения, что эмоциональный мастер Зелий чего доброго откажется мне помогать. Ладно, главного я добилась: смогла подобраться к нему, и в то же время нашла специалиста, готового разобраться в случившемся.

— Ещё раз опишите симптомы, — потребовал он после непродолжительной паузы.

— Почти все, как и положено: головокружение, жар, неадекватность. Иногда чувство зависимости, — я вспыхнула при воспоминании какой именно.

— Почти? — как обычно, он с лёгкостью вычленил главное.

«Когда вы рядом, я вас не хочу, профессор», — гадко хохотнув, шепнул внутренний голос.

Я стиснула зубы. Ну, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Пусть он не поймет, кем я брежу уже почти неделю!

Уловив моё смущение, он вперил в меня изучающий взгляд.

— Как насчёт желаний? — уточнил он.

— Я не понимаю…

— Хотите сказать, что «синдром постоянной сексактивности» обошёл вас стороной?

Мои щёки запылали. Нет, ну как можно быть столь прямолинейным? В ответ я смущённо покачала головой.

— Тэксс… — забарабанил он пальцами по подлокотнику кресла. — Интересно, почему я до сих пор не выставил вас за дверь, Грейнджер?

— По доброте душевной? — предположила я.

Он презрительно фыркнул в ответ.

— Или потому что вы — мой должник, профессор? — понимая, что использовать шантаж нечестно, я виновато потупила взор.

— Навязчивость и сомнительная попытка спасти мне жизнь, не делает вам чести, — заявил он, склонив голову и устало потирая виски. — Тем более, что я об этом не просил.

— А я вас прошу. И готова на многое, только бы избавиться от этого кошмара — я подняла глаза от пола и наткнулась на его странный, какой-то нечитаемый взгляд. По спине побежали мурашки, а во рту пересохло. Если он хоть раз ещё зыркнет на меня так же, я сама откажусь избавляться от воздействия зелья и останусь у его ног. Навсегда.

* * *

5 ноября 2001г.

— Грейнджер, вы уверены, что названные вами травы были добавлены именно в этой последовательности? — уточнил Снейп, когда мы перебрались в его лабораторию где-то на окраине города и приготовили место для предстоящего эксперимента.

— Более чем. Сама понимаю, что Leo inanis и Sepes strobilus использовать в таком сочетании абсурдно, но они поступили именно так!

— Почему вы сразу же не обратились к специалисту? Чем больше прошло времени с момента…

— Да знаю, знаю. Я просто не до конца оценила степень риска, — пояснила я, стараясь не смотреть, как он скидывает теплую мантию, снимает сюртук и закатывает рукава белой рубашки, готовясь к работе.

«Я не буду об этом думать! Не буду!»

— Что застыли столбом? Вот это, — он бросил передо мной несколько исписанных листов, — ваш фронт работы. Несколько самых простых вариантов. И надеюсь, не надо уточнять, что раз друидки использовали необработанные ингредиенты, то и вам не следует растирать корень папоротника в порошок, а листья катуларии шинковать?

— И самые маловероятные, — пробурчала недовольно я, тоже засучивая рукава.

— Что вы сказали? — Снейп навис надо мной словно коршун.

«Ну, да. Он дал мне самые сомнительные варианты, — бегло просмотрев рецепты, подумала я. — Просто хочет загрузить напрасной работой, чтобы я под ногами не путалась. И чтобы в очередной раз указать на то, как я бездарна!»

Я с трудом подавила тяжелый вздох.

— Вы же прекрасно знаете, что подобные ингредиенты не могут дать нужного эффекта. И потому…

— Мисс Грейнджер, — зашелестел его напряженный голос, — если вы во всём разбираетесь лучше меня… — звучность постепенно нарастала, — то какого гоблина заставляете тратить на вас время? — почти выкрикнул он.

— Я…

— Может считаете, что мне больше заниматься нечем, кроме как решать ваши проблемы?

— Но… — я виновато потупилась. Зачем я его провоцирую? А вдруг он сейчас вышвырнет меня за дверь, даже не поинтересовавшись, что со мной после этого будет? С него станется! А я опять начну биться в безысходности, желая его прикосновений и не имея возможности ни воплотить свои фантазии в жизнь, ни избавиться от угнетающего воздействия первобытной магии. Мои щёки опять запылали, и предательская дрожь рук тут же выдала меня с головой.

Он долго наблюдал, как я дрожащими пальцами извлекаю из банок ингредиенты и раскладываю их в нужной последовательности. Вода в котле уже закипела.

— Посмотрите на меня! — наконец велел он, шагнув ближе. Я отрицательно потрясла головой. Взглянуть сейчас ему в глаза было выше моих сил. Потому что если он догадается, то тут же убьёт меня. И даже не станет разбираться, есть ли моя вина в происходящем.

— Грейнджер, я сказал, посмотрите на меня!

— Извините, профессор. Я обещаю, что больше не пророню ни звука и буду делать всё, что вы скажите, — пролепетала я, упорно не поднимая головы. И постаралась незаметно отодвинуться, потому что между нами почти не осталось пространства, и я начинала чувствовать тепло его тела даже сквозь одежду. Желание дотронуться до него стало невыносимым, и я в панике спрятала руки за спину.

— Вы же знаете, я не выношу пререканий!

— Да, сэр.

Мерлин! И почему в его голосе столько растерянности?

— Ну, так не ведите себя как малолетка и взгляните на меня!

Я была на грани истерики. Самой банальной, с потоками слёз и судорожными рыданиями. Мне было безумно стыдно за невозможность взять себя в руки и сделать вид, что всё в порядке. У меня на это просто не осталось сил. Какое дикое разочарование он испытает, сообразив, что перед ним всего лишь бестолковая девчонка, не способная здраво мыслить.

Не дождавшись ответа, он еще придвинулся — хотя казалось, куда уже ближе? — и, цепко ухватив мой подбородок, заставил посмотреть ему в глаза. В его взгляде не было издевки и осуждения, которых я так страшилась, лишь сочувствие и что-то, заставившее мою душу перевернуться. Я судорожно сглотнула.

— У вас, Грейнджер, страстное влечение. И оно ко мне, не так ли?

Чёрт! Он понял. Теперь он точно вышвырнет меня за дверь. Я пропала. Язык прилип к небу и не желал мне подчиняться.

— У вас пропал дар речи? Ну-ну… Так что вас больше всего смущает? — Снейп всё еще не выпускал мой подбородок, автоматически поглаживая пальцем скулу, проводя от виска к уху, мимолетным касанием вводя меня в ступор. Я едва удержалась от желания жадно потянуться за этой робкой лаской. — Двусмысленность положения, угроза собственной репутации или, быть может, неприязнь к своему старому склочному профессору?

— Нет! Не говорите ерунды! Я никогда не считала вас склочным и старым! Ой… — кажется, я что-то не то ляпнула. Или он сейчас усмехнулся над поспешностью моих возражений? — Но… Так вы знали с самого начала? — ноги отказывались меня держать, и я опёрлась о столешницу, чтобы не упасть.

— Видите ли, мисс Грейнджер, — он отнял руку и медленно отошел, — было странно не обнаружить в вас желания тут же покинуть меня и устремиться на поиски источника своей привязанности. Вы так же не высказали ни малейшего беспокойства по поводу расстояния, разделяющего вас с тем самым источником в течение последних восьми часов. Что совершенно не свойственно тем, кто находиться под воздействием любовного зелья. Ответ был очевиден.

Я растерянно кивнула.

— А преследовавший меня горящий взгляд был куда красноречивее любых признаний с вашей стороны, — закончил он, откровенно веселясь.

— Я… не знаю, что и сказать.

— Лучше работайте Грейнджер! — его тон неожиданно стал безэмоциональным, будто захлопнулась дверца, сквозь которую можно было подобраться к его настоящим чувствам. — Время, действительно, не терпит. А мне не улыбается провести остаток лет, будучи преследуемым бывшей студенткой, страдающей одержимостью.

Так он не собирался меня прогонять? Всё зная, предугадывая каждый мой шаг, он, тем не менее, был готов помогать мне? Мир сошел с ума, не иначе. Я понадеялась, что им двигали не только корыстные побуждения, но и нечто большее.

Спустя четверть часа зельевар хмыкнул, оценив моё рвение в работе, и ушёл в другую часть лаборатории — экспериментировать с оставшимися рецептами. Хлопнула дверь.

* * *

Я долго и усердно смешивала, варила и процеживала. Затем уничтожала полученный результат, который оказывался совсем не тем, что требовался, и приступала к следующему рецепту. Когда спина отказалась гнуться, а пальцы — держать ложку, я всё-таки решила немного передохнуть. К тому же в соседней комнате было подозрительно тихо, и я испугалась внезапного бегства Снейпа. Вдруг он осознал всю трагичность ситуации и ретировался?

— Все варианты ни к черту! — сообщила я, застав зельевара за разбором сухих соцветий.

— О, так вы уже начали ругаться, мисс? Спешу разочаровать вас — у меня тот же результат, — он уставился на мои потемневшие от сока клоркуса пальцы. Я смутилась и спрятала их за спину. — Придется пойти иным путём.

— Да? У вас есть идеи? — обрадовалась я.

— Знаете ли, Грейнджер, — он бросил заниматься своим занятием, — для человека, обречённого на сладкие муки любовных утех, у вас лишком подавленный вид. Вам что, так противна мысль…

— Не противна, — поспешно перебила я его. Дай ему волю, он до вечера будет насмехаться надо мной. — Но хотелось бы надеется, что вы заинтересованы разобраться в этом вопросе не меньше моего!

Мне показалось, или он действительно раздосадован моей поспешностью?

— Итак? Что вы намереваетесь делать? — спросила я после непродолжительной паузы.

— В связи с тем, что не удаётся воссоздать зелье и на его основе разработать антидот, придётся пойти более сложным путём.

— Сложным?

— Думаю, самое время заняться поиском тех малолеток, что заварили всю кашу.

Хороший план, ничего не скажешь. Только в нем есть одно «но»! Как можно разыскать девушек, которые собираются со всех концов страны лишь раз в год, чтобы провести древний ритуал и вновь кануть в неизвестность? Не существует же службы надзора над «дикими» друидами! Или я просто не в курсе?

Как тут же выяснилось, Снейп вовсе не считал свою идею утопической.

— Приятно осознавать, Грейнджер, что в кои-то веки есть повод воспользоваться старыми связями, — самодовольно заявил он, когда мы направились в Косой переулок.

— Как вы считаете, может ли любовное наваждение само по себе ослабнуть? Ну, в смысле, когда закончится хэллоуинская неделя? — попыталась я блеснуть своей эрудицией. — Ведь есть вариант, что воздействие ночного светила, занявшего нужный градус как раз накануне Хэллоуина, усилило мощь зелья.

По скептически скривившемуся лицу профессора я поняла, что на это надеяться не следует. Ну и ладно. Будем думать дальше.

И тут опять над его головой проявилась та странная, трепещущая рваными крыльями тень, которую я имела неудовольствие лицезреть уже пару раз. Но Снейп, кажется, этого не заметил.

5 ноября 2001г.

Я следовала за Снейпом хвостиком: и когда он разыскивал кого-то по кличке Травник; и когда, этот тип, отозвав нас в дальний угол, заговорщицким тоном поведал, где можно встретиться с неким Полом Эмондом; и когда, обсудив с последним возможное местонахождение «пройдохи Гиша», зельевар аппарировал в южную часть Лондона.

Снейп быстро разобрался в хитросплетении узких улочек, и через несколько минут мы уже стояли перед дверью покосившегося одноэтажного дома.

На стук никто не отзывался. Мне надоело наблюдать за всем со стороны, и я решила блеснуть познаниями в области оповещающих чар:

— Давайте запустим вопилера ему в окно?

Снейп усмехнулся и предложил мне действовать. На сочинение вежливой фразы ушло куда больше времени, чем на создание самого вопилера. Через несколько секунд внутри раздался пронзительный крик, слышимый даже нам — похоже, с громкостью я переборщила. Но зато сразу же послышалось шарканье, и дверь, наконец, распахнулась.

— Чего так шуметь? Я не глухой! Снейп?.. А я-то думаю, чего с утра день не задался? — заворчал полноватый старик в маггловском стёганном халате, бросая насторожённые взгляды на соседские окна. И поманил нас внутрь.

Мы протиснулись в узкую прихожую. Затем любезно были приглашены в комнату, которая была заставлена мебелью вековой давности и, как ни странно, оборудована маггловскими жалюзи и кондиционером.

— Мне нужно, чтобы ты кое-кого нашёл, — без лишних предисловий заявил Снейп.

— Вот сколько тебя знаю, все разговоры лишь о делах. Нет чтобы просто посидеть, поболтать по дружески… — наткнувшись на предупреждающий взгляд зельевара мистер Барбер пожал плечам и сдался. — И кого же?

* * *

Наблюдая за тем, как эти двое склонились над старой, выцветшей картой, я всё рассуждала о причине использования маггловских предметов в быту этого странного человека. Судя по всему, хозяин дома не был сквибом, так зачем ему понадобился кондиционер?

— Я развожу Огнецвет*, — будто прочитав мои мысли, пояснил странный маг, — а в момент вызревания семян только это «чудо» может поддерживать стабильную температуру в комнате, — он кивнул на прибор.

— А… где вы берёте электроэнергию? — опешив, уточнила я.

— Из овощей, милочка. Из овощей.

Но тут Снейп так зыркнул на меня, что и без слов стало понятно, как сильно я мешаю им сосредоточиться. Пришлось захлопнуть рот. Из чувства самосохранения.

— Ну и задачку вы нам задали, мисс! — спустя час проворчал старик. Затем он вышел из комнаты и вернулся с подносом, полным горячих булочек.

От чая я, в отличие от Снейпа, не отказалась. А эти двое принялись спорить о целесообразности визита к друидкам. Тут на кухне раздался грохот, и мы, встревоженные, кинулись туда.

— Нет, вы только посмотрите! Эти шипастые не поделили территорию! — чуть не со слезами на глазах принялся причитать мистер Барбер.

В широкой кадке у окна странные растения покачивали ветвями и, щёлкая коготками-крючочками, норовили выдрать друг другу макушки. На ветках у них уже наметились тёмные бутоны. Старик тут же бросился спасать бедняжек.

— Совсем спятил? Перчатки хоть надень! — возмутился Снейп, глядя, какими ужасными волдырями покрывается кожа мага. — Отойди!

— Нет! — выкрикнул Барбер, но было поздно. Как только вспышка заклинания, применённого зельеваром, коснулась странных растений, их ветви вспыхнули, на концах мгновенно сформировались и вызрели крупные, в четыре дюйма, семена — раскалённые, будто из плавильной печи. И принялись разлетаться по кухне, шипя и взрываясь. Хозяин этой странной флоры, быстро среагировав, дёрнул меня за руку, и затащил за шкаф. А Снейпу снова не повезло. Попытавшись выскочить из кухни, он споткнулся о стул и грохнулся на пол, едва успев выставить щит, который ему мало помог.

— Эти недотроги не выносят магию, — виновато пояснил Барбер, когда увёл чертыхающегося зельевара в другую комнату и стал залечивать ожоги специальными заклинаниями.

— Выбрось ты эту нечисть к гоблиновой матери! — возмутился Снейп, когда немного пришел в себя от болевого шока.

— Ты же знаешь мою страсть к непознанному! — усмехнулся старик.

Потом он ещё долго рассказывал о редких сортах индонезийских культур и жаловался на дороговизну удобрений.

— Но семена огнецветов ценятся на вес золота! И урожай они дают хороший. Правда, с этой партии его уже не дождё… — он оборвал свой монолог на полуслове и уставился на вновь запорхавшую в полуфуте от головы зельевара тварь. — Моргана и все её отпрыски! Как тебя угораздило?

— Не будем об этом, — отмахнулся Снейп, будто речь шла о каком-то пустяке.

— Как это не будем? Ты хоть понимаешь, насколько это серьёзно? Теперь…

— Я сказал, забудь! — рявкнул зельевар.

Лицо славного старичка исказилось от бешенства, и он, попросив меня ненадолго удалиться, принялся так орать на Снейпа, что даже мне сделалось дурно.

Потом кто-то из них вспомнил о звукоизолирующих чарах, и мне осталось довольствоваться лишь той парой фраз, которую я успела уловить. Снейп сказал что-то о проклятии в Хэллоуинскую ночь и недалёком мальчишке, который до сих пор обвиняет его в смерти своих родителей. Барбер орал о какой-то Мане, и о том, что нельзя пускать дело на самотёк.

Через некоторое время дверь открылась, и мне позволили войти. Оба, как ни в чём не бывало, обсуждали мою проблему и то, где искать девушек. И невозможно было понять, к чему же привела их стычка — мужчины были абсолютно спокойны. А крылатая тварь исчезла.

Спустя полчаса старик велел Снейпу навести на кухне порядок, раз уж именно он был виновником преждевременного созревания его драгоценных кустов. А сам принялся вычислять наиболее вероятную точку местонахождения одной из друидок. Но как только зельевар, недовольно огрызнувшись, скрылся в кухне, старик схватил меня за руку и прошептал:

— Ему нужна помощь, понимаете?

— Ка…какая? — опешила я.

— С каждым днем становится всё опаснее. Если позволить этому зайти слишком далеко… — он беспокойно оглянулся на дверь, но Снейп пока не торопился возвращаться, и Барбер продолжил, — всё зависит от вас.

— От меня?

— Вы что, забыли про Хэллоуинское приключение?

— Нет, — нахмурилась я. Как такое забудешь? Подождите-ка, Барбер что, намекает на меня? На моё наваждение, которое может причинить вред Снейпу? Я совсем растерялась.

— Вот и подумайте головой! И прошу вас, ни под каким предлогом не бросайте его одного! Не оставляйте ни на секунду! Ему ещё повезло, что сегодня он остался жив. На день позже — и семена накопили бы свою взрывчатую мощь.

Услышав приближающиеся шаги Снейпа, старик грубо оттолкнул меня и сделал вид, что всё время занимался расчетами.

Во что я вляпалась, интересно? Неужели преследование с моей стороны может быть опасно для такого сильного мага как Снейп? Не проще ли ему заавадить меня в таком случае? И почему он всё ещё рвётся помочь мне?

______________

* Огнецвет (Ignis suppositus cineri) — тропическое растение, способное возгораться в момент цветения и созревания семян.

— Вам в последнее время что-то не вёзет, профессор. Никакая ведьмочка вас случаем не проклинала? — решилась я на вопрос, когда мы аппарировали в какую-то магическую деревню и направились вдоль вереницы двухэтажных домов.

Снейп вздрогнул.

— Ведьмочкам лучше язык прикусить, иначе я за себя не отвечаю, — рыкнул он, не трудясь даже скрыть, насколько я ему надоела.

Я хотела уточнить у зельевара, как он собирается действовать, но мы уже пришли, и всё, что мне оставалось, — наблюдать.

Когда на стук профессора открылась дверь, он стремительно прошагал внутрь дома, не здороваясь и не прося разрешения войти. Однако хозяйка отреагировала на это вторжение сдержанно, видимо такое случалось и раньше. На вопрос о старшей дочери она лишь пожала плечами да выругалась.

— Связалась с бандой малолеток! Сколько раз я ей говорила, чтоб не смела туда ходить! И что она на этот раз натворила?

— Вмешательство в психоэмоциональный фон взрослой ведьмы, посвящение магглов в тайны древних ритуалов, растление малолетних, — перечислил Снейп бесстрастным тоном, внимательно изучая колдографии на стене.

Я чуть не поперхнулась от такой трактовки произошедшего. Умеет же он всё вывернуть наизнанку!

— Ох ты ж… — запричитала мать. — Ведь говорила я ей, говорила!

— Подойдите сюда, — кивнул он мне. — Вот вам вся компания.

— Точно! Это они, — обрадовалась я.

— Где её можно найти? — не глядя на женщину, спросил Снейп.

— У пруда. Она там каждый вечер бывает.

Лишь полы мантии взметнулись за профессором, когда он покидал дом. Я едва поспевала за ним.

* * *

— Рассказывай. Всё. По порядку, — велел Снейп связанной и очень бледной девушке.

Найти её в небольшой чаще неподалеку от пруда оказалось несложно. Не ожидавшая нападения и оттого сильно напуганная друидка не пыталась ничего утаить. Решив, что мы авроры, она безропотно рассказала всё, что знала: когда, с кем и по какой причине отправилась на гору.

— Перечислите ингредиенты и последовательность, — потребовал зельевар.

— Корень мускатника, соцветия кумина, побеги анганора, каприфоль. Ещё вересковая пыльца …

— …листья тимьяна и цветок папоротника, — перебив её, задумчиво закончил Снейп.

— Как вы узнали? — растерялась девушка. — Теперь меня арестуют? Но почему? Разрешение было получено, никаких правил мы не нарушали и…

Снейп больше не обращал внимания на друидку. Сначала он хмурился. Потом уголки его губ дрогнули, но я не успела разобрать, что это было — злость или растерянность.

— Грейнджер… — похоже, слова давались ему с трудом.

— Я не…

И тут обычно сдержанный профессор разразился хохотом. Он чуть пополам не согнулся, всхлипывая и тряся головой.

Цветок папоротника… цветок… Что могло его так рассмешить? Это широко используемый ингредиент и… Я ничего не понимала!

— Профессор, вам нехорошо? — забеспокоилась я из-за его столь странной реакции.

— Если бы вы знали, насколько! — выдавил он сквозь смех.

— Что происходит? Да объяснитесь же!

— У неё спросите!

Меня начало злить происходящее. Почему он смеётся?

— Как действует то любовное зелье, что вы варили? Каковы симптомы? Длительность воздействия? Обратим ли эффект? — засыпала я девушку вопросами.

— Мы не варили любовное зелье! С чего вы взяли? Это было зелье «Упущенной возможности» и только.

— Что?

— Обычное. Слабого уровня воздействия. Оно способно лишь оживить память и подтолкнуть в нужном направлении. Мы знаем правила, и никогда бы не стали изготовлять любовное в Хэллоуинскую ночь! Это кощунство!

Я не могла поверить. Нет, сначала я не могла понять: каким образом я (я! сдавшая по зельям ТРИТОН на «превосходно» и практиковавшаяся год в академии!) могла не узнать простое корректирующее зелье за третий курс? С чего я вообще решила, что оно любовное? Меня смутило, наверное, то розовое свечение, которого не должно было быть. И когда я уже готова была разреветься от досады, до меня дошло главное: какого гоблина я тогда испытывала влечение к Снейпу?

— Колитесь, Грейнджер! Что именно вы стремились сделать по отношению ко мне, но так и не решились за все эти годы? — очень заинтересованно спросил зельевар.

— Я хотела… наверно… поблагодарить вас.

— Что?

— Вы так неожиданно пропали. Ушли с церемонии награждения. А я хотела сказать, как мы вас ценим, как много вы сделали для победы и…

— Грейнджер, не продолжайте, прошу вас… — тихо попросил он.

— Но вы не понимаете!

— Извините, — робко привлекла наше внимание всё ещё связанная друидка, — меня сегодня арестовывать не будут?

— Нет! — рявкнули мы одновременно.

— Сэр, — продолжала я, — вы не понимаете! Гарри тогда пытался вас разыскать. И профессор МакГонагалл приложила столько усилий…

— Зачем, Грейнджер? — снова перебил он. Голос у профессора почему-то был тусклым. На меня он не смотрел.

— Как зачем? Чтобы вы знали, как мы… — слово «любим» с языка слетать отказывалось. Впрочем, как и «скучаем». — Мы беспокоились за вас! А потом…

Снейп движением палочки снял путы с пленницы и велел ей убираться домой.

— И как? Вы свой долг выполнили? Донесли до меня смысл своих переживаний и засыпали благодарностями? За себя. И, можете считать, за весь остальной мир. Я польщён. А теперь убирайтесь.

— Но, профессор…

— Вон, я сказал! И не смейте больше попадаться мне на глаза!

— А как же…

Поняв, что я не собираюсь уходить, он резко развернулся и дезаппарировал.

И что я на этот раз сделала неправильно? Кто-нибудь вообще может понять этого человека?

Проклятое зелье! Все дело в нём! И в этой чокнутой Хэллоуинской неделе! Завтра ещё один день и потом, надеюсь, наваждение закончится!

Я аппарировала домой.

* * *

Тёмный, пустой дом встретил меня неприветливо. Ужин готовить не было сил.

Я бесцельно бродила по комнате и пыталась понять, что же мне не даёт покоя.

Стоп! А почему же я тогда испытывала то… что испытывала? Желание. Страх. Необходимость. Растерянность. Ещё покой, когда он был рядом. С какой стати во мне проснулась потребность в этом склочном, умном, готовом придти на помощь и невыносимо восхитительном человеке? Тогда. И сейчас. И если происходящее со мной было не по вине любовного зелья, то что же получается?

Глава 7

Я отказывалась верить, что влюбилась в Снейпа по собственной воле. Может, потому что приложила столько усилий, пытаясь избавиться от странного наваждения? Или потому что боялась посмотреть правде в глаза? Зелье, безусловно, могло послужить катализатором для чувств, преобразовав мою симпатию в нечто большее. Но не в любовь же!

Впрочем, как бы я не стремилась объяснить происходящее, одно не подлежало сомнению: я влюбилась в Снейпа по уши.

Мерлин! Да у меня уже несколько лет не билось так сердце при мысли о ком-то! Я и забыла, как сладко пульсирует всё внутри лишь при одном воспоминании о мимолётно брошенном взгляде или прикосновении. Да я не чувствовала себя так легко и радостно с тех пор, как была влюблена в Виктора Крама!

Внезапно я застыла посреди комнаты. Я вспомнила, в какой книге видела крылатую тварь.

Кинувшись к шкафу, я извлекла из стопки учебников «Мифологию племен островных групп Океании». Это было где-то здесь. «Ментальное воздействие третьего уровня»... — не то. «Духи, покровительствующие мореплавателям»... — тоже нет. Ага, здесь!

Перечитав главу несколько раз, я растерянно уставилась в окно. На улице гремел гром, а дождь нещадно лупил в стекло. Единственный источник света в тёмном доме — свеча на письменном столе — испуганно подрагивал, отбрасывая зловещие тени.

Мана*. Дух, приносящий несчастья. Этого крылатого вестника бед люди остерегались с давних времён, потому что избавиться от этой дряни было практически невозможно. Жертва или погибала от какой-либо случайности, или теряла рассудок. Соплеменники обычно уничтожали ставшего опасным человека — страх, что невезение может перекинуться на других, помрачал умы древним магам. Ибо попытки спасти обречённого, оттянув проклятие на себя, всегда заканчивались плачевно. Слишком часто Мана, не меняя "хозяина", распространяла своё действие и на "спасателя".

Зябко передернув плечами, я вернулась мыслями к разговору с Барбером. Что же получается? Старик предупреждал меня не о влиянии любовного зелья на наши судьбы? Он говорил о проклятии, преследующем зельевара? Всё сходится: в последнее время несчастья валились на Снейпа со всех сторон. Барбер просил не оставлять профессора одного, значит я могу помочь, а я вместо этого предаюсь тут душевным терзаниям!

Но каким образом Снейп попал под влияние Маны? Тем более, в наше время? И как эта крылатая тварь прицепилась к нему, если проклятие имеет силу, только если человек признаёт за собой вину? Кроме того, нужно либо место, либо артефакт, аккумулирующий большую магическую силу.

Хэллоуин! Ну, конечно же! В эту ночь многие безобидные места преображаются. И, кажется, я поняла, в чём дело. Надо лишь уточнить детали у свидетеля случившегося.

Наскоро накинув мантию, я выскочила из дома.

* * *

6 ноября 2001г

Не знаю, получится ли мне восстановить в памяти все детали произошедшего в эту ночь. В ночь, которую я долго считала отправной точкой. Уже и не вспомнить, сколько раз я меняла прошлое, управляя знакомыми людьми, словно марионетками, перетасовывая факты и задавая совсем не ту направленность поступкам, которая была в изначальном, ещё не видоизмененном пространстве. Но каждый раз в ответ на моё действие временная петля вздрагивала, корёжилась и подкидывала мне очередную задачку, ещё более сложную и жестокую. В итоге всё запуталось настолько, что мне не осталось выбора, кроме как, порывшись в памяти, расставить всё по своим местам. Именно для этого я взялась вести дневник. Именно по этой причине сейчас, тайком от назойливых санитаров, в тусклых лучах заходящего солнца огрызком карандаша вывожу эти строки. Мне нельзя забывать об ответственности! Я не имею права изменить в прошлом что-то, касающееся большой массы людей, иначе потом бед не оберёшься. Я хочу лишь найти вероятностную нить, что привела к моей личной трагедии. Я исправлю одну ошибку — всего одну! — и всё встанет на свои места. А потом можно будет снова продолжать жить.

* * *

— Гарри, я никак не ожидала от тебя подобного! Ты сам хоть понимаешь, что натворил? — возмутилась я вполголоса — мой поздний визит мог разбудить Джинни, и потому мы разговаривали на кухне при слабом свете люмоса.

— Он сам виноват! Никто его не дёргал за язык! — запротестовал Поттер.

— Может, лучше звукоизолирующие чары наложим, пока мы всех не перебудили? — предложила я, понимая, что больше не в силах сдерживать рвущееся наружу раздражение.

— Нет! Джеймс в последнее время часто просыпается, и я не смогу услышать, как он закричит. А что касается Снейпа... Представляешь? Я аппарирую с Сонную Лощину, а там этот… Стоит весь такой… бледный. Я тогда подумал, что призрака увидел. А он: «Нечего вам здесь делать, мистер Поттер. Убирайтесь туда, откуда пришли — к живым!» Я, естественно, не сдержался…

— Гарри, прошу тебя! Вспомни всё, что ты тогда говорил.

— Да ничего такого, — пожал он плечами, — Сказал лишь, что проклинаю тех, кто причастен в смерти моей матери. И что предателям не место среди этих развалин.

— А он что?

— Снейп? Нагрубил, как всегда. Обозвал меня неблагодарной сволочью и заявил, что никогда не снимал с себя ответственности за произошедшее. Напомнил, что не раз спасал мне жизнь. Вот гад, а? Он теперь всё время будет попрекать меня этим?! Можно подумать, я не отплатил ему тем же.

— Тише, Гарри! Не кричи. Ты никакие заклятия не использовал при этом?

— Нет. Или… Да не помню я! Снейп довел меня до невменяемости. Ты же знаешь, как он это умеет. И потом, я был несколько…

— Ты был пьян.

Гарри потупил взгляд. Тут в комнату заглянула сонная Джинни — всё-таки мы слишком расшумелись.

Не желая больше беспокоить друзей, я спешно распрощалась.

Странное стечение обстоятельств? Закономерность? Что же это было? Один, злясь, высказал всё, о чём промолчал бы в трезвом состоянии. Другой, всё ещё казнясь за чудовищную ошибку, примерил на себя маску мученика. И это произошло на месте мощнейшего выброса магической энергии двадцатилетней давности. Тоже мне, отметили юбилей! А Хэллоуинская ночь распорядилась пожеланиями магов по-своему.

________________

* Мана — в мифологии племен островов Фиджи — сверхъестественная сила, приносящая несчастья и пагубно влияющая на психику человека

* * *

Я была полна решимости объявить Снейпу, что всё знаю. И потратить чертову уйму времени, чтобы убедить его в необходимости перестать наконец винить себя. Ведь должен же этот упрямец понять, что никто не застрахован от ошибок. А как только он это осознает, действие проклятья должно ослабнуть. Мне бы только слова подходящие найти.

Но чем ближе я подходила к его дому, тем меньше оставалось во мне смелости. Как бы я не пыталась убедить зельевара, он слушать не станет. Снейп слишком упрямый человек, чтобы усомниться в собственных выводах, и слишком гордый, чтобы принять помощь. Что ему слова глупой гриффиндорки?

Я застыла в растерянности перед его дверью, не в силах решиться хоть на что-то. Сердце сжималось от отчаянного страха, а ноги отказывались держать.

«Я не смогу без него, не смогу!», — вертелось в голове.

Не знаю, сколько прошло времени, но внезапно я поняла, что замёрзла. Я сидела на ступеньках его крыльца и всё думала, думала… Как же меня беспокоило, что эта крылатая тварь слишком близко подобралась к Снейпу! Я не отдам его этой гадине на растерзание!

И тут мне в голову пришла неожиданная мысль. В чём причина такой действенности проклятия? В том, что Снейп всё ещё продолжает винить себя в смерти Поттеров и не желает взглянуть на этот вопрос объективно. Я этой объективностью обладаю, а значит мне будет проще избавиться от назойливой Маны! И плевать я хотела на предостережения древних магов! Их вел страх. Меня же — чувство куда более серьезное. Нужно рискнуть, иначе я потеряю Снейпа. Главное, не проговориться зельевару раньше времени, — решила я.

Не дав ненужным опасениям завладеть мной, я встала, мысленно представила себе профессора с этой тварью над головой и тихо произнесла:

— Я добровольно беру на себя твою вину, Северус Снейп!

В ответ ничего не произошло: гром не грянул, земля из-под ног не ушла, а Снейп не выскочил из дома. Лишь моё сердце, замерев на секунду, трепыхнулось и снова возобновило свой ритм. Я задрала голову вверх. Крылатой твари я там не обнаружила.

Ничего не получилось. Какая же я все-таки дура!

Но тут же в голове раздался странный звон, похожий на тихий скулеж. И я поняла, что Мана завела песнь проклятых, и очень скоро мне придется ответить за своё безрассудство.

* * *

Если уж быть смелой — то до конца. Если сейчас не признаюсь ему в своих чувствах, то буду жалеть об этом всю оставшуюся жизнь.

Мне хватило сил подойти к двери и постучать. Снейп же вышвырнет меня, как только услышит об этом! Или сразу прибьёт, чтобы не мучилась от неразделенной любви.

Когда я была уже не в состоянии бороться с накатившей паникой, дверь внезапно распахнулась, и устремлённый на меня взгляд отнял последние крупицы смелости. Так смотрят на мусор, на пыль под ногами — совершенно безучастно. А на что я рассчитывала?

— Соблаговолите объяснить причину вашей настойчивости, Грейнджер. Или вы всё-таки хотите вынудить меня принять экстренные меры, чтобы навсегда избавиться от вашего преследования?

— Я… — мой взгляд скользнул по его лицу, и больше не в силах выносить написанное на нём презрение, переключился на его грудь, — Мне надо кое-что сказать. Сэр.

— Грейнджер, вы меня доконаете, — вздохнул он, пропуская меня внутрь.

На негнущихся ногах я прошла в гостиную. Как же трудно было подобрать слова!

— Итак? — раздалось за моей спиной. Оказывается, я всё время бессмысленно пялилась на огонь в камине.

— Э… я благодарна вам за помощь… — что я несу? — И хотела сказать…

— Мисс Грейнджер, если вы сейчас снова кинетесь благодарить меня, клянусь — нарвётесь на непростительное заклятье. Что у вас опять случилось?

— Мне кажется, вам лучше знать…

— О чём же?

— Зелье, похоже, свело меня с ума.

Кажется, мне впервые удалось удивить его.

— И в чём это выражается?

— Если раньше мне было достаточно… быть от вас неподалеку… то теперь…

— Гоблин вас раздери, Грейнджер! Я что, должен клещами вытягивать из вас каждое слово? Да объясните же всё толково! — его взгляд был холоден, и нельзя было прочитать ни одной эмоции. Это подняло во мне волну возмущения, и я заговорила:

— Неужели так трудно догадаться? Вы всегда заставляете людей выворачивать перед вами душу, а сами не хотите признаться даже в пустяке! Вам доставляет удовольствие унижать людей. Меня вот сейчас, к примеру!

— У вас истерика? В таком случае вы выбрали для неё неудачное время.

— Ну, признайтесь же! Что вам стоит?

— О чём вы?

— Я же вам не безразлична. Разве нет?

— Грейнджер, вы забываетесь! Немедленно убирайтесь из моего дома. Выпейте успокоительного, в конце концов, только отстаньте от меня!

Каждое его слово падало на сердце тяжелым камнем, а его чудовищное самообладание просто убивало. Неужели он не понял, почему я сейчас кричала? Не может же ему быть настолько всё равно?! Почему он сейчас так холоден? На глаза навернулись предательские слезы, и я закусила губу, чтобы не разрыдаться.

— Вы ненавидите меня, — прошептала я, всхлипнув. — Почему?

В ответ мне достался долгий взгляд.

— Вы приписываете мне слишком сильные чувства, мисс, — и когда его голос успел стать настолько глубоким? — Я давно разучился чувствовать.

— Неправда! — выдохнула я, шагнув ближе и несмело прильнув к нему. Странно — он не препятствовал этому! — Вчера, когда вы доказывали, что знаете, к кому я питаю чувства, вы же выдали себя с головой! Станете отрицать?

— Не стану, — тихо выдохнул он, позволив мне зарыться лицом в его мантию.

— Не прогоняй меня, — это прозвучало жалко, но на большее меня сейчас не хватило.

— Зачем тебе это?

Я посмотрела на него. Впервые в его взгляде промелькнула теплота.

— Просто, — пожала я плечами.

— Столько отчаянной решимости и все ради «просто»? — усмехнулся он.

— Может, всё же зелье? — предприняла я следующую попытку. Он провел пальцем по моим губам, и я затаила дыхание, боясь спугнуть проскользнувшую в его движении ласку.

— Ответ неверный, — прошептал он, уставившись мне в глаза, и я вздрогнула, поняв, что мне удалось пробить какую-то преграду, И теперь он не сможет ни врать, ни притворяться. А мне будет так просто сказать ему...

— Люблю тебя.

Повисла долгая пауза.

— Юность и безрассудство, мисс Грейнджер, — чуть заметная усмешка тронула его губы, но он казался разочарованным. Не совсем понимая, в чём провинилась, я испугалась упустить свой шанс и снова прижалась к нему, крепко обняв за плечи.

— Не прогоняй меня, не будь жестоким… — тихо попросила я, боясь даже пошевелиться, чтобы не спугнуть волшебство этого момента.

Его пальцы пробежались по моим волосам, и я услышала, как учащенно забилось его сердце. Что же сможет убедить его в моей искренности?

Внезапно запустив пальцы мне в волосы, он потянул их вниз, заставляя меня запрокинуть голову — в его взгляде плескалось желание.

— Ты пожалеешь об этом, — шепнул он. Я не успела спросить почему, так как его губы накрыли мои. Они были сухими и тёплыми. И безжалостно настойчивыми. Они не спрашивали разрешения, они порабощали. Я почувствовала накатившую волну головокружения и не смогла сдержать стон, торопясь ответить, доказать, как я его хочу. Я почти падала, но эти губы удерживали меня, а обвившиеся вокруг талии властные руки, привлекали, притягивали ближе. И, раньше, чем я успела уловить хоть одну из разлетающихся мыслей, он оттеснил меня к стене и прижал к ней своим разгорячённым телом. Снейп пил меня, его язык врывался между зубами, требовательно ощупывал, пробовал на вкус, и я тянулась к нему, чтобы ответить, чтобы сказать, как мне хорошо, как невыносимо хорошо, так, что впору закричать, как я его люблю. Ладонь Северуса пробралась под тонкую ткань блузки, под его умелыми пальцами пуговицы выскальзывали из петель. Прикусив мочку моего уха, он еле слышно застонал. Я же безуспешно пыталась бороться с его жилетом. Губы Северуса спускались ниже, к груди, а когда он прикоснулся к моему соску, я была больше не в силах сдерживаться и вскрикнула:

— Пожалуйста, пожалуйста… Не останавливайся!

Когда я, наконец, справилась с его рубашкой, пальцы Северуса нащупали молнию на моих джинсах, и он тут же сдёрнул их с меня. Потом подхватил на руки, и я не успела заметить, как оказалась на мягком диване.

— Всё ещё готова идти до конца?

В ответ я лишь сдавленно застонала, потому что его рука уже сминала мокрый шелк трусиков, и пальцы вторгались внутрь, надавливая и поглаживая.

— Ещё! Пожалуйста, ещё! — почти всхлипнула я, прижимаясь сильнее. Северусу, наверное, было неудобно в моих судорожных объятиях, но он не отодвигался. Я потянулась к его лицу и жадно поцеловала, прося о большем, страстно желая увидеть, как и его захлестнет нестерпимое желание. Я потерлась о него, прижалась к его паху, и Северус в ответ застонал. Его пальцы проникли глубже, даря восхитительное наслаждение.

— Ну же! — попросила я и потянулась к молнии на его брюках. Стала бороться с непослушной застежкой, и она, капитулировав, поддалась. В ответ мне достался еще один стон, и Снейп прошептал:

— Хочу тебя!

— Северус… сильнее, — потребовала я, — не сдерживайся! — подавшись навстречу, ощутила его ответную реакцию и услышала сдавленный выдох. Он себя уже не контролировал, требуя и беря. У меня перед глазами заплясали цветные пятна, внутри всё дико запульсировало, и тут же меня затянуло в водоворот наслаждения. И было больше не страшно, не холодно… мне не… мне так…

* * *

7 ноября 2001г.

Я натянула его рубашку, которую удалось отыскать в бездонном комоде, и пошла на запах кофе. Рукава для меня были длинны, и их пришлось подвернуть несколько раз.

— Выспалась? — спросил он, не обернувшись и продолжая возится с омлетом.

— Угу, — я шагнула к нему, обняла сзади и уткнулась носом ему шею. Это было наше первое совместное утро и так хотелось, чтобы время остановилось.

Северус попытался вырваться, но я была непреклонна.

— Омлет подгорит, — обронил он, глядя в потолок, ища там, видимо, какие-то ответы.

— Пусть. Я не хочу есть. Могу вообще отказаться от всех благ, лишь бы не дать тебе сбежать.

— Я не сбегу, — выдохнул он. — Из твоих цепких лапок всё равно не вырваться.

— И не рассчитывай! — проворчала я, отпуская его.

Я уже мысленно попрощалась с нашим завтраком, но Снейп парой ловких движений успел взбить подрагивающую на сковороде массу — и омлет был спасен.

В окно гостиной постучалась птица, и Северус, устремившись туда, попросил:

— Накрывай на стол, я сейчас.

Я достала тарелки, разложила столовые приборы и потянулась к ручке сковороды… Чёрт! Раздался грохот. Взвыв от боли, я оперлась о стену и попыталась не разреветься от досады. Как же больно! Не выдержав, сползла по стене на пол. Проклятье! Вот оно! Невезение во всей красе! Вместо сковороды с яичницей, где на ручку наложено заклятие ненагреваемости, я вцепилась в чугунок с чем-то странным. Чем Северус тут ещё кроме завтрака занимался? Какой-то состав выпаривал?

— Гермиона? — кинулся он ко мне. Отчаянно всхлипывая, я прижала кисть к груди.— Что случилось?

— Что… у тебя там?

— Готовил основу. Покажи!

Он прошептал заклинание, и боль моментально отступила. Но слёзы продолжали бежать — до чего же обидно! Северус прижал меня к себе, успокаивая.

— Предупреждал же, что я приношу неприятности, — расстроено прошептал он. Я поспешно замотала головой, вытирая слезы.

— Нет, ты не виноват. Просто я растяпа. Задумалась и вот…

Мы съели в тишине омлет и торопливо выпили кофе. Странно, но Северус почему-то совершенно не обратил внимания, что Мана перестала его преследовать. Это было хорошо. Чем позже он узнает, тем лучше для меня.

— Слушай, а давай прогуляемся? — неожиданно предложила я.

Он удивлённо вскинул голову.

— Ну… — начала я, — давно мечтала затащить тебя в ресторан. Или в театр. Или на крайний случай — в парк.

— Давно, это?..

— С Хэллоуина, — улыбнулась я.

Он неохотно сдался, и спустя полчаса мы уже стояли напротив «Мира грёз». На улице было полно народа: куда-то торопились нарядные джентльмены с коробками и букетами в руках, неторопливо прогуливались влюблённые парочки, радостная детвора носилась от витрины к витрине, беспрестанно галдя и делясь впечатлениями об увиденных игрушках.

— Не жди от меня особой покладистости. Это я только сегодня добрый, — нахмурился Северус, заметив такое столпотворение.

Я фыркнула, собираясь ответить, но тут в конце улицы послышался шум, замелькали вспышки от проклятий, и люди запаниковали. Я не сразу поняла, что происходит. У Северуса реакция была быстрее: он выхватил палочку и оттолкнул меня к стене, себе за спину.

Несколько магов в грязных робах, в крови, с обезумевшими глазами пытались прорваться сквозь толпу, сыпля вокруг мощными заклятьями. Несколько авроров предпринимали безуспешные попытки противостоять им. Перепуганные люди метались из стороны в сторону и падали, настигнутые проклятьями. Преступники, схватив некоторых горожан, прикрывались ими от аврорских заклинаний словно щитом. Одна из зазевавшихся женщин попала под яркий луч проклятья и истошно закричала, объятая пламенем со всех сторон.

— Северус! — испуганно закричала я. — Что происходит? — он меня не слышал, отбиваясь от сыплющихся со всех сторон заклятий.

На протяжении веков среди сторонников тёмной магии были популярны обряды с человеческими жертвоприношениями. Считалось, что в Хэллоуин они имели особую силу, и могли даровать магам, проводящим ритуал, особую мощь. И несмотря на то, что эти обряды были теперь запрещены, осталась масса приверженцев старинных обычаев, которым хотелось стать ещё

могущественнее.

Безумная Хэллоуинская неделя! Одни праздновали и веселились, другие — потакали своим амбициям, бесчинствовали, убивали и упивались собственной вседозволенностью. Похоже, спятившие маги, что сейчас сеяли повсюду смерть, были из их числа. И, будто одержимые, всё увеличивали число жертв, стремясь усилить таким образом действие старинного ритуала.

Паника была чудовищной. Узкая улица, слишком много людей, яркие вспышки, дым от загоревшихся крыш, разлетающиеся осколки стекла — всё только усугубляло ситуацию. Те маги, что рискнули выступить против нападавших, были неопытны в боевой магии, и потому их проклятия не достигали цели, внося ещё больше сумбура и озлобляя преступников. Толпа неистовствовала, не имея возможности спастись бегством — все выходы были перекрыты, и спрятаться в домах не было никакой возможности, потому что перепуганные жители тут же заблокировали все двери.

Преступники продолжали бесчинствовать: всюду были кровь и смерть. Слева от нас произошло какое-то движение. Я обернулась и заметила, как один из нападавших стал использовать лишь смертельное проклятье, не оставляя жертвам никаких шансов. Люди в панике стали пятиться, напирая на тех, кто и так был зажат со всех сторон. Началась давка, ужасные крики оглушали, сводили с ума. Если немедленно не подоспеют авроры, то в живых не останется никого!

Нескольким магам всё же удалось снять заграждающее заклятье на одном из проулков, и обезумевшая толпа, взревев, сметая всё на своем пути, устремилась в проем. Одновременно со всех сторон аппарировали авроры и стали окружать нападавших. Лишь немногие сообразили, что появилась возможность дезаппарации. Остальные, ничего не понимая, всё теснили и теснили друг друга к единственно возможному выходу.

Стражам правопорядка удалось обезвредить троих злодеев.

— МакМилан, сдавайся! Хватит бессмысленных жертв! — выкрикнул один из авроров.

Ответом ему была очередная авада. Авроры устремились к нему, опасаясь использовать заклинания на большом расстоянии — был риск попасть в людей.

МакМилан торопился, сыпал авадами без разбору — старики, женщины, дети падали у его ног, потому что они были слабее, медлительнее и ещё не успели пробраться к спасительному выходу.

Кто-то догадался вклиниться в толпу и насильно увлекать в аппарацию уже ничего не соображающих людей.

Когда пространство немного освободилось, кто-то громко запричитал. Люди шарахнулись в стороны. В мгновение пала пугающая тишина.

На земле лежало истерзанное тело ребенка. Даже тот безумец, что все ещё готов был забрать с собой в иной мир как можно больше жертв, остановился. Подошел ближе к телу мальчика, шокировано стал разглядывать игрушку — клоуна, растоптанного толпой. Кажется, он начал приходить в себя. Но потом вдруг с криком «Ублюдки!» убийца вновь вскинул руку с зажатой в ней палочкой.

Я пробралась к вопящей женщине:

— Сыночек, сыночек мой…

Мне едва хватило сил удерживать бьющуюся в истерике мать. Через какое-то время она обессилено сползла на землю, не переставая всхлипывать.

— Пригнись! — закричал Снейп. — Гермиона, пригнись!

Я, не понимая, обернулась и встретилась с холодным, злым взглядом преступника. Он нацелил палочку мне в сердце… его лицо было искажено предвкушением… Со всех сторон сбегались авроры. От криков я, кажется, оглохла. Многочисленные вспышки ослепили меня. И тут кто-то сбил меня с ног. Северус. Он крепко стиснул меня и рухнул вместе со мной на землю. Я, еще не оправившись от шока, не могла даже пошевелиться. Мимо нас мчались люди, рычал пытаясь порвать путы заклинаний, преступник, а я улыбалась. Северус меня любит, он кинулся меня спасать... Снейпу наверно неудобно было лежать так, полубоком, в пыли. Но я поднимусь… вот только отдышусь немного…

Где-то неподалеку опять стала голосить несчастная мать. Сколько жертв! А вот меня, как ни странно, невезение на этот раз обошло стороной.

— Северус, мы живы, — выдохнула я, пытаясь отстраниться и повернуться к нему. Но его рука безжизненно упала, и он неуклюже заваливается в сторону. Он ранен? Я в панике развернулась и кинулась к нему… Нет. Не может быть! Нееееет!!!

— Северус!

Я стала трясти его за плечо, все ещё на что-то надеясь. Но его остановившийся взгляд ни на что больше не реагировал.

* * *

12 апреля 2003 г.

В последнюю неделю мне что-то особенно не везёт. Они мне не верят. Считают, что я свихнулась от слишком частого использования хроноворота. Что за ерунда? У меня, конечно, иногда бывают истерики, но они быстро проходят. Первое время мне было за это стыдно. Потом как-то привыкла.

Гарри. Милый, добрый Гарри! Он был последним, кто верил мне, слушал мои рассуждения и давал советы. Даже волшебную палочку принес. Сунул её под подушку тайком от санитаров. Но полгода назад и он сломался. Врачи совсем задурили ему голову. А я не стала его разубеждать.

Сколько можно всех мучить? У них работа, семья, карьера. Гарри приходит всё реже и то лишь затем, чтобы убедить меня, что со времени смерти Северуса прошло уже три года. Это он обманывает меня. Хочет, наверно, заставить таким образом принимать те противные зелья. Что, я совсем времени не ощущаю? Года ещё нет. Потому что мой день рождения лишь через месяц — так сказал Невилл и пообещал мне подарить новую цепочку для хроноворота. А то старая давно уже истёрлась и приходится использовать жгут от капельницы.

Одно время они все радовались, когда сломали мой хроноворот. Вот глупые! Всего лишь взводящий механизм выдернули, а потом вернули прибор назад. Как игрушку. Чтобы их «спятившая», то есть я, перестала биться в истерике и снова стала принимать успокоительные зелья.

Зелья-то принимать я стала, а вот взводящий механизм оказалось легко заменить. Обычная, изогнутая под нужным углом шпилька подошла. Тут и ума особого не потребовалось, чтобы сообразить. А они всё: «Чокнутая, чокнутая!»

Ну, ничего. Ты подожди, милый. Я почти просчитала всю цепь событий. Ещё два-три похода в прошлое — и всё получится! Люблю тебя! Жди!

* * *

— Смотри, она опять прижимает к груди эту гадость! — шепчет Рон на ухо своему другу, кивая на изрядно потрепанный дневник. В этот выходной они вместе пришли навестить Гермиону.

— Да пусть, раз он ей так нравится, — отмахивается Гарри, с тревогой подмечая ещё большую худобу девушки и лихорадочный блеск в её безумных глазах. — Я ей письмо от МакГонагалл принес.

— Зачем? Сам же знаешь, читать она не станет. Она нас даже не узнает. На прошлой неделе, помнишь, Невилла за руку укусила?

— Ну, пусть лучше оно будет у неё. Вдруг Гермиона неожиданно поправится, и тогда ей приятно будет узнать, как все мы тут за неё переживали.

Поттеру в ответ достается лишь тяжелый вздох.

— Гарри, смотри, хроноворот снова у неё! И как ей удается всё время возвращать его? — говорит Уизли, заметив, как, воровато оглянувшись, Грейнджер лезет за пазуху и извлекает оттуда давно испорченный хроноворот. Сжимает его так сильно, что белеют костяшки пальцев. А потом осторожно прячет обратно.

— Пусть, не кипятись. Всё лучше… той апатии, что накрыла её после смерти Снейпа, — Поттер отходит от маленького смотрового окошка в металлической двери, задыхаясь от собственных беззвучных рыданий. Он сглатывает подступивший к горлу комок, чтобы — не дай Мерлин! — Рон не заметил его слёз. Потому что тогда успокоить друга будет невозможно. И им не удастся погулять по саду с притихшей и постоянно что-то бормочущей себе под нос Гермионой. А на следующей неделе у него командировка. Потом день рождения у Джинни, и навестить подругу Гарри сможет не раньше следующего месяца.

— Да. Тогда она была совсем плоха, — соглашается Рональд. А помнишь, как она первый раз разрыдалась с момента похорон? Спустя месяц. После того, как эти чокнутые колдомедики отобрали у неё хроноворот. Мадам Эшкомб права, ведение дневника пошло ей на пользу, хоть есть стала.

— Ну, что? Пошли к дежурной по этажу? — торопится Гарри. — Сегодня очередь Маргарет, может она разрешит угостить Герми шоколадными конфетами?

— То же мне, выискались специалисты! — бурчит Рон. — Придумали же, что шоколад возбуждает нервную систему! Я и представить не могу, как Гермиона обходиться здесь без сладкого!

— Пошли, — Поттер тянет друга за куртку, заметив, с какой силой вцепились его пальцы в больничную решётку.

— Ей же не больно, Гарри? Она всё равно ничего не понимает? — смотрит он в глаза Поттеру. — Ведь так?

— Конечно, — вдохновенно врет Гарри, всем сердцем надеясь, что в больном мозгу подруги раз за разом проноситься не только гибель ублюдочного Снейпа, не сумевшего спасти ни себя, ни её, но и что-то хорошее из их прошлой жизни.

* * *

В предрассветном полумраке, когда больничные коридоры пустеют, а тени от предметов в неверном свете факелов становятся особенно нечёткими, в левом крыле раздаются тихие шаги. Она каждое утро приходит к окну на третьем этаже, чтобы встретить первый луч солнца. Для неё он как начало отсчета. И когда настанет момент, девушка достанет из-за пазухи старенький хроноворот, вытащит из неряшливой копны волос неровно изогнутую шпильку, взведёт старый механизм и шагнёт в мир возможностей. С очередной надеждой, что на этот раз у неё всё получится.

Но никто так и не сможет узнать, почему Гермионе никак не удаётся изменить своё прошлое и спасти Снейпа. День за днём. Неделю за неделей. Месяц за месяцем. Потому что нет ни одного человека, способного заметить чуть заметное колыхание черных крылышек над её головой. Нет человека, готового полюбить её настолько сильно, чтобы понять — невезение реально и осязаемо, и так близко от этой кудрявой головки, что девушку срочно надо спасать.

А Время мерно раскручивает свою тугую спираль и не обращает никакого внимания на глупые попытки людишек изменить ход истории. Ведь они не понимают главного — всё зависит от их поступков в настоящем. И случившееся переиграть — невозможно.

Fin.