Путь к Солнцу

На ближайшие три месяца лето вступило в свои права. В этом году оно было другим — самым тёплым за последнюю пятилетку. Еще не жаркое и не душное, но уже согревающее и солнечное, каким и должно быть настоящее лето.

В это утро редкие прохожие, спешившие куда-то по своим делам, имели удовольствие увидеть на Оксфорд-стрит молодого, уверенного в своей жизни и просто очень красивого человека. Его взгляд, немного рассеянный, был устремлен куда-то вдаль — к солнцу, только восходившему на небе. На красивых губах парня застыла чуть мечтательная улыбка… Взгляд был туманным, походка — лёгкой, и всё это слабо ассоциировалось с той уверенностью, которая ореолом окружала молодого человека. Он не просто привлекал внимание любого прохожего человека, от него невозможно было оторвать даже случайно брошенного взгляда. Он был слишком красив и идеален, словно Аполлон, сошедший с Олимпа. Он весь ассоциировался со светом. Джинсы бежевого оттенка, которые обтягивали стройные прямые ноги, кремовая рубашка с высоким воротником, расстегнутая на пару пуговиц и обнажающая аристократическую кожу, светлые туфли… Все казалось верхом изысканности и безупречности.

Даже сейчас, отдавшись каким-то несбыточным мечтам, он замечал на себе взгляды людей, а порой даже мог увидеть, как их губы невольно начинают шептать: «Ангел…». В такие мгновения он лишь улыбался с легкой иронией.

Подойдя к величественному зданию, он на несколько секунд замер, дожидаясь вопроса.

— Представьтесь? — тут же отреагировал охранник.

Он усмехнулся, убрав с лица прядь платиновых волос, и, гордо приподняв голову, уверенно произнес:

— Драко Малфой.

Этому необычному блондину, оказавшемуся одним из учеников магической школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, было всего восемнадцать. Судьба забросила его в один из самых известных городов маггловского мира — в Лондон. После тех жалких последних лет его жизни это был самый правильный выбор. Оставив магию, магический мир, семью, знакомых он начал с чистого белоснежного листа.

Однако его способности оказались намного больше, чем он сам мог себе представить. Как оказалось, у Драко был врожденный дар к беспалочковой магии. Весьма своеобразный дар. Волшебство света, не терпящее разрушения, не создающее неприятных последствий, отличная от стихийных выбросов магии. Правда, еще не догадываясь о своих возможностях, он позволил магглам заметить то волшебство, которое мог создавать. К его удивлению его не убили, не сожгли заживо на костре, как было нарисовано в книжках по маггловедению. Напротив, это принесло ему известность, дало возможность превратиться в живую легенду Лондона. Все были уверены, что он единственный в своем роде…

С высокомерным видом он оглядел собравшихся в небольшом помещении, людей.

— Так что вы хотели сказать мне? — холодный металлический взгляд, который, проникал каждому в душу.

Блондин остановился напротив человечка раза в два ниже его и с таким же соотношением старше. Тот, казалось, весь сжался.

— Мистер Малфой, у нас нет денег на приобретение нужного материала. Драгоценности нынче так дороги… а ведь после того пожара вырученных средств хватило только на полную реставрацию здания, покупку оборудования, но…

— Довольно, — нахмурился Драко. Он терпеть не мог, когда ему кто-то жаловался на нехватку денег. Воспитанный в роскоши с детства и сумевший создать вокруг себя роскошь даже сейчас, он считал это презрением к своей личности. — Я выпишу чек на ту сумму, которая вам необходима.

Он отвернулся, поворачиваясь ко второму, уже довольно испуганному, сотруднику.

— А ты чем порадуешь? — небрежным тоном поинтересовался Малфой, выдавая свое желание избавится от этих мелких проблем своей жизни поскорее.

— М-м-месячная выручка, — испуганно начал он, — восемьдесят процентов принадлежат вам…

— Оставишь себе, — усмехнулся блондин, отмечая про себя, насколько он сегодня щедр.

— Хорошо сэр. Спасибо сэр. Тяжелым взглядом Малфой оглядел третьего — и последнего — человека, который, в отличие от предыдущих двух, не стал плавиться и растекаться флобер-червем.

— У меня все готово, сэр, — гордо произнес он.

Драко позволил, чтобы на его лице скользнула тень удивления, затем медленно произнес:

— Что ж, пошли.…Остальные свободны.

* * *

Это место находилось всего в нескольких кварталах. Небольшое одноэтажное здание, целью которого было, по всей видимости, не привлекать внимания окружающих. Обычно Драко неплохо видел в темноте, но тем не менее когда он вошел, ему показалось, что он ослеп. Абсолютная непроницаемая темнота. Черные занавески на окнах не пропускали света, все двери плотно закрыты и день превратился в ночь. Что ж, тем лучше...

Юный маг прикрыл глаза, сосредотачиваясь на своих ощущениях. Все казалось таким совершенным, словно иначе и быть не могло… Вокруг стало тепло, комната осветилась мягким светом. Распустились нежные дрожащие лепестки цветов, лианы поползли вверх, где-то раскрылись куколки, выпуская диковинных бабочек. Словно кто-то понемногу, не спеша, вдыхал жизнь во все это. Этот кто-то, сотворивший чудесный сад, сейчас стоял в расслабленной позе, с несвойственной ему полуулыбкой. А ведь он был красив. Очень красив. Но этот холодный взгляд серых глаз менял обычно его лицо до неузнаваемости.

Чуть вздохнув, он отошел вглубь комнаты, замирая на мгновение.

— Как вам это удается…это ведь волшебство, мистер Малфой…

— Просто вера, Эшли. Вера во что-то светлое…пока она есть, ты неуязвим… — прошептал Драко, опускаясь на корточки.

Прямо перед ним сияли красиво отлитые фигурки. Змея, сделанная из чистого изумруда, застывшая в причудливом изгибе — символ Слизерина. Барсук, отлитый из золота — символ Пуффендуя. Ворон с аквамариновыми крыльями и перьями из сапфира — символ Когтеврана. Лев с гордо поднятой головой из красивейшего рубинового камня, с пышной гривой и кисточкой на хвосте — символ Гриффиндора. Кто бы мог подумать, что эти фигурки будут столь важны для него. Словно частичка волшебного мира, которую он не хотел отпускать.

Он провел рукой, излучая невидимые потоки того света который еще остался в этой душе, давно испорченной обстоятельствами, судьбой. Первой шевельнулась змея, обвивая руку своего хозяина. Красивая и изящная. Она всегда была отражением их факультета. Кто-то отказывался понимать, что змеи не всегда несут зло, они не всегда ядовитые. Яд лишь их защита от атаки. Способ выжить…

Потом взлетел ворон. Он должен быть мудрым. Именно поэтому он не стал связываться с Драко, поднимаясь к потолку комнаты.

Барсук встрепенулся, словно очнулся от долгого сна. Драко мало знал о повадках этого зверя. Зато знал, что от него не стоит дожидаться чего-то сверхъестественного. Он угадал, тот просто скрылся между цветов.

И лишь одна статуэтка не шелохнулась. Это было неправильно.

— Что, не можешь подчинить льва, Малфой? — раздался позади голос с подозрительно знакомыми интонациями….

* * *

Почти в тоже мгновение фигурка дрогнула, оживая. Лев с негромким рычанием прошел вглубь сада, вслед за ним уползла змея, оставляя людей наедине. Малфой изящно приподнялся, поворачиваясь лицом к своему бывшему врагу.

— Поттер, — констатировал он настолько спокойным тоном, словно каждый день к нему забегала толпа Мальчиков-Которые-Выжили.

Несколько минут они стояли в легком недоумении, рассматривая друг друга в поисках произошедших за последние годы изменений. Первым прервал молчание Драко.

— Я надеюсь, ты не ждешь, что я кинусь к тебе на шею с притворными словами радости? — мрачно поинтересовался он.

— Нет, конечно, ты для этого слишком дурно воспитан, — парировал Гарри.

— О твоем воспитании вообще можно не говорить, Поттер.

Между ними снова повисло тяжелое молчание. Эшли хорошо почувствовал напряжение, которое царило между этими двумя. Кто они были друг для друга? Знакомые? Старые приятели? Враги? Наверное, просто хорошей занозой в заднице.

— Ну, я, пожалуй, пойду, моя работа на сегодня сделана, мистер Малфой, — решил прервать он это молчание.

Правда его начальник даже не повернул головы.

— Ты свободен.

— Я думаю нам нужно поговорить в другом месте, Малфой, — нахмурившись, произнес Гарри Поттер со странным оттенком смущения.

Драко высокомерно приподнял подбородок, демонстрируя тому ядовитую ухмылку:

— С чего ты взял, Поттер, что нам вообще есть о чем разговаривать?

А потом Эшли мог наблюдать странную картину. Тот, кого назвали «Поттером» неожиданно вперил острый взгляд в собеседника и холодным колючим тоном произнес:

— Не заставляй меня приказывать, Малфой.

На мгновение в глазах Драко промелькнуло что-то похожее на удивление и испуг… правда, потом он заносчиво фыркнул:

— Ты недостаточно компетентен в этом вопросе, Поттер, — и гордо вышел, чтобы уже с улицы напомнить. — Я не собираюсь тебя ждать.

Прошло всего лишь несколько месяцев с того времени, как прошла война. Я жив, а это значит, что Темный Лорд свержен. Он больше не возвратится. Нет ни крестражей, охраняющих его душу, ни слуг, охраняющих его тело. А человек, которому я обязан своей победой –Драко Малфой. Тот самый, которого долгие годы я ненавидел.

После того, как его выпустили из Азкабана, он исчез. Гарри очень долго пытался его отыскать, чтобы увидеть в тех искренних глазах что-нибудь еще, кроме того болезненного разочарования, той боли от крушения собственных идеалов». Но все было бесполезно. В магическом мире Малфоя не было совершенно точно, а найти бывшего врага в маггловском мире Гарри не пытался: палочка Драко осталась в Азкабане, и без неё поиски были бессмысленны.

* * *

Они сидели в изысканном ресторане. Наверное, благодаря именно этому обстоятельству Гарри сейчас мог рассматривать не привычно искаженную гримасой презрения и отвращения физиономию Малфоя, а спокойное, можно даже сказать расслабленное, лицо молодого человека, наслаждающегося любимым вкусом шоколадного мороженого.

— Поттер, то, что тебе не принесли десертную ложечку, не повод хвататься за столовую, — лениво заметил он, одновременно посылая улыбку официантке.

— Я хочу мороженое, — пожаловался тот, откладывая столовую ложку, по ошибке принесенную девушкой.

— Может сначала расскажешь, зачем ты меня искал? — с легким вздохом поинтересовался Драко.

Гарри энергично потряс головой, отказываясь признать логичность данного вопроса. Малфой вздохнул уже тяжелее и досадливее.

— Мисс, — обратился он к официантке, задерживая ее за руку, — могу я попросить вас об одной услуге? — на его лице заиграла ослепительная улыбка, которой залюбовалась не только девушка, но и Гарри.

— Все, что угодно, сэр, — прощебетала та, мгновенно забывая о заказе.

— Моему другу нечем есть десерт, не могли бы вы… — Драко словно замялся, подыскивая правильные слова.

— Конечно, одну секунду, — девушка упорхнула, а Драко довольно откинулся на спинку стула.

— Учись, Поттер.

— Упаси Мерлин, — хмыкнул Гарри.

Меньше чем через минуту девушка принесла Гарри маленькую десертную ложечку, тем самым позволив герою, наконец, угостить самого себя фисташковым мороженым. Ел он его довольно жадно, откусывая крупными кусками, практически сразу же заляпавшись до кончика носа. Малфой молча смотрел на это безобразие, занимаясь тем, что мысленно ругал самого себя. Несмотря на вопиющую неаккуратность, которая должна была, несомненно, возмущать его, Драко Малфоя, Поттер выглядел очень…привлекательно? Нет, это не то слово, ну, не может человек испачканный мороженым выглядеть привлекательно. Возможно, очаровательно. С этим мороженным цвета его глаз…цвета Слизерина. И беззащитно. Продолжая ругать себя, он протянул ему салфетку.

— Держи.

— Зачем это? — возмутился герой, пытаясь быстро прожевать очередной кусок.

— Потому что меня не прельщает сидеть в элитном рестаране, за одним столиком с типичным представителем семейства нежвачных животных обладающих вытянутой мордой, которая оканчивается пятачком, — раздраженно ответил Драко. — Это у тебя гриффиндорская характерная черта, Поттер?

— Заткнись, Малфой.

— Ты необычайно оригинален.

Гарри посверлил его несколько секунд взглядом, но салфетку все-таки взял и мороженное вытер, и есть начал на порядок аккуратнее. Драко удовлетворенно хмыкнул.

Потом, когда они оба закончат с мороженым и весело переругиваясь, спустятся на улицу, Гарри аппарирует, а Драко пойдет домой, наслаждаясь тихим летним вечером. Дома он впервые забудет о недочитанной книге на столе, ляжет в странной задумчивости в кровать и вспомнит, что так и не узнал, для чего была эта встреча.

— Малфой!

Наверное, натянутое на голову одеяло и метко брошенная на звук подушка, не послужила весомым аргументом для того, чтобы незваный гость развернулся и ушел.

— Малфой, твою мать!

— Маму не трогай, — возмутились из-под одеяла, а затем появился блондин.

Вероятно, растрепанный и сонный Драко Малфой был таким редким и интересным животным, что причина, разбудившая его, не смогла ничего произнести.

— Поттер, я удивлен присутствием твоего биологического тела в моей квартире, в еще большей степени я удивлен степенью твоего нахальства или идиотизма, позволившего тебе на мгновение предположить, что я тебя приглашал. Будь добр, убери себя отсюда, — Драко сладко зевнул и снова попытался лечь.

— Малфой, крысеныш ты мелкий, вставай немедленно, — возмутился голос, пока его обладатель обрушивал на блондина поток холодной воды.

Возмущенно прошипев пару неприличных выражений, Драко выбрался из-под уже противного мокрого одеяла.

— Ты отвратительный, ужасный монстр, — сообщил он Гарри, — Как только Волдеморт терпел тебя, — фыркнув, он достал из шкафа одежду и отправился в ванную, почему-то совершенно не удивляясь присутствию гриффиндорца в своем доме.

Спустя полчаса Драко уже сидел на кухне, тщательно причесанный и с совершенно бодрым выражением лица и боевым расположением духа. Боевым, потому что ему хотелось убивать. И в идеале — Поттера. Малфой рассматривал кружку с кофе, в то время как Гарри готовил завтрак. Это было самое оптимальное, что Драко смог придумать в качестве наказания. Все остальное сводилось к предложению застрелиться, повеситься или утопиться в пруду. Гарри этого, к сожалению, пока не хотелось.

Когда завтрак был готов, и брюнет сел напротив слизеринца, Драко, наконец, задал вопрос, который интересовал его со вчерашнего дня.

— Что тебе от меня нужно, Потти? — отвратительные сладкие интонации, от которых Гарри передернуло.

— Есть одно дело, по которому меня прислали к тебе, — подумав, пояснил тот.

Малфой сделал глоток, невольно улыбнувшись тому, как отреагировало тело на приятный аромат горячего утреннего кофе. Развернув шоколадную конфету, Драко откусил ее, наблюдая за легким оттенком беспокойства в глазах Гарри.

— Ты уверен, что у тебя дело именно ко мне? — уточнил он.

— Малфой, я, что похож на идиота?

— Ты знаешь мой ответ… — ухмыльнулся слизеринец.

Кофе он допил очень быстро: отставил чашку в сторону, когда у Гарри ещё оставалось полчашки. Поттер неуютно поежился под пристальным взглядом, но начал рассказывать.

— На тот момент, когда ты исчез, вся магическая Британия знала о твоем поступке, который спас мне жизнь.

— Ясно с чьей подачи, — проворчал Драко, невольно возвращаясь к событиям прошлых лет.

— Тебя выпустили из Азкабана, чтобы сделать героем,…а ты пропал, ушел, исчез, даже не забрав свою волшебную палочку.

— А ты никогда не думал, что мне не нужна слава? — возразил слизеринец, снова перебивая Гарри.

Тот неопределенно пожал плечами, продолжая:

— И никому не удавалось найти твой след. Найти с помощью магии легко. Но твоя палочка осталась в Азкабане…

— Не мог бы ты пореже употреблять это слово, Поттер? — поморщился Драко.

Тот согласно кивнул.

— Лишь полгода назад удалось установить твое месторасположение. Сперва тебя хотели оставить в покое, но, узнав о том, что ты раскрыл себя,…в общем, мне приказано привести тебя в Министерство, — Гарри внимательно взглянул на как-то поникшего врага, одним глотком уничтожая остатки кофе.

— Ты ужасен, Поттер, — сообщил Малфой, запустив ладонь в светлые волосы. — Когда мне нужно там появиться?

— Сегодня. Сейчас.

* * *

Сказать, что Драко Малфою не хотелось радовать Министерство своим присутствием — ничего не сказать.

— Поттер, ты жестокое, бесчувственное чудовище. Ты не заставишь меня поехать! — неожиданно выкрикнул он, опускаясь на кровать.

Он никогда бы не признался что боялся. Сейчас он создал свой хрупкий мирок, где его уважали, где у него была власть и деньги. Вернуться — значило лишиться всего этого. Он боялся узнать, что его отец мертв, что магический мир изменился, что все теперь по другим законам. Лучше уж здесь…

— Трус, — услышал он словно пощечину.

Это заставило его быстро встать, и яростно глядя в глаза своему врагу прошипеть:

— Не смей называть меня трусом, Поттер. Я не видел слишком много храбрости в твоих глазах, когда тебя чуть было не прикончил Волдеморт.

— Заткнись, Малфой.

— А ты придержи свой язык, Поттер. Я готов.

«Интересно, а мы могли бы хотя бы полчаса не ругаться?» — пронеслась в голове мысль в тот момент, когда Гарри протянул ему руку. Странное чувство. Подавив глупые воспоминания, он схватился за руку врага, аппарируя навстречу чему-то неожиданному.

— Профессор Снейп?

— Министр магии, глава Аврората Северус Снейп, если позволишь, Драко, — человек в черной мантии чуть склонил голову в знак приветствия.

— Рад видеть вас в добром здравии, — банальный церемониал.

Привитый с детства этикет не позволял броситься сейчас на шею к этому человеку, благодаря за все, что было сделано.

— Взаимно, мистер Малфой. С вами все в порядке?

— Да, благодарю вас.

Только после затяжного молчания Гарри, наконец, сообразил, что он здесь явно лишний. Извинившись и сославшись на срочные дела, он вышел, кивнув головой в ответ на просьбу зайти через пару часов.

* * *

— Северус… — наверное это звучало почти как «отец», потому что буквально через несколько секунд сурового черноволосого мужчину обнимал за шею хрупкий юноша в отчаянном порыве радости. — Я так скучал по тебе, по своей семье.

— Так почему же ты, Мерлин тебя подери, пропадал столько времени? — Снейп позволил себе облегченно выдохнуть, обнимая крестника.

— Ты спрашиваешь? Потому что это было наилучшим вариантом для меня…

— Самолюбивая зараза, — усмехнулся бывший профессор зельеварения, понимая, что попытка укора только что провалилась.

— Как отец?

— Наслаждается заслуженным отдыхом в Азкабане, — с легким оттенком иронии в голосе произнес Снейп, заставив Малфоя-младшего вздрогнуть.

— До сих пор там…так долго…

— Это был его выбор, Драко, ты прекрасно это знаешь…

— От этого мне не становится легче, Северус, — тихо проговорил блондин, опускаясь на подлокотник кресла, рядом с Министром. — Я знаю, что он служил Волдеморту до последнего. Знаю, что он никогда не любил ни меня, ни мою мать. Знаю, что его нахождение в этой тюрьме намного безопаснее для магического мира… Я знаю все это, но, черт возьми, он все равно мой отец, я все равно его люблю, — беспомощно прошептал он, утыкаясь в плечо к последнему родному для него человеку, которому он мог показать свою слабость. — Прости...

— Не извиняйся Драко, тебе сейчас очень сложно, но нам с тобой нужно о многом поговорить…

— Я понимаю, Министр. Итак, меня наверняка ждет наказание за использование магических способностей на виду у большого скопления магглов. Я ожидал этого. Азкабан?

— Не говори глупостей, Малфой, — Снейп чуть поморщился, оптимальный вариант уже давно был готов и не один. — У меня есть для тебя кое-что иное, намного интереснее.

Оттенок удивления блеснул в серых глазах, когда на стол лег предмет длинной вытянутый предмет.

— Моя палочка…

— Не так быстро, Драко. Эта палочка вернулась бы к тебе намного раньше, если бы все было так легко. В связи с некоторыми препятствиями, которые ты сам создал своим поведением, я не обладаю достаточными полномочиями вернуть тебе данный предмет. Но если на протяжении испытательного срока ты не нарушишь ни одного правила из Магического Кодекса, думаю, что получишь назад свою палочку.

— Звучит убедительно, — пробормотал юный волшебник, используя детскую попытку незаметно утянуть со стола предмет. — На какой промежуток времени растягивается мой испытательный срок? — со вздохом поинтересовался он, наблюдая, как палочка исчезает в складках мантии Северуса.

— Один месяц.

* * *

— Прости…я не могу здесь остаться…ты не представляешь каково это быть одному во всем мире…но здесь… здесь я боюсь находиться…Северус…не отворачивайся…

Гарри услышал за дверью хриплый шепот Малфоя, так непохожий на его грубые язвительные интонации. Почему-то на мгновение повеяло холодом, и Гарри почувствовал укол жалости. Разозлившись на себя за такую сентиментальность по отношению к бывшему врагу, он нервно дернул ручку, заходя в кабинет. Драко поспешно подскочил с кресла, отворачиваясь. Гарри подозрительно посмотрел на него, но подошел к Снейпу.

— Вы говорили мне зайти через два часа.

— Да, мистер Поттер. Вы… — он замолчал на какое-то мгновение, глядя на своего крестника. — Вы отведете Драко обратно. Но на этом ваше поручение не исчерпывается. Вам придется провести месяц в маггловском мире, присматривая за мистером Малфоем.

— Что? — проявив редкое единодушие, воскликнули парни.

— Драко, тебе необходим кто-то кто будет записывать все в отчет, а мистер Поттер, я думаю, не позволит тебе наделать глупостей, — язвительная усмешка появилась на губах Министра, заставив Гарри поежиться, вспоминая школьные годы.

-Но…

— Вы оба свободны, — отрезал Снейп. — Драко, ты всегда будешь для меня желанным гостем.

— Это был намек на «Поттер, заходите ко мне реже»? — пробурчал Гарри, закрывая за собой дверь.

— Это был намек на «Поттер, ты всех достал» — любезно оказался рядом Малфой.

* * *

— Черт, почему так темно?

— Наверное, потому что полночь.

— Какого черта? Где мы были столько времени?

— Ты потащил меня в магазин.

— Он работает до семи, идиот!

— А потом мы зашли в бильярдную…

— Все можешь не продолжать!

— Ну почему же…

— Поттер я сказал, заткнись! В общем, так, учитывая весьма нелегкие события этого дня, возможно, я соизволю некоторую часть вины принять на себя. В связи с этим, единственным разумным решением в данной ситуации мне кажется недлительное присутствие твоей личности в районе моей квартиры.

— А?

"А". Это все на что его хватило.

— Невероятно интеллектуально. Можешь остаться у меня на ночь, Поттер.

— А…

* * *

Ты никогда не узнаешь, Поттер. Пока я жив, ты никогда не узнаешь этого. Никогда не узнаешь как больно мне сейчас. Помнишь нашу первую встречу, Поттер? А мое предложение дружбы? О, поверь, тогда это было лишь желанием узнать, каково это — быть другом Великого Гарри Поттера. Скажи мне вот только одно… что во мне такого, что ты всегда предпочитаешь меня всем этим рыжим Уизли? Почему они имеют право подойти, обнять, пожать тебе руку, а я нет? Ты ненавидишь меня, признайся, я столько сделал для этого… А я люблю тебя. Глупый… Я полюбил тебя за тот единственный полный ненависти взгляд изумрудных глаз из-под растрепанной челки, на третьем курсе, когда ты узнал, что мой отец добился казни гиппогрифа.

Легкие первые лучи солнца пробрались сквозь неплотные шторы, коснулись щеки блондина и рассыпались ярким потоком по всей комнате. Драко, зажмурившись, несколько секунд нежился, подставляя свету свое лицо. Сначала он не уловил, что в его комнате изменилось с прошлого утра и почему ему так непривычно тепло и уютно. Странно улыбнувшись, он открыл глаза.

Несколько секунд Малфой недоуменно смотрел на хозяйски обнявшую его руку Гарри. На свою ладонь, которая сжимала кончики его пальцев. Несомненно, реальность пугает…

Некоторое время, задерживая дыхание, он смотрел на спящего рядом с ним гриффиндорца. Его лицо, ставшее без этих вечных очков таким беззащитным, безмятежная улыбка. Ему явно снилось что-то хорошее. Доверчиво чуть приоткрытые губы, опущенные каштановые ресницы. Драко всегда раздражала в Поттере эта небрежность и неаккуратность, но сейчас он улыбался, глядя, как его волосы разметались по подушке и лицу. Это было так привычно… словно так и должно быть.

Наклонившись, Драко откинул с его лица темную прядь, и, не удержавшись, коснулся уголков губ легким поцелуем.

— И этого ты никогда не узнаешь, Гарри, — тихо вздохнув, пробормотал он, выходя из комнаты и не замечая, как губы брюнета изогнулись в улыбке, а один глаз хитро приоткрылся.

* * *

Гарри уже минут пять стоял в проходе на кухню, прислонившись плечом к косяку. Если он зайдет, то все волшебство момента пропадет. Волшебство смотреть, как невероятно изящно Драко перемещается вдоль кухни, поочередно что-то наливая, нарезая, звеня чашками. В темных джинсах, накинутой, но не застегнутой рубашке, с чуть растрепанными волосами, шелковой волной спадающими по плечам — такой домашний Драко Малфой.

Но настоящее волшебство настигло Гарри в тот момент, когда он почувствовал сладкий аромат кофе, который разнесся в одно мгновение по всей кухне, а затем услышал бархатный, с легким недовольством, голос Малфоя.

— Поттер, ты не замерз? Уже полчаса стоишь, раскрыв рот. Твоим мозгам грозит серьезная простуда, а не легкое заболевание в виде такого уже привычного для тебя слабоумия…

Последнюю фразу блондин договаривал уже с трудом. И черт его дернул обернуться и посмотреть на Поттера? Само собой тот и не подумал что-нибудь одеть. Раньше Драко не приходило в голову, что аккуратное спортивное тело Поттера, было чуть лучше его высокой, худой и угловатой фигуры. Чуть-чуть. Фыркнув от негодования, Малфой с достоинством приподнял голову, окинув брюнета насмешливым взглядом, пытаясь скрыть непонятно откуда появившийся прилив нежности.

— Можешь присоединиться ко мне, Поттер, когда оденешься. И запомни, моя квартира отнюдь не является публичным домом, — мрачно закончил он, отворачиваясь.

Гарри на несколько мгновений просто замер от удивления. Ведь он сам только что видел в глазах слизеринца теплоту, а на его губах до сих пор оставались приятные ощущения. «И этого ты никогда не узнаешь, Поттер» — словно эхом отозвались слова в голове. Приснилось ли ему это или Драко действительно много скрывает? Гарри понадеялся, что у него хватит ума не спрашивать этого.

Малфой медленно отпил из чашки. На его губах привычно играла усмешка, а взгляд холодно застыл в одной точке. Маска, казавшаяся лицом только для тех, кто не знал его на самом деле. Таких людей было очень много, и лишь некоторые знали что порой и Драко Малфою свойственны какие-то чувства. А Поттер всегда был очень близок к этому знанию, он легко угадывал его настроение, знал, когда лучше ответить, а когда промолчать.

Кружка так и не опустилась на стол, оставшись в изящных пальцах блондина. Зато, когда Гарри появился на кухне, она полетела на пол от неожиданности.

— Ты что напялил, Поттер? — холодно осведомился Драко, «репарируя» чашку.

— Одежду, — невозмутимо произнес герой Магической Британии, усаживаясь рядом с Малфоем за стол.

Драко тут же подскочил, словно ужаленный.

— Ты называешь одеждой, Поттер, свитер с горлом, закрывающим тебе пол-лица, джинсы, носки.…Если ты не заметил, на улице лето! Ты бы еще перчатки надел, ненормальный, — возмутился хозяин квартиры, готовя себе новую порцию кофе.

— Ну, раздетым я тебе не нравлюсь, быть может, так у меня есть шанс? — нахально сверкнул глазами Гарри.

Драко заносчиво фыркнул, облокотившись на стол.

— И во что ты решил поиграть, Поттер?

— А ты, Малфой?

— О чем ты? Мне нечего скрывать…

— Вранье, мы оба это прекрасно знаем. Что было сегодня утром, Драко?

На этих словах рука слизеринца чуть дрогнула, но на его лице осталась прежняя невозмутимость. Гарри попытался что-нибудь увидеть в его глазах, но тот, словно разгадав это намерение, опустил взгляд вниз.

— Что ты имеешь в виду, Поттер? Сегодня утром я готовил завтрак.

— А что было до этого?

Малфой внезапно вспыхнул и сердито посмотрел на Гарри.

— А до этого я спал, идиот несчастный!

Гарри туманно улыбнулся, но спорить не стал. Ему действительно было жарко, и он снова отправился переодеваться, оставив Драко Малфоя в недоумении.

С третьей попытки Гарри появился уже в нормальном виде — красной футболке, при виде которой Драко фыркнул, и черных льняных штанах.

— Модель фигова, — негромко проворчал Драко.

— Что-что? — с подозрением осведомился Гарри.

— Ничего, радость моя, как спалось? — от этих приторных ноток в голосе блондина гриффиндорец невольно поежился.

— О чем ты, Малфой?

— О птичках, — отрезал Драко.

В полной тишине они закончили завтрак, а затем Гарри встал и, чувствуя себя неловко, попытался сформулировать сложное предложение.

— Я, наверное,… мне пора уходить, Снейп... ну… то есть Министр… он не говорил, что в мои обязанности,… что я должен находиться с тобой постоянно.

— Именно, Поттер. Жду не дождусь, когда ты покинешь мою квартиру.

— Ну и прекрасно, Малфой, — обиделся Гарри.

Раздался хлопок аппарации, столп искр на мгновение заставил Малфоя-младшего зажмуриться. Когда он открыл глаза, в кухне никого не было.

— Ты идиот, Поттер, — уже привычно сообщил он в пустоту.

Целый прошлый день Гарри проходил с мыслями о Малфое. Идиотизм, не так ли? Но даже само осознание всей глупости этой ситуации не помогало ему. Заниматься бумагами, в которых помимо задания Снейпа, у Гарри был большой завал, совершенно не получалось. Вместо этого он за целый день составил краткое изложение характера Малфоя, описание его внешности и заодно сравнительную характеристику с ним самим. А теперь еще вдобавок ему снится по ночам этот самый Малфой. То есть, в принципе ничего сильно страшного в этом не было, ему и раньше снился Малфой. Например, шесть лет назад, он приснился ему, сообщив, что Пожиратели Смерти вступили в кружок усовершенствования полета на метле и что он Драко Малфой там, несомненно, самый лучший. Бред, если честно. Но так это было шесть лет назад…и раньше ему никогда не снилось, что он целовал Драко Малфоя, нет! Юный аврор прикрыл глаза, растворяясь во впечатлениях сегодняшнего сна. Слишком робкий, до смешного застенчивый Малфой, чтобы быть настоящим. Слишком теплые, мягкие губы, для того чтобы быть реальностью. И вот сейчас, Гарри поймал себя на том, что не может перестать улыбаться. А все потому, что он теперь был влюблен. Влюблен в этого надменного, ужасно хвастливого зазнайку по самые уши, в этом он был уверен. Как и в том светлом утреннем поцелуе. При этой мысли внутри привычно расползлось приятное щемящее чувство.

— Ты так и будешь здесь лежать? — раздался до жути недовольный голос, сопровожденный чихом.

Ужасно милый чуть растрепанный Драко сейчас отряхивался, проклиная свою идею воспользоваться камином. Он-то не знал, что в квартире Поттера им не пользовались лет семь.

— Я не сплю, — зачем-то уточнил Гарри, поглядывая на своего гостя.

Это теперь традиция такая, будить друг друга по утрам?

— Не спи, — милостиво позволил Драко, опускаясь в кресло. — «Волшебник Изумрудного города?» — раздался спустя пару минут его голос, снова возвращающий Мальчика-Который-Выжил в реальность.

Гарри страдальчески нахмурился, пытаясь вспомнить, при каких обстоятельствах эта книга перекочевала с полки на стол. — Рон советовал почитать.

— Уизли? Ты что-то путаешь, Поттер. Уизли в жизни бы не прочел ни одной книги, хотя бы из-за простой нехватки образования.

— Рон умеет читать, — обиделся Гарри.

— Итак, возвращаясь к книге. Тебе что, Поттер, сказок в детстве не хватило?? Средний уровень волшебства, немного Феликса Удачи… хотя девочка Элли похожа на тебя, Поттер, Страшила подозрительно смахивает на Уизли, а Железный Дровосек на Грейнджер, не находишь?

— А Трусливый Лев на тебя, Малфой.

— Я польщен, что ты отвел мне такое высокое место в своем представлении данных ролей, но думаю, мне бы не подошла роль Льва, Поттер. Я не гриффиндорец. Я мог бы стать Мудрым Гудвином.

— Это почему?

— Он тоже любил зеленое, — мурлыкнул Малфой, введя Гарри на какое-то время в смятение.

Последний вдруг почему-то сразу вспомнил свой цвет глаз, о чем засвидетельствовал проступивший румянец.

— А я по делу, Поттер, — грустно сообщил Драко, рассеяно рассматривая картинки в книжке.

Некоторые из них оживали и двигались, вызывая в чистокровном волшебнике смутные детские воспоминания.

— По какому?

— Мне скучно, я хочу, чтобы ты показал мне волшебный мир, — заявил Драко, сразу переходя к делу.

Глаза Поттера, мгновенно ставшие больше, уведомили его о том, что собственно зря он так поторопился, нужно было подготовить гриффиндорца к этому странному приглашению.

— Ты предлагаешь мне поработать гидом? — мрачно осведомился Гарри спустя короткий промежуток времени.

— Я даже заплачу, — ехидно прибавил Малфой.

Ну, в самом деле, Поттер же не надеялся, что Малфой признается ему, что банально соскучился? Соскучился по мантиям, по шоколадным лягушкам, по метлам для квиддича, по Хогвардсу. Н-нет, в этом он точно не признается Поттеру.

Гарри чуть помедлил и кивнул. Если это был единственный способ провести целый день рядом с этим занудой… то он согласен.

* * *

— А еще в Хогсмиде есть такое местечко… — Гарри лукаво улыбнулся, высыпая на Малфоя целый ворох зеленых листьев.

Конечно, вопль был, была двух минутная мораль, но, самое главное, был возмущенный и одновременно чуточку растерянный Драко Малфой. Почти как во сне…

— Поттер, — серьезным тоном попытался сообщить Драко, когда его длинный монолог подходил к концу. — Имей в виду, что то недоразумение, произошедшее вчера утром в моей квартире, была лишь попытка твоего воображения подсунуть достойную картинку. Я здесь ни при чем.

— Конечно, — согласно кивнул Гарри, и, схватив Малфоя за руку, потащил в магазин за леденцами.

Драко в очередной раз выругался на ухо Поттеру, связав это с отчаянным недовольством находится в такой толпе. В самом деле, ну он же Малфой. Ему не пристало стоять в очереди, толкаться и искать в кармане мелочь. Именно это он сообщил Поттеру и, фыркнув, вышел на улицу. Спустя минут десять появился гриффиндорец, очевидно очень довольный собой, как всегда растрепанный и помятый, с двумя кульками конфет.

— Отвратительно выглядишь, Поттер, — сообщил Драко, отбирая у него леденцы.

— Ну, Малфой, — получилось очень жалобно. — Все же покупают…

— Все вообще, что только не делают, а Малфои…

— Все, не начинай…

* * *

К концу дня, уставшие и счастливые, они ввалились в квартиру Гарри. Смеясь и перебивая друг друга, они спорили, какие леденцы больше любил Дамблдор и что он обычно добавлял в тыквенный сок студентов.

— Я и не знал, что ты можешь быть таким, Поттер, — выдохнул Драко, почему-то даже не пытаясь скрыть улыбку.

— Аналогично, Малфой. Неужели в спесивом аристократе скрывается веселый ребенок?

— Ты многого обо мне не знаешь, Гарри… — внезапно с грустью ответил Малфой, заставив Гарри резко притормозить посреди комнаты.

— Поттер.

— Очень любезно с твоей стороны представиться, — огрызнулся Драко, на что брюнет смог только изумленно моргнуть.

Наконец Гарри решился прервать молчание.

— Малфой…Драко. Ты можешь рассказать все мне, если хочешь.

Они оба замолчали на какое-то время. Гарри для того, чтобы осмыслить ситуацию. Драко, чтобы собраться с мыслями и принять решение… Гарри прекрасно понимал, что сейчас момент выбора. Положить конец их глупой детской вражде или оставить все как есть, плывя по течению. Если бы такой выбор стоял перед ним, то он бы не раздумывал, но это был Малфой. Все тот же расчетливый, язвительный, уверенный в своей победе слизеринец.

— Я не всегда был таким, каким ты знаешь меня сейчас, Поттер, — Гарри вздрогнул, когда услышал этот тихий голос без привычных насмешливых ноток.

В его интонациях присутствовала какая-то робость, смешанная с грустью. Быстрая мысль, заставила Гарри вздрогнуть, а затем более внимательно прислушаться к каждому слову собеседника. «А ведь я первый, кому он рассказывает о своем детстве…»

— Когда-то, да, представь себе, Поттер, я был ребенком. Лет до четырех. У меня было очень много счастливых моментов. Нарцисса читала мне детские книжки, отец гулял со мной по парку Малфой-менора. А потом, на мой День рождения отец сказал мне, что я уже взрослый. Признаться, тогда я и сам считал себя таким. Ко мне ходило множество учителей, я уже в совершенстве владел французским и испанским, обучался верховой езде и был обучен письму. Но, как оказалось, это мало для ребенка моего возраста. Потом у меня был расширенный курс этикета, где обучали этикету, манерам, поведению, походке, речи… всему. При невыполнении любого из заданий следовало наказание. Нет, Поттер, не мытье посуды, как в твоей жизни у Дурслей. Намного хуже, — Малфой безразлично дернул плечами. — Первым человечным существом, которого я увидел тогда, в магазине у мадам Малкин был ты — Гарри Поттер. Я знал все на тот момент о магическом мире, но я завидовал тебе, ты открывал для себя новое, заводил друзей… а мне это никогда не было дано. Да, таков я, Драко Люциус Малфой, наследник богатого древнего рода, но я никогда не хотел таким быть.

Молчание, последовавшее за этим, было намного красноречивее любых слов. Гарри достал бутылку огневиски, протянув Малфою, попытавшись при этом пошутить.

— Я всегда знал, что тебе не повезло с отцом.

Драко шутку не оценил, передернув плечами.

— Только это тебя ни к чему не обязывает, Поттер. Даже не думай жалеть меня, — предупредил он, заметив задумчивое выражение на лице гриффиндорца.

Гарри прикусил губу и просто кивнул:

— Я тебя понимаю, Драко…

Оставшееся время они провели в тихой беседе, наверное, впервые открывая друг другу то, чего не открывали другим, спокойным тоном двух приятелей.

Драко проснулся приблизительно в четыре часа утра от жуткой боли во всем теле. Уснуть на деревянном стуле, едва опустив стакан на стол, на сквозняке… для него это было отголоском дикости. Впрочем, вон Поттер, спит и хоть бы хны. Парень усмехнулся и отправился в ванную умываться, одновременно отмечая сильнейшую головную боль. Такого у него давно не было, а все оттого, что у кого-то был приступ откровенности вчера. Ох уж этот Поттер. Вооружившись мокрым полотенцем, которое он поминутно прикладывал к виску, Драко вышел в гостиную, оценивая масштабы вчерашней попойки. Кинжал на столе с длинной рукоятью и узким лезвием — семейная реликвия, которая всегда была с ним. Три пустых бутылки. На полу — осколки разбитой вазы. Драко нахмурился, стараясь восстановить картину.

— Нет, Поттер, мне пора к себе. Поттер, что значит «не уходи», боишься одиночества?

— Малфой, ну тут совсем немного осталось, давай допьем?

— Нет, Поттер, аристократом стать нельзя, им можно только родиться.

Малфой вытаскивает кинжал, и, сделав небольшой разрез, извлекает довольно крупный кусочек фарфора, невербальной магией заживляя рану. Это ведь помощь, свет... Затем, он рассказывает историю этого кинжала, историю появления в нем невербальных способностей, медленно приканчивая с Поттером вторую бутылку.

Драко растеряно посмотрел на парня, которого не знал столько времени, до вчерашнего дня.

— У меня семьи не было вообще, Малфой. Ты ведь знаешь права домашних эльфов, вот на таких правах я жил у Дурслей. Обязан выполнять любой их приказ, если не выполню — порка, а уйти не имею права, возможности. Я не знал, что такое День Рождения, Рождество, подарки до приезда в Хогвартс, он стал моим домом. Но потом я понял, что я там не для того, чтобы как обычный ученик радоваться всему этому, я был в роли марионетки, судьбой которой распоряжаются высшие маги мира — лорд Волдеморт и Альбус Дамблдор. Мальчик-Который-Однажды-Победит-Темного-Лорда, я не хотел этого… не хотел! — зазвенели стекла в окнах, но Гарри, казалось, даже не обратил на это внимание, неожиданно грустно улыбнувшись ему, Драко Малфою.

— А потом пришло время, когда ты полностью игнорировал меня, избегал. Когда Гермиона, зная возложенную на меня миссию, взялась за дело, когда Рон вздыхал, рассказывая мне, что я в очередной раз кричал ночью… тогда я понял что пора, а остальное ты и сам все знаешь…

Грустная улыбка появилась на лице блондина. Да, ненависть. Даже хорошо, что так все сложилось. По крайней мере, Гарри жил ради него. И он, Малфой, был единственным важным человеком для Поттера, кроме рыжего Уизли и Грейнджер. Драко присел на корточки, осторожно положив голову на колени брюнету. Он понимал, что это все должно завершиться. Ему вернут палочку, он сможет вернуться в магический мир… но однажды он уже сделал выбор. Он отказался от магии, карьеры, состояния, древнего рода, крестного и Поттера. А возвращаться назад просто глупо. Глухо тикали часы, висевшие на стене в доме Гарри. В этой жизни у них нет одной дороги с этим человеком, который так спокойно улыбается во сне. А еще в этой жизни нет счастья. Потому что нет счастья без него.

Поспешные шаги, негромко закрывшаяся дверь… осталось только незримое тепло, и два бокала на столе, как напоминание о неслучайных пересечениях разных дорог.

* * *

Гарри проснулся, когда встало солнце, тепло укрытый каким-то одеялом. Правда, на этом все плюсы закончились. Состояние было отвратительным, а когда Гарри еле дополз до ванной и попытался умыться холодной водой, он обнаружил, что вода отсутствует и появляться в ближайшее время точно не собирается. Плюс вчерашний вечер явно сказался на его умственном развитии, потому что он действительно огорчился, когда не обнаружил следов Драко Малфоя в своем доме.

Час спустя брюнет, умытый с помощью магии, допивал остатки кофе и пытался представить, что ему делать дальше. Вчерашнее общение вспоминалось очень туго.

— Поттер стой, тебе нельзя столько пить, ты же за мной приглядывать должен, — забеспокоился Драко, пытаясь отобрать уже вторую по счету бутылку огневиски.

— Сейчас, наколдуем, — хитро усмехнулся Гарри.

Ну, вот куда этому придурку Малфою понадобилось бежать с утра? Гарри сомневался, что слизеринцу так же плохо как ему, но убегать по делам после такой ночки… он же не камикадзе?

Пошел уже второй день, Драко так и не появился в доме гриффиндорца. Сначала Гарри делал вид, что все в порядке, потом заскучал, потом уверил себя, что он не волнуется за этого белобрысого сумасшедшего. А на третий день встал пораньше и отправился к Малфою.

Гарри без особого удивления оглядел величественный изящный особняк, в котором словно жила душа его хозяина. В прошлый раз он вошел в комнату Драко через камин, а оттуда аппарировал, поэтому сейчас у него появилась замечательная возможность осмотреть помещение. Дверь поддалась под обыкновенной «Алохоморой». Внутри было красиво и уютно. Неизменные серо-зеленые тона гармонировали с бежевыми, кремовыми оттенками. Гарри прошел дальше, пытаясь отыскать во всем этом великолепии Малфоя. Картины, колоны, портьеры… все идеально сочеталось, а сам дом больше напоминал замок.

— Малфой? — позвал брюнет, заглядывая по дороге во все двери.

Комнат было немного. Буквально за полчаса Гарри успел проверить почти все двери, кроме одной на втором этаже. Она не поддавалась никакому, известному аврору заклинанию. Не помогало ни «Бомбарда», ни «Бомбарда Максима», ни «Алохомора». Зато заклинание «Гоменум Ревелио» уверенно показывало, что за дверью находится человек.

— Драко, открой? — попросил Гарри, и на какое-то мгновение ему показалось, что он услышал насмешливое фырканье с той стороны.

Он несколько минут стоял, думая, что делать дальше. Он должен присматривать за Малфоем, чтобы тот не наделал глупостей, до тех пор пока не получит свою палочку. Но с другой стороны он прекрасно понимал, что слизеринец не собирается делать никаких глупостей и присутствие Гарри ему не нужно. Но почему-то уходить отчаянно не хотелось. Все эти дни ему не хватало насмешливой улыбки Малфоя, манеры говорить, ухмыляться. Не хватало его язвительных комментариев, не хватало просто его самого.

— Малфой, слушай, я знаю, это прозвучит сейчас глупо, но я соскучился. Давай просто поговорим? Почему ты ушел тогда? Я тебя чем-то обидел? Знаешь, я совершенно этого не помню. Я думаю, что после третьей бутылки огневиски сразу отключился.

За дверью воцарилось буквально гробовое молчание. Гарри пожал плечами, понимая, что убедить Малфоя открыть дверь будет очень сложно.

— Не надейся, что я уйду, — усмехнулся он, отправляясь на кухню запасаться едой.

* * *

Драко невидящим взглядом уставился в окно. Поджав ноги под себя, он сидел в своем любимом кресле и тихонько раскачивался. Уже второй день он не мог заставить себя встать и выйти. Не чувствовалось ни голода, ни жажды. Только одиночество и пустота. Снова Поттер ворвался в его жизнь, влил туда краски, радость, внес смятение и попытку сдачи позиций. Но Драко Малфой должен быть сильным… ему не нужен Поттер, не нужно волшебство. Дом был погружен в тишину, и в этой тишине вдруг раздался чертов голос упрямого гриффиндорца.

— Малфой?

Драко испуганно вздрогнул, на мгновение став беззащитным и встревоженным. Торопливо он зашептал запирающее заклинание, надеясь на чудо. Это просто должно быть светом, потому что в противном случае ему будет очень больно. Это заклинание было его попыткой спастись, выдержать…. И с невыносимым облегчением он услышал, что Гарри не может отпереть дверь. Вот только его слова. Он так и остался глупым мальчишкой, который ничего не понял. Драко ушел, потому что боялся впустить его в свою жизнь, а вовсе не потому, что Гарри его обидел. Те нотки в его голосе, когда он говорил, что соскучился.… Нет, Драко не хотелось верить, что это было сказано с искренностью и открытостью, на которую были способны только гриффиндорцы. Услышав последние слова Гарри и торопливо удаляющиеся шаги, Драко опустил голову на колени и тяжело вздохнул.

Когда же снова за дверью послышался голос Поттера, Драко замер, стараясь не дышать.

— Ну, вот я и пришел, Малфой. Не надейся, что я уйду. Я буду ждать здесь, пока ты не соизволишь открыть мне дверь, — его голос звучал жизнерадостно, полный уверенности.

На мгновение Драко почувствовал, что начинает улыбаться.

* * *

Уже прошло несколько часов, когда Гарри прислонившись к двери, сидел на ковре и рассказывал Драко о мире вокруг, о себе, о факультетах, о квиддиче. Он знал что там, с другой стороны его слушают. Ему впервые захотелось довериться кому-нибудь…

— На третьем курсе мне начали сниться сны.… И в этих снах я видел все, что делает Волдеморт, чувствовал все на себе. Рон рассказывал, что в такие мгновения я кричал, стонал. Это было невыносимо, и я перестал спать ночами, решив, что лучше бессонница. Иногда я гулял по Хогвартсу, спрятавшись под мантию-неведимку, иногда лежал в кровати и думал. Однажды у меня появилась такая мысль — а что бы было, если бы тогда в Хогвартс-экспрессе я согласился на твою дружбу. Какой она была бы? Мне мечтается, что совсем другой. Вместе мы бы тренировались на квиддичном поле, вместе делали уроки, вместе сидели в библиотеке. Если бы с помощью маховика времени можно было бы вернуть все назад, я бы, наверное, попытался. Но знаешь, даже сейчас можно попробовать. Вопрос в том, не оттолкнешь ли ты мое предложение, Драко? Сыграет ли в тебе малфоевская гордость? Драко Малфой, будешь ли ты моим другом?

— Между прочим, дверь уже давно открыта, — раздался тихий голос с той стороны.

* * *

— Нет, Поттер!

— А если…

— Нет.

— Ну, ты ведь…

— Поттер, ты глухой? — Драко раздражено повернулся, скрестив руки на груди.

— Драко, я не понимаю, почему ты не хочешь забрать палочку, почему не хочешь видеть меня? Объясни, в конце концов…

— А если я скажу, что не хочу ничего тебе объяснять, ты успокоишься?

— Нет, Малфой!

— А если…

— Нет.

— Ну, ты ведь…

— Малфой, ты глухой? — в точности скопировав интонации Малфоя, поинтересовался Гарри.

— Оставь меня в покое…

— Нет, не оставлю, — покачал головой Поттер внимательно разглядывая этого странного белобрысого парня, потянувшегося сейчас за стаканом воды.

Черт, и ведь лучше бы придумал себе другое занятие, потому что взгляд Малфоя, случайно зацепивший его, был полон отчаяния, тоски. Взгляд человека, который потерял себя.

— Почему же?

Это было неправильно. Это был неправильный Драко Малфой. Или наоборот тот самый, настоящий…Он не прятал свои эмоции, его глаза, оказавшиеся такими живыми, давали возможность прочесть все, что творится в душе этого человека. Его губы уже открылись, что бы произнести усталое «Уходи, наконец, Поттер», когда Гарри, отчаянно перебивая его, выпалил, то, что совсем недавно понял сам:

— Люблю тебя, — и тут же зажмурился, ожидая, что потолок свалится ему на голову.

Ему удалось услышать лишь тихий изумленный выдох. Он не мог видеть, как серые глаза расширились, а руки впились в подлокотники кресла. Как Драко прикусил губы, чтобы не закричать… от ужаса или наоборот радости. Он мог лишь услышать, как блондин встал и поспешно отошел к окну.

— Если это шутка, Поттер, лучше убирайся, — звенящий от напряжения голос, который выдавал волнение своего обладателя.

Гарри приоткрыл один глаз и неуверенно повел плечами.

— А если нет?

— Все равно убирайся, — деланно-безразличный тон, идеально ровная спина.

Вот такого Драко, Гарри порой хотелось запихнуть в камин и проверить, не растает ли он, как ледяная статуя. Приступ застенчивости прошел, и гриффиндорец, соскользнув с кресла, подошел и крепко обнял блондина.

— Никуда я не уйду…

И все.… Как оказалось, самые важные слова в нашей жизни произносятся легко и без последствий. Зато рука Драко, которая тихонько сжала ладонь Гарри, дала понять тому, что это было самое верное решение в его жизни.

— Хотя бы поесть меня отпустишь? — насмешливо фыркнул слизеринец, указывая на руки Гарри, кольцом обвившие его за талию.

— Конечно, — отрицательно помотал головой юноша.

Затем, не выдержав, фыркнул и на короткое мгновение уткнулся в плечо Драко, запоминая тепло его тела. Малфой, с неохотой высвободившись, негромко позвал:

— Пойдешь со мной?

* * *

Гарри шел вслед за Драко на кухню, всякий раз ускоряя шаг, если тот сворачивал за какой-нибудь угол. Он все время боялся, что его слизеринец исчезнет сейчас, когда счастье уже так близко. Даже описать то, что сейчас чувствовал Гарри, было сложно. Счастье, уверенность, что теперь Драко будет с ним, легкую нежность, щемящую сердце. В какой-то момент, ослабевший за эти дни, проведенные в комнате без еды и воды, Драко запнулся на ровном месте и полетел бы на пол, если бы его не поймали сильные руки аврора. Драко благодарно взглянул на брюнета и, сжав его пальцы, негромко прошептал «Спасибо». Вот в этот момент, Гарри и ощутил безумный прилив нежности, едва не сжав со всей силы блондина в объятиях. Его взгляд был лишен холода, презрения, серебристые глаза сияли.

«Интересно, а я всегда буду сходить с ума от этого взгляда?» — Гарри ощутил, как по телу пробежала приятная теплая волна от этой мысли.

Когда они пришли на кухню, Гарри первым делом усадил Драко за стол.

— Я сам все приготовлю.

Малфой в ответ на эти слова насмешливо прищурился. Правда, последующие полчаса он, не скрывая изумления, наблюдал за уверенными движениями гриффиндорца, комбинирующего различные продукты вместе, называя все это «бутербродами» и «салатами».

— И чай, — провозгласил он, присев напротив блондина.

— Т-ты где научился всему этому?

— У Дурслей, — просто ответил Гарри, потянувшись за бутербродом. — Я всегда там готовил, так что это — самое наименьшее из того разнообразия блюд, которые я готовлю в совершенстве.

— Хвастун, — расплылся в улыбке Драко.

Гарри улыбался, наблюдая, как недоверчиво слизеринец попробовал новую для него еду, запивая глотком чая. Как промелькнула тень удивления на его лице, еще одна попытка…

— Вкусно?

— Довольно необычно и специфически, — согласился Драко в отдаленной форме. Гарри не выдержал и заулыбался.

— Что?

— Хочу быть с тобой всегда…

Драко от неожиданности поперхнулся чаем.

— Поттер…т-ты...

«Ты ведь должен понимать, что такие фразы не говорятся просто так, за принятием пищи» — но вслух этого он не сказал, только возмущенно взглянул на гриффиндорца из-под белобрысой челки.

— Но ведь это правда?

Такой наивный взгляд, что Драко не удержался и наступил ему на ногу.

— За что? — взвыл парень.

— Дай мне поесть, — спокойно пояснил Драко и невозмутимо взял следующий бутерброд.

— Не уходи… — блондин упорно смотрит перед собой, не поднимая взгляда на растерявшегося парня.

— Малфой, это важно, это касается вопроса о разрешении восстановления твоей магии.

— Мне кажется, что однажды ты уйдешь от меня, и больше не вернешься, — беспомощно пробормотал Драко. Гарри, улыбнувшись, подошел к нему, крепко обняв.

— Глупый, никогда я по своей воле не уйду от тебя.

* * *

— Поттер, — поморщившись, отвернулся Драко от протянутого бутерброда. — Я не ем по ночам.

— Я голодный….

— И, кстати, неужели на диване спать удобно?

Гарри смешавшись, пробормотал что-то похожее на «не особо».

— У меня большая кровать. И, нет, Поттер я тебя не съем.

— Не хочу тебя стеснять…

— Идиот, — ласково улыбнулся Драко, в следующие мгновения, компенсируя это ехидной насмешкой. — Если, конечно, ты пообещаешь не приставать…

— Извращенец!

Драко отвернулся, отчего-то счастливо улыбнувшись.

* * *

Драко сидит на подоконнике, наблюдая как сигаретный дым, легко смешиваясь с воздухом, небольшим облачком вылетает за открытое окно. Звезды. У них своя особенная жизнь. А люди — они тоже звезды. Их миллионы, у каждого своя судьба, каждый сияет по-особенному.

— Драко? Не знал, что ты куришь…

Парень выбрасывает сигарету и легко спрыгивает с подоконника.

— Ты против?

Гарри пожимает плечами, и кивает на постель.

— Пошли спать…и…закрой окно.

* * *

Ночь. Темно. Резкая боль на левом предплечье. Отец хватает за руку сына.

— Папа…

— Драко. Дрей! Ты слышишь? Это сон…всего лишь сон…

Чьи-то руки, сильные и уверенные, приподнимают и прижимают к груди. Драко еще плачет от той боли, что возникала каждый раз внутри, когда этот кошмар повторялся.

— Тебе больше никто не причинит боли…

* * *

Драко всегда говорит, что порой по ночам, когда боится уснуть, ожидая кошмаров, он наблюдает за Гарри. Как тот улыбается во сне, как сладко обнимает подушку или неосознанно ерошит спутанные пряди. Иногда он тихонько зовет Драко по имени, но об этом блондин не говорит. Однако временами, редко-редко, гриффиндорец просыпался раньше и подолгу вглядывался в безмятежное, расслабленное лицо. Как сегодня…

— Красивый, — прошептал он, проведя кончиками пальцев по чертам лица Драко. Тот что-то прошептал во сне, прижав руку Гарри к губам.

Между ними что-то было уже давно, и было бы весьма глупым это отрицать. Любовь. Правда, каждый показывал ее по-разному. Гарри, не скрываясь, открыто порой заявлял Драко, что влюблен в него, в самых различных ситуациях. Драко наоборот ни разу не произнес чего-то подобного, но вместо этого он с каждым днем все больше открывал Гарри ту скрытую сторону самого себя. Ту сторону, где Драко Малфой доверял и бескорыстно заботился.

* * *

— Поооттер, нам обязательно напрягать Снейпа моим присутствием?

— Он будет рад, — возразил Гарри, протянув Драко черную мантию.

Судя по его отчаянным отговоркам, блондин боялся новой встречи с крестным. Боялся любой попытки изменить прежнюю жизнь.

— Ну, подумай, у тебя будет палочка…

— У меня есть одна, — ухмыльнулся Драко, заставив Гарри покраснеть.

— Отвратительный пошлый юмор, несвойственный тебе, аристократичный хорек,— к концу тирады гриффиндорец насмешливо, совершенно по малфоевски, ухмыльнулся.

— Поттер, мне хорошо и так, не нужно никакой волшебной палочки, не хочу!

— Все будет хорошо…— сильные руки крепко обняли, прижимая ближе, для рывка аппарации.

* * *

— Значит, по решению Министерства Магии, мистер Снейп вы возвращаете мне мою палочку 10 дюймов в длину, из боярышника, с волосом единорога внутри, право владеть магией и жить в магическом мире? — от этого официально-издевательского тона, с которым Драко сейчас обращался к Снейпу, Гарри почувствовал себя неуютно.

Северус же напротив, усмехнулся.

— Да, мистер Малфой.

— А если я откажусь?

— Значит, можете и дальше влачить свое жалкое существование, пользуясь крупицами невербальной магии, в маггловском Лондоне.

— Благодарю, с вашего позволения я продолжу и дальше тешить себя надеждой, что мое пребывание было известно только случайно обнаружившему меня Поттеру.

— Позволяю. Вы свободны, Драко.

Возмутившись за такой тон крестного, блондин вышел из кабинета, даже не оглянувшись на застывшего Гарри.

— Мистер Поттер, задержитесь…

* * *

Сегодня Драко отправился с утра на работу. Слишком давно он там не был, необходимо было привести дела в порядок. Но когда он вернулся, всем его вниманием завладел гриффиндорец.

— Поттер, позволь поинтересоваться, что все это значит?

— Где? — рассеянный взгляд, проверяющий все ли вещи собраны.

Драко этот взгляд не понравился. Равно как и не понравилось, что его игнорируют, совершенно наглым образом.

— Поттер. Что. Здесь. Происходит.

Гарри замялся под холодом серебристых глаз, от которого он успел немного отвыкнуть.

— Н-ну… ведь у тебя уже есть магия… и мне не нужно… то есть, я имею в виду…

— Ясно. Ты остаешься, — Драко уже хотел уйти, когда услышал решительное:

— Нет, я ухожу. Драко, я не могу встречать твой настороженный взгляд за завтраком, не могу не видеть, как закрываясь книгой, ты наблюдаешь за мной. Это не бросается в глаза, но иногда я замечаю это. Мы никогда не сможем быть кем-то друг для друга…

Он ожидал встретить ярость, злость… такие свойственные Драко Малфою эмоции. Но вместо этого он увидел полуулыбку, и странно поблескивающие глаза.

«Я не знаю этого Малфоя», — пронеслось в мыслях, перед тем как блондин шагнул вперед, и все смешалось в ощущениях горьковато-сладкого поцелуя.

* * *

— Поттер, а я ведь Пожиратель.

Гарри вздрогнул, не понимая, почему именно сейчас слизеринец затронул эту тему. Разговаривать совершенно не хотелось. Драко лежал на его груди, позволяя брюнету неосознанно перебирать его волосы.

— Я знаю…

Тишина оставалась бы тишиной, не будь она так противна Малфою. «Наслушались уже», — говорил он в ответ на просьбы Гарри помолчать.

— Снейп… как он выжил, Поттер? Он лежал в Мунго, когда меня выпустили из Азкабана. Говорили никаких шансов…

Гарри тяжело выдохнул, зарываясь лицом в мягкие светлые волосы, как-то приглушенно рассказывая.

— Так говорили, пока я не набрался решительности сам наведаться туда. Я всегда боялся его, ненавидел. Но позволить дать ему умереть не мог, просто не мог. Он пытался спасти меня, как и ты. И знаешь, что мне сказали?

Гриффиндорец как-то нервно сглотнул, заставив Драко приподняться на локтях, вслушиваясь в каждое слово.

— Почему вы не сказали раньше, что его жизнь представляет ценность? Колдомедики…

Драко облизнул пересохшие губы. Оказывается, Северус мог легко умереть, если бы не Поттер.

— Потом был суд, где он был оправдан. А потом он нашел нужный путь. Великий человек.

Он этого тихого признания у Драко поползли уголки рта вверх. Гарри Поттер признающий Северуса Снейпа великим….

— Значит ты снова герой, да? Как всегда?

— Ты знаешь, что мне это не нужно…

— Поттер!

— Нет, Малфой, это опасно.

— Поттер, если ты забыл, у меня теперь есть магия.

— Я в курсе, но мы все равно никуда не идем.

Драко демонстративно фыркнул и, стянув с тумбочки книгу, уселся в кресло с отсутствующим видом.

— Ну, Драааако, — заныл тут же Гарри, который, как заметил Малфой, этого переносить не мог. Никакой реакции.

— Малфой!

Драко перелистнул страничку, изображая максимальную заинтересованность произведением.

— Черт, ну Драко, ну чего ты?

— Поттер, ты действуешь на нервы, — будничным тоном заметил слизеринец. Гарри нервно дернулся.

— Ну, хорошо, хорошо, завтра мы поедем в Малфой-менор.

— Сегодня.

— Что???

— Мы поедем туда сегодня.

— Драко… Драко! Ладно, мы едем сегодня.

* * *

Драко с удивлением осмотрелся вокруг. Полчаса назад они с Гарри прибыли в Министерство, а затем оттуда аппарировали в Малфой-менор.

— Я оставлю тебя одного, — шепнул Гарри, отправившись в столовую.

Парень обладал удивительной способностью замечать мельчайшие изменения настроения Драко, чем не единожды вызывал его удивленные взгляды. Правда, сейчас было не до этого. Малфой изучал каждую частичку своего дома, отмечая невидимые изменения. Конечно, здесь уже побывали авроры с обыском. Кое-что разрушено, кое-чего нет. Но, тем не менее, дом по-прежнему был чист, величествен, вызывал восхищение. Решив не останавливаться долго в пустых комнатах, Драко вышел в сад. Любимые розы его матери цвели пышными бутонами, наполняя воздух весенним ароматом. Это было неудивительно, потому что в отсутствие членов семьи домовые эльфы все так же следили за поместьем. Драко вздрогнул от отчаяния, когда понял, что Нарциссы больше нет, и она никогда не вернется посмотреть на любимые цветы… она больше не улыбнется ему, Драко, не защитит его перед отцом, не посмеется над любыми невзгодами. Его мать погибла на той войне. Ее зацепило смертельное проклятие своего же, Нотта. А он сам погиб в следующую минуту, настигнутый проклятием Люциуса.

На той войне погибли многие, но потеря матери была самой болезненной для Драко Нарцисса всегда оставалась величественной женщиной, доброй матерью и мудрой женой. Она поддерживала Люциуса, оберегала Драко, но сама не торопилась вступать в ряды Пожирателей, понимая, на что она этим обрекает себя. Однако знать о планах Волан-де-Морта и оставаться в стороне в какой-то момент оказалось невозможным, и женщина приняла Метку. Метку, стоившую ей позже жизни.

Драко и не заметил, как опустился на траву, закрывая лицо руками. Как вдруг стало больно в груди и невозможно остановить поток воспоминаний.…Как чьи-то руки уверенно подняли его, а их обладатель, встряхнув, повел его в дом. Как сбивчиво потом он рассказывал о матери черноволосому парню, черпая спокойствие в зеленых глазах. И как перед тем, как уснуть, на него нахлынула волна благодарности за понимание, за надежность, за грифиндорскую доброту.

Гарри проснулся, и, еще не открыв глаза, заулыбался. В комнате царило самое невероятное разнообразие ароматов, какое парень когда-либо встречал.

— Дрей…

— Доброе утро, Поттер, — прозвучало тихое под ухом.

«Это сон. Я попал в рай и сплю», — блаженно подумал Гарри, снова растворяясь в сладости утреннего сна.

— Только попробуй мне уснуть, — раздался все тот же тихий, но с угрожающим оттенком, знакомый со школьных лет, голос.

Гарри недовольно нахмурился и приподнялся, открывая глаза. Привычным жестом он нашарил на тумбочке очки и лишь тогда смог вволю насладится великолепием окружающим его. Сам зачинщик этого безобразия, Драко Малфой, сидел в штанах и полностью расстегнутой рубашке. Чуть склонив голову, он с легкой усмешкой наблюдал за реакцией героя. На большом серебряном подносе, который аккуратно удерживался в воздухе, располагался полноценный завтрак, разнообразие фруктов и неизменная чашка ароматного кофе. Окна были распахнуты, впуская потоки солнечных лучей и теплый ветерок. Запах цветов, в неимоверном количестве разбросанных по кровати, давно заполнил всю комнату.

— Драко, это…

— Отблагодаришь? — с сомнением в голосе протянул Драко.

По губам Гарри скользнула улыбка, когда он, наклонившись, притянул к себе блондина. От него пахло головокружительным, безумно дорогим парфюмом, шампунем с лавандой, и доверием.… И настолько все запахи перемешались в сумасшедший калейдоскоп, что Гарри, не желая нарушать этой гармонии, накрыл губы слизеринца своими.

* * *

Наверное именно с того момента это началось. Они целовались постоянно, везде, в любой ситуации. На прощание, в знак приветствия, во время пробуждения и когда засыпали, за завтраком, в честь примирения, в знак поддержки. И сами поцелуи были разные. От порой быстрых, порой ленивых, до нежных или страстных. Гарри любил доверчивые и осторожные поцелуи Малфоя, тот же, напротив, в свою очередь крепче прижимался к Гарри в моменты, когда он был более настойчив и уверен.

Гриффиндорец был настолько счастлив, что, когда Драко осторожно заметил, что в магическом, да и маггловском мире не приняты отношения двух парней, лишь фыркнул, заявив, что с детства является исключением. Драко не спорил.

Однако когда Драко неожиданно спросил «Ты всегда будешь со мной?», Гарри нахмурился и перевел разговор на другую тему.

— …это было совсем легко, и после небольшого экзамена по трансфигурации меня приняли. Что? — недоуменно спросил он, увидев пустой взгляд блондина, устремленный на него.

— Ты не ответил...

Гарри тяжело вздохнул, искренне пожалев, что не может назвать истинную причину этого молчания. По каким-то нелепым убеждениям Снейп был уверен, что Драко этого знать не стоит.

* * *

(чуть раньше)

— Мистер Поттер, задержитесь…

Именно об этом вспомнил сейчас Гарри, невидящим взглядом уставившись на какую-то точку в стене. Драко же истолковал его молчание по-своему. Высоко подняв голову, он презрительно протянул:

— Ничего другого от тебя и не следовало ожидать, Поттер.

Затем с холодной отчужденностью вышел, а спустя некоторое время Гарри услышал, как в уже пустом доме раздался хлопок входной двери.

Как только Малфой покинул дом, вся задумчивость Гарри пропала. Он моментально вскочил с кровати и начал нервно мерить комнату шагами.

Вперед-назад.

Эта ссора могла бы стать хорошим поводом, чтобы…Гарри нахмурился, понимая, что не сможет так просто отпустить Драко, который стал ему за последнее время очень важен.

Вперед-назад.

Но на кону его жизнь. И это способно перевесить любые аргументы. Лучше ему, Гарри, будет плохо. Лучше Драко будет немного больно. Живому.

Вперед-назад.

А может быть, Люциусу вовсе и не нужен его сын. Возможно, он сбежал, что бы начать новую жизнь. И, наверняка, Снейп ошибается. Разве есть родители, которые хотели бы убить своего ребенка? И да, Гарри сам понимает, как глупы сейчас его мысли.

Вперед-назад.

Гриффиндорец. Звучит как приговор. Именно потому, что Гарри Поттер — гриффиндорец, он отверг тогда руку Драко, он победил василиска в Тайной Комнате, он убил Волан-де-Морта. И именно потому, что он — гриффиндорец , он сейчас должен будет оставить любимого человека. Возможно, навсегда.

Вперед-назад.

Черт, но почему…почему ему сейчас так больно? Почему вокруг него только боль и несчастья? Разве нельзя просто жить и быть счастливым? Разве это невозможно?

Вперед-назад.

Но как бы там не ныло глупое сердце, выход есть только один. Он уйдет сейчас и будет искать Люциуса. Он найдет его, заставит вернуться в Азкабан. Опасность для Драко минует и все будет хорошо.

Хорошо. А угрожает ли эта самая опасность Драко? Может, отец хочет вовлечь его в какое-нибудь темное дело, а сам Малфой не против? А вдруг…

Вперед-назад.

Так неизвестно до чего еще додуматься можно.

Гарри вышел на улицу, тщательно накладывая надежные защитные заклинания. Хотя бы дома Драко Малфой должен быть в безопасности.

Драко гулял в парке, с тоской рассматривая яркую зелень на деревьях. Буквально несколько дней назад все это вызывало в нем чувство восторга и радости. Сейчас же появилось уныние и безразличие — по отношению к окружающему миру. Солнце слишком немилосердно жгло даже через футболку, где-то позади слишком громко смеялись дети, трава слишком сильно шуршала под ногами, отвлекая от мыслей. Впрочем, от этих мыслей не грех было бы и отвлечься: Драко понимал, что дело даже не в поступке Золотого Мальчика, не в его молчании или нежелании отвечать… Дело в нем самом, в том, что он так слепо поверил Поттеру, что считал, будто тот может так быстро полюбить школьного врага.

Резкий шорох заставил Малфоя поднять голову, но, как оказалось, это была всего лишь птица, запутавшаяся в листве. Он продолжил свой бесцельный путь, удивляясь, что где-то на задворках сознания появилась еще одна мысль. Более крепкая и уверенная, не желающая пугаться шелестящих травинок.

«Неужели Малфой может так легко сдаться?»

И в самом деле, если задуматься. Он ведь Малфой. Малфои не отказываются от своего счастья. Когда-то в юности, отец, чтобы добиться Нарциссы устроил в Большом Зале настоящий романтический ужин с множеством свечей и расклеенными признаниями в любви на всех стенах. И помогал ему весь змеиный факультет. Правда, Драко сомневался, можно ли назвать счастьем Малфоя то, что отец позже примкнул к Темному Лорду, но возможно, если Люциус так фанатично следовал его идеям, они по-своему приносили ему счастье.

И Драко не собирался сдаваться, потому что он был Малфоем. А Поттер был его счастьем. Будет. Обязательно будет.

* * *

Званый вечер у Снейпа, странно, что Малфой не удивляется. Аппарируя прямо внутрь помещения, он даже не замечает хозяина дома. Его взгляд сразу пробегается по кучке авроров, затем по всему залу. Вот и Поттер, все-таки здесь, беседует с довольно симпатичной, на взгляд Драко, брюнеткой. Одет он сегодня вполне неплохо, а рассказывая что-то девушке, постоянно улыбается. Нет, Драко не больно, его не задевает эта улыбка. Просто он отводит глаза, и Поттер снова теряется в толпе. Тот самый Поттер, который тут же, едва взгляд Малфоя перестаёт его гипнотизировать, ускользает от девушки и подходит к Снейпу.

— Драко здесь…

— Да, сигнальные чары оповестили меня. Он, видимо, хочет поговорить с вами, Поттер. Но будьте благоразумны.

— Да, сэр.

Гарри Поттер снова возвращается к своей собеседнице. Он ждет, когда Драко подойдет и спокойно попросит уделить несколько минут для разговора. Для их последнего разговора.

* * *

— Поттер?

— Да, Малфой.

Гарри удивила эта вопросительная интонация, но человек, шедший рядом с ним, казался не удивленным собственному вопросу. Они вышли в сад, и сейчас, среди всего этого великолепия и тишины, каждый из них боялся предстоящего разговора. Драко не выдержал первым. Остановившись возле клумб, он тихо задал вопрос:

— Поттер, чем это все было для тебя?

— Игрой, — ответ уже давно был готов и вырвался сейчас машинально. Но он правильный, судя по тому, как слизеринец закусил нижнюю губу.

— Я тебе не верю. Все твои слова и жесты, твоя забота — это всё было игрой?

— Все… — «все не так, не верь…» — хотелось крикнуть, но вместо этого Гарри сделал значительное усилие над собой, добавив: — Малфой.

И это короткое «все, Малфой» прозвучало зловеще в этой тишине. Она давила и заставляла сердце останавливаться. Точно так же, как серые глаза, застывшие сейчас на лице в выражении немого отчаяния. Гарри не умел лгать и притворяться, но странное трепетание белесых ресниц говорило об обратном.

— Я все равно не верю тебе, Поттер, — да, эти слова давались сейчас с трудом, вместе с тугим комом в горле, но это нужно было сказать. — Я не верю тебе, но, тем не менее, наверняка это правда. Я никогда не заблуждался на свой счет.

Драко внезапно резко и внимательно взглянул в лицо гриффиндорца, словно проникая в самую душу.

— Я тебе доверял и верил, Поттер.

Если Гарри Поттеру отвратительно от того, что он предал доверие любимого человека и так жестоко с ним поступил, то Драко Малфою — больно. Просто по-человечески больно.

Наверное он никудышный Малфой, раз у него не получается сделать вид что ничего не произошло. Истерик он, правда, тоже не закатывает.

Придя домой, он садится разбирать бумаги, к которым не прикасался еще с момента основания фирмы. Машинально листает страницы и переворачивает их, машинально просит домовика приготовить кофе и машинально его отчитывает за нелюбимую кружку.

Ему хочется кому-то рассказать, но рассказывать некому. Ему хочется завыть от безысходности, но Малфои не воют. Ему хочется дышать свободно, но воздуха в кабинете слишком мало. Понимая это, он выходит в сад, отмечая, что вокруг темнеет.

Здесь лучше, и он опускается на скамейку, невидящим взором глядя куда-то вдаль. Он думает о том, почему так получилось, что он доверился человеку, которого всю жизнь ненавидел и который ненавидел его самого. Как получилось, что его мечты пересилили чувство реальности. Он ищет ответы — и не находит их.

Когда он поднимает глаза, то видит, что вокруг уже темно, а его поместье окутано слабым мерцающим светом.

В недоумении он подходит ближе, пытаясь понять, что это. Вот здесь помогает выучка у Волан-де-Морта — Драко сразу понимает, что это аврорские защитные заклинания. А аврор у него в доме был только один. Он стискивает зубы так сильно, что они начинают скрипеть. Драко не хочет, чтобы в его доме оставалось что-то от Поттера. Тем более он не хочет его подачек, глупой защиты — словно ему есть дело до этого.

«Ненавижу», — шепчет Драко, потому что кричать не позволяет воспитание.

«Ненавижу» и начинает распутывать аврорские заклинания. Кое-что поддается с трудом, но он старается, он хочет избавиться от Поттера поскорее. Он тратит много сил, но понемногу уничтожает все охранные заклинания, наложенные на дом. И вот, наступает момент, когда Драко в изнеможении опускается на траву, отбрасывая палочку в сторону, а его дом становится таким же, как раньше — независимым и одновременно беззащитным, как и его владелец.

* * *

Не успевает Драко прийти в себя, как чувствует чьё-то присутствие рядом. Оно тяжелое, давит своей властностью, холодом — и это не Поттер. Драко поднимает глаза и видит лицо, наполовину скрытое в темноте. Безумно знакомые черты, узнаваемая фигура и, конечно, — длинные серебристые волосы, являющиеся отличительной чертой Малфоев.

— Отец? Ты на свободе? — голос подводит Драко, чуть подрагивая. Он не ожидал увидеть Люциуса, навечно приговорённого к Азкабану. Но в голове проносятся совсем другие мысли и слова:

— Я знаю, что он служил Волдеморту до последнего. Знаю, что он никогда не любил ни меня, ни мою мать. Знаю, что его нахождение в этой тюрьме намного безопаснее для магического мира… Я знаю все это, но, черт возьми, он все равно мой отец, я все равно его люблю.

Именно это сейчас помогает Драко подняться и уверенно выпрямившись взглянуть в лицо отцу.

— Да, я, сын. Удивлен?

— Нет, что ты, рад встрече.

Люциус ухмыляется и почему-то оказывается близко-близко, двумя пальцами резко приподнимая голову Драко за подбородок.

— А вот я так не думаю, Драко.

* * *

Драко чуть отступает в сторону дома, где как говорится и стены помогают — жаль, что не ему одному. Глубоко вдохнув, он пытается обдумать ситуацию и именно тогда понимает что пропал: без волшебной палочки (она так и осталась в траве), один на один с человеком, который попал в Азкабан из-за его предательства, а по совместительству со своим отцом — у него просто нет выхода.

— Нам нужно поговорить, — он и сам удивляется, как тяжело даются слова мгновенно пересохшими губами. Люциус тоже это замечает и Драко может поспорить, что тот сейчас ухмыляется.

— Я полностью с тобой согласен, Дрей, — вкрадчиво мягкий голос, после которого в детстве следовало Круцио. Драко неосознанно напрягся. Под прицелом волшебной палочки отца он медленно отступал в дом, кусая губы от безысходности. Выхода он не видел.

* * *

Драко сидит с ногами на диване и жадно рассматривает отца. Ему не мешает ни ненависть в таких, же серых как у него глазах, ни палочка, кончик которой устремлен на него. Одежда на Люциусе дорогая и новая, хоть и не совсем подходящая ему по размеру. Наверняка для обретения достаточных средств, одежды и свободы Малфой-старший убил не одного мага. Драко морщится от мысли об этом, стараясь скрыть подступающий страх, потому что безумие в глазах отца становится явным.

— Ты предал меня.

Эту фразу, видимо, Люциус готовил все годы в Азкабане, а заодно до заточения туда и после освобождения, потому что она звучит с нескрываемым презрением, отвращением, ненавистью, потому что она и наполнена жаждой мести. Драко приходится призвать все свое самообладание, что бы спокойно ответить.

— Я предал не тебя, а безумные идеи Лорда.

— У него были не безумные идеи!

Вот здесь Малфой-старший срывается, вскочив с дивана. Кончик его палочки упирается в горло Драко грозясь проткнуть насквозь без применения всякой магии. Едва ли не шипение срывается с его губ.

— Запомни раз и навсегда, щенок. Правота Темного Лорда неоспорима. Он стремился очистить этот мир от тех, кто позволяет волшебному миру катиться вниз, от мерзких грязнокровок и от таких предателей крови как ты. Он хотел возрождения того мира, который был когда-то единственно правильным. Мира, где правит только чистая магия. Ты не представляешь, какой бы тогда мощи мы достигли, какого величия!. Все испортил твой жалкий поступок.

Драко сглатывает и судорожно ищет слова, которые успокоили бы Люциуса и дали ему еще немного времени. Времени на то, что бы найти какой-нибудь выход, не погибнуть так глупо от рук своего отца.

— Он хотел убить маму.

Эти слова звучат беззащитно, по-детски и Люциус садится на диван рядом с Драко, опуская палочку.

— Она и так умерла…Нарцисса умерла…

Для Драко не секрет как сильно отец любил свою жену. Он никогда не показывал этого на людях так явно, мотивируя свою скрытность тем, что для него небезопасно раскрывать свои привязанности. Однако дома он буквально готов был на руках ее носить, выполнял любые ее прихоти — да и сама миссис Малфой отплачивала ему любовью и заботой. Жаль, что Драко частенько оказывался лишним.

Видимо Люциус вспоминает все это, потому что на долгое время затягивается молчание. Оно даёт Малфою-младшему шанс придумать ещё несколько способов, как потянуть время

Гарри Поттер уже полчаса сидел на кресле и наблюдал, как Северус Снейп нервничает. Нервное напряжение этот человек снимал весьма интересным способом: взять лист бумаги, смять в ладони, положить на стол перед собой, четким заклинанием сжечь, уничтожить пепел, снова взять…Мерлин, тридцать второй лист. У Гарри уже начинала кружиться голова от однообразности этих действий.

— Да в чем дело-то?

Не выдержал он, спросив снова. В шестой раз. И в шестой раз Снейп смерил его недовольным взглядом и потянулся за новым листком. Поняв, что добиться что-либо невозможно, Гарри в тот же самый шестой раз вздохнул и откинулся на спинку кресла. Через десять минут его мучения были вознаграждены глухим стуком. Перед Поттером на стол упала тяжелая папка. Он поднял недоумевающий взгляд на Министра:

— Что это?

— Последняя страница, доклад Кингсли, предпоследний абзац.

Больше Снейп бумагу не жег, а в упор уставился на Гарри черными, проницательными глазами. Та еще пыточка. Со вздохом, под прицелом этого странного взгляда, аврор Поттер открыл папку там, где ему указали. Предпоследний абзац. Дело Малфоя-старшего. Мерлин.

Был замечен рядом с Малфой-мэнором, однако успел скрыться. Дом проверен – под защитой щитовых заклятий.

Гарри похолодел. А если Драко вышел, если это не последнее появление Люциуса в доме. Если тот убьет сына…

— Вот именно, мистер Поттер. А еще одно «а если». Если вы плохо наложили заклинания? И там осталась возможность их миновать? Я всегда не высоко ценил Ваши способности.

Гриффиндорец неприязненно посмотрел на своего бывшего профессора, но ничего не сказал. Снейп тоже волнуется за крестника, это можно понять.

— Я аппарирую туда.

— Никуда Вы не аппарируете, не мелите чушь, мистер Поттер. Только вчера был отправлен отдельный отряд авроров, за домом следят.

Послушался негромкий чих, и из камина кабинета выглянула чья-то лохматая голова.

— Министр?

— Что случилось?

— Срочная тревога. Все заклинания сняты. Весь отряд уничтожен.

— Время?

— По моим подсчетам час назад.

— Почему мне не доложили сразу?

Голова в камине расстроено заморгала.

— Некому. Они даже не успели послать нам Патронуса… Если бы у нас не был назначен сеанс связи, то мы бы так и пребывали в неведении.

— Достаточно.

Конечно, достаточно. Что тут ещё скажешь? Все заклинания сняты, вся охрана унитожена. Все кратко, ясно и до невозможности плохо. Только спустя длительное время, когда к Северусу вернулась способность ориентироваться в пространстве он заметил, что Гарри Поттера в кабинете нет.

* * *

Драко смотрит в упор перед собой. Вот уже три минуты как ему в грудь снова упирается волшебная палочка отца. А еще он не видит никакого выхода, кроме смерти.

— Отец, зачем тебе убивать меня?

Словно он не знает ответа.

— Ты не достоин быть Малфоем.

И это меньшее что можно сказать. Словно осознавая это, Люциус поправляется.

— Ты предал меня, предал себя. Ты поступил как последний трус – стремясь спасти свою шкуру. Ты не подумал о близких людях. Из-за тебя я 10 лет был в Азкабане. И сбежал я оттуда преследуя только одну цель. Убить именно тебя, сын мой.

Драко кивает. Он ждал этих слов. Как там было в маггловской повести? «Я тебя породил, я тебя и убью?» На лице отца играет неприятная усмешка. Когда…

* * *

— Экспеллиармус.

Палочка вылетела из рук Люциуса Малфоя, и заклятие отбросило его в сторону. Быстрым движением Гарри кинул Драко мантию-невидимку.

— Укройся и не высовывайся.

Кивнув, Драко поспешно отполз в угол, накрывшись с головой мантией Поттера. Его била крупная дрожь.

— Мистер Поттер. Какая встреча.

Люциус с трудом поднялся и отряхнул мантию, с сожалением отметив, что Гарри Поттер стоит, ногой прижав его волшебную палочку к полу.

— Люциус Малфой. Успешный побег.

— Благодарю.

Покончив с любезностями, эти двое с откровенной неприязнью уставились друг на друга.

— Что ж, жаль, что все закончилось так быстро, мистер Малфой. Мне осталось только дождаться приезда авроров. И вы вернетесь в облюбованное местечко, где ваша камера теперь будет охраняться тщательнее, чем когда-либо.

Люциус ухмыльнулся.

— Приятно слышать, однако вы все время только обещаете, мистер Поттер. К сожалению, у меня другие планы, даже если мне и придется туда вернуться.

В то же мгновение что-то блеснуло в его ладони, и…:

— Ступефай. Петрификус Тоталус.

Не ожидавшего нападения Гарри Поттера отбросило к стене, а Люциус подошел ближе.

— Все-таки не зря я обезопасил себя. Хотя запасная палочка слушается меня отвратительно.

Малфой подобрал с земли свою палочку, протерев рукавом пыль на ней.

— Сделаем вот так. Инкарцеро. Только для того, чтобы вы не вздумали мне помешать, мистер Поттер.

Затем довольно вкрадчивым голосом он негромко позвал:

— Драко, выходи.

Молчание.

— Дрей! Немедленно!

Тишина.

— Если ты не выйдешь сейчас же, я убью его. И скажи потом, что я шучу.

* * *

Палочка наставлена в лоб связанному Поттеру, который не может даже пошевелиться. Сказать что-либо он, к слову, тоже не может.

Люциус замечает шевеление в углу, а затем Драко Малфой скидывает мантию, выходя на середину комнаты.

— Оставь его.

— Надо же, родного отца ты отправил в Азкабан. А вот за Гарри Поттера отдаешь жизнь? Неужели он что-то значит для тебя?

Малфой-младший бросает быстрый взгляд на Поттера и кивает:

— Да, я люблю его.

Люциус хохочет. Безудержно, бесконечно долго – как сумасшедший. Это пугает Драко, заставляет его побледнеть и сделать легкий, почти незаметный шаг назад. Быть убитым сумасшедшим отцом ему не хочется. Но разве его кто-то спрашивает?

— Авада Кедавра!

— Не-е-ет!!!

Гарри не успевает и сам понять, как уничтожает выбросом стихийной магии все заклятия Люциуса, наложенные на него, и кидается к упавшему Драко.

— Драко, Дрей, Дрей! Слышишь меня? Не смей.

Он обнимает слизеринца, которого когда-то безумно ненавидел. Того самого, которого когда-то убил бы сам. Он обнимает его, шепчет что-то о том, что тот ему нужен как воздух, как жизнь. Что Драко не имеет права умирать вот так. Шепчет сбивчиво, отчаянно, зная, что от Авады невозможно выжить обычным путем. Таким как умер Драко.

И поэтому он вскрикивает и отскакивает в сторону, когда видит, как приоткрылись глаза Драко Малфоя, а губы изогнулись в ехидной улыбке.

— Значит как воздух, Поттер? Здравствуй, крестный. Я должен сказать тебе «спасибо»?

Только сейчас Гарри замечает, что они не одни в комнатекомнате – здесь уже вовсю орудует спецгруппа аврорского подразделения высшего класса. И самое главное, буквально в 10 метрах от них стоит Северус Снейп и самым наглым образом скалится, глядя на эту картину.

— Я был бы не против, Драко.

— Спасибо, за то, что спас мне жизнь.

Гарри все еще находится в глубочайшем шоке и выводит его оттуда только издевательско-сочувствующий тон Снейпа.

— Драко, объясните все нашему Герою, иначе он помрет вместо вас.

Малфой тихо смеется и подползает к сидящему на полу Поттеру, который неверящими глазами смотрит на него.

— Все предельно просто. Авада моего... Люциуса прозвучала одновременно с Авадой Снейпа. Поэтому ты не услышал. А вот я успел упасть на пол – в меня заклятие не попало, в отличие от Люциуса.

Драко кивнул головой на лежащее в этой же комнате тело.

— Он был мерзавцем, но все же, он был моим отцом.

Услышав облегченный вздох Гарри, Малфой-младший поднялся с пола и порывисто обнял крестного, таким красноречивым способом, поблагодарив его за все, в особенности за жизнь. Затем подошел к отцу, опустился возле него на корточки и провел ладонью по надменному, даже сейчас, лицу, навсегда закрывая светлые серебристые глаза.

— Эй, Поттер,встань и закрой окно. Солнце!

Гарри нехотя поднялся с теплой кровати, кряхтя как миссис Фигг. Задернув занавески, он вернулся обратно, по-хозяйски притянув Малфоя к себе и зарывшись лицом в мягкие светлые волосы. Драко этот жест само собой не одобрил, довольно ловко вывернувшись из кольца рук, обхвативших его.

— Змея, — беззлобно заметил Поттер, а затем спустя какое-то время позвал, — Дрей.

— Ммм? – сонно отозвалась соседняя подушка.

— Почему ты каждое утро будишь меня с одинаковыми словами? Чем тебе так не угодило солнце?

Некоторое время невидимый собеседник Гарри молчал, а затем Драко вынырнул из-под подушки и внимательно взглянул на любовника.

— Дурак ты, Поттер. Я люблю солнце. Каждое утро я просыпаюсь от теплых солнечных лучей. Но когда я вижу тебя рядом с собой…

Он замолчал на какое-то мгновение, думая стоит ли продолжать дальше.

— Когда я вижу тебя рядом с собой, я понимаю, что тот Путь я уже прошел. Тот Путь, где я был одинок и единственной моей радостью по утрам были солнечные лучи и чашка горячего кофе. Я понимаю, что у меня теперь…другие утра, другое пробуждение и другое счастье.

Заметив сияющую довольную улыбку Гарри, Малфой недовольно нахмурился и демонстративно отвернулся.

— Доволен? Теперь я сплю.

Но уснуть, когда счастливый Поттер не спит – невозможно. Невозможно уснуть, когда тебя мгновенно обнимают крепкие родные руки, когда тебя начинают целовать возле уха – вызывая этим волнительную сладкую дрожь., Невозможно уснуть, когда ты сам поддаешься назад, поворачиваешь голову и целуешь того самого счастливого Поттера.

И сам понимаешь, что счастлив, растворяясь солнечным лучом в незабываемых волшебных ощущениях.