Сплетница

За красным восходом розовый закат,

Связанные одной целью

(«Скованные одной цепью», Наутилус Помпилиус)

Beautiful and dirty dirty rich rich

Мы просто любим веселиться, любим веселиться, да! (1)

Всем привет.

Вы никогда не задумывались, как живут избранные детки? Я вам расскажу.

Для начала стоит отметить вон ту черненькую машинку с броней из лучших заклятий. Красивая и баснословно дорогая. Теперь ее пассажиров обязаны охранять.

Еще не догадались, кто там находится, а точнее, выходит из нее? Даю подсказку: личности, сделавшие очень много для всех нас. Они видели все ужасы войны. В их глазах навечно затаилось горе и печаль.

Первым вылезает парень с рыжими волосами. Эх, а раньше ему такие шмотки и не снились, но теперь его семья — приближенные самого министра, почетные члены секретного Ордена Феникса, новый Высший Свет магической Англии.

О, смотрите-ка! Из машины показалась чья-то женская ручка, рыженький спешно помогает ее обладательнице выйти из транспорта.

Одно дело, если есть классные и дорогущие вещи, другое — если к этим вещам природа подарила тебе и шикарную фигурку. Все это есть у этой девушки.

Простите, стоит сказать, погода в туманном Альбионе высший класс — ярко светит солнышко. Оно отбрасывает мягкие золотые блики на пышные волосы девушки. Та чуть улыбнулась уголками губ и подхватила свою сумочку. Пометьте: «узнать происхождение этой сумочки».

Казалось, вот и все, парень и девушка. Третий лишний. Отнюдь.

На свет выходит еще один парень. Его волосы черные, как смоль, взлохмаченные, как у его отца. А глаза зеленые, можно сказать изумрудные. Я слышала, такие были у его матери.

Гарри Поттер.

А девушку зовут Гермиона Грейнджер. Рыжий парень — Рональд Уизли. Герои войны.

Они быстро направляются к вокзалу, минуя людей, которые бегут к ним, ловко лавируют среди прохожих и почти терялись в толпе. Но только почти.

Все трое подошли к барьеру, отделяющему волшебную платформу от маггловских, и прошли сквозь стену. Помимо клубов дыма, их окружают люди: репортеры, друзья, семейство Уизли. Но, кажется, все идет по плану.

— Мистер Поттер, каково возвращаться в Хогвартс? Ведь там разрушилась ваша жизнь!

— Мистер Поттер, вас назвали самым популярным подростком!

— Мистер Поттер, вы не согласитесь сфотографироваться для нашей обложки?!

Нет, все на самом деле идет по плану. Вот и авроры уже окружили Золотое во всех смыслах Трио, и они спокойно пошли вдоль поезда, не обращая ни на кого внимания. Заскочив в последний вагон, друзья улыбнулись друг другу и рассмеялись.

— Ну что, мальчики, пошлите искать свободное купе? — усмехнулась Гермиона Грейнджер и открыла дверь первого с конца купе, оттуда на Трио обрушились радостные крики.

— Ну и как представление? — весело поинтересовалась Джинни Уизли у вошедших. — Мы все из окна видели.

— Да все нормально, вот только сидения в машине были жестковаты, — в притворном ужасе произнес Рон и плюхнулся на сидение. — И все-таки хорошо, что все мы отправляемся в Хогвартс.

— Может, выпьем за это? — радостно спохватилась Лаванда Браун и начала рыться в своем чемодане, откуда вскоре вытащила несколько бутылок сливочного пива.

— А что покрепче? — Рон вскинул бровь.

— А что покрепче будет вечером, — хитро улыбнулась Лав-Лав, — мы ведь сидим в одном купе со старостой школы, нельзя падать в грязь лицом. В прямом и переносном смысле, — она выразительно посмотрела на Гермиону, та покраснела.

— Ну, хорошо, тогда по пиву. Кстати, а где Дин?

— Понятия не имею, — Лав-Лав ловко подмигнула Рону и стрельнула глазками на дверь, приглашая уединиться где-нибудь в туалете.

— Герм, нам разве не нужно в купе старост? — Рон повернулся к боевой подруге и своей «девушке».

— Рональд, сколько раз я просила не называть меня так? И, да, нужно! — девушка резко повернулась к двери, где тут же столкнулась с входящим Дином Томасом.

— Гермиона? Рад тебя видеть, — Дин смущенно улыбнулся и пропустил девушку.

Гермиона странно на него покосилась, мысленно пожала плечиками и отправилась вместе с Роном в купе старост.

Увы.

Не все спокойно в Датском Королевстве.

Гарри Поттер тоже поднялся с кресла и вышел из купе и, пройдя несколько шагов, остановился около открытого окна. Парень вытащил из кармана сигарету и отчего-то покрутил ее в руках.

— Ты обещал бросить к школе, — чей-то недовольный голос раздался за его плечом.

— Я больше никому и ничего не должен, — невольно вырвалось у него, — Джинни, ты помнишь договор…

— Я прекрасно его помню! — резко вскрикнула девушка, — Но ты сам его не выполнял!

Поттер резко обернулся.

— На скольких приемах ты побывала со мной? На первых полосах, каких газет тебя еще не было? — раздраженно спросил он, — Я отдал тебе все причитавшиеся деньги, и пора бы нам закончить все это!

— Неужели тебе трудно пойти со мной сегодня на бал по случаю открытия?!

— Джиневра, — строго произнес Гарри, — сегодняшний бал входит в наш договор. Но я не хочу тебя видеть рядом с собой до этого времени.

Джинни прищурилась, развернулась и вошла обратно в купе.

Гарри прислонился лбом к закрытой части окна, чуть прикрыл глаза, затем, вспомнив о сигарете, он все же нашел маггловскую зажигалку в кармане и закурил. Удовлетворенно затянувшись и выдохнув, он услышал, как громко хлопнула дверь соседнего купе, и вскоре увидел девушку.

Одета она была дорого, но без излишеств — темно-синяя кофта, платиновая подвеска с бирюзой, и черные джинсы. У нее были черные волосы, стриженные под стильное «каре», голубые глаза и миловидное личико, которое, правда, было искажено если не яростью, то уж точно легким гневом. Ее руки нервно тряслись, пока она выуживала из пачки тонкую сигарету с очередной дозой никотина. Кажется, она не могла найти, чем прикурить, а о палочке и не задумывалась.

Гарри щелкнул зажигалкой и Паркинсон прикурила. Сделав несколько затяжек, она посмотрела на Поттера. Парень ожидал любой реакции, но только не такой:

— Ааа, Поттер, — она кивнула сама себе и блаженно затянулась.

Она, казалось, вообще не обратила никакого внимания на этого человека, просто продолжила стоять. Закончив, она выкинула окурок в окно и, поправив кофту, вернулась в купе.

* * *

Знаете, распределение самая важная часть обучения в этой школе. От того, на какой факультет ты попадешь, будет зависеть как сложится твое будущее, кем будут твои друзья и, даже, твоя вторая половинка. Некоторые это обожают, некоторые просто ненавидят: ну неужели можно доверить свою судьбу какой-то тряпке, пусть и снятой с головы самого Годрика Гриффиндора?

Хогвартс-Экспресс подъехал к платформе с ржавой вывеской «Хогсмид». Да, даже не верится, что через какие-то несколько сотен метров находится лучшая школа Чародейства и Волшебства Хогвартс, о которой дети волшебников мечтают с рождения.

Ладно, опустим праздные беседы об этой школе.

Детки выбежали из поезда, и расселись по каретам, новичков как всегда передали Хагриду, сплавляться по Черному Озерцу на маленьких лодочках.

Рассмотрим-ка школу. Она, кстати, в этом году сильно изменилась (Хог-Сью), были отремонтированы башни факультетов, это можно было заметить невооруженным взглядом: теперь, они возвышались над остальными учебными. Замок больше не выглядел обгоревшим, каким его запомнили после Последней Битвы ее участники, Больничное Крыло, наверное, тоже перестало быть похожим на военный госпиталь. Ну, а все остальное мы сможем лицезреть только войдя внутрь. Что мы уже, кстати, и сделали.

Оу, учителя постарались на славу, Хогвартс больше не похож на классическую оборонную крепость.

Кто-то жадно вдыхал родной запах детства, которое как-то быстро закончилось именно здесь три месяца назад, кто-то старался поскорее проскочить в замок, чтобы не быть застигнутыми знакомыми или друзьями, а кто-то просто медленно шел, осматривая окрестности.

Гарри, Рон и Гермиона относились ко второй группе. Они уже миновали холл и сели в Большом Зале под наикрасивейшим потолком со свечами. Каждый год одна и та же фишка. Никакого разнообразия.

Наконец, все ученики заняли свои места за столами факультетов, а новички вошли в зал.

Гермиона Грейнджер толкнула друзей и указала на девушку в колонне.

— Она мне кого-то напоминает…— начал было Гарри, но в этот момент шляпа завела свою ежегодную песенку и ему пришлось временно остановиться.

Шляпка дедушки Годрика открыла свой смешной ротик и запела очередную байку про то, как им всем нужно сплотиться в этом году. К слову, она пела такое каждый год, и Гарри даже не стал вслушиваться в текст. Как только она закончила, профессор Стебель назвала имя первого ученика. Аманда Аббот отправилась в Пуффендуй, как ранее и ее сестра.

Поттер, Грейнджер и Уизли уже не следили за церемонией. Гарри втайне следил за Малфоем и Паркинсон. Те сидели, как ни в чем не бывало, рядом с Блейзом Забини и Теодором Ноттом. Мило болтая, слизеринцы вяло хлопали в ладоши, когда кто-то отправлялся на змеиный факультет.

Несмотря на всеобщий шум, слух Гарри привлекла знакомая фамилия. Национальный герой вытянул шею и застыл. Профессор Стебель еще раз произнесла фамилию, она не верила своим глазам.

— Лестрейндж, Катарина Беллатриса… — сказала она твердо.

На табурет опустилась та самая девушка, которую Золотое Трио приметило сразу. На вид ей было лет 16-17

Шляпа прикрыла девушке глаза. Прошла уже минута, а новенькая все так же сидела на трехногом табурете. В зале воцарилась тишина.

— Гриффиндор!

Гарри хлопал глазами и ртом одновременно. Гермиона не могла поверить своим ушам и глазам, и не сводила взгляда с молодой особы, шедшей к их столу.

Сегодня они выбрали место рядом с преподавательским столом, поэтому…

— Здесь не занято? — мелодичным голосом поинтересовалась новенькая, указав на место рядом с Лавандой и Дином, и точно напротив Гарри.

— Н-нет, — заикаясь, выдавила Лав-Лав.

Катарина улыбнулась, обнажив ряд зубов. До Гарри, наконец, дошло: черные кудрявые волосы, черные, как ночь глаза.

— Дочь Беллатрисы Лейстрендж? — он прищурился и посмотрел на девушку.

— Мальчик-Который-Выжил-И-Надрал-Задницу-Волдеморту? — ее губы искривились в усмешке, она так же прищурилась и перевела взгляд на Гермиону и Рона,— Девочка-Которая-Знает-Все-Кроме-Расчески и Мальчик-Который-В-Детстве-Упал-В-Банку-С-Красной-Краской? Блейз мне многое рассказал о Золотом Трио. Что ж, кажется, я не представилась Катарина Лестрейндж, дочь Беллатрисы и Рудольфуса Лестрейндж. Или вас интересует нечто другое?

— Да, нас интересует, — вмешалась Лаванда, — какого лешего ты тут делаешь? Тебе самое место за другим столом! — она яростно сверкнула глазами и кивнула в сторону слизеринского стола.

Катарина посмотрела на нее как на муху.

— О-Девочка-Которую-Облили-Пергидролем?

Уф, она била метко — мало, кто знал, что это не настоящий цвет волос Лаванды Браун.

— Ах, ты, — завелась Лаванда, но быстро остыла и, оскалив зубы, процедила, — тебе тут жить недолго осталось. Мы сживем тебя со свету…

Уау тут, кажется, попахивает жаркими эмоциями и скандальчиком. ОК, я буду держать вас в курсе дел.

Признайтесь, вы любите меня,

Целую,

Сплетница.

Got a secret

("Два Корабля", Агата Кристи)

Панси Паркинсон никогда не думала, что словами можно сделать больно. Она всегда считала, что нет ничего хуже Круциатуса. Оказалось, Панси видела не все.

Следующие два дня были для нее Адом. Она не разговаривала с однокурсниками, сидела в отдалении, а на ЗОТИ во вторник встала в пару с Поттером.

Она не знала, зачем это делает.

Ее боялись. Все обходили ее стороной. На собрании старост никто не занял соседнее кресло.

В среду она пришла на тренировку Гриффиндора. Ее никто не замечал. Слизеринка сидела на трибунах и молча смотрела за охотниками. Было очевидно, что Поттер пытался сделать ведущим охотником не Джинни Уизли, а Джейсона Моргана. Морган играл рывками, не мог сосредоточиться на квоффле и бесконечно запутывался. Он не мог сориентироваться, не понимал, когда лучше передать мяч. Кажется, квиддич был ему не по зубам.

Когда ее заметили, тренировка почти закончилась, и гриффиндорцы обсуждали какую-то новую схему игры, предложенную Роном Уизли.

Капитан кивнул слизеринке и начал подниматься к Панси.

— А тебя как сюда занесло? — он был непривычно весел.

— Да вот, шла, вдруг думаю, зайду на поле — посмотрю, как летает Поттер, потом пойду и доложу Малфою, как проходят тренировки соперников.

— Очень смешно, Паркинсон. — Гриффиндорец улыбнулся и похлопал себя по карманам, девушка поняла его без слов и, вздохнув, протянула пачку с сигаретами.

— Только куришь мои сигареты и больше ничего другого не делаешь, — проворчала она.

— Не занудствуй, эта должность занята Гермионой. — Поморщился Гарри и, вынув зажигалку, закурил.

— Раз уж я стала изгоем, Поттер, посоветуй-ка мне, как себя вести. Ты ведь кое-что знаешь в этом деле…

Гриффиндорец смутился.

— Я был изгоем, но у меня всегда была Гермиона.

— Почему все сводится к Грейнджер? — Панси подняла глаза к нему в демонстративном жесте.

— Легче бороться, зная, что в тебя верят.

Они замолчали.

— Я подала прошение перевести Александра из Дурмстранга в Хогвартс, — сменила тему Панси, — теперь вот не знаю, что мне делать. Меня ведь теперь здесь не жалуют. Уже сама подумываю о переводе.

— Перевестись, будет означать проиграть, — он вновь поморщился, — никому лучше от этого не станет.

— Мне станет, Поттер. Это все-таки Слизерин. Правда, еще неизвестно, кто из нас в худшем положении. Гринграсс будут ненавидеть только потому, что выболтав мои секреты, она может взяться за других.

— Думаешь, Гринграсс — Сплетница?

Паркинсон покачала головой:

— Она сама не знает, на кого работает. В любом случае мне больше нечего бояться. Она вылила всю грязь разом.

— Эй, Гарри, — Рон подошел к трибуне, — бросай ты эту… в общем, бросай Паркинсон. Пошли в гостиную, Дин достал огневиски!

— Рон, это без меня.

— А что так?

— Не хочется, — Поттер усмехнулся. Он проводил друга и команду взглядом, пока они не скрылись из поля его зрения.

— Сейчас начнется тренировка Слизеринцев, — Панси посмотрела на часы, — семь часов ровно.

— Так спускайся.

— Я не хочу, — помотала головой слизеринка.

— Давай поспорим?

— Нет, я все равно туда не пойду!

— Если ты не пойдешь, я расскажу всей школе, что ты передала нам архиважную информацию и была нашим шпионом в стане врага, — он весело подмигнул.

— Это шантаж.

— С тобой по-другому нельзя, — весело усмехнулся гриффиндорец.

Панси улыбнулась:

— Я не хочу, чтобы меня считали доброй! — Панси рассмеялась, — хорошо, я пойду туда, но при одном условии.

— Каком?

— Ты поверишь мне, что я тебя не использовала. Это было по пьяни, тогда я не думала, как мне защищаться, а еще ты поверишь, что мне было очень не просто убивать.

Гарри тяжело вздохнул и отвел глаза. Веселье ушло.

— Хорошо, — через минуту сказал он.

— Вот и славненько.

Паркинсон подхватила перчатки и понеслась вниз по ступеням. Только сейчас гриффиндорец заметил, что ее кисти покрыты рубцами, как от ожогов.

* * *

Гермиона плохо спала. Сон ее был липким и противным. Словно какие-то путы вновь сковывали ее. Там она вновь попадала в плен к Беллатрисе Лейстрендж, вспоминала Круцио и испытывала боль унижения, когда та выводила на ее руке «Грязнокровка».

— Гермиона! Гермиона! Ну просыпайся же!

Грейнджер раскрыла глаза и в ужасе посмотрела на лицо Джинни. Ее трясло. Схватив с тумбочки стакан с водой, она выпила все его содержимое.

— Гермиона, что с тобой? Такого ведь раньше не было, — Джинни с беспокойством смотрела на подругу.

— Ничего, все в норме, Джинн, — отдышавшись, произнесла гриффиндорка.

— Нас зовет МакГонагалл. Она в гостиной. Там еще Паркинсон, Забини и Малфой. Не знаю, чего они хотят.

Гермиона машинально кивнула и встала с кровати. Она сменила пижаму на джинсы и водолазку, накинула мантию.

Вместе с Джинни она вышла в гостиную. МакГонагалл сидела на диванчике, Малфой и Забини в креслах, а Панси Паркинсон стояла у камина. Кроме того, там был Рон. Он нервно вышагивал из угла в угол.

— Паршиво выглядишь, Герм, — вместо приветствия произнес он.

— Уизли, я знал, что ты не умеешь делать комплименты, — хохотнул Блейз. — но чтобы так. Кстати, Грейнджер, где же твои знаменитые кудри?

У Грейнджер действительно не было кудрей. Ее волосы были еще чуть мокрыми, но все равно не завивались, как это было раньше. Теперь они просто были немного волнистыми, хотя это было слишком трудно заметить — настолько они были запутаны.

— Заткнись, Забини, — отмахнулась Гермиона.

— Неужто ты завиваешь волосы? Хах, никогда не думал, что ты умеешь это делать.

— Мистер Забини, — процедила директриса.

— Блейз, закрой рот, — кисло отозвался Малфой. Блейз фыркнул, но рот закрыл.

— Кого ждем? — нарушил тишину Рон.

— Мисс Паркинсон, левая лестница, последняя дверь направо. Разбудите мистера Поттера, пока я буду вводить ваших однокурсников в курс дела. — МакГонагалл обернулась к слизеринке.

Девушка кивнула и поспешила к лестнице.

— Паркинсон, — Гермиона повернулась к ней, — у него пароль: «Последний же враг истребится — смерть».

Все недоуменно посмотрели вслед слизеринке.

— Странные Поттер пароли выбирает, — услышала Панси уже где-то позади.

Она постучала в комнату для приличия, когда никто не откликнулся, назвала пароль и вошла.

Комната была странной. Здесь было много книг, но лежали она на полу кривыми стопками. Здесь же лежали и учебники. Стол справа был полностью завален пергаментами. На нем стояла потертая колдография в рамке: рыжая женщина держала на руках ребенка, его черноволосый отец обнимал ее за талию, они смеялись, на вид Панси дала бы счастливым родителям лет двадцать пять, не более.

Сам Поттер спал на кровати. Одеяло валялась где-то на другой ее половине. Паркинсон быстрым шагом преодолела расстояние до него и потрясла юношу за плечо.

— Поттер, хватит спать, вставай, давай! — Громко произнесла она. Меньше чем через секунду на нее уже смотрели зеленые глаза гриффиндорца.

— Что ты здесь делаешь? — Только и смог выдавить он, сел на кровати и свесил ноги.

— В гостиной МакГонагалл и еще кое-кто. Она хочет с тобой поговорить, — Паркинсон отошла от кровати и села на край письменного стола. Только сейчас Гарри заметил, что девушка одета не по форме: на ней были джинсы и свитер мелкой вязки.

— Так что случилось? — гриффиндорец встал с кровати и, взяв вещи, пошел в ванную.

— На Шармбаттон напали. — Пожала плечами Паркинсон и продолжила болтать ногами.

— Что? — Гарри высунулся из ванной.

— Ты все прекрасно слышал, — Панси спрыгнула со стола и начала разглядывать колдографию, — кто это? — спросила она.

— Ты первый человек, который не может понять, — раздался голос из ванной. А после короткой паузы произнес: — Мои родители.

Панси внимательнее посмотрела на колдографию. Гарри, сидящий на руках у матери улыбался.

— Так что там произошло, ты можешь мне нормально рассказать? — Гарри надел мантию и вышел.

— Я допоздна засиделась в гостиной. Полчаса назад вбежала старая кошка и велела позвать Малфоя и Забини, и следовать за ней. Коротко бросила о нападении на Шармбаттон. Сказала, что учеников будут доставлять в основном в Дурмстранг, но и Хогвартсу достанется.

— Ладно, пошли, — хмуро проговорил гриффиндорец.

— Почему бы не позвать других старост? — услышали они голос Гермионы, входя в гостиную.

— Гермиона, мы не хотим создавать панику в школе. Другие старосты не смогут держать язык за зубами. — Директриса позволила себе некоторую фамильярность. Увидев Гарри, она кивнула и наложила заклинание, дабы никто из учеников не услышал этого разговора. — В этом году в Хогвартс приехало довольно мало учеников и осталось много свободных факультетских спален. Завтра дети пройдут распределение. Мы скажем, что защита Шармбаттона повреждена после неосторожных действий одного из авроров.

— Как долго они пробудут здесь?

— Никто не может этого сказать, — покачала головой директриса, — защита школы устроена так, что если появляется брешь ее нужно переустанавливать полностью.

— Вам не кажется, что история повторяется? — наконец задал вопрос Гарри, — мы снова лжем.

— Мистер Поттер, в этот раз все по-другому, — устало вздохнула Минерва, — мы просто не желаем паники, уж с этими остатками мы в состоянии… Сейчас вы отправитесь в Хогсмид, ученики прибудут именно туда. Встретите их у поезда, проводите в замок, а там и завтрак.

Забини сосредоточенно смотрел на успокаивающийся за окном ливень. Он бы сейчас отдал многое, только бы не сидеть в этой теплой комнате. Блейз поднялся и расправил мантию:

— Нам следует поспешить, — серьезно сказал он.

— Почему дети не могли воспользоваться камином? Я не думала, что Хогвартс-Экспресс может так быстро двигаться.

— Грейнджер, поезд все-таки волшебный, а воспользоваться камином значило оповестить министерство раньше времени, — пожал плечами Малфой и тоже поднялся.

Они вышли из гостиной, директриса последовала за ними, но после свернула в один из коридоров, ведущих в Равенкловскую часть замка. Старосты и Поттер молчали, когда пришло время выходить из замка все натянули капюшоны мантий и наложили водоотталкивающие чары. Там их уже ждали две кареты.

Когда гриффиндорская карета тронулась с места, Джинни спросила:

— И давно у вас кошмары? Я ведь понимаю, это не только у Гермионы.

Поттер отвернулся к окошку, Рон посмотрел на сестру:

— Не слишком, но достаточно, чтобы устать от них, — уклончиво ответил рыжий, — Джинн, я прошу тебя не лезть в это дело. Мы имеем право на личную жизнь.

Младшая Уизли громко фыркнула и повернула голову в противоположную сторону. В ее голове уже звучали новые строчки, которые она надеялась, одобрит С.

Когда они приехали на станцию Хогсмид начало светать. Солнышко лениво поднималось. Поезда еще не было, но на платформе уже стоял профессора Стебль и Флитвик. Последний размахивал руками. Вскоре появился и Хагрид.

Паркинсон куталась в мантию, прикрывая голову капюшоном; Грейнджер изучала свои ногти; Поттер нервно курил; Малфой и Блейз тихо переругивались. Джинни Уизли внимательно за всеми следила.

Когда прибыл Хогвартс-Экспресс, особой оживленности не было. Дети были напуганы. Их было от силы человек двадцать, а то и меньше. В основном они все знали английский, но говорили с чудовищным акцентом. Малфой и Забини по-французски быстро объяснили им, что делать и дети начали рассаживать по каретам.

— Гэлмиона, — к ним подбежала девочка лет тринадцати и залепетала что-то на французском, Грейнджер хмуро взглянула на Малфой. Тот демонстративно всплеснул руками, но перевел:

— Грейнджер, она спрашивает, помнишь ли ты ее. Это Габриэль Делакур. Она хотела связаться с сестрой, но ей не дали этого сделать. Спрашивает, можно ли это сделать сейчас.

— Только когда вернемся в замок. Возможно, директриса разрешит.

Малфой перевел. Девочка радостно улыбнулась и поспешила к карете.

— Откуда вы с Блейзом знаете французский? — спросила Гермиона, когда последние дети уже сели в кареты.

— Родители заставляли учить, — Драко поморщился, из-за чего стал похож на ребенка.

— А Паркинсон не заставляли?

— Панси всю жизнь делала, что хотела. Ее отец не был решительно настроен против магглов. Мы всегда думали, что они всегда будут сохранять нейтралитет, как Гринграсс.

— Хм, понятно.

— Вообще не понимаю, зачем мы здесь понадобились, — фыркнул Малфой.

Грейнджер была с ним полностью согласна.

* * *

Он проспал и явился на завтрак позже положенного, когда МакГонагалл уже объяснила, что к чему, и Стебль начала распределение. Эта женщина с пальцами-сосисками опускала шляпу на голову нового временного ученика Хогвартса. Драко видел, как девочку, с которой вчера говорила Грейнджер, отправили на Равенкло. Девчонка сморщила свое прекрасное личико — видимо, ее не прельщали посиделки с новыми родственниками. Малфой задумался, почему вчера Габриэль обратилась именно к Гермионе, а не к Рону или Джинни, ведь Грейнджер не являлась родственницей Уизли. Драко на глаза попался листок, лежащий на столе.

«Много ли вы знаете о героях? Не думаю.

Они живут в соседней от вас спальне, кушают за два места от вас, сидят за партой, стоящей перед вами, но вы — я настаиваю! — решительно ничего о них не знаете!

Все, что мне удалось выудить из газет и журналов, сплетен и разговоров я бы хотела рассказать вам, но сначала свежие новости!

К нам в школу прибыла группа учеников из Шармбаттона. Никто точно не знает, что там произошло (мои ушки и глазки будут замечать все-все, а я буду рассказывать это вам, идет?), но поговаривают, будто ради этого даже собирался Ордена Феникса. Остается один вопрос: почему же все вновь скрывают от нас? Во-первых, это не честно, а во-вторых, что будет, если история повторится? Знаете, я не верю во всю эту чушь про Пожирателей Смерти, жаждущих возмездия, нам нечего бояться, друзья мои!

Так вот, о чем это я? Ах, да, Герои. Я вчера услышала, как мадам Помфри выдает Рону Уизли (ну знаете, рыжий такой, с Поттером носится?) снотворное, причем в немаленьком объеме! Такое не пьют, когда просто не можешь уснуть, это употребляют, когда еженощно не спишь. Там же мне удалось увидеть еще и скляночку с успокоительным для Поттера. Вот это уже меня повергло в шок! Теперь ясно, откуда эта его невозмутимость и апатия. Кажется, нормальной осталась только Грейнджер, но не тут-то было! Вы видели ее ногти, а точнее то, что от них осталось? В таком возрасте люди начинают грызть ногти только от переутомлений, стрессов и прочего в таком духе (это я знаю, однажды я зашла в маггловский книжный и там стащила пару глупых книженций). Короче говоря, Грейнджер, Поттер и Уизли — если не психопаты, то с ними точно не все в порядке. Я ручаюсь!

Кажется, победа досталась им не так уж и легко. Может быть, они просто боятся повторения? Я знаю самую изощренную пытку для них — заставить Золотое Трио пережить все сначала. От Тролля до Волдеморта. Что они скажут? Выживут ли? О чем они сейчас думают? Я была бы не против визита в их головы.

Волосы Грейнджер больше вьются. Глаза Поттера больше не горят. Уизли думает о лекарственных зельях, а не о еде.

Хэй, Герои, не пора ли начать новую жизнь? На вас глядеть жалко! Смотрите, я слежу за вами!

Я знаю, вы любите меня,

Целую,

Сплетница

P.S.: Только я могла задвинуть главное событие дня на задворки»

3-4.06.2011.

You're sick of feeling numb

Когда погаснут огни, ты поймёшь.

(Three Days Grace — Pain)

— Это бред. — Гермиона на секунду зажмурила глаза, — Бред высшей степени.

— Да бросьте, это было предсказуемо! — Фыркнул Рон и откинул листок Сплетницы.

— Я прекрасно это понимаю, но может…

— Что «может», Гермиона?

— Я хочу перевестись… — Гермиона посмотрела на друзей.

Рон отвел глаза в сторону:

— Джорджу нужен помощник в магазине, он говорит, что я могу уйти прямо сейчас.

— Понятно, — Гарри пожал плечами, — возможно, возвращаться и, правда, было глупостью.

Он встал и молча пошел к выходу. Идти на занятия желания не было, и он отправился в комнату.

Никто из Золотого Трио не заметил, что сегодня утром Ежедневный Пророк так и не был доставлен.

* * *

ЗОТИ никогда не были ее любимы предметом, но это не мешало ей получать по нему более или менее приличные оценки.

Сегодня они вновь изучали технику дуэлей. Сара Уайт ходила между учениками, показывала новые заклинания и говорила, как правильно держать палочку. В дверь постучали.

— Входите, — спокойно произнесла мисс Уайт.

В класс вошла девочка лет тринадцати и тут же подошла к Панси. Паркинсон с удивлением посмотрела на гриффиндорку, которая, переминаясь с ноги на ногу, протягивала ей свиток, перевязанный серебристой лентой. Как только Панси взяла свиток в руки, девочка выбежала из кабинета, так, словно за ней гналась стая волков.

«Пройдите в кабинет директора» — значилось в свитке.

Панси, не спрашивая разрешения у преподавательницы, вышла из класса.

Через несколько минут она уже стояла перед кабинетом директора и только тут поняла, что не знает пароля.

— Шоколадный пудинг, — произнесла МакГонагалл, вывернувшая из бокового коридора. За ней следовали два человека: один в министерской мантии, другой же просто в белой рубашке и темных брюках, именно в нем Панси узнала мистера Андерсона — лечащего врача ее матери.

Вчетвером они вошли в кабинет директора.

— Садитесь, мисс Паркинсон, — МакГонагалл села в кресло директора и указала студентке на кресло перед столом. Мужчина из министерства сел в противоположное, а доктор подошел к окну и заговорил:

— Мисс Паркинсон, я вынужден вам сообщить… вашей матери не стало на рассвете.

— Что? — ошеломленно переспросила Панси.

— Элен Паркинсон покончила с собой, выбросившись из окна. Это произошло в шесть утра. — Сухо проговорил министерский служащий.

— Она оставила вам записку, — доктор отвернулся от окна и протянул Панси клочок бумаги.

Девушка взяла его дрожащими руками и развернула.

«Я не виню тебя ни в чем. Это не было твоей ошибкой, Панси. Я лишь хочу, чтобы ты была счастлива, с кем — не имеет значения. Не забывай об Алексе, я всегда буду рядом.»

— Как это возможно, она ведь…

— Мы решили, что к леди Паркинсон на несколько минут вернулся рассудок, это произошло, скорее всего, из-за одного экспериментального зелья, но Элен…

— Она не хотела жить, — Панси покачала головой, из глаз предательски потекли слезы, руки сжимали листок, — сама все решила, как всегда!

— Мисс Паркинсон, вам стоит связаться со своим поверенным, — начала мужчина в мантии министерства Магии.

— Да, я знаю эту процедуру, — кивнула Панси, — когда я смогу забрать ее тело?

— Завтра утром. Мы должны проверить, действительно ли это было суицидом.

— Конечно.

Мужчины покинули кабинет. Панси поднялась и на негнущихся ногах отправилась к выходу, но тут ее остановил странный голос. Он не принадлежал директрисе. Панси обернулась, на нее с портрета из-за очков-половинок смотрели голубые глаза профессора Дамблдора:

— Мисс Паркинсон, вам остается только принять ее решение.

— Вам легко говорить, профессор, — фыркнула Панси.

Когда за ней закрылась дверь, Минерва повернулась к своему предшественнику:

— Вы уверены, что…

— Мисс Паркинсон сможет пережить это, лишь если ей помогут, но чтобы люди смогли ей помочь, ей нужно захотеть этого. В этом замке есть человек, который в состоянии сделать это…

— Как знаете, Альбус, как знаете, — шепотом повторила МакГонагалл.

Панси неуверенно шла по коридорам Хогвартса. Они еще никогда не казались ей настолько чужими. Хотелось кричать, плакать, но она не имела на это права. Все что оставалось — идти в слизеринские подземелья и обдумывать то, что будет дальше. Сейчас стоило закрыться в комнате и выкурить пачку сигарет, затем отправиться в Хогсмид, купить траурную мантию и аппарировать в поместье.

Проходя мимо Большого Зала, Панси заметила движения около директорского стола. Паркинсон подошла и заглянула в зал. МакГонагалл, от которой она вышла всего несколько минут назад сама проводила церемонию распределения единственного новичка. Слизеринка вытерла слезы рукавом мантии с зеленой вставкой и заставила себя посмотреть в сторону преподавательского стола, как раз в тот момент, когда Шляпа опустилась на голову черноволосого мальчишки с синими глазами.

— ГРИФФИНДОР! — Вынесла вердикт шляпа. Директриса сняла ее с головы новоиспеченного гриффиндорца, и тот поплелся к столу под красными флагами.

Увидев Панси мальчишка, которому на вид было лет четырнадцать, расплылся в улыбке и помахал ей. Паркинсон с ужасом поняла — ей самой придется говорить ему. Но чтобы сделать это ей стоит сначала сделать шаг в зал, а ведь он сидел у самого дальнего конца, значит — придется пройти весь зал.

Слизеринка сделала шаг, еще один и еще. Она шла по Большому Залу, но, несмотря на шум, слышала каждый удар своих каблуков о каменный пол. Именно в тот момент в зал влетело множество сов со свертками Ежедневного Пророка. Паркинсон побежала, она выхватила из рук брата газету — знала, что будет на первой полосе.

— Пошли, нам надо поговорить, — прошептала она ему.

Александр поднялся и с интересом посмотрел на сестру. Слизеринка обняла его за плечи и повела из зала. Они зашли в первый попавшийся класс, и Панси вытащила из кармана пачку сигарет.

— Ты видел газету?

— Нет, — парнишка удивленно моргнул.

— Мамы больше нет, — без лишних предисловий произнесла слизеринка спокойным голосом.

— Я тебе не верю, — через минуту произнес гриффиндорец.

— А придется, — Панси протянула ему смятый кусочек пергамента, а сама развернула Пророк. Как она и думала — некролог. Ее брату этого точно не стоит читать, вся газета будет только и состоять из грязи, которой журналисты накопали предостаточно на всю их семью.

— Она не могла. А как же мы? — Алекс посмотрел на сестру, в его глазах стояли слезы.

— Ты останешься в Хогвартсе, — ледяным голос проговорила Панси, — в воскресенье рано утром тебя отправят в поместье. Я сама организую похороны.

Мальчик плакал. Панси пришлось успокаивать его на протяжении нескольких минут, но она отлично понимала — Алекс еще не осознает потери, как и она.

Путь до гриффиндорской гостиной был нестерпимо долгим. Мало у кого сегодня были послеобеденные уроки, ученики то и дело косо посматривали на Панси и Алекса, но говорить что-то не решались.

— Черт, еще один пароль. Кажется, вчера был «Независимость»?

Полная Дама на картине кивнула и открыла проход. В гостиной было душно, несмотря на то, что камин не горел. Ученики выполняли домашние задания, и только один человек смотрел на вход. Поттер кивнул Панси и подошел к Грейнджер. Староста Школы подняла глаза на Паркинсон.

Гермиона поднялась и подошла к Александру.

— Не лучшее время для вступительной речи, Грейнджер, — перебила ее слизеринка. Староста немного смутилась.

— Левая лестница, вторая дверь налево, — четко проговорила она.

Панси подтолкнула брата и он, опустив голову, пошел в свою новую комнату.

— Ты не будешь его забирать? — удивленно спросила ее Гермиона.

— Лучше он останется здесь до конца недели, а потом посмотрим.

— Паркинсон, я хотела сказать… мне правда жаль.

— Спасибо, только это не поможет. Удивительно, но мама всегда хотела, чтобы Алекс отправился в Гриффиндор, — она горько усмехнулась.

Поттер все-таки подошел к ней и неуверенно посмотрел в глаза.

«Я завтра же убью себя за это» — подумала Панси, прежде чем обнять его. Уткнувшись ему в плечо, она все-таки заплакала. Посреди гриффиндорской гостиной, обнимая Национального Героя, но сейчас это не имело значения…

* * *

Слизеринская гостиная была пуста. Панси поднялась в свою комнату, быстро собрала вещи и уменьшила их заклинанием. Затем зашла в пустую комнату Малфоя, видимо ее обладатель был в душе. Паркинсон нашла чистый лист пергамента и написала «Воскресенье, 11:00. Захвати Забини», после чего тихо вышла.

Панси была за пределами Хогвартса, когда сняла тонкие перчатки. Их место заняли дорогие черные. Девушка аппарировала, даже не оглянувшись на замок. Сегодня предстояло многое сделать. Паркинсон скованно улыбнулась серому небу, когда перенеслась в Лондон, недалеко от больницы, но ее улыбка исчезла, как только она вошла в хмурое здание.

* * *

Поттер проснулся. На секунду ему показалось, что все, что было ночью — всего лишь сон, но оставшийся на полу серебристо-зеленый галстук явно говорил об обратном. Гарри поднял галстук и кинул его на стол, тот повис на фотографии Лили и Джеймса, закрыв юную миссис Поттер.

Мальчик-Который-Выжил отправился в душ.

Когда он появился в Большом Зале к нему подошел Малфой, и безмолвно протянул записку.

— Зачем ты мне отдаешь это? — Он удивленно посмотрел на слизеринца.

— Потому что я точно знаю, что Панси не ночевала в своей комнате, — хмуро произнес Драко, — она бы хотела тебя там видеть.

Поттер повернулся и пошел к своему столу.

— Малфой, а ты не думаешь, что это был просто… — он повернулся к слизеринцу.

— Между друзьями и тобой она выбрала тебя, Поттер, следовательно, для нее этот выбор что-то значит, — пожал плечами Малфой и сел за свой стол.

— Неужели ты думаешь, что это правда? — Дафна с недоверием посмотрела на листок Сплетницы, на котором помимо текста было еще и фото.

— Гринграсс, конечно это правда, — спокойно произнес Блейз, — в конце концов, теперь леди Паркинсон вольна выбирать свою жизнь, в отличие от нас, — он усмехнулся.

— Она всю жизнь выбирала ее сама!

— Дафна, я не думаю, что сейчас Панси этому радуется. Она бы отдала многое, чтобы вернуться в прошлое, когда у нее были родители, но, увы, сейчас слишком поздно…

— Вы так говорите, как будто она святая! — Снова не выдержала Гринграсс.

— Она не святая, — Блейз посмотрел на Поттера, — но она заслуживает, чтобы от нее отстали.

— Какие вы все проницательные и правильные, аж тошно становится, — скривилась Дафна, — как будто вы всю ее знаете.

— Дафна, прекрати орать на весь зал, — Забини повернулся к однокурснице, — не вставляй ей палки в колеса, потому что однажды Поттера не будет рядом, а кто знает, на что способна Паркинсон, когда ей придется защищаться.

— Она не посмеет… — прошипела Дафна.

— Ты в своем уме? Гринграсс, это Паркинсон, а не какая-то девчонка.

— Блейз прав, — Малфой повернулся к Дафне, — у Панси выходили лучшие Круциатусы, когда она была при Темном Лорде.

Дафна фыркнула и отвернулась.

— Папа однажды сказал, что ему никогда не выдать Панси замуж.

Поттер поперхнулся и посмотрел на Александра, который сам несколько минут назад занял место перед ним.

— Мне четырнадцать, а не одиннадцать, — скривился мальчишка, — и я всегда знал, что мой отец любил ее больше чем меня.

— Почему больше?

— Не знаю, — пожал плечами Алекс.

— Родители любят детей одинаково.

— И это мне говорит человек, который своих родителей знает только по фотографиям, — Алекс достал из сумки расписание и пробормотал, — да уж, теперь никакого квиддича мне не видать.

— Панси сказала, что ты был ловцом.

— Да, именно «был».

— Ну, я хочу уйти из команды…

— Ага. Это будет странно смотреться: Гарри Поттер, который спит с Панси Паркинсон отдает свое место ловца ее брату, — Алекс закатил глаза.

Поттер прокашлялся.

— Ладно, я потопал, — Паркинсон закинул на плечо сумку и пошел на занятия.

— И этот мальчик вчера узнал о смерти своей матери, — пробормотал ему вслед Гарри.

— А то, — усмехнулся сидящий рядом Рон. — Хороший у Паркинсон братец, ничего не скажешь. Выболтал тайну сестры, да еще и ядом приправил. За что его к нам отправили?

— За храброе сердце, — не удержался Гарри, — он хороший малый.

— Я вот одного понять не могу, — задумчиво произнесла Гермиона, — кто же будет наследником?

— Ставлю три галеона на то, что Панси станет наследницей, — Катарина посмотрела на Золотое Трио и объяснила, — В случае Панси родители сами могут выбрать наследника. Алекс не настолько хладнокровен, чтобы вести дела семьи, а у Панси просто железная хватка. А вообще если посмотреть на семью, то наследник виден сразу.

— Например?

— Возьмем Малфоя, — Катарина внимательно посмотрела на Драко, — ну, здесь все ясно. Ради него родители, а в особенности старина Люциус, пойдут на многое. Дальше Гринграсс. Наследницей будет Дафна, она, скорее всего не сменит фамилию, но Астория получит немалое приданное, она об этом даже не беспокоится. Франческа Забини сама отреклась от семьи, а стало быть, полноправным наследником будет Блейз, а вот Франческа полностью потеряла все права на наследство и фамилию.

— Мерлин, как же все это трудно. И почему нет единого правила?

— По идее единое правило существует, но у каждого рода свой кодекс, в котором четко прописано, что «глава рода имеет полное выбрать наследника, если в семье более одного ребенка или существуют непредвиденные обстоятельства», — Катарина улыбнулась и вернулась к своему пудингу.

— Стало быть, ты вообще являешься наследницей сразу двух родов, — Гермиона посмотрела на однокурсницу.

Катарина облизнула ложку и покачала головой.

— Только Лейстренджей. Сириус Блек переписал все состояние на своего крестника, а значит, я не могу на него претендовать, ибо завещание прямого наследника в данном случае имеет больший вес. К тому же, моя мама как-никак вышла замуж и не имела права на наследства, но я как ее ближайший родственник…

— Так. Понятно. Короче говоря, если я умру и не оставлю завещания, то наследство Блеков перейдет к тебе? — У Гарри голова кругом пошла.

— Именно! — Катарина отправила себе в рот очередную ложку ванильного пудинга и отодвинула его. — Все, я пошла.

Гермиона заметила, как Рон улыбнулся Лейстрендж и поднялся следом.

— Ставлю три галеона, что в конце года они будут вместе, — прошептала она Гарри.

— Четыре галеона и они идут на рождественский бал вместе, — он хитро посмотрел на подругу.

— Нашел дурочку, — фыркнула Гермиона, — это и ежу понятно.

* * *

Окончание недели было сумбурным.

Сплетница пыталась найти что-то интересное, но у нее это плохо получалось.

Вечером в субботу зарядил дождь. Он шел всю ночь и прекратился только под утро.

Блейз Забини пришел на завтрак с опозданием, и все впервые увидели его серьезным. Малфой пришел с зачесанными назад волосами и строгом черном костюме. В руках оба слизеринца держали черные мантии.

Даже Поттер был одет как-то слишком аристократично.

А вот Александра и вовсе не наблюдалось в Большом Зале.

Ежедневный Пророк уже выпустил статью под названием «Наследство Пожирателей Смерти», где напомнил, что именно сегодня содержание завещания Элен Паркинсон будет раскрыто. Поскольку лорд Паркинсон доверил именно ей выбрать того, кто унаследует все состояние семьи.

Наверное, только Гарри, Драко и Блейз понимали, что для Алекса и Панси это завещание не имело абсолютно никакого значения.

Сразу после завтрака они покинули Хогвартс. Рон пробормотал что-то похожее на «Удачи».

Пока они шли по размытой после дождя дороге, каждый продумывал то, что будет говорить. Только вряд ли слова могли ей помочь.

Гарри, не знающий, где находится поместье Паркинсон, аппарировал в паре с Драко.

Паркинсон-холл находился на холме. Перед небольшим замком был огромный сад, который делился надвое дорожкой из черного камня. Сам замок едва ли уступал в размерах Малфой-мэнору, зрительно он делился на три части. Первые две с башнями уходили в небо, а вот третья находилась прямо посередине и была своего рода соединяющей. Именно в нее вели огромные распашные дубовые двери, в которых стояли домовики.

Как только Забини, Малфой и Поттер взошли на ступени, домовик у дверей низко поклонился и прижал большие уши к голове.

— Леди и Лорд Забини уже прибыли, — пролепетал он, — Мисс Панси ждет вас в бальном зале.

Малфой уверенно двинулся вперед, а вскоре свернул налево. Двери в бальный зал были открыты. Панси с братом стояли в центре, рядом с ними, как понял Гарри, родители Блейза и еще один мужчина на вид лет семидесяти.

— О, мистер Поттер, и вы пожаловали, — женщина одарила его теплой улыбкой, — а мы все думали, с кем же будет мисс Паркинсон. Прошу прощения, мое имя Джозефина Забини, а это мой муж Даниэль.

Лорд Забини пожал Гарри руку. Поттер заметил, что Блейз теперь стоял напротив него, рядом с родителями.

— Мистер Малфой, я полагаю, что Люциус и Нарцисса тоже почтут нас своим визитом…

— Нет, родители отбыли по делам во Францию. Там некоторые проблемы с бизнесом…

Малфой завел непринужденную беседу с отцом Блейза, и Гарри смог заговорить с Панси,

— Что ты здесь делаешь? — Прошипела девушка первой.

— Малфой позвал.

— Черта с два, меньше всего я сейчас хочу увидеть себя на первой полосе Пророка, — Панси покачала головой.

— Даже если ты там и окажешься, ничего страшного не случится, — тот самый мужчина обернулся к девушке, а затем взглянул на Поттера, — я и не предполагал, что вы появитесь мистер Поттер. Полагаю, моей внучке стоит нас представить.

— Поттер, это мой дедушка, Ричард Паркинсон. Дедушка, это мой друг Гарри Поттер, — Панси просверлила гриффиндорца взглядом, пока он пожимал ее деду руку.

— Странных ты друзей выбираешь, — усмехнулся в усы Ричард.

— Какие получаются. — Панси попыталась разрядить обстановку.

Ричард еще раз усмехнулся и отошел от своей внучки.

— Никогда бы не подумал, что у тебя есть дедушка, — проговорил Гарри.

— Угу, — Панси облегченно выдохнула и отвернулась к окну, которое была задрапировано черной шторой, — он отрекся от семьи и своего сына — моего отца — когда мне было года четыре. Ушел в мир магглов. Я связалась с ним вчера, потому что организовать это одно, а провести церемонию — совсем другое.

Девушка закрыла лицо руками. Гарри вдруг подумал, что она почти не плакала, в отличие от брата, который, как сказали Поттеру четверокусники, каждый день долго плакал, прежде чем заснуть. Гриффиндорец хотел обнять девушку, но та выпрямилась и кивнула Ричарду.

* * *

Поттер ждал слизеринку в Трех Метлах. Она сказала, что оглашение завещания не займет более получаса, и поэтому Гарри даже успел заглянуть в новый магазин Уизли, находившийся в Хогсмиде. А сейчас он пил сливочное пиво и смотрел в окно. Когда в метре от входа в заведение буквально из воздуха появилась фигура, завернутая в черную мантию и накинутым капюшоном, он сразу узнал в ней Паркинсон.

Девушка огляделась и поспешила зайти в бар. Как только она села перед Гарри, тот вынужден был заметить и ее вновь покрасневшие глаза, и еще более выделяющиеся круги под глазами.

— Дело — дрянь, — без промедлений заключила Панси и кинула сумочку на сиденье рядом с собой.

— И что же случилось? — Гарри помахал официанту рукой, — два огневиски, пожалуйста, — попросил он, а затем повернулся к девушке.

— Короче говоря, они зачем-то все оставили мне, — она затеребила перчатку.

— Снимай, я уже видел это, — Поттер внимательно наблюдал, как его однокурсница сняла перчатки и положила их рядом с собой на стол. — Где ты, кстати, такое схлопотала? — он указал на ее руки.

— Там же где и это, — она почти незаметно сжала левое предплечье.

— А у тебя милый дедушка, — решил сменить тему Гарри.

— Только предатель, — Панси фыркнула и взяла лежащую на столе пачку сигарет, покрутила, но отложила, — ну хотя бы мне не пришлось самой произносить все эти речи.

Слизеринка запустила руку в карман мантии и извлекла на свет маленький пузырек.

— Черт возьми, — выругалась она.

— Паркинсон, успокоительное это не выход, — Гарри покачал головой.

— Ага, а про кого на днях написала Сплетница? Только не говори мне, что ты не пьешь это зельице, потому что именно у тебя я его и стащила, — Панси хитро улыбнулась.

— Я пью его, чтобы просто уснуть, а не для того, чтобы топить в нем свое горе.

— Лучше я буду его пить и буду похожей на оцепеневшую, чем реветь в три ручья или глушить алкоголь! — Панси дернулась, чтобы встать, но Поттер удержал ее за руку.

— Ты понимаешь, что это для тебя не игрушка, или нет? — с яростью прошипел он.

— У меня мать умерла, если ты не помнишь, — Панси перегнулась к нему через стол, — я имею сейчас на это право.

— Ты не понимаешь, какой концентрации это зелье. Почему было не сварить самой? Я пью то, которое варят специально в Мунго и выписывают строго по назначению врача.

— Тебе жалко, Поттер? — Панси вновь уселась на свое место.

— Нет, я просто не хочу, чтобы ты прятала свои чувства, — он покачал головой и уставился в окно.

— Какой ты заботливый, — голос Панси так и сочился ядом, — Я вот всегда думала, почему ты так стараешься всех спасти, уберечь. А если кто-то не нуждается в твоей помощи?

Она с удивлением посмотрела на гриффиндорца, хранившего молчание. Понимание того, что она перегнула палку, пришло только тогда, когда Поттер поднялся и, кинув несколько монет на стол, вышел из бара.

Остаться здесь было глупым, желание побежать за ним было смешным.

* * *

Гарри вошел в Большой Зал, окинул взглядом стол Слизерина и сел на свое место. К удивлению, в компании Рона и Гермионы теперь добавилась еще и Катарина. Последняя сидела и листала какую-то занятную книжицу, то и дело она с отвращением хмурилась, потом хмыкала, а затем вновь принималась за чтение. Гермиона, сидевшая рядом с ней, даже не заглядывала в эту книгу, что было для нее ново.

— Ставлю два галеона на то, что галстук Панси остался висеть на колдографии. — Спокойно произнесла Гермиона.

— Ставлю три на то, что Гарри сейчас свернет шею, пытаясь посмотреть на Паркинсон, — Рон отправил себе в рот ложку овсянки.

— Четыре и Паркинсон сейчас смотрит на наш стол, — Катарина усмехнулась и захлопнула книгу.

Гарри, так и не преступивший к еде, непонимающе на них взглянул:

— О чем это вы?

— Да… так, — Гермиона неопределенно махнула рукой и не сдержала улыбки.

— Рон, гони мои деньги, — Катарина в упор посмотрела на Уизли, — она села за свой стол.

— Вот блин, — Рон достал из кармана два галеона и протянул Катарине.

Лейстрендж весело улыбнулась и спрятала их.

— Кхе-кхе, я вам тут не мешаю спорить? — Гарри с удивлением взирал на друзей.

— Нет, — Гермиона пожала плечами и поднесла кружку с кофе к губам.

— Гермиона, мой галеон, она посмотрела сюда трижды за три минуты, — у Рона была улыбка до ушей.

Грейнджер закатила глаза и протянула другу галеон. Тот хитро ей подмигнул.

— А откуда вы знаете про галстук? — нашелся Гарри.

— Вчера Алекс искал Паркинсон, когда он прибыл в Хогвартс. Ну, естественно, он решил спросить у тебя, где она. Ну, а потом он пошел и рассказал мне, я тогда только собирался в деревню, — Рон допил сок и поставил стакан на стол.

— Сегодня должен выйти Ведьмополитен, — Гермиона кивнула на Джинни, которая сегодня сама не своя.

— Угу, — Гарри тоже посмотрел на свою бывшую «девушку».

— Тебя никак не расстраивает то, что в журнале ты будешь с совершенно другой девушкой, нежели сейчас в жизни? — Грейнджер низко склонилась к его уху.

— Не особенно, — фыркнул Гарри и все-таки бросил взгляд на слизеринский стол. Панси мило переругивалась с Блейзом.

В зал влетели совы. Ежедневный Пророк привык быть первым всегда и везде. Вот и сегодня его первая полоса была занята одной колдографией.

— Черт возьми, — Гарри тяжело выдохнул, — за что мне все это?

— Мда, удачный ракурс, — Катарина чуть наклонила голову набок, — вслух зачитывать или содержание итак понятно?

В зал вновь влетели совы. На этот раз они несли с собой множество красивых и ярких свертков. Когда одна из сов села на плечо Гермионы и та отвязала сверток, недалеко от них громко выругалась Джинни Уизли. Рыжая выбежала из зала, громко стуча каблуками о каменный пол.

— Хо-хо, — Катарина выхватила из рук однокурсницы яркий журнал, — впервые вижу, чтобы они поместили на обложку непрофессиональный снимок.

— Да что там? — Раздраженно спросил Поттер.

— Ничего хорошего, — синхронно произнесли Грейнджер и Лейстрендж и начали судорожно листать журнал. — Вот это да…

Гарри посмотрел на Панси Паркинсон, у которой в руках был тот же журнал, девушка ошалело смотрела на обложку, а затем перевела глаза на Гарри.

— «Загадочная Сплетница сообщила нам о том, что у нее есть некие подозрения насчет отношений мистера Гарри Джеймса Поттера и мисс Персефоны Андромеды Паркинсон. Юный Герой и недавно оправданная Пожирательница Смерти были замечены нами целующимися у входа в бар Три Метлы. К сожалению, прерывать их занятие было бы кощунственно, и поэтому предлагаем на ваш суд колдографии. Пока звездная пара никак не прокомментировала свое поведение, но учитывая то, что и мисс Паркинсон и мистер Поттер были в черных траурных мантиях, не трудно сделать вывод о том, где они находились. Неужели, мисс Паркинсон просто использует Национального Героя в качестве утешителя или это он хочет добиться популярности своим неординарным ходом? В любом случае, если их роман затянется, мы всегда будем рядом, чтобы заметить это и рассказать вам» — вслух зачитала Катарина.

— Спасибо, мне стало легче, — усмехнулся Гарри. Меньше всего ему сейчас хотелось, чтобы о его жизни писали в прессе — этого хватило за лето.

— Ладно, пора на занятия, — Гермиона улыбнулась другу и, взяв журнал, пошла к выходу. Рон отбыл за ней, а Катарина на секунду задержалась и подхватила Пророк.

Поттер поднялся, но тут был перехвачен Паркинсон.

Девушка осторожно подошла, в руках все еще был многострадальный журнал.

— Меня достала эта Сплетница, — она покачала головой. Слизеринка выглядела слишком усталой, — мне хватило статей о моей матери, вышедших за прошлую неделю, я не хочу, чтобы теперь писали и обо мне.

Зал почти пуст, разошлись даже преподаватели.

— Не обращай внимания, — слова гриффиндорца прозвучали как-то без энтузиазма, — попрошу Гермиону, она у нас «по связям с общественностью».

— У тебя только Грейнджер на уме, — Панси улыбнулась и пошла вперед.

We were sitting with our backs against the world

Пока ещё не слишком поздно....

«Before the Worst», The Script

Пока Парвати и остальные соседки Лаванды еще досматривали десятый сон, сама Лаванда уже поднялась и теперь стояла, задумчиво рассматривая шкаф.

«Встречают по одежке», — вспомнила гриффиндорка и выхватила из шкафа простую черную юбку, белую блузку. Сдернула с вешалки мантию с лацканами из красного шелка.

Лаванда одевалась очень тихо, дабы никто из ее соседок не узнал, куда мисс Браун отправляется с утра пораньше.

Прихватив со стола пухлую пачку бумаг, Лаванда закинула ее в сумочку и повесила ту на плечо. Девушка беззвучно покинула комнату, а затем и общую гостиную.

Завтрак еще только начинался, а значит, она успеет поговорить. Если пропустит завтрак — ничего страшного не произойдет, решила Лаванда и ловко перескочила через последние ступеньки.

Середина сентября. Девушке на миг показалось, что она тысячу лет не была на улице, и было бы неплохо прогуляться с кем-нибудь вечерком, как Парвати, у которой кажется каждый день новый кавалер.

Лаванда хорошо осознавала, что парень — последнее, что ей сейчас нужно.

Как только Лав вышла за ворота, она тут же трансгрессировала. Оказавшись на главной улице Хогсмида, девушка нетерпеливо переступила с ноги на ногу и, поборов себя, отправилась в Кабанью Голову, над которой было что-то в стиле гостинцы на пару тройку номеров. Посмотрев на карманные часики, гриффиндорка схватилась за голову — она опаздывала на две минуты. Девушка быстро вбежала в трактир, кивнула Аберфорту и проскочила в комнату под номером три. Там ее уже ждали.

Женщина на вид лет сорока, в черном маггловском костюме, состоящем из жакета и юбки, сидела в кресле. На столике перед ней стояла чашка крепкого черного кофе и лежала сумочка-клатч. Женщина недовольно провела руками по волосам, поправив и без того идеальную прическу.

— Вы опоздали, мисс Браун, — едко заметила она.

— Прошу прощения, леди Голдберри. — Лаванда опустила голову.

— Помните, мисс Браун, ради вашей матери я согласилась прибыть сюда, если вы меня разочаруете, то не получите этой работы.

— Да, я понимаю это, — гриффиндорка смиренно посмотрела на женщину, — я принесла рассказы, о которых вы говорили… — она достала из сумки ту самую папку и протянула женщине. Та взяла и тут же откинула их на столик.

— Мне это не нужно, мисс. Меня интересует журналистика, а не ваши рассказики.

— Но…

— Никаких «но», мисс Браун. Я отчетливо помню свой разговор с вашей матерью. Она просила дать вам шанс в журналистике, считая, что промысел писателя будет приносить вам меньше дохода. Он была права. Станете писателем — будете раз в год получать гонорары за дамские романы, потому что ничто другое в печать не идет, а если вы выберете работу на меня — все также будет зависеть от одаренности ваших работ. Но здесь доход будет более существенен, так что вы выберете, мисс Браун? Я не нуждаюсь в сотрудниках, но готова взять вас с испытательным сроком, «по знакомству» так сказать, — женщина хищно усмехнулась.

Лаванда стояла, переминаясь с ноги на ногу, закусив губу. Она не понимала, зачем ей сейчас приходится выбирать. Хотя и понимала, что давно уже сделала выбор.

— Я буду работать у вас, мисс Голдберри, — Лаванда тяжело вздохнула и улыбнулась, — мне нужны деньги.

— Отлично, мисс, — женщина поднялась и потерла руки, — попытайтесь разведать обстановку в Хогвартсе. Узнайте настроения учеников. Разведайте побольше о Сплетнице. Я пока не стану заключать с вами контракт, ибо поживем — увидим. Мы можем в любой момент от вас отказаться, мисс Браун, потому что вашей матери уже нет. Эх, жаль ее, жаль, — без всякого сочувствия в голосе проговорила Голдберри, а затем, одернув себя, произнесла строго, — дерзайте, мисс Браун. Сейчас ваша главная задача: понять, что такое журнал, что ему нужно и что ВЫ можете ему предложить.

Женщина покинула комнату, прихватив клатч. Лаванда закрыла лицо руками. Начиналась взрослая жизнь, но она не понимала, хочет ли войти в нее. Девушка нашла в себе силы подхватить папку и, крепко прижимая ее, трансгрессировать к воротам Хогвартса.

«Больше жира сожгу», подумала Лаванда, поняв, что пропустила завтрак.

Меньше всего в своей жизни Лаванда хотела работать журналистом. Ее мать была писательницей. Сама Лаванда пробовала писать. Хельга Браун, однажды заметив то, чем занимается дочь, с улыбкой покачала головой и произнесла:

«— Тебе не прокормить семью, Лаванда. Этот бред и не заслуживает твоего внимания. Тебе лучше пойти к мадам Помфри и попроситься на стажировку. Займись делом и выкинь эти мысли из головы…»

Но несмотря ни на что, Лав не собиралась отказываться от того, что ей нравится. А разбирая вещи матери, уже после смерти миссис Браун, гриффиндорка нашла в ее столе записную книжку, где на последней странице была заметка о стажировке в Ведьмополитене.

Первой парой была История Магии, на которой Лаванда обычно спала. Странно, но некоторые ученики все еще посещали этот предмет.

Такие, как Панси Паркинсон, о которой в последнее время все только и говорили.

Паркинсон с невозмутимым лицом читала злосчастный Ведьмополитен, то и дело усмехаясь. В этом месяце обложка у журнала была крайне странной и выбивалась из общей гаммы: на ней была изображена сама Панси, страстно целующаяся с Поттером.

— Парвати, — Лаванда ткнула подругу, сидящую за партой впереди, — дай Ведьмополитен.

Парвати полезла сумку, а потом, не глядя, протянула Лаванде журнал.

Браун подумала, что совсем скоро сама будет помогать его создавать, но никакой гордости или прилива сил не ощутила. Вяло перелистывая его, она часто натыкалась на лица знакомых людей, но не придавала этому значения.

Он был ярким, веселым, глянцевым. От него веяло счастьем, свободой, но точно не войной, которой был пропитан Пророк.

Сразу после содержания шла длинная статья про Героя Магического Мира и его похождения. Здесь описывались неумелые попытки встречаться с Чжоу Чанг, имели место быть описания отношений с мисс Джиневрой Уизли и, наконец, предположения насчет Паркинсон.

На следующей странице описывалась одежда Панси с мелкими стрелочками и подписями, где, что и за сколько можно приобрести. Конечно, странно было рекламировать траурные мантии, но вот над перчатками Панси журналисты поработали и придумали несколько новых трендов. Лаванда подумала, что скоро все девчонки будут носить черные кожаные перчатки и надеяться, что Поттер на это клюнет. Несколько месяцев назад и сама Лав бы купила себе такие же.

— Бредовый выпуск, — Парвати повернулась к подруге, — я слышала, будто на обложке должна была быть мелкая Уизли. она ведь была девушкой Поттера, но он быстро отправил ее в отставку. А теперь… вот, новая Королева в нашем царстве. Только мне кажется, что все это не будет таким уж и долгим. Газетчики раздули невесть что, — Парвати поморщилась. Лаванда четко поняла, что Патил завидует Паркинсон.

— Если честно, мне все равно, — Лаванда перевернула страницу журнала, теперь она разглядывала несколько туфель, похожих на те, что носила слизеринка, — как она может читать это?

— Как думаешь, у меня есть возможность работать в Ведьмополитене? — взгляд Патил стал грустным, она взирала на журнал с некоторым благоговением.

— Конечно! Парв, ты ведь отлично составляешь образы, ты могла бы…

— Лаванда, я хочу работать журналистом, а не помощником стилиста, — Патил покачала головой и отвернулась.

Лаванда закусила губу — она совершенно не знала, как ей поступить. Говорить ли подруге о своей работе или оставить все в секрете? Браун пока не знала, как поступить и решила ничего и никому не говорить. Оно и к лучшему.

* * *

Панси Паркинсон обвела глазами кабинет ЗОТИ. Пока профессор Уайт нудно вещала теорию какого-то заклинания, слизеринка нацарапала на кусочке пергамента записку.

— Передай Грейнджер, — она ткнула запиской в спину Драко, тот обернулся, скривился, но записку послушно передал, сидящей впереди него, Грейнджер, незаметно прочитав.

— Что, Паркс, волнуешься за своего Героя? — усмехнулся он, повернувшись.

— Было бы из-за чего волноваться. — Панси отмахнулась от него и уставилась в окно. Ей все утро было тревожно, а теперь, когда она не увидела его ни на завтраке, ни на обеде это чувство только усилилось, но сама Паркинсон гнала его прочь, считая, что она никогда не будет волноваться за Поттера.

Она повернулась, как раз в тот момент, когда ей на парту упала записка. Кроме вопроса самой Панси, она содержала ответ Грейнджер:

«Он вчера немного перебрал и спит еще. Мы решили не будить»

Панси пожала плечами. Она не могла прочитать записки, отправленной Гермионе с последней парты Катариной:

«Два галеона на то, что ровно через четыре минуты она сбегает за антипохмельным, а потом понесется к нему».

И конечно слизеринка не могла увидеть того, что Грейнджер ответила бывшей ученице Дурмстранга:

«Три минуты»

— Профессор Уайт, можно выйти? — Панси подняла руку ровно через три с половиной минуты, когда уже не смогла себя до конца переубедить.

— Да, конечно, — Уайт даже не взглянула на нее.

Паркинсон подхватила сумку и покинула класс, под дружный шепот однокурсников. Но когда ее заботили такие мелочи, не так ли?

* * *

Лаванда никогда не думала, что просыпаться будет настолько тяжело. Конечно, она вчера немного выпила, но она не думала, что…

— Па-а-анси… — некто с черной шевелюрой обнял ее за талию, когда Лав попыталась встать, и притянул к себе. Понять, кто это не составило ей труда, особенно учитывая то, как он ее назвал. К своему ужасу гриффиндорка поняла, в чьей постели она вчера оказалась. Но Поттер не просыпался. Пока Браун пыталась от него спастись, дверь незаметно открылась, видимо гость знал пароль.

Лаванда подняла глаза. И пожалела, что оказалась здесь. В тот момент в ее голове промелькнула мысль, что Панси Паркинсон — жуткая собственница, а когда ее взгляд скользнул по столу, на котором лежал серебристо-зеленый галстук, до Лав дошло, что: во-первых, она жутко влипла, а во-вторых, оказалась на территории Паркинсон.

Вид слизеринки не предвещал ей ничего хорошего. Она молчала, обдумывая, стоит ли это сделать.

Лаванда поднялась с кровати и накинула свою мантию, а затем начала поспешно собирать одежду по комнате.

— Проваливай, — прошипела Паркинсон, и зло на нее посмотрела.

— Я… Паркинсон, это просто случайность, я…

— Проваливай, — повторила слизеринка еще более зловещим тоном.

Браун решила не спорить и покинула комнату.

Панси подошла к кровати и поставила на нее маленький пузырек, а затем написала короткую записку с одним только словом «Предатель» и ушла.

* * *

Гарри проснулся, а обнаружив на тумбочке такое нужное ему зелье, он жутко обрадовался, потому что голова болела до ужаса. Но затем он заметил листок пергамента, лежавший рядом. Это громкое слово никогда не нравилось ему, а тем более сейчас, когда он не понимал, в чем его обвиняют. Но точно знал, кто это делает.

Спустившись на завтрак, оказавшийся на самом деле для всей школы обедом, он заметил хмурое лицо Гермионы. Глаза метнулись к слизеринскому столу. Паркинсон, будто почувствовав, что на нее смотрят, подняла голову и тут же отвернулась.

— Что происходит? — Гарри сел напротив Гермионы, отметив, что Лейстрендж сейчас за столом не наблюдалось.

— Это ты нам лучше объясни, — Гермиона сжала губы в тонкую линию, — никогда не думала, что ты способен на такое!

— Да на что?! — Не выдержал Гарри.

— На что? Ты еще спрашиваешь? Я думала, Паркинсон уже поговорила с тобой.

— О чем?

— О том, что когда сегодня утром Рон вошел в твою комнату, он увидел Браун на твоей кровати! — Грейнджер переборщила с громкостью, и теперь добрая половина зала смотрела на Поттера.

— Что? — Поттер не верил своим ушам, — Браун?

— Да, семикурсница Лаванда Браун, с факультета Гриффиндор, — Грейнджер усмехнулась.

— Я не мог… — Поттер покачал головой.

— Рон бы не стал врать.

— Черт, так вот почему предатель, — Гарри тяжело выдохнул.

— Ты еще не говорил с ней? — Шепотом спросила Гермиона, — Она выходила на ЗОТИ, а потом ее не было на уроках.

— Так вот, чье зелье и записка.

— Какое еще зелье? — Грейнджер оживилась.

— Какое-какое… антипохмельное.

Гермиона с удивлением посмотрела сначала на Гарри, а потом на слизеринцев. Панси среди них не наблюдалось.

— Тебе должно быть стыдно, — воззвала его к совести Гермиона.

— А мне и так стыдно, — Гарри ткнул вилкой в кусочек мяса, — кто еще об этом знает?

— К вечеру будет знать Сплетница.

— Черт, — вновь выругался гриффиндорец.

— Не сиди на месте, — философски заметила Гермиона, — кстати, ты не видел Катарину по пути сюда?

— Нет, а что?

— Да вот, пошла в Больничное Крыло и что-то ее до сих пор нет…

* * *

Панси Паркинсон никогда не плакала из-за парней. Панси Паркинсон почти не плакала в детстве, потому что знала, что родители хотели мальчика, а не девочку-плаксу. Панси Паркинсон не плакала, когда болела, проигрывала, не получала того, что хотела. Панси Паркинсон почти не плакала, когда недавно умерла ее мать, во многом, потому что наглоталась успокоительного зелья.

Но сейчас Панси Паркинсон казалось, что она расплачется. И не потому, что парень предпочел ей другую девушку, а потому что это казалось ей предательством. А Панси Паркинсон всегда казалось, что хуже предательства быть ничего не может.

Сегодня слизеринка была готова сломаться, но она всегда была слизеринкой, а они сломаться не могут по определению. Поэтому Панси решилась на отважный шаг. Она решила попросить Малфоя помочь, хотя и понимала, что действует сгоряча.

Девушка вышла из своей комнаты, спустившись в общую гостиную, она сразу заметила своего друга. Тот сидел и разговаривал с Забини. Как только Панси подошла к ним, слизеринцы замолчали.

— Мне нужна ваша помощь, — она почти прошептала и показала глазами на комнату.

Если они и удивились, то виду не подали и прошли в комнату старосты факультета.

— Так что же случилось, что Персефона Андромеда Паркинсон решила попросить нашей помощи? — Блейз ловко запрыгнул на стол и свесил ножки.

— Ничего особенного. Просто… мне нужен парень! — выпалила Панси.

— Что? — Малфой обернулся и посмотрел на подругу как на умалишенную. — А мы причем? Найди себе кого-нибудь, не думаю, что для тебя это так сложно.

И вот тут Паркинсон поняла свою ошибку — она не умеет обманывать своих друзей, а составлять планы у нее получается только в адекватном состоянии, сейчас она была на грани истерики, одной из причин которой было откровенное «он променял меня на какую-то шавку!».

— Если дело касается Поттера, то я — пас, — Драко коснулся ручки двери.

— Малфой, я…

— Нет, Паркс, в этот раз без меня, — он покачал головой.

— Да ладно, Малфой. Считай, что помогаешь Поттеру — отдаешь долг за спасение жизни и освобождение, — Блейз пожал плечами и незаметно сунул работу Панси по зельям, что нашел на столе, в карман.

— Я не собираюсь вообще отдавать Поттеру долг! — для Малфоя долги Поттеру были больной темой.

— Ну ладно, Панси, раз Малфой не может, значит, помогать придется мне, — Забини картинно вздохнул.

— В общем…

«Доброе утро, мой дорогой читатель!

Сплетница»

Она ведь и правда была использованной куклой. Она ненавидела себя за это. Лаванде стало еще хуже, когда она вспомнила то, что ей вчера сказал Поттер глубокой ночью. Сказал то, что предназначалось совсем другой девушке. Той, чей галстук так надолго остался в его комнате.

Поттер любил слизеринку, а вот Лаванду в очередной раз просто ткнули лицом в грязь. Да, по-другому это было просто невозможно описать.

Лав вышла из туалета и не успела пройти несколько коридоров, как увидела Панси Паркинсон, самозабвенно целующуюся с Блейзом.

Мимо Лав прошел Гарри Поттер, посмотрев на новую парочку, он сжал руку в кулак и прошел мимо.

Браун заметила, как Панси оторвалась от Забини и посмотрела на спину гриффиндорца, а затем и вовсе отошла от слизеринца и исчезла в противоположном коридоре.

«Идиоты» — проскользнуло в голове Лаванды.

08-11.06.2011.

«Рядом с ангелом у тебя тоже вырастают крылья?»

Сериал «Сплетница»

«Всем привет. Знаете, что я больше всего люблю в высшем обществе? Ха, ни за что не догадаетесь!

P.S.: некоторым девушкам придется покупать два вечерних платья (свадьба и бал-маскарад на Хэллоуин, только не говорите мне, что забыли про него!)»

Катарина откинула листок и радостно улыбнулась: жизнь удалась! Она свободна, у нее есть куча денег и никаких обязательств!

— Ты была помолвлена? — Гермиона удивленно посмотрела на однокурсницу.

— Было дело, — Лейстрендж добавила сливок в кофе, — Я счастлива, что смогла разорвать договор. Впервые в жизни радуюсь, что была Пожирательницей, — она улыбнулась и помешала черный напиток.

Парвати, сидящая неподалеку, поперхнулась чаем и огромными глазами посмотрела на Лейстрендж, последняя не обратила на гриффиндорку внимания.

— Белла всегда говорила, что ты далеко пойдешь, — чей-то веселый голос заставил Катарину обернуться.

— О, Малфой, какая встреча! — Лейстрендж поднялась со скамьи, — радуешься за кузину?

— Действительно есть повод порадоваться, — Малфой вытащил из кармана какой-то свиток и отдал его гриффиндорке.

— Что это? — Девушка развернула лист и, прочитав, кинулась на шею двоюродному брату, — черт, Драко, как ты это сделал?!

— Ну, — Малфой фыркнул, с кислой миной отцепив кузину от себя, — скажем так, это было не так уж и сложно, — он пожал плечами.

— Не знаю, как тебя и благодарить, — Лейстрендж была готова запрыгать на месте, — нет, ну все-таки, как ты это сделал? Ведь Люциус…

— Мне Нотт помог, — нехотя ответил Малфой, — когда ты наведаешься к своему Мастеру?

— Не знаю, когда мама меня забрала, он сказал, что не хочет меня видеть, потому что я приняла темную сторону и бла-бла-бла, — Катарина скорчила рожицу.

— Да брось, он любит тебя больше чем Рудольфус, — Драко подмигнул, — кто бы тебя воспитал, если не он.

— Я съезжу к нему, но пока не знаю, когда. Еще раз спасибо, Драко.

— Для тебя — все, что угодно.

Малфой вышел из зала, а Лейстрендж села на место и быстро спрятала пергамент в сумку. Что же она скрывает?.. Ох, как же это интересно. Настолько, что у меня просто трясутся ноги!

* * *

Панси шла в свою комнату, по коридору, ведущему к женской части общежития Слизерин, когда услышала звук бьющегося стекла. Девушка остановилась и прислушалась. Ошибки быть не могло — звуки абсолютно точно исходили из комнаты Дафны Гринграсс. Постучавшись, Панси отошла на несколько шагов.

Дверь открылась и на пороге показалась Гринграсс, до ужаса взбешенная, за ее плечом виднелась разгромленная комната.

— Что тебе нужно? — сложив руки на груди, с вызовом спросила она у Паркинсон.

— Я — староста факультета, решила вот проверить, почему ты не явилась на уроки, — официальным тоном заявила Панси, — так почему ты пропустила Зелья?

— Не твое дело, — Дафна хотела захлопнуть дверь, но Паркинсон успела подставить ногу, — убирайся к чертовой матери, староста факультета! — Закричала Дафна.

Но Панси была сильнее. Она рывком распахнула дверь и толкнула слизеринку вглубь комнаты, в которой царил хаос.

— Что ты делаешь?!

— То, что должна, — процедила Паркинсон, — чего ты бесишься, Гринграсс?

— Не смей… — взвизгнула Дафна.

— Я знаю тебя много лет! — Панси даже не обратила внимания на потуги Дафны вставить слово, — у тебя есть мать, которая всего лишь хочет быть счастливой и желает счастья для тебя, Дафна! Какого черта ты закатываешь истерики и бьешь дорогие вазы?

— Не твое дело, иди со своим Поттером разбирайся! Ах, да, простите, ты ведь у нас вскоре станешь леди Забини, иначе, зачем тебе еще с ним водиться! — Дафна отвернулась от подруги и, взяв со стола какую-то фигурку, швырнула ее об стену. — У тебя ведь все шикарно, Паркинсон, зачем ты сюда пришла?! Читать мне нотации?

— Нет, я пришла чтобы ты, наконец, поняла, что неважно за кого выходит замуж твоя мать, — Панси устало опустилась на кровать, — Гринграсс, ты такая непроходимая дура, — она покачала головой.

— Конечно, тебя ведь одни дуры окружают, одна только ты у нас Святая и Всепонимающая! — Гринграсс скривилась.

— Какая к чертовой матери Святость? — Паркинсон подскочила с кровати и впритык подошла к Дафне.— Разве не ты недавно вещала на весь зал о том, кто я на самом деле, — прошипела слизеринка, — ты не ценишь то, что у тебя есть…

— А что у меня есть? — ехидно поинтересовалась Гринграсс.

— Сестра, мать, твой отец может еще вернуться.

— Но Блейз только у тебя, — блондинка отошла от подруги, — и я только королева номер два.

— Что? И из-за этого ты закатила такую истерику? — Панси улыбнулась, — ты точно дура, Гринграсс.

— За тебя никто ничего не может решить, ты уже наследница, тебе ничего не стоило получить Поттера, но этого тебе было мало! — Дафна села на пол и заплакала.

— Когда ты уже вырастешь? — Панси села рядом с подругой, — У меня нет ни семьи, ни Поттера, а что до моего «титула», — девушка усмехнулась, — так это ведь только на словах.

— А Блейз? — Вновь всхлипнула Дафна.

— А что с Забини?

— Ну, вы же встречаетесь… — неуверенно произнесла Дафна. В этот момент она была похожа на маленького забитого котенка.

— Как только Темный Лорд воскреснет, так сразу и начнем, — хохотнула Панси и поднялась. — Ладно, поревела и хватит, — она подняла подругу, — кстати, ты ведь, скорее всего, будешь подружкой невесты, уже выбрала платье?

— Нет, — Дафна улыбнулась, — может мама согласится, и мы вдвоем будем?

— Только никаких одинаковых платьев, — в притворном ужасе произнесла Паркинсон, — я буду в библиотеке.

— Угу, — Гринграсс начала палочкой восстанавливать повреждения, размышляя над тем, что Паркинсон слишком хорошо ее знает и слишком быстро успокаивает.

Панси покинула комнату и сделала несколько шагов по коридору.

«Какая еще библиотека?» — мысленно отругала она себя, — «а ведь у Дафны и правда есть все…»

Панси отогнала от себя лишние мысли и, зайдя в комнату, кинула сумку с учебниками на кровать, взяла перчатки для квиддича и вышла.

На поле не было никого. Трава все еще была мокрой после утреннего дождя. Что поделаешь — в Хогвартс пришла осень. Конец сентября был уже близок, а значит, скоро наступит дождливый октябрь, затем жутко слякотный ноябрь, а потом ее любимый снежный декабрь. Рождество. Семейный праздник. В сердце слизеринки что-то неприятно кольнуло. У нее теперь даже семьи больше нет.

— Черт, — вслух выругалась Панси — на поле пришла гриффиндорская сборная под предводительством Поттера.

— Паркинсон, покинь поле, — хмуро произнес он.

— А то что? — Слизеринка весело усмехнулась и застегнула перчатки.

— Тренировки Слизерина проходят в другое время, — настаивал на своем гриффиндорец, он избегал взглядов Паркинсон.

— Брось, Гарри, — Катарина поравнялась с капитаном, — может, Панси останется и посмотрит?

— Паркинсон ученица факультета Слизерин.

— Когда ты спал со мной, тебя это мало волновало, — Панси чуть наклонила голову и с интересом начала изучать гриффиндорца, — тебя это начало волновать только когда подвернулась Браун или раньше?

— Паркинсон, не неси чушь, — Гарри жестом велел команде подняться в воздух.— С Браун это было случайностью.

— Да что ты говоришь? — Ехидно пропела слизеринка.

— Да! Я просто перепил в тот день! — Поттер почти кричал, — потому что получил вот это! — он достал из кармана мантии лист пергамента и сунул Панси.

Девушка развернула и прочитала.

— Что? Неужели это правда?

— Да, Паркинсон, — буркнул Гарри, — надеюсь, нужная сумма для оплаты штрафа у тебя найдется.

— Да, не вопрос, — Панси счастливо улыбнулась, — я отказываюсь верить.

— Теперь ты официально свободная и ни от кого не зависящая леди Паркинсон, — Поттер пожал плечами и оседлал метлу, — моя работа полностью закончена…

— Спасибо. Я могу оставить эту копию себе?

— Она итак твоя, — Поттер взлетел и вскоре превратился в маленькую точку на горизонте.

Паркинсон еще раз посмотрела на такое ранее недостижимое предложение:

«Оправдана по всем пунктам».

Она решила, что штраф по идее не за что, но она все равно его заплатит — так будет проще, Девушка сунула листок в карман мантии и пошла к озеру.

«Неужто он был настолько рад?» — подумала она.

* * *

Лаванда открыла окно, в которое билась сова бежевого цвета. Сова пролетела через всю гостиную и присела на плечо Лейстрендж. Катарина усмехнулась и отвязала письмо, а затем дала пернатому почтальону печенье, лежавшее в вазочке неподалеку.

— Ну и что ты мне принесла? — Катарина с интересом распечатала конверт и погрузилась в чтение приглашения. На вопросительный взгляд Гермионы, которая сидела рядом, она ответила: — Агнесса приглашает на свадьбу через две недели. Уж не знаю, что им от меня понадобилось. Жаль, что я не могу отказаться.

— Вот оно, то самое высшей общество, — Гермиона вернулась к чтению книги по высшей магии.

— Его не понять, пока не окажешься его частью, — Катарина проследила, как улетела сова и вернулась журналу по квиддичу.

— И чем же оно хорошо?

— Связи. Если являешься членом высшего общества, то, стало быть, у тебя есть огромное количество контактов, через которые ты можешь решать свои проблемы или заниматься политикой. Эти связи с лихвой компенсируют все незначительные минусы, такие как, например браки по расчету. Но лично я не думаю, что являюсь пока членом этих сливок.

— И с кем же ты пойдешь на свадьбу? — через минуту перевела тему Грейнджер.

— Малфоя попрошу, — Катарина пожала плечами, — будет у нас семейный поход. Не думаю, что он мне откажет. Как только она это произнесла, в открытое окно влетела еще одна сова и села на столик перед гриффиндоркой. Девушка прочитала еще одно письмо. На этот раз ей писал Драко, — О, Малфой не заставил себя ждать!

— Почему даже его кузина называет его по фамилии?

— Потому что у него такая фамилия, — Катарина усмехнулась, — на самом деле, Малфой, по моему мнению, звучит лучше, чем Драко. Да только Паркинсон и его родители имеют право называть его так. Для остальных он просто Малфой.

— А Паркинсон там при чем? — искренне удивилась Гермиона.

— О, — Катарина улыбнулась, — Малфой и Паркинсон вообще сладкая парочка! Им еще с детства пророчили счастливую семейную жизнь, но это не удалось — первой набычилась Паркинсон, у нее такой характер, против которого даже ее родители не имели ничего. Они и Дафна выросли вместе, а я была с ними совсем недолго. Когда мне было четыре Люциус и Нарцисса по желанию моей матери отправили меня к Мастеру. Кстати, именно его новый адрес сегодня отдал мне Малфой. Черт, зачем я тебе все это рассказала? — Усмехнулась Катарина, — не забивай себе мозг, это не такая уж и важная информация.

— Да ладно, все нормально.

Катарина попрощалась с подругой и, прихватив журнальчик, уже двинулась к лестнице в спальни девушек, как из части мальчиков вылетел кот и бросился к ней, держа в зубах чей-то гриффиндорский галстук. За ним выбежал и владелец галстука.

— Чья это кошара? — заорал Уизли на всю гостиную.

— А то ты не видишь, — усмехнулась Катарина, держа на руках своего серого, как дым, кота, — и вообще, нечего было такой шум поднимать. Что тебе сделал Лорд Блэк?

— Как его зовут? — опешил Рон.

— Лорд Блэк, или просто Лорд, — со смешинками в голосе ответила Катарина, пытаясь вытащить из зубов своего кота галстук однокурсника, — Лорд, отдай галстук, отдай.

— Пусть оставит себе, — Уизли улыбнулся и поднялся в свою комнату.

«А что, если… Нет, Катарина, это глупость» — она покачала головой и поднялась по лестнице, ведущей в ее комнату, которую приходилось делить с Лавандой, Парвати, Ромильдой и еще одной девочкой, имя которой Лейстрендж даже не удосужилась спросить.

То, что она почувствовала, не могло быть ложью. Ее тело никогда не ошибалось. Это — животный инстинкт, это в крови и ничто не сможет помочь ей.

Она пробралась в спальню, закрыла за собой дверь, опустила кота, перешагнула через него и подошла к кровати. Лаванда Браун уже была здесь, она сидела на своей кровати и задумчиво рассматривала свои туфельки.

— Говорят, мать Гринграсс выходит замуж, — она подняла глаза на Катарину.

— Да, — Лейстрендж расстелила постель и достала из шкафа пижаму.

— Почему они так спешат? Ведь обычно свадьбы готовятся по несколько месяцев…

— Агнесса — мать Дафны — скорее всего не хотела широкой огласки и к тому же, вдруг брак не будет удачным.

— Мне так не кажется, иначе, зачем таким разным людям быть вместе? — Лаванда тоже поднялась и стянула с постели красное покрывало.

— Не всегда люди из разных слоев могут ужиться вместе, — Катарина закрыла за собой дверь ванной комнаты. Когда она вернулась обратно, Лаванда уже спала или же просто делала вид.

Катарина залезла под одеяло и подумала, что ей все-таки будет нужно посетить Мастера — она никому и никогда не станет так доверять, как ему. К тому же, он знал ее намного лучше, чем она сама.

* * *

Панси долго гуляла около Черного Озера. Она была счастлива. Но вместе со счастьем чувствовалась некоторую грусть. К концу своей прогулки эта грусть проглотила все радужное настроение слизеринки.

Девушка решила отправиться в общую гостиную — может, там получится скоротать время?

Как только Паркинсон вошла в гостиную, она сразу приблизилась к Малфою, тот крутил в руках конверт кремового цвета, говорить, что это не было нужды.

— С кем идешь? — Панси присела на краешек его кресла.

— Решил пригласить Катарину, — Малфой кинул конверт на стол, — а ты?

— Думала пойти с тобой или Забини…

— Пойди лучше с Поттером, — шепотом произнес Малфой и добавил, — я понятия не имею, как он узнал пароль от твоей комнаты и общей гостиной, но…

— Я поняла, спасибо, — чересчур быстро протараторила Панси и бегом понеслась в свою комнату.

Она быстро миновала коридор и настежь распахнула дверь, а когда зашла, с силой захлопнула ее за собой.

— Что ты здесь делаешь? — Панси с удивлением посмотрела на парня, сидящего на стуле.

— Тебя жду, хочу извиниться, — Гарри попытался улыбнуться, но получилось как-то нереально вымученно, будто его перед этим пытали тысячей Круциатусов.

— Я жду, — Панси была готова рассмеяться и обнять гриффиндорца, но собственная гордость не позволяла ей этого сделать.

Когда Поттер начал говорить, бесконечно запинаясь и подбирая слова, он не был похож сам на себя — на того уверенного Поттера, которого Панси привыкла видеть. Наверное, перед ней сейчас сидел не Герой и не Мальчик-Который-Выжил, а просто парень, который, скорее всего, даже не курил, у которого могли бы быть родители, братья и сестры.

В голове у нее мелькнула запоздалая мысль о том, что все зашло слишком далеко. Она не знала, сможет ли однажды от всего этого отказаться — ведь она не будет с Гарри Поттером до конца своих дней.

Панси улыбнулась своим мыслям. Девушка подошла к Гарри и обняла его.

Она была счастлива.

12.06.2011.

«Нам просто по возрасту положено время от времени ненавидеть своих родителей»

«Сплетница: Вы в восторге от меня», Сесиль фон Зигесар

«Всем привет!

Сплетница»

Дафна заскрежетала зубами и разорвала листок Сплетницы. Она уже ее ненавидела. Какого черта эта дура (а Дафна была уверена, что это делает девушка) могла обсуждать ее семейные дела? Это вообще относится только к ней, Астории и этому новому мужлану ее матери, его, кажется, зовут Уильям. Гринграсс передернуло от того, что ей придется называть Дина Томаса, сына ее будущего отчима, братом. Фуу, какая мерзость!

Дафна была человеком странным. Она было до одури романтичной девушкой. Она разительно отличалась от Панси и бесконечно завидовала той — у Панси было все, а главное — характер. У Даффи конечно тоже был характер, но он был как свежий мед — растекался все время. Иногда слизеринка думала, что ей вообще место в Хаффлпафе, но не могла признать этого вслух. Она умела великолепно врать, плести интриги, на нее обращали внимание парни (Блейз и Малфой не считаются). Она была великолепна, прекрасна, но в ней не было того, что было в других девушках, и это «что-то», а точнее его отсутствие очень огорчало старшую дочь Агнессы Гринграсс. Кстати, сама Агнесса — как думала Дафна — отдала бы ее, лишь бы заполучить в дочери красавицу Панси. М-да, юношеские комплексы были даже у такой, как Дафна Гринграсс.

За завтраком в зал влетела белоснежная полярная сова, которая принадлежала матери Дафны. Сова по кличке Виктория, названная в чести королевы, что привела Англию к величию, села на плечо Астории и протянула конверт. Дафна следила, как ее младшая сестра улыбалась, читая послание.

Тори подбежала к сестре и села рядом на место, которое обычно занимал Драко.

— Мама и Уилл предлагают нам встретиться в Хогсмиде сразу после матча, — она радостно подмигнула сестре, — может быть, мы пойдем в ресторан? Ведь это первый наш семейный вечер! Ой, я забыла, мне нужно сказать это Дину!

Тори соскочила со скамьи. Она была похожа на маленькую птичку — мантия с зелеными лацканами из самой дорогой ткани, туфли на небольшом каблуке, а ее волосы, завязанные серебристой лентой, были завиты у кончиков.

— Дин, держи, — она радостно протянула будущему сводному брату письмо.

— Что это? — Хмуро отозвался Томас.

— В субботу мы все вместе идем в Хогсмид, — доброжелательно пояснила слизеринка-пятикурсница.

— Ну, хорошо, идите, — Дин хотел отмахнуться, но не тут-то было!

— Мы идем всей семьей, и не думай, что мою сестру устроит твое общество, — сладко, но как-то хищно улыбнулась девушка, — я не хочу тебя запугивать, Томас, но если ты не явишься, то дело придется иметь со мной и с Дафной. Ты знаешь Дафну? Вот и хорошо. Встретимся сразу после матча у ворот школы, — она круто развернулась и, стуча каблуками, вышла из зала.

Дафна подумала, что ее сестра точно займет ее место.

Дин подумал, что уже ненавидит новых сестер и мачеху. Ну, ничего, скоро ему никто не будет указом.

Астория подумала, что справится с сестрой и новым братом, ибо она еще ни разу не проваливалась. А теперь это просто дело чести.

* * *

— И почему если что-то случается в этой школе, оно обязательно случается на выходных, — Рон упал головой на парту и закрыл глаза. Зельеварение никогда ему не удавалось.

— Мистер Уизли, поднимитесь с парты, я понимаю, что это очень сложная тема, — Слизнорт сегодня был особенно похож на моржа.

— Да, Вислый, оторвись от созерцания парты и посмотри на преподавателя, — отозвался с передней парты Малфой, не отвлекаясь от своей работы.

— А ведь мистер Уизли прав, — добродушно продолжил Морж, — нужно как-то вас развеселить, а то сейчас только конец сентября, а вы уже лежите на партах, как убитые. Не думаю, что профессор МакГонагалл будет против, если я сообщу это вам, — он потер свой живот и жизнерадостно улыбнулся, расхаживая перед партами, — Сразу после Хэллоуина начнутся собеседования. Придут люди из Министерства, практически изо всех отделов, будут интересоваться вашими успехами, говорить с вами. Возможно, кому-то из вас повезет. Вот, например вы, мисс Грейнджер, в какой отдел вы бы хотели пойти работать? — Слизнорт доброжелательно посмотрел на лучшую ученицу школы. Грейнджер сидела на второй парте вместе с Роном и тупо пялилась в свой пергамент.

Девушка перевела взгляд на преподавателя.

— Я… — она замялась, — я стоматологом хотела быть в детстве, а сейчас я вообще хочу делать вино.

— Что? Мисс Грейнджер, у вас такие данные, — Слизнорт был явно в шоке, — а как же аврорат?..

— Профессор Слизнорт, мы с Гермионой и Роном навоевались на всю оставшуюся жизнь! — Поттер поднял себя с последней парты, на которой спал и хихикнул, — и будет у нас компания под названием «Золотое Трио» и мы будем производить лучшее вино.

Весь класс был готов рассмеяться.

— Да-да, — Уизли улыбнулся, — а нашей военной компенсации и пенсии хватит на покупку маленького виноградника… — он мечтательно прикрыл глаза.

— А Малфой будет технологом производства! — поддакнул Поттер.

— А Паркинсон возьмем управляющей, — не осталась в долгу Гермиона.

— А Забини дегустатором, — Уизли засмеялся.

— Эй, про меня забыли, — Лейстрендж с усмешкой посмотрела на однокурсников.

— Хм, Катарина будет… о, придумала, она будет сидеть и подсчитывать прибыль! — Грейнджер давно не было так весело.

— Вы забыли нас спросить! — Паркинсон повернулась и посмотрела на Гермиону, гриффиндорка ей подмигнула.

— Не так, Панси, — Малфой оглянулся на Золотое Трио, — а сами что будете делать?

— Лежать на пляже, пить продукцию и горевать о войне, — без запинки отчитался Рон.

— Да… — Поттер закатил глаза, предвкушая.

— Но перед этим вам стоит окончить школу, — необычно строго заметил Слизнорт. Класс вернулся к уроку, но, то и дело поглядывал на компанию, сидящую на среднем ряду — слишком непохожие друг на друга, они, оказывается, могли уживаться!

«А что если…, — подумала Гермиона, — нет, это просто бред! Хотя, такому бизнесу даже реклама не потребуется!»

* * *

— Я впервые буду болеть за Слизерин, — Гарри посмотрел на огонь в камине. Гостиная Львиного факультета была наполовину пуста. Рядом с ним сидела Катарина.

— Ты волнуешься из-за того, что твоя девушка будет играть обычный квиддичный матч? — Лейстрендж безумно хотелось спать.

— Мало ли, — Поттер повернулся на спину и теперь смотрел в потолок, — я не хочу, чтобы было как в прошлый раз.

— В Равенкло нет никаких Томасов, — Катарина немного напряглась — тот бладжер предназначался ей.

— Очень надеюсь. А ты? За кого будешь болеть?

— Я не хочу идти на матч, — Катарина скинула с колен кота, Лорд недовольно мяукнул.

— Куда отправишься?

— Надо платье заказать, — Лейстрендж скривилась, — поеду в Лондон к одному знакомому.

— Когда же это закончится? — недовольно пробурчал Гарри.

— Ты ведь идешь с Панси?

— Угу, — Поттер вновь повернулся набок и уставился в огонь, — сначала свадьба, потом бал, собеседования. Я точно умру.

— Не умрешь, а вообще тебе пора привыкнуть к этому! — Катарина рассмеялась и все-таки вернула Лорда себе на колени. — Ты ведь у нас теперь победитель! Да еще и с Панси, а она такая девушка, которая не может без Высшего Общества.

— Я вряд ли останусь в Англии, — Поттер потер обивку дивана, — меня все это уже достало. Может и правда, стоит купить виноградник или даже небольшую готовую компанию.

— Неужели ты не хочешь в аврорат?

— Нисколько. Если честно, пока я учусь в школе, у меня есть Панси и друзья, меня устраивает моя жизнь.

— Не много тебе для счастья надо, — Катарина запрокинула голову, — я хочу стать кем-то вроде миссис Уизли.

— Что? — Поттер поперхнулся воздухом, — она ведь убила…

— Да, она убила мою мать, защищая свою дочь. Я бы сделала то же самое. Что говорить, все бы женщины поступили так. Просто, понимаешь, после всего, что мне пришлось пережить. После этих чертовых зачисток, когда моя мать и отец спокойно убивали даже детей, после того, как я видела своих ровесников-Пожирателей, своих родственников-Пожирателей, мне хочется такой семьи, в которой будут субботние обеды, множество детей, и смех… много смеха. Я хочу жить «пряничном» домике, готовить блинчики по утрам и сидеть на диетах.

— Ванильное счастье, — через минуту прошептал Гарри.

— Не-а, — Катарина уставилась в потолок, — мечта сбрендившей последовательницы Темного Лорда, дочери Пожирателей Смерти. Мерлин, какого черта я делаю в Гриффиндоре?

— Иногда мне кажется, что Гриффиндор собирает всех людей с раздолбанной душой. Ладно я, со мной все давно понятно. Дальше Дин, который думает, что его жизнь идет под откос, непроходимый пессимист. Гермиона, которая раньше думала, что сможет забыть об отдалении родителей путем книг, друзей и передряг. Лаванда Браун и Парвати Патил, отчаянно желающие славы. Симус Финниган, считающий себя недоумком. Невилл, страдающий комплексами. Мы здесь все ненормальные подобрались, — он пожал плечами, но так как лежал на диване, вышло это плохо.

— Тебе пора проветриться, друг, — Лейстрендж уже почти засыпала, — представляю, как глупо мы выглядим.

Гарри ничего не ответил, просто закурил.

— Эй, Поттер, не слетай с катушек, потуши сигарету или вали, — Томас сидел на подоконнике и писал сочинение по Зельям.

— Куда мне валить? — Безмятежно спросил Мальчик-Который-Выжил.

— К своей подружке-змеюке! — Томас считал себя королем положения.

Был поздний вечер. За окном шел ливень стеной, даже в гостиной было немного прохладно и не так уютно, как обычно.

— Ко мне ходить не надо. Не гордая — сама приду, — раздался чей-то спокойный и холодный голос. Слизеринка прошла вглубь комнаты и направилась к Гарри, удостоив коротким, учтивым кивком его собеседницу, — пришла сказать, что завтра мы идем выбирать тебе смокинг, — ее голос смягчился, она села рядом с гриффиндорцем, отобрала у него сигарету и затянулась.

— Воровка, — проворчал Герой, — зачем мне смокинг? Я не пойду на эту дурацкую свадьбу. Я уже вижу заголовки статей…

— Сходишь, не умрешь. Хотя, может лучше сходить в воскресенье? — спросила Панси сама у себя, — тогда я смогу договориться с Дафной о платье подружек невесты.

— Мерлин, как тебе может это нравиться? — простонал парень.

— Мне это не нравится, — Панси тяжело вздохнула и посмотрела на кресло, в котором минуту назад сидела Катарина — Лейстрендж уже не было, — это просто традиция.

— Понятно, — после минутной тишины произнес Гарри. Он подумал, что возможно у них с Панси больше общего, чем он думал. И она явно выходила за рамки простой «девушки» на пару недель.

* * *

Выходные наступали тяжело. Суббота ознаменовалась победой Слизерина в матче с Орлами — это означало, что, если Львы победят Хаффлпафф, то Хогвартс ждет еще один матч двух заклятых врагов.

Поттер вместе с Гермионой сидел на последнем ряду трибуны гриффиндорцев и рассматривал слизеринскую сборную, уговаривая себя, что изучает тактику их игры. Вообще-то Героя и Панси Паркинсон за эту неделю уже было принято считать почти семейной парой — слишком хорошо они друг другу подходили, слишком идеальные у них были отношения. На первый взгляд. Что поделаешь, но Панси Паркинсон боялась стать зависимой от него. Хотя она еще никому об этом не рассказывала, но так оно и было на самом деле.

Поттер же периодически натыкался на мысли о том, что сегодня они отправятся в Лондон, будут гулять по этому старому городу и наслаждаться свободой. А в воскресенье пойдут к какому-то Карлосу, выбирать Панси платье. М-да, от последнего он не был в восторге, но если это нужно Панси — он вполне сможет это стерпеть.

Гермиона бесконечно поправляла волосы и делала вид, что смотрит на поле, хотя на самом деле читала «Вестник Зельеварения». Выпуск был старый, и она читала статью про зелья, которые некоторые магические семьи добавляют в вина.

— Ты серьезно хочешь этим заниматься? — Гарри удивленно поднял бровь.

— Почему бы и нет, — гриффиндорка пожала плечами. — Надо пробовать все.

— Ты сошла с ума, — одними губами добавил Мальчик-Который-Выжил-Чтобы-Возненавидеть-Свое-Прозвище.

Гермиона улыбнулась своей настоящей улыбкой и посмотрела на поле, там Блейз страховал Панси, которая уже неслась к воротам. В этот раз тактика Слизеринцев была одновременно и сложнее и проще: все силы они кинули на Пани, а остальные охотники ее просто страховали, как и загонщики, но Паркинсон распалялась не на шутку — в этот раз она желала взять все, ей это пока удавалось. Она носилась на такой скорости, что многие на трибунах даже не понимали ее маневров и то, где она вообще находится. В этом было что-то немного страшное, невероятное и манящее.

Малфой поймал снитч через полтора часа и слизеринцы, выжатые до предела, наконец, смогли спуститься на траву.

Паркинсон светилась, как начищенная нумизматом монета. И висела где-то на шее Блейза. Когда она увидела Гарри, то тут же спустилась с небес на землю и сразу подошла к нему.

— Странная у вас была тактика, — Поттер нахмурился — он стоял в окружении слизеринцев.

— Малфой боялся, что ты его порвешь, если со мной что-то случится, — Панси засмеялась и прижалась к гриффиндорцу.

— Угу, чего не сделаешь ради Героя, — Малфой снимал перчатки ловца, Гарри точно видел, как он сунул золотой снитч себе в карман — все ловцы любили трофеи.

— Ладно, мы пошли, — Панси схватила за руку гриффиндорца, и они двинулись по направлению к замку.

* * *

Астория стояла рядом с Дином и ждала свою сестру. Дафна спустилась со ступеней Хогвартса в прискорбном настроении, пытаясь убедить себя, что виной коричневое пальто, которое она надела. Дин недоуменно уставился на сестер Гринграсс — они были одеты по-маггловски явно специально, он же — просто потому, что не любил носить мантии.

Мать Дина была магглой, а отец — Волшебником. Он до последнего не говорил ей об этом.

А теперь его отец — Дин считал его предателем — женится на богатенькой дуре с двумя дочерьми, толстым кошельком и претензией на вкус. Его тошнило от такой семьи.

Астория шла посредине, она что-то говорила, но что — мало волновало ее будущего брата и старшую сестру.

— Почему вы оделись, как магглы? — вдруг спросил Дин.

— Мама может захотеть посетить маггловский ресторанчик, — беззаботно прощебетала Тори, она не была похожа на ту девушку, что заставила его явиться сюда. — Мы пришли! — Радостно объявила она.

В Трех Метлах было людно. За столиком у окна Дин заметил Грейнджер, спокойно разговаривающую с Паркинсон, слизеринка при этом выглядела немного обеспокоенно, то и дело сжимала руку Поттера. Дина мутило от таких картин — он ненавидел парочки, слащавые поцелуи и фальшивую любовь в целом.

— Мамочка, привет, — Тори обняла миссис Гринграсс и улыбнулась мистеру Томасу, — здравствуйте, Уилл.

— Добрый день Астория, — Ульям тоже улыбнулся, — очаровательно выглядишь, Дафна. Здравствуй, сын, — последнюю фразу он произнес более холодно.

— Ну что, куда мы отправимся? — радостно спросила Астория.

Дин подумал, что бывшая миссис Гринграсс похожа на куклу. У нее были темно-русые волосы, идеальная фигура для своего возраста, никаких морщин. У нее были теплые голубые глаза. Она была не такой, как мать Дина. Это бесило его. Никакая женщина не сможет заменить ему его маму! Пусть даже, если она красива! Красоту Агнессы он считал фальшивкой, а саму леди Гринграсс — дешевкой, и неизвестно почему она повисла на шее у его отца.

Его отец был красив. Черные волосы и серые глаза, он носил строгие пиджаки, позволяя себе футболки только дома, но сейчас он был одет в футболку, простой пиджак и черное пальто. Обычный житель Лондона. Не скажешь, что волшебник, не скажешь, что он женится на такой женщине, которая привыкла одеваться у именитых модельеров и любила, прежде всего, имена на этикетках.

— Мы могли бы пожить маггловской жизнью, — Агнесса помешала маленькой ложечкой кофе, — ведь завтра начнется самая горячая пора — от воскресенья до воскресенья.

— Может… — Уильям посмотрел на сына, — как насчет того парка, в который мы ходили, когда ты был маленьким, Дин?

— Отлично. Парк аттракционов — просто чудо, — без всякой тени на энтузиазм произнес Дин. На него нахлынули воспоминания. Он, папа, мама еще живая гуляют по этому парку, а теперь они идут туда с совершенно другой женщиной! С чужой ему женщиной! С женщиной, которая никогда не станет ему ближе, чем «миссис Томас».

— Тогда пошли, — Астория взяла сестру за руку, они все вместе вышли на улицу и аппарировали.

В парке было немного прохладно, но, несмотря на это он все еще был открыт. Ничто не могло помешать детям и взрослым отдыхать.

— Ой, я, кажется, забыл сделать эссе по трансфигурации на завтра! — Дин попытался отмазаться.

— Завтра воскресенье, а следующая трансфигурация у нас во вторник, — Дафна, шедшая впереди, обернулась и прожгла его взглядом.

— Я тут подумала, что стоит потом зайти в Хогвартс и попросить профессора МакГонагалл отпустить вас с занятий в четверг и пятницу, — Агнесса не заметила хилой попытки Дина выбраться.

— Зачем? — кажется, больше всего развлекалась Астория, которая уже успела купить себе сахарной ваты розового цвета.

— Нам нужна помощь в подготовке свадьбы. И я бы не отказалась, если бы ты, Дафна, — она обратилась к старшей сестре, — пригласила к нам Панси в субботу вечером.

— Она, скорее всего, будет где-нибудь пропадать с Поттером, — Дафна даже не обернулась.

— С Поттером? Ты говоришь про Гарри Поттера? — Уильям посмотрел на будущую падчерицу.

— Да, это новый парень Панси, — ему ответила не Дафна, а ее сестра, — мне кажется, Панси придет с ним на свадьбу.

— Было бы замечательно, — Агнесса улыбнулась и взяла своего мужа за руку. От этого вида Дину стало тошно — как они могли говорить так запросто об этом чертовом Гарри Поттере? Он ненавидел его за всю эту войну! Может, если бы не было его, то тогда его мать была бы жива и здорова, сейчас он бы сидел с ней на их маленькой кухоньке и пил чай с пирожными.

Астория попросилась на чертово колесо, ее мать и Уильям последовали за ней, оставляя Дина с девушкой, которая через неделю должна была стать его сводной сестрой.

— Какая тухлятина, — Дафна покачала головой и села на скамейку, закутавшись в свое пальто, — лучше бы мы отправились в какой-нибудь лондонский ресторанчик. Я бы не отказалась от бокальчика чего-нибудь покрепче. — Гринграсс замолчала, а затем с интересом посмотрела на Томаса, — ты ведь ненавидишь мою мать?

Дин не ответил.

— Понятно, значит, ненавидишь. — Дафна пожала плечами, — проблема в том, что если моя мать что-то вбила себе в голову, то она уже никогда не отступится, пока не получит желаемое… Знаешь, мне ведь вообще не хочется делить с тобой и твоим папашей наш дом, мою мать и еще кучу разных вещей. Поэтому я уговорю мать отправить меня во Францию, так нам всем будет лучше.

— «Нам»? — Дин удивленно приподнял бровь, — «нас» не существует, и никогда не будет существовать.

Дафна поднялась и подошла вплотную к гриффиндорцу:

— Томас, не вздумай мешать мне, моей сестре или моей матери. Я все еще Гринграсс. Я все еще слизеринка и я навсегда останусь Королевой, а вот ты… — она поморщила свой носик, — Ты как был ничтожеством, так и останешься им.

Дин, прищурившись, посмотрел на девушку. Она отошла от него, на губах горела победоносная улыбка.

— Посмотрим, Томас, посмотрим, — ее глаза сверкнули опасным огнем. Дин подумал, что если Агнесса могла быть такой с его отцом, то в их браке не было ничего удивительного.

— Дафна, дорогая, — леди Гринграсс подошла к дочери, она заметила то, как Дин и Дафна смотрели друг на друга, — черт, — тихо прошептала она.

— Что случилось? — Уильям подошел к своей невесте.

— Нет-нет, все хорошо. Просто нам с Дафной нужно переговорить.

Агнесса взяла дочь за руку и отошла на безопасное расстояние.

— Что ты хочешь натворить, дура? — Агнесса почти шипела.

— Я ничего не хочу, — Дафна улыбнулась, — просто мы с моим братом кое о чем договорились.

— Я не желаю, чтобы твои проделки коснулись семьи, — Агнесса в упор посмотрела на дочь.

— Мне стоит вернуться в Хогвартс, мамочка, — Дафна повесила сумочку на плечо, — увидимся в четверг, — она улыбнулась и, повернувшись, зашагала прочь к воротам.

Она не видела, как леди Гринграсс заплакала и отвернулась от своего жениха, его сына и младшей дочери. Как она жалела…

«Дорогие мои читатели!

Как же я по вам соскучилась!

Слизеринские Королевы выбирали фасоны платьев вместе с Катариной Лейстрендж.

Поттер и Уизли торчали в книжном магазине. Отгадайте, что их туда привело? Вот я тоже пока не представляю!

Грейнджер выбирала солнцезащитные очки с коричневыми стеклами в маленьком магазинчике рядом с домом своей матери.

Джинни Уизли писала эссе по Трансфигурации (кажется, у кого-то появились хвосты!).

Дин Томас дулся на весь мир и заказывал смокинг (кто бы сомневался…).

Лаванда пила кофе из пластикового стаканчика и глазела на витрины лондонских магазинов, похоже, хватало ей только на то самое кофе.

Блейз Забини, Теодор Нотт и Драко Малфой выпивали в каком-то баре, попутно обсуждая всякие мелочи. Тоже мне, подружки-сплетницы!

Кстати, вы еще не забыли о свадьбе? А о Хэллоуине?

Кто помнит, что за праздник в понедельник, тому стаканчик сливочного пива!

Вы в восторге от меня!

Целую,

Сплетинца»

Конец Первой Части.

12-15.06.2011

We stumble into our lives:

Reach for a hand to hold.

And any wonder

We need to find

A certain something, certain.

Терпя неудобства собственных жизней,

Мы ищем руку, за которую можно схватиться,

И любую радость,

Что нам нужно найти.

Что-то определённое, материальное.

"Something To Believe In", Aqualung

«Знакомые появляются и исчезают, а лучшие друзья — это навсегда. Потому что даже тогда, когда ты не знаешь, куда идешь, они помогают осознать, что ты идешь туда не один»

Сериал «Сплетница»

«Нежное утро октября прокралось в ее окно свежим ветерком, всколыхнув шторы кроваво-красного цвета… Мерлин, что за бред я несу?!» — подумала Гермиона и спрыгнула с кровати.

Сегодня был особенный день. Сегодня ей исполнилось девятнадцать. Свое магическое совершеннолетие она не отмечала, про свое «маггловское» совершеннолетие она вообще забыла. Так чего можно было ждать от простой даты 19?

Она посмотрела на себя в зеркало, вставленное в дверцу шкафа, и невольно улыбнулась: выглядела как всегда паршиво. Что может быть лучше?

— Эй, к тебе можно? — Гарри постучал в дверь.

— Сейчас выйду, — пробурчала Гермиона. Хотя она совершенно не хотела идти на занятия. Девушка направилась в ванную, чтобы привести себя в порядок.

Сегодня был жуткий день, но она не собиралась проводить его в Хогвартсе. Как только закончатся уроки, она сможет сбежать в Лондон. Погулять по улицам, наслаждаясь тем, что ей девятнадцать, поплакать потому, что ее родители развелись, и попить горячего кофе в «Старбаксе».

Грейнджер закончила одеваться, повесила на плечо сумочку и покинула комнату.

Она спустилась по лестнице, почти не отрывая глаз от ступеней, а когда подняла их, то застыла на последней ступени.

Вся гостиная была украшена желтыми, голубыми и светло-зелеными шариками, а над камином висело «С Днем Рождения!». Такие надписи можно было купить в любом маггловском магазинчике.

Около надписи стоял весь седьмой курс Гриффиндора, с Гарри и Роном в центре.

— Ну, мы все еще друзья? — Гарри приподнял бровь.

— Вы так думаете? — Гермиона рассмеялась, отвечая вопросом на вопрос.

— Да! — Рон улыбался.

— Тогда конечно, — Гермиона развела руками в жесте «эх, что поделаешь!», не прекращая смеяться, — пойдем, а то на завтрак опоздаем.

— Эй, а подарки? — Джинни посмотрела на именинницу.

— Вечером, все вечером, — отмахнулась Гермиона.

* * *

— Чур, сегодня я читаю твою почту! — Гарри перехватил сову, которая уже хотела усесться на плечо Гермионы. М-да, сегодня за завтраком Гриффиндор уже поставил всю школу на уши.

— Эй, это личное! — Гермиона смеялась и пила черный кофе, то и дело, заедая его тостом с джемом. Сегодня гриффиндорцы не обращали ни на кого внимания, а другие факультеты не могли понять из-за чего весь сыр-бор.

— А вот и нет, — Рон перегнулся через плечо друга и с интересом начал читать на весь стол, — «Дорогая Гермиона, мы с Эмили желаем тебе бла-бла-бла, приглашаем погостить в наш новый дом. Эмили желает познакомиться с тобой и передает тебе привет. Твой папа».

— Слушай, а кто такая Эмили? — Гарри поднял глаза на подругу.

— Любовница отца, — Гермиона продолжила намазывать следующий тост джемом, даже не пошевельнув бровью. Рон присвистнул и взял другое письмо.

— Дорогая мисс Грейнджер, редакция журнала Ведьмополитен поздравляет вас с Днем Рождения и желает бла-бла-бла, не откажете ли вы нам в участии в фотосессии для Рождественского выпуска? Концепция и проч. прилагаются.

— А ну-ка дай, чего они еще там придумали, — Гермиона выхватила второй листок из рук друга, бегло прочитала, — не в этой жизни, — фыркнула она и отложила пергамент, сама взялась за письмо матери.

Гарри и Рон внимательно смотрели на подругу. Грейнджер читала письмо несколько раз, ее губы двигались, но ни одного звука она не издавала, пока, наконец, не всхлипнула и не вылетела из Большого Зала.

Лейстрендж обернулась к однокурсникам и взяла в руки письмо матери Гермионы. Затем осторожно сложила его, положила в карман и вышла из зала.

Рон пробурчал что-то вроде «кто этих женщин поймет?!» и отправился на урок.

А до Гарри дошло, что они уже не трио, а скорее квартет, потому что каким-то неведомым способом Лейстрендж оказалась совсем не лишней.

Катарина вышла из зала, свернула в первый же поворот и заглянула в пустой класс. Гермиона сидела на первой парте, болтала в воздухе ногами и ничего не видящим взглядом смотрела на преподавательский стол.

— Эй, ты как? — Катарина тронула гриффиндорку за плечо.

— Нормально, — Гермиона отмахнулась.

Лейстрендж села рядом с ней.

— Знаешь, это не так уж и плохо. Смотри, у тебя будет еще один родной человек, пусть и маггл, но все же — одна кровь… — осторожно произнесла девушка.

— Нет, — Грейнджер тряхнула головой, — я знаю, что это в высшей степени эгоизм, но зачем я буду нужна матери в таком случае? Я знаю, я проводила у них по три недели каждое лето, начиная с одиннадцати лет, но почему она решила завести ребенка именно в тот момент, когда все это закончилось?

— Гермиона, ровно год тебя для них вовсе не существовало.

— Понимаю… — Гермиона вытерла слезы, — но я тоже ничего не могу с собой поделать. Моя жизнь всегда была хаосом, такой и останется до конца.

— Твоя жизнь не так уж и плоха, — Лейстрендж посмотрела в окно, — у тебя есть друзья, родители, пусть и порознь, но не всегда им быть вместе. Мои вообще заключили брак по расчету и никогда друг друга не любили. А то, что твои присмотрели тебе жениха-дантиста не так уж и плохо.

— Ага, если не учитывать его возраст. Ему уже под тридцать!

— Не суть важно. Тебе ведь только подобрали кандидатуру, никто не заставляет тебя выходить за него замуж. Ты ничем не обязана родителям, имеешь собственные средства и прочее.

— Это ничего не дает, — упорно воскликнула Гермиона.

— А кем из нас ты бы хотела быть? — Лейстрендж повернулась к однокурснице, — у нас у всех жизнь, мягко говоря, не сахар.

— Ты так говоришь, как будто у меня все хорошо, — Гермиона поморщилась — в Хогвартсе и правда мало у кого была хорошая жизнь.

— У тебя есть шанс уйти в маггловский мир. У нас его нет. У Поттера, потому что он не знает настоящего мира магглов, у слизеринцев, потому что они вообще не смогут там жить, а гриффиндорцы вряд ли его выберут по тем же причинам. В данный момент все студенты делятся на тех, кто сможет устроиться в новом мире, кто не захочет этого сделать и тех, кто будет долго за этот бороться. Осталось всего полгода и все мы покинем Хогвартс, а что будет дальше — зависит только от нас.

— А ты? Куда ты отправишься?

— Вернусь в Дурмстранг, — Катарина спрыгнула с парты, — я ведь училась не только там, но и у Мастера, я почти в совершенстве владею школьной программой по Темным Искусствам, а это — главный предмет в моей школе. Буду работать каким-нибудь помощником учителя. Денег родителей хватит и на мою старость, — она подмигнула гриффиндорке и вышла из класса.

За дверью ее ждал кузен. Малфой немного удивленно посмотрел на Катарину:

— Золотое Трио либо распалось, либо в нем произошло пополнение.

— Надеюсь, что не распалось, но я далеко не золотая девочка в отличие от всех них, — Лейстрендж устало заправила кудрявый локон за ухо, — так зачем ты пришел сюда?

— Ты не дождалась своей почты, побежала утешать Грейнджер, — он скривился.

— Гриффиндор — диагноз. А ты заделался почтовой совой?

— Не дождешься, — Малфой ухмыльнулся, — и вообще, как ты разговариваешь со старшими!

— Нормально, — буркнула Лейстрендж и выхватила из рук слизеринца послание, — Малфой, напомни мне, с каких пор ты помогаешь гриффиндоркам и людям в целом?

— Говорить на умные темы тебе точно не идет, — слизеринец вновь скривился, — ладно, я пошел…

— Стой, у тебя сейчас окно? Пошли, сходим к озеру.

— У тебя маггловедение, — Малфой хитро прищурился.

— Я его все равно уже пропустила, — Лейстрендж махнула рукой.

— Пошли, — Драко с видом мученика поплелся вслед за кузиной. Через несколько минут, когда они уже вышли из здания, он все же произнес: — Я не был бы против, если бы у меня была сестра.

— Ты подслушивал? — Лейстрендж повернулась к слизеринцу.

— Не подслушивал, а стал случайным свидетелем разговора, — поучительно произнес Драко.

— Это не имеет значения в данной ситуации, — девушка сунула руки в карманы мантии с красным гербом.

— В любом случае, это эгоизм.

— Не судите и не судимы будете, — Катарина закатила глаза, — Малфой, тебе-то какая разница, что там с Грейнджер творится. Иди Гринграсс окучивай. С младшей помолвку разорвал, можешь теперь к старшей подкатить.

— Лейстрендж, сейчас осень, а не весна, — Малфой пнул какой-то мелкий камешек, тот плюхнулся в лужу.

— Этой весной нам было не до романтики, — Лейстрендж подняла камешек и кинула его в озеро, — так что, имеем полное право отыграться на осени.

— Эти разговоры ни к чему не приведут.

— Малфой, вот скажи мне, почему ты такой трудный? — Лейстрендж повернулась к нему лицом. — Почему ты везде ищешь выгоду, смысл и еще до кучи разных вещей? Ау, проснись, Малфой, мы уже давно в другом мире живем!

— Лейстрендж, не начинай читать мне нотации, — Драко поморщился, — я уже давно все это знаю. Только нафига мне все это делать, если я все равно уеду во Францию сразу после окончания учебного года. Я итак тут задержался.

— Ой-ой-ой, не строй из себя обиженного на весь белый свет!

— Все, Лейстрендж, ты меня окончательно достала, — Малфой покачал головой и отправился в замок.

Катарина еще несколько минут смотрела на Черное Озеро и огромного кальмара, а потом повернулась и пошла к теплицам — следующей парой была Гербология.

* * *

Гермиона шла по коридорам Хогвартса в надежде ни на кого не натолкнуться и тихо пройти в башню Гриффиндора. Но, не тут-то было!

Директриса школы вышла из-за поворота и гриффиндорка, пребывающая далеко в своих мыслях, чуть на нее не натолкнулась.

— Мисс Грейнджер? Что вы здесь делаете? — Профессор МакГонагалл с удивлением посмотрела на свою любимую ученицу, — впрочем, неважно. Я как раз хотела поговорить с вами.

— Да, конечно, профессор, — выдавила из себя Гермиона и двинулась за Минервой.

Старая женщина провела ее по маленькому коридору и назвала пароль горгулье. Пароль был на удивление прост, в Хогвартс вернулась традиция «сладких» паролей:

— Мармелад в сахаре, — четко проговорила директриса.

Горгулья послушно отъехала, открывая вращающуюся лестницу. Гермиона поднялась по ней вслед за МакГонагалл, и они оказались в круглом кабинете директора, с множеством шкафчиков и серебристых приборов.

На стене, прямо позади массивного стола висел портрет в позолоченной раме. На нем в кресле, обитом красным сукном, сидел старик. Его седая борода, такие же седые волосы казались серебристыми, а очки-половинки не могли скрыть блеска глаз. Профессор Дамблдор разворачивал леденец кислотно-желтого цвета.

А слева от его портрета висел еще один. Он тоже выделялся среди других бывших директоров Хогвартса. Северус Снейп. Как всегда в черной мантии, бывший декан Слизерина спал, ну, или делал вид. Даже во сне он выглядел как всегда устрашающе.

— Присаживайтесь, мисс Грейнджер, — МакГонагалл указала на кресло для посетителей прямо перед столом, за который села сама.

Гермиона часто видела Минерву МакГонагалл близко этим летом — преподаватель трансфигурации взяла на себя обязанности главы Ордена Феникса. Но только сейчас Гермиона заметила, как сильно постарела она за год, который эта женщина прожила без Дамблдора. Сейчас она была не ледяной леди, которая столько времени решала все проблемы Ордена, руководила восстановлением Школы, помогала Аврорату, а простой женщиной, со своими слабостями и страхами.

— Гермиона, я хотела поговорить с вами о ситуации в школе, — голос директрисы дрогнул.

— Что-то случилось? — Гриффиндорка подсознательно напряглась.

— Нет, все в порядке. Пока… — именно это тихое «пока» заставило Грейнджер с удивлением посмотреть на преподавательницу.

— О чем вы говорите, профессор?

— Мисс Грейнджер, не делайте вид, что не понимаете, — профессор Снейп на портрете с презрением взглянул на нее, заставив девушку вернуться на семь лет назад, когда от одного такого взгляда сердце уходило в пятки. — Сейчас школа больше напоминает зоопарк с запертыми в нем животными. Посмотрите на себя: вы все готовы растерзать своих же однокурсников, что же говорить о представителях других факультетов!

Грейнджер с удивлением посмотрела на убийцу Альбуса Дамблдора.

— Так почему бы вам не поговорить с Малфоем? Я не могу влиять на слизеринцев! — Ощетинилась гриффиндорка.

— Бросьте, Грейнджер, вы прекрасно понимаете, что Малфоя факультет уже не послушает, у него больше нет авторитета. Кто еще остается? Мисс Паркинсон? Из-за ее отношений с мистером Поттером слизеринцы без зазрения совести назовут ее предательницей. Еще кандидатуры? Блейз Забини и Дафна Гринграсс? Они всю жизнь только и знают, что плетут интриги, на них нельзя положиться.

— Остался еще Нотт.

— Теодор всю жизнь играет за себя, — Снейп хищно усмехнулся, — и вы думаете, что я могу доверить спокойствие школы ему?

— Северус, не будь столь категоричен, — Дамблдор отправил леденец в рот, — Гермиона, милая, вы должны понимать, что сейчас школе нужен иной лидер. Фигура, которая открыто не выступала за войну. Гарри не может привести школу в равновесие, также как и мистер и мисс Уизли. Учеников Хаффлпаффа, Равенкло, и Слизерина слушать не будут никогда. Остаетесь только вы, Гермиона, — он улыбнулся глазами.

— Я не хочу делать этого, — девушка покачала головой, — я не хочу нести ответственность еще и за школу.

— Во многом, потому что не понимаете, что может потерять Школа, — Снейп не заставил себя долго молчать, — прискорбно, что Хогвартс зависит от рук такого человека, как вы, мисс Грейнджер.

Гермиона решила промолчать.

— Это политика. Ах, да, простите, гриффиндорцы никогда не понимают правил игры. Жаль, мисс Грейнджер, жаль, а ведь шляпа предлагала вам Равенкло…

— Хорошо, я согласна! — Оборвала Снейпа Гермиона, — только я действительно не понимаю, что мне нужно делать.

— Так-то лучше, — Северус Снейп удовлетворенно откинулся на спинку своего темно-зеленого кресла.

— Гермиона, заставьте ваш факультет поверить, что слизеринцы это не Пожиратели Смерти. Не допускайте стычек между факультетами, какими бы они ни были, — Дамблдор достал из кармана еще один леденец и зашуршал оберткой.

— Может мне еще с Малфоем начать любезничать? — Ехидно отозвалась Гермиона.

— Грейнджер, да оставьте Малфоя, наконец, в покое, — Снейп закатил глаза. — Он вам ничем не сможет помочь, будь он хоть дважды старостой школы

Грейнджер усмехнулась:

— Я могу идти?

Дамблдор кивнул, МакГонагалл произнесла что-то несущественное и Гермиона двинулась к двери. Напоследок она обернулась, девушка уже хотела что-то сказать, но вдруг тряхнула головой и решительно протянула руку к позолоченной ручке.

Идти в гриффиндорскую гостиную не хотелось и Гермиона, поблуждав немного по замку, наткнулась на совятню.

Маленькая башенка, с узким проходом была заполнена совами. Гермиона оперлась о подоконник и посмотрела на Запретный Лес. Садилось солнце — ее День Рождения подходил к концу. Гермиона улыбнулась своим мыслям, этот день не был хуже всех предыдущих, но и лучшим его тоже было не назвать.

— Гермиона? — чей-то голос заставил ее обернуться.

— Симус? Привет, — Грейнджер обратила внимание на однокурсника.

— Гермиона, не могла бы ты составить мне компанию на свадьбу отца Дина? — Симус привязал письмо к лапе школьной совы и посмотрел на гриффиндорку.

Девушка пожала плечами:

— Почему бы и нет.

— Спасибо, Гермиона, ты меня очень сильно выручила! — Симус расплылся в улыбке, — я твой должник, — он подмигнул ей, и покинул башенку, перепрыгивая через одну ступеньку.

А Грейнджер решила, что будет совсем не лишним, если она повеселится, тем более, она там будет не одна со всего факультета. В крайнем случае, Гарри ее развеселит. Ну, или, она возьмется за задание Снейпа. Почему то она верила, что если бы с ней разговаривал Дамблдор, она бы ему ни в коем случае не поверила, а для Снейпа — все, что угодно. Тем более, хоть какая-то толика власти над Ужасом Подземелий доставляла немалое удовольствие самолюбию Гриффиндорской Всезнайки.

Гермиона вновь улыбнулась: она еще не видела подарков! В конце концов, День Рождения будет продолжаться до завтрашнего утра, если только она этого захочет.

«Увидимся на свадьбе.

Сплетница.»

15-29.06.2011.

All right, everything is all right

Since you came along

And before you I had nowhere to run to

And nothing to hold on to

Хорошо, все в порядке

C тех пор, как ты появилась -

До тебя мне некуда было бежать

И не за что держаться...

«Stay», Hurts

Утро воскресенья застало Дафну врасплох.

Она проснулась с чугунной головой, потому что вчера вечером они с Панси решили выбраться в город. Это была идея Паркинсон, которая явно чувствовала, что Гринграсс нужно проветриться. Вот только это не принесло Дафне облегчения. Напротив, теперь хотелось только спать и ничего больше.

Но виноватой перед матерью за свое поведение Дафна себя не чувствовала. Она все еще дулась на леди Гринграсс, которая через несколько часов должна была стать просто «миссис Томас». Дафна ее не понимала. Сама она ни за что не хотела становиться лишь «миссис». Ей был нужен муж-аристократ, благородных кровей, с богатым семейным древом, а не жалкий полукровка. Дафна и слушать не могла разговоры о любви, которыми леди Гринграсс в четверг вечером пыталась занять свою дочь и Панси. К удивлению Дафны Панси только улыбалась, глядя на Агнессу. Слизеринка ручалась, что Паркинсон думала о Поттере.

На душе стало еще сквернее — она осталась без матери, без сестры, а теперь еще и почти лишилась подруги.

Она ненавидела эту свадьбу еще и за то, что теперь ее отец точно не вернется, а ее мать не будет его ждать. Уехав, он разорвал одну из двух нитей, а совсем скоро порвется и вторая. Это значило, что пути назад уже не будет. Никогда.

Дафна посмотрела на когда-то лучшую подругу. Панси покрутилась перед зеркалом в своем небесно-голубом платье и повернулась к подруге.

— Даф, да не волнуйся ты так! — Панси села на кровать рядом со слизеринкой, — помнишь, мы всегда мечтали, что я буду подружкой невесты на твоей свадьбе. Всегда считали, что ты выйдешь замуж раньше. Помнишь, что говорил мой отец? Что на такую щепку как я никто не купится даже с моим приданным.

— Да уж, — Дафна откинулась на подушку, — а теперь что? Ты уже без пяти минут «миссис Поттер», в этом я уверена. А у меня нет ни приданного, ни отца, ни статуса, а еще и фамилию хотят отобрать!

— Насчет «миссис Поттер» ты, конечно, загнула, но кто заставляет тебя менять фамилию?

— Мама хочет, — Дафна раздраженно смахнула с лица прядь волос, — Уильям и Агнесса Томас! Дин Томас! Астория Томас! А Дафна Томас ведь так прекрасно звучит?! — Гринграсс спрыгнула с высокой кровати и взмахнула руками, шагая из угла в угол огромной комнаты.

— Ты заботишься не о фамилии, — невозмутимо произнесла Панси, — тебя волнует только наследство. Ты эгоистка, Даф, — слизеринка покачала головой, — не мешай своей матери быть счастливой! Это ее дело и ее жизнь.

— Не строй из себя святую, Паркинсон! — Дафна почти кричала, она была на грани истерики.

— Я и не строю. Я знаю, кем я являюсь, — Панси глубоко вздохнула, успокаиваясь, — я желаю тебе понять, Дафна, что можно любить не только деньги и не только из-за них. Потому что когда однажды тебе может стать очень плохо и невыносимо одиноко, тогда, я ручаюсь, деньги не помогут. Знаешь, чего мне пожелала мама в предсмертной записке? Быть счастливой и неважно, кем будет этот человек. Не все измеряется деньгами и золотом…

— Ты не имеешь понятия о вещах, о которых сейчас говоришь! Ты никого не любишь!

— Я люблю Малфоя и Забини, потому что они помогут мне, какими бы идиотами ни были. Я люблю Алекса, за то, что он мой брат. Люблю тебя, за твою дружбу. И я думаю, что люблю Гарри. Не за фамилию, не за его Орден Мерлина, я люблю не его счет в банке. А потому что, даже когда отвернулись все, он был рядом; потому, что он не побоялся прийти, когда я хоронила мать и остаться до конца того сумасшествия. Я уверена: когда мне будет плохо, он будет рядом.

— Он изменил тебе!

— Ты переводишь разговор, Дафна, — Паркинсон вдруг улыбнулась и подошла к подруге, — пожалуйста, разреши своей матери быть счастливой, ведь, несмотря на мужчин в ее жизни, она не будет счастливой без тебя.

Дафна вздохнула и заплакала. Ей хотелось верить, что все, что говорит Панси — правда. Но, как говорится, пока не почувствуешь на себе — не поймешь. Но слизеринка уже сделала первый шаг: она захотела понять, что это, стало быть — не все потеряно.

— А теперь, давай я все же сделаю тебе приличную прическу, — Панси вооружилась палочкой и усадила подругу в глубокое кресло перед зеркалом.

— Я сказала Дину Томасу, чтобы он не мешал моей маме.

Дафна улыбнулась сквозь слезы. «К черту! — Подумала она, — и на моей улице когда-нибудь будет праздник, а пока есть шанс повеселиться на чужом!»

— Зато сегодня мы обе являемся подружками невесты!

— Точно, — Панси рассмеялась, — мы о таком даже и мечтать не могли!

* * *

Гермиона вместе с Симусом прошла сквозь огромные кованые ворота, увитые зеленью. Она ощутимо почувствовала, как тут же переменилась погода — стало тепло как летом, хотя за воротами было довольно промозгло. «Согревающие чары» — мелькнуло в ее голове, прежде чем она увидела огромный тент. Вокруг него стояли небольшие столики, утопающие в настоящих розах. Белые, красно-бардовые и алые, они заставляли верить, что на дворе вовсе и не английский октябрь.

Гермиона уже поняла, что эта свадьба превосходит скромное бракосочетание Билла и Флер по всем параметрам.

По периметру расположились репортеры, готовые в любую секунду запечатлеть новую семейную пару или их гостей.

Гермиона мысленно похвалила себя за то, что пришла не с общей частью гостей и поблагодарила Симуса за то, что тот хотел увидеть друга. Финниган куда-то ушел, и девушка в одиночестве бродила между стульями, пытаясь найти свой.

К своему удивлению она увидела нужную табличку на стуле в третьей линии. Ее соседями суждено было быть Гарри и Малфою. Общество последнего ее вряд ли могло радовать.

Несколько человек уже сидели. Мужчины в смокингах, дамы в платьях, костюмах, и с обязательными шляпами на головах.

— Привет, Гермиона, — подошедшая Катарина улыбнулась однокурснице, — хорошо, что они так распределили места.

— Да, конечно, — кивнула гриффиндорка. Она не знала, что сказать и как себя нужно вести.

— Грейнджер, будь проще, — сзади Лейстрендж появился Драко Малфой. Когда Катарина и Драко заняли места, Гермиона подняла на них глаза.

— Кстати, с кем ты пришла? — Лейстрендж разгладила складки на своем простом черном платье.

— С Симусом, — спокойно проговорила девушка.

Катарина не успела произнести и слова, как около входа в тент началось движение. Множество гостей занимали свои места. А репортеры начали свою охоту.

Гриффиндорки почувствовали, как напрягся Малфой, услышав в толпе свою фамилию. Он обернулся и застыл на месте. По проходу шла чета Малфоев.

Драко поднялся и подошел к родителям. Он коротко поздоровался.

— Очень рад вас видеть, — холодно заметил он.

— Мы тоже, сынок, — Нарцисса ласково улыбнулась, — мы ведь не могли пропустить такое событие.

— Несомненно, — все тем же голосом ответил слизеринец, он хотел было отвернуться и пройти к своему месту, но Люциус остановил его.

— Сын, прекрати вести себя как идиот, — прошипел он.

— Помниться, раньше ты не стал бы мне говорить это в столь людном месте, — Драко усмехнулся.

— Поговорим позже, — процедил Люциус, превращаясь в привычного для Драко лорда Малфоя.

Лорд и леди Малфой заняли свои места во второй линии. Нарцисса обернулась, Драко смог прочесть в ее взгляде сожаление.

Он не понимал родителей, но сам уже давно принял их решение. И если они хотят, чтобы он жил самостоятельно, то он сделает это с легкостью.

— Единственное, о чем я могу сказать с уверенностью — это о том, что Волдеморт мертв. А стало быть, его третьего пришествия не предвидится. То, что мелкие атаки продолжаются — вряд ли дело Пожирателей Смерти, — Малфой повернулся и увидел Поттера на входе в тент. Тот отбивался от журналистов.

— А что насчет ваших отношений с мисс Паркинсон?! — Девушка с ярко-синими волосами и прытко-пишущим пером выскочила вперед.

— Ну, думаю, это вас не касается, стоит лишь заметить, что мисс Паркинсон меня не подкупала, и я делаю это не ради рекламы, — Поттер лучезарно улыбнулся, и, наконец, избавился от их надоедливого внимания. Он поприветствовал Малфоя и прошел мимо.

Никто так и не заметил мужчину в бежевом костюме, севшего на последний ряд.

* * *

Дафна поправила подвенечное платье на своей матери и улыбнулась ей.

Агнесса смотрела на себя в огромное зеркало, и мысленно прощалось со всем, что сейчас ее окружало. Она заметила, что Панси в данный момент не видно и обратилась к дочери.

— Ты все еще против всего этого?

— Мне все равно, с кем ты будешь, главное, чтобы ты не забыла нас с Асторией.

— Мне стоит поблагодарить Панси, раз уж она сумела тебя вразумить, — Агнесса надела перчатки.

— Да, пожалуй, — Дафна пожала плечами. Она чувствовала себя здесь неловко, — каково это…

— …Прощаться со всем? — закончила за нее Агнесса, обводя взглядом комнату, — знаешь, это на удивление легко, учитывая то, что я уже несколько месяцев не являюсь «леди Гринграсс» и даже ношу девичью фамилию.

— Почему ты мне не сказала?

— А что бы это изменило? Поверь, Дафна…

— Да-да, Панси уже рассказывала мне про любовь и прочее. Больше не хочу это слышать — с улыбкой перебила Дафна, — мам, я ведь хорошо знаю, кто станет наследницей. Астория лучше со всем справится, чем я. Здесь нужен холодный расчет, которым я не владею…

— Нам пора, — в комнату заглянула Паркинсон. Ее короткие волосы были все-таки убраны наверх и теперь составляли небольшую, но очень аккуратную прическу.

— Да, пожалуй, — Дафна поправила волосы, — пора уже разобраться со всем этим! — воодушевленно произнесла слизеринка.

* * *

— Согласны ли вы, Агнесса Кассандра…

Женщина посмотрела на волшебника в мантии и мысленно вновь спросила себя. Хотели ли она этого?

Этот вопрос, наверное, сейчас определял всю ее будущую жизнь. Когда за плечами один брак с аристократом и две дочери начинаешь обдумывать каждый свой шаг. Но не в этот раз. Сейчас все это было спонтанным решением. Необдуманным. Агнесса боялась, что через несколько минут начнет корить себя за все эти раздумья, но пока у нее было всего несколько секунд, чтобы решить: отказаться от всего этого, сказав «да», или, же сказать «нет» и вернуть все в прежнее русло. Она была наследницей разоренного рода, даром, что с чистой кровью.

«Я, всю жизнь жившая по чужим правилам, впервые в шаге от их полного разрушения. Все, что вокруг меня — не главное, самое важное — то, что подсказывает не разум, а сердце…»

— Да, — Агнесса улыбнулась. Она решила. Впервые решила сама, без чьей либо помощи. В тот момент этот ход показался ей единственно выигрышным.

Она почти не помнила, как все вышли в сад, как прошел первый танец. Она нашла себя уже сидящей за главным столиком, люди что-то говорили, она кивала и улыбалась. Движение прекратилось только тогда, когда на сцену вышел мужчина в бежевом маггловском костюме.

Агнесса посмотрела на старшую дочь, которая стояла рядом с Блейзом Забини спиной к сцене. Когда Дафна повернулась, новоиспеченная миссис Томас могла прочесть у нее по губам одно лишь слово «папа».

Лорд Гринграсс, стоящий на сцене, применил заклинание Сонорус. Но Дафне казалось, что она не слышит отца. Просто смотреть на него было чем-то нереальным. Генри был все таким же, каким она его запомнила несколько месяцев назад. Таким он был перед последней Битвой. Мужчина, привыкший сам решать все свои проблемы.

Он закончил поздравление и сошел со сцены.

Дафна сделала первый неуверенный шаг.

— Папа? — девушка посмотрела на лорда Гринграсс, — пап, ты ведь вернулся? — Впервые Дафна Гринграсс о чем-то просила, почти умоляла.

— Нам нужно поговорить, — с грустной улыбкой произнес мужчина. У него были темно-русые волосы и голубые глаза.

— Конечно, — Дафна кивнула и, опустив голову, направилась к замку. Всю дорогу и отец и дочь хранили молчание, но как только тяжелая дверь закрылась, Дафна была готова сползти по стенке, — зачем ты здесь, если не собираешься возвращаться?

— Я не могу вернуться, Дафна, и ты это прекрасно понимаешь, — мужчина с тоской осмотрел холл, — я пришел, чтобы отказаться от семейного дела.

— Что? — через секунду переспросила слизеринка, — ты не можешь, как… — она уставилась на отца, — это ведь дело всей твоей жизни! Ты не можешь!

— Дафна, ты должна понять, я не хочу больше вести дела в магическом мире, но я не стану дробить компанию, чтобы продать, — он покачал головой.

— Чем ты займешься в мире магглов?

— Я уже купил два отеля, буду развивать их.

— А как же мы, папа? — Дафна сделала шаг назад, — что будет с бизнесом? Если не продать, то, что тогда? Отец, это ведь огромные деньги, все, чем владела семья многие поколения, и какая-то война не может разрушить это.

— Я знал, что ты поймешь меня, — лорд Гринграсс довольно улыбнулся, — именно поэтому я и здесь. Не думаю, что это будет ошибкой, — он выжидающе замер, — я хочу передать все тебе.

Дафна замерла. Она сделала еще один шаг и наткнулась на столик, чуть не упав.

— Это… невозможно! Я ведь не драконолог.

— То, что ты не драконолог легко исправимо, — по мановению палочки перед Генри появилась стопка бумаг, — тебе стоит это просмотреть и кое-что подписать. Если, ты конечно не откажешься.

— А если я не хочу?

— Тогда придется дробить и продавать, — пожал плечами Генри.

— Ведь есть еще и Астория, — Дафна нахмурилась.

— Асторию вряд ли будет интересовать семейный бизнес, только его доходы, а отдавать компанию вашим будущим мужьям я не имею никакого желания, поскольку не доверяю.

Дафна задумалась. Она была в шаге от наследства, в шаге от огромных денег и еще большей ответственности.

— Ты уже совершеннолетняя, дочь, стоит задуматься, как жить дальше. Полгода и ты закончишь Хогвартс, а потом?

Генри замолчал и подошел к столу, бумаги легли ровной стопочкой, а рядом с ними материализовались перо и чернильница.

— Сколько времени у меня есть? — Дафна подняла глаза на отца.

— До среды, — лорд Гринграсс усмехнулся и обнял дочь, — я знал, что ты согласишься. А если тебе понадобится помощь, ты всегда можешь на меня рассчитывать, — он похлопал ее по плечу и отдалился, — ну и, конечно, на помощь Чарли.

— Хорошо, — слизеринка робко улыбнулась, — но лучше бы ты остался…

— Я не могу. Я хочу нового, Дафна. И мир магглов может мне это дать.

— Я никогда не приму то, что ты так сделал, — она покачала головой, — Панси сказала, что Ричард вернулся, он теперь будет регентом Панси, так почему я не имею никакого права на регента? Я не могу пока управлять всем.

— Мистер Уизли поможет. И да, не пропускай занятия по уходу за волшебными существами. А теперь, мне, пожалуй, уже пора.

Генри Гринграсс поцеловал дочь в лоб и обернулся к выходу. Дафна долго смотрела, как он открыл дверь и быстро двигался по подъездной дорожке к воротам, а затем мгновенно аппарировал. Даф тряхнула головой, но бумаги на столе подтверждали, что это не было сном. Она — наследница поистине огромной компании по разведению драконов, объединяющей тысячи людей, работающих теперь уже на нее. Девушка улыбнулась и отлевитировала бумаги к себе в комнату, а затем вышла в сад. Казалось, жизнь удалась, ведь если есть деньги, чего еще можно желать?

* * *

Малфой остановился, взял со стола бокал с шампанским и обернулся. Он оказался прямо напротив Грейнджер. Девушка сосредоточенно кусала губу и смотрела куда-то позади него.

— Малфой, ты в курсе, что там твои родители? — гриффиндорка посмотрела парню в глаза.

— Вот черт, — тихо выругался Малфой.

— И чем тебя это не устраивает?

— Тем, что мои родители всего лишь трусы, которые боятся даже появиться в волшебном обществе после оправдания. А если появились, следовательно, я им нужен для какого-то дела. Я же не имею никакого желания с ними сегодня разговаривать.

— Странный ты человек, Малфой, — Гермиона усмехнулась.

— Не более чем ты, Грейнджер, — парировал слизеринец, — кстати, там сзади тебя стоит женщина под руку с лордом Кларком.

— Кто такой лорд Кларк?

— Конкурент нашей семьи. Так же поставляет ингредиенты и зелья, включая запрещенные. Вот только никто, даже министерство никогда не докопаются до него — слишком прочные связи. В этом году он имеет полное право на контракт с больницей Святого Мунго, ведь мы почти не у дел, — с неудовольствием произнес Малфой. На секунду он замолчал, но затем добавил: — Потанцуем, Грейнджер?

— Что, прости?

— Ты хочешь насолить отчиму? Я в этом почти уверен, потому что та женщина слишком похожа на тебя, — Драко прищурился.

Гермиона фыркнула, но предложение приняла.

— А тебе какая выгода?

— Мои родители видят меня с магглорожденной. Люциус Малфой видел это исключительно в своих худших кошмарах. А твоя мать сейчас с нашим заклятым врагом.

Грейнджер покачала головой, но ответ удовлетворил ее любопытство. Когда их пара сделала поворот, гриффиндорка столкнулась взглядом с матерью, но лишь улыбнулась. Лорд Кларк — как она поняла, это был именно он — что-то прошептал на ухо Джейн Грейнджер и тоже повел ее в центр площадки для танцев. Через минуту Гермиона смогла оценить лорда Кларка во всей красе. На самом деле, ее родной отец никогда не был особо красив, он имел небольшое пивное брюшко, но все это покрывала его доброта и мягкость души. Но мужчина, танцевавший с ее матерью, теперь заменивший Джейн ее бывшего мужа, был человеком, мягко говоря, некрасивым. Лорд Кларк имел залысины, был маленького роста и к тому же неуклюже двигался, то и дело, натыкаясь на людей и отдавливая им ноги.

— Малфой, черт, они все ближе, — Гермиона буквально прошипела эти слова, стиснув плечо слизеринца.

— Успокойся, Грейнджер, и вообще, могла бы поизображать влюбленную девушку. Думай, что я это Уизли, — не удержался Драко.

— Ты в своем уме?

— Ты хочешь им насолить или нет, Грейнджер?

— Хочу, — Гермиона заставила себя расслабиться. Выручали только уроки танцев, которые она брала еще до поступления в Хогвартс. На том настаивал отец. Гермиона была готова расплакаться.

— Ты как маленький ребенок, — Малфой покачал головой.

— Ну, простите, я не училась семь лет в подземельях и не стояла на коленях перед Тем-Кого-Нельзя-Называть.

Гермиона почувствовала, как Малфой ощутимо стиснул ее талию. Она уже ненавидела это свое согласие на танец.

— Грейнджер, Малфои никогда не ошибаются, — прошипел Драко, — да, ты можешь называть нашу семью трусами, но что мы получили? У нас остались деньги, конечно, во многом благодаря помощи мамы Поттеру, а положение в обществе легко подправить.

— Так почему же тогда твои родители сбежали, поджав хвост?

Малфою было нечего ответить. Он не был готов сдаться. Мелодия сменилась и Грейнджер поспешила отойти от Драко. Тот, казалось, даже не заметив ничего, спокойно отдалился и вскоре затерялся в толпе. Гермиона обернулась и хотела уже покинуть поместье, как вдруг сзади раздался знакомый голос.

— Гермиона, доченька, почему ты не сказала нам, что поедешь на свадьбу?

Гриффиндорка затаила дыхание. Она всего месяц назад видела свою маму, но теперь эта женщина больше ею не казалась. В ней что-то изменилось, и что — Героиня Войны не могла понять.

— Мне показалось или это мистер Малфой?

— Не показалось, — Малфой появился, словно из ниоткуда и по-хозяйски обвил талию гриффиндорки, — очень рад вновь вас увидеть, мистер Кларк. Полагаю, вы представите свою спутницу, — слизеринец улыбнулся.

— Да, конечно, — Кларк потер свой живот, в тот момент он был похож на профессора Слизнорта, — Джейн Грейнджер, мама…

— Очень приятно, — Драко перебил Моржа и поцеловал руку Джейн. Женщина скривилась.

— Гермиона, ты здесь с кем? — Надеясь услышать ответ, не включающий в себя фамилию Малфой, спросила бывшая миссис Грейнджер.

— С Драко, — без всяких эмоций ответила Гермиона. Она подумала, что сейчас похожа на обычного подростка, а не на Героиню Войны и девушку, которая в стрессовых ситуациях способна хладнокровно принимать решения. Сейчас ее голова была как никогда горячей. Она не хотела думать о Малфое, о его родителях и всех людях, что сейчас наблюдали этот безумный спектакль.

— О, — Кларк хохотнул, — я вижу теперь юный Драко, наконец, созрел хоть для чего-то.

— Да, мистер Кларк, — Малфой хищно усмехнулся, — поверьте, я созрел не только для этого, но и в состоянии в данный момент взять на себя правление. А с такими друзьями как сейчас у меня, я еще рассчитываю на контракт с Мунго.

— Это не спонтанное решение, — к их компании присоединился Люциус с супругой, — и в самом деле многие документы уже подписаны. Я теряю хватку, лорд Кларк, а вот мой сын только входит во вкус.

«Лорд Люциус Абрахас Малфой возвращается» — с садистской улыбкой подумал Драко, наблюдая за тем, как давний соперник его семьи буквально начинает давиться воздухом.

— Прошу меня простить, мы еще посмотрим, кто выиграет, — отдышавшись, выдал Кларк и куда-то уволок мать Гермионы.

Грейнджер выпуталась из объятий слизеринца и глубоко вздохнула.

— Отлично, сын, я в серьез задумываюсь над тем, чтобы действительно раньше времени передать тебе дело, — Люциус сделал вид, что не заметил гриффиндорки.

— Только мне это не нужно, — он усмехнулся, — отец, дай мне пожить нормальной жизнью. Ты ведь понимаешь, что я не такой, каким ты хочешь меня видеть, — Драко покачал головой, — мне никогда не стать настоящим Малфоем.

— Малфоями не становятся, ими рождаются, — Люциус посмотрел на своего сына, — это как Черная Метка: не отвертеться до конца жизни. И не делай из меня чудовище, потому что я когда-то был таким же, как и ты.

Гермиона хотела ретироваться: не было желания наблюдать семейную сцену Малфоев, но последние слова Люциуса заставили ее обернуться. О чем он говорил? Она не понимала, но точно знала, что Драко имеет об этом понятие. Иначе, почему он так пристально смотрел отцу в глаза, словно знал, о чем тот говорит. Вот только Гермиона отчетливо осознавала, что Люциус Малфой для нее навсегда останется чудовищем, а вот его сын был просто загнанным в угол хорьком. И как бы они за эти почти восемь лет ни издевались над ним, Драко Малфой казался ей в тот момент обычным человеком. Нет, даже не так, обычным подростком, которого так же как ее достали родители, бесконечная шумиха и дело, в котором они оба застряли надолго. Вот только Малфоя родители любили, а ее новый отчим на все пойдет ради своей собственной выгоды. И первым, что сделает мистер Кларк, будут репортеры, которых он натравит на нее. Смешно. Она не просто в одной лодке с Малфоем, она в лодке с его семьей, и плыть им вместе.

— Пошли, Грейнджер, — Гермиона пропустила тот момент, когда Драко схватил ее за руку и куда-то поволок. Они оказались в холле дома Гринграссов, а затем в гостиной. Малфой просто упал на диван, а Гермиона осталась стоять в центре прямо напротив камина.

— И что мы будем делать? — Решилась задать вопрос гриффиндорка.

— Это зависит от того, какую сторону ты принимаешь, Грейнджер. Ты можешь побежать к Ральфу, напеть всякой чуши и остаться с мамочкой.

— Какого черта я пойду туда, Малфой? — Вскрикнула Грейнджер. — Она не более чем предательница! А мой братец будет носить фамилию Кларк! И будет похож на жирного моржа! Мерлин, я уже ненавижу его! Обо мне ты подумал, Малфой? Что мне теперь делать? Сейчас на меня вновь обрушится тонна отходов, и все почему? Потому что я устроила небольшой спектакль, а ты и твой отец насолили моему отчиму еще и раззадорив его! — Гермиона казалось, что она теряет контроль. Она чувствовала себя загнанной в угол. Она была не лучше Малфоя: трусиха. — Что я скажу людям? Я — грязнокровка, как ни крути, — она сдернула с руки перчатку и показала шрам на предплечье. — Для вас это игры! Для твоей семьи! Для тебя все это пустые звуки!

— Успокойся! — Он встряхнул ее за плечи, заставив немного остыть, — не истери, Грейнджер, мне эта игра тоже не доставляет удовольствия, я еще от Метки не отмылся, а отец уже втянул меня по самые уши.

— Это всего лишь один контракт, Малфой!

— А разве дело в нем? — Драко отошел от девушки, — дело уже не в этих чертовых компонентах и зельях! Дело в том, что это Ральф Кларк! Он сделает все, что только угодно. Его ничто не остановит. Ничто, Грейнджер, даже твоя мать. Для него это уже дело чести, мой отец заставил его поверить, в то, что компания в данный момент в моих руках, а если я при этом еще и с Героиней Войны, и моими друзьями действительно являются Поттер и Ко, то он всерьез начнет волноваться.

— Мне казалось, у тебя все под контролем, — Гермиона горько усмехнулась.

— Я не хочу этого так же, как и ты. Мне это не нужно, Грейнджер, — спокойно проговорил слизеринец, — но я не преувеличиваю сложность ситуации.

Гермиона разглядывала каминную полку. Она стояла к Малфою спиной и не могла его видеть. Слизеринец тем времени изучал потолок, сидя в кресле.

— Ладно, Малфой, в конце концов, если бы не ты и твоя мать мы бы не смогли выиграть эту войну, — Гермиона пожала плечами, она была совершенно спокойна и сейчас могла принимать решения, — надеюсь, что все не настолько серьезно, но… знаешь, с тобой у меня больше шансов победить.

— Идет, Грейнджер, — он поднялся и пожал руку гриффиндорке.

— Портрет Снейпа просил меня наладить отношения факультетов, — задумчиво произнесла Гермиона, — он и не мог предположить, что его крестник будет играть в одной команде со мной.

— Что будешь делать теперь?

— Поместье кишит репортерами — далеко ходить не надо, — она подмигнула ему.

А Драко, поняв намек, подумал, что Грейнджер не пешка, она, скорее королева, но хоть и гриффиндорка, достаточно хладнокровна. То, что нужно.

* * *

Грейнджер сидела за столиком с Малфоем, Гарри и Паркинсон. Слизеринцы о чем-то разговаривали, а ее лучший друг пытался себя чем-то занять. Сказать, что было скучно: ничего не сказать.

— И что теперь? — Гарри посмотрел на подругу, — все так же, как и с Роном?

— Нет. В этот раз все будет по-другому.

— Ты ведешь себя как маленький ребенок. Зачем тебе это, Гермиона? Ты ведь совершеннолетняя и финансовых трудностей не испытываешь. И ты прекрасно понимаешь, что люди разводятся и связывают свои жизни с другими…

— Гарри, я все это знаю! Просто моя мама даже не сказала мне о том, что он волшебник. Я четко представляю, что он ей наговорил про грязнокровок, хотя сама она — маггла.

— Гермиона, можно с тобой поговорить? — Грейнджер подняла голову и посмотрела на свою мать. Бывшая миссис Грейнджер явно была чем-то взволнована и подавлена. Как только она заметила, что Драко тоже на нее посмотрел, женщина спешно добавила: — без свидетелей.

Малфой фыркнул, а гриффиндорка кивнула и поднялась. Они прошли до самого сада, почти до ворот, когда миссис Грейнджер, наконец, заговорила.

— Гермиона, Ральф сказала, что мистер Малфой не самый благонадежный человек, — неуверенно начала маггла.

— И что? Мам, я с шести лет решала свои проблемы сама, а с одиннадцати видела вас только летом. Знаешь, мама, но не тебе судить о людях, с которыми я общаюсь.

— Гермиона, Ральф желает тебе добра! Ведь ты могла бы стать его наследницей.

— Мама, твой сын будет его наследником, а не я, — Гермиона покачала головой.

— Ты ведь сама говорила, что Малфой…

— Мама, если бы не этот человек, я бы здесь сейчас не стояла, — на душе гриффиндорки было паршиво — врать маме она не любила, а так гнусно врать было чем-то ужасным. — И кстати, мам, почему ты не сказала, что будешь на этой свадьбе?

Миссис Грейнджер смутилась и ее дочь поняла все без слов.

— Мерлин, мама, — взвыла Гермиона, — я ведь знаю, что он тебе сказал. Что я — грязнокровка, ведь так? Что мне не подобает находиться на таких мероприятиях и…

— Гермиона, зачем ты так? — В глазах женщины стояли слезы.

— Я не хочу даже знать его, — Грейнджер без сожаления смотрела на мать.

— Ты просто устала, Гермиона, все будет хорошо, вы подружитесь, — попыталась сквозь слезы улыбнуться бывшая миссис Грейнджер.

— Нам с мистером Кларком не по пути.

— Ты оставляешь свою мать ради какого-то Пожирателя Смерти?

— Что? — Гермионе казалось, что она ослышалась, ведь как могла ее мама быть настолько осведомленной об этом мире. О ее мире! Гриффиндорке стоило многих сил успокоиться. Она не желала ввязывать свою мать во все перипетии волшебного мира, но… жизнь решила по-другому.

— Доченька, я знаю о волшебном мире…

— Мама! — Гермиона решила идти на попятную, — как же я не догадалась! Сколько лет ты уже с Кларком? Ведь за два месяца ты не могла построить настолько прочные отношения, чтобы забеременеть, — глаза девушки сузились — она уже понимала, до чего докопалась. А правда, оказывается, глаза режет.

— Я не хочу обсуждать это с тобой, — мать Героини войны повернулась и стремительно пошла к воротам, рядом с которыми, Грейнджер заметила Кларка.

— Так вот и оставь Малфоя в покое, — уже себе ответила Гермиона.

Это было невероятно трудно. Сейчас она начала отчетливо понимать, что ее мать изменяла ее отцу, но она не чувствовала ничего. В ее голове мелькнула мысль о том, что стоило бы сделать первый шаг. Первый шаг, после которого не будет дороги назад.

* * *

— Как же мне паршиво… — хрипло произнесла Гермиона, смотря на деревянную поверхность стола. В Кабаньей Голове было тихо. Ее безбожно помятое платье светло-зеленого цвета висело мешком, но гриффиндорка не замечала ничего. Даже того, что поверх платья на ней был мужской пиджак, чей — она не помнила.

Они вчетвером сидели в маленьком зале Кабаньей Головы и разговаривали ни о чем. Кажется, в данный момент Паркинсон рассказывала Поттеру об их первом курсе, точнее о том, как они его провели. Оказывается, намного лучше, чем Гермиона могла предположить. Взгляд девушки скользнул по рукам слизеринки. Панси сидела без перчаток. У нее все кисти были в шрамах, а на левой руке, помимо мелких порезов, на предплечье было темное пятно. Еще один шрам, который был хуже всех остальных…

— Грейнджер, прекрати пялиться на мои руки, — Паркинсон сказала это почти между делом, но в ее голосе звучало больше раздражения, чем ненависти или других чувств.

— Откуда это? — Гермиона вернулась к обезображенной коже кистей.

— А ты подумай, Грейнджер, — съехидничала Панси.

— Я не о Метке, — отмахнулась гриффиндорка, — что у тебя с руками?

— А, дело прошлое, — брюнетка махнула рукой, — это после режущего заклинания. Темный Лорд очень любил наказывать своих слуг. Просто мне повезло меньше.

— И за что тебя? — Не унималась Гермиона.

Панси на несколько секунд замолчала. Она растирала руки, как делают люди, когда мерзнут, разгоняя кровоток. Гриффиндорке показалось, что она не услышит ответа.

— За сомнения, Грейнджер. Я не хотела убивать маггла, но когда сделала это, Темный Лорд сначала убил моего отца за ненадобностью, а потом заставил Рудольфуса наградить меня вот этим, — слизеринка взглядом указала на руки.

Гермиона опешила. Черт, а ведь Паркинсон тоже досталось в этой войне. Сначала отец, потом мать, остался только брат. А она — Гермиона — переживает из-за того, что ее мать несколько лет изменяла отцу.

— Почему вы тогда пошли к Темному Лорду? Ручаюсь, вы представляли, на что идете…

— Да, Грейнджер, Панси представляла, — в разговор вмешался Малфой, — с того самого момента перед шестым курсом, когда я сказал им о своем задании. Но только знаешь, в чем была проблема? Ни у кого из нас не было этого пресловутого выбора, — сейчас Драко был похож на того, что она знала: язвительность, раздражение, желание задеть, но в его голосе сквозила горечь. То, чего она никогда не слышала в голосах слизеринцев.

— Это пустые разговоры, — Паркинсон резко поднялась и пошла к барной стойке.

— Знаешь, в чем разница между нами, Грейнджер? — Спросил Драко, когда Поттер последовал за своей девушкой, — мы умеем забывать. Мы не прощаем, нет, но мы умеем переступать через себя. У нас есть гордость, но она не раздута как у вас. А еще мы понимаем, что никто ничего не сделает за нас. Посмотри на Дафну Гринграсс, которая землю ест, чтобы только стать наследницей, на Забини, на Асторию, даже на Лейстрендж. Это для вас все дороги открыты.

Гермионе было нечего ответить.

— Теперь ты понимаешь, почему моей семье так важна победа над Кларком, — Малфой уставился в стакан сомнительной чистоты.

Краем глаза Гермиона заметила, как Панси потянула Поттера на второй этаж, а в руке ее друга блеснул серебристый ключ.

Гермиона поднялась и, кивнув Аберфорту, чтобы записал на ее счет, покинула заведение. Она шла по дороге к Хогсмиду, обдумывая нынешнее положение вещей и кутаясь в пиджак. На душе было гадко еще и от того, что даже у Паркинсон была поддержка. Гермиона только сейчас поняла то отчаяние и почти детскую радость, когда Панси видела Гарри. Для нее он стал той спасительной соломинкой, которой у самой Гермионы никогда не будет.

«К черту все эти мысли! — Подумала гриффиндорка, быстро поднимаясь по ступеням Хогвартса, — все равно завтра я окажусь на страницах Пророка, еще одни отношения для рекламы. Сначала Рон, ради спокойствия, теперь Малфой, ради очередной войны. Войны между семьями. Мерлин, как же я не хочу этого!»

Она и не могла себе представить, что будет завтра.

29.06-04.07.2011

«Забудьте про парадное появление. Все знают, что помнят только уход.»

Сериал «Сплетница».

Гермиона поправила рубашку и накинула мантию. Она окинула последним взглядом свое отражение в зеркале и осталась довольна. Этот день точно должен был войти в историю.

Девушка взяла сумку и вышла в гостиную. Она заметила Катарину, сидящую в кресле с Лордом Блэком на руках.

— Привет, — Гермиона улыбнулась однокурснице, — как вчерашняя свадьба?

— Ох, только не напоминай, — рассмеялась Катарина, — вы оставили меня на растерзание Блейзу…

— …А сегодня утром ты проснулась не в своей постели? — Закончила за нее Грейнджер.

— Нет, Гермиона!— Катарина в притворном ужасе всплеснула руками, — я просто хотела сказать, что мы вчера играли в карты до полуночи! С Блейзом, Тори и Дафной.

Грейнджер уже смеялась в голос.

— Вы бы еще в одну песочницу залезли, — отсмеявшись, проговорила Гермиона, — пошли завтракать.

Лейстрендж фыркнула, пытаясь сдержать смех, опустила своего кота на пол и встала. Всю дорогу до Большого Зала девушки не разговаривали, только когда они приблизились к столу красно-золотых, Лейстрендж заговорила:

— По какому поводу ты… — но не успела она закончить фразу, как заметила хищную улыбку Грейнджер, которую гриффиндорка послала Малфою.

— Катарина, сейчас ты все поймешь, — с усмешкой произнесла лучшая ученица Школы и взяла со стола лист пергамента.

— Сплетница, — Лейстрендж оглядела зал и заметила своего кузена, гадко ухмыляющегося.

— Ох, просто отлично, — пробормотала Гермиона с победной улыбкой на губах и передала листок однокурснице.

«Всем привет!

P.P.S.: 1 числа начнется министерская неделя. Вы уже выбрали, на собеседование в какой отдел отправитесь? Спорим, Поттер пойдет в Аврорат!»

* * *

Урок Защиты от Темных Искусств под руководством Сары Уайт казался невыносимо скучным. Конечно, Гермиона хорошо понимала, что знания помогут ей в жизни, но вот в последнее время она как-то расхотела работать в Министерстве Магии, что было ранее ее мечтой.

А еще девушку жутко достали все эти взгляды, которые она замечала с самого утра. Да, Сплетница сегодня отличилась, как и Пророк, напечатавший рядом фотографию ее матери и отчима и ее с Малфоем. Но, Мерлин, как же ее достали эти взгляды и шепотки! Малфой внимания на нее не обращал, и это не могло не радовать.

Шла уже вторая пара: первой была Трансфигурация, которую Гермиона впервые высидела.

ЗОТИ в этом году било все рекорды: под нудный голос нового профессора можно было уснуть в два счета, как это и сделал сидящие на последней парте Паркинсон и Забини. Первая — как отметила Гермиона — сегодня вообще походила на муху с заплаканными глазами. К слову, Гарри Поттер сегодня тоже не отличался разговорчивостью, и все время хмурил брови.

Малфой, который сегодня занял парту слева от Гермионы и поближе к окну не обращал внимания на теоретическую лекцию о защите от Темных Духов, со скучающим видом смотрел шкаф позади учительского стола.

Гермиона отвернулась от Малфоя и посмотрела назад: там сидела Браун вместе с Патил. Парвати листала Ведьмополитен. И тут гриффиндорку осенило — нет ничего проще, чем просто заказать статью!

Девушка быстро написала и отправила Малфою записку с просьбой о встрече. Слизеринец оглянулся на нее и, усмехнувшись, приподнял бровь, Гермиона в ответ на это закатила глаза.

Именно в тот момент и прозвенел спасительный колокол. Ученики вышли из класса, предварительно оторвав свои лица от парт, на которых мирно посапывали. Грейнджер выходила из класса почти последней. Ее почти не удивил голос, раздавшийся сзади:

— Мечтаешь о встрече, Грейнджер? — Ехидно поинтересовался Малфой, приглашая пройти ее в один из пустых классов.

— Ага, бегу и падаю, — фыркнула гриффиндорка, но в класс вошла. К ее удивлению он не был пустым: на первой парте, закинув ногу на ногу, сидела ее однокурсница Лаванда Браун. — Браун? О, ничего страшного, я как раз хотела с тобой поговорить, — сухо произнесла Гермиона.

— То-то меня Малфой пригласил, — усмехнулась блондинка.

— Браун, давай без этого, — поморщился слизеринец, — мы пришли поговорить как цивилизованные люди и предложить тебе поработать. Ты ведь имеешь отношение к Ведьмополитену?

— Угу, — кивнула Лаванда, непонимающе глядя на двух непримиримых врагов.

— А Сплетницу сегодня читала? — Подхватила Гермиона.

— Я сегодня проспала, — без тени эмоций проговорила Браун.

— Мерлин, мой, — закатил глаза Драко и вытащил из сумки Ежедневный Пророк, открыл его на нужно странице и передал девушке.

Минута ушла у Лаванды на то, чтобы понять, что к чему.

— Вы хотите от меня статью? — Серьезным тоном переспросила девушка.

— Именно, — подтвердил слизеринец, — с условием, что мы проконтролируем твою работу.

Браун вновь кивнула и вернула Драко газету.

— Следующий выпуск в середине ноября, вас устроит?

Гермиона мысленно поразилась тому, что ее всегда растрепанная однокурсница, думавшая только о парнях, могла так серьезно говорить и схватывать все на лету.

— Да, устроит.

— А что насчет денег? — Браун улыбнулась.

— Это твоя путевка в журналистику, Браун, — Малфой прищурился, — хорошо, если ты выполнишь все это на «отлично», то все возможно.

— По рукам, — хихикнула Лаванда и соскочила с парты, подхватив сумку с учебниками.

Когда за ней закрылась дверь, Гермиона посмотрела на совершенно спокойного Малфоя и решила спросить:

— Ты со всеми нормально общаешься, но только не с нами. Даже Браун ты терпишь, неужели не перерос детскую вражду?

Слизеринец помедлил с ответом и отвернулся к окну.

— Грейнджер, почему тебе всегда нужно докопаться до правды? — Он повернулся, — мой ответ ничего не изменит, но, так и быть, я отвечу: меня так учили, Грейнджер, что с врагами нельзя мириться. И я прекрасно знаю, что сейчас ты начнешь читать лекцию о том, что мы уже не враги и прочее.

— Ошибаешься, Малфой, — усмехнулась Гермиона, — я пока не могу избавиться от того, что ты Пожиратель, но знаешь, мне так проще.

— Отлично, Грейнджер, — ледяным голосом произнес Малфой и, дождавшись, пока девушка покинет кабинет, спросил сам у себя: — долго мне еще платить?

Она вновь откинула его на полгода назад, в те жуткие дни в Малфой-мэноре, перед самой Победой, когда он испытывал ужас от каждого шороха. И, если когда-нибудь у Малфоя спросят, о чем он жалеет больше всего, он фыркнет и соврет, но даже себе он в этом никогда не признается — не в его правилах признавать свои ошибки.

Видит Мерлин, как же он не желал всей этой жизни. Как бы он хотел все это изменить.

За окном начался ливень, со всей силой бьющий по заколдованным окнам.

* * *

— Гермиона, ты не хочешь рассказать мне в каких ты с Малфоем отношениях? — Катарина посмотрела на залетевшую в гостиную, словно вихрь, однокурсницу.

— В каких, каких?! — Разъяренно перепросила Грейнджер, — в отличных! Мы почти помолвлены!

Гермиона оглянулась и поняла, что переборщила. Все гриффиндорцы смотрели прямо на нее, Александр даже присвистнул.

— Подумаешь, всего лишь Малфой, — немного успокоившись, вернула себе самообладание гриффиндорка, — он ведь больше не враг…

— Угу, исключительно слизеринец, — издевательски поддакнул Дин Томас.

— Кто бы говорил, уж не твой ли отец вчера сочетался браком с матерью сестер Гринграсс? — Ощетинилась Гермиона.

— Я не отвечаю за поступки своих родителей, — важно произнес Томас.

— Ну вот и отлично! — С нарочитой веселостью воскликнула Гермиона, — я тоже не отвечаю за Кларка и маму.

— Так, значит, Малфой это вновь реклама? — Дин осклабился.

— Мечта-а-ай! — Ехидно протянула Гермиона, эта баталия доставляла ей искреннее удовольствие, — просто, если появилась возможность обнародовать отношения с Малфоем — грех не воспользоваться.

— И сколько продолжаются эти отношения? Или ты так же как и твоя мать, врала всем?

Это было уже чересчур. Томас и сам заметил, что перегнул палку, но отступать было уже некуда — раз ввязался, то доводи до конца. Он осознавал, что выглядят они, по меньшей мере, странно: стоят посреди полной гостиной, хотя должны быть на обеде всем факультетом, и смотрят друг на друга, готовые в любую секунду произнести оглушающее заклятие.

— А ты думал, почему Малфой не узнал Гарри в Малфой-мэноре, ты ведь слышал эту историю? Почему Нарцисса помогла Гарри во время Последней Битвы? — Грейнджер говорила спокойно, без тени малейших эмоций. — Все помнят это? И неужели никто еще не догадался? Ну, конечно, святая Заучка Грейнджер, что она может? Не правда ли, вы ведь даже не могли себе позволить такой мысли обо мне…. — Гермиона моргнула, ей жутко хотелось плакать, но она не могла себе этого позволить. — Грязнокровка Грейнджер, я даже вам не была ровней, а теперь что? Как тебе такой исход, Томас? — Она вновь обратилась к Дину, — ты доволен тем, что узнал? Тебе стало легче жить, со знанием того, что я предала весь факультет? Тебе теперь проще?

— Да пошла ты, Грейнджер, — Томас вылетел из гостиной как пробка из бутылки Шампанского.

Гермиона скрестила руки на груди и оглядела гостиную.

— Не переживайте, мне это больше не нужно, — девушка сдернула с лацкана мантии значок Старосты Школы и швырнула его на диван.

Ей пришлось преодолеть всю гостиную, чтобы выйти, но не взгляды и шепотки были самым ужасным, а то, что люди перед ней расступались, как в плохих маггловских фильмах. Гриффиндорке стоило огромных трудов не перейти на бег, а пройти спокойным шагом. Внутри все клокотало от ярости на Томаса, Снейпа с его поручением, всех гриффиндорцев, и Малфоя с его чертовым Кларком.

Гермиона вздохнула, когда портретный проем закрылся за ее спиной, а по щекам потекли безмолвные слезы. Девушка свернула в ближайший коридор и сползла по стенке, закрыв лицо руками.

У нее не было ничего, о чем она мечтала так давно. Семья разрушилась, значок Старосты она сама выкинула, а друзья теперь будут считать ее врагом. А пути назад больше нет. Последний факт огорчал больше всего. Это значило только одно — ей придется, несмотря ни на что, продолжить эту заведомо проигрышную войну.

Гермиона не знала, сколько времени она так просидела, но когда почувствовала, как холод пробирается под мантию, все-таки поднялась и нетвердой походкой пошла к выходу из замка. Сегодня уроков у нее больше не было.

Девушка миновала ворота Хогвартса и, трансфигурировав свою мантию в коричневый маггловский плащ, аппарировала.

Гермиона с детства знала этот район лондонского пригорода на «отлично». Она здесь родилась и выросла. Если сейчас бы она свернула направо, то оказалась бы на большой улице, где во втором доме находится стоматологическая клиника «Грейнджер и Грейнджер», владельцами которой когда-то были ее родители. А если посмотреть налево, то третий дом молочного цвета — как раз их бывший. Теперь он принадлежит ее матери.

Грейнджер ускорила шаг, вскоре оказалась у маленькой ухоженной калитки и толкнула ее. Дверца открылась без скрипа.

Гермиона прошла мимо маленького садика, и поднялась на крыльцо. Решительно нажав на звонок, девушка отступила на шаг. Захотелось провалиться на месте.

— Гермиона? — Женщина с такими же каштановыми, но только прямыми волосами посмотрела на дочь.

— Привет, мам, — холодно отозвалась Гермиона, — я тут пришла кое-что забрать.

— Да, конечно, — миссис Грейнджер пропустила гриффиндорку в дом.

Гермиона огляделась. Никаких семейных фотографий, коих раньше было великое множество, никаких приятных мелочей, сувениров. Абсолютно пустые полки. И коробки. Везде.

— Ты переезжаешь?

— Да, мы решили с Ральфом, что ребенку будет лучше жить в его поместье.

— Несомненно, — слова матери отозвались болью в сердце. Больше никаких «мы с твоим папой», теперь только РальфРальфРальфРальфРальф.

Грейнджер поднялась на второй этаж. Ее комната оказалась нетронутой.

— Я не хочу продавать дом. Может быть, ты…

— Нет, — Гермиона даже не обернулась, — я не хочу здесь жить. У меня есть квартира в Лондоне. Как и деньги.

— Хорошо, — с сожалением произнесла миссис Грейнджер.

Гриффиндорка оглядела свою комнату. Она ненавидела ее: слишком много лилового, слишком много цветов — всего того, что девушка так не любила. Она подошла к столу и выдвинула верхний ящик. Ворох бумаг, пергаментов, перьев и обычных ручек. Но не было того, что она искала. Второй. Третий. Четвертый.

Гермиона подошла к комоду и начала вытряхивать все из него.

Ее дневники. Их не было. Все записи о крестражах, газетные вырезки, личные переживания, переписка с авроратом, Кингсли, Гарри и Роном, копии дел всех членов семьи Малфой и Лейстрендж. Их не было нигде. Даже тумбочка у кровати оказалась пуста.

— Черт возьми! — Выругалась девушка и обернулась на мать. — Он был в моей комнате?

— Наверное, — непонимающе ответила миссис Грейнджер. — Гермиона, дорогая, что случилось?

— Пропали документы, мама. Их разглашение запрещено. Если он их опубликует, то я могу попасть в Азкабан за обнародование особо секретной информации. Мерлин, какая же я дура! А ведь думала, что это именно то место, где их не будут искать!

Девушка тяжело опустилась на кровать и взяла в руки палочку. Это больше не детские игры, и дело теперь не в Малфое с его контрактом, или обиде. Она поднялась и еще раз проверила все места, где Дневник мог находиться, но, увы…

— Мам, я теперь не знаю, что мне делать, — гриффиндорка посмотрела на женщину и покачала головой, — там было то, что никто кроме меня, Гарри и Рона не знает и не должен знать.

— Гермиона, ну может быть, — неуверенно начала миссис Грейнджер, но осеклась — в окно постучал черный филин.

Грейнджер знала только одну семью, которая использовали таких филинов. Девушка трясущимися руками раскрыла окно, и отвязала свиток. В письме было всего несколько слов: «У нас проблемы. Быстро Малфой-мэнор. Д.М.»

— Мама, ты отправишься со мной, — Грейнджер решительно поднялась с кровати и протянула руку своей матери. Аппарировать в этом доме могла только она, чем гриффиндорка и воспользовалась незамедлительно.

Малфой-мэнор встретил их молчание и закрытыми на магию крови воротами. Гермиона огляделась, но никого не было. Она полоснула заклятием по ладони и прижала ее к замку. Это подействовало — ее ждали.

Ворота раскрылись, приглашая в поместье, освещенное заходящим солнцем.

Гермиона с матерью быстро преодолели подъездную дорожку и через несколько минут уже оказались в холле, где их ждал домовик, чтобы проводить в гостиную.

Гостиная на втором этаже. Гермиона поежилась и взглянула наверх — огромная люстра, но уже другая. Теперь вся эта комната выглядела по-другому.

Кларк сидел в кресле, в его руках находилась большая черная книга, в которой Грейнджер за секунду узнала свой Дневник. Люциус смотрел в окно, повернувшись спиной ко входу. Младший Малфой сидел в кресле в форме ученика Слизерина и со значком Старосты Школы на груди. Нарцисса сидела неподалеку на диване около камина.

— О, а вот и вы, мисс Грейнджер, — протянул Кларк, — я полагаю, вы знаете, что это, — он указал на книгу.

— Да, знаю, поэтому и пришла сюда, чтобы вы отдали ее мне, — ледяным голосом ответила Гермиона.

— Хо-хо, ну это вы загнули, милочка! Зачем мне вам ее отдавать? Для меня это почти пост Министра Магии. Если я опубликую все, что здесь находится, то вашему Шекболту не удержаться в кресле. А потом полетит и начальник Аврората, и начальник Отдела Тайн… У меня с этой книжечкой хорошие перспективы, вам не кажется?

— Вам обеспечен Азкабан, за разглашение этой информации. Не думаю, что Англия будет так уж рада, если вы расскажете им в подробностях, как Волдеморт обрел бессмертие и прочее.

— Зачем мне ее разглашать, когда я могу так просто манипулировать вами и вашим Гарри Поттером? Обыкновенный шантаж, мисс Грейнджер, ничего личного.

— Тогда чего вы хотите?

— Вы выйдите с официальным заявлением, что именно я должен получить контракт, и все.

— Мисс Грейнджер, это ваше право, — лорд Малфой посмотрел на гриффиндорку.

— Люциус, вы боитесь, что я могу опубликовать интересные факты из вашей биографии? — Хохотнул Кларк.

— Я предлагаю другой выход, господа, — Грейнджер поудобнее перехватила палочку, — что выбираете, мистер Кларк: Аваду и Обливиэйт?

— У вас нет чувства юмора, мисс Грейнджер, — улыбнулся Ральф.

— Если вы действительно любите мою мать, то вы отдадите мне Дневник.

— Мисс Грейнджер. Неужто Люциус еще не объяснил будущей миссис Малфой, что нельзя смешивать бизнес и личную жизнь? Мне вот интересно, для чего вы сдались Малфоям? Они уже оправданы, так зачем им портить свою кровь?

— А зачем вам моя мать? Ведь ваш наследник тоже будет полукровкой, — не сдалась Гермиона, никто не заметил, как она чуть шевельнула палочкой. — Знаете, что, мистер Кларк, идите-ка вы в Пророк или к Кингсли, куда вы там собирались? Я пока не собираюсь вам подчиняться.

— Только с вашей матерью, мисс Грейнджер.

— Пожалуйста, — Гермиона отошла от матери и села в кресло рядом с Драко, — вперед, мистер Кларк, флаг вам в руки.

Ральф сначала опешил, но потом вял за руку будущую супругу за руку и шагнул с ней в камин.

— Грейнджер, ты точно дура, — обреченно выдохнул Драко.

— Ну, несомненно, Малфой, — пожала плечами Гермиона и вытащила из кармана уменьшенные маленькие папочки и увеличила их заклинанием. — Я думаю, ему будет очень интересно читать о моих переживаниях по поводу МакЛаггена на шестом курсе, — гриффиндорка поднялась. Она протянула несколько папок старшему Малфою, — я полагаю, это ваше Люциус.

— Благодарю, мисс Грейнджер, — Малфой открыл первую папку.

— Это точные копии, — пояснила Гермиона, прежде чем шагнуть в камин.

* * *

— Паркинсон! — Гермиона вышла из камина в холле школы.

— Чего тебе? — Панси, шедшая, видимо, на тренировку в спортивной форме обернулась.

— Мантия-невидимка у тебя?

— Ты откуда знаешь, Грейнджер? — Усмехнулась Паркинсон.

— Гарри сказал как-то, — отмахнулась Гермиона.

Паркинсон пожала плечами и выудила из кармана серебристую ткань.

— Поттеру передай, что она у тебя, иначе он Мерлин знает, что подумает, — Панси фыркнула и пошла вниз по ступеням.

Гермиона знала, что поступает, как полная идиотка, но не хотела, чтобы кто-то ее сейчас видел. Ей пришлось оставить Кларку весь Дневник, который она вела с третьего курса, включающий все координаты их перемещений во время поисков крестражей, но зато он смогла приманить к себе личные дела и информацию о крестражах, в которой были все подсказки Дамблдора. К сожалению, на сам Дневник она наложила заклятия, которое нейтрализовало действие заклинания Акцио — теперь никто не мог его приманить.

«Ладно, личная жизнь Золотого Трио никогда особо не скрывалась, а теперь будет опубликована полностью. Ничего страшного!» — С бравадой подумала Гермиона.

Она пробралась в свою комнату, скинула одежду и отправилась в ванную.

В тот день она уснула быстро, но на краю сознания все же скользнула давняя мысль «и как мама может любить этого деспота?».

А, правда? Как? Почему? Зачем? И почему не уйдет? Почему позволяет Кларку играть против ее собственной дочери? Неужели он для нее значит больше, чем Гермиона? Но ведь так не бывает! Или…

* * *

Гермиона поднялась с кровати. Завтрак она уже пропустила, так же как и первую пару занятий.

Девушка все обдумала. Она просто уедет. Нет, не сбежит, а просто уедет. Дурмстранг — хорошая школа, она как раз сможет подтянуть Защиту и Зелья. Это всего не полгода.

Гриффиндорка привела себя в порядок и, взяв необходимые пергаменты, отправилась в кабинет директора.

Вчерашний день разочаровал ее. Пророк не выпустил никакой статьи, Сплетница сообщала только о знаменательном разговоре со срыванием значка, ученики — в особенности гриффиндорцы — обходили ее стороной, Гарри и Рона вообще не было видно. Как ей вчера сказала Катарина, они уехали на несколько дней по делам Аврората и вернутся только в пятницу. А Гермиона уедет уже в четверг рано утром.

Новый директор Дурмстранга в ответ на ее прошение написал, что будет несказанно рад принять ее, и что она сможет заключить специальный контракт на глубокое ученичество по отдельным предметам, которые выберет.

Оставался только один разговор: с директором МакГонагалл, о котором она попросила еще вчера после ужина.

Девушка покинула свою комнату.

Гостиная Гриффиндора и коридоры замка были несказанно пусты. Гермиона подумала, что это уже третье ее прощание с Хогвартсом. Сначала в конце шестого курса, когда они уходили вместе с Гарри, а потом в мае этого года, когда после Последней Битвы отбывали домой. А потом было второе письмо, написанное изумрудными чернилами и ее один шанс вернуться в детство… за такими размышлениями, девушка не заметила, как дошла до кабинета директора. Произнеся пароль, она проникла в самое сердце Хогвартса.

МакГонагалл сидела в директорском кресле, на стенах сладко посапывали портреты директоров Хогвартса.

— Я уважаю ваше решение, мисс Грейнджер, — произнесла Минерва, прочитав прошение, — уважаю настолько, что не имею права отказать.

— Спасибо, — тихо проговорила гриффиндорка.

— Это ваше, Гермиона? — Директриса вытащила из ящика стола значок Старосты Школы.

— Был моим, — кивнула девушка.

— Ваше обучение оплачено до конца года, но я переведу эти деньги обратно на ваш счет в Гриннготтсе. Надеюсь, вам понравится в Дурмстранге.

Гермиона смогла только кивнуть и положила папку с пергаментами на директорский стол.

— Это не ко мне, а к мистеру Малфою, некоторое время он будет исполнять обязанности один. Гермиона, возможно, вам стоит назначить себе преемника.

— Назначьте Лаванду Браун, она отлично справляется с серьезными делами.

Минерва ничего не ответила, хотя ответ ученицы ее поразил.

— Когда вы смогу приступаете к занятиям в Дурмстранге?

— В понедельник. Я уезжаю завтра рано утром.

— Мне следует сказать об этом за ужином?

— Не стоит, госпожа директор, — Гермиона покачала головой, — я пока не хочу что-то разглашать. Я уезжаю в Дурмстранг, чтобы спокойно доучиться вдали от Англии, Войны и прочего шума. Просто слишком много свалилось на меня разом.

— А мистер Поттер и мистер Уизли знают?

— Нет.

— В таком случае, мисс Грейнджер, вы больше не являетесь ученицей Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, а так же представительницей факультета Гриффиндор.

По волшебству с черной мантии Гермионы исчез герб факультета и шелковые красные лацканы, которыми она когда-то так гордилась.

— Спасибо, профессор МакГонагалл.

Грейнджер взяла со стола свое личное дело и пергаменты Старосты Школы.

Она знала, что сейчас вторая пара Слизерин-Гриффиндор у Флитвика, и Малфой должен быть там.

Так оно и было. Драко сидел за первой партой около окна на своем обычном месте и о чем-то разговаривал с Забини, пока профессор ходил около других студентов.

— Профессор Флитвик, простите, можно мистера Малфоя не несколько секунд?

— О, мисс Грейнджер! А почему бы вам не приступить к занятию? — Добродушно спросил Флитвик.

— Госпожа директор передала мне очень сложное дело, профессор…

— О, тогда, конечно! Мистер Малфой, прошу.

Малфой скривился, но кабинет покинул. Гермиона отошла на несколько шагов от двери и протянула ему пергаменты.

— Здесь вся моя часть работы. Я попросила, чтобы на мою замену пришла Браун, она справится, я уверена.

— А ты куда? Сбегаешь? — С ухмылкой спросил Малфой.

— В Дурмстранг. Доучусь там, насчет возвращения в Англию пока не могу ничего сказать. Если Кларк захочет опубликовать мой личный Дневник — я не буду ему препятствовать, у меня нет желания с ним воевать. Моя мать имеет право на счастье пусть даже и с таким, как он.

— Молодец, Грейнджер, это идеальный выход, — фыркнул Драко.

— Да уж, спасибо, — немного смутилась Гермиона, — ты единственный из учеников, кто знает.

— Ты не думаешь, что это ошибка?

— Нет. Я просто хочу покоя.

— Ну ты даешь, Грейнджер. — Он вновь усмехнулся, — ты хоть представляешь, что будет в Англии, когда это выйдет за пределы Хогвартса?

— Ничего не будет.

— Как знаешь, — слизеринец пожал плечами и повернулся обратно к двери.

— Малфой, наше соглашение еще в силе?

— Ты о нашей лже-помолвке?

— Да.

— В субботу, в десять утра, в Кабаньей Голове. Будет фотограф, так что оденься прилично, — Грейнджер была готова поклясться, что его губы растянулись в улыбке.

— Ты все еще хочешь поиграть против Кларка?

— Не только против него.

Гермиона фыркнула, повернулась и пошла к башне Гриффиндора, чтобы до конца собрать вещи. Она была свободна…

На следующее утро директриса Хогвартса, Минерва МакГонагалл, оповестила учащихся, что мисс Гермиона Грейнджер была по собственной воли переведена в Думстранг и теперь ее пост Старосты Школы займет Лаванда Браун. К обеду Сплетница выказала идею о распаде Золотого Трио. В пятницу вечером приехали Поттер и Уизли и почти устроили дуэль. В тот же день Лаванде Браун пришлось переписывать свою первую статью почти под диктовку Малфоя.

4-8.07.2011.

«У всех есть секреты... Маленькие грязные секретики!»

Сериал «Сплетница».

Без Грейнджер в школе оказалось скучно. Конечно, Браун взялась за львиную долю работы, но это была не Гермиона.

Лаванда не изменила ни одного правила работы, заведенного Гермионой. Она слушалась, выполняла поручения учителей, директора, но она не была лидером. Во многих случаях на нее просто не обращали внимания.

К вечеру пятницы Браун покрывала всеми известными нецензурными словами Гермиону, потому что новоиспеченная Староста Школы почти не представляла, что ей нужно делать. Она носилась по всей школе как ужаленная.

Сегодня Лав решила наконец осмотреть комнату Гермионы, которая теперь перешла ей.

К удивлению Лаванды здесь не было ничего напоминающего о Гриффиндоре, кроме герба на двери. Комната была выполнена в трех цветах: голубом, серебристом и бежевом.

Дверцы шкафа были распахнуты настежь, но на плечиках оставался висеть мужской пиджак. Вычислить обладателя пиджака не составило для Лаванды труда. А ведь Грейнджер в последнем разговоре с гриффиндорцами сказала правду: они никогда не думали, что Заучка Грейнджер могла иметь что-то общее с Малфоем. Конечно, когда содержание этого разговора узнали Поттер и Уизли, они начали все отрицать, но Лав не верила им, во многом, потому что она никогда не думала, что у Гермионы Грейнджер могут быть секреты. Оказалось, она жестоко ошибалась.

Лаванда проверила все ящики комода, тумбочку, полочки и шкафчики в ванной, но больше никаких следов недавнего нахождении здесь Грейнджер не было.

Лав легла на кровать и уставилась в потолок. Она запустила руку под подушку и с удивлением нащупала там плотный конверт. Браун извлекла его и с удивлением прочитала.

«Браун, считай, это твой первый гонорар за дело, которое намечено на субботу. Г.Г.»

Гриффиндорке не были особо нужны эти деньги, потому что похвала мадам Голдберри, за удачно откопанное дело, ни в какое сравнение с ними не шла. Те слова были чем-то волшебным для юной журналистки. Она знала, что Малфой уже заплатил некоторую сумму Ведьмополитену, и завтра состоится съемка в одном из номеров роскошного лондонского отеля. Но Лаванде казалось, что это всего лишь очередная реклама. Потому, что Малфой скорее всего просто хочет доказать родителям, что способен сам принимать решения, а Грейнджер вообще идет наперекор своему отчиму и матери.

«Глупые подростки», — подумала Лаванда, — «хотя, чем я лучше? Они хотя бы борются, а я просто плыву по течению…»

Браун поднялась с кровати и решила, что пока не станет переселяться в эту комнату — ей казалось, что хозяйка еще появится.

* * *

Школа готовилась к Балу в честь Хэллоуина, пока перед камином в гостиной львиного факультета царила тишина. Гарри Поттер, уже в какой раз, вспоминал разговор, о котором ему рассказала Катарина Лейстрендж, а Рон Уизли делал вид, что занят работой по Чарам.

В гостиную вошла Панси Паркинсон, нет, это уже давно не было новостью, потому что мисс Паркинсон, первая Королева Школы и, по совместительству, девушка Национального Героя, почти безвылазно находилась в гостиной красного факультета. А несколько дней назад у слизеринцев даже появилась поговорка по этому поводу: ищите Паркинсон — проверьте гостиную Гриффиндора.

— Что еще кроме Грейнджер? — Панси уселась на подлокотник кресла Поттера и заглянула в книгу, лежащую у того на коленях. Учебник по Защите за третий курс.

— Ничего, это мои… — Гарри резко захлопнул книгу и откинул ее на соседнее кресло.

— А где Лейстрендж? — Паркинсон оглядела гостиную в поисках брюнетки, но той нигде не было видно.

— В Больничном крыле.

— Что с ней?

— Упала с пятнадцати метров, — хмуро ответил Рон, не отвлекаясь от эссе. — Зажило как на собаке.

— Не сомневаюсь, — фыркнула Панси, — Гарри, я ведь с тобой поговорить хотела.

Поттер пошел в комнату, ничего не ответив, дверь в комнату отворилась, как только он коснулся пальцем ручки.

— О чем ты хотела сказать? — Он обернулся и скрестил руки на груди.

— Сначала о Лейстрендж, — Паркинсон запрыгнула на стол, — не пытайся копать под нее, потому, что если она решит, то сама скажет.

— Я и сам догадался, — хмуро заключил Гарри.

— Только никому не говори, — слизеринка качнула головой. — Завтра Ведьмополитен берет интервью у Грейнджер и Малфоя.

— Что? — Поттер поднял голову, — а как же ее слова о…

— Меня они не волнуют, — оборвала его девушка, — мне Малфой сказал, они давно это запланировали и из-за перевода Грейнджер в Дурмштранг не собираются ничего менять.

— Ясно, — Гарри посмотрел в окно, — скажи, как Лейстрендж это переживает?

— Со Снейпом ей было легче, — Панси пожала плечами, — я не верю, что ты мог не заметить этого? Каждый месяц…

— У меня были другие проблемы.

— Как будто был возможен другой ответ, — она улыбнулась, — Катарина отлично владеет собой, она такая с пяти лет, поэтому уже научилась жить с проклятием.

— Люпин ненавидел себя за это, — гриффиндорец взглянул на луну. — Его Фенрир, а…

— Тоже он. Уже после первого падения Темного Лорда, мы тогда играли недалеко от Малфой-мэнора, когда он задумал мстить семье Драко — они ведь никогда не считали его за человека, а они после заточения Беллы взяли ее под опеку. Вот он и отомстил. Катарину пришлось отдать сначала на обучение Мастеру, а потом в Дурмштранг. Все каникулы она проводила у того же Мастера в глухом лесу, а после шестого курса Темный Лорд потребовал возвратиться. После убийства матери Браун, Лейстрендж сбежала, вернулась в августе после письма МакГонагалл.

— А директриса знает?

— Конечно, а как иначе?

— Мне казалось, Катарина всегда на виду…

— Хоть бы Сплетница об этом не узнала. Катарина уедет третьего числа, утром. Отправится в тот самый лес. Гарри, между ней и Люпином есть огромная разница. Лейстрендж принимает себя такой, как она есть. Да, из нее вышла посредственная волшебница, но она смирилась с тем, кто она. — Паркинсон заглянула в глаза гриффиндорцу, — и она прекрасно контролирует свой разум во время обращений. Это не Ремус Люпин, это человек внутри животного, который все прекрасно понимает и никогда ни на кого не нападет.

— Никто не может с этим смириться, Панси.

— Вспомни, что она сказала, когда расторгла помолвку с Теодором?

— Что она Пожирательница.

— Она не может кому-то принадлежать против воли, Гарри, — Паркинсон подошла к юноше, — Нотты не были Пожирателями, они не знали о ее болезни, и помолвка была заключена в расчете на победу Темного Лорда, но понадобились веские обстоятельства, чтобы ее расторгнуть. Лейстрендж привела единственное уместное доказательство — она не сможет иметь детей, а, стало быть, Ноттам она не нужна. Если ты еще сомневаешься в ее проклятии, то проследи с ней на ЗОТИ, у нее безупречная реакция и все чувства слишком обострены.

Гарри смог только кивнуть, ошеломленно слушая слизеринку. Теперь он понял, почему тогда, когда Дементор публично поцеловал Сивого, Поттеру показалось, что это Беллатриса стоит во втором ряду и улыбается своей самой сумасшедшей и кровожадной улыбкой. Гарри, правда, решил, что это из-за переутомления, но…

* * *

Суббота наступила быстро.

Когда Малфой уже подходил к трактиру, он вдруг подумал, что еще все можно отменить. Но он ведь Малфой! А они, как известно, идут до конца…

Он понимал, какой глупостью все это является, ему не было нужны солить своим родителям, он просто хотел всем доказать, что не вечно будет чьей-то шавкой.

Грейнджер стояла в метре от крыльца, облаченная в темно-бардовое пальто с воротником из лисы. Кажется, похожее, только мужского покроя он видел на Краме во время Турнира Трех Волшебников.

— Ну, здесь и жарко, — Грейнджер усмехнулась, теребя верхнюю пуговицу пальто.

— Как тебе новая школа?

— Отлично, пока знакомлюсь, — Гермиона протянула руку для аппарации, и Малфой счел разговор оконченным.

Оба почувствовали рывок и вот, они уже стоят перед роскошным входом в пятизвездочный отель.

Малфой кивнул портье и повел девушку к лифтам. После долгого подъема они оказались в коридоре, состоящем сплошь из дверей. Слизеринец уверенно потянул ручку первой же на себя.

— О, мистер Малфой, мы вас заждались!

— Доброе утро, леди Голдберри, — Драко поцеловал ее руку.

— Ой, ой! Давай без церемоний! Эх, Драко, я помню тебя еще мальчишкой, а теперь приходится сообщать о твоей помолвке, — она взяла со столика бокал шампанского, — кстати, а почему я не вижу Люциуса и Нарциссу.

— Это мое личное решение, Марианна.

— Ты стал совсем взрослым, — вздохнула на вид такая серьезная женщина.

Гермиона увидела в толпе декораторов и помощников, Лаванду и кивнула ей в знак приветствия.

— Прошу прощения, леди Голдберри, — к главному редактору Ведьмополитена подбежала молоденькая девушка с ярко-зелеными волосами, — мисс Грейнджер и мистеру Малфою нужно готовиться.

Девушка схватила Гермиона за руку и отконвоировала в соседнюю комнату, где стояла огромная переносная вешалка с десятком нарядов.

— Сначала наденьте вот это, — быстро заговорила она, впихнув в руки Гермионы платье глубокого синего цвета в духе Нарциссы Малфой.

Гермиона выдохнула и села на огромную кровать, оглядывая комнату и платье в своих руках. Помощница поставила рядом серебристые туфли на каблуке, маленькую коробочку с серьгами и выбежала из комнаты. Зачем Грейнджер пошла на это?

Убедив себя, что поспешные решения нередко являются лучшими, гриффиндорка начала одеваться.

* * *

Кажется, эта ее съемка была самой длинной. Она не шла в сравнение даже с теми пятью часами, что Грейнджер провела в середине мая, когда одновременно и Пророк и Ведьмополитен захотели получить фотографии Золотого Трио. Правда, тогда приходилось выслушивать еще и нытье Джинни — та слишком придирчиво выбирала наряды.

А вот с Малфоем было даже проще, чем с Роном. Он вел себя как рыба в воде, успевая при этом даже поговорить с главным редактором, которая вызвалась лично курировать съемку и даже несколько раз взяла в руки колдокамеру.

Грейнджер сменила уже бесконечное количество образов, когда прозвучало громовое:

— А теперь сцена с поцелуем!

Малфой сделал вид, что так и должно быть и для него целовать Грейнджер — дело обычное.

Это был совсем не неумелый Рон. Никаких бабочек в животе, никаких особенных ощущений, только казалось, что так и должно быть. Кажется, Гермиона даже забыла о времени. Последней связной мыслью было, что у Малфоя теплые губы.

— Хм, Драко, мисс Грейнджер, держите себя в рамках приличия, — хихикнул Марианна.

Для Малфоя это послужило сигналом к отступлению.

Гермиона открыла глаза (когда она успела их закрыть?!) и посмотрела чуть выше плеча леди Голдберри. Черт. Какого лешего здесь делает Поттер?

Голдберри завела очередной разговор с Драко, объявив, что съемки закончены. Гермиона бросила взгляд в окно — смеркалось.

— Я сейчас, — прошептала она Гарри, проходя мимо в свою временную гардеробную.

Сняв очередное платье и облачившись в джинсы, свитер и пальто, какие носят все студенты Дурмстранга, она покинула комнату и подошла к Гарри, тот разговаривал с Браун.

— О, ладно, еще увидимся, Лаванда, — Гарри улыбнулся однокурснице и пошел следом за Гермионой.

Они вышли из номера, скомкано попрощались с Малфоем, а затем вместе аппарировали прямо из коридора в Кабанью Голову.

— Кто тебе сказал? — без обиняков спросила Гермиона, как только они уселись за уединенный столик у окна и заказали по чашке горячего шоколада.

— Панси. Я не думал, что все настолько серьезно.

— Это реклама, Гарри, — Гермиона начала складывать из салфетки оригами.

— Опять?

— А ты думал, что все именно так, как я сказала в гостиной? — цинично усмехнулась девушка.

— Не думал, но предполагал, — уклончиво ответил Поттер, — про Малфой-мэнор и помощь Нарциссы ты загнула.

— Ну да, — без капли раскаяния произнесла бывшая гриффиндорка.

— Гермиона, скажи мне, что изменилось? Почему мы стали другими?

— Это все война.

— Война, — бездумно повторил Поттер и вытащил из кармана пачку сигарет и зажигалку, — знаешь, последнее время я многое не могу оправдать войной. С Роном мы уже давно не такие уж и друзья, приятели, но не друзья. Ты переводишься в Дурмштранг. Вот у меня и остается одна только Паркинсон, во многом, потому что ей самой некуда идти.

— Ты знаешь ее лучше, чем нас, — Грейнджер улыбнулась.

— Неделю назад, в этом же трактире она рассказала мне все, Гермиона. От начала и до конца. И про детство, и про все свои страхи, про родителей, Алекса, слизеринцев, Волдеморта… А я не могу ей ничего рассказать, потому что на мне буквально висит табличка «секретная информация».

— Гарри, пойми, я уехала не из-за тебя или Рона. Я не хочу покидать вас, Хогвартс, Минерву. Но мне приходится. Мой отчим… — девушка замялась, — он хочет опубликовать мой личный Дневник, я вела его с третьего курса и там написано столько глупостей, что… я не могу поверить. Абсолютно вся моя жизнь. Это не секретные материалы Аврората или Отдела Тайн, это все, что мы с вами пережили, что пережила я. Подробно описанное, да еще и с моим отношением к каждой ситуации, — Гермиона закрыла лицо руками.

— Мерлин, — Поттер вздохнул. — Все наши ссоры, мелкие неурядицы...

— Вся грязь, — кивнула девушка. Она открыла глаза и посмотрела на друга.

— Неужели нельзя заплатить ему деньгами?

— Дело чести, — она покачала головой, — ему неважен даже твой статус. Это слишком, чтобы замять.

Они пережили вместе разные моменты. Да, былой дружбы уже нет, но все-таки осталась братская любовь, которая, наверное, не исчезнет никогда. Конечно, было глупо считать, что они будут вместе до конца своих дней. Но до конца войны. Они пережили ее вместе. С самого первого горного тролля в женском туалете, до того памятного рассвета.

— Встретимся на площади Гриммо завтра? Втроем.

— Пожалуй, — Гермиона начала греть руки о чашку горячего шоколада.

— Как тебе Дурмштранг? — через несколько минут спросил Гарри.

— Холодный, безжизненный, угрюмый… и слишком темный, во всех смыслах.

— Еще бы, — поддакнул Поттер, отпивая из своей чашки.

* * *

«Всем привет!

Сплетница.»

8-11.07.2011.

«Детка, мы ВСЕ сумасшедшие!»

«Сплетница: Ты – все, что я хочу», Сесиль фон Зигесар.

Лаванда с отвращением посмотрела на пергамент, лежащий рядом с ее завтраком. Есть расхотелось. Конечно, какой из нее лидер? Она ведь всю жизнь будет под кем-то.

Утром в Большом Зале было непривычно мало народа. Сплетница сегодня не произвела никакого влияния на общественность – все были заняты предстоящим балом.

Платье Лаванды уже висело в шкафу в ее комнате, она купила его вчера после съемок как раз на те деньги, что подарила ей Грейнджер.

Захотелось отомстить. Но кому? Вдруг вспомнилась мать, а затем мозг заняла навязчивая идея: Лейстрендж.

Ведь ясно, что она что-то скрывает, но вот что?..

Лаванда улыбнулась: она ведь все еще жила в одной комнате с Катариной.

* * *

Большой Зал наполнялся учениками.

Этим вечером не будет ни столов факультетов, ни самих факультетов. Будут только сплошные маски.

Панси сидела за столиком в тени, только за ее золотое платье ее могли отчислить со Слизерина.

— Ну, же, Паркинсон, не жмись к стенке, — перед ней будто из ниоткуда появился юноша. За черной маской, не скрытые чарами, задорно сверкали серые глаза.

— Давно не виделись, — Панси поднялась со стула, — не пригласишь даму на танец?

— Само собой, — Малфой галантно предложил ей руку, — а не боишься, что Национальный Герой начнет волноваться? – Через минуту спросил слизеринец, подойдя к самому центру зала.

— Его еще нет. И вообще, почему все время наши разговоры сводятся к Гарри? У нас больше нет других тем?

— Есть, например, сейчас нас подслушивает некая девушка, — Малфой стрельнул глазами вправо. Проследив за его взглядом, Панси наткнулась на любопытные карие глаза.

— Маскировочные чары она плохо накладывает. Один глаза почти зеленый.

— Хочешь об этом поговорить?

— Нет, Малфой, с каких пор ты стал таким невыносимым?

— С тех пор, как Гарри Поттер покидает Школу во время бала, — Теодор Нотт, танцующий с какой-то блондинкой приблизился к друзьям.

— Прекратите говорить о Поттере, — прошипела Панси, — это выводит. Мой мир вокруг него не вращается!

— Нет, не вращается, всего лишь зависит, — хмыкнул Малфой, зная, что перегибает палку.

Паркинсон замолкла. Она смотрела куда-то не вход, а мелодия все не менялась.

— Признайся, Панси, все именно так, как я говорю.

— Это игра, Малфой, но здесь нет победителей.

— Как знать, как знать, — задумчиво фыркнула Драко.

Мелодия сменилась, и они отошли друг от друга. Малфой быстро исчез в толпе.

Паркинсон оглянулась к выходу из зала, Уизли стоял у стены, запрокинув голову, и смотрел в потолок. В том, что это он, у Панси не было сомнений.

* * *

— Ну, же, Уизли, ты ведь так этого хочешь, — влажное дыхание Блейза сводило ее с ума. Кажется, малышка Джей была готова кануть в небытие.

Забини был слишком близко. О-да, это вам не девственник Поттер! Этот парень знал то, что делает… Слизеринец прижал ее к стене настолько, что Уизли смогла почувствовать каменную кладку, впивающуюся в спину. Джинни попыталась оттолкнуть его, но ничего не выходило – Забини был намного сильнее.

«Он Пожиратель!» — предательски прокричал мозг девушки.

Джинни сообразила слишком поздно. Не так она хотела лишиться девственности – не в коридоре школы, она хотела, чтобы в жизнь притворилась одна из ее счастливых розовых фантазий. Вот только реальность – штука вредная.

Уизли начала, что было силы вырываться. Ее накрашенные красным вызывающим лаком ногти впились в шею Забини, но тот. Казалось, ничего не замечал, стремительно сдергивая с нее зеленое платье.

— Не надо, — Уизли почти плакала.

— Блейз, какого черта?! – Чей-то громкий голос заставил Блейза обернуться.

Джинни, воспользовавшись заминкой слизеринца, выпрыгнула из его объятий и отошла на несколько шагов.

В противоположном конце коридора стояла в серебристом тяжелом платье Дафна Гринграсс. Она держала в руках свою черную с маску, а волосы, которые некогда составляли великолепную прическу, расстилались по плечам причудливыми волнами, переливаясь в свете тусклого факела. Она была прекрасна в своем гневе, но и страшна одновременно. Руки, сжимавшие волшебную палочку, напряглись до предела.

— Пошли, Уизли.

Джинни почувствовала, что ее куда-то тянут.

Уизли не помнила, как оказалась в классе.

— Эй, Уизли, ты как? – Лицом к лицу к ней стоял Теодор Нотт, слизеринец.

— Тебе какое дело? – Огрызнулась Джинни.

— Мне, в общем-то, никакого, — он пожал плечами, — я слышал, МакГонагалл собирает всех старост школы.

— Черт, — тихо выругалась Джинни. Она отошла от парты и вышла из класса, но пока дверь еще не закрылась, она обернулась к Теодору, — Спасибо, — скомкано произнесла гриффиндорка и ее щеки заалели румянцем.

Нотт фыркнул и уголки его губ дрогнули.

Наплевать, что он старше на год. Пофиг, что она кинутая Гарри Поттером девственница. Наплевать, что он слизеринец. Пофиг, что из нее не вышла модель. Наплевать, что… ай, ладно, ей теперь было действительно наплевать. На все и всех, кроме Нотта.

А теперь ее ждала МакГонагалл и ноющие младшекурсники, мечтающие попробовать огневиски. Но теперь у нее была призрачная надежда на Теодора. Но надежда ли?

* * *

Парвати стояла на вершине Астрономической Башни и гипнотизировала взглядом дверь. Лаванда пряталась за углом для подстраховки и с Прытко Пишущим Пером ярко-розового цвета в руках.

Похоже на засаду, не правда ли?

Лейстрендж появилась почти бесшумно и встала напротив Патил.

— И что же ты хотела мне сказать?

Патил не выдержала и вздрогнула. Похоже, Лав была права – это не девушка, это зверь. Парвати много слышала о сумасшествии Беллатрисы Лейстрендж, но ее дочь…

— Мы знаем твою тайну, Лейстрендж, — Парвати старалась говорить скучающим тоном, главное – чтобы Катарина не поняла, как сильно Патил ее боится.

— И что же вы с Браун на меня накопали, — Катарина даже не схватилась за палочку, словно угрозы и не было.

— Ты – оборотень! – взвизгнула Патил.

Лейстрендж прищурилась:

— И?

— Мы растрепим это всей школе и ты вернешься обратно в свою Исландию!

— Дурмштранг не в Исландии, — поправила гриффиндорку Лейстрендж, — и даже если вы расскажете все это, мне не причинят вреда.

— Ты так в этом уверена? – У Парвати открылось второе дыхание, — даже нищеброд Уизли не посмотрит в твою сторону, ты ведь…

— Подумай, зачем мне Уизли, если я могу заполучить любого парня в этой школе?

Сильный порыв ветра дал о себе знать, Парвати вновь вздрогнула, посмотрев, на Лейстрендж в платье с открытыми плечами цвета красного вина. Казалось, Катарине ничуть не холодно.

— Не боишься, что я могу перекинуться прямо сейчас? – с холодной усмешкой спросила бывшая Пожирательница.

— С чего бы это? Сегодня не полнолуние.

— Действительно, зачем тебе бояться? Ты стоишь на самой высокой башне с Пожирательницей Смерти, дочерью Беллатрисы Лейстрендж и оборотнем по совместительству. — С бравадой проговорила Катарина.

— Ты мне ничего не сделаешь, — покачала головой Патил. Если говорить честно, у нее тряслись коленки.

— Действительно, я тебе ничего не сделаю, даже если ты расскажешь об этом Сплетнице, — согласилась гриффиндорка, — но при одном условии… вы обе отстанете от Малфоя и Грейнджер. — Зачем тебе это?

Лейстрендж почти дошла до лестницы, не оборачиваясь, она громко произнесла:

— Я ведь гриффиндорка. Мы в одной лодке.

А потом начала быстро спускаться, стуча каблуками по ступеням.

Лаванда вылезла из своего укрытия и вытерла бисеринку пота со лба.

— Черт, мы справились, — устало выдохнула она.

— Угу, — хмуро ответила Патил.

В руках у Лаванды была отличная статья не только для сплетницы (но, сначала для нее, Любимой), а потом и для Ведьмополитена, если, конечно, мисс Голдберри заинтересуют сплетни. Лейстрендж сама дала им добро на публикацию! Это ведь… бомба!

Лаванда смахнула с волос паутинку и протянула подруге пергамент.

* * *

Гринграсс смотрела на Забини, не отрываясь.

— Забини, если бы Нотту не приспичило найти Малфоя, ты бы сделал то, что хотел и завтра был бы трупом. Ты хоть понимаешь, чья она сестра? Или из-за недостатка девушек ты совсем с ума сошел?

— Гринграсс, не кричи, — Забини прислонился к стене.

— Ты реально сбрендил. Неужто тебя больше не удовлетворяют равенкловки и Браун? – Она подошла ближе и почти прошептала эти слова.

— Брось, Даф, ты ведь знаешь правду, — он обнял ее за талию. – Все повторяется, даже цвет твоего платья на этот раз.

Дафна зажмурилась. Это было похоже на прошлый Хэллоуин и на ней действительно было серебристое платье. Бал в особняке ее родителей, когда еще отец был с ними. Блейз тогда принял метку. Он, раздавленный и растоптанный, не такой, как сейчас, пришел именно к ней, потому что идти домой не имел права. И та ночь была одновременно и лучшей и худшей в жизни Дафны. Но утро…

Сейчас был только он. И Гринграсс надеялась, что на этот раз он не сбежит.

* * *

Панси аппарировала вместе с Роном Уизли. Правда, перед этим пришлось немного поскандалить и закатить истерику в духе «Я его все равно найду!». Но Уизли был чересчур измотанным и каким-то убитым, что согласился, как только Панси повысила голос.

— Теперь ты рада? – Яростно прошептал он на ухо слизеринки.

В городке, где они оказались дул холодный пронизывающий ветер и Паркинсон пришлось закутаться в свой короткий тренч, который она надела поверх красивого золотого платья, за которое отдала волшебному модельеру целую кучу галеонов.

Поттер стояла перед каким-то развалившимся домом в свете уличного фонаря. На его лице блестели безмолвные слезы.

Уизли отошел назад на несколько шагов, и Паркинсон четко расслышала хлопок аппарации.

«Друг, называется!», — зло подумала Панси.

— Ты можешь уйти, — раздался хриплый голос Поттера, гриффиндорец не оторвался от созерцания развалин дома.

— Ну уж нет, — хохотнула слизеринка, — я не хочу, чтобы ты здесь замерз, а завтра все газеты раструбили, что я тебя убила, тогда меня точно запрут к дементорам в Азкабан. Так, что, пошли, Герой!

Паркинсон взяла его за руку и аппарировала.

— Где мы? – Спросил Поттер, как только открыл глаза в незнакомом месте.

— Моя молодость, Поттер, — фальшиво пропела девушка, утягивая его в сторону круглосуточного маггловского супермаркета.

— Даже не буду спрашивать, откуда у тебя фунты и откуда ты знаешь это место, — пробормотал он.

— Мы здесь часто бывали с Малфоем, его лондонская квартира в шаге отсюда. Мы там прятались после рейдов Пожирателей, а потом шли сюда закупаться, — ответила Панси с превышенным количеством оптимизма в голосе.

— Заканчивай хандрить, Поттер, — произнесла Панси через несколько минут, стоя у витрины с крепкими алкогольными напитками.

— Я обещал Рону и Гермионе прибыть на Гриммо. Мыхотелиотправздновать… — нечленораздельно промычал он.

— Да-да, я помню, — Паркинсон обернулась к нему, — слушай, я пойму… вы будете вспоминать прошлые годы и все такое…

— Помнишь, тогда, на первом курсе в зал вбежал Квиррел с криками, что тролль гуляет по Хогвартсу? Это глупо, но именно в тот день в женском туалете мы и стали друзьями. А вот теперь, через столько лет она рушится.

— Ничего она не рушится, — Панси улыбнулась, — просто мы все выросли, теперь недостаточно посадить нас в одну песочницу, чтобы мы стали друзьями.

— Мне всегда казалось, что мы до конца своих дней будем вместе.

— Мне всегда казалось, что зеленое одеяло с серебристой нитью, которое купила мне мама в мои два года, чересчур вызывающе говорит о том, на каком факультете она хотела, чтобы я училась, — Паркинсон усмехнулась.

Гарри оглядел Панси взглядом. В черном полупальто, накинутом поверх открытого золотого платья, выбирающая спиртное в захолустном лондонском магазинчике. Принцесса из плохой сказки, да и только. По сути, она и была принцессой. Лет до шестнадцати.

Из колонок супермаркета лилась какая-то музыка. Поздние покупатели обходили странную парочку стороной. Продавцы-консультанты просто тихо посмеивались.

Кажется, кто-то перепутал бал с супермаркетом.

Берегитесь, девочки, Королевы остаются на своих местах, потому что они – единственные получают то, что хотят, хотя бы на один вечер.

Удачно провести ночь, мои дорогие, завтра вас ждет разбор полетов, похмелье и чумовой понедельник с Министерской Комиссией, но пока вы все еще на ногах, знайте: эта ночь продлится вечно, пока никто из нас не спит.

Usually when things has gone this far

People tend to disappear

No one would surprise me unless you do

I can tell there's something goin' on

Hours seem to disappear

Everyone is leaving I'm still with you

It doesn't matter what we do

Where we are going to

We can stick around and see this night through

Обычно, когда все заходит так далеко,

Люди, как правило, исчезают.

И не удивлюсь, если ты тоже исчезнешь.

Я могу сказать, здесь что-то происходит,

Кажется, что время уходит.

Все уходят, а я все еще с тобой.

Неважно, что мы делаем

И куда мы идем.

Мы можем остаться и просидеть всю ночь.

«Young Folks», Peter Bjorn And John

12.07.2011

Всем привет.

Мне кажется, я всех вас вижу.

Сейчас вы словно сонные мухи идете на завтрак, тянетесь за тыквенным соком или холодной водой, лишь бы унять эту жуткую головную боль. О-да, вчера вы повеселились на славу.

Сегодня ночью наша Школа пережила еще один отъезд: в спальне семикурсников Слизерина утром была найдена записка. Блейз Забини подал прошение на перевод в другую Школу. Связано ли это с неудавшейся попыткой с Джинни Уизли или это очередной побег от Дафны Гринграсс? Скорее последнее, потому что Даффи сегодня была замечена выходящей из своей комнаты с красными глазами. Напоминаниями о Забини сегодня будут служить его пустые места во всех классах.

Но у нас есть дела и поинтереснее.

Одна моя знакомая, гуляя вчера по ночному Лондону, наткнулась на какой-то круглосуточный супермаркет, где в центре танцевали двое, точно ошибившиеся адресом. Она сказала, что уходя, они даже не забрали свои покупки!

Катарина Лейстрендж вчера провела весь вечер глядя на луну и выкуривая одну сигарету за другой. Еще бы, это после вчерашнего заявления Браун и Патил!

Кстати, об их заявлении.

Команда по квиддичу факультета Гриффиндор наверняка знает, о чем пойдет речь. Вспомните третий курс, дорогие мои. Одна из последних тем по ЗОТИ. Ликантропия. Оборотни. Быстрая регенерация. Удивительно обостренные чувства. Лучшая реакция. Машина внутри человека – зверь в людском обличии. Улавливаете? Да-да, я говорю о ее дуэлях, странном обучении, карьере Пожирательницы и падении с высоты маггловской пятиэтажки. Сомнений нет, она сама вчера это подтвердила. Ждем полнолуния, друзья, дабы проверить это! Бойтесь, однокурсники, Лейстрендж выходит на охоту! У-у-у…

Мы забыли кое-кого поздравить. В этот день, ровно семь лет назад, эти трое проснулись друзьями. Мне кажется, именно это и день провозглашения Золотого Трио. М-м-м, романтика-а. Но, к сожалению, дружба их уже дала течь. Ничего страшного, они еще дадут нам поводов для Сплетен!

На носу бесконечная череда собеседований. Кого и куда возьмут? Хотя, мне кажется, некоторых уже и вовсе не заботят их места работы. Гринграсс, например, скоро станет наследницей; Паркинсон и Поттер вообще ни на кого не обращают внимания, кроме друг друга; Браун уже без пяти минут журналистка Ведьмополитена; Лейстрендж никуда не возьмут с такой «болезнью»; постараться следует только Малфою (вдруг, родители лишат сыночка наследства?!), подпевале Браун – Парвати Патил, да Джинни Уизли (сестричке Рона).

Поттер и Паркинсон вместе, признайтесь, вы этого хотели!

Забини снова не смог остаться и сбежал.

Почти помолвленная с Малфоем Грейнджер уехала в Дурмштранг.

Лейстрендж после оглашения правды уже никогда не сможет быть с кем-то.

Браун ушла с головой в работу. Может, оно и к лучшему?

Сестры Гринграсс обещают новому брату веселую жизнь.

Теодор Нотт медленно понимает, что не сможет жить так, как сейчас вечно.

Удачных собеседований, мои дороги, и пожелайте удачи мне – кто знает, может, я подамся в Авроры?

Я знаю, вы любите меня,

Целую,

Сплетница»

— Кажется, это твое, Лейстрендж, — раздался голос позади Катарины. Гриффиндорка обернулась и медленно поднялась.

— Значит, вот, что вы решили, — теперь она смотрела прямо в глаза Лаванде, которая протягивала ей книгу под названием «Контроль Оборотня», Парвати нервно переминалась с ноги на ногу. – Значит, вы хотите войны? Скажи, Браун, это все еще месть за твою мать?

Лав дернулась как от удара.

— Здесь больше нет Грейнджер, — Лаванда усмехнулась, — тебя некому защищать…

— А мне нужна защита? – Катарина склонила голову набок, — ты права, здесь нет ни Грейнджер, ни Малфоя, здесь нет никого, кто мог бы тебя защитить.

Лаванда улыбнулась и стянула с руки перчатку.

— Ты же чистокровная, Лейстрендж, знаешь, что это такое…

— Негоже девушкам биться на дуэли, — Катарина прищурилась.

— Ты просто боишься, признайся… — Лаванда подалась вперед и швырнула перчатку в лицо гриффиндорке. Бывшая Пожирательница Смерти испепелила перчатку еще в полете.

— Зачем ты это делаешь, Браун? Ты ведь ничего кроме сказок Трелони и не знаешь. Да и повода приличного нет.

— Мне просто хочется помериться с тобой силами, Лейстрендж. Меня чуть не убил Сивый, а ты убила мою мать – у меня к вам личные счеты.

— На тебя не похоже, где же та милая девочка?

— Ты ее убила, Катарина, — зло прошипела Лаванда, — ты и только ты виновата в этом.

— Отлично, — пожала плечами Лейстрендж.

— Сегодня за час перед отбоем в старом кабинете Трансфигурации. Пора изгнать из Хогвартса такую мерзость, как ты, Лейстрендж,

Катарина ничего не ответила. Она не достала палочку, она просто стояла посреди Большого зала и смотрела на Лаванду изучающим взглядом. Она ее не понимала. Здесь кроме мести примешивалось что-то еще. И Браун не боялась преподавателей, ведь они могут им помешать. Она, казалось, вообще ничего не боялась.

Большой Зал постепенно наполнялся учениками. Браун прошла мимо Катарины, сильно толкнув ее плечом.

Лейстрендж заметила Малфоя, входящего в зал и поспешила к нему.

— Мне нужен секундант, — выпалила она. Драко посмотрел на нее с удивлением, а затем кивнул.

* * *

Завтрак был в самом разгаре, ученики обсуждали последние новости, которые преподнесла им Сплетница, а в зале появилась делегация примерно из десяти человек в форменных министерских мантиях.

— Прошу внимания, — директриса поднялась со своего места. На ней была черная мантия с широкими рукавами и серебряными застежками, — сегодня в Хогвартсе начинается неделя собеседований. Многие из вас уже знают, кем собираются работать после окончания Школы, другим этот выбор еще предстоит сделать. Мы решили облегчить вам задачу и провести собеседования с главами многих отделов Министерства Магии Англии. Они будут к вашим услугам всю неделю. Дерзайте.

Гарри заметил в толпе Кингсли и кивнул ему в знак приветствия. Министр Магии указал рукой на дверь. Поттер взглянул на него непонимающе.

— Мистер Поттер, нам следует поговорить, — проходя мимо, прошептал Шекболт.

Министерские покинули зал вместе с МакГонагалл, Гарри незаметно прошмыгнул следом.

Министр замыкал процессию, поэтому Герой Магического Мира смог идти рядом с ним.

— Вам известно о перестановках в Министерстве?

— Откуда? – Задал встречный вопрос Гарри. – Что за перестановки?

Кингсли шепнул что-то идущему впереди волшебнику и подтолкнул Гарри к смежному коридору.

— Так что за перестановки? – Не отступил гриффиндорец.

— В пятницу выйдет приказ и министром станет Джонатан Райлли, — коротко пояснил Кингсли. Они вышли во внутренний дворик Хогвартса.

— Вернетесь в Аврорат?

— Да, куда мне еще… — развел руками Министр. – Райлли не принимал участия в войне, но его жену убили Пожиратели, от нее осталась падчерица. Он вряд ли будет поддерживать тех, кого мы освободили, но, в то же время, он слишком любит деньги — тем, кто их имеет, ничто не будет угрожать.

— Да уж, – проскрежетал зубами Гарри. – И что же мне делать? Открыто поддержать правительство?

— Я не вправе указывать тебе, что делать, — Кингсли улыбнулся уголками губ, а после секундного молчания спросил: — я сегодня не заметил мисс Грейнджер – хотел с ней поговорить, где она?

— Перевелась в Дурмштранг, разве не знаете?

— Это к лучшему, потому что Райлли будет только на руку то, что скоро опубликуют.

— Вы про ее Личный Дневник? Он готовится к публикации?

— Почти полностью, — подтвердил Шекболт, — Скитер постаралась.

Гарри покачал головой:

— Мерлин, какая глупость!

— Райлли захочет не только вылить на вас столько грязи, сколько сможет. Он хорошо умеет говорить и убеждать, поэтому люди пойдут за ним на край света.

— Из какого он отдела?

— Отдел Тайн, — Министр поморщился, — если честно, он очень похож на Скримджера – вряд ли будет предпринимать что-то хорошее.

Гарри фыркнул. Он ненавидел политику еще и потому что не умел играть в эти тонкие игры.

— Скажите, мне стоит его поддержать?

— Воздержись пока – посмотрим, как ему будет на новом месте.

— Сэр, а его падчерица?..

— О, ее зовут Лаванда Браун, ты с ней знаком.

— К сожалению, - выдохнул Гарри, — она заняла место Гермионы.

— Это уже ваши школьные игры, — рассмеялся аврор, — Поттер, вы все еще можете влиять на общественность и пока решающее слово за вами.

— Спасибо, господин Министр, — Гарри улыбнулся.

— Недолго мне осталось быть Министром, — Кингсли подмигнул, — кстати, ты не собираешься в аврорат после Хогвартса?

— Не думаю. Хочу заняться чем-то другим.

— Оно, наверное, и правильно…

* * *

На зельеварении Дафна села рядом с Панси.

— Что он сказал? – Паркинсон посмотрела на подругу.

Гринграсс сидела с потерянным видом, какой никогда себе не позволяла. Она сразу поняла – уточнять, как зовут «его» не стоило.

— Он не сказал. Оставил записку, что не может.

— Быстро же он метнулся в Дурмштранг, — Паркинсон поджала губы. – Не расстраивайся, все будет…

— Я подписала документы, Панси, — Даф взглянула на подругу, — я не завишу ни от кого. Теперь, по сути, я – глава семьи. Мне Забини будет как собаке пятая нога. Я его не люблю, Панси, мне просто тошно, что он умудряется от меня сбегать – я этого не терплю.

Паркинсон не могла ответить.

— Завтра я встречусь с отцом и его бывшим заместителем. Буду входить в курс дела. А ты что будешь делать со своим бизнесом?

— Я попросила деда заняться на время, пока я не закончу Хогвартс. И папа, и я – дети ранние и дед еще в состоянии управлять.

— Мы ведь и не думали, что все так сложится. Что будет так трудно, — Дафна поставила котел на огонь.

Панси грустно улыбнулась. Гринграсс достала ингредиенты и теперь изучала зелье, которое им было задано сделать.

— Гарри говорил с Министром, — еле слышно прошептала Паркинсон подруге, когда началось занятие, — Шекболт сказал, что покидает пост.

— И кто теперь будет? – Дафна методично измельчала корень асфоделя.

Панси огляделась, но все были заняты работой. Она наклонилась к уху Дафны:

— Отчим Браун.

Нож выпал из рук слизеринки. Она ошеломленно уставилась на девушку Национального Героя.

— Что? – Шикнула Паркинсон.

— Браун вызвала Катарину на дуэль, — коротко пояснил Малфой, проходя мимо к шкафу с принадлежностями.

— Мерлин, это же безумие! Женская дуэль, да еще и в мирное время. — Панси посмотрела на Катарину, работающую за несколько столов от них. – Чего Браун добивается?

— Она сказала, что хочет вытравить Лейстрендж из Школы, — Драко вернулся к своему столу, сегодня он работал с Теодором и мог слышать все, о чем говорили подруги.

— Вам не нужно объяснять, что это открытое противостояние Слизерину, — Нотт скептически окинул взглядом Лаванду, сидящую на другом конце кабинета, — власть придает силу, но сила эта порой столь же мифична, что и лепреконское золото. Браун кажется, что мир будет у ее ног – вы ведь видите, как она изменилась, раньше она бы ни за что не сказала никому такое и не вызвала бы на дуэль. Стоит Лейстрендж сделать хоть один неверный шаг, одно заклятие и она уже в Азкабане. Тем более, с ее ликантропией…

— И что ты предлагаешь, Нотт? – Прошипела Панси, — и вообще, Катарина по сути гриффиндорка.

— Брось, Паркинсон, иначе я поверю, что идиотизм Поттера передается половым путем, — хохотнул Тео, — никто не принимает ее в качестве гриффиндорки, вспомни только, что она совершила, будучи Пожирательницей. Мы можем не допустить дуэли…

— Тюкнуть Браун по голове и оставить в какой-нибудь нише? – Дафна усмехнулась, — вдумайтесь, мы Лейстрендж защищаем!

— Мы собственные задницы защищаем, Гринграсс, — Теодор качнул головой, — если Браун выиграет, то есть, если она сможет довести Катарину до билета в Азкабан, то она автоматически выигрывает, а потом начнет еще и травлю всего нашего факультета. Это зад Паркинсон прикрыт, а мы с тобой Гринграсс абсолютно открыты для атак.

— Спасибо, мне стало легче, — скривилась блондинка.

— Так что мы все-таки сделаем? – Малфой оторвался от нарезания лягушачьих кишок.

— Устроим ей темную, как Малфою в шесть лет, за мою косу, — хихикнула Панси.

Малфой и Дафна прыснули. Они помнили, как Малфой однажды сказал Панси, что ее коса ужасна, а через несколько дней выбросом магии отрезал ее непонятным образом. Паркинсон тогда минуты две методично избивала его по голове плюшевым медведем.

— Самый легкий способ. Конечно, можно сыграть с помощью Сплетницы, но поиск компромата – занятие долгое, — с видом знатока произнес Тео.

— Она влюблена в Уизли, — Панси обернулась к друзьям, — мы можем попросить его устроить несчастный случай…

— Паркс, ты просто гений, — Дафна хищно улыбнулась, — только, как мы договоримся с Уизли?

— Через Гарри, — Панси подмигнула, — Браун просто упадет с метлы. Посмотрите, как взгляды она бросает на Рона, он вчера сказал, что на шестом курсе они были вместе, но она ему жутко надоела, и он просто таким образом привлекал внимание Грейнджер.

— Вчера? – Переспросила Даф с подозрением.

— Я не весь вечер провела в супермаркете, — Панси снисходительно улыбнулась.

— Сегодня у Слизерина тренировка, — вмешался Драко.

— Так поменяй расписание! Ты ведь у нас Староста Школы, — прошипела Дафна.

— Вы не думаете, что реакция Браун может вообще завести нас в безвыходное положение? – Тео прищурился.

— Будем решать проблемы по мере их поступления, — махнула рукой Панси и начала помешивать свое варево.

Теодор фыркнул, Малфой чуть не засмеялся в голос, а Дафна просто закатила глаза. Это было ребячеством, но ведь они имеют право на такую шалость, не правда ли?

* * *

Тренировка гриффиндорцев близилась к своему завершению, когда на поле появилась цветущая Браун. Гарри на миг показалось, что Дамблдор еще не умер, Битвы за Хогвартс не было, а Волдеморт медленно подчиняет себе Министерство – так это было похоже на его шестой курс. Только Гермионы не было рядом.

Подавленная и вечно ошибающаяся Лейстрендж спустилась на землю и села на траву. После всех этих шепотков, взглядов, открытых оскорблений, на которые она не имела права отвечать, у нее разболелась голова. Она была вынуждена признать, что волшебница из нее слабенькая, что черномагические заклятия она хоть и знает, но использовать на полную силу просто не сможет.

Франк Коул кинул биту и приземлился. Он не мог нормально работать, когда его напарница думает совершенно о другом и не концентрируется на игре.

— Мерлин, Гарри, я так не могу! – Воскликнул он, когда спустился капитан.

— Франк, прекрати, — Гарри поморщился и взглянул на небо, где охотники разыгрывали последнюю комбинацию, а Рон тщательно следил за каждым перемещением квоффла. Вскоре и они спустились на землю.

— Это настоящее издевательство, — прошептал Рон на ухо другу.

Поттер улыбнулся и посмотрел на Катарину, сидящую на земле. Девушка задумчиво перебирала нити своего шарфа.

— Думай о хорошем, — Гарри похлопал вратаря по плечу. – Ты человеку помогаешь.

— Гарри, что мы будем делать? С такой тактикой нам не выиграть даже Хаффлпафф! – Джинни презрительным взглядом окинула Лейстрендж и посмотрела на бывшего парня.

— Ведущим охотником теперь будет Джейсон, — Поттер разжал ладонь и посмотрел на снитч.

— Что? Гарри, ты не можешь! – Взвизгнула младшая Уизли.

— Я имею право на любые перестановки в команде! – Резко осадил ее Поттер, — и если ты думаешь, что потому что я теперь с Панси я буду подыгрывать Слизерину?

— Я думаю именно так, — ощетинилась Джинни, — ты хочешь сдаться, Гарри, не ври, я тебя знаю!

— Недостаточно, чтобы делать выводы, — холодно ответил Мальчик-Который-Выжил.

— Ведущим будет Морган и точка! Если тебя что-то не устраивает, Джинни, ты можешь идти на все четыре стороны, я тебя держать не собираюсь!

Уизли вскинула подбородок и зло блеснула глазами, но осталась на месте.

— То-то и оно, — удовлетворенно кивнул Гарри и повернулся к остальным, — кого еще не устраивает состав команды?

Игроки стыдливо опустили головы.

— Все свободны, — выдохнул Гарри.

— Идиотка, — сквозь зубы процедил Рон, смотря вслед уходящей сестре, — слишком много амбиций и слишком мало мозгов.

— Ладно, мне пора, — поспешил ретироваться Гарри, и Рон сразу понял почему – с трибун спускалась Лаванда.

Уизли подумал, что если он это выдержит и все пройдет по плану, он точно сможет рассчитывать на свидание с Катариной – в качестве компенсации.

Рон досчитал до трех и, нацепив улыбку, пошел навстречу смерти своего мозга.

* * *

— Сегодня кто-нибудь ходил на собеседования? – Паркинсон посмотрела на друзей. Ужин был в самом разгаре, стол преподавателей был расширен, что слизеринцы приметили сразу.

— Не думаю, что мне это нужно, — Дафна оглядывала Большой зал, как будто видела его впервые.

— Ее нет, Даф, можешь не искать, — Теодор, сидевший неподалеку, кинул быстрый взгляд на стол Гриффиндора.

— Зато Лейстрендж есть, — Малфой, который ковырялся в своей тарелке с видом натуралиста, поднял голову.

— Угу, сидит рядом с Уизли, позор на твою чистокровную голову, Драко, — усмехнулась Гринграсс.

— Куда лучше иметь грязнокровного сводного брата, — улыбнулся Староста Школы.

— Он мне не брат, — мигом ощетинилась Дафна и в упор посмотрела на Дина Томаса.

— Даф, остынь, — Панси покачала головой, — вообще, какая разница…

— Паркс, идиотизм Поттера точно передается половым путем, — перебил ее Нотт, — надеюсь, что его привычка всем помогать к тебе не перейдет.

— Может, хватит? – Панси рассмеялась.

— Черт, — Малфой откинул в сторону салфетку и, не обращая ни на кого внимания, поднялся с места.

Около стола Гриффиндора с палочками наизготовку стояла Лейстрендж и, появившаяся из ниоткуда, Браун. Около них уже была преподаватель маггловедения и пыталась их разнять.

— Я не желаю находиться с ней даже в одном зале! Она – зверь и чудовище! – Визжала Браун. Малфой подумал, что когда ей нужен был материал, Лав была предельно вежлива с ним.

В отличие от однокурсницы, Катарина стояла с каменным лицом и не говорила ни слова.

— Пятьдесят баллов с каждой! – К девушкам подошла директриса, — и неделя отработок под руководством мистера Филча, дамы. Профессор Берарди, проследите, чтобы впредь таких эксцессов не повторялось.

— Да, госпожа Директор, — Франческа посмотрела на своих подопечных.

Как только МакГонагалл вернулась к преподавателям, Катарина резко развернулась и поспешила к дверям, она была всего в метре от своей соперницы, когда Браун все-таки обезоружила ее заклинанием.

Лейстрендж двигалась стремительно: секунда и Лаванда сгибается, прижимая ладонь к пылающей челюсти.

— Что, Браун, убедилась, что у оборотня рука тяжела? – ехидно поинтересовалась Катарина.

— Сука, — прошипела Лаванда и кинулась на однокурсницу, но Лейстрендж просто сделала шаг в сторону и блондинка еле устояла на ногах.

— Знаешь, Браун, ты просто ничтожество, — с улыбкой проговорила она.

— Три недели отработок! – Старая профессор МакГонагалл строго посмотрела на учениц. – И письмо вашему отцу, мисс Браун. Мисс Патил, отведите подругу в Больничное Крыло, а вы, мисс Лейстрендж, ко мне в кабинет, вместе с мистером Малфоем.

* * *

— Мисс Лейстрендж, я прекрасно понимаю, что вашей вины в этом нет, — профессор МакГонагалл протянула гриффиндорке чашку зеленого чая.

Катарина кивнула и посмотрела на Малфоя, который наблюдал за спящим на портрете Снейпом.

— Рано или поздно это бы раскрылось, мисс, — ободряюще произнесла директриса.

— Да-да, я знаю, — чересчур спокойно произнесла Катарина.

— Я понимаю, как вам тяжело, ведь однажды в этой Школе уже учился ученик с той же… — МакГонагалл смутилась, — с такой же аномалией как у вас.

— Профессор, мне нужно будет уехать через несколько дней, полнолуние…

— Конечно, — Минерва не находила слов, чтобы общаться с этой девушкой. Она была обычной ученицей, но сейчас слишком скрытной и подавленной. – Как всегда, мисс Лейстрендж?

Катарина кивнула и посмотрела на своего кузена. Тот о чем-то тихо переговаривался со своим крестным. Снейп выглядел довольно хмуро, то и дело перебивал юношу и вставлял язвительные комментарии.

И вот тут Катарина, наконец, поняла, что, сбегая от своего прошлого путем отъезда в Хогвартс, она еще больше загнала себя в ловушку, из которой теперь ей уже не выбраться. Браун не прекратит свои нападки, только станет еще сильнее, ее ничто не остановит…

Вдруг стало необъяснимо стыдно. Что бы сказали родители, а Мастер, если бы увидели ее в таком отчаянии? В ее сердце медленно, но верно закипал гнев – не ради этого она сбегала от Волдеморта, не ради этого шла против воли матери! Не ради того, чтобы теперь ее растоптала какая-то девчушка!

Захотелось провалиться под землю.

Ведь все имеют право на ошибку, не так ли? И у Малфоя, и у Паркинсон, Гринграсс, Нотта, Забини, Поттера, Грейнджер… А значит и она, Катарина Лейстрендж, тоже может им воспользоваться.

Минерва удивленно посмотрела на гриффиндорку, решительно поднявшуюся с кресла и прошествовавшую к двери. Когда за ней, попрощавшись, вышел Малфой, старая директриса обернулась к своим бывшим коллегам.

Альбус Дамблдор задумчиво жевал лимонную дольку и комкал фантик. Снейп же делал вид, что ничего не случилось.

— И долго еще стравливать детей, Альбус? – Не выдержала МакГонагалл.

— Они должны ко всему придти сами, — глубокомысленно ответил портрет седовласого волшебника, — никто не имеет права подталкивать их и указывать верный путь, потому что любой путь, какой они выберут, окажется верным. Вот увидите, все образуется. Они уже начали движение к примирению…

— С помощью дуэлей? – Минерва взяла в руки чашку с чаем, — Альбус, я не могу подвергать их опасности, к тому же, ты ведь знаешь, что многое просачивается в прессу…

— Сплетница уже близка, — Дамблдор развернул очередную конфету и отправил в рот, — к тому же, что-то подсказывает мне, что дуэль все же состоится и совсем скоро…

МакГонагалл ничего не ответила, лишь тяжело вздохнула и пробормотала что-то похожее на «как же мне все это надоело, когда уже начнется нормальная жизнь?».

12-18.07.2011.

Evacuate now, cause

This storm’s out for blood.

Build a shelter for your kind,

And protect the ones you love.

It seems that

Everyday we're fightin', and we're

Causin' bolts of lightnin', like a

Hot and cold collision in the sky.

Спасайся скорей, потому что

Этот шторм ищет жертву.

Построй крепость для своих

И защищай, кого любишь.

Кажется, что

Каждый день мы боремся

И вызываем стрелы молний

Как беспричинные ссоры в небесах.

"Fight Song", The Republic Tigers

Кажется, после Браун с ума сошла вся Школа. Когда вечером через два дня Джинни сказала, что это похоже на прошлый год, гриффиндорцы решили, что их уже ничто не может остановить — многим было просто нечего терять.

Первой с вершины полетела Паркинсон. Какой Гарри Поттер? О чем вы? Его уже никто не помнит! Кто он такой по сравнению со стадом студентов с трех факультетов?

Но Война и жизнь научили его одной незаменимой вещи — подмечать мелкие детали, потому что именно они порой и приводят к разрушительным последствиям. На третий день он заметил, что слизеринцы начинает мертвой хваткой сжимать палочку, проходя мимо студентов других факультетов, потом последовала Лейстрендж, всегда хранящая палочку в кармане, теперь держала ее в рукаве.

Вспомнились Пожиратели, потешающиеся над проигрывающей стороной, они были палачами для своих жертв, а теперь жизнь поменяла их местами, только Новые ПСы были еще хуже старых — они порой не знали, что их жертвы становились хищниками по принуждению, а не из желания… А вот Гриффиндорцы, Хаффлпаффцы, Равенкловцы сознательно хотели причинить боль. Они ей, похоже, наслаждались, аргументируя все тем же — «заслужили».

Некстати вспомнилась Гермиона — уж она бы смогла все это остановить. А он, «Великий» Гарри Поттер может только смотреть и проходить мимо очередной девочки с зеленым шарфиком на шее и грустными глазами. Грустными, потому что слизеринки и слизеринцы не имели права плакать и жаловаться.

Через неделю таких драк, дуэлей и побоищ факультеты прекратили все отношения. И если раньше еще можно было встретить студентов с разных факультетов о чем-то мило болтающих, то теперь межфакультетская вражда возобновилась с небывалой силой.

И это было глупо.

Странно, но Поттер сам ни разу не наблюдал этих «встреч». Только слышал краем уха, видел повреждения, но не более того.

За неделю Школа вновь превратилась в поле битвы. Идиотизм — по-другому никак не назовешь.

— Нам лучше расстаться, — тихо проговорила Панси в один из вечеров в его комнате.

За окном закончился дождь, редкие капли скатывались с крыши, но ничуть не портили ледяного ветра, врывающегося в комнату сквозь маленькую щель между окном и подоконником.

Поттер поежился.

— Так больше не может продолжаться, — тем временем продолжила Паркинсон, — Томас, Браун… да и все остальные будто с цепи сорвались. Теодор со вчерашнего вечера в Больничном Крыле, даже не знаю, какое заклятие в него попало.

Гарри перевернулся на бок и посмотрел на слизеринку. У нее ведь тоже есть друзья, за которых она волнуется, брат, с которым теперь по разные стороны, а больше ведь нет ничего. А у него нет и брата.

— Браун теперь Староста, ей ничего не будет, а Малфой забился и сидит как мышь в подземельях. Я единственная…

Казалось, что ничего не изменилось. Те же завтраки, обеды и ужины в Большом зале, те же уроки и те же учителя.

Гарри закрыл глаза. Он слышал, как Панси поднялась, начала одеваться, взяла сумку и Мантию Невидимку, а потом скрылась за дверью.

На следующее утро Поттер заставил себя не дрогнуть и не обернуться, когда черный филин принес небольшой сверток с прозрачной тканью за завтраком.

В тот день, на уроке Заклинаний, он написал Гермионе первое за время ее отъезда письмо, затем сел на Зельях рядом с Роном.

* * *

В субботу Гарри встал явно не с той ноги, он опять начал пить зелье Сна Без Сновидений.

Утренняя тренировка гриффиндорцев закончилась провалом — Лаванда появилась на поле, что заставило не только Лейстрендж сбиться, но и — к всеобщему удивлению — Рона.

— Лаванда, — Гарри спустился с метлы и подошел к девушке, — тебе лучше уйти с поля, ты мешаешь тренировке…

— Брось, Поттер, — Браун начала разглядывать свой маникюр, — ты ведь знаешь, зачем я здесь. Ты прекрасно понимаешь, что я всего лишь хочу продолжить твое благое дело — очистить мир…

— Заткнись, — прошипел Поттер и посмотрел в глаза однокурснице, — то, что она убила твою мать, не означает, что ее тоже нужно отправить на тот свет!

— Ты пригрел у себя на груди змею, Гарри Поттер, — Лаванда улыбнулась фальшивой улыбкой.

— Браун, я знаю об этой войне многим больше тебя. Я лишился всех, но виню только одного человека, потому что именно он отдавал приказы. А ты, Лаванда, все такая же глупая. — Процедил Герой с каменным лицом.

— Они все его слуги, Поттер! Разуй глаза и перестань защищать их! — Браун взмахнула руками, — И Паркинсон твоя ничуть не лучше!

— Что ты сказала? — Поттер сжал волшебную палочку. — Повтори еще раз…

— Я сказала, что меня ничто и никто не остановит, — гордо вздернула подбородок гриффиндорка, — даже ты!

— Я не собираюсь тебя останавливать, — Гарри сделал шаг назад, — ты можешь начать дуэль прямо сейчас, только знай, Браун, что при малейшем твоем лишнем движении, я вылью на тебя столько грязи, что ты ввек не отмоешься.

Национальный Герой пошел к своей команде.

— Я согласна! — Крикнула Браун.

Гарри усмехнулся и приблизился к Катарине.

— Я не могу противостоять, — он сокрушенно покачал головой и посмотрел на Лейстрендж.

— Ничего страшного, — Катарина протянула ему свою метлу. — Я ведь тоже кое-что умею.

Поттер попытался ободряюще улыбнуться и произнес:

— Я буду секундантом Катарины. Браун, выбирай себе.

— Дин Томас, — Лаванда даже не сомневалась.

Остальная команда поднялась на трибуны, а Дин установил защитный барьер. Теперь внутри не было слышно никаких внешних звуков.

— До смерти не доводим, — хмуро произнес Гарри. — Удар за вызвавшим.

Лав хищно усмехнулась, Дин и Гарри отошли к краям поля, и девушка произнесла первое заклинание.

«Всем привет!

Если вы были свидетелем Последней Битвы, если вы стояли на одной из сторон, если вы принимали участие в ней, вы меня точно поймете, потому что сегодня днем произошла еще одна Битва. Это именно то, чего мы все так ждали. Развязка долгой борьбы факультетов. Но самое интересное в том, что это было дуэль между представительницами одного факультета — Старостой Девочек и убийцей ее матери. Казалось бы, гормоны, да и с кем не бывает, но в этот же раз все было серьезно и настолько, что вы и представить себе не можете.

По сути, все это является нашей общей и давней игрой, в которую, несмотря на возраст играть становится все более интересно и захватывающе — ставки растут с каждым днем.

Суть игры до сих пор до конца неизвестна — все меняется с каждым новым днем. Пока мы можем только следить или принимать участия — в зависимости от того, кем мы являемся. Главные Игроки — уже избранные, они вроде бы все достойны Победы, но никто из них еще не знает, что Победителей здесь не будет — все будут побеждены.

Но подвести итог этой Битвы мы уже можем. Староста Девочек выиграла одну дуэль, но далеко не войну.

По данным моего источника, секундантом Лейстрендж был сам Гарри Поттер, а вот Браун ограничилась Томасом.

Все начинает принимать неожиданный поворот: послезавтра будет назначен постоянный Министр Магии нашей страны, первым в списке претендентом значится Джонатан Райлли, вроде бы ничего необычного, НО… Джонатан Райлли — последний муж ныне покойной Хельги Браун — матери Лаванды. Конечно, он не станет отвечать за поведение нашей Лав-Лав, ведь та уже совершеннолетняя и прочее.

Сейчас счет игры 1:0 в пользу Гриффиндора. Простите, слизеринцы, но пока вы в пролете.

Браун, несмотря ни на какие связи, ты не выиграешь. Что бы ты ни сделала, все будут помнить, кто ты на самом деле. У тебя никогда не было настоящих друзей, но вот у Лейстрендж они имеются, поэтому, бойся, Лав-Лав, ибо нет ничего страшнее Паркинсон и Гринграсс в поисках доброго дела.

Честно говоря, мы неправильно ведем счет этой игры — больше нет факультета Гриффиндор, есть те, кто поддерживает Браун и те, кто этого не делает. Гриффиндорцы, пришло время выбирать, на чьей вы стороне? Можете ли вы простить?

Дорогой Гарри, как бы ты ни хотел не влезать во все это, тебе все равно придется, ибо следующий ход за тобой, как за главой тех, кто смог простить. Что ты думаешь обо всем этом? Готов ли ты ввязаться в эту игру по-настоящему? Принимаешь мои правила? Или, расставшись с Паркинсон, ты изменишь свое решение?

Даф, Панс, вы возвращаетесь? Приступайте к своим обязанностям, хотя, вам и не нужны были мои слова — вы и сами все отлично поняли.

Я знаю, вы любите меня,

Целую,

Сплетница»

— Это не то заклинание, которое ты имела право использовать! — Поттер приблизился к девушке, что сидела с видом победительницы в его любимом кресле.

— Ну, ты даешь, Гарри, — Лаванда закинула ногу на ногу, — мне никто не в праве запретить что-то делать… тем более, ты для меня не указ.

— Конечно, Лав, о чем разговор, — Гарри оперся о подлокотники ее кресла и посмотрел прямо в глаза однокурснице. — Я ведь никто в этом мире. Я ничего не сделал.

— Не стоит так переживать за эту шавку, — Лаванда скривилась.

— Власть меняет, не правда ли, Лав? На шестом курсе ты вешалась на моего друга и пыталась подобраться ко мне. Не спрашивай, откуда я это знаю, у меня свои источники. Благо тогда у меня была Джинни, а вот теперь нет никого. Теперь уже из-за тебя. У нас с тобой личные счеты, Браун, не думай, что я забуду.

Гарри оттолкнулся и рывком выпрямился.

— Это заклинание изобрел Северус Снейп. Человек, настолько любивший мою мать и преданный этой любви, что никто из вас и представить не может. Он погиб как Герой, коим он и был всегда, но мы же видели в нем только ничтожество и ненавистного преподавателя зельеварения. Знаете, именно по моей просьбе его портрет сейчас висит в кабинете Директора. И я никогда не позволю обидеть человека, для которого он варил Ликантропное зелье. Для меня неважно, с какого факультета человек, мне все равно, что вы сейчас думаете обо мне, но я запрещаю вам даже косо смотреть в сторону Катарины.

— Никак любовь, Поттер? А Паркинсон знает? — Дин Томас поднялся и скрестил руки на груди.

— Наши отношения вас не касаются, — Гарри усмехнулся.

— Ты играешь за слизеринцев! — Лаванда встала рядом с Дином и с вызовом посмотрела на Поттера, — сначала Паркинсон, теперь рассуждения о Снейпе, помощь в оправдании многих Пожирателей… может быть, ты и есть новый Темный Лорд?

— Я все еще народный Герой, у меня никто не отнимет Орден Мерлина Первой Степени, Лаванда, и знаешь, тебе стоит меня бояться, потому что я вынашивал мысль об убийстве человека более шести лет и все-таки сделал это.

— Ты — всего лишь марионетка.

Гарри расхохотался:

— Ты думаешь, что я ничего не знаю о твоих играх, Лав? Мне это море по колено, а вот ты и захлебнуться можешь, если тебя столкнут с парапета…

— Поттер, это угроза? — вместо Лаванды спросил Томас.

— Дин, влюбленность в твоем случае только мешает. Я далеко не идиот, как вы все здесь думали, Гарри Поттер тоже кое-что умеет.

Где-то сзади раздались хлопки аплодисментов. Гарри обернулся и увидел Парвати Патил. Девушка стояла около камина и пристально смотрела на Лаванду.

— Знаешь, Лав, я все-таки на стороне Гарри, потому что он уже однажды победил.

Лаванда прищурилась и оценивающим взглядом окинула лучшую подругу, к слову, уже бывшую.

— Отлично, вы сами напросились, — Лаванда вышла из гостиной, гордо подняв голову.

Гарри сел в свое любимое кресло и закрыл глаза. Он не хотел думать о том, что уже сделал и что еще предстоит совершить, но уже сейчас в его голове сформировывался небольшой план. У него всего одна попытка, чтобы убедить ее, но оно того стоит.

«Покажи мне свой мир, Панси Паркинсон» — он улыбнулся.

* * *

Поттер медленно шел по коридору в сторону подземелий Слизерина, как вдруг на него налетело нечто с черными волосами. Гарри уже обрадовался, что это Панси, как вдруг.

— Парвати?

— Ой, Гарри, прости, пожалуйста, — девушка оторвалась от его мантии и стала судорожно поправлять бардовые лацканы.

Поттер отдернул руки однокурсницы и с удивлением посмотрел на нее. Патил явно нервничала.

— Гарри, ты не мог бы помочь мне?

Герой еле смог сдержать рвущийся наружу стон мертвеца.

— Что случилось? — с кислым видом спросил юноша.

— Мненужнопопастьвкомандупоквиддичу! — протараторила Парвати и выжидательно взглянула на Капитана гриффиндорцев.

— Что, прости?

— Я хочу играть в квиддич, — Патил покраснела и опустила глаза в пол.

— Ты прекрасно понимаешь, что все места заняты, Парв. Я не могу ничего сделать.

— Я могла бы стать ловцом! У меня ведь отличная реакция… — не отступала девушка.

— Если я и уйду, то у меня есть кандидат на эту должность. И это не Джинни. — поспешно добавил парень.

— Брось, Гарри, — девушка заметно оживилась, — неужто ты думаешь, что Панси это нужно? Она все равно не вернется к тебе.

Поттер прищурился — дело принимало новый оборот.

— И что? Какое мне дело до Паркинсон? Ее брат отлично играет, я это сам видел несколько раз…

— Гарри, всего одна игра, ну пожалуйста! Я так хочу отомстить Лаванде! Ты знаешь, она всегда говорила, что мне не попасть в команду именно поэтому я и не пробовалась никогда! Пожалуйста…

Поттер основательно задумался. Парвати, всегда бегающая, поджав хвост, за подругой мечтала отомстить. С одной стороны это правильно. Как сказала бы Панси — «не лишено абсолютного смысла». Правда, говорила Паркинсон так очень редко, только в моменты крайней задумчивости. Но что-то здесь было не так, и маниакальная паранойя Гарри не давала ему поверить, что Парвати могла вот так запросто выложить ему это.

— Вместо Дина Томаса. Сегодня будет тренировка, не опаздывай.

И Поттер зашагал дальше. Он не заметил, как его однокурсница торжествующе улыбнулась.

* * *

— Что? Ты с ума сошел, Поттер! — выкрикнула Паркинсон и закинула в шкаф мантию.

— Я не думаю, что достать компромат на Браун или ее отца будет трудной задачей для тебя… — Гарри передал слизеринке пару обуви, лежащую рядом. Он старался выглядеть отвлеченным, но просто не мог — он впервые в жизни сам изъявил желание поучаствовать в этой игре.

— Поттер, я не хочу ввязывать тебя, потому что это только мои пробле…

— Мерлин, Панси, прекрати. — Гарри закатил глаза. — Мне это нужно не меньше, чем тебе. Райлли может ослабить мое влияние, а мне это совершенно не нужно. Я еще собираюсь поставить «Всевозможные Волшебные Вредилки» на ноги и развить добротную сеть, а он будет только путаться под ногами.

— Семейный бизнес начинаешь? — не без разочарования спросила Панси и отвернулась к шкафу.

— Не семейный. — Коротко ответил Поттер, а затем мягко добавил. — Брось, ты отлично понимаешь, что я не собираюсь связывать себя родственными связями с Уизли.

— И что? Я должна прыгать до сводов Большого Зала от этого известия? — презрительно фыркнула Панси, но голос ее звучал уже более заинтересованно — дело пошло.

Паркинсон подошла к Поттеру и взяла рубашку, находившуюся аккурат рядом с рукой гриффиндорца.

— А что я получу взамен? — она прищурилась и скользнула по руке юноши.

— А что ты хочешь? — Гарри затаил дыхание — самая важная часть сделки со слизеринкой.

— Мой дедушка будет крайне рад, если узнает, что его внучка образумилась и начала думать головой…

— И?..

— Не тупи, Поттер, — Панси выпрямилась и сделала шаг назад. — Мне всего лишь нужно пойти именно с тобой на этот прием. По-дружески.

— Без проблем, — пожал плечами гриффиндорец. — С тебя компромат на Браун и Райлли.

— О чем разговор. Мы с Малфоем и Дафной справимся. Ах, да, кстати, удостоверься, что для них тоже имеются приглашения.

Паркинсон вернулась к разбору шкафа, дав понять, что разговор окончен. Гарри встал и уже подошел к двери, как слизеринка вновь обратилась к нему.

— Завтра пришлю тебе галстук-бабочку, только попробуй надеть не ее.

Гарри усмехнулся и вышел.

Вылезшая из-под высокой кровати Дафна Гринграсс выпуталась из слоя пыли и громко, неаристократично чихнула.

— Мерлин, Паркинсон, зачем ты от него ушла? — Гринграсс посмотрела на подругу. — Вы же с ума сходите друг без друга, только признаться боитесь!

— Даф, когда ты спустилась с небес на землю и заметила это? Ты не была к нему так настроена, когда мы были вместе. Кажется, тогда тебе это даже не нравилось. Он ведь полукровка, если не ошибаюсь.

— Его состояние с лихвой покрывает то, что его мать была грязнокровной, — фыркнула Гринграсс.

— Дафна, прекрати! Я не хочу обо всем этом говорить. Завтра я покаюсь перед своим дедом, добьюсь его расположения и дело в шляпе, а Поттер получит то, что хотел.

— Па-а-а-а-а-аркинсон, — Дафна лукаво улыбнулась и подмигнула подруге, — никогда не думала, что мне придется устраивать еще и твою личную жизнь.

— Умерь свой пыл, — холодно отозвалась охотница команды Слизерина по квиддичу. — Лучше извести Малфоя, что намереваешься пойти с ним на данный прием, если, конечно, Грейнджер еще не сделала этого.

— Кто-кто, а вот мы с Малфоем точно пойдем как друзья, в отличие от некоторых.

На несколько минут воцарилось молчание, а потом Панси посмотрела на Дафну, мнущуюся с ноги на ногу.

— Блейз тебе не писал?

— Ни строчки, — глухо обронила блондинка и уселась с ногами на кровать, — мне кажется, что он боится выглядеть слабым в моих глазах.

— Ты делаешь его именно таким, Дафна. Заставляешь его понимать, что он не каменная глыба. В глубине души он очень боится остаться один, что его кто-то покинет. И он не готов сказать тебе правду, потому что тогда ты сразу отвернешься от него.

— О чем ты? — Дафна с интересом и неподдельной тревогой посмотрела на Панси, которая теперь сидела перед шкафом.

— Я не могу тебе этого сказать. Я дала обещание Блейзу, что никогда и никому не раскрою этой тайны. Мне жаль, Дафна. Ты ведь хорошо помнишь то время, когда мы были совсем детьми. Нас было трое. Драко, я и ты. Помнишь?

— Конечно, я помню, что… стоп, куда ты клонишь? Блейза не было в нашей компании лет до пяти.

— Твое первое воспоминание с ним связанное? — Панси сосредоточенно смотрела на подругу.

— Когда Забини приехали из путешествия в Италию. Мама открыто возмущалась, почему они не показывались шесть лет в Англии и умолчали о Блейзе.

Дафна сидела на кровати, обхватив себя руками, и кусала губу. Она чувствовала себя беспомощной.

— Мерлин… я все время твердила ему, как же хорошо, что он чистокровный, ведь мои родители очень придирчивы…

Дафна закрыла лицо руками. Она не плакала, просто сидела и не могла поверить.

Панси присела рядом с подругой и обняла ее за плечи.

— Я не могла тебе сказать, прости. И он не мог. Он слишком зависим от тебя, чтобы сказать тебе правду. Он думает, что ты любишь богатство его родителей, что если что-то случится, ты навсегда его покинешь, так же как и его мать когда-то ушла. Он ненавидит ее, хотя и не знает. Он сам сказал мне это только летом. Драко догадывался, ведь общался с ним немного теснее, чем мы. Поверь, Дафна, он думал, что сдержится, сможет общаться с тобой как с подругой, но он не смог и поэтому уехал. Он боится разочарования с твоей стороны.

Дафна всхлипнула и уткнулась в плечо Паркинсон. Панси ободряюще улыбнулась, хотя блондинка и не могла этого видеть.

— А Поттер тоже боится остаться один? — вдруг спросила Дафна.

Девушка задумалась. Да, наверное, Гарри Поттер тоже боялся одиночества. Больше всех них вместе взятых. Одиночества, которое Панси ему вновь обеспечила, сначала ввязав его в очередную войну, а потом выкинув, как ненужную вещицу. Паркинсон очень остро почувствовала угрызения совести.

— У него есть друзья, — попыталась выкрутиться Панси.

— Конечно, — фыркнула Даф и отстранилась. — Надо поговорить с Малфоем — он поможет. Поттер получит то, что ему нужно. Сдается мне, что нужно это не только ему. Кажется, Гриффиндор и правда делится, как и сказала Сплетница.

«Завтра, — подумала Панси, — один день и он на секунду будет снова рядом, чтобы потом опять исчезнуть и раствориться. Мерлин, о чем я думаю? Ничего не будет так, как прежде, потому что я — еще один человек, оставивший его, притом без веской причины…»

Паркинсон заставила себя отбросить все лишние мысли — пришло время игры. Ход за ней.

18.07-3.08.2011

Панси осторожно помешивала зелье в котле, когда в окно класса, который в этом году решил занять Слизнорт, постучал черный филин. Она коснулась руки Малфоя, сидевшего рядом, слизеринец тоже заметил филина и поднялся со своего места.

Пока их профессор что-то мечтательно говорил Рону Уизли, Малфой сел на место и протянул подруге пухлый конверт. Панси казалось, что по ее позвоночнику проходят настоящие электрические заряды — она могла в считанные секунды разрушить жизнь Лаванды Браун, сместить с поста Министра ее отца. Власть — ее сладкий вкус просто опьянял девушку, пока она смотрела фотографии, а с лица не сходила торжествующая улыбка. Они смогли это сделать! Всего за несколько часов они нашли нужного человека, заплатили ему и вуаля — победа в их руках!

— Мисс Паркинсон, я попрошу вас не отвлекаться, ибо зелье это очень сложное.

Паркинсон попросилась выйти и, захватив сумку, почти бегом понеслась прочь от кабинета Зельеварения.

Дафна нашла ее через несколько минут. Панси нервно курила, прислонившись к окну и держа сигарету дрожащими пальцами.

— Эй, что с тобой? — Гринграсс тронула подругу за плечо.

— Я не знаю, смогу ли сделать это, — Панси указала взглядом на плотный конверт. — Я не представляю себе, каково это.

— Ты столько раз совершала гадости, Паркс, ты ведь лучшая на курсе, скольких людей ты обманула и подставила за время обучения в Хогвартсе… ты всегда делала все только в свою пользу, так что мешает сейчас? Ты прекрасно понимаешь, какую политику будет проводить Райлли, и неужели ты сможешь уехать из страны, зная, что могла все изменить? Что в конверте, Панси? — Дафна строго посмотрела на слизеринку.

— Я разрушу их жизни. Просто опозорю их и поставлю крест на карьере Браун. — Паркинсон затушила сигарету. — Я хочу это сделать, но ведь она тоже нам помогала, помогала Малфою и Грейнджер, а значит и мне…

— Мерлин, Паркинсон, — Дафна закатила глаза, — я не узнаю тебя. Ту девушку, которая ради своей жизни была готова, чтобы победил Темный Лорд, крикнувшую на весь зал, чтобы…

— Дафна! Прекрати! — вскрикнула слизеринка и сделала несколько шагов назад. — Ты не понимаешь! Я в состоянии сделать это, только я не могу. Вдруг… он не сможет переносить меня настоящую, когда увидит, что я могу запросто сделать такое.

— Ты о ком? Неужели о Поттере? — Гринграсс удивленно вскинула брови. — Он сам попросил, ты всего лишь выполняешь.

— Ты не понимаешь, Дафна. Я стала лучше. Я не пью огневиски с парнями, которых не знаю, думаю, прежде чем говорю, я просчитываю каждый свой шаг, потому, что на меня идет бесконечная охота. Как только я оступлюсь, как только из моей палочки вырвется еще одно проклятие, я буду замечена в плохой компании или скажу что-то о магглах и грязнокровках… Тогда меня уже никто не спасет, даже Гарри Поттер. Ты наивно предполагаешь, что война закончилась, но министерские еще очень долго будут наблюдать за мной.

— Ты несешь какой-то бред, Панс. Поттер сможет мириться с твоим прошлым, ведь ты ему уже все рассказала…

— Я не рассказывала про попойки ПСов. Я говорила про Темного Лорда, родителей, я говорила обо всем, кроме своих сомнительных подвигов. Теперь ты понимаешь, почему я попросила его сопровождать меня сегодня. Я хочу, чтобы люди поверили, что я могу измениться, что я на самом деле сделала это.

— Делаешь из мухи слона, — фыркнула Дафна и уселась на подоконник, — что ты будешь делать со всем этим?

— Мне нужно поговорить с Гарри, иначе ничего не выйдет. Возможно, стоит надавить, а не вскрывать все это за секунду и перед всеми. Публичные унижения…

— … Спускают с небес на землю, — закончила за подругу Гринграсс, — Браун слишком зазнается, ей это не повредит.

— Может быть. — Уклончиво ответила Панси и спрятала конверт в сумку.

* * *

— Джинни Уизли, — сладко пропела Дафна и приблизилась к рыжеволосой девушке. — Что же мы здесь делаем, Уизли?

Джинни отошла от стены и посмотрела на слизеринку.

— Что тебе нужно, Гринграсс? — гриффиндорка сжала волшебную палочку. — Не думала, что ты испытываешь какие-то трудности с пониманием. Я не хочу больше…

— Заткнись, Уизли, — прошипела Дафна.

— Действительно, Уизли, тебе стоит послушать, — раздался чей-то голос за спиной у Джинни, девушка обернулась.

— Малфой? Ты тоже в этом замешан?

— Мерлин, к чему эти громкие слова, Уизли? — Драко возвел глаза к потолку.

— А Гермиона знает? — пошла в атаку Джинни. — Ты портишь ее репутацию, Малфой…

— Не делай из Грейнджер маленькую девочку, которая ничего не понимает в этом мире, — фыркнул Малфой. — За тобой должок, малышка, не смей это отрицать, иначе мы предъявим миру кое-что более ценное… Не думала же ты, что мы будем молчать просто так?

Джинни прищурилась. Делать было нечего.

— Твой отец может вновь вернуться рядовым сотрудником в отдел по работе с магглами, если Министр сменится. У нас есть то, что помешает отчиму Браун. — Дафна улыбнулась, обнажив ряд безупречных зубов. — Ты ведь поможешь папочке, малышка Джей?

— Что мне нужно будет сделать? — выдохнула Джинни и прислонилась к стене.

— Окажите нам услугу, мисс Уизли, — Драко усмехнулся, — вставьте нож в спину своей однокурснице. Лаванде Браун…

* * *

— Панси? — Гарри с удивлением посмотрел на девушку в гриффиндорской гостиной, — что ты…?

Но не успел он и задать вопрос, как его тут же опередили.

— Паркинсон? Какого черта ты здесь делаешь? Или ты еще не поняла, что эта территория не для тебя? — Лаванда уже яростно сжимала волшебную палочку.

— Остынь, Браун, потому что иначе ты ни за что не сможешь обвинить представителей моего факультета. Будь уверена, мы умеем скрываться и заметать следы.

— Конечно, Паркинсон, ведь делать остальное вам не по силам. Только прислуживать у таких, как Темный Лорд. Брось, я отлично понимаю, что он делал с такими молоденькими Пожирательницами, как ты… Каково это, Паркс, быть подстилкой на одну ночь только из страха, что умрешь?..

— Тебе ли не знать, Браун, ты именно так прокладываешь свой путь к популярности. — Панси оскалилась.

— А может, ты не только с Тем-Кого-Нельзя-Называть, может ты и с Малфоем, и с Забини. Ноттом, Лейстренджами, с Люциусом Малфоем. Тебя ведь не волновало то, что у некоторых из них есть семьи, дети, жены. Но дольше всех, ты, конечно, была с Драко Малфоем… Носилась за ним курса с четвертого, именно с ним ты лишилась кое-чего, да, Паркинсон? Гарри, что насчет тебя? — Браун обернулась к Поттеру, — каково это, быть с той, до которой ранее дотрагивался твой враг? Возможно, воспоминания твоей девушки намного лучше того, что ты ей доставляешь… Я думаю, что тебе не тягаться даже с Малфоем.

— Оставь Малфоя в покое, Браун.

Лав-Лав посмотрела на портретный проем. Гермиона Грейнджер стояла там в вечернем платье и с легкой улыбкой на губах. Она выглядела безупречно, держа в руках форменное пальто Дурмстранга.

— Напомни мне, Лаванда Браун, когда я разрешала тебе так говорить о моем будущем супруге? Когда я разрешала тебе унижать моего лучшего друга? Когда я позволяла тебе так говорить о девушке, которая и в подметки тебе не годится?

Гермиона подошла к Старосте Девочек, теперь их разделял всего один шаг.

— Катилась бы ты в свой Дурмстранг, Грейнджер, тебе здесь не рады, — Браун оглядела соперницу с ног до головы. — Я вижу, что ты еще не поняла, у кого теперь твой значок старосты…

— Да что ты говоришь? — Гермиона оглядела гостиную, — и где же твоя верная свита? Или не нашлось никого, кто бы мог бегать за тобой по пятам? Даже Патил покинула тебя, Лав.

— Я вижу, новая школа добавила тебе самоуверенности и спеси, Гермиона, ведь раньше ты такой не была. Ты плакала, когда я отняла у тебя Уизли, что же будет, если ты лишишься и Малфоя?

— Ну, я не думаю, Браун, что это возможно. — Как только голос из пустоты произнес эти слова, Драко снял с себя заклинание Невидимости. — Добро пожаловать в ад, Лаванда, — сладко пропел он.

— Вы совершили поступок, недостойный Старосты Школы, мисс Браун, — с лестницы, ведущей в женские общежития, спустилась госпожа Директор. — Вы позорите статус и Школу, мисс Браун, что недопустимо в наше трудное время. Мисс Грейнджер ошиблась, оставляя вас в качестве преемницы, но это можно легко исправить. Вы только что унизили не только старосту Слизерина, — она кивнула в сторону Панси, — но и старосту Школы, — взгляд на Малфоя, — вы отказываетесь даже от поступка, совершенного мистером Поттером. Вы позорите славный факультет Годрика Гриффиндора. Мне придется рассказать об этом вашему отцу, поскольку это выходит за рамки мелких неприятностей.

Директриса говорила громко и четко. Лаванде казалось, что каждое ее слово крепко въедалось в мозг. Она никогда не думала, что все может так обернуться.

— Ваш значок, мисс Браун.

— Что? О чем вы… — глаза Лаванды удивленно расширились, — пожалуйста, не надо, профессор, я все могу…

— Значок, Лаванда, — не терпящим пререканий голосом произнесла МакГонагалл, — сто баллов с Гриффиндора за неуважение к Школе, факультету и ученикам. И отработки до Рождества под руководством мистера Филча, начиная с завтрашнего дня.

Лаванда дрожащими руками сняла со своей мантии значок и протянула женщине.

— Отлично, мисс. — Минерва удовлетворительно кивнула и сжала значок в ладони. — Так как мисс Грейнджер вернется в Хогвартс в качестве ученицы только в следующем семестре, Старостой Школы вместе с мистером Малфоем я назначу представителя другого факультета. Удачного вечера.

МакГонагалл стремительно покинула гостиную, не дожидаясь какой либо реакции. Лаванда последовала за ней.

Поттер закрыл лицо руками, а Панси опустилась на соседний диван и судорожно закурила.

Гермиона села рядом с Гарри и похлопала его по плечу:

— Пора собираться, иначе опоздаешь на вечер по случаю назначения нового Министра. Тебе придется пообщаться со Скитер, и я думаю, что пора бы подумать о чем-то более важном, чем Браун.

— Это еще не конец, Герм, — покачал головой Поттер и отнял руки.

— Тебя долго не было, Гермиона, — Драко посмотрел на свою невесту, — и ты еще не знаешь, что мы приготовили для нашей Браун. Признаюсь, она сама проделала за нас половину плана: унизив Панси и Поттера, она лишилась всего одного титула, мы же хотим отнять у нее все…

— Что вы задумали? — Гермиона удивленно наблюдала за тем, как Драко поднимается и уводит Панси из гостиной. В ответ ей донеслось короткое «Скоро увидишь».

— Малфой прав, — Гарри облизал высохшие губы, — они кое-что сделали по моей просьбе.

— Что?!

— Не могу пока сказать.

* * *

Джонатан Райлли, мужчина лет сорока с приятной внешностью и смуглой кожей стоял с бокалом шампанского и наблюдал за происходящим в зале. К нему подходили люди, здоровались с ним, гадко и подобострастно улыбались, просили о чем-то, а потом уходили. Все знали о том, что он — кандидат номер один, хотя и недоумевали по этому поводу. Джонатан не был известен в политических кругах магической Англии, не знал многих известных людей. Если бы кто-то сказал ему, что он будет стоять в этом зале, а перед ним будут изворачиваться и пытаться угодить, он бы сказал, что этот кто-то просто сошел с ума, потому что ему — начальнику небольшого отдела — никогда не было дела до политических игр и баталий. Но сейчас он был в самом центре магической Британии, и жаловаться, в общем-то, не было нужды.

Он заметил ее не сразу. Девушка шла с гордо поднятой головой и рассматривала весь зал.

— Не правда ли жаль, что Хельги здесь нет? — он подошел к девушке, — мне неловко здесь, а тебе?

— Почему мне должно быть неловко? Я знаю всех людей моего поколения, собравшихся здесь… я ведь участвовала в Битве за Хогвартс, — она коснулась тонкого шрама на шее.

— Ты права, дорогая. Но мне всеже как-то неуютно в этой чопорной обстановке.

Лаванда фыркнула и пожала плечами.

— Не представишь меня вон тому человеку, — Джонатан указал на Поттера, разговаривающего с Кингсли, держа за руку Панси Паркинсон.

— Не думаю, что это хорошая идея, — отрезала Лаванда и махом выпила все шампанское из своего бокала.

— Мистер Райлли, вам стоит познакомиться с мисс Грейнджер и Малфоями, — Мэри, его секретарь, появилась, будто из воздуха, и подхватила его под руку. — Они вон там, чрезвычайно важные люди. Перед вторым пришествием Того-Кого-Нельзя-Называть лорд Люциус Малфой был очень влиятелен, поговаривают, что потом он стал правой рукой Темного Лорда, но мистер Поттер сам ручался за всю семью Малфой, и они в полном составе избежали наказания. А теперь его сын женится на мисс Грейнджер, — попутно заговорила Мэри.

— О, мистер Джонатан Райлли, первый кандидат на пост Министра Магии, — уголки губ Люциуса скользнули вверх, он протянул мужчине руку, — меня зовут Люциус Малфой, а это моя семья, — другой рукой бывший Пожиратель Смерти указал на стоявших рядом Малфоев и Гермиону.

— Джонатан Райлли, — он смело ответил на рукопожатие, — очень приятно, лорд Малфой.

Райлли обернулся к своей падчерице:

— Это Лаванда, моя почти родная дочь. Полагаю, она знакома с вашим сыном и его…

— Невестой, — без задержки дополнил его Люциус.

— Мы с Лавандой однокурсницы. Это я помогла ей, когда Фенрир Сивый ее чуть не загрыз, с тех пор у вашей дочери не очень хорошие отношения с оборотнями, — подала голос Гермиона. — прошу прощения, что не представилась лично, — она протянула ладонь, — мисс Гермиона Грейнджер, будущая жена Драко и обладательница Ордена Мерлина Второй Степени.

— Мисс Грейнджер? Как же я сразу вас не узнал, в жизни вы еще красивее, чем в газетах. Ты это действительно вы… — Райлли лучезарно улыбнулся.

— Если вы о том, что эта девушка — моя лучшая подруга, разделившая со мной все семь лет, предшествующие Смерти Лорда Волдеморта, и приложившая к Победе нешуточные усилия, то вы абсолютно правы. — Гарри бесстрастно смотрел на будущего Министра, он стоял рядом с Драко и был абсолютно спокоен.

— Мистер Гарри Джеймс Поттер, — изумился Джонатан, — мое почтение. Не каждому доводилось увидеть вас… вы ведь Герой…

— Ну что вы, мистер Райлли. Я всего лишь человек, к тому же, все еще ученик Хогвартса. Пообщайтесь с лордом и леди Малфой, они будут вам более полезны. Прошу прощения, что помешал, но мне нужно поговорить с Драко и Гермионой, редкий случай, когда я могу пообщаться с друзьями…

Джонатан ничего не ответил и вернулся к разговору с Люциусом.

— Врать ты, Поттер, так и не научился, — буквально прошипел Малфой, когда они отошли в тень к небольшому диванчику, где уже сидела Панси. — Даже Браун не повелась на такую чушь. Нашел, кого назвать друзьями.

— Малфой, помолчи, пожалуйста, — оборвала поток ругани Паркинсон и кивнула в сторону небольшой сцены, куда уже поднялся Кингсли. Министр уже начал свою речь.

— Кстати, Герм, тебе не кажется, что все заходит слишком далеко? — прошептал Гарри, — смотри, не заиграйся с Малфоем, иначе действительно придется организовывать вам свадьбу.

Гермиона фыркнула и вернулась к речи Кингсли. Тот говорил что-то о приказе, который сегодня подписал, о кандидатах. Он говорил долго, по крайней мере, так показалось Гарри. Поттер терпеливо ждал момента, когда…

— Джонатан Райлли.

Наконец, прозвучало имя, ради которого они все здесь собрались. На стене появился экран, отражающий фотографию нового министра.

— Мерлин Всемогущий, — прошептала Гермиона глядя на фото. — Это то, о чем вы говорили? — она обернулась к Гарри, Малфою и Паркинсон, те синхронно кивнули.

— Это… ужасно, — она не могла поверить своим глазам, — как такой человек может быть Министром?

Только через три секунды Гермиона поняла, что в наступившей тишине, она произнесла последнюю фразу чересчур громко.

Вместо обещанных аплодисментов Джонатан Райлли получил позор на свою голову.

— Пожалуй, нам пора. — Панси поднялась с диванчика, — не думаю, что мы увидим что-то более противное, чем это.

— Да, действительно, мы видели достаточно. — Гарри встал и вслед за слизеринкой покинул помещение.

Они не сговариваясь аппарировали в одно и то же место — в трактир «Кабанья Голова».

* * *

— Мисс Грейнджер, я полагаю, вы не будете против, мы хотим поговорить с сыном, — Нарцисса посмотрела в глаза ученице Дурмстранга.

— Конечно, Нарцисса, — Гермиона улыбнулась и повернулась к Драко. — Я остановилась у Аберфорта, на всякий случай.

Малфой кивнул Гермионе, и та двинулась к выходу.

— У мисс Грейнджер безупречные манеры и репутация, не представляю, зачем ей нужен ты в качестве жениха, — подошедший Люциус строго взглянул на сына.

— Поговорим в другом месте? — предложил молодой Малфой.

Люциус взял супругу за руку.

— Сейчас. В мэноре.

Драко ничего не ответил и аппарировал вслед за родителями.

— Сын, кому и что ты хочешь доказать всем этим? Когда ты, наконец, поймешь, что пора повзрослеть? — лорд Малфой устало опустился в свое любимое место в гостиной поместья Малфоев.

— Я ничего и никому не хочу доказывать, — четко проговорил Драко. — Мне нет нужды делать этого, я — Малфой.

— Я не спорю, что ты отлично усвоил суть того, что говорил тебе и я, и твой дед, но поступаешь ты в точности до наоборот. Ты разбрасываешься словами, но не делаешь того, что присуще настоящему Малфою!

— Я всю жизнь делал именно то, что говорил мне ты, дед или то, что было написано в семейном кодексе! Я не хочу такой жизни, отец.

— А не влюбился ли ты, дорогой мой, в эту самую подружку Поттера? — прошипел Люциус и чуть приподнялся. — Даже я понимаю, что все это — фальшь чистой воды, обман, от начала и до конца! Грейнджер тебя не любит, она к тому же не получает от тебя ровным счетом ничего. Ведь это ты сегодня опозорил нового министра? Фото, где он занимается сексом с любовницей, ты не считаешь это убожеством?

— Тебе жаль, что мы не придумали ничего лучше? — фыркнул Драко.

— Не смей так разговаривать с отцом! — лорд Малфой поднялся и приблизился к фамильному гобелену. — Никто и никогда не смел позорить наш род…

— Никто, кроме прапрадедушки Генриха, — Драко сел в кресло.

— И чего он добился, кроме изгнания?!

— Кроме того, что он прожил жизнь с любимой женщиной? Ничего, пожалуй, — с сарказмом произнес Староста Хогвартса.

— Не дерзи мне! Ваши с мисс Грейнджер игры уже переходят все границы.

— Сынок, — Нарцисса вошла в комнату, — твой отец прав, ты уже теряешь связь с реальным миром, ты должен хорошо понимать, что мисс Грейнджер никогда не будет с тобой.

— Я это знаю, но позвольте мне побыть с человеком, которого я люблю. Пусть это и для рекламы.

Драко развернулся и быстро пошел к выходу из дома. В голове стучали слова Люциуса о том, что он не достоин носить фамилию Малфой, и что все это не может закончиться хорошо. Достигнув антиаппарационного барьера, юный Малфой исчез с негромким хлопком.

* * *

В «Кабаньей Голове» было людно. Народ здесь собирался разношерстный, но в большинстве своем в этом трактире обитали низшие слои магического общества. Это заведение отличалось грязными стаканами, не очень хорошей выпивкой и дрянными отзывами, но, несмотря ни на что, сюда продолжали ходить люди.

Владельцем «Головы» был старик с немытой бородой, имя которого вообще мало кто знал, возможно, именно поэтому трактирчик существовал даже во времена Темного Лорда.

Сегодня в этой странной публике проскальзывали девушки в дорогих платьях и юноши в костюмах. Но Аберфорт уже давно перестал обращать внимание на молодежь, облюбовавшую его детище. Почему-то именно это место так привлекало Гарри Поттера и его друзей. Может быть, недавняя помощь Национальному Герою повлияла на такое прибавление клиентов.

Именно поэтому, сегодня на пороге «Кабаньей Головы» появился сначала сам Гарри Поттер со своей спутницей, а потом и его лучшая подруга. Вот теперь прибыл еще и Драко Малфой.

Дамблдор хмыкнул — вся эта компания уже не в первый раз заседала в его заведении, оставляли они щедрые чаевые — жаловаться было грех. Именно посему он сейчас и ответил Драко в каком номере остановилась мисс Грейнджер и презрительно взглянул вслед юноше, одетому с иголочки — ну не считал он, что для такой умной девушки, как Гермиона, щенок Малфой является лучшей парой.

А Малфой меж тем поднялся в комнату номер четыре и толкнул незапертую дверь. Грейнджер сидела на кровати к нему спиной.

— Странно, что ты еще не вытащила палочку, — хохотнул Драко.

— Я ведь прекрасно знаю, кто ты, мне палочка не нужна, — Гермиона обернулась и посмотрела на вошедшего. — Как разговор с родителями?

— Просто шикарно, — Малфой развязал галстук и кинул его на кровать, а сам устроился в расшатанном кресле. — Пришлось наврать с три короба по любимую женщину и прочее.

— Ну, уж врать ты за столько лет научился, — Гермиона скинула туфли. — Зачем мы это затеяли, Малфой? Это ведь никому не приносит выгоды.

— Что да, то — да. — Подтвердил Драко, — я делаю это, чтобы доказать родителям, что сам могу что-то решать.

— Брось, ты все еще Малфой, ты все еще ненавидишь грязную кровь, считаешь, что Слизерин — лучший, у тебя в голове куча предрассудков, поверь, даже доказав что-то родителям, ты не изменишься.

— А ты? Зачем тебе это? Из-за твоего отчима-тирана? — Драко закинул ноги на низкий пуф.

— Мама написала мне, он ведет себя так враждебно по отношению ко мне только потому, что…

— Мерлин, Грейнджер, неужели на тебя такое действует? Я знаю толк в таких людях, я был воспитан в такой семье, Люциус Малфой — просто тиран, которому негде выплеснуть свой гнев, кроме как в своем собственном доме! Я знаю, каково это — бояться произнести одно слово. Но твоя мать может уйти, а моя — нет.

— Мама не может уйти, — Гермиона опустила голову, — она беременна от моего отца, а не от Кларка, но отцу она уже давно не нужна, а знаешь, почему? Он променял ее на любовницу!

— И что? Грейнджер, мои родители изменяют друг другу со времени заключения этого брака. Моя мать спала со Снейпом, с Лордом, чтобы только они не трогали моего отца-идиота. Знаешь, у меня тоже не все в порядке в семье, но я же не реву и не делаю из всего трагедию.

Гермиона забралась с ногами на кровать и взяла в руки подушку. Ей казалось, что она вернулась лет на десять назад, когда будучи маленькой девочкой ей приходилось терпеть жуткие посиделки с бабушкой, мечтавшей сделать из нее леди. Леди из маленькой Гермионы не выходила и тогда бабушка начинала читать ей лекции о том, что мужчина всегда прав и нужно всегда им подчиняться. Гермиона ненавидела эти лекции, она не разделяла бабушкиных мыслей. Она всегда считала, что спокойно сможет прожить, никому не подчиняясь.

— Зачем мы вообще заговорили? — прошептала она.

— Зачем я вообще сюда пришел? — Малфой прикрыл глаза, — кстати, завтра выходит Ведьмополитен.

— Я помню, — глухо ответила Гермиона, — никогда не думала, что мне будет настолько одиноко, что я начну вести беседы о семье с тобой.

— Я тоже не думал, что буду врать родителям о бесконечной любви к тебе, знаешь ли, — Драко вновь фыркнул. — У тебя было что-то с Крамом?

— С Виктором? — удивленно переспросила бывшая гриффиндорка, — если считать за «что-то» два поцелуя…

— Можно без подробностей? — Малфой чуть улыбнулся, — может, стоит остановиться?

— Ну, уж нет, — встрепенулась Гермиона, — давай доиграем партию до конца. К тому же сегодня мне сказали, что я тоже на грани потери всего, так что… — девушка развела руки и усмехнулась, — как видишь, Малфой, игра достигла точки, после которой уже нельзя повернуть назад и начать все с начала.

— Не драматизируй, Грейнджер, — Драко рассмеялся, — ладно, я пошел, до скорого.

— Угу, — ответила Гермиона и легла на спину. Жизнь в этой комнате рядом с Малфоем становилась чуточку проще. Хотя, возможно, она себе это просто внушила.

Когда за слизеринцем щелкнул дверной замок, бывшая гриффиндорка укрылась одеялом и закрыла глаза.

* * *

«Доброе утро, друзья мои!

Как спалось?

Те, кто вчера был на министерской вечеринке, поймут то, что я сейчас скажу. Мое почтение, Господа представители славного факультета Слизерин! Конечно, это было низко, подло, и вы пренебрегли своей богатой фантазией, но это того стоило! Нет, вы видели лицо нашей Лав-Лав? Эх, отличная работа, Змейки! Говорят, что именно Поттер «заказал» вам Браун. Как бы то ни было оно того стоило.

И до, и после этой вечеринки мне удалось узнать кое-что интересное.

Все вы прекрасно знаете, что Тот-Кого-Нельзя-Называть никогда не любил, но это не мешало ему «использовать» своих молодых последовательниц для… как бы выразиться помягче (все для вас, дорогие преподаватели)… удовлетворения своих «мужских» потребностей. Ну, правда, иногда он использовал еще и своих последователей, но это уже другой разговор (Малфой, надеюсь, тебя не было в их числе?). Все вы отлично помните, кто был его фавориткой — Беллатриса Лейстрендж, но ведь помимо нее было еще огромное число желающих.

В числе тех, кто побывал в его постели отмечена Панси Паркинсон. Я, конечно, понимаю, что хочешь жить — умей вертеться, но знаешь, Панс, это слишком. Сначала Малфой, потом Темный Лорд, еще неизвестно, сколько мужчин, а затем ты решила быть невинной с нашим Героем? При всем моем уважении, Паркс, как же он тебе после этого будет доверять? Не многовато ли ты умолчала? Гарри, как справедливо заметила Лав, каково это, делить свою женщину с врагом, пусть уже и умершим. Мне вот интересно, сколько еще учениц Хогвартса, из тех, что были Пожирательницами (хотя их можно пересчитать по пальцам) побывали у Лорда в постели? Паркинсон, тебе пора признать, что насколько хорошей ты бы не хотела быть, ты все еще Панси Паркинсон, а это, простите, уже болезнь…

Кстати о Малфое и Грейнджер. Наша святая тоже приложила руку к избавлению от Лав-Лав. Значок Старосты Школы, который она ей великодушно оставила больше не украшает мантию Браун. Но что, если все это обман? Я не могу поверить, что из всех достойных девушек, Драко выбрал именно ее. Я всегда восхищалась семьей Малфой, они каждый раз выходят из воды сухими, но в этот раз, все зашло слишком далеко. Если все это действительно подстроено, если эта ложь однажды раскроется, все падет прахом — они слишком высоко, но и звезды изредка падают. Загадывайте желание, мои дорогие, возможно, совсем скоро кто-то сорвется с вершины, не только Малфой и Грейнджер подвержены риску.

Ваша следующая жертва? Ваш следующий ход?

Но остались еще люди, верящие в искреннюю дружбу до гробовой доски. А если они есть — Малфой, Поттер, Грейнджер, Паркинсон, Гринграсс всегда придут друг другу на помощь, ибо общие враги сильно сближают. Мир?

Я знаю, вы любите меня,

Целую,

Сплетница.»

5-8.08.2011

Tonight

We are young

So let's set the world on fire

We can go brighter than the sun

Though I know it I'm not

All that you got

I guess that I, I just thought

Maybe we could find a way to solve the crime

But our friend isn't back

So let's raise the tab

‘Cause I found someone to carry me home

Этой ночью

Мы молоды,

Так давайте зажжём этот мир,

Мы можешь сиять ярче солнца.

И хотя знаю, что я не тот,

Кого ты хотела заполучить,

Я предполагаю, что мы можем подумать,

И, возможно, нам удастся раскрыть преступление.

Но нашего друга пока нет,

Так что давайте попросим счёт,

Ибо я нашёл того, кто сегодня отвезёт меня домой

«We Are Young», Fun.

— Я даже не хочу думать о том, как все это попало в Сплетницу, — Паркинсон покачала головой и перевернула страницу книги. – Люди до сих пор отказываются признать во мне того, кем я стала. Сколько еще скандалов мне придется перенести? Да, я не чиста душой, но зачем вновь переливать из пустого в порожнее?

— Паркс, умерь свой пыл, — Дафна страдальчески выдохнула, — Сплетница права, ты все еще остаешься тем, кто ты есть, этого не изменить.

— Я не хочу, чтобы об этом говорили! Такое ощущение, что все это направлено на то, чтобы расстроить мои отношения с Гарри. Он смог простить мне Темного Лорда, он не побоялся быть со мной, зная, кто я на самом деле, — Панси встала и начала мерить шагами комнату Старосты Мальчиков.

— Что ты сейчас хочешь сделать? – Теодор строго посмотрел на подругу.

— Меня больше волнует ситуация с Драко, — Гринграсс посмотрела на своего друга. Малфой в тот момент лежал на кровати, закинув руки за голову, и делал усиленный вид, что ему на все наплевать.

— Все мы отлично знаем, что это очередной рекламный трюк Люциуса и Нарциссы, — отмахнулся Нотт.

— Это не имеет никакого отношения к моим родителям, — Драко посмотрел на друзей.

— Что? Малфой, если ты скажешь, что ты еще и влюбился, то я просто сойду с ума, нам не хватает еще одного слизеринца, влюбленного в гриффа, — Гринграсс положила руки на подлокотники кресла и с видом натуралиста уставилась на Драко. – Что же ты нам поведаешь? Какие пирожные Грейнджер любит больше всего?

— Даф, не неси чушь, — Староста Школы закатил глаза, — ты и сама понимаешь, что меня совершенно не волнует Грейнджер как объект страсти, исключительно как Героиня Войны.

— Каждый сам выбирает путь реабилитации в глазах общественности, — философски пробормотал Теодор и прикрыл глаза. – Что мне всегда нравилось в гриффиндорцах так это их желание всем помочь. Ну, или это относится только к Золотому Трио?

— Мы можем поговорить о чем-то другом? У нас, в конце концов, дружеские посиделки, а не военный совет. – Гринграсс пересела на кровать и похлопала Малфоя по колену.

— Ты хоть понимаешь, о чем говоришь? У нас что ни сбор, так на следующий день кто-то страдает, — Панси присела на подлокотник кресла Теодора, — и что мы решили?

— Браун устранена, Патил на нашей стороне, Джинни Уизли сделает все, что угодно. Но мы все равно не выиграли. – Дафна всплеснула руками.

— Знаете, может быть стоит пустить все на самотек? Неужели вам никогда не хотелось пожить собственными жизнями? Подальше от интриг, слухов и прочих милых прелестей? – Паркинсон наблюдала за реакцией однокурсников.

— Мы не сможем так жить, — Драко приподнялся на локтях, — завтра выйдет огромная статья обо мне и Грейнджер. Считайте, я собственноручно подписал свой смертный приговор.

— Прекрати ныть, Малфой. Скажи, оно того стоило?

— Стоило? – прищурившись, ответил Драко, — на все сто процентов.

— Тогда о чем сожалеть? – Паркинсон усмехнулась.

— Я завтра встречаюсь с отцом и его личным заместителем, — через минуту произнесла Дафна, — папа души не чает в этом нищеброде Чарли Уизли.

— Уизли? Еще один? – хохотнул Тео, — они заполонили абсолютно все.

— Здесь только одна проблема – мне нужно наладить с ним отношения, а я не представляю, о чем с ним можно говорить, кроме как о компании. Я драконов не очень люблю, а он, кажется, просто на них помешан.

— Давайте пообещаем кое-что друг другу? – Малфой сел, — больше никаких интриг? Сможете продержаться до Рождества?

— Запросто, — Дафна расхохоталась, — нам не так просто расстаться со всем этим, не так ли? И что мы будем делать?

— Что еще можно делать в середине ноября? – Панси широко улыбнулась, — навестим родителей, наладим с ними контакт, займемся своим наследством, выберем людей, с которыми будем встречать Рождество, ну, или страну…

— Мы заслужили этот отдых, наши каникулы начинаются прямо сейчас?

— Именно! Но мы вернемся ко всему этому в день Рождественского Бала, не так ли? – Гринграсс хитро подмигнула друзьям, — и уж тогда никто не сможет нас остановить! Я торжественно обещаю, что не буду строить козни Дину Томасу, его отцу и рушить брак моей матери.

— Я торжественно обещаю, что положу конец неделовым отношениям с Грейнджер.

— Я торжественно обещаю, что больше никакая Браун, и Сплетница не встанет между мной и Гарри.

— Я торжественно обещаю, — Теодор задумался, — я торжественно обещаю, что буду рядом, если кто-то из нас сорвется.

Все четверо рассмеялись, и разговор плавно перетек на другие темы, ничего не значащие.

Поэтому никто слизеринцев не спустился на ужин, и не узнал, что подготовила Сплетница.

*

— Держи, — Гермиона протянула Блейзу стакан с огневиски, — за что пьем?

— За неизвестность впереди, — произнес Забини и улыбнулся.

Через минуту Грейнджер не могла больше думать о ком-то, кроме него, только он, его руки, исследующие каждый дюйм ее кожи и губы с привкусом огневиски. А большего ей и не надо, разве нет?

*

Лаванда собрала все вещи Джонатана и выставила на крыльцо. Девушка прошла в свою комнату и, взяв в руки пергамент, обмакнула перо в чернила и начала писать, выводя каждую букву. На столе лежал номер Ведьмополитена, открытый на странице с фотографией будущей миссис Малфой и кричащим заголовком.

Ее первый рассказ, который, она была уверена, опубликуют.

*

«А может, все это и к лучшему?» — подумала Парвати Патил, отправляясь на встречу с Ритой Скитер и нервно кусая губы. В конце концов, что такое Ведьмополитен, по сравнению с газетой, которую читают все? И не всегда же все будет сходить с рук Паркинсон и ее дружкам? Парвати была готова рассказать абсолютно все – ей терять было нечего.

* * *

И я скажу вам только о том, что в этой истории все-таки будет Победитель, потому что никто, даже Темный Лорд, не сможет разрушить то, что создается людскими сердцами.

Потому что каждый конец – всего лишь начало.

Но не забывайте о врагах своих, ибо они помнят о вас постоянно.

И в лучшее верится.

Я знаю, вы любите меня,

Целую,

Сплетница.

08.08.2011

Конец Второй Части.