Кого обидел Купидон? (четыре автора)

Утро в Хогвартсе выдалось ясным и солнечным, но особой радости среди учеников по этому поводу не ощущалось. Рождественские каникулы не так давно закончились, сменившись школьными буднями с кучей уроков и домашних заданий. Школьники неторопливо стекались в Большой зал, негромко переговариваясь и рассаживаясь по привычным местам за столами факультетов. Дамблдор глубоко вздохнул, оглядев учеников, и повернулся к сидящей по правую руку МакГонагалл.

— Минерва, как ты думаешь, может, нам не помешало бы сейчас какое-нибудь увеселительное мероприятие? — задумчиво изрек он, вынул из кармана серебристой мантии календарик и старательно изучил его. — Что-то ребята выглядят больно уставшими.

— Совершенно согласен с тобой, Альбус, — влезая без разрешения в разговор, кивнул Снейп, беря с близстоящей тарелки кусок копченой рыбы. — Думаю, чистка серебра в зале Почета и мытье полов в подземельях неплохо их повеселят.

— Северус, мой мальчик, я имел в виду нечто иное, — мягко улыбнулся старик и снова изучил ближайшие даты в календаре. — Вот, посмотрите-ка, через три дня будет совершенно замечательный праздник — день Святого Валентина. Что вы об этом думаете?

— Что ты находишь в этом замечательного, Альбус? — буркнул Снейп, рывком сдирая шкуру с куска селедки, отчего директор слегка поежился. — Ты не забыл, какой кошмар устроил Локонс четыре года назад?

— Да-да, я об этом подумал, — ответил Дамблдор. Настал черед ежиться Снейпу. — Нужно устроить детям Валентинов бал, пусть все отдохнут и повеселятся.

— Когда ты хочешь сообщить о нем, Альбус? — с любопытством спросила МакГонагалл, все это время с интересом прислушивающаяся к беседе директора и зельевара.

— Думаю, ничего так не поднимает настроение, как хорошая новость в начале дня, — Дамблдор начал подниматься на ноги, но Северус испуганно схватил его за рукав.

— Альбус! — сердито прошипел он, усаживая старика на место. — Не думаю, что сообщать ученикам о бале за три дня — это прекрасная идея. Все занятия до самого праздника пойдут насмарку, разговоры и мысли будут вертеться только в этом направлении и уроки превратятся в ад.

— Ну-ну, Северус, не стоит преувеличивать, — покачал головой Дамблдор, продолжая улыбаться, — вряд ли ученикам хватит смелости бездельничать на твоих уроках, а предвкушение праздника сделает их счастливыми.

— Ты ошибаешься, — проворчал Снейп, продолжая удерживать директора на стуле. — Уверяю, три дня занятий пойдут анимагу под хвост.

Минерва при этих словах уронила вилку, раздраженно фыркнула и, зловеще сверкая глазами, уставилась на зельевара.

— Согласна, Альбус, по крайней мере, мы с Северусом сумеем поддержать дисциплину, — хитро прищурившись, кивнула МакГонагалл.

Снейп заскрипел зубами. Дамблдор меж тем освободился от захвата и поднялся на ноги. Гул за столами мгновенно стих.

— Дорогие ученики! — начал директор, радостно оглядывая ребят. — У меня есть для вас очень хорошая новость. Как известно, через три дня наступит праздник — день Святого Валентина. В этот вечер в Большом зале Хогвартса пройдет Валентинов бал для всех учеников старше четвертого курса. Разумеется, в день Влюбленных на бал следует приходить парами. Несомненно, все прекрасно проведут время, а сейчас — удачного дня.

Ученики разразились радостными криками и громко захлопали. Дамблдор улыбнулся, сел на место и, перекинув назад длинную бороду, принялся за овсянку с фруктами. Снейп оглядел школьников, с прискорбием понимая, что все его опасения сбылись: унылость и задумчивость учеников как ветром сдуло, зал наполнился веселым смехом и шушуканьем.

Гермиона вежливо поаплодировала вместе со всеми и оглядела гриффиндорский стол. Рон сидел возле Лаванды, которая усиленно изображала заботу. Парвати полезла в сумку и достала журнал, печатающий фото модных платьев. Симус и Дин тихо переговаривались о чем-то, а Невилл выглядел слегка испуганным. Джинни была абсолютно спокойной: она почти единственная из присутствующих за столом была обеспечена парой на бал. Ее роман с Дином находился в самом разгаре.

Гарри явно был растерян — такое выражение на его лице Гермиона видела перед Святочным балом на четвертом курсе — но старательно делал вид, что его объявление Дамблдора абсолютно не касается. Девушка тяжко вздохнула и решила последовать его примеру. С выражением искренней сосредоточенности на лице она вынула из сумки учебник по трансфигурации, раскрыла его и погрузилась в чтение, в промежутках между перелистыванием страниц засовывая в рот ложки овсянки.

— Бон-Бон, я взяла для тебя булочку! — раздался рядом восторженный голос Лаванды. — Скушай ее, и я тебя поцелую!

— На мой взгляд, Браун, целовать следует булочку, ведь именно ей ты приготовила столь незавидную кончину! — донесся до гриффиндорцев насмешливый голос — мимо стола проходил Малфой со свитой.

Рон было вскочил, но вредный слизеринец невозмутимо прошагал мимо и направился к выходу из Большого Зала. Лаванда удивленно похлопала глазками, а потом махнула рукой и удвоила заботу. Гермиона взглянула вслед Малфою — на руке его болталась Паркинсон, что-то чирикающая ему на ухо.

— Гермиона, ты идешь? — Гарри встал с лавки и, повесив сумку на плечо, выжидающе глядел на подругу. Рон с Лавандой уже успели уйти.

— Иди, я догоню через минутку, — улыбнулась Гермиона.

Поттер кивнул и направился к выходу. На освобожденное им место тут же опустился Симус. Девушка непонимающе посмотрела на него.

— Гермиона, могу я с тобой поговорить? — помявшись, нерешительно спросил он.

— Конечно, — кивнула та.

— Это по поводу бала, — пробормотал Симус. — Хотел у тебя спросить…

— Э-э-э… — Гермиона растерялась: как парень Симус никогда ей не нравился, но он был хорошим другом, и к тому же довольно милым и воспитанным. Девушка подозревала, что, учитывая скудное количество времени на поиски пары, ей придется идти на бал одной или не идти вообще. Симус, на ее взгляд, был в таком случае все-таки предпочтительнее одиночества. — Говори, я тебя слушаю.

— Понимаешь, я хочу пригласить одного человека, но боюсь, что он мне откажет, — вздохнул Симус. — Посоветуй, что делать, может, лучше не рисковать?

— Ну почему же, — возразила Гермиона, лихорадочно соображая, подойдет ли к балу золотистое платье, что она купила на Рождественских каникулах, — я уверена, рискнуть все же стоит. Я думаю, ты очень милый.

— Да? — в глазах парня загорелась надежда. — Ты правда так думаешь?

— Да, Симус, я правда так думаю, — как можно ободрительнее улыбнулась ему Гермиона.

— Черт, ты так меня выручила! — Симус подскочил с лавки и, обняв девушку, чмокнул ее в щеку. — Ты настоящий друг! — он развернулся и помчался вслед за темноволосым парнем, следующим к выходу из Зала. — Блейз! Блейз, погоди!

Гермиона ошарашено смотрела, как Симус догнал Забини и начал что-то торопливо говорить ему. Брюнет удивленно посмотрел на гриффиндорца, а потом вдруг смущенно улыбнулся и едва заметно кивнул, на его щеках появился яркий румянец.

— Чудесно! — прошипела Гермиона.

Симус тем временем направился обратно к столу, а Блейз к выходу. Оглядываясь на Симуса, он шагал, пока не врезался в створку двери и, смутившись и покраснев еще сильнее, выскочил из Зала. Финниган, радостно улыбаясь, подлетел к Гермионе.

— Все получилось! Спасибо еще раз! — не дожидаясь ответа, он схватил сумку и был таков.

Девушка взглянула на часы и обнаружила, что опаздывает на трансфигурацию. Собирая вещи, она заметила, что растерянный Невилл все еще сидит за столом.

— Ты в порядке, Невилл? — озабоченно спросила Гермиона. — Идешь на урок?

— У меня сейчас две пары свободных, — ответил парень, ковыряясь в тарелке, — я ведь теперь не изучаю зелья и трансфигурацию.

— Ах, да, я позабыла… — спохватилась Гермиона и замолчала, не зная, что еще сказать. — Уже выбрал, кого пригласишь на бал?

— Нет, наверное, никого, — смутился Невилл.

— Почему? — удивилась гриффиндорка: после прошлогодней битвы в Министерстве она частенько замечала заинтересованные взгляды, которые бросали на парня некоторые девушки. К тому же, он за лето вытянулся, возмужал и выглядел довольно симпатично. — Тебе же кто-нибудь нравится?

Невилл передернул плечами и снова уткнулся в тарелку. Гермиона вздохнула, прекрасно понимая, что даже если и права, у Невилла вряд ли хватит смелости отважиться подойти к объекту внимания.

— Мне пора, увидимся за обедом, — девушка взяла сумку и направилась в класс трансфигурации.

Невилл задумчиво поглядел ей вслед. Своим вопросом Гермиона попала в самое больное место: парень не мог утверждать, что ему действительно нравится кто-то из Хогвартских девушек, но вовсе не потому, что он предпочитал мальчиков. Все девчонки в школе казались Невиллу легкомысленными и несерьезными, только и делали, что болтали, красились и обсуждали наряды. Его идеалом была умная, серьезная и элегантная девушка, но такую парень пока не встретил. Ближе всех к этому идеалу была Гермиона, но она всегда воспринималась Невиллом только как друг.

Северус влетел в лабораторию после завтрака вне себя от гнева: старый дурак умудрился превратить в цирк три последующих учебных дня. Разумеется, на уроках зельеварения всегда царила тишина, но Снейп помнил, как перед Рождественским балом удавалось добиться внимания только посредством снятия нескольких десятков баллов. В преддверии танцев все словно с ума сходят, а глупых девиц не пугает даже перспектива встретиться с его неудовольствием.

Северус перевел взгляд на куст растопырника, стоящий на шкафу, и тяжело вздохнул. Этот куст постоянно находился в лаборатории, так как помимо прямых обязанностей профессору приходилось готовить лекарственные зелья для больничного крыла, а растопырник являлся необходимым ингредиентом к большинству из них. То и дело бегать в теплицы за веточками Снейпу не хотелось, к тому же куст очень быстро восстанавливался, но вот за последние несколько дней отчего-то пожелтел и стал часто сердиться.

Растение получило свое название за голые, растопыренные в разные стороны ветки, без единого листочка, зато с очень целебной корой, из которой изготавливался порошок для зелий. Если куст был здоров, то сидел в горшке вполне спокойно, а когда ему что-то не нравилось, принимался цеплять ветками за мантию, норовя попасть острыми прутиками в глаза, громко шелестел и вообще вел себя отвратительно.

Помимо источника ценных зелий, Северус рассматривал куст как подобие друга. Растопырник торчал в лаборатории уже двенадцать лет, и Снейп к нему привык, а ну как попадется молодое вредное растение, к которому придется искать новый подход? Профессор подошел к горшку и внимательно оглядел кустарник. При виде хозяина растопырник поднял ветки, пошевелил слегка и снова опустил. На миг зельевару показалось, что куст словно печально вздохнул.

— Ладно, подожди, сейчас приведу тебе доктора, — не в силах глядеть на муки несчастного растения, профессор вышел из лаборатории.

МакГонагалл и Стебль как раз допивали чай в учительской, когда в помещение влетел встревоженный Снейп и направился к профессору травологии.

— Помона, очень хорошо, что ты здесь! — с ходу заявил он. — Мне нужна твоя помощь.

— Ох, мне пора! — подскочила МакГонагалл, хватая со стола листы с вариантами самостоятельной работы. — Нужно дать задание шестикурсникам, а потом навестить Хагрида и выяснить, какое животное он приготовил для сегодняшнего урока. Волнуюсь за учеников. Северус, ты в курсе, что Малфой отпросился с сегодняшнего занятия по трансфигурации и пошел в больничное крыло?

— Да, он немного простудился, — нехотя ответил Снейп, терпеливо дожидаясь, пока Минерва покинет учительскую.

— Надеюсь, ты проследишь, чтобы его успеваемость не пострадала, — недовольно ответила МакГонагалл и направилась к выходу.

— Непременно, — зельевар подождал, пока за ней закроется дверь, и повернулся к Стебль. — Помона, ты не могла бы осмотреть куст растопырника, что стоит у меня в лаборатории? Кажется, он плохо себя чувствует.

— А что произошло? — спросила та, откусывая от плюшки.

— Он пожелтел и пребывает в отвратительном настроении, — ответил Снейп, — если загнется, больничное крыло останется без зелий.

— Северус, извини, у меня совершенно нет времени, — покачала головой Стебль, — цапень выпустил усики, нужно срочно заняться обрезкой, иначе он оплетет и удушит все находящиеся в теплице растения, а там, как назло, собраны ценные экспонаты.

— И сколько времени это займет? — нетерпеливо поинтересовался зельевар.

— Как минимум весь день, — ответила профессор травологии, — но я, кажется, знаю, кто может тебе помочь.

— Например? — непонимающе уставился на нее Снейп.

— Невилл Лонгботтом, — торжественно объявила Стебль, — он великолепно разбирается в растениях, уверена, распознать проблему, случившуюся с растопырником, для него проще простого. Попроси его осмотреть куст.

— Предлагаешь мне просить о чем-то Лонгботтома? — Северуса перекосило.

— Почему нет? — удивилась женщина. — У него сейчас как раз свободные уроки, я видела его в Большом Зале, когда шла в учительскую.

— Надеюсь, он никуда не успел смыться, — буркнул Снейп и двинулся к двери, на ходу бросив через плечо, — спасибо, Помона.

Невилл все еще сидел у стола, погруженный в невеселые мысли, когда вдруг заметил Снейпа, стремительно приближающегося к нему. Зная, что ни в чем не виноват, Невилл удержался от того, чтобы пуститься наутек, и подождал, пока профессор достигнет стола и остановится, привычно прожигая парня взглядом.

— Вы закончили завтрак, Лонгботтом? — поинтересовался зельевар.

Невилл робко кивнул.

— Следуйте за мной!

Он развернулся и направился прочь, не дожидаясь ответа. Невилл выбрался из-за стола и торопливо пошел за Снейпом, недоумевая, какую причину прицепиться к нему выдумал зельевар на этот раз. Профессор привел его к личной лаборатории, снял наложенное на дверь заклятие и вошел внутрь.

— Входите! — буркнул он.

Невилл юркнул в кабинет и, не сдержав любопытства, стал оглядываться по сторонам. Он никогда раньше не бывал здесь, но предчувствия его не обманули — даже по сравнению с классом зельеварения тут было довольно жутко. Отовсюду свисали пучки сушеных трав, на полках стояли банки со всякими мерзостями вроде чьих-то глаз или кишок, а посреди помещения красовались три котла, установленные на подставках. В одном что-то тихо булькало.

— Лонгботтом, вы думаете, я вас на экскурсию привел? — резко отвлек его от созерцания Снейп. — Идите сюда!

Невилл поспешно приблизился к профессору, указывающему пальцем на горшок, в котором торчал желтый куст. Невилл сразу узнал растопырник, как впрочем и определил, что растение явно больно.

— Профессор Стебль сообщила, что вы неплохо разбираетесь в травологии, — хмуро сказал Снейп и скривился, словно похвала Невиллу жгла его изнутри.

— Это так, сэр, — несмело кивнул парень.

— Что ж, хоть в чем-то вы должны разбираться, — капнул ядом зельевар, — я бы хотел, чтобы вы вылечили это растение. Вы можете определить, что с ним происходит?

Невилл подошел ближе и старательно осмотрел пожелтевшие ветки, затем провел по ним пальцем. Поверхность коры была шероховатой — растение сохло. Когда мальчик склонился ближе, растопырник тут же заехал ему по уху толстой веткой.

— Все предельно ясно, сэр, — разобравшись в ситуации, Невилл выпрямился и повернулся к Снейпу, — ему не хватает света. Вы за последнее время часто делали обрезку, ведь так?

— Зимой зелий требуется больше, чем в другое время года, — отчего-то принялся оправдываться Снейп.

— Когда растение теряет большое количество побегов, то испытывает сильное истощение, — начал объяснять Невилл, снова повернувшись к кусту. — У него меняется цвет покровов, растение становится раздражительным и пытается причинить боль. В такой период времени ему требуется подпитка, лучше всего будет поместить его в теплицу, желательно третью, так как там наиболее благоприятная для него атмосфера. А еще стоит подкормить удобрениями, например, полить раствором драконьего навоза.

Невилл оглянулся на Снейпа и тут же отвернулся обратно к кусту, чтобы скрыть улыбку: судя по цвету и выражению лица зельевара, его тоже не мешало бы поместить в теплицу и полить раствором драконьего навоза. Куст мелко затряс веточками, Невиллу на миг даже показалось, что растопырник смеется.

— Замечательно, Лонгботтом, раз вы такой прекрасный специалист, поручаю вам ухаживать за растением, — чрезвычайно довольным тоном заявил профессор, — и учтите, если с ним что-нибудь случится, я лично позабочусь, чтобы после окончания Хогвартса вас даже на должность помощника Филча не взяли. Кроме того, это испортит мне настроение перед контрольной Гриффиндора. Вам ясно?

— Да, сэр, — обреченно сказал Невилл.

Он уже не знал, правильно ли поступил, не сказав Снейпу сразу, что растопырник очень часто гибнет на такой стадии, какая наблюдалась сейчас. Теперь, если с растением что-то случится, на совести Невилла будут многочисленные «тролли», которые получат его друзья.

— Забирайте горшок и проваливайте! — рявкнул Снейп и взмахом палочки распахнул дверь лаборатории.

Невилл торопливо обхватил тяжеленную кадку и потащил в коридор. Едва он переступил порог, как дверь захлопнулась за его спиной. Гриффиндорец вздохнул и направился вверх по ступеням по направлению холла. Поднявшись наверх, он вышел на улицу и двинулся к теплицам.

— Ребята, вы только посмотрите! — раздался позади Невилла ехидный голос. — Кажется, Лонгботтом нашел себе пару на Валентинов бал! Видимо, его жаба ему отказала!

— Пошел к черту, Малфой! — Невилл обернулся и сердито посмотрел на слизеринца, догоняющего его в компании почетного караула.

— Какой ты невежливый, Лонгботтом! — скривился Драко. — Мы лишь хотели выразить почтение тебе и твоей избраннице.

— Что здесь происходит? — к ребятам со стороны хижины Хагрида быстрым шагом приближалась МакГонагалл. — Мистер Малфой, вам уже лучше? Не соизволите ли отправиться на урок? И с каких пор вам нужно сопровождение, чтобы добраться до больничного крыла?

— Профессор, не волнуйтесь, я готов сдать работу по трансфигурации прямо сейчас, — невинно ответил Малфой.

— Очень на это надеюсь! — профессор гневно сверкнула очками. — А остальные получат отработку в моем кабинете за прогул. Марш на занятия!

Группа слизеринцев повернулась и зашагала к замку. МакГонагалл проводила их сердитым взглядом и обернулась к Невиллу.

— Вы в порядке, мистер Лонгботтом? — поинтересовалась она. — И что это у вас в руках?

— Профессор Снейп попросил позаботиться о растопырнике, он вянет, — сообщил Невилл, позабыв уточнить, кто именно чахнет — куст или зельевар.

— Да, я помню, профессор Стебль очень хорошо отзывалась о ваших способностях, — слегка улыбнувшись, кивнула МакГонагалл. — Можете идти, мистер Лонгботтом.

Профессор направилась к замку, а Невилл стоял и восхищенно смотрел ей вслед. Умная… серьезная… утонченная… Он улыбнулся, подумав, что нашел, наконец, в Хогвартсе свой идеал. Вот только он пока не знал, как пригласить его на Валентинов бал.

Невилл медленно брел по заснеженной тропинке в сторону теплиц, перебирая замерзшими пальцами веточки приунывшего растопырника, и размышлял о несправедливости жизни. Как получилось, что его идеал годился ему разве что в бабушки? Но выкинуть из головы эти глаза такого чудесного зеленого цвета было просто невозможно…

Он всегда восхищался профессором, как одной из сильнейших волшебниц современности, ее силой и несгибаемостью, которые так гармонично уживались с чуткостью и внимательностью. Как он мог считать Джинни с ее недалеким умом хоть сколько-нибудь привлекательной? Нет, теперь, когда он видит разницу, когда чувствует ее сердцем, он не откажется от своих чувств. Ни за что. Никогда. Пусть это будет стоить ему тысячи часов отработок у самого Снейпа, но он во что бы то ни стало пригласит Минерву МакГонагалл на бал!

Приободрившись от наполнившей его решимости, Невилл зашагал быстрее, даже не обратив внимания на странную тень, скользнувшую вдоль стены замка.

Поглощая солнечное утро, небо затянули тяжелые свинцовые тучи, и пошел мелкий липкий снег, забиваясь юноше за воротник. Невилл, прячась от так не вовремя разбушевавшейся непогоды, забежал в ближайшую теплицу, так и не добравшись до третьей, где хотел разместить растопырник.

Растение яростно встрепенулось, ударив юношу по носу, и снег, уже облепивший голые веточки, посыпался на землю. Почему то в этот момент Невиллу подумалось, что именно этот растопырник является внучатым племянником Драчливой Ивы, уж больно похожи были манеры у этих двух представителей волшебной флоры.

Подняв глаза и ветки, обе мужские особи замерли от удивления, перераставшее постепенно в эйфорию. Теплица под номером один была отведена под редкие декоративные растения, которые в это время года цвели буйным цветом, наполняя воздух сладкими ароматами. Растопырник быстро собрал растрепанные веточки в кучку и стал походить на вполне мирное галантное растение. Невилл же не мог отвести взгляда от прекрасной тигровой орхидеи редкого бледно-зеленого оттенка. Цветок будто был создан для нее…

Мысли мчались в голове со скоростью Авады, обгоняемые лишь бешеным ритмом сердца. «Вот она — возможность пригласить профессора на бал», — подумал Невилл и, запихнув довольный растопырник в гущу райских фиалок, приблизился к орхидее.

Насколько парень знал, Orchideous Veritas было одним из немногих растений в теплицах профессора Стебль, которое обладало не целебными свойствами, а психотропными. Его пыльца действовала скорее как сыворотка правды, хотя применялась по своему назначению крайне редко, ведь врагам не вручишь свежесорванный цветок и не пихнешь под нос, а пыльца у мертвого растения теряла все свои свойства уже через час.

«Так я точно узнаю, что профессор на самом деле обо мне думает… Остается только надеяться, что она не отличит ее от обычного цветка», — Невилл достал из внутреннего кармана куртки небольшой складной нож, который всегда носил с собой со времен стычки с Пожирателями в Министерстве в целях дополнительной страховки, и осторожно поднес к хрупкому стеблю. Цветок, почувствовав опасность, выпустил наружу скрытые до этого внутри него шипы, и прожилки на лепестках приобрели боевой багровый оттенок. Невилл, едва успев увернуться от покрытых острыми колючками листьев, схватил растение под чашечку и быстрым размашистым движением отделил от корня. Шипы втянулись обратно, лепестки опять стали нежного зеленого оттенка с золотистыми прожилками, и цветок, наконец, покорно затих. Облегченно вздохнув, юноша вытер тыльной стороной ладони проступившие на лбу капельки пота и в который раз подумал, что некоторым растениям лучше быть мертвыми.

Завернув орхидею в куртку, юноша выскочил из теплицы, совершенно не обращая внимания на промозглый холод, ветер и протестующее шуршание забытого растопырника, и помчался обратно в замок.

Невилл влетел в гостиную родного факультета, сбив в проходе за картиной Полной Дамы целующуюся парочку и, не удосужившись даже извиниться, перепрыгивая ступени через три, направился в спальню мальчиков.

— Агуаменти! — он направил палочку на факультетский кубок по квиддичу, стоявший на тумбочке Гарри, и поставил в него немного поникший цветок.

Зайдя в ванную для мальчиков, Невилл тщательно умылся, почистил зубы пастой Колина «Жемчужный блеск», и, сделав прическу в стиле Элвиса Пресли, подошел к зеркалу. На него добрыми карими глазами смотрел симпатичный, чуть полноватый парень с проглядывающими на торсе рельефами мышц и немного смущенной улыбкой. В принципе, все было очень не плохо. Невилл вернулся в комнату, оделся, и тут на него навалилось осознание того, что он собирался сделать. Стало страшно. По-настоящему страшно… А что, если профессор решит, что он спятил? Что будет, если она обо всем расскажет бабушке? Ноги подкосились, и юноша обессилено упал на кровать.

— Мерлин… Это надо же было так влипнуть, — тихо шепнул сам себе парень и прикрыл глаза.

В образе всплыли плотно поджатые губы профессора, гордая осанка, развевающиеся полы темно-зеленой мантии, вызвав на лице парня улыбку, которая тут же сменилась гримасой ужаса, стоило ему вспомнить о другой неизменно черной мантии, ее хозяине и о том, что он только что оставил любимое растение этого субъекта умирать в объятиях райских фиалок. Время было на исходе. Действие пыльцы орхидеи истекало через полчаса, растопырник с каждой секундой приближался к точке невозврата, и надо было принимать решительные меры.

— Ну что же, даже если меня отправят в Св.Мунго, то хотя бы с родителями увижусь… — приободрил себя Невилл и, любовно завернув ароматный цветок в красивую золотистую бумагу, направился к кабинету трансфигурации.

Девушки, завидев Невилла при таком параде, да еще и с цветком в руке, нервно хихикали, надеясь, что этот дар предназначается одной из них, а стоило ему пройти мимо, томно вздыхали.

Юноша подошел к двери и прислушался.

— Мисс Грейнджер, вы заработали еще десять баллов в копилку Гриффиндора, у вас получилась замечательная ваза. А вам, мистер Уизли, следовало бы больше думать головой, а не вертеть ею по сторонам, возможно, тогда у вашей вазы не было бы ослиных ушей. К следующему занятию написать полтора фута про сдвоенную трансформацию неодушевленных предметов. Все свободны.

Невилл отскочил от двери и спрятался в ближайшей нише.

— Старуха совсем с ума сошла… Полтора фута! Да я столько за всю жизнь не напишу, — послышался знакомый ворчливый голос.

Невилл вскипел от негодования: как Рон смеет называть Минерву МакГонагалл старухой? Ну да, уже не девочка, но чтоб старухой! Еле сдержав пробудившееся где-то в глубине сознание рыцарство, Невилл дождался, когда в классе не останется ни одного ученика и проскользнул в дверь, тихо закрыв ее за собой.

— П…профессор, — голос вдруг осип и вместо отрепетированного бархатного баритона раздался режущий слух фальцет.

— Да, мистер Лонгботтом, — МакГонагалл ничем не выдала своего удивления при виде вдруг появившегося Невилла и даже не подняла глаз, продолжая проверять лежащие перед ней большой кипой работы, — чем могу вам помочь?

Невилл замялся и сунул профессору орхидею под самый нос, вызвав у нее приступ чиха.

— Чхи!.. Мистер Лонгботтом!

— Ой, простите, я… я не хотел… — пролепетал юноша под грозным взглядом своей новоявленной музы, — я хотел спросить, как вы думаете, профессор, я могу понравиться умной и красивой девушке?

— Мистер Лонгботтом, — взгляд профессора смягчился, — не знаю, почему вы решили обратиться ко мне с таким деликатным вопросом, но, раз уж таково было ваше решение, то — да, на мой взгляд, вы безусловно можете понравиться любой девушке из Хогвартса. Но если эту орхидею, — Минерва свысока посмотрела на пахучее растение, — вы приготовили для мисс Грейнджер, то не думаю, что она сможет ее впечатлить.

Невилл при этих словах как-то сник, ведь дарить и вправду уже довольно сильно потрепанный цветок не имело смысла, тем более, что профессору он явно был не по душе.

— А… а как вы думаете, какой подарок мог бы порадовать такую девушку, как Гермиона? — Невилл с надеждой заглянул в глаза МакГонагалл.

— Ну, — по лицу профессора пробежала мечтательная улыбка, — я, конечно, не должна обсуждать такие вещи со своими студентами, но вам мне почему-то хочется помочь. Во времена моей молодости, — щеки профессора покрыл легкий румянец, отчего Невилл тоже засмущался, — парни, приглашая девушку на танцы, дарили либо красивый цветок, который можно было закрепить на запястье специальным браслетом, — Минерва с отвращением посмотрела на вконец поникшую орхидею, — либо изящный головной убор. Так молодые люди показывали, что девушка занята и заодно проявляли свои чувства. Насколько мне известно, мисс Грейнджер наверняка оценит ваше знание истории и этикета, если вы преподнесете ей один из этих подарков, и обязательно согласится быть вашей партнершей на балу.

Невилл робко улыбнулся и, поблагодарив профессора, ретировался из класса. Мечты рушились… Он опять вспомнил про погибающий растопырник и бегом помчался к теплицам.

В главных воротах юноша столкнулся с Луной, легко шагавшей в открытых сандаликах по мокрому снегу, с одетыми на нос странными очками, закрывавшими ей пол-лица. Девушка недоуменно посмотрела на растрепанного Невилла, буркнувшего на ходу что-то вроде «приветизвиниуменянеотложноедело», и пошла дальше по направлению к озеру.

Запыхавшись, Невилл ворвался в теплицу номер один, готовый в любой момент заавадить навязчивые фиалки, но, как оказалось, его помощь растопырнику не требовалась. Куст, хоть несколько помятый, но по-прежнему гордый, стоял среди дюжины побитых и изуродованных растений, уже совсем не походивших на фиалки, и мерно раскачивал веточками, как несколькими кнутами.

Невилл облегченно вздохнул, взял растопырник и направился в третью теплицу, где были идеальные условия для оздоровления растения.

Теплица встретила их мягкими лучами искусственного солнца и легкой прохладой, что разительно отличалось от зноя, стоявшего в первом месте пребывания растопырника.

Невилл пригладил обломленные местами от яростной борьбы веточки, поставил растение рядом с другими пустолистными, полил питательной смесью и, заполнив расписание лечебных процедур, со спокойной душой направился к выходу.

На следующее утро парень проснулся со страшной головной болью, так как всю ночь размышлял о словах профессора, а в те короткие мгновения, когда он проваливался в неглубокий сон, ему чудились витающие в небе сотни и сотни шляпок, пожираемых огромной тигровой орхидеей, отчего юноша просыпался в холодном поту и опять погружался в думы.

«Изящный головной убор…» — Невилл рассматривал только этот вариант, ведь профессор, как всем было известно, являлась любительницей различных шляпок. До бала никаких вылазок в Хогсмид не планировалось, а потому решение задачи надо было искать в пределах школы, что казалось невозможным.

Невилл тяжело поднимался по лестнице и чуть не наступил на пропадающую ступеньку, когда перед ним буквально из-под пола выплыл Пивз, противным голосом крича: «Невилл-шневилл, длинный пупс, растерял он где-то ус!!!». Юноша буквально замер с открытым ртом, так и не опустив занесенную над ступенькой ногу. Но сие замешательство было не столько следствием хулиганских стишков Пивза, которые, надо сказать, были совершенно справедливы, так как растопырник накануне нечаянно отхватил половинку только начавших расти усиков, сколько от вида на голове привидения смешливой диадемы, призванной подразнить мечущихся в поисках украшений к балу девчонок.

Невилл бросился в Большой зал, повторяя на ходу, чтобы не забыть «диадема, диадема…», надеясь встретить там Гарри. Только услышав краем уха изощренные ругательства, Невилл понял, что столкнул кого-то и, обернувшись, увидел, что этим кем-то была Панси Паркинсон, которая под дружный смех гриффиндорцев пыталась подняться с пола. Тихо взвизгнув, Невилл ускорился, дабы не стать жертвой разъяренной слизеринки.

Гарри сидел вместе с Роном за столом, что-то активно обсуждая и поглядывая время от времени на зарывшуюся в учебники Гермиону.

— Гарри, — шепнул Невилл на ухо другу, игнорируя недовольный взгляд Рона, — мы можем выйти? Я хотел бы кое-что у тебя спросить…

Гарри удивленно посмотрел на парня, но согласился.

— Невилл, что случилось? С тобой все в порядке? — обеспокоенно спросил юноша, глядя на вдруг покрасневшего Невилла.

— Да, слушай… Помнишь, ты недавно рассказывал, что видел в Выручай-комнате смешной бюст с диадемой на голове?

— Помню… Только не думаю, что он представляет какую-то ценность, с чего ты вдруг вспомнил о нем?

— Гарри, мне нужно… ты ничего не слышал? — Невилл обернулся, но ничего, кроме висевшего чуть поодаль гобелена не увидел, — давай лучше пойдем на балкон… Дело деликатное… — опять засмущался парень.

Через десять минут Гарри Поттер присоединился к своим друзьям за обеденным столом, категорически отказываясь отвечать на все вопросы по поводу таинственного разговора с Невиллом, и лишь широко улыбался, временами поглядывая на преподавательский стол.

* * *

Невилл в очередной раз потерял сознание после дикой пронзающей все тело боли. В голове крутились обрывочные картинки, не желая складываться в одно целое: выходя с балкона, он опять услышал какой-то шорох, потом была резкая тупая боль в области затылка и темнота. Когда тьма рассеялась, ему показалось, что он увидел Панси Паркинсон, но почему-то с длинными вьющимися волосами и странным безумным взглядом, а после на него волнами находила такая боль, что казалось, внутренности не выдержат и взорвутся. Сквозь собственные крики и стоны Невилл слышал какие-то вопросы, что задавал невидимый в темноте комнаты мучитель, но разобрать мог только слово «диадема».

Вдруг раздался взрыв, и через полуприкрытые глаза юноша увидел метнувшуюся в сторону зеленую мантию и остроконечную шляпу. Заклятья летали по комнате, выхватывая из темноты профессора МакГонагалл и странную Панси, чьи черты лица менялись с каждой новой вспышкой заклинаний, все больше походя на лицо Беллатрикс Лестрейндж. Одно заклятье попало в путы, сковывавшие руки Невилла, а в следующую секунду он услышал «Круцио!» и увидел, как профессор падает на пол, корчась от боли, а Панси исчезает в дверном проеме, хохоча страшным голосом.

Юноша, еще не совсем пришедший в себя от пыток, подполз к Минерве, которая только что перестала биться в судорогах и потеряла сознание. Невилл дрожащими руками поднял профессора и, не обращая внимания на собственную боль, насколько это было возможно, быстро отправился в больничное крыло. Столкнувшись по дороге с профессором Снейпом, Невилл залепетал что-то про странную Панси, заговор и растопырник, мешая все в одну кучу.

— Мистер Лонгботтом, отдайте мне профессора МакГонагалл, — Снейп начал выходить из себя, повторяя эту фразу уже в десятый раз и пытаясь вырвать Минерву из на удивление сильных рук Невилла.

В глазах парня, наконец, промелькнуло сознание, он ослабил хватку, позволяя ценной ноше перекочевать в руки профессора зельеварения, и без сил сполз по стене.

— Я отнесу Минерву в больничное крыло, — Снейп развернулся к сидящему на полу парню и, сделав пару шагов, остановился, — Вы уверены, что вам не требуется помощь?

Невилл помотал головой и поднялся.

— С ней ведь все будет в порядке? — в глазах юноши стояли слезы.

— От круциатуса еще никто не умирал, — сухо кинул Снейп и скрылся за поворотом, оставив в душе Невилла неприятный осадок от разбитой мечты — Минерва МакГонагалл уже точно не пойдет с ним на бал.

Парень тяжело вздохнул и, еле передвигая ноги, поплелся в гостиную родного факультета. По сердцу разливался горький привкус одиночества и безысходности. День Святого Валентина грозился стать для него самым ужасным днем в этом году…

Человек, закутанный в чёрную мантию, пробирался через чащу. Деревья тянули к нему свои промёрзшие узловатые ветви-руки, словно хотели остановить, не пустить дальше. Ноги проваливались в глубокий снег, одежда цеплялась за сучья, но незнакомец упрямо шёл вперёд.

Далеко впереди замаячил свет — цель была близка. Несколько сотен метров, преодолённых с таким трудом — и показался старый замок, наполовину занесённый снегом.

Минуя главный вход и пройдя по тёмным и пустынным галереям замка, человек остановился у большой двери, из-за которой доносились истошные вопли. Достав палочку, шёпотом произнес сложное заклинание и дверь, засветившись пронзительно-синим светом, с легким скрипом открылась.

Комната когда-то была парадной залой для балов вековой давности: сейчас же она представляла собой жалкое и убогое зрелище. Зал был погружён в полумрак, но и при таком свете можно было разглядеть стоящий у противоположной стены стол, за которым сидело около двадцати человек в чёрных мантиях. В нескольких метрах над ними корчилась в муках девочка лет тринадцати. Её волосы слиплись от крови, одежда была разорвана, а кожа испещрена глубокими порезами. Руки и ноги неестественно вывернулись, в нескольких местах обломки костей прорвали плоть. Когда-то красивое личико было подправлено руками заботливых Пожирателей и сейчас представляло собой страшное зрелище. Время от времени один из сидящих усиливал действие пыточного проклятия, от чего несчастная жертва кричала только громче.

Вошедший быстро преодолел расстояние до стола и занял своё место, предварительно откинув капюшон, открывая спутанную гриву тёмных волос и аристократичные черты лица некогда красивой женщины. Не отводя взгляда от объекта пыток, она достала палочку и почти с нежностью в голосе усилила действие Круциатуса. Жертва сорвалась на визг, бешено извиваясь. Ещё пара мгновений и визг превратился в хрипы, а затем и они стихли, а девочка обмякла в воздухе, безжизненно повиснув над столом.

Человек, сидящий во главе стола, отвёл взгляд от мёртвой магглы и внимательно посмотрел на женщину, которая довела её до смерти, повредив внутренние органы.

— Белла, — он говорил тихо и вкрадчиво, — что послужило причиной твоего опоздания?

— Мой Лорд! — сколько подобострастия в голосе, — эти жалкие магглы пытались помешать мне...

— Довольно! Можешь не продолжать дальше... — Волдеморт снова перевёл взгляд на изувеченное тело девочки, — Магглы — самое уродливое и бесполезное, что есть в этом мире. Они ненавидят нас за то, что мы сильнее и лучше их. Они устраивали на нас облавы, изгоняли нас. Но мы отомстим, — его голос звучал ровно, но и этого было достаточно для того, чтобы зажечь в глазах сидящих за столом чистую ненависть, — Отомстим за тех, кто погиб от их грязных рук. Истребим и подчиним себе это отродье — они не достойны жить рядом с нами.

Пожиратели не сводили взгляда со своего Лорда, замерев и вслушиваясь в каждое сказанное им слово.

— Теперь же мне нужен доброволец, — Волдеморт окинул взглядом собравшихся, — надёжный, преданный, тот, кто сможет выполнить возложенную на него миссию — пробраться в Хогвартс и выкрасть оттуда для меня одну вещь...

Белла с фанатичной нежностью смотрела на своего Лорда, уже зная, кому он поручит это задание.

* * *

На рассвете две фигуры, закутанные в мантии, аппарировали на опушку Запретного Леса.

— Какого чёрта меня послали и велели не высовываться? — Грейбек был в ярости — находиться так близко от столь немалого количества маленьких и невинных жертв было слишком большим искушением для него.

— Забыл, что ты всего лишь подстраховка для меня? — Беллатриса даже не обернулась, устремив свой взгляд в сторону Хогвартса — она ждала Панси Паркинсон. Та должна была отдать волос для зелья и отправиться в логово Волдеморта. — И не вздумай ни на кого покушаться — всё должно пройти тихо. Нам запрещено обнаруживать себя.

— Я помню инструкции, — огрызнулся оборотень.

— Конечно, — Пожирательница снисходительно фыркнула, — Тебе пора выбрать место для укрытия, время не ждёт.

— Ты пока ещё здесь не командуешь! Слышишь, ты...

— Да-а? — развернувшись, Белла с маниакальной улыбкой достала палочку и направила её на Фенрира, — а теперь ты поворачиваешься и идёшь искать место поближе к замку, откуда и будешь наблюдать. И запомни — никаких контактов! Ты ведь знаешь, что может сделать Лорд за невыполнение его приказов?

Оборотень окинул женщину злым взглядом и исчез в кустах. Пожирательница облегчённо вздохнула, но палочку не убрала. Спустя пару минут на опушку вышла Панси.

— Наконец-то! Сколько можно шляться? Мы тебя давно ждём! — Беллатриса с таким раздражением накинулась на слизеринку, что та отшатнулась.

— Вот инструкции, расписание, примерный план замка, — сказала девушка, протягивая Пожирательнице свитки пергамента.

— А волосы вот, — пропела Белла, с силой дёргая Панси за волосы и вырывая несколько клочков, отчего та коротко взвизгнула. — Твой портал, — и богато украшенный медальон полетел в сторону Паркинсон. Она едва успела поймать его и тут же исчезла.

Беллатриса опустила волос в зелье и взглянула на получившийся молочно-белый цвет:

— Истинная сущность Паркинсон — слишком невинна, — женщина зло усмехнулась и одним глотком выпила зелье.

* * *

Драко Малфой с удивлением и непониманием смотрел на свою девушку, точнее сказать — бывшую девушку, ибо Панси Паркинсон только что послала его в довольно-таки крутых для аристократки выражениях.

— Панс, что случилось? Ещё вчера всё было хорошо, а с самого утра ты словно с цепи сорвалась, — парень шагнул было к ней, но девушка наградила его таким злым взглядом, что Малфой предпочёл остаться там, где стоял.

— Ничего не случилось, за исключением того, что ты меня достаёшь! Ты не имеешь права прикасаться ко мне, этого достоин только... — слизеринка резко осеклась и замолчала.

— Мы помолвлены с детства и раньше ты не была против внимания и секса. Теперь всё резко изменилось? Что ж, никто не имеет права так оскорблять Малфоев — ты пожалеешь о своём поступке, — Драко развернулся и неспешно вышел из комнаты. Девушка безразлично взглянула в его сторону и потом расхохоталась резким и диким смехом, столь неподобающим для чистокровной волшебницы-аристократки.

Отсмеявшись, она тяжело вздохнула и подошла к зеркалу: там отразилась невысокая, чуть полноватая брюнетка с взъерошенными волосами и безумным взглядом карих глаз. В очередной раз усмехнувшись, Белла, а это была именно она, со злобой разбила зеркало ударом кулака. С задумчивостью слизнув кровь с рассаженной руки, она направилась выполнять своё задание — найти вход в Выручай-комнату и достать своему возлюбленному Лорду диадему, хранящуюся там.

* * *

В общей гостиной Слизерина царила предпраздничная суета: девушки обсуждали наряды и будущих кавалеров, парни старались выглядеть незаинтересованными, но и в их глазах проскальзывал интерес к предстоящему торжеству. И хотя комната не была украшена, здесь чувствовалась атмосфера праздника.

Белла окинула всё это ленивым взглядом и неторопливо направилась через гостиную к выходу. Но спокойно выйти отсюда ей не дали...

— Панси! Эй, Панси!

Чья-то рука сомкнулась на её запястье. Пожирательница отреагировала мгновенно: резко повернувшись, она сбила человека с ног и оказавшись на безопасном расстоянии, направила на того палочку. С пола на неё непонимающе смотрела Миллисента.

Понимая, чем это грозит для её конспирации, Белла приняла единственно верное решение — максимально быстро покинула гостиную.

Идя по подземельям, она лихорадочно соображала, как же открыть эту Выручай-комнату, ведь чётких указаний на этот счёт Лорд не дал. С местонахождением всё проще: восьмой этаж, у дурацкой картины с троллями и глупым волшебником.

Белла сама не заметила, как ноги принесли её прямо к вожделенной комнате, точнее к месту, где она должна была находится. Ведь никаких дверей в этом коридоре и в помине не было, лишь гладкие стены.

Остаток дня Беллатриса провела на восьмом этаже, в пустых попытках заклясть стену и открыть комнату, и каждый час глотая Оборотное зелье. Изначально пустой коридор стали посещать парочки, удивлённо взирающие на встрёпанную Панси Паркинсон, которая с безумным взглядом металась у стены и зло рычала на проходящих мимо.

* * *

Проведя ужасную ночь среди болтливых девчонок, полночи обсуждавших грядущий бал, Беллатриса в ужасном настроении направилась на завтрак в Большой зал. Впихнув в себя отвратительную овсянку, Пожирательница встала из-за стола, не обращая внимания на обиженное бурчание Драко, и направилась к выходу. Дойдя до дверей, Белла остановилась в задумчивости. Идти опять на восьмой этаж было пустым делом, к тому же её могли заподозрить и раскрыть. Оставаться в комнатах тоже было бессмысленным занятием. Осталось только найти кого-то, кто знал способ проникнуть в Выручай-комнату... От этих мыслей её отвлекли самым нахальным образом — толкнув на пол. Упав, Белла не забыла изощрённо обругать неуклюжего парня, который уже с ужасом убежал в сторону гриффиндорского стола. Высказав ещё несколько нелестных словечек в адрес гриффиндорцев, Пожирательница поднялась и вышла в коридор. Остановившись там, она стала искать в карманах пузырёк с Оборотным зельем.

— Невилл, что случилось? С тобой всё в порядке?

Голос раздался практически рядом, а действие зелья вот-вот заканчивалось. Времени на принятие решения практически не оставалось и Беллатриса нырнула за гобелен, надеясь, что её конспирация не пострадает из-за собственной же забывчивости.

Наблюдая за коридором сквозь прорехи в ветхой ткани, Пожирательница увидела вышедших из дверей Поттера и сына Лонгботтомов — того самого парня, что толкнул её буквально пару минут назад.

— Да, слушай... Помнишь, ты недавно рассказывал, что видел в Выручай-комнате смешной бюст с диадемой на голове?

Эта фраза привела Беллу в состояние восторга: выпытать где находится комната у безмозглых мальчишек — проще простого.

— Помню... Только не думаю, что он представляет какую-то ценность, с чего ты вдруг вспомнил о нём? — казалось, Поттер искренне недоумевал по поводу этого вопроса. Что ж, тем лучше, они не знают истинной ценности диадемы.

— Гарри, мне нужно...

От восторга Пожирательница оступилась и чуть не выпала из-за гобелена, но вовремя успела сохранить равновесие.

— Ты ничего не слышал? — Беллатриса замерла — обнаружить своё присутствие сейчас — не лучшая из идей. Лонгботтом внимательно посмотрел на гобелен, за которым она пряталась и продолжил, — давай лучше пойдём на балкон... Дело деликатное...

* * *

Всё оказалось слишком простым, хоть и сложилось не так удачно, как этого хотела Пожирательница: пропустив Поттера, она оглушила Лонгботтома и отлевитировав его до ближайшего пустого класса, запечатала дверь Коллопортусом.

— Энервейт! — парень чуть пошевелился и попытался подняться, но Беллатриса была быстрее, — Инкарцеро! — крепкие верёвки опутали его тело, лишив возможности двигаться.

Женщина наклонилась над Невиллом и посмотрела ему в глаза:

— А теперь мы немного развлечемся. Так же, как и с твоими родителями. Круцио! — заклинание она выкрикнула таким тоном, словно большего наслаждения, чем произносить слова Второго Непростительного, на свете не существовало. — Как мне попасть в Выручай-комнату? — чуть ослабив действие Круциатуса, Белла принялась за допрос, — Отвечай мне, щенок!

Невилл лишь простонал что-то неразборчивое в ответ, тем самым разозлив Пожирательницу.

— Своим нежеланием отвечать ты показываешь, что тебе понравилось и ты хочешь ещё. Что ж, твоё желание исполнено! Круцио! — очередная порция боли и криков. Белла явно наслаждалась картиной, то усиливая, то чуть ослабляя проклятие, спрашивая одно и тоже: «Как мне достать диадему?»

— Ты ведь в курсе, что твои родители кричали точно так же? Хотя откуда? Ведь они теперь вряд ли что-то тебе расскажут, — женщина недобро усмехнулась и резко провела палочкой вдоль руки Невилла, — Сектумсемпра!

Ещё один крик боли и ещё одна довольная улыбка Беллатрисы.

— Всё ещё не хочешь говорить? Или ты специально молчишь, желая получить ещё одну порцию Круциатуса и воссоединиться, наконец, с родителями? — женщина гаденько усмехнулась и ласково проговорила, — Круцио!

Неожиданно раздался взрыв, разнесший дверь в щепки, и в комнату фурией ворвалась МакГонагалл.

— Ступефай!

Заклинание пролетело в миллиметре от ловко увернувшейся Пожирательницы, которая тотчас ответила смертоносным лучом Авады Кедавры.

— Сектумсемпра!

Заклинание Беллы нашло свою цель, глубоко вспоров плечо профессора. Та отреагировала моментально:

— Экспеллиармус!

Но Пожирательница с лёгкостью увернулась от обезоруживающего луча, запустив в профессора фирменным Круциатусом, и та с криком упала на пол, корчась от раздирающей тело боли.

Полностью вернувшаяся в свой облик Белла рассмеялась безумным смехом и выбежала из комнаты.

— Невилл, тебя профессор Стебль обыска… О Мерлин, Невилл, что случилось?

Гермиона кинулась к однокласснику, едва тот влез в портретный проём, но взглянув на вид и состояние, в котором находился парень, осеклась.

— Я… Профессор МакГонагалл… — он прошёл вглубь гостиной и плюхнулся в кресло. Почему-то ему казалось очень важным сообщить о здоровье своей симпатии в первую очередь. — Ранена…

— Что??? — Гермиона в ужасе всплеснула руками. — Да что произошло-то, рассказывай! Чёрт, да ты можешь прекратить свои пустые метания по гостиной?! — прикрикнула она на Лаванду, уже с полчаса мельтешащую взад-вперёд между креслами и поминутно дёргающую старшекурсниц едва ли не по десять раз каждую.

— Ты ничего не понимаешь, Гермиона! У меня не получается это дурацкое заклинание шитья, а платье порвано, да ещё и на бёд… В общем, я не могу пойти на бал в таком виде!

— О-о-у, а что, теперь снимать платья немодно? Лучше сразу рвать? Так, по-моему, приподнять намного легче, — с многозначительной улыбкой заметил Дин.

— Да какое ж платье из ТАКОЙ ткани не порвётся? — усмехнулась Джинни, глядя на предмет женской одежды из тонюсенького не пойми чего в руках Лаванды. — Лично я даже не понимаю, зачем тебе, Лаванда, заморачиваться по поводу его испорченного вида, если легче не одевать ничего вообще — практически одинаково, что в нём, что, собственно, без.

— Лаванда, будь оригинальней — приди в розовом купальнике в красные сердечки, — хохотнул Симус.

— Точно! — подхватил Дин и повернулся к Рону, — дружище, ты почему до сих пор не предложил ей этот вариант? Тебе же запары меньше, — затем добавил, обращаясь уже к Джинни, — Джинни, любимая, а в чём ты придёшь на бал? Хочешь, я предложу тебе оригинальный бальный костюм?

— Нет, спасибо, — улыбнулась рыженькая, — мой наряд, честно говоря, готов ещё с лета, почему-то я знала, что в этом году будет Валентинов бал. Да и потом, в костюме, который ты так непредусмотрительно хочешь мне предложить, будет Лаванда — в чём же моя оригинальность, дорогой?

И она, игриво подмигнув, поцеловала юношу в щёку.

— Слушайте! С профессором МакГонагалл что-то произошло, Невилл тоже не в порядке, а вы ведёте милые беседы о бале и вам глубоко пофиг, хотя ваш однокурсник, весь в крови, сидит у вас перед носом! — в конец разъярилась Гермиона.

— Э-м-м, Герми, да нам конечно же не пофиг, — смутившись под напором девушки, опустил глаза Симус. — Невилл, так в чём дело?

— Мерлин! — воскликнула староста после более или менее внятного рассказа Лонгботтома, — так надо же кому-то сказать, что на территорию Хогвартса проникли люди Волдеморта! Рон, перестань подпрыгивать, честное слово!

— Блин, я из-за тебя всё испортил!

Рон в сердцах отшвырнул тюбик с краской, которой вот уже два часа пытался сотворить, очевидно, какой-то художественный шедевр для Лаванды.

— Е…жить-колотить, ну ты долго думал?! — возмутился пятикурсник, чью парадную мантию, разложенную на столе чего-то сосредоточенно с ней делающей Рамильдой Вэйн, разукрасило весёленькими ярко-розовыми крапинками от разлетевшихся в разные стороны брызг.

— Фу, какой противный цвет, — не удержалась от комментария Гермиона.

— А с каких лебедей вы тут разложились? — раздражённо поинтересовался Уизли, наклоняясь за закатившимся под диван тюбиком. — Идите себе в спальню и там приводите в порядок свои одежды, а то устроили ателье!

— Рон, ты же староста, — притворно испугался Дин, — как ты можешь собственноручно толкать старшекурсников на нарушение, отправляя их парами… В спальню!

— Озабоченные, — откликнулся из-под дивана староста, вползая всё дальше и дальше.

— Эй, не убегай, заблудишься, — шутливо заметила Джинни и прошептала что-то Дину на ухо.

Тот утвердительно, с каким-то даже удовольствием кивнул и подошёл к Симусу.

— Герми, а где Гарри? — поинтересовалась Джинни у глубоко задумавшейся подруги.

— А? А, потеряла где-то… — бездумно махнула та рукой, даже не услыхав, по-видимому, о чём её вообще спросили.

— Ясно, «ушла в себя любимую, ждать через час», — фыркнула Джинни.

— Вингардиум Левиоза! — неожиданно громогласно раздалось в гостиной и диван, под который имел неосторожность заползти Рон, взмыл в воздух на несколько футов.

— Ку-ку-у, — наклонился к расплоставшемуся на животе старосте Симус, — как жизнь молодая?

Рон приподнялся и повернул голову.

— У-у-у, да тут, похоже, всё сложно, — констатировал Финниган, с интересом оглядывая всего в пыли и паутине Рона.

— Чёрт, а здесь убирать в обязанности эльфов не входит, что ли? — пробурчал рыжий, встряхивая волосами. — Фу-у-у!!! Какая гадость! Гермиона, сними с меня эту… — заметив паутину, тут же занервничал он.

— Ничего, родственников иногда тоже проведывать нужно, — хмыкнула подруга, доставая палочку.

Дин грохнулся от смеха и позабыл, что помогает Симусу удерживать в воздухе диван. Магии Симуса не хватило, тем более учитывая, что он тоже еле сдерживал смех, и немалых размерчиков «пристанище» гриффиндорцев на все вечера по всем нормальным законам притяжения начало «притягиваться» к месту, где и положено быть мебели — полу.

— Ложи-и-ись! — в один голос завопили Дин и Симус, рефлекторно отскакивая назад, хотя диван летел в противоположную от них сторону. Невилл резко отодвинул кресло и, не рассчитав силы, опрокинулся вместе с ним на спину. Диван грохнулся на бок, подняв столбище запасов пыли, которую, по всей видимости, из-под мебели эльфы точно не так часто выметали, и чудом не задев лицо Рона.

— Я вас на фиг убью, — беззлобно пообещал Невилл, поднимаясь на ноги, — я в этой рубашке хотел на бал идти.

— Вы идиоты! — проинформировал Рон, поднимаясь и тщательно отряхивая мантию.

— Поздравляем с гениальным открытием! Через шесть лет учёбы с нами до тебя это, наконец-таки, дошло с горем пополам, — поднял большой палец вверх Симус.

— Ты гиперактивно мыслишь, — подхватил Дин. — Лаванда, можешь прямо сейчас попросить у него что-нибудь, и через шесть лет желание твоё будет исполнено! Только проси элементарное, иначе ждать будешь двенадцать лет.

— Что-то вам слишком весело, — буркнул обиженный Рон.

— Неа, как раз наоборот — нам очень скучно, и мы развлекаемся всеми доступными способами; а все доступные способы, увы, оказываются идиотскими, — с притворной горечью отозвался Финниган.

— Могу развеселить, — с хитрой усмешкой прищурилась Гермиона, вставая с кресла, — у нас завтра контрольная по зельям, если вы успели забыть в преддверии праздника. На вашем месте избыток времени я бы потратила на хоть какую-нибудь подготовку.

— Ой етическая сила! — выругался Дин, аккуратно помогая Симусу установить диван как положено. — А я как раз хотел пойти заняться костюмом…

— Блин, зелья, Снейп, Растопырник, профессор Стебль… Снейп меня убьё-ё-ёт!!! — взвыл Невилл и буквально взмыл с кресла, сходу набирая первую космическую и на выходе из гостиной умудряясь даже обогнать Гермиону.

— Чёрт, костюм, бал, причёска, Блейз!.. Я же обещал Блейзу помочь со стрижкой, он меня уже пятнадцать минут как ждёт! — в свою очередь провёл ассоциативный ряд Симус и стартанул следом за одноклассниками.

* * *

— Мне очень жаль, Невилл, — профессор Стебль огорчённо развела руками. — Сегодня первокурсники работали здесь с Остролистым Верблюдом, он «плюнул» в мальчонку, тот и отскочил, задел горшок и случайно переломил растопырник.

Остролистым Верблюдом называлось растение противное и весьма своенравное. В принципе, особой опасности оно окружающим не несло, с виду самое обычное узколистное растение с мелкими зубчиками по ободку каждого листа. Но вот незадача: время от времени оно обожало из этих самых «зубастых» листьев плеваться ядом, и довольно успешно практиковалось на зазевавшихся, которым не повезло как раз в приступ «неконтролироемого каприза» стоять в радиусе двух метров от клумбы с сим «замечательным чудом». Яд, правда, опасным тоже не был, но незадачливому «садоводу» приходилось несколько дней ходить с лицом, обсыпанным малиновыми пятнами — лучше, чем отравиться, но всё же.

— Но как же теперь?.. — растерянно смотрел на преподавательницу Лонгботтом.

— Не переживай, — Помона ободряюще улыбнулась ему, — я скажу профессору Снейпу, что это не твоя вина. А новый молодой растопырник он сможет взять в лабораторию уже через несколько месяцев, у мадам Помфри хватит лекарств на это время. Так что не расстраивайся, никто не пострадает. Тем более, ты ведь и сам понимаешь, что растение, откровенно говоря, вряд ли выжило бы.

«Ну да, конечно, никто не пострадает. Совсем никто. Ну разве что гриффиндорцы, универсальное средство под названием «А отведу-ка душу» на все случаи жизни для профессора Снейпа; ну так подумаешь, они к этому уже привыкли, даже удивились бы, если бы вдруг им нашлась замена», — невесело размышлял Невилл, волоча ноги обратно в гостиную. Нет, ну и вправду не повезло парню в жизни: зелья знаешь на отметку «Тролль» — плохо, травологию учишь на «Превосходно» — тоже не лучше — доверят тебе растение, оно возьми и не выживи, а отвечать кому? Правильно, у кого по травологии высший балл.

Невилл так задумался, что засмотрелся под ноги, вовремя не поднял головы и столкнулся с кем-то, довольно ощутимо приложившись головой.

— Мистер Лонгботтом, впредь будьте, пожалуйста, осторожнее.

Гриффиндорец поднял голову и с изумлением воззрился на стоящую перед ним МакГонагалл собственной персоной.

— Невилл, что с вами? — Минерва шагнула к юноше и положила ему руку на плечо. — Пойдёмте со мной, вы должны мне рассказать, что произошло, как в Хогвартс проникла Пожирательница и что она от вас хотела.

— Профессор, вы… Вы в порядке? Вы поправились? Так быстро? Слава Мерлину, я так переживал…

МакГонагалл удивлённо взглянула на него, но сквозь удивлённость во взгляде проступили тепло и благодарность — она не ожидала такой бурной реакции от своего ученика.

— Профессор Снейп и мадам Помфри мастера своего дела, — слегка улыбнулась женщина и жестом пригласила Невилла следовать за ней.

За всё время, пока длился рассказ, она не проронила ни слова и не изменила выражение лица, лишь к концу взволнованно нахмурила брови и задумчиво произнесла:

— Что ж, это наводит на некоторые размышления, не самые лучшие… Увы… Слава Мерлину, что с вами всё в порядке, мистер Лонгботтом.

Минерва внимательно посмотрела на парня, и во взгляде снова мелькнуло беспокойство.

— Это благодаря вам, профессор, если бы не вы… Спасибо вам! Пожалуйста, позвольте пригласить вас на бал!..

Невилл даже встал от переполняющих его эмоций. Он понимал, что не время, не место и вообще не тот случай, но вместе с тем чувствовал — сейчас или никогда, другого шанса не будет. И пофиг, что без браслетов, цветов, шляпок, сомбреро, бейсболок и чего там ещё. В сущности, не это важно сейчас: именно сейчас, здесь, в эту минуту Невилл Лонгботтом впервые приглашает на бал воплощение всех своих идеалов, а всё, что находится за пределами этой реальности, пусть летит просторами широкими. Сердце, всё чаще отсчитывая удары, ждёт, в горле отчего-то запершило и Невилл изо всех сил стиснул зубы, чтобы не кашлянуть; минуты из быстро пробегающих волночек превратились в что-то такое неопределённое тягучей субстанции, медленно ползущей крупными каплями в вечность.

— Мистер Лонгботтом, — несколько секунд профессор МакГонагалл изумлённо смотрела на юношу, но, вопреки ожиданиям, не закричала, лицо её отнюдь не стало строже, она улыбнулась и во взгляде появились сочувствие и что-то очень похожее на понимание, — я глубоко тронута вашим вниманием, правда. Но, боюсь, я не буду вам достойной парой. Я от всей души благодарю вас за моё спасение от потери крови, вы оказали мне помощь очень быстро, поэтому у мадам Помфри не было необходимости долго меня выхаживать. В благодарность я хочу подарить вам вот это, — она порылась в ящике стола и извлекла на свет небольшую коробочку, внутри которой оказался бронзовый кулон в виде знака бесконечности. — Это оберег, — пояснила Минерва, протягивая подарок гриффиндорцу, — он очень древний. Считается, что обладатель, постоянно нося его, продлевает себе жизнь, к тому же, на этот кулон можно наложить родственное заклятие помощи, и тогда, когда вы попадёте в опасность, к вам смогут прийти на подмогу. Идите, Невилл, и не отчаивайтесь, у вас обязательно всё сложится, верьте в это и не падайте духом.

И Минерва МакГонагалл как-то загадочно улыбнулась закрывающейся за учеником двери и довольно покивала каким-то своим мыслям.

* * *

— Чё-ё-ёрт, ребят, простите меня, пожалуйста! — Невилл с досадой взмахнул ложкой и брызги грибного супа полетели на раскрытый журнал моды Парвати, в который она немедленно засовывала нос при первой же возможности, отчего девушка недовольно поморщилась. — Долбанный растопырник, надо же мне было согласиться!

— Невилл, успокойся, — терпеливо повторил Гарри уже в седьмой раз, — не ты же его сломал, это не твоя вина.

— Снейп так не думает, — мрачно вздохнул Невилл, окуная ложку в суп.

Если бы не оправдание наихудших опасений Лонгботтома по поводу клятвенного обещания зельевара отыграться на его одноклассниках, он чувствовал бы себя счастливее всей планеты вместе взятой. Подумать только, сама Минерва сделала ему подарок, и какой! «Не зря я выбрал ЕЁ», — думал Невилл, и даже отказ нисколько не портил ему настроения. Эту почётную миссию, увы, во все времена обучения Невилла в Хогвартсе брал на себя один человек, и, надо заметить, очень неплохо с ней справлялся.

Только что у Гриффиндора закончился один урок зельеварения, и после обеда профессор с гаденькой ухмылочкой пообещал продолжения контрольной на втором уроке, хотя должен был давать новую тему.

— Хорошо хоть обед между зельями поставить догадались, и на том спасибо, — бурчал на протяжении всей трапезы Рон, то придумывая на удивление разнообразнейшие комплименты Снейпу (и откуда только фантазия бралась), то вновь принимаясь ругать неумёх, составляющих расписание фиг знает как.

— Гермиона, Гермиона, смотри! — дёрнула за рукав Парвати пытающуюся повторять материал девушку. — Если попытаться трансфигурировать вот это платье, как считаешь, у меня получится? О-о-ох, нет, вряд ли, здесь слишком сложный корсет… Жаль, а так красиво… Ой! Вот это, я думаю, будет идеально! Герми, ну помоги же с заклинанием! Оторвись от своих учебников, наконец! Смотри, так все парни мимо тебя пройдут и выбора не останется, пойдёшь одна.

Староста с тяжёлым вздохом подняла глаза от книги и перевела взгляд на тканевую салфетку, которую Парвати рвалась трансфигурировать. Задумавшись на несколько секунд, Гермиона взмахнула палочкой и произнесла нужную формулу.

— Вау! Класс! Спасибо тебе огромное, Гермиона! — восторженно воскликнула Патил, с восхищением разглядывая получившийся наряд.

— Всегда пожалуйста, — улыбнулась Гермиона и внезапно почувствовала предательское пощипывание в глазах.

Злясь на себя, гриффиндорка быстро уставилась в страницу учебника. Нельзя было не признать: платье действительно получилось шикарным, девушка даже представила себе кружащую в нём по залу Парвати — что сказать, картина завораживающая, чем-чем, а красотой индианка обижена не была. В попытке загнать мысли о предстоящем дне Валентина куда дальше Гермиона с энтузиазмом принялась рыться в сумке, делая вид, что усердно ищет конспекты урока.

«Чёртовы гриффиндорцы! Бездельники! Им бы только праздновать да на ерунду всякую вроде костюмов время убивать. Даже Лонгботтом, вроде и не участвует в этом всеобщем помешательстве, а и тот умудрился недоглядеть растопырник! Какой-то пустоголовый малолетка его переломил, видите ли, а Лонгботтом в это время где был, спрашивается?! Ему растение доверили, какого чёрта оставлять его где не лень? Хоть на тумбочку прикроватную себе поставил бы, хоть с собой таскал, а вернуть должен был в целости и сохранности!» — бурно размышлял Северус Снейп, приземляясь на своё кресло рядом с Дамблдором.

— Альбус, гребать тебя Гриндевальдом!

— Се-е-еверус, мой дорогой, ну что за ругательства, в самом деле, — укоризненно покачал головой Дамблдор, — здесь же женщины. И что у тебя такое страшное случилось?

— Женщины? — Снейп с ехидной усмешкой повернулся к Минерве. — Кажется, коллега, вы обещали «держать дисциплину», а что я вижу вместо этого?

— И что же такого страшного вы видите, Северус? — подняла брови МакГонагалл.

— А вы посмотрите, посмотрите, чем занимаются ваши гриффиндорцы! — с удовольствием протянул Снейп, показывая рукой на любующуюся платьем Парвати. — Это накануне контрольной, прошу заметить.

С этими словами Северус решительно встал и стремительно направился к столу Гриффиндора.

— Замечательно, мисс Патил, — прошипел зельевар, цепко выхватывая из рук девушки платье, — просто очень замечательно.

Быстро обежав взглядом стол, он схватил салатницу со свекольным салатом и щедро вывернул содержимое на бальный наряд.

— Вот вы и придумали задание для ваших одноклассников. Если им не всё равно, в чём вы пойдёте на Валентинов бал, то они непременно найдут рецепт зелья, которым можно вывести пятно такой сложности, — Снейп удовлетворённо кинул испачканную вещь Гермионе. — И можете не тратить драгоценное время подготовки к празднику на обычное «экскуро», оно здесь точно не поможет.

Глядя на бывшую красоту, Парвати неожиданно горько разрыдалась. Сама она не ходила на зелья, а потому принялась без разбору хватать всех за руки и смотреть умоляющим безысходным взглядом.

— Я вас очень прошу, ну выстирайте его! — зачастила она между всхлипами.

— Час от часу не легче, — обречённо выдохнул Рон, шагая рядом с Лавандой и Гарри с Гермионой в подземелья.

— Чем можно выстирать эту гадость? — двадцатый раз вопрошал Симус, нервно потрясая котлом.

— Какой-нибудь очередной антигрязюкой с мерзким не идентифицирующимся цветом и таким же запахом, — передёрнувшись, предположил Рон.

— Хорошенькая контрольная, праздничная такая, ничего не скажешь, — вздохнул Гарри.

Собрав у всего класса учебники, Снейп сообщил, что как справиться с поставленной задачей, они должны знать, и предусмотрительно покинул подземелье до конца урока.

— Снейп сказал, что мы знаем, как с этим справиться, значит, мы это проходили, — принялась логически размышлять Гермиона.

— Кто-нибудь помнит рецепт пятновыводителя? — вцепился в её слова Дин.

— А, может, лучше самым обычным проверенным маггловским способом? Хозяйственным мылом, — воодушевился Гарри, — пойдём постираем, да и все дела.

— О, вот тут есть рецепт зелья, чем-то похожего на мыло, правда, оно для выведения пятен с ковров, — с энтузиазмом перелистывая конспекты, объявил Рон.

— Я вот ещё нашёл «антиналёт», может, тоже подойдёт? — внёс свою лепту Симус. — Как думаете, чем из предложенного лучше всего?

— Средством для чистки унитаза, — буркнула Гермиона, наливая в свой котёл воду.

Спустя полчаса платье назвать платьем язык больше не поворачивался после вылитого на него количества разнообразных правильно, не совсем и вообще неправильно сваренных зелий.

— Эх, ладно, придётся ещё что-нибудь попытаться трансфигурировать, — тяжело вздохнула Гермиона, обмахиваясь наколдованным веером.

От густого вонючего пара ребята раскраснелись и поминутно пытались хоть как-то спастись от зашкаливающей температуры.

— Какого, спрашивается, фига мы убили урок на эту муть, если с самого начала можно было вспомнить о трансфигурации чего-нибудь ещё? — вскинулся Рон.

— Такого, что я посмотрю через десять минут, кто что запоёт о своей отметке, — усмехнулась Гермиона, убирая рассыпавшиеся ингредиенты.

— Уфф! Грёбаный «антиналёт»! — усердно отскабливая котёл, выдохнул Симус, — не отскребается, зараза!

— А это у него такое свойство нехорошее — налёт выводит, но зато после такого «выведения» от самого средства для уборки избавляться надо, — смеясь, объяснил Гарри и принялся помогать подруге убирать разведённый на столе беспорядок.

Выйдя из душного класса, Гермиона решила ненадолго выбежать на улицу, дыхнуть свежего воздуха, как вдруг почувствовала, что ей на плечо легла рука.

— Гермиона!

Девушка обернулась и увидела Эрни Макмилана.

— Привет, Эрни, ты что-то хотел? — улыбнулась она.

— Да. Слушай, мне нужно кое-что спросить тебя насчёт бала…

Гермиона удивлённо приподняла брови. Внутри всё подпрыгнуло и затаилось ожидание. Так хотелось услышать заветное приглашение, и хотя от Эрни это было несколько неожиданно, но в принципе они неплохо общались, так почему бы не составить друг другу приятную компанию на хороший вечер.

— Да, я тебя слушаю, — она улыбнулась ещё более открыто.

— Понимаешь… Вот я хочу… Хочу посоветоваться с тобой как с девушкой. Я… Э-э-эм, ну в общем я хочу намекнуть одной подруге, что она для меня… Ну как бы больше, чем подруга… Но и не совсем прозрачно… Как бы это сделать пооригинальнее? В смысле, что можно ей подарить, но такое… Не совсем банальное, что ли?..

Даже будучи готовой так и не услышать, что хотела, Гермиона с огромным трудом сумела скрыть разочарование. Снова стало больно, несмотря на все уговоры самой себя, что ей этот бал триста лет дался. У девушек, которым хотели бы подарить, спрашивать что именно явно не будут.

— Ну-у-у… Ты же знаешь, что в этот день принято дарить сердечки… И банальным подарком они никогда не будут, особенно, если ты подаришь украшение… Если хочешь не совсем прозрачно, то, думаю, колечко в форме сердца дарить не стоит, а вот кулон вполне подойдёт, — постаравшись, чтобы это прозвучало как можно искренне и украсив слова улыбкой, ответила гриффиндорка.

— Да? Ой, спасибо тебе большое, Герми! Ты мне так помогла, спасибо!

Счастливый Эрни расплылся в широкой улыбке, пожал девушке руку и унёсся в другой конец коридора.

Едва поборов желание разреветься, Гермиона вышла на улицу и не спеша побрела вокруг замка. Дрянное настроение после урока зелий ухудшилось ещё больше, хотя больше уже казалось некуда.

— Герми, с тобой всё в порядке? — раздался сбоку голос Гарри.

Девушка обернулась и увидела друга, сидящего на большом камне.

— Да, всё хорошо, — она постаралась улыбнуться, хотя получилось у неё это плохо.

— Ну конечно, а то я не отличаю слёз от улыбки, — укоризненно проговорил Поттер, подвигаясь и расстилая подложенную куртку на двоих. — Садись. Рассказывай, что случилось.

Гермиона с благодарностью приняла дружеские объятия за плечи и опустила голову на грудь другу. После того, как Рон начал встречаться с Лавандой, девушка могла откровенно поговорить только с Гарри. Видимо, он тоже заметил некоторые перемены в Роне, потому что сам стал к Гермионе более внимательным, пытаясь, очевидно, в одиночку заменить двоих, чтобы их также оставалось как бы трое.

— Просто… Просто все говорят об этом бале, спрашивают… Мне уже надоело…

— Да… — задумчиво протянул парень, поглаживая её по голове в попытке успокоить.

— Гарри, я знаешь, что думаю, — через некоторое время, пролетевшее в полном молчании — каждый думал о своём — сказала Гермиона, поднимая голову, — а ведь если Беллатриса смогла проникнуть в Хогвартс, ей же ничего не мешало выкрасть тебя и…

— Герми, я не хочу сейчас об этом говорить, — перебил её Поттер. Затем, немного помолчав, добавил слегка изменившимся тоном, — а знаешь, что думаю я? Мы ведь хотим пойти на бал, и я и ты. Нас двоих, и тебя и меня, никто не приглашает. Так почему бы нам это не исправить? Идеальная ситуация: двое, имеющие желание, но не имеющие пары… Герми, — глядя на подругу прямым задорным взглядом, — ты не хотела бы составить мне компанию в праздничный вечер Валентина, и пойти со мной на бал?

— Гарри, ты серьёзно? — с удивлением воззрилась на него девушка, — так ведь ты же не хотел!..

— Ну, во-первых, что мне мешает перехотеть, а во-вторых, я действительно до этого момента не знал, кого пригласить, потому что думал, что ТЕБЯ пригласят уж точно.

— Я, я конечно согласна! — радостно воскликнула Гермиона и её лицо засияло яркой счастливой улыбкой.

При написании использован немного измененный автором текст песни М. Боярского «Ланфрен Ланфра»

Темная тень, скользившая вдоль стен замка, замерла, когда буквально в нескольких футах от нее прошел парень, судя по красно-золотому шарфу на шее, учившийся на факультете Гриффиндор.

Чувствительный нос оборотня почувствовал нежный аромат юной плоти и резкий, отталкивающий запах, исходивший от уродливого растения, которое нес «человеческий детеныш». Брезгливо поморщившись, Грейбек двинулся дальше, направляясь к озеру, на побережье которого густо росли деревья и кустарники, в которых можно было спрятаться.

Вдруг поднялся холодный ветер и пошел снег. Едва успев укрыться под деревом, оборотень выругался, проклиная всех и вся, в том числе и сумасшедшую бестию Беллатрис, которая наверняка сейчас грелась в теплом замке. Грейбек люто, от всего своего наполовину волчьего сердца ненавидел Беллу. Он не любил, когда им командовали, а эта мелкая женщина только и делала, что отдавала приказы. Если бы не покровительство Лорда, Фенрир давно бы насладился вкусом ее горячей крови. Оборотень на минуту задумался, представив, какой нежной должна быть кожа Беллатрисы и как легко его зубы могут войти в нее. Во рту скопилась слюна, а внутри начала просыпаться его звериная сущность.

Если до этого сладкий детский аромат, исходивший от замка, лишь немного дразнил его, то теперь оборотень еле сдерживался, чтобы не последовать за своей спутницей внутрь и не попробовать на вкус пару аппетитных девчушек. Да… девочки определенно были вкуснее мальчишек, да и сопротивлялись не так сильно. А какие из них вырастали замечательные злобные оборотни! Фенрир вспомнил, как пару лет назад столкнулся в лесу с одной из своих жертв. Милая темноволосая девчушка лет пятнадцати, которую он некогда заразил ликантропией, в свете полной луны на его глазах превратилась в серого ликана и набросилась, даже в таком виде помня обидчика. Если бы не его собственное изменившееся обличие да накопленный опыт, то справиться с такой яростной атакой было бы практически невозможно. Фенрир криво усмехнулся — он всегда считал, что лучше обращать именно маленьких детей, чем взрослых магов. Отвергнутые обществом в столь нежном возрасте, они росли агрессивными и поддавались контролю только себеподобных. Случай с девчонкой не в счет: кто же знал, что она его запомнит? Были, конечно, и другие исключения, как например, этот слабак Люпин, пытавшийся жить нормальной жизнью…

Холодный ветер пробрался под одежду, и оборотень плотнее запахнул кожаный плащ. Разводить огонь было рискованно: его могли заметить из замка, а потому он применил простое согревающее заклятье. По коже прошлась волна тепла, которая практически тут же исчезла — редкая практика в колдовстве давала о себе знать. В последние годы он получал намного большее удовольствие от физической расправы, а потому практически не пользовался палочкой.

Послышался хруст снега под чьими-то ногами, и Грейбек почти сразу же почувствовал легкий, почти неосязаемый запах. Выглянув из-за дерева, он увидел как к озеру, слегка подпрыгивая, приближается девушка с волосами цвета платины и большущими глазами, такими же голубыми, как и его собственные. На ноги были надеты легкие сандалики, а она, вместо того, чтобы обходить сугробы, намеренно прыгала в них, поднимая в воздух пушистый снег, и весело смеялась. Что-то в этой картине было завораживающее. Фенрир сильнее втянул носом воздух, пытаясь понять, что в ее запахе было не так, но спустя минуту бросил это дело — что-то постоянно ускользало от него.

А девушка тем временем подошла к озеру и стала кидать в него снежками, волнуя мутную гладь никогда не замерзавшей воды. Накидавшись вволю, она надела странные очки, красовавшиеся до этого у нее на голове, и повернула обратно.

Проходя мимо зарослей, в которых спрятался оборотень, девушка остановилась и минуту не отводила взгляда от того места, где он скрывался.

— Привет, меня зовут Луна. Почему ты прячешься? — раздался приятный голос.

Фенрир замер. Откуда она знала, что здесь кто-то есть? Его было не видно, в этом оборотень был уверен. Перестав дышать, чтобы вкусный запах не заставил его выдать себя и накинуться на девчонку, Фенрир замер.

— Э-эй! Не бойся, я тебя не обижу, кем бы ты ни был. Ну же, ответь. Я точно знаю, что там кто-то есть — мозгошмыги так просто в одном месте не скапливаются, — девушка странно, чуть певуче растягивала слова, чем-то напоминая манеру разговора Малфоев.

— Ну, хорошо, как хочешь, — пожала она плечами, — раз не хочешь, то, пожалуй, мне стоит сказать директору. Скоро ворота закроют, а находится студентам за пределами замка так поздно опасно — в лесу водятся очень опасные существа… — девушка развернулась и сделала пару шагов в сторону Хогвартса.

— Постой! — как можно мягче сказал Грейбек, пытаясь сымитировать молодой голос и проклиная приказ Лорда, из-за которого он не мог просто порвать ее на кусочки. — Не говори никому, мне просто хочется побыть одному.

— Тебе плохо? — ее голос выражал такое неподдельное сочувствие, что Грейбек немного растерялся.

— Просто уйди, ладно? Ты мешаешь мне думать.

Девушка только подошла ближе.

— Почему ты прячешься? Нас здесь только двое, выходи, я никому ничего не скажу!

— Не думаю, что тебе стоит меня видеть.

— Почему?

— Я не самый приятный человек, — тут оборотень был абсолютно искренен, — а теперь убирайся! Дай мне побыть в одиночестве!

Луна долгим задумчивым взглядом посмотрела на заросли, в которых скрывался таинственный собеседник, и пошла в замок, ни разу не обернувшись.

Фенрир припал спиной к дереву и, наконец, позволил дышать себе полной грудью. Ее запах еще витал в воздухе, но почему-то не дразнил и не вызывал желания убить. Такое с ним было впервые.

Решив, что ждать Беллу придется еще долго, Грейбек поудобнее устроился на лежавшем на земле бревне и прикрыл глаза, пытаясь выкинуть из головы образ голубоглазой девушки. Снег прекратился, и оборотень, согревшись, сам не заметил, как провалился в сон. Ему снилось зеленое поле, запах весенней травы и худенькая девушка лет семнадцати, с длинными черными волосами и пронзительно синими глазами. Она смотрела на него и улыбалась. Джессика… Он так давно не вспоминал о ней, пытаясь навеки изгнать то первое и единственное сильное чувство в его жизни. Рядом с ней вдруг появилась эта странная девушка с озера, и тут он понял, что же тревожило его все это время — запах. Они совершенно одинаково пахли.

Фенрир проснулся, но ее запах из сна так и не исчез, а только становился сильнее.

— Э-эй! Ты еще здесь?

Оборотень осторожно приподнялся на локтях и посмотрел сквозь полуголые заросли — Луна вернулась, держа в руках какой-то бумажный пакет.

— Чего тебе? — сдерживая дрожь, спросил Фенрир — память, взбудораженная появлением этой девушки, упорно вызывала из самых глубин сознания образ Джессики.

— Я подумала, что ты мог проголодаться, и захватила тебе поесть. Я тут поставлю, хорошо?

— Спасибо, — чуть помолчав, ответил Грейбек, — ты сказала, тебя зовут Луна? А как полное имя?

— Луна Джессика Лавгуд, — улыбнувшись точно такой же, как у Джессики, улыбкой, ответила девушка.

«Не может быть… Ее дочь? Я не знал…» Внутри все похолодело. После того, как его искусали несколько оборотней, он так ни разу и не видел Джессику, и даже не пытался узнать где она, боясь причинить боль или даже убить: слюна нескольких вервольфов, смешанная с его кровью, родила в нем такую неконтролируемую ярость, что в первые несколько лет он готов был загрызть всех и каждого.

— Ну, я пошла, уже совсем поздно… — даже в наступивших сумерках был виден теплый огонек в ее глазах, и сердце Фенрира что-то кольнуло. «А может вот он? Второй шанс?»

Оборотень с тоской смотрел на удаляющуюся фигурку девушки.

Кушать и вправду уже хотелось, он развернул пакет и обнаружил хлеб, ребрышки легкой прожарки — самые его любимые — и небольшой сосуд с тыквенным соком. Так как новостей от Беллы еще не было, да и в замке, судя по всему, все шло как обычно, Фенрир вышел к берегу озера и сел на большой белый камень, наслаждаясь видом и вкусной пищей.

Луна… в этом было что-то мистическое… Именно луну он ненавидел и обожал одновременно: боль при перевоплощении была несравнима с Круциатусом, но сила ликана завораживала. А теперь появилась она — девушка с таким же именем, как и его самый сильный страх и любовь одновременно.

Почему-то вдруг захотелось зарыться в ее мягкие пышные волосы и снова почувствовать их аромат. Она была такой хрупкой, напоминая ему чем-то голубку, но такой сильной внутри — в этом он не сомневался. Он буквально физически ощутил необходимость увидеть ее снова.

В мой старый сад, Луна моя,

Лети скорей, голубка.

Там сны висят, Луна моя,

На всех ветвях, голубка.

Луна моя, лан-тати-та -

Там свеж ручей, трава густа,

Постель из ландышей пуста,

Лети в мой сад, голубка.

Новая растущая луна тусклым светом освещала темную гладь озера, завораживая этим видом. Фенрир глубоко вдохнул свежий воздух и вернулся на свое место наблюдения. Ночь обещала быть долгой и бессонной. Только под утро его окутала легкая дрема, вернув ему во сне ее — такую юную и нежную. Первые лучи солнца упали на лицо оборотня, осветив легкую улыбку на его губах.

Мы лёгкий сон, Луна моя,

Сорвём с тяжёлой ветки.

Как сладок он, Луна моя,

Такие сны так редки.

Луна моя, лан-тати-та,

Но слаще сна твои уста,

И роза падает с куста

Тебе на грудь, голубка.

Тело ныло от долгого пребывания в одном положении, и Фенрир грязно выругался, обещая себе высказать Белле все, что он о ней думал. Как можно было так долго возиться с какой-то безделушкой? Лорд приказал принести из Хогвартса какую-то старую диадему, выкинутую на какую-то свалку, в какой-то потайной комнате, не утруждая их подробностями, а потому Грейбек никак не мог понять, почему отыскать эту комнату было так сложно и заняло у Беллы столько времени.

— Ты смешно ругаешься, — протянул знакомый голос, и Фенрир замер. Неужели вернулась? — Только от этих ругательств у тебя появляется больше мозгошмыгов, и это очень опасно.

— Что за мозгошмыги? — не найдя ничего более подходящего в ответ, спросил мужчина.

— Это такие невидимые существа — они размягчают мозг, и со временем человек перестает мыслить здраво.

— Глупости…

— Вот ты не веришь, а я тебя ведь по ним нашла, — в голосе девушки прозвучала улыбка. — Ты ведь из Слизерина, правда? — вопрос застал его врасплох.

— Почему ты так решила?

— Ну, ты сказал, что ты плохой и потом такой упертый, а иногда даже злой… Ты ведь не обижаешься? Лично мне очень приятно с тобой общаться, и я уверена, что на самом деле ты совсем не такой, каким хочешь казаться.

— Поверь, я именно такой, — совсем тихо сказал Фенрир и опустился на землю.

— Знаешь, я сейчас слышала, как в Большом зале Панси Паркинсон, — Фенрир насторожился и прислушался, — ругалась на Невилла, а он просто убежал, но ведь это не значит, что Невилл трус! Я видела, как он сражается с Пожирателями Смерти и поверь, он один из самых смелых людей, кого я знаю. Вот и ты, как мне кажется, такой же — живешь так, как тебе удобно, не обращая внимания на то, что о тебе думают, но в душе наверняка очень смелый и добрый.

Фенрир усмехнулся: добрым он не был даже в свои чисто человеческие годы, но ее слова бальзамом лились на давно переставшее чувствовать что-либо сердце, заставляя его биться сильнее.

В замке поднялся какой-то шум, послышались крики, а через минуту из главных ворот выскочила растрепанная Беллатриса и кинулась в их сторону.

Луна тихо взвизгнула и лихорадочно начала искать палочку в складках мантии.

— Авада…

— Белла, нет! — рявкнул Фенрир, выскакивая из зарослей и хватая Луну сзади за шею, — эта сладкая девчонка моя!

— Разбирайся тут быстрей — и к Лорду! Нам предстоит тяжелый разговор… — Белла повернулась на каблуке и с тихим хлопком аппарировала.

— Прости меня, — тихо шепнул Грейбек дрожавшей в кольце его рук девушке и слегка ударил по голове.

Он осторожно уложил потерявшую сознание Луну на свой плащ, нежно прикоснулся своими губами к ее и, посмотрев на нее последний раз, тоже аппарировал.

В моём саду, Луна моя,

Три соловья и ворон.

Они беду, Луна моя,

Любви пророчат хором.

Луна моя, лан-тати-та,

Свети, прощальная звезда,

Любовь последняя чиста.

Лети в мой сад, голубка…

— Драко, ну прости меня! Черт, скажи хоть, что я сделала?

— Отвянь! И уйди с подлокотника! — Малфой бесцеремонно спихнул гундящую Паркинсон с ручки кресла и повернулся к камину.

Панси обиженно засопела, затем, покосившись на парня, громко и картинно всхлипнула. Хныканье не произвело никакого впечатления на Драко, тогда девушка подобралась поближе и попыталась взять блондина за руку.

— Драко…

— Я сказал — отвяжись! — Малфой выдернул ладонь и брезгливо отряхнул, словно к ней прилипло что-то мерзкое. — Ты решила, что будешь безнаказанно унижать меня, и тебе это сойдет с рук? Не смей ко мне подходить.

— Унижать? Ты о чем? — взвизгнула Панси, уже готовая удариться в слезы.

— Забыла? Я о вчерашнем дне, когда ты отпихнула меня и заявила, что никто не смеет к тебе прикасаться! — ответил Драко, по-прежнему глядя мимо бывшей подружки. — Раз так, не собираюсь навязываться. Удачи!

— Но с кем же я пойду на бал? Ты не можешь так со мной поступить! Мы помолвлены! — разозленная Панси от отчаяния решилась на шантаж.

— Уже нет! — спокойно заявил Малфой. — После твоего эффектного выступления я написал отцу, он сообщил, что, если ты желаешь разорвать помолвку, то я могу жениться на другой девушке из знатного рода, их хоть и немного, но выбор имеется. Можешь идти на бал с тем, кто достоин, по-твоему, дотрагиваться до тебя.

— Драко, но… — Панси в шоке глядела на парня вытаращенными глазами, — я такого не говорила… Это была не я…

— Да неужели? А кто? Дамблдор? — Малфой поднялся из кресла и пошел наверх, оставив Панси всхлипывать на полу у камина.

В собственной спальне покоем, на который так рассчитывал Драко, и не пахло. Крэбб, заложив руки за спину, репетировал перед зеркалом галантное приглашение на вальс. Гойл, то и дело отпихивая друга, прикладывал по очереди к могучей шее многочисленные галстуки. Сквозь приоткрытую дверь ванной виднелся пританцовывающий Забини, пытающийся уложить волосы малфоевским гелем, позаимствованным у него наглым слизеринским методом под названием «без спроса». Нотт валялся на кровати, уставившись в потолок, и что-то задумчиво бормотал себе под нос, вокруг кровати валялась куча смятых исчирканных пергаментов.

— Драко, послушай! — встрепенулся Теодор при виде Малфоя. — Твои глаза — прекрасные озера, волос каскад чарует мою душу! Я подарить тебе хочу просторы, лишь за надежду голос твой послушать! Что скажешь?

— Что на соседней кровати со мной ты больше спать не будешь! — настороженно ответил Драко, обходя сияющего Нотта по большой дуге.

— Это не для тебя, дурак! — прыснул от смеха Теодор. — Я пригласил Рамильду Вэйн! То есть только собираюсь!

— Желаю удачи, — Драко повалился на кровать, с интересом наблюдая, как Крэбб и Гойл делят зеркало.

— Малфой, блин, ты не сказал, что он сильной фиксации! — Блейз выскочил из ванной, гневно тряся банкой с гелем.

— Ой, извини, — Драко расплылся в ехидной улыбке, с удовольствием глядя на голову Забини, — это, наверное, потому, что ты НЕ спрашивал, когда взял его.

— Ну, ты же им давно не пользуешься! — взвыл несчастный, пытаясь согнуть получившийся ирокез, напоминающий гребень дракона. — Чем его смывать?

— Там флакон с зеленой крышкой, разведи в воде один колпачок и прополоскай, — вдоволь повеселившись, сжалился Малфой, — а лучше попроси кого-то, чтобы тебе помогли с прической.

— Точно! — Блейз подскочил к столу, быстро нацарапал записку на куске пергамента и поманил школьную сову, которая пятью минутами раньше принесла письмо Гойлу и еще не успела улететь, уплетая остатки его сандвича, принесенного с обеда. — Отнеси Симусу! — добавил он, привязав записку покрепче к лапе, и умчался в ванную.

— Драко, а ты с кем идешь на бал? — поинтересовался Гойл, прикладывая к шее двадцать восьмой по счету галстук.

— Я не иду.

Поняв, что расспросов иначе не избежать, Малфой поднялся с кровати и пошел к выходу из спальни. Парни озадаченно посмотрели ему вслед.

Драко с трудом пересек гостиную, напоминающую в преддверии бала птичий двор, кое-как отделался от девушек, намекающих на свою кандидатуру для пары, и пошел наверх, к выходу из замка. Бал должен был состояться только завтра, но Малфою казалось, что вся школа загодя сошла с ума.

У входа в большой зал шушукалась целая стая девчонок, строящих глазки каждому проходящему мимо парню. Из коридора, ведущего в кабинет трансфигурации, вывернул Лонгботтом, вид у него был растерянный и по-идиотски счастливый, под мантией он бережно что-то придерживал, а может, тоже репетировал признание, прижимая руку к сердцу.

С лестницы, ведущей наверх, на всех парах слетел всполошенный Финниган и рванул в сторону подземелий. Проходящие мимо Браун и Патил вырывали друг у друга модный журнал и ожесточенно спорили. Драко вывернул в холл, пересек его и, едва попытался приблизиться к двери, как она раскрылась, и в Малфоя кто-то врезался.

— Ой, извини! — разрумянившаяся, со сверкающими глазами Грейнджер смущенно улыбнулась и вприпрыжку побежала дальше, даже не удостоив слизеринца презрительного взгляда.

— Грейнджер, смотри, куда прешь! — такого невнимания к собственной персоне Драко вынести не мог.

— Что ты, Драко, какой дождь? День такой чудесный! — рассеянно заявила гриффиндорка, скрываясь за углом.

— Драко? — блондин аккуратно вставил на место выпавшие глаза. — День чудесный?

Он высунулся на улицу и поглядел на серое небо, сыплющее белой крупой. Обернувшись, он еще раз поглядел туда, куда умчалась Гермиона, покрутил пальцем у виска и, запахнув мантию посильнее, шагнул за дверь.

Несмотря на снегопад, день выдался теплее, чем предыдущий. Драко медленно брел в сторону теплиц, зачерпывая ботинками жидкую кашу, в которую превращался тающий снег. Завернув к теплицам, он заметил скрюченную фигурку, сидящую на большом камне, застеленном теплой мантией, и, немного приблизившись, сразу узнал Миллисенту.

Пухленькая, круглолицая, не слишком привлекательная, с волосами пшеничного цвета, она никогда не пользовалась успехом у парней, если только дело не касалось помощи в домашних заданиях. Не было никаких сомнений, что и на этот бал для нее не нашлось пары, однокурсники Драко охотнее приглашали девчонок из Когтеврана и Пуффендуя, чем согласились бы составить ей компанию. Девушка задумчиво сидела на камне, запрокинув голову и позволяя снежинкам падать ей на лицо. Драко бесшумно прошел мимо и остановился у следующей теплицы, где росли необычайной красоты лилии. Посмотрев сквозь стекло, Драко отчего-то остановил взгляд на изящном белом цветке с золотистыми прожилками. Подумав о чем-то, Малфой едва заметно улыбнулся и юркнул в приоткрытую дверь теплицы.

— Милли!

Девушка обернулась и удивленно посмотрела на приближающегося однокурсника. Он подошел и присел рядом.

— Как дела, Милли? — спросил Малфой, осторожно придерживая под мантией белую лилию.

— Неплохо, спасибо, Драко, — она пожала плечами и приветливо улыбнулась. — Почему ты не готовишься к балу?

— Я готовлюсь, — ответил Малфой, тоже усмехнувшись, — сейчас как раз прохожу стадию поиска пары.

— А как же Панси? — Миллисента удивленно посмотрела на парня. — Разве вы не вместе?

— Уже нет, — вздохнул Драко и, вынув из кармана цветок, протянул девушке, — и если ты пока не занята, может, согласишься составить компанию?

— Какая красота! — глаза Миллисенты засветились восторгом, она дрожащей рукой взяла цветок и осторожно понюхала. — Да, конечно, я согласна…

Она счастливо улыбнулась, и Малфой впервые заметил, что при улыбке на ее щеках появляются симпатичные ямочки. Драко подумал, что улыбка ей очень идет и делает гораздо милее, чем ему казалось раньше, возможно оттого, что она очень редко улыбалась — видимо, поводов было немного.

— Пойдем в замок, тут холодно, — девушка зябко поежилась и поднялась с камня.

Драко кивнул и тоже поднялся. Они медленно побрели к крыльцу замка.

— Этот цветок прекрасно подойдет к моему наряду, — внезапно сказала Милисента, когда они уже минули вторую теплицу, — ты словно специально подобрал.

— Ну, я не для платья подбирал, а для тебя, — пожал плечами Малфой и подмигнул девушке, отчего та слегка зарумянилась, но тут же остановилась и прислушалась.

— Драко, ты слышишь? Откуда этот звук? — она посмотрела в сторону хижины Хагрида, где росли густые кусты.

Парень прислушался и тоже уловил пронзительный, почти на уровне ультразвука писк. Он подождал еще, писк повторился.

— Это там, — кивнул Драко, указывая рукой на кусты.

— Бежим! — Миллисента сорвалась с места и бросилась в сторону зарослей.

Когда они добежали до места, писк утих, но тут же раздался снова — жалкий и требовательный. Миллисента, не говоря ни слова, раздвинула ветки и полезла в кусты, а через минуту раздался ее одновременно удивленный и восхищенный голос:

— Ой, какая лапочка! Бедный крошка, он совсем замерз! — девушка выбралась на тропинку, прижимая к груди что-то, завернутое в мантию.

— Кто это? — Малфой навис над ней, пытаясь разглядеть «бедного крошку». — Ох, ни фига себе!

Миллисента развернула мантию, и взору Драко предстал крохотный летучий мышонок, жалобно попискивающий и дрожащий от холода.

— Драко, посмотри, он ранен! — девушка ткнула пальцем в пятна крови на его шерстке, прямо под крылом. — Что с ним делать? Отнесем к мадам Помфри?

— Вряд ли она станет с ним возиться, — покачал головой Драко. — Лучше бы к Хагриду, но мы с ним не дружим.

— Давай попросим Снейпа, — предложила Миллисента.

— У него сейчас тяжелый период — Лонгботтом сломал ему растопырник, — ответил Малфой, поглаживая зверька пальцем.

— Он, наверное, в больнице? — явно не услышав Драко, задумчиво спросила слизеринка.

— Кто, Лонгботтом? Нет, я его недавно видел, — фыркнул Драко.

— Нет, Снейп, раз ему… Что он там сломал? — пробормотала девушка, всецело занятая мышонком.

— Растопырник, Милли, — заржал Малфой, — растение… Профессор очень расстроен, тот ему был, как родной.

— А-а-а… — девушка засмеялась, — что же нам с ним делать? Бедный мышоночек…

— Кажется, есть идея, — Драко хитро улыбнулся и, взяв Миллисенту за руку, пустился бегом к Хогвартсу.

* * *

Северус в полном расстройстве чувств возвращался в свои апартаменты. Идиот Лонгботтом — Снейп никогда не сомневался, что он идиот — все же ухитрился загубить несчастное растение. Стебль попыталась прикрыть придурка, но Северус прекрасно знал, кто виноват на самом деле. Ворвавшись в лабораторию, зельевар устало рухнул в кресло и, бросив взгляд на пустую полку, где совсем недавно стоял горшок, сердито выругался. Единственное создание, которое хоть немного радовалось ему в этом замке, исчезло из его жизни.

Внезапно сбоку донеслось шуршание. Северус скосил глаза на стол и увидел стоящую на нем картонную коробку, украшенную ярким бантиком и издающую подозрительные звуки. Снейп мог с абсолютной уверенностью утверждать, что когда он уходил, этой коробки не было.

Поднявшись с кресла, профессор медленно приблизился к столу, держа наготове палочку. Из коробки снова донеслось шебуршание и следом пронзительный писк. Нацеливаясь зажатой в одной руке палочкой на подозрительную посылку, другой Северус резко сдернул крышку и осторожно заглянул внутрь.

— Что за шуточки? — рассердился профессор, запуская руку в коробку и вытягивая оттуда за крыло летучего мышонка. — На кой черт мне такой подарочек?

Малютка жалобно пискнул, и тут Снейп заметил кровавые пятна возле крыла. Положив зверька на стол, он сходил в кладовку и принес пузырек Заживляющего. Через пару минут от царапины не осталось и следа. Заткнув пузырек крышкой, зельевар взял мышонка на руки и снова заглянул в коробку. На дне белел сложенный лист пергамента.

Северус вынул записку и развернул ее. «Дорогой профессор, примите сей подарок в честь дня всех влюбленных. Пусть он заменит вам утраченного любимца. Любящие вас ученики».

— Это может быть только Слизерин, — задумчиво сказал зельевар, кладя листок на стол, — никто больше в здравом уме не подпишется подобным образом.

Переведя взгляд на свалившийся на голову подарочек, Северус обнаружил, что зверек заснул, пригревшись у него на груди. Снова взглянув на пустую полку, профессор подумал, что клетка вместо горшка тоже будет смотреться там вполне неплохо, и мышонок, словно прочтя его мысли, согласно пискнул во сне.

Гермиона поправила прическу, на которую, несмотря на свои выдающиеся достижения в магии, потратила больше часа, удовлетворенно улыбнулась и уступила место у зеркала Лаванде, нетерпеливо подпрыгивающей за ее спиной. Первая красавица Гриффиндора принялась торопливо пудриться, уделяя отчего-то больше внимания не своему отражению, а платью Гермионы, которое всего час назад ей удалось трансфигурировать из ночной рубашки. Тончайший шифон цвета морской волны изящно обтекал фигуру девушки, а множество пышных складок внизу образовывали многослойную, струящуюся кучей воланов роскошную юбку. Вокруг кровати прыгала Парвати, любуясь очередным созданным все той же заботливой Гермионой платьем, на сей раз фиолетовым.

— Ты идешь с парнем? — не удержалась Лаванда, глядя на сияющую Гермиону. — Тебя пригласили?

— Да, — та счастливо улыбнулась и, подойдя к двери, выглянула в гостиную, где толпились не менее взволнованные, принаряженные парни, ожидавшие своих избранниц.

— И кто же он? — изнывала от любопытства блондинка, всеми силами пытаясь скрыть заинтересованность. Получалось плохо. — Он симпатичный? Из Гриффиндора или нет?

— Конечно, из Гриффиндора, зачем бы я тогда вниз выглядывала? — фыркнула Гермиона. — Он не просто симпатичный… — она улыбнулась, вспомнив теплые зеленые глаза и мягкую улыбку, — он самый лучший… Ладно, не буду вам мешать.

Она пересекла спальню, взяла лежащую на кровати тонкую мантию цвета ночного неба и, повесив ее на руку, покинула комнату. Девушки озадаченно посмотрели ей вслед.

— Что это у нас за красавец завелся на Гриффиндоре? — задумчиво пробормотала Парвати.

— Да еще такой, о котором мы не знаем, — пожала плечами Лаванда, — ну, по крайней мере, не можем с наскока определить его личность. Ну, я готова, давай, помогу тебе с прической.

* * *

— А ты говорил, что не идешь! — прогудел Крэбб, оглядывая расфуфыренного Драко, принаряженного в элегантный костюм стального оттенка под цвет глаз и белую рубашку.

— Я нашел себе партнершу на бал и решил — почему бы и нет, — самодовольно ухмыльнулся Малфой, в последний раз проводя расческой по уложенным волосам. — Как я выгляжу?

— Отпад! — похвалил Гойл, в пятый раз перевязывая непослушный галстук.

— А я как выгляжу? — поинтересовался Блэйз, выруливая из ванной в синем костюме и с зачесанными назад вьющимися волосами.

— Значит, Симус помог? — хохотнул Малфой. — Хоть на что-то Гриффиндор годится.

— Твои глаза как пьяные болота! Ты для меня… для меня… — Нотт, валяющийся на койке в одних трусах, в который раз заткнулся на том же месте и, наморщив лоб гармошкой, усиленно задумался, — для меня как…

— Утренняя рвота! — рявкнул Драко, которому завывания доморощенного поэта испортили двухчасовые сборы на бал. — Ты одеваться собираешься, стихоплёт? Или к своей драгоценной Ромильде в одном исподнем побежишь? Ну чего ты опять изощряешься, она же уже согласилась!

— А вот ей очень понравились мои стихи, — обиженно заявил Тео, сползая с кровати и распахивая дверцы шкафа. — Она попросила меня написать для нее что-нибудь еще.

— Напиши ей эссе по зельям, она будет страшно рада, — предложил Крэбб, — только ради Мерлина, не вой больше, пока нам миссис Норрис двери метить не начала.

— Или Филч! — идиот Забини закатился от хохота.

— Так, если все готовы, идем в гостиную, — провозгласил Драко, — а то не мы будем встречать девушек, а они нас.

Дождавшись, пока Нотт влезет в костюм и ботинки, парни навели последний лоск и в предвкушении праздника отправились вниз.

* * *

— Гарри, ты с кем идешь? Ты же пригласил кого-то? — допытывался Рон, нетерпеливо наворачивая круги по гостиной в ожидании Лаванды.

— Пригласил, — кивнув, уклончиво ответил ему друг.

— А я ее знаю? — сверкая глазами от любопытства, спросил рыжий.

— Очень хорошо, — Гарри опустился в кресло у камина и глубоко вздохнул.

— Наверное, она и впрямь супер, раз ты так вырядился, — с завистью произнес Рон, оглядывая строгий черный костюм Поттера и такую же мантию, обшитую серебряной нитью.

— Она самая лучшая, — мечтательно сказал тот, вспоминая прекрасно-непослушную копну волос и сладкие глаза, сияющие от радости после его приглашения.

— Ух ты… — глядя на лестницу, восхищенно прошептал Рон.

Гарри повернулся и торопливо поднялся на ноги. По ступенькам из спальни девочек спускалась Гермиона, прекрасная, словно сказочная фея. На щеках ее горел легкий румянец, губы слегка смущенно улыбались. Она спустилась и нерешительно замерла у подножия лестницы.

— Классно выглядишь! — похвалил ее Рон. — Знаешь, Гарри идет на бал с какой-то потрясающей девушкой, но никак не хочет раскрыть ее имя.

Гарри, не обращая внимания на болтовню друга, приблизился к девушке и, взяв ее руку, склонился и поцеловал слегка дрогнувшие пальцы. Румянец на щеках Гермионы заалел еще ярче.

— Ты очень красивая, — тихо сказал парень.

— Спасибо, — совсем смутилась та, — ты тоже…

— Тогда идем? — Гарри занял место по правую сторону от девушки и галантно предложил ей руку.

Гермиона кивнула, опуская ладонь на его предплечье. Они прошли мимо ошарашенного Рона, отодвинули портрет Полной дамы и покинули гостиную, а друг еще долго обалдело смотрел им вслед.

* * *

Драко стоял у горевшего камина и смотрел на пляшущий огонь, ощущая некую нервозность в ожидании своей спутницы. Блэйз, едва спустившись, с криком «Блин, опаздываю!» умчался вниз встречать Финнигана возле Большого Зала, едва не проломив каменную стену, закрывающую вход с слизеринскую гостиную. Тео все еще изредка принимался бубнеть, подбирая так и не отыскавшуюся рифму к последней строчке. Крэбб и Гойл слонялись по гостиной, поджидая сестер Гринграсс. Внезапно сверху послышались голоса и девчоночий смех — дверь в девичью спальню открылась, выпуская своих обитательниц. Драко, затаив дыхание, повернулся.

Милисента спускалась самой последней. Белоснежный бархатный корсет, расшитый золотой нитью, плавно переходил в струящийся шелк длинной прямой юбки, волосы были завиты в локоны и спускались по плечам до талии — раньше Драко видел ее только с косами — а на запястье сверкал браслет, украшенный подаренным Малфоем цветком. Подойдя к лестнице, Драко подал ей руку, и она улыбнулась, снова показав появившиеся на щеках милые ямочки.

— Прекрасно выглядишь, Милли, — улыбнулся ей в ответ Драко.

— Спасибо… — прошептала она, опустив глаза.

— Идем? — спросил Драко, обняв ее за талию.

Она молча кивнула. Малфой повел ее к выходу из гостиной, ощущая на себе многочисленные взгляды. Панси, поджидавшая Теренса Хиггса, с обидой посмотрела им вслед.

* * *

Большой Зал сверкал и переливался, украшенный множеством сердечек, ленточек и бантиков, с потолка сыпалось разноцветное конфетти, чудесным образом не попадая в тарелки и блюда с изысканными яствами, выставленными на фуршетном столе.

Гарри пропустил вперед две пары и приблизился к очереди пытающихся попасть в зал учеников. Бросив взгляд на стоящую рядом пару, он удивленно разинул рот — Малфой отчего-то пригласил на бал Милисенту. Скользнув взглядом по Гарри с его спутницей, слизеринец, казалось, даже не обратил внимания на такое соседство и что-то зашептал на ухо своей избраннице, отчего та зарделась как маков цвет. Смущенно отвернувшись от Малфоя, она заметила смотрящую на нее Гермиону и растерянно поглядела на нее. Малфой тоже замолчал и настороженно посмотрел на Гарри. Поттеру отчего-то пришло в голову, что им, так же как и ему самому, не хотелось начинать праздничный вечер банальной ссорой.

— Красивое платье, Милисента, — неожиданно похвалила Гермиона.

Слизеринка растерялась, Малфой же открыл рот, совсем как Гарри минуту назад. Милисента помолчала пару секунд, затем обернулась к Гермионе.

— Спасибо, твое тоже, — вежливо ответила она, на ее лице скользнула тень улыбки.

В зал удалось прорваться лишь через десять минут. Ученики бродили между столиками, некоторые сидели, но большинство сосредоточилось на танцполе. После нескольких зажигательных танцев Дамблдор объявил вальс.

— Идем? — Гарри протянул руку Гермионе.

Воспоминания от бала на четвертом курсе еше не совсем стерлись из памяти, к тому же тогда с Гарри была не та партнерша, что ему хотелось бы, потому он обращал внимание на танец больше, чем следовало. За время танца он ни разу не отвел взгляда от сияющих карих глаз и при этом умудрился не наступить на ногу Гермионе, хотя у него мелькнула шальная мысль, что они бы это вряд ли заметили.

— Хочешь пунша? — спросил он, ведя Гермиону к столику, когда музыка закончилась.

— С удовольствием! — обрадовано ответила та, усаживаясь на свое место.

Гарри кивнул и полез сквозь густую толпу, стараясь не задевать танцующих. Возле фуршетного стола маялся невеселый Невилл с полупустым бокалом.

— Невилл, как дела? — преувеличенно бодро поинтересовался Гарри. — Не удалась затея? Не расстраивайся, попробуй пригласить ее на танец.

— Думаешь, она согласится? — в глазах парня промелькнула надежда, пальцы судорожно стиснули что-то под мантией на груди.

— Почему нет? Это всего лишь танец, — пожал плечами Гарри, наливая пунш, и, повернувшись, отыскал глазами в толпе декана Гриффиндора, — поторопись, а то Дамблдор ее перехватит.

— Ладно! — Невилл нервно проглотил остатки содержимого своего бокала. — Пожелай мне удачи, я пошел!

— Удачи! — сказал Гарри пустому месту перед собой — друг успел исчезнуть так быстро, словно аппарировал.

Наполнив бокалы, Поттер принялся пробираться обратно к своему столику, но, не дойдя нескольких шагов, встал, как вкопанный — на его месте рядом с Гермионой сидела раскрасневшаяся, улыбающаяся Милисента и что-то торопливо рассказывала ей. Гермиона, выслушав ее, засмеялась. Склонившись к ее уху, она заговорщицки зашептала, и обе захихикали.

Гарри торчал посреди танцпола с бокалами в руках, думая, как глупо сейчас выглядит, пока не увидел мнущегося неподалеку Малфоя, со слегка обалбешенным видом наблюдающим за своей девушкой. Гарри приблизился к нему и протянул второй бокал. Малфой подозрительно покосился на него и, помявшись, взял пунш.

— Не знаешь, о чем они говорят? — спросил Гарри, особо не надеясь на ответ.

— О рунах, — буркнул Малфой.

— Тогда это надолго…

* * *

Невилл приблизился к профессорскому столику, еле волоча казавшиеся неподъемными и несуразно большими ноги, и остановился напротив МакГонагалл. Она прекратила беседу со Снейпом, с негодованием уставившимся на гриффиндорца, и повернулась к парню.

— В чем дело, мистер Лонгботтом? — доброжелательно спросила она.

— Позвольте пригласить вас на вальс, профессор, — запинаясь, с трудом выдавил Невилл.

Снейп захлебнулся пуншем и оглушительно закашлялся. Дамблдор уткнулся в свою тарелку с таким интересом, точно лежащие там фрикадельки принялись играть в квиддич. МакГонагалл улыбнулась и поднялась со стула.

— С удовольствием, мистер Лонгботтом, — она протянула руку Невиллу, не смеющему поверить с такое счастье, и прошествовала за ним на середину зала.

По дороге на танцпол Невилл не шел, а парил, даже не замечая направленных на него удивленных взглядов. Остановившись посреди площадки, он, немного робея, положил руку Минерве на талию и, дождавшись музыки, повел профессора в вальсе меж кружащихся пар.

— Вы прекрасно танцуете, мистер Лонгботтом, — сделала ему комплимент МакГонагалл, отчего уши у парня жарко запылали.

— Вы тоже, профессор, — пробормотал он и смущенно улыбнулся.

По мнению Невилла, музыка закончилась слишком уж быстро. Поблагодарив МакГонагалл за танец, он повел ее обратно к столу преподавателей, но она неожиданно свернула направо и подвела его к одиноко сидящей за столиком черноволосой девушке. У незнакомки были красивые зеленые глаза, черные волосы, закрученные в тугой пучок и строго поджатые губы, но взглянув на профессора, она радостно улыбнулась.

— Тетя! — воскликнула она и с интересом посмотрела на Невилла. — Познакомь меня с кавалером!

Невилл густо покраснел и с удивлением заметил, что строгая деканша последовала его примеру.

— Мистер Лонботом, позвольте представить вам мою племянницу, Милену Макгонагалл, — проговорила она, указывая на девушку, — она агент «Ведуний» и прибыла сегодня в Хогвартс вместе с группой. Милена, это Невилл Лонгботтом, студент моего факультета и блестящий ученик.

— Очень приятно! — в один голос сказали Милена и Невилл.

— Я вас оставлю, мне нужно следить за порядком, — Минерва тактично удалилась, пряча улыбку.

— Какой предмет вам больше нравится? — учтиво спросила Милена.

— Э-э-э… А-а-а… — замычал Невилл и неожиданно выпалил, — зелья!

Проходящий мимо Снейп насмешливо фыркнул. Милена понимающе улыбнулась.

— Может, вы пригласите меня на танец и мы о чем-нибудь поговорим? — предложила она.

— С радостью! — облегченно выдохнул Невилл и поспешно отодвинул стул, помогая девушке подняться.

* * *

— Объявили белый танец! — спохватилась Милисента, прервав беседу о транскрипции древних рун, продолжавшуюся почти полчаса. — А где наши мальчики?

— Вон они! — оглядевшись, Гермиона ткнула пальцем в стоящих у стены брюнета в черном костюме и блондина в светлом. — Ого! Они пьют пунш!

— И беседуют… — удивленно пробормотала слизеринка.

— И даже не порвали друг друга, — добавила Гермиона.

— Так давай не будем давать им такой возможности, — Милисента поднялась со стула и направилась к парням, Гермиона поспешила за ней.

— О чем болтали? — спросил Гарри у подошедшей спутницы.

— Обо всем, — махнула рукой Гермиона и взглянула на Милисенту, поправляющую на шее Драко воротничок. — Пока, Милли!

— Пока! — улыбнулась та и потащила Малфоя на танцпол.

— Идем танцевать? — предложила Гермиона.

— Может, лучше прогуляемся? — улыбнулся Гарри. — Кажется, там начался снегопад…

— Конечно, идем, я обожаю снег, — обрадовалась девушка.

Несмотря на февраль, на улице было тепло, словно весной. Гарри снял мантию и, накинув на плечи Гермионе, повел девушку на территорию, украшенную статуями купидончиков и фигурно постриженными кустами. Добравшись до пустой лавочки в глубине сада, они сели и смущенно замолчали, впервые не найдя, что сказать друг другу. Крупные хлопья снега падали им на плечи и запутывались в волосах, сугробы искрились в свете розовых фонарей, и Гермионе казалось, что она попала в сказку.

— Спасибо тебе, Гарри, — тихо сказала она, — это самый прекрасный бал в моей жизни.

— Потому что я тебя пригласил? — спросил он, протягивая руку и бережно сжимая слегка замерзшие пальцы девушки.

— Нет… потому что меня пригласил именно ты, — прошептала она, понадеявшись, что в розовых отблесках ее румянец будет незаметен.

— Вот и для меня он стал прекрасным потому, что я пригласил именно тебя, — улыбнулся Гарри, поворачиваясь к ней. — В выходные Хогсмид… Ты не против пойти туда со мной?

— Я была бы очень рада, Гарри, — Гермиона положила голову ему на плечо и закрыла глаза, — и во все остальные выходные тоже…

* * *

— Кажется, Хогвартс сошел с ума, — в сердцах сказал Рон Дину, подошедшему к фуршетному столу за бутербродами.

— А в чем дело? — удивился тот, выбирая из остатков яств самое съедобное.

— Гарри приглашает на бал Гермиону, Невилл танцует с Макгонагалл, а Снейп и вовсе спятил, — голосом телевизионного диктора перечислил признаки предполагаемого Хогвартского сумасшествия Уизли.

— Еще больше, чем обычно? — заинтересовался Дин, улыбаясь подошедшей Джинни, наряженной в кроваво-красное платье. — А что с ним случилось?

— Он жует мясо и складывает в карман, — сообщил Рон, подозрительно поглядывая на профессора зельеварения. — Может, школе грозит голод?

— А еще он сегодня влетел в библиотеку и вырвал у меня книгу о перепончатокрылых, по которой я собиралась писать эссе для Хагрида, — добавила Джинни. — С Луной тоже что-то странное творится — минуту назад она на полном серьезе рассказывала мне о добром чудовище, которое спасло ей жизнь.

— Это же Луна, ей вполне свойственно, — пожал плечами Рон, провожая взглядом светловолосую когтевранку, одетую в розовую, расшитую золотыми звездами мантию и целенаправленно продвигающуюся к выходу. — А Снейп, наверное, решил побольше узнать о своих родственниках.

* * *

Он услышал хруст снега под подошвами туфель еще издали, и почти сразу легкий ветер донес до тонкого обоняния знакомый и такой родной запах. Она приближалась, слегка подпрыгивая, на губах ее сияла улыбка, а взгляд выдавал ожидание чего-то торжественного и волшебного — гораздо более волшебного, чем могла дать ей школа. Шаги затихли, и теперь он едва ли не кожей ощущал присутствие, необходимое ему, как воздух.

— Привет… — нараспев произнесла она, присаживаясь на поваленное бревно, — я получила твое письмо… Я рада, что ты вернулся.

— Я… — слова с трудом пробивались наружу, задавленные чувством вины, — хотел попросить прощения…

— За что? Ведь ты спас меня, — убеждено сказала она, — зато теперь я знаю, кто ты такой.

— У меня есть для тебя подарок, — из кустов торопливо высунулась рука с длинными ногтями и положила на край бревна сверток, упакованный в обычную бумагу.

Раздался тихий шорох разрываемой обертки, следом тихое удивленное восклицание… А потом морозный воздух наполнился мелодией, нежной, как соловьиная трель.

— Музыкальная шкатулка, — прошептала она, и он подумал, что нет в мире музыки прекраснее ее голоса. — Моя мама их собирала…

— Я знаю, — он привалился спиной к дереву, за которым сидел, мечтая, чтобы она продолжала говорить.

— А теперь их коллекционирую я, — певуче протянула она, — большое спасибо, это моя любимая мелодия. Потанцуй со мной.

— Что?!! — он ожидал любых слов, только не этих. — Разве ты меня не боишься?

— Ведь я не пришла бы, если бы боялась, верно? — в ее голосе послышалась смешинка. — Мне больше кажется, что это ты боишься меня.

Он медлил. В единственную двухсекундную встречу она лишь вскользь успела увидеть его лицо… Вдруг он ее испугает?

— Думаю, тебе не стоит меня видеть, это может тебе не понравиться, — растерянно пробормотал он, зарываясь глубже в кусты.

— Вряд ли, — беззаботно ответила девушка, — видишь ли, я тоже нравлюсь далеко не всем… Выйди, пожалуйста.

С треском проломившись сквозь заросли и стряхнув себе за шиворот целый сугроб, он выбрался на полянку около озера и натянул на лицо капюшон мантии. Она подошла ближе, держа в руках шкатулку, и, подняв руку, медленно стянула капюшон. Он отчего–то испугался — закрыл глаза, ожидая истошного крика, но вместо этого ощутил на своей заросшей щеке теплую ладошку. Поднял веки — она стояла рядом, одурманивая родным ароматом своих волос, и без тени страха разглядывала его лицо. На губах блуждала чуть заметная, уже знакомая ему улыбка.

— Ты похож на волка, — улыбка стала чуть шире, добрый, совсем не испуганный взгляд проник внутрь, растопив застарелый ледник в груди.

— Я и есть волк, — ответил он, вдыхая запах, необходимый ему сильнее, чем кислород.

— В сказках бывают добрые волки, — кивнула девушка, — ведь я говорила, что ты добрый.

— Мы не в сказке, — с сожалением ответил он.

— Каждый может создать собственную сказку, если превратит в нее свою реальность, — она открыла шкатулку и поставила ее на бревно. — Сегодня в сказке празднуют бал.

Она казалась невесомой, словно летела, а не шла… Снег валил им на головы, превращая чудаковатую блондинку в Снежную королеву, а он смотрел в ее беззащитное лицо и по-детски сияющие глаза и позабыл обо всем, потеряв счет времени. Когда шкатулка замолкла в невесть какой раз, над озером высоко в небе висела луна, желтая и кривобокая, как обгрызенный блин.

— Мне пора, — прошептал он и, закрыв шкатулку, вложил ей в руки и, развернувшись, направился к границе леса.

— Когда ты придешь?

Он застыл, удивленно обернувшись. Она выжидательно смотрела на него, не трогаясь с места, словно задала совсем простой и естественный вопрос, впрочем, судя по ее спокойствию, именно так она и считала.

— Ты хочешь, чтобы я пришел снова? — испуганно прошептал он.

— Конечно, — кивнула она, одарив его очередной мечтательной улыбкой.

— Может, в Хогсмиде, в субботу? — он сказал это прежде, чем успел осознать. — Можем встретиться у Визжащей хижины.

— В воскресенье, — задумчиво пробормотала она, — нас отпускают в воскресенье. До свиданья, Волк.

Он стоял и смотрел ей вслед, пока неподалеку не раздались шаги и тихое шушуканье. Скрывшись за деревом, он переждал, пока мимо не пройдет хихикающая парочка семикурсников, и замер, ожидая ощутить запах мяса, который заставит кровь забурлить в жадной и голодной ярости.

Дети прошли мимо, но он по-прежнему чувствовал лишь тонкий аромат ромашкового мыла, исходивший от нее и смешанный с едва уловимым запахом ее кожи. Он выглянул из-за дерева и посмотрел на Хогвартс — в сторону замка по узкой протоптанной тропке, припрыгивая по сугробам, удалялась стройная фигурка, разметывая при каждом прыжке белокурые волосы.

Луна Джессика Лавгуд, приручившая сказочного волка…