Dum spiro…

— Готовы? — язвительно спросил Гойл. — Точно готовы? Тогда приступим.

* * *

Естественно, это накатило внезапно и, само собой, момент неудачнее придумать было сложно. Волна боли, неожиданно прошедшей по позвоночнику от макушки до копчика и тисками сдавившей грудь, была такой сильной, что пальцы, секундой раньше нащупавшие «замок» в магической паутине, дрогнули и… соскользнули.

Как паутина вспыхнула красным, он еще увидел… А вот вой сработавших охранных чар показался почему-то глухим и далеким — от боли, с каждым ударом сердца становившейся все сильнее, просто заложило уши. Драко, опираясь на так и не вскрытую шкатулку, с трудом поднялся на трясущиеся ноги, шатаясь, добрел до окна и, выбив рукой стекло, вывалился наружу.

* * *

На стол перед Министром легла внушительная пачка газет, причем особо интересные заметки Главный аврор заботливо выделил милыми мерцающими рамочками. Нарцисса, опустив надувающую пузыри дочку в висящий в воздухе манежик и машинально убрав с платья следы детской отрыжки (да, мы только что поели!..), села рядом и глубоко вздохнула.

Разворот «Баденского Вестника» за декабрь прошлого года, раздел светской хроники. На колдографии — на фоне зимнего парка, под падающим хлопьями снегом — их сын, вальяжный, красивый, в наброшенной на плечи собольей шубе, с тростью (Люциус кашлянул) под мышкой и милой барышней, опирающейся на его руку… Подпись внизу: «Сегодня наш гостеприимный курорт посетил Драко Люциус Малфой, сын Министра Магии Англии, со своей очаровательной спутницей. В интервью, данному специальному корреспонденту «Вестника», герр Малфой поведал, что…»

То же издание, раздел происшествий. Несколько колдографий, на одной — общий вид чьей-то усадьбы, на второй — хозяйская, по-видимому, спальня и распахнутый, подчистую выпотрошенный сейф над кроватью, на третьей — разгневанный хозяин, размахивающий небольшим пергаментом. И — крупным планом — сам пергамент, с цинично усмехающейся лисьей мордой. Общий смысл объемной статьи — о наглом воре, умыкнувшем фамильные артефакты чуть ли не из-под подушек мирно почивавших бюргеров.

Следующая газета, уже румынская. Огромный заголовок на первом листе: «Дерзкое ограбление Министерства! Из хранилища похищены редчайшие темномагические фолианты! Охранники клянутся, что ничего…» Ниже — внушительный перечень украденного (Люциус вчитался и снова кашлянул) и — колдография клочка пергамента с тем же наглым лисом. И риторический вопрос писавшего статью — а не прослеживается ли некая, вполне очевидная связь с громким баденским делом?..

Двумя страницами дальше. Заметка о приеме в честь дня рождения супруги голландского посла, на котором были замечены известная певица и актриса Летиция Карра, местная квиддичная звезда Богдан Негулеску, светский лев и меценат Д.Л. Малфой, ректор Магического Университета Бухареста господин… Светлая макушка Драко и сверкающая лысина самого посла на фоне темноволосых румын особенно бросались в глаза. Да, сопровождала светского льва и мецената все та же «очаровательная спутница».

…Очередная газета, свежая, июньская. «10 juni den kungliga familjen lämnade Drottningholm och gick på en kryssning på...»

— Гу!

Нарцисса оглянулась, в последний момент перехватила нефритового Будду, запущенного прямо в затылок отца оставленной без внимания Шарлоттой, и погрозила хулиганке пальцем. Малышка снова гукнула, подпрыгнула на попе и неожиданно подняла в воздух массивный хьюмидор, а ничего не заметивший Министр моргнул и раздраженно вздернул бровь:

— Я не очень силен в норвежском, Френк.

— Это шведский, — Гойл осторожно вернул покачивающийся в опасной близости от его уха ящик на место и дотронулся палочкой до примятого газетного листа, превращая иноязычную абракадабру во вполне читаемый текст. — Так лучше?..

— Гораздо, — сухо откликнулся Люциус.

«10 июня королевская семья покинула Дроттингхольм и отправилась в круиз по…»

— Ну, это так, к сведению, — Барон неспешно перевернул страницу. — Вот здесь гораздо интересней.

«Вчера в пригороде Стокгольма состоялся благотворительный матч по квиддичу между звездами спорта и искусства, прошедший под патронажем королевы Сильвии. В матче приняли участие…» Имя Драко значилось в списке третьим по счету.

— И к каким же звездам он себя отнес? — крутя фигурку в руках, задумчиво поинтересовалась Нарцисса. Люциус не ответил, передернул плечами и взялся за следующий лист.

Этот заголовок Гойл мог и не выделять — он дрожал, пульсировал и взрывался фейерверками: «Специальный выпуск! Сенсация!! Сорвано ограбление Дроттингхольма! Сработала древняя магическая защита Острова Королев!»

«Наконец-то прервана череда возмутительных преступлений, совершаемых наглым и циничным вором, называющим себя Серым Лисом! Сегодня, при попытке ограбления дворца Дроттингхольм, активизировались древние охранные чары, наложенные еще королевой Ульрикой. К огромному сожалению, грабителю удалось скрыться, но пергамент, найденный на месте преступления — своеобразная «визитная карточка» Лиса — не оставляет сомнений в личности вора. Главный аврор господин Янсон допускает, что Серый Лис действовал не один, на что указывает ряд…»

— Ну? — требовательно спросил Барон. — Комментарии будут?..

— Тоже мне — древние… — Нарцисса поставила, наконец, Будду на стол и устало потерла виски. — Подумаешь, восемнадцатый век… И, Мерлин, какая все-таки безвкусица — Серый Лис!.. И это — мой сын!.. Не мог придумать что-нибудь более оригинальное…

Гойл потемнел лицом. Люциус глубоко вздохнул и отодвинул газетный ворох.

— Он всякий стыд потерял. Да и страх тоже. Ведь это верх наглости — специально светиться в одних и тех же газетах… Неужели все эти спецагенты, которые разыскивают его в пяти…

— Шести, — бесстрастно поправил Барон.

— …странах, не догадываются элементарно полистать подшивки?

— А!.. — громко сказала Шарлотта и икнула.

— Люц, — Френсис облокотился о стол и неприятно улыбнулся, — как ты думаешь, сколько ты пробудешь Министром после того, как мальчишку все-таки схватят? И еще вопрос, на этот раз к вам обоим, уважаемые родители международного преступника: почему у меня возникло серьезное и устойчивое убеждение, что вы совершенно не удивлены?!

* * *

В своих молодых постояльцах фрау Свантессон просто души не чаяла. Еще бы: сняли лучшую квартиру, оплатив вперед за полгода, никогда (!) не водили гостей (она-то заранее строго предупредила, что никаких барышень-кавалеров, но… все равно приятно), всегда оставляли в кафе щедрые чаевые (жаль, правда, ужинали редко) и, главное, не творили за закрытыми дверьми никакого непотребства (а слух-то у нее до сих пор — дай Боже каждому)… Видимо, действительно были братом и сестрой — оба такие светленькие, хорошенькие, сероглазые… Разные, конечно — и чертами (если уж слишком присматриваться), и характером (брат — холодный и строгий, сестра — смешливая, каких поискать), и — особенно — взглядами… Он посмотрит — и просто сердце останавливается, и кровь стынет в жилах, но тут же улыбнется тепло, спросит приветливо, мол, как вы сегодня, милая фрау, — и думаешь потом целый день — померещилось снова, нет?.. Она взглянет — как меховой рукавичкой по сердцу проведет, а вот улыбка — когда думает, что никто не видит — хищная, акулья… А засмеется — что тот колокольчик фарфоровый зазвенит, который стоит в серванте, старинный, еще бабушкин — так переливчато, так мелодично. Она часто смеялась, а ведь каждому известно, не к добру, к слезам это… Досмеялась сестричка, в общем.

В тот поздний вечер посетителей в кафе было немного. Разгар лета, только-только сгустились синие сумерки, и в распахнутые настежь окна к недавно включенным фонарикам уже поналетела мошкара. Фрау Свантессон отлучилась на минуту — в кладовку, за дорогим бальзамом для взыскательного клиента; а идя обратно, случайно застряла — зацепилась юбкой за край серванта в узком проходе. И в этот момент…

* * *

Пока еще Министр побарабанил пальцами по столу и нехотя признался:

— Я пытался вернуть его, Френк. Или хотя бы просто образумить. Дважды пытался… Увы, не удалось.

— Неужели не послушался?

— Сколько сарказма… Представь, нет.

— А заставить? Это ведь не игрушки, Малфой. Твой сын уже украл с десяток тяжеловесных артефактов — и это если не считать тех томов из Румынии… Посему возникает вопрос номер один — зачем ему это надо, и вопрос номер два — куда он их дел после. И потом… Есть такое волшебное слово — репутация, а в случае, если всё вскроется, тебе ее никакой Поттер не спасет.

Люциус отвернулся и не ответил. И молчание, повисшее вслед за этим «не ответил», было таким тяжелым, что Барон медленно выпрямился:

— Ты, что… Не справился с ним? Ты? С Драконом?!

— Френк… — Нарцисса тихо кашлянула. — Видишь ли… То, что Драко чуть не попался в Дроттингхольме — наверняка просто случайность, какое-то неудачное стечение обстоятельств. И в Министерстве в Бухаресте, и Афинах, и в Вене защитные чары стояли гораздо мощнее, а он их с легкостью обошел… Мы с Люцем думаем, что… его кто-то учит. Кто-то очень сильный.

* * *

Даже потом, выписавшись из госпиталя, фрау Свантессон никаких подробностей о том вечере никому не рассказывала, строго придерживаясь версии про неудачное падение во внезапный и глубокий обморок. Да и про что рассказывать? Про то, как брат и сестра возникли в кафе буквально из воздуха? Как он тут же рухнул на пол, катаясь и воя, а она, махнув на ошарашенных посетителей странной палкой, с перекошенным лицом кинулась к холодному камину? Как швырнула в него что-то и, сунувшись по пояс во взметнувшееся вдруг ядовито-зеленое бесовское пламя, отчаянно закричала: «Густав, помоги!»? Нет уж, спасибо. В благословенном обмороке была фрау Свантессон. В об-мо-ро-ке.

Ну, а так как из квартиры не пропало ни салфеточки, да и заплачено за нее было на полгода вперед, то шума из-за исчезновения постояльцев благоразумная фрау Свантессон мудро решила не поднимать. А то мало ли.

* * *

— Йозефов, — Люциус приподнял палочкой одну из газет. — Думаю, ответ на вопрос, кто его учит, надо начинать искать здесь.

— Гм, — Гойл снова перечитал небольшую заметку об ограблении Лисом скромного ювелирного магазина в Еврейском квартале Праги и задумчиво почесал подбородок. — Выпадает из общей картины?.. А как же Баден?

— Баден был просто пробным шаром, — манежик скачками приблизился к нему, и Люциус, достав из него мурлыкающую дочку, усадил ее перед собой, прямо в газетный ворох на столе. — И дело даже не в том, что выпадает… Скажи, ты знаешь, какая защита стояла в венской Опере?

В них тут же полетели бумажные клочья; Барон стряхнул газетный обрывок с рукава и пожал плечами:

— Разумеется.

— В Афинах? В Бухаресте? В Дроттингхольме?

— Знаю, Люц, так же, как и ты! — Гойл начал медленно закипать. — А про защиту ювелира не знаю ничего — ты это хочешь сказать?! Мерлин, да что он мог поставить в свою лавку, кроме пары Запирающих, какой-нибудь пугалки да, может быть, примитивной маггловской сигнализации?

— Вот и узнай, — спокойно ответил Министр и взмахом палочки превратил гору растерзанных газет в большой розовый мяч; мяч покатился по столу, Шарлотта потянулась за ним и шлепнулась бы, не подхвати ее вовремя Нарцисса. Мяч, никем не пойманный, бойко запрыгал по паркету, и в ту же секунду кабинет огласил здоровый детский рёв. Гойл ошарашенно посмотрел на заворковавшую над дочкой Нарциссу, на вскочившего Люциуса, безуспешно пытающегося всунуть в крохотные ручки этот розовый ужас, и расстроенно сказал:

— С вами стало совершенно невозможно разговаривать… Да что вы над ней трясетесь, отдайте ее эльфам, и дело с концом.

Рёв неожиданно прекратился. Мяч вырвался из рук Министра и впечатался четко в лоб не ожидавшего такой подлости Главного аврора. Шарлотта широко улыбнулась.

* * *

Май прошлого года, Амстердам

В квартал Красных фонарей Драко забрел случайно.

Нет, развлечениями подобного рода вольный художник Малфой вовсе не брезговал. За два месяца новой жизни перепробовано было всё, что можно позволить себе за деньги, а так же приличная часть из того, что можно позволить за очень большие деньги. Женщины и мужчины, парочки, групповухи, традиционализм и бешеная экзотика. Правда, с маггловскими наркотиками не сложилось, оттолкнула пара крайне неудачных опытов, да были еще кое-какие собственные, глубоко и прочно вбитые табу, зато всё остальное… Только вот пресловутое всё остальное до странного быстро приелось.

Кто бы сказал ему об этом всего пару месяцев назад…

А тут еще и дождь… Драко остановился перед намокшей афишной тумбой и, засунув руки в карманы, мрачно посмотрел на лицо молодого мужчины — завораживающе-прекрасное и омерзительное одновременно. Неизвестный артер постарался на славу — нарисовано было так, что не просто цепляло взгляд, а пробирало — основательно и до костей. Надпись под рисунком лаконично сообщала, что премьера «Портрета Дориана Грея» состоится уже на следующей неделе, и тяжелый груз полученного в прошлом разностороннего образования опять ощутимо надавил на плечи. Кто такой Дориан Грей, Драко, увы, знал.

Лучше б не знал. Смутные аналогии, терзавшие со вчерашнего вечера, радостно оформились во вполне конкретный образ. Обезображенная половина лица — даром, что плакат был мертвым, маггловским, — заговорщицки, как доброму знакомцу, ухмылялась ему; тело, хоть и накачанное зельями, напоминало о последней оргии пакостной ломотой, зарядивший с самого утра дождь всё не прекращался… И внезапно жизненная перспектива представилась молодому, красивому, богатому и свободному Малфою-младшему в весьма мрачном свете. Цели, знаете ли, впереди не было. Никакой. И начатая с чистого листа вольная жизнь, без оставленных в прошлом забот, тревог, обязательств и… адреналина, текла пусто, скучно и предсказуемо. Даже погружаться во всевозможные пороки, представьте, элементарно надоело — не дёргало уже ничего за внутренние струны. Но главное, больше не было рядом того, кто заставлял стремиться… неважно куда — вперед, вниз, вбок или зигзагом. Кто был для него самым настоящим водителем ритма, назло кому хотелось жить полной жизнью и дышать полной грудью. И с кем каждый день представлялся бурной горной рекой, неизвестно что таящей за поворотом, а не застоявшимся, поросшим ряской и завонявшимся прудом… Драко, скривившись, отвернулся от Дориана, вытащил отсыревшие сигареты и пару раз ожесточенно щелкнул зажигалкой. Пожалуйста, закономерный результат двухмесячного безделья налицо: скоро он начнет сам себе признаваться в том, в чем признаваться категорически не желает… И мысли гнилые полезут в голову — а действительно, не вернуться ли обра…

И в этот переломный для его сознания момент Малфоя попытались ограбить.

* * *

Посреди заполненной магглами площади и с применением всего-навсего пошлого Акцио. Драко несколько секунд растерянно наблюдал за полетом собственного портмоне над зонтами ничего не подозревающих прохожих, потом спохватился, уронил сигарету и осторожно достал палочку. А явно расслабившийся от безнаказанности воришка брошенного в спину Сковывающего, естественно, не ожидал.

— Всё в порядке, господа, — по-французски произнес Драко, присаживаясь рядом с обмякшим телом, обхватывая хрупкие плечи и посылая любезную улыбку собравшейся кучке зевак. — Обморок. Такое уже было.

Кучка моментально рассосалась — чужие проблемы в Квартале развлечений никого не волновали. Малфой подождал для верности еще пару минут, незаметно снял заклятие и в сгущающихся сумерках попытался, наконец, рассмотреть того, кого Мерлин послал на его голову.

Как выяснилось после беглого осмотра, ту. Правда, что в его руках девчонка, догадаться было непросто — растрепанные светлые волосы по плечи, надетая задом наперед бейсболка, проколотая в двух местах бровь и полное (вроде бы на первый взгляд) отсутствие груди гендерную принадлежность никак не подчеркивали. Кроме того, вороватая особа до сих пор действительно пребывала в обмороке — то ли от испуга, то ли на самом деле основательно приложилась затылком… Драко тяжело вздохнул, поискал глазами скамейку и, оттащив бесчувственную тушку туда, похлопал по мокрым от дождя щекам:

— Детка… Подъем.

Детка крупно вздрогнула, медленно открыла глаза, и Малфой оторопел.

Эти серые глаза, на другом, правда, лице, он видел каждый день на протяжении семи лет в той, довоенной, жизни. Видел, как меняется с годами их выражение, превращаясь из… нет, не наивного, в Слизерине наивных не держат априори, — из безмятежного, наверное, в цепкое и расчетливое; видел, как из них постепенно исчезает последнее тепло, сменяясь нордическим холодом. И собственноручно закрыл их, перед тем, как накинуть на застывшее лицо какую-то грязную тряпку вместо положенного чистокровным белого савана… Негде тогда было взять белый саван. Да и гроб тоже… Драко медленно опустил руку и неверяще выдохнул:

— Гринграсс?!

* * *

Драко, подперев подбородок рукой, смотрел, как Астория ест, и внутри у него всё сжималось. Нет, она не запихивалась с жадностью каждым куском — впитанные с материнским молоком манеры никуда не делись, и нож с вилкой элегантно порхали над расставленными перед ней блюдами, но… Но наблюдать за этим молчаливым, быстрым и сосредоточенным поглощением пищи почему-то было страшно тоскливо.

— Малфой, — она вдруг вскинула голову, поддельные камешки в продетых в бровь колечках сверкнули, и Драко невольно вздрогнул. — Спасибо.

Официант, стараясь особо не приближаться, ловко убрал опустевшие тарелки и поспешил отойти — ресторан был не из дешевых, и на фоне прилизанной и надушенной голландской публики девушка смотрелась просто ошеломительно. И пахла примерно так же. Драко вздохнул:

— Да пожалуйста. Штрудель хочешь?

Куда там мог поместиться еще и штрудель он, правда, не представлял.

— Тирамису хочу, — Астория усмехнулась. — И кофе. И… раз уж твой портмоне остался при тебе, то в качестве… благодарности за обед могу развлечь тебя своей печальной историей… Устроит?

Печальная история Малфою была без надобности — таких историй в послевоенной Англии накопилось по тому на семью. А уж историю Гринграссов, весь бизнес которых уже много веков строился на разведении тонкорунных мериносов, он знал не понаслышке. Бесценное элитное стадо пустили под нож в позапрошлую — военную –зиму, выдавшуюся особо голодной и жестокой (сколько, кстати, жизней спасли тогда эти овечки — не сосчитать), отец и старшая сестра погибли под аврорскими проклятьями… Куда же делась младшая, никто не знал. Поискали для вида какие-то дальние родственники и плюнули, небольшое поместье забрал за долги Гринготс (этим тварям — война войной, а выплаты по кредитам никто не отменял)… И как не было семьи. А Астория — вот где, оказывается, в чужой стране, в нехорошем квартале кошельки у магглов ворует. И что ему теперь делать с ней — взять за руку, довести до международного портала и с чувством выполненного долга отправить на родину, а там пусть отдел опеки разбирается? Или еще проще — выйти из ресторана и благополучно обо всем забыть, ведь жила она как-то до него, и дальше проживет...

И Драко, глядя на энергичную жестикуляцию и практически не вслушиваясь в сбивчивое повествование, вдруг с удивлением понял, что собственные душевные метания как-то незаметно отступили на задний план.

* * *

То лето вообще выдалось богатым на встречи…

От воровства Астория отучалась, но постепенно и с огромным трудом. Малфой, ловя себя на том, что потихоньку превращается в чопорную английскую гувернантку, всё время трясся над ней, боясь, что в один прекрасный момент глупая и бесшабашная девчонка нарвется — как однажды нарвалась на него, только с более серьезными последствиями. И так, в общем-то, и случилось, правда, словом «серьезные» те последствия вряд ли можно было назвать… Скорее, далекоидущими.

* * *

— Гринграсс, я не шучу! Еще раз поймаю — без разговоров отправлю обратно в Лондон!! Поняла?!

Орать приходилось шепотом — эмоции захлёстывали через край, а ресторан всё-таки был тот самый, приличный. Да и барышня, сидящая напротив него, как будто сошла с обложки глянцевого журнала — дорогой костюм, безупречная прическа, неброские украшения… Даже грудь откуда-то взялась. О прежней Астории напоминало лишь колечко в брови — одно из двух, — снять которое она наотрез отказалась. В перечень идеальных черт можно было, конечно, добавить и манеры, только кража чужой собственности в общественном месте и практически на глазах у десятка магглов безупречность манер немного подпортила.

— О, перестань, — Астория послала нежную улыбку сразу размякшему официанту (вот совпадение, тоже — тому самому) и элегантно макнула вишенку в шоколадную подливу. — Во-первых, не отправишь, а во-вторых… Он ведь даже ничего не заметил.

Обворованный господин сидел через несколько столиков от них, возле самой стены и, действительно, не дергаясь, спокойно изучал меню. Драко со свистом втянул в себя воздух:

— Ты… Ты…

Она утомленно вздохнула:

— Мерлин... Ладно, ладно. Успокойся. Если хочешь, я верну это обратно.

И, не дожидаясь резкого кивка, опустила руку. «Это» незаметно выскользнуло из узкого атласного рукава — массивный медальон с секретом, то ли из белого золота, то ли из платины, и Астория, словно прощаясь, на секунду сжала его в ладони. Потом драгоценная безделушка, повинуясь едва уловимому движению палочки под столом, поднялась в воздух, поблекла — почти до невидимости — и неторопливо поплыла к своему хозяину.

Если бы… Если бы Драко не был так зол, если бы присмотрелся внимательно — и к самому медальону, и к его владельцу… Но Малфой рвал и метал и поэтому не заметил, как медальон вдруг замедлился, на секунду завис, а потом так же плавно поплыл обратно. Отрезвило его только тихое и растерянное «ой» Астории, да легкий стук, с которым украшение, снова ставшее полностью видимым, опустилось на стол.

— Я… — она подняла на него округлившиеся, испуганные глаза. — Драко, я… Честно…

Драко медленно развернулся.

Господин за столиком у стены неторопливо закрыл меню и, взглянув прямо на него поверх странных, старинных очков с синими стеклами, вежливо улыбнулся.

— На вампира похож, — едва слышно прошептала Астория у него за спиной; Драко дернул плечом и вдруг услышал — совершенно отчетливо, в полном людей помещении, — негромкий насмешливый голос, прозвучавший прямо в голове:

«Пусть останется у девочки, раз ей понравилось».

И всё. В этот момент к странному посетителю подошел официант; мужчина бегло зачитал заказ, попросил газету и бокал пива и, получив желаемое, снова углубился в чтение, периодически делая небольшие глотки и не обращая на них никакого внимания.

Драко, больше не раздумывая, сгреб со скатерти медальон, поднялся и решительно направился к нему.

Господин действительно оказался похож на вампира — бледная кожа, высокий открытый лоб, широкий рот, четкая линия аккуратно подстриженных усов… И — длинные черные волосы, разделенные посередине пробором и свободно падающие на плечи. Глаза его по-прежнему оставались закрытыми синими очками, которые, кстати, были единственной старомодной деталью в облике. Всё остальное — и светло-серый костюм, и шейный платок, и даже носок выглядывающего из-под стола щегольского ботинка — буквально кричало о привычке господина одеваться исключительно в дорогих бутиках, которой он не изменяет и изменять не собирается. Элегантная трость, чем-то неуловимо похожая на ту, с которой почти не расставался Люциус, была небрежно прислонена к столу, и, чем ближе Драко подходил, тем сильнее становился сумбур в его душе. Его как будто затягивало куда-то — маня, очаровывая и соблазняя, но остановиться, но что-то противопоставить этому чарующему притяжению Малфой, оставаясь в здравом уме и прекрасно всё понимая, уже почему-то не мог.

Его влекло любопытство, внезапно проснувшееся и острое, как колумбийский перец хабанеро. Мелькнула, конечно, и мысль о наложенных чарах, но Драко быстро отмел ее — напуганная Астория наверняка всё проверила и, будь он под воздействием магии, уже давно остановила бы…

Когда Драко приблизился, господин все-таки оторвался от газеты и, снова чуть улыбнувшись, сделал приглашающий жест. Малфой отодвинул кресло, сел и положил медальон на стол.

— Я… приношу вам свои извинения за мою воспитанницу. Мне очень жаль.

— Пустое, молодой человек, — мужчина наклонил голову, и Драко, наконец, смог разглядеть его глаза — такие темные, что радужка практически сливалась со зрачком. — Юная особа явно не лишена определенного дарования… Было любопытно наблюдать, что у нее получится. Серьезно, оставьте. Это… хорошая вещь. Ей пригодится.

Малфой невольно скосил взгляд на «хорошую» вещь. Украшение неуловимо менялось — то оставаясь зеркально-гладким, то вдруг покрываясь нечетким зыбким орнаментом… Его собеседник протянул руку и, надавив на скрытую пружину, заставил медальон раскрыться.

Но там, где обычно прячут фотографии, глубоким синим цветом, разбрасывая вокруг миллион сверкающих радужных бликов, сиял и переливался выпуклый отполированный камень. И он настолько притягивал к себе, что Драко, не сдержавшись, тут же провел по нему пальцем:

— Черный опал…

— Да, черный опал, — мужчина согласно кивнул. — Камень убегающих, прячущихся, воров и…

— Некромантов, — медленно закончил Драко.

У Барона тоже был такой камень. И в очень похожем медальоне, который Гойл, не снимая, всегда носил под одеждой… Дьявол, как же он сразу-то не заметил?..

Заметил бы, если б меньше злился на Асторию…

А теперь кто-нибудь скажите ему, что это простое совпадение.

Только в совпадения такого рода Драко верить отказывался. И теперь дело было за малым — всего-навсего выяснить, что этому странному некроманту понадобилось — от него, разумеется, ну, не от девчонки же…

А сидящий напротив маг снова задумчиво покачал головой и вдруг сделал совсем уже непонятную вещь — снял свои старые очки и протянул их Малфою:

— Наденьте их, молодой человек. И оглянитесь. Вам понравится, обещаю.

И Драко неожиданно послушался.

Мир вокруг, окрасившийся в простой синий цвет, в общем-то, совершенно не изменился. Изменились сидящие рядом люди, да так, что Малфой, забыв и о своих подозрениях, и о правилах приличия, и о посмеивающимся за спиной мужчине, принялся в упор их разглядывать.

Есть у магглов такое размытое и неясное понятие — аура, и какой смысл они вкладывают в это слово, Драко в свое время так и не разобрался. Маги же называют аурой следы всех проклятий и заклинаний, которые когда-либо применялись к человеку, прилипшие к нему наподобие собачьей шерсти и зачастую составляющие воистину фантастические картины… Старые очки, сквозь которые он сейчас с жадностью смотрел на мирно обедающих туристов, оказались редчайшим артефактом — ауроскопом. Но вокруг него сидели не маги, а самые обычные магглы, так почему же… он видел то, что видел?..

— Любые слова материальны, — как будто прочитав его мысли, негромко прокомментировал до сих пор молчавший некромант. — У магглов это выражено, конечно, не так сильно, как у нас, но все же… Как часто люди говорят друг другу «будь ты проклят» или «только через мой труп»? Даме в жемчугах справа от вас подруга пожелала, чтобы у нее отсох язык, а вот этому представительному мужчине порекомендовали засунуть свои деньги себе в… Заметно, правда? Теперь взгляните на свою девочку.

Заметно было — не то слово. Драко моргнул, опомнился и быстро нашел взглядом тревожно высматривающую его Асторию.

Аура девушки была еще любопытней — как будто с ее силуэта клочьями стекал полупрозрачный, слабо светящийся серый туман. Некромант тихо хмыкнул:

— Редкое зрелище. Ее внутренняя магия словно пытается сбросить с себя ауру… Говорю же вам, ваша воспитанница — очень интересный экземпляр… А теперь посмотрите вон в то зеркало… Только спокойно.

И Драко посмотрел.

В зеркале отражался всё тот же Драко Малфой — привлекательный молодой человек, прилично одетый, с отросшей светлой челкой и смешными очками на носу… Но вокруг него пылало пламя. Самое настоящее, золотисто-алое, как будто ему вдруг взбрело в голову свести счеты с жизнью и устроить здесь показательное самосожжение… Драко судорожно сглотнул:

— Что… это?

— А это, юноша, следы одного сложного, интересного и весьма грубо снятого проклятия… Вам нравится? Мне — очень, всегда обожал фениксов…

Драко медленно повернулся. И снова вздрогнул — в который раз за этот проклятый день.

У его собеседника ауры не было. Вообще никакой.

— О, — мужчина слегка улыбнулся и, протянув руку, снял с него очки. — Ну, раз уж вы теперь столько обо мне знаете, давайте знакомиться как следует, господин Малфой… Меня зовут Густав. Густав Олсен. И, чтобы расставить все точки над I, скажу сразу, что проклятие, заставляющее вас так сиять, было украдено... — он мягко прикоснулся к своему высокому лбу, — вот из этой головы.

— Это всё мне понятно, господин Олсен, — сказал Драко, рассеяно глядя на проплывающие мимо аккуратные старинные дома. — Но из вашего рассказа следует, что на данный момент изменить что-то уже не представляется возможным. Что сделано, то сделано, правильно?

Речной трамвайчик медленно полз по неподвижной зеленой воде канала, и Астория, перегнувшись через перила, кидала куски сдобы летящим следом чайкам. Подаренный медальон у нее на груди, покачиваясь, ярко сверкал в лучах полуденного солнца. Густав отодвинулся подальше в тень и, заложив ногу за ногу, поднес к губам чашку.

Легкий ветер колыхал натянутый над кормой полосатый тент. Драко перевел взгляд на стоящую у борта девушку и запоздало подумал, что вот так — на открытом солнце и без шляпы — она снова сгорит.

— Увы, да, — глаза некроманта опять были скрыты за темными очками, на этот раз самыми обычными. — Барон Уорлик — интересный человек. Я понимаю, что в той ситуации ему пришлось действовать быстро, ведь счет шел на часы, но… Всё же он выбрал путь наименьшего сопротивления. Проведенный им древний ритуал универсален и прекрасно себя показал, только тогда можно было пойти и по другому пути. Менее травматичному для вас.

— По какому? — Малфой бледно усмехнулся. — Проконсультироваться вначале с вами, а потом четко следовать полученным инструкциям?

Консультирующегося с кем ли то ни было Гойла представить не получалось даже при всём желании. Как и следовавшего инструкциям. Густав, словно в подтверждение его мыслей, едва заметно улыбнулся и поставил чашку:

— Хотя бы. Я не сомневаюсь, что Аманда — или добровольно, или вынуждено — рассказала ему, откуда взят способ настройки зомби. И сама мысль о подобном ритуале наверняка была ее. Любовь и кровь — это так романтично, так… по-женски, Френсис сам до подобного бреда не додумался бы. Но сработало, вы выжили. А то, что в процессе ритуала формируется безобразная взаимная зависимость, никого тогда не волновало. Он удосужился хотя бы предупредить вас об этом?

— Да, — процедил Драко, снова вспомнив ту бессонную ночь и принесенное перед рассветом письмо, — Барон предупредил. Но я что-то пока никакой безобразной зависимости на себе не ощущаю.

Причем, говоря это, Малфой не кривил душой ни на йоту — после встречи с девчонкой упаднические мысли о Поттере и о возвращении в Мэнор больше его не посещали. А всё — проклятый воспитательно-образовательный процесс. Кто бы мог подумать, что он забирает столько времени и сил?.. Да и, что греха таить, средств тоже… Тут уж не до самокопания.

— И я искренне желаю не ощущать ее как можно дольше…

Особо наглая чайка, резко спикировав, неожиданно вырвала остатки булки из рук Астории; девушка вскрикнула от испуга, Драко невольно дернулся, разворачиваясь, и крупный пес, лежащий в ногах некроманта, тут же встрепенулся, угрожающе заворчав. Густав наклонился, ласково потрепал собаку по лобастой голове и закончил:

— …потому что, когда связь всё-таки проявит себя, вам останется только посочувствовать.

— И вы разыскали меня исключительно для этого, господин Олсен? — Малфой, убедившись, что с Асторией всё в порядке, покосился на зверя и насмешливо приподнял бровь. — Чтобы посочувствовать?

Густав приспустил очки и поверх них так же насмешливо взглянул на Драко:

— Нет, не только, господин Малфой. Целью покушения был ваш отец, но пострадали вы. Случайно и незаслуженно. И я… чувствую за собой определенную долю ответственности за произошедшее.

— О. А Люциус, пройди всё гладко, получил бы по заслугам?

— Я этого не говорил. Кроме того, на сегодняшний день обстоятельства сложились так, что помочь вам, увы, смогу только я. Ни барон Уорлик, ни глубоко уважаемый мной Министр, ни кто-либо другой. Я не призываю вас сейчас верить мне на слово. Просто… когда станет совсем невмоготу, вспомните обо мне. Вы позволите?.. — неожиданно спросил он, кивнув на лежащие на столе дорогие сигариллы.

— Да, конечно, — задумчиво ответил Драко, хмуро наблюдая, как Густав обшаривает карманы в поисках зажигалки. Перспектива, обрисованная некромантом, нисколько не прельщала, но альтернативный выход, мысль о котором засела в голове еще после получения письма от Гойла, нравился гораздо меньше.

— Ах, да, — добавил Густав, словно в насмешку озвучивая то, что Драко слышать категорически не желал, — я не упомянул про мистера Поттера. Патологическая связь переносится гораздо легче, если второй ее субъект находится в непосредственной близости. И чем ближе, тем лучше. Но вы, несомненно, об этом осведомлены… Мерлин, неужели я ее выронил?..

— Богатый выбор, — зло выплюнул Малфой. — Или довериться вам, или терпеть Поттера.

— Терпеть необязательно, — некромант пожал плечами. — Можно ведь и наслаждаться.

Драко передернуло:

— А вы, значит, сумеете эту связь разорвать?

— Я не сказал — разорвать, — Густав, наконец, прекратил бесполезные поиски и, предварительно оглядевшись, заставил сигариллу вспыхнуть самостоятельно. — Я сказал — помочь. Помочь справиться с ее проявлениями. Это тоже немало, господин Малфой, поверьте.

Дым пах терпкой вишней. Драко посмотрел на тлеющий кончик и неожиданно задумчиво произнес:

— Когда я пришел в себя после ритуала, Барон спросил меня, что делать с Поттером, потому что я должен был решать, жить ему, или умирать. А если б я тогда решил по-другому?

— Вот в этом-то серьезный минус всех старых ритуалов, — Густав стряхнул пепел и, подняв голову, вежливо улыбнулся тихо подошедшей Астории. — Их магия, начиная с определенного момента, не оставляет никакой возможности выбора. Сформировавшаяся связь и ее проявления, с которыми, повторяюсь, без помощи со стороны вам невозможно будет справиться, являются по большому счету наградой. Наградой тому, кто готов был пожертвовать своей жизнью ради жизни вашей. И кто остро в этой награде нуждается, потому как благоприятный исход ритуала подразумевает наличие у вашего спасителя определенных серьезных чувств. Я еще вас не запутал? Кстати, с магическим долгом это не имеет ничего общего. Это ритуальный долг. Что же касается вашего вопроса… Да, если бы после ритуала мистер Поттер не выжил, ничего бы не было. Ни долга, ни связи… Ни проблем.

— И почему я так и думал?.. — риторически спросил Драко, машинально переплетая пальцы с тонкими пальчиками взявшей его за руку Астории. Некромант в ответ неопределенно пожал плечами и, достав из портмоне простую белую визитку, положил ее на стол.

— Мой стокгольмский адрес, господин Малфой. И пароль от камина… — трамвайчик, неуклюже разворачиваясь, уже причаливал к рассохшейся деревянной пристани; Густав затушил сигариллу, встал и, отточенным движением натянув перчатки, взял трость: — Фрекен Гринграсс… Приятно было познакомиться.

Астория, глядя мимо него, молча кивнула, а Драко, со вздохом поднявшись, пожал протянутую руку:

— Благодарю за беседу, господин Олсен. И за разъяснения. Но всё же, надеюсь, эта встреча будет первой и последней.

Некромант тихо рассмеялся:

— Выбор за вами, господин Малфой. Выбор за вами… Тор, — скомандовал он вскочившему псу, — вперед.

Собака встряхнулась и неспеша потрусила к сходням. Драко, прищурившись, провожал глазами прямую спину Густава до тех пор, пока некромант не затерялся среди толпившихся на берегу туристов, потом покачал головой и перевел взгляд на лицо подозрительно тихой Астории.

Большие глаза девушки были темными и задумчивыми.

* * *

— Сиди спокойно, — раздраженно сказал Драко, направляя палочку на красный и распухший нос, густо смазанный вонючим жирным зельем. — Если я промахнусь, то вообще без носа останешься!..

Астория проглотила возмущенный возглас и напряженно застыла. Малфой вполголоса пробормотал заклинание, и зелье прямо на глазах, шипя и пузырясь, начало впитываться. Девушка, не сдержавшись, зашипела в унисон — процедура была неприятной и болезненной.

— Всё, всё, — Драко выпустил ее подбородок и, отодвинувшись, критически оглядел полученный результат. — Гораздо лучше. Теперь не облезет. А в следующий раз будешь умнее. Ты проторчала на солнце с непокрытой головой целый час.

— Я проторчала бы и дольше, — Астория осторожно ощупала снова ставший тонким и изящным носик. — Мне на этого Густава и смотреть было противно, не то, что сидеть рядом. Я уже молчу про его зверюгу…

Драко пожал плечами и, закрутив баночку с остатками зелья, спрятал ее в сундук. Некромант и у него самого вызывал двойственные чувства — от, на самом деле, отвращения до какого-то жадного и болезненного интереса. А вот громадный пес Густава ему неожиданно понравился… Астория, так и не дождавшись ответа, тяжело вздохнула и, помедлив, нерешительно спросила:

— Драко… То, что он говорил… Про ритуал, про вашу с Поттером связь, про последствия… — это правда?

— Боюсь, что да, — нехотя ответил Малфой, гася заклинанием свет в комнате и отворачиваясь к распахнутому настежь окну. К ночи жара немного спала, и сияющая разноцветными огнями площадь Рембрандта была до отказа заполнена туристами — видимо, только что закончился поздний спектакль в одном из театров. Астория посмотрела на растрепанный затылок Драко, на его напряженные плечи и невольно дотронулась до все еще не снятого медальона:

— Поправь меня, если я ошибаюсь… Барон провел некий ритуал, благодаря участию в нем Поттера ты остался жив и вдобавок получил возможность выбирать — жить ли теперь Поттеру, или нет. Ты выбрал для него жизнь, но теперь, из-за ритуальной связи, привязан к нему навечно.

— Со стороны это звучит еще гаже… — Драко скривился, нашарил на подоконнике сигареты и, закурив, выпустил дым в окно. — Не делай, как говорится, добра — и не получишь от реальности по морде. И я бы не был так категоричен насчет «навечно», я всё же оптимист, дорогая.

— О… И, когда эти последствия проявятся, в чем они будут выражаться? — она подумала и, подойдя, тоже потянула сигарету из мятой пачки.

— Откуда я знаю? — раздраженно бросил он, покосившись на ее руку. — Может, я начну медленно подыхать от тоски и душевной муки, как лишившаяся партнера вейла… А может, в одночасье сойду с ума от острого и нереализованного желания немедленно трахнуться с Поттером и по-быстрому покончу с собой напротив местного Парламента. Вариантов много.

Астория тихо хмыкнула — он был настолько поглощен своими мыслями, что даже не сделал замечания насчет курения, как это бывало обычно. Однако, однако…

— А ты точно уверен, что ничего еще не началось?

— Абсолютно уверен… Гринграсс, к чему этот допрос?!

— К тому, что ты и так сходишь с ума от желания трахаться с Поттером, — невозмутимо, как будто они всего-навсего обсуждали погоду, ответила она. — Вот я и пытаюсь понять — это твои естественные потребности, на которые можно не обращать внимания, или это начинает проявляться ваша связь, и мне уже стоит всерьез беспокоиться за твое душевное и телесное здоровье?..

— Тори, — он повернулся к ней и недобро прищурился. — Может, у тебя не только нос сгорел, но еще и голову как следует напекло? Сколько я сейчас показываю пальцев?..

— Ох, Драко, — Астория, стряхивая пепел за окно, выразительно закатила глаза. — Я чуть ли не каждую ночь слышу, как ты кончаешь, выстанывая «Гарри»… Это можно истолковать как-то по-другому?

Драко замер, а потом медленно, очень медленно опустил державшую сигарету руку. Хоть в комнате и было темно, но света фонарей и иллюминации, идущего с площади, вполне хватало, чтобы девчонка могла увидеть, как она дрожит.

— Малфой… — она, озадаченная неожиданно повисшим молчанием, с подозрением посмотрела на его застывшее лицо. — Ты… не знал?.. Ты не помнишь, что тебе снится?

Он, не отвечая, отрешенно качнул головой.

— О. Плохо.

— Нет, Гринграсс, не плохо, — закусив губу и по-прежнему глядя сквозь нее, пробормотал он. — Не плохо. Херово.

Астория промолчала, тяжело вздохнула и, присев на подоконник, прислонилась затылком к деревянному откосу. Шли минуты, сигарета в пальцах окаменевшего Драко медленно тлела, пока, наконец, не обожгла кожу, и он, выругавшись, не выкинул окурок вниз.

— Зато очнулся, — проследив за ярко вспыхнувшей напоследок точкой, задумчиво прокомментировала она.

— И заодно вспомнил кое-что… — он зло потряс обожженной рукой и хмуро взглянул на нее. — Зажигалку верни.

Этажом выше в таком же открытом окне внезапно раздался громкий женский смех. Они синхронно вздрогнули.

— Какую зажигалку? — выдохнув дым и чуть понизив голос, невинно переспросила Астория.

— Не знаю, какую, но подозреваю, что недешевую. Ту самую, которую ты сегодня вытащила у так не понравившегося тебе господина Олсена.

* * *

Новость, походя преподнесенная Асторией, оказалась настолько неприятной и, чего уж греха таить, пугающей, что Драко, ложась спать, без колебаний проглотил целый флакон «Сна без сновидений». И даже не поморщился, хоть зелье на вкус было отвратительным и напоминало сгнивший авокадо.

* * *

После встречи с Густавом и шокирующих открытий прошел не день, и даже не неделя, и Драко, видя, что ничего из ряда вон выходящего не происходит, постепенно успокоился. На него, вопреки опасениям, не спешили нападать ни вселенская тоска, ни внезапное буйное помешательство. Прекратились даже — разумеется, благодаря всем известной малфоевской силе воли (ну, и литрам поглощаемого вечерами зелья) — бешеные ночные оргазмы с именем Поттера на устах, что безмерно радовало его самого и так же безмерно (и по совершенно непонятной причине) раздражало Асторию. И на волне закономерного душевного подъема Драко совершил то, что месяц назад ему бы и в голову не пришло — он прикупил себе и девчонке по велосипеду, хотя еще совсем недавно вид магглов, раскатывающих на этих странных устройствах, вызывал у него лишь глубокое недоумение. Впрочем, цена за мудреную науку удерживать равновесие на шаткой конструкции с колесами и поминутно не падать была небольшой — всего-навсего нескольких шишек и ссадин. Со временем они с Асторией научились вполне прилично кататься, и поездки по городу и живописным окрестностям — сначала только по выходным, потом всё чаще — потихоньку сделались чуть ли не любимым развлечением. Погода этому благоприятствовала, сентябрь для Амстердама стоял на удивление сухой и теплый. Астория тоже не огорчала — подловив момент и выпросив себе еще и навороченный маггловский фотоаппарат, — о своей клептомании она и думать забыла, переключившись на другую, не менее сильную страсть. И поэтому неудивительно, что на первые симптомы просыпающейся связи легкомысленно расслабившийся и полностью удовлетворенный жизнью Малфой и внимания не обратил.

Ведь… нет же ничего страшного в том, что случайными любовниками всё чаще становились мальчики, а не девочки. Ну и что с того, что все эти мальчики, как на подбор, оказывались крепкими зеленоглазыми брюнетами. Ну, подумаешь, из его обращения с партнерами постепенно ушли мягкость и такт, а остались лишь холодное равнодушие, доходившая порой до крайностей жестокость и нарастающее снежным комом неудовлетворение…

И он опять стал плохо спать. Не спасало даже зелье, и теперь каждым душным утром, просыпаясь в холодном поту и остывающей на животе сперме, Драко помнил всё больше — разрозненных обрывков тревожных и липких сновидений. Вскоре настроение стало портиться с завидной постоянностью, следом пропал аппетит… Секс — регулярный, разнообразный и зачастую извращенный — никакого облегчения не приносил и избавить от этой напасти не мог. Сублимация тоже не работала — не отвлекали ни длительные велосипедные прогулки, ни занятия с Асторией, ни культпоходы по музеям и театрам. Драко чувствовал себя куколкой — в плотном коконе перманентного раздражения и непроходящей, постоянно ищущей выход зыбкой злости. Он докатился до того, что начал срываться на девчонке, чего не позволял себе никогда, даже в первые сложные недели их совместного проживания и притирки друг к другу.

Всё это, конечно, настораживало, но пока только настораживало, не больше. А по-настоящему он испугался лишь тогда, когда прибежавшая на вопли боли Астория буквально стащила его со зверски растерзанного и теряющего от шока сознание очередного случайного любовника…

* * *

На бьющегося в истерике мальчишку пришлось накладывать с десяток заживляющих заклинаний, а после — как следует чистить память. Закончив, она всунула ему в руки солидную сумму, выставила за дверь и, испепелив окровавленное белье, от души влепила пощечину дрожащему на полу Малфою.

Пощечина подействовала — Драко трястись перестал и поднял на нее почти осмысленный взгляд. Астория перевела дух, на секунду прикрыла глаза и, набросив на его взмокшие плечи чистую простынь, опустилась рядом. Так они и просидели остаток ночи — молча и не шевелясь, а утром вконец обессиленный и смирившийся Малфой, ничего не говоря, разыскал чудом не выброшенную визитку.

* * *

Некромант от комментариев воздержался — сдержано поздоровался, окинул его быстрым оценивающим взглядом и первым делом поинтересовался, что ему снится. Драко — бледный, с заострившимся лицом и залегшими под глазами черными тенями — в ответ лишь вяло пожал плечами:

— Я не помню. Так, какие-то смутные обрывки.

— Вы принимаете «Сон без сновидений»?

— Последние две недели — постоянно.

В открытую балконную дверь втекала бодрящая утренняя прохлада, и доносились первые неясные звуки начавшего просыпаться города. Пес Густава, выскочивший из камина следом за хозяином, спокойно сидел возле его ног, сонно моргал и периодически зевал, демонстрируя впечатляющий набор клыков. Астория, с опаской косясь в его сторону, поставила на низкий столик жестяную коробку печенья и пару дымящихся чашек крепко заваренного чая. Некромант кивнул с благодарностью и, взяв свою, чуть пригубил.

— Гм… А ощущения? Свои ощущения помните?

— К сожалению, да. И в них нет ничего хорошего, — Драко тоже сделал глоток и невольно поморщился — после бессонной ночи с заваркой Астория явно переборщила. — Тревога, тоска… Нехватка…

— Нехватка чего?

— Не знаю. Как будто потерял что-то… и не могу вспомнить — что.

— Гм… — снова повторил Густав. — И — никаких ассоциаций?..

— Абсолютно, — бесцветный тон Драко заметно похолодел. — Как и параллелей.

Астория глубоко вздохнула и молча уселась на подоконник — возле распахнутого окна терпкий парфюм некроманта чувствовался не так сильно. Пес внимательно посмотрел на нее прозрачными желтыми глазами и осторожно лег, свернувшись клубком и уложив голову на лапы.

— Что ж, — Густав наклонился и, открыв принесенный небольшой саквояж, достал несколько флаконов из мутного темно-зеленого стекла. — С сегодняшнего вечера начнете пить вот это. По порции, в течение недели, без перерыва. И — никаких других зелий.

— Полагаю, — Драко с вымученной усмешкой покрутил один из флакончиков в пальцах, — спрашивать, что там, смыла нет?..

— Совершенно верно.

— О.

— Именно, господин Малфой, — некромант защелкнул хитрый замок и бросил на Драко нечитаемый взгляд поверх неизменных темных очков. — Вам придется или полностью довериться и принимать неизвестное зелье из рук незнакомого вам человека, не представляя, как оно на вас подействует, или… очень серьезно пересмотреть свое отношение к возвращению домой.

Астория тихо фыркнула и отвернулась. Драко, скрипнув зубами, со стуком поставил фиал на столик:

— Зелье поможет?

— Поможет, — последовал снисходительный ответ.

— Отлично. Что я вам за него должен?

— Прислушаться к еще одному моему совету.

— Я — весь внимание.

— Драко, — Густав первый раз назвал его по имени, и это вышло так естественно, что Малфой даже не заметил легкой фамильярности, промелькнувшей в тоне. — На этой проблеме нельзя зацикливаться. Вам нужно будет постоянно чем-нибудь себя отвлекать. Я не сомневаюсь, что занятия для души и для тела вы найдете и вполне самостоятельно, без моих подсказок. Но еще крайне важно, чтобы вы чем-нибудь заняли ваши мозги — и вашу магию, — весомо добавил он.

— Занять магию? — Астория зажала губами сигарету и, демонстративно скользнув рукой в вырез платья, достала засунутую за бретельку лифчика зажигалку. — Как это? Периодически тупо включать Люмос?

Зажигалку, вытащенную у некроманта. Девчонка так и не вернула ее в тот вечер и теперь, бессовестно щурясь, пускала колечки ароматного дыма и вертела в пальцах перед замершим Густавом его же бывшую — и довольно дорогую — собственность. Драко нашел в себе силы закатить глаза — для полноты картины нахальной выпендрежнице не хватало только начать болтать ногами.

Темные рубины тускло поблескивали в платиновом корпусе. Густав наклонил голову и, не отрывая от лица Астории потяжелевшего взгляда, медленно улыбнулся:

— Конечно же нет, фрекен Гринграсс. Я не зря вначале упомянул про мозги — новое хобби господина Малфоя должно адекватно соответствовать его впечатляющему интеллекту. И его выдающимся магическим способностям… Примите мои поздравления, кстати. Я действительно ничего не заметил.

— Принимаю. А вы, раз уж на то пошло, примите в ответ мои самые глубокие и искренние извинения. Мне очень жаль, и я раскаиваюсь. Но трофей не отдам.

— Тори… — предостерегающе начал Драко, но некромант неожиданно рассмеялся:

— Не отдавайте. У меня тоже нет такой глупой привычки — расставаться с честно добытыми трофеями…

— Вот и хорошо. Что ж, милый… — еще пара полупрозрачных колечек полетела в их сторону, — а тебе для того, чтобы терапия проходила гладко и без сбоев, придется, видимо, придумать, как выкрасть из государственного музея «Ночной дозор». Это будет отвечать его интеллектуальному уровню и магическому мастерству, господин Олсен?

— Это будет отвечать твоим нездоровым наклонностям, — огрызнулся наконец-то разозлившийся Малфой. — Ты можешь думать о чем-нибудь еще, кроме мелкого воровства?!

— О, мелкой предложенную фрекен кражу назвать будет сложно, все-таки «Ночной дозор» — одно из самых больших полотен… А вы, вероятно, предпочли бы, чтобы Драко вернулся в Лондон? — вдруг спросил ее Густав.

— Предпочла бы, — с вызовом сказала она.

— Почему?

Астория дернула плечом и, щелчком выбросив окурок, отвернулась, не ответив. Густав едва заметно усмехнулся и, разглаживая усы, провел пальцем по верхней губе:

— В том, чтобы обкрадывать магглов, ничего интересного нет, дорогая. Просто, скучно.., банально. Никакого адреналина. Ведь вы же имели возможность сравнить… и убедиться — в правоте моих слов.

— Согласна, провести вас было гораздо увлекательней.

— Вот видите.

— Вижу.

Драко глубоко вздохнул и утомленно закрыл глаза. Прозрачные намеки Густава, ловкие подводы, осторожно расставляемые акценты и метки — ситуация с внезапной и якобы бескорыстной помощью потихоньку начала проясняться. И ничего хорошего в принципе не сулила.

— У меня есть еще один вопрос, господин Олсен… Недельный курс приема вашего… лекарства, случайно, не потребует повторения через какое-то время?..

— А я разве не сказал?.. Зелье надо будет пить каждые четыре месяца, строго день в день. Иначе связь, увы, выйдет из-под контроля.

Кто бы сомневался. Драко хмыкнул про себя и снова сделал глоток, уже почти не чувствуя терпкого вкуса чая. Мышка, мышка, сказала кошка, пробеги по кухне из угла в угол…

В комнате повисло молчание, нарушаемое лишь легким шелестом бумаги — некромант, похрустев оберткой, вытащил из жестянки засахаренное печенье и поднес его к носу поднявшего голову пса. Астория мельком взглянула на длинный черный язык, осторожно слизнувший лакомство с ладони, и снова подняла глаза на бесстрастное лицо.

— То есть вы хотите подсадить Драко на иглу.

И это даже не было вопросом.

— Подсадить на иглу? — брови Густава недоуменно приподнялись. — А, это — образное выражение… Да, фрекен, я стремлюсь именно к такому эффекту и, как видите, даже не скрываю этого. Я хочу, чтобы господин Малфой так же нуждался во мне, как я нуждаюсь в его помощи.

— Вы? Нуждаетесь в помощи?

— Тори, — Малфой, которому эти ритуальные танцы и хождение кругами уже надоели до тошноты, резко поднялся и отрывисто кивнул на дверь, — пойди-ка погуляй.

Астория сжала губы и вызывающе вздернула подбородок, но, на удивление, молча спрыгнула с подоконника и вышла, правда, демонстративно хлопнув дверью напоследок. Драко устало потер виски — голова после стресса и бессонной ночи просто разламывалась — и, подойдя к окну, вытащил из брошенной девчонкой пачки сигарету:

— И какого рода помощь вы от меня ждете, господин Олсен?

И невольно вздрогнул, когда, случайно взглянув направо, вдруг обнаружил некроманта, стоявшего рядом с собой.

Густав, заложив руки за спину, прислонился к балконному косяку и внимательно смотрел на него. Окна выходили на восток; первые лучи скудного осеннего солнца прорывались сквозь затягивающие небо облака и, падая на роскошные волосы некроманта, придавали глубокому черному цвету синеватый оттенок.

— Вы ведь и так уже всё поняли, Драко.

— Нет ничего глупее, чем пытаться расшифровать намеки, — Драко отвернулся и сильно затянулся. — Можно сделать в корне неправильные выводы. Я бы предпочел услышать открытый текст.

— Что ж, извольте, — Густав достал из кармана дорогой портсигар и, открыв его, неожиданно усмехнулся: — Надо же, хоть что-то уберег от фрекен Гринграсс… Мне нужен ученик, Драко. В дальнейшем — преемник. Пока — помощник. Мы с вашей дорогой Асторией — одного поля ягоды. Только уровни, разумеется, у нас разные. Потому что разные возможности.

— Так вы — обычный вор? — Малфой, морально готовый услышать нечто подобное, бледно улыбнулся. — Какое разочарование.

— Не совсем обычный, — спокойно ответил Густав, закуривая. — Как я уже говорил, магглы с их банками, музеями и частными коллекциями меня не интересуют. Сфера моих интересов распространяется на немного другие… области.

— На банки, музеи и частные коллекции магов. На магические артефакты.

— Именно.

— Ну и чем же по большому счету вы отличаетесь от Астории?

— Тем, что, в отличие от фрекен Гринграсс, я немного знаю историю интересующих меня вещей. Знаю, каким образом они оказались у их нынешних владельцев. И сколько страданий и невинной крови на каждой из них.

Драко, выдохнув дым, негромко рассмеялся:

— Мерлин… Вы уверены, что вас зовут не Робин из Локсли?

Густав с неприязнью поморщился:

— Робин Гуд был обычным дорожным грабителем. Это потом его так называемые подвиги обросли красивыми подробностями и превратились в баллады, которые все знают. А я эстет, Драко. Я люблю деликатесы, люблю изысканные вещи, красивых людей и тонко разыгранные комбинации… От грубости — в любых ее проявлениях — я не получаю абсолютно никакого удовольствия. Так что ваше сравнение немного неуместно.

— Может быть, — Малфой выкинул окурок и, засунув руки в карманы, повернулся к нему. — Только объясните, зачем мне всё это? Я вроде самодостаточный человек, из приличной и обеспеченной семьи. И заключать подобные сделки с темными личностями мне как-то не пристало. В крайнем случае, если меня совсем уж сильно прижмет, я могу действительно вернуться домой. Какой смысл мне рисковать репутацией, здоровьем и жизнью?..

Теперь настала очередь некроманта рассмеяться:

— Бросьте, Драко. Несмотря на то, что ваши дни и ночи насыщены событиями и расписаны буквально по минутам, вы изнываете от безделья, скуки и тоски. И от одиночества. Вам несказанно повезло, что вы случайно подобрали такую удачную игрушку. Но и фрекен Гринграсс очень скоро вам наскучит. А ваша неуемная натура постоянно требует бурной деятельности. И адреналина. Да, вернись вы домой, вы одним махом и ублажите вашу связь, и будете обеспечены этим самым адреналином на годы вперед. Но возвращаться в Англию вы категорически не желаете — и о причинах этого нежелания я могу только догадываться. А образ жизни и замашки богатого бездельника, кстати, истощали и не такие толстые кошельки, каким располагает уважаемый мною Министр. Я же со своей стороны могу пообещать лишь одно — вам понравится. Да так, что потом и за уши не оттащишь.

— И что там может понравится?.. — сам у себя задумчиво спросил Драко, но Густав все же ответил:

— Вызов. Риск. И абсолютное, непередаваемое моральное удовлетворение от того, что вы оказались ловчее, хитрее и умнее. Что вы сумели переиграть. Думайте, Драко. И, если надумаете, не забудьте принять вечером лекарство. А я буду ждать вашего решения.

Драко едва заметно кивнул. Густав докурил в тишине и, спрятав портсигар, легко похлопал себя по бедру:

— Тор… Домой.

— Красивый у вас пёс, — посмотрев на вскочившего с готовностью зверя, неожиданно сказал Малфой.

— Спасибо, — некромант чуть улыбнулся. — Только Тор — не совсем собака. Он — полукровка, наполовину волк. Самое умное существо, которое я когда-нибудь видел. Вы ему тоже нравитесь.

— А Астория — нет, — Драко присел на корточки и безбоязненно почесал напрягшегося зверя за ухом; Тор слегка покосился на ласкающую его руку, но не отодвинулся.

— Да, я заметил. Впрочем, она тоже не воспылала к нему горячей любовью… Драко… — некромант, взяв с каминной полки банку с порохом, чуть помедлил. — Вы ни о чем больше не хотите меня спросить?

Оставленные у дивана саквояж и трость, повинуясь небрежному жесту, поднялись в воздух и, перелетев, опустились возле его ног. Драко встал и, машинально стряхнув с ладоней прилипшую шерсть, протянул руку:

— Пока нет, господин Олсен. До встречи.

Один вопрос у него, конечно, был. Который не давал покоя уже несколько недель, и ответ на который Драко очень хотел бы услышать. Но который не задал бы ни за что и никогда — даже под страхом смерти. И вопрос этот заключался в следующем — а ощущает ли Поттер на себе действие их просыпающейся связи?..

* * *

Конец марта прошлого года, Мэнор

На плечо неожиданно легла тяжелая рука. Сидящий перед камином Гарри вздрогнул, моргнул, но не обернулся и снова уставился на огонь.

— У тебя ровно две недели, Поттер, — тихо сказал Люциус у него за спиной. — Две недели на то, чтобы вволю настрадаться и привести мозги в порядок. Дольше я этот пафос терпеть не намерен.

Гарри молча кивнул.

— Вот и молодец, — Министр небрежно потрепал его по затылку. — Я рад, что мы друг друга поняли.

Апрель прошлого года, Мэнор

— Мог хотя бы предупредить, — расхаживая из угла в угол, раздраженно сказала Нарцисса. — Никто б тебя под замок не посадил, но… Я, между прочим, волновалась!..

— Вам вредно, — спокойно ответил Гарри.

— Вот именно!..

Поттер благоразумно промолчал. Она остановилась, скрестила руки на груди и окинула его критическим взглядом:

— Что ж, хорошо. Рассказать, где ты пропадал эти две недели, не хочешь?

Гарри улыбнулся краем рта:

— Выполнял распоряжение Министра. Вволю страдал и приводил мозги в порядок.

Нарцисса прищурилась — сейчас Поттер на недавно страдающего не был похож абсолютно. Понять бы еще, хорошо это — или хуже некуда.

— А конкретнее?

— Не просыхал и трахал всё, что движется.

Да уж, проверенный рецепт…

— И как, помогло?

— Не то слово.

— Ладно, — она, недовольно фыркнув, отвернулась, — иди. Люц ждет тебя в столовой…

В ярких зеленых глазах — дьявольский лукавый огонек, на щеках — нежный румянец до безобразия здорового человека; не похудел, не почернел от горя, не спился, как в прошлый раз, перед выборами, не закрылся в непробиваемом равнодушии, как сразу после бароновского ритуала… Наоборот, по окончанию двухнедельного загула Гарри выглядел гораздо лучше, свежее и, главное, уверенней в себе, чем полмесяца назад, когда на него без слез вообще взглянуть нельзя было… Как будто прекрасно, и телом, и душой отдохнул на шикарном курорте. А действительно, хорошо это, или всё же плохо?.. Нарцисса глубоко вздохнула, дождалась, пока за ним не закроется дверь и, подумав, негромко позвала:

— Винки…

— Хозяйка?..

— Скажи… — она, едва взглянув на появившуюся домовиху, устало потерла виски, — когда последний раз стригли мастера Драко, ты… волосы выбросила?..

* * *

— Смотрите-ка, — наконец, вкрадчиво произнес один из них. — Живой Поттер, блядь. Герой собственной персоной.

Короткая газонная трава, подкормленная магией, уже вовсю зеленела, но после дождя, лившего все утро, была мокрой и скользкой. Собрание будущих сослуживцев проходило на лужайке перед западным крылом, и Гарри, стоящему к Мэнору спиной, даже оборачиваться не нужно было — он и так знал, что Малфои ни за что не пропустят такое шикарное зрелище и наверняка уже заняли зрительские места перед якобы плотно зашторенным окном… Прохладный апрельский ветер холодил голый торс, заставляя соски сжиматься, а кожу — покрываться мурашками, сырая трава противно липла к босым ступням, но Поттер не шевелился и продолжал расслабленно стоять, засунув руки в карманы потертых джинсов и бесстрастно глядя перед собой.

Их было восемь. Кого-то он знал только понаслышке, кого-то нечетко помнил в лицо, а с кем-то доводилось общаться и более тесно, встречаясь всего-то по разные концы палочек. Они стояли скученно, плечом к плечу, и вызывали вполне конкретные ассоциации со стаей — диких, озлобленных и совершенно не собирающихся подчиняться хищников. Гарри медленно улыбнулся. Вопрос о том, как ему придется утверждать свой авторитет над этим зверьем, предсказуемо перешел в разряд риторических — было ясно как день, что по-хорошему договориться не получится.

Как раз то, что ему сейчас нужно…

Помощь же со стороны Малфоя была просто неоценимой. Мало того, что он нарушил все мыслимые и немыслимые правила субординации, представив Поттеру будущих подчиненных не по одному, как следовало бы, а сразу всех, так еще и сделал это в такой своеобразной форме, что уровень ненависти Темных к начальнику охраны мгновенно зашкалил за все разумные пределы. И теперь Гарри практически купался в этой ненависти, нисколько не сомневаясь, что подлый Министр, бросивший его на растерзание, поступил так не от скудости ума (ведь великая тактика — пнуть гиппогрифа и посмотреть, что выйдет — была для Люциуса немного не характерна), а вполне целенаправленно, в рамках, так сказать, разработанной им шоковой терапии.

Что ж, терапия свои плоды принесла. Теперь волей-неволей будешь думать о том, как удержать в узде вверенный тебе коллектив и элементарно выжить при этом, а не забивать голову всякими нежными глупостями. Впрочем, его собственный метод борьбы с пресловутыми нежными глупостями тоже прекрасно себя оправдал… А действовать — действовать придется по давно известной схеме. Вычислить вожака. И — уничтожить его, в данном случае — морально, подмяв и подчинив. Ведь без явного лидера самой стаи — как единого организма, как сжатого для удара кулака — уже существовать не будет.

— М-да, действительно, Поттер… Ведь ходили же слухи, что Малфой держит его вместо комнатной собачки…

Блондин в короткой кожаной мантии и с очками на носу, по виду — циник, рафинированный интеллигент и заучка. Один из кузенов Кэрроу… Нет, это не он…

— Да, и в качестве постельной грелки для Драко.

И это — обычная шавка, ничем не примечательный и пока не идентифицированный им шатен с мелкими чертами лица.

— А правда, что он добрался до Хозяина обманом?..

Единственная женщина среди них, красивая, но уже не первой молодости, дальняя родственница Крэбба. Тоже мимо…

— Правда. Только там еще и Барон был на подстраховке, а бросить Аваду большого таланта не надо…

Один из двух заезжих гастролеров, чернявый и хмурый сын дружественной Болгарии, племянник Игоря… Акцент просто ужасный. Нет, всё не то…

— Гм… Холодно ведь, почему он сейчас полуголый?

А этот — вообще уникальный экземпляр, настоящий гигант с наголо выбритой головой и кольцом в нижней губе, итальянец, состоящий в непонятном родстве с давно покойным отцом Блейза. И опять — мимо…

— Да ладно вам… Может, мальчик просто хочет понравиться. Нам же, в конце концов, еще и работать вместе неизвестно сколько…

О. Гораздо, гораздо теплее. Слегка насмешливый тон, приятный глубокий голос, вполне отчетливо слышимые покровительственные нотки… Да и сам мужчина — что называется, харизматичный — с неправильным, но притягивающим взгляд лицом, с пронзительными синими глазами, с падающей на лоб скошенной русой челкой… Анатоль Руквуд, кто бы сомневался. Вот он, красавчик. Поттер шевельнул пальцами босых ног, наклонил голову и растянул губы в кривой и очень неприятной улыбке:

— Может, и хочу. Но не всем. И после.

— После? — Руквуд пренебрежительно вздернул бровь. — После чего, босс?

О, сколько в этом «босс» было презрения, отвращения и открытого, совершенно не скрываемого неповиновения!.. И тотчас изнутри, сметая на пути усталость и апатию и вдребезги разбивая сковавшую душу ледяную корку, поднялась волна темного дикого восторга. Вызов брошен, вызов принят. И воздух как будто сделался слаще от запаха непролитой пока крови, и груди натянулись и зазвенели невидимые тонкие струны, и по телу жаркой волной прокатилась дрожь предвкушения… Война с ее грязью, болью и смертями осталась в далеком прошлом — и слава Мерлину. Но до чего же ему, оказывается, всё это время не хватало простого и безыскусного вызова!.. Вызова от врага.

Продолжая гадко улыбаться и не сводя с незаметно подобравшегося Анатоля неподвижного взгляда, Гарри медленно отстегнул от пояса чехол с палочкой и отбросил его в сторону. Глаза Руквуда, на мгновение разрывая контакт, метнулись за ним, но почти сразу же снова впились в лицо Поттера, засверкав внезапной яростью и торжеством.

Никакого видимого сигнала к атаке Гарри так и не углядел. Но Темные ожиданий не обманули — они, в долю секунды выхватив палочки, набросились на него, беззащитного и безоружного, все вместе и почти одновременно.

Поттеру, конечно же, пришлось попотеть. Целых четыре минуты — до того, как, ставя один за другим щиты, сбрасывая сети и бессовестно используя весь арсенал боевых Невербальных заклятий, он полностью не разоружил нападавших, а уж потом… Потом в ход пошла тупая и грубая физическая сила.

В тот день он напоил чужой кровью свою полностью иссохшую и исстрадавшуюся черную половину, что называется, от души. Первым, как и планировалось, Гарри выключил Руквуда — без всякой жалости, на излете красивой комбинации, с хрустом вывернув плечо из сустава. Дальше были сломанные конечности, выбитые челюсти и вопли боли, оглашающие тихие окрестности. И — наконец-то! — густо повисший в прохладном воздухе головокружительный сладкий запах…

Скидку даме на половую принадлежность и солидный возраст Поттер решил не делать. И, как выяснилось, правильно — если б не потрясающая реакция, валяться бы ему сейчас в общей куче тел с проткнутой спицей шеей. Наверняка отравленной спицей, молниеносно вытащенной из элегантной и сложной прически… Так что нежная леди Крэбб, как и все остальные, получила по полной программе и теперь, стоя на четвереньках и держась за живот, молча хватала воздух перекошенным болью ртом.

На удивление, больше всего пришлось повозиться с итальянцем. И не потому, что с гигантом сложно было справиться в физическом плане, нет, Забини, несмотря на впечатляющие габариты, оказался на редкость юрким и увертливым. Гарри, пока до него добрался, не на шутку выдохся, да и потом, уже вырубив его коротким сильным ударом в горло, долго не мог отдышаться, согнувшись в три погибели и периодически вытирая ручьем льющийся со лба пот.

И всё же, всё же… Не так быстро и точно, как раньше, но, после длительного перерыва — всё равно весьма недурно, мистер Поттер. Неполных десять минут — и семь практически трупов, живописно разбросанных на измятой и залитой кровью траве… Так, стоп. Семь?.. Почему вдруг — семь?!

Гарри резко вскинулся, крутанувшись вокруг себя и подхватывая летевшую в руку палочку. И почти сразу увидел недостающее тело — не просто целое и невредимое, но еще и мирно сидящее в теньке по-турецки и взирающее на поле бойни с видом мудреца, практически постигшего дзен.

Тот самый, не идентифицированный им блеклый шатен. Темный не шевелился, только уголки его тонких губ подрагивали в едва заметной усмешке, да в вытянутых к вискам карих глазах плескалось непонятное веселье. Алчущий крови демон внутри уже был полностью удовлетворен, и Гарри медленно опустил палочку. Так, это становится интересным… Неужели не Руквуд, неужели он настолько грубо ошибся?..

— Ведь было и так понятно, чем всё закончится, — шатен, отвечая на незаданный вопрос, пожал плечами и спокойно поднялся. — Смысл калечиться без толку?..

Нет, похоже, не ошибся. Главный все-таки Анатоль. А этот невзрачный заморыш уж очень смахивает на «серого кардинала» у подножья трона грозного императора…

— Самый умный, значит, да? — неприятно усмехнулся Поттер.

— Ну… — Темный скромно потупился, но очевидного все же решил не отрицать и нехотя признался: — Да.

Кто ж он, всё-таки, такой?.. Гарри, хмурясь, в упор разглядывал совсем еще мальчишеское лицо, но в голове, как назло, не было ни одной подходящей ассоциации. Шатен, правильно истолковав повисшую паузу, снова бегло улыбнулся и, подняв свои нахальные глаза, безбоязненно протянул Поттеру руку:

— Стивен Розье, мистер Поттер. Мадам Малфой — моя крестная.

Внебрачный сын уже покойного Ивэна и крестник Нарциссы, вот оно как. Значит, двое оставшихся — Уоррингтон и Брэдбери. Вот и определились… Гарри, сделав в уме пометку разобраться со странностями в повадках заморыша позже, руку пожал и, кивнув в сторону изувеченных тел, деловито поинтересовался:

— Лечить умеешь?..

* * *

Лечить Розье не просто умел — он это делал чуть ли не профессиональнее специально обученного колдомедика, недавно выхаживающего самого Поттера. А после того, как домовиха притащила тяжелый сундучок, забитый флаконами с зельями — «хозяйка велела передать» — дело пошло совсем быстро, и через каких-то пару часов все семеро пострадавших были приведены во вполне пристойный вид. Гарри, сунув руки в карманы, придирчиво оглядел хмурых, вповалку сидящих на земле Темных и удовлетворенно кивнул:

— Так. Делим пока сферы деятельности, все проработки и мелочи обсудим по ходу дела. Хью, на тебе — все перемещения Министра за пределами поместья. Камины, портключи, аппарация, метлы, если понадобится — маггловский транспорт… Ясно?

Кэрроу осторожно наклонил голову и тут же невольно поморщился.

— Владимир, твой — парк, — Каркаров, сидящий с закрытыми глазами, поднял руку в знак того, что услышал и понял. — Уоррингтон, на тебе сам замок — окна, двери, крыша, подвалы… Антиаппарационный купол будет за тобой, Брэдбери. Леди Крэбб, вам придется взять на себя кухню, домовиков и всю поступающую в дом корреспонденцию — на предмет ядов. Вин… — Забини, всё еще держась за горло, сумрачно взглянул на него. — Ты несешь всю ответственность непосредственно за тело Министра…

— А мы? — хрипло, но надменно поинтересовался Руквуд.

— Ты, Анатоль, — с нескрываемым удовольствием отозвался Поттер, — отвечаешь вообще за всё и за всех… А ты, умник… — Розье, перебиравший остатки зелий, чуть улыбнулся и поднял голову, — с этого дня ни на шаг не отходишь от мисс Блэк. Кроме того, весь периметр бьем на секторы, и каждый, исключая Винченсо, получает по куску… Вопросы?

Вопросов не было. Гарри довольно хмыкнул:

— Свободны. Завтра с утра жду всех с планами и предложениями.

* * *

Вопросы субординации устаканивались где-то с месяц. За этот месяц Гарри вспомнил всё — и даже больше, — что знал раньше о невербальной магии, ядах и методах кулачного боя. Люциус, вначале с интересом, а потом — со всё нарастающим ужасом наблюдавший за домашней подковерной войной, в конце концов не выдержал и сделал попытку вмешаться, но его благородный порыв почти сразу же был пресечен коротким и ёмким отлупом:

— Вы поручили? Доверили? Вот и не лезьте.

И Министр, при здравом размышлении и молчаливой поддержке Нарциссы, не полез. А Гарри в одиночку продолжал давить — где грубой силой, где — типично слизеринскими, а где — типично гриффиндорскими методами, пока все-таки не добился своего. Вначале — неохотного, сквозь зубы, подчинения, а со временем — не особо демонстрируемого прилюдно, но вполне искреннего уважения.

* * *

Но из всей беспокойной когорты больше всего недовольства и подозрений почему-то вызывал именно Розье, без шума и одним из первых признавший его авторитет. Нарцисса приставленного к ней крестника всячески выгораживала и прикрывала, но Гарри всё-таки вычислил, что заморыш каждый день на пару часов из поместья куда-то исчезает. Прямые расспросы заканчивались ничем, сыворотку правды достать было негде, а навешиваемые следящие чары Стивен наловчился сбрасывать с таким изяществом, что Поттеру оставалось только кусать локти. Выход из патовой, казалось бы, ситуации, невольно подсказал Анатоль, как раз увлекшийся маггловскими системами слежения и натащивший в дом кучу специальных каталогов. Гарри каталоги сначала просто полистал, потом вчитался внимательней, уточняя непонятные термины у более подкованного Руквуда и делая для себя кое-какие пометки; ну, а когда доставили и смонтировали заказ, прицепить на мантию Розье крошечный, почти незаметный маячок большого труда не составило.

Как на хитрую маггловскую штучку подействует аппарация, предугадать не брался даже Анатоль. Но всё обошлось, и маячок, не теряясь, весело мигал на зеленом экране монитора. Руквуд, морщась, несколько раз сверился с расстеленной на столе обычной картой и, уверенно ткнув пальцем, заявил:

— Вот здесь.

— Точно? — с сомнением глядя на район, уточнил Гарри. — Глушь, ни жилья, ни дорог…

— Абсолютно.

— Ладно. Предупреди Лидию, что нас какое-то время не будет, и...

— А не боишься, Поттер? — вдруг криво усмехнулся Анатоль. — Подставы, ловушки, удара в спину?..

— Что, еще не наигрался, Толи? — саркастически фыркнул Гарри, не поднимая от карты головы.

— Я-то наигрался, — неожиданно серьезно ответил Руквуд. — А вот что у мелкого в мозгах творится, не знает никто. Даже я. Не забывай об этом, Поттер. Здесь недалеко… — невпопад добавил он, снова взглянув на карту. — Полетим или аппарируем?..

* * *

— Я не понимаю, — озадаченно признался Поттер, убирая палочку и недоуменно глядя на стоящую на полу корзину. — Что в этом такого?..

В башне полуразрушенного маяка вовсю гулял ветер. Отбитое горлышко с яркой розовой соской откатилось под стол, белая лужица молока, натекшая из разбитой бутылки, медленно впитывалась в половик, а из корзины, в унисон завываниям ветра, раздавался многоголосый требовательный писк. Сидящий в углу Стивен, размазывая по щеке сукровицу — Руквуд, открывая массивную, неожиданно прочную дверь, несколько переусердствовал, — нахохлился еще сильнее и промолчал, а Анатоль, присев рядом с корзиной на корточки, с укоризной покачал головой:

— Поттер, нельзя же быть таким… необразованным. Эти милые существа больше ста лет запрещены законом. Строжайше, надо сказать, запрещены. За их разведение полагается… сколько лет Азкабана, Стив?

— Сорок, — шмыгая разбитым носом, нехотя буркнул Розье.

— О. Сорок лет Азкабана, Поттер. А ты еще спрашиваешь — что такого…

— Но ведь это… — Гарри растерялся окончательно, — просто собаки…

В корзине, копошась, пища и тыкаясь друг в друга слепыми мордахами, возилось трое щенков. Ну, чуть более крупных, чем полагалось, но — ведь щенки же… Безо всяких необычных деталей экстерьера — по два уха, четыре лапы, одному хвосту, паре еще закрытых щелочек-глаз… И кормил их Стивен — до того, пока его грубо не прервали — самым обычным молоком, а не кровью невинных младенцев…

— Просто, да не просто… — Руквуд с видимым усилием вытащил одного и, поставив на толстые, смешно дрожащие лапы, погладил по шелковистой спинке. — Это щенки адских гончих, Поттер.

Гарри при столь шокирующем известии в обморок не упал и, кажется, даже не особо впечатлился. Темные молча, но очень выразительно переглянулись. Положение спас сам предмет поттеровского недоумения: сильно втянув носом холодный воздух, щенок безошибочно развернулся в сторону разбитой бутылки, вякнул и внезапно оказался в противоположном конце комнаты.

— Блядь, стекло!.. — подскакивая, вскрикнул Стивен. — Лапы!..

— Он… — Гарри потрясенно моргнул и замолчал.

— …аппарировал, — ухмыляясь, любезно подсказал Руквуд.

* * *

— Вы знали!.. — обвиняюще сказал Гарри, возвращая на полку толстенный фолиант.

Сведений об адских гончих сохранилось на удивление мало. Единственной полезной информацией, которую кинологически неподготовленный Поттер почерпнул для себя из литературы, было то, что этих существ не зря так методично истребляли в течение последних ста лет. Собаки не просто могли аппарировать — если они брали след, то шли по нему, невзирая на расстояние и время; и скрыться от них было невозможно — не помогали ни портключи, ни каминная сеть, ни та же аппарация. А их кровожадный нрав, почти стопроцентная невосприимчивость к дрессуре и милая манера зачастую самостоятельно выбирать будущую жертву делали хищников неуправляемыми, смертельно опасными и, как следствие — подлежащих обязательному уничтожению. Если у вас получится, разумеется.

— Ну, знала, — надменно вздернув бровь, ответила Нарцисса. — И что?

Наконец-то накормленные, такие, оказывается, опасные щенки умиротворенно дрыхли в своей корзине, укрытые прихваченным с маяка теплым одеялом. Руквуд почесал за ушком одного из них, самого крупного, и с неожиданным одобрением взглянул на понурого Стивена:

— Я слышал, что, несмотря на все усилия Хмури, в Англии всё-таки остались заводчики… Но никогда б не подумал, что это был Ивэн.

— Отец ни о чем не догадывался, — с тоской глядя на одеяльце, едва слышно отозвался Розье. — Разведением занималась семья мамы… А я — я ж ничего не умею… У меня и сука сдохла после родов, и из помёта всего трое выжило… А теперь… Барон их лично уничтожит, когда узнает…

— Ты бы лучше о себе подумал, — жестковато бросил Гарри, о чем-то напряженно размышляя. — Ведь кроме Барона есть еще и Люц. Собак тебе жалко, а себя — нет?

Нарцисса ласково погладила совсем скисшего Стивена по плечу и поддерживающее улыбнулась, а Поттер, отстраненно глядя на турзучевшего спящих щенков Анатоля, вдруг задумчиво выдал:

— А впрочем, зачем им, собственно, все знать? В Мэноре при желании и дракона можно спрятать — и никто ничего не заметит. А тут всего-то три собаки. Они хоть какой-нибудь дрессировке поддаются?

— Практически нет, — помедлив, ответил Руквуд вместо потерявшего дар речи Розье. — Они очень сложным ритуалом привязываются на кровь хозяина, но и это ничего не гарантирует… Поттер, ты про сорок лет Азкабана помнишь?..

Нарцисса вдруг тихо рассмеялась :

— Толи, на нас на всех, по большому счету, уже столько сроков висит, что сорок лет туда, сорок лет сюда… С Люцем я все же поговорю. Ну, покричит… Но, думаю, ему будет даже лестно заиметь целых трех адских гончих… Только представьте — ни у кого нет, а у него есть. А Френк, действительно, пусть остается в блаженном неведении… Так будет спокойнее — и ему, и нам.

* * *

Чтобы довести службу безопасности до состояния идеально, без сбоев функционирующей машины и окончательно утрясти все личностные вопросы, Гарри потребовалось несколько месяцев. Поттер работал, что называется, на износ, каждый день выматывая себя так, что к ночи сил хватало лишь на то, чтобы доползти до кровати и упасть, но полученные результаты того стоили. Теперь Мэнор при необходимости мог спокойно пережить даже растянувшуюся лет на пятьдесят осаду. Гойл, как-то прибывший с внеплановым рабочим визитом, всё обошел, осмотрел цепким взглядом, уделив особое внимание маггловским нововведениям, потом уронил непонятное «ну-ну» и отбыл, а Поттер, сделав из этого «ну-ну» абсолютно правильные выводы, получил лишний повод собой гордиться. Незаконно припрятанные щенки росли, как на дрожжах, худших ожиданий пока не оправдывали, и Люциус, не сразу, но смирившийся с гордым званием собаковладельца, лично провел ритуал привязки. В конце августа Нарцисса, заставив Министра поседеть окончательно, почти благополучно разрешилась от бремени, подарив миру еще одну скандальную, сероглазую, вредную и невозможно-очаровательную Малфой. А в сентябре — как-то резко и совершенно для всех неожиданно — заболел Гарри.

* * *

Консилиум из лучших колдомедиков, как это часто бывает, ни к какому общему решению так и не пришел. Еле живого, уже не открывающего глаз и безучастного ко всему Поттера осмотрели со всех сторон, ощупали, обнюхали и подвергли ряду сложных диагностических заклинаний. Но все проводимые мероприятия непонятную ситуацию нисколько не прояснили и ответов на вопросы, поставленные Люциусом перед специалистами, не дали. В итоге серьезно переругавшиеся между собой светила сошлись только в одном — на данный конкретный момент помирающий мистер Поттер и физически, и душевно абсолютно здоров. Придраться не к чему.

* * *

Конец сентября прошлого года, Мэнор

— Барон был?

— Только что ушел.

— И что сказал?..

— Сказал — само пройдет.

— Само, как же!.. Давай руку…

На узкую ладонь упало несколько светлых волосков.

— Ты знаешь, что делать. Только будь осторожен. Он носит прядку в медальоне на груди… Если потом спросит, признаешься, что вытащил волос оттуда.

— Да, мадам.

— И еще… Министру об этом знать совсем не обязательно.

— Конечно, мадам.

* * *

Июнь этого года, Стокгольм

Статуэтка из цельного куска белого янтаря, изображавшая игрока на метле, почему-то оказалась страшно тяжелой и противно оттягивала карман. Драко выставил ее на каминную полку, рядом бросил вычурную медаль с выбитым профилем королевы и с нарастающим чувством тревоги оглядел пустую комнату.

Астория не появлялась и не давала о себе знать уже вторые сутки, а все попытки связаться с ней заканчивались ничем. Телефон не отвечал, сова с письмом вернулась, а Густав на вопросы в лоб только пожимал плечами и непонятно улыбался. Вчера Малфоя подобное самоуправство всего лишь разозлило, потом он занервничал, а сегодня, когда девчонка пропустила обожаемый ею квиддич, начал тихо паниковать. Правда, около одиннадцати вдруг ожил камин, но, вопреки вспыхнувшей надежде, вместо пропавшей воспитанницы в нём возникло неожиданно-мрачное лицо некроманта.

— Ты один? — не дав кинувшемуся к нему Драко даже рта раскрыть, отрывисто спросил Густав. — Отлично. Я иду.

Малфой еле успел отскочить — некромант, весь в саже и пепле, вывалился на чистейший ковер фрау Свантессон и, едва отряхнувшись, вывернул из карманов семь небольших пузырьков и тусклый продолговатый камень-портключ.

— Во-первых, твоё лекарство. Не забудь принять до двенадцати…

— Во-первых? — холодея от тона и от вспыхнувших с новой силой дурных предчувствий, переспросил Драко. — А во-вторых?..

— Тори застряла в Дроттингхольме. Ошиблась и запуталась в «паутине».

* * *

Китайский павильон стоял на отшибе, на берегу неширокой протоки, довольно далеко от самого дворца. Портключ перенес Драко в один из пустых и темных залов — некромант каким-то непостижимым образом сумел проложить коридор прямо внутрь, в обход наружных следящих чар и маггловской охраны. Малфой переждал легкое головокружение, неизбежное после рывка, огляделся и, сориентировавшись, рванул к лестнице.

На втором этаже дышалось еще хуже, чем внизу — Астории, чтобы не среагировали развешанные повсюду датчики движений, пришлось сильно уплотнить воздух. Драко увидел ее сразу — девушка, тяжело дыша и смаргивая катящийся по лицу пот, стояла на коленях возле большой резной шкатулки. Её руки, погруженные в мерцающую в темноте магическую «паутину», застыли всего в нескольких миллиметрах от крышки, и Малфой, быстро оценив ситуацию, невольно выдохнул с облегчением. Плохо, очень плохо, но не смертельно.

— Драко, — Астория, заметив его, то ли всхлипнула, то ли нервно хихикнула, — прости…

— Убью, — сквозь зубы пообещал Малфой, не отрывая от «паутины» напряженного взгляда. — Моё терпение кончилось. Вот выберемся, и… Сначала — тебя, потом Олсена.

— Густав не виноват, — едва слышно пробормотала она, отводя глаза. — Мы хотели сюрприз…

— Сюрприз удался. Значит, так… — Драко, загнав эмоции поглубже, опустился на паркет рядом с ней. — Чары сработают в любом случае. Поэтому мы меняемся — я завожу свои руки, а ты свои медленно убираешь. И уходишь — на первом этаже открыт коридор. Понятно?.. И не спорь! — шепотом рявкнул он.

Астория побледнела и упрямо закусила губу:

— Я без тебя не уйду.

— Уйдешь, как миленькая. Готова?.. Начинаем одновременно на счет «три». Один, два… Начали.

Освободившись, Астория со стоном рухнула на пол — от долгого стояния на коленях страшно занемели ноги. Драко свирепо покосился на нее и снова уставился на свои кисти, засветившиеся перламутром — любое неверное движение теперь было чревато.

— Как ты попала сюда?

Его это, кстати, действительно интересовало, несмотря на захлёстывающую злость. И Густав тоже хорош. Ведь обещал же, что больше никогда…

— Представь себе, через парадную дверь, — растирая ступни, нехотя буркнула она. — На ней единственной нет чар-ловушек. Мерлин, как больно…

— Да, какому вору придет в голову воспользоваться главным входом… Только тебе. Гринграсс, послушай меня. Кажется, я вижу в «паутине» замок. И сейчас я буду долго и нудно пытаться его открыть. Может быть даже, у меня получится. Но только в том случае, если ты не станешь торчать у меня над душой и действовать на нервы!..

Зная девчонку, он был готов к чему угодно — к возражениям, спорам, крикам, истерикам со слезами… Но только не к тому, что услышал.

— Хорошо, — вдруг покладисто согласилась Астория, вставая и отбрасывая за спину влажные от пота волосы. — Тогда я жду тебя дома?..

Капитуляция была безоговорочной и подозрительно быстрой. Драко прищурился:

— Не дома. Коридор ведет в квартиру Густава. Он, кстати, сможет продержать его открытым еще минут пятнадцать, не больше. Так что не мешай мне и проваливай. И без глупостей. Хватит на сегодня самодеятельности.

— До конца сегодня осталось всего три минуты, — автоматически взглянув на каминные часы, огрызнулась она. — Ладно, Малфой. Без глупостей, так без глупостей. Только… пожалуйста… аккуратнее…

— Кто бы говорил, — пробормотал Драко, провожая девушку долгим и пристальным взглядом. Неужели действительно ушла? Ну да, явно спустилась, и он даже расслышал очень тихий хлопок, возвещающий о срабатывании коридора… А вот теперь не мешало бы и сосредоточиться. Время поджимает, а замок хоть и видимый, но слишком маленький и слишком похож на простой, чтобы оказаться таковым на самом деле…

Но сосредоточится не получалось, как будто что-то грызло его и не давало покоя. И только вздрогнув от первого мелодичного удара часов, начавших отбивать полночь, Драко понял — что. Сутки закончились, а флакончик с лекарством некроманта так и остался нераспечатанным… Ну, не до него стало, когда он услышал, как влипла девчонка. Густав, правда, предупреждал, что пить следует четко день в день. Но… какая, к Мерлину, разница, сегодня или на день позже? Жалкие четверть часа ведь ни на что не повлияют, правда?...

* * *

Но оказалось, повлияли. Волна боли, прокатившейся по позвоночнику с последним ударом часов, была такой сильной, что пальцы Драко, секундой раньше все же нащупавшие хитрый замок, дрогнули и… соскользнули.

Как паутина вспыхнула, превращаясь из бледно-голубой в ярко-красную, он еще увидел… А вот вой сработавших охранных чар показался глухим и далеким — от боли, с каждым ударом сердца делавшейся все сильнее, просто заложило уши. О том, чтобы добраться до спасительного коридора, теперь нечего было и думать, и Драко, с трудом поднявшись на ватные ноги, добрел до окна, выбил рукой стекло и мешком вывалился наружу.

Практически на голову неизвестно как и неизвестно почему оказавшейся там Астории.

Июнь этого года, Мэнор

— Знаешь, Люц, а ты был прав, — голос Главного Аврора звучал до того тускло и невыразительно, что Люциус моментально напрягся — ничего хорошего такой тон обычно не предвещал. — Насчет пражского ювелира.

После того неприятного разговора о бравых похождениях Драко прошло два дня. Гойл, верный своему слову, проверку произвел, и достаточно оперативно; и теперь Министру, глядя на его хмурое лицо, оставалось только гадать, что же такого крамольного обнаружилось в глубоко консервативном и до противного спокойном Йозефове…

— Ну, и?.. — видя, что Барон не торопится, нетерпеливо спросил он.

— Ну, и полная херня выяснилась, — Гойл скривился и выпустил в потолок пару колечек дыма. — Местным коллегам тоже был сюрприз, они и не знали, что у них под самым носом творится… Ювелир-то с фантазией оказался. Решил сэкономить на ночной охране и держал вместо сторожей покойников недельной давности.

— А, — Люциус невольно хмыкнул, — брат по цеху? Надо же, сколько вас, оказывается — и явных, и скрытых от глаз людских… И что?

— Малфой, — Барон недобро прищурился, — я понимаю, дитё по ночам пищит, ты не высыпаешься, соображаешь неважно… Но включи, блядь, мозги. Драко его обчистил, значит, смог обмануть зомби. Но обойти зомби может только тот, кто знает — как. А для того, чтобы знать — как, недостаточно просто почитать умную книжку. Здесь непосредственно нужен учитель.

Застывшая ухмылка медленно сползла с лица Министра. Гойл фыркнул и, отложив сигару, скрестил руки на груди:

— О, вижу, что доходит. А теперь давай соберем всё в кучку. Внезапно выросший магический талант Дракона. Ваши с Нарси небеспочвенные подозрения о неведомом, но сильном наставнике. Наставник, который, помимо всего прочего, смог научить, как обойти зомби. И всё вместе это указывает на…

Люциус вдруг снова улыбнулся — настолько широко и издевательски-красноречиво, что Барон от неожиданности замолчал.

— И всё вместе это указывает на Густава, да, Френки? Больше ведь не на кого. Так-так-так… Мерлин, как интересно… Значит, господин Олсен?.. Сколько лет, сколько зим. Ну, и что же ему такого понадобилось, что он решил подобраться настолько обходным путем?

За долгие годы хорошей дружбы Люциус видел Гойла всяким. Собранным, злым, усталым, довольным, раздраженным, реже — смеющимся, один раз — вусмерть пьяным, сломанным и несчастным. Видеть Барона краснеющим не доводилось, кажется, никогда. И от этого эксклюзивного зрелища Малфой растерялся настолько, что так и замер — с совершенно по-плебейски приоткрытым ртом. Гойл покраснел еще сильнее, яростно сплюнул и вышел, громко хлопнув дверью.

* * *

Витающий в коридоре запах был едва ощутим. Нарцисса остановилась и осторожно потянула носом — пахло лавандой и древней, хорошо слежавшейся и внезапно потревоженной пылью. Подозрительно и странно — для свежего летнего утра. И пахло не откуда-нибудь, а из спальни.

Люциус сидел в разобранной постели в наброшенном халате и с распущенными волосами и занимался тем, что быстро пролистывал альбом с колдографиями. На одеяле рядом с ним уже высилась стопка отложенных альбомов — старых, в бархатных обложках, — а стоящий возле кровати домовик держал наготове очередной. Нарцисса распахнула пошире окно, впуская больше свежего воздуха, и, усевшись со свободной стороны, положила подбородок ему на плечо:

— Старые школьные колдографии? Ох, смотри, какие Кэрроу были хорошенькие, а что выросло… Что ты ищешь, Люц?

— Помнишь?.. — Малфой страдальчески наморщился и вдруг громко чихнул. — Мерлин, проклятая пыль… На каком курсе у нас проходил межшкольный чемпионат по квиддичу? На четвертом или на третьем?

— А не на пятом?.. Погоди, а это — Раби или Руди?..

— Это Рудольфус… А может, и на пятом… Колдографии с пятого курса, быстро!

Желтый альбом в сморщенных лапках эльфа тут же исчез, и на его месте появился коричневый. Домовик осторожно сдул толстый слой пыли и протянул альбом хозяину.

— Ага, это он, — довольно сказал Люциус, переворачивая страницы. — Френк вчера напомнил мне кое о ком… Хочу показать тебе. Вот, смотри… Команда Дурмштранга, их учителя и группа поддержки… Видишь?

Нарцисса осторожно передвинула засушенную веточку лаванды и наклонилась ниже. Казалось, перед ней — не колдография, а самая обычная маггловская фотография, настолько неподвижно застыли дурмштрангцы. Только приглядевшись, можно было увидеть, как ветер слегка шевелит волосы игроков и раздувает полы мантий.

Палец Люциуса указывал на невысокое хрупкое существо, стоящее в самом центре, контраст которого с остальными шкафоподобными игроками сразу же бросался в глаза. У существа были длинные, почти до талии, черные волосы, огромные серьезные черные же глаза и упрямо поджатые губы. И так как оно тоже сжимало в пальчиках метлу и было одето в такую же защитную форму, никем иным, кроме как ловцом, являться не могло по определению. Нарцисса присмотрелась:

— Милая девочка… Только я что-то не помню, чтобы ловцом у дурмштрангцев была…

Люциус тихо рассмеялся:

— Это не милая девочка, Нарси. Это милый мальчик. Славный, да? Правда, бедный Френк считал тогда по-другому…

Она покосилась на его склоненный профиль и, увидев блуждающую по губам загадочную полуулыбку, вздохнула:

— Опять ваши грязные тайны, Малфой? Давай, рассказывай.

— Да что рассказывать? Никто секрета из этого не делал… Сколько длился чемпионат — три недели? Вот это нежное создание Гойлу три недели прохода и не давало. Помнишь, каким Френк был… неординарным? — Люциус перевернул пару страниц назад — на колдографию, где они втроем с Ивэном дурачились на берегу озера. — Смотри.

— Сейчас он еще более неординарный, — Нарцисса, рассматривая беззаботно хохочущего юного Барона, невольно улыбнулась. — А тогда, значит, он этому мальчику взаимностью не ответил? Жаль, они наверняка бы хорошо смотрелись вместе…

— Тогда у Френка были очень серьезные и длительные отношения. Конечно, не ответил, он вообще, кроме своей… пассии, никого в упор не видел. Так что укатил милый мальчик обратно в Дурмштранг ни с чем. Но, представь, оказался до того злопамятной скотиной, что Барону этот отказ до сих пор аукается.

Нарцисса взяла у него альбом и принялась неспеша перелистывать. Сколько сухих, ломких цветов, и сколько воспоминаний… И снова та колдография с болгарской квиддичной командой, поневоле цепляющая взгляд... Черные глаза хрупкого ловца смотрели прямо в душу, тяжело и непреклонно. А ведь существо с такими глазами добровольно от желаемого не откажется — просто из голого принципа не откажется…

— Почему вы вдруг вспомнили о нём? — задумчиво спросила она.

— Потому что почти все людские проблемы родом из детства, Нарси, — Люциус сбросил халат и вытянулся на спине, положив руки под затылок. — Хорошенькие Кэрроу выросли в уродов и деградантов не вдруг, ни с того, ни с сего. И это прелестное создание, превратившееся в сильного мага, не просто так, от нечего делать, очаровывает и соблазняет нашего сына всеми доступными ему способами…

Нарцисса вздрогнула и, захлопнув альбом, резко повернулась к нему. Малфой, не отрывая глаз от узоров на пологе, едва заметно усмехнулся:

— Его зовут Густав Олсен. Потомственный некромант из Стокгольма, по магической силе не уступающий Барону, а может быть даже… И за год он успел научить Драко такому, чему б я не научил и за полжизни. Простое совпадение?.. Вряд ли. Поэтому очень хочется понять — какие же все-таки цели он преследует?.. Эдакая изощренная месть Френку?

Домовик осторожно убрал с кровати ненужные больше альбомы и исчез. Она, не отвечая, отвернулась к окну — в груди осенним холодом разливалось отвратительное предчувствие. И это предчувствие не имело абсолютно ничего общего с тревогой за сына...

— Слишком долгий срок для уязвленного юношеского самолюбия, — наконец, бесцветно сказала Нарцисса. — И слишком сложный заход. Очень много промежуточных звеньев у этой мести получается… И почему тогда — Драко? Логичнее было бы выбрать Грега для соблазнения.

— Думаешь? — прохладно спросил он. — Кстати, еще один интересный факт: Аманда, конечно, умная девочка, но не настолько, чтобы самостоятельно создать зомби высшего уровня. Она применила легилеменцию — и опять-таки к господину Олсену. Можно считать, что кукла, чуть не погубившая Драко — его рук дело… Как-то много его в нашей жизни в последнее время, тебе не кажется?

Нарцисса медленно развернулась и прищурилась. Люциус, не реагируя на пристальный взгляд, продолжал внимательно рассматривать полог.

— А ведь тебя это развлекает, Малфой, — вдруг тихо сказала она. — Развлекает и радует. Прошел всего лишь год, как твоя проклятая жизнь наладилась и вошла в мирное русло, а ты уже готов на стену лезть от скуки. Как же так, добился всего, чего хотел… — а дальше что, да? Дом, семья, работа? Мерлин, какое жуткое болото. О, враги-то остались, но вот толку от них никакого, они не то, что приблизиться, а даже подумать о тебе не могут без того, чтобы об этом не стало известно Поттеру или Барону. Ведь тебя, бедного, со всех сторон оградили и обезопасили. А тут — в руки плывет такая свежая интрига. И тебе наплевать, что в очередную грязную игру втянули твоего сына, что он опять может пострадать. Главное, появился достойный соперник, и наконец-то будет не так уныло жить…

— Можно подумать, для тебя это стало неожиданностью, — он резко поднялся и, собрав волосы в хвост, подошел к окну. — Да, бездействие меня отравляет, медленно, но верно. Да, меня уже просто тошнит от скуки. И да — я очень рад, что закручивается что-то, с чем предстоит разбираться. И не надо давить на мои отцовские чувства. Драко больше не маленький мальчик, он сильный волшебник с нормально работающей головой и отличным чутьем, который вряд ли слепо позволит манипулировать собой. А я… Мерлин, да я большую часть жизни ходил по лезвию ножа и остановится теперь, даже при всем своем желании, просто не могу!

Она на секунду закрыла глаза и, покачнувшись, тоже поднялась.

— Что ж. Ходи себе и дальше, мешать не буду. Знаешь, можно было догадаться, что тебе ни министерская цепь, ни власть и даром не нужны. Тебе ведь был интересен сам процесс — обхитрить всех и вся, выиграть выборы... Я другого понять не могу. Как я, зная тебя, могла снова наступить на те же грабли и поверить, что тебе наконец-то понадобились не просто фасад, а настоящий уютный дом и нормальная семья… Ведь это — не твоё, Люц. Твоё — танцы над пропастью, мозговые штурмы и адреналиновые бури. Зачем же ты Лорда тогда извел, разве рядом с ним не жилось насыщено и интересно?.. А вот как я могла быть такой доверчивой дурой — ума не приложу. Все-таки не девочка…

— Затем и извел, — не оборачиваясь, сквозь зубы сказал он. — А ты здесь совершенно ни при чём

— Конечно, не при чём, — Нарцисса уже взяла себя в руки и теперь бесстрастно смотрела, даже не на него, а просто прямо перед собой. — Я ведь ушла, значит, надо было вернуть. От Малфоев не уходят, верно? Ну, и вернул, а дальше тебе стало не интересно.

— Ты не права.

— Я права, — она устало улыбнулась. — Хоть самого себя не обманывай…

— Нарси, — Люциус все же повернулся и скрестил руки на груди, — получается, что ты с чисто женской прозорливостью давно всё увидела, сделала определенные выводы и даже успела принять некое решение. И, чтобы я сейчас не попытался сказать в свое оправдание, мои слова пропадут впустую. Поэтому я просто попрошу тебя это решение озвучить. Итак?..

Нарцисса подняла голову и тихо вздохнула. Почти, как на картине — красивый обнаженный мужчина на фоне распахнутого окна, за окном — пейзаж буйного летнего утра… Смотреть бы вечно.

— Никаких «итак», Малфой, — неожиданно жестко ответила она. — Снова уходить, забрав ребенка, и заставлять тебя разрываться, играя на два фронта — глупо и опасно. Отвлекаясь на нас с Шарлоттой, ты можешь случайно просчитаться и ошибиться там, где это будет стоить жизни — тебе или Драко… Судя по всему, этот неизвестный мне, но отлично знакомый вам с Бароном господин Олсен будет не очень простым соперником. Поэтому всё остается по-прежнему, сказала же, что мешать не стану. Можешь спокойно и без оглядки нырять в свою новую игру. С головой.

Он, непонятно усмехнувшись, чуть прищурился:

— Спасибо, госпожа благодетельница. За поддержку и понимание.

— Не за что. Пообещай мне одно — ты будешь собранным, внимательным и сделаешь всё, чтобы вытащить Драко из этого дерьма. А мы с тобой после разберемся… если у тебя опять получится выкрутиться, разумеется.

Возле ее ног с тихим хлопком возникла домовиха и осторожно тронула ее за подол:

— Хозяйка, мисс Шарлотта плачет… Ей нужны вы.

Пришлось даже прикусить губу — фраза о том, что она еще хоть кому-то нужна, чуть не сорвалась с языка. Нарцисса молча кивнула и, больше не оглядываясь, вышла из спальни.

Через мгновение после того, как за ней закрылась дверь, с потолка с грохотом сорвалась массивная люстра. Винки, едва успев отскочить, с немым укором взглянула на хозяина и поспешно исчезла.

* * *

Окна северного перехода смотрели на большую пустующую поляну — солнца, даже летом, там было немного, и экзотические садовые растения, так любимые Нарциссой, приживались крайне плохо. Поэтому еще в прошлом году, когда поместье переворачивали вверх дном, Люциус, устав выслушивать про снятие стресса и формирование командного духа, разрешил устроить на пустыре площадку для пляжного волейбола.

Поляну разровняли, засыпали мелким белым песком, натянули на врытые столбы сетку. И нехитрое маггловское развлечение, к удивлению, прижилось — если позволяли погода и обстоятельства, свободные от смены Темные проводили на площадке часы напролет, прыгая за мячом, потея и от души матерясь. Стресс снимался на раз.

Сегодня играли двое на двое — неразлучная парочка Уоррингтон и Брэдбери против Руквуда и Поттера. Жесткая игра шла практически на равных, и судивший матч Владимир только и делал, что назначал штрафные и размахивал палочкой, поливая разгоряченных, готовых каждую минуту наброситься друг на друга соперников водой.

— Это последние… — снаружи орали так, что голос в пустом переходе был еле слышен; на узкий пыльный подоконник лег крохотный мешочек. — Я обыскала всё. Даже не знаю, как быть, когда и они закончатся… Поэтому постарайся пользоваться не каждый день.

— Конечно, мадам, — мешочек тут же перекочевал с подоконника в карман темной мантии. — Мне пора, эльфы уже накормили малышку…

— Да, иди, — она тяжело вздохнула, провожая взглядом исчезающую за поворотом фигуру, потом повернулась — и буквально подпрыгнула на месте.

У сплошной стены, прислонясь плечом к грубым камням, собственной персоной стоял Люциус, материализовавшийся в переходе чуть ли не из воздуха, и его холодные сощуренные глаза не предвещали ничего хорошего.

* * *

— Наслаждаешься игрой, Блэк?

— Ты меня напугал, — ее лицо моментально застыло, превращаясь в красивую маску. — Да, наслаждаюсь. А что ты здесь делаешь?

— Вообще-то, я здесь живу.

— Я имела ввиду — разве тебе не положено быть на встрече с испанцами в Министерстве?

— О. Тебя кто-то снабдил моим новым расписанием?

— С каких это пор твое расписание для меня — тайна за семью печатями?

— С недавних. Можешь поинтересоваться у Поттера — меры предосторожности усилены. Какой счет?

— Что?..

— Счет, Блэк, — с расстановкой повторил он. — Или ты была настолько поглощена тем, что раздавала волосы собственного сына, что даже перестала следить за ходом матча?

Нарцисса не ответила. Люциус, наконец, отлепился от стены и неспеша приблизился.

— Так я дождусь сегодня объяснения этому бредовому поступку, или нет? Заметь, я даже не спрашиваю, под кого ты подкладываешь копию Драко, это, в общем-то, понятно. И не спрашиваю, сколько это длится — если ты уже извела все волосы, то явно не пару месяцев. Мне интересно — зачем?

За окном опять раздались вопли, восторженные Уоррингтона и матерные Поттера — Анатоль, эффектно прыгнув, упав и подняв фонтан песка, мяч все-таки не отбил. И на этом игра, похоже, закончилась; победившие Уоррингтон и Брэдбери на радостях обнимались, Каркаров отмахивался от наседающего на него разъяренного Гарри, а Руквуд, поднявшись, со злостью стряхивал с мокрого торса налипший песок. Нарцисса, не отрывая от площадки глаз, прикусила губу и обхватила себя за плечи:

— Зачем? Что ж, могу и объяснить, если это выше твоего понимания. Подойди сюда, Малфой. Подойди и посмотри на них.

Люциус сделал еще шаг и остановился у нее за спиной. Страсти во дворе постепенно улеглись — Гарри утихомирили, доказав объективность и непредвзятость судейства Владимира, а Руквуд, подняв брошенную палочку, залечивал длинные царапины на предплечьях и коленях. Брэдбери прямо возле площадки организовал импровизированный душ, что было весьма кстати — после грязной во всех смыслах игры в жаркий июньский полдень. Они с Уоррингтоном уже плескались вовсю, смывая с себя пот и песок, и в шутку толкались, выпихивая друг друга из-под прохладных, с силой бьющих прямо из ниоткуда струй. Успокоившийся Поттер оставил Каркарова в покое и, недолго думая, сбросил очки и грязные, в разводах, шорты и вслед за Анатолем присоединился к Темным.

— Как ты думаешь, сколько времени надо на то, чтобы забыть? — глядя на обнаженные, в потоках воды, мускулистые тела, тихо спросила Нарцисса. — Выдрать с кровью, из души, из сердца, найти замену… Сколько, Люц? А год с лишним — это очень много. Посмотри — Гарри окружен молодыми и красивыми мужчинами, готовыми теперь выполнить любой его каприз. Да он бы уже и имени Драко не помнил, если б я не… А я не хочу, чтобы он забывал моего сына. Не хочу, и всё. Можешь называть это бредовым поступком, если тебе угодно. Но я считаю это материнской заботой.

Люциус не ответил. Гарри тем временем, не заморачиваясь наготой, вышел на солнце, встряхнулся, разбрызгивая с мокрых волос сверкающие капельки, и запрокинув голову, с удовольствием потянулся. На шее вдруг ярко блеснул небольшой медальон. Нарцисса улыбнулась краем рта:

— Хорош… Что, Малфой, скажешь, что я опять вмешиваюсь не в своё дело?

— Ты опять вмешиваешься не в своё дело, Блэк.

Голос Люциуса прозвучал слишком уж странно. Она, подняв бровь, повернулась и вдруг увидела, что смотрит не в окно, а прямо на неё, задумчиво скользя взглядом по затылку, завиткам волос на шее, напряженной спине…

— Но вот о чём я подумал… Если б ты с таким же рвением, с каким защищаешь интересы Драко, берегла бы наши отношения, может… на этот раз у нас бы всё получилось?..

— Что?! — делая от неожиданности шаг назад, неверяще выдохнула она. — По-твоему, виновата я?.. Я недостаточно вкладывалась в нас?.. Я?!

— Тише, тише, — холодно усмехнулся Малфой, совершенно естественным жестом прикладывая палец к её губам. — Мы же договорились, что будем разбираться после… если мне вдруг повезёт, и я останусь жив. А ты пока на досуге вспомни, когда последний раз спала в моей постели… Ладно, дорогая, версия с материнской заботой принимается. Правда, я не очень уверен, что это нужно самому Драко... А сейчас извини, мне тоже пора. Испанцы, знаешь ли, никогда не отличались долготерпеньем…

И Люциус, насвистывая, неторопливо двинулся прочь по переходу, подметая роскошной мантией грязный пол . Она, застыв и пытаясь переварить услышанное, в шоке смотрела ему во след, пока легкий стук по стеклу не вывел ее из ступора.

— Мисс Блэк… — Гарри, потянув за створку, открыл окно и, перегнувшись через подоконник, тоже взглянул на удаляющуюся спину Министра. — Всё в порядке?..

— В полном, — в сердцах сказала Нарцисса. — Меня, правда, опять во всем обвинили… Но, в общем, да, всё в порядке.

* * *

Июнь этого года, Стокгольм, тремя днями раньше

По всему предплечью, начиная от запястья и заканчивая локтем, тянулись грубые вспухшие шрамы. Густав осторожно уложил израненную руку на покрывало и тяжело посмотрел на давящуюся слезами Асторию:

— Кровь хоть убрать догадалась?..

Она, всхлипывая, кивнула.

— И с осколков на окне?..

Еще несколько судорожных кивков. Он беззвучно хмыкнул, перешагнул через вытянувшегося у кровати пса и взял со стола один из множества загромождающих его пузырьков.

— Прекрати рыдать. Рука работать будет, сухожилия и нервы я срастил. Шрамы, правда, останутся — я даже предположить боюсь, каким заклятием ты его полечила …

— Я… — глухо выдавила девушка сквозь непрекращающиеся слёзы, — так испугалась… Всё из-за меня…

— Ты не причем, Тори, — тон некроманта немного смягчился, он снова вернулся к постели и, вытащив стеклянную пробку, капнул киноварного цвета зельем на сухие губы Драко. — Всё из-за его безалаберности. Он знал, что, если не принять лекарство вовремя, последствия могут быть непредсказуемыми. И так, к сожалению, и получилось.

Яркая капелька медленно протекла в рот, и Драко, болезненно сморщившись, застонал. Астория, захлебнувшись всхлипом, с испугом вскинулась, но Густав, с силой сжав ее плечо, жестко усадил обратно в кресло:

— Не трогай его сейчас. И ни в коем случае не буди, во сне восстановление пройдет гораздо быстрее. И менее болезненно. Пусть спит, сколько спит — хоть сутки, хоть двое.

— А… — она сглотнула и шепотом закончила: — потом?..

— А потом, — глядя сквозь неё, отрешенно ответил он, — вы соберете вещи и отправитесь в Англию. Потому что, во-первых, есть серьезный риск, что авроры все-таки выйдут на ваш след… А во-вторых, боюсь, что теперь их с Поттером связь… контролировать будет практически невозможно.

* * *

До темно-синего вечернего неба, казалось, можно дотронуться — только руку протяни, — и в то же время оно было таким бесконечно далеким, что кружилась голова. Драко невольно вспомнил про высокое небо Аустерлица, тут же ощутил себя князем Болконским и, очередной раз помянув недобрым словом проклятое разностороннее образование, устало закрыл глаза. Прохладные пальцы Астории легко прикоснулись ко лбу, разглаживая морщины, потом прошлись по линии подбородка и неожиданно пощекотали за ухом.

Малфой невольно улыбнулся:

— Перестань подлизываться.

— Малфой, ты же знаешь, как я тебя люблю.

— Знаю.

— Ну прости меня, дуру.

На это трехсотое за последние сутки извинение Драко, мученически вздохнув, не ответил.

Они отыскали на заполненной туристами набережной единственную, чудом не занятую скамейку. Астория сидела, прислонившись к спинке, и бездумно рассматривала дворцы на той стороне пролива, а Драко, вытянувшись на холодных досках, пристроил голову ей на колени и время от времени поднимал глаза, считая редкие пока звезды на темнеющем небосводе.

Вещи давно собраны — только самое необходимое. Международный портал откроется завтра, ближе к полудню. А сегодня, как назло, испортилась погода — несильно, но похолодало, и рядом с водой это ощущается гораздо заметней… Еще немного, и придется вставать — на девчонке слишком открытое платье, да и он сам в одной только тонкой рубашке. А не хочется — ни вставать, ни шевелиться, ни думать… Последний вечер здесь. Последний спокойный вечер здесь. Последний спокойный вечер без…

Оборвать вовремя мысль он, конечно, успел. Но, даже оборванная, она вызвала такой мощный всплеск сумбурных эмоций, что Малфой, не выдержав, застонал.

Рука Астории, ласково перебиравшая его волосы, сразу же замерла.

— Что?.. Больно?

— Противно, — сквозь зубы ответил он, открывая глаза и с трудом садясь. — Не хочу обратно. Не хочу.

Она погладила его по плечу и тихо вздохнула:

— Как же ты сопротивляешься, Драко… Делаешь себе только хуже. И, если выхода нет, то неужели настолько трудно смириться и принять это?

— А ты бы не сопротивлялась, Гринграсс? — Малфой отвернулся. — Насильно навязанным чувствам, эмоциям, которые ты против воли испытываешь, тому, что ждет тебя дома? Да мне от мысли, что я могу превратиться в безвольную похотливую суку, не просто тошно — руки на себя наложить хочется… С чем я должен смириться — с собственным бессилием, с невозможностью хоть что-то изменить?

— О том, что ждет тебя дома, сейчас ты можешь только гадать… — по проливу величественно прошел сияющий разноцветными огнями прогулочный теплоход, и Астория задумчиво проводила его глазами. — А вдруг до безвольной похотливой суки дело не дойдет? А вдруг тебе будет хватать просто быть поблизости?.. Разберемся, не бойся.

Драко покосился на эту утешительницу и чуть улыбнулся; конечно, разговор о том, что он уедет, а она останется, по-новой можно и не заводить, всё уже десять раз обговорено и решено, но… вдруг успела передумать?..

— Разберемся?.. Гринграсс, а ты точно уверена, что хочешь вернуться в Англию? Тебе-то жертвовать собой не обязательно…

За незаметно пролетевший год экс-беспризорница, благодаря их совместным усилиям, превратилась во вполне обеспеченную (то есть безобразно богатую) молодую леди. Обеспеченную, самостоятельную и до неприличия красивую. Астория, словно прочитав его мысли, с усмешкой вытянула руки, полюбовалась игрой драгоценностей на пальцах и запястьях и со вздохом поднялась:

— Это не жертва, милый. Пока я нужна, я с удовольствием буду рядом. И знаешь, из меня получится просто отличная ширма. Так что еще неизвестно, кто из вас будет грызть локти от ревности, капать слюной и превращаться в презренную блядь… Вставай. Мы еще обещали поужинать напоследок с Густавом, помнишь?

Драко, улыбаясь уже в открытую, встал и, притянув ее к себе, прижался губами к холодному виску. Мышка, мышка, сказала кошка… Похоже, девчонка научилась у некроманта гораздо большему, чем он сам, — и не только изящному ремеслу воров и мошенников высокого полёта. Разберемся, не бойся… Всего пара слов, лёгкая небрежность в тоне, а на душе и правда стало гораздо спокойнее… Моя каменная стена.

— Спасибо, любимая. Что бы я без тебя делал?..

Неожиданно Астория помрачнела:

— Вовремя пил бы лекарство и жил спокойно… Ладно, Малфой, идем. Я замерзла.

* * *

Мэнор, ура! Дом, милый дом

Вокруг Мэнора цвела липа. Драко, едва придя в себя после аппарации, вдруг почувствовал, как его снова закруживает — сладкий, медово-дурманящий запах, неожиданно густой и тяжелый в неподвижном жарком воздухе. И — солнце в зените, в раскаленном бледном небе. Полдень. И непонятно, что случится раньше — его стошнит от липового цвета, или он заработает тепловой удар в своей осенней мантии… Проклятое шведское похолодание. Так, первым делом — долой ее. И рубашку с галстуком, все равно вокруг никого, а Астории его прелести привычны и неинтересны… Малфой поморщился и с досадой дернул плечом, освобождаясь от цепкой хватки — мешала.

— Уже прибыли. Отпусти. Хочу раздеться.

Девчонка разжала взмокшие пальцы и, пошатываясь, уцепилась за ажурную решетку парка — совместную аппарацию она переносила отвратительно. Драко, смягчившись, погладил ее по макушке и, наконец-то избавившись от ненужной одежды, с облегчением выдохнул. Астория, опустив голову, глубоко и неровно дышала, и он, быстро наколдовав воду, протянул ей запотевший стакан.

— Гринграсс, ты там жива?

— Меня тошнит… — она сделала несколько больших глотков. — Мерлин, и зачем я согласилась?.. Если ты сию минуту не скажешь, что на родном пороге тебе резко полегчало, я тебя просто придушу. О, еще и запах!.. Что это пахнет?

— Липа, Тори. Медовый цветок… Хватит, — Драко опомнился и отобрал стакан. — А то вырвет. Полегчало мне, полегчало. Давай, помогу снять плащ.

Сказал — и вдруг понял, что так оно и есть. Или он успел уже принюхаться к разлитой в воздухе сладости, или так быстро прошли все последствия аппарации, но… Сейчас он действительно чувствовал себя просто прекрасно. И дышалось «на родном пороге» гораздо легче, чем в уютном прохладном Стокгольме, несмотря на непривычную жару и духоту…

— Я бы все сняла с удовольствием… — девушка выпуталась из тяжелого плаща и, скрутив волосы, закрепила узел на макушке. — Уфф… — взмокший затылок приятно захолодило. — До замка далеко?

— Через весь парк, — Драко, решив подумать о вдруг наладившемся самочувствии позже, неопределенно махнул рукой. — Придется пешком, над всем поместьем — противоаппарационный купол. Так что полностью обнажаться погоди — шокируешь павлинов.

— И родителей? Кстати, мне всё равно непонятно, почему ты не счел нужным их предупредить…

— Слово «сюрприз» тебе знакомо?.. Нет, их уже ничем не напугаешь.

— А Поттера?

Малфой невольно скривился и взялся за решетку, которая под его пальцами медленно растаяла, открывая широкий проход:

— Не могла удержаться, да?..

Астория неопределенно пожала плечами и, подобрав брошенную одежду, шагнула в проход следом за ним.

* * *

Метров через триста неожиданно стало прохладнее. Астория остановилась и с наслаждением вдохнула повлажневший воздух.

— Там пруд, — пояснил Драко, кивая на пышные заросли цветущего жасмина и разросшийся шиповник. — Любимое место мамы. Она жару не переносит, поэтому там всегда прохладно…

— О… И купаться можно?

— Можно, — он невольно улыбнулся приятным детским воспоминаниям. — Только сейчас никуда сворачивать не будем. Сначала я хочу поздороваться с родителями, а экскурсию по парку устроим потом.

Астория, успевшая раздвинуть колючие ветки, оглянулась:

— Странно, Малфой. То упираешься руками и ногами, то летишь, сломя голову… Успеешь еще со всеми поздороваться. Пять минут тебе погоды не сделают, а меня туда почему-то прямо тянет... Стой на месте, я быстро.

И, пока Драко хмурился и собирался возражать, девчонка исчезла в зарослях.

Малфой, скрипнув зубами, подождал. Нетерпеливо взглянул на часы. Подождал еще. Начал медленно закипать — для заявленного «быстро» времени прошло непозволительно много, а его еще очень некстати начали одолевать комары. Отбиваться от кровопийц оказалось занятием бесполезным, поэтому Драко выругался, швырнул мантии на траву и тоже полез в колючки.

Оказалось, что Астория до пруда так и не дошла — ее застывшую фигуру Драко заметил в самых густых зарослях. Услышав позади возню и приглушенную ругань, она оглянулась и, красноречиво приложив палец к губам, поманила его к себе.

— Ну, что еще?! — недовольно прошипел Малфой и сразу заработал подзатыльник. Астория сделала страшные глаза, притянула его за плечо и ткнула пальцем куда-то в прореху кустов.

Драко отогнул мешающую ветку, нехотя присмотрелся и оцепенел, перестав не только шипеть, но и дышать тоже — причем, безо всякого напоминания со стороны. И ведь было, от чего.

…Ведь солнце отражалось в каждой капле, сбегающей по шоколадной спине с идеальным изгибом похожих на бусины позвонков. Капли одна за другой соскальзывали с мокрых, отросших ниже лопаток черных волос и, оставляя влажные дорожки, исчезали под поясом намокших джинсов. На правой руке выше локтя сверкал литой золотой браслет, перекрывая замысловатую татуировку, запястье левой обвивала тонкая цепочка. Он сидел на мостках, одной ногой болтая в воде и подтянув колено другой к груди, и джинсы сползли, обнажив полоску незагорелой оливково-нежной кожи. И от вида этой проклятой полоски Драко затошнило.

— Он как раз вылезал из воды, — голос Астории слышался, как через толстый слой ваты, звон в ушах — или в голове — почти забивал все внешние звуки. — Мерлин, я даже подумала, что это какой-то озерный дух… Драко, кто это?

Драко, машинально облизывая внезапно пересохшие губы, не ответил. Она вопросительно оглянулась и вдруг сочувственно хмыкнула:

— Можешь не говорить. На тебя достаточно посмотреть, чтобы догадаться… Это Поттер, верно?

— Верно, — хрипло выдавил он — губы почему-то не слушались, а снова заколотившееся сердце с резкими перебоями трепыхалось где-то под горлом.

— Красивый… — она не сводила с Малфоя прищуренных глаз.

— Д-да.

— И очень сексуальный.

— Д… Гринграсс! — Драко опомнился и постарался оторвать будто прилипший к окаянному шоколаду взгляд, но получилось, увы, не сразу. — Спасибо, дорогая, за своевременное и нужное замечание!..

— Ну, раз ты до сих пор стоишь на месте, а не мчишься к нему и даже пытаешься огрызаться, значит, всё не настолько катастрофично, — Астория фыркнула и насмешливо посмотрела вниз. — Только, кажется, у тебя эрекция, Малфой. Быстро ты, однако…

Как будто он сам не знал. Эрекция вкупе с тошнотой, головокружением и звоном в ушах. Ощущения — что надо. Но девчонка права — не настолько ужасно и неуправляемо, как он боялся и как могло быть. По крайней мере, на первый взгляд и на безопасном расстоянии… Незапланированная разведка боем, можно считать, удалась. А теперь надо взять себя в руки и просто убраться отсюда… Вот, правильно: думать о родителях, а болезненное возбуждение он как-нибудь переживет.

— Сочти это за комплимент себе, — прыгающее сердце тоже понемногу успокаивалось, и Драко осторожно выдохнул. — И, если ты налюбовалась, то идём.

— Конечно, как скажешь, — неопределенно усмехнулась она, но в этот момент заросли справа от мостков зашевелились, и приятный мужской голос, до странного знакомый, позвал:

— Гарри!.. Гарри, ты тут?..

Спина Поттера вздрогнула и распрямилась. Малфой застыл, непроизвольно стиснув локоть Астории, и снова впился взглядом в берег. Поттер повернулся на голос, плотоядно — или это у Драко на почве стресса вдруг воображение разгулялось? — улыбнулся и откликнулся:

— Да, я здесь.

Шум в кустах на секунду смолк, потом ветки раздвинулись, и на залитый солнцем пляж вышел молодой стройный мужчина с выгоревшими волосами, одетый, как и Поттер, в одни только закатанные до колен джинсы. Астория рядом приглушенно ахнула и залилась тихим смехом, а Драко… Драко прокусил до крови губу, сдернул с пояса палочку, и только железная хватка девчонки, повисшей на нём, каким-то чудом удержала его от готового сорваться непростительного. Не удивительно, что голос показался знакомым… Потому что по белому песку, заправляя за ухо длинную прядь, шёл к Поттеру он сам, Драко Малфой, собственной персоной.

— Убью с-суку… — во рту от вкуса крови сделалось солоно и горько, перед глазами было и темно, и слишком ярко от сбесившихся радужных кругов... — Пусти!..

— Драко… — Астория тяжело дышала, но рук не разжимала. — Малфой, успокойся!.. Убьешь, убьешь… Только не сейчас...

Драко дернулся еще несколько раз и вдруг, со стоном выдохнув, обмяк. Она с опаской подождала — мало ли, — потом медленно убрала руки и успокаивающе дотронулась до его покрасневшей щеки.

— Всё в порядке!.. — он резко дернул головой и отодвинулся. — Поверить не могу… Мразь, сука, ничтожество…

Астория, глубоко вздохнув, мягко вытащила палочку из стиснутых пальцев:

— Этому наверняка есть объяснение. И я даже знаю, какое…

Драко, не сводя ненавидящих глаз с пляжа, снова грязно выругался. Тем временем его копия легко запрыгнула на мостки и, подойдя к Поттеру, опустилась рядом с ним на колени.

— Привет… — тонкие белые пальцы скользнули по коричневому плечу, нырнули под мокрые волосы, погладили шею, и от этой нехитрой ласки Поттер весь выгнулся, как большой кот. — Купался без меня?..

— Да… — Гарри собственническим жестом притянул самозванца к себе и властно поцеловал. — Эй, я ведь тебя просил не разгуливать в таком виде… Если увидят Малфои, простым увольнением ты не отделаешься…

— Увольнением?! — в бессильной ярости прошипел истинный Малфой, сминая попавшуюся под руку ветку. — Увольнением?!

Астория рядом закатила глаза, но благоразумно промолчала.

— Беспокоишься за меня?.. — блондин недвусмысленно оседлал бедра Поттера и совершенно по-блядски потерся о его пах. — Не беспокойся… Я не попадусь.

Она покосилась на тяжело дышащего Драко и на всякий случай пододвинулась поближе.

— Ты уже попался, подстилка!..

— Милый, спокойнее.

А Гарри в ответ только мягко фыркнул и с силой провел ладонями по податливой спине любовника, прижимая его к себе еще больше:

— Беспокоюсь за их нервы. Когда ты выпил зелье?

— Только что… — самозванец уже терся о Поттера, не переставая, вынуждая того сначала опереться на руку, а потом и вовсе вытянуться на мостках. — Министр до вечера уехал… Нарцисса с дочкой спят… Остальные заняты… — обрывки фраз чередовались с жадными поцелуями, низкими утробными стонами и распутным оттопыриванием обтянутой джинсами задницы; Поттер на проявленную инициативу реагировал сугубо положительно, на поцелуи с удовольствием отвечал, а подставляемый зад оглаживал и тискал. — Гарри… Я так соскучился… А ты?.. Гарри…

— Нет, я всё-таки убью обоих, — не отрываясь от творимого в открытую разврата, вдруг совершенно бесстрастно произнес Малфой, заставив засмотревшуюся Асторию подскочить на месте. — Верни палочку, Гринграсс. Немедленно.

— Драко. Нет.

— Я сказал — немедленно.

И неизвестно, чем бы всё закончилось, но от неизбежной и стопроцентной Авады любовников спасла рация, внезапно запищавшая на поясе Поттера. Рука блондина, как раз теребившая замок «молнии», дрогнула и замерла, а Гарри, выругавшись, осторожно сместил самозванца на доски, сел и, поднеся рацию к губам, зло рявкнул:

— Да!

Рация затрещала, засвистела, и из нее полилось что-то совсем невнятное. Поттер внимательно слушал, покусывая нижнюю губу, жестко пресекал новые поползновения распаленного блондина и хмурился все сильнее. А дослушав, неторопливо развернулся и просто приподнял бровь.

Вольготно разлёгшийся на мостках самозванец мгновенно вскинулся и даже слегка попятился. Протянутая за палочкой рука Драко так и повисла в воздухе, а Астория, расслабившись, незаметно перевела дух. Сеанс пляжной любви, к счастью для всех, по непонятным причинам откладывался, и неминуемая расправа над прелюбодеями — тоже.

— Разрыв периметра в секторе 8А, — Гарри сунул рацию в карман и вскочил. — На твоем участке, милый. Почти десять минут назад. И почему я узнаю об этом только что и не от тебя?

Раздался хлопок аппарации — и Поттер исчез, оставив после себя зыбкое марево. Блондин, внезапно оставшийся один, злобно выругался и сдернул с пояса такую же рацию:

— Толи, твою мать!.. Какого хера было сообщать Поттеру, а не мне? Не выключал я рацию!.. Нет, он не объявил общей тревоги, Нарцисса только что уснула, беспокоить не хочет… К клетке его не пускай, сам открою...

И самозванец, торопливо глотнув из темного фиала и снова превратившись в самого себя — невысокого невзрачного шатена, — спрыгнул с мостков и скрылся в зарослях. Драко моргнул и наконец-то опустил руку.

— Розье, — с ледяным бешенством констатировал он. — Розье. Ах ты ж, мелкая шлюха!..

— К клетке, — с расстановкой повторила Астория, сумевшая с похвальной точностью выделить из потока информации самое важное. — Мне не нравится, как это звучит, милый… Малфой, ау!.. Вернись на землю! Кого у вас тут держат в клетках?

Но Драко, прищурившись и посасывая прокушенную губу, неотрывно смотрел на качающиеся кусты и откликаться на призыв не спешил. Астория, моментально забыв и о Поттере, и о его мальчике, нервно оглянулась — клетки у неё стойко ассоциировались с ужасными кровожадными тварями, а те имели пакостную привычку подкрадываться практически бесшумно. Раз — и съели. Опустевший пляж с подступающими с трех сторон зарослями сразу же показался заброшенным и жутким. Малфой продолжал легкомысленно пребывать в прострации, и она, отчаявшись, применила запрещенный прием:

— Ну, и как тебе любовник? Сплошная серость, да?..

Драко вздрогнул.

— Драко, милый! — она потрясла его за плечо. — Пожалуйста, пойдем!..

— Да, конечно, — Малфой, приходя в себя, помотал головой. — Какие еще клетки, Гринграсс? Зверинец тут был только при Лорде, он обожал всяких экзотических монстров… Его давно нет. Ну, что ты встала? Шевелись.

Сейчас он, наконец-то, доберется до дома, избавится от девчонки, закроется в своей комнате и решит, что делать дальше. И как делать. И с кем. И куда потом трупы.

— И кажется, мы задели сигнальные чары… — они снова выбрались на тропу, по которой шли, и Драко задержался, подбирая брошенные мантии. — Ты уверен, что не хочешь как-нибудь дать знать о нашем присутствии?.. Меня совершенно не прельщает перспектива попасть под случайное проклятие. И он сказал — клетка!.. И что б меня сожрали, я тоже не хочу…

Тропинка понемногу расширялась, и по ней уже можно было идти рядом, а не друг за другом. Астория сразу вцепилась в его локоть:

— Далеко еще?.. И, кстати, почему это Поттер аппарирует под куполом, а ты, Малфой, ходишь пешком?

— Гринграсс, ты можешь помолчать?

— Не могу, я… — она зачем-то оглянулась и вдруг встала, как вкопанная. — О, Мерлин..

Что-то в ее тоне было неправильным, и Драко, еле справившись с почти неконтролируемым раздражением, обернулся. И точно так же замер.

Позади них, метрах в десяти, стояло существо. Внешне существо выглядело, как собака, мастифф — Малфой даже вспомнил, как называется порода — если б не размеры. Пальцы невольно сомкнулись на палочке, хотя факт, что на это создание подействует обычное Оглушающее, вызывал очень большие сомнения. Тварь шевельнула обрубками ушей, втянула носом воздух и спокойно сделала шаг вперед.

За ее спиной бесшумно качнулись ветки, и на тропу вышли еще две собаки, ростом чуть меньше первой. Теперь все три бесстрастно следили за замершими людьми, не делая больше попыток приблизиться.

— Ну, и что теперь? — нервно облизнув губы, прошептала Астория. — Так и будем стоять? А я говорила. А ты не слушал.

— Я думаю, — процедил Драко. — Сними сережку, Гринграсс. Медленно. И дай мне.

Чертов Поттер, мало того, что трахается в рабочее время направо и налево (и с кем трахается!), так еще и зверьё тут развел!.. И куда только смотрят родители? Куда они вообще смотрят, где этот придурок мог взять его волосы?!

Бурлящий гнев начисто отключил мозги, работали только инстинкты и голые рефлексы. На то, чтобы поцарапать ладонь, понадобилась пара секунд и несколько выдавленных сквозь зубы проклятий. А потом Малфой, не отрывая от существа разъяренного взгляда, вытянул перед собой руку, по которой уже стекала теплая струйка крови, и шагнул вперед.

Ноздри твари снова распахнулись, огромные черные глаза полыхнули почему-то желтым. В какой момент она оказалась рядом, Драко так и не понял, но его вдруг окатило волной горячего дыхания, а шершавый лиловый язык деликатно слизнул кровь с ладони. Астория за его спиной шепотом выдала нечто нецензурное, а собака, напоследок ткнувшись носом в его голую грудь, спокойно развернулась и вразвалку — большие животные вообще очень смешно двигаются — ушла с тропы. Как и две другие.

— О… Ты знал?..

— Нет. Интуиция. Всё, представление окончено, идем.

— Я думала, нам конец, — Астория вдруг истерически рассмеялась и медленно осела на землю. — Твой Поттер, похоже, спятил... Драко, это ведь адские гончие. Мерлин... Куда ты меня привел?..

— Глупости, — резко бросил Малфой, наклоняясь и одним движением вздергивая ее на ноги. — Адские гончие, если ты не в курсе, запрещены законом, отец бы никогда… А это — обычные собаки, только здоровые. Привязанные на кровь. Не сходи с ума.

— Не сойдешь тут…

— Тори, мы почти пришли. Видишь ту стеклянную стену? — Драко повернул ее за плечи и ткнул пальцем в заросли. — Это мамина оранжерея. Оттуда есть подземный ход, прямо в дом. Еще немного, и ты снимешь туфли, примешь ванну, выпьешь чая… Шевелись, дорогая, шевелись!

В сумрачном влажном коридоре он, поскользнувшись на осклизлых камнях, чуть не впечатался лбом в поросшую мхом кладку — и в этом тоже был виноват Поттер. Астория переждала новый бурный всплеск негатива, заново засветила почти погасший Люмос и неожиданно заявила:

— Ну, раз уж ты всё равно злишься… Знаешь, вы с Поттером смотритесь вместе просто ошеломительно. Вы невероятно красивая пара. Мне понравилось… но тебя это, конечно, ни к чему не обязывает.

Год и сколько там месяцев?.. Драко, шагнув через порог, прикрыл за собой тяжелую дверь, огляделся и вдруг понял, что напряжение и холодное бешенство хоть и медленно, но все-таки отпускают.

Было такое чувство, что он вышел отсюда только вчера, не оборачиваясь и возвращаться не собираясь… А его комната, оказывается, всё это время ждала его. Драко машинально провел пальцем по каминной полке, по спинке кровати, потрогал идеально расправленное покрывало, венчики живых цветов, покачивающиеся на легком сквозняке в вазе на столике — кругом ни пылинки, все чистое и свежее. Ни паутины по углам, ни запаха легкого запустения, который есть всегда в простоявших закрытыми помещениях… Вода в графине — и та ледяная, охлажденная специальным заклинанием. Казалось, сына и наследника здесь ждали не просто со дня на день, а с часу на час.

Малфой бросил мантию в кресло и чуть улыбнулся родителям, машущим ему с большой колдографии. Он дома. Мерлин, он дома…

* * *

Астория успокоилась только тогда, когда лично проверила на предмет скрытой пакости все уголки гостевой спальни. Драко, правда, утверждал, что в Мэноре нет традиции устраивать гостям неприятные сюрпризы, но после незабываемой встречи с гончими веры его словам не было ни на кнат. Но комната действительно оказалась «чистой», и девушка, отложив палочку, вздохнула с облегчением. Вот теперь можно — как он там сказал? — снять туфли, принять ванну, выпить чая… Привести себя в порядок, чтобы предстать перед хозяевами (и не только) во всем, как говорится, блеске.

— Закончили, юная леди? — насмешливо поинтересовался у нее с портрета кто-то из древних Малфоев, до этого молча и с интересом наблюдавший за всеми ее манипуляциями. — Может, теперь, наконец, представимся друг другу, как это принято между воспитанными людьми?..

— Да, юная леди, — вдруг так же насмешливо раздалось от двери, которую она совершенно точно закрывала. — Нам тоже очень интересно, кто вы такая и какого… Мерлина здесь делаете?

Она не то, чтобы испугалась — просто сработали животные рефлексы, навык, нажитый за последние несколько лет. Незнакомое место — незнакомый голос за спиной — опасность. Легкомысленно оставленная палочка лежала бесконечно далеко — на тумбочке, в трех шагах. Астория, не оглядываясь, дабы не терять драгоценные секунды, метнулась к ней, но увы — короткое заклинание, вспышка под пальцами, обжегшая ладонь, — и ее палочка уже валяется в самом дальнем углу.

— Ого, — уважительно произнес тот же голос. — Ну и реакция у барышни!..

— У тебя всё равно лучше, Толи, — отозвался второй и нетерпеливо скомандовал: — Всё, хватит глупостей, мисс! Поворачивайтесь!

Астория, помедлив, все же обернулась — а что еще оставалось? Посмотрела вначале на палочки, нацеленные на нее, потом — на их владельцев, благоразумно стоящих в густой тени коридора. Выразительно подула на ладонь. И нахально вздернула бровь.

* * *

Неожиданно легкая штора на распахнутом окне надулась парусом — видимо, дверь, неплотно закрытая им, распахнулась от сквозняка. Драко нехотя оторвал голову от покрывала, на котором валялся, бездумно разглядывая полог, посмотрел туда и замер — прислонившись плечом к косяку и скрестив руки на груди, в дверях стоял Поттер.

На какое-то мгновение Драко показалось, что он вдруг оглох — не слышно стало ни звуков летнего дня из окна, ни собственного сбившегося дыхания. Он приподнялся на локте, с трудом сглатывая горькую слюну, — и Гарри одновременно с этим, не меняя позы, чуть склонил голову на бок, продолжая рассматривать его с отрешенным, странно застывшим лицом.

Как будто давно не видел — вдруг раздраженно подумалось ему. — Целых двадцать минут.

Поттер успел приодеться, натянув на голый торс майку без рукавов болотного цвета и собрав не высохшие до конца волосы в низкий хвост. На поясе джинсов по-прежнему болталась рация, браслет на плече тускло мерцал, а под майкой угадывались очертания медальона. Взгляд Драко, совершенно выбившись из-под контроля мозга, пробежался по мышцам, с прошлого года ставшим еще более рельефными, зацепился за новый шрам, тянущийся под правой ключицей и намертво застрял на губах, сложенных в едва заметную невеселую усмешку. В глаза… в глаза смотреть почему-то было страшно.

И — странно, но вся ярость куда-то ушла, вытекла, впиталась в вышитое покрывало. Малфой, придя в себя от неожиданности, пытался поймать хоть жалкие всполохи того, что совсем недавно диким пламенем горело в груди, что туманило голову, падало на глаза алой занавесью — и не мог. Внутри было тревожно и муторно, в голове — отвратительно пусто. Больше ни одной связной мысли. А потом он внезапно почувствовал, что в комнате, как ледяным дыханием, повеяло пробирающим до костей холодом — и очнулся, словно выпав из вакуумного пузыря обратно в реальный мир.

Обнаженная кожа тут же покрылась противными мурашками, и до Драко, наконец, дошло, что он валяется перед Поттером всего лишь в носках и узких плавках. Брюки и брошенная палочка остались в кресле, и чувство беспомощной незащищенности резануло так остро, что сразу стало не до холода. Отвлеченно порадовало одно — никакого позорного возбуждения при взгляде на сексуальное поттеровское тело не было и в помине.

— Я же тебя предупреждал… — вдруг бесцветно проговорил Гарри, и Малфоя, не успевшего даже вздрогнуть, внезапно сорвало от кровати и швырнуло к обитой деревянными панелями стене. — Один раз уже предупреждал, Стив, чтобы ты не смел сюда заходить…Мне повторить снова?..

Драко, задохнувшись от сильного удара, молчал и, хватаясь за планки, пытался устоять на ногах и хоть как-то продышаться, а Поттер, молниеносно перейдя из состояния каменной статуи в жидкую ртуть, уже был рядом. Уже стискивал шею железными пальцами, прижимался, больно вдавливая в грудь свой проклятым медальон, и яростно шипел в тут же загоревшееся ухо:

— Повторить?.. Я не слышу — повторить?!

Драко, опомнившись, захрипел и впился ногтями в запястья, с невероятным трудом отрывая от себя сжимающие шею руки. Ситуация была нелепой до истерики — Поттер принял его за своего ублюдочного любовника. Вот… только откуда эта грубость, когда лишь четверть часа назад он был с Розье так ласков, откуда вместо снисходительной нежности и давешней игривой легкости взялась темная ярость, хлещущая сейчас из почерневших глаз?

— Отпусти… — выдавил он, едва сдерживаясь, чтобы не начать пинаться, — убери руки, сука…

Удивительно, но Гарри словно опомнился и, медленно разжав пальцы, уткнулся лбом в прохладное дерево, продолжая всем весом вдавливать Малфоя в стену. А Драко, глотнув воздуха, понял, что мозги от нешуточной встряски наконец-то включились и лихорадочно попытался проанализировать сложившееся положение дел. И принять то самое, единственно правильное решение, от которого потом не будет мучительно больно…

Но в результате быстрого анализа идеи в ударенной голове возникали самые разнообразные. От попытки дотянуться таки до палочки и заавадить Поттера нахер со всеми его закидонами, до — а раз уж он и так считает, что перед ним Розье, то… почему бы и не подыграть?..

Последней донельзя глупой и неадекватной мысли здорово способствовало горячее неровное дыхание возле самого уха и постепенно расслабляющееся на нём тело, тяжесть которого уже не причиняла никакого дискомфорта, а, напротив, почему-то становилась всё приятней и желанней… Пахло от Гарри совсем по-летнему — нагретой кожей, солнцем и потом, а от волос, снова растрепавшихся и лезущих в нос, шел легкий аромат хвои и ванили. Да и руки Поттера, убравшись с шеи, теперь машинально гладили обнаженные плечи, вскользь задевали бока и грудь, и от этих случайных прикосновений во все стороны разбегались покалывающие искорки удовольствия…

Бедную голову кружило всё сильнее. Драко из последних сил убеждал себя, что всё пока делает правильно — как тает в руках любовника Розье, он видел своими глазами. Поэтому… он разрешит Поттеру еще минуту… еще полминуты… и конечно же… остановит… Но потом он вдруг почувствовал, как в пах упирается твердеющий с каждой секундой член, как на мочке уха нежно смыкаются сухие губы, как перехватывает собственное дыхание, — и решать что-то, и останавливать стало уже поздно. Момент был упущен, крышу сносило капитально, и то самое единственное, в корне неправильное, совсем ему не нужное принялось, оказывается, как-то само собой и без его на то ведома.

Остатков мозгов едва хватило, чтобы саркастически отметить — ситуация из нелепой неумолимо делается совсем уж гротескной — не успел, что называется, и шагу на родной порог ступить, как был пойман Поттером, принят им за другого, избит (почти) и следом сразу трахнут (уже вот-вот). Проскочила вяленькая мысль, что Поттер всё-таки подонок и мразь, которому — не важно с кем, лишь бы этот кто-то выглядел так, как хочется ему… Но проскочила — и ушла, не задев ничего ни в душе, ни в сердце, а на ее месте появилась последняя, принесшая какое-то извращенное облегчение — ну а чем, собственно, он, Драко, рискует?.. Ведь оглаживают, тискают и всё жарче целуют сейчас не его, а маленькую шлюшку Розье, так… почему бы не расслабиться и не позволить Поттеру ублажить себя? Что ему мешает получить сейчас хоть и ворованное, но такое долгожданное, такое желанное удовольствие?

Никаких последствий. Никакой ответственности. Одно только голое наслаждение, которое с радостью подарит ненасытное, неутомимое, жадно льнущее сейчас к нему тело. Дать себе волю только один раз, а потом — забыть, запечатать глубоко внутри, как и те липкие глупые сны…

От картинки ублажающего его Поттера собственный член, и так болезненно-напряженный, заныл почти нетерпимо, и Драко, не сдержавшись, сам подался бедрами вперед и навстречу. И от этого движения Гарри, нацеловывающий его шею, крупно вздрогнул, почему-то застыл и, чуть отстранившись, очень близко посмотрел на него мутным, шальным взглядом.

Грудь Поттера тяжело вздымалась; горячие ладони обхватили и приподняли лицо, большой палец, подрагивая, нежно обвел контур губ, погладил ямку на подбородке…

— Я еще могу… — хрипло прошептал он, пожирая Драко глазами, — еще могу остановиться… Мне остановиться?..

Малфой опустил взгляд на приоткрытый рот, бывший так близко, и понял, что утонул окончательно. Утонул в безумии, захлестнувшем его с головой, в зовущих зеленых глазах, в пламени, охватившим их обоих… Утонул, и обратно на воздух не хочет. Зато очень-очень захотелось сделать так, чтобы Поттер ни о каком «остановиться» больше и помыслить не мог.

Желательно, в ближайшие лет сто…

Гарри ждал, дрожа ресницами и судорожно сглатывая. Драко послал все к дьяволу, наклонился вперед и сам прижался к его губами.

Поттер что-то выстонал и набросился на его рот с какой-то отчаянной решимостью. От сумасшедшего напора Малфой захлебнулся собственным, идущим из самой глубины рыком, ударился затылком о стену и съехал с ума окончательно. Пальцы, царапаясь, разобрались с ремнем Гарри, чуть ли не с мясом вырвали молнию джинсов, выпустили наружу упруго распрямившийся член… Потом — рывок, толчок, падание — и вот он уже распростерт на кровати, и Поттер с совершенно безумным лицом и горящими глазами нависает сверху.

— Ты меня хочешь? — как заведенный, спрашивает он, сдирая с Драко плавки.

— Скажи мне это, скажи, — грубо требует снова и снова, забрасывая длинную малфоевскую ногу себе на плечо; и Драко не перестает твердить «хочу», успевая в промежутках дотягиваться, дергать за волосы, черным шелком текущие сквозь пальцы, покрывать короткими поцелуями, вгрызаться зубами в горячую шоколадную кожу — куда попало, куда попало. А потом его запястья оказались стиснутыми, руки — заброшенными наверх и прижатыми к покрывалу; Гарри подхватывает его под второе колено, резко толкается — и становится чертовски, до звездочек в глазах, больно.

Конечно, не так, как тогда, в грязной камере аврорского штаба, но тоже — приятного мало, снизу он последний раз был — дай Мерлин памяти... Поттер проникает сразу и целиком, и Драко невольно стонет, зажмурившись и выгибаясь под ним. Собственное возбуждение чуть спадает, Гарри чувствует это и замирает, загнанно дыша и прижимаясь к взмокшему виску.

— Придурок, — сбивчиво шепчет Малфой, пытаясь расслабится и смаргивая выступившие слезы, — сука, смазку забыл…

А больше обвинять, в общем-то, и не в чем — личная шалава Героя наверняка уже настолько разработана, что никакая дополнительная подготовка и на хер не нужна…

— Жду, жду, — лихорадочно отзывается Поттер и вдруг ласковым поцелуем касается закушенной губы, слизывает скатившуюся по скуле слезинку... — Не бойся, не буду, жду…

И Драко снова встряхивает, только уже не от боли, а от чего-то такого, чему и названья не придумать. Глаза распахиваются сами — на лице Поттера дикая смесь напряжения, похоти и нежности, в буравящем взгляде — та же нежность, та же похоть, то же напряженное ожидание и еще что-то, темное и страшное. И это страшное захватывает сразу, не отпускает, тянет к себе, и ничего не остается, как покориться, утонуть, позволить завладеть всем, чем был Драко Малфой, есть и будет, и обреченно выдохнуть в манящие, распухшие от их поцелуев губы:

— Давай… давай уже… Гарри...

* * *

Как там сказал Густав одним ранним осенним утром?.. Вернись вы домой, вы одним махом и ублажите вашу связь, и обеспечите себя адреналином на несколько лет вперед... Вот уж действительно, пророческие слова. Драко практически слышал, как их ублаженная сверх всякой меры связь, обвившись вокруг потных тел, чуть ли не мурлычет в голос от доставленного — и полученного — взаимного удовольствия. С адреналином он тоже, кажется, перестарался, сейчас, после утихшей бури, внутри всё было размякшее и странно умиротворенное, вместо мозгов — розовая растекающаяся каша.

Сквознячок из открытого окна приятно остужал разгоряченную кожу. Сколько они уже вот так валялись — Драко не знал и знать не хотел. Прошел ли тот волшебный час, после которого должно закончиться действие оборотки, или еще не прошел, почему-то совершенно не волновало. Спросит Поттер — вот тогда он и будет думать, что отвечать, не спросит — ну и хрен с ним. Лишь бы удержаться и не заснуть прямо сейчас, вот это было бы действительно конфузно…

Перед лицом почудилось какое-то движение. Малфой лениво приоткрыл один глаз, увидел возле носа зажженную сигарету, которую держала рука Гарри и, потянувшись, сделал глубокую затяжку.

Губы, обхватывая фильтр, на секунду коснулись теплых пальцев. Стало совсем хорошо, как будто для полного счастья не хватало именно маленькой дозы никотина. Поттер за его спиной коротко вздохнул, прижался еще ближе и зарылся носом в отросшие пряди на затылке.

Драко так и докурил — затягиваясь из поттеровской руки. Когда сигарета истлела до самого фильтра, Гарри щелчком выкинул окурок в окно — прямо на парадную клумбу Нарциссы. Подумав об этом, Малфой невольно фыркнул. Кажется, он все-таки умудрился установить некий своеобразный рекорд: и часа не прошло, как он дома, даже с родителями увидеться не успел, а уже лежит в постели в обнимку с Поттером после невероятного во всех смыслах секса…

Лежит — и вставать решительно не желает. С тем самым Поттером, кстати, из-за которого возвращаться в Мэнор не хотелось категорически… Но об этом он тоже подумает потом.

Пальцы Гарри осторожно погладили плечо, спустились к локтю, и Малфой невольно вздрогнул. Рука была та самая, неудачно полеченная девчонкой после еще более неудачного визита в Дроттингхольм, украшенная теперь сетью побелевших, но все еще безобразных шрамов. Широкая ладонь Поттера накрыла самый грубый из них, идущий вверх от большого пальца, почему-то упорно не заживавший и закрывшийся буквально пару дней назад. Драко напрягся, ожидая привычную колющую боль, но боли не было, от ладони шли пульсирующие теплые волны, согревая и успокаивая. Гарри неслышно вздохнул, на секунду прикоснулся губами к выступающему позвонку и опять затих.

Вот интересно, — отстраненно подумал Малфой, снова расслабляясь и нежась под ласковым прикосновением. — Были ли эти шрамы у того Драко, в которого превращался Розье?.. Наверное, не было. Ведь мелкая дрянь пила оборотку с волосами его прошлогоднего образца, еще не успевшего обзавестись таким оригинальным украшением…

Скорей всего, не было.

Нет, совершенно точно не было, какие могут быть сомнения.

Драко тихо хмыкнул и, прикрыв глаза, теснее прижался к горячей груди. Надо же, и здесь Поттеру повезло — ему достался целенький любовник, с гладкой кожей и без отвратительных рубцов.

И Поттер, разумеется, об этом знал.

…Всё стеклышки мозаики совпали, кроме одного, самого последнего. Драко лениво покрутил его так и эдак, уложил, наконец-то, в единственную свободную лунку и… едва удержался от того, чтобы не подскочить на месте.

И Поттер, разумеется, об этом знал. И невесомо поглаживал сейчас искалеченную совсем недавно руку…

Всё тело моментально одеревенело, и Драко почувствовал, как его прошибает холодный пот. Какой же он идиот… Выходит, Поттер… прекрасно представляет, кто едва ли не урчит у него под боком, жмется и курит из рук?! Выходит… Поттер знал, что трахает не Стива Розье, принявшего оборотное зелье и превратившегося в жалкое подобие Драко Малфоя, а настоящего, подлинней не бывает…

Мерлин.

Знал.

Знал уже тогда, когда спрашивал, остановиться ему, или нет. Когда ждал его реакции. Когда настойчиво требовал ответа, хочет ли его Драко, когда вставлял ему сразу, без смазки и без подготовки... А Драко…

Блядь.

А ты, значит, наивно решил, что никто никогда не догадается, и никаких последствий не будет?.. И с огромным удовольствием изображал тут течную сучку?..

Впрочем, почему — изображал…

Если б Драко мог, он бы взвыл баньшей и от души побился головой об стену. А еще лучше — провалился бы сквозь землю. И даже рациональный внутренний голос, твердивший, что биться и проваливаться поздно, теперь надо думать, как с наименьшим ущербом для собственной гордости выходить из… гм… неловкого положения, убедить и успокоить не мог. Мысли метались в панике, и ни одной дельной среди них не было.

Фееричное возвращение, ничего не скажешь…

А следом за паникой пришла запоздалая холодная злость. И непонятно, на кого больше — на Поттера, или на себя.

Драко дернулся, выворачиваясь из обнимающих рук, порывисто повернулся и навалился сверху, вжимая плечи Поттера в постель. Впился злыми глазами в лицо, пытаясь рассмотреть… да что угодно — торжество, циничную ухмылку, презрение, отвращение, но… ничего, кроме блаженного удовлетворения и нескрываемого кайфа, увидеть не смог. Гарри в ответ мягко, расслабленно улыбнулся и подняв руку, провел подушечкой пальца по плотно сжатым губам.

Черные космы разметались по зеленому полотну покрывала. Поттер, не делая попыток зажаться и не обращая внимания на текущую от Драко агрессию, лежал под ним, спокойный и открытый. Пальцы с губ переместились на шею, заскользили вниз по голой груди, попутно щекоча сразу напрягшиеся соски, и Малфой, окончательно вызверясь от этих ласковых прикосновений, отпрянул и грубо раскидал коленом поттеровские бедра.

И опять — никакого сопротивления. Гарри, уронив руку и послушно разведя ноги в стороны, открылся еще больше, и Драко со злобным удовольствием отметил, что его лежащий на животе мягкий член опять начал увеличиваться.

Вот почему он так себя ведет? Почему тоже делает вид, что… И почему, блядь, молчит?!

Не может такого быть, чтобы не узнал. А если узнал, но не торжествует цинично, гриффиндорский придурок, то где же бурно выражаемая радость от встречи с внезапно вернувшимся любимым?.. Где светящийся счастьем взгляд и срывающийся с губ тихий лепет — «так ждал, так ждал»?!

Впрочем, окстись, Малфой. Ты своими глазами и во всех подробностях видел, что ни хера тебя здесь не ждали. Или… или теперь, спустя какой-то жалкий год, Поттеру, действительно, всё равно, с кем?.. А эта блаженная улыбка на расслабленном лице — лишь еще одно доказательство того, что их проклятая связь — дрянь обоюдная, и не один только Драко на стену лез и локти кусал?..

Последняя пара мыслей не понравилась категорически. Малфой прищурился, приставил два сложенных вместе пальца к сфинктеру и без предупреждения вогнал — до самой ладони.

Ответом были слегка сбившееся дыхание и чуть четче обозначившиеся кубики пресса на животе. Драко, не отрывая холодного взгляда от прикрытых ресницами глаз Поттера, резко задвигал рукой, не жалея, быстро и грубо растягивая плотно сжатые мышцы, но добился лишь того, что собственный, и без того уже полувозбужденный член затвердел окончательно.

— Еще хочешь?.. — вдруг, облизнувшись, прошептал Гарри и наконец-то выгнулся, закатив глаза и сладко застонав — упорная стимуляция простаты дала-таки желаемый результат. — И я хочу… Давая, хватит уже…

Нет, ну и кто здесь ненасытная шлюха?! В белый день, в рабочее время!.. Поттер уже стонал, не переставая, комкал покрывало, вскидывал бедра навстречу таранящей его руке, сам насаживался с таким откровенным бесстыдством, что захватывало дух и срывало последние тормоза. И Драко, чувствуя, что еще пара секунд — и всю праведную злость, с таким трудом собранную в кучку, снова накроет и сметет лавиной похоти, выдернул пальцы, сам едва не кончив при этом от протестующего вопля, резко скатился с полностью раскрывшегося и готового принять его тела и, вскочив, отошел к окну.

Связь выла и бесновалась. Драко стискивал край подоконника и скрипел зубами, из последних сил борясь с сумасшедшим желанием сдаться и рвануть обратно в постель. Только что орущий в голос Поттер за его спиной вел себя до странного тихо.

…На то, чтобы хоть немного взять себя в руки и успокоиться, понадобилась не минута, и не две. Драко глубоко вздохнул, взглянул на свое отражение в стекле, еще раз убедился, что искаженное мукой лицо почти разгладилось, и, наконец, медленно повернулся. Совершенно не представляя, что говорить и что делать дальше…

И опять застыл — при виде пустой кровати. Даже покрывало оказалось идеально расправленным, словно никакого Поттера здесь и в помине не было. Глюк, наваждение… — если бы не до сих пор каменная эрекция и наконец-то, но, к сожалению, несколько поздновато захлестнувшее бешенство…

Добро пожаловать домой, Дракончик. Тебя, конечно, и спрашивать не стали, но… игра, оказывается, уже началась. И даже счет успели открыть, и он пока, увы, не в твою пользу…

* * *

Одна из палочек вдруг опустилась, и тот, кто ее держал, сделал шаг вперед, выходя из тени. Астория на мгновение напряглась, но потом увидела хорошо знакомые синие глаза, косо спадающую на лоб русую челку, ставшую гораздо длиннее, чем она запомнила — и застыла уже по совсем другой причине. Анатоль Руквуд. Собственной персоной. Мерлин, вот так встреча. Столько лет прошло… Узнает, или?..

Нет, прекрасный все же дом у родителей Драко. По парку гуляют адские гончие, по особняку Руквуд расхаживает… Прекрасный дом.

Не узнал. Но смотрел пытливо, хмуря брови и явно силясь понять, почему такой знакомой кажется эта незваная гостья?.. Астория слабо улыбнулась и, уже безбоязненно разглядывая в ответ, невольно пересчитала едва заметные шрамы на неправильном лице Анатоля.

Восемь, как и было. Ну, хоть что-то не изменилось…

— Милая барышня… — впрочем, голос Руквуда тоже остался прежним, глубоким и приятным, — прошу прощения за свою настойчивость, но я вынужден повторить вопрос.

— Повторите, — любезно согласилась она. — Я не возражаю.

Портрет на стене негромко рассмеялся, но комментариев не последовало.

— Не вижу причин церемонится с ней, Толи, — процедил второй голос, и его обладатель тоже шагнул в комнату из темноты коридора. — Это обычная воровка, разве не видишь?

Всё происходящее казалось настолько нелепым, что Астория не выдержала и фыркнула. В кои-то веки попала в роскошный особняк в качестве гостьи, и пожалуйста, приняли за мошенницу... Обычно всё бывало с точностью до наоборот.

— Не спеши, Джейми, — Руквуд наклонил голову, — простая воровка не прошла бы через твою защиту… — Уоррингтон презрительно скривился, но промолчал. — Значит, у девушки или сверхвыдающиеся способности, или… ей кто-то помог пройти.

Да, с логикой и в прежние времена у него был полный порядок… Астория в который раз отогнала мешающие сейчас воспоминания, прокашлялась и сложила руки на животе.

— Уважаемые господа, — официальным тоном проговорила она. — Поскольку ни один из вас не является хозяином сего дома, то и отчитываться перед вами я не стану… Сожалею. И ничего личного, разумеется.

Ну ладно, насчет личного она, конечно, приврала.

— Хозяин сего дома в данный момент отсутствует, мисс, — мягко проинформировал её Анатоль. — Сожалею в свою очередь.

— Гм… Хозяйка?..

— Мисс, — вдруг вполне миролюбиво произнес Уоррингтон, опуская руку, — вы не в том положении, чтобы что-то требовать. Не советую усугублять.

Момент был очень удобным — мужчины расслабились, и призрачный шанс достать палочку стал вполне реальным. Астория подумала — и мудро решила не рисковать.

— Я ведь не задела ни одной сигнальной чары, — вместо этого задумчиво сказала она. — Как вы узнали, что здесь кто-то есть?

Руквуд, не отвечая, усмехнулся. Астория подумала еще.

— О. Чужая магия?..

А с другой стороны, как бы она оставила незнакомое помещение без проверки?.. Правильно, никак.

— Я всё же хотела бы увидеть леди Малфой, господа.

Мужчины переглянулись. Уоррингтон устало вздохнул и снял с пояса рацию.

— Я вызываю Поттера, — тоном «да ну её на хрен» произнес он. — Пусть он сам с ней разбирается.

— Мистер Джейми, — тоже вполне миролюбиво улыбнулась ему Астория. — Не трогали бы вы сейчас Поттера. Не советую усугублять.

У бедного неосведомленного Поттера и так скоро проблем будет выше крыши, в том числе и с ней… Уоррингтон, так и не нажав на кнопку вызова, зло прищурился, а Руквуд, продолжающий пристально рассматривать ее, неожиданно покачал головой:

— Периметр разорван, но гончие возвратились ни с чем… В ушах — бриллианты по пять каратов, натуральная блондинка, вид в целом приличный, — они вновь выразительно переглянулись и хором закончили:

— Малфой вернулся.

Астория закатила глаза — никакой радости в тоне, которым была выцежена последняя фраза, она не уловила. Вездесущий портрет скептически фыркнул:

— Если бы вы соизволили спросить у меня, господа, я бы сразу сказал, что девушку привел наследник рода. А теперь, мадемуазель, когда все недоразумения позади, позвольте, наконец, представиться…

* * *

— Надо проверить всю аппаратуру, — раздраженно сказал Руквуд, быстро идя по переходу впереди них и безуспешно щелкая кнопками. — Сначала у Розье рация не отвечает, теперь вот у Поттера…

Астория остановилась так резко, что не ожидавший этого Уоррингтон на полном ходу врезался ей в спину, наступил на пятку и потом всю оставшуюся дорогу бормотал неловкие извинения.

* * *

Но Нарциссы в ее комнате не оказалось. Драко заглянул в расположенную рядом детскую, задумчиво качнул кроватку Шарлоты и, решив, что бессмысленная беготня по всему замку тем более не поможет вернуть душевное равновесие, вызвал эльфа.

* * *

Очередной бесконечный переход закончился громадными дверями с то и дело проскакивающими по ним искорками защитных заклинаний. Анатоль с видимым усилием распахнул их и, впустив в прохладный сумрак яркий свет и послеобеденный зной, вышел на широкую затененную веранду.

Сначала Астория подумала, что представшая перед ней картина просто-напросто ей мерещится. Потом — что Малфой был все-таки прав, категорично утверждая, что в парке им встретились самые обычные собаки, и, вообще, Люциус бы никогда… А потом тварь лениво передернула мышцами, отчего черно-коричневая шкура блеснула на солнце, осторожно передвинула лапу, чтобы не отдавить крохотные пальчики и повернула на звук шагов огромную голову… И хочешь — не хочешь, а пришлось поверить собственным глазам. На гладких, отполированных веками камнях, растянувшись практически через всю веранду, лежала уже знакомая ей адская гончая, запрещенная, кстати, законом; по ней, как по удобному диванчику, ползал младенец в бело-розовых кружевах, а рядом в кресле сидела красивая женщина и спокойно читала книгу.

Астория, не отрывая от мерцающих желтым глаз твари напряженного взгляда, попятилась обратно в тень и остановилась только тогда, когда натолкнулась спиной на вдруг выросшего позади нее Руквуда.

— Боитесь, мисс? — вкрадчиво спросил Анатоль возле самого уха.

— Радуюсь, — так же тихо ответила она, чуть повернув голову и мазнув его по носу собранными в хвост волосами, — что их здесь не три.

— Видели всех трех? — хмыкнул он, кладя руки ей на плечи и легонько подталкивая ее вперед. — В таком случае, бояться действительно нечего, им уже знаком ваш запах… Мне, кстати, тоже. Мы нигде раньше не встречались?

Стоящий рядом Уоррингтон насмешливо фыркнул, но промолчал.

— Даже если и так, — Астория передернула плечами, высвобождаясь, — у вас было достаточно времени для возобновления знакомства… А сейчас поздно. Это леди Малфой?

— Это мисс Блэк, — любезно поправил Руквуд. — И мадемуазель Шарлотта. Однако, вы интригуете меня всё больше и больше, прекрасная незнакомка.

Она не ответила. Девочка тем временем скатилась на пол, дотянулась до торчащих из приоткрытой пасти гончей клыков, схватилась за них и, пошатываясь, встала на пухлые ножки. Собака, перестав гипнотизировать Асторию, зажмурилась и аккуратно потрясла головой, но попытка сбросить намертво вцепившегося ребенка с треском провалилась. Довольная Шарлотта негромко заворковала.

— Ай-ай-ай, — к ним моментально подскочил неизвестно откуда взявшийся давешний поттеровский любовник и, подхватив девочку на руки, с легкостью оторвал от собаки. — Ты опять балуешься?! Я же говорил — зубки, глазки, носик и ушки трогать нельзя! Всё остальное — можно! Ты почему не слушаешься?

Шарлотта, болтая ногами, радостно гукнула и тщательно вытерла вымазанные слюнями ладошки о щеки новой жертвы.

— Зубки, значит, — задумчиво проговорила Астория, снова сбрасывая с плеча ладонь Анатоля. — Мило.

— Бесполезно, Стив, — Нарцисса отложила книгу и, поднявшись, забрала у него ребенка. — Эти проклятые клыки притягивают ее, как магнит. Может, превратить в зубы камешки, и пусть играет?..

— Проглотит, — мрачно предрек Розье, стирая с лица рукавом мокрые разводы.

— Проглотит, — со вздохом согласилась Нарцисса, доставая из-за пояса тряпичную куклу. — Шарлотта, смотри, какая куколка… Хочешь?..

Но куколка была с негодованием отвергнута и отброшена в стоящий рядом манежик. Девочка, едва не кувыркнувшись с рук, опять потянулась к собаке и протестующе заревела.

— А вы нанижите зубы на нитку, — вдруг громко сказала Астория, заставив Руквуда вздрогнуть от неожиданности. — Как бусы. Тогда не проглотит.

* * *

Если идти прямо по коридору и никуда не сворачивать, то, пройдя насквозь через весь сумрачный Мэнор, можно попасть на южную веранду минут за десять. Если повернуть в незаметный проход, выйти в тенистый парк и обойти замок снаружи, можно попасть туда же минут за пятнадцать. Драко остановился на углу, хмуро посмотрел на темные стены со спящими портретами и решительно свернул налево.

Выложенная разноцветными кирпичиками дорожка внезапно вывела его к довольно странному месту — засыпанной песком прямоугольной площадке. Площадку на две одинаковых половины разделяла натянутая поперек сетка. Драко даже остановился, рассматривая непонятное сооружение, потом вспомнил, что у магглов, вроде, есть такое развлечение — кидать через сетку мяч… Интересно. Вот что значит — не появляться долго дома. Кто знает, задержись он еще на год, что бы обнаружил в родном парке — чертово колесо с конфетными обертками, летний кинотеатр с отвратительным маггловским пивом? Или, не дай Мерлин, дешевый стриптиз-бар?..

А чего он, собственно, ждал, оставляя вместо себя беспринципную полукровку?..

Драко несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул и, не удержавшись, прислонился пылающим лбом к прохладному железу столба. Проклятый Поттер, какая чушь из-за него лезет в голову… Такое чувство, что он вообще готов забивать мозги чем угодно, лишь бы только не думать о…

А на Поттера ему, кстати, глубоко плевать. Он трахнулся с ним, он позволил ему сделать себе хорошо только потому, что сам этого захотел. Всё лучше правой руки. Или левой. Захотел, выпустил пар и больше не захочет. И уж, само собой, этого цирка с приемом оборотки больше не будет — потому как не хер. Пусть трахает это ничтожество в родном сером облике, и тогда посмотрим, насколько его хватит... А он, Малфой, не будет Малфоем, если завтра же кого-нибудь себе не найдет. Сегодня же. Стоит только свистнуть — и очередь из желающих выстроится… И потом, у него ведь есть Астория…

А над парком висела тишина. Молчали разморенные жарой птицы, даже звона насекомых почти не было слышно. Драко открыл глаза, покарябал ногтем застывшую капельку краски и, вспомнив, куда и зачем он шел, отлепился, наконец, от столба.

Правда, показываться перед проницательной Нарциссой с таких скорбным лицом было чревато. Да и как объяснить родной матери, с которой не виделся больше года, почему вдруг при встрече, вместо бурной радости, вселенская тоска во взгляде и горькая складка у рта?.. А сил качественно изображать бурную радость, даже при всем желании, взять сейчас было просто неоткуда.

И Драко решил сделать крюк.

* * *

…Этот закуток когда-то был его любимым. Небольшая альпийская горка на закрытой со всех сторон поляне, на склоне бьет чистый родник… Если не знать, как пройти, в жизни не найдешь. Прекрасное уединенное место — когда нужно всё взвесить и принять непростое решение, или разобраться в себе, или просто спрятаться от всех… Или… Драко резко остановился и прислушался, наотрез отказываясь верить ушам…

Или заняться сексом.

Как…

Да не может этого быть. Твою ж мать…

Как Поттер.

В груди сдавило так, что стало нечем дышать. Драко, совершенно не отдавая себе отчета, сделал несколько шагов, отогнул мешающую ветку и впился яростным взглядом в пятнистую тень.

Зрелище красивей и отвратительней одновременно представить было трудно. Возле горки, привалясь к ней спиной, сидел гигант Забини, в приспущенных кожаных штанах и расстегнутой безрукавке. Гладко выбритый череп Винченсо сверкал от пота, капельки влаги сбегали по вискам и терялись в щетине на подбородке. Мускулы на огромных, сплошь покрытых татуировками руках надувались в такт резким ритмичным движениям — насадить на себя Поттера, кажущегося совсем маленьким и изящным на фоне этой горы мяса, — вздернуть Поттера вверх… И опять — насадить, поднять, насадить, поднять…

Винченсо так и называл Гарри — маленький…

Пальцы Поттера стискивали грубые нашивки на плечах Забини, по запрокинутому лицу, и отрешенному, и искаженному болью, катились слезы. Он был похож на безвольную куклу, на последнюю шлюху, которую пользовали грубо и безжалостно. Вин держал его за смуглые бедра, но иногда, не прерывая толчков, ласково проводил широченной ладонью по обнаженной спине и бормотал — до странного добрым, совершенно не вяжущимся с этим яростным совокуплением голосом:

— Ну что ты, маленький… Опять больно?.. Ну потерпи, потерпи… Сейчас пройдет… Сейчас всё пройдет, Гарри… Потерпи немного…

Драко отшатнулся и, ничего не видя перед собой, с величайшей осторожность пошел обратно.

Люстра в большой столовой Мэнора была такой же помпезной, как и сам замок. Подвески из хризопраза, бусы из горного хрусталя, шарики из дымчатого аметиста… Правда, всё в пыли и даже местами в паутине, у матери, видно, руки не доходят, а домовики сами, без указания хозяйки, к фамильной реликвии притронуться не смеют. Но и невесомые арки паутины среди тусклых висюлек смотрятся очень гармонично, а, главное, всё настолько слежалось и срослось, что ничего не сыпется сверху в тарелки. Драко опустил глаза, с трудом подцепил специальной вилкой листик салата, политого голубым соусом, и отправил в рот, совершенно не почувствовав вкуса. Тонкого, между прочим, и изысканного, если верить меню.

Да-да, меню. Тисненая кожа обложки, шелковая бумага и классический шрифт. Он и напрягаться не будет, всё равно не вспомнит, когда на этот стол последний раз клалось меню. Обычно без такого пафоса обходились даже самые торжественные приемы, что уж говорить о простых семейных ужинах… Нет, всё-таки привести с собой Гринграсс — это очень, очень, очень правильная мысль. Драко бросил короткий взгляд на чересчур дружелюбные лица родителей, потом — на спокойное, непроницаемое лицо начальника охраны и нетерпеливо посмотрел на пустую лестницу, полукругом спускающуюся со второго этажа.

Астория, как всегда, опаздывала. И пустое место по левую руку — учитывая, что справа вольготно расположился Поттер, — порядком давило на нервы.

Поттер же… играл свою роль просто безукоризненно. Скромный, но не зажатый, любимый, но отлично знающий своё место сотрудник Большого Босса. Часто бывающий в кругу семьи и уже заимевший персональное кресло за семейным столом. Аккуратно, без единого изъяна, одетый и причесанный. Пахнущий едва уловимым приятным парфюмом. Бесящий до зубовного скрежета — одним своим присутствием вообще, но в первую очередь тем, что…

Что делать вид, будто каких-то четыре часа назад ничего не произошло, у него получалось гораздо лучше, чем у того же Драко.

А еще, едва войдя в столовую и глянув в чуть прищуренные глаза отца, Драко понял одну нехитрую вещь. Заводить разговор, сейчас или после — неважно, о компании Поттера на завтраках, обедах и ужинах — занятие совершенно бессмысленное. Поттер как сидел с ними за столом весь этот год, так и будет сидеть. А он, Драко, если его в новом раскладе что-то не устраивает, волен принимать пищу где угодно — хоть в своей спальне, хоть в саду, хоть на крыше.

Многое, многое поменялось в родном доме. Но он теперь бы был просто счастлив, если б дело ограничилось только странными, привязанными на кровь тварями, засыпанной песком площадкой, или — ладно, Мерлин с ним, — даже дешевым стрип-баром в парке…

Гринграсс соизволила появиться минут через пятнадцать — когда светская беседа, призванная оживить обстановку, стала такой натянутой, что даже Люциус, плюнув на приличия, принялся отбивать на столе быстрый рваный ритм. Сначала на лестнице раздался… нет, вовсе не звонкий перестук каблучков о мраморные ступени, и даже не шелест длинного шелкового подола о них же… Раздалось быстрое шлепанье, потом в поле зрения оказались темно-синие штанины, и донельзя напряженный Драко едва сдержался, чтобы не рассмеяться от облегчения. Нет, а чего он, собственно, ждал? Что она действительно наденет платье и колье?..

Девчонка спустилась на торжественный ужин в кожаных сабо, узких джинсах и майке на два размера больше. Волосы кое-как заколоты на затылке, в брови, вместо приличного платинового колечка — вызывающего вида штанга. Драко даже растерялся — не знал, на кого смотреть раньше, но потом решил все же выбрать Поттера — тот в критических ситуациях следить за лицом так и не научился. И сначала на этом лице отразилось ненаигранное недоумение, следом — растерянность, а дальше…

А дальше пришлось срочно переключаться на родителей. Потому что Астория, танцующей походкой подойдя к ним, наклонилась и легко поцеловала в щеку сначала окаменевшего Люциуса, а следом — прячущую… Малфой присмотрелся — ну да, усиленно прячущую улыбку Нарциссу.

Поттер, как и следовало ожидать, ни дружеского поцелуя, ни даже улыбки не получил, Гринграсс наградила его лишь высокомерным взглядом, совсем не вяжущимся с джинсами. Драко, едва совладав с собой и стиснув зубы, отодвинул стул и поднялся.

— Дорогая, — протянув руку, тоном завзятого джентльмена произнес он. — Мы все очень рады тебя видеть. Прошу к столу.

Остальных джентльменов фееричный выход дамы, по-видимому, настолько потряс, что они даже не поприветствовали ее стоя. А о том, что на нём в данный момент строгий костюм и зажим для галстука, Драко старался не думать — чтобы своим диким смехом всё не испортить. Интересно, хоть раз за прошедшие пятнадцать веков по этому мрамору ходили в веселеньких кожаных сабо?.. Астория вложила в его ладонь пальчики (а ногти-то накрашены скромным бежевым лаком, видно, черного или ярко-синего в спешке не нашлось) и, обойдя замершего Гарри, уселась на свободное место.

Старшие Малфои переглянулись, потом Люциус со странно-отрешенным выражением покачал головой, а Нарцисса, все-таки улыбнувшись, звонко щелкнула пальцами.

— Ну, слава Мерлину, — с нескрываемым облегчением произнесла она и бросила вычурное меню в лапки появившегося эльфа. — Убирай это. И канделябры. И тарелки для пирожков. И принеси нам, наконец, нормальные вилки.

* * *

Четыре часа назад

— А вы нанижите зубы на нитку, — вдруг сказала Астория, заставив Руквуда вздрогнуть от неожиданности. — Как бусы. Тогда не проглотит.

Сказала — и сама невольно поёжилась от того, как громко прозвучал её голос, и как заливисто запрыгало эхо в арках галереи, уходящей от веранды. Собака, угрожающе заворчав, медленно села и подобралась, и Розье, метнув настороженный взгляд вначале на незнакомую особу, потом — на растерявшегося Анатоля, властно опустил руку на мощную холку. Нарцисса, машинально прижав ревущего ребенка к себе, быстро оглянулась.

У Драко были её глаза, её тонкий нос и её изгиб бровей. А вот девочка на руках, несмотря на нежный возраст, оказалась точной копией Министра, не взяв от матери почти ничего... Астория невольно заулыбалась.

— Мисс Блэк, — прочистив горло, начал Руквуд, — мы обнаружили эту леди в одной из гостевых спален…

Но Нарцисса, заставив его замолчать коротким взглядом, передала Шарлотту Розье и медленно приблизилась. Астория улыбаться перестала — на красивом лице хозяйки застыло выражение, назвать которое дружелюбным можно было лишь с огромной натяжкой.

— Здравствуйте, мисс.

— Здравствуйте, леди Блэк, — в тон ей ответила Астория.

На этом обмен репликами закончился. Нарцисса, чуть прищурившись, внимательно изучала её с ног до головы, а Астория в ответ так же открыто рассматривала её.

Неуютное молчание затягивалось. Ребёнок, оказавшись рядом с обожаемой тварью, моментально успокоился, Уоррингтон, неловко кашлянув, счел за лучшее незаметно ретироваться. А Стив, автоматически отрывая пальчики Шарлотты от обвислых ушей, уже перестал вопросительно поглядывать на Руквуда и теперь смотрел только на девушку, мрачнея с каждой секундой.

— И кто же провёл вас в замок? — наконец, спокойно спросила Нарцисса. — Люциус? Или мой сын?

— Я не имею чести быть знакомой с Министром лично, — в глазах Нарциссы что-то промелькнуло, а Астория, опять отодвинувшись от хмыкнувшего Анатоля, ровно добавила: — Я сопровождаю Драко и нахожусь здесь по его приглашению.

На новость о том, что блуждающий неизвестно где Малфой-младший внезапно вернулся в родные пенаты, мисс Блэк отреагировала едва заметной улыбкой. Но холодный взгляд смягчился и потеплел, и Астория вздохнула с невольным облегчением. Реакция же Розье была гораздо интересней — заморыш, прижав к себе ребенка, неверяще застыл, а потом на его лице отразилась такая смиренная печаль, что ей даже сделалось его немного жалко.

— Да, конечно… — Нарцисса моргнула и устало потерла виски. — Я ведь видела ваши с Драко колдографии в газетах… В таком случае, добро пожаловать в Малфой-Мэнор, мисс… — она оборвала фразу и вопросительно приподняла бровь.

Вся жалость к Стиву тут же вылетела из головы, зато жадный интерес и нетерпение Анатоля почувствовались еще более остро. Вот он, момент истины. Астория глубоко вдохнула, сцепила пальцы — и решилась:

— Мисс Гринграсс. Астория Гринграсс.

Глаза Нарциссы изумленно распахнулись, а с губ сорвался тихий возглас. И, одновременно с этим, послышался глухой звук удара и приглушенные ругательства — рация, которую Руквуд непринужденно крутил в руке, упала и разбилась.

— А. Вижу, вы уже познакомились, — бесцветно произнес Драко, выворачивая из-за угла и подходя к ведущим на веранду ступеням. — Здравствуй, мама… Джентльмены…

Он появился как нельзя вовремя, ее даже не успело затрясти от липкого неуправляемого страха. Но только и голос, и взгляд Малфоя были совершенно пустыми, а улыбка — до того неестественной, что Астория проглотила заранее заготовленное радостное восклицание и тревожно нахмурилась. Драко поднялся наверх, скованно обнял засветившуюся Нарциссу и вновь вымученно улыбнулся:

— Это не привидение, это действительно мисс Астория Гринграсс. Живая, живее не бывает. Моя... прекрасная невеста. Стив… — до сих пор не проронивший ни слова Розье вскинул на него усталые глаза. — Позволь, я возьму Шарлотту.

— Астория. Гринграсс, — раздельно и очень тихо, так, что расслышала только она, повторил Анатоль. — Что ж… Добро пожаловать в Мэнор.

— Невеста, — понятливо откликнулась Нарцисса, отступая на шаг и растягивая губы в искусственной улыбке. — Как… интересно.

Асторию неожиданно пробрала дрожь, несмотря на разлитый в воздухе тяжелый зной — и жаркие волны, идущие от Руквуда, почему-то снова оказавшегося в непозволительной близости. Драко взял отданную без единого возражения девочку на руки, прижался лбом к маленькому лобику и вдруг закрыл глаза. Гончая, глухо уркнув, спокойно улеглась в тени, и присевший рядом Стивен, не поднимая головы, принялся сосредоточенно наглаживать лоснящийся бок. Нарцисса перестала гипнотизировать Асторию и обвела всех медленным внимательным взглядом.

— Ну-ну, — с совсем уж непонятной интонацией резюмировала она.

* * *

Три часа назад

Люциус поднес его руку к глазам и с предельным вниманием осмотрел и ощупал каждый шрам.

— Хорошая работа, Драко. И пальцы работают, и чувствительность сохранена. Передашь при случае господину Олсену мои поздравления… А, и огромную благодарность, конечно.

Драко раскатал рукав мантии обратно и невесело хмыкнул:

— Не припомню, чтобы я называл тебе это имя, отец. Хорошая работа, — с той же интонацией повторил он. — Твоя… или Барона?

— Наша общая. И ничего особенного, — Люциус мимолетно улыбнулся. — Газетные статьи, старые колдографии, странные выверты памяти… Немного анализа. Стечение обстоятельств, опять-таки…

— О.

— Да. Итак?..

— Итак? — переспросил Драко, усаживаясь на диван и, после секундного раздумья, всё же наливая в низкий стакан ароматного бренди. — Ты ждешь впечатлений путешественника, подробного отчёта о прожитых вдали от дома месяцах или, может, раскаяния блудного сына? Сформулируй поточнее.

Здесь, в кабинете, за мощными стенами, было прохладно и приятно. Министр — как всегда — устроился в кресле за столом и по старой привычке крутил в пальцах длинное перо. И распахнутое окно, из которого уже ушло солнце, и пустой холст портрета деда, и темный зев камина — всё привычное, обычное, понятное… Такое же, как всегда. Домашнее. И, если не смотреть на дверь, то вполне можно представить, что время милостиво отмотало лет на десять назад… Что сейчас — летние каникулы курса после третьего, а лучше — второго, и самая большая проблема на данный момент — это чем мотивировать необходимость покупки пятой по счету метлы за последний месяц.

Ну да, он в то лето много тренировался. Чтобы быть быстрее, ловчее, лучше… Впрочем, неважно.

Но это — если не смотреть на дверь. И не знать, что за ней, вытянув через весь коридор длинные ноги, сидит вторая тень Люциуса, и не слышать ритмичных звуков от ударов ножа, который Забини отработанными движениями метал в деревянную панель напротив. И не вспоминать — во всех выворачивающих наизнанку долбанных подробностях — случайно подсмотренную в укромном уголке порнографическую сцену. Даже две сцены. Хотя… сам ведь привёл. И Винченсо, и Розье, и всех остальных… Драко, покачивая в стакане бренди, горько хмыкнул. Одна надежда на леди Крэбб. Вдруг случилось чудо, и Поттер, в силу почтенного возраста дамы и неких эфемерных остатков собственной порядочности, таки обошел ее своим вниманием. Ну а там — кто его знает…

Малфой настолько погрузился в мрачные мысли, что даже не заметил, как Люциус разглядывает его — неспеша, внимательно, серьезно, со снисходительным пониманием, но, главное — безо всякого, даже малейшего, сочувствия в глазах.

— Нет, ничего подобного я сейчас не жду, — неожиданно прозвучавший голос отца все же заставил вернуться из дальних далей, и Драко едва заметно вздрогнул. — Потом и поделишься, и отчитаешься, и покаешься… если захочешь. Мне интересны твои планы на будущее, Драко. Хотя бы на ближайшее. Ты намерен остаться?

— Вот только не надо… — Драко наконец-то сделал глоток согревшегося бренди и, выдохнув, сипло продолжил, — думать, что я приполз домой, поджав хвост. Что, когда у меня всё с лёту получалось, я и на просьбы родного отца наплевал, и возомнил себя незнамо кем, а после первой же неудачи… Всё немного не так, как кажется, пап.

— Всё не так, как кажется, практически всегда, малыш, — мягко сказал Люциус. — Значит, у тебя была и другая веская причина вернуться? Помимо той, что Серый Лис, внесенный в международный перечень преступников под номером восемь, чуть не попал в Стокгольме в руки правосудия?

Драко кисло улыбнулся:

— Номер восемь? Всего-то? Как удачно, что у тебя есть доступ к такой важной информации, теперь буду следить за взлётом карьеры и с этой стороны…

— Или за падением. Кстати, если тебе интересно… Господина Олсена в этом списке нет. Он благоразумно предпочитает… рисковать чужими… головами и руками.

— Хм… Какая знакомая линия поведения. Никого не напоминает?..

— Возможно, — спокойно признал Люциус. — Однако, мы отвлеклись. Вопрос тот же, Драко. Весь пепел прошлого уже с ладоней сброшен, кусок жизни, начатой с чистого листа, благополучно прожит, сладким ветром свободы ты надышался полной грудью и сверх всякой меры… Что ты намерен делать дальше? Ну, — Министр покачал пером, — помимо того, что сочетаться законным браком с мисс Гринграсс?

Тон отца был совершенно ровным, ни укора, ни насмешки — простая констатация фактов. Но что-то в последней фразе проскочило такое…

— Ты имеешь что-то против мисс Гринграсс? — подняв взгляд, устало уточнил Драко. — Ты ведь ее даже не видел.

Лучше сразу расставить все точки над I, ведь Нарцисса на девчонку отреагировала не сказать, чтобы с восторгом… Но, если против Астории настроится еще и Люциус… то всё будет гораздо, гораздо сложнее.

— Я много чего имею против, но только — необдуманных и поспешных действий. А мисс Гринграсс… Древний род, чистая кровь. Достойная партия. Их состояния, конечно, уже не вернуть, но, думаю, это мы переживем. Если ты, как следует всё обдумав, не изменишь своего решения. Гм… Любопытно, как ей удалось выжить.

А вот это уже был другой разговор. Драко, порадовавшись еще и тому, что они опять ушли от обсуждения его светлого будущего, допил бренди и пожал плечами:

— Кто-то из наших в последнюю минуту успел сунуть ей портключ — после того, как Дафна и их отец погибли. Я спрашивал, она говорит, что не помнит, кто. Не удивительно, впрочем, Розенкранц рассказывал, что бойня тогда была страшная… А потом… Она шустрая, как-то приспособилась.

— Шустрая, — с нечитаемой улыбкой повторил Люциус. — Это хорошо. Шустрых нам здесь как раз и не хватает…

Драко невольно поморщился — вроде Министр и не сказал ничего особенного, но внутри снова всколыхнулась едкая горечь, а ритмичные удары ножа за закрытой дверью стали слышны особенно четко.

— Вот и поглядим, кого вам здесь не хватает, — специально выделив это «вам», сквозь зубы произнес он и, со стуком поставив стакан, поднялся. — Дай мне пару дней, отец. Я определюсь и… проинформирую… тебя.

Обрубленное в самый последний момент «вас» так и повисло в воздухе. Люциус, помедлив, кивнул. Драко вышел и, не удостоив дернувшегося Винченсо и взгляда, быстро пошел прочь по темному коридору.

* * *

Два часа назад

— Драко… — Нарцисса поставила на комод простую шкатулку из розового оникса, присела на край кровати и озабоченно, снизу вверх, посмотрела на него. — Давай-ка поговорим.

— Мам… — он отбросил мокрое полотенце, натянул на влажное тело майку и, взяв ее за плечи, мягко, но настойчиво поднял на ноги. — Давай потом.

* * *

Час назад

— Драко, давай поговорим.

Драко издал нечто среднее между полустоном и полурыком и, спрятав голову под подушку, попытался отползти на противоположный край кровати. Попытка была сразу же пресечена.

— Малфой, перестань, — Астория отобрала подушку и, обняв ее, осторожно улеглась позади него. — Ты меня пугаешь.

Ее пальцы ласково взъерошили спутанные пряди на затылке и погладили шею под влажными потемневшими колечками. Раньше этот нехитрый прием действовал безотказно — подействовало и теперь.

— Я сам себя пугаю, — глухо прозвучало в ответ, но напряженные плечи все же чуть расслабились, и Драко, перевернувшись на спину, мученически вздохнул. — Причем серьезно пугаю, Гринграсс.

— А еще серьезнее ты себя сейчас жалеешь, — тихо заметила она, рассматривая четкий профиль и страдальческую складку между бровей. — Последнее дело, милый. Пожалей лучше меня — в моей спальне и полог над кроватью гораздо отвратительней, чем этот, и твоя матушка невзлюбила меня с первого взгляда… И портрет достал — я выслушала историю рода Малфоев до семнадцатого века включительно, а для этого, сам знаешь, нужно просто ангельское терпение. А у тебя какие поводы для расстройства? Кроме старых, разумеется?

— Мама немного растерялась, — покосившись на нее, хмуро буркнул Драко. — Привыкнет, успокоится. Полог поменяем, портрет перевесим, не вопрос… И я совершенно не расстроен.

— О, конечно. Не ври мне — хотя бы в отношении себя.

— Не врать? — он печально усмехнулся. — Ладно. Я вдруг выяснил — буквально через десять минут после возвращения, — что Поттер прекрасно обходится суррогатом, имея удобного и покладистого Драко Малфоя, когда захочет и сколько захочет. Через полчаса после возвращения Поттер зачем-то трахнул и меня тоже, отлично зная, что я — это именно я, а не Розье под обороткой. А еще через сорок минут я застал его на члене очередного любовника, причем, в своем самом любимом месте парка. Теперь мне противно будет и мимо проходить… Но все это — какие-то несерьезные поводы для грусти, Гринграсс, не чета твоим. Так что давай — промой мне мозги как следует, и пойдем — я покажу тебе до ужина Мэнор. Хочешь?

— Хочу. Гм… И кто же у нас очередной любовник?

Драко повернулся к ней, подложил под голову руку и задумчиво посмотрел в серьезные серые глаза.

— Из множества вопросов, которые ты могла задать, ты задала именно этот... — еле слышно сказал он. — Почему, Тори?

* * *

Тридцать минут назад

— А это… — Драко едва заметно поморщился, но все же продолжил, постаравшись придать голосу максимально возможную любезность, — мадам Розамунда Малфой.

— Мадам Розамунда… — Астория широко улыбнулась и вдруг присела перед портретом в глубоком реверансе.

— Мадемуазель, — с подозрением откликнулась двоюродная бабка, недоверчиво переводя взгляд с Драко на аккуратный затылок девушки и обратно. — Как ты сказал, юный Малфой? Гринграсс?..

— Совершенно верно, — учтиво процедил Драко.

— Гм. Никогда не слышала… Полукровка?

Малфой, не сдержавшись, закатил глаза. Астория, выпрямляясь, тихо хмыкнула и успокаивающе взяла его за руку.

— Роза, что ты выдумываешь? — сердито воскликнула Кристина, появляясь на портрете. — Твоя тетушка Маргарет была урожденной Гринграсс! Зачем ты раньше времени пугаешь эту прелестную леди?

— Ну, забыла!.. — Розамунда с вызовом вздернула подбородок, и бриллианты в ее ушах так же вызывающе сверкнули. — А тетка Маргарет, кстати, плохо кончила!

— Но причем здесь то, как кончила твоя тетка? Наследник рода знакомит тебя со своей избранницей, а ты!..

— Мадемуазель Кристина, — со вздохом вклинился Драко, вновь кивая на портрет.

— И где же ты, скажи на милость, увидела избранницу? Ну, девчонка, ну, блондинка… Ну, держит его за руку! А покажи мне кольцо Малфоев на её пальце!.. Нет, ты покажи мне кольцо Малфоев, Кристина! Где оно?!

— Кольцо Малфоев?

Они переспросили это хором, невольно переглянулись, и Астория с укоризной приподняла бровь. Драко с досадой закусил губу — Мерлин, да у Малфоев едва ли не сотня фамильных перстней на любой вкус, почти половина из которых предназначена невестам наследников! И поди угадай сейчас, какой из них, особенный, старая ведьма имеет ввиду!.. Еще одна неизвестная ему семейная традиция? А ведь из-за этого досадного прокола вся их красивая легенда с помолвкой могла бы рухнуть в один миг. Может, все-таки стоило поговорить с Нарциссой, тогда бы он не выглядел полным идиотом в глазах почтенных дам…

Впрочем, лучше выглядеть идиотом сейчас, чем перед…

Почтенные дамы, не ответив, — редчайший, небывалый случай! — тоже обменялись выразительными взглядами. Астория слегка сжала его пальцы, Драко отмер и сухо кивнул портрету:

— Леди…

— Потолкуй-ка со своей матушкой, юный Малфой, — насмешливо фыркнула Розамунда. — Поинтересуйся, куда она дела наше обручальное кольцо после развода… И не забудь, кстати, представить эту… Гринграсс своему любовнику!

— Роза, ну зачем ты так!.. — прошипела Кристина, дергая двоюродную бабку за фижмы и виновато косясь на Асторию. — Они с тем бедным мальчиком уже больше года, как не любовники!..

— Больше года? Да что ты говоришь? Ну надо же, как быстро время летит! А казалось, всё было буквально вчера!..

Астория, не выдержав, покачала головой и сдержанно рассмеялась.

— Ну, что? — зло спросил её Драко. — Продолжим дальше знакомство с портретами, или все же на этом остановимся?..

Обручальное, значит. Очень интересно.

* * *

Нарцисса оттаяла окончательно — Драко, прекрасно изучивший в своё время все её маски, не видел сейчас ни грамма фальши. Она не просто играла роль гостеприимной хозяйки и матери, к которой привели на смотрины невестку — она на самом деле слушала заливающуюся соловьем Асторию с неподдельным интересом и искренне смеялась над всеми ее байками. С отцом всё было немного сложнее, вроде и глаза теплые, и губы подрагивают в едва заметной улыбке, но — лицо по-прежнему официальное, а смех сдержанный — всё же Министр сидит за столом, а не просто будущий родственник… Как обстояло дело с Поттером — Драко не знал, потому что ни сил, ни желания смотреть в его сторону не осталось совершенно.

Ему с головой хватало и того, что Поттер просто маячил в поле зрения. Слава Мерлину, что хоть маячил молча, ни разу не открыв рта, и как он при этом исхитрялся участвовать в общем застольном веселье — оставалось для Малфоя загадкой.

На столе появилась очередная смена блюд и пара запотевших бутылок белого полусладкого впечатляющего срока выдержки. Астория наконец-то замолчала, и Драко, не особо вслушивающийся в ее щебет, понял, что невинные истории из их заграничной жизни, которые можно безбоязненно озвучивать родителям, у девчонки закончились. Нарцисса, отсмеявшись, промокнула глаза платочком, потом потянулась к бокалу, заботливо наполненному отцом, и он, невольно проследив взглядом за её рукой, неожиданно, сам не зная зачем, спросил:

— Мам, а где твоё кольцо?

Да уж, лучшего момента для такого вопроса было не найти. Рука Нарциссы на секунду зависла в воздухе, потом она, так и не донеся бокал до губ, осторожно вернула его на стол и спокойно поинтересовалась:

— Какое именно кольцо ты имеешь ввиду, дорогой?

Какое именно, Драко уже знал, он успел перед ужином отыскать свадебные колдографии родителей. На одной из них обручальное кольцо на ручке молодой жены было видно особенно хорошо — широкое, едва ли не на всю фалангу, со сложным многослойным орнаментом. Разумеется, он тут же вспомнил — Нарцисса носила его вместе с множеством других колец и перстней, но только это, одно-единственное, не снимала никогда. И почему-то надеть его на пальчик Астории остро захотелось именно сейчас, надеть демонстративно, при свидетелях, с нежностью глядя невесте в глаза и трепетно целуя запястье. Надеть в отместку — за терпеливое безразличие, за толстокожесть и равнодушие — пока никто никуда из столовой…

— Кольцо Малфоев, мама.

Но, как он не старался говорить так же — равнодушно и отстраненно, в его тоне, видимо, что-то промелькнуло, потому что над столом повисло странное молчание. Нарцисса, все еще комкая платочек, моргнула, подняла голову и вопросительно посмотрела на Люциуса. Тот, даже не взглянув на нее, едва заметно кивнул и вдруг, перегнувшись через подлокотник, мягко положил руку на плечо начавшего подниматься Поттера.

Начавшего подниматься Поттера.

Драко неловко дернулся и застыл, в бессилии глядя перед собой и отчаянно боясь не удержаться и все-таки посмотреть в ту сторону. Единственный зритель, ради которого и было задумано это пафосное шоу, вот-вот встанет и уйдет — он что, блядь, мысли читать научился?! Его метания не остались незамеченным — по губам Люциуса скользнула тонкая улыбка, и он, продолжая удерживать Гарри, негромко, но так, чтобы отказаться и в голову не пришло, предложил:

— Останься, Поттер. Дела подождут. Сейчас нам предстоит увидеть редкое зрелище — одно из таинств рода Малфоев… Останься. Дорогая…

Поттер помедлил и, не сказав ни слова, уселся обратно в кресло, а Драко снова едва удержался, на этот раз — от вздоха облегчения и благодарного кивка отцу.

— Принеси из спальни Драко розовую шкатулку, — глухо велела Нарцисса появившемуся домовику, и уже через секунду перед ней на столе стояла старая, ничем не примечательная коробочка из потертого светлого камня. Люциус пододвинул ее к себе, поднял крышку и, наградив сына еще одним красноречивым взглядом, элегантно развернул шкатулку к нему.

Драко опустил глаза.

Помолчал.

— Это не оно, — после паузы, ровно произнес он.

Конечно, к тому, что ему предстоит не просто украсить пальчик невесты фамильной реликвией, а — ни больше, ни меньше — поучаствовать в некоем таинстве рода, он оказался как-то не готов. Но то, что вместо роскошного материнского украшения он увидел жалкую полоску металла... выбило его из колеи совершенно. Да и поведение родственников начало, мягко говоря, настораживать. Притихшая вдруг Нарцисса упорно не отрывала глаз от содержимого своей тарелки, отец странно усмехался… И, чем дальше, тем сильнее затеянное им же шоу Драко не нравилось. Но вот как — опять эта проклятая проблема! — с достоинством выйти из сложившейся ситуации и снова не упасть лицом в грязь на глазах у Поттера, подсказать сейчас было, увы, некому.

Астория вдруг поймала на себе безразличный взгляд Гарри и, не утерпев, с любопытством вытянула шею.

На древней бархатной подушечке тускло поблескивало тонкое разомкнутое кольцо.

— Это… оно, — тихо ответила Нарцисса.

И — снова молчание, наполненное царапающей недосказанностью, усиливающимся холодом и стойким ощущением, что всё окончательно свернуло куда-то не туда.

— Не понимаю, — подумав, признался Драко.

— Нарси, — разворачиваясь, сладко сказал Люциус. — Покажем сыну?..

А вот теперь, видя, как вздрагивает и бледнеет мать, и какими яростными, несмотря на приторный тон и ласковую улыбку, делаются глаза Люциуса, Драко еще и растерялся.

Нарцисса, не поднимая головы, молча протянула руку. Министр аккуратно руку принял, вынул из шкатулки кольцо и, помедлив всего лишь мгновение, одним плавным движением надел его на безымянный палец.

Кольцо преобразилось на глазах, став именно таким, каким Драко его запомнил — идеальным и изящным. Рядом восхищенно ахнула Астория, но из легкого ступора Малфоя вывело не это тихое восклицание, а внезапно раздавшееся, идущее неизвестно откуда разноголосое немелодичное позвякивание.

Над столом вдруг закружились невесомые серые снежинки. Люциус, якобы любуясь бликами от золота на белой коже, продолжал удерживать чуть дрожащую руку, поворачивая её из стороны в сторону и всё сильнее стискивая запястье. И, пока Драко переключался с одного на другое и соображал, что к чему, Поттер поднял голову к потолку и предостерегающе произнес:

— Сэр.

Следом вскинула глаза Астория, испуганно вдохнула, и только после этого озарило и его…

Массивная люстра над их головами крупно дрожала, звеня тяжелыми подвесками и щедро засыпая деликатесы потревоженной пылью. Драко боковым зрением заметил, как Поттер вытаскивает палочку, быстро навешивает над столом защитную сеть, — и наконец-то опомнился.

Звон и пылепад прекратились неожиданно, как и начались. Люциус на секунду прикрыл глаза, а когда снова посмотрел на сына, холодное бешенство в них было вполне контролируемым. О случайно вырвавшейся на свободу магии напоминали лишь слабый запах озона, еле видимое мерцание щита над их головами и красиво дополненная слоем пыли сервировка.

Вокруг стола заметались домовики, очищая скатерть и быстро меняя тарелки.

— Кольцо Малфоев, Драко, — Люциус, взглянув при этом почему-то на Поттера, холодно улыбнулся и развернулся к замершей Астории. — Артефакт, хранящийся в роду уже пятнадцать поколений. Обладает, мисс Гринграсс, свойством менять свою форму — в зависимости от того, насколько подходит тебе та, кому ты собираешься поклясться в вечной верности. Вот это, — он вывернул кисть Нарциссы настолько резко, что она, не сдержавшись, закусила губу, — практически идеальный вариант. Практически идеальный. И еще. Снять это кольцо может только тот… кто его надел.

Снимал кольцо Министр так же красиво, как и надевал — только в два раза медленнее, словно специально растягивая некое, только ему одному доступное удовольствие. Подержал его на ладони, глядя, как оно снова превращается в скромный ободок, и уже без улыбки протянул сыну.

Драко, как бы не хотелось ему этого делать, вынужден был признать две очевидные вещи. Во-первых, дома всё вернулось на круги своя, и по какой-то причине отношения родителей не просто снова разладились — они лежат в живописных руинах. Во-вторых — желание вершить таинство рода в присутствии Поттера, не представляя, что получится на выходе, пропало окончательно. И Гринграсс, судя по чуть прищуренным потемневшим глазам, посетили, кажется, те же умные мысли.

— Это ничего не значит, Драко, — поворачиваясь к нему и машинально растирая запястье, вдруг твердо сказала Нарцисса. — Кольцо ничего не предсказывает и ничего за тебя не решает. Совершенно ничего. Этот артефакт — просто игрушка, созданная кем-то из твоих предков для развлечения — и не больше. И то, каким оно станет на пальце твоей невесты, никак не повлияет ни на отношения… ни на гармонию в семейной жизни. Поверь мне, малыш. Я знаю, о чём говорю.

На ее бледном лице постепенно проступали яркие пятна нездорового румянца. Драко перевел взгляд на по-прежнему раскрытую ладонь отца и с осторожностью, как будто дотрагивался до ядовитого паука, взял кольцо.

— Будешь рисковать, Малфой? — едва шевеля губами, прошептала Астория. Драко покатал кольцо в пальцах, глубоко вздохнул и, не ответив, протянул ей руку.

Рисковать — какое правильное слово. Еще бы окончательно осознать, чем именно он рискует…

Справа неблагозвучно звякнула вилка.

— Прошу прощения, — Гарри бросил салфетку и поднялся, доставая из чехла телефон. — С вашего разрешения, я отвечу на звонок…

Драматичный момент был испорчен так неожиданно, что Драко очень захотелось потрясти головой — вытрясти к Мерлину тонко зудевшую там пустоту. И Малфой мог поклясться, что никакого звонка не было, но — мало ли, может, у Героя включен вибровызов. Астория, заглянув за него, стрельнула глазами в идеально ровную спину Поттера и лукаво улыбнулась. Гарри отошел на пару шагов, молча выслушал собеседника и, вернувшись, что-то тихо сказал на ухо Министру.

На лице Люциуса отобразилось сдержанное неодобрение, но он все же коротко кивнул. Поттер выпрямился и окинул всех присутствующих безучастным взглядом:

— Мне очень жаль, но я вынужден вас покинуть. Сэр… Мистер Малфой… Дамы…

Гулкое эхо от его шагов долго висело под высоким потолком. Драко глубоко вздохнул — то ли от облегчения, то ли все же от разочарования — чем дальше, тем сильнее он запутывался в собственных противоречивых чувствах. Но интерес к происходящему был утерян напрочь, и Малфой, больше не медля, надел кольцо на пальчик замешкавшейся Астории.

Результат оказался вполне предсказуемым. Нарцисса, ничего не сказав, ободряюще улыбнулась и коснулась его плеча, Люциус тоже тактично промолчал… Гринграсс вытянула руку перед собой, полюбовалась итогом и, встретившись глазами с Драко, еле слышно хмыкнула.

**

Пару дней спустя Драко, стараясь особо не отсвечивать, стоял в северной галерее возле грязного окна и, охваченный просто бурей эмоций, наблюдал за…

В принципе, это можно было бы назвать игрой. Зрелищной и красивой игрой в пляжный волейбол — если бы происходящее на площадке больше не напоминало элементарное избиение младенцев. А буря эмоций в душе Малфоя-младшего была вполне объяснима — из всей четверки игроков, полуобнаженных, блестящих от пота и покрытых грязными разводами, его ни коем образом не интересовал один только Руквуд. Зато остальные…

За младенцев на этот раз шли весьма колоритные персоны — Винченсо и Розье. Хлипкий Стивен, стоявший ближе к сетке, в их паре выполнял обязанности принимающего, точнее, пытался выполнять, на деле всё больше оберегая от тяжелого мяча голову и лицо. Подачи от соперников были одна лучше другой, Розье справлялся лишь с каждой третьей из них, и Забини успел сорвать голос, покрывая своего неуклюжего сокомандника трехэтажным матом. Они катастрофически проигрывали, и расположившиеся на другой половине площадки Поттер и Анатоль дожимали их уже безо всякого азарта в глазах и куража в движениях.

Закончилось всё так, как и должно было закончиться — во время очередной, особо удачной подачи Руквуда запущенный с неимоверной скоростью мяч угодил Стиву по лицу. Розье нелепо взмахнул руками и упал, хватаясь за хорошо, если не сломанный, нос. Хотя, надежд на это оставалось крайне мало, хрустнуло так, что расслышал даже Драко из своего укрытия. Винченсо красноречиво сплюнул, вытер взмокшую лысину и тяжелой походкой, одновременно с судившим игру Владимиром, подошел к пострадавшему, а Гарри, не оправдывая ни одно из сумбурных ожиданий Малфоя, всего лишь развернулся к виновато разводящему руками Анатолю и не менее красноречиво покрутил пальцем у виска.

Никто к поверженному любовнику со всех ног бросаться и не подумал. Ни осторожного осмотра с ласковыми прикосновениями, ни утешительных объятий, ни даже слов сочувствия и поддержки. Первую врачебную помощь Стиву оказывал Каркаров, деловито водя перед разбитым лицом палочкой, он же помог Розье подняться и, неловко поддерживая за узкие плечи, повел в сторону Мэнора. Драко перевел взгляд на Поттера, жадно пьющего воду из пластиковой бутылки, потом на Забини, одинокой татуированной скалой застывшего на своей половине, и озадаченно хмыкнул.

Игра втроем явно теряла всякий смысл. Руквуд размял шею и что-то спросил у Гарри. Поттер вытер рот, пожал плечами и…

И Драко, уже решивший, что представление на сегодня закончено, и собравшийся, было, уходить, охренел вместе со всеми. Потому что увлекательное шоу не просто получило неожиданное продолжение — оно как-то резко обернулось абсолютнейшим театром абсурда.

Малфой в первый момент даже её не узнал. Широкие шорты, белая бейсболка козырьком назад, короткий топ в обтяжку… Потом, когда узнал — не поверил собственным глазам. Потом просто завис, не понимая, чего хочется больше — плакать, или смеяться. И тройка игроков на площадке испытывала, по-видимому, схожие чувства.

Первым пришел в себя Анатоль, категорически мотнув головой и скрестив руки на груди. Забини всё же засмеялся и снисходительно погладил ее по кепке — Драко и сам бы засмеялся на его месте, ведь стоящая рядом с гигантом девчонка терялась где-то в районе его подмышки. Астория сердито вывернулась из-под огромной ладони, упрямо вздернула подбородок и, не теряя времени, обратилась напрямую к начальству.

Драко заинтересовался настолько, что, наплевав на конспирацию, распахнул окно. Стекло, даром, что сто лет не мытое, блеснуло на ярком солнце не хуже зеркала, и Поттер, мрачно разглядывающий предполагаемого противника, тут же вскинул глаза.

Малфой замер. Взгляд Гарри, с легкостью отыскавший его, стал совсем уж нехорошим, потом Поттер вновь посмотрел на горячащуюся девчонку, постно улыбнулся и вдруг… кивнул.

Асторию «приняли». И Руквуду с Забини не оставалось ничего другого, как подчиниться волевому решению руководства. Правда, они одновременно наградили это самое руководство такими выразительными взглядами, что Поттер не задымился лишь по чистой случайности — ну, или в силу привычки. Девчонка вызывающе хмыкнула, Винченсо, которому и выпало неописуемое счастье в лице нового партнера, душераздирающе вздохнул, и игроки наконец-то заняли исходные позиции. Игра началась.

Две минуты спустя Драко, не сводивший с площадки глаз, с огромным изумлением признал, что в своих сомнениях относительно способностей Гринграсс он был глубоко не прав. Теперь оставалось дождаться, когда это дойдет и до остальных, и тогда уже по полной программе наслаждаться нормальной полноценной игрой, а не этим аккуратным перебрасыванием мячика через сетку…

С Асторией осторожничать перестали минут через десять. Вернулся Владимир, потом подошла Нарцисса с дочкой, а игра всё набирала обороты — и, соответственно, жесткость. Но Гринграсс справлялась прекрасно, полностью компенсируя недостаток роста отличной техникой и молниеносной реакцией, и разгромный счет постепенно выровнялся, а вскоре перевалил и на другую сторону. И Драко, видя, как всерьез начинает срываться Анатоль, как злится и всё чаще ошибается Поттер, уже не скрывал широкой довольной улыбки — а пусть знает. А уж когда Астория приняла решающую подачу, а Забини мощным ударом поставил в розыгрыше красивую точку, он, вторя матери и Каркарову, радостно завопил и громко зааплодировал.

— Si, bambino! — выкрикнул Вин, подскакивая к девчонке, подхватывая ее на руки и кружа. — Мы их сделали! Bravo, pupa!

— И это — невеста наследника рода, — насмешливо раздалось за спиной. — Мерлин, позор на мои седины.

Драко, блестя глазами, оглянулся. Люциус сделал шаг к окну и, выглянув, тоже похлопал — весьма формально, а маячивший позади него Кэрроу вытянул вверх руки с поднятыми большими пальцами. Раскрасневшаяся Астория, всё еще пребывая в могучих объятьях Винченсо, ухитрилась сдернуть с головы бейсболку и отсалютовала ей Министру, а Поттер, размазывая по лицу грязь, кое-как вытерся поднятой с травы майкой и, в сердцах отбросив мяч, упал в теньке рядом с Нарциссой.

— Надеюсь, ты гордишься, — совершенно серьезно сказал Драко.

— Не то слово, — глубокомысленно ответил Люциус. — Обыграть Руквуда — это очень серьезная заявка… И, если мой телохранитель больше там не нужен, я бы хотел отправиться в Министерство и хоть немного потрудиться.

Радостный Забини опустил девчонку на землю и звучно чмокнул в мокрую макушку. Поттер вдруг открыто улыбнулся, взмахнул палочкой, заботливо избавляя его от пыли и пота, и Винченсо, натягивая на голый торс неизменную кожаную жилетку, поспешил к ведущей в галерею лестнице. Люциус коротко кивнул и, пропустив вперед Кэрроу, скрылся за незаметной дверью, а Драко, невидяще глядя перед собой, внезапно понял, что одно коротенькое и безобидное Очищающее иногда может подействовать сильнее, чем самое мощное Круцио.

Эта улыбка и этот короткий взмах палочкой висели перед глазами до самого вечера. А вечером стало уже не до этого, потому что пришло время обещанного серьезного разговора с отцом — и о первоочередных планах сына и наследника в частности, и об отдаленных перспективах вообще.

Но сам разговор, хоть и заявленный, как предельно серьезный, долгим отчего-то не получился. Люциус, не перебивая, с непроницаемо-вежливым лицом выслушал заготовленную десятиминутную речь на тему «я решил остаться, папа, и вот почему…», многозначительно хмыкнул и негромко позвал:

— Вин…

Дверь сразу же открылась.

— Найди мне Поттера.

Телохранитель кивнул и исчез, а Драко, ожидавший на свои — тщательно обдуманные и взвешенные! — аргументы совершенно другой реакции, от неожиданности сорвался:

— А причем здесь Поттер?! Мог бы ты не вмешивать его хотя бы сюда?!

Министр поднял голову и недоуменно нахмурился:

— Я не собираюсь никуда его вмешивать, Драко. И не повышай голос, пожалуйста. В Мэноре за время твоего отсутствия поменялось очень многое — в прямом смысле поменялось, и не делай такое лицо… И никто лучше Поттера тебе обо всех нововведениях и тонкостях не расскажет. Так будет более рационально, чем вникать в каждую мелочь самому. Или я неправ?

— Ты прав. Извини… — Драко, выдохнув, прикрыл глаза и посидел так пару минут, успокаиваясь. Да, этот вариант он как-то не рассматривал, просто нервы уже ни к черту, вот и среагировал бурно и неадекватно. Но всё равно, дожил — Поттер будет проводить экскурсию по его родному дому… — Есть что-нибудь еще, о чём я должен знать?

— Разве я только что не ответил на этот вопрос?

— Гм… Выходит, Поттер в курсе и ваших с мамой отношений?

Да, месть мелкая и недостойная, но ничего другого после адреналинового всплеска на ум не пришло.

— В курсе наших с Нарциссой отношений только я и она, — без паузы и запинки ответил Люциус. — Никому другому никаких подробностей знать не нужно.

— Даже мне?

— Для тебя, сын, я, так и быть, поясню. Мы живем под одной крышей, вместе воспитываем детей и относимся друг к другу с уважением и приязнью, как и подобает цивилизованным людям, прожившим бок о бок много лет.

Бесстрастный взгляд Министра выдержать было непросто, Драко невольно опустил глаза и поэтому не увидел, как лицо Люциуса неожиданно потеплело.

— Драко… Я уже говорил как-то, и скажу снова — какими бы серьезными не были наши разногласия, тебя это ни коим образом не заденет. Я очень рад, что ты решил остаться, и Нарси обрадуется не меньше. Нам тебя на хватало, знаешь ли…

— Да, когда я на глазах, вам, конечно, гораздо спокойнее, — буркнул Драко.

— И это тоже, — усмехнулся Люциус. — Да и Френк перестанет ежедневно пугать меня позорной отставкой, если вдруг сведения о личности Серого Лиса просочатся в прессу и станут достоянием общественности…

В дверь коротко — чисто риторически — стукнули, и она сразу же распахнулась, впуская в кабинет начальника охраны. Министр, всё еще улыбаясь, перевел взгляд с тут же замкнувшегося лица сына на нечитаемое лицо Гарри и вкрадчиво распорядился:

— Поттер. Надо ознакомить мистера Малфоя с обстановкой и ответить вопросы, если таковые у него появятся.

От этой небрежной формулировки Драко едва не перекосило, но он нашел в себе силы выдавить отцу благодарную улыбку и подняться.

— Насколько полно ознакомить? — спокойно уточнил Поттер, не глядя в его сторону и не двигаясь с места.

Драко застыл. Ну ни хрена ж себе…

— По максимуму, — любезно ответил Люциус и зачем-то добавил: — Мистер Малфой остается с нами… надолго.

— Я понял, сэр, — кивнул Гарри и с дежурной улыбкой повернулся к нему: — Отличная новость, мистер Малфой. Пойдемте.

Драко автоматически улыбнулся в ответ и быстро отвел взгляд от предельно дружелюбного лица и таких пугающих на нём, равнодушно-пустых глаз. Отличная новость, искусственный оскал — и всё?.. Интересно, этот, сегодняшний Поттер — и тот, что три дня назад подносил сигарету к его губам и тихо вздыхал в затылок — один и тот же человек?.. Или всё-таки нет?

Люциус, машинально покусывая кончик пера, задумчиво смотрел на закрывшуюся дверь.

* * *

Это «по максимуму» тянулось уже четвертый час, и на окончание изнурительной прогулки с наступлением темноты рассчитывать явно не приходилось. Вначале Поттер протащил его по всему замку, от подвалов до чердака, заставляя совать нос во все щели и подробно рассказывая обо всех новшествах. Потом еще раз — как будто в этом была необходимость! — перезнакомил Драко со своими подчиненными, с доскональным перечислением (и, блядь, демонстрацией!) возможностей и обязанностей каждого. Потом сценарий частично повторился в парке, дополнившись страшно важными и нужными деталями.

Чтобы опять не сорваться, Драко развлекался тем, что пытался взглянуть на ситуацию со стороны и понять движущие Поттером мотивы. Рабочих версий было две — Поттер или чересчур добросовестно отнесся к заданию, или изводит его нарочно, получая от всего этого чистое садистское удовольствие. И чем дольше продолжалась экскурсия, тем больше Малфой склонялся ко второй. Руквуд, благородно решивший составить Драко компанию, в конце концов не выдержал — то ли сгустившейся к ночи невыносимой духоты, от которой не спасали даже освежающие чары, то ли монотонного, усыпляющего голоса Гарри — и по-тихому исчез. Драко тоже был бы рад исчезнуть, или хотя бы раздеться, избавившись от мантии и расстегнув рубашку. Но и эту малость он себе позволить, увы, не мог. Поэтому приходилось, сжав кулаки в карманах и стиснув зубы, послушно следовать за Поттером, зверски потеть и стараться уловить хоть что-нибудь из бесконечной лекции. Да, и при этом не пялиться ежесекундно на идеально накачанный торс и бугрившиеся от активной жестикуляции под загорелой кожей мышцы — Поттеру, в отличие от него, на дресс-код было глубоко наплевать, и его футболка болталась, заткнутая за пояс джинсов. Тех самых, низко сидящих на бедрах и постоянно сползающих еще ниже светлых джинсов… Драко снова облизал пересохшие губы, вовремя очнулся, чтобы в ответ на очередное «Вопросы?» отрицательно мотнуть головой, и в сотый раз вытер мокрый лоб. Да он лучше заработает тепловой удар, чем задаст те два вопроса, которые сейчас так и норовили соскочить с языка — а долго ли еще?.. и — Поттер, какого хера?!

Причем второй вопрос к затянувшейся пешей прогулке по зарослям не имел бы никакого отношения.

* * *

Добротные каменные конюшни стояли пустыми с самой войны. Породистые лошади пали одна за другой еще в те времена, когда в Мэноре была ставка Лорда — пали по непонятной причине, и у Люциуса, воспринявшего это слишком близко к сердцу, заново восстановить племенной табун всё не хватало духу. И теперь, увидев сквозь переплетение веток льющийся из двух крайних окон неяркий свет, Драко вдруг испытал давно забытое чувство острого детского предвкушения, смешанного со страхом и восторгом. Как и тогда, в самый первый раз, лет пятнадцать назад… Еще немного — и эльф выведет на манеж взнузданного горячего жеребчика, и руки отца подхватят его, усаживая в седло, и Нарцисса испуганно вскрикнет, когда Люциус — якобы случайно — выпустит из пальцев повод… Даже запах вспомнился — особый терпкий дух конюшни, дубленой кожи седла и — почему-то — маминой пудры… Теплые воспоминания захватили настолько сильно, что он и не заметил, как начал улыбаться, и опомнился, лишь когда отчетливо услышал возле уха комариную трель — в наступившей, оказывается, тишине.

Поттер, зачем-то приготовив палочку, остановился у массивной двери и, прищурившись, сверлил его тяжелым взглядом. Сколько уже — минуту, две, пять? Драко дернулся, с досадой обругав себя — надо ж было так некстати забыться! Мало того, что весь мокрый, как мышь, мало, что уже едва шевелится, так еще и дебильно улыбается, чуть ли не пуская слюни!

— Последнее на сегодня, — нарушая, наконец, затянувшееся молчание и отворачиваясь, глухо произнес Гарри. — Собаки.

Собаки. Короткое слово неожиданно отрезвило, и Драко, собрав остатки внимания, углядел-таки полупрозрачную завесу дополнительного антиаппарационного купола над зданием и сложную сеть заклинаний на окнах. Дверь перед ними вдруг бесшумно открылась — до того, как Поттер успел пробормотать Отпирающее, и глазам немного растерявшегося Малфоя предстал не кто иной, как такой же растерянный Розье — с выглядывающей из-за его плеча вездесущей Гринграсс…

* * *

— Дезире, Денизли и Декстер, — глядя на тварей влюбленными глазами, с гордостью представил Стивен. — По одной на Малфоя...

— По одной на Малфоя, — тихо, будто для себя, пробормотал Поттер, подпирающий плечом противоположную стену.

— Угадай, какая из них твоя, — негромко предложила Астория, и Драко, снова взглянув на мощную решетку, не смог подавить тяжелый вздох.

Три пары внимательных желтых глаз неотрывно следили за каждым его движением. Все-таки адские гончие, девчонка не ошиблась тогда, в парке. По толстым прутьям беспрерывно пробегали сиреневые искры — дополнительная, даже сверхдополнительная защита от спонтанной аппрации, откуда-то доносилась неожиданная здесь тихая музыка. Так они ведут себя более смирно, пояснил Поттер на немой вопрос в его глазах. Музыка расслабляет и успокаивает. Плюс положительное влияние на церебральную гемодинамику, слышали о таком, мистер Малфой? Мистер Малфой слышал. Стивен, безбоязненно просунув руку между прутьями, трепал одну из собак за ухом, и отстраненно подумалось, что идея обзавестись такими оригинальными питомцами принадлежала явно не Люциусу. Подвести себя под Азкабан вот так, на ровном месте, только лишь из любви к прекрасному и без далеко идущей выгоды? Да папа бы никогда.

— Драко, — повторила Астория, дотронувшись до его локти. — Так какая?..

Стивен, оглянувшись, лукаво и чуть ли не по-дружески посмотрел на нее, Гринграсс ответила ему заговорщицкой улыбкой. Драко поймал этот обмен взглядами и хмыкнул про себя. Удивительно, и как ей удается везде совать свой длинный нос — в смысле, раньше него самого? И когда, спрашивается, поттеровский заморыш успел проникнуться к девчонке столь искренней симпатией?..

А правильно угадать свою псину Драко, кстати, сумел. Поттеру ведь знать об этом необязательно, но… просто вдруг отчетливо вспомнилось горячее дыхание возле лица, шершавый язык, осторожно облизывающий кровь с ладони, и тычок мокрого носа чуть ли не в шею. Они, оказывается, только с виду и с большего перепугу одинаковые, эти адские гончие, а на самом деле… Стоило присмотреться внимательней, и рука безошибочно указала на самую крупную, стоящую чуть поодаль, собаку. Розье удовлетворенно кивнул:

— Да. Ваша — Дезире, мистер Малфой.

Дезире. «Желание»… И ведь чистой воды совпадение, а всё же… За спиной еле слышно, но очень оскорбительно фыркнул отлепившийся от стены Поттер. Собака, услышав свою кличку, вразвалку подошла к решетке, и Драко под прожигающим затылок насмешливым взглядом ничего не оставалось, как собрать всю волю в кулак и опасливо опустить ладонь на огромную голову.

Тварь, подставляясь под осторожную ласку, заурчала и придвинулась еще ближе, желтые глаза зажмурились от удовольствия. Шкура на ощупь оказалась горячей и мягкой, как шелк, и Малфой, осмелев, отважно погладил широкий лоб и почесал за ухом.

Довольное утробное урчание стало громче.

— Она скучала без хозяина, — с чисто женским умилением прошептала Астория, и Драко, продолжая поглаживать мощную шею, кивнул и улыбнулся. А делая от решетки шаг назад, вдруг увидел, как незаметно оказавшийся рядом Поттер подходит почти вплотную к Стивену, как берет его за подбородок, разворачивая лицом к тусклому фонарю и ласково, едва касаясь, проводит пальцами по всё еще припухшему носу. И как щеки застывшего Розье медленно заливает краска смущения.

Это было проделано настолько естественно и непринужденно, и на лице Гарри на мгновение отразилась такая ненаигранная забота, что произошедшее днем на площадке сразу же показалось диким недоразумением. Ну не мог Поттер, так трепетно дотрагивающийся сейчас до скул и переносицы любовника, равнодушно смотреть, как тот корчится от боли и вздрагивает под топорными заклятиями Каркарова… И внутри как будто что-то разбилось. Не лопнуло, а именно разбилось вдребезги, и разлетевшиеся острые осколки, раздирая до крови, прошлись по всей изнанке. Кажется, его качнуло, а может, Гринграсс интуитивно почувствовала неладное… Но она тут же прижалась к боку и, обняв за талию, потерлась щекой о его плечо.

Нет, не полегчало. Но Драко, машинально обнимая Асторию в ответ, всё равно был ей благодарен. Одному, без её молчаливой поддержки, пришлось бы во сто крат хуже.

* * *

Розье, сославшись на некие неотложные дела, остался в зверинце, а они втроем неторопливо побрели по подсвеченным дорожкам в сторону замка — Поттер впереди, Драко с Гринграсс, крепко державшей его за руку, — сзади.

Да, тонкие пальчики Астории, намертво вцепившиеся в его кисть, какое-то время удерживали на поверхности и не давали буре в душе, расцветающей с каждым шагом, захлестнуть с головой. Какое-то время. Пока они не оказались в тускло освещенном холле, и не пришла пора говорить друг другу крайне вежливое, как ни в чём не бывало, «спокойной ночи».

И Драко не удержался.

— Да, мистер Поттер, — учтиво окликнул он, дождавшись, когда Гарри дойдет до поворота, ведущего в левое крыло. — Я хотел бы попросить вас еще об одном одолжении.

— Конечно, мистер Малфой, — разворачиваясь, спокойно отозвался Гарри. — Я вас слушаю.

— Драко, — бросая на него быстрый взгляд, предостерегающе прошипела Астория, — не сто…

— Будьте так любезны, — перебивая её, излишне сахарно произнес Малфой, — в следующий раз, когда соберетесь удовлетворять свои естественные потребности со Стивеном, не давайте ему оборотку с моими волосами. Во избежание досадных неожиданностей и ведущих к неприятностям последствий.

— И-ди-от, — закатывая глаза, по слогам выговорила девчонка. Гарри странно хмыкнул, потер под очками переносицу и столь же любезно ответил:

— Так как я не вижу никаких серьезных причин, из-за которых мистеру Розье следует прекратить прием Оборотного зелья с вашими волосами, а так же потому, что удовлетворение моих естественных нужд никоим образом не затрагивает вас, в вашей просьбе, мистер Малфой, вынужден отказать. Ничего личного. Еще раз — спокойной ночи. Мисс Гринграсс…

И, изобразив вежливую улыбку и коротко кивнув, Поттер свернул в один из коридоров и исчез из вида.

Драко открыл рот. И закрыл его.

— Сам нарвался, — похлопав его по щеке, безжалостно вынесла вердикт Астория. — Рано, Драко. Рано.

Драко вздрогнул и, с силой втянув воздух, опасно сузил глаза.

— Не затрагивает? — свистяще повторил он. — Никоим образом?!

— Мне больше понравилось про «ничего личного», — усмехнулась она и вдруг, потянувшись, сладко зевнула. — Действительно, пошли спать, Малфой. Не знаю, как у тебя, а у меня день сегодня выдался очень насыщенным…

* * *

Накануне ночью прошел короткий летний ливень, немного разбавив духоту и как следует утрамбовав песок на пляже. Драко отметил, что следов на берегу за время его десятиминутного отсутствия явно прибавилось и, хмыкнув, опустился на свободный лежак. Астория, лицо которой почти полностью закрывала огромная шляпа с бантом, не пошевелилась.

— Не скучала? — невинно спросил он.

— Нет, — коротко донеслось из-под шляпы.

Голос звучал напряженно. И пока Драко раздумывал, стоит ли усугублять ситуацию расспросами, она резко выпрямилась и, схватив со столика блюдо с фруктами, снова откинулась на плетеную спинку.

Малфой скользнул взглядом по ногам и рукам, уже успевшим покрыться легким загаром, потом по совершенно белому животу, на котором умостился шедевр итальянских мастеров с горой разноцветного винограда и персиков, и мудро посоветовал:

— Села бы ты в тень, Тори.

После грозы солнце пекло чуть слабее, но, учитывая, как быстро она обгорала… Астория передернула плечом и не ответила, продолжая нервно общипывать ягоды с аппетитной янтарной кисти. Драко потянулся, выбрал лысый персик и, надкусив глянцевый бочок, со вздохом спросил:

— Гринграсс, ничего не хочешь мне рассказать?

— Рассказать? — язвительно переспросила она. — Малфой, расслабься. Лежи, загорай, кушай фрукты. Отдыхай, пока Поттер отсутствует. Нагреешься — пойдем плавать. А потом, возможно, я порадую тебя сюрпризом.

Гарри, действительно, отсутствовал, Люциус с раннего утра услал его куда-то по делам, и без него, на самом деле, даже дышалось значительно легче. Не говоря уже о том, что не приходилось ежеминутно оглядываться через плечо и ощущать давящий на затылок неприятный взгляд. Драко задумчиво догрыз персик, выбросил косточку и отрешенно сказал:

— Интересно получается, Тори. Ты у нас, конечно, девочка красивая, но в безумную страсть с первого на тебя взгляда я, прости, не поверю. С чего бы Руквуду так настойчиво преследовать тебя? Это ведь Анатоль был здесь только что, да?

Впрочем, он мог и ошибаться, а следы на песке — принадлежать кому угодно…

— Драко, — насмешливо протянула Астория, приподнимая шляпу и с интересом косясь на него, — неужели ты замечаешь вокруг себя еще что-то, кроме своей ходячей головной боли?

Значит, не ошибся.

— Представь себе, — сухо ответил он. — Такой нездоровый интерес к тебе не заметить невозможно. Гринграсс, но это уже не шутки. Ты, в конце концов, моя официальная невеста, и, если Руквуд переходит границы, мне бы хотелось об этом знать. Тем более, как я вижу, тебе его общество особой радости не доставляет. Если это проблема — скажи, разберемся.

Она глубоко вздохнула и снова накрыла лицо:

— Это проблема, Малфой. Но — моя проблема.

— Значит, и моя тоже. Я только понять не могу, в чём дело, вы ведь знакомы чуть больше недели… Представить, что Анатоль за столь короткий срок потерял голову и нюх при всём желании не получается. Или…

— Драко, милый, — Астория, не глядя, нащупала его руку и благодарно погладила, — спасибо, конечно, за заботу, но пока беспокоиться не о чем. Вот когда он начнет набрасываться на меня в темных углах, тогда я сразу кинусь к тебе за помощью. А сейчас он просто принёс масло для загара. И… если тебе хочется отвлечься от собственных запутанных дел, то обрати лучше внимание на родителей. Вот там твой дипломатический талант наверняка будет востребован.

— О, нет, — невесело хмыкнул он; отец и Нарцисса каким-то волшебным образом умудрялись сосуществовать параллельно, пересекаясь лишь на семейных ужинах, и ситуация там была не взрывоопасной, а, наоборот, заледеневшей… — В их шкаф только сунься, и на тебя вывалится столько старых скелетов, что потом и знать не будешь, что делать. Спасибо, дорогая, не хочу. Они и сами разберутся, как уже бывало не раз.

— А почему ты думаешь, что в моём шкафу скелетов меньше, Малфой? — вдруг глухо спросила она.

Драко осторожно снял ее руку со своей и нежно поцеловал украшенный кольцом пальчик:

— Так тебе и лет чуть меньше, Гринграсс. Ты за свою жизнь просто не успела наворотить столько, сколько они. И можешь меня не разубеждать, всё равно не поверю. Кстати, я уже достаточно нагрелся. Снимай шляпу и пойдем, окунёмся.

* * *

— Я же тебе говорила — расслабляйся, пока есть возможность, — бросив косой взгляд направо, пробормотала Астория. Драко, сосредоточенно натиравший ароматным маслом её спину и плечи, поднял голову и глухо выругался — с противоположного конца пляжа к ним неторопливо шёл Поттер.

При полном параде. В сером маггловском костюме-тройке, черной рубашке и — Драко присмотрелся — запонках, весело поблескивающих бриллиантами на солнце. По такой-то жаре. Правда, пиджак был снят и небрежно заброшен на плечо, носки выглядывали из кармана брюк, а замшевые ботинки Гарри нёс в руке, но общего впечатления его беспиджачность и босоногость почему-то не портили.

— Рот закрой. И лифчик расстегни.

— Что?..

— Бюстгальтер расстегни, Малфой!.. И сделай вид, что ты не просто кусок мяса мнешь, а нежишь тело любимой женщины!.. Ласковей, милый, ласковей!

Огрызнуться Драко не успел — Поттер был уже совсем близко, — но скользящие движения его ладоней машинально сделались нежными и долгими. Он даже проявил инициативу, и к расстегнутой застёжки лифчика (а ведь так действительно удобней…) добавились чуть спущенные вниз трусики — всё в рамках приличия, просто эдакий прозрачный намёк на интимность. За что и был удостоен одобрительного хмыка с одной стороны и пустого взгляда — с другой.

— Прошу прощения, если помешал, — Поттер остановился в десятке шагов от них и перебросил пиджак с одного плеча на другое, принципиально не глядя на блестящую от масла спину Астории. — Но Министр просил вас срочно зайти к нему, мистер Малфой.

Мистер Малфой вздернул бровь. Вообще-то, если он так экстренно понадобился Люциусу, тот мог бы и Патронуса прислать, или, в крайнем случае, эльфа. Поттер тоже решил проявить инициативу?.. После вчерашнего-то отлупа?..

— Как срочно? — с ленивым неудовольствием процедил он, якобы невзначай опускаясь ниже и обтирая испачканные руки о бедра девчонки.

— Немедленно, — вот ему показалось, или в тоне Гарри всё же промелькнула тень мстительного удовлетворения?.. — У него Барон. В очень плохом настроении.

Мышцы под его пальцами вдруг ощутимо напряглись, но Драко, не придав этому значения, душераздирающе вздохнул, поцеловал намасленное плечико и поднялся:

— Прости, дорогая. Не уходи никуда. Я ненадолго.

Астория, повернувшись на бок и придерживая рукой сползающий верх, обольстительно улыбнулась:

— Поторопись, Драко. И не забудь про сюрприз.

— Боюсь, ненадолго — не получится, мисс Гринграсс, — с прекрасно разыгранным сожалением проинформировал её Гарри. — Визиты мистера Гойла обычно затягиваются.

— О. Тогда, милый, тебе стоит переодеться.

Это было сказано так серьезно, что не то, что Поттер, а даже Драко в первый момент не заподозрил подвоха. Но в прищуренных глазах девчонки вовсю плясали бесенята, и удержаться от расползающейся по лицу ехидной улыбки — когда, наконец, дошло, — получилось с трудом:

— Конечно, Тори.

А после Драко красиво повернулся к Поттеру спиной и совершенно естественным жестом сбросил на песок мокрые, цвета «Синий металлик», плавки. И еще раз наклонился, чтобы поднять.

Отвернуться Гарри, конечно же, не успел. Малфой с независимым видом прошествовал мимо него под тент, натянул на голое тело мятые джинсы и, нацепив на нос темные очки, серьезно сказал:

— Я готов.

Поттер едва заметно вздрогнул и, наконец, отвел глаза.

Связь довольно мурлыкнула.

* * *

Главный аврор был не просто в плохом настроении — он был в ярости. Люциус, вопреки привычке, не сидел за столом, а стоял, отвернувшись, у окна, а Гойл устроился на диване с бокалом бренди в руке и гипнотизировал выпивку неподвижным взглядом.

Бренди кипел — несмотря на то, что стенки бокала покрывала тонкая корочка изморози. Воздух был насыщен ледяной свежестью и одуряющими коньячными парами, и Драко, зайдя вместе с Поттером в кабинет, вдруг понял, что случилось что-то действительно серьезное. Настроение, зашкалившее за время их короткой прогулки за отметку «отлично», стремительно ухнуло вниз. В кресле у дальней стены внезапно обнаружилась до странного тихая Нарцисса, и именно это уже напугало — напугало по-настоящему.

— Ну, Френк, начинай, — Люциус, мельком взглянув на них, отошел от окна и наконец-то уселся за стол. — Драко здесь. И мы все внимательно тебя слушаем.

Барон еще какое-то время сидел, не шевелясь, потом очнулся, выпрямился и отставил бокал — на замерзшем стекле медленно налились темным отпечатки пальцев. Поттер остался стоять у двери. Драко, подумав, отрицательно качнул головой на жест Нарциссы, звавшей его к себе, и встал рядом с ним.

Почему-то рядом с Поттером было немного спокойней. Гойл обвел собравшихся тяжелым взглядом и лениво выговорил:

— Сегодня, около одиннадцати утра, датчики зафиксировали на территории Мэнора применение Непростительного заклятия. Через десять минут — еще одного. А теперь внимательно слушаю я — каждого из вас. Господин Министр?

* * *

Ответом ему было гробовое молчание. Драко с трудом сглотнул, перевел потрясенный взгляд с Барона на изумленное лицо Люциуса, потом — на Нарциссу… Та выглядела не лучше.

— Непростительное в Мэноре? — наконец, опомнившись, неверяще переспросил Малфой. — И какое же, Френк?

— Значит, тебе ничего об этом неизвестно? — вопросом на вопрос ответил Гойл. — Плохо, мой друг. И куда, интересно, смотрит твоя безупречная служба безопасности?

— Постой… — Люциус запустил пальцы в волосы. — А ты уверен, что… не ошибся? Что датчики сработали именно здесь?

Барон красноречиво хмыкнул и послал Гарри неприятную улыбку:

— Я ошибся, мистер Поттер?

— Мистер Гойл прав, — спокойно сказал Гарри, оторвавшись от разглядывания пустого портрета сэра Абрахаса. — Два кратковременных применения Первого Непростительного, оба — к моим сотрудникам. Буквально на пару минут каждое. Сняты тем же, кто накладывал. Без каких бы то ни было последствий — я проверил. Память им, конечно, тоже почистили — очень качественно.

— Гм, — Люциус уже взял себя в руки и теперь смотрел на Гарри с плохо скрываемой яростью, — надеюсь, мистер Поттер, у вас есть этому хоть какое-то объяснение?

— Позвольте уточнить, — вдруг вмешалась Нарцисса, — в поместье сегодня приходили-уходили?.. Или…

— Или, мисс Блэк. Кроме мистера Гойла, никто со стороны здесь не появлялся, защита по периметру не тронута, так же, как антиаппарационный купол и каминные заглушки. И никто, кроме меня, Мэнор сегодня не покидал. Империо было наложено кем-то… из своих.

Это заявление обдумывалось в полной тишине не меньше минуты, а в голову Драко, помимо всего прочего, лезли и совершенно дурные мысли о том, что еще каких-то четверть часа назад он беззаботно ел персики и купался. Барон сделал глоток успевшего немного остыть бренди и задал вполне логичный, вытекающий из сказанного, вопрос:

— И что же показала проверка палочек, Гарри?

— Проверку палочек я не проводил, сэр.

Опять помолчали.

— Почему? — наклонив голову, с неожиданной мягкостью поинтересовался Люциус.

— Потому что, Министр, тот, кто накладывал заклятия, применил Беспалочковую магию.

* * *

Неожиданно Нарцисса хмыкнула и поднялась:

— В таком случае, господа, меня из списка подозреваемых можете смело исключать. Я так не умею. И в дальнейшем своем присутствии здесь смысла не вижу. Разбирайтесь сами.

Поттер и Драко синхронно расступились, выпуская её из кабинета.

— Беспалочковое Империо? — пробормотал Люциус, хмуро глядя на закрывшуюся дверь. — Я так тоже не умею и не стыжусь это признать…

— Так вообще мало кто умеет, — тихо сказал Гойл. — Буквально единицы… которых я знаю. А теперь, как выяснилось, — и еще кто-то, кто умудрился меня удивить. Печально.

Министр побарабанил пальцами по столу и вдруг хмыкнул:

— Мне это очень напоминает ситуацию годичной давности, Френк. Фокус, доступный лишь избранным, исполнитель с вполне себе обычным магическим потенциалом, и — наставник, скромно оставшийся в стороне.

— Вот именно, Люц.

— Опять гениальный герр Густав руку приложил?

— А кто же еще?..

— М-да. А я всё ждал, когда…

— Постойте! — нахмурившись, вклинился Драко. — Вы говорите о Густаве Олсене?.. А причём здесь он?!

— А может, ты нам расскажешь — причём, неуловимый Серый Лис? — ласково спросил его Барон. — А заодно и о том, зачем тебе понадобилось накладывать Империо на охрану собственного отца?..

* * *

Голос Драко сорвал где-то минут через пять, весьма впечатляющий запас матерных слов закончился гораздо раньше. А был бы Малфой помладше на десяток лет — он еще и ноги бы отбил, топая и доказывая, что…

За всё то время, что воздух звенел от криков и наполнялся озоном, а от яростных выплесков магии лопались стекла, расползалась флорентийская вышивка и трескалось столетнее дерево, Гарри не проронил ни слова. Драко, в конце концов осипнув, тоже умолк и, тяжело, с присвистом, дыша, теперь только слушал — и отрывисто-короткое уничижающее рычание Гойла, и раздающиеся всё реже бесцветные вставки отца.

— … всё было тихо и спокойно! Стоило тебе вернуться — и началось!

— Френк.

— … должен был оказаться в Азкабане, как только появился здесь! И только моё огромное уважение к твоему…

— … о себе не думаешь, о нём подумал бы!.. И о матери!...

— Френк…

— … возомнил, что на тебя управы не найдется?! Пора уже своей головой думать, Драко, а не полагаться во всем на благодетеля!.. Его, блядь, здесь нет!

Поттер вдруг оттолкнулся от стены и, достав откуда-то из воздуха стакан с водой, молча протянул его Драко. Малфой, не глядя, схватил — рука позорно тряслась, и больше половины сразу же расплескалось. Зубы тоже позорно застучали о стекло, дробно и звонко, и именно этот звук, объемно заполнивший вдруг возникшую секундную паузу, заставил Барона утихнуть.

От пары холодных глотков тиски, сжимающие горло, немного ослабли, а в голове чуть прояснилось. Драко плеснул остатки на лицо и повторил в сотый раз, четко выговаривая каждое слово и не отрывая злых глаз от потемневшего лица Гойла:

— Я. Этого. Не делал. Хотите — выпью Сыворотку правды.

— Поттер, — пользуясь короткой передышкой, глухо спросил Люциус, — к кому именно применялись Империо?

Гарри помедлил.

— К… Вину и Стивену Розье, сэр.

Люциус озадаченно хмыкнул, а Драко, тут же выпав из реальности и, кажется, слегка оглохнув, резко вскинул голову и впился взглядом в четкий поттеровский профиль. Сердце прыгнуло куда-то под натруженное горло и там и осталось, а воздух в кабинете вдруг сделался вязким и горячим — дышать им стало практически невозможно. Поттер в ответ коротко взглянул и спокойно отвел глаза.

— Прекрасно! — едко выплюнул Барон. — Твой телохранитель и компаньон Нарциссы! Просто отлично, Люц!

— Какой тогда в этом смысл, Френк? — Малфой тоже наколдовал себе воду в запотевшем стакане и залпом выпил. — Хорошо, пусть Вин и Розье, да, мы помним про Густава. Но, если Поттер утверждает, что Империо были наложены на короткое время, и никаких последствий это за собой не повлекло… Тогда зачем? Разве только, чтобы залезть в головы, но какие страшные тайны можно оттуда вытащить за минуту? Есть ли у меня любовницы в Министерстве, или — как часто Шарлотта срыгивает своё пюре?

— Малфой, — Гойл тяжело вздохнул, — видно, мы с Поттером отлично работаем, раз уж ты так расслабился за год. Тому, кому под силу Беспалочковое Империо, не нужно много времени, чтобы достать из памяти твоего телохранителя такие подробности о тебе, о которых не в курсе ты сам. То же касается Розье. Гарри, что думаешь?..

На этот раз молчание Поттера было более долгим.

— Думаю, сэр, — наконец, сказал он, — что жертвы были выбраны не в связи с их служебными обязанностями, а… по личным мотивам.

* * *

Неприятный разговор завершился только через четверть часа, и Драко, измотанный и выжатый досуха, быстро несся через холл. Почему-то очень хотелось под душ — смыть стресс, — и совершенно не хотелось заново поднимать тяжелую тему. Поттер и не поднимал, а просто сосредоточенно шёл рядом, и гулкое эхо их шагов терялось в бесчисленных арках и сводах.

Не хотелось, но придётся, ведь переубедить Гойла так и не удалось. И даже двусмысленная реплика Гарри о личных мотивах забылась очень быстро — построение теории заговора оказалось гораздо более увлекательным, чем очередное ворошение чужого грязного белья. А в главных заговорщиках — на секундочку, не просто против Министра, а против собственного отца! — и теперь под колпаком лично у Главного аврора ходил он, сын и наследник Драко Люциус. Драко скрипнул зубами, остановился и вдруг схватил Поттера за локоть:

— Ты тоже думаешь, что это сделал я?

— С одной стороны, больше некому, мистер Малфой, — поворачиваясь к нему, спокойно ответил Гарри. — Своим людям, в отличие от вас, я доверяю. С другой стороны… я немного владею Беспалочковой магией. И в то, что вы способны на такое Империо, я не верю абсолютно. Даже, если у вас была серьезная мотивация. Даже, если у вас был сильный наставник... Кто такой этот Густав Олсен?

— Серьезная мотивация? — зло переспросил Драко, отступая. — И какая же? Навредить Люциусу? Или… Мне настолько хотелось насолить тебе, что я полез к твоим любовникам с заклятием, которым в мире владеет человек десять от силы?.. Поттер, а не много ли ты о себе возомнил?!!

— Гм… — безмятежный взгляд Гарри моментально сделался пронзительным и опасным, — я, конечно, не особо скрываюсь… но и не болтаю, и никто не болтает… Про Стивена и про оборотку понять было несложно, но позвольте поинтересоваться — откуда же вы узнали про Вина, мистер Малфой?

Воздух вокруг них начал слабо потрескивать. Глаза Поттера не отпускали, не позволяли отвернуться, и всё внутри жгло огнём и переворачивалось — от злости, от злости конечно же…

— Не твое дело, — выдохнул Драко, чувствуя, что опять становится нечем дышать. — И спасибо вам, мистер Поттер. Вы меня очень поддержали. А про Густава можете расспросить у Барона — он с удовольствием поделится информацией.

— Я так и поступлю, мистер Малфой, — первым беря себя в руки и снова превращаясь в бесчувственную статую, хладнокровно произнес Гарри. — Вам спасибо — за совет.

— Только не у Барона, а у Люца… — из бокового коридора вдруг появилась Нарцисса, крепко держащая взлохмаченную и шмыгающую носом Асторию в небрежно натянутом пляжном сарафане, — он будет более объективен. Драко, милый… Пойдем, нам с Тори надо с тобой поговорить. Гарри, извини. Я понимаю, у вас проблемы, но — семейные дела, сам видишь…

— Конечно, мисс Блэк. Мисс Гринграсс… — Поттер внезапно сделал шаг к Астории, провел рукой над её головой, и некрасиво растрепанные волосы сами собой уложились в гладкую прическу. — Так гораздо лучше.

Благодарный лепет девчонки, и так еле слышный, постепенно сошёл на нет. Гарри коротко улыбнулся и, поправив очки, направился в сторону галереи, а Малфой, тяжело дыша, прожёг его спину яростным взглядом и отвернулся. Нарцисса фыркнула, властно развернула его к себе и молча указала подбородком на лестницу.

* * *

— Здесь нам точно никто не помешает, — едко сказала Нарцисса. — Присаживайтесь.

Тон матери не предвещал ничего хорошего. Драко, хоть и мало что понимая, но не споря — стычка с Поттером высосала из него последние силы, — выбрал розовый пуфик, Астории достался желтый. Нарцисса машинально поправила складку на одеяльце и, отойдя от кроватки Шарлотты, встала спиной к окну.

— Ну? Может, кто-нибудь из вас объяснит мне, что вы здесь устроили?!

Детскую заливало теплое закатное солнышко, и на бледно-голубых стенах лежали размытые розовые блики. Их хотелось рассматривать и ни о чём не думать, но Гринграсс вдруг жалко всхлипнула и залилась слезами. Драко оторопел — и отстраненно подивился тому обстоятельству, что его ещё хватает на какие-то эмоции.

— Мам, — протягивая Астории платок, осторожно спросил он. — Ты о чём?..

— Я просто хотела помочь… — не дав Нарциссе ответит, глухо пробормотала девчонка и ожесточенно вытерла мокрые глаза. — Помочь Драко… Я же не знала, что у вас и в парке нельзя колдовать без того… чтобы тебя не засекли…

— Помочь? Интересно, — Нарцисса прищурилась. — И как же? Позволить ему провести несколько поучительных лет в Азкабане? Хороша помощь.

— Так, — Драко помотал головой, — я опять ничего не понял. Давайте с начала. Тори, не реви, у меня и так мозги сейчас закипят. Мам, ты её в чем-то обвиняешь?

— Ну я же не думала!.. — опять вскинулась Астория. — Что Барон появится здесь так быстро! А Поттер, даже если додумался бы, то промолчал! Мне и в голову не пришло, что они во всем обвинят Драко!

Драко моргнул. Промелькнула слабая догадка, но она показалась настолько фантастической, что была сразу же с презрением отброшена.

— Хм. Ладно, верю, что не со зла, а просто сдуру, — Нарцисса скрестила руки на груди. — Детка, это ведь жилище Министра, тут меры безопасности на высоте априори. Ну, а всё-таки — зачем?

— Чтобы… — Астория опустила красные от слез глаза, — раздобыть воспоминания. Я очень плохо владею легилеменцией, боялась им навредить, а так…

Повисла пауза, короткая, всего на пару секунд, но для Драко она была долгой, как вечность.

— Однако, дорогая, по мелочам ты не размениваешься, — хмыкнула Нарцисса. — А элементарно попросить ты не сообразила? И какие же воспоминания тебе потребовались?

— Конечно, попросить, — буркнула Гринграсс. — И на что это было бы похоже? Стивен, Вин, вы, случайно, не поделитесь со мной воспоминаниями о вашем любовнике, мне тут надо их жениху показать?

Нарцисса, в отличие от сына, в нестандартной ситуации складывала два и два гораздо быстрее.

— О, Мерлин, я так и знала, — тихо сказала она, прижимая ладони к запылавшим вдруг щекам. — Вы притворяетесь, да? Ваша… помолвка — просто фикция?

Драко её не слышал — из-за взревевшей в ушах крови. Упрямые факты все-таки достучались до его сознания, вползли в него и устроили там Ночь Гая Фокса.

— Гринграсс, — еде слышно выдохнул он, — это ты?! Беспалочковое Империо — твоих рук дело?! О, Мерлин! Идиотка! Да Барон меня чуть в клочки не порвал!.. А Поттер…

При мысли о Поттере планка упала окончательно, в глазах потемнело, и он, неэстетично захрипев, задохнулся и умолк. Астория что-то неразборчиво буркнула и отвернулась. Нарцисса тяжело вздохнула, наколдовала воду и, вложив стакан в безвольную руку сына, опустилась прямо на ковер.

* * *

Десять минут спустя

— Ладно, — злясь уже чуть меньше, отрывисто сказал Драко, — что будем делать? Меня Гойл в Азкабан не отправит, хоть и грозится, а её — за милую душу. А до правды он конце концов докопается, можно не сомневаться. С Поттером проще — он свихнется, пытаясь сопоставить несопоставимое, но никогда не подумает на девчонку.

Астория бросила на него полный горечи взгляд и промолчала. Нарцисса, подперев подбородок рукой, задумчиво ее рассматривала.

— Тебя Беспалочковым заклятиям научил Густав? — вдруг спросила она. — Больше ведь некому.

Астория покаянно кивнула.

— О. Ты знал, милый?

— Откуда? — огрызнулся Малфой. — Узнал бы — убил обоих. Мне и так их сюрпризы уже вот где сидели, — и он резко провел рукой по горлу.

— Гм, — Нарцисса наклонила голову, — а что еще ты умеешь, Тори? Я на всякий случай спрашиваю, чтобы потом не очень удивляться…

— Без палочки? — девчонка шмыгнула носом и настороженно покосилась на скрипнувшего зубами Драко. — Не много. Еще Силенцио и Сковывающее — Густав показал только то, что могло понадобиться… Он сам может гораздо больше.

Драко зло фыркнул и отвернулся. Нарцисса приподняла бровь:

— Я насчет него и не сомневаюсь. А что значит — понадобиться? Ты тоже участвовала… в их незаконных авантюрах? Наш Серый Лис и тебя втянул, да? Ох, Драко, ну зачем вы и девочку впутали?..

— Вообще-то, леди Блэк… — Астория, исподлобья взглянув на неё, смущенно потерла руки, — Серый Лис — это не Драко. Это я.

Нарцисса отпрянула, изумленно моргнула и внезапно расхохоталась.

— Я же тебе говорил, что она будет смеяться, — поворачиваясь к девчонке, устало сказал Малфой. — А ты не верила.

* * *

Когда приступ буйного веселья закончился, Нарцисса промокнула платочком уголки глаз и прерывисто вздохнула:

— Ну, спасибо, насмешили. Представляю себе лицо Френка, когда… если он об этом узнает. Надо же, как он просчитался, да и мы с Люцем хороши… А я –то всё гадала, как же мой рафинированный сын лазает по вонючим подвалам и пыльным чердакам. А мужчины, оказывается, самую грязную часть работы свалили на маленькую леди.

— Драко разрабатывал план, — Гринграсс несмело улыбнулась, — и обеспечивал безопасность. Густав находил жертв и отвечал за техническую часть. А я, собственно, всё это воплощала. Но дурная слава почему-то всегда доставалась именно Драко, а он по-джентльменски от неё не отказывался.

Малфой тоже улыбнулся, первый раз за чёрт знает сколько времени, и ласково сжал протянутые пальцы Астории. Нарцисса, наконец, поднялась и расправила юбку.

— Что ж, подводя итог нашей чрезвычайно увлекательной беседе… Могу предложить следующее: я откорректирую девочке память — всё её таланты, разумеется, останутся при ней, но о своём сегодняшнем фокусе она забудет. Даже если до Френка в конце концов дойдет очевидное, доказать он ничего не сможет. Ну а тебе, сын, придется и дальше мужественно отбиваться от его нападков… Другого выхода я не вижу.

— То есть… — Драко закусил губу, — всё останется между нами? Даже папе не расскажешь?

— На данный конкретный момент, — Нарцисса рывком вытащила палочку, — у нас с твоим отцом не настолько радужные отношения, чтобы я ему обо всём рассказывала. У него свои маленькие тайны и радости, у меня — свои. Хочет — пусть думает головой сам. Это не так сложно, как кажется.

Они быстро переглянулись, и Астория тихо фыркнула. Драко вздохнул и вдруг спросил:

— Кстати, а как ты догадалась?

— Элементарно, милый. Никто из Темных Беспалочковой магией не владеет, значит, учитывая, что границы поместья не нарушены, это сделали или ты, или Тори. Френк с Люцем так же рассуждали, верно? Но они зациклились на тебе, а о ней у них наверняка и мысли не мелькнуло… Самый опасный противник тот, на кого никогда не подумаешь. А я, сын, наоборот, сразу исключила тебя. Кто тогда остается?..

— Метод исключения, значит.

— Значит. И пойдемте всё же в парк, там простой Обливиэйт будет не так заметен.

Астория кивнула и послушно направилась следом за вышедшей из детской Нарциссой, но Драко вдруг решительно взял её за руку.

— Гринграсс… Подожди. Раз уж ты ради меня круто нарушила закон, я тут подумал — не пропадать же твоим усилиям впустую… Так и быть — я гляну на эти воспоминания краем глаза. Хотя мне абсолютно не интересно.

— О, конечно, — Астория ехидно улыбнулась, — краем глаза. Как же иначе?.. Пока я помню — они в моей комнате, дорогой, флаконы из-под духов, во втором ящике комода. Наслаждайся. Надеюсь, интерес появится в процессе, и тебе понравится.

* * *

Флаконы, без каких бы то ни было опознавательных знаков, нашлись в ворохе белья, и Драко, добравшись до своей спальни, запер дверь, наугад выбрал один и снял с полки думосбор.

Серебристый туман медленно рассеялся, и Драко обнаружил себя в одном из глухих коридоров Мэнора. Неподалеку от него, под закрытой дверью, собрались почти все Темные — не было только леди Крэбб и Уоррингтона, — и обстановка здесь, судя по мрачным лицам и тяжелому молчанию, была далеко не радостной.

Коридорное бдение явно длилось не первый час. Кто-то притащил из соседней залы стулья, кто-то и вовсе сидел на полу, и Малфой, осторожно перешагивая через вытянутые ноги, подошел ближе, прислонился к стене и приготовился терпеливо ждать.

Ждать, правда, пришлось недолго. Вскоре гулкое эхо донесло звук тяжелых шагов, а через мгновение из-за поворота вывернул быстро идущий Барон. И в ту же минуту таинственная дверь открылась, выпуская в коридор нескольких целителей, одетых в фирменные голубые мантии.

Темные вскочили. Колдомедики обменялись с Гойлом сухими церемонными кивками и, с трудом разминувшись в узком коридоре, степенно удалились. На пороге показался Люциус с крайней степенью раздражения на лице, полоснул по собравшимся ледяным взглядом и, пропустив Главного аврора в комнату, молча захлопнул дверь.

Никто, в том числе и Драко, заглянуть внутрь так и не успел. Руквуд высказался — сквозь зубы, коротко и ёмко. Из-за двери не доносилось ни звука, в коридоре вновь повисла гнетущая тишина. Драко присмотрелся сначала к Винченсо, потом к Стиву, но не заметил ничего, выдававшего бы особого отношения к происходящему — на их лицах были такая же угрюмая тревога и то же плохо сдерживаемое нетерпение, что и на других.

Минуты тянулись медленно, и Драко, давно потеряв им счет, начал откровенно скучать. Но закончилось всё неожиданно и быстро — дверь вдруг распахнулась, и вышедший в коридор Гойл устало бросил подорвавшемуся Анатолю:

— Это не болезнь и не проклятие. Немного времени и терпения — и всё пройдёт само собой. А если еще и доминанту изменить, то вообще — как рукой снимет.

Драко понял ровно половину. Руквуд, судя по недоумению в глазах, примерно столько же. Из комнаты выглянул по-прежнему недовольный Люциус и раздраженно процедил:

— Всё, собрание окончено. Услышали, что всё в порядке? А теперь расходитесь.

И дверь снова захлопнулась — прямо перед носом у сунувшегося вперед Драко. Темные молча переглянулись, но перечить Министру никто не посмел, и Анатоль, мотнув остальным головой, первым направился в сторону боковой лестницы. Малфой тоскливо посмотрел на дверь, на задумчивое лицо Барона, тяжело вздохнул и пошёл следом за всеми.

Этажом ниже им встретилась Нарцисса, стоявшая возле двери в детскую с совсем еще крохотной Шарлоттой на руках. Стивен задержался возле неё, бережно забирая кружевной хныкающий конверт, и Драко, подумав, тоже остановился — похоже, он попал в воспоминания Розье.

Нарцисса из прошлого выглядела уставшей и не очень ухоженной. Но её глаза, хоть и с залегшими вокруг глубокими тенями, еще не были такими холодными и отстраненными, какими казались сейчас. Подождав, пока они со Стивом останутся одни, она кивнула наверх и тихо спросила:

— Барон был?

Удивительно, но на руках у Розьё Шарлотта моментально успокоилась. Стивен ещё пару раз качнул её и осторожно понёс в кроватку.

— Только что ушел.

— И что сказал?..

— Сказал — само пройдет.

— Само, как же!.. — Нарцисса с досадой поморщилась, достала из кармана домашней мантии небольшую плоскую коробочку и, открыв её, скомандовала: — Давай руку…

За окном было пасмурно, по стеклу умиротворяюще стучал мелкий дождь. Драко, войдя в детскую следом за ними, вскользь взглянул на золотые кроны деревьев — да, сентябрь или начало октября, — и с любопытством вытянул шею.

На узкую ладонь Розье упало несколько светлых волосков. Драко моргнул. Рука Стивен едва заметно дрогнула.

— Ты знаешь, что делать. Только будь осторожен. Он носит прядку в медальоне на груди… Если потом спросит, признаешься, что вытащил волос оттуда.

Тон Нарциссы был спокойным и деловым. Драко, не веря собственным глазам, пытался отыскать на ее безмятежном лице хотя бы одну эмоцию — и не находил.

Его мать. Под Поттера эту шлюху подложила его родная мать. Как… она могла? И, главное, зачем?!

— Да, мадам, — а вот на лице Стивена эмоции читались, как в открытой книге, но ни особой радости, ни нетерпения, ни предвкушения Малфой так и не разглядел. Впрочем, после такого удара вообще странно, что он хоть что-то видел…

— И еще… Министру об этом знать совсем не обязательно.

— Конечно, мадам.

— Стив, — голос Нарциссы всё-таки дрогнул, а в глазах вдруг промелькнуло нечто, похожее на сожаление, — ты понимаешь, что всё, что ты получишь, будет от начала и до конца фальшиво и предназначено не тебе?

Розье, задумчиво улыбнувшись, ответил не сразу.

— Понимаю, мисс Блэк. Но ведь одно и то же может быть и ядом, и лекарством — главное, как отмерить дозу. А я постараюсь отмерить её правильно. Хотя… Мистер Гойл считает, что для пользы Гарри доминанту всё-таки лучше сменить.

И опять эта загадочная фраза. Что значит — изменить Поттеру доминанту? Отвлечь на что-то другое? Найти ему занятие по душе, как когда-то советовал самому Драко Густав? Но Нарцисса, кажется, суть ухватила слёту.

— Мистер Гойл так считает? — фыркнув, переспросила она. — Что ж, пусть считает дальше. Интересно будет посмотреть, как он станет менять эту самую доминанту… И как Гарри согласится на замену.

Вот о чём, спрашивается, они говорят?.. Драко, все еще находясь в легкой прострации, успел заметить на губах матери коварную улыбку, и эта улыбка абсолютно ему не понравилась. Но тут детскую вдруг заволокло туманом, а когда он развеялся, картинка резко поменялась.

* * *

Они со Стивеном опять стояли в узком коридоре возле той загадочной двери, но теперь рядом не было ни души. Розье, стиснув в руке какой-то фиал, медленно нажал на ручку и шагнул внутрь. Драко, проскользнув следом, поморгал, давая глазам привыкнуть к темноте, и с любопытством огляделся.

Но рассматривать здесь оказалось особо нечего. Обычная безликая спальня, каких тысячи — двуспальная кровать с гладкой деревянной спинкой, встроенный шкаф, удобное кресло у окна, торшер под простым абажуром. Всё. Ни разбросанных вещей, ни единой безделушки, ни книг, ни колдографий — ничего, что говорило бы о хозяине и его вкусах. Не было даже коврика на полу, и пара ботинок на голом паркете смотрелась сиротливо и жалко. Но зато сам паркет, как и везде в Мэноре, был настоящим произведением искусства… Драко хмыкнул про себя и, оторвавшись от ботинок, наконец-то поднял глаза.

Лунный свет, проникающий через жалюзи, расчерчивал темное, почти черное тело Поттера косыми светлыми полосами. Гарри лежал поверх покрывала в одних брюках, скрестив ноги в щиколотках и закинув руки за голову. На тихо вошедшего Стивена он отреагировал коротким пустым взглядом и опять уставился в потолок. Драко, не отрывая от Поттера глаз, медленно обошел кровать и остановился у изголовья. В груди что-то странно сжималось. Такого равнодушного, безразличного ко всему лица он не видел у Гарри, кажется, еще ни разу — ни когда тот сидел на магическом «поводке» в затерянном в Альпах домике, ни после бароновского ритуала, ни даже на далеком пятом курсе, когда погиб его обожаемый крестный.

От дверей вдруг донесся глухой стук и шорох, и Малфой, вздрогнув, очнулся. Но это всего лишь Стивен, зачем-то сбросив обувь, ногой отодвинул ботинки в сторону. Гарри слегка повернул голову, а Розье, одним змеиным движением забравшись на кровать, оседлал его бедра и провел кончиками пальцев по голому животу.

Живот Поттера на провокацию никак не отозвался, но для замершего Драко на полосатой от теней коже как будто остался двойной огненный след. Гарри скосил глаза вниз и спокойно сказал:

— Я, кажется, говорил, Стив. Меня это не интересует.

— Так не интересует, я помню, — тихо ответил Розье, распечатывая фиал и поднося его к губам. — А вот так? — облизнувшись, добавил он.

Метаморфоза произошла быстро, и вскоре до груди Поттера уже дотрагивались длинные пальцы Драко. Но сам Малфой, даже зная, что увидит через несколько секунд, не выдержал и заскрипел зубами. Это было красиво — его светлые волосы, мантия, медленно сползающая с плеч, внезапная — и такая предсказуемая — нагота под плотной тканью… Его прикрытые глаза, взгляд, полный нежной грусти. И — лицо Гарри, с которого мгновенно слетела былая отрешенность. Это было красиво до невозможности сделать вдох. И отчего-то почти так же горько.

Еще горше стало от того, что Поттер оказался на редкость слабовольной дрянью. Нет, понятно, что перед немыслимым соблазном по имени Малфой, так откровенно предлагающим себя, мало кто устоит. Но то, что Гарри и попытки не сделал отказаться, в ту же секунду набросившись на Розье, было для Драко очередным потрясением. Он и моргнуть не успел, а Стива уже вдавили в матрац, и сорванная мантия, а следом и брюки Поттера комом полетели на пол.

Отвести взгляд от сплетенных на постели тел почему-то не получилось. И в следующие минуты, которые тянулись бесконечно, Драко пытался убедить себя, что он просто смотрит… ну, домашнее видео. Что все, творимое Поттером на этой кровати, на самом деле когда-то происходило — с ним, с ними обоими, — и было скрупулезно записано на маленькую маггловскую камеру. Что он действительно сорвал голос, выкрикивая имя Гарри, а Поттер и вправду до крови прокусил ему плечо и выдрал клок волос. И что потом он еще долго не мог свести ноги, а Гарри, уткнувшись в шею, обнимал его так крепко, что продышаться не получается до сих пор…

Только… это ведь реально случалось, и не раз, и не два, и да — всё начиналось с животной грубости, а заканчивалось щемящей сердце нежностью. С Поттером по-другому почему-то не складывалось. У них с Поттером. У них. И Драко помнит — каждый гребанный раз, каждую проклятую подробность. Оказывается, помнит. Настолько хорошо, что не нужны никакие думосборы, да и самая детальная запись ничего нового ему не покажет.

— Прости, — вдруг глухо прозвучало с разворошенной постели, и Драко, дернувшись, вскинул туда больные глаза. — Не думаю, что повторять эксперимент будет разумно.

Предавался рефлексии Малфой долго — действие оборотки уже закончилось. Гарри, тяжело свесив голову, сидел на краю кровати, а взлохмаченный Розье, пошатываясь, пытался отыскать на полу мантию. Луна зашла, в спальне стало еще темнее, но глубокие царапины на спине Поттера и следы от укусов на коже Стива все равно бросались в глаза.

— Гарри, — Стив, наконец, нашел мятый комок, повертел его в руках и, помедлив, нерешительно сел рядом с Поттером. — Я…

— Где ты взял волосы Малфоя? — не глядя на него, неожиданно перебил Поттер, и Драко почудилось, что в ровном голосе Гарри мелькнуло что-то нехорошее.

— В… твоем медальоне, когда ты болел, — как бы нехотя признался Розье и зачем-то добавил: — Извини.

Прозвучало вполне естественно. Что ж, Нарцисса прекрасно подучила крестника, и Поттер скушал ложь, не моргнув глазом. Вот только одного его умная матушка не предусмотрела.

— Извини? — чуть повернув голову, с сарказмом произнес Гарри. — Я свои слабости не особо афиширую, Стив… И поэтому все же спрошу — ты, когда открывал медальон, уже знал про него? Про Драко? Или то, что я ношу у сердца волосы Малфоя, а не какой-нибудь прекрасной девы, было для тебя сюрпризом?

Эти «слабости» и «у сердца» пролились на израненную душу живительным бальзамом, но Драко тут же одернул себя. Ведь прошел почти год, и Гарри из прошлого с нынешним Поттером ничего общего мог и не иметь, в том числе и мифических «слабостей».

Но Розье, растерявшись поначалу, выкрутился почти виртуозно.

— Ну, Гарри, — его лица Драко не видел, но тон был делано-безразличным. — То, что ты помешался на Малфое, ни для кого не секрет. Еще с войны, с того момента, как он в плен попал… У нас ведь были осведомители в замке Долоховых, помнишь?

— Такое забудешь, — процедил Поттер, и его располосованная спина сразу напряглась; Малфоя тоже передернуло, перед глазами против воли встал недоброй памяти Рональд Уизли. — Да, действительно… Это ведь ты при нашей первой встрече заявил, что Люциус держит меня здесь в качестве постельной грелки для Драко…

Драко тихо вздохнул. Вот как, значит, отнеслись к Поттеру поначалу?.. Но кто знает, возможно, останься он той весной в Мэноре, так бы всё и сложилось.

— Вот видишь, — в голосе Стива теперь слышалась тщательно выверенная насмешка. — Превратиться в прекрасную деву мне точно не грозило.

— Допустим, — Гарри вдруг поднялся, дергано натянул брюки и, обойдя кровать, снова улегся, прямо поверх сбитых простыней. — Только зачем тебе это, Стив? Своему слабоволию я легко найду оправдание. А что двигает тобой? Ведь ты прекрасно понимаешь, что сам по себе Стивен Розье мне по-прежнему не нужен и неинтересен. И вряд ли будет.

А вот теперь Драко остро пожалел, что Стив сидит к нему спиной — после жестоких слов Поттера увидеть лицо Розье захотелось прямо-таки нестерпимо.

— Мной двигает эгоистичное желание… — Стивен встал и, набросив мантию, с вызовом развернулся к Гарри, — натрахаться с тобой так, чтобы при одном упоминании о тебе начинало тошнить. Только и всего. И нужен тебе я сам, или нет — не имеет никакого значения. Можешь считать это взаимовыгодной сделкой, Поттер. Ты имеешь своего драгоценного Малфоя, когда угодно и сколько угодно, а я взамен… получаю шанс пресытиться и выкинуть тебя на хер из головы. Клин клином. Как тебе такой вариант?

— Даже так? — губы Гарри тронула едва заметная улыбка, первый раз за все это время. — Обоюдная благотворительность?

Обоюдная благотворительность?! Драко, чувствуя, как жарко вспыхивают щеки, неосознанно сжал кулаки. Действительно, прекрасное оправдание для собственной бесхребетности! Зачем отвечать на чувства и брать на себя обязательства, когда тебе предлагают такой чудный выход? Это даже не секс, это просто дружеская поддержка — ты помогаешь мне, я — тебе... Сука, Поттер, какая же ты все-таки сука…

Розье широко улыбнулся, кивнул, и в комнате, размывая очертания, постепенно сгустился уже знакомый серебристый туман.

* * *

Когда Малфой, кипя от ярости, проморгался, он с удивлением обнаружил, что по-прежнему находится в спальне Гарри. Только теперь был день, в окно светило скудное осеннее солнышко, и на волосах Драко-Стива, напряженно застывшего в кресле, играли неверные золотые блики. А возле кровати, склонившись над Поттером, стояли перепуганная Нарцисса и еле сдерживающий бешенство Гойл.

Гарри или крепко спал, или был без сознания. Выглядел он отвратительно, ничуть не лучше, чем когда загибался от кровопотери после ритуала. Белое лицо, заострившийся нос, синюшные губы… Малфой, напрочь забыв о том, что пять секунд назад сам призывал на его голову всевозможные проклятия, подался вперед, наклонился, прислушиваясь, и выдохнул с невольным облегчением — дышит, придурок. Барон выпустил руку Гарри, которую держал, считая пульс, и, выпрямившись, в упор посмотрел на Нарциссу.

— Ну, что? — желчно спросил он. — Доигрались?

Та побледнела и закусила губу. Гойл развернулся к Стивену:

— Сколько еще будет действовать оборотка?

— Четыре минуты, — отводя взгляд, еле слышно ответил тот.

— Какая похвальная точность, — уничижительно бросил Барон, доставая из кармана крохотный медный флакончик. — Хоть в чем-то.

— Что это? — тихо спросила Нарцисса, глядя, как темная маслянистая капля расплывается на губе Гарри. — Лекарство?

— Обезболивающее, — буркнул Гойл, плотно закручивая крышку и вкладывая флакончик в ее дрогнувшую руку. — В день по капле, пока не оклемается полностью.

— Обезболивающее? — вскинулся Стивен, и Малфой вдруг увидел, сколько неподдельного страха плещется в его глазах. — Ему сейчас… больно?

Барон внезапно улыбнулся — так жестко, что поплохело даже Драко.

— Больно? — переспросил он. — Но ведь это закономерно, мой юный друг. Сначала хорошо, потом — больно. А вы рассчитывали на что-то другое?

Розье, не выдержав его взгляда, опустил глаза, а Драко, вдруг шагнув вперед, опустился на колени рядом с кроватью. Поттер еле слышно вздохнул, с трудом слизнул зелье, и внутри уже привычно екнуло, а сердце сдавило непонятно откуда взявшееся острое сострадание. Желание дотронуться до безвольной руки Гарри, разгладить залегшую между бровей складку, провести по сухим губам было почти нестерпимым. Сначала хорошо, потом — больно… Вот и с ним так всегда. Какой-то проклятый закон жизни…

Оставшиеся минуты тянулись медленно, в спальне повисло гнетущее молчание, периодически нарушаемое тяжелыми вздохами Нарциссы. Но за это время на впалых щеках Поттера появился бледный румянец, да и лицо Барона, не сводившего с него глаз, перестало напоминать застывшую маску, — и Драко понял, что дышится теперь немного легче.

Наконец, личина Малфоя сползла со Стивена, и Гойл, мотнув головой в сторону двери, нетерпеливо бросил:

— Слава Мерлину. Всё, свободен. Понадобишься — позову.

Стивен безропотно поднялся, вышел в коридор, и Драко, как на привязи, потянуло за ним. Малфой, спохватившись, попытался остаться, но его усилия оказались тщетными, и пришлось, ругаясь сквозь зубы, вставать и следовать за понурым Розье.

Но, как выяснилось, Стива он недооценил, и его покорный уход был всего лишь хорошо разыгранной сценой. Не успев дойти до лестницы, Розье шмыгнул в приоткрытую дверь пустующей комнаты и вытащил из кармана свернутую кольцами гибкую трубку. Драко озадаченно моргнул, а Стивен, мгновенно раскрутив ее и засунув один конец в ухо, бросил другой на пол и еле слышно шепнул:

— Двигайтесь!

Трубка поползла, и растерявшийся Малфой отпрыгнул с ее пути в самый последний момент. Добравшись до двери в спальню Поттера, трубка прижалась к незаметной щели под ней, и… голоса оставшихся внутри матери и Барона вдруг зазвучали в голове Драко так четко, как будто он все еще стоял рядом с ними.

Подслушивающее устройство, вот что это такое. Малфой взглянул на сосредоточенного Стивена с внезапным одобрением и тоже приготовился слушать.

— … расскажешь теперь Люцу? — вызывающе спросила Нарцисса.

— Нет, не расскажу… — пол под грузными шагами жалобно заскрипел, следом скрипнули пружины кресла. — Зачем ему о этом знать?

— О… — из голоса матери тотчас пропал весь боевой задор, — спасибо, Френк… Но почему… Почему это случилось?

— Потому что ты дура, Нарси, — вдруг устало сказал Гойл. — Вместо того, чтобы дать ему забыть, ты травишь его дальше.

— Травлю? — еле слышно переспросила она.

— Именно. Видишь ли… — коротка пауза, — когда мы провели тот ритуал, между Поттером и твоим сыном сформировалась особого вида связь. Которая до недавнего времени никак себя не проявляла. Нынешнее состояние Гарри — результат того, что связь проснулась и начала активно портить им жизнь.

Драко задумчиво хмыкнул — пока все, что излагал Барон притихшей Нарциссе, совпадало с рассказом Густава. Вот только… Видимо, в ту злосчастную осень он еще легко отделался — резкими перепадами настроения, неожиданными вспышками ярости и выматывающими до истерик снами. А потом рядом оказался всесильный Олсен и вытащил его из кошмара своим волшебным лекарством и нетривиальным предложением. Гарри, судя по всему, перенес активацию их связи гораздо тяжелее, а вмешательство матери и Стива положение только ухудшило. Колдомедики сделать ничего не смогли, а Гойл, ничем иным, кроме как обезболивающим, помогать Поттеру пока не торопился… Интересно, почему.

— Им?! — голос Нарциссы взвился до невиданных высот, и Розье, поморщившись, невольно дернул головой. — Значит, Драко тоже… О, Мерлин!

Драко горько улыбнулся — наконец-то дошла очередь и до него, и мамочка о нем вспомнила…

— Тише, не кричи. Думаю, с ним все проще, ведь Поттер изначально был зациклен на Драко куда сильнее… За что и расплачивается. А ты еще и усугубила его состояние, подсунув ему вместо связанного с ним человека фальшивку. Такого рода связь не обманешь, Нарси.

— И что теперь делать? Запретить Стивену…

Драко быстро взглянул на Розье — тот заметно побледнел и сжал зубы.

— Поздно, — сухо отозвался Гойл. — Патологический рефлекс вы с мальчишкой уже закрепили. Вообще-то, я с самого начала говорил, что не надо делать ничего, всё прошло бы вполне самостоятельно. Теперь же… — послышался глухой смешок, — пусть радуют друг друга и дальше, а я попробую найти альтернативный выход.

Настала очередь Малфоя стискивать зубы — в который раз. Стивен же с видимым облегчением выдохнул и медленно вытянул трубку из уха. Вокруг них снова начал клубиться туман. Но в самый последний момент, когда очертания коридора практически скрыла густая пелена, Драко увидел, как дверь спальни резко распахнулась, и как Барон с каменным лицом испепелил трубку, выпавшую из руки Розье.

* * *

Очнулся Малфой в собственной комнате. Рядом, на покрывале, лежал еще один нераспечатанный флакон, с воспоминаниями Винченсо, и Драко, покрутив его в руке, медленно отложил в сторону. За окном уже успело стемнеть, часы показывали девять, и скоро предстояло спускаться на ужин. И потом, полученную информацию надо было очень серьезно обдумать. Полученную информацию и… всё то, что он перечувствовал в холодном серебристом тумане.

* * *

Астория играла на рояле что-то сверхсложное и плохо воспринимаемое — с донельзя одухотворенным лицом и практически не глядя на ноты. Исполнение блистало виртуозной техникой, но грохот в зале стоял такой, что подслушать, о чем вполголоса спорят сидящие на другом конце стола Министр, Главный аврор и начальник охраны, не было никакой возможности. Нарцисса раздраженно вздохнула и, подхватив бокал, направилась к инструменту.

Драко, за весь вечер не проронивший ни слова, застыл за спиной невесты памятником самому себе. Нарцисса вскользь взглянула на ноты — «Революционный этюд», Шопен, надо же!.. — и осторожно тронула сына за локоть.

— Ну, как, милый, понравилось, что увидел?

— Я с тобой не разговариваю, — не глядя на нее, процедил Драко. — По крайней мере, на эту тему.

— Сказать тебе банальную фразу, что я действовала в твоих же интересах?

— А банальную фразу про благие намерения и дорогу в ад ты, случайно, не забыла? Вы ж его чуть не угробили, мам.

— О… — Нарцисса, оторвав взгляд от порхающих над клавишами пальчикам Астории, с интересом развернулась к нему. — Так ты из-за Гарри?.. А я-то думала… По которому разу она уже играет? — вдруг спросила она.

— По пятому, — автоматически ответил Драко и сумрачно покосился на нее. — Я серьезно, мама. Не трогай меня пока, хорошо?

Нарцисса вздохнула. Астория, ударив напоследок по клавишам, вдруг резко убрала руки, и в зале воцарилась блаженная тишина. Люциус, что-то втолковывающий хмурому Гойлу, замолчал на полуслове и, развернувшись, вежливо поаплодировал. Драко наклонился, поцеловал раскрасневшуюся девчонку в щеку и все-таки не выдержал — бросил на Поттера короткий взгляд из-под ресниц.

Гарри сидел, отвернувшись к темному окну и держа на весу крохотную чашку. Выглядел он не таким мрачным, как Барон, скорее, сосредоточенным. Очки лежали рядом, на столе, а под очками, прижатый кофейником, был расстелен исписанный лист пергамента. Гойл ткнул в него пальцем, что-то тихо буркнул, и Поттер, не поворачиваясь, согласно кивнул. Люциус поднялся и вдруг снова хлопнул в ладоши:

— Прошу минуту внимания. Хочу сделать одно небольшое объявление…

* * *

— Устроить… что? — невольно сжав плечо Астории, неверяще переспросил Драко. — А тебе не кажется, что сейчас не очень подходящее для этого время?

— Даже твой сын это понимает, Люц, — глядя в потолок, оскорбительно заметил Гойл. — И время неподходящее, и ситуация непростая… А тебе бы все приемы устраивать.

— Жизнь не отложишь на «потом», Френк, — сухо отозвался Малфой, отворачиваясь, чтобы не видеть, с каким выражением смотрит на него Нарцисса. — Мой сын собирается жениться, это огромное событие для рода, и прием по случаю помолвки состоится в любом случае. Так, в конце концов, положено, хотите вы с Поттером этого, или нет.

— А если… этого не будем хотеть мы? — еле слышно пробормотала Астория.

— Люц… — кашлянув, попыталась вмешаться Нарцисса, но Малфой, резко развернувшись, раздраженно бросил:

— Все, тема закрыта! И не надо мне напоминать про события полуторагодичной давности, я без вас все прекрасно помню! Гостей будет не больше трех дюжин, каждого проверят вплоть до седьмого колена, за все отвечает головой Поттер! Что в этом сложного, я не понимаю?!

Гарри отстраненно улыбнулся и неожиданно посмотрел прямо в глаза растерявшемуся Драко.

— Все сделаем в лучшем виде, мистер Малфой, — возвращая на нос очки, негромко сказал он. — Не беспокойтесь.

Драко зачем-то кивнул, хотя Поттер явно обращался к его отцу… Или нет? Гарри поднялся, скрутил пергамент в тугую трубочку и, переглянувшись напоследок с Гойлом, вышел из зала.

— И все равно я против, — ни к кому конкретно не обращаясь, заявил Барон. — Спокойно можно подождать…

— … год-другой? — язвительно закончил Люциус. — Нет, Френк. Ждать мы не будем. Срок — три недели. Этого вполне достаточно.

— Френк, разве ты не видишь? — вдруг громко спросила Нарцисса, вскидывая голову и глядя на мужа подозрительно заблестевшими глазами. — Наш бесстрашный Министр уже влез на баррикады. И снять его оттуда, без фатальных последствий для окружающих, нет никакой возможности.

На последних словах ее голос все-таки дрогнул, и она, отвернувшись, быстро пошла к выходу.

— Я знал, что ты меня поддержишь, дорогая, — процедил Люциус ей в спину. — Благодарю за понимание.

— А ты… — весомо начал Гойл и, проводив сердитым взглядом Министра, скрывшегося в противоположном направлении, тяжело посмотрел на Драко, — помни: я теперь с тебя глаз не спущу.

Астория невольно поежилась и громко вздохнула. Драко помог ей выбраться из-за рояля и медленно повел на террасу. В голове был полный сумбур.

* * *

Но долгой прогулки не получилось, несмотря на тихую лунную ночь и долгожданную прохладу. Они немного побродили вокруг замка, обсудили неожиданную прихоть Люциуса, и Астория, сославшись на странную усталость и непонятную путаницу в воспоминаниях, запросилась на отдых. Драко довел ее до дверей спальни, привычно обнял на ночь а, уже уходя, вдруг услышал за спиной насмешливо-негромкое:

— До свадьбы — ни-ни, мистер Малфой? Как похвально. Вашу высокую нравственность пора ставить в пример.

Сердце пропустило удар, и Драко, помедлив, оглянулся. М-да, встреча с Поттером один на один, ночью, после дневной стычки и просмотра откровенных воспоминаний Розье, ничем хорошим явно не закончится... И что он тут, интересно, делает в такой поздний час, следит за ним?

Гарри вышел из густой тени перехода и, неторопливо обойдя замершего Малфоя, усилил на дверях комнаты Астории защитное заклятие.

— Чего не скажешь о вашей нравственности, мистер Поттер, — севшим голосом отозвался Драко и, проследив за плавным движением его палочки, небрежно спросил: — А это еще зачем?

— Поскольку я теперь… — Гарри, полюбовавшись на результат, опустил палочку и повернулся к нему, — отвечаю головой… в том числе и за вас с леди Гринграсс, я хочу быть уверенным, что ваша безопасность обеспечена должным образом.

— Гм… — Драко сунул взмокшие руки в карманы, — предлагаю ответственность за нас с леди Гринграсс переложить на кого-нибудь другого. Недостатка в подчиненных у вас, слава Мерлину, нет.

— К своему огромному сожалению, не могу, — Поттер бегло улыбнулся, и полная луна, светившая прямо в окно, на мгновение отразилась в стеклах его очков. — Мои подчиненные и так загружены по полной программе. Кроме того, это была личная просьба Барона. Он немного расстроен после утреннего происшествия с Вином и Стивеном, а тут еще и Министр с новой идеей…

Драко, не выдержав, скривился — ах вот, в чем дело. Вотум недоверия принес первые плоды. Но лучше бы расстроенный Гойл выполнил свою угрозу дословно и сам взялся контролировать каждый его шаг, а не подсылал к нему...

— А вы, мистер Поттер, получается, самый незагруженный из всех.

— Получается так, мистер Малфой.

— О, — Драко мстительно усмехнулся. — В таком случае, вам предстоит пробовать еду из наших тарелок, следовать за нами тенью, разводить по вечерам за ручку по спальням и будить по утрам? Какой ужас…

Он запнулся, не договорив, и даже не тихий ответный смешок Поттера стал тому причиной. Действительно, ужас, ведь представить это во всех мельчайших подробностях большого труда не составило — стоило только начать… Вот он, Драко, лениво завтракает на залитой утренним солнышком террасе — блинчики со взбитыми сливками и ежевичным вареньем, нежные ломти ветчины и сыра, ароматный кофе, густое жирное молоко… А вот и Поттер, как всегда проспал — мокрые волосы торчат смешным ежиком, — на ходу застегивающий запонки… Подлетает, съедает прямо из руки обмазанный сливками и вареньем блинчик, успевая провокационно провести языком по пальцам, выпивает кофе из его чашки и, жадно поцеловав в распухшие после бурной ночи губы, скатывается со ступенек… к недовольной, заждавшейся его Астории, которой с утра пораньше вздумалось пройтись по магазинам. О, Мерлин!.. А ведь это только самый невинный, касающийся всего-навсего еды, пункт!.. Связь, полностью одобрив представленное, свернулась в груди теплым клубком и блаженно заурчала. А Драко, закрыв рукой вспыхнувшее лицо, затрясся в приступе дурного смеха — вид девчонки, нетерпеливо постукивающей ножкой и воротящей нос от их с Поттером утренних нежностей, добил окончательно.

— Да, мне тоже понравилось то, что подкинуло воображение, — вдруг мягко, совсем другим тоном, произнес Гарри, и Драко, замолчав от неожиданности, резко вскинул голову. — Но суровая действительность имеет мало общего с нашими мечтами, мистер Малфой, поэтому… Вот. Прошу ознакомиться и принять во внимание… — и он протянул Драко свернутый трубочкой лист.

— Что это? — автоматически беря пергамент, хрипло спросил Малфой — он все же стоял спиной к окну и очень надеялся, что Поттер не заметит его пылающих щек. — Служебная записка?

— Можно сказать и так, — Гарри скрестил руки на груди. — Это ваше с леди Асторией расписание на ближайшие дни.

— Наше…

Ощущение было такое, будто он залпом выпил Опохмеляющее зелье. Драко нахмурился, быстро развернул листок и, повернувшись так, чтобы на него попадал лунный свет, торопливо пробежался глазами по ровным строчкам.

— Восемь тридцать — завтрак, девять — интервью корреспонденту «Пророка», двенадцать двадцать — встреча с ювелиром и заказ обручальных колец... Поттер, что это за бред?

— Я должен соотносить свой распорядок с теми моментами, которые неизбежно возникнут при подготовке к торжеству, — Гарри спокойно пожал плечами. — Вы же с мисс Гринграсс ничем особо не заняты. Поэтому я решил, что вам будет проще подстроиться под меня, чем мне — перекраивать весь рабочий график.

А вот теперь к Опохмеляющему добавилось и ведро ледяной воды на голову. Какая-то часть Драко еще успела отстраненно удивиться — вроде и сказано без вызова, и с доводами не поспоришь… Но как, как Поттеру опять это удалось — за один миг, парой слов и легким поднятием брови — довести его до практически неконтролируемого бешенства? А потом и остатки логики смыло волной горячей ярости.

— Ты так решил? — прошипел он, сминая в трясущейся руке пергамент. — Ты? Решил за меня, когда мне следует покупать невесте кольцо, а когда — давать объявление о помолвке?! Может, ты для меня и расписание трахов составишь, Поттер?! Где, когда, сколько и с кем?!

Глаза Гарри опасно сузились.

— О, — наклоняя голову, вкрадчиво протянул он. — Значит, кроме леди Астории, есть еще кто-то, с кем вы не столь щепетильны, мистер Малфой?

— А если и так, мистер Поттер? — Драко уже несло, и скомканный лист с громким шорохом ударился о грудь Гарри. — Действительно начнете таскаться за мной на свидания, подсвечивать Люмосом, а, возможно, и советовать в процессе?

— Гм, поторопился я с высокой нравственностью… Акцио, — Поттер махнул палочкой, и комок, расправляясь на глазах, плавно влетел в его руку. — Насчет советов — пока сказать ничего не могу. Первый раз покажет, нужны они вам, или нет. А теперь давайте расходиться — если вы не собираетесь на свидание прямо сейчас, то я доведу вас за ручку до вашей спальни и отправлюсь скорбеть о своем очередном заблуждении.

Он снова бесстрастно улыбнулся, но теперь его улыбка казалась приклеенной. Связь натянутой струной звенела в груди, в ушах, вибрацией отдавала в ноги, но Драко, даже накрученный по самое некуда, знал, чувствовал, понимал — Поттер под маской ледяного безразличия сейчас испытывает то же, что и он.

— Спешу вас обрадовать, мистер Поттер, как раз собираюсь. Поэтому, если ваше намерение сопровождать меня серьезно, то готовьтесь совмещать приятное с полезным — скорбеть, роняя слюни на мою задницу!

И он все же добился своего — спокойствие слетело с Гарри, как листья с Гремучей ивы. Поттер дернулся, в миг покраснел, а в глазах полыхнуло такое дикое пламя, что Драко не отшатнулся лишь по одной причине — некуда было, бедра и так упирались в подоконник.

— Роняя слюни?! Спешу вас огорчить, мистер Малфой, — за время вашего отсутствия мистер Розье был настолько любезен, что ваша унылая задница приелась мне до тошноты!

— Унылая?! — отпуская последние тормоза, рявкнул Драко. — А ты хотел от фальшивки чего-то другого, Поттер?!

— Фальшивка хоть оказалась не такой самовлюбленной мразью, как оригинал, Малфой!

— Неужели?! Как же тебе повезло! — Драко смахнул челку со взмокшего лба. — Только почему-то ничего не трепыхнулось вот здесь, — и он с силой ударил кулаком по его груди. — Совсем ничего, ни единого раза, да, Гарри?!

— Потому что трепыхаться больше нечему, Драко! — Поттер перехватил его руку и резко отбросил от себя. — Выгорело все, представляешь?!

Запястье будто запылало, а через мгновение вспыхнуло и всё остальное — как всегда, от единственного короткого прикосновения…

— Врешь! — подаваясь вперед и буквально впечатывая ладони в горячую грудь Гарри, прошипел Малфой. — Ты врешь мне, Поттер, когда выгорает — сердце так не колотится!..

Гарри замер. Драко тоже застыл, перестав дышать и очень близко глядя в распахнутые злые глаза. Сердце Поттера бешено стучало, руки жгло огнем, они словно прилипли к влажному шелку рубашки — не опустить их, не отодвинуться самому… И тут, во внезапно наступившей тишине, раздался характерный скрип открываемой двери.

— Я прошу прощения, — смиренно произнесла Астория, выглядывая из спальни. — Но не могли бы вы, господа, скандалить где-нибудь в другом месте?.. А то спать сильно хочется.

— Конечно, дорогая, — не оборачиваясь, после короткой паузы отозвался Драко и машинально облизнул пересохшие губы. — Мы почти закончили.

Голос звучал сорвано. Взгляд Поттера моментально метнулся вниз, губы под ним запекло и закололо, и Драко снова облизнулся — на этот раз нарочно.

— Спасибо, дорогой, — Астория послала ему благодарную улыбку и перевела невинные глаза на Гарри. — Спокойной ночи, мистер Поттер. Э… не сломайте палочку.

И дверь тихо закрылась.

— Спокойной ночи, мисс Гринграсс, — Гарри с трудом сглотнул и медленно сделал шаг назад. — Сладких снов…

Руки Драко, лишенные опоры, безвольно упали. Поттер, отгоняя наваждение и приходя в себя, потряс головой и, отвернувшись, бесцветно сказал:

— Поздно, мистер Малфой. Идите тоже спать.

В коридоре на миг потемнело, а потом опять стало светло — по луне неторопливо проплыло небольшое облако. Драко, пытаясь отдышаться, бездумно смотрел на затылок Поттера, на поблескивающую в лунном свете дужку очков — и молчал. Жар, которым минуту назад было охвачено всё тело, сменился противным ознобом, да и бешенство откатило, оставив внутри одну гулкую пустоту. И настолько выжатым он себя не чувствовал, кажется, никогда.

Гарри вдруг тоже, словно от холода, передернул плечами, с силой провел ладонью вверх по шее, взлохмачивая волосы, и Драко неожиданно осенило — в облике Поттера кое-что поменялось. Исчезла роскошная грива, которая так приятно текла через пальцы, и короткий ежик теперь был точно таким, как тогда, вечность назад — когда он уходил из Мэнора, а Гарри оставался.

Но он бы… и раньше это заметил, если бы Поттер не выводил его из себя одним своим присутствием!

…Когда в ответ на свой двусмысленный вопрос — не хочет ли Гарри за согласие остаться что-либо еще, Драко получил только холодное: «Малфой, не старайся. Хуже, чем есть, я о тебе уже думать не буду»…

И, если б не вмешательство Астории, он это «не старайся» наверняка услышал бы снова…

Но все-таки, Поттер подстригся до ужина, или после?.. Мерлин, сто баллов и шоколадку за наблюдательность, Драко.

— Мистер Малфой? — слегка повернув голову, вопросительно повторил Гарри.

Драко, все еще разглядывая стриженный затылок, невесело хмыкнул — нет, судя по всему, теперь бы он услышал — «не старайтесь, мистер Малфой» — вежливо, ровно и безо всяких эмоций вообще. Так, ладно, пора собирать в кучу остатки мозгов. И о чём же они спорили до?.. Ах, да, его предполагаемое свидание и глубокая печаль Поттера на тему падения нравов.

— Можете уделить своим скорбным мыслям двадцать минут, мистер Поттер, — на то, чтобы отлепиться от подоконника и устоять на ватных ногах, понадобились все оставшиеся силы. — После жду вас у себя — сегодня мистер Малфой желает как следует развлечься. Какой сон в такую чудную ночь?..

Гарри медленно обернулся и окинул его темным, ничего не выражающим взглядом. Потом его ноздри едва заметно шевельнулись — точно как у Дезире — и всё. Спасибо, что хоть глаза не сверкнули желтым… Малфой холодно улыбнулся и, стараясь идти твердо, первым направился в сторону своей спальни, ни капли не сомневаясь, что Гарри не отстанет ни на шаг.

Он не обернулся даже перед тем, как с грохотом захлопнуть дверь. Швырнул на кровать мантию, со злостью расстегнул тугой ворот рубашки, бросил короткий взгляд на часы. Но молчание Поттера, на самом деле сопроводившего его до порога, вдруг показалось крайне подозрительным, и Драко, выругавшись, метнулся назад. И так же резко остановился перед самой дверью, не зная, что делать — с проклятиями дергать заблокированную ручку, или истерически смеяться.

Гарри чуть перестарался — старое дерево под воздействием запирающих заклинаний едва ли не вибрировало. Малфой поднял палочку, но здравая мысль, что с наложенными на совесть заклятиями ему не справиться, немного остудила. Ладно, попался, как сниджет, по собственной глупости, так еще не хватало окончательно опозориться перед Поттером, наверняка затаившимся в коридоре! А выбивать дверь Бомбардой — слишком много чести, и шума, кстати, тоже. Но так быстро сдаться не позволила оскорбленная гордость, и Драко, прислонившись спиной к стене, задумчиво посмотрел на окно.

— И не пытайтесь делать глупости, мистер Малфой, — мудро подсказал Гарри из-за двери. — Лазить в окна вам по статусу не положено, да и опасное это занятие. Можете случайно сорваться, а внизу — любимая клумба мисс Блэк.

— Я у себя дома, мистер Поттер, и на статус мне плевать, — отозвался Драко, уже не сомневаясь, что и с окном не так все просто. — А вы надеетесь успеть оббежать ползамка и поймать меня, чтобы мамочка не расстроилась из-за помятых ирисов?

В коридоре тихо рассмеялись, а он с трудом сдержался, чтобы не заскрежетать зубами: Поттеру нужно было всего-то секунд сорок, чтобы спокойно выйти на балкон в соседней зале и навесить на его окно те же заклятия, что и на дверь…

— Ложитесь спать, мистер Малфой, — все еще посмеиваясь, посоветовал Гарри и, не удержавшись, вкрадчиво добавил: — Завтра у нас насыщенный день.

Насыщенный день? А, заказ колец у ювелира и интервью «Пророку». И наверняка еще что-то, он же с пунктами расписания после двенадцати-двадцати ознакомиться не соизволил. Еще один повод снова выйти из себя, только смысл? Драко скользнул взглядом по аккуратно заправленной кровати и мстительно хмыкнул. Ладно, сегодня Поттер его обыграл, но последнее слово все равно останется за ним.

— Эльфы поменяли покрывало, Гарри, — тихо сказал он; но его услышали, и в коридоре повисло молчание, настолько тяжелое, что невольно — и совсем не по плану! — ёкнуло глупое сердце. — В первый же день, сразу после… Теперь оно серое, с разводами. И знаешь, что я думаю, глядя на него? Что лучше меня у тебя никого не было, нет и не будет.

На ответ он даже не рассчитывал. Гарри и молчал, но — Драко откуда-то знал это — не уходил, а стоял, прижавшись лбом к подрагивающей от магии двери. Он и сам почему-то продолжал торчать у стены, а ведь мог, сполна насладившись местью, выкинуть Поттера из головы и вызвать домовика с легким ужином и вином — как, собственно, и планировал полчаса назад… А вместо этого он не находил в себе силы сдвинуться с места, а сладость мести порядком отравляло осознание того, что пусть он и миллион раз прав, но… Но столетнее дерево и пара запирающих — это лишь малая толика того, что теперь стоит между ними.

Как, впрочем, и всегда стояло.

— У тебя тоже, Драко, — вдруг еле слышно отозвался Гарри, и Малфой перестал дышать, мгновенно покрывшись холодным потом. — Никогда и никого не будет лучше меня.

* * *

Флакон с воспоминаниями Винченсо по-прежнему лежал на кровати — Драко, мало что замечая, сел прямо на него и поморщился, когда острая грань впилась в самое дорогое. Настроение испортилось окончательно, и он чуть было не швырнул флакончиком в зачарованное окно, но проклятая стекляшка как будто прилипла к ладони.

Рядом с тихим хлопком появился домовик с подносом, торопливо передвинул поближе к кровати низкий столик и принялся шустро накрывать. По спальне поплыл насыщенный запах холодной утки и специй, приятно звякнул наполняемый вином бокал, но Малфой, не реагируя, снова взвесил флакон в руке и задумчиво обвел пальцем округлый колпачок.

Конечно, и Поттера, и острых впечатлений на сегодня было более, чем достаточно. Только аппетит, несмотря на чарующие звуки и запахи, как отрезало, а заснуть в таком взвинченном состоянии вряд ли получится. Серебряные нити за толстым стеклом таинственно мерцали. Драко, боясь передумать, отослал эльфа восвояси, выплеснул содержимое в думосбор и с отчаянной решимостью нырнул в воспоминания Вина.

* * *

И… снова увидел Розье — в том же коридоре перед спальней Гарри. Стивен сидел на корточках и с грустью рассматривал кривую пепельную дорожку — все, что осталось от его подслушивающего устройства.

— Стив, — над головой внезапно раздался густой бас телохранителя Люциуса, и засмотревшийся на Розье Драко невольно вздрогнул, — что ты делаешь?

Стивен подпрыгнул, вскинул голову, и Драко, не удержавшись, презрительно поморщился. Ладно, Нарцисса, которая всё про всех знает, перед ней можно хоть головой об стену биться от тоски, но зачем так явно демонстрировать свои чувства… будущему сопернику?

— Эй, — забеспокоился Винченсо, присаживаясь рядом и заглядывая в побелевшее лицо, — pulcino, ты в порядке?

— Тебя Барон вызвал? — опуская глаза, несчастным голосом спросил Розье.

— Ну, — Забини нахмурился, явно собираясь продолжить расспрос, но в этот момент из спальни вышла Нарцисса, окинула Винченсо холодным взглядом и сухо произнесла:

— Вин, заходи.

Забини ободряюще потрепал Стивена по макушке и с готовностью вскочил. Драко пропустил его вперед, зашел следом и, не утерпев, оглянулся: Розье, по-прежнему глядя в пол, водил пальцем, добросовестно растирая пепел по ковру, а его мать, присев рядом, ласково гладила по острому подрагивающему плечу.

— Привет, Вин, — еле слышно донеслось с кровати, и Малфой, моментально забыв про страдания Стива, впился глазами в пытавшегося улыбнуться Поттера. Тот очнулся, но выглядел немногим лучше прежнего, и сухие губы вместо улыбки изгибались в жалком оскале. Забини что-то буркнул в ответ на итальянском, Барон хмыкнул, согласно кивнул и, подойдя, плотно прикрыл дверь. Драко огляделся и занял позицию у порога — теперь, когда в спальне находился Винченсо, свободного пространства осталось на удивление мало.

— А это точно подействует? — вдруг глухо послышалось из коридора, и уши Драко навострились сами собой. — Точно, мисс Блэк?

Что именно подействует — Стив уточнять не стал, но никакой необходимости в этом не было.

— Обязательно, — голос Нарциссы звучал устало, но уверенно. — Не сомневайся. Ну всё, хватит ныть. Вставай, и пойдем.

— Мистер Забини, — Гойл тоже всё прекрасно расслышал, и в его тоне явно промелькнуло раздражение, — как вы знаете, сейчас мистер Поттер не совсем… здоров. И мне от вас требуется некоторая помощь.

— Да я в зельях-то не очень, — растерянно отозвался Вин, снова оглядывая прикрытого одной тонкой простыней Гарри. — Может, мелкого попросить?.. Стива?

Он уже помог — скрипнувший зубами Драко сам не понял, как удержался и не произнес это вслух.

— Он уже помог, — ровно ответил Барон и покосился на хрипло кашлянувшего Поттера. — И речь идет не о зельях, тут уж я как-нибудь сам… Ладно. Я говорю, скорее, об… общем оздоровлении, Винченсо. Об отвлечении, так сказать, от мрачных мыслей, об отдыхе для души и расслаблении для тела. Понимаете?

Драко вдохнул и не выдохнул. Опять вспомнились покрытые татуировками руки, сжимавшие бедра, закушенная от боли губа, слезы из-под ресниц, и внутри, начисто всё выжигая, вспенилась ядовитая желчь. Так вот, что это, оказывается, было — общее оздоровление. Курс специальной терапии, блядь...

— А, — расплылся в широкой улыбке Вин, — общее оздоровление — это хорошее дело! Это я с радостью. Как только позволите — мы ему массаж сделаем, потом сауну с травками организуем... Будет как новенький, наш Гарри!

Жжение в груди вдруг поутихло, и Драко понял, что смотрит на Винченсо чуть ли не с благодарностью. Пусть в итоге всё закончилось так, как закончилось, но Вин, в отличие от мелкой паскуды, хоть не сам полез к Поттеру в штаны…

Гарри опять зашелся в хриплом кашле. Гойл задумчиво хмыкнул и, перестав темнить, в нескольких словах пояснил, какой именно массаж и в каком объеме требуется сейчас больному. Пусть не в данный конкретный момент, но во вполне обозримом будущем.

Смуглый Забини покрылся красными пятнами, но больше от неожиданности, чем от смущения. Драко, судя по жарко запылавшим щекам, тоже — то, что Барон владеет такой терминологией, стало для него откровением. Поттер издал напоследок странный звук и подозрительно затих.

— Вы… — Винченсо прищурился и шумно сглотнул, — наверное, шутите, мистер Гойл?

— Неужели я похож на человека, который позволяет себе подобные шутки, мистер Забини? — ледяным тоном поинтересовался Барон. Забини, было, вскинулся, но, поймав пристальный взгляд некроманта, заметно скис и что-то пробормотал.

— Не слышу, — складывая руки на груди, раздельно произнес Гойл.

— Нет, мистер Гойл, — поднимая глаза, сквозь зубы повторил Вин. — Не похожи. Но трахать Гарри — это не по мне.

Симпатия к гиганту возросла чуть ли не в стократ, и Драко растроганно моргнул. Но Поттер, вдруг зашевелившись, слабо застонал, Винченсо невольно дернулся, а Барон, изобразив улыбку, кивнул в сторону кровати.

— Действие обезболивающего заканчивается, — спокойно пояснил он в ответ на растерянный взгляд. — Странно. Должно было хватить на сутки…

Малфой невольно шагнул к постели, увидел позеленевшее, искаженное гримасой боли лицо и похолодел — Поттеру буквально на глазах становилось всё хуже. Гойл со вздохом подошел, взял Гарри за запястье, подержал несколько секунд, — и тот, перестав метаться и стонать, обессилено замер.

— Спасибо… — не открывая глаз, сипло выдавил он. — Так… гораздо лучше. Что… вы сделали?

— Конечно, лучше, — некромант криво улыбнулся. — Но закачивать в тебя жизненную силу каждый час не способен даже я, Гарри. Это, сам понимаешь, была экстренная мера. Мистер Забини, — он повернулся к набычившемуся Вину, — теперь вы в курсе ситуации. Думайте. Заставить вас я не могу… Впрочем, могу, конечно, но не буду. А сейчас я вас покину — Министр пожелал узнавать о каждом чихе мистера Поттера…

Барона слегка пошатывало, видимо, забирать силу — это одно удовольствие, а делиться ею — совсем другое. Винченсо предусмотрительно открыл перед ним дверь и, захлопнув ее, тяжело опустился на край кровати. Пружины жалобно заскрипели. Гарри с трудом повернул голову и, помолчав, еле слышно выдохнул:

— Вин, прости. Я тоже был против…

— Где болит? — перебив, глухо спросил Забини.

— Здесь, — не шевелясь, ответил Поттер, но Винченсо как-то догадался и, положив широченную ладонь ему на грудь, утвердительно уточнил:

— Здесь?

Гарри молча кивнул.

— Херово.

Драко зашел с другой стороны и впился взглядом в хмурое лицо Вина. Рука, которую тот не спешил убирать, напрягала, и чем дальше — тем сильнее. Наверняка горячая рука, очень уместная в прохладной комнате… особенно, если ты укрыт одной лишь шелковой простынкой.

— А всё из-за беленького сучонка, да? — вдруг произнес Забини. — Из-за Драко?

Малфой настолько растерялся, что даже пропустил сучонка мимо ушей. Такой внезапной прозорливости от простоватого гиганта он как-то не ждал. Ладно, пронырливый Розье, но этот-то… Гарри приоткрыл глаза и тихо фыркнул:

— С чего ты взял?

— Барон сказал — не болезнь и не проклятие, — Вин пожал мощными плечами и наконец-то убрал руку. — И лечение занятное. Значит, всё дело — тут, — он легко постучал Поттера по лбу, вновь поражая Драко своей непробиваемой логикой. — А хороший трах здорово прочищает мозги, это всем известно.

— И?.. — Гарри удалось даже скептически приподнять бровь. — Причем тут…

— А тебе больше сохнуть не по кому, — спокойно сказал Забини. — Парни болтали, что будто в замке Долоховых ты с него сутками не слазил…

Драко мысленно сплюнул — сколько лет прошло, а его интимная жизнь в плену до сих пор активно обсуждается, — а Винченсо, хмыкнув, деловито продолжил:

— Но, думаю, тут всё непросто. Была бы обычная дурь в башке и сердце, Гойл бы так вокруг тебя не прыгал. И не лез ко мне со всякими глупостями…

Гарри, уже не пытаясь отрицать, хрипло рассмеялся, и даже Малфой, представив прыгающего Барона, улыбнулся против воли. Забини фыркнул за компанию и задумчиво почесал шею.

— Кстати, — уже без улыбки спросил он, — а почему именно ко мне?..

Улыбаться сразу расхотелось. Драко прищурился — действительно, хороший вопрос, он бы тоже не отказался услышать ответ. Поттер перестал смеяться и серьезно сказал:

— Наверно, потому, что влюбиться в меня тебе не грозит.

— А остальным — грозит? — ехидно переспросил Вин и, вдруг нахмурившись, сам же и ответил: — Хотя… Знаешь, Барону тут виднее.

— Знаю, — Гарри печально вздохнул, а Драко неожиданно и совсем по-глупому разозлился — Мерлин, подумаешь, какой роковой красавец и разбиватель сердец выискался!..

— Ну, тогда, — Винченсо шумно поднялся и с удовольствием потянулся, — чего много говорить. Попробуем, Гарри. Вдруг тебе от траха действительно полегчает…

— А у тебя… — Поттер запнулся и покраснел, — получится? Ты же…

— А что делать? — с душераздирающим вздохом спросил Забини, но Драко видел, что в его хитрых глазах вовсю скачут черти. — Крепко зажмурюсь и буду вспоминать любимую порнуху. А дырка — она и есть дырка, мальчик, девочка — какая разница?

— Ну, спасибо, — закашлявшись от неожиданности, сипло выдавил Гарри. — И правда, какая? Теперь я за нас спокоен.

— Всегда пожалуйста, — Вин наклонился над ним, потрепал по отросшим волосам — точно как Стивена получасом раньше — и, выпрямившись, невинно поинтересовался: — А почему, кстати, ты не попросил Барона вернуть сучонка домой? Думаю, ему это устроить — раз плюнуть.

Малфой невольно замер, а Гарри заметно вздрогнул и, отведя взгляд, тихо буркнул:

— Нет уж. Лучше ты, Вин.

И вот на этой позитивной ноте задохнувшегося Драко внезапно выдернуло в реальность. А первое, что он услышал, даже не успев проморгаться от пятнистых кругов перед глазами, было бешеное:

— Развлекаетесь, мистер Малфой? Пикантные картинки на сон грядущий?

* * *

— Тихо.

Драко послушно замер. Астория прицелилась, взмахнула палочкой, и разбитая, распухшая за ночь губа сразу приняла пристойный вид. Драко выдохнул, потрогал языком местечко, где недавно саднила ранка и осторожно улыбнулся:

— Спасибо, Тори. Самому неудобно.

— Знаешь, — она задумчиво смотрела на него, — была бы я азартной женщиной, я бы в полной уверенности поставила тысячу галеонов на то, что вы после вчерашнего отправитесь прямиком в кровать, а не станете бить друг другу лица… Ты какой-то неправильный, Малфой.

— Я-то как раз правильный, — буркнул он, опять невольно вспоминая разъяренного, нависшего над ним Гарри, и его шалый взгляд. — А твой Поттер… Эта паскуда мало того, что заперла меня вчера в собственной спальне, так потом еще и вернулась, когда я…

…Досматривал воспоминания Винченсо — чуть было не сорвалось с языка, но Драко вовремя сообразил, что говорить ей этого не следует.

— В общем, ему не поправилось то, что он увидел, — нехотя закончил он.

— А, значит, тебя на горячем поймали? — безжалостно уточнила Астория. — Драко, ты же давно не школьник, чтобы так попадаться… Тем более сам виноват. Кстати… а зачем он вернулся? — невинно добавила она.

Драко и сам промучился остаток ночи, ломая над этим голову. Параноик что-то заподозрил? Просто решил убедиться, что вредный подопечный не выпал-таки в зачарованное окно, или…

Только разве мог Поттер, когда-то с досадой бросивший Вину «нет уж, лучше ты», по собственному желанию, по велению… да чего угодно — души, тела! — возвратиться в спальню Драко? Дикая версия, Малфой, дикая и смешная. А получить от Гарри ответ, особенно после горячей дискуссии на тему хорьков, сующих нос не в свое дело, уже можно было не надеяться. Дискуссии, закончившейся жестким мордобоем и порчей нового покрывала — но, увы, совсем не такой, о которой иногда думалось. Драко неслышно вздохнул и поднялся.

— Куда? — Астория схватила его за руку. — А свезенная скула и синяк на подбородке?

— Оставь, — поморщился он. — Это даже пикантно, журналисты должны оценить. Может, я хочу на колдографии в «Пророке» выглядеть законченным подкаблучником, уже битым своей нареченной… Ты ведь ознакомилась с нашим расписанием, дорогая?

— Еще нет, — она спрятала палочку и тоже встала. — Но ознакомлюсь, не переживай. И выскажу Гарри все, что я по этому поводу думаю.

Они обменялись заговорщицкими улыбками, и Драко злобно фыркнул — в талантах девчонки он не сомневался. Теперь можно быть уверенным — идиотская попытка Поттера упорядочить их жизни и облегчить свою провалится с громким треском.

* * *

Астория досконально изучила расписание и, свернув пергамент аккуратной трубочкой, вернула его Гарри.

— Мистер Поттер, — чопорно сказала она, — несколько моментов. Первый — не знаю, как к этому отнесся Драко, но полагаю, от идеи с интервью он тоже не в восторге. Помолвка — часть нашей личной жизни, и я не собираюсь выставлять ее подробности на всеобщее обозрение и давать людям пищу для сплетен.

— Министр считает, что в интервью ничего плохого нет, — со вздохом пробормотал Гарри.

— Когда Министр решит снова вступить в брак, он будет волен поступать так, как ему угодно. Хоть размещать свои интимные колдографии в «Придире». Но наше мнение на этот счет вряд ли изменится. Впрочем… — она, глядя, как он машинально трогает пальцем разбитую губу, чуть поморщилась, — вы можете обсудить это с Драко. Возможно, я ошибаюсь, и он думает по-другому.

Палец Поттера неловко дрогнул, и от неудачного движения плохо затянувшаяся трещина опять закровила.

— А другие моменты? — слизнув сукровицу, ровно спросил Гарри, которому ни обсуждать что-либо с Малфоем после ночного инцидента, ни видеть его, ни просто о нем вспоминать совершенно не хотелось — иначе сдавали нервы.

— Другие моменты… — Астория милостиво кивнула, позволяя сменить тему, и окинула его снизу вверх насмешливым взглядом. — Да вы присаживайтесь, мистер Поттер. Сейчас только начало девятого, как раз время завтрака в вашем расписании. Мы спокойно выпьем кофе и еще раз подробно пройдемся по всем пунктам… Вы же пока никуда не торопитесь?

Гарри ответил на ее взгляд своим, задумчивым, и послушно присел в кресло напротив. Эльфы шустро сервировали стол для завтрака, с веранды открывался чудный вид на клумбу с цветущими разноцветными ирисами, а прохладный ветерок предвещал не очень жаркий день. Астория, глядя на него, мило улыбалась, и Гарри, покачав головой, произнес с непонятной интонацией:

— Странно, мисс Гринграсс. Вы настолько — по всем статьям — подходите Малфоям, что…

— Что, мистер Поттер?..

— Что я понять не могу, почему артефакт рода решил по-другому.

— А, — она передала ему чашку и, вытянув руку, полюбовалась тускло поблескивающим тонким колечком, — кольцо… Но вряд ли все пятнадцать поколений рода жили с оглядкой только на него. Как сказала леди Блэк, форма кольца –далеко не гарант счастливой или несчастной семейной жизни. Я тоже не знаю, Гарри. Возможно, прав портрет мадам Розамунды, и у Гринграссов недостаточно благородная кровь. А может, всё дело в прошедшей войне, которая оставила свой отпечаток на всех, и на мне в том числе. Теперь не угадаешь — почему. Главное, мы с Драко искренне любим и уважаем друг друга, а значит — всё у нас получится.

Он, не поднимая глаз от чашки, медленно кивнул. Вьющийся над кофе пар, будто в насмешку, сложился в зыбкий знак вопроса, и губы Гарри тронула печальная усмешка. Астория опустила, наконец, руку и, взглянув на него, озабоченно сказала:

— Позвольте мне помочь вам, мистер Поттер. Эти ссадины на лице вас совершенно не украшают… Мерлин, такое чувство, что и вы, и Драко натыкаетесь в одно и то же время на одни и те же углы!

Поттер, неожиданно покраснев, не ответил, и она, неслышно хмыкнув, достала из чехла палочку.

Через час напившийся на всю оставшуюся жизнь кофе и выжатый, как лимон, Гарри с облегчением сбежал, а Астория со пакостной улыбкой и чувством выполненного долга порвала расписание на мелкие клочки.

* * *

Следующие две недели прошли на удивление мирно. Драко, спасаясь от жары и нежелательных встреч, целыми днями отсиживался за толстыми стенами Мэнора, в кабинете или библиотеке, и даже не пытался делать вид, что участвует в предпраздничной суете. Его не трогали — Люциус в Министерстве теперь едва ли не ночевал, а загруженной подготовкой Нарциссе и подавно было не до него. Даже у девчонки, под горячую руку привлеченной к общему делу, хватало времени только забежать, быстро выкурить сигарету и, кинув на бездельника осуждающий взгляд, унестись дальше. Пару раз, верный своему обещанию, компанию за чашкой чая ему составлял Гойл, но общество друг друга обоим было настолько в тягость, что эти чаепития надолго не затягивались. И только ближе к ночи, когда духота спадала, и на траву возле пруда ложилась первая скудная роса, падающая от усталости Астория вытаскивала его на воздух.

Поттер же… Поттер, который, по идее, отвечал за Драко головой и не должен был спускать с него глаз, теперь не просто его игнорировал — обходил по широкой дуге. Где он пропадал и чем занимался, Малфой не знал, но Гарри ни разу не нарушил его дневного уединения, не сидел за обедами и ужинами на привычном месте, да и на вечерних прогулках Драко перестал ежеминутно ощущать его присутствие за спиной и тяжелый взгляд в затылок. И это было… прекрасно. Жизнь, можно сказать, наладилась, связь, вдоволь напившись пролитой крови, притихла и не докучала. Порядком истрепанные нервы успокоились, выходка Астории с Империо постепенно забылась, а при случайных встречах со Стивеном и Винченсо злость уже не так затапливала мозги. Пару раз Драко даже наведался в зверинец — проведать привязанную к нему гончую. Плохо… нет, скорее, не плохо, а тревожно было одно — ему вновь начали сниться сны, и эти сны, в отличие от амстердамских, Драко, увы, помнил. Во всех деталях.

И хоть бы какая злостная порнография донимала, так нет же — ночные грезы были эфемерны и легки. Никакого связного сюжета — просто Гарри вдруг оказывался рядом, дотрагивался до руки, несмело переплетая их пальцы, сидел, едва касаясь плечом, молчал, но… Но это кружило голову, заставляло задыхаться и вскакивать от собственных стонов почище самого откровенного порно. И возвращение к реальности после таких сновидений было тоскливым, с тянущим где-то под горлом чувством потери и гарантированно испорченным на целый день настроением…

* * *

К вечеру третьего понедельника Малфоя уже разрывало от противоречивых чувств. С одной стороны, окончательно заела депрессия, бороться с которой в одиночку больше не получалось, с другой — наконец-то, пусть и запоздало, проснулась совесть. Драко прогнал эльфа, сунувшегося с очередной чашкой кофе, постоял у окна, хмуро разглядывая непривычно пасмурное небо, и, прикинув, что до ужина осталось никак не меньше двух часов, отправился на поиски родственников.

Но Нарцисса от предложения помочь лишь устало отмахнулась и снова закрылась на кухне в компании домовиков и леди Крэбб. Зато встреченная в холле Астория, не стесняясь в выражениях, очень подробно объяснила, куда он может засунуть свою помощь за четыре дня до приема. И пока Драко, застыв столбом и ошарашено глядя ей в след, молча ловил ртом воздух, главный камин вдруг полыхнул зеленым, и из него появился Министр, сопровождаемый — ну конечно же — Поттером.

В позвоночник как будто воткнули раскаленный прут. И этот же прут, должно быть, намертво пригвоздил его к полу, потому что сдвинуться с места Малфой так и не сумел. Гарри оступился на ровном месте, запнулся о край ковра и, с трудом устояв на ногах, поспешно отвел взгляд. Драко опомнился.

— Отец, — сглотнув, выдавил он. — Мистер Поттер…

Мистер Поттер выглядел уставшим — в мятом костюме, с темными кругами под глазами и трехдневной щетиной. И всё равно — не меньше, чем на миллион галеонов. В горле тут же пересохло.

— Сын, — насмешливо отозвался внимательно рассматривающий его Люциус. — Какая неожиданность. Что-то ты бледноват. Тебе надо чаще бывать на воздухе.

Гарри упорно смотрел в сторону и молчал. Малфой мысленно дал себе пощечину, что-то буркнул в ответ и торопливо ретировался.

* * *

В парке свежий ветерок немного остудил голову, и Драко, поразмыслив, решил прогуляться к зверинцу. Смешной термин «собакотерапия», как-то на полном серьезе озвученный Стивеном, за эти две недели обрёл для него вполне конкретный смысл. Вдруг обнаружилось, что в компании Дезире и мрачные мысли не так одолевают, и глухая тоска уходит, и жалость к себе видится чем-то смешным и вообще недостойным Малфоя… Его собака уж точно не отмахнется от него, не пошлет и не назовет бледным. И не станет, воротя нос, тупо разглядывать фамильные гобелены… Драко, покосившись на сизые тучи, обогнул западное крыло и почти миновал волейбольную площадку, как вдруг услышал негромкий смех Вина и следом — мелодичный перебор гитарных струн.

Изматывающая жара спала как-то резко, сменившись сумрачной прохладой. Но дождя пока не было, и Темные устроились прямо на земле. Забини неторопливо настраивал гитару и с улыбкой поглядывал на хмурого Руквуда, сидевшего с зажатой в зубах сигаретой, Хьюго с Каркаровым расположились рядом и что-то негромко обсуждали. Позы у всех четверых были расслабленными, и Драко даже остановился, не желая несвоевременным появлением нарушать такую идиллию. Но тут Винченсо поднял голову, увидел его и приглашающе кивнул. Пришлось подойти.

— Садитесь, мистер Малфой, — Кэрроу немного подвинулся, освобождая ему место на плоском, нагретом за день камне. — Наконец-то можно спокойно дышать. Эта жара меня чуть не доконала…

Драко секунду колебался, но все-таки присел — атмосфера в компании, даже несмотря на напряженного Анатоля, была теплой, и сразу уходить вдруг расхотелось. И потом — Забини и гитара. Интересное сочетание.

— Жара и Руквуд, — ядовито поправил Владимир, покусывая жухлую травинку, и все, кроме Анатоля, согласно рассмеялись — видимо, над тем, чего Драко не знал. Руквуд раздраженно дернул плечом и, не ответив, отвернулся, а Кэрроу, наклонившись, тихо спросил:

— Вы уже слышали, как поет Вин?

— Он еще и поет? — так же тихо отозвался Драко, про себя удивляясь, как это хрупкий инструмент в руках Винченсо до сих пор не превратился в груду щепок. Хьюго с улыбкой кивнул, а Забини, добившись, наконец, нужного звучания, устроился удобнее и вопросительно оглядел собравшихся:

— Ну? Кто что хочет?..

— А давай мою любимую, — поворачиваясь, вдруг со злостью сказал Анатоль. — Про соль жизни.

— Э… — зачем-то покосившись на Драко, туманно протянул Вин, — а, может…

— Нет, — Руквуд резко выпрямился и щелчком выбросил окурок. — Эту. Мистер Малфой наверняка оценит.

Мистер Малфой в ответ пожал плечами и согласно кивнул — ему, в общем-то, было все равно, что слушать, про соль — так про соль. Странное поведение Анатоля немного насторожило, как и те быстрые взгляды, которыми обменялись Хьюго и Владимир. Но Драко решил не заморачиваться — мало ли, может, у Руквуда день тяжелый выдался. Винченсо укоризненно вздохнул, но дальше спорить не стал и легко тронул струны.

Голос у него оказался действительно приятным — низким, с хрипотцой. Пел он на родном итальянском, и для Малфоя вникнуть в незатейливый смысл песни — конечно, про любовь — особого труда не составило. Ее слова были простыми — он без ума от неё, он потерял себя в её светлых глазах, она — как соль, от неё плохо, но без неё жизнь становится совсем безвкусной… Драко слушал, бездумно смотрел на темнеющее небо и ловил себя на том, что невольно улыбается. Любовь — соль жизни, Астории бы метафора понравилась…

— А почему вы гуляете в одиночестве, мистер Малфой? — дождавшись, когда стихнут последние аккорды, вдруг сквозь зубы спросил Руквуд. — Где же ваша прекрасная невеста?

Тон Анатоля был напряженным до звона, с ничем не прикрытым вызовом, и прежняя расслабленность улетучилась без следа. Драко недобро прищурился, но поинтересоваться, какого хера Руквуда волнует его невеста, не успел. За их спинами громко хрустнула ветка — как будто нарочно, привлекая внимание, — и голос Гарри спокойно произнес:

— Толи, Хью, вас ждет Министр. Поторопитесь.

Все мысли о Руквуде сразу же вылетели из головы. Драко замер и, помедлив, оглянулся. Поттер стоял невдалеке, прислонясь к дереву и скрестив руки на груди — судя по всему, стоял уже довольно давно, — и мусолил в зубах спичку. Переодеться он не успел и красовался в том же мятом костюме, в котором двадцать минут назад вышел из камина. Но зато успел побриться — исчезла так шедшая ему брутальная щетина. Драко, не справившись с собой, окинул жадным взглядом всё, от подбородка до ботинок, и, вздрогнув, отвернулся. Настроение испортилось окончательно.

Анатоль вскочил и, не сказав больше ни слова, пошел к замку. Кэрроу, благодарно хлопнув Вина по плечу, встал, с хрустом потянулся и неторопливо направился следом. Гарри отлепился от дерева, приблизился, цепляя носками выгоревшую траву, и, не заботясь о брюках, уселся рядом с Забини.

— Какой приятный вечер… — спичка, покачиваясь, медленно переместилась из одного угла губ в другой. — Вин, спой нам «Besame mucho».

Винченсо покосился на него и улыбнулся так, что противно заныло сердце. Слушать песни про любовь резко расхотелось. Драко суетливо достал часы, пробормотал «Собака», пробормотал «Спасибо» и, ни на кого не глядя, позорно сбежал.

* * *

Ночь была пасмурной и темной, но из окна угловой комнатки на чердаке все дорожки парка просматривались, как на ладони. Гарри подкрутил колесико, настраивая резкость, поймал четкую картинку и через несколько секунд, неслышно вздохнув, опустил бинокль.

— Его драгоценное высочество, случайно, не свернуло в темноте шею? — вдруг зло послышалось за спиной. — Нет? Очень жаль.

Драко, в обнимку с Асторией, как раз показался на центральной освещенной аллее, уже прекрасно различимый безо всякой оптики. Поттер, не сводя с него глаз, поправил очки и сделал шаг назад.

— Ты ведешь себя глупо, Толи, — не оборачиваясь, сказал он. — Просто глупо.

— Я веду себя глупо? — с сарказмом переспросил Анатоль, выходя из густой тени перекрытий. — Разве я его трогаю?

— А я и не говорю, что ты трогаешь его, — Гарри моргнул и, кинув за окно последний взгляд, поднял с пола тяжелый футляр. — Ты трогаешь её. А это уже чревато. Ты отираешься рядом с девчонкой при каждом удобном случае, и меня удивляет, что она до сих пор молчит. А ведь ей достаточно просто намекнуть, что ты ее преследуешь, и крупные неприятности тебе обеспечены. Как бы Люциус хорошо к тебе не относился, но неуважения к невесте наследника он не потерпит.

— Знаешь что, Поттер? — Руквуд остановился и засунул руки глубоко в карманы. — На себя посмотри. Значит, я преследую Гринграсс и всячески нарываюсь? А думаешь, никто не замечает, какими глазами ты сам смотришь на наследника? Или — все кругом тупые, и никто не понял, почему ты вдруг стал от него бегать? Да у тебя на лице написано — вот такими буквами — что ты в любой момент готов его нагнуть, и, будь твоя воля, он бы у тебя вообще из койки не вылезал. А держать себя в руках всё труднее и труднее, правда, Гарри? Особенно — когда столько ярких воспоминаний, и встает от одного-единственного взгляда... Так что не тебе читать мне нравоучения. И не в этой ситуации.

Поттер ответил не сразу, и щелчок застежки в повисшей тишине прозвучал до неприличного громко. Руквуд выдохнул проклятие и, помолчав, глухо произнес:

— Прости. Это не мое дело.

— Даже если ты прав… Я к Драко не лезу, — наконец, бесцветно сказал Гарри. — И тебе советую оставить Асторию в покое — чего бы там ни было в вашем общем прошлом.

— И зря не лезешь, тебе бы это точно сошло с рук, — вдруг со злостью бросил Анатоль и, повернувшись, растворился в темноте.

* * *

— Мистер Поттер, — напряженно сказал Драко, останавливаясь в дверях и принципиально не глядя на Анатоля. — Мне надо с вами поговорить. Наедине.

Гарри оторвался от мониторов — до прихода Малфоя они с Руквудом тестировали новую систему видеонаблюдения — и очень выразительно посмотрел на часы:

— Уже полночь, мистер Малфой. Может, отложим разговор до завтра? Сейчас мы немного заняты.

— Я оторву вас ровно на пять минут.

Анатоль, не дожидаясь ответа Поттера, с кривой усмешкой разжал кулак и, бросив на стол сломанный карандаш, неторопливо вышел. Драко, посторонившись, проводил его тяжелым взглядом и излишне громко хлопнул дверью. Гарри поморщился.

— Я — весь внимание.

— Это касается Анатоля.

— Анатоля, — с нечитаемым лицом повторил Гарри и, присев на край стола, скрестил руки на груди. — Продолжайте.

Но сразу продолжить не получилось, и Драко, отодвинув стул, сел и машинально взлохматил волосы. Решение прийти к Поттеру первым, считай — за помощью, — и так далось с огромным трудом, а теперь он еще и не знает, с какого конца начинать. Да, у него важное и не терпящее отлагательств дело, да, ради Гринграсс он готов поступиться своей гордостью, но… Поттер ведь наверняка решит, что он просто наконец-то нашел повод...

И потом, держать планку при Руквуде — это одно, а впервые оказаться наедине с Гарри после того, как тот поймал его за просмотром ворованных воспоминаний — уже другое. Мысли невольно соскальзывали в ненужную плоскость, а все заготовленные заранее фразы при виде бесстрастного лица волшебным образом позабылись.

Неожиданная настойчивость Малфоя и его желание пообщаться душевного равновесия отнюдь не прибавили. Как и повисшая вдруг тишина, изредка нарушаемая тонким писком аппаратуры. Но Гарри быстро успокоился — случайный жест выдал растерянность самого Драко с головой. Впрочем, гаденыш был в своем репертуаре. Напакостил, полмесяца отсиживался в норке, а теперь, когда ему что-то понадобилось — будь любезен, Поттер, брось всё, изволь выслушать, а если потребуется — то и вывернись наизнанку. Поэтому, что-что, а облегчать ему участь Гарри не собирался, даже если заявленная тема… и не была простым предлогом.

Впрочем, наверное, не была. Терпение у девчонки могло закончиться как раз сегодня. И наследник, ранее пребывавший в счастливом неведении, скорее всего примчался оскорблено стучать кулаком и, отстаивая честь невесты, требовать голову Руквуда на блюде... Мерлин, как некстати. Гарри раздраженно кашлянул и, чувствуя, что начинает закипать, сел ровнее. Остаться сейчас, накануне треклятого приема, без Анатоля означало бы массу новых проблем. Решаемых, конечно, но все-таки… Надо, надо было поговорить с Руквудом раньше.

— Мистер Малфой?

Вышло нетерпеливо и почти грубо, и пальцы Драко замерли в выгоревших прядях. Он медленно поднял глаза, и этот долгий взгляд исподлобья сразу, в секунду, выбил почву из-под ног. И живо напомнил о том, о чем вспоминать сейчас категорически не следовало… Сейчас, да и вообще. Ладони предательски вспотели, прохладный воздух вдруг сделался раскаленным и колючим. Прозрачные глаза Драко не отпускали, утягивали в какой-то гиблый омут, и Поттер, чувствуя, что еще чуть-чуть — и контроль над ситуацией будет потерян окончательно, вскочил и торопливо отвернулся. Как там говорил Анатоль — встает от одного-единственного взгляда?.. Но еще больше хотелось, чтобы наследник высказал, наконец, все претензии и убрался уже из мониторной, вдруг ставшей чересчур тесной, к своей драгоценной Гринграсс и… чертовой матери.

Отвратительный коктейль — возбуждение, злость, темная тоска и тупая усталость.

— Долг жизни, — вдруг очень тихо произнес Малфой.

Гарри замер, потом чуть повернул голову и, моргнув, нахмурился. Отлично, теперь еще и слуховые галлюцинации добавились…

— Что? — на всякий случай переспросил он.

— У Тори перед Руквудом долг жизни, — опуская взгляд, со вздохом повторил Драко. — Я не знал, и…

— И, — глухо откликнулся Гарри, тяжело опираясь о стол; понимание ситуации, в которой они оказались, накатило внезапно, и стало почему-то смешно, но сил на смех взять было неоткуда. — Вот только этого сейчас не хватало…

Мерлин, уж лучше бы галлюцинации.

Малфой вдруг снова вскинул глаза и, помедлив, согласно кивнул.

* * *

Два часа назад

По прутьям решетки хаотично бегали лиловые искры заклятия. Драко просунул руку в клетку, погладил бархатные складки между ушами, и собака, утробно заворчав, снова опустила голову на лапы и прикрыла сонные глаза. Две другие твари некоторое время настороженно разглядывали его, но потом успокоились и тоже улеглись, вытянувшись вдоль дальней стены.

Сидеть в полумраке на бетонном полу, наглаживая теплую шкуру, было не очень удобно и… очень спокойно. Гораздо спокойнее, чем маяться на поляне и слушать песни о любви в компании уставшего Поттера. Уставшего, но все равно… Драко грустно хмыкнул и, отвлекая себя, подергал за обрубки ушей, потрогал мокрый нос и тупые, словно лакированные, когти на лапе. Дезире лениво приоткрыла глаз и вдруг вскинулась, замерев и тревожно навострив уши.

Вдали тихо хлопнула входная дверь, и горло твари завибрировало от низкого рыка. Драко вздохнул и оглянулся. И снова вздохнул, отворачиваясь обратно.

— Тихо, тихо. Это всего лишь Тори, — успокаивающе сказал он.

— Ждал кого-то другого? — неслышно подходя, усмехнулась Астория. — Или опять скрывался?

Хороший вопрос, если б он еще и сам понял, ждал или нет. А вот скрывался совершенно точно, и да, опять. Как тот неуловимый Джо, который неуловим только потому, что его никто не ищет… Драко не ответил и, потрепав затихшую собаку по холке, убрал руку. Искры на решетке на мгновение вспыхнули ярче и сразу потухли. Астория нерешительно села рядом и вдруг уткнулась лбом в его плечо:

— Малфой, прости. Я сегодня… немного не сдержалась.

Драко на пару секунд завис, пытаясь сообразить, о чем речь, а потом хмыкнул с невольным облегчением. Переключиться со своей порядком надоевшей печали на ее проблемы сейчас было бы очень кстати; ведь Дезире хоть и смотрела понимающе, хоть и вздыхала вместе с ним, но вот отвлечь еще и болтовней никак не могла. А девчонку со всеми ее секретами и недомолвками давно пора вывести на чистую воду.

— Немного? — он повернул голову и легко коснулся губами надушенных волос. — Жалуйся, Гринграсс. Я что-то не припомню, чтобы ты раньше повышала на меня голос… Рассказывай, что случилось.

— Устала, — глухо буркнула она и совсем по-детски потерлась носом об его рукав. — Твоя мать — бессердечная женщина, всю кровь мою выпила, а ты две недели занимался тем, что играл в прятки и со страдальческим лицом отсиживал задницу… Ни помощи от тебя, ни поддержки. Пожалей меня, а?

— Моя мать — умная женщина, она всего лишь направила твою энергию в нужное русло… — Драко взглянул на темный налёт на ладонях и на автомате продолжил: — А игра в прятки и моя отсиженная задница, считай, спасли Мэнор. Иначе до праздника он бы не достоял…

Надо будет не забыть устроить Стивену разнос за такую грязную собаку. Или в следующий раз самому сводить Дезире на пруд… Устала Гринграсс, как же. Устала — и только.

Откуда-то из его подмышки послышалось тихое фырканье.

— Что?..

— Мэнор спас Люциус, — Астория подняла лицо и тепло посмотрела на него. — Он и сам здесь почти не появлялся, берег нервы мисс Блэк. И Поттера за собой таскал, чтобы у вас не было лишнего соблазна устроить склоку и разрушить замок.

— Да уж, — Драко вспомнил совсем потухший взгляд Нарциссы и вдохнул. Астория отстранилась, взяла его за руку и, укоризненно цокнув на запачканную ладонь, достала палочку.

— Всё, чисто. Теперь жалей.

— Жалею, — Драко обнял ее и, с нежностью погладив по голове, аккуратно перевел разговор. — Представляешь, я впервые сегодня услышал, как Вин играет и поет… Никогда б не подумал. Ты знала?

— Конечно, — она, устраиваясь удобней, улыбнулась. — Он и еще Брэдбери, у того тоже есть гитара… И что же тебе спели?

— Не мне, Анатолю. Я просто мимо шел… Что-то про погубившие хорошего парня светлые глаза и соль жизни.

Плечи под его рукой едва заметно напряглись. Малфой хмыкнул, несильно дернул ее за выбившийся из «ракушки» локон и под рассерженный вскрик задумчиво продолжил:

— Знаешь, у Руквуда, наверное, тоже синдром хронической усталости. Как-то странно он ведет себя последнее время. В открытую, как некоторые, не посылает, но…

— Драко.

В голосе Астории зазвенела сталь, и Драко выжидающе замолчал. Она сбросила его руку, выпрямилась и дерганным жестом натянула обратно сползшую с плеч накидку.

— Попытка засчитана, милый. Но Руквуда мы с тобой обсуждать не будем.

— Гринграсс, — спокойно произнес он, разглядывая дрожащие на шее завитки, — мы будем обсуждать Руквуда. И именно сейчас. Месяц назад ты говорила, что пока беспокоиться не о чем, и я не беспокоился. Ты сказала, что Анатоль — только твоя проблема, и я не вмешался, по глупости решив, что ты — девочка взрослая и вполне способна разобраться с назойливым поклонником сама. Разобраться тихо, не привлекая ничьего внимания. Я даже допустил, что тебя его преследование… гм… в некотором роде развлекает. Но сегодня…

— Драко…

— Но сегодня, — вкрадчиво перебил он, — твоя проблема прицепилась ко мне. И это была даже не дерзость, а какое-то бесшабашное отчаяние. Руквуд теряет осторожность, Тори, но одно дело — оставлять синяки на твоих руках, которые ты прячешь потому, что не успеваешь сводить, а другое — идти на открытый конфликт со мной. И если об этом станет известно отцу… Вернее, когда об этом станет известно отцу… Потому что все остальные, как я подозреваю, уже давно в курсе.

Плечи Астории вдруг обмякли, она мотнула головой и неуклюже попыталась подняться. Драко закатил глаза и схватил ее за локоть:

— Мерлин, Гринграсс! Не хочешь откровенничать — твое дело, нравится тебе играть с ним, нравится ходить по краю — да пожалуйста! Мне просто нужно знать, как и чем тебя прикрывать, когда у Анатоля слетят последние тормоза!

Она угрюмо молчала, избегая его взгляда, и Малфой с трудом сдержался, чтобы не заскрипеть зубами — тупого упрямства девчонки при столь очевидном раскладе он не понимал. За решеткой завозилась оставленная без внимания Дезире, с шумом встала и, встряхнувшись, вразвалку ушла в свой угол.

— Прекрасно, — проводив ее взглядом, хмуро констатировал Драко, — ты и собаку мою расстроила. Теперь она точно откажется идти с нами на пруд.

Астория криво улыбнулась и вдруг спросила, по-прежнему не отрывая глаз от пола:

— Ты знал, что Руквуд во время войны встречался с Дафной?

— Разумеется, — недоуменно отозвался он, немного сбитый с толку. — Все знали, они не делали из этого тайны. Мы с ним и… — Драко, сглотнув, помолчал, — похоронили ее. И лэрда Гринграсса.

Она медленно кивнула, а Малфой, прислонясь затылком к холодным прутьям клетки, мрачно уставился на тусклые, мигающие под потолком лампочки. Отвлекся, называется… Это воспоминание, такое же стылое, как пропитанная кровью и засыпанная пеплом земля под Эдинбургом, было одним из самых отвратительных. И не только потому, что тогда погибла чуть ли не половина друзей. Та октябрьская ночь, словно своеобразный Рубикон, жестко разделила его жизнь на до и после — до Поттера и… Впрочем, потом Поттер постарался, и воспоминаний, которые Драко с удовольствием бы выжег из памяти Обливиэйтом, значительно прибавилось. Равно как и шрамов.

— Я тебя обманула, — вдруг ровно продолжила она, и Драко вздрогнул, с трудом отгоняя непрошенные образы. — Когда сказала, что не помню, кто в тот день, когда авроры разрушили поместье, дал мне портключ. Это…

— … был Анатоль, — еле слышно закончил он. Мерлин. Он должен был догадаться.

— Да. Руквуд спас мне жизнь, милый. Со всеми вытекающими. Этого… будет достаточно, чтобы прикрыть меня от гнева лорда Малфоя?

* * *

— Когда это случилось? — не оборачиваясь, спросил, наконец, Гарри.

Драко закрыл глаза — оказалось, что так гораздо легче. Поттер не смотрел, и можно было малодушно представить, что разговариваешь с кем-то другим.

— Сражение под Лундин Линкс…

— Помню.

Малфой запнулся и вздохнул — еще бы бывшему аврору не помнить одну из самых удачных операций Ордена за всю войну, когда отряды Лорда были разбиты наголову, а из десяти дюжин магов в живых осталось только две… Гарри вдруг шумно подвинул стул — железные ножки противно заскрежетали по покрытию, — и сел напротив:

— И, кажется, начинаю понимать… Поместье Гринграссов было всего в двадцати милях к северу и…

Драко кивнул, не открывая глаз. Видеть Поттера с каждой секундой хотелось все меньше, с головой хватало и того, что Гарри уселся рядом, и на лице отчетливо ощущалось его теплое дыхание с примесью табака.

— И тем, кому удалось выжить, лэрд предоставил свой дом, не забыв древний закон об убежище... Чем и подписал себе в итоге смертный приговор.

— Да, покойный Хмури был отличным тактиком, — задумчиво сказал Гарри, очень близко рассматривая светлые брови и сердитую складку между ними. — Никто не ожидал, что он так быстро подтянет резерв, и что второй удар последует так скоро… Поместье сравняли с землей, а остаться в живых и уйти, по нашим данным, удалось лишь троим — Руквуду, Розенкранцу и еще кому-то. Дафна погибла, а о младшей Гринграсс вообще не сохранилось никаких сведений.

— Тогда Тори было всего пятнадцать, — тихо произнес Драко. — Ее и остальных, кто не мог сражаться, прятали в подвалах. И, видимо, когда стало ясно, что шансов нет совсем, Анатоль и отдал ей свой портключ…

— Понятно.

И Поттер замолчал. Драко не выдержал, поднял глаза и, наткнувшись на слишком внимательный взгляд, с трудом подавил тяжелый вздох. Вот оно. Сейчас начнется…

— Но одного я не понял тогда и не могу понять до сих пор, — наклоняясь еще ближе, еле слышно шепнул Гарри. — Зачем Лорд отправил на пепелище еще и вас, когда всё уже было кончено, а трое выживших по-умному сделали оттуда ноги? Целый отряд, во главе с таким опытным командиром, как вы, мистер Малфой? Только ради того, чтобы похоронить своих мертвых, а потом угодить в засаду?

— Я выполнял приказ, — глядя прямо на него, сквозь зубы ответил Драко; морщинка на переносице исчезла, и лицо Малфоя застыло, превратившись в бесстрастную маску. — И нас отправляли не на пепелище, мистер Поттер. Просто никто и представить не мог, что за те полчаса, что собиралось подкрепление, от поместья останутся дымящиеся развалины, а почти тридцать боевых магов и десяток женщин с детьми превратятся в искореженные трупы. Анатоль, кстати, не дезертировал. Он остался, и своих мертвых мы хоронили вместе. Но…

— Но в итоге все вышло, как вышло, — Гарри, не отрывая взгляда от заледеневших глаз напротив, откинулся назад и скрестил руки на груди. — Ваш отряд так же попал в окружение и был ликвидирован, Руквуду опять удалось ускользнуть, а вы… оказались в замке Долоховых. К приказам сверху иногда стоит относиться критически, мистер Малфой. Иногда. Не все рождаются под такой счастливой звездой, как Анатоль и леди Астория.

Драко холодно сверлил его глазами и молчал, изо всех сил пытаясь не дать запрятанным на самом дне воспоминаниям вырваться наружу. Поттер вдруг усмехнулся:

— У каждого за спиной есть моменты, вспоминая которые, ты делаешь хуже только себе. Давайте считать экскурс в прошлое состоявшимся, а вечер памяти — закрытым. Тем более, что сейчас у вас имеются более насущные проблемы — ваша невеста и ее долг жизни. Поэтому — вопрос, мистер Малфой. Что еще, кроме сочувствия, вы хотите получить в этой ситуации от меня?

Взгляд Малфоя неожиданно потух.

— Я хотел просить вас… — не сразу, но все же выдавил он, — поговорить с Руквудом. Пусть он…

— Пусть он — что? — насмешливо перебил Гарри. — Откажется от оплаты долга? Поимеет совесть и будет скромнее в желаниях?

Драко, отвернувшись, угрюмо кивнул. Поттер рассмеялся уже в открытую:

— Ищите самый легкий пусть, мистер Малфой? Разумно. Но почему вы вдруг решили, что с таким деликатным поручением я справлюсь лучше других? Поговорите с Анатолем сами, как с бывшим боевым товарищем… Или попросите это сделать Министра — чтобы уж наверняка.

Драко снова нешуточно тряхануло — Поттер, даже войдя в положение, умудрился остаться невыносимым засранцем, готовым с радостью воспользоваться чужой слабиной и как следует поразвлечься. Но иного выхода не было, и Малфою пришлось — в который раз подряд! — стиснуть зубы и проглотить всё, что так просилось с языка.

— Теперь для Руквуда авторитет — вы, мистер Поттер. Вы, а не я, к моему глубокому сожалению. Если он и прислушается к чьим-то словам, то точно не к моим. А посвящать Министра в подробности этого, как вы верно подметили, деликатного дела мне категорически не хочется. У него сейчас своих забот хватает.

— Гм, — Поттер сразу стал серьезным. — Ну да, ну да…

— И потом, — поднимая глаза, негромко добавил Драко, — Астория ведь ничем перед вами не провинилась. И я вижу, что она вам нравится, действительно нравится. Не хотите делать что-либо для меня — сделайте для нее.

Гарри застыл.

— Нелогичный ход, мистер Малфой, — наконец, с тихой угрозой произнес он. — И немного… бессовестный, вам не кажется?

— Не кажется, мистер Поттер, — Драко спокойно встретил его взгляд и с мстительным удовольствием закончил: — Если оставить прошлое в прошлом и не поднимать пластов.

— Ну, — овладев собой, лениво протянул Гарри, и секундное удовлетворение при виде мелькнувшей на его лице растерянности тут же сменилось взвывшим в голос чувством опасности, — если… Если вы так беспокоитесь о том, чтобы доброе имя мисс Гринграсс не было запятнано, почему бы вам… сразу после приема не забрать ее и не убраться отсюда нахер, мистер Малфой?

— О. Выгоняете меня из собственного дома, мистер Поттер? — неосторожно огрызнулся Драко, и по расплывшейся вдруг довольной ухмылке понял, какую допустил оплошность. И точно — память у Поттера была отличной, особенно в том, что касалось некоторых неприятных моментов…

— Помнится мне, каких-то полтора года назад я предупреждал вас, мистер Малфой… Что уходите вы из своего дома, но, если в вашу светлую голову вдруг придет блажь вернуться, то… возвращаться вам придется уже в мой дом. Припоминаете?

Неожиданно Драко с кристальной ясностью осознал две вещи. Во-первых, что он страшно устал, а во-вторых, что никакой помощи от Поттера он здесь не дождется. Несмотря на всю симпатию того к девчонке — а просто потому что. М-да, в импульсивно принятых решениях определенно есть что-то… Ладно. Сам дурак, нечего было так подставляться.

— Припоминаю, мистер Поттер, — отодвигая стул и вставая, сдержано произнес он. — Но какое отношение это имеет к моей просьбе?

— Никакого, — Гарри тоже встал и сунул руки глубоко в карманы. — Но это имеет отношение к вашей проблеме. Послушайтесь доброго совета и уезжайте с Асторией. Увезете ее — вам же будет спокойнее, да и мне — одной головной болью меньше.

И снова — слишком близко, до того, что отчетливо видны все мельчайшие царапины на стеклах очков... Драко недобро сузил глаза:

— Вот, значит, как. Что ж, спасибо за потраченное время.

— Не стоит, — Поттер вежливо улыбнулся. — Еще что-нибудь?..

Драко вернул улыбку и, уже отворачиваясь, небрежно уронил:

— Разве что… горячего и разнузданного секса, мистер Поттер.

За спиной стало оглушающее тихо, смолкло даже назойливое потрескивание аппаратуры. Малфой зло ухмыльнулся двери и взялся за ручку, но, почему-то медля, погладил большим пальцем выпуклую завитушку. А потом он просто внезапно вспыхнул — мгновенно, как порох, загорелся в своём ледяном бешенстве сухим, колючим, без остатка пожирающим пламенем. Перед глазами по светлой полировке поползли кривые черные кляксы, откуда-то послышался, нарастая, тонкий звон, а Поттер… Драко, задыхаясь и дрожа, еле сдерживаясь, чтобы не вжаться лбом в прохладное дерево, чувствовал, действительно всей кожей ощущал, как оставшийся в двух метрах позади Поттер стискивает его в исступленном объятии, как прижимается, горячо дыша в затылок, как проводит вниз по бедрам жадным ладонями… И зубы, сомкнувшиеся на загривке, он тоже почувствовал, и втираемый между ягодиц твердый член, и…

— Гарри, пять минут прошло. Мы продолжать будем, или на сегодня уже все?..

Голос Руквуда тайфуном ворвался в сознание, и сладкое наваждение исчезло так же быстро, как появилось. Драко, задохнувшись уже от по-новому накрывшей злости, разжал мокрые пальцы и, не оглядываясь, с силой толкнул дверь. В паху все горело и ныло, собственное позорное возбуждение — Мерлин, докатился, как мало ему теперь нужно!.. — и не думало проходить вместе с мороком, но… Развернуться и размазать по стенке эту сволочь, посмевшую так легко играть с их связью, хотелось гораздо, гораздо сильнее.

— Блядь, — сдавленно прошептал Гарри, тяжело оседая на стол. — Блядь…

— Эй! — недовольно рявкнул Анатоль, которого едва не сшибло распахнутой дверью, — с ума сошел, Малфой? Смотри, куда… — но, взглянул на искаженное странной, болезненной гримасой лицо Драко, благоразумно замолчал.

— Мистер Малфой, стойте! — вдруг, вскидываясь, крикнул Поттер в спину уносящегося Драко. — Подождите!

Драко резко остановился — неожиданно даже для себя:

— Что, мистер Поттер?! Вы передумали насчет Тори, мистер Поттер?! А если нет, то не пойти бы вам…

— Вот, возьмите… — Гарри в три шага пересек разделяющее их расстояние, грубо схватил его за запястье и развернул кисть ладонью вверх; Драко зашипел и попятился, а Поттер вдруг запустил пальцы в свои немного отросшие волосы и, скрипнув зубами, дернул. — Пригодится…

На ладонь, тотчас прилипнув к влажной коже, упало несколько черных волосков. Драко застыл, сразу перестав вырываться.

— Зачем?.. — одними губами спросил он.

— Для оборотки, — Гарри жестко улыбнулся, но кривая ухмылка пропала впустую — Малфой продолжал зачарованно таращиться на нежданный подарок . — Сожалею, но в горячем и разнузданном сексе с вами я не заинтересован. Поэтому — чем могу.

Ресницы Драко дрогнули, взлетая, в распахнутых глазах поочередно отразились недоумение, какая-то наивная обида, следом — мутная, отчаянная боль, и стало совсем погано. А вдобавок еще и стыдно, только почему — непонятно, ведь он всего лишь ответил тем же вздумавшему поиздеваться гаденышу… А то, что тот успел почувствовать нечто, запретное, глубоко запрятанное, но вдруг вырвавшееся из-под контроля, то это… Морок это, бред, иллюзия. Померещилось Малфою, пригрезилось, просто показалось.

Забытый всеми Руквуд беззвучно присвистнул и осторожно сделал шаг назад.

— Благодарю… — короткий миг, и глаза Драко сделались совсем пустыми, а рука, машинально отброшенная Поттером, безвольно упала. — В таком случае, оборотка — это действительно лучший выход.

— Рад помочь… — Мерлин, и голос совершенно чужой, охрипший и едкий… — Подходящую кандидатуру подсказать, или сами найдете?

— Сам. Спокойной ночи, господа.

Гарри отрывисто кивнул. Драко мазнул невидящим взглядом по Руквуду и, ровно держа спину, скрылся в боковом коридоре. Дверь, больше никем не удерживаемая, тихо закрылась.

Анатоль аккуратно отодвинул стул, уселся и, сосредоточенно глядя на экраны, принялся молча щелкать пультом. Мониторная снова наполнилась звуками — мерным гулом, треском, еле различимым свистом, и застывший на пороге Поттер, вздрогнув, отмер. Сорвался с места, опять остановился, зачем-то схватил со стола исчерканный пометками пергамент и, не видя ничего вокруг, заметался между стеллажами.

— Третью камеру в главном зале надо немного наклонить, — не реагируя на грохот и не оглядываясь, спокойно сказал Руквуд. — Иначе слишком большое мертвое пространство получается… И поставить все же пару скрытых в кабинете Министра — на всякий случай.

— Он против, — на автомате отозвался Гарри. — Но ты прав. Поставь, пусть будет...

Грохот за спиной вдруг стих, и Анатоль, помедлив, обернулся. Гарри, не замечая, что делает, комкал пергамент в руке и смотрел прямо перед собой остановившимся взглядом.

— Пусть будет, — отрешенно повторил он. — И не предупреждай, зачем ему все знать…

— Успокоился? — с усталым вздохом спросил Руквуд. — Работаем дальше, или… побежишь каяться и опровергать собственную ложь?

Пальцы Поттера замерли; остекленевшие глаза вспыхнули, переметнулись на него и тут же, потемнев, сделались колючими и злыми:

— Опять встреваешь не в свое дело?

Анатоль пожал плечами и, потянувшись, аккуратно забрал из его пальцев безвозвратно погибшие записи:

— Просто считаю, что такие громкие заявления лучше выдавать один на один, а предлагать подобную альтернативу — тем более. Я далеко не фанат наследника, но тут ты был неправ. И прости еще раз — за то, что снова встрял.

— О, не извиняйся, — Гарри вдруг резко наклонился к нему, ухватился за стол и нехорошо прищурился. — Я собираюсь ответить тебе тем же… Малфой ведь приходил по твою душу, Толи. Рассказал много интересного, я проникся.

— Что-то такое, о чем ты не знаешь? — не отводя взгляда, прохладно осведомился Руквуд.

— Именно. Откуда мне было знать… о долге жизни мисс Гринграсс, например?

Анатоль молчал. Поттер нашарил опрокинутый стул, поднял его и, оседлав, облокотился на спинку:

— Наверное, она призналась ему только сегодня, потому что он примчался сюда сгоряча, не подумав… Но у меня, Толи, от страха за честь невесты мозги не клинит. И я, знаешь ли, заметил в его рассказе массу серьезных неувязок.

— От этого — да, не клинит, — Руквуд бледно усмехнулся — кажется, Поттер всерьез собрался сублимировать, и ему сейчас по полной достанется то, что недополучил сбежавший Драко. — Значит, ты, глядя на него, не только грязно фантазировал, но еще и умудрялся слушать? И даже анализировать? Похвально, Гарри. И в чем же ты увидел нестыковку?

— Отдать кому-то единственный портключ, когда шансы выжить самому практически равны нулю — это геройский поступок, Толи, — Гарри, сверля Руквуда тяжелым взглядом, наклонил голову и негромко продолжил: — Мало кто на такое пойдет. Но… если все же пойдет, то в первую очередь подумает о самом близком человеке. О любимой женщине, например, а не о… ее малолетней сестре.

Анатоль надменно вздернул бровь:

— И это — все? Странное обвинение, Поттер.

— До обвинений я пока не добрался. Поехали дальше. Ты не дезертировал даже после того, как поместье полностью разрушили, а все, кто нашел в нем убежище, погибли. Опять же похвально. Вы с Розенкранцем дождались опоздавшего подкрепления и вместе с Малфоев похоронили убитых. Но почему ты и тогда скрыл, что спас младшую Гринграсс? Предавал земле свою девушку, скорбел с Драко над ее свежей могилой, но молчал, что ее сестра жива? Почему, Толи?

— Уверен, что, если напрячься, то и этому найдется логичное объяснение, — бесстрастно произнес Анатоль.

— Даже не сомневаюсь, — Поттер недобро хмыкнул и вдруг, подняв руку, легко коснулся еле заметных шрамов на щеке сразу подобравшегося Руквуда. — А вот этому — вряд ли. И я на сто процентов уверен, что, если заглянуть в воспоминания Малфоя, то эти отметки во время погребения у тебя уже будут, причем, совсем свежие.

— А на ком после такой бойни не было бы отметок, Гарри? — наклоняясь вперед, шепотом поинтересовался Анатоль. — И сейчас ты строишь свои нелепые доводы лишь на том, что я случайно обзавелся парой шрамов?

— Парой шрамов, мало похожих на боевые, — Гарри, скользя пальцами по заросшему щетиной подбородку, медленно опустил руку. — Конечно, ты промолчал, Толи. На войне всякое бывает, но признаваться в том, что изнасиловал малолетку из своих, а потом кинул ей портключ, чтобы убрать с глаз долой, я бы тоже не стал.

* * *

Тонкий силуэт Розье, склонившегося над кроваткой, темнел на фоне распахнутого окна. Нарцисса, полностью одетая, спала рядом, на кушетке, выпростав руку из-под тонкого покрывала и устало хмурясь даже во сне. Стивен легонько раскачивал колыбель, напевая что-то себе под нос, а из кроватки в ответ доносились совсем не сонные звуки — радостный лепет и шуршание игрушек. Драко, стараясь не шуметь, подошел с другой стороны и не сдержал невольной улыбки — в широко раскрытых, блестящих в темноте глазах Шарлотты сна не было ни на грамм.

— Не спит? — шепотом спросил он.

— Не спит, — со вздохом отозвался Стивен и, поморщившись, вынул из детских пальчиков вдруг громко затрещавшую погремушку. — Выспалась днем, а теперь…

— Пойдем, — Малфой наклонился и бережно взял на руки потянувшегося к нему ребенка, — сводим собак на пруд… Ей же все равно, где не спать, здесь или в парке.

Шарлотта против прогулки явно не возражала — весело гукнула и ловко ухватила Драко за нос. Розье, помедлив, кивнул и, порывшись, вынул из кроватки теплое одеяло.

— Что-то случилось, мистер Малфой?

От простого вопроса сердце болезненно дрогнуло. Драко пересадил заерзавшего ребенка поудобнее, отвернулся и на секунду закрыл глаза.

— Тише, не разбуди маму… Ничего не случилось, Стив.

* * *

Стивен сразу отправился в зверинец, а Драко, как следует закутав ребенка, неторопливо брел по темным дорожкам в сторону пляжа. Шарлотта, навертевшись, пригрелась и, убаюканная мерным покачиванием и царящей вокруг тишиной, неожиданно уснула. Возле груди быстро стучало детское сердечко, и это приносило хоть и слабое, совсем не такое, как хотелось сейчас истерзанной душе, но все-таки умиротворение. И Малфой, погруженный в собственные мысли, остановился лишь тогда, когда вдруг увидел, что мостки у пруда уже кем-то заняты.

На светлом песке одна за другой, будто из воздуха, появились три черные тени — выпущенные Стивеном собаки с радостным урчаньем ринулись в нагретую за день воду. Фигура на мостках шевельнулась, и в свете единственного, горевшего в отдалении фонаря Драко разглядел собранные в хвост длинные волосы.

— Что за странная компания для ночного променада? — шепотом спросил Люциус, забирая у него сверток с Шарлоттой, когда Драко осторожно уселся рядом. — Неужели мисс Гринграсс успела тебе наскучить, сын?

— Ты тоже, как я смотрю, без своего телохранителя, — тихо огрызнулся Драко. — А собак давно пора было выкупать…

— Да… — одна из тварей, отфыркиваясь, подплыла совсем близко и ткнулась мокрой мордой в голые ноги Министра. — Вода сегодня — как парное молоко, сам хочу искупаться... Что случилось, Драко?

Драко глубоко вздохнул. Второй раз за десять минут — это уже перебор, с лицом явно что-то надо делать, и побыстрее...

— Ничего нового, пап. Всё то же.

— А, — Люциус окинул его задумчивым взглядом, — понятно… Жениться-то хоть не раздумал?

Драко невесело усмехнулся и, не ответив, отвернулся. На темной глади пруда, рассекаемой мощными телами, качались неверные золотые блики.

Вскоре позади зашуршали ветки; вернувшийся Розье сел в отдалении на песок и негромко пощелкал пальцами. Одна из собак послушно выбралась на берег, встряхнулась и через мгновение была уже на мостках.

— А вот и нянька, — покосившись на разлегшуюся за спиной тварь, прошептал Люциус. — Давай, Драко, раздевайся, сплаваем на ту сторону... Тебе тоже надо окунуться. Ночная вода прекрасно смывает глупые тревоги.

Драко отрывисто кивнул и, по-прежнему не произнося ни слова, стянул рубашку через голову и, сбросив ботинки, взялся за ремень.

Вода действительно оказалась теплой, но на дне били холодные ключи, и он, вынырнув, лег на спину, покачиваясь на мелких волнах и бездумно глядя в низкое небо. Дезире подплыла, лизнула шершавым языком в плечо, и Драко, не поворачиваясь, потрепал тварь за мокрое ухо. Глупые тревоги, которым положено было смыться, смываться и не думали, а обида, болезненная обида на Гарри зрела внутри, как чайный гриб леди Крэбб.

Люциус осторожно поднялся, уложил крепко спящую Шарлотту под теплый бок собаки и, отчего-то тяжело вздохнув, принялся неторопливо расстегивать застежки мантии.

* * *

Завтрак Драко проспал. Домовик, посланный Нарциссой, приволок в его комнату полный поднос еды, но аппетита не было совершенно, и Малфой, нацедив чашку чая, отослал эльфа обратно. А на обеде, помимо почему-то оставшегося в Мэноре Люциуса и прибывшего час назад Барона, неожиданно появился и Поттер — первый раз за последние две недели. Драко невидяще смотрел в свою тарелку, чувствуя, что снова не сможет проглотить ни кусочка.

Общий разговор упорно не клеился. Нарцисса с девчонкой, склонив друг к другу головы, тихо спорили над тридцатым пунктом в расписанном на четыре свитка меню; Люциус просматривал принесенные Гойлом документы, а сам Барон невозмутимо курил, цепко поглядывая вокруг и абсолютно не тяготясь царившей в столовой атмосферой. Драко вяло ковырялся в салате, стараясь лишний раз не коситься направо, но всё равно, как назло, замечал все малейшие движения Поттера. Гарри тоже жевал без особого аппетита и чаще, чем обычно, прикладывался к вину, заботливо подливаемому эльфом.

Идиллию нарушил Кэрроу, и Драко, уже отчаявшись дождаться окончания этой пытки, невольно вскинул на него измученные глаза. Хьюго обошел стол, наклонился над Поттером и, прошептав что-то тому на ухо, положил на скатерть украшенный вензелями конверт.

— Не понял, — рука Гарри, державшая бокал, замерла. — Какой еще гость?

Внезапно стало тихо. Гойл вдруг сильно втянул носом воздух, расслабился, потом снова опасно напрягся и, глядя почему-то на Драко, спокойно спросил:

— Что случилось, мистер Кэрроу?

— В малой гостиной на втором этаже сработал камин, мистер Гойл, — Хьюго, неожиданно оказавшийся под прицелом нескольких пар глаз, слегка стушевался. — Мы с Джейми проверили, думали, датчики заглючили, а там — джентльмен… Утверждает, что прибыл на праздник, у него и приглашение было… И пароль от камина он знал. Я оставил его с Джейми, а сам…

— Я разберусь, — резко отодвигая стул и поднимаясь, бросил Гарри, но Барон жестом остановил его и, наклонившись, взял конверт со стола. Внимательно оглядел со всех сторон, зачем-то понюхал и так же молча передал Люциусу.

Конверт был открытым; Министр покрутил его в пальцах, мельком глянул на взломанную фамильную печать и, не торопясь доставать открытку, негромко спросил:

— Этот господин назвал свое имя, Хью?

— Конечно, он и визитку передал, — Кэрроу протянул ему прекрасно знакомую Драко карточку. — Густав Олсен, сэр.

И снова воцарилась тишина. Драко обменялся с Асторией потрясенными взглядами, потом посмотрел на бесстрастное лицо подозрительно молчащего Гойла и…

— Дети, кто из вас послал приглашение герру Олсену? — вдруг вполне миролюбиво поинтересовался Люциус.

Поттер зачем-то сделал шаг в сторону и остановился за спинкой кресла Драко. Малфой рефлекторно выпрямился.

— Я не… Мы… Тори?

Астория, улыбаясь, отрицательно помотала головой, и Драко, глядя на нее, отстраненно подумал, что девчонка — единственная среди них, кто действительно обрадовался Густаву. Потом пришло запоздалое понимание, что, хоть он здесь и ни при чем, его сейчас, кажется, поджарят на медленном огне. Позади раздался характерный шорох — Гарри вытянул из чехла палочку. Гойл, вздернув бровь, проследил за этим саркастическим взглядом, негромко уронил:

— Гм… Интересно, — и с сияющего личика Астории беззаботную улыбку как будто стерли. Нарцисса подняла голову, открыто встретила прищуренный взгляд Люциуса и, вдруг поднявшись, холодно бросила:

— Оставьте их в покое. Герра Олсена в Мэнор пригласила я.

— Вот как, — после звенящей паузы хмыкнул Гойл и, сунув в рот потухшую сигару, чиркнул спичкой. — Немного… необдуманный шаг, Нарси. Впрочем, если пригласила, делать нечего… Вы свободны, мистер Кэрроу. А вы, мистер Поттер, можете спрятать палочку. Раз Драко к инциденту непричастен, злой старый колдун его не тронет.

Хьюго торопливо кивнул и тенью выскользнул из столовой. Малфой, опомнившись, отвел глаза от крепко сжатых губ Нарциссы, с тревогой покосился на неподвижного отца и только потом осознал смысл сказанного Бароном.

Поттер, что, собрался… защищать его от Гойла?..

От застывших фигур родителей ощутимо веяло холодом, а спину вдруг окатило волной тепла, как будто плечи в морозное утро заботливо укутали мягким пледом. Гарри не ответил, но Драко, которого с головой накрыло дежа-вю, опять чувствовал всей кожей, как тот сразу расслабился, как… легко провел по его шее подушечками пальцев, как облегченно фыркнул в ухо и прижался губами к виску… Тот же морок, что вчера, только нежно, без напора и агрессии. Приятно до дрожи, до выпадения в нирвану и страшно, просто катастрофически не вовремя.

Скрипнуло кресло Люциуса, зашелестел пергамент в нервных пальцах матери, и неуместное оцепенение неожиданно отпустило. Но окончательно отрезвил случайно пойманный взгляд Гойла — глаза Барона смотрели насмешливо и одновременно печально, словно видели его насквозь. Драко, пинками возвращая себя в суровую реальность, торопливо уставился на скатерть. Да что с ним творится-то?! Ладно, тот эпизод можно смело списать на взрыв эмоций, но сейчас-то почему?.. Или их проклятой связи с каждый разом требуется всё меньший стимул? И почему Поттер, после всего, что наговорил накануне… Мерлин, еще немного — и так поразивший всех визит Густава начнет видится совсем в ином свете. Хоть кто-то поможет ему разобраться…

— Не поможет, — Гойл, без труда прочитав сумбурные мысли, неприятно усмехнулся и аккуратно снял нагоревший пепел, — не рассчитывай. Наоборот, только прибавит проблем, Дракон.

— Поторопись, поприветствуй герра Олсена, — вдруг еле слышно произнес Люциус, продолжая буравить лицо Нарциссы темнеющим с каждой секундой взглядом. — Невежливо заставлять гостя так долго ждать.

Он все еще держал визитку Густава в руке, машинально постукивая о скатерть твердым глянцевым краем. Драко присмотрелся и тут же забыл и о собственных неземных переживаниях, и о Поттере, все еще стоявшем за спиной. Визитка — там, где ее сжимали пальцы, — постепенно начинала обугливаться, голос отца звучал вяло и безжизненно, и это было очень, очень плохими признаками.

— Я… — Астория торопливо отодвинула тарелку и сделала робкую попытку подняться, — могу пойти с вами, мисс Блэк…

Нарцисса властно опустила руку на ее плечо, и девчонка, сжавшись под ледяной ладонью, без слов опустилась обратно. Барон дернул губой и медленно отложил сигару. Витающее в воздухе напряжение неумолимо густело, а размеренное постукивание карточкой о стол, отвратительно громкое в гнетущих паузах, нервозность только усиливало.

Но тот самый момент, когда грянул гром, Драко умудрился пропустить. Услышал только, как Гойл сквозь зубы процедил: «Ну, что я говорил…», увидел, как в его руку непонятно откуда влетела палочка и как панически расширились зрачки матери, а затем как-то сразу начался апокалипсис.

Край стола с идеально разглаженной скатертью дернулся и поехал вбок, промелькнули резные ножки кресла и поттеровские джинсы, а потом перед глазами неожиданно оказались мраморные плитки пола — так близко, что рисунок с зеленоватыми разводами намертво впечатался в память. Боль — и в шее, от стиснувших ее пальцев, и в плече, от жесткого падения на мрамор — пришла мгновением позже, следом в нос ударил целый букет запахов — пыли, озона, разлитого вина и — почему-то — клубники. Руки оказались крепко прижатыми к полу, одна — весом его собственного тела, другая — чем-то тяжелым и горячим, и дотянуться до палочки не было никакой возможности. Драко отчаянно задергался, пытаясь высвободиться, но уши неожиданно резануло таким страшным грохотом, что все остальные органы чувств в ту же секунду просто выключились.

— Накрой щитом, — вдруг, перекрывая шум, ворвался в оглушенное сознание низкий рык Гойла, — и помоги мне… Сам не удержу…

Тяжесть сверху сразу исчезла, по лицу, торопливо ощупывая, прошлись чьи-то жесткие пальцы. Малфой резко мотнул головой, едва сдержавшись, чтобы не вцепиться в них зубами, и крутанулся на полу, выхватывая палочку. Но смог увидеть лишь спину Поттера, всю в побелке и кровоточащих порезах, да груду стекла и обломков — через висевшую в воздухе пыль и полупрозрачную оболочку качавшегося над ним защитного купола.

Попытка вскочить на ноги ничего не дала, удалось, да и то не сразу, с трудом встать на колени. Щит поддавался крайне неохотно и, обволакивая его, вибрировал и гудел от напряжения. Драко отдышался, ухватился за торчавший перед ним кусок столешницы и, стискивая мокрой ладонью палочку, рывком поднялся. Слегка растерянный и оглушенный, очень-очень злой и готовый почти ко всему.

Однако, зрелище, представшее перед глазами, ввергло в глубокий ступор.

Одной неполной минуты оказалось достаточно, чтобы превратить парадную столовую Мэнора в руины. Люстра рухнула, погребя под собой то, что осталось от стола, по стенам и потолку змеились зигзаги трещин, стекла на окнах полопались, засыпав все вокруг множеством осколков, а пол вздыбился кривыми волнами. Но спина покрылась липким потом, а сердце сжалось настолько, что стало больно по-настоящему, совсем не из-за этого…

Министр с отрешенным лицом по-прежнему сидел в единственном уцелевшем кресле. Нарцисса, уронив руки, стояла на том же месте, но от отца к матери, растекаясь по залу и круша все на своем пути, катились бурые потоки сырой, отвратительной магии. И единственной им преградой был хлипкий, сплошь покрытый прорехами экран, который с видимым трудом удерживал перед Нарциссой Гойл. Драко, как во сне, поднял руку с ходившей ходуном палочкой и…

— Протего Максима, — яростно бросил Поттер, и между Люциусом и рухнувшим секунду спустя щитом Барона повисла новая пелена заклятия. Волна магии нахлынула на нее, полезла вверх, расползлась в стороны, и яркая завеса начала бледнеть прямо на глазах. Малфой затравленно оглянулся на Гарри, увидел, как трясется его рука, как вздуваются от напряжения мускулы на плечах, и краем сознания понял, что второй щит продержится еще меньше, чем первый…

* * *

Ночь на первое мая этого года, Стокгольм

… Небо над заливом только начало светлеть, а костры на вершине холма уже вовсю пылали, разгоняя предрассветный мрак и посылая снопы искр к медленно гаснущим звездам. Ночь на побережье выдалась холодной, но подбитая мехом мантия грела на совесть, вино в заговоренной бутыли не остывало, а от костров, горяча лицо, плыли волны ровного жара. Драко слабо улыбнулся заливистому смеху Астории, кружившейся в хороводе с лентой в руке, и со вздохом развернулся к Густаву, наблюдавшему за ним с непонятной усмешкой.

Всполохи рыжего пламени в бездонных глазах некроманта почти не отражались.

— Неужели мысли о встрече с Министром настолько отравляют тебе жизнь? — Густав с укором покачал головой и кивнул в сторону стайки девушек, шепчущихся неподалеку и посылающих Малфою томные взгляды. — Ступай к ним, Драко. Потанцуй, выпей еще вина, своди в рощу ту, которая приглянется… Бельтайн все-таки, положено веселиться. Вон, наша Серая Лиса времени зря не теряет. И ты не думай в эту ночь о плохом.

— Не хочу в рощу, — Драко рассеянно отвел глаза от девчонки, уже взахлеб целующейся с кем-то возле майского шеста, и опять глубоко вздохнул. — Ты прав, я… Люциус ведь догадывается, чем я здесь занимаюсь, если не знает наверняка. И он посетил нас только для того, чтобы вернуть меня домой. Уговорами или силой.

— Шантажом или силой, — хмыкнув, поправил Густав. — Причем, и то, и другое может подействовать.

От костров донесся новый взрыв смеха. Астория выскользнула из объятий невезучего кавалера и, хохоча, опять растворилась в пёстрой толпе.

— О, спасибо за поправку, — сразу ощетинившись, процедил Драко. — Теперь я точно расслаблюсь и с легкой душой отправлюсь пить и трахаться.

— Я сказал — может, — Густав нагнулся и, сорвав хрупкий стебелек, сунул его в рот. — Может, а не — подействует. Вообще-то, я за полгода нашего сотрудничества успел многое тебе показать и льщу себя надеждой, что не все мои уроки пропали впустую… Если дело дойдет до грубой силы, тебе есть, что противопоставить Министру. А шантаж… Вряд ли уважаемый Люциус пойдет на крайние меры и действительно прикажет выжечь твой портрет с семейного древа. Имей это ввиду, Драко. Твоя семья никогда от тебя не откажется.

— Да, не откажется, — Малфой грустно усмехнулся в светлеющее небо. — Только все мои усвоенные умения и навыки есть ничто против того, что может отец. Я, кстати, до конца и не знаю, что он может. Он… полон сюрпризов, Густав.

— На это я тоже надеюсь, — бархатно отозвался некромант. — А против неприятных сюрпризов, мальчик, есть одно очень полезное заклятие. Наш особый семейный рецепт… — и в ответ на вспыхнувший взгляд Драко с улыбкой добавил: — Так и быть, утром покажу — в виде большого исключения… Раз уж тебе настолько не хочется домой. А теперь иди к девушкам и избавься, наконец, от лишнего напряжения. Оно мне будет совершенно ни к чему.

* * *

Оба щита Гарри — и тот, что закрывал его, тоже — обвалились через несколько секунд. И за эти секунды, тянущиеся, как патока и короткие, как вздох, Малфой успел выкрикнуть заклятие, с ужасом понять, что оно не работает, сделать еще одну безуспешную попытку… Поймать разъяренный взгляд едва дышащего Барона… И, холодея, увидеть, как Поттер без сил падает на пол, и как ринувшаяся вперед магия закутывает тело Нарциссы в бурый пузырящийся кокон.

— Транквилитас Этпроксима!.. — уже ни на что не надеясь, снова с отчаянием прошептал он. — Транквилитас Этпроксима…

— Транквилитас Этпроксима, — вдруг одновременно с ним пропели от дверей, и в ту же секунду кресло с сидевшим в нём Люциусом как будто накрыло невидимым колпаком. Кокон вокруг Нарциссы моментально лопнул, распавшись на тающие ошметки, а отсеченная от источника магия заметалась по разгромленному залу, вырвалась в выбитые окна и, превратив часть внешней кладки в труху, растворилась в воздухе. Министр глубоко вздохнул, обмяк и, сползая вниз, уронил голову на грудь.

Воцарившуюся вдруг тишину нарушал один-единственный звук — тихо скрипел, покачиваясь, торчащий из стены стержень арматуры. В косых солнечных лучах, медленно кружась, оседала пыль. Человек, замерший в разрушенном дверном проеме, опустил палочку, непринужденным жестом отбросил за спину длинные волосы и шагнул из тени на свет.

— Все целы? — приподнимаясь, хрипло спросил Гойл. — Нарси?..

Нарцисса открыла глаза, растерянно моргнула и, обведя взглядом погром, прищурилась. Драко выдохнул с невыразимым облегчением, быстро взглянул на зашевелившегося и застонавшего Поттера и, откашлявшись от попавшей в горло пыли, с трудом просипел:

— Спасибо, Густав.

Плечи Барона дрогнули и окаменели. Густав, криво усмехнувшись, кивнул и вдруг, вздрогнув, почти бегом бросился к тому, что осталось от стола.

* * *

Асторию вытащили из-под разломившейся на части столешницы. Девчонка была без сознания, из раны на затылке успела натечь небольшая лужица крови, и теперь кусавшему губы Малфою только и оставалось, что ругать себя самыми последними словами. Ведь его, когда всё вокруг начало рушиться, заслонил Поттер, Барон, закрывая Нарциссу, сдерживал вал магии, а Астория оказалась предоставлена сама себе. Так что уничижающий взгляд, посланный ему некромантом, Драко заслужил. А потом в столовую набилось столько народу, что к девчонке, уложенной на тахту, которую кто-то наспех трансфигурировал из остатков кресла, стало просто не подступиться.

Кровотечение остановили быстро — не магией, подручными маггловскими средствами, и Нарцисса, сидя рядом, бережно оттирала начавшую запекаться кровь. Гойл изваянием застыл неподалеку, скрестив руки на груди и сверля некроманта немигающим взглядом. Густав же Барона откровенно игнорировал и с преувеличенным недоумением рассматривал молодого мага, замершего возле тахты на коленях.

Тот, едва дыша, сжимал в ладонях безвольную руку Астории и не отрывал больных глаз от ее бескровного лица. Драко тяжело вздохнул и отвернулся.

Из Темных Анатоль примчался первым.

Сквозь потрескавшийся потолок просочился серебристый сокол — Патронус леди Крэбб, — уселся на плечо, сообщил, что наверху всё по-прежнему, и Министр продолжает крепко спать, и сразу растаял. Малфой поймал вопросительный взгляд матери и, опять вздохнув, отрицательно качнул головой. Нарцисса, сгорбившись, отвела глаза, а Драко зябко обхватил себя за плечи и снова погрузился в мрачные мысли.

Но анализировать случившееся мозги отказывались напрочь.

— Как Министр? — вдруг глухо раздалось за спиной.

Малфой дернулся — от теплого дыхания, обласкавшего шею, волосы на затылке встали дыбом. Да и сам голос, несмотря на дежурный вопрос, звучал как-то слишком… интимно. Поттер снова подошел близко, гораздо ближе, чем позволяли пресловутые рамки приличий, но… Сейчас это оказалось очень кстати. Потому что Драко, которого пару минут назад наконец-то начала бить нервная дрожь, вдруг как-то сразу успокоился.

— Без изменений, — помолчав, тихо ответил он. — Спит.

Гарри быстро выдохнул, и тепло, проникшее под воротник, послало по позвоночнику новую волну дрожи. Малфой, застыв, расслабленно прикрыл глаза. Страшно не хотелось, чтобы Поттер отодвигался, хотелось, чтобы он и дальше стоял вот так, рядом, грея собственным жаром, только как сказать об этом вслух, Драко не представлял.

— Всплеск разрушил всю защиту замка, — после паузы продолжил Гарри, рассматривая медленно розовеющее ухо. — Всё придется восстанавливать с нуля, мистер Малфой. В том числе и родовые чары.

— Я сделаю, — Драко, затаив дыхание, наконец-то повернулся. — Отцу сейчас немного не до этого…

Гарри слабо улыбнулся и кивнул, и пришлось все же отодвинуться — иначе ничего, кроме настороженно распахнутых глаз, Драко не видел. Очки Поттера остались где-то среди обломков, и он щурился по старой привычке. Малфой сглотнул и сделал еще шаг назад.

От Гарри пахло кровью, побелкой и той самой проклятой клубникой. Ссадины от осколков на спине ему уже кто-то успел залечить, но белую пыль из волос Поттер вытряхнул весьма условно, и теперь его голова казалась совсем седой. Малфой невольно прикипел к ней взглядом — необъяснимо, но даже эта псевдоседина Гарри только украшала.

Со стороны тахты донесся слабый стон. Драко, мысленно пнув себя, выдавил жалкую улыбку и, быстро отвернувшись, поспешил к очнувшейся Астории.

* * *

— Почему у меня не получилось?.. — раздраженно спросил Драко, глядя, как семейная реликвия плавно поднимается в воздух и медленно плывет к массивному крюку, торчащему из потолка. — В Стокгольме же получалось… А сейчас что я сделал не так? Что?

Потолок радовал глаз свежей белизной, удалось восстановить даже оригинальный орнамент лепнины семнадцатого века — по чудом сохранившемуся фрагменту. Единственное, что оказалось эльфам не под силу — это подвесить обратно тяжеленную люстру.

— Потому, что ты поддался панике, — Густав, сосредоточенно водя палочкой, наконец-то закрепил реликвию на крюке и, устало выдохнув, только потом посмотрел на него. — Но в такой ситуации это было объяснимо, Драко. Чужие фамильные заклятия, если ты помнишь, слишком капризны и требуют полной отрешенности. К счастью, все закончилось благополучно… Мерлин, и откуда вы взяли этого монстра?..

Последний вопрос, процеженный сквозь зубы, относился уже к люстре, которая вдруг опять опасно покачнулась. Подвески мелодично зазвенели, замершие на стенах и потолке радужные блики пришли в движение. Густав вновь поднял палочку, а Малфой молча пожал плечами и отвел от монстра глаза — наконец-то очищенная от вековой грязи и копоти люстра сияла так, что было больно смотреть.

— Предлагаете заменить на дешевку из «ИКЕА»? — не оборачиваясь, негромко бросил Гойл, внимательно следящий за тем, как Уоррингтон заново навешивает на окна охранные заклятия.

От тона, насквозь ледяного, палочка в руке Джейми дрогнула, и стеклянный массив осыпался на подоконник мельчайшей пылью. Легкие шторы тут же взметнуло сквозняком, Уоррингтон выругался и бросил на Барона виноватый взгляд. Густав, глядя на потолок, еле слышно хмыкнул:

— Я не знаю, что такое «ИКЕА», барон Уорлик.

Гойл, наколдовывающий новое стекло, ответ проигнорировал.

— Для паники не было абсолютно никакого повода, — Нарцисса, деловито раздав домовикам последние указания, подошла к ним. — Люциус просто вышел из себя — не в первый и, увы, не в последний раз… О, великолепно. Благодарю, герр Олсен, ваша помощь неоценима. И еще раз примите извинения за то, что вам пришлось стать свидетелем нашего с мужем… недопонимания.

Драко неловко кашлянул, Густав обошелся нечитаемой улыбкой, а Гойл, все-таки оглянувшись, иронично приподнял бровь:

— Действительно, Нарси. Люц вспылил из-за пересоленного рагу, ведь другого предлога выйти из себя у него просто не могло быть. И никто его нарочно глупыми поступками не провоцировал.

Нарцисса промолчала, придирчиво оценивая гладкость пола — эльфы только что закончили по-новому перекладывать плиты. Драко покосился на Густава — и пойди догадайся по безмятежному лицу, понял тот прозрачный намек Барона, или нет, — и задумчиво хмыкнул. Да, поступок матери, зная о негативном отношении к некроманту и Министра, и Гойла, благоразумным назвать сложно, но все-таки реакция Люциуса на самом деле была чересчур… бурной. Им всем просто несказанно повезло, что дело закончилось разрушенной столовой, парой ссадин на спине Гарри и разбитым затылком Астории. А не чем-нибудь, гораздо более серьезным…

При мысли о Поттере сердце сладко екнуло, и сразу ощутимо кольнула совесть. Он ведь так и не собрался даже «спасибо» сказать — за то, что тот закрыл, рискуя собой, и за то, что сейчас без продыху носится по всему Мэнору, восстанавливая обрушенную защиту… Кстати, да, о защите. Родовые чары ведь по-прежнему ждут кого-то из Малфоев.

— Драко, — как будто опять порывшись в мозгах, негромко позвал Гойл. — Не думаю, что после такого выброса у Люца хватит сил спуститься вниз и заново настроить фамильные чары. Придется тебе.

Драко кивнул:

— Да, я как раз собирался. Только…

— Только загляни сначала к мисс Гринграсс, — ехидно подсказала Нарцисса. — А то среди блондинов, крутящихся возле ее постели, почему-то нет того, кому по статусу положено там крутиться.

— Среди блондинок, стерегущих покой Министра, тоже нет той, кому положено стеречь, — желчно вставил Барон. — И ничего, семейные устои Малфоев хлипче от этого не становятся. Иди вниз, Драко. Мисс Гринграсс подождет.

Во взгляде Нарциссы сверкнуло что-то совсем нехорошее, и Драко, чтобы не улыбнуться, торопливо прикусил губу.

— Пойдем, — Густав мягко тронул его за локоть. — Я проведаю нашу Лису, а ты пока сделаешь то, что надлежит. Барон Уорлик прав, воссоздать чары сейчас важнее.

Снова пришлось сдерживаться, на этот раз — чтобы не закатить глаза. Драко глубоко вздохнул. Что ж, в Мэноре стало одним коварным манипулятором больше... И точно, уже на выходе в галерею их настиг чуть дрогнувший голос Гойла:

— Он собрался проведывать… кого? Нарси?

— Наверное, ошибка перевода, — энергично и несколько громче, чем надо бы, отозвалась Нарцисса. — Языковые трудности. Не обращай внимания, Френк.

* * *

Стоило им отойти на достаточное расстояние и завернуть за угол, как Густав довольно рассмеялся:

— А у вас здесь интересно, Драко. Очень интересно. Столько всего наслоилось одно на другое… Барон Уорлик все еще наивно полагает, что Серый Лис — это ты?

Малфой с досадой поморщился:

— И слава Мерлину. Если он вычислит Асторию, она окажется в Азкабане быстрее, чем успеет сказать «ой».

— О. А на сына Министра, выходит, у всесильного Френсиса рука не поднялась?

— Выходит, так… — Драко замедлил шаг и, остановившись, прямо посмотрел на него. — Пойми меня правильно, Густав… Я рад видеть тебя, Астория обрадовалась еще больше, но… Если б не мама, мы бы сами тебя сюда не пригласили. Да, у нас здесь интересно, только очень нервно, и накалять обстановку еще сильнее я бы не хотел. Гойл теперь видит во мне квинтэссенцию зла и отслеживает каждый шаг. Если и на этом приеме что-нибудь произойдет — как в прошлый раз, с куклой, — как ты думаешь, с кого он со второго спустит шкуру?

— С первого, мой милый, с первого, — некромант снисходительно похлопал его по плечу. — Я со своей шкурой пока что расставаться не намерен. Как и не намерен был отказываться от такого интригующего приглашения. Но ты абсолютно прав. Усугублять ситуацию, и без того непростую, глупо и недальновидно. Постараюсь не создавать тебе лишних проблем, и пусть барон Уорлик с Люциусом спят спокойно, — он, улыбнувшись, покачал головой. — Да, леди Малфой все-таки невероятная женщина. Безумно любопытно, что же подвигло ее на такой смелый шаг… Впрочем, ладно. Но скажи мне, ваша с девочкой помолвка… Знаешь, я очень удивился, получив открытку. Мне казалось, что у тебя и Тори немного другие отношения. Или что-то изменилось?

— Помолвка, — Драко вздохнул. — Головная боль для нас и красивый спектакль для тех, кто все еще в него верит. Всего лишь.

Из парка, со стороны веранды, вдруг донеслись озабоченные голоса Каркарова и Поттера — Владимир обнаружил на главной лестнице еще одну сорванную «паутину».

— Значит, тот молодой человек, — Густав бросил за окно рассеянный взгляд, — что так трогательно держал ее за руку…

Драко против воли улыбнулся:

— Спросишь у нее сам. Ты же знаешь Асторию — болтает вроде без умолку, а всё важное приходится клещами вытягивать.

— Спрошу, — некромант чему-то усмехнулся и посмотрел на него, но уже по-другому, с теплым вниманием. — И тебя спрошу о многом, мой мальчик. Нам есть, что обсудить, Драко, но делать это лучше не на бегу. Спускайся в ваши глубокие подвалы, а потом… — он вдруг шагнул к нему, обнял за плечи и, почти касаясь губами щеки, тихо закончил: — Возвращайся ко мне. Угощу тебя морошковым ликером.

Объятие неожиданно оказалось приятным, и Драко, вздохнув, расслабленно уткнулся лбом в жесткое плечо. В конце концов, он может себе позволить десять секунд передышки, или нет? Все-таки рядом с учителем было необъяснимо спокойно — уже сейчас, а дальше, глядишь, и все беды и проблемы покажутся пустяковыми и абсолютно не стоящими потраченных на них нервов… Он во всем разберется, ведь теперь есть, кому подсказать.

— Ну-ну, — пробормотал Густав, легко перебирая светлые волосы, — рано, Драко. Тебе еще нужно сделать это, это и вон то, а раскисать будешь потом.

— Знаю, — не двигаясь, буркнул Малфой. — Уже иду.

— Иди. А этот мистер пока окажет мне любезность и проводит в комнату девочки.

В затуманенных мозгах моментально просветлело. Драко быстро поднял голову и едва сдержался, чтобы не отшатнуться — Поттер, который минуту назад вовсю распоряжался в парке, теперь стоял в дальнем конце галереи и, скрестив руки на груди, бесстрастно наблюдал за ними. Палочка, зажатая в пальцах, мерно постукивала по бедру.

Густав тихо фыркнул.

— Сколько экспрессии, — отпуская Драко, насмешливо прошептал он. — Ледяная оболочка и пылающая сердцевина… Если б взгляды убивали, я бы давно лежал у твоих ног горсткой пепла, мой милый. Этот горячий джентльмен и есть Гарри Поттер? О. И, очевидно, общий язык вы с ним так и не нашли. Бедный, бедный Драко.

Да уж, бедный Драко… Впору было побиться головой об стену — более удачного момента для проявления чувств Густав, конечно, подгадать не смог. Найдешь теперь общий язык… И это как раз тогда, когда Драко позволил себе крохотную надежду, что, возможно… Возможно… какие-то мизерные шансы у них все-таки есть.

Увидев, что его, наконец, заметили, Гарри сунул палочку в чехол и лениво тронулся с места. Малфой сглотнул.

— Густав, это низко, — глядя в лукавые глаза некроманта, устало сказал он. — Так вот к чему эти интимные объятия… Не ты ли только что обещал не создавать мне лишних проблем?

— Низко, зато правильно, и ты сам это чувствуешь. Дело ведь в мистере Поттере, а не в тебе? Точнее, в его непомерной гордости — от твоей-то, как видно, давно ничего не осталось… А не я ли учил тебя не отказываться от своего?

— Ты так же учил не делать поспешных выводов, — огрызнулся Драко, краем глаза следя за тем, как неторопливо, чуть ли не вразвалку, приближается Поттер. — И думать головой.

— Вот и думай, а не застывай при виде него, как кисейная барышня перед кумиром. А сейчас лучше иди, — Густав настойчиво подтолкнул его к боковому коридору и, хмыкнув, добавил: — За меня не беспокойся, с мистером Поттером я объяснюсь. А ты поразмысли над тем, какую из всего этого можно извлечь выгоду.

* * *

Мэнор не отвечал. Малфой вытянул руку, разжимая пальцы и позволяя еще нескольким каплям из вновь открывшейся раны упасть в чашу, но… опять ничего не произошло. Ни едва заметной вибрации алтаря, ни потока магии, пронизывающей от макушки до пят, ни всеобъемлющего чувства единения с древним замком — ничего… Драко растерянно смотрел, как струйки его крови, не впитываясь, медленно скатываются по выщербленным стенкам на каменное дно, и с нарастающей паникой понимал — по какой-то причине проверенный веками ритуал дал сбой. Всё остальное мгновенно отошло на задний план. Родовые чары не активизировались, и теперь Мэнор, несмотря на все усилия Темных, будет практически беззащитным… А это уже настоящая катастрофа.

Отчаянная мысль, что не получилось у него — получится у Люциуса, была, конечно, слабым утешением, но… Малфой торопливо залечил руку, заклинанием сдвинул плиту, открывая ход на лестницу и… нос к носу столкнулся с Поттером, замершем на нижней ступени.

— Что… — вообще-то, путь в святую святых был известен только двоим, ему и отцу, поэтому на более умный вопрос потерявшего поначалу дар речи Драко просто не хватило. — Что ты здесь делаешь?

Гарри, усмехнувшись, не ответил, но кривая усмешка в свете тусклого Люмоса показалась особенно неприятной. Он смотрел, как раньше, холодно и цепко, давешнего участия в глазах не было и в помине. Малфой, зло выдохнув, опять подумал — как же всё сегодня не вовремя. Но просочиться сквозь Поттера, вписавшегося в проем так, словно тот вырубали четко по его росту и ширине плеч, было, увы, невозможно.

— Мистер Поттер, — набрав побольше воздуха и стараясь говорить как можно спокойнее, начал Драко, — мне сейчас…

— Так сильно соскучились по любовнику, мистер Малфой, — вдруг проникновенно шепнул Гарри, — что даже не дотерпели до спальни?

Начинается. Предсказуемо, но от этого не менее неприятно. Как там любит повторять наставник — хотя бы один из двоих должен быть умным? Малфой покрутил палочку, убрал — от греха подальше — руки за спину и, отвернувшись, глухо сказал:

— Если настаиваете, предлагаю обсудить это вечером, мистер Поттер. А пока позвольте…

— Действительно, мистер Поттер, — по плечу Гарри неожиданно похлопала серебряная трость, и секундой позже, отодвинув вздрогнувшего Поттера в сторону, в пещеру собственной персоной шагнул Люциус — чуть более бледный, чем обычно, но вполне себе живой и бодрый. — Сейчас не время для подобных разговоров. Драко будет к вашим услугам, как только активируются чары. Поэтому попрошу вас… — и Министр, замолчав, выразительно посмотрел на лестницу.

Массивная плита вновь бесшумно закрыла ход, отгородив их от мучительно покрасневшего и так и не нашедшегося с ответом Гарри. Драко проследил за ней растерянным взглядом и развернулся к отцу:

— Я как раз собирался подниматься за тобой, но не надеялся, что ты…

— Что — я? — раздраженно переспросил Люциус, подходя к чаше и резко закатывая рукав. — Ты думал, я буду прохлаждаться в постели, в чепце и халате, еще пару дней?

— У тебя был такой вид, что я думал о паре недель, — буркнул Драко, вставая рядом. — В саркофаг кладут краше.

— Ты еще спроси, как я себя чувствую, сын. Хотя, Мэнор от твоего колдовства стонал так жалобно, что поднял бы меня и мертвого.

— Я лучше спрошу — что за экспромт случился в столовой, отец?

Люциус недовольно поморщился и взял с широкого бортика оставленный Драко короткий ритуальный нож.

— Отвечу тебе, как и Поттеру — сейчас не время и не место для подобных разговоров. Ты готов? Прекрасно. Тогда — начинаем.

* * *

— Пей, — жестко приказал Гойл, ставя перед позеленевшим Министром покрытый изморозью кубок, и, не удержавшись, добавил: — Что, Люц, сам ломаю, сам чиню? Какого, скажи мне, хера тебя понесло в подвал? Драко надо было успокоиться и немного подумать, и он бы прекрасно справился и без твоего участия. А тебе сейчас только еще одного обморока от истощения не хватает.

Над зельем вился слабый, пахнущий плесенью дымок.

— Да, с таким гостем валяться в обмороке — непозволительная роскошь, — просипел Министр, с отвращением глотая темную жижу. — Драко бы не смог, я почувствовал. А оставлять дом без защиты, когда по нему беспрепятственно ходит твой милый друг и так и норовит сунуть свой нос куда не следует — извини, не по мне.

В кабинете вдруг повисла гнетущая тишина. Люциус, кривясь, допил, отодвинул бокал и наконец-то соизволил поднять глаза на медленно наливающегося краской Барона.

— Что?.. — недовольно спросил он. — Я сейчас хоть в чем-то был неправ?

— Мой милый друг, — каждое четко выделенное слово падало тяжело, словно камень, — оказался, кстати, единственным, кто сумел тебя остановить.

— Да, — Министр дернул плечом и кисло улыбнулся, — некрасиво получилось. А ты, значит, не смог.

— Мы втроем не смогли. Тебе еще повезло, что основной удар принял на себя Мэнор — видел уже, что столовую практически отстроили заново? А о начисто слетевшей защите напоминать стоит? Нарси, конечно, дура, только ты не находишь, что твоя реакция слегка не соответствовала тяжести её вины?

Люциус помрачнел.

— Не соответствовала? — с нажимом переспросил он. — Ты сам-то этому веришь, Френк? Герр Олсен таки нашел способ проникнуть в мой дом, не через Драко с девчонкой, так через… эту Блэк, и теперь от него можно ожидать всё, что угодно. Да. открыто навредить он не сможет, с родовой магией не справиться даже ему. Но… Но.

— Выгони, — брезгливо, с тонко отмеренной небрежностью бросил Гойл.

— Выгнать гостя, приглашенного на помолвку моего единственного сына?

— О, я и забыл. Это ж моветон. Ну, и что ты собираешься тогда делать?

— Не спускать с него глаз.

— Прекрасно, только следящие чары он заметит раньше, чем ты успеешь их повесить.

— Зачем мне чары? — зелье начинало действовать, и Люциус, откинувшись на спинку, расслабленно прикрыл глаза. — Руквуд на каждом шагу понатыкал маггловских камер — вот и пригодятся. Заодно и опробуем.

— Что ж, дело твоё. Хотя я бы на твоём месте…Ладно. Обращайся, если вдруг что. Вернее, когда вдруг что. И да, Люц… — Барон, уже дойдя до двери, вернулся, оперся на стол, наклонился почти вплотную и ласково закончил: — Еще раз услышу шутку насчет милого друга — пеняй на себя.

* * *

Но вечером ни просто поговорить, ни, тем более, предоставить свою особу «к услугам» мистера Поттера Драко не удалось — по причине внезапного отсутствия мистера Поттера. Люциус, сославшись на слабость и недомогание, к ужину так и не спустился. Зато Астория чувствовала себя гораздо лучше, ей даже позволили встать с постели, и теперь они втроем чудно проводили время, вовсю наслаждаясь закатом, легким вином и сокрушительным обаянием Густава. Малфой тоже наслаждался, то и дело поглядывая по сторонам и постоянно теряя нить разговора. Потом Нарциссе вздумалось показать гостю иллюминацию ночного парка, но и в парке начальник охраны на глаза почему-то не попался. Драко, пожелав матери и Густаву спокойной ночи и проводив Асторию, посидел еще какое-то время в пустой гостиной, никого не дождался, изнервничался и малодушно заперся в спальне.

Но в спальне за окном дышала ночь, бархатная, ароматная и звездная, с треском цикад и жалобными криками птиц, а на постели под балдахином шевелились неясные тени, то и дело принимая очертания двух сплетенных тел. Драко забрался на широкий подоконник и, прислонясь затылком к прохладному наличнику, просидел так до рассвета.

Утром упрямое желание увидеть все-таки Поттера постепенно трансформировалось в навязчивую идею. Малфой торопливо закончил завтрак, бестактно бросил поглощенных беседой Нарциссу и наставника одних и отправился на поиски. Но тщательное прочесывание замка и парка ни к чему не привело — Гарри как сквозь землю провалился.

* * *

— Пожалуйста, возьми.

— Благодарю вас, но пачкаться я не собираюсь.

— Бери так.

Малфой резко остановился. Ладно, двусмысленные диалоги в отдаленной части парка — дело, в принципе, понятное, и можно было бы спокойно пройти мимо. Только один из голосов явно принадлежал Астории, а второй… В голову тут же полезли нехорошие мысли, и Драко, лишь сейчас сообразив, что девчонка с самого утра пропадает неизвестно где, без колебаний раздвинул плети одичавшего винограда. И выдохнул с невольным облегчением.

Представшая глазам пасторальная картина так и просилась на какой-нибудь сервиз. Астория сидела на расстеленном на земле пледе, возле цветущего розового куста, и делала вид, что полностью поглощена чтением, а рядом, на коленях, стоял Руквуд и протягивал ей сложенные «лодочкой» ладони, полные крупных ягод.

Малиновый дух долетал даже до него, и Драко усмехнулся. Не далее, как вчера Нарцисса жаловалась леди Крэбб, что кто-то явно повадился шастать в малинник — спелых ягод на ветках осталось подозрительно мало. А на девчонку малина всегда действовала, как валерьянка на котов, и было страшно интересно, выдержит ли на этот раз Астория характер, или нет.

— Как — так? — подозрительно уточнила она, опуская книгу.

Руквуд промолчал, только поднес ладони еще ближе. Астория прищурилась, и Драко даже посочувствовал Анатолю — непонятный блеск, появившийся в глазах девчонки, ничего хорошего тому не сулил. А потом она облизнулась, неожиданно наклонилась вперед и аккуратно взяла губами лежащую сверху ягоду.

Малфой, собравшийся, было, отвернуться, уходить тут же передумал. Ягоды исчезали одна за другой, и вскоре засмотревшийся Драко был вынужден признать, что более провокационного поедания малины он в своей жизни еще не видел. О том, как непросто приходится сейчас Анатолю, можно было только догадываться, но напряженная спина Руквуда и капли пота, ползущие по вискам, говорили сами за себя.

Через долгое — очень-очень долгое — время, когда Анатоля уже начало ощутимо потряхивать, малина закончилась, но бессовестная девчонка на этом не остановилась — кончик розового языка тщательно собрал весь оставшийся на ладонях сок. Драко напрягся — игра, затеянная Асторией, уже переходила в опасную плоскость, и сколько еще Руквуд продержится без того, чтобы не наброситься на нее, сказать было сложно. Впрочем, судя по сведенным судорогой плечам — секунд двадцать от силы.

— Хм… вкусно, — выпрямляясь и снова облизываясь, томно шепнула провокаторша, и Малфой, больше не медля, вытянул из чехла палочку. Но Анатоль, не двигаясь, шумно сглотнул и еле слышно произнес, не отрывая от девчонки глаз:

— Мисс Гринграсс, дайте мне вашу руку.

Астория замерла, моментально перестав улыбаться. Драко тоже оцепенел и, глядя, как она медленно вкладывает подрагивающую руку в ладонь Руквуда, выдохнул с бессильной злостью:

— Умница, доигралась.

— Мисс Астория Гринграсс… — голос Анатоля звучал непривычно тихо, сцепленные кисти, повинуясь магии ритуала, уже наливались льдисто-белым сиянием, и застывшее лицо Астории бледнело вместе с ними. — Подарите мне… один добровольный поцелуй, и больше вы ничего мне не должны.

Свое присутствие Драко чуть не выдал древним, как мир, способом — у него под ногой хрустнула ветка. Пришлось замереть, цепляясь за лозу, но предосторожность оказалась лишней — его б не заметили, вздумай он даже запускать в небо фейерверки. Насколько потрясенной выглядела Астория, настолько же серьезным и сосредоточенным был Руквуд, и Драко, на цыпочках выбираясь из зарослей, не знал, что делать — вздыхать или радоваться. Что ж, одной проблемой меньше. Прав Поттер — девчонка действительно родилась под счастливой звездой. Всего-навсего поцелуй в уплату долга жизни? Мерлин, да так просто не бывает.

Поттер. И в груди опять тупо сдавило. Поттер…

* * *

— Юный Малфой… — наверху что-то зашелестело, потом раздался подозрительный звук, очень похожий на сплевывание прилипшей скорлупки, и тот же голос насмешливо продолжил: — Бегаешь, бегаешь всё утро… Кого-то потерял? Не своего ли шустрого любовника?

Драко остановился и с досадой посмотрел на стену.

На этот раз двоюродная бабка устроилась в летнем кафе на берегу моря — Ментон позапрошлого века, кажется, — и, обмахиваясь веером, грызла неизменные орешки. В отдалении, у пестрого лотка, мелькала Кристина с кружевным зонтом, выбирая букет и болтая с цветочницей. И была ли причина в мягком морском климате, или еще в чем-то, но мадам Розамунда пребывала в прекрасном настроении и даже улыбалась — редкое и незабываемое зрелище…

По опыту зная, что спорить с упертым портретом бесполезно, Малфой лишь скрипнул зубами и сдержано произнес:

— Да, мадам. Можете помочь?

— Отчего же не помочь, — она с треском захлопнула веер и небрежно указала им направо. — Пошел вон туда, с каким-то мальчишкой. Поищи в кабинете своего непутевого отца, Драко Люциус.

— О… — решение проблемы оказалось таким элементарным, что Драко даже растерялся; м-да, надо было поговорить с портретами раньше. У живых-то он точно не станет спрашивать, куда пропал Поттер, хватит с него косых взглядов и двусмысленных ухмылок... — Благодарю, мадам.

— Ступай, ступай, — снисходительно поторопила бабка. — Твоя помолвка с этой Гринграсс уже ведь завтра? — веер вновь раскрылся, и она, обмахиваясь, откинулась в тень навеса. — Вот и не тяни драккла за хвост, а то опять упустишь свое счастье.

Или не надо… Пока Драко, делая вид, что оглох, торопливо шел к кабинету, едва не пропустившая всё развлечение Кристина прыгала из рамы в раму вслед за ним и тоже выкрикивала в спину свои бесценные советы.

* * *

В кабинете было сумрачно и прохладно, пахло табаком, коллекционным бренди Люциуса и незнакомым парфюмом. Под потолком плавали сизые клубы дыма, а Поттер, развалившись на диване, спокойно курил, грел в ладони пузатый бокал и, казалось, только Драко и ждал. Ноздри сразу защекотало мягким виноградным ароматом. Малфой нервно сглотнул и огляделся, но «какого-то мальчишки» поблизости не наблюдалось; Гарри оглядки заметил, хмыкнул и, сделав последний глоток, смял в пепельнице окурок.

В глазах, неотрывно следящих за ним, читалось невысказанное «ну, и?..», а еще явное любопытство пополам с задумчивостью, и Драко вдруг растерялся. Не таким представлялся ему их долгожданный тет-а-тет. Поттер в его тайных мечтах не сидел истуканом, не рассматривал так, будто видел впервые, а тотчас вскакивал с места и… Правда, на этом моменте фантазия срывалась в галоп, а горячие картинки мелькали и перемешивались самым бесстыдным образом. Но заканчивалось всё одним — обожанием во взгляде Гарри, полным его раскаянием и мучительными признаниями, выдавленными в искусанное плечо. А он бы еще подумал, прощать ему Поттера, или нет. А это — что? Очередная игра на нервах?

Драко заложил руки за спину, прошелся до зашторенного окна и развернулся. Поттер молчал, покачивал пустой бокал и продолжал гипнотизировать взглядом. Драко вернулся к столу, поправил разложенные на сукне пергаменты — глаз машинально выхватил среди текстов новую поправку к закону об амнистии — и незаметно покосился в сторону дивана.

На диване ничего не изменилось. Гарри сидел, с интересом смотрел, и как с ним — таким — начинать выяснять отношения, все сильнее психующий Малфой не имел ни малейшего понятия.

Дьявол, надо было, что ли, подготовиться… Или тоже глотнуть чего покрепче для храбрости. Но кто ж знал, что Поттер, который всегда сначала лез в пекло, а потом начинал думать головой, сейчас предоставит ему сделать самый первый и самый трудный шаг?

И — какой шаг? Завести культурный разговор о погоде или плюнуть на реверансы, выхватить чертов бокал и дернуть упрямую скотину на себя, сразу, без лишних слов сминая кривящиеся губы своими?..

Чувствовать себя идиотом, по собственной дурости ступившим на натянутый над пропастью канат, очень не хотелось. Но держать паузу и дальше, притворяясь, будто полностью поглощен отцовской писаниной, и ждать неизвестно чего было невыносимо. Драко кашлянул, потрогал воткнутое в чернильницу перо и совсем уж было решился на небрежное «Поговорим, мистер Поттер?», как вдруг в этой давящей тишине, прямо над головой, раздалось тихое поскрёбывание.

Вообще-то… для других портретов доступ на холст сэра Абрахаса — единственный во всем Мэноре — был под строгим табу. Поэтому недоброй памяти мадемуазель Кристину, с опаской выглядывавшую из-за рамы, Драко заметил не сразу. Кристина еще раз осмотрелась, осторожно шагнула к краю и, кивнув на дверь, заговорщицки прошептала:

— Поторопись, юный сэр. Сюда идет леди Малфой вместе с черным человеком. И тебе с твоим… — она запнулась, бросила на Гарри виноватый взгляд и поспешно исправилась: — Вам с мистером Поттером лучше исчезнуть. Тебе известно о тайнике за портретом?

Драко моргнул. Его словно выдернули из одной реальности и впихнули в другую, где все ходят вверх ногами и говорят на тарабарском языке. Смена темы оказалась слишком резкой, и зацикленные на Поттере мозги переключались долго и со скрипом. О крохотной каморке за портретом деда, одной из бесчисленных тайн Мэнора, Малфой, конечно, знал. Тайник предназначался для банального шпионажа и был непроницаем даже для самых мощных сканирующих заклятий, но после гибели Лорда и обретения Люциусом высокого статуса пользовались им нечасто, ибо все интересные переговоры перенеслись в Министерство. Только зачем там прятаться от матери и Густава, да еще и быстро, да еще и за компанию с Гарри, уяснить не получалось никак. Кристина сверлила встревоженным взглядом то его, то дверь, и нервно теребила платочек. Поттер за спиной вдруг еле слышно рассмеялся, и выбитый из колеи Драко, чувствуя, что контроль над ситуацией уплывает из рук окончательно, а настроя на разговор как ни бывало, неожиданно… кивнул.

И ничем иным, кроме как полным размягчением мозга, он это своё решение объяснить впоследствии не мог. А тому, что его не насторожило потворство Поттера — вот абсолютно ничего нигде не дрогнуло! — объяснений вообще не находилось…

Из коридора донесся веселый щебет Нарциссы и приближающиеся с каждой секундой шаги, чуть приглушенные толстым ковром. Кристина вскинулась, шепотом выдохнула «Энспирансьон!», и тяжелая рама, поскрипывая, поехала вверх. Гарри с готовностью поднялся и аккуратно пристроил бокал и пепельницу на край стола. Малфой заглянул в открывшуюся нишу, явно не рассчитанную на двоих, еще раз удрученно спросил себя, почему он это делает — почему они это делают, — и с замиранием сердца полез в пропахшую пылью темень. Поттер хмыкнул и без комментариев втиснулся следом. Портрет за ними опустился, холст вдруг сделался почти прозрачным, и через мгновение стало видно, как открывается входная дверь, и как в кабинет, с интересом оглядываясь, вслед за Нарциссой заходит Густав.

То, что идея легкомысленной мадемуазель крайне неудачна, стало понятно почти сразу же. Поттер заполнил собой всю каморку, и воздуха, и места катастрофически не хватало. Драко, вспотев, изо всех сил вжимался в стену, пытаясь максимально отодвинуться от горячего тела, клял Кристину на чем свет стоит, но тонкий холст колыхался в каких-то сантиметрах от плеча, и отступать дальше было просто некуда.

Напротив торчал небольшой каменный выступ. Поттер, пыхтя и цепляясь за Драко то грудью, то коленями, в конце концов исхитрился усесться на него, правда, в плане удобства это мало что поменяло. Вытянутые ноги Гарри совсем не оставили свободного пространства, и Малфою, уже с трудом контролирующему себя, пришлось устроиться между ними, встав боком и почти задевая бедром поттеровскую ширинку. Но так они хоть не сталкивались носами, и Драко замер, стараясь дышать глубоко и размеренно. Вскоре затих и Гарри, перестав морщиться и ерзать на холодном камне. Малфой, напрягаясь, подождал, однако время шло, а его внезапный компаньон по идиотской авантюре не шевелился и рук не распускал. Драко слегка остыл, убедил себя, что полностью спокоен, и попытался сосредоточиться на том, что делается снаружи.

Но в кабинете пока ничего интересного не происходило. Нарцисса, расправив юбку, грациозно восседала на диване, а Густав тем временем вежливо раскланялся с проснувшимися портретами, провел пальцем по древнему дереву стола и окинул любопытным взглядом холст лорда Абрахаса. Драко невольно подался назад — на секунду показалось, что черные глаза наставника, минуя все защитные слои, смотрят прямо на них.

— Мой любимый свекор, к сожалению, редко радует нас своим обществом, — негромко прокомментировала Нарцисса, и Густав моргнул, отворачиваясь. — Портрет пустует уже многие годы.

— Очень жаль, — некромант наклонил голову, позволяя распущенным волосам тяжелой волной перетечь на плечо. — Не имел чести знать лорда Абрахаса при жизни, но уверен, что он — интереснейший собеседник.

— О, да, — в голосе матери было столько меда, что заподозрить ее в искренности не получалось и при всем желании. — Слов нет, какой.

Густав с удовольствием рассмеялся и, подойдя, опустился рядом с ней. Слишком близко, на непритязательный вкус Драко.

— Леди Малфой, вы неповторимы… А это, очевидно, и есть тот самый диван из палаццо Медичи, на котором великолепный Джулиано предавался страсти со своей возлюбленной Симонеттой?

— Да, тот самый, — Нарцисса любовно провела по шелковой вышивке, а Драко, вздернув бровь, даже на секунду забыл о Поттере. Вот так прячешься в тайнике неизвестно для чего, и вдруг узнаёшь интригующие подробности о домашнем интерьере. Хотя от разговоров об искусстве и истории, что велись этой парочкой второй день подряд, уже начинало всерьез подташнивать… — И на нём же прекрасная дама Флоренции отошла в лучший из миров.

— Симонетта Веспуччи умерла молодой, — на губах Густава появилась задумчивая улыбка. — По официальной версии — от чахотки. Но на самом деле…

— Но на самом деле, ее отравили, — Нарцисса пожала плечами. — Ее супруг и так терпел роман жены с младшим Медичи несколько лет. А Джулиано был убит ровно через два года, день в день. И вряд ли это совпадение.

— Конечно, нет, — некромант зачем-то собрал волосы в хвост и вдруг сделал то, от чего Малфой в своем укрытии не просто отвлекся от темы, а самым натуральным образом впал в прострацию — чуть развернулся и улегся, удобно устроив голову на коленях у матери. — Правда, источники умалчивают и еще об одном… Джулиано в тот фатальный для него день вполне мог избежать смерти. Мог. Но не захотел.

Беседа продолжилась, как ни в чем не бывало. Драко смотрел во все глаза, щипал себя за руку и всё равно не верил тому, что видел.

— Именно, — Нарцисса, ввергнув его в окончательный ступор, вытащила откуда-то гребень и принялась осторожно водить по отливающей синевой гриве. — Не захотел и дальше выносить разлуку с возлюбленной.

— Великая любовь, — веки Густава медленно опустились. — Встречается редко, кончается плохо. И исключений из этого печального правила, увы, почти не бывает… Скажите, дорогая леди… А кинжалом, которым был заколот Джулиано, лорд Малфой, случайно, не вскрывает свои письма?

Она рассмеялась и игривым жестом спутала только что расчесанные пряди:

— Вряд ли, Густав. Хотя… Об этом стоит поинтересоваться у Френка. Специалист по маггловским редкостям у нас он.

— Барон Уорлик? — на лицо некроманта как будто набежала легкая тень. — И авторитет его, надо думать, непререкаем…

— Всё это очень мило, — вдруг вкрадчиво раздалось от дверей, и Драко, уже не знающий, куда прятать взгляд, подпрыгнул от неожиданности — задев, естественно, Поттера за то самое. — Но не могли бы вы, герр Олсен, беседовать с моей супругой о трагичных судьбах герцога Медичи и прекрасной Симонетты в менее… двусмысленной позе?

Как в кабинете оказался Люциус, так и осталось загадкой, Драко мог поклясться чем угодно, что еще секунду назад его здесь не было. Пара на диване застыла. Министр отлепился от стены, неторопливо дошел до стола и, развернувшись, скрестил руки на груди.

— Мой дорогой гость… Вы пользуетесь гостеприимством этого дома, находитесь под моим покровительством, едите мой хлеб и спите в моей постели… А, еще пьете мой бренди и курите мои сигары, — Люциус небрежно кивнул на оставленный Гарри бокал, и бровь наставника дрогнула, приподнимаясь. — Так может, в славных традициях древних бриттов и по примеру унылого рогоносца Марко, мне еще и жену вам предоставить? Вы говорите, не стесняйтесь. Гостю — самое лучшее.

Он говорил спокойно, слегка растягивая слова, но Драко всей кожей чувствовал, какое под внешней невозмутимостью таится напряжение. Нарцисса зло прищурилась, Густав медленно выпрямился, и Малфой, сам того не замечая, стиснул потными пальцами плечо Гарри. Ситуация накалялась, до тошноты напоминая вчерашнюю, а момент, когда следовало обнаружить свое присутствие, был, увы, глупо упущен. Теперь ему только и оставалось, что молиться всем богам в надежде на чудо и уповать на холодную голову наставника.

И взрыва, хвала Мерлину, не последовало.

— Дорогая леди Малфой, — некромант, не отрывая глаз от Люциуса, деликатно поднес к губам руку Нарциссы. — Позвольте мне переговорить с вашим супругом наедине.

— Конечно, герр Олсен, — она скользнула по Министру пустым взглядом и отвернулась, — беседуйте. Буду ждать вас в библиотеке — наше собрание тосканских рукописей гораздо богаче, чем в Ватикане.

— Я не задержусь, — Густав улыбнулся и, поднявшись вместе с ней, склонился в легком полупоклоне. Люциус молча дождался, когда за Нарциссой закроется дверь, и радушным жестом указал на все тот же злосчастный диван:

— Прошу вас, герр Олсен.

— Благодарю, лорд Малфой.

Они сели. Драко прислонился к стене и с облегчением перевел дух.

Оказалось, рано.

* * *

Когда жесткая ладонь по-хозяйски огладила его зад, Малфой в первый момент даже не понял, что происходит — настолько его захватила очередная семейная драма. А потом чужие наглые пальцы бесстыдно потерли ложбинку, проникли под надетую навыпуск рубашку, дотронулись до обнаженной кожи, и понимать что-то стало уже поздно — от небрежной ласки задохнувшегося Драко продрало так, что волосы на затылке встали дыбом. И всё. Хватило пары секунд, чтобы ослепнуть, оглохнуть и, корчась под теплым прикосновением, как под Круцио, в муках сгореть дотла.

— Убрал от меня… свои…

Нет, это произнес не он. Потому что сказано было, как надо — выцежено с брезгливой злостью, он бы так просто не смог. И послать уничижающий взгляд и, скалясь, дернуть губой — всё это за него сделал кто-то другой. А тот Драко Малфой, которым он на самом деле был, мог лишь жалобно скулить, выпрашивая большее, подставляться, как течная сука, и горячечно желать быть распластанным под тяжелым телом — на этой стене, прямо сейчас, иначе сдохнет. И плевать на всё, и пусть отец с наставником сидят буквально в трех шагах… Поттер поднял горящие глаза — голодные и совершенно блядские, опять провел по мокрой спине, собирая выступивший пот, и Драко покачнулся, не рухнув и не застонав каким-то чудом.

— Убрать? Как скажете, мистер Малфой, — Гарри вытащил руку, поднес ее к лицу, с наслаждением вдыхая чистый запах, потрогал губы и вдруг лизнул мокрые подушечки. — Ммм… Но… Разве мы здесь не за этим?

Нет — из последних сил попытался выдохнуть Драко — все же ошибся Густав, остатки гордости где-то еще завалялись, — но от устроенного Поттером шоу горло моментально пересохло. Гарри, глядя в упор, фыркнул и, разведя пальцы, заскользил языком между ними. Выглядело это похабно и отвратительно, но отвернуться Драко не мог и смотрел, с больной, выворачивающей наизнанку жадностью — пока вторая рука не накрыла безнадежно вставший член. Малфой дернулся, зашипел, стукнувшись затылком, а потом как-то сразу сдался и обмяк, стекая вниз на подломившихся ногах и коротко всхлипывая.

— Вот так, — охрипшим вдруг голосом пробормотал Поттер, усаживая уже не сопротивляющегося, трясущегося Драко к себе на колено и нащупывая замок молнии, — вот так лучше… Только не думай… Не думай сейчас ни о чем…

Молния поддалась не сразу, взмокшие пальцы то и дело соскальзывали. О думать и речи не шло — Малфой ерзал, постанывал, шире разводил ноги, рвано дышал в шею, и Гарри, сдавлено матерясь, дергал застрявший замочек, попутно тиская горячий и влажный даже сквозь джинсы пах. Полы рубашки путались под рукой, но расстегивать сейчас десяток мелких пуговиц было немыслимо, и он просто задрал ее, прихватив на плече зубами. Драко тут же выгнул голую спину, куснул Гарри за ухо, потянул за волосы, потерся сжавшимися сосками о грудь, едва не соскользнув при этом на пол, и теперь уже Поттер глухо стонал и бился затылком о стену — тело реагировало на поплывшего, потерявшего всякий контроль гаденыша, как никогда раньше. Заговоренный холст внезапно пошел рябью, помутнел, сумрак в каморке сгустился еще больше, а рука Драко, безвольно вцепившаяся в камень, будто бы засветилась в полутьме.

И эта белая рука почему-то стала последней каплей, вдруг подкатило так, что взревело в голове и запульсировало в яйцах. Чувствуя, что еще чуть-чуть — и все кончится позорно заляпанными штанами, Гарри выкрутил пуговицу, резко дернул «собачку», ободрав о молнию фаланги, и… проклятый замок с хрустом отломился.

Поттер яростно взвыл. Драко на секунду перестал трахать его ухо языком, отстранился, близко посмотрел мутными, совсем пьяными глазами и, хрипло пообещав:

— Убью… — по-змеиному извернулся и забрался верхом, оседлав разведенные бедра.

— Убьешь, — согласно выстонал Гарри, упираясь ногами в стену и еще ближе притискивая его к бугру в собственных джинсах, — потом… А сейчас… Блядь, да давай же, давай!

Но дать Драко не успел. В кабинете хлопнула дверь, потом хлопнула еще раз, уже тише; холст заколыхался, в раме что-то щелкнуло, и она поползла вверх, впуская в тайник яркий свет и волну прохладного, пахнущего бренди воздуха.

Малфой лихорадочно замер, чувствуя, как руки, сжимающие его зад, тоже дернулись и застыли. Секунду они с Гарри, не шевелясь, тупо смотрели друг на друга, потом губы Поттера скривились, и он медленно повернул голову к открывшемуся проёму.

В кабинете никого было. Гарри прошелся взглядом от двери до распахнутого настежь окна и, продолжая ухмыляться, развернулся обратно, а Драко, не силах оторваться от его лица, вдруг оцепенел, чувствуя, как внутри что-то рвется. В накрывшем их безжалостном дневном свете голод и сладкое безумие из глаз Поттера исчезали до страшного быстро — до вспыхнувших щек, перехваченного спазмом горла и остановки сердца.

Малфоя смело с его колен с какой-то немыслимой скоростью. В мозгах немного прояснилось, но включились они не полностью, телом двигали больше инстинкты, и доминировал над всем один — бежать, как можно дальше и как можно быстрее.

Бежать от этого пристального, ничего не упускающего взгляда и от собственного позора.

Мерлин, ведь стоит только представить, каким его увидел сейчас Поттер — без привычной маски, мокрым, красным, возбужденным, а главное, до потери рассудка изголодавшимся по нему, — и хоть проваливайся сквозь землю или аппарируй на край света на ближайшую тысячу лет. И ведь это… и ведь это…

И ведь это все равно всё ненастоящее! Томная дрожь, пробирающая при малейшем касании, нестерпимое желание растечься сахарной лужей, отдаваться и брать — всё не его, всё навязано безжалостной магией. А он позорно сдался и выставил себя конченой блядью только потому, что сил противиться их связи просто не осталось…

— Куда?.. — со злой насмешкой выдохнул Гарри, в последнюю секунду перехватывая его возле самых дверей. — Разве мы закончили, мистер Малфой?

— Отпусти, — с отчаянием попросил Драко, цепенея в грубом, но все равно, таком желанном объятье и закрывая глаза, — пожалуйста, отпусти.

— Не могу, — Гарри крепче прижал его к себе и зачем-то тихо добавил: — Извини.

Сердце Поттера бешено колотилось. Он горячо дышал в затылок, притирался сзади каменным стояком, больно прикусывал шею и тут же зализывал саднящие ранки, и Драко, вокруг которого уже крутились стены, снова начинал терять рассудок. Его трясло всё сильнее — от коротких, резких толчков, от мускусного запаха, окутавшего их, от той властной уверенности, с которой Гарри посадил его на стол, и от собственной сучьей покорности.

— Я… — но тут руки Поттера оказались на поясе, дернули, доламывая несчастную молнию, нырнули в бельё, и Драко охнул, захлебнувшись стоном. Жесткая ладонь обхватила член, начала двигаться, сжимая сильно и правильно, пальцы другой руки перебирали мошонку, пощипывали страшно чувствительную кожу на бедрах, и выдавить: — Нет, я не хочу так… — удалось чуть ли не на грани обморока.

Но доводящие до безумия руки сразу исчезли. Гарри отстранился и медленно облизал красные, воспаленные губы. Драко, таращась на него, сипло дышал, смаргивал пот и судорожно цеплялся за столешницу, балансируя на самом крае.

— Тогда… — Поттер вдруг наклонился, обхватил губами торчащую головку, алую от прилившейся крови и, всосав каплю смазки, выпрямился и хрипло выдохнул: — Сделай, как хочешь… Давай уже, Драко. Выеби сам меня, если…

У Драко перед глазами всё поплыло. Это жадное «выеби меня» будто взорвало что-то в мозгах, сметая все преграды. Лишь пара слов, которых он когда-то так и не дождался… Малфой вывернулся из кольца рук и толкнул Гарри грудью на стол, разом вспомнив всё. И дом в горах, и скрип единственной кровати, и добротный стол, и занозистые доски пола, и то, как дрожало под ним смуглое тело, и дождь со снегом за маленьким окном — все те их десять безумных дней и ночей, когда Поттер целиком и полностью принадлежал ему в той далекой, даже не прошлой, а позапрошлой жизни. Сколько тому назад — полтора года, два? И краснел бывший аврор тогда так же, как сейчас, от ушей и до плеч, и отворачивался, чтобы не смотреть в лицо, и загнанно дышал — потому что, несмотря на все отказы, гордое молчание и Сковывающие заклятия, тоже до одури хотел Драко, а Драко был просто не в силах отказаться от него…

И ничего ж не изменилось. Только теперь пальцы Гарри судорожно сминали не скромные белые простыни Маришки, а пергаменты с новыми законами, но это уж точно не имело никакого значения.

Всё, как и прежде, но — всё иначе. А сколько раз другим доводилось слышать это «выеби»? Драко, зарычав, выдернул ремень, рванул вниз потертые джинсы, задрал к шее майку и лихорадочно провел ладонями по спине, узнавая и открывая заново — старые родинки, новые шрамы. Моё и чужое. Поттер покрывался мурашками, цепенел, сводил лопатки — было, было… Поттер покорно прогибался, сдавленно мычал в согнутую руку, терся о его член, сжимаясь и тут же расслабленно подаваясь назад — а это могло привидеться лишь в горячечных снах. Поттер дарил райское блаженство. Поттер заставлял задыхаться и доводил до белого безумия. И время будто остановилось, застыло густым горячим сиропом, и последние крохи рассудка льдинками таяли в нем. Драко, больше не думая, упал на колени, с жадностью провел языком от поджавшейся мошонки до копчика и резко толкнулся внутрь, вырывая глухой, протяжный стон.

А вот на вкус Гарри остался прежним. Малфой, дурея, мелко прикусывал кожицу, раздвигал пальцами края, вылизывая набухающие складки и нежные, горячие стенки. Поттер вдруг заметался, замолотил кулаком по столу, выдыхая проклятия вперемешку с мольбами, попытался дотянуться до истекающего смазкой члена, но Драко отбросил его руку и, шатаясь, поднялся.

— Хочешь меня, да? — головка дразнящее тыкалась в мокрый расслабленный вход, и Поттер послушно кивал, часто дыша и царапая сукно. — Только меня, Гарри? Или все равно кого, лишь бы…

Гарри вдруг дернулся, яростно скалясь; Малфой, еле устояв, вовремя перехватил нацеленный в челюсть локоть, навалился сверху и, вцепившись зубами в загривок, вставил, сразу и до упора. И сам чуть не кончил — так сильно стиснула его пульсирующая жаром плоть.

Поттера под ним выгнуло, он зажмурился, и покрытые лихорадочным румянцем скулы в миг побелели. Драко замер, хватаясь за окаменевшие плечи, и даже не дышал — рывками выталкивал из себя воздух. Спину сводило судорогой, невыносимо хотелось двигаться, хотелось и дальше вбиваться в этот жар, каждым толчком возвращая дрожащее, натянутое, как струна, тело обратно себе. Но вместо этого он ухватил Гарри за подбородок и со всей накопленной злостью впился в приоткрытые губы.

Поттер отмер, начал шипеть и кусаться, попытался выдраться, но Драко целовал жадно, как своё, не замечая ни боли в прокусанной губе, ни вцепившихся в волосы пальцев. Солоноватый вкус крови смешивался на языке со вкусом Гарри, и тот неожиданно сдался, растекся в руках, наконец-то позволил сделать новый осторожный толчок. А потом он захлебывался стонами, но принимал до конца, сам насаживался так, что Драко срывало в штопор, и Малфой, до синяков стискивая рвущиеся навстречу бедра, вбивался изо всех сил, уже не щадя ни себя, ни его. В ушах ревела кровь, заглушая вскрики и пошлые шлепки, перед глазами извивалась мокрая от пота спина, и Драко двигался всё резче, пока раскаленный шар внутри него не лопнул, заливая весь мир сияющим белым…

* * *

За окном пели птицы, а на диване очень кстати обнаружилась пепельница с дымящейся сигарой. Да, отец явно не бережет семейную реликвию… Драко откинулся на мягкую спинку — кто там отошел на этом диване в лучший из миров? — а, впрочем, неважно, — глубоко затянулся и блаженно прикрыл глаза. Но ровно настолько, чтобы не упускать из виду самую прекрасную в мире картину.

Синяки от пальцев и багровые отметины от зубов на спине и смуглых ягодицах. Белесые дорожки, подсыхающие на бедрах, и новые струйки, при каждом движении сочащиеся из алой, натертой дырки. Поттер медленно выпрямился, с раздражением взглянул на пальцы, которыми умудрился вляпаться в лужицу чернил — чернильницу они таки перевернули, но когда — Драко в упор на помнил, — и тряхнул рукой, разбрызгивая темные капли. Малфой длинно выдохнул дым и расплылся в дурацкой улыбке — Гарри выглядел слегка потерянным и, главное, так основательно вытраханным, что по всем внутренностям разливалось приятное тепло. Хорошо. Абсолютно пустая после гормонального взрыва голова и явный передоз эндорфинов, но первый раз за Мерлин знает сколько времени — просто хо-ро-шо.

Поттера качало. Он снова наклонился, чтобы поднять болтающиеся в ногах джинсы, едва удержал равновесие и глухо выругался. Драко, которому только что снова продемонстрировали неземную красоту, счастливо вздохнул, лениво стряхнул пепел и на секунду опустил взгляд на собственную ширинку. Надо же, если постараться, то можно разорвать и металлическую молнию… Отлично они… поговорили. И пусть теперь только посмеет делать вид, что всё осталось по-старому. Кто ж ему даст. Теперь…

Зашуршала одежда, резко щелкнула застежка, и Поттер вдруг ойкнул странно изменившимся голосом. Драко улыбнулся своим мыслям и поднял глаза.

* * *

Драко Малфой поднял глаза и, сам еще не осознав, в ту же секунду умер на флорентийском диване. Так же, как прекрасная Симонетта.

* * *

Симонетта, вот как ее звали. Шок, оказывается, обостряет память.

* * *

Поттера больше не было.

Зато у стола, стискивая сваливающиеся поттеровские джинсы, переминался с ноги на ногу и испуганно пялился на него незнакомый мальчишка, весь вид которого прямо-таки кричал об одной нехитрой профессии. У него было остроскулое, хищное личико, густо подведенные глаза, выщипанные дуги бровей и выкрашенные разноцветными перьями волосы. Драко медленно скользнул взглядом по узким плечикам, майке Гарри, сразу ставшей на два размера больше, плоской груди и стройным бедрам. И умер еще раз, хотя вряд ли такое возможно.

Хастлер. Купленная кем-то проститутка, выпившая оборотное зелье. Он только что занимался любовью с проституткой. Даже не сексом. Любовью.

Кем-то?..

Медальон Поттера, тот самый, в котором хранились волосы Драко, насмешливо поблескивал в растянутом вороте.

И медальон.

Кто-то другой ограничился бы только одеждой — этот медальон Гарри носил, не снимая. Значит…

Интересно, сколько раз подряд можно умирать?

— Эй, мистер! — перехватывая пояс одной рукой и выставляя вперед другую, торопливо зачастил мальчишка. — Эй, я не виноват! Меня нанимали на час, и оборотки должно было хватить!.. Откуда я знал, что вас придется ждать, а потом еще и прятаться в кладовке?! О ролевых играх меня не предупредили, я бы тогда подготовился!

Драко молчал. Трупы, чтобы там ни рассказывал Барон, не разговаривают. Забытая в руке сигара мелко дрожала. Хастлер огляделся, схватил валявшийся на полу ремень и, быстро его заправив, уже спокойнее добавил:

— Жалоб ведь не будет, э… мистер Малфой? Я профессионал высшего уровня, на меня еще никто из клиентов не жаловался.

Мистер Малфой отстраненно усмехнулся. Странная постановка вопроса — какие могут быть жалобы у трупа? Мальчишка, перестав копошиться, поморгал, подергал себя за лиловую прядку, шагнул ближе и растерянно спросил:

— Вам ведь… понравилось? Ну, кроме оборотки, всё остальное?..

Драко кивнул — а что, ему ведь все остальное действительно понравилось — ну, кроме оборотки. А он тут сидит и пугает ни в чем не повинную шлюшку своим мертвым лицом. Сигара дотлела, и Драко автоматически смял ее в пепельнице. Жертва времени и обстоятельств громко сглотнула и, напрочь забыв о профессионализме, уже совсем несчастным голосом произнесла:

— Ну, тогда… Сейчас, наверное, придет мистер Поттер — вывести меня отсюда… У вас красивый дом, мистер Малфой… Правда, мадам Жюли сказала, что мистер Поттер после всего наложит на меня Обливиэйт… Вы не знаете, у него хорошо получается Обливиэйт?

— Очень хорошо, — как будто со стороны услышал себя Драко и, к своему огромному удивлению, все-таки поднялся. — Не бойся, мистер Поттер тоже все делает на высшем уровне.

Дверь кабинета тихо закрылась за спиной. Какими полезными связями, оказывается, оброс мистер Поттер. Не поскупился, не подсунул дешевку. Высший уровень, да. И бабка сказала — пошел с каким-то мальчишкой… С каким-то мальчишкой. Но, блядь, ему бы и в голову не пришло, что!..

А еще она что-то говорила про счастье. Драко остановился посреди коридора, затравленно огляделся и распахнул первую попавшуюся дверь. Музыкальный салон. Сойдет.

* * *

Оставшись в одиночестве, маленький хастлер медленно поднял валявшуюся под столом палочку. Один короткий взмах — и все улики исчезли. Перевернутое министерское кресло — Мерлин, и когда только успели?.. — тут же встало ровно, пропитавшие сукно чернила испарились, смятые пергаменты разгладились и сложились одинаковыми аккуратными стопками.

Всё. Как ничего и не было.

— Еще сперма на левой тумбе, — негромко подсказали сверху. — На львиной морде.

Хастлер вздрогнул и вскинул голову.

— И давно подсматриваете? — зло спросил он.

Расправляющий манжету лорд Абрахас перевел на него взгляд, доброжелательно улыбнулся и — не ответил.

* * *

К вечеру погода вдруг испортилась, пошел холодный дождь, и прогулку пришлось отложить. Собаку в детскую, естественно, не пускали, и Шарлотта, сидя среди наваленных на ковер игрушек, противно ныла. Астория убрала бесполезную куклу и тоскливо посмотрела за окно.

— Мерлин, как будто нарочно…

За окном висела сплошная серая пелена, но это было не худшее — на подоконнике вольготно устроился Руквуд. Стивен вздохнул, покосился на ногу в тяжелом ботинке, качавшуюся прямо перед носом, и, подняв Шарлотту с пола, усадил на деревянную лошадку.

Нытье сменилось пронзительным ревом.

— Сколько можно это слушать? — Анатоль захлопнул книжку с живыми картинками, которую листал от нечего делать; звук получился резким, ребенок на секунду умолк и тотчас заревел еще громче. — Стив, приведи ты ей эту тварь, пусть успокоится!

— Мисс Блэк распорядилась — никаких животных в доме, Толи, — раскачивая игрушку, хмуро буркнул Розье. — Хочешь — веди сам.

— Вас здесь никто не держит, мистер Руквуд, — глядя в сквозь него, ровно добавила Астория. — Если что-то не устраивает, дверь прямо перед вами.

Рев перешел в подвывание — Шарлотта до того измаялась, что сил не осталось даже на плач. Руквуд вдруг соскочил с подоконника, в два шага оказался возле лошадки и, подхватив девочку на руки, неожиданно подбросил под самый потолок.

Астория ахнула. Шарлотта перестала скулить и радостно засмеялась.

— Если не будешь реветь, — поймав, серьезно сказал ей Анатоль, — мы наведем водоотталкивающие чары и все вместе пойдем к собакам. Если будет — всё равно пойдем, но тогда никаких чар, и зонтик несешь сама. Поняла?

Шарлотта икнула и выдула носом пузырь. Руквуд хмыкнул, пересадил ее на руку и взял протянутый Стивеном платок.

— Вот и договорились.

— Тренируешься, Толи?

Астория, посмеиваясь, оглянулась. Гарри стоял в дверях, привалившись к косяку, и рассматривал их компанию без намека на улыбку. Выглядел начальник охраны чуть хуже, чем отвратительно.

— Тренируюсь, — сразу согласился Анатоль, осторожно промокая залитые слезами щечки. — Хочу большую семью, знаешь ли… Где тебя носило весь день, Поттер? Нам еще надо все окончательно проверить, а это — часа на три.

— Ты нормально себя чувствуешь, Гарри? — приглядевшись, неожиданно спросила Астория. — Что-то ты бледный.

— Вот и хорошо, — словно не слыша вопросов, кивнул Поттер. — Тогда потренируйся еще минут тридцать, а мисс Гринграсс тебе поможет… Стив, пойдем со мной.

В детской повисло выразительное молчание. Руквуд вздернул бровь, но от комментариев воздержался, Астория, вспыхнув, быстро отвела глаза. Стивен поднялся, забрал у Анатоля притихшую вдруг Шарлотту и, развернувшись, устало посмотрел на Гарри.

— Нет, мистер Поттер, не пойду. Я занят.

— Стив, — Гарри покачнулся и, поморщившись, схватился за ребра, — отдай ребенка Анатолю и…

— Нет, Гарри. Нет.

— Разве ты не видишь, Стив, что мистеру Поттеру плохо? — на плечи Гарри вдруг легли чьи-то руки, и он дернулся, будто бы обжегшись; Драко, не глядя, отодвинул его с прохода, зашел в комнату и равнодушно мотнул головой. — Или сам с ним иди, или разыщи Винченсо.

Лицо Поттера тут же сделалось нечитаемым.

— Как скажете, мистер Малфой, — Розье, покраснев, сухо кивнул и передал Шарлотту прищурившемуся Руквуду. — Сейчас найду.

— Драко, — холодея от дурного предчувствия, еле слышно выдохнула Астория, — что с тобой…

— А у тебя, Тори, ровно час, — Драко повернулся к ней, мазнул сосредоточенным взглядом и, что-то для себя решив, резко повторил: — Ровно час. Потом я жду тебя у главного камина.