Money can't buy the best Christmas presents

У меня есть тайный поклонник. Или преследователь. Я еще не решил, кто он. Наверное, его действия должны меня беспокоить больше, чем сейчас, но его появление это самое интересное, что случилось со мной за последнее, и весьма длительное, время. Он занимает все мое внимание, я наслаждаюсь Им.

Подарок прибыл утром, прямо за завтраком перед отбытием из школы на рождественские каникулы. Даже до того как сова приземлилась, я уже знал от кого он. Если хотите, назовите это малфоевской интуицией. Коробка была довольно большая и тяжелая.

Что же это может быть? Конечно, мои однокурсники умирали от желания узнать, что внутри и пытались заглянуть через плечо. Думаю, не сообщать друзьям ничего о тайном поклоннике, было правильным решением. Панси задохнулась бы от проклятий и ругани, если бы узнала, что мне не известно кто он.

Поэтому я думаю, что поступаю правильно, скрывая его ото всех. Пусть думают, что в последнее время я стал слишком капризным и непредсказуемым. Если бы они только знали! Но я не хочу делиться. Это только мое.

Всю поездку до Лондона я чувствовал, как жар внизу живота становится все сильнее. Помню свое разочарование тем, что приходится слушать чушь, которую несли мои спутники, изображая интерес всякий раз, когда этого требовал общий разговор. Мне хотелось взвесить в руках мою коробку и разорвать в клочья упаковочную бумагу. Я чувствовал себя ребенком, который получил свой первый в жизни рождественский подарок.

Приложенная к коробке записка гласила:

"Она откроется, если ты скажешь три ключевых слова. Содержание наших предыдущих разговоров должно дать тебе подсказку".

Что, черт подери, он имеет в виду? Я ломал голову над этой загадкой, и мне показалось, что ключевыми могут оказаться слова из нашей переписки, когда все только начиналось. Вдумываясь в значение каждого слова, я припоминал отрывки из наших первых писем.

"Ты когда-нибудь делал это перед зеркалом? Ты должен попробовать. Мне всегда хотелось понаблюдать за тобой". И "тебе понравится, если я буду смотреть на тебя?" и " сними одежду и поласкай себя прямо сейчас. Я снова хочу посмотреть на тебя".

Определенно, в коробке лежит что-то, связанное именно с этой фантазией! Но не только, я вспомнил:

"Ты будешь умолять меня?". "Никогда!" — ответил я. "Неужели? Какое упущение". И "ты будешь!" засмеялся он. И я сказал: "Нет, я не буду, Малфои не просят". "Да, но ты сделаешь это прежде, чем я буду с тобой", — ответил он и его слова вызвали горячую волну, пробежавшую по моей спине.

Последние два дня перед Рождеством я провел перебирая слова из наших писем, и комбинируя их так и этак. У меня было много свободного времени. Родители как всегда были очень заняты, проверяя все ли готово к приему. Ведь, на самом деле, Рождество это не семейный праздник, а удобная возможность упрочить свое социальное и политическое влияние.

Я провел много времени перед зеркалом, примеряя и откладывая одежду. Одержимость моей матери желанием подать меня в лучшем виде и продолжить род впечатляла.

Посещение парикмахерской вызвало проблемы. По мнению мадам Малфой мои волосы следовало укоротить на два дюйма, слишком длинные локоны у человека моего возраста выглядели "вульгарно". Чертова дура! Удивительно, но отец пришел мне на помощь, и волосы оставили в покое.

Еще одна из его маленьких милостей. Уж это-то он мог себе это позволить, разрушив мою жизнь и отдав Ему. Ебать, где он собрался разжиться еще одним наследником?

Итак, утро. Рождество. Праздничный завтрак назначен на девять тридцать, и у меня есть достаточно времени, чтобы помечтать о своем тайном поклоннике. Я снова развернул серебристую упаковочную бумагу, как делал всякий раз, когда у меня была возможность уединиться, и положил коробку на кровать.

Я оделся, глядя на нее с тоской, мое дыхание стало прерывистым. После чего позволил своему сердцу ударить три раза прежде, чем наконец-то разрешил себе открыть коробку. Затем аккуратно отнес ее к окну, ощупывая пальцами каждый сантиметр оберточной бумаги, решая с чего начать.

Я окончательно распаковал мое сокровище дрожащими руками, стараясь как можно меньше повредить бумагу. Я отказал ребенку в себе и не заглянул внутрь ни разу. Отбросив тяжелую оберточную бумагу, уставился на коробку из обычного темного полированного дерева. Грецкий орех, скорее всего, я не был уверен.

Я погладил поверхность дрожащими пальцами, пульс глухо бился в горле так, что я почти не мог дышать. Осмотрев и огладив поверхность коробки, я поднес ее к лицу, вдыхая сладкий аромат, и потерся щекой об ее крышку. И тяжело вздохнул. Я помню, что держал ее в руках, улыбаясь про себя и чувствуя возбуждение, вызванное подарком моего мучителя.

Но, услышав в коридоре шаги, я быстро успокоился. Это пришла моя мать, чтобы проводить вниз, к гостям. Я сунул коробку под подушки и встал, чтобы поприветствовать Нарциссу у дверей.

Следующие три часа были чистой пыткой. Я играл вежливого хозяина, мгновенно вспоминая имена гостей, вежливо разговаривал с ними о погоде и так далее. Одним словом, был достойным наследником рода Малфоев. Умопомрачительно скучно.

Большая часть моего "я" осталась наверху, вместе с вожделенным подарком. Я считал минуты, чтобы убежать наверх и остаться наедине со своей коробкой, по которой уже начал скучать.

Родители не заметили моей нервозности, и я не удивлен. Они настолько правильные, что я иногда думаю, а хотелось ли им когда-нибудь расслабиться и быть самими собой?

Когда я освободился, до обеда оставалось еще пять часов свободного времени. Медленно, как только мог, словно смакуя на кончике языка свое нетерпение, я поднялся наверх.

Потребовалось время, чтобы я разделся и аккуратно развесил одежду. Прежде, чем я позволили себе взять в руки коробку, поставил Защитные и Заглушающие чары. Собрав на кровати целый трон из подушек, я решил попробовать кое-что. Снова поставив коробку на подоконник, я повторил про себя слова, которые, по моему мнению, должны быть ключом к подарку. По правде говоря, у меня было несколько вариантов, но эти вызывали у моего мятежного тела самый сильный отклик. Отойдя от окна на расстояние вытянутой руки, я прошептал: "Я умоляю тебя".

И застежка открылась.

Я рассмеялся как ребенок или сумасшедший, точно не уверен, ощущая прилив теплого чувства к своему незнакомцу и его порочному чувству юмора. Я пробежался пальцами вдоль приоткрывшейся щели, пытаясь на ощупь догадаться о содержании коробки, до того, как разрешить себе приоткрыть крышку.

Я дразнил себя достаточно и открыл коробку.

И ахнул. Громко.

Я почувствовал, что лицо загорелось, прежде, чем успел осознать, что увидел. Я знаю, что моя рука дрожала, когда я протянул ее вперед, чтобы прикоснуться к нему. Он был слишком красив, чтобы его описать слов не нашлось бы. Моя эрекция вызывала такой дискомфорт, что хотелось кричать, она требовала освобождения.

Черная подкладка дна оттенила изумрудный блеск и позволила рассмотреть серебряного дракона во всех деталях. Я провел пальцем по его длине, содрогаясь внутри и снаружи. Я знал, с абсолютной точностью знал, что это — часть него, или, точнее, та часть моего поклонника, о которой я мечтал больше всего.

Я подошел к подоконнику и оперся на него всем весом. Отбросив коробку, провел пальцами по фаллоимитатору, одной рукой чуть сжимая яички, а другой — поглаживая пугающе широкий овал. Он был тяжелый, теплый и мягкий, точь-в-точь как реальный, я знал это. Материал, из которого был сделан пенис, сверкал на солнце, отражая его лучи, которые играли внутри, одновременно отражаясь от поверхности. Поднеся его к лицу, я в первый, из последующих тысяч раз, изучил серебряного дракончика, который сонно дрейфовал внутри своей прозрачной тюрьмы. Сверкая и переливаясь, он медленно поднимался и падал в замкнутом пространстве. Как снег в стеклянном шаре, который я однажды видел у кого-то в школе.

Я судорожно вцепился в фаллоимитатор, словно боясь, что это жестокая шутка и сейчас он исчезнет. Понюхал и погладил каждую венку, которая пульсировала на его поверхности прежде, чем поднес ко рту. Крупная, куполообразная головка ощущалась, как мягкие лепестки роз, а крошечная щель на конце раздвинулась, стоило мне чуть нажать на нее языком.

Я взял его в рот, ощупывая губами крайнюю плоть, и громко застонал, облизнув, распробовав вкус, и поняв, что он неживой, подделка. Потом протолкнул его внутрь, крупной головкой поближе к горлу. Я просто заткнул им рот и снова подтолкнул еще немного вглубь, но у меня не получилось.

Отказавшись от этой идеи, я принялся сосать его, преодолевая сопротивление лицевых мышц. Мои щеки надулись, челюсть болела от напряжения, мне было тяжело. Когда я еще раз обхватил крайнюю плоть губами, то снова попытался пропихнуть его вглубь рта. Вот тогда я и кончил. Ничего не смог с собой поделать. Мои колени тряслись с тех пор, как я взял в руки коробку. Думаю, это было неизбежно, но я удивился, что смог кончить, не прикасаясь к себе. Я ахнул и едва не задохнулся, впившись губами в прекрасный член прежде, чем опустошился, немного успокоился и пришел в себя.

Продолжая рвано дышать, пытаясь восстановить внутренне спокойствие, я вертел подарок в руках снова и снова, пытаясь понять замысел своего мучителя. Мне было интересно, кто он? У меня было немного кандидатов, и еще меньше мотивов.

Мне надо был снять брюки перед тем, как использовать фаллоимитатор внутри. Мне хотелось этого с тех пор, как я открыл коробку. Отложив игрушку в сторону, но недалеко от себя, я снял всю одежду ниже пояса и расстегнул пуговицы рубашки дрожащими пальцами. Я оставил ее потому, что люблю ощущение скользящего шелка на своей коже.

Потом провел пальцами по липкой влаге и начал втирать в кожу до тех пор, пока она не впиталась, оставив на коже слабый блеск.

Недалеко от кровати я держу бутылочку с маслом для самоудовлетворения. Покрыв им всю ладонь, я занялся привычным делом. Впившись взглядом в свое сверкающее сокровище, скользнув между ног жирной рукой, погладил кожу, чуть дразня себя, воображая, как почувствую его внутри.

Я снова начал задыхаться от острого чувства предвкушения. Первый палец был внутри меня, я не почувствовал сопротивления мышц, только тепло, узость и неуправляемое желание. Через минуту, введя в себя второй палец, я согнул их оба и нащупал крохотный узелок. Поглаживая его, я почти потерял сознание, это было легко и привычно.

Не сдерживая стон, я снова легонько потер простату. Никто не услышит меня сквозь Заглушающие чары. Никому нет до меня дела, и никто не станет подслушивать.

Все это время я, не отрываясь, смотрел на него, на мой фаллоимитатор, который терпеливо ждал меня. Не отводя глаз, я растягивал себя все шире, засунув внутрь третий палец и сгорая от желания почувствовать в себе это произведение искусства. Я заставил себя ждать, терпеливо разрабатывая отверстие, игнорируя призывы организма прекратить это издевательство и принять, наконец, это сокровище в себя. Это будет первый раз, когда в меня войдет нечто большее, чем мои пальцы, и я хотел насладиться каждой секундой, чтобы запомнить этот момент навсегда. И вот я сдался и потянулся за дилдо, расставив ноги шире, и не сдержав предвкушающего стона.

Выдавив немного смазки на руки, я смазал им огромный член и начал потирать им свое тело. Поводил им по соскам, надавливая на розовые раковинки. Вздохнул. Проследил им по линии груди, живота, потер головку моего члена, мокрого от собственной смазки. Провел по яичкам, чувствуя, как напрягаюсь и против воли из моего горла вырвался стон. И только тогда начал вводить его в свой анус, который голодно пульсировал.

Я не могу найти слов, чтобы описать, как он проникал внутрь меня. Я дразнил сморщенное отверстие головкой дилдо, раз за разом, слегка прижимая и снова отступая от входа. Мое тело умоляло, чтобы я сделал это, но я не сдавался на уговоры. Пот уже струившийся по всему телу увлажнил яички и промежность, и вдруг головка скользнула внутрь. Я почувствовал, как крайняя плоть фаллоимитатора растянула мышцы, и больше не мог сдерживаться.

Задыхаясь и вздрагивая, я втолкнул его внутрь, закричав от удовольствия. Потом замер на несколько мгновений, наслаждаясь ощущением пульсации мышц вокруг дилдо, и протолкнул его внутрь. Я остановился только когда почувствовал его яички около моих ягодиц. К тому времени я бился в конвульсиях не в силах контролировать свое тело.

Накопленное разочарование и страсть вскипели, и я безжалостно воткнул дилдо на всю длину. Я сжимал его внутри так сильно, как только мог, чувствуя каждый удар сердца и дрожа всем телом. На время я замер, но почти сразу начал энергично двигать им. Я снова вытащил его почти до конца, но мое нутро кричало, чтобы я вернул дилдо обратно, так глубоко, как только мог. До самого горла. Я задыхался, мой член вздрагивал с каждым ударом сердца. Я мог бы кончить, не прикасаясь к себе. Я знал, но пока этого не хотел. Пока.

Я мягко двигал фаллоимитатором, снова и снова касаясь простаты, мысленно умоляя себя не торопиться. Но я не слушал себя. Я только чувствовал и воображал, что мой таинственный любовник сейчас во мне. Играл со мной, наказывал, заставляя кричать. Снова и снова, вытаскивая его и вводя вновь в мышечное кольцо, я двигал дилдо медленно и старательно. Я старался запомнить навсегда каждый момент, каждое движение, каждое ощущение моего отверстия.

Как бы я ни старался, это не могло продолжаться долго. Я чувствовал, что оргазм рвется из-под контроля и вскоре изверг сильную, белую струю, орошая живот и грудь. Я кричал и не мог остановиться. Я кончил, вскидывая над постелью бедра, содрогаясь, пока не иссяк. Тогда я рухнул без сил, ноги дрожали и не могли держать меня. На какое-то время я оставил фалоимитатор глубоко внутри себя, в остывающем от горячки теле, зная, что его создатель хотел познать меня также остро, как и я его.

Моя рубашка, перед тем, как я ее очистил, была мокрой от пота, она пахла мной и моим желанием. Я прижал липкий фаллоимитатор к груди, и, удовлетворенный, наконец-то уснул.

Всего через несколько часов я проснулся, все еще сжимая в ладонях мое сокровище. Я томно потянулся, наслаждаясь тянущими ощущениями в анусе, перебирая в памяти недавние воспоминания. Я хочу тебя, подумал я в сотый раз, мне все равно кто ты. Я твой.

Когда я встал и начал готовиться к обеду, я взял фаллоимитатор с собой. Я сказал себе, что его надо помыть, но в глубине души чувствовал, что просто не в силах выпустить его из рук. Он — мой. Я — его. Я хотел к нему прикасаться.

Мы приняли душ вместе, он и я. Я вымыл его более любовно, чем себя и рассмеялся, когда увидел пузырьки на его поверхности. Он был так прекрасен! Я откинулся на холодные кафельные плитки и снова скользнул гладкой поверхностью вглубь своего тела. Фаллоимитатор нашел свое законное место. Он звал меня, я был его рабом.

Через некоторое время мои ноги снова ослабли. Я проворачивал его каждый раз, когда касался простаты, постанывая от ощущений. Вытаскивая его наружу, я замирал от потери, и расслаблялся когда он снова терся о внутренние мускулы входа. В конечном итоге, я бешено кончил, до боли насилуя себя и потерявшись в ощущениях. Я отчаянно трахал себя его членом, но еще понял кое-что другое. Я трахал себя и мне это понравилось.

Когда я кончил, глаза на время затуманились. Нуждаясь в поддержке, я привалился к стене, настолько я обессилел. Вода смыла сперму, уничтожая доказательства моего оргазма. Но мне они были и не нужны. Это осталось внутри меня. Мой лучший подарок на Рождество. Мое лучшее Рождество. Вытащив фаллоимитатор из себя, я почувствовал опустошение. Но я был счастлив, а это чувство для меня редкость. Прежде чем одеться, я снова попробовал мое счастье на вкус.

Уже поздно, остался всего час до тех пор, как придется идти и развлекать скучных гостей. Придется дождаться их ухода домой и только после этого вернуться в мое убежище. Нет, не в мою комнату, где я прятался. В мое святилище — в мое сознание, где призрачный любовник берет меня своим подарком. Я буду умолять его, чтобы он снова позволил прийти к нему вечером. Когда я освобожусь. Надо просто немного потерпеть.