— Потому что ты раздражаешь меня! Неужели не понятно? — девушка кусала губы, но держалась. Этот разговор уже давно пора было начать, но каждый раз ее что-то останавливало. Но сегодня в течение дня, видимо, были сильные магнитные бури и она не сдержалась.
Выплескивая оскробление за оскорблением, она лишь упивалась этим скандалом. Как живительная влага, он наполнял каждую ее клеточку, даря смысл существования. Ее называли сумасшедшей истеричкой, но брюнетка лишь пожимала плечами и соглашалась. Судьбу, говорят, не изменишь... И, похоже, ей на роду было написано прослыть ненормальной.
* * *
Бутылка виски стояла на столе, но почему-то открыть ее девушка не могла. Что-то внутри сдерживало ее, что-то подсказывало, что трезвый разум сегодня еще понадобится. Интуиция редко подводила черноволосую леди, поэтому уже третий час бутылка оставалась нетронутой. А за окном уже почти стемнело и в доме было тихо-тихо: только прерывистое дыхание девушки выдавало ее присутствие в комнате. После скандалов она всегда любила посидеть в тишине и еще раз пережить все эти моменты. Сумасшедшая... да, именно. Смаковать каждое слово, брошенное собеседнику; каждый презрительный взгляд; каждый судорожный вздох оппонента и предательски скатывающаяся по его щеке слеза... Господи, как же она все это любила. Хотя, любила ли? Вот, что девушка точно терпеть не могла, так это понятие "любовь". Для нее его вообще не существовало.
Она была единственной истинной леди в этом странном коллективе. И она научилась противостоять им всем. Научилась давать отпор и не плакать, когда становилось больно. Она смогла сказать правду в глаза. Смогла сделать то, о чем когда-то говорил тот, к кому она испытывала чувство похожее на ненавистное понятие.
Оказалось, что правда — это так весело. В глаза, истеричным тоном, срывая голос и заламывая руки. Но иначе брюнетка уже не могла — не ее стиль.
— Истеричка ты. Вот и все. — пробормотала она, чуть улыбнувшись. — И всегда ею будешь. Такая милая, непосредственная, но сумасшедшая. Необыкновенная.
* * *
Стук в дверь комнаты. Уже почти пять минут. Но она не спешила открывать дверь... Девушка спала и во сне пытала очередную жертву: фанатично, жестоко. Горящие глаза и заливистый хохот. Это был обычный сон. Невинный, в ее понимании. И ей совершенно не было дела до окружающего мира. Подождут. Потому что Бэлл привыкла, что ее всегда ждут, а не она сама. Уж такой был характер у мисс Блэк, которая уже завтра станет Лестренйдж и уедет из своего родного дома. Но до отъезда оставались почти сутки и одно незавершенное дело. То, к чему она готовилась долго и тщательно.
* * *
Луч солнца, случайно пробравшийся в комнату, разбудил Бэллатрикс. До церемонии оставалось около 8 часов.
Поднявшись с кровати, девушка обнаружила записку, лежащую на столике. Знакомый почерк и все та же подпись: "Северус". Ухмыльнувшись, Бэлла быстро переоделась и, выйдя из комнаты, направилась в беседку, находившуюся в саду. Когда она добралась до места назначения, будущий зельевар уже сидел на скамейке и читал какую-то книгу.
— А я думала, что ты выучил уже все книги, Снейп. — В голосе брюнетки звучал вызов и неприкрытое издевательство.
— Бэлла... — Северус закрыл книгу и встал. — Я считаю, что мы должны поговорить.
— И о чем же, мастер переговоров? — на лице девушки не дрогнул ни один мускул, она никак не показала свой интерес к предстоящему разговору. Было ощущение, что ей вообще наплевать на то, что происходило в этой беседке.
— О том, что будет дальше, Бэллатрикс. Неужели ты хочешь вот так закончить все, что было?
В голосе Снейпа была.. мольба? Слизеринка покачала головой, отгоняя эту мысль.
— Дальше не будет ничего, Северус! Ты прекрасно это знал. — Произнося эти слова, девушка чувствовала, что внутри все переворачивается, но иначе она не могла: сжечь мосты было необходимо, потому что "Блэки не оставляют следов." — Что еще ты хочешь услышать?
— Ты уверена, что хочешь именно этого? — голос Снейпа еле заметно дрожал, но он держался и, казалось, с вызовом смотрел в глаза Бэллатриссы.
Тишина... и кивок головы. Говорить будущая миссис Лестренйдж уже не хотела, не могла — боялась наплевать на все правила настоящей аристократки. Она внимательно следила за юношей, который доставал что-то из кармана.
Маленькая бархатная коробочка легла в руки Бэлл.
— Откроешь ее после церемонии. — Произнеся эти слова, Северус развернулся и отправился прочь.
А брюнетка стояла и не могла вымолвить ни слова. Бархат, казавшийся таким теплым и нежным, холодил руки. Подавив желание открыть подарок немедленно, она убрала коробочку в карман мантии, и направилась к дому. До церемонии оставалось около 5 часов.
* * *
Полный дом гостей, какие-то родственники и знакомые родителей. В центре зала — счастливая пара: Бэллатрикс и Рудольфус Лестрейндж. Вокруг девушки вились сестры, что-то восторженно рассказывая и искренне восхищаясь обручальным кольцом невесты. Вот только самой виновнице торжества было не до веселья. Подарок Северуса по-прежнему лежал в кармане мантии, и Бэлл, сославшись на недомогание, отправилась к себе в спальню, чтобы все-таки узнать тайну бархатной коробочки.
Поднявшись по винтовой лестнице и, заперев дверь в комнату, девушка села на кровать, крутя в руках то, что занимало ее мысли последние несколько часов. В конце-концов она решила, что оттягивать момент истины не стоит и открыла подарок. На черной бархатной подстилке лежал медальон. Открыв его, Бэллатрикс увидела записку: "Истеричка, я буду ждать тебя всю жизнь"
Спустя десять минут из родового поместья Блэков выскользнула девушка в черной мантии. Обернувшись и, в последний раз посмотрев на дом, в котором она провела всю свою жизнь, Бэлл аппарировала в неизвестность.
Vova
