Идеальный путь, часть первая

Грузный багрянорожий мужчина с маленькими, близко посаженными злыми глазками грозно надвигался на не по возрасту маленького и чересчур худого мальчишку в круглых, чиненных клейкой лентой очках, за которыми сияли необычно яркие изумрудные глаза. В руке у мужчины был зажат ремень с тяжелой пряжкой.

— Ты ответишь за это, мальчишка!

— Я не специально, клянусь! Его ружье само взорвалось, я ничего не делал!

— Ложь! Ты, ты виноват во всем! Мне надоело терпеть твои выходки, мальчишка! — ремень свистнул, мальчик отшатнулся, но пряжка все равно задела его, распоров щеку.

Изумрудные глаза наполнились болью, обидой, и, наконец, яростью. Ему сегодня исполнилось десять, и он тоже не собирался больше терпеть своих родственничков. Но и убегать он не собирался, ведь мальчик был необычным. Его звали Гарри Поттером, и он был волшебником. Что более важно — он уже три года знал об этом. Его дядя Вернон еще раз взмахнул ремнем, Гарри пригнулся, пропуская тяжелую пряжку над головой, и выбросил вперед руки. Этого незначительного жеста хватило, чтобы Вернон Дурсль отлетел назад и с жутким хрустом врезался в стену.

— Что ты наделал, негодный мальчишка! — взвизгнула тетя Петунья, увидев, как муж мешком сползает по стене.

— Он этого заслуживает, — зло выплюнул Гарри. — Я ухожу.

— Вот и проваливай!

Мальчик, кипя от ярости, вышел на улицу и с силой хлопнул дверью. По какой-то причине, та щелкнула за его спиной, закрываясь. Гарри отбежал подальше от дома, развернулся и с ненавистью уставился на него. Он не собирался сюда возвращаться…на губах мальчика появилась улыбка. Взмах рукой — и весь фасад дома объят пламенем. Он полюбовался на него пару секунд, а потом развернулся и побежал. Он надеялся, что сумеет найти других волшебников.

Надежды его, в какой-то мере, оправдались. Волшебники нашли его всего через два дня. Благообразный высокий старец в очках-половинках, с длинной седой шевелюрой и не менее седой и длинной бородой благодушно попенял Гарри, и сказал, что его родственники больше не сердятся.

— Я не вернусь туда! — мальчик на всякий случай отошел назад.

— Не глупи, Гарри. Небольшая ссора — не повод убегать из дома, — старик протянул руку.

— Отвалите от меня! — Гарри взмахнул рукой, отправив старика в стену.

Тот, однако, оказался куда более живучим, чем Вернон, и не подумал терять сознание. Вместо этого он очень резво вскочил, выхватывая из кармана какую-то палку. Он взмахнул ей, и Гарри опутали веревки.

— Извини, Гарри, но, — он не сумел договорить, потому что под яростным взглядом мальчика его борода и волосы вспыхнули оранжевым огнем. Правда, и это не помогло — старик быстро затушил огонь водой из своей палки. Старик грустно покачал головой. — Я вижу, что мои опасения были оправданы, Гарри. Ты слишком могущественен для своего же блага. Но не бойся, я это исправлю…

* * *

Гарри Поттер стер с лица грязь и пот вперемешку с кровью, своей и чужой, и огляделся. Хогвартс горел, несколько башен уже упало, горел Запретный Лес, догорали остатки избушки Хагрида, Хогсмид сравняли с землей еще полгода назад, на дальнем берегу озера валялся гигантский кальмар, мертвый, но и в смерти сжимающий туши семи мертвых великанов своими щупальцами. Птицы уже расклевывали их. Смерть была всюду, со всех сторон. Прямо под ним лежал труп его заклятого врага, причины этого побоища, Темного Лорда Волдеморта.

Гарри Поттер плакал. Да, он, Мальчик-Который-Выжил, Избранный, победил. Волдеморт мертв, теперь окончательно. Гарри опять выжил. Один. И, что самое ужасное, он не мог последовать за друзьями и любимыми. Конечно, можно было покончить с собой, но тогда все, вообще все, будет бессмысленно. Но что он может сделать? Мертвых не воскресить, прошлое не изменить. Хотя…

Гарри поднялся, лихорадочно размышляя. Это возможно? Если он изменит прошлое, не допустит одного и ускорит другое, то все измениться. Этого — этой тотальной войны, этого геноцида — не будет. Значит, не будет и его, по крайней мере, такого, каков он сейчас, с такими знаниями и такой памятью. Значит, не кому будет изменить прошлое, возникнет парадокс, который завершиться коллапсом ново-измененной реальности или его смертью, пустой и бессмысленной, в безнадежной попытке изменить прошлое. Но если послать в прошлое не себя, уязвимого человека, а что-нибудь неодушевленное, письмо, к примеру? Письмо самому себе, с подробной инструкцией отправить в прошлое его точную копию, когда будет на это время? Тогда реальность измениться, этот ее пласт будет отделен завитком времени-пространства, он, Гарри Поттер этого мира, умрет вместе с миром, которого не будет существовать, которого не может быть.

Но куда, в какое время? Гарри закрыл глаза и погрузился в глубины своей памяти. Четвертый курс, перед Турниром? Нет, тогда он уже слишком зависел от Дамблдора. Раньше? В день, когда Хагрид принес письмо из Хогвартса? И тут Гарри вспомнил. Да, теперь он это мог. Теперь он помнил все.

Он помнил, как сбежал от Дурслей. Помнил, как дрался с Дамблдором. Помнил, как старик, и бровью не поведя, наложил на него могущественные проклятья, ограничившие его магию, а потом и вовсе стер из памяти все его воспоминания о магии, заодно сделав его чуть не на три года младше ментально. Если тот Гарри будет обладать информацией, он сумеет переиграть всех.

Это было выходом, желанными и возможным. Гарри достаточно знал о смерти, других мирах и времени-пространстве. Он мог осуществить это, мог. Его душа, проекция его духа на этот мир, смешается с душой того мальчика, Гарри Поттера, который получит его письмо. Во всяком случае, большая ее часть. Это не даст ему знаний, но сделает сильнее. Дух не пострадает, и после смерти всех остальных своих воплощений вернется к истоку, чтобы вновь одновременно возродиться во множестве миров. Гарри Поттер расхохотался, не обращая внимания на окружающие его разрушения и трупы друзей и врагов.

Его ждало много работы, он не мог вновь полагаться на удачу. Удача всегда была на его стороне, позволяя выжить в самых невообразимых ситуациях, но она не спасла его друзей и любимых, она не предотвратила войну. Он не мог полагаться на удачу. Но как его прошлый Я сможет справиться с Квиррелом, василиском и всем остальным без удачи? Вмешательство Дамблдора лишило его не только трехлетнего опыта в беспалочковой и без-заклинательной магии, оно лишило его острого и пытливого для ребенка ума, выработанного этим опытом, умения целиком отдаваться учебе и делу. Но, даже без этого вмешательства, даже со знанием будущего… чтобы маленький Гарри смог остановить Волдеморта и не допустить ужасов еще одной войны, он не просто не должен был ошибаться. Он должен был выбирать наилучший из возможных путей. Воистину, его ждало много работы…

31 июля 1990 года Гарри Поттер проснулся с ощущением, что сегодня что-то должно произойти. Но сначала все шло ровно также, как и всегда — Дурсли полностью игнорировали его день рождения, если не считать подарками дополнительную работу, которую задала ему тетя Петунья. Гарри привык. Это была его жизнь, не слишком-то счастливая, единственной надеждой было как-то вырваться из этого дома, может быть, найти себе подобных, других магов.

Гарри уже почти три года твердо знал, что может куда больше, чем остальные люди, и понимал, что именно этого-то и бояться его родственники. Вот уже полтора года он не совершил ни одного волшебства так, чтобы о нем кто-нибудь узнал, хотя каждый день он тренировался в магии на пустыре в паре миль от Тисовой улицы. Но пока он был еще не достаточно силен и умел, чтобы навсегда уйти от Дурслей.

Последнее волшебство, о котором узнали Дурсли, было, пожалуй, одним из самых ценных его умений, на сегодняшний день. Тогда тетя Петунья обрила его наголо, оставив только челку, чтобы «прикрыть этот ужасный шрам». Совершенно дурацкий вид. Гарри был уверен, что за одну такую прическу в школе, которая и так была не самым лучшим и приветливым местом, его побьют. Но ему как-то удалось тогда за ночь отрастить волосы, и утром они были точно в таком же виде, как и до стрижки. Разумеется, Гарри тогда за это поплатился недельным карцером в своем чулане под лестницей, но оно того стоило. Зато сейчас он умел изменять внешность — не только лицо, цвет кожи, волос и глаз, но даже рост, телосложение. Сильнее он от этого, конечно, не становился, а жаль.

Он мог, если нужно, разжечь огонь на камнях, мог двигать предметы, умел разговаривать со змеями и слышать ложь. Но всего этого было недостаточно, чтобы уйти в свободное плаванье, не имея ни денег, ни дома. И сегодня это, похоже, не измениться. Гарри бездумно пропалывал садик Петуньи Дурсль, когда почувствовал странное головокружение и вдруг обнаружил у себя в руках перевязанную ленточкой коробку. На крышке была размашисто выведена надпись.

Чтобы не случилось, никто, кроме тебя, не должен видеть ее содержимого!

Гарри быстро засунул коробку в кусты магнолии под окном, где ее никто не найдет, и в темпе закончил работу, помогая себе магией. Похоже, эта коробка и была тем изменением, которое он предчувствовал. Гарри быстро закончил прополку, запихнул коробку за ремень бесформенных штанов и прикрыл не менее бесформенной майкой, впервые в жизни радуясь своей старой, разношенной и непомерно большой одежде. На сегодня работа была закончена, и, хотя довольно сильно хотелось есть, Гарри решил пока не возвращаться в дом. Он убрал садовые инструменты на место и быстро отправился на пустырь, где упражнялся в магии.

Спрятавшись от любопытных взглядов в уютной ямке в центре кустов терновника, росших на северной границе пустыря, Гарри достал коробку и нетерпеливо потянул ленточку. Внутри лежало письмо, адресованное ему, и несколько запечатанных пакетов. Гарри раскрыл письмо.

Ты — Гарри Джеймс Поттер, волшебник, живешь в доме своей тети и ее мужа, Петуньи и Вернона Дурслей. Сегодня тебе исполнилось десять лет. Откуда я это знаю? Я — Гарри Джеймс Поттер, сегодня мне исполнилось тридцать пять. Посылая тебе эту посылку, я уничтожаю свою реальность и себя вместе с ней, но нисколько о том не жалею, потому что в последней моей битве я потерял ВСЕ. Даже собственную смертность. Я потратил семь лет, чтобы подготовить эту посылку. Если бы я не послал ее тебе, то через пятнадцать лет ты бы узнал, какого наблюдать, как умирает твой мир.

Думаешь, я — псих? Вспомни Кэти, рыженькую девочку, которая единственная относилась к тебе нормально. Она поцеловала тебя на прощанье, помнишь?

Гарри помнил. Кэти была его одноклассницей, всего полгода, а потом ее семья опять переехала. Она была милой и доброй, с мальчишески короткими темно-рыжими волосами и серыми глазами. Она была единственной в школе, кто хорошо к нему относился, и она действительно поцеловала его, когда они прощались, Гарри до сих пор помнил робкое прикосновение ее губ к своей щеке. Этого никто не видел, только он и она знали про этот случай. И из них двоих только он знал про то, что он — волшебник.

Теперь, когда ты убедился в моей правдивости, перейду к делу. Знай, что ты не просто так был отдан Дурслям. Это — часть провалившегося (в моем времени и реальности) плана. Я дам тебе возможность выпутаться из паутины лжи и недомолвок, оборвать ниточки старого кукловода. Я не могу дать тебе абсолютно точной и подробной инструкции на пять лет вперед, сам понимаешь, я не знаю, как обернуться события в твоей реальности. Но я сделал все возможное, чтобы начертать наилучший путь. Инструкция на первое время лежит в пакете под номером один, не открывай его пока.

Главное, что ты должен сделать — отправить эту посылку себе, в прошлое. Иначе твоя реальность уничтожиться, а моя останется. Нам обоим это не нужно, верно?

Дальше следовала инструкция. Гарри отломил от кустика веточку и накарябал копию инструкции на земле, хотя, в общем-то, с первого раза запомнил и ее, и заклятье, хотя оно было длинным. Потом он сложил письмо обратно, вновь перевязал коробку, положил на нее руку и принялся читать нужное заклятье. Внезапно рядом появилась точная копия коробки. Простая часть была сделана. Теперь шла сложная. Гарри положил обе руки на копию и принялся читать длинное и сложное заклятье. Коробка замерцала, а потом исчезла с тихим хлопком и оранжевой вспышкой, точно как и должна была. Гарри вновь развязал веревку и достал письмо.

Отлично, теперь меня не существует, а твое будущее обеспечено. Теперь ты должен исчезнуть, спрятаться. Более подробная инструкция в первом пакете. В остальных пакетах — некоторые знания, которые ты не сможешь почерпнуть ниоткуда больше, и которые тебе пригодятся. Кстати, если ты еще не заметил, это письмо написано на парселтанге, языке змей, так что ни маги, ни маглы (не-волшебники) прочитать его не могут, для них это набор закорючек, да еще и расплывчатых, ускользающих из памяти. Тем не менее, лучше бы, чтобы никто так всего этого и не увидел.

Главное, не забывай: все мои инструкции — только советы, а не строгие приказы, хотя лучше бы тебе их по возможности соблюдать. Думай своей головой, доверяй своим инстинктам, не разуму, а инстинктам! Приспичит упасть — падай, скорее всего, это спасет тебе жизнь. Никому не показывай своего лица и главное — шрама, никому не говори своего имени, по крайней мере, пока. Не надо недооценивать власть денег и славы. Не надо недооценивать маглов и их умение убивать, никакое проклятье не сравниться с ядерной бомбой. И главное — не доверяй Дамблдору! Старый манипулятор выглядит как добрый дедушка, не верь этому ни при каких обстоятельствах! Попадешь в его сети однажды — не выпутаешься, а скрытно убить его ты сможешь еще не скоро. А это, возможно, тебе понадобится.

Гарри открыл пакет под номером один и принялся просматривать его содержимое. Кроме инструкции — в самом деле подробной, она включала легенду сироты Ларри, нашедшего в квартире, в которую переехала его тетка, дневник ведьмы — там лежала тысяча фунтов, а также маленькие рукописные биографии некоторых важных, по словам его уже не существующего двойника из будущего, людей. Среди них был Альбус Дамблдор, Гарри-Которого-Не-Может-Быть описал его жизнь весьма подробно, и привел его жизненное кредо «ради общего блага». По его словам, Дамблдор готов был пожертвовать своей семьей ради возвышенной цели. К тому же, Дамблдор страдал излишней верой в бесконечные «вторые шансы».

Отдельно лежали четыре биографии: Сириуса Блека, Ремуса Люпина, Лили Эванс-Поттер и Джеймса Поттера. Это было странно. Гарри-Из-Будущего-Которого-Не-Будет говорил, что он уважал и любил Блека и Люпина, и гордился родителями — но при этом он четко выделял достоинства и недостатки этих людей. Разве что о Лили он совсем не отзывался плохо. Он говорил, что его отец, Джеймс Поттер, был одаренным волшебником, храбрым и верным, но при этом верил в стереотипы, не разделял Темную магию и зло, в юности был довольно жесток и опрометчив. Сириус Блек из его записей представлялся человеком добрым, в какой-то мере знакомым с Темной магией и традициями аристократии, высокомерным до безрассудства и вспыльчивым. Больше всего Гарри понравилось описание Люпина: он оборотень, который не может смириться со своей «маленькой меховой проблемой». Разумеется, каждую биографию сопровождал искусный портрет, Джеймсу, Сириусу и Ремусу, кроме изображений их лиц и фигур достались также четкие изображения их животных.

Гарри прочитал о нескольких других волшебниках, и наконец ему в руки попался лист с портретом высокого, мрачного и худого мужчины с крючковатым носом, сальными волосами и колючим взглядом черных глаз. Северус Тобиас Снейп. Его биография занимала не меньше места, чем биография Дамблдора.

Снейп — сын Эйлин Принц, ведьмы, и Тобиаса Снейпа, магла. Отец был домашним тираном. Снейп жил неподалеку от Эвансов и с детства был влюблен в Лили, до конца пятого курса оставаясь ее лучшим другом. Собственно, Лили Эванс была и сейчас остается его единственным другом и единственной любовью. С Джеймсом Поттером они враждовали с первой встречи, можно сказать, были заклятыми врагами. Сириус Блек однажды чуть не скормил Снейпа оборотню-Люпину, Джеймс успел увести его в последний момент. Поскольку ты внешне — копия Джеймса, кроме глаз Лили, Снейп будет тебя ненавидеть, но сделает все, чтобы тебя защитить. Снейп — двойной шпион, профессионал, лучший мастер окклюменции в мире, мастер зелий высшей квалификации, преподает в Хогвартсе. Агентом Дамблдора среди Пожирателей Смерти стал после того, как узнал, что Волдеморт охотиться за тобой — сыном Лили, а значит, в опасности и она. После смерти Поттеров Дамблдор сыграл на его чувствах и убедил остаться шпионом, дабы жертва Лили не была напрасной.

Гарри, несмотря на то, что Снейп — отвратительный гад, редкая сволочь и желчная язва, он настоящий гений в зельеварении и окклюменции. Если покажешь, что характером ты больше походишь на Лили, а так оно и будет, если не будешь поддаваться на провокации и верить в чужие мнения, он станет для тебя надежнейшим партнером и великолепным учителем. И, поскольку и Дамблдор, и Волдеморт ему доверяют — первоклассным источником информации. Он — единственный, кто с самого начала относился ко мне, как к равному, как к взрослому человеку, способному держать ответ за свои действия. Хотя я понял это не так давно, признаться.

Гарри до самого вечера сидел на пустыре, читая предоставленную информацию, знакомясь с совершенно незнакомыми людьми (и не только — Гарри дал краткую информацию по некоторым гоблинам Гринготтса, кентаврам, оборотням и вампирам), вникал в инструкцию на первое время. В девять часов он собрал все вещи в коробку, кроме некоторой суммы магловских денег, изменил облик и пошел ловить такси. Комната в Дырявом Котле нашлась без проблем, даже и за магловские деньги, а старый бармен и хозяин паба, Том, хотя и разглядывал незнакомого мальчишку с любопытством, но с вопросами не лез.

* * *

Гарри вот уже полчаса валялся на кровати в своей комнате в Дырявом Котле. Посылку он получил неделю назад, и за это время успел убедиться, что ее автор действительно знал, о чем писал. Он действительно был богат, почти феноменально богат, и даже титулован. Хотя пока Гарри не принял титул лорда Поттера. Конечно, это бы дало ему ряд преимуществ эмансипации, но вместе с тем резко увеличило бы и ответственность. А Гарри пока не чувствовал, что освоился в этом новом для себя мире, мире волшебства и странных, зачастую отвратительных с точки зрения маглов законов и традиций. Взять хотя бы эту моду смешивать родственную кровь…

Он получил в свое распоряжение порт-ключи в несколько домов, но пока, по совету себя из будущего, жил в Дырявом Котле. Рано или поздно Дамблдор обнаружит, что Гарри Поттера у Дурслей больше нет, и первым делом проверит все его дома. А заподозрить, что он будет под самым носом, в Дырявом Котле, в другом облике, благодаря своему таланту метаморфа, Дамблдор никогда не сможет. А имя — Ларри Эванс — дополнительная гарантия безопасности, гении вроде Дамблдора всегда отметают решения, которые кажутся им слишком простыми.

Пока Гарри приглядывался к Косому Переулку, слушал разговоры прохожих, покупателей и постояльцев паба, на расспросы с готовностью рассказывая свою непритязательную легенду: родился в Бразилии, родители умерли, когда ему было три, его отдали тетке; полгода назад она переехала в Лондон, и он случайно обнаружил в тайнике под полом дневник молодой ведьмы, который и объяснил ему, почему с ним то и дело случаются странные вещи. Позавчера он, под видом угрюмого высокого мужчины в черной мантии с капюшоном, наведался в Лютный переулок и заказал себе волшебную палочку. Мастер был удивлен необычно большим количеством ингредиентов, говорящих о мощности палочки: черное дерево, серебро, перо феникса, кровь Ледяного Дракона, клык полярной нунды. Гарри поглядел на часы и со вздохом принялся готовиться к новому походу в Лютный переулок.

Палочка была готова. Из матово-белой костяной рукояти вырастала черная палочка, длинная и крепкая, серебряная нить причудливым руническим узором соединяла и сплетала кость и пропитанное кровью дерево воедино, внутри скрывалось перо черного феникса. Общая длина палочки была двенадцать с четвертью дюйма. Гарри взял еще специальные зачарованные ножны на предплечье и щедро — очень щедро — расплатился. Если палочки Олливандера стоили от пяти до пятнадцати галеонов, то Гарри заплатил двести, но мальчик считал, что это того стоит. Когда он взял палочку в руки, он почувствовал не тепло и узнавание, но переполнившее его ощущение мощи и яростного, неистового азарта. Палочка просилась в бой, для этого она была создана, она была мощнее обычных и наверняка признавалась бы темной.

Гарри кивнул мастеру на прощанье и, убрав палочку в ножны, отправился обратно. К сожалению, обойтись без приключения, как в прошлое посещение Лютного, уже не удалось. Солнце давно село, и, хотя летом темнеет поздно, в переулке уже всюду лежали темные, непроницаемые тени. Гарри, против воли, ускорил шаги, это его и подвело — навстречу стремительно покидающему переулок невысокому волшебнику выкатились трое каких-то оборванцев в заношенных мантиях и с опухшими лицами.

— Ну что, проверим, много ли у него золотишка, ребята? — ухмыльнувшись, прохрипел вожак, украшенный рваным шрамом поперек лица.

Похоже, оборотень, как-то отстраненно подумал Гарри. Магическая медицина не оставила бы такого уродливого шрама. Его самого настораживало собственное спокойствие, потому что дело, в сущности, было дрянным — их было трое, а он еще даже не приступал к изучению магии. Не думая, он выхватил палочку, выставил ногу вперед и слегка согнул колени.

Вожак, как ему и положено, бросился на него первым. Его наметанный взгляд сразу определил в жертве юного чистокровного, а необычный вид палочки и принятая Гарри классическая дуэльная поза наводили на мысль, что в магической дуэли шансы могут сложиться не в их пользу. А вот в рукопашной все эти чистокровные хлыщи — пустое место.

Гарри наконец освободился от подлого оцепенения, кровь наполнилась адреналином, время замедлилось, а где-то внутри задрожала сила, готовая вырваться наружу. И в тон этому дрожанию, словно камертон, отозвалась палочка. Кисть сама выписала восьмерку, локоть выпрямился в резком прямом тычке. Из палочки вырвался серебристый луч и ударил вожака точно в грудь, с огромной силой отбросив его назад. А Гарри уже разворотом отходил в сторону, пропуская два красных луча слева от себя. Разворачиваясь, он резко, с оттяжкой взмахнул палочкой в направлении левого бандита, теперь выпуская на волю огненный хлыст.

Мужчина успел закрыться мерцающим щитом, но хлыст проломил его без труда, отбросив нападающего вправо и с хрустом припечатав в стену дома. Оставался один, он уже летел на Гарри, намереваясь сшибить с ног и прикончить врукопашную, но его встретила мощная струна пламени. Конечно, его прыжка это не остановило, но и Гарри не стоял на месте, он уже успел отскочить в сторону.

* * *

Гарри влетел в комнату и тяжело повалился на кровать. Больше никто в Лютном ему дорогу не заступал, да и магическая полиция, как их там, авроры? Они тоже не спешили заковать его в наручники. Да, кажется, никто в Лютном и не обратил на инцидент особого внимания. Гарри же был потрясен. Во-первых, он только что применил магию, судя по всему, достаточно мощную. Откуда? Он не знал заклятий! Ни разу не бился на дуэли, да и палочку-то впервые держал в руках. Откуда такие знания, навыки? Откуда взялась дуэльная позиция, классическая аристократическая? И откуда он знал ее название? Да как он, даже не первокурсник еще, вообще совладал с такими мощными заклятьями? И самое главное, откуда была та уверенность в себе? Он должен был испугаться, увидев преградивших дорогу грабителей, а ощутил только мимолетное раздражение и некоторое злорадное удовольствие, дескать, не на того нарвались.

Я ошибся, пришла неизвестно откуда чужая мысль. Я не до конца растворился в тебе, пока, по крайней мере. Сил у меня немного, и со временем становится все меньше, скоро я совсем не смогу вмешаться. Учись драться сам. Заклинания для магии не обязательны, как и палочка. Просто с ними удобнее, по крайней мере, поначалу, и с палочкой все заклятья получаются много мощнее. Ты уже умеешь сосредотачивать свою силу лучше, чем многие взрослые маги. С практикой ты запомнишь нужные ощущения, и произносить или даже думать заклятье тебе будет не нужно.

Гарри содрогнулся. Значит, частица души и сознания Гарри-Которым-Он-Не-Станет еще живет в нем? Именно она раскидала этих злодеев? Не драматизируй, мальчик. Они — всего лишь мелкие шавки, которым не на что выпить. Они — не зло и не тьма, всего лишь мерзость. Не поддавайся громким словам, ярким одеждам и лицам, стереотипам, помнишь? Все, я устал.

Гарри помнил. Его поразило ледяное равнодушие собеседника, для него словно не было эмоций и чувств, только холодная логика и бесконечная усталость. В моей последней битве я потерял ВСЕ. Это не было чужой мыслью, только воспоминанием о строчке в письме. Сначала Гарри счел это преувеличением (знал бы он слово гротеск — непременно использовал бы его), но теперь был склонен считать иначе. Последняя битва, потерял ВСЕ. Это было правдой. У того Гарри было очень, очень много битв, и в последней он потерял не только друзей, любимых и цель жизни. Он потерял себя, волю к жизни, и поэтому раствориться, перестать существовать, уйти вместе со своей реальностью было для него, наверное, благословением. Гарри содрогнулся. Он не хотел знать, что произошло бы, не получи он посылки.

* * *

Гарри болтал со «стариной Томом», барменом и владельцем Дырявого Котла. По утрам, с семи и приблизительно до девяти, зал паба был вечно пуст, и Том скучал, надраивая стаканы за своей стойкой. Гарри же, следуя инструкции, просыпался в половину седьмого и делал получасовую зарядку, а потом еще бегал по Косому переулку, с каждым днем увеличивая дистанцию на пару шагов. А потом, по сложившийся уже традиции, болтал с Томом, слушая рассуждения старика о политике, рассказывая о том, что увидел или услышал вчера в Косом переулке или обсуждая утренний выпуск «Пророка». Том, поначалу упорно именовавший мальчика «мистер Эванс», вскоре сдался и принялся называть постояльца «Ларри». А без четверти девять Гарри уходил — для прикрытия он устроился помощником в кафе-мороженое Флориана Фортескью. Работа была не сложная, а платил Фортескью вполне достаточно, чтобы на это можно было прожить.

Старому бармену нравился этот живой и общительный паренек. Десятилетний сиротка-волшебник с темными, отливающими на свету огнем волосами, с любопытством взирающий на мир огромными зелеными глазами из-под нависающей на лоб волнистой челки, покорил сердца почти всех постоянных (то есть продавцов и владельцев) Косого переулка. Как-то Том спросил, почему мальчик носит такую длинную челку, которая то и дело спадает на глаза, и Ларри с некоторым смущением показал лоб, изборожденный отвратительными старыми шрамами, которые теперь уже не уберешь никакими заклятьями. Больше вопросов о длинной челке Том не задавал.

— Знаешь, знал я когда-то одну Эванс, — сказал Том. Это не давало ему покоя все эти дни. — Ты на нее очень похож.

— Сомневаюсь, что мы родственники, — пробормотал мальчик. — Фамилия досталась мне от отца, а он не был волшебником. Я и о магии-то узнал из дневника какой-то ведьмы столетней давности.

Том не стал расспрашивать, и Гарри был доволен. Судя по всему, ему удалось создать нужное впечатление полукровки, волшебника-сироты, сбежавшего от своей тетки-ксенофоба.

— Ты на нее похож, — тихо сказал Том. — Те же волосы и глаза. Она была потрясающей ведьмой, лучшей в своем поколении, и такой же рассудительной.

Гарри собирался что-то ответить, но увидел, что глаза бармена метнулись ко входу, напряглись, а потом Том заулыбался, но как-то неискренне.

— Какими судьбами, директор? — все еще улыбаясь, спросил Том.

Гарри не только подавил желание заполошно обернуться, он даже запретил себе вздрагивать. Нельзя привлекать внимание. Он почувствовал, как где-то внутри напрягся другой Гарри, тревога ушла, а на поверхность сознания всплыли ложные воспоминания.

— Да вот, хотел расспросить тебя кое о чем, Том, — благодушно ответил Дамблдор.

— Пожалуй, я пойду, Том, — пробормотал Гарри. — Мистер Фортескью не обрадуется, если я опоздаю.

— До вечера, — попрощался бармен, а потом повернулся к Дамблдору. — Вы что-нибудь будете?

— Чаю, пожалуйста. А кто этот мальчик? Один из твоих внуков? — с самым что ни на есть благодушным видом спросил Дамблдор.

— Нет, всего лишь один из постояльцев, — равнодушно бросил Том. — Прошу. Так какое дело вас привело сюда в самом начале семестра, когда столько работы?

— Ищу кое-кого.

Том состроил заинтересованную физиономию.

— Ты не видел, здесь не появлялся мальчик лет десяти, худой, с растрепанными черными волосами, в круглых очках? Скорее всего, в последний день июля или начале августа.

— Нет, никого такого не видел, профессор, — покачал головой Том, что, в принципе, было правдой.

— Ты уверен? Через твой паб ведь проходят многие.

— Школьники, профессор Дамблдор, школьники.

— А мальчик, с которым ты разговаривал? По возрасту подходит.

— Во-первых, волосы у него не черные и растрепанные, а темно-рыжие, как у Лили Эванс, помните? Очков тоже нет. А насчет худобы — девять из десяти мальчишек его возраста такие же худые, как их не корми.

— А на лоб ты мальчику не смотрел? — тихо спросил Дамблдор.

— У вас что, Гарри Поттер пропал? — удивился Том. — Смотрел, шрам на лбу действительно есть, вернее — шрамы. Очень нехорошо выглядят, рваные, множественные. Не удивительно, что мальчик носит длинную челку.

— А фамилия этого молодого человека?

— Как не странно, Эванс, наверное, у маглов это распространенная фамилия… Говорит, ушел от своей тетки-ксенофоба, когда нашел дневник ведьмы в новой квартире тетки. Сейчас работает у Фортескью и живет у меня. И, кстати, появился поздно вечером тридцать первого августа, первую неделю платил фунтами. Хороший паренек, умный и вежливый, платит исправно, не пакостит. У нас его любят, — внешне простодушно улыбаясь, рассказывал Том. Бармен прекрасно понимал, что если Ларри — в самом деле Гарри Поттер, то рассказывать его легенду отнюдь не вредно. А вот отмалчиваться — для мальчика губительно. — Представляете, профессор, мальчик подружился не только со всеми в Косом переулке, он успел и в Лютный заглянуть, чертенок. Кого хочешь спроси — тебе скажут, что мистер Эванс — весьма серьезный и многообещающий волшебник.

* * *

Гарри знал, что за ним установлено наблюдение. Дамблдор тогда зашел в кафе, посидел, поглядел, а потом молча ушел. Вот уже неделю за мальчиком следили, он то и дело замечал на себе любопытные взгляды. Ну что ж, осталось дождаться, чтобы слежку отменили, вот и все, а потом можно будет перебраться в один из домов. Не может же Дамблдор вечно следить за пусть и чрезвычайно подозрительным мальчишкой? Гарри протер стол, собрал пустую посуду и понес на кухню. Сложил чашечки из-под мороженого в раковину, махнул палочкой, чтобы мыли сами себя — простые бытовые заклинания он уже освоил. Расставив посуду по местам, он попрощался с Фортескью и отправился «домой», в Дырявый Котел.

Войдя в паб, он тут же заметил у стойки мужчину в потрепанной, латанной мантии, худого и какого-то усталого. Тем не менее, лицо он сразу узнал. Дамблдор прислал сегодня Люпина, и это, возможно, было Гарри на руку. Гарри уселся на соседний от него стул и молча кивнул Тому, подтверждая всегдашний заказ — чего-нибудь на ужин и кружку ароматного чая.

— Видел что-нибудь интересное сегодня, Ларри?

— Разве что никто сегодня на меня не таращился, — фыркнул мальчик. — Впервые с тех пор, как здесь был Дамблдор. Чем я ему так интересен, Том, что он посылает за мной следить? У меня ощущение, что на него работает половина страны. Этот бродяга Флетчер, аврор какой-то, темнокожий, с серьгой в ухе, потом этот коротышка, Дедалус Дингл, Молли Уизли, да еще этот Шизоглаз Хмури. Кто так организовывает слежку, один человек — один день? Надо, чтобы каждый наблюдатель сменялся каждые четверть часа, по науке. К тому же — ну что за мной следить? Каждый день делаю одно и то же, разве что в выходной прогуляться хожу.

— Мне кажется, ты преувеличиваешь, — посмеиваясь, ответил Том. — Не так ли, мистер Люпин?

— Не знаю, Том, мне кажется, мальчик вполне уверен, к тому же очень точно перечисляет людей директора, — усмехнулся оборотень и повернулся к Гарри. — Меня зовут Ремус Люпин.

— Ларри Эванс, мистер Люпин, — отозвался Гарри. — Что-то не так?

— Я знал Лили Эванс, — вздохнул Люпин. — Могу признаться, меня тоже послал директор Дамблдор.

— Мда, кажется, я теперь понимаю, почему он отказывается занять пост министра, — фыркнул Гарри. — Умно: в каждом поколении волшебников у него есть свои люди. Мистер Люпин, может, хоть вы мне скажете, чего ему от меня понадобилось?

— Только если по секрету, — заговорщически подмигнул Люпин.

— Согласен.

— Он думает, что ты — Гарри Поттер.

— Он что, совсем из ума выжил? — фыркнул Гарри. — Во-первых, зачем знаменитому Гарри Поттеру скрываться под чужим именем, жить в съемной комнатушке и зарабатывать себе на жизнь тяжелым трудом? Во-вторых, даже если у него есть причины, каким дураком надо быть, чтобы поселиться на самом видном месте и называться девичьей фамилией матери?

— А может быть, он специально это сделал, чтобы Дамблдор отмел версию как слишком очевидную? — с усмешкой поинтересовался Люпин.

— А с чего Гарри Поттеру вообще это делать? Уходить оттуда, где бы он там ни жил? Сомневаюсь, что знаменитый Гарри Поттер умеет зарабатывать себе на жизнь, — Гарри с удовольствием отметил, как сузились от гнева глаза Люпина. — Может, его похитили?

— Сомневаюсь, — процедил Люпин. — На доме очень мощные защитные чары, там он был в полной безопасности от злоумышленников. Но, похоже, его родственнички были хуже Пожирателей Смерти.

— Как такое возможно? — удивился Том.

— Гарри никогда не говорили, что он волшебник, никогда не говорили, как умерли его родители и вообще держали на положении домового эльфа, — со злобой процедил Люпин. Он так сильно сжал пальцы на стакане, что тот разлетелся в дребезги, несколько осколков вонзились в ладонь мужчины. — Прошу прощения, Том. Похоже, мне потребуется еще одна порция.

Бармен быстро махнул палочкой, восстанавливая стакан, и щедро плеснул в него огневиски. Люпин тем временем наколдовал на ладонь повязку.

— Вы оборотень, да?

— С чего ты так решил?

— Глаза, — пояснил Гарри. — Они на мгновенье стали волчьими. К тому же вы либо не почувствовали боли, либо привычны к ней, вы даже не поморщились. А осколки стекла в ладони — это больно. Очевидно, что образованы, но, тем не менее, хорошей работы у вас нет, и давно. Еще вид у вас очень уж потрепанный, а позавчера как раз было полнолуние.

— Ты прав, я оборотень, — кивнул Люпин. — Превосходные умозаключения, кстати.

— Дедуктивный метод, коллега, — рассмеялся мальчик. — Артур Конан Дойл, знакомое имя?

— Конечно. Лили его всем совала, говорила, думать должны уметь все, не только маглы. А тебе, я смотрю, все равно, оборотень я или нет?

— А почему это должно меня пугать? Я же не собираюсь с вами драться, — рассудительно ответил Гарри. — Жалеть вас тоже, в общем-то, нечего: минусы проклятья компенсируются плюсами.

— Например? — заинтересованно спросил Люпин.

— Раз в месяц вы превращаетесь в кровожадного монстра, причем очень болезненно. Это минус. Вы гораздо сильнее человека, физически. Вы менее чувствительны к боли и ранам. Вы никогда не болеете. У вас острых слух и обоняние, обостренная реакция и инстинкты. Это плюсы. Был бы постарше, я бы еще упомянул феромоны и потенцию…

Ремус и Том расхохотались.

— Признаться, никогда не смотрел на ситуацию с такой стороны. Теоретически все верно, но…

— Ну, попробуйте применить теорию на практике. Вряд ли вы излечитесь, но будет не так паршиво.

* * *

К ноябрю в кафе-мороженом Фортескью одновременно были заняты не больше двух столиков, так что Гарри нашел себе работу в аптеке. Флориан был тронут такой изысканной честностью: помощник ему уже не требовался совсем, но уволить мальчика не поднималась рука. За три месяца Ларри Эванс стал для торговцев Косого переулка чем-то вроде «сына полка».

Работа в аптеке была не особо сложной: взвешивать ингредиенты, перебирать годные образцы и выбрасывать испортившиеся, толочь порошки. Когда хозяйка — раз в неделю — садилась варить зелья, Гарри помогал ей, нарезая и взвешивая компоненты. Постепенно хозяйка начла доверять ему с варкой простых лекарственных зелий, а через месяц Гарри уже в одиночку пополнял запасы. Гарри нравилась новая работа, она требовала сосредоточенности и точности, тут не надо было все время улыбаться незнакомым клиентам и возиться с грязной посудой; это была более благородная, что ли, работа. Ну и немаловажно было, что и оплачивалась она не в пример щедрее.

Гарри теперь вообще не пользовался родительским капиталом: денег хватало и на комнату, и на еду, и на новые книги. А учитывая, что мальчик чуть ли не у всего квартала считался «своим», то и продавали ему все почти без накрутки. У него еще оставались свободные деньги, которые он обычно обменивал в Гринготтсе на фунты и тратил в магловских кварталах. Благо слежку с него сняли через неделю после разговора с Люпиным, Гарри проверял. Конечно, это не значило, что он полностью избавился от наблюдения — просто теперь оно было не постоянным, от случая к случаю, когда кто-то из членов Ордена Феникса появлялся в Косом Переулке по делам.

В конце декабря, за два дня до рождества, Гарри в спешном порядке заготавливал ингредиенты и зелья — на каникулах многие студенты пополняли запас или докупали то, что было не нужно на первый семестр. Он толок лапки скарабеев, когда на лестнице в подвал послышался цокот каблучков хозяйки. Гарри, не отрываясь от своего занятия, поднял голову и посмотрел на дверь в лабораторию: за силуэтом женщины маячила более крупная и высокая тень.

— Ларри, тут клиент хочет поговорить, — несколько нервно сказала она. — Что-то насчет зелий, которые ты варил.

— Что-то не так? До сих пор, вроде бы, никто не жаловался.

— Качество зелий сомнений не вызывает, — бархатным голосом откликнулся клиент, выступая вперед, на свет.

Черная мантия, высокий рост, черные глаза, нос крючком, длинные засаленные волосы. Профессор Северус Снейп собственной персоной.

— Я вас оставлю, клиенты ждут.

— Сэр, если качество зелий вас устраивает, то какие вопросы могут быть ко мне? — изображая недоумение, спросил Гарри.

— Рецептура, например.

Над одним из котлов начал попискивать магический таймер. Гарри тут же отвернулся к нему, в нужную секунду добавил очередной ингредиент и перенастроил самопомешивание котла, а затем выставил очередной временной интервал. Он сам изобрел систему варки нескольких зелий одновременно: таймеры, самопомешивающиеся котлы, строгая рецептура, заранее подготовленные и разложенные в нужном порядке компоненты.

— Простите, сэр. Все рецепты проверены, отрицательных побочных эффектов нет. Никак не могу взять в толк, что вас может не устраивать, профессор.

— Откуда вы знаете, что я профессор? — резко спросил мужчина.

— Я, как видите, уважаю и ценю науку зельеварения, поэтому было бы странно, если бы я не знал, как выглядит лучший на сегодняшний день Мастер Зелий в Британии, — усмехнулся мальчик. — Вы весьма известная личность, мастер Снейп.

— Вам, я смотрю, довольно много обо мне известно. В том числе некоторые изобретенные мною рецепты, которые никогда не публиковались и не регистрировались нигде, кроме как в министерских архивах.

— Это не значит, что их нельзя прочитать, сэр. Поищите хорошенько в Лютном, серия книг «Как стать мастером зелий», там три тома, первый — лекарственные зелья, второй — яды и противоядия, третий — специальные зелья. Там только улучшенные рецепты различных мастеров, в том числе и ваши, как я понимаю, — отозвался Гарри. — Книга, я так понимаю, нелегальная, во «Флориш и Блоттс» ее точно нет, автор не указан. Скорее всего, кто-то, имеющий доступ к этой части архивов.

— Интересная информация.

— Это все, что вы хотели узнать, сэр?

— Я хотел узнать, откуда вдруг в аптеке появился мастер. Вы, конечно, не мастер, но все же достаточно одаренный зельевар, судя по тому, что еще до школы варите зелья уровня СОВ. Очевидно, талантом вы пошли в мать.

— Что вы имеете в виду? — удивился Гарри.

— Не притворяйтесь, Поттер. Ваша ментальная защита и маскировка хороши для столь юного возраста, вам даже удалось как-то обмануть Дамблдора, но он не читал подписанных вашей рукой наклеек на колбах с зельями. Эту «i» я узнаю везде. Кстати, как вы изменили внешность?

— Я метаморф, и я буду очень признателен, если вы сохраните эту информацию в тайне, сэр.

— Хорошо, мистер Эванс, я не буду распространяться о нашем разговоре. Кстати, вы не в курсе, мистер Поттер собирается поступать в Хогвартс в следующем году?

— А что вы посоветуете, сэр? — Гарри был вполне уверен, что пойдет в Хогвартс под собственным именем: он не собирался все время скрывать свои способности, а то, что сойдет с рук Гарри Поттеру, вряд ли будет нормально для сироты Ларри Эванса. Но сейчас что-то подсказывало, что совета спросить стоит, хотя бы чтобы польстить Снейпу.

— Езжайте в Америку, мистер Эванс, где-нибудь в апреле-мае. Вам в Хогвартсе не место.

— Спасибо за совет, сэр.

* * *

Гарри вышел в магловские районы сегодня вечером. Альберта отпустила его раньше, так что Гарри планировал прогуляться. Магазинчики Косого уже все закрылись, их хозяева расходились по домам праздновать рождество, а вот на магловских улицах было еще шумно и весело. Многие еще спешно покупали подарки. Гарри встал на пороге Дырявого Котла, жадно вдыхая морозный воздух, несмотря на выхлопы машин и дым труб пахнущий праздником, и принялся оглядываться, решая, в какую сторону отправиться.

Его взгляд зацепился за магловскую семью, родители с дочерью примерно его лет. Судя по всему, они направлялись к большому книжному магазину неподалеку. Когда взгляд девочки остановился на нем, он, сам не зная почему, улыбнулся и махнул рукой, и с удивлением заметил, как она робко махнула в ответ. Она не могла его видеть, ведь он стоял в пределах маглоотталкивающих чар паба! Разве что, она была маглорожденной ведьмой — вон ее мать оглядывается, кому махнула ее дочь, и девочка что-то удивленно отвечает, показывая рукой на вход в паб. Родители, разумеется, паба не увидели, для этого взрослый волшебник должен был наложить на них специальное заклинание.

Гарри задумчиво посмотрел им вслед. Он хотел познакомиться с кем-то, перед кем ему не пришлось бы притворяться, неподвластным влиянию Дамблдора, Волдеморта или Министерства. Конечно, он уже познакомился со Снейпом — но тот был взрослым. Пусть сам Гарри явно был уже старше своих лет, спасибо растворившемуся в нем духу Гарри Которого Уже Не Будет, но ему все еще не хватало общения со сверстниками.

Но как завязать знакомство? Он не мог рассказать ей о волшебном мире: без доказательств его посчитали бы психом, предоставить доказательства он не мог по закону — Министерство строго контролировало использование магии в магловских районах. Просто подойти и назваться? Гарри не знал. Его единственный друг — Кэти, сама заговорила с ним, еще в первый же ее день в школе.

Ты не узнаешь ее?

Гарри сосредоточился, изменяя форму хрусталика, и пригляделся внимательнее. Заметил белые зубы с чересчур большими резцами, выбивающиеся из-под шапки каштановые лохмы, неуверенные жесты — Гермиона Грейнджер, будущая умнейшая ведьма своего поколения. Досье на нее было очень коротким — лишь имя, предполагаемые способности, дата рождения, имена родителей. В нем даже не было наброска, лишь сухое описание внешности. Но он чувствовал чужую тоску, печальную нежность. Наверное, она была другом того, другого Гарри…

* * *

Гарри продолжал работать в аптеке, по вечерам осваивая магию. Его контроль, спасибо детским упражнениям в беспаловочкой магии и метаморфизме, с самого начала не уступал контролю большинства взрослых волшебников; слившийся с ним дух другого Гарри удвоил его и без того немалый потенциал. Оставалось лишь выучить нужные движения палочкой — Гарри почти сразу отказался от словесных формул, он не привык к ним, а потому они ему больше мешали — он мог направлять силу и без них.

Нельзя сказать, что обучение давалось ему без труда — иногда, чтобы выучить очередное заклятье, ему приходилось по многу часов отрабатывать движение палочкой. Вот тут отсутствие друзей-сверстников становилось плюсом: по вечерам ему попросту больше нечего было делать, как заниматься магией. Изучал он тоже не все подряд, главный упор делал на чары — как самый полезный предмет в повседневной жизни, да на боевые заклинания — хотя бы самые простые, вроде оглушающих, ударных, обезоруживающих, связывающих — практиковать более разрушительные заклятья в комнатке Дырявого Котла было просто безумием.

Но волшебство не сводилось только к размахиванию палочкой, и Гарри старался об этом не забывать. Зелья давались ему легко, даже самые сложные — да и не были они настолько уж сложным предметом, для успеха требовалась лишь хорошая память, аккуратность во времени и температуре, да расторопность с ножом или ступкой. Основные аптечные зелья — бодрящее, сонное, Сна Без Сновидений, мази от ушибов и порезов, останавливающее кровотечение и пополняющее количество крови, зелье от угрей — Гарри уже знал в совершенстве, а остальные вполне мог приготовить по рецепту.

Но зелья были не единственным предметом, не требовавшим палочки. Собственные способности Гарри к метаморфизму тоже требовали постоянной практики — он уже умел изменять внешность, теперь нужно было научиться копировать ее, принимать внешность других людей.

Была и другая дисциплина: анимагия. Гарри сначала думал, что ему, метаморфу, она дастся легко, но не тут то было: принцип превращения был совершенно другим. Для изменения внешности он просто изменял форму своего тела — но по-прежнему оставался все тем же мальчишкой, каким и был. Превратившись в атлета, он не получал ни его силы, ни выносливости. Метаморфизм отвечал только за внешность.

Другое анимагия. Это было, если верить записям Гарри Которого Не Будет, в первую очередь изменение духа, поиск и освобождение своей звериной сущности — лишь потом следовало превращение, изменявшее не только форму тела, но его структуру, вплоть до строения клеток. Конечно, другой Гарри признавал, что есть и более простой путь: выпить зелье, которое погрузит тебя в наркотический транс, в котором ты увидишь предпочтительную тебе форму. Потом дело было только в беспалочковой трансфигурации. Но тогда и в зверином теле ты оставался человеком, с абсолютно человеческим разумом и инстинктами. Тот, другой Гарри, так и сделал в свое время, и немало об этом жалел.

* * *

— Привет, Том.

— И тебе доброе утро, Ларри. Чего такой унылый?

— Получил ответ от профессора МакГонагалл. В Хогвартс мне не попасть, у меня нет денег, чтобы оплатить обучение, и, поскольку я родился за пределами Соединенного Королевства, и даже не в одной из колоний, мне не положена стипендия.

— Не расстраивайся ты так. Я поговорю с нашими…

— Спасибо, Том, но не стоит, — Гарри вздохнул. — Вы и так мне столько добра сделали. У меня есть план. В Бразилии, если ты живешь в волшебных кварталах, ты можешь колдовать сколько угодно. Здесь мне такого не позволят. Сколько-то денег я поднакопил, на билет до Рио-де-Жанейро и на первое время хватит, там на галеон можно неделю прожить. Наймусь в аптеку, на комнату, еду и учебники мне хватит.

* * *

Том, похоже, все же поговорил кое с кем — по крайней мере, с Альбертой, хозяйкой аптеки. Она нагрузила Гарри заказами, «вдруг» решив пополнить запас зелий на год вперед. За март и первую половину апреля Гарри сварил по несколько бочек самых популярных зелий, и как минимум по десятку литров редкостных. Расплачивалась Альберта по-честному, Гарри заработал целую тысячу галеонов — втрое больше, чем за предыдущие полгода. В Бразилии на эти деньги можно было купить небольшой домик.

На пасху Ларри Эванс сердечно попрощался с Томом и остальными своими благодетелями. В небольшом чемодане у него лежала магловская одежда, а в магически уменьшенном до размера спичечного коробка сундуке — золото, несколько книг, волшебная палочка и пара мантий.

В Хитроу никто не обращал на него внимания, ведь Гарри выглядел не как десятилетний, а как бизнесмен средних лет — ничем не примечательный и скучный. Ни на таможне, ни на паспортном контроле у него не возникло не малейших проблем — с помощью магии подделать документы было так просто…

Никто за ним не следил, даже люди Дамблдора, так что «мистер Эван Джеймсон» со спокойной душой отправился в нужное ему место — но не в Рио, а в Нью-Йорк. Дальше его путь лежал в Мэн — именно там, если верить записям Гарри Из Будущего Которого Не Будет, находилась одна из резерваций индейцев, все еще хранящих традиции предков. Там Гарри собирался учиться, как освободить скрытого внутри Зверя — друиды в Европе давно вымерли, а добраться до индейцев было проще, чем, скажем, до монахов Тибета…

* * *

Конечно, денег у Гарри было куда больше, чем тысяча галеонов — в конце концов, он имел доступ к счетам Поттеров, которые были одной из древнейших и богатейших семей волшебников в Великобритании. Только несколько фамилий могли потягаться с ними в богатстве и славе — Блеки, Малфои, Нотты. Но он предпочитал пока обходиться заработанным — просто чтобы не выделяться больше необходимого.

Времени на осмотр достопримечательностей Нью-Йорка, да и Америки вообще у Гарри не было — учебный год начинался всего через четыре месяца, и он не знал, сколько времени займет обучение анимагии. Мальчик решил, что займется туризмом в том случае, если у него останется время. Не теряя времени, он отправился на вокзал — машину водить он не умел, аппарировать — тоже, самолет был слишком дорог.

* * *

Найти резервацию оказалось несложно. Найти ее огражденную от маглов часть тоже было просто. Осталось убедить местных, что он достоин обучения. Тут Гарри не мог полагаться на инструкции из будущего, тот его двойник никогда не встречался с индейцами и не знал, что им можно предложить в обмен на обучение. Присмотревшись пару дней, мальчик собрался с духом и отправился прямиком к старейшине — весьма колоритному суровому старику, носившему имя древнего бога индейцев-майа — Кецальткоатль. На индейцев из фильмов он не походил совершенно.

— Что ты хочешь найти здесь, юноша? — старик встретил его на пороге дома, Гарри даже не успел постучать.

— Знание, — оправившись от неожиданности, ответил Гарри.

— Знание? Чему старый индеец может научить европейца?

— Как освободить моего Зверя, — почему-то Гарри старался не моргать, глядя в эти светло-голубые, почти белые глаза.

— Мы веками хранили это знание. Почему мы должны делиться им с тобой, мальчик?

Гарри удивленно моргнул. Сейчас он выглядел лет на тридцать минимум, никак не мальчиком. Под насмешливым взглядом старейшины он начал изменяться, принимая облик Ларри Эванса — свою любимую внешность. Он оставил лоб чистым, без мешанины шрамов, призванных скрывать его отметину, руну Солнца, оставленную ему защитой матери.

— Потому что я прошу о нем, — теперь глядя на старика снизу вверх, твердо ответил Гарри.

— В самом деле, это знание не является тайным, — старик усмехнулся. — Но зачем оно тебе?

— Мой враг…Волдеморт…он еще жив. Если я не одолею его, то под его власть падет не только Британия, но и весь мир. Он могуч и злобен, и не остановится ни перед чем, чтобы добиться власти. Мне пригодится любое преимущество, которое я смогу получить.

— Хорошо. Твой дух силен, а слова искренни. Я сам научу тебя.

* * *

Времени было мало, и потому к тренировкам Гарри приступил немедленно. Старейшина — он велел звать себя дедушкой Цаки — представил мальчика остальным ученикам как своего троюродного внука, выросшего в Англии. Разумеется, для этого Гарри пришлось слегка изменить внешность. Первым делом «дедушка Цаки» заставил Гарри раздеться едва ли не догола и отправил его оббегать резервацию кругом, предварительно дав выпить какое-то подозрительное зелье. Он объяснил, что на бегу он должен впасть в своеобразный транс, сознание должно отключиться, уступив место инстинктам — пусть пока еще человеческим.

Гарри не помнил, как он вернулся к точке старта. На пятом километре бега по лесу сознание начало уплывать, ноги сами несли его, тело само перепрыгивало через ручьи и поваленные стволы. Возвращаться сознание, а вместе с ним и способность помнить, стало только в преддверии деревни, и это не было очень приятным ощущением. Его утренние пробежки по Косому Переулку никак не могли подготовить к многочасовому забегу. Он начал на рассвете, а добрался до деревни всего за полчаса до заката. И, судя по боли во всем теле и смертельной усталости, перекрывающей даже чувство голода, все это время он бежал.

— Завтра побежишь снова.

Гарри посмотрел на него, как на зачумленного. Он сомневался, что сможет завтра пошевелить пальцем. Но хмурые брови и насмешливая улыбка наставника сказали ему обратное. Мальчик подавил стон и отправился спать.

На следующий день транс пришел быстрее. Еще через день — почти сразу, и финишировал Гарри на добрый час раньше. Потом ему перестали давать зелье, и вновь ему пришлось долго бежать, прежде чем разум уступил место инстинктам. Понемногу Гарри учился освобождать Зверя внутри себя.

* * *

— Завтра ты не бежишь.

— Почему?

— Время дорого. Мы не можем ждать еще месяц, иначе к сентябрю ты не будешь готов. Завтра полнолуние, и ты впервые превратишься.

— Но…я ведь не оборотень!

— Но ты станешь им. Истинным оборотнем, а не этими вашими жалкими европейскими подобиями.

— Что ты имеешь в виду?

— Первыми людьми, пришедшими к нам из-за океана, были Норды, викинги. Они были храбрым и могучим, но жестоким народом. Они приходили сюда грабить, и у нас их прозвали волками. Очередных грабителей наши предки прокляли. Их могущества не хватило, чтобы навсегда обратить их в зверей, но зато хватило, чтобы сделать проклятье заразным. Больше Норды не приплывали к нам за добычей.

— То есть, я смогу превращаться когда угодно, не обязательно в волка, и я не буду бояться серебра?

— Не больше, чем сейчас.

— Хорошо. Что мне делать?

— Завтра ты не должен есть, зато можешь спать сколько хочешь. На закате начнем ритуал.

* * *

Гарри сидел, по-турецки скрестив ноги, в самом настоящем вигваме, в центре которого горел небольшой костерок. Рядом сидели другие ученики — всего у «дедушки Цаки» обучалось несколько десятков юных индейцев, но к превращению, кроме Гарри, было готово всего пятеро — у остальных интенсивность тренировок была раз в десять меньше. Сам старик тоже сидел здесь, то и дело подкладывая в костер какие-то травы. Гарри чувствовал, как с каждым вздохом мутнеет сознание, а магия внутри концентрируется. Зверь, подготовленный к пробуждению пробежками, сейчас ворочался в нем, готовясь выйти из клетки. Однако, в отличие от «медитации на бегу», какая-то часть его сознания все еще оставалась. Эта часть с безучастным любопытством наблюдала за тем, как сначала один молодой индеец, потом другие начали корчиться в муках первого превращения. Удав, лисица, сова, койот, лось…а в нем самом магия еще собиралась, еще скручивалась в тугую спираль, готовясь ударить в стены невидимой клетки, за которой нетерпеливо ждал Зверь.

Наконец она ударила, и пришла боль. Кости плавились, мышцы разрывались, все тело перестраивалось. Краем помутневшего, заплывшего от боли и наркотического дыма сознания Гарри уловил поднятые брови наставника, но потом очередной взрыв боли заставил его забыть обо всем.

* * *

Он пришел в себя утром, в лесу, на берегу ручья. Не открывая глаз, Гарри потянулся, зевнул — изо рта пахло кровью, но это был приятный запах, запах добычи. Рядом урчал какой-то кот, судя по громкости — здоровенный. Гарри открыл глаза, но все, что увидел — это невозмутимого наставника, сидящего рядом с наполовину съеденным трупом оленя.

Что-то было не так. Старик сидел прямо, но ненамного возвышался над Гарри, зато почему-то казался меньше, и было тепло, хотя по утрам он вечно мерз, и…откуда это урчание? Понемногу до него начало доходить. Урчание доносилось не спереди и не с боков. Оно шло из его собственной глотки. Он все еще был в животном теле, и, похоже, он был какой-то кошкой. Гарри поднялся и попробовал пройтись, подойти к небольшой заводи в ручье. Движения были естественными, ему не приходилось напрягаться, чтобы переставлять ноги и удерживать равновесие…тем не менее, ног было явно четыре. Хвост, похоже, тоже был.

Из слегка волнующегося зеркала воды на него смотрела полосатая морда тигра с зелеными глазами. Гарри заулыбался, и тигр оскалился в усмешке. Глаза…глаза такого цвета были только у него, во всяком случае, Гарри еще не встречал никого с такими глазами. Лучше бы они были карими, как у других тигров. Глаза отражения поменяли цвет. Гарри моргнул. Глаза по-прежнему были карими. Он хотел расхохотаться, но пока не получалось. Пришлось превращаться обратно в человека, это оказалось неожиданно легко, стоило только пожелать.

— Что смешного? — с любопытством спросил наставник.

— Я по-прежнему метаморф! — объяснил Гарри. — Я подумал, что лучше было бы, если бы мои глаза в тигрином теле были карими, и они стали карими.

— Они у тебя до сих пор карие.

— Упс, — Гарри закрыл глаза на секунду. — Так лучше?

— Да, опять изумрудные. Амурский тигр, ты уже сейчас в длину больше двух метров. Когда вырастешь, будешь больше трех. Да еще и с совершенной маскировкой, ты будешь идеальным хищником. Как ты себя чувствуешь?

— Великолепно! Все настолько яркое, подлинное, никогда этого не ощущал. Каждый листок имеет свой оттенок и запах, каждая травинка шуршит по-своему. Хочется бежать, смеяться, прыгать.

— Ну так беги, Тигр из Тени.

* * *

Гарри пробыл в резервации до начала июля. В первый раз, когда он проснулся у ручья, Тигр спал, так что у него не возникло никаких проблем с контролем. За оставшиеся недели Гарри учился взаимодействовать со своим зверем, когда тот бодрствовал. Это было сложнее, не раз инстинкты брали верх над разумом, не раз он панически убегал от огня или приходил в себя где-то в лесу, рядом с очередной добычей, порой даже во время трапезы. По крайней мере, сырое мясо больше не казалось ему отвратительным, даже и в человеческом обличье. Но понемногу сохранять сознание в облике тигра становилось все легче. Когда Гарри целый день провел в облике тигра, ни на секунду не теряя контроля, «дедушка Цаки» объявил его готовым дальше продолжать самостоятельно.

Настало время выполнить данное себе обещание и осмотреть Америку. Новые проблемы Гарри обнаружил, едва попытался покинуть резервацию. Обостренные слух и обоняние оборотня отнюдь не способствовали комфортному путешествию в автомобиле или автобусе. Запахи пота, металла, синтетических пропиток, выхлопных газов, отвратительный шум двигателя, неизвестно откуда взявшаяся клаустрофобия. Гарри выдержал в автобусе всего полчаса. Остаток пути до ближайшего города он проделал пешком, в образе тигра понемногу заново привыкая к дарам магловской цивилизации.

Поезда были не так плохи. Меньше ненатуральных запахов. К тому же, он быстро привыкал, учился отфильтровывать запахи и шумы. Даже Большой Вокзал Нью-Йорка ошеломил его всего на минуту.

* * *

Нью-Йорка Гарри хватило за глаза. Его тянуло домой. Но лететь на самолете ему совершенно не хотелось — первого раза хватило. Часовая поездка в такси все еще вызывала у него головокружение и головную боль, он и представить себе боялся, что с ним станет в самолете.

Найти посольство Соединенного Королевства было проще простого. Интуиция, а может быть, и угасающий голос Гарри Которого Не Будет подсказывали, что магическое посольство Британского Министерства Магии будет находиться неподалеку.

Однако его не было неподалеку — оно находилось в том же здании. Рядом с помпезной золотой дверью на первом этаже посольства скучал средних лет волшебник в форме аврора. Он бросил на Гарри скучающий взгляд и молча пропустил внутрь, даже не стал требовать зарегистрировать волшебную палочку. Возможно, легкое заклятье Конфундус, которым незаметно ударил его Гарри, было тому причиной.

Внутри тоже никто не стал допытываться, кто он такой. На вопрос Гарри, где он может приобрести международный порт-ключ до Британии, ему лишь указали на одну из дверей. Услуга стоила дорого — целых сто галеонов, но никто и не подумал осведомиться, что он забыл в Соединенном Королевстве.

Лишь появившись в небольшой комнатке, охраняемой пятеркой авроров, Гарри понял, почему работники посольства проявили такую безучастность. Авроры тут же потребовали назваться и предъявить палочку. Гарри, смеха ради, картинно взмахнул палочкой, якобы снимая с себя маскирующие заклятья, и принял облик действующего Министра Магии, Корнелиуса Фаджа. Что его особенно поразило — это сработало. Авроры купились и без вопросов позволили ему выйти из комнаты. Мальчик оказался в Атриуме Министерства — во всяком случае, Гарри предположил, что это был Атриум — здесь стоял идиотский, полный напыщенности золотой фонтан, лифты, куча огромных каминов. К одному из них Гарри и направился, не обращая внимания на приветствующих его работников Министерства.

— Поместье Поттеров в Уэльсе, — тихо приказал он, бросая в пламя щепотку Летучего Пороха, емкости с которым стояли рядом с каждым камином. Пламя окрасилось зеленым, и его, бешено вращая, потащило к месту назначения.

* * *

Несмотря на то, что о существовании поместья Гарри знал уже почти год, был он здесь впервые. И, надо признать, фамильный особняк впечатлял. Он был просто огромен. Только гостевых спален была дюжина. Здесь была библиотека, зал для тренировок, оружейная, лаборатория зелий, бальный зал, несколько трапезных. На прилегающей территории были конюшни, площадка для квиддича, даже небольшое озеро. Но на всем этом уже лежала печать запустения. Здесь давно никто не жил, после смерти родителей отец Гарри, Джеймс, и близко не подходил к поместью. А после смерти родителей Гарри эльфы Поттеров остались без хозяина — ведь сам Гарри не мог принять их присягу, будучи неразумным младенцем.

Поместье окружало множество недоступных маглам земель — сам дом находился на плоскогорье, с севера и востока его окружали густые леса, с юга — поля, на западе громоздились скалистые холмы, за которыми об обрывистые утесы билось море. Владения Гарри изобиловали дичью: маглы не могли сюда добраться, а защитные чары отпугивали нечисть. В лесах, правда, издревле жила стая волков, была и пара медвежьих берлог, но природа сама поддерживала баланс. Это Гарри было важно, он ведь был оборотнем, в конце концов, но все же он не был готов отказаться от уюта человеческого жилья.

Даже и с помощью магии Гарри понадобилось бы пару месяцев, чтобы привести в порядок только этот дом. А Поттерам принадлежало еще несколько, не считая руин дома в Годриковой Лощине. Даже работая сутки напролет, Гарри не смог бы поддерживать чистоту во всех своих домах. Ему были нужны эльфы.

В теории, он должен был бы обратиться в Департамент Контроля за Магическими Существами, заплатить сто галеонов и чуть ли не годами ждать, пока к ним на учет попадет свободный эльф. На практике все было гораздо проще. В Хогвартсе располагалась самая крупная популяция эльфов в Европе. Соответственно, и новые эльфы там рождались куда чаще. Хогвартс, а вернее, его Попечительский Совет, торговал эльфами вполне свободно, правда, и цена была немаленькой — по десять тысяч галеонов за одного. Правда, очень немногие могли позволить себе заплатить такую сумму: даже Министр Магии получал всего по тысяче галеонов в месяц.

Но кого-кого, а Гарри такая цена не смущала. Кроме прочего, Поттеры владели десятью процентами акций обоих корпораций, производивших метлы, а в инструкции, оставленной ему Другим Гарри, был и совет, куда стоит вкладывать деньги в ближайшие годы. Его заботила анонимность покупки, но и она не была чем-то слишком уж недоступным. Лишняя тысяча галеонов всегда прекрасно отбивала охоту спрашивать. Так что три дня спустя на Гарри работало уже три домовика — Галли, Хокри и эльфиха Табби. Табби и Галли мальчик поручил поддерживать чистоту в его домах, ухаживать за землями и — впоследствии — приглядывать за животными, Хокри оставил при себе: готовить, стирать, выполнять мелкие поручения. Домовики заверили его, что вполне справятся со своими обязанностями и отказались от предложения Гарри нанять еще парочку.

Бездельничал Гарри всего неделю, пока за завтраком Хокри, вместе с очередным номером «Ежедневного Пророка», не подал ему конверт из Хогвартса.

— Ты проверил его?

— Конечно, мастер Гарри, — поклонился домовик. — Никаких чар или проклятий на письме нет.

— Хорошо, — мальчик вскрыл подписанный зелеными чернилами конверт и погрузился в чтение своего первого письма из Хогвартса. — Ждут мою сову не позднее тридцать первого июля…похоже, Гарри Поттеру пора в Косой Переулок.

* * *

Удивительно, но на загорелого мальчишку с пронзительными изумрудными глазами и черными волосами до плеч, перехваченными вокруг лба шелковой, в цвет глаз, лентой, в толчее Косого Переулка обращали внимания не больше, чем на любого другого студента Хогвартса. То есть — вообще игнорировали. Гарри это, разумеется, было только на руку — он мог спокойно заниматься покупками. Из книг ему нужно было приобрести только учебник по Защите от Темных Искусств — каждый новый преподаватель назначал свой учебник, остальные же придерживались проверенных временем пособий, так что они у Гарри уже были. Принадлежности для зелий у него тоже уже были, достойные профессионального зельевара, но Гарри все же купил указанные в списке — он не хотел попадать в неприятности из-за отсутствия обязательных принадлежностей. Оставался телескоп, мантии, сова и волшебная палочка. Но для начала следовало заглянуть в Гринготтс: сегодня Гарри исполнилось одиннадцать — именно тот возраст, когда наследник одного из Благороднейших родов может получить эмансипацию, не принимая на себя обязанности главы рода.

В Волшебном Зверинце Гарри сразу положил взгляд на белоснежную полярную сову. Над именем долго гадать не пришлось — Гарри уже знал, как назовет ее. Отправив Хэдвиг с письмом в Хогвартс, Гарри принялся разглядывать остальных животных. Змеи, несмотря на то, что он мог с ними говорить, его интересовали мало, крысы, жабы, кролики и прочая мелкая живность и вовсе были неинтересны.

— Я могу чем-то помочь, молодой человек?

— У вас есть гиппогрифы?

— Безусловно, но мы их не держим здесь. Желаете посмотреть каталог? — невозмутимо отозвался продавец.

— Пожалуйста, — Гарри несколько минут листал книжку, в основном разглядывая фотографии — в родословных гиппогрифов он не разбирался. Наконец его взгляд упал на белоснежного жеребца. — Этого.

— У вас великолепный вкус, но Пегас уже застолблен.

— Сколько вам за него обещают?

— Пятьдесят тысяч, и десять процентов уже уплачено…

— Я дам сто и сразу.

Продавец поморщился.

— Лорд Малфой — очень влиятельный человек…

— А, его хочет купить Люциус Малфой? — Гарри усмехнулся. Он не сомневался, что белоснежный гиппогриф вполне мог стать основным компонентом какого-нибудь Темного ритуала. — Сто двадцать.

— Хорошо, — продавец потер руки и принял чек. Когда он взглянул на имя, его глаза едва не вылезли из орбит. — Куда прикажете доставить?

— Поместье Поттеров в Уэльсе.

* * *

У мадам Малкин сегодня было людно, и Гарри пришлось чуть ли не полчаса дожидаться своей очереди. Даже у Олливандера были клиенты. В его пыльном магазинчике стоял всего один тонконогий табурет, и на нем уже сидела сурового вида пожилая ведьма в зеленой мантии. В углу нервно топтались мужчина и женщина средних лет — по тому, как они напряженно держались и с опаской поглядывали на полки с волшебными палочками, а главное — по одежде, Гарри без труда определил в них маглов. Сам мастер перекладывал волшебные палочки, его волшебная линейка в это время измеряла рост, длину рук, пальцев, окружность головы стоявшей к Гарри спиной лохматой брюнетки. Гарри попятился: если стоявшая в углу пара маглов была родителями девочки, то сидевшая ведьма, без сомнения, преподавала в Хогвартсе. Но его планам не суждено было сбыться: Олливандер поднял голову и немедленно заметил мальчика.

— А, мистер Поттер. Я ждал вас раньше.

— Не припоминаю, чтобы мне было назначено, — отозвался Гарри, стараясь не смотреть на разглядывающую его ведьму. Он уже узнал ее — это была Минерва МакГонагалл, заместитель директора и преподаватель трансфигурации в Хогвартсе, она же декан Гриффиндора.

— Я просто думал, что вы захотите как можно скорее обзавестись палочкой, — Олливандер открыл одну из коробок и протянул девочке. — Попробуйте эту, мисс Грейнджер.

Гарри перевел взгляд на Гермиону, стараясь не обращать внимания на сверлящую его взглядом МакГонагалл. Первая палочка девочке не подошла, равно как и вторая. Наконец Гарри не выдержал и повернулся к ведьме.

— Вы хотите что-то сказать, профессор?

— Вы меня знаете, мистер Поттер?

— Очевидно, что родители мисс Грейнджер — маглы, значит, вы — преподаватель в Хогвартсе, — с раздражением объяснил Гарри. — Говорите, что хотите, или перестаньте пялиться на меня. Это невежливо.

— Прошу прощения, — она поджала губы и отвернулась.

Очередная палочка, попав в руки Гермионы, отозвалась снопом разноцветных искр. Ее родители расплатились с Олливандером, и настала очередь Гарри. Вот тут мастеру пришлось попотеть — палочка за палочкой отказывалась признавать Гарри хозяином. Странно, но Олливандера это только приводило в прекрасное настроение — чем больше палочек оказывались негодными, тем оживленней он становился.

— А вы необычный клиент, мистер Поттер, очень необычный. А может быть…да, в самом деле, почему бы и нет? Сочетание необычное, остролист и перо феникса, одиннадцать дюймов…попробуйте.

Гарри взял в руки палочку. Она сразу же отозвалась теплом. Взмах — и из нее посыпался дождь из золотых и красных искр. Гарри чувствовал, что палочка не настолько уж хорошо подошла ему, и она явно была слабее, чем его собственная, сделанная на заказ.

— Любопытно, что эта палочка выбрала именно вас. Очень любопытно.

— Почему?

— Как я уже говорил, в ней перо феникса. Обычно феникс отдает только одно перо, в этом же случае он отдал два. Палочка, в которой находится другое перо, оставила на вашем лбу этот шрам.

— Вы продали палочку Волдеморту? — как и большинство волшебников, при звуке этого имени Олливандер вздрогнул.

— Да, боюсь, что так. Разумеется, тогда его звали иначе…

— Как? — Гарри, разумеется, знал, но это было превосходным алиби, объясняющим это знание.

— Том Риддл.

— Странное имя для наследника Слизерина, — Гарри пожал плечами и выложил на стойку семь галеонов. — До свидания, мистер Олливандер.

* * *

За остаток лета Гарри лишь раз покинул поместье — купить пару сов, чтобы у Хэдвиг была компания. К тому же, полярная сова была слишком уж заметной, что, в общем-то, было неплохо — она вполне могла стать его визитной карточкой. Но ведь у него была и вторая личность, Ларри Эванс, и мальчик не собирался забрасывать ее. Невзрачные, незапоминающиеся совы были как раз тем, что могло помочь ему поддерживать легенду Ларри Эванса. Он уже написал Тому, хозяину Дырявого Котла: рассказал, что устроился в Рио, снял комнату над аптекой, в которую устроился работать, и даже нашел репетитора. Том написал, что он и остальные постоянные рады это слышать, и передал, что Альберта будет рада нанять его обратно, если он приедет летом.

С гиппогрифом Пегасом Гарри быстро нашел общий язык. В общем-то, в общении с этими животными не было ничего сложного — будь вежлив, не забывай кланяться да поменьше моргать. Угости кусочком мяса, и завоюешь расположение. Гарри же было еще проще — сам оборотень, он легче сходился с животными. И, если Гарри-человека гиппогриф поначалу опасался, то с Гарри-тигром сдружился легко и быстро: волшебное существо не раз сопровождало тигра на охоту в лесах Уэльса, а Гарри с охотой делился добычей, будь то кролик, олень или горная коза. После четвертой такой охоты гиппогриф даже позволил Гарри забраться к себе на спину, и по воздуху домчал усталого подростка до поместья.

Кроме игр с гиппогрифом и исследования территорий в облике тигра, Гарри занимался тренировками. Он знал, что впереди его ждет много битв, и хотел быть к ним готовым. По совету Другого Гарри, мальчик пока ограничил свой арсенал всего десятком боевых заклятий и парой простых щитов, и делал упор на автоматизм, аккуратность и скорость выполнения заклятий — тебе не будет проку от знания сотен заклинаний, если тебя выведут из игры раньше, чем ты сумеешь закончить первое. Также Гарри старался научиться выполнять все заклинания невербально — это не только экономило время и давало преимущество в неожиданности, не выкрикивая заклятья, маг не сбивал дыхания, а значит, мог свободнее двигаться. Это тоже было архиважно — противнику не будет проку от своих мощных заклинаний, если он не сможет в тебя попасть. Впрочем, эти соображения не помешали Гарри выучить два базовых щита — от заклятий и физических ударов соответственно.

Вечера мальчик посвящал изучению программы первого курса, особо налегая на трансфигурацию — он знал большинство чар с первого по четвертый курс, а вот в трансфигурации пока отставал: заклинания и движения палочкой здесь были куда замысловатее и сложнее.

Первого сентября Гарри проснулся в превосходном настроении. Сегодня он поедет в Хогвартс! Даже перспектива неизбежной встречи с Дамблдором не могла омрачить счастья мальчишки — ведь сегодня был последний день его одиночества. У Дурслей у него не было друзей, если не считать Кэти — банда Дадли и мерзкие слухи, которые распускали о нем родственнички, об этом позаботились. А уж находясь в бегах, скрываясь под чужим именем и внешностью, ему тоже было не до сверстников.

Простые черные брюки, такого же цвета туфли, на предплечье — ножны с палочкой. Длинные и широкие рукава кремовой рубашки легко скроют ее от любопытных глаз. Куртку драконьей кожи, палочку из остролиста — в левый рукав, внутри которого для нее пришиты две упругие кожаные петли. Два чемодана — простой, с учебниками, школьными мантиями, котлом и прочей экипировкой, и зачарованный, с несколькими отделениями, в который Гарри загрузил все, что ему могло понадобиться — от зелий и контрабандных компонентов к ним до волшебной палатки и месячного запаса провизии. Второй чемодан Гарри уменьшил и спрятал во внутренний карман куртки. В последний раз посмотреться в зеркало, чтобы убедиться, что он выглядит как Гарри Поттер, и можно отправляться.

К раздражению Гарри, волшебных средств попасть на вокзал Кингс-Кросс не существовало, разве что аппарировать прямо на платформу. Но этого мальчик делать пока не умел. Пришлось через камин отправиться в Дырявый Котел и оттуда уже ловить волшебный автобус, нелепое трехэтажное фиолетовое сооружение на колесах, с бешеной тряской и качкой. Единственным преимуществом «Рыцаря» было то, что он был быстр и неподвластен лондонским пробкам. За полчаса до одиннадцати Гарри был уже на вокзале. Как найти платформу, он знал — нужно было всего лишь пройти прямо сквозь барьер между девятой и десятой платформами.

В толчее никто не обращал на Гарри внимания. Первый вагон был отведен старостам, второй оккупировала группа старшекурсников, четвертый, похоже, был занят исключительно слизеринцами…Гарри проталкивался дальше, не забывая глазеть по сторонам. Вон толпа окружила чернокожего паренька с дредами, умоляя показать его какое-то чудище из коробки в его руках, вон круглолицый мальчик жаловался бабушке, что вновь потерял жабу — по экстравагантной шляпке с чучелом грифа Гарри опознал в пожилой леди Августу Лонгботтом, а значит, мальчик был ее внуком, Невиллом — вон, немного в стороне от суеты, породистый аристократ с тростью и платиновыми волосами — без сомнения, Люциус Малфой — втолковывал что-то сыну.

У одного из последних вагонов Гарри заметил знакомую каштановую шевелюру. Гермиона отчаянно сражалась с огромным чемоданом, пытаясь запихнуть его в вагон. Гарри направился к ней.

— Помощь нужна? — спросил Гарри, забрасывая собственный чемодан внутрь.

— Было бы неплохо, — пропыхтела девочка, когда чемодан — похоже, уже не в первый раз — грохнулся на землю.

Не будь Гарри оборотнем, он бы вряд ли даже сумел поднять его, его собственный чемодан весил вдвое меньше. Но юный маг в буквальном смысле обладал звериной силой, так что с задачей справился, хотя и ему пришлось напрячься.

— Тяжелая штуковина, — выдохнул он, помогая девочке подняться в вагон. — А мы уже встречались, у Олливандера, да? Гарри Поттер.

— Гермиона Грейнджер. Ты знаешь, что о тебе написано во «Взлете и падении Темных Искусств» и упомянуто еще в дюжине книг?

— Которые, похоже, у тебя с собой, — улыбнулся Гарри. — Все это спекуляции или чистая ложь. О том, что тогда случилось, знаю только я да Волдеморт. Я попросту почти ничего не помню, а взять интервью у бесплотного духа Темного Лорда трудновато по техническим причинам.

— Ты считаешь, что Сам-Знаешь-Кто еще жив?

— Волдеморт. И да, я думаю, он еще жив. Без тела, почти без сил, прячется где-то, пытаясь найти способ вернуться, — Гарри затащил чемодан Гермионы в свободное купе и убрал его на полку. — Не против моей компании?

— Нет, совсем нет, — быстро согласилась она. — А твои друзья не будут против?

— Друзья? Друзья? — Гарри рассмеялся. — До десяти лет я жил со своей теткой, моя мама была ее сестрой. Петунья всегда завидовала моей матери, и теперь ненавидит меня, ее отпрыска, и магию вообще. Она и Дадли, мой кузен, позаботились, чтобы у меня не было друзей. А прошлый год я вообще носу не казал из дома — чтобы меня не нашли и не заставили вернуться к Дурслям, это мои родственнички. Хвала Мерлину, что теперь я эмансипирован и могу сам решать, где мне жить, иначе не видать бы мне Хогвартса.

— Волшебники могут получить эмансипацию в одиннадцать?

— Не все, — Гарри покачал головой. — Не будь я последним представителем и единственным наследником Древнейшего и Благороднейшего рода Поттеров, не видать бы мне эмансипации как своих ушей.

— Тебя не смущает, что мои родители — маглы?

— Нисколько, — Гарри пожал плечами. — Моя мама была маглорожденной. Чем больше в тебе магической крови, тем больше у тебя чистой магической силы. Правда, современные чистокровные доводят это правило до абсурда. Раз в несколько поколений полезно вливать свежую кровь, иначе мы просто вымрем. Я не знаю, лично мне кажется, что на одной силе далеко не уедешь, ум и здравый смысл куда полезнее.

— Ясно, — Гермиона натянуто улыбнулась. Ей была неприятна эта тема, но как сменить ее, девочка не знала.

Впрочем, делать ей этого не пришлось — проем двери заслонил собой тот самый круглолицый мальчик, потерявший жабу, Невилл Лонгботтом. Чемодан у него, по крайней мере, был не намного больше, чем у Гарри. Несколько секунд он помялся, не решаясь заговорить.

— Здесь свободно?

— Безусловно, — улыбнулся Гарри, поднимаясь и помогая забросить его чемодан на полку. — Эта юная леди — мисс Гермиона Грейнджер, а я Гарри Поттер.

Лицо мальчика на мгновение отразило замешательство, но потом в дело вступили вбитые бабушкой манеры.

— Невилл Лонгботтом, к вашим услугам, — он даже отвесил легкий поклон.

Гарри подавил желание справиться о здоровье леди Августы и завести нудный разговор о погоде и ценах на толченый рог единорога, вместо этого он жестом пригласил Невилла сесть и уселся сам.

— Как думаете, на какой факультет нас распределят?

— Я читала о факультетах в «Истории Хогвартса», и, думаю, лучше всего был бы Гриффиндор, сам профессор Дамблдор там учился. Но Рейвенкло тоже было бы неплохо.

— Не знаю, вряд ли я достаточно умен для Рейвенкло, — уныло отозвался Невилл. — Мои родители учились в Гриффиндоре, но я, скорее всего, попаду в Хафлпафф.

— Не ставь на себе крест раньше времени. К тому же, Хафлпафф не так уж плох. Но я уверен, что ты попадешь в Гриффиндор, — ободрил его Гарри.

— А ты куда хочешь? — спросила Гермиона.

— Лучше бы в Гриффиндор, но, по большому счету, без разницы, — Гарри пожал плечами. — Учат-то всех одинаково.

Разумеется, он слегка слукавил. Гарри не хотел оказаться в Слизерине: с его взглядами это было равносильно приговору. Волдеморт был его врагом, большинство его последователей учились в Слизерине, и мальчик сомневался, что у их детей хватит пороху пойти против родителей. И он сомневался, что ему удастся достаточно быстро стать лидером факультета.

Наконец поезд тронулся. Еще некоторое время в коридорах царила суета и гомон, а потом постепенно все улеглось. Гарри собирался уже закрыть дверь, когда Невилл обнаружил, что вновь потерял Тревора, свою жабу.

— Вечно он убегает! Пойду искать.

— Скорее всего, он в туалете, — Гарри поднялся. — Гермиона, нам может понадобится твоя помощь.

— Хорошо, но что с нашими вещами? Может, мы с Невиллом поищем, а ты посторожишь купе?

— Хорошо, я останусь.

Искали они довольно долго, Гарри даже успел задремать. Но все же их миссия закончилась успехом — Невилл держал в руках Тревора, который обнаружился в туалете третьего вагона.

— Не знаю, зачем я вообще взял его в Хогвартс. Он постоянно убегает от меня. И жабы вышли из моды давным-давно.

— Ну так отправь его домой, — Гарри не видел проблемы.

— Мне его подарил дядя Алджи, когда пришло письмо из Хогвартса.

— Знаешь, чем все время будешь бояться, что можешь кого-то расстроить или обидеть, лучше сразу разнести себе голову заклятьем и покончить с этим, — фыркнул Гарри. — Это твоя жизнь! Если жаба тебе не нравится или мешает — избавься от нее! Если твой дядя обидится — тем хуже для него, нечего было дарить тебе жабу.

— Знаешь, а ты прав, Гарри! — с некоторым удивлением отозвался Невилл, и тут же расплылся в улыбке. — Так и сделаю!

— А у тебя, Гарри, есть животное?

— Сова, Хэдвиг, — Гарри кивнул. — Она улетела в Хогвартс еще вчера. Если понадобится отправить письмо — обращайтесь, Хэдвиг ненавидит сидеть без работы.

— А она сможет отнести клетку с Тревором?

— Не знаю, надо спросить ее. В конце концов, клетку же всегда можно сделать легкой, как перышко.

— Это сложные чары, их проходят только на пятом курсе, — сообщила Гермиона.

— Всегда можно попросить кого-нибудь из старшекурсников, — Гарри был уверен, что после пары дней тренировок без проблем справиться с этими чарами, ему потребовалось всего три часа, чтобы в совершенстве освоить Манящие, которые проходили на четвертом курсе. Но сообщать об этом сейчас было неразумно: зачем сразу бросать все карты на стол?

Они немного поболтали о грядущих уроках. Не сговариваясь, Гарри и Гермиона оба интересовались мнением Невилла по каждому вопросу, и понемногу юный Лонгботтом подрастерял свою застенчивость и стал легко участвовать в разговоре. В середине его рассказа о Министерском бале по случаю Нового 1991 Года в дверь постучалась миловидная пухлая женщина с полной тележкой волшебных сладостей, Гарри не замедлил накупить всякой всячины — время приближалось к обеду, и в желудке уже ощутимо урчало.

— Налетайте.

— Ммм, а здесь нет чего-нибудь без сахара? Мои родители дантисты, и…

— А ты ведьма. Нет ничего проще, чем ухаживать за зубами с помощью магии. Дважды в день полоскать во рту пятипроцентным раствором зелья Крахвета, и ты сможешь разжевывать камни.

— Гарри прав, — разворачивая шоколадную лягушку, энергично закивал Невилл. –Зелье считается одним из самых популярных. Оно расходуется очень экономно, литра человеку хватит на год, и стоит оно относительно недорого, всего десять галеонов за литр. А в Хогвартсе оно вообще бесплатное. Мастеру зелий приготовить пару десятков литров раз плюнуть, только котел нужен большой. Бутыли с готовым раствором стоят в ванных комнатах и пополняются вместе мылом и шампунем, по мере необходимости.

— Попробуй шоколадную лягушку, — Гарри улыбнулся и бросил одну на колени девочке, сам разворачивая другую. — В них всегда есть карточки с фотографиями или портретами знаменитых волшебников, многие их собирают.

Он развернул свою, лягушка немедленно выпрыгнула, и Гарри среагировал рефлекторно — его рука метнулась и перехватила лягушку в воздухе, на пути к открытому окну. Лягушка прыгала только раз, и в руке Гарри сразу обернулась простым куском шоколада. Гарри задумчиво откусил одну лапку, глядя на свою карточку.

На карточке был изображен ни кто иной, как директор Хогвартса, Альбус Дамблдор, неизбежная встреча с которым маячила в недалеком будущем юного волшебника. Но в задумчивость Гарри ввело не напоминание о грядущей конфронтации, а информация о старом маге, напечатанная на обратной стороне. На карточке было написано, что, среди прочего, «Альбус Дамблдор был известен своими работами по алхимии в соавторстве с Николасом Фламелем». Фламель был единственным создателем и владельцем Философского Камня, волшебной субстанции, сулившей обладателю вечную жизнь и сколь угодно золота. Гарри знал, что камень сейчас хранится в Хогвартсе, и знал, что ему предстоит помешать Волдеморту, обосновавшемуся в затылке Квиррела, нового учителя по Защите от Темных Искусств, завладеть камнем. Эта карточка, равно как и разговор с Олливандером, могла послужить объяснением знанию Гарри.

— Кто тебе попался?

— Дамблдор, — рассеянно ответил Гарри, потом встряхнулся и с улыбкой протянул карточку Гермионе. — Держи. Начнешь свою коллекцию.

Некоторое время спустя за дверью стали собираться школьники. Они старались выглядеть непринужденно, но каждый то и дело бросал взгляд сквозь стеклянный верх, стараясь разглядеть Гарри. Похоже, по поезду расползлись слухи, что Мальчик-Который-Выжил едет именно в этом купе. Гарри решил не дожидаться более наглых и настойчивых, поднялся, закрыл занавески, прикосновением палочки запечатал дверь купе и вдобавок возвел простенький звукопоглощающий барьер, совершенно заглушивший звуки снаружи.

— Так-то лучше, — удовлетворенно заметил он. — Нашли клоуна.

— Ух ты, это довольно сложная магия! И ты даже не произносил заклинаний!

— Невербальной магии учат на шестом курсе, — объяснил Гарри. — Но на самом деле это глупо: за пять лет все так привыкают полагаться на слова, что потом очень сложно переучиться. Весь трюк в идеальном движении палочкой и ясно выраженном намерении.

— Ясно выраженном?

— Ты должна ясно представлять себе, чего именно ты хочешь. Слова заклинания просто говорят твоей магии, чего именно ты хочешь. Движение палочкой помогает экономно сформировать энергию в нужную форму. Есть только четыре заклинания, которые обязательно требуют слов, а не движений палочкой: они требуют много энергии, чтобы использовать их, надо испытывать очень сильные эмоции, так что сосредоточиться на намерении невозможно.

— В моих книгах такого не было.

— Неудивительно, — Гарри ухмыльнулся. — «Продвинутая теория магии» Джеральда Оливера Поттера вышла только в трех экземплярах. Один хранится у меня, другой — в Хогвартской библиотеке, третий мой четыре раза «пра» дедушка подарил отцу профессора Дамблдора в составе приданого его племянницы, Кендры Поттер-Дамблдор.

— Получается, ты самый близкий родственник профессора Дамблдора?

— Если не считать его брата, Аберфорта, — согласился Гарри и неожиданно для себя зевнул, едва успев прикрыться рукой. — Не знаете, долго нам еще ехать?

— Как минимум несколько часов, — сообщил Невилл, выглянув в окно, солнце за которым и не думало пока скрываться за горизонтом. — Бабушка говорила, что поезд прибывает после заката.

— Я бы тогда вздремнул, если вы не против, — Гарри поудобнее устроился на сиденье и закрыл глаза. Полежав так несколько секунд, он достал палочку и махнул ей сначала в сторону двери, а потом на своих попутчиков, пробормотав какое-то заклятье. — Теперь дверь вам откроется.

* * *

Гарри проснулся, когда кто-то осторожно потряс его за плечо. Открыв глаза, он обнаружил над собой возбужденно улыбающуюся Гермиону.

— Поезд начал замедлять ход, и за окнами уже вполне темно, — сообщила она. — Почти приехали. Мы с Невиллом уже переоделись.

— О, хорошо, — он сдернул с полки чемодан, извлек из него мантию и принялся переодеваться, не обращая внимания на Гермиону, которая подавилась воздухом и поспешно отвернулась.

— Прибываем на станцию Хогсмид через пять минут. Пожалуйста, оставьте вещи в поезде, их доставят в замок отдельно, — прокатился по поезду голос машиниста.

Гарри и остальные выкатились в коридор. Тот уже кишел нетерпеливыми студентами, прилипшими к окнам. Даже старшекурсникам явно не терпелось попасть в замок.

На платформе отчетливо выделялась огромная фигура, размахивающая здоровенным фонарем и громогласно призывающая к себе первокурсников. У Гарри не возникло сомнений, что это был Рубеус Хагрид, лесничий и Хранитель Ключей Хогвартса. Правда, в чем именно заключаются обязанности полу-великана, Гарри представлял себе очень смутно. Убедившись, что все первокурсники благополучно добрались до него, Хагрид повел их куда-то в сторону, по узкой, но плотно убитой тропинке, огибающей утес. Слышно было, как где-то неподалеку на берег накатывают волны.

— Сейчас вы увидите Хогвартс!

Даже Гарри не сумел сдержать вздоха восхищения. Громада замка, возвышающаяся над черной гладью озера, была освещена струящимся из окон светом, в вышине ясно сияли сентябрьские звезды. Чуть впереди и ниже по тропе первокурсников ждал причал, облепленный множеством маленьких лодочек.

— По четыре человека в одну лодку, не больше! — сам лесничий занял лодку побольше; впрочем, и в нее он едва поместился.

Гарри, Гермиона и Невилл быстро запрыгнули в одну из лодок, чуть позже к ним присоединился довольно высокий рыжий веснушчатый мальчишка в потертой мантии. Без сомнения, Уизли. Разговора и даже взаимных представлений не случилось — все четверо заворожено смотрели на приближающуюся громаду замка.

* * *

Войдя в Большой Зал, Гарри немедленно почувствовал на себе тяжесть взглядов. Но, если взоры студентов и большинства профессоров были направлены на первокурсников в целом, то две пары излишне проницательных глаз были направлены исключительно на Гарри. И, если взгляд Снейпа мальчика не слишком смущал — в конце концов, мужчина был добровольным союзником, то вот от взгляда директора Гарри захотелось поежиться. Почти немедленно он почувствовал осторожное ментальное касание; не давая щупу добраться до своих ментальных барьеров, вдобавок охраняемых духом Тигра, Гарри вывалил на Дамблдора лавину ярких переживаний: восторг, легкую нервозность, затаенный страх, воодушевление и намерение проявить себя, радость от того, что рядом с ним стояли новые друзья — Невилл и Гермиона. Щуп замешкался и поспешно убрался, а Гарри заметил, что искорок в глазах директора стало на порядок больше.

Песню Волшебной Шляпы Гарри слушал с живым интересом — даже в волшебном мире наделенные собственным разумом предметы встречались, мягко говоря, нечасто.

За церемонией распределения Гарри следил очень внимательно, старательно запоминал имена и лица, старался о каждом составить собственное мнение. Кого-то, вроде того же Драко Малфоя и его телохранителей, Крэбба и Гойла, прочитать было весьма просто, кто-то же, вроде Дафны Гринграсс, пока оставался для мальчика загадкой. Он с удовольствием хлопал, когда сначала Гермиона, а потом и Невилл попали в Гриффиндор.

Наконец подошла его очередь. Когда профессор МакГонагалл объявила: «Поттер, Гарри», зал на мгновение погрузился в мертвую тишину, а затем со всех сторон полетел возбужденный шепот — студенты всех факультетов переспрашивали друг у друга, верно ли они услышали.

Гарри, не обращая на них внимания, уверенно подошел к табурету и надел на голову Шляпу. Она была слишком велика, и тут же наехала на глаза, последнее, что Гарри увидел, были сотни устремленных на него взглядов. Вместе с темнотой настала тишина, а потом в его сознании раздался голос Шляпы.

— Любопытно, любопытно. Вижу готовность трудиться и верность друзьям, вижу острый ум и жажду знаний, вижу проницательность, скрытность и готовность добиться результата во что бы то ни стало, наконец, вижу храбрость и силу. Куда же тебя отправить?

— Гриффиндор, — Гарри вытолкнул это слово на поверхность сознания.

— Гриффиндор? Почему не Слизерин? Там ты легко сможешь добиться величия, славы, силы…

— У меня иная цель, — возразил мальчик.

— Да, да, я вижу. Что ж, мое дело — лишь предложить возможные варианты, решать тебе. Пусть будет ГРИФФИНДОР!

Стол под красно-золотым знаменем взорвался аплодисментами, и Гарри направился к нему, не забыв бросить быстрый взгляд на стол преподавателей. Дамблдор излучал довольство — очевидно, Гарри пока полностью оправдывал его надежды, если не считать его побег от Дурслей. Гарри заметил Невилла и Гермиону и поспешил к ним, с улыбкой наблюдая за ритуальным плясом близнецов Уизли, распевавших «С нами Поттер! С нами Поттер!».

Гарри пришлось пожать десяток рук, прежде чем все угомонились, а распределение продолжилось. Впрочем, студентов осталось не так уж и много. Предпоследним был Уизли, Рональд, который, как и все Уизли до него, оказался в Гриффиндоре, а последний — Забини, Блейз, отправился в Слизерин. Дамблдор поднялся на ноги.

— Добро пожаловать в Хогвартс, и, прежде чем мы начнем пир, позвольте представить вам нашего нового учителя Защиты от Темных Искусств — профессор Квириус Квиррелл!

Квиррелл, в своем нелепом фиолетовом тюрбане, нервно подскочил и отвесил рваный поклон. Когда он садился, руки его так дрожали, что он смахнул со стола вилку. Гарри, как и остальные, вежливо похлопал — к Квирреллу он не питал не малейшей симпатии. Дамблдор еще около минуты порол какую-то чушь о Запретном Лесе и коридоре на третьем этаже, потом наконец хлопнул в ладоши, подавая сигнал эльфам. Тарелки наполнились едой, и проголодавшиеся за день студенты немедленно набросились на угощение. Гарри проявлял меньше энтузиазма, не забывая внимательно принюхиваться — летом он потратил несколько дней, чтобы научиться на запах определять особо опасные яды и зелья, влияющие на сознание, а потом, тренировки ради, Хокри то и дело подмешивал в его еду или питье какое-нибудь зелье. Пока Гарри ни разу не ошибся, но, вроде бы, сейчас в его пище не было никаких подозрительных примесей.

Немного утолив голод, Гарри принялся прислушиваться к разговорам за столом — благо обостренный слух оборотня позволял ему услышать хоть шепот в дальнем углу зала, мальчик уже научился фокусировать внимание на интересующих его звуках или даже местах. Близнецы Уизли обсуждали со своим приятелем Ли Джорданом придуманные за лето проделки, Гермиона расспрашивала их брата, Перси, в этом году ставшего старостой факультета, о грядущих уроках, девчонки постарше сплетничали о нарядах и мальчиках. Остальные новоиспеченные гриффиндорцы обсуждали собственные семьи.

— Моя мама — ведьма, а отца я никогда не знал, — рассказывал Симус Финнеган, светлокожий мальчишка, говоривший с ярко выраженным ирландским акцентом. — По-моему, он был маглом, и, когда мама сказала ему, что она ведьма, он не очень-то обрадовался.

— Не знаю, мои родители обрадовались, когда профессор Вектор принесла письмо из Хогвартса, — Дин Томас, чернокожий мальчишка со словно прилипшей на лице белозубой улыбкой, пожал плечами. — Они конечно не сразу поверили, но, когда она заставила танцевать мамин чайный сервиз…

— Что насчет тебя, Рон? — включился в разговор Гарри, когда внимание было устремилось на Невилла. Он знал, что родители Лонгботтома вот уже десять лет лежат в отделении для больных с необратимыми повреждениями больницы Святого Мунго, и не хотел, чтобы остальные наседали на него с расспросами.

— Ну, у меня есть пятеро старших братьев и младшая сестренка, Джинни, она поступит в Хогвартс в следующем году, — смущенно начал Рон. — Билл и Чарли уже закончили Хогвартс, Билл работает Разрушителем Заклятий в Гринготтсе, Чарли — в заповеднике для драконов в Румынии. Папа работает в Министерстве, в Отделе по Борьбе с Незаконным Использованием Магловских Изобретений, мама сидит дома.

— Здорово!

— А что насчет тебя, Гарри? — спросил Дин. На него, как на маглорожденного, слава Мальчика-Который-Выжил действовала меньше всего.

— До десяти лет я жил с сестрой моей матери. Она, ее муж и сын — маглы, и худшего сорта. Если бы это сошло им с рук, уверен, они бы с удовольствием устроили мне аутодафе. Разумеется, они ничего не рассказывали мне о магии. В мой десятый день рождения сова принесла мне посылку. Там было письмо, объясняющее про волшебный мир, моих родителей, немного денег, инструкция, как добраться до Косого Переулка и пожелание удачи. Я до сих пор не знаю, кто послал мне его, но я рад, что он или она это сделали!

— Ух ты! А где ты жил все это время? — спросил Симус.

— Сначала, пока меня искали, скрывался в магловском мире, потом перебрался в поместье Поттеров в Уэльсе. В письме было сказано, что меня будут искать, и в первую очередь — в домах Поттеров, так что я переждал пару недель в гостинице, потом уехал из страны. Не хотел, чтобы меня заставили вернуться к Дурслям.

— Домах? — переспросил Дин.

— Иметь несколько домов, помимо основного особняка, в обычае у всех Древнейших и Благороднейших родов волшебников, — пришел на помощь Гарри Невилл. — До войны с Гриндевальдом семьи были больше, зачастую, кроме главной ветви, была еще пара второстепенных. Они и жили в этих домах.

— А, понятно, — покивал Симус. — Итак, Гарри…ты играешь в квиддич?

— Ни разу не сидел на метле…

* * *

Первые дни для первокурсников были настоящим испытанием. Просто добраться из Гриффиндорской башни до Большого Зала, ни разу не сбившись с дороги и не попросив помощи у портретов, привидений или кого-то из старшекурсников для новоиспеченных гриффиндорцев было настоящим подвигом. Что уж говорить про классы…на те из уроков, которые начинались сразу после завтрака или обеда, попасть было довольно легко — нужно было лишь следовать за нужным преподавателем, при условии, что ты успел попасть в Большой Зал до того, как он или она оттуда ушли. А вот дорогу к кабинету Чар, урок которого следовал сразу за первым уроком трансфигурации, гриффиндорцы искали чуть ли не полчаса, опоздав на сам урок на добрых десять минут. К счастью, профессор Флитвик не стал снимать баллы, сказав, что поначалу все первокурсники опаздывают. Впрочем, он предупредил, что по прошествии первой недели больше не будет столь мягок.

Восемь новых гриффиндорцев быстро разделились на три группы: две пары и квартет. Лаванда Браун и Парвати Патил обе были заядлыми сплетницами, и, похоже, кокетками — во всяком случае, кроме сплетен, они постоянно обсуждали наряды, прически, мальчиков — подслушав пару таких разговоров, Гарри зарекся делать это в будущем. Дин Томас и Симус Финниган тоже нашли немало интересных тем для беседы — чернокожий маглорожденный быстро заразил ирландца своей любовью к футболу и с искренним удовольствием слушал рассказы того о квиддиче. В последнюю же группу вошел сам Гарри, Невилл, Гермиона и Рон.

С первого же дня Рон старался всюду следовать за Гарри и его новыми друзьями. Посоветовавшись, трое решили включить его в свою компанию. После первого же вечера, который Уизли провел в их компании, Гарри отвел его в сторону и довольно жестко объяснил, что никто не будет выполнять его домашние задания за него, и, если Рон собирается и дальше мешать им учиться, ему лучше найти себе другую компанию.

— Это не значит, что мы отказываемся помогать, Рон, — чуть смягчив тон, прибавил Гарри. — Но ты и сам должен что-то делать. Ты ведь хочешь выйти из-под тени братьев, верно?

— Откуда ты знаешь?

— Я довольно неплохо разбираюсь в людях. Речь не о том. Если ты хочешь добиться успеха, если ты действительно хочешь, чтобы, когда через двадцать лет кто-то назовет фамилию «Уизли», все в первую очередь подумали о Рональде Уизли, то ты должен быть готов работать.

— ОК, Гарри, я понимаю. Я не буду больше отлынивать от домашних заданий.

— Хорошо, — Гарри улыбнулся. — И я знаю, что Гермиона может иногда раздражать, но у нее на самом деле блестящий ум и великолепная память. До Хогвартса у нее тоже никогда не было друзей, так что она все время проводила, зарывшись в книгу. Со временем это пройдет.

— Да? Ну, ты меня успокоил! — рассмеялся Уизли.

Пятница стала для первокурсников-гриффиндорцев великим днем: им наконец-то удалось спуститься в Большой Зал на завтрак, ни разу не сбившись с пути. Правда, в то же время они почти со священным ужасом ждали первого их урока зелий. Слухи о профессоре Снейпе в Гриффиндоре ходили самые мрачные: говорили, что он всегда и во всем потакает слизеринцам, и пользуется любым предлогом, чтобы снимать баллы с остальных факультетов.

Давать ему повод никто не хотел, поэтому гриффиндорцы собрались перед дверью кабинета зелий за добрых пятнадцать минут до начала урока — Перси Уизли сам проводил их сюда из Большого Зала, когда Гермиона изложила ему их проблему. Чуть погодя подтянулись слизеринцы — пусть Снейп и никогда не снимал баллов со своего факультета, вызывать его гнев никто не хотел.

Едва прозвенел колокол, отмечая начало урока, профессор распахнул дверь кабинета изнутри и молча впустил детей в класс. В сочетании с его мрачным видом и учитывая, что он все еще сидел за столом, когда они уходили с завтрака, и не проходил мимо них, даже такое простое действие нагнало на первокурсников жути. В классе немедленно установилась абсолютная тишина.

Снейп начал урок с переклички. Прочитав каждое имя, он на несколько секунд останавливал взгляд на очередном первокурснике. Наконец, после «Паркинсон, Панси» и «Патил, Парвати»…

— Поттер, Гарри. Наша новая знаменитость, — Гарри несколько удивился столь ярко выраженному яду в голосе профессора, но внешне сохранил невозмутимость.

Дочитав до «Забини, Блейз», Снейп закрыл журнал и поднялся из-за стола.

— Вы здесь для того, чтобы изучить науку приготовления зелий, очень точную и тонкую науку, — негромкий голос профессора был прекрасно слышен каждому, ибо все, даже слизеринцы, старательно соблюдали тишину. — Глупое махание палочкой к этой науке не имеет никакого отношения, и потому многие из вас с трудом поверят, что мой предмет является важной составляющей магической науки. Я не думаю, что вы в состоянии оценить красоту медленно кипящего котла, источающего тончайшие запахи, или мягкую силу жидкостей, которые пробираются по венам человека, околдовывая разум, порабощая чувства. Я могу научить вас, как разлить по флаконам известность, как сварить триумф, даже как заткнуть пробкой смерть — при условии, что вы отличаетесь от стада болванов, обычно приходящих на мои уроки.

Гарри почувствовал, как его губы против воли складываются в улыбку. Снейп был влюблен в свой предмет, это было очевидно. Речь, призванная устрашить неофитов, обещала Гарри множество удивительных возможностей. Ему нравилось заниматься зельеварением, но до сих пор он и представить себе не мог, что можно относиться к этому предмету как к искусству. Для него наука зельеварения всегда заключалась в нескольких простых правилах: будь внимателен и аккуратен, точно соблюдай рецептуру и выполняй указания, и получишь нужный результат. Для Снейпа же в приготовлении зелий крылось нечто большее, не только наука, но призвание и искусство. Гарри надеялся, что сможет научиться этому — получать радость и удовольствие от самого процесса, а не только слабое удовлетворение от хорошо выполненной работы. От размышлений на эту тему его отвлек резкий голос Снейпа.

— Поттер! Что будет, если смешать измельченный корень асфоделя с настойкой полыни?

— Вы получите мощное усыпляющее зелье, называемое Напитком Живой Смерти, сэр, — отозвался Гарри, вновь удивляясь про себя выказываемой профессором злобой. Даже если он изменил мнение насчет Гарри, мастер окклюменции не должен был так легко поддаваться эмоциям…

— Что такое безоар и где его ищут? — немедленно задал следующий вопрос Снейп.

— Это камень, образовывающийся в желудке некоторых травоядных животных. В зельеварении используется безоар из желудка козы, он является противоядиям от большинства ядов сам по себе, и на его основе готовят наиболее мощные противоядия.

— Я не спрашивал, как его применяют в зельеварении, пять баллов с Гриффиндора, — чуть спокойнее отозвался Снейп. — Что ж, последний вопрос: в каких зельях можно заменить волчью отраву клобуком монаха?

— В любых, сэр. Это одно и то же растение.

— Также называемое аконит, — тихо, трясясь от едва сдерживаемой ярости прибавил Снейп. — Что ж, очевидно, хоть кто-то из вас удосужился почитать учебники. Мне не ясно только одно, почему никто не записывает?

Снейп велел всем разбиться на пары и дал задание приготовить элементарное зелья для исцеления фурункулов. Гарри, вставший в пару с Невиллом, немедленно принялся доставать нужные ингридиенты, даже не глядя на доску. Несмотря на свою простоту, зелье пользовалось большим спросом у подростков, так что рецепт Гарри знал наизусть.

— Невилл, нужно растолочь эти зубы как можно мельче, — тихо произнес мальчик, протягивая напарнику ступку с пестиком и четыре ужиных клыка. — Порошок должен напоминать муку.

— Хорошо, — Невилл улыбнулся и принялся старательно выполнять задание.

Сам Гарри в это время зажег под котлом огонь, выставил на правую чашу весов гирьку в десять грамм, на другую — в три, и принялся растирать в пальцах сушеные листья крапивы, насыпая получающийся порошок на левую чашу. Едва установилось равновесие, он бросил остаток пятого листа в предназначенную для их хранения коробочку, осторожно снял чашу с весов, убрал груз, и, убедившись, что вода достигла нужной температуры, ссыпал порошок в котел. Теперь нужно было дождаться, пока вода закипит, и добавить рогатых слизняков. Гарри выбрал десять штук, покрупнее, нашинковал, а потом принялся сминать руками, замешивая своеобразное тесто.

— Гарри, что ты делаешь? В инструкции такого нет, — прошептала с соседнего стола Гермиона.

— Как ты отмеришь нужное количество? — шепотом же ответил Гарри. — Отрежешь какую-то часть слизняка? Он же не одинаковый, откуда ты знаешь, какая часть идет в ход? Так всех частей будет поровну.

— Прекратите шептаться, Поттер! Десять баллов с Гриффиндора!

Гарри только закатил глаза. Он уже понял, что ненависть профессора к нему лично — показная, и считал, что Снейп переигрывает. Кто поверит, что взрослый может ненавидеть практически незнакомого ребенка, и к тому же настолько явно?

— Простите, профессор, — все же счел нужным ответить он и продолжил заниматься делом.

Дальше урок протекал без инцидентов. Правда, Гарри заметил, как Снейп схватил за руку Крэбба, собравшегося добавить иглы дикобраза в еще стоящий на огне котел, что грозило локальной катастрофой. Но баллов со своего факультета профессор, разумеется, снимать не стал. Когда пришла пора сдавать результаты, Гарри заметил, что только у половины класса зелье могло считаться сносным, зелья Гермионы и Рона, равно как Малфоя и Паркинсон, были достаточно хорошего качества, чтобы Альберта поставила их на полку. По крайней мере, Гарри был доволен напарником — Невилл отлично справлялся с приготовлением ингредиентов, при условии, что Гарри четко обозначал, какой результат требуется получить. Дин и Симус уныло взирали на получившееся у них ядовито-зеленое желе, Дафна Гринграсс, в напарники которой достался Гойл, с непроницаемым видом запихивала в пробирку получившуюся бурую и комковатую массу, вяло пузырящуюся на дне ее котла. Гарри сочувственно ей улыбнулся и отправился сдавать свой безупречный образец. Кажется, он начинал понимать, что имел в виду Снейп, говоря о стаде болванов.

— Поттер, останьтесь после урока, — рявкнул Снейп, едва Гарри поставил пробирку ему на стол. Гарри пожал плечами на вопросительные взгляды друзей и принялся собирать вещи.

— Тебя подождать? — спросил Рон.

— Нет, предупредите МакГонагалл, что меня задержали.

— Хорошо.

Снейп дождался, пока последний из студентов покинул кабинет, закрыл дверь и повернулся к Гарри. По крайней мере, в этот раз у него на лице не было написано «я тебя ненавижу».

— Насколько я помню, в прошлый раз вы выглядели несколько по-другому, мистер Поттер.

— То был мистер Эванс, такой, каким я хочу себя видеть, — Гарри пожал плечами. — Но все остальные не хотят видеть Ларри Эванса, им нужен Мальчик-Который-Выжил.

— Понятно. Скажите, вы уже разгадали мою игру?

— Вы притворяетесь, что ненавидите меня. Я не совсем понимаю, зачем.

— Видите ли, мистер Поттер, я действительно вас ненавижу. Во всяком случае, то в вас, что досталось вам от отца. Но причина не в этом. Попробуйте догадаться.

— Я могу придумать две причины. Первая: директор ожидает, что вы будете меня ненавидеть, потому что я напоминаю вам о Джеймсе Поттере, внешне я почти точная его копия. Вторая: до директора дошла легенда, которую я рассказал одноклассникам на пиру — про то, что кто-то прислал мне письмо на день рождения и дал средство сбежать от Дурслей, и он подозревает вас.

— Обе, — Снейп усмехнулся. — У директора на вас планы, мистер Поттер. Темный Лорд не умер, и профессор Дамблдор собирается подготовить вас, чтобы вы стали оружием Света, которое поразит Тьму в самое сердце. Я не уверен, что вам понравится приготовленная для вас роль. Я хочу помочь вам справиться со своим предназначением на своих условиях, и для этого я должен обладать доверием директора.

— Вы знаете о пророчестве? — с удивлением откликнулся Гарри.

— Откуда вы знаете о нем?!

— Важно, что я о нем знаю. Я буду готов, когда придет время.

— Что ж, готовьтесь, мистер Поттер, у вас еще есть время, по крайней мере, пока. Вы свободны, и не обижайтесь на мое поведение.

— Конечно, — Гарри улыбнулся и кивнул. — Мне понравилась ваша речь. Жаль, что мне нельзя к вам в ученики.

— А вы хотели бы? — Снейп поднял бровь.

— Конечно! Вы можете многому меня научить.

— Это я как раз могу устроить. Отработка, в субботу, в шесть ровно, в этом кабинете.

Гарри кивнул и поспешил на трансфигурацию. До начала урока оставалось всего несколько минут, и он не очень-то хорошо помнил дорогу. Гарри поспешил к выходу из подземелий, но потом резко остановился — ему в голову пришла отличная идея. Гарри принюхался, пытаясь уловить знакомые запахи. Уловив запах духов Лаванды, он бегом поспешил по следу. Четыре минуты сумасшедшего бега — и вот он уже у кабинета трансфигурации, всего на минуту позже звонка. Гарри коротко постучался и вошел.

— Простите, профессор, меня задержали.

— Мисс Грейнджер мне сказала. Садитесь, мистер Поттер.

Гарри занял свое место рядом с Невиллом и обнаружил, что перед ним на парте вновь лежит спичка. Вроде бы, это был материал прошлого урока. Оглядевшись, Гарри понял, что спички есть у каждого.

— На прошлом уроке полностью превратить спичку в иголку удалось только мистеру Поттеру и мисс Грейнджер. Поэтому сегодня мы продолжим. Заклинание вы уже знаете, приступайте.

Гарри сосредоточился и взмахнул палочкой, беззвучно бормоча заклятье. На прошлом уроке, заметив, что никто не может добиться даже частичных результатов, он несколько раз специально выполнял заклинание неправильно, потом выполнил его, не концентрируясь на задаче, так что спичка превратилась не полностью, и лишь еще с двух попыток осуществил превращение. Все равно он оказался первым, и профессор МакГонагалл была очень впечатлена его результатом. С его помощью Гермионе к концу урока удалось совершить полное превращение, а спички Рона и Невилла заострились и покрылись металлическим налетом. В этот раз он уже не притворялся, если не считать якобы беззвучного бормотания, которое ему было вовсе не нужно. Теперь перед ним лежала блестящая стальная игла.

— Великолепно, мистер Поттер. Я хочу, чтобы вы попробовали разные материалы и размеры. Заклинание то же.

— Хорошо, профессор.

Гарри не видел проблемы. Ему всего лишь надо было детально представить конечный результат. Он отменил превращение и начал заново. Попробовав латунь, медь, серебро, Гарри принялся изменять размер иголки. Это было немного сложнее — теперь ему требовалось, кроме самой иглы, представить еще и привязку — какой-то предмет определенной формы и размера. Гарри выбрал собственную ладонь — положил ее на парту, рядом со спичкой, и представил иглу, размерами превосходящую ладонь. Он так сосредоточился на размере, что забыл подумать о самой игле, и в итоге она получилась несколько расплывчатой. Уяснив ошибку, Гарри попробовал снова, и получил длинную и острую стальную иглу.

Поглядев, как справляются остальные, Гарри решил поразвлечься: вновь отменил превращение, закрыл глаза и сосредоточился. Он настолько сконцентрировался на цели, что не слышал, как подошла профессор МакГонагалл. Не открывая глаз, он принялся выполнять требуемые движения палочкой.

— Мистер Поттер, вы продолжаете меня удивлять!

Гарри открыл глаза и обнаружил перед своей партой профессора МакГонагалл. Она держала в руках длинную иглу из черненого серебра, покрытую затейливыми узорами, и рассматривала ее поверх очков.

— Узор везде четкий, просто потрясающе, — пробормотала она, потом заметила, что все уставились на нее, и тихонько усмехнулась. — Двадцать баллов Гриффиндору, мистер Поттер. Я дам вам другую спичку. Или, может быть, вы расскажете своим товарищам, как именно добиться таких результатов?

— Это довольно просто, если понять, как, — уставившись в парту, смущенно пробормотал Гарри. Он чувствовал, что краснеет. — Нужно просто ясно представить себе конечный результат, выполнить движение палочкой, и направить в нее немного магии.

— Вы забыли о заклинании.

Так же стремительно, как только что прибывала, кровь отхлынула от лица Гарри.

— Мне не нужны заклинания, — слабо сообщил он.

— Что значит — не нужны? — удивилась МакГонагалл.

— Я умею манипулировать своей магией, — уже чуть спокойнее объяснил Гарри. В конце концов, что такого плохого может случиться? Всего лишь будут пялиться чуть больше. — В детстве я творил очень много случайного колдовства, моим родственникам это не нравилось, скажем так. Мне пришлось научиться контролировать свою магию, чтобы избежать наказаний.

Гарри протянул вперед кулак, запястьем вверх, и раскрыл его. На ладони плясали маленькие язычки пламени. Гарри вновь сжал кулак и принялся объяснять.

— Я могу направлять магию в палочку. Остается только сделать нужное движение, чтобы придать ей форму, и представить себе результат. Правда, когда осваиваю новое заклятье, иногда проще использовать слова, чтобы увидеть, что должно произойти.

— Такой контроль над своей магией очень необычен, даже для взрослых волшебников. Похоже, ваше пребывание у Дурслей дало хоть один положительный результат, — тихо сказала МакГонагалл. — Класс! Продолжайте. Вряд ли вам подойдет способ мистера Поттера, пока вы не научитесь в такой же степени контролировать свою магию. Мистер Поттер, подойдите к моему столу. Посмотрим, как далеко вы можете зайти.

Гарри молча подошел и сел на предложенный профессором стул.

— Начнем, пожалуй, вот с этого, — она извлекла из-под стола клетку с цесаркой. — Запоминайте движение палочкой.

Несколько затейливых взмахов, и место цесарки в клетке заняла морская свинка. Гарри попробовал повторить, пока не используя магию, профессор МакГонагалл поправляла. Наконец, с десятой попытки ему удалось точно воспроизвести движения палочкой. Попробовав еще пару раз, Гарри приступил к делу. Первые пару раз у него ничего не выходило, но потом он догадался направить в палочку больше магии, и в этот раз все получилось.

— Невероятно. Мои четверокурсники бьются над этим неделями, а вы освоили всего за десять минут. Но почему у вас не получилось с первой попытки?

— Нужно было вложить в заклятье больше магии.

— Понятно. Ну что ж, возвращайтесь к заданию. Ваши способности с палочкой поразительны, осталось подкрепить их твердым знанием теории.

* * *

Вечером, после того, как все уроки были выполнены, и Гарри решил немного поиграть с Роном в волшебные шахматы — не то чтобы у него был шанс на победу — он заметил, что Гермиона сидит в уголке гостиной и тренируется, превращая спичку в иголку. Он отвлекся, и конь Рона уничтожил его ладью, разрушив всю хрупкую защиту мальчика. Три хода спустя король Гарри снял с головы корону и бросил ее к ногам нависшего над ним офицера. Гарри подошел к Гермионе.

— Привет.

— О, привет, Гарри. Я вот все пытаюсь понять, как тебе удаются такие сложные превращения.

— Мне не нужно заклинание, помнишь? Из-за того, что ты сосредотачиваешься на словах, ты не можешь в должной степени сконцентрироваться на желаемом результате.

— Я понимаю! Я просто пытаюсь понять, что я делаю, чтобы заклинание сработало! Как я направляю силу в палочку?

— Заклинания из трансфигурации — не лучший для этого способ, — Гарри покачал головой. — Нужно что-то проще, и желательно — чтобы заклинание тянуло из тебя силу, пока ты используешь его. Или хотя бы, чтобы затраты были разными в разных случаях. Придумал! Как насчет заклинания левитации?

— Винггардиум Левиоса?

— Да, этого. Чем тяжелей предмет, тем больше требуется сил, и движение палочкой достаточно простое.

Однако эксперимент провалился. Гермиона только расстроилась да истощила себя. Она встала, чтобы уйти в спальни девочек, но тут же пошатнулась и тяжело опустилась на диван. Гарри вздохнул и взял ее руки в свои. Ее ладони были холодными. Она истощила не только магические резервы, но и потратила немного собственной жизненной энергии.

— Ты пока не готова использовать так много магии. Я попробую влить в тебя немного энергии, иначе завтра ты будешь чувствовать себя разбитой, а может, и вообще угодишь в больничное крыло. Моя магия будет для тебя чужой, но постарайся не сопротивляться.

— Как будто у меня может получиться. Я свою-то почувствовать не могу.

Гарри закрыл глаза и сосредоточился. Он еще не пробовал так делать. Он начал направлять магию в руки, а затем — дальше, но не просто наружу, а в холодные ладони Гермионы.

— Гарри…Гарри, я ее чувствую. Чувствую!

— А? Что?

— Магию, Гарри! Не только твою, но и свою!

— Любопытно, — Гарри отпустил ее руки. — Но не вздумай пробовать заклинания прямо сейчас. И вообще отправляйся спать. Ты слишком истощила себя.

— Но, я чувствую себя отлично! Всего одно заклинание, Гарри?

— Нет, — отрезал мальчик. — Отправляйся спать. И отдай-ка мне палочку.

— Эй!

— До утра она тебе не понадобится, — Гарри протянул руку. Гермиона неохотно вложила в нее палочку. — Не бойся, я ее не потеряю.

Гарри проводил ее взглядом и отправился обратно к камину, где Рон обставлял в шахматы Невилла. Юный Лонгботтом был еще безнадежнее Гарри, но зато проигрыши его совершенно не смущали, по крайней мере, если никто из-за этого над ним не насмехался.

— Хэй.

— Привет, Гарри, — отозвался Невилл. Рон продолжал задумчиво пялиться на доску. Наконец он просиял и передвинул ладью

— Шах и мат. Гарри, не хочешь еще партию?

— Не сейчас, Рон. Мы с Гермионой, кажется, кое-что придумали…

Гарри объяснил им, как она смогла почувствовать свою магию, после того, как в ее тело влили немного чужой, и предложил им попробовать. Результат оправдал все его надежды: оба сказали, что почувствовали свою магию. Гарри попросил Перси наколдовать две спички, и предложил им попробовать. Оба смогли выполнить превращение, не произнося заклинания, правда, у обоих результаты были, прямо скажем, не слишком впечатляющими — им никак не удавалось добиться такой же четкости, как у Гарри, на их блестящих стальных иглах все время появлялось мутное пятно или неровность.

— Странно. Вы уверены, что детально представляете себе результат?

— Да!

— Не горячись, Рон, — Гарри задумался, а потом его взгляд упал на палочки его друзей. Обе выглядели потертыми. — Ну конечно! Это ведь не ваши палочки, верно? У Рона — от?

— Чарли.

— А у меня отцовская.

— Ну разумеется! О чем они только думали…Олливандер говорил: вам никогда не добиться превосходных результатов, если вы будете пытаться колдовать чужой палочкой! Палочка выбирает волшебника, а эти палочки выбрали хозяевами не вас! Нужно попросить МакГонагалл, думаю, если объяснить, она разрешит вам смотаться в Косой Переулок на выходных.

— Кхм, Гарри. Не думаю, что у родителей найдутся деньги.

— Бабушка тоже всегда спрашивает, зачем мне деньги, — вздохнул Невилл. — Она не обрадовалась, когда я вернул Тревора.

— Деньги — не проблема. Я хочу, чтобы вы, ребята, могли использовать магию на все сто. У меня есть предчувствие, что нам это понадобится.

— Мы не можем принять твои деньги.

— Считайте это моим подарком на Рождество.

— Все равно.

— ОК, тогда так: Невилл, ставлю десять галеонов, что побью Рона в шахматы. Рон, аналогично.

— У меня нет десяти галеонов.

— Если проиграешь, в глаза назовешь Снейпа задницей.

Рон подавился. Гарри ухмыльнулся про себя. Теперь Уизли выложиться на все сто.

* * *

Гарри сидел у камина и читал «Квиддич сквозь века», когда Гермиона наконец спустилась в гостиную. Время уже приближалось к полудню, хотя легла она вчера в девять часов.

— Привет.

— Привет, Гарри. А где Невилл и Рон?

— МакГонагалл повела их в Косой Переулок, за новыми палочками. У них из-за этого все получалось хуже и медленнее, чем у нас.

— Здорово. Завтрак уже закончился?

— Два часа назад. Впрочем, я знаю, где кухня. Мне Фред и Джордж показали.

— Студентам запрещено…

— Да ладно тебе, Гермиона! Что теперь, голодать из-за глупых правил? К тому же, домовики будут рады.

— Это не глупые правила, — попыталась отбиться девочка.

— Любое правило, нарушение которого не принесет никакого вреда — глупое, — безапелляционно заявил Гарри. — Пойдем.

Вскоре они уже стояли перед единственной картиной в Хогвартсе, на которой не было изображено ни одного живого существа — натюрмортом, изображающим вазу с различными фруктами. Гарри пощекотал пальцем грушу, она превратилась в дверную ручку, и они оказались на кухне. К ним тут же подбежало несколько домовых эльфов — Гермиона разглядывала их во все глаза, так как видела этих существ впервые. Один из эльфов, постарше, поклонился Гарри.

— Чем мы можем служить молодому господину?

— И тебе доброго дня, Зигар, — улыбнулся мальчик. — Моя подруга, Гермиона, вчера очень устала и сегодня проспала завтрак. Может, у вас найдется что-нибудь для нее?

Домовики уже тащили к ним поднос с обильным завтраком. Гермиона поблагодарила их и принялась есть. Гарри в это время завел разговор с Зигаром.

— Как у вас дела?

— Все хорошо, господин Гарри. Мы рады, что студенты вернулись, столько работы! Летом нам совсем нечем заняться.

— Я полагаю, — Гарри сочувственно улыбнулся. — До Хэллоуина осталось не так уж долго, я уверен, вы сможете в очередной раз поразить нас приготовленным пиром.

— Вы очень добры, господин Гарри, — эльф поклонился и слегка порозовел. — Мы постараемся изо всех сил.

— Уверен, даже если вы будете готовить спустя рукава, у вас все равно получится вдвое лучше, чем у меня в мой лучший день! — рассмеялся Гарри, и тут же поспешил прибавить. — Конечно, я не думаю, что вы способны лениться!

— Молодой господин умеет готовить?

— И убираться тоже, — Гарри печально усмехнулся. — Жаль только, я не умею получать от этого такое же удовольствие, как вы. Иначе из меня вышел бы неплохой домовик…

— Мы можем сделать вас почетным домовиком, — предложил Зигар. Гарри открыл рот и не нашел, чего сказать. Домовик лукаво улыбнулся. — Это шутка, сэр.

Гермиона тихонько хихикнула.

— Ты должен был видеть свое лицо, Гарри, — сказала она.

— Зигар просто выбил меня из колеи, — оправдался он.

* * *

— Гарри, ты уверен, что должен идти на эту отработку? Может, обратиться к МакГонагалл, Снейп наказал тебя на пустом месте!.

— Рон, он и так меня ненавидит. Даже если МакГонагалл отменит отработку, это ничего не изменит. Снейп найдет повод отыграться, — Гарри вздохнул и понизил голос. — И знаете, по-моему, он опасен. Лучше не выводить его из себя без причины.

— Почему он вообще так на тебя взъелся? — спросила Гермиона.

— Я похож на отца.

— Не поняла?

— Снейп ненавидит моего отца. Ну и меня, заодно.

— Это…смешно! При чем тут твой отец? Ты даже не знал его!

— Спасибо за напоминание, Гермиона, — саркастично отозвался Гарри. — Забудь. В любом случае, мне пора идти, если не хочу еще больше неприятностей.

Для «отработки» Снейп приготовил довольно сложное зелье — Костерост. Спросом в аптеке он не пользовался, так как для его применения требовались кое-какие навыки в целительстве, а Больничное крыло Хогвартса и Больница Святого Мунго пользовались услугами штатных зельеваров. Так что зелье было для Гарри новым.

В основном профессор молча наблюдал за работой Гарри, иногда предлагая полезные советы, вырабатывающиеся только с опытом. Иногда Снейп отпускал несколько оскорблений, Гарри их игнорировал — он чувствовал, что профессор не столько хочет обидеть его, сколько научить самоконтролю.

* * *

— Как прошла отработка?

Гарри отметил, что все трое — Рон, Невилл и Гермиона — все еще сидели в гостиной, хотя его урок со Снейпом затянулся далеко за полночь. После Костероста профессор велел сварить Сыворотку Правды, еще одно зелье, которое до этого Гарри не пробовал варить — оно считалось по-настоящему сложным, при малейшей ошибке зелье могло обернуться страшным ядом, навсегда повреждавшим мозг принявшего. Снейп внимательно следил за каждым действием Гарри, и пару раз уберег его от ошибки. Теперь флакончик с прозрачным зельем лежал у Гарри в нагрудном кармане рубашки.

— Вообще-то, не так уж плохо, — Гарри устало улыбнулся. — Вам не надо было меня дожидаться.

— Мы волновались, — объяснила Гермиона. — Что он заставил тебя делать?

— Небось до посинения оттирать котлы, или жаб потрошить, — хмыкнул Рон.

— Нет. Он сказал, что этим будут заниматься болваны и бездари, и заставил меня помогать ему с зельями. Сначала я готовил ингредиенты для какого-то зелья, не знаю, для какого, но там, наверное, полсотни компонентов, а потом он еще заставил меня варить Костерост для Больничного крыла. Даже дал несколько советов. Правда, сказал, что в следующую субботу я опять должен приходить.

— Погоди. По существу, он сделал тебя своим ассистентом?

— Можно и так сказать. Только вместо похвалы я получаю едкие замечания, насколько я бесполезен и убог, насколько моя слава бьет мне в голову, и как я похож на отца — самого убогого, бесполезного, наглого и самоуверенного кретина, которого знала история Хогвартса.

— Это возмутительно! — Гермиона полыхала праведным гневом.

— А, расслабься, — Гарри махнул рукой. — Лучше я уж буду помогать ему с зельями, чем терять по сотне баллов за «идиотское выражение лица» и потом все равно выслушивать его оскорбления, оттирая котлы. Меньшее из неизбежных зол.

— Но это, это противоречит всем правилам! Почему директор вообще держит этого ужасного человека на такой должности?

— Знаешь, Гермиона, иногда я тебе завидую. Ты живешь в идеальном мире, где все гармонично, и все подчиняется строгим законам и правилам. В твоем мире нет Волдеморта, рабства, войн, предубеждений…Что же касается Снейпа…в чем ему не откажешь, так это в великолепном уме и любви к своему искусству. Он полезен, хотя это и не делает его меньшим ублюдком.

— Ты прав, наверное. Пойду спать. О, кстати, повесили объявление — уроки полетов будут в следующую пятницу, после обеда.

* * *

Половина первокурсников ожидала первого урока полетов с едва сдерживаемым восторгом, другая половина — с едва сдерживаемым ужасом. В основном во вторую часть входили маглорожденные, многие из которых даже никогда не летали на самолете, не говоря уж о такой ненадежной, на вид, метле. Однако их страхи разделял и кое-кто из чистокровных, тот же Невилл, например. Гарри и Рон старались подбодрить его и Гермиону, которая в преддверии урока вызубрила наизусть «Квиддич сквозь века», подходя к площадке для квиддича, оба заметно нервничали. Невилл крутил в руках присланную бабушкой напоминалку — штуку, в принципе, бесполезную, так как она не помогала вспомнить, о чем именно ты забыл; учитывая, что красным она окрасилась и в руках Гарри, и Рона, и Гермионы, вообще бесполезную, ибо все постоянно о чем-то забывали; тем не менее, ее гладкая прохладная поверхность и затейливо клубящийся внутри туман его успокаивали.

Гарри же переполняло возбуждение, пусть и совершенно не связанное с грядущими полетами. Сегодня было полнолуние, и его кровь кипела в предвкушении — по опыту он уже знал, что не сможет заснуть, и его потянет бродить по окрестностям в облике тигра. Запретный Лес, вселявший жуть даже в старшекурсников, ему казался заманчивой перспективой. Но сначала был урок полетов, совместный для двух факультетов-соперников, Гриффиндора и Слизерина.

Мадам Хуч была сухопарой женщиной с торчащими во все стороны серебристыми волосами, на лбу у нее поблескивали старомодные пилотские очки. Она показала на лежащие на земле метлы и велела каждому занять место рядом с одной, так, чтобы метла была по левую руку.

— Вытяните руку над метлой! По моему свистку скажите «Вверх!».

Метла прыгнула Гарри в руку, то же самое повторили Рон, Малфой, Забини и Нотт. У остальных дела пока не ладились. У Гермионы метла мелко подрагивала, у Невилла вовсе покатилась куда-то в сторону, метла Крэбба подскочила и стукнула тому в нос, у Симуса метла поднималась, но как-то уж очень медленно…у остальных метлы вообще не реагировали.

— Вверх! Вверх! — упрямо, все громче и громче повторяла Гермиона.

— Расслабься, — вполголоса, чтобы не слышал Малфой, посоветовал Гарри. — Ты тут главная, у тебя все получится.

— Да, верно. Я главная. Вверх, — метла оторвалась от земли и неохотно влетела ей в руку, но все же влетела.

Понемногу все добились результата. Невилл, устав бегать за своей метлой, просто поднял ее с земли руками. Гарри послал ему вопросительный взгляд, на что тот только пожал плечами. Гарри показал ему большой палец и принялся слушать объяснения профессора.

Оседлав метлу, Гарри принялся ждать своей очереди — профессор лично проверяла каждого. К огромному удовольствию гриффиндорцев, она заявила Малфою, что тот неправильно держит метлу. На его возражения о том, что он летает с шести лет, она только улыбнулась и сообщила, что это значит только одно — все это время он летал неправильно. Малфой поспешил заткнуться, пока его старательно раздутая похвальбой и явно выдуманными байками репутация прекрасного ловца не лопнула окончательно.

— По моему свистку всем оттолкнуться от земли и подняться на три фута. Три, два…

Однако свисток она дать так и не успела — Невилл все-таки переволновался и оттолкнулся раньше. Его метла рванула вверх. Бедняга всем весом навалился на рукоять, пытаясь выровнять ее. Большой пользы это не принесло: теперь он поднимался метловищем вверх. Очевидно, его метла была сломана. Долго в таком положении он не удержался, и с воплем повалился вниз, с высоты в добрых двадцать пять футов.

Гарри не помнил, когда выхватил палочку — свою, настоящую, сделанную на заказ, она просто скользнула в его ладонь, повинуясь мимолетной мысли. Нужного заклинания он не знал, равно как и движений палочкой, все, что у него было — это твердое намерение не дать другу разбиться да немалые запасы волшебной силы. И ему это удалось — падение Невилла замедлилось, и о землю он ударился так, будто спрыгнул с верхушки хижины Хагрида — довольно сильно, но далеко не смертельно. Палочка Гарри немедленно скользнула обратно в ножны, а ее место в его ладони заняла палочка из остролиста.

— Я в порядке, в порядке, — с трудом переводя дыхание, заверил профессора Невилл, поднимаясь с земли.

— Может, тебе лучше сходить в Больничное Крыло? — озабоченно спросила Лаванда.

— Нет, нет. Похоже, метла была испорченной. Мне понадобится другая.

— Мальчик, ты уверен, что хочешь продолжать урок?

— Да, профессор. Если упал с лошади, нужно сразу залезть обратно в седло, иначе потом будешь бояться. Думаю, с метлами то же самое.

— Что ж, если ты уверен. Пойдем, у меня с собой нет запасной метлы, придется идти в хранилище. Выберешь, какая тебе приглянется, — мадам Хуч заботливо положила руку ему на плечо. — Если в мое отсутствие кто-то поднимется в воздух, вылетит из школы быстрее, чем успеет сказать слово «квиддич»!

— Эй, глядите, Лонгботтом что-то обронил! — Гарри обернулся. Малфой поднимал с земли напоминалку Невилла.

— Отдай ее мне, Малфой, — приказал Гарри, подходя ближе.

— Или что, Поттер? Ты заплачешь и побежишь звать профессоров? — Крэбб и Гойл, ухмыляясь и угрожающе разминая кулаки, двинулись вперед, надвигаясь на Гарри.

— Не думаю, — Гарри быстро махнул палочкой влево и вправо. Оба «телохранителя» повалились на землю, оглушенные, — Лучше я ровным слоем раскатаю тебя по этой площадке. Что скажешь, Драко?

Блондин струхнул. Поттер явно лучше владел палочкой. Но отступить не позволяла гордость. Он вскочил на метлу и взмыл в небо. Очевидно, он рассчитывал, что здесь у него будет преимущество. Но на Гарри это не произвело впечатления — мальчик был в ярости.

— Хочешь поиграть, Малфой? — Гарри очень хищно рассмеялся и выбросил вбок левую руку. Метла, позабытая им на земле, тут же прилетела в его ладонь. Гарри сунул палочку в карман, одним движением оседлал метлу и присоединился к Малфою на высоте десяти ярдов над землей. Полет показался ему самым естественным из способов передвижения — что может быть проще и приятней?

— Что приуныл, Драко? Мы ведь так славно развлекаемся! — смех Гарри явно отдавал нотками безумия. Полнолуние давало о себе знать. — Может, поднимемся еще повыше? С высоты в сто ярдов размазывать тебя по полю будет проще!

— Отвали от меня, Поттер! — Драко еле увернулся от внезапно ринувшегося на него Гарри.

— Тогда отдай мне напоминалку! — прорычал Гарри.

— Лови! — Драко размахнулся и изо всех сил швырнул стеклянный шар в сторону замка. Сам он тут же устремился к земле, рассчитывая спрятаться от бешеного гриффиндорца в толпе.

Гарри уже не обращал на него внимания, он летел за напоминалкой. Его глаза следили за тем, как хрупкий стеклянный шарик завис в верхней точке, а потом начал быстро набирать скорость, устремляясь к земле. Гарри вошел в пике, поймал шарик над самой землей и мягко скатился на траву.

— ГАРРИ ПОТТЕР!

* * *

Молодой тигр с необычными изумрудными глазами осторожно переставлял лапы, скрываясь в тени вековых деревьев Запретного Леса. Он крался к прогалине, с которой доносился мягкий перестук копыт. В глубине Леса не было ни малейшего ветерка, так что Гарри оставалось надеяться, что это существо — чем бы оно ни было — не почует его запаха, пока не будет слишком поздно. То, что говорил ему его собственный нос, его несколько сбивало с толку — он никогда еще не встречал зверя с таким запахом. Наконец он достиг прогалины и осторожно выглянул, стараясь не потревожить сухую веточку.

На поляне, задрав голову в небо, стоял кентавр. На плечах у него висел лук, белые волосы достигали середины спины. Его развитому торсу позавидовал бы любой атлет, а тонкому, но мужественному профилю — любой актер. Гарри разочарованно вздохнул. Не то что бы он был так уж голоден, но ему было жаль времени, впустую потраченного на подкрадывание.

— Я не похож на добычу, не так ли, оборотень?

Гарри поколебался секунду и превратился обратно в человека. Кентавры не вмешивались в дела людей, и им можно было доверить любые тайны.

— Не слишком, — подтвердил Гарри. — Зато теперь я знаю, как пахнут кентавры. Больше я такой ошибки не допущу.

— Как интересно, — кентавр даже оторвался от созерцания звезд и теперь пытался рассмотреть скрытого тенью Гарри. — Школьник из Хогвартса, и вдобавок Истинный Оборотень. Выйди на свет, позволь мне рассмотреть тебя. Я не причиню вреда.

— Я знаю, — Гарри шагнул вперед. Луна пряталась за деревьями, но звезды сияли ярко.

— Гарри Поттер. Я должен был догадаться.

— Вы знаете меня?

— Я знал твоего отца, — рассеянно отозвался кентавр. Он вновь устремил взгляд в небо. — Он, и его друзья, часто бродили по Лесу в такие ночи, как эта. Юные, влюбленные, полные надежд…но Марс тогда горел ярко. Так же ярко, как загорится вскоре.

— Они же гуляли с оборотнем. Как они могли превращаться в людей?

— Юный Волк быстро уставал. Пока он спал под тенью деревьев, они могли превращаться. Я говорил с твоим отцом и его другом, предупреждал против происков Аты…они не вняли.

Гарри кивнул и тоже задрал голову, глядя на звезды. У древних греков Ата была богиней раздора, помрачения. Решению назначить Питера Хранителем Тайны Поттеров вместо Сириуса, Лили, да хоть бы и Дамблдора, да еще и положиться исключительно на Чары Фиделиус, Гарри не мог придумать лучшего определения, чем «помрачение».

— Вы должны вернуться в замок, Гарри Поттер. В Лесу для вас небезопасно.

— В Хогвартсе тоже. Но, если вы так считаете, — Гарри пожал плечами и повернулся, чтобы уйти. — Как вас зовут?

— Ты мудр не по годам, Гарри Поттер, — кентавр усмехнулся. — Меня зовут Флоренц.

* * *

В этот раз, пока Гарри варил очередное зелье, Снейп принялся засыпать его вопросами об различных растительных ингредиентах: как их искать, в какое время лунного цикла собирать, какая часть используется в зельях, какие эффекты дает. Результатом он остался недоволен — кое-что, Гарри, конечно, знал, но не в такой степени, которой требовал профессор.

— Мастер Зелий должен знать свойства каждого ингредиента, более того, должен уметь их добывать. Допустим, вы отдыхаете на природе, скажем — на севере Франции. Вам необходимо приготовить лекарство от Волшебного Гриппа, а под рукой нет корня солодки. Что вы будете делать?

— Эм…я не знаю, сэр.

— Это я уже понял, Поттер. К следующему уроку подготовьте ответ на десять дюймов пергамента. Закончите зелье и можете идти.

Через пятнадцать минут Гарри закончил зелье, разлил его по флаконам, сполоснул котел, закинув на плечо сумку с инструментами, и побрел к гриффиндоской башне. В прошлую ночь, вернувшись из Леса, он так и не смог заснуть, и до рассвета мерил шагами общую гостиную, размышляя над своими планами и словами Флоренца. Целый день он чувствовал усталость. Конечно, можно было бы принять Бодрящее зелье, оно бы продержало его на ногах в течении двенадцати часов, но потом он остался бы совсем без сил, и беспробудно проспал бы дюжину часов, а то и больше. Это было неприемлемо — Оливер Вуд, капитан факультета по квиддичу, назначил тренировку на утро воскресенья. Гарри так устал, что заметил, что вращающиеся лестницы привели его совсем не в ту часть замка — а конкретно, в коридор на третьем этаже.

Гарри встряхнулся и повернул обратно, но проклятая лестница уже отъехала в сторону. Гарри был заперт здесь. Он насторожился. В коридоре, кроме него, был еще один человек. Гарри его не видел и не слышал, но его нос не мог ошибаться. Кто-то, скорее всего, Дамблдор, привел его сюда, чтобы Гарри столкнулся с цербером, охраняющим Философский Камень. Гарри устало застонал и повернул обратно, изо всех сил концентрируясь на одном желании — добраться до постели. Он побрел по коридору, якобы в надежде отыскать обходной путь. Наконец, он уперся в запертую дверь.

Она, конечно, не была для него проблемой, и Дамблдор, по всей вероятности, это знал. Она была закрыта самым простым заклинанием, справиться с которым мог бы любой первокурсник, не то что юная звезда магической науки, великолепный Гарри Поттер. Гарри достал палочку и коснулся двери. За ней было темно, страшно воняло псиной, в придачу ко всему, из-за нее раздавался могучий храп огромного зверя. Гарри зажег на конце палочки огонек и заглянул внутрь.

Да, описания Другого Гарри никак не могли передать грозный вид спящего цербера. Гарри вполне натурально таращился на него, распахнув рот — ровно до тех пор, пока Пушок не заворочался во сне, учуяв запах постороннего. Гарри захлопнул дверь и быстро-быстро попятился назад, выставив перед собой палочку, хотя прекрасно понимал, что те заклинания, которые были в его арсенале, тут не помогут. Разве что Авада Кедавра…но мальчик сомневался, что сможет достаточно искренне желать псу смерти. Убедившись, что его не преследуют, Гарри развернулся и теперь шел лицом вперед.

Лестница — что за удачное совпадение — была на месте. Гарри без приключений добрался до гриффиндорской башни и немедленно повалился спать: в этот раз он предупредил друзей, чтобы не ждали его. Вуд назначил тренировку едва ли не на рассвете.

* * *

Команда встретила Гарри «на ура» — Вуд так расхвалил Гарри перед игроками, что ни у кого не было ни малейших сомнений насчет талантов Мальчика-Который-Выжил. Команда гриффиндорцев была, пожалуй, самой молодой во всей школе — Вуд, четверокурсник, играл за вратаря, Алисия Спиннет и Анджелина Джонсон, третьекурсницы, были охотниками. Фред и Джордж Уизли, прославленные проказники, выполняли функцию загонщиков. Кэти Белл, третий охотник, училась всего лишь на втором курсе. Для нее, как и для Гарри, этот сезон был первым, правда, в команду ее Вуд взял в еще прошлом году, увидев, как она отрабатывала приемы на древней школьной «Комете». Теперь же она сжимала в руках новенький «Чистомет».

Сам же Гарри держал в руке новехонький «Нимбус-2000», купленный и доставленный в замок Хокри, его эльфом. Ему, ловцу, скорость и маневренность были важнее всего, ведь от поимки снитча зачастую зависело, победит команда или проиграет. После легкой разминки, во время которой вся команда перебрасывала друг другу квоффл, Вуд выпустил один из бладжеров и снитч, после чего все вновь устремились в небо.

После того, как Гарри трижды поймал свой мяч, капитан выпустил второй бладжер и велел Фреду и Джорджу погонять ловца по полю. На взгляд Гарри, близнецы восприняли команду с излишним энтузиазмом — он и десяти секунд не мог спокойно заниматься своим делом, бладжеры так и мелькали у него перед глазами, мешая искать снитч. Однако понемногу Гарри стал замечать, что может расслышать приближение опасных мячей. Стало немного легче. Наконец он заметил снитч — тот неспешно пересекал поле по диагонали. Гарри устремился за ним, распластываясь на метле.

Его глаза не отрывались от крылатого мячика. Фред и Джордж удвоили усилия, стараясь не дать Гарри нагнать его, но безуспешно: сейчас Гарри был на пике адреналина, тело, раньше сдерживаемое осторожным разумом, подчинилось инстинктам. Даже свистящий в ушах ветер не помешал ему услышать приближающиеся бладжеры. Гарри расслабил пальцы и слегка склонился влево, сделав бочку, так что бладжер, предназначенный его голове, пролетел мимо. Вернувшись в нормальное положение, Гарри всем телом рванулся вправо, и словно отпрыгнул от несшегося вертикально мяча, грозившего переломить ему хребет. Все это время его глаза не отрывались от снитча, который, почуяв приближение ловца, теперь улепетывал в сторону ворот Вуда.

Гарри пронесся мимо Анджелины, едва не сбил с метлы Кэти, отбил рукой пересекший ему путь квоффл. Снитч теперь был совсем близко. Хитрый мячик, похоже, собирался пролететь прямо в левое кольцо. Гарри распластался на метле — несмотря на свою звериную силу оборотня, он все еще был весьма тощим, так что вполне мог пролететь сквозь кольцо. Но снитч оказался еще хитрее — перед самым кольцом он резко взмыл вверх, пользуясь своей невероятной маневренностью, чтобы уйти от преследования.

Будь Гарри в здравом рассудке, он никогда бы не совершил того, на что был способен в адреналиновом пике погони. Тигр не привык терять свою добычу. Всем телом он рванулся вверх, позабыв про метлу. Снитч беспомощно бил крылышками, пытаясь вырваться из крепкой хватки Гарри, у которого внезапно обнаружились крупные неприятности — он пролетал в футе над вратарским кольцом, в то время как его метла пролетала сквозь него!

К счастью, его собственная скорость в момент прыжка превышала скорость метлы. Воздух замедлил его, а вот на метлу он почти не действовал, она так и неслась по инерции. Так что, когда Гарри устремился вниз, метла оказалась почти точно под ним — достаточно, чтобы он сумел уцепиться за нее локтем и коленом.

Он вскарабкался обратно на метлу и победно потряс кулаком с зажатым в нем снитчем. Команда отозвалась одобрительными криками и с хохотом налетела на него, словно празднуя настоящую победу.

— Вуд, он гений! — орал Джордж.

— В этом году кубок точно наш! — вторил ему Фред.

— Ладно, господа…

— И дамы, — поправила Вуда Анджелина.

— И дамы, — согласился капитан, — для первой тренировки достаточно. Все отлично поработали, жду вас во вторник в четыре.

На выходе из раздевалки Гарри встретили друзья — они пришли на поле после завтрака и успели застать последние полчаса. Завтрак уже закончился, так что он повел их на кухню, к радости вечно голодного Рональда. После чего Гарри завел их в пустой кабинет, запер дверь и поведал о своем вчерашнем приключении.

— Зачем кому-то держать в замке огромного трехголового пса? — недоуменно спросил Рон, когда Гарри закончил рассказ.

— Он стоял на каком-то люке, — сощурился Гарри. — Наверное, что-то охраняет. Только вот что? И, главное, зачем? Если хочешь что-то сохранить, надежнее Гринготтса места нет…

— Вот именно! — воскликнула Гермиона. — Летом в «Пророке» была статья — кто-то вломился в одно из хранилищ, и, что, собственно, и есть необычно, вора не поймали. Правда, в хранилище уже было пусто. Это было как раз в тот день, когда мы там были, Гарри. И мы видели в банке Хагрида — наверное, он и забрал то, за чем охотился вор.

— И теперь это охраняет цербер, — Гарри кивнул. — Звучит правдоподобно.

— Кстати, о Хагриде, — медленно произнес Невилл. — Он был сегодня на тренировке, сидел с нами. И пригласил вечером зайти к нему на чай. Мы обещали подумать.

— Можно будет расспросить его, что он делал в Гринготтсе! — воскликнул Рон.

— Очень удачно, — согласился Гарри. Слишком удачно.

* * *

— Видел сегодня, как ты летаешь, Гарри. Я те скажу — Джеймс бы тобой гордился.

— А мама?

— Ну, Лили-то уши бы тебе оторвала за такое безрассудство, — хохотнул Хагрид. — Оченно вспыльчивая была, да…

— Расскажи про Лес, Хагрид, — попросил Гарри. Гермиона послала ему вопросительный взгляд, и Гарри одними губами показал «потом». Она кивнула.

— Ну, в Лесу много чего всякого, — задумчиво произнес Хагрид. — Опасное это место, Гарри. Заблудиться там очень просто, если троп не знаешь, да. Да и нечисти всякой хватает. Но и чудес в Лесу немало — кентавры там, единороги, или фестралы те же, которые школьные кареты возят. Но опасного всет-ки больше.

— А оборотни там есть? — спросил Рон.

— Да бывает, редко, правда. Но все ж, в полнолуние туда, кроме профессора Снейпа, и не ходит никто. Он туда с пятого курса шастает, травы собирает, да.

— Ладно, Хагрид, нам пора, — Гарри поднялся и незаметно кивнул Гермионе.

На так же незаметно кивнула в ответ. Хагрид поднялся, чтобы проводить их. Уже выйдя из дверей, Гермиона хлопнула себя по лбу.

— Ой, чуть не забыла. Хагрид, я хотела спросить — помнишь, летом кто-то ограбил Гринготтс? В «Пророке» была статья. Это ведь ты забрал то, зачем охотился вор, правда? Эту штуку профессор Дамблдор спрятал в коридоре на третьем этаже, который охраняет цербер?

— А ну-ка, быстро внутрь, — шикнул Хагрид. — Вы откуда про Пушка узнали?

— Эту тварь зовут Пушок? — Рон не мог поверить своим ушам.

— Ну да, собачка моя. Отдал Дамблдору, охранять…

— Что? — быстро спросила Гермиона.

— Не лезьте в это, — предупредил Хагрид. — Это только Дамблдора да Николаса Фламеля касается.

— Ну хоть скажи, ее чуть из Гринготтса не украли? — продолжала настаивать Гермиона.

— До чего ж вы любопытные, да! Эту, эту. И все, забудьте. Не суйтесь туда, и все в порядке будет, хорошо?

— Хорошо, Хагрид, — улыбнулся Невилл.

— Вот и правильно. Ну ладно, идите.

— И что, мы просто забудем об этом? — уныло спросил Рон.

— Нет, конечно, — Невилл фыркнул. — Просто Хагрид и так разволновался. Правда, мы так и не узнали, что именно охраняет Пушок.

— Кое-что он все же сказал, — напомнил Гарри.

— С этим связан некто Николас Фламель, — согласилась Гермиона. — Надо будет поискать в библиотеке.

— Мне кажется, я где-то уже встречал это имя, — Гарри наморщил лоб. — Не помню, где.

— Если не можешь вспомнить, нужно просто поискать в библиотеке, — невинным тоном предложила Гермиона.

— Гермиона, если ты думаешь, что мы позволим тебе целыми днями торчать в библиотеке, выискивая упоминание о Фламеле, то ты ошибаешься, — ласково сказал Гарри. — Не больше часа в день.

— Но Гарри, мы должны узнать, кто он такой! — Гермиона почему-то и не подумала возмутиться тем, что она сама может решать, что ей делать со своим временем.

— Нет. Что бы Дамблдор не спрятал в школе, это не наша забота. Мы всего лишь дети, мы должны учиться и развлекаться. Нам, конечно, любопытно. Поэтому мы все-таки будем пытаться узнать, кто такой Николас Фламель. Но не больше часа в день.

— Ладно, уговорил, — Гермиона вздохнула и рассмеялась. Ей нравилось, что теперь у нее есть друзья, которые заботятся о ней.

— Вот и хорошо, — удовлетворенно кивнул Гарри, и тут же повернулся к Невиллу. — Ты не знаешь, какие свойства у корня солодки?

* * *

С тех пор, как Рон и Невилл обзавелись новыми палочками, их работа в классе заметно улучшилась. Правда, никто из троих — ни Гермиона, ни Невилл, ни Рон — пока не научились контролировать свою магию. Когда Гарри только влил в них немного своей магии, они чувствовали ее очень отчетливо — но, когда их тела переработали и впитали чуждую энергию, эта отчетливость заметно притупилась. Им приходилось концентрироваться, чтобы ощутить магию внутри себя — но теперь они хотя бы знали, что искать. И уж конечно, они еще не были способны чувствовать токи магии вне своего тела, как это делал Гарри. Но постепенно им становилось все легче почувствовать магию. Гарри надеялся, что со временем они научатся обходиться без заклинаний.

В целом же их четверка была едва ли не самыми успешными учениками на своем курсе. Они быстрее осваивали заклинания, и их домашние работы неизменно высоко оценивались профессорами — ну, если не считать Снейпа, конечно. Но декан Слизерина редко выставлял больше «удовлетворительно» студентам с других факультетов. Пожалуй, посоревноваться с ними могли бы только Падма Патил и Дафна Гринграсс.

Нельзя сказать, что они специально старались держаться обособленно: Гермиона обладала блестящим умом и любила это демонстрировать, а потому легко завела приятелей в Когтевране и должников — в Хафлпаффе; Невилл, подрастерявший свою неуверенность, но не скромность и тихий нрав, быстро обзавелся приятелями в Хаффлпафе. Рон был яростным фанатом квиддича, неутомимым пропагандистом гриффиндорской точки зрения и обладал парой забавных, но безобидных пороков — вроде своей способности опустошить тарелку в любое время дня и ночи, так что на факультете его любили. Его же способность обставить любого в шахматы внушала гриффиндорцам определенное уважение. Гарри был любимцем учителей и команды: Оливер был чрезвычайно доволен его талантом и старательностью, Анджелина, Алисия и Кэти считали его «милым», Фред и Джордж восхищались невозмутимостью, с которой он снес пару попробованных на нем проказ и изощренностью ответных проделок. В общем, у каждого по отдельности были свои знакомые, приятели и даже друзья; но, стоило четверым собраться вместе, никто не находил в себе сил подойти и заговорить с кем-то одним.

Во второй половине октября настало время для первого в этом году матча по квиддичу — традиционно играли команды Гриффиндора и Слизерина. С утра перед матчем Гарри довольно сильно нервничал, Гермиона с трудом уговорила его съесть хотя бы легкий завтрак. Как ни странно, Вуд нервничал еще больше — он вообще не взял в рот ни крошки, хотя для него эта игра была не первой. Кэти не выказывала признаков волнения, но Гарри чуял, что волнуется и она. Наконец Оливер повел команду в раздевалку. На небе не было ни облачка, вторую неделю стояла теплая сухая погода, а солнце светило не слишком ярко — идеальные условия для квиддича.

— Господа…

— И дамы, — в очередной раз напомнила Анджелина. Остальные хихикнули.

— И дамы, — в очередной уже раз согласился Вуд. — У нас отличная команда. Слизеринцы будут играть грубо. Ты, Гарри — неизвестная величина, так что жди нападений. Фред, Джордж, позаботьтесь, чтобы с нашим ловцом ничего не случилось, и по возможности прикройте наших валькирий.

— Положитесь на нас, дамы, — поклонился девушкам Фред.

— И Гарри, — напомнил о себе ловец.

— И Гарри, — копируя Вуда, согласился Джордж. Даже Оливер улыбнулся.

— Вперед, разнесем их! — команда ответила капитану одобрительным ревом и отправилась на поле. Стоило им выйти из дверей раздевалки, как на уши обрушился гул трибун и рев комментария.

— …и капитан — Маркус Флинт, охотник. А вот на поле выходит команда факультета Гриффиндор! — комментировал матч приятель близнецов, Ли Джордан. Рядом с ним, наученная горьким опытом, сидела профессор МакГонагалл — Джордан был блестящим комментатором, но предубежденным и горячим, и иногда зарывался. — Видно, что, в отличие от прошлого года, команда настроена позитивно. Уже знакомые нам: капитан и вратарь, Оливер Вуд! Загонщики — Фред и Джордж Уизли! Охотники: Анджелина Джонсон и Алисия Спиннет. В команде два новичка: Кэти Белл, находка Вуда, и отобранный лично нашей любимой профессором МакГонагалл ловец, Гааарри Поттер!

Пока капитаны выслушивали наставления мадам Хуч, традиционно судившей Хогвартские матчи, Гарри изучал ловца соперников. Терренс Хиггс, третьекурсник, был на полголовы выше Гарри, сутулился и имел непропорционально длинные конечности. Гарри запретил себе его недооценивать: ему было известно, из вот таких вот неуклюжих на земле парней иногда выходят первоклассные гонщики или пилоты.

Судья выпустила снитч, который тут же куда-то скрылся, затем бладжеры и, наконец, со свистком подбросила квоффл. Гарри тут же взвился в небо, на добрых двадцать футов выше основной игры. Хиггс вынужден был подняться на сопоставимый уровень — он не мог позволить себе выпустить соперника из поля зрения: с высоты легче заметить снитч, и, если соперник начнет двигаться на секунду раньше, он разовьет большую скорость и получит крупное преимущество. Поэтому ловцы всегда кружили в вышине, хотя их мяч залетал на такую высоту лишь изредка.

— С квоффлом Белл, она обводит Флинта, пасует Джонсон, Джонсон мчится вперед, уходит от бладжера, пас на Белл, мяч перехватывает Уоррингтон, Уоррингтон теряет мяч, отличный бладжер от одного из Уизли! Белл, Спинет, бросок…гол! Двадцать — десять в пользу Гриффиндора. Флинт с мячом, пас Уоррингтону, снова Флинт, уходит от бладжера, бросок! Вуд в блестящем рывке отбивает мяч. Джонсон. Все еще она. Ох, бладжером в ребра — это больно! Мяч у Флинта, пас…Белл перехватывает, будет бить…нет, пас на Джонсон, гол! Гриффиндор ведет со счетом тридца…Поттер вошел в пике, он видит снитч! Уходит от бладжера, Хиггс догоняет, Поттер несется к земле, он разобьется! Оууу! Хиггс втыкается в землю, а мы, похоже, были свидетелями великолепного финта Вронского в исполнении нового ловца Гриффиндора. Хиггса уносят с поля. Счет тем временем по-прежнему тридцать-десять в пользу Гриффиндора и с мячом Флинт…

Гарри почувствовал, как метла под ним дернулась. Похоже, наговор Квиррелла все же возымел действие. Метла дернулась сильнее, но он крепко держался. Еще рывок. Еще два, один за другим. Слабый рывок — похоже, Снейп пробует снять наговор. Лучше бы он просто дал в ухо Квирреллу…

На поле тем временем игра стала откровенно грязной — слизеринцы, оставшиеся без ловца, всеми силами пытали получить преимущество.

— Что это Гарри там делает? — с тревогой спросил Рона Невилл. Уизли, следивший за игрой в бинокль, перевел взгляд вверх.

— Я не знаю. Как будто в него все время кто-то врезается.

— Не знай я Гарри, решил бы, что метла им управляет, а не он ей, — прогудел сидевший рядом Хагрид.

— Метла! — Гермиона вырвала у Рона бинокль и принялась рассматривать противоположные трибуны.

— Что ты делаешь?!

— Смотри, — Гермиона поднесла к его глазам бинокль и направила в нужную сторону. — Это Снейп. Он заговаривает метлу.

— Похоже…да, все в порядке! — радостно воскликнул Невилл.

— Что? — Гермиона немедленно перевела взгляд в небо. Гарри спокойно кружил над полем.

— Гермиона, — напряженно позвал Рон.

— Что?

— Это не Снейп. Когда с метлой Гарри все стало нормально, он вытер пот со лба и усмехнулся.

— Не Снейп? Но тогда кто?

— Смотри, — Рон протянул ей бинокль и немного перевел его.

— Квиррелл, — прошептала Гермиона. — Он все еще что-то шепчет. Но Гарри, похоже, справился с его заклятьем.

— Уоу! Рон, Гермиона!

Они обернулись. Гарри опять вошел в пике — на этот раз, судя по всему, настоящее. На перехват ему рванулась вся команда слизеринцев, но пара бладжеров от рассвирепевших близнецов Уизли и удачно брошенный квоффл от Кэти на мгновение замедлили их, и этого мгновения Гарри оказалось достаточно, чтобы выскользнуть из сжимающихся зеленых тисков, скользнув около самого бока Флинта. Трибуны задержали дыхание — все были уверены, что в этот раз Поттер точно разобьется. Гарри выровнял метлу у самой земли, и кувырком покатился по жухлой траве. Болельщики и игроки в гробовом молчании смотрели на фигурку в алой форме, неподвижно, раскинув руки, лежавшую лицом вверх, метла зажата в левой руке. Гарри медленно поднял вверх правую руку, в кулаке трепыхался снитч.

— Игра закончена! Гриффиндор побеждает со счетом сто девяносто — сорок! Поаплодируем победителям и в отдельности герою дня — Гарри Поттеру, отправившим в Больничное крыло ловца соперников великолепным финтом и едва не отправившим туда же декана Гриффиндора — своим позерством! С вами был Ли Джордан, хорошего дня и хороших игр!

* * *

Гарри выходил из раздевалки последним. Он специально тянул с переодеванием — не хотел, чтобы остальные видели покрытое синяками и ссадинами тело. Оливер, временами отличавшийся чрезмерной заботой о своих игроках, немедленно потащил бы его в Больничное Крыло, а Гарри не хотел пропустить свою первую вечеринку. Когда близнецы первыми выскочили из раздевалки, у него не возникло ни малейших сомнений, что один из них отправился на кухню, клянчить у домовиков угощения, а второй — в Хогсмид, за сливочным пивом. В конце концов, не он ли накануне пожертвовал десять галеонов на эту благую цель? Ушибы же его не беспокоили: в его шкафчике стояла баночка с мазью как раз для таких случаев: после первой же тренировки Гарри приготовил целый горшок, и подарил по баночке каждому игроку. К тому же, на оборотнях, в том числе и Истинных, все заживало в разы быстрее, чем на волшебниках и уж тем более — маглах.

К его удивлению, друзья все еще его ждали. Гарри сразу же поднял обе руки, останавливая их.

— Я весь в синяках, так что давайте по аккуратнее, ладно?

— Ох, Гарри, мы так волновались! — Гермиона осторожно обняла его, стараясь не причинить ни малейшего неудобства. — Твою метлу пытались заколдовать, верно?

— Да.

— Догадайся, кто?

— Квиррелл, — спокойно сообщил Гарри.

— Ты знаешь? — изумился Рон. Гермиона подняла брови. Невилл не отреагировал: он настолько верил в Гарри, что не усомнился бы, сообщи тот в ясный день, что на улице бушует метель.

— Больше некому.

— А как же Снейп?

— Зачем Снейпу меня убивать? — изумился Гарри.

— Ну, он же тебя ненавидит. И вообще…

— Во-первых, не его стиль. Снейп бы предпочел яд. Во-вторых, он, конечно, меня ненавидит, но, тем не менее, взял меня в ученики — пусть и на свой извращенный манер. Если бы он планировал убить меня, он бы не стал этого делать.

— Да, он на самом деле пытался снять заклятье. А почему ты подумал, что это Квиррелл? — спросил Невилл.

— Только он первый год работает в Хогвартсе.

— А может, кто-то из студентов?

— Ну, сейчас, задним числом…думаешь, Снейп бы не справился с заклятьем студента? А вообще я просто уверен, что это Квиррелл. Когда я увидел его впервые, летом, в Дырявом Котле, я сразу подумал, что ему нельзя доверять.

— В тот день, когда мы впервые встретились? — быстро спросила Гермиона.

— Да. Не думаешь ли ты…

— Именно!

— Эм, может, соизволите объяснить? — раздраженно попросил Рон.

— Гермиона думает, что это Квиррелл ограбил Гринготтс и охотится за тем, что охраняет Пушок, — объяснил Гарри.

— Но это не объясняет, почему он пытался убить тебя.

— Как раз объясняет. Он работает на Волдеморта.

— Ох, Гарри, сколько раз тебя просил, не произноси ты этого имени!

— Рон, это всего лишь имя. К тому же, ненастоящее, — раздраженно отозвался Гарри. — Дамблдор бы сказал, что страх перед именем увеличивает страх перед его обладателем. А я скажу, что главное оружие любого террориста — именно страх. Боясь имени, ты только делаешь Волдеморта сильнее.

— Ладно, ладно. Постараюсь привыкнуть.

— Но что именно могло понадобиться Волдеморту? — Гермиона, благодаря Гарри, не успела привыкнуть бояться какого-то там имени.

— Что-нибудь очень опасное, очень ценное, или и то и другое вместе.

— Ребята, а вам не кажется, что мы должны рассказать это все профессору Дамблдору? — невинно поинтересовался Невилл.

— Квиррелл уже один раз провел Дамблдора, когда устроился сюда на работу. Проведет и еще раз. У нас нет никаких доказательств, только догадки. А Дамблдор верит в лучшее в людях, одних косвенных улик ему мало.

— Что ж нам теперь, ждать, пока Квиррелл прикончит тебя в спину?

— Я думаю, его главная цель — то, что спрятано в школе. Сегодняшняя попытка не была продуманной, скорее, жест отчаяния. Дамблдор бы не оставил смерть студента, а тем более, Мальчика-Который-Выжил, без внимания. А Квиррелл — один из немногих кандидатов в убийцы. Думаю, он и сам поймет, что это было глупо, и больше не будет пытаться — разве что представится совсем уж хороший случай. А мы не допустим, чтобы такой случай представился, вот и все.

* * *

Второй матч сезона, Рейвенкло — Хафлпафф проходил уже под мелким, но нескончаемым дождиком, длящимся вот уже третьи сутки. Как назло, снитч, появившийся в самом начале игры, и на который ни один из ловцов не обратил внимания, словно обиделся, и не показывался добрых три часа. Команды у обоих факультетов были неплохие, и за три часа они успели наколотить друг другу порядочно голов. Охотники Рейвенкло были явно лучше, и поэтому, когда Седрик Диггори, ловец Хафлпаффа, все-таки поймал снитч, Рейвенкло выиграл с минимальным перевесом: триста шестьдесят — триста пятьдесят.

Ученичество Гарри под руководством Снейпа протекало в ключе, заданным вторым уроком: профессор продолжал задавать вопросы о свойствах растительных ингредиентов, и задавал писать эссе по взаимозаменяемости каких-нибудь из них. Как оказалось, тут даже Невилл, в совершенстве знающий Гербологию, помочь Гарри был не в силах — и потому, пока его друзья совершенствовались в заклятьях или дописывали домашние работы, мальчик сидел, зарывшись в труды по зельеварению и гербологии. Он даже выписал себе наборы учебников по магловской ботанике и химии. Снейп давно уже перестал задавать ему варить какое-то зелье, убедившись, что мальчик, при наличии подробных инструкций, может справиться с любым — особенно если изучит его предварительно. Поэтому Гарри было позволено экспериментировать — он пытался выяснить, есть ли хоть какая-то связь между химическим составом компонентов зелий и их свойствами в зельеварении, или они определяются исключительно магической энергией? Экспериментировал он на одном из элементарнейших зелий — противопростудном, туда входило всего три компонента. Гарри выяснил подробный химический состав одного из них, и теперь пытался подобрать правильные комбинации взятых в соответствующих пропорциях химических веществ. По его теории, если вместо ингредиента, обладающего лишними частями, дающими ненужные свойства, взять только нужное, то не потребуется никаких помешиваний и пятнадцатиминутных кипячений на определенной температуре огня — зелье просто можно будет смешать. Пока ничего не получалось, но Гарри не перебрал еще и десятой части комбинаций, так что он не отчаивался. Снейп наблюдал за его попытками с молчаливой усмешкой — идея мальчика, окажись она верной, грозила произвести революцию в науке составления зелий. Но, даже если она и была полной чушью — а профессор так и считал — доказательство обратного само по себе имело определенную ценность. Во всяком случае, дотошность и упорство Поттера внушали Мастеру уважение.

* * *

В Хэллоуин Гарри весь день мучили сомнения. Стоит ли ему вмешиваться и под каким-нибудь предлогом ввязываться в схватку с троллем? С одной стороны, это было отличной возможностью испытать себя настоящим боем. С другой — его друзья наверняка пойдут с ним, а подвергать их ненужной опасности Гарри не хотел. Судьба, однако, все решила за него. Когда они выходили с Чар, последнего в этот день урока, Гермиона случайно наткнулась на семикурсника-гриффиндорца.

— Смотри, куда прешь, грязнокровка! — рявкнул тот, отшвырнув девочку.

Гарри, Невилл и Рон, разумеется, этого не стерпели — в мгновение ока семикурсник покрылся болезненными нарывами, облысел, оказался обездвижен, лишился палочки, штанов и нижнего белья, и был оставлен на всеобщее обозрение — Гарри за шиворот мантии подвесил его на крюк для факела.

Ситуацию, это, разумеется, не спасло — Гермиона уже в слезах убегала по коридору, прижимая к груди сумку с учебниками. Гарри тяжело вздохнул: в общем, он понимал подругу. Она только что окончательно убедилась в том, что в Волшебном Мире, который уже стал для нее своим, ей всегда придется носить на себе ярлык грязнокровки, чего бы она ни добилась, все всегда будут видеть в ней в первую очередь ведьму низшего сорта, маглорожденную. Гарри, разумеется, знал, что это не совсем так: чистокровные в первую очередь все-таки смотрели на занимаемое положение и личную силу. Иначе они никогда бы не пошли за Волдемортом — ведь первые из Пожирателей Смерти учились с ним в школе и прекрасно знали его настоящее имя и статус полукровки, пусть даже и прямого потомка Салазара Слизерина. Но убеждать Гермиону в этом сейчас было бесполезно, да и не нужно, пожалуй: одна из ее иллюзий только что потерпела сокрушительный крах — это было больно, но это было частью взросления.

Она не показывалась целый день. Рон и Невилл дружно выражали уверенность, что на пир-то она придет, но Гарри знал лучше. Они пришли немного раньше, в надежде занять ей место. Гарри отправил друзей в Большой Зал, а сам занял позицию в нише за статуей, на пути толп гриффиндорцев, спешащих на пир. Когда мимо проходили близнецы Уизли, Гарри выскочил из-за своего укрытия, железной хваткой вцепился им в локти и заволок в пустующий класс.

— О, Гарри, — томно начал Джордж.

— Как быстро…

— Мы еще не готовы…

— Тихо, вы двое, — что-то, быть может, тон, которым он это сказал, может быть, то, как повелительно и грозно блеснули его глаза, заставило близнецов заткнуться и настроиться на серьезный лад. — Вы всегда знаете, кто и где находится в замке. Догадываюсь, как вам это удается, но сейчас это не важно. Где Гермиона?

Фред и Джордж переглянулись. Гарри не мог знать про Карту, верно? Нетерпеливая дробь, которую Гарри выбивал по кафедре, заставили их отойти в угол класса, повернувшись к нему спиной, о чем-то пошушукаться — они не знали, что Гарри прекрасно все слышит — и выдать экспертное заключение.

— Она в женском туалете на втором этаже.

Женских туалетов на втором этаже было два. Один, рабочий, и другой, оккупированный Плаксой Миртл.

— В том, в котором живет привидение?

— Нет, в другом.

— Отлично. Спасибо, ребята, а то я что-то беспокоился, — Гарри, к облегчению близнецов, тепло улыбнулся и тут же перестал напоминать аврора в дурном настроении. — За мной должок.

— Ничего не надо, — великодушно отмахнулся Джордж.

— Тот урок, который ты, Лонгботтом и малыш Ронни преподали Грэхему, вполне оплачивает долг.

— Мы имели счастье…

— Полюбоваться…

— На ваш шедевр…

— Самолично.

— Еще до того, как Флитвик его нашел.

— Он сказал, что, если бы знал заранее, за что его так…

— То оставил бы повисеть еще часок.

— А мадам Помфри выразила восхищение мощностью заклятий.

— Она полчаса его расколдовывала.

— Рад, что вам понравилось, — Гарри кивнул и первым отправился на пир.

Большой Зал изменился ненамного: вместо сонма свечей в воздухе плавали скалящиеся тыквы, они то и дело весьма натурально подмигивали и щелкали зубами, над столами сновали летучие мыши — судя по отсутствию на этих столах помета, они были всего лишь искусной иллюзией. В целом, это выглядело вполне впечатляюще. Гарри уселся на свое место рядом Невиллом и Роном и принялся поскорее накладывать себе еду: он хотел успеть съесть хоть немного, прежде чем Квиррелл прервет их своим сообщением о Тролле. Однако он не успел и наполовину опустошить тарелку, когда двери Большого Зала драматично распахнулись и по проходу между столами побежал бледный профессор Защиты от Темных Искусств.

— Тролль! Тролль в подземелье! — играл он весьма натурально для любителя, надо отдать ему должное. — Хотел вам сообщить…

Он грохнулся в обморок, а Зале немедленно начала подниматься паника. Под ее прикрытием Гарри, подхватив за руки Невилла и Рона, домчался до выхода и проскользнул в холл. Он тут же со всех ног бросился к лестнице, недоумевающие Рон и Невилл — за ним.

— Куда мы идем? — пыхтя, крикнул Невилл. Они с Роном с трудом успевали за Гарри.

— За Гермионой! Она в женском туалете на втором этаже, — они добрались до второго этажа и помчались по коридору. Завернув за угол, Гарри резко затормозил, и Рон и Невилл со всего маху врезались в него. Гарри даже бровью не повел.

— Тролль, — прошептал Рон, во все глаза смотря на вооруженное дубиной уродливое трехметровое создание.

— И он собирается зайти в комнату. Может, закроем его там? — предложил Невилл.

— Закроем? Это женский туалет! — Гарри бросился вперед, на ходу доставая палочку.

Они влетели внутрь как раз тогда, когда Гермиона, привлеченная шумом, решила выглянуть из дальней кабинки. Тролль заметил ее и радостно взревел. Он шагнул вперед, занося дубину, и обрушил ее на дверь кабинки. Девочка успела выпрыгнуть вперед и приземлилась под раковиной, избежав верной смерти.

— Эй! Дубина, мы здесь! — с каждым новым словом Гарри посылал в спину тролля взрывные и ударные заклятья.

К сожалению, достаточно мощными заклинаниями, способными всерьез навредить троллю, он не владел. Но и простых, смешанных с криками, вполне хватило, чтобы отвлечь тролля от Гермионы. Гарри немедленно послал взрывное заклятье ему в лицо, но особого впечатления оно не произвело, лишь разъярило тролля еще больше. Тролль обрушил дубину на Гарри, но мальчик легко отскочил в сторону, продолжая поливать тролля заклятьями и лихорадочно пытаясь сообразить, какое из известных ему может тут пригодиться. Он недооценил противника: тролль был слишком хорошо защищен, не иначе, Квиррелл наложил на него пару заклятий. От лица твари осталась уже только кровавое месиво, он лишился одного глаза, но раны были недостаточно серьезными, чтобы убить его.

— Уведите Гермиону! — Гарри решил, что сначала нужно позаботиться о том, чтобы не пострадали его друзья. Ни режущие, ни пронзающие, ни взрывные, ни ударные заклятья не помогали.

Тролль широко махнул дубиной, грозя сломать мальчику обе ноги, но Гарри перепрыгнул через нее. Он заметил, как Рон и Невилл под руки вытаскивают Гермиону из туалета — бедная девочка впала в шок, ноги отказывались ее слушаться. В арсенале Гарри было еще одно боевое заклятье — огненное, создававшее мощный непрерывный поток огня, вылетавший из палочки. Без опаски для себя Гарри мог применять его всего полминуты подряд — этого, наверное, хватило бы, чтобы расправиться с троллем. Но, во-первых, заклятье официально считалось Темным, пусть и разрешенным, во-вторых, даже сильные взрослые маги зачастую имели проблемы с применением этого заклятья. Гарри знал точно, что МакГонагалл была способна удерживать заклятье на протяжении всего пятнадцати секунд. Он не хотел так уж быстро раскрывать карты.

Гарри отпрыгнул от очередного удара, но крупный осколок мраморной плитки больно врезался в левое плечо. В мальчике вспыхнула ярость. Он побежал прямо на тролля, проскользнул у него под ногами, вскочил на остатки раковины, и, оттолкнувшись ногой от стены, запрыгнул троллю прямо на загривок. Тролль тут же закрутился и замахал руками, пытаясь стряхнуть юркого врага. Когда он на мгновение замер, Гарри с силой воткнул палочку ему в ухо и рявкнул формулу взрывного заклятья.

Раздался еле слышный всплеск, тролль замер, а потом из его носа и пустой глазницы потекла серая, с кровью, жижа. Тролль покачнулся и рухнул лицом вниз — Гарри едва успел вытащить из его уха палочку.

— Ух ты.

Гарри обернулся. На пороге, с палочками наготове, стояли Рон и Невилл. Они подошли поближе.

— Кажется, прекратилось! Мисс Грейнджер! Что вы тут делаете? — Гарри узнал голос своего декана.

— Мистер Уизли, мистер Лонгботтом, что тут? — Флитвик зашел в туалет и замер при виде мертвого тролля и грязного, в изорванной, покрытой кровью мантии Гарри.

— Почему мне кажется, что тут не обошлось без Поттера? — Гарри прекрасно представлял, как в данный момент искривилась физиономия Снейпа.

Вскоре остальные профессора — МакГонагалл поддерживала Гермиону — вошли в разгромленный туалет. Квиррелл при виде тролля грохнулся в обморок. Никто не обратил на него ни малейшего внимания — все взгляды были устремлены на Гарри, стоявшего над поверженным троллем. Гарри заметил, что Снейп прихрамывал.

— И что вы тут делаете, позвольте спросить? — угрожающим тоном начал профессор зелий. — Директор ясно сказал всем отправляться по гостиным.

— Мы вышли из Большого Зала до объявления директора, сэр, — с непроницаемым лицом ответил Гарри.

— Решили поиграть в героя, Поттер? И заодно подвергнуть опасности жизни сокурсников?

— Они искали меня, профессор, — слабым голосом вмешалась Гермиона. — Меня не было на пиру, и я не знала про тролля. Он убил бы меня, не подоспей помощь. Гарри принялся кричать и бросаться заклятьями, тролль отвлекся на него, а Рон и Невилл вытащили меня из туалета.

— Не говорите мне, что первокурсник сумел справиться со взрослым горным троллем, — скривился Снейп.

— Не просто справиться, Северус, — поправил коллегу профессор Флитвик. — Убить. Взрывное заклятье прямо в ухо, не так ли, мистер Поттер?

— Все верно, — кивнул Гарри. Адреналин перестал поступать в кровь, и внезапно мальчик почувствовал себя очень усталым. — Я стоял здесь, потом проскочил у него между ног, запрыгнул на раковину и оттуда — ему на загривок.

— Вы ранены? — наконец-то подала голос МакГонагалл, заметив, что у Гарри из плеча сочится кровь.

— Осколком задело, — Гарри осмотрел рану. — Царапина, ничего более.

— Отправляйтесь в Больничное крыло, все четверо. Мистеру Поттеру нужно обработать рану, а мисс Грейнджер принять успокаивающее зелье, — велел Флитвик.

— И… — МакГонагалл поколебалась. Ей явно хотелось выразить неодобрение безрассудному поведению своих студентов, но, с другой стороны, только оно спасло мисс Грейнджер, если верить словам девочки. А в правдивости Гермионы профессор не сомневалась. — За храбрость, решительность…

— И мастерство, — перебил ее Флитвик.

— И мастерство присуждаю факультету Гриффиндор пятьдесят баллов.

* * *

Вернувшись в гостиную, друзья ни словом не обмолвились о происшедшем, но каким-то образом информация все же стала доступна учащемуся населению Хогвартса. Через неделю, когда друзья впервые услышали о собственных приключениях в изложении Лаванды Браун и Парвати Патил, слухи разрослись и обросли героическими подробностями, превратившись в легенду. Гермиона в ней представлялась едва ли не принцессой, попавшей в лапы целой банды троллей, которые утащили ее в самое сердце Запретного Леса. Рон и Невилл с удивлением узнали, что они вдвоем победили десяток троллей, пока Гарри разбирался с главарем, могучим и ужасным Тхукуром, носящим зачарованную броню и умеющим изрыгать пламя — правда, не изо рта, а наоборот. Гарри не сомневался, что этой подробностью легенда обязана близнецам Уизли. Переубедить кого-то в том, что тролль был всего один, и самый обычный, а действие происходило не в Запретном Лесу, а в женском туалете, не было никакой возможности.

— Я одного не понимаю. Такие легенды придумывают только про Мальчика-Который-Выжил, или это общая тенденция? — уныло спросил Гарри, ни к кому конкретно не обращаясь. Они сидели в общей гостиной, и этот его вопрос услышали Фред и Джордж.

— Скорее первое, — непонятно почему, но Фред решил ответить.

— Конечно, мы все склонны преувеличивать, но не в таких масштабах, — добавил Джордж.

— Полагаю, это потому, что нас, в отличие от маглов, сказками про волшебство не проймешь, — предположил Фред.

— Да, а детям надо что-то рассказывать, — согласился его близнец.

— А с некоторых пор главным героем сказок на ночь стал Мальчик-Который-Выжил, — продолжал Фред. — Помню, когда Чарли еще не уехал, он рассказывал Джинни сказки про Гарри Поттера.

— А мы подслушивали под дверью, — с ухмылкой напомнил Джордж.

— Но только потому, что привешивали над косяком ведро с водой, — возразил Фред.

— Ух ты. По-моему, это первая серьезная тема, о которой вы говорите при посторонних, за последние пять лет, — выдохнул Рон.

— Только потому, что не могут упустить возможности побесить меня, — хмыкнул Гарри.

— Мы раскрыты, Фред!

— Линяем, пока грозный Гарри Поттер не откусил нам головы!

* * *

Гарри заметил, что в последние дни Гермиона была необычно тиха. По опыту он знал, что это может означать одно из двух — либо она чем-то расстроена, либо обдумывает какую-то идею. Приставать к ней с расспросами было бессмысленно, так что он решил просто подождать. К концу ноября девочка все же решилась озвучить мучившие ее мысли.

— Мальчики, нам надо поговорить, — попросила она, заводя их в пустующий кабинет.

— О чем? — бодро спросил Рон.

— После этой истории с троллем…в общем, я поняла, что была совершенно беспомощна! И, по правде сказать, вы, Рон, Невилл, тоже — вы, конечно, не тряслись от ужаса, но…

— Но и толку от нас тоже большого не было, — согласился Невилл. — Она права, Рон. Помнишь, когда мы вернулись — мы только и могли, что смотреть, как Гарри сражается.

— А я вообще пошевелиться не могла, — Гермиона смахнула слезу злости. — Тоже мне, гриффиндорка!

— Гермиона, ты раньше никогда даже не видела тролля, — мягко напомнил Гарри.

— А вы видели?

— Нет, — ответил Рон, Невилл просто покачал головой.

— Я тоже, — признался Гарри, — но у нас было время подготовиться. Мы знали, что в замке тролль.

— Все равно! Я больше не хочу быть беспомощной! — сердито сказал девочка. — На Защите нас учат всякой чепухе. И я поняла, что одних заклинаний мало. Надо еще уметь их применять.

— Я слышал, в школе есть дуэльный клуб, — вспомнил Рон. — Но его ведет Снейп, и принимает только слизеринцев.

— Там в основном учат Дуэльному Кодексу, основным позициям, и всякой такой ерунде, — поморщился Невилл. — И вообще, дуэль по правилам — это одно, а бой — совсем другое.

— Вот именно, — согласилась Гермиона и с выжидательной улыбкой повернулась к Гарри.

— Ты хочешь, чтобы я вас учил? — поднял брови тот.

— Да. Ты знаешь больше заклинаний, чем любой из нас, и ты умеешь драться.

— Вы точно хотите, чтобы я учил вас?

— Да, это отличная идея! — согласился Рон.

— Хорошо, — Гарри кивнул. — Не знаю, как насчет Кодекса, но позиции вам все равно запоминать придется. Они не зря придуманы.

— Отлично! — Гермиона даже захлопала в ладоши. — Осталось придумать, где заниматься.

— Я знаю отличное место, — Гарри ухмыльнулся. Настало время показать им Выручай-Комнату. На вопрос, как он нашел ее, Гарри всегда мог сказать, что о ней ему рассказали эльфы. Они не раз заходили вместе на кухню, и друзья успели убедиться, что к Гарри домовики относились по-особому.

* * *

— Это…просто невероятно! В «Истории Хогвартса» об этой комнате даже упоминания нет.

— Про нее мало кто знает, — согласился Гарри. — Многие натыкаются на нее время от времени, но не знают, как найти вновь. Думаю, сейчас о ее существовании в замке знаем только мы, домовики да директор.

— Эта комната может вообще все, да? — с воодушевлением спросил Рон, когда, по его мимолетному желанию, прямо перед ним образовалось удобное кресло.

— Она не может создавать золото, еду, зелья и ингредиенты к ним, магические артефакты, и, конечно, создавать настоящих живых существ.

— Это все пять исключений из закона Гэмпа об элементарных трансфигурациях, — заметила Гермиона.

— Точно, — Гарри издал смешок. — Еще она не может воскрешать мертвых, вызывать любовь и манипулировать временем. Словом, комната подчиняется вполне определенным магическим законам. Все, что она может сделать, могут сделать и волшебники, только им понадобится больше времени и усилий.

— Все равно это просто потрясающе. Здесь можно учиться, тренироваться, отдыхать, и никто нам не помешает.

— Именно, — Гарри продолжал улыбаться. — Думаю, вы согласитесь держать это место в секрете от студентов и преподавателей? Не открывать комнату, если в коридоре кто-то есть, всегда думать о том, чтобы вас здесь не могли найти, не пользоваться ей без необходимости, и тому подобное?

— Конечно, дружище! — воскликнул Рон. — Если все будут знать о ней, то нам от нее не будет никакого толку, верно?

— Да. Теперь насчет обучения. От ваших физических данных зависит не меньше, чем от вашего знания заклятий, даже больше, пожалуй. Просыпаетесь вы отныне в шесть утра. В шесть пятнадцать встречаемся в гостиной и идем сюда. Час занимаемся физкультурой, потом возвращаемся в башню, берем вещи и идем на завтрак. После уроков и выполнения домашнего задания вновь идем сюда, уже для магического обучения. Ну что, не передумали?

— А физическое обучение — это нужно? Может, хотя бы проводить его не на рассвете? — жалобно попросил Рон.

— Мы не можем слишком долго где-то отсутствовать, — догадалась Гермиона.

— И конечно, это важно. Помнишь, сколько Гарри приходилось двигаться, чтобы увернуться от дубины тролля? — сказал Невилл. — Надеюсь, мы тоже так научимся.

— Двигаться с такой же скоростью и ловкостью, так же высоко прыгать вы вряд ли научитесь, — честно признался Гарри. — Этому я обязан не тренировкам.

— А чему? — удивился Невилл.

— Помните, я рассказывал, что некоторое время меня не было в Англии?

— Да.

— Я жил в Штатах, точнее — в одной из резерваций индейцев. Они научили меня этому, — Гарри превратился в тигра. Поглядев на распахнутые рты друзей, он тут же превратился обратно.

— Ты никогда не говорил, что ты — анимаг! — с укоризной воскликнула Гермиона.

— Кто? — переспросил Рон.

— Анимаги — это люди, которые умеют по своей воле превращаться в какое-то животное, — быстро объяснила она. — Профессор МакГонагалл, например, превращается в кошку.

— А, понятно.

— Я не говорил, что я — анимаг, потому что им не являюсь. Я Истинный Оборотень.

— Что? Ты оборотень? — на лице Рона на секунду проступил страх и отвращение.

— Истинный Оборотень. Я не заразен, могу превращаться когда угодно, как вы видели, превращаюсь не в волка, не боюсь серебра.

— А чем это отличается от анимагии? — не поняла Гермиона.

— Анимаги — люди, всегда, в любом облике. Я же — наполовину человек, наполовину Зверь. В зверином облике я сохраняю разум, и способность мыслить, но все это упрощается, а на первое место встают инстинкты. В человеческом облике я обладаю скоростью, реакцией и силой тигра, могу видеть в темноте, слышать, как бьется сердце в чужой груди, ощущать самые тонкие и слабые запахи. А, да, и раны заживают намного быстрее.

— А мы этому можем научиться?

— Только если вы поедете туда, поговорите с вождем и убедите его научить вас. Все, что я могу — это показать, как туда добраться, да замолвить за вас словечко. И не факт, что вы сможете научиться всего за два летних месяца.

— А сколько потребовалось тебе?

— Больше месяца до первого превращения, вернее, больше одного лунного цикла, и чуть меньше двух для того, чтобы научиться взаимодействовать со зверем. Первые пару недель я даже в образе человека боялся огня и предпочитал сырое мясо. После того, как я сутки пробыл в облике тигра, все время оставаясь в сознании, так сказать — то есть понимал человеческую речь, не шарахался от огня, мог решать простые задачки — меня признали готовым. И то, некоторое время я еще шарахался от автомобилей и людных мест. Вы себе не представляете, как на самом деле воняет в Лондоне…

— Звучит здорово, — вздохнула Гермиона. — Но вряд ли этим летом. Я скучаю по родителям.

— Я и не настаиваю, — Гарри пожал плечами. — В общем-то, силу, рефлексы и тому подобное можно временно улучшить с помощью зелий, или навсегда — с помощью ритуалов. Они даже не являются по-настоящему Темными, во всяком случае, человеческих жертв там точно нет, просто очень сложными в исполнении и опасными. И, прямо скажем, нет способа узнать, в кого ты превратишься, и какие способности обретешь — у жука, или, скажем там, кролика нет таких уж классных свойств.

Гарри вздохнул и принялся расхаживать из стороны в сторону. Наверное, стоило объяснить, чему он собирается их учить и почему. Он помедлил, подбирая слова.

— Заклинания — это, конечно, важно. Но какую пользу принесут даже самые мощные заклятья, если вы не можете попасть ими в цель? Никакой, это понятно каждому. Дуэлянты тренируются в аккуратности, тренируются уклоняться от заклятий или защищаться от них щитами. Возьмем двух волшебников, с равным знанием заклятий и равной магической силой. Кто из них победит?

— Тот, кто более ловок? — предположила Гермиона. — Если ему не надо будет пользоваться щитами, потому что он может просто уклониться от заклятья, то у него будет больше времени, чтобы атаковать, и больше шансов победить.

— Верно. А если они оба ловки?

— Тогда тот, кто выносливее, — быстро сказал Рон.

— Верно. И вот про это большинство забывает. Обычная дуэль не длится дольше пары минут, потому что противники не бывают абсолютно равными, у кого-то всегда есть преимущество. А в настоящем бою, когда бойцов много, когда сражение не ограничено дуэльной площадкой, когда есть возможность использовать укрытия, выносливость еще важнее. Допустим, на меня нападут сразу несколько человек. Если будет возможность, я убегу, заставлю их гнаться за мной, сбивать дыхание и уставать, и подстерегу их в удобном для меня месте, неожиданно, ведь они устанут, а я буду еще полон сил. Поэтому по утрам мы будем бегать и плавать, это укрепит ваши мышцы, сделает вас более ловкими и выносливыми. Днем будем отрабатывать заклятья, аккуратность, ловкость, скорость реакции. Будет трудно, особенно поначалу, но потом, когда втянетесь, это начнет приносить удовольствие. Телу нравится быть здоровым и сильным.

* * *

Для утренних тренировок Гарри заказывал у комнаты естественную полосу препятствий — обегающую вокруг лесного озера узкую тропинку, иногда перегороженную упавшим стволом или оврагом с журчащим на дне ручьем, вытекающим из озера. Он считал, что бежать по лесу легче и приятней, чем по обычной дороге, равно как плавать в озере — лучше, чем в бассейне. Впервые войдя в комнату и оказавшись на берегу лесного озера, Гермиона, Рон и Невилл распахнули рты. Только тогда они до конца поняли настоящий потенциал Выручай-Комнаты.

Пока Гарри бегал вместе с ними, следя, чтобы они не переоценили свои силы и не надорвались, но заставляя их на всем пути поддерживать определенный темп. После пробежки купались в озере — к счастью, никого не пришлось учить плавать. Однако в будущем он планировал заняться и собственным совершенствованием…

* * *

Ноябрь пролетел незаметно. Декабрь же подарил первую бурю — три дня за окнами замка бушевала метель, несчастные совы, доставлявшие в замок газеты, по нескольку часов отогревались в совятне, прежде чем решиться на обратный путь. Холод влиял и на студентов — первокурсники с неудовольствием выяснили, что жизнь зимой в древнем каменном замке, в котором и в помине не было иных отопительных систем, кроме каминов, может быть весьма неприятной. Теперь в коридорах, кроме как в промежутках между уроками, никого, кроме редкого призрака, встретить было нельзя — они насквозь продувались ледяными сквозняками.

На уроках тоже приходилось несладко. Пальцы немели и отказывались держать перья и волшебные палочки. Многие пытались носить перчатки, но они тоже сковывали движения. На уроках Чар профессор Флитвик во всех классах одновременно решил повторить огненные или согревающие чары, в зависимости от года обучения. Первокурсники, к сожалению, прошли пока только самое простое пламенное заклятье — «Инсендио», позволявшее поджечь дрова в камине или масляный фитиль в факеле. А на уроках зелий студенты жались поближе к кипящим котлам, не обращая внимания на опасность.

С приближением каникул многие стали вслух мечтать о недолгом визите в теплые дома. Всплыла эта тема и в разговорах четверки друзей.

— Мы с братьями остаемся в замке, — пожаловался Рон. — Родители и Джинни едут навестить Чарли в Румынию, и не могут себе позволить взять нас с собой.

— Я вам даже завидую, — усмехнулся Невилл. — Мне придется возвращаться, участвовать в скучных семейных торжествах и идти на этот глупый бал в Министерстве.

— Мы родителями зимой обычно ездим к дяде Джорджу, в Швейцарию, кататься на лыжах, — улыбнулась Гермиона. — В этом году, тоже, наверное, поедем. Жаль, я не смогу показать им, чему научилась.

— Что насчет тебя, Гарри? — спросил Рон.

— Я вообще-то написал миссис Уизли. Хотел узнать, отпустит ли она тебя и братьев в поместье Поттеров. Она и слышать ничего не хочет, если там не будет кого-нибудь из взрослых — говорит, за вами нужен глаз да глаз. Одному мне там будет скучно, так что, я тоже останусь в замке.

— Погоди. Ты хотел пригласить Уизли, но не нас? — возмутилась Гермиона.

— Я знал, что ты, Гермиона, захочешь повидаться с родителями, а Невиллу придется участвовать во всяких торжествах — как никак, он у нас наследник Древнейшего и Благороднейшего рода Лонгботтомов. А если бы я оказался не прав, то я бы немедленно пригласил вас, вот и все.

— Ясно, — кивнула она. — И чем вы тут с Роном собираетесь заниматься? В смысле — кроме того, как целыми днями валяться в гостиной?

— Не знаю, — Гарри лукаво улыбнулся. — Я, к примеру, собираюсь пообщаться с близнецами…

* * *

С наступлением каникул замок опустел. В гриффиндорской башне остался всего десяток человек. Коридоры были пусты, из классов перестал доноситься гул. Библиотека, и та пустовала. Рождественским утром Гарри разбудил неугомонный Рон, только что вернувшийся с утренней пробежки — он и в каникулы, в отличие от Гарри, продолжал заниматься, просто потому, что уже привык. К тому же, в Выручай-Комнате царило лето, в отличие от остальных частей замка.

— Гарри, просыпайся! Сегодня Рождество! — Рон по опыту знал, что раздергивать полог и тормошить друга было опасно — Поттер всегда держал палочку под рукой, даже во сне. Кроме них двоих, в комнате никого не было, так что он вполне мог позволить себе покричать. — Подъем!

С кровати раздался протяжный стон и громкий зевок. Рон решил, что друг уже вполне проснулся и не будет разбрасываться проклятьями, и отдернул полог. И тут же с криком отпрыгнул назад — его встретила раскрытая в очередном зевке пасть тигра.

— Уаха, Гарри! Ты что, так и спал?

— А почему бы нет? — Гарри уже принял человеческий облик и теперь сидел на кровати, тря глаза кулаками. — Очень удобно, и тепло. К тому же, никто не увидит. Ну, кроме тебя.

— Меня чуть инфаркт не хватил, — Рон картинно схватился за сердце.

Гарри ухмыльнулся и только тут заметил, что рядом с его кроватью лежит груда коробок.

— Ух ты, подарки!

— А я о чем говорю? — Рон ухмыльнулся и принялся разрывать оберточную бумагу с собственных коробок.

Гарри поглядел на него секунду, и принялся разворачивать собственные. Их было, конечно, куда меньше, чем у Рона. Рыжий друг подарил ему коробку шоколадных лягушек, Гермиона — новое красивое перо, Невилл — магический подвид комнатной фиалки. От обычной цветок отличался только тем, что его аромат отпугивал мелких насекомых, вроде мух, комаров и…блох. В большой коробке, перевитой простой лентой, Гарри, к своему удивлению, обнаружил подарок от миссис Уизли — кучу домашних сладостей и теплый свитер. Тут его разобрала паранойя — он знал, что Уизли очень считаются с мнением Дамблдора. Однако в сладостях не обнаружилось никаких зелий, а на свитере не было никаких чар, кроме одноразового заклятья изменения размера — видимо, миссис Уизли не была уверена, что угадала с размером. Гарри немедленно стало стыдно, и он поспешил натянуть свитер поверх рубашки.

Оставалась последняя коробка, и Гарри подозревал, что в ней. Раскрыв ее, он убедился в своей правоте: в его руках тек почти невесомый шелк отцовской мантии-невидимки. Опять же, ткань не была пропитана никакими зельями, и на ней не было никаких посторонних заклятий. Тут Гарри не стыдился осторожности.

Сам Гарри тоже послал немало подарков. Рону он подарил книгу о его любимой команде по квиддичу, Гермионе — ее собственную копию «Продвинутой теории магии» Джеральда Поттера (Хокри от руки скопировал книгу с образца в библиотеке Поттеров), Невиллу — семена некоторых крайне редких цветов, которые он собрал в Запретном Лесу. Также он подарил каждому из них зачарованные ножны для тайного и безопасного хранения волшебной палочки, точно такие же, как те, что вот уже полтора года не покидали его предплечья даже во сне. Мальчик послал подарки еще нескольким людям, и сейчас не желал ничего сильнее, чем посмотреть на их реакцию, когда они развернут обертку.

* * *

Старому Тому, владелецу и постоянному бармену Дырявого Котла, вот уже добрых двадцать лет в Рождество приходило строго определенное количество подарков: по числу его приятелей, владельцев магазинов в Косом Переулке. Сегодня же был лишний: большая цветная коробка, в которой обнаружился деревянный бочонок и поздравительная открытка. С любопытством старик развернул ее.

Дорогой Том,

P.S.: возможно, я приму предложение Альберты.

* * *

Ремус Люпин уже давно не получал подарков, с той самой злополучной ночи, когда погибли Лили и Джеймс, с тех пор, как умер еще один из его друзей, а последний оказался предателем и угодил в Азкабан. Его кровь до сих пор кипела при одной мысли о Сириусе Блеке.

Однако в это рождество в окошко его домика постучалась белоснежная полярная сова. Она несла в лапах вместительную коробку. Люпин никогда не видел раньше такой совы, и уж тем более не знал, кто мог прислать ему, старому бедному вервольфу, подарок на Рождество. Сова, едва освободившись от своей ноши, улетела. Мужчина развернул коробку и обнаружил внутри вместительную бутыль с зельем, а также письмо в запечатанном конверте. С любопытством взглянув на незнакомый почерк, он разорвал конверт и принялся читать.

Мистер Люпин,

Гарри Поттер.

* * *

Альбус Дамблдор с поистине детским энтузиазмом разворачивал подарки. Он искренне считал детство лучшей порой жизни, и всегда старался соответствовать идеалу. Многие называли это эксцентричностью — скорее всего, просто потому, что не решались назвать это безумием. Старцу было все равно — что с того, если его поведение несколько выбивалось из нормы, если оно сохраняло ему радость и волю к жизни?

Подарков было много — многие люди, иногда даже те, с которыми он и говорил-то всего раз, еще во время их обучения в Хогвартсе, или даже не встречался вовсе, считали себя обязанными поздравить его с Рождеством. Его руки взяли очередной сверток. По размеру он не слишком отличался от остальных подарков, но вот вес его заинтриговал — сверток был легким. Под первым слоем яркой оберточной бумаги обнаружилось письмо.

Дорогой директор,

P.S.: подумал, что книг вам подарят и без меня.

Альбус Дамблдор с любопытством развернул второй слой бумаги и расхохотался: внутри лежала пара теплых шерстяных носков.

* * *

Сириус Блек с трудом поднялся с ледяного пола, бросил взгляд на пустую миску. Кажется завтрак был совсем недавно, неужели уже обед? Он выглянул в маленькое зарешеченное оконце своей камеры. Над Азкабаном вечно было пасмурно, но, судя по свету, утро еще не закончилось. И все же дементоры ушли, хотя обычно они вообще не покидали коридора снаружи, кроме как в обед, даже завтрак и ужин ему приносил дементор — лишь в обед их ненадолго отгоняли, чтобы заключенные могли хотя бы раз в день спокойно поесть. Что-то изменилось. Мужчина напряг слух и услышал, как по коридору приближаются шаги. Они остановились перед его камерой, и почти сразу же кто-то начал лязгать замками.

— Отойди от двери, Блек, — за открытой дверью стояло два стражника, один направлял на него палочку, другой держал большой сверток.

— Что происходит? — хрипло спросил мужчина.

— Кое-кто заплатил кругленькую сумму, чтобы прислать тебе рождественский подарок, Блек, — стражник бросил сверток на кровать, и оба удалились, не забыв запереть двери. Большинство заключенных даже не думало о побеге, дементоры быстро сводили их с ума, но Блек, и его сумасшедшая сестричка, Лейстрендж, как-то держались. Поэтому они и пришли вдвоем.

Сириус нерешительно взглянул на сверток. Десять лет никто даже не вспоминал о его существовании, никто не навещал его. Возможно, это было ловушкой? С другой стороны, смерть была не намного хуже такого существования, и мужчина решительно разорвал бумагу. Внутри, кроме коробки, лежало письмо. Сириус отметил, что почерк был ему незнаком. Следовало прочитать письмо раньше, чем вернуться дементоры. Он аккуратно разорвал конверт и извлек из него единственный листок пергамента. Прочитав его, мужчина не смог сдержать слез.

Бродяга,

Твой крестник.

* * *

— Гарри! Гарри!

— А? Что, Рон? — мальчик отвлекся от своих мечтаний.

— Это то, что я думаю? — Рон указал на мантию-невидимку, которую Гарри все еще сжимал в руках.

— Если ты думаешь, что это — мантия-невидимка моего отца, то ты прав, — Гарри улыбнулся и накинул мантию на плечи.

— Твоего отца?

— Да. Похоже, когда мои родители умерли, мантия была у Дамблдора, и сейчас он решил вернуть ее мне.

— Клево! С этой штукой тебе никакой Филч не страшен.

— Мне он и так не страшен, — Гарри фыркнул. — Я его за двадцать ярдов чую. Но да, вещь полезная.

Именно этот момент выбрали близнецы Уизли, чтобы с восторженными воплями ввалиться в спальню первокурсников. Гарри едва успел спрятать мантию-невидимку под свитер, прежде чем они набросились на него.

— Юный Гарри! — восторженно начал один из них.

— Мы были так удивлены! — продолжил второй.

— И обрадованы, конечно!

— Увидев твой подарок!

— Настоящий мобильный…

— Набор мастера-зельевара!

— Но еще более…

— Мы были удивлены…

— Прочитав открытку!

— Это правда?! — хором спросили они.

— Ты действительно…

— Потомок одного из Великих?

— И знаешь, кем были остальные?

— Разумеется, дети мои, — с важным видом согласился Гарри. — Вы действительно находитесь пред ликом сына Сохатого.

— О, мы недостойны!

— Всегда знал, что его талант к проказам неспроста, о брат мой.

— И ты был прав, сын моих матери и отца.

— Расскажи нам все! — вновь хором потребовали они.

— Хорошо, дети мои, я поведаю вам эту печальную повесть, — трагически начал Гарри.

— Стоп, почему печальную? — нахмурился Фред. Во всяком случае, Гарри полагал, что это он, хотя различить близнецов было не просто, даже для их собственной матери.

— Ну, не печальную, так не печальную, — Гарри пожал плечами. — Двадцать лет назад в Хогвартсе, на этом самом факультете, училось четверо друзей: Джеймс Поттер, Сириус Блек, Ремус Люпин и Питер Питтегрю. Сохатый, Бродяга, Лунатик и Хвост.

— Погоди, погоди, погоди! Сириус Блек? Тот самый?

— Тот самый, — сухо согласился Гарри.

— Один из наших кумиров — серийный убийца, — Фред скорчил рожу. Только тут Гарри заметил, что на них надеты свитера — на груди Фреда была вышита большая буква Ф, на груди Джорджа — Д. Хотя, с них бы сталось поменяться, чтобы больше запутать остальных. — Мама будет счастлива.

— В любом случае, мы пришли сюда не просто так.

— А чтобы вернуть твое законное наследие.

— Теперь, когда у нас есть твой подарок…

— Нам больше не нужно пробираться ночами в лабораторию.

— А значит, и это, — Фред извлек из кармана потертый кусок пергамента, — нам больше не нужно. Все равно знаем ее наизусть.

— Полагаем, ты знаешь, как с ней обращаться? — строго спросил Джордж.

Гарри кивнул.

— Что ж, тогда мы удаляемся! — и они промаршировали к выходу.

— Что это было? — хрипло спросил Рон, несколько ошеломленный всем сказанным. — И почему ты смотришь на старый кусок пергамента, как на величайшее сокровище?

— Потому что, Рональд, это не просто кусок пергамента. Это творение моего отца и его друзей, Карта Мародеров. На ней изображен весь Хогвартс, и она показывает, кто и где находится в замке, — Гарри извлек из кармана палочку и коснулся ею пергамента, шепча заветные слова.

* * *

Ночью, едва Рон заснул, Гарри тихо поднялся с постели, бесшумно оделся, набросил на себя мантию-невидимку и вооружился Картой. Он просто обязан был испробовать их, и в первый раз он собирался сделать это в одиночку. В конце концов, эти две вещи — Карта и мантия — были едва ли не единственными, которые связывали его непосредственно с отцом. Гарри хотел ощутить эту связь. К тому же, не стоило забывать о ждущем его где-то в замке Зеркале Еиналеж.

Он уже некоторое время бесцельно ходил по древним коридорам замка, не замечая холода и усталости. Наконец он решил, что стоит все-таки отправиться туда, где его терпеливо поджидал скрытый от глаз, но не от магии карты, Дамблдор.

Директора было не видно, и он вновь наложил на себя заглушающее заклятье. Если бы не Карта, показывающая, что он все-таки здесь, да не обоняние оборотня, указавшее на пустую парту у самого входа, Гарри ни за что бы его не обнаружил. Впрочем, показывать это он не собирался, и просто прошел к поблескивающему в глубине комнаты Зеркалу. Он знал о его опасности, специально прочитал в библиотеке, но ему было любопытно узнать, чего же он жаждет больше всего.

Он был прав, предполагая, что его желания не будут совпадать с желаниями Другого Гарри — вместо родителей, стоявших позади него, Гарри увидел нечто совсем другое. Он увидел взрослого себя, с побледневшим шрамом на лбу, окруженного так же повзрослевшими друзьями: Рон и Гермиона держали за руки рыжую растрепанную девочку, Невилл обнимал неясную тень, их окружали знакомые, но постаревшие лица — Ремус Люпин, Сириус Блек, старый Том, даже Дамблдор. Рядом с Гарри тоже стояла женщина, ее лицо расплывалось. Гарри вгляделся в нее пристальнее и разочарованно вздохнул. Он не был влюблен, а зеркало показывало только то, о чем мечтал сам Гарри, оно не могло показать будущее. Лишь его мечту: выполнить то, что было на него возложено, уничтожить Волдеморта и не дать погибнуть кому-то из дорогих ему людей.

Зеркало притягивало. Хотелось все смотреть и смотреть в него, подмечая все новые детали — но Гарри знал, что эти детали рисует его собственное воображение. Гарри встряхнул головой и заставил себя отойти на пару шагов и сосредоточиться на другом желании. Картинка в зеркале немедленно изменилась. Гарри удовлетворенно улыбнулся. Он подумал, не проверить ли, поместил уже Дамблдор Философский Камень внутрь зеркала, или нет? В итоге он решил против этого — директор сидел здесь, в этой самой комнате, и мог заметить, что Гарри извлек камень. Это вызвало бы неудобные вопросы.

Гарри последний раз посмотрел в зеркало, а потом развернулся и стремительно вышел из комнаты. Он нутром чувствовал удивление Дамблдора — старик не ожидал, что Гарри сможет сопротивляться искушению Зеркала Еиналеж.

* * *

Утром Гарри и словом не обмолвился о своих ночных похождениях Рону. С помощью Карты они убедились, что никто не следил за ними на пути в Выручай-Комнату. В этот раз Гарри немного изменил содержание комнаты: он решил, что пора заняться собственным обучением. Теперь на берегу озера появилась деревянная мишень, рядом с ней — длинный и тугой тисовый лук и набор стрел к нему.

— А это зачем? — спросил Рон.

— Буду учиться, — просто объяснил Гарри.

— Это я понял! — Рон фыркнул. — Зачем тебе учиться стрелять из лука?

— Большинство заклинаний рассчитаны на использование на расстоянии не более тридцати ярдов, — принялся объяснять Гарри. — Какие-то рассеиваются на расстоянии, и все они просто слишком медленно двигаются — с большого расстояния ничего не стоит уклониться. С другой стороны, длинный лук, вроде этого, способен пробить доспех на расстоянии в триста ярдов, и стрелы движутся куда быстрее заклятий.

— Я знаю, — Рон кивнул. — Но разве от них нельзя защититься простым щитом?

— Конечно, можно, если лук не зачарованный, — Гарри кивнул.

— И я полагаю, что у тебя есть как раз такой лук? — рассмеялся Рон.

— Нет, — мальчик покачал головой. — Но, во-первых, я могу зачаровать стрелы, во-вторых, щит еще надо выставить. А для этого надо знать, что кто-то собирается стрелять в тебя.

Гарри поднял лук и колчан со стрелами, отошел шагов на пятнадцать и для пробы натянул тетиву. Это было довольно тяжело, даже с его невероятной физической силой. К тому же, он был еще слишком мал, чтобы растянуть лук до конца — когда он довел кончик стрелы до уха, лук натянулся хорошо, если на треть. Гарри грубо прицелился и отпустил стрелу.

Тетива тут же сначала ударила по большому пальцу, до крови рассекла его, а потом, возвращаясь на свое место, больно проехалась по нежной коже на внутренней стороне предплечья. Гарри порадовался, что длины его рук не хватило, чтобы растянуть лук до конца — он не сомневался, что тогда тетива отсекла бы ему палец.

Хотя он стрелял едва ли не в упор, стрела пролетела мимо мишени и воткнулась в дерево в десяти футах позади. Гарри подошел, чтобы вытащить ее, и присвистнул — он знал, конечно, что лук — мощное оружие, но стрела воткнулась на добрый дюйм, а ведь Гарри не использовал и четверти доступной мощи! Похоже, обучение грозило затянуться…

Гарри решил, что по утрам будет тренироваться в стрельбе, дневные же практики, когда он не будет учить друзей новому заклинанию или стойке, будет посвящать мечному бою. Благо Выручай-Комната могла создавать движущихся манекенов с любым желаемым уровнем мастерства.

* * *

С помощью Карты Гарри узнал, что Дамблдор еще два дня караулил Гарри у Зеркала. Когда же он посмотрел на третью ночь, Гарри с удивлением обнаружил, что Дамблдор спокойно спит в своей квартире рядом с кабинетом директора. Сходив проверить, Гарри убедился, что зеркало уже убрали из комнаты.

Каникулы как-то стремительно закончились, и Гарри в тайне был этому рад — не то чтобы ему было так уж неимоверно скучно без ежедневных уроков, скорее он радовался возвращению остальных своих друзей. Рон был отличным другом, безусловно, но мальчик скучал по острому уму Гермионы и молчаливой, надежной поддержке Невилла.

В первый же вечер Гарри рассказал им о Мантии и Карте. Гермиона была восхищена творением Мародеров, а Невилл, как никто другой, мог понять, что эти предметы для Гарри были не только полезными инструментами, а в первую очередь — напоминанием об отце.

Когда друзья узнали о решении Гарри научиться стрельбе из лука, Гермиона чрезвычайно заинтересовалась и тут же стала сыпать историческими фактами о важности стрелков, вооруженных длинными луками, в средневековье в целом и истории Британии в частности. И, конечно, тоже захотела научиться. Гарри не стал разубеждать ее и попросту протянул ей лук и стрелу. Бедная девочка старалась изо всех сил, но едва ли смогла хоть немного оттянуть тетиву. Больше об этом она не говорила.

Сам мальчик едва ли научился попадать в мишень с расстояния в десять ярдов. Ни о какой точности еще и речи не шло: малейшее шевеление лука, дрожание напряженных, сжимающих тетиву пальцев могло очень сильно повлиять на то, куда полетит стрела. Гермиона, понаблюдав за ним немного, предложила не натягивать тетиву так сильно, и пока сосредоточиться на точности — все равно стрелы втыкались в мишень на целый дюйм. Гарри попробовал, и, к его радости, руки стали дрожать меньше, а стрелы полетели точнее. Он продолжил тренироваться, надеясь, что со временем его мышцы привыкнут к нагрузке и будут меньше трястись, сбивая прицел.

Тренировки с тяжелым деревянным мечом проходили куда лучше. Основными требованиями здесь были сила, ловкость и скорость движений, которыми Гарри обладал в полной мере. Ему оставалось лишь запоминать комбинации да доводить их выполнение до автоматизма. Гарри был вполне уверен, что к лету уже будет вполне опасен даже для опытного бойца.

* * *

В феврале Гарри решил, что пора поделиться с друзьями кое-какими сведениями о том, кто же такой Николас Фламель. Дождавшись, пока рядом никого не будет, Гарри тихо сказал, что выяснил, кто такой Фламель. Рон и Невилл, встрепенулись, что же касается Гермионы, то она тут же обратилась в слух.

— Помните, я говорил, что уже встречал это имя? Я вспомнил, где, — и он протянул им карточку от шоколадной лягушки, на которой был изображен Дамблдор.

— Здесь о нем почти ничего не сказано, — заметил Невилл. — Только то, что он занимается алхимией и знает профессора Дамблдора, но мы это и так уже знали.

— Ключ в алхимии, — прикусив губу, пробормотала Гермиона. — Не могу вспомнить.

— Фламель — единственный известный создатель и владелец Философского Камня, — сообщил Гарри.

— Ну конечно! — Гермиона хлопнула себя по лбу. — Наверняка Фламель узнал, что за камнем кто-то охотится, и попросил Дамблдора присмотреть за ним!

— Погодите. Что такое Философский Камень? — спросил Невилл.

— Это такая штука, с помощью которой можно превратить любой металл в чистое золото, и из него можно делать Эликсир Жизни — если пить его, ты никогда не постареешь и не умрешь, — поспешно объяснил Гарри, пока Гермиона не начала сыпать терминами.

— Неудивительно, что его пытаются украсть, — хмыкнул Рон. — Вечная жизнь и сколь угодно золота — любой захочет.

— Особенно Волдеморт, — тихо согласился Гарри. — Камень позволит вернуть ему тело. И, когда ты хочешь владеть миром, золото тоже не помешает.

— Мы не можем позволить ему завладеть им, — твердо сказала Гермиона.

— Пока Дамблдор в замке, Квиррелл не решиться полезть за камнем, — уверенно отозвался Рон. — Директор — единственный, кого даже Волдеморт всегда боялся.

— Значит, ему остается лишь дождаться, пока Дамблдор не уедет куда-нибудь. Уверен, у Верховного Чародея Визенгамота и председателя Международной Конфедерации Колдунов должны быть дела за пределами школы.

* * *

Февраль и март протекли на удивление спокойно, если не считать извечных проделок от близнецов — похоже, подарок Гарри влил в них вдохновения. Обучение Гермионы, Невилла и Рона, на взгляд Гарри, проходило вполне успешно — они уже в совершенстве освоили несколько простых заклятий, вроде обезоруживающего и оглушающего, и даже научились выполнять их невербально. Впрочем, с остальными заклятьями, отработке которых они не посвящали столько времени и усилий, этого пока не получалось — но и такой результат вселил в друзей уверенность в собственных силах и очень порадовал Гарри. Что же касается их физической формы, то тут результат был менее заметным, однако теперь за то же время они пробегали и проплывали вдвое большую дистанцию, и потом их мышцы лишь слегка ныли.

Гарри хотел бы, чтобы и его обучение стрельбе продвигалось столь же успешно. За сорок пять минут тренировки он успевал выпустить две сотни стрел — не бог весть что. Понемногу стрелы начали все чаще попадать в центр мишени, и Гарри был уверен, что это не было следствием совпадения. Но, стоило ему увеличить дистанцию до двадцати ярдов, и вновь все началось с начала: чуть ли не половина стрел пролетала мимо мишени. Такими темпами обучение грозило затянуться лет на пять, как минимум. Однако Гарри не сдавался — даже если это умение не пригодиться ему в борьбе с Волдемортом, оно не будет лишним, чем бы Гарри не планировал заниматься в будущем.

* * *

Апрель подкинула Гарри и его друзьям новых проблем. Во-первых, в его последних числах должен был пройти матч по квиддичу, и Вуд гонял команду до изнеможения. Пусть Гарри и был гораздо выносливее обычных людей, он тоже мог уставать. Как держались остальные, мальчик не мог себе представить. С другой стороны, они не посвящали три часа в день тренировкам, и не были учениками у Мастера Зелий, выполнение заданий которого все еще отнимало у Гарри порядочно времени — Снейп все еще не был удовлетворен его знанием растительных компонентов.

Вдобавок ко всему этому, однажды в воскресенье они застали в библиотеке Хагрида, ищущего книги о содержании дракона в домашних условиях. Отговорить великана от безумной затеи было невозможно — он уже поместил яйцо в пламя, инициировав его созревание. Теперь, если бы он вытащил его, детеныш внутри погиб бы.

Плюс ко всему, приближались короткие пасхальные каникулы, и учителя совсем озврели, пытаясь впихнуть в студентов за оставшиеся дни большой объем материала. После каникул в Хогвартсе традиционно наступало время закрепления и повторения материала.

В середине месяца, однако, пришло некоторое облегчение, по крайней мере, для Гарри — команда по квиддичу дружно взбунтовалась против едва ли не ежедневных многочасовых пыток, которые их безумный капитан почему-то считал тренировками. После того, как девушки пригрозили, что покинут команду, если так будет продолжаться и дальше, Вуд был вынужден сдаться: он просто не мог позволить себе остаться без охотников за полторы недели до матча! Отныне тренировок было не больше шести часов в неделю.

— Но если мы проиграем, — напоследок прорычал Вуд…

— Оливер, это всего лишь Хафлпафф, — миролюбиво заметил Гарри. — Фред и Джордж сосредоточатся на их охотниках, и все будет в порядке.

— А как же снитч?

— У них же ловец — этот увалень Диггори, — Гарри фыркнул. — У него нет шансов.

— Диггори хороший игрок, — рявкнул Оливер.

— И он не увалень, — хихикнув, прибавила Алисия. — Просто…мускулистый.

— И такой тихий, — мечтательно глядя в потолок, согласилась Анджелина.

— Двух слов связать не может, вот и молчит, — не выдержал Фред.

Гарри подавил желание расхохотаться. Он-то прекрасно знал, что старшие охотницы уже положили глаз на близнецов — в конце концов, они считали его самого «милым», и, заметив, что Фред и Джордж относятся к Гарри с нескрываемым уважением, не особо стесняясь, спросили совета. Мальчик, разумеется, заверил их, что близнецы глаз с них не сводят, но, видимо, девушки не слишком ему поверили и теперь проверяли несчастных Уизли ревностью.

— К тому же, Диггори может быть неплохим игроком, но Гарри — лучший, — согласился Джордж.

— Мы их уничтожим, вот увидишь, — пообещал Гарри.

* * *

Во время пасхальных каникул никто замок не покинул — профессора, неудовлетворенные уровнем знаний студентов, посчитали, что весенние каникулы придуманы специально для того, чтобы студенты провели их в библиотеке, выполняя многочисленные домашние задания. Школьники, разумеется, с этим были не согласны, но особого выбора у них не было — разве что некоторые выбирались с книгами и пергаментом на свежий воздух, к озеру, благо погода в этом году это позволяла.

Во время каникул Гарри заметил, что Квиррелл стал выглядеть совсем уж плохо — похоже, постоянное присутствие в теле духа Волдеморта плохо влияло на его здоровье. С одной стороны, это было неплохо — с другой, это означало, что Волдеморт заставит своего последователя найти способ сохранить здоровье, по крайней мере — до тех пор, пока не доберется до камня. У Квиррелла, не бывшего ни великим целителем, ни Мастером Зелий, вариант был только один — кровь единорога. Смерть которых не могла радовать Гарри.

* * *

В этот раз, выходя на поле, Гарри почти не нервничал — в конце концов, сегодня его не должны были пытаться убить. Ну, если не считать бладжеров, конечно. Но тренировки, регулярно устраиваемые ему Фредом и Джорджем, дали свои плоды, и Гарри был уверен, что, как ни старайся загонщики соперников, им не удастся добиться хотя бы похожих результатов — ведь Фред и Джордж будут на его стороне.

Едва прозвучал свисток, Гарри взмыл в небо, вновь задавая сопернику высоту поиска. Он заметил, что Диггори, хотя и сам активно искал снитч, не забывал время от времени поглядывать на соперника, очевидно, сомневаясь в собственных силах. Гарри усмехнулся: такая неуверенность была ему на руку. Неуверенный в себе соперник легче поддается на финты.

Охотники Хафлпаффа предпочитали смешанную тактику атаки: они подолгу удерживали мяч, а во время угрозы делали пас. Слизеринцы обычно просто прорывались сквозь любую защиту, используя грубую силу и грязные приемы, а рейвенкловцы наоборот, предпочитали играть в пас, не удерживая мяча в руках дольше нескольких секунд. К несчастью для хафлпаффцев, команда Гриффиндора играла точно так же — только вот у львов команда была лучше. Близнецы, возможно, из-за своей мистической ментальной связи, позволявшей им заканчивать друг за другом фразы, были лучшей парой загонщиков во всем Хогвартсе. Оливер вот уже третий год удерживал рекорд школы по проценту отбитых мячей. Алисия, Анджелина и Кэти, на тренировках вынужденные работать против лучшего голкипера в Хогвартсе, тоже были весьма неплохи.

И, разумеется, у Гриффиндора был Гарри. Сейчас, после пяти минут игры, его команда лидировала со счетом тридцать — ноль, и не похоже было, что у хафлпаффцев есть шанс хотя бы сровнять счет. Поэтому, когда он заметил снитч, паривший у самой земли на краю поля, Гарри его проигнорировал: он хотел, чтобы Гриффиндор набрал побольше очков. Оставался Диггори, который тоже мог заметить снитч. Его следовало отвлечь, а еще лучше — совсем удалить с поля. Замена у противника была, но совсем уж неважная.

Поэтому, вновь почувствовав на себе взгляд соперника, Гарри изобразил на лице волнение и устремился в пике, нацелившись на точку в противоположном конце поля, футах в двадцати под Диггори, как раз на уровне, на котором протекала игра. Прежде чем четверокурсник успел сообразить, что происходит, Гарри уже преодолел половину расстояния. Седрик вошел в пике, и, не обнаружив под собой снитча, бросил взгляд на Гарри — но тот уже скорректировал позицию и теперь был нацелен в сторону ворот Вуда.

Гарри увернулся от бладжера, якобы неловко поднырнул под Кэти, по слишком широкой дуге облетел одного из хафлпаффских охотников — он не помнил его имени. Он знал, что Диггори несется следом, и все эти «неловкие» маневры Гарри позволили старшему ловцу сократить дистанцию. Именно этого Гарри и добивался — теперь, когда Седрик был прямо позади него, Гарри мог творить с ним все, что угодно: его тело закрывало обзор, и Диггори не мог увидеть, что Гарри финтит.

Гарри решил развлечься и заодно — немножко отомстить. Он свернул влево и вверх, направляясь к точке прямо над трибуной для профессоров, и чуть увеличил скорость. Диггори немного отстал, но тут Гарри пришлось увернуться от очередного бладжера, посланного отчаившимися хафлпаффскими загонщиками, и ловец в желтом вновь нагнал младшего соперника. Но недостаточно, чтобы обойти его и увидеть, что снитча впереди нет.

Гарри уже достиг нужной точки, прямо над трибунами профессоров. Для правдоподобности он даже вытянул вперед руку, якобы пытаясь схватить крылатый мячик, но тут же убрал ее обратно на древко метлы, и вошел в пике. Диггори не оставалось ничего иного, как устремиться следом. Гарри вышел из пике в последнюю секунду, полой мантии едва не задев свернувшегося в комок Квиррелла. В которого со страшным грохотом и врезался бедняга Диггори.

Седрик попытался подняться. Кажется, у него ничего не было сломано. Удивительно, но у Квиррела, в которого он угодил, тюрбан все еще держался на голове. Профессор был без сознания, но в остальном, кажется, в порядке. Ему все-таки почти удалось затормозить. Он поднял голову, ожидая увидеть триумфующего Поттера, потрясающего зажатым в кулаке снитчем, и действительно увидел его — мальчишка парил в паре метров над ним, ухмыляясь во весь рот.

— А где снитч? — глупо спросил Седрик. Он и сам понимал, что вопрос глупый, но ничего не мог с собой поделать.

— Не имею понятия, — Гарри пожал плечами. — Минуту назад прятался в траве на восточном краю поля.

— Это был финт? — Седрик застонал. Поттер провел его, как мальчишку — а ведь капитан не раз предупреждал его, что Поттер будет финтить — вспомнить хоть, как он вывел из игры Хиггса в первом же своем матче.

— Не думал же ты, что я закончу игру, когда мы лидируем всего на тридцать очков? — картинно удивился Гарри, и тут же ухмыльнулся. — Лучше сразу сдавайся.

— Ну нет уж, Поттер, — рыкнул Седрик, и оседлал метлу. Которая мало того, что не взлетела, так еще и развалилась под ним на две части.

— Я же говорю — сдавайся, — ухмылка Гарри стала еще шире, если только это было возможно. Сидя на метле, он отвесил нечто вроде поклона с веселым изумлением наблюдавшим это все профессорам, и умчался: капитан хафлпаффцев наконец заметил, что с его ловцом что-то серьезно не в порядке, взял тайм-аут и как раз подлетал к месту аварии.

* * *

— Это было потрясающе!

— Великолепно!

— Восхитительно!

Команда выслушивала все эти возгласы уже добрый час, сидя на почетных местах чуть ли не в центре комнаты. Вечеринка по случаю победы была в самом разгаре. Близнецы натащили кучу еды, и в этот раз Гарри сам смотался в Хогсмид. Два бочонка сливочного пива и три бутылки Огненного Виски обошлись ему в тридцать галеонов и были встречены с огромным энтузиазмом. Гарри был просто доволен, что никто не начал шуметь о деньгах.

— Тристо девяносто — двадцать, — мечтательно, в десятый раз за вечер повторил Вуд. — Самая впечатляющая победа Гриффиндора за последние пятнадцать лет.

— После того финта Гарри бедняги совсем расклеились, — согласился Фред.

— Мы же говорили, что размажем их, не так ли, Олли? — поддавшись всеобщей эйфории, спросил Джордж.

Фред, Анджелина и Гарри, которые в этот момент отхлебывали из кружек, дружно поперхнулись. Остальные игроки просто побледнели, как и несколько стоявших вокруг гриффиндорцев. Все знали, что Вуд ненавидит, когда его называют «Олли». Никто не знал точно почему, ходили слухи, что так его звал один из родственников, которого юноша терпеть не мог, или что так его звала девушка, разбившая ему сердце, или…

Зато все знали о неминуемой и жестокой расправе — разозленный Вуд в своей мести был изощреннее близнецов и Снейпа, вместе взятых. Его «проделки» были куда менее безобидны: к тому времени, как вратарь остывал, жертва уже была неоднократно жестоко унижена перед всей школой, все его или ее самые грязные и постыдные секреты были разглашены перед широкой общественностью. И им почти всегда требовалась медицинская помощь, потому что они не могли спокойно спать, боялись оставаться одни в темноте, иными словами, были полностью уничтожены. Как Вуд это делал, оставалось тайной.

Однако в этот раз Вуд лишь поморщился и погрозил Джорджу пальцем.

— Ты же знаешь, что я ненавижу это имя.

— Извини, Оливер, — Джордж втянул голову в плечи.

— Все в порядке, — пятикурсник пожал плечами, широко ухмыльнулся и повернулся к девушкам. — Вы сегодня были великолепны.

— Они всегда великолепны, не так ли, Фред, Джордж? — ухмыльнулся Гарри.

— Истинная правда, — с готовностью согласился Джордж.

— И мы не имеем в виду только квиддич, верно, Джордж? — подхватил Фред.

— Конечно. Они великолепны во всем, — серьезно согласился тот.

— Что ж, они учатся, верно? — вздохнула Анджелина, обращаясь к Алисии.

— Ну, лучше поздно, чем никогда, — фыркнула та.

— Думаю, Гарри хорошо на них влияет, — предположила Кэти.

— Определенно, — задумчиво согласилась Анджелина. Мужская половина команды слушала их с нескрываемым любопытством и удовольствием.

— Почему мы тогда вообще тратим время на этих уродливых рыжих мартышек, когда рядом есть такой милый…

— И галантный, — напомнила Кэти.

— Да, и весьма симпатичный мальчик? — продолжила Алисия.

— Потому что я скучный, — Гарри ухмыльнулся. — И у меня хватает здравого смысла не связываться с такими грозными, пусть и прекрасными, воительницами, как вы трое. Я вот только не могу понять, чей крови в вас больше — вейл или валькирий?

— А почему ее не может быть поровну? — озадачился Вуд.

— Потому что вейлы и валькирии — женского пола, — объяснил Гарри.

— Бабушка — вейла, и бабушка — валькирия, — предположил капитан.

— Слишком великолепны, чтобы быть хотя бы наполовину обычными людьми, — возразил Гарри, чем заслужил три поцелуя в щеку от порозовевших от комплиментов охотниц.

— Гхм, Гарри? — невинно позвал Фред. Гарри с удивлением заметил, что к нему близнецы девушек совсем не ревновали.

— Возьмешь нас в свой класс? — спросил Джордж.

Гарри измерил их взглядом. Потом достал палочку, направил на кучу дров у камина и принялся выводить сложную фигуру. Дрова медленно начали расплываться, превращаясь в различные инструменты — флейту, скрипку, арфу. Гарри направил палочку на свободный стул, и он превратился в небольшое пианино. Взмахом Гарри заставил инструменты заиграть вальс. Едва ли не все, собравшиеся в гостиной, с восхищением следили за его работой.

— Учитесь, — Гарри встал и согнулся перед Кэти в поклоне, протягивая левую руку. — Позвольте пригласить вас на танец, миледи.

— С удовольствием, добрый сэр, — она приняла его руку и поднялась.

— Запоминайте: сдержанность, достоинство, уважение, — велел Гарри, становясь в позицию. Он повел. Зрители расступились, чтобы дать им место. — Ну, чего вы ждете?

Фред и Джордж немедленно склонились перед Анджелиной и Алисией. Краем глаза Гарри заметил, что их примеру последовали еще несколько мальчиков, включая Рона, который, жутко покраснев, пригласил Гермиону. Та несколько удивилась, но приняла его руку. Ее щеки слегка порозовели.

— Когда вы танцуете, вы должны смотреть в лицо своей леди и быть способны вести беседу. Что значит — вы должны уметь танцевать, — Гарри улыбнулся Кэти. Он опасался, что близнецы и Рон окажутся никудышными танцорами, и был приятно удивлен, увидев, что, по крайней мере, с вальсом они справляются неплохо. Видимо, сказывалось влияние Молли Уизли. Сам Гарри двигался с кошачьей грацией.

— Откуда ты умеешь танцевать так хорошо, Гарри? — спросила Кэти. — Не ожидала, даже от тебя.

— Каждый отпрыск древнего рода должен уметь танцевать, — грустно улыбнулся Гарри. — Даже если некому учить его.

— Прости.

— Ничего.

— Как насчет разговора о чем-нибудь более…веселом?

— Например, о том квоффле, который срикошетил от головы хафлпаффского капитана, этого бедняги Хьюго, и угодил точно в левое кольцо? Это был самый забавный момент за весь матч.

— Не знаю. Ни разу не смеялась сильнее, чем когда поняла, что эта безумная гонка сквозь игру была всего лишь твоим финтом. Кстати, почему именно Квиррелл? Знай я заранее, побилась бы на свою метлу, что ты выберешь в жертвы Снейпа.

— Нет, — Гарри покачал головой. — Я уважаю Снейпа. Ненавижу, но, тем не менее, уважаю. И, полагаю, это взаимно.

— А чем провинился Квиррелл?

— Я не верю ему. Это его заикание, и тюрбан…мне кажется, это только маска. Каждый раз, когда я поворачиваюсь к нему спиной, у меня возникает чувство, что он сейчас проклянет меня. Я знаю, это глупо, это паранойя, но я так чувствую.

— Может, не так уж глупо, — тихо сказала Кэти. — Я видела, как он на смотрит, когда думает, что никто не видит — такой холодный, расчетливый взгляд, и руки у него в этот момент не трясутся. Не спеши отбрасывать свои подозрения. Лучше быть живым параноиком, чем мертвым оптимистом, верно?

— Слишком верно, — согласился Гарри. Вальс закончился, и Гарри отступил на шаг, убирая руку с ее талии. Он склонил голову. — Благодарю за танец, миледи.

— О, ты такой милый, я просто не могу удержаться, — она хихикнула, наклонилась и легонько поцеловала его в губы. — Теперь я могу хвастаться, что была первой девочкой, которая целовала Гарри Поттера.

— Весьма серьезное достижение, мисс Белл, — раздался от портрета Полной Дамы изумленный голос профессора МакГонагалл. — Признаться, я несколько удивлена. Никогда еще на моей памяти вечеринка по случаю победы не протекала столь…цивилизованно.

— Гарри дает нам уроки галантности, профессор, — объяснил Фред, после чего склонился и поцеловал руку Анджелины. — Спасибо за чудесный танец, миледи.

— Вам спасибо, добрый сэр, — Анджелина исполнила книксен.

— Что ж, он, очевидно, великий педагог, — усмехнулась декан. — Мистер Поттер, может быть, мы заменим прорицания вашим курсом, после того, как вы получите диплом, разумеется?

— Я должен серьезно над этим подумать, профессор, — отозвался Гарри. — Боюсь, на это уйдет лет пять, не меньше. Я вообще-то склонялся к Защите от Темных Искусств.

— Я должна обсудить это с директором, — совершенно серьезно ответила МагГонагалл. — Надо решить, что лучше — галантные студенты, или первокурсники, умеющие сражаться с троллями…

Она покинула гостиную. Абсолютная тишина сохранялась еще минуту, прежде чем ее нарушил Джордж.

— Ха! А я всегда говорил, что у МакГонагалл есть чувство юмора!

* * *

Когда Хэдвиг принесла Гарри записку от Хагрида с сообщением о том, что дракончик собирается вылупиться, друзья едва не прогуляли гербологию — даже Невилл был готов пропустить свой любимый урок, чтобы посмотреть на небывалое зрелище. Только работники немногочисленных драконьих заповедников имели такую возможность, да и для них каждое новое вылупившееся яйцо было событием.

Гермиона, однако, и слышать не хотела об этом, и потому друзья помчались к Хагриду сразу после урока, не переодевшись и даже не вымыв рук. Хагрид, убедившись, что это именно они, слегка приоткрыл дверь, и друзья прошмыгнули внутрь.

Ждать пришлось недолго — яйцо активно раскачивалось, его уже покрывали трещины. Вскоре послышался треск, и оно развалилось на части, открыв взорам весьма уродливое существо, чем-то похожее на зонтик, худое, с непропорционально большими кожистыми крыльями — детеныша Норвежского Тупорылого дракона. Хагрид любовно ворковал над дракончиком, которого немедленно окрестил Норбертом. Когда же «деточка» тяпнула его за палец, Хагрид расплакался от счастья и объявил, что тот узнает свою мамочку.

— Хагрид, ты ведь понимаешь, что не сможешь его оставить? — осторожно спросила Гермиона. — Ты не сможешь спрятать огнедышащего дракона в Лесу, а профессор Дамблдор не позволит, чтобы он был поблизости от студентов.

— Да понимаю я, Гермиона. Но не могу я его отпустить, он же крошечный совсем, он погибнет один.

— Что насчет Чарли? Брата Рона? Он ведь работает укротителем драконов, в Румынии.

— Да, он сможет помочь! Надо будет послать ему письмо. Что скажешь, Хагрид? С Норбертом все будет в порядке, Чарли о нем позаботится.

— Я…

— Хагрид, дракона все равно придется перевозить в ручную, на метлах, — не дал ему договорить Гарри. — Чтобы организовать это, потребуется время. И Норберту нужно будет окрепнуть, чтобы выдержать путешествие над облаками.

— Ты помог ему вылупиться, и сможешь выкормить его, — мягко сказала Гермиона. — Но любой птенец в итоге должен улететь.

— Я…понимаю, — Хагрид вздохнул. — Ну, хоть немножко с ним повожусь.

Вдруг Гарри заметил, как за колыхнувшимися занавесками промелькнуло бледное лицо. Оно тут же исчезло. Гарри подошел к двери и выглянул из нее. В сторону замка убегала небольшая фигурка. Мальчик заметил очень светлые, уложенные волосы. Малфой.

* * *

Дракончик рос невероятно быстро. Через неделю он был уже вдвое крупнее, и успел дважды полинять. Гарри, с разрешения Хагрида, забрал обе шкуры, равно как и остатки скорлупы — драконья кожа была очень ценным материалом, устойчивым к кислотам, температуре и даже магии, а скорлупа была ценным компонентом для некоторых зелий.

Справляться с «малышом» было отнюдь не просто, Гарри даже подумывал, не наложить ли на него втихаря заклятье Империус. Останавливало его только то, что это было просто почти невозможно: Хагрид не спускал с дракончика глаз ни днем, ни ночью.

Чарли в ответном письме сказал, что договорился с несколькими друзьями, которые все равно собирались навестить его в Румынии, и велел девятнадцатого мая, в воскресенье, доставить дракончика в ящике на вершину астрономической башни, ровно в полночь.

Как они дождутся этого, Гарри с друзьями не имели понятия. Норберт уже сейчас превосходил по размеру Клыка, а до девятнадцатого мая оставалось почти две недели. Поглядев, как дракончик подпалил Хагриду бороду — к счастью, настоящего огненного дыхания у малыша пока не было, Гарри отправился в библиотеку — искать чары крепости и огнеустойчивости. Он чувствовал, что они им вскоре понадобятся — хотя бы для того, чтобы Норберт не спалил хижину Хагрида.

* * *

До отправления Норберта в Румынию оставалась неделя, и он успел полинять еще раз — к счастью, теперь он рос уже не так быстро. Однако Гарри заботило не это: Квиррелл, хотя выглядел все еще осунувшимся, заметно взбодрился. Ночью мальчик покинул замок и ненамного зашел в Лес. Найти серебряные следы единорожьей крови оказалось не трудно. Гарри не знал, погиб ли уже этот единорог, или нет, но пообещал себе, что не даст Квирреллу убить второго.

Две ночи одержимый духом Волдеморта профессор не покидал своих покоев, и Гарри, было, засомневался — а не посчитал ли Квиррелл, что его здоровье восстановилось в достаточной степени. Но на третью ночь сигнальное заклятье, которое мальчик каждый вечер устанавливал на его дверь, активизировалось. Гарри немедленно проснулся от взревевшей в его ушах сирены, отменил заклятье и достал Карту Мародеров, одновременно доставая свой волшебный сундук, в котором, кроме всего прочего, лежало его боевое облачение — полный доспех из драконьей кожи, доставшийся ему от прапрадеда. Конечно, доспех был предназначен для взрослого, но для метаморфа это не представляло проблемы. Гарри принялся бесшумно одеваться, не отрывая взгляда от волшебного пергамента.

Карта показала, что Квиррелл и в самом деле направляется в Лес. Гарри закрепил на поясе серебряный кинжал гоблинской работы — не то, чтобы он умел с ним обращаться, но хуже не будет — набросил на себя мантию-невидимку и отправился следом. Гарри быстро добрался до выхода из замка и остановился, принюхиваясь.

Уловить тяжелый гнилостный запах, издаваемый тюрбаном профессора, а вернее — тем, что этот тюрбан скрывал, оказалось проще простого. Гарри превратился в тигра и бегом помчался по его следу. У Квиррелла и так было преимущество во времени. Гарри не хотел найти его над мертвым единорогом.

Лапы несли его бесшумно. Квиррелл каким-то образом двигался очень быстро — он не шел, а скорее скользил над землей. Наверное, этому его научил Волдеморт — Другой Гарри писал, что тот умел, при надобности, летать, не используя метлы. Гарри едва поспевал за ним. Да и то только потому, что Квиррелл время от времени останавливался, то ли принюхиваясь, то ли колдуя — одним словом, искал жертву. По крайней мере, его заклинания не показывали ему преследующего его тигра.

Во время очередной такой остановки Гарри уловил запах единорога — тот, судя по всему, прошел здесь недавно. Гарри помедлил. Если Квиррелл использует заклинания — а мальчик был в этом уверен, хоть и не видел, чтобы мужчина размахивал палочкой — то они показывают ему направление на ближайшего единорога. Но тот за это время успевает сместиться, а Квиррелл не очень точно рассчитывает расстояние, и его направление тоже сбивается, все-таки среди деревьев, поэтому охота будет продолжаться до тех пор, пока единорог не остановиться, чтобы передохнуть или поесть. Тигр кивнул, утверждаясь в правильности решения, и пошел по следу волшебного животного. Он встретит Квиррелла на месте.

Единорог оказался совсем молодым самцом, по размеру не больше пони. Наверное, только-только побелел. Он медленно щипал молодую траву на небольшой овальной полянке, на дальнем конце которой тихо журчал родник. Гарри медленно приблизился к краю поляны. Уши единорога дернулись, ноздри затрепетали. Медленно он повернул увенчанную серебристым рогом голову к Гарри, но, видимо, понял, что тигр не представляет для него опасности, и принялся дальше жевать. Гарри вернулся в человеческий облик и принялся ждать, держа палочку наготове.

Заклятье полетело в единорога неожиданно даже для Гарри: он не слышал приближения Квиррелла. Животное попыталось отпрыгнуть в сторону, но красный луч все же успел задеть его, оставив глубокую рану на бедре. Единорог попробовал убежать, но в него уже летел другой красный луч. Однако на этот раз Гарри был готов, золотистый луч его собственного заклятья отклонил проклятье в сторону. Он прыгнул вперед, выставляя щит, и третий луч разбился о его мерцающую поверхность, не причинив никакого вреда. Единорог уже убегал — из-за раны он бежал медленно, приблизительно как породистый жеребец в галопе. Квиррелл, а может быть, Волдеморт, издал яростный крик.

— Я не дам тебе причинять боль невинным, — спокойно заметил Гарри, отбивая еще один посланный в единорога луч. В качестве голоса этому своему обличью он выбрал тенор. — Уходи из этого Леса.

— Авада Кедавра! — выкрикнул Квиррелл, направляя палочку на Гарри.

Мальчик легко отскочил в сторону и встал в защитную стойку, предназначенную для уклонения от одиночных проклятий. Он сомневался, что Квиррелл, подобно Волдеморту или Дамблдору, сможет выпускать длинные серии из десятков заклинаний — это требовало годов тренировки и большой магической силы. Гарри взмахнул палочкой и послал в него простое обезоруживающее заклятье.

Профессор отбил его щитом и выпалил очередное смертельное заклятье. Гарри шагнул в сторону, уголки его губ чуть поднялись. Бой обещал оказаться проще, чем он думал. Он бросил в Квиррелла оглушающим заклятьем, отошел с пути очередного луча — на этот раз не зеленого, у молодого профессора не хватало сил, чтобы, подобно Волдеморту, разбрасываться смертельными проклятьями, так что в этот раз это было обычное режущее проклятье «Секо», и вновь атаковал, в этот раз слабым ударным заклятьем.

Они продолжали обмениваться заклятьями, словно во время тренировки в дуэльном клубе. Квиррелл явно считал, что у него есть преимущество, пусть противник был ловок, но он пользовался простыми, безопасными заклятьями, призванными обезвредить, не причиняя особого вреда. Движения профессора стали небрежными, он стал экономить энергию, которую вкладывал в щиты — отбить простое заклятье вроде «экспеллиармуса» или «ступефая» мог и слабенький щит.

Наконец, Гарри посчитал, что достаточно ослабил бдительность противника. Он уклонился от очередного заклятья, и перешел в наступление, использовав одну из самых простых серий, всего три заклятья: ватных ног, «Редукто» и «Секо», не больше секунды между каждым. Гарри вложил в них втрое больше энергии, чем в предыдущие свои заклинания. В итоге первое же заклятье, на которое был способен каждый первокурсник, едва не пробило лениво выставленный щит, второе разнесло его вдребезги, отбросив Квиррелла назад и заставив его потерять равновесие, а третье оставило глубокую рану на боку. Мужчина вскрикнул от обжигающей боли и упал на бок. Гарри поморщился — скрытый его способностями метаморфа, но никуда не девшийся шрам в виде молнии на его лбу на секунду пронзила боль, вызванная яростью Волдеморта.

Гарри задумался на секунду, стоит ли ему прикончить Квиррелла прямо сейчас, не дожидаясь, пока он пойдет за камнем. С одной стороны, конфронтация с Волдемортом под своим собственным именем и обликом могла послужить отличным объяснением Дамблдору о том, откуда Гарри знает о пророчестве. С другой, он не хотел подвергать опасности друзей, которые наверняка откажутся сидеть в башне, пока Гарри «попробует помешать Квирреллу достать для Волдеморта Философский Камень».

Этой секундной заминки, однако, вполне хватило Волдеморту, чтобы получить контроль над телом Квиррелла. Прямо с земли он наискось рубанул палочкой, пустив в Гарри темно-фиолетовый луч весьма опасного темного заклятья. Тот рухнул на землю, уходя от опасности погрузиться в глубокую кому. Когда — секунду спустя — он с низким яростным рычанием вскочил на ноги, его противник уже успел подняться. Гарри немедленно выпустил в него синий луч рубящего заклинания, но тот просто развернулся и с хлопком исчез в завихрениях мантии, аппарировав прочь. Гарри с досадой выругался.

— Ты недоволен, юный Гарри?

— Флоренц, — Гарри повернулся к вышедшему на поляну белогривому кентавру. — Давно ты здесь?

— Пару минут. Но ты не ответил на мой вопрос.

— Да, недоволен, — Гарри кивнул. Он решил не задаваться вопросом, как кентавр узнал его.

— Почему? Ты спас жизнь невинного, ты невредим, а твой враг ранен и сбежал. Ты хотел убить его? Ты ведь знаешь, что время для этого еще не настало.

— Знаю. Скорее, я недоволен собой. Он чуть не задел меня. И откуда ты знаешь про единорога? Ты сказал, я спас его.

— Как думаешь, что привело меня сюда? С ним все будет в порядке, моя дочь позаботиться о нем. Для столь волшебного существа рана пустяковая.

— Хорошо, — Гарри кивнул. — Почему ты не вмешался?

— Ты и сам прекрасно знаешь ответ, — Флоренц усмехнулся.

— Кентавры не вмешиваются в дела людей, — Гарри вздохнул.

— Я бы вмешался, если бы думал, что тебе нужна помощь, — серьезно заметил кентавр. — Несмотря на наши принципы, я знаю, что твой враг — угроза и для нас.

— Я ценю это, — Гарри легонько поклонился и повернулся, чтобы уйти. — До свидания, Флоренц.

— Погоди, — кентавр скакнул вперед и положил руку на плечо Гарри. — Я не поступился одним законом, не намерен поступаться и другим.

— О чем ты? — удивился Гарри. В законах кентавров он разбирался очень слабо.

— Ты знаешь, почему мы позволяем тебе свободно ходить по нашему Лесу? — вопросом на вопрос ответил кентавр. Гарри вздохнул.

— Если я не причиняю вреда и не захожу на вашу территорию, то вы не можете запретить мне.

— Верно, — Флоренц улыбнулся. — Тобой движет лишь любознательность и любовь к природе. Однако сегодня тобой двигало другое — ты пришел в Лес, чтобы защитить его обитателей. Мы, кентавры, верим, что бескорыстное добро должно быть отплачено. Чего ты хочешь?

Гарри задумался. У него было не так уж много желаний, которые он не мог бы удовлетворить сам, и кентавры тут были не помощниками. Медленно на его лице расцвела улыбка. Кое в чем кентавры все же могли ему помочь.

— Мой враг еще не мертв, и он — не единственное зло, оскверняющее нашу прекрасную землю. Чтобы справиться с ним, мне потребуется оружие. Стрелы из ваших луков не остановить никакой магией.

— Потому что наши луки сделаны из живой древесины Старого Ясеня, а тетива — из волос с единорожьих хвостов, — Флоренц задумчиво кивнул. — Что ж, идем со мной, юный Гарри. Если Старый Ясень даст тебе древесины, я сделаю для тебя лук. Сумеешь не отстать?

Гарри молча превратился в тигра. Флоренц усмехнулся и с места взял в галоп, направляясь в глубину Леса. Гарри нагнал его несколькими огромными прыжками и помчался рядом.

* * *

Белогривый кентавр задумчиво взирал на груду дерева в руках Гарри. Он не особенно удивился, когда Старый Ясень откликнулся на просьбу юного мага — Гарри Поттер был далеко не обычным волшебником. Однако Ясень был щедр — он дал достаточно своей древесины, чтобы сделать великолепный, большой двухметровый лук, тугой и мощный, натянуть который смог бы не каждый кентавр. Таким владел Магориан, их собственный вождь, да несколько самых сильных воинов. И Флоренц знал, что Ясень всегда давал ровно столько своей волшебной живой древесины, сколько было нужно, ни больше, ни меньше.

— Ты и впрямь великий воин, Гарри Поттер, — наконец сказал он, принимая материал из рук мальчика. — Приходи на ту поляну, где мы впервые встретились после того, как в замке отшумит Прощальный Пир.

* * *

Гарри как-то не хотел спать, возбуждение от ночной охоты на Квиррелла еще не улеглось. Он убрал свое боевое облачение в сундук, и до рассвета бродил по Хогвартским землям, вдыхая свежий запах недавно пробившейся листвы и глазея на сияющие в вышине звезды. Лишь когда солнце полностью показалось из-за горизонта, Гарри осознал, что совсем забыл про утреннюю тренировку. Делать было нечего, и он отправился на завтрак. В Большом Зале он оказался первым, вскоре к нему присоединились друзья.

— Привет.

— Доброе утро. Может, расскажешь нам, где ты был ночью?

Мальчик поднял брови.

— Я проснулся ночью, — принялся объяснять Рон. — И заметил, что на твоей тумбочке лежит палочка. И я точно знаю, что ты никогда не кладешь ее туда. А утром, когда мы с Невиллом попробовали тебя разбудить, то обнаружили, что в постели только иллюзия.

— Не смог уснуть и отправился побродить по Лесу, — Гарри решил, что лучше все же не рассказывать им всю правду.

— Гарри, это безответственно! Студентам нельзя ходить в Запретный Лес! Помнишь, даже Хагрид говорил, что там опасно?

— Не читай мне лекции, Гермиона, — Гарри поморщился. — Студентам туда запрещено ходить, потому что они могут заблудиться, попасть к акромантулам или, чего доброго, рассердить кентавров. Я туда весь год хожу, с самого первого полнолуния. Заблудиться я не могу, в первый же раз познакомился с одним из кентавров, и у меня хватает здравого смысла не лезть в северо-восточную часть леса.

— Это там живут эти…акромантулы? — заинтересовано спросил Невилл. — Кстати, что это за твари?

— Пауки высотой с гиппогрифа, — Гарри пожал плечами. — Иногда, конечно, кое-кто из них выбирается в другие части леса, поохотиться, но с одним-двумя я могу справиться.

— Угрх, — Рон передернул плечами и — удивительно! — отложил ложку. — Вы испортили мне аппетит.

— Боишься пауков? — заинтересовалась Гермиона.

— Посмотрел бы я на тебя, если бы Фред и Джордж превратили твоего любимого плюшевого мишку в огромного косматого паука, когда тебе было шесть! — проворчал Рон, а потом повернулся к Гарри. — Ты всегда был в постели по утрам, почему не сегодня?

— Не хотел спать, — Гарри ухмыльнулся.

* * *

— Наконец-то! Завтра мы избавимся от этого дракона, — Невилл, кажется, не мог быть счастливее.

— Да, — Гарри улыбнулся. — Поможете мне подставить Малфоя?

— Что ты имеешь в виду? — заинтересовался Рон.

— Он знает о драконе, верно? Мы дадим ему узнать, что мы будем перевозить дракона завтра ночью, и он наверняка попытается либо поймать нас сам, либо натравит на нас Снейпа или Филча. Если он будет сам, мы устроим так, чтобы он попался Филчу, а если нет, то Снейп или Филч сами сдерут с него шкуру за ложную информацию.

— Остается только не попасться самим, — заметила Гермиона.

— Ты же не думаешь, что мы под мантией-невидимкой потащимся через весь замок со здоровенным ящиком? — удивился Гарри. — Я просто сделаю его легче перышка и подниму на вершину башни на метле. Потом вернусь в спальню через окно, а Невилл и Рон прикроют мое отсутствие.

— О, да, конечно, — поспешно согласилась Гермиона. — А если Малфой расскажет кому-то другому? Профессору МакГонагалл, например, или директору?

— Всем известно, как он относится к нашей компании и Гриффиндору вообще. Кто ему поверит?

* * *

Гарри с легкостью доставил ящик с Норбертом на вершину башни. Ровно в полночь к нему спланировала группа из четырех молодых магов. Они были весьма жизнерадостны, и даже имя Гарри не особо впечатлило их, что крайне обрадовало мальчика. По крайней мере кто-то в Волшебном Мире не придавал значения всей этой чепухе насчет Мальчика-Который-Выжил.

Мантия-невидимка, Карта и пара заклятий, призванных скрыть звук его шагов, шорох одежды и запах обеспечили мальчику полную безопасность. Он без особого труда привел Филча прямо на караулившего у основания башни Малфоя. Шум, устроенный Драко, привлек на место профессора МакГонагалл, которая, услышав идиотскую историю Драко о нелегальной транспортировки драконов, включающую несколько оскорблений в сторону Хагрида, Гарри Поттера и Филча, немедленно влепила ему неделю отработок с завхозом.

Утром Гарри пересказал историю друзьям, сожалея об отсутствии думосбора — как-то так получилось, что никто из Поттеров не догадался сделать или приобрести один. По пути на завтрак Гарри развлекал себя мыслями об ограблении офиса Дамблдора — в общем-то, в этом не было ничего невозможного, нужно было лишь замаскировать свой магический след. К сожалению, этого мальчик пока не умел.

Вечером, после уроков и очередной тренировки по квиддичу — Вуд держал обещание и ограничивался шестью часами в неделю — Гарри не сдержал искушения и вломился в офис Филча. Разумеется, предварительно сменив гриффиндорский герб на мантии на знак Слизерина с помощью пары заклятий, и приняв облик Малфоя с помощью своих способностей метаморфа. Сам Драко мирно отдыхал в кладовке, оглушенный заклятьем Гарри. Мальчик пару раз обозвал завхоза «вонючим сквибом», пригрозил написать отцу и наконец предложил взятку, чтобы отвертеться от отработки. После того, как разъяренный завхоз выбросил его в коридор, пообещав доложить обо всем декану и удвоив срок наказания, Гарри преспокойно вернулся в свой облик и отправился в гриффиндорскую башню, даже не потрудившись освободить Малфоя из кладовой. Если слизеринец не сумеет оттуда выбраться и не явится на отработку, тем хуже для него.

* * *

Малфой, как оказалось, все же сумел выбраться из кладовой. Однако это не спасло его от дополнительной недели мойки туалетов: после его безумной истории про дракона никто не поверил в то, что в кабинете Филча был не он. Кроме, разумеется, Снейпа, знавшего о метаморфических способностях Гарри. Однако декан Слизерина не стал вмешиваться и пытаться защитить крестника, попросту снял с мальчика пятьдесят баллов во время субботнего урока.

— И вы отделались только баллами, мистер Поттер, только потому, что показали явные качества слизеринца, — заметил он.

В искусстве зелий Гарри показывал явные признаки улучшения, и все еще пытался подобрать правильную комбинацию химических элементов. Он надеялся, что к концу года эксперимент будет завершен, с успехом или без оного.

Тем временем учебный год подошел к финалу. Экзамены для гриффиндорской четверки не представили особой сложности: Гермиона блистала на теоретической части, Гарри был лучшим в практике, Рон и Невилл, хоть и не были лучшими, достаточно уверенно справились с испытаниями. Хотя они, при поддержке Гарри, дружно отказались обсуждать с Гермионой прошедшие экзамены — мальчикам не улыбалось еще раз отвечать на все вопросы, даже зная ответы.

Квиррелл выглядел плохо. Его кожа посерела, под глазами появились мешки, на лбу залегли морщины, кисти рук истончились. Гарри не понимал, чего он дожидается — протяни профессор еще несколько дней, и у него просто не хватит сил добраться до камня. Наконец, утром на следующий день после последнего у первокурсников экзамена — им оказалась История Магии — министерская сова доставила директору официально выглядевший конверт. Дамблдор внимательно прочитал письмо и что-то сказал МакГонагалл, а потом продолжил завтракать.

Друзья немедленно отправились в Выручай-Комнату и принялись наблюдать за Картой Мародеров. Она показала, как директор вернулся в свой кабинет, а затем точка с его именем исчезла — наверное, отправился через камин или воспользовался помощью феникса.

— Ну, вот и все, — задумчиво заметил Гарри. — Сегодня Квиррелл попробует добраться до камня.

— Наверное, ночью, после отбоя. Ему не нужно, чтобы кто-то заметил, как он направляется в запретный коридор, — согласилась Гермиона.

— Что мы будем делать? Пойдем за ним? — с энтузиазмом спросил Рон.

— «Мы» не будем делать ничего, — отрезал Гарри. — Я подстерегу Квиррелла по дороге и уничтожу его.

— Мы не отпустим тебя одного! — Гермиона вскочила.

Рон согласно кивнул:

— Это опасно, дружище. Тебе понадобится наша помощь.

— Что мне понадобится, так это чтобы никто не путался под ногами! — Гарри тоже вскочил и принялся расхаживать по комнате. — Ребята, вы отличные друзья, и я ценю вашу смелость и верность. Но вы еще не готовы. Я лишь буду волноваться за вас, и, если кому-то из вас причинят вред, никогда этого себе не прощу. Вы должны пообещать мне, что не полезете туда.

— Ты думаешь, мы простим себе, если с тобой что-то случиться? — тихо спросил Невилл.

— Со мной ничего не случиться. Но даже если и так, то да, я думаю, вы сможете простить себя. Не потому, что вы плохие друзья — просто потому что вы не можете помешать мне. Вам троим не одолеть меня, по крайней мере, пока. Только, прошу, не заставляйте меня доказывать это. Просто пообещайте, что, чтобы ни случилось, вы и близко не подойдете к этой чертовой двери. Пожалуйста.

Они переглянулись. Рон, Гермиона и Невилл знали, что Гарри прав — он мог победить всех троих, даже не используя палочки. И они не хотели валяться тут оглушенными и связанными до завтра — или всегда, если Гарри…они не хотели думать об этом.

— Хорошо, — наконец вздохнула Гермиона. — Мы обещаем.

— Я оставлю вам Карту. Если вы увидите, как мое имя исчезнет, известите профессоров. Хотя вряд ли они смогут помешать ему, если он получит Камень. То же самое, если обе точки перестанут двигаться, или если его имя исчезнет, а я не буду двигаться. Скажете профессорам, что я оглушил вас, перед тем как отправиться за Квирреллом, и вы помчались к ним, как только пришли в себя.

Гарри достал из сумки перо и пергамент и принялся что-то писать. Друзья молча смотрели на него.

— Каков твой план? — наконец спросил Рон.

— Я пройду так далеко, как смогу, используя мантию-невидимку и заклинания, скрывающие звуки и запахи. По крайней мере, Пушка точно пройду, церберы не могут чувствовать магию. Потом останусь и буду ждать. Когда Квиррелл подойдет ближе, я врежу по нему так сильно, как смогу, и посмотрю, что получится. Надеюсь, мне удастся его удивить.

— Ты готов убить его? — Гермиона содрогнулась. — От него же только кровавое месиво останется.

— Я не готов, — Гарри покачал головой. — Зверь во мне — другое дело. Он работает на Волдеморта. Он представляет опасность для моих друзей и всего Волшебного Мира. Я готов помучиться угрызениями совести, если это обеспечит безопасность моей стаи.

— Тигры не живут в стаях, — мягко заметила Гермиона.

— Люди живут, — Гарри размашисто подписался, достал палочку, взял появившийся перед ним кинжал, уколол палец и капнул на пергамент кровью. Затем свернул его, запечатал воском, так же предоставленным Выручай-Комнатой, и протянул Невиллу. — Я назначаю тебя исполнителем моего завещания, если со мной что-то случиться.

— Ты знаешь, как пугающе это выглядит, дружище? — с нервным смешком спросил Рон. — Завещание и все такое…

— Я абсолютно уверен, что собственноручно сожгу его в камине, рассказывая вам о препятствиях, защищавших Камень, в то время как Малфой будет оттирать кровавое месиво, бывшее Квирреллом, с помощью своей зубной щетки, — Гарри ухмыльнулся. — Просто не хочу, чтобы Гермиона просила меня еще раз все обдумать. Хорошо, теперь мне надо взять кое-какое снаряжение из моего сундука, и все.

— Возвращаемся в башню?

— Зачем? — Гарри извлек из сумки маленькую шкатулку, коснулся ее палочкой, и она превратилась в сундук с несколькими замочными скважинами. Он вытащил ключ, висевший на цепочке у него на шее, и вставил его в третий слева замок. — У меня все всегда с собой.

— У моего отца был такой сундук! Модель для авроров.

— Именно, — Гарри достал из сундука перевязь-патронташ, утыканную флакончиками с разными зельями, и острый кинжал гоблинской работы, клинок, по которому вилась затейливая серебряная вязь, был скрыт простыми ножнами черной кожи. Он скинул мантию, надел перевязь поверх рубашки, прицепил кинжал на пояс. Подумал, не выдать ли друзьям секрет своих метаморфических способностей, чтобы надеть еще и доспех драконьей кожи, но решил против этого: он хотел сохранить эту тайну от Волдеморта. — Я готов.

— Ты обещал оставить нам Карту, — напомнила Гермиона. — И ты хотел наложить на себя заклятья.

— Чуть не забыл, — Гарри протянул ей Карту и пару раз взмахнул палочкой, накладывая на себя чары. — И не говорите профессорам, что я подготовился, ОК?

* * *

С Пушком Гарри справился просто — всего-то и нужно было, что напеть монстру колыбельную. Дьявольские Силки в ужасе расползлись по углам, когда Гарри зажег небольшой огонек. Поймать нужный летающий ключ для самого молодого ловца столетия тоже не оказалось проблемой.

Он решил было остановиться перед шахматной доской — фигуры были слепы, глухи и не имели обоняния, а значит, они каким-то образом чувствовали магию. Но ему в голову пришла безумная идея, и Гарри решил попробовать ее. К его удивлению, она оказалась верной — шахматы и не подумали среагировать на пересекающего доску тигра. Он даже был разочарован — МакГонагалл сама была анимагом, и не додумалась о такой возможности. Хотя, возможно, играло роль то, что Гарри был все же Истинным Оборотнем, то есть, в некотором смысле, настоящим зверем.

Тролль, как и Пушок, не мог ни увидеть, ни услышать, ни учуять мальчика. Единственной опасностью было задохнуться от исходившего от него зловония, но Гарри кое-как выдержал. В конце концов, гулял же он как-то по Лондону, и даже ел уличные хот-доги в Нью-Йорке.

Он даже не стал останавливаться, чтобы прочитать загадку Снейпа. Попросту снял с перевязи один из пузырьков, отпил глоток и пошел дальше. Пламя на мгновение окатило его приятным щекотанием, и он оказался в большой пустой комнате с колоннами, в центре которой возвышалось зеркало Еиналеж.

— Философский Камень не помешает, как думаешь, Гарри? — спросил сам себя мальчик, и, сосредоточившись на желании найти Камень — найти, но не использовать! — заглянул в зеркало. Отражение немедленно подмигнуло ему, вытащило из кармана форменных школьных брюк красноватый камень, и засунуло его обратно. Гарри немедленно ощутил в кармане тяжесть. Мальчик сел на пол рядом со входом в комнату, завернулся в мантию-невидимку, и принялся ждать, прислонившись спиной к стене.

* * *

Квиррелл пришел куда раньше, чем он ожидал — всего через три часа. Выглядел он поистине ужасно — видимо, просто не смог больше ждать. Гарри осторожно поднялся со своего места, тихо зашел профессору за спину и приготовился. Нужно было решить, какое заклятье использовать. Авада Кедавра звучала очень соблазнительно, его злобы и ненависти по отношению к Волдеморту явно хватило бы, чтобы заклятье сработало…но тогда не оберешься проблем от Дамблдора. Гарри решил остановиться на чем-нибудь попроще. Перегруженного магией «Редукто» должно было вполне хватить, чтобы и в самом деле оставить от мужчины только кровавое месиво.

Гарри снял мантию-невидимку, сложил ее в аккуратный сверток и запихал в карман, тот же, где уже лежал Философский Камень. В зеркале Квиррелл увидеть его не мог, а Волдеморт был скрыт тюрбаном. Он достал палочку и мгновенным движением кисти выпустил заклятье прямо в спину профессору. Он вложил в заклятье столько мощи, что его руку отбросило назад, а сама палочка слегка нагрелась. Однако заклятье летело точно.

Однако Квиррелл, каким-то образом, все же почувствовал его. Вернее, летящее в него заклинание почувствовал обитавший в его теле дух Волдеморта. Профессор рухнул на пол, закрывая затылок руками, и заклятье, летевшее ему в спину, ударилось точно в зеркало.

Зеркало Еиналеж было поистине произведением магического искусства. Разбить его было очень, очень сложно. Даже перегруженное магией, заклятье Гарри не сумело этого сделать — оно срикошетило и врезалось в одну из колонн. Каменная шрапнель разлетелась по комнате. Гарри спасло то, что он успел выставить щит, защищающий от физических предметов, Квиррелла — его позиция на полу. Но если мальчик был совершенно невредим, то мужчину несколько осколков задело — в основном это были царапины, однако один воткнулся в кисть левой руки, защищавшую затылок.

Но ранения не помешали Квирреллу двигаться — он тут же перекатился вбок, уклонившись от следующего заклятья Гарри, вскочил на ноги и отбил третье.

— Поттер!

— А ты ожидал увидеть Дамблдора? — удивился Гарри. Он даже опустил палочку, благо Квиррелл был достаточно шокирован, чтобы и не помышлять о нападении. — Ты же не думал, что я не узнаю о твоем идиотском плане после твоей идиотской попытки убить меня во время квиддичного матча? Волдеморт, наверное, совсем отчаялся, раз доверил свое задание такому бездарю, как ты.

— Мальчишка смеет произносить мое имя, — раздался шипящий голос, однако губы профессора не шевельнулись. — Дай мне взглянуть на него.

— Повелитель, вы еще не достаточно сильны! — запротестовал Квиррелл.

— У меня достаточно сил!

Квиррелл принялся разматывать тюрбан, не сводя глаз с палочки Гарри. Мальчик с холодным любопытством наблюдал за его действиями. Наконец, тюрбан был размотан, и Квиррелл повернулся к Гарри спиной.

— Видишь, во что я превратился, Гарри Поттер? Жалкая тень, вынужденная обитать в чужом теле. Камень вернет мне силы, даст мне новое тело. Присоединяйся ко мне.

— Ты убил моих родителей.

— Я не единожды предлагал им присоединиться ко мне. Они были храбрые и сильные люди, твои родители. Но они были моими врагами. В этом не было ничего личного. Я вижу, что ты выше глупой обиды. Ты же не настолько глуп, чтобы верить в то, будто волшебники и маглы равны?

— Конечно, нет, — Гарри кивнул и сделал шаг вперед, не отрывая взгляда от красных глаз.

— Ты умен, мой мальчик, храбр и силен. Но я могу научить тебя такому, чего ты не узнаешь нигде в мире, только с моей помощью ты можешь достигнуть настоящего могущества и величия. Ты станешь моей правой рукой, и вместе мы завоюем этот мир. Сделаем его правильнее и лучше, — мягко и вкрадчиво продолжал Волдеморт, впиваясь в Гарри глазами.

Мальчик послушно подсовывал ментальной руке Темного Лорда фантазии о могуществе и величии. Он еще на шаг приблизился к нему, и открыл рот, чтобы внести свою лепту:

— Мы можем обмануть их всех, даже Дамблдора. Нужно лишь выждать пару лет, тайно готовя силы. А потом мы развяжем войну. Великий Темный Лорд Волдеморт против Мальчика-Который-Выжил. Когда вся надежда ляжет на мои плечи, я паду в бою, а у тебя появится новый могущественный сторонник. Их дух будет уничтожен, сопротивление сломлено. Нам останется лишь уничтожить пару десятков самых упрямых.

Волдеморт расхохотался. У Гарри по коже побежали мурашки. Темный Лорд определенно с детства тренировался в злобном смехе.

— Вижу, я недооценил тебя! Подойди, Гарри, преклони колено и поклянись мне в верности. Мы подумаем над твоим планом после того, как я достану Камень.

Гарри медленно подошел к нему и опустился на колено. Он буквально чувствовал триумф Волдеморта. Гарри взглянул ему в глаза и поднял палочку правой рукой. Его левая рука незаметно обхватила рукоять засунутого за пояс кинжала.

— Я, Гарри Джеймс Поттер, — Гарри молниеносно выпрямился и вонзил кинжал в спину Квиррелла. Кинжал вошел между ребрами и воткнулся точно в сердце. Гарри, все еще не отрывая взгляда от ошеломленных глаз Волдеморта, продолжил с усмешкой: — Клянусь, что ты полный идиот. Неужели ты думал, что я куплюсь на это?

Гарри выдернул кинжал, освобождая путь потоку темной, почти черной крови, и Квиррелл молча упал лицом вниз. По его телу пробежала волна пламени, исторгая дух Волдеморта, который немедленно сбежал, даже не попытавшись завладеть Гарри. Мальчик хмыкнул и поднял палочку мертвого профессора. Он направил ее на зеркало.

— Авада Кедавра, — слова мягко сорвались с его губ.

Зеленый луч ударил в зеркало, и оно не выдержало — тут же потрескалось и осыпалось дождем осколков. Гарри снял перевязь и надел ее на Квиррелла, потом закрепил поясе профессора ножны от клинка — пусть Дамблдор не думает, что Гарри пришел сюда подготовленным. Кинжал он уронил на пол рядом с телом, не позаботившись даже стереть с него кровь. Гоблинской стали она все равно не повредит. Напоследок он выпустил несколько заклятий из своей палочки — самым опасным было режущее «Секо». Потом он потоптался в луже крови и, пошатываясь, вышел из комнаты. Пламя вновь взметнулось, отрезая оба выхода. Гарри взял загадку Снейпа, сел на пол, прислонившись спиной к постаменту с зельями, и принялся ждать.

* * *

— Он не двигается уже двадцать минут, — в голосе Рона слышалась паника. — Может, пора уже сообщить профессорам? Он, наверное, там кровью истекает!

— Ищите профессора МакГонагалл, — Гермиона расстелила Карту на столе и принялась проглядывать ее. — Вот, она в своем кабинете. Шалость удалась. Бежим!

Трое друзей со всех ног помчались к кабинету своего декана. Их ежедневные упражнения помогли — они добежали до нее всего за три минуты, даже не выбившись из сил.

— Профессор! — Гермиона даже не остановилась, чтобы постучать, а просто влетела внутрь.

От неожиданного вторжения МакГонагалл даже вскочила из-за стола, выхватив палочку.

— Мисс Грейнджер, как это понимать?!

— Простите, профессор, но это очень срочно! Он сам пошел за Квирреллом, в одиночку, мы хотели помочь, но он оглушил нас, — сбивчиво начала Гермиона. Мальчикам понадобилась вся их выдержка, чтобы не уставиться на нее, распахнув рот. Девочка была прирожденной лгуньей.

— Мисс Грейнджер! Кто пошел? И почему это так срочно, что вы должны вламываться в мой кабинет?

— Гарри! Квиррелл хочет достать Камень для Волдеморта, а Гарри пошел остановить его! — едва не в слезах выкрикнула Гермиона. — Он оглушил нас, чтобы мы не пошли следом!

— Камень? — шепотом спросила МакГонагалл.

— Да, Философский Камень Фламеля! Квиррелл хочет украсть его для Волдеморта, это он послал письмо директору, чтобы убрать его из школы!

— Откуда вы узнали про Камень? — потребовала профессор. До нее еще не дошел смысл всех слов Гермионы.

— Это не важно! Квиррелл хочет его украсть, а Гарри решил остановить его! Мы должны ему помочь!

Вот теперь МакГонагалл поняла, что довело бедную девочку до такого состояния. Она побледнела, схватилась за сердце левой рукой, а правой подняла со стола маленькое зеркальце.

— Альбус Дамблдор! — крикнула она.

— В чем дело, Минерва? — в зеркале возникло лицо директора.

— У меня мисс Грейнджер. Она утверждает, что Квиррелл пошел за Камнем, а Гарри Поттер — останавливать его!

— Вызови Северуса и встретьте меня у входа, — приказал Дамблдор, и его лицо исчезло.

— Мисс Грейнджер, возвращайтесь в гостиную…

— Мы пойдем с вами!

* * *

Решить задачку Снейпа оказалось весьма просто, так что Гарри просто скучал, разглядывая свои, покрытые чужой кровью, руки. Рев пламени, который он уже перестал замечать, внезапно оборвался, и Гарри поднял голову. К нему спешили шестеро — трое взрослых, трое детей. Дамблдор, МакГонагалл и Снейп, и его друзья. Гарри тяжело поднялся на ноги.

— Мистер Поттер, вы в порядке? — обеспокоенно спросила МакГонагалл. Гарри молча кивнул, глядя в лицо директору.

— Где Квиррелл? — мягко спросил Дамблдор.

— Там, — Гарри дернул головой в сторону комнаты с зеркалом. — Он мертв. Я…я убил его.

— Убили? — переспросила МакГонагалл. Снейп просто отправился в следующую комнату.

— Он хотел украсть камень для Волдеморта. Я думал, Волдеморт где-то прячется, может, в Лесу, там недавно единорога убили. А он торчал у него из затылка, представляете? — Гарри издал нервный смешок. — Нас весь год учил Волдеморт, и никто не догадался, из-за тюрбана. Я как увидел эту рожу, сразу напал. Мы немного подрались, а Волдеморт все это время убеждал меня присоединиться к нему. А потом заклятье Квиррелла угодило в Зеркало, и разбило его. Волдеморт был в ярости, он теперь не мог достать Камень. Он просто позабыл про палочку и прыгнул на меня. Пытался задушить меня голыми руками, навалился, что-то шипел про чертово пророчество. Но я достал у него с пояса кинжал и вонзил ему в спину. Наверное, попал в сердце, потому что он сразу обмяк и умер.

— Квиррелл мертв, — это вернулся Снейп. В руках он держал окровавленный кинжал. — Видимо, Поттер вонзил ему кинжал в спину. Попал точно в сердце. Я бы сказал — удар мастера, но Поттеру, вероятно, просто повезло.

— Что с зеркалом?

— Разбито. Я проверил палочку Квиррелла — последнее было смертельное заклятье, оно и разбило зеркало.

— Камень теперь, наверное, не достать, да? — спросил Гарри. — Ваш друг, Николас Фламель, он теперь умрет?

— Даже если бы камень можно было достать, мы все равно уничтожили бы его, наверное, — Дамблдор задумчиво кивнул. — У Николаса достаточно Эликсира, чтобы уладить свои дела, а потом, да, потом он умрет.

— Мне жаль, — просто сказал Гарри.

— Для высокоорганизованного разума смерть — всего лишь очередное приключение, — Дамблдор улыбнулся.

Гарри уже не обращал на него внимания. Он смотрел на друзей.

— Вы простите меня? Я не мог позволить, чтобы с вами что-то случилось.

— Гарри Джеймс Поттер! Если ты, если ты еще раз! — Гермиона бросилась к нему на шею и принялась всхлипывать. — Мы так напугались! Ты мог погибнуть!

— Гермиона, я не собираюсь погибать еще много, много лет, — успокоил ее Гарри.

— Просто…больше так не делай, ладно, дружище? — попросил Рон. Гарри протянул руку, другой рукой продолжая удерживать всхлипывающую Гермиону, и пожал Рону руку.

— Я постараюсь, — он выдавил улыбку.

— Если я еще раз очнусь на полу и найду у себя в кармане твое завещание, я тебя сам прикончу, — серьезно сообщил Невилл, так же протягивая руку.

— Буду иметь в виду, — Гарри ухмыльнулся.

— Завещание? — слабым голосом спросила профессор МакГонагалл. Невилл молча достал из кармана свиток.

Гарри отпустил немного пришедшую в себя Гермиону. Девочка принялась старательно утирать слезы смеха. Он взял из рук Невилла завещание и касанием палочки поджег его.

— Мистер Поттер, теперь, когда вы уладили неотложные дела, предлагаю двинуться в мой кабинет. Вам предстоит многое объяснить. Северус, у тебя не найдется успокаивающего зелья для мистера Поттера и мисс Грейнджер?

Снейп молча достал из кармана склянку с зельем и протянул его Гарри.

— Два глотка. Кстати, Поттер, по закону, оружие убитого принадлежит победителю, — он протянул Гарри его кинжал. — Проклятий или яда нет, я проверил.

— Ээ, спасибо, профессор, — Гарри изобразил смущение, вытер кинжал о штанину и засунул себе за пояс.

Он изобразил, что глотает зелье, и протянул склянку Гермионе. После нее склянка попала в руки профессора МакГонагалл, которая, выпив глоток, опустила склянку в карман. Женщине казалось, что сегодня оно ей еще понадобится. Все двинулись к выходу.

— Поттер! Теперь, когда вы успокоились, ответьте, пожалуйста: почему вы не сообщили о своих подозрениях никому из преподавателей? Какого Мордреда вы полезли сюда сами?

— И кто бы поверил мне, первокурснику? — Гарри вздохнул. — Вы, профессор? Я даже о Камне знать не должен был.

— Быть может, пока мы идем, расскажите, как вам удалось узнать о нем? — спросила МакГонагалл.

— Логика и немного удачи. Как-то раз, возвращаясь с субботней отработки у профессора Снейпа, я свернул не туда и оказался перед запертой дверью в запретном коридоре. Когда я понял, где нахожусь, я попытался вернуться, но лестница уже отъехала в сторону. Я решил, что, может быть, найду другой путь за дверью. Но нашел только цербера, который сидел на каком-то люке. Я тут же сбежал, лестница уже вернулась.

Гарри полностью завладел вниманием слушателей. МакГонагалл жаждала узнать, как первокурсник докопался до этой тайны, Дамблдор — как много готов рассказать мальчик, друзьям было интересно то же самое, пусть и по другой причине, а Снейпу было просто любопытно.

— Понятно было, что цербер что-то охраняет. Гермиона вспомнила, что летом кто-то ограбил Гринготтс, но сейф был уже пуст. Еще она видела в банке Хагрида, который был там «по делам Хогвартса». Мы решили спросить у него. Он рассказал нам о Пушке, что это его пес, и посоветовал не совать нос, куда не следует. И проговорился, что это дело касается только директора да Николаса Фламеля, — тут Гарри якобы спохватился. — У него ведь не будет неприятностей, правда? Он велел нам забыть об этом!

— У него не будет неприятностей, — заверил Дамблдор. — Как вы узнали, кто такой Николас?

— Карточка от шоколадной лягушки. Там написано, что вы, кроме прочего, известны работами по алхимии совместно с Николасом Фламелем.

— Вы догадались, что в школе спрятан Философский Камень, — одобрительно кивнул директор. — А почему вы решили, что Квиррелл пытается его украсть, и что он работает на Волдеморта?

— После матча со Слизерином, — объяснил Гарри. — Кто-то пытался заговорить мою метлу, к счастью, мне удалось заблокировать заклятье.

— А почему Квиррелл?

— Ну, мы заметили, что с метлой Гарри было что-то не так, — Гермиона решила вступить разговор. — Как будто не он ей управлял. Я подумала, что это наговор. И сначала подумала на профессора Снейпа.

— Почему?

— Он не отрываясь смотрел на Гарри и что-то бормотал себе под нос. Но потом Гарри справился с заклятьем, и профессор выглядел так, словно выполнил работу. Наверное, вы пытались снять наговор, да?

Снейп молча кивнул.

— А Рон заметил, что профессор Квиррелл все еще не отрывает взгляда от Гарри, что-то бормочет и выглядит раздосадованным. Мы поняли, что это он.

— Великолепная логика, мисс Грейнджер.

— Гарри вообще сразу догадался, что это Квиррелл, хотя и не видел ничего этого, — Гермиона смущенно уставилась в пол. Они уже шагали по коридорам замка, направляясь в кабинет директора.

— Вот как? Почему?

— Больше некому, — Гарри пожал плечами. — У студентов либо нет мотивов, либо знаний или сил. Все остальные профессора работают в Хогвартсе не первый год. Хоть какой-то мотив был у профессора Снейпа, а вы лично ручались за него перед Визенгамотом. К тому же, несчастный случай во время матча от явно заколдованной метлы? Я могу не любить его, но я не могу назвать его дураком.

— Спасибо, Поттер, — сухо отозвался Снейп. Они дошли до места. Директор назвал пароль, и все поднялись в его кабинет.

— Это объясняет, почему вы подозревали Квиррелла, — сказал Дамблдор, усаживаясь в свое кресло и жестом предлагая остальным последовать его примеру. — Лимонную дольку?

— Нет, спасибо, профессор, — отказался Гарри. — В тот день, как Гермиона встретилась с Хагридом в Гринготтсе, я видел Квиррелла в Дырявом Котле. Квиррелл сообщил, что в подземелья пробрался тролль, который потом почему-то оказался на втором этаже.

— И, поскольку он пытался убить тебя, ты решил, что он работает на Волдеморта, — Дамблдор задумчиво покивал. — Никаких прямых свидетельств, только косвенные улики. Я понимаю, почему вы решили не сообщать об этом профессорам.

— Можно задать еще один вопрос, сэр?

— Безусловно, мистер Поттер, — Дамблдор кивнул. — Хотя, если этот вопрос будет о том, о чем я думаю, я вряд ли смогу ответить на него. По крайней мере, не сегодня.

— Камень был настоящим?

Дамблдор поднял брови. Он явно ожидал не этого.

— Почему вы думаете, что это он мог быть подделкой?

— Из-за его защиты, сэр. Она была предназначена не для защиты камня, а для вида. Вы хотели заманить вора к зеркалу Еиналеж. Пока бы он гадал, как вытащить его, или наслаждался видениями того, как он становится бессмертным богачом, вы бы успели вернуться и лично поймать его.

— С чего вы так решили, мистер Поттер?

— Я объясню, профессор МакГонагалл. Цербера опустим — он предназначался только для того, чтобы отпугивать любопытных студентов вроде близнецов Уизли. Вместо Дьявольских Силков профессор Спраут могла посадить под люком какой-нибудь ядовитый кактус с пятидюймовыми шипами. Профессор Флитвик мог попросту не оставить нужного ключа. Шахматные фигуры могли просто навалиться всем скопом. И, наконец, профессор Снейп мог заполнить все склянки ядом.

— Да, Гарри, камень был настоящим, — Дамблдор вздохнул. — Когда Николас связался со мной и сказал, что камень едва не украли, я сразу заподозрил Волдеморта. Я поговорил с ним и посоветовал уничтожить камень. Он был согласен, в принципе, смерти он не боится, но хотел, чтобы мы сначала попробовали поймать то, что осталось от Темного Лорда. Я боялся, что Волдеморт каким-то образом сможет почуять подделку и не сунуться в нашу с Николасом ловушку. Я, как и ты, думал, что Квиррелл — всего лишь слуга, а хозяин ждет в Лесу. Впрочем, я был уверен, что он присоединиться к Квирреллу, когда настанет время идти за камнем. И еще я не подумал, что четверо первокурсников смогут прознать так много.

— Что ж, приятно знать, что вы не просто так повесили на школу большую мишень, профессор, — кисло отозвался Гарри. Он знал, что Дамблдор лукавил — директор рассчитывал, что Гарри сунется в самое пекло. — Извините, что испортил ваш план.

— Не беспокойся, мой мальчик, — Дамблдор улыбнулся и посмотрел на Гарри поверх очков. — Возможно, все к лучшему. Но боюсь, это была не последняя твоя встреча с Волдемортом.

* * *

— Капитаны жмут друг другу руки, снитч и бладжеры выпущены, игроки в воздухе, и игра началась! Напоминаю, что фаворитами в гонке за Кубок Квиддича является команда факультета Гриффиндор, команде Рейвенкло нужно выиграть с перевесом в сто тридцать очков, чтобы победить, но они не намерены опускать руки, Куингер с мячом, бросок, но Вуд тут как тут и счет не открыт. С мячом Белл, и похоже, что ловец Рейвенкло не собирается становиться очередной жертвой финтов Поттера. Стоп, стоп, Поттер продолжает пикировать, это не финт! Один из Уизли бросается под бладжер, предназначенный для ловца, и…ИГРА ЗАКОНЧЕНА! Не могу поверить, Поттер поймал снитч через сорок две секунды после начала игры! Это рекорд! Гриффиндор побеждает со счетом сто пятьдесят — ноль!

* * *

Прощальный пир Гарри не слишком интересовал, даже несмотря на то, что Гриффиндор, во многом благодаря Гарри и его друзьям, а так же успехам в квиддиче, выиграл межфакультетское соревнование по очкам. В конце концов, это был всего лишь пир — студенты просто сидели за столами и ели, разговаривая и предвкушая возвращение домой. Четверка друзей в этом тоже не отличалась оригинальностью, разве что они не обсуждали самую новую Хогвартскую легенду о защите Философского Камня.

— Вы все должны погостить в Норе, — кое-как проглотив еду под грозным взглядом Гермионы, сообщил Рон. — Родители не будут против, я уже спрашивал. Мама замечательно готовит.

— Только в том случае, если она все-таки отпустит вас с близнецами ко мне, — Гарри ухмыльнулся и повернулся в Гермионе и Невиллу. — Вам, разумеется, я тоже всегда буду рад. Каминный адрес — поместье Поттеров в Уэльсе.

— Почему так длинно? — удивился Невилл.

— Когда-то во владении рода было еще одно поместье, в Шотландии, неподалеку отсюда, вообще-то. Но оно было разрушено во время войны Гриндевальдом. А с тех пор никто не удосужился поменять каминный адрес.

— А, понятно, — Невилл кивнул. — Боюсь, я вряд ли смогу предложить вам гостеприимство, разве что вы не против все время следовать Кодексу. Бабушка, конечно, не поддерживает Волдеморта, но она гордиться тем, что она — чистокровная, и любит это подчеркивать.

— Нет, уволь, — Рон поморщился. — Если еще и Лонгботтомы будут считать мою семью осквернителями крови…

— Я тоже пас, — согласилась Гермиона.

— Я бы попробовал, все равно со временем придется привыкать, — задумался Гарри. Он повернулся к Невиллу. — Мне познакомиться с леди Августой на платформе, или ты пришлешь мне официальное приглашение?

— Ну, если она не пригласит тебя зайти на чашечку чая, тогда придется мне, — вздохнул Невилл, и поморщился: — Ненавижу писать официальные письма, но ради тебя, так уж и быть…

— Спасибо, дружище, — Гарри улыбнулся и повернулся к Гермионе. — Твои родители не намерены подключаться к каминной сети?

— Камин в гостиной, и у нас достаточно часто бывают их коллеги с работы, и иногда заходит тетя Лаура с моим кузеном Джонатаном, такой противный мальчишка, — Гермиона поморщилась. — Она сестра папы, и мама ее терпеть не может, а тетя, по-моему, специально приходит, чтобы ее позлить. Не думаю, что это — такая уж хорошая идея. Родителям без разницы, ведьма я или нет, но остальным-то нельзя про это рассказывать, верно?

— Конечно, — Гарри покивал. — А нельзя поставить еще один камин, в твоей комнате?

— Кажется, одна из стен — как раз та самая, в которой проходит дымоход, — Гермиона наморщила лоб. — Да, в принципе возможно.

— Отлично, — Гарри хлопнул в ладоши. — Предупреди родителей, что к вам придут специалисты из министерства. Я все устрою, и пошлю тебе сову с точным временем.

— И сколько это будет стоить?

— Нисколько, — с беззаботным видом солгал Гарри. — Один человек в Департаменте Волшебного Транспорта должен мне услугу.

— Спасибо, Гарри. Не хочется каждый раз добираться до Дырявого Котла на метро, чтобы воспользоваться камином.

— Ты не пользуешься Темным Рыцарем из принципа или потому, что не знаешь о нем? — поинтересовался Гарри.

— Второе. Что за Темный Рыцарь?

— Волшебный автобус, — объяснил Рон. Он уже вполне наелся, и сейчас ждал десерта, так что рот у него был свободен. — Довольно дорогой, но зато все, что нужно — выйти на обочину и взмахнуть палочкой, и через пару секунд он появится.

— Он может доставить тебя почти куда угодно, была бы дорога, от Лондона до Хогвартса, скажем, всего часа два ехать. Но он слишком быстро разгоняется и тормозит, пассажиры внутри так и катаются.

— О, понятно.

* * *

— Поздравляю тебя с очередной победой над своим врагом, Гарри Поттер.

— Спасибо, Флоренц, — мальчик и не подумал спрашивать, откуда кентавр это узнал. Наверняка прочел по звездам. — Ты давно ждешь?

— Недавно, — коротко ответил кентавр и протянул Гарри сверток. — Здесь твой лук, а вот и тетива. Тот единорог, которого ты спас, сам пришел ко мне, чтобы дать волос для тетивы. Ты должен сам натянуть ее, чтобы лук признал тебя законным владельцем.

— Разве не достаточно, что Старый Ясень дал мне древесину?

— Но форму ему придал я, и я заставил воду и огонь поделиться с ним силой, и я заставил ветер дать сил тетиве.

— Силу земли луку дал Старый Ясень, а силу магии — единорог, — догадался Гарри. — И, когда я с помощью собственной силы натяну тетиву, он будет обладать силами шести стихий, верно?

— Земля, воздух, огонь, вода, магия и жизнь, — кивнул Флоренц.

— Хорошо, — Гарри надел один конец тетивы, крепко зажал в руке второй, упер дугу в землю и принялся сгибать его, одновременно растягивая тетиву.

Это было сложно, ему потребовалось собрать все свои силы, он чувствовал, как его собственная магия концентрируется в его теле, придавая мышцам еще большую мощь. Дуга медленно сгибалась, по Гарри, которому пришлось принять форму взрослого, чтобы дотянуться до дальнего конца дуги, градом катился пот. Последний дюйм давался особенно тяжело, Гарри мышцы разрывались от боли, пальцы норовили разжаться, но он не сдавался. Наконец, завиток на конце тетивы достиг предназначенного для него крепления, и Гарри последним усилием закрепил его. И тут же, тяжело дыша, повалился на траву.

— Лук твой, юный Гарри. Он будет верно служить тебе и твоим потомкам. Пусть никогда твоя стрела не пронзит сердце невинного, — Флоренц легонько поклонился и медленно ушел в темноту леса, не дожидаясь ответа Гарри.

Гарри еще несколько минут лежал на траве, пытаясь унять боль во всем теле — конечно, львиную долю работы выполнили его руки и спина, но он вложил в это дело все свои силы, все свое существо, потому и болело все — руки, плечи, спина, поясница, шея, ноги. Наконец, когда его боль немного улеглась, а дыхание восстановилось, Гарри встал на колени и принялся впервые по-настоящему рассматривать свое оружие.

Лук был длинным, без дюйма двухметровым, симметричным, рога дуги даже сейчас, в натянутом состоянии, ощутимо загибались вперед, придавая ему дополнительную силу. Тонкая серебристая тетива под пальцами казалась бархатом, и мелодично пела от одного прикосновения. Рукоять была удобной, ухватистой, рука сама ложилась на нужное место. Вся дуга была испещрена причудливым узором: начинающиеся от рукояти гибкие молодые побеги вились, переплетались, с них к концам лука струились потоки воды, которые вскоре становились языками пламени. Лук был великолепен.

Гарри, позабыв про боль, вскочил на ноги. Он уже вновь принял облик Гарри Поттера — стройного, правильно развитого мальчишки, среднего для своих лет роста и веса, но главное — мальчишки. Лук едва ли не упирался в землю, когда он поднял его. Гарри попробовал натянуть тетиву, и удивился, насколько легко это ему далось. Словно лук сам помогал ему. Гарри дотянул тетиву до уха — можно было бы и дальше, но у него не хватало длины рук — и вновь удивился, заметив, что его руки не дрожат. А ведь этот лук был куда мощнее простого тисового, на котором тренировался Гарри в Выручай-Комнате.

— Ты прекрасен и великолепен, — тихо сказал своему луку Гарри, и тетива возмущенно тренькнула. Мальчик рассмеялся. — А, так у тебя женская душа, любовь моя?

Тетива ответила мелодичным звоном. Гарри вновь тихо рассмеялся.

— Как же мне звать тебя? Тебя создали искусные руки, и ты прекрасна, как молодой месяц…Селена.

Оружию, кажется, понравилось это имя, потому что рукоять отозвалась теплом, а тетива запела в набежавшем ветерке. Гарри ухмыльнулся. Через год он еще заполучит меч Гриффиндора, и вот тогда его врагам точно не поздоровиться.

В первый же день каникул Гарри отправился в Министерство, под собственным именем и внешностью, в Департамент Волшебного Транспорта. Во-первых, нужно было устроить подключение к каминной сети для Гермионы, во-вторых, он подумывал сменить каминный адрес — нынешний действительно был слишком уж длинен. В кои-то веки его репутация сыграла ему хорошую службу, добиться своего оказалось гораздо проще, чем он думал. Гарри улыбался, жал руки и легко выписывал чеки. Он рассчитывал, что, если по Министерству пройдет слух о его щедрости, это принесет ему кое-какую пользу в будущем. Он прекрасно знал, какого влияния можно добиться с помощью золота, и не намеревался упускать шанс — в конце концов, если не Гарри подкупит чиновника, это сделают его враги.

Вернувшись в поместье, Гарри первым делом отправил Хэдвиг к Гермионе — специалисты из министерства должны были прибыть в дом Грейнджеров через три дня, и начальник отдела Каминной Сети заверил Гарри, что все будет сделано в лучшем виде. Адрес же самого Гарри сменили почти мгновенно. Заодно Гарри приобрел постоянные порт-ключи в Хогсмид и Косой Переулок — во владения Поттеров он мог добраться с помощью любого из фамильных украшений — например, кольца наследника рода, которое он вот уже почти два года не снимал с указательного пальца. Другое дело, что он терпеть не мог путешествовать таким способом, предпочитая камины. Пусть в них тоже вертело, а после вся одежда была усыпана золой и пеплом, но, по крайней мере, его не мутило полчаса после путешествия.

Пегас, его гиппогриф, был рад возвращению человека. Конечно, эльфы ухаживали за ним, и он был волен сколько угодно бегать и летать по обширным владениям Поттеров, но, видимо, и он страдал от одиночества. Он с радостью согласился покатать мальчика. Гарри мысленно пообещал себе, что найдет гиппогрифу подружку, прежде чем отправляться осенью в Хогвартс.

Мальчик и сам быстро почувствовал скуку. Он больше не был одинок, как год назад — у него были друзья. Их просто не было рядом. Книги из библиотеки Поттеров не помогали, Гарри усваивал информацию, но не получал удовольствия. Ежедневные тренировки в стрельбе, прогулки с гиппогрифом, полеты на Нимбусе или ночные охоты в облике тигра помогали, но где-то внутри он все время скучал по друзьям.

В сущности, ничто не останавливало его от того, чтобы навестить Рона. Камин в доме Грейнджеров должны были установить завтра к вечеру, а в поместье Лонгботтомов Гарри не рискнул бы сунуться без приглашения — чего он точно не хотел, так это настраивать против себя леди Августу Лонгботтом. Она была, пожалуй, одним из его наиболее вероятных союзников в Визенгамоте, точно так же как мадам Боунс, глава Отдела Регулирования Магического Правопорядка, была одним из наиболее вероятных союзников в Министерстве. В Нору же Гарри не казал носа то ли из нерешительности, то ли потому, что хотел дать другу время с семьей.

В итоге Гарри решил поступить просто: он принялся развивать облик Ларри Эванса, своего второго Я. Главными отличиями было месиво прикрытых густой челкой шрамов на лбу да красивые темно-рыжие, с алым оттенком волосы, достигавшие лопаток. Чуть более выраженные верхние скулы и чуть скругленный подбородок, иной разрез глаз, форма ушей и носа — Ларри Эванс отличался более утонченной красотой, чем Гарри Поттер. Он был выше и стройней, Гарри решил, что в будущем он не будет отличаться шириной плеч и особой мускулистостью, словом, будет более изящен, более похож на Высокого Эльфа из легенд, чем на традиционного героя — с мечом, волшебной палочкой и пулеметом наперевес.

Оставались мелочи — выбрать голос, разработать почерк и изменить магическую подпись. В общем-то, это было довольно просто — стоило только использовать другую палочку, и никто, за исключением трех-четырех специалистов, не сможет заметить глубинного сходства между чарами Гарри Поттера и Ларри Эванса, а если и сможет, спишет это на простое совпадение. А вызывать искренний интерес этих специалистов Гарри не собирался ни в коем случае, всего-то и нужно было, что не грабить Отдел Тайн, пока он не научится не оставлять магических следов.

Изменять голос Гарри умел, точно так же, как когда-то избавился от близорукости — с помощью своих способностей метаморфа. Он легко мог варьировать тембр от высочайшего фальцета до глубочайшего баса. Пока ему было достаточно, что голоса Гарри Поттера и Ларри Эванса просто будут различаться. В будущем же он предназначил для Мальчика-Который-Выжил богатый баритон, а для Ларри — тенор, возможно, тот самый, который слышал в Лесу покойный Квиррелл.

Гарри целый день провел, составляя подробное описание своего запасного облика. Он искренне намеревался использовать его в будущем, это был его способ убежать от докучливой славы — а Гарри знал, что со временем она будет только расти. И это было неплохо — чем больше у него будет славы, тем больше будет влияния. Чем влиятельней он будет, тем больших изменений ему удастся добиться. Гарри не обманывал себя — он знал, что живет в разваливающемся на куски мире. Волдеморт был лишь симптомом.

Именно поэтому он украл Философский Камень, именно поэтому не стал возвращать его Фламелям. Он не был уверен, что сумеет изменить мир в короткий срок. Волшебники жили дольше, чем маглы, особенно могущественные — взять хотя бы Дамблдора, которому давно перевалило за сотню, или старуху Гризельду Марчбенкс, председательницу Волшебной Экзаменационной Комиссии, которая принимала у нынешнего директора Хогвартса и СОВ, и ЖАБА. Но Гарри не хотел рисковать, он хотел покинуть этот мир уверенным в том, что он действительно изменил его.

На следующий день Гарри принялся составлять примерную программу дальнейшего обучения своих друзей. В конце концов, он обещал им, что больше не будет оставлять их ждать, пока сам идет навстречу опасности. Они уже отлично владели несколькими простыми дуэльными заклятьями и позициями, и вполне могли бы справиться со средним взрослым волшебником — особенно при условии, что их, как детей, будут недооценивать. Однако этого было совершенно недостаточно.

Вечером, когда он закончил приблизительную программу обучения для друзей и заодно — для себя самого, и как раз размышлял, не попросить ли Табби поторопиться с ужином, Хокри сообщил ему о том, что в поместье прибыла гостья. Гарри немедленно спустился в холл, где и обнаружил несколько ошарашенную размерами и великолепием комнаты Гермиону. Мальчик отметил, что в магловской одежде она выглядела по-другому.

— Гермиона! Я полагаю, установка камина прошла успешно?

— Да, конечно. Ох, Гарри, и вот здесь ты живешь?

— Хочешь, чтобы я показал тебе дом?

— Нет, во всяком случае — не сегодня. Я хотела пригласить тебя, Рона и Невилла на ужин. Мы с родителями через два дня уезжаем на месяц в Испанию, и родители хотели познакомиться с моими друзьями. Так что…

— С удовольствием, Гермиона. Рона и Невилла ты еще не пригласила? Хокри! — эльф не замедлил появиться. — Отправляйся в Нору и поместье Лонгботтомов и на словах передай приглашение на ужин в доме Грейнджеров мистеру Рональду Уизли и мистеру Невиллу Лонгботтому. И передай от лица мисс Грейнджер извинения за столь срочное приглашение. Каминный адрес…

— Дом Грейнджеров, — подсказала Гермиона.

— Можешь выполнять, — эльф поклонился и исчез, а Гарри повернулся к Гермионе. — Мне нужно переодеться, чтобы бедняга Невилл не сгорел от стыда. Бабушка заставит вырядиться его в парадную мантию, спорю на что угодно. Это займет четверть часа, может, чуть больше. Если у тебя нет других планов, Табби проводит тебя в малую гостиную и предложит что-нибудь из напитков.

Гермиона хихикнула. Она уже была знакома с «просто Гарри», Гарри-ловцом, Гарри-джентльменом, Гарри-воином, Гарри-учителем. Теперь она видела перед собой «Гарри — гостеприимного хозяина». Ей было любопытно, сколько еще обличий есть у ее друга, и какое из них он выберет для знакомства с ее родителями.

— Вообще-то, мне наверное лучше вернуться домой и предупредить родителей, что ужин только что стал званым.

— Не все так страшно, — Гарри ухмыльнулся. — Сомневаюсь, что кто-то из нас попросит твоей руки. Не раньше, чем через пару лет.

Гермиона смущенно порозовела и поспешно шагнула в камин. Гарри бегом отправился в спальню и принялся перебирать свой обширный гардероб. В конце концов он решил остановиться на чем-то среднем, подходящим и магам и маглам: черные брюки и туфли, шелковая сорочка нежно-зеленого цвета, ворот которой он перевязал темно-изумрудным платком, жилет цвета ночного неба. По уму, к этому еще полагались плащ, а также головной убор, предпочтительно цилиндр, или трость. Однако Гарри не собирался разгуливать по улице, так что он обошелся без этого.

К Грейнджерам он прибыл, как ни странно, первым, хотя провозился целых двадцать две минуты. Видимо, мама Рона тоже решила, что ее сын должен выглядеть лучшим образом. Гарри пока приводил в порядок одежду с помощью зачарованной щетки, которую, к счастью, не забыл взять — пользоваться магией в доме Грейнджеров было глупо, Министерство не замедлило бы обвинить Гермиону, едва узнав о свершившемся волшебстве.

Пять минут спустя прибыл Рон — в рубашке и джинсах. Гарри на его фоне почувствовал себя пижоном. Гермиона тоже успела переодеться в простое летнее платье василькового цвета. Еще через две минуты из камина вывалился красный как рак Невилл. Удивительно, но одет он был примерно так же, как и Гарри, только вместо жилета был длиннополый сюртюк, а вместо шейного платка — галстук. После того, как он, с помощью щетки Гарри, привел себя в порядок, Гермиона повела всех вниз, в гостиную — судя по всему, предназначенную исключительно для семейных посиделок.

— Папа, мама, познакомьтесь — это мои друзья, — улыбнулась она. — И это мои родители, доктора Джон и Эмма Грейнджер.

Гарри моментально вспомнил, что здесь он — самый младший, и потому должен представляться первым. Он слегка поклонился:

— Гарри Поттер, к вашим услугам, мистер и миссис Грейнджер.

— Невилл Лонгботтом, ваш слуга.

— Рон Уизли, мистер и миссис Грейнджер. Гермиона много о вас рассказывала.

— Зовите нас Джон и Эмма, — отмахнулась мама Гермионы. — Весьма приятно познакомиться со столь благовоспитанными молодыми людьми.

— Будь вы постарше, я бы предложил вам выпить, — глядя на мальчиков, задумчиво произнес мистер Грейнджер, — А так придется сразу пригласить к столу. Дорогая?

— Прошу за мной, — она провела их в совмещенную с кухней столовую.

Первое время родители Гермионы в основном расспрашивали мальчиков об их жизни. Невилл коротко объяснил, что живет с бабушкой, Гарри — не менее коротко — о том, что в прошлом году получил эмансипацию и последние два года живет один, а вот на Роне Эмма и Джон отыгрались по полной программе. Бедняга Уизли вынужден был рассказать о работе отца в Министерстве, Билле, Чарли и куче других разнообразных тем. Тем не менее, он каким-то образом ухитрился опустошить три тарелки прежде, чем они подобрались к десерту.

— Ну что ж, мальчики, может быть, вы расскажете нам что-нибудь из своих приключений в Хогвартсе? — наконец спросила Эмма. — Гермиона явно рассказала нам не все.

— Да. Например, что подвигло нашу девочку, и слышать не хотевшую о спорте, подскакивать в шесть утра на двухмильную пробежку?

— Видимо, Гермиона не хотела вас понапрасну тревожить, — не сводя с подруги взгляда, медленно сообщил Гарри. — Видите ли, в Хэллоуин случилось неприятное происшествие…

— Гарри Поттер.

— Им нужно знать, — Гарри сверкнул глазами. Гермиона перестала сверлить его взглядом и опустила глаза в тарелку.

— Как выяснилось позже, один из профессоров, Квиррелл, был одержим злым духом, и хотел кое-что украсть. В Хэллоуин, во время пира, он впустил в замок тролля, чтобы отвлечь внимание профессоров. К сожалению, Гермиона в этот момент была в женском туалете на втором этаже. Мы втроем сразу же отправились туда, чтобы предупредить об опасности. Но тролль каким-то образом оказался там почти одновременно с нами. Я напал на него, и, пока он отвлекся на меня, Рон и Невилл увели Гермиону из туалета.

— А что случилось с троллем?

— Я убил его, — Гарри пожал плечами.

— Насколько я понимаю, тролль — довольно опасный противник. Большинство заклятий на него почти не действует, из-за твердой шкуры, — проговорил Джон. — О, не удивляйтесь, думаете, только Гермиона обожает рыться в книгах?

— Вы правы, — Гарри улыбнулся и кивнул. — Я обошел его сзади, запрыгнул ему на шею, сунул палочку в ухо и взорвал его мозги изнутри.

— Ох.

— После этого Гермиона была твердо настроена, чтобы я научил их драться. Не знаю, справится ли она с троллем, но, по крайней мере, сможет убежать.

— А что случилось с этим профессором, Квирреллом? Надеюсь, он в тюрьме? — встрепенулась Эмма.

— Нет. Он работал на очень злого волшебника, Волдеморта, того, который убил моих родителей. Предмет, который он хотел украсть, должен был вернуть Темному Лорду тело и силы. Сейчас Квиррелл мертв.

— В Волшебном Мире есть смертная казнь?

— У нас есть наказания и похуже, — Гарри вздохнул. — Нет, я убил его.

— Убили? — тихо переспросил Джон.

— Я поймал его при попытке украсть камень. Мы стали сражаться, а потом заклятье, предназначавшееся мне, уничтожило то, что он хотел украсть. Он впал в ярость, бросился на меня и принялся душить. Я воткнул в него его же кинжал, и, так уж вышло, попал в сердце.

— Чистый случай самообороны, если вы спросите меня, — с облегчением выдохнул Джон. — Так этому Квирреллу и надо.

— От этого не легче, — Гарри передернул плечами. Повисла неловкая пауза.

— Гарри, может быть, поподробней расскажете нам о квиддиче? — попросила Эмма.

— Лучше спросите Рона, — Гарри рассмеялся. — Он эксперт, а я всего лишь игрок.

Следующие полчаса Рон взахлеб рассказывал Грейнджерам об игре. Не то, чтобы его в его словах было много смысла — он сыпал терминами, именами и названиями команд, но слушать его было, по крайней мере, забавно, настолько заразительным был его энтузиазм.

— Не скажу, что я все понял, — наконец рассмеялся Джон. — Разве что то, что квиддич — лучшая игра в мире и нам определенно следует хоть раз посмотреть на игру.

— Это можно устроить, — заметил Гарри. — Нужно лишь выбрать время. Я смогу достать билеты без особых проблем. Мне и самому хотелось бы посмотреть на профессиональную игру.

— В Департаменте Магических Игр и Спорта у вас тоже есть связи, мистер Поттер? — Джон поднял брови. Видимо, кое-что из рассказа Рона он все же понял.

— Я всегда могу подкупить его главу, — Гарри ухмыльнулся.

— Гарри, мы не совсем бедняки. Ты не должен попусту растрачивать свое наследство.

— Сэр, я очень богат. Я бы не смог растратить свое наследство, даже если бы сильно постарался.

— Такие вещи всегда случаются незаметно, — наставительно заметила Эмма.

— Хорошо, попробую объяснить, — Гарри задумался. — Большинство людей в магловском мире пьет газированную воду, верно?

— Да.

— И производят большинство газированной воды две корпорации.

— «Пепси» и «Кока-кола», — согласился Джон.

— В нашем мире большинство волшебников пользуется метлами. И производят их тоже только две корпорации.

— «Конюшни Гелиоса» и «Дети Гермеса», — вставил Рон.

— Верно, — Гарри кивнул. — Мой род держит по десять процентов акций в каждой из корпораций.

— Пока волшебники будут использовать метлы…

— Верно, — Гарри лукаво улыбнулся. — Но разве «Кока-кола» и «Пепси» занимаются исключительно напитками?

— Кажется, я понял, — немного ошарашено согласился Джон. — Но тогда зачем билеты? Вы можете просто купить пару команд.

— Это для пижонов. Сплошные убытки.

* * *

Гарри стоял у высокого решетчатого забора, ограждающего поле от остального мира. Самолет, уносивший Гермиону и ее родителей в Барселону, медленно исчезал вдали. Тогда, уходя от Грейнджеров, он отдал подруге свой постоянный портал до Косого Переулка, на случай неприятностей. Он не знал, что заставило его сделать это — скорее всего, просто глупый, беспокойный мозг. Гермиона, вместе с Роном и Невиллом, сейчас были единственными людьми, по-настоящему дорогими Гарри. Разумеется, где-то в Азкабане томился его крестный, Сириус Блек, где-то еще — другой друг его родителей, никому не нужный оборотень Ремус Люпин. Но Гарри еще не знал их, даже не встречался с ними под собственным именем. Пройдет еще больше года, прежде чем он впервые увидит кого-то из них.

Когда самолет окончательно скрылся из виду, Гарри вздохнул, встряхнул головой и отправился к приемному терминалу Хитроу. Вокруг него всегда стояло множество небольших, аккуратных, таких английский такси. Гарри молча забрался в одно из них и назвал магловский адрес Дырявого Котла. Вчера он сказал Рону и Невиллу, что тоже уезжает на месяц, собираясь навестить своих американских знакомых.

— Конечно, сэр, — отозвался таксист, явно пенсионер, заводя мотор. Он с любопытством покосился на Гарри, который сейчас выглядел как взрослый — ему ни к чему были лишние проблемы. Это в Волшебном Мире к самостоятельному ребенку относились с пониманием. — Вы не похожи на приезжего.

Еще бы. Гарри выглядел почти так же, как и дома у Грейнджеров — разве что теперь он был в плаще, а в руках держал дорогую трость черного дерева, с серебряной гравировкой и рукоятью в виде волчьей морды.

— Нет, я местный. Провожал подругу, — легко ответил Гарри. Разговор был лучше, чем мрачные предчувствия.

— А почему не поехали с ней? Работа?

— Мы учимся вместе. Это единственные пару месяцев в году, которые она может провести с родителями, — Гарри пожал плечами.

— Какая девушка откажется, чтобы ее молодой человек получше познакомился с родителями? — удивился старик.

— Я не говорил, что она моя девушка, — Гарри покачал головой. — Просто один из немногих близких мне людей.

— А где вы учитесь?

— Вряд ли название вам что-нибудь скажет.

— В Англии?

— В Шотландии. В какой части, не могу сказать. Туда только два пути — по воздуху, но там нет аэродромов, или на поезде, о котором не знает никто, кроме посвященных.

— Вы масоны?

Гарри усмехнулся.

— Те, кто основал масонскую ложу, и другие тайные ордена — это наши отбросы, — это было правдой. Гарри точно знал, что сквибы из могущественных семей нередко основывали тайные общества. — Мы существуем внутри своего тесного маленького сообщества, и не слишком интересуемся остальным миром. Мы очень высокомерны, и очень консервативны.

— Тогда не рассказывайте мне ничего, — попросил таксист. — Не то вам придется меня убить.

— Как пожелаете, — Гарри рассмеялся. — Что ж, пока я не рассказал вам ничего важного. Вполне можете рассказывать родным и приятелям о чудном клиенте.

— Да уж, вы отличаетесь от большинства. Мы приехали.

— Да вы чудотворец, сэр. Всего двадцать минут.

— На рассвете дороги пустые. С вас, — он посмотрел на счетчик, чтобы назвать точную сумму, но Гарри уже вышел, оставив на сиденье две стофунтовые банкноты.

Завернув в маленький темный закуток рядом с пабом и оградив его парой отвлекающих внимание заклятий, Гарри достал из кармана свой сундук, запихнул в него трость и извлек обычный, набитый одеждой. Вновь закрыв и уменьшив сундук до размеров небольшой шкатулки, легко поместившейся в его кармане, Гарри сосредоточился и начал уменьшаться в размерах, принимая облик двенадцатилетнего Ларри Эванса. Еще выбирая свой гардероб, он позаботился, чтобы на все вещи были наложены мощные само-подгоняющие чары. Так что, превращаясь из взрослого в ребенка, ему не приходилось переодеваться — слишком уж часто он этим пользовался. Поглядевшись в небольшое наколдованное зеркало и убедившись, что его голос отличается от голоса Гарри Поттера, мальчик покинул свое убежище и зашел внутрь паба.

Внутри было пусто, только Том клевал носом за стойкой. Гарри подошел к нему, опустил чемодан на пол и уселся на табурет. Том встрепенулся и поднял голову.

— Да, сэр?

— По-моему, мы договорились, что ты будешь звать меня Ларри, — мальчик ухмыльнулся. — Привет, Том.

— Мерлин мой, Ларри Эванс! — воскликнул старый бармен. — Ты вырос, и, смотрю, приоделся.

— Я же писал, что стал совладельцем аптеки, — напомнил Гарри.

— Да, да, я помню. И что, бизнес процветает?

— Вполне, — Гарри заулыбался. — Правда, там все дешевле, чем здесь, в Англии, в том числе и зелья. Так что я решил воспользоваться предложением Альберты и немного поработать у нее, если она не против. За месяц у нее я смогу заработать столько, сколько там не зарабатываю за год.

— Уверен, она будет счастлива пополнить запасы, — Том кивнул. — Она говорила, что постоянные клиенты отмечали, что качество улучшилось, и ее запасы подходят к концу.

— Это хорошо. По правде говоря, мне и почему-то и в голову не пришло послать ей сову, — Гарри виновато опустил глаза в пол.

— Как продвигается твоя учеба?

— Здорово! Я уже освоил два курса по трансфигурации и чарам, и четыре по защите, она дается мне легче всего. Ну, кроме зелий, конечно.

— Так быстро?

— Я люблю читать, и у меня хороший учитель. Он не заставляет меня писать эссе по каждому заклинанию, при условии, что я вовремя осваиваю его. И он работают лично со мной, сразу исправляет ошибки.

— А друзья у тебя появились?

Мальчик покачал головой.

— Нет времени. Мои сверстники еще такие дети, да и ребятам постарше больше интересны квиддич, футбол — это магловская игра, и девочки.

— Может, тебе имеет смысл поступить в обычную школу?

— А, — Гарри отмахнулся. — Я все равно не собираюсь всю жизнь торчать в этом захолустье. На жизнь я себе где угодно смогу заработать, просто там правительству, да и просто взрослым, по большому счету на меня плевать, я могу делать что хочу. В Европе мне бы назначили опекуна или отдали в приют, запретили иметь работу и покупать имущество, и все такое. Там я самостоятелен. Но когда я выучусь и сдам экзамены, будет другое дело. Тогда там мне будет нечего делать, некуда расти дальше.

— Уверен, Альберта тебя с удовольствием усыновит хоть сейчас, лишь бы удержать в своей аптеке.

— Не всю же жизнь мне сидеть над котлом. Это довольно скучно.

— Может быть, может быть, — Том рассмеялся. — Я боялся, что ты из вечных одиночек. Ты молод только один раз, ты знаешь?

— Думаю, я все еще немного юн, чтобы задумываться над этим, — Гарри усмехнулся и поднялся. — Свободная комната найдется?

— Да, та же самая, — Том кивнул и протянул ему ключ. — Молодец, что вернулся, хотя бы ненадолго.

— Увидимся позже, Том. Пойду к Альберте.

* * *

Гарри сам удивился, как легко впал в знакомую рутину. Пробежки по утрам, несколько часов, заполненных работой в лаборатории, скорый ланч там же, и еще несколько часов работы. Потом ужин в бурлящем Дырявом Котле, а потом — прогулка по Лондону или вечер с книгой, проведенный в углу у стойки. Он и не заметил, как промелькнули две недели.

Однажды вечером, Гарри только вернулся после работы, на пороге показался обладатель знакомого Гарри лица. Пока мужчина стоял на пороге, давая глазам привыкнуть к полумраку, Гарри вытащил палочку и быстро наложил на себя кое-какие чары, призванные изменить его запах. После чего, стараясь не показывать виду, что что-то изменилось, устало взгромоздился на свой табурет у стойки и кивнул Тому. Старик сразу же принес ему поднос с ужином — едва прожаренный ломоть говядины, молодая вареная картошка с ароматными травами, кружку подогретого сливочного пива. Гарри принялся есть.

Не успел он прожевать первый кусок, как на соседний табурет уселся его единственный знакомый оборотень. Люпин жестом показал Тому, чтобы налил немного виски, и принялся с задумчивым видом барабанить пальцами по стойке.

— Ваш заказ, мистер Люпин. Давненько вы не заглядывали, в этом году первый раз. Выглядите получше.

— Спасибо, Том. Друг прислал мне на Рождество зелье, которое помогает справиться с симптомами. На вкус ужасная гадость, но действует. Хотел бы я знать, из чего его делают.

— Это вам надо спрашивать не у меня, а соседа. Ларри, помнишь мистера Люпина?

Гарри поднял глаза от тарелки и посмотрел на мужчину.

— А, мистер Люпин. Вижу, прошлый год был для вас неплохим.

— Скорее, полгода. Не ожидал увидеть вас здесь, мистер Эванс. Я слышал, вы перебрались куда-то в Америку?

— В Бразилию. Приехал повидать друзей и немного подзаработать.

— Я сомневаюсь, что можно так уж много получить, работая помощником в кафе.

— Конечно, вы же не знаете, мистер Люпин, — Том хлопнул себя по лбу. — Совсем старый стал. Ларри занимается зельеварением. Фактически каждое зелье, какое стоит на полке в нашей аптеке, сварено им.

— Вот как? — Люпин поднял брови. — У вас должен быть дар к этому предмету.

— Мне все это говорят, — Гарри кивнул. — Не понимаю, что в этом настолько сложного. Главное соблюдать инструкции.

— Вы должны познакомиться с одним моим знакомым, он преподает зелья в Хогвартсе. У него точно такой же взгляд, если я правильно слышал.

— Вы знаете мастера Снейпа? — Гарри поднял брови.

— Да, — Люпин удивленно кивнул. — Мы учились вместе. Вы встречались?

— Он заходил как-то раз в аптеку. Узнал один из своих рецептов, который, по его мнению, никогда не попадал в руки заинтересованной публики. Я сказал ему, в какой книге его прочел, и он даже дал мне несколько советов. Он всегда такой мрачный?

— Сколько я его помню, — согласился оборотень. — Не сказать, правда, что мы с ним друзья, скорее наоборот.

— Так о каком зелье вы хотели узнать, мистер Люпин?

— Признаться, я даже названия не знаю. Оно помогает сохранять разум во время полнолуния.

— Вот как? — Гарри изобразил оживление. — Насколько я знаю, названия еще нет, потому что зелье не прошло испытания. Наверное, ваш друг прочитал о его разработке в «Вестнике Зельеварения» и договорился с создателем. Вы не заметили никаких побочных эффектов?

— После принятия чувствую слабость и тошноту, и на следующий день после полнолуния тоже чувствую себя неважно. Хотя это нормально, обычно мне приходится отлеживаться как минимум пару-тройку дней.

— Само превращение?

— Куда менее болезненно. И с человеческим разумом я не наношу себе увечий.

— Слабость и тошнота — нормальные реакции на яд, — Гарри задумчиво покивал. — Там достаточно аконита, чтобы трижды убить обычного человека. Как долго вы им пользуетесь? Полгода?

— Мне его прислали на Рождество.

— Долговременные эффекты уже должны были бы проявиться, — Гарри достал палочку и наложил на несколько удивленного оборотня несколько диагностирующих чар. — Насколько я могу судить, главные органы не повреждены. Думаю, зелье вполне безопасно.

— Где вы научились этим чарам, мистер Эванс?

— Я работаю в аптеке. Большая часть наших клиентов недостаточно богата, чтобы обращаться к целителю, если у них болит, скажем, живот. Обычно диагностикой занимается мой партнер, но я усвоил несколько трюков.

* * *

Ларри Эванс пробыл в Лондоне чуть меньше месяца. Как только все зелья, которые потребовала Альберта, были сварены, и он получил за них расчет — еще добрую тысячу галеонов, Гарри вновь сердечно попрощался со своими старшими друзьями и на самом деле отбыл в Бразилию. Следовало утвердить легенду, дабы, если кому-то, вроде того же Дамблдора, вздумалось проверить, они бы убедились, что Ларри Эванс на самом деле существует.

Найти магическое поселение на окраине Рио-де-Жанейро оказалось несложно. Найти там аптеку — тем более. Продавец — пожилой крупный мужчина с внушающими почтения ручищами — оказался, вдобавок, еще и владельцем. Мальчик понюхал пару зелий и с удовольствием убедился, что они вполне отвечают его стандартам. Гарри без особого труда убедил мистера Альвареса, что сменить вывеску на «Аптека Альвареса и Эванса», и поддержать легенду — не столь уж сложно, ежегодная пенсия в тысячу галеонов оказалась отличным аргументом.

После этого Гарри, основательно изменив облик, отправился в местное Министерство. Здесь, в Бразилии, Министерство было лишь инструментом пары влиятельных чистокровных родов. Все это знали, и, соответственно, не было никакого смысла скрывать коррупцию. Золото, щедро рассыпаемое мальчиком, быстро гарантировало ему все документы, которые он только мог пожелать — а простые чары памяти, на которые, ради золота, чиновники соглашались с легкостью, обеспечили безопасность.

На улаживание других мелочей — вроде мелькания на виду у местных, и вкладывания им в головы ложных воспоминаний о Ларри Эвансе, довольно замкнутом и необщительном мальчишке, вот уже год работавшим в аптеке и самостоятельно учившемся магии, ушло еще два дня. Убедившись в том, что не забыл ни о чем, Гарри с помощью семейного портала вернулся в поместье.

* * *

Июль кончался, и вместе с ним приближались дни рождения Гарри и Невилла. Мальчики, с помощью писем, доставленных скучавшей все лето Хэдвиг, договорились о том, что справят оба праздника в один день. Невилл, обладал многочисленной дальней, и, что самое главное, бездетной родней, которая с удовольствием использовала этот день, чтобы собраться в поместье и вдоволь по досаждать ему нравоучениями. В распоряжении Гарри же было огромное, пустое поместье, в котором он был полноправным хозяином.

Гостей было не так уж много — трое друзей, их родители или, в случае с Невиллом, бабушка, да гриффиндорская команда по квиддичу. Гарри в любом случае собирался пригласить близнецов Уизли. Трое охотниц должны были разбавить мальчишеское общество, и Гарри не мог не пригласить Вуда, позвав остальную команду.

Четверо взрослых — Джон и Эмма Грейнджеры, леди Августа и Молли Уизли (Артур вынужден был дежурить в Министерстве) вполне легко нашли общий язык, несмотря на столь разительную разницу между ними. В конце концов, им было что обсуждать — детей. Грейнджеры выразили свое высокое мнение о мальчиках, миссис Уизли заявила, что Гермиона очень хорошо на них влияет, леди Августа внимательно изучала друзей своего внука.

Гарри искренне веселился, пусть для него все это было довольно утомительно — ему приходилось менять свои маски на лету, представая то будущим лордом, ответственным и гордым, то хитрым проказником, то галантным джентльменом, то простым мальчишкой, радующимся дню рождения.

После «скромного» праздничного обеда, во время которого Гарри и Невилл скромно приняли поздравления, мальчик предложил взрослым осмотреть дом или прогуляться вокруг поместья — иными словами, заняться чем-нибудь и не мешать детям развлекаться. В конце концов, он и позвал-то их в основном для того, чтобы они наглядно убедились в его ответственности и впредь без опаски отпускали детей к нему в гости.

Пару дней назад Гарри все же выполнил данное себе обещание и нашел Пегасу подружку, рыжую молодую самку с великолепным огненным оперением. Девочки от пары гиппогрифов пришли в полный восторг. Мальчишек же больше заинтересовала площадка для квиддича. Вуд, едва увидев ее, загорелся, и Гарри буквально видел, что ему не терпится остаться со своим ловцом наедине и уговорить того на летнюю сессию тренировок. Гарри, в общем-то, был не против, так что сам отвел Оливера в сторону.

— Думаешь о том же, о чем и я, капитан?

— Если ты о том, что твоя площадка — отличный способ поддерживать форму…

— Именно, — Гарри усмехнулся. — И у меня возникла еще одна идея, которую я хотел бы с тобой обсудить.

— Я слушаю.

— В продаже появился новый «Нимбус», ты знаешь?

— Конечно.

— Я один из акционеров, и потому мне доступны сводки по продажам. Они идут отвратительно. Новая модель ненамного лучше старой, и при этом дороже. Все, кто мог позволить себе гоночную метлу, уже приобрели «Нимбус-2000», и не хотят тратить деньги, не получая особого преимущества. Филиал «Все для квиддича» в Косом Переулке продал всего семь метел, и угадай, кому? Люциусу Малфою. Видимо, младший Малфой очень хочет в команду…

— У слизеринцев будут новые «Нимбусы-2001»? — Вуд застонал.

— Именно. Нам нужны новые метлы. Я связался с британским отделением компании, и предложил им небольшую сделку. Несколько снимков команды — действующей чемпионки Хогвартса, и небольшое интервью с Гарри Поттером для рекламы новой модели — в обмен на комплект из семи метел. Что скажешь?

— Гарри, я тебя обожаю!

— Извини, Оливер, я больше по девочкам, — Гарри с хохотом уклонился от оплеухи. — Назначай тренировку, на ней расскажем остальным.

* * *

— Значит, все, что нам надо — это пару раз сфотографироваться, ты ответишь на пару вопросов, и у нас будут новые «Нимбусы»? — уточнила Алисия после того, как Гарри закончил объяснять.

— Технически, метлы будут принадлежать команде Гриффиндора, — поправил Гарри. — Выносить за пределы школы их будет нельзя, и тренироваться на них мы сможем только после начала года.

— В любом случае, мы согласны.

— Отлично. Тогда начнем тренировку. Фотографировать нас будут уже в Хогвартсе.

* * *

В середине августа Гарри получил письмо из Хогвартса, и с удовольствием отметил, что в списке обязательной литературы присутствуют книги Локхарта. Значит, все идет по плану. Он немедленно связался с друзьями через камин, и они договорились, что все вместе пойдут за покупками, под присмотром четы Уизли — как раз в тот день, когда Локхарт будет подписывать свои книги во «Флориш и Блоттс». Гарри собирался по возможности следовать оригинальному развитию событий.

Косой Переулок в этот день был особенно запружен. Молли Уизли немедленно заняла очередь, выплеснувшуюся за пределы книжного магазина. Дочь, которая в этом году впервые шла в Хогвартс, и сейчас только и делала, что пялилась на Гарри, она решила доверить мужу. Гарри, желавший спокойно прогуляться по улочке, тут же нашел выход.

— Фред, Джордж, у меня есть для вас работа.

— Вот как, Гарри?

— В самом деле, — Гарри ухмыльнулся, собрал у всех списки с необходимыми для школы ингредиентами и достал свой, личный. Он вручил ворох листов близнецам, а вместе с ними — небольшой кошелек. — Купите все это, и сдачу оставите себе.

— Ты босс, — согласился Фред, навскидку оценив вес кошелька.

— Сделаем в лучшем виде, — заверил Джордж, и они умчались.

— Сколько ты им дал? — поинтересовался Рон.

— Чуть больше, чем нужно, — солгал Гарри. Цены в аптеке Альберты он знал прекрасно; в кошельке было галеонов на десять больше, чем нужно.

— Гарри, не нужно было, — попыталась отчитать его Молли.

— О чем вы, миссис Уизли? Я уверен, близнецы прекрасно справятся.

— Ты же дал им денег на всех, верно? — уточнил Артур.

— Какой смысл ходить туда несколько раз?

— Сколько мы тебе должны, Гарри?

— Забудьте, миссис Уизли, — Гарри поморщился. — Я же не расплачиваюсь с вами, если обедаю у вас в гостях. Лучше купите Джинни новую палочку.

Они явно были недовольна, но, все же, прекратили спорить, и все вместе, за исключением миссис Уизли, направились в магазин мадам Малкин. Мантии Гарри все еще идеально подходили по размеру, благодаря наложенным на них чарам, но уже заметно износились — из-за все тех же чар на них нельзя было наложить чары износостойкости. Гарри это не смущало: лучше он будет чаще обновлять гардероб, чем переодеваться каждый раз, когда ему приспичит прикинуться взрослым. После этого отправились за письменными принадлежностями — перьями, пергаментом и чернилами.

Потом, когда мистер Уизли и Джинни отправились покупать новую палочку для девочки, друзья немного прогулялись по переулку, глазея на выставленные в витринах товары. Съели по мороженому в кафе Фортескью, встретили пару знакомых — близняшек Патил, Сьюзан Боунс и Ханну Аббот — двух неразлучных подружек из Хафлпаффа, несколько человек со старших курсов. Потом к ним присоединились близнецы с Ли Джорданом, а также Перси и Джинни. Мистер Уизли, видимо, присоединился к супруге в очереди. Джинни, стоило Гарри взглянуть на нее, едва не уронила чашечку с мороженым. Гарри вздохнул и отвел глаза. Он не знал, как потом будет смотреть в глаза Уизли — ведь он намеревался позволить дневнику захватить Джинни.

— Кто хочет заглянуть в Лютный? — жизнерадостно спросил он.

— Вот еще! Никто в Лютный не пойдет, — отрезал Перси. — Это опасно.

— Ну, мое дело предложить, — Гарри пожал плечами. — Встретимся во «Флориш и Блоттс».

— Поттер, вернись на место. Никакого Лютного.

— И что дает право тебе, несовершеннолетнему мальчишке, указывать мне? — прищурился Гарри. — Я, в отличие от тебя, Персиваль, официально взрослый. Встретимся позже.

Гарри еще раз смерил покрасневшего Перси надменным взглядом, подмигнул близнецам и широким шагом направился к Гринготтсу. Стоило ему свернуть в Лютный, и тут же гам Косого переулка как отрезало — здесь царила прохлада, сырость, откуда-то тянуло гнилью. Когда Гарри убедился, что поблизости никого нет, он поспешил набросить на себя мантию-невидимку, которую всегда брал с собой, выходя из поместья, и уже под ней принял облик взрослого. Вновь запихав мантию в карман, Гарри широкими шагами двинулся в магазин «Горбина и Беркс». В основном там торговали всякой дрянью, вроде проклятых драгоценностей, заколдованных статуэток и книг с запрещенными заклинаниями. Ничего по-настоящему ценного обычный человек с улицы там найти бы не смог. Нужно было знать, о чем спрашивать.

Горбин, древний жуликоватый старикашка, бросил на вошедшего незнакомца один взгляд и тут же вновь уткнулся в какой-то древний фолиант. Клиент, однако, не стал рассматривать выставленные в витринах товары, а просто подошел к стойке и молча положил на стол увесистый, туго набитый мешочек. Тот приятно звякнул, показав, что набит монетами.

— Уже что-то выбрали, господин мой? — мужчина протянул ему кусок пергамента с написанным названием зелья. Старик округлил глаза: редко кто заказывал настолько изощренный яд, да еще в количествах, которых хватит, чтобы отравить всю Темзу. — Боюсь, у меня нет…

— Круцио, — холодно отозвался мужчина, мгновенно направив на старика палочку. Подержав заклятье пару секунд, он прервал его и опустился на колени рядом с хватающим воздух ртом Горбином. — Не лги мне, старик. Ты принесешь то, что мне нужно, или мы продолжим?

— Принесу, сэр. Сию секунду.

— Удерешь, позовешь помощь или еще раз попытаешься обмануть — и через полчаса будешь умолять меня вернуться к Круциатусу, — в ледяном, безразличном голосе не было угрозы, он просто информировал.

Горбин вернулся всего через минуту, неся склянку с ядом. К его ужасу, клиент откупорил ее и придирчиво принюхался. Откуда ему было знать, что, пока он ходил, Гарри принял ударную дозу безоарового противоядия?

— С вами приятно иметь дело, Горбин, — похвалил он. — Наверное, вам интересно, зачем мне столько этого яда?

— Нет, господин.

— Вот и молодец.

* * *

Во «Флориш и Блоттс» Гарри вернулся чрезвычайно довольным. Травить миллионы ни в чем не повинных людей он, разумеется, не собирался. Яды, которые были чрезвычайно губительны для людей, на волшебных существ действовали по-другому, иногда слабее, иногда просто иначе. Чем более могучим было существо, тем менее слабое влияние на него оказывало зелье. Капля, которой хватило бы, чтобы отправить на тот свет тысячи человек, едва убила бы дракона. Тысячелетнему василиску и весь пузырек причинил бы совсем мало вреда…

Их очередь уже подходила. Вот они шагнули вперед, выглядывая из-за очередной полки, уставленной книгами, и — ах! — увидели самого Гилдероя Локхарта, с белоснежной улыбкой подписывающего очередную книгу. Вокруг суетился низенький волшебник с фотоаппаратом, пытаясь подобрать кадр получше. Пятясь назад, он наступил на ногу Гермионе. Девочка во все глаза разглядывала Локхарта, так что не ожидала неожиданной боли.

— Ай! Осторожно!

— Осторожно?! Не видишь — я снимаю для «Пророка», глупая девчонка!

Гарри ухватил коротышку за ворот мантии и одним движением притянул к своему лицу, так, чтобы тот четко видел проступившую в зеленых глазах злобу.

— Что ты предпочтешь: извиниться перед моей подругой, или обнаружить этот фотоаппарат у себя в заднице? — тихо прошипел Гарри.

— П..простите, мисс, я не нарочно. Я не хотел вас обидеть, мисс, — залопотал фотограф.

— Вау, дружище, — восхищенно отозвался Рон. — Ты бываешь жутко страшным.

— Да уж, — согласилась Гермиона. — Спасибо, Гарри.

Лучше бы она промолчала. Неурядица с фотографом привлекла внимание Локхарта. Услышав имя этого странного мальчика, он заулыбался еще шире и вскочил.

— Гарри Поттер! Какая радость! — он подскочил к Гарри, ухватил его за руку и поволок к столу, за которым подписывал книги. Не ожидавший такого напора мальчик так растерялся, что даже забыл сопротивляться.

— Друзья мои! Юный Гарри пришел сегодня сюда, чтобы купить мои книги! Но он получит больше, чем мой сборник «Я — волшебник», он получит самого меня, волшебника, кавалера Ордена Мерлина и семикратного обладателя приза за самую очаровательную улыбку. С огромным удовольствием сообщаю вам, что с первого сентября я занимаю должность профессора Защиты от Темных Искусств в Хогвартсе! Улыбайся, Гарри, мы попадем на первую полосу, — последнее он проговорил сквозь свою ослепительную улыбку.

Гарри наконец оправился от его напора. С вежливой улыбкой он изо всех сил сжал руку, которую Локхарт все еще с энтузиазмом тряс. Лицо того тут же скривилось от боли, впрочем, только на секунду, и вновь расцвело улыбкой. Гарри прибавил во взгляд энтузиазма.

— Вы в самом деле очень храбрый человек, мистер Локхарт. Не многие отважатся занять эту проклятую должность, после всех этих несчастных случаев и неожиданных смертей! — Гарри теперь уже обеими руками схватился за ладонь Локхарта и сжал ее еще сильнее, с удовольствием чувствуя, как дробятся под его хваткой кости. Тряхнув руку потерявшего сознание, но все еще улыбающегося мужчины, Гарри поспешил скрыться в толпе.

— Ты чего такой довольный? Ты же, вроде, терпеть не можешь, когда на тебя глазеют? — удивился Рон.

— Сомневаюсь, что в его ладони осталась хоть одна целая кость, — довольно объяснил Гарри.

Гермиона ахнула:

— Гарри, так нельзя! Он ведь будет нашим профессором.

— Ты собралась ходить на уроки к этому идиоту?

— Он не идиот!

— Увидишь.

— Кого я вижу! Святой Поттер не успел зайти в книжную лавку, как уже попал на первую полосу. Ты и дня не можешь прожить без этого, правда, Поттер?

— Отстань от него! Гарри совсем не такой! — неожиданно заступилась Джинни.

— Нашел себе подружку, Поттер? — усмехнулся блондин. — У тебя плохой вкус.

Рон рванулся было к Малфою, но Гермиона успела ухватить его за шиворот, предотвратив драку.

— Что тут за шум? — к ним подошел мистер Уизли. В руках он нес здоровенную стопку учебников.

— Кого я вижу, Артур Уизли, — к младшему Малфою присоединился отец.

— Люциус.

— Как поживаете? Все эти рейды…надеюсь, вам хотя бы платят приличные сверхурочные? — Малфой нагнулся к стоявшему рядом с Джинни котлу, в котором уже лежали ее учебники для первого курса, вытащил потрепанный экземпляр «Основ трансфигурации», раскрыл его, и, тяжело вздохнув, бросил обратно. — По-видимому, нет. Зачем опускаться так низко, если за это даже не платят?

— У нас разные представления о том, что значит низко опускаться, Люциус, — мистер Уизли покраснел от гнева.

— Очевидно, — Малфой бросил презрительный взгляд на Гермиону. — Водитесь со всяким отребьем. Что дальше? Будете брататься с маглами?

Мистер Уизли готов был вот-вот сорваться и броситься в драку. Гарри решил, что настало время вмешаться. Он шагнул вперед и подошел вплотную к старшему Малфою.

— Лорд Малфой, ваш сын пять минут назад оскорбил меня, — холодно заявил он, глядя прямо в серые глаза Люциуса. — Я требую удовлетворения.

— Если хотите сразиться с моим сыном, мистер Поттер, причем тут я?

— За поведение и поступки вашего сына отвечаете вы, Люциус, — все так же холодно объяснил Гарри. Вокруг уже повисла тишина. — Я жду.

— Думаешь, сможешь победить меня, мальчишка? — прошипел Люциус.

— Я сильнее тебя, — так же тихо ответил Гарри.

Малфой вперился в него взглядом. Гарри на секунду позволил полыхающей в нем холодной ненависти отразиться в своих глазах, и с удовлетворением заметил проблеск страха в серых глазах аристократа.

— Драко, извинись перед мистером Поттером, — холодно приказал Люциус.

— Но, отец…

— Живо!

Побледневший мальчик пробормотал извинения.

— Извинения приняты. Хорошего дня, лорд Малфой.

Люциус впился пальцами в плечо сына и, стараясь сохранять достоинство, вышел из магазина.

— Гарри, это было очень глупо, — тихо заметил мистер Уизли. — Люциус Малфой — очень опасный человек.

— Вы бы предпочли, чтобы я позволил ему и дальше оскорблять вашу семью? — осведомился Гарри. — Я видел, что вы были готовы вцепиться ему в глотку. Люциус влиятелен и опасен, но до меня ему не дотянуться.

* * *

Уже на вокзале Гарри убедился, что Добби все-таки не оставил надежды защитить его. Пусть он не мог помешать мальчику получать письма или общаться летом с друзьями — но он все же попытался не пустить его на платформу. Гарри специально проверил — стоило ему подойти к барьеру ближе, чем на метр, как тот закрывался, неважно, как мальчик выглядел. Мальчик подумал, стоит ли ему связаться с кем-нибудь из взрослых, или дождаться, пока на вокзал прибудут вечно опаздывающие Уизли, или попробовать что-нибудь другое. В конце концов он решил, что справиться и сам.

Единственное, что его смущало — так это то, что он не мог известить друзей: Хэдвиг уже улетела в Хогвартс. Дожидаться же Уизли и объяснять им Гарри не хотел. Решив, что объяснит им все, когда встретиться с ними в Хогвартсе, Гарри зашел в кабинку одного из туалетов, убедился, что больше в туалете никого нет, и активировал свой порт-ключ до Хогсмида.

Появился он прямо напротив «Трех Метел», и с трудом удержал содержимое желудка на положенном месте. Он ненавидел путешествовать таким способом: его тошнило, голова кружилась, перед глазами плясали темные пятна. Немного очухавшись, Гарри зашел в почти пустой бар и тяжело опустился на табурет у стойки.

— Разве ты не должен сейчас садиться в поезд, приятель? — приветливо осведомилась мадам Розмерта, ставя перед Гарри кружку со своим фирменным сливочным пивом.

— Какой-то шутник заблокировал барьер, стоит мне подойти к нему на метр, как он закрывается, — слабо объяснил Гарри. — Пришлось воспользоваться порт-ключом. Ненавижу это.

— Да, ты выглядишь бледновато, — согласилась она. — Как тебя зовут, приятель? Я могу послать сову в Хогвартс, сказать, чтобы прислали сюда кого-нибудь. Просто так ты в ворота не зайдешь.

— Это было бы очень мило с вашей стороны, мадам Розмерта, — мальчик выдавил улыбку. — Я Гарри Поттер. Факультет Гриффиндор, второй курс.

— Значит, я должна написать профессору МакГонагалл. Не уходи никуда, хорошо?

— Не думаю, что у меня получится, — согласился Гарри. В этот момент в раскрытое окно влетела белоснежная сова и приземлилась на стойку рядом с Гарри. — Хэдвиг!

— Твоя сова?

— Да, она улетела в Хогвартс еще ночью, — Гарри погладил свою любимицу по перьям. — Умница девочка. Я сейчас.

Гарри достал из чемодана письменные принадлежности и быстро написал письмо своему декану. Отправив Хэдвиг с письмом, Гарри осторожно отхлебнул сливочного пива. Он был не вполне уверен, что сможет удержать его внутри. Однако, к его удивлению, оно скорее помогло, чем наоборот. Гарри благодарно улыбнулся Розмерте и принялся ждать. Через полчаса дверь паба открылась, и на пороге оказалась профессор МакГонагалл собственной персоной.

— Профессор.

— Розмерта. Я забираю мистера Поттера. Идемте.

— Конечно, профессор, — Гарри поспешно расплатился, и, подхватив чемодан, последовал за МакГонагалл.

— Объясните поподробнее, что там случилось с барьером, мистер Поттер.

— Стоило мне подойти к нему ближе, чем на метр, как он закрывался. Другие проходили спокойно. К счастью, у меня есть порт-ключ до Хогсмида, так что я решил воспользоваться им.

— Хорошо, что вы не растерялись и не сделали какую-нибудь глупость.

— Вы знаете, что могло заблокировать барьер?

— Я попросила разобраться профессора Флитвика, это его специальность. Послушаем его, после того, как он вернется.

— О, хорошо.

* * *

— Эльфийская магия. Пришлось попотеть.

— Ты уверен, Филиус? — нахмурилась МакГонагалл. — Зачем бы домовику делать что-то подобное?

— Если ему приказал хозяин, домовик выполнит приказ.

— Хм, странно, — заметил Гарри. — Что-то не сходится.

— Что именно кажется вам странным, мистер Поттер? — удивился Флитвик.

— Домовиками в основном владеют чистокровные. А чистокровные склонны, скажем так, недооценивать домовых эльфов, — объяснил Гарри. — Они думают, что эльфы только и могут, что готовить да убираться. Мало кто их использует даже для доставки сообщений.

— Да, об этом я как-то не подумал, — согласился Флитвик.

— Думаете, эльф действовал по собственной воле? — удивилась МакГонагалл.

— Скорее, инициативе. Хозяин мог упомянуть в его присутствии, что не хочет, чтобы мистер Поттер попал на платформу, — уточнил маленький профессор.

— Наверное, вы правы, профессор, — согласился Гарри. Он повернулся к своему декану: — Что мне пока делать, профессор?

— При условии, что не пострадает школьное имущество и вы сами, до начала пира вы полностью свободны, мистер Поттер.

— Тогда я занесу вещи в башню, — Гарри кивнул и поднялся.

Свобода делать все что угодно была ему на руку. Едва Гарри оказался в спальне мальчиков второго курса, он достал Карту Мародеров и проверил, в замке ли Дамблдор. Директора не было, и это Гарри полностью устраивало. Мальчик быстро переоделся в школьную форму и достал свой волшебный сундук. Все было уже подготовлено: в маленькой клетке спала самая обыкновенная корова, внутрь которой Гарри поместил капсулу с ядом. Он не был уверен, что сможет выполнить свой план столь быстро, так что капсула должна была удерживать яд в себе еще несколько суток. Гарри взял клетку и отправился на второй этаж, в туалет Плаксы Миртл. Это был единственный известный ему вход в Тайную Комнату.

* * *

Внутри воняло, было грязно, повсюду лежала пыль. Василиска, видно не было — очевидно, он спал в своем логове за статуей Слизерина. Гарри осторожно вытряхнул корову из клетки, положил ее в центре зала и взмахом палочки вернул ей нормальные размеры. Еще один взмах — и на полу рядом с коровой появилась здоровенная змея. Гарри наложил на нее заклятье «Сонорус», сделав ее голос в сто раз громче, и сосредоточился. Этого он еще не пробовал.

— Империо, — Гарри тут же почувствовал, как его магия и воля оплели сознание змеи тугой сетью. Он убедился, что мантия скрывает его целиком, что он не издает ни звука и ни единого аромата, закрыл глаза. И сосредоточился на управлении созданной им змеей.

— Говори сссо мной, Сссслизерин, — многократно усиленное шипение звучало устрашающе.

Рот статуи принялся открываться, и вскоре Гарри явственно услышал шум, создаваемый огромным телом, скользящим по каменному полу туннеля. Воображение рисовало огромную змею с ужасными, смертельными желтыми глазами, выползающую изо рта статуи.

— Кто осссмеливаетсся прервать мой сссон?

— Проссти меня, о Король. Мой масссстер шлет тебе привет и дар.

— Горячая кровь…хорошшшо. Кто твой массстер, маленький вестник?

— Волшшебник.

— Почему он не пришел ссам?

— Он любопытен, но оссстрожен. Он сслышал, что ты пятьдесссят лет назад ты убил девочку наверху.

— Грязсснокровку. Ссслизерин ссозсдал меня для того, чтобы я очиссстил замок от недоссстойных. Но Нассследник тогда исспугалсся и перессстал посссылать меня.

— Прими дар, Великий, и просссти любопытссство массстера. Большшше он тебя не потревожит.

— Хорошшшо.

Гарри еще долго стоял с закрытыми глазами, прислушиваясь к звукам. Он не почуял, чтобы пролилась кровь, но слышал несколько могучих глотков. Василиск проглотил отравленное угощение. Яд вступит в силу через несколько дней, ослабив великого змея, и его взгляд перестанет убивать, пусть и сохранит силу парализовать жертву.

* * *

— Вот он! Гарри, где ты был? Мы не нашли тебя в поезде.

— Меня там не было. Какой-то домовик заблокировал для меня проход. Я использовал порт-ключ до Хогсмида, и профессор МакГонагалл привела меня в замок. Флитвик позаботился о барьере.

— Домовой эльф не пустил тебя на платформу?

— Так сказал профессор Флитвик, — Гарри пожал плечами. — Ему виднее. Думаю, кто-то из слизеринцев решил, что это будет весело. Пакость в стиле Малфоя.

— А почему ты не попросил помощи у кого-то из взрослых? — спросил Рон. — Или не дождался нас?

— Флитвик возился с барьером больше часа. Ты правда думаешь, что кто-то сумел бы помочь мне быстрее? Кроме, может быть, Дамблдора.

— Вряд ли, — согласился Невилл.

— И чем ты занимался? — поинтересовалась Гермиона.

— Немного потренировался, навестил Хагрида. Ничего особенного.

— Тихо, — зашипела Гермиона. — Первокурсники.

— Гермиона, да кому они интересны?

— Между прочим, сегодня распределяется твоя сестра, Рональд!

— Уизли всегда идут в конце списка.

— И все равно попадают в Гриффиндор, — добавил Гарри.

— Да, даже этот гад Перси, — согласился Рон.

— Рональд! Нельзя так говорить о своем брате!

— Что я могу поделать, если он напыщенная задница?

— Тихо вы, голубки. В гостиной будете миловаться.

— Поттер! — хором прошипели Рон и Гермиона. Гарри издал смешок.

— Хлопайте, — посоветовал Невилл. — Мы прослушали песню Шляпы.

— Большая потеря, — Рон закатил глаза, но стал хлопать.

— Целый год сочинять новую песню и закончить с такими убогими рифмами, — поддержал Гарри.

— Тсс!

— Андерсон, Лиа!

— Кнат на паффов? — спросил Гарри, глядя, как белокурая девочка нерешительно идет к табурету.

— Рейвенкло, — предположил Невилл.

— Хафлпафф! — огласила Шляпа.

— Везунчик. Этот в Рейвенкло.

— Гриффиндор.

— Слизерин!

— И кто выиграл?

— Раз никто не ставил на змей, то выигрывает банк, — объяснила Гермиона.

— И кто банк? — удивился Гарри.

— Я, конечно. Раскошеливайтесь.

— Потом сочтемся, — согласился Гарри. — Рейвенкло.

— Согласен.

— Рейвенкло!

— Полагаю, это значит, что платить должна ты, Гермиона, — философски заметил Рон. Он в ставках участия не принимал по причине ограниченности средств.

— Криви, Колин, — назвала очередное имя профессор МакГонагалл.

— Пусть будет Хафлпафф!

— Гриффиндор, — уверенно отозвался Невилл, разглядывая маленького мальчика с мышиными волосами и здоровенным фотоаппаратом на груди.

— Гриффиндор!

— Дьявол, — выругался Гарри.

— Это всего лишь кнат.

— Не в том дело, он типичный фанат, — Гарри вздохнул. — Видишь, как таращится на Локхарта, Дамблдора и меня?

— А. Слизерин.

— Рейвенкло.

* * *

— Гермиона? — поднимаясь из-за стола, спросил Невилл.

— Вы должны по три кната мне и Гарри должен еще один Невиллу, и я должна один Рону. Хотя, конечно, ставить на то, что Уизли попадет в Гриффиндор…

— Все равно ты в выигрыше, — возразил Рон.

— Статистически, банк всегда в выигрыше.

— Ладно, пойдем в гостиную. Расплатимся завтра, — Гарри зевнул. — Кто-нибудь знает пароль?

— Индюк, — тут же ответила Гермиона.

— Кто бы сомневался, что тебе он известен. Пошли. Если мы не опередим первокурсников, это будет вечный позор.

— Если пойдем через тот ход за гобеленом с развратными ведьмами…

* * *

— Команда, это специалисты, которых прислали для нашей сегодняшней сессии. Господа, дамы, — Вуд, заметно нервничая, занял свое место рядом с игроками. Несмотря на ранний час, все были бодры. Их нечасто снимали для рекламы новых спортивных метел.

— ОК, ребята, все хотят, чтобы на фото вы получились в лучшем виде, — деловым тоном начал один из специалистов, молодой мужчина, на груди у которого висел фотоаппарат. Он указал на трех женщин — двух девушек и ведьму постарше: — Это наши стилисты, они сделают так, чтобы вы получились в лучшем виде, но при этом выглядели естественно. Пожалуйста, выполняйте все их указания.

Женщины тут же принялись за работу. Ведьма постарше увела девушек на женскую половину раздевалки, ее молодые коллеги принялись за ребят. Гарри они почти не уделили внимания: юный метаморф никогда не страдал от покрасневших глаз, мешков под глазами или кожных дефектов. Они только заставили его еще сильнее взъерошить волосы с помощью какого-то геля, так, чтобы шрам на лбу был четко виден.

Через полчаса стилисты объявили, что все готово. Гарри решил, что все не так уж плохо — стилисты просто раскрыли весь потенциал внешности его товарищей, а не стали превращать их во что-то другое. Им вручили новые «Нимбусы» и заставили промаршировать на поле. После нескольких групповых снимков — к облегчению Гарри, его не стали ставить в центр, поместив туда девушек — фотограф велел им подниматься в воздух. Он и сам вскочил на метлу, и сделал еще несколько снимков — Вуда, отбивающего бросок, Алисии, близнецов, с лихого разворота бьющих по бладжерам, Гарри, с сосредоточенным лицом обыскивающим поле и устремляющемся в пике. Наконец, он был удовлетворен, и вперед выступил незаметный до этого пожилой волшебник.

— Я репортер компании, и хотел бы задать вам несколько вопросов. Мисс Белл, начнем с вас.

— Я думала, вы будете брать интервью только у Гарри?

— Подробное — да. Просто скажите о новой метле что-нибудь хорошее.

— Она бесподобна! Гораздо лучше моей старой, превосходная управляемость, скорость.

— Спасибо. Мисс Джонсон?

— Очень хорошая метла. Трудно представить себе что-то лучше.

— Мисс Спиннет?

— «Нимбус-2001» просто потрясающ. Я определенно куплю себе один.

— Мистер и мистер Уизли?

— Отличная управляемость, теперь…

— Нашим противникам…

— Не поздоровится, потому что…

— Наши удары с помощью…

— Нового «Нимбуса»…

— Будут куда мощнее.

— Превосходно.

— Мистер Вуд, что вы думаете о новой метле?

— Вы знаете, что вратарю очень важна скорость реакции. Чем быстрее я могу среагировать, тем меньше мне приходится угадывать. Не думаю, что мне придется угадывать чаще, чем пару раз за игру.

— Отлично. И мистер Поттер?

— Я летал на предыдущей модели, «Нимбус-2000». Кое-кто говорит, что чуть большее ускорение и чуть лучшая маневренность нового «Нимбуса» не оправдывает разницу в цене. Я скажу, что «чуть» — это то, что отделяет победу от поражения, жизнь от смерти. Попробовав «Нимбус-2001» сам, я знаю, что приобрету один для себя при первой же возможности.

— Превосходно. Теперь, перейдем к интервью, а остальные могут идти.

— Куда это вы собрались? — поинтересовался Вуд. — Тренировку никто не отменял.

— Мистер Поттер.

— Мистер Лингем.

— Вы считаетесь самым молодым ловцом столетия. Расскажете, как вы попали в команду?

— Профессор МакГонагалл видела небольшой инцидент с моим участием во время урока полетов. Она решила, что из меня выйдет хороший ловец, Оливер с ней согласился. Она добилась моего назначения в команду у директора.

— Кое-кто называет вас лучшим игроком, которого видел Хогвартс за свою историю. Многие считают, что именно вы принесли своей команде Кубок по Квиддичу в прошлом году.

— Это чушь. Ловец может принести победу в матче. Победу в кубке завоевывает команда.

— В двух играх из трех вы лично вывели своего соперника из строя, и это сломило мораль ваших соперников, обеспечив победу вашей команде.

— У ловца может быть две задачи: поймать снитч, если противник вырывается вперед, или не дать его поймать, если это делает его команда. К счастью, мне пока приходится выполнять вторую. У нас отличная команда, лучшая в Хогвартсе.

— Правда ли, что после школы вы намерены заняться квиддичем профессионально?

— Я думаю, пока рано загадывать. Время покажет.

— Но вы хотели бы?

— Я бы хотел попробовать свои силы, посоревноваться с лучшими из лучших, да. Может быть, один-два сезона.

— Что вообще заставило вас заняться квиддичем?

— Я люблю летать. Думаю, память об отце тоже сыграла определенную роль.

— На какую модель вы сели впервые?

— Старая школьная «Комета-360».

— Вы впервые сели на метлу на уроках полетов в Хогвартсе?

— Это так.

— Какая метла у вас сейчас?

— «Нимбус-2000», но при первой же возможности приобрету «Нимбус-2001». Наверное, на каникулах.

— Что ж, у меня больше нет вопросов, мистер Поттер. Желаете что-нибудь сказать нашим читателям?

— О, я хочу сказать им так много! Но у меня нет времени. Если я немедленно не подниму свою задницу в воздух, Оливер меня прикончит.

* * *

После первого урока по зельям, Гарри намеренно медленно собирал вещи, и знаком попросил друзей подождать снаружи. Наконец, когда в классе не осталось никого из студентов, он подошел к Снейпу, что-то отмечающему на листе пергамента. Прежде чем заговорить, Гарри наложил на дверь класса несколько барьеров, чтобы обеспечить приватность.

— Профессор.

— Вы что-то хотели, мистер Поттер?

— Я хотел поговорить о моих прошлогодних отработках.

— Вы хотите прекратить их? — мужчина поднял взгляд от своих записей.

— Не совсем. Я хотел попросить вас об услуге.

— Я слушаю, — Снейп отложил перо.

— Когда мы встретились впервые, я скрывался под другим именем и внешностью.

— Ларри Эванс. Я помню.

— Недавно я пришел к решению сохранить и культивировать эту личность. Полагаю, несколько моих друзей в конце концов узнают о том, что мы — один и тот же человек, после того, как я буду уверен, что они смогут сохранить мою тайну.

— Вы намерены обучить их Окклюменции?

— Да. Но это будет бесполезно, если между Гарри Поттером и Ларри Эвансом будет слишком много общего.

— Хм. Кажется, я понимаю. Вы хотите, чтобы обучение на звание Мастера проходил Ларри Эванс.

— Да, сэр.

— Что ж, я уже убедился в том, что вы можете справиться с любым зельем, если получите рецепт. Раз в месяц буду назначать вам отработку и проверять ваши знания, как мы делали в прошлом году. Также, я буду продолжать давать вам задания — правда, они будут куда сложнее. Через две-три недели выполненные задания мне должна доставлять сова — убедитесь, что она будет одной и той же, и чтобы никто не мог связать ее с вами. Что насчет вашего эксперимента?

— Я закончил его летом. Результат отрицательный. Я изложил свои выводы, вместе с описанием эксперимента, здесь, — Гарри протянул Снейпу тугой свиток.

— Хм, вижу, вы потрудились изменить почерк. Очень хорошо. Я просмотрю это, и, если все в порядке, вместе со своим подтверждением отправлю редактору «Вестника Зельеварения». Также я дам знать гильдии, что взял ученика — Ларри Эванса — и попрошу их назначить ваш экзамен на звание подмастерья на время зимних каникул.

— Спасибо, профессор.

— Просто из любопытства…что именно вы можете рассказать мне о Ларри Эвансе?

— Я думал, что вы это спросите, профессор, — Гарри ухмыльнулся и протянул ему еще один свиток.

* * *

— Северус? Что привело тебя сюда? Какие-то проблемы с первокурсниками?

— Кроме того, что среди нет ни одного, способного нормально приготовить простейшее зелье? Нет, Альбус. Скорее, я пришел поделиться своими наблюдениями.

— Я внимательно слушаю.

— Помните то ваше, скажем так, смелое предположение, что мальчишка, почти год живший в «Дырявом Котле» — никто иной, как Поттер?

— Да. Мы довольно быстро отказались от этой версии. Почему ты вспомнил о мистере Эвансе?

— В прошлом году, на первом же уроке, Поттер показал себя весьма умелым зельеваром, — принялся объяснять Снейп. — Я тут же насторожился. Ларри Эванс работал в аптеке в Косом Переулке, и при нем качество зелий заметно улучшилось. Он начал помощником, потом Альберта доверила ему приготовить несколько простых зелий, а через месяц она вообще только стояла за кассой, всю работу с зельями выполнял он. Я подумал, что ваша теория может, все-таки, оказаться верной.

— И ты говоришь мне это только сейчас, потому что?

— Слушайте дальше. В прошлом году я фактически сделал Поттера своим ассистентом, под моим присмотром он варил большинство зелий для Поппи. Этим летом в Дырявом Котле я услышал, как Альберта хвалилась, что «ее Мастер Зелий» решил вернуться на месяц, чтобы немного подзаработать и сварить для нее запас зелий на год вперед. Этим «Мастером Зелий» оказался Ларри Эванс.

— Весьма любопытно, что он объявился как раз тогда, когда мистер Поттер покинул наше поле зрения, тебе не кажется?

— Именно. Поэтому я нашел мальчика, сказал, что впечатлен его талантом и предложил ему стать моим учеником.

— Он отказался?

— Нет, он с радостью принял мое предложение. Это другой человек, Альбус. Поттер варит зелья весьма профессионально, всегда четко следует инструкции. Полагаю, последствия его воспитания у этих маглов, которые заставляли его готовить для них едва ли не с четырех лет. И весьма сурово наказывали за малейшую оплошность. Эванс –талант, не боится экспериментировать, он полагается не на инструкции, а на интуицию. Одно и то же зелье они варят совершенно по-разному.

— Что ж, по крайней мере, мы можем быть уверены.

— Совершенно точно. У меня были еще кое-какие сомнения, так что я расспросил Ларри о его жизни, и позволил себе проверить несколько фактов. Он действительно живет в Бразилии, учится магии на дому, зарабатывает на жизнь зельварением — его имя даже красуется на вывеске местной аптеки.

— Что ж, спасибо, что поделился со мной этой информацией, Северус. Признаюсь, у меня все еще были некоторые подозрения.

— Между ними действительно много общего, — согласился Снейп.

— Но это не значит, что они — один и тот же человек. Лимонную дольку?

* * *

— Гарри, ты прекратил заниматься с луком?

— Это бесполезно, Гермиона, — Гарри вздохнул. — Максимум, на что я способен — это пятьдесят ярдов. И то, если я буду целиться добрых пять секунд. Думаю, я просто сосредоточусь на мече и заклинаниях.

— Как знаешь. Просто…ты полгода потратил.

— И достиг своего максимума, — твердо заключил Гарри. Пока его друзья не научатся Окклюменции, они не должны знать о его второй сущности, не должны даже догадываться о ней. А именно Ларри Эвансу он собирался дать умение обращаться с луком. — Никто не совершенен.

— Не поспоришь, — согласилась она, продолжая бежать.

— Гарри, я тут подумал, — Рон прервался, чтобы перепрыгнуть через полутораметровый овраг, и продолжил: — Мы можем включить Джинни в наши тренировки? Ей тоже нужно научиться защищать себя.

— Ни за что.

— Спа…что?! Почему?

— До тех пор, пока она не перерастет эту детскую влюбленность в Гарри Поттера, я не желаю даже находиться с ней в одной комнате, — отрезал Гарри.

— Но, Гарри, может быть, ей всего лишь нужно узнать тебя? — с ухмылкой предположил Невилл. — Клин клином вышибают.

— Станет только хуже, — возразила Гермиона. — Гарри настолько мил, что в него трудно не влюбиться.

— Это предложение, Грейнджер?

— Мечтай! — Гермиона фыркнула, и тут же немного виновато улыбнулась. — Извини, но для меня ты скорее старший брат.

— Взаимно, сестричка.

— Ты считаешь меня сестрой? — взволнованно спросила она.

— Ты правда думаешь, что я стану разбрасываться такими словами? — Гарри приподнял бровь.

— Извини, — Гермиона смутилась.

— Гарри, раз уж мы заговорили на эту тему, — подал голос Невилл. — Я давно хотел спросить. Когда мы только встретились, я был неуклюжим, неуверенным в себе мальчишкой, и ты совсем не знал меня. Но ты сразу стал моим другом. Я был настолько жалок?

— Даже не думай так. Я мог бы сказать, что увидел твой потенциал — и как друга, и как волшебника…но, пожалуй, скажу правду. Ты знаешь, что твоя мама — моя крестная?

— Погоди! Вы с Невиллом — крестные братья?

— Да, моя мама была его крестной.

— Теперь ты просто обязан жениться на Джинни, — Рон рассмеялся. — Чтобы нас с тобой тоже связывали братские узы.

— Забудь об этом, Уизли. Я уже выбрал близнецов. Думаю, где-то есть заклинание, чтобы превратить их в близняшек…

— Фу, Гарри! Это мерзко. И вообще, я пошутил.

— Я тоже. Из них получатся весьма уродливые близняшки.

* * *

На первый урок Локхарта Гарри шел со смешанными чувствами. С одной стороны, ему было любопытно, с другой — он был в ужасе. Локхарт был идиотом, но он был идиотом с фантазией. И, конечно, его здорово раздражало, что девчонки были от него без ума, даже Гермиона, хотя она в этом и не признавалась. Конечно, он был уверен, что все вскоре поймут, что Локхарт — всего лишь лгун и позер, но все же…

Локхарт влетел в класс, излучая жизнерадостность. Его улыбка сияла так, что Гарри хотелось прищуриться. Профессор остановился у своего стола и указал на собственный огромный портрет.

— Это я! — объявил он гордо. — Гилдерой Локхарт…

Гарри временно сосредоточился на звуке собственного сердцебиения и не слышал, как Локхарт себя восхвалял.

— О, я вижу, вы все приобрели мое полное собрание сочинений! Я польщен, я так польщен! Надеюсь, вы уже успели прочитать мою биографию, потому что начнем мы с небольшого теста — хочу проверить, что вы усвоили.

Гарри взял из его рук свой пергамент с вопросами и подавил желание опустошить содержимое желудка. Этот человек был болен тяжелейшей формой нарциссизма. Каждый из шестидесяти двух вопросов касался его «выдающейся» личности. Гарри заметил, как ухмыляется Рон, принимаясь отвечать на вопросы, и заглянул к нему в пергамент. Рон всячески оскорблял Локхарта. Гарри вздохнул и отложил пергамент в сторону. Он не собирался трать время на такую ерунду, лучше потренироваться в легиллименции. Прямо перед ним сидела Лаванда Браун. Мальчику всегда было интересно, правда ли, что женщины думают по-другому.

Оказалось, что нет. Мысли Лаванды перескакивали с одного на другое, но Гарри мог уловить определенную ассоциативную связь между ними. На содержание самих мыслей он старался не обращать внимания. Он без страха смотрел в красные глаза Волдеморта, но он не был готов внимательно наблюдать, как воображаемый Локхарт спасает Лаванду от лап чудовищного монстра, а она благодарит его жаркими поцелуями…

Наконец профессор объявил, что время вышло, и взмахом палочки призвал к себе листы с ответами. Хуже того, он принялся просматривать и комментировать их:

— Неплохо, неплохо. А мисс Грейнджер знает мою честолюбивую мечту. Мистер Уизли, вы читали невнимательно. Что я вижу? Мистер Поттер, вы не ответили ни на один вопрос!

— Я не нашел ни одного вопроса, связанного с предметом, профессор, — отозвался Гарри.

— Боюсь, я вынужден буду поставить вам неудовлетворительно, мистер Поттер, — Локхарт с печальным видом покачал головой и принялся дальше проверять ответы.

— Конечно, профессор.

Гарри под партой шевельнул палочкой. Из нее вырвался столб дыма, который тут же превратился в крупного, не безобидного ужа, который шлепнулся на колени Гарри.

— Империо, — шепнул Гарри. Для того, чтобы заставить животное атаковать, вполне хватило бы и мягкого заклятья Конфундус — но он хотел полного контроля.

— Ты что-то сказал, дружище? — повернулся к нему Невилл.

— Что Локхарт имбецил, — Гарри кивнул и сосредоточился на управлении змеей.

— Гарри! — одернула его Гермиона.

Вызванный Гарри уж тихонько сполз на пол и под прикрытием парт заскользил вперед, к столу профессора. Локхарт, погруженный в чтение, и не заметил, как полуметровая змея принялась взбираться по спинке его стула. Когда что-то коснулось его великолепных волос, он лишь недовольно отмахнулся. Уж воспользовался этим и одним движением обвился вокруг его запястья.

— Ааа! Змея! Уберите ее от меня, уберите! — Локхарт вскочил и стал трясти рукой, пытаясь сбросить змею, но та держалась крепко. Несколько девчонок взвизгнули. — Уберите!

— Думаете, мы должны что-то сделать? — спросил Невилл.

— Он может умереть, конечно, мы должны что-то сделать! — воскликнула Гермиона.

— Небольшая потеря, — Рон фыркнул.

— Рон! Он может укусить его!

— Да, Рон! — подражая тону Гермионы, горячо воскликнул Гарри. — Бедный змей отравится!

— Если посмотреть на ситуацию с этой стороны, то мы определенно должны что-то сделать, — согласился Невилл. — Ступефай?

— На счет три. Раз, два, три! — они одновременно взмахнули палочками. Четыре красных луча ударили профессора в грудь. Его отбросило на пару метров, и он без сознания рухнул на пол. Друзья поспешили подбежать к нему.

— Что будем делать?

— Думаю, я выпущу его где-нибудь в подземельях, — Гарри осторожно снял ужика с запястья Локхарта.

— Я имела в виду — с профессором.

— В Волшебном мире есть организация, которая борется за права животных? Надо сдать его туда.

— Гарри!

— Я думаю, Гермиона имеет в виду, что мы должны воспользоваться шансом и скормить его Гигантскому Кальмару! — счастливо заявил Рон.

— Ох. Отличная мысль, Гермиона! Займись этим.

— Гарри Поттер!

— Кажется, она имела в виду, что нам надо доставить профессора мадам Помфри, — предположил Невилл.

— Да! Четыре оглушающих заклятья в грудь — это не шутка.

— ОК, делай как знаешь, — уныло согласился Гарри.

* * *

— Профессор МакГонагалл, я хотел поговорить с вами.

— Что-то случилось, мистер Поттер?

— Я хочу изучать Защиту от Темных Искусств самостоятельно.

— Полагаю, я могу понять ваше желание, мистер Поттер, однако, я ничем не могу помочь. Вы, как и все остальные, должны посещать уроки профессора Локхарта.

— Но он ничему нас не учит! Просто лгун!

— Возможно, но, пока он остается вашим профессором, вы должны ходить на его уроки.

— А если профессор Локхарт, скажем так, будет не в состоянии вести уроки? — с надеждой спросил Гарри.

— Мистер Поттер! Я запрещаю вам убивать еще одного учителя Защиты от Темный Искусств.

— Как скажите, профессор, — Гарри состроил кислую физиономию.

* * *

— Всем все понятно?

— У меня один вопрос, Оливер, — сонно промямлил Фред. — Обязательно было будить нас в пять утра в воскресенье, чтобы изложить новую стратегию?

— Да, обязательно! Подъем! Пойдем, попробуем новые ходы на наших новехоньких «Нимбусах»!

— ОК, ОК, Оливер, не кипятись, — Гарри осторожно потряс Кэти, которая спала, уронив голову ему на плечо. — Просыпайся, радость моя. Время квиддича.

— Вы что, ничего не слушали?

— Ты действительно мог выбрать время, больше подходящее для скучных лекций, — Анджелина зевнула. — Вчера вечером, например.

— Вы, вы…

— Мы размажем Слизеринцев по полю, — закончил за него Джордж.

— Только ради тебя, Оливер, — ослепительно улыбнулась Кэти.

Вуд не сразу заметил на трибуне маленькую фигурку в мантии, которая с бешеной скоростью щелкала камерой. Он нахмурился:

— Это еще что? Почему первокурсник снимает нас? Может, это шпион слизеринцев, пытается узнать нашу стратегию?

— Нет, это просто второй фанат Гарри, — объяснил Фред.

— Второй? — удивился Джордж.

— Первый — Джинни.

— Кроме того, слизеринцам шпион не нужен, Оливер, — заметила Анжелина.

— Почему?

— Да вон они.

На поле и в самом деле выходила семерка одетых в зеленое игроков. Разъяренный капитан гриффиндорцев в секунду спикировал, впечатлив даже Гарри, и спрыгнул на землю в нескольких ярдах от предводителя слизеринской сбороной — здоровенного шестикурсника Маркуса Флинта.

— Флинт, это наше время! Я забронировал поле на сегодня!

— Места хватит, Вуд.

— Что тебе не ясно? Я. Забронировал. Поле, — Вуд перестал кричать, и обеспокоенная команда подлетела ближе и сгрудилась позади своего капитана. Если Оливер начинал говорить таким ледяным тоном, это значило, что он вот-вот потеряет контроль.

— А у меня есть письменное разрешение профессора Снейпа, — Флинт достал из кармана кусок пергамента и принялся зачитывать: — Я, профессор Северус Снейп, разрешаю сборной факультета Слизерин провести тренировку в связи с нуждой подготовить нового ловца.

— У вас новый ловец? — Вуд немного остыл. Он забросил метлу на плечо; остальные, поняв, к чему он клонит, также постарались не выпячивать новенькие «Нимбусы».

Слизеринцы расступились, и вперед с чрезвычайно довольной собой физиономией вышел Драко Малфой.

— Это ваш ловец? — недоверчиво разглядывая Малфоя, спросил Джордж.

— Это не тот болван, благодаря которому Гарри попал в команду, а? — уточнил Фред.

— Да, точно, он. Как там его? Вспомнил, Малфой!

— Погодите, мальчики, кажется, я поняла! — воскликнула Кэти. — Видите их метлы?

— Отец Драко сделал команде щедрый подарок, — ухмыльнулся Флинт.

— А, так вот что они имели в виду! — Гарри хлопнул себя по лбу. — Ну конечно!

— Ты о чем, Гарри? — уточнил Вуд. — И кто — они?

— Представители «Нимбуса», — пояснил Гарри. — Помнишь, как они все объяснили? Сказали, что не могут позволить, чтобы их метлам создавали плохую репутацию.

— Точно, — Вуд уловил его мысль. — Ну, конечно же, они не могли допустить, чтобы новая модель ассоциировалась с неудачниками!

— Какого хрена вы несете, Вуд?!

— Мы просто только что поняли, почему «Нимбус» решил подарить нам комплект своих новых метел, — объяснил Оливер.

— Пойдем отсюда, Оливер, пусть тренируются, сколько влезет, — предложила Анжелина. — Если уж даже эксперты «Нимбуса» считают, что они обречены на поражение…

— Да, думаю, это отличная идея, — согласился Вуд.

Тут Гарри вспомнил про Колина Криви, который из любопытства спустился поближе, и заснял весь разговор на свою камеру:

— Эй, Криви! Ты снял выражение их рож?

— Конечно, Гарри! Хочешь копию?

— Определенно.

* * *

И так начался очередной учебный год. Дети привыкли просыпаться вовремя и понемногу настроились на учебный ритм. Гарри заработал первую отработку у Снейпа и получил первое задание для своей второй личности. Оно действительно оказалось куда сложнее, так что мальчик, втайне от друзей, провел в библиотеке несколько ночей, выполняя его. Приблизительно через пятнадцать дней серая неясыть принесла Снейпу три свитка пергамента.

Локхарт тем временем догадался «познакомить» второкурсников «со страшнейшими и опаснейшими существами, способными принести немало вреда» — целой стаей корнуэльских пикси. Более того, он додумался попросту открыть клетку с ними, прямо во время урока. Результат был закономерен — в классе воцарился хаос. После того, как одно из существ запустило в Гарри чернильницей, мальчик рассвирепел и с оглушающих заклятий перешел на взрывные. Попадал он не всегда, и его довольно-таки разрушительные заклятья только усугубили хаос. Зато, когда пяток-другой пикси разлетелось кровавыми ошметками, остальные предпочли ретироваться через открытое окно. Гарри был даже несколько разочарован: он начал входить во вкус.

После этого Локхарт больше не рисковал и предпочитал заниматься тем, что разыгрывал перед учениками сценки из собственных произведений. Сам он, разумеется, играл самого себя — волшебника. После того, как Гарри вынужден был второй урок подряд изображать очередное побежденное Локхартом чудовище, он решил, что больше этого не будет, каких усилий бы ему это не стоило.

Поэтому, аккурат перед следующим у второкурсников уроком Защиты от Темных Искусств, он трансфигурировал шнурок в ужа и приказал ему притаиться под столом профессора и напасть на Локхарта. Стоило профессору, как и всегда, с ослепительной улыбкой подойти к своему столу, как змей Гарри выполнили приказ. Урок был сорван, потому что, пусть и не смертельные, укусы ужа были весьма болезненными. Профессор намека не понял, и на следующий урок все повторилось — только в этот раз уж напал, когда Локхарт попросил Гарри помочь ему.

— Это странно. Я раньше никогда не встречала в замке змей. А за последний месяц мы видели три, и исключительно ужей.

— Может, это один и тот же? — возразил Рон.

— Они разные по размеру. И я спросила мадам Помфри — за все время, что она работает в Хогвартсе, был зафиксирован всего лишь один случай нападения змеи. А на Локхарта они словно охотятся.

— Причем исключительно во время наших уроков, — задумчиво заметил Невилл. — Гарри, что ты об этом думаешь?

— Я думаю, что, если ты хочешь обвинить меня в том, что это я трансфигурировал этих ужей и с помощью заклятья «Конфундус» заставлял их нападать на профессора Локхарта, то я должен с прискорбием заявить тебе, что ты глубоко заблуждаешься: я использовал непростительное заклятье Империус и свой дар змееуста.

— Придумай что-нибудь более правдоподобное, — отсмеявшись, предложил Рон. Гарри только пожал плечами.

* * *

Несмотря на показную уверенность в своей победе, гриффиндорская команда по квиддичу старалась не наглеть: тренировались они едва ли не с большим рвением, чем обычно. Их не смущали ни ветер, ни дождь, ни наступившие холода — как справедливо заметил капитан, не было никаких гарантий, что им не придется играть в таких же условиях. После очередной, весьма малоприятной тренировки за пару дней до матча Гарри возвращался в гостиную. Остальные игроки, промокнув до нитки и продрогнув до костей, по настоянию Вуда дружно отправились в больничное крыло, дабы избежать простуды. Гарри кое-как отвертелся от этого удовольствия, заверив Оливера, что он будет в полном порядке. И в самом деле, нужно было кое-что посерьезней плохой погоды, чтобы подорвать здоровье Истинного Оборотня.

В одном из коридоров Гарри увидел знакомое полупрозрачное очертание привидения гриффиндорской башни — сэра Николаса де Мимси Дельфингтона, или, как его звала почти вся школа, Почти Безголового Ника. Он сжимал в руке призрачное письмо и что-то бормотал, с отсутствующим видом глядя в окно.

— Сэр Николас.

— Что? А, это ты, юный Гарри. Как прошел твой день?

— Хорошо, спасибо. А как ваш?

— Боюсь, не так хорошо. Меня в тридцать девятый раз отказались принять в Клуб Безголовых Всадников, — он указал на свое письмо. Не удовлетворяю условиям.

— Мои соболезнования. Конечно, им легко говорить — им-то головы отрубали по всем правилам, одним ударом, — посочувствовал Гарри.

— Вот именно — одним. А мою с шеей соединяет всего дюйм кожи да лоскуток жил.

— Я могу чем-то помочь?

— Сомневаюсь. Разве что…знаешь, в Хэллоуин я праздную пятисотлетие со дня смерти. Если ты сможешь прийти, и возможно, заметить председателю клуба, какой устрашающий бывает у меня вид…

— Нет проблем, Ник, — Гарри получил, чего добивался. — А мои друзья могут тоже прийти?

— Разумеется, я буду рад.

* * *

— …и новый ловец сборной Слизерина — Драко Малфой. Команды на поле и готовы начинать. Капитаны жмут друг другу руки, снитч и бладжеры выпущены, и мадам Хуч дает свисток, матч начался! Квоффлом немедленно завладевает Джонсон, рвется к воротам, пас на Белл, молниеносная передача на Спиннет, бросок…гол! Команда Гриффиндора открывает счет.

Гарри в этот раз было некогда финтить — его преследовал заколдованный Добби бладжер. Благодаря жестким тренировкам, которые устраивали ему близнецы, это не слишком мешало мальчику в его поиске. Тем не менее, бладжер здорово раздражал. Минут через пятнадцать после начала игры Фред, наконец, заметил неладное.

— Гарри, давно этот бладжер за тобой охотиться? — крикнул он, пролетая мимо.

— С начала матча! Я попробую повиснуть на Малфое и закрыть ему обзор, придай этому чертову бладжеру ускорение!

— ОК!

Гарри на полной скорости стал облетать поле, чтобы догнать соперника. Малфой был полностью сосредоточен на поиске снитча внизу, и поэтому заметил Гарри, только когда тот довольно грубо пихнул его в бок.

— Заскучал, Малфой? — Гарри подлетел к нему вплотную, так, что коленом мог задеть колено блондина.

— Отвали, Поттер! — Малфой попробовал оторваться, но не тут-то было — Гарри все время держался рядом, закрывая ему обзор противоположной стороны поля. Оттеснить его тоже не получалось. — Какого Мерлина?!

— Просто хотел показать, что такому ничтожеству, как ты, не место во взрослых играх, — оскалился Гарри.

Он уже слышал приближение бладжера — тот несся с поистине огромной скоростью. В самое последнее мгновение Гарри распластался на метле, пропуская бладжер сверху. Малфою, который не видел опасного мяча до самой последней секунды, повезло куда меньше. Драко успел поднять руку, и только это спасло его. Но удар все равно был очень мощным — сломав обе кости в предплечье, мяч ударил ему в лицо, вдобавок сломав нос. Малфой не был привычен к таким повреждениям, и потому на секунду потерял сознание — чего вполне хватило, чтобы его тело соскользнуло с метлы.

Смерть Малфоя в планы Гарри пока не входила. Однако спасать его он тоже не собирался. Поэтому он попросту схватил метлу Драко и, размахнувшись, с силой запустил ее вниз. Она довольно быстро догнала своего хозяина, блондин кое-как вскарабкался на нее и даже почти затормозил. Он врезался в землю довольно сильно, но отнюдь не смертельно, шею, во всяком случае, не свернул.

Гарри, посчитав, что сделал достаточно, выбросил мысли о Малфое из головы и принялся осматривать поле внизу, не забывая вовремя уклоняться от по-прежнему преследующего его бладжера. К тому времени, как Гарри заметил снитч, его товарищам по команде удалось оторваться всего на тридцать очков, но Гарри не стал затягивать игру — слизеринцы играли слишком уж жестко, и этот чертов бладжер надоел ему хуже горькой редьки. В итоге Гриффиндор победил со счетом двести двадцать — сорок. Бладжер, который все еще порывался переломать Гарри кости, близнецы кое-как запихали в корзину.

* * *

Юбилей смерти Гарри, да и остальных, не слишком впечатлил. В подземелье было холодно, привидения сновали толпами, то и дело кто-то из них натыкался на одно из них — не самое приятное ощущение — и, к тому же, вся еда протухла неделю назад. Довольно быстро решив, что с них хватит, друзья отправились на располагавшуюся неподалеку кухню.

Гарри собирался было приступить к десерту, когда до его весь вечер настороженного слуха донеслось знакомое шипение василиска. Змей был слишком далеко, чтобы Гарри мог четко разобрать слова, но интонации ему вполне хватило.

— Вы это слышите? Чей-то голос?

— Что?

— Не уверен, но он замышляет что-то нехорошее, — Гарри подскочил и стремительно понесся в направлении голоса. Друзья присоединились к нему через секунду. — Он поднимается. Вверх!

— Гарри! Погоди, это, — Гермиона прервалась, так как Гарри, не слушая ее, уже поднимался, перескакивая через ступеньки.

— Второй этаж, это здесь! Дьявол, он, или оно, замолкло, — Гарри завернул за угол и остановился.

— Откуда тут вода? — с отвращением спросил Рон, вляпавшись в растекающуюся лужу.

— Из туалета плаксы Миртл, ни иначе, — ответила Гермиона. — Помните, Пивз ее довел?

— Вы вон туда посмотрите, — очень спокойно предложил Гарри.

— Это…это миссис Норрис? — на крюке для факела была подвешена оцепеневшая кошка завхоза.

— Тайная Комната снова открыта. Враги Наследника — берегитесь, — прочитал Невилл написанное на стене красной, жутко похожей на кровь краской послание. — Какого Мерлина?

— Гарри, нужно отсюда уходить, — нервно заметил Рон.

— Поздно, — студенты уже возвращались с пира, и вскоре четверка друзей оказалась в молчаливом и плотном кольце.

— Что встали? Расходитесь, расходитесь, — сквозь толпу протискивался Филч. — Это что еще за…миссис Норрис? — Филч, полыхая гневом, повернулся к Гарри, который спокойно стоял перед кошкой, сложив руки на груди. — Ты убил мою кошку! Да я тебя!

— Я ее нашел уже такой, — бесстрастно заметил Гарри, делая шаг в сторону, так что метла Филча ударилась в пол.

— Лжешь!

— Аргус, успокойся, — сквозь толпу протиснулся Дамблдор, за ним — МакГонагалл, Снейп и Локхарт.

— Он убил мою кошку!

— Я ее не трогал.

— Погоди обвинять мистера Поттера, Аргус, — мягко заметил Дамблдор, отстраняя завхоза с пути. Он снял окоченевшую миссис Норрис с крюка. — Нужно разобраться, что случилось с миссис Норрис.

— Директор, мой кабинет ближе всего, — сладко и безмятежно улыбаясь, предложил Локхарт.

— Спасибо, Гилдерой. Мистер Поттер, мистер Уизли, мистер Лонгботтом, мисс Грейнджер, думаю, вам лучше пройти с нами.

Дамблдор изучал кошку несколько минут, после чего заключил:

— Она жива. Просто оцепенела. Правда, я пока не могу сказать, от чего.

Локхарт, который перед этим расписывал, как он мог спасти убитую каким-то едва ли не несуществующим заклятьем кошку, если бы только оказался рядом чуть раньше, разочарованно замолк. Не то чтобы раньше хоть кто-то обращал на него внимание. Гарри отметил, что Дамблдор сказал «не могу сказать», а не «не знаю».

— У него спросите! — брызжа слюной, Филч указал на Гарри. — Это он сделал!

— Можете проверить мою палочку, — Гарри пожал плечами.

— Я сомневаюсь, что это сделал мистер Поттер или один из его друзей. Это очень мощная магия, она не под силу даже самому одаренному второкурснику.

— Тем не менее, Поттер как-то оказался в этом месте. Он явно что-то знает, директор, — с явным удовольствием заметил Снейп. — Если исключить его из команды по квиддичу, он быстро во всем признается.

— Так уж прямо и исключить, Северус, — фыркнула МакГонагалл. — Кошку метлой по голове не били.

— Тогда как он объяснит, что он там делал? И где был, поскольку на пиру я его не видел?

— Мы были на годовщине смерти сэра Николаса, сэр, — почтительно отозвался Гарри, не глядя на Снейпа.

— Насколько я знаю, на таких праздниках не кормят. Во всяком случае, не человеческой пищей.

— Поэтому мы поели заранее, — не моргнув глазом, солгал Гарри.

— И как вы оказались в этом коридоре? Он не по пути к башне Гриффиндора.

— Мы возвращались наверх, когда я услышал что-то.

— Что? — быстро спросил Дамблдор.

— Не знаю. Какое-то шипение или голос. Я не разобрал слов, но интонация мне не понравилась.

— Остальные тоже слышали? — уточнил Снейп.

— Нет, сэр, — все так же глядя мимо Дамблдора, отозвался Гарри. — Но это ничего не значит. У меня очень хороший слух, и то, что я едва услышал, вряд ли кто-то другой услышал бы вообще.

— Какое удобное объяснение, — оскалился Снейп. — Только почему-то я в него не верю.

— Я могу закрыть глаза. Бросьте мне что-нибудь, и уверяю, я это поймаю, — Гарри пожал плечами.

Снейп был у него за спиной. Гарри слышал, как он на мгновение сунул руку в карман. Мальчик выбросил руку в сторону и двумя пальцами поймал летящий сикль.

— Убедились? — он не глядя бросил монетку обратно.

— Вы можете идти, — Дамблдор кивнул, не отрывая взгляда от Гарри.

— А что с моей кошкой?

— У профессора Спраут подрастают мандрагоры. Когда они созреют, из них можно будет приготовить зелье, которое оживит миссис Норрис.

* * *

В Хэллоуин, вернувшись в гостиную, друзья ни словом не перемолвились о происшествии. Не заводили они этот разговор и на следующий день — ни во время утренней пробежки, ни во время дневной тренировки, ни уж, тем более, на переменах или в Большом Зале. Всплыла тема лишь через неделю, когда Гермиона, улизнувшая в одиночку в библиотеку, вернулась в гостиную всего через пятнадцать минут, расстроенная и без книги подмышкой.

— Всю «Историю Хогвартса» разобрали, — пожаловалась она, усаживаясь в кресло перед камином.

— Зачем она тебе? — удивился Гарри.

— Узнать про Тайную Комнату. Я пыталась найти в других источниках, но не смогла. В «Истории» легенда точно есть, но я ее совершенно не помню, — Гермиона закусила губу.

— Ты хочешь узнать про Тайную Комнату?

— А ты — нет? — удивился Рон.

— Я ее и так знаю, — Гарри пожал плечами. — Причем куда более полно и достоверно, чем написано в современных вариантах «Истории Хогвартса».

— Знаешь? А почему молчал? — Гермиона возмутилась до глубины души.

— А меня кто-нибудь спрашивал? — резонно возразил Гарри.

— По правде говоря, нет, — согласился Невилл. — Расскажи.

— Как вы знаете, Хогвартс основали четверо выдающихся магов того времени, вернее, волшебник, колдун, ведьма и волшебница — Годрик Гриффиндор, Салазар Слизерин, Хельга Хафлпафф и Ровена Рейвенкло. Поначалу все шло хорошо. Прошло несколько лет, новая затея оказалась успешной. В Хогвартсе, казалось, царила гармония. Потом один из маглорожденных студентов, не знаю, с какого факультета, но точно не из Слизерина…

— Понятно, что не оттуда, маглорожденный-то, — фыркнул Рон.

— Не перебивай! — цыкнула на него Гермиона.

— Один из студентов, вернувшись в школу после летних каникул, проведенных в своей родной деревне, где ему основательно промыл мозги местный священник, принялся в надежде на искупление убивать других студентов — как положено, отрубая голову и протыкая сердце колом. Его, разумеется, довольно быстро вычислили, и смерть его была ужасной даже по стандартам средневековья, но несколько детей погибло.

— Какой ужас! — Гермиона закрыла лицо руками. Невилл и Рон просто очень сильно побледнели. — Так вот откуда вся эта ненависть к грязнокровкам.

— После этого Слизерин и слышать не хотел о том, чтобы принимать в школу нечистокровных, но другие Основатели не были готовы осудить всех из-за одного. Особенно упорствовал Годрик, по крови волшебник, воспитывался маглами, — спокойно продолжил Гарри. — Дело дошло до того, что Слизерин в отчаянии назвал Гриффиндора глупцом и предателем. Горячая кровь Годрика не снесла оскорбления, и он вызвал своего названного брата на дуэль.

— И что? — спросил Невилл.

— Годрик был непобедим в схватке, но Слизерин был хитер, и выиграл дуэль, правда, Гриффиндор был сильно ранен. После этого Хельга и Ровена, до сих пор державшие нейтралитет, склонились на сторону Гриффиндора. Салазар был в ярости, он покинул школу, но перед этим оборудовал где-то в замке Тайную Комнату — скорее всего, просто скрыл и запечатал свои собственные покои — и запечатал в ней некий Ужас, так называемое Чудовище Слизерина. Собственно, сама легенда гласит, что придет Наследник Слизерина, который сможет найти и открыть Тайную Комнату, и сможет повелевать чудовищем, чтобы изгнать из школы всех недостойных.

— Но что это за чудовище? Что оно делает?

— В легенде этого не сказано, — Гарри пожал плечами. Пусть все идет своим чередом.

* * *

Как Филч не старался стереть надпись, ему ничего не удалось. В итоге он устроил настоящий пост в том месте, где напали на миссис Норрис, подозрительно оглядывая каждого проходящего мимо и придираясь по пустякам. В итоге студенты стали вообще избегать этого места. Но время шло, и ничего подозрительного больше не случалось, если не считать передушенных петухов Хагрида да массовой миграции пауков — те просто стаями покидали замок. Но никто, кроме Гарри, не обращал на это никакого внимания. По прошествии месяца даже Филч отказался от своей затеи.

В середине ноября, на одной из последних в этом семестре тренировок, Гарри неожиданно для себя пострадал. Во время гонки за снитчем он, было, уклонился от пущенного Джорджем бладжера, но тот слишком уж неожиданно сменил траекторию и врезался прямо в мальчика, сбив его с метлы. Гарри сумел более или менее удачно приземлиться, во всяком случае, шею не свернул, только сломал ногу и вывихнул плечо, вдобавок к нескольким треснувшим ребрам от удара бладжером. Фред и Джордж дотащили его до больничного крыла. Мадам Помфри довольно быстро оказала ему помощь, но все равно оставила на ночь, на случай мифических осложнений.

Гарри не сопротивлялся: он знал, какие чары она применила к нему — они не то чтобы сращивали кости, всего лишь устанавливали их в правильное положение и закрепляли так на несколько часов. Чтобы срастить кость, и, к тому же, без следа от перелома, требовался «Костерост». По крайней мере, для сращивания костей нужно было принять всего пару ложек.

Обезболивающего зелья Гарри не полагалось: оно не сочеталось с «Костеростом». А от сонного он решительно отказался — он не хотел оказаться беспомощным даже ночью. Кое-как мальчику удалось задремать самому.

Его сон и так всегда был очень чутким, сейчас же он, можно сказать, и не спал, и потому сразу почувствовал, когда в палате кто-то появился. Гарри не стал открывать глаза полностью и попробовал посмотреть сквозь ресницы. Рядом с его кроватью обнаружился самый жалкий домовик, которого ему приходилось видеть — худой, с замотанными тряпками ушами, одетый в какую-то грязную и дырявую наволочку. Явно не школьный домовик.

— Что тебе нужно, эльф? — существо подскочило, оно явно не ожидало, что будет так быстро обнаружено.

— Добби должен защитить великого Гарри Поттера, — прекрасно, это был Добби, как и подозревал Гарри. Просто здорово. — Гарри Поттер не должен оставаться в замке, это опасно.

— Это ты закрыл проход на платформу и натравил на меня бладжер?

— Гарри Поттер должен уехать, спастись, — залопотал домовик. — В замке очень опасно, ужасные дела будут твориться. Добби слышал, Добби знает, Тайная Комната снова открыта…

— Что ж, позволь мне заверить тебя, Добби, я не намерен покидать замок. Я дрался с Темным Лордом, и никакое чудовище Слизерина для меня не страшно. К тому же, я буду очень, очень осторожен. Так что ты можешь с чистой совестью прекратить пытаться меня покалечить — из школы я все равно не уйду, это ясно?

— Гарри Поттер сэр — великий волшебник, и он должен себя спасти.

Гарри вздохнул. Маленький эльф был чертовски упрям.

— Добби, я дрался с Темным Лордом. А он куда опаснее и страшнее любого чудовища, поверь мне. Но он не смог причинить мне вреда. Со мной все будет в порядке, ясно?

— Добби должен идти, — эльф испуганно округлил глаза и с треском исчез.

А Гарри расслышал то, что длинные уши эльфа уловили прежде него — к больничному крылу кто-то приближался, несколько человек. И, судя по всему, они несли что-то тяжелое. Гарри вновь прикрыл глаза и сквозь веки наблюдал, как профессора МакГонагалл и Флитвик укладывают на одну из кроватей маленькое оцепеневшее тело Колина Криви. В одной руке он нес горсть винограда, другой прижимал к глазу объектив своей камеры.

— Похоже, он шел навестить Поттера. Быть может, он успел заснять нападавшего? — спросил Флитвик.

МакГонагалл вырвала камеру из окаменевшей руки мальчика и открыла крышку. Из нее повалил удушливый сизый дым.

— Пленка расплавилась, — прошептала она. — Альбус, что это значит?

— Что Тайная Комната действительно открыта.

* * *

Слухи о нападении на Колина всполошили весь замок. Преподаватели отмалчивались, а студенты боялись ходить по коридорам в одиночку. Малфой ходил по школе с таким видом, словно его со дня на день должны были короновать. Особенно тяжело атаку на Колина перенесла Джинни. В конце концов, они сидели за одной партой. Гарри, знавший настоящую причину ее подавленности, старался вообще не замечать девочку.

Многие, друзья Гарри в том числе, гадали, кто же стоит за нападениями. Невилл и Гермиона были уверены, что кто-то из слизеринцев, Рон же настаивал, что не просто кто-то, а Драко Малфой.

— Он ходит всюду, как будто все вокруг принадлежит ему. Кто еще тут так ненавидит грязнокровок? Это точно он! — горячо убеждал друзей Рон.

— Но у нас нет ни одного доказательства, — Невилл пожал плечами.

— Давайте получим их, — Гарри ухмыльнулся. — Оглушим Малфоя в коридоре, затащим его в Выручай-Комнату, и спросим, что он знает про Наследника.

— Так он нам и ответит! — Рон фыркнул.

— Есть немало способов причинить человеку боль, с магией или без, — задумчиво сообщил Гарри. — Конечно, пытки при допросах давно уже устарели, но, поскольку мы не можем сварить Веритасерум…

— А, собственно, почему нет? — спросил Рон.

— Это очень сложное зелье, Рон. Малейшая ошибка — и взорвется так, что наши останки вполне уместятся в спичечный коробок. Или превратиться в настолько мощный яд, что его не нужно будет даже вдыхать, чтобы умереть. «Феликс Фелицис» или оборотное зелье приготовить и то проще, хотя на первый уйдет полгода, а на второе — пару месяцев, — Гарри несколько приукрасил. Он вполне мог сварить Веритасерум, летом он уже сварил целую пинту зелья — этого должно было хватить очень надолго, учитывая, что одна доза равнялась трем каплям. — Так что придется ограничиться пытками.

— Никаких пыток! — твердо заявила Гермиона. — Мы не какие-нибудь монстры. Но вот насчет оборотного зелья…Гарри, как думаешь, мы сумеем сварить его?

— Наверняка, если найдем рецепт. А что?

— Можно сварить немного, превратиться в слизеринцев и вытянуть из Малфоя признание. Крэббу и Гойлу он что хочешь расскажет.

— Рискованно, но попробовать можно, — Гарри ухмыльнулся.

* * *

Он увеличил нагрузки на друзей. Гарри уже преподал им взрывное заклятье «Редукто» и режущее «Секо». Освоили они их быстро, и к концу ноября уже свободно использовали их невербально. Гарри показал им «Конъюнктивитус», заклятье, способное ослепить человека, если вложить в него достаточно сил, и на несколько минут лишить зрения почти любую обладающую глазами тварь. А главное, оно причиняло боль — кому угодно, от мухи до дракона, от человека до василиска. После него пришел черед нового щита, способного выдержать попадание нескольких заклятий.

Затем он научил друзей с помощью заклятья «Агуаменти» выпускать из палочки струю ледяной воды и преподал слегка модифицированный вариант «Инсендио», выпускавший непрерывную струю пламени. Пламя, правда, у них пока получалось достаточно холодным, всего градусов шестьсот, и поддерживать они его могли не больше десятка секунд. В начале декабря он решил перейти к довольно грязным трюкам, которым научился у Другого Гарри.

— Ты говорил, что сегодня мы будем учить что-то новое! — Гермиона едва ли в ладоши не хлопала.

— Верно, — Гарри указал на стоявшую рядом с ним кастрюлю с водой. — Заклинание простое, его знает каждая домохозяйка.

Гарри коснулся кастрюли палочкой, и от воды немедленно повалил пар.

— Что нам проку в хозяйственных чарах? — наморщился Рон.

— Сейчас поймешь, — Гарри взмахом палочки превратил кастрюлю в кошку. — В живых существах очень много жидкости.

Гарри коснулся палочкой головы кошки, и из ее глаз, ушей и носа немедленно хлынула кипящая жидкость — ее собственные мозг и кровь. Она не успела даже закричать.

— Все ясно? — мрачно спросил он. Невилл побледнел, Гермиона успела вовремя отвернуться и не видела этого ужаса, Рона вырвало прямо на пол.

* * *

Оборотное зелье они варили во все той же Выручай-Комнате. Занимались им в основном Гарри и Гермиона. Ингредиенты у Гарри были, и процесс медленно, но уверенно двигался вперед. Зелье должно было быть готово к середине зимних каникул. Варили, по настоянию Гарри, полный котел — на будущее. Мальчик не собирался упускать такой шанс обзавестись запасом оборотного зелья — раз уж сама затея была заведомо бесполезной, это не значило, что он не может извлечь из нее какую-то выгоду.

Начался декабрь. Профессор Локхарт, после укусов ужа некоторое время обходившийся без помощи Гарри в постановке сцен из своей биографии, вновь допустил ошибку. Гарри не хотел рисковать раскрытием или нарываться на отработку, а потому с неохотой сыграл роль какого-то очередного чудовища. Это, разумеется, не помешало ему перед следующим уроком с помощью простых чар подмены подлить профессору ударную дозу слабительного. В тот день Локхарт не явился ни на один урок: Гарри не побрезговал проникнуть в больничное крыло и подменить зелье от поносов рвотным. Теперь у Локхарта хлестало с обоих концов. А профессор Снейп решительно отказался бросить свои дела, чтобы приготовить лекарство для коллеги.

На этом мучения профессора Защиты от Темных Искусств не закончились. Когда он перестал изображать двухсторонний фонтан и вернулся в свои апартаменты, он обнаружил там очень неприятный сюрприз — несколько дюжин здоровенных, с кулак величиной, муравьев. Разумеется, любой хоть сколько-нибудь стоящий волшебник справился бы с ними без труда, но Локхарт с криком выбежал из своих покоев и побежал звать на помощь профессора Кеттлберна, школьного специалиста по Волшебным Существам. Впрочем, специалистом тот был сомнительным — у него не было левой ступни, на ногах и лице были шрамы от когтей и зубов, а на другой руке не хватало двух пальцев.

Локхарт уверенно становился посмешищем для всей школы. Студенты постарше смеялись над ним в открытую, младшие курсы — корчили рожи за спиной. В отчаянии, профессор попытался заработать хоть немного уважения, воспользовавшись все еще царившей в школе тревогой, и попросил у директора разрешения организовать в школе дуэльный клуб.

Объявление об его открытии и впрямь вызвало немало энтузиазма среди студентов. Вечером второй в декабре пятницы, в день открытия клуба, едва ли не все ученики Хогвартса собрались в Большом Зале. Никому, кроме Гарри, разумеется, не было известно, кто будет вести занятия. Многие ставили на профессора Флитвика, который, по слухам, в молодости был дуэльным чемпионом, остальные были уверены, что вести занятия будет Снейп или даже сам Дамблдор. Когда же на помост, сияя улыбкой, взлетел профессор Защиты от Темных Искусств, по Залу прокатился общий вздох разочарования.

Локхарт, очевидно, принял этот вздох за восхищение и благодарность. Во всяком случае, его улыбка стала еще шире, если только это было возможно, и он раскланялся во все стороны.

— Внимание, внимание! В свете недавних атак, я подумал, что вам стоит научиться защищать себя, и директор одобрил мое предложение организовать в школе дуэльный клуб.

Гарри буквально чувствовал, как меняется настроение в зале. При виде Локхарта многие захотели было уйти, чтобы не тратить время попусту. Но потом во все головы пришла одна и та же идея, и студенты остались, чтобы посмотреть, как Локхарт выставит себя дураком на этот раз. Профессор тем временем продолжал:

— Я думаю, небольшая демонстрация не повредит. Профессор Снейп немного разбирается в дуэлях и любезно согласился ассистировать мне, и сейчас мы с ним покажем вам, как нужно сражаться на дуэли. Не бойтесь, я верну вам вашего профессора зельеварения в целости и сохранности.

— Как будто кто-то сомневается, что со Снейпом все будет в порядке, — пробормотал Гарри. — Локхарт даже с первокурсником не справится.

— Может, он его ухлопает? — с надеждой спросил Рон.

— Не думаю, — Невилл покачал головой. — Дамблдору это не понравится.

— Ну не ухлопает, так покалечит.

— Рон! — шикнула Гермиона.

— Сикль на то, что дуэль закончиться после первого же заклятья Снейпа, — предложил Гарри.

— Дураков нет. Дуэль закончиться после первого же заклятья, неважно, чьего, — отказался Невилл. — Либо Снейп вырубит идиота, либо Локхарт сам себя подорвет.

Профессора тем временем встали в позиции. Локхарт, к удивлению многих, встал в неплохую имитацию классической аристократической стойки. Снейп встал в классическую атакующую позицию: ноги напружинены, основной вес в правой ноге, в то время как левая выставлена чуть вперед, левая же рука ладонью вверх вытянута в сторону противника, правая держит палочку над головой, острием на противника. Такая поза позволяла выпустить первое заклинание, двигая корпус и руку с палочкой вперед, таким образом, придавая лучу заклятья достаточно высокую начальную скорость.

— Дуэль начинается на счет три, — тем временем объяснял Локхарт. Его глаза смотрели куда угодно, но не на противника. — Раз, два, три!

— Экспеллиармус! — гаркнул Снейп, делая шаг вперед и выпад правой рукой.

Красный луч заклятья стремительно пронесся над помостом и ударил Локхарта точно в грудь. Тот даже и не подумал уклониться, и уж тем более не успел выставить щит. Его вышвырнуло с помоста, а его палочка, вырвавшись из руки, полетела в другую сторону, угодив точно к ногам Снейпа. Кто-то из сердобольных хафлпаффцев помог Локхарту подняться на ноги.

— Великолепное разоружающее заклятье, профессор Снейп! — воскликнул он, вновь поднимаясь на помост. — Конечно, мне ничего не стоило отбить его, но я подумал, что студентам будет полезно увидеть…

— Разумеется, — с желчной усмешкой отозвался Мастер Зелий.

— Ну что же, перейдем к практике! — Локхарт, нервно поглядывая на Снейпа, подошел к нему и поднял свою палочку. — Сейчас вы попробуете разоружить своего противника. Только разоружающее заклятье, ничего больше! Профессор Снейп, вы не поможете разбить студентов на пары.

Рон немедленно встал напротив Гермионы, Гарри — против Невилла. Однако Снейп был тут как тут:

— Я так не думаю. Грейнджер, против мисс Булстроуд, мистер Забини, вы против Уизли, Лонгботтом против Финнигана. Драко! Ты против Поттера.

— Хорошо, профессор Снейп, — Малфой улыбнулся. Гарри про себя удивился его уверенности — или слизеринец забыл, что Гарри отнюдь не был слабаком, то ли летом получил от папочки пару уроков.

— На счет три! — скомандовал Локхарт. — Раз…два…

— Фурункулюс! — Малфой не стал дожидаться счета «три» и атаковал. Гарри безмолвно выставил легкий щит, поглотивший заклятье.

— Три!

— Риктус…

Малфой не успел закончить заклятья. Безмолвное разоружающее заклятье Гарри ударило его точно в грудь. Гриффиндорец постарался и вложил в простенькое заклинание уйму силы. Такого же количества магии ему бы вполне хватило, чтобы разнести в щепки небольшой домик. Малфоя с огромной силой отбросило назад, по пути он врезался в Гойла, и оба покатились по полу. Его палочка взлетела едва ли не потолку Зала и упала точно в подставленную руку Гарри.

— Пять баллов с Гриффиндора, Поттер, — процедил Снейп. За что снимались баллы, он не пояснил — наверное, и сам не мог придумать. — Палочку мистера Малфоя.

Гарри молча бросил ему палочку и принялся оглядываться. Невилл помогал Симусу подняться с пола, в его руке были зажаты обе палочки — своя и Финнегана. Рон и Блейз Забини молча обменялись палочками — их заклятья ударили одновременно, разоружив обоих. Милисента Булстроуд, лишившись палочки, не растерялась и ринулась в рукопашную, Гермиона уложила ее оглушающим заклятьем в голову.

Студенты постарше, знавшие побольше, чем простой «Экспеллиармус», после представления Локхарта поспешили покинуть Зал, так что, не считая преподавателей, самыми старшими были несколько четверокурсников из Хафлпаффа. Поэтому в основном вокруг Гарри и его друзей царил хаос. Мелькали лучи неточно выпущенных заклятий, многие и не подумали выполнять требование Локхарта ограничиться разоружающим заклятьем.

— Скучаешь, Поттер? — голос был холодным и лишенным всяких эмоций, но, несомненно, женским.

Гарри повернулся к обладательнице. Ее лицо было столь же эмоциональным, как и забрала стоявших в коридоре рыцарских доспехов. Нет, пожалуй, доспехи были все же более эмоциональны. Даже в глазах стоял лед. Гарри видел, что она красива, даже это пустое выражение и остатки детской пухлости не могли испортить ее красоту. Мальчик задумался, какое впечатление она сможет произвести, если улыбнется.

— Практиковаться со стеной интереснее, чем на Малфое. Возможно, вы будете более интересным соперником, мисс Гринграсс? — Гарри слегка поклонился.

— Что ж, ты не можешь быть безнадежнее, чем Браун, — слизеринка слегка кивнула и встала в позицию.

Гарри оценил высокомерие и так же встал в стойку. Он сделал приглашающий жест. К его удивлению, Гринграсс не стала выкрикивать заклятье, легкое движение палочкой — и в него летит красный луч. Он выставил щит и шагнул в сторону, потому что в него уже летело очередное заклятье. Гарри ответил обезоруживающим и вновь шагнул влево, легкий взмах — и с кончика его палочки сорвалось оглушающее, а за ним — заклятье щекотки.

Слизеринка отбила его первое заклятье, уклонилась от второго, запустив в него оглушающим. Гарри вложил в щит больше силы, отбив заклятье обратно, и выпустил обезоруживающее, замедляющее и еще одно обезоруживающее. Последнее зацепило его противницу, угодив в плечо. Она пошатнулась, и палочка вылетела из ее руки. Гарри призвал ее манящими чарам

— Что ж, по крайней мере, хоть кто-то из гриффиндорцев кое-что смыслит в дуэлях, — Грингасс кивнула.

Гарри подошел к ней поближе и протянул палочку. Когда она протянула руку, чтобы взять ее, Гарри осторожно ухватил ее ладонь и согнулся, поднося ее к губам. Дафна Гринграсс была красива, умна и опасна — пусть Гарри еще не вошел в тот возраст, когда начинают интересоваться девочками, галантность еще никого не губила. При условии, что ты в любой момент ожидаешь нападения и готов разорвать атакующего голыми руками.

— Дуэль с вами скрасила этот в остальном скучнейший вечер, мисс Гринграсс, — видимых результатов его усилия не принесли. Выражение лица девочки не изменилось, даже в глазах ничего не промелькнуло.

* * *

Ночью Гарри довольно долго не мог заснуть. Он только сейчас понял, что позабыл следовать сценарию сегодняшнего вечера. Сегодня он должен был на глазах у всего зала заговорить со змеей. Это должно было породить слухи о том, что Гарри Поттер — наследник Слизерина, а главное — о его способности говорить со змеями должна была узнать Джинни Уизли, а через нее и осколок души Волдеморта. Из-за его небрежности теперь все должно было пойти по-другому. Том Риддл из дневника не узнает, что Гарри может попасть в Тайную Комнату и будет придумывать другой способ пообщаться с Гарри. Гермиона, не зная, что Гарри — змееуст, не сможет догадаться, что Чудовище — василиск.

Конечно, Гарри еще мог все исправить. Он мог продемонстрировать свое знание парселтанга по-другому, мог как-то показать Риддлу, что владеет заклятьем «Империус» и сможет с его помощью управлять змеей, заставив ее произнести пароль. В его голове начал формироваться план. К трем часам ночи Гарри был уверен, что сумеет вновь пустить события в нужное русло. Он лишь надеялся, что за его ошибку кому-то не придется заплатить жизнью.

* * *

Через неделю он дождался нужной возможности: несколько первокурсников, включая Джинни, засиделось в гостиной над домашним заданием по зельям. Кроме них, друзей Гарри да близнецов Уизли, в гостиной никого больше не было. Гермиона тихо читала очередную книгу у камина, Гарри и Рон играли в шахматы, Невилл наблюдал за ними.

Гарри раздумывал над очередным ходом, когда из-под столика с доской выполз крупный уж и, приподнявшись на хвосте и повернув голову к Гарри, принялся что-то громко шипеть.

— Что за, — Рон потянулся за палочкой, но его рука замерла в воздухе, когда Гарри с раздраженной физиономией тоже что-то зашипел в ответ ужу. Тот покивал и под общими взглядами уполз куда-то в угол. Все внимание сосредоточилось на Гарри.

— Черт, — Гарри поморщился. — Да, я змееуст. Нет, я не Наследник Слизерина и я не открывал Тайную Комнату. Да, именно я натравливал на Локхарта ужей, да, именно я ответственен за все, что с ним в этом году случилось.

— Ха, мы так и знали! — воскликнул Фред.

— Кто еще, кроме нас и наследника Мародеров, способен на такое? — поддержал его Джордж.

— Ребята, — Гарри заставил себя улыбнуться. — Я буду очень признателен, если никто не узнает об этой моей способности, хорошо?

— Не вопрос, коллега, — хором согласились близнецы. Первокурсники, для которых Гарри был легендарной фигурой, просто покивали.

Гарри не сомневался, что его секрет останется секретом. Во Фреде и Джордже он не сомневался, те умели держать язык за зубами. Его друзья — тоже. А легкие чары побуждения, которые он наложил на первокурсников, обеспечат полную безопасность его тайны.

Через два дня произошло новое нападение. Окоченевшие Джастин Финч-Флетчи и Почти Безголовый Ник заняли места в Больничном Крыле. В Хогвартсе началась подпольная торговля амулетами. Особо всех напугало состояния призрака — что за ужас мог навредить мертвому?

* * *

С наступлением каникул замок практически опустел — страх гнал школьников прочь. Никому не хотелось стать следующей жертвой монстра Тайной Комнаты. К радости друзей, Малфой, а значит — и Крэбб с Гойлом, решили остаться в замке. Это позволяло им воспользоваться оборотным зельем как только оно будет готово.

Утром рождества Гарри искренне обрадовался подаркам, хотя его энтузиазм и близко не мог соперничать с восторгом Рона. Среди груды коробок мальчик с удивлением нашел подарок от Люпина: пузырек, наполненный не то жидким серебром, не то очень густым туманом. К нему прилагалась записка:

Дорогой Гарри!

Лунатик.

Гарри осторожно спрятал пузырек с бесценными воспоминаниями во внутренний карман мантии, и принялся разбирать остальные подарки. Он увидит Дамблдора за завтраком…

* * *

Сириус Блек с облегчением почувствовал, как пронзительный холод и ощущение отчаяния уходят. Шоколад, присланный его крестником в прошлое рождество, сделал свое дело. Узник все еще был истощен и слаб физически, но в глаза, прежде почти пустые, потухшие, вновь вернулась жизнь. Шоколад помогал справляться, а главное — он служил напоминанием о Гарри, о том, что жизнь не закончена. Увидеть крестника, поблагодарить его и оправдаться — это не было счастливой мыслью, скорее, навязчивой идеей. Она не могла вызволить его из Азкабана, но она помогала сохранять разум. Когда дементоров не было поблизости, он старательно укреплял ментальные барьеры — искусству Окклюменции Блеков учили с детства, но Сириус забросил занятия почти сразу после поступления в Хогвартс. Теперь он был благодарен матери, которая вбила в него начатки навыков — Окклюменция помогала противостоять дементорам. Теперь даже в худшие моменты Сириус помнил, что смерть Поттеров не была его виной…

Заслышав шаги охранников, узник поспешил принять человеческое обличье и забиться в угол, приняв максимально жалкий вид. Он не хотел, чтобы кто-то заметил произошедшие в нем перемены, не хотел, чтобы стражники узнали, что он набирает силы.

— Блетч, почему ты остался? Твои детишки не будут расстроены, что ты сам вызвался подменить Гордона на Рождество?

— Мои детишки будут счастливы, ты и сам это знаешь, Джейк. Я остался по той же причине, что и ты. Не хочешь же ты сказать, что мы прогадали?

— Определенно, нет! — хохотнул Джейк. — Теперь у меня наконец хватит, чтобы переехать в приличное место.

— Вот именно.

Замок щелкнул, и один из стражников, наставив на Сириуса палочку, шагнул внутрь. Другой, стоя у дверей, держал за шиворот что-то бормочущего заключенного, явно спятившего от присутствия дементоров.

— Поднимайся, — Сириус не отреагировал. Он продолжал сидеть в углу, уткнув лицо в колени, и слегка покачиваясь из стороны в сторону. — Поднимайся, Моргана тебя задери, Блек!

Стражник схватил Сириуса за шиворот и грубо поставил на ноги.

— За мной. Вы с этим счастливчиком меняетесь местами.

Сириус покорно пошел следом за стражем. Другой тем временем швырнул в камеру Сириуса бормочущего беднягу и захлопнул за ним дверь.

Стражники привели Блека к камере на два этажа ниже и запихнули внутрь.

— Это обычный сектор. Дементоры здесь почти не бывают, по сравнению с твоей старой камерой, впрочем, сомневаюсь, что ты способен это оценить. С Рождеством, убийца.

* * *

Поскольку в замке оставалось едва ли три дюжины человек, считая полтора десятка преподавателей, Дамблдор решил, что будет глупо всем сидеть за отдельными столами. Гарри воспользовался возможностью и сел поближе к директору. Старик, несмотря ни на что, излучал жизнерадостность и старался ввязать студентов в разговор. Не обошел он своим вниманием и Гарри:

— Вы слишком меланхоличны для рождественского утра, мистер Поттер. Что-то случилось?

— Вы знаете Ремуса Люпина, сэр?

Дамблдор бросил на Гарри внимательный взгляд поверх своих очков-половинок.

— Я удивлен, что ты его знаешь, Гарри, — заметил он.

— Только имя и то, что он был близко знаком с моими родителями, если верить ему самому, — Гарри пожал плечами. — Я хотел попросить вас об одолжении.

— Я внимательно слушаю, мальчик мой.

— Мистер Люпин прислал мне копии некоторых своих воспоминаний о моих родителях. Я хотел бы одолжить у вас думосбор, профессор.

— Приходите в мой кабинет после обеда, мистер Поттер. Пароль — «Сахарное Перо».

* * *

На следующий день после рождества Гермиона заключила, что оборотное зелье наконец-то готово.

— Теперь нам только нужны части тех, в кого мы хотим превратиться, — сказала она, закончив переливать зелье в предоставленную Гарри большую небьющуюся склянку. — Думаю, Крэбб и Гойл подойдут лучше всего.

— И как мы получим их части? — поинтересовался Рон. — Просто оглушим и сорвем по волоску?

— Именно, — согласилась Гермиона. — Все равно придется избавиться от них на время.

— Кто пойдет? — спросил Невилл.

— Мне все еще кажется, что это — дурацкая затея, — проворчал Гарри. — Но я пойду. Если нас раскроют, из гостиной придется прорываться с боем. Слизеринцы не упустят такого шанса.

— Я тоже пойду!

— Нет, Рон, — Гермиона покачала головой. — Ты слишком вспыльчив и несдержан.

— Что?!

— Вот именно об этом я и говорю, — сухо заметила девочка. — Пойдет Невилл.

— Осталось придумать, как нам обезвредить этих горилл и не попасться. И желательно так, чтобы никто не узнал, где они были, пока мы разговаривали с Малфоем. заклятье Конфундус в сочетании с мороком злобы должно сработать.

— Они примутся драться, но не смогут вспомнить деталей драки, в том числе — почему и когда они начали драться! Гарри, ты гений.

Гарри улыбнулся.

— Спасибо, Гермиона.

* * *

— Крэбб, Гойл, пошли в гостиную.

— Но мы еще не доели!

— Вы когда-нибудь думаете о чем-нибудь, кроме своего желудка? За мной, живо! — прошипел Малфой.

Крэбб и Гойл начали было подниматься.

— Слишком испуган, чтобы дойти до гостиной без охраны, Малфой? — насмешливо спросила Гермиона со своего места.

— Конечно, — подражая интонациям блондина, протянул Гарри. — Наследник Слизерина не применет избавить чистокровных от позорного пятна выродков-геев.

— Заткнись, Поттер, или пожалеешь.

— Сильные слова для кого-то, кто и шагу боится ступить без охраны, — Гарри оскалился. — Вали, пожалуйся папеньке. Не могу понять, почему он не утопил тебя в пруду, как больного щенка.

Малфой вылетел из Большого Зала без единого слова. Его гориллы переглянулись, пожали плечами и принялись доедать. Первая часть плана прошла как по маслу.

* * *

— Значит, Малфой ничего не знает? — разочарованно спросил Рон, когда Гарри и Невилл закончили свой рассказ.

— Как я и говорил. По крайней мере, у нас теперь есть запас оборотного зелья, и мы уложили Крэбба и Гойла в больничное крыло.

* * *

Большой Зал понемногу заполнялся. Вернувшиеся с каникул студенты оживленно рассказывали друг другу о том, как они провели праздники и какие подарки получили, все они, казалось, и думать забыли про нападения. Пока еще пустые золотые блюда блестели в свете свечей в ожидании пира. Дамблдор поприветствовал всех, и пир наконец-то начался. Студенты дружно накинулись на еду.

— Советую вам обратить внимание на «мистера тщеславие», — прошептал друзьям Гарри.

— Зачем?

— Сейчас увидишь.

В это время за столом преподавателей Локхарт потянулся к стоявшему перед ним кубку. Вместо того, чтобы, как обычно, изящно отпить пару глотков, он опрокинул его содержимое в себя и могучим движением глотки проглотил. Тут же его лицо исказилось, потом тело и руки стали выгибаться в конвульсиях. Локхарт закричал, чем привлек внимание всех собравшихся в зале. Под общими взглядами его очертания стали меняться — рот передвинулся наверх и слился с носом, подбородок исчез совсем, руки поползли на спину и странно, неестественно выгнулись, тело стало коротким и толстым. Последними появились перья по всему телу....через минуту превращение завершилось, и вместо Локхарта на стуле оказался огромный павлин, сохранивший, однако, некоторые человеческие очертания. Некоторое время все просто пребывали в шоке, потом где-то раздался смех, и еще через минуту весь Зал, включая преподавателей, держался за животы от хохота.

— Как ты это сделал? — тихо поинтересовалась Гермиона.

— Павлинье перо в оборотном зелье и побуждающие чары на кубке, — так же тихо ответил Гарри. — Самое главное — Локхарт застрял в этом облике надолго.

— Знаешь, Гарри, иногда ты бываешь пугающе жестоким, — серьезно заметил Невилл.

— Локхарт этого заслуживает, — фыркнул Рон.

* * *

В конце января Миртл, привидение из женского туалета, принялась чудить. Она и раньше регулярно затапливала туалет, но никогда — четырежды за одну неделю. Филч, понятное дело, был в ярости, но ничего поделать не мог. Друзья, так ни на йоту и не приблизившиеся к разгадке личности Наследника, решили навестить привидение и выяснить, что именно ее так расстроило.

Ответы привидения оказались исчерпывающими — дважды ее расстроил Пивз, один раз — сам Филч, а один раз — кто-то бросил в нее маленькой черной книжечкой. Книжка так и валялась там, застряв в сточном отверстии в углу туалета, и при ближайшем рассмотрении оказалась пустым дневником, принадлежащим кому-то по имени Т. М. Риддл. Судя по оттиску на задней обложке, дневник был куплен за пятнадцать пенсов, приблизительно полвека назад.

— Смотрите, все страницы на месте, — заметил Невилл. — Я думал, магловская бумага размокает и рвется от воды?

— Да. Наверное, этот Т. М. Риддл защитил дневник чарами.

— Может, именно поэтому дневник пуст? — ухмыльнулся Рон. — Если дневник непромокаем, чернила тоже не будут впитываться, верно?

— Наверняка, — со смешком согласилась Гермиона.

— Но почему кто-то выкинул пустой дневник пятидесятилетней давности в туалете Миртл? Если в нем нельзя писать, то почему эта вещь вообще существует до сих пор, и что делает в Хогвартсе? — пробормотал Невилл, задумчиво вертя книжицу в руках.

Гарри забрал у него дневник и направил на него палочку:

— Инсендио.

Струя белого пламени ни в малой степени не повредила дневнику. Гарри попробовал взрывное и режущее заклятье, наконец, попробовал разорвать дневник руками. Безуспешно, разумеется.

— Его нельзя уничтожить. Я думаю, этот дневник — просто розыгрыш. А может, этот Риддл просто тренировался на нем в защитных чарах, — заключил он. — Пожалуй, я его оставлю.

— Зачем?

— Попробую его уничтожить.

* * *

Пролетел февраль, но наступление марта еще не означало окончание зимы. Тем не менее, такие пустяки, как снег и морозы, не могли остановить Вуда от возобновления тренировок — ведь в конце апреля Гриффиндор должен был играть с Рейвенкло! Поэтому Гарри и остальные игроки трижды в неделю возносили хвалу неизвестному изобретателю согревающих чар — без них тренироваться было совершенно невозможно.

Мадам Помфри, к сожалению, все-таки сумела вернуть Локхарту человеческий вид, а потому уроки Защиты от Темных Искусств возобновились. Златокудрый семикратный обладатель ежемесячного приза за самую очаровательную улыбку, однако, выучил урок, и отныне не порывался использовать на уроках свои актерские и режиссерские таланты — он просто декламировал отрывки из собственных произведений. Это, разумеется, было невероятно скучно, но Гарри решил, что сможет вытерпеть его уроки. К тому же, профессор МакГонагалл запретила ему убивать Локхарта.

В начале апреля второкурсники-гриффиндорцы, войдя в спальню, обнаружили в ней форменный разгром — кто-то перевернул вверх дном все вещи Гарри. Только собрав все в чемодан, мальчик обнаружил пропажу — кто-то украл у него дневник Риддла.

— Но ведь…это должен был сделать кто-то из гриффиндорцев, больше никто не знает пароля, — прошептала бледная Гермиона.

— Не обязательно, — возразил Гарри. — Думаешь, у меня одного есть мантия-невидимка, или мы одни умеем варить оборотное зелье?

— Но зачем красть бесполезный дневник?

— Очевидно, в этом дневнике была скрыта какая-то тайна, Рон, — раздраженно ответила Гермиона. — Возможно, даже знание о Тайной Комнате. Мы теперь не узнаем.

— Но тогда почему кто-то выкинул его? Гарри, как ты думаешь?

— Не знаю, Невилл, не знаю. А хотел бы.

* * *

— Что ж, погода сегодня отличная для квиддича, — заметил Рон, разглядывая волшебный потолок Большого Зала. — При таком солнце тебе будет легко заметить снитч, верно, дружище?

— Как и моему сопернику, — буркнул Поттер, ковыряясь в тарелке с омлетом. Вдруг он вскинул голову: — Опять этот голос.

— Какой голос?

— Который я слышал в Хэллоуин.

— Хочешь сказать, монстр опять вышел на охоту? — содрогнулся Невилл.

— Монстр…ну конечно! Все сходится! — Гермиона хлопнула себя по лбу. — Мне нужно кое-что проверить в библиотеке. Займите мне место!

Гермиона убежала прежде, чем Гарри успел ее остановить. Судьба вновь вступила на предназначенный путь. С тяжелым сердцем Гарри отправился вслед за Вудом в раздевалку. Матч так и не успел начаться — МакГонагалл объявила об очередном нападении. В этот раз жертвой Наследника Слизерина пали Гермиона Грейнджер и Пенелопа Кристалл, шестикурсница-рейвенкловка. Их нашли у библиотеки.

* * *

После этого события приняли совсем дурной оборот. Пятого мая Министр Фадж забрал в Азкабан Хагрида — оказывается, полсотни лет назад его исключили как раз по подозрению в открытии Тайной Комнаты. На следующий день стало известно, что Совет Попечителей, во главе с Люциусом Малфоем, отстранил Дамблдора от должности директора. Школа превратилась в колонию строгого режима: преподаватели всюду сопровождали студентов, даже в туалет нужно было ходить под присмотром. Самым же ужасным, пожалуй, было то, что студенты не выказывали ни малейшего протеста. В Хогвартсе воцарился страх. Многие теперь даже ночевали прямо в гостиной факультета — они просто не могли заснуть в спальнях, отгороженные друг от друга пологами и темнотой.

* * *

— Что мы знаем?

— Мы это уже проходили, Рон, — угрюмо заметил Невилл. Они сидели на уроке Защиты.

— Все равно. Вдруг нас озарит? Гермиона же до чего-то додумалась.

— Она сказала «все сходится», — печально кивнул Гарри. — Монстр разговаривает, но слышу его почему-то только я.

— Еще в начале года кто-то передушил всех петухов Хагрида.

— Лиса, например.

— Рон! Ты хотел, чтобы мы еще раз попробовали.

— Извини, Гарри. Пауки бегут из замка в Запретный Лес.

— Последний раз Комнату открывали пятьдесят лет назад. Исключили Хагрида, — монотонно напомнил Невилл.

— Риддл, — кисло заметил Рон.

— Туалет Плаксы Миртл…Миртл…Миртл! — шепотом воскликнул Гарри. — В прошлый раз кто-то умер, верно? И надпись — рядом с туалетом Миртл. И все нападения — в двух минутах ходьбы оттуда! Что, если Миртл тогда умерла? Что, если вход — где-то рядом с ее туалетом?

— Идем к ней.

Троим друзьям удалось ускользнуть из-под не слишком-то бдительного ока Локхарта, и они бегом ринулись к туалету Миртл. Однако убежали они недалеко — за первым же поворотом они наткнулись на МакГонагалл.

— И почему вы в коридоре без преподавателя? И куда вы собрались?

— Мы шли…повидать Гермиону, — выпалил Рон. И по тут же смягчившемуся лицу декана понял, что случайно выбрал единственно верный ответ. — Мы так давно ее не видели…и теперь, когда стало спокойнее, и мандрагоры почти созрели…мы подумали…

— Можете не продолжать, мистер Уизли, — тихо сказала МакГонагалл. — Я понимаю, друзьям особенно тяжело…идите, скажите мадам Помфри, что я разрешила…

* * *

В чем-то мадам Помфри была права — навещать оцепеневших было даже менее осмысленным занятием, чем визит к коматознику. Вид Гермионы, застывшей в неестественной позе, разрывал сердца друзей. Однако недостаточно, чтобы Гарри забыл о том, что он должен был заметить. В левой руке девочка сжимала кусок пергамента, судя по всему, вырванный из книги. Гарри молча указал на него друзьям.

— Попробуй достать, — прошептал Рон, и они с Невиллом подвинулись, чтобы прикрыть его спинами.

Пергамент не желал вылезать из оцепеневшей руки, но Гарри, понемногу, все же сумел освободить его из каменной хватки подруги.

— Василиск, — шепотом прочитал он. — Все сходится. Огромная змея, чей взгляд убивает. Управлять которой может только Наследник, кто-то, владеющий языком змей. Никто не умер, потому что никто не смотрел ему прямо в глаза: миссис Норрис видела отражение в воде, Колин смотрел через объектив, Джастин — через Ника, а в руке Кристалл нашли зеркальце.

— Но как он передвигается по замку.

— Трубы, — Гарри указал на второпях нацарапанное поверх рисунка слово. — Голос, который я слышал, он шел из стен. А вход в Тайную Комнату не рядом с туалетом Миртл, а прямо в туалете, я в этом уверен.

— Мы должны показать это преподавателям, — твердо сказал Невилл.

* * *

В учительской было пусто. Но друзья не успели даже подумать, что лучше — подождать здесь или попробовать найти кого-нибудь, когда по замку пронесся усиленные заклинанием голос МакГонагалл.

— Всем студентам немедленно вернуться в гостиные факультетов. Всем преподавателям собраться в учительской.

— Еще одно нападение, — вздохнул Рон.

— Что будем делать?

— Спрячемся. Послушаем, а потом скажем, что мы узнали, — Гарри достал из-за пазухи мантию-невидимку, и они укрылись в одном из углов. Через пару минут комнату заполнили встревоженные взрослые. Не хватало только Локхарта.

— Опять, да? — мрачно спросил Снейп. МакГонагалл только кивнула.

В этот момент в комнату вошел Локхарт.

— Простите, я немного задержался. В чем дело, Минерва?

— Еще одно нападение, Гилдерой. В этот раз Монстр забрал девочку в Тайную Комнату.

— Вот шанс, о котором вы мечтали, коллега, — подхватил Флитвик. — Не вы ли жаловались вчера, что из-за ареста Хагрида не смогли сразиться с Монстром?

— Я..но…

— И не вы ли уверяли меня, что вам доподлинно известно, где находится вход в Тайную Комнату? — всхлипнула профессор Спраут.

— Мы полностью развязываем вам руки, коллега, — Снейп улыбнулся. — Вы должны спасти бедняжку.

— К..конечно…пойду, подготовлюсь…

— Отлично, идиот не будет крутиться под ногами, — МакГонагалл хлопнула в ладоши. — Что будем делать?

— Школу придется закрывать, — Флитвик пожал плечами. — Кстати, откуда стало известно о нападении?

— Наследник оставил еще одну надпись, прямо под первой. «Ее скелет пребудет в Комнате вечно».

— Кто? — тихо поинтересовался Снейп.

— Джинни Уизли.

* * *

— Сейчас нас никто не послушает. Что будем делать?

— Найдем Локхарта. В качестве пушечного мяса он подойдет. А потом…проведаем Миртл.

Локхарт собирался. Вернее, судорожно сбрасывал в чемодан свои вещи — вперемешку, как попало.

— Куда-то собрались, профессор? — невербальным «Экспеллиармусом» Гарри выбил из руки Локхарта палочку. — Трусливый лжец.

— Мальчики, я не могу драться с Монстром! Я даже не знаю, где находится эта чертова Комната!

— Мы знаем, — Гарри ухмыльнулся. — Вперед.

* * *

— По-моему, мы под озером.

— Осматривать достопримечательности будем, если останемся в живых. Идем. И помните, при малейшем шорохе — заклятье Конъюнктивитус.

— Мы помним.

Вскоре они наткнулись на перегораживающую проход шкуру огромной змеи.

— Метров двадцать будет, — заметил Невилл.

— Ну, это василиск, а не ужик.

При слове «василиск» Локхарт грохнулся в обморок. Рон подошел к нему и пнул в бок. Мужчина на удивление проворно схватил его за ногу, повалил на пол и отобрал палочку.

— Все, мальчики, приключение окончено! Я вернусь наверх, прихватив с собой кусок этой замечательной шкуры…

— Секо, — «профессор» дернулся в сторону, и заклятье, предназначавшееся для его шеи, только распороло ему щеку. Локхарт понял, что шутки кончились.

— Обливиэйт!

Палочка в его руке со страшным грохотом взорвалась. Потолок туннеля задрожал и стал рушиться. Гарри побежал, прикрывая голову руками. Когда пыль улеглась, он обнаружил, что завал полностью перекрыл туннель.

— Рон! Невилл!

— Гарри!

— Вы в порядке?

— Да, а вот Локхарта здорово шибануло.

— Почему его заклятье не сработало?

— Я неудачно приземлился. Палочка надломилась…

Гарри недоверчиво покачал головой. Судьба вновь ложилась в известное ему русло. Оставалось надеяться, что у него хватит сил, чтобы в определенный момент изменить это русло.

— Попробуйте открыть проход, вручную. Я иду за Джинни.

— Удачи.

* * *

— Она не очнется.

— Кто ты? — Гарри, разумеется, знал ответ…но не мог показать этого. На случай, если Джинни как-то осознавала происходящее.

— Воспоминание, полвека был заключен в дневнике. Том Марволо Риддл, к вашим услугам.

— Ты открыл Комнату.

— Ты догадлив, Гарри Поттер. О, не удивляйся, малышка Джинни все мне о тебе рассказала. Главное — о том, как ты, будучи младенцем, победил величайшего мага всех времен. Мне захотелось встретиться с тобой, и вот ты здесь.

— Очень умно. Вот только, должен тебя разочаровать, Волдеморт…ты не был величайшим, даже в своем времени. Дамблдор всегда был сильнее тебя.

— Одно мое воспоминание изгнало старого дурака из школы!

— Пока кто-то в Хогвартсе верит в него, он всегда будет здесь.

Под потолком комнаты разлилось сияние, и из ниоткуда вынырнул Фоукс, феникс Дамблдора. В когтях у него была зажата Распределяющая Шляпа.

— Певчая птичка и старая Шляпа…это все, что Дамблдор может прислать тебе на подмогу? Что ж, устроим битву. Гарри Поттер и помощь Дамблдора против лорда Волдеморта и наследия Салазара! — он перешел на парселтанг: — Говори со мной, великий Слизерин!

Рот статуи начал открываться.

— Убей мальчишку!

— Глаза, Фоукс, — шепнул Гарри, срываясь с места.

Он убежал в дальний конец зала и спрятался за колонной. Выхватил палочку и принялся лихорадочно накладывать на себя маскирующие запах и звук чары. Василиск тем временем ревел, Фоукс триумфально клекотал, Риддл ругался и палил в птицу заклятьями из палочки Джинни. Гарри надел на голову Шляпу:

— Помоги.

Что-то немедленно стукнуло его по затылку. Не дожидаясь, пока взгляд снова сфокусируется, мальчик сунул руку внутрь и извлек инкрустированный рубинами великолепный меч — меч Гриффиндора. Он прислушался — очередное заклятье Риддла, похоже, попало в Фоукса. Во всяком случае, феникса больше было не слышно.

— Шляпа, ты можешь видеть?

— Определенно.

— Скажи мне, у змеи еще есть глаза? — Гарри выбросил ее из-за колонны.

— Глаз нет, но птичке плохо!

— Спасибо, — Гарри перехватил меч и палочку поудобнее и вышел из-за колонны. — Эй, змейка!

Наложенные им на себя чары скрывали звук его движения, но никак не голос. Ослепленный василиск метнулся на голос, только рефлексы и сила оборотня спасли Гарри от печальной участи перекушенного пополам героя.

— Мимо!

Еще бросок — Гарри отпрыгнул в сторону и махнул палочкой. Красный луч врезался в одну из колонн и выбил из нее приличный кусок.

— Авада Кедавра! — Риддл решил вступить в игру.

Гарри пригнулся, пропустив заклятье над собой, и выпалил в ответ. Воспоминание, пока имевшее в запасе только детские силы Джинни, и изрядно истощенное предыдущими заклятьями, сумело отбить только пару первых заклятий. «Экспеллиармус» лишил Риддла палочки, а «Силенцио» заставило замолчать. Гарри призвал палочку манящими чарами прежде, чем Риддл успел до нее добраться. Василиск в это время бил вслепую — даже близко не попадая по Гарри. Мальчик бесшумно забрался на созданную им выбоину в колонне и перехватил меч обратным захватом.

— Змейка!

Гарри подпрыгнул еще раньше, чем первый звук сорвался с его губ. И приземлился ровно на голову молниеносно атаковавшей змеи. Гоблинская сталь, укрепленная заклинаниями Основателя, направленная рукой оборотня, легко пробила шкуру и череп. Клинок глубоко вошел в мозг василиска. Змея умерла мгновенно; ее тело пронзила последняя судорога, чуть не сбросившая Гарри, а потом чудовище с грохотом рухнуло на гладкие плиты пола.

Гарри выдернул меч и спрыгнул с поверженного гиганта. Рядом, бессильное и беззвучное, стояло воспоминание Тома Марволо Реддла, его красивое лицо было теперь перекошено от ярости, и он куда больше напоминал Волдеморта, каким его видел Гарри.

— Хочешь что-то сказать? — спросил Гарри, еще раз втыкая меч в василиска — туда, где, как он знал, располагались ядовитые железы. — Фините Инкантатем.

— Присоединяйся ко мне, Поттер. Вместе нас ничто не остановит.

— Даже если бы я хотел власти…зачем мне ты? Ты ничто, тень, бессильная и бесплотная. Из Пивза выйдет лучший союзник, — Гарри усмехнулся и взмахнул палочкой, призывая к себе дневник Риддла. Он поднял меч, отныне навеки пропитанный эссенцией самого разрушительного яда на Земле. — Встретимся на том свете.

Из рассеченного напополам дневника хлынули чернила. В воспоминании появились огромные зияющие дыры, крик умирающего осколка души едва не оглушил чувствительные уши Гарри. Наконец, Риддл беззвучно взорвался миллиардами сияющих пылинок.

— Очень чистоплотная смерть, — одобрительно заметил мальчик, обращаясь к выглядывающему из кучки пепла новорожденному фениксу. — Все бы так.

Он подошел к лежащей у статуи девочки и коснулся шеи. Пульс был ровным и сильным, однако просыпаться она пока не собиралась, даже когда Гарри похлопал ее по щекам. Мальчик пожал плечами и оставил ее в покое — у него все равно еще было дело. Он упер меч острием в пол, положив правую руку на крупный венчающий рукоять рубин. Упер палочку в правое запястье. Короткое заклинание — и его собственная горячая кровь хлынула из длинного разреза, и, омывая рубины, принялась стекать сначала по рукояти, а потом — по клинку. Когда первые капли коснулись пола, у Гарри уже темнело в глазах. Даже ему, оборотню, нелегко давалась такая потеря крови. К счастью, рана уже закрывалась. Прежде чем потерять сознание, он успел вымолвить лишь одно слово — единственное, которое сейчас имело значение. «Дарю».

Теряя сознание, мальчик рухнул на пол, и потому не видел, как его собственная кровь впитывалась в гравировку лезвия и изменяла ее изнутри.

* * *

Первым чувством, которое Гарри испытал, когда очнулся, было удивление. На нем что-то, нет, скорее — кто-то — лежал. Решив не гадать попусту, он открыл глаза и обнаружил, что кем-то была Джинни Уизли — не вся, конечно, только верхняя часть. Он попытался сообразить, как она оказалась здесь, и только через несколько секунд понял, что девочка сотрясается от увядающих рыданий.

— Приятно знать, что мою смерть хоть кто-то оплачет, но…

— Гарри? Ты жив? Ты…я думала, ты… — она бросилась ему на шею. Слезы полились с новой силой.

— Тщщ. Я в порядке. И ты в порядке. Василиск мертв, Риддл…сравнительно мертв, во всяком случае, дневник уничтожен. Все будет хорошо, слышишь? Все будет хорошо. Не плачь, пожалуйста. Из меня плохой утешитель.

Джинни отодвинулась от него, позволяя сесть, и улыбнулась.

— Самый лучший.

— Ну, тебе виднее. Давай, поднимайся, а то еще простудишься, — Гарри огляделся. Сунул в карман то, что осталось от дневника, нахлобучил на голову Шляпу, вручил Джинни маленького Фоукса и ее палочку. И, наконец, позволил себе бросить взгляд на меч.

Лезвие явно стало длиннее и шире, рукоять тоже выросла — теперь это был полуторный клинок, равно удобный для одной и двух рук, для битвы пешим и верхом. Рубины, кажется, стали более насыщенными, и слегка пульсировали — в такт его собственному сердцебиению. Наконец, на лезвии больше не было вырезано имя Основателя его факультета — его заменила выпуклая гравировка руны «соулу». Руны, как нельзя более похожей на его знаменитый шрам. Гарри удовлетворенно улыбнулся. Он уже знал имя как нельзя более подходящее имя для меча. Соулу была руной солнца, поэтому он назовет меч именем бога солнца — Гелиос. Он повернулся к двери. Короткий приказ на парселтанге — и они с Джинни уже идут по туннелю в сторону завала.

* * *

Рон и Невилл успели проделать в завале вполне приличный проход.

— Наконец-то! Мы чуть не спятили от беспокойства!

— Чертова дверь закрыта, выбраться за подмогой наружу мы не можем, а этот идиот, — Невилл ткнул в глупо улыбающегося Локхарта, — отшиб себя память и стал еще бесполезнее, чем раньше.

— Есть идеи, как мы будем выбираться? — спросил Невилл, когда они вернулись к трубе.

— Ты не поверишь, но есть, — Гарри сосредоточился и приказал: — Лестница.

— Звучит жутко, но работает, — ухмыльнулся Рон. — Валим отсюда.

* * *

После чертовски длинного подъема (Гарри даже пришлось взять Джинни на руки, потому что у нее не было сил подниматься дальше) они наконец оказались в туалете Миртл. Которая даже не потрудилась сделать вид, что не разочарована их живым состоянием.

— Куда теперь?

— Думаю, в кабинет МакГонагалл, — решил Гарри, поудобнее перехватывая уснувшую на его руках девочку.

Гарри угадал верно — кроме самого декана, в кабинете так же были мистер и миссис Уизли, которые тут же отобрали у него дочь, Снейп, Флитвик, Спраут и Дамблдор.

— Н..но…как? — наконец обрела дар речи профессор.

— Думаю, мы все хотим это услышать, — улыбаясь, сказал Дамблдор.

Гарри злобно на него глянул и молча уселся в единственное свободное кресло.

— Ну, Гермиона догадалась, что за Монстр нападал на учеников, а мы додумались до остального, — вяло сообщил Рон, протягивая директору Шляпу и феникса. — Гарри говорит, Фоукс и Шляпа очень ему помогли.

— Монстр — это василиск Слизерина, а вход в Тайную Комнату находится в туалете Плаксы Миртл, — сообщил Невилл, оглядываясь в поисках того, куда бы сесть. МакГонагалл наколдовала ему и Рону по стулу.

— Василиск? — слабо переспросил Флитвик.

— Да, здоровенная такая змеюга, метров двадцать…

— Двадцать пять, Рон, эта была старая шкура, — поправил Гарри.

— Он передвигался по трубам, поэтому его никто не видел. А не умер никто по чистой случайности — никто не смотрел ему прямо в глаза.

— И голос, который слышал мистер Поттер и больше никто — голос василиска, — согласился Снейп. — Дальше.

— Мы зашли, Локхарт попытался стереть нам память, палочка взорвалась, Рона и Невилла отрезало завалом. Я зашел, убил василиска, убил Наследника, забрал Джинни и ушел.

— Если можно, чуть-чуть поподробнее, мистер Поттер, — попросил Дамблдор.

— Я устал, между прочим, — проворчал Гарри. Он достал из кармана половинки дневника и бросил их Дамблдору. — Комнату открыло вот это.

— Книжка? — скептически осведомился Снейп.

— Дневник Волдеморта, в котором был заключены его воспоминания и кусок души, — огрызнулся Гарри. — Искусная ловушка, оружие…Джинни писала в нем.

— Джинни! Сколько раз я тебе говорил — не доверяй ничему, что способно думать, если не знаешь, где оно держит свои мозги! Где ты взяла эту гадость?

— Он был вложен в один из моих учебников, — девочка всхлипнула и вновь начала извиняться.

— Достаточно. Волшебники куда более взрослые и опытные попадали в ловушки Волдеморта. Вины Джинни тут нет.

— Василиск, Поттер, — напомнил Снейп.

— Фоукс выклевал ему глаза. После этого прикончить его было делом техники.

— Ты сделал это мечом, который достал из Шляпы? — спросил Дамблдор. — Вот этим мечом, мечом Гриффиндора, если не ошибаюсь.

— Ошибетесь. Этот меч был мечом Гриффиндора. До тех пор, пока я не убил им василиска, и меч не выбрал себе нового владельца, — Гарри прислонил меч к креслу, и он тут же растворился, словно его и не было. Мальчик вытянул руку, и меч вновь появился в его ладони. — Он решил, что в моих руках ему будет лучшее применение, чем на подставке в директорском кабинете или сейфе в Гринготтсе.

— Могу я взглянуть на него?

— Нет, — Гарри вновь отправил меч в небытие. Он отнюдь не был уверен, что директор просил просто из любопытства. Если Дамблдор как-то сумел бы определить, каким именно образом меч перешел во владение Гарри, возникло бы множество неудобных вопросов — например, откуда двенадцатилетнему мальчишке известно о древнем кровном ритуале? Не то чтобы это знание было запретным — просто крайне редким, и обладали им только те, кто специально изучал способы магического взаимодействия с одухотворенным оружием.

Преподаватели укоризненно на него посмотрели.

— Оставьте мальчика в покое, Альбус, — неожиданно заговорила Шляпа. — Странно, что он вообще еще на ногах держится.

В этот момент в кабинет ворвался пышущий гневом Люциус Малфой. За ним плелся Добби.

— Как это понимать, Дамблдор? Насколько я помню, вас отстранили!

— После последней атаки ко мне обратились представители Попечительского Совета — все, кроме вас, Люциус — и попросили меня вернуться на должность. И некоторые намекали на угрозы их семьям…

— Что ж. Полагаю, преступник уже пойман?

— Разумеется. Волдеморт, посредством этого артефакта поработил студента и открывал Тайную Комнату.

Гарри поймал взгляд Добби, подмигнул и принялся стягивать с себя носок.

— Что ж, в таком случае…

— Лорд Малфой! — Гарри запустил в него носком. Тот прилетел Малфою точно в лицо. Он отшвырнул его в сторону, и Добби в достойном любого голкипера прыжке выхватил его из воздуха.

— Ты маленький…

— Злой волшебник не навредит Гарри Поттеру! — Добби щелкнул пальцами, и Малфоя вышвырнуло из дверей. Домовик погрозил ему длинным пальцем и с сияющими глазами повернулся к Гарри. — Гарри Поттер освободил Добби!

— Да, да. Больше не пытайся спасать меня по своей инициативе, ладно?

— Конечно, Гарри Поттер, — и домовик с треском исчез.

* * *

На следующее утро в замке вновь воцарилось беззаботное настроение. Вновь по замку ходили самые невероятные слухи. Каким-то образом, правда, никто не узнал, что за нападениями стояла Джинни — эта маленькая тайна осталась достоянием избранных. Дамблдор немедленно вызволил из Азакабана Хагрида, отменил экзамены, и, между прочим, сообщил, что мандрагоровое зелье будет готово со дня на день.

Гарри все это узнал только со слов Рона и Невилла — он проспал почти целый день, и, по чести, был этому чрезвычайно рад — по крайней мере, ему не пришлось краснеть и отвечать на расспросы любопытных. К тому же, директор догадался запретить беспокоить Гарри расспросами о его приключении.

На следующий день Гарри, с утра пораньше, отправился в кабинет к директору. Дамблдор, надо сказать, ничем не выдал удивления от визита мальчика.

— Чем могу служить, мистер Поттер?

— Насколько я знаю, труп существа класса «чрезвычайно опасное» является собственностью того, кто убил его. Я хотел бы обсудить детали разделки василиска.

— Профессор Снейп с радостью согласится сделать это для тебя, за определенную плату, разумеется.

— Рад, что у вас нет возражений.

Со Снейпом договориться было очень просто — Гарри всего лишь пообещал ему пять процентов от добытых ингредиентов. Впрочем, без присмотра его Гарри оставлять не собирался — пока профессор, увешанный колюще-режущими дорогостоящими инструментами из коллекции Поттеров, потрошил василиска, мальчик обследовал подземелья. Библиотеки и сокровищницы ему, к сожалению, не обломилось, он только и нашел что пару дополнительных выходов — в подземелья, к Большому Залу, в грот под озером и в Запретный Лес. Заодно Гарри практиковался в чистящих заклятьях — он всерьез намеревался использовать Комнату в будущем — для тренировок и тайных встреч она подходила как нельзя лучше. Особенно учитывая, что Гарри не собирался расширять круг посвященных в тайну Выручай-комнаты.

* * *

Гарри сидел на подоконнике у раскрытого настежь окна в гриффиндорской гостиной. В башне праздновали — сегодня, наконец, были расколдованы жертвы василиска. Его взгляд наткнулся на единственное не освещенное радостью лицо. Джинни сидела на полу, и, положив подбородок на подобранные к груди колени, неотрывно смотрела в пустой холодный камин. Гарри вздохнул, спрыгнул с подоконника, подошел к ней и устроился рядом.

— Знаешь, если на то пошло, то во всем, что случилось, моей вины не меньше, чем у Малфоя или Тома.

— Как ты можешь быть виноват? Если бы не ты…

— Если бы я не пошел на поводу своему эгоизму, и не отказался бы наотрез общаться с глупенькой, влюбленной в Мальчика-Который-Выжил младшей сестричкой Рона, ничего этого не произошло бы. Мы бы непременно заметили что-то: дневник, или изменения в твоем поведении, или провалы в твоей памяти, — спокойно объяснил Гарри. Он внимательно посмотрел на покрасневшую девочку и счел нужным прибавить. — И учти, я сейчас говорю с тобой только потому, что отчасти ощущаю свою вину в происшедшем, а не из благородства или сострадания. И пока ты не избавишься от своих детских фантазий, не рассчитывай, что я буду общаться с тобой.

— Я запомню. И спасибо.

* * *

Незадолго перед отправкой по домам МакГонагалл раздала второкурсникам списки дополнительных дисциплин для третьего курса. Невилл тут же выбрал Руны и Уход за Магическими Существами, Рон — УзМС и прорицания (легкая оценка — объяснил он), Гарри взял Руны, Арифмантику и УзМС, Гермиона попросту записалась на все, включая изучение маглов. Друзьям она заявила, что это очень интересно — изучать маглов с волшебной точки зрения, и не слушала никаких возражений о том, что ей попросту не хватит времени.

Гарри пребывал в недоумении. Это началось на третий день после начала каникул. Его распирала беспокойная энергия, мучили противоречивые желания, даже во сне он не мог найти покоя, потому что сами его сны изменились, и именно они беспокоили его сильнее всего. Конечно, сны не были кошмарами, и нельзя было сказать, что Гарри не получал от них удовольствия — но он был совершенно уверен, что не-совсем-еще-тринадцатилетнему подростку не должны постоянно сниться столь яркие и красочные эротические сны. Это было ненормально, даже для него.

Впрочем, Гарри довольно быстро заподозрил, что причиной его нынешних странностей была его природа оборотня. Тигр-мальчик превращался в тигра-мужчину, и заставлял меняться и человеческую половину. В конце второй недели Гарри устал мучиться и срочным рейсом вылетел в Америку. Следовало попросить совета у дедушки Цаки.

Старейшина вновь встретил его на пороге своего дома.

— Что привело тебя обратно, Тигр из Тени?

— Тирг…взрослеет. И я, похоже, взрослею вместе с ним.

Старик в задумчивости потер щеку:

— Следовало ожидать. Ты обрел своего Зверя в очень юном возрасте, до полового созревания. Что тебя тревожит? Только ранняя зрелость, или…

— Мне все труднее концентрироваться. Я едва удерживаю в узде свои инстинкты.

— Зверь и человек вновь разделены и не могут договориться, — понимающе кивнул Цаки. — С этой проблемой я могу тебе помочь. Что же до желаний и страстей юношества…у тебя есть талант выглядеть так, как ты хочешь. Попробуй удовлетворить эти желания. Секс — это отнюдь не плохо, насколько я помню.

Гарри почувствовал, что краснеет:

— Эмм…хорошо. А что насчет первой проблемы?

— Попробуй для начала уладить более легкую, — посоветовал старик. — Возможно, после этого человеку и Зверю будет проще договориться.

* * *

Талант метаморфа, деньги и немного легиллименции — пусть Гарри всего пару раз пробовал читать чужие мысли, у него вполне хватало навыка, чтобы определить желания и ближайшие намерения маглов. Поэтому подцепить в Нью-Йорке девчонку на одну ночь для него не составило труда. Секс Гарри нашел великолепным, и он действительно оказался отличным способом сбросить напряжение и успокоить нервы. Но секс был лишь временным решением — уже через несколько часов юноша вновь начал ощущать разъединение своих сущностей. Поэтому он поспешил вернуться к дедушке Цаки.

Старый индеец объяснил, что Гарри нужно вновь научить Зверя и Человека взаимодействовать друг с другом, напомнить обоим сущностям, что они есть одно и сильны лишь в согласии. Именно поэтому через два дня Гарри оказался в самом центре Кордильер, без еды, волшебной палочки и снаряжения. К тому же, на его шее висел мудреный амулет, вызывавший боль, стоило ему перекинуться в тигра. Единственное, что осталось у Гарри — его одежда, совершенно не подходящая для высокогорий, да его оружие — Гелиос и Селена.

Что же до его задачи…Гарри покачал головой. Он не мог понять, почему вообще согласился на это. Он должен был принести в резервацию три трофея: перо грифона, клык горного тролля и коготь виверны (твари вроде дракона, только раза в два поменьше). Все эти твари водились в этих горах — Гарри должен был выследить каждую, пережить встречу с ними, а потом выбраться к населенным местам и пересечь половину страны.

* * *

Даже в июне, даже на сороковой широте, на высоте четырех километров было чертовски холодно. И Гарри даже не мог развести костер — он подобрался слишком близко к грифоньему гнезду. А эти великолепные существа отнюдь не боялись огня — он мог только привлечь их к желанной закуске. Гарри не собирался сражаться с одной из этих тварей, одинаково хорошо чувствующих себя на земле и в воздухе и прекрасно видевших в темноте, ночью, имея под ногами всего лишь шесть квадратных метров горизонтального выступа скалы.

Юноша понимал, почему Цаки отправил его сюда. Выжить и преуспеть здесь мог только человек, обладавший воистину звериными инстинктами — и умевший сдерживать их и думать головой. Он чувствовал, как с каждым днем его звериная и человеческая сущности все переплетаются все сильнее. К концу этого приключения они наверняка должны были слиться в одно целое.

Он бродил по Кордильерам уже неделю, и уже успел добыть один из трофеев, когда на второй же день, ища укрытие на ночь, наткнулся на пещеру троллей. К счастью для него, горные тролли, хоть и были куда крупнее своих равнинных сородичей, не отличались умом. Юноша без особого труда справился с ними: с помощью беспалочковой магии поджег куст у самого входа в пещеру, а когда тролли вышли поглядеть, перестрелял их из лука. В пещере, разумеется, ужасно воняло, но, по крайней мере, было тепло.

В плане разведения потомства грифоны чем-то походили на людей: чтобы самка посчитала самца достойным, тот должен был обустроить гнездо в достаточно защищенном месте, и несколько раз принести ей в подарок свою добычу — овцу, горную козу, оленя…иногда и неудачливого альпиниста. Сейчас Гарри подбирался к гнезду как раз такого, пока еще одинокого молодого грифона.

Конечно, он был вполне уверен, что сможет справиться с грифоном, попросту воспользовавшись Селеной. Но Гарри не хотел понапрасну убивать гордое создание, чья популяция и так не превышала пары сотен особей. Поэтому юноша собирался для начала обшарить гнездо, когда грифон улетит на охоту — он не сомневался, что там должны валяться выпавшие перья.

* * *

Виверны, в отличие от своих родственников-драконов, в природе жили стаями. И их шкура была достаточно плотной, чтобы его стрелы стали фактически бесполезными — они пробивали шкуру, но не могли достичь жизненно важных органов. Лишь то, что огонь тварей и близко не мог сравниться с драконьим, позволило Гарри выжить.

Первых двух тварей он все-таки пристрелил — одной засадил стрелу в глаз, другой — в пасть. С остальными пятью пришлось сражаться на равных — меч против клыков, когтей и хвостов, его навыки в беспалочковой магии — против изрыгаемого тварями огня. По крайней мере, Гарри правильно выбрал место боя — узкое ущелье, с почти отвесными, усыпанными выступающими валунами склонами. Виверны не могли напасть одновременно, что, впрочем, не мешало им действовать в высшей степени слаженно, не давая Гарри ни секунды на передышку.

Он прятался среди камней, уклонялся, подныривал под брюхо виверн и молниеносно, в три прыжка, взбирался по склону, чтобы атаковать врага сверху. И все же ему никак не удавалось нанести хоть сколько-нибудь серьезную рану. Будь у него палочка…

Удар хвоста выбил валун, на котором стоял Гарри, из склона, и тем временем другая тварь уже разевала пасть, чтобы опалить крылышки чрезмерно верткой добычи. Ярость и отчаяние придали Гарри сил, и трехметровый валун, еще не докатившийся до дна ущелья, повинуясь взмаху его руки, бешеным бладжером полетел во врага. Он ударил в грудь и тут же разломился на куски, но и виверна, так и не выпустив пламени, рухнула на склон и покатилась ко дну, выворачивая и ломая крылья, окончательно разбивая ребра. С яростным рыком Гарри прыгнул на нее и вонзил меч в основание черепа.

Остальных тварей смерть товарки привела только в большее бешенство, и они с утроенными усилиями ринулись в атаку. Но Гарри, окрыленному успехом новой тактики, теперь сам черт был не брат. Он прикончил еще двух и тяжело ранил третью, прежде чем последняя посчитала его слишком сильным врагом и сбежала. Едва она скрылась из виду, Гарри повалился в обморок — только его магия позволяла ему держаться до сих пор. Глубокий порез на руке, ожог на боку, сломанная нога — лишь благодаря инстинктивной магии они ни на секунду не замедлили его движений.

Ценой его победе была трехдневная слабость и боль. Много боли. Ожог и порез зажили сами, не превосходно, но они не помешали бы ему выбраться к людям. Сломанная нога, с другой стороны…Гарри вспомнил все, что знал об оказании первой помощи. Он не был уверен, что правильно сложил кости. Перспектива всю жизнь хромать из-за неправильно сросшейся кости его совершенно не привлекала. Утешало его лишь осознание того, что в любой магловской больнице кость можно было сломать заново и сложить правильно, а немного магии ускорит заживление в десятки раз. Он наломал прямых веток и сделал нечто вроде сапога, обвязав ветки остатками своей одежды. Весьма жалкими остатками, надо сказать.

Нужно было выбираться. Нужно было есть. Ему нужна была одежда и какая-то сумка, в которую он мог бы сложить запас еды и свои трофеи. Откуда-то Гарри знал, что нужно делать. Словно всю жизнь провел в лесу, охотясь на зверей и потребляя продукты своей охоты. Это не было настоящим знанием, скорее, чрезвычайно оформленным инстинктом — подобно тому, как птицы инстинктивно умеют вить гнезда и никогда не блуждают во время сезонных перелетов, Гарри весьма точно представлял себе, как снять с оленя шкуру, как выдубить ее с помощью мозгов и золы, как сшить с помощью острой палки и сухожилий сшить из нее некоторое подобие одежды…

* * *

На рассвете двадцать третьего июня на дорогу перед бизнесменом, путешествующим в своем автомобиле из Калифорнии в Техас, вывалился худой, покрытый ссадинами, одетый в едва обработанную оленью шкуру, с замотанной в примитивное подобие колодки ногой подросток. Скорее даже мальчик — высокий и прекрасно сложенный для своего возраста, но явно не державший в руках бритвы. За плечами у него висел великолепный, не по росту лук, в руке он держал сшитую из той же шкуры сумку. Это был, разумеется, Гарри Поттер, хотя сорокалетнему маглу это имя все равно бы ничего не сказало.

— Доброе утро, сэр, — с отчетливым английским акцентом обратился к вышедшему из авто мужчине Гарри. — Я был бы очень благодарен, если бы вы подбросили меня до ближайшего населенного пункта, но вынужден заранее признать, что мне, увы, нечем будет отблагодарить вас за услугу.

— Определенно, приятель, и не думай о деньгах. Тебе явно нужна медицинская помощь. Я удивлен, что ты вообще еще можешь говорить. Садись.

— Благодарю вас, сэр, — Гарри вежливо склонил голову и с горем пополам устроился на переднем сиденье, пристроив Селену и сумку с трофеями сзади. Они тронулись.

— Как тебя кличут, парень?

— Ларри Эванс, сэр.

— Илай Хармен, — он на секунду отвлекся от дороги и протянул руку. Гарри пожал ее.

— Можешь объяснить, как юношу из старушки Британии может занести в такую ситуацию?

— В старой доброй Англии совсем перевелись дебри, и самая крупная дичь, на которую может рассчитывать охотник — какой-нибудь жалкий олень, да и тот непременно окажется личным любимцем Ее Величества. Парламент и конституция — это хорошо, но за такое и сейчас могут вздернуть. А здесь, в этих великолепных горах, никому нет дела до честного охотника.

— А я думал, англичане скучные.

— На самом деле я просто со странностями, — Гарри рассмеялся. — Большинство моих земляков только и могут, что обсуждать нашу паршивую погоду во время чая.

— В аптечке есть обезболивающее…

— Оно бы пригодилось мне неделю назад, когда я выправлял кость. Но спасибо за предложение, мистер Хармен.

Мужчина не нашелся с ответом. Мальчик был ОЧЕНЬ странным. Наверное, если бы Средиземье существовало на самом деле, Гарри был бы одним дунаданов.

Пока магл размышлял о странном попутчике, Гарри принялся анализировать свое почти завершившееся приключение. Три недели в Кордильерах изменили его. Он выполнил задание Цаки и выжил. И, как ни странно, выжил он благодаря своей человеческой половине, а выполнил задание — благодаря звериной. Разум позволил ему находить пищу и тепло там, где инстинкты тигра были бесполезны — и звериная жесткость, бескомпромиссность, целеустремленность позволили действовать уверенно и без сожалений, даже идя навстречу верной гибели.

Первый трофей, зуб тролля, достался Гарри легко. Второй — сложнее, ему пришлось на своих двоих покорить вершины Кордильер, без снаряжения и лишь со скудным запасом провизии. Третий, коготь виверны…это был настоящий кошмар. Ни один волшебник в здравом уме не стал бы нападать на выводок этих тварей в одиночку. У Гарри даже не было волшебной палочки. И все же он справился, и узнал про себя нечто новое. Эти три недели были великолепной тренировкой.

* * *

Гарри не спешил возвращаться в поместье, хотя задержка откладывала и встречу с друзьями, по которым подросток очень скучал. Главным образом потому, что он не менее сильно скучал по своим знакомцам из Косого Переулка, по размеренной незаметной жизни и собственной маске Ларри Эванса. Кроме сентиментальных соображений, имелись и другие: Гарри запланировал сильно вырасти этим летом, чтобы его рост более или менее соответствовал гормональному взрослению. Его натуральный рост равнялся четырем с четвертью футам; Гарри хотел достигнуть пяти. Месяца на такое было явно недостаточно. Кроме того, требовалось время, чтобы привыкнуть к новому росту — Гарри Поттер не мог запинаться о собственные ноги; как Ларри, он мог себе позволить. Ларри Эванс был обычным мальчишкой, неважно, насколько талантливым — Гарри Поттер был национальным героем, легендой, иконой, и потому должен был быть совершенен.

* * *

— Том. Тооом. Том!

— Что? А, Ларри, это ты…

— Что настолько интересное напечатано в этой газетенке, что ты не замечал меня добрых пять минут?

— Сириус Блек сбежал из Азкабана.

Гарри недоверчиво поднял брови:

— Никто не убегает из Азкабана.

— Вот именно. Но Блек был правой рукой Сам-Знаешь-Кого. Наверняка научился паре трюков.

— Тогда почему он не сбежал сразу? Зачем ждать двенадцать лет?

— Кто знает? Может, дожидался какого-нибудь сбоя в защите. В любом случае, что ты хотел, Ларри?

— Всего лишь попрощаться. Я сегодня уезжаю.

— Так быстро? Прошлым летом ты пробыл почти месяц.

— Ну, прошлым летом меня никто особо не ждал, — Гарри опустил глаза и заставил себя слегка покраснеть.

— У тебя завелась девчонка? — бармен ухмыльнулся и похлопал его по плечу. — Молодчина! Но не рановато ли?

— Мы только целовались.

— В твоем возрасте даже держаться за руку — признак женского любимца.

— О, хватит уже! — Гарри выложил на стойку плату за последние дни. — Увидимся в следующем году, Том!

* * *

Гарри заканчивал тренировку, когда в комнате раздался хлопок.

— Мастер Гарри, у ворот поместья Альбус Дамблдор. Он желает встретиться с вами.

— Проводи его в мой кабинет, я буду через десять минут.

Гарри заставил Гелиос исчезнуть, сконцентрировался, уменьшив свой рост до пяти без четверти футов, принял короткий душ и принялся одеваться. Он опередил Дамблдора лишь на десяток секунд, за это время успев усесться в кресло и принять скучающий вид.

— Гарри, мальчик мой, я рад видеть тебя в добром здравии.

— Переходите к делу, директор. Любезности мне ни к чему.

— Хорошо. Я уверен, ты слышал новости о Сириусе Блеке?

Гарри наклонился вперед, уперев локти в стол, и положил подбородок на сцепленные в замок пальцы.

— Вижу, вы не поняли с первого раза, Дамблдор. Позвольте объяснить подробно. Вам не рады в моем доме. Я уже достаточно пострадал от ваших махинаций или вашей некомпетентности. Не будь вы Альбусом Дамблдором, вы бы лишились своего места в Визенгамоте, МКВ и в Хогвартсе. И, если в Хогвартсе я обязан выказывать вам определенное уважение, в моем доме правила устанавливаю я, — Гарри откинулся в кресле. — Я не люблю тратить время попусту. Да, я знаю про побег Блека. Да, я понимаю, что он могущественный, отлично тренированный волшебник, вероятней всего безумец. Я предполагаю, что рано или поздно он попытается найти меня. И все эти факты меня ни в малейшей мере не волнуют. Сейчас, говорите, что хотели, или уходите.

— Блек охотится именно за вами, мистер Поттер. И он знаком с защитными барьерами этого поместья.

— Я не собираюсь покидать свой дом, Дамблдор.

— Министерство готово предоставить защиту.

Гарри открыл рот, чтобы немедленно отказаться, но ему пришло в голову, что это может быть неплохой возможностью…

— Мне не нужна защита, — он поднял руку, прерывая возражения Дамблдора. — Тем не менее, ради всеобщего спокойствия, я готов согласиться на одного телохранителя.

— Руфус Скримджер, глава аврората, с удовольствием предоставит своего лучшего аврора.

— Нет, Дамблдор, вы не поняли. Мне не нужен лучший, или какой бы то ни было аврор для защиты. Однако я не прочь познакомиться с мисс Нимфадорой Тонкс, насколько я знаю, она обучается на втором курсе академии авроров.

— Боюсь, юная Нимфадора еще недостаточно квалифицирована, чтобы…

— Повторяю, мне вообще не нужна охрана.

— Хорошо. Но могу я узнать, почему именно она?

— Мисс Тонкс — ученица Аластора Хмури, кроме того, она — метаморф, и потому идеально подходит на роль телохранителя. Если уж я должен терпеть чье-то постоянное присутствие, я предпочту терпеть присутствие молодой симпатичной ведьмы.

— Я…понимаю, — директор медленно кивнул. — Я договорюсь с Министерством.

— До свидания, директор.

* * *

Гарри встретил девушку в холле. Она с любопытством оглядывала обстановку и не сразу заметила бесшумно вошедшего Гарри.

— Имя и звание?

Она подпрыгнула от неожиданности, а потом рефлекторно отдала честь и гаркнула:

— Тонкс, студент второго курса академии!

Гарри тихонько рассмеялся.

— Прошу прощения, не смог сдержаться. Рад приветствовать вас в своем доме, мисс Тонкс.

— Честь для меня, мистер Поттер.

— Зовите меня Гарри, мисс.

— Я не настолько стара. Тонкс, просто Тонкс.

— Я помню, — Гарри кивнул и ухмыльнулся. — Нас всех предупредили о бешеной хафлпаффке, которая отправила в Больничное Крыло больше человек, чем инциденты на зельях.

— Мне есть, чем гордиться.

— В самом деле, — согласился Гарри. — Пройдем в гостиную. Нам есть что обсудить.

— Определенно, — согласилась девушка.

Пока они шли, Гарри прислушивался к своим ощущениям. Тонкс ему понравилась: в ней чувствовалась искренность, жизнерадостность, любопытство.

— Тебе, безусловно, интересно, почему моим телохранителем назначили именно тебя?

— Мадам Боунс сказала, что мои способности метаморфа позволят охранять тебя незаметно, а в случае встречи с Блеком фактор неожиданности важнее, чем опыт.

— Это официальная причина, — Гарри кивнул. — Возможно, ты знаешь, что Блек — мой крестный. Возможно, ты так же знаешь, что его заперли в Азкабане без суда. Лично у меня есть сомнения в том, что он предал моих родителей Волдеморту. А у тебя?

— Ну…мне трудно было поверить, что он мог предать дядю Джеймса. Да, я знала их, мы с мамой и Сириусом иногда гостили у вас. Тетя Лили даже иногда давала мне подержать тебя на руках. Но Дамблдор сказал, что Сириус был Хранителем Тайны…

— Веритасерум, в отличие от Дамблдора, не ошибается.

— Согласна. Если мы поймаем Сириуса, мы убедимся, что ему дадут возможность оправдаться.

— Это все, чего я хочу, — улыбнулся Гарри.

— Гарри, для более эффективной охраны я должна знать, что ты можешь. Я слышала слухи о философском камне, и слышала, что ты замешан в прошлогодней истории с нападениями. Хмури, мой учитель, говорит, что нельзя недооценивать союзников. Завтра, если ты не против, мы проведем небольшую дуэль, а пока расскажи мне на словах.

Гарри смерил ее задумчивым взглядом.

— Тонкс, ты владеешь окклюменцией?

— Да, Хмури учил меня. Причем здесь окклюменция?

— Поклянись на своей магии, что будешь хранить знание о моих способностях в тайне, если я не скажу иначе, — Тонкс подняла брови, на что юноша только пожал плечами: — Предпочитаю держать свои карты при себе.

— Ты почти такой же параноик, как и Шизоглаз. Я, Нимфадора Тонкс, клянусь на своей магии, что буду хранить знания о способностях Гарри Поттера в тайне, пока он не скажет иначе, — ее на секунду окутало золотистое сияние. — Ну, и ради чего все это?

Гарри изменился в лице. Буквально. Перед ошалевшей девушкой сидела ее точная копия.

— Ты метаморф?!

— Да, — Гарри кивнул и принял предыдущий вид. — Думаю, ты можешь понять, почему я держу это в секрете.

— Это противозаконно.

— Хочешь сказать, ты бы не хотела сохранить свои способности в тайне, если бы могла? — Гарри поднял бровь.

— Ну…да, по правде сказать. Ладно, я все равно уже дала клятву.

— Это не все, — усмехнулся Гарри. — Я Истинный Оборотень.

— Никогда о таком не слышала.

— Это значит, что я могу превращаться, когда хочу, а не только в полнолуние, не теряю при этом разума, не боюсь серебра, но, как и обычные оборотни, и в человеческом облике обладаю звериной силой, ловкостью, выносливостью и здоровьем, — Гарри превратился в тигра, покрасовался несколько секунд и превратился обратно. — Этому можно научиться у североамериканских индейцев.

— Дьявол. Еще сюрпризы?

Гарри призвал в руку Гелиос:

— Я весьма неплох с мечом, немного владею беспалочковой магией. Насчет моих дуэльных навыков…узнаешь завтра. До сих пор мне не приходилось всерьез их тестировать, — Гарри бросил взгляд на висящие над камином часы. — Уже поздно. Полагаю, тебе поручено неотлучно находится рядом со мной, до тех пор, пока я не попаду в Хогвартс?

— Да. В идеале, мы даже ночевать должны в одной комнате.

Гарри кивнул.

— Тогда отправляйся домой и собери вещи, — он щелкнул пальцами, вызывая домовика. — Хокри, подготовь для мисс Тонкс спальню, рядом с моей, — поглядев на нее, Гарри пояснил: — Гости обычно располагаются на другом этаже, но, раз уж я живу один, ты можешь занять одну из семейных спален.

* * *

Тонкс не могла поверить своим глазам, даже после всего, что Гарри обрушил на нее вчера. Он был чертовски, просто невероятно быстр и ловок. Его арсенал был не слишком широким, всего десяток заклятий: оглушающее, разоружающее, связывающее, парализующее, ударное, костеломающее, режущее — но Гарри довел их до совершенства. Его щит был надежен, пару раз он пользовался элементальными заклятьями — посылая в нее то струю раскаленного белого пламени, то мощную струю ледяной воды. Он выполнял все заклятья невербально, что для второкурсника было просто невероятным. И он совершенно не уставал. После пятнадцати минут напряженной дуэли Тонкс провозгласила ее окончание.

— Вполне достаточно. После вчерашних откровений я была уверена, что ты окажешь достойное сопротивление, но не подозревала, насколько. Я — лучшая в академии, дьявол, в драке я лучше доброй половины авроров. Теперь мне ясно, почему ты считал, что тебе не нужна защита.

— Ты тоже неплоха, для девчонки, — Гарри едва увернулся от пущенного в него заклятья. — Прости, прости. Не мог сдержаться. Ты чрезвычайно ловкая, для человека. Я впечатлен.

— Бой был тренировочный, так что я не использовала это, — Тонкс сняла с пояса пару серебряных метательных ножей. — Не искушай меня.

Гарри пожал плечами, призвал в руку Гелиос и ухмыльнулся:

— Я не стал навязывать тебе ближний бой по той же причине.

— ОК, я предпочту не проверять на практике, кто круче, — немного нервно отозвалась девушка.

Гарри кивнул, убрал оружие и молча отправился в душ. Тонкс последовала его примеру. Полчаса спустя она присоединилась к нему в малой гостиной.

— Какие планы на сегодня? — поинтересовалась она.

— Я планировал пригласить тебя на свидание, — как ни в чем ни бывало ответил Гарри. Тонкс поперхнулась от неожиданности.

— Тебя не смущает разница в возрасте?!

— А тебя смущает? — Гарри поднял бровь. — Оборотни взрослеют быстрее обычных людей, если тебе интересна физиология.

— Бее, может быть, но, Гарри, тебе даже тринадцати еще нет!

— Моя жизнь была счастливой и беззаботной только до моей первой встречи с Волдемортом. В десять я сбежал от своих чудесных родственников-маглов, которых с удовольствием приняли бы в Инквизицию, и с тех пор жил сам по себе — весьма успешно, могу сказать. Я говорил с кентаврами, я дрался с троллем, я дважды смотрел в глаза Волдеморту и дважды побеждал его, я сражался с василиском и со стаей виверн и вышел из этих схваток победителем. Из нас двоих, юным и неопытным являюсь отнюдь не я, Нимфадора!

Тонкс даже не обратила внимания на использование своего ненавистного имени. Во время своей тирады Гарри утратил контроль над эмоциями и магией, и она облекла его в ауру могущества, властности. Тонкс загривком почувствовала его силу, горящие внутренним пламенем изумрудные глаза, казалось, с легкостью прозревали душу сквозь плоть и сознание.

Гарри взял себя в руки и отвернулся к окну, а Тонкс со стыдом поняла, что позволила собственным ожиданиям исказить истинную картину реальности. Она ожидала, что Гарри Поттер будет мальчишкой, и видела его мальчишкой, несмотря на его таланты, несмотря на необычную проницательность, осторожную скрытность, сдержанность и достоинство, с которым он держался.

Гарри испытывал к себе отвращение. Он вел себя по-детски, позволил своей обиде взять верх над разумом. Такое поведение было недостойно, а главное — опасно. Он не мог позволить своим эмоциям так сильно влиять на него, его враги не побрезгуют использовать это против него. И, пусть даже его чувства были обоснованы, а его тирада — абсолютной правдой, это не оправдывало его поведение! Никогда в своей жизни Гарри не позволял себе кричать на леди!

— Прошу прощения, я не должен был кричать на тебя.

Гарри поднялся.

— Гарри, погоди! У тебя есть право злиться, так что это я должна извиняться.

— Все же, я не должен был терять контроль над собой.

— Если ты еще не передумал, я буду рада принять свое приглашение, — глядя в пол, смущенно сообщила девушка.

— Отлично. У тебя есть пожелания?

Тонкс усмехнулась и подмигнула ему:

— Впечатли меня.

— Хорошо. Я буду ждать тебя через час, в холле.

* * *

Гарри ждал уже десять минут, с некоторым нетерпением отбивая ногой незатейливый ритм. Наверняка она специально медлила, чтобы немного испытать его. Наконец она вошла, и Гарри почувствовал, как его челюсть против его воли едет вниз: он не ожидал увидеть грудастую длинногую блондинку в короткой юбке, вьющиеся волосы до плеч, почти кукольное лицо…

— Я даже не знаю, что сказать, — недоуменно признался он.

— Тебе не нравится? — с некоторым удивлением спросила Тонкс.

— А тебе нравится? — изумился Гарри. — Нет, если нравится, я потерплю…

— Похоже, я продолжаю тебя недооценивать, — задумчиво сообщила девушка. Она нахмурилась, и через несколько секунд приняла свой обычный облик, только волосы вместо фиолетовых были черными. Потом достала палочку и провела ей вдоль одежды, так что она вновь сидела на ней идеально.

— Гораздо лучше.

— Спасибо.

* * *

На взгляд Тонкс, свидание прошло весьма успешно. Они очень славно прогулялись по магловскому Лондону. Будущий аврор, девушка была знакома с магловским миром лучше многих других — она знала, как водить автомобиль, умела пользоваться фунтами, могла пользоваться метро. Тем не менее, Гарри, выросший в этом мире, знал о вещах, которым не учат в академии, и действительно сумел впечатлить ее. Большую часть дня они провели в зоопарке, разглядывая животных, пообедали чем-то острым, непривычным, но весьма вкусным в каком-то азиатском ресторанчике. Потом Гарри повел ее в кино. Тонкс знала, что такое ТВ, но все равно у нее перехватило дыхание, когда в темном прохладном зале грянули трубы, а по экрану поползли в бесконечность желтые буквы.

Завершилось свидание в ночном клубе. Музыка поначалу показалась ей слишком громкой, а танцы — лишенными всякого смысла. Гарри, однако, объяснил: здесь можно было танцевать, не боясь выставить себя дураком, танцевать так, как хочется, не оглядываясь на других и повинуясь только собственному желанию. Жесткие, агрессивные ритмы сменялись один за другим, лишь иногда прерываясь мягкой, спокойной и плавной музыкой медленных танцев. Во время одного из таких танцев, когда нечеловечески сильные руки Гарри нежно обнимали ее за талию, она поймала его губы в поцелуе. Тогда ей не было никакого дела до того, что Гарри на добрых шесть лет младше, что он национальный герой, которого она должна охранять — тогда Гарри был для нее только мужчиной, с которым она провела замечательный день. И сейчас она жалела только об одном: что вспомнила обо всех этих фактах на пороге его спальни.

* * *

Гарри лежал на спине, закинув руки за голову, и размышлял о прошедших неделях, прислушиваясь к ровному дыханию спящей Тонкс.

На их с Невиллом дне рождения (в этот раз они отмечали его в тридцатого июля, в поместье Лонгботтомов) он наконец-то встретился с друзьями. День был наполнен радостью и весельем, и почти каждый из гостей умудрился сообщить Гарри, что он невероятно вырос. По договоренности с Тонкс, Гарри представил ее как телохранителя, навязанного ему Министерством и Дамблдором и нового друга. Они ни словом не обмолвились о своих романтических отношениях. В последнюю ночь месяца Тонкс окончательно избавилась от предрассудков, и они впервые провели вместе ночь. С тех пор его постель не пустовала.

К его облегчению, Тонкс сама же установила границы их отношений: они должны были прекратиться с началом семестра. Они оба не испытывали ни малейшего желания связывать себя какими-то обещаниями или вообще вступать в серьезные отношения. Секс был лишь дополнением к их дружбе.

Завтра Гарри возвращался в Хогвартс. Его лето было великолепным, но он ничуть не жалел, что оно не продлилось дольше — ведь в Хогвартсе его ждали новые приключения. И Гарри, как и всегда, был готов к ним. Все шло так, как и напророчил Другой Гарри. Уизли выиграли гран-при и провели каникулы в Египте (Гарри не понимал, что там можно делать летом, в шестидесятиградусную жару). Перси так и не запели в пирамиде, а Короста, крыса Рона, выглядела после поездки худой и потрепанной. Гермиона, побывавшая с родителями во Франции, приобрела в Косом Переулке нового любимца — уродливого, с роскошной рыжей шерстью кота по имени Живоглот.

* * *

В Большом Зале в этот раз было несколько тише — сказывалась недавняя встреча студентов с дементорами, которые обыскивали поезд в поисках Сириуса Блека. У Гарри настроение тоже было паршивым — он сумел прогнать дементора из их купе, только вот не тем способом, каким собирался. Летом он освоил заклятье патронуса, но страх и отчаяние, вызываемые присутствием дементора, не позволили ему сконцентрироваться на счастливых мыслях. Против этих эмоций Гарри знал лишь одно лекарство, простое, но действенное — гнев. Гнев, ярость, ненависть являлись существенным условием почти любого «темного» атакующего заклятья, так что Гарри воспользовался одним из них. Дементору совсем не понравилась роль громоотвода, и он поспешил убраться подальше.

Погруженный в свои мысли, Гарри почти не следил за распределением, и очнулся только тогда, когда в Дамблдор объявил о назначении двух новых профессоров — Хагрид сменил ушедшего в отставку Кеттлберна на посту преподавателя УзМС, а вновь свободное место преподавателя ЗоТИ занял Ремус Люпин. Юноша поднял взгляд.

Хагрид, понятное дело, светился от счастья, не обращая внимания на недоверчивые шепотки со стороны рейвенкловцев и оскорбительное бормотание слизеринцев. Дамблдор осуществил мечту, дав ему место преподавателя, а ведь у Хагрида даже не закончил школу. Гарри улыбнулся великану и перевел взгляд на Люпина.

Тот, в свою очередь, внимательно смотрел на него. На лице оборотня явно читалось нетерпение и малая доля тревоги. Поймав взгляд Гарри, Люпин чуть улыбнулся и получил в ответ ироничную усмешку и едва заметный кивок.

Тарелки наполнились едой, а студенты немедленно принялись обсуждать новых преподавателей. Если Хагрид был хорошо знаком любому, проявившему хоть немного любопытства, и был более-менее определенной фигурой, то Люпин, в поношенной мантии, с ранними морщинами и первыми признаками седины, вызывал смешанные чувства. Конечно, он здорово отличался от Квиррелла, с его заиканием и дурацким тюрбаном, и совершенно не был похож на самовлюбленного красавчика Локхарта, что заочно поднимало его репутацию. Гриффиндорцы в основном были настроены оптимистично. Гарри заметил, что близнецы Уизли с одинаковыми выражениями идиотского восхищения разглядывают Люпина.

— Я так понимаю, вы очарованы возможностью познакомиться с живым Мародером, — усмехнулся он.

— Конечно! Может быть, если мы разыграем…

— Скажем, Снейпа…

— Он возьмет нас в свой класс?

— Если вы разыграете Снейпа, брать будет некого, — предупредил Гарри. Близнецы только отмахнулись и продолжили пялиться на своего кумира.

* * *

Первым новым уроком для Гарри стала арифмантика — наука о волшебном значении цифр. Для волшебной науки арифмантика была тем же, чем и математика для наук магловских — основополагающей, систематизирующей дисциплиной. Без арифмантики невозможно было составить новое заклятье или зелье, точно так же как невозможно решить сколько-нибудь сложную задачу по физике или химии без знаний в математике. Как и в магловских науках, можно было «угадать» ответ — только в отличие от магловских дисциплин, в магии не угадавший редко получал вторую попытку.

Сам же предмет немногим отличался от той же математики. Те же цифры, практически те же уравнения и формулы — только здесь каждая цифра, кроме числового значения, несла еще и магическое. Гарри и Гермионе, ходившим в магловскую школу, материал был вполне понятен.

У Гермионы, кстати, в первый же день состоялась беседа с МакГонагалл — все ее уроки не укладывались в расписание, так что ей пришлось отказаться от прорицаний и изучения маглов. Больше всех об этом жалел, пожалуй, Гарри, который всерьез рассчитывал позаимствовать у нее маховик времени. Это означало одно — он должен был пустить ситуацию в такое русло, чтобы маховик им не понадобился. К грабежу Отдела Тайн он пока не был готов.

* * *

— Знакомьтесь: гиппогрифы! Красавцы, а?

Хагрид был просто счастлив и не замечал, что большая часть учеников смотрит на полуконей с заметным опасением и даже страхом. Впрочем, восхищение во взглядах тоже присутствовало.

— Гиппогриф — существо гордое и обидчивое, и очень любит блюсти церемонию, вот. Увидишь такого — подойди, поклонись. Если поклонится в ответ — не бойся, если нет — беги со всех ног, — рассказывал великан. — Смотреть нужно ему в глаза, и стараться не моргать, гиппогрифы не верят тому, кто часто моргает. Ну, кто-нибудь желает попробовать?

Гарри огляделся. Желающих не было, даже его друзья, знакомые с гиппогрифами не понаслышке, нерешительно переглядывались. Остальные же и вовсе сделали пару шагов назад. Гарри вздохнул и легко перемахнул через изгородь.

— Молодец, Гарри! Думаю, ты с Клювокрылом поладишь, — Хагрид отвязал одного из гиппогрифов и подвел его чуть ближе к мальчику.

Гарри глянул в янтарные глаза животного и медленно поклонился — вежливо, но не слишком низко. Клювокрыл медлил, и Хагрид начал волноваться:

— Гарри, давай, осторожно отходи…

Гарри не сдвинулся с места, и еще через несколько секунд гиппогриф согнул колено, отвесив самый настоящий поклон. Гарри немедленно подошел к нему и почесал клюв.

— Молодчина, Гарри! — обрадовался Хагрид. — Думаю, он тебя покатает.

Уговоров не потребовалось — Гарри сам вскочил на круп Клювокрылу и, обхватив его за шею, несильно стукнул каблуками. Гиппогриф немного разбежался, распахнул крылья и взлетел. Под одобрительный свист Хагрида и восторженные возгласы Клювокрыл сделал круг над озером и зашел на посадку.

— Ты великий наездник, Гарри! — восхищенно сообщил Хагрид, когда они приземлились.

После триумфа гриффиндорца всем тоже захотелось познакомиться с удивительными существами — если не покататься, так хоть погладить. Гарри оставил друзей под присмотром Хагрида, а сам принялся наблюдать за Малфоем, который тоже выбрал Клювокрыла. Гиппогриф ответил на поклон блондина, и тот принялся почесывать его по носу.

— Это очень просто, раз уж даже Поттер справился, — громко, растягивая слова, говорил Драко — так, чтобы всем желающим было слышно. Он повернулся к гиппогрифу: — Уверен, ты просто огромная, безмозглая, уродли…

Клювокрыл не стерпел такого оскорбления, взвился на дыбы, отбросив Малфоя, и с пронзительным криком атаковал обидчика. Сверкнули острые как сталь серые когти…сверкнули и проскрежетали о неизвестно откуда взявшийся серебряный клинок. Гарри, еще секунду назад стоявший едва ли не в десятке метров, сейчас возвышался над распростертым по земле Малфоем, в руке его сверкал Гелиос. Разъяренный Клювокрыл попытался продолжить атаку, но один взмах руки Гарри отбросил его назад.

— Назад! Клювик, назад! — Хагрид ухватил гиппогрифа за ошейник и с трудом оттащил от орущего Малфоя.

Когда Гарри убедился, что Клювокрыл обезврежен, он заставил меч исчезнуть, развернулся, одной рукой поднял Малфоя с земли, а другой заехал ему в нос. Послышался хруст. Гарри отбросил мгновенно замолкшего слизеринца.

— Ды отведишь за это, Поддер! — прогундосил Драко, зажимая кровоточащий нос.

— Ой, как мне страшно, — хмыкнул Гарри, отворачиваясь и встречаясь взглядом с Крэббом и Гойлом. Увидев его выражение, оба громилы сглотнули и поспешили помочь своему боссу подняться.

— Мой одец эдого дак не осдавид!

— Я тоже, Малфой! — гаркнул Хагрид. — Чем ты слушал, идиот? Я ясно сказал — не оскорблять гиппогрифов! Ты жив только благодаря Гарри! Минус пятьдесят баллов со Слизерина и отработки с Филчем до конца года!

— Вы…вы не можете! — взвизгнула Панси.

— Еще как могу, мисс Паркинсон! — прогремел Хагрид. Он действительно был в ярости. — Урок окончен.

Слизеринцы поспешили убраться, гриффиндорцы тоже задержались ненадолго. Но ни Гарри, ни его друзья уходить не собирались.

— Ууу, мелкий паразит, — пробормотал Хагрид, глядя в спину удаляющемуся Малфою. — Спасибо, Гарри, если б не ты…если б Клюв Малфоя поранил, Люциус Малфой…

— Я потому и вмешался, — Гарри ухмыльнулся. — Здоровье Малфоя меня не заботит.

— Ну да, точно, — хмыкнул Хагрид, в то время как Гермиона послала Гарри укоризненный взгляд.

* * *

На первый в этом году урок Защиты от Темных Искусств гриффиндорцы пришли заранее. Класс был открыт, но профессора Люпина не было. Они уселись за парты, и, вынув учебники и пергамент, принялись ждать. Люпин пришел с ударом колокола.

— Учебники можете убрать, оставьте только волшебные палочки. У нас практическое занятие.

Класс одобрительно зашушукался. Практическое занятие у них было только одно — в тот раз Локхарт принес в класс полную клетку корнуэльских пикси. Но Люпин не был похож на идиота.

— Идемте за мной.

Он повел их в учительскую. По пути им встретился Пивз, старательно замазывающий жвачкой замочную скважину.

— О, глупый Люпин и детишки!

— Привет, Пивз, — довольно доброжелательно отозвался Люпин. — Советую тебе отлепить жвачку, а то мистер Филч будет очень расстроен — в этом чулане хранятся его щетки.

— Глупый Люпин, глупый Люпин, — Пивз высунул язык и издал неприличный звук.

— Дети, на этот случай есть одно полезное заклинание. Ваддивази! — жвачка отлепилась от замочной скважины и пулей влетела Пивзу в ноздрю. Бранясь, полтергейст поспешил убраться.

Наконец они добрались до учительской. Внутри, у камина, сидел Снейп.

— Постойте, Люпин, я, пожалуй, пойду, зрелище предстоит не из приятных.

— Конечно, Северус, — доброжелательно согласился профессор. Он закрыл за Мастером зелий дверь и указал студентам на гардероб. Тот слегка подрагивал. — Сегодня мы проходим боггартов. Кто мне скажет, что это? Мисс Грейнджер?

— Это привидение, которое принимает форму нашего самого страшного кошмара. Любит темные тесные пространства.

— Все правильно, — улыбнулся Люпин. — А значит, у нас перед боггартом преимущество. Кто скажет, какое? Мистер Томас?

— Ну, нас много.

— Все верно. Боггарт не будет знать, во что превратиться. Заклинание против боггарта простое — Риддикулус. Попробуем…

— Риддикулус! — проскандировал класс.

— Отлично. Но заклинание — это еще не все. Лучшее оружие против боггарта — смех, нужно превратить его с помощью заклинания в что-нибудь смешное. Мистер Уизли, идите сюда. Скажите, чего вы боитесь больше всего?

— Пауков, — смущенно пробормотал Рон.

— Подумайте, как сделать ваш страх смешным. Придумали? Отлично. Дети, выстройтесь в линию, когда мистер Уизли разберется с боггартом, он начнет нападать на каждого поодиночке. Все подумайте о своем самом сильном кошмаре и придумайте, как сделать его смешным. Даю три минуты.

Гарри задумался. Он встречал на своем пути множество самых страшных существ — василиска, виверн, дементоров, Волдеморта…но он справился со всеми, и не мог сказать, что так уж их боялся. Пожалуй, единственным его страхом было, что, несмотря на все его усилия, все закончится так, как и было предназначено судьбой. Но это был очень абстрактный страх, куда менее образный и материальный, чем, скажем, страх высоты.

— Все готовы? Тогда на счет три, мистер Уизли. Раз, два, три, — профессор коснулся гардероба палочкой, отпирая его, и отскочил назад. На Рона надвинулся огромный, с лошадь величиной, паук.

— Риддикулус! — на ногах твари появились ролики, он подскользнулся и шлепнулся на брюхо. Рон отошел в сторону, следующим на пути боггарта оказалась Лаванда. Хлоп — и вместо паука на нее надвигается мумия.

— Риддикулус! — свисающие бинты спеленали мумию, как куколку.

— Отлично, следующий! — подбодрил Люпин.

Хлоп — и боггарт превратился в истошно визжащую банши — личный кошмар Симуса Финнегана. Короткое заклинание, и банши схватилась за горло — совершенно пропал голос. Вперед выступил Невилл. Хлоп. Высокая, источающая холод черная фигура в капюшоне с жутким хрипом втянула воздух. Перед Невиллом стоял дементор.

— Р..рид..дикулус, — палочка в руках Невилла дрожала, да и голос его подводил.

Шок от внезапного появления дементора оказался настолько сильным, что даже профессор Люпин растерялся. Первым опомнился Гарри. Он выскочил вперед, отодвинув Невилла. Хлопок…и перед Гарри на постаменте лежит толстенная ветхая книга. На распахнутом развороте что-то начертано.

— Риддикулус, — спокойно сказал Гарри. Вместо книги появляется журнал с комиксами. Люпин повел палочкой и загнал боггарта обратно в гардероб.

— Мистер Поттер, вы боитесь книги?

— Видимо, боггарт так решил выразить мой страх перед предопределенностью — показав мне Книгу Судеб, — Гарри пожал плечами. — Я бы на его месте превратился в мойр…

— Как…интересно. Мистер Лонгботтом, боюсь, мне нечего вам посоветовать. Признаться, я и сам понятия не имею, как сделать дементора смешным. Однако ваш страх перед ним говорит о многом — больше всего вы боитесь страха, это очень похвально. Урок окончен, пять баллов каждому, кто сразился с боггартом, и по пять — мистеру Томасу и мисс Грейнджер. Можете идти.

* * *

— Ну, и чему мы будем учиться в этом году? — Гермиона буквально подпрыгивала в кресле от нетерпения. Они впервые в этом семестре собрались в Выручай-комнате.

— Нам нужно научиться использовать окружение, и просто оригинально применять наши знания. Как мы знаем, даже простейшие домашние чары могут быть смертельным оружием…кроме того, вам пора заняться Окклюмецией.

— Окклю…чего? — переспросил Рон.

— Окклюменция — это искусство защищать сознание от вторжения извне, или легиллименции, — объяснил Гарри. — Опытный маг, искушенный в ментальных науках, легко может проникнуть в чужое сознание, увидеть воспоминания, эмоции и желания, определить, лжет человек или нет. Я точно знаю, что Снейп и Дамблдор регулярно это проделывают. Я научу вас защищаться.

— Снейп умеет читать мысли?! — с отвращением воскликнул Рон.

— Ну, это магловский термин, но — да.

— Я хочу этому научиться.

— Хорошо, тогда повторяйте за мной, — Гарри уселся на пол, скрестив ноги. — Положите руки на колени, спина должна быть прямой, плечи — расслаблены. Ничто не должно мешать воздуху проникать в легкие. Дышите глубоко и медленно…

* * *

— Руноплетение — в первую очередь творчество. Каждая руна сама по себе имеет множество различных значений. То, как это значение будет прочтено, зависит либо от предмета, на который она нанесена, либо от ее места в рунном ряду, от контекста, — объясняла профессор Синистра на первом уроке Древних Рун. — Чтобы руна начала действовать, ее нужно зарядить, влив в нее сколько-то собственной волшебной силы. Когда эта сила закончится, руна вновь станет бесполезным узором. Но вокруг нас полно магии, и можно составить такую комбинацию рун, которая бы брала эту магию из окружающего пространства и постоянно подпитывала заряд. Большинство постоянных защитных барьеров действуют именно таким образом.

Она обвела притихших от открывавшихся перспектив студентов взглядом.

— Впрочем, все это ждет лишь тех, кто сдаст СОВ по моему предмету хотя бы на «Выше ожидаемого». СОВ не требуют умения применять руны на практике, зато требуют превосходного знания возможных переводов каждой из рун. Поэтому этим мы и займемся. В этом году мы пройдем два рунических алфавита — скандинавский и кельтский, а в следующем займемся переводами текстов, чтобы получше научиться определять значения рун по контексту. Итак, наша первая руна — Иса…

* * *

Вуд возбужденно мерил шагами раздевалку. Остальные молча следили за ним глазами. Это была первая тренировка, а Оливер и не подумал докучать им скучнейшими лекциями по стратегии или пинками выгнать на поле и вдоволь раскритиковать. Это было странно. Наконец Вуд остановился.

— Ребята, это мой последний год с вами, и я не собираюсь уходить побежденным. Наша команда — на пике формы, мы лучшие в этой чертовой школе. Более того, если Малфой не купил всем слизеринцам «Молнии» — у нас лучшие метлы. Мы обязаны выиграть, слышите?

— Мы выиграем, Оливер, — хором пообещали близнецы.

— Будь уверен, — переглянувшись с Кэти и Алисией, пообещала Анжелина.

— У них не будет шансов, — согласился Гарри.

— Отлично. А сейчас — марш на поле!

* * *

Третьекурсники быстро поняли, что появление новых предметов не означает уменьшение работы по основным. Занятий по ним и в самом деле стало меньше — но вот количество домашней работы значительно увеличилось. И, разумеется, никто из профессоров — ни МакГонагалл, ни Спраут, ни Флитвик или, спаси Мерлин, Снейп — не собирались давать поблажек под тем предлогом, что студенты еще не освоились.

Четверка друзей, впрочем, не унывала, Гермиона так и вовсе была неприкрыто счастлива. Они по-прежнему бегали по утрам, но вот практики дуэлей или освоения новых заклятий теперь поубавилось. Гарри, впрочем, их успокоил — в драке главным было не знание заклинаний, а умение их применять, друзья же уже третий год активно тренировались и сейчас, по его мнению, вполне могли постоять за себя.

Окклюменция, к великому сожалению, была непростым искусством. Чтобы выстроить стены вокруг своего сознания, нужно было для начала «подготовить фундамент», расчистить место, избавившись от мусора — бродящих по краю сознания отрывков мыслей и воспоминаний, и осушив почву — отбросив эмоции. Следовало достичь полного покоя, и лишь после этого начинать возводить ментальные фортификации. К концу сентября кое-каких успехов в достижении этого состояния добился только Невилл.

* * *

Шел октябрь, а Люпин все еще не сделал ни единой попытки познакомиться с Гарри поближе. Видимо, он решил полностью отдать инициативу в руки подростка, несмотря на свое очевидное любопытство. Гарри, в свою очередь, тоже решил не спешить, благо ему было, чем заняться. Между уроками, домашними заданиями, занятиями с друзьями окклюменцией, квиддичем и его собственными тренировками у него совершенно не оставалось времени, чтобы нанести профессору дружеский визит.

* * *

— Как вам уже известно, в Хэллоуин будет посещение Хогсмида. Не сдавшие мне разрешения до пятницы не будут допущены. Все свободны. Мистер Поттер, останьтесь, пожалуйста.

— В чем дело, профессор?

— В связи с ситуацией с Сириусом Блеком, директор считает, и я его полностью поддерживаю, что вам лучше воздержаться от визита в Хогсмид.

— Легально я взрослый, так что моя безопасность — моя собственная забота, в том числе в школе, — холодно напомнил Гарри. — Поэтому, как бы я не ценил ваши и директорские советы, профессор, я сам решу, идти мне в деревню, или нет.

— Очень хорошо, мистер Поттер, — поджав губы, согласилась МакГонагалл.

* * *

— Добро пожаловать на первый матч Хогвартского сезона по квиддичу! Сегодня играют команды Гриффиндора и Хафлпафа. Да-да, не удивляйтесь, капитан сборной Слизерина, очевидно, боится размокнуть и придумал предлог, чтобы не играть в сегодняшнем матче. Что ж, будем надеяться, что обе команды готовы к встрече друг с другом, и матч будет зрелищным. Команды выходят на поле, капитаны — Оливер Вуд и Седрик Диггори — обмениваются приветствиями, игроки в воздухе, и матч начался!

Гарри кружил над полем уже полчаса. С его мантии ручьями лила вода, но новые струи ледяного дождя не замедляли наполнять ее снова. Из-за дождя видимость была почти нулевой, даже других игроков можно было различить с трудом, бладжеры можно было заметить и вовсе только за секунду за столкновения. Искать в такую погоду маленький золотой мячик было безнадежным делом. Гарри, разумеется, не сдавался.

К счастью, Вуд тоже понимал, что рассчитывать на поимку снитча бессмысленно. К несчастью, это же понимал Диггори. У гриффиндорцев были лучшие метлы, но они узнали о смене противника только за неделю до матча, а стиль Хафлпафа здорово отличался от стиля Слизерина. Желтознаменный же факультет готовился к игре с Рейвенкло, чей стиль игры немногим отличался от гриффиндорского.

— Гарри, лови этот чертов снитч, или мы все превратимся в ледышки! — попросил Вуд во время тайм-аута.

— Стараюсь, Оливер. Кто впереди?

— Мы, ведем на пятьдесят очков.

Еще через полчаса игры Гарри, наконец, увидел его. Диггори тоже не зевал, и они рванулись к снитчу почти одновременно. У Гарри была лучшая метла, но он был дальше, и поднимался, в то время как Диггори помогала гравитация. Через пару секунд после начала гонки на стадионе словно выключили звук. Резко похолодало. Гарри узнал дементоров, в конце концов, он ожидал их прибытия. Он усилил свои ментальные барьеры — помогло мало, он уже начинал слышать крики матери…оставался еще один козырь — дементоры меньше действовали на животных, Гарри-человек отступил, Гарри-тигр вышел вперед. Стало легче, а еще через пару секунд его ладонь сомкнулась на снитче.

А влияние дементоров тем временем усиливалось. Некоторые из учителей, Дамблдор в том числе, вызвали патронусов, которые не произвели особого впечатления на обезумивших от голода демонов, остальные тем временем пытались предотвратить давку. К тому же, патронусов было всего пять, дементоров же — больше сотни, и в массе они действовали куда сильнее, чем по отдельности. С трибун слышались крики паники и плач.

Крики матери в ушах Гарри смолкли. Полыхающая ярость смела страх и отчаяние, вызываемое дементорами. Он выпустил снитч, его боевая палочка сама скользнула в левую ладонь. Он спикировал прямо в гущу хладных демонов. Резкий поворот, взмах рукой — и вырвавшийся из кончика палочки хлыст белого пламени, описав широкую дугу, врезался в дементоров. Само по себе пламя не могло серьезно навредить дементорам, но сейчас оно было лишь видимым воплощением магии, порожденной бушующим в мальчике гневом.

Троих первых дементоров, оказавшихся на пути огненного хлыста, попросту разрубило, их тела мгновенно истаяли. Потерявший скорость и энергию хлыст еще сумел отбросить пятерку дементоров. Но овладевшая Гарри ярость не удовлетворилась этим, следующий взмах хлыста уничтожил еще две твари, а третий вновь унес троих. Дементоры, чувствуя гибель сородичей, несколько вернулись в разум, и под напором патронусов профессоров принялись поспешно отступать.

Гарри между тем вновь обрел способность ясно мыслить. Ярость еще пылала в нем, защищая от влияния дементоров, его звериная натура ликовала, требуя нагнать и уничтожить бегущего врага. Он бросил в них еще пару огненных шаров, каждый из которых нашел свою цель. Ликование, переполнявшее его с каждым новым плащом, бесформенной грудой падающим в грязь, послужило отличным источником для патронуса. Огромный серебряный тигр присоединился к фениксу Дамблдора, кошке МакГонагалл, льву Люпина, хорьку Флитвика и лани Снейпа. Через несколько минут все дементоры были вновь вытеснены за границы школы.

— Спасибо за помощь, мистер Поттер, — Дамблдор быстро брал под контроль собственную ярость на вторгшихся на территорию его школы дементоров. — Это был очень храбрый…

— Что значит — невероятно глупый, — с отвратительной усмешкой вставил Снейп.

— Поступок, достойный самого Гриффиндора, — не обращая на него внимания, продолжил директор. — Мне любопытно, где вы научились таким заклинаниям? Немногие взрослые волшебники способны уничтожить дементора.

— У меня всегда были хорошие взаимоотношения с огнем, — Гарри протянул ладонь, над которой плясал язычок пламени. — Создать огонь лишь чуть сложнее, чем левитировать камень. Я часто играл с волшебным пламенем, когда Дурсли запирали меня в чулане. Я не знаю иного способа бороться с дементорами, кроме патронуса. Когда дементоры появились на поле, я почувствовал ярость, она несколько притупила мою осторожность и способность трезво мыслить. Я не знаю, как мне удалось их уничтожать, полагаю, моя магия просто приняла форму огненных заклятий.

— Превосходное понимание теории магии, мистер Поттер! — воскликнул Флитвик. — Пять баллов Гриффиндору!

— В самом деле, — улыбнулся Дамблдор. — Вы можете идти, мистер Поттер, уверяю, неприятности с Министерством вам не грозят. И, кстати, отличная игра.

Снейп явственно скрипнул зубами.

* * *

Гостиная встретила команду аплодисментами. К огромному облегчению Гарри, никто не стал комментировать его стычку с дементорами, вместо этого все сосредоточились на игре. Гриффиндор победил со счетом триста десять — девяносто, и это было отличным поводом закатить вечеринку.

— Как получилось, что никому нет дела до моей выходки? — спросил он друзей, когда наконец пробился к ним — они выбрали самый дальний и незаметный уголок в гостиной.

— Невилл намекнул, что у Поттеров и дементоров долгая история, — объяснила Гермиона.

— Спасибо, дружище! — с благодарностью откликнулся Гарри.

— Я не понимаю. Почему это помогло?

— Все просто, Гермиона. Фактически, Невилл сказал, что многие поколения моих предков искали способы борьбы с дементорами — заклинания, ритуалы, техники противостояния их влиянию, и поэтому нет ничего удивительного в том, что я смог сражаться с ними.

— К тому же всем известно, что Поттеры — светлый род, относительно, по крайней мере, поэтому никто не удивился, что они ненавидят этих существ, — добавил Невилл.

* * *

Хогсмид Гарри не слишком впечатлил. Да, в «Сладком Королевстве» действительно был широчайший ассортимент сладостей, да, в «Зонко» действительно было полно всяких забавных штуковин, а в «Трех Метлах» подавали сливочное пиво. Все то же самое можно было найти и в Косом Переулке, и в любом магическом квартале любого относительно крупного города. Гермиону деревня тоже не слишком впечатлила. Это детям из чистокровных семей, которые за свою жизнь видели только свой дом, Хогвартс и Косой Переулок, прогулка в Хогсмиде казалась достойным приключением. Для Гарри же, хорошо знакомого с Запретным Лесом, видевшего Лондон и Нью-Йорк, облазившего Кордильеры, прогулка в Хогсмид была простой прогулкой в магическую деревеньку, возможностью ненадолго выбраться из поднадоевшего замка. Единственным плюсом прогулки была возможность без помех поговорить с Люпиным: Гарри назначил ему встречу в приватном кабинете в «Трех Метлах». Оборотень мало рассказал о себе, но зато охотно отвечал на расспросы Гарри о его родителях, старательно избегая упоминания о Сириусе Блеке и Питере Петтигрю.

* * *

Как и всегда в Хэллоуин, Большой Зал был великолепен: парящие в воздухе тыквы, мельтешащие в вышине летучие мыши, стены, увешанные скелетами, мерцающие привидения. Сам пир, приготовленный доброй сотней трудолюбивых домовиков, в очередной раз превосходил ожидания.

Наевшиеся, сонные студенты неспешно возвращались в гостиные, вяло обсуждая сегодняшние впечатления. Однако у входа в гостиную Гриффиндора образовалась пробка, и настроение было отнюдь не праздничным — доносились встревоженные шепотки. Лишь когда появились преподаватели во главе с Дамблдором, четверо друзей смогли увидеть причину всеобщего настороженного замешательства. Полной Леди, хранительницы прохода, не было в раме, а ее холст был жестоко изрублен, судя по всему, ножом. Пивз, зная, какую панику это вызовет, не замедлил назвать виновника: Сириус Блек.

* * *

Прошел ноябрь, в первых числах декабря выпал снег. Третьекурсники привыкли к новым предметам и в большинстве своем нагнали программу. Четверка друзей и так не отставала от уроков: Гермиона, с ее страстью к учебе, и подумать не могла об отдыхе, не добившись совершенства; Гарри легко давалась практика, так что оставалось полно времени на зубрежку теории; Рон, еще на первом курсе вкусивший лавры одного из лучших учеников, не собирался терять их в обмен на пару лишних часов отдыха; Невилл с достойным любого хафлпаффца упорством тянулся за друзьями. Но и они, привыкнув к новой нагрузке, почувствовали, что у них стало больше свободного времени. Но стоило студентам немного перевести дух, и профессора тут же нагрузили их неподъемными домашними заданиями. Приближалось Рождество.

Почти ежедневные занятия окклюменцией наконец дали свои плоды. Друзья Гарри принялись возводить в своем сознании первые защитные стены. Сложность была в том, чтобы не начинать каждый раз с начала, а продолжить с того места, где закончил в прошлый раз. Первым с этим трюком справился Невилл — в отличие от остальных, он строил свою стену «в ручную»: ясно представлял себе каждый кирпич, прежде чем уложить его на место. Продвигался наследник Лонгботтомов медленно, но его стена обещала быть куда крепче, чем у Рона или Гермионы.

Гарри был очень доволен успехом друзей. В конце концов, они были еще детьми, а с окклюменцией справлялись далеко не все взрослые. Свои собственные ментальные барьеры мальчик возводил уже на протяжении трех лет, поначалу ему помогал его собственный будущий двойник, и все еще Гарри не был уверен, что сможет сдержать полноценную ментальную атаку Дамблдора или того же Снейпа. Он и не рассчитывал, что друзья станут мастерами окклюменции, его вполне бы устроило, если бы они могли попросту замечать вторжение в их разум и хоть как-то защищаться.

* * *

После Рождества, получив от неизвестного в подарок «Молнию», которую МакГонагалл не замедлила конфисковать для осмотра на предмет заклятий и наговоров, Гарри решил, что с него достаточно. Его нервировала способность судьбы каким-то образом возвращаться на предначертанный путь. Он был твердо намерен оправдать своего крестного — просто из принципа. Сириус Блек был невиновен, и не должен был страдать за чужие преступления.

Однако сделать это было не так просто. Во всяком случае, если Гарри не хотел вызывать лишних подозрений. Он не мог просто отобрать у Рона Хвоста и притащить его в Министерство. У него должен был быть легитимный повод сделать это. Люпин молчал о том, что Мародеры были анимагами, а значит, Гарри должен был встретить Сириуса.

Поэтому сейчас он в своей мантии-невидимке бесшумно шагал по туннелю, ведущему от Ивы к Визжащей Хижине. Пара заклинаний на одежде и обуви скрыли всякий шум и даже запах. Гарри не был уверен, что Бродяга прячется именно здесь, но на всякий осторожничал — он совсем не был уверен, что Сириус не начнет немедленно кидаться проклятьями.

Он нашел его на втором этаже, спящим на убогой, кое-как починенной заклинаниями постели. Сириус облачен в жалкие лохмотья, он ворочался и стонал во сне, крепко сжимая в руке волшебную палочку, без сомнений, утащенную из кармана какого-нибудь зеваки. Несколько долгих минут Гарри лишь смотрел на него. Для беглеца мужчина выглядел не так уж плохо: длинные грязные лохмы, худые, обтянутые бледной кожей руки, небритое, осунувшееся лицо. Неудачливый бродяга, но не выживший из Освенцима, как опасался Гарри.

Мальчик достал палочку и, немного поколебавшись, оглушил Блека. Отобрав палочку, Гарри связал его, наслал заклятье немоты и привел в сознание.

— Тихо, Блек, — вполголоса произнес мальчик, когда его пленник обнаружил, что его опутывают веревки, и принялся яростно дергаться на кровати. — Не дергайся.

Сириус замер, его глаза лихорадочно бегали по комнате. Гарри мысленно обозвал себя идиотом — он же все еще был в мантии, конечно, Блек его не видел! Он стянул ее и встретился с мужчиной взглядом.

— Ты узнаешь меня?

Блек кивнул.

— Если не хочешь, чтобы сюда сбежались авроры, веди себя тихо, — Гарри махнул палочкой, снимая заклятье немоты.

— Что будешь делать теперь, когда поймал меня, Гарри? — хрипло спросил Сириус.

— Теперь мы поговорим. Расскажи мне, что случилось той ночью.

Блек принялся рассказывать. О том, как Джеймс и Лили собирались скрыться, о том, как он предложил сделать Хранителем Тайны Петтигрю, о том, как появился на развалинах дома Поттеров в Годриковой Лощине и отдал Хагриду мотоцикл. О том, как погнался за Петтигрю и без суда угодил в Азкабан.

— Ты сказал, Петтигрю превращается в крысу? И у него нет одного пальца? — изображая волнение, спросил Гарри. — Но тогда…он в Хогвартсе, верно? Петтигрю…

— Крыса Уизли, — с горьким смешком подтвердил беглец. — Летом Фадж обходил тюрьму, он оставил мне газету. Уизли выиграли какой-то приз, и поехали в Египет. Питер сидел на плече у младшего мальчика, Рона, кажется.

— Хорошо, я тебе верю, — Гарри кивнул и достал из кармана дешевенькое ожерелье. — Это порт-ключ в поместье Поттеров. Эльфы позаботятся о тебе.

— Может, хотя бы развяжешь меня для начала, Гарри?

Гарри усмехнулся.

— Я тебе верю, но это не значит, что я тебе доверяю. Пока нет. Придется тебе еще немного посидеть под замком, Сириус. Хотя бы для того, чтобы я мог не волноваться, — Гарри бросил ожерелье ему на грудь и произнес пароль. Через мгновение, когда Сириус исчез в голубой вспышке, Гарри превратился в тигра и помчался обратно в Хогвартс. Этой ночью его ждало много дел.

* * *

Офис Главы Отдела Регулирования Магического Правопорядка, на взгляд Гарри, мог бы быть защищен немного лучше. Его знаний, пусть впечатляющих для его возраста или даже для среднего выпускника Хогвартса, вкупе с мантией-неведимкой (артефактом относительно редким, но все же доступном при наличии связей и денег) оказалось вполне достаточно, чтобы среди ночи проникнуть не только в Министерство, но и в самое сердце департамента, отвечающего за безопасность Магической Британии.

Гарри, разумеется, не сразу же ринулся сюда после долгожданной встречи с крестным. Для начала он выкрал Коросту из спальни третьекурсников-гриффиндорцев, забрал из поместья копии документов, подтверждающие факт, что Сириус Блек был брошен в Азкабан без суда и по личному приказу Крауча-старшего, переоделся в наиболее представительную мантию, с вышитым на груди гербом Поттеров и не забыл надеть на палец кольцо главы рода. Все это заняло время, так что, когда Гарри проник в кабинет мадам Боунс и устроился в кресле для посетителей, до начала рабочего дня оставалось не так уж долго. Всего через полчаса дверь кабинета тихонько скрипнула.

— Кто бы ты ни был, ты у меня на прицеле, так что без шуток, — процедил за спиной у Гарри низкий, но, несомненно, женский голос.

— О, в этом нет нужды, мадам Боунс, — со смешком отозвался подросток, поднимая руки над головой. — Я всего лишь посетитель. Мне так не терпелось с вами встретиться, что я совсем забыл, что Министерство по ночам не работает.

— Встань, и повернись, — приказала мадам Боунс.

Гарри подчинился. Глаза женщины быстро пробежали по его лицу и одежде и вернулись к лицу. Точнее, к шраму в виде молнии на его лбу.

— Гарри Поттер? — с удивлением спросила она, слегка опуская палочку.

— Собственной персоной, — Гарри слегка поклонился. — У меня есть информация о Сириусе Блеке. У меня есть неопровержимые доказательства его полной невиновности.

— Невиновности? — скептицизму в голосе мадам Боунс можно было только позавидовать. Тем не менее, она опустила палочку, заняла свое место за столом и жестом разрешила Гарри сесть.

— Именно, невиновности. Все преступления, которые ему приписываются, совершил другой человек.

— Я в этом крайне сомневаюсь.

— Вы в курсе, что Сириус никогда не представал пред судом? Его бросили в Азкабан сразу после ареста, по личному приказу вашего предшественника, Барти Крауча. В суматохе после смерти моих родителей никто не удосужился дать ему возможность оправдаться.

— Свидетели хором утверждали, что своими глазами видели, как Блек уничтожил Петтигрю и разворотил пол-улицы. И Дамблдор лично засвидетельствовал, что Блек был Хранителем Тайны Поттеров.

— Вы внимательно читали протокол? Дамблдор утверждал, что, по их словам, мои родители намеревались сделать Блека Хранителем Тайны. Он знает об этом только с чужих слов, так что это свидетельство вряд ли можно считать достоверным. И с каких пор свидетельства маглов достаточно, чтобы осудить наследника Древнейшего и Благороднейшего рода на пожизненное заключение в Азкабане? Они не отличат Круцио от заклятья щекотки, — Гарри вздохнул и постарался остудить свой гнев. Амелия Боунс была непричастна к неправомерному заключению его крестного. — Простите, мадам. Видите эту крысу?

— Причем здесь дохлый грызун, мистер Поттер?

— Он не дохлый, а всего лишь оглушенный. Эта крыса — незарегистрированный анимаг по имени Питер Питтегрю. Именно он был Хранителем Тайны моих родителей, он выдал их местонахождение Волдеморту, он убил всех этих маглов. Если вы позволите?

Гарри достал палочку и пробормотал заклинание. Через мгновение на столе мадам Боунс спал маленький, облезлый, с крысиными чертами лица коротышка. Гарри задрал ему левый рукав, продемонстрировав мадам Боунс бледный шрам в форме Черной Метки, и достал из внутреннего кармана мантии маленький флакончик с прозрачной жидкостью.

— Вы в курсе, что Веритасерум — запрещенное зелье, мистер Поттер? — мадам Боунс подняла бровь.

— Его продажа и использование контролируется Министерством. Эту дозу сварила моя прабабка, когда о Гриндевальде еще не слыхали, — не моргнув глазом, солгал Гарри. Он сомневался, что Амелия Боунс поверит в способность третьекурсника сварить настолько сложное зелье.

Мадам Боунс кивнула, приняла из его рук пузырек с зельем, сжала челюсти Питтегрю и быстро влила ему в рот три капли.

— Эннервейт.

Питтегрю открыл глаза, но даже не попробовал пошевелиться. Мутный взгляд отчетливо говорил о том, что Сыворотка Правды подействовала.

— Имя?

— Питер Генрих Питтегрю, — монотонно ответил анимаг.

— Вы анимаг, Петтигрю?

— Да.

— Вы были членом группы, именовавшей себя Пожирателями Смерти?

— Да.

— Вы предали Поттеров Волдеморту? — с отвращением продолжила допрос мадам Боунс.

— Да.

— Расскажите, как вы стали Хранителем Тайны.

— Поттеры знали, что Волдеморт охотиться за ними. Они решили скрыться, используя Чары Фиделиуса, и сделать Хранителем Сириуса Блека. Сириус был очевидной кандидатурой. Он предложил в тайне сделать Хранителем меня, чтобы сбить Темного Лорда со следа. Я стал Хранителем Тайны.

— Вы ответственный за смерть двенадцати маглов утром первого ноября 1981 года?

— Да.

— Расскажите, что произошло.

Когда Сириус настиг меня, я обвинил его в предательстве. Он растерялся, я взорвал проходящие рядом газовые трубы, отрезал себе палец, превратился в крысу и скрылся в канализации.

Мадам Боунс вновь оглушила его и повернулась к Гарри.

— Будьте уверены, мистер Поттер, завтрашние газеты будут кричать о невиновности Блека. Но сначала…как вы узнали все это? Где вы нашли этого предателя?

— Ночью мне не спалось, и я решил исследовать, куда ведет один из известных мне тайных ходов. Ход начинается под Гремучей Ивой, и, к моему удивлению, заканчивается в Визжащей Хижине. Оказавшись внутри, я решил осмотреться, и обнаружил там спящего Сириуса Блека. Я обезоружил и связал его, и, прежде чем отомстить за предательство, решил спросить его, почему он предал моих родителей. Блек рассказал мне о смене Хранителя и Петтигрю. Во время летнего визита в Азкабан, Министр Фадж оставил Сириусу газету, в которой была статья о том, что семья Уизли выиграла ежегодную лотерею. В статье была фотография — все Уизли, минус Чарли, на фоне пирамид. На плече моего друга Рона сидела крыса без одного пальца на левой руке…

* * *

— Гарри, — очень мягко и спокойно позвала Гермиона, откладывая специальный выпуск «Пророка», посвященный исключительно только что оправданному Сириусу Блеку и только что приговоренному Пожирателю Смерти, предателю, убийце и незарегистрированному анимагу Питеру Питтегрю. — Мне кажется, ты хочешь что-то нам рассказать.

— Что именно, Гермиона? — Гарри взглянул на нее. Похоже, Гермиона не была настроена на шутки. Он достал палочку и возвел вокруг друзей звуконепроницаемый барьер. — Я все объясню!

— Уж постарайся, — Гермиона мило улыбнулась. Невилл и Рон вздрогнули, а Гарри непроизвольно сглотнул. Эта ведьмочка могла быть страшнее похмельного Волдеморта.

— Рон, в первую очередь, я должен извиниться. Я знаю, где твоя крыса.

— Я ее весь день вчера искал! Где она?

— В данный момент она в одной из самых надежных министерских камер.

— Ты хочешь сказать…Короста — это Питтегрю? — выпалила Гермиона. Гарри кивнул.

— Этот…предатель — моя крыса? — с отвращением переспросил Рон.

— К сожалению, Рон. Он прятался у вас, чтобы быть в курсе событий Волшебного Мира. Готовый ударить, едва услышав о возвращении Мастера. Фадж дал Сириусу газету…помнишь, где фото вашей семьи в Египте? Сириус сразу узнал Питера, понял, что он в Хогвартсе, в идеальной позиции для удара по мне, и сбежал, чтобы остановить его, и отомстить, конечно.

— А откуда ты узнал про него? — спросил Невилл.

— После рождественского пира мне не спалось, я решил прогуляться…помните тот ход, который начинается под Гремучей Ивой? Я решил исследовать, куда он ведет. Я оказался в Визжащей Хижине, Сириус все это время прятался там. Я обезвредил его и решил поговорить, у меня были сомнения насчет его виновности. В конце концов, ему не дали возможности оправдаться, он был папиным шафером, он мой крестный…он рассказал мне про Питтегрю.

— И ты вот так просто ему поверил? — возмутилась Гермиона.

— Во-первых, все сходилось. Во-вторых, я немедленно отправил его порталом в мое поместье. Эльфы были предупреждены заботиться о нем, но не выпускать из гостевых апартаментов. Домовики по-своему могущественны, их магии трудно противостоять даже сильнейшим из волшебников.

— А как он сбежал из Азкабана?

— Сириус тоже анимаг, большой черный пес. Дементорам сложнее воспринимать чувства животных…он был истощен, так что смог проскользнуть сквозь решетки, но он был достаточно силен, чтобы добраться до британской земли вплавь. В любом случае, я вернулся в замок, выкрал Питтегрю, оглушил его, выбрался из замка, пробрался в Министерство, а там нашел офис Амелии Боунс. Когда она услышала признание из уст самого Питтегрю…по-моему, ей не меньше моего хотелось придушить этого мерзавца не меньше чем мне.

— Да, она такая, — согласился Невилл. — Я встречал ее и Сьюзан на нескольких официальных сборищах министерских и чистокровных снобов, — пояснил он на вопросительные взгляды Гермионы и Рона. — Бабушку всегда приглашают, и мне приходится идти вместе с ней, как наследнику рода.

— Гарри?

— Да, Рон?

— В этом году приключений и опасностей больше не будет?

— Знаешь…наверное, да. Хотя, конечно, есть еще квиддич, и Снейп, и Хагрид с его зверушками, и близнецы…

* * *

Гарри оказался прав. Ничего ужасно волнительного так и не произошло до самого конца года. Пожалуй, это было к лучшему: четверка друзей смогла сосредоточиться на учебе, не забывая и про развлечения. Кроме программы третьего курса Рон, Гермиона и Невилл научились защищать сознание от легиллименции, освоили чары Патронуса и несколько интересных боевых заклинаний. Под руководством Гарри они понемногу становились многообещающими юными магами, готовыми со временем выступить впереди своего поколения и своим примером повести волшебный мир в новую эру. Они обретали уверенность в себе и друг друге.

Сам Гарри тоже менялся. Все реже ему приходилось притворяться мудрым, многоопытным, холодным и расчетливым воином. Его друзья взрослели, а он наконец-то испытывал радости детства: азарт квиддичных матчей, шумное веселье гриффиндорской гостиной, розыгрыши в компании с близнецами, легкомысленный флирт, сдобренные страстью поцелуи и объятья (а то и больше) в многочисленных укромных уголках замка…

Первый, наиболее скучный и сложный курс Древних Рун подошел к концу, и Гарри, Невилл и Гермиона с гордостью представили профессору Синистре свои первые практические проекты: самозатачивающийся нож от Невилла, небольшую волшебную лампу от Гермионы и самоочищающийся платок от Гарри. Профессор одобрила их работу и, как и обещала, освободила их от летнего эссе. Эта привилегия досталась всего шестерым на курсе — троим гриффиндорцам, Дафне Гринграсс из Слизерина и Энтони Голдстейну и Падме Патил из Рейвенкло. Гриффиндор завоевал Кубок Квиддича, а Рейвенкло всего на пять баллов опередил Слизерин и в гонке за Кубком Школы.

* * *

— Ремус, мальчик мой, ты уверен, что не хочешь остаться?

— Абсолютно, Дамблдор. Я благодарен вам за возможность, учить — это удовольствие, но мое решение окончательно.

— Прости мою бестактность, но чем именно ты собираешься заняться? Мне казалось, у тебя были проблемы с поиском работы.

— Мой новый работодатель хочет, чтобы я поступил в ученики к североамериканским индейцам, научился у них брать Зверя под контроль, а потом обучил этому наших оборотней. Я уже не ребенок, так что обучение займет немало времени… но я не могу отказаться от этой возможности, Альбус.

— Я не знал, что это возможно, — Дамблдор поднял брови. — И, кстати, кто именно так заботится об оборотнях, и откуда, если на то пошло, он обладает этой информацией?

— О, вы его знаете, Дамблдор, он учится на третьем курсе Гриффиндора, — Ремус усмехнулся. — Гарри сам учился у них искусству превращаться. Индейцы издревле владели умением превращаться в зверей. Именно они прокляли первых оборотней, когда пришельцы-викинги разорили несколько их деревень.

— Мистер Поттер не перестает меня удивлять. Для кого-то настолько юного он обладает невероятными навыками и знаниями.