Ровно час

— Я вернусь ровно через час.

Когда дверь захлопнулась, мне показалось, что комната стала меньше. Грязные окна в мутных разводах едва пропускали свет даже днем, а сейчас, вечером, смотрелись сплошной стеной.

Снейп не утруждал себя созерцанием трудовых подвигов своих студентов — не делал различий между потугами гриффиндорца и небрежным исполнением задания слизеринцем. Нам с Поттером предстояло отдраить кабинет за час — и профессора не интересовало, каким образом мы это будем делать, и как мы при этом будем выглядеть.

— Тряпку бери, — послышался недовольный голос худого придурка.

— Тряпка — это твое дело, Потти, а я не собираюсь мараться.

— Пидор, — бросил он мне, и я, глядя на его задницу, не мог не согласиться.

Поттер неловко потянулся к верхней полке, но даже при его росте не смог достать до горшка. Отшатнувшись назад, он сбил со стола ведро, и поток воды окатил нас обоих.

— Ты что творишь? — невольно заорал я, пытаясь отряхнуться, а Гарри протер очки от брызг и процедил:

— Какого хрена? Как будто я специально…

Он выглядел… охуенно. Другого слова подобрать не могу: мокрая рубашка прилипла к телу (мантию Поттер давно снял), галстук, небрежно закинутый на плечо, смахивал на ленту, брюки тоже в мокрых пятнах — как будто он настолько возбудился, что…

Нет-нет, я не могу думать об этом, потому этот говнюк не возбуждается, глядя на меня. Он вообще когда-нибудь возбуждается? Может, глядя на Уизлетту или на Грейнджер. А может, на Финнигана?

— Что зыришь? — огрызаюсь я против воли и отворачиваюсь, стараясь не покраснеть — на моей светлой коже розовые пятна видны сразу (я еще только подумаю смутиться, а собеседник уже знает об этом).

— Я хочу снять рубашку, — тихо говорит он, и я застываю на месте. Это что, намек? Или Гарри просто неприятно стоять в мокрой одежде? И что со мной будет, если я увижу его полуголым?

— Не могу тебе помешать, хотя меня наверняка стошнит, — опять не то говорю, опять ложь.

— Ну как знаешь, мог бы и отказаться, — я прямо-таки знаю, что он сейчас пожал плечами, хотя и не вижу этого.

— Что ты сказал? — поперхнувшись, резко разворачиваюсь, а Поттер уже расстегивает последние пуговицы.

— Будто я не знаю, чего ты от меня хочешь, — усмехается он и подходит ближе. — Замечаю, как ты смотришь на меня и сегодня на зельях специально кинул в Рона сушеным сердцем, чтобы отбывать наказание вместе со мной.

— Ты бредишь, — мотаю головой, недоумевая, как можно было догадаться с такой точностью. Неужели я так предсказуем?

— Нет, просто наши желания совпадают, — просто отвечает Гарри и припадает к моим губам. Он горячий и мокрый — взрывоопасное сочетание. Губы настойчивые, но осторожные. А руки сильные и их много, они повсюду — на моем затылке, расстегивают мою ширинку, сдирают с меня рубаху, гладят по щеке и обхватывают член через ткань трусов. А еще Поттер умудряется раздеваться сам. Стягивает носки — педант хренов — галстук, берется за резинку белья, и я начинаю задыхаться — настолько захватывает открывшаяся картинка. Хочется опуститься на колени — впервые. Перед врагом. Но он не дает. Гарри толкает меня к столу и разворачивает спиной к себе, одновременно спуская с меня трусы. Раздвигаю ноги и нагибаюсь вперед — внезапно безвольно, мне уже все равно, что будет, хочу чувствовать его внутри.

— Не передумал? — шепчет Поттер и пальцем выводит узоры на моих ягодицах. Слышу, как тяжело дышит, и чувствую его плоть у своего ануса.

— Нет, — остается только помотать головой и сжать зубы в ожидании боли.

Когда он входит в меня, перед глазами мелькают черные точки и хочется выть, но я держусь. Сначала медленно, потом размеренно, он начинает двигаться, растягивая вход, будто боится сделать неприятно. Я пытаюсь обернуться, но он сам целует меня в шею и проводит языком по позвоночнику.

— Да, Гарри, — я не хотел этого говорить, но вырвалось, — еще, сильнее. Быстрее, — последнее слово я выдохнул, а может, пролепетал, потому что сладкая боль скапливалась внизу живота и наполняла целиком. Значит, конец уже близок.

И действительно, Поттер толкнулся во мне еще несколько раз и кончил, вскрикивая.

Наши стоны перекрывают звук шагов — хорошо, что Гарри догадался запереть дверь на ключ.

— Ровно час. Уже прошел, — прошептал я, с трудом заставив себя натянуть штаны и принять достойную позу. Гарри пригладил по привычке волосы и схватился за тряпку — будто работал в поте лица. Ну а что — можно и так сказать.

— Что-то я не вижу изменений, — прошипел Снейп, проведя пальцем по пыльной поверхности стола и критически осмотрев его.

«И не увидите, профессор», — хотел сказать я, но промолчал — ведь не мог же сказать ему, что изменения, которые произошли с нами, нельзя увидеть.