Письмо счастья

1.

Среди ненавистных качеств врага не последнее занимают его достоинства.

Ж. Ростан.

Минерва МакГонагалл редко пасовала перед сложными обстоятельствами. Ее самоуверенность была непрошибаемой, как чугунный котел для зелий.

Обратив внимание на гневные крики, идущие из конца коридора, староста Гриффиндора строго поджала губы, безукоризненно точным движением поправила прическу и зашагала в эпицентр шума.

— Что здесь происходит? — с легким раздражением осведомилась Минерва.

Красный взлохмаченный мальчишка с ее факультета оторвал от себя руки однокурсника и попятился к стене. Последний, отряхиваясь и фыркая, высокомерно задрал светловолосую голову и ткнул пальцем во врага. На его груди МакГонагалл заметила зеленый значок Слизерина.

— Он напал на меня!

— Неправда!.. — вспыхнул первый.

— Еще какая правда! — зашумела толпа первокурсников.

Минерва бегло оглядела школьников — в глаза бросались зеленые галстуки, которых явно было больше, чем красных. Ребята с Гриффиндора, уступающие в количестве, угрюмо молчали. Положение дел казалось удручающим.

В глубине души Минерва МакГонагалл была на удивление сентиментальной особой. Оттого она едва не прослезилась, заметив, как маленький храбрец украдкой трет глаза рукавом мантии. Еще немного, и он заплачет.

— Так, минус пять очков Гриффиндору, минус десять очков Слизерину — за неподобающее поведение в школьных коридорах, — категорически заявила староста.

— За что Слизерину — минус десять очков? — возмутился один из нарушителей.

— За недостаток благоразумия, которому следовало бы присутствовать в поведении истинного слизеринца, — отрезала МакГонагалл. И только повернулась уходить, как за спиной раздался еще один голос.

— Минус пять очков Гриффиндору. За недостаток справедливости, которое следовало бы проявить любому уважающему себя гриффиндорцу, наблюдающему за тем, как староста его факультета завышает штрафы невиновным в инциденте людям.

Минерва резко развернулась на каблуках и, вздернув подбородок, взглянула на наглеца. На ее лице появилась нарочито-вежливая улыбка.

— Мистер Реддл, рада вас видеть, — процедила девушка, ощутив, как предательски екнуло сердце.

— О, Минерва, к чему эти любезности? — Реддл усмехнулся. — Я наблюдаю за этим товарищем уже давно, — он кивнул в сторону мальчугана со значком Гриффиндора, — он вытворяет такое, что ученикам моего факультета и не снилось.

— Например? — холодно поинтересовалась староста Гриффиндора.

— Я не буду утруждать тебя перечислением всех его проступков. Все полагающиеся по правилам штрафные баллы уже сняты. Мной, конечно же.

— Я и не сомневалась. Только твои слова не доказывают, что именно он является зачинщиком этой потасовки.

— Что ж, мы сейчас проверим, кто здесь прав, кто виноват, — Реддл торжествовал. — Индикатором истины послужит хваленая честность твоих студентов, не возражаешь, Минерва?

Она молчала, скрестив руки на груди и пристально следя за каждым его движением. Называть ее по имени, в то время как сама Минерва обращается к нему исключительно по фамилии — какое завуалированное хамство! Староста Слизерина обратился к школьникам:

— Сначала проверим Слизерин. Вам правду говорить необязательно, честность никогда не являлась нашим отличительным качеством, — Том покосился на Минерву с нескрываемым злорадством. Она, покраснев, еще плотнее сжала тонкие губы.

Первокурсники Слизерина переглянулись.

— Кто из них спровоцировал драку? — Реддл снизил голос на полтона и повел рукой в сторону провинившихся.

— Уильямс! — наперебой закричали «зеленые галстуки», тыча пальцами в пунцового от стыда мальчишку. Закусив губу и с трудом сдерживая рвущиеся наружу нелюбезности, Минерва взглянула на первокурсников Гриффиндора: они, как и полагалось истинным героям, старательно задирали подбородки и крепко сжимали маленькие кулачки. В какой-то момент старосте захотелось прыснуть от смеха — такой нелепой вдруг показалась сложившаяся обстановка. Реддл мгновенно прочувствовал настроение Минервы и, скривив тонкие чувственные губы, повернул голову к немногочисленным «красным галстукам». Его лицо просияло.

Парень приблизился к подопечным МакГонагалл. Он присел на корточки перед милой синеглазой девочкой и улыбнулся. Та заметно побледнела.

— Скажи-ка мне, милая, — ласково прошептал Том, — Чайлд первым затеял драку?

Минерва закатила глаза. Разыгрывать подобные трагикомедии было свойственно исключительно студентам Слизерина, а особенно — его вездесущим старостам.

— Нет, — тихо ответила девочка и крепко-крепко зажмурилась.

— Точно? — вкрадчивый голос сомневался.

Школьница молчала. Из-под опущенных ресниц брызнули слезы.

— Так, все, Реддл, заканчивай, — Минерва поняла, что цель, ради которой была затеяна эта невинная игра на нервах, была достигнута. — Забирай свои баллы, если для тебя это так принципиально. Мне не составит усилий реабилитировать ситуацию на уроках.

— Да, Минерва, принципиально. Пять очков с Гриффиндора, — удовлетворенно протянул Том.

Она прожгла его уничтожающим взглядом.

— Первокурсники, расходитесь, — пожалуй, слишком резко выговорила девушка. Круто развернувшись, она зашагала прочь по коридору.

Ребятня стала расходиться. Том тут же растворился за поворотом — словно его и не было. Студенты Слизерина, ни на секунду не забывая об одержанной ими победе, держались надменно и гордо: они, как-никак, находились под протекторатом Реддла — с таким старостой и из воды сухим выйдешь и в огне не сгоришь.

Минерва была в ярости. Мало того, что ее факультет потерял пятнадцать очков, мало того, что Реддл, вопреки своему отвратительному нраву, был потрясающе красив, так ведь он еще и самый последний донжуан! МакГонагалл вспыхнула. Какие, однако, мысли! Нет, так дело не пойдет. Все-таки, не стоит легкомысленно упускать из внимания очевидный факт: этот изощренный циник все-таки нащупал ее больное место. Однако же, долго он к этому шел. Но теперь… надо отдать должное, Реддл умел добиваться намеченной цели. Но, Мерлин, как неожиданно!

— Минерва, почему это ты такая надутая? — к старосте подскочила кудрявая Мэгги, ее розовощекое личико сияло любопытством.

МакГонагалл натянуто улыбнулась и взглянула на подружку — сверху вниз, как всегда. Быть выше — вошло в неизменную привычку.

— Мэгги, тебе, вероятно, показалось, — девушка поджала губы и механическим движением пригладила и без того безупречную прическу.

— Конечно, не показалось! — возразила та. — Я тебя наизусть знаю, Минерва, и всегда могу с легкостью отличить показную веселость от настоящей.

— Вижу, уроки Прорицания не прошли даром, — хмыкнула Минерва, переступая порог двери, ведущей в класс.

Мэгги надула пухлые губки.

— Только не говори, что тебе не нравится этот предмет — я ведь помню, сколько времени ты проводила над хрустальным шаром, — девушка хихикнула.

— Я интересуюсь всеми предметами, включенными в образовательную программу, одобренную Министерством, — холодно отрезала Минерва.

Пройдя к первой парте прямо перед профессорским столом, она водрузила на нее сумку, чтобы достать учебник по Трансфигурации. Боковое зрение уловило чужую тень. Минерва подняла глаза и, неожиданно для себя, вместо Джеймса Диггори, обычно занимавшего это место, обнаружила Реддла. Он, как ни в чем не бывало, сидел, облокотившись о спинку скамьи. Его лицо, обрамленное темными волосами, не выражало ничего кроме глубокой задумчивости и вселенской печали. В другой раз девушка невольно залюбовалась бы непривычным зрелищем, но сейчас чувство прекрасного резко атрофировалось. Оправившись от секундного шока, Минерва схватила со стола книгу и, прижав ее к груди, ринулась в сторону — бежать, бежать, куда угодно, лишь бы подальше. Тотчас нашлось свободное место на задней парте — рядом с Мэгги. Все лучше, чем староста Слизерина.

— Что происходит? — Минерва пребывала в растерянности.

— Расписание поменялось, профессор Бартлетт заболел, и этих, — Мэгги покосилась на студентов Слизерина, постепенно наполнявших класс, — направили к нам…

— Почему я ничего об этом не знаю? — возмутилась МакГонагалл.

— Это я тебя должна спросить, ты же у нас староста, — равнодушно пожала плечами девушка, накручивая на пальчик золотистый локон. Очевидно, присутствие непосредственного источника всех бед Гриффиндора ее мало волновало. И очень зря.

Прозвенел звонок. В класс, толкаясь, пробрались опоздавшие и заняли свободные скамьи. Шум разговоров пошел на убыль. Окончательно многоголосое гудение оборвалось с появлением высокого молодого мужчины, чье лицо было обрамлено длинными волосами и волнистой бородой цвета спелого каштана. Его причудливый наряд по всем правилам должен был бы вызывать сдавленные смешки за спиной и недоверчивые взгляды, но на профессора Дамблдора все студенты взирали едва ли не с благоговением. Вернее, почти все — с оговоркой на некоторых личностей, принадлежащих к факультету Слизерин.

Зоркий взгляд ярко-голубых глаз, мельком пробежавшись по макушкам студентов, остановился на лице Реддла. Задержавшись на мгновение, он тут же метнулся на пустое место рядом с юношей. Темные брови взметнулись вверх.

— Где мисс МакГонагалл?

Минерва подняла голову и гордо выпрямилась, польщенная таким вниманием к своей персоне — точнее, к ее отсутствию. Тонкая рука поднялась в воздух.

— Профессор! — она окликнула профессора достаточно тихо, но в классе царила такая тишина, что даже шепот мог показаться громким.

Дамблдор явно удивился.

— Мисс МакГонагалл, что заставило вас покинуть привычное место и оказаться среди тех, кто ходит на мои уроки из вежливости? — среди всех преподавателей Дамблдор выражал свое недовольство наиболее мягко, что делало ему немалую честь.

По классу прокатились смешки.

— Простите, профессор, голова болит… боюсь, сегодня я не в рабочей форме, — Минерва густо покраснела. Почему-то она не сомневалась, что проницательный волшебник прекрасно осведомлен об истинной причине ее побега с первой парты. Но не станет же она тыкать пальцем в Реддла и проклинать небеса за то, что именно сегодня профессор Бартлетт слег в постель.

— Что ж, надеюсь, на следующем уроке вы будете чувствовать себя гораздо лучше, — профессор лукаво улыбнулся. Во всяком случае, Минерве так показалось. Ох уж этот Дамблдор!

Внезапно МакГонагалл обнаружила, что у нее, и вправду, заболела голова. Самовнушение — великая сила и, кажется, девушка в очередной раз перестаралась с ее применением: в висках билась болезненная пульсация. Оставалось только одно — стиснуть зубы и терпеливо ждать звонка на перемену.

К своему стыду, Минерва плохо слушала лекцию, которая, несомненно, была очень интересной. Сделав скидку на свое самочувствие, девушка склонила голову на парту и прислонилась правой стороной лица к прохладной деревянной поверхности. Нет, так открывается вид на живописную макушку старосты Слизерина. Блестящие шелковистые волосы. Вот интересно, на ощупь они такие же мягкие, как и на вид? Стряхнув наваждение, она шумно вздохнула и отвернулась, для большего удобства подложив под щеку локоть. Как это не похоже на педантичную Минерву МакГонагалл, вот, даже Мэгги это заметила — ее золотистые бровки тут же поползли к корням кудрявых волос.

Кто-то осторожно постучал по плечу. Девушка нехотя подняла голову и, гордо выпрямившись, развернулась к нарушителю спокойствия. Вся ее высокомерная холодность испарилась, когда пухлая девичья ручка протянула миниатюрный цветастый конвертик.

Глаза Мэгги алчно загорелись — она дернула за рукав рыженькую толстушку, передавшую таинственный конверт, и шепотом спросила:

— А для меня не найдется?

— Уже все раздала, — рыженькая картинно развела руками и склонилась над пергаментом.

Минерва растерянно разглядывала конверт, не зная, с какой стороны к нему подступиться, и стоит ли вскрывать вообще.

— Открой, это письмо счастья! — подначивала кудрявая соседка.

— Что?

— Открой, говорю!

Вдох-выдох. Спокойно. Очередная девичья выходка, выкрашенная в розовые тона псевдоромантики.

Минерва разорвала цветную бумагу. На парту выпал отрывок пергамента, на котором аккуратным девичьим почерком было написано:

«Милая девушка!

Письмо, попавшее к тебе в руки, может стать судьбоносным. Хочешь ли ты стать самой счастливой на этом свете? Это не так трудно, как ты думаешь! Есть проверенный способ поймать колесо Фортуны: перепиши это письмо семь раз и в течение трех дней раздай знакомым девушкам. Если ты последуешь этому указанию, то по истечении вышеуказанного срока тебя ждет признание в любви от того, кто тебе небезразличен.

Если же сочтешь это письмо пустым враньем, как часто делают надменные и черствые сердцем девицы, то и наказание тебя будет ждать соответствующее: семь лет на личном фронте ты будешь терпеть невиданные по размаху поражения!

Поторопись — время не ждет!»

Минерва дочитала послание и подняла на Мэгги удивленные глаза.

— Ты что, никогда писем счастья не видела? — фыркнула та.

— Нет, впервые в жизни такое в руки попало, — призналась МакГонагалл.

— Ну, лови удачу! Мне, в общем-то, уже и не нужно: я ведь встретила свое счастье, — Мэгги имела в виду своего нынешнего кавалера — стройного голубоглазого красавца Эдмунда.

— Неужели письмо помогло?

— Оно самое, — деловито кивнула Мэгги и сонно зевнула. — Мерлин, когда же звонок…

Минерва еще раз внимательно перечитала текст письма. Теряясь в смутных сомнениях, девушка тщательно выискивала подвох, прощупывала все обстоятельства, при которых оно к ней попало. Не найдя такового, она решила отложить проблему до утра. Спрятав письмо в конверт и, заложив его между страниц учебника по Трансфигурации, Минерва подняла было глаза на Дамблдора. Совершенно случайно ее взгляд сфокусировался на лице Реддла. Он смотрел прямо на нее. Мгновенно наладив зрительный контакт, Том обворожительно улыбнулся. Сердце Минервы затрепетало, рассудок, отчаянно сопротивляясь, свернулся в комочек. А Том все улыбался и улыбался. Какое, однако, завуалированное хамство!

2.

Обаяние уравновешивает любые пороки.

С. Довлатов

В бокале пенилось сливочное пиво, источавшее ароматные флюиды. Худощавый парень лениво поднес к губам напиток и сделал несколько неторопливых глотков. Он наслаждался вкусом.

— Дегустируешь? — ухмыльнулся Герман Нотт, опустившись на мягкое сиденье напротив Реддла.

Староста Слизерина искривил губы в усмешке и вальяжно повел рукой, указывая на барную стойку, за которой суетился, разливая питье, мистер Фокс. Затем он подался вперед и вкрадчиво поинтересовался:

— Что мешает тебе последовать моему примеру?

Нотт замялся и, многозначительно кашлянув, похлопал себя по карманам.

— Спустил все остававшиеся у меня галеоны на последнее свидание. Девка с аппетитом оказалась…

— А «материальная помощь» от родителей…

— …поступит через месяц.

Реддл изобразил снисходительную улыбку и запустил тонкие пальцы в карман мантии. Под щенячьим взглядом Нотта он извлек оттуда несколько серебряных сиклей и бросил их на стол. Монеты со звоном покатились по ровной поверхности и тут же оказались зажатыми между крупными розовыми ладонями.

— О, Том… ты щедр — как всегда, — глаза Германа светились восторгом. — Я верну тебе долг, как только получу деньги из дома…

— Не стоит, — оборвал его Том.

Какая мелочь эти деньги. Нотт, безусловно, возместит убыток — но точно не серебром.

Радостно зазвенели дверные колокольчики — в паб зашло несколько девушек, разрумяненных с мороза. Смеясь и переговариваясь, они направились в дальний угол помещения. Их было пятеро — и все с Гриффиндора. Реддл нервно забарабанил пальцами по столу. Нотт уже копошился у барной стойки.

От весело щебечущей стайки отделилась кудрявая розовощекая блондинка. Том тихо фыркнул — ее лицо было в тон безвкусному пышному платью, отороченному кружевом. Девушка подошла к стойке и, оттеснив незадачливого Нотта, до которого только что доползла очередь, очаровательно улыбнулась мистеру Фоксу. В руках у нее был лист пергамента, с которого она и зачитывала названия заказываемых блюд. Аппетитные, судя по тому, каким голодным блеском загорелись глаза Германа. Или это реакция непосредственно на саму девушку?

— Долго ты, однако, — заметил Том, когда товарищ вернулся-таки со своим бокалом сливочного пива.

— Да это… Я же джентльмен, даму просто обязан был пропустить, — оправдался Нотт, цветом лица недалеко ушедший от помидора.

— Хм, ну как же.

Реддл вытянул ноги под столом и откинулся на спинку сиденья. Он беззастенчиво рассматривал хихикающих девиц, изучал их беззаботные лица и совершенно не волновался о том, что какая-нибудь из них, заметив пристальное наблюдение, вдруг смущенно покраснеет. Как-никак, Том — признанный Аполлон Хогвартса, высокий, стройный, разве что не златокудрый.

Снова раздался звон. Осторожно открылась дверь и в паб зашла…

— МакГонагалл… — вполголоса протянул Реддл.

— М? Где? — Нотт попытался развернуться, но тут же получил чувствительный пинок под столом.

— Тебе сказать, где? — насмешливо процедил парень, сохраняя ангельское выражение лица.

— Да я понял, понял, — проворчал Герман и вновь припал к пиву.

Реддл снова забарабанил пальцами по столу, исподлобья наблюдая за девушкой. Он и не думал отводить взгляд в сторону — пускай обернется, пускай заметит, это будет в плюс ему же. Словно услышав мысленный призыв, Минерва вскинула подбородок и глянула в другой конец зала — ее тонкие руки в этот момент аккуратно вешали меховое пальто на спинку стула. Какие замечательные темно-серые глаза — строгие, холодные. А губы… Том чувственно улыбнулся и с удовольствием подметил, как резко она отвернулась. Даже не дала разглядеть, что сталось с ее лицом после такого романтического испытания. Задел, значит. И, похоже, не только «ахиллесову пяту», но и кое-что более любопытное.

Он считывал человеческие эмоции без труда — хотя, запутайся он в узких дебрях физиогномики, гордо выпрямленная спина ему ничего бы не сказала. Способности юного мага были куда шире, нежели требовало мастерство чтения лиц — он вникал в игру движений, учился понимать язык жестов.

Том никогда не ходил проторенными тропами. Зачем? Дорогу можно вымостить самостоятельно. И, желательно, обнести оградой с колючей проволокой — чтобы чужим неповадно было. Хотя, к чему проволока волшебнику?..

«Детство в магловском приюте дает о себе знать».

Том поднялся со своего места. Нотт внимательно следил за тем, как староста Слизерина застегивал на себе подбитую мехом мантию и гадал, откуда у сироты берется столько галеонов, чтобы позволять себе подобные вещи. Может, наследство получил? От кого — это уже другой вопрос.

— Что ты смотришь? — нахмурился Том.

— Просто, — пожал плечами Герман. — Я вот пытаюсь понять, тебе эта педантичная стерва действительно так нравится?

— Как раз мне под стать, Нотт, ты согласен? — тихо рассмеялся парень.

Тот закатил глаза.

— О, да.

Следуя примеру товарища, Герман поднялся и, с тоской бросив последний взгляд на пустой бокал, стал одеваться. Реддл, не дожидаясь, пока он приведет себя в порядок, двинулся к выходу, и Нотт, на ходу застегивая пуговицы и натягивая вязаную шапку, поспешил вслед за ним. Неожиданно дорогу им преградила рыженькая девчонка с Гриффиндора. Ее лицо горело алым цветом, сливаясь с корнями волос.

— Что такое? — недовольно поинтересовался Реддл, однако улыбку выдавил.

— Том, прекрати тянуть резину, прошу тебя, — сбивчиво прошептала девушка, украдкой поглядывая на подруг. — Подойди к Минерве и скажи ей всю правду. Пусть лучше сейчас все узнает. Не тяни…

— Не стоит торопиться, милая, я всегда знаю, что делаю, — Том приподнял подбородок и прищурил темные глаза, глядя сверху вниз. Подействовало безотказно.

— Том, ну, пожалуйста, — беспомощно захныкала рыженькая, чувствуя, что бессильна перед обаянием надменного донжуана.

— Прошу тебя оставить мою личную жизнь на мое усмотрение, — многозначительно проговорил Том, подчеркнув все имеющиеся во фразе местоимения.

Девушка сдалась. Вымученно улыбнувшись, она развела руками и отошла в сторону. Реддл несколько секунд смотрел ей вслед. Одернув себя, он резко дернул за дверную ручку. Колокольчики над головой залились серебристым звоном, в лицо дохнуло крепким морозом. Староста Слизерина, ругаясь про себя, выскочил на улицу. Вслед за ним из паба вывалился Нотт.

Некоторое время они шли молча. Том прикидывал в уме, какое Непростительное Заклятие уместнее всего было бы применять к таким непостоянным особам, как эта рыжая девица. Ничего себе, какая, однако, смелая. Возомнила, будто у него есть совесть? Решила, что он сломя голову побежит к старосте Гриффиндора, рассыпаясь в слезных извинениях?

Том пнул ногой мягкий белый сугроб. В прозрачный воздух взметнулось облако снега. Нотт угрюмо покосился на товарища.

— Том, не нервничай.

— Все в порядке, Герман, — холодно возразил Реддл.

По его лицу скользнула задумчивая улыбка. Он вспомнил гордый блеск темно-серых глаз и неожиданно успокоился. Все шло по плану.

3.

Иные радовались бы даже концу света, если бы им удалось его предсказать.

Х. Геббель

— Он так на тебя смотрел! — сладко пропела Мэгги, пританцовывая перед зеркалом.

Минерва проигнорировала подругу и перевернула пожелтевшую страницу учебника по Трансфигурации. Она лежала на застеленной кровати, подперев ладонью щеку; вокруг нее на покрывале были беспорядочно раскиданы книги и свитки пергамента. В противовес хаосу вокруг сама Минерва выглядела безупречно. Разве что темно-русая прядь выбилась из гладкой прически.

Мэгги, с чьего лица не сходила хитрая улыбка, на цыпочках подошла к подруге и присела рядом. Напевая какую-то несложную мелодию, она зашарила рукой по покрывалу и с удовлетворением вытянула из-под увесистого томика по Заклинаниям цветастый конверт. Минерва не шевельнулась — ее внимание по-прежнему было намертво приковано к книге.

Мэгги запустила в конверт тонкие пальчики с идеальным маникюром. Спустя две секунды на ее колени выпал измятый кусок пергамента.

— Уже два дня прошло с тех пор, как ты получила письмо счастья, — девушка повертела его в руках и снова спрятала в конверт. — Минерва, разве так можно?

МакГонагалл резко перевернулась на спину и села. Выхватив у Мэгги письмо, она отбросила его в сторону и с неудовольствием принялась сталкивать подругу со своей кровати. Мэгги, возмущенно фыркая, стала сопротивляться.

— Минерва… ай, ты что? Минерва! Да какая муха тебя… — не закончив фразу, девушка взвизгнула и съехала вниз, увлекая на пол и покрывало, и книги, и свитки пергамента.

Минерва расхохоталась и склонилась над подругой.

— Вот так тебе и надо, Мэгги, нечего в чужих вещах копаться, — назидательно проговорила староста Гриффиндора, глядя сверху вниз.

— Детство заиграло, да? — обиделась Мэгги.

— Нет, решила проучить тебя.

— Да не понимаешь ты ничего — я для твоей же пользы…

— А если бы это было не то письмо, о котором ты подумала, а нечто более личное?

— Я этот конверт из тысячи узнаю!

Минерва нахмурилась.

— Это не оправдание.

— Ну, ладно, извини, — сдалась Мэгги. — Но только выслушай меня.

— Говори.

Минерва с усмешкой наблюдала, как та, поднимаясь, возмущенно шипела, потирала ушибленную поясницу и судорожно разглаживала ладонями примятое платье. Приведя себя в порядок, Мэгги опустилась на скомканное одеяло рядом с Минервой. Выпрямившись, она чинно возложила руки на колени. Ее лицо четко выражало стремление направить подругу на путь истинный.

— Минерва, значит, вот тебе мой совет…

— Только давай так: кратко и лаконично.

— Ладно. Ты должна сходить к нашей прорицательнице.

МакГонагалл с сомнением вскинула бровь.

— Она покинула пост преподавателя после того, как мы окончили пятый курс.

Мэгги нетерпеливо махнула ухоженной ручкой.

— Теперь другая, какая разница? Тем более что о ней вроде неплохие отзывы.

— Зачем мне прорицательница?

— Тебе же интересно, стоит ли слушать письмо счастья?

— Ты думаешь, она мне что-то скажет?

Мэгги молчала, но в ее сияющем взгляде Минерва прочла положительный ответ.

— Ладно, воля твоя, идем.

МакГонагалл поднялась на ноги и жестом пригласила ее помочь убрать беспорядок под кроватью. Мэгги вздохнула и стала собирать с пола разбросанные по нему книги и свитки, Минерва подняла покрывало. Заправив постель, она проследила за тем, чтобы подруга сложила учебники в стопку. Сама же сгребла в груду свитки и сложила их рядом. Мэгги, задернув полог, торжествующе улыбнулась.

— Ты довольна?

— Еще как.

Минерва подошла к зеркалу, довольно сухо пообщалась со своим отражением, пригладив рукой непокорную прядь, и обернулась к девушке.

— Пошли.

Мэгги, тряхнув кудрявыми волосами, засеменила за МакГонагалл. На пороге девушки столкнулись с невзрачной Сюзанной. Эта неказистая девчушка делила с ними спальню: ее кровать соседствовала с кроватью Минервы. Она скромно поприветствовала одноклассниц и шаркающей походкой двинулась дальше — ссутулившись, опустив коротко стриженую голову и бормоча что-то себе под нос.

У своей кровати Сюзанна остановилась и огляделась по сторонам. В комнате было очень тихо. Ленивым движением отдернув полог, девушка села на мягкое покрывало. Собираясь разуться, Сюзанна наклонилась, чтобы расшнуровать лакированные ботинки и неожиданно для себя заметила лежащий на полу цветастый конверт. Она протянула руку, подцепила находку двумя пальцами и поднесла ближе к лицу — чтобы лучше рассмотреть. Держа конверт на весу, девушка разглядывала его широко распахнутыми глазами и зачарованно улыбалась.

— Письмо счастья… — пробормотала Сюзанна и прижала конверт к груди.

Вскочив на ноги, она закружилась по комнате, комкая в ладонях злополучное письмо и то и дело наступая на волочащиеся за ботинками шнурки.

— Профессор Нин? — шепотом позвала Мэгги, которая первой пролезла через люк в обиталище прорицательницы.

Ответом послужило гробовое молчание. Лишь в камине весело потрескивали горящие поленья, отбрасывающие на стены яркие пляшущие тени.

Минерва, которая пролезла по лесенке вслед за подругой, едва не задохнулась — в нос ей ударил терпкий аромат восточных благовоний. От умопомрачающих запахов у девушки закружилась голова и, пошатнувшись, она облокотилась о плечо Мэгги. Та с тревогой взглянула в лицо МакГонагалл.

— Тебе плохо?

— Что? — Минерва не расслышала.

Мэгги обняла ее за талию и повела за собой — прямо к огромному плетеному креслу, в котором мирно дремала женщина. Перед ней находился столик из красного дерева, на котором сиял мутно-белым светом магический шар. Минерва почувствовала ощутимый толчок в спину. Одурманенная, она бессильно опустилась на колени у кресла и ощутила под собой мягкий ворс ковра. Мэгги последовала ее примеру. Видимо, она чувствовала себя превосходно даже в таких условиях.

— Профессор Нин! — последняя, осмелев, коснулась пальчиком безвольно лежащей на подлокотнике женской руки.

— Она же спит… — Минерва пыталась сохранить хотя бы остатки благоразумия.

— Она в трансе!

— А… О… — Минерва прониклась уважением к странной женщине, которая всю жизнь травится эфирными маслами и умудряется при этом выходить на связь с потусторонним миром.

— Профессор…

Мэгги не успела договорить — женщина встрепенулась, открыла глаза и резко выпрямилась. Оглядевшись по сторонам, она повернула лицо к нежданным гостьям. Профессор Нин была смуглой и худощавой, с темными блестящими глазами. В ее иссиня-черные волосы были вплетены разноцветные шелковые ленты, в ушах звенели длинные массивные серьги. Вдохнув полной грудью сладкий запах благовоний, она томно склонила голову набок и, помолчав немного, протянула глубоким грудным голосом:

— Что привело вас сюда, в такой день?

— В смысле, почему мы пришли в воскресенье? — подхватила Минерва.

— Профессор Нин, — восторженно начала Мэгги. — У нас к вам очень важный вопрос. Он касается личной жизни моей подруги.

— Вот этой? — проницательная женщина указала пальцем на старосту Гриффиндора.

— Да-да! — обрадовалась Мэгги. — В общем, она вам все сама расскажет.

Минерва собралась с мыслями — в самом деле, вдруг прорицательница проникнет в тайны судьбы и скажет, как поступать с письмом? Лелея эту надежду, девушка выпрямилась, вскинула подбородок и положила руки на колени. В голове прояснилось. Она прямо посмотрела на женщину, которая выжидающе улыбалась.

— Я два дня назад получила письмо счастья, — Минерва покраснела, но справилась с собой и продолжила, — в нем были даны следующие указания: я должна семь раз переписать его и раздать знакомым девушкам в течение трех дней. Если я выполню это условие, то по истечении этого срока меня ждет признание в любви от человека, к которому я неравнодушна. А если не выполню, то… буду жить в одиночестве целых семь лет.

Минерва перевела дыхание.

— И?.. — прорицательница насторожилась.

— Что мне делать?

— Это типичное письмо счастья, — рассмеялась профессор Нин, — и, конечно же, стоит последовать тому, что оно велит делать. Конечно, все зависит от твоей личной веры в это… Но, если ты чувствуешь хоть толику страха при мысли о том, что может случиться, если не продолжишь цепочку, то… лучше поступи, как велит письмо.

Женщина мягко улыбнулась.

— Но ведь мне никто не нравится! — с досадой возразила Минерва и тут же ощутила, какими горячими стали щеки.

— О, тогда загляни сюда, — вздохнула прорицательница и постучала длинным ногтем по хрустальному магическому шару.

Девушка приподнялась, ухватилась пальцами за край столика и стала всматриваться в шар. Долгое время она не видела ничего, кроме белой дымки. Наконец, когда глаза начали болеть и слезиться, Минерве показалось, что она прозревает. В туманной мгле прорисовывалось темное пятно.

— Ох, я, кажется, что-то вижу… — выдохнула она. Голова снова закружилась от душных испарений.

— Дай, я гляну, — профессор Нин нетерпеливо оттолкнула обессилевшую девушку от хрустального шара. Та даже не удивилась внезапной перемене в поведении томной прорицательницы, которая нервно вертела шар, исследуя его со всех сторон. — Да, да, милочка, Вы видели мужской силуэт…

— Правда? И что это значит? — вяло поинтересовалась МакГонагалл.

— Как что? — в низком женском голосе сквозило едва заметное раздражение. — У вас есть тайная любовь.

Мэгги подмигнула подруге.

— Я так и знала!

Минерва была поражена. Нахмурившись, она сжала пальцами виски и глубоко вздохнула.

— Вам нехорошо? — участливо осведомилась профессор.

— Да, есть немного… так что, мне надо идти и переписывать письмо?

— Да, дорогая.

— Спасибо, — Минерва, пошатываясь, встала.

Мэгги вскочила на ноги и крепко обняла девушку. Затем, отпрянув, повернулась к прорицательнице. Та уже успела откинуться вглубь плетеного кресла и теперь всем своим видом выражала крайнее умиротворение.

— Спасибо вам!

— Желаю удачи, — усмехнулась женщина, постукивая ногтями по подлокотникам.

Когда гостьи покинули ее укромное убежище, профессор Нин сладко зевнула, окончательно расслабилась и погрузилась в долгожданный сон.

Азарт — это состояние, в которое мы входим, выходя из себя.

В. Жемчужников

— Ну, что я тебе говорила? — торжествующе воскликнула Мэгги, когда девушки, наконец, вернулись в спальню.

Минерва устало покачала головой и, отдернув полог, опустилась на постель. Уронив голову на грудь, девушка молча перебирала складки покрывала. Мэгги, картинно закатив глаза, устремилась к ней и, присев рядом, обняла подругу за плечи. Она наклонилась к Минерве, загадочно улыбаясь, прошептала:

— А ведь вы друг другу подходите! — и тут же отпрянула, хохоча.

МакГонагалл бросила исподлобья укоризненный взгляд и поджала губы. Парировать многозначительные смешки Мэгги не было сил — их впитала в себя аура кабинета прорицаний.

— Мэгги, перестань, — насколько могла жестко потребовала девушка.

— Почему ты пытаешься отрицать очевидное? Вы с Реддлом друг другу нравитесь, а письмо поможет расставить все точки над «И»! — возмутилась та.

— Ладно, хорошо, только оставь меня в покое, — сдалась Минерва и решительно поднялась на ноги. — В конце концов, интересно, что же из этого выйдет.

Повернувшись к кровати, МакГонагалл запустила руки в груду исписанных чернилами свитков. Перебирая их, она снова разбросала все по покрывалу. С каждым отброшенным в сторону свитком ее движения становились все более настойчивыми и раздраженными. Мэгги закусила нижнюю губу. С нарастающим беспокойством она следила за подругой и нервно теребила пышную юбку. В конце концов, Минерва выпрямилась и обратила к ней побледневшее лицо.

— Оно пропало, — упавшим голосом констатировала девушка.

Обычная невозмутимость старосты Гриффиндора треснула по всем швам — куда уж тут, после такого прелестного вечера. Сначала ароматерапия в душном обиталище профессора Нин, теперь — это.

— Как — пропало? — всплеснула руками Мэгги. — Не могло пропасть! Перепроверь еще раз…

— Ты сомневаешься в моей внимательности? — грозно возразила МакГонагалл.

— Так… Ладно. Значит, все-таки пропало. Или…

Минерва выгнула бровь и обвела комнату подозрительным взглядом. Спальня была пуста, как и в тот момент, когда они уходили к прорицательнице. Каждая из кроватей, стоящих в ряд, была аккуратно застелена, полог везде был отдернут. Мягкий предвечерний свет лился из окна и тихо кутался в алые занавеси — скоро начнет темнеть, в углах комнаты уже сереют сумерки.

— Куда же оно могло подеваться? — страдальчески воззвала девушка и вскинула голову к сводчатому потолку.

— Ты, кажется, забрала письмо у меня в тот момент, когда я держала его в руках, и…

— И?..

— Бросила куда-то. Я не успела толком ничего понять, а ты тут же спихнула меня на пол…

— Так, Мэгги, это неважно, — оборвала ее Минерва и ничком кинулась на пол.

Распластавшись на узорчатом ковре, она приподняла покрывало, свисающее с постели над полом, и заглянула под кровать. Пошарив там рукой, она сумела нащупать только клочки многодневной пыли и больше ничего. Мэгги тем временем обследовала пол под другой кроватью.

— Ну что, нашла что-то? — спросила раскрасневшаяся Минерва, убирая со лба волосы. От волнения у нее дрожали руки.

В ответ она увидела лишь удрученное мотание головой. Мэгги выглядела подавленно, вероятно, даже более чем ее подруга. МакГонагалл устало прикрыла глаза.

Мэгги застыла в ожидании.

— Мэгги, его украли, — очнулась Минерва.

— Что?

— Серьезно тебе говорю. Помнишь, мы в дверях столкнулись с Сюзанной? — Минерва резво вскочила на ноги. Мэгги последовала примеру подруги, не отрывая от нее испытующего взгляда.

— Вот что, Мэгги, я ее, конечно, ни в чем не обвиняю, но вполне вероятно, что письмо улетело в сторону ее кровати, она увидела его, решила, что оно адресовано ей и…

Рассуждения были прерваны взрывом хохота. Мэгги согнулась пополам, упершись руками в колени, и задыхалась от смеха — ее круглое личико покраснело и как-то некрасиво сморщилось. Минерва остолбенела.

— Мэгги?

Та не успокаивалась и стоя на одном месте, раскачивалась взад-вперед, сотрясаемая припадком. Судорожно глотая ртом воздух, она, наконец, разогнулась и начала приходить в себя — однако, судя по всему, это давалось ей с превеликим трудом. Тоненько постанывая и хватаясь за живот, Мэгги пробормотала:

— Слушай, ты только представь того маньяка, который будет признаваться Сюзанне в любви…

Снова смех — Мэгги пошатнулась и упала в объятья Минервы.

— Минерва, это же так… ха-ха… смешно! — девушка икнула.

МакГонагалл сузила темно-серые глаза и оттолкнула ее. Прилежной студенткой внезапно овладел азарт — словно с ног сбил, отняв способность трезво мыслить. Перед глазами маячил сладостный мираж: чувственная улыбка, пронизывающий взгляд… О, Мерлин!

— Тебе смешно, а я пойду искать ее, чтобы вернуть то, что по праву принадлежит мне! — Минерва кинулась к двери. Мэгги, ахнув, бросилась вслед, остановила ее у порога и, тяжело дыша, выдавила:

— Минерва, разделимся… Сегодня воскресенье — эта дурочка может быть где угодно, так что…

— Я — в Большой зал, ты пойдешь в библиотеку. Встречаемся у входа, — сухо подытожила Минерва и вышла из спальни.

Том Реддл, погруженный в раздумья, неторопливой походкой спускался по лестнице. Он шел, не обращая внимания на оклики с волшебных портретов — ставшие привычными за шесть лет обучения в Хогвартсе. Слизеринскому старосте было не до того — в голове теснилась масса нерешенных вопросов. Куда уж тут обращать внимание на такие мелочи.

За спиной послышались быстрые шаги — кто-то сбегал вниз по мраморным ступеням. Боковым зрением Реддл зафиксировал промелькнувший рядом силуэт и молниеносно среагировал. Он выбросил руку вперед и схватил студентку за локоть. Потянув на себя, Том резко развернул ее — перед Томом, переводя дух, застыла Минерва МакГонагалл. Заметив его заинтересованный взгляд, Минерва порозовела и растерянно улыбнулась. Обычно девушка при нем себя так не вела.

— Минерва? Куда ты спешишь? — участливо поинтересовался Реддл.

МакГонагалл облизнула пересохшие губы:

— Извини, Реддл, но это не твое дело.

— Вот как? — ласково протянул он.

Минерва резким движением высвободила локоть. Выражение ее лица выдавало внутреннюю борьбу. Реддла это позабавило. Он продолжал улыбаться, с плохо скрываемым удовлетворением разглядывая однокурсницу.

— Ты изменилась, — вкрадчиво прошептал он.

Минерва хмыкнула, наградила его смятенным взглядом и гордо устремилась вниз. Реддл не сдвинулся с места: облокотившись о мраморные перила, он смотрел ей вслед.

Мэгги на всех парусах неслась вперед. Плавно огибая повороты, минуя длинные коридоры, она, наконец, достигла своей цели. Минерва не просто так отправила ее именно сюда — Сюзанна, девушка-«синий чулок», половину своего времени проводила в библиотеке, обставляясь баррикадами из тяжелых книг. Неудивительно, что она была такой одинокой — друзей ей сполна заменяли ветхие пыльные тома с желтыми страницами. Мэгги фыркнула: вот уж кто тратит свою молодость впустую, так это Сюзанна. Минерва и в подметки не годилась этому «книжному червю».

Девушка остановилась у двери, ведущей в библиотеку. Постучав по каменной стене три раза — на счастье — она вошла внутрь.

Хогвартская библиотека встретила ее тишиной и покоем. В высокие стрельчатые окна лился мягкий розоватый свет, на длинных деревянных столах уже зажглись волшебные светильники. По-кошачьи мягко ступая, Мэгги двинулась вперед. В зале было мало людей: несколько особо рьяных студентов, обложившись учебниками, что-то строчили в свои свитки. Девушка огляделась, прошла к стеллажам и для приличия пробежалась глазами по корешкам книг. Ни одно из названий, впрочем, в ее памяти не задержалось.

— Вам что-то подсказать?

Мэгги вздрогнула и с подозрением покосилась на худощавого семикурсника, который явно искал повод для знакомства.

— Нет, спасибо, у меня уже есть молодой человек, — процедила девушка и с удовольствием отметила, как покраснело лицо потенциального ухажера.

— О, простите… — он в замешательстве отошел прочь.

— Хотя, нет, стойте! — внезапно передумала Мэгги.

— Да? — семикурсник обрадовался.

Девушка шагнула ему навстречу и склеила фальшивую улыбку. Подмигнув, она заговорщическим тоном спросила:

— Вы тут случайно не видели такую девочку… с коротко стрижеными волосами?

— Как не видеть, видел, конечно, она постоянно здесь сидит, — парень заметно разочаровался.

— Вы, как я вижу, тоже, — пробормотала Мэгги. — А где она?

— Ушла, минут пять уже как ушла…

— Мерлиновы тапочки! — воскликнула девушка и, бросив опешившего юношу на произвол судьбы, ринулась к двери.

Письмо счастья — его срочно надо найти. Остался вечер и завтрашний день. А что, если не успеют? Неужели Минерве целых семь лет предстоит томиться в одиночестве? Нет, Мэгги этого не допустит.

Она решительно ускорила шаг. Внезапно что-то мелькнуло за поворотом. И это что-то было Сюзанной. Мэгги сорвалась в бег. Высокие каменные своды эхом отразили нервный стук каблуков — девушка нагоняла однокурсницу. Еще немного, и вот, ее ладонь уже легла на худенькое плечо.

— Стой, Сюзанна, остановись, — потребовала Мэгги.

Та притормозила, развернулась и с удивлением воззрилась на соседку по комнате. Темные доверчивые глаза расширились от любопытства.

— М?

— Не «м?», а, пожалуйста, скажи, где письмо счастья? Ты брала его?

Мэгги безжалостно трясла ее за плечи. Сюзанна утвердительно закивала головой.

— Да, я брала, а это ты мне его подбросила, да? — с наивной улыбкой осведомилась она.

— Мерлин, нет! — закатила глаза Мэгги. — И в жизни не подумала бы тебе его подбрасывать. Это письмо — Минервы, слышишь? Верни его, пожалуйста, и я от тебя отстану.

Сюзанна заметно погрустнела и беспомощно развела руками. Приложив палец к губам, она виновато оглянулась и, избегая контрольного взгляда в глаза, пробормотала:

— Извини, но я его уже переписала и раздала… я же не знала, думала, что оно — мне.

— Так быстро?

— А что?

— Оригинал где?

— Мне когда-то говорили, его надо сжигать. Я и сожгла.

— Дура! — выплюнула разозленная девушка. — Ты хоть помнишь, кому раздавала копии?

— Да: Макдональд, Грей, Элингтон, Фонтлерой, Хэтклифф, Мандевилль и Маннингэм…

Мэгги просверлила ее сердитым взглядом, презрительно скривила губы и, развернувшись, зашагала вглубь коридоров. Сюзанна вздохнула и двинулась в противоположную сторону, растерянно хлопая ресницами.

5.

Цена вещи возрастает с возрастанием трудностей на пути к ее достижению.

В. Флешье

Понедельник, как известно, день нелегкий и малообещающий. Лениво переговариваясь, студенты постепенно заполняли помещение, рассаживались по местам, зевали, прикрываясь руками. При появлении Минервы МакГонагалл гомон стих на полтона — староста Гриффиндора даже у сверстников вызывала невольное трепетное восхищение, не говоря уже о младшекурсниках.

Минерва, никогда не изменявшая своему амплуа, выглядела безукоризненно. Ее лицо было непроницаемо. Следом за старостой в класс вошла Мэгги. Она взволнованно озиралась по сторонам, словно выискивая кого-то. Заметив Кэррин Макдональд, она попыталась обратить на себя ее внимание радостным приветствием, которое не достигло своей цели, заглушенное взрывом хохота в среднем ряду.

Девушки протолкнулись к левому крайнему ряду и сели под окном — оттуда открывался чудесный вид на Хогвартское озеро.

— Так, сначала мы попытаемся выудить письмо у Макдональд, — склонившись над ухом подруги, прошептала Мэгги.

— Мэгги, уж не воровство ли это? — строго возразила Минерва.

— А то, что сделала Сюзанна — не воровство ли? — вскипела девушка.

— Сравнила, — хмыкнула МакГонагалл. — Она взяла его по неведению.

— Расслабься, — Мэгги махнула рукой, не найдя достойного контраргумента.

Начался урок. Воцарилась тишина, нарушаемая лишь скрипом перьев и шелестом пергамента — студенты старательно конспектировали диктуемый материал и лишь изредка перешептывались.

Монотонный голос преподавателя усыплял. Он медленно мерил шагами класс, глядя себе под ноги из-под полуприкрытых век и тягуче проговаривая сложные термины. Казалось, ему безразлично внимание публики. Последняя с трудом находила в себе силы, чтобы писать дальше и не уснуть на месте.

Минерва почувствовала, как отяжелели веки, и сдержанно зевнула, заслонившись рукавом. Раздался хлопок — профессор словно очнулся от лунатического транса и теперь требовал внимания к своей персоне. Его глаза широко распахнулись и теперь с неподдельной радостью взирали на студентов.

— А теперь мы приступим к практической части нашего занятия…

Раздался гул одобрения.

— О, я вижу, в вас проснулся энтузиазм! — растянув рот в улыбке, воскликнул преподаватель.

Несколько человек обменялись насмешливыми ухмылками.

— Приступим же.

Он подошел к окну, возле которого находился учительский стол — на нем стояла маленькая глиняная миска, из которой, присыпанный сухой землей, неуклюже торчал пухлый колючий кактус. Профессор пригласительным жестом указал на короля пустыни и улыбнулся.

— Вам предстоит заставить этот кактус загореться Холодным Пламенем — ни одна иголочка не должна обуглиться, — он достал из кармана волшебную палочку и направил ее на растение. — Coldoflamus!

Кактус вспыхнул ярким пламенем. Класс не отрывал завороженных взглядов от мясистого зеленого отростка, усеянного иглами — растение горело, но не сгорало.

Вдоволь насладившись реакцией студентов, профессор вновь воздел руку с зажатой в ней палочкой и легко повел ею по воздуху:

— Extinguero!

Пламя исчезло так же внезапно, как и появилось. На несколько мгновений в воздухе повисло молчание, которое тут же взорвалось восторженными аплодисментами.

Завороженная Минерва все же недовольно повела бровью:

— И чем мы лучше первого курса с таким ребяческим восприятием?..

— Минерва, — охнула Мэгги, неистово хлопая в ладоши. — Ну, признай же, что это прекрасно!

Минерва передернула плечами и молча чиркнула пером несколько слов в пергамент — делать самостоятельные заметки по ходу урока уже давно вошло в ее привычку.

Тем временем восторженные шестикурсники уже столпились около учительского стола, выстраиваясь в живую очередь из желающих испробовать новое заклинание. За волшебные палочки схватились все, кроме Минервы и Мэгги. Они остались на своих местах: Минерва — не желая вливаться в толпу, Мэгги — выжидая удобный момент для свершения созревших в ее голове планов. Девушка оценила ситуацию и, посмеиваясь, стала теребить соседку.

Минерва с неохотой подняла голову и оторвалась от своих записей. Она была сердита и в то же время едва заметно растеряна.

— Что?

— Минерва, смотри, это же такой удобный случай, — Мэгги сделала указательный жест.

МакГонагалл проследила за направлением ее пальца и остановила взгляд на той парте, за которой минуту назад сидела Августа Грей, затем покосилась на шумную очередь. Августа, деловито цокая языком, внимательно следила за Кэррин Макдональд, которая пыталась поджечь кактус. Пока что ни один из грациозных взмахов ее волшебной палочки не увенчался успехом, хотя девушка прилагала недюжинные усилия к тому, чтобы добиться нужного результата. Профессор, сонно наблюдавший за ее беспомощными попытками, меланхолично улыбался.

— Минерва, пока там творится невесть что, используй магию, — шепнула Мэгги.

Минерва заколебалась. В памяти снова услужливо всплыли чувственные картинки — сердце приятно заныло. Строгая староста Гриффиндора попыталась взять себя в руки, но у нее ничего не вышло. Манящий образ вторгался в ее мысли самым неподобающим образом — резко, опасно, соблазняюще.

— Ну? — настойчиво вопрошала подруга, дергая ее за руку и нервно оглядываясь.

Минерва побледнела и так сжала пальцами перо, что чуть не переломила стержень. Неужели влюблена… Какой стыд.

— Ладно, Мэгги, — она тряхнула головой, сбрасывая напряжение и молниеносно извлекла палочку. — Accio письмо счастья Августы Грей!

Секунды текли так медленно, как мед сползает по стенкам банки. Ничего не происходило.

— Мерлин, его у нее, кажется, нет, — Минерва едва скрывала досаду.

— Попробуй позвать письмо Кэррин!

— Accio письмо счастья Кэррин Макдональд!

То же самое.

— Accio письмо счастья Мэрайи Элингтон!

— Еще!..

— Accio письмо счастья Сары Фонтлерой!

— Мерлиновы штаны, и тут ничего не выходит…

— Accio письмо счастья Ровены Хэтклифф!

— Следующая Эрика!

— Accio письмо счастья Эрики Мандевилль!

— Теперь Виктория! Если и тут ничего не выйдет, мы пропали, Минерва — сидеть тебе семь лет без кавалера…

— Accio письмо счастья Виктории Маннингэм!

Все происходило в считанные минуты — Минерва скороговоркой шептала заклинания, но ни одно из них не срабатывало. Ее душило жгучее разочарование, какого ранее она не испытывала. Девушке показалось, что пульс, отозвавшись в висках гулким ударом, пропал, а вместе с ним исчез смысл дальнейшего существования.

Однако Мэгги прочувствовала ситуацию иначе. Она видела, как Кэррин и Августа разворачиваются, чтобы вернуться на места. И она видела, как над партами лениво взлетели семь маленьких свитков, перевязанных красными лентами. Две студентки застыли на месте, раскрыв рты от удивления.

— Письма счастья! — взвизгнула Мэгги и ринулась в проход между рядами.

Минерва озадаченно наблюдала за происходящим. Опомнившись, она незаметно повела волшебной палочкой и прошептала заклинание: вместо того, чтобы лететь к ней, пергаментные свитки повисли в воздухе. На крик Мэгги откликнулись еще пять девушек — непосредственные владелицы копий письма Минервы. Под дружный хохот всех присутствующих, студентки кинулись спасать свои «сокровища».

МакГонагалл прозрела — вот оно что, это же элементарно! Письмам нужно было энное количество времени, чтобы вырваться наружу из завалов внутри девичьих сумок. Потому, было весьма наивно ожидать, что они тотчас окажутся в руках призывающих. Минерва мысленно съехидничала в адрес своей сообразительности и, не желая отвлекаться, отыскала взглядом Мэгги.

Та, забравшись на скамью и потянувшись рукой к парящему свитку, лбом ко лбу столкнулась с Мерайей Элингтон.

— Мэгги? — вскинула брови Элингтон.

— Прости, Мерайа, но оно — мое. Свое, вероятно, ты где-то забыла, — невинно сообщила Мэгги. Она подцепила пальцами письмо и, довольная, легко спрыгнула на пол, оставив одноклассницу в полном замешательстве. Мерайа, очевидно, даже не удосужилась посчитать число девушек, ринувшихся за свитками: последних было семь, а девушек — восемь. Либо она просто не была в курсе касательно количества, предусмотренного условием — немудрено, некоторые люди вовсе не сразу читают письма счастья, и уж тем более, не сразу запоминают их содержание.

Торжествуя, Мэгги села рядом с подругой и, дождавшись, пока направленное на нее внимание ослабеет, передала письмо. Минерва дрожащими пальцами вытянула пергамент из руки девушки и крепко сжала мягкую ладонь.

— Спасибо, Мэгги, ты просто чудо, — с жаром прошептала Минерва.

— Не за что, — усмехнулась Мэгги. — Я же изобретательна, ты знаешь. Теперь все в твоих руках — если хочешь, начинай переписывать прямо сейчас.

Она подмигнула.

Минерва отложила конспекты и бросила короткий взгляд на толпившихся вокруг кактуса одноклассников. Очередь уже успокоилась, об инциденте все благополучно забыли, вновь увлекшись заклинанием Холодного Пламени.

— Что ж, до конца урока я все равно не успею добраться до кактуса, — задумчиво протянула Минерва и взялась за перо.

— Ты серьезно собираешься жертвовать магической практикой ради писем счастья?

— Серьезно, — уверенно заявила староста.

— Да, — Мэгги хихикнула, — видимо, ты все-таки влюбилась.

Минерва лишь загадочно рассмеялась.

6.

Мы скорее можем быть обмануты кем-нибудь, когда воображаем, что хитрее его.

П. Буаст

— Минерва, я люблю тебя, — шептали тонкие губы.

Они были так близко, так чарующе близко.

— Том? Это правда? — у девушки кружилась голова.

Она совершенно не знала, что ей делать, и как высказать наболевшее. А он стоял рядом, почти вплотную, обжигая ее шею горячим дыханием. Из его рта змеей выскальзывал страстный шепот — искушающий, мягкий и властный.

— Том… — она задыхалась. — Дай же мне сказать!

— Я люблю тебя, Минерва, — все было в его руках.

И эти руки сейчас уверенно обвивали ее тело, душили жарким теплом.

— Ты мне нужен, Том… — у нее подкашивались ноги, перед глазами плясали цветные огни.

— Люблю…

Шепот становился громче.

— Люблю…

Многоголосое эхо отражалось стрельчатыми сводами. Девушка подняла глаза: потолок терялся в фиолетовых облаках.

— Том, где мы? Что здесь происходит?

Она попыталась вырваться, но тщетно. Бледные руки крепко обхватили девичий стан.

— Том?

— Люблю, Минерва…

Воздух был насквозь пропитан опасностью. Девушка стала задыхаться, силы уходили капля за каплей — а он все не отпускал.

— Том… — она бессильно повисла в его объятиях и почувствовала, как мягко уплывает из-под ног каменный пол. Мир в последний раз вспыхнул яркими красками и пропал.

Минерва очнулась. Тяжело дыша, она села в постели и оглянулась. Вокруг было тихо, только с соседней кровати слышалось мирное посапывание. В рассеянном свете луны проступали мутные очертания кроватей с задернутыми пологами. Девушка рухнула на подушку и накрылась одеялом, отгоняя от себя тревожные предчувствия.

В Большом зале, как всегда, царил гул многочисленных разговоров, веселый смех и звон посуды. Потолок сегодня сиял ясной синевой.

Стол Слизерина был необычайно оживлен — тон задавал староста, чьи темные глаза победоносно блестели. Реддл был весел и остроумен — то и дело группка его одноклассников, занимавшая места рядом со своим предводителем, разражалась смехом.

Том время от времени поглядывал на стол Гриффиндора, перехватывая укоризненный взгляд рыженькой, воодушевленный кудрявой блондинки и холодно-строгий Минервы. МакГонагалл старалась не смотреть в его сторону и все свое внимание обращала на подругу, которая не переставала довольно хихикать.

Реддл усмехнулся и опустил взгляд в тарелку.

— Том, ты ведь потом все расскажешь, да? — Герман Нотт залихватски подмигнул и легко толкнул товарища в бок.

Том покосился на парня и надменно скривил губы.

— Уж не думаешь ли, что я стану посвящать тебя в секреты своей личной жизни? Я думал, тебе хватило моего серебра, чтобы не касаться этой темы некоторое время.

Раздался одобряющий смех. Реддл непринужденно улыбнулся. Нотт, уловив проскользнувшее в улыбке злорадство, нахмурился и больше не говорил ни слова.

Завершив завтрак, Том аккуратно провел по губам белоснежным платком и поднялся из-за стола. До начала урока оставалось полчаса.

Несколько товарищей вскочили со своих мест, намереваясь последовать за старостой в качестве свиты. Так было всегда. Но сегодня Реддл был рад избавиться от толпы лизоблюдов. Он молчаливым жестом приказал им сидеть на местах, а сам зашагал к выходу из Большого Зала.

Он затаился у большой дубовой двери, скрестив руки на груди. Проходящие могли бы подумать, что он погружен в созерцание архитектуры вестибюля. Мимо простукивали каблучками стайки щебечущих девиц, угрюмо шагали сонные юноши, хохоча, расталкивали старших первокурсники.

Реддл сразу заметил Минерву. Она выходила из зала, целеустремленная, строгая, но — опытный взгляд невозможно обмануть — немного растерянная.

— Минерва, — тихо позвал он и, выйдя из тени, остановил девушку.

Она замерла.

«Какие же у тебя испуганные глаза, МакГонагалл. Если бы ты только знала…»

Реддл обхватил пальцами узкую ладонь и потянул Минерву на себя.

— Что тебе нужно, Том? — она не теряла самообладание даже в такие моменты.

Реддл некоторое время изучал ее лицо и с удовольствием отметил, как на высоких скулах вспыхнули розовые пятна. Изящная линия рта, который так дразнил его воображение, изогнулась в сконфуженной полуулыбке.

— Минерва, я бы хотел сегодня с тобой встретиться. После уроков.

— Зачем? — ее рука, которую он до сих пор держал в своей, напряглась.

— Это ты узнаешь позже.

Он видел, что она смущалась, волновалась, хоть и скрывала эмоции под маской ледяного безразличия. У Минервы это выходило лучше, чем у самой искушенной стервы. А стервой она не была, отнюдь.

— Встретимся у библиотеки, не возражаешь?

Минерва сдержанно кивнула. Он разжал пальцы и выпустил ее руку.

Реддл сам не знал, как дотянул до конца учебного дня. Минуты ползли мучительно медленно. Том искренне надеялся, что для Минервы ожидание — такая же мука, как и для него. Нет, неправильно — он был уверен в этом. Ни одна нормальная девушка с высокой морально-этической планкой не будет чувствовать себя спокойно перед намечающимся свиданием.

Предвкушение сладкой победы приятно горячило кровь. Надо сказать, отъявленный донжуан давно уже не испытывал подобных чувств. Реддл привык к тому, что девушки сами вешаются ему на шею, но чувствовать себя хищником, вышедшим на охоту — ощущение другого разряда. Охотничья страсть пульсировала в венах. О, да. Иначе и быть не может.

Момент близится.

Реддл подходил к библиотеке, когда услышал позади себя мерное постукивание каблуков. Не оборачиваясь, он дошел до назначенного места встречи. Шаги приближались. Тому ничего не стоило оглянуться, но он лишь скривил губы в ухмылке и опустил голову. Переступил с ноги на ногу, нарочито небрежно, как это делают все смущенные мальчишки, внимательно рассмотрел начищенные до блеска туфли. Когда он оторвался от созерцания своей обуви, перед ним уже стояла Минерва МакГонагалл.

Том тепло улыбнулся. Минерва вздрогнула, когда он взял ее под руку и повел в сторону от библиотеки. Они молча шли коридорами и за время короткой прогулки не встретили ни одной живой души.

Реддл довел девушку до пустого класса и, открыв дверь, учтивым жестом пропустил впереди себя старосту Гриффиндора. Минерва на короткий миг заколебалась, но все же не отступила. Зайдя в помещение, она развернулась и обратила к Тому встревоженное лицо.

— Том, ты хотел мне что-то сказать?

— Ты прекрасно выглядишь сегодня, Минерва, — благодушно наградил ее комплиментом парень, пропустив мимо ушей робкий вопрос.

— О, да, спасибо… — Минерва трясущейся рукой пригладила волосы, стянутые жгутом на затылке.

Реддл невольно залюбовался.

— Ты, кажется, не доверяешь мне? — поинтересовался он.

— Доверяю, только…

— Только что? — Том приблизился к ней, ровно настолько, чтобы она инстинктивно сделала шаг назад.

— Ты привел меня сюда, — Минерва повела рукой в сторону пустующих парт, — чтобы сказать, какая я красивая?

— Не дури, Минерва, — Том склонил голову набок, наблюдая. — Ты мне нравишься.

Девушка хотела что-то ответить, но ей не хватило дыхания. Она так и стояла, приоткрыв рот. Ее красивые глаза, обрамленные длинными трепещущими ресницами, метались из стороны в сторону. Она была похожа на лань, которую загнали в лесную глушь.

Реддл выдержал паузу и продолжил:

— Давно нравишься, Минерва.

— Почему? — внезапно спросила она, нахмурившись.

— Подобный вопрос неуместен, — мягко ответил Том, снова шагнув к ней.

И девушка снова отступила. Реддл знал: каждый его шаг вперед будет сопровождаться ее шагом назад. Почти что танец. Он целенаправленно вел ее… к стене. Да, именно туда. И пока спина жертвы не окажется прижатой к холодному камню, охотник не успокоится.

— Ты мне нравишься, Минерва, — выдохнул он у самого ее уха.

Минерва закрыла глаза и отдалась властным движениям рук, которые заскользили по ее фигуре. Позади — шершавая стена, впереди — бледное лицо Реддла. Прикосновение за прикосновением — вот, его ладони уже обожгли нежный изгиб шеи, сомкнулись вокруг лица — осталось лишь добровольно признать свое поражение.

Реддл внимательно рассматривал ее лоб, щеки, темно-серые глаза с поволокой. Его рука скользнула под затылок девушки, несколько быстрых движений — и тугой жгут блестящих волос рассыпался по ее плечам темной волной. Минерва, теряя контроль над собой, подалась вперед, Том с жадностью припал к ее губам. Ненадолго мир перестал существовать для них обоих.

Тая в жарких объятиях, Минерва боялась, что совершает непоправимую ошибку. С началом поцелуя ей стало казаться, что она падает в бездну — непоправимо, стремительно, безвозвратно.

— Том… — Минерва, затрепетав, обвила руками его шею.

Его ладони спустились вниз, прошлись по плечам, ненадолго задержались на гибкой талии. Реддл пошатнулся и придавил ее своим телом, его пальцы нетерпеливо дергали ткань мантии.

— Минерва, — забывшись, он на секунду прервал поцелуй. Дыхание сбилось, стало беспорядочным. — Какая же ты…

Девушка безотчетно, доверчиво прижалась к нему.

— …какая же ты суеверная… — и он снова, в полузабытьи, потянулся к ее влажному, дурманящему рту.

Но она словно окаменела.

— Что?

Она уперлась руками в его грудь и подняла лицо.

— Что ты сказал? Су-е-вер-ная?

Реддл отстранился. Его лицо ничего не выражало, только шумное дыхание выдавало пылающую в нем страсть — оно же было единственным звуком, нарушавшим воцарившееся молчание. Минерва покачала головой и нервно облизнула пересохшие губы. Тонкие пальцы механически потянулись к распущенным волосам и запутались в волнистых прядях. Реддл молча наблюдал за ее движениями, с трудом сдерживая животный порыв: просто наброситься на нее, попирая все принципы, наброситься и сделать из нее ту податливую куклу, какой она была минутой раньше. Но игра есть игра. И она обязывает к бесстрастию.

— Да, Минерва, это моих рук дело, — тихо произнес он.

Минерву передернуло, она торопливо поправила мантию, кинула быстрый взгляд на его лицо.

— Ты подонок, Реддл, — ее голос дрожал.

Она попыталась привести в порядок свои волосы. Бесполезно. Волосы не слушались, рассыпались, едва собравшись.

— Знаю. А ты думала, я способен испытывать эту вашу хваленую «любовь»? Вот уж банальность, Минерва, не ожидал от тебя такой… мягкотелости, — Том смаковал каждое слово. — Я-то думал, ты просто хочешь меня.

Минерва молчала. А он продолжал наблюдать с циничным любопытством за ее лицом, которое белым пятном выделялось на фоне стены.

— И этот сон, что ты сегодня видела… — он негромко рассмеялся, — один из тех, что влияет на подсознание человека. Я знал, что делаю, МакГонагалл. Все эти несколько дней я управлял тобой, как кукловод марионеткой. Тебе ведь нравилось, да?

Реддл стоял сейчас перед ней — такой гордый, самоуверенный, торжествующий в своей безумной озлобленности. Еще бы — провернуть такую авантюру. Нет, он не донжуан. Он просто садист.

Минерва подошла к нему близко-близко, ее лица снова коснулось пряное теплое дыхание. Она заглянула в его темные глаза — бездонные, холодные. Скривила губы, улыбаясь…

— Ты купился, Реддл.

…и с удовольствием глядела, как ползут вверх его темные брови, как сменяется торжество холодным изумлением.

— Не только сны влияют на сознание человека, — она с удовольствием растягивала слова. — Я недавно отыскала рецепт зелья, подчиняющего того, кто его выпил, воле того, кто его изготовил… Эксперимент удался, не находишь?

— МакГонагалл?

— Ты все равно ничего не докажешь, — шепнула Минерва и, развернувшись на каблуках, вылетела из класса.

Закрыв дверь, девушка стремительно ринулась прочь. Она не издала ни единого звука, не изменилась в лице, шаг был ровным и уверенным, а по щекам градом текли слезы.