Семь крестражей Темного Лорда

Гарри схватил лежавший на полу клык василиска и воткнул его прямо в сердцевину дневника.

Гарри Поттер и Тайная комната

Я буду одеваться в яpкие и светлые тона, чтобы сконфузить вpагов.

Кодекс темного властелина

Все началось еще в ночь моего возрождения, но тогда я не придал случившемуся никакого значения. Зря, наверное. Если бы я тогда внимательнее вслушался в сбивчивое бормотание Люциуса, все могло бы сложиться совсем по-другому. Или у меня хотя бы не возникло ощущения, что тринадцать лет моего вынужденного отсутствия большая часть Пожирателей и половина Ордена Феникса провели в Мунго. И выпустили их оттуда лишь по недоразумению.

Но тогда я был слишком занят. Нет, не строил планов по захвату власти, не вызволял сторонников из Азкабана и не пытался взять под контроль прежние ресурсы. Какая-то часть этих самых «ресурсов» и без того ошалело сновала вокруг, всякий раз украдкой окидывая вернувшегося господина взглядом. Остальные дожидались своей очереди в северных лесах и горных пещерах, еще не подозревая о грядущем воссоединении в рядах моих войск. Привычный мирок перевернулся, и спокойная, размеренная жизнь улетела к драклам. В любое другое время ажиотаж, поднявшийся вокруг моей персоны, непременно польстил бы мне. Но в тот момент он только раздражал. Лорд Волдеморт, то есть я, не мог оторваться от пристального, вдумчивого созерцания своего отражения. Именно созерцания — я был слишком счастлив и горд, чтобы назвать это занятие иначе. Темное стекло, обрамленное старой бронзой и не менее старой паутиной, показывало нескладную, угловатую фигуру, сглаженные черты лица, почти потерявшие сходство с человеческими. Но в полумраке заброшенного особняка, среди пыли и наметенного сквозь разбитое окно сора, стоявшее передо мной существо смотрелось вполне органично. Словно инфери, десяток лет прождавший в засаде.

Ранее зеркала в этом доме использовались лишь во время некоторых ритуалов и экспериментов. Теперь я и подавно не собирался тратить на них драгоценное время. А зачем? Не сказать, чтобы новое тело мне нравилось, но, по крайней мере, я сохранил гуманоидную форму. Могло быть гораздо хуже. Не красавец, конечно, но привыкнуть можно. Да что там, я так долго мечтал получить собственное здоровое, работоспособное тело, что о внешнем облике волновался в последнюю очередь.

Абраксасу удивительно шел белый цвет. Я же в его мантии выглядел не то как недодавленная личинка, не то как червяк в капусте. Одним словом, отвратительно. Впрочем, вряд ли кто осмелился бы намекнуть мне на это. Люциус, потрясенный внезапным возвращением хозяина и профилактическим круцио, после требования принести достойную одежду вернулся с парадной отцовской мантией. Странный и непонятно чем обусловленный выбор. Но всяко лучше той невесть откуда взятой черной простыни, что добыл на кладбище Хвост. Я вообще подозревал, что он смастерил ее из чехлов для пыли. Для любимого хозяина ничего не жалко.

Малфой в очередной раз рассыпался в извинениях и заверениях вечной преданности. Эту речь я сегодня слышал уже от пяти Пожирателей и даже успел выучить. Не иначе за дверью кто-то раздавал бумажки с заранее заготовленным текстом. Тогда-то Люциус и выдавил признание о потере дневника. Влиятельный лорд не решался поднять глаза и испытывал явные трудности в построении связных, осмысленных фраз. Картину дополняли мелкие капельки пота на лбу и верхней губе, скованная, напряженная поза. С его губ сбивчиво срывались одни и те же слова: тетрадь, сожалею, Поттер. Никакого смысла во всей его болтовне я не видел, потому и не стал особо вслушиваться.

О том, что оставлял ему на хранение кое-какие школьные вещи, я не вспомнил. Да и не было среди них ничего особо ценного. Значок старосты, кое-какие заметки и конспекты, мои первые учебники по черной магии. Ах да, и еще старый школьный дневник. На нем я отрабатывал заклятие проецирования личности, которое позволило бы вселяться в чужие тела и предметы без непосредственного контакта. Эксперимент провалился: проекция оказалась слишком упрощенной. Будто из меня настоящего выдернули одно измерение и отпечатали на бумаге двумерную копию. Вечная молодость посредством деградации. Естественно, что мне это не понравилось, и от дальнейших экспериментов в данной области пришлось отказаться.

Большинство магов зашли бы в тупик при попытке придумать хоть один воплотимый в жизнь вариант достижения бессмертия. Но я не был скован устоявшимися догмами и не испытывал недостатка в идеях. И вполне мог позволить себе поискать другой путь вместо того, чтобы биться в заколоченную дверь. Или, того хуже, застрять в тупике.

Короткий жест, и бархат начал темнеть. Инкрустированные бриллиантами пуговицы сменили окрас с перламутрового на черный. Ну вот, куда лучше.

Он снова повернулся и был уже почти у двери, когда увидел его — на одном из тонконогих столов, полных хрупких на вид серебряных инструментов, лежало уродливое золотое кольцо с большим треснутым черным камнем.

Гарри Поттер и принц-полукровка

Тот аpтефакт, котоpый является источником моей силы, не будет хpаниться в Гоpах Отчаяния за Рекой Огня, охpаняемый Дpаконами Вечности. Он будет лежать в моем сейфе. То же относится и к пpедмету, являющемуся моим слабым местом.

Кодекс темного властелина

Дамблдора можно было считать старым безумцем или безобидным чудаком, но даже я не мог отрицать, что он был умным и опасным противником. Он один доставлял куда больше хлопот чем весь Аврорат и с успехом ставил мне палки в колеса. А члены Ордена Феникса были кем-то вроде лакеев, справлявшихся разве что с простейшими поручениями. Сами по себе их «подай-принеси-покарауль» особого беспокойства не доставляли. Досадные помехи, помогающие отсрочить неизбежное, но не более того. И все же их я старался убивать лично, будто так ему было бы больнее. Глупо, конечно. Следовало бы посылать еще неоперившихся юнцов, только-только принявших метку. Пусть они мало что могли, но само осознание того, что еще неделю назад эти дети находились под опекой Дамблдора, надломило бы его. Жаль, но я понял это слишком поздно.

Старик умело поддерживал репутацию чудаковатого доброго дедушки в старомодной мантии, чьи карманы всегда набиты конфетами, а руки готовы в любой момент приласкать ребенка или поддержать взрослого. Нельзя было определить, где кончается придуманный образ странного школьного директора, и начинается настоящий Альбус Дамблдор. И точно так же невозможно было с уверенностью сказать, что он сделает в следующий момент. Его гениальность пугала до дрожи, до замирания сердца.

Аналитики, авроры и просто крючкотворцы министерства принимали разумные, оправданные, а потому предсказуемые решения. Логика Дамблдора следовала по извилистым тропам, непригодным для остальных представителей человеческого рода. Я выжидал — он писал мне длинные письма о силе любви и о том, что для меня еще не все потеряно. Я собирал информацию — он кормил членов Ордена сказками о добре и справедливости. Я вербовал новых сторонников — он назначал школьных старост. Я планировал предстоящие рейды — он угощал Визенгамот мармеладом.

Вопреки здравому смыслу, вопреки всякой логике, он побеждал. И мне было страшно.

— О чем ты хотел доложить, Северус?

Я догадывался, что мой алхимик шпионит на Дамблдора, но это только повышало его ценность в моих глазах. Белла ненавидела Снейпа не потому, что считала предателем. Она интуитивно чувствовала мое расположение к нему. Что поделать, он был полезен. Знание, что именно Северус будет рассказывать в Хогвартсе, можно было использовать. Кроме того, возможность предательства не умаляла его ценности как зельевара. Снейп не часто приходил ко мне по доброй воле. В первый раз он рассказал о пророчестве, во второй — подтвердил мне свою верность. О чем бы он ни собирался сообщить сегодня, это наверняка было крайне важно, раз он не побоялся разбудить меня среди ночи.

— Мой Лорд, Дамблдор только что вернулся из старого особняка Риддлов, — осторожно начал он.

— Так…

Тот особняк, где я скрывался около года назад, нравился мне куда больше моего нынешнего пристанища. Ветер не свистел в каминных трубах, в подвале не приходилось выжигать плесень. Единственным его недостатком было расположение в людной маггловской деревне, где новый жилец сразу становился объектом всех сплетен в округе. Что могло понадобиться Дамблдору в пустующем доме, я не имел ни малейшего представления.

— Он уничтожил его, — продолжил Снейп, дождавшись моего кивка.

Спалил мой дом? Дамблдор? Что за бред! Сделай это я, назвал бы акцией устрашения. Но представить светлого мага, перенявшего подобные методы, не получалось. Не мог же он и в самом деле думать, что в доме Риддлов находится наш штаб или склад.

— …Ваше кольцо, милорд, — он снял ментальные щиты и выбросил на поверхность сознания изображение старого перстня с расколотым черным камнем.

Северус, как опытный легиллимент, способен был подсунуть ложные воспоминания или исказить настоящие. Но проверять информацию я не стал. Сломанное кольцо выглядело чуть более логично, чем дымящиеся руины. Возможно, старик решил избавить меня от внешнего атрибута власти и принадлежности к роду. Только выбрал не тот объект. Какое-то время я с гордостью носил перстень Гонтов, но об их родстве со Слизерином были осведомлены лишь немногие. Мне же необходим был символ, бесспорно подтверждающий мое происхождение.

Беспокоило другое: Снейп не осмелился бы тревожить меня только из-за безделушки, о которой я успел благополучно позабыть. Он считал принесенные сведения чрезвычайно важными, это чувствовалось в эмоциональном фоне, подчеркивалось каждым его жестом. Словно я чего-то не заметил, и обычное недоразумение могло оказаться хитрым ходом Дамблдора. Но чем больше я об этом размышлял, тем больше уверялся, что старик специально вздумал морочить мне голову неразрешимой загадкой и отвлекать от действительно важных дел.

Золотая чаша сорвалась с клинка и взлетела в воздух.

Гарри Поттер и дары смерти

Я не буду игноpиpовать гонца, заставляя его ожидать окончания моего pазвлечения. Возможно, он пpинес важную весть.

Кодекс темного властелина

Долохов размеренным тоном докладывал о сложившихся в Англии настроениях и гуляющих по министерству слухах. Я же просматривал статьи, которые завтра напечатает «Пророк», и вносил некоторые изменения. На слугу я особого внимания не обращал. Приставлен к делу, ну и ладно. Случись что, требующее моего личного вмешательства, аудиенции попросил бы Снейп. Меня не особо волновало, сам ли он подставляется под круцио или пытается выгородить кого-то из провинившихся. Это просто не имело значения. Я знал, о чем пойдет речь, еще до начала разговора. Руквуд приносил вести из министерства, Люциус заведовал экономикой и связями с гоблинами. Если маленькие твари соглашались со всеми нашими предложениями, лорд являлся сам. Если же они выдвигали дополнительные условия, Малфой посылал ко мне Мальсибера. Долохов собирал мелкие сплетни, а Кэрроу жаловалась на учеников. Будто ждала, что повелитель тотчас бросит все дела и отправится вразумлять молодое поколение. Разумеется, я собирался заняться чем-то подобным, но ведь не по первому же ее слову! Надо будет посетить Хогвартс в июне, когда у семикурсников начнутся экзамены. Собственными глазами увидеть, кто на что способен, и, возможно, показать им что-нибудь впечатляющее.

Дверь внезапно распахнулась. Долохов запнулся. Я, не отрывая взгляда от статьи, поднял палочку.

— Кру…

— Повелитель!

Женщина, рыдая и протягивая ко мне руки, бросилась на колени. А я замер с поднятой палочкой, пытаясь осознать, кто ко мне только что пожаловал. Ранее лишь жертвы позволяли себе заливаться слезами в моем присутствии, от слуг я подобного не терпел. В этом плане я не слишком отличался от большинства мужчин, плохо переносящих женские слезы. Вот только лучшим успокоительным считал Аваду. Пару раз до меня доносились тихие, еле уловимые всхлипывания Нарциссы, когда та была уверена, что никто не узнает о ее слабости. Но она всегда была чересчур сентиментальной и ранимой, кроме того, не беспокоила меня по пустякам и вовремя заботилась об исполнении моих маленьких прихотей. А я в ответ любезно притворялся, что слух у меня несколько хуже, чем есть на самом деле.

Будь передо мной Нарцисса, наложил бы силенцио и отправил к мужу. Но не она сейчас цеплялась за ворс дорогого ковра из шерсти единорога. Еще никогда мне не доводилось видеть Беллу в столь жалком состоянии. Беллатрикс Лестрейндж не умела плакать. Она смеялась. Заливисто, упоенно хохотала даже под круцио и, казалось, совсем не чувствовала боли. Что бы ни привело ее ко мне, это важнее всех сплетен, что способен принести Долохов за десять лет.

— Вон, — коротко бросил я ему.

И встряхнул женщину за плечи. Видит Мерлин, Белле многое позволено, но если она немедленно не заткнется и не изложит суть происходящего, моего терпения надолго не хватит. Возможно, пятиминутное силенцио помогло бы, но когда дело доходит до такого, нельзя терять и пяти минут. Так что Пожирательнице пришлось покорно вытерпеть непродолжительный, но обильный холодный душ.

— Что случилось? — миролюбиво поинтересовался я.

— Повелитель, Поттер украл чашу! — с отчаянием выпалила она.

Я словно попал под заклятие оцепенения, не в силах хоть как-то отреагировать на неожиданное известие. Женщину спасло только то, что в тот момент я не мог вспомнить ни единого заклятия.

— Так, Белла… В следующий раз, когда останешься без посуды, скажи об этом Люциусу, хорошо?

Я не хотел знать, что и отчего ей привиделось. Может, только проснулась, а может, помогала Снейпу испытывать новое зелье. Сама мысль о том, что Поттер с одному ему ведомой целью ворует сервизы моих приближенных, была абсурдной. Если подобные идеи будут преследовать Беллу и впредь, придется все же настоять на обследовании в Мунго.

— Но, мой лорд, мальчишка проник в мой сейф в Гринготтсе.

— Странный выбор, — отметил я. — У тех же Малфоев, Паркинсонов и Ноттов состояние куда больше, а защита одинаковая. И много он оттуда вынес?

— Только чашу, — ее губы едва шевелились, размазанная помада казалась вытекающей изо рта кровью. — Чашу Пенелопы Пуффендуй… И он оставил там меч Гриффиндора.

Все-таки я не стал ее наказывать. Боль не лучшим образом сказывается на поврежденном сознании. Велел отправляться к сестре, понадеявшись, что к утру ее фантазии развеются. Но вернувшийся Долохов первым делом подтвердил, что сейф Лестрейнджей действительно был ограблен тремя школьниками, которых безуспешно искали по всей стране. Конечно, чаша основательницы Хогвартса являлась великой ценностью, хоть и не была зачарована. Когда-то я подарил ее Белле за верную службу. Это немного объясняло ее странное поведение: единственный полученный в самом расцвете наших отношений подарок теперь находится у Поттера. Надо признать, это немного раздражало. Но не более того. Если мальчишка пытался вывести меня из себя, ограбив единственную влюбленную в Темного Лорда женщину… Нет, не ограбив. Я недовольно поморщился, подбирая нужное слово. Поттер взял чашу, но оставил куда более интересный артефакт — меч Годрика Гриффиндора. Взял чашу — зачем она ему? — оставил меч. Разгадка осенила и в то же время окончательно запутала меня. Так он что же, поменялся с ней, что ли?!

Я приложил пальцы к пылающему лбу и откинулся на спинку кресла. Мне виделся Поттер в круглых очках, но с длинной белой бородой. Он мерзко хихикал и швырялся конфетами. Окружающая реальность вновь не поддавалась ни контролю, ни пониманию. Дамблдор дотягивался до меня даже из могилы, и я ничего не мог с этим поделать.

Рон стоял с мечом в опущенной руке, а перед ним на камне лежали обломки разбитого медальона.

Гарри Поттер и дары смерти

Если я буду бpать себе советников, я иногда буду слушать их советы.

Кодекс темного властелина

Люциуса я принял только чтобы удостовериться в наличии здравого смысла хотя бы у одного из моих Пожирателей. В своей способности адекватно оценивать ситуацию я уже начал немного сомневаться. Оставалось надеяться, что «растущее влияние и перспективы получения бессрочных кредитов», как торжественно выражался Люциус, меня порадуют. Если же нет, придется удовлетвориться парой проклятий и воплями Малфоя. И отложить дальнейшие развлечения до назначенного на завтра шоу, в документах почему-то именуемого подписанием дипломатических договоров с дружественными государствами западной Европы.

Вид у лорда был несколько встревоженный, зато бледность кожи подчеркивала новая мантия. И это вселяло надежду. Если Люциус Малфой озаботился подумать о внешнем виде, значит, для нас еще не все потеряно. Ну или для его семьи осталась хоть какая-то надежда на благополучное завершение всей этой безумной истории.

— И что же случилось на этот раз?

На самом деле мне было глубоко безразлично, что там у него произошло, и чем оно грозит обернуться в будущем. Я бы с одинаковым спокойствием и, пожалуй, облегчением воспринял любое известие. Неважно, плохое или хорошее. Лишь бы оно выглядело достоверно и никак не было связано с Поттером или же другими членами ныне опального Ордена Феникса.

— Милорд, это лишь предложение, но, возможно, теперь, — пространно начал Люциус. Что-то подсказывало, что меня сильно расстроят его слова, — когда Поттер…

— Стоп, — резко оборвал я. — Не желаю ничего слышать о Гарри Поттере. Пусть делает, что хочет, только не сообщай об этой мне.

Последние известия о преемнике Дамблдора Белла принесла не далее как десять минут назад, и я еще не до конца успел восстановить душевное равновесие. Только истые гриффиндорцы, лишь понаслышке знакомые с черной магией, думали, что темные колдуны со временем все глубже и глубже погружаются в омут запретных знаний. А на самом деле высказывание «меньше знаешь — крепче спишь» принадлежало одному из нас. Волшебник, посвятивший себя темным искусствам, первым делом решает, чего он точно НЕ хочет знать ни за какие блага мира. И очерчивает четкие границы, от которых в будущем планирует держаться подальше. В противном случае можно сойти с ума, так и не достигнув цели.

Я был твердо уверен, что все, относящееся к Поттеру, отныне принадлежит к тем самым запретным областям. Если ему так уж надо грабить моих сторонников, пусть пострадавшие сами с этим разбираются и не впутывают меня в свои проблемы. Иначе у Темного Лорда разовьется психоз, и тогда у всей Британии возникнут куда более серьезные проблемы.

— Как прикажете, повелитель, — с готовностью поклонился Малфой. Умный человек. — Но, может, было бы разумнее позаботиться о… о других вещах? — он загадочно приглушил голос.

Прозвучало это так, словно ему была ведома страшная тайна, способная отнять у меня жизнь или, по меньшей мере, испортить репутацию. Намек на какие-то загадочные «другие вещи» Люциус выделил совершенно по-особому. Никакого отклика в памяти его слова не вызывали, но отделаться от чувства, что от этих самых вещей напрямую зависит мое будущее, не получалось. Будто Малфой случайно застал своего господина играющим в детские кубики и способен был одним неосторожным высказыванием свести на нет все его планы по захвату власти. В играх вроде «я знаю, что ты знаешь, что я знаю, но проиграет тот, кто не выдержит и первым затронет щекотливую тему» Люциусу не было равных. Даже я не мог с ним тягаться. Особенно если учесть полное неведение, на что только что пытался намекнуть мой верный слуга.

— Хорошо, — ровно проговорил я.

Этот фарс следовало закончить любыми средствами. После всего, что я достиг, оказаться в особой палате в Мунго будет неслыханным позором.

Так, что же Люциус имел в виду? Вряд ли мое заново собранное по десяткам тайников имущество. Его пропажа, безусловно, помешала бы мне, но не слишком огорчила и не остановила бы. А что пытался предпринять Дамблдор? Единственным его шагом, направленным на лишение меня чего-то, способного принести пользу только мне одному, стало уничтожение перстня Гонтов. Вполне возможно, что Поттер действует по заранее разработанном стариком плану и тоже попытается совершить нечто подобное. В таком случае ему остается разве что найти медальон Слизерина.

Когда-то я избавился от кольца, получив медальон, бесспорно указывающий на мое родство с великим магом. Но сволочной артефакт, чуя маггловскую кровь, отказывался покорно демонстрировать благородное происхождение носителя. Тонкая цепочка либо постоянно рвалась, либо в самый неподходящий момент принималась меня душить. Но и допустить, чтобы он красовался на шее у кого-нибудь кроме меня, я не мог. Вот и пришлось спрятать его в пещере, наложив на нее пару-тройку заклинаний для сохранности. Медальон лежал там уже несколько десятилетий, не нужный даже законному владельцу. Выходило, что красть его у Поттера не было ни одной причины. Но… это же Поттер. Когда это он действовал осмысленно?

Впрочем, вполне возможно, что мальчишка следовал не наставлениям Дамблдора, а собственным желаниям. К примеру, собирал коллекцию принадлежавших основателям предметов. В теорию не вписывался только подаренный Белле меч, но распределяющая шляпа тоже принадлежала Гриффиндору. Поттер в бегах, а старая шляпа куда легче изукрашенного рубинами клинка и привлекает меньше ненужного внимания. И прятать ее несравнимо проще. Открытым оставался вопрос, для чего вообще ему понадобилась эта коллекция в разгар охотничьего сезона на самого рьяного ценителя древностей. Но об этом я предпочитал не задумываться. Меньше знаешь — крепче спишь. Золотое правило.

Не обнаружив медальона Слизерина на прежнем месте, я почти не удивился. Если мои догадки верны, в следующий раз из Хогвартса пропадет диадема Кандиды Когтевран или головной убор Гриффиндора. Не лишним было бы последовать совету Малфоя и принять меры, пока замок не растащили на сувениры.

Диадема медленно падала, крутясь и поблескивая, в широко раскрытую змеиную пасть, однако он успел подхватить ее, надеть себе на запястье…

Гарри Поттер и дары смерти

Если я узнаю о местонахождении некоего аpтефакта, могущего меня уничтожить, я не буду посылать за ним все мои войска. Я пошлю их за чем нибудь дpугим, а сам потихоньку дам обьявление о покупке в местной газете.

Кодекс темного властелина

После недолгих размышлений я решил, что в Хогвартс придется проникнуть тайно. Незапланированный визит Темного Лорда в единственную школу волшебников немного не то событие, на которое люди не обратят внимания. Списать его на внезапный приступ сентиментальности точно не получилось бы: слуги знали меня достаточно хорошо, чтобы не поверить в подобный бред. Сказать правду я тоже не мог. Просто не представлял себе, как отреагирует Снейп, узнав, что мы с Поттером в одно и то же время прокрались в его вотчину, чтобы украсть старую шляпу. Шляпа мне, естественно, и даром была не нужна. Но я, во-первых, действовал назло Поттеру (мелко, конечно, но как меня это радовало!), а во-вторых, спасал ценное школьное имущество.

Зная о Тайной комнате, Дамблдор не озаботился заблокировать к ней дорогу. Наверное, посчитал, что кроме василиска оттуда никто уже не выползет. Зря. Тело змеи за несколько лет превратилось в костяной остов, обтянутый рваными клочьями чешуи. Останавливаться и разглядывать его я не стал, опасаясь не успеть вовремя. Становиться невидимым, когда в тебя в любой момент может врезаться школьник, было довольно глупо. Оставалось накинуть на голову просторный капюшон и постараться сойти за гостя директора.

Высокий паренек быстро и не слишком аккуратно шлепал кистью по стене коридора. На ровной кладке уже выделялось красно-золотым: «Кэрроу — истиричка». В целом я был с ним согласен, хоть и не узнал автора послания. С другой стороны, было бы странно, если бы я в лицо знал всех учащихся.

— Истеричка пишется через «е», — как бы невзначай бросил я, проходя мимо.

Гриффиндорец, а судя по значку на мантии, это был воспитанник именно сего факультета, проворно выхватил палочку. Я даже не обернулся. Парень немного потоптался посреди коридора и бросил вслед:

— Спасибо, сэр. Там, в коридоре, будьте осторожнее.

Я коротко кивнул, показывая, что принял предупреждение к сведению. Ловушка, детская, примитивная, обнаружилась шагов за пять. Старательно наложенное на участок пола заклинание скольжения. Никакой фантазии. Тут скорее полшколы кости переломает, прежде чем Снейп попадется. Но шутить, видимо, детки собирались над Амикусом: на стене висела очень похоже изображенная карикатура. Рассчитывали, что увидев себя в образе домового эльфа, он взревет и кинется к плакату? Правильно рассчитывали, между прочим. Но я бы заклинал участок пола несколько ближе к директорскому кабинету, чтобы жертва, испепелив рисунок, могла немного расслабиться. Или для надежности проклял бы весь коридор. Малолетним магам, видно, на что-то серьезное силенок не хватило. Хотя, возможно, они боялись задеть кого-то из своих.

Снейп, к сожалению, находился в кабинете. Что ему сказать, я все еще не знал. Но, в конце концов, я Темный Лорд, с какой это стати я должен ему что-то объяснять? Ответив на поклон небрежным жестом, я молча сунул в карман распределяющую шляпу и развернулся к двери.

— Повелитель? — обескуражено выдохнул директор, провожая артефакт взглядом.

— Учиться никогда не поздно, — первое туманное изречение, что пришло в голову.

Пусть понимает, как хочет. Все равно ему эта шляпа до сентября не понадобится. Вот только куда бы ее деть? Практика показала, что из самых надежных мест, защищенных сложными проклятиями, вещи пропадают быстрее всего. Не знаю, чем там Поттер думал заняться после школы, но чутье и все задатки профессионального вора он уже имел. А мозгов ему явно не хватало. Я бы на его месте давно уехал за границу, а не шатался по лесам с целью улучить момент и стащить у врага что-нибудь совершенно тому ненужное.

Впрочем, диадему Когтевран я готов был отдать Поттеру. Будь он умнее, мне самому было бы легче разгадывать его намерения и предсказывать дальнейшие действия.

Стоило подняться на восьмой этаж, как над головой пронесся источник моих недавних размышлений. Не знаю, что возмущало больше: наглое поведение мальчишки на метле или тот факт, что он меня не заметил. До диадемы он, похоже, добрался раньше меня. Но умнее не стал. Клинический случай. Я начинал понимать, почему Кэрроу вечно жаловалась на дисциплину, а Снейп невозмутимо заявлял, что ученики ведут себя вполне пристойно. Если он уже шесть лет знаком с выходками Поттера, все проказы за последний год должны и впрямь казаться директору детским лепетом. Мерлин, как же мне повезло не оказаться в этих стенах в качестве профессора!

Надо же, а я в школьные годы был просто паинькой. Может, за неумение развлекаться меня Дамблдор и не любил? На сей раз я оказался далеко не единственным посетителем Тайной комнаты. Невысокая девушка держала в руках подозрительно знакомую золотую чашу, а ее рыжеволосый спутник пытался отломать клыки василиска. Спасло их лишь мое любопытство, заставившее наложить империо вместо авады. Я немного сомневался, стоит ли задавать прямой вопрос. А то вдруг еще ответят, и рядом с телом гигантской змеи будет три дня стоять статуя Темного Лорда и осмысливать происходящее.

— Зачем вам чаша Пуффендуй?

— Чтобы уничтожить Сами-Знаете-Кого, — медленно проговорила девушка.

Кого она имела в виду, догадаться было не так уж сложно. Но чаша? Разумней было бы оставить себе меч. Фехтовать я не умел совершенно, так что у Поттера были бы реальные шансы на победу. При условии, что мы оба остались бы без палочек.

— Как вы собираетесь уничтожить Волдеморта?

— Если разбить семь предметов-крестражей, Темный Лорд падет, — без тени сомнения поведала она.

Да уж, падет. От огорчения, наверное. Кто-то из нас явно читал не те книги. И теперь либо Поттер принял какую-то сказку за чистую правду, либо я чего-то не знал о магии.

В воздухе парила огромная змея, свернувшись изящными кольцами в особом волшебном пространстве, которое он для нее создал, — прозрачном шаре, напоминавшем то ли сияющую клетку, то ли аквариум.

Гарри Поттер и дары смерти

Мой pучной монстp будет сидеть в надежной клетке, из котоpой он не сможет сбежать, и об котоpую я не смогу споткнуться.

Кодекс темного властелина

Я мерил шагами заброшенную комнату с облупившимися обоями и заколоченными окнами. Старался удержаться от нервного хохота. Крестражи! Целых семь штук! Я всегда знал, что у старика было изумительное воображение, но чтобы настолько?! Грохот сражения доносился приглушенно, как бы издалека. Сквозь просветы в единственном забитом досками окне мелькали огненные вспышки со стороны замка.

Битва за Хогвартс. Еще один трагикомический фарс на мою голову. Нет, ну какого Мерлина Люциус решил, что для посещения школы мне необходима едва ли не вся армия? Конечно, лентяи и бездельники его с готовностью послушались и теперь вместо того, чтобы заниматься полезными и нужными вещами, носились по замку и швырялись любимыми проклятиями. Что подвигло защитников Хогвартса присоединиться к общему веселью, я не знал. Но подозревал, что они несколько обиделись на меня за присвоение шляпы Гриффиндора.

— Повелитель, их сопротивление сломлено… — осторожно начал Снейп, все это время тихо следивший за каждым моим движением.

Судя по печальной тенденции последних дней, сейчас он скажет глупость. Ну-ну. Я уже ко многому был готов. Занять кресло директора, подрисовать еще несколько СОВ в своем школьном аттестате и стать лучшим учеником за всю историю Хогвартса...

— Позвольте, я найду вам мальчишку. Позвольте мне доставить вам Гарри Поттера. Я знаю, как его найти. Прошу вас.

Так я и знал. Опять Поттер. В других обстоятельствах идея мне бы понравилась, но под потолком скучала Нагайна, изредка пробуя на зуб магическое поле. И вот за это я то и дело поминал Дамблдора незлым тихим словом. Ну что ему стоило ткнуть пальцем во что-нибудь другое и велеть мальчишке растерзать это что-то на узкие полоски? О старом школьном дневнике я бы и не вспомнил, не случись недавнего обстоятельного разговора в Тайной комнате. Кольцо я не считал нужным носить, медальон же меня не признавал. Чашу, останься она у меня, и из кладовой бы не доставал. Диадема Когтевран могла бы быть полезна не только способностью повышать интеллект владельца, но и умением вызывать улыбки на лицах Пожирателей. Хотя Снейпа, наверное, не проняло бы даже сочетание моей полузмеиной морды и тонкого ободка с сапфирами.

Но Нагайна? Нет, ею жертвовать не хотелось. Я нашел ее еще во время первых прогулок в Запретном лесу. Только что вылупившаяся змейка помещалась на ладони, и я долгое время тайком носил ее в кармане, пока не узнал о родстве со Слизерином и не понял, что редкий лингвистический дар можно выгодно использовать. Разумеется, Нагайна разумное живое существо, которое и без всякой помощи способно постоять за себя. Но даже самая сложная черная магия не помогла остальным… хм, «крестражам» избежать встречи с идиотом-Поттером. А ведь медальон я зачаровывал основательно. Вот и пришлось бедной змее сидеть в импровизированном террариуме. Меня она уже час как игнорировала, высказав добрую половину того, что обычно слышала в адрес Дамблдора.

Может, бросить все к Моргане и сбежать на необитаемый остров? Ибо Поттер и мои не в меру рьяные слуги за день натворили такое, что придется разгребать не один год. Нападение на школу — и это когда на завтра запланировано важное дипломатическое мероприятие, которое укажет миру на новое положение Англии на международной арене. Честное слово, мне стыдно на нем появляться. Нелепый план Дамблдора оказался как всегда великолепен в своей изощренности.

— Северус, держи, — я со вздохом протянул ему распределяющую шляпу. — Поттера можешь поискать, но сначала достанешь мне меч Гриффиндора.

— Но повелитель, разве он не…

— Я его на место положил, — не раздумывая, солгал я. — Вот как вытащишь, так и иди, куда тебе надо.

Если он сумеет, я буду несказанно удивлен. Снейп это тоже понимал и выглядел не слишком довольным, но послушно сделал вид, что пытается нащупать рукоятку. Вот и молодец. Пусть сидит, тут он хотя бы под присмотром. У меня возникло смутное ощущение, что стоит директору выйти из Визжащей хижины, и он выкинет что-нибудь достойное своего почившего предшественника. И все же мне придется рано или поздно разобраться с Поттером.

— Северус, что произойдет, когда я встречусь с мальчишкой? Обе палочки, которые у меня были, отказались служить, когда я направил их на Гарри Поттера. Вот поэтому мне и нужен меч.

Мерлин, ну и бред. И я легким кивком поощрил алхимика стараться дальше.

— Мой лорд, — вдруг вдохновлено прошептал Снейп, — легенда гласит, что только истинный гриффиндорец может достать меч. Позвольте, я найду вам…

Школьников эвакуировали через Хогсмид, так что при желании можно было выловить на улицах хоть дюжину гриффиндорцев, ждущих своей очереди на портал или совместную аппарацию. Почему-то от одной мысли об этом становилось дурно. Мало мне Поттера, так еще и целым выводком малолетних магов командовать придется?

— Нет, — отрезал я. — Я передумал. Воспользуюсь новой палочкой. Если и она откажется мне служить…

— Повелитель…

— Бузинная палочка принадлежит тому волшебнику, который убил ее предыдущего хозяина. Ты убил Альбуса Дамблдора. Пока ты жив, его оружие не может по-настоящему принадлежать мне. Ты был мне хорошим и верным слугой…

Идея вручить Бузинную палочку Снейпу и посмотреть, что из этого выйдет, отличалась свойственной Дамблдору оригинальностью. Но если у него все это время получалось сдерживать меня своими смехотворными методами, то почему бы и мне ими не воспользоваться? Клин клином вышибают. Пускай теперь Поттер помучается, пытаясь разгадать замыслы противника и при этом остаться в здравом уме.

— Повелитель! — вскинулся Снейп.

Я не ждал атаки, но ему помешала шляпа, которой вовсе не хотелось оказаться на покрытом пыльными разводами полу. При попытке отбросить ее в сторону, ветошь извернулась и вцепилась заменяющей рот складкой в пальцы директора. Случайность, нелепица, позволившая обезоружить алхимика. Тактика Дамблдора начинала приносить плоды уже на стадии предварительной разработки. Это впечатляло. Может, зря я раньше ею не пользовался? Мог бы уже и миром править.

Следовало наказать Снейпа за непослушание, за попытку нападения. Но… Да к Моргане все это! Сперва всеобщее недоразумение с крестражами, коих у меня никогда и не было, теперь Снейп с чего-то взял, что я собираюсь его убить. Почему ближний круг думает, что может что-то решать за меня?! Неужели они считают Темного Лорда настолько предсказуемым, что пытаются манипулировать? Ладно. Будет им сюрприз, будет. И я очень постараюсь, чтобы они надолго его запомнили.

Волан-де-Морт поднял палочку. Голова его была попрежнему склонена набок, как у мальчишки, с любопытством ждущего, что будет дальше.

Гарри Поттер и дары смерти

Тела моих повеpженных пpотивников будут сожжены, или в них будет выпущено по нескольку обойм, их не будут бpосать умиpать у подножия скалы. Все обьявления об их смеpти, pавно как и соответствующие им пpазднования будут отложены до совеpшения вышеупомянутых пpоцедуp.

Кодекс темного властелина

Он все-таки пришел. Идиот. Плотно сжимал потрескавшиеся губы, на лице была написана отчаянная решимость. Кажется, на этот раз Гарри Поттер готов был сражаться. Но… где его палочка? Глупый мальчишка стоял, опустив руки вдоль тела, напряженно выровняв спину. Не пытался ни заговорить, ни пошевелиться.

Ладно, мне вроде как положено бить первым и без предупреждения.

— Авада Кедавра!

Зеленое свечение пронеслось над его левым плечом и улетело в лес. Если кто не вовремя вышел погулять, извиняться не буду. Убивать мальчишку я не собирался, мне это было ни к чему. Уже ни к чему. Поттер весьма талантливо, но, к сожалению, несколько запоздало повалился на землю и замер в довольно удобной позе. Вот это номер. Нашей дуэли вся Британия ждала целых два года. Ну что, дождались? Нравится? Меня интересовало, долго ли он сможет так пролежать. Через несколько минут стало понятно, что я в свои семьдесят с лишним лет гораздо нетерпеливее какого-то юнца.

— Я надеюсь, ты уже отдохнул, Гарри. Может, продолжим? Кстати, если ты забыл палочку, тебе ее дадут.

Пожиратели с настороженным недоумением следили за каждым моим движением. Не понимали, что я собирался делать. Мальчишка начал что-то соображать. Приподнял голову, встретился со мной взглядом. В зеленых глазах плескались удивление и обида. Да, я действовал не по сценарию. Да, это могло привести к самым непредсказуемым результатам. Ничего, пусть теперь Поттер мозги ломает, пытаясь увидеть смысл в поведении противника. Его очередь.

Но думать он не стал. Я подозревал, что он вообще не умеет этого делать. Поттер вытащил из-за пазухи палочку. Из-за пазухи! О чем вообще думал этот мальчишка?! Что она ему не понадобится, или что я буду смирно стоять, пока он ее достает? Я действительно немного расслабился, чтобы дать глупцу шанс продемонстрировать свое магическое умение.

— Экспеллиармус! — так решительно, будто не разоружающее накладывает, а третье непростительное.

Н-да. Я даже палочку поднимать не стал. Лень было. Отразил чары невербальным щитом и в следующее мгновение держал в руках уже две палочки. Чужую сразу отбросил в сторону — к чему она мне? А Поттеру так и подавно не нужна, все равно пользоваться не умеет.

Вот теперь пора. Неуловимый жест, и силенцио не позволит ему открыть рот и испортить игру.

— Экспеллиармус?! — зашипел я, делая шаг к мальчишке. — По-твоему, я шестнадцать лет ждал от тебя экспеллиармуса? Гарри Поттер, я позволил тебе убить Квиррелла, уничтожить дневник, и все это только затем, чтобы научить тебя не щадить врага. Ты до сих пор думаешь, что спасся на кладбище благодаря счастливому случаю? Как наивно! Я специально не расколдовал портал, чтобы ты мог вовремя убраться к Дамблдору. Превратил дуэль в глупый фарс, желая показать, с чем тебе придется столкнуться. Я — я, подумать только! — бросал заклятья в спины собственных слуг, позволяя одному недоумку спастись! А Приори Инкантатем? Ты хоть знаешь, как трудно его спровоцировать?

К этому времени мои пальцы цепко сжали ухо Поттера. Скорости я не сбавил, и теперь гриффиндорец в полном смятении следовал за мной, влекомый не столько физической силой, сколько магией. Если раньше Пожиратели всего лишь молчали, то сейчас они, казалось, и дышать перестали. Боялись не разобрать хоть одно слово моей пламенной исповеди, упустить из вида хоть один жест. И, видит Мерлин, никогда еще меня так не радовали их вытянутые физиономии! Настал час расплаты. Мельком удостоверившись, что все идут за нами, я ускорил шаг.

— Или ты считаешь, что я в Министерстве до прихода Дамблдора сказки рассказывал, потому что люблю этим заниматься? Впрочем, в одном я тогда уверился окончательно: хоть ты и герой пророчества, Поттер, ты бездарность. И длиннобородый любитель сладкого, прекрасно это понимая, не собирался тебя ничему учить. Мне опять пришлось взяться за дело самому! — я не отказал себе в удовольствии усилить хватку. Мальчишка дернулся в сторону, зашипел, но освободиться не смог. Неужели и правда думал, что я его держу его только кончиками пальцев? Редкостный глупец. — Это я подбросил тебе старый учебник Снейпа с бесценными, мало кому известными формулами и выкладками. Это я дописал на полях некоторые заклинания, которыми ты ни разу не соизволил воспользоваться. И я же послал в замок Кэрроу. Ты знал, что Амикус гениальный педагог, способный даже отпетого тролля вытянуть на должный уровень? Да где тебе! Великий и несравненный Гарри Поттер счел свое образование законченным и не явился в школу. Все это время ты действовал так, будто готовился сыграть со мной в квиддич. Придется тебя разочаровать, но я черный маг, а не член национальной сборной.

Когда мы приблизились к Хогвартсу, защитники замка высыпали навстречу в гробовой тишине. На лицах у них читалось то же пришибленное выражение, что и у Пожирателей. Носителей метки теперь можно было отличить разве что по черным балахонам. Еще бы, не каждый день увидишь, как Волдеморт приводит, а точнее приволакивает в школу Поттера! Но они должны были это увидеть. Собственными глазами убедиться, что Темный Лорд не воспринимает их последнюю надежду всерьез, что даже Гарри Поттер не способен бросить вызов новой власти. А заодно необходимо было показать миру, что я не тот кровожадный монстр, которого рисовала молва, и могу проявить милосердие. И да, основная причина — я от души развлекался, наслаждался испуганно-ошеломленными взглядами и беспомощным непониманием.

Мальчишка до сих пор пытался сопротивляться, показывая недюжинный потенциал и полное отсутствие умения им пользоваться. Как же ты так оплошал, Дамблдор? Ведь понимал же, не мог не понимать, каким потрясающим магом способен стать Гарри Поттер. Но старик свой шанс упустил, а я его гриффиндорца воспитывать не собирался. Когда ты уверен, что никто и никогда не узнает секрета твоего бессмертия, необходимость в преемнике отпадает.

Мы остановились меньше чем в десяти метрах от шеренги пытающихся прийти в себя волшебников. Я толкнул Поттера к замку. Хотелось проводить его прощальным пинком, но это было бы уже чересчур. Он этот момент и без того на всю жизнь запомнит. Затем небрежно отвел в сторону пару экспеллиармусов — да что они там, сговорились, что ли? — и напоследок произнес:

— Я дам тебе еще один шанс, Гарри Поттер. Еще один год. Но имей в виду, мое терпение не безгранично, и этот шанс действительно будет последним. Я лично буду принимать у тебя защиту от темных искусств, и если найду результаты неудовлетворительными…

Многообещающая усмешка на змеином лице выглядит пугающе, знаю. И прекрасно умею пользоваться. Пусть сам додумывает, что я планирую с ним сотворить. Так даже интереснее.