Destiny Reversed

— Всё-таки вернулся, — злобно прошипел Вернон Дурсль так, чтобы его племянник услышал.

Гарри вздохнул и неохотно повернул тележку в сторону полного мужчины. Похоже, дядя пребывал в более отвратительном настроении, чем обычно. Возможно, он все еще помнил тот бокал с медовухой, расплескавший свое содержимое ему на голову прошлым летом, когда Дамблдор прибыл за Гарри. При воспоминании о директоре на лице юноши появилась улыбка, которая однако тут же исчезла. Боль от потери еще не прошла.

Но оказалось, что Вернона беспокоило совсем другое. Его глаза-бусинки внимательно следили за двумя подростками, идущими позади Поттера.

— Это еще кто?

Гарри обернулся и, как можно вежливее, представил своих спутников:

— Это мои друзья — Гермиона и Рон.

Лицо Вернона покрылось красными пятнами:

— Я не собираюсь общаться с кем-то еще из этих!

Заявление дяди не произвело на Гарри никакого впечатления. После всех кошмаров, которые он пережил, гнев Дурсля был ничем. Вернон, например, никогда не встречал дементоров и не был вынужден раз за разом слышать предсмертные крики матери. Его никогда не хватали за руки инферналы и не пытались утащить на дно озера. И он никогда не видел, как возрождается Волдеморт, и как его змеиные глаза с красным оттенком проникают в душу.

Нет, Гарри не испытывал никакого страха перед этим человеком.

— Они останутся у нас, — серьезно сказал юноша. Вернон никогда не видел у мальчика такого взрослого и решительного взгляда. — И никаких возражений. Просто потерпите нас до моего дня рождения, а потом мы уедем навсегда. Позволить им остаться — это меньшее, что вы можете сделать.

Вернон негодующе запыхтел, возмущенный тем, что его племянник им командует. Наглый мальчишка!

— Да как ты... Меньшее, что мы можем сделать?! Неблагодарный щенок! Мы столько для тебя сделали! Кормили, одевали, дали крышу над головой! И ты не имеешь никакого права говорить мне...

Рон и Гермиона обменялись выразительными взглядами. Так вот какой Вернон Дурсль! Несколько раз они видели его издалека, на вокзале, но никогда прежде не разговаривали. Девушка внимательно наблюдала за Гарри и была удивлена, увидев, что тот совсем не изменился в лице. Гермиона ожидала, что её друг рассердится, но он стоял с совершенно непроницаемым выражением.

— Нет, — голос юноши был холоден. — Вы кормили меня объедками, одевали в старые вещи Дадли, поселили под лестницей и вынуждали ночевать там одиннадцать лет до тех пор, пока моя магия не напугала вас настолько, что вам ничего не оставалось, как переселить меня в спальню, — Гарри спокойно констатировал факты. Ни один мускул не дернулся на его лице. — У меня есть важное дело, которое мне предстоит решить. Оно может затронуть и вас, нравится вам это или нет. И это определит судьбы многих людей. Но я ничего не смогу сделать до моего дня рождения. Я обещал Дамблдору оставаться у вас. Так что, дядя, позволив им остаться, вы сделаете хоть одно доброе дело по отношению ко мне.

Вернон что-то бессвязно пробормотал. Пульсирующая вена на его шее угрожающе раздулась. Однако подумав и взвесив все «за» и «против», он неохотно махнул в сторону машины.

После того как молодые люди загрузили чемоданы в багажник, Рон хлопнул Гарри по спине и восхищенно прошептал:

— Ты его сделал, дружище!

Поттер усмехнулся. Поставить своего напыщенного дядю на место было совсем несложно.

Всю поездку Вернон то и дело поглядывал в зеркало заднего вида, чтобы удостовериться, не делают ли подростки что-то, выходящее за грани «нормальности». Когда машина затормозила, все почувствовали облегчение. Взяв свои вещи, друзья переступили порог дома и сразу же наткнулись на Дадли. Тот выглядел так, будто желал оказаться где угодно, только не в одной прихожей с тремя «ненормальными». Он отчаянно попытался слиться с обстановкой, что у него совершенно не получилось: парень занимал половину прихожей. Он стал еще толще с тех пор, как Гарри видел его в последний раз.

Выглянувшая из кухни Петунья неодобрительно поджала губы. Ее водянистые глаза ничего не выражали, но Поттер готов был поклясться, что на секунду в них промелькнул страх. Вернон подошел к жене и положил руку на ее талию, будто хотел от чего-то защитить.

— Эээ... здравствуйте, — неловко поздоровался Гарри, чувствуя себя неуютно под враждебными взглядами.

— Я не буду кормить еще два рта! — Петунья высокомерно вздернула подбородок.

Рон еле сдержался, чтобы не скривиться от отвращения. Он знал, что Гарри недолюбливает своих родственников, но никогда не мог даже подумать, что те и вправду окажутся такими омерзительными.

Гермиона дружелюбно улыбнулась, пытаясь наладить ситуацию:

— О, вы не должны будете нас кормить. Мы привезли еду с собой.

...Когда Рон и Гермиона сообщили своим родителям, что намерены отправится на поиски крестражей вместе с Гарри, обе семьи были категорически против. Артур и Молли прекрасно понимали, что дети могут погибнуть, и были очень напуганы. Но после долгих уговоров Рону удалось убедить их в том, что они должны помочь Гарри. В итоге Молли сдалась, но настояла на том, чтобы они каждую неделю присылали ей сову и сообщали об успехах и самочувствии.

Родителей Гермионы убедить оказалось сложнее. Во-первых, она была их единственным ребенком. Во-вторых, они не так уж хорошо знали волшебный мир. Но в конце концов, они тоже договорились об еженедельных письмах.

Обе семьи решили хоть чем-нибудь помочь им: ребята получили кучу полезных советов от мистера Уизли и по сумке еды от миссис Уизли и миссис Грейнджер...

Гермиона вытащила коробку с пирожками:

— Хотите? Они несладкие. Мои родители, дантисты, заботятся о зубах.

Ее последняя фраза привела Дурслей в еще большее бешенство.

— Хочешь сказать, что такие, как вы, еще и дантистами работают? И лечат НОРМАЛЬНЫХ людей? — прорычал Вернона.

Дадли, однако, пропустил возмущенный возглас отца мимо ушей: его свинячьи глазки с интересом разглядывали коробку.

От неожиданности Гермиона вспыхнула, но быстро взяла себя в руки:

— Нет, нет, мои родители не волшебники. Они — маглы.

Слова девушки не произвели на Дурслей никакого эффекта. Лицо Петуньи потемнело. Гарри знал, что это плохой знак.

— Так, — без предисловий начала она. — Ты похожа на нее...

— На кого? — Гермиона вопросительно подняла бровь.

— На мою чокнутую сестричку, — пристально смотря на племянника, закончила Петунья.

Гарри изо всей силы сжал кулаки, костяшки пальцев побелели, а на скулах заходили желваки. Он готов был прямо сейчас выхватить палочку и заклясть тетю. Почувствовав состояние друга, Рон быстро схватил его за руку и дернул в сторону лестницы.

— Пойдем, не стоит устраивать скандал. Нам здесь еще жить, как никак! — напомнил он.

Юноши отправились наверх, и Гермиона последовала за ними. К людям, оставшимся внизу, теперь она чувствовала только отвращение. И, может, капельку жалости как к больным на всю голову. Развернувшись, девушка вскинула палочку и левитировала чемоданы, чем заслужила полный ужаса взгляд Дурслей.

В комнате Гарри Рон оттащил свой чемодан в угол и сел на него с угрюмым выражением лица:

— Твои родственники — мерзавцы.

Если бы Поттер не был так зол, он бы, наверное, рассмеялся:

— Прожив с ними столько лет, я это уже понял.

Гермиона широко зевнула:

— Честно говоря, я немного устала. А вы?

— Тоже, — мрачно согласился Гарри. — Воссоединение с семьей, которая меня ненавидит, изрядно меня утомило.

Рон и Гермиона обменялись понимающими взглядами. Девушка взмахнула палочкой, и на полу появились два спальных мешка. Она засияла от гордости: невербальное заклинание удалось идеально.

— Ты собираешься лечь спать? — удивился Рон. — Но ведь сейчас всего лишь четыре часа!

— Конечно, нет. Я всего лишь готовлюсь ко сну.

Он уставился на Гермиону так, будто она была каким-то редким экспонатом в музее:

— Только ты так можешь!

Гарри захихикал. По крайней мере одна вещь всегда оставалась неизменной: эти двое, из года в год, всё так же продолжали препираться, как старая женатая пара.

Рон и Гермиона плюхнулись на кровать по обе стороны от друга. Рон стал высмеивать Дадли и изображать его неудачные попытки остаться незамеченным. Он смешно раздувал щеки, но они даже близко не становились такими же, как у младшего Дурсля. Потом Гарри заговорил о квиддиче, и Рон тут же предложил полетать. Но распахнув окно, был остановлен сердитым восклицанием Гермионы:

— Здесь полно маглов! Хотите, чтобы вас увидели?!

В глубине души Гарри был рад, что два его лучших друга присоединились к нему. Он знал, какое на нем висит бремя ответственности, и пытался казаться храбрым и сильным, но не мог не испытывать страха перед предстоящими событиями. Этот груз висел на его плечах с тех пор, как Волдеморт убил его родителей. Если он одержит победу, то выполнит свой долг перед всем Волшебным Миром. Если проиграет, то не оправдает надежды и останется в истории как Мальчик-Который-Потерпел-Неудачу.

Но больше всего Гарри пугало то, что будет после финальной битвы. Умрет он или выживет? Останется ли от него только надпись на могиле, или он будет вести обычный образ жизни? Может, он станет таким же, как Волдеморт, или замкнется в себе и отгородится от окружающего мира?

А вдруг война сломает его?

Гарри поклялся, что не отступит от своей цели ни при таких обстоятельствах, и завершит начатое ради всех погибших в борьбе против Волдеморта. По позвоночнику пробежал холодок. Мысли об умерших всегда оставляли на сердце тяжелый осадок.

Друзья видели в нем только лучшее и всегда оказывались рядом в нужный момент. Профессор Дамблдор как-то сказал ему, что его самая большая сила — любовь. И Поттер искренне надеялся, что не потеряет способность любить после всего, что может случится.

Он вспомнил, как настойчиво Рон и Гермиона доказывали необходимость их участия в этой борьбе. Гарри боялся подвергать их опасности, но они категорически отказались оставлять его, и сейчас он был благодарен им за это.

За весь оставшийся день Дурсли ни разу их не побеспокоили. Наступила ночь, и на темном небе зажглись звезды. Решено было лечь спать. Устало вздохнув, Гарри закрыл глаза и провалился в глубокий сон. Рон и Гермиона тоже быстро уснули. В комнате воцарилась полнейшая тишина.

* * *

— Гарри! Гарри, просыпайся!

— Гермиона, еще пять минут, — полусонно пробормотал юноша — ему совсем не хотелось вставать.

Возникла небольшая пауза, прежде чем девичий голос спросил:

— Кто такая Гермиона? Твоя девушка?

Гарри мысленно закатил глаза. Хотя было совсем рано, и очень хотелось спать, он все же обратил внимание, что тембр голоса немного иной. Но, логически подумав, решил, что кроме Гермионы в комнате не может быть других девушек. Так что, очевидно, это голос его неугомонной подруги. А шутку про «его девушку», скорее всего, придумал Рон.

— Очень смешно, — громко сказал Гарри. Так, чтобы и Рон услышал. — Дайте еще поспать. Не хочу выглядеть уставшим, когда спущусь и окажусь нос к носу с Дурслями.

— Дурслями? Ты имеешь в виду Вернона, Петунью и Дадли? — спросила «Гермиона». На сей раз в голосе явно слышалось замешательство.

Затянувшаяся шутка начала раздражать Гарри.

— Да, Гермиона. Именно их и имею в виду.

— Почему ты называешь меня Гермионой?

Гарри резко сел и развернулся к своей собеседнице:

— Потому что это твоё...

Он не смог закончить предложение. Язык прилип к небу, когда он увидел перед собой вовсе не Гермиону, а девушку с медно-рыжими волосами, сидящую на краю кровати. Но еще большее потрясение Гарри испытал, когда понял, что она чертами лица напоминает его мать. По крайней мере, судя по колдографиям из альбома. Единственным отличием были глаза. У нее они были темными, а не зелеными.

Поттер стал шарить рукой в поисках очков и палочки, но на тумбочке было пусто.

— Не это ли ищешь? — девушка помахала обоими предметами.

Гарри быстро выхватил свои вещи из ее рук и, нацепив очки, нацелил палочку на незнакомку. На ее лице появилось недоуменное выражение. Она не выглядела опасной, но юноша на собственном опыте знал: не стоит судить книгу по обложке.

— В чем дело? — девушку испугало выражение его глаз.

— Кто ты? — Гарри проворно вскочил с кровати. Всё так же держа палочку в вытянутой руке, он окинул странную комнату диким взглядом. Его спальня выглядит совсем по-другому! А здесь все стены обклеены квиддичными плакатами, мебели больше, да и само помещение просторнее. Это совершенно точно не Прайвет Драйв! Его мысли переметнулись на Рона и Гермиону. Где они?

Девушка сморщила носик:

— Оденься. Демонстрировать свой торс будешь Гермионе, а не мне.

— Отвечай на вопрос!

Любопытство перебороло страх, и она посмотрела на юношу с интересом:

— Ты, правда, не знаешь?

Прежде чем он смог что-либо ответить, позади него распахнулась дверь. Гарри инстинктивно отпрыгнул к окну, чтобы остаться незамеченным для вновь прибывшего и в то же время иметь возможность держать в поле зрения девушку. Человек, зашедший в комнату, был последним, кого он ожидал увидеть. Пожирателя Смерти, Волдеморта, дядю Вернона, да кого угодно, но не...

Сириус Блэк легкой походкой подошел к девушке и нежно потрепал ее по голове. Она протестующе взвизгнула и отстранилась.

— Дядя Сириус! — негодование в ее голосе рассмешило Блэка.

Дядя Сириус?! Гарри показалось, что в легких не осталось воздуха. Он просто оцепенел от шока.

«Си... Сириус жив. Он здесь... Нет, это невозможно!»

Но всё в этом человеке было таким знакомым: смех, походка, манеры. Гарри мысленно вернулся к тому ужасному дню. Сириус медленно падает за арку, а он ничем не может ему помочь.

Палочка выпала из рук и с негромким стуком упала на пол.

Это привлекло внимание мужчины, и он обернулся. Гарри встретился с теплыми глазами крестного. Ноги подкосились, и ему показалось, что он сейчас упадет. Год назад юноша отдал бы всё что угодно, только бы увидеть Сириуса живым и невредимым. Сердце громко забилось.

Это не может быть Сириус Блэк! Он мертв! Гарри столько времени потратил, пытаясь смириться с потерей. И теперь, когда он, наконец, это осознал, нельзя позволить крестному вернуться в его жизнь. Если Сириус снова исчезнет, Гарри не сможет этого перенести. Особенно после недавней смерти Дамблдора и предательства Снейпа, подло убившего человека, который верил ему и дал второй шанс...

Усилием воли Поттер выкинул из головы горестные мысли и решил сосредоточиться на главном: возможно, это всего лишь уловка, попытка сломать его? Волдеморт вполне мог пойти на такой низкий шаг, чтобы ослабить своего врага.

— А вот и именинник! — Сириус подлетел к юноше и крепко обнял. Гарри велел себе оттолкнуть этого самозванца, но потерпел фиаско. Он стоял в объятиях мужчины, вдыхая знакомый аромат.

«Именинник? Но мой день рождения не сегодня!»

— Одевайся скорее, — Блэк шутливо хлопнул его по спине. — Тебя ждут внизу.

— Ждут? — Гарри подозрительно прищурил глаза.

Сириус неверно истолковал его вопрос и поспешил прояснить обстановку:

— Римус и твой отец еще не вернулись. Но не волнуйся, они успеют вовремя. Скажу по секрету — они отправились за огневиски. Ты ведь теперь совершеннолетний!

Гарри почувствовал, как сердце пропустило удар при упоминании об отце.

«Может, это какой-то фантастический сон, где все мертвые оживают?» — предположил юноша, но тут же отбросил эту мысль: Люпин был жив.

Всё было слишком сложно...

— Ты выглядишь так, будто призрака увидел, — усмехнулся Блэк.

Гарри ничего не ответил. Краем глаза он отметил, что девушка по-прежнему сидит на кровати и внимательно смотрит на него. Он ожидал, что она начнет рассказывать «дяде Сириусу» о его враждебном поведении, но она молчала.

— Ну, ладно, — сказал мужчина, не дождавшись ответа. — Пойдем. Гарри надо одеться, — на пороге он обернулся: — Ты идешь?

Девушка кивнула и, окинув Поттера взволнованным взглядом, вышла из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь.

На негнущихся ногах Гарри подошел к кровати и сел. Пружины протестующе скрипнули. Юноши откинулся на подушки и уставился в потолок.

«Где я, черт возьми, и что делать? Скорее всего, это какая-то ловушка. Что же еще это может быть?»

Но Сириус... он был таким же, каким Гарри его помнил. Глубоко вздохнув, он решил, что будет подыгрывать этим людям, пока не разберется, что это за место. Открыв шкаф, юноша с удивлением обнаружил там много разной одежды. Внезапно мозг пронзила фраза, брошенная Блэком: «Римус и твой отец еще не вернулись».

Тогда он был слишком шокирован появлением Сириуса, чтобы прочувствовать эту мысль до конца. Гарри задержал дыхание: когда он спуститься вниз, то увидит людей, которых знает только по колдографиям и из рассказов знакомых. Внизу, в этом странном доме, Лили и Джеймс Поттер ждут своего сына...

Гарри боялся увидеть своих родителей, подозревая, что это всего лишь иллюзия, созданная Пожирателями Смерти. Но всё же он не был до конца в этом уверен: как они, в таком случае, смогли столь правдоподобно изобразить Сириуса? Даже если при этом были использованы знания Беллатрикс, все равно она не могла настолько хорошо знать кузена. Или могла? Поттер не так много знал о времени, проведенном крестным на площади Гриммо.

Он сунул палочку в карман, чтобы иметь возможность в любой момент воспользоваться ею. Мало ли что можно ожидать от людей, находящихся внизу! Его также приводило в замешательство поведение девушки, которая смотрела на него так, будто он сошел с ума. Интересно, почему она ничего не рассказала Сириусу?

Внезапно перед глазами замелькали отрывочные воспоминания: его друзья корчатся и кричат от боли. Они не должны были следовать за ним. Нельзя было позволять им отправляться в Министерство.

Гарри взглянул на свои трясущиеся руки и сцепил их в замок, пытаясь успокоиться. Ему удалось это лишь спустя несколько минут. Дрожь прекратилась, и он вытер влажные ладони о джинсы.

Закрыв глаза, Поттер отчаянно пожелал, чтобы перед ним волшебным образом появились Рон и Гермиона... Но нет, он всё так же был один. А разве не этого он хотел? Преодолевать трудности, не вмешивая близких людей и не подвергая их жизни опасности.

Глубокий вдох. Выдох.

Юноша бесшумно спускался по лестнице, останавливаясь чуть ли не на каждой ступеньке. Сердце замирало всякий раз, как внизу раздавался лающий смех. Оказавшись в холле, Гарри быстро огляделся, а затем тихонько подкрался к приоткрытой двери, откуда слышались голоса. Прислонившись пылающим лбом к стене, он слушал знакомый голос и чувствовал какую-то безграничную радость, которую не испытывал уже давно.

Почему так сложно толкнуть дверь и войти? Как, черт возьми, он победит Волдеморта, если не может сделать всего лишь шаг? В той комнате разговаривают люди, которые, как считается, мертвы, но...

— Гарри, это ты там?

Поняв, что прятаться не имеет смысла, он осторожно выглянул из-за двери.

Женщина с изумрудными глазами широко улыбнулась. Гарри сразу понял, кто перед ним. Еще бы. Он видел эти глаза каждый раз, как смотрел в зеркало.

— Мама...

Лили Поттер указала на кресло, стоящее рядом с ней. На ватных ногах Гарри прошел через всю комнату и, сев, стал незаметно разглядывать ее. Почему ему никто никогда не говорил, что он унаследовал от матери не только глаза?

Его губы были очерчены, как у нее, и подбородок так же чуть заострен. Мелочи, на которые люди зачастую не обращают внимания. А может, просто со временем какие-то моменты стерлись в памяти людей?

Лили задумчиво улыбнулась и ласково пробежалась рукой по волосам сына:

— Никогда не могла справиться с твоими волосами. Хорошо, что Виола не унаследовала от отца такой шевелюры!

«Виола?»

— Гарриет, иди-ка сюда.

— Мама, я же просила не называть меня так!

Гарри недоуменно моргнул: «Мама?»

— Почему нет? Прекрасное имя.

— А по-моему, отвратительное! К тому же созвучно с «Гарри».

— Ты же знаешь — мы с твоим отцом хотели назвать детей Гарри и Гарриет.

— Слава Мерлину, что вы этого не сделали, — проворчала Виола. — А то нас в школе постоянно дразнили бы. Не так ли, Гарри?

— Эээ...

— Когда ты так открываешь рот, ты похож на жабу.

— Ничего подобного! — огрызнулся юноша. Память услужливо подкинула воспоминания о мерзкой министерской работнице в розовом жакете.

— Я тоже рад, что вы отказались от этой идеи, — вмешался Сириус. — А вот моей племяннице не повезло. Не знаю, о чем думала Андромеда, называя дочку Нимфадорой.

Гарри перевел взгляд на крестного. Его непринужденный тон и веселый голос заставили его на минуту забыть о том, что всё это не по-настоящему, и даже задуматься, кем же тогда ему приходится эта рыженькая девушка. Может быть, сестрой? Поттер искоса взглянул на так называемую родственницу. Похоже, она не намного младше его. Может, на год или два.

— Но, в конце концов, мы решили не нарушать традицию семьи Эванс — называть девочек цветочными именами.

В это время открылась дверь, и в гостиную вошел мужчина. Виола сорвалась с места и с криком «папочка» влетела ему в объятия. Он нежно улыбнулся и обнял ее в ответ. Сзади замаячил Римус с коричневой объемной сумкой в руках.

— Купили огневиски, — Джеймс кивнул в сторону друга.

Конечно, иллюзия не была бы полной без Пожирателя Смерти, исполняющего роль отца. Гарри ожидал, что он появится, но всё равно горло болезненно перехватило. Джеймс Поттер имел прямую осанку, аристократические черты лица и теплые ореховые глаза (совсем, как у дочери), и, хотя он был намного старше Гарри, их сходство поражало.

Взгляд Джеймса остановился на юноше, и он лукаво усмехнулся:

— Помнишь, когда тебе было пять, ты стащил из бара бутылку с алкоголем?

— Н-нет.

— Думаю, сейчас более подходящий момент.

— Это не значит, что я позволю вам напиться. Не следует подавать Виоле плохой пример, — нравоучительно сказала Лили.

Сириус демонстративно закатил глаза.

Всё это время Римус молча стоял у стены и с улыбкой наблюдал за перепалкой, а Гарри удивлялся, почему на него до сих пор не напали. Чего они медлят? Может, это все-таки сон?

Юноша с силой ущипнул себя за руку. Чувство боли заставило его вскрикнуть. Но он не сдержался, скорее, от неожиданности.

— Что случилось? — встрепенулась Лили.

— Ничего.

Гарри запутался окончательно. Пристальный взгляд Виолы жег ему затылок.

— Ты расположился на моем кресле, — Джеймс насмешливо поднял брови. — Ты уже вырос и не можешь сидеть у меня на коленях, как раньше...

— Да ладно тебе, Сохатый. У Гарри день рождения, — рассмеялся Блэк. — Он же не отбирает у тебя кресло навсегда. И ничего с ним не случится, если в нем посидит кто-то, кроме тебя!

Римус фыркнул, но, когда Джеймс с негодующим видом обернулся к нему, тщетно попытался замаскировать смех под кашель.

— И ты туда же? О Мерлин, этот ребенок вертит вами, как хочет, — Поттер-старший подошел к Гарри, но тот вжался в кресло и постарался отстраниться, как можно дальше. Джеймс нахмурился, увидев реакцию сына:

— Что-то не так?

— Нет, всё в порядке.

Римус расстегнул сумку и вытащил бутылку:

— Начнем!

Гарри заколебался. Они хотят напоить его, чтобы он не смог сопротивляться? Разве не проще было бы просто оглушить? Ему совсем не хотелось выпивать. И он не придумал ничего лучшего, чем спросить:

— Может, сначала именинный торт?

— Но ты же сам отказался от него, — с иронией напомнила Виола и вредно добавила: — Помнишь, в тот день, когда притащил огневиски из Хогсмида, чтобы отпраздновать победу в матче вместе с остальной командой?

— Я этого не делал!

— Она говорит правду? — гневно спросила Лили.

Гарри безразлично пожал плечами, но, похоже, этот жест только подлил масла в огонь.

— ГАРРИ ДЖЕЙМС ПОТТЕР!

Юноша ошеломленно захлопал глазами. Конечно, дядя и тетя частенько кричали на него и наказывали, но только до тех пор, пока он не сообщил им, что у него есть крестный — серийный убийца, который очень за него беспокоится. И теперь для него стало полной неожиданностью снова услышать чей-то крик в свой адрес.

— Если бы сегодня у тебя не было дня рождения, ты был бы наказан. И никакого алкоголя! — приказным тоном распорядилась Лили. — Понятно?

— Да.

Мужчины сочувственно посмотрели на Гарри. Каждый из них не раз испытывал на себе вспышки гнева Лили Поттер. В случае с Джеймсом это случалось, конечно же, чаще.

В поведении этих людей Гарри не видел никакого смысла. Но он не мог не согласиться, что Темный Лорд проделал отличную работу. Если бы он не знал правду, то подумал бы, что всё это реально. Почему же они не переходят к каким-то конкретным действиям? Может, стоит делать вид, что всё идет как надо? Пусть они думают, что он их не раскусил. Однако в глубине души юноша чувствовал вину за свой эгоизм: ему просто хотелось видеть Сириуса, слышать его голос, смеяться над его шутками. Иллюзия это или нет, но сейчас Гарри чувствовал себя счастливым.

Лили бросила мужу предупреждающий взгляд и со словами «не смейте давать ему ни глотка» отправилась на кухню. Виола вызвалась помочь.

Прикрыв дверь, Лили вопросительно посмотрела на дочь:

— Так что ты хотела рассказать мне?

— Это насчет Гарри... — замялась девушка. — Сегодня, когда я разбудила его, он стал искать очки не там, куда обычно кладет их. Но это не самое главное. Он смотрел на меня так, будто видел первый раз в жизни. Но он узнал Сириуса. Когда он вошел, мне показалось, что Гарри был шокирован. И еще он нацелил на меня палочку.

— Он угрожал тебе?

Виола кивнула:

— Может, это последствия того квиддичного матча?

Лили вспомнила странный взгляд сына и неуверенный голос, как будто спрашивающий «мама?».

— Не знаю,что с ним не так, но давай не будем портить праздник. Потом покажем его врачу. Кстати, раз речь зашла о квиддиче. Ты же не распиваешь спиртные напитки с остальной командой, не так ли?

— Нет! — решительно сказала Виола. — К тому же Гарри берет с собой только шести— и семикурсников.

Истошные крики, доносящиеся из гостиной, заставили их вздрогнуть. Они выскочили из кухни и замерли на пороге. Гарри с криками катался по полу, царапая себе лоб. По его лицу текла темно-красная кровь. Джеймс пытался отвести руки сына назад, чтобы он не покалечил себя еще больше, но тот отчаянно сопротивлялся. Несколько минут шла борьба, потом Гарри затих.

Его лицо было пугающе бледным, дыхание — прерывистым, а изумрудные глаза — расфокусированы. Казалось, он вообще не видит ничего вокруг.

— Гарри, — тихонько позвала Виола.

— Ему нужна медицинская помощь, — Лили не смогла сдержать дрожь в голосе. Видеть сына в таком состоянии она не могла.

Джеймс взял ни на что не реагирующего Гарри на руки.

— Я аппарирую в Мунго, — ровным голосом сказал он, но по его глазам можно было понять, что он далеко не так спокоен, каким хочет казаться.

Все кивнули, безмолвно соглашаясь с его решением. Мужчины аппарировали. Лили успокаивающе сжала руку дочери и вместе с ней перенеслась в больницу.

Прибыв на место, они увидели Римуса, который сразу кинулся к ним и без предисловий выпалил:

— Увезли.

Его лицо было лишено эмоций, что еще больше напугало Лили. Она слишком хорошо знала этого человека: он никогда не скрывал своих чувств. И сейчас этот бесцветный голос отнюдь не обнадеживал.

Они нашли Джеймса и Сириуса около палаты. Блэк сидел на стуле и, не мигая, смотрел в одну точку, в то время как Поттер-старший мерил шагами коридор.

— Папа, почему он расцарапал себе лоб? И так кричал? — испуганно спросила Виола. Казалось, она еле сдерживается, чтобы не разреветься.

Джеймс, наконец, остановился и устало вздохнул:

— Не знаю. Целители забрали его и сейчас выясняют, в чем дело.

Воцарилась гнетущая тишина. Все ждали, когда кто-нибудь выйдет и разъяснит ситуацию.

— С Гарри всё будет в порядке, — Сириус ободряюще улыбнулся крестнице. — Его столько раз сбивали бладжеры, но он всегда выкарабкивался. И сейчас справится.

Дверь негромко скрипнула и открылась. Все мгновенно вскочили со своих мест.

— Он отдыхает. Мы не уверены, почему это случилось. Но наше общее мнение — в его сознание вмешалось что-то постороннее.

— Другими словами, вы понятия не имеете, что произошло, — сделал вывод Джеймс.

— Мы можем его увидеть? — кашлянул Сириус.

Целитель кивнул. В этот момент из-за угла выбежал молодой человек и устремился прямиком к ним:

— Кто из вас Джеймс Поттер?

— Я.

— Вас ждет сова с письмом из Министерства. Птицам не позволено залетать в здание, поэтому вы должны выйти на улицу.

Оставшиеся не стали медлить и зашли в палату. Лили сразу села на краешек кровати сына и взяла его за руку. Она всё никак не могла отойти от потрясения и выкинуть из головы ужасную картину: Гарри, бьющийся в конвульсиях на полу. Женщина вздрогнула от неприятных воспоминаний. Она очень надеялась, что подобный инцидент больше не повторится.

Гарри зашевелился и повернулся на бок. Заметив, что он приоткрыл глаза, Блэк подошел поближе.

— С-Сириус?

— Да, это я, — мягко сказал мужчина.

Виола тоже хотела подойти, но Лили покачала головой, и она осталась на месте.

Гарри горько рассмеялся:

— Нет, это неправда. Ты умер, — его глаза наполнились слезами. — Значит, и я мертв? Меня убил Волдеморт?

Присутствующие обменялись потрясенными взглядами.

— Нет, Гарри! Всё хорошо.

— Но я видел! Видел, как ты провалился за завесу...

— Какую завесу?

Но прежде, чем Сириус смог расспросить Гарри подробнее, тот потерял сознание.

— Бродяга, что он сказал? — Римус стоял дальше всех и не смог разобрать тихого бормотания юноши.

— Говорит, что видел, как я упал за завесу. Ничего не понимаю. Единственный раз, когда моя жизнь подвергалась опасности, это, когда в детстве мать угрожала задушить меня занавесками.

В палату вошел Джеймс с пергаментом в руках.

— И чего же хотят в Министерстве? — Лили решили пока не говорить мужу о странных словах Гарри, чтобы лишний раз не тревожить его.

— Пожиратели Смерти атакуют. Всех авроров вызывают на подмогу, — мужчина немного поколебался, а затем добавил: — Там Темный Лорд...

Воцарилось напряженное молчание. Затем Лили и Сириус неохотно встали. Им совсем не хотелось покидать Гарри, но как авроры и члены Ордена Феникса, они обязаны были явиться.

Мельком взглянув на сына, Лили поймала взгляд Римуса.

— Не волнуйтесь, я послежу за ними обоими. Всё будет нормально.

После того, как они аппарировали на площадь Гриммо, Римус присел на стул, стоящий у кровати. Припадок Гарри и нападение Волдеморта. Это было более чем странно. Он пытался убедить себя, что это всего лишь совпадение, но сомнения не хотели оставлять. В груди поселилось какое-то зловещее предчувствие, что всё далеко не так просто, как может показаться на первый взгляд.

Гарри спал. Или нет? В голове стоял сплошной туман, и было непонятно, спит он сейчас или бодрствует. Он не знал, сколько времени находится в таком состоянии. Минуту или целую вечность. Поттер слышал чьи-то пронзительные крики, ощущал чужую боль и, одновременно, садистское наслаждение Волдеморта. Если бы в голове не стоял такой хаос, он, возможно, задумался бы, почему чувствует не только эмоции Лорда, но и страдания жертвы? Как он очутился в разуме другого человека, и как найти выход из этой ловушки?

— Круцио!

Гарри скатился с кровати на пол. Невидимые ножи кромсали его тело, принося невыносимые страдания. Чудовищная боль прошлась по всем нервным окончаниям. Юноша изворачивался, стараясь хоть немного ее приглушить. Поттер закусил губу и удивился, что в таком состоянии еще способен почувствовать сладковатый привкус крови. Из глаз брызнули слезы. Он сжал кулаки, из груди вырвался хрип.

Гарри больше не мог сдерживаться. Он кричал до тех пор, пока не сорвал голос. Пальцы судорожно сжимались и разжимались, тело вздрагивало. В голове всё снова заволокло.

Всё, на что хватило сил, это приоткрыть глаза. В поле зрения сразу попал встревоженный Сириус. Юноша попытался приподняться, но тело не слушалось.

«Я, должно быть, на небесах».

Гарри слышал истории о том, как ангелы приветствуют недавно умерших, чтобы переправить их в загробный мир. Это, определенно, имело смысл. Так вот почему он видит крестного перед собой! Гарри вдруг стало смешно. Он понимал, что это обычная истерика, но никак не мог остановиться. Сириус обнял его, стараясь успокоить. Чувствуя, что сейчас снова потеряет сознание, Поттер поспешил высказать мужчине своё предположение. Последнее, что он увидел прежде, чем провалиться в темноту, были испуг и непонимание в серых глазах.

* * *

Стремительной походкой он шел вперед, безразлично переступая через трупы предателей крови и убитых Пожирателей Смерти. Сзади изящно развивалась мантия. В нем чувствовалась внутренняя сила и жажда власти. Он ухмыльнулся, все еще видя перед собой ужас, застывший на лице последней жертвы. Это было ни с чем несравнимое наслаждение.

Оглянувшись по сторонам и заметив умирающего человека, он лениво направил на него палочку и с какой-то глумливой интонацией произнес:

— Авада Кедавра.

Подняв глаза, он с удовольствием отметил, что в небе появилась еще одна черная метка. Число погибших врагов увеличивалось с каждой секундой. Раздался хлопок, и прямо перед ним появились авроры. Он сразу узнал двоих из них.

— А... Поттеры…

Закатав левый рукав, он нажал на метку. Пожиратели явились по первому требованию.

* * *

Гарри неподвижно лежал в кровати. Его ресницы чуть подрагивали, и время от времени по лицу пробегала судорога.

— Он ведь не умрет?

— Я уверен, всё будет хорошо.

— Он просто не может умереть. Кто же тогда будет устраивать со мной подушечные бои? Кто будет меня подкалывать? Кто…

— Он сильный и справится, — улыбнулся Римус, хотя тоже очень волновался.

Не было и дня, чтобы что-то не случалось. Он видел сотни людей, потерявших близких на войне. Но Гарри не может умереть! Ему всего семнадцать, и у него вся жизнь впереди. Слишком много людей погибло. Нельзя допустить, чтобы и последующие поколения знали только борьбу, смерть и страдания. Никто не заслуживает такого.

Виола выглядела подавленной. Её обычно жизнерадостный взгляд сейчас потускнел. Но при всем при том мужчина был впечатлен ее выдержкой. Знать, что родители сейчас на опасном задании, а с братом происходит неизвестно что, и никто не знает, как ему помочь. Это несправедливо. Ей и так много досталось. Несколько недель назад её лучшую подругу убили, а теперь еще и это.

Каждый раз, когда кто-нибудь спрашивал Виолу о её состоянии, она с улыбкой отвечала, что с ней всё в порядке. Но только близкие люди знали, что это далеко не так. Затаенная грусть, таившаяся в глубине её не по-детски серьезных глаз, заставляла родителей волноваться, как бы дочь не вознамерилась мстить.

Римус приобнял девушку. Она слабо улыбнулась и уткнулась ему в плечо. Они оба надеялись, что Гарри скоро придет в себя, и всё будет как раньше.

* * *

Члены Ордена Феникса аппарировали на полуразрушенную улицу и тут же увидели жесткие красные глаза. Джеймс быстро осмотрелся: сотни неподвижных тел на земле. Главным образом, авроры. Он узнал некоторых из них. С этими людьми он учился, шутил, работал. От осознания того, что их больше нет, скрутило живот. Усилием воли он сосредоточил свое внимание на Лорде.

— А... Поттеры…

Джеймс инстинктивно загородил собой жену. В голове молниеносно пронеслось: «Слава Мерлину, что шестнадцать лет назад Волдеморт выбрал не Гарри».

Поттеры ежегодно навещали могилы супругов Лонгботтомов, которые пожертвовали своими жизнями ради спасения сына. Джеймс и Лили несомненно поступили бы так же, если бы выбор пал на их ребенка. Гарри как-то сказал, что у Мальчика-Который-Выжил не так много друзей. Поэтому Джеймс всегда поощрял стремление сына к общению с Невиллом.

И теперь, стоя перед этим монстром, убившим Фрэнка и Алису, в мужчине поднималась волна гнева. Ему безумно хотелось своими глазами увидеть, как этот человек будет умирать мучительной смертью. К сожалению, это было предназначением Невилла. Но как ужасно, что мальчику суждено пройти такой сложный путь! Невозможно даже представить семнадцатилетнего подростка в битве против Волдеморта. Джеймс не знал, что бы он сделал, если бы это предстояло его сыну. Он любил свою семью больше всего на свете и не выдержал бы, если бы с кем-то из них что-то случилось.

Мужчина сжал палочку и привычно почувствовал теплую пульсацию магии. Появление Пожирателей не было неожиданностью.

— Готов, Сохатый? — одними губами прошептал Сириус.

— Да.

Неизвестно, кто бросил первое проклятие. Поттер еле успел отбить ярко-красный луч, несущийся прямо в Лили. Началась настоящая борьба за выживание. Повсюду летали заклятия. Слышались крики и стук тел, падающих на землю.

Реакция ловца и аврорская подготовка помогали Джеймсу успешно отбивать вражеские удары. Он действовал автоматически, стараясь поразить как можно больше Пожирателей, сыплющих на авроров всевозможными запрещенными заклятиями. Он был так увлечен, что не заметил палочки, направленной ему прямо в грудь. Внезапно его одежда воспламенилась. Но, взяв себя в руки, Джеймс быстро справился с заклятием. Однако секундная заминка не прошла незамеченной. Перед ним, как из-под земли, внезапно возникла фигура Темного Лорда.

— Круцио!

Поттер успел увернуться, и непростительное заклятие пролетело мимо, угодив в какого-то Пожирателя. Направив палочку на Волдеморта, Джеймс выкрикнул обезоруживающее заклинание. Мерзко ухмыльнувшись, тот с легкостью отбил его.

Впереди мелькнули рыжие волосы Лили, сражавшейся сразу с двумя Пожирателями. Сириус и Беллатрикс с остервенением перебрасывались заклятиями. Некоторые авроры объединялись и нападали группами. Потери несли обе стороны. Джеймс понимал, что если ничего не изменится, на улице останутся одни трупы. Нельзя было допускать ни единого промаха. Малейшая слабость могла стоить жизни.

Молниеносно пригнувшись, он уклонился от очередного заклятия и боковым зрением заметил, что Лорд отвлекся на особо ожесточенную схватку на противоположной стороне улицы. Воспользовавшись этим, Поттер послал в него проклятье, надеясь застать врасплох. Ничего не вышло. Волдеморт снова переключил свое внимание на него. Джеймс с силой сжал свою палочку. Перед глазами мелькнули образы сына, дочери и жены. Это открыло ему второе дыхание, и он стал сопротивляться решительнее, чем когда-либо.

Но силы Пожирателей начинали перевешивать. Авроры понимали, что у них практически нет шансов одолеть их. Наконец, раздался резкий, отзывающийся эхом, голос Грюма:

— ОТСТУПАЕМ!

От неожиданности Джеймс вздрогнул, и Лорду хватило доли секунды.

— Круцио!

Внутренности скрутило. Всё тело пронзила невыносимая боль, как будто сотни ножей вонзились одновременно. Казалось, это никогда не кончится. Но боль прекратилась так же внезапно, как и началась. Тяжело дыша, Джеймс с трудом перевернулся на живот. Приподняв голову, он увидел расплывчатую фигуру Лорда. С трудом удерживая сознание, он всё же заметил аврора, лежащего на земле позади Волдеморта.

Долиш... Раненый мужчина задыхался, из его изрешеченного тела, не останавливаясь, лилась кровь. Джеймс сразу понял, кого надо благодарить за своё спасение. Приложив неимоверные усилия, он приподнялся и быстро оценил расстановку сил.

Стоявшая чуть в отдалении Лили озиралась по сторонам, кого-то высматривая и время от времени отбиваясь от проклятий. Беллатрикс всё никак не оставляла Сириуса в покоя. Джеймс твердо решил, что не уйдет без них. Он попытался оглушить Беллатрикс, но после пережитой боли был слишком слаб и не смог создать заклятие.

К счастью, Лили вовремя заметила его попытку и направила палочку на женщину. Лейстрендж упала, как подкошенная. Сириус на секунду замер от удивления, но быстро понял, откуда пришла помощь.

— Бродяга, уходи! — крикнул Джеймс.

Блэк неохотно кивнул и аппарировал.

— Нам тоже пора, — Лили взмахом палочки отбросила наступавшего на мужа Пожирателя. — Думаю, все остальные уже отступили...

— Долиш, — еле слышно произнес Джеймс.

Волдеморт нависал над аврором. Поступок этого выскочки привел его в бешенство. Не надо было портить ему удовольствие пытать Поттера.

— Авада Кедавра! — зеленый луч вырвался из палочки и устремился к мужчине. Его голова ударилась о землю, и в небо уставились застывшие глаза. Все было кончено.

Джеймс подал жене знак аппарировать с поля боя. Через секунду они уже находились в доме на площади Гриммо. Повсюду сновали люди, осматривали прибывших, тяжелораненых на носилках уносили наверх. Те, кто получили легкие повреждения, терпеливо сидели в углу и ждали своей очереди. Самый юный член Ордена подходил к каждому и делал пометки в своем пергаменте. Джеймс знал, что он составляет списки вернувшихся.

Сердце дернулось при воспоминании о погибшем друге. Колени подогнулись, и он почувствовал, что сейчас упадет. Последствия непростительного заклятия тоже давали о себе знать.

— Джеймс! — Лили встревоженно посмотрела на него. — Тебе нужна помощь.

— Нет, нет. Другим она сейчас нужнее, — покачал головой мужчина. — Мне всего лишь надо сесть.

— Сохатый!

Сириус вихрем пронесся через всю комнату под негодующие крики целителя, безуспешно пытавшегося его осмотреть.

— Черт возьми, где вы застряли? — требовательно спросил Блэк. — Я аппарировал сюда и ждал, а вы всё не появлялись! Я думал, с вами что-то случилось!

— Успокойся, Сириус, — попросила Лили и, кивнув на мужа, находящегося в почти бессознательном состоянии, попросила: — Лучше помоги уложить его.

Блэк подхватил обоих друзей и аппарировал в пустую комнату для гостей наверху. Разместив Джеймса на одной из кроватей, они расположились около него.

Поттер сел и поправил подушки за спиной:

— Ты только что сбежал от целителя?

На лице Сириуса появилась слабая улыбка, которая, однако, тут же уступила место серьезному выражению:

— Почему вы так задержались? Я уже хотел вернуться обратно.

Джеймс и Лили обменялиcь взглядами. Женщина горестно вздохнула и, поняв, что муж сейчас не в состоянии что-либо сказать, ответила:

— Прежде чем мы смогли забрать раненого Долиша с собой, Темный Лорд убил его, — в ее голосе звучало пугающее спокойствие.

Сириус опустил глаза. Он довольно хорошо знал убитого аврора. Это был отличный человек, который всегда прекрасно справлялся со своей работой.

— И как мы расскажем об этом его жене?

— Она тоже член Ордена. Думаю, ей кто-нибудь скажет, — Лили даже представить себе не могла, что было бы, если бы кто-нибудь пришел и сообщил ей о смерти Джеймса.

— Я сам, — на лице Поттера появилась упрямое выражение.

— Не нужно, — мягко сказала женщина. — Тот юноша со списком...

— Нет! Я виноват в его смерти!

— Почему ты виноват, дружище?

Джеймс уставился в потолок и отстранено произнес:

— Я отвлекся, и в меня попало проклятие. Долиш напал на Лорда и… — горло перехватило, — и поплатился жизнью. Я сам скажу его жене. Это мой долг.

Несколько минут никто не нарушал молчание, обдумывая услышанное. Наконец, Джеймс приподнялся.

— Куда ты собрался?

— К ней.

* * *

Спустя некоторое время три чрезвычайно уставших аврора аппарировали в больницу Святого Мунго в надежде услышать хорошие новости о Гарри. После разговора с женой Долиша, Джеймс не проронил ни слова. Лили волновалась за него. Ее беспокоило то, что он винит себя в смерти друга. Но ведь Долиш сам сделал выбор, пожертвовав своей жизнью. И Джеймс не должен нести этот груз на своих плечах. Долиш понимал, на что идет, и к чему это может привести.

Лили отогнала от себя печальные мысли и, натянув на лицо улыбку, зашла в палату. Но улыбка сразу стала искренней, как только она увидела сидящего на кровати сына. Он определенно выглядел лучше: с лица исчезла бледность, и взгляд не был таким потерянным.

— Гарри! — Лили подбежала к нему, чмокнула в лоб и порывисто обняла. — Я так волновалась за тебя!

— Когда он проснулся? — негромко спросил Джеймс у Римуса.

— Совсем недавно, — он мельком оглядел друга. Тот выглядел так, будто неделю не спал. Римус не стал ничего спрашивать, решив подробности сражения позже узнать у Сириуса.

Виола терпеливо дождалась, когда мать перестанет душить Гарри в объятиях, и только потом спросила:

— Вы не пострадали? Что там вообще случилось?

— Произошло крупное сражение. Это всё, что вы должны знать.

Девушка нахмурилась, недовольная тем, что ей ничего не рассказали, но не стала продолжать расспросы. Она видела, что им пришлось несладко, судя по обожженной одежде папы и забинтованных руках дяди Сириуса. Виола недоумевала, почему отец не подходит к Гарри, а вполголоса что-то обсуждает с двумя другими мародерами.

Должно быть, это была действительно ужасная борьба.

— Гарри, как ты себя чувствуешь? — спросила Лили.

— Что? А… нормально.

На самом деле это было не так. Полдня провалявшись в полуобморочном состоянии, сейчас юноша ощущал в голове пустоту. Каждый раз просыпаясь, он надеялся увидеть Рона и Гермиону, как всегда шутливо спорящих между собой. И еще его беспокоило то, что он продолжал ощущать эмоции Волдеморта, хотя сражение уже закончилось, и связь должна была бы прерваться. Гарри знал, что Лорд в данный момент убивает маглов, понимая, что авроры сейчас не смогут ему помешать, слишком занятые оказанием помощи раненным. Он остро чувствовал его ликование.

Гарри виновато оглянулся на отца. Конечно, это не он накладывал непростительное заклятие, а всего лишь видел происходящее через глаза Волдеморта. Но никак не мог забыть чувство удовольствия, когда мучили папу. Это было неправильно, хотя юноша и знал: это были не его эмоции. Всё равно ему было не по себе от случившегося. Он постарался выкинуть эти мысли из головы и переключиться на более спокойные темы.

...Открыв глаза, Гарри сразу увидел Римуса, дремавшего на стуле, и рыжеволосую девушку, сидящую на краю его кровати, которую он сначала принял за Джинни (Мерлин, как я скучаю по ней!). Но внимательно присмотревшись к ней, он понял, что ошибся. Он всё еще находится неизвестно где. Или у него психика не в порядке?

Неужели родители и вправду живы, и у него есть сестра?! Гарри не знал, как вести себя в этой ситуации. И еще — они, как ни странно, не вызывали у него эмоций. В отличие от Сириуса.

Он совсем не знал их. Хоть и трепетно относился к их светлым образам, это не могло сравниться с тем, как он любил крестного. Сириус был для него больше, чем истории, рассказанные знакомыми. Когда Гарри увидел живых родителей, то испытал и шок, и радость одновременно, но это было ни чем по сравнению с появлением Блэка. Так больно было встретиться с ним снова, после того, как он собственными глазами видел его смерть!

Гарри испытывал противоречивые чувства. С одной стороны, хотелось быть рядом с родителями, а с другой, так и порывало броситься бежать подальше от этого места. Поэтому было как-то неловко находиться в объятиях матери, слышать ее заботливый голос, видеть ободряющую улыбку отца.

Глядя на них, Гарри понимал, почему так много людей говорило ему, что внешность у него папина, а глаза мамины. Сейчас его кружил водоворот эмоций: волнение, недоверие, грусть, подозрение и радость. Единственное, что юноша знал наверняка: он еле сдерживался, чтобы не встать и не кинуться Сириусу в объятия. Крестный жив!

Гарри осторожно потер пульсирующий лоб и нахмурился, не почувствовав привычной отметины. Как такое возможно? Ни одно заклинание не способно убрать этот шрам. Он, должно быть, просто пропустил его. Юноша еще раз провел пальцем по лбу, но так ничего и не нашел.

— Шрам...

— Какой шрам? — переспросила Лили. — У тебя нет никакого шрама. Всего лишь несколько царапин, которые скоро затянутся.

— Эээ... мне нужно зеркало.

Кто-то негромко фыркнул. Поттер обернулся и увидел, что Виола смотрит на него с насмешкой.

— Первое, что ты просишь, придя в себе через столько времени, это зеркало? Ты неисправим!

— Виола! — Лили одернула дочь, затем вытащила палочку и призвала небольшое карманное зеркальце.

Увидев отражение в зеркале, Гарри не поверил своим глазам. Шрама действительно не было. Как он исчез? И если его нет, то, как он сумел увидеть происходившие события? Ведь его связь с Волдемортом осуществлялась через шрам.

В палату вошел целитель, и Джеймс поспешил к нему:

— Когда мы сможем забрать его домой?

— В принципе, прямо сейчас. Он в полном порядке, но мы так и не смогли понять, что с ним произошло, и хотели бы оставить его для экспертизы. Но решать, конечно, вам.

— Что думаешь? — Лили подошла к мужу.

Джеймс посмотрел на сына. Глаза Гарри умоляли не оставлять его в больнице.

— Мы заберем его.

Целитель неодобрительно покачал головой, но возражать не стал:

— Если с ним что-то будет не в порядке, приведите его снова. И еще вам нужно подписать некоторые бумаги, после чего можете быть свободны.

Гарри облегченно вздохнул. Он терпеть не мог больницы и не хотел оставаться здесь. Слишком часто он оказывался в школьном больничном крыле и просто с ума сходил от белых стен. Однако он не мог не задуматься: действительно ли отправиться домой было наилучшим решением?

Гарри открыл глаза и сразу же зажмурился. Солнечные лучи, проникавшие в комнату, ослепляли. Когда глаза привыкли к яркому свету, он заметил квиддичную эмблему английской сборной, изображенную прямо на потолке.

Юноша с интересом присмотрелся к маленьким фигуркам, двигающимся по полотну и передающим друг другу квоффл. Вспомнился последний матч и потрясающее чувство полета. Понаблюдав за игрой несколько минут, Гарри решительно повернулся на бок, чтобы не отвлекаться на постороннее и серьезно подумать о сложившейся ситуации. Вчера вечером он так и не привел свои мысли в порядок. У него было несколько предположений, где и почему он находится, но все они имели свои недостатки и нестыковки.

Ему нужны были не догадки, а ответы на вопросы. Но кому он мог довериться? Гарри закрыл глаза и стал перебирать в уме знакомых, к которым можно было бы обратиться. Дамблдор! Но юноша тут же отмел этот вариант, вспомнив, что директор мертв.

А что, если всё-таки жив, как Сириус и его родители? Это было бы замечательно. Он смог бы помочь. А Рон и Гермиона? Гарри не знал, где именно они сейчас находятся. Но решил обязательно с ними связаться и выяснить, остались ли они прежними, или это совсем другие люди.

Юноша нацепил очки и автоматически обернулся, чтобы поздороваться с Хедвиг. Ее не было. Должно быть, в этом мире Хагрид не подарил ему сову. Поттер удрученно вздохнул. Значит, надо найти другой способ связаться с друзьями.

Услышав какой-то странный шорох, Гарри инстинктивно схватил палочку. В углу комнаты стояла небольшая клетка с серой совой. Юноша удивился, что раньше не заметил ее. Впрочем, вчера ему было не до таких мелочей.

— У меня есть одно поручения для тебя, — Гарри осторожно открыл дверцу. Сделав круг по комнате, птица опустилась на его левую руку. Юноша потянулся за пером. Предположив, что Гермиона, скорее всего, сейчас путешествует с родителями, он решил написать Рону.

«Рон!

Гарри».

Дописав записку, Поттер аккуратно прикрепил ее к лапке совы. Оставалось надеяться, что это Рон, которого он знает. Если нет, то придется придумывать другой план.

— Доставь это Рону Уизли.

Сова ухнула и взлетала. Подлетев к окну, она оглянулась.

— О, прости, — Гарри виновато хлопнул себя по лбу и открыл раму.

Он смотрел птице вслед до тех пор, пока она не исчезла из виду, и искренне надеялся получить тот ответ, на который рассчитывал.

Юноша бросил взгляд на часы. Слишком рано. Скорее всего, все будут спать еще несколько часов. Значит, у него есть время поискать карту мародеров. Возможно, она где-то здесь. Карта сейчас была бы очень кстати. С ее помощью можно было бы узнать, в школе ли директор. А если нет, то спросить о его местонахождении у МакГонагалл. Однако перед Гарри вставала и другая проблема: как попасть в Хогвартс? У него еще не было лицензии на аппарацию. Поэтому этим способом он воспользоваться никак не мог.

Юноша перерыл все ящики стола, заглянул в шкаф, осмотрел книжную полку и даже попытался призвать карту, но всё было тщетно. После получасовых бессмысленных поисков он сдался.

— Проклятье! — Гарри с силой пнул стул. В нем поднималась волна гнева. Глубоко вздохнув, юноша постарался успокоиться.

Нужно было придумать способ проникнуть в Хогвартс. Он снова подумал об аппарации, но в голове тут же раздались нравоучения Гермионы: «Я миллион раз говорила, что на территории школы нельзя аппарировать! Почитай историю Хогвартса!»

О, Мерлин, как бы она сейчас пригодилась со своими знаниями!

Но ее здесь не было. Он мог бы попытаться аппарировать за пределы школы, а потом — попасть внутрь, но как? Вряд ли кто-то услышит, если он постучится в ворота. Письмо директору займет слишком много времени. И неизвестно еще, ответит ли на него Дамблдор. Скорее всего, Гарри не первый в списке любимчиков директора, раз он теперь не Мальчик-Который-Выжил. А как с ним носились раньше! Сколько высоких чиновников стремилось встретиться с ним, сколько интервью у него хотели взять. Как он ненавидел всю эту шумиху вокруг своего имени! А здесь всё не так. Интересно, каково жить без всей этой известности?

Гарри снова переключился на мысли о школе. Прокрутив в голове все возможные варианты, он пришел к выводу: единственный разумный выход — использовать летучий порох. Он должен быть у Поттеров для перемещения в места, где наложены антиаппарационные чары.

Гарри засунул палочку в задний карман джинсов. На лице появилась улыбка: вспомнилось, как два года назад Грюм увидел этот жест и шутливо попросил так не делать. Мол, мало ли что, можно и без задней части остаться! Он тогда был так удивлен, что не смог проронить ни слова. Он даже и не подозревал, что у этого грозного аврора есть чувство юмора.

Поправив воротник, юноша осторожно открыл дверь и вышел в коридор. Он решил тихонько спуститься вниз и поискать порошок так, чтобы никого не разбудить. Но у судьбы были другие планы...

Гарри и шагу не успел ступить, как на него вылилось что-то липкое. Он подскользнулся и не смог удержать равновесие. Сверху с оглушительным грохотом упало ведро. На лестнице послышались торопливые шаги.

— О, Мерлин! — воскликнула Лили, заметив сына, растянувшегося на полу, который к тому же был вымазан красной и желтой красками.

На лице подбежавшего Джеймса сначала появилось удивление, а потом — фирменная мародерская ухмылка. Появившаяся Виола изо всех сил пыталась сохранить серьезное выражение лица. Но ее хватило только на две секунды. После чего она прыснула и рассмеялась.

Лили пристально посмотрела на дочь. Но та не могла остановиться. Ее веселье передалось и Поттеру-старшему. Он тоже, было, засмеялся, но быстро смолк под грозным взглядом жены.

— Ну, согласитесь же, ему идут гриффиндорские цвета, — сквозь смех выдавила Виола.

— Где ты взяла краску? — вместо ответа спросила Лили.

— Эээ… наколдовала.

— И в который раз нарушила правила, — попытался сделать выговор Джеймс, но в голосе слышалась гордость.

— Вы же не донесете на меня в Министерство? — лукаво поинтересовалась Виола.

— Джеймс, она вся в тебя!

Мужчина пожал плечами, но плутоватая усмешка не хотела покидать его лица:

— Согласен. И главное: у нее моё обаяние.

— Не такой уж ты и обаятельный, — парировала Лили, но в ее голосе тоже появились дразнящие нотки. — Вспомни первые шесть лет в Хогвартсе!

— Кошмар! — Джеймс притворно вздрогнул.

Раз никто уже не спит, он не сможет незаметно воспользоваться камином. Гарри понял, что сейчас ему вряд ли удастся ускользнуть в Хогвартс. Тогда придется ждать письма от Рона. Выходка Виолы разозлила его, и ему отчаянно захотелось вытащить палочку, чтобы отомстить ей.

— Почему ты считаешь, что имеешь право обливать меня краской? — сердито спросил Гарри. — Что опрокинешь в следующий раз? Котел, кастрюлю?

— Раньше ты так не реагировал! А смеялся вместе со всеми! — воскликнула девушка, озадаченная его неожиданной вспышкой агрессии. — Вчера у всех был тяжелый день, и я решила, что нужна разрядка. Извини, если обидела! — в ореховых глазах сверкали молнии.

— Ладно, и ты извини, — вздохнул Гарри.

«Нужно вести себя более предусмотрительно, иначе они могут подумать, что я не в порядке и поместить обратно в больницу. Только этого не хватало! Тогда я вообще ничего не смогу выяснить!»

— Виола, почему бы тебе всё это не убрать?

— Нет проблем, — девушка сбегала в свою комнату за палочкой и вернулась обратно. Прошептав заклинание, она взмахнула рукой...

Внезапно, еще одно ведро упало откуда-то сверху, больно стукнув Гарри по макушке. Его голова мотнулась в сторону, перед глазами всё поплыло. Последняя его мысль была: похоже, в семье два мародера.

* * *

— Я очень-очень сожалею! — в который раз повторяла Виола. — Я не хотела! Это вышло случайно!

— Ммм, — Гарри вперил в нее взгляд: хоть она и выглядела расстроенной, в голову всё равно настойчиво лезли мысли, что это было сделано специально.

* * *

Гарри отрезал маленький кусочек блина и отправил его в рот. Его удивило, что завтрак был приготовлен без помощи магии, как обычно делалось в семьях волшебников. Но возможно, живя с маглами, Лили просто привыкла всё делать своими руками.

Юноша полностью сосредоточился на родителях. С плохо скрываемым любопытством он наблюдал, как мама и папа подтрунивают друг над другом и весело обсуждают планы на день. Он твердо решил, что с проникновением в школу можно повременить. Вместо этого лучше побольше узнать о своей семье.

Лили подошла к плите за новой порцией горячих блинов. Джеймс на цыпочках подкрался к ней и обнял.

— Джеймс! — возмутилась женщина, но на ее губах расцвела довольная улыбка.

— Что? — невозмутимо отозвался тот.

— Ничего, — напрочь забыв о присутствии детей, Лили потянулась к губам мужа.

Гарри покраснел и отвернулся, краем глаза заметив, что Виола сделала то же самое.

— Кхм, кхм, — юноша таким образом решил напомнить родителям, что они на кухне не одни.

Лили отскочила в сторону и, вспыхнув, снова повернулась к плите. Гарри счастливо улыбнулся: невооруженным глазом было видно, что родители любят друг друга.

Раздался стук. За окном завис черный филин с «Ежедневным Пророком». Пару секунд повозившись с задвижкой, Гарри отпер окно. Птица влетела в кухню и сбросила свою ношу перед Джеймсом. Тот призвал из гостиной очки и, нацепив на нос, развернул газету.

— Что-то случилось? — обеспокоенно спросила Лили, заметив, что он нахмурился. Вдруг она вскочила и выбежала за дверь. Из ванной донеслись странные звуки.

В глазах Джеймса мелькнула тревога. Бросив газету на стол, он поспешно вышел вслед за женой. Виола схватила Ежедневный Пророк, опередив Гарри, и тем самым заставив его гневно сжать кулаки: он хотел из газеты узнать о происходящих здесь событиях.

— Ты не могла бы отдать ее мне? — вежливо спросил он у девушки, просматривающей первую полосу.

— Я первая взяла.

Гарри еле сдержался, чтобы не прикрикнуть на нее. Теперь он понимал, как нелегко, должно быть, Рону уживаться со столькими братьями и сестрой. Юноша решил разрешить ситуацию самым простым способом: он просто вырвал газету из рук Виолы и, проигнорировав ее протестующий возглас «Не смей!», углубился в чтение:

«Союзник Министерства Магии или безвольная марионетка?

Специальный корреспондент Ежедневного Пророка — Рита Скитер».

Виола выхватила газету из рук брата прежде, чем он успел перевернуть страницу, но Гарри это уже не волновало. Полученная информация поразила его до глубины души.

«Невилл — Мальчик-Который-Выжил?! Значит, Пророчество существует и в этом мире. Только здесь Избранный не я».

Поттер вспомнил робкого и застенчивого Невилла. Тяжело было иметь сумасшедших родителей. Но каково ему жить жизнью Гарри и знать, что кто-то пытается убить тебя?

Пафосная фраза Невилла в Пророке удивила его. Но если учитывать, что интервью брала Скитер, есть вероятность, что она или исказила смысл, или вообще придумала все сама. Она работает в редакции... Значит, здесь Гермиона не вынудила ее покинуть должность. В отличие от Гарри, который никогда не собирался сотрудничать с Министерством, Невилл избрал совершенно другой путь.

Юноша почувствовал чье-то присутствие сзади и, мгновенно выхватив палочку, обернулся.

— Это всего лишь я, — Сириус отвел кончик палочки от своего лица.

Виола обняла крестного и поинтересовалась, как у него дела.

— Хорошо, — ответил он и после паузы добавил: — Уже.

Девушка оторвалась от него и обеспокоенно заглянула в глаза:

— Что случилось?

Блэк улыбнулся и покачал головой:

— Всё думаю о четырех подружках, с которыми встречался целый год. Вчера они одновременно почему-то решили бросить меня.

— О, мне так жаль!

— Да ладно. У Обри было еще три парня помимо меня.

— Какая неудача, Бродяга! — Лили стояла в дверном проеме и притворно-сочувственно улыбалась: — Мне лично казалось, что она тебе очень подходит.

— Правда? А я так не думаю, — Сириус плюхнулся на стул.

Джеймс закатил глаза:

— По-моему, на тебе проклятие. Все, с кем ты встречаешься, рано или поздно от тебя сбегают.

— Ты прав. Не понимаю, почему так происходит? Красивый, перспективный аврор. Что им еще надо? — сказал Блэк, шутливо поднимая руки в свою защиту.

Внезапно он перестал причитать и внимательно присмотрелся к Лили:

— Ты какая-то бледная. Тебе нехорошо?

Она пробормотала что-то о расстройстве желудка, но Сириус заметил, как она защитным жестом положила руку на живот.

— О, — на его лице отразилось понимание. — У меня будет еще один крестник?

Повисла гробовая тишина. Гарри был настолько ошеломлен, что потерял дар речи.

Первым пришел в себя Джеймс:

— Ты… ты… беременна? — от волнения он начал заикаться.

— Подозреваю, что да, — Лили было не по себе под всеобщими пристальными взглядами.

— Ох! — Джеймс опустился на стул рядом с другом.

— Разве это не хорошая новость? — дрожащим голосом спросила женщина.

— Я не это имел в виду. Это замечательна новость. Просто сейчас опасное время.

Гарри забарабанил пальцами по столу, пытаясь успокоиться. Новость его оглоушила! Боковым зрением он заметил, что крестный украдкой наблюдает за ним. Юноша выдавил из себя улыбку и положил руки на колени. Снова воцарилось молчание, нарушаемое лишь тиканьем часов.

Гарри вздрогнул от неожиданности, когда Джеймс резко отодвинул стул, подошел к жене и крепко обнял ее:

— Я очень-очень счастлив! Просто…

— Волнуешься? — печально улыбнулась Лили.

Сириус прокашлялся, привлекая к себе внимание:

— Не хочу разрушать домашнюю идиллию, но я вообще-то пришел сообщить, что Скримджер собирает весь аврорат в главном офисе. Он хочет обсудить вчерашние события, чтобы повесить вину за поражение на Орден, — мужчина нахмурился и продолжил:— Какая, по сути, разница? Всё равно, когда мы туда прибыли, силы были не равны, а исход — очевиден.

Это заинтриговало Гарри:

— Почему министр против Ордена Феникса?

— Потому что он был создан Дамблдором, — подала голос Виола. — А Скримджер привык держать власть в своих руках. Основав Орден против Волдеморта и Пожирателей, директор тем самым выставил его в неприглядном свете, намекнув, что Министерство не справляется со своей работой.

Гарри поразило то, что девушка назвала Лорда по имени. Было очевидно, что она не боялась его. И это вызывало чувство уважения. Он хотел спросить, что случится, если министр узнает о их членстве в Ордене, но вовремя прикусил язык, поймав подозрительный взгляд Лили. Она была удивлена его расспросами: ведь он, по идее, давно это знал.

— Пора идти, — Сириус мельком взглянул на часы, — иначе опоздаем.

— Пока нас не будет, вы двое ведите себя прилично, — наставительно сказала Лили, при этом выразительно смотря на дочь.

— А разве может быть иначе? — Виола невинно захлопала ресницами.

— И никаких шуток над братом! — строго сказал Джеймс. — Ему и так всю неделю от тебя доставалось!

Гарри задумался: как часто Виола проделывала свои выходки над людьми?

Лили поцеловала детей на прощание и вместе с мужчинами аппарировала в Министерство.

Как только взрослые исчезли, Поттер сразу же развернулся к сестре:

— Что случится, если министр узнает, что они состоят в Ордене?

— Думаю, их уволят. А может, что-нибудь и похуже, — Виола попыталась сказать это небрежно, но Гарри услышал в ее голосе тревогу.

Подперев голову руками, он задумался: в школу лучше отправится утром. Ночную вылазку могут заметить, если кто-нибудь заглянет к нему в комнату. А утром можно будет сказать, что он собрался в какое-нибудь другое место. Нужно больше времени, чтобы детально продумать свой план прежде, чем идти к директору. Если, конечно, он на месте. Гарри старался держаться оптимистично, но чувствовал, что ситуация выходит из-под контроля.

Не стоит забывать, что жизнь полна неожиданных сюрпризов...

Гарри с ужасом смотрит на падающую фигуру. Кажется, что это длится целую вечность... Он бежит, забывая о Пожирателях, аврорах и друзьях, возможно, серьезно раненных. Быть может, он успеет достигнуть крестного прежде, чем тот исчезнет навсегда.

— Всё идет своим чередом. Ты должен понимать это, — твердо говорит Сириус.

ДЗИНЬ!

Гарри подскочил на кровати. Звук будильника был непривычным и слишком громким. Спросонок он не понял, где находится. Но нахлынувшие воспоминания вчерашнего дня выветрили остатки сна из головы. Юноша откинулся на подушки: что ждет его сегодня?

«Всё идет своим чередом», — неожиданно всплыло в мозгу. Что значит этот сон и эта фраза?

Почему Дамблдор и Сириус приснились ему? Помимо решения проблем наяву, теперь еще надо будет разгадывать странный смысл этого сна. Как будто у него и без того мало дел!

От всех этих мыслей разболелась голова. Но подумать спокойно ему не удалось — дверь с грохотом распахнулась.

— О, ты уже встал, — вместо приветствия сказала Виола.

Гарри бросил взгляд на часы: 6:30! С чего это вдруг она встала так рано? Минуту они молча разглядывали друг друга, затем девушка нетерпеливо спросила:

— Разве ты не помнишь, какой сегодня день?

— Нет.

Виола удивленно изогнула бровь:

— День, когда родители Невилла были убиты, и он стал Мальчиком-Который-Выжил.

Гарри нахмурился: почему сегодня? Его родителей убили в ночь на Хэллоуин. Но, возможно, в этом мире и даты не совпадают?

— Мама просила тебя поторопиться.

— Хорошо. Я сейчас.

Виола показала брату язык и выскочила за дверь. Он усмехнулся и направился в ванную.

* * *

Гарри спустился по лестнице и вошел в гостиную, где его ждала остальная часть семьи.

— Наконец-то! Мог бы и поторопиться! Мы и так уже опаздываем! — недовольно заметила Лили.

Джеймс достал из ящика стола небольшой мешочек и повернулся к сыну:

— Начинаем перемещение в дом миссис Лонгботтом!

Гарри почувствовал себя неуютно от осознания того, что старшие Лонгоботтомы живы в его мире, хоть и безумны. Интересно, что бы предпочли Фрэнк и Алиса, если бы у них был выбор: умереть или сойти с ума? А его родители? Хотя какое это имеет значение? У них не было этого выбора.

— Гарри, — голос Лили отвлек от горестных размышлений. — Ты готов?

— Да, конечно, — откликнулся юноша и зашел в камин. Бросив летучий порох, он скрылся в зеленом пламени и через мгновение оказался в нужном месте.

Пожилая женщина метнулась в его сторону и спихнула с ковра:

— Не пачкай его!

Достав палочку, она очистила ковер от следов сажи, раздраженно поправила шляпку и повернулась в сторону камина в ожидании новоприбывших.

Бабушка Невилла! Гарри вспомнил, как на третьем курсе его друг украсил своего богарта этой причудливой шляпкой. Ему стало смешно, и он поспешно зажал рот рукой, понимая, что смех — не самое подходящее в траурный день.

Из камина вышел Джеймс. К счастью для миссис Лонгботтом, он ухитрился не запачкать ее драгоценный ковер.

— А где Невилл? — Поттер-старший огляделся по сторонам.

— Он не сможет придти. Его срочно вызвали в Министерство, — проворчала женщина. — У министра просто нет сердца! Неужели его нельзя оставить в покое, хотя бы в такой день?!

— Вы уверены, что здесь нет прослушивающих чар? — Лили вышла из камина и с подозрением оглядела комнату. — Их точно сняли?

В глазах Гарри вспыхнул интерес: дом Лонгботтомов был под наблюдением? Но почему? С какой стати кому-то надо шпионить за этой старой леди? Стоп! Не за миссис Лонгботтом, а за Невиллом или членами Ордена Феникса!

— Да. Пару недель у меня жила Нимфадора, и в Министерстве об этом не узнали. Кстати, Лили, как я понимаю, с вас сняли все подозрения?

Супруги одновременно кивнули.

— Подождите, — бесцеремонно влезла в разговор Виола. — Что значит «сняли все подозрения»? Вы говорили, что всё отлично!

Лили вздохнула и с преувеличенным оживлением начала:

— Ни для кого не секрет, что мы поддерживаем с Дамблдором связь и что у нас много причин для вступления в Орден. Многие подозреваются…

— Какое мне дело до этих многих! — завопила Виола.

— Держите себя в руках, юная леди, — одернула ее миссис Лонгботтом. — Сегодня неподходящий день для выяснения отношений.

Девушка уставилась в пол и смущенно попросила прощения.

Гарри поймал себя на мысли, что таких живых и эмоциональных людей никогда не видел прежде. За рассерженными криками Виолы чувствовалось искреннее беспокойство за родителей. А в ответе Лили — нежелание напугать дочь. Он не предполагал, что в семье возможно такое трепетное отношение друг к другу. Гарри начинал понимать тех, кто стремился каждую свободную минуту провести вместе с родными.

* * *

В этот ранний час лондонские улицы были безлюдны. Слышалась только заунывная песня ветра, и создавалось впечатление, что он тоже скорбит по усопшим.

Они шли молча, плотно запахнув теплые мантии.

«Сегодня необычайно холодный день», — подумал Гарри, поправляя шарф. Он специально немного отстал, чтобы иметь возможность спокойно всё обдумать.

Юноша подул на озябшие руки:

«Почему так холодно? Ведь сейчас лето, и должно быть намного теплее. Очень странно».

Он обратил внимание, что Джеймс держит палочку наготове. Ждет нападения? Неужели здесь опасно ходить по улицам просто так? Гарри тоже на всякий случай достал свою.

Вскоре они подошли к мрачным кованым воротам. Напротив находилось футбольное поле, и оттуда то и дело доносились восторженные крики болельщиков.

— Они должны быть более почтительны и не нарушать покой умерших, — миссис Лонгботтом неодобрительно поджала губы.

Гарри был одновременно и согласен, и не согласен. Да, не стоит забывать, что рядом кладбище. Но ведь они не виноваты, что стадион построили здесь.

Джеймс толкнул старинные ворота, и они со скрипом распахнулись. Гарри обернулся и увидел, что футболисты уходят с поля. Вот и хорошо. Кроме них, здесь никого больше нет, и никто им не будет мешать.

С посещением кладбищ у него были связаны очень неприятные воспоминания...

...В детстве Гарри ужасно боялся возвышающихся надгробий. Неоднократные высказывания дяди Вернона, что «его родители гниют под ними», «там им и место» и тому подобное, заставляли мальчика трепетать. Дядя говорил это всегда таким злобным тоном, словно речь шла о каких-то незнакомых людях, врагах, а не о близких.

Стали бы Дурсли носить по нему траур? Вряд ли. Хоть он и их единственный племянник, они ненавидели всё, что касалось его: от круглых очков до растрепанных волос и шрама на лбу. А ведь большинство людей скорбит по ушедшим и хранит о них добрую память. Очевидно, его родственники не из их числа.

Еще больше страх перед кладбищами усилился, когда Дадли, глупо хихикая, столкнул его в свежевырытую могилу. Гарри был просто шокирован этим поступком. Сердце в груди билось, как сумасшедшее. Он так испугался, что его засыплют и оставят там навсегда, что разревелся в голос.

Он навсегда запомнил высокую худую женщину с добрыми зелеными глазами. Несколько секунд они смотрели друг на друга, не отрываясь. У него даже мелькнула мысль, что это его мама пришла, чтобы забрать его от дяди с тетей.

Женщина вытащила ребенка и засыпала вопросами:

«Как тебя зовут? Где твои родители? Почему ты сидел в могиле? Сколько ты там находился?»

Гарри молчал, надеясь, что Дурслей не найдут и его отправят в приют. Уж лучше он будет жить там, чем у них. Мальчик скрестил пальцы в надежде, что так и будет. Увы, его всё-таки вернули домой. Тетя и дядя примчались за ним не потому, что волновались. Нет, конечно. Их больше заботили деньги, выделяемые на его содержание.

Дядя Вернон был недоволен тем, что ненормальный племянник привлек ненужное внимание к его уважаемой семье. Он был уверен, что Гарри сам свалился в могилу, а вину хотел переложить на его сыночка...

— Возьми, — Виола протянула брату белую розу.

Миссис Лонгботтом встала перед надгробием:

— Фрэнк и Алиса…

Порыв ветра подхватил слова и унес к небу. Туда, где ее сын и сноха, возможно, услышат их. В конце своей речи, женщина положила розу на могилу. Потом все остальные подходили по очереди и клали цветы. Этот обычай повторялся из года в год. Гарри был последним. Он уже было протянул руку, как вдруг от чувства опасности засосало под ложечкой.

Роза покрылась льдом...

Его зрачки расширились. О, нет!

Пальцы онемели, в голове начали раздаваться крики. На раздумье не было времени. Нужно было действовать. Сконцентрировавшись на счастливых воспоминаниях, юноша выкрикнул:

— Экспекто Патронум!

Сноп белых искр. И уже через секунду перед Гарри стоял величественный олень. Сохатый понесся навстречу дементорам, чтобы не позволить им приблизиться. Поттер быстро метнулся в сторону растерявшейся Виолы, но не успел: что-то зловещее подплыло сзади. Он снова попытался вызвать патронуса, но Сохатый не появился. В голове нарастал шум. Гарри уже не видел, что происходит вокруг.

Мольбы, страх, горе, любовь, холодный безжалостный смех…

— Лили, забирай Гарри и уходи! Это он! Я задержу его…

Профессор Дамблдор пристально смотрит на Снейпа. В его глазах нет страха. Только смирение. Северус поднимает палочку. Зеленый луч…

Чей-то голос врывается в его сознание:

— Экспекто Патронум!

Крики смолкают. Серебряные фигуры отгоняют дементоров прочь.

* * *

Гарри почувствовал сладковатый привкус. Кусочек шоколадки. Он сел и посмотрел вниз. Оказалось, что он лежал на кладбищенской скамейке. Он не знал, сколько прошло времени. Виола сидела рядом и мелко тряслась. Ее лицо было пепельного цвета, а глаза покрасневшими от слез. Похоже, дементоры заставили ее увидеть нечто ужасное.

Пара ласковых рук обвилась вокруг его шеи.

— Ты заставил нас поволноваться! — Лили прижала сына к себе и погладила по голове. Гарри взглянул в зеленые глаза и увидел в них беспокойство и удивление. — О чем ты вообще думал? Ты ведь мог погибнуть!

— Не задуши его, Лил, — шутливо пожурил ее Джеймс. — Гарри, где ты научился вызывать патронуса? Ведь в школе вы этого еще не изучали.

Разумеется, юноша не собирался рассказывать, что научился этому заклятию на третьем курсе. И кто был его учителем. Он решил перевести разговор на другую тему:

— Куда делись дементоры? И где миссис Лонгботтом?

Джеймс подозрительно прищурился. Почему Гарри не хочет отвечать? Однако, не стал настаивать и кивнул в сторону надгробия. Миссис Лонгботтом стояла на коленях и заботливо расчищала могилы ото льда, совсем забыв, что можно воспользоваться палочкой. Ее лицо выражало смесь горя и ярости, в глазах стояли злые слезы. В этот момент она была похожа на тигра, готового атаковать любого, кто к ней приблизится.

Однако дементоров не так легко найти и уничтожить. Они служат Волдеморту и находятся под его защитой. А у того нет ни капли сострадания к той, что потеряла сына и сноху.

Гарри задался вопросом: а что чувствовал Сириус в ночь убийства Джеймса и Лили? Было ли в его сердце такое же горе, какое сейчас он видит в глазах этой пожилой женщины? И как быстро оно превратилось в жажду мести?

* * *

— Ты уверен, что мы должны были уйти?

— Думаю, она хотела побыть одна. Если мы понадобимся, она нас позовет.

Лили хотела возразить, но поразмыслив, решила, что Джеймс прав и лишь устало спросила:

— Вы голодные?

Три головы одновременно кивнули.

— Приготовлю горячий шоколад, — она открыла шкафчик и потянулась за пачкой, стоящей на верхней полке, но ее рука была перехвачена.

— Милый, я в состоянии сделать это сама.

— Знаю, но тебе всё же лучше сесть и отдохнуть. Ты беременна, помнишь?

— Конечно, помню, — огрызнулась Лили. Гарри вспомнил день, когда она точно таким же тоном заявила, что скорее пойдет на свидание с гигантским кальмаром, чем с Джеймсом. — В конце концов, это мне предстоят утренние недомогания и тошнота.

— И перемены настроения, — с улыбкой подхватил мужчина. — Но сейчас тебе действительно лучше отдохнуть. Я настаиваю.

Лили что-то буркнула себе под нос, но спорить дальше не стала и села за стол. Довольный Джеймс начал готовить напиток, и вскоре восхитительный аромат заполнил кухню.

— Ты в порядке? — неловко спросил Гарри сестру. Ее лучистые глаза сейчас были тусклыми и ничего не выражающими.

Девушка вздрогнула от его вопроса, будто чего-то испугалась.

— Да. Всё хорошо, — еле слышно прошептала Виола.

Гарри покачал головой: разумеется, он ей не поверил. Лили приобняла дочь и осторожно заправила выбившуюся прядь за ухо. Потом улыбнулась сыну — она оценила его беспокойство.

Никто никогда не смотрел на него с такой любовью. Смущенный юноша взял у отца чашку и, не спеша, стал смаковать сладкий напиток. По телу разлилось приятное тепло. Они сидели в уютной кухоньке, наслаждаясь обществом друг друга и потягивая напитки. Гарри не мог не заметить, что Лили и Джеймс украдкой встревожено поглядывали на дочь, которая упорно не поднимала глаза от своей чашки.

— Виола, что-то не так? — в конце концов не выдержала Лили.

Девушка замерла.

— Расскажи нам. Не надо держать всё внутри.

— Почему?

— Тебе будет легче, если выговоришься.

— Нет, не будет.

— Уверена?

— Мои чувства — мое дело!

— Я всего лишь хочу помочь!

— Мне это не нужно! — выкрикнула Виола. — Могу я пойти к себе?

— Конечно, — кивнул Джеймс.

Она мигом выскочила из кухни.

Лили закрыла лицо руками:

— Я не должна была давить на нее.

— Ты просто волновалась, — спокойно сказал мужчина. — Гарри, не знаешь, что ее беспокоит?

— Нет.

— Скорее всего, всё то же, — вздохнула Лили. — Ей тяжелее, чем раньше.

Юноша был сбит с толку. О чем они?

— Ты не мог бы оставить нас наедине?

— Разумеется, — Гарри встал и направился в «свою» комнату. По пути он притормозил около двери Виолы и прислушался. Было тихо. Поборов желание войти, он прошел мимо.

Переступив порог, юноша чуть не вскрикнул от радости: по столу расхаживала сова. Наконец-то он получил ответ от Рона! Нетерпеливо освободив птицу от ноши и сунув ей печеньице, он развернул письмо.

«Поттер!

Сколько раз повторять? Держись подальше от моей сестры!»

Гарри с недоумением перечитывал письмо снова и снова, не находя в нем смысла. Причем тут Джинни? Он расстроено опустился на стул. Ясно одно: Рон не его друг.

Гарри еще никогда не чувствовал себя таким одиноким...

Гарри перевернул зарумянившийся бекон. Он часто делал завтраки Дурслям, и для него не было проблемой приготовить что-нибудь. Но сейчас можно было не волноваться о неодобрительно поджатых губах и покрикиваний с периодичностью каждые пять минут. Для Дурслей никогда ничего не было достаточно хорошо. Здесь, он надеялся, никто не будет стоять над ним коршуном и без конца делать замечания.

— Спасибо за помощь, — Лили приобняла сына за плечи.

— Не за что.

— Мне вот любопытно, когда ты научился готовить? Единственный раз ты проявил интерес к кулинарии в шесть лет, когда мы отвезли тебя к бабушке. Тогда ты сжег все пироги, — улыбнулась она своим воспоминаниям и тут же прищурилась: — Ты же не накладывал на себя никакие заклинания, не так ли?

— Что? — напрягся Гарри.

— Ты имеешь право использовать магию, но это не означает, что ты должен применять ее в таких случаях!

— Чего кричим? — только что вошедший Джеймс не мог понять, почему Лили повышает на сына голос. Женщина оглянулась на мужа. Тот пробежался рукой по волосам, как в старые добрые времена.

— Я не кричу, — стараясь не заводиться, сказала Лили. — Твой сын…

— Ах, когда он делает что-то не так, он только мой сын? — добродушно перебил Джеймс.

— ... использовал какие-то заклинания, чтобы научиться готовить.

— Это неправда!

Зеленые глаза гневно сверкнули. Джеймс решил, что ему пора вмешаться:

— Бекон подгорает!

Лили тут же переключила свое внимание на плиту и щелкнула пальцами. К удивлению Гарри, огонь погас.

«Она владеет беспалочковой магией?»

— Я и забыл, насколько увеличиваются твои силы во время беременности, — удовлетворенно произнес мужчина.

— А я нет. Помнишь, как незадолго до рождения Виолы, потерялся Гарри?

— Не потерялся, Лил. А отправился в путешествие.

— Я чуть с ума не сошла от волнения. И если бы ты меня не остановил, разнесла бы весь дом.

Гарри покраснел, вспомнив собственную истерику в кабинете директора. Тогда он чувствовал себя не человеком, а какой-то машиной, запрограммированной уничтожить Темного Лорда. Хоть его ярость и была оправданной, ему всё равно было стыдно за то, что он потерял контроль над своими эмоциями.

Лили снова повернулась к сыну:

— Разбуди Виолу. И пожалуйста, будь с ней помягче: может быть, она еще не пришла в себя после вчерашнего потрясения.

Вчера никто из семьи не заходил в комнату девушки, решив дать ей время успокоиться. Гарри интересовало, что же случилось с его младшей сестрой и что показали ей дементоры. Он вышел из кухни и направился к лестнице. Подойдя к нужной двери, он уже занес, было, руку, но в последний момент передумал стучаться и прислушался. Он жалел, что у него не было Удлинителей Ушей. Из-за двери не доносилось ни звука. Но Гарри совсем не знал Виолу и не мог понять, было ли это нормально. Всегда ли она спала так тихо?

Юноша повернул ручку и открыл дверь. В комнате стояла мертвая тишина. Его глаза впились в фигурку, с головой закутанную в одеяло. Странно — ее дыхания совсем не было слышно. В голове некстати промелькнула мысль: он делил комнату с четырьмя парнями в течение шести лет и часто от их храпа долго не мог заснуть. Рон особенно способствовал этому.

Рон! В груди защемило. Как же его не хватает! Как трудно без лучших друзей! Не спросить совета у Гермионы, не посмеяться с Роном! Они всегда были его поддержкой.

— Виола, просыпайся, — Гарри приподнял уголок одеяла в изголовье. Показалась рыжая макушка.

Никакой реакции.

— Завтрак уже готов.

Снова никакой реакции.

Гарри нахмурился. Возможно, она была соней и любила поспать. Но ведь можно хоть как-то отреагировать на его действия? Впрочем, он совсем не знал ее. Все, что ему было известно, это лишь то, что она легкоранимая. Он и сам был таким, но потом стал более сильным и выносливым. Юноша чувствовал себя обязанным проявить к ней сочувствие и понимание. В конце концов, ему самому столько людей помогли, когда он был в отчаянии и думал, что жизнь кончена.

Это странное чувство. Спустя годы одиночества, проведенные у Дурслей, узнать, что у тебя есть сестра.

Внезапно Поттер запаниковал, испугавшись, что девушка мертва. Подавшись вперед, он наконец расслышал тихое дыхание. Успокоившись, он перевел взгляд на огромный цветной плакат, изображавший школьный матч по квиддичу. Заинтригованный юноша приблизился к нему.

Присмотревшись повнимательнее, он разглядел знакомые лица: Кэти Белл ловко увернулась от бладжера. Рон отбил мяч и тут же пропустил второй. Гарри с удовольствием отметил значок капитана на своей груди. В разных концах поля мелькали миниатюрные фигурки игроков, перемещавшиеся с огромной скоростью.

Неохотно оторвавшись от увлекательного зрелища, Поттер оглядел остальную часть комнаты. На большом комоде стояло множество колдографий. Он взял небольшую серебристую рамку: семья в полном составе стояла на платформе 9 и 3/4. В глазах Лили искрились слезы счастья, на лице Джеймса красовалась гордая улыбка. Совсем маленькая Виола увлечено махала рукой. На ее личике отражалось плохо скрываемое волнение. Очевидно, она ехала в школу впервые. Стоящий рядом с ней Гарри снисходительно улыбался, пытаясь всем своим видом показать, что ему не до этих телячьих нежностей. Но по глазам можно было понять, что это не так.

Потом его внимание привлекла колдография, скорее всего сделанная в этом году: смеющиеся Невилл и Виола весело кружили по гриффиндорской гостиной. Гарри взял ее в руки, чтобы хорошенько рассмотреть, и при этом задел маленькую невзрачную рамку.

На этой колдографии Виола и, наверно, ее подруга, полностью перепачканные мукой, что-то пекли на кухне. Не то, что бы пекли — больше дурачились — перебрасывались кусочками теста, как снежками, прикрываясь от нападения крышками от кастрюль. Развернулись настоящие боевые действия. Гарри усмехнулся их ребячеству и выдвинул рамку вперед, чтобы ее было видно из-за более крупных. А потом подумал: может, она специально была спрятана? Но почему?

Взгляд переместился на шкаф. И вдруг будто что-то подтолкнуло его к нему. Поколебавшись пару секунд, он распахнул дверцы, и тут же был засыпан ворохом женского белья. На щеках Поттера заалел румянец: его послали разбудить сестру, а не рыться в ее вещах. Но он интуитивно чувствовал, что здесь что-то не так. Отбросив смущение, Гарри заглянул вглубь шкафа и в самом углу обнаружил множество маленьких пустых пузырьков. Встревоженный юноша взял один из них и вгляделся в мелкие буквы на этикетке.

«Зелье сна без сновидений. Предупреждение: может вызвать зависимость и отрицательно сказаться на организме. Применять не более трех раз в неделю. Перед употреблением проконсультироваться с целителем».

У Гарри внутри всё похолодело. Так вот почему Виола совсем не реагировала на его попытки разбудить ее! Судя по количеству пустых бутылочек, она превысила допустимую дозу. Но откуда у нее столько зелья?

Угрожающее шипение заставило юношу шарахнуться в сторону. Обернувшись, он заметил стеклянный террариум с огромной змеей. И как он мог не заметить её раньше?

Гарри нерешительно приблизился к змее. Почему Виола выбрала себе такого домашнего питомца? И как родители могли разрешить ей завести такое отнюдь не безобидное животное? Неужели она говорит на серпентаго? Нет, этого просто не может быть. У нее не было возможности получить эту способность. Или была?

Есть только один способ узнать наверняка. Мельком бросив взгляд на спящую девушку, Гарри обратился к змее:

— Виола когда-нибудь разговаривала с тобой?

— Ты говоришь на благородном языке? — в холодных глазах зажглась искра интереса.

— Да, я получил этот дар много лет назад, — кивнул Гарри. — А Виола говорит на нем?

— Нет, но и ты прежде никогда со мной не разговаривал.

Поттер решил сменить тему:

— Почему ты шипела на меня?

— Что ты искал в шкафу моей хозяйки? — вопросом на вопрос ответила змея.

— Ты знаешь, что она принимает опасное зелье?

В желтых глазах мелькнуло беспокойство:

— Могу я чем-нибудь помочь?

— Да. Разбуди ее, — Гарри отодвинул крышку в сторону, и змея выползла из террариума. Он не знал, что именно она собиралась делать, но решил не вмешиваться и просто наблюдать. Змея подползла к голове Виолы и издала резкий скрежещущий звук. Гарри быстро закрыл уши руками. Виола испуганно подпрыгнула и, соскочив с кровати, спряталась за спиной брата. Конечно, это нехорошо, но он почувствовал злорадство, отомстив таким образом за историю с краской.

— Гарри! — крикнула девушка. — До меня кто-то дотронулся! Там паук! Убей его!

У нее такая же фобия, как у Рона?

— Это всего лишь твоя змея, — успокоил ее Поттер.

Виола ударила его кулачком в плечо:

— Ты напугал меня!

— Прости, но по-другому разбудить тебя не получалось. Кстати, я нашел вот это, — Гарри помахал перед ее носом пустым флакончиком. — Ничего не хочешь объяснить?

Ее лицо окаменело:

— Не лазь по чужим шкафам! И вообще это не твое дело.

— Если увлекаешься такими вещами, то хотя бы потрудись прочитать предупреждение.

Губы девушки презрительно искривились, в ее глазах появилась злоба.

— Ты держишь язык за зубами, а я никому не рассказываю твою тайну.

О какой тайне идет речь? Это касается Гарри из этого мира или его самого? Надо быть осторожнее.

— Прости. Ладно? — начал юноша, пытаясь утихомирить ее гнев. — Я всего лишь волновался из-за того, что ты не просыпалась. Я даже на секунду подумал, что ты умерла!

— И ты извини. Я погорячилась, — ее черты лица смягчились.

— Пообещай, что больше не будешь принимать это зелье. Иначе мне придется всё рассказать родителям, — Поттер закусил губу. Зачем он это говорит? Ведь он и минуты здесь не пробудет, как только узнает способ вернуться в свой мир. Не стоит привязываться к этим людям.

— Может, выйдешь уже? — усмехнулась Виола. — Мне надо переодеться.

Гарри тут же вышел, прикрыв за собой дверь. Как только девушка осталась одна в комнате, улыбка мгновенно слетела с ее лица.

* * *

— Гарри, впусти сову, — бросил Джеймс, не отрываясь от газеты.

Юноша с надеждой подскочил к окну. Возможно, это весточка от Гермионы. Быть может, она знает, куда они попали, и как вернуться назад. Однако на конверте стоял герб Хогвартса. Отдав ему письмо, птица протянула лапку Виоле. Та отвязала послание и ласково погладила сову. Гарри вдруг почувствовал острую тоску по Хедвиг.

В конверте находился список учебников с сопроводительной припиской в конце.

«Из-за многочисленных нападений Пожирателей Смерти в этом году учащимся предоставляется право остаться дома. Но мы всё же настоятельно рекомендуем приехать в школу, так как основной упор в обучении будет сделан на изучении предмета «Защита от темных искусств». Пожалуйста, известите нас о Вашем решении до начала учебного года.

Директор М. МакГонагалл».

«Директор? Значит, Дамблдор мертв...»

Сердце упало. Теперь нужно рассчитывать только на свои силы. Но ведь он так стремился к самостоятельности! Что ж, вот и предоставился шанс всё решать самому. Может, это и к лучшему.

— Заглянем сегодня в Косой переулок? — предложила Лили, просматривая список учебников дочери.

Гарри слушал вполуха, разглядывая блестящий значок.

— Тебя назначили главным старостой? — в голосе Виолы звучало удивление. — Никогда бы не подумала, что кто-то в здравом уме наделит тебя такими полномочиями!

— Мы с Лили тоже были главными старостами на последнем курсе. И между прочим, я был далеко не ангелом, — вступился за сына Джеймс.

— Поздравляю! Я так горжусь тобой! — Лили просто сияла.

— Спасибо, — пробормотал Гарри, внезапно почувствовав неловкость: он знал, что это вовсе не его заслуга и поздравления должен получать не он.

Джеймс усмехнулся, перехватив смущенный взгляд сына:

— Может, позовем друзей и отпразднуем это событие?

Гарри вздрогнул. Сможет ли он спокойно смотреть на крестного после того странного сна? А вдруг пригласят еще и Петтигрю? Юноша сильно сомневался, что у него хватит самообладания не заклясть Хвоста прямо на пороге. Тем временем Лили, призвав перо, чернила и пергамент, принялась писать ответ профессору МакГонагалл.

— Не забудь заверить ее, что мы будем вести себя, как надо, — захихикала Виола, заглядывая матери через плечо.

— Ты столько раз обещала нам, что будешь паинькой! — с преувеличенным страданием воскликнул Джеймс.

— А кстати, почему Гарри до сих пор вертится вокруг меня? — возмутилась девушка. — Однокурсники надо мной смеются! Я уже не ребенок!

— Он всего лишь оберегает тебя.

Поттер опустил подбородок на руки и задумался: он что, ведет себя, как Рон по отношению к Джинни? Так же сердится, когда Виола ходит на свидания? Он поморщился, вспомнив, какой разнос его лучший друг устроил Дину Томасу, застукав того со своей сестрой, хотя Дин был отличным парнем и надежным другом.

Но тут же Гарри вспомнил, как забеспокоился, узнав, что Виола увлекается опасными зельями. Да, пожалуй, теперь он начинал понимать Рона и чувствовал, что потихоньку привязывается к этим людям.

* * *

Воздух Косого переулка буквально пропитался страхом и безнадежностью. Большинство окон было заколочено досками крест-накрест. Люди старались не привлекать к себе внимания и ходили, низко опустив головы. Никто не останавливался поболтать или просто поприветствовать знакомых. Все спешили побыстрее покинуть это место, боясь встретить Пожирателей Смерти.

На всякий случай Гарри сунул руку в карман и нащупал палочку.

Авроры патрулировали улицы, время от времени останавливая подозрительно выглядящих людей для установления личности. Юноша заметил вспышку ярких волос и сразу узнал Тонкс. Она была единственным человеком во всем переулке, который улыбался. Она что-то сказала своему напарнику и направилась в сторону Поттеров.

— Всем привет! — жизнерадостно сказала девушка, подойдя ближе.

Гарри усмехнулся: было приятно встретить еще одного знакомого.

«Интересно, Тонкс и Люпин в этом мире тоже вместе?»

— Привет. При исполнении? — дружески подмигнул Джеймс.

— Да. Здесь стало просто невыносимо дежурить. Никакого смеха, никакой болтовни.

— Сейчас почти везде так, — кивнул мужчина и, понизив голос, спросил: — Как Римус? Мне жаль, что я не был с ним в последнее полнолуние.

Тонкс огляделась вокруг и, убедившись, что никто не подслушивает, ответила:

— С ним всё в порядке, хотя осталось несколько царапин. К тому же Снейп работает над улучшением волчьего противоядия.

Гарри исподтишка бросил взгляд на сестру: спокойное выражение ее лица говорило само за себя. Было очевидно: она знала тайну Римуса.

— Ну ладно. Мне пора возвращаться к патрулированию. Не хочу, чтобы мой начальник орал потом, что я бездельничаю, — Тонкс состроила кислую гримасу.

— До скорого, Нимфадора, — Джеймс специально выделил голосом имя.

— Б-р-р, только моя мать называет меня так, Сохатый, — фыркнула она и бросилась догонять напарника.

Это же Косой переулок! На мгновение в глазах Гарри мелькнула искорка надежды:

— Давайте зайдем во «Всевозможные волшебные вредилки»?

Не факт, конечно, что Рон и Джинни сейчас там, но можно будет, по крайней мере, поговорить с близнецами.

Лили перестала озираться по сторонам и остановила задумчивый взгляд на сыне:

— Никогда не слышала такого названия.

— Наверное, я что-то перепутал, — Гарри старался говорить спокойно.

— Нет-нет, — вмешалась Виола. — Просто близнецы так и не нашли средства, чтобы осуществить свой план. Жаль! Некоторые их вещички были просто блестящими.

— Они распространяли их в школе? — с подозрением спросила Лили.

— Нет, конечно, — неубедительно ответила Виола, расплывшись в улыбке.

— Джеймс, я надеюсь, ты не давал им денег на эти изобретения? — голос женщины показался излишне громким и привлек внимание редких прохожих. Если бы переулок жил своей обычной жизнью, никто бы и не заметил их. Но сейчас здесь было слишком тихо. Лили раздраженно впилась взглядом в притормозивших людей: — Что, никогда не видели семейных разборок? Прочь, или я вас всех арестую!

Люди стали поспешно расходиться в разные стороны.

— Дорогая, разве ты не читала аврорский устав? «Нельзя злоупотреблять своими должностными обязанностями»!

— А ты, как я вижу, помнишь его наизусть.

— Нет, но главное запомнил, — Джеймс внимательно обвел улицу взглядом. — Думаю, нам лучше здесь не задерживаться. Давайте поскорее закончим с покупками.

Гарри поднял глаза к свинцовому небу. Оно не сулило ничего хорошего.

* * *

Спустя час семья вышла из «Флориш и Блотс» с огромными пакетами. Лили задержалась у витрины соседнего магазина, рассматривая новые фасоны шляп.

— Домой? — нетерпеливо спросил Джеймс, наблюдая за улицей: нападения в Косом переулке в последнее время участились, поэтому всегда надо было быть начеку.

Непонятно откуда взявшийся красный луч ударил в фонарный столб. Посыпались искры.

— Берегитесь! — мужчина выхватил палочку и загородил собой детей. Всю улицу заполонили фигуры в белых масках. Прохожие с криками бросились врассыпную.

— Вызывай подкрепление! — закричала Лили, обезоруживая приближающегося Пожирателя.

Но прежде, чем Джеймс успел предпринять хоть какие-то действия, в него попало мощное заклятие и отбросило в сторону, с силой приложив к стене. Он медленно сполз на землю. В глазах потемнело от боли, и на пару секунд мужчина отключился. Взмахом палочки Лили поставила вокруг мужа защитный купол, чтобы дать ему время восстановить силы.

Постепенно туман перед глазами рассеялся, и Джеймс смог разглядеть Пожирателя, бесплодно пытавшегося сломать щит. Он усмехнулся его бесполезным действиям. По телу прокатилась волна адреналина. Он был готов к сражению.

* * *

— Ай! — очередное заклятие попало юноше прямо в грудь, и он упал, задыхаясь от охватившего его удушья.

— Акцио, Гарри!

Поттер приподнялся над землей и поплыл в сторону призывающего голоса. Внезапно действие заклинания закончилось, и он резко упал на землю, хорошенько ударившись затылком.

— Прости. Я думала, ты без сознания, — Виола поставила защитный барьер и протянула брату руку.

— Сколько ты их насчитала?

— Точно не меньше двадцати.

— Двадцати? Шутишь? Так много для одного переулка?

— Но большинство из них уже побежало громить магазины.

В этот момент щит задрожал, несколько раз мигнул и, ярко вспыхнув, погас. Гарри удивленно взглянул на сестру, собираясь спросить в чем дело, но, заметив испуганное выражение ее лица, проследил за ее взглядом: три Пожирателя Смерти решительно двигались в их сторону.

Юноша не стал медлить:

— Ступефай!

Ответом было три режущих проклятия. Гарри толкнул Виолу на землю и прикрыл своим телом. Одно из заклятий все же зацепило его, но уже не было времени обратить на это внимание: Пожиратели оказались прямо перед ними.

— Экспеллиармус!

Палочка вылетела из рук Гарри и устремилась к одному из мужчин. Но, к счастью, Виола вовремя среагировала и, разоружив врага, отобрала у него обе палочки.

— Поделом тебе, — с ненавистью прошипела девушка.

Гарри быстро оглушил второго Пожирателя и нацелился на третьего. Тот поняв, что остался один, метнулся в сторону и попытался скрыться в соседнем переулке. Поттер послал ему вслед заклятие, которое, впрочем, не достигло своей цели.

Послышались истошные крики. Юноша кинулся за угол, Виола поспешила за ним. Посередине улицы стояла высокая фигура в изящной дорогой мантии. Каждый жест говорил о неслыханном высокомерии:

— А, детки Поттеров!

Гарри просто не мог не узнать этот омерзительный голос. Боль, не проходящая со дня гибели Сириуса, всколыхнулась в нем с новой силой: он не позволит Беллатрикс продолжать безнаказанно убивать!

— Сектумсемпра!

Женщина с легкостью отбила заклинание:

— Глупый мальчишка, такой же слабый, как и твои родители, — и зло добавила: — Я могу читать твои мысли, как открытую книгу.

Это было ложью. С тех пор, как Гарри оказался в этом мире, он старался ни на секунду не снимать мысленный блок. И сейчас он знал, что она даже не пыталась проникнуть к нему в сознание.

— Экспеллиармус! Ступефай! Диффиндо! — начал выкрикивать Поттер, успевая ловко уворачиваться от встречных заклятий.

«Диффиндо» всё же достигло своей цели: женщина не удержала равновесие и рухнула на землю. Чтобы закрепить успех, он быстро послал вслед режущее заклятие. Белая маска раскололась на две части и слетела с лица.

— Беллатрикс Лейстрендж?! — краем глаза Гарри заметил потрясение на лице сестры. На губах Пожирательницы появилась глумливая усмешка, в глазах вспыхнула злость.

Юноша нахмурился, увидев ожесточение во взгляде Виолы.

— Мразь! — выплюнула она.

— О, я вывела малышку из себя? Надеюсь, ты не собираешься закатывать истерику? — губы Беллатрикс скривились. Она старалась довести девушку до белого каления, и, судя по всему, у нее неплохо получалась: побледневшая Виола еле сдерживала гнев.

— Почему Пожиратели напали на Косой переулок? Решили поразвлечься?

— Думай, что хочешь!

Гарри возмутил ее пренебрежительный тон. Она была не в том состоянии, чтобы позволять себе так разговаривать: ведь не она держала его на прицеле, а совсем наоборот.

— Она явно нарывается, — процедила Виола. — Надо ее проучить!

— Нет! — Поттер не собирался уподобляться Пожирателям.

— Пожалуйста, — попросила девушка, хотя то, что она уже подняла на Лейстрендж палочку, говорило о том, что никакое разрешение ей не нужно.

— Не заставляй меня разоружать тебя, — предупредил сестру Гарри. Глаза Виолы злобно прищурились. Шум из соседнего переулка отвлек юношу, и он совершил непростительную ошибку — повернулся к своей пленнице спиной. И в ту же секунду услышал голос сестры:

— Круцио!

Воспоминания вихрем пронеслись в его голове. Когда-то он собрал всю свою боль и ярость и тоже попытался наложить на Беллатрикс это заклятие, но ничего не вышло. Какого же было его удивление, когда Лейстрендж стала извиваться на земле и кричать, стараясь хоть немного уменьшить невыносимую боль.

Гарри повернулся к сестре и в ужасе заметил на ее лице довольную ухмылку. Более того, в ее глазах было то же садистское выражение, какое ранее он видел у Беллатрикс! Поттер точно во сне оттолкнул девушку в сторону, сбивая тем самым ее концентрацию. Но не для того, чтобы помочь Пожирательнице. Единственное, что он сейчас хотел — стереть с лица Виолы безумное выражение.

Женщина перестала дергаться и, вытерев кровь, сочащуюся изо рта, с ненавистью уставилась на подростков.

— Почему ты остановил меня?! — гневно воскликнула Виола.

— Потом поговорим, — Гарри проигнорировал ее недовольство и снова повернулся к Беллатрикс, к тому времени уже приподнявшейся на локтях. Нельзя было позволить ей сбежать. Он собирался обездвижить ее, но стремительно приближающийся красный дым застиг его врасплох. Юноша почувствовал, что ему стало труднее дышать: — Надо уходить.

— Редукто! — заклятие Виолы помогло разогнать дым. Но когда дымка рассеялась, они обнаружили, что Беллатрикс исчезла.

Гарри громко выругался, не заботясь, что кто-то его может услышать.

— Ты... ты знаешь, кто она? — тихо спросила девушка.

— Беллатрикс Лейстрендж, — в его груди всё кипело. — Кузина Сириуса.

Поттеру очень хотелось добавить «и его убийца», но он сдержался.

— Дядя Сириус ненавидит ее, хотя я предполагаю, что они были близки в детстве прежде, чем его стали считать «предателем крови». Я тебе не рассказывала, но однажды я подслушала разговор...

— И?

— Беллатрикс была одной из тех, кто мучил наших родителей. Мама была беременна мной, но это их не остановило. Она очень боялась, что потеряет меня после всех этих пыток… — Виола опустила глаза. — Хорошо, что дядя Сириус и дядя Римус спасли их.

Гарри потерял дар речи. Значит, Поттеров мучили так же, как и Лонгботтомов. Но в отличие от родителей Невилла, они, слава Мерлину, не сошли с ума.

— Сектумсемпра!

Гарри и Виола быстро переглянулись и кинулись в переулок, откуда донеслось заклятье. Они успели вовремя: раненая девушка, лежащая на земле, еще дышала. Вокруг ее тела медленно расползалась лужа крови. У юноши перехватило дыхание, и несколько секунд он не мог оторвать от нее взгляд.

Парвати Патил.

Рядом с ней, спиной к ним, стоял человек в темном плаще, явно не заметивший их появления. Он просто наблюдал, как умирает его жертва. Гарри отметил, что руки Пожирателя слегка подрагивают, а его палочка валяется на земле. Не медля ни секунды, Поттер обездвижил его и, велев сестре следить за ним, направился к однокурснице.

— Парвати?

— Г... Гарри? — казалось, она еле удерживает сознание. — Что с моими р... родителями? — ее начало трясти. — Я пыталась остановить... Падма... Падма... — девушка чуть повернула голову. Гарри взглянул в ту же сторону и заметил еще одно тело.

У него сдавило в груди. В голове неожиданно мелькнуло воспоминание: окровавленный Малфой лежит на полу в туалете Плаксы Миртл. Он пострадал от того же самого заклятия. Снейп смог вылечить его. Но как он это сделал? Гарри прошептал заживляющее заклинание и направил палочку на девушку. Не помогло.

— Ну, давай же! — Поттер закрыл глаза и сосредоточился. Остановить кровь, закрыть раны, исцелить… Палочка начала нагреваться.

Золотое сияние окутало лицо девушки и затянуло порезы. Снейп лечил слизеринца иначе, но Гарри был доволен и этим. Закончив с лицом, он принялся за более серьезные раны. Это отнимало у него слишком много сил, но он решил не останавливаться.

Парвати попыталась благодарно улыбнуться, но улыбка не получилась из-за слабости: она потеряла много крови.

Гарри взглянул на неподвижное тело Падмы.

— Я сейчас.

Девушка лежала на спине. Крови не было, только ожоги на лице. Гарри даже не опустился, чтобы проверить ее пульс. Он знал, что она мертва. Широко распахнутые глаза немигающе смотрели в небо. Эта картина до боли напоминала смерть Седрика. Он тоже был молод, и его время еще не пришло. Поттер сцепил руки в замок, стараясь не сорваться.

— Гарри, — позвала Виола.

Он обернулся и заметил, что Пожиратель стал оттаивать. Молниеносно припечатав его к стене, он сорвал с него маску. Сверкнули серебристые глаза.

— Малфой?!

Гарри не верил своим глазам. Конечно, он знал, что Малфой — мерзавец. Но при этом не мог даже представить себе, что тот способен на подобную жестокость. Поттер прекрасно помнил ту роковую ночь. Видел, что слизеринец опустил палочку, не в состоянии совершить такой неслыханный поступок, как убийство.

Хотя, возможно, не он один напал на сестер Патил. Поблизости могли бродить его сообщники. Поэтому задерживаться на этом месте было весьма небезопасно. С раненой девушкой они будут легкой добычей. К тому же, и это главное, Парвати нуждается в срочной медицинской помощи.

Малфой слегка пошевелился, и Гарри снова обездвижил его.

— Я левитирую этих двоих, а ты — Падму, — он вскинул палочку и, прошептав заклинание, направился в сторону главной улицы.

— Гарри, там может быть опасно!

— Знаю, но нам нужно найти авроров, — и, предвосхищая следующий вопрос, он продолжил: — Без их помощи мы не сможем добраться до Святого Мунго, — Поттер пошел вперед, не ожидая ответа, ибо был уверен, что возражений не последует.

Они шли тихо, стараясь оставаться в тени домов и ничем не выдать своего присутствия. Через пару минут юноша обернулся, чтобы удостовериться, всё ли в порядке с сестрой, как вдруг почувствовал чью-то руку на своем плече.

— Протего!

Человек отлетел на несколько метров и упал на землю. Присмотревшись к незнакомцу повнимательнее, Гарри с облегчением понял, что тот не похож на Пожирателя Смерти: на нем не было ни белой маски, ни черного плаща.

Однако, осторожность никому еще не помешала.

— Ты Пожиратель?

— Нет, — незнакомец напряженно улыбнулся, — что вы собрались делать с обездвиженными? Убить?

— Одна из них уже была мертва, вторая сильно ранена. Тот, в темной мантии, — Пожиратель. А ты кто? — Гарри не опускал палочку.

— Аврор, — сказал мужчина, вставая и отряхивая одежду.

— Докажи! — потребовала Виола.

Незнакомец с явной издевкой уставился на девушку, будто она сказала какую-то глупость. Кивком головы он указал на аврорскую эмблему, нашитую на мантию. При этом его рука проворно скользнула в карман.

— Экспеллиармус! — Гарри заметил этот маневр. — Не двигаться!

Но мужчина не послушался и кинулся к отлетевшей палочке.

— Ступефай!

Человек рухнул, как подкошенный. Подойдя ближе, Поттер перевернул его на спину и стал обыскивать в надежде найти хоть что-нибудь удостоверяющее личность. Внезапно пальцы наткнулись на что-то гладкое, что при ближайшем рассмотрении оказалось пропуском. Юноша нахмурился: на колдографии был изображен совсем другой человек. Очевидно, этот Пожиратель был не слишком осмотрителен, если даже не удосужился изменить фото.

Они чуть было не попались в ловушку! Никому нельзя доверять!

— Вот чёрт!

Гарри непроизвольно пробежался рукой по волосам. В первую очередь надо решить, что делать с этим лже-аврором. Одно он знал точно: его нельзя оставлять здесь, иначе сбежит. Поттер устало вздохнул — похоже, придется взять на себя еще одну ношу.

— Ступефай!

Юноша еле успел увернуться от красного луча.

— Импедимента! — он не видел нападавшего, поэтому послал заклятие в сторону, откуда донесся голос. — Бежим!

Метров через сто они резко затормозили перед кирпичной стеной. Гарри чувствовал, что вымотан, и последние силы уже на исходе. Но ношу бросать нельзя! Шум в ушах не помешал ему услышать чьи-то приближающиеся шаги.

Проклятье! Сейчас они слишком уязвимы. Поттер спрятал Парвати и Малфоя в тени, а сам прильнул к стене. Виола сделала тоже самое. Они надеялись хоть немного выиграть время. Фигуры тем временем были уже совсем близко. Гарри смог разглядеть не меньше четырех, державших палочки наготове. Он решил не дожидаться нападения и, выставив щит, метнулся к Виоле. Та стала лихорадочно шептать заклинания, чтобы усилить защиту.

В эту же секунду ослепительно яркие лучи полетели в их сторону, но врезавшись в щит, изменили траекторию и ударили в стену. Юноша заметил, что к противникам прибыло подкрепление. Теперь заклинания летели без остановки. Гарри чувствовал, что надолго его не хватит: постоянное напряжение начало его утомлять, и он всерьез засомневался, удастся ли им выбраться отсюда с такой обузой. Можно, конечно, оставить здесь Малфоя и лже-аврора, но только не сестер Патил.

На какой-то миг всё стихло, и Гарри наконец-то смог перевести дух. Все мышцы ломило от усталости, голова гудела. Виола выглядела еще хуже: дыхание ее было прерывистым, цвет лица — землистым. Казалось, еще чуть-чуть, и она потеряет сознание.

— Бросьте палочки! — раскатистый голос эхом разнесся по всему переулку. — Повторяю: бросьте палочки!

— Вот сами и бросайте! — Поттер не смог придумать более оригинальный ответ. И вообще не был уверен, что кто-то расслышал его севший голос.

— Назовитесь!

Гарри нахмурился: зачем Пожирателям знать их имена? С другой стороны, может, это авроры? Но их уже пытались обвести вокруг пальца, поэтому лучше проявить излишнюю осторожность, чем потом жалеть.

— Вы первые!

Возникла небольшая пауза. Было слышно, что люди о чем-то перешептываются. Наконец, Гарри услышал ответ:

— Мы группа волшебников, борющихся с Пожирателями Смерти.

Почему они не могут просто сказать «авроры»? Юноше были нужны доказательства, а не просто слова незнакомцев. Стоит ли говорить им свое имя? Хотя вряд ли в этом мире Волдеморт охотится за ним.

— Мы студенты Хогвартса, — нарушила затянувшееся молчание Виола. — Мы делали покупки с родителями, а потом началось сражение.

— Мы нашли двух девушек в переулке. Одна была мертва, другая... — Поттер не успел закончить, как его перебил недоуменный возглас:

— Гарри?!

Он с удивлением узнал голос матери.

— Гарри Джеймс Поттер, немедленно опусти щит!

Да, это был неподражаемый тон Лили: только она могла и радоваться, и злиться одновременно. Юноша взмахнул палочкой и выполнил то, о чем его просили. Лили и Джеймс подбежали к детям. Гарри решил опередить их расспросы и быстро сказал, указав на Парвати:

— Она потеряла много крови. Ей срочно нужно в больницу.

Джеймс подозвал одного из авроров:

— Аппарируй с ней в Святого Мунго и проследи, чтобы ей сразу оказали медицинскую помощь.

Мужчина кивнул и, взяв Парвати за руку, аппарировал.

— Мы обнаружили раненую девушку и смогли ей помочь, а вот другой не повезло — ее убили, — с горечью начал объяснять Гарри. — И рядом с ними находился Драко Малфой.

Лицо Джеймса потемнело:

— Драко? Сын Люциуса? — он приблизился к Малфою и, схватив его за грудки, сильно встряхнул: — Зачем твой паршивый отец послал тебя сюда? Хотел, чтобы ты попрактиковал непростительные заклятия? Отвечай!

— Мальчик обездвижен, — раздался чуть глуховатый голос Кингсли. — Перенесите его в штаб и допрашивайте там. Здесь небезопасно, — он развернулся и направился к остальным, но прежде чем уйти, подмигнул Гарри и Виоле: — Молодцы! Хорошая работа.

* * *

— Я в сотый раз повторяю вопрос: что Пожирателям понадобилось в Косом переулке?

Малфой старательно избегал взгляда аврора. Заострившиеся черты лица и тени под глазами придавали ему болезненный вид. Сейчас он не был похож на избалованного сноба-аристократа.

Поттер-старший, довольно хорошо разбиравшийся в психологии, видел, что юноша сильно нервничает. Под ярким лучом света, бьющим прямо в лицо, Драко казался уязвимым ребенком. Джеймс почти сочувствовал ему. Он старался почаще напоминать себе: перед ним — Пожиратель, из которого необходимо вытянуть как можно больше информации. Опершись обеими руками на подлокотники стула, он всей своей массой навис над юношей:

— Мы оба прекрасно знаем, что Волдеморт не кинется тебя спасать. Что ты на это скажешь?

— Я знаю, — тихо ответил Малфой.

— Лорду плевать на всех: на тебя, твоего отца и мать. Вы его пешки. И если с вами что-нибудь случится, ему будет всё равно. Более того, он даже не заметит этого, — Джеймс пристально смотрел юноше в лицо и видел, что тот изо всех сил старается не потерять контроль над собой. — Поверь, мы сможем защитить тебя и твою семью. Ведь именно это тебя волнует?

При упоминании о семье Драко непроизвольно дернулся. Джеймс понял, что попал в точку: перед ним сидел обычный ребенок, который боялся за родных.

— Вы ничем не сможете помочь, — с отчаяньем выдохнул Драко. Поттер-старший не был настолько страшен для него, чем встреча с Темным Лордом. Несколько часов в комнате допроса были ничем по сравнению с десятью секундами под Круциатусом Волдеморта.

— Давай поговорим о сестрах Патил, — внезапной сменой темы мужчина надеялся выбить у Малфоя почву из-под ног.

Драко зло усмехнулся:

— А давайте не будем?

— Боюсь, что у тебя нет выбора, — жестко припечатал Джеймс.

— Прошу прощения, но я не обязан говорить с вами без адвоката.

Все поведение Драко говорило о том, что для него это, возможно, первый допрос. Поэтому Джеймс решил применить к нему тактику пулеметного допроса.

— Ты убил Падму Патил?

— Нет.

— Смотри мне в глаза!

— Отстань.

— Ты пытал Парвати?

— Нет.

— Лжешь! Смотри в глаза!

— Сам ты, черт возьми, лжешь! — выкрикнул Малфой, окончательно выходя из себя.

Джеймс нащупал палочку в кармане брюк. Скольких усилий ему стоило не выхватить ее прямо сейчас! Он наклонился вперед и холодно отчеканил:

— Ты — преступник, убийца, и никакой адвокат тебе не поможет. Отвечай на мои вопросы и тогда...

— Я несовершеннолетний! Это незаконно!

— Мучить и убивать тоже незаконно, однако ты, похоже, об этом забыл.

— Вы не поймете, — юноша покачал светловолосой головой. Чёртов Поттер — самодовольный, высокомерный эгоист, ничего не знающий о боли и страданиях. — Все вы одинаковые!

— О ком ты сейчас говоришь?

Авроры, наблюдавшие за допросом по ту сторону зеркальной стены, напряглись.

— Мама, — внезапно сказал Гарри. — Я хочу поговорить с Малфоем.

— Нет, и это не обсуждается, — отрезала Лили. — Он опасен, а я не хочу тобой рисковать.

— Но, мам, именно Гарри поймал его, — заметила Виола. — И они знакомы уже шесть лет, может быть, у него получится разговорить его.

Юноша был удивлен решением сестры помочь ему.

— Да, я помню горы писем, в которых профессора жаловались на их стычки и дуэли, — сухо сказала Лили. — Все оценили, что вы поймали двух Пожирателей и помогли Парвати, но...

— Но этого недостаточно, — перебил Гарри. — Я должен поговорить с ним!

— Раз вы так враждебно относитесь друг к другу, то ты можешь сделать только хуже, — мягко заметил Кингсли.

Лили вздохнула: она слишком устала, чтобы спорить, поэтому решила обратиться к мужу, будучи абсолютно уверенной, что он ее поддержит.

* * *

— Джеймс, Гарри хочет допросить Малфоя.

— Хорошо.

— ЧТО?!

— Лили, перестань, — поморщился мужчина. — Они знакомы не один год, и Гарри хорошо его изучил. Ты же знаешь, как наш сын умеет добиваться своего, когда захочет!

— Ты уверен?

— Думаю, ему стоит попробовать. Я бы не разрешил ему, если бы это было опасно.

Однако у Лили было другое мнение: там за стеной — приспешник Темного Лорда. Мало ли что он может выкинуть!

— Кингсли, Тонкс, вы тоже согласны с этим? — в отчаянии спросила она.

Оба кивнули.

— Не волнуйся, Джеймс будет рядом, — успокоила Тонкс.

Поттер-старший подошел к сыну, чтобы дать несколько советов:

— Слишком на него не дави. Следи, чтобы твоя палочка находилась вне зоны его досягаемости. Если почувствуешь, что что-то идет не так, можешь использовать магию.

Гарри кивнул, подтверждая, что всё понял.

— И еще помни: я всегда помогу в случае чего, — Джеймс говорил спокойно, но глаза выдавали внутреннее беспокойство.

Они переступили порог, и Гарри сразу почувствовал витавшее в воздухе напряжение. Драко был явно удивлен появлением школьного врага. Поттер взял стул и сел напротив него. Он и сам не знал, зачем вызвался на это. Он никогда не участвовал в нечто подобном и не знал, с чего начать. Хотя, учитывая то, что за все эти годы он неплохо изучил слизеринца, у него и вправду могло что-то получиться.

Однако юноша понимал, что рискует. Не владея полной информацией, он легко мог ляпнуть то, чего Гарри из этого мир никак не мог знать. Но, в принципе, всё можно будет списать на сплетни. Молчание затягивалось, атмосфера в комнате была раскалена до предела. Наконец, пристально глядя в серые глаза, Гарри заговорил так тихо, что его мог расслышать только Малфой.

— Той ночью, на башне, ты опустил палочку. Почему?

Маска равнодушия мигом слетела с лица слизеринца. Его рот искривился, а зрачки словно окаменели. Такое лицо, наверное, бывает у человека, наклонившегося к цветку и вдруг увидевшего змею.

— Не понимаю, о чем ты, Поттер. С метлы упал?

— А мне кажется, понимаешь, — спокойно сказал Гарри, решив не реагировать на колкость.

— Если бы я не был привязан к стулу, очень сомневаюсь, что ты блистал бы смелостью, — скорчил гримасу Драко, показывая все свое отвращение.

Юноша сухо улыбнулся и продолжил:

— Ты собирался принять помощь профессора Дамблдора?

— Я ничего не принял бы от него.

Гарри нахмурился. Что с ним стало? Куда делся мальчишка-задира, вечно желающий его задеть? Как же ему поступить, чтобы получить информацию, полезную для авроров?

Поттер заметил, что на лице отца, внимательно следящего за происходящим, застыло непонимание: почему они говорят так тихо? Однако он решил не вмешиваться, полагая, что сын выбрал правильную тактику.

— Зачем ты убил Падму? — внезапно спросил Гарри, впившись взглядом в лицо допрашиваемого.

Драко напрягся:

— Я этого не делал.

— Ясно.

— Ясно?! Это всё, что ты скажешь?

— Я тебе верю.

— Ты веришь мне?! — ошарашенный Малфой забыл, как дышать.

Гарри усмехнулся:

— Знаешь, вовсе не обязательно повторять мои слова! — и обычным ровным голосом добавил: — Или ты хочешь, чтобы я обвинял тебя в жестоком убийстве?

В серых глазах замерцала надежда. Черты лица Драко смягчились, нахмуренный лоб разгладился. Гарри был доволен результатом: дорога к доверительной беседе почти проложена.

— А что насчет Парвати? — юноша заметил, что отец начал нервно переминаться с ноги на ногу, и понял: у него осталось не так много времени.

Драко явно занервничал.

— Почему ты напал на нее?

Малфой поджал губы, поэтому Гарри продолжил:

— Ложь тебе не поможет.

И тут Драко сорвался:

— Проклятый предатель крови! Да ты продашь меня через секунду после того, как... — он не успел договорить. Гарри, не выдержав, схватил стакан с водой и плеснул ему в лицо. Малфой закашлялся, отплевываясь.

— Я тебя убью, — прошипел слизеринец. В его глазах полыхала жгучая ненависть.

— Не думаю. Ты не убийца, — прежним ровным тоном сказал Гарри. — Всего лишь папенькин сынок.

— Я лучше, чем ты и твои друзья-грязнокровки! — юноша говорил с таким отчаяньем, будто в первую очередь хотел убедить именно себя. — Ты полное ничтожество!

— Это не ответ на мой вопрос. Повторяю снова: почему ты напал на Парвати?

Гнев, полыхавший в холодных глазах, мгновенно погас. Взгляд стал пустым. Поттер понял, что дав волю эмоциям, совершил ошибку и угробил результат, которого добился.

— Малфой?

Драко молчал, упорно глядя в стену. Его лицо окаменело.

— Малфой?

Никакой реакции. Гарри решил потянуть за другой конец:

— Зачем Лорд послал вас в Косой переулок?

Драко старался держаться безразлично, хотя сердце учащенно забилось.

— Обещаем, что поможем тебе. Министерство, Дамблдор...

— Глупости: он мертв, профессор Снейп убил его.

— Я имел ввиду его сторонников, — поправился Гарри. — Они помогут тебе. Почему ты не веришь?

— Этот маглолюбец предложил мне помощь только, когда я держал его на прицеле!

— Он верил в тебя и хотел дать второй шанс, — возразил юноша, хотя всё в нем кипело. Как можно так неуважительно относиться к памяти директора? — Он хотел спасти тебя и твою семью! И так ты собираешься отплатить за его доброту? Убивая людей? — его голос дрожал от злости: — Эгоист! Мерзавец! Трус!

— Достаточно! — Джеймс схватил сына за руку и потащил к выходу.

Они вышли из комнаты, оставив притихшего Малфоя одного. К Гарри тут же подлетела Лили и, сжав его в объятиях, начала причитать:

— Ты обещал, что будешь держать себя в руках!

— Поздравляю, — раздался голос за спиной юноши. Он высвободился из объятий матери и обернулся.

Кингсли улыбнулся:

— Твои слова задели его за живое. Он теперь не так уверен, как раньше. Самое время применить сыворотку правды.

— А почему вы сразу не могли этого сделать? — удивился Гарри.

— Применять сыворотку на детях разрешено только в крайних случаях.

— Всё, хватит, — Лили подняла руку. — Вы оба немедленно отправляетесь домой. И никаких возражений, юная леди, — добавила она, заметив, что возмущенная Виола уже открыла рот.

Попрощавшись со всеми присутствующими, они направились к выходу, но голос Кинглси остановил их:

— Прежде, чем вы уйдете, я хотел бы спросить: Гарри, как ты узнал детали смерти Альбуса?

Юноша напрягся. Значит, они слышали их шепот! Но поняв, что мужчина спрашивает скорее с любопытством, чем с подозрением, расслабился.

— Слухи, сплетни, досужие вымыслы...

* * *

— Жаль, что летние каникулы так быстро закончились, — сокрушалась Виола.

Гарри подскочил от удивления:

— Как закончились? — в своей постоянной попытке узнать хоть какую-нибудь информацию об этом месте он как-то не обратил внимания, что и временной фактор здесь имел отличие: ведь он, по сути, только недавно закончил шестой курс.

Поттер механически пролистал свежий выпуск «Ежедневного Пророка»: либо Невилл, либо блестящая работа Министерства. Просмотрев статьи, посвященные печальной судьбе Мальчика-Который-Выжил и героическому поступку его родителей, Гарри отметил, что некоторые детали кардинально отличаются от того, что произошло с ним.

Не узнав ничего полезного из этих газет, он решил просмотреть более старые выпуски, хранящиеся в чулане. Тот же результат! О многих важных событиях, произошедших в волшебном мире, вообще не упоминалось. Очевидно, в Пророке печаталось только то, что разрешало Министерство. В статьях было много нестыковок и недомолвок. Гарри понял, что сведения из этой газеты не обеспечат его правдивой информацией. Оставался один выход: дождаться, когда у него появится возможность просмотреть архив хогвартской библиотеки.

— Опять ты о чем-то мечтаешь? — Виола помахала рукой перед лицом брата.

— А? — Гарри совсем не слушал ее, поглощенный своими мыслями. А подумать было о чем: только сегодня они узнали, что допрос Малфоя потерпел фиаско.

Родители долго не хотели ничего рассказывать им. Но после бесконечного нытья Виолы и настойчивых просьб Гарри, они, в конечном счете, сдались и, наконец, поделились информацией.

— Как Пожиратель может не знать о следующих нападениях? — всё никак не могла успокоиться девушка.

— Малфой всего лишь мелкая сошка, — пожал плечами Гарри. Он то как раз не был удивлен. — Скорее всего, он ничего не рассказал, потому что ничего не знал.

— Они использовали сыворотку правды и...

— Ты говоришь таким тоном, будто это преступление, — нахмурился юноша. — К тому же это не подействовало на Малфоя. У него оказалась слишком сильная воля.

— Значит, нужно было использовать более действенные методы.

— Светлая сторона не должна поступаться своими принципами.

— Это война.

— Действуя, как Пожиратели Смерти, мы сами становимся ими...

— Хочешь сказать, что скорее пожертвуешь собой, чем откажешься от принципов? — раздраженно перебила Виола.

Гарри почувствовал поднимающуюся волну гнева. Да что она понимает? Вся его жизнь одно сплошное самопожертвование. Он отказался от нормальной жизни ради всего волшебного мира. В изумрудных глазах отразилась целая гамма эмоций. Губы побелели и сжались в тонкую линию.

Виола с интересом наблюдала за его лицом:

— Тебя что-то беспокоит?

Гарри встряхнул головой, отгоняя непрошеные мысли:

— Пора ложиться спать. Завтра рано вставать.

— Хорошо. Спокойной ночи, — тут же согласилась девушка, поняв, что вызвать его на откровенность сейчас не получится.

* * *

На платформе 9 и 3/4 всё было так же, как всегда: первокурсники растерянно оглядывались по сторонам, ребята постарше весело обменивались впечатлениями о летних каникулах.

— Вы еще не уехали, а я уже скучаю, — печально вздохнула Лили.

— Беременность делает тебя сентиментальной. Обычно мы не можем дождаться их отъезда в школу, — ухмыльнулся Джеймс.

— Ах, так? Тогда никаких вам рождественских подарков! — притворно возмутилась Виола.

— А хотя бы прощальное объятие я получу? — мужчина решил подыграть и жалобно всхлипнул.

Виола не смогла сдержать улыбку и крепко обняла родителей. Гарри отошел в сторону, высматривая знакомых. Внезапно кто-то кинулся к нему в объятия. Перед глазами мелькнула копна рыжих волос. Юноша оторопел: с чего это вдруг Виоле обнимать его? Но, переведя взгляд в сторону, заметил сестру, по-прежнему беседующую с родителями.

— Что... — Поттер не успел договорить. Девушка подняла лицо и ослепительно улыбнулась. Джинни.

— Привет! Как провел лето?

— Весьма интересно, — вежливо ответил Гарри, хорошо помня враждебное письмо Рона.

Джинни смущенно заправила выбившийся локон за ухо:

— Прости, что не писала. Моя сова заболела, а Рон не разрешал брать Сычика. Достал меня своей опекой! Иногда он переходит все границы.

— Как Египет, Джин? — улыбнулась Виола, присоединяясь к разговору. — Посетила пирамиды?

Девушка сморщила носик:

— Все эти экскурсии меня утомили. Кстати, чуть не забыла: Гарри, у меня не было возможности вовремя поздравить тебя с днем рождения, поэтому я взяла подарок с собой.

— Джинни, поезд вот-вот отправится, — всполошилась подошедшая миссис Уизли. — Привет, Гарри! Лили, Джеймс, как я рада вас видеть здоровыми и невредимыми! Я слышала — на Косой переулок было совершено нападение.

Интересно, почему миссис Уизли подошла к его родителям на виду у всех и завела разговор на эту тему? Насколько он помнил, участники Ордена старались держаться подольше друг от друга на людях и не привлекать к себя внимания.

Немного поболтав со старшими Поттерами, Молли пожелала всем хорошего учебного года и направилась к барьеру.

— Поможешь? — Джинни кивнула в сторону своей тележки. Гарри с легкостью подхватил ее чемодан, при этом поймав хмурый взгляд Рона, стоящего неподалеку.

Ему стало грустно: он почти никогда не ссорился со своим лучшим другом. Было неприятно и непривычно думать, что здесь всё иначе.

Зайдя в вагон, Гарри почти сразу наткнулся на свободное купе.

— А ты разве не должен идти в купе для старост? — удивилась Виола, заметив, что брат расположился у окна и, по-видимому, никуда не собирается.

— А... да. Тогда до скорого.

Джинни и Виола кивнули ему на прощание и тут же принялись что-то оживленно обсуждать. Поттер вышел в коридор и замер, понятия не имея, куда идти.

Пройдя несколько вагонов, он с облегчением обнаружил медную табличку на двери. Первое, на что Гарри обратил внимание, войдя внутрь, была девушка с лохматой каштановой гривой и огромной книгой на коленях.

— Гермиона! — в его голосе звучала искренняя радость.

— Поттер, — холодно кивнула девушка.

Такое приветствие озадачило Гарри. В принципе, он мог понять плохое отношение Рона к себе. Но Гермиона... Чем он ей-то не угодил?

— Эээ... привет!

Она оторвалась от книги и посмотрела ему прямо в глаза:

— Слушай, я знаю, что нам придется сотрудничать, но это не значит, что я забыла, как ты выставил меня на посмешище перед всей школой! — она снова уткнулась в книгу, всем своим видом демонстрируя нежелание продолжать разговор.

Ее последняя фраза ошеломила юношу и причинила боль. Он почувствовал, как всё в груди болезненно сжалось. Что такого сделал Гарри из этого мира, чтобы так разозлить Гермиону? Может, он унаследовал мародерские гены, и слишком далеко зашел со своими шутками? Но, судя по недавним событиям, он был склонен полагать, что скорее эти гены достались Виоле, а не ему.

Так значит оба лучших друга недолюбливают его.

Гарри сел напротив девушки и уставился в окно, пытаясь всё хорошенько обдумать. Ведь, в первую очередь, именно на помощь Гермионы он рассчитывал: она всегда знала ответы на все вопросы. Рядом с ней даже самые безвыходные ситуации не казались таковыми.

Мерлин, он даже не знал, в чем виноват. Юноша прикусил губу: будет слишком подозрительно, если он спросит у нее, чем заслужил такую враждебность. Ей не составит труда сложить два и два и понять в чем дело. Гарри не мог допустить этого, пока не убедится, что ей можно доверять.

Поразмыслив немного, он сделал вывод, что вначале нужно вернуть расположение друзей. Не зная с чего начать, Гарри решил просто извиниться:

— Прости меня.

— Бесполезно.

Внезапно дверь отъехала, и в купе вошли префекты. Гермиона молча захлопнула книгу. Гарри понял, что все в сборе, и сейчас начнется собрание. Юноша усмехнулся: раз он теперь не знаменитость, можно не опасаться пристального внимания к своей персоне.

«А ведь главные старосты должны много времени проводить вместе! Составлять списки, следить за порядком, организовывать мероприятия. Возможно, это поможет мне сблизиться с Гермионой. Или хотя бы побольше узнать об этом Гарри, например, кому он доверял, а от кого держался подальше».

Поттер решил при первой возможности проверить, как к нему относятся другие гриффиндорцы, и начать с Невилла. Тихий, застенчивый Невилл. Он понимал его, как никто другой. И как тяжело нести на себе бремя Золотого Мальчика.

В голове вихрем пронеслись воспоминания о приключениях, которые он пережил в течение шести лет. Гарри невольно нахмурился: а есть ли у Невилла друзья, которые смогли бы прийти на помощь в трудную минуту?

— Поттер, может, наконец, спустишься на землю? — взвилась Гермиона, заметив его отсутствующее лицо.

Все с укором уставились на него. Гарри вспыхнул. Похоже, обсуждение шло полным ходом, а он всё прослушал.

— Извините, — пробормотал юноша. Гермиона впилась в него свирепым взглядом, который, однако, не произвел на него никакого впечатления: он видел взгляды и похлеще.

— Мы говорили о паролях, — девушка даже не потрудилась скрыть раздражение. — Повторяю специально для тебя: «Финт Вронского» — пароль Гриффиндора, «Абракадабра» — Когтеврана, «Гиппогрифф» — Пуффендуя, «Чистая кровь» — Слизерина. Запомнил?

Гарри кивнул. Собрание продолжилось. Теперь обсуждались организационные вопросы, касающиеся первокурсников. Он прикладывал все усилия, чтобы запомнить информацию, которой сыпала Гермиона об обязанностях старост и предстоящей работе. Его должность больше не казалась привлекательной. Как он вообще мог завидовать Рону, когда тот стал префектом на пятом курсе?

Гарри вздохнул с облегчением, когда собрание закончилось. Гермиона поманила его к отдельному столику, стоящему в уголке, и вывалила кучу пергаментов. Она решила не откладывать на потом и сразу приступить к составлению расписания дежурств. Гарри неохотно сел рядом, не понимая, зачем заниматься этим прямо сейчас, если у них еще полно времени. Впрочем, здесь был один плюс: можно прямо сейчас начать налаживать отношения, не дожидаясь приезда в школу.

— Так... как прошло твое лето? — неуверенно спросил юноша, разворачивая один из пергаментов.

— Прекрасно, — не поднимая головы, ответила Гермиона и, видимо, не желая казаться невежливой, задала встречный вопрос: — А как твое?

— Богато событиями, — пожал плечами Поттер. — Ты ездила во Францию? — и тут же понял, что совершил ошибку.

— Да. А откуда ты знаешь?

— Услышал от кого-то.

Ее это объяснение явно не удовлетворило, но допытываться дальше она не стала и сменила тему:

— Слышал о нападении на Косой переулок?

Гарри поёжился, вспомнив остекленевший взгляд Падмы:

— Я был там, — сухо обронил он, не желая вспоминать, а тем более обсуждать тот кошмар. Но тщетно: в Гермионе уже разгорелось любопытство.

— Ты сражался с Пожирателями?

Гарри отстранено кивнул:

— Да. Мы с сестрой столкнулись с ними, — перед глазами замелькали обрывки воспоминаний: истекающая кровью Парвати, дрожащие руки Малфоя. И крики, повсюду крики. — Но я, как видишь, жив и здоров. Виола тоже.

Взяв перо, Поттер поставил на пергаменте несколько галочек, не особо вдумываясь в написанное:

— Давай побыстрее закончим список, — пробормотал он, избегая взгляда девушки.

— Подожди-ка! — воскликнула Гермиона. — Я хочу знать подробности! «Ежедневный Пророк» даже не упомянул о случившемся!

Гарри фыркнул. С чего бы вдруг Пророку писать об этом? Нет, министр хочет создать видимость, что всё в полном порядке. Только вот погибших людей не вернуть.

— Знаешь, что случилось с сестрами Патил?

Гермиона покачала головой.

— Падму убили, — бесцветным голосом продолжил юноша. — Парвати была ранена, но сейчас с ней всё в порядке.

Девушка смертельно побледнела и прижала руку ко рту, шокированная ужасной новостью.

— О, Мерлин, — наконец хрипло прошептала она. — Почему?

Гарри пожал плечами:

— Наверное, они оказались не в том месте, не в то время. Никто не знает, что вообще Пожирателям понадобилось в Косом переулке.

Гермиона с осуждением уставилась на него:

— Как ты можешь быть таким спокойными?!

Гарри совсем не понравился тон, каким она это сказала. Он начал медленно закипать. Никто не имеет права обвинять его в бесчувствии!

— Замолчи, — еле слышно прошептал Поттер. Нет, перед ним не его лучшая подруга. Не та девушка, с которой он пережил столько событий.

Гермиона вздрогнула, заметив, какая злость вспыхнула в зеленых глазах.

— Тебя там не было. Ты не сражалась за жизнь своих родных, — крикнул Гарри обретшим силу голосом. — Так что не смей так говорить! — он вскочил с сиденья и пулей вылетел из купе.

* * *

Он несся по вагонам, отмахиваясь от многочисленных поздравлений сокурсников, попадавшихся ему на пути. Забежав в нужный вагон, Гарри стал разыскивать свое купе. Найдя его довольно быстро, он обнаружил, что за время его отсутствия к Джинни и Виоле присоединились другие гриффиндорцы.

— Куртка? — подняла бровь Виола.

— Что? — не понял Гарри. Мельком оглядев купе, он заметил Демельзу, Дина, Симуса и Парвати. Последняя безучастно смотрела в окно.

— Где твоя куртка? — по слогам произнесла девушка так, будто говорила с умственно отсталым.

Поттер на секунду задумался и тут же выругался себе под нос, вспомнив, что забыл ее в купе для старост. Его лицо приобрело угрюмое выражение: совсем не хотелось возвращаться туда и видеть «Гермиону». Как же он скучал по лучшим друзьям! Без них так одиноко, не с кем поговорить и посоветоваться.

Гарри мысленно сосчитал до десяти, пытаясь успокоиться. Он не должен был взрываться, ведь он совсем не знает эту Гермиону. Вдруг она совсем другая?

— Почему Гермиона ненавидит меня? — обескураженно спросил он.

— Она всё еще сердится на тебя? — Дин, похоже, не удивился вопросу.

— Вы говорите о том, что случилось в прошлом году? — оживилась Джинни. — Но ведь это была не твоя вина!

— Мм... да? Напомни-ка мне эту... историю, — Поттер не знал, как лучше сформулировать вопрос, не вызывая подозрений.

— Как ты мог такое забыть? — насторожилась Виола.

— Ударился головой о дверцу купе, и в голове всё перемешалось, — неловко пошутил юноша.

В купе повисло напряженное молчание. Виола пристально смотрела на брата, и Гарри понял, что осторожнее надо быть прежде всего с ней: она первая, кто увидел его «здесь», наблюдала его странные реакции на те или иные события, слышала его ляпсусы, хотя никогда напрямую не заговаривала с ним об этом. Наоборот — всегда была спокойной и непринужденной.

— Ну, ладно. Ты и вправду всегда был немного недотёпой. Никогда не забуду, как в прошлом году ты оставил свою палочку дома, и родителям пришлось высылать ее с совой, — усмехнулась Виола: — В двух словах: Гермиона думает, что ты подшутил над ней. Кто-то подставил тебя, — и заметив тень на лице брата, она быстро продолжила: — Клянусь, это была не я! Я бы никогда так с ней не поступила! Кто-то наложил на нее заклятие. Она думала, что была одета, хотя на самом деле на ней ничего не было. Можешь представить, какой шок она испытала, когда действие чар закончилось?!

— О, — это всё, что Гарри смог вымолвить. — Почему она решила, что это был я?

— Кто-то подсунул ей записку, в которой говорилось, что это твоих рук дело.

— Гермиона не настолько глупа, чтобы поверить на слово!

Дин пожал плечами:

— Может, ей просто нужен был козел отпущения, чтобы сорвать на нем злость? Тут ты и подвернулся. Помнишь, как она тебе отомстила? — не дождавшись ответа, он продолжил: — Накричала при всех, а потом заколдовала так, что у тебя в ушах звенело целую неделю.

— Да-да, теперь вспомнил, — невнятно пробормотал Поттер. Сейчас он жалел, что так и не научился убедительно лгать.

Джинни внезапно вскочила и потянулась к своим вещам:

— Гарри, твой подарок, — она протянула ему небольшую коробочку, красиво упакованную в красную бумагу со снитчами.

Юноша благодарно улыбнулся. Рядом с ней он чувствовал себя легко и умиротворенно. Если она осталась такой же, как раньше, ему будет намного проще. Можно будет позже рассказать ей правду и попытаться вместе найти выход.

Гарри поймал взгляд девушки и отметил, что у нее более невинные и добрые глаза, чем у Джинни, которую он знал. Может, история с Тайной комнатой произошла без ее участия? Или этого случая вообще не было?

— Открой позже, — сказала Джинни, увидев, что он вертит подарок в руках.

— Хорошо, — юноша засунул коробочку в карман.

— Кто-нибудь видел чемпионат мира по квиддичу? — подал голос Дин. — Пушки Педдл были просто...

— Как кому-то может нравиться эта команда?! — сердито воскликнул Симус, вызвав у Гарри усмешку: эти двое никогда не прекратят спорить. — Вот ирландская команда действительно отлично себя проявила! К тому же они выиграли кубок в прошлом году, а в этом...

— ... им кубка не видать, — закончил Дин.

— Поспорим? — в глазах Симуса вспыхнул азарт.

— А мне больше всего понравилась болгарская команда, — встряла Демельза. — Виктор Крам был великолепен. Он сделал какой-то умопомрачительный финт, который теперь назван в честь него.

— Как оригинально, — фыркнула Виола. — Давайте тоже попробуем!

— Слишком сложно. Вряд ли получится.

— Слушайте, а где Рон? — Дин стал вертеть головой по сторонам, будто ждал, что Уизли материализуется из воздуха. — Он же собирался встретиться с нами.

— Он сейчас с Лавандой, — покраснела Джинни.

Демельза закатила глаза:

— Как всегда в своем репертуаре.

Гарри откинулся на спинку сиденья, пытаясь привести мысли в порядок. Из болтовни Демельзы и Джинни выходило, что Рон встречается с Лавандой. Из разговора Симуса и Дина получалось, что у них свое Золотое Трио. В голове что-то щелкнуло. Улыбка сползла с его лица, как только он понял, что, возможно, раз Рон и Гермиона не его друзья, они и между собой не общаются.

Вдруг над его ухом раздался яростный возглас:

— Как... как вы можете?

Юноша открыл глаза и увидел дрожащую от гнева Парвати.

— Что случилось? — осторожно спросил Дин.

— Как вы можете говорить о таких пустяках, когда гибнут люди! — ее глаза наполнились слезами. — Для вас самое главное — это квиддич? Вы… вы… она мертва! — ее дыхание сбилось. — Падма мертва!

Парвати больше не могла говорить. Из глаз хлынули слезы. У нее началась настоящая истерика.

В купе воцарилась тишина, которую прервала Виола:

— Нам очень жаль, но мы думали, ты не захочешь говорить о... — она попыталась обнять плачущую подругу, но та оттолкнула ее и выбежала в коридор.

Гарри не собирался оставлять ее одну в таком состоянии и поспешил следом. Парвати мчалась по вагонам, не видя ничего вокруг. Слезы застилали глаза. И поэтому чуть не сбила с ног идущую навстречу Гермиону. Чтобы удержать равновесие, та схватила Парвати за руку. Вскрикнув от неожиданного прикосновения, она шарахнулась в сторону, больно ударившись о стену, и выхватила палочку.

Быстро оценив ситуацию, Поттер ловко обезоружил девушку.

— Я не сделаю тебе ничего плохого, — мягко сказал он, понимая, что Парвати не в себе. — Ты же понимаешь, я не мог позволить тебе заклясть Гермиону.

Всхлип и неуверенный кивок. Скажи кто-нибудь Гарри, что перед ним та же самая гриффиндорка, которую он пригласил на Рождественский Бал и которая так этим гордилась, он бы в жизни не поверил. Сейчас она выглядела такой уязвимой и беспомощной! И, казалось, боль от утраты сестры навсегда затаилась в ее глазах.

— Прости, — пробормотала Парвати, тыльной стороной ладони вытирая слезы. — Я сорвалась.

— Ребята всё понимают и сочувствуют тебе. Просто они не хотели поднимать эту тему, зная, как тебе тяжело.

— Я думала, что не вернусь в школу, — негромко сказала девушка. — Мама не хотела меня отпускать, но я больше не могла оставаться дома. Там всё напоминает о ней.

Гарри понимающе кивнул. После смерти крестного с ним было то же самое. Каждая мелочь в доме на площади Гриммо напоминала ему о Сириусе, о том, как его ненавидели, и как тяжело ему жилось в там. Прошлое слишком давило, поэтому он знал, что сейчас чувствует Парвати.

— Я извинюсь перед всеми, — ей стало неловко от своей внезапной вспышки.

— Это вовсе не обязательно.

— Спасибо за то, что спас меня. Если бы не ты, меня бы здесь не было.

— Виола тоже помогала, — с улыбкой напомнил юноша.

— И ее поблагодарю, — кивнула Парвати.

— Поттер?

Гарри повернулся к Гермионе, о присутствии которой успел забыть:

— Что?

— Я хотела бы с тобой переговорить в купе для старост, если не возражаешь.

— Парвати, ты в порядке? Могу я тебя оставить?

— Не беспокойся.

… Они зашли в купе для старост, опустевшее к этому времени, поэтому звук закрываемой двери показался слишком громким.

Проигнорировав предложение присесть, Гарри скрестил руки на груди и сухо спросил:

— Что ты хотела? — он сам не знал, почему так холоден с ней. В конце концов, он хотел вернуть ее дружбу, но осадок от неприятного разговора еще не прошел.

— Извини за то, что сказала ранее.

Сказать, что Гарри был удивлен — ничего не сказать. Что бы Гермиона первой стала извиняться? Да еще и перед человеком, к которому так неприязненно относится! Он и не догадывался, о чем думала девушка в этот момент. А она вдруг осознала, что нельзя судить о людях поверхностно или со слов других. Случай с Парвати — живое тому доказательство.

— Нет проблем. И ты прости, если что, — чуть помявшись, он продолжил: — Слушай, насчет прошлогоднего случая... Это был не я.

Гермиона покраснела, как помидор:

— Я повела себя глупо, обвинив тебя. Но мне надо было выместить на ком-то свой гнев. Эта записка... Я не должна была так поступать. Тем более с тобой. Ты всегда хорошо относился ко мне, даже когда другие нет… — она замолчала, поняв, что сказала больше, чем нужно.

«Должно быть, и здесь все считают ее занудной всезнайкой и не хотят дружить».

— Хорошо, я понимаю и не сержусь, — Гарри протянул руку.

На ее губах расцвела улыбка. Они обменялись рукопожатием. Юноша улыбнулся в ответ:

— Закончим списки?

Гермиона кивнула и достала из сумки пергаменты:

— Ты назначил Пэнси Паркинсон патрулировать Астрономическую башню три ночи подряд.

— Пусть, — ухмыльнулся Поттер.

Девушка на секунду нахмурилась, но представив, как грузная Пэнси будет долго-долго подниматься по лестнице в башню и так же долго спускаться, начала смеяться. У нее так редко бывали поводы для смеха, что сейчас она решила не сдерживаться. Она смеялась так громко, что на глазах выступили слезы.

Гарри удивлено смотрел на ее раскрасневшееся лицо. Он давно не видел подругу в таком приподнятом настроении. Забавно, конечно, что Пэнси придется таскаться по лестнице, но ведь не настолько же, чтобы так хохотать. Да, он никогда не поймет девушек!

* * *

К удивлению многих, войдя в Большой Зал, Гарри и Гермиона уселись рядом. Наладить с ней отношения оказалось достаточно легко, но с Роном, скорее всего, так не получится.

Сортировочная шляпа закончила свою песню, и все дружно зааплодировали. Первокурсники возбужденно перешептывались в ожидании распределения. Гарри не смог сдержать усмешку, вспомнив своё собственное распределение и то, как он нервничал. Единственным отличием от предыдущих лет было то, что малышню привела Тонкс, чьи ярко-розовые хвостики сильно выбивались из общего фона.

— Ты знаешь, кто это? — негромко спросила Гермиона.

— Нимфадора Тонкс, аврор.

Началось распределение. На сцену внесли трехногий табурет. Тонкс раскатала свиток и стала зачитывать фамилии. Гарри не мог не заметить, что количество новеньких в этом году значительно сократилось.

Наконец, когда дети присоединились к своим факультетам, встала профессор МакГонагалл и, оглядев зал, торжественно начала:

— Добро пожаловать в Хогвартс! Благодарю всех, кто решил продолжить обучение, несмотря на сложное время. Война когда-нибудь закончится, и вот тогда образованные волшебники будут особенно необходимы. Я рекомендую вам усердно изучать магические науки, все, без исключения.

Далее она вкратце озвучила правила, особо подчеркнув при этом, что устраивать ночные вылазки категорически запрещается. А о любых подозрительных инцидентах следует незамедлительно сообщать учителям. И в заключении, пожелав всем удачного учебного года, объявила о начале пира.

На столах тут же появилась еда, и все приступили к трапезе. Гарри повернулся к Гермионе:

— Разве речь не после ужина?

— МакГонагалл, очевидно, решила не следовать традиции, установленной Дамблдором, — пожала плечами девушка и положила себе на тарелку свиную отбивную.

Поттер перевел взгляд на преподавательский стол. Однако профессора МакГонагалл там не оказалось.

«Должно быть, дела Ордена», — его внезапно охватило желание узнать, что случилось. С помощью карты мародеров, он мог бы найти ее и, облачившись в мантию-невидимку, выяснить в чём дело. Жаль, что у него не было ни того, ни другого!

— О, Мерлин! Гарри, ешь уже! Мама убьет тебя, если узнает, что ты страдаешь анорексией, — поддразнила Виола.

Внезапно юноша почувствовал, что что-то коснулось его ноги. Кинув растерянный взгляд на улыбающуюся Джинни, сидящую напротив, он понял, что это ее проделки. Она ухитрилась сцепить их ноги и стала раскачивать ими под столом.

— Ой! — Дин не сдержал удивленного возгласа, когда что-то ударило его по колену. Сидящие рядом ребята заглянули под стол и рассмеялись.

* * *

Минуя многочисленные коридоры, Гарри шарахался в сторону от каждого шороха. Конечно, можно было бы пойти в библиотеку и завтра днем, но справедливо рассудив, что кто-нибудь может его там увидеть и пристать с расспросами, отмел эту идею.

Пробраться в библиотеку стоило большого труда. Собирая вещи в Хогвартс и не обнаружив среди них мантии-невидимки, юноша не решился обратиться с этим вопросом к отцу. У него также появились кое-какие догадки насчет карты мародеров: может, Фред и Джордж подарили ее не ему, а Рону? В этом мире это было бы логичным.

Проведя полночи в библиотеке и пролистав — Мерлин знает — сколько газет, Гарри расстроенно вздохнул: он так и не нашел ничего стоящего.

Внезапно на пожелтевшей от старости странице он наткнулся на свою фамилию и с жадностью впился в текст:

«Нападение на семью Поттеров.

Прибыв на место, аврорский отряд не нашел следов пребывания сына Поттеров в доме и предположил, что Пожиратели Смерти взяли его в плен. Родители также ничего не могли сказать относительно местонахождения их ребенка, так как были не в состоянии отвечать на вопросы. Позже мальчик был найден и доставлен в Св. Мунго, где целители сообщили, что он находится в шоковом состоянии. Очевидно, он стал свидетелем экзекуции родителей. Сейчас обсуждается вопрос о стирании ребенку воспоминаний, касающихся этого ужасного события. Это чрезвычайно спорная ситуация, поскольку возможны проблемы с памятью в будущем».

Юноша отложил газету, подавленный прочитанным. Внезапно его мозг пронзила догадка: Гарри в этом мире стерли память, поэтому, по словам Виолы, он всё время что-то забывает. Как и Невилл, который тоже видел, как мучили его родителей.

Близился рассвет.

Поттер почувствовал озноб, глаза стали слипаться. Нужно было срочно возвращаться в башню, если завтра он не хотел заснуть на уроках. Собрав газеты, он вернул их на место и, выскользнув из библиотеки, крадучись, направился в гостиную, надеясь, что Полная Дама не будет ворчать.

Гарри даже не заметил, что всё это время за ним кто-то наблюдал.

— Я не собираюсь писать за тебя эссе, — сердито буркнула Гермиона.

Гарри умоляюще посмотрел на нее:

— Я не прошу писать. Просто подправь его.

— Это обман, Поттер.

— Всего лишь помощь, Грейнджер, — в тон ответил юноша и усмехнулся. Однако его немного беспокоило то, что Гермиона отказывалась называть его по имени. С начала учебного года прошло уже две недели, а она упорно продолжала обращаться к нему по фамилии. Он не мог отделаться от мысли, что девушка делает это намеренно, сохраняя таким образом дистанцию между ними.

— Гарри! — Виола подлетела к брату и плюхнулась рядом. — Привет, Гермиона!

— Привет, Поттер.

— Знаешь, довольно трудно понять, с кем ты разговариваешь, когда мы оба здесь. Зови меня по имени, ладно?

Гермиона кивнула. По тому, как скованно она держалась, Гарри понял, что девушки раньше общались мало.

Виола внезапно нахмурилась и повернулась к брату:

— Ты забыл?

— Что именно?

Раздраженно вздохнув, она сжала пальцами его шею, сделав вид, что душит:

— Отбор в команду.

— Ааа... — растерянно протянул Гарри.

— Ааа? И это всё, что ты можешь сказать? — скривилась девушка. — Пол команды закончило школу, и теперь у нас недобор. Нужно устроить смотр новых участников.

— Ты права, — пробормотал юноша. — Я переговорю с МакГонагалл.

— Вообще-то теперь она не наш декан, и с этим вопросом следует подойти к профессору Тонкс, — подсказала Гермиона.

Гарри улыбнулся. Тонкс не нравилось, когда ее называли «профессором». На первом уроке она попросила учеников обращаться к ней просто по фамилии, потому что считала, что слово «профессор» старит ее.

Непонятный звук привлек внимание Поттера. Внимательно оглядев гостиную, в дальнем углу он увидел Рона, задумчиво уставившегося в пергамент и не заметившего, как чернильница упала на ковер. Должно быть, без помощи Гермионы выполнение домашнего задания по Зельеварению было для него чем-то почти нереальным.

На секунду захотелось подбежать к другу и крикнуть прямо в ухо «прекрати дуться и иди к нам», но вряд ли Рон правильно оценил бы его порыв: он по-прежнему не одобрял Гарри в качестве парня своей сестры и не хотел смириться с тем, что эти отношения были дороги для Джинни, и воспринимались ею всерьез. Юноша машинально коснулся ладонью скулы. Она всё еще немного побаливала, напоминая об инциденте, случившимся несколько дней назад...

— Как дела, Гарри?

Рон кинулся вперед и со всей силы ударил его в лицо...

Голос Виолы вывел Гарри из задумчивости. Она неверно истолковала его пристальный взгляд в сторону Рона:

— Думаешь, он будет полезен команде?

— Надеюсь. Из него вышел бы неплохой вратарь.

— При условии, что на поле он не будет носиться с Джин, как нянька.

Юноша усмехнулся. Однако усмешка уступила место замешательству, как только он увидел человека, зашедшего в гостиную.

Невилл.

Он не ехал с ними в поезде, не присутствовал на пиру, не посетил ни один урок. Гарри предполагал, что тот отправился на поиски крестражей. Но, похоже, ошибся. Гермиона прочитала немой вопрос в его глазах и, чуть наклонившись, прошептала:

— В «Ежедневном Пророке» писали, что Невилл помогает Министерству. Но я не знаю...

Ее слова были прерваны презрительным фырканьем Виола:

— Помогает! Он у них, как собачка на привязи: что скажут, то и делает. Люди недовольны работой министра, вот тут и нужен Нев, чтобы создать видимость «всё под контролем».

Гарри нахмурился. Судя по колдографии в ее комнате, они с Невиллом друзья. Внезапная горячность сестры удивила его. А может, они чуть больше, чем друзья?

— Я... мм... отойду ненадолго, — плохо скрываемое волнение на ее лице подтвердило его догадку.

— И что ты об этом думаешь? — спросила Гермиона, наблюдая за Виолой, спешащей в сторону спальни мальчиков. Гарри заметил неодобрение на лице подруги. — Ей не стоит идти туда, разве не так?

Юноша еле сдержался, чтобы не застонать:

— У тебя слишком много мусора в голове! — ему очень не понравилось, что кто-то осуждает поведение его сестры.

О, Мерлин! Он становится таким же, как Рон!

Гермиона покраснела:

— Я имела в виду...

Смущение на ее лице вызвало у Гарри улыбку. Не желая продолжать эту тему, он встал:

— Ладно, я понял. Мы как старосты просто обязаны пойти и проверить, чем они там занимаются.

На самом деле он хотел поговорить с Невиллом. Узнать у него какую-нибудь новую информацию, которую, возможно, проглядел. Сориентироваться, что делать дальше. Поднимаясь по лестнице, Гарри размышлял, как лучше начать разговор, но внезапно Гермиона схватила его за рукав, вынуждая остановиться.

— В чем дело?

Она приложила палец к губам:

— Слышишь?

Гарри прислушался: из-за двери доносились приглушенные крики, и он в который раз пожалел, что у него нет Удлинителей Ушей. Сейчас они очень пригодились бы. Только подкравшись на цыпочках поближе, любопытные гриффиндорцы смогли расслышать, о чем шла речь.

— Не могу поверить... Ты хоть иногда думаешь?!

— Черт возьми, Виола! Твои собственные родители работают на Министерство!

Гарри поперхнулся. Он никогда не слышал, чтобы тихий Невилл разговаривал с кем-то в таком тоне. В его голосе была неприкрытая враждебность. Краем глаза он заметил, что Гермиона, забыв о правилах приличия, старается не пропустить ни одного слова.

— Но они не бегают за министром на задних лапках!

Повисла пауза. Ребята напряглись в ожидании ответа.

— Так вот как ты обо мне думаешь, — голос Невилла был едва слышен.

— Не я. Твои поступки говорят сами за себя, — огрызнулась Виола.

Глухой звук заставил гриффиндорцев вздрогнуть.

— Еще что-нибудь в меня кинешь? — спокойно спросил юноша. — Мерлин! Не надо так остро реагировать.

— Остро?! — Виола уже не могла контролировать эмоции. — Думаю, я имею право вести себя именно так, когда мой друг становится одним из них!

— Из кого?

— Одним из тех тупых фанатиков, которые сначала отказывались слушать тебя и Дамблдора, поливали грязью, а потом имели наглость обратиться к вам за помощью! И после всего этого ты на их стороне! О, волшебный мир обречен с таким Избранным!

— Уходи.

— Но я...

— Я сказал — убирайся! — нервы Невилла сдали.

Дверь внезапно распахнулась. Гарри и Гермиона едва успели отскочить назад. Кинув на брата злой взгляд, раскрасневшаяся Виола бросилась к лестнице. Следом за ней из комнаты вышел Невилл. Отступать им было некуда.

— Привет, Нев! — Поттер намеренно назвал его так, чтобы проверить дружны ли они. Выражение лица Невилла подсказало ответ: у них неплохие отношения. Уже хорошо! Поэтому он без всякого перехода спросил о том, что сейчас интересовало его больше всего: — Как провел лето?

И тут же заметил в глазах Невилла растерянность: тот явно не ожидал подобного вопроса.

— Весьма интересно.

— Тебя не было на лекциях. Как думаешь догонять? — всполошилась Гермиона.

Гарри с досадой понял, что разговора не получится:

— Если тебе понадобятся конспекты с пропущенным материалом, можешь обратиться ко мне. Но предупреждаю сразу — почерк у меня неважный.

Невилл выдавил из себя улыбку, не отразившуюся в печальных глазах:

— Спасибо.

— Без проблем.

— Я пойду... надо распаковать вещи, — скороговоркой пробормотал он и скрылся за дверью спальни.

Старосты остались в коридоре одни.

— Гарри, думаешь, он поверил, что мы оказались здесь случайно? — прошептала девушка.

— Нет, конечно. Я даже уверен — он знает, что мы всё слышали, — так же тихо ответил он, отметив, что она назвала его по имени.

* * *

— Кто из вас может назвать заклинание для вызова патронуса?

Гермиона нетерпеливо вскинула руку. Немного помедлив, Гарри тоже поднял свою. Тонкс кивнула девушке.

— Экспекто Патронум, — гордо ответила та.

Сидящий на последней парте Рон захихикал и громко, так чтобы все слышали, прошептал:

— Ходячий учебник.

Тонкс нахмурилась и перевела на него взгляд:

— Мистер Уизли, ведите себя прилично, в противном случае я назначу вам отработку. А может, просто перекрашу волосы в голубой цвет. Как вам нравится перспектива целый месяц ходить с такой шевелюрой?

Гермиона вспыхнула:

— В этом нет необходимости.

Гарри весь подобрался внутри. С одной стороны, ему было жалко подругу, с другой — ссориться с Роном не хотелось. Хотя тот в последнее время действительно перегибал палку, задевая девушку едкими комментариями по поводу и без.

Тем временем упрямый юноша негромко бормотал себе под нос что-то вроде «это была просто шутка», «зачем же в голубой?».

— Достаточно извиниться, Уизли, и всё, — оборвал его Невилл.

Рон, угрюмо насупившись, уставился в парту. Глядя на сердитое выражение его лица, Гарри невольно вспомнил прошлый год, когда он только начал встречаться с Джинни. Вспомнил, как ему пришлось оставить ее, вопреки своему желанию. Нельзя было подвергать ее опасности. Но жизнь вообще несправедлива. Юноша грустно улыбнулся.

— Гарри, почему бы тебе не продемонстрировать всем?

Поттер не заметил, как Тонкс оказалась возле его парты. Его семья уже знала, что он умеет вызывать патронуса. Знали это и их ближайшие друзья.

Вспомнив тихий семейный ужин в кругу родных, он взмахнул палочкой и произнес заклинание. Красивый серебряный олень не спеша обошел кабинет, покружился вокруг Тонкс, подошел к Гермионе, затем к Рону. Последний испуганно вжал голову в плечи. В классе царила тишина.

Напоследок, разрешив хозяину погладить себя, Сохатый исчез.

— Итак, класс, сейчас вы видели настоящего патронуса, — с гордостью сказала Тонкс. — А теперь будем учиться применять теорию на практике.

Гермиона повернулась к Гарри:

— Как у тебя получилось? — в широко распахнутых глазах плескались удивление и восторг. — Это волшебство высшего уровня! Я читала, что некоторым вообще не удается справиться с этим заклятием.

— Ты очень умная. Думаю, ты быстро достигнешь успеха.

Гарри прекрасно помнил момент, когда из палочки подруги появилась серебристая выдра.

На лице Гермионы появилось огорчение:

— Я уже попробовала. Ничего не вышло. Ты меня научишь? — робко спросила она.

— Конечно. Ммм... какое у тебя самое счастливое воспоминание?

Девушка отчего-то засмущалась и отвела взгляд.

— Я не смогу помочь, если ты не скажешь.

Гермиона закусила губу:

— Вечеринка по случаю десятилетия.

— И?

— Пришел кое-кто, кого я не ожидала увидеть, — она сказала это так тихо и быстро, будто боялась, что кто-нибудь услышит и поднимет на смех.

Прежде, чем юноша успел ответить, к ним подошло несколько однокурсников.

— Гарри, поможешь нам создать такого Бэмби? — спросил Дин, оттеснив Гермиону в сторону.

— Кого? — недоуменно переспросил он.

— Какой еще Бэмби? — послышался громкий голос Рона. — Воришка молоденьких оленят?

— Джинни не ребенок и сама может принимать решения, — юноша до боли сжал кулаки, сдерживаясь от желания подойти и набить Рону морду.

— Твоя сестра всего на год младше Гарри, — сказала Гермиона.

Поттер заметил, что ее голос дрогнул. Студенты стали прислушиваться к разговору.

Рон с раздражением взглянул на нее:

— Смешно слышать это от тебя. Спорю, ты сама еще в подгузниках.

Глаза Гермионы предательски заблестели.

— Оставь ее в покое! — Парвати была возмущена бестактным поведением друга.

— Не лезь не в свое дело! — рявкнул Рон, окончательно выходя из себя.

— Дружище, держи себя в руках! — Симус и Дин вклинились между ссорящимися.

— Что происходит? — Тонкс внимательно посмотрела на расстроенную Гермиону, подозрительно спокойного Гарри и сердитого Рона.

Парвати принялась, было, мямлить какие-то объяснения, но Тонкс резко оборвала ее:

— Предлагаю вернуться к выполнению задания. Иначе каждый получит по отработке. А со своими личными делами впредь разбирайтесь в свободное от учебы время, — и, кинув напоследок предостерегающий взгляд, отошла к Невиллу.

— Ты в порядке? — Гарри всегда терялся при виде плачущих девушек.

Гермиона улыбнулась сквозь слезы:

— Давай начнем?

Поттер помогал ей больше часа. Они экспериментировали с разнообразными счастливыми воспоминаниями, и с каждым разом ее патронус обретал всё более отчетливую форму. Но когда, наконец, из палочки вырвалась светящаяся выдра, Гермиона постеснялась рассказать, какое воспоминание использовала. В конце урока выяснилось, что с заданием удалось справиться только ей. Со звонком все быстро похватали сумки и направились к выходу. Тонкс попросила Гарри и Невилла задержаться.

— Не жди меня, — кинул Поттер, заметив, что Гермиона остановилась.

Заинтригованный юноша приблизился к учительскому столу. В голове пронеслись мысли о квиддиче, и он вспомнил, что собирался обсудить время отборочных испытаний. Тонкс вытащила палочку и наложила на двери заглушающие чары. Гарри понял, что беседа будет идти о чем-то более важном, чем квиддич, и решил отложить разговор, понимая, что сейчас не время.

— Гарри, у меня к тебе просьба, — начала Тонкс. — Не мог бы ты позаниматься с Невиллом? Научи его патронусу, попрактикуйтесь в дуэлях. Это было бы полезным для вас обоих. Твой отец говорил мне, что ты — весьма неплохой дуэлянт. И ты не растерялся тогда в Косом переулке. Я сама сделала бы это, но, сам понимаешь, у меня слишком много обязанностей и в школе, и в Ордене. Что думаешь?

Гарри взглянул на Невилла. По его спокойному лицу нельзя было сказать, хочет ли он, чтобы с ним дополнительно занимались, или нет. Хотя, когда он организовал ОД, Невилл был одним из первых, кто вступил в него. И, кстати, в дальнейшем неплохо там себя показал.

— Хорошо, — кивнул Гарри. — Я согласен.

Гарри бился над очередным эссе по Зельеварению, которое нужно было сдавать уже завтра утром. Он как раз размышлял над эффектным заключением, когда у самого уха раздался радостный визг. От неожиданности его рука дрогнула, и на пергаменте расплылась предательская клякса. Виола!

Она, смеясь, встряхнула его за плечи:

— Наконец-то!

— О чем ты? — Гарри тоскливо рассматривал чернильное пятно, перебирая в уме подходящие заклинания, чтобы очистить пергамент.

— Об отборочных.

Юноша устало вздохнул. Он был совершенно вымотан. Мало того, что в последнее время на него навалилось огромное количество домашнего задания, так ему еще ребята проходу не давали, наперебой спрашивая, как попасть в команду. Ежедневные посещения библиотеки с целью найти новую информацию, не приносили ничего, кроме разочарования и покрасневших глаз. А еще через пару часов у него была назначена встреча с Невиллом, к которой тоже неплохо было бы подготовиться.

Внимательно приглядевшись к брату, Виола перестала улыбаться:

— Ты неважно выглядишь.

— Ну, спасибо. Ты, между прочим, тоже. Белая, как смерть, — неудачно отшутился Гарри. Но на самом деле он сказал правду: вокруг ее глаз залегли темные круги, бледная кожа казалась прозрачной. К тому же ее немного шатало. Несмотря на показную оживленность и радость, чувствовалось — стоит ей отпустить спинку кресла, тут же упадет.

— А ты похож на девчонку, никакого мужества и силы, — не осталась в долгу Виола и, чтобы подтвердить свои слова, взяла его за тонкое запястье.

Поттер притворно нахмурился:

— О, Мерлин! Какой удар по моему самолюбию!

— Стараюсь, — ухмыльнулась девушка и заглянула в недописанное эссе. — «Назовите и опишите ингредиенты, используемые в зелье Сна без сновидений». Интересная тема, — она быстро пробежалась по тексту. — На самом деле, вместо корня мандрагоры лучше использовать жасмин. Это легкое задание и не должно занять много времени, хотя... — Виола внезапно наткнулась на пристальный взгляд брата.

В воздухе повисло напряжение. В памяти обоих еще были свежи воспоминания о летней ссоре из-за ее пагубного пристрастия.

Кашлянув, она неуклюже попыталась сменить тему:

— Что собираешься делать потом?

— У меня скоро урок с Невиллом. Так что нужно успеть закончить, — ответил Гарри и тут же почувствовал, что напряжение стало почти осязаемым.

— Почему именно ты должен обучать его? — карие глаза заледенели. Похоже, Виола так и не помирилась с Невиллом после той ссоры, свидетелями которой стали они с Гермионой.

— Тонкс попросила.

— О, он совершенствует свое мастерство, чтобы еще больше угодить Министерству?

— Всё совсем не так. У него будут необходимые знания для того, чтобы одержать победу в последнем сражении. Чтобы найти крестр... — Поттер резко оборвал себя, мысленно проклиная свою несдержанность.

— Крестражи, я знаю, — закончила за него Виола. — Он рассказал мне. Но тебе-то откуда это известно?

Заданный в лоб вопрос застал Гарри врасплох. Опять промах! Он решил отвлечь внимание сестры:

— Слушай, можешь продолжать на него сердиться, но не поверю, что ты хочешь, чтобы он оказался лицом к лицу с Волдемортом неподготовленным!

Виола молча двинулась в сторону девичьей спальни. Дойдя до лестницы, она холодно бросила через плечо:

— Удачи с эссе.

Гарри со вздохом вернулся к домашней работе. Но, как он ни пытался сосредоточиться, в голову постоянно лезли посторонние мысли. Почему Виола не может просто подойти к Невиллу и поговорить? Почему она, в конце концов, выглядит, как привидение?

* * *

— Ты опоздал.

— Прости. Зато закончил домашнее задание.

— Рад за тебя, — сухо ответил Невилл.

В его голосе Гарри уловил нотки недовольства. Он никогда раньше не чувствовал себя так неловко в его присутствии. Этот юноша был совершенно другим — он мог ранить друзей одним словом, и в то же время иногда казался таким потерянным и отрешенным. Но самым главным отличием было то, что он совсем не был тем забывчивым увальнем, каким Гарри его помнил.

— Итак? — прервал затянувшееся молчание Невилл.

— Предлагаю начать с патронуса. Чем быстрее ты этому научишься, тем лучше.

Поттер машинально оглядел помещение, отметив, что оно выглядит почти так же, как то, в котором они практиковали заклятия на пятом курсе. Однако в этот раз Выручай-комната, помимо просторного зала, предоставила еще несколько книжных шкафов.

«Надо будет после глянуть, что там за книги».

— Может, начнем?

Гарри кивнул:

— Попробуй, а я посмотрю, насколько ты преуспел.

Невилл на несколько секунд прикрыл глаза, а затем воскликнул:

— Экспекто Патронум!

Из палочки заструилась белая дымка, которая сразу же растаяла. Гарри отметил, что у него получилось даже хуже, чем он мог предположить. Чтобы не ввергнуть его в уныние, он решил солгать:

— Для начала — хорошо.

В ответ Невилл нахмурился, в глазах на мгновение промелькнула злость:

— Хорошо?! Патронус был просто ужасен!

Гарри поднял бровь, озадаченный гневной вспышкой:

— Ладно, извини за то, что, черт возьми, решил тебя поддержать. Скажу правду — это было отвратительно.

— Ч-что? Что ты сказал?! — от удивления Невилл даже стал заикаться. Казалось, ему и в голову не могло придти, что кто-то может разговаривать с ним в подобном тоне.

«Виола, должно быть, одна из немногих, кто может себе это позволить».

В памяти Гарри всплыли воспоминания об ОД, и как Невилл стремился присоединиться к их команде, как ему нравилось посещать занятия и изучать новые заклятия. Этот же гриффиндорец...

На Поттера накатила волна раздражения:

— Ты слышал. Прекрати делать мне одолжение и изволь взять себя в руки! Ты должен победить Волдеморта! Ты же Избранный!

Стоп.

Теперь Гарри всё чаще начинало казаться, что у него всегда была младшая сестренка, с Сириусом ничего плохого не случалось, а родители все эти годы были счастливы в браке. Порой он почти верил — они с Роном никогда не были лучшими друзьями, а Гермиона всё это время была одинока.

Но нельзя забывать — это он остался сиротой. Его семья погибла от рук Темного Лорда. Он Избранный. Иначе ему никогда не найти дорогу в свой мир. Мерлин, как всё сложно!

— Ты здесь, потому что хочешь чему-то научиться? — спросил Гарри. — Если особого желания нет, мы можем остановиться прямо сейчас и не тратить наше время впустую.

Невилл вскинул палочку и напряженно произнес:

— Экспекто Патронум! — получилось даже хуже, чем в первый раз.

— Твое воспоминание не было достаточно счастливым.

— Что ты от меня хочешь? — его лицо пошло красными пятнами. — Почему бы нам не посмотреть, как ты это делаешь, если уж я настолько безнадежен?!

Гарри отчаянно захотелось послать Невилла куда подальше и уйти. Если бы не его обещание Тонкс...

Пытаясь сохранить остатки спокойствия, он тихо спросил:

— Какое было воспоминание?

— Не скажу!

— Твоё упрямство неуместно.

— И что ты сделаешь? — вскинулся Невилл, — Наябедничаешь Тонкс? А потом утешишься, летая на метле или зажимая в темном коридоре свою подружку? — каждое слово сочилось сарказмом.

Но Гарри воспринял его обвинения на полном серьезе и стал оправдываться:

— Я никогда не поступлю так с Джинни. Но если ты сделаешь нечто подобное с моей сестрой, клянусь, ты будешь... — он поймал себя на мысли, что не знает, как закончить предложение, потому что в реальной жизни у него никогда не было сестры.

Однако всё равно в груди нарастало неукротимое желание кинуться на парня и сломать ему челюсть.

— Что, Поттер? Что ты сделаешь? Стукнешь квиддичной битой?

Гарри налетел на Невилла и с силой впечатал кулак ему в лицо. Тот не удержался на ногах и упал на пол. Из разбитой губы брызнула кровь. Вдруг Невилл быстрой подсечкой сбил противника с ног. Больно ударившемуся Поттеру захотелось прямо здесь и сейчас задушить Избранного, наплевав на пророчество. У того, казалось, возникло похожее желание. Тяжело дыша, они впились друг в друга злыми взглядами.

Но разум победил. Кое-как восстановив над собой контроль, Невилл яростно прошипел:

— Я не раз говорил тебе, что у меня ничего нет и не может быть с твоей сестрой.

Сказав это, он поднялся, вытер тыльной стороной ладони кровь с разбитой губы и пошел к двери, не забыв напоследок хлопнуть ею как можно громче. Последнее слово всегда оставалось за Мальчиком-Который-Выжил.

* * *

Гарри выпустил квоффлы и стал следить за игрой. Его совсем не удивили прекрасные навыки Джинни, Демельзы и Дина. В то же время стало приятной неожиданностью то, что Виола уверенно и непринужденно держится в воздухе. Значит, им обоим досталась способность к полетам от Джеймса Поттера, лучшего игрока в квиддич в свое время.

Понаблюдав некоторое время, Поттер пришел к неутешительному выводу: Дин держался особняком в отличие от трех девушек, которые, действуя согласованно, неплохо дополняли друг друга. Бесспорно, все они отлично летали, но этого было недостаточно: только настоящая команда, где все действуют сообща, может победить противника.

Дав сигнал спускаться, юноша приготовился объявить им о своем решении. Ему не нравилось огорчать людей своим отказом, особенно, если он близко знал их.

— Так... Джинни, Виола, Демельза, поздравляю. Вы в первом составе. Дин, извини. Ты молодец, но в ближайшей игре будешь запасным.

— Ты... ты понижаешь меня? Меняешь на… Демельзу?!

Гарри внутренне съежился. С одной стороны, он ненавидел конфликты, и сейчас ему очень не хотелось портить отношения с Дином. С другой — он как капитан был уверен в правильности выбора и не собирался менять своего решения.

— Она показала себя лучше, чем ты.

В глазах Дина одновременно вспыхнули обида и гнев. Он молча развернулся и направился к раздевалкам.

Демельза скривилась:

— Не думала, что он так рассердится.

— Не бери в голову, — вздохнул Гарри. — Ты действительно играла лучше него и заслуживаешь места в команде.

— Он остынет, — ободряюще улыбнулась Джинни.

Поттер окинул взглядом новичков:

— Минутку внимания! Нам в команду нужны загонщики и вратарь. Те, кто метили на места охотников, покиньте поле!

Из общего числа желающих отделилось несколько человек и направилось к трибунам. Краем глаза Гарри отметил, что двое из них волочили метлы по земле. Он давно уже пришел к выводу: игроки, небрежно обращающиеся с метлами, обычно плохо летают.

Юноша с облегчением отметил, что кандидатов на места загонщиков в этом году намного меньше, чем в прошлом. Он поморщился, вспомнив, какая тогда царила неразбериха, и искренне надеялся, что на сей раз всё будет иначе.

Нескольких новичков, летающих просто ужасно, Поттер исключил сразу. Среди неплохо справившихся с его заданиями, он особо выделил шестикурсников Джимми Пикса и Тэррэнса Чемберлена. Последнего Гарри хорошо помнил: он подходил к нему в поезде, чтобы поздравить с назначением на должность старосты.

Настала очередь выбирать вратаря. Юноша не мог не заметить, что Рон время от времени украдкой бросает на него взгляды, вероятно, опасаясь, что он отсеет его кандидатуру за то, что тот неодобрительно относится к их с Джинни отношениям. Да, он мог бы не допустить его в команду и отомстить таким образом. Но справедливость дороже личных обид.

Количество зрителей на трибунах постепенно увеличивалось. Но на этот раз Гарри не только не волновался за нервы Рона, но даже втихаря злорадствовал: если тому хватает смелости на едкие подколки в его сторону в присутствии других студентов, то немного полетать на глазах у публики ему вряд ли составит труда.

Поттер наблюдал, как охотники атакуют кольца, а Рон с легкостью пресекает их попытки. Отлично разгадывая все обманные маневры, он так и не позволил ни одному мячу залететь в кольца. Да, именно такой вратарь и нужен для победы. К счастью или, быть может, к сожалению, остальные претенденты были намного хуже.

— Благодарю всех, кто пришел сегодня. Рон, ты в команде.

На лице Уизли появилась довольная усмешка, хоть он и попытался скрыть ее под маской равнодушия.

Не прошедшие отбор игроки, а с ними и большая часть зрителей, потянулись к замку. Кто-то оживленно обсуждал предстоящее открытие квиддичного сезона, кто-то сетовал на несправедливость, пытаясь убедить, прежде всего самого себя, что капитан ошибся, выбрав не тех игроков.

Гарри оглядел команду:

— Давайте сделаем пару кругов.

— Это всего лишь первая тренировка. И «пара кругов» обычно означает пару десятков кругов! — притворно возмутилась Виола.

Гарри улыбнулся:

— Вперед! Мы должны быть лучшими в сезоне!

Юноша летал по полю, наблюдая за слаженными действиями игроков. Он видел, что они устали, но не хотел останавливать тренировку. Однако, когда метла Джинни резко вильнула в сторону, и она, не удержавшись, стала падать, Гарри не на шутку испугался. Он стрелой понесся вниз, но только перед самой землей успел подхватить ее. Перевернувшись в последний момент, чтобы не придавить ее своей массой, он упал вместе с ней на землю. И тут же посмотрел ей в лицо. К счастью, она была в сознании. Остальные игроки зависли над ними, с тревогой наблюдая за происходящим.

— По-моему, кто-то всерьез намерен заполучить в этом году кубок, — незлобно поддразнила Джинни.

— Конечно. Мы не можем позволить слизеринцам обойти нас, — в тон ей ответил Гарри.

— Иначе МакГонагалл убьет нас.

— А, может, побоится? — он из последних сил сдерживался, чтобы не рассмеяться. — Хотя никто не может упрекнуть ее в трусости.

— Это точно. Скорее всего дождется удобного момента и подстроит несчастный случай, — в сияющих глазах Джинни плясали веселые чертенята.

Прежде, чем Гарри понял, что делает, он притянул ее к себе и поцеловал. Не имело значения, что ее губы были сухими и потрескавшимися от долгого полета, главное — это были губы Джинни.

— Джиневра!

— Не будь ханжой, Рональд, — прошипела девушка. Рон схватил ее за руку и потянул вверх. — Отстань! Или я расскажу маме о... Ты знаешь о чем! — предприняв безуспешную попытку вывернуться, Джинни пришлось встать.

Уши Рона приобрели малиновый оттенок:

— Не расскажешь!

— Я хоть раз отчитывала тебя за Лаванду?

— Я старше и знаю, что опасно и...

— Так Гарри опасный? Может, он людоед?

— Не следует водится с такими людьми, как он! — рявкнул Рон, сжав кулаки.

Поттер сердито нахмурился:

— Какими такими?

— Прекратите немедленно! — Демельза обеими руками схватила Уизли за запястье, заметив, что тот сделал шаг по направлению к Гарри. Тэррэнс и Джимми быстро сориентировались в ситуации и оттеснили его назад.

— Это моя жизнь! — выкрикнула Джинни.

— Я всего лишь пытаюсь защитить тебя!

— От кого? От Гарри?

— Мы это уже обсуждали.

— Давайте разойдемся, пока вы не поссорились окончательно, — мирно предложила Демельза.

— Да замолчи ты, дрянь! — злобно огрызнулся Рон.

Раздался звук пощечины. Юноша приложил руку к запылавшей щеке, в шоке уставившись на рассерженную сестру.

— Ты... ты чего?

— Не смей так называть Демельзу! Она ничего плохого тебе не сделала! — в глазах Джинни стояли злые слезы.

Круто развернувшись, она бросилась в женскую раздевалку. Гарри последовал за ней. Но, подойдя к двери, притормозил, вспомнив, что ему не положено туда заходить.

С той стороны донеслось тихое бормотание:

— Очнись... ну очнись же!

Юноша рванул дверь на себя и увидел хрупкую девичью фигурку, неподвижно лежащую на полу.

Виола...

Дыхание перехватило. Может, ей стало нехорошо на тренировке? А он из-за шумихи не заметил этого? А может... За секунду в голове пронесся ураган страшных предположений. К счастью, пальцы быстро нащупали пульс. Хотя он был очень слабый, ускользающий, но главное — она была жива.

— Энервейт!

— Я уже пробовала, — Джинни подняла на него растерянный взгляд. — Не помогает.

И тут Гарри понял, в чем дело. Она опять начала принимать то проклятое зелье! А, может, и не заканчивала? Он заскрежетал зубами от злости.

— Нужно доставить ее в Больничное крыло. Мобиликорпус!

Тело девушки не сдвинулось с места.

— Ладно, придется взять на руки, — пробормотал Поттер, поднимая на удивление легкую сестру.

— Мерлин, сегодня сплошные неприятности, — устало вздохнула Джинни.

«Неприятности? Знала бы ты, какие это пустяки по сравнению с тем, с чем сталкивался я», — криво усмехнувшись, подумал Гарри.

* * *

Лили пекла на завтрак оладьи, беззаботно мурлыкая себе под нос веселую песенку. Внезапный стук в окно заставил ее резко обернуться: сова Гарри! Сердце сжалось от нехорошего предчувствия. Дети не любили писать письма. Что же могло заставить их изменить своим привычкам?

— Джеймс, возьми письмо. У меня руки в муке.

— Должно быть, это их ежегодная хеллоуинская шутка! — рассмеялся он, распахивая окно.

— Давай не будем гадать и просто прочитаем.

Развернув свиток, мужчина быстро пробежался по нему глазами и молча протянул жене.

Прочитав письмо, Лили без сил опустилась на стул:

— Гарри следовало сразу написать нам, а не пытаться столько времени ее образумить.

— Только не надо никого обвинять. Виола и раньше часто замыкалась в себе. Главное сейчас — решить, что делать, — Джеймс стал мерить кухню шагами. — В первую очередь, мы должны отправиться в Хогвартс и поговорить с ней.

— Хорошо, отправляйся. Я прибуду чуть позже. Сначала мне нужно встретиться с Грюмом.

— Можно узнать, зачем?

— Хочу попросить, чтобы он перенес мой декретный отпуск на более позднее время. Я еще в состоянии выполнять свои обязанности и не могу просто сидеть дома.

— А рисковать малышом можешь? — с укоризной спросил Джеймс.

Лили схватила его за воротник и дернула вниз так, что их глаза оказались на одном уровне:

— Это глупый вопрос. Конечно, я не хочу, чтобы с ним что-то случилось. Но если мне позволят поработать неделю-другую, почему бы этим не воспользоваться? Сколько жизней будет спасено при наличии еще одного аврора? Ведь нас осталось не так уж и много!

— А сколько могут погибнуть из-за тебя? — внезапно рассердился Джеймс. — Прости, но ты будешь больше обузой, чем помощью.

Но Лили явно не желала сдаваться без боя:

— Я отличный аврор! В некоторых случаях даже лучше вас, сильных мужчин...

Она не успела закончить свою явно заготовленную речь — Джеймс обхватил ее лицо ладонями и поцеловал, заставив тем самым замолчать.

— Все знают, что ты в положении, — через минуту продолжил мужчина. — И поэтому будут излишне оберегать тебя.

— Одна неделя. Только одна неделя. Как думаешь, что я буду чувствовать, если узнаю, что кто-то из наших знакомых погиб, а я даже не попыталась предотвратить это?

— Ладно, иди к Грюму, — Джеймс глубоко вздохнул, зная, сколь упрямой бывает его жена. Переубедить ее в таких случаях не сложно, а просто невозможно. — Буду ждать тебя в Хогвартсе.

— Хорошо. Увидимся, — Лили чмокнула его в щеку. Пройдя в гостиную и взяв летучий порох, она вошла в камин: — Министерство магии.

Через несколько секунд она была на месте.

Как и ожидалось, разговор с Грюмом закончился довольно быстро. Теперь нужно было отправляться в школу. Палец замер на кнопке лифта. Внезапно зародившееся в груди тяжелое предчувствие заставило выйти из кабины. Ноги сами собой повернули в сторону штаба для допросов. Кто знает, возможно, это был материнский инстинкт, но Лили чувствовала острую потребность зайти и поинтересоваться, как там Драко?

* * *

«Ты — Малфой. Никогда не забывай, что относишься к древнейшему роду волшебников. Не склоняй голову перед отребьем!» — так сказал бы отец, если бы был здесь.

Но его не было.

«Светлая сторона! А поступками, вроде, ничем не отличается от темной», — с горечью подумал Драко.

Он еще никогда в жизни не испытывал такой сильной боли. Прерывисто дыша, юноша попытался приподняться на локтях, чтобы сохранить хоть остатки достоинства. Попытки оказались напрасными.

«Чертов Поттер! Вечно лезет, куда не просят! Если бы он не вмешался, не пришел бы в тот переулок, меня бы здесь не было! Я бы сейчас беспомощно не валялся, словно тряпичная кукла! Сколько прошло времени? Неделя? Месяц? Я даже не знаю, как долго нахожусь в этом страшном месте. Если бы только Поттер не пришел... хотя... Парвати умерла бы».

Драко закашлялся, кровавая пена окрасила губы в алый цвет. Прислонившись щекой к каменному полу, он на мгновение ощутил приятную прохладу.

— Что планирует Темный Лорд? — мужчина со всего маху пнул его сапогом. Драко свернулся в комок, стараясь руками и ногами защитить живот от ударов.

— Расскажи нам его планы, — ласково попросил второй. — И мы прекратим делать тебе больно.

«Ага, и сливочным пивом напоите».

Авроры правильно поняли его молчание.

— Ну что ж, это твой выбор, — сказал один из них и взмахнул палочкой.

Драко отшвырнуло в сторону и с силой приложило о стену. Из горла вырвался хрип. Он упал на пол и почувствовал, как кровь заливает глаза. Очертания предметов стали расплываться.

«Наконец-то», — с облегчением подумал юноша, уже давно желая потерять сознание и не видеть эту темную комнату с двумя мужчинами, забавляющимися игрой в «злого и доброго аврора».

К сожалению, они вовремя заметили свою оплошность и не дали ему отключиться.

— Круцио!

Тело как будто разом пронзило множество ножей. Раньше Драко думал, что если долгое время подвергаться этому заклятию, то можно научиться сопротивляться или хотя бы потерять такую острую чувствительность к боли. Теперь эта теория была проверена на собственном опыте и опровергнута. Наоборот, с каждым новым заклятием становилось всё больнее. Драко сжал зубы, не желая доставлять им удовольствие своими хрипами. Лучше он откусит себе язык, чем сделает это.

Внезапно боль прекратилась. Юноша остался лежать на полу, неспособный даже пошевелиться. В течение нескольких секунд он с ужасом думал, что его парализовало, и он никогда больше не сможет ходить. Но, слава Мерлину, пальцы на руках конвульсивно задергались. Унять дрожь стоило большого усилия.

Драко устало закрыл глаза в ожидании новых мучений.

— ... понимаете, что делаете?

— Это было необходимо! Заключенный отказывался говорить.

— Заключенный — ребенок!

Юноша невольно прислушался. Женский голос.

— Он Пожиратель Смерти! Подумай о...

— Здесь не о чем думать! Как ты считаешь, Уиллсон, что бы почувствовала твоя женя, узнав, что ты пытал ребенка? У тебя же самого растет дочь!

— Это совсем другое, — продолжал упираться мужчина. — Мы всего лишь делаем свою работу.

— Делать свою работу — значит быть выше Пожирателей Смерти. А вы используете их методы. Посмотрите на мальчика. Такое ощущение, что над ним издевалась Беллатрикс.

— Только не надо гуманничать.

— Мы получили от министра разрешение использовать любые средства и методы, необходимые для получения информации, — подал голос второй аврор. — Нам было бы намного хуже, если бы мы попались Пожирателям!

— Вот именно человечность и должна отличать нас от них!

Драко, наконец, нашел в себе силы открыть глаза и посмотреть на свою защитницу. Первое, что попало в его поле зрения, было рыжей шевелюрой.

«Пожалуйста, только бы это не был кто-нибудь из Уизли!»

— Выйдите оба. А я постараюсь исправить то, что вы натворили.

Мужчины заколебались, но всё же спорить не стали и вышли. Женщина повернулась, и Драко сразу узнал ее. Поттер! Мать того, кого он только что мысленно проклинал. Он был поражен до глубины души: почему именно она решила помочь ему? Хотя эта семейка всегда была слишком положительной.

Драко вспомнил, как однажды отец поведал ему, что Поттеры выступали с протестом, требуя отменить распоряжение министра, разрешающее применять Непростительные заклятия на заключенных.

Почему всё так нелепо? Но выбирать было не из кого. Мало кто захочет и, тем более, сможет чем-то помочь ему. В конце концов, разве он не должен быть благодарен, что хоть кто-то заступился за него, за Пожирателя Смерти, которого большинство волшебников ненавидит за причастность к смерти Дамблдора?

Но ведь мало кто знал, что Драко не хотел становиться Пожирателем, а тем более убийцей. Он всего лишь боялся за маму и папу, зная, что им несдобровать, если он откажется. Выбора не было. Только черная безнадежность.

Юноша еще никогда не чувствовал себя таким несчастным и одиноким. Он ненавидел себя за слабость. Он Малфой. Никто не должен видеть его таким уязвимым. Единственное, чего он сейчас хотел — чтобы женщина побыстрее ушла отсюда.

Лили наклонилась, чтобы осмотреть раны. Драко отодвинулся, не желая принимать помощь.

Однако она поняла его реакцию по-своему:

— Я не причиню тебе вреда, — мягко сказала Лили. — Просто хочу взглянуть, — ее пальцы аккуратно приподняли рубашку. — Ублюдки, — пробормотала она и, достав палочку, стала быстро шептать заживляющие заклятия.

Драко почувствовал, что раны затягиваются, из тела уходит вялость. Наконец, когда она закончила, юноша смог самостоятельно сесть.

— Я не смогла залечить всё. Тебе нужно к целителю.

Он хотел поблагодарить ее, но с языка сорвалось совсем другое:

— Светлая сторона не столь высока в плане морали.

Драко замер, не зная, какой будет ответная реакция. Отвращение? Презрение?

Но в ее глазах была только жалость. Его передернуло. Как же он ненавидел это чувство!

— Все совершают ошибки. Различие между нашими сторонами в том, что для нас приоритет — жизнь, для вас — смерть. Мы признаем свои ошибки и стараемся их не повторять. Нам нужна твоя помощь. Возможно, это поможет спасти много людей.

Драко не ответил. Может, если он поможет аврорам, у него появится шанс спастись. В противном случае Темный Лорд убьет его за то, что он был схвачен.

Лили пристально разглядывала его лицо, инстинктивно чувствуя какую-то перемену.

— Лорд планирует нападение.

От неожиданности она вздрогнула:

— Повтори.

— Нападение на Хогсмид.

Она благодарно улыбнулась:

— Когда это случится?

— В Хэллоуин.

Улыбка мгновенно погасла.

— Что? — спросил Драко, внезапно почувствовав безотчетный страх. — Какой сегодня день?

— Хэллоуин.

Гарри стоял в толпе гриффиндорцев, ожидая, когда Филч проверит разрешения на посещение Хогсмида и осмотрит вещи студентов с помощью своего датчика. Виола злобно сверлила глазами его затылок, но стоило ему повернуться, тут же отводила взгляд.

Юноша невольно поежился, вспомнив реакцию сестры, когда та узнала, что он написал родителям и всё рассказал. Самыми культурными словами в ее гневной речи были «доносчик» и «крыса». Потом она вообще перестала с ним разговаривать. Гарри старался вести себя как обычно, но в душе страдал от такого отношения. Так странно: он знал Виолу всего пару месяцев, а уже успел настолько к ней привязаться! Даже скучал, если ее долго не было рядом.

Мадам Помфри не хотела, чтобы она шла сегодня в Хогсмид. И не потому что до сих пор плохо себя чувствовала, а потому что целительница опасалась, что Виола воспользуется шансом заполучить ингредиенты для новых зелий. Но из-за праздника она не стала настаивать и выдвинула жесткое условие: кто-то должен будет присматривать за ней. Этим кем-то стал Невилл. Возможно, это было решение Тонкс? Глядя на них обоих, нельзя было сказать, что они довольны перспективой совместного времяпрепровождения.

Ну, по крайней мере, у них может найтись общая тема для разговора: «Какой Гарри негодяй и мерзавец». Хотя Поттер не считал, что был в чем-то неправ. И Виола, и Невилл вели себя неразумно. Первая сама себя травила, второй, очевидно, не собирался наступать на горло своей гордости и продолжал игнорировать дополнительные занятия по Защите от темных искусств.

Мысли перескочили на другую тему. Уже несколько месяцев вселенский груз не лежал на его плечах. Шрам не беспокоил, и можно было не опасаться, что какой-нибудь Пожиратель схватит его в угоду своему Господину...

— Эй, мальчишка! Не стой столбом! Повернись! — рявкнул Филч.

— Простите, — пробормотал Гарри, автоматически делая то, о чем его попросили.

— Свободен, — в голосе завхоза звучало разочарование.

Юноша ухмыльнулся. Всем было известно, с каким удовольствием Филч раздавал поручения провинившимся студентам. Но сейчас ему было даже приятно, что завхоз остался прежним, а не превратился в милого старичка, любящего детей и сующего им конфеты при каждом удобном случае.

— Идем? — Джинни подхватила его под руку. — Нужно успеть, пока малышня не расхватала все сладости.

— А то они еще диатезом заболеют.

— Диа... чем?

— Эээ... так маглы говорят, — быстро пояснил Поттер, мысленно ругая себя, что опять ляпнул лишнее. Повисла неловкая пауза.

— Что случилось с тобой, Виолой и Невиллом? — внезапно спросила Джинни.

— Мм... ничего.

— Что-то не похоже. Я заметила их свирепые взгляды в твою сторону, пока мы ждали своей очереди.

— У нас небольшая размолвка.

— Я знаю вас не первый год! И это не небольшая размолвка!

— Давай не будем об этом, — отрезал Гарри, не желая обсуждать неприятную тему. Он не собирался портить себе настроение в выходной день, тем более в праздник.

Джинни нахмурилась и молчала до самого Хогсмида.

Настроение у обоих улучшилось после посещения «Сладкого королевства». Девушка счастливо улыбалась, рассматривая мешочек с разноцветными леденцами в виде пауков.

— Может, подарим их Рону? — предложила она и подмигнула, встряхнув рыжей копной волос.

У Гарри перехватило дыхание: в этот момент она до боли напоминала его Джинни. Мысли стали путаться. Она красивая, удивительная и храбрая. Очень храбрая. Ведь она не побоялась отправится в Отдел Тайн... И тут он вспомнил, что эта Джинни не ходила с ним. Внезапно Поттер почувствовал себя предателем. Как он может встречаться с другой девушкой? Ведь у него есть его Джинни. Даже если она сейчас и в другом мире.

Тем временем она взяла его за руку и потащила за собой, непрерывно болтая:

— Пойдем в «Три метлы»? Будет весело. Все наши, наверное, уже там.

Паб был переполнен студентами. Отовсюду слышались оживленные голоса и громкий смех. На какое-то время все будто забыли о войне. В дальнем углу молодые люди заметили Рона и Лаванду. Уизли, почувствовав на себе их взгляды, обернулся и недовольно поджал губы.

— О, Мерлин, — вздохнула девушка. — Пойду, найду свободный столик подальше от сладкой парочки.

Гарри кивнул и подошел к стойке:

— Два сливочных пива, пожалуйста.

Мадам Розмерта взяла у него галеон и протянула две бутылки:

— Наслаждайтесь прекрасным днем.

Юноша посмотрел в окно и улыбнулся. И вправду прекрасный. Утро было пасмурным, дул ветер, но теперь ярко светило солнце. Так давно не было солнечной погоды!

— Спасибо, — поблагодарила Джинни, взяв бутылку. А потом сделала то, чего Гарри никак не ожидал: перегнулась через столик и, притянув его к себе, чмокнула в уголок губ.

Попытка не покраснеть не увенчалась успехом. Поттер не знал, как ответить на ее игривость.

— Хотела удостовериться, что ты не призрак, — шутливо ответила она, поймав вопросительный взгляд, и уже серьезно продолжила: — Я знаю, ты волнуешься за сестру. Она сама не своя в последнее время. Я спрашивала, что с ней — не говорит. Это расстраивает меня, ведь Виола — моя близкая подруга.

Гарри взял ее за руку:

— Ей сейчас нелегко. Но не надо на нее давить, если она не хочет с тобой делиться.

— У вас, Поттеров, всегда какие-то проблемы.

«Ты даже не догадываешься, насколько права».

Внезапно с улицы раздались пронзительные крики. Гарри почувствовал мгновенную перемену в атмосфере. Подскочив к окну, он увидел, что солнце скрылось за облаками, а с неба спускается густой туман. Люди в панике разбегались в разные стороны. Выхватив из кармана палочку, Поттер ринулся на улицу и сразу понял, в чем дело: знакомый холод окутал всё тело, очки заледенели, в голове стали слышаться голоса.

Сотни дементоров парили над Хогсмидом.

* * *

Лили выбежала в коридор, мысленно проклиная анти-аппарационный барьер, мешающий мгновенно перемещаться по Министерству. А ведь Гарри и Виола, вероятно, уже в Хогсмиде весело проводят время, даже не подозревая о надвигающейся опасности.

— Подождите!

Женщина оглянулась и только сейчас поняла, какую ошибку чуть было не совершила. Малфой стоял на пороге, прислонившись к дверному косяку. Черт! Ведь она фактически предоставила ему полную свободу передвижения. Но одного взгляда на его отчаянное выражение лица хватило, чтобы понять: у него и в мыслях не было сбегать. Он выглядел достаточно искренним.

— Могу я пойти с вами?

Лили хотела отказать, но как можно было оставить мальчика здесь? Хотя сейчас он для нее — лишь обуза. Времени на размышления не было. Глубоко вздохнув, она решительно взмахнула палочкой и наложила на Драко волшебные оковы: теперь он будет следовать за ней повсюду, пока действует заклятие.

— Идем, — коротко бросила Лили и устремилась в сторону лифта.

Малфой кинулся следом. Здраво рассудив, что его окровавленные лохмотья привлекут излишнее внимание окружающих, она на ходу трансфигурировала его одежду в мантию.

Что, если уже слишком поздно? Вдруг дети уже пострадали?! Ее начала бить мелкая дрожь.

Подбежав к лифту, Лили стала нетерпеливо нажимать на все кнопки подряд. Почему так медленно?!

«Глупое магловское изобретение! Что делать?»

С трудом взяв себя в руки, она создала ментальную связь с мужем.

— Джеймс?

— Хорошо, но будь осторожна. Аппарируй в Хогсмид.

* * *

— Гарри! — Джинни выскочила на улицу вслед за ним. — Что происхо... — ее глаза в ужасе расширились, как только она заметила приближающихся дементоров.

Люди застыли в оцепенении, чувствуя приближение холода. В их глазах всё еще светился страх и отрывочные мысли о происходящем. Но всё гасло в чувстве единой и всё исчерпывающей тоски. Гасли образы, воспоминания...

В жизни Поттер испытал много тяжелого, видел собственными глазами смерть. Не раз думал, что сердце может не выдержать и разорвется от печали и горя, но такой тоски до этого мгновения он даже представить себе не мог.

Если бы дементоров было пять-десять, он, возможно, справился бы с ними. Но их было намного больше...

Во-первых, нужно отправить Джинни в безопасное место. Во-вторых, найти Невилла и Виолу. Гарри старался не думать, что с сестрой может что-нибудь случиться. Если она получит Поцелуй, а он даже не попытается это предотвратить...

— Джинни, куда могли пойти Виола и Невилл?

Если они начнут упираться, он потащит их в школу за волосы.

— Ч-что?

Заметив, что девушка его не слушает, а растерянно озирается по сторонам, Гарри развернул ее к себе лицом и повторил вопрос.

— Они хотели заглянуть в «Зонко», «Кабанью голову» и еще куда-то.

Юноша стиснул зубы, усилием воли удерживаясь, чтобы не закричать от безысходности:

— Сходи за братом. Живо!

Джинни кивнула и бросилась обратно в паб. Маска спокойствия сползла с лица Гарри. Где искать Виолу? Хогсмид большой, и с каждой минутой оставалось всё меньше шансов, что та не пострадает. Он снова ощутил холодок страха и поежился.

— Срочно возвращаемся в Хогвартс! — выкрикнула смертельно бледная Джинни. За ее спиной маячили Рон и Лаванда.

— Без меня, — покачал головой Поттер.

— Совсем рехнулся? — к своему удивлению Гарри услышал в голосе Рона нотки беспокойства. — Тебя убьют!

— Мне нужно найти Виолу. Я не могу уйти без нее.

— Она сама сможет добраться до школы.

— А ты бы оставил сестру?

На лице Рона что-то промелькнуло. Гарри показалось, что это было… понимание?

— Я с тобой, — Джинни схватила Поттера за руку. И такая решительность вспыхнула в ее глазах, что он на секунду оказался во власти «дежавю».

— Ладно, — машинально кивнул юноша, всё еще находясь под впечатлением воспоминаний о ночи, когда они сражались в Министерстве.

— Если пойдет она, то я тоже, — выдвинул условие Рон.

Гарри нахмурился, но спорить не стал. Ему совсем не нравилась эта затея. Ведь ни один из них не способен создать полноценного патронуса. Но зная их, — по крайней мере, так хотелось думать, — он был уверен, что друзья не отступятся.

— Ну хорошо, — сдался Поттер. Нельзя было терять время на пустые разговоры, нужно было действовать. — А ты, Лаванда, возвращайся в школу.

Девушка заколебалась, не зная, как поступить. С одной стороны она хотела остаться с Роном, с другой — боялась рисковать жизнью.

Уизли, казалось, почувствовал ее сомнения и принял решение за нее:

— Всё в порядке. Иди.

Лаванда виновато вздохнула и, кинув напоследок взволнованный взгляд на Рона, присоединилась к бегущим студентам. Гарри внимательно пригляделся: рыжей шевелюры в толпе не было. Он не мог больше сдерживаться и кинулся проверять все магазины, попадавшиеся на пути. Уизли следовали за ним, как тень. Сквозь витрину Зонко он увидел нескольких перепуганных насмерть младшекурсников. Нужно помочь!

«После, после, — мгновенно подсказал внутренний голос. — Не сейчас!»

Но Гарри уже открывал дверь магазина. Палочка продавца, вынырнувшего из-под прилавка, тут же оказалась нацеленной ему в лицо.

— Скорее в подсобку, — быстро скомандовал он, как только понял, что перед ним всего лишь студент.

— Послушайте, все возвращаются в Хогвартс. Если вы поспешите, то сможете к ним присоединиться.

— Лучше спрятаться и переждать.

Нехорошее предчувствие мелькнуло в сознании юноши, и он решил идти напролом:

— В подвале «Сладкого королевства» есть тайный ход, ведущий прямо в школу. Это совсем близко отсюда. Бегите туда.

— Откуда ты это знаешь?

— Неважно, — махнул рукой Поттер. — Вы спасетесь, если только не будете медлить.

— Но я не знаю, где именно расположен этот ход.

— Рон покажет.

Уизли ошарашенно посмотрел на Гарри:

— Кто тебе сказал, что мне известно об этом?

Ой!

— Не будем зря тратить время. Поспешите! Дальше я пойду один.

Не важно, что одна из тайн мародеров открыта. Главное, чтобы они благополучно добрались до школы. Однако Джинни, похоже, не собиралась уходить. Она уже открыла рот, чтобы протестовать, но встретив непреклонный взгляд, передумала. Девушка поняла, что ее упрямство сейчас только мешает.

Собрав младшекурсников, они отправились в «Сладкое королевство», а Гарри побежал в противоположную сторону, но вскоре испуганные крики заставили его обернуться: четыре дементора подбирались к детям. Он кинулся обратно.

Продавец вызвал патронуса, который отпугнул одного дементора, но с тремя другими справиться не смог. Джинни стала сыпать заклятиями, чтобы переключить внимание на себя. Это сработало.

Девушка почувствовала, будто железные руки взяли ее сердце и выжимают из него последние капли крови. Тяжело дыша, она упала на землю.

— Джинни, нет! — Рон метнулся к ней и загородил собой. — Убирайтесь! Ступефай! Импедимента!

«Теплый июньский день. Приподнятое настроение. Рон рассказывает очередную забавную историю. Гермиона заливисто хохочет...»

— Экспекто Патронум!

Олень вырвался из палочки и, поклонившись хозяину, бросился к дементорам.

— О чем ты только думала? — вспылил Рон.

— Но нужно же было хоть что-то предпринять! — голос девушки сорвался, и она отвернулась, стараясь скрыть слезы от пережитого волнения.

— Ближайшие несколько минут вы в безопасности, поторопитесь, — Гарри протянул Джинни руку, помогая встать.

— Поттер.

— Чего тебе?

— Спасибо за помощь.

— Проехали, — отмахнулся юноша. — Вам нужно идти.

Хотя поблизости не наблюдалось ни одного дементора, всё равно нужно было действовать быстро. А если на них снова нападут, и его не окажется рядом? Гарри наблюдал за ними, пока они не оказались в нескольких метрах от «Сладкого королевства». Только убедившись, что им ничего не угрожает, он продолжил путь.

* * *

Впереди кружили дементоры, и пройти мимо них незамеченными не было никакой возможности. Виола посмотрела на Невилла, и увиденное ей совсем не понравилось: подавленное выражение лица и затравленный взгляд говорили о том, что в этот момент он слышал крики родителей. И для него это было невыносимо.

Они попытались, было, пробраться в «Сладкое королевство», чтобы воспользоваться тайным ходом, о котором рассказал ей папа, но не смогли. Девушка очень надеялась, что с Гарри всё в порядке. Ведь он тоже знал тайные ходы и вполне мог воспользоваться ими.

Виола знала, что они в ловушке: за каждым поворотом их окутывал холод, а в головах начинали звучать голоса, с каждым шагом становившиеся всё громче. Она прикусила губу, стараясь не паниковать. Главное сейчас — думать о самом лучшем и счастливом: о семье, предстоящем рождении маленького братика или сестрички. Но мысли постоянно возвращались к ночным кошмарам, заметно участившимся в последнее время.

Одиннадцатилетняя девочка подходит к хижине Хагрида, хватает петуха и начинает душить его. Петух пытается вырваться и своими когтями царапает ее руки. Из глубоких порезов капает темная кровь. Вкрадчивый голос в голове велит обмотать петушиную шейку мантией, чтобы птица перестала верещать.

Девочка сильнее сжимает пальцы. Петух издает предсмертный крик и обмякает. У нее нет чувства раскаяния. Поступок не кажется ей жестоким. Она смутно понимает, что кто-то вторгся в ее сознание и управляет им. Но оцепенелое состояние ей даже нравится.

Виола отчаянно затрясла головой, отгоняя воспоминание. Повернувшись к Невиллу, она заметила, что его глаза закрыты. Он не издавал ни единого звука, но по лицу, искаженному гримасой боли, можно было догадаться, что он переживает сейчас нечто ужасное, и мысли его далеко отсюда.

Желая хоть немного поддержать юношу, Виола приобняла его за плечи. Его глаза мгновенно распахнулись. Но увидев, кто перед ним, он снова закрыл их и низко опустил голову, его плечи поникли.

— Держись. Мы справимся, — ободряюще прошептала девушка.

Это были первые слова, которые она произнесла за сегодняшнее утро. Видеть друга таким сломленным и усталым Виола не могла.

Они снова взяли курс на «Сладкое королевство», ныряя в подворотни каждый раз, как только перед глазами начинали мелькать тягостные воспоминания. Чем ближе они подбирались к своей цели, тем больше дементоров попадалось на пути, судя по царящему в головах хаосу.

Виола видит в тени какую-то фигуру, но как ни вглядывается, не может разобрать, кто это...

— Никому не спастись сегодня от гнева Темного Лорда!

Виола попыталась вспомнить что-нибудь приятное, чтобы отогнать страшное видение.

«В прошлом году Гриффиндор выиграл квиддичный кубок».

Не помогло.

— А ты откуда знаешь, что случится сегодня? — равнодушный голос резко контрастирует со страхом, плещущимся в глазах.

Девушка бросается прочь, боясь сорваться и ударить это мерзкое лицо.

Они были уже недалеко от Визжащей Хижины. Задумавшись, Виола налетела на внезапно остановившегося Невилла. Сердито нахмурившись, она глазами потребовала объяснить причину их остановки, но он приложил палец к губам и настойчиво потянул ее в сторону.

Еле уловимый шорох слева привлек внимание девушки. Ее глаза в ужасе расширились, и она тут же отвернулась, не в силах смотреть на происходящее. Потому что это было страшно. Вокруг маленькой белокурой слизеринки кружил дементор, медленно высасывая ее надежды, мечты, желания. Девочка, казалось, не осознавала, что происходит. Бессильно свесив руки, она обреченно ждала, когда всё закончится.

Для дементора не существовало никакой разницы: союзник перед ним или противник, Пожиратель Смерти или аврор, ребенок или взрослый. Ему было всё равно.

Виолу потрясенно взглянула на Невилла. Неужели он может прятаться за углом в то время, как дементор методично расправляется с девочкой? Будто почувствовав какую-то перемену, юноша крепко схватил ее за руку.

— Мы не сможем помочь ей, — отрешенно пробормотал он, всё больше и больше бледнея, точно наступил его смертный час.

— Сможем! — решительно сказала Виола, хотя ее сердце сжималось от страха. — Хотя бы попытаемся!

— Хочешь, чтобы с тобой сделали то же самое? — враждебно спросил Невилл. — Тогда вперед!

Горечь разочарования переполнила Виолу до такой степени, что ее едва не вытошнило.

* * *

Люди сбились в кучу. Всех охватила истерия. Они не знали, что делать, как защититься. Некоторые просто сидели на земле, прикрыв голову руками, другие плакали. Огромное количество дементоров кружило над ними. Увиденное ужаснуло Гарри. Он почувствовал, как страх холодной змеей заползает в душу. Их так много...

Он не знал, когда появится помощь, и появится ли вообще, и лихорадочно соображал, как же поступить. С одной стороны, он не мог просто оставить этих людей. С другой — если кинется на помощь в одиночку, то вряд ли сможет всех спасти. Черт! Да как он сможет жить дальше, если кто-то пострадает, пока он медлит?

— Экспекто Патронум! — олень вырвался из палочки и помчался к дементорам.

— Экспекто Патронум!

Что?!

Юноша стремительно обернулся и почувствовал огромное облегчение. Теперь он не один. Серебряные фигуры согнали дементоров в круг. И хотя от яркого свечения патронусов слезились глаза, Поттер, не отрываясь, смотрел на редкую картину, как свет сковывает тьму...

Хотя некоторым дементорам всё же удалось вырваться, большинство из них было уничтожено.

Гарри выдохнул и только сейчас заметил, что всё это время не дышал. Протянув руку сидящему на земле мальчику, он спросил:

— Ты в порядке?

— Н-не уверен, — заикаясь пролепетал тот и горько заплакал.

Поттер вытащил из кармана шоколадную лягушку:

— Съешь. Это поможет.

— Гарри! — к ним подлетела Лили и развернула сына к себе лицом, чтобы удостовериться, действительно ли это он. — Ты не пострадал? Всё хорошо?

Теплота и удовлетворение прокатились по телу юноши. После того, как Лили перестала причитать и стискивать его в объятиях, он смог наконец спросить:

— Рон и Джинни вас предупредили? Или Виола с Невиллом?

— Не угадал, — улыбнулась женщина. — Это был Драко.

— Малфой? — Гарри потерял дар речи. Глядя на его оторопевшее лицо трудно было удержаться от смеха. Лили прыснула.

— Конечно, в первую очередь он думал о себе. Но в том, что сейчас авроры здесь, полностью его заслуга.

— Должно быть, он что-то попросил взамен? — он всё не мог поверить, что слизеринский хорек оказался способен на благородный поступок. — Как вы добились от него этого?

Улыбка замерзла на губах Лили, взгляд потух.

— Я знаю, что у вас... сложные отношения, но ты не видел, что с ним сделали. Бедный мальчик! До сих пор содрогаюсь от увиденного.

Просто день потрясений и открытий. Теперь Малфой — герой, о котором сочувствующим тоном говорит его мать, потерявшая на войне из-за Пожирателей почти всех друзей! А где же ненависть?

— Гарри!

Подбежавший Джеймс схватил его за руку и с минуту молча глядел ему в глаза. Усилием воли заставив себя успокоиться, он спросил:

— Где Виола? Разве она не с тобой?

Юноша покачал головой.

— Грюм сообщил, что группа студентов вернулась через тайный ход, который они обнаружили с помощью некоего Гарри Поттера, решившего не возвращаться вместе с ними, а остаться и поиграть в героя.

— Я всего лишь хотел найти сестру!

— И как успехи? Нашел? — сдержанно улыбнулся Джеймс, мысленно одобряя намерение сына.

— Нет. А она точно не в школе?

— Минерва составила список всех вернувшихся. Некоторым из них на пути попались дементоры. Но, благодаря твоей подсказке насчет тайного хода, жертвы минимальные. Молодец!

Лица родителей сияли любовью. На него никто и никогда так не смотрел. Гарри почувствовал смущение. Он смотрел на живых, улыбающихся родителей. И ему очень нравилось, что они гордятся им. Он все еще не понял, как оказался в этом мире и надолго ли здесь. Но одно он знал точно: он не позволит маме и папе снова оставить его.

* * *

Невилл потерял счет времени. Он не знал, как долго они ждали, когда, наконец, уйдет дементор.

Юноша до сих пор не мог понять, почему Темный Лорд отметил как равного именно его. В прошлом году профессор Дамблдор сказал ему, что хоть пророчество и существует, всегда есть выбор. Но для этого нужно быть сильным. Невилл был честен сам с собой: он был слаб, ничего не собирался менять и просто следовал своей судьбе. В душе он считал, что Мальчиком-Который-Выжил должен был быть Гарри. Судя по его блестящим знаниям заклинаний и лидерству, именно к нему должно было относиться пророчество. Интересно, почему в нем произошли такие изменения? Откуда вдруг взялся этот уверенный взгляд и такие успехи в Защите от темных искусств?

«А какой была бы жизнь, будь Гарри Избранным? Тогда у меня была бы семья, возможно, сестра или брат...»

Но, если бы они поменялись судьбами, Виола не родилась бы, а он не мог представить себе мир, где ее нет. Она была его близким другом уже много лет. Почти сестрой. Невилл никогда не сделал бы ничего, что могло бы навредить ей. Поэтому он был неприятно поражен, когда Гарри несправедливо обвинил его и даже ударил. Дружеским отношениям между ними пришел конец.

Невилл почувствовал, что отрицательные эмоции отступают. Это могло означать только одно: дементор ушел. Он повернул голову и увидел девочку, безучастно смотревшую в небо. Слизеринский шарф развевался на ветру и хлестал ее по щекам.

— Хелен.

— Что?

— Хелен Чэмберс. Это ее имя, — дрожащими губами прошептала Виола.

— Точнее, это было ее именем.

— Она не умерла!

Юноше на мгновение показалось, что она ударит его. Он хотел, было, оправдаться, сказать, что у них не было ни единого шанса справиться с дементором, но, наткнувшись на немигающий взгляд, ляпнул:

— А, может, смерть была бы даже лучше.

Виола поняла, что совсем не знает этого человека. Не может ее лучший друг быть таким жестоким!

— Ты ничего не сделал! Даже не попытался! — выкрикнула она.

— Что я мог сделать? — закричал Невилл в ответ, одновременно удивляясь, что оба Поттера смеют поднимать на него голос, чего раньше никогда не было. — Я не владею чарами патронуса!

— Ты владел бы, если бы занимался с Гарри. У тебя была возможность, но ты ею не воспользовался. Эгоист! Посмотри на нее! Это полностью твоя вина!

— Моя? Я что, дементор?

— Ты бездействовал!

Невилл почувствовал, что его лицо пылает. Слова сорвались с языка раньше, чем он успел подумать:

— Хорошо, давай во всем обвиним меня. А Гарри сделаем настоящим героем. И не важно, что у него прекрасная жизнь, что он никогда не страдал.

— По крайней мере, он не домашний эльф министра. Каково это быть на побегушках? «О, министр, я счастлив сделать это для вас!», «Чего изволите еще?». Могу представить, как ты унижаешься перед ним!

«Почему Поттеры так выводят меня из себя? Почему хочется ударить их, чтобы заставить замолчать?»

— Возможно, я и домашний эльф министра, как ты выразилась, моя дорогая. Но и ты тоже не идеальна. По-моему, шляпа ошиблась с распределением: твоя тяга к изучению темной магии не достойна Гриффиндора, — прошипел юноша, сжимая кулаки.

«Я никогда не ударю девушку!»

Колкости — это единственное, чем он мог ответить на оскорбления. Однако Виола не страдала излишней щепетильностью и, размахнувшись, со всей силы дала ему пощечину. От неожиданности Невилл отпрянул в сторону. Девушка часто заморгала, пытаясь скрыть слезы. Она не желала показывать, насколько сильно задели ее обидные слова.

Подойдя к девочке, она взяла ее за руку. Невилл знал, что должен помочь увести ее, но как вкопанный продолжал стоять на месте и смотреть, как они уходят.

Как надоело быть человеком, на которого все надеются, в которого все верят! Хотелось побыть просто Невиллом.

Он смотрел Виоле вслед и чувствовал щемящее одиночество. На душе было прескверно.

Каким образом он сможет победить Волдеморта? Ведь это значит убить его. Но убийство — страшный грех, раскалывающий душу...

Невилл горько рассмеялся.

«Ежедневный Пророк» называл его Золотым Мальчиком, но он считал, что это звание больше подходит Гарри, всеобщему любимцу и верному другу.

Невилл, рано потерявший родителей, немного завидовал ему. Поттеры были гостеприимной семьей и всегда были рады его видеть. В детстве он частенько приходил поиграть с Гарри и Виолой. Их любимым занятием было исследовать дом, и они даже нарисовали карту. Однажды они случайно обнаружили мешочек конфет и радовались своей находке целый день.

Как жаль, что ему не десять лет! Это был последний год, когда он жил спокойно, был просто ребенком, не думающим о завтрашнем дне. Тогда не было обузы в лице Министерства и постоянных преследований со стороны репортеров. Добрые старые времена, когда единственной проблемой были больные животики от слишком большого количества сладкого!

Но в Хогвартсе всё изменилось. На Невилла свалилась слава. Вокруг него стало крутиться много людей, пытавшихся завязать с ним дружбу. И этот водоворот событий оттеснил Гарри на задний план...

— Так, и кто это у нас здесь? — раздался сзади вкрадчивый голос.

Юноша выхватил палочку и резко обернулся. Перед ним стояла фигура, закутанная в темную мантию.

— Ааа, маленький Лонгботтом!

Беллатрикс.

— Что ты здесь делаешь? Не боишься получить Поцелуй? Готов поспорить, дементоры не упустят такую превосходную возможность.

Улыбка скользнула прочь с ее лица, но только на мгновение:

— Твои жалкие нападки смехотворны. Давай-ка лучше посмотрим, как хорошо ты умеешь сражаться!

Невилл застыл. Да, он был неплох в дуэлях, но куда ему до такой опытной Пожирательницы!

Юноша чудом успел отскочить от пронесшегося совсем рядом луча.

— Ступефай!

Беллатрикс с легкостью отразила заклятие и презрительно рассмеялась:

— И это всё, на что хватило фантазии? Позволь мне показать тебе кое-что поинтереснее. Новакула!

— Протего!

Фиолетовый луч пробил щит и отшвырнул Невилла в витрину магазина. Посыпались осколки, иглами впиваясь в его тело. Попытка встать вызвала болезненный стон: правая нога была рассечена почти до кости. Но это было ничто по сравнению с тем, что при падении сломалась палочка.

«Я умру... в ногах у Беллатрикс... безоружный... Всё будет кончено, и с меня будет снята ответственность за весь волшебный мир. Лучше ужасный конец, чем ужас без конца».

От этих мыслей он почувствовал облегчение, и это испугало его. Однако инстинкт самосохранения победил. Взяв стеклянный осколок, Невилл заполз под прилавок и затаился. Дверной звоночек возвестил о прибытии Беллатрикс.

— Прячешься? Такой же трус, как и твои родители?

«Говори, что хочешь, тварь».

— Ты сам себе не смешон в своем «геройстве»?

Как только в поле зрения юноши оказались ее ноги, он размахнулся и с силой воткнул осколок ей в голень. Беллатрикс завопила от неожиданной боли и выронила палочку. Толкнув ее на пол, Невилл выскочил из магазина настолько быстро, насколько позволяла раненая нога.

И тут же почувствовал неимоверное облегчение, увидев группу авроров.

— Там... Беллатрикс... — голова немного кружилась. Вероятно, от потери крови.

Джеймс положил руку ему на плечо и помог добраться до ближайшей скамейки. Левый бок кололо от боли, и юноша решил, что, скорее всего, сломал пару ребер. Авроры тем временем осматривали магазин.

— Сэр, никого нет. Должно быть, она аппарировала.

Джеймс повернулся к Невиллу:

— Что здесь произошло?

Он сбивчиво рассказал обо всем, что случилось: о маленькой слизеринке, об уходе Виолы и его последующем сражении с Беллатрикс, о проклятии, которое она использовала, и о том, как он ранил ее.

— Виола в безопасности? — задал он вопрос, беспокоивший его больше всего.

— Да, с ней все в порядке. Я залечу твои порезы, но что-то серьезнее сделать не смогу. Я не очень силен в колдомедицине, — Джеймс сосредоточенно водил палочкой, шепча заклинания. Раны медленно затягивались, оставляя бледно-розовые следы. — Нужно, чтобы тебя осмотрел целитель — могут быть внутренние повреждения. Сможешь идти сам?

— Думаю, да.

Невилл не мог поверить, что всё закончилось, и вновь и вновь прокручивал в голове произошедшие события. Окруженный со всех сторон аврорами, он шел по улице, чувствуя боль в боку, усиливающуюся с каждым шагом. В каждой тени он видел прищуренные глаза Беллатрикс, в каждом дуновении ветра слышал ее холодный смех. Юноша был уверен: эта встреча еще долго будет сниться ему в кошмарах.

* * *

— О чём вы вообще думали?

Министр оторвался от изучения бумаг и поднял взгляд. Лили Поттер, один из лучших авроров. Хотя не всё в ее характере его устраивало и в первую очередь то, что она не одобряла многие методы работы Министерства. И еще — не стеснялась повышать голос, если ей что-то не нравилось, невзирая на ранги.

Он с самого начала знал, что Лили будет прекрасным аврором. Многие не воспринимали ее всерьез, пока не поняли, какой внутренней силой она обладала. И сейчас, после стольких лет самоотверженной работы, она всё так же превосходна справлялась со своими обязанностями.

— Как вы могли разрешить пытать Драко Малфоя? Да, у него была ценная информация, но можно было получить ее более цивилизованными способами.

— Я знаю, что ты противница подобного. Но в большинстве случаев это срабатывает.

— Мы боремся с Пожирателями, но если будем использовать те же методы, что и они, то чем мы лучше? И то, что два аврора мучили мальчика, не делает нам чести. Малфой — несовершеннолетний, и мы не можем нарушать правила. Даже в таких ситуациях. И между прочим, он всё рассказал мне!

— И при первой же возможности сбежал из-под надзора. Пришлось ловить его по всему Министерству.

Лили поморщилась:

— Не думаю, что кто-то добровольно захотел бы находиться в обществе своих мучителей.

— Даже под страхом Непростительного заклятия я не смогу заставить авроров уважительно относиться к Пожирателям Смерти.

— У большинства из них не было выбора. Они воспитывались в семьях, помешанных на чистоте крови. Им с детства внушали, что маглорожденные должны быть истреблены. Посмотрите на слизеринцев! У них больше предрассудков, чем у кого бы то ни было!

— И почему же ты защищаешь их? Ты ведь сама маглорожденная.

— Потому что они не видят разницы, — сказала Лили и жестко добавила: — Порой мы поступаем даже хуже, чем они.

Руфус молчал, не зная, что ответить.

— Если бы мы получили информацию хоть на день раньше, нападение можно было бы предотвратить, — женщина ходила по кабинету взад-вперед, ее переполняли эмоции. — Пять студентов! Пять! И еще три жителя Хогсмида! Не считая Невилла, подвергшегося нападению Беллатрикс Лейстрендж!

— Пожалуйста, не думай, что нас не волнует состояние Невилла, — министр помедлил. — Сейчас с ним всё в порядке, не так ли?

— Вы прекрасно знаете, что нет! — взорвалась Лили. — Он всё еще в лазарете.

— Я уважаю тебя, как аврора, мать и просто человека, — министр тщательно подбирал слова. — Но, очевидно, ты не понимаешь в каком положении я нахожусь. Все ждут от меня решительных действий. Ты потеряла многих друзей, но не ты была вынуждена посылать их на войну, а я. И, пожалуйста, не говори мне о морали и этике. Я сам всё прекрасно знаю.

Каждая черточка на ее лице кричала о протесте, и Руфусу очень это не нравилось. Он знал, что у Дамблдора была своего рода секретная армия, борющаяся против Темного Лорда. И глядя на Лили, ее независимую позу и сверкающие глаза, министр впервые задался вопросом, а была ли эта армия расформирована после смерти старика?

* * *

МакГонагалл окинула взглядом аудиторию: на ее уроке еще никогда не было так мало студентов. Пустых мест в классах с каждым днем становилось всё больше. Недавнее нападение дементоров показало, что война подкралась совсем близко к стенам замка, и он перестал быть безопасным местом. Ученики были напуганы и в срочном порядке покидали Хогвартс.

Ужас войны, медленно, словно вода, просачивался через трещины замка и заполнял сердца студентов. И всё же жизнь продолжалась.

* * *

— Гарри?

Юноша замедлил шаг, размышляя, стоит ли ему тратить время на разговоры с этим человеком. Хоть Невилл и был его хорошим другом в том мире, это не было причиной уважать его здесь.

— Я... я хотел спросить... не мог бы ты научить меня патронусу? — было видно, что ему неудобно просить о помощи. Лицо его посерело, плечи поникли и весь его вид сильно отличался от того самоуверенного героя, каким он был в начале года.

— Разве я не предлагал тебе это?

Повисло молчание. На мгновение Гарри показалось, что Невилл сейчас развернется и уйдет, но вместо этого он сказал:

— В Хогсмиде я мог бы спасти... кое-кого, но не сделал этого.

Поттер горел желанием узнать, что там случилось. Но всё его любопытство разбивалось о стену молчания. Невилл вернулся в школу раненым и на все расспросы студентов отвечал: «Не лезьте не в свое дело!» А Виола демонстративно перестала с ним общаться. Всё это явно указывало на то, что в Хогсмиде случилось что-то неприглядное.

— Так ты меня научишь?

Не самая вежливая просьба, конечно, но главное — он подошел сам, по собственной воле, а не по чьему-либо указу.

— Ладно, мы возобновим занятия.

— А мы можем придти?

Услышав голос за спиной, Гарри подскочил от неожиданности.

— Мы тоже хотим научиться этому заклятию, — улыбнулась Джинни в ответ на вопросительный взгляд.

— Во время нападения мы ничего не могли сделать, и я... — Рон замялся, но нашел в себе силы закончить: — Мне не нравится чувствовать себя беспомощным.

— Да, конечно, — юноша был озадачен изменением в поведении лучшего друга. Похоже, события в Хэллоуин сильно на всех повлияли.

— Это мог бы быть клуб Защиты от темных искусств, — предложила Джинни и коварно усмехнулась: — А для любопытных особ мы могли бы притвориться, что моему братцу нужны дополнительные занятия по ЗОТИ, и мы все ему помогаем.

— Ни за что!

— Почему нет? Это было бы забавно, — дружелюбно улыбнулся Гарри.

— А, может, лучше скажем, что Поттеру нужна помощь с Зельеварением?

— Эй, я посещаю уроки продвинутых зелий! Может, ты слепой и не заметил, но мы уже три месяца занимаемся в одном классе!

— Слепой, как бладжер. Вуд любил так говорить.

— Ты не был в команде, когда он был капитаном.

— Я был в запасе, — Рон был удивлен тому, как непринужденно разговаривал с ним Гарри. — Но Оливер тренировал меня, чтобы я смог перейти в основной состав. Похоже, ты здорово ушибся на последнем матче, раз забыл это.

— Да, наверное.

— Кстати, мы так и не отомстили слизеринцам за тот случай.

Поттер понял, что не в теме и поспешил закончить диалог:

— Не бери в голову.

Бросив взгляд на Невилла, он заметил, что тот неловко переминается с ноги на ногу, явно чувствуя себя лишним. Сейчас он был очень похож на того, кого Гарри знал много лет.

— По каким дням удобнее будет встречаться?

— О... мм... не знаю, — Невилл смутился под пристальным взглядом Гарри. — Как насчет того, чтобы встречаться через день? — спросил он, обращаясь ко всем.

Никто не возразил.

— А как мы достанем дементоров для занятий? — полюбопытствовала Джинни. — Вряд ли они придут добровольно.

— Мы будем тренироваться на боггарте, — почувствовав недоумение ребят, юноша пояснил: — У меня это — дементор. Я буду поблизости, чтобы он не превратился во что-нибудь другое.

* * *

Но всё пошло не так, как они планировали. Заниматься удавалось в лучшем случае два раза в неделю. Однако все были рады и этому. Свободного времени практически не оставалось: учителя усиленно готовили их к ТРИТОН и задавали всё больше и больше домашних заданий.

ОД пополнился еще двумя участницами — Виолой и Гермионой. Последняя была одной из немногих, кто остался в замке в тот злополучный день. Сначала она немного колебалась, но Гарри умел убеждать, когда это было нужно. Она была единственной с курса, кто справился с заклятием патронуса, и ему была необходима ее помощь в обучении других.

Несмотря на их совместные усилия, до успеха было еще далеко. Всё время возникали проблемы с боггартом, норовившим изменить форму. Поттеру приходилось стоять рядом с практикующимися, чтобы боггарт по-прежнему оставался дементором, при этом он прилагал все усилия, чтобы держать свои воспоминания под контролем и самому ненароком не вызвать патронуса.

* * *

— Глупое существо! — воскликнул Рон. — Неужели за столько времени не понять, что нам нужен именно дементор?

Гарри сделал шаг вперед, чтобы не дать боггарту измениться окончательно, но опоздал: на полу материализовалась окровавленная Джинни. В комнате воцарилась тишина. Никто не двигался и, казалось, не дышал. На побелевшем лице Рона веснушки выглядели чернильными брызгами, кончик носа заострился.

— Что... — нерешительно начала Джинни.

При звуке ее голоса пронесся общий вздох. Рон вышел из ступора и опрометью бросился вон из комнаты. Девушка последовала за ним, но Гарри успел перехватить ее:

— Останься. Я пойду, — и вышел прежде, чем кто-то смог произнести хоть слово.

Поттер быстро сориентировался, в какую сторону побежал друг, и кинулся за ним. Пересекая многочисленные коридоры, они в итоге оказались в тупике.

— Оставь меня одного!

— И не подумаю.

— Что за назойливость?

— Если ты расскажешь мне...

— Я не обязан ничего рассказывать!

— Я всё равно не отстану.

Рон несколько минут колебался, Гарри терпеливо ждал.

— В прошлом году на моего брата напал Фенрир Грейбек. Билл... умер.

«О, Мерлин! Да, его раны были ужасны, но не смертельны!»

Он не мог представить себе смерть человека, которого видел всего несколько месяцев назад.

— Какое отношение это имеет к твоему боггарту?

— Точно неизвестно, кто из вас двоих Избранный. Все только и говорили, как вы с Невиллом отправились спасать Виолу и сразились с огромной змеей...

— Кого спасать?

— Только не говори, что тебя опять подводит память. Это уже не оригинально, — Рон сузил глаза. — Ведь, если пророчество ошиблось, то… я просто не хотел, чтобы Джинни пострадала из-за того, что близка к тебе.

— Так ты только поэтому был против?

— Вообще-то, еще я считал тебя идиотом. Но, возможно, это всего лишь братская ревность.

— Это чувство мне понятно, — вздохнул Поттер и про себя добавил «теперь». — Давай вернемся в класс?

— Ладно, но практиковаться я буду без боггарта.

* * *

— Ты не мог бы задержаться? — спросил Невилл и полурадостно-полурастерянно добавил: — Кажется, у меня почти получилось.

— Хочешь попробовать с дементором или без? — с готовностью откликнулся Гарри.

— С ним.

— Хорошо. Обсудим твое счастливое воспоминание?

— Не стоит.

— Тогда надейся, что оно достаточно сильное.

— Думаю, сработает.

Гарри скептически поднял бровь, но решил промолчать. Взмах палочкой, и платяной шкаф открылся. Действие началось, но Невилл почему-то медлил. Поттер раздраженно посмотрел на него и растерялся от увиденной картины: тот стоял белый, как полотно, с широко распахнутыми глазами, в которых плескался ужас. Рот искривился в беззвучном крике.

— Твою мать!

Как ни странно, это вывело Невилла из ступора, его глаза приобрели осмысленные выражение, на лице появилась решительность:

— Экспекто Патронум!

Что-то серебристое стремительно понеслось на дементора и в два счета загнало его обратно в шкаф.

— Столько стараний, и в итоге мой патронус — чертова жаба?! — голос Невилл дрожал от разочарования.

На Гарри напал неудержимый смех: защитник Мальчика-Который-Выжил — маленькая скользкая жаба. Похоже, ему никогда не избавиться от своего питомца. Какая ирония!

— Тр-Тревор! — Поттер уже начал икать от смеха.

— Почему у меня вместо мужественного животного — крошечная амфибия?

Зажав себе рот рукой, Гарри подождал, чтобы немного успокоиться, и, наконец, смог внятно произнести:

— Возможно, это твой задушевный друг.

— Ха-ха, как весело! По крайней мере, у меня не рогоносец!

— Зато Сохатый мог бы с легкостью затоптать его.

— Ты дал патронусу имя?

— Конечно. Все так делают. Модная тенденция этого сезона, — с сарказмом ответил юноша. Ни под каким предлогом он не мог закончить предложение словами: «Нет! Это мой папа!» Он всегда помнил, что его отец — незарегистрированный анимаг, и что это очень серьезное нарушение.

— Мне послышалось, или ты уже успел дать имя и моему патронусу?

— Да, предлагаю Тревор.

Невилл улыбнулся, а потом не выдержал и прыснул. Гарри расценил это, как путь к сближению, и решил не упускать шанса. Газеты не содержали полезной информации, а спрашивать родителей о событиях, которые он, как предполагается, должен знать, было бы крайне подозрительно.

— Помнишь второй курс?

— Что именно?

— Когда Виола попала в Тайную комнату. Ты спас ее, не так ли?

Гарри заметил недоуменный взгляд Невилла и мысленно обругал себя: похоже, тот не собирался обсуждать эту тему. Вздохнув, он решил попробовать с другого конца:

— Почему вы избегаете друг друга? Думаешь, никто не замечает ваших ненавидящих взглядов? Что, в конце концов, произошло?

— Спроси свою сестру.

— Виола упрямая, и если что-то вобьет себе в голову, ее трудно переубедить.

— Слушай, если хочешь что-то узнать, спрашивай у нее. Она тебе расскажет... если посчитает нужным.

Гарри узнал свои собственные слова. То же самое он сказал Джинни на Хэллоуин. Ему хотелось еще о многом порасспрашивать юношу, но тот явно не был расположен к диалогу.

— Уже поздно. Пойдем в башню.

Они шли по пустынным коридорам в полной тишине. Краем глаза Поттер заметил, что плечи Невилла поникли, а около губ образовалась скорбная складка.

— Какие планы на Рождество?

— Бабушка будет праздновать с друзьями, а я приму участие в аукционе.

— Тебе это надо?

— Лично мне кажется, что это совсем неинтересно. Но министр уверен — мое присутствие привлечет людей.

«Это будет мое первое Рождество в кругу семьи. Так почему бы не пригласить и его?»

— А не провести ли тебе праздничный вечер с нами?

— С кем?

— С моей семьей.

— Но я уже пообещал, что приду...

— ...не надолго. Приди, покажись и уйди. Этого будет вполне достаточно.

Гарри отлично знал, какого это сидеть в стороне и не участвовать в общем веселье. Воспоминания о годах, проведенных у Дурслей, вновь отозвались горьким эхом. Невилл колебался, но его глаза красноречивее всяких слов говорили, как сильно он хотел бы отметить праздник в кругу друзей.

— Хорошо. Только предупреди своих родителей. Не хочу быть незваным гостем.

— Не волнуйся. Считай, что уже предупредил.

— Возможно, твоя мама, как раньше, спрячет подарки и пошлет нас на их поиски.

Гарри улыбнулся вместо ответа, боясь опять попасть впросак: у него не было никаких воспоминаний об этих событиях.

* * *

Драко с отвращением обвел комнату взглядом. Он потерял счет времени, во рту пересохло. Казалось, о нем напрочь забыли. К тому же раздражали громкие голоса, доносящиеся снизу. Орден Феникса решал его судьбу. А ему очень не нравилось, когда решали за него. С самого детства он не позволял этого ни своей матери, ни друзьям. Хотя друзей у него никогда не было. Его просто уважали. Нет, боялись.

Взгляд задержался на метке. Чью сторону он поддерживал? Да ничью! Он не доверял ни тем, ни другим. У него была своя собственная сторона. Большинство идей Темного Лорда были ужасны, а поступки омерзительны. Министерство же не соблюдало собственные правила и поэтому было ничем не лучше.

Хотя поступок Лили Поттер заставил что-то дрогнуть в его душе. Несколько лет назад он скорее умер бы, чем позволил себе быть обязанным жизнью какой-то грязнокровке. Но сейчас всё было иначе: он чувствовал к этой женщине искреннюю признательность. Если бы она пришла на полчаса позже... Возможно, было бы слишком поздно. Все внутри передернулось от этой мысли.

Серые глаза остановились на круглом зеркале, висящем на стене. Судя по толстому слою пыли на нем, комнату давно не использовали.

— Замечательно! — громко сказал Драко. — Зеркало можно использовать вместо пергамента.

— Очень остроумно.

В дверях стоял глава авроров и лидер Ордена. Юноша провел в его обществе всего пару часов, но он вряд ли сможет забыть их. Его опять передернуло.

— Мы закончили, — сухо сказал Грюм. Его волшебный глаз бешено вращался, вызывая у Малфоя чувство неловкости.

Ему казалось, что аврор преднамеренно вызывает у него дискомфорт. Стараясь не встречаться с ним взглядом, Драко вышел из комнаты.

Войдя на кухню, он застыл на пороге.

«Они что, не воспринимают меня, как реальную угрозу? Или им не важно, узнаю ли я их имена?»

— А где же маскировка?

— Прятаться под масками — прерогатива твоей стороны, — Сириус небрежно откинулся на спинку стула. — К тому же мы всегда сможем стереть тебе память, и ты никому ничего не расскажешь.

— Кому, интересно, я могу рассказать?

— Волдеморту.

Драко вздрогнул:

— Надеюсь, что больше никогда не увижу его!

— А мы как раз хотели попросить тебя о помощи в борьбе с ним, — тихо сказала Лили.

Сердце юноши нехорошо дернулось.

— Вы хотите, чтобы я шпионил за Лордом?

— Ты мог бы стать двойным агентом.

— Это же самоубийство!

— Нет, если ты хорошо умеешь лгать и притворяться, — жестко возразил Джеймс.

— В любом случае это большой риск, — в голосе Лили прозвучал страх, который ей не удалось скрыть. — Но теперь у нас нет Снейпа и, следовательно, информации. Поэтому твоя помощь была бы бесценной. Мы понимаем, как это опасно, и, если ты откажешься, поместим тебя в безопасное место, предварительно стерев воспоминания, касающиеся этой встречи.

— Но если всё же согласишься, нам придется наложить заклятие, которое убьет тебя в случае предательства, — предупредил Сириус.

— Разве такое возможно?

— Это заклятие разработано для того, чтобы исключить риск повторения прошлых ошибок.

— Если... если я выберу второй вариант, могу я взять родителей с собой?

— Нарциссу, возможно. Но Люциус вряд ли примет нашу помощь, — неприязненно бросил Грюм. — Лучше выходи из войны, пока не поздно!

— Я не могу оставить их! — Драко внезапно почувствовал злость.

Теперь эти люди решают судьбу его родителей! Какое они имеют право?

Некстати вспомнились комната допросов и железный стул. Унижение, когда ему в лицо плеснули стакан воды, и слова Поттера «Жалкий трус!» Он не был трусом! Просто он должен был выжить. Кто бы ни победил, каким бы ни был мир, когда эта война, наконец, закончится.

Драко посмотрел в глаза каждому аврору глубоко и спокойно:

— Я стану вашим шпионом.

Приближалось Рождество, и в воздухе витало праздничное настроение. Гарри ощущал какое-то смутное предчувствие, что закончились далеко не все сюрпризы. И судьба не обманула его. Однажды в коридоре перед ним мелькнула знакомая белокурая шевелюра.

— Луна?

Услышав свое имя, девушка обернулась.

— Да? — в ее голосе звучало ровно столько интереса, сколько требовала обычная вежливость.

Только сейчас Поттер понял, что за все четыре месяца учебы ни разу не видел ее. Она ничем не выбивалась из общей массы — ни внешностью, ни поведением. В ней не было ничего, что делало ее уникальной — ни причудливых сережек, ни забавной одежды. Даже прическа была идеальной, волосок к волоску.

— Луна Лавгуд, верно? Я Гарри Поттер. Я... эээ... иногда читаю «Придиру». Интересные статьи.

В ее глазах на секунду появилось удивление, но они тут же снова стали жесткими. Она смерила его снисходительным взглядом и процедила:

— Это все ерунда. Я пыталась уговорить папу печатать что-нибудь более важное. Например, про полезные добавки для волос или про французский маникюр.

«Она совсем на себя не похожа! Вся ее экстраординарность пропала! Что же могло так повлиять на нее? Что сделало такой поверхностной, настолько отличной от той, что рискнула жизнью в Отделе Тайн?»

У Гарри сжалось горло. За обескураживающую честность и прямолинейность той Луны он многое отдал бы сейчас. В этой же не было ни капли искренности. От разочарования он лишился дара речи.

— Если это всё, что ты хотел сказать, то я пойду, — девушка развернулась и собралась продолжить свой путь дальше.

Но Поттер решил не сдаваться:

— Мне нравятся истории о морщерогих кизляках, и я хотел бы встретить их в жизни.

— О! Прошлой весной мы с папой снарядили экспедицию по поискам этих существ. Могу поклясться, мы видели одного, но он очень быстро убежал! — ее напряженное лицо смягчилось, задумчивый взгляд был устремлен куда-то в пустоту.

Гарри вздохнул с облегчением — это была та же самая Луна!

— Не хотела бы ты вступить в Отряд Дамблдора?

Она на миг остолбенела, а потом началось настоящее извержение вулкана:

— Я сразу должна была догадаться о твоих намерениях! Хочешь отвлечь меня, чтобы украсть мои вещи? — в ее голосе промелькнула горечь. — Как мне надоело терпеть издевки и насмешки! Что еще я должна сделать, чтобы стать похожей на других?

— Я всегда думал, что тебя мало волнует мнение окружающих, и ты, несмотря ни на что, даже скорее — вопреки всему, поступаешь так, как считаешь нужным.

— Надо признать, ты не глуп, — произнесла Луна с неподдельным удивлением и чуть ли не с похвалой. — Так ты... ты действительно хочешь, чтобы я вступила в ваш клуб?

Гарри улыбнулся и кивнул.

— Когда занятия?

* * *

— … и котел взорвался, опалив Симусу лицо, — рассмеялась Гермиона. — Представь, сколько времени он потратил в душе, отмывая сажу.

— А кто, «ловко» подняв руку, свалил чернильницу и заляпал весь пол?

Она покраснела. Увидев ее смущение, Гарри со смехом приобнял ее за плечи. Девушка внезапно напряглась и отстранилась. Пару минут они шли молча. Несколько раз Поттеру казалось, что она порывается что-то сказать, но никак не может решиться.

Обычно во время патрулирования они безостановочно болтали обо всем: об уроках, домашних заданиях, новых заклятиях, которым стоит обучиться в ОД. Но сейчас что-то было не так.

— В чем дело?

Гермиона вздрогнула:

— Ни в чем.

— Тогда почему ты хмуришься?

— В последнее время ты общаешься со мной весьма плотно. Сначала я думала, что, возможно, тебе нужна помощь с домашними заданиями. Но нет... И еще... все эти... касания.

— Предлагаешь держать двухметровую дистанцию? — фыркнул Гарри.

— Не глупи! — огрызнулась Гермиона. — Я просто не хочу быть запасной девушкой!

— Что? О чем ты, черт возьми, говоришь? — он сделал паузу. — Подожди, ты же не думаешь, что я ухлестываю за тобой, не так ли?

— Тогда почему ты всё время ищешь моего общества? Почему пригласил в ОД?

— Потому что ты мой друг! — воскликнул юноша. — Я думал, ты достаточно умна, чтобы понять это!

— Ум — это всё, что у меня есть!

— Неправда! Еще ты добрая, храбрая...

— Я не храбрая, — перебила она. — И вообще меня должны были отправить в Когтевран.

Гарри был с ней не согласен. Ум помог ей разгадать тайну философского камня, а смелость отправила на его поиски. Доброта помогала сносить оскорбления в свой адрес, а храбрость противостояла Малфою. Именно эта хрупкая девушка раскрыла тайну Риты Скитер и не побоялась использовать информацию для общего дела. Именно она была в Отделе Тайн и бесстрашно боролась с Пожирателями. Гермиона была той, кто подкинул ему идею, как выяснить у Слизнорта о крестражах. Она была настоящей гриффиндоркой. Гарри уже открыл было рот, чтобы озвучить свои аргументы, но тут же захлопнул его.

«Стоп, это события того мира. И неизвестно, были ли они здесь».

Он опять чуть было не попал в ловушку. Голова странно закружилась, но ему удалось сохранить легкий, непринужденный тон:

— Некоторым может просто нравиться твое общество. Мне, например.

— То есть ты не пытаешься обмануть Джинни?

— Конечно, нет.

Гермиона опустила голову и тихо пробормотала:

— Прости за то, что усомнилась в тебе.

— Всё в порядке.

Она встретилась с ним взглядом. Долю секунды хватило на то, чтобы осознать: у нее, наконец-то, появился настоящий друг.

— Так какие заклятия будем практиковать на следующем собрании ОД?

— Начнем с простого. Ты будешь удивлена, узнав, сколько людей не в состоянии поставить надежный щит. А чтобы не потерять уже имеющиеся навыки, на каждом уроке несколько минут будем посвящать патронусу.

Беседа снова потекла плавно.

* * *

Всю дорогу Виола ворчала. Гарри пытался отвлечься от ее болтовни, любуясь зимними пейзажами, мелькавшими за окном.

— До сих пор не могу поверить, что ты пригласил его к нам! — без устали сокрушалась она. — Не мог что ли предупредить заранее?

— И что бы ты сделала?

— Начала бы сердиться на тебя пораньше!

Поттер закатил глаза:

— Постарайся быть с ним хоть чуточку милой, ладно?

— Не думаю, что моего терпения хватит на все каникулы.

— Хотя бы не испорть ему праздник. И, между прочим, он проведет с нами только Сочельник и Рождество. Не так уж и долго.

— Но потом не обвиняй меня в чрезмерной вежливости! — воскликнула Виола с притворным добродушием.

— Мне подходит любая сестра, только не злая, — усмехнулся Гарри.

Ее брови резко изогнулись:

— Злая? Кто бы говорил! Не думай, что я забыла, каким букой ты был в детстве.

Юноша постарался выдержать ее взгляд, но, в конце концов, ему стало неприятно, и он опустил веки, слегка покраснев от досады: детские воспоминания могли завести на опасную территорию.

* * *

Гарри и Виола вышли на платформу и почти сразу услышали знакомый смех — родители шли прямо к ним.

— Привет! — звучно поздоровался Джеймс и крепко, по-мужски пожал сыну руку. Лили тепло обняла детей.

— Гарри! — крикнула Гермиона, стоя на ступеньке вагона. — Пойдем, нужно всё проверить.

— Я должен удостовериться, что все покинули поезд, — извиняющимся тоном объяснил юноша.

— Нам подождать тебя здесь?

— В этом нет необходимости.

— Тогда мы в машине, — Джеймс взял его чемодан.

Гарри обвел взглядом опустевший перрон, отметив про себя, что все разошлись как-то слишком быстро. Но потом вспомнил, что многие уехали домой на несколько дней раньше, опасаясь возможного нападения на экспресс.

После обхода всех купе, старосты сообщили машинисту, что поезд пуст.

— Веселых каникул и счастливого Рождества! Увидимся через две недели.

— До скорого! — улыбнулась Гермиона и обняла его. Гарри застыл от неожиданности, но через секунду пришел в себя и обнял ее в ответ.

У барьера его нетерпеливо поджидал отец.

— А она случайно не маглорожденная?— спросил он, наблюдая, как Гермиона уходит со своими родителями.

— Да. И что? — Гарри немного замерз и решил ускорить шаг.

— Твоя мама маглорожденная. И тоже была главной старостой, — Джеймс с видом заговорщика подмигнул сыну. — О, какие интересные совпадения! Что насчет романтических отношений между вами?

— Она мой друг!

— Не надо так горячиться! Просто хочу быть уверен, что на патрулировании вы ловите нарушителей, а не зажимаетесь в укромном уголке.

— Как ты и мама?

— К сожалению, нет. Хотя скучать нам не приходилось. Как сейчас помню наше первое патрулирование, — на его лице появилось ностальгическое выражение. — В одном из классов мы услышали какие-то подозрительные звуки, и я эффектно выбил дверь — хотел произвести впечатление на Лили. Представь мое замешательство, когда внутри мы обнаружили Сириуса со своей девушкой.

Гарри открыл дверцу и залез в машину, бесцеремонно пододвинув Виолу.

— Тебя короновали?

— Ты сидела на моем месте, принцесса.

— Ничего подобного!

— Не спорь со старшим братом.

— Тьфу на тебя! — она скорчила рожицу.

— Всё, хватит! — повернулась Лили. — Ведите себя прилично.

Джеймс, что-то весело мурлыкая себе под нос, повернул ключ зажигания.

* * *

— Где мы?

— На елочном базаре. И не забудьте, пожалуйста, проверить наличие магического остатка, — напомнила Лили.

— У кого? — любопытство Гарри опять оказало ему плохую услугу.

Виола подозрительно прищурилась:

— У елки. В прошлом году, дорогуша, именно ты умудрился выбрать заколдованную, и она бросала шишки в любого, кто пытался повесить на нее украшения.

— Ах, ты про это, — невнятно промямлил юноша и прикусил язык.

Поиск начался. За всю свою жизнь Гарри ни разу не участвовал в подобном и поэтому все елки казались ему близнецами.

— Может быть, эта? — через полчаса спросил он, указывая на хорошенькую елочку.

— Хвоя желтоватая, — буркнула Виола. — Что с твоим зрением? Ты же знаешь, что нам нужно темно-зеленое дерево.

Поттер внутренне взвыл. Он никогда не обращал внимания на такие нюансы. Для него зеленый цвет был просто зеленым. А для девчонок, оказывается, травянистым, болотным, нефритовым, изумрудным, салатовым и так далее. Ужас!

— О Мерлин! Они все выглядят совершенно одинаково!

Виола нахмурилась:

— Ты что, внезапно стал дальтоником?

— У меня уже голова идет кругом от хвойного запаха, — попытался оправдаться Гарри. — Может, пойдем уже?

— Но ведь тебе всегда нравилось выбирать рождественские елки, — в ее голосе звучало еле уловимое напряжение, — особенно с тех пор, как ты повадился дергать ветки, стряхивая снег на мою голову.

Может, Гарри и не различал тонкости цветовых оттенков, но слух у него был превосходный. По ее голосовым вибрациям он быстро сориентировался в правильном направлении:

— Эти «подвиги» не про меня.

— Идите сюда! Мы нашли!

Лицо Виолы просветлело и, подхватив его под руку, они побежали к родителям. Гарри вздохнул с облегчением. Похоже, он прошел проверку.

— Думаю, эта подойдет, — Джеймс ходил вокруг елки, нахваливая ее, словно делал комплименты девушке. — Довольно высокая, стройная, пушистая и зеленая...

— Темно-зеленая.

— Да-да. И никакого магического остатка.

— Не так громко! — Лили хлопнула мужа по руке. — Хочешь, чтобы тебя услышали маглы и возобновили охоту на ведьм?

— Скорее, я должен опасаться тебя: с одной стороны ты — магла, с другой — ведьма.

Гарри и Виола обменялись понимающими взглядами и одновременно усмехнулись.

Сразу после того, как они привезли елку домой, начался процесс украшения. Именно процесс, так как другое слово не могло отразить этот ритуал. С чердака были принесены четыре коробки, в которых хранились елочные украшения каждого члена семьи.

Гарри открыл коробку, на которой было написано его имя. Необычность момента взволновала его: украшать елку игрушками, каждая из которых связана с каким-то определенным событием, и не знать с каким именно.

Маленький медвежонок — первое рождество ребенка. Традиционный подарок.

Балерина в розовой пачке. Наверное, от Виолы. Забавный троль. Может, папа? А вот это — игрушечный кинжал — точно от Сириуса.

Юноша грустно улыбнулся: у него никогда не было рождественских подарков. И подарков вообще. Дурсли как-то не озадачивались этим.

Гарри перевел взгляд на маму, которая в этот момент вешала на центральную ветку небольшой шар. Так, чтобы всем было видно. Он прищурился и прочитал: «Лили от Петуньи. Сестры навсегда!»

Неожиданно память подкинула воспоминание: однажды ночью, когда все легли спать, он тихонько пробирался на кухню и чуть не умер от страха, услышав шум в гостиной. Осторожно приоткрыв дверь, он увидел рыдающую тетю, что-то прижимающую к груди. Он долго стоял в уголке, пытаясь разглядеть, что у нее в руках.

Белый шарик.

Утром, когда все еще спали, Гарри вылез из чулана и подошел к елке. Раздвинув ветки он обнаружил маленькую вещичку, так сильно заинтересовавшую его, и аккуратно отцепил. В своих руках он держал, возможно, единственное, что осталось у тети от Лили. Это был простой шарик с детской надписью. Приглядевшись к каракулям, Гарри прочитал: «Счастливого Рождества, Петунья! Ты самая лучшая сестра!»

* * *

— Первый, подчеркиваю, первый ковер-самолет, сделанный в Великобритании. Он больше не летает, но будет оригинально смотреться перед камином в гостиной. Начальная стоимость пятьдесят галеонов.

Скорее всего это не подлинник. Если бы это было так, они бы заломили цену намного выше. Невилл пришел сюда с намерением купить что-нибудь необыкновенное, но пока ничего такого не увидел. Хотя... возможно, бабушке пригодился бы новый коврик. Он поднял карточку.

— Кто-нибудь даст больше?

Несколько человек вступили в торги, но Невилл уже настроился заполучить этот ковер. После недолгой борьбы, другие претенденты сдались.

Как только ведущий объявил о перерыве, юноша подскочил к нему:

— Мне надо идти. Можете прислать товар домой?

— Конечно. Счастливого Рождества.

— Разве вам не нужен мой адрес?

— Не волнуйтесь об этом. Мне дали список адресов всех приглашенных.

Какая предусмотрительность! Невилл уже собирался незаметно ретироваться из зала, как увидел министра, идущего в его сторону.

— Не успел придти, как уходишь?

Юноша упорно разглядывал свои ботинки, не в силах смотреть ему в глаза. Было в них что-то необъяснимо странное, отчего даже доброта в голосе звучала пугающе. Он давно уже понял, что пререкания с этим человеком ничем хорошим не заканчиваются.

— Меня ждут на рождественский ужин.

— Я думал, твоя бабушка уехала.

— Да, но я буду праздновать не с ней.

— Может, я смогу уговорить тебя остаться подольше? Уверен, один лот тебя точно заинтересует.

— И что это?

— О, не хочу испортить сюрприз. Но ты не пожалеешь.

Невиллом овладело любопытство. И он знал, что замучает себя вопросами, если сейчас уйдет.

— Думаю, я мог бы немного задержаться прежде, чем отправиться к Поттерам и...

— Так ты будешь гостем Лили и Джеймса? Вы достаточно,близки, не так ли?

— На самом деле так было раньше, а...

— Да, да, припоминаю. Когда я еще был главой отдела авроров, Лили рассказывала мне, что ты много времени проводил у них дома. Уверен, они поймут причину твоей задержки. К тому же я могу продвинуть этот лот вперед.

— Это было бы здорово, сэр.

Перерыв закончился, и гул голосов постепенно стих.

— Мы немного изменим очередность. Наш следующий лот — замечательный альбом с колдографиями самой известной семьи в Великобритании, найденный в руинах на месте великой победы и трагедии волшебного мира.

Все, кто был в зале, одновременно повернулись в сторону побледневшего Невилла. Тот в шоке смотрел на ведущего, на лице которого застыло виноватое выражение.

— Эээ... начальная стоимость семьдесят пять галеонов.

Шок уступил место гневу.

«Как... как они смеют?! Этот альбом принадлежит мне! Как они могут назначать цену, будто это обычный товар, а не память о погибших!»

Рука Невилла взметнулась вверх. Никто не получит этот лот! Никто не посмеет подглядывать за их жизнью! За дружбой, переросшей в любовь. За любовью, приведшей к счастливому браку. За рождением единственного ребенка...

— Сто галеонов, — юноша обвел комнату яростным взглядом, готовый убить любого, кто отважится поднять руку.

— Еще какие-нибудь предложения? Нет? Продано мистеру Лонгботтому!

Невилл облегченно вздохнул и теперь, уже спокойно, посмотрел на присутствующих. В глазах большинства женщин стояли слезы.

— Могу я получить его прямо сейчас?

— Конечно! — мужчина любезно вручил ему альбом. — С Рождеством!

— И вас тоже, — кивнул Невилл и направился к выходу. Но около двери его снова настиг министр.

— Я понимаю, ты расстроен. Это...

— Отстаньте, — прошипел юноша, сам удивляясь своей смелости. — Этот альбом не должен был покидать мою семью. Почему я не видел его прежде?

— В то время шла постоянная реорганизация Министерства. И он как-то затерялся в архивах. Совсем недавно мы обнаружили его и хотели отдать тебе, но...

Повисла неловкая пауза.

— Но решили попридержать, чтобы при случае грамотно использовать. Люди сомневаются в тебе, пресса очерняет. Многие вообще считают тебя неспособным остановить Темного Лорда...

— При чем тут семейный альбом и моя репутация?

— Разве ты не видел их лица? Никто не остался равнодушным. Бить на сочувствие или жалость — это всегда срабатывает!

— Так это... всего лишь политический трюк?

— В политике, понимаешь ли, без манипуляций не обойтись.

Невилла замутило от такой откровенности:

— Прошу меня простить, но мне пора.

* * *

— Как прошел аукцион?

— Никак.

— Купил что-нибудь?

— Ковер-самолет и… — Невилл внезапно замялся.

— Что это у тебя в руках? — вежливо поинтересовался Гарри, чтобы поддержать разговор.

— Ничего, — на лице юноши появилось упрямое выражение. Он явно не желал отвечать. Поттер сразу это понял и решил не допытываться.

— Ладно, ладно. Не хочешь говорить — не надо.

— Я устал. Был длинный и трудный день.

Сзади послышалось презрительное фырканье. Юноши повернули головы и заметили Виолу, облокотившуюся на перила лестницы.

— Трудный день? И что же ты делал? Метал бисер перед министром?

В глазах Невилла сверкнул гнев.

— Виола! — отдернул ее Гарри. — Я же просил...

— Да-да, помню. Я буду милой, — отмахнулась она и, резво спрыгнув с последней ступеньки, танцующей походкой направилась на кухню.

— Извини ее. Она просто...

— Стерва?

— Эй!

— Я буду милым, — передразнивая Виолу, фальцетом пропел Невилл. Но тут же, поняв, что это слишком по-детски, устыдился. — Прости. У меня действительно был трудный день. Я не хочу никому портить праздник. Но ты не мог бы держать ее подальше от меня?

— Постараюсь.

В дверь позвонили.

— Я открою! — крикнул Поттер и улыбнулся, заметив крестного в окошечке. — Счастливого Рождества! — восторженно выпалил он вместо приветствия.

— И тебе! — бодро сказал Сириус, стряхивая с черных волос крупные снежинки.

— Рад тебя видеть, Гарри, — улыбнулся Римус, выглядывая из-за спины друга. — Привет, Невилл. Не ожидал, что ты сегодня будешь с нами.

— С Рождеством, профессор.

— Я больше не преподаю. Так что не называй меня так.

— А как тогда?

Мужчина рассмеялся:

— По имени, конечно. Я чувствую себя стариком, когда меня называют «мистер Люпин».

— Я не могу называть вас Римусом. Моя слишком щепетильная бабушка будет недовольна.

— А мы сохраним это в тайне от нее.

Невилл неопределенно улыбнулся.

— Не беспокойся, Лунатик всегда держит свое слово, — послышался хрипловатый голос.

«Не может быть! Мне это снится!»

— Привет, Гарри, — весело поздоровался Питер. — Прости, что пропустил твой день рождения. На работе случился аврал, и я не смог выбраться к вам. Но уж в следующем году оторвемся по полной!

Юноша сжал кулаки, изо всех сил сдерживая себя, чтобы не наброситься на мерзавца, предавшего его семью. Эх, вытолкать бы его взашей и захлопнуть дверь!

Заметив на себе полный ненависти взгляд, Питер нервно хихикнул:

— Что-то не так?

— Мне нужно в ванную, — выдохнул Гарри и быстро взбежал вверх по лестнице.

«Пожиратель Смерти в доме! В моем доме! Нужно предупредить об опасности! Почему я так плохо соображаю? Надо было с порога швырнуть в него Аваду!»

Пребывая в растрепанных чувствах, он не заметил отца и налетел на него так, что оба в мгновение ока оказались на полу.

— Куда ты так мчался? — усмехнулся Джеймс, помогая ему встать.

— Мне нужно с тобой срочно поговорить.

— О чем же?

— О Хвосте.

— С каких пор ты так его называешь? Он же всегда был просто дядей Питером.

— Он Пожиратель Смерти.

— Нельзя так шутить!

— Это правда!

— Ты понимаешь, насколько это серьезное обвинение?

Гарри кивнул.

— У тебя есть доказательства?

Юноша растерялся. Питер пришел в рубашке с короткими рукавами. «Ревейло» не смогло бы скрыть метку, значит, было использовано более сильное заклятие.

— Нет, но ты должен мне верить. Он работает на Волдеморта с тех пор, как... не знаю... скорее всего за год до того, как я родился.

— И откуда тебе это известно?

— Не могу сказать.

— Я не потерплю ни домыслов, ни вымыслов, — холодно сказал Джеймс. — Мы с Питером друзья со школы. В трудную минуту на него всегда можно было положиться. Он ни разу нас не подводил.

Сердце больно ударилось о ребра. Гарри хотел возразить, но по глазам отца понял, что без веских аргументов продолжать разговор бесполезно.

Перед ужином Лили заглянула в его комнату и увидела на кровати, уткнувшимся головой в подушку.

— Если ты неважно себя чувствуешь, скажи мне, пожалуйста.

— У меня плохое предчувствие.

— Прошу, не порти никому праздник только потому, что...

— Хвост хочет нас всех убить? — сердито закончил юноша.

— Гарри! — возмущенно прикрикнула Лили. — Не знаю, что с тобой происходит, но ни я, ни папа не сможем помочь, пока ты всё толком не объяснишь!

— Нечего объяснять за исключением того, что в нашем доме находится предатель!

— Давай все спокойно обсудим после праздника?

«Почему они не понимают, что человек, сидящий в соседней комнате, представляет опасность?»

— Хорошо, — с трудом выдавил Поттер. А про себя решил не сводить с Питера глаз, держа палочку наготове.

Лили поджала губы, догадавшись, что неспроста он так быстро согласился.

Праздничный ужин протекал в гнетущей обстановке. Хотя Сириус, ни сном ни духом не ведавший о состоявшемся разговоре Гарри с родителями, время от времени порывался рассказать смешные истории. Но Поттеры слушали его вполуха, и попытки развеселить присутствующих, в конце концов, окончились неудачей. Невилл хотел было держаться дружелюбно, но в самом начале трапезы Виола «случайно» опрокинула сливочник на его брюки.

— Ой, — всё, что сказала она.

«Если бы не мое обещание, я показал бы ей «Ой!». Какая же она все-таки...»

И за весь вечер они не обмолвились больше ни словом. После ужина взрослые удобно расположились около камина, чтобы поболтать и обсудить последние новости.

— Так, уже поздно. Детям пора в постель. И в подарки не заглядывать!

— Может, одним глазком? — тихонько предложил Невилл Гарри. — Никто не узнает.

— Уверен, что они расставили на свертках ловушки для особо нетерпеливых.

— Гарри, подожди, — окликнул Джеймс. — Пройдем на кухню.

Лили наложила на дверь заглушающие чары и повернулась к сыну:

— Мы хотим тебя кое о чем спросить.

— Мы всегда прислушивались к твоим словам. Ты не давал нам повода для недоверия, но посмотри на ситуацию нашими глазами...

Внезапно юноша почувствовал себя неуютно.

— Ты принимаешь одурманивающие зелья?

— Что? О, Мерлин! Нет, конечно! Как вы вообще могли такое подумать?!

Родители переглянулись.

— Ты уверен?

— Думаю, что знал бы, — сухо процедил Гарри.

— Но твои обвинения насчет Питера больше похожи на галлюциногенный бред.

— Хвост, служащий Волдеморту, это по-вашему бред? — гневно прокричал юноша, не в силах сдерживать переполнявшие его эмоции. — Почему вы просто не можете мне поверить?

— О, милый, зачем же так нервничать? — растерянно спросила Лили, заметив, что на его глаза навернулись злые слезы. — Я уверена, что все это просто недоразумение.

— Я не могу даже представить, что мой друг, почти брат, может предать нас! — поддержал жену Джеймс.

«А ведь они правы. Если бы кто-нибудь сказал мне, что Рон собирается меня убить, я заклял бы этого человека, не задумываясь».

— Я понимаю, — вздохнул Гарри.

Лили поцеловала его в макушку:

— Обещаю, что присмотрюсь к Питеру.

— Мы проверим его, но не сейчас, не во время Рождества. Тебя устраивает такой компромисс?

Разум приказывал сказать «нет», но воспитание выбрало другой ответ:

— Да, папа.

Мужчина с облегчением улыбнулся:

— Как насчет группового объятия?

Обнимая родителей, Гарри чувствовал, как в груди разливается тепло. Сегодня он впервые провел рождественский вечер в кругу семьи, и это были самые прекрасные минуты в его жизни.

— Ну, а теперь иди спать, — подмигнул Джеймс. — И не трогай печенье у елки. Оно для ме... для Санты.

— Будет трудно удержаться, но я постараюсь, — усмехнулся юноша. — Спокойной ночи.

«Скажи, ну скажи же им. Сейчас такой подходящий момент».

— Я вас очень люблю!

* * *

— Драко, вставай! Немедленно!

— Гойл, уймись. Черт, всего лишь семь утра! Мы не в Гриффиндоре, чтобы бежать на зарядку, — пробормотал юноша, натягивая одеяло на голову.

— Сомневаюсь, что Грегори оценил бы твое остроумие.

Сон как рукой сняло.

— А насчет черта...

К его удивлению, на лице отца не было следов неудовольствия «Так наследники древнего рода не выражаются».

— Быстро одевайся и спускайся вниз. У нас новая миссия.

— Где и когда? — как можно небрежнее спросил Драко, хотя внутри весь напрягся, заметив, что Люциус внимательно следит за выражением его лица.

— Нападение на дом Поттеров.

Сердце юноши пропустило удар. Нужно как можно скорее послать весточку, и при этом не попасться. Отец безоговорочно предан Темному Лорду, и не надо обладать большим умом, чтобы предугадать его действия в отношении шпиона в собственном замке. А Драко был очень даже неглуп.

— Когда?

Рука Люциуса замерла на дверной ручке. Он обернулся. Холодные глаза, казалось, застыли на бледном лице.

— Сейчас.

* * *

— Подарки! Подарки! — радовалась Виола, прыгая на кровати брата.

— О, Мерлин, это всё, о чем ты можешь думать? — проворчал Гарри, не разлепляя ресниц.

— Еще она может думать, например, о моем убийстве, — «доброжелательно» подсказал Невилл и громко зевнул.

По взгляду, которым она его одарила, было нетрудно догадаться, что он недалек от истины. Девушка встряхнула рыжей копной и, схватив подушку, бросила ее в Невилла, на лице которого тут же появилось чувство оскорбленного достоинства. Затем, повернувшись к брату, с силой дернула его одеяло за край.

— Садистка! — возмутился было Гарри, но тут же почувствовал, что прохладный воздух уже смыл остатки сна.

— Что еще я должна сделать, чтобы вы, наконец, встали, лежебоки несчастные?

— Если у тебя бессонница, то не надо ныть над ухом, — с досадой проворчал Невилл.

— Время открывать подарки!

— Мы же не можем ей отказать, не так ли? — покосился окончательно проснувшийся Поттер в сторону друга.

— Еще как можем! В шесть утра-то!

— Так-так. Не провоцируйте меня на серьезные действия!

Юноши скептически переглянулись.

— Ой, как страшно!

Вместо ответа Виола проворно соскочила с кровати и выхватила палочку. Гарри мигом сориентировался и скатился с кровати на пушистый ковер. Но, будучи без очков, не заметил, что в этом месте удобно расположился в спальном мешке Невилл. Герой Волшебного мира оказался придавленным Поттером. Виола даже не успела применить никакого заклинания, потому что от вида барахтающихся беспомощных юношей на нее напал безудержный смех.

— Тебе это кажется забавным? — спросил Гарри и кинулся к сестре, у которой от смеха уже началась икота. Та метнулась к двери, но Невилл преградил ей путь, и она оказалась в ловушке.

— Ну, держись! Настало время благородной мести!

Они вдвоем начали беспощадно ее щекотать.

— Спасите! Помогите! Сдаюсь!

Внезапно распахнулась дверь, и в комнату вбежали перепуганные взрослые.

— О, Мерлин! Зачем так шуметь? Мы подумали, что кого-то убивают! — воскликнула Лили, убирая палочку в карман.

— Как вы вовремя! Еще немного, и от меня ничего не осталось бы! — кинулась к матери Виола.

— У меня только что появилась отличная идейка, — усмехнулся Сириус, шевеля тонкими пальцами и угрожающе поворачиваясь к лучшему другу.

— Только не это! Ты не посмеешь! — твердо заявил Джеймс, однако на всякий случай поднял упавшую подушку, намереваясь использовать ее в случае необходимости вместо щита.

— Да, ты прав. Не посмею... Моей жертвой будет... миссис Сохатый!

Прежде чем Лили успела опомниться, Сириус стремительно подскочил к ней и стал щекотать.

— Я... я беременна! — сквозь смех выдавила она, тщетно пытаясь отбиться.

— Отлично! Значит, мелкий будет знать, к чему нужно быть готовым.

— Убери руки от моей жены! — преувеличенно грозно сказал Джеймс, но не смог сдержать усмешку и огрел друга подушкой. — Лунатик, помоги мне!

— С удовольствием, — ухмыльнулся Римус.

Через секунду дети, разинув рты, наблюдали, как мародеры с упоением лупят друг друг подушками. А по комнате летает пух, будто пушистый снег.

* * *

— Печенье исчезло.

— Санта был голодным, — отшутился Джеймс. — Доброе утро, Питер! Это ты открыл окно на кухне?

— Какое окно? Я в туалете был, — его голос слегка дрогнул.

Гарри незаметно сжал палочку в кармане.

— Предлагаю посмотреть, что там под елкой. Виола, в этот раз твоя очередь начинать, — торжественно провозгласила Лили.

Девушка взяла наугад из большой горы подарков блестящий сверток и, громко прочитав «Счастливого Рождества, Гарри!», протянула его брату:

— Это тебе.

Юноша улыбнулся. Первый подарок от семьи. Очень трогательно. Однако его улыбка растаяла, когда внутри обнаружилась карта мародеров с припиской «Гарри от дяди Питера». Он встретился глазами с усмехающимся Хвостом, и у него возникло тяжелое предчувствие, будто должно случиться что-то плохое. Было в выражении его лица нечто жуткое, будто скалилась крыса, пожертвовавшая маленьким кусочком сыра ради целого куска.

Поттер попытался выкинуть это из головы, чтобы не портить себе праздничное настроение, и потянулся к следующему подарку. Внезапно в прихожей раздался какой-то непонятный звук. Все резко вскочили и обменялись встревоженными взглядами.

— Что это было? — испуганно прошептала Виола.

— Похоже, кто-то проник в дом, — предположил Невилл.

— Но как же защитные чары? — обескураженно воскликнула Лили.

— Должно быть, нашли способ обойти их. Скорее запечатайте дверь! Бродяга, портключ!

— Где Питер?

Джеймс быстро оглядел комнату и, не обнаружив друга, приказным тоном распорядился:

— Искать нет времени. Уходим без него.

— Вот так просто? — взвился Сириус, пораженный тем, что друг предложил такое.

— У нас нет выбора! Он сможет обратиться и убежать.

— Нет времени на споры! — разозлился Римус.

Снаружи нарастал неясный гул, сквозь который слышались обрывки заклинаний. Через минуту стена не выдержала и рухнула, подняв столб пыли. В комнату ввалились Пожиратели Смерти. Джеймс выхватил из рук Сириуса портключ и кинулся к детям.

— Папа! — взвизгнула Виола, заметив синий луч, мчащийся в его сторону.

Мужчина вовремя отпрыгнул, но ногу все же зацепило. Превозмогая острую боль, он кое-как смог добраться до дочери. Та быстро вынула палочку и создала щит. Подскочивший Римус заклятием отшвырнул троих Пожирателей, пытавшихся сломать защиту.

— Джеймс, — Лили создала ментальную связь. — Активируй портключ!

— Пожалуйста! Мы воспользуемся камином.

Джеймс закусил губу. Он не хотел уходить, но с поврежденной ногой вряд ли мог чем-то помочь и только усугублял их незавидное положение. К тому же они втроем оказались отрезанными от остальных, и просьба жены в сложившейся ситуации была грамотной тактикой аврора.

— Я люблю тебя, Лили.

— И я тебя.

Лили встретилась взглядом с мужем. В ее глазах сверкнула мрачная решимость. Джеймс поднял руку и обвел в воздухе контур ее лица, будто хотел запомнить его очертание. Это был жест сильно любящего человека. Кинув на нее последний взгляд, он активировал портключ.

Джеймс, Виола и Римус исчезли.

Тем временем Гарри и Сириус, прикрывая друг друга, отбивались от многочисленных проклятий, летящих в их сторону. Несколько раз они пробовали аппарировать, но безуспешно. Снять антиаппарационные чары никак не удавалось. Очевидно, кто-то накладывал их вновь и вновь.

Разноцветные лучи молниями летали по комнате. Гарри ловко уворачивался, но понимал, что надолго его не хватит. Быстро оглядев комнату, он заметил, что остались только мама, Сириус и Невилл. Последний явно растерялся, и самое большее, на что его хватало, были невразумительные оглушающие заклятия.

— Летучий порох, Сириус! Скорее в штаб!

Пожиратели наступали, их становилось всё больше. Еще немного — и дорога к камину будет отрезана. Нужно было торопиться. Чтобы выиграть время, Лили создала огромный защитный купол. Блэк, кинув в камин горсть порошка, прошептал адрес и пароль. Взметнулись языки зеленого пламени.

— Быстрее, Сириус!

— Сначала леди!

— Нет, ты! — не желая продолжать спор, Лили взмахнула палочкой и отшвырнула его в камин.

Невилл ступил в огонь сразу после исчезновения Блэка. Но Гарри уходить не собирался.

— Мама, идем!

— Иди! Я сразу после тебя! — она побледнела от напряжения, поддерживая щит из последних сил. По ее лбу градом катился пот, губы подрагивали.

— Я помогу тебе! — крикнул юноша и кинулся к ней. Страха не было, только чувство вины. Нельзя было позволять родителям оставлять Хвоста в доме.

— Назад! — Лили, собрав остатки сил, отшвырнула сына к камину. Прежде, чем подтолкнуть его в зеленое пламя, она успела сказать: — Я люблю тебя!

В эту же секунду щит рухнул. Ударной волной женщину отбросило к стене. Сверху на нее посыпались какие-то обломки. В глазах потемнело, и на долю секунды ей даже показалось, что она ослепла.

— Скорее за ними!

«Нет! Я не позволю им добраться до моей семьи!»

С отчаянной решимостью Лили закрыла камин. Она искренне надеялась, что Джеймс поймет, почему она так поступила.

— Проклятая грязнокровка! Малфой, что стоишь, как истукан? Иди сюда!

Один из Пожирателей вытолкнул Драко вперед и презрительно прошипел:

— Тебе придется доказать нам, что ты в состоянии убить это ничтожество.

Лили повернула голову и встретилась с широко распахнутыми серыми глазами.

«Я не могу! Она спасла мне жизнь, и теперь у меня перед ней магический долг. К тому же она ждет ребенка. Каким монстром нужно быть, чтобы убить беременную?»

— Нет, — негромко пробормотал юноша и уже более решительно добавил: — Я не могу убить ее!

— Что за малодушие? — оскалился Фенрир. — Сначала Дамблдор, теперь она... Ты сделаешь это, или я разорву тебя, слабак. Не заставляй нас сомневаться в твоей верности общему делу.

— Я служу Темному Лорду и только ему, — натянуто сказал Драко. — И я оскорблен твоим недоверием. Я... колеблюсь, потому что убийство — это грязно и... и трудно, — неубедительно закончил он.

Фенрир ухмыльнулся, обнажая кривые желтоватые зубы:

— Сложно только в первый раз. А потом тебе понравится, поверь мне — Авада Кедавра и готово. Ну же!

— Подождите!

Люциус Малфой стремительно подошел к сыну и встал рядом.

— Я сделаю это, — сказал он. — Драко слишком юн, и это всего лишь его третья миссия. К тому же он еще не оправился после пыток, и ему нужно немного времени.

Глаза Фенрира сузились:

— Я укусил пятерых на своей первой миссии. Не трать наше время на пустые разговоры. Сам отойдешь или тебе «помочь»?

Несколько секунд Люциус колебался, но, в конце концов, счел за лучшее отстранится. Драко почувствовал пульсирующую боль в виске и сжал зубы, чтобы не застонать. Лили вздохнула, прекрасно понимая, что у нее нет шансов на спасение.

— Всё в порядке. Я в любом случае умру.

Услышав в своей голове посторонний голос, юноша вздрогнул.

— Я не могу. Магический долг не позволит.

— Нет! Я не хочу быть освобожденным. Я должен вам.

Какое-то пугающее спокойствие сковало ее тонкое лицо. Она пристально смотрела в серые глаза, в которых прежде было что-то непроницаемое, а теперь полыхало зарево пожара.

— Я передаю твой долг любому члену моей семьи. А теперь сделай это!

— Мне очень жаль.

Лили отвела взгляд, пряча слезы. Магический долг отпустил, и Драко стало легче дышать, в голове прояснилось. Сглотнув комок в горле, он поднял палочку, усилием воли заставив руку не дрожать.

Ненависть... В голове сразу возник образ Гарри Поттера. Но через секунду он понял, что не настолько его ненавидит, чтобы желать смерти. Мысленно представив перед собой Волдеморта, юноша почувствовал, как в жилах закипает кровь. Бледность на его лице уступила место багровому румянцу...

— Авада Кедавра!

Зеленый луч ударил Лили в грудь. Мгновенная смерть.

В комнате воцарилась тишина. Драко в ужасе задохнулся, поняв, что только что сделал. Палочка с негромким стуком упала на пол. Медленно опустившись на колени, он протянул руку, чтобы закрыть остекленевшие глаза.

— Не смей! — прорычал Фенрир. — Слишком много чести для грязнокровки! Пусть ее муж — предатель крови и два маленьких ублюдка увидят ее мертвые глаза.

— Может, пойдем? — подал голос Люциус. — Здесь больше нечего делать.

Петтигрю снял антиаппарационные чары, и все, не медля, стали аппарировать. Однако Драко не шелохнулся. Вскоре в комнате остались только он и Питер, который тут же подошел к телу Лили, неловко присел на корточки и, чуть помедлив, закрыл ее глаза. Потом в течение нескольких секунд он что-то шептал ей на ухо. Единственное, что юноша смог разобрать было: «Прости, Лили!»

«Он предал Орден! Переметнулся к Волдеморту! И теперь просит прощения?»

Наконец, Питер исчез, и Драко остался один. Теперь он мог попрощаться с Лили без свидетелей. Он наклонился, чтобы поднять свою палочку, но не обнаружил ее на прежнем месте.

— Это ищешь?

На миг его сердце замерло.

— Профессор Снейп?

* * *

Гарри упал на ковер, подняв при этом столб пепла. Но тут же метнулся назад, надеясь, что еще не поздно вернуться. Увы. Огонь в камине, вспыхнув в последний раз, погас.

«Какого черта я кричал на маму? Я должен был помочь ей, а не отвлекать! Вот кретин!»

— Что с Лили? — тихо, но очень внятно спросил Джеймс, застывший у стены.

Гарри помнил, как его охватило зеленое пламя, и как он изо всех сил пытался не дать ему поглотить его. Но что-то блокировало все его попытки, и в конечном счете он перенесся в дом на площади Гриммо.

— Что с Лили? — негромкий голос прозвучал властно и как-то зловеще.

Юноша почувствовал, как в животе болезненно завязался узел.

— Она... она осталась там.

— Значит, уже мертва.

Гарри нерешительно встал и медленно пошел к отцу, его ноги вдруг налились свинцом, и каждый шаг давался с трудом.

— Может, ее еще можно освободить из плена?

— Пожиратели не берут авроров в плен.

Тусклыми, словно незрячими глазами Джеймс медленно обвел комнату. И те, на кого упал этот тяжелый, невидящий взгляд, испытали странное и мучительное чувство: будто из пустых орбит черепа на них взглянула сама равнодушная и немая смерть. Глаза Виолы расширились, и она в неверии стала качать головой. Ее колени задрожали, и она рухнула на пол, закрыв лицо руками.

— Папа... — начала девушка, и горло перехватило. Это всё неправда. Мама жива! Она не могла умереть! Не могла!

По телу Гарри прошла дрожь. Опять... Ничего не изменилось. Даже в этом мире из-за него погибают дорогие ему люди... Глаза наполнились колючими слезами. Они гибнут, оставляют его одного, как только он начинает думать, что возможно... только возможно... он мог бы жить нормальной жизнью. Почему сила, «о которой не знает Темный Лорд», не спасает его близких от смерти?

Юноша встретился взглядом с отцом и, увидев в карих глазах жгучую ненависть, невольно отступил назад. Внезапно Джеймс сделал выпад вперед и, грубо прижав его к стене, сомкнул руки на шее.

— Сохатый! — обомлел Сириус. — Что ты творишь?!

— Ты ничего не знаешь! Это он во всем виноват! Убеждал нас, что Питер — предатель, в то время как сам...

Мужчина не успел закончить. Блэк подскочил сзади и оттащил его в сторону.

— Перестань! Лили было бы неприятно услышать, что ты обвиняешь сына в...

— Он не мой сын!

Боль, которую причинили эти короткие четыре слова, была ужасна. Гарри закрыл глаза и постарался выровнять дыхание. Руки тряслись, и успокоиться никак не получалось. Джеймс, горя ненавистью и гневом, попытался вывернуться из рук друга, но безуспешно.

— Это проклятый Пожиратель! Уверен, именно он снял защитные чары с нашего дома!

— Хватит, — рявкнул Сириус. — Остановись. Ты сейчас в шоке и не в состоянии трезво мыслить.

Джеймс вдруг почувствовал, что к горлу подкатил ком, дыхание остановилось.

— Отпусти мои руки, — проговорил он посиневшими губами. А потом, шатаясь, вышел из комнаты. В коридоре последние силы оставили его, и ему пришлось ухватиться за стену — голова кружилась, перед глазами всё плыло.

В комнате воцарилась напряженная тишина. Виола побледнела, по судорожно дергавшимся щекам катились слезы. Невилла трясла нервная лихорадка, и он крепко сжимал зубы, чтобы не дать им начать отбивать дробь. Гарри, застыв в оцепенении, пристально смотрел на крестного. Сейчас он был очень похож на его Сириуса. Та же бесконечная усталость и тоска в глазах, то же грустное выражение лица.

— Я пойду к Джеймсу, — вдруг заговорил молчавший до сих пор Римус. Он произносил слова медленно, будто ему с трудом удавалось выдавить их из себя.

— Невилл, оставайся, пожалуйста, в этой комнате, — стараясь сохранять спокойствие, сказал Блэк. — А вы оба можете расположиться в гостевой, — и, помедлив, добавил: — Гарри, не бери в голову. Наверняка, он уже жалеет о том, что наговорил тебе.

Виола взяла брата за руку и потянула в коридор. Он механически шел за ней, не обращая внимания, куда именно они идут. Поднявшись по лестнице и открыв первую дверь, они вошли внутрь. Поттер безразлично окинул помещение взглядом, отметив про себя, что совершенно не узнает эту комнату. Девушка присела на большую кровать, стоявшую в углу, и обняла подушку.

Упав в кресло, Гарри уставился в потолок, пытаясь собраться с мыслями. Но попытка взять себя в руки оказалась напрасной. Сердце бешено колотилось. Почувствовав на себе пристальный взгляд, он посмотрел на Виолу. Сейчас она казалось маленькой и уязвимой, и была очень похожа на ребенка! В течение нескольких минут они просто молча разглядывали друг друга. Ему даже показалось, что на мгновение в ее глазах мелькнул страх.

— Я никогда не сделал бы маме ничего плохого.

Виола вздохнула и скрестила руки на груди. Теперь в ее взгляде появилась решительность.

— Мне нужны ответы. Никаких увиливаний и недомолвок. Только правда.

Гарри не стал бы ей лгать, даже если бы захотел. В конце концов они были одной семьей, и она заслуживала честности с его стороны.

— Хорошо, — спокойно сказал он, хотя в груди шевельнулось плохое предчувствие.

Виола пристально посмотрела на него, помедлила еще несколько мгновений и вдруг спросила напрямую:

— Ты ведь не мой брат, не так ли?

Гарри вскочил и тут же снова сел, почувствовав, что пол уходит у него из-под ног.

— Ты не мой брат! Я это точно знаю, — глаза Виолы впились в его напряженное лицо.

— О, так ты тоже думаешь, что я Пожиратель? — юноша почувствовал, что щеки запылали от гнева, но мужественно выдержал ее взгляд.

— Я этого не говорила, — внимательно продолжая смотреть ему в глаза, она пояснила: — Я только сказала, что ты не Гарри.

Виола знала, что правильнее было бы просто оглушить его и доставить к аврорам, которые сумели бы развязать ему язык. Однако внутреннее чутье подсказывало ей, что он не опасен, и она сама может справиться с ситуацией.

Девушка была настроена весьма решительно, и Поттер понял, что настало время для откровенного разговора. Он уже открыл, было, рот, но издал лишь какой-то нечленораздельный звук. Как рассказать свою историю, не затронув того факта, что родителей убили еще шестнадцать лет назад, а ее вообще никогда не существовало?

Он так и остался сидеть с полуоткрытым ртом. От волнения на лбу выступили мелкие капли пота. Поверит ли она его словам? А если нет, то как быть? Гарри не знал, с чего начать. Интуиция подсказывала, что этот разговор потребует от него полного контроля над всеми чувствами. Но им внезапно овладел страх, и он никак не мог успокоиться.

Затянувшееся молчание становилось невыносимым. Виола не выдержала первой и перешла в наступление:

— Мне не хотелось бы прибегать к сыворотке правды. Поэтому прежде, чем что-то сказать, хорошенько подумай.

Юноша ощутил неприятную сухость в горле. Под действием зелья он мог бы рассказать много лишнего.

— Ты не станешь использовать на мне... — начал он, но, встретив ее прямой, суровый взгляд, запнулся.

— Как тебя зовут?

— Гарри Поттер.

Виола передернула плечами и издала гневное восклицание. Ее охватило желание разбить в кровь это упрямое лицо, но усилием воли ей удалось сдержаться и спокойно продолжить:

— Кто твои родители?

— Джеймс и Лили Поттер.

— Где ты живешь?

— В графстве Суррей.

— С кем?

— С Дурслями.

Вопросы полетели быстрее.

— Школа?

— Хогвартс.

— Факультет?

— Гриффиндор.

— Лучшие друзья?

— Рон и Гермиона.

«Хм, это многое объясняет», — про себя отметила девушка и ускорила темп:

— Любимый предмет?

— Защита от темных искусств.

Она не сводила с него настороженных глаз и буквально поглощала ответы. У Гарри вдруг появилось безотчетное чувство, что в этих, казалось бы, простых вопросах таится скрытый смысл.

— Учитель?

— Профессор Люпин.

— Предпочтения в еде?

— Эээ... не знаю.

— Квиддич?

— Ловец.

— Модель метлы?

— Молния.

— Патронус?

— Олень.

— Когда умерли родители?

— Когда мне был год, — выпалил Гарри прежде, чем понял, какой допустил промах. Он ждал, какого угодно вопроса, но только не этого, и разозлился на себя. Виола усыпила его бдительность быстрым допросом. Проклятье! Да, но однако, как же она хороша!

Ее реакция была совершенно неожиданной: зрачки словно окаменели, рот искривился в легкой гримасе, и она отрывисто произнесла:

— Год? Значит, я вообще не родилась... Не родилась, — в ее голосе даже не звучал вопрос. Она просто повторила это слово без всякого выражения.

— Но как...

— Ты сказал, что жил с Дурслями.

Поттер сжал голову руками и посмотрел на нее в полном отчаянии. Ее лицо бледнело все больше и больше.

— Все умерли, — словно подводя итог, прошептала она.

— Почти все, — с трудом выдавил Гарри.

— И кто жив?

— Римус и Хвост.

Во взгляде Виолы появилось беспокойное любопытство:

— Я читала кое-что о параллельных мирах, но это всё были сплошные теории, ничего конкретного.

А ведь она давно замечала мелкие нестыковки, наталкивалась на откровенные «странности» в поведении брата. Память услужливо подсказала тысячи подробностей: различные выражения его лица, незнакомые жесты и интонации, привычки, граничащие с причудами, и даже необычная манера держать палочку, которую она ни у кого не встречала.

— Однажды ночью я следила за тобой в библиотеке. Что было в тех газетах? — Виола запнулась, ощутив холодок запоздалого страха. Только сейчас она ощутила всю глубину произошедшего,и внутри всё перевернулось: — А где же тогда мой брат?

На лице Гарри появилось выражение безысходной тоски и потерянности, и она поняла, что он ровным счетом ничего не знает.

— Выходит, альтернативные реальности все же существуют... — девушка замолчала. Ей надо было спросить о стольких вещах, но она не знала, с чего начать.

После минутного молчания, осторожного, полного невысказанных мыслей, Виола спросила:

— Так ты совсем не знал родителей?

— Нет.

— Я рада, что ты всё же познакомился с ними.

Гарри посмотрел на нее с нескрываемой нежностью:

— Я рад, что познакомился со всей моей семьей.

Виола с интересом взглянула на него. Ей казалось, что никогда раньше она так внимательно в него не вглядывалась.

«Смешные волосы, как у папы. А какие глаза — зеленые, лучистые, озаренные добротой! Как у мамы...»

И вдруг Поттер увидел, как ее лицо исказилось. Легкий загар куда-то испарился — кожа стала серо-синяя, губы превратились в голубые нитки, щеки словно прилипли к скулам, глаза запали. Она заплакала так горько и безнадежно, что на секунду у него защемило сердце, а потом забилось с такой силой, что, казалось, вот-вот разорвется.

Гарри кинулся к ней и крепко обнял. Глаза его налились слезами. Последовало пять остро несчастных минут.

Дверь негромко скрипнула и открылась. Джеймс беспомощно улыбнулся, не зная, что из его померкших глаз падают редкие, скупые слезинки. Юноша неохотно отстранился от сестры, пересек комнату и снова опустился в кресло, сжимаясь и чувствуя свое тело, как оно чувствуется в ледяной воде.

Наконец, мужчина, неуверенно ступая, словно по скользкому льду, тихо подошел к Гарри.

— Прости. Я... я сожалею, что напал на тебя... что обвинил. Не знаю, о чем я только думал в тот момент. Пожалуйста, прости меня, — в его голосе звучало искреннее раскаяние.

Гарри в овладевшем им волнении не осознал его слов, но затем, поняв, что он говорил, почувствовал, как снова защипало в глазах.

— Всё в порядке. Мы все... — слезы все-таки потекли. Он утирал их длинным рукавом черного свитера, а они все текли и текли.

Вот и настала трудная минута, настолько трудная, что Джеймс почувствовал слабость. На негнущихся ногах он пересек комнату и сел на кровать рядом с дочерью. Та немедленно обвила его шею руками и прижалась к груди. Он обнял ее в ответ и поцеловал в макушку, гадая, нужно ли что-то сказать или лучше помолчать.

Он видел много смертей, потерял родителей, близких друзей. Но нынешняя ситуация в корне отличалось от всего: с одной стороны внезапная смерть жены, с другой — дети, которым сейчас, как никогда, требуется именно его поддержка. Ведь они впервые встретились со смертью вблизи.

«Ни в коем случае нельзя раскисать, как бы не хотелось погоревать».

Его плечо уже было мокрым от слез Виолы, Гарри же сидел в сломленной позе, старательно пряча глаза. Джеймсу даже показалось, что тот не впервые теряет любимых. Он внезапно испытал жгучее чувство сожаления из-за того, что своими обвинениями так жестоко ранил его.

— Гарри, — Джеймс похлопал ладонью рядом с собой. — Иди сюда.

Юноша немного поколебался, но все-таки подошел. Горела одна свеча, воздух в комнате, казалось, застыл, и только всхлипывающие звуки жалкого плача Виолы нарушали напряженную тишину. Гарри сидел, разглядывая свои колени. Уголки рта были горестно опущены, между бровями залегла прямая, гордая складка.

Мужчина мягко положил руку на плечо сына, но тот отпрянул в сторону. Что ж, вполне ожидаемая реакция после того, как эта же рука совсем недавно побывала на его горле.

— Мне, правда, жаль, — Джеймс немного помедлил, обдумывая свои слова, и продолжил: — Хоть я и знаю, что мой поступок непростителен, но все же искренне прошу у тебя прощения.

— Я... я, действительно, виноват, — Гарри зажмурился и по щеке заструились слезы. — Я отвлек маму. Теперь она и... ребенок на небе.

Мужчина почувствовал, как железная рука сжала внутренности. Лили погибла. И малыш, которого он так и не дождался. Возможно, у него были бы зеленые глаза и непослушные рыжие волосы.

— Я хотела бы... — Виола замолчала, не в силах сформулировать свою мысль. — Я хочу навсегда запомнить все, что было связано с ней.

Джеймс провел рукой по лицу, словно желая стереть застывшее на нем выражение безысходной тоски.

— От вашей мамы исходило сияние молодости, веселья и энергии. Рядом с ней каждый понимал — жизнь это не только каждодневная рутина, но и праздник.

Его голос звучал спокойно, но боль в сердце была непереносимой. Ему хотелось просто сидеть на постели, качаясь от муки взад-вперед, чтобы хоть как-то полегчало. Лили была для него всем. Он любил ее больше жизни. И если была бы возможность вернуть всё назад, умер бы вместо нее.

— А как началась ваша любовь? — вопрос сорвался у Гарри с языка прежде, чем он успел подумать.

От неожиданно мужчина немного смутился. Самое простое — сказать правду. Но он понимал, что в такой деликатной теме нужно обдумывать каждое слово.

— В последнее Рождество в Хогвартсе целые сутки валил снег. Сугробы были чуть ли не метр в высоту. Занятия уже закончились, но многие еще не разъехались по домам. И мы решили устроить межфакультетский снежный бой. Сириус попытался подобраться к противникам поближе, чтобы разрушить их баррикады, но был беспощадно обстрелян со всех сторон. Я выбрался из укрытия, чтобы прикрыть его, и вдруг кто-то схватил меня за руку и со словами «Поттер, хоть иногда думай, что делаешь!» потащил назад. Конечно же, это была ваша мама.

Виола даже всплеснула руками — так это было интересно.

— А потом я сделал то, чего она никак не ожидала: повалил на землю и стал закидывать снегом. Она недостаточно быстро вырвалась из моего плена, так что мне удалось поцеловать ее... — он замялся, не зная, как продолжить. Ну, ладно, они еще дети. Правда наполовину. — ...в раскрасневшуюся щеку. Это был наш первый поцелуй.

«Нельзя было уходить! Нельзя было оставлять ее там!»

— Что произошло потом? — встрепенулась девушка.

Перед глазами Джеймса возник образ семнадцатилетней Лили, гневно сверкающей глазами.

— Она преследовала меня по всему парку и выкрикивала всякие смешные угрозы. Все мгновенно прекратили снежную битву и стали наблюдать за нами. «И если тебе приятно говорить мне гадости, — сказал я ей тогда, — говори, не стесняйся. Я все равно буду любить тебя, даже сильнее, чем прежде».

Этот образ так ярко запечатлелся в его памяти, что даже сейчас он помнил всё так, будто это было только вчера. Его внезапно зазнобило, словно от холода, и он должен был собрать все свои силы, чтобы взять себя в руки и не дать детям заметить, как изменилось выражение его лица.

Что они сказали друг другу потом? Ничего особенного, но губы у них дрожали всякий раз, когда встречались взгляды. Как началась их любовь? Разве узнаешь? Они встречались, смотрели друг на друга, а, разойдясь, вспоминали свои встречи.

— Ничего больше между нами не произошло в тот рождественский вечер ровно двадцать лет назад. Но когда мы простились, и она, прежде чем войти в свою комнату, оглянулась, я понял, что ее судьба теперь стала нашей общей, и это навсегда…

Они говорили и говорили, вспоминая эпизоды с участием Лили. Однако Джеймс заметил, что, хоть Гарри и внес лепту в общий разговор, события в его рассказах имели место быть совсем недавно, не более полугода назад. Большинство же историй он слушал с таким видом, будто пытался впитать в себя каждую мелочь. В его глазах было столько неподдельного интереса, что сомневаться не приходилось: он никогда не слышал их прежде.

* * *

Гарри так устал, что едва лег, как почувствовал: тело инстинктивно ищет позу, наиболее удобную для сна. В эту минуту он был благодарен своему телу, более мудрому, чем рассудок. Оно сразу же дало молчаливый ответ на мучивший его вопрос: «Что делать дальше?» И вскоре он действительно крепко уснул.

* * *

Молчание затягивалось. Темный Лорд сидел с отсутствующим видом, откинувшись на спинку трона и не испытывая ни малейшей неловкости от затянувшейся паузы, даже наоборот. И пока он молчал, присутствующие чувствовали, что не в силах произнести ни слова. Точно железный замок повис у них на губах.

Да, особых поводов для гордости у Пожирателей Смерти не было, однако большинство из них втайне считали, что всё-таки определенного успеха они достигли: во-первых, был убит один из наиболее уважаемых авроров (особенно радовало то, что это была грязнокровка), во-вторых, Драко Малфой не посрамил честь такой уважаемой фамилии и блестяще справился с заданием.

— Я недоволен тобой, Хвост.

У Питера по коже пробежал мороз не столько от самих слов, сколько от звука голоса Темного Лорда: в нем слышалось плохо скрытое раздражение. Мужчина похолодел от ужаса, руки задрожали, и он задышал так, словно ему не хватало воздуха. Понадобилось некоторое время, пока к нему вернулась способность соображать. Он чувствовал себя слабым, очень слабым, к тому же совсем окоченел и промок.

— М-мой Лорд, — Питер затрясся от страха, как припадочный.

Он уже давно пытался что-то сказать. Но чем больше волновался, тем труднее ему было говорить. И теперь он только хрипел. Под этим гипнотизирующим взглядом им овладела безысходная тоска. Он казался себе человеком ничтожным, обреченным, ненужным.

— Это не моя вина! Не моя!

— Ты был в том доме столько времени! Я надеялся, что ты проявишь большую изобретательность и находчивость! Может, мне еще и самому все делать?

Каждая пауза, которую делал Волдеморт, производила более тяжелое впечатление, чем его слова, — чувствовалось, что в это время он думает о чем-то очень страшном. Питер шевелил губами, но ни один звук не слетал с них. Он делал отчаянные жесты, но слова у него по-прежнему не выговаривались. Он точно лишился языка.

Наедине с самим собой свое двурушничество он объяснял логично и просто: с одной стороны, Лили была его другом, Джеймс — почти братом со времен учебы в Хогвартсе, с другой — впрочем, как и все жители волшебного мира, он не знал, чья сторона победит в этой войне. Поэтому в его жизни была одна-единственная доминанта — он хотел выжить любой ценой. Кто-то мог назвать это предательством обеих сторон, но в его глазах это была глубокая мудрость, которой он втайне гордился.

Он до дрожи завидовал друзьям: у них у всех был элитный статус и в Ордене, и в Министерстве. В то время, как они совершали благородные дела, он был вынужден заниматься скучной бумажной работой. Он как-то не задумывался, что они постоянно подвергают свою жизнь опасности, только видел внешнюю сторону блестящей аврорской работы.

Не было ни одного аврора, который сказал бы о нем доброе слово. Напротив, он только и слышал «Корыстолюбив, коварен, склонен к притворству и лжи...» Пожиратели же, когда их спрашивали о Питере, поносили его самыми жестокими словами.

Да, если бы он смог самолично схватить Невилла, то это увеличило бы его шансы добиться, наконец, уважаемого статуса среди Пожирателей Смерти. Ему нужно было нанести один-единственный удар, сорвать банк и оставить всех в дураках. Перед глазами снова промелькнула последняя сцена в доме Поттеров: искаженные черты Лили, застывшие в ужасной судороге.

Петтигрю нахмурился. Он всегда был болезненно самолюбив, но тщательно скрывал это. Из-за своей плачевной участи он возненавидел весь мир. Поэтому зачем врать самому себе? Он всегда был на своей, собственной, стороне. Правда оказалась примитивной до омерзительности.

Мысли Питера стали путаться. Что делать, что делать? Черт, почему это должно было случиться именно с ним?

Волдеморт многозначительно поиграл палочкой. Хвост скрипнул зубами — это как будто помогло ему, и он выпалил одним выдохом:

— Среди нас есть шпион!

Немедленно обстановка в зале изменилась: кто-то взвыл, кто-то слабо охнул. На лице Лорда, однако, не промелькнуло ни тени удивления:

— Доказательства? — равнодушно протянул он, но холодный огонек в глазах выдал интерес.

— Этим утром я перехватил письмо, — достав из кармана клочок пергамента, мужчина громко прочитал: — На ваш дом будет совершено нападение. Уходите оттуда немедленно!

Молчание Волдеморта Питер принял за разрешение продолжать и ринулся напропалую:

— Я попытался узнать от кого это, но ничего не вышло. Послание зачаровано так, что нет никакой возможности узнать, кто его автор.

— Северус, что скажешь? — красные глаза буквально прилипли к напряженному лицу профессора.

— Я не имею к этому никакого отношения, — ему стало не по себе, обычная внутренняя гибкость и душевное равновесие на короткое время изменили ему. Он брезгливо передернул плечами: — Вам придется поверить мне на слово.

— Твои слова недорого стоят.

У Снейпа появилось ощущение, что Темный Лорд чувствует его недовольство и забавляется этим. Не отрывая пристального взгляда от его лица он прошипел:

— Хвост, узнай, кто предатель.

Питер поспешил раствориться в толпе. Он так торопился спрятаться подальше от глаз хозяина, что не заметил, как на осунувшемся лице Драко промелькнул страх.

— Вот черт, — прошептал юноша, и на его губах отчетливо выступила презрительная улыбка.

«Будь они все прокляты! Я буду вести себя так, как если бы ничего не случилось!»

У него, кажется, большие проблемы. Мало того, что профессор Снейп — лучший по разгадыванию загадок, он к тому же еще преподает ему окклюменцию. А выстроить достойную блокировку Драко еще ни разу не удавалось. Но в любом случае то, что в последний момент, несмотря на спешку, он догадался зачаровать пергамент, помогло: иначе его уже не было бы в живых.

Малфой даже не предполагал, что один из четырех, казалось бы, таких верных друзей, перехватит его послание. Только теперь он до конца прочувствовал свое сказочное везение: Питера не было на том собрании, когда он согласился сотрудничать. Эх, а ведь не зря любимым выражением его прабабки была французская поговорка «Предают только свои»!

Нужно будет срочно сообщить обо всем Ордену Феникса. Но лучше немного переждать, прежде чем связываться с ними. Передавать информацию в момент, когда Петтигрю рыщет в поисках шпиона, опасно.

Лорд дал знак о завершении собрания, и все направились к выходу. Драко выскочил за дверь одним из первых и сразу понесся в свою комнату. Войдя внутрь, он в изнеможении бросился на шелковые зеленые покрывала. Однако расслабиться никак не удавалось. Цвет покрывал навязчиво напоминал цвет смертоносного луча и нагонял неприятные воспоминания о недавних событиях.

Юноша взглянул на свои руки. Нет, на них не было крови. Но вина невыносимо грызла его. Как могут остальные Пожиратели, да и его отец в том числе, каждый день убивать людей? Как могут хвастаться своими деяниями? Как могут наслаждаться этим?

Года три назад он думал, что тоже так сможет. Как это круто пытать грязнокровок темными заклятиями и убивать своих врагов одним взмахом палочки! Но теперь, из личного опыта, он знал, что все не так. Что убийство приносит не удовлетворение, а болезненные спазмы в животе. Что, пройдя «первое посвящение», он должен будет убивать и дальше. И эта мысль ужасала его.

— А-ах! — вырвался замирающий вздох из груди.

— Драко?

Юноша мгновенно скатился с кровати и выпрямился, раздосадованный тем, что его застали в таком неприглядном виде.

— Да? — натянуто спросил он и мастерски быстро принял скучающий вид.

«Выдержать тон, говорить как можно непринужденнее», — приказал он себе.

— Я просто заглянул к тебе узнать, как ты.

Люциус немного откинул назад свою породистую голову и взглянул на сына тем ледяным, пронизывающим взглядом, от которого приходили в смущение самые закаленные и прожженные маги.

— Ты не сможешь уйти.

— Что? — страх просто оглушил Драко. Ему показалось, что он уже знает, о чем сейчас заговорит отец.

— Пожиратели Смерти — это на всю жизнь. Уйти — значит «умереть», — выражение красивого лица стало совершенно непроницаемым. — Слышал о Регулусе Блэке?

— Блэке? — эхом откликнулся юноша, весь сжимаясь.

«Сейчас! Сейчас он скажет, что догадался обо всем!»

— Младший брат Сириуса. Знаешь, что с ним случилось?

— Нет, — Драко не нравился этот разговор: в словах отца было что-то подкрадывающееся, скользящее, беспокойное.

— Его убили. Никто не знает подробностей, говорят только, что он захотел покинуть ряды Пожирателей Смерти, и от него мгновенно избавились.

— Почему ты рассказываешь мне это?

— Чтобы предупредить. Не становись таким же трусом, как Регулус, — подвел черту под разговором Люциус. — Твоя мать не переживет, если с тобой что-нибудь случится.

И ушел так же стремительно, как и появился. Драко, нахмурившись, уставился в закрытую дверь.

«Надо любой ценой выиграть время, чтобы найти выход!»

* * *

Настало время завтрака, а Джеймс, как ни заставлял себя подняться, не мог сдвинуться с места. Ему казалось, что его безжизненное тело оцепенело, стало слабым и немощным. Он лежал, завернувшись в одеяло с головой, и чувствовал себя больным и разбитым, слышал, что часы пробили полдень, потом — час, два, три.

Время от времени к двери подходили обеспокоенные друзья и стучались. Он отвечал, что скоро встанет, и просил оставить его в покое. Лишь одна мысль впилась в мозг, подобно терниям, вонзающимися в тело.

«Я никогда ее больше не увижу».

— Прости, — еле слышно пробормотал Джеймс и заплакал беззвучно, слезами отчаяния.

* * *

— Как насчет ее сестры? — брови Сириуса взлетели вверх. — Маргарет, кажется?

— Петунья, — машинально поправил Римус.

— Они не общались почти двадцать лет. Хотя Лили ежегодно посылает… — голос Джеймса предательски дрогнул, — …посылала ей открытки на Рождество.

— Тебе не кажется, что она должна знать? Я порвал отношения со своей семьей. Но мне все равно сообщили о гибели брата. И это, я считаю, было правильным. Так что, наша обязанность — известить, ее — отреагировать по совести.

— Я поговорю с ней.

Мужчины обернулись. В дверях стояли Гарри и Виола. Несмотря на то, что они проспали почти двенадцать часов, оба выглядели осунувшимися и не отдохнувшими.

— А? — произнес Сириус после короткой паузы.

— Я сказал, что поговорю с ней, — повторил слегка сбитый с толку юноша. — Для меня это несложно.

— Будет правильнее, если пойду я. Хоть Петунья и ненавидит меня с первого дня нашего знакомства, — Джеймсу пришлось сделать усилие, чтобы голос звучал спокойно и естественно, — она все-таки моя свояченица.

Почувствовав, что Гарри смотрит на нее, Виола подняла на него глаза. На мгновение их взгляды скрестились, и она совершенно ясно поняла, что нужно сделать.

— Папа, мне кажется, сейчас не совсем разумно подвергать тебя дополнительному испытанию ненависти, — в ее голосе прозвучали горькие нотки. В груди мужчины потеплело от такой заботы. — Пусть Дурсли и не встречались с Гарри прежде, — с легкостью соврала она, — возможно, они примут его более благосклонно, чем тебя. Все-таки племянник.

Джеймс слегка нахмурился: его мысли снова натолкнулись на какое-то новое препятствие. Здесь что-то не так. Он знал, что ужасно повел себя с сыном, но у него остались вопросы, на которые хотелось бы получить ответы. Но он никак не выдал своей тревоги.

Всякая тайна, в конце концов, открывается.

* * *

Светлые домики-близнецы окружали опрятные лужайки с идеально расчищенными от снега дорожками. Гарри шагал по знакомой улице, засунув озябшие руки в карманы, и мысленно разговаривал сам с собой.

Он не боялся. Просто у него никогда раньше не возникало желания добровольно увидеть Дурслей. А вот сейчас он вызвался сам. Впрочем, если рассуждать объективно, хоть эта семейка и не испытывала к нему теплых родственных чувств, в приюте он вообще мог бы превратиться в такое же чудовище, как Волдеморт.

Юноша без труда нашел нужное место. Сад сейчас был оголен, но он прекрасно помнил аккуратные ряды маков и петуний и подоконники, украшенные маргаритками. Он привычно огляделся вокруг, словно ожидая услышать шепоток соседей о «неблагодарном мальчишке». Но сейчас никто даже не смотрел в его сторону. Для них он был просто незнакомцем.

Гарри поднял руку к звонку и... замер. А присутствовала ли тетя Петунья на похоронах сестры в его мире? Чувствовала ли боль от потери? Какая она здесь?

Когда берешься за дело, то сразу обнаруживаешь, сколько возникает сложностей. Стоит только начать, как убеждаешься, что нелегко его завершить. Первый же сделанный шаг неумолимо свидетельствует об этом.

— Я открою!

Все-таки трудно искоренить привычки. Гарри невольно напрягся, услышав визгливый голос, и снова почувствовал себя провинившимся мальчиком, забывшим прополоть цветник или приготовившим невкусный завтрак.

Тетя открыла дверь, окинула его равнодушным взглядом и со словами «Спасибо, нам ничего не нужно» попыталась захлопнуть ее, но он, предугадав этот маневр, ловко просунул ботинок в дверной проем.

— Что еще? — женщина оглядела его с головы до ног, и Поттер увидел, как в ее глазах появилась враждебность и злоба: — Не может быть!

По выражению ее лица Гарри понял, что представляться необязательно.

— Кто там пришел?

— Миссис Ретклиф, — быстро откликнулась Петунья на голос мужа, затем вышла на крыльцо и плотно прикрыла за собой дверь. Довольно большой нос с горбинкой, несколько выдающийся, острый подбородок и плотно сжатые губы придавали лицу хищное выражение. Блеклые глаза смотрели холодно.

— Сын Поттера, не так ли? — зябко поежилась она и демонстративно отгородилась от него, скрестив руки на груди. — Не вздумай выделывать свои фокусы!

«О, Мерлин, она всё так же боится волшебства! Очень узнаваемо».

— Почему ты здесь? Разве ты не должен сейчас находиться среди тех, кто забавляется всякими ненормальными штучками?

— Рад, что так беспокоитесь. Какой прогресс! — огрызнулся Гарри. Удивительно, как у нее всегда получается выводить его из себя всего лишь парой фраз?

— Зачем пожаловал?

Поттер примерно представлял, каков будет разговор, но у него неожиданно запершило горло и стало трудно произнести вслух два слова «мама умерла».

— Я... мне... то есть...

— Господи, такой же мямля, как и его мать! — безжалостно отсекла Петунья.

Ничего подобного он не ожидал. Его вдруг охватило чувство глубокой ненависти, и это придало ему силы.

— Она умерла. Ее убили!

Женщина стояла, не двигаясь, и, казалось, терпеливо ждала, когда он уйдет. Гарри стало не по себе, по его лицу пробежала судорога.

«Так не бывает! Такое равнодушие сродни безумию!»

Наконец, она резко дернулась, глаза метнули взор к двери. И тогда внезапно в его мозгу вспыхнула истина: она вовсе не безразлична, она испугана. Страх. Ну хоть какая-то эмоция!

— Ступай отсюда, — прошептала Петунья и добавила с неожиданной вспышкой раздражения: — У меня нет времени слушать твою болтовню.

— Ты поняла, что я сказал? — Поттера аж затрясло. — Повторяю снова: твою сестру убили.

Её лицо стало мертвенно-спокойным, будто не живое сердце билось в ее груди, будто не кровь переливалась в ее венах, а вся она была выкована из одного куска безучастного железа. Глаза Гарри потемнели, во рту появился неприятный привкус. Он молча сосчитал до десяти, но это не помогло успокоиться.

— Она повесила твой подарок в самый центр, украсила им ёлку так, чтобы все видели, — он подавил приступ тошноты. — Она любила тебя, несмотря на твою ненависть.

— Ты видишь меня впервые и ничего обо мне не знаешь. Так что не смей...

— Я знаю достаточно. Во-первых, ты плохая мать, игнорирующая тот факт, что ее слоноподобный сынок терроризирует соседских детей.

— Ты шпионил за нами?! — голос Петуньи взлетел вверх.

— Во-вторых, — продолжил Поттер, словно не услышал ее вопроса, — ты ненавидишь мою семью. В-третьих, в-четвертых и в-сотых, ты ненавидишь волшебников.

В отчаянии, побуждаемый каким-то внутренним движением души, которое было сильнее рассудка, он ощутил необходимость подкрепить свои слова вескими аргументами:

— Если бы так случилось, что я жил бы у вас, вы меня за человека не считали бы, морили бы голодом и гнобили бы в чулане под лестницей!

Ее молчание было красноречивее любых слов, и Гарри понял, что попал не в бровь, а в глаз.

— Я не ненавидела ее.

— Почему тогда ты не называешь ее по имени? — уголки его рта искривились. — Ты стыдилась ее? Или... — его глаза расширились. — Ты завидовала ей!

— Никогда, ни по какому поводу не смей сюда приходить, — она произнесла это отчетливо, жестко и спокойно. — Пошел вон!

От неожиданности юноша отшатнулся. Ему показалось, будто его окатили ледяной водой.

— Убирайся! — прошипела Петунья. — Я хочу, чтобы меня, наконец, оставили в покое!

— Не утруждай меня своими воплями, — по его губам скользнула усталая улыбка: злость сменилась пустотой. — Прощание состоится завтра в полдень. Надеюсь, ты не забыла, где похоронены твои родители.

* * *

— Человек как свеча: освещает мир собственным пламенем, сжигая себя. И каждый должен знать, была ли его жизнь напрасной, или он жил ради чего-то. Мы собрались здесь, чтобы проводить в последний путь Лили Поттер, любимую жену, мать, друга. Она была...

Вначале предполагалось, что похороны пройдут в узком кругу. Но Лили была всеми любима, и бывшие сокурсники и коллеги по работе тоже захотели проститься с ней. В результате на кладбище собралось более сотни волшебников.

— …Глаза созданы так, что в них видны достоинства их обладателя. Взгляд наш говорит о том, сколько человеческого заключено в нас. Мы заявляем о себе светом, горящем в нашем взоре...

Гарри стоял в первом ряду между Сириусом и Римусом и чувствовал себя точно одурманенным: все было понятно, и в то же время казалось, будто это происходит во сне.

— …Ничтожная душонка только мигает, великая душа мечет молнии. Если ничто не блеснет меж ресниц, значит, нет мысли в мозгу, нет любви в сердце…

Прежде чем попасть сюда, юноша воспринимал смерть родителей, как уже свершившийся, непреложный факт. Но сейчас всё было иначе. Он узнал их, успел полюбить, и боль от потери была невыносимой.

— …Ее лицо с дерзкими, гордыми чертами и высокими скулами было необычным, напоминая по форме сердце. Глаза с золотистыми искорками привлекали внимание так же, как и их своевольное выражение. Было в ее голосе, в ее взгляде столько искренности и тепла…

Погруженный в свои горькие мысли, Гарри, словно сквозь пелену, видел, как люди по очереди подходили к гробу, что-то говорили, некоторые просто молча смотрели на нее, будто хотели запечатлеть в памяти ее черты. Многие всхлипывали, а кто-то даже рыдал в голос.

— …Посредственность готова отступить под любым благовидным предлогом, сильные духом — никогда. Человек, готовый на подвиг во имя долга или любви, нередко сталкивается с задачами, словно предложенными самой смертью. Лили Поттер принадлежала к числу людей, способных привлечь к себе на помощь саму опасность…

Гарри глубоко вздохнул, и холодный воздух обжег его легкие. Он подошел и положил в изголовье гроба белоснежную лилию.

— Я люблю тебя, мама. Прости меня, — голос дрожал, точно душа его разрывалась. — Спасибо, что подарила мне столько счастливых дней. Я... я больше никому не позволю умереть, уничтожу Волдеморта и свою победу посвящу тебе.

Последний взгляд: тонкий, слегка вздернутый нос, милые ямочки на щеках и подбородке. Казалось, еще секунда — и она звонко рассмеется. Прикосновение его губ было легким, как паутина.

Охваченные тяжелым чувством, присутствующие как-то скованно стали бормотать слова прощания.

Надо было уходить, но Гарри не мог сдвинуться с места: казалось, будто бесчисленные рты, прильнувшие к его телу, стараются высосать из него кровь. Ни с чем несравнимая боль начала сводить его напряженные мускулы.

— Пойдем, — Виола потянула его за рукав. — Еще пять минут, и камин заблокируют.

Поттер, как ни странно, смог пошевельнуться. На ватных ногах, с внутренностями, словно пожираемыми сразу множеством крошечных ртов, он позволил ей увести себя от свежей могилы.

— Я видела мамину сестру, — нарушила тягостное молчание девушка.

— Правда? — Гарри мысленно отметил, что она не назвала ее «тетей Петуньей».

— Она стояла позади всех. Не плакала, но выглядела опустошенной.

— Опустошенной? — скептически переспросил он, вспомнив свой визит на Прайвет Драйв.

— Мне так показалось. Как сдувшийся шарик.

Юноша открыл рот, потом закрыл и покачал головой.

— Тебе она нравится? Там, в твоем... — Виола не стала заканчивать, но он и так ее прекрасно понял.

— Нет, и это взаимно.

— С ними, правда, было так ужасно?

— Да, но я всё же должен быть им благодарен, — ответил он, тщательно взвешивая каждое слово. — Моя жизнь могла бы сложиться хуже. Гораздо хуже.

Девушка подняла голову и взглянула прямо в его потемневшие глаза:

— Я думаю… Нет, я уверена: если бы тебя воспитывал кто-то другой, ты не был бы таким, как сейчас. Я имею в виду, мой брат совсем другой.

Она неожиданно нахмурилась:

— Знаешь, это так странно. Я не думаю о вас, как о двух разных людях. Это как будто... До и после.

— Хм, у тебя интересная логика, но я понял.

Насчет воспитания Гарри был полностью с ней согласен. Пример здешнего Мальчика-Который-Выжил, выросшего в любви, и оказавшегося в итоге слабым и неподготовленным к войне, убедил его, что жизнь с Дурслями, по крайней мере, спасла его от этой участи. Но насчет любви — нет. Если бы у него был шанс жить со своей семьей, он никогда и ни на что не променял бы его.

Они подошли к домику сторожа, Гарри оглянулся, чтобы бросить прощальный взгляд... и поперхнулся воздухом: он мог бы поклясться, что на надгробный камень опиралась рыжеволосая женщина. Их глаза одинакового цвета встретились и на мгновение удержали взгляды друг друга.

«Безумный бред!»

Юноша на долю секунды закрыл глаза и, когда открыл их, вздохнул с облегчением: никого.

Посчитав увиденное зрительной галлюцинацией на почве нервного расстройства, он, вслед за сестрой, исчез в зеленом пламени. И через несколько мгновений неприятного кружения вышел из камина на площади Гриммо. В комнате было полно людей: почти все, кто присутствовал на похоронах, решили еще раз высказать соболезнования семье Поттеров.

Гарри выбрал позицию около окна и стал пристально вглядываться в толпу в поисках Питера, как вдруг ахнул от неожиданности: Джинни! Она кинулась ему на шею, и он крепко обнял ее хрупкие плечи.

— Извини, — смущенно оглядываясь, пробормотала она, плохо понимая, за что именно извиняется.

Она не стала говорить стандартных фраз вроде «сочувствую» или «мне очень жаль», и Поттер был благодарен ей за это. Молчаливая поддержка иной раз гораздо лучше сотни слов.

— Гарри!

Не размыкая объятий, они обернулись и увидели приближающуюся Гермиону.

— Я... — ее голос сорвался. — Я прочитала некролог. Сожалею... — она замерла на полуслове и бросила на него взгляд, в котором выразила всю свою душевную боль.

— Спасибо, что вы обе приехали. Это много для меня значит, — ответил юноша, приобнимая Гермиону свободной рукой.

Камин работал без остановки: волшебники всё прибывали и прибывали. Их терпеливо принимали Сириус и Римус, потому что сам Джеймс, опустив голову, сидел неподвижно, как статуя, не отвечая на вопросы и не обращая внимания на окружающих. Страшные мысли ворочались в его мозгу…

* * *

Питер дождался, когда все уйдут, и только тогда приблизился к могиле. Он решил попрощаться с покойной в одиночестве, без свидетелей.

— Ты же знаешь, я не хотел, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Мне очень жаль, но так получилось, что карты легли в нашу пользу, — мысли его приняли мрачное направление.

Лили лежит в центре комнаты. Ее невидящие глаза полуоткрыты, тонкая струйка крови застыла у виска. Гордость в глазах Пожирателей.

Громко каркнул ворон, и мужчина вздрогнул всем телом. Да уж, нервы совсем расшалились! Он решил прибегнуть к испытанному способу, чтобы заглушить вопли совести. Жгучая, как огонь, струя огневиски сразу разлилась по всему телу и отуманила мозг. Вот так-то лучше!

— Я постараюсь, чтобы ни с твоей семьей, ни с нашими друзьями не случилось ничего плохого.

Он замолчал. Говорить было не о чем, и мысли приходили какие-то глупые, от которых становилось смешно.

— Прощай, Лили!

Но не успел он сделать и шага, как за спиной раздался знакомый голос:

— Поздравляю! С тобой можно идти хоть на край света!

Питер выхватил из кармана палочку, но развернувшись, так и застыл с поднятой рукой. Ему одновременно показалось, что он сошел с ума, ему снится сон, и он грезит. Он посерел и почувствовал, что ему сейчас станет дурно.

«Нет! Этого не может быть! Мне просто кажется!»

— А-а-а! — ни на секунду не прекращая кричать, он попытался проанализировать эту мысль.

«Привидение? Самозванка? Чей-то розыгрыш?»

Лили смотрела на него холодными зелеными глазами. Непокорные завитки пылали, как горящий хворост. Ее губы разжались, и она спокойно приказала:

— Убери палочку. Ты ничего не сможешь мне сделать, — в ее глазах появилось такое странное выражение, что Питеру стало совсем плохо. — Я и так уже дважды умерла из-за тебя.

— Д-дважды? — эхом отозвался мужчина, про себя отметив, что отчего-то еще не потерял дар речи.

— Ты не поймешь. Да я и не собираюсь ничего объяснять, — она резким движением оттолкнулась от надгробной плиты и пошла в его сторону. — Скажи-ка мне, как тебе удалось так долго скрывать метку?

«Вот гнида! Теперь она знает правду и, конечно же, разболтает всем, что я Пожиратель».

До него медленно начало доходить, что все пропало. Он понял, что находится в опасности. И не в какой-то сверхъестественной, виртуальной, а вполне реальной.

— Не приближайся ко мне! — заорал Питер, целясь в нее трясущейся рукой.

Медленно поведя плечами в знак высочайшего презрения, Лили отчеканила:

— Можешь не беспокоиться. В мои планы пока не входит раскрывать твою двойную жизнь, — она усмехнулась почти весело, делая ударение на слове «пока».

Зеленый луч прошел сквозь нее, не причинив вреда.

— Ай-ай, как не стыдно! Я должна учить такого большого мальчика хорошим манерам?

«Так кто она, черт возьми, такая? И как так получилось, что знает гораздо больше, чем должна?»

Внезапно Лили охватила дикая злоба, и она заговорила быстро, отрывисто, с трудом переводя дыхание:

— Мы любили тебя, как брата, а ты предал нас. Я никогда тебе этого не прощу, и ты ответишь за все сполна.

Он сразу же понял, что именно так и будет. Тон, каким это было сказано, не оставлял никаких сомнений.

— Я еще никогда не проигрывала. И лучше не обольщайся, у меня тоже кое-что припасено.

— Что же, интересно? — Питер попытался отвлечь ее, чтобы незаметно задрать рукав и позвать на помощь, но пальцы застыли под сверкнувшим взглядом.

— Не суетись. Хороший игрок всегда умеет припрятать туза. До скорого!

— Терпеть не могу людей, задающих личные вопросы. Если кто-нибудь снова начнет сочувственно похлопывать по плечу и выспрашивать подробности, клянусь, что... — последние слова Джеймса заглушил паровозный гудок.

— О! Волшебный мир поймет тебя, — подбодрил его Сириус, умеющий читать по губам.

— Бродяга! — неодобрительно воскликнул Римус. — Как не стыдно!

Лили заметила, что несмотря на резкий тон, его глаза светились добротой.

— Зато это поможет, — с невозмутимой физиономией пожал плечами Блэк. — Если у людей нет ни мозгов, ни понимания, с ними надо поступать соответственно.

Да, Сириус в своем репертуаре! Его голос звучал беспечно, но Лили знала, что он говорит абсолютно серьезно: его идей-фикс был поиск зелья от человеческой глупости, которую он считал самым большим бедствием в мире.

То, что она здесь с ними, и так близко, что, при желании, можно дотронуться рукой, вызывало странное головокружение. Но стоять рядом было небезопасно. Однако побороть искушение было выше ее сил. Лили жадно вглядывалась в лицо Джеймса: он, конечно, выглядел старше, чем она запомнила его. Но и неудивительно, ведь сейчас ему было уже тридцать восемь. Она заметила для себя нечто новое: непринужденные манеры аристократа, снискавшие ему в годы учебы славу первого красавца Хогвартса, превратились в спокойные и уверенные движения человека, который уважает себя.

«Да, он выглядит очень мужественно. Хотя прическа по-прежнему невозможна».

Джеймс поднял голову и в упор уставился прямо ей в глаза. Потом посмотрел сквозь нее. Она не знала, прошло тридцать секунд, а может, все полчаса. Для Лили время перестало существовать. Она смотрела на мужа, а он сквозь нее.

— Бр-р, что за черт! — вдруг поежился мужчина. — Я очень восприимчив к чужому взгляду и хребтом чувствую, когда на меня кто-то смотрит... — в его голосе проскользнула нотка раздражения.

Сохранять невидимость было чертовски изматывающе. На приличной скорости Лили ринулась в вагон. Конечно, было бы проще стать видимой и на время поездке спрятаться в туалете или еще где-нибудь, но она не хотела упускать возможность лишний раз побыть рядом с сыном.

Без труда найдя его купе, Лили разместилась у окна. Прикрыв глаза, она глубоко вздохнула, пытаясь придти в себя. За все годы наблюдения за ним, она видела, сколько ужасов и кошмаров он пережил. И всегда сильно сожалела, что не может помочь. Или хотя бы просто успокаивающе провести рукой по непослушным волосам, которые ему «посчастливилось» унаследовать от отца.

Она сделала бы что угодно, чтобы у ее сына было счастливое детство, где он смеялся бы вмести со всеми остальными детьми, а не боролся за свою жизнь и принимал тяжелые решения. Ее не было рядом, когда он рос, когда из ребенка превратился во взрослого человека. Единственный раз, когда ей удалось увидеть его — это во время Турнира Трех Волшебников. Но это было совсем не то.

И как бы трудно не было просто наблюдать за ним, не в силах помочь, она знала, что не может показаться. Пока. Еще не пришло время. Она видела возможность оградить Гарри от опасности, но замысел ее требовал подготовки. В первую очередь было очень важно удержать его от присущей юности чрезмерной торопливости.

Ее глаза неотрывно следили за сыном, который скрестив руки на груди, с задумчивым выражением уставился в окно, внимательно всматриваясь в даль.

«Пожалуй, слишком внимательно».

А Гарри в это время размышлял об отношениях с сестрой: они стали какими-то двусмысленными. Хитростью выведав у него правду, она не перестала быть с ним приветливой, но из отношений исчезла всякая сердечность. Действительно, Виола общалась с ним вежливо и довольно равнодушно, как вероятно, казалось окружающим. На самом же деле в ее голове созревали безумные мысли, еще не вполне осознанные ею самой, но ближе к тем, что были у него.

«Да, она очень хорошенькая», — мимоходом отметила Лили и сама удивилась ровности и легкости, с какой подумала о ней без всяких ассоциаций со своим ребенком.

— Пора переодеваться, — скомандовала симпатичная девушка с густой шевелюрой.

Лили без труда узнала в ней Гермиону. Хотя у нее, казалось, яркие и выразительные черты лица были как бы полустерты. А, все дело в глазах: они были подернуты какой-то пеленой и не горели, как обычно, Впрочем, внимательно приглядевшись к находящимся в купе, Лили поняла, что последние события отразились не только на ее сыне, но и на всех его друзьях: они выглядели опустошенными, с потухшими взглядами. Пытались болтать, даже шутить, но их веселость была какая-то замороженная.

Особенно плохо выглядел здешний Мальчик-Который-Выжил. Всю дорогу он просидел без движения. Все думали, что он дремлет, но Невилл не спал, в его мозгу неустанно кружились слова: «Сам виноват, с ума сошел, схожу с ума... совсем меня доконала эта борьба, сам виноват...»

Наконец, поезд стал замедлять ход и вскоре затормозил. Хотя Хогсмид встретил их негостеприимно — ветром и потоками дождя вперемешку со снегом, в голове Лили вихрем пронеслись самые теплые воспоминания школьных лет: друзья, свидания, рождественские балы, первый поцелуй.

Для нее в этот день впечатлений, без сомнения, было больше, чем она могла вынести. К тому же слишком много сил ушло на сохранение невидимости. Она почувствовала себя окончательно вымотанной и решила сесть в карету с двумя младшекурсниками, которые весь путь что-то оживленно обсуждали и хихикали.

Когда карета остановилась, Лили сразу же пошла на поиски Гарри и достаточно быстро обнаружила его в толпе. Она шла с ним так близко, что на мгновение их руки соприкоснулись. Почувствовав, что-то странное, он быстро обернулся. Лили замерла на месте. Его лицо было мертвенно бледно, глубоко запавшие глаза горели. Начиная с платформы 9 и 3/4 юношу преследовало чувство, будто за ним кто-то следит. Сначала он подумал на Хвоста, но здесь его никак не могло быть!

Мысли перескочили на предателя, Поттер до боли сжал кулаки, пытаясь совладать с гневом. Папа обещал понаблюдать за Питером, но это не значит, что ему можно расслабиться и опустить руки. Совсем скоро он покинет это место. С щемящим чувством он шел по Большому залу, стараясь, как можно подробнее, запомнить окружающую обстановку: потолок, отражающий звездное небо, гудящих студентов, ожидающих начала ужин.

Ему казалось, что его голова работает необычайно ясно, но это была какая-то лихорадочная судорожная ясность. Однако все возрастающее чувство нетерпения и воинственного порыва говорило ему, что он наконец-то на верной дороге.

После ужина, выполнив с Гермионой обязанности старост, Гарри отправился в гриффиндорскую башню, где все уже отмечали приезд. Посидев с сокурсниками до полуночи, он ушел в спальню. Его соседи, судя по храпу, доносящемуся из-за пологов, видели уже десятый сон. Дождавшись, когда на часах будет три, юноша наложил на себя заглушающие чары, чтобы ненароком никого не разбудить, взял чемодан и быстро спустился в гостиную.

И тут же в темноте наскочил на кого-то.

— Решил прогуляться под луной? Как романтично! — знакомый голос разрезал тишину, как удар хлыста.

Тихо чертыхнувшись, он осветил помещение «Люмосом» и встретился взглядом с сестрой. В ее глазах сверкнуло мрачное торжество.

— Я весь вечер наблюдала за тобой и хочу сказать: то, что ты собираешься сделать, глупо и бессмысленно.

Гарри твердо решил держать себя в руках, но тем не менее внутренне ощетинился и сказал натянутым голосом:

— Я должен сделать это для всех людей, которые умерли из-за меня. Пожалуйста, не вынуждай меня применять силу.

— Почему ты считаешь, что мама умерла из-за тебя? — сдавленно спросила Виола.

Юноша поборол приступ раздражения. Всё, что он сейчас хотел — это уйти. А она задерживала его. Ему действительно не хотелось обездвиживать её, но если она и дальше будет упорствовать...

— Я этого не говорил.

Он замолчал, но не потому, что ему было нечего сказать, а потому, что никак не мог подобрать нужные слова. Разом всплыли горькие воспоминания о долгой борьбе, какую ему пришлось вести.

— Родители, Седрик, Сириус, Дамблдор. Неужели эти жертвы и все их усилия пойдут насмарку только потому, что ты решила задержать меня? Прошу, отойди.

Виола была поражена: такого тона она еще никогда от него не слышала — повелительный, не допускающий возражений. Его лицо стало сосредоточенным, почти суровым. Потемневшие с металлическим блеском глаза смотрели на нее в упор.

— Оставь это Невиллу, — теперь в ее голосе сквозило отчаяние. — Я не хочу, чтобы ты погиб!

— Мы оба знаем, что Нев не готов. Он проиграет. И что потом?

— Мы все будем бороться! — с неожиданной силой воскликнула девушка. — Ты говоришь, что это твоя ответственность. Но поверь мне — это не так! По крайней мере, не здесь!

— Я не могу остаться, как бы не хотел этого, — с внезапной усталостью произнес Гарри. — Все, кого я люблю, умирают. И я не могу позволить, чтобы с тобой тоже что-нибудь случилось.

— Черт возьми, прекрати быть таким эгоистом!

Поттер увидел, как задрожала ее рука, всё сильнее дергалась она, и чуткое безмолвие ночи внезапно нарушилось всхлипывающим, жалким звуком сдерживаемого плача.

«Не отвечать, — приказал он себе. — Не вступать в споры. Мне надо просто пройти мимо нее». Но не смог сдержаться:

— Сядь, пожалуйста, — он решительно схватил ее за запястье и, буквально толкнув в одно из кресел, сел напротив. — Надо поговорить. Но потом я уйду.

Повисла пауза. Виола молча ждала, украдкой бросая на него тревожные взгляды.

— Из-за Волдеморта я прошел настоящий ад. Но всё еще жив, потому что удачлив, и знаю, что надо сделать, чтобы он исчез раз и навсегда. То, о чем я пытался забыть в последнее время. Думал, что здесь смогу быть нормальным, жить обычной жизнью, иметь семью.

Он чувствовал, что его слова неуклюжи и грубы для того тонкого и сложного, что он стремился выразить, но его неудержимо влекло высказаться:

— Смерть мамы перечеркнула всё. Не могу даже представить, как бы я жил, если бы с кем-нибудь еще что-то случилось. Здесь я даже не официальный Мальчик-Который-Выжил, но люди вокруг меня всё равно гибнут, и я должен остановить это.

— Мальчик-Который-Выжил? — ахнула Виола, не веря своим ушам. — Ты имеешь в виду, что в твоем мире Невилл не Избранный? — и тут же перебила саму себя. — Да-да, конечно. Если мама и папа умерли, когда тебе был год, значит, Волдеморт напал на них, а не на Лонгботтомов...

— Им тоже досталось, — грустно сказал Гарри. — Они сошли с ума под пытками.

— Что? — девушка бросила быстрый взгляд на лестницу, ведущую в мужскую спальню. — А Невилл?

— Живет с бабушкой и время от времени навещает родителей в больнице. Но он замечательный, смелый, все его уважают.

— Бедняга, — она сделала судорожный вздох. — Трудно вынести столько несчастий и не очерстветь.

— Надеюсь, теперь ты понимаешь меня? Причину, из-за которой я должен уйти.

До сих пор Виола не меняла позы. Теперь же встрепенулась:

— Конечно, да, но при совсем малюсеньком условии: я иду с тобой.

— Я не позволю тебе так рисковать!

— Ты действительно думаешь, что в одиночку сможешь справиться с Волдемортом? — стараясь не заводиться, спросила она. — И тебе не понадобится помощь? Или ты сознательно не хочешь помощи нашего Избранного? Ведь здесь это его обязанность! Так что пусть пошевеливается и хоть что-то делает, в конце концов!

— Передай папе, что я его очень люблю, — лицо Гарри неожиданно исказила судорога, и взмахом палочки он обездвижил сестру. — Прости, но мне ничего другого не оставалось. Я не мальчик и сам предпочитаю мешать жар, и не голыми руками, как почему-то ты представляешь себе, а щипцами.

— Только нужно иметь под рукой щипцы.

Что это? Сон или бред расстроенного воображения? Он повернул голову и, вскрикнув от удивления, направился к рыжеволосой фигуре, потом вдруг остановился и пристально посмотрел на нее. В печальных глазах застыл вопрос.

— Здравствуй, Гарри.

«Что происходит? Кто-то таким образом пытается остановить меня? Какой цинизм!»

Это была Лили Поттер, вне всякого сомнения, но ведь что-то насторожило его? Он разглядывал ее очень внимательно, выискивая, что в ней не так.

«У нее совершенно гладкая кожа! Волосы уложены по-другому и талия совсем тонюсенькая...»

На него накатила безмерная злоба. Все ему враги, а хуже всех те, кто выдает себя за близких людей. От отвращения его едва не вытошнило.

— Это, вероятно, не лучшее время для моего появления, но я должна была остановить тебя.

Внезапно вспомнив о незавидном положении Виолы, юноша пробормотал контрзаклятие, и она тут же метнулась к нему. Вместо того, чтобы заголосить на всю гриффиндорскую башню, она, ругнувшись, послала в Лили оглушающее заклятие.

Виола была вне себя. Она смотрела на эту самозванку как на издевательство, как на прямое оскорбление памяти матери, как на брошенный лично ей вызов. Однако та даже не моргнула, когда красный луч прошел сквозь ее грудь.

— Очень меткое попадание в сердце, — ее девичий голос звучал тепло и почти приветливо. — Из тебя выйдет отличный аврор.

Гарри наблюдал за происходящим со все нарастающим непониманием. Она непрозрачна, значит, не привидение. Она не его мать, потому что Лили погибла две недели назад. Кто может быть эта... девушка? Совсем юная, почти их ровесница?

— Это бесполезно, — сказала Лили, когда очередной луч прошел сквозь нее. — Может, лучше остановиться, пока кто-нибудь не проснулся и не спустился сюда?

— Что это еще за заклятие? — каждое слово Виолы сопровождалось разноцветными искрами, которые пускала ее палочка из-за неконтролируемых эмоций.

Но Гарри был абсолютно уверен, что нет никаких заклятий превращающих кого-то в подобие привидения. Когда умер Сириус, он надеялся, что они существуют, но теперь он точно знал, что это не так. Это также не могло быть и оборотным зельем. Оно бы не смогло так омолодить ее. Что же тогда? Хотя все происходящее было противоестественно и только усложняло ситуацию, Гарри уже перешел ту грань, когда что-либо могло удивить его.

— Ну, в общем, желаю весело провести время со своими таинственными загадками, — подытожил он. — А мне пора. Вы не сможете меня переубедить и даже не вздумайте мешать. Особенно ты, — добавил он, впившись взглядом в Лили.

— Что ты собираешься делать? — спросила она, быстро соображая, как поступить. Она не могла использовать физическую силу, значит, надо было подобрать правильные слова убеждения.

— Догадайся! — бросил Поттер, решительно направляясь к выходу.

Лили ступила сквозь него, чтобы оказаться лицом к лицу. Неприятный холод пробрал юношу, вынудив притормозить.

— Я знаю, что ты должен уйти, но не сейчас, а когда будешь готов. Или, по крайней мере, будешь знать, что делать.

— Я и так знаю! Найти крестражи и уничтожить их, — парировал Гарри, пытаясь обогнуть и не задеть ее.

— Ты хоть знаешь, где они находятся, как их разрушить? И ты действительно думаешь, что всё сможешь сделать в одиночку?

Он открыл дверь и напоследок обернулся:

— Уйти — безрассудно только для меня. Остаться — значит, подвергнуть опасности всех остальных. Выбор очевиден.

Проем закрылся.

— Подобная уверенность — всего лишь бессмысленная похвальба, — с сожалением заметила Лили.

— Это особенность его характера. Но он только внешне выглядит легкомысленным, а на самом деле... — вздохнула Виола.

— Ты, я полагаю, видела мои колдографии в студенческие годы, хотя, к сожалению, с тобой я незнакома, ты... как бы это помягче сказать... так и не успела...

— Родиться? Я в курсе. Ну что ж, есть шанс познакомиться.

Теперь они стояли друг напротив друга, открыто и прямо.

«А она, видимо, веселая. В ее голосе явственно слышны смеющиеся нотки».

Лили глубоко вздохнула, как человек, выпущенный на свежий воздух из подземелья:

— Я иногда просто киплю от бессильной ярости: знать о готовящихся нападениях и не иметь возможности предупредить. Самое большее, что можно сделать в таких ситуациях, это придти во сне к будущим жертвам, но и то такая удача выпадает чрезвычайно редко. И даже в этом случае мало кто прислушивается к предупреждениям.

Виола была с ней полностью солидарна: ей тоже было невыносимо наблюдать, как Министерство медленно, но верно делало из ее друга марионетку, подчиняя своим правилам и законам. А он был слишком упрям или глуп, чтобы заметить это. Так же, как Лили, она была не в состоянии помочь Невиллу и только сердито осуждала его за беспомощность и за то, что он недостаточно самостоятелен.

— Расскажи мне, — внезапно перешла на «ты» Виола. — Дай нужную информацию, и я всё передам Гарри.

— Нет, ты вряд ли сможешь найти его.

— Есть заклятие, позволяющее отыскать кровного родственника, где бы он не находился.

Зрачки Лили расширились, лицо, и без того бледное, побелело еще больше:

— Где ты его откопала?

— В библиотеке на площади Гриммо, — девушка вызывающе скрестила руки на груди.

— Никакой темной магии, — жестким тоном отрезала Лили. — Мы должны собрать людей, которых Гарри намеревался взять с собой в своем мире, и убедить их помочь ему. Волдеморт рассчитывает на его героизм и ожидает, что он всё будет делать сам. Этого нельзя допускать: в одиночку он не справится.

— Но откуда тебе известно, где... — внезапное понимание так поразило Виолу, что она даже поперхнулась воздухом. — Мерлин, Косой переулок. Это ведь не было обычным нападением?

Лили ответила после паузы осторожно и очень отчетливо:

— Он перепрятывал крестраж.

— Но... но люди были убиты! — девушка задохнулась от ярости. — Мы сами чуть было не пострадали!

— Именно поэтому они и Пожиратели. Но с другой стороны иногда и авроры делают ужасные вещи от имени справедливости. Фадж — прекрасный тому пример. Он позволяет себе управлять жизнями людей, не принимая в расчет последствия, — глаза Лили гневно вспыхнули. — А иногда человек с холодной душой идет по жизни, уничтожая все, к чему прикасается.

Воспоминания о том, как ее старый друг пытался оправдаться у ее могилы, снова привело ее в бешенство. Тогда ей потребовалась вся ее сдержанность, чтобы не растерзать его прямо на кладбище.

— Например, Петтигрю, которого мы считали весельчаком, душой-человеком, своим предательством обрек нас на смерть...

— Дядя Питер? — захлопала глазами Виола. Сердце екнуло: вспомнилось, как во время нападения кто-то задался вопросом, где он. В тот же день он появился в штабе Ордена, объясняя, что убежал, чтобы попробовать вызвать подмогу, но ничего не смог сделать. — Нет, — решительно покачала головой девушка. — Он же просто не может быть предателем! Он... он всегда был рядом, начиная с первой войны!

— К сожалению, мы слишком поздно узнали, что он способен на все, и притом на все самое гнусное.

— Почему Гарри не рассказал мне? Или он не знал? Или, возможно, просто не успел этого сделать? — она была окончательно сбита с толку. — Откуда я знаю, что у тебя в голове? Может, ты — Пожиратель, подосланный сбить нас с толку, отправить по ложному пути.

— Твоя прямота обезоруживает, — усмехнулась Лили. — Хотя недоверие — полезное качество, но немного обидное в этом случае. Я ведь не посторонняя для него. Разве тебе так сложно помочь мне?

Виола молчала, обдумывая, как же поступить, и, наконец, произнесла:

— Расскажи мне правду. Кто ты на самом деле, откуда пришла и для чего?

Лили задумчиво и немного странно посмотрела ей в лицо и ответила со спокойной улыбкой:

— Мертвые живым глаза открывают.

— А попроще нельзя? — подняла бровь Виола. К ее удивлению, та рассмеялась, и при этом ее лицо стало вдруг по-детски простодушным.

— Да нет, просто вспомнила магловскую народную мудрость. Ладно. Но никто не должен знать то, что я тебе сейчас расскажу. Обещай, что не проговоришься.

Девушке стало как-то не по себе перед этим человеком, который ведет себя как живой, а на самом деле — мертвец. Но любопытство заставило ее кивнуть в знак согласия.

— Давай сядем, — Лили опустилась в глубокое кресло и бегло осмотрела гостиную, в которой не была уже двадцать лет. Теперь она почему-то казалась ей неуютной и мрачной.

* * *

Невилл спускается по лестнице и проходит в прихожую. Вот уже больше часа он ищет «сокровища», которые миссис Поттер спрятала для них. Гарри и Виола остались где-то наверху, но семилетнего мальчика это ничуть не беспокоит: в этом доме он чувствует себя в полной безопасности.

У него защемило сердце. Он не сможет помочь ребенку...

— Невилл! Невилл!

Он распахнул глаза и, несколько раз моргнув, попытался прогнать остаток сновидения. Хорошо знакомый голос прошептал над ухом:

— Держись, а то свалишься на пол и перебудишь всех соседей.

Юноша почувствовал, что лежит на самом краю кровати и постарался придать телу более устойчивое положение. Помимо воли, кошмар еще беспокоил его, он не мог собраться с мыслями, а в голове словно застрял вопрос «Где Гарри?».

Невиллу показалось, что он это подумал, но на самом деле спросил вслух.

— Ушел, — голос Виолы стал бесцветным и даже, если можно так выразиться, измотанным.

Он ушел. Оставил меня одну и отправился спасать мир.

— Спасать мир? — он почувствовал, как вдоль позвоночника побежали мурашки. Наступило короткое удивленное молчание.

— Н-да, — наконец, ответила девушка, и было непонятно, значит ли это «да» или «нет». Невилл не мог поверить в услышанное. Теперь это уже был кошмар наяву. — А откуда тебе это известно? — теперь ее голос звучал жестче. Взмахом палочки она поставила заглушающее заклятие на полог кровати. Разговор предстоял не из легких.

Юноша сделал над собой усилие, откашлялся и спросил как можно равнодушнее:

— Но... что значит «спасать мир»?

— Он отправился уничтожать крестражи.

С него моментально слетела сонливость, и он даже подскочил на месте:

— ЧТО? — если бы не заглушающее заклятие, его вопль наверняка услышало бы пол замка. — Это все равно, что покончить с собой!

— Не смей так говорить!

— И все-таки это самоубийство, — настаивал Невилл. — Ты сама прекрасно понимаешь. С какой стати он сделал это?

— С тех пор, как не стало мамы, — Виола судорожно вздохнула, — все для него потускнело. Гарри чувствовал, что должен действовать, сделать всё от него зависящее, чтобы больше никто не пострадал. Он ушел... ушел, потому что поклялся на ее могиле.

— Это верная смерть, — юноша покачал головой. — Гарри не должен был... Это я виноват! — крикнул он, сердито взмахнув руками. — Как мне опостылело вилять, ходить вокруг да около. Я устал и ощущаю себя стариком!

В эту минуту он воспринимал свою борьбу с Темным Лордом как нечто глубоко личное, как дневник собственной жизни.

— Если бы я... если бы меня не было в вашем доме, они не пришли бы и Лили осталась бы жива. Вместо того, чтобы начать решительно действовать, я спрятался в школе, отговорившись тем, что мне надо все хорошенько обдумать, — с горечью сказал Невилл, вспоминая обвинительную речь из своего сна.

— Страх необходим, если не хочешь погибнуть.

Но он не хотел принимать оправдание, которое она давала ему. Раньше он всегда так поступал, но в этой ситуации просто не мог позволить себе этого.

— Именно поэтому я не был на похоронах, — гневно и скорбно продолжал изливать юноша всю скопившуюся в нем боль. — Я слишком труслив, чтобы показаться на глаза твоему отцу.

— Ты не трус, хотя знаешь, что такое страх. Опасность подстерегает тебя с детства на каждом шагу, за каждым углом. Ты погибнешь, если не будешь осмотрителен.

Какая же она необыкновенная и непредсказуемая! Ее слова странно шли вразрез со всем, что можно было ожидать от нее. Всего несколько недель назад она оскорбляла и подкалывала его, а теперь, когда у нее появилась такая сверхсерьезная причина ненавидеть его... В душе Невилла шевельнулась благодарность.

— Так что ты решила насчет Гарри? Пойдешь к МакГонагалл?

— Мы последуем за ним.

— Ну уж нет, никуда ты не пойдешь!

Его ухо опалило сердитое фырканье:

— Не советую обращаться со мной, как с малолетней дурочкой. Если ты только попробуешь меня остановить... Не забывай, он мой родной брат.

— Дай мне время подумать, чтобы найти выход! — против воли вырвалось у него.

Ее голос опасно зазвенел:

— Здесь нет выхода, нет среднего пути.

Невилл вздохнул. Похоже, ему просто не оставили выбора: хочешь, не хочешь, а идти придется. Нет, жить трусливо, словно старой бабе, недостойно. Пришло время вспомнить, что он Мальчик-Который-Выжил.

* * *

Сняв со своего счета немного денег и тут же обменяв их у гоблинов на магловские купюры, Гарри вернулся в мотель и обессиленно рухнул на жесткую кровать. Этого должно было хватить на то, чтобы оплатить несколько дней проживания здесь, а за это время он вполне успеет раздобыть информацию о приюте, где рос Риддл.

Юноша застонал — он чувствовал себя, как выжатый лимон. Уставившись в грязный потолок, он впервые задался вопросом: а была ли идея уйти одному такой уж хорошей? Разум требовал сказать «нет», но бунтарская душа воспротивилась этому:

«Никто больше не должен подвергаться опасности!»

— Пожалуйста, скажите мне, что это шутка, — Джеймс попытался усмехнуться, но в его глазах промелькнула тревога.

— Боюсь, что это не так, — голос МакГонагалл посуровел. — Их обоих не было на уроках. Точно также, как и еще троих гриффиндорцев и одной когтевранки.

Мужчина почувствовал, что кровь отхлынула от лица.

«Успокойся», — дал он себе команду, поняв, что дрожит от страха за своих детей и готов разрыдаться от собственного бессилия.

— Вы уверены, что они ушли добровольно, а не... — от волнения все ударения у него полезли на последний слог.

— Да, абсолютно, — профессор протянула ему два пергамента. — Это было найдено в спальне пятикурсниц.

Джеймс быстро схватил свитки, в его голове тут же взметнулся вихрь мыслей. О чем они думали? Как могли поступить так безрассудно? Он осторожно развернул пергамент, стараясь ненароком не порвать его дрожащими руками.

«Гарри отправился на поиски крестражей. Он решился на этот поступок в память о матери, поклявшись на ее могиле, что сделает все возможное, чтобы никто из дорогих ему людей больше не погиб, — Джеймс почувствовал, что ему не хватает воздуха. — Мы прекрасно понимаем, как это опасно, поэтому решили последовать за ним. Но не для того, чтобы вернуть, а чтобы помочь. Не могу объяснить всего в письме, но, пожалуйста, верьте нам и знайте: если Гарри что-то задумал, то это имеет смысл. Папа,дядя Римус и дядя Сириус, я прошу прощения, если огорчила вас. Виола».

В голове зашумело, кожа на лице приняла синюшный оттенок, а глаза помертвели.

«Не паникуй раньше времени. Все в порядке», — приказал он сам себе, чувствуя, что все в полном беспорядке.

Пытаясь успокоиться, мужчина закрыл глаза, и тут же его воображение услужливо подкинуло картину: дети, лежащие в какой-то грязной канаве, невидящие глаза полуоткрыты, тонкая струйка крови застыла у рта. Он вспомнил старую кельтскую поговорку: «Счастье бежит, а несчастье летит», и вдруг рассмеялся судорожным смехом, и смех этот ужаснул МакГонагалл, потому что в его глазах прыгал ужас, а смеялись только губы.

Да, в такие минуты самые крепкие головы теряют рассудок и способны на безумные поступки. Но сейчас ему нужно было всё обдумать и проанализировать.

— В письме сказано «мы», — Джеймс сделал попытку начать мыслить рационально и отстранено.

— Гермиона Грейнджер, Рон и Джинни Уизли и Луна Лавгуд.

Из перечисленных имен только одно ему что-то говорило: он знал, что Джинни была подругой Гарри. Но при чем здесь Рон, Луна и Гермиона? Ни разу за все годы учебы сын не упомянул о них даже вскользь. Однако каким-то образом, сумел втянуть их в эту самоубийственную затею.

— Когда они ушли?

— Думаю, сегодня утром, но Гарри, очевидно, ушел раньше. Возможно, вчера вечером.

«Из всех его выходок это была самая легкомысленная, самая глупая и самая... изумительная, достойная мародеров».

— Ясно, — медленно проговорил мужчина, засовывая пергамент в карман. В его движениях была некоторая нерешительность, ведь он еще не представлял, что же конкретно придется делать.

— Гм... Есть какие-нибудь предположения относительно местонахождения крестражей?

— Возможно, директор что-то знает, — МакГонагалл кивнула на портрет позади себя. — Альбус, проснитесь.

Дамблдор открыл глаза и откашлялся:

— Миневра, вы меня напугали. О, Джеймс! Чему обязаны такому приятному сюрпризу?

В глазах женщины запрыгали искры раздражения:

— Не притворяйтесь, что не подслушивали разговор. Дело очень серьезное: дети тайком покинули Хогвартс, чтобы найти крестражи. Есть ли что-то такое, о чем вы рассказали мистеру Лонгботтому, «забыв» проинформировать Орден?

Дамблдор снял очки-полумесяцы и стал неспешно протирать стекла. Было что-то завораживающее в этих породистых руках, что приковывало к ним взгляды присутствующих в комнате. После минутного молчания, осторожного, полного невысказанных вопросов, он ответил:

— Невиллу известно столько же, сколько и мне: еще год назад у нас состоялась очень долгая беседа. Однако он считал, что время для решительных действий еще не настало, — старческий голос, хоть и был негромким, казалось, заполнил все помещение. — Он поклялся сохранить всё в тайне до нужного, по его ощущениям, момента. Поэтому я был абсолютно уверен, что он сдержит свое обещание. Признаться, я несколько озадачен, откуда Гарри известна эта информация.

— Откуда мой сын всё знает, сейчас не имеет значения. После спросим, — Джеймс напрягся, и две горизонтальные морщинки пролегли по его лбу. — Единственное, что действительно важно — это куда они могли отправиться.

— У меня есть несколько предположений, но ничего конкретного, — Дамблдор помолчал и этим будто еще больше подчеркнул ту полную тишину, которая воцарилась в комнате. Даже свечи перестали трещать. — Я до конца не уверен, но полагаю, что Волдеморт поместил свои крестражи в особо значимые для него места. Если Гарри будет действовать, руководствуясь этой идеей, то, вероятно, для начала он отправиться в приют. Это то, с чего можно начать, — приказал он привычным ему приветливым, но безоговорочным тоном. — Джеймс, отчаяние — это странное чувство. И самое странное, что после этого выживают.

В тоне, каким были сказаны эти слова, мужчина уловил гордость за себя, надежду, что и в несчастье он останется верен себе, и боязнь унизить его своим сожалением.

— Да, — сухо ответил Джеймс, поборов искушение дать волю чувствам.

— Что вы намерены предпринять? — Макгонагалл подалась вперед.

— Разрешите мне воздержаться от ответа, — и он исчез в зеленом пламени камина.

* * *

Джеймс временно жил в особняке на площади Гриммо. Его дом был полностью разрушен Пожирателями Смерти, и у него не было ни сил, ни — самое главное — желания его восстанавливать. Потому что этот дом никогда уже не будет таким, как прежде.

Беглый взгляд вокруг подсказал, что Сириус до сих пор в Министерстве. Это давало возможность все хорошенько обдумать. Сейчас ему необходимо было очистить голову, пробудить способность рассуждать. Долго стоял он посередине комнаты, не зная, что делать. Тишина с каждой минутой становилась все глубже, проникая во все предметы. Заставив себя присесть на кушетку, мужчина вытащил письмо и перечитал. Он чувствовал: что-то ускользает от его внимания.

— Почему она подчеркнула «дядя Римус и дядя Сириус»? — пробормотал Джеймс, разворачивая рулон до конца и мимоходом отмечая, что довольно много места на нем осталось свободным.

Стоп. Он прекрасно знал, что не в характере Виолы было оставлять столько незадействованного пространства. Всякий раз, когда она писала какие-то записки, она обрывала лист сразу после последнего слова. Это было ее странной привычкой с того момента, как она научилась писать, от которой они с Лили так и не смогли ее отучить.

«А может здесь скрывается подсказка, недоступная глазам постороннего?»

— Ревалио.

Ничего не произошло.

«Нет, это слишком просто. Глупо было бы использовать это заклинание. Любой мог бы им воспользоваться».

Джеймс применил к письму еще несколько заклятий, но ничего не изменилось. Однако в груди появилось какое-то беспокойное чувство, и он уже был уверен, что там точно что-то есть. Нужно только подумать и...

Красивое лицо Лили, порозовевшее от холода, сияло с колдографии их школьных дней. Приветливо помахав ему рукой, она склонилась над детективным романом. Джеймс усмехнулся, вспомнив, что, едва разговор заходил о детективах, ее зрачки увеличивались и расширялись, как у кошки, в них загорался огонь, и тогда самому завзятому цинику трудно было не подпасть под ее обаяние.

Чтением детективов она заразила и своих детей. Особенно Виолу. На позапрошлое Рождество они обежали все детские магазины, чтобы купить ей магловский комплект детектива. Джеймс вспомнил, сколько сил ему пришлось приложить, чтобы очистить руки от краски после того, как она сняла с него отпечатки пальцев.

Отпечатки пальцев. Секретные сообщения. Лили обычно оставляла детям чистый пергамент с подсказками, где находятся сокровища, и лимонный сок. В голове что-то щелкнуло.

— Невидимые чернила! — мужчина кинулся на кухню и нисколько не удивился, обнаружив пустые полки в кухонных шкафах. Так, понятно — Кикимер опять вредничает.

После долгих поисков ему удалось найти яблоко, и он трансфигурировал его в лимон, мыльницу — в соковыжималку, и, окропив пергамент лимонным соком, с нетерпением уставился на лист. Увидев медленно проступающие буквы, он не мог не почувствовать гордость за свою находчивую дочь.

«Папа, дядя Питер — шпион Волдеморта. Если бы у него выпал шанс, он предал бы вас еще много лет назад. И вы давно уже были бы мертвы, а я вообще не родилась бы. Не могу сказать, откуда мне всё это известно. Но из-за него убили маму, и если вы не арестуете его сейчас, то он сможет навредить кому-нибудь еще… — Джеймс почувствовал, что к горлу подкатила тошнота. — Если не веришь мне, то дай ему сыворотку правды. Так ты хотя бы сможешь узнать, что он намерен делать дальше. Очень надеюсь, что ты прислушаешься к моим словам».

Сначала Гарри предупредил его, теперь — Виола. Ему внезапно захотелось уничтожить пергамент. Но как вычеркнуть из памяти прочитанное? Если дети правы... Мерлин, неужели он был настолько наивным? Да и не только он.

Представить робкого, неуверенного Хвоста, кого-то хладнокровно убивающего и предающего близких, было просто невообразимо. Но Джеймс знал, как жизненные обстоятельства ломают людей. Не каждый может достойно выдержать испытания. И его друг, возможно, не исключение: он тоже мог измениться в худшую сторону.

Волна гнева, поднявшаяся изнутри, обжигала. Лили пожертвовала собой, пытаясь спасти их всех, даже Питера, а он так поступил с ними! Злость придала дополнительную энергию. Мужчина вскочил и принялся расхаживать по комнате. Мысль стала удивительно острой, точной и светлой, как нож, который отточили.

Питер не мог стать Пожирателем Смерти во время учебы. Тогда они были просто четырьмя молодыми людьми с романтическими взглядами на жизнь, предпочитавшими развлекаться, не обременяя себя угрызениями совести и ханжеской моралью. Должно быть, он стал им после окончания Хогвартса, когда все они присоединились к Ордену Феникса, желая отличиться в войне и оставить свой след в истории волшебного мира.

Но почему на предплечье нет метки?

Послышался нетерпеливый стук, и Джеймс распахнул окно. В комнату влетел ухоженный филин и ловко сбросил послание. В нем была всего одна строчка:

«Петтигрю — шпион. Не представлялось возможным сообщить ранее».

Изящный аристократический почерк подсказал имя адресата. Мужчина поджег записку, завороженно наблюдая, как языки пламени превращают пергамент в пепел.

«Так, мне понадобится помощь в допросе Питера, потому что, если тот действительно окажется Пожирателем... я задушу его голыми руками».

Вытащив из кладовой небольшой котел и необходимые компоненты, он начал варить сыворотку правды. Закончив помешивать зелье и оставив его на мелком огне, он написал Питеру короткую записку и отправил ее с совой. Кинув мимоходом взгляд на часы, Джеймс нахмурился: Сириус давно уже должен был вернуться.

Он стал нервно ходить взад и вперед по комнате, репетируя гневные высказывания в адрес друга, через час заволновался, через два — испугался. Мало-помалу в его сознание стал проникать страх, странный, неведомый ему доселе страх одиночества. Он схватился, было, за успокаивающее зелье, как вдруг из камина показалась черная фигура, а потом ее обладатель эффектно откинул капюшон, встряхнув копной блестящих волос.

— Черт возьми, чего так долго?

— Соскучился? — Сириус ухмыльнулся, но, заметив вымученную улыбку друга и напряжение в глазах, сразу же посерьёзнел. — Джеймс?

— Мне срочно нужна твоя помощь. Но тебе это вряд ли понравится.

* * *

Питер заметил сову Джеймса, стремительно летящую в его сторону, и его всего передернуло: немигающие желтые глаза, казалось, хотели прожечь его насквозь. Протягивая руку за посланием, он весь подобрался. Но птица, сделав крутой вираж, взмыла ввысь и издала пронзительный крик.

— Ах ты, прохвост!

Сова спикировала прямо ему в лицо. Его голова непроизвольно метнулась назад, словно его кто-то ударил по лбу. Нет, он решительно не понимал причины столь агрессивного поведения.

Он вспомнил, как они все вместе придумывали сове имя, наперебой перечисляя клички, которые когда-либо слышали. И как недоволен был Джеймс, когда Сириус ляпнул «Казанова», и она радостно ухнула в ответ.

— Где ты раскопал это имечко? — Джеймс был опечален и возмущен одновременно, когда после бесплодных попыток настоять на своем прозвище, понял, что птица на другое абсолютно не реагирует.

— А по-моему, ей очень подходит! — беспечно ухмыльнулся Блэк и тут же вкратце поведал друзьям историю Джакомо Казановы, героя-любовника из магловской книги, случайно попавшейся ему на глаза и с удовольствием прочитанной...

Внезапно Питер взвыл от боли: Казанова царапнул его плечо острыми когтями.

— От тебя я такого не ожидал! — он пригрозил кружащей над ним сове кулаком и со словами «Все, это было последней каплей», потянулся за палочкой.

Моментально сбросив письмо ему на голову, Казанова, недовольно ухая, умчался.

— Надеюсь, это что-то важное, — пробормотал Петтигрю, еле успев поймать конверт.

Он уже начал было открывать его, как вдруг дверь в совятню распахнулась. От неожиданности Питер резко развернулся, и послание соскользнуло в один из потайных карманов мантии. В дверях стоял человек — весь нереальный, пронизанный лучами солнечного света.

Застыв в нелепой позе, мужчина быстро соображал, как поступить: выпрямиться, но тогда письмо упадет на пол, или достать его прямо сейчас и перепрятать, пока глаза вошедшего не успели привыкнуть к царящему в совятне полумраку.

Малфой-младший.

Питер не мог точно определить свои впечатления от этой семейки. С одной стороны он невольно восхищался сдержанной злобой, вкрадчивостью и насмешкой, которыми славился этот древний род. С другой же — люто ненавидел и называл не иначе, как «Нос-Выше-Головы».

Решив не обращать внимания на вошедшего, Петтигрю продолжал нащупывать своими пальцами в широких карманах письмо. Драко стоял не шелохнувшись, только глазами следил за его движениями.

— В чем дело? — резко спросил мужчина, не оставляя попыток отыскать послание.

— После того, что я увидел, позволю себе усомниться в желательности моего дальнейшего присутствия здесь, — в явном смущении процедил Малфой и мрачно уставился в пол.

Питер посмотрел на себя как бы со стороны: его поза не дышала достоинством, пальцы внутри мантии двигались в такт его речи. И вообще ситуация выглядела весьма двусмысленной.

— Что ты там себе навыдумывал, недоумок малолетний? — злобно прошипел мужчина.

— Verbum sapientibus*, — Драко брезгливо поморщился: он не привык к фамильярности, и привыкать не собирался. Поэтому тут же решил отомстить за подобное обращение со своей персоной, и во что бы то ни стало вывести Питера из равновесия.

______________

*Умный поймет с полуслова, лат. поговорка — прим. переводчика.

В его арсенале имелись самые разнообразные средства воздействия — от подкупающей вежливости и обаятельной внимательности до циничной откровенности. Сейчас он решил, что в этом случае сработает тон бесцеремонный и насмешливый.

— Может, вас терзает какой-то недуг, не позволяющий координировать свои движения и ориентироваться в пространстве? — серые глаза откровенно смеялись.

Питер не совсем понял смысл последней фразы, но почувствовал в ней что-то оскорбительное.

— Не смей думать обо мне гадости!

— Ах, вы меня пугаете! Если вы умеете читать чужие мысли, я не знаю, радоваться мне этому или печалиться! — «искренне» впечатлился юноша.

— Я пытаюсь достать письмо, — помрачнел Питер и тихо чертыхнулся — не пристало ему оправдываться перед мальчишкой, но не выкидывать же его из собственной совятни.

— Серьезно? — Малфой чуть мстительно улыбнулся и резко взмахнул палочкой. — Акцио, письмо!

Конверт выпорхнул из мантии Питера, заставив его ойкнуть от неожиданности, и устремился прямо в руки юноши.

— Ну-ка, и что у нас здесь? — лицо Драко было непроницаемым, только губы кривились в странной усмешке. Не опуская палочку и стараясь держать в поле зрения рассерженного мужчину, он с выражением прочел: — Питер, давай встретимся у Сириуса дома, как только ты сможешь. Это насчет того важного дела, которое планировал Орден в понедельник. Джеймс.

Питера покоробил его беззаботно-небрежный тон. Глухая неприязнь, которую он всегда испытывал к Малфоям, сразу возросла и усилилась.

— Чудесно! Вы приводите меня в восторг! — юноша улыбнулся своей самой обезоруживающей улыбкой. — А Темный Лорд знает о подобных встречах?

«Глаза у него какие-то странные. И улыбка непростая, появляется, когда ее меньше всего ожидаешь».

— Радуйся, что сейчас я тороплюсь. Но когда мне представиться возможность укоротить твой длинный язык… — Петтигрю вдруг запнулся, почувствовав, что становится на опасный путь.

«Не такой он и невинный, уже умеет убивать. Не стоит, пожалуй, сбрасывать это со счетов, пока мы наедине».

— Великолепно, договорились, — юноша пару раз притворно зевнул, уверенный, что эта встреча — последняя.

Питер с негромким хлопком аппарировал в особняк на площади Гриммо. Привычно скинув свою мантию на стоящую в холле софу, он тут же напрягся: не было слышно ни малейшего звука. Казалось, дом вымер. Не горели свечи, не путался под ногами Кикимер.

Зайдя на кухню, обеспокоенный мужчина вздохнул с облегчением: Сириус сидел за столом и читал «Ежедневный Пророк». Однако, обладая превосходным зрением, Петтигрю машинально отметил про себя: «Забавно, он держит газету вверх ногами» и каким-то шестым чувством вдруг понял: сейчас что-то произойдет.

Резким ударом ноги Джеймс распахнул дверь:

— Ступефай!

С оглушительным звуком Питер рухнул на пол. В светлых глазах заметался дикий ужас.

«Нет! — мысленно прокричал он, чувствуя, как кишки завязываются в тугой узел. — Нет, этого не может быть… они не могли... Мерлин, спаси меня!»

Друзья действовали очень согласованно: ловко подхватили его под руки, водрузили на стул и мановением палочки оплели конечности металлическими цепями. При этом выражение их глаз на бесстрастных лицах оставалось настолько холодным, что Питер понял — шансов выйти сухим из воды нет.

Однако дальнейшее было для него сродни смертному приговору. Сириус разжал его рот руками, Джеймс влил какое-то зелье и сдавил ледяными пальцами кадык так, что ему оставалось либо задохнуться, либо проглотить предложенное «угощение». Инстинкт самосохранения победил: судорожно закашлявшись, он сделал глотательное движение и вздрогнул.

Сыворотка правды. Его нижняя челюсть затряслась от страха. Джеймс снял с него заклятие, но приказал даже не пытаться сбежать. А чтобы просьба выглядела убедительней, прижал к его шее палочку. Во взгляде карих глаз появилась такая ненависть — никогда бы он не подумал, что его друг вообще способен на такое чувство.

— Отшлифовываете на старом товарище мастерство? — Питер, как затравленный зверь, озирался по сторонам, не зная, что предпринять. -— Что насчет какого-то важного дела Ордена?

— Ты Пожиратель Смерти?

Мужчина боролся, как мог, пытаясь солгать, и моментально почувствовал эффективность зелья. Разрывающая боль, пронзившая насквозь все тело, заставила признаться:

— Да.

— В Ордене Феникса еще есть шпионы?

— Нет, но...

— Ты знал о планах Волдеморта на Рождество?

Питер судорожно сжал и разжал кулаки, зная, что нет никакой возможности солгать или хотя бы приукрасить правду:

— Да. Вы пригласили Невилла, и я сообщил ему об этом.

Сириус и Джеймс обменялись мрачными взглядами и снова посмотрели на мужчину, испуганно скорчившегося на стуле. Каждый вопрос был для обеих сторон пыткой, а каждый промежуток между вопросом и ответом — вечностью.

— И как давно вы с Нюниусом спелись в змеиной яме? — спросил Блэк с устрашающей учтивостью.

— Я ненавижу Снейпа! — с отвращением поморщился Питер.

— Это ты убил мою жену? — на него взглянули пустые глаза цвета черной ненависти.

— Нет, — твердо сказал мужчина. — О, Мерлин... Я не убивал ее. Я не стал бы, не смог бы. Я любил Лили...

Ему было трудно держаться на стуле. Казалось — вот сейчас он потеряет сознание и свалится на бок. Теперь он понял, что такое ад.

— Кто бросил смертельное заклятие?

— Драко Малфой! — он облизнул пересохшие губы. — Это он убийца.

— Нет! Не Малфой, — во взгляде Джеймса был бесконечный холод, более оскорбительный, чем презрение, и более сильный, чем ненависть. — Именно ты убил ее в тот момент, когда привел Пожирателей в наш дом! Мы тебе доверяли, считали своим братом. А ты предал нас, и я никогда не прощу тебе этого.

Питер с отчаянием повернулся к Сириусу. Хоть он и знал, что тот был самым неумолимым из их четверки, у него все же была надежда, что друг поймет его.

— Если бы только Римус был здесь, он бы всё понял правильно, не осудил бы, — слова вылетели сами собой — он готов был прикусить язык за то, что произнес их.

— Ты действительно самая настоящая крыса, — на сотую долю секунды в Сириусе взмыло яростное желание стереть предателя в порошок. — И я с удовольствием скормил бы тебя Лунатику в полнолуние, если бы не знал, что его потом будет тошнить.

— Когда? — напрямую спросил Джеймс, решив прекратить их бессмысленный диалог. Нервы и так были на пределе.

Питер оторопело заморгал и неохотно выдавил:

— Через несколько месяцев после того, как мы вступили в Орден Феникса.

По бледному равнодушному лицу Джеймса пробежала судорога, и он тяжело опустился на стул. Его взгляд устремился куда-то вдаль, и глаза стали кристально прозрачными, отсутствующими. Реакция Сириуса была с точностью наоборот: его лицо гневно исказилось, он с силой схватил Питера за руки, заставив того громко взвизгнуть от боли. Затем почти по-садистски ухмыльнулся и, еще сильнее сжав его руки, дал ему ощутимый пинок.

— Ты и раньше делал глупые ошибки, но это, безусловно, была худшей из них, — он говорил медленно, с трудом произнося слова, точно ему было больно. — Все, что ты должен был сделать — это держать язык за зубами, или просто «забыть», что к нам приезжает Невилл. И тогда Лили осталась бы жива. Ты проклятый трус, позор Гриффиндора, эгоистичный...

— Я сделал всё это, чтобы помочь вам, — затараторил Питер; слова полились неудержимым потоком, подгоняя друг друга. — Тебе, Римусу и Поттерам! Мерлин, вы же знаете, я никогда не хотел причинить вам вред. Мы проигрывали. Все знали это. Я... я сделал это не для себя одного. Я присоединился к ним прежде, чем было сделано пророчество, прежде чем узнал, что должен буду пойти против вас.

Пока Питер изливался так бессвязно и растерянно, Джеймс пытливо вглядывался в его лицо. Сейчас в этом трясущемся от страха существе трудно было узнать того самого человека, которого он знал столько лет. Он не помнил, когда Хвост оказался около них впервые, услужливый, льстивый и хитрый. Он вмешивался в разговоры, оказывал мелкие услуги, улыбался и заискивал. Быть может тогда уже в его желании приблизиться к «цветнику» Гриффиндора скрывалось какое-то тайное намерение, злой и коварный расчет?

«Все время, — с отчаянием думал Джеймс. — Все время он был предателем, а я не догадался! Как я мог не замечать, что он пропадает где-то время от времени и потом его эти нелепые отговорки? Мне нет оправдания, кроме… кроме… — его лицо исказилось. — У меня вообще нет оправданий».

— Мы проигрывали, и я хотел быть уверен, что мы выживем, независимо от того, кто победит. Разве вы не понимаете? Играя на обе стороны, у нас была бы фора в любом случае! Самое важное в войне — владеть информацией. Я просто не знал, к чему это может привести, и всегда намеревался быть неприметным участником, передавая им минимум безобидных сведений об Ордене. И никогда даже не предполагал, что попаду в кровавую переделку, что дело будет касаться моих лучших друзей, — Питер виновато опустил голову: что ни говори, а он все-таки не потерял остатки совести.

— Какое редкое соединение прекрасных качеств в одном человеке! — спокойно, как будто они вели дружескую беседу, сказал Сириус. — И мотив просто безупречен. Только вот трудно сесть голым на ежа и не уколоться.

— Каждый из нас предпочел бы умереть с высоко поднятой головой в борьбе за свободу и будущее наших детей, — вышел из прострации Джеймс, — а не бежать к Волдеморту. Да от одной только мысли…

— Ну кому нужна эта бравада, которую ты называешь смелостью? — надломленным и хриплым голосом перебил его Питер. — Если бы ты умер, кто позаботился бы о Гарри и Виоле? Кто? Кто принял бы их, если бы мы все играли по-честному? Лучше самому, и главное — живому, воспитывать своих детей, чем оставить их сиротами на попечение магловского приюта, где их мучили бы и морили голодом.

— Сентиментальная чепуха! — фыркнул Сириус. — У тебя слишком богатое воображение. Поменьше слушай россказни Волдеморта.

— Вы трое всегда были настолько умны, настолько удачливы… — мужчина невидящими глазами уставился в стену. — Никто не мог понять, почему вы дружите со мной. Ходили слухи, будто я давил на вас, заставляя с собой общаться.

Питер вдруг с особой силой почувствовал то роковое невезение, которое преследовало его всю жизнь: сначала в Хогвартсе никто не мог понять, как он очутился в компании самых популярных мальчиков школы. Затем злость на Орден, который посчитал, что ему под силу только канцелярская работа — непритязательная миссия для малозначимого человека. Злость на Пожирателей, для которых он был сродни планктону. Томительное ожидание разоблачения с обеих сторон.

— Мы никогда так не думали, и ты это знаешь! — вскипел Сириус.

Питер горько рассмеялся:

— Я просто хотел сделать что-нибудь действительно полезное, — он оглянулся на Джеймса и вздрогнул: тот смотрел на него так, словно хотел прожечь своим взглядом насквозь.

— Мне, правда, жаль, — Петтигрю почувствовал, что ему стало легче дышать: действие сыворотки заканчивалось. — Но я надеюсь, что со временем вы сможете понять меня.

Джеймс только покачал головой, говорить он уже был не в состоянии. Его внешность резко изменилась: он как будто на глазах постарел, сгорбился. С его лица внезапно исчезли следы жизни — оно превратилось в серую каменную маску без всякого выражения.

— Не рассчитывай на это! — прошептал Сириус сквозь сжатые зубы, чтобы лучше удержать гнев. — Да проживи ты хоть всю жизнь на коленях перед нами — даже этого будет мало.

Он закрыл глаза и попытался взять эмоции под контроль. Потухшая свеча положила конец тяжелому разговору. Питер стремительно начал меняться, становясь все меньше и меньше, пока не превратился в крысу. Потом он со всех ног помчался в гостиную, где ранее оставил свою одежду, улавливая чутким ухом, что Джеймс и Сириус несутся за ним. Вытащив зубами из кармана портключ, он исчез с победным писком.

Подбежавшие мужчины уставились на пустое место, где только что находился их пленник. Несколько секунд они ошарашено молчали.

— Ты успел вживить жучок? — наконец, спросил Джеймс.

В серых глазах вспыхнули насмешливые искорки:

— Ты сомневаешься?

— Так он точно ничего не заметил?

— Я сделаю вид, что не слышал твоего неоправданного недоверия к ловкости моих благородных рук, — у Сириуса вырвался короткий смешок. — Заметил, не заметил. В любом случае он не сможет вытащить его самостоятельно.

Джеймс обессилено упал на кушетку и опустил голову на руки:

— Нужно связаться с Орденом.

— Не со всеми, так, на всякий случай. Только с МакГонагалл, Римусом, Грюмом и Тонкс.

Однако ни один из них не сдвинулся ни на дюйм. После недавнего возбуждения наступила реакция. Они сидели сонные, как осенние мухи. Не хотелось ни шевелиться, ни даже думать. Ими овладела апатия.

— Ладно, давай-ка не раскисать, — дал Джеймс команду самому себе и подошел к камину. Сириус кивнул и последовал за ним. Через секунду они исчезли из дома, оставляя болезненную память об уходе того, кто был когда-то другом.

* * *

Хвост несся по трубам городской канализации, стараясь придерживать дыхание. Исходящее от нечистот зловоние вызывало у него непреодолимые спазмы тошноты. Кинув взгляд через плечо, он заметил, что преследователей было двое. Он ускорил бег, но они нагоняли его. Он вдруг вспомнил, что среди крыс в голодные дни свойственны приступы каннибализма, и помчался что было сил.

Ему даже не было нужды оборачиваться: он знал, что они устремились в погоню. Это была молчаливая, фантастическая — словно в каком-то кошмаре — погоня. Яростное упорство овладело им. Его реакция была совершенно неожиданной в среде животных: на полном ходу Хвост затормозил и развернулся. Съежившись, он мрачным взглядом обвел преследователей — один был очень крупным, другой — почти детеныш.

«Никто в этом мире не осмелится отнять у меня жизнь без боя!»

Взрослый самец испустил вопль, пронзительный, несмолкающий крик, и Питер вздрогнул всем телом. За столько лет он так и не привык к этим звукам. Как ужасно пищит крыса! Что-то свирепое, трусливое и жалкое до подлости. Рот кривится на сторону, острые зубы оскаливаются, и из темного отверстия идет этот отвратительный, свистящий звук…

Его сердце дрогнуло, захотелось выхватить палочку и начать битву. Но сейчас он был всего лишь крысой. События развивались с такой быстротой, что в последствие он долго не мог опомниться, прийти в себя.

Они катались по земле, и казались странным и слитным существом, у которого были шесть рук и шесть ног, бешено цеплявшиеся и душившие друг друга. Наконец, Хвост оторвался и вскочил на лапы. Но они опять накинулись на него сзади, сбили с ног, и снова завертелись, молча, задыхаясь, бессильные визжать от бешеной ярости. Они поднялись, упали и опять поднялись.

Силы покидали его. Чувствуя себя близким к гибели, Питер внезапно смирился и стал молиться. Перед его мысленным взором пронеслось все беспросветное убожество его жизни, прошлого, настоящего и, наверняка, будущего. И он понял, что ничего нет впереди, позади, вокруг и ничего в сердце.

Ослепительный свет, грохот, воздушный вихрь. В люк стали спускаться рабочие. Слава Мерлину!

«Беги!» — застучала в висках кровь.

Весь изогнувшись, Питер стремительно выскользнул из ослабшей, было, хватки и скрылся в темноте. Одна из его передних лап сильно кровоточила — в схватке он потерял палец. Проклиная свое решение передвигаться именно этим путем, он с ужасом ожидал нападений за очередным поворотом, канализация просто кишела голодными крысами.

Учитывая, что на его поимку нацелены все авроры и члены Ордена, не было никакого смысла возвращаться домой. К тому же без палочки он будет легкой добычей. Но и к Пожирателям кидаться в его положении было небезопасно.

«Если хозяин узнает, что меня разоблачили, и я больше не смогу передавать информацию Ордена, я тут же потеряю его благосклонность... в лучшем случае».

Оптимальное решение — отправиться в место, где, как он вычислил, находится одна из частиц души Волдеморта. Ему выпал счастливый шанс, который выпадает раз в жизни: оговорка одного высокопоставленного Пожирателя Смерти, затем пара месяцев за книгами в закрытом секторе библиотеки Министерства — и самая большая тайна Темного Лорда у него в кармане.

Он еще не решил, как использовать свои знания. Сохранить ли всё в секрете до поры до времени, или употребить в качестве шантажа. Но одно он знал точно: эта информация — самая большая драгоценность в его копилке.

«Надо только добраться до приюта».

Наконец, он выбрался на поверхность. Жадно вдыхая изумительный воздух, впивая его морозную ласку, он чувствовал, что возрождается и опять полон сил.

Довольно быстро определив, что не ошибся с направлением, Питер вскоре нашел нужное здание.

* * *

Он двигался бесшумно, стараясь не наступать на больную лапку, из которой сочилась кровь. Казалось, что по тротуару скользит бесплотная тень. Голова страшно гудела, левый глаз заплыл, казалось, все тело разрывают на куски. Страх прижимал его к земле, разъедая внутренности. Но он упрямо двигался к цели, понимая, что остановившись, уже не найдет в себе силы идти дальше.

— Упс!

Почувствовав, что его поднимают в воздух, Хвост пронзительно запищал. Мелькнула ужасная мысль — его поймал мародеры, в глазах поплыли красные и желтые круги. Питер понял: сейчас он потеряет сознание. Но следующий момент все благополучно разъяснил.

— Какой славный мышонок, — проворковала маленькая девочка лет восьми. Он попытался выскользнуть, но ее пальцы сжали истерзанное тельце с такой неожиданной силой, что Хвост даже пискнул от боли.

А ведь он был так близко к цели! Нужно было всего лишь добежать до крыльца. Вместо этого он неосмотрительно дал себя поймать. И теперь чувствовал себя, как муха, запутавшаяся в волокнах паутины, жадно взирающая беспомощными глазами на желанную свободу. Хотя избавиться от плена легче легкого — стоит лишь укусить ее за палец, но, взглянув в добрые глаза светло-орехового цвета, передумал: она была слишком похожа на Виолу в детстве.

— Что там у тебя? — с любопытством спросил подбежавший мальчик чуть постарше. Однако, увидев Хвоста, неодобрительно нахмурился: — Ты же знаешь, сестра Энн запрещает подбирать животных на улице. Она рассердится и лишит нас сладкого на неделю.

— Ну, пожалуйста, Питер, я очень хочу оставить его. Он так похож на нашего прежнего любимца!

— Я не собираюсь это даже обсуждать, — начал Питер, но, встретив взгляд сестры — разочарованный, и в то же время не теряющий последнюю надежду, — запнулся.

Ее лицо исказила гримаса, глаза наполнились слезами, и мальчик понял, что сказал что-то не то.

— Ладно, но не показывай его монахиням.

Девочка издала победный возглас и стала с энтузиазмом гладить Хвоста.

— Подожди-ка, Делия, по-моему, у него что-то с лапкой.

Делия подняла Хвоста на уровень своих глаз, и на ее лице он увидел искреннее участие и большое желание помочь.

— Добро пожаловать, мистер Флаффи! Я буду вашим доктором.

* * *

С самого начала Гарри столкнулся с непредвиденными трудностями: пользоваться библиотекой можно было только при наличии читательского билета. Чтобы его получить, необходимо было иметь паспорт или удостоверение личности. За этими наиважнейшими в магловском мире документами следовало обратиться в... какую-то серьезную организацию, названия которой он не знал.

Юноша настолько успел привыкнуть, что его жизненная дорога никогда не была легкой и прямой, что вовсе не удивился возникшим препятствиям. Мысленно поблагодарив Мерлина за то, что уже совершеннолетний, он, не долго думая, использовал парочку полезных заклинаний, чтобы попасть внутрь читального зала и достать то, что ему было нужно.

И вот теперь Гарри сидел на продавленной кровати, склонившись над кучей бумаг, и делал пометки, пытаясь разложить по полочкам информацию о приюте, где когда-то жил Риддл. Нахмурившись, он потянулся за внутренней схемой здания, которую, кстати, удалось найти с большим трудом и стал внимательно разглядывать помещения, ища любое возможное место, где могло быть спрятано что-то столь ценное, как кусочек души.

«Черт, это может быть, где угодно. И в этом чулане, и в этой...»

Гарри откинул лист в сторону и сжал виски. Он до сих пор прекрасно помнил неприятные ощущения при попытке проникнуть внутрь здания. Не помогло ни волшебство, ни обычные магловские уловки.

«Если не получается проникнуть тайком, нужно войти открыто. Но как? Под каким предлогом? Для потенциального усыновителя я слишком молод, а для нуждающейся, беспомощной сиротки — слишком стар».

Поттер задумчиво прикусил губу. В спешке покинув Хогвартс, он и сам не мог сказать, что его ждет впереди. Уж точно не спокойная старость, но поворачивать назад не собирался. Сейчас он был уверен в своих силах и в том, что сможет пройти по своей, принадлежавшей только ему, дороге жизни.

Услышав стук в дверь, Гарри вздрогнул от неожиданности и выхватил палочку. Защитные заклятия указывали на то, что с другой стороны находятся несколько волшебников. Нацелив палочку на дверь, он уже спокойным голосом спросил:

— Кто?

— Гарри, это я, — раздался нетерпеливый голос Виолы. — Открой, мне срочно нужно воспользоваться ванной комнатой!

Юноша осторожно отпер дверь и быстро создал вокруг себя купол, чтобы его не задели собственные чары. Вбежавшие сразу же были обездвижены, и он мысленно похвалил себя за осмотрительность. По крайней мере, защитные заклятия дадут ему время разобраться, что к чему и выяснить, действительно ли они те, за кого себя выдают.

Однако через мгновение Гарри понял, что события разворачиваются не по его сценарию: в черном проеме двери показалась рыжеватая голова. Судорога исказила его лицо, и, быстро переложив палочку из левой руки в правую, он широко размахнулся:

— Ступефай!

— И тебе привет! — произнесла Лили глубоким вибрирующим голосом, переступая порог комнаты. — Ты ведь не думал, что мы позволим тебе так рисковать?

Гарри вздрогнул, его лицо окаменело, а пальцы сжали палочку так сильно, что даже суставы побелели. Он судорожно сглотнул и почувствовал, что обрел голос. Только бы не показать, что он растерян.

— Думать можно что угодно, — он скептически улыбнулся, и хотя его губы едва заметно дрогнули, взгляд остался холодным и колючим, — но легче от этого не станет.

Ее появление произвело на него смешанное впечатление: сердце заныло и тут же подпрыгнуло от радости. Несколько мгновений они глядели друг на друга, и целую вечность — эти несколько мгновений — они были одни в полной людей комнате. С трудом отведя взгляд, Лили уселась за стол и полминуты молчала, раздосадованная тем, что все пошло не так, как она наметила, ломая себе голову, какими способами можно удержать сына от гибельного безрассудства, потом негромко сказала:

— Поговорим после. Могу сказать только одно: если я нахожусь здесь, рядом с тобой и Виолой, значит… Прошу тебя, я знаю, что делаю.

Во взгляде Гарри вспыхнуло любопытство:

— А как ты...

— У меня много неожиданных способностей, — Лили вдруг рассмеялась, точно прочитала его мысли. — Но сейчас тебе лучше не разговаривать со мной. Ребята меня не видят и не слышат, так что скорее всего примут тебя за сумасшедшего. Давай не будем их пугать. А Виолу я уже предупредила. Она очень смышленая девочка.

В его глазах мелькнул луч понимания. Лили облегченно вздохнула и кивнула в сторону замерших подростков:

— Не забыл про друзей?

Гарри посмотрел на свои руки: пальцы нервно дрожали, и только сейчас ощутил, насколько сильным было напряжение.

— Фините Инкантатем.

Виола, первая избавившаяся от оцепенения, в одно мгновение пересекла комнату и оказалась рядом с братом:

— Как ты только мог возомнить, что сможешь действовать в одиночку? Пусть ты хоть трижды Мальчик-Который... Так-Думает, — но как бы ловко она не исправила свой ляпсус, Поттер заметил его и беззлобно усмехнулся.

— Если ты и вправду думаешь, что я позволю...

— А тебе не кажется, что ты немного преувеличиваешь свои возможности?

Только задав вопрос вслух, она поняла, что таким образом высказала свое недоверие в его способностях, и чтобы как-то замять неловкость, стала искать подходящие слова. И пока она раздумывала, Гарри иронично ответил:

— Если уж быть дураком, так лучше дураком в квадрате, раз я не способен ни на что, по вашему мнению.

— Нет-нет, твои познания в Защите от темных искусств просто превосходные!

Он с видимой скукой выслушал этот комплимент, пристально глядя сестре в глаза, и тем самым отвлекая ее внимание. А сам тем временем быстро, но в то же время без капли суетливости, поднял палочку. Однако Рон оказался проворнее: он успел схватить его за запястье и заломить руку за спину:

— Мы уже здесь и никуда не уйдем! Не думаю, что ты решишься нас выгнать.

— Именно это я и собираюсь сделать… — Гарри запнулся, поняв, что угроза прозвучала не к месту.

— Не могу ручаться за других, — Виола оглядела всех собравшихся, затем криво и недовольно улыбнулась, — но лично я не смогу жить дальше, если с тобой что-нибудь случится.

Юноша попытался, было, освободиться из цепких рук, но Рон только усилил стальную хватку.

— Вы проделали такой путь... Это всё очень опасно. Вы можете вернуться в Хогвартс, не ввязываясь во всё это.

— Тебе не справиться без нас! — тревожным фальцетом отозвалась Гермиона. — Даже у Индианы Джонса был помощник. Это фильм, который я любила смотреть, когда... эээ... была маленькой, — попыталась объяснить она, наткнувшись на недоуменные лица.

— Смирись, мы здесь, и ты ничего не сможешь изменить — с победоносным видом изрек Рон. — И я уж точно не желаю возвращаться в школу с пустыми руками и попадать под гнев МакГонагалл.

— Есть такая сила, что заставляет глядеть вниз с обрыва в горах, — мечтательным голосом сказала Луна и прикусила верхнюю губу. — Тянет… к обрыву.

На лбу Гарри образовалась вертикальная складка, ясно показывающая, что он сосредоточенно о чем-то думает.

«Нет, они совершенно не готовы ко всему этому. Ведь они никогда не попадали в те почти смертельные передряги, в которых побывали в моем мире. Они просто не справятся...»

— Мы не уйдем, — тихо сказала Джинни. — Это наш выбор. Мы сами решили помочь тебе и Невиллу найти крестражи Сам-Знаешь-Кого и уничтожить их.

«…Но Билл умер здесь, а Гермиона и Луна своего рода изгои. Невилл же… Нет, даже шутить на эту тему не хочется».

Он тряхнул головой, отбрасывая неприятные мысли и стараясь найти позитивные моменты.

«Хоть Джинни и не была в Тайной Комнате, у нее всё равно сильный характер из-за того, что она росла среди мальчишек. А Виола? Она немного раздражает, но ее уникальная проницательность перевешивает все вместе взятые слабости».

— Ну почему вам совершенно не сидится дома?

От взгляда Лили не ускользнуло выражение лица сына: тень раздумья, легшая между бровями.

«Совсем, как у отца!»

— Обязательно надо куда-то ехать, испытывать свои силы, совершать героические поступки? — Поттер обвел внимательным взглядом всех присутствующих и задал последний вопрос: — Вы точно уверены?

Все закивали, а Лили посмотрела на него с нескрываемым восхищением.

— Ну что ж, вместе так вместе.

И тут ко всеобщему удивлению, вперед вышел Невилл:

— Это не твоя обязанность. И я не совсем понимаю, почему ты делаешь это за меня, но больше я не намерен прятать голову в песок. Министерство — сборище идиотов. Хотя, возможно, не все: отец Джинни и Рона в Ордене и Тонкс и Грюм...

— Поражаюсь тебе, — громко прошептала Луна, отводя взор в сторону, чтобы не расстраиваться. — Ты прекрасно знаешь, что Гарри поступает правильно. Нужно же кому-нибудь защищать мир от... — она понизила голос, — Волдеморта.

Поттер не смог сдержать усмешки: как всегда в своем репертуаре! И альтернативная реальность ей нипочем!

— Мм... да, — покраснел Невилл. Он хоть и ждал этого дня, но сейчас был не в силах поверить, что решающий момент уже наступил. — Я только... ну, в общем, хотел сказать: то, что мы ищем, может быть чем угодно и где угодно.

— К счастью, я догадываюсь, где может находиться один из крестражей, — Гарри развернул план приюта, и друзья заинтересованно сгрудились вокруг стола.

— Все это абсолютно правильно, если рассуждать так, как рассуждаешь ты, — Гермиона подняла указательный палец. — Но это только в том случае, если думать, как все. А ведь ты совершенно уверен, что крестраж находится именно там, не так ли?

— Я могу только надеяться, что высокомерие Волдеморта превзошло его слизеринскую хитрость.

Объяснение было таким простым и в то же время необычным для гриффиндорского склада ума, что вес даже растерялись. Последовала дискуссия о том, что им следует делать, причем одно предположение было невероятнее другого.

— Рон, ты в своем уме? Мы не можем просто вломиться туда! — сердито воскликнула Джинни. — Там же магловские дети!

— Мы могли бы потом изменить их воспоминания.

— Нет, — укоризненно покачала головой Виола. — Мы не будем играть нечестно.

— А, может, всё-таки...

— Как насчет «Алахаморы»? Конечно, маглы не стали бы...

— Если Лорд умен, он наверняка поставил книзлов охранять вход.

— Это всё не подходит, — голос Гарри звучал удрученно. — Я неоднократно пробовал попасть туда, но каждый раз меня отбрасывало на несколько метров от двери.

— Отбрасывало?

— Да, и это было чертовски болезненно, но не в этом суть. Главное то, что если мы не можем попасть туда насильно, нас должны пригласить.

— Такой же случай, как с теми вампирами в Хогсмиде?

— Эээ... наверное, то есть не совсем… — Гарри осекся: разговор подошел к той черте, за которую не стоило переходить. Не объяснять же сейчас, что он понятия не имеет, что было в этом мире кода-то с кем-то, да еще и с вампирами.

— Проблема в том, что большинству из нас почти восемнадцать, а у маглов это совершеннолетие, —встряла рассудительная Гермиона, — так что мы вряд ли сможем сойти за беспомощных сирот.

— А как насчет использования омолаживающего зелья?

— Слизнорт что-то рассказывал об этом, — Джинни напрягла память. — Кажется, он говорил, что на его изготовление нужно не меньше месяца, а у нас нет столько времени, так что...

— Бесполезно, — вздохнув, закончил Невилл. — Похоже, это тупик.

— Даже мысли такой допускать нельзя! — рассердилась Виола. — Разве не ты пять минут назад толкал «героическую» речь, что пути назад нет?

— Мы могли бы замаскироваться.

Все замолчали и дружно повернулись в сторону Гермионы, которая робко сжалась от подобного внимания.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Гарри.

— Я просто подумала, что... возможно, мы могли бы придти туда замаскированными, — вспыхнув, пробормотала она и, увидев, что никто не смеется, продолжила более уверенно. — Мы могли бы притвориться журналистами и задать интересующие нас вопросы, не попав при этом под подозрение.

— Двое или трое из нас также могли бы пойти как фотографы, в то время как остальные могли бы провести разведку на местности, — предложила Джинни.

— Нужно выбрать тех, кто пойдет в открытую, а кто спрячется, — добавила Виола.

Теперь все повернулись в ее сторону.

— Я смогу использовать папину мантию-невидимку и осмотреть все недоступные места, — пояснила она. — А Невилл безошибочно чувствует скрытое волшебство и…

— Но ты же всегда говорила, что я...

— В общем, я была не права, — нетерпеливо перебила девушка и послала Гарри взгляд, чтобы он не встревал в их разговор. — Разве ты не помнишь, как с легкостью находил спрятанные нашей мамой сладости? Тебя не останавливали даже наложенные на них маскирующие чары.

— Я не помню этого, — отвел взгляд Невилл.

— Держу пари, что крестраж спрятан под действительно сильным заклятием, иначе всё было бы слишком просто.

— Медальон — фальшивка. Но его тоже было не так-то легко найти, — угрюмо возразил юноша. — Дамблдору даже пришлось отдать свою кровь, чтобы просто попасть внутрь, не говоря уже о дальнейшем. А он намного сильнее любого из нас.

— Даже отрицательный результат имеет смысл. Это была плата за проход, — в очередной раз проявил осведомленность Гарри.

— Откуда тебе это известно?

— Я сказала ему, — быстро среагировала Виола.

Невилл сузил глаза и заговорил неприятным голосом:

— Как сейчас слышу твое любимое изречение: «Научись скрывать свои, а главное, чужие секреты, и тогда тебе доверят самые страшные тайны».

— А твой… — девушка покраснела, ее душили невысказанные слова, — …твой девиз по жизни: «Крысиной пробежкой от опасности в теплую кроватку»!

— Прекратите эту словесную пачкотню! — взвился Гарри. — Не время для споров. Возможно, нам не удастся всё сделать за один раз и потребуются дни, чтобы найти крестраж. Давайте решим, кто будет исследовать, а кто прикинется журналистами. Какие предложения?

— Гм! — за этой глубокомысленной репликой Рона последовало всеобщее молчание. Никто не решался первым произнести слово.

— Луну одну отпускать нельзя, иначе она отправится охотиться за нарглами, — сказал Невилл и тут же устыдился своих слов.

— Да, ты прав, никто и ничто не помешает мне сделать это, — ее лицо стало замкнутым.

Она сжала зубы и отвернулась. Гарри пристально посмотрел на нее, и вдруг увидел, как широко раскрытые голубые глаза наполнились слезами, хотя ни один мускул не дрогнул на ее лице, и тогда он понял, что Невилл опять ошибся.

— Я не очень хорошая актриса, — прошептала Гермиона голосом, в котором чувствовался ужас: не проще ли будет упасть в обморок, чтобы избежать этой необходимости?

Лили внимательно пригляделась к девушке: робкое создание с большими глазами, таких обычно гибель не так пугает, как муки страха. Подобные люди с визгом убегают при виде мыши, но могут героически встретить мученическую смерть.

— Но зато ты очень внимательна к деталям, — подбодрила ее Виола, — и умеешь делать самостоятельные выводы.

— Джинни без меня не ступит ни шагу, — смутная догадка о возможной беде настойчиво бередила сознание Рона.

— Думаю, что все выше сказанное можно свести к следующему: для успеха дела каждый должен заниматься только тем, что у него лучше всего получается, — раздался уверенный и абсолютно спокойный голос Гарри. — Что мы имеем в итоге?

Все замерли, открыв рты.

— Предлагаю разбиться на три группы: Невилл и Виола отправятся под манией-невидимкой. Рон и Луна будут осматривать подозрительные места снаружи. Гермиона, Джинни и я — пойдем в открытую в качестве журналисткой группы.

Он заметил, как дернулся Рон на последней фразе и вызывающе посмотрел на него. Он встретил его взгляд и не отвел свой.

— Не волнуйся, Рон, я, скорее, умру, чем с головы твоей сестры упадет хоть один волосок по моей вине, — ответил он на немой вопрос. — А теперь самое главное — с этого момента вы должны всегда быть начеку. Ваши глаза должны быть открытыми, а палочки — готовыми к бою. Все вместе мы будем непобедимы!

Лица друзей засветилось радостью. А у Гарри где-то под ложечкой засосало предчувствие.

«Самое страшное не то, что я могу погибнуть, а то, что мама может остаться не отомщенной».