Про алчного букиниста, классический любовный роман, фаллический символ и глаза Билла Уизли

— Мне очень жаль, мадемуазель, но я продал эту книгу полчаса назад, — заискивающим тоном, сказал пожилой букинист, виновато смотря на Гермиону.

Девушка возмущенно всплеснула руками.

— Как продали? Вы же обещали мне придержать ее! Меня всего час не было! Я же Вам сказала, что заплачу, только в банк схожу!

— Месье предложил цену, в три раза превышающую… и еще добавил сверху… — залепетал продавец, вжимая голову в плечи: уж больно сердито смотрела на него разъяренная иностранка.

— Вы… Вы… Вы негодяй! Вы обещали ее мне! Это подлость!

— У Вас старомодный взгляд на вещи, мадемуазель. Это бизнес…

— Это низость, месье Парэ! — взвилась девушка, с трудом сдерживая порыв выхватить палочку и засандалить в нечистоплотного дельца каким-нибудь безобидным, но крайне неприятным проклятием.

Еще раз возмущенно всплеснув руками, Гермиона развернулась и поспешила покинуть лавку неприятного человека. Нет, ну каков подлец! Девушка глухо зарычала и в сердцах топнула ногой. Все-таки алчность — самый страшный смертный грех! Именно она помешала ей стать владелицей бесценной книги — дневника самого Леона де Винтера, всемирно известного изобретателя, создателя первой в мире метлы, преодолевшей законы земного притяжения. То, что эта книга была подлинником, Гермиона убедилась на месте, открыв книгу на заветной тридцать первой странице, на которой красовалась огромная клякса. О ней упоминал в своих мемуарах его сын Люка. Он сам посадил ее, играя за столом отца.

Неприятно, досадно, до зубного скрежета обидно!

Ей не хватило всего лишь каких-то тысячи галеонов. Взяв слово с букиниста, что он придержит для нее эту книгу, она быстро отправилась в ближайшее отделение Гринготтса. Гарри предоставил ей доступ к его счету еще год назад, а она ни разу не воспользовалась этой привилегией. Но упустить эту книгу она не могла! На то, чтобы дойти до банка и вернуться в лавку ей потребовалось бы всего двадцать минут, но когда она нашла банк, оказалось, что там был обеденный перерыв… Ну, не везет так не везет!

Гермиона еще раз топнула ножкой, погрозила кулачком небесам и в скверном расположении духа направилась домой. Проходя через мост Petit Pont, она вдруг услышала свою любимую мелодию. Музыка лилась из расположенной неподалеку от моста кофейни. Девушка остановилась, чтоб усладить слух нервным перебором гитарных струн любимого психоделика, и вдруг увидела за стеклом кафе на столике, рядом с сидящим за ним мужчиной, до боли знакомую книгу в темно-зеленом переплете. Гермиона замерла и уставилась на заветную книгу… Мысли вихрем закружились в ее голове: подойти, оглушить, стереть память, забрать… Эта книга должна принадлежать ей! Она ее первая нашла!

Уже зайдя в кафе и заняв стратегическое место за спиной незнакомца, Гермиона несколько пришла в себя. Конечно, грабить книголюба она не будет, но договориться с ним она попробует.

Девушка заказала молочный коктейль и, цедя его через трубочку, внимательно изучала потенциального собеседника. Он, безусловно, сразу приковывал к себе взгляд. Высокий и стройный, с ярко выраженной рельефной мускулатурой и с длинными, свободно падающими на плечи темно-рыжими волосами.

«У него, наверняка, красивое лицо», — подумала девушка. Внезапно ей в голову пришла шальная мысль: «Если у него голубые глаза, то книгу он мне продаст, а если карие, что маловероятно, учитывая цвет его волос, то я выйду за него замуж». Она тут же забыла о том, что загадала, и только улыбнулась полету своей фантазии.

Что поделаешь, она всегда была неравнодушна к рыжеволосым. Правда, со своей школьной любовью, Роном Уизли, у нее ничего не вышло. После войны оказалось, что их чувства держались исключительно на почве экстрима и подогревались выбросами адреналина. А когда угроза постоянной смерти перестала маячить у них перед глазами, исчезла и эротическо-платоническая составляющая их отношений. К счастью, им удалось цивилизовано выбраться из поглотившего их бытового болота, и они расстались добрыми друзьями. Но она до сих пор считала рыжих чертовски привлекательными.

Быстро бросив взгляд в карманное зеркальце и пальцами пригладив растрепавшиеся на ветру волосы, девушка встала и направилась к столику незнакомца. Кашлянув в кулак, чтобы обозначить свое присутствие, девушка выпалила:

— Простите, месье, я случайно… — услышав обращенный к нему голос, мужчина поднял лицо, и Гермиона радостно взвизгнула:

— Билл!

— Гермиона Грейнджер! — улыбаясь, произнес Билл, вставая и пожимая протянутую ему ладонь девушки. — Вот это встреча!

— И не говори! Ты что делаешь тут, в Париже? Флер с тобой? Вы приехали к ее родителям? — обрушив на мужчину град вопросов, Гермиона села на выдвинутый им стул.

— В Париже я по работе. Флер осталась в Лондоне. У нее же свадьба на днях, — Билл хмыкнул, проведя пальцем по искперещенной шрамами щеке. — А ты тут какими судьбами?

— Я тут на стажировке в Международной Организации по Защите Магических Существ. Уже полгода здесь живу. А что там со свадьбой? Я не поняла твоей иронии… Почему свадьба у НЕЕ, а не у ВАС?

— Ты, что, не получала приглашение? — удивленно вскидывая брови, спросил Билл.

— Получала. От вас двоих, на 25 мая, вы же сами отложили… Я не понимаю, Билл! Когда вы успели расстаться?

— Как раз полгода назад, — снова хмыкнул Билл.

— Мне так жаль… Но дело же не в…

Гермиона хотела сказать «шрамы», но это слово так и не сорвалось с ее губ, она только быстро коснулась своей щеки и сразу же одернла руку, прикусив язык. Но Билл ее понял. Опять иронично усмехнувшись, он сказал:

— Если бы дело было в шрамах, мы расстались бы еще три года назад. Причина нашего разрыва шести футов росту, носит очки и статус национального героя… Ты, что, правда не получала приглашение?

Гермиона расхохоталась, хлопнув ладошкой по руке Билла.

— Ха! Я почти купилась! Ну и шуточки у тебя, Билл! Конечно же, я получала приглашение. Но это же розыгрыш. Гарри и Флер… это фантазёрно, — покачала головой Гермиона.

— У них на самом деле все «фантазёрно». Как в сказке, — Билл не поддержал веселье девушки, продолжая сохранять серьезный тон.

— Билл… но это же розыгрыш… Рон постоянно хвастался своими похождениями, вот Гарри от него и заразился… Билл? — уже не так уверенно сказала Гермиона. — Так это правда? Приглашение было не шуткой? Ох, Билл… — она сочувствующе посмотрела на боевого товарища.

Биллу не очень понравился этот взгляд, и он довольно резко ответил:

— Только не вздумай меня жалеть, Гермиона. Я в полном порядке! — и чуть мягче добавил:

— Мое сердце не разбито, правда. Слегка задето самолюбие, но, в целом, я в порядке. И даже приду на свадьбу в качестве почетного гостя. Пойдешь со мной?

— Пойду, — сразу, не обдумывая, выпалила Гермиона, а потом вдруг смутилась и потупила взор.

— Эй, девочка, уж не кокетничаешь ли ты со мной?

— Ну, ты теперь свободен. Имею право! — рассмеялась девушка, решив выйти из неловкого положения проверенным способом — обратить все в шутку. — Раз твое сердце не разбито и ты можешь спокойно говорить о Флер, может, расскажешь, как так вышло, что она теперь с Гарри?

— Влюбилась, — пожал плечами Билл. — Да и как не полюбить самого Гарри Поттера?

— Не может все дело сводиться к банальной меркантильности!

— Не может. Там ЛЮБОВЬ! Они целый год изводили себе нервы, бросая друг на друга томные взгляды, украдкой соприкасались рукавами при встрече, обмениваясь страстными посланиями. Как в классическом любовном романе, один в один. Боялись причинить мне боль. — Билл не очень добро улыбнулся, вновь непроизвольно касаясь изуродованной щеки. — Думаю, что пока я официально не выпинал Флер из дома, Гарри даже не поцеловал ее ни разу… Дурак!

— Гриффиндорец, — не без гордости произнесла Гермиона, мило улыбаясь.

— Точно, — прищелкнув пальцами, сказал Билл. — Здорово они меня достали своими играми в благородство. Идиоты, нет, чтоб сразу мне все рассказать. Только зря год целый потеряли, худели и страдали поодиночке.

Билл еще раз улыбнулся, и после небольшой паузы вдруг хлопнул себя по лбу.

— Чуть не забыл! У меня для тебя подарок есть. Случайно нашел ее у одного букиниста. Думал, вручу тебе ее на свадьбе, но раз ты тут… Я не поклонник мемуаров, но это вещь уникальна — сам Леон де Винтер. Короче, держи. Ты точно должна заценить.

Гермиона заворожено смотрела на протянутую ей книгу. Подарок. Для нее. Десять тысяч галеонов только за то, что она, якобы, «должна заценить»…

— Билл, я рожу тебе ребенка…

Вскочив со стула, Гермиона бросилась на шею Билла и запечатлела на его щеке поцелуй благодарности, немного поцарапав скулу об оправу больших солнцезащитных очков. Уизли резко отстранился, смущенный столь открытым проявлением чувств. Уже давно ему так просто не бросались на шею.

Гермиона уже листала подаренную ей книгу, а Билл все еще поглаживал изуродованную щеку, к которой только что прикоснулись губы этой удивительной девушки.

* * *

— Знаешь, все-таки это вопиющая несправедливость, что символом Парижа является какая-то ажурная железяка, а не это великолепие!

Гермиона шагала по перилам моста Александра III, слегка опираясь на вытянутую руку Билла кончиками пальцев. После кафе Билл первым предложил Гермионе прогулку по по весеннему Парижу. Они долго бродили по Елисейским полям и, вдоволь надышавшись воздухом, наполненным ароматами цветущих каштанов и акаций, сейчас как раз направлялись к Эспаланде Инвалидов.

— Ажурная железяка? — уже который раз за день эта девушка заставила его губы растягиваться в улыбке. — Тебя линчуют все парижане за столь «лестный» отзыв об их любимой башне.

— Нет, ну, правда! Что красивого в Эйфелевой башне? Куча металлолома, которая только помехи при аппарации, да и постоянные сбои в метловых компасах вызывает. А это… Посмотри на эти гирлянды, фонари... А амурчики? А нимфы? А пегасы? Это же прелесть, что такое! Вообще, мосты Парижа, кроме, конечно, Solferino, исторически заслуживают славы главной достопримечательности города. Даже в крошечном Petit Pont больше красоты и истории, чем в Эйфелевой башне. Просто французы — жуткие хвастуны, вот и установили в центре города эдакий фаллический символ нации.

Билл запрокинул голову и расхохотался в голос.

— Фаллический символ?!

— Ну, да. Французы же гордятся своей славой лучших в мире любовников. Хотя, было бы, чем гордиться… Он хорошие философы и ужасные обжоры. А больше им бравировать нечем!

— Личный опыт? — Билл старательно замаскировал заинтересованность в ответе под насмешливостью.

— Конечно, я утверждаю это, основываясь на эмпирическом опыте. Но, — девушка лукаво подмигнула мужчине, — мой опыт — это наблюдательность, а не любвеобильность.

Билл некоторое время обдумывал ее слова, а потом вдруг снова расхохотался.

— Ты что? — недоуменно спросила девушка.

— Да, все твои фаллические символы. Я просто вдруг вспомнил змею Волдеморта. Большая была дура. Похоже, он тоже компенсировал недостаток размера в другом месте.

— Ну, знаешь… — улыбаясь, сказала Гермиона. — Шутить про… А-а-а!

Поскользнувшись, девушка потеряла равновесие и не смогла договорить. Потеряв опору в виде руки Билла, она упала бы, но Билл успел ее поймать и крепко прижать к себе. Упав ему на грудь, Гермиона крепко вцепилась пальцами ему в плечи. Она чувствовала, как бешено бьется сердце Билла, а ее сердечко, так и вовсе готово было выпрыгнуть из груди.

— Испугалась? — выдохнул Билл, опуская девушку на мостовую.

— Не успела, — шепнула девушка, поднимая сияющее лицо и с улыбкой смотря на него.

Гермиона решительно протянула руку и стянула с Билла очки, которые закрывали от нее его глаза. Она весь вечер боролась с искушением сделать это. Без очков его уродство стало еще более очевидным. Мужчина побледнел и хотел, было, отступить, но девушка еще крепче обняла его, смело смотря прямо ему в глаза.

— Карие…

— … ?

— Твои глаза. Они карие…