Огненные нарциссы

Я бежала по коридорам Хогвартса, не разбирая дороги. Казалось, что сердце бьется в ушах, в горле стоял ком, будто я проглотила огромную таблетку, по щекам струились слезы, а в голове навязчиво жужжала единственная мысль: «Почему?»

Я все неслась, задыхаясь и прижимая к груди книги, и тут совершенно внезапно врезалась во что-то и сразу же отскочила назад.

Из полутьмы коридора на меня смотрел тот самый, давно знакомый и глубоко неприятный, слизеринский предводитель с серыми глазами и омерзительной ухмылкой.

— Аккуратнее, Грейнджер.

— Извини, Малфой, — сказала я и несколько стушевалась: мой голос все еще дрожал, и не хватало услышать от него издевки в свой адрес.

Я украдкой вытерла слезинки со щек и обошла его, но не успела сделать и двух шагов, как Малфой произнес:

-Грейнджер, ты кое-что уронила.

На мгновение замешкавшись, я все же повернулась и увидела, что он держит мой учебник по трансфигурации. Слизеринец протянул книгу и, что самое удивительное, даже ничего не сказал. А я, взяв учебник и резко развернувшись на каблуках, зашагала в гостиную Гриффиндора.

Там, опустившись на уютный красный диван, я уткнулась лицом в подушку и разрыдалась: перед глазами вновь предстала картина, увиденная сегодняшним вечером.

Я спускалась вниз с четвертого этажа, ощущая приятную легкость хорошего настроения: мне не терпелось рассказать Рону и Гарри о том, что я получила «превосходно» по одному из самых важных для меня предметов. Конечно, не хочется казаться излишне самоуверенной, но, хотя другого исхода я для себя не ждала, все равно было приятно.

Я шла по коридору, совершенно не думая о том, что меня может что-нибудь расстроить, как вдруг, оказавшись у самой лестницы, резко остановилась: совсем рядом, только руку протяни, на каменной ступеньке сидел Рон, а у него на коленях — Лаванда Браун. Но самое противное во всей этой сцене было то, что они целовались...

Ощущение радости и хорошее настроение моментально испарились, на долю секунды мне показалось, что где-то совсем рядом словно появился дементор. Смахнув подступившие слезы, я сглотнула тугой комок, и только потом заметила, что стою прямо перед ними, глядя на весь этот неприличный спектакль, а они меня даже не замечают. В этот же момент я, поняв, что моя гордость такого просто не вынесет, сорвалась с места и помчалась в свою комнату...

Я потрясла головой, пытаясь выбросить воспоминания из головы, но перед глазами вновь и вновь представала сцена их поцелуя. И в то же время я сама себя не понимала... Почему эта картинка так меня впечатлила? Ведь между нами с Роном практически ничего не было, кроме одного мимолетного поцелуя, да и то три месяца назад, после которого я залепила Рону звонкую оплеуху.

Я не успела толком насладиться своим состоянием, как скрипнула дверь, и гостиную вошли Гарри и Рон. Я отняла ладони от лица и, чтобы хоть как-то скрыть его выражение, уставилась на полыхавший в огромном камине огонь.

Поттер весело плюхнулся по одну сторону от меня, а Рон — по другую, но я продолжала не обращать на них внимания.

— Ээ... Гермиона, как дела? — спросил Гарри.

— Все хорошо, — сказала я, не поворачиваясь к ним

— И что же ты получила по Нумерологии? — спросил Рон, будто его очень интересовала моя успеваемость.

— Превосходно, — мрачно ответила я

— Молодец, Гермиона, — Рон неожиданно попытался приобнять меня за плечи, но я не выдержала и рванула с дивана.

— Не смей прикасаться ко мне! — прошептала я сквозь зубы. — Никогда!

Развернувшись, я зашагала к себе в комнату, забралась на кровать, укрылась теплым пледом и по-настоящему разревелась. Вдоволь наплакавшись, я поняла, что жутко хочу спать — глаза закрывались сами собой — и, поглубже зарывшись в подушку, погрузилась в спасительный сон.

Я сидела на каменном подоконнике астрономической башни и плакала.

— Гермиона, что случилось? — спросил Малфой, присев рядом со мной.

Я ни капельки не удивилась его приходу и даже тому, что слизеринец назвал меня по имени.

— Рон... — прошептала я, давясь слезами.

Малфой обнял меня, и я уткнулась ему в плечо.

— Рон... целовался с другой, — не переставая всхлипывать, проговорила я.

— Не плачь...

Драко убрал с моего лба прядь волос, а потом взял меня за подбородок и повернул к себе так, что наши носы оказались в миллиметре друг от друга. Малфой прильнул к моим губам, а я обвила руки вокруг его шеи. Он целовал меня так нежно, что сбивалось дыхание, его губы были теплыми и мягкими.

Стоп!.. Стоп! Стоп! Стоп! Гермиона, о чем ты думаешь!? Это же Малфой! Проснись!

Я резко открыла глаза. Несколько секунд меня била крупная дрожь. Что за дурацкий сон? Сев в кровати, я какое-то время пыталась понять, почему мне так холодно, а потом заметила, что одеяло совсем сползло. Я подтянула его на кровать и, поразмыслив, решила все-таки встать. Подойдя к окну, я заметила, что на улице было еще темно, но небо отчего-то светилось. Я опустила взгляд на землю. Надо же, снег выпал... На улице так красиво в свете волшебных хогвартских фонарей.

На часах было всего шесть утра, когда я окончательно поняла, что уснуть уже не удастся, и недолго думая направилась в душ, чтобы окончательно прийти в себя.

Прохладная вода быстро привела меня в чувство, поэтому, когда я вышла из ванной, закутавшись в полотенце и благоухая своим любимым малиновым шампунем, мысли работали уже в другом направлении.

Странно, конечно, но воспоминания о Роне и Лаванде меня больше не волновали. Может быть, я действительно была не права, думая, что он мне что-то должен? Ведь это не так. Рон ничего мне не обещал. И тот поцелуй... был всего лишь дружеский?..

Опустившись на кровать, я принялась раздирать щеткой волосы, которые уже начинали завиваться. Побрызгав на голову распрямляющий спрей, взмахнула палочкой:

— Дилениум.

Горячий воздух в несколько секунд высушил мягкие локоны, и они аккуратной волной легли на плечи. Я надела свитер и юбку, и едва, плюхнувшись на кровать, раскрыла учебник по трансфигурации, как раздался стук в дверь, а за ним послышался голос Джинни:

— Гермиона, ты идешь на завтрак?

Я быстро взглянула на часы и только сейчас поняла, что с того момента, как я проснулась, прошло целых два часа.

— Да! — крикнула я закрытой двери.

Встав с кровати, я надела мантию, сунула палочку в карман и вышла из комнаты.

Рон лениво ковырял вилкой в яичнице, а Гарри, подперев щеку рукой, сидел с закрытыми глазами.

— Рон, — нерешительно начала я, — извини за вчерашнее.

Он повернулся ко мне:

— Эээ… хорошо, Гермиона, но за что ты накричала на меня?

— Рон, просто прости, ладно? — мне не хотелось ничего объяснять.

Он молча кивнул. Аппетита не было совсем, я просто пила чай, когда Рон толкнул меня локтем.

— Малфой как-то странно пялится на тебя.

Я перевела взгляд на слизеринский стол — Малфой смотрел на меня в упор и ухмылялся, в его взгляде читалось что-то вроде "я знаю твой секрет". Словно он видел мой сон...

Я поперхнулась чаем. Рон заботливо постучал по моей спине.

— Чего это он так пялится на тебя? — мой рыжеволосый друг злобно взглянул на Малфоя.

— Что ты хочешь от больного на голову? — ухмыльнулась я, и мы рассмеялись.

Я украдкой взглянула на слизеринца. Кажется, он слышал мою последнюю реплику… Мысль об этом рассмешила меня еще больше.

Я посмотрела на расписание. Так... Защита от темных искусств, совмещенная травология и совмещенная трансфигурация.

Взяв сумку, я поспешила на занятие: сегодняшний урок проходил вместе со Слизерином, к тому же у нас опять новый учитель. Оказавшись в классе, я села рядом с Гарри.

— Здравствуйте, дети, — произнес мерзкий слащавый голос.

Все повернулись в сторону входа. Около двери стояла полная женщина в розовой пушистой кофточке и с огромным бантом на голове.

— Меня зовут профессор Долорес Амбридж, — она взмахнула палочкой, и на доске появились слова. — Стандартное обучение волшебству, больше известное как СОВ — это важнейший экзамен, при провале которого вас не допустят на следующий курс.

Весь класс молча её слушал.

— В этом году наши уроки будут более углубленными, — Амбридж прошла к учительскому столу. Проведя по нему пальцем, она сморщилась и, отряхнув ладонь, встала, облокотившись о столешницу. — Откройте учебники и прочитайте первую главу "Основы для начинающих".

Все опустили глаза в книги. Я, быстро пролистав учебник, захлопнула его и подняла руку. Краем глаза я увидела, что ненавистный мне слизеринец тоже поднял руку, но профессор Амбридж решительно этого не замечала. Наконец, она с большим неудовольствием произнесла:

— Вы что-то хотели, мисс...

— Грейнджер, — ответила я. — Мне интересно, почему в учебнике нет главы, посвященной использованию защитных заклинаний?

— Для чего вам на моих уроках использовать защитные заклинания?

— Для того, чтобы...— начала я, но Малфой наглым образом перебил меня:

— Грейнджер не терпится похвастаться перед вами своими знаниями, вы же понимаете, какая она зазнайка?

Я тут же повернула голову в сторону Малфоя и смерила его уничтожающим взглядом.

— Закрой рот.

— Сама закрой, — в его серых глазах блеснул недобрый огонек.

— Кхм-кхм… — прокашлялась профессор Амбридж.

Я быстро повернулась к ней.

— Минус 10 баллов Гриффиндору и Слизерину, — преподавательница даже не повысила голос.

— Как?! — воскликнули мы с Малфоем одновременно.

— И еще, — Амбридж растянула большой жабий рот в улыбке, — вы — двое — сегодня в пять в моем кабинете будете отбывать наказание. Я жду вас каждый день в течение недели.

Едва прозвенел звонок, я схватила сумку и вылетела из класса. Моей злости не было предела: наказали практически ни за что. Вспомнив о Гарри и Роне, я остановилась и, развернувшись, пошла к кабинету ЗОТИ.

— Старая горгулья! — воскликнула я, подбежав к ним.

— Гермиона, не расстраивайся так, — Гарри положил руку мне на плечо.

— А ты был бы рад отбывать наказания? Тем более, с Малфоем?!

— Поверь, Грейнджер, — раздалось рядом, — мне не больше твоего хочется отбывать наказание.

— Её наказали по твоей вине, — сказал Гарри.

— Мне всё равно, — ответил Малфой и развернулся, чтобы уйти.

— Хорек! — крикнула я ему в след.

— Грязнокровка!

Рон подался вперед, но Гарри, схватив друга за плечо, притянул обратно.

— Оставьте его, — сказала я, — нечего пачкаться.

Развернувшись, мы направились на травологию. Сегодня мы проходили разведение трехцветных макропидий — красивое, но очень вредное растение. Похожее на Драко Малфоя. Брр... Что это со мной? С каких пор он стал казаться мне красивым? Я отогнала глупые мысли и отрезала у макропидии нижний лист. Со стебля оторвался волосок и больно уколол мне палец. Я выронила растение, лист упал на землю. По моей руке разлилась ужасная боль, кисть мигом покраснела.

— Мисс Грейнджер, — профессор Стебль быстрым шагом направилась ко мне, — я же предупреждала, что нельзя брать растение за корень.

Я слышала ее голос, словно сквозь воду, перед глазами все поплыло, и меня накрыла тьма...

— Гермиона... — голос Джинни звучал глухо, словно выплывая из темноты.

Я чувствовала все, что происходило во внешнем мире, только не могла двинуть ни рукой, ни ногой. Открыть глаза тоже оказалось мне не под силу.

— Гермиона… — это уже был Рон, он сжал мою ладонь, — пожалуйста, если слышишь меня, дай знак.

Рон, я не могу! Мое тело парализовано.

Он отпустил мою руку. Через несколько секунд хлопнула дверь, а следом послышался грохот.

— Мисс Грейнджер, — кто-то прикоснулся к моему плечу, — сейчас я сделаю вам капельницу из настойки корней подорожника и лакричника — это снимет парализацию с вашего тела.

Ясно, значит, я в больничном крыле. Я почувствовала, как в руку вонзается холодная игла, и обжигающая жидкость начинает пульсировать по всему телу, концентрируясь в области запястья.

Неизвестно, сколько прошло времени, но, когда боль полностью исчезла, в теле остался только жар, словно у меня был грипп. Послышался скрип двери, и кто-то очень тихо подошел ко мне. Раздался шорох, и я внезапно ощутила аромат нарциссов. Мои любимые цветы... Я почувствовала, как вошедший провел пальцами по моей щеке. А вот это мне не нравилось, ведь я даже не знаю, кто дотрагивается до меня. Рука внезапно исчезла.

— Ооо, мистер... — мадам Помфри не успела закончить.

— Тсс... — прошептал голос.

Послышались шаги, и присутствующие вышли из палаты. Я вновь провалилась в неизвестность...

Проснувшись, я села. От резкого движения голова закружилась, и мне пришлось снова прилечь. На минуту зажмурившись, я открыла глаза, медленно приняла сидячее положение и огляделась. Меня окружали серо-голубые стены больничного крыла, все кровати, кроме моей, были пустые, рядом сидела Джинни.

— Герми! — Джинни бросилась ко мне на шею. Мы обнялись, потом подруга раскрыла сумочку и, покопавшись там, вытащила стеклянный пузырек с ярко-розовой жидкостью.

— Сколько я здесь пробыла?

— Два дня, — ответила Джинни на мой вопрос.

— Это экстракт красных водорослей?

Подруга кивнула. Я сделала глоток, ощущая, как ледяная жидкость медленно обволакивает горло и двигается дальше по пищеводу. Пришлось закутаться в одеяло, но холод пробрал меня до кончиков пальцев.

— Дж-дж-джинни, — у меня зуб на зуб не попадал, — к-к-кто готовил з-зелье?

Подруга виновато опустила взгляд.

— О, М-мерлин! — воскликнула я. — Его сделал Н-невилл?

— Нет, нет, Гермиона, — поспешно ответила Джинни, — зелье приготовил Рон. Он всыпал 10 грамм ментолового порошка.

Я ошарашено посмотрела на подругу. Ее братец, видимо, не знал, что для этого зелья требуется лишь 2 грамма порошка.

— Г-где моя палочка?

— Под подушкой, — ответила Джинни.

Я вытащила палочку и, направив ее себе на грудь, произнесла:

— Дилениум.

Из палочки вырвался горячий воздух, который растекся по всей груди, постепенно согревая каждую клеточку моего тела. Теперь лучше...

— Не знаешь, где мадам Помфри? — задала я вопрос.

— Позвать ее? — спросила Джинни.

— Да.

Младшая Уизли кивнула и вышла из комнаты.

Я только сейчас вспомнила про нарциссы и, встав с кровати, поднесла цветы к лицу. Какой великолепный аромат! Интересно, от кого это? Я повертела букет в руках, рассматривая со всех сторон, и тут что-то выпало из оберточной фольги. Отложив букет в сторону, я потянулась, чтобы поднять красивую открытку. Внутри было написано:

«Здравствуй, Гермиона Грейнджер.

Надеюсь, цветы тебе понравились, они, кажется, твои любимые…

Скорейшего выздоровления и до скорой встречи.

Tu me manques ...(я скучаю по тебе)

Твой давний знакомый».

Кажется, эта фраза написана на французском... Черт, единственный язык, который мне совершенно не дается, именно французский. Еще в школе я его возненавидела. Оставить надпись, которую я не понимаю, и вряд ли пойму (в Хогвартсе не найдешь магловских словарей )... Как подло! В духе Слизерина...

— Мисс Грейнджер, как вы? — мадам Помфри подошла и положила ладонь на мой лоб.

— Мне лучше, — ответила я, — когда можно будет вернуться на уроки?

— Сегодня вам лучше отдохнуть, а завтра можете идти.

— Спасибо.

Медсестра уже двинулась к выходу, но я окликнула её:

— Мадам Помфри, не знаете, от кого цветы? — я указала на букет.

Медсестра обернулась, на ее лице играла улыбка:

— От мистера Малфоя, старосты Слизерина.

За спиной медсестры лицо Джинни вытянулось, глаза стали размером с сикль, рот открылся.

— Вообще-то, — смутилась медсестра, — он просил вам не говорить.

Она развернулась и вышла из палаты. Я собрала свои вещи, и мы с Джинни покинули больничное крыло. В гостиной Гриффиндора были только Рон и Гарри.

— Гермиона! — воскликнул Рон, стиснув меня в объятиях.

— Герми, — Гарри тоже обнял меня.

Таким образом, я оказалась зажата между двумя гриффиндорцами.

— Ааа...— они подняли меня в воздух и стали кружить. Перед моими глазами проносились камин, диван, лестница, Джинни, камин, диван, лестница, Джинни, потом все слилось в одну расплывчатую линию...

— Ребята-а-а, хватит! — закричала я.

Гарри и Рон остановились и отпустили меня. Пошатнувшись, я села в кресло, перед глазами все плыло. Я сжала голову руками, пока стены гостиной не перестали кружиться.

— Гермиона, что с тобой случилось на травологии?— спросил Гарри.

— Волосок макропидии ужалил мою руку.

Судя по лицу Рона, он ни слова не понял из того, что я сказала. Я пожала плечами. Потом Гарри пошел в спальню мальчиков, а Рон вышел из гостиной.

— Гермиона, Малфой подарил тебе цветы... — Джинни не спрашивала, а рассуждала вслух. — Что это с ним?

— Не знаю, — задумчиво сказала я, — и не хочу знать.

Поднявшись с кресла, я двинулась в спальню девочек, но неожиданно вспомнила:

— А где букет?

Синие глаза Джинни расширились.

— Там остался!

Минуту спустя я уже бежала к больничному крылу. Слава Мерлину! Мои нарциссы одиноко лежали на тумбочке. Схватив их, я выбежала из палаты и понеслась в гриффиндорскую гостиную. Я завернула за угол и на полной скорости врезалась в Малфоя. Опять.

Он как-то странно уставился на его же букет, но, видимо, вспомнив, в чьих он руках, моргнул и обошел меня со словами:

— Уйди с дороги, Грейнджер.

Мне не хотелось ему отвечать. Я покрепче перехватила букет и двинулась в гостиную родного факультета.

— Ну, забрала цветы? — спросила Джинни, увидев меня.

— Да, — я подошла к камину и, последний раз вдохнув нежный аромат нарциссов, швырнула их в огонь.

— Ты что? Зачем?! — воскликнула подруга.

— Не хочу ничего принимать от Малфоя, — сказала я.

Джинни пожала плечами и села на диван. Я посмотрела на часы — без четверти пять. Пора на наказание к Амбридж. Я взяла палочку и вышла из комнаты.

Ее кабинет был закрыт. Я подергала ручку несколько раз и, удостоверившись, что дверь заперта, облокотилась на стену и закрыла глаза.

— Что, Грейнджер, не терпится увидеть меня? — раздался за спиной насмешливый голос Малфоя.

Я открыла глаза. Слизеринец стоял и ухмылялся.

— Ты себе льстишь, Малфой, — сказала я и отвернулась от него.

— Грейнджер, — раздалось совсем рядом, — тебя не учили, что при разговоре с человеком нужно повернуться к нему лицом?

— К тебе это не относится, — грубо ответила я ему.

— Ты... — голос Малфоя стал резче, он подошел ко мне почти вплотную.

— Мистер Малфой, мисс Грейнджер, — раздался мерзкий голосок Амбридж.

Малфой отошел, не сводя с меня серых холодных глаз. Профессор приблизилась к двери кабинета и, подняв палочку, произнесла:

— Алохомора.

Дверь открылась, я вошла внутрь. На стенах ее кабинета висели портреты кошек, вся комната была ярко-розового цвета: розовые шкафы, розовые шторы, розовый стол, розовые обои, аквариум с рыбками, и даже те розовые. В глазах рябит. Я зажмурилась и помотала головой.

— Присаживайтесь, — сказала Амбридж.

Я села на первую парту первого ряда, а Малфой — на последнюю парту третьего.

— Нет, нет, — проворковала профессор, указав толстым пальцем на первую парту второго ряда, — вот сюда. Вместе.

— Что? — ошарашено спросила я. — Зачем?

— Мисс Грейнджер, вы сорвали урок вместе, соответственно, отбывать наказание вы должны вместе.

Я сжала зубы и последовала на место, где уже сидел Малфой. Его губы растянулись в странной ухмылке, словно он был рад моему соседству. Бред.

— Итак, ваше наказание, — Амридж села в розовое кресло и налила в чашку чай, — каждый из вас пишет слова извинения друг перед другом. Сто раз.

Она мерзко улыбнулась. Я плюхнулась на стул и, как можно дальше отодвинувшись от Малфоя, достала пергамент, перо и чернильницу.

— Приступайте, — приказала Амбридж.

Я обмакнула перо в чернила и написала: "Извини, Малфой". Потом отложила перо, чтобы подвинуть чернильницу ближе. В этот момент мой пергамент охватило пламя, и листок вспыхнул, на парту посыпался пепел. Справа от меня раздался ехидный смешок. Я посмотрела на учительский стол — Амбридж держала в вытянутой руке палочку.

— Мисс Грейнджер, — она растянула свой жабий рот в улыбке, — пишите так…

Она вновь взмахнула палочкой. На моем новом пергаменте появились слова: "Пожалуйста, извини меня, Драко".

Я услышала, как клацнули мои собственные зубы. Малфой засмеялся. Я повернулась к нему. Ооо, если бы взглядом можно было убить, Малфой бы уже умер, причем не один раз.

Какое унижение! Как же я его ненавижу, и ее тоже...

— Мистер Малфой, вы пишете по тому же принципу, — сказала Амбридж.

Ухмылка сползла с лица Малфоя. Он гневно сверкнул серыми глазами. Я отвернулась и опустила взгляд в пергамент.

"Пожалуйста, извини меня, Драко" — вывела я чернилами, сжав зубы от злости.

И так 95 раз! Я положила перо на парту, потерла затекшее запястье, краем глаза заметив, что Амбридж смотрит на меня и ухмыляется, и вновь уткнулась в пергамент.

"Пожалуйста, извини меня, Драко.

Пожалуйста, извини меня, Драко.

Пожалуйста, извини меня, Драко."

"Мерлин, — пронеслось у меня в голове, — я сейчас сойду с ума".

"Пожалуйста, извини меня, Драко."

Все... Слава богу!

Я свернула пергамент, встала и подошла к столу Амбридж. Она красила губы ядовито-розовой помадой. Молча положив пергамент ей на стол, я собрала с парты перья и чернильницу и, положив их в сумку, двинулась к выходу. Уже взявшись за ручку двери, я услышала:

— Мисс Грейнджер, завтра жду вас снова. Вы отмоете кабинет ЗОТИ, и в конце следующей недели ПУБЛИЧНО извинитесь перед мистером Малфоем, а мистер Малфой также ПУБЛИЧНО извинится перед вами, — она улыбнулась так широко, что, казалось, ее рот сейчас разорвется по уголкам губ.

— До свидания, — процедила я сквозь зубы и вышла из ее кабинета.

Я шла по коридору, злобно представляя, как Амбридж надувается до такой степени, что лопается, а ее внутренности разлетаются по всему ее кабинету... Какая я злая! А Малфой... Пусть остается, каким был, сейчас он очень изменился. Дарит цветы, потом грубит, смотрит, улыбается и снова грубит. Ненавижу его.

Я уже подошла к портрету Полной дамы, как увидела профессора Трелони. Она медленно шла по коридору, направляясь ко мне. На ее шее висело больше десяти разных бус, на голове зеленая косынка, длинная юбка вытирала пол. Она подошла ко мне и взяла в руку мою ладонь.

— Моя дорогая... — начала она потусторонним голосом. — Я вижу, — сказала она, глядя мне в глаза. -Вас ждет счастье, — ее глаза за стеклами толстых очков стали еще больше, — светлое чувство. Человек, ненавистный Вам, в Вас влюблен,— она отпустила мою руку. — Скоро Вы поймете, что ваши чувства взаимны. Я хотела ей возразить, но она отошла от меня и бегом припустилась по лестнице.

— Чокнутая, — пробормотала я.

— Милочка, вы нехорошо отзываетесь о профессоре, — Полная дама хмуро смотрела на меня.

— Мимбулус Мимблетония, — сказала я. Портрет отъехал в сторону, открывая проход. Я вошла в грифиндорскую гостиную.

— Ну, какое наказание?— спросила Джинни. Она сидела на полу возле камина и гладила Живоглота.

— Это наказание морально унижает меня, — сказала я и села в кресло. — Амбридж заставила меня

писать извинения перед Малфоем и вымыть класс ЗОТИ.

— Ну, это еще ничего, — махнула рукой Джинни.

— Нет, ты не поняла меня, — сказала я, — писать не просто «прости, Малфой», а «пожалуйста, извини меня, Драко»— при последней фразе я скривилась, — и еще, в следующую пятницу мне предстоит полнейшее унижение. Извиниться перед Малфоем при всем Хогвартсе, — мой голос совсем стих.

— Гермиона, — Джинни положила руку мне на плечо, — ты не переживай.

— Я не могу, — сказала я. — Я такая, все принимаю близко к сердцу, — я слышала, как дрожит мой голос, — каждую проблему пропускаю через себя, эта тварь как будто знала, что именно этим сломает меня.

Я быстро стерла пальцем слезинку.

— Но у нее не получится, — прошептала я. — Она не унизит меня.

«Я буду сильной»— сказала я про себя.

Джинни обняла меня, я положила руки ей нз шею.

— Все будет хорошо, Гермиона.

— Знаю, — сказала я, — она свое получит.

Я встала с кресла и подошла к доске объявлений. Ничего нового.

Заклинания, история магии, сдвоенный уход за волшебными существами.

Внезапно мой взгляд упал на листок пергамента, он был прикреплен в самом углу доски. Мне пришлось присесть на корточки, чтобы прочитать, что написано. У меня сбилось дыхание, до меня мучительно медленно доходил смысл прочитанного. Я сорвала листок с доски и села прямо на пол. Я поднесла пергамент к глазам и еще раз прочитала.

17 декабря в 18.00, в холле третьего этажа состоится сбор всех учеников Хогвартса. Явление обязательно. Подписано: Долорес Джейн Амбридж, заместитель министра.

— Старая, мерзкая жаба, — сказала я сквозь зубы. Сорвав листок, я смяла его, потом распрямила и, разорвав на мелкие кусочки, подошла к камину и бросила в огонь.

— Что там? — поинтересовалась Джинни.

— Ничего, — ответила я. Я сгребла в охапку книги и поспешила удалиться в спальню. Поставив книги в шкаф, я оставила лишь историю магии, легла на кровать и раскрыла двадцатую главу учебника.

Прочитав параграф, я мало что запомнила, но немного информации все-таки уложилось в моей уставшей голове. Я положила учебник на тумбочку и, взмахнув палочкой, потушила свечи.

Переодевшись в пижаму, я легла на кровать и, укрывшись одеялом, попыталась расслабиться и выкинуть все ненужные мысли. Но в мою голову настойчиво пробирались образы: холл третьего этажа. Малфой говорит: «извини меня, Гермиона», а я в ответ: «извини меня, Драко». И тут холл взрывается от хохота учеников Хогвартса, все показывают на меня пальцем и смеются. Я перевожу взгляд на Гарри и Рона, а они смотрят на меня с жалостью, словно говорят «Гермиона, до чего ты докатилась». Я взглянула на Малфоя, а он произнес с усмешкой: «Грейнджер, какая ты жалкая!»

Последняя сцена моей мысли показалась мне настолько реальной, что я открыла глаза и, вскочив с кровати, кинулась к двери с мыслью: «я этого не допущу».

Я бегом спустилась по лестнице в гостиную Гриффиндора, как вспомнила: моя палочка осталась под подушкой. Я вернулась в спальню, по дороге к кровати я наступила на что-то пушистое и послышался писк, следом заспанный голос Джинни.

-Арнольдик, тише... Потом она, просопев что-то невнятное, повернулась на другой бок.

Я подняла подушку и взяла палочку: мне могла понадобиться защита от нежелательных свидетелей моей ночной экскурсии по Хогвартсу, поэтому я должна была одолжить мантию-невидимку у Гарри. Я осторожно вышла из комнаты и пробралась к двери, ведущей в спальню мальчиков, но, не решившись туда войти, я приоткрыла дверь и высунула в образовавшуюся щель вытянутую руку с зажатой в ней палочкой.

— Акцио, мантия невидимости. Раздался щелчок, словно открылся чемодан, и с тихим шелестом гладкая, холодная ткань опустилась в мою руку. Я вытащила мантию из спальни мальчиков и, поспешно натянув ее на себя, спустилась в гостиную. Уже выскочив за портрет Полной дамы, я резко остановилась, вспоминая, где находится гостиная Слизерина. Не то чтобы я очень интересовалась змеиным факультетом, просто не раз прочитав «Историю Хогвартса», я знала, что Салазар Слизерин, будучи любителем змей, холода и темноты, устроил место обитания слизеринцев в подземельях. Я бегом пустилась по правому крылу седьмого этажа и вскоре вбежала на двигающуюся лестницу. Мой план был таким: за эту ночь я должна уничтожить все объявления этой жабы Амбридж.( Мне совершенно не хотелось, чтобы хоть один человек, видел, как я унижаюсь.) И планировала я начать со Слизерина, так как именно там самые подлые и хитрые студенты. Потом можно было посетить Когтевран и Пуффендуй, после коридоры второго, третьего и четвертого этажа, а потом уже и все остальное. Я спустилась по низкой лестнице в подземелье и ужаснулась: по каменным стенам подземельного коридора ведущего к гостиной Слизерина, словно обои были наклеены листовки Амбридж. Под листками пергамента едва виднелась каменная стена. Я подошла к ближайшему объявлению сорвала его и смяла, потом принялась срывать все листовки, до которых могла дотянуться. От злости или от чего-то еще, я не заметила, как с меня соскользнула мантия-невидимка, возможно по той же причине я не услышала приближающихся шагов.

— Грейнджер, ты что здесь забыла?— раздался удивленный голос за моей спиной. Я в ужасе развернулась и встретилась взглядом с Малфоем, который стоял в пяти метрах от меня, скрестив руки.

— Классно выглядишь, — усмехнулся он. Я только сейчас поняла, что одета в свою совсем не классную красно-желтую пижаму.

— А ты?— спросила я, проигнорировав его «комплимент» насчет моего одеяния.

— Вообще-то, — отозвался Малфой. — В подземельях находится гостиная Слизерина, и я имею полное право здесь находиться. А что здесь делаешь ты, Грейнджер?

Я перевела взгляд на скомканный пергамент в своей руке и промолчала. Малфой подошел ко мне и, бесцеремонно схватив мое запястье, вырвал смятый листок. Он распрямил пергамент, стряхнул с него несуществующие соринки и углубился в чтение.

— И что это за ерунда?— выражение лица Малфоя изменилось, он гневно смотрел на меня, словно вот-вот запустит непростительным заклятием.

-Ты не слышал, что говорила эта жаба?— спросила я.

-Я не прошу тебя задавать вопросы, — Малфой сделал шаг ко мне навстречу, я инстинктивно отступила назад. — Я спросил, что это?— он указал на стену, обклеенную объявлениями.

— Малфой, ты тупой?— раздраженно спросила я, но он никак не отреагировал, — это объявления о том, что через неделю нам предстоит взаимное унижение перед всем Хогвартсом...

— Если бы я не был в этом замешан, — перебил он меня, — то с удовольствием поржал бы над тобой, Грейнджер. Как я понял, ты собиралась забрать все эти объявления? И тут он разразился хохотом, который в стенах коридора, показался мне оглушительным.

— И что в этом смешного?— поинтересовалась я .

Малфой, посмеявшись, посмотрел на меня как-то странно. Я поспешно отвела взгляд от его лица, и почувствовала жар на щеках. Тут мне в голову пришла неожиданная, но верная мысль: какого черта я до сих пор здесь стою?

Я отвернулась от Малфоя, намереваясь уйти, и уже сделала два шага, как услышала его взволнованный голос:

— Грейнджер, если хочешь я тебе помогу.

Я повернулась к слизеринскому принцу и в изумлении посмотрела на него.

— Малфой, что с тобой? Тебя случайно не оглушили Империусом?

Это вряд ли могло случиться в Хогвартсе: здесь невозможно использовать непростительные заклятия, по крайней мере, с этого года. Но это всего лишь догадка.

Мне был совершенно не понятен мотив его поведения. А если это не Малфой? Возможно, Гарри или Рон решили подшутить надо мной. Изготовить Оборотное зелье ничего не стоит. Надо как-то проверить мое предположение.

— Малфой, ты это ты?— задала я не слишком грамотный вопрос.

Слизеринец удивленно приподнял бровь и улыбнулся. Странно, что его улыбка не была насмехающейся, она была искренней, и... завораживала…

— Хочешь проверить?— спросил Малфой, и на его лице появилась ухмылка.

— Думаю, да, — сказала я, размышляя какую вещь можем знать только мы двое, странно, мысль о том что у нас есть общая «тайна» уже не вызывала у меня отвращения.

— Так, — пронеслось у меня в голове. — Это уже перебор. Сначала тот идиотский сон, после цветы и записка с непонятной фразой, а я не пытаюсь выяснить из-за чего все это, еще я начала краснеть от взгляда его серебряных глаз... скоро дойдет до того, что я начну Малфоя называть по имени, впрочем, именно это мне и предстояло в следующую пятницу. Но я отвлеклась.

Что же можем знать только мы двое? Точно! Цветы. Вряд ли мадам Помфри хотела бы подшутить надо мной, а голос Джинни я слышала, когда выбиралась из спальни. Значит именно это я и спрошу.

— Малфой, что за цветы ты принес мне, когда я лежала в больничном крыле?

Малфой перестал улыбаться, выражение его лица стало, как у человека, которого обвиняют в убийстве.

— Нарциссы, — сказал он севшим голосом. Он даже не спросил, откуда мне это известно. Слизеринец выглядел таким жалким, что я не решилась спрашивать о записке.

— А в записке было написано, что нарциссы твои любимые цветы, я желаю тебе скорейшего выздоровления и жду встречи с тобой, — продолжал Малфой.

На этом моменте у меня внутри от чего-то потеплело. Да что со мной происходит?!

Мне очень хотелось спросить: «почему он это сделал», но я вспомнила об одном моменте.

— А что было написано по-французски?— спросила я.

К Малфою вернулась его фирменная усмешка.

— Вот уж не думал, что у заучки Грейнджер могут быть проблемы с французским.

— Так что там было написано?— не отставала я.

-Tu me manques, — произнес Малфой без малейшего английского акцента, — я... — он замялся.

— Ты... что? — допытывалась я.

-Я не скажу тебе, как переводится эта фраза, — Малфой снова ухмыльнулся, — вот вернешься на Рождество домой, посвяти себя изучению французского. Я в который раз убедилась, насколько слизеринцы хитрые.

— Так тебе помочь или нет?

В этом мозговом штурме я совершенно забыла о дурацких объявлениях. Да... принимать мне от него помощь или нет? С одной стороны вдвоем мы управимся быстрее, но с другой Малфой мог запросто обмануть меня. Что ж... грифиндорцы храбрые и смелые, поэтому я решила принять его предложение.

— Хорошо, — согласилась я. — Но зачем это тебе?

— Грейнджер, — сказал Малфой тоном, каким родители объясняют ребенку, какая разница между пирожным и тортом, — если эти объявления увидят, то меня тоже засмеют.

— Так что, Грейнджер, считай, что тебе повезло, теперь мы...— Малфой задумался, подбирая слова.

— Команда?— он вопросительно поднял брови, явно удивляясь своему предположению.

Меня это рассмешило, и я, улыбнувшись, поправила:

— Скорее, два волшебника, питающие взаимную ненависть друг к другу, но объединенные общей целью.

-Согласен, — Малфой тоже улыбнулся.

-Нет, ты правда какой-то странный, — сказала я, отворачиваясь.

Я присела и, подняв мантию Гарри, сунула ее в карман кофты. Кажется, Малфой этого не заметил или сделал вид, что не заметил. Я направилась к выходу из коридора.

— Инсендио, — услышала я голос Малфоя. Я не стала оборачиваться: знала, что он сжигает объявления. Хоть какая-то помощь будет от него. Надо будет сказать ему, что гостиная Слизерина и подземелья за ним. Он пошел за мной, и, догнав, встал рядом, теперь мы шли на одном уровне. Если бы кто-нибудь нас увидел, то вполне мог принять нас за двух влюбленных, прогуливающихся ночью по замку... Романтика. Я вздрогнула от такой мысли: со мной определенно что-то происходит, и Малфой к этому причастен. Возможно, это какая-то магическая болезнь... надо будет покопаться в справочнике редких волшебных болезней.

В таком молчании мы добрались до конца коридора, не сговариваясь, свернули в вестибюль и через несколько минут оказались в большом зале. Малфой вытащил палочку из-за пояса брюк (я и не заметила, что слизеринец одет не в серебристо-зеленую пижаму, а в школьную форму и мантию) и воскликнул:

— Акцио, объявления!

В это же мгновение раздался шелест, словно кто-то перебирал старые листки пергамента, и произошла странная вещь. В большой зал ворвалось нечто напоминающее торнадо, только этот вихрь состоял из нескольких тысяч пергаментов, они, вращаясь по кругу, приближались к нам. Вихрь все наступал, а мы, почему то не сдвигались с места, как будто парализованные Петрификусом. Внезапно вихрь налетел на Малфоя, и все объявления облепили его лицо, руки и ноги так, что он стал похож на папье-маше, а листовки, которым «не хватило места» на Малфое, упали около его ног. Несколько других улетели на столы факультетов, но ни одна бумажка не коснулась меня. Когда все объявления опустились на места, я посмотрела на Малфоя. Не понимая, где нахожусь и сколько сейчас времени, я разразилась диким хохотом. Слизеринец, стряхнув с лица объявления, тоже рассмеялся.

— Ты, конечно, молодец, — сквозь смех произнесла я.

Так, в унисон мы хохотали, пока не услышали скрипучий голос откуда-то из коридора.

— Кто здесь?

Мы, сразу прекратив смеяться, в ужасе уставились друг на друга. Малфой, не растерявшись, схватил меня за руку и потащил в угол, в это же время смахивая с себя остальные объявления. Уже добежав до стены, мы внезапно наткнулись на невидимую преграду, и я, потеряв равновесие, упала. Малфой подал мне руку, и я поднялась с пола. Вспомнив про мантию, я вытащила ее из кармана и накинула на себя и на Малфоя.

Тут же в дверях большого зала появился Филч, он держал над головой светильник и злобно озирался по сторонам.

— Я слышал твой смех, — злобно проскрежетал завхоз. Он двинулся вдоль стены и вытянул руки, словно хотел что-то поймать. Его рука все приближалась ко мне, и он почти схватил край моей кофты, но внезапно Малфой, обхватив меня за талию, прижал к себе, и Филч смог ухватить лишь воздух. Он злобно посмотрел прямо на меня, но, конечно же, не увидел ничего, кроме пустоты. Пробурчав что-то, он перевел взгляд на центр зала.

— Что это? — Филч, хромая, двинулся к горе листовок.

Малфой так и не убрал рук с моей талии, но я продолжала стоять, не смея пошевелиться. Я слышала, как громко бьется его сердце, и, несмотря на напряженность ситуации, улыбнулась.

— Кто это сделал?— спросил Филч, озираясь. — Сейчас сюда придет профессор Амбридж, она с тобой разберется.

И завхоз вышел из зала. Прошло около минуты, но мы продолжали стоять, будто парализованные.

Наконец, я прошептала:

— Может, ты все-таки меня отпустишь?

Малфой ослабил «объятия», и я, высвободившись из его рук, отошла на несколько шагов. Нащупав в воздухе мантию, я стянула ее со слизеринца, прокашлялась, словно перед выступлением с речью и сказала:

— Нам нужно все это убрать, — я указала на гору объявлений. — И потихоньку сматываться.

— Инсен...— начал Малфой, уже занеся палочку над горой листовок, но я прервала его приглушенным голосом.

— Не советую этого делать.

— Почему это?— спросил он.

— Если сейчас здесь поднимется дым, сработает сигнализация и...

— Что сработает?— Малфой изумленно приподнял брови.

— Сигнализация, — сказала я, но, припомнив, что он родился в семье чистокровных волшебников, пояснила. — Ну... в общем, если сейчас ты подожжешь объявления Инсендио, то Амбридж прилетит сюда быстрее снитча, а вместе с ней и все преподы.

— Почему это?— не отставал тот.

— Я поражаюсь, насколько слизеринцы глупые...— Но он снова проигнорировал мое оскорбление.

— Малфой, если бы ты хоть раз читал историю Хогвартса, то знал бы, что в большом зале после полуночи, запрещается использовать заклинания, провоцирующие четыре стихии...

— Ты хоть сама понимаешь, что за бред несешь?

— Объясню, как для тупых, — вздохнула я. — Если сейчас мы воспользуемся Инсендио, Акваменти или каким-то другим заклинанием, который вызывает огонь, воду, воздух или растения, то сработает сигнал, и все учителя окажутся здесь.

— Понятно...— произнес Малфой с видом человека, которому ничего не понятно.

Он обошел гору объявлений и, прошептав что-то неразборчивое, взмахнул палочкой. В этот же момент листы исчезли, словно их накрыли мантией-невидимкой.

— Дезиллюминационное заклинание?— удивилась я.

— Думаешь, ты одна такая умная? — ответил он вопросом на вопрос.

— Это был комплимент или оскорбление?— поинтересовалась я, пряча улыбку.

— Скорее, комплимент, — ответил Малфой.

— Что с тобой, Д...— его имя чуть не слетело с моих губ. Я тут же прикрыла рот ладонью и в ужасе уставилась на Малфоя.

— Что ты сказала?— Малфой, потеряв интерес к невидимым объявлениям, приблизился ко мне и хитро приподнял брови.

— Ничего, — попыталась я свалить свою оплошность на слуховые галлюцинации слизеринца. — Тебе показалось.

— Ничего мне не показалось, — Малфой улыбнулся, как истинный слизеринец.

Он понял? В смысле, действительно понял?

— Тебе показалось, — гнула я свое. Даже если он понял, я сама отказывалась это понимать.

— Ну что, Г, нам надо идти.

— Да, — согласилась я, не расслышав фразу до конца и поворачиваясь выходу, но вдруг резко остановилась.

— Как ты меня назвал?— хмуро произнесла я, посмотрев на Малфоя.

— Г, — невозмутимо повторил Драко. — Я — Д. Ты — Г. Все по-честному.

Я улыбнулась.

— Ты просто идиот,— по-доброму сказала я.

— Ты тоже. — Малфой тоже улыбнулся.

Вот так мы стояли, глядя в глаза друг другу, и улыбались, как два пациента больницы Святого Мунго.

Странно, что мне не было так уютно ни с кем из моих друзей. Сейчас, ночью, стоя в центре большого зала Хогвартса, я смотрела в глаза Драко Малфоя и не понимала: почему не могу оторваться от его глаз, цвета расплавленного серебра. Что же это за чувство, когда от одного лишь взгляда на человека, внутри тебя разливается непонятное тепло, оно струится по венам, согревая каждую клеточку твоего тела. Ты забываешь обо всем, даже о том, что вы враждовали с первого курса. Ты как будто утопаешь в этих серо-голубых глазах. Сейчас ты думаешь только о нем. И ни о ком больше.

Все, хватит нам здесь стоять, риск, что нас кто-нибудь заметит, был велик. Я резко отвела от Малфоя взгляд и, повесив мантию Гарри на руку, двинулась по направлению к выходу.

— Ты куда? — удивился Малфой.

— Играть в квиддич, — ответила я с усмешкой, но так и не замедлила своих шагов. Либо Малфой, правда, такой глупый, либо притворяется.

— Мы вроде собирались уничтожить все листовки, — сказала я. Судя по шагам, слизеринец шел за мной по пятам.

— Кажется, во всех коридорах и фойе мы уничтожили объявления, теперь остались только башня Когтеврана и Пуффендуя,— сказал Малфой таким тоном, словно речь шла о чем-то простом и обычном.

Я повернулась к Драко. Его взгляд был сейчас очень хитрым, словно у маленького мальчишки, который собирается напакостить. Возможно, это так и было.

-Ты что, хочешь залезть в гостиные чужих факультетов? — спросила я. Впрочем, не стоит сомневаться в его ответе.

-Ага, — сказал он и хитро улыбнулся.

— Нет, — я отрицательно покачала головой, — я не буду пробираться в чужие гостиные, мне не нужны неприятности.

— Прекрасно, — улыбка на лице Малфоя моментально исчезла, теперь он был очень зол, и, скорее всего, на меня. — Тогда встретимся в пятницу.

И, повернувшись, он зашагал в сторону подземелий.

— Прекрасно, — повторила я и зашагала в гостиную Гриффиндора.

Вот урод! Придурок! Хам! Из-за него мне пришлось вставать посреди ночи, из-за него появились эти дурацкие объявления, в конце концов, из-за него меня наказали. И только Малфой виноват в том, что мне придется унижаться. Вот уж нет! Если он решил на все это наплевать, пусть так, но я так просто не сдамся. Я накинула на себя мантию Гарри и направилась в башню Когтеврана. Я была очень удивлена, когда снова встретила его.

— Малфой? — окликнула я слизеринца.

— Кто здесь?— Драко повернулся спиной к двери гостиной Когтеврана и опасливо оглянулся по сторонам.

— А ты как думаешь? — неохотно сказала я и сняла мантию-невидимку.

Малфой снова повернулся к двери и бормотал всякие слова что-то наподобие: «ума палата дороже злата, ум — ценнейшее богатство, мудрость — подарок судьбы». Он, видимо, не собирался ничего говорить насчет того, что случилось пять минут назад. Что ж, я приму его игру.

— Малфой...

— Чего?— спросил он, не оборачиваясь.

— Чтобы войти в гостиную Когтеврана, нужен не пароль, а правильно отгаданная загадка, — здесь я даже улыбнулась. Я не хвастаюсь, но у меня логический склад ума и загадки, ребусы и логические задачи я щелкаю, как орешки.

— Все просто, — сказала я и подошла к двери, опустив железный молоточек, и он, мотнувшись в сторону, ударился о клюв орла, и из ниоткуда прозвучал мелодичный голос.

— Что появилось раньше: курица или яйцо?

Я собиралась ответить, но Малфой снова меня перебил.

— Естественно, курица, — ответил он уверено, — кто бы тогда смог произвести цыпленка?

— Ответ неверный, — пропел голос, и молоточек вернулся на свое место.

— Малфой ты хоть немного соображаешь? — спросила я сквозь зубы.

— А что? — он ничуть не растерялся, — я ответил правильно.

Мне так захотелось его ударить, поэтому я попыталась успокоиться и взять себя в руки.

— Курица когда-то была яйцом, ты в курсе?

— Я-то в курсе, но вопрос был с подвохом, теоретически ответ верный.

— Теоретически — ты придурок, — сказала я, не подумав.

Малфой сжал губы в тонкую линию и подошел ко мне, кажется, он собирался ударить меня.

И я поспешно добавила:

— А гипотетически ты красивый парень, — вот это я действительно ляпнула от балды. Но теперь поздно отступать.

— Если бы ты это не сказала... — слизеринец скривил губы в усмешке.

— Я могу повторить, — улыбнулась я, имея в виду фразу про придурка.

— Не надо, — сказал Малфой, сверкнув голубыми глазами.

— Раньше ты не обижался.

Нашу словесную перепалку прервал скрип открывающейся двери, и мы в ужасе уставились друг на друга.

Из-за двери показалась Полумна Лавгуд, с которой мы познакомились в прошлом году, которая,

кажется, была лунатиком, потому что она задела рукой мантию Малфоя и даже не заметила этого. Дверь за ней оставалась приоткрытой. Нельзя упускать такой шанс.

Я прошмыгнула в гостиную Когтеврана, и проход тут же захлопнулся. Несмотря на то, что была ночь, в гостиной было светло, и я могла все хорошо рассмотреть. Стены и потолок были обиты синим бархатом, голубые шторы, расшитые серебристыми нитями, опускались от самого потолка до пола. Восемь высоких книжных полок, на которых сотни книг... А серые кресла и диван казались мягкими и словно говорили: «присядь, отдохни». Я с трудом поборола желание последовать этому «совету». Было за полночь, и, если я сяду в кресло, то уже не встану. Мне не особо хотелось объясняться завтра перед учениками Когтеврана, если они спросят, что я забыла в их гостиной. Я заметила в дальнем углу доску объявлений и подошла к ней. На доске был всего один пергамент. Я быстро сорвала его и засунула в карман и, сделав свое дело, молилась, чтобы дверь открылась. Мне повезло: я без проблем повернула ручку двери и вышла в коридор.

— Ну что, нашла объявление?— спросил Малфой, как только дверь гостиной захлопнулась за мной.

— Да, — я вытащила из кармана пижамы объявление и показала ему.

— Там так красиво, — поделилась я впечатлениями, — такая обстановка хорошая и много книг.

— Почему же ты не поступила на Когтевран?— искренне поинтересовался Малфой.

— Волшебная шляпа предлагала мне поступить на Когтевран, но я выбрала Гриффиндор.

— Из-за Поттера?

— Нет, — ответила я, — дело не в Гарри и Роне, просто...

— Ты не захотела учиться с такими же умными, как ты?

— Да, — согласилась я, хотя собиралась ответить совершенно по-другому.

— Мне хотелось выделиться среди всех и показать, что я умная, и доказать: я не простая глупая маггла, — что-то я разболталась.

— Если честно, то я никогда не считал тебя глупой магглой.

— А кем считал?— спросила я и почувствовала, как из глаз покатились слезинки, — глупой грязнокровкой?

— Нет, — ответил он и улыбнулся, и мое сердце сжалось, — я считал тебя умной ведьмой и считаю до сих пор.

От этих слов внутри меня как будто что-то поднялось.

— Правда?— неверяще спросила я.

— Не сомневайся, — сказал он и положил руку мне на плечо. Этот жест сказал мне очень многое о настоящем Драко Малфое.

— Так, теперь в гостиную Пуффендуя, — сказал он. Мы даже не заметили, как оказались на первом этаже.

— Осталось только найти способ туда попасть, — я задумчиво закусила губу.

— Предоставь это мне, — ответил Малфой

— Малфой, здесь нужен пароль.

— Я знаю пароль.

— Откуда?

— Я встречался с ученицей Пуффендуя, — сказал Малфой и ухмыльнулся.

— Думаешь, они за три года не поменяли пароль? — подколола я его.

— Я встречался с ней в этом году, — ничуть не смутился тот, — и Джесс мне любезно сообщила пароль.

— Так говори, — поторопила я, — сейчас около трех ночи, в восемь начинаются уроки и...

Договорить я не успела: из-за угла вышел директор школы. Он явно не ожидал нас здесь увидеть.

— Мистер Малфой? Мисс Грейнджер? Что вы делаете здесь в столь поздний час?

— Мы.. мы..м-мы...— это был один из немногих случаев, когда я не знала, что сказать.

— Профессор, Гермиона — моя девушка, — произнес Малфой спокойно, — это наше свидание.

— То есть вы...в смысле вы... — растерялся Дамблдор.

— Да, мы с Гермионой встречаемся, — сказал Малфой и, притянув меня к себе, чмокнул в щеку. Я, наверное, потеряла дар речи или впала в ступор. Что он несет? И Дамблдор ему верит?

— Это правда, мисс Грейнджер?

Я лишь молча кивнула.

— Ну что ж, — немного подумав, ответил директор, — я понимаю: юность самая прекрасная пора для любви, но если я встречу вас после полуночи еще раз, ваши факультеты потеряют баллы, а вы будете отбывать наказание.

— Доброй ночи, — сказал он и скрылся за углом.

— А ну, отпусти меня, — немного наигранно возмутилась я.

Он немедленно опустил руки и отошел.

— Что за чушь ты только что наговорил?

— Надо же было как-то выкручиваться, — его лицо покраснело. Странно, я всегда думала, что у Малфоя малокровие, и покраснеть он в принципе не может.

— Ты вся красная, — заметил он.

— Правда? — я в ужасе прижала ладонь к щеке.

— Да,— хитро улыбнулся Малфой, — ты смущена.

— Вовсе я не смущена, — сказала я и, наверное, еще больше покраснела.

— Нет, ты смущена, — повторил Малфой, — тебе было приятно это слышать.

— Мне было стыдно слышать такое от тебя, — сказала я, не подумав, что эта фраза немного двусмысленна

— Потому что я тебе нравлюсь? — Малфой насмешливо приподнял бровь.

— Ты о себе слишком высокого мнения.

— Возможно, но это так, — сказал он.

— Нет, — отрицательно покачала головой я.

— Терпение, — сказал Малфой, и портрет с поваром, открывающий вход в гостиную Пуффендуя, отъехал в сторону.

— Здесь мило, — прошептала я, едва мы оказались внутри.

— Мы здесь не за этим, — ответил Малфой и шепнул:

— Акцио, объявления.

На этот раз в руке у слизеринца оказалось пять листков.

— Пошли быстрее отсюда, — поторопила я его.

Внезапно раздался скрип двери.

— Быстрее, — повторила я, и, толкнув дверь, мы выбрались из гостиной. Мы неслись по коридорам и лестницам очень быстро, даже не замечая, что держимся за руки. На шестом этаже мы остановились отдышаться.

— Все, на сегодня с меня хватит, — я выдернула свою руку из его ладони и шагнула на первую ступеньку, ведущую на седьмой этаж.

— Спасибо за помощь и доброй ночи, — сказала я, уже отойдя подальше. Я свернула в коридор и вскоре оказалась перед портретом Полной дамы.

— Пароль, — спросонья спросила она и, встрепенувшись, добавила, — где это вы были, юная леди?

— Профессор Макгонагалл отдала мне расписание моих факультативных занятий на эту неделю, — соврала я, достав из кармана объявление Амбридж.

— А почему вы так поздно возвращаетесь от учителя?— Полная дама все еще строго смотрела на меня.

— Потому что расписание пришло от министра магии, а он сейчас находится в Канаде, ну вы же знаете: разные часовые пояса и все такое…

— Ладно-ладно, — согласилась Полная дама и зевнула, — пароль.

— Мимбулус мимблетония.

Портрет отъехал в сторону, и я зашла в гостиную.

«Только бы добраться до кровати».

Сегодняшний день выдался очень длинным. Поднявшись по лестнице в спальню девочек, я легла на кровать и моментально заснула.

Глава 8

— Что за... Где моя мантия?

Сквозь сон я услышала знакомый раздраженный голос.

— Гермиона, ты видела моя мантию? — кто-то коснулся моей руки.

Я открыла глаза: передо мной стоял Гарри и тряс меня за плечо, пытаясь разбудить.

— Гарри?— я попыталась сесть, — ты что здесь делаешь? Ты не можешь заходить в женскую спальню.

— Вообще-то это гостиная, Гермиона. Когда я вышел из спальни, ты спала здесь, — он указал на красный диван, на котором я лежала.

— Наверное, ты вчера не дошла до спальни, — усмехнулся он.

— Вполне может быть, — согласилась я.

— Гермиона, ты видела мою мантию-невидимку?

— Гарри, тсс... — я поднесла указательный палец к губам, — нас могут услышать.

— Кто?— усмехнулся он, — все давно на уроке.

— На уроке? — переспросила я в ужасе, — сколько сейчас времени?

— Ровно восемь.

— Боже мой!— воскликнула я и, вскочив с кровати, кинулась в ванную. Быстро умывшись и переодевшись, я снова вбежала в гостиную.

— Какой сейчас урок?

— Травология. Так что насчет мантии? — спросил Гарри, внимательно посмотрев на меня.

— Я ее не видела, — соврала я. Я знала, что мантия очень многое значит для Гарри, но сейчас у меня не было возможности ее вернуть.

Поэтому я схватила со стола сумку и выбежала за дверь.

С расческой в руках я бежала вниз по лестнице. Наконец мне все же удалось расчесаться на ходу, и я, толкнув тяжелые дубовые двери главного входа, выбежала на улицу. Когда я забежала в теплицу, то уже совсем не чувствовала ног.

— Про-профессор Стебль… — я тяжело дышала после бега, — извините за опоздание.

— Ничего страшного, мисс Грейнджер, — профессор по-доброму улыбнулась. — Вам уже лучше?

— Да, спасибо, — я смогла отдышаться.

Профессор продолжила объяснять тему урока.

Я чувствовала себя разбитой и уставшей. Каждый раз, когда я моргала, мне приходилось прикладывать неимоверные усилия, чтобы снова открыть глаза. Я даже подумывала о спичках, которые комики английских шоу ставят поперек глаз.

Наконец прозвенел колокол. Я собрала учебник и пергамент в сумку и вышла из теплицы. Мне нужно было зайти в больничное крыло и попросить что-нибудь от сонливости.

Больничное крыло пустовало, только Мадам Помфри застилала кровать чистым бельем.

— Здравствуйте, мадам Пофмри, — произнесла я.

— Добрый день, — поприветствовала меня медсестра и, расправив шерстяное одеяло, подошла ко мне.

— У вас есть что-нибудь бодрящее?

— Да, мисс Грейнджер,— Мадам Помфри подошла к небольшому шкафчику и открыла его.

— Ваша сонливость и слабость — последствия отравления ядом.

Но она ошибалась. Я чувствовала слабость из-за того, что почти всю ночь моталась по замку с Малфоем и уничтожала объявления Амбридж, но на слова мадам Помфри я утвердительно кивнула.

Медсестра достала из шкафчика маленький пузырек с кроваво-красной жидкостью и вылила его содержимое в наколдованную чашку.

— Это отвар шиповника и мелиссы,— объяснила Мадам Помфри, — он снимает сонливость и слабость. Вот, выпейте, — мадам Помфри протянула мне чашку с разбавленным зельем.

Я поднесла чашку к губам и сделала глоток. Вкус зелья был горьковато-сладким, но я осушила всю чашку и сразу же почувствовала, как слабость проходит.

— Спасибо, — поблагодарила я медсестру и отдала чашку.

Поправив на плече сумку, я поспешила на историю магии.

Я зашла в класс за пять минут до звонка и успела разложить на парте учебник, пергамент с перьями и чернила.

— Гермиона, куда ты ушла после травологии?— спросил Рон, с тревогой посмотрев на меня.

— Ходила в больничное крыло, — отозвалась я и склонилась над учебником по истории магии.

— С тобой что-то случилось? — голос Гарри был обеспокоенным.

Я подняла на него взгляд: Гарри действительно был взволнован. Но я решила, что это из-за того, что я до сих пор не вернула ему мантию-невидимку.

— Добрый день, — профессор Бинс выплыл из стены и подлетел к красному бархатному стулу за учительским столом. Вздохнув, он опустил голову и начал читать лекцию по учебнику.

— Восстание гоблинов было одним из самых значимых событий пятнадцатого века, так как похожие восстания повторялись, начиная с двенадцатого века, и длятся по сей день...

— Профессор, — я подняла руку.

Привидение подняло голову, и его прозрачные глаза устремились на меня.

— Да, мисс Грейнджер?

— Сэр, мы проходили этот параграф на прошлом уроке.

— Ах, да, — профессор перевернул несколько страниц учебника и снова забубнил.

— С начала времен кентавры считали себя существами, подобными волшебникам, во многом превосходящих их умственные и физические способности. Но в далеком девятом веке нашей эры, волшебники, в чьих жилах текла кровь древнего рода, объяснили кентаврам их истинное место, с чем последние были не согласны. В этой битве, которая длилась восемнадцать дней, погибли двенадцать волшебников и шесть кентавров. Оставшиеся в живых заключили мирный договор, позволяющий волшебникам...

Профессор Бинс продолжал лекцию, как ни в чем не бывало. Большинство гриффиндорцев, подперев щеки руками, прикрыли глаза, Парвати с Лавандой достали из парты непонятно как взявшийся у них магловский журнал, а Гарри и Рон, отвернувшись от меня, рассматривали карточки от шоколадных лягушек, а мне осталось только слушать учителя, показывая тем самым, что я примерная ученица.

— Кентавры — существа гордые, они не потерпят насмешек и пренебрежительного отношения к своему роду.

— А теперь законспектируйте параграф тридцать восемь, пункт два «а».

Я перелистнула несколько страниц тяжелого тома и, остановившись на нужной главе, стала выписывать наиболее важные моменты.

Когда прозвенел колокол, у меня уже было написано около двух футов текста; я свернула пергамент и аккуратно засунула его в сумку. Гарри и Рон дописывали конспекты, что было на них не похоже: обычно на истории магии они либо дремали, либо менялись плюй-камнями.

— К среде напишите десять дюймов о войне волшебников и кентавров.

Пять минут спустя мы спускались по лестнице на следующий урок. Сейчас должен быть уход за магическими существами, и Амбридж явится с проверкой. Я мысленно молилась, чтобы Хагрид не принес на урок какое-нибудь опасное существо.

Лесничий встретил нас около своей хижины.

— Здорово, ребята! Как у вас дела? — великан приветливо улыбнулся.

— Все хорошо, — ответила я за всех.

— Небось свободного времени совсем нет? У вас скоро СОВ.

— Не напоминай, — Рон привалился к огромному валуну.

— Хагрид, что мы будем изучать сегодня? — опасливо поинтересовался Гарри.

— Кое-что интересное, — подмигнул великан.

— Хагрид, сегодня к тебе на урок придет Амбридж, а она работает на Фаджа, — предупреждающим тоном произнесла я.

— Да чего уж, Гермиона, — Хагрид, казалось, даже не вникнул в смысл того, что я только что сказала, — эти животные очень милые.

Я не скоро забуду «милого» дракона Норберта, хвосторогу и гигантского паука Арагога, о котором Гарри и Рон мне рассказывали. Я прочла немало книг об опасных магических животных, чтобы понять ужас Рона, когда тот встретился с пауком лицом к лицу.

— Хагрид, эти существа опасные? — с тревогой спросила я.

— Да нет, — Хагрид продолжал улыбаться, — они безобидные.

— Для Амбридж и флоббер-червь будет опасным, — добавил Гарри.

Хагрид лишь махнул рукой.

Из замка вышла Амбридж, а за ней весь пятый курс Слизерина. Они дошли до хижины, и Амбридж, остановившись недалеко от Хагрида, мерзко улыбнулась.

— Здравствуйте, — громко сказала Амбридж, обращаясь к Хагриду, — меня зовут Долорес Амбридж, я преподаватель Защиты от темных искусств и по совместительству заместитель министра магии. Я пришла на ваш урок с проверкой.

Хагрид недоуменно смотрел на нее, не понимая, почему она разговаривает с ним, как с глупым, ничего не соображающим человеком.

— Эээ... хорошо, сегодняшний урок пройдет в лесу... — начал Хагрид.

— А у вас есть разрешение на проведение урока в опасной для детей местности? — Амбридж нагло перебила лесничего и уставилась на него своими маленькими жабьими глазами.

— Да, я получил разрешение от директора Дамблдора, — Хагрид запустил руку в карман пальто и достал смятый листок пергамента.

— Профессор Амбридж! — к ней на всех парах мчался Колин Криви.

— Минус пять очков Гриффиндору за крик в учебное время. — Амбридж снова гадко улыбнулась.

Колин, не ожидав такого, замедлился и, споткнувшись о камень, растянулся на земле.

Слизеринцы засмеялись.

— Профессор Амбридж, мне велели передать вам, что в вашем кабинете нашли какое-то существо.

Амбридж перестала улыбаться и злобно уставилась на Гарри, как будто это была его вина.

— Сейчас я проверю свой кабинет и вернусь к вам. Вы можете продолжать урок, — сказав это, Амбридж двинулась к замку, и через несколько секунд дубовые двери главного входа закрылись.

— Она вряд ли вернется, — шепнул Симус Дину, — я напустил к ней в кабинет две дюжины соплохвостов.

И они рассмеялись. Я тоже улыбнулась и прибавила шагу.

Хагрид остановился и, сложив ладони у рта, издал странный громкий звук.

Через несколько секунд зашуршала листва, словно кто-то невидимый ступал по земле.

— Ну, — он улыбнулся и указал на пространство, между елями, — правда, они красавцы?

— О ком вы говорите?— спросил Малфой.

— Это фестралы, — гордо произнес Хагрид.

Я тихо охнула. Не думала, что Хагрид станет показывать нам существ, которых не все могут видеть. У большинства учеников были недоуменные лица, и только Гарри, Невилл и слизеринец, чьего имени я не знала, смотрели на пространство с ужасом, смешанным с омерзением.

— Кто знает, почему не все их видят? — Хагрид обвел кучку учеников взглядом.

Я подняла руку.

— Гермиона?

— Их видят только те, кто видел, как умирает другой человек, — приглушенно ответила я.

— Верно! Десять очков Гриффиндору.

— Фестралы — магические существа, которых видеть могут только те, кто видел смерть. Многие считают их вестником бед и несчастий...

— Эти существа опасны! — испуганно сказала Парвати Патил, — всех, кто их видит, ждут несчастья и невезения. Профессор Трелони рассказывала, что тот, кто увидел фестрала, обречен на смерть.

— Нет, нет, это не так, — махнул рукой Хагрид, — смерть, рано или поздно настигнет всех. Фестралы не несут смерти, они лишь знак того, что человеку в жизни пришлось нелегко. Фестралы очень умные и дружелюбные существа.

— А теперь возьмите по корзинке с мясом и встаньте вокруг меня, — сказал Хагрид.

Мы с Гарри и Роном взяли на троих одну корзину и подошли к лесничему.

— Теперь бросьте кусочек мяса фестралу.

Я закатала рукава куртки и, опустив руку в корзину, вытащила скользкий кусок мяса.

Хагрид указывал пальцем в чащу, и я бросила кусочек мяса в том направлении. Через несколько секунд мяса начало исчезать, словно его кто-то откусывает.

Кто-то тихонько взвизгнул.

— Ну, кто еще хочет попробовать? — улыбнулся Хагрид. Некоторые гриффиндорцы и пара слизеринок запустили руки в корзины.

Я увидела, что опавшие листья расходятся в стороны, словно фестрал наступает на них. Внезапно я почувствовала как что-то холодное и гладкое тыкается в мою ладонь.

Я испуганно одернула руку.

— Не бойся, они добрые, — сказал Гарри и, протянув руку, похлопал пустоту. Под его рукой раздалось тихое урчание, похожее на урчание кошки, когда ее гладят.

Я неуверенно протянула руку в пустоту и почувствовала холодную гладкую шкуру фестрала. Я погладила невидимую голову, и моей руки коснулся шершавый теплый язык.

— Он чувствует запах мяса, — пояснил Хагрид.

Оставшиеся десять минут урока и весь следующий урок мы кормили фестралов и узнавали их привычки. Мне не хочется обижать Хагрида, но, похоже, что это один из немногих его уроков, который понравился почти всем ученикам.

Амбридж так и не явилась, поэтому я, Гарри и Рон поднимались по ступенькам в замок в приподнятом настроении.

Мы открыли дубовые двери главного входа и ступили на двигающуюся лестницу. Через несколько минут мы вошли в класс заклинаний.

Профессор Флитвик стоял на стопке книг перед учительским столом и, держа в руке палочку, украшал класс к Рождеству.

— Здравствуйте, профессор, — поздоровались мы.

— Добрый день, — ответил учитель, не отрываясь от своего занятия.

Мы прошли на место и сели за парту.

— На сегодняшнем уроке мы с вами повторим манящие чары, — сказал профессор Флитвик, — мистер Томас, будьте добры, раздайте ученикам по подушке.

Вскоре по всему классу летали в разные стороны дюжины подушек.

Гарри положил подушку на парту и взмахнул палочкой.

— Акцио, подушка, — подушка почти долетела до рук Гарри, и я тоже взмахнула палочкой, произнеся «Акцио, подушка»: подушка Гарри оторвалась от пола и опустилась в мои ладони. Рон уже открыл рот, чтобы произнести заклинание, как вдруг его сбил с ног стул.

Позади него, красный как рак, стоял Невилл. Он подбежал к Рону и помог ему подняться.

— Рон, прости, я не на то нацелился.

— Просто уйди от меня подальше, — буркнул Рон и стер с кисти кровь.

— Достаточно, — воскликнул профессор Флитвик.

Мы подобрали подушки и положили их в коробки .

— К следующему уроку потренируйте Манящие чары на более тяжелых предметах.

— Пойдемте на обед, — сказал Рон и направился к выходу из кабинета.

Мы вышли из кабинета заклинаний и направились в Большой зал. Уже на лестнице мы почувствовали аромат жареной индейки.

Сев за свои места, мы принялись за обед.

— Он офафь на фебя пялифя, — пробубнил Рон с набитым ртом.

— Я не поняла, что ты сказал?— переспросила я, откладывая вилку.

— Малфой опять на тебя пялится, — сказал Рон уже четче.

Я взглянула на соседний стол. Ну точно. Прямо глаз не сводит. Кажется, он заметил, что я смотрю на него, и хоть бы что. Какого черта?

— Малфой машет тебе? — теперь уже и Гарри смотрел то на меня, то на Малфоя.

— Нет, конечно, — уверенно соврала я, — наверное, он машет Алисии Спиннет. Ты не знал, что он встречался с ее сестрой?

— Я этого не знал, — задумчиво проговорил Гарри, — мне интересно, откуда это узнала ты?

С секунду я размышляла, что ответить другу.

— Парвати с Лавандой обсуждают всех и вся, я слышала их разговор на прошлой неделе в Хогсмиде.

Это практически было правдой. На прошлой неделе, я, Рон и Гарри вместе с курсом Гриффиндора ходили в Хогсмид. Парвати с Лавандой сидели за соседним столиком и как всегда сплетничали. Правда, они обсуждали новую прическу Сьюзен Боунс, а не экс-подругу Драко Малфоя, но все же…

— Тогда понятно, — подвел итог Рон и взял себе второй кусок тыквенного пирога. Гарри с минуту подозрительно смотрел на меня, а потом, пожав плечами, откусил яблоко.

Мы вышли из большого зала и направились в гостиную Гриффиндора. Через три часа мне предстояло идти на наказание к Амбридж, и придется снова сидеть в ее ужасном кабинете и писать никому не нужные строчки. За это время я бы могла сделать уроки на неделю вперед, но нет! Придется мыть кабинет ЗОТИ, который, я думаю, не мыли лет десять.

— Гермиона, в понедельник контрольная по зельям, — голос Рона вывел меня из задумчивости.

— Что, прости? — я ушла в свои мысли, практически отключаясь от реальности, поэтому пришлось переспросить.

— Ты сегодня целый день витаешь в облаках,— усмехнулся Гарри, с задумчивостью глядя на меня.

— Вовсе нет, — резко ответила я и вспомнила о Малфое. Почему-то мне стало смешно.

— А еще ты покраснела, — заметил Рон.

Теперь они вдвоем пялились на меня и ухмылялись.

— Что за бред вы оба несете?— подняла я бровь.

Гарри и Рон переглянулись и, усмехнувшись, прошли в портретный проем.

Как только проем захлопнулся, и ребята исчезли из виду, я прижалась спиной к двери и закрыла глаза.

Мерлин... вдруг они догадались? Хотя о чем догадались-то? Мне бы самой разобраться во всем этом. А если они действительно каким-то образом узнали про меня и Малфоя?

Да нет... чушь все это. Я просто становлюсь параноиком. Но если они узнают про нашу «прогулку»?

Нет, все будет хорошо, Гермиона. Да-а-а... теперь я разговариваю сама с собой, мало того, голоса в моей голове еще и спорят друг с другом...

Как же мне во всем этом разобраться?

— Где Гермиона? — спросил Рон, — Она же шла за нами.

— Я здесь, — мой голос глухо отразился от стен коридора, и через несколько секунд я вошла в гостиную.

В понедельник сдвоенная трансфигурация с Пуффендуем, снова ЗОТИ?! После обеда сдвоенное зельеварение со Слизерином и дополнительное магловедение.

Я перевесила сумку на другое плечо и, сказав друзьям «пора делать уроки», пошла в спальню.

Достав из шкафа мои конспекты по зельям, учебники и перо с чернилами я легла на кровать и, задернув полог, принялась за уроки. В понедельник у нас должен быть тест по зельеварению, и если подготовлюсь я одна, урод Снейп снова незаслуженно снимет с Гриффиндора баллы.

Через сорок минут я уже знала наизусть состав зелья смеха и рецепт зелья против забывчивости. Бодрящее зелье я специально выписала в свой ежедневник — оно мне пригодится.

Вдруг в спальню, хохоча и болтая, ворвались Парвати с Лавандой.

— Ты не представляешь, какой он красивый... — мечтательно вздохнула Парвати.

— Конечно, представляю, я же его тоже видела! — возразила ей Лаванда.

Довольно-таки содержательное начало разговора двух дурочек, которых Мерлин обделил мозгами.

— А его глаза... в них просто утопаешь...

— А губы... вот бы он меня поцеловал...

Так... этот разговор развивался в странном направлении. Не желая знать, о ком они говорят, и какие части тела парня собираются обсуждать дальше, я кашлянула и раздвинула полог.

— А как ты думаешь, у него...?

Парвати притворно прокашлялась, и Браун тут же умолкла.

— Привет, Гермиона, — поздоровалась Лаванда.

— Угу, привет, — неразборчиво пробурчала я, прикрывая губы рукой.

Меня душил смех. Интересно, что бы ляпнула Браун, если бы Патил ее не остановила?

Я взяла учебники и вышла из спальни. По пути в ванную старост (Гарри по старой дружбе сообщил мне пароль) я размышляла, о ком они трепались.

Ну, у Лаванды есть Рон... и, насколько я знаю, Парвати встречается с Майклом Корнером.

Неужели они говорили о Майкле? Он, конечно, умный и обходительный (по словам Джинни)

но, по моему мнению, жуткий сноб и эгоист, хотя, может быть, я его просто не знаю.

А если они говорили о Роне? Мне ни в коем случае не хочется обижать Рона, но я не могу представить его в образе сексуального парня. Выходит, Браун и Патил обсуждали кого-то другого.

Я спустилась на пятый этаж и остановилась у портрета длинноволосой русалки.

— Сияние, — сказала я пароль.

Сирена недоверчиво посмотрела на меня, но, тем не менее, открыла проход.

Я и не думала расслабляться в ванной — мне просто нужно было одиночество, чтобы собраться с мыслями и сделать уроки.

Сев на кафельный пол и поправив складки мантии, я разложила вокруг себя учебники.

Послышался плеск воды — взгляд машинально переместился вправо. Почти под самым потолком находился искусственный водопад, по нему стекали струи оранжевой, голубой, зеленой и розовой воды. У бордюра струи распределялись по сотням кранчиков и спускались в глубокую ванну.

Гарри рассказывал о том, как здесь красиво, но я и представить не могла, что тут настолько чудесно! Оказывается, я не знаю и половины загадок, которые таит в себе Хогвартс.

Журчание воды соблазняло, но я решила, что сначала выполню задание по нумерологии.

Зашифровав свои имя и дату рождения римскими цифрами, я сложила учебник в сумку. Повесила мантию и школьную форму на вешалку и спустилась по мраморной лестнице в ванну. Горячая вода окутала мое тело, и я опустилась в воду по шею. Пришлось держаться одной рукой за перила, чтобы не утонуть, и двигать ногами в воде, словно ластами. В приятном забвении, окруженная благоуханием масел и теплом… Мне удалось совсем забыть о сегодняшнем наказании.

Я вышла из воды и, обернувшись махровым полотенцем, вытащила из кармана мантии часы. Без пятнадцати пять. Я оделась, высушила волосы, на прощание окинула взглядом ванную и вышла.

Спустившись на третий этаж, я вздохнула и постучалась в дверь кабинета Амбридж.

— Да-да, войдите, — раздалось за дверью.

Амбридж сидела за полированным столом и заполняла пергамент. Подняв на меня глаза, она приторно-сладким голосом сказала:

— За ваше неуважение к учителю снимаю с Гриффиндора пять очков.

— Здравствуйте, профессор Амбридж, — не менее фальшиво улыбнулась я, желая в душе, чтобы ее толстые ноги оторвались и ушли без нее.

Улыбка Амбридж померкла, и она указала мне на первую парту.

Я села на стул и достала из сумки письменные принадлежности и пергамент.

— Где мистер Малфой? — спросила Амбридж так, словно мы с ним лучшие друзья.

— Не имею ни малейшего понятия, — ответила я, раскладывая перья и пергамент.

В ту же секунду раздался стук.

— Войдите.

Дверь открылась, и в кабинет Малфой вошел.

— Здравствуйте,— он фальшиво улыбнулся, — и тебе привет, — сказал он, глядя на меня, и его губы тронула ухмылка.

Я тут же развернулась и опустила глаза в пергамент.

Через несколько секунд он сел рядом, нарочно толкнув меня плечом.

— Аккуратнее, Малфой, — прошипела я, ведь на руке наверняка останется синяк.

— Извини, Грейнджер, — сказал он и, улыбнувшись уголком губ, расстегнул портфель и достал пергамент.

Я тоже улыбнулась. Вспомнился тот вечер, когда я врезалась в него в коридоре пятого этажа, и у нас состоялся похожий разговор.

— Вы знаете, что вам нужно делать, — сказала Амбридж и снова уткнулась в пергамент.

Я вывела на листке: «Пожалуйста, извини меня, Драко». Странно, что сейчас я не испытывала такой злобы и ненависти к нему, наверное, за прошедшую ночь мы сблизились. Возможно, Малфой не такой плохой, каким хочет казаться.

С такими мыслями даже не заметила, как исписала извинениями весь лист. Я стала пересчитывать фразы — их оказалось ровно сто. Свернув пергамент в трубочку, я встала и положила работу на стол Амбридж.

— Не спешите, мисс Грейнджер, вам и мистеру Малфою предстоит еще отмыть кабинет защиты от темных искусств.

— А когда мы начнем его мыть? — поинтересовалась я.

— Как только мистер Малфой закончит.

Я вернулась на свое место и спросила Мафлоя:

— Тебе еще долго?

— Не представляешь, как долго, — ответил он, не глядя на меня.

— Придурок, — буркнула я.

Под партой он больно схватил меня за руку.

— Грейнджер, закрой свой рот, или мне придется закрыть его за тебя, — прошептал он.

— Интересно, как? — в ответ прошептала я и попыталась вырвать свою руку из его железной хватки.

Серо-голубые глаза сузились. Малфой приблизился ко мне настолько близко, что я почувствовала его дыхание на своей щеке.

— Вспомни свой сон, Грейнджер.

-Ты знаешь, я хотел... я не хотел... — начал Малфой все еще лениво возя шваброй по полу.

Я не стала ему отвечать. Что толку объяснять ему что-то, если у нас совершенно разные взгляды на вещи.

-Грейнджер,— снова попытался Малфой. Я упорно молчала. Тогда этот гаденыш стал противным голосом коверкать мое имя.

-Гермиона... Эрмиона, Эрми... кажется это деревушка во Франции, я там был. — Малфой словно говорил сам с собой, но специально, чтобы позлить меня.

-Гермия... это пустоголовая героиня романа Шекспира... — вслух размышлял слизеринец — Герм, кажется так тебя называет твоя конопатая подружка?Я, сжав зубы, продолжала мыть доску. Но когда хорек произнес ненавистное мне «Миона», я завизжала, да так, что птицы за окном сорвались с ветки и улетели в небо.

-Слава Богу, ты не оглохла! — издевался Малфой.

-Хорек, чего ты добиваешься? — прошипела я, не оборачиваясь к нему, хотя прекрасно знаю, что нельзя находится спиной к недругу.

-Эй, поосторожней Грейнджер,— я обернулась — я ведь не обзывал тебя бобром.

Губка, что находилась у меня в руке, уменьшилась втрое. То же хотелось сделать с его шеей.

Сжав кулаки, я подошла к нему очень близко, и широко улыбнулась.

-В каком месте я бобер, Малфой? — спросила я — заметь, мои зубы ровные.Малфой немного стушевался и отвернулся от меня

-Хоть бы спасибо сказала— еле слышно проговорил он

-За что, интересно?— хмуро переспросила я

-В прошлом году, я наслал заклинание «Дантисимус» на Поттера, которое срикошетило в тебя.— сказал Малфой отжимая тряпку

Я снова стала тереть губкой доску. После того случая я провела в больничном крыле три дня, ожидая момента когда мои зубы уменьшаться. Благодарить его за это мучение я и не собираюсь.

-Так вот о чем я хотел сказать,— Малфой прервал поток моих мыслей.

-Я хочу извиниться перед тобой— произнес он на одном дыхании.

Я повернулась к нему. Слизеринец выглядел так же, как в тот момент когда признавался в том что он подарил мне цветы. Я разозлилась еще больше. Швырнув губку в ведро я схватила со стола сумку и под удивленным взглядом Малфоя выскочила за дверь. Как же я его ненавижу... размышляла я шагая по коридору. Чего он хочет от меня? Для чего испытывает мое терпение?

Я уже повернула в центральный коридор шестого этажа как столкнулась с Амбридж. Вот не повезло... успела подумать я прежде чем Амбридж схватила меня за руку и поволокла обратно.

-Вы выполнили вашу работу, мисс Грейнджер?

-Почти— произнесла я шагая за ней по лестнице

-Вы, гадкая девчонка, собирались сбежать с наказания?— спросила Амбридж все еще не отпуская мою руку.

И я правда чувствовала себя как гадкая маленькая девчонка, которая утащила ответы на контрольную.

Она привела меня обратно в кабинет ЗОТИ и первой толкнула в кабинет.

-Что, Грейнджер, вернулась?— усмехнулся Малфой, едва я переступила порог кабинета.

Я промолчала. Амбридж зашла в кабинет и первым делом провела пальцем по парте.

Потом окинув узкими глазками кабинет сказала

-За прошедший час вы не сделали ничего.

-Мы вымыли пол, разобрали шкафы, оттерли стены и вычистили парты. — сказал Малфой, глядя Амбридж в глаза.

-Хорошо— прошипела Амбридж — разберите кладовку и можете идти.Через час, мои руки зудели от чистящих средств, а перед глазами мелькали швабры и тряпки. Но мы выполнили задание: кабинет сиял.

-Уф, я устала— вздохнула я опустившись на стул.

-Это действительно странно— с сарказмом сказал Малфой.

-Ха-ха, смешно— без улыбки ответила я

Малфой сполоснул руки под краном и вытащил из сумки яблоко. У меня потекли слюнки. Я ничего не ела с самого обеда, а сейчас около 8 вечера.

-Лови— сказал Малфой.

Я поймала яблоко и недоверчиво посмотрела на него.

-Не бойся, не отравленное— Малфой вытащил из сумки еще одно яблоко.

Яблоко и правда было очень вкусное. Я его даже не поблагодарила. У меня же есть печенье! Придется его угостить.

Я достала из кармана пачку орехового печенья и протянула ему.

-Спасибо— улыбнулся он.

Я лишь кивнула.

Я легла на кровать и закрыла глаза. Как же я устала. Так хочется пробыть здесь весь вечер и никуда не ходить. Но мне не дали насладится обществом самой себя. Джинни раздвинула балдахины и плюхнулась на мою кровать.

-Как дела, провинившаяся? — улыбнулась подруга.

-Все в порядке— ответила я— не считая того, что мне предстоит ходить на наказание всю следующую неделю.

-Да ладно тебе— махнула рукой Джинни— осталось немного.

Я утвердительно кивнула. Будь она на моем месте, она бы и минуты наедине с Малфоем не выдержала.

-Я хотела тебе сказать...— начинает Джинни и я чувствую что разговор будет нелегким.— Я заметила что Малфой смотрит на тебя. Постоянно.

Мерлин... неужели она заметила?

-И что?— чересчур грубо спросила я

-Ничего— пожала плечами Джинни— просто довожу до твоего сведения. Ладно, ты идешь на ужин?

-Придется— я поднялась с кровати— я ужасно хочу есть.

-Следи за фигурой, не то станешь как Амбридж— хихикнула Джини ткнув меня в плечо.

-Кто бы говорил— улыбнулась я, толкая ее к двери.

Мы спустились в гостиную. Джини кинулась на шею Гарри и они поцеловались.

-Эм...не знала что вы снова вместе— изумленно проговорила я

На меня обратил внимание только Рон, потому что Гарри и Джинни были заняты куда более интересным делом.

Спустя 10 минут мы сидели за столом в Большом Зале. Я положила на тарелку куриную отбивную, печеную картошку, сырный салат и уже собиралась насладится едой, как заметила на себе чей-то взгляд.

Я подняла глаза. Через стол на меня не мигая смотрел Малфой. Я с трудом проглотила отбивную и отвернулась от него. Как назло рядом села Джинни.

-Я говорила— усмехнулась подруга— он смотрит на тебя.

-Джинни, отстань— сказала я, пряча улыбку.

-Грейнджер, ты красная как свекла— хихикнула Джинни

-Свекла, к твоему сведению, фиолетовая— ответила я

-Значит именно такого цвета твои щеки— Джинни протянула мне зеркало.

Мое лицо было розовое. Глаза странно блестели, а на губах была мечтательная улыбка.

-Я глупо выгляжу?— шепотом спросила я.

-Посмотри на Малфоя— сказала Джинни, кусая грушу.

Я перевела взгляд на соседний стол.

Малфой смотрел на меня подперев щеку рукой. У него было какое-то странное выражение лица. Рон говорил, что такое лицо бывает у меня, когда я вижу интересную книгу. Сияющие глаза, мечтательная улыбка, некое восхищение во взгляде. Сейчас у Малфоя было именно такое лицо. Мне стало как-то не по себе. Завтра я поговорю с ним. И этот разговор ему вряд ли понравится.