Личный дневник

— Поттер, — закричал Драко Малфой и подошёл к старому знакомому, который выглядел старше, мудрее; и морщин казалось ещё больше, когда Гарри улыбался, приподнимая уголки своих губ.

— Что тебе нужно, Малфой? И вообще, что наследник важного аристократа забыл в Косом переулке? — улыбнувшись, удивлённо спросил Поттер. Но Драко не хотел замечать его удивление. Он просто стоял с приподнятой бровью и смотрел на Поттера, который буквально изучал черты его лица.

— Мне за покупками нельзя сходить?! — бросил Малфой, на что Поттер ничего не ответил. Драко продолжал смотреть на Поттера, который видимо, потерялся, выискивая ответ. Ещё немного потоптавшись на месте, Малфой смело заявил:

— Не знаешь ответа, не начинай разговора.

Бровь Драко изогнулась ещё сильнее, когда Гарри начал зачитывать ему какие-то непонятные нотации, напоминающие детство, но тут за его спину подлетел мальчик и обхватил Малфоя за талию. Поттер пытался рассмотреть светловолосого мальчика, но за спиной Драко ему это не удалось, хоть он и был худощав. Мальчик высунул голову из-за спины Малфоя, и с сияющими глазами посмотрев на его бледное лицо, игриво сказал:

— Пап, там сова очень красивая. Лучше, чем мы видели прежде.

Драко расслабил свою изогнутую бровь, а губы его утонули в блаженной улыбке. Он ласково посмотрел на мальчика, и, обняв его, ответил:

— Скорпи, сынок, я куплю тебе всё, что пожелаешь.

Для Гарри всё встало на свои места.

“Ну, как тут можно ошибиться? Просто копия Малфойского отродья. Где дед, туда и отец, туда и… Скорпи? Странное имя. Хотя Драко никуда не лучше. Очень странные имена. Но с другой стороны только Малфои могут такое придумать, “ — с ухмылкой на лице подумал Гарри, внимательно смотря на тающих от любви друг к другу отца и сына. Но внезапно он почувствовал, как кто-то схватил его за рукав и потащил в сторону магазина мётел.

— Пап, что ты стоишь, словно вкопанный? — сердито буркнул Альбус и повернул голову влево. Прямо перед ним стояли, как две капли воды, Драко и Скорпиус Малфой. Альбус заметил, как по его щекам побежал яркий румянец и снова отвернул голову.

— Твой отпрыск? — указывая на Альбуса взглядом, с ухмылкой спросил Драко, — Симпатичный. Браво, Поттер. Копия тебя.

— Взаимно, Малфой, — как-то сухо сказал Гарри, и, толкнув сына вперёд, буркнул:

— Иди, поздоровайся, Альбус.

“Как будто Дамблдор, “ — подумал Драко и снова усмехнулся. Он повернулся к своему сыну и кивнул головой в сторону копии Гарри Поттера. Скорпи, не скрывая своей довольной улыбки и гордясь тем, что сейчас у него появится новый знакомый, шагнул вперёд, держа свою спину аристократически прямой. Он протянул свою бледную руку и представился, улыбаясь ни холодной улыбкой, как обычно улыбался его отец, а он просто был рад… рад Поттеру.

— Скорпиус Малфой к вашим услугам, — задорно сказал Скорпи и заулыбался ещё сильнее. Альбус поднял глаза с ботинок сначала на бледную руку. Рука была тонкой, изящной, как у девушки. Пальцы были длинные, а под ногтями не было ни соринки. Он с дрожью поднял свою руку и коснулся руки Скорпи. Та оказалась нежной и тёплой, несмотря на свой мёртвый вид. Альбус заметно покраснел, глядя на то, как руки их слились воедино. Он представил, что эта рука не отпустит его никогда; Что Скорпиус Малфой станет его лучшим другом; что всегда будет с ним, что бы не случилось. Чёрт возьми, Скорпи зацепил Альбуса и привёл в восторг своим детским обаянием.

— Альбус, — пробубнил Поттер себе под нос, до сих пор рассматривая ладони: свою и Скорпи.

— Очень рад знакомству, Альбус, — вежливо сказала Малфой своим детским, приятным голосом. Альбуса так тронуло это, что он решил поднять глаза. Такой глубокой красоты он ещё не видел! Серо-голубые глаза смотрели прямо на Альбуса, внимательно рассматривая его лицо. Поттер ещё сильнее впал в краску. Скорпи посмотрел на него с неким недопониманием, но не отпускал его разгорячённую руку.

— В школе наговоритесь, — послышался злобный голос старшего Малфоя, и Скорпи, выпустив руку Альбуса из своей руки, расстроено сказал:

— До встречи.

Скорпи отвернулся от Альбуса и поплёлся в сторону отца. Альбус Северус Поттер ещё долго стоял и смотрел вслед младшему Малфою, пока удивлённый Гарри не отвлёк его, напомнив, что надо купить волшебную палочку.

— Нашему сыну сын Малфой понравился, — с неудовольствием сказал Гарри своей жене Джинни, — Он глаз отвести не мог.

— Наверное, он лучше, чем его отец, — посмотрев на недовольного мужа, сказала Джинни. Но Гарри ничего не ответил. Он просто шёл, смотря прямо, куда-то вдаль вокзала. Джинни не стала заводить с ним разговор о Малфоях. Она знала, как сильно Гарри ненавидит их бледно-трупные лица. Джинни повернулась к своему сыну-первокурснику и с любящей улыбкой сказала:

— Альбус, милый, будь хорошим сыном. Если хочешь дружить со Скорпи, дружи. Но если он окажется плохим, как его отец, то не попадай под его влияние.

Джинни поцеловала сына. Она увидела, как Альбус впал в розовый румянец, и поняла, что это совсем не из-за её поцелуя. Что могло случиться с её сыном, Джинни не понимала. Она пристально смотрела на Альбуса, у которого по сторонам смущенно бегали глаза.

* * *

Альбус сидел в купе один. Он что-то с интересом записывал в своём дневнике, выводя красивые буквы.

“Скорпиус Малфой Вы поразили меня! Я — Альбус Северус Поттер думаю только о Вас!” — виднелись строчки из личного дневника. Альбус не мог себя ничем занять и не хотел забывать о Скорпи, поэтому делал маленькие записи, упоминая его имя чуть ли не в каждой строке.

— Здесь не занято? — заглянув в купе, спросил мальчик, белые волосы которого были аккуратно зализаны назад. Альбус поднял глаза и резко закрыл дневник, закусив губу от неожиданности. Глаза его снова забегали по сторонам, а на лице появилось некое смущение.

— Нет, не занято, — еле как выдавил из себя Альбус, и, отложив дневник в сторону, опустил глаза.

— Прекрасно, — улыбнувшись, сказал Скорпи и зашёл в купе. Он сел напротив Поттера, и, посмотрев на него, добавил:

— Думаю, мы с тобой где-то виделись.

Конечно, Скорпи знал, где они виделись. Он помнил даже день и время. Светловолосый мальчик просто хотел завести разговор с Альбусом, чтобы ещё раз услышать его звонкий, детский голосок.

— Мы в Косом Переулке виделись, когда я и мой папа за покупками ходили, — не поднимая глаз, ответил Альбус. Он просто не мог сформулировать свои мысли. Он просто не мог остановить своё смущение. Он просто хотел слушать и слушать Скорпи, не взирая на ненависть между старшим Поттером и старшим Малфоем.

— Ах, Альбус, — весело и с какой-то нежностью произнёс имя Поттера Скорпи. Он внимательно посмотрел на Альбуса. Тот сидел и смотрел на свои колени, как будто видел в них предмет своего воздыхания. Скорпи не понял, в чём же всё-таки дело, и внимательно наблюдая за всеми движениями Альбуса, добавил:

— Я — Скорпиус…

— Я помню, — наконец-то подняв глаза, ответил Поттер. Скорпи хотел, было, возгордиться собой, что ему удалось отвлечь Альбуса от его коленок, и натянул победную улыбку, но на его улыбку Поттер ответил лишь смущённым взглядом. Скорпиусу взгляд показался грустным, и он подсел к Альбусу. Поттер смутился ещё сильнее, когда почувствовал, как Скорпи прижался к нему своим плечом.

— Что-то случилось? — положив свою руку на колено Поттера, спросил Скорпи.

“Да, случилось. Понравился ты мне, дурак”,— хотел закричать Альбус, но лишь прошептал своё смущённое “Ничего”. Скорпиусу не понравился такой ответ. Он просто убрал руку с колени Поттера и немного отодвинулся.

“Вот я глупый”, — подумал Альбус и посмотрел на Скорпи. Его профиль выглядел ещё более аристократичным. Маленький нос, серо-голубые глаза, маленькие розовые губы и белый цвет волос делали Скорпи желанным для Альбуса. А его характер просто поразил! Из рассказов отца Альбус много узнавал о плохих и неприятных Малфоях, а Скорпи не такой.

“Скорпи совсем не такой. Он самый лучший”, — мысли о Малфое не покидали его головы. Скорпи почувствовал, как Альбус смотрит на него, и повернул голову. Он увидел маленького, смущенного мальчика, с чёрными, как смоль, волосами. Он увидел большие зелёные глаза Альбуса, которые забегали по сторонам, когда Скорпи повернулся и посмотрел на черноволосого первокурсника. Малфой улыбнулся, хотя не понял чему. Он просто улыбался слегка глупой улыбкой, смотря на Альбуса, который утопал в улыбке ещё глупее.

— Смешной ты, — тихо сказал Скорпи, не убирая глупую улыбку со своего лица. Своей рукой он коснулся руки Поттера и видимо неслучайно. Альбус вмиг покраснел, снова почувствовал прикосновение бледной, но тёплой руки. Он устремил свой взгляд на Скорпи. Малфой удивился, почему глаза Поттера перестали бегать по сторонам, но не стал выяснять почему. Он тоже устремил свой взгляд, смотря в большие зеленые глаза. Он не смел, даже, моргнуть, и видимо, Альбус тоже.

— Необычные у тебя глаза. Красивые, что ли, — с интересом разглядывая глаза Скорпи, произнёс Ал. Он разглядывал серо-голубые глаза, будто выискивал там что-то. Он снова погрузился в свои мысли, но Скорпи отвлек его своим ответом.

— Взаимно, — прошептал Малфой, и такой ответ явно поразил Поттера. Но Альбус продолжал рассматривать серо-голубые холодные глаза, не отвлекаясь на что-либо.

— Я думаю, мы долго будем ехать до школы, — улыбнувшись, внезапно сказал Скорпи. Он закинул ноги на сидение и положил голову на ноги Альбуса.

— Ты не против? — посмотрев умиляющими глазами на Поттера, спросил Скорпи, но, не дождавшись ответа от своего попутчика, вспомнил, что молчание— знак согласия, и опустил свои бледные веки с пушистыми белыми ресницами. Альбус пропустил вопрос Скорпи. Он просто сидел и улыбался невинной детской улыбкой. Наверное, Ал ни только не был против, он ещё и сам хотел этого.

“Запишу это в своём дневнике. Это самый лучший момент из всех, что раньше были”, — подумал Альбус и закрыл глаза, представляя себя и Скорпиуса вместе.

— Скорпиус Малфой, — читая пергамент, сказала высокая женщина довольно сурового вида с кошачьими глазами. Это оказалась Минерва МакГонагалл, а на пергаменте были написаны имена первокурсников. Профессор читала их имена и приглашала сесть на стул, а Распределяющая шляпа сама выбирала, на какой факультет определить ученика. Скорпи внимательно посмотрел на шляпу, и, делая решительный шаг вперёд, вышел из толпы первокурсников. Он обернулся, чтобы ещё раз увидеть Альбуса. Младший Поттер стоял и теребил кулон, висевший на шее, который мама подарила ему на Рождество. Скорпи улыбнулся, заметив маленького Альбуса в толпе скучных и нудных для него учеников. Он снова повернулся к шляпе, и, закрыв глаза, попросил Мерлина сделать для него чудесное. Чудесным было для него: оказаться на одном факультете с Поттером, отца которого так ненавидел его отец.

— Слизерин, — прокричала Распределяющая шляпа, едва Скорпи присел на стул. Малфой, конечно, был рад, но что, если шляпа узнает сына Поттера и направит его на Гриффиндор? Конечно, Скорпиус знал, на каком факультете учился отец Альбуса. В поезде они о многом поговорили и успели стать лучшими друзьями.

— Альбус Поттер, — вымолвила МакГонагалл, и из толпы вышел мальчик с растрёпанными чёрными волосами, до сих пор теребя свой рождественский подарок. Поттер осторожно сел на стул, и на него надели шляпу.

— Поттер младший, — с раздумьем сказала шляпа, — Куда бы мне тебя? Гриффиндор, Пуффендуй, Когтевран…

— Слизерин, прошу, Слизерин, — зажмурив глаза, умоляюще прошептал Альбус.

— Слизерин? Помнится, твой отец всё, кроме него, просил, — окунувшись в воспоминания, сказала шляпа. Все вокруг удивились, почему сын самого Гарри Поттера просит, чтобы его определили на один факультет вместе с его врагом Малфоем. Но тут выбирала шляпа, а не ученик.

— С твоими данными хоть куда можно. Хоть на Слизерин, хоть на Гриффиндор. Ты умён, талантлив, бесстрашен, как твой отец. Моё желание с твоим полностью совпадает. Я хотел старшего Поттера отправить на Слизерин, но отыграюсь на тебе. Так и быть, Слизерин, — словно произнеся торжественную речь, сказала шляпа, и Альбус выдохнул весь воздух, который скопился в его лёгких. Он поспешно встал со стула и пробежал мимо улыбающихся ему учеников. Он подбежал к Скорпи и обнял его. На лице Альбуса была необычайно радостная улыбка.

— Я рад, что мы на одном факультете. Спасибо Мерлину, — запустив свою пятерню в черные, густые волосы Альбуса, с улыбкой на лице сказал Скорпи. Все были просто поражены тем, что Поттер с Малфоем не ругаются, пустив в ход свои детские кулаки, а наоборот, любезничают.

“Странно это всё”, — подумал гриффиндорец Джеймс Поттер, уставившись на парочку, которая веселилась и разговаривала обо всем подряд. Он отвернулся от веселых Скорпи и Альбуса, решив, что лучше не лезть в дела, связанные с Малфоем.

“Знаешь, а быть на одном факультете со Скорпи очень весело. Лишь он один меня понимает. Лишь ему одному можно рассказать всё, о чём переживаешь. Лишь он один мне нужен, и больше никто…” — вырисовывалось в дневнике младшего Поттера, пока он находил свободную минутку побыть наедине со своими мыслями; с мыслями, которыми он просто не мог поделиться со своим приятелем.

Дождливо начиналась осень, и по окнам барабанили почти прозрачные капельки, до краёв наполненные влагой и прохладой. Альбусу была по душе такая погода. Она отвлекала от тех проблем, которые начинали приедаться и к тридцати годам образовали бы плешь. Но Альбус вмиг забывал о них, смотря за окно и черкая в своём личном дневнике непонятные для обычного человека фразы, приплетая к каждой своего любезного друга с белыми, как ясный Мерлиновый день, волосами.

— Ты чего не спишь? — прошептало за спиной, и Альбус побледнел от страха. Ему не было страшно, что какой-нибудь профессор отошлёт его в кровать среди ночи. Ему не было страшно, что какой-нибудь гоблин или тролль сейчас проглотит его, не поморщившись. Ему было страшно лишь за свой личный дневник, в котором описываются личные подробности его любви к человеку с таким же, мужским, полом.

— Я…я просто не хочу, — заикавшись, наконец, вымолвил Альбус, и, закрыв дневник “впечатлений от Скорпи”, повернулся к тому, что стояло за спиной. Поттер вмиг покраснел, увидев перед собой высокого, худого мальчика с белыми волосами, который в тусклом освещении луны выглядел ещё более красивым. Волосы его не торчали в разные стороны, как у самого Альбуса, а кожа была светлой-светлой, почти прозрачной, сквозь которую, при желании, можно было разглядеть, как бьётся малфоевское сердце.

— Мне тоже не спится, — после долгого молчания, которое порядком стало надоедать, прошептал Скорпи. Он подал руку своему приятелю, чтобы тот встал с пола, на котором сидел, заполняя свой личный дневник. Скорпи потянул друга на себя с такой силой, что Альбус резко встал и прижался своей детской грудью к Малфою. Альбус забыл про всё на свете, благодаря Мерлина за то, что почувствовал всё тепло, исходящее от тела Скорпи.

* * *

— Альбус, хватит носом клевать, — дотронувшись локтём до Поттера, тихо шепнул Скорпи и посмотрел на профессора Флитвика, который как всегда говорил какие-то непонятные и довольно скучные вещи.

— Всё из-за того, что мы всю ночь не спали, а болтали непонятно о чём, — зевая и подтягиваясь, бросил Альбус, и подложил руки себе под голову, представляя, что лежит на троллем проклятой неудобной подушке.

— Тихо, Ал. Веди себя прилично на уроках, — посмотрев злобно на Альбуса, шикнул Скорпи. Но его злобный взгляд тут же испарился, как ни в чём не бывало, и сменился на умиляющее нежное подглядывание. Альбус спал, тихо сопя носом, и вздрагивал от каждого прикосновения Скорпи. Малфой улыбался, когда нос Альбуса дёргался, а брови лезли на лоб.

“Наверное, что-нибудь удивительное снится”, — подумал Скорпи и снова улыбнулся, наблюдая за тем, как Альбус стал облизывать губы и шептать слова, значение которых блондин не до конца понял.

— Самый лучший…Я очарован твоей.…Лишь ты один понимаешь, — шептал маленький Альбус, завесившись своими черными волосами, словно пологом. Скорпи слушал все странные фразы, но не понимал, о ком с такой нежностью отзывается Альбус, облизывая свои пухлые, алые губы.

* * *

— Ал, проснись, пора на обед, — шепнул Скорпи на ухо Альбусу и провёл рукой по его чёрным волосам. Альбус открыл глаза, почувствовав, как бледная, но довольно тёплая рука касается его смущенной плоти. Поттер оглянулся по сторонам: в кабинете не было ни профессора, ни учеников. Были только они вдвоём. Он и Скорпи. Альбус поднял голову и разогнул отёкшие руки. Он посмотрел на Скорпи, который, по всей видимости, был рад пробуждению лучшего друга. Альбус протянул ещё отёкшую руку и прикоснулся ладонью к щеке Скорпи. Малфой невольно вздрогнул, когда пальцы Поттера начали скользить по его гладкой бледной щеке. Альбус протянул вторую руку и провёл пальцем по горящим розовым румянцем губам. Скорпи распахнул глаза от удивления, но не смел шевельнуться. Он сидел и ждал следующих действий от своего…друга? Или уже не просто друга, а кого-то большего.

— Скорпи, я…я не знаю, как сказать…Просто, не шевелись…Мои губы скажут сами, — шепнув это, Альбус дотронулся своими губами до губ Скорпи. Малфой ещё сильнее распахнул свои глаза, и они загорелись серебреным блеском, будто были рады всему, что сейчас происходит. Альбус отвлекся от губ Скорпи, не открывая свои большие глаза.

— Теперь ты понял? Мальчик с белыми волосами, — шепнул Альбус на ухо Скорпи, которое уже не было никаким бледным, а покрывалось толстой коркой румянца, выдавая Малфоя со всеми потрохами.

Дни проходили незаметно и становились всё холоднее и холоднее, а отношения между Поттером и Малфоем всё жарче. Они от людских глаз приходили по ночам в гостиную и оставались там до утра, то, целуя друг друга с нежными вздохами и покусываниями, то, ласкались, как маленькие котята, которые ещё до конца не открыли глазки и дурачились, звонко и по-детски мяукая. Они не обращали внимание на занятия, профессоров и учеников, которые так жаждали выяснить отношения между сыновьями: героя и его врага.

Однажды, зимней предрождественской ночью, Альбус и Скорпи поссорились, почти до кулаков. Поттер, как всегда, сидел ночью по-турецки у окна и писал в своём дневнике об их отношениях со Скорпи. Малфой подошёл к Альбусу сзади, присел на корточки и обнял Поттера. Он поцеловал Альбуса в затылок, в чёрные растрёпанные волосы, которые пахли орхидеей и лавандовым маслом.

— Посмотри на меня, милый. Я ведь позади тебя, Ал, — умоляюще шептал Скорпи, но ответа так и не дождался. Альбус лишь морщил нос, когда внезапные порывы воздуха влетали в его ухо вместе с тёплым дыханием Скорпи. Поттер, безусловно, чувствовал, что сзади него находится мальчик с белыми волосами; что он ласкает и обнимает Альбуса, нашёптывая на ухо нежные и заветные слова. Поттер хотел…он хотел повалить Скорпи, навалиться на него сверху всем весом, целовать и ласкать в запретных местах всю ночь на пролёт на глазах у всех. Но он не мог…просто, не мог. Он краснел своим мыслям и фантазиям, которые набирали скорость, уходя всё дальше в полёт. Но возможности и фантазии так редко совпадают. Альбус получил, что хотел. У него есть возможность прикасаться на вид к холодному, а на ощупь горячему телу; у него есть возможность поцеловать маленькие, розовые губы; у него есть возможность быть со Скорпи всю жизнь! Но Ал, видимо, не очень оценил такой шанс. Он, подобно маленькому ребёнку, мечтающему о дорогой игрушке, мечтал о Скорпи. Но, Альбус, обернись, тот, о ком ты мечтаешь, здесь! Вот он, дышит тебе в затылок, крепко обнимая и прижимая к себе. Поттер действительно оказался маленьким, наивным ребёнком, которому казалось всё это сном, и он записывал в личном дневнике эти сны; сны, которые были реальностью.

— Альбус Северус Поттер, ты меня слышишь?! — уже озлоблено крикнул Скорпи и толкнул Альбуса. Тот повернул свою взлохмаченную голову и посмотрел пронзительным взглядом на Малфоя, у которого от ярости чуть ли не шёл пар из ушей и чуть ли не кипел мозг, а руки злостно сжались в кулаки.

— Какого гоблина ты вытворяешь? — крикнул Альбус и поднялся с пола, спрятав личный дневник запазуху.

— Ты можешь хоть на пять минут оставить свой дневник и посмотреть на меня? — ярость Скорпи перерастала в душевную грусть, и вот, уже совсем скоро, из серо-голубых глаз потекли холодные, солёные слёзы, скользя по гладкой щеке к подбородку. Альбус посмотрел на своего приятеля и опустил глаза. Ему было стыдно за своё поведение. Он не знал, как найти оправдание своим поступкам. А что такого, он не может просто помечтать? Альбус совершенно не понимал, в чём его вина, но ему было стыдно.

Скорпи закрыл лицо руками и отвернулся от своего лучшего друга, который уже искусал все губы в кровь, выискивая где-то в глубине подсознания свою вину. Альбус поднял глаза и увидел, как маленький, бледный Скорпи захлёбывается в собственных слезах, грустно шмыгая носом.

— Прости меня, Скорпи. Прости меня, маленький. Я глупый, я — дурак… — укутавшись носом в белые, шелковистые волосы, шептал Альбус. Он обнял худенького Скорпи за талию и успокаивал, как мог. Он клялся, что больше никогда не обидит маленького, милого Скорпи, что никогда не посмотрит на него злостным взглядом, и не будет говорить плохих слов,… Скорпи лишь доверчиво кивал на эти обещания и немного приходил в себя. Но слёзы его всё равно текли из глаз, не ведая преград. Он просто не мог уговорить их оставаться на месте.

— Не плачь, прошу тебя, — ещё тише прошептал Альбус и повернул к себе Скорпи. Он бережно убрал бледные ладони от заплаканных глаз и вытер слёзы своими смуглыми пальцами. Скорпи продолжал шмыгать носом, но всё-таки слёзы ему удалось остановить. И он улыбнулся этому, как довольный ребёнок.

— Обещай мне, что будешь обращать на меня внимание. Что будешь слушать каждое моё слово, — тихо попросил Скорпи, и когда в ответ услышал “Обещаю”, то накинулся на шею Поттера и повис на ней, как когда-то в детстве вис на шее отца.

— Я люблю тебя, Альбус, — прошептал на ухо Поттеру Скорпи и закрыл уже сухие глаза. Альбус хотел, было, открыть рот от удивления, но одна фраза засела в его голове надолго.

“Надо записать это в мой дневник”, — думал Альбус, гладя волосы Скорпиуса Малфоя.

Каникулы прошли для Альбуса очень скучно. Он играл с отцом то в шахматы, то в шашки, отвлекаясь оттого, что рядом нет Скорпиуса. Джеймс слонялся по дому, мучаясь от безделья. Братья хотели вернуться в школу; в школу чародейства и волшебства.

— Как дела у вас со Скорпи? — поцеловав сына в лоб, спросила Джинни. Альбус тут же покраснел, когда услышал имя лучшего друга. Джинни хотела, было, подумать, что у него началась зимняя лихорадка, но, вспомнив: вокзал, сына, который краснел при первом упоминании о Малфоях, раздумья о лихорадке отпали сами собой.

— Всё в порядке, мам, — с улыбкой ответил Альбус, и, срубив последнюю фигуру, обставил отца в шашки.

— Джинни, отвлекаешь, — пробубнил под нос Гарри, и, взяв бокал с терпким вином, откинулся в кресле.

— Надо уметь проигрывать, дорогой, — с улыбкой сказала Джинни, и, поцеловав мужа в щеку, позвала всех на ужин.

Альбус не хотел кушать и не хотел огорчать маму, поэтому понемногу закидывал в рот картофель, когда Джинни изредка посматривала на него злостным взглядом. Он даже ночью не хотел спать, когда вспоминал о Скорпи. Он мечтал о нём, закрывая уже уставшие веки с чёрными длинными ресницами. И буквально через пять минут Альбус, нехотя, погружался в сон. Во сне его непременно ждал мальчик с белыми волосами, который заманчиво валялся на зеленой летней траве и звал Альбуса, такого смущённого и маленького.…Про дневник Ал совершенно забыл. Ему просто нечего было записывать. Ведь последние четыре месяца дневник был исписан событиями, которые происходили рядом со Скорпи. Но почему Альбусу плевать на дневник, когда он мог бы писать и писать в нём в эти дни, когда Скорпи нет рядом, и когда он может не держать обещание? Альбус не знал. И ему было грустно думать о том, что Скорпиусу сейчас весело.

* * *

Рождественские каникулы прошли, и пришло время возвращаться в Хогвартс. В школе Альбуса уже ждал Скорпи, нервно и от ожидания сжимая красную сверкающую коробочку в руке, обвязанную праздничным бархатным бантом.

— Скорпи, — открыв двери слизеринской гостиной, крикнул Альбус, как только увидел сидящего на диване блондина и явно радующегося появлению своего черноволосого друга. Скорпиус поспешил встать с дивана и подошёл к Альбусу, поцеловав его в губы в знак приветствия.

— Это тебе, — достав из кармана своих брюк маленькую шкатулку, смущенно сказал Альбус. Он взял руку Скорпи и положил шкатулку на его ладонь. Поттер нажал на маленькую кнопочку, которая находилась слева, и из шкатулки вверх вылетело маленькое, розовое сердце, которое билось, испуская из себя золотые блики. Эти блики вмиг осветили гостиную, играя и переливаясь на стенах блестящими огоньками.

— Как красиво, — тихо шепнул Скорпи, устремив голову вверх, где переливалось розовое сердце, — Спасибо.

— Не за что, Скорпи. Да, пустяки это всё, — с улыбкой сказал Альбус и поцеловал Малфоя в щеку. Гладкая, бледная щека тут же покраснела, а серо-голубые глаза забегали по сторонам. Скорпи закрыл шкатулку, ещё раз поблагодарив друга за такой чудесный рождественский подарок. Он взял красную сверкающую коробочку с дивана и торжественно вручил её смущённому Альбусу.

— Не стоило, — с невинной улыбкой на лице сказал Альбус, но с интересом начал изучать коробку, то, потряхивая её перед ухом, то, теребя в руке. Скорпи улыбался этому наивному мальчику, чувствуя, что Ал, безусловно, рад подарку; рад тому, что Скорпи его не забыл.

— Открой, — с блестящими глазами сказал Скорпи, и Альбус послушно развязал бант и снял подарочную упаковку. Он открыл коробку и увидел там цепь, которая так и манила взять и повесить её на шею. Цепь оказалась серебряной и блистала не хуже, чем сердце из шкатулки. На ней висел кулон в виде камня — метеорита. Альбус дотронулся до кулона и утонул в нежности, чудесах и волшебстве. Ему казалось: что всё на свете есть хорошо; что нет ни горя, ни страданий; что есть только Скорпи и Альбус, и больше никого.

— Это карликовая звезда желаний. Дотронься до неё и увидишь всё, что захочешь. Но если нечего будет смотреть, то всегда почувствуешь мою поддержку, когда меня нет рядом. Она будет оберегать тебя от всех невзгод и дурных мыслей. В честь моей любви к тебе, — закрыв глаза, произнёс Скорпи и услышал тихое всхлипывание где-то рядом. Он открыл глаза и увидел Альбуса, у которого из глаз, как ручейки, текли слёзы. Скорпи подошёл и обнял своего приятеля, поглаживая рукой по его макушке. Он не понял, почему Альбус плачет. Казалось, черноволосый мальчик чем-то расстроен и подавлен. Может, не оправдались надежды по поводу подарка? Может, кулон не показал того, чего хотел Альбус? Скорпи не мог разобраться в слезах своего друга. Оставалось только успокаивать, утешать нежными словами.

* * *

— Не обращай внимание, Скорпи. Это, наверное, слёзы счастья, — сидя на диване, рассуждал Альбус. Со Скорпи они отметили Рождество, выпив по кружке горячего шоколада и съев по нежному десерту со сливками, которые мама Альбуса положила в маленькую походную сумочку.

“Рождество, действительно, волшебная пора”, — думал Скорпи и нежно улыбался каждому движению и слову Альбуса.

За месяцем проходил месяц. И вот, уже совсем скоро, можно будет снять зимнюю одежду и гулять под лучами палящего светила, которое разместилось где-то там, высоко, над озоновым слоем, над покровом голубого неба. Можно забыть про зимнюю депрессию, в которую впал весь замок вместе с её обитателями.

“Весна-пора любви. Я, словно влюблённый мальчик, всюду хожу за Скорпи хвостом. А может быть, я действительно влюбился?” — виднелись строчки из дневника, написанные крупным детским почерком и чёрными чернилами. Дневник пропах лавандовым маслом, аромат которого так любил Альбус и всегда мазал им руки. Скорпи тоже успел полюбить этот аромат, но если запах исходил от личного дневника Альбуса, у Малфоя вызывался рвотный рефлекс, ему было противно. Да, что уж там, он ненавидел этот дневник! Он видел в нём противника, которого так страстно любит Поттер. Маленький, ревнивый Скорпи,… Безусловно, Альбус любит свой дневник и проводит с ним много времени, записывая туда свои переживания и мечты. Но прочитал бы Малфой хоть одну строчку из дневника! Он сразу бы понял, что Альбус любит Скорпи больше своей жизни; больше всего, что есть в этом грешном мире; больше всех остальных живых на земле.

* * *

— Альбус, милый, — тихо шепнул Скорпи маленькому Аллу, когда тот нежно провёл языком по щеке Малфоя и, поцеловав её, оставил надолго отпечаток своих алых, разгорячённых губ.

— Я люблю тебя, Скорпи, — не переставал повторять одну и ту же фразу Альбус. Малфой хотел слушать её вновь и вновь, вслушиваться в каждую букву и в нежный голос Поттера.

— Я тоже тебя люблю, — повторял тихим эхом Скорпи. Дыхание его утяжелялось, когда он ощущал нежные прикосновения смуглых пальцев к его бледной коже. Вся шея, щеки, губы, живот… всё было покрыто блаженными поцелуями Альбуса. Скорпи нравилось, когда Поттер целовал его, оставляя на коже румяные следы.

— Ал… — облизывая губы, с вздохами произнёс Скорпи. Альбус видел, как от волнения сохли маленькие, розовые губы, и имел желание быстрее смочить их своим влажным языком. И каждую ночь это желание росло с новой силой.

* * *

Неделя перед летними каникулами. Оставалась всего неделя, чтобы побыть рядом с тем, кого не увидишь долгие и скучные три месяца. Ал долго не хотел об этом думать, но лето приближалось быстро, а в компании со Скорпи это приближение казалось ещё более быстрым. Ровно семь дней, и Скорпи не будет рядом. Не будет нежных вздохов под ухо, нежных поцелуев и сухих губ. Не будет жизни для Альбуса. Просто нереально было дышать, не унюхав вкусный запах кожи, поблизости…запах кожи маленького мальчика с белыми волосами.

“Он будет писать мне каждый день, я точно знаю! Вот увидишь, он навестит меня. И снова будут поцелуи, вздохи. Мой любимый маленький мальчик с белыми волосами. Или просто — Скорпи!” — вырисовывалось в дневнике чёрными чернилами. Альбус как всегда по-турецки сидел ночью перед окном, за которым капал тёплый весенний дождик, и строчил первое, что приходило на его ум.

“Обаятельный, милый, любимый…” — романтично, но так банально писал Альбус. И всё-таки если бы Скорпи прочитал это…

— Ал, проснись, — кто-то шепнул под ухо нежным ангельским голоском, дотронувшись до детского плеча.

— Что-то случилось? — спросил Альбус, протирая свои сонные глаза, — Скорпи, почему ты не спишь?

— Я проснулся, чтобы выпить воды. Я не увидел тебя в твоей кровати и пошёл посмотреть в гостиной. А ты снова со своим дневником, будь он проклят, — ревниво буркнул Скорпи, скрестив руки на груди, и спрятал глаза за белой чёлкой, которая уже прилично отросла, и при желании можно было бы в неё ленточки вплетать.

— Ревнивый ты, и глупый. Ох уж эти мне Малфои, — смеясь, сказал Альбус и подошёл к своему огорчённому приятелю, — Ну, Скорпи, милый, обещание я не нарушил. Сейчас всё-таки ночь, все спят. Ради Мерлина, прости меня.

— Ладно, — буркнул Скорпи, но улыбнулся, когда алые губы Поттера прижались к его щеке и поцеловали так страстно, что хотелось Мерлину молиться на ещё один такой поцелуй. Снова всю ночь они провели в гостиной, а на утро, не выспавшись, пошли на занятия, на которых, после бессонной ночи, клевали носом.

* * *

— Пора вещи собирать, — с улыбкой сказал Скорпи, и, подав чемодан Альбусу, поцеловал его в сладкие губы.

— Три месяца не увидимся, — держа себя в руках изо всех сил, чтобы не расплакаться, ответил Альбус. Расставание давалось ему гораздо труднее, чем он предполагал. И казалось, что Скорпи всё нипочём: что встреча, что прощание. Но Ал ошибался. Он не знал, что Скорпи уже начал считать дни до нового учебного года. А ведь каникулы ещё не начались! Эх, а Альбус думал о плохом. Пессимист, да и только.

“Что, он даже скучать по мне не будет? Даже чуть-чуть? Ну, хоть капельку…” — вновь появлялись в дневнике новые записи. Скорпи стало слишком надоедать это. Вместо того чтобы проводить оставшиеся время с лучшим другом, Альбус садился у окна и начинал писать своим детским почерком в дневнике всё новые и новые предложения. Ну, конечно, а кому это могло понравиться. Скорпи много терпел, но в последний день просто не выдержал.

— Ты трясёшься над своим дневником, словно над золотым яйцом дракона! — с яростью сказал Скорпи, блуждая вокруг Альбуса, который сидел на полу и делал записи, поджав под себя ноги. Ал не слышал своего друга; он был погружён в свои мысли. Он хотел оставить как можно больше впечатлений от проведения учебного года в Хогвартсе; от проведения учебного года со Скорпи. Альбус поднял голову и посмотрел вверх, словно выискивая на потолке какое-то воспоминание. Скорпи раздражало, что Альбус пишет что-то в своём личном дневнике, наплевав на обещание. Но больше его злило то, что Альбус даже не пытается его услышать и поговорить в последний день перед каникулами. А так хотелось провести его вместе…

— Альбус Поттер, услышь меня, наконец! — взбесился Скорпи и, злостно прикусив губу и нахмурив брови, схватил Альбуса за грудки и поднял с пола.

— Ты слышишь или нет? Никогда я не отдам тебя дневнику, пусть он даже будет Мерлином воспет. Ты слышишь? Никогда! — сказал Скорпи прямо в лицо Альбусу. Брови его ещё сильнее нахмурились, когда в ответ он не услышал ни единого слова. Альбус просто стоял и смотрел в серо-голубые глаза, поднимая уголки своих алых губ.

— Поттер, ты совсем меня не понимаешь? Ну и прекрасно, ты больше мне не нужен. Всё кончено, слышишь? Всё! — сказав это, Скорпи отпустил Альбуса и заметил у него на шее цепь с кулоном, которую сам на Рождество подарил ему. Он ещё раз посмотрел в большие, зелёные глаза, в которых, казалось, место только для детской мечты, в которой всё хорошо, нет ни горя, ни страданий. А из серо-голубых глаз начали потихоньку выливаться маленькие капельки. Эти капельки падали на пол, и в такой тишине казалось, что они падают с необычайно громким грохотом. Скорпи гордо смахнул слёзы и еле как выдавил из себя ехидную улыбку. Он подумал, что на такое самолюбие обратит внимание Альбус, но Поттер даже не взглянул. Это окончательно вывело из себя, и Скорпи, взяв чемодан, вышел из слизеринской гостиной, громко хлопнув дверью. А Альбус так и остался стоять, смотря на точку, которая находилась на стене. Но точка начала расплываться, образовывая мерзкое, огромное чёрное пятно. А кулон на груди переставал согревать душу.

“Завтра мы обязательно помиримся,” — проносились мысли в голове у Альбуса. И он не хотел верить, что это завтра никогда не наступит.

* * *

Прошли годы, а Альбус и Скорпиус ни разу не виделись. Даже новостей о мальчике с белыми волосами Поттер не слышал. Он радовался лишь своим записям в дневнике. Лишь они давали хоть какую-то надежду.

Двадцатилетний парень сидит на полу у окна, поджав под себя ноги, и представляет себя маленьким первокурсником. А в дневнике, последние сорок страниц, виднеется одна и та же фраза:

“Завтра мы обязательно помиримся!”

Драко и Астория встретили сына с приветственными улыбками, но Скорпи не ответил им взаимностью. Он просто отдал чемодан отцу и, сев в машину, прижался щекой к стеклу.

Сколько бы Астория не упрашивала сына рассказать, что с ним случилось, Скорпи отвечал лишь своё грустное “Ничего” и вспоминал, как тогда, в поезде, своё “Ничего” отвечал Альбус, но не грустное, а смущенное.

Когда семья Малфоев прибыла в Малфой-Мэнор, то Скорпи даже не вытер свою обувь о коврик, несмотря на своё правильное воспитание. Он быстро направился в свою комнату и, не до конца закрыв дверь, рухнул на кровать и облегченно выдохнул. Он вспомнил ночную слизеринскую гостиную, Альбуса, который целовал своими алыми губами и ласкал смуглыми руками. Из глаз Скорпи потекли слёзы, и он уткнулся лицом в подушку. Но буквально через минуту он завыл навзрыд, не сдержав свои эмоции, а в голове возникали вопросы: “Зачем?” и ”Почему?”. Он думал, что в Малфой-Мэноре его плач никто не услышит, но Драко чуть не оглох от этого воя, вспомнив Плаксу Миртл и её заброшенный туалет. Старший Малфой решил, что Скорпи так убивается из-за каникул, из-за девушки, которую он не увидит три месяца, и которой подарил ту карликовую звезду, какую дал ему отец. Но, чёрт возьми, не девушка это была, а парень! И не просто парень, а Поттер. Самый настоящий, что ни на есть, Поттер!

— Что с тобой? — присев на кровать и положив руку на спину Скорпи, спросил Драко.

— Дневник, терпеть не могу. А Альбуса…люблю, люблю, люблю, — в подушку крикнул Скорпи и завыл как собака, потерявшая своего хозяина. Ему хотелось кому-то рассказать о своих страданиях. И не важно, что этим “ кто-то” оказался его отец.

— Вот оно что, — успокаивая своего сына, сказал Драко. Он наклонился над Скорпи и, поцеловав его в затылок, добавил:

— Я перевожу тебя в Дурмстарнг. Может быть, тогда Альбус поймёт, как ты для него важен. И когда-нибудь, лет через пятнадцать, вы станете по-настоящему счастливы. А дневник будет казаться ребячеством.

— Я просто хотел, чтобы Альбус был в реальности, а не в фантазиях со своим чертовым дневником! Ведь там всё точно так же, как и было у нас с Алом! — подняв голову с подушки, крикнул Скорпи. Он повернул к Драко красное, мокрое лицо, и добавил:

— Я лишь хотел…

— Я знаю, Скорпи. Ты сильный. Ты не должен часто прощать, — перебив сына, ответил Драко. Он вытер последние слёзы, вытекшие из серо-голубых глаз Скорпи и, встав с кровати, вышел из комнаты своего сына. Драко запер дверь комнаты на ключ, на тот случай, если Астории вдруг станет невмоготу гадать о проблемах сына, и она зайдёт к нему в комнату и отпоит чаем с какой-нибудь сывороткой правды.

Драко зашёл в гостиную, и, взяв из серебряной чаши немного летучего пороха, зашёл в камин. Он кинул летучий порох себе под ноги, и вот, через мгновение, выпал из другого камина. Из камина в доме Поттеров.

— Что ты тут делаешь, Малфой? — спросил удивленный Поттер, стоя в своей маленькой, но уютной гостиной и смотря на его высочество, который лежал на бежевом ковре, откашливаясь от пороха.

— Может, поможешь встать? — буркнул Драко и посмотрел на Поттера, который стоял, воткнув руки в бока. Блондин про себя усмехнулся, заметив, что на Гарри надета нелепая домашняя одежда.

— Что, Малфой, старость — не радость? — подав руку своему заклятому врагу, спросил Гарри.

— Не умничай, Поттер. Я ещё тебя переживу, — ехидно ответил Драко и коснулся руки Гарри. Поттер потянул Малфоя на себя. Тот встал и тут же принялся отряхиваться, вспомнив о том, что всегда должен быть неотразимым. Гарри смотрел на этого педантичного мужчину и слегка улыбался.

— И всё-таки, зачем ты пришел? — с интересом спросил Гарри и, взяв со стола бутылку терпкого вина под названием Шато Жилетт, которое всегда поражала Поттера глубоким золотым цветом, ароматом пряности с тонами ванили, меда, лимона, ананаса и груши, разлил по двум бокалам. Сколько бы Драко не отнекивался от вина, Гарри всё равно уговаривал его выпить хоть глоточек. Малфой сдался. И они заговорили.

— Знаешь, Поттер, а твой Альбус унаследовал от тебя нетрадиционные гены, — с улыбкой сказал Драко, сидя в кресло — качалке и поглядывая на Гарри. Хозяин дома тут же подавился вином, услышав столь неожиданную информацию.

— Вот почему сын так краснел, услышав про твоего, — вспомнив смущенного Альбуса, ответил Гарри. Улыбка его сразу испарилась, и он от жажды выпил целый бокал вина и потянулся за бутылкой, чтобы налить ещё.

— Да ладно, Поттер, не налегай на алкоголь. Вспомни себя в молодости, — всё ещё улыбаясь, сказал Драко и, сделав глоток вина, облизнул свои губы. Вино ему явно понравилось. На губах долго оставался вкус лимона и мёда, и губы были такие сладкие, что хотелось съесть их.

— Ты слишком часто прощал меня, Драко. Поэтому, наверное, из любви мы сделали дурную ненависть, — опустив глаза, грустно сказал Гарри. Малфой посмотрел на него с нежной улыбкой и забыл все ненавистные взгляды, которые они посылали друг другу в течение последних лет.

— А если бы не твой дневник, мы бы вообще поженились, — хлопнув собеседника по плечу, смеясь, сказал Драко. Гарри вспомнил о прошлом. Действительно, если бы не его дневник, Гарри и Драко не стали бы врагами. Но Драко сам виноват. Он много прощал, был слабохарактерным. Поэтому, Гарри полностью отдал себя дневнику, в котором записывал всё, связанное с ним и Драко.

— А где сейчас тот дневник? — спросил Малфой и, облокотившись одной рукой на стол, положил подбородок на кисть руки, всё ещё смотря на Поттера с нежной улыбкой.

— Стоит на полке, в шкафу, где-то между маггловскими книгами Джинни, — заинтригованно ответил Гарри, — А зачем он тебе?

— Может, почитаем как-нибудь вместе? — обнажив свой белозубый оскал, спросил Драко. И, завидев такую пленительную улыбку, Гарри просто не смог отказать.

The End.