А я и не замечал раньше, как быстро можно дойти до подземелий, если идешь туда не на отработку, а затем, чтобы... А, собственно, зачем?
Нет, ну а вдруг?
Тук-тук.
Ах, этот голос... «Войдите!»
И можно уже отрезать себе уши к чертовой матери, ибо более не захочется слышать никого, кроме тебя, лишь только хоть одно слово, сорвавшееся с Твоих уст, коснется слуха...
— Поттер?!
Да, ты не веришь глазам своим, правда? Это я.
Я смотрю в твои глаза и нагло прохожу. Приближаюсь к твоему столу. Ты поражен настолько, что пока молчишь. Молчи. Не нужно сегодня язвительности. Хотя... Иногда она меня заводит, и я долго не могу успокоить свою плоть в душе башни Гриффиндора.
Мельком взглянув на раскрытую книгу, отмечаю фразу «И взгляд холодный был ему наградой»...
Стихи?
— Простите, сэр. Я потревожил вас. Но, прошу прощения... я вдруг понял — я хочу вас увидеть.
Ты медленно поднялся из-за стола. Твой взгляд обжег холодом... Спокойно, чего я мог еще ждать?
Не прибил сразу, несомненное спасибо.
Я только успел моргнуть... а ты — за моей спиной. Только всплеск волны твоей бархатной мантии, сопровождаемый шлейфом из запахов трав... Я чувствую тебя, будто ты уже касаешься меня там, где... Хотя я не слышу даже твоего дыхания.
— Поттер. Вы хотели меня увидеть. Вы довольны? — Теперь жгучее дыхание касается волос на затылке.
О, ты себе не представляешь, насколько...
— Да, — выдыхаю я, и напряжение, сковавшее меня, исчезает.
Ты представляешь, у меня стоит с той минуты, как я постучался к тебе...
Шорох мантии. Я боюсь обернуться. Дверца, звяк, пробка, плеск...
— Вы так и будете стоять ко мне спиной, мой незваный ночной гость?
Да. Я смущен и потерян. Я немного боюсь тебя сейчас, когда твой голос обволакивает густыми волнами, как... Какое бы сравнение подобрать? Как плавящийся шоколад?..
— Молчание — знак согласия.
Ты присел на край стола, откинув край мантии. Еще один восхитительный всплеск бархатной волны. Мерлин, какие у тебя ноги...
Но где же холод в твоих глазах? Сейчас твои глаза цвета тёмного шоколада манят и обещают нечто совершенно восхитительное настолько, что, попробовав один раз, каждая клетка тела будет требовать снова и снова...
— Вы еще можете отказаться, Поттер...
Нет уж. Ничего криминального в алкоголе нет.
Ты протягиваешь непрозрачный серебряный бокал. Я даже не гляжу внутрь, я принимаю бокал и смотрю на твои руки. Гениальный скульптор, создавший эти точеные пальцы, должен был быть казнен сразу же, чтобы не повторить для кого-то другого это изящное произведение искусства.
— Сэр...
Видимо, ты заметил мою нерешительность.
— Пейте, Поттер. Сами напросились.
Выпиваю. Медленно. До дна. Крепкое. Нечто шоколадное и очень тягучее, разливающееся внутри горячими волнами.
— Что это?
— Ликер, Поттер. Правда, не в надлежащей для него емкости... Но ведь это не так важно.
Ты пьешь из своего бокала, и, должно быть, твои грациозно очерченные губы надолго сохранят этот вкус...
— О... — Признаться, я пробую его в первый раз. — Великолепно.
— Нравится? А если бы я подсунул вам яд? Или сыворотку правды? Или зелье, порабощающее разум?
— Если бы я сразу нашел в себе смелость... я бы сказал вам, что я уже — в вашей власти.
Я сказал это?!
— Мальчик, ты затеял опасную игру. Я вижу тебя насквозь. Я знаю, чего ты хочешь.
— Я не боюсь.
И я опять не заметил...
Не заметил, как ты метнулся ко мне.
В моем сознании всколыхнулось ночное море. Я видел, как вздымается бурное ночное море.
Но то, что случилось со мной сейчас — во сто крат превосходило природную стихию...
Волна захлестнула меня... Я даже не понял — как, но я поплыл так стремительно, что спасительный берег с огромной скоростью скрылся из глаз. А нужно ли было мне это спасение? Я отдался волне, и она пронизывала меня насквозь, накрывала с головой, и я рисковал захлебнуться... Мне казалось, что это какая-то пытка, настолько это было мучительно, но и настолько сладко, невыносимо сладко; я горел и таял, я плавился, как шоколад, и холодел от осознания, что эта магия может закончиться, и чернее ночи шоколадные волны переполняли меня и выходили из меня и текли по мне...
Когда я вдруг случайно оказывался на поверхности — волны вновь затягивали меня в объятия...
Когда я камнем уходил ко дну — я испытывал наслаждение, равное коему не способен придумать человек даже в самых смелых фантазиях...
* * *
Я пришел к тебе следующим вечером.
Я больше не уйду.
И я читаю в твоих глазах, что сегодня ты уже не отпустишь меня...
Я подхожу к тебе и долго смотрю в черноту твоих глаз и тону в них, пытаясь прочесть то, что я и так знаю.
Но ты разливаешь шоколадный ликер по бокалам и предлагаешь мне прочесть нечто совсем иное, протягивая книгу, которую я видел вчера у тебя на столе.
— Прочтите. Это интересно.
Закладкой отмечено нужное место.
* * *
Когда ты засыпаешь рядом со мной и черная волна твоих волос так прекрасно рассыпана на подушке, я читаю:
Vova
