Преследуя Драко

— Боже, Гарри! Бывали у тебя дурацкие идеи, но эта войдет в пятерку лучших!

— Да ладно тебе, Гермиона, в конце концов, мы говорим о квиддиче, — Гарри откинулся на спинку стула и лукаво улыбнулся подруге. Он знал ее достаточно хорошо, чтобы понять, что та почти сдалась. — Посмотри на все с другой стороны, как на дополнительную практику. Снейп говорил, что Оборотное зелье входит в экзаменационную программу. Когда это ты отказывалась от возможности лишний раз повторить пройденное?

— Не провоцируй меня, — вздохнула Гермиона, — ты все равно попробуешь, со мной или без меня.

Она хихикнула, прежде чем продолжить:

— А что касается возможных гадостей… Чего еще ждать от слизеринцев?

Девушка сложила руки на груди, всем своим видом демонстрируя скептическое отношение к плану Поттера.

— Ты эти слухи сама слышала, — гнул свое Гарри, — я всерьез подозреваю, что они собираются заколдовать наши метлы, и мне бы не хотелось находиться под покровительством мадам Помфри больше необходимого. Господи, эта женщина — воплощение зла, попробуй как-нибудь ее микстуры! — закончил гриффиндорец с содроганием.

— Не хитри! В самом деле, объясни, почему ты всегда выбираешь самый трудный путь? Ты собираешься превратиться в Забини, чтобы проникнуть на тренировку по квиддичу вместо того, чтобы просто пойти к мадам Хуч и поговорить? Она выслушает тебя. Наверное.

Гарри в картинном отчаянии приложил руку ко лбу:

— Знаешь что? В следующий раз, когда я попаду в кабинет к Дамблдору, я обязательно переговорю с Распределительной шляпой. У меня есть серьезные подозрения, что она тебя не на тот факультет направила. Твое место в Хаффлпафе!

Больше он ничего сказать не успел потому, что получил подушкой прямо по ухмыляющейся физиономии. Гермиона решительно набросилась на Гарри, молотя мягким орудием убийства по всему, что попадется, и нещадно щекоча противника.

Их возня в углу привлекла внимание всей гриффиндорской гостиной. Даже Рон оторвался от шахмат и, понаблюдав за ними какое-то время, предупредил девушку:

— Черт возьми, Гермиона! Не повреди Ловцу руки!

Та присела на корточки, глядя на помятого, но улыбающегося Гарри.

— Ты такой манипулятор, мистер Поттер! Ты всегда знаешь, чем соблазнить, — девушка выглядела польщенной и счастливой.

— Конечно! Знаешь ли, мой медовый язычок… — Гарри усмехнулся.

— Да? Тогда, знаешь ли, смотри за тем, что он облизывает. Я заметила, как ты пялишься на Забини, — вздохнула Гермиона и сузила глаза. — Я видела, какими голодными глазами ты на него смотришь. Откровенно говоря, я даже боюсь представить, что ты сделаешь с его телом, когда оно окажется у тебя.

Гарри почувствовал, как лицо и шею заливает, покалывая, непрошенный жар. Вот черт! Она не может знать, подумал Поттер. Никто не знает! Он посмотрел на Гермиону, которая все еще сидела на корточках, и увидел хитрую ухмылку на ее лице.

— Думаю, лучше не отдавать вам всю «оборотку» сразу же, — наконец сказала она. — Я не хочу, чтобы ты увлек Рона своими аферами в тот самый момент, когда я таки смогла заинтересовать его учебой.

Гарри знал, чем обеспечить ее сотрудничество.

— Хорошо, Миона. Ты — босс! — и встал со стула, чтобы закончить разговор. Он хотел сбежать как можно дальше от проницательного взгляда подруги.

* * *

Наверху, в общей спальне, Гарри лег на кровать и задернул балдахин, соображая, как, черт возьми, он мог проколоться?! Он знал, что Гермиона его не выдаст, но выражение триумфа и озорства на ее лице заставили юношу призадуматься. Больше всего на свете Гарри отчаянно хотел, чтобы Рон и Гермиона приняли его ориентацию. Но его не могло не встревожить выражение лица подруги, когда та заявила, что предметом его фантазий был мужчина, слизеринец вообще, и Забини в частности. А все вместе взятое, это не могло не шокировать.

Гарри отвлекся от размышлений — Невилл, Дин и Симус разбирали постели, громко обсуждая первую неделю в школе после летних каникул, прикидывая сложность возможных курсовых работ последнего года обучения в Хогвартсе.

Рон вошел в спальню последним, веселя всех рассказами о своих неисчислимых шахматных победах за прошедший вечер. Даже Гарри приподнял полог, чтобы послушать его россказни.

Один за другим друзья задремали, а Гарри продолжал ворочаться в горячей, душной темноте, раз за разом перебирая в памяти мельчайшие детали сегодняшней встречи с Блейзом. «Видел ли он, что я смотрел? — задавался вопросом юноша. — Или мне показалось?» Мерлин, когда Забини нагнулся за ингредиентами на зельях, он забыл, как дышать. А тот взгляд, которым он окинул гриффиндорца, когда распрямился, он знал…

— Гарри! Гарри! Приятель, с тобой все хорошо?

Только когда голос Рона вырвал его из задумчивости, Гарри понял, что застонал. Застонал! Ради Мерлина!..

— Все хорошо, Рон. Просто я опять задумался о квиддиче, — ловко вывернулся Поттер.

— Да, сплетни Малфоя и мне подпортили нервы. Все эти слухи о секретном оружии! Ты действительно думаешь, что они сделают что-нибудь с нашими метлами? Они обязательно задумали какую-нибудь каверзу, и я уже все мозги сломал, пытаясь вычислить, какую именно.

По тону Рона Гарри понял, что его друг действительно взволнован. Теперь, когда тот стал капитаном команды, для него победа Гриффиндора стало делом чести. Он был обязан о ней беспокоиться.

— В прошлый раз мы Малфоя сделали. Расслабься и подожди. Так или иначе, до игры у нас много недель. И много времени, чтобы вывести их на чистую воду, — Гарри наделся, что успокоил друга.

— Да, я знаю, что ты прав. Но Малфой? Мерлин! Так и хочется дать ему в рожу. Ты видел, каким он вернулся в школу? Волосы длиннее, чем у его папаши, Пожирателя смерти, весь из себя такой, бог… секса! — Рон не смог сдержать отвращения.

Гарри фыркнул.

— Рон, он всегда был таким, ничего нового. Если уж ты об этом заговорил, то я, клянусь, на днях своими глазами видел, как МакГонагалл флиртовала с ним в коридоре. Я уже четыре года за ним наблюдаю и веселюсь, — хихикнул Гарри.

Рон, передернувшись от отвращения, сказал:

— Неужели ты думаешь, что он отравил воду в Хогвартсе? Я имею в виду, каждая женщина в замке, глядя на него, хочет откусить кусочек? Это отвратительно!

— Что? Каждая женщина? — хихикнул Гарри.

— Ладно, кроме Гермионы. Она любит только меня, — самодовольно заметил Рон.

— А как насчет домовых эльфиек? — покосился на друга Гарри. Рон подавился смехом.

— Дружище, как ты их различаешь?!

— А ты их переверни вверх ногами, — Гарри сел, чтобы не задохнуться от смеха.

— Боже! Вы, двое, дадите нам поспать?! — вопль Симуса был намного громче смешков Рона и Гарри.

— Ладно, ладно! Спокойной ночи всем, — простонал Рон.

— Да, увидимся утром, — зевнул Гарри, укладываясь на подушки. Засыпая, он подумал о том, что ему очень повезло с другом. Рон, даже сам не зная, как это нужно другу, смог отвлечь юношу от безрадостных дум.

* * *

Следующие несколько недель пролетели в круговерти уроков, домашней работы, и тренировок по квиддичу. Гарри был поражен Гермионой, и должен был отдать ей должное. Ей всегда удавалось раздобыть недостающие ингредиенты. Она вовсю пользовалась своим званием префекта, чтобы обеспечить все необходимое для Оборотного зелья. Если было нужно, она мастерски лгала преподавателям. Долгий процесс, занимающий целый месяц, шел полным ходом.

Гарри улыбнулся, думая о ней. Его лучшая подруга. Он должен был признать, что за прошедшие годы ее мозги стали сильнее, чем их с Роном мускулы. Как он будет без них, Гермионы и Рона, обходиться после Хогвартса?

— Земля, Гарри! Гарри, прием! — голос Гермионы оторвал Поттера от ужина. Девушка протянула через стол руку, мягко улыбаясь, будто разделяя его мысли.

Гарри задержал дыхание, медленно выдохнул и вернул ей улыбку.

— Хочешь поговорить об этом? — прошептала она. Юноша медленно покачал головой. Девушка приподняла бровь и посмотрела через его плечо, туда, где, Гарри знал, сидит Блейз. Потом снова пристально посмотрела на друга.

— Позже, ладно? После тренировки, — сказал он просто.

— Договорились.

* * *

Пока Рон с Гарри и всей командой тренировались, Гермиона, как обычно, дожидалась их на трибуне. Поттер поймал несколько ее изучающих взглядов, пока проносился мимо за снитчем. В раздевалку за одеждой он несся в припрыжку, юноша пытался выиграть как можно больше времени, чтобы поговорить с подругой. Гарри был рад возможности рассказать все. Однако Рон и Джинни устроили скандал, который грозил перерасти во всеобщую склоку. Поттер без всякого энтузиазма пытался их разнять, когда вошла Гермиона. Все участники ссоры обернулись на звук закрывающейся двери и на время замолчали.

— Ой! Извините, не хотела прерывать семейный концерт Уизли, я насмотрелась на них больше кого бы то ни было, — усмехнулась девушка.

Рон, всерьез рассчитывавший на помощь своей возлюбленной, прервал ее:

— Скажи, Миона, я капитан? Я не хочу видеть свою младшую сестру Загонщиком, она Охотник и точка! Мама убьет меня, если залетный бладжер сломает ей нос.

— Ага! Я смотрю, старые счеты со временем не стареют, — ответила Гермиона. — Ты зря поинтересовался моим мнением, Рон, я ничего не смыслю в квиддиче. Но на твоем месте, я не стала бы спорить с Джинни слишком ожесточенно. Ее «Летучемышиный сглаз» уже стал легендой, ты же знаешь.

Джинни радостно вскрикнула в ответ на слова Гермионы, и даже раздраженный Рон понял, что был не прав. Однако принял цвет перезрелого помидора, что означало наивысшую степень раздражения.

— Ладно, — миролюбиво сказал Гермиона, — мы с Гарри оставим вас, чтобы вы уладили свои разногласия, но я надеюсь увидеть тебя, Рон, прежде чем лягу спать. До свидания, Джинни!

С этими словами Грейнджер схватила Гарри за руку и потащила его за дверь. Оба захихикали, когда покинули пределы слышимости любого из Уизли.

— Мм… Спасибо, Миона. Ты спасла мне жизнь, — вздохнул Гарри.

— Надеюсь, что и рассудок тоже, — девушка посмотрела на него очень внимательно.

— Ладно, пошли в сад, сядем, и ты подвергнешь меня психоанализу. Не против? — Гарри предложил руку, и девушка ее приняла. Они начали разговор на ходу.

— Я сейчас о многом думаю, и даже не знаю, с чего начать, — юноша прервался и тяжело вздохнул. — Это ложь. Я очень смущен потому, что растерян из-за наименее важной вещи.

Гермиона молчала, давая Гарри высказаться.

— Я должен думать о Волдеморте, где и с кем я собираюсь жить, что сделаю со своей жизнью, предполагая, что все-таки выживу, и многом другом. Я и думаю об этом. Правда. И довольно много. Я боюсь потерять вас с Роном, вы — моя единственная семья, и мысль о том, что я могу лишиться вас, пугает меня, — Гарри сжал руку Гермионы, чтобы она не успела возразить. — Ты знаешь, что я чувствую к Блейзу.

Это было самое смелое и откровенное заявление о своих чувствах, которое Гарри когда-либо делал. Краем глаза он заметил, что его подруга кивнула.

— В прошлом году я выяснил, что девушки меня не привлекают. Я был очень смущен, когда это обнаружил, ведь я никогда не задумывался всерьез об интимной жизни. И был очень испуган своей наивностью, в то время как в других областях — намного опередил своих сверстников.

Гарри остановился на время, чтобы перевести дыхание: он был взволнован.

— Я все время привлекаю к себе внимание, и заранее расстроен тем, что произойдет, когда мои предпочтения станут достоянием общества. Я дурак?

Гермиона взяла его за руку утешительным жестом.

— Тебя это беспокоит? То, что… ты гей? Гарри, — она нежно улыбнулась. — И Рон поймет тебя, он же твой друг. Не беспокойся о нас. Не беспокойся ни о ком. Наплюй! Всегда найдется кто-то, кто тебя не одобрит. Боюсь, с этим ты ничего сделать не сможешь. Ты снова и снова спасаешь весь волшебный мир. На каждого сплетника, я клянусь, найдется сотня мужчин и женщин, которая тебя поддержит, — закончив говорить, Гермиона сжала его руку.

— Я не хочу, сотню, я хочу Блейза. И уверен, что ОН меня не поддержит. О чем я только думал?! Я ничего не могу с собой поделать, я одержим. Утром, днем и ночью. Особенно, ночью, — пролепетал Гарри. — Черт, как я смогу его получить?

— Ну, Оборотное зелье тут уж точно не поможет, — печально вздохнула Гермиона.

— Как получилось, что я, приняв всю тяжесть мира на свои плечи, не могу думать ни о чем, кроме его рта? И не только рта…

— О, Гарри, ты же подросток! Ты как ребенок, чье развитие было искусственно замедленно, но сейчас ты такой же напичканный гормонами и упертый идиот как все мы. Добро пожаловать в наш мир, — она фыркнула.

— Что мне делать? Как справиться с этим, Миона?

Девушка испытующе посмотрела на друга и подарила ему вымученную улыбку.

— Честно? Займись мастурбацией. И не смотри так потрясенно. Ты думаешь, как я справлялась все те годы, пока Рон набирался смелости спросить меня о главном? — Грейнджер снова фыркнула.

— Да, но… — неловко запнулся Гарри. — Я и так уже этим занимаюсь, даже слишком часто. Моя кровать настолько сильно скрипит, что мне пришлось пометить уже все туалеты школы…

Гермиона расхохоталась в голос.

— Прости, друг, я не хотела смеяться над твоим горем, — она несколько успокоилась перед тем, как продолжить. — Я действительно должна отговорить тебя от использования волос Блейза для «оборотки». Пожалуйста, возьми другой. Это мерзко, получить доступ к его телу таким образом. Ты не сможешь бороться с искушением, это неправильно.

— Что за грязные мысли о любви всей моей жизни?! — шокированный Гарри задыхался.

— Да брось! Ты еще скажи, что не думал об этом, — девушка стрельнула в Гарри лукавым взглядом.

— Хорошо, не буду отрицать, они у меня были, но я этого не сделаю. Просто хочу увидеть его лицо в зеркале, настолько близко, насколько смогу. Мне просто хочется посмотреть на него не скрываясь. Я хочу пересчитать каждую ресничку, всмотреться в глаза…

— Гарри, это путь к безумию. Отпусти его. У вас нет будущего. Мне очень жаль, но я не могу тебе помочь. Знаю, это очень жестоко, — Гермиона серьезно посмотрела на Гарри, и он увидел страдальческую гримасу на ее лице. Оба были очень серьезны.

— Любить больно, Гарри. Ты найдешь кого-нибудь другого, но это потребует времени. Вряд ли он найдется там, где этого больше всего ожидаешь.

— Да ладно, он же слизеринец? — крикнул Гарри, резко выдохнув. — Смотри, Миона: Блейз — лучшая кандидатура для «оборотки». Ему не придется слишком много говорить, он участвует в тренировках и всегда в курсе происходящего на факультете.

— Я знаю, — прозвучал усталый ответ. — Я беспокоюсь о тебе и не хочу, чтобы тебе было больнее, чем сейчас. И хотела бы помочь, — со слезами на глазах сказала гриффиндорка. — Послушай меня, пожалуйста. Дай мне обнять тебя!

Они стояли, обвив друг друга руками, и Гарри был благодарен ей за то тепло, что она ему подарила. Он положил подбородок на ее душистую макушку и думал, что жизнь была бы намного проще, если бы он просто полюбил девушку.

— Ага! Вы там, оба! Если вы обсуждаете планы по соблазнению Забини, то ваше счастье, но если ты собрался увести у меня девушку… — посмеиваясь, сказал Рон с широкой улыбкой на лице. Гарри застыл в объятиях Гермионы.

— Ты рассказала ему?!

— Нет, — ответила Гермиона, — я не знала, что он в курсе. Молодец, наблюдательный.

На Поттера было жалко смотреть. Рон сказал:

— Да ладно, приятель, мне все равно, кого ты там хочешь. Но Забини? Черт, Гарри, он же слизеринец! Чем плох Джастин Финч-Флетчли из Хаффлпафа? Может, он твоего типа? — спросил Уизли, явно хватаясь за соломинку.

Гарри не знал, что и сказать. После слов Рона его затопило облегчение. Если честно, он не ожидал. Юноша почувствовал укол вины — он недооценил Рона. Снова.

— Вот все и открылось, — вяло сказал Поттер, отпуская Гермиону с некоторой неохотой.

— Ты помирился с Джинни? — спросила она, пытаясь отвлечь внимание от неловкого момента.

Они уже шли к замку, когда Рон сказал:

— Она ударила меня! Черт, как же больно! Грандиозный хук слева! Не ожидал такого поворота событий, не думал, что у нее хватит духу на это. Все были слишком напуганы, чтобы пытаться ее остановить.

Ребята рассмеялись, и Гермиона осмотрела челюсть Рона, когда они вошли в замок.

— Ну, приятель, — доброжелательно сказал Рон, повернувшись к Гарри, — держись! Я буду тебя отвлекать, сейчас же уложу в постельку и прочитаю сказку на ночь. Миона, поцелуй меня на прощанье!

-Фууу! — Гарри вздрогнул. — Слишком много подробностей, большое спасибо! И не маячь около моей кровати, ладно? Я тебя люблю, но как друга. Ладно? — Гарри рассмеялся.

— Спокойной ночи, Гарри! — тихо отозвалась Гермиона. — Сладких снов!

— Тебе тоже, — отозвался он, поднимаясь по лестнице в спальню. Гарри не мог поверить, что ему повезло иметь таких друзей. Они действительно всегда были рядом.

* * *

Через неделю Гермиона потянула Гарри в сторону, и сказала, что Оборотное зелье готово.

— Все, что нам нужно — это волосы, — взволнованно сказала она. — Легче всего будет украсть их на зельеварении.

— Господи, — усмехнулся Гарри. — Спасибо, Гермиона. Я с тобой согласен. Завтра команда Слизерина будет тренироваться и я должен знать, о чем они будут говорить. Как ты украдешь волосы?

— Я что-нибудь придумаю, — сказала девушка, постукивая пальцем по подбородку.

* * *

В этом году Гарри чувствовал себя в классе зельеварения не так дискомфортно, как раньше. И отнюдь не потому, что военные действия между ним и профессором Снейпом прекратились. Юноша наконец-то научился не обращать внимания на едкую критику преподавателя. Поскольку перепалки сошли на нет и профессор перестал получать от них удовольствие, Снейп прекратил изводить ненавистного гриффиндорца. Он почти перестал обращать внимание на Поттера. Главными действующими лицами на уроках стали Малфой и Гермиона. Гарри держался середнячком, полученные оценки его устраивали.

Когда зелье уже остывало, он смог сделать паузу и прерваться. Первым делом посмотрел на скамью слизеринцев. Конечно же, Снейп крутился вокруг двух своих любимчиков, Малфоя и Забини, неустанно хваля их работу и награждая факультет неприличным количеством баллов. У Гарри была минута, чтобы полюбоваться на холодную красоту Блейза прежде, чем Гермиона заговорила.

— Профессор Снейп, сэр, у меня возникла проблема, — сказала она, притворяясь смущенной. — Я уверена, что дым над котлом должен виться против часовой стрелки, но у меня не выходит.

— Мисс Грейнджер, — прошипел преподаватель, посылая импульсы страха по спинам всех студентов в классе. — Я ясно объяснил задание и все нюансы его выполнения в начале урока. Я не понимаю, как можно было сделать ошибку. При условии, что вы меня слушали, конечно, — выражение лица и голос преподавателя стали угрожающими. — Если вы хотите сдать выпускные экзамены, вам нельзя отвлекаться на уроках. Двадцать баллов с Гриффиндора за то, что у вас не хватило ума правильно следовать моим инструкциям. А теперь подойдите сюда и посмотрите на идеальный результат.

Гарри кожей почувствовал тоску Гермионы по утраченным баллам и понял, что позже она ему это припомнит. Но сейчас, не глядя на него, девушка встала и подошла к слизеринской скамье и встала на место Снейпа между Блейзом и Малфоем. Судя по всему, Малфой тут же сказал Гермионе какую-то гадость, но со своего места гриффиндорец ее не расслышал. «Миона стоит так близко к Забини», — неожиданно ревниво подумал Гарри. — Хотел бы я быть на ее месте».

Поттер еле сдерживал себя в течение нескольких следующих минут. Он изучил каждую трещинку на своей парте, лишь бы не поднимать глаза. Казалось, что его вина крупными буквами написана на лице. Юноша скорее почувствовал, чем увидел, что подруга вернулась. Рискнув вскинуть на нее глаза, он увидел, что она триумфально сжимает в пальцах несколько темных волосков.

— Сняла прямо с одежды Забини, — театральным шепотом поведала она Гарри, заставив его улыбнуться. — Хочешь к нему прикоснуться? — промурлыкала она, и Поттер немедленно вспыхнул. Хихикая, она запечатала волоски в конверт, и положила его между листами учебника, успев подмигнуть лучшему другу.

Закончив с заданием профессора, весь класс убрал ингредиенты, очистил котлы и слил зелья в маленькие пузырьки, чтобы сдать их на проверку. Гарри случайно столкнулся с Блейзом, который нес свое зелье на стол преподавателю. Внезапно он ощутил запах одеколона Забини и почувствовал, что он совсем рядом. Гарри снова залился румянцем. Он представил, как над его головой замигала неоновая вывеска с надписью: «Смотрите на меня! Я человек с твердым…» Гарри потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя, замешкавшись со своим пузырьком перед столом Снейпа. Блейз отошел, чтобы собрать свою сумку, Поттер проследил за ним глазами. И был абсолютно не готов к тому, что встретится взглядом с изучающими, холодными, серыми глазами Малфоя. Уголок губ слизеринца дернулся. Гарри почувствовал себя так, словно его пронзил рентгеновский луч, будто Малфой знал все его тайны и вывернул наизнанку душу. Ужасное ощущение. Он был благодарен Снейпу, который выставил его из класса, прекратив таким образом мучительный обмен взглядами. Гарри рванул к Гермионе, схватил обе сумки и потащил ее вон из помещения как можно быстрее.

Грейнджер почувствовала состояние Гарри и потянула его подальше от толпы студентов, медленно выходящих из класса. Она попыталась выяснить, что произошло. Поттер задался вопросом, можно ли другу женского пола сказать, что у тебя стоит так, что гвозди можно забивать? Он вдохнул, медленно расслабился и его мятежное тело, наконец, успокоилось.

— Все хорошо, Миона, просто Малфой увидел, как я смотрю на Блейза, — заикаясь, сообщил Гарри.

Как известно, помяни черта и… Малфой вышел из класса зельеварения и, окинув их презрительным взглядом, подошел поближе.

— Какая же ты жалкая, Грейнджер, действительно жалкая. Интересно, как далеко ты сможешь зайти, выпрашивая благоволение Снейпа? Он никогда не унизится до того, чтобы сделать любимой ученицей грязно… гриффиндорку, — усмешка тронула его тонкое, бледное лицо. — Кстати, Поттер, ты что, с одного раза не понимаешь? Надеюсь, на следующем матче по квиддичу ты будешь более собран или я должен надеяться на обратное? Посмотри на себя! Тебе нужно разжевывать задание как последнему идиоту.

Малфой ухмыльнулся и пошел прочь в поисках желающих восхищаться его великолепием.

Друзья подождали, пока Малфой исчезнет за углом, понимающе переглянулись и подхватили сумки, чтобы идти дальше. В этот момент из класса вышел Снейп, его руки были заняты пузырьками с зельем, контрольными и свитками пергаментов.

— Мистер Поттер, отвратительно выглядите, надеюсь, вы не больны? — глумливо поинтересовался профессор и прошел мимо, капнув желчью и взмахнув полой мантии на манер летучей мыши.

Гермиона коснулась руки Гарри, привлекая его внимание:

— Пойдем, думаю для успокоения нервов нам нужно пообедать, — сказала она, подталкивая его вперед. Когда они зашли за угол, то увидели, что из кипы бумаг, которые нес Снейп, вылетел небольшой листок бумаги. Он опустился на пол, легкий, как перышко. Несмотря на возглас Гермионы, Гарри подхватил его и развернул. Он прочитал письмо, поднимаясь по лестнице, а потом отдал его Гермионе. В нем было сказано:

«Я должен поговорить с Вами. Пожалуйста, давайте встретимся во втором коридоре около класса Трансфигурации. В скрытой нише, завтра, в 22.00.»

Подписи не было. Когда Гермиона вернула ему письмо, Гарри заметил на бумаге водяные знаки. Встав у окна и подняв письмо на уровень глаз, юноша с удивлением обнаружил на кремовой бумаге герб Малфоев.

* * *

Вечером следующего дня Гарри и Гермиона выскользнули из общей гостиной, где Рон и Дин самозабвенно обсуждали квиддичную тактику, и направились в туалет Плаксы Миртл. Поттер имел при себе карту Мародеров и плащ-невидимку, Гермиона — «оборотку» и слизеринскую мантию, предварительно украденную из прачечной.

— Хорошо, Гермиона, повтори еще раз, — сказал Гарри через дверь в кабинку туалета, где уже разделся до трусов.

— После того, как ты изменишься, я пойду в библиотеку и подкараулю там Забини. Я отвлеку или, может быть, даже усыплю остальных учеников. Когда мы останемся одни, я его тоже усыплю и посижу с ним, покараулю несколько часов. Тебе должно этого хватить, чтобы сходить к слизеринцам на тренировку и вернуться.

Гарри что-то буркнул, что Гермиона восприняла как полное и безоговорочное согласие.

Она продолжила:

— После того, как часы пробьют десять, я его разбужу, чтобы закрыть библиотеку. Я оставлю ему достаточно сил, чтобы он мог вернуться в слизеринскую спальню без проблем.

— Ладно, — быстро сказал Гарри, — я готов, давай свое зелье.

На самом деле он немного нервничал, но отругал себя за отсутствие мужества и сумел проглотить стакан отвратительной бурды, который Гермиона просунула ему под дверь кабинки.

— Спасибо за помощь, Гермиона, я знаю, что ты не одобряешь эту затею, — тихо сказал юноша, ожидая начала изменений.

— Просто вернись обратно без приключений, — девушка тоже волновалась. — Помни, не говори слишком много и выбирай выражения. Я буду ждать тебя.

Тут Гарри почувствовал неприятное растяжение кожи и костей, означающее начало превращения и закрыл глаза, чтобы не видеть процесса. В конце концов, ощущения прекратились, и Поттер посмотрел на свое частично одетое тело.

— Черт! Гермиона! Я не Блейз!!! — взвизгнул Гарри новым, очень знакомым голосом, полным нехарактерной для его законного обладателя шоком и тревогой.

— О нет! Ты не…? Дай мне посмотреть! — запаниковала Гермиона. Сердце выпрыгивало из груди, Поттер в ужасе смотрел на лицо подруги, которая приоткрыла дверь в кабинку. Та подавленно молчала.

— Почему это должен был оказаться Снейп?! — Гарри почти кричал.

— О, нет! — вскрикнула девушка.

— Блять! Даебаныйтыврот!

Гермиона замерла на месте, когда Гарри вышел из туалетной кабинки в теле Снейпа.

— Мне так жаль! Вечно я все порчу! — взвизгнула девушка, по ее побледневшим щекам струились слезы.

Поттер шагнул к ней, чтобы обнять и успокоить, но она шарахнулась от него и на лице Гермионы застыл ужас, вызванный жутким преображением лучшего друга в ненавистного зельевара. Поставленный перед фактом, а потому уже начавший видеть весь комизм ситуации, Поттер подошел к зеркалу, чтобы посмотреть на «себя».

— И что с этим делать? — язвительно заметил Гарри глубоким тенором Снейпа. Гермиона продолжала смотреть на него расширенными глазами с открытым ртом.

— Думаю, та слизеринская мантия, которую ты принесла, будет мне мала. А еще я думаю, что бродить по замку в его теле и в красных гриффиндорских трусах не лучшая идея.

Девушка истерично хихикнула, и юноша повернулся, чтобы посмотреть на нее. Тут они оба расхохотались — продолжавший возвышаться Поттер, и упавшая на колени, сложившаяся почти вдвое Гермиона. Оба гриффиндорца ржали до тех пор, пока у них не перехватило дыхание. Потом они все же смогли взять себя в руки, вытерли выступившие слезы и призадумались.

— Сколько у меня времени?

Гермиона что-то высчитала в уме:

— У тебя есть два с половиной, менее вероятно три часа, я слегка модифицировала зелье, чтобы продлить его действие.

— Что будем делать с одеждой? — Гарри покрутился вокруг собственной оси, приглядываясь к новой фигуре.

Гермиона вытянула руку и взмахнула палочкой перед Гарри:

— Профессор Vestio Северус Снейп!

В голове Гарри мгновенно мелькнул образ преподавателя, и Гермиона скопировала одежду по его памяти.

— Отлично, Миона, очень хорошо! — сообщил Поттер, картинно взмахнув полами мантии. Девушка фыркнула:

— Прекрати! Ты похож на гибрид Смерти без косы и Дракулы!

— Нет, не похож. Ни в одном из них нет столько зла. Снейп вне конкурса, — пошутил Гарри, который еще не успел привыкнуть к звукам чужого голоса и с интересом к себе прислушивался. — Я не могу упустить такую возможность, поэтому пойду бродить по коридорам и пугать припозднившихся учеников.

— Стоп! — раздражено сказала Гермиона, подняв руку. — Даже знать ничего не хочу. Послушай, он ушел из класса в восемь. Имей в виду, ты сохранишь этот облик максимум до 22.45. И не забывай пользоваться картой, а то попадешься!

Наставляя Гарри, девушка ходила перед ним взад-вперед. Это заставило его улыбнуться.

— Да, мамочка! — он вздохнул.

— Если ты уверен, что все в порядке, тогда иди. Не ищи Забини, я имела в виду Блейза. До встречи, будь осторожен!

Гарри усмехнулся, и его подруга вышла из туалета. Он вынул карту Мародеров и посмотрел на нее. Слизеринская команда уже начала тренировку. Снейп из своей комнаты направлялся к административным помещениям школы. Хм. Интересно, было похоже, что туда шли все преподаватели. Гарри видел, что они собрались в кабинете Дамблдора. Хорошо, со Снейпом он не столкнется. Юноша улыбнулся сам себе.

Заскучав над картой, Гарри вернулся к зеркалу и поучился взмахивать мантией и гримасничать как Снейп. Удовлетворенный успехами, Гарри пошел по коридорам в поисках «жертв». Он встретил нескольких учеников и был неописуемо доволен, тем, как они шарахались от него и бормотали невнятные оправдания, даже не дожидаясь его грозных вопросов. Он часто останавливался, чтобы проверить местонахождение преподавателей, собравшихся у Дамблдора. Должно быть, шло совещание педагогов или что-то вроде этого.

Через некоторое время Гарри заметил, что школа совершенно опустела. Он пропустил время комендантского часа, наслаждаясь своей властью над студентами. По карте юноша проследил возвращение слизеринской команды в спальни, после чего, школа впала в сонное оцепенение.

Он уже совсем было собрался вернуться в гриффиндорскую гостиную, когда заметил, что точка с надписью «Малфой» покинула слизеринские подземелья. Гарри вспомнил вчерашнюю записку Снейпу и злорадно ухмыльнулся. Хоть толику информации из Малфоя, он да выдоит!

Пробираясь к месту встречи, Гарри все время посматривал на карту, опасаясь появления Филча. К счастью, тот рыскал по Северной башне. Прежде, чем свернуть к классу Трансфигурации, гриффиндорец положил карту в плащ-невидимку и спрятал его за статую, собираясь прихватить свое имущество по дороге назад.

Он был удивлен, когда свернул в нужный коридор и нашел его пустым. Медленно шагая в темноте, вздрагивая, Гарри тихо проклинал себя и уже хотел бросить все и вернуться. Он совсем не доверял Малфою и не хотел попасться ему в роли слизеринского декана.

Внезапно кто-то схватил его на руку и втащил в нишу позади большого гобелена. Насмерть перепуганный Гарри выдал самый яркий «Люмос» в своей жизни и он осветил Малфоя, который выглядел очень взволнованным.

— Боже, сэр, я не думал, что вы придете. Я так рад, что вы все-таки здесь. Я должен поговорить с вами, — Малфой выпалил эту тираду в грудь Гарри-Снейпа опустив, тем не менее, долу глаза. Гарри был в шоке — его недруг выглядел таким уязвимым. Не зная, что сказать, Гарри не произнес ни слова, он надеялся, что молчание «Снейпа» заставит слизеринца продолжить…

— Мм… Я не могу забыть того, что произошло этим летом, — Малфой заикался. Он нервно вздрагивал, заламывая руки и глядя куда угодно, только не на Гарри. — Я знаю, что мы были пьяны, но не могу забыть тепло ваших рук. Это все, о чем я могу думать. Нет! Ничего не говорите! — быстро проговорил Малфой видя, что Гарри от него немного отодвинулся. — Я помню, вы сказали, что это была ошибка, и вы никогда не заведете отношений со студентом, но вы изменили меня. Я будто спал, а сейчас мои глаза впервые открылись. Я не стыжусь того, что чувствую, — Малфой опустил лицо, на мгновение замолчав. Кинул на Гарри-Снейпа косой взгляд из-под ресниц, вздохнул и продолжил:

— Вы изменили меня. К лучшему.

Гарри медленно выдохнул, глядя Малфою прямо в глаза. Все это был очень печально. Неожиданно Поттер посочувствовал чужой неразделенной любви.

— Я всегда презирал девчонок за их слабость. А теперь и сам веду себя так же, — Драко выглядел одновременно грустным и уверенным в своей правоте.

В наступившей тишине они смотрели друг другу в глаза. Гарри почувствовал капельку пота, скользнувшую вниз по позвоночнику. И ужасающий холод. Он не должен был этого слышать. Невыносимо делить настолько личные вещи со своим извечным врагом. Когда Малфой положил руку ему на грудь, Гарри вернулся к действительности.

— Мне страшно думать, что вы никогда больше не прикоснетесь ко мне и не будете со мной, как бы я этого не хотел. Я уважаю ваше решение, — Малфой пожирал «Снейпа» глазами. — Но я хочу поблагодарить вас на прощание. Мне это нужно!

Гарри слегка наклонил голову и посмотрел сузившимися глазами на Малфоя. Тот придвинулся к нему и прошептал:

— Не двигайтесь, просто наслаждайтесь, — и провел рукой вниз. «Черт! Я не могу позволить ему трогать себя. Я чувствую себя больным!» — ужас сковал Гарри, он чуть не упал в обморок и вынужден был прислониться к стене, глотая воздух и чувствуя себя испуганным. Все мысли о добыче информации, о тактике слизеринской сборной выветрились из его головы.

Малфой хихикнул, издав мягкий кокетливый звук, видимо, неправильно истолковав движения Гарри. Он уже стоял на коленях, и его лицо было на уровне промежности гриффиндорца. «Промежности Снейпа», — резко поправил себя Поттер. Длинные, изящные пальцы Малфоя быстро справились с пуговицей на брюках, и по коже скользнуло его теплое дыхание. Поттер издал неподобающее Снейпу бульканье и закрыл глаза, поскольку его предательские гормоны привели в действие кровь, которая устремилась к паху и пульсирующему, твердеющему члену. «Боже! Он собирается сделать мне минет! У меня такого никогда не было! Что я делаю? Я должен оттолкнуть его? Ну почему Малфой будет моим первым?!» — Гарри в мыслях проклял все на свете. Несмотря на испуг, юноша не двинулся с места. Это просто рот. Не Малфоя, а Блейза! Да. Так. Хорошо. Мм. Блейз. «Ты сможешь!» — сказал он себе.

В этот момент Малфой взял его член в ладонь, и все связные мысли покинули Гарри. Нетерпеливые руки прокрались под пояс брюк, потянули их вниз вместе с бельем до середины бедра. Горячее дыхание Малфоя обжигало кожу так, что ощущения были почти болезненными. Пальцы медленно прошлись вниз по эрекции Гарри, размазали каплю выступившей влаги и снова скользнули вверх. Слизеринец почти задыхался, он тихо застонал перед тем, как лизнуть головку члена.

У Поттера отчаянно задрожали колени, он начал терять самообладание, пот лил с него градом. Пальцы Малфоя гладили и кружили вокруг поджавшихся яичек, ласкали внутреннюю сторону бедер, пока его язык чертил влажные линии вверх и вниз по всей длине члена. Движения были мягкими и обещающими.

Гарри сжал и разжал кулаки, ему отчаянно хотелось вцепиться во что-нибудь руками. Когда Малфой полностью взял его в свой нетерпеливый рот, гриффиндорец потерял остатки выдержки и погрузил пальцы в платиновые пряди Драко, поглаживая голову и скользя по лбу большими пальцами. «Я не буду смотреть вниз. Я не должен смотреть вниз!» — повторял про себя Гарри, едва сознавая происходящее из-за восхитительных ощущений, затопивших его тело. Малфой мягко сосал, чуть сжимая губы и вынуждая Гарри в мельчайших деталях чувствовать каждое движение его рта.

Слизеринец начал помогать себе руками и гриффиндорец решил, что сейчас сорвется. Его дыхание стало рваным и тяжелым, он едва сдерживался, чтобы не вскрикивать при каждом движении партнера. Малфой всасывал его член, щеки блондина вздувались и опадали, и это было лучшей из худших пыток в жизни Поттера.

Через какое-то время Гарри чуть приподнял подбородок Малфоя и, взяв его голову, начал качать бедрами вперед, мягко трахая его рот, несмотря на отчаянное желание вставить ему по самую рукоятку. Малфой время от времени царапал его зубами, и это было прекрасным дополнением к мягкому поглаживанию языком. Они оба задыхались и стонали в такт движениям, которые постепенно ускорялись. «Ебать! Ебать! Ебать! — повторял Гарри с каждым толчком бедер. С этой тихой молитвой он двигался все ближе и ближе к краю. «Господи, я должен видеть, на что это похоже, — думал Гарри. — Мой член у него во рту! Я ебу Малфоя!»

Гарри посмотрел вниз на слизеринца, который энергично сосал член, стараясь доставить удовольствие своему «профессору». Жесткие движения, с которыми его, блестящий от слюны, член врывался в рот Драко, довел юношу до оргазма. Глаза Малфоя остановились на лице Гарри, когда первая струя спермы ударила блондину в заднюю стенку горла. Поттер услышал звук, подозрительно похожий на рычание и прежде чем его глаза безвольно закрылись окончательно опустошился в жадный, стонущий рот слизеринца.

Пока Гарри пытался перевести дыхание, бешеный стук сердца, отдававшийся в ушах, заглушил тихий стон блондина.

Все еще стоя на коленях, Драко простонал:

— Спасибо, сэр! Я никогда не забуду этого.

Реальность со всего размаха ударила Гарри под дых, вышибая из легких воздух. Он оторвался от стены, быстро натянул и застегнул брюки, одновременно заправляя член внутрь, и застегнул пуговицу на поясе. Даже если Малфой говорил ему что-то, он все равно этого не услышал. Гарри побежал по коридору, схватил плащ-невидимку из тайника и ринулся в гриффиндорскую гостиную, натягивая его на бегу.

* * *

Все еще укутанный в плащ, Гарри вошел в гостиную факультета. Гермиона ждала его одна, она, конечно, читала. Он без сил упал на кресло напротив нее, откинув капюшон и показывая только лицо. Все еще лицо Снейпа.

— Ну как? Хорошо провели время, профессор? — ухмыльнулась девушка.

— Гм. Честно говоря, не очень, — пробормотал Гарри. — Я погулял немного, пугая первокурсников, и забыл про время, поэтому вынужден был бежать сюда, в башню, — закончил он, надеясь таким образом объяснить свое загнанное дыхание.

— Черт! Вся работа пошла насмарку, — ворчала Гермиона. — Ладно, чего уж теперь… Что касается меня, то, поскольку ты вернулся, я пойду спать. Спокойной ночи, Гарри!

— До завтра!

Гарри сидел в кресле до тех пор, пока его тело, укрытое плащом, не вернуло свой первоначальный облик. Он забрался в кровать, радуясь, что его друзья уже спят. Но сам он уснуть смог не сразу. «Что же у нас есть? Оказывается, Малфой — гей. Ну и что? Но Малфой и Снейп?! Как вам? Держу пари, старика Люциуса удар хватит, если он узнает, хи-хи. Вот, что чувствуют при минете! Удивительно хорошо! Но Малфой? Дерьмо! Я чувствую себя больным. Я только что получил самый лучший сексуальный опыт в моей жизни и разделил его с ним».

Гарри еще раз повернулся на другой бок, последняя полусонная мысль лишь слегка его развеселила: «Я-то думал, что это я буду выдаивать из него информацию, а получилось наоборот». Лениво ухмыльнувшись, он заснул.

* * *

— Гарри! Проснись!

Поттера разбудил немилосердно трясущий его за плечо Рон. Он сел и вздрогнул, увидев ошеломленное выражение лица друга. Гарри перевел глаза вниз и увидел каменный стояк, приподнявший его простынь.

— Ты стонал слишком громко, приятель. Я не хотел, чтобы другие услышали, — смущенно улыбнулся Рон. — Сходил бы ты в холодный душ, прежде чем оденешься, — после паузы продолжил Уизли шепотом. — Спорим, я знаю, о ком ты мечтал!

Он многозначительно улыбнулся и опустил занавесь над кроватью друга.

Гарри откинулся назад на подушки и поднял колени, вспоминая яркий сон. Его рука скользнула вниз, к паху, когда он вспомнил о белокурой голове Блейза, ритмично двигавшейся между его бедер и умело его пожиравшей. Глаза сами собой закрылись, и он сильно сжал себя, поглаживая и потирая член, чтобы удержать видение. «Блейз… ты так хорош…» — простонал он про себя. Серые глаза поднялись, чтобы встретиться с его собственными…

Что?! Глаза Гарри тут же распахнулись, и он выпустил член из рук, словно он был чем-то грязным и отвратительным. Юношу сильно затошнило. Он сразу же начал искать себе оправдание, почему мечтая о Блейзе, он вообразил отсасывающего Малфоя.

Но упрямому стояку было наплевать, кого хочет его хозяин. Он продолжал требовать внимания, в то время как Гарри закрыл глаза руками и, дрожа, пытался осознать происшедшее. «Спокойно! Без истерик!» — сказал он себе. В конце концов, это должно было произойти. Малфой был его единственным сексуальным партнером, и усталый мозг мог подбросить ему подобную картинку. Гарри попытался успокоиться, воображая красивое лицо Блейза и накладывая его на отвратительную физиономию Малфоя.

Поттер с наслаждением отдрочил себе, пытаясь сосредоточиться на Забини, шипя сквозь зубы его имя. Как только он кончил, Гарри почему-то почувствовал себя неудовлетворенным и недовольным, как будто получил совсем не то, на что рассчитывал. «Я действительно должен расслабиться», — мрачно подумал он, стягивая с себя пижаму и отбрасывая покрывало, чтобы приготовиться к новому дню.

* * *

Несколько дней спустя, после особенно унылого утра, Гарри, Рон и Гермиона встретились на обеде в Большом зале. Гриффиндорцы, сидевшие за столом, обсуждали предстоящую квиддичную игру со слизеринцами. Рон и Дин намертво сцепились, споря о тактике и стратегии игры, давая Гарри и Гермионе шанс немного пошептаться.

— Ты собираешься выведать у слизеринцев их секрет, ведь осталось всего несколько дней? — обеспокоено заговорила Гермиона. — Есть ли сейчас в этом смысл? — спросила девушка.

— Я хочу попытаться, не могу чувствовать себя беспомощным, — пробормотал Гарри, игнорируя неодобрение подруги.

— Не думаю, что у тебя много вариантов. Может, ты сможешь прокрасться под плащом-невидимкой в их гостиную?

— Да, я думал об этом. Я считаю, что стоит попробовать, — вздохнул юноша.

— Если ты настаиваешь, то надо сделать разведку сегодня вечером, — сказала Гермиона. — Нам нужно время, чтобы придумать контрпроклятия.

Девушка задумчиво и пристально посмотрела на противоположную сторону зала.

— Если Рон не слишком вымотает нас на тренировке, я смогу пораньше сбежать. И у меня хватит сил, чтобы дождаться, пока слизеринцы вернутся в гостиную ночью, — вслух прикидывал Гарри.

— Приятель, о чем ты? — Рон отреагировал на произнесенное в разговоре его имя.

— Да ни о чем, — пожал плечами Поттер. — Обсуждаю с тетей Мионой расписание уроков и тренировку по квиддичу, — пошутил Поттер.

— С квиддичем не шутят, Гарри, — важно произнес Рон.

Трое друзей доели и встали из-за стола, направившись к выходу за опередившими их Забини и Малфоем.

Заметив впереди предмет вожделений лучшего друга, Гермиона наклонилась к юноше и прошептала:

— Вау! Какая задница!

Рон и Гарри шокировано уставились на подругу.

Из ступора их вывел окрик:

— Эй! Поттер, смотри, куда прешь! — впав в ступор после выходки Гермионы, Гарри наткнулся на спину Блейза. Сейчас он стоял к нему почти лицом к лицу, их разделяло всего несколько футов. Во рту у Гарри пересохло.

— Эмм… Гм… Мне жаль, Блейз… То есть, Забини. Я не хотел…

— Только ты, Поттер, можешь быть таким бестолковым чурбаном, не так ли? — глумился Малфой, стоявший на шаг позади Блейза.

Гарри, все еще глядевший на Забини, не мог не посмотреть на его сочный рот и немедленно почувствовал, что щеки заливает румянец. Он вздрогнул, отводя взгляд от обоих слизеринцев. Особенно от Малфоя, который выглядел очень довольным и всезнающим.

— Ну-ну-ну, кто бы мог подумать, — процедил Малфой, прижимаясь к Блейзу и кладя руку на его плечо. Злобная усмешка перекосила его холодное, надменное лицо, когда он положил на кисть подбородок, положив голову на плечо Забини. Он уткнулся носом в шею друга и вдохнул.

— Отъебись, Малфой, — рявкнул Рон.

— Ах, Поттер, на этом чемпионате ласка принесет вам неудачу, — ироничный голос Малфоя отозвался дрожью в спинном хребте Гарри. Слизеринец снова уткнулся носом в ухо друга.

Гриффиндорец увидел, как малфоевский язычок лизнул шею Блейза. Он почувствовал себя бессильным. Опустошенным. Разбитым. Малфой терзал его сердце, и ублюдок знал это.

— Мерлин, Драко! — с отвращением воскликнул Блейз, вырвался из рук сокурсника и в гневе убежал. Малфой шагнул ближе к Гарри, оказавшись с ним лицом к лицу. Гриффиндорец почувствовал, что Гермиона схватила его за предплечье. Но все остальное исчезло, остались только он и Слизеринский принц.

— Боже мой, Поттер! — пролепетал Малфой тоном невинного ребенка, — не думаю, что Блейзу нравятся мальчики. А вот тебе нравятся, не так ли?

Его тон был нейтральным, но слова слизеринца резали Гарри хуже ножа.

— Ебанись, Малфой! — мысли Гарри были в беспорядке и он не нашел лучшего ответа.

— И меня хочешь, Поттер? Печально, но я всегда сверху, если ты понимаешь, о чем я, — глаза Малфоя сузились.

Тут Гарри сообразил, что нужно сказать и прошипел прямо в лицо противника.

— Нет, Малфой. Я думаю, что ты всегда снизу, держу пари, что сверху всегда одна старая, сальноволосая задница.

Глаза слизеринца заледенели и стали непроницаемыми.

— Помечтай, Поттер, но только не о моей заднице. Я с тобой в эти игры играть не собираюсь. Абсолютно невозможно, чтобы такой жалкий задрот как ты, мог вызвать у меня оргазм, — злая улыбка вернулась на лицо Малфоя, он повернулся на пятках и ушел, оставляя за собой потрясенного Поттера, в которого с двух сторон вцепились Рон и Гермиона.

— Спрашивается, что это было? Малфой действительно гей? — прошептала обеспокоенная Гермиона.

— Я просто подколол его, Миона. Отпусти! — выдохнул Гарри, и троица отправилась на урок Гербологии.

Гарри чувствовал досаду от слов Малфоя весь остаток дня и ничего не мог с собой поделать.

* * *

Гарри провел много часов, вспоминая и анализируя случившееся. Значит, Блейзу омерзительны объятия мужчины? Сердце Гарри сжалось. Но Малфой? Мерлин! Что с ним делать дальше? В последний раз он позволил слизеринской гадюке укусить себя, но все еще впереди. Меньше слов и больше дела. Он же не может видеть меня насквозь, не так ли?

Гарри измучил себя, выискивая подтекст в каждом своем слове и жесте, но не смог ничего найти. Рон и Гермиона прикрывали его рассеянность на уроках, и он был благодарен им за это. Они присутствовали при инциденте и не спрашивали друга, почему он не в духе. Гарри знал, что друзья волнуются за него, но не мог найти сил, чтобы их успокоить.

Чуть позже Гермиона загнала его в угол.

— Я думаю, что ты должен отложить свой набег на Слизерин, ты слишком расстроен, — сказал она. — Попадешься.

— Нет. Это последний реальный шанс узнать, что они задумали. Я пойду. Не смотри на меня так!

Гермиона смерила его хмурым взглядом и закусила губу.

— Не буди спящего дракона, Гарри, — предупредила она.

— Не сегодня вечером, — резко ответил юноша и отправился на стадион.

* * *

Тренировки всегда действовали на Поттера благотворно. Крутые виражи помогали ему встряхнуться, и сегодняшний вечер не стал исключением. Рон оценил его рвение и похвалил друга. Даже позволил уйти чуть раньше остальных. Уизли отпустил друга потому, что знал — ему надо многое обдумать.

Переодевшись в раздевалке и прихватив плащ-невидимку, Гарри отправился в библиотеку, там он хотел найти Малфоя. Но увидел, что обладатель белокурой макушки уже отправляется вниз, в подземелья. Отчаянно лавируя между студентами, Поттер кинулся за ним вниз, но потерял Малфоя в общей давке.

Гарри проскользнул в незапертый класс и прежде, чем проверить карту Мародеров накинул на себя плащ. Он прождал какое-то время, подкарауливая студентов, чтобы вместе с ними пробраться в слизеринскую гостиную, но никого не было. Глянув на карту снова, он обнаружил, что Малфой и Забини возвращаются. Зачарованная стена замерцала и пара прошла сквозь нее. С полотенцами и туалетными принадлежностями они двинулись вниз. Гарри последовал за ними, слушая их праздную беседу, вовремя сообразив, что юноши направляются в ванную префектов.

Тяжелая дверь закрывалась медленно, и Гарри успел проскользнуть вслед за вошедшей парой. Помещение было великолепно: обшитое гранитом и мрамором, декорированное хромированными деталями. На возвышении в ванной стоял лебедь, из клюва которого извергался поток ароматной воды. Ванна заполнилась синей водой быстрее, чем Гарри ожидал, и все затянули густые клубы пара. Юноши разделись и вступили в воду с противоположных концов ванны. Каждый устроился на утопленном под водой выступе и откинул голову назад, позволив воде плескаться на уровне груди.

Гарри не мог понять, чье тело красивее. Оба были худощавы и высоки, но Малфой был гораздо мускулистее. Гарри по себе знал, что этому способствовали квиддичные тренировки. Блейз не был спортсменом, и его тело, тонкое и изящное, было лишено мускулов. Конечности Забини были немного короче, чем у Малфоя, и он был более угловат. Гарри представил, как будет ощущаться это тело под его собственным. Его член тут же заинтересованно дернулся, и гриффиндорцу пришлось отложить фантазии до лучших времен. Сейчас было не до этого.

Через несколько минут неподвижности и полной тишины Блейз лениво поинтересовался:

— Драко, что сегодня случилось в коридоре? С Поттером?

Малфой опустился чуть ниже в воду и, подбирая волосы, ответил:

— Не уверен, если честно, не знаю. В последнее время он стал очень нервным, и я хочу довести его до ручки. Может быть, я смогу его отвлечь от субботней игры.

Ответив, слизеринец пренебрежительно фыркнул.

— Я думаю все дело в тех слухах, которые мы распустили по школе, что заколдуем их метлы, — усмехнулся Блейз, опускаясь в воду по плечи и шею.

— Наверное, — хихикнул Малфой, — ты видел Уизела в последнее время? Он — вылитый кандидат на сердечный приступ. Или на малолетнего Грюма Шизглаза, видящего повсюду заговоры! — слизеринец громко расхохотался. — Ты должен признать, что это был очень ловкий ход, распустить этот слух, ведь они ожидали от нас чего-то более тонкого, — добавил он.

— Честно говоря, я никогда не думал, что это сработает, — ответил Блейз, и, по его тону, Гарри понял, что ему все равно.

— Никогда недооценивай наивность честных гриффиндорцев, мой дорогой Блейз. Малейшего намека на заговор оказалось достаточно, чтобы почти довести Уизела до кондрашки, — простонал Малфой сквозь смех.

Услышав его слова, Гарри с поздним раскаянием понял, что за своими проблемами совсем перестал обращать внимание на друга. Он не заметил, под каким давлением сейчас находится Рон, а тот надрывался за них обоих. По крайней мере, теперь Гарри знал, что слизеринцы будут играть честно. Ну, насколько они вообще способны, поправил себя он.

— Итак, ты хочешь, чтобы я устроил для тебя после матча афтепати? — покосился Блейз на Малфоя. Гарри заметил, что Забини выглядел сердитым.

— Ты о чем? — спросил Малфой голосом, предполагающим отсутствие всякой заинтересованности.

— Я близко знаком с близняшками Патил, для одноразового перепиха они вполне подойдут, — хитро подмигнул Блейз.

— Делай, как знаешь. Но пусть не рассчитывают на мою футболку и вообще, ни на какие штучки «на память», — с отвращением выдохнул Малфой. — Я начинаю думать, что в этой выгребной яме уже никого не осталось, — с горечью в голосе признался он.

Блейз рассмеялся.

— Ты уже всех перетрахал? Признайся, сколько девственниц оказалось на твоем счету в прошлом году?

Оба мальчика рассмеялись, а Гарри облегченно вздохнул, что не привлек внимание слизеринцев. Он уже боялся думать, до чего эта парочка дошла. Черт с ним, с Малфоем, пусть ебется как хочет, но Блейз — совсем другое дело!

— Ну, близняшек я придержал для себя. Скажи, смогу ли получить их одновременно с тобой, если ты понимаешь, о чем я? — Блейз соблазнительно улыбнулся, и сердце Гарри упало.

— Если хочешь. Откровенно говоря, я думаю, что они буду скучными и вместе, и по отдельности, — ответил Малфой, разом потеряв интерес к теме. Он откинулся назад, положил голову на бортик бассейна, закрыл глаза и замолчал.

Несколько минут спустя, Блейз вышел из воды, и осушил себя полотенцем перед тем, как одеться. Гарри жадно наблюдал за его действиями и очень сожалел, что тряпки так быстро спрятали от него эту смуглую, притягательную плоть.

Малфой не открывал глаза и не двигался.

— Оставляю тебя здесь, чтобы ты стал отвратительно морщинистым, — сказал Блейз, и вышел из комнаты, не взглянув на своего друга.

Гарри было жаль, что Блейз ушел. Он узнал то, что хотел, а находиться с голым Малфоем в одной комнате после их недавней «связи» не хотелось. Поттер совершенно определенно в этом не нуждался. Однако не было никакого способа выйти из ванны прежде блондина, поэтому гриффиндорец сосредоточил свое внимание на противоположном от слизеринца крае ванны.

Ждать пришлось почти вечность. Потом Малфой нырнул в воду и быстро всплыл, намочив волосы. Он их пригладил, призвал заклинанием туалетные принадлежности, шампунь, мочалку и расческу. Малфой быстро вымылся, сел в ванной чуть повыше и откинулся назад. Закрыв глаза, он начал поглаживать себя по груди, ущипнув пальцами сосок прежде, чем двинуться дальше.

Гарри внутренне застонал, наблюдая признаки возбуждения слизеринца. Он отвернулся к стене и стал пристально изучать золотую жилку, вьющуюся по мрамору, чтобы отвлечься. Однако мелкая рябь воды в ванной заставила его вновь посмотреть на Малфоя, и он увидел, что блондин перебрался на мраморные плиты бортика, оставив в воде одни ступни. Гарри, конечно, отметил и возросшую эрекцию Малфоя. Слизеринец откинулся назад на пол, а его руки продолжали мягко поглаживать пах. Он мягко выдохнул, приоткрыл рот и нежно облизал кончики пальцев.

Гарри уже не мог отвести глаз, он был покорен. Юноша пытался представить, что сейчас чувствует Малфой. Собственные методы самоудовлетворения гриффиндорца разительно отличались оттого, что он сейчас видел. Он получал удовольствие быстро, резко, буквально, нападая на собственное тело. Малфой себя соблазнял случайными, дразнящими, неторопливыми прикосновениями.

Когда Малфой наконец-то коснулся своего члена, Гарри обдало жаром. Он подумал, что умрет, обреченный на бездействие. Член гриффиндорца наливался и дергался под одеждой. Он наблюдал, как Малфой трогал себя легкими, как перышко прикосновениями. Слизеринец слегка согнул и подтянул наверх ноги, чтобы поглаживать редкие волоски промежности и достать пальцами чувствительной кожи позади мошонки. Он ласкал себя невыносимо медленно, одна рука поглаживала член, другая — мяла и катала яички. Малфой тихо, но томно вздыхал. Сердце Гарри билось у него в горле, а пульс грохотал в ушах артиллерийской канонадой.

Протянув руку, Малфой достал из пакета с туалетными принадлежностями небольшой флакон с маслом и вылил немного на правую ладонь. Прежде, чем отложить бутылочку, он размазал его по ладони до блеска. Драко подтянул одну ногу ближе к себе, поставив пятку на пол и разведя пошире колени, демонстрируя себя всего Гарри. Он оперся сзади одной рукой, а другой, смазанной, погладил член и промежность, пристально наблюдая за тем, как он это делает. Гриффиндорец прекратил дышать, поскольку увидел, что тонкие пальцы скользнули вниз, дразня и лаская задний проход, втирая масло в кожу вокруг него. Один палец медленно продвинулся внутрь, мягко кружа и исследуя отверстие, пока полностью не исчез внутри. Вздох облегчения вырвался из приоткрытых губ слизеринца. Гарри подумал, что это самый эротичный звук, который он когда-либо слышал. Его собственный член угрожал взорваться в любую минуту, а во рту было сухо, как в пустыне.

Очарованный, он не сводил с Малфоя глаз. Движения пальцев, их нежные толчки, поглаживания собственного члена, казалось, усыпили блондина. Он закрыл глаза и сосредоточился на своих, должно быть, непередаваемых ощущениях. Второй палец нашел вход и Малфой громко и низко застонал. Его напряженное, изогнувшееся тело двигалось в такт толчкам пальцев погруженных глубоко внутрь. Гарри почти задохнулся, когда третий палец исчез в заднем проходе Малфоя, и он приподнял ягодицы, чтобы обеспечить себе лучший доступ. Драко медленно двигал бедрами, трахая себя пальцами, насаживаясь на них раз за разом. Много раз. Так томно и бесстыдно. Стоны Малфоя стали громче, член несколько раз дернулся в предоргазменном напряжении. Пульс Гарри молотился в горле и в паху, сдерживать дыхание становилось все труднее. Он прикусил ладонь, пытаясь удержать хрип, рвущийся наружу из горла, и вцепился пальцами другой руки себе в пах, чтобы хоть немного унять лихорадочное возбуждение.

Гарри был убежден, что в отверстие Малфоя может войти нечто гораздо большее, он видел, что три пальца скользили в нем свободно, а ведь слизеринец расслаблял себя в сидячем положении.

Глядя в никуда стеклянными глазами, Малфой положил обе руки на позабытый член. Он огладил его несколько раз вверх и вниз, затем отодвинул крайнюю плоть, обнажая куполообразную головку и плотно обхватывая другой рукой яички. Смазанной рукой он изучающе погладил член легчайшим прикосновением. Малфой невесомо исследовал головку, сдвинул кожицу и растер капельку выступившей из порозовевшего отверстия смегмы. Он обвил пальцы вокруг члена и начал медленно надрачивать его, вздрагивая каждый раз, когда пальцы касались уздечки. Гарри мог поклясться, что чувствует прикосновения Малфоя на своем члене.

Верхняя часть туловища Драко покраснела, но вместо того, чтобы испортить впечатление, это обстоятельство только подчеркнуло совершенство его кожи. Гарри увидел, как содрогнулись и застыли плечи юноши за секунду до того, как он кончил и облегченно выдохнул, исторгнув густые белые сливочные капли на все еще двигавшуюся руку. Его стон был таким же медленным как мастурбация, тело Малфоя дрожало, он откинулся на мраморный пол, и лежал там, пока его дыхание не выровнялось. Пальцы юноши растирали сперму по животу до тех пор, пока от нее не остался только слабый блеск.

Оргазм Малфоя и его томная поза, естественно, нисколько не успокоили Гарри. Его тело требовало внимания, и он всерьез опасался, что сейчас расплещет свое возбуждение прямо здесь.

Через несколько минут Малфой скользнул в ванну и смыл с себя остатки страсти. После чего блондин вышел из воды и без энтузиазма высушил себя. Быстрое заклинание привело ванну в порядок, Драко с томным вздохом собрал свои вещи и вышел прочь.

Гарри, неспособный себя больше сдерживать, вскочил и сорвал с себя плащ, чтобы расстегнуть ширинку. Его руки почти порвали ткань брюк, гриффиндорец отчаянно хотел кончить. Поттер схватил свой член, три или четыре раза неистово дернул его и разразился густым, тяжелым потоком спермы. Дрожащий и истощенный гриффиндорец привалился к стене, его одежда была в беспорядке.

Гарри никогда не видел и не слышал о способе самоудовлетворения, которым развлекался Малфой. Поттер даже не представлял себе, что такое возможно. Поскольку его привлекали мужчины, он, конечно, думал об анальном сексе, но, скорее, абстрактно, чем представляя его себе в деталях. Он понял, что ему надо еще многому научиться! Его тело и разум полыхали от желания испробовать на себе те ощущения, которые, оказывается, были давно известны другим. Представьте себе, Малфой мог бы ему преподать несколько уроков! Гарри не смог отрицать, что идея была очень заманчива.

Вспомнив инцидент в коридоре, Гарри злобно ухмыльнулся. Так он считает, что не сможет от меня кончить? Думаю, что теперь я видел достаточно, чтобы заставить его это сделать. Гарри позволил идее оформиться в хитрый план. Слизерин не зря по нему плакал! Поддразнивание, сексуальные намеки, невидимые касания и извращенные фантазии. «Ах, да! Я ему обязательно сделаю приятно, как слизеринец слизеринцу», — весело подумал Гарри, поправил одежду, почистился и покинул комнату.

Обрадовав Рона с утра хорошими новостями, Гарри провел часть завтрака, обдумывая стратегию против Малфоя и его команды для субботнего матча. К сожалению, до игры Гриффиндор — Слизерин оставалось всего два дня, и у Поттера не было времени тщательно cпланировать свои действия. Как бы ему хотелось увидеть взбешенного Малфоя! Сама мысль о возможности взломать его ледяной панцирь заставляла Гарри улыбаться.

Выяснив, что собирается сдавать слизеринец на выпускных экзаменах, гриффиндорец обнаружил, что тот совместно с Гермионой посещает Историю магии. Предмет, которым сам он пренебрег. Хм. Может, стоит побывать на ненавистных лекциях? Так он сможет ближе к Малфою.

* * *

Днем позже Рон ушел, чтобы последний раз освидетельствовать метлы команды перед игрой. Гарри быстро накинул плащ-невидимку и прокрался вслед за Гермионой в класс профессора Биннса на Историю магии. Всего семеро студентов решили продолжить обучение по этому скучнейшему из предметов и ему было где присесть. Поттер видел, как Гермиона заняла свою одинокую скамью в блаженном неведении, что ее друг в кои-то веки решил посетить дополнительный урок. Малфой тоже сел один, как раз позади Блейза, выложив перо, чернильницу и пергамент из сумки. Гарри знал, что Малфой по всем предметам был вторым после его лучшей подруги за исключением Защиты от темных искусств, где блондин был вторым после него самого. Боже, он должен ненавидеть нас, гриффиндорцев. Причем у Малфоя не было ни малейшей возможности отыграться, ни в классе, ни на квиддичном поле, подумал Гарри с ухмылкой.

Биннс, казалось, не заметил, что в классе кроме него есть еще и студенты, и забубнил о Магическом законодательстве в области артефактов от 1724 года. Гарри, который во время уроков сорок раз подмигивал Рону или писал ему же записки, был поражен, увидев, что все ученики склонили головы и начали прилежно записывать лекцию. Он наклонился над плечом Малфоя, глядя, как тот записывает диктуемое каллиграфическим почерком, явно унаследованным от Снейпа. Слизеринец почти сразу же оглянулся. «Чувствует, насекомое», — удовлетворенно подумал Гарри.

Понимая, что близкое соседство до добра не доведет, Гарри пересел немного левее и перед Малфоем. Затем направил свою палочку на пергаменты слизеринца и еле слышно прошептал "Calligra Reverso". Слабое дуновение ветра на мгновение шевельнуло бумаги Драко, тот поднял голову, пригладил тетрадь и вернулся к уроку. Гарри вынул из кармана грифельную доску и мел. Он нашел их среди вещей Сириуса в конце лета. Артур Уизли тогда ему рассказал, что, применив заклинание Calligra, он сможет посылать свои сообщения на выбранную писчую поверхность. Гарри присвоил драгоценные магические артефакты и две маленькие книжечки. Одной из них был «Дневник, который хорошо бы полистать и другим» Сириуса и книга рецептов «Заклинаний и заговоров, созданных по наитию», полная веселых комментариев и любопытных воспоминаний.

Гарри раздумывал, что бы такого написать Малфою? Он провел в задумчивости несколько минут, любовно рассматривая Блейза, в то время как его мозг тикал, как заведенная бомба, выбирая с чего бы начать.

«Записываешь лекцию или что-то гораздо более интересное? Ты слишком сконцентрирован, гораздо больше, чем заслуживает Биннс», — наконец написал Гарри. Он знал, что через некоторое время его записка проступит на пергаменте и почти сразу исчезнет. Слизеринец вздрогнул, его глаза распахнулись от удивления, рот приоткрылся. Прежде, чем опустить глаза на разговорчивый пергамент, он подозрительно осмотрел всех студентов, находящихся в классе. Драко вздохнул и поднял руку, чтобы протереть глаза. Собравшись, он попытался найти потерянную нить рассуждения и продолжил записи. Гарри мог видеть отпечаток его лекции на своей грифельной доске.

«Как бы мне хотелось снова увидеть то, что ты показал мне прошлой ночью», — усмехаясь написал Гарри. Задушенный всхлип Малфоя был достаточно громок и Блейз повернулся к другу. Он вопросительно посмотрел на Драко, который нетерпеливо показал глазами, что все в порядке.

«Ну, ты понял, в ванной префектов», — Гарри подумал, что Малфой сейчас взорвется. Смесь страха и гнева исказила его лицо. Ему было хорошо видно слизеринца, и он понял, что тот на крючке. Гриффиндорец зло хихикнул.

«Кто ты?!» — набросал Малфой. С удовольствием Гарри заметил, что почерк стал менее аккуратным.

«Наблюдатель, со склонностью к белокурым мальчикам», — Гарри наслаждался, увидев полный ужаса взгляд Малфоя.

«Отъебись, ты, извращенец! Понятия не имею, о чем ты говоришь!»— Драко задрожал, написав это предложение.

«О! А я думаю, что знаешь. Почему ты подумал, что я извращенец?» — классный ход! Гарри никогда не видел, чтобы Драко был так испуган и смущен. Юноша комкал дрожащими руками свой пергамент.

«Держу пари, ты и понятия не имеешь, как прекрасно ты выглядел. Ты когда-нибудь делал это перед зеркалом? Ты обязательно должен попробовать. Я почти кончил, просто наблюдая за тобой».

В этот момент Малфой бросил перо и вцепился себе в волосы. Его грудь быстро поднималась и опадала. Гарри решил, что он сейчас захлебнется воздухом.

Быстро схватив перо, Малфой написал: «Прекрати это! Что я тебе сделал?!»

«Что ты мне сделал?! Ты вызвал самый яркий оргазм в моей жизни после того, как ушел из ванной префектов. Ты… Мне и сейчас очень тяжело на тебя смотреть», — Гарри было трудно признаться, но это, фактически, так и было. Он немного поерзал на лавке, чтобы вернуть себе спокойствие.

Малфой закрыл руками лицо. Затем отер пот со лба и положил кисти на стол, с ужасом ожидая следующего призрачного послания. Он истерично обвел комнату глазами, затем свел колени, видимо, собираясь вскочить.

«Тебе понравилось, что я наблюдал за тобой?» — написал Гарри.

«Нет! Как ты посмел нарушить мое уединение?!» — почерк на доске был теперь совершенно неразборчивым.

«Лжец!» — насмехался Гарри.

«Нет! Я не какая-нибудь долбаная шлюха. Как ты посмел?!»

«О, да! Это очень экстравагантно, трахать себя самому. У тебя уже стоит, не так ли?» — Гарри уже не улыбался. Он был полон решимости прочитать Малфоя, его мысли, написанные рукой, знаки, поданные телом.

«Нет, ты болен, ты знаешь это?»

«Просто признайся», — это был не вопрос, а утверждение. Глаза Гарри приклеились к лицу Малфоя. Что сейчас будет? Его пошлют? Примут? Надежда на победу кружила голову и возбуждала.

«Нет, это не так», — Малфой выглядел потерянным.

«Скажи мне правду, я хочу, чтобы ты это написал»

«Никогда!»

«Скажи мне!» — член Гарри пульсировал в ожидании ответа слизеринца.

«Черт! Зачем ты это делаешь со мной?!»

«Скажи!»

«Прекрати, пожалуйста!»

«Конечно, если ты признаешься!»

Пауза.

«Да! Доволен?! Стоит! Теперь отъебешься?!»

«Расстегни брюки, я хочу, чтобы ты подрочил для меня прямо сейчас. Я хочу посмотреть на тебя еще раз», — нацарапал Гарри. У него самого был такой стояк, что он задавался вопросом, как ему удастся выйти из класса даже под прикрытием плаща-невидимки.

Поттер снова посмотрел на Малфоя. Тот выглядел потрясенным. Гарри увидел, как слизеринец схватил свои книги и тетради со стола, швырнул их в сумку и, игнорируя возглас изумленного Блейза, выскочил из класса с таким шумом, что даже Биннс проснулся.

«Малфой прав, я — извращенец», — расстроено вздохнул Гарри. — И я скоро кончу. И моя правая рука устанет так, что я больше никогда не смогу поймать снитч». Он подумал над тем, чтобы кончить прямо здесь, но потом посмотрел на Гермиону, и его эрекция заметно уменьшилась.

Он потратил остальную часть урока наслаждаясь унижением Малфоя и раздумывая, что бы такое учудить в следующий раз?

Покинув классную комнату, Гарри, возбужденный странным поведением Малфоя, кинулся в забытую всеми туалетную комнату — он один знал, где она находится. Поттер закрылся в кабинке, снял плащ, брюки и погладил себя по восставшему члену. Он начал ласкать себя, вспоминая, каким горячим был Малфой в ванной префектов, осторожно исследуя чувствительность головки и дрожа при каждом прикосновении. Сосредоточившись на образе слизеринского принца, Гарри принялся себя ласкать. Когда он кончил, то в воздух ударила струя абсолютного, стопроцентного счастья.

Потом он решил вернуться в гриффиндорскую башню, чтобы найти Рона и Гермиону.

Вечером того же дня, на ужине Гарри сел так, чтобы ему был виден слизеринский стол. Он заметил, как ухмыльнулись Рон и Гермиона. Друзья думали, что он хочет полюбоваться на Блейза. Но смотрел он только на Малфоя. Тот плюхнулся на свое обычное место между Креббом и Гойлом, но выглядел вялым и рассеянным. Гарри заметил, как мало еды положил слизеринец на свою тарелку и что он не принимает участия в общей беседе.

Гарри улыбнулся, внутренне поздравляя себя с маленькой, но значительной победой. Он все еще пристально рассматривал Малфоя, когда тот резко встал из-за стола и направился вон из зала. Кребб и Гойл едва успели покидать в рот недоеденные куски и затрусили вслед за ним.

Гарри наколол на вилку кусок жареного картофеля прежде, чем заметил, что Рон и Гермиона внимательно на него смотрят.

— Что? — спросил он, глубокомысленно пережевывая кусок.

— Малфой сегодня сбежал с Истории магии, — заявила Гермиона, окинув пристальным взглядом содрогнувшегося друга.

— Фантастика! Может, он кого-нибудь испугался? — злорадствовал Рон. После того, как Гарри рассказал ему о «заговоре» слизеринцев, он расслабился, и к нему снова вернулось чувство юмора.

— О! Жль, что меня там не было, — пожал плечами Гарри. Пристальный взор подруги прошил его насквозь и по коже побежали мурашки.

— Гарри, что ты ему сделал? — спросила она.

— Ничего, он сам себе что-то сделал, — ответил Гарри.

— А точнее? — не унималась Грейнджер.

— Не могу сказать, это было бы неспортивно, — ухмыльнулся Поттер, зная, что она не отстанет. Рон фыркнул, и девушка перевела строгий взор на него

— Ну хватит, Миона! И не говори, что тебе тяжело видеть малфоевские страдания, — захихикал Рон.

— Вы,оба! Вы невероятны, я не могу разговаривать с детьми, пойду поищу взрослых, — с этими словами она встала и ушла.

Гарри и Рон пожали плечами и продолжили ужин.

* * *

Пятница совершенно разочаровала Гарри: ему не представилась возможность помучить Малфоя — слишком много уроков, слишком много внимания Гермионы. Вечером вся команда собралась в гостиной, чтобы обсудить будущую игру. Рон был в ударе, Гарри был рад видеть энтузиазм друга. Одно время он был капитаном команды, но быстро понял, что у Ловца может быть только одна задача — снитч, и ему не стоит отвлекаться на что-то еще. Гарри было не интересно разрабатывать стратегию и тактику игры.

Наступила суббота, нервозность и волнение охватило не только враждующие факультеты, но и всю школу. Матч Гриффиндор — Слизерин всегда был очень напряженным, главным спортивным событием года. Гарри подозревал, что их личная неприязнь и вечная конкуренция с Малфоем сыграла в этом деле не последнюю роль. Ему самому нравилось играть со слизеринцем. Это был крупный куш, самая большая игра. Гарри получал неимоверное, почти сексуальное удовлетворение, в очередной раз обыграв Малфоя. «Вот и домечтался», — хихикнул про себя Гарри.

Они играли грязно. В общем-то, так было всегда, но Малфой, став капитаном команды, видимо, приказал слизеринцам превзойти самих себя. Бладжеры летали над головами, а Охотники Гриффиндора тут и там подвергались нападениям. Сам Гарри вынужден был постоянно уворачиваться от Малфоя, который не упускал случая пнуть его и глумливо расхохотаться, заставив неуверенно балансировать на метле. Госпожа Хуч не успевала следить за всеми игроками, и большинство мелких травм и нападений на гриффиндорцев ею были не замечены.

Во время первой половины игры слизеринцы попытались напугать соперников намеками на то, что их метлы заколдованы. Гарри видел, как недоуменно переглянулись Кребб и Гойл, когда Джинни рассмеялась над их неуклюжими попытками ее запугать.

Малфой, судя по всему, понял, что запланированная психическая атака сорвалась, озверело накинулся на гриффиндорцев и собственную команду. Через сорок минут мадам Хуч прервала игру и заставила капитанов команды подойти к ней. Ее вопли о недопустимости подобной игры в адрес Малфоя слышал весь стадион, и три черти зрителей были с ней полностью согласны.

Игра возобновилась со счетом 90:70 в пользу Слизерина. Сосредоточенный Гарри рыскал по полю в поисках снитча. День был пасмурным, но дождя не предвиделось, и он должен был победить. Гарри провел большую часть матча гоняясь за Малфоем или отвлекая его от других гриффиндорцев. Уклоняясь от бладжеров, он мог наблюдать за блондином. Тот казался совершенно безумным — сосредоточенным и безжалостным.

Через некоторое время Гриффиндор лишился десяти баллов вместе с Демельзой Робин, которую ударил в лицо бладжер, пущенный Гойлом. Ее унесли в больничное крыло. Потеря Охотника так развеселила Малфоя, что он почти захлебнулся злобным смехом, глядя на плюющегося от злости ядом Рона, и чиркая указательным пальцем себя по горлу.

Слизеринцы приближались к роковым ста десяти баллам, максимально используя ослабленные позиции Гриффиндора. Рон умоляюще смотрел на Гарри, призывая его поймать, наконец, чертов снитч, и закончить матч. Малфой, довольный сложившейся ситуацией, полностью переключился на Поттера. Он продолжал нападать на него, шептать гадости, смеясь над тем, что гриффиндорцы продолжают получать новые раны. Гарри некогда было высматривать снитч, он уворачивался от Малфоя. Он понял, что золотой шарик появился на поле, когда Малфой рванул в сторону, а комментатор вскрикнул.

Гарри тоже начал погоню и взмыл высоко над стадионом. Перед летящим Малфоем вспыхнула золотая точка, которая облетала границы стадиона. Задыхаясь от напряжения, Поттер рванул наперерез и вскоре почти сравнялся со слизеринцем. Оба не могли отвлекаться на соперника, они просто чувствовали его кожей. Игроки почти столкнулись, заставив зрителей затаить дыхание. Юноши удержались на метлах, всего на мгновение прекратив преследование. Этого было достаточно. Снитч исчез.

Малфой плясал на своей метле перед Гарри с перекошенным от ярости лицом.

— Ты, конченый идиот! — слизеринец почти кричал. — Я почти схватил его! Он был моим!

— «Почти» недостаточно близко, Малфой, уж ты-то должен понимать разницу, — ответил Гарри, расплываясь в ехидной улыбке.

— Я думал, что не могу ненавидеть тебя больше, чем раньше, но я ошибался, сейчас я презираю все в тебе! — выплюнул слизеринец.

Подлетев к противнику чуть ближе, Гарри заговорщицки наклонился и прошептал:

— Нет, не все, я уверен, что…

В этот момент снитч пролетел между ними вертикально вверх, трепеща тонкими крылышками. Гарри среагировал первым и рванул за золотым шариком. Малфой быстро нагнал его и закричал:

— Все еще хочешь трахнуть Забини? И он, и я побрезгуем к тебе пальцем прикоснуться, урод гриффиндорский!

Гарри крикнул ему в ответ:

— Да уж лучше Забини, чем Снейп! Дерьмо! Даже ты лучше, чем Снейп! Что ты в нем нашел?! — Гарри зло засмеялся. Он чувствовал себя одержимым. Еще восемнадцать дюймов, двенадцать, почти… Почти…

Две руки тянулись вперед в надежде схватить снитч. Гарри мог чувствовать поток воздуха от его крылышек. Малфой завизжал и попытался его ударить. У Поттера были доли секунды, чтобы увернуться и схватить снитч. Он поднял руку в извечном жесте победителя и толпы болельщиков взвыли. Гарри опомнился уже в кругу товарищей, которые хватали его за руки, обнимали и вопили от счастья. Рон повис на друге, по щекам Уизли текли слезы.

— Так близко! Вот это финал! — орал Рон.

— Я знаю! — вопил Гарри. — Но я снова поймал его! Снова!

— Нет, нет! Не снитч, я про счет! Бладжер! — кричал Рон.

И только тогда Поттер заметил лежавшего на земле Малфоя, вокруг которого хлопотали колдомедики.

— Что произошло? — спросил Гарри между объятиями и поцелуями его товарищей.

— Кребб отбил бладжер прямо в тебя, а попал в Малфоя! — Рон был вне себя от радости. — Мерлин, приятель! Счет! Это прекрасно!

Окруженный визжащими поклонниками, Гарри обернулся на табло и увидел, что Гриффиндор победил с разрывом с десять баллов. «Черт! Я даже не думал о счете, когда ловил снитч, нам повезло!» — юноша направился в раздевалку принять заслуженный душ.

* * *

Мадам Хуч настояла на том, что обе команды должны пройти полную медицинскую проверку. Поэтому остальные гриффиндорцы отложили начало праздника, дожидаясь возвращения участников матча. Игроки с наиболее серьезными травмами прошли проверку первыми, остальные, например, Гарри, уступили им очередь. «Одна из причин, почему я люблю играть в одиночку, — глядя на израненных товарищей, подумал Поттер, — и быть быстрым».

Юноша терпеливо ждал друзей сидя в приемной и довольно усмехнулся, когда услышал, что мадам Помфри выставила вон слизеринцев.

— Господин Малфой нуждается в отдыхе, а не в толпе рыдающих поклонников! Уходите!

В конце концов, Гарри остался вместе с Демельзой и Малфоем, который был крест накрест перевязан бинтами в районе туловища и шеи. Его вывел из строя бладжер, попавший между лопаток. Малфой был в сознании, но лежал с закрытыми глазами, с выражением невыносимого отвращения на лице. Гарри позволил мадам Помфри убедиться, что все его раны сводятся к нескольким ссадинам и синякам. После осмотра она вышла из палаты, чтобы рассказать обо всем Дамблдору.

В этот момент Гарри подошел к кровати Малфоя поближе и посмотрел на него. Слизеринец открыл глаза и поприветствовал Героя шипением:

— Ты на что, ебать, уставился?

Гарри слегка улыбнулся и позволил своему взгляду скользнуть по вытянутому на кровати телу Малфоя. Он остановил глаза на темной, напряженной бусинке соска слизеринца. Позволил своей улыбке стать шире и снова обвел взглядом верхнюю часть тела блондина, выше натянутой до талии простыни. И снова вернул взгляд к нахмуренному лицу.

— Насмотрелся, Поттер? — рыкнул слизеринец.

— Малфой, — прошептал Поттер низким, обольстительным голосом.

— Что?— выплюнул тот.

— Почему у тебя соски затвердели? Я же только смотрел, не подходил и не прикасался… — насладившись апоплексическим румянцем Драко, Гарри широко улыбнулся и вышел из палаты.

«Я еще вернусь и мы позабавимся. Да. Почему нет?»

Вечер после победы пролетел быстро. Обложенный напитками и сладостями со всех сторон Гарри в течение нескольких часов терпеливо слушал как Рон восторженно описывал их звездный матч. Позже гриффиндорский праздник, вместе со львами на красно-золотых знаменах, выплеснулся в коридоры школы и наполнил их громким и хриплым пением игроков и болельщиков. Обычно квиддичные победы так широко не праздновались, но этот матч был особенным. Джинни клялась, что слышала своими ушами, как МакГонагалл говорила Помфри, что это была самая грязная и агрессивная игра за 20 лет ее преподавания в школе и вообще за всю историю Хогвартса.

Гарри, давно привыкший быть центром внимания, был рад, что Рон купается в лучах славы. Он никогда не видел своего друга таким счастливым. И раскованным! Юноша заметил несколько тайных взглядов и жестов, которыми обменялись Рон и Гермиона, и предположил, что чуть позже состоится частная вечеринка для двоих. Поттер был благодарен другу за то, что тот оторвал от него вдрызг «заинтересованную» Джинни и тактично увел прочь. Гриффиндорцы обменялись понимающими усмешками.

Вечер заканчивался и Гарри заметил несколько пар, жадно ласкавших друг друга с пьяной откровенностью. Но однополых не было. Юноша вспомнил о Блейзе. И тут же о Малфое. Гриффиндоррец жалел о том, что у него не было ни одного из запатентованных братьями Уизли любовных зелий. «Одно из них я бы с удовольствием опробовал на хорьке», — подумал он злобно. Гарри решил на следующий день отправить к близнецам сову с письмом. Он хотел выяснить все о свойствах зелья «Мечта», чтобы понять, как его можно использовать в своих нуждах. Вернее, малфоевских. Он усмехнулся, когда подумал о некоторых вариантах, а потом притих, сообразив, что должен будет рассказать Фреду и Джорджу, что является геем.

Гарри прикидывал, есть ли кто-нибудь сейчас у Малфоя или нет? Обычно мадам Помфри выгоняла посетителей около полвины восьмого, сейчас было девять вечера. Под прикрытием плаща-невидимки он, конечно, мог проскользнуть к Малфою в палату. Но что он мог ему сделать? Подходить слишком близко к жертве он опасался. Возможно, в книге Сириуса есть что-нибудь? Судя по ее содержанию, в подростковом возрасте его крестный очень интересовался способами получения физического удовольствия. Некоторые из его советов были исключительно порнографичными.

Сбежав в спальню, Гарри улегся на кровать и принялся изучать оглавление, часто останавливаясь, чтобы пробежать глазами очередной рецепт. Он нашел несколько вариантов, включая чары, заставлявшие вибрировать предметы, зелье, делавшее кожу, поочередно, то холодной, то горячей, и заклинание, связывавшее намеченную жертву атласными или бархатными лентами, в зависимости от предпочтений.

Почти в самом конце книги Гарри нашел исключительную вещь. Это было изящное заклинание, которое заставляло человека почувствовать прикосновение рук по всему телу, но дотрагиваться до него не надо было. Юношу слегка покоробило, когда в примечаниях он увидел запись о том, что Сириус опробовал это заклинание на Джеймсе Поттере. Очевидно, он согласился выступить подопытным кроликом, ибо во время экзекуции отец Гарри аккуратно сообщал другу, если прикосновения становились слишком навязчивыми. Однако достойный сын решил сейчас на такие мелочи внимания не обращать.

Спрятав плащ-невидимку в карман, Гарри вышел из комнаты, стараясь не попасться никому на глаза. Но он зря старался, гостиная напоминала последний ряд кинотеатра, множество пар были заняты исключительно друг другом. Выйдя наружу, он набросил на себя плащ и, спустившись по лестнице, отправился в больничное крыло. Он почти наступил на мисс Норрис, которая увивалась вокруг Филча с ругательствами снимавшего со стен гриффиндорские флаги. Кошка встретила его злобным шипением, а потом поджала хвост и бросилась прочь.

В больничном крыле было тихо. Целительницы нигде не было видно, вероятно, обход она делает поздно ночью. Кровать Демельзы была спрятана ширмой, которая защищала ее от любопытных глаз. Гарри заглянул к ней на минутку. Девушка крепко спала, приоткрыв рот. Она выглядела умиротворенной, и это успокоило юношу. Рана на лице быстро заживала, но ей все равно придется пролежать здесь несколько дней.

Кровать Малфоя была скрыта двумя ширмами, со стороны Демельзы и входной двери. Гарри подошел ближе и остановился в нескольких футах от его кровати. Глядя на него, Поттер неожиданно подумал, что Малфою должно быть очень неудобно лежать вот так, навытяжку. Юноша страдальчески свел брови, а его дыхание было мелким и рваным. Гарри заметил, что тело блондина то напрягается, то расслабляется. Сон, вероятно, был неприятным, или он еще не до конца заснул.

На мгновение, гриффиндорец почувствовал жалость к своему врагу. Но воспоминание о грязной игре на прошедшем матче снова вернуло его решимость отомстить блондину. Чуть распахнув полы плаща, Гарри поднял палочку на уровень груди, а потом лениво скользнул ей вниз, сказав ”Satinsensua”. Это слово, казалось, сорвалось с его губ легким ветерком, заставившим всколыхнуться ткань плаща и рассеявшимся ласковым теплом в направлении Драко.

Несколько мгновений вокруг кровати Малфоя ничего не происходило.

Затем он глубоко вздохнул, а белокурая голова чуть откинулась назад на кучу подушек. Нежная, прозрачная кожа на изящной шее Малфоя напряглась, она выглядела такой мягкой, что Поттера пронзило желание к ней прикоснуться. Губы слизеринца приоткрылись, он медленно выдохнул, его грудь опала, и юноша снова успокоился.

Пристально наблюдая за выражением лица Малфоя, Гарри заметил, что брови Драко разгладились, но глаза продолжали бегать за закрытыми веками. Локон, упавший на лоб, показался ему спутанным, но очень мягким. Гарри едва смог справиться с искушением убрать его со лба слизеринца. Он помнил шелковистость этих волос в старой нише, когда кончая, запустил пальцы в льняные пряди Драко. Гарри попытался представить, какова же на ощупь кожа блондина и немедленно покрылся мурашками.

Тело Малфоя мягко потянулось. Расширившимися глазами Поттер смотрел, как под простыней пальцы на ногах блондина медленно поджались, а потом разогнулись. Он повторил это движение несколько раз, все медленней, наконец, они сильно напряглись и застыли.

Дыхание спящего стало громче. Гарри подозревал, что ощущение простыни на теле было подобно щекотанию перьев или кончиков пальцев, оно вызывало почти невыносимое возбуждение и заставляло тело изгибаться.

Гарри заметил, когда член Малфоя начал вставать. Тот был совершенно обнажен под тонкой простыней. Ткань немного поднялась вместе с прижавшимся к животу органом. Первый стон сорвался с губ Малфоя когда он погладил головку через простынь, оставив на ней едва заметную капельку.

Тело Драко пришло в движение. Его руки мягко огладили запястья, как будто искали что-то иллюзорное, кончики пальцев подрагивали от желания прикоснуться к неведомому партнеру. Он каждый раз приподнимался при вздохе и прогибал спину, потираясь ягодицами о постель. Его крошечные соски сморщились став темно-розовыми. Гарри смотрел на них и думал, какими они будут на его языке, а на вкус? А если сжать их зубами?

Медленные, ритмичные движения отвлекли Гарри от груди Малфоя. Слизеринец мягко двигал бедрами, сжимая простынь коленями. Крохотная капелька превратилась в заметное влажное пятно, которое прилипло к головке и позволило Гарри рассмотреть яснее ее очертания.

Поттер был загипнотизирован едва заметными, дразнящими движениями Малфоя. Гарри мог только предположить, как сильно заклинание усиливало ощущения блондина. Глубокие вздохи и тихие стоны заставили кожу грифиндорца загореться. Его собственный неизбежный стояк рвался из застегнутых брюк. Но сейчас для гриффиндорца не существовало ничего кроме чувственного зрелища.

Он потерял счет времени, и понятия не имел, сколько он любуется на легчайший из румянцев, который сполз с изящных скул на шею Драко.

Глубокое дыхание Малфоя давало понять, что он на грани. Длинный выдох, сопровожденный долгим, едва слышным стоном, стал подарком для Поттера.

Гарри видел, как кончик розового язычка скользнул по сухим губам Малфоя и почувствовал, что его собственное сердце стучит так, будто сейчас вырвется из груди. Он никогда не замечал, какой полной была нижняя губа Малфоя. Верхняя — немного меньше, но красиво вырезанная, сейчас она дрожала. Гарри видел, как эти совершенные губы слегка приоткрылись от повторяющихся стонов.

Едва дыша, Поттер смотрел на нежную линию бедра и мерно покачивающийся пах. Влажный участок на простыни увеличился, и Поттер понял, что Малфой скоро кончит. Он оторвался от созерцания тела своей жертвы и в последние секунды удовольствия впился ему взглядом в лицо.

Гарри видел, что страдальческая складка между бровей распрямилась, а лицо застыло в маске то ли боли, то ли удовольствия. А потом почти мгновенно расслабилось вместе со стоном, выходящим из легких Малфоя с последним выдохом. Гарри не обратил внимания на слово, сорвавшееся с его губ. Тело Драко несколько раз вздрогнуло, а потом расслабилось.

Дыхание Малфоя успокоилось, и Гарри почувствовал, как заклинание теплым ветерком вернулось в тело хозяина, на мгновение наполняя его посторгазменным жаром.

Не торопясь, он наблюдал, как выплеснувшееся семя увлажнило простынь. Гарри почувствовал свою власть над телом Малфоя, ведь это он разбудил его чувственность! И он не мог отрицать приступ гордости, спровоцировав и увидев своими глазами его покорность.

Он уже довольно далеко отошел от кровати, когда Малфой открыл глаза и Гарри замер на месте прежде, чем вспомнил, что невидим. Он заметил, как по лицу Малфоя расплылось озадаченное выражение, когда он посмотрел вниз на влажную простынь. Драко оторвал от подушек голову, и на лице появилось отвращение. Гарри сообразил, что Малфой не сможет вымыться сам. Гриффиндорец улыбнулся, представив его завтрашнюю беседу с мадам Помфри. Хотел бы я быть в это время мухой на стене!

Гарри тихо отступил за ширмы и уже хотел выйти за дверь, когда Малфой тихо и нерешительно спросил:

— Это ты, не так ли?

Гарри замер.

— Как ты этого добился? Я знаю, что ты ко мне не прикасался.

Повисла напряженная тишина.

— Кто ты?

Нет ответа.

— Хотя бы очисти меня.

Наконец, Гарри прошептал:

— Нет.

— Пожалуйста!

— Ты умоляешь меня? — Гарри изменил голос, чтобы не быть узнанным.

— Малфои не просят!

— Действительно? Какое упущение, — Гарри сделал паузу, — тебе было хорошо?

Он не мог промолчать, он должен был спросить.

— Разве ты не знаешь? — в голосе Малфоя скользнула улыбка.

Тишина.

— Невероятно. Это было абсолютно невероятно.

Гарри был переполнен противоречивыми эмоциями — с одной стороны он был рад, что заклинание Сириуса подействовало, с другой он злился, что Малфой почувствовал удовлетворение, а ведь он хотел поиграть с ним, помучить, довести до самого края. И добился-таки своего. Хватит! Гарри пошел к двери, не потрудившись скрыть звук шагов.

— Ты еще вернешься? — Гарри приободрился, услышав, что голос Драко дрогнул. И мгновенно понял, что надо сказать.

— Нет.

Гарри показалось, что он услышал тихое восклицание Малфоя, но не был уверен. Юноша вышел и мягко прикрыл за собой дверь.

* * *

Большая часть гриффиндорцев на следующий день завтракала ближе к вечеру. Гарри заметил, что кровать Рона пустовала, и вышел в гостиную на поиски друга. Не найдя его и там, Потер пошел на кухню, в надежде на то, что Добби его покормит. На верхней лестничной площадке он столкнулся с Роном и Гермионой, которые держались за руки и выглядели смущенными и счастливыми.

— Чудесная ночь? — спросил Гарри, широко улыбаясь. Оба усмехнулись и покраснели, отводя глаза.

— Позвольте узнать, где вы прятались? Вас не было в нашей спальне, а Рон не смог бы войти в девчачью.

После секундной заминки, Гермиона сказала: «В Выручай-комнате». И робко опустила глаза.

Гарри прищурился, хитро улыбнулся и обнял обоих. После минутного колебания, они ответили ему и все вместе рассмеялись. И расхохотались, когда Гарри сказал:

— Я нашел одну книжку в поместье Блэков. Там полным-полно эротических идей! Думаю, нам всем надо попробовать!

Гермиона надула губы в ложном негодовании, а Рон пробормотал что-то о том, что, возможно, но позже, заставив всех снова рассмеяться.

Друзей не пришлось долго уговаривать и вскоре все трое отправились на кухню в поисках Добби.

* * *

В тот же день, когда Гермиона отправилась в библиотеку делать домашнее задание по Нумерологии, Гарри решил поговорить с Роном о близнецах. Он хотел узнать, не разболтают ли они «большой секрет» Поттера. Рон понял чего он опасается, но напомнил лучшему другу, что Фред и Джордж обязаны ему стартовым капиталом для «Волшебных вредилок Уизли» и давно считали его членом семьи. Гарри успокоился, но отказался объяснить Рону причину своего интереса.

Через некоторое время Рон пошел искать Гермиону, а Гарри решил написать близнецам письмо. Он испортил, по крайней мере, шесть листов пергамента прежде, чем признал результат удовлетворительным. В письме он сообщил, что ему очень важно сохранить тайну своей ориентации, и именно поэтому он обращается к ним. (Слегка по-девчачьи, но Гарри надеялся на понимание близнецов и на то, что они не будут задавать лишних вопросов).

Гарри интересовался патентованным средством «Мечта», его свойствами и особенностями применения. Он также хотел знать, можно ли наслать грезу на человека, не поставив его в известность. Перечитав письмо, Гарри понял, что Фред и Джордж без сомнения сразу все поймут и только надеялся, что они не будут дразнить его слишком сильно.

Уговорив совершенно избаловавшуюся в последнее время Хедвиг отнести письмо, Гарри потратил оставшуюся часть дня на домашнюю работу по Трансфигурации. Юноша очень волновался, ему все мерещилось, что «Ежедневный пророк» перехватил сову и уже готовит к печати сенсационную статью о его пристрастиях. Поэтому после обеда он несколько часов простоял на холодном ветру на Астрономической башне, пытаясь успокоиться.

Гарри удивлялся сам себе: все еще мечтая о Блейзе, он уже не испытывал непреодолимого желания прикоснуться к нему или ощутить запах слизеринца. Поттер не мог отрицать физической привлекательности Малфоя, но мерзкий характер все портил. Тем не менее, было глупо отрицать, что обнаженное, бледное тело было причиной ежеутреннего стояка.

Укладываясь спать, Гарри пытался рассчитать, сколько времени потребуется Фреду и Джорджу, чтобы написать ответ.

* * *

Через два дня Хедвиг вернулась во время завтрака. Сова принесла пакет гораздо больший по размеру, чем она сама. Птица сбросила его на тарелку хозяина, рядом с яичницей, потому как на столе совсем не было свободного места. Игнорируя любопытные взгляды, Гарри забрал у нее посылку и угостил сову хлебом с мармеладом. Потом он договорился встретиться с Роном на первом уроке и выбежал из-за стола.

Забравшись на кровать с ногами, Гарри задернул занавеси и торопливо разорвал упаковочную бумагу, обнаружив внутри письмо и несколько небольших пакетов. Он схватил конверт и надорвал его:

«Дорогой Гарри, отец-благодетель «Волшебных вредилок Уизли»!

Привет тебе от твоих любимых рыжих гадов!

Твоя тайна умрет вместе с нами (Джордж сказал: «Добро пожаловать в клуб»). Не парься, приятель!

Мы рады слышать, что ты проявляешь активный интерес к нашим разработкам и даже хочешь кое-что попробовать. Мы послали тебе несколько зелий уже проверенных (на нас, главным образом), но еще нуждающихся в доработке. Только сообщи нам, как они действовали (Джордж требует грязных подробностей).

В пакете помеченном «Пенные бомбы для ванны» на самом деле лежит то, о чем ты непосредственно спрашивал — одно из наших эротических зелий «Мечта». Ты можешь выбрать любого ученика в Хогвартсе, и строго следуя инструкциям наслать на него любую грезу, какую пожелаешь. Ты можешь зайти очень далеко, естественно, не причиняя физического ущерба, законодательство это запрещает (Джордж говорит, что с Оливером Вудом ты можешь не церемониться, он позор нашей школы и его первый раз должен состояться исключительно с рукояткой его метлы).

Мы также послали тебе флакончик «Хозяина Грез», он пока не запатентован. Он позволяет управлять эротическим мороком, но, к сожалению, он работает в обе стороны. Другого мы еще не изобрели (Джордж говорит, что был в шоке, когда решил поупражняться в эротической порке и потом не смог сидеть неделю, его задница все еще розовая).

Мы послали тебе всего понемногу и надеемся, что тебе понравится. Оторвись, приятель, тебе это необходимо. Ждем подробного письма.

Фред (и Джордж)».

Гарри облегченно улыбнулся. Он спрятал пакеты в стол и побежал на первый урок, преисполнившись необычайным энтузиазмом.

* * *

Следующие несколько недель Гарри наблюдал за Малфоем. Он искал незаметных изменений в поведении блондина и решал, продолжать ли игру. «Возможно, я не настолько слизеринец» — время от времени думал он. Поттер решил оставить Малфоя в покое на некоторое время, пусть ждет «таинственного незнакомца», так наш герой хотел подстегнуть интерес ледяного принца. Гарри искал признаки тоски и беспокойства на лице Драко, но не находил их.

Во время уроков грифиндорцу было очень удобно разглядывать Малфоя. Он изучил каждый его жест и взгляд. Поттер заметил, что когда Драко отвечает урок, он слегка напрягает плечи и вытягивает вперед голову. Гари нравились эти маленькие недостатки, приятно было знать, что чистокровный слизеринец не так уж идеален.

Каждый раз, когда его взгляд останавливался на Драко, Поттер испытывал прилив непонятного, теплого чувства. Однажды Рон даже поинтересовался, на кого это он пялится с такой идиотски-счастливой улыбкой? Пришлось соврать, что на Блейза.

Следующие выходные Золотое трио провело в Хогсмите. Они купили рождественские подарки и решили позавтракать в «Трех метлах». Погода была ясная, солнечная, но морозная. Когда гриффиндорцы устроились поближе к камину, Гарри заметил Малфоя с компанией ближайших друзей. Поттер постарался сесть так, чтобы ему было удобно наблюдать за своей жертвой.

В кафе было людно и шумно. Посетители приходили и уходили, Гарри мог исподтишка наблюдать за Малфоем, оставаясь незамеченным. Он притаился за кучей подарков и пакетов с покупками. Возможно, Распределительная шляпа была не так уж неправа, предлагая ему Слизерин?

Через некоторое время четверо слизеринцев покинули компанию, оставив Малфоя с Крэббом и Гойлом. Поэтому неудивительно, что оживленная беседа за их столом замерла. Подвыпившие громилы пытались шутить, заставляя Драко хмуриться и огрызаться. Перестав обращать на них внимание, Малфой нашел себе другое занятие. Гарри видел, как он переводит ледяные серые глаза с одного посетителя на другого. Блондин хмурился, словно пытаясь видеть людей насквозь. Он ухмыльнулся, заметив, что Малфой не отводит взгляда от своей «жертвы» даже если она поймала его взгляд. Вскоре Гарри понял, что блондин рассматривает только студентов Хогвартса. Исключительно юношей старших курсов. Красивых. Интересно!

Поттер понял, во всяком случае, он на это надеялся, что Малфой пытается найти своего мучителя. В баре было не так уж много людей подпадающих под характеристики «тайного поклонника» и Гарри понимал, что рано или поздно придет его очередь. Он ожидал, что уж его-то кандидатуру Малфой быстро отбросит и был удивлен, когда Драко долго и с интересом его изучал.

Это не было обычной обменной презрительными взглядами. Это было намного большим. Малфой произвел почти клиническую экспертизу каждой черточки его лица и изгибов тела. Притихшие Рон и Гермиона были смущены, но на них никто не обратил внимания. Гарри и Драко, казалось, оценили друг друга и, сделав вывод, отвели глаза. Не было ни насмешек, ни взаимных оскорблений, ни закатываний глаз. Вместо этого оба юноши впали в задумчивость.

Той же ночью, лежа на кровати, Гарри решил использовать зелье на Малфое при первой же возможности. На этой неделе.

Поначалу Гарри решил опробовать на Малфое зелье «Мечта» в классе профессора Биннса. Вряд ли кто-нибудь прервал бы действие волшебства на этом уроке. Поттер разрывался между желанием достать Малфоя посреди лекции и вполне здравым предположением, что наблюдать за «Мечтой» лучше с безопасного расстояния. Вспомнив совет Фреда и Джорджа, он решил остаться в спальне, поскольку сообразил, что ему, как инициатору грезы, придется принять в ней непосредственное участие и наблюдать за метаниями реального Малфоя будет явно некогда.

Изучив перечисленные близнецами Уизли варианты действия, Гарри решил наслать на блондина свою мечту, а не создавать новую. Он хотел лично руководить происходящим, в надежде позже воспользоваться полученным преимуществом. К тому же, Поттер решил замаскироваться.

Без труда уговорив Добби подлить зелье в тыквенный сок Драко, Гарри улегся в постель, задвинул шторы и нервно ждал прихода. Близнецы забыли упомянуть, как волшебство начинает действовать.

Чтобы поймать нужное настроение, Поттер вспоминал свои встречи с блондином. Это было совсем не трудно, в последнее время они часто сталкивались.

Приблизительно десять минут спустя, перед глазами Гарри с пугающей ясностью предстала квиддичная раздевалка. Душевые кабинки были пусты, только из одной доносился шум льющейся воды. Было жарко и душно, Гарри с удовольствием отметил, что был обнажен и стоял перед шторкой, задернутой в единственной занятой кабинке. Он вспомнил, что в настоящей раздевалке занавесок не было.

Затаив дыхание он наблюдал как Малфой, все еще одетый в спортивную форму, зашел в раздевалку, держа в руках пакет с полотенцем и туалетными принадлежностями. Не глядя в сторону Гарри, блондин разложил свои вещи и начал раздеваться. Ступив под душ, Малфой шумно выдохнул, позволил горячей воде намочить голову, плечи и шею. Вытянув руки, чтобы обхватить железное крепление, он слегка приподнялся на цыпочках на несколько секунд. А затем медленно опустился на пятки.

Вымыв голову, Драко намылился сандаловым мылом, а затем ополоснул все тело. Он наклонился вперед и оперся о стену вытянутыми руками. Гарри видел, как под напором горячей воды кожа между его лопатками порозовела.

Неожиданно тело Гарри двинулось через всю душевую к кабинке слизеринца. Его сердце забилось, он испугался, что Малфой сейчас обернется и увидит его. На мгновение Поттер остановился и залюбовался тонким, изящным телом. Бог мой, у Малфоя была отличная задница! Его ягодицы были округлыми, но крепкими, зовущими и соблазнительными. На пояснице Гарри заметил очаровательные белые волоски, поблескивающие на свету. Ему немедленно захотелось к ним прикоснуться.

Тут Поттер услышал произнесенное вслух незнакомое ему заклинание. Малфой испуганно вздрогнул и Гарри увидел, что у него на глазах появилась черная лента. Он понял, что Драко ничего не видит. Поток воды внезапно прекратился.

Гарри слегка расслабился и услышал свой шепот: «Не оборачивайся. Оставь руки там, где они были. Если ты не будешь повиноваться, я уйду. Кивни, если ты меня понял».

Малфой дернул головой, застыв на месте. Осмотрев вожделенную попку еще раз, Поттер сам себе улыбнулся, и, слушая рваное дыхание Драко, заставил себя расслабиться. Он придвинулся к блондину ближе. До этого головка его напряженного члена лишь слегка касалась спины слизеринца, теперь он прижался к юноше всем телом. Малфой не смог сдержать дрожь и жалобное хныканье, сорвавшееся с губ. Поттер чуть сдвинулся, чтобы прижать истекающий смегмой член к бледной спине и скользнул головкой по расщелине слизеринца. Его собственное дыхание стало рваным и вырывалось из легких с болезненным хрипом.

Гарри протянул руку вверх и нашел влажные, тяжелые концы платиновых волос. Он приподнял их и накрутил на руку, обнажив изящную шею и затылок. Наклонив голову, брюнет медленно вонзил зубы в кожу вокруг позвонка и начал жадно сосать до тех пор, пока Малфой не толкнулся задом ему в пах и, задыхаясь, не прошептал: «Пожалуйста…». Темно-красный засос, окруженный фиолетовыми отметинами зубов, был хорошо виден на коже. Гарри не мог удержаться, снова и снова облизывая этот участок. Малфой слегка наклонил голову вперед, коснувшись лбом кафельной плитки на стене, и громко застонал. Этот звук заставил Поттера забыть о сдержанности, тело требовало прекратить пытку.

Гарри начал толкаться бедрами, прижавшись к спине Малфоя. Его член терся между ягодицами блондина. Влажность кожи и обильно выступившая семенная жидкость позволили Драко двигаться ему навстречу. Глядя вниз, Гарри мог видеть, как его крайняя плоть при каждом толчке сдвигалась назад, потираясь о выпуклые полушария. Поттер положил ладони поверх рук Драко, все еще упертых в стену и их пальцы автоматически переплелись, связывая юношей одной мучительной потребностью. Гарри резко укусил лопатку сгорбившегося Малфоя и ускорил движения.

Его тело горело, ощущения были так невероятно реальны, что он вполне мог решить, что все происходит наяву. Поттер никогда не чувствовал ничего подобного, их тела двигались в унисон, он чувствовал напряжение каждого мускула партнера.

Гарри вынырнул из своих мыслей, когда Малфой выдернул руку из-под его ладони. Постанывая, но начал гладить свой член в такт движениям Поттера. Этого почти хватило для того, чтобы гриффиндорец кончил.

Гарри опустил руку, положил ее поверх ладони Драко и начал ласкать член слизеринца одновременно с ним. Голова Малфоя откинулась на плечо Поттера, и он издал предоргазменный стон. Стиснув зубы, Гарри скользил по влажной расщелине Малфоя, громко закричав, когда, наконец, его семя украсило тело Драко. Почти немедленно тот повторил вскрик Гарри, заливая спермой плиты на стене душевой. Прижавшись друг к другу, они оба дрожали, нежно и почти сочувственно обнимаясь.

Через несколько мгновений Малфой заговорил:

— Так больше не может продолжаться. Я должен знать кто ты. Ты преследуешь меня днем и ночью.

Гарри не ответил. Драко продолжил:

— Мне все равно кто ты. Я хочу только тебя.

— Нет, — прошептал Гарри, почти успокоив дыхание.

— Как я могу быть с тобой в реальности?

— Умоляй меня, — приглушенно засмеялся Гарри, уткнувшись в плечо Малфоя.

— Малфои не умоляют. Никого и никогда, — последовал удивленный ответ.

— Тебе придется это сделать, если ты хочешь быть со мной, — прошептал Гарри, целуя шею и плечи Драко перед тем, как отстраниться. Он увидел, что Малфой поднял голову, чуть склонил ее, затем резко повернулся к нему лицом и сорвал повязку с глаз. Гарри запаниковал, споткнулся и упал.

Лежа на спине, задыхаясь, глядя на занавеси балдахина, он снова оказался в своем теле. Я был близок к провалу. Слишком близок. Поттер нервно засмеялся, когда начал расстегивать брюки, чтобы снять их. Греза все-таки прорвалась в реальную жизнь. Он брезгливо поморщился, почувствовав в области промежности раздражающую влажность. Он вытащил руку из ширинки, посмотрел на нее и расхохотался. Через несколько минут он успокоился и поменял белье.

* * *

Когда Малфой опоздал с Истории волшебства на Зельеварение на 10 минут, Гарри самодовольно хмыкнул. Он вынужден был прикусить руку, чтобы не рассмеяться в голос, слушая, как Драко врет Снейпу, что облил мантию и вынужден был вернуться в свою комнату, чтобы переодеться…

* * *

От своего эксперимента Гарри отходил больше недели. Он обдумывал случившееся во время выполнения домашних работ, или роясь в книге Сириуса в поисках очередного заклинания. Поттер понимал, что изначально его идея была совсем другой. Ему приходилось напоминать себе, что все это задумывалось как месть слизеринцу, которого он должен был запутать и подчинить себе. По общему признанию, Гарри всегда нравилась власть, а он частенько чувствовал превосходство Малфоя. Мысль, об умоляющем его Драко, неизменно заставляла Поттера расплыться в довольной улыбке и приводила к неизбежному каменному стояку.

Исподтишка наблюдая за Малфоем, Гарри обнаружил, что в последнее время Драко позволяет себе намного меньше физического контакта с людьми. За прошедшие три года Поттер не раз видел, как его брала за руку какая-нибудь кокетливо трепещущая ресницами девочка, или трогал за плечо студент, ищущий его надменного внимания. В последнее время Малфой общался только с Гойлом и Креббом, иногда с Забини, но Гарри подметил между ними изрядную толику прохладцы.

Честно говоря, Поттер был почти уверен, что Малфой потерял интерес ко всему, кроме таинственного незнакомца. На последнем уроке Снейп разругал Драко на все корки за то, что слизеринская звезда зельеварения перепутала ингредиенты и безнадежно испортила снадобье. Это было неслыханно и стало сенсацией.

Рон и Гермиона продолжали думать, что Забини все еще является центром вселенной Гарри. Оба слизеринца почти всегда рядом, а Поттер не собирался просвещать своих друзей в их заблуждении. Они приняли его ориентацию, но факт, что он очарован юношей, который являлся воплощением всего, что они презирали, наверняка их убил бы. Гарри решил лишний раз их не расстраивать. К тому же ему понравилось иметь секреты.

* * *

За две недели до Рождественских каникул Гарри все еще не мог придумать, что же подарить Малфою? Ему хотелось подразнить и помучить слизеринца, но юноша не знал как. Гарри вздыхал и признавался сам себе, что в коварстве и пакостях надо было практиковаться активнее.

Решение проблемы было найдено совершенно случайно, одной холодной ночью в гриффиндорской спальне мальчиков.

Сборник заклинаний Сириуса с недавних пор стал довольно популярен в Гриффиндоре. Многие студенты старших курсов, краснея и смущаясь, иногда просили его почитать.

Конечно, если бы Рон был не так болтлив, Гарри не пришлось бы ссужать справочник всем этим беднягам. Начитавшиеся эротических заклинаний юноши, Невилл, Дин и Симус, частенько веселили Гарри своими открытиями. Друзья обычно сидели впятером над сборником, изучали рецепты и пробовали друг на друге заклинания, вызывавшие хриплый смех одних и острые затруднения у, по крайней мере, одного из присутствовавших. Гарри смог добавить довольно много своих замечаний к уже сделанным рукой его крестного.

Однажды ночью юноши грелись на полу у камина, а Рон перелистывал страницы в надежде найти что-нибудь, что можно будет опробовать на Гермионе. Его громкое «ого!» привлекло внимание друзей.

— Вы только послушайте: Сириус сделал трехмерную копию его самой любимой части тела, завернул в розовую бумагу и подарил Снейпу на День святого Валентина!

Всея пятеро зашлись в истеричном хохоте, по щекам Рона потекли слезы.

— Погодите! Это не все, я прочитаю самое главное! Волшебный пенис был зачарован так, чтобы его даритель чувствовал возбуждение всякий раз, когда его подарком пользовались. И, угадайте, что?! Снейп его использовал!!!

Их смехом можно было разбудить не только гриффиндорскую башню, но и половину школы. С большим трудом юношам удалось успокоиться.

Гарри сказал:

— Мерлин! Если Снейп знал, что это подарок Сириуса, то неудивительно, что он его так ненавидел. Тем более что я не сомневаюсь, крестный разболтал это всей школе.

Они еще немного позубоскалил на счет профессора зельеварения, а потом Симус спросил:

— Сириус оставил подробные инструкции, давайте его сделаем? Рон, держу пари, Гермиона будет тебе очень благодарна за то, что ты не оставил ее одну под Рождество.

Под общий смех Рон шутливо отругал друзей за непочтительное отношение к его возлюбленной. Но, просмотрев список компонентов, заявил, что в нем нет ничего такого, чего бы нельзя было найти на кухне и в любом саду. Значит, им нужно будет завтра собрать все необходимое, а ночью приступить к процессу изготовления.

На следующую ночь пятеро естествоиспытателей, предварительно, на всякий случай, наложив на двери спальни Заглушающее заклинание, приступили к делу. Каждый принес свой котел, они выбрали и смешали компоненты в чистое и прозрачное желе. А затем выбрали декоративные украшения, чтобы подчеркнуть индивидуальность подарка.

Рон добавил горсть Всевкусных бобов, справедливо рассудив, что они изменят текстуру дилдо и добавят остроты ощущений. Симус добавил в котел четырехлистный клевер, а Дин, волновавшийся больше всех — миниатюрный шарф с символикой команды «Уэст-Хэм». («Ничёсе, приятель, — заметил Рон, — должно быть, они действительно отличная команда!»). Невилл добавил несколько цветков Mimbulus Mimbletona, а Гарри крепко призадумался.

В конце концов, он превратил горстку скрепок в серебристую змейку, которая постоянно свивалась в кольца и машинально изменил цвет содержимого котла до изумрудно-зеленого. Естественно, такие изыски вызвали всеобщий интерес. Гарри вынужден был признаться, что собирается сохранить инкогнито. Такое объяснение, казалось, удовлетворило Дина, Симуса и Невилла. Рон все еще думал, что друг сохнет по Забини и не стал обострять. Только выглядел очень довольным и всезнающим.

Для следующей фазы приготовления фаллоимитатора, идентичного члену дарителя, юношам пришлось разойтись по своим кроватям и задернуть шторы. Сириус ясно указал, что надо было с помощью мастурбации возбудить себя и обрисовать контур своего члена, чтобы содержимое котла приняло такую же форму. Все согласились, что этим лучше заниматься в одиночестве. Совместной дрочкой стыдливые гриффера не увлекались.

Даже зная, чем сейчас занимаются его друзья, Гарри смог без проблем возбудить себя. Сам процесс формирования пениса завершился через десять минут. Поттер держал в одной руке свой эрегированный член, а в другой прозрачное и переливающееся его подобие. Он удивился достоверности игрушки. Сам пенис был теплым и гибким, мало чем отличаясь от реального, и Гарри был рад этому обстоятельству. Змейка, извивавшаяся внутри фаллоимитатора, была положительно прекрасна. Поттер подумал, что Малфой оценит ее по достоинству.

Он так серьезно рассматривал свое творение, что когда услышал смех Дина и его призыв выйти, то не откликнулся.

Наконец они все вместе собрались перед камином. Пятеро юношей волновались, они не решались показать друзьям самую интимную часть своего тела. После недолгих препирательств, они решили выставить свои Волшебные пенисы в ряд на счет «три!».

Демонстрация дилдо сопровождалась междометиями «ооо!», «дааа!», хохотом и смущением некоторых присутствующих. Все отметили размер Гарри, но больше всего шуток досталось Невиллу. Ему тут же было указано, что он выбрал не тот факультет, так как с такой змеей в штанах, которая наверняка, чтобы не мешать при ходьбе, обвивает его ноги, ему самое место в подземельях. Невилл смутился, но в целом выдержал насмешки достойно. Было, конечно, абсолютно невозможно не сравнить свой член с другими. Гарри с удовольствием отметил, что его был самым толстым, и вторым по длине после Невилла. Все для тебя, Малфой! Так или иначе, он точно больше, чем у Снейпа, с усмешкой подумал гриффиндорец.

В конечном счете, все пятеро, устав от смеха и очень довольные собой, отправились спать. Гари взял пенис в кровать. Он подсвечивал себе «Люмосом», с восхищением наблюдая, как переливается, и сверкает его поделка. Теперь, оставшись в одиночестве, он прикоснулся палочкой к члену и превратил змейку в маленького, но очаровательного дракончика. Он не хотел, чтобы его друзья видели серебряного малыша. Это было слишком личное.

Гарри пришло в голову, что он мог бы и сам попробовать дилдо, но решил, что займется этим не сегодня. Кроме тог, до сего дня он экспериментировал только со своим пальцем, поэтому ему может понадобиться много времени на подготовку. К тому же его немного смущало, что он собирается вставить себе в задницу собственный член. Это уже извращение или еще нет? Черт его знает! Почтительно устроив дилдо под подушкой, Гарри улегся спать.

* * *

На следующий день, немного подумав, Поттер решил, что обязательно попробует свой подарок перед отправлением. Его очень возбуждала мысль почувствовать в себе то, что скоро окажется внутри Малфоя. Фактически, у него от этой мысли крыша съезжала.

Итак, устроившись у себя за шторами балдахина, установив Заглушающее заклинание, Гарри приготовил пенис и втихаря позаимствованное у Гермионы массажное масло. Будучи неопытным в такого рода развлечениях, и не зная, как бороться с возможным физическими выделениями, он приготовил маленькое полотенце.

Его первая попытка оказалась сущим бедствием, медицинским экспериментом, а не сексуальным опытом. Гарри не смог расслабиться.

Отдышавшись и придя в себя, Гарри вспомнил, как вел себя Малфой в ванной префектов. Налив немного масла на ладони, он, голый, откинулся на покрывало и попытался вспомнить все, что видел. Поттер почувствовал, как кровь прилила к паху, и погладил свой твердеющий член. Продолжая мягко касаться себя одной рукой, другой юноша придал своим яичкам чашевидную форму, чтобы дотянуться до нежной кожи позади них. Когда он начал трогать себя, Гарри приподнял колени, а сейчас свел вместе пятки и широко развел колени.

Гарри счел поглаживания по коже расслабляющим средством, это было слишком нежно. Он чуть сдвинул руку и просунул в задний проход один палец. Сопротивления не было вообще. Чувствовался только внутренний жар и упругость мышц вокруг пальца. Новизна и сила ощущений были таковы, что Гарри забыл о члене на долгое время.

Поттер был очарован эффектами, которых достигал, шевеля пальцем разными способами и запоминая уникальную структуру своего прохода. Почти бессознательно он добавил второй палец. Ему пришлось немного постараться, чувствовалось, что тело поддается неохотно, приспосабливаясь к вторжению. Но не было никакой боли, только сильный жар и Гарри подумал, что ему понравится, если эти ощущения ему подарит кто-то другой. Вдоволь наигравшись пальцами, он решил согнуть их и развести шире. Тут его тряхнуло. Юноша открыл глаза и слегка приподнялся на кровати. Ничего себе! Что это было?! Мне было хорошо? Не уверен, что хочу повторения, но все же…

Гарри потребовалось несколько секунд, чтобы успокоиться и попробовать снова. Он отметил, что его члену пока все нравилось — тонкая ниточка прозрачной жидкости протянулась от головки к животу.

Как только юноша привык к двум пальцам, он ввел в себя третий. Это получилось легко, но двигать ими было неудобно. Тем не менее, Гарри решил, что уже готов к Волшебному дилдо. Он был уверен, что теперь-то ему будет легче маневрировать.

Размазывая липкими пальцами по члену масло, Гарри вдохнул и выдохнул, представляя изогнутую в истоме спину Малфоя. Его тело неожиданно легко приняло всю головку фаллоимитатора. Чутко прислушиваясь к себе, Поттер почувствовал, как в мошонке забился второй пульс. Его член продолжал источать смегму, брюнет не смог удержаться и обхватил его пальцами, потирая вверх-вниз по всей длине. Он отвлекся на приятные ощущения, и почувствовал, как мышцы ануса расслабились еще больше, и дилдо мягко проскользнуло дальше. Удивление Гарри, что у него стало получаться, и невыносимое возбуждение от ощущений в прямой кишке, подействовало на Поттера как мощный афродизиак. Его вход пульсировал и расслабился вокруг пениса, поэтому он предпринял еще одну попытку. Юноша судорожно вздохнул, как только почувствовал, что яйца Волшебного пениса прижались к его ягодицам. «Мерлин! Он внутри меня! Я не могу в это поверить! Боже, как хорошо, что я не забыл про Заглушающие заклинания».

Удерживая Волшебный пенис внутри, Гарри дотронулся до своего члена, который отчаянно жаждал внимания. Он поглаживал его, продолжая надавливать пальцами на основу дилдо, мягко покачивая им в своем теле. Ему удалось очень быстро снова обнаружить в теле сверхчувствительную точку, но давление на нее приносило не такое острое удовольствие, как прикосновение пальцев. Но сейчас это было даже хорошо.

Наконец, желание почувствовать возможности дилдо до конца, заставило Гарри сконцентрироваться на нем одном. Протянув руку, он захватил в ладонь поблескивающие от масла яички и медленно их потянул. Горячая волна пробежала по всему телу до самых пальцев ног. Волшебный пенис мягко скользнул назад прежде, чем вернуться вновь. Гарри обнаружил, что если вывести игрушку достаточно далеко из тела, то он сможет проехаться ею по чувствительной точке каждый раз, когда возвращает фаллоимитатор на место. Привыкнув к будоражащим ощущениям, он захотел большего. Юноша продолжил эксперимент, поворачивая дилдо внутри себя, меняя угол вторжения, все время вталкивая в себя пенис и заводясь еще больше.

Гарри бросило в пот. Он почувствовал, что его лицо и грудь запылали, дыхание стало затрудненным. Поттер понял, что скоро кончит. Осознав это, юноша продолжил трахать себя в задний проход.

Когда наступил оргазм, Поттер не смог удержать бедра на постели. Его тело выгнулось, ягодицы сжали пенис глубоко внутри, на грудь и живот выплеснулась густая струя спермы. Мгновенно потеряв силы, Гарри упал спиной на кровать, чувствуя, что его конечности превратились в желе. Какое-то время он лежал без движения, чувствуя, как Волшебный пенис выскользнул из него самостоятельно. Только тут до юноши дошло, что он смог бурно кончить практически не трогая свой член. Он недоверчиво хихикнул, пытаясь осознать то, что узнал о своем теле и его предпочтениях.

Очистив себя полотенцем и ленивым «Scourgify», Гарри спрятал пенис под подушку, закутался в одеяло и уснул, все еще продолжая посмеиваться.

* * *

На следующий день после уроков Гарри пошел в гости к Хагриду. Там, среди ненужного барахла, он нашел деревянный ящичек, который подходил ему по размерам. Он был обшарпанным и невзрачным, но был идеален — длиной около фута и шириной в половину меньшей, с магнитной застежкой. Гарри знал, как отполировать его простейшими заклинаниями и привести в порядок внутреннюю бархатную подушку. Он научился этому у Джинни, которая таким образом разглаживала бархат и ленты своих платьев.

Чуть позже, вечером, когда спальня была пуста, Гарри поместил свое произведение порнографического искусства в коробку. Оно переливалось и сияло на черном фоне, серебряный дракон вяло шевелил крылышками. Гарри улыбнулся сам себе и прошептал простое заклинание запирания над магнитной застежкой.

Малфой сможет открыть ее, только произнеся нужные слова.

И Гарри не собирался ему их сообщать.

Завернув коробку в упаковочную бумагу, Гарри сел, чтобы написать письмо, которое он отошлет вместе с подарком. Немного подумав, он набросал: «Я посылаю тебе подарок, сделанный специально для тебя. Надеюсь, он тебе понравится. Коробка откроется, если ты произнесешь три правильных слова. Наши предыдущие беседы должны дать тебе ключ к разгадке.

Счастливого рождества!»

Спрятав письмо и коробку в стол, Поттер ушел, чтобы провести вечер с друзьями в гриффиндорской гостиной.

В последний день перед каникулами, Гарри сидел в Большом зале между Роном и Гермионой и неторопливо ел завтрак. Через полчаса они должны были отправиться на перрон к Хогвартс-экспрессу. По приглашению родителей Рона Поттер собирался провести Рождество в Норе. Он был рад у них погостить, так как cчитал семейство Уизли своими настоящими родственниками. Гермиона должна была присоединиться к мальчикам только перед Новым годом и они втайне предвкушали неделю без домашней работы и проверок.

Перед тем, как спуститься на завтрак, Гарри отправил подарок Малфою со школьной совой потому, что Хедвиг в школе знали все. Ей это не понравилось, она уселась к хозяину на плечо и резко укусила за ухо. Гарри извинился за предательство, но Хедвиг осталась глуха к его излияниям и, пренебрежительно дернув хвостом, улетела.

Поттер нервно наблюдал за тем, как почтовая неясыть с тщательно упакованным подарком спикировала к слизеринскому столу. В этот день было мало посылок, ведь ученики должны были скоро вернуться домой. Гарри видел, что Малфой нахмурился, когда птица приземлилась перед ним. Чтобы не испугать почтальона, Драко сначала погладил сову, а затем ловко забрал у нее пакет. Гарри наблюдал за тем, как слизеринец разворачивает оберточную бумагу и находит серебряный конверт с письмом внутри. Оставив коробку нетронутой, Малфой вскрыл конверт и, приподняв брови, пробежал глазами содержание письма. Затем блондин окинул зал подозрительным взглядом, а Гарри едва успел опустить глаза, чтобы не быть пойманным.

В этот момент Рон и Гермиона встали из-за стола, и Поттер был вынужден последовать за ними. Он покинул Большой зал не оглядываясь, и отправился собрать свои вещи.

Еще раз Гарри увидел Малфоя уже в Лондоне, когда все вышли из поезда. Ему удалось взглянуть на него поверх плеча Молли Уизли, которая в тот момент как раз испытывала на прочность его ребра. Ему стало жаль слизеринца, когда он увидел, как его родители поприветствовав Драко сухим кивком головы, повернулись и пошли к выходу с вокзала даже не посмотрев, идет ли за ними их сын. Такое отношение слишком сильно контрастировало с теплым приветствием семьи Уизли, которые даже не были его кровными родственниками. «Боже! Я жалею мелкого Пожирателя Смерти!» — подумал Гарри, рысцой догоняя друзей около ждавшего их автомобиля.

* * *

Гарри и Рон провели несколько незабываемо счастливых дней поглощая в неимоверных количествах стряпню Молли Уизли и общаясь с Фредом и Джорджем. Они провели полдня в их магазине в Косом переулке, и были поражены количеством клиентов и суммой ежедневного оборота. Гарри даже почувствовал себя немного виноватым перед Роном, глаза которого большую часть экскурсии были размером с чайную плошку. Семья друга всегда была небогатой, но у Гарри было сильное подозрение, что близнецы делятся с семьей, особенно с мамой и папой, своими доходами.

Пока мальчики были в магазине, близнецы загнали Гарри в тихий угол и потребовали отчета о том, как и какие именно зелья он использовал из присланной ими посылки. Гарри неловко ежился и неистово краснел. Джордж уже начал, потирая руки, рассказывать ему о чудесном напитке, в состав которого входят яйца, сахар, алкоголь и убойная доза Veritaserum, когда Гарри упомянул о дневнике Сириуса. Фред, который никогда не упускал случая пополнить список вредилок, тут же сделал стойку. Близнецы допросили Гарри и Рона и вырвали у них обещание показать дневник, когда они вернутся в Нору.

Когда компания покидала «Волшебные вредилки», близнецы Уизли говорили исключительно о том, какой шикарный магазин они смогут открыть для любителей усладить свою плоть. Они обсуждали возможность создания сети магического порно и прикидывали, как бы поделикатнее сообщить о своем начинании миссис Уизли.

* * *

Теперь, когда Джинни стала старше, Рождественское утро в Норе начиналось в обычное для нормальных людей время. В половине девятого Гарри и Рон, которые жили в одной комнате, были разбужены мистером Уизли, принесшим им поднос с бутербродами и чаем. После чего он велел им поискать в чулках подарки, потому, что время посещения ванны было расписано поминутно, а они были в самом конце очереди.

Съев бутерброды, мальчики занялись разбором подарков. Засыпанный с ног до головы клочками бумаги, Гарри с интересом рассматривал подаренные Джинни загорающиеся штаны, которые вспыхивали ярким пламенем, если их владелец врал.

Внезапно Рон завернулся с головой в одеяло и издал томительный стон. Конечно, Гарри заинтересовался происходящим.

— Думаю, Гермиона открыла свой «личный» подарок, если ты понимаешь, что я имею в виду!

Несколько мгновений Гарри тупо пялился на перекошенное лицо друга, а потом до него дошло. Он громко заржал, когда сообразил, что Рон говорит про «Бобовую Молнию» (так друг назвал свое дилдо). Задыхаясь от смеха и обливаясь слезами, Гарри потребовал:

— Ты должен в подробностях описать мне свои ощущения, естественно, исключительно в научных целях!

Рон пробормотал что-то похожее на «позже!» и отвернулся от Гарри. Чувствуя себя добрым самаритянином, Поттер удалился в ванную, чтобы оставить Рона в одиночестве наслаждаться ощущениями, вызванными рождественским подарком. Ему нужно было несколько минут уединения.

Когда Гарри вернулся в их комнату, Рон уже поднялся и вполне свободно двигался, но все еще был красен как помидор. Поттер похлопал его по плечу и поздравил с удачным началом дня, снова истерически захохотав. Через несколько секунд Рон к нему присоединился, и они славно посмеялись прежде, чем спуститься в гостиную в семье, собравшейся вокруг елки.

* * *

За праздничным столом собралась вся семья Уизли, вместе с Гарри и сжавшимся в углу Ремусом Люпином. Настроение у всех было отличным. Перси удалось помириться с Джорджем и в знак семейного единения он даже не стал гундеть и ныть, когда братец разбил на его голову яйцо, а просто удалил последствия взмахом волшебной палочки.

Гарри расслабился среди людей, которые стали его второй семьей. Они наполнили его жизнь смыслом, без Уизли он никогда бы не смог испытать радость принадлежности кому-то. И удовольствиями — Молли прекрасно готовила.

Она как раз передавала Поттеру здоровенный кусище праздничного пудинга, когда он почувствовал ЭТО.

Не осталось абсолютно никаких сомнений — Малфой добрался до подарка. Гарри успел слегка удивиться, как это Драко так быстро подобрал слова к замку, но у него были проблемы поважнее. Вы зря думаете, что вести застольную беседу и унять рвущий штаны стояк такое уж легкое занятие. Он придвинул свой стул к столу и сполз по нему так низко, чтобы никакой Рон, или Билл, сидящие по бокам, не смогли заметить большущую выпуклость на его брюках.

Через некоторое время Гарри запаниковал, он понял, что попал в ловушку. Он не мог встать из-за стола, так как его одежда не могла скрыть нараставшее возбуждение. Кроме того, единственная дверь в комнате была расположена в противоположной от юноши стене. Ему оставалось только сидеть и надеяться, что никто не заметит и проблема рассосется как-нибудь сама.

Чем старательнее Гарри пытался игнорировать эрекцию, тем сильнее она становилась. Было ощущение, что какая-то призрачная рука плотно обхватила ладонью его пенис, потирая и поглаживая его. Это было абсолютно невыносимо и абсолютно восхитительно.

Гарри вынужден был уткнуться носом в тарелку, чтобы скрыть трепетавшие веки и разливающийся румянец. Он сидел исключительно ровно, одной рукой вцепившись в ложку, а другой ухватившись за край стола. Сведенные судорогой суставы побелели и Поттер понял, что ему надо как-то расслабиться. Он с ужасом услышал собственное хныканье, когда позволил пальцам слегка разжаться. Рон искоса взглянул на друга, приподняв вопросительно брови, но тот ответил ему хмурым взглядом. Никто не слышал, с благодарностью подумал Гарри, сжимая колени в тщетной попытке победить возбуждение. Однако худшее было впереди.

Заметив, наконец, что гость ничего не ест, мисси Уизли возопила: «Дорогой! Кушай, пока горячо!»

Это привлекло к несчастному общее внимание и Гарри ничего не оставалось, как поднести ложку к губам изящным движением.

Задумка была неплохая, вот только напряженная конечность почем-то заехала Рону локтем в ухо, а потом ткнула ложку в щеку хозяина. «По крайней мере, мне теперь есть от чего краснеть!» — подумал Гарри прежде, чем все пришло в движение. Фред тут же заявил, что «ну зачем ты так с пудингом, приятель?». К его облегчению, Джордж заступился за мальчика, велев Фреду не смущать его. Близнец сразу же начал извиняться, причем делал это так громко и суетливо, что внимание присутствующих тут же переключилось на него. Кроме Джорджа, который иронично усмехнулся, еще раз заглянув Гарри в глаза.

Тем временем, Поттер проиграл сражение, кончив себе в штаны прямо за Рождественским столом семейства Уизли. Посиделки подошли к концу и посуду уже начали разбирать, поэтому у Гарри было время вытереть пот со лба рукавом рубашки и принять более или менее благопристойный вид.

Неизвестно, было ли это условием действия Волшебного пениса, но Гарри чувствовал, что его член не собирается опадать, хотя уже давно должен был бы это сделать. Посуда и кастрюли уже были вымыты и разложены по своим местам, а Поттер все еще сидел за столом, молясь, чтобы все закончилось.

В конце концов, мельком глянув на опавший член, Гарри быстренько очистил себя Scourgify и почувствовал, что готов встать из-за стола. Он как раз проводил Перси и мистера Уизли до их комнат, когда близнецы мягко взяли его под локотки и завернули на кухню, к Рону, который вытирал со стола.

— Рассказывай. Все! — рявкнул Фред.

— О чем? — вякнул Гарри.

— Что ты там прятал? — подхватил Джордж.

— Гарри? — Рон ничего не заметил, он решил, что неловкий момент за столом был спровоцирован близнецами.

Обреченно вздохнув, Гарри наконец сказал:

— Ты помнишь, что с тобой было сегодня утром? — и вопросительно посмотрел на друга.

— О… О! — Рон улыбнулся, а потом громко заржал.

Гарри смутился, он не мог смотреть ни на кого из трех Уизли. Двое из которых были жестоко заинтригованы. Поэтому он предложил:

— Давайте поговорим в саду, подальше от любопытных ушей.

Близнецы нетерпеливо кивнули. И кинулись за пальто для Рона и Гарри.

* * *

Притаившись под полуразрушенным садовым забором, Гарри и Рон рассказали близнеца об их открытии и коллективных экзерсисах по созданию Волшебных пенисов. Фред и Джордж удовлетворенно похлопали Рона по плечу, когда он рассказал о своих утренних мучениях.

— Мы думали, что нам придется заколдовать тебя, чтобы ты сделал попытку добраться до трусиков великолепной Грейнджер, — сказал Фред, неимоверно возгордившись проделкой брата.

Рон вспыхнул как маков цвет, но похвалу принял.

Тут и для Гарри пришло время объясниться. Сначала сбивчиво, а затем более свободно, он рассказал близнецам, как они сделали точные слепки со своих членов. Про серебристое украшение своего он промолчал.

Уже более непринужденно он довольно подробно описал собственные ощущения за праздничным столом, чем вызвал взрыв веселья у благодарной аудитории. Они все еще смеялись, когда Фред задал главный вопрос:

— А кому ты послал свой пенис?

Гарри замер, он ненавидел себя за ложь, но не мог сказать правду. Его спас Рон, который в красках расписал братьям дикую страсть, которую вызвал у друга Блейз Забини, чистокровный слизеринец.

Фред хихикнул и отметил, что у Гарри есть вкус к мужчинам, а Джордж хитро ухмыльнулся и сказал:

— Я его видел, у него отличная задница. Не думал, что он гей, но все же.

Гарри пробормотал что-то маловразумительное в надежде, что Рон опять спасет его, но Фред и Джордж уже сменили тему. Они начали обсуждать бизнес-план нового магазина и даже предложили название: «Ящик Пандоры. Для неизлечимо моногамных».

Поттер был удивлен тем, что близнецы знакомы с античной литературой, на что Фред пожал плечами и сказал:

— Я встречался с девушкой, которая работала в маггловской библиотеке. Поэтому пришлось узнать не только про Пандору с ее коробкой, знаете ли.

Его собеседники выразили свое неодобрение невежеством Фреда, но тот только пожал плечами и усмехнулся.

Гарри с удивлением отметил, что близнецы действительно загорелись идеей магазина. Они сказали, что, как наследник Сириуса, Поттер будет получать процент от продажи. А когда он заметил, что не хочет связываться с розничной торговлей, у них был готов и другой ответ.

— Ты будешь нашим партнером и инвестором, как и в случае с «Волшебными вредилками Уизли». Ты дал нам денег на раскрутку и позволил управлять бизнесом, получая процент.

Было очевидно, что братья Уизли стали настоящими бизнесменами. Гарри не сомневался, если у кого-нибудь и получится открыть такой магазин, то это будут именно Фред и Джордж. Но его беспокоило кое-что.

— Интересно, как долго магический мир будет оставаться в неведении, что мне частично принадлежит первый на Диагон-аллее секс-шоп? Наверняка кто-нибудь пронюхает!

Фред и Джордж кивнули. Они согласились, что отвадить всех любопытных им не удастся, но вот проклясть самых пронырливых так, чтобы они не смогли рассказать об этом другим, они смогут. Гарри знал, что такие заклятия существуют. И пусть использовать их было уже немного чересчур, но такая возможность все-таки есть.

— О, Гарри, послушай меня! — тем временем проныл Джордж. — Я придумал особый дизайн для бесшумно вибрирующей анальной пробки. Я назову ее «Избранный» и думаю, что…

— Ты что, ИЗДЕВАЕШЬСЯ?! — взорвался Гарри, ужаленный в самое сердце рекламными изысками и коварством близнецов.

На его крик прибежали Джинни и Билл, которые позвали всех сыграть в квиддич. Гарри улыбнулся и бросился к сараю за метлой, радуясь случаю немного выпустить пар.

* * *

Через полчаса стало понятно, что с Гарри что-то не так. Он явно задыхался и вцепился в рукоятку метлы с таким видом, будто это была последняя твердая вещь на планете. Озадаченный Снитч вился у него над головой, но Поттер не мог оторвать от древка руку, чтобы поймать его. Остальные хихикали, свистели, и высказывали предположение, что он слишком налег за обедом на пропитанный бренди пудинг. В конце концов, Гарри совсем сбился с курса, врезался в дуб и, конечно, игра закончилась.

Все столпились вокруг Гарри, который в позе эмбриона лежал на земле, а Артур Уизли наклонился над ним, чтобы осмотреть. Тут мальчик широко раскрыл глаза.

— НЕТ! Не надо, со мной все в порядке, просто желудочные колики. Честно, мистер Уизли, я ничего не сломал. Дайте мне полежать немного, и все будет хорошо.

И побагровел.

Артур поспешил к дому, чтобы найти жену и попросить у нее зелье от болей в желудке. Остальные опять столпились вокруг Гарри. Фред невинным голосом спросил:

— Ты хочешь, чтобы мы все убрались отсюда через минуту? Через две? Или немедленно?

— Да, спасибо… Это было бы прекрасно… Пожалуйста…

Пока Джордж и Рон разгоняли толпу, Фред встал на колени рядом с Гарри и прошептал:

— У юного педика выдался тяжелый день, не так ли?

Гарри безмолвно кивнул головой, а Фред засмеялся и ушел к остальным. Через мгновение раздался истеричный хохот Джорджа и Рона. «Мерлин! Чертов Малфой! Возможно, я не все продумал с подарком».

Оргазм накрыл Гарри в тот момент, когда обеспокоенные Молли Уизли, Перси и Ремус со всех ног бежали к нему от дома. Никогда в жизни он не был столь своевременным.

* * *

Остаток вечера они провели возле камина, играя в волшебные шахматы и слушая школьные истории Билла, Ремуса и Чарли. Естественно, цензурную версию, ибо миссис Уизли была рядом, но все равно было весело. Гарри хотелось бы, чтобы этот день никогда не кончался.

Часы пробили полночь, и все засобирались. Перси надо было выполнить кое-какую работу, а их родители, зевнув и сладко улыбнувшись друг другу, молча ускользнули в спальню. Примерные дети с трудом сделали вид, что этого не заметили.

Когда стало ясно, что Джинни от Гарри по своей воле не отстанет, Билл загнал ее наверх, сообщив, что она еще не доросла до взрослых разговоров и закрыл в спальне. Когда он спустился, то вместе с Чарли и Ремусом отбыл в ночной клуб, торгующий спиртным до последнего посетителя. Они велели оставшимся мальчикам их не ждать.

Конечно, как только все остальные ушли, беседа тут же свелась к обсуждению ненасытности Блейза Забини и, естественно, к мучениям Гарри. Джордж с удовольствием рассказал несколько весьма откровенных историй о своих приключениях, от которых Рон буквально позеленел. Гарри старался не выказывать повышенного интереса, но не мог не признать, что они оказались весьма информативны, и кое-что даже захотелось попробовать. Например, оказалось, что у «горячей» точки было имя — простата — и она имелась у всех мужчин. Просто надо было знать, где искать, или прикасаться, в зависимости от обстоятельств.

Все четверо устроились перед камином, допивая остатки превосходного хереса миссис Уизли. Бог знает, что они уже выпили достаточно, но ведь сегодня Рождество? С уменьшением спиртного, идея открытия секс-шопа становилась все привлекательней. Гарри уже согласился, что у Сириуса было чему поучиться, и следовало сделать это знание достоянием общественности. В отличии от его участия в этом безобразии.

Неожиданно Гарри почувствовал нарастание уже слишком знакомого тепла в районе паха. Оно распространилось на всю нижнюю часть тела, и мальчик застонал. Рон сказал: «Ты, должно быть, ШУТИШЬ!»

Смеясь, Гарри покачал головой показывая, что какое там! Его друзья повалились около огня, сдавленно над ним хихикая.

Наконец мальчик вынужден был растянуться на ковре. Он все еще стеснялся посторонних взглядов, но, черт возьми, хорошо, что они хотя бы не пялились в открытую. Поттер устал целый день бороться с возбуждением и позволил себе расслабиться. Рон не смог выдержать его экстатических вздохов и скоропостижно отправился спать.

Коварные близнецы не могли не воспользоваться беспомощностью Гарри и получили от него предварительное согласие на все действия, связанные с открытием магазина. Между слабыми конвульсиями он выдохнул «ДА!» и они, наконец, отвалили, позволив ему любоваться на тлеющие угольки камина и отдаться настойчивому вниманию Малфоя.

На сей раз, кончив, Гарри почувствовал себя умиротворенным и спокойным. Он лежал в полудреме, его пульс почти успокоился, но мальчик неожиданно развеселился, когда подумал о том, что высокомерный слизеринец вынужден каждый раз говорить «Я тебя умоляю!» перед тем, как открыть коробку.

Глава 7. Осознание любви

Следующие дни рождественских каникул прошли, по мнению Гарри, слишком быстро. Ему нравилось проводить время с друзьями, быть частью семьи. Ребята много времени провели, играя в квиддич, и юноша был счастлив, ощущая себя членом команды.

27 декабря, после чая, Фред и Джордж собрали вещи, чтобы вернуться в магазин, который должен был открыться на следующий день. Гарри уже начал скучать, особенно по Джорджу, который преподал ему массу уроков по тем предметам, которых нет в Хогвартсе. Четверо юношей провели долгие часы вместе, до хрипоты споря над дневником Сириуса, внося изменения в уже имеющиеся рецепты и придумывая новые заклинания. В первую очередь, они, конечно, старались для себя.

Фред сказал, что Джордж хочет поговорить с Гарри, а сам отправился отвлекать от них остальную часть клана Уизли. Поттер был не готов к беседе, которая состоялась на обледенелом крыльце.

— Мы с Фредом все обсудили и решили, что ты должен выговориться и во всем признаться. А именно, нам, — сухо начал Джордж.

— Не знаю о чем ты, — пожал плечами перепуганный Гарри.

— Хорошо. Поправь меня, если я ошибаюсь, — Джордж посмотрел на заснеженный сад и продолжил. — Ты можешь морочить голову Роникину, но нам ты про Забини можешь не втирать. Мы думаем, что есть кто-то еще. Кто-то, настолько кошмарный, что тебе проще разыгрывать перед всеми влюбленность в слизеринского натурала.

Джордж посмотрел на Гарри, тот похолодел и отвел взгляд.

— Почему ты так думаешь? — слабо возразил Поттер.

— Когда мы говорили о нем на днях, у тебя не было «того» взгляда. И потом, даже Рон называет его «Блейз», а ты всегда говоришь «Забини». Ты прокололся, друг мой.

Гарри вздрогнул, он был пойман.

— В начале года я действительно был в него очень влюблен… — он смущенно затих.

— Но не сейчас, верно?

Гарри слабо кивнул.

— Мы обсуждали с Фредом, кого ты можешь скрывать, и пришли к нескольким выводам.

Поттер поднял глаза на собеседника, он выглядел испуганным и сдавшимся.

— Я не хотел этого, клянусь! Сначала это было игрой, я просто хотел отомстить! — оправдывался юноша, чувствуя, что Джордж ему не поверит.

— Хорошо, полагаю, Хагрида из списка мы можем вычеркнуть, — усмехнулся близнец, а Гарри перекосило от отвращения.

— Однако два других наших варианта идеально подходят под ситуацию, — Джордж выглядел очень довольным собой. — Кто из них настолько хорош, что ты так сильно им увлекся, несмотря на опасность? — он накрыл пальцами губы Гарри, который пытался ответить. — Это может быть только слизеринец. Да, Гарри, больше некому. И это потенциальный Пожиратель смерти. Мы только не знаем, старший или младший.

Поттер открыл, было, рот, чтобы возразить, но слова так и застыли на кончике языка.

— Я бы обсудил это, но, думаю, не стоит, у тебя сейчас будет сердечный приступ. Поэтому я тебя пожалею…

Повисла короткая пауза. Гарри умоляюще смотрел на Джорджа, молчи!

— Итак, Снейп или Малфой? — самодовольно спросил Джордж, слегка улыбнувшись. — Пожалуйста, ответь! Гарри, когда ты так хватаешь воздух, ты похож на золотую рыбку.

— Боже, Джордж, ты больной! Снейп?!

Тот торжествующе рассмеялся.

— Бинго! Победитель — Малфой!

Гарри издал мучительный стон, кивнул и уставился на землю.

— В этом-то и проблема, да? — предположил Джордж, мягко улыбаясь и потрепав юношу по плечу.

— Все сложнее, чем выглядит, честно. Мне бы потребовалось много времени, чтобы объяснить.

— Позволь сказать, мне бы очень хотелось тебя выслушать, — Джордж улыбнулся. — Но сейчас не время и не место. Однако, теперь, когда мы знаем, кто твоя жертва, и постараемся предложить тебе что-нибудь уникальное. И, однозначно, слизеринское! — Джордж, положительно, выглядел счастливым, его мозг уже заработал. Он повернулся, чтобы вернуться в дом, но Гарри удержал его за руку.

— Во-первых, я рад, что ты теперь все знаешь. Мне стало легче, что ты не осуждаешь меня. Во-вторых, дай мне минутку, я напишу записку, а ты отправишь ее из Косого переулка, хорошо? — он с надеждой посмотрел на Джорджа.

— Конечно, отправлю, давай рысью, пока никто не заметил, — сказал близнец вслед Гарри, который кинулся в дом.

Гарри сел за письменный стол Рона и быстро написал: «Я забыл тебе сказать. Прежде, чем отправить подарок, я им воспользовался».

Он запихнул письмо в конверт, написал на нем имя Малфоя и, спотыкаясь, скатился с лестницы прямо в объятия Джорджа. Тот с ловкостью маггловского фокусника спрятал письмо.

Быстро подмигнув Гарри, Джордж вступил в камин, произнес: «Волшебные вредилки Уизли!» и исчез в вихре зеленого пламени. Фред последовал за ним просто повернувшись вокруг собственной оси. По скромному мнению Поттера, это был не так эффектно, зато гораздо более безопасно.

Через несколько часов, уже лежа в постели, Гарри не мог не вспомнить о Малфое. Драко каждый день пользовался его подарком, хотя, конечно, не так интенсивно, как в первый раз. Когда Поттер уже почти заснул, он почувствовал, что его член неожиданно встал, как каменный. «Малфой получил записку», — ехидно подумал гриффиндорец, укладываясь поудобнее.

* * *

Через неделю, в Хогвартсе, Гарри мельком увидел Малфоя и поразился тому, что тот ходит без посторонней помощи. Особенно, учитывая его половую активность на каникулах.

Рон и Гермиона решили, что приподнятое настроение друга связано с возвращением в школу. А тот спрашивал сам себя, как долго он сможет мучить Драко, избегая его. Разочарование, которое Гарри почувствовал при этой мысли, показало, что встреча произойдет очень скоро.

* * *

Вскоре должен был состояться квиддичный матч Слизерин — Когтевран, а через несколько недель — Слизерин — Гриффиндор. Снова начались тренировки, обсуждение стратегии, и Гарри вспомнил о первопричине его «игры» с ничего не подозревающим слизеринцем. Если быть последовательным, то он должен попытаться снова вывести Малфоя из равновесия. Слизеринцы в любом случае будут грязно играть, поэтому будет только справедливо, если он слегка потреплет нервишки их Ловцу.

Решение было принято, и Гарри постарался скоординировать свои следующие действия так, чтобы они совпали со следующей игрой Слизерина.

За несколько дней перед матчем, Поттер взял волшебные пергамент, перо и отправился в библиотеку. Ему надо было написать домашнее задание по Трансфигурации, и это было законным поводом туда прийти. Он знал наверняка, что Малфой там тоже будет со своими прихвостнями, простите, близкими друзьями. Драко обязательно постарается переплюнуть Гермиону, хотя Поттер был уверен, что у него ничего не получится.

Его жертва была именно там, где и ожидалось — в нише с группой студентов. Поттер выбрал учебники и закончил, по крайней мере, большую часть работы, прежде, чем написать Драко. Задыхаясь от нетерпения, Гарри прошептал заклинание «Calligra» и написал первые строчки.

«В праздники ты не выпускал мой подарок из рук. Я очень рад, что он тебе понравился», — Гарри нахмурился, он не был уверен, что Малфой его поймет. Глянув на Драко под прикрытием книжных полок, он увидел, что слизеринец едва не упал со стула от удивления. Малфой вскочил со стула, свернул пергамент и кинулся прочь, заявив друзьям, что должен найти дополнительные материалы. Однако Гарри заметил, что пергамент и перо он взял с собой. Он дал слизеринцу время, чтобы устроиться за новым столом. Он ждал. Терпеливо. Минуту или две.

— Откуда ты знаешь, что он мне понравился?

— Это особая магия. Я видел. Как тебе Запирающее заклинание? Я же говорил, мне нравится, когда ты меня просишь, — написал Гарри, усмехаясь и понимая, что это чистая правда.

— Ты — извращенец!

— Да, и тебе это нравится, — ответил Гарри, осторожно оглянувшись назад.

— Кто ты? — почерк Малфоя снова стал хуже.

Игнорируя вопрос, Поттер написал:

— Он тебе подошел? Или тебе пришлось растягивать себя, как в ванной префектов?

— Прекрати!

— Тебе понравилось? — издевался Гарри. — У меня такой же, это точная копия. Интересно, а с моим другом ты бы хотел познакомиться? Или тебе бы хотелось потереться об него своей дерзкой упругой задницей? Как тогда, в душевой?

Несколько минут Гарри ждал ответа Малфоя. Кажется, намек на совместное приключение в душевой его добил, удовлетворенно решил гриффиндорец.

В конце концов, Малфой ответил.

— Как ты узнал об этом?

— Я всерьез занялся тобой и наслаждаюсь каждой минутой, — Гарри был рад, что его сейчас никто не видит. Его ухмылка была по-настоящему злобной.

— Я был уверен, что без тебя не обошлось…

— Ты хочешь отсосать у меня? Как Снейпу, в той нише? Думаю, твой рот прекрасно выглядел бы на моем члене, — Гарри задался вопросом, а не почувствует ли он отвращение к самом себе за то, что был так жесток? Нет, за то, что был таким слизеринцем,

— Ты — трус и лгун! Будь ты храбрее, ты назвал бы себя, но ты знаешь, что мне в подметки не годишься. Ты жалок! — почерк Малфоя был неровен, он писал с бешеной скоростью.

Гарри счастливо вздохнул. Да, Малфой испугался, он его все-таки достал.

— Спокойной ночи! — написал он.

— Не уходи, я еще не закончил!

Поттер почувствовал себя всемогущим. Драко был у него в руках. Гарри держал его сердце в ладонях.

Единственный вопрос, что он с ним сделает?

* * *

В ночь перед игрой Слизерин-Когтевран Гарри не ложился допоздна. Он наблюдал, как его однокашники расходились по спальням, отчаянно надеясь, что вслед за Гермионой уйдет и Рон. Но друг разочаровал его, до полуночи они вместе просидели перед камином, обсуждая шансы Гриффиндора на кубок в этом году. Зевая, Рон все равно упрямо сидел вместе с Поттером в гостиной. Пришлось изменить планы. Гарри пошел в спальню, Рон поплелся за ним.

Наверху оба подошли к кроватям, Рон быстро разделся, а Гарри не торопился, копаясь в своей тумбочке. Когда Рон пожелал ему спокойной ночи и задвинул занавеси балдахина

над кроватью, Гарри кинул в него невербальное заклинание «Muffliato», чтобы друг не услышал его шаги.

Достав из тайника плащ-невидимку и Карту мародеров, Гарри надел теплое пальто и шарф, и отправился в слизеринское подземелье. В коридорах не было видно Филча, должно быть, он уже спал. Да и Снейп, большой любитель патрулирования темных коридоров и отработок, должен был иногда отдыхать.

Добравшись до дверей в слизеринскую гостиную, Гарри осмотрелся. То, что он сейчас собирался сделать, могло ему очень дорого обойтись. Если бы его поймали, он по уши оказался в проблемах. И он сомневался, что Рон, и даже Гермиона, поймут его мотивы.

Однако коридоры были безлюдны, и юноша прошептал пароль: «Мухомор». Он подслушал его накануне вечером, когда шпионил тут под прикрытием плаща-невидимки. Стена замерцала и исчезла, пропустив Гарри.

Эта часть его приключения была самой опасной. Если бы кто-нибудь из слизеринцев все еще не спал, Поттеру пришлось бы туго. Выглянув из-за угла, Гарри увидел, что камин еще горит и услышал неясный шум. Подкравшись поближе, гриффиндорец рассмотрел двух шестикурсников, которые страстно ласкали друг друга прямо на ковре. Хмыкнув, Поттер пришел к выводу, что эти двое его не заметят.

Теперь ему надо было узнать, в какой комнате спит Малфой. С третьей попытки Гарри, в кромешной тьме, подсвечивая себе «Люмосом», он заметил, что одна из спален декорирована богаче остальных. Мягкие кресла и каминная решетка были украшены переплетенными змеями и драконами и выглядели очень дорого. У изножия кровати стоял очень дорогой на вид чемодан. Гарри уже видел этого кожаного монстра с гербом Малфоев, когда на станции в Хогсмиде сгружали багаж.

Прислушиваясь, Гарри осторожно заглянул за занавеси вокруг кровати. И вздохнул с облегчением — он не ошибся, это была нужная кровать, и его жертва крепко спала. Позволив занавескам снова сомкнуться, Гарри произнес про себя Заглушающее заклинание, отгораживая кровать Малфоя от остальной комнаты.

Как и в прошлый раз, он решил изменить свой голос. Он пробормотал «Dissonorous», чтобы немного изменить голосовые связки, и с трепетом подошел к кровати. Юноша раздвинул занавеси и скользнул на кровать. Поттер достал из кармана пальто крошечную коробку, в которой находился украденный им у Фреда и Джорджа перуанский порошок Мгновенной темноты. Он высыпал горсть на ладонь и дунул. Немедленно пространство заволокла черная, как сама чернота, тьма. Взяв себя в руки и глубоко вздохнув, Гарри стал коленями на матрас.

Малфой шевельнулся, но не проснулся. Гарри задернул за собой занавеси. Он сделал это беззвучно, но слизеринец немедленно зашевелился и дернулся к изголовью кровати. Он вскрикнул: «Кто здесь?!». Голос был испуганным, а тело напряглось, и уже было готово к борьбе. Гарри почувствовал, что Малфой подтянул ноги к груди, пытаясь стать меньше. Казалось, воздух заискрил электричеством, оба были очень напряжены.

Тогда Гарри сказал чужим голосом.

— Расслабься, это всего лишь я. Думаю, сейчас самое время… — Поттер говорил спокойно, внутри содрогаясь от страха, в любой момент все могло сорваться.

— Время для чего? — голос Малфоя дрожал, но уже не был испуганным.

— Для того, чтобы отсосать мне твоим красивым, грязным ротиком, — Гарри не мог поверить, что произнес эти слова. Этого просто быть не могло! Он что, рехнулся?! Он не хотел этого говорить, нет! Определенно, Джордж на него плохо влияет.

За этими словами немедленно последовало заклинание "Incarcero".

Что-то шевельнулось, темнота ответила испуганным вздохом. Гарри знал, что, скорее всего, сейчас руки Малфоя привязаны к изголовью атласными лентами. Если бы он захотел, то смог бы протянуть руку и дотронуться до них.

Гарри спросил:

— Все хорошо?

Он позволил проскользнуть в голосе снедавшему его беспокойству

— Да, — пауза. — Я удивился, что ты пришел. Я уже начал думать, что ты мне приснился, — прошептал Малфой.

Гарри облегченно вздохнул. Он не хотел пугать слизеринца или делать что-то против его воли. Поттер предположил, что Драко тревожит еще кое-что.

— Я не собираюсь делать тебе больно. И никогда не сделаю.

Малфой тут же ответил:

— Я знаю.

Гарри слегка опешил — откуда такое доверие незнакомцу? Он подумал немного и спросил:

— Ты хочешь этого?

— Боже, да! — прерывистое дыхание Малфоя посылало искорки возбуждения по позвоночнику гриффиндорца. Его затопила горячая волна желания.

Гарри откинулся немного назад и начал раздеваться. Он снял верхнюю одежду, пальто и шарф, и бросил кучей позади себя. Потом потянул с себя джемпер и рубашку, обнажая грудь. Двинувшись вперед, он расположился между бедер Драко и погладил прикрытые простынью ноги, а потом потянул ее на себя. Малфой всхлипнул и Гарри остро пожалел, что не видит сейчас его лицо. Это было так трогательно и возбуждающе, легкого прикосновения было более чем достаточно. Дрожащее, как в лихорадке, тело было самым мягким в жизни, до чего дотрагивались руки Гарри. Кожа была упругой и такой ароматной! Малфой пах восхитительно — и Гарри хотелось прижаться лицом к его груди и вздохнуть поглубже.

Наклонившись к горячему телу пленника, Поттер позволил кончикам пальцев блуждать по торсу Драко, изредка останавливаясь, чтобы ущипнуть небольшие соски. Он не смог отказать себе и опробовал их на вкус. Тело Малфоя выгнулось навстречу, чтобы продлить контакт с горячим, влажным ртом. Он громко застонал, когда Гарри слегка прикусил нежную горошину. Чуть отодвинувшись, брюнет сказал:

— Ты можешь кричать, если хочешь, я наложил на твою кровать заклинание Заглушения.

Малфой хихикнул, приподнял голову, прикоснувшись волосами к груди Гарри. Ощущение мягких шелковистых прядей заставило кожу загореться, и Поттер едва не потерял над собой контроль. Он погрузил пальцы в длинные локоны, проводя от корней до кончиков волос, удивляясь их сладкому аромату и красоте. Малфой мягко повернул голову, чтобы увеличить контакт и ободряюще вздохнул. Все еще не выпуская волосы из рук, Гарри ласково погладил его щеку тыльной стороной ладони.

Наверное, Поттер замерз, ведь губы Малфоя целовавшие его грудь были такими горячими. Прикосновение было нежным, испрашивающим разрешение. Гарри не смог сдержать свой стон, когда ласковые губы начали путешествие по телу, оставляя за собой влажные островки кожи. Брюнету отчаянно захотелось наклониться и поцеловать Малфоя. Теперь, когда он осознал свое желание, он понял, что ему уже очень давно этого хочется. Возможно, глупо, но Гарри казалось, что поцелуй — очень близкий, личный контакт двух людей и было бы неправильно делать это при таких обстоятельствах. Потом, позже.

Оторвавшись от своих мыслей, Гарри обнял Драко, чтобы устроить того поудобнее. Малфой прижался к нему; кожу, там где их тела соприкоснулись, начало покалывать. Поттер почти посадил блондина, протянул руку и откинул от лица волосы любовника. Он мягко заправил пряди за уши Драко и тот мурлыкнул, как избалованная кошка. Гарри почувствовал в груди незнакомый теплый комок.

Опершись руками на податливые плечи, Гарри провел ладонями вверх по предплечьям, чтобы проверить, не слишком ли сильно стянуты ленты. Он приподнял крохотные волосики на коже Драко, заставляя Малфоя задрожать. Гарри прикоснулся кончиками пальцев к рукам пленника и сжал их.

Срывающимся голосом Малфой прошептал:

— Я хочу тебя!

Гарри с трудом сглотнул и спросил:

— Ты действительно этого хочешь?

— Пожалуйста, — выдохнул Драко.

Гарри опустил руки и вцепился в верхнюю пуговицу своих брюк. Были слышны звуки его движений и дыхание Малфоя. Поттер облегченно вздохнул, когда освободил уже стоявший член. Он почувствовал, что блондин к нему прижимается. Передвинувшись на коленях немного вперед, Гарри держал член одной рукой, а другой нашел подбородок любовника. Он облегченно вздохнул, когда мягкие губы наконец-то обхватили чувствительную головку.

Гриффиндорец сдерживал себя, поводя членом вокруг рта блондина так, чтобы оставить на нем свою смазку. Малфой застыл, приоткрыв рот и позволяя Поттеру делать, что он хочет.

Когда же Гарри придвинулся ближе к нетерпеливому рту, Драко прошептал:

— Скажи мое имя…

Брюнет застыл, а сердце в груди и пульс в члене выбивали безумный ритм. Сумев справиться с собой, Гарри прошептал: «Драко», и рот любовника ответил, приняв его в себя на всю длину. Оба громко застонали, гриффиндорец почти упал вперед и вынужден был вцепиться руками спинку кровати. Он двигал бедрами медленно и осторожно, прислушиваясь к любовнику и стараясь заметить малейшие признаки дискомфорта.

— О, Мерлин, Драко, пожалуйста… Не останавливайся… — Гарри почти потерял голову. Он был очень возбужден и почти обезумел от желания получить и дать удовольствие. Поттер опустил руку, чтобы ласкать волосы Драко, а тот в ответ удвоил усилия. Блондин нажимал языком на пульсирующую вену, перекатывая губами крайнюю плоть. Пытаясь отвлечься, Гарри погладил большим пальцем бровь любовника.

Гарри стонал с каждый движением Драко вверх-вниз по его члену. Собственные стоны Малфоя были приглушенными, но их вибрация пронизывала насквозь тело гриффиндорца.

— Боже! Я хочу трахнуть твой рот, с тобой так хорошо!.. — стонал Гарри, корчась в сладких муках зная, что скоро кончит. Драко выгнул шею, изо всех сил стараясь вобрать его в рот как можно глубже. Его стоны стали громче, он хотел Поттера также сильно, как и его любовник.

Сдавшись своему телу, Гарри толкнулся вперед, почувствовав членом заднюю часть горла Драко, и забился в конвульсиях. Они застонали в унисон, увеличивая темп и глубину проникновения, и Поттер простонал:

— Да, Драко, боже, да!.. Я кончаю! — и это произошло.

Малфой, казалось, решил высосать все до последней капли. Он всхлипывал каждый раз, когда семя толчками выплескивалось в его горло, а Гарри шептал имя блондина и чувствовал, что любовник впитывает его сперму, как сухой песок.

Гарри неохотно замедлил толчки и отстранился, чтобы дать Драко отдышаться. Но он, казалось, не хотел его отпускать и наклонился вперед, продолжая посасывать и облизывать смягчившуюся головку. Гарри вздохнул и расслабился, унимая дрожь во всем теле.

— Ты так хорош, — выдохнул Поттер, мягко лаская щеку Драко. В ответ он услышал смешок и почувствовал, что удивительный рот отпустил его член.

Когда брюнет откинулся на пятках назад, Драко сказал:

— На вкус ты прекрасен, абсолютно!

Нагнувшись к любовнику, Гарри уткнулся носом во влажную от пота кожу, в изгиб шеи и плеча. Грудь Драко приподнялась в ожидании. Гарри поцеловал сладкое местечко много раз, прихватывая его губами и облизывая языком.

Малфой вздохнул:

— Укуси меня!

И Гарри сделал это. Он открыл рот и погрузил зубы в ароматную плоть, посасывая ее и перекатывая кожу между зубами. Гарри почувствовал тяжелый, медный вкус, как будто прокусил кожу, хотя знал, что не сделал этого.

— Сильнее! — простонал Драко, бросая любовника в дрожь.

Гарри с охотой повиновался. Он сжал челюсти, а его язык облизывал кожу, вырывая из груди Драко страстные стоны. Всасывая его кожу, Поттер совершенно потерялся в ощущениях.

Наконец, он оторвался от любовника и приласкал обиженное место мягким поцелуем. Тело Драко прогнулось под Гарри, требуя внимания. Гриффиндорец начал покрывать поцелуями торс любовника, от шеи до сосков, до пупка и ниже. Драко задыхался и приподнимался навстречу, мягко, почти неслышно шепча: «Пожалуйста… пожалуйста…»

Гарри откинул простынь Драко, обнажая его стоявший член и наслаждаясь рваными дыханием любовника. Он положил ладони на колени любовника и провел по ногам, едва прикасаясь к гладкой коже. Бедра Малфоя напряженно подрагивали, поскольку Поттер дразнил его, игнорируя область паха. Наконец, гриффиндорец свел ладони на промежности, соприкоснувшись большими пальцами рук между ног Драко. Гарри чуть начал ими на мошонку измученного желанием слизеринца.

Он с почтением погладил яички, взвесил их в ладони и чуть потянул. Придав мошонке чашевидную форму в ладони, Гарри начал гладить другой расселину между его ягодицами. Его воображение разыгралось, юноша представил, каково это будет, находиться там, внутри? Промежность Драко и пах были покрыты выступившей смегмой, они стали влажными. Гарри слегка застонал от возбуждения, мягко втирая выступившие капельки в кожу. Вспомнив подсмотренное в ванной префектов, Гарри слегка потянул кожу на пенисе и обнажил головку. Драко задержал дыхание, когда Поттер сжал его член в кулаке и начал мягко двигать им вверх вниз. Блондин выгнулся на кровати и не сдержал громкого стона.

Склонившись над коленями Драко, Гарри опустил голову, намереваясь сразу заглотить его член на всю длину. Но как только его дыхание опалило бедра Малфоя, гриффиндорец услышал задушенное хныканье и почувствовал капли на своем лице и груди. Продолжая поглаживать член Драко, он наблюдал за, казалось, бесконечным оргазмом любовника — он стонал, извивался, старался прижаться ближе к Гарри и просил еще.

Наконец, Поттер опустился на кровать и нежно прижал к себе слизеринца, их сердца постепенно успокаивались, а страсть отступала.

Махнув рукой, Гарри тихо произнес «Scourgify» над телом Драко, а затем наклонился и ласково поцеловал в лоб.

Помолчав, Драко спросил:

— Ты останешься на ночь?

— Нет, у тебя завтра важная игра, — Гарри засмеялся, — ты должен хорошо выспаться, — добавил он с упреком.

Драко гневно фыркнул, а брюнет накрыл его простынью, заботливо подвернув ее края вокруг тела. Когда он встал, чтобы одеться, Драко медленно произнес:

— Если завтра я найду на шее засос, то буду знать наверняка — ты настоящий.

— О, уверяю тебя, я очень даже настоящий, — рассмеялся Гарри, — реальный и похотливый, как тысяча чертей.

Драко тоже рассмеялся.

— Я оставлю тебя связанным, чтобы у меня было время покинуть твою комнату. Я надеюсь, что ты меня поймешь.

Он не увидел, но почувствовал послушный кивок партнера.

— Заклинание исчезнет приблизительно через пять минут после того, как я уйду. Разомни себе запястья, они, наверное, затекли.

Одевшись наполовину, Гарри подхватил с пола пальто и присел на край кровати.

— Спокойной ночи и удачи завтра! — прошептал Гарри, потрясенный тем, что действительно имеет в виду то, что говорит.

— Спокойной ночи! — был усталый ответ.

Выйдя в холодное подземелье, Гарри набросил на себя плащ-невидимку и дрожащими пальцами застегнул на себе пальто.

Позже, уже лежа в кровати, он спрашивал сам себя, что происходит? Малфой перестал быть Малфоем, он стал Драко. Гарри больше не хотелось играть. Он понял, что маскировал местью чувства, которые в нем проснулись. Оглядываясь назад, на прошедшие месяцы, вспоминая свои поступки, он смутился, сообразив, что все это время настойчиво соблазнял Драко. Если бы еще слизеринец знал, кто его тайный любовник, все было бы хорошо.

Гарри уснул только утром, его снедало беспокойство. Драко не сможет его принять, только как врага. И что, спрашивается, с этим делать?

На следующий день с самого утра вся школа говорила только о предстоящей игре Слизерин — Райвенкло. Гарри, как обычно, пошел на стадион вместе с Роном и Гермионой. Уизли велел всем игрокам гриффиндорской команды сесть около него, чтобы по ходу матча обмениваться соображениями, а позже всем вместе скорректировать стратегию будущих матчей.

Гарри сразу заметил, что Драко сегодня ведет себя по-другому. Он никогда не выглядел более уверенным в себе, и это о многом сказало Поттеру. Малфой на самом деле был крут.

С самого начала у райвенкловцев не было ни единого шанса. Слизеринцы полностью подавили их. Гарри даже почувствовал себя виноватым.

На игре с гриффиндорцами поведение Драко было истеричным, сейчас он был в прекрасном настроении. Малфой молнией метался по всему полю, игнорируя противников и подбадривая своих. Блондин искал снитч, перемещаясь с потрясающей скоростью. Алисия Плат, ловец Райвенкло, за ним катастрофически не успевала. Даже Рон, потомственный гриффиндорец, испытываюший к капитану Слизерина генетическую ненависть, и тот был так потрясен, что молча наблюдал за игрой.

Гарри разрывался между восхищением, завистью и желанием. Юноша видел только Драко — он был воплощенной поэзией.

Легко набрав сто очков в первые пятнадцать минут игры, Малфой заметил снитч и кинулся в погоню. Гарри не мог оторвать от него глаз. Каждое движение блондина было скупым, продуманным, он беспощадно и уверенно преследовал крылатый шарик. Когда Драко схватил его прямо перед комментаторской кабиной Полумны Лавгуд, Гарри не удивился. Малфой церемонно поклонился трибунам, а Полумна вещала на весь стадион:

— Чистая победа Слизерина! Двести шестьдесят — ноль! Драко Малфой, должно быть, великий игрок, если смог показать такой класс после нападения голодного вампира. Вы только посмотрите, какой у него фиолетовый синяк на шее, это, наверное, было очень болезненно…

Зрители рассмеялись, а Драко повернулся к Лавгуд и, прежде чем приземлиться, улыбнулся ей и подмигнул.

Гарри не сдержался и фыркнул. Рон и другие гриффиндорские игроки сидели очень тихо. Поттер попытался разрядить обстановку.

— Хорошо, что мы уже выиграли у слизеринцев, не думаю, что смог бы сегодня обыграть Малфоя.

— Твою мать! Ты его видел?! Он также хорош как ты, возможно, даже лучше, — произнес Рон дрожащим от шока голосом.

Джинни глумливо хмыкнула.

— Его бойфренд наверняка горячая штучка. Голодный вампир, помоги Мерлин! Малфой влюблен, это же очевидно. Только этим можно объяснить его победу и засос тоже.

Соседи согласились с ней, выдав несколько грубых комментариев о личной жизни Малфоя. Некоторые были довольно близки к правде, и это немного обеспокоило Гарри.

Казалось, весь львятник был шокирован слизеринской демонстрацией силы. Гриффиндорцы уже не верили в то, что когда-то выигрывали у них. Настроение в гостиной было подавленным. Никто не знал, что и думать. Но больше всех расстроился Гарри. «Мерлин! Он влюблен в меня? Дурачок, он же не знает, что он — это я. Драко любит иллюзию. Он никогда не смог бы полюбить меня. Или смог бы? Черт! Что же мне делать?!»

* * *

День святого Валентина в этом году пришелся на время между последней игрой слизеринцев и матчем Гриффиндор — Хаффлпафф. Большая часть школы праздновала этот маггловский праздник. В Хогвартсе сейчас училось так много магглорожденных и полукровок, что День влюбленных стали отмечать и в волшебном мире.

Последние несколько недель Гарри очень скучал по блондину. Исключения составляли моменты, когда Драко пользовался рождественским подарком, но, с учетом открывшихся чувств, Поттер жаждал более близкого контакта. Малфой достаточно часто (по крайней мере, два-три раза в неделю) пользовался Волшебным пенисом, но Гарри хотел сделать ему какой-нибудь романтичный подарок, чтобы заставить забыть о том, что единственной основой их «отношений» был секс. Поттер совсем извелся, зачитал до дыр дневник Сириуса, а праздник, между тем, был не за горами.

Наконец, Поттер сдался, и обратился за советом к единственным людям, кому мог довериться. Фреду и Джорджу. Он описал свою проблему и сообщил, что никак не может выбрать романтический подарок. Юноша почти не надеялся на их помощь, поэтому очень удивился, когда получил со школьной совой ответ.

«Боже мой, Гарри! Какой ты нерешительный, в тебе совсем не так много от слизеринца, как ты воображаешь. Проверив содержимое «Шкатулки Пандоры», мы тоже пришли к выводу, что немного романтики вам не повредит. Мы выбрали для тебя кое-что из нашего неприкосновенного запаса, новинку, недавно присланную из Кералы.

Эта вещица скорее чувственная, чем сексуальная (бОльшую часть времени). Мы надеемся, что тебе понравится. Если нет, то как можно скорее сообщи нам, чтобы мы могли заменить его на что-то другое. Держи хвост пистолетом, ладно?

Фред и Джордж

P.S. Думаю, ты рад будешь узнать, что мы планируем открыть «Ящик Пандоры» уже этим летом. Нам удалось купить помещение старого магазина Олливандера. И мы уже продали целое море «Мечты» хогвартским студентам. Имей в виду, некоторые из них — слизеринцы. До встречи в Хогсмиде».

На следующий день во время обеда от близнецов прилетела сова. Прежде чем Рон и Гермиона начали задавать вопросы, Поттер извинился и ускользнул с добычей. Наплевав на февральский холод, Гарри нашел на лужайке перед школой скамейку и сел на нее. Внутри посылки оказалась маленькая зеленая бархатная коробка. Справившись с волнением, юноша открыл ее.

В ней лежали два тонких платиновых кольца, если судить по крохотным фото, которые прилагались, это был пирсинг для сосков. Они были слегка изогнуты и утончались в одном месте. Гарри догадался, что эта часть должна быть под кожей. На каждом из колец медленно извивались змеи. Представив холодный металл в горячем соске Драко, Поттер содрогнулся. "Идеальный подарок. Вы мои ангелы-хранители!"

Гарри целый день не мог согнать с лица счастливую и глупую улыбку.

* * *

В День святого Валентина, около четырех часов утра, Гарри выскользнул из своей гостиной и направился в слизеринские подземелья. Когда он попал туда, то дрожал от холода, потому что не взял шарф и перчатки. Радовалo, что пароль с момента последнего визита не сменили. Парень прокрался внутрь, в спальню Драко.

Перед тем, как отодвинуть занавеси и увидеть предмет своих жарких мечтаний, он заставил себя успокоиться. Слабенький «Люмос» осветил лицо Драко, и Поттер услышал мерное, расслабленное, сонное дыхание спящего Малфоя. Он мог бы любоваться блондином вечно. Гарри стало трудно дышать.

Поттер наклонился и заботливо подтянул одеяло, накрывая голую грудь Драко, чтобы тот не замерз. Ему очень хотелось разбудить блондина поцелуями и ласками, и это желание заставило Гарри действовать, чтобы поскорее уйти. Он вынул из кармана бархатную коробочку и положил ее вместе со свернутым пергаментом на подушку. В записке было сказано, что мучитель сам испытывает муки. Гарри очень хотел, чтобы Драко понял — его чувства серьезны, даже если начинались с простого влечения. Он надеялся, что записка ненавязчиво подскажет Малфою, что многое изменилось.

Бросив последний взгляд на спящего красавчика, Гарри задернул штору и ушел.

* * *

За завтраком Гарри получил обычный ворох валентинок. Некоторые из них были от пожилых женщин, которые хотели нянчить и холить «избранного». Многие были из Хогвартса. Брюнет вздохнул, среди них не было той самой валентинки. "Чего ты ожидал? Открытку с пушистым кроликом от Драко?" Гарри про себя усмехнулся. По крайней мере, в этом году не было душераздирающего послания с нарисованным разбитым сердцем от Чоу Чанг. И он был от всей души благодарен ей за это.

Исподтишка поглядывая на слизеринский стол, Гарри видел, что перед Драко тоже выстроилась очередь из сов с поздравлениями. Малфой почти не обращал на них внимания, хотя был очень весел. Паркинсон исполняла при нем должность секретаря, разбирая открытки. Закончив завтрак, Ледяной принц встал из-за стола, не взяв с собой ни одной из них. Гарри очень надеялся, что, возможно, Драко уже получил самый желанный подарок.

* * *

В первую субботу после Дня влюбленных, вся школа собиралась пойти в Хогсмит. Ученики радовались возможности уйти из Хогвартса и провести день со своими половинками, держась за руки. Рон и Гермиона не были исключением, хотя они оба пошли бы на многое, чтобы у Гарри сегодня была пара, и очень сочувствовали ему. Они задали другу множество очень личных вопросов, главным образом, о Блейзе и чувствах к нему. Гарри чувствовал, что они начинают что-то подозревать. К счастью, друзья понятия не имели о его тайной жизни.

— Ты не думал о кандидатуре Джастина? — спросил Рон, когда они медленно шли к деревушке, укутанные в теплые джемпера и шарфы.

— Рон! Отвяжись! Тебе не кажется, что он слишком женственный? — серьезно сказала Гермиона.

— Возможно, Гарри это нравится, Миона… — Рон притих, искоса поглядывая на друга.

Поттер медленно выдохнул и содрогнулся от чувства вины. Если честно, он ожидал этого разговора.

— Слушай, Рон. Я понимаю, что вы обеспокоены моей затянувшейся девственностью, но тебе не кажется, что я в состоянии решить этот вопрос сам? — ответ был немного более ехидным, чем ему хотелось, но поползновения друга в свою личную жизнь следовало пресечь немедленно.

— Гарри, я не думаю, что Рон будет наставить, — прервала его Гермиона, строго глянув на Уизли.

— Да, я знаю, вам нет смысла так беспокоиться. Вы же не собираетесь меня заставлять?

Лица Рона и Гермионы вытянулись после мягко высказанного упрека.

— И давайте оставим это! — поспешил добавить Гарри, с надеждой глядя на друзей.

Остальную часть пути троица молчала. Рон и Гермиона отправились в кафе госпожи Паддифут вместе с остальными парочками, а Гарри пошел в «Три метлы», чтобы встретиться с Фредом и Джорджем, которые загодя прислали ему несколько новинок из коллекции «Ящика Пандоры». Они хотели встретиться и обсудить некоторые детали розничной торговли.

Фред и Джордж ждали его за большим столом около камина. Братья пили сливочное пиво, оставив несколько бутылок для Гарри. Близнецы нахмурились, когда юноша пересек комнату, чтобы поздороваться с ними.

— Ничего себе, таким личиком только молоко квасить, — заметил Фред вместо приветствия.

— Ваш брат хочет свести меня с Финч-Флечтли. Он хаффлпаффец, — пожал плечами Гарри, глядя на огонь.

— А! Это все объясняет, — вмешался Джордж. — Хаффлпаффец? Для нашего Гарри? Чем Рон думает?! Держу пари, они все зануды, что в них хорошего?

Гарри весело посмотрел на Джорджа, тот улыбнулся и подмигнул. Поттер слегка расслабился и повернулся на стуле к камину, чтобы согреться. Гарри чувствовал себя немного виноватым, что скрывает свой роман от Рона и Гермионы, а близнецам все рассказал. Но выбора не было.

Фред чуть наклонился вперед и, посмотрев прямо в глаза Гарри, спросил.

— Как тебе кольца? Ты отдал их ему?

Близнецу не терпелось получить одобрение своему вкусу. Гарри не смог сдержать улыбку, когда он подумал об изящных платиновых игрушках, поблескивавших в коробке.

— Они удивительны. Я бы никогда не додумался. Они действительно прекрасны.

Джордж тоже наклонился к нему и улыбнулся как Чеширский кот.

— Я это знал. Меня самого на сосках клинит, боюсь, что даже слишком. Расскажи нам о своем Ледяном принце, и мы тебе точно скажем, будет он носить их или нет.

Придвинувшись к собеседникам, Гарри со всеми подробностями рассказал близнецам историю своей любви. Ему нравилось, что можно свободно говорить о Драко. Юноша даже не понимал, насколько до сих пор был одинок. Поттер чувствовал себя слегка виноватым, потому что раньше никогда не интересовался личной жизнью близнецов. Теперь же, став почти сообщниками, он мог говорить и спрашивать обо всем открыто.

Когда Рон и Гермиона присоединились к ним, трое заговорщиков в голос ржали над воспоминаниями Фреда о том, как он пытался развести на минет райвенкловку в ванной Плачущей Миртл.

— … и должен сказать, что стоны Миртл были не единственными. Эта глупая корова забыла сообщить мне, сколько у нее зубов!

Джордж и Гарри выли от смеха, едва сдерживая слезы. Им удалось успокоиться только под строгим взглядом Гермионы. Она спинным мозгом чувствовала, когда где-то велись скабрезные разговоры, даже если не улавливала подробностей.

Расчувствовавшаяся троица радушно встретила Рона и Гермиону. К тому же, им удалось шокировать Грейнджер будущим магазином, что очень развеселило Гарри.

После нескольких часов в «Трех метлах», Гарри стало легче на душе. "По крайней мере, — думал он, — Драко не знал, что его тайный поклонник — Гарри. И даже, наверное, помыслить об этом не мог". Поттер похолодел, представив, что будет, когда все выплывет наружу.

Вскоре oни покинули теплый и радушный бар, чтобы остаток времени походить по магазинам. Рон повел Гермиону в местную обувную лавку, а близнецы с Гарри отправились в маленькую подпольную аптеку, чтобы найти некоторые довольно специфические ингредиенты для воспроизведения одного из зелий Сириуса. И надеялись, что оно будет иметь успех в продаже.

Гарри никогда не видел этой улицы и не был в том магазинчике раньше. Узкий мощеный переулок был заставлен маленькими, покосившимися домиками, с разбитыми окнами и прохудившейся крышей. Пройдя еще немного, он увидел магазин, с покрытой полустершейся позолотой вывеской «Хьюберт Кэрол. Зелья и рецепты на все случаи жизни». Он выглядел замшелым, но таинственным.

Несколько минут юноши с интересом озирались на тысячи стеклянных банок, флаконов и реторт. Они прониклись почтительным трепетом и не хотели нарушать тишину полутемной комнаты.

Через мгновение веселый голос крикнул:

— Дайте мне минутку! Осмотритесь пока, пожалуйста!

Голос доносился из темного дверного проема, который, видимо, вел в жилую часть дома. Фред и Джордж воспользовались разрешением, и начали шарить по полкам, перебирая флаконы, пока не выбрали четыре или пять, для более тщательного осмотра. Подозвав Гарри, они объяснили, что в каждом из них был экстракт возбуждающего средства. Близнецы собирались выяснить у владельца, какими свойствами они обладали.

Когда Фред и Джордж рассмотрели все флаконы, к ним вышел полный, веселый человек. Он задержался в дверном проеме, вытирая руки куском ткани.

— Это должно помочь, молодой человек. Только помните — трижды в день, предварительно осторожно помыв в теплой воде.

Разглядывая новых клиентов, мужчина коротко поклонился и приятно улыбнулся, одновременно выпуская из задней комнаты другого клиента. Сердце Гарри ушло в пятки, когда он увидел, что это Драко. Он обмотал вокруг шеи шарф и надевал пальто. Близнецы в унисон подняли брови, но, к облегчению Гарри, промолчали. Драко поблагодарил хозяина и повернулся к вошедшим. Он замер на несколько секунд, рассматривая Уизли, прежде чем заметил за их спинами Поттера. Драко покраснел как раз в тот момент, когда на его лицо упал свет из окна. Он выглядел пойманным на месте преступления.

Он уже пошел к двери, когда застыл на месте и, повернувшись, пристально и хмуро посмотрел на Гарри. Тот в изумлении заметил полные ужаса глаза слизеринца. Драко сделал несколько шагов к Гарри. Его губы дрожали.

— Отличный шарф, Поттер, — и поджал губы.

Гарри посмотрел на кусок шерсти, которым была обмотана его шея. Он вспомнил, что одолжил у Дина шарф с расцветкой команды Уэст-Хэма, потому что не смог найти свой гриффиндорский.

— Я передам Дину, это его, — непринужденно ответил он.

— Действительно? А где твой? — в вопросе звучала явная угроза. Температура в магазине упала на несколько градусов, и Гарри задрожал.

— Где-то забыл, наверное, — пожал плечами гриффиндорец, не видя смысла вопросов.

Ступив вперед и протиснувшись между близнецами, Драко подошел совсем близко.

— Следи за своими вещами, Поттер. Кто-нибудь может его подобрать.

Казалось, разозленный слизеринец готов был его ударить. Но Гарри не мог понять, чем вызвана его ярость. Он смотрел в напряженное лицо Драко и видел, что его глаза лихорадочно блестят, а на лбу выступил пот.

Неожиданно слизеринец развернулся на каблуках и вышел из магазина, хлопнув дверью. Троица удивленно переглянулась.

— Итак, чем я могу вам помочь?

Близнецы быстро сообщили о своих требованиях, чем вызвали большой интерес хозяина.

Гарри стоял в сторонке и пытался понять, что только что произошло. Вдруг он громко застонал, обратив на себя внимание присутствующих. Его колени подогнулись, Фред подскочил к юноше и подхватил, а потом слегка встряхнул.

— Ты в порядке, Гарри?

— Шарф… В ту ночь, в спальне… Я не мог найти его с того дня…

Гарри почувствовал тошноту, его посадили на стул и дали воды. Фред и Джордж молча смотрели друг на друга. Они поняли, что Гарри был пойман. С поличным. Вернее, с красно-желтым полосатым шарфом, который он забыл в подземельях, если не в самой постели Драко.

— Вот, черт! Что теперь будет?! Он убьет меня!

Поттер застонал. Помолчав, Джордж сказал:

— Будь осторожен, кто знает, что он сделает? На твоем месте, я бы готовился к худшему, Гарри.

Гарри больше не интересовали ингредиенты, которые выбрали близнецы, и новые ботинки, которые купила Гермиона. Он стал вялым и безразличным. Юноша чувствовал, что друзья обеспокоены, но ему было все равно. Особенно недоумевали Рон и Гермиона, которые ничего не знали о случившемся в лавке. А Гарри был благодарен Фреду и Джорджу, что те не пытались его утешать. Поттер неожиданно понял, что их молчаливая поддержка была очень похожа на тихую преданность Кребба и Гойла Драко.

Наконец, попрощавшись с близнецами, троица повернула к замку. Рон и Гермиона, чтобы развлечь Гарри, поначалу громко и радостно комментировали прошедший день. Но, заметив, что друг не обращает на них ни малейшего внимания, затихли. Гарри впал в прострацию и был очень печален. Если бы ему сейчас встретился дементор, то Поттер не смог вызвать даже самого слабого Патронуса. Он был уверен, что никогда больше не будет счастлив.

Они были на полпути к Хогвартсу, когда увидели Драко. Он стоял, опершись спиной о дерево, и лицо его было белым от ярости. Юноша поднял руку с зажатой в ней палочкой и нервно приказал:

— Уизли, Грейнджер! Пошли прочь отсюда! Немедленно!

Гарри тупо смотрел на Драко. Под гнетом душевной боли он не чувствовал ни страха, ни желания сопротивляться. Гриффиндорец заметил, что Рон и Гермиона угрожающе потянулись за своими палочками. Но Малфой на них даже не смотрел. Драко снова крикнул, расколов тишину:

— Это — только между нами! Убирайтесь!

Палочка в вытянутой руке блондина дрожала, его самого колотила нервная дрожь. Сердце Гарри разорвалось на тысячу частей, и он прошептал сам себе: «Я это предвидел…» Поттер почувствовал, что глаза начало щипать. Он смирился со своей судьбой. Единственное, что его интересовало, это использует ли Драко Непростительное заклятие.

Гермиона схватила Гарри за предплечье, и он пришел в себя. Он слегка повернул голову в ее сторону и сказал:

— Идите, я немного задержусь.

Но Гермиона не выпустила его руку. Она действительно испугалась Драко, который был настроен очень решительно. Гарри резко вырвал руку из ее пальцев и раздраженно сказал:

— Иди, Гермиона, забирай Рона и уходи. Это только наше дело.

Девушка нерешительно посмотрела на друга, соображая, послушаться его или нет. Рон подошел к ней и заговорил успокаивающим тоном:

— Идем, Гермиона, пусть разберутся. Мы не должны в это вмешиваться.

Уизли убрал свою палочку и, мягко обняв Грейнджер за талию, увел ее с линии огня. Гарри коротко взглянул на Рона, а тот кивнул другу. И гриффиндорец перевел взгляд на взбешенного слизеринца.

Теперь, когда они остались одни, Гарри внимательно смотрел на Драко, цепляясь взглядом за каждую деталь — его одежду, позу, дрожавшую в руках палочку, и больше всего, за выражением лица. И на шевельнувшиеся губы.

— Легилеменс!

«О, — слабо подумал Гарри, — я этого не ожидал». Он открыл свой разум для вторжения, позволяя Драко увидеть все, что он хотел. Гриффиндорец ничего не хотел скрывать.

Он почувствовал, что Малфой, словно перелистывая страницы книги, перебирает его воспоминания. Гарри вспомнил все, что было связано с Драко. Юноша смотрел в серые глаза, которые распахнулись в немом шоке, когда их владелец добрался до воспоминаний, связанных с ванной префектов. Малфой задержался на удовольствии, с которым Гарри смотрел на его прекрасное, искаженное оргазмом лицо. И на том, как быстро кончил сам Поттер, оставшись в ванной в одиночестве. Драко видел и другие воспоминания: как гриффиндорец украдкой рассматривает каждый изгиб его тела, приключение в душе, Гарри в его кровати, как Поттер преобразовал и заключил в Волшебный пенис серебряного дракона. Малфой видел, как он открывает маленькую коробочку и гладит пальцем крошечную платиновую змейку, извивающуюся на колечке…

Гарри почти физически ощутил рывок, с которым Драко извлек свое сознание из его воспоминаний. Поттер быстро закрыл глаза, резко выдыхая, снова распахнул их и посмотрел на слизеринца. На его щеках, как бриллианты, сверкали слезы. Драко рассеянно поднял руку и прижал ее к груди, а затем снова уронил. Гарри заметил в серых глазах отчаяние, которое едва ли не превышало его собственное. Драко нервно засунул палочку в карман, повернулся и побежал к школе, так и не сказав ни слова. В них не было необходимости.

Второй раз за день Гарри почувствовал, что его колени ослабели, и он свернулся калачиком на ледяной земле. Неизвестно, сколько он там пролежал.

* * *

Фиолетовые сумерки уже окрасили небо, когда Рон и Гермиона нашли Гарри. Они засуетились вокруг него, поставили на ноги, стряхнули иней с одежды, и, поддерживая с двух сторон, повели в школу. Они не спрашивали, что произошло. Чтобы Поттер мог как следует отогреться в безопасном тепле гостиной, Гермиона принесла ему ужин из Большого зала. Юноша провел вечер в башне, вдалеке от любопытных глаз. Довольно рано он поднялся, поцеловал подругу в щеку и пожелал ей спокойной ночи. Гарри благодарно сжал плечо Рона, поднялся в спальню, наложил заглушающее заклинание и закричал…

* * *

На следующее утро Гарри, скривившись от головной боли, неохотно вынырнул из сна. Его соседи по спальне ходили на цыпочках, но юноша не отвечал на их пожелания доброго утра. Наконец, Рон сделал попытку поговорить.

— Приятель, ты пойдешь сегодня на тренировку? Время зарезервировано, но я могу поменяться с хаффлпаффцами, если ты хочешь, — и шутливо добавил, — им нужно больше времени, чем нам.

— Нет, не надо, я пойду на стадион, — как автомат ответил Гарри. Он даже не совсем понял, что произнес.

— Хорошо, как скажешь, — ответил Рон, изо всех сил стараясь отвлечь друга разговором. — Тогда встретимся в одиннадцать часов.

— Прекрасно, увидимся на поле, — невыразительно пробормотал Гарри, желая, чтобы его оставили в покое.

Первый час тренировки Рон посвятил отработке сложной линии защиты, поэтому у Гарри было время, чтобы полетать в одиночестве. Он взлетел высоко над землей и завис на метле в холодном, ослепительно ярком небе, рассматривая замок с высоты птичьего полета. Сверху Поттер видел, как Дамблдор вышел из хижины Хагрида и пожал ему руку, явно прощаясь.

Гарри удалось немного придти в себя, когда Рон начал тренировку и выставил против него Джинни, которая явно была настроена сделать его по полной программе. Она не улыбалась и не флиртовала с юношей, она была слишком занята. Играя за Ловца, Джинни использовала кое-что из арсенала слизеринцев. Короче говоря, она обманывала его. И часто. Она вертелась вокруг него и пыталась локтем столкнуть с метлы. Гарри неожиданно разозлился и, до предела сосредоточившись, дал ей отпор. Оба злобно переглядывались, погнавшись за снитчем. Каждый раз, поймав шарик, Гарри, сузив глаза, смотрел на девушку и снова его подбрасывал. Он вложил в тренировочную игру все свое отчаяние, летая быстрее и рискованнее, чем обычно. И даже выполнил финт Вронского, заставив остальных игроков замереть в ужасе.

Он словно играл против Драко.

И юноше стало легче.

Подлетая к Рону, чтобы попросить об отдыхе, Гарри чувствовал, что все провожают его взглядом. Глядя в ошеломленное, восторженное лицо Уизли, гриффиндорец оплакивал свое разбитое сердце, утраченную мечту и друга, которому от него кроме победы больше ничего не нужно было.

Поэтому, возвращаясь в школу, он не заметил слизеринцев, стоявших около одной из трибун и наблюдавших за тренировкой. И не рассмотрел среди них белокурую голову, и не видел широко раскрытые серые глаза, следившие за каждым его движением и полные непролитых слез.

К четвергу, главным образом из-за того, что все время украдкой посматривал на Драко, Гарри нахватал столько отработок, что их можно было принять за расписание дежурств. Поэтому когда его позвали в кабинет к директору, он не особенно удивился. Поттер медленно потащился к Дамблдору, изо всех сил стараясь не прийти раньше времени. Гарри встал на движущуюся лестницу и позволил ей перенести себя в комнаты директора. Юноша ступил на порог уютного, захламленного кабинета и сел на предложенный стул.

— Добрый вечер, Гарри, — Дамблдор улыбнулся. — Хочешь конфетку, мой мальчик? Я оставил тебе все зеленые бобы Берти Бота. Надеюсь, они вкусные, ибо мне достались только со вкусом соплей.

Профессор улыбнулся, игнорируя настороженное молчание.

Тихо вздохнув, Гарри начал:

— Чем могу быть полезен?

— Думаю, что это я могу быть тебе полезен, Гарри, — Дамблдор смотрел на юношу, ласково, но не скрывая своего беспокойства. Тот неожиданно разозлился.

— Зачем вы меня позвали? — грубо спросил Поттер.

— Я вспомнил, — Гарри громко вздохнул и уставился в окно. Но Дамблдор продолжил. — Я вспомнил, что не рассказал тебе кое-что, связанное с Орденом.

В глазах гриффиндорца мелькнула искра интереса. Он-то ожидал разноса за свое поведение.

— Думаю, ты должен знать, что ряды наших врагов начали редеть, — Гарри наклонил голову, призывая профессора продолжать.

— Недавно я получил информацию о том, что не все ладно в лагере Пожирателей смерти. Возникли, так сказать, проблемы с пушечным мясом, — Дамблдор сделал паузу. «Для пущего эффекта», — тут же подумал Гарри.

— О чем вы, профессор?

— Предполагаю, что там появились отступники. Я еще не знаю имен, это просто слухи. Но, все равно, очень интересные.

Найджелус Блек возмущенно хрюкнул из своей рамы, и Гарри показалось, что бывший директор Хогвартса буркнул что-то нелицеприятное о безумцах, которые делятся секретной информацией со студентом. Но Дамблдор снова привлек внимание юноши движением руки.

— Я хочу, чтобы ты попытался выяснить, кто из бывших врагов хочет присоединиться к нам. У нас слишком мало информации, и ты должен быть предельно осторожен.

Гарри поднял бровь, обдумывая последнее, немного странное, заявление.

— Со всем уважением, сэр, но не могли бы вы говорить прямо? — гриффиндорец разозлился.

— Я работаю здесь уже много лет и повидал немало разбитых сердец, — он сделал умиротворяющий жест, заставив Поттера замолчать. — Я просто предполагаю, что тебе сейчас очень нужно занять себя чем-нибудь.

Гарри откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди и сердито взглянул на портреты. Их обитатели очень внимательно прислушивались к беседе.

— О, — обронил он.

— Теперь, когда я привлек твое внимание, чувствую, пора перейти к проблеме, в которую я, как опытный педагог, обязан вмешаться и обсудить с тобой.

Если Дамблдор ждал разрешения Гарри продолжить, то зря. Помолчав немного, он снова заговорил:

— Боюсь, ты слишком мрачно смотришь на ситуацию.

Гарри встрепенулся, а Дамблдор продолжил:

— Хуже всего то, что в эти смутные времена, твои сокурсники видят в тебе лидера и символ победы. Больше, чем в ком-то другом, даже в любом преподавателе. Ты образец для подражания, Гарри. Я знаю, что ты не хочешь этой ответственности, но это так, и ты должен смириться.

Гриффиндорец позволил себе немного оттаять. Он чувствовал, что сейчас расплачется, но все еще мог сдерживать себя.

— Я не хочу быть символом и примером, — наконец произнес он тихим, и немного задушенным голосом.

— Тогда не будь им, — Дамблдор говорил успокаивающе.

— Как? — сейчас он расплачется.

— Сосредоточься на первоочередных задачах. Таких, например, как совместить отработку у Снейпа и следующий матч, которые будут проходить одновременно. Или обрати свое внимание на друга, который пользуется услугами мадам Помфри, чтобы успокоить нервы. Он волнуется за тебя и за то, какое влияние оказывает твое мрачное настроение на команду.

Первая слезинка упала на щеку, и Гарри украдкой стер ее тыльной стороной ладони. Правда причиняла боль. Рон всегда был рядом. А он сам? Решение пришло немедленно и юноша, впервые за последние дни, почувствовал себя лучше. Он поднялся со стула и повернулся к профессору.

— Это так больно, — прошептал Поттер.

— Я знаю, — ответил Дамблдор с печальной улыбкой. — Никогда не позволяй кому-нибудь говорить, что все это пройдет. Никто и никогда не забывает своей первой настоящей любви. Потому, что это стоит помнить.

С этими словами он отпустил Гарри, который, стоя на движущейся лестнице уже думал о новой задаче.

* * *

Поттер направился в гриффиндорскую гостиную, чтобы найти Рона и извиниться за свой эгоизм. Его настроение не изменилось, но он почувствовал, что должен прятать свои переживания ради друзей. Он достаточно пренебрегал ими в последнее время. Не обнаружив Рона и Гермиону в гриффиндорской башне, Гарри отправился их разыскивать.

Он нашел их в библиотеке. Молодые люди сидели молча, взявшись за руки, и, глядя на них Гарри испытал приступ чувства вины. Он смотрел на них до тех пор, пока Гермиона не заметила юношу и не улыбнулась ему. Поттер отозвал обоих в сторону и искренне извинился перед Роном, правда, не объяснив, в чем его проблема. Но друг не стал выспрашивать, чувствуя, что Гарри еще не готов поделиться. А он, впервые за последние дни, почувствовал себя легко и спокойно, глядя, как облегченно вздыхают друзья. Гарри сказал, что был озабочен своим одиночеством и пытался найти себе пару, не сообщая подробностей. Им этого было достаточно.

Возвращаясь в гостиную, Поттер приложил все усилия, чтобы выглядеть счастливым и довольным. Он хотел, чтобы все успокоились и не переживал на его счет. Через некоторое время юноша даже принял участие в общей беседе и веселье. Впервые с того дня, как он последний раз разговаривал с Драко.

* * *

На следующий день, в пятницу, накануне игры Гриффиндор-Хаффлпафф, многие студенты пришли к Поттеру и пожелали ему удачи. Он доброжелательно принял их слова и сообщил, что команда в прекрасной форме и им нечего волноваться. Это было то немногое, что он мог сделать в ответ на терпение и поддержку товарищей по игре всю прошедшую неделю.

В конце учебного дня Гарри пришел в кабинет профессора Флитвика на отработку. Он знал, что преподаватель с пользой потратит его время и не особенно горевал из-за наказания. Завернув за угол в коридоре он столкнулся с Драко и сопровождаюшими

его Креббом и Гойлом. Юноши встретились взглядами. Гарри замедлил шаги. Драко что-то буркнул своим телохранителям, которые насмешливо посмотрели на него, и перешел на другую сторону. Это позволило ему не проходить мимо Поттера слишком близко.

Когда юноши поравнялись, Гарри услышал, как Драко резко вздохнул, так, будто хотел что-то сказать. Это заставило гриффиндорца поднять глаза на Малфоя, который тут же очаровательно вспыхнул. Драко замер на месте, испуганно глядя на любовника. Живот Поттера скрутило так, что он не представлял, как сделает следующий вдох.

Брюнет сделал еще несколько шагов навстречу застывшему слизеринскому принцу, очень стараясь, чтобы лицо не выдало захлестнувшие его эмоции.

В коридоре повисла тишина. Драко снова открыл рот, словно собираясь что-то сказать, его глаза, чуть мерцавшие в слабом освещении, часто заморгали. Молчание затягивалось, Гарри был парализован. Наконец Драко выпрямился и произнес:

— Эмм…

А потом раздражено повернулся на пятках и быстро пошел назад, оставив Гарри рассеянно рассматривать его спину с разметавшимся по ней «конским хвостом». Гриффиндорец отметил, что волосы уже достигли лопаток.

* * *

Субботнее утро было ярким, холодным и идеальным для игры в квиддич. Рон довольно рано собрал команду в раздевалке, чтобы обсудить стратегию предстоявшего матча. Время пронеслось быстро, и вот уже Гарри одевался, рассеянно прислушиваясь к шуму толпы, которая собралась на стадионе. Рон еще раз напомнил ребятам, что им нужна победа, чтобы встретиться в последнем кругу со Слизерином, все подхватили метлы и вышли на дневной свет.

Через десять минут обе команды были в воздухе. Гриффиндорцы быстро начали лидировать, они были уверены в себе, а команда противника в этом году потеряла почти всех лучших игроков, они закончили школу. «И Седрика» — подумал про себя Гарри. Чтобы не дать себе снова думать о нем, Поттер сосредоточился на Ловце соперников, в то время как его товарищи забивали один мяч за другим.

Гарри рискнул и не полетел сразу за снитчем, а сделал обманный ход, чтобы отвлечь соперника. Рон похвалил бы его за отличную тактику, но сам Поттер назвал бы это хитростью. Вспомнив свою аферу с Драко, Гарри удовлетворенно улыбнулся, и отправился жульничать дальше.

Когда гриффиндорская команда набрала больше ста баллов, Рон кивнул Гарри и тот начал охоту на снитч всерьез. Минут через пять он заметил шарик, который парил очень близко к земле. Поттер бесстрашно ринулся вниз, не сводя с него глаз. Ему пришлось лавировать, ведь рядом крутились игроки хаффлаффской команды.

Он показал жестом, чтобы его защитили от квоффлов, и сдал немного назад, чтобы начать атаку. Ловец соперников был неосторожен и позволил Гарри сильно опередить себя. Ему даже стало немного грустно, победа оказалась слишком легкой. У Хаффлпаффа, наверное, действительно большие проблемы с набором игроков.

Снитч, однако, продолжал беззаботно порхать, а Гарри решил поймать его прямо перед трибунами противника. Ловец-соперник почти догнал Гарри как раз в тот момент, когда гриффиндорцы собрались вокруг него, и уже начали обниматься в воздухе, поздравляя друг друга с победой. Поттер постарался поддержать расстроенного Ловца и про себя пообещал, что даст ему несколько уроков на будущее.

Гарри понимал, что хотя победа заработана всей командой, большая часть поздравлений перепадет ему. Поэтому он всегда старался ускользнуть подальше, чтобы Рон и другие игроки могли купаться в лучах заслуженной славы. Когда все спустились, Гарри уже был на земле и поглядывал на трибуны. Вполне предсказуемо, его взгляд остановился на слизеринском секторе. «Змеи» все еще сидели на своих местах, пропуская тех, кто уже прошел к выходу. Белокурую голову

Драко было нетрудно заметить. Их взгляды встретились, и Малфой несколько секунд мерил гриффиндорца взглядом.

* * *

Гарри решил, что это празднование было на редкость изматывающим. Он едва успел передохнуть с часок, как его вызвал к себе Снейп, чтобы порадовать известием о том, что перенес отработку с понедельника на воскресенье. «По крайне мере, теперь не придется объяснять всем причину своего мрачного настроения», — утешал он себя.

Рон, гордый победой и озабоченный приготовлениями к банкету, не смог помочь Гарри, когда в него мертвой хваткой вцепилась Джинни. Когда Гермиона попыталась оторвать ее от друга, рыжая бестия одарила ее взглядом, который сделал бы честь Василиску. Покинутый всеми Гарри, раздраженный и смущенный глупым хихиканьем и взглядами окружающих, смирился. Но когда девушке захотела сесть к нему на колени, сбежал в туалет. Лучшей отмазки он придумать не успел.

Трусливо удрав из любящих рук,

он пошел в самое тихое место Хогвартса, которое ему было известно — на Астрономическую башню. Гарри поднялся туда, одновременно задаваясь вопросом, был ли заложен какой-то магический смысл в этих долгих, 186 ступенях? Поттер медленно кружил по смотровой площадке, выглядывая из разных окон во тьму. Выбрав свой любимый вид на озеро, Гарри уселся в оконном проеме и задумался.

Конечно, он думал о Драко. Гриффиндорец ждал страшной мести и волновался, что Малфой еще ничего не предпринял. И не пользовался Волшебным пенисом, что не удивило, но очень опечалило Поттера. Каждый раз, укладываясь спать, он продолжал надеяться, что проснется среди ночи со стояком, но всегда был разочарован. Понятно, что Драко больше не хотел дотрагиваться до Волшебного пениса, это же была часть его. Гарри переживал, что мог обидеть слизеринца тем, что проделывал все это помимо его воли.

Он настолько ушел в себя, что не услышал звук шагов по каменной лестнице. И не заметил застывшей в дверном проеме фигуры. И не видел, как блеснули и пропали во мраке длинные, светлые волосы.

* * *

Той ночью Гарри приснился странный сон. Он был разбужен мягкими движениями, оглаживающими его ступни и ноги. Сухие, тонкие пальцы скользили по покрывшейся мурашками коже вверх и вниз.

Неспособный двигаться, он должен был терпеть мучительно возбуждавшие прикосновения. Пальцы поглаживали его член до тех пор, пока юноше не застонал от мучительного возбуждения. Но ему не дали кончить, желание переливалось по всему телу, лаская покалывающую кожу груди и живота.

Гарри откинул простынь, опустил глаза вниз, и замер — на него смотрела змея чудовищных размеров. Он почувствовал, как свело судорогой рот, а лицо стянула маска ужаса. Юноше удалось прошептать: «Не надо!». Судя по всему, он прошептал это на парселтанге, потому что мог поклясться, что исчадие на мгновение сузило глаза, а потом скользнуло вверх.

Последнее, что он увидел, были серебристые, безжизненные глаза змеи, а потом она вонзила зубы в его беззащитную шею.

Гарри проснулся от своего собственного, вполне реального, истошного крика.

Глава 10. Попробуй себя

Вечером в воскресенье Гарри пришел к классу Зельеварения на отработку. Прежде чем постучать в тяжелую дубовую дверь и войти, он морально подготовился к тому, что сейчас придется узнать о себе все, что Снейп о нем думает. Через несколько минут, выслушав от профессора невысокую оценку его умственных и человеческих качеств, он был препровожден к своему рабочему месту. Усевшись, Гарри ждал пока его «тюремщик» соберет необходимое для, несомненно, исключительно скучного задания.

Снейп вывалил перед Поттером огромный ворох полуувядшей растительности, которую надо было перебрать и обработать перед консервацией. Профессор сообщил, что даже такой безмозглый студент как гриффиндорец не сможет испортить это простое задание. Гарри взял в руки большой серебряный нож, а Снейп уселся за стол и начал проверять домашние задания.

Минут через десять, гриффиндорец услышал стук в дверь, и створка открылась, впустив внутрь Драко. Он подошел к профессору.

— Сэр, профессор Дамблдор приглашает вас в свой кабинет. Полагаю, родители Мэнсона уже здесь, — слизеринец пока не заметил присутствие Гарри.

— Я думал, что они будут здесь завтра, — почти резко ответил Снейп. — У меня тут отработка с Поттером.

Драко повернул голову и увидел перекошенную физиономию брюнета.

Гарри подумал, что прежде, чем вернуть на место обычное высокомерное выражение лица, слизеринец был похож на кролика, неожиданно попавшего в свет фар автомобиля.

— Драко, у вас есть время, чтобы проконтролировать оставшееся время отработки? — спросил профессор.

— Я… Да, сэр, — последовал сбивчивый ответ.

— Хорошо. Он должен перебрать эту груду листьев.

С этими словами Снейп быстро встал и вылетел из комнаты, как всегда драматически взмахнув полами мантии. Гарри кинул на Драко острый взгляд, перестав копаться в куче зелени. Глаза Малфоя слегка сузились, когда он шагнул к столу.

— Продолжай, Поттер! — приказал он прежде, чем повернуться к нему спиной. Слизеринец занялся изучением содержимого шкафа с зельями.

Гарри вернулся к работе, нарезая и складывая кусочки листьев в котел. Он чувствовал себя больным. Неровные шаги Драко гулко разносились по всей комнате. Иногда вскидывая на него взгляд, Поттер видел склоненную белокурую голову, опущенные к полу глаза и чуть заломленные брови. Наконец, Драко остановился и шагнул к стулу, стоявшему напротив скамьи, занятой Гарри. Уголком глаза Поттер увидел, что Малфой сел лицом к нему, откинувшись назад и опершись локтями на стол позади себя. Гриффиндорец понял, сейчас что-то будет. Вот только понятия не имел, что.

— О чем, черт подери, ты думал, Поттер? — начал Драко, привлекая внимание Гарри, и их глаза встретились. Малфой немедленно отвел взгляд.

Гарри молчал. Он не знал, что сказать. Он не ожидал, что Драко начнет выяснять отношения, он ожидал от слизеринца истерики и грандиозного скандала.

— Зачем ты сделал это со мной? — с нажимом спросил Драко. Было заметно, что внутри него все клокотало.

— Потому, что ты это заслужил. И потому, что мне хотелось, — наконец сказал Гарри. У него было плохое предчувствие. Правда, он надеялся, что его смогут вылечить.

— Ебать! Ты хоть представляешь, что ты со мной сделал?!

Когда Гарри не ответил, Малфой продолжил:

— Нет, конечно, нет…

Драко едва сдерживался.

Гарри молчал, он ждал очередного взрыва возмущения.

— Мне понравилось! Понравилось все это! — проревел Драко на всю комнату. — Ты понимаешь, как это оскорбительно?! Обнаружить, что все это со мной проделывал ты?

Гарри раздумывал, чем были вызваны набежавшие на стального цвета глаза слезы, гневом или горем?

— Я никогда ничего подобного не чувствовал. Ты дразнил меня, мучил желанием. Мне все и всегда подчинялись. Даже не спрашивая, нужно ли мне это и хочу ли я этого!

Нужно было отвечать. Плачущего Драко было бы сложно успокоить. Гарри решил попытаться взять все в свои руки, так же, как вел себя в их «отношениях».

— Мне понравилось управлять тобой, Драко, — пробормотал он, но немедленно привлек внимание Малфоя. — И я действительно наслаждался каждой секундой.

«Дерьмо! Я сказал это вслух?» — подумал он.

— И мне понравилось прикасаться к тебе, — добавил он. — Иногда тобой определенно нужно управлять. И желательно, чтобы это был я.

Малфой удивленно приоткрыл рот. Он явно не мог поверить тому, что сейчас услышал.

— Что ты сказал? — недоверчиво спросил Драко.

— Смотри сам. Нам обоим это очень нравилось. Очень, — Гарри не знал, что еще сказать и добавил. — Я хочу еще. И не раз.

— Но как же… — Драко выглядел неуверенным и взволнованным. Он поднял и нервно сцепил руки.

— Да на хуй их всех. Мне плевать, кто что подумает, — Гарри надеялся, что правильно понял сомнения Драко.

Малфой вскочил со стула и снова принялся раздраженно вышагивать по кабинету. Изредка он кидал на Гарри недоверчивые взгляды. Его возбуждение заставило Поттера занервничать.

— Ты предлагаешь открыто встречаться? — голос Драко сочился презрением и страхом.

— Нет, естественно, нет, — осторожно ответил Гарри. — Скорее, это будет взаимная договоренность, основная на обоюдной потребности.

«По крайней мере, поначалу», — с усмешкой про себя подумал гриффиндорец.

Драко прекратил метаться по кабинету и впился в него взглядом.

— Ты думаешь, что я прощу тебя? — пронзительно спросил он.

— А что прощать? Тебе же понравилось, — голос Гарри был тихим, ласковым и наводящим на размышления.

Рассеянно потерев напряженную шею, Драко глубоко вздохнул, и вернулся на стул, стоявший перед Поттером. Выражение его лица стало замкнутым.

— И не думай, что сорвался с крючка только потому, что я об этом задумался, — предупредил он.

Гарри с трудом сдержал торжествующий смешок.

Драко продолжил.

— Ты заплатишь мне. Сейчас же.

Теперь пришла очередь Гарри хмуриться. Он понятия не имел, как далеко зайдет слизеринец, пока тот не сказал:

— Встань. Подойди. Не так близко.

Гарри нерешительно повиновался, в любую минуту ожидая Непростительного.

— Расстегни брюки и достань член. К тому времени, как я его увижу, он должен стоять.

Брови Гарри высоко поднялись, он с недоверием уставился на Драко. Но тот выглядел решительно.

— Сейчас, Поттер, — процедил Малфой.

Гарри открыл было рот, но не нашел, что сказать. Его слова замерзли под ледяным взглядом Драко. Подрагивавшей рукой он прикоснулся к ширинке и начал расстегивать пуговицу. И с удовольствием почувствовал нарастающее возбуждение. Кто мог знать, что злой, раздраженный, доминирующий Драко так горяч? Он и сам не знал — обнаружил только что.

Пуговица подалась, и рука Гарри скользнула внутрь, чтобы приспустить боксеры и обхватить ладонью стояк. Изучая лицо Драко, гриффиндорец был удивлен голодным, хищным взглядом Малфоя. Когда Поттер сжал себя вспотевшей ладонь и освободил от брюк, то немного смутился. Он много раз видел Драко, но никогда не становился объектом его пристального внимания.

— Превосходно. Это было не так уж трудно, не так ли? — пробормотал Драко. — Теперь я хочу видеть, как ты ласкаешь себя сам. И делай это с душой.

Гарри заметил, что не только он был возбужден в этой комнате. Щеки Драко полыхали так же, как его собственные. Поймав пристальный взгляд светло-серых глаз, брюнет начал двигать рукой. Сначала очень медленно, вверх-вниз, чуть поворачивая ладонь. Он позволил губам разомкнуться и чуть слышно выдохнул. Взгляд Драко прилип к его рту. Гарри облизал губы кончиком языка. Малфой беспокойно зашипел.

Брюнет запустил свободную руку в брюки и погладил яички, мягко перекатывая плоть пальцами и придавая им чашевидную форму. Точно так же, как делал с Драко, на его кровати в слизеринской спальне той ночью.

Глаза Малфоя не отрывались от двигавшейся руки Поттера. Гарри был доволен, что его небольшое представление оказало такое потрясающее впечатление на Драко — тонкая рука соскользнула с колен и начала поглаживать выпуклость на брюках. Легкое, как перышко, прикосновение заставило его веки затрепетать, и Гарри целую секунду мог беспрепятственное любоваться блондином.

Брюнет медленно мастурбировал, наслаждаясь мягкостью кожи и запахом секса. Он не сдерживался: вздыхал и хныкал, и, набравшись смелости, вглядывался в лицо Драко. А тот, с выражением чистейшей похоти на лице, переводил взгляд с лица Поттера на его ширинку.

Наконец Гарри сжал ладонь сильнее, проводя пальцами вдоль пульсирующей вены. Он громко застонал, глядя в глаза Драко с выражением «трахни меня!». Брюнет оттянул крайнюю плоть и провел пальцами вокруг головки, размазывая блестящую жидкость. Гарри услышал сдержанный стон Драко и увидел, что блондин с силой нажал ладонью на свою промежность, словно пытаясь сдержать возбуждение.

— Кончи для меня, — выдохнул Драко, и Гарри увеличил темп. Его глаза не отрывались от лица Малфоя. Поттер задыхался от каждого движения, чувствуя, что его тело напряглось, готовясь к неизбежному оргазму. Глаза Драко стали дикими, он захныкал громче. Гарри ему даже посочувствовал потому, что сам застонал и выстрелил тяжелой дугой спермы на пол между ними. Оргазм не отпускал и Гарри, постепенно останавливаясь, продолжал двигать рукой, пока не освободился полностью.

Оглядывая себя, Поттер чуть наклонился вперед. Он слышал, как Драко что-то пробормотал, и счел свой долг выполненным, собираясь привести себя в порядок. Прежде, чем застегнуться, он даже бросил на партнера полный благодарности взгляд.

Когда гриффиндорец снова поднял глаза, он увидел, что Драко все еще сильно возбужден. Его лицо было розовым, губы — полуоткрытыми, а дыхание сильным и прерывистым.

Гарри медленно шагнул к Драко, словно пытаясь успокоить дикое, пугливое животное. Он встал между разведенными коленями, позволяя глазам задержаться на выпуклости на темно-серых брюках. Потом медленно, обольстительно поднял глаза на Малфоя, застенчиво, сквозь ресницы встретив его пристальный взгляд. Тот резко вздрогнув, выдохнул. Судорога ожидания пронзила тело Драко.

Он поднял дрожащую руку к лицу Гарри. Большой палец мягко нажал на нижнюю губу брюнета. Драко посмотрел на него и погладил еще раз. Живот гриффиндорца резко скрутило от желания, он открыл рот и лизнул палец. Драко громко застонал, чуть распахнув губы. Гарри вторил ему, открыв рот шире, облизывая ноготь и кожу вокруг него.

Медленно подняв руку, Поттер удержал Драко за локоть и начал всасывать его палец. Мягко поглаживая ладонь Малфоя другой рукой, он плавно подталкивал его предплечье до тех пор, пока большой палец полностью не исчез во рту. Дыхание слизеринца было неглубоким и прерывистым, он пристально смотрел в лицо Гарри, на сомкнувшиеся вокруг пальца губы. Поттер облизал языком его контур и напоследок слегка прикусил зубами, почти выпустил палец изо рта и снова забрал внутрь.

Впившись в Драко взглядом, Гарри начал с силой, влажно и медленно сосать. Затем закрыл глаза, сосредоточился на собственных ощущениях, прежде, чем снова открыть их, и поймать расфокусированный взгляд Малфоя. Поттер подумал, что блондин никогда не выглядел таким уязвимым. И решил воспользоваться ситуацией.

Наконец, снова засосав до основания палец слизеринца, Гарри убрал одну руку Драко, и положил на его бедро свою.

Поттер медленно опустился на колени, вровень с прекрасным, раскрасневшимся лицом. Он подался вперед и погладил выпуклость на брюках любовника. Гарри почувствовал, как это прикосновение заставило тело Драко вздрогнуть, и услышал вырвавшийся из сомкнутых губ стон. Ловко расстегнув пуговицу на ширинке, брюнет забрался в шелковое белье Малфоя. Когда его пальцы дотронулись до горячей плоти, Драко не сдержался и поднял руку, чтобы погладить волосы Гарри. Желание, написанное на его лице, было столько велико, что становилось страшно. Гарри наклонил голову и начал покрывать короткими поцелуями освобожденный из шелковой тюрьмы член. Он занимался этим минуту прежде, чем поднять на Драко глаза, одновременно облизав широкое основание пениса и снова вернувшись к пурпурной головке.

Малфой откинул голову и из его рта вырвался громкий стон. Приняв его за знак одобрения, Гарри заглотил блондина одним долгим, медленным, плавным движением, проследив губами каждую выпуклость его члена. Склонившись над коленями партнера, он полностью сосредоточился на удовольствии Драко, изредка блаженно вздыхая. Малфой мягко подавался вперед в ответ на каждое движение Поттера и тихо постанывал. Гарри позволил своим рукам гладить бедра блондина, в то время как его рот творил чудеса.

Двигая рукой по члену любовника, Гарри отстранился, чтобы взглянуть в глаза Малфоя. Поттер позволил чувствам отразиться на лице, чтобы Драко не сомневался в том, что он испытывает. Поймав взволнованный, пристальный взгляд, брюнет снова вернулся к своему занятию. Он облизнул верх головки, дразня языком крошечную, истекающую влагой дырочку кончиком языка. Глаза Драко сияли и искрились, словно в них мерцали слезы. Он выглядел так, будто был готов как губка впитать всю любовь и привязанность, которую ему предлагали. Гарри успел заметить это перед тем, как его рот словно по собственной воле накрыл пенис слизеринца.

Оргазм Драко подступал, Гарри любовно дрочил его член равномерными, короткими движениями, не выпуская его изо рта. Он чувствовал руки блондина в волосах, они массировали кожу головы ритмичными движениями, умоляя о завершении. Поттер подался назад, чтобы еще раз взглянуть в глаза любовника и почувствовал первую конвульсию, а потом и горячую струю, ударившую в рот. Он отчаянно пытался поймать каждую каплю, а потом начал медленно облизывать головку, наслаждаясь ощущениями и запахом, перед тем, как проглотить все и услышать одобрительный вздох. Поттер прикрыл глаза, глотая сперму, по лицу разлилось блаженное выражение, уголки губ поднялись в удовлетворенной улыбке. Он услышал резкий выдох Драко, видимо, тот, заметил маску удовольствия на лице любовника, и Гарри почувствовал, что кончики пальцев Малфоя мягко, почти удивленно, погладили его щеку.

Пошатываясь и ухватившись за колени Драко, он смог поправить его одежду и даже застегнуть пуговицу на брюках. Поттер счастливо улыбнулся и начал медленно поглаживать Малфоя по бедрам, животу и груди, позволив себе мягко ущипнуть соски. Сердце гриффиндорца подпрыгнуло, когда он коснулся тонкого колечка пирсинга, подаренного ко Дню святого Валентина. Он-то думал, что Драко, узнав, кто даритель, немедленно выбросил его.

Драко заметил вспышку эмоций на лице Гарри и интуитивно понял ее причину. Он немного покраснел и скромно потупился, стесняясь, что его тайна обнаружена. Сердце Гарри почти выпрыгивало из груди, настолько он был взволнован этим маленьким открытием.

Взяв Драко за подбородок, Гарри прошептал: «Попробуй себя!»

Их губы медленно встретились, каждый хотел продлить момент первого поцелуя. Оба юноши приоткрыли рты, и Гарри почувствовал на покалывавших от возбуждения губах горячее дыхание Драко. На секунду оба замерли, едва соприкоснувшись губами прежде, чем мягко двинулись вперед и встретились. Первое соприкосновение языков вырвало у обоих из самого сердца стон, и Гарри обхватил ладонями щеки Драко, удерживая их бережно и жадно, как самую драгоценную вещь в мире. Наклонившись вперед, блондин обхватил руками талию Гарри.

Поцелуй был медленным, они наслаждались вкусом друг друга, находя чувствительные точки, издавая стоны и вздыхая, согреваясь близостью. Мир замер и время остановилось. Для гриффиндорца существовал только рот Драко, его мягкий, теплый язык.

Юноши еще долго ласкались, медленно и бережно исследуя друг друга, не подчиняя и не пытаясь одержать верх. Гарри подумал, что мог бы потеряться в Драко, он был переполнен желанием. Иногда они отстранялись, чтобы посмотреть в лицо любовника и поверить, что это действительно происходит. А потом их снова неудержимо тянуло друг к другу.

* * *

Юноши все еще наслаждались теплом и первой настоящей близостью, когда в кабинет зельварения вошел Блейз Забини…

Глава 11. Цивилизованные люди

Блейз Забини выхватил палочку и взмахнул ею в сторону Гарри, а тот отступил подальше от Малфоя и поднял руки примиряющим жестом в попытке успокоить потрясенного слизеринца.

— Драко! — вскрикнул Блейз. — Боже, с тобой все в порядке? — он выглядел разъяренным. — Поттер, я убью тебя за это. С каких пор ты так обнаглел, что начал использовать Империо?

Юноши переглянулись прежде, чем Драко шагнул в сторону друга. Подойдя ближе, он заговорил:

— Блейз, я не под заклятием, могу тебя уверить. Это было… хорошо… это… — он замолчал, неопределенно махнув рукой в сторону Гарри.

— Он хочет сказать, что все, что ты видел, было по-настоящему, — закончил Поттер, глядя на блондина и пожимая плечами, будто говоря — я просто пытаюсь помочь.

Забини неуверенно опустил палочку, глядя на Драко так, словно увидел его в первый раз. — О, Мерлин, нет! Это из-за него у тебя в последние месяцы так часто менялось настроение, не так ли? — он посмотрел на Малфоя, умоляя оспорить его вывод.

Явно смущенный, Драко слегка вздрогнул.

— Это Поттер подарил тебе ту здоровенную шкатулку? — громко спросил Забини, испепеляя взглядом обоих. В ответ юноши принялись сосредоточенно изучать свою обувь.

— Это означает, что он был в нашей, мать его, спальне! — громко крикнул Забини, шокированный сделанным открытием. Драко насмешливо глянул на любовника.

— Раз уж мы об этом заговорили, то как ты к нам попал?

— Ммм… коммерческая тайна? — застенчиво пробормотал Гарри. Драко сверкнул на него глазами, сообщая, что отлагает выяснение до лучших времен.

Поттер решил вернуться к животрепещущей теме.

— Что ты собираешься делать? — вопрос был адресован Забини, но гриффиндорец знал, что он заставит задуматься и Драко. Гарри заметил, что слизеринцы переглянулись прежде, чем Малфой снова посмотрел на любовника.

— Возможно, я не прав, но открыто признать наши отношения было бы крайне опрометчиво. Время очень неподходящее. Все равно, что выскочить из туалета в розовых пачке и пуантах, — Драко рассеянно потер руки, не глядя ни собеседников. Он снова задумчиво замолчал.

Гарри заметил, что Забини выглядел удивленным словами Драко.

— Если вы собираетесь скрываться, то не понимаю, как вы хотите утаить свои отношения от Винса и Грега. И… так, ради интереса, сколько это уже продолжается?

Гарри и Драко одновременно заговорили.

— Уже какое-то время…

— Как раз сегодня…

Забини подозрительно посмотрел на них и сложил руки на груди жестом рассерженного родителя. Он понял, что большей ясности сегодня ему не добиться.

Драко повернулся к Гарри и спросил:

— А ты? Собираешься кому-нибудь сказать?

— Нет. Есть два человека, которые более или менее в курсе событий. Пусть так и будет, по крайней мере, до тех пор, пока мы не выясним, сможем ли терпеть друг друга.

— Хм. Предполагаю, Уизли и Грейнджер, — пробормотал Драко.

— Эм…

— Что? Не они? — вмешался Забини.

— Фактически, Уизли и Уизли. Фред и Джордж. Рон и Гермиона думают… что-то еще…

Забини усмехнулся.

— Что-то еще — это я?

Гарри покраснел до корней волос и отвел взгляд от обоих, что-то пробормотав.

— Для них так привычнее. Я давно забыл это чувство. Конец истории.

Он перевел взгляд на Драко, который выглядел расстроенным, и растаял.

— Я правда забыл… еще после первого раза… ты понял?

Забини выглядел заинтригованным, но задавать вопросов не стал. Драко, нахмурившись, смотрел на Гарри, но потом согласно опустил голову.

— Так что начет Кребба и Гойла? — спросил Гарри обоих.

— Ты должен был заметить, что они больше походят на моих телохранителей, чем на мыслящие создания, — маска высокомерия снова вернулась на лицо Драко. Поттер понял, что сейчас Малфой высмеет его предположение, и настороженно ждал продолжения. — Им едва хватает ума, чтобы собственные имена помнить, не то что бы собирать про нас сплетни. Я их не смогу потерять, даже если очень захочу. Они как преданные псы. — Драко выглядел слегка раздраженным недоверием.

— А ты уверен, что ты к ним так уж равнодушен? — пошутил Гарри и примолк, заметив, как перекосилось от отвращения личико любовника.

— А Панси? — спросил Забини.

Драко подозрительно посмотрел на него и пробормотал:

— А я-то задавался вопросом, когда ты про нее вспомнишь…

Теперь пришла очередь Забини краснеть и тушеваться. Малфой повернулся к Гарри и сказал:

— Семья Паркинсон и мои родители договорились, что поженят нас, когда нам исполнится 21 год. Это решение было принято сразу после нашего рождения. Тот факт, что я терпеть не могу женщин, естественно, никого не волнует. Я должен делать то, чего от меня ждут: жениться и произвести на свет, по крайней мере, одного чистокровного наследника

Гарри показалось, что он увидел, как Драко, перед тем как продолжить, сморщил нос.

— Не пойми меня неправильно, но она мне действительно нравится. Я даже как-то трахнул ее, но это было ужасно, — блондин содрогнулся. — Мы друзья и оба знаем, что нас ждет. Панси плевать с кем я сплю, но рассказать о нас ей придется. — Покосившись на Забини, Малфой продолжил. — Блейз от нее без ума, но пытается это скрыть.

Забини съежился, но промолчал.

— Может быть, возможность утешить будущую госпожу Малфой станет ценой его молчания, — закончил Драко ровным голосом.

— Мерлин, Драко! Не пытайся меня подкупить, мы же друзья! — расстроился Забини. — Я просто подумал, что возможно… теперь… с Поттером… твои родители могли бы… — слизеринец пытался что-то объяснить, но Гарри ничего не понимал.

Драко разозлился и начал вышагивать по комнате, а потом впился в друга обвиняющим взглядом.

— Ты думаешь, что я затеял шашни с Поттером, только чтобы избежать женитьбы?

Забини молчал.

— Мне кто-нибудь объяснит, что происходит? — рявкнул расстроенный и недоумевающий Поттер. Слизеринцы переглянулись, а потом Драко заговорил:

— То, что я тебе сейчас скажу, не подлежит разглашению. Несмотря на наше прошлое недопонимание, я верю, что ты будешь молчать, — он замолчал и судорожно вздохнул. — Мерлин, так странно говорить это вслух, — он встряхнулся и продолжил, — мой отец и несколько других…

— … Пожирателей смерти, — услужливо закончил за него Гарри. Драко кивнул, он выглядел больным.

— Гм, да. Я не могу поверить, но до них действительно не сразу дошло, что ОН не собирается делиться ни славой, ни властью. Остальные, несмотря на происхождение или преданность, могут быть только слугами у трона. Поэтому многие из нас, второе поколение… ммм…

— …Пожирателей смерти, — снова услужливо закончил за него Гарри.

— Ну… откровенно говоря, некоторым из нас не хотелось бы присоединяться к родителям. Блейз хотел сказать, что, возможно, я принудил тебя к роману из выгоды — чтобы ты защитил меня если что. Это звучит не особенно благородно.

Гарри не смог сдержаться и рассмеялся. Оба слизеринца смотрели на него как на идиота. Поттер расхохотался до слез, а они выглядели все более озадаченными. Наконец Забини сказал:

— Что тебя так развеселило? Рассуждения о нашей безопасности? — он был уязвлен и немного сердит.

Взяв себя в руки, Гарри смог произнести:

— О, нет, прости. Но сама мысль о благородном слизеринце… — он снова рассмеялся, а оба блондина посмотрели на него с отвращением.

Отсмеявшись, Поттер снова обратился к ошеломленным и определенно оскорбленным слизеринцам:

— О, ничего личного. Но мои намерения тоже были не особенно благородны, не так ли?

Забини удивлено поднял брови, но промолчал. Драко хитро улыбнулся, затем покачал головой и сузил глаза.

— Должен признать, что ситуация, в целом, очень негриффиндорская. Именно поэтому я долгое время считал, что шарф — просто уловка. Я не верил. Я и сейчас не верю, — наконец признался Драко.

Гарри энергично пожал плечами и широко улыбнулся обоим оппонентам.

— У меня были проблемы с Сортировочной Шляпой в первый день. Она считала, что мне самое место в Слизерине, — Гарри хихикнул, увидев выражение испуга на блондинистых мордашках.

— И ты с ней не согласился? И выбрал сам? — недоверчиво спросил Забини.

— Да, — сиял самодовольством Поттер.

— Блять, я не могу в это поверить, — раздраженно выдохнул Драко, — а профессор Снейп знает?

— Нет, не его собачье дело, — резко ответил Гарри.

— А почему ты предпочел Гриффиндор Слизерину? — спросил явно смущенный Забини.

Гарри громко фыркнул.

— Цитирую, мои слова были: «Куда угодно, только не в Слизерин!»

— Но почему? Ты же говоришь на парселтанге? — дожимал его Забини.

Посмотрев на Драко, Гарри спросил:

— Ты хочешь правду?

Когда Малфой кивнул, гриффиндорец продолжил:

— Ты.

Драко тупо на него уставился.

— Я отказался из-за тебя, — Гарри пожал плечами.

— Ах, — Драко какое-то время изучал свою обувь, в то время как Забини и Поттер подозрительно смотрели друг на друга.

— Ладно, это уже в прошлом, — подытожил Забини. — Так что мы будем делать?

Гарри и Драко переглянулись. Поттер кивнул слизеринцу, чтобы он говорил.

— Мы никому ничего не говорим. Кроме Винса и Грега, — Забини испепелял Драко взглядом до тех пор, пока он не продолжил, — и Панси.

В ответ на невысказанный вопрос Гарри он добавил:

— Они все будут держать рот на замке. Им это не понравится, но они не будут скандалить.

— Есть ли в этом необходимость? — спросил Поттер.

— Да, если ты рассчитываешь на их поддержку в будущем. Кто может быть лучшим шпионом кроме слизеринца, который открыто ненавидит тебя?

Гарри кивнул, принимая аргумент Драко.

— Что относительно ммм… — замялся Забини.

— Пожирателей? — усмехнулся Гарри. Оба слизеринца кивнули.

— Я не могу многого обещать. Воландеморт действительно силен, и он замечательный стратег. Есть ли вообще возможность от него скрыться, не так ли?

Поттер захихикал, увидев, как побледнели оба блондина, когда он произнес вслух имя их будущего господина. Сжалившись, он продолжил:

— Я постараюсь защитить вас. Возможно, что-то изменится, или я убью его…

Сказанное потрясло слизеринцев. Гарри заметил на их лицах промелькнувшую искру надежды, смешанную с сомнением и беспокойством. Гриффиндорец взмахнул рукой.

— Не удивляйтесь так уж сильно! В конце концов, я же Избранный.

Он снова улыбнулся, вызывая еще более тревожные взгляды Малфоя и Забини.

— Конечно, наша победа состоится при непосредственном участии ренегатов, вы меня поняли?

Слизеринцы безмолвно кивнули.

— Хорошо, — Гарри скрестил руки и широко улыбнулся. — А теперь о насущном...

Глядя в озадаченные лица собеседников, он продолжил:

— У меня тут отработка…

— Блейз, пожалуйста, — Драко посмотрел на друга с немым вопросом в глазах.

Забини кивнул, и с отвращением направился к рабочему месту Гарри. Он повернулся спиной, Поттер хищно воззрился на Драко, а Малфой рвано выдохнул. Гриффиндорец прижал своего красавчика, а тот запустил руки под его одежду. Блондин хрипло заговорил:

— Ближе, обними меня крепче, — Драко приоткрыл рот и облизнул губы прежде, чем наклониться вперед. Слизеринец скомкал одежду партнера и застонал, когда они поцеловались.

Этот поцелуй не был похож на нежность ласки, которую прервал Забини. В нем были страсть и огонь, отчаянное желание обладать друг другом, которое испепеляло все. Их языки встретились, горячие, влажные и подвижные. Гарри просунул руки под одежду любовника, погладил спину, а потом сдвинул их вниз. Добравшись до ягодиц, он сжал их, вызвав дрожь у слизеринца. Юноши на мгновение отстранились, чтобы посмотреть в мерцающие глаза и на припухшие, покрасневшие губы. Потом они снова начали целоваться, но Драко успел прошептать: «Гарри…»

И Гарри пропал…

* * *

Если бы Блейз не кашлял так громко, они бы не только поцеловались.

— Боже! Хватит уже лизаться! Я не хочу слушать ваше чавканье и чмоканье, меня сейчас вырвет!

Гарри и Драко застенчиво улыбнулись, а потом весело рассмеялись. Юноши обнялись, спрятав лица в изгибах шей любовников. Поттер наполнил легкие незабываемым запахом сандала, которым всегда пах Драко, и игриво укусил его за то место, где когда-то поставил засос. Малфой хихикнул, чуть откинулся и поцеловал мочку его уха, а затем мягко всосал ее, прищелкнув кончиком языка. Юноши пытались успокоиться, не то, что бы у них получалось, но под одеждой хоть не очень заметно было.

Через некоторое время Забини закончил его работу, и Гарри искренне поблагодарил его, получив в ответ короткий поклон. Гриффиндорец очистил стол, выбросив стебли и неиспользованные обрезки в корзину. Он как раз возвращался к столу, когда Снейп, в отвратительном настроении, вернулся в класс. «Переживу, не в первой», — подумал Поттер.

Заметив, что задание выполнено, профессор брезгливо распрощался с Гарри, повернувшись к двум любимым ученикам. Гриффиндорец быстренько покинул помещение и направился в гриффиндорскую гостиную. Он с трудом боролся с желанием порхать и петь. Даже Рон обратил на это внимание:

— Дружище, с чего ты сияешь? Ты точно был у Снейпа?

Гарри широко ухмыльнулся, и ответил:

— Да. Это было лучшая отработка в моей жизни. Спокойной ночи, Рон.

И лег в постель, чтобы закончить то, что начал Драко.

* * *

Гарри продолжал витать в облаках. Рон и Гермиона никак не могли понять, что вызвало такой небывалый энтузиазм, хотя они, конечно, были рады, что их друг счастлив. Естественно, они попытались выведать, с чего бы такой фейерверк, но Поттер только улыбался и пожимал плечами.

Гарри завтракал в Большом зале и, усмехаясь, вспоминал, как три дня назад закончил отработку и лег спать. Особенно ему нравилась та часть, где Драко битых два часа беспощадно мучил его с помощью Волшебного пениса. Поттеру пришлось реактивно бросить Заглушающее заклинание, как только он понял, что задумал блондин. Иначе он бы поднял на уши всю спальню своими криками и стонами. «Мерлин!» — самодовольно усмехнулся Гарри, вспомнив, как задыхался, и подсыхающую лужицу на животе.

Каждый раз, почти доведя их обоих до оргазма, Драко почти вынимал игрушку из тела, потирая края отверстия и заставляя Гарри ожесточенно тереть свой член. Он играл с гриффиндорцем до тех пор, пока тот не превратился в ничего не соображающую, страстно желающую кончить массу желе.

Юноши не могли вести себя так же, как все остальные пылко влюбленные. Они не могли позволить себе застенчивых улыбок, обмена взглядами, совместных домашних заданий, прогулок за руку. Фактически, вообще ничего. Но Гарри обнаружил, что все равно не может сдержать глупую улыбку, если Драко находился где-то рядом.

На вторую ночь после достославной отработки, Гарри вспомнил про наследство Сириуса — заколдованные перо и пергамент. Они оказались единственным средством связи, кроме тех редких случаев, когда им удавалась на бегу перекинуться парой фраз. Поттер никогда не пытался заколдовать пергамент, которого не видел и понятия не имел, сработает ли волшебство на сей раз. Он даже не был уверен, что Драко сейчас пишет. Поэтому он решил подкараулить любовника в библиотеке и заколдовать его пергамент там, а потом попробовать переписываться на расстоянии.

Идея выглядела замечательной до тех пор, пока Поттер не пришел в библиотеку. Он забыл, что вокруг Драко будет куча народа, который ничего не знал об их отношениях.

Гарри еще никогда так не нуждался в тихой норке, когда оказался под прицелом глаз семи столов, заполненных слизеринцами. Все они настороженно посмотрели сначала на своего лидера, а потом, подозрительно, на гриффиндорца. Кроме Драко только Блейз не обратил на него внимания. Гарри завернул в тихий проход между стеллажами, вынул перо с пергаментом, произнес заклинание, быстро черкнул пару строк и стал нервно ждать ответа.

«Я хотел проверить, работает ли это заклинание вне пределов видимости. Ты сможешь взять с собой в постель этот пергамент? Я хочу поговорить с тобой», — написал Гарри.

«Да».

«Они уже все знают?» — Гарри уже знал ответ, но думал, что должен спросить.

«Да, ты волнуешься?»

«Нет». Да, волнуюсь.

«Как спится? Хорошо? Или не очень?» — написал Драко.

«Боже, да! Ты — извращенец! Мне придется наказать тебя. Эльфы в прачечной должно быть все головы сломали, гадая, что за чертовщина творится в моей постели каждую ночь».

«С нетерпением жду своего наказания. Уходи, Панси пытается заглянуть мне в пергамент через плечо».

Гарри посидел несколько минут, пытаясь стереть с лица безумную ухмылку. Услышав позади себя шаги, он оглянулся и увидел Драко, который подошел очень близко. За спиной Малфоя маячили хмурые физиономии его телохранителей. Они перекрыли единственный вход в пространство между книжными полками.

Пристально посмотрев на Драко, Гарри быстро шагнул вперед и прижался к нему всем телом. Юноши открыто улыбнулись друг другу и обнялись, перед тем, как поцеловаться. Оба застонали, соприкоснувшись губами — это было, как будто вернуться домой. Но время поджимало. Гарри не хотел отпускать слизеринца, но надо было возвращаться. Юноши прервали поцелуй, и просто смотрели, ласково касаясь лиц теплыми пальцами, чтобы запомнить черты друг друга. Прочие влюбленные могли открыто любоваться своей половинкой, а они…

Расставание было мукой для обоих. Но они знали, что сильно рискуют. С трудом оторвавшись от любовника, Драко поднял руку гриффиндорца ко рту, и перецеловал все пальцы прежде, чем прошептать «доброй ночи, Гарри» и тепло улыбнуться.

Поттер улыбнулся в ответ, глядя на отступающего назад любовника.

Через пару минут, рассовав свое имущество по карманам, Гарри услышал, что группа слизеринцев собирается и покидает библиотеку. Он подождал, пока они уйдут, и только потом покинул свое убежище.

* * *

Несколько часов спустя, Гарри плотно задернул занавеси на своей кровати, наложил по ее периметру Заглушающее и положил на колени пергамент. Он засветил наконечник своей палочки, написал слово и стал ждать.

«Драко!» — он так нервничал, неизвестно, получится ли.

«Ты заставляешь себя ждать, Поттер».

«Уже соскучился?» — Гарри отчаянно наделся на ответ «да».

«Я уже думал, что тебя придется ждать всю ночь!»

«Если я что-то обещаю, то держу слово».

«Я заметил. Ты хотел поговорить о чем-то определенном или просто поболтать?»

«И то, и другое. Помнишь, что мы обсуждали в классе зельеварения? Если мне придется защищать вас, то мне нужны имена», — Гарри не терпелось перейти ко второй части марлезонского балета, но дело — прежде всего.

«Я понял. Для начала родители, мои и Панси. Мать Блейза, хотя она всегда старалась соблюдать нейтралитет. Отец Нота и Долорес Амбридж».

«Ты шутишь?! Амбридж? — Гарри сердито прервал любовника. Уверен, тупая сука — одна из самых преданных его слуг». Гарри с трудом погасил вспышку ненависти, которое взывало одно имя этой женщины.

«Дай мне закончить! Долиш хочет переметнуться, он мог бы стать отличным партнером на стороне Света. Винс, Грег и их семьи. Они еще не говорил с родными, боятся утечки информации. Но они хотят жить. Оба рода не слишком сильны магически, они, скорее, овцы на заклании. И они никогда не были действительно Темными».

«Твой отец знает?» — Гарри на мгновение подумал, что Драко может довериться родителю.

«Шутишь? Да он убил бы меня за одну только мысль об измене Лорду! Не заставляй меня жалеть, что я поверил тебе, Гарри».

«Не в моих интересах убивать тебя. В таком случае, я не смогу трахать твою великолепную задницу». У кого чего болит, определенно.

«Ты такой слизеринец, Поттер! К твоему сведению, это я тебя трахну!»

«Даже не притворяйся, что хочешь этого. Мне известны все твои грязные фантазии и мне известно, сколько раз ты себя трахнул на Рождество моим подарком. Трижды!» — Гарри рассмеялся, вспомнив в деталях свои страдания на каникулах.

«Ты действительно знаешь, когда я его использую? На что это похоже?»

«Это как мастурбация без рук. Я чувствую давление вокруг моего члена, и ты каждый раз заставлял меня кончить. Но мне не обязательно себя трогать. У меня встает от одной только мысли, что ты делаешь это». Член Поттера заинтересованно дернулся от мыслей о пенисе внутри Драко.

«Потрогай себя. Я уже ласкаю себя».

«Боже!» Гарри потребовалось некоторое время, чтобы написать это.

«Мерлин, Драко! Ты ненормальный! Как ты можешь писать и дрочить одновременно?» Гарри гладил себя левой рукой, пытаясь правой удержать пергамент на коленях и ответить любовнику. Это было нелегко.

«А я и не могу. Дашь мне минутку?»

Гарри поудобнее перехватил свой член, его рука скользнула вверх и вниз, размазывая липкую жидкость в паху. Мысль о Драко, который в этот момент ласкал себя, думая о нем, заставила сердце гриффиндорца провалиться в мошонку. Его рука на мгновение скользнула в расщелину, чтобы легко погладить и сжать пушистые яички прежде, чем снова взяться за член и задвигаться. Гарри взял перо в руку и нацарапал:

«Думай обо мне…»

Через секунду на пергаменте появилась неровная строчка:

«Я…»

Этого оказалось достаточно, чтобы подвести Гарри к краю. Он почувствовал сокращение мышц, и оргазм накрыл его, выгибая тело во всех суставах.

Ему тут же стало интересно, появятся ли капли его спермы упавшие на пергамент, на листе Драко? Ответ на вопрос он получил через несколько секунд, когда семя Малфоя забрызгало его пергамент, а потом быстро исчезло. Едва переведя дыхание, Гарри вытер свои капли с листа.

«Ого!» Это было преуменьшением века.

Через минуту появился ответ.

«Я знаю. Это было странно и немного грязно. Но я смогу привыкнуть».

Гарри сначала улыбнулся, а затем рассмеялся вслух.

«Что делать? Пока это единственный сексуальный опыт, который нам доступен. Мы когда-нибудь останемся наедине? С этими уроками, тренировками и подготовкой к экзаменам, я уже перестал надеяться».

«Придется встречаться под покровом ночи. У тебя же уже есть опыт? Ты всегда можешь навестить меня, ведь ты, очевидно, можешь войти в мое подземелье всякий раз, когда захочешь…».

Гарри на мгновение задумался.

«Мне немного неловко. Теперь, когда некоторые твои соседи знают, какие отношения нас связывают. Мне не нравится мысль, что они будут знать, что я сейчас в твоей кровати».

«Секс в Слизерине есть, Гарри. Все спят со всеми, и это почти поощряется. Если бы это был не ты, никто бы даже глазом не моргнул. И подглядывать не стал бы».

Секунду назад Гарри чувствовал себя счастливым, но одна мысль мгновенно сделала его больным.

«Сколько их у тебя было, Драко?» Гарри окончательно убедился в том, что ревнив. Свидания с женщинами его не волновали, но мужчины?

«Ты ревнуешь?»

«Да. Немного. Сколько?»

«Трое. И я всегда был сверху. В моей маленькой, горячей дырочке никогда не было ничего кроме моих пальцев и твоего подарка. Тебе лучше?»

«Да. Я не хочу тебя делить. Ты мой, Драко. И должен это осознать». Гарри немного отпустило. Мой, и только мой.

«Боже! Повтори это!»

«Ты. Мой. Никто больше не смеет смотреть на тебя, трогать тебя, целовать или трахать тебя. Я не собираюсь делиться».

«У меня снова стоит. Тебе надо контролировать свои высказывания, или у меня не останется сил ни на что другое».

«Драко?»

«Да, Гарри?»

«Скажи, что ты мой».

«Ты это и так знаешь…»

Повисла короткая пауза, оба юноши пытались осознать сказанное.

«А у тебя сколько их было?»

«Ты мой первый. Во всех смыслах». Гарри вздрогнул, сообразив, насколько правдив.

«И ты выбрал меня? Черт! Ты меня поражаешь!».

«Я не жалею ни о чем, как и ты. Я тоже не хотел, чтобы это был ты».

«Если бы ты сейчас видел, как я улыбаюсь! Я сам от себя не ожидал и уж точно не должен был прокалывать соски. Но ты меня так красиво обольщал, что я совсем потерял голову. Кстати, я не поблагодарил тебя за пирсинг. Колечки действительно очень красивы».

Сердце Гарри подпрыгнуло от радости. Драко так хотел его!

«Когда я увидел их в коробке, как они извиваются, все, о чем я мог думать, это как твой язык будет их пробовать на моей коже. Я не мог дождаться и вставить их. Разве кто-нибудь может похвастаться таким украшением?»

«Наверное, нет. Даже когда я узнал, что они от тебя, то не смог отказаться. Ведь ты так утонченно и изысканно играл со мной. Я долго рассматривал возможные кандидатуры, и ты был одной из них. Но я все-таки был в шоке от самого себя, когда обнаружил, что все равно хочу их, зная, что это твой подарок. И я хочу, чтобы ты был первым, кто их увидит. И прикоснется…».

У Гарри опять стоял. Да, чувствуется, это будет очень долгая ночь.

«Когда мы увидимся? Я не могу больше ждать».

Некоторое время юноши обсуждали, какую ночь выбрать для свидания. К сожалению, это могло произойти только через полторы недели. Они решили встретиться в Выручай-комнате в субботу и провести вместе несколько часов. Но юноши договорились «встречаться» каждую ночь на своих кроватях, писать друг другу, целоваться украдкой в библиотеке или в любом другом безлюдном месте. Это был единственный способ изучить друг друга получше, ведь этого хотят все влюбленные. Гарри понял, что отчаянно хочет узнать о Драко все. Это стало самой важной задачей в его жизни.

В ту ночь они переписывались и после полуночи, рассказывая истории из прошлого, вспоминая гадости, которые сделали друг другу. Гарри постарался поменьше рассказывать о плаще-невидимке, карте Мародеров, его отношений с Сириусом и прочих секретах. Он также помнил, что не надо говорить о Воландеморте, семейных традициях Малфоев, будущем браке с Панси и «грязнокровках». Ему не хотелось ссориться и рисковать завязывающимися отношениями.

Когда он, наконец, откинулся на подушку, то решил, что это была самая лучшая ночь в его жизни.

Эта история не будет иметь продолжения, она должна читаться как ответвление от основной линии фика «Преследуя Драко». С точки зрения хронологии, ей самое место после одиннадцатой главы. Это вторая история, рассказанная от лица Драко. Первая — «Подарок».

* * *

Я посвящаю ее тем читателям, которых интересовал взгляд Драко на происходящие события: Alisanne, Эхо, Eeyore, HellsBusDriver, jynx, Нана, sa1boy. Вы — очень любопытная компания и я надеюсь, что эта история прольет свет на интересующие вас вопросы.

Драко рассказывает обо всем, что может волновать подростка: любовь, семейные проблемы и поиски призрачного любовника.

грубые выражения, сексуальные игры

романс, ангст

Я много думал в последнее время и пришел к выводу, что жизнь — чертовски странная штука. Я едва помню события своей жизни до всего этого. Когда моя жизнь была нормальной и текла по вполне ожидаемому руслу. Время, когда я был одинок и боялся завтрашнего дня.

Конечно, все началось задолго до рождественских каникул. Я пытался решить головоломку и вычислить, кто же мой восхитительный, тайный любовник. Мне очень хотелось, чтобы он знал, как много радости доставил мне его прекрасный подарок, Волшебный пенис. Чтобы моему тайному поклоннику стало известно, как я жажду ублажить его и стать собственностью незнакомца. Наконец-то принадлежать кому-то. Человеку, который хотел мое тело, а не титул, который знал меня настолько хорошо, что соблазнил легко и непринужденно.

Сначала я составил список. Он был очень короток и содержал имена тех, кто действительно мог очаровать меня. В списке были два слизеринца, один когтевранец и два гриффиндорца. Я знаю, знаю, что вы потрясены. Однако помните, что я говорю о волшебных способностях, а не о своих предпочтениях и мечтах. После впечатляющего рождественского подарка стало ясно, что два имени из этого списка можно смело вычеркнуть. Панси и Грейнджер. У них не было члена. Вы себе не представляете, какое я испытал облегчение! Подумать страшно, что эти две ведьмы могли узнать о моих потребностях.

В списке осталось трое.

* * *

Знаете ли вы, что значит быть всегда первым? Быть самым сильным, признанным лидером? Это история моей жизни в двух словах. Иначе и быть не может, ведь я — Малфой. Потрясающе. Я никогда не признаюсь в этом, но я не всегда знаю ответы на все вопросы. Мой отец часто говорит мне: «Если не знаешь, солги». Эту жемчужину житейской мудрости я не забуду никогда и собираюсь использовать впредь.

Иногда, очень редко, мне хочется, чтобы кто-то другой принимал за меня решения. Я не хочу ни за что отвечать. Эту возможность дал мне мой незнакомец. Он контролировал ситуацию и меня самоё. Я не хотел бы все время слушаться кого-нибудь, но желание подчиниться чужой воле возникало у меня очень часто. Например, той ночью, перед матчем, в моей постели. Тогда он понял мое желание лучше, чем я сам. Ну вот, я вспомнил об этом, и у меня уже стоит.

Я помню его вкус и запах, но ярче всего мне запомнилось, как он первый раз назвал меня по имени. Если бы я уже не влюбился в него, именно в тот момент он бы забрал мое сердце. Оно и теперь колотится в том же безумном ритме, в котором билось той ночью. Я чувствую свой пульс в горле и в паху. Простите мне мою развязность, но я не могу не трогать себя в тот момент, когда говорю о нем.

Я ничего не видел, темнота была гораздо гуще обычной. Неплохая хитрость. Страх прошел, когда я понял, что это ОН. Я несколько раз вдохнул, чтобы почувствовать его запах, втянуть его в легкие и задержать там как можно дольше. И тогда он сказал слова, которые запечатлелись в моей памяти навсегда, так они меня поразили: «… соси меня своим красивым, грязным ртом…»

Вы видите, как я дрожу? Боже! Как я хотел бы его, и как хочу, чтобы сейчас он обладал моим ртом так же, как той ночью. Сознание того, что сейчас я впервые попробую его тело, заставило мою кровь устремиться к паху и невнятно всхлипнуть. И тогда он связал мне руки. Я знал, что беззащитен, и что он может сделать со мной все, что захочет, но мои сердце и душа взлетели высоко в небо, легкие, как перышко, и свободные, как птица.

Я не могу не ласкать себя сейчас, вспоминая, как он был заботлив той ночью. Незнакомец был так ласков и добр, я чувствовал — он никогда не причинит мне вреда. Для него я был драгоценностью, достойной лишь заботы и внимания. Его поступки говорили громче слов. То, как он заботился о моем удобстве и проверил, не сильно ли стянуты запястья. Я помню, с каким трепетом он спросил, хочу ли я его, и я ответил: «Боже, да!», жалея, что не набрался храбрости, и не попросил, чтобы он никогда не останавливался. Но я боялся, что моя необыкновенная страсть отпугнет его и промолчал.

Я хотел узнать, что такое любовь. Не власть, хотя уверен, что мой отец не видит в них никакой разницы. Я отчаянно нуждался в том тепле, которое окутывало и держало меня как в коконе, и не мог ошибаться. Мне никогда раньше не приходилось испытывать это чувство раньше, но я узнал его. Он хочет меня. Он хочет, чтобы я принадлежал ему, и я это сделаю.

Я помню его первое робкое прикосновение той ночью. Его прохладные пальцы скользнули по загоревшейся коже, охлаждая ее. А потом я помню его рот на моих сосках. Я должен остановиться, чтобы перевести дыхание…

Он причмокнул и облизал сосок языком, втянув плоть в рот, присосавшись, как голодный младенец. Мне было так хорошо, что хотелось кричать. Сейчас я поглаживаю этот сосок, нажимая на крошечную бусину подушечкой пальца, и продолжаю гладить член. Он такой же влажный, как пенис незнакомца в моем рту той ночью. Но я не такой вкусный, как он, совершенный даже в этом

Я все еще помню, как он провел рукой по моим волосам, пропустив их сквозь пальцы, а затем поднес ладонь к лицу, словно она могла впитать их запах. Незнакомец что-то пробормотал, но я не расслышал, и у меня не хватило храбрости спросить, что именно, и испортить волшебный момент. Я поцеловал его, грудь, а не рот. Ведь интуитивно чувствовал, что сейчас он сочтет это неправильным. Я почувствовал его колебания, когда мои губы коснулись обнаженной плоти, и услышал глубокий, грустный стон, когда он попытался отстраниться. Я очень хотел поцеловать его, но понимал, почему незнакомец отказывает. Наш первый поцелуй был слишком драгоценен. Мы должны были сохранить его до тех времен, когда, я верил в это, мы станем ближе.

Когда он взял меня за подбородок и наклонился ниже, я понял, что это время пришло. Он хотел, чтобы я лизал и сосал своим красивым, грязным ртом. Глубоко. Нежность, с которой он провел по моим губам влажной головкой, вызвала слезы на глазах. В малейших деталях я помню, как он мягко нажал ею. Я почувствовал контур ее купола и крошечную уздечку, вросшую в толстый и теплый член. Когда он погладил этим лепестком плоти около моего рта, я почувствовал мускусный аромат и впервые попробовал его на вкус.

Мне было так жарко, что, казалось, мое дыхание обжигало. Когда незнакомец позвал меня по имени, я в отчаянии рванулся вперед. Я должен был быть с ним в момент, когда звуки моего имени еще дрожали в воздухе, и не смог сдержать стон радости, почувствовав пульсацию в моем рту. Я тоже был возбужден — мой член дергался и просил о внимании.

Юноша пытался заниматься с моим податливым ртом любовью, но я знал, что на самом деле он хочет трахнуть его. Уже тогда, я уверен, мы хотели одного и того же. Я заглатывал его с шумом, причмокивая и задыхаясь, с силой нажимая на нижнюю часть его великолепной толстой длины. Я с силой сжимал на его твердый, мясистый член, чувствуя, как тот пульсирует от удовольствия. Толкаясь мне в рот со все большей силой, мой любовник несколько раз прошептал мое имя.

Я сейчас один и могу имитировать эти мокрые звуки, и дрочу также часто, как он мучил меня тогда. Этот вечер не исключение. Я прижимаю вену на пенисе кулаком, вспоминая ту ночь, чувствуя на влажном языке его шелковистую плоть. Если не сдерживаться, то я кончу раньше, чем все расскажу.

Когда он выстрелил спермой мне в рот, я почувствовал, что на меня снизошло благословение. Я не религиозен, но в тот момент был наполнен светом и любовью. Мощная струя ударила мне в горло, заставляя вкусовые рецепторы распознать уникальный оттенок и заполняя рот терпким вкусом. Я не мог отпустить его и был бы в отчаянии, если бы потерял хоть одну каплю. В этот момент он отдал мне свою жизнь, а я жадно забрал ее.

Я кощунственно рассмеялся, когда незнакомец похвалил меня. Ведь это он был моим богом, а не наоборот. Этот юноша был нужен мне, что найти отправную точку для существования. Он стал моей религией, если такое вообще возможно. Я бы с удовольствием поклонялся ему, если бы мне было позволено.

А потом он пометил меня — укусил. Я сам попросил об этом. Мне было мало, и незнакомец укусил меня сильнее. Я почти потерялся, чувствуя его прикосновения, вкус, запах, дыхание. Я хотел, чтобы он понял, нося его отметину, я не позволю ему забыть о том, что произошло. Мы дойдем до конца, каким бы он ни был. Кем бы он ни был. Даже, и, особенно, если бы ОН оказался Поттером.

Что? Вы думали, что я не рассматривал его кандидатуру? Если хотите знать, он был в моем списке вторым. После Блейза. Но я забегаю вперед.

Я знал, что он приласкает меня, прежде чем оставит и не ошибся. Его руки мягко воздали должное моему телу. Незнакомец держал мои яички в руке так, словно они были его собственные — с нежностью и почтением. Я не могу объяснить, что почувствовал, когда его пальцы чуть сжали их. Когда он погладил мой член, я услышал вздох удивления. Он гладил его вверх и вниз, вверх и вниз, заставляя меня кричать. И если бы я знал его имя, я бы простонал его.

Сейчас моя собственная рука двигается, яростно дроча, я вспоминаю тепло его коленей и то, как он наклонился, чтобы проглотить меня. Я не смог ждать. Я не смог дождаться так же, как не могу ждать сейчас. Я так близко… еще чуть-чуть… так близко… Гарри…

Сейчас я произнес его имя, потому что теперь знаю его. Он был моим хозяином той ночью и продолжает им оставаться.

Мне так хорошо сейчас, я лениво перебираю воспоминания. Он ушел, и на меня обрушилось чувство потери, как только путы ослабли и отпустили меня. Я взял шелковые ленты, спрятал их под подушку, подтянул поближе простынь и подушку, надеясь поймать слабый аромат возлюбленного моей мечты, и уснул счастливым.

Уходя, он пожелал мне удачи на матче. После этого я почти вычеркнул Гарри из своего списка. Ведь был убежден, что такого никогда не случится.

Но, как вы знаете, подозрений своих я не оставил.

* * *

Обнаружив на следующее утро гриффиндорский шарф, я не придал этой находке особого значения. Как вы помните, Блейз все еще был в списке. Я сам слизеринец, и не исключал возможность того, что его могли подбросить — отвлекающий маневр.

Это так забавно, вспоминать сейчас то утро, и эмоции, которые я тогда испытывал. Когда я взял его с кровати, то первым делам решил проверить, пахнет ли он моим незнакомцем. И был поражен, сообразив, что забыл его аромат. Конечно, я подумал о Гарри (тогда он еще был Поттером), и попытался представить, что, если это действительно он? Я повторял про себя «Драко и Гарри… мой друг, Гарри…». Это было невообразимо. Но правильно, не так ли? Два постоянных соперника, одинаковой силы и власти, мы могли стать прекрасной парой. И я был вынужден неохотно признать, что по сравнению с двумя другими кандидатами, он привлекал меня больше. Я не хотел подчиняться Блейзу или этому когтевранцу, Фитерстоуну.

Конечно, с Фитерстоуном было бы меньше проблем. В конце концов, у нас не было истории предыдущих отношений. Но это также означало, что я его совсем не знал. Шесть лет студент Чарльз Фитерстоун прекрасно учился, но не особенно выделялся из толпы. Мне это известно потому, что я подкупил некоторых учеников, и они шпионили за ним. Плюс — чистокровная волшебная семья. Однако это означало скрытую возможность причастности к сторонникам Темного Лорда, большинство чистокровных семей связано с ним так или иначе. Я уже решил сбежать от этого сумасшедшего и не хотел рисковать. Однако приходилось признать, что он был самой подходящей кандидатурой. Но он не выглядел хозяином. Если позволите, от него не исходили вибрации силы.

И еще Блейз.

С одной стороны, он был наилучшим вариантом, с другой — наихудшим. Блейз не стал бы добиваться меня по любви, только ради выгоды. Как ближайший друг, он мог интуитивно распознать все мои секреты и желания. Я всегда скрывал все, что можно скрыть, и не откровенничал даже с ближайшим окружением. Я пытался вспомнить, не выдал ли случайно свои предпочтения?

Честно говоря, я был бы очень удивлен, если бы Блейз смог меня раскусить. Он — настоящий слизеринец, единственное дитя эгоистичной матери. Мир Блейза крутится вокруг него самого. Не думайте, что я его осуждаю. Я просто объясняю, что он бы не смог стать на место другого человека потому, что слишком привык к собственному. Конечно, за исключением Панси. Он давно любил ее, но скрывал свои чувства так хорошо, что даже она о них не подозревала. Да, Паркинсон тоже была влюблена. Она знает, что мы поженимся невзирая ни на что. По этой причине она более осмотрительна. Но ее выдают глаза.

Таким образом, если это был Блейз, то он хотел добиться разрыва помолвки. Она мне тоже не нравилась, и теоретически я был бы не против. Но мое сердце было бы разбито, окажись он моим незнакомцем. Он не любил меня, не мог, хотя бы потому, что он гетеросексуален. Он только играл бы со мной, и эта мысль причиняла мне боль.

Я не позволил бы использовать себя. Мне очень не хотелось об этом думать, но я сумел бы защитить себя от Блейза. Я — Малфой, и сделал бы то, что необходимо. Мы друзья и мне известны его слабые места. Честно говоря, Блейз был худшей кандидатурой на роль моего таинственного любовника. Даже хуже Поттера.

Итак, Поттер.

Да, если это он, то он действительно любит меня. Я не мог найти другого объяснения. Возможно, поначалу его интерес был продиктован чем-то еще, но чем тщательнее я взвешивал каждое слово и действие незнакомца, тем лучше понимал, что меня, если еще не любят, то очень близки к этому.

Как я мог верить, что Поттер может полюбить меня? Сам не знаю. Я очень не люблю, когда меня в чем-то превосходят, и мысль о том, что гриффиндорец смог преодолеть барьеры и предубеждения, которые были для меня незыблемы, несколько раздражала. Если кто-то мог, значит и мне это под силу. Но Поттер? Признаюсь, это бесило меня. Я ненавидел все, что было ему дорого. Для начала — сам факультет. Разве может быть храбрость без хитрости и шпионажа? Придурочный гриффиндорец — бросающийся, как в омут, в опаснейшие ситуации, кем он себя возомнил?! Однако другие кандидаты были совсем плохи…

Я составил список (как вы заметили, мне нравится этим заниматься) положительных и отрицательных сторон претендентов. И был удивлен, обнаружив у Гарри только два недостатка — он был нечистокровен и он был гриффиндорцем. Его борьба с Темны Лордом и его статус Избранного стали бы препятствием еще год назад, но сейчас они стали плюсом. Проблема чистокровности более серьезна, но давайте будем честны — не все так страшно! Мы сможем наделать чудесных младенцев с отличной родословной. А его глаза… Потрясающий изумрудный цвет! Я всегда завидовал их оттенку и глубине. Они тоже были в моем списке вместе с лидерскими качествами и волшебным потенциалом.

Я знал, что Поттер чертовски хорош, но разве этого достаточно? Смогу ли я преодолеть свои предубеждения? Только время покажет.

Вот о чем я думал. Я не витал в облаках, а трезво просчитывал все варианты.

* * *

Всякий раз, когда он писал мне или навещал, он был невидим. И я никогда не пытался представить лица юношей из своего списка. Если бы я ошибся, то это была бы измена. А я хотел быть верным. Я боялся случайно изменить ему.

* * *

На матче Слизерин-Когтевран я был в ударе. Мы победили прежде, чем иная команда успела бы сесть на метлы. Сердце почти разрывало грудь — оно было огромно и наполнено любовью. Я чувствовал себя живым, как никогда в жизни, и это было великолепно. Я как будто в два раза вырос, если бы бился против своего отца, я бы выиграл, таким сильным сделал меня мой возлюбленный. Мне было даже жаль Люциуса, что он никогда не чувствовал, насколько велика сила любви. Это было так странно, но, ах, я уже привык к этому чувству. Я знал, что уже не смогу отказаться от него. Я с непоколебимой уверенностью знал, что должен быть с ним, что это единственно верный путь.

Я был сам не свой несколько дней после его визита. Всего лишь прикоснувшись к тому месту, где когда-то был его рот, я начинал задыхаться от желания. Я повесил зеркало в кровати под балдахином и с нежной улыбкой, в течение многих часов, рассматривал каждый синяк. На уроках, вместо того, чтобы сконцентрироваться на занятиях, я гладил себя по коже. Я сходил с ума и знал, что выгляжу странно. Я не мог скрыть свою надежду. Такая необычная эмоция, эта надежда. Я был плохо знаком с ней в прошлом.

Реакция Блейза на засос была, по крайней мере, интересна. Это была смесь легкого отвращения и скрытого любопытства. Я не смог тогда понять, он это был или нет. Друг начал требовать у меня имя, но быстро отстал, когда понял, что я его игнорирую. Я с трудом скрывал улыбку. Если это был он, я не хотел показать Блейзу свою уязвимость. Я тайком разглядывал Фитерстоуна на ужине, пытаясь поймать его взгляд. Он поглядывал на меня после игры, но в тот момент все на меня пялились. Гарри наблюдал за мной как факир за ядовитой змеей, поэтому я не смог расшифровать его взгляд.

Я хотел бы поблагодарить моего тайного возлюбленного за победу в квиддиче, но мои соседи не оставляли меня одного. Напрасно я пытался увильнуть от вечеринки. Я хотел отпраздновать победу с моим Волшебным пенисом. Я знал, что мой возлюбленный поймет смысл послания и улыбнется. Но мне пришлось ждать достаточно долго прежде, чем остался один. Извините, оговорился — я никогда не был одинок после того, как он вошел в мою жизнь.

Я научился ловко прятать заветную шкатулку от своих друзей, и мне нетрудно было принести ее на кровать. Я разделся догола и лежал, одной рукой поглаживая ее по крышке, а другой — лаская засос на шее. Потом закрыл глаза и представил, что это он гладит меня. Мне казалось, что это он гладит меня жадными руками, бормочет мое имя в горячую темноту и счастливо ловит мои стоны. Я дождался, когда возбуждение достиг пика и прошептал:

— Я умоляю тебя, — и когда замочек с щелчком открылся, добавил:

— Я люблю тебя…

И понял, что сказал от всего сердца. Я протер Волшебный пенис и все тело, заставляя соски влажно поблескивать, маслом без запаха. Ощущения налитой горячей головки заставило мое сердце сжаться. Я сильно сжимал соски нетерпеливыми пальцами, представляя его влажный рот, накрывающий их по одному, сосущий их, покусывающий зубами, до тех пор, пока на головке не появилась капелька смегмы. Мой член дико пульсировал.

Я поднес дилдо к губам, рассматривая его с близкого расстояния прежде, чем закрыть глаза. Я проследил им линию губ, затем начал посасывать и облизывать его до тех пор, пока они не припухли. Мое дыхания стало рваным — я внезапно вспомнил как великолепно пах, и каким был на вкус оригинал. Другой рукой я наощупь нашел под подушкой шарф. Я сжал его в руке, завидуя, что он прикасался к моему возлюбленному. Затем приоткрыл рот и взял знакомый широкий член в рот, стараясь представить, что размазанное по нему масло было настоящей смегмой. Я любовно облизывал вену, прижимаясь к ней всем языком. Я кружил им вокруг крайней плоти его кончиком, подбираясь к отверстию, наслаждаясь воображаемой мягкостью кожи. Я занимался любовью ртом так же, как он это делал, заботливо и осторожно проталкивая дилдо в горло, поглаживая себя рукой, обернутой в шарф. Я чувствовал его мягкость на своей коже.

Когда желание кончить стало отчаянным, только тогда я поддался себе и смазал задний проход. Мне всегда нравилось чувствовать его там, поражаясь тому, какой он горячий и плотный. Теперь мне достаточно просто потрогать себя и того достаточно, чтобы принять его внутрь. Делать еще что-то уже не нужно. Давление красивой, широкой головки на мое отверстие всегда заставляет мою грудь замереть. Но той ночью мое сердце билось так сильно, что я думал, что умру. Мне показалось, что я все еще чувствую его зубы на своей шее. Я выгнулся на кровати и двинул дилдо внутрь себя.

Затем сжал яички в руке и надавил еще немного. Я громко застонал, ведь никто меня не мог услышать и сжал свои мускулы, чтобы было труднее вводить фаллоимитатор. Трение увеличилось, и моя простата была благодарна мне за удачную мысль.

Приподняв бедра над кроватью, я опирался только на плечи и пятки. Я проталкивал дилдо на всю длину, извиваясь, чтобы почувствовать его каждым нервом. Мой член дергался и требовал внимания, но я игнорировал его. Все мои мысли сосредоточились на восхитительном вторжении. На каждый пройденный сантиметр я отвечал измученным стоном. Я чувствовал уверенность, что возбудил своего возлюбленного своими действиями. Я был несдержан и бесстыден. Боже! Я снова возбудился, пока рассказывал вам все это. Я чувствую запах своего возбуждения так же, как той ночью.

Каждый раз, когда я пользуюсь подарком, я борюсь с собой, чтобы не сорваться сразу же на грубый трах. И той ночью я хотел заняться любовью так нежно, как только смогу, сразу же, как только он вторгся в меня.

Я не считаю Волшебный пенис мертвой игрушкой. Он не неодушевленный объект, как мне кажется. Он — олицетворение моего любовника. Это он заставляет меня кончить даже когда я один. Только он.

Я заталкивал дилдо в себя, пока не почувствовал, как его яйца уперлись в мою промежность. Я погладил себя там, жалея, что это не его рука. Я редко дрочу себе, когда трахаю себя фаллоимитатором, мне это просто не нужно. Драгоценный подарок заставляет меня каждый раз возбуждаться.

Той ночью я сдался, когда начал быстро и сильно двигать Волшебным пенисом. Я мысленно позвал своего возлюбленного, жалея, что он не может видеть меня. Я яростно проталкивал дилдо на всю длину, пока оргазм не взорвался внутри меня, и сперма не вылилась на живот. Я громко закричал, посвящая свое удовольствие ему.

Успокоив немного рваное дыхание, я повернул голову и посмотрел на шарф. Я поднес его к лицу, прижался к нему лбом и улыбнулся короткой, понятной только мне улыбкой. Когда жидкость на животе остыла, я почистил себя и забрался в кровать. Я накрыл нас обоих, себя и шкатулку, одним одеялом. Я часто так делаю. Передвинув ее в середину кровати, сам я устроился на краю. Я потянул шарф по животу, соскам, прижал к щеке и заснул. Мне было тепло, уютно и комфортно. Я чувствовал себя любимым. Наконец-то.

* * *

Я рассказывал вам о своей семье? Наверное, я должен, чтобы вам было легче понять меня. Я единственный наследник малфоевских миллионов. Это вам не шутка. Мои родители, Люциус и Нарцисса, к негодованию старших родственников, смогли произвести на свет только меня. В наших семьях последние сто лет всегда было несколько детей, не считая внебрачных. Подозреваю, все дело в близкородственных браках между уменьшающимся количеством чистокровных волшебников. Думаю, скоро мы все будем стерильны.

Родовая особенность Малфоев — сдержанность, даже по сравнению с Блэками, в проявлении чувств. Я не могу вспомнить, чтобы бабушка и дедушка хоть раз поцеловались или обнялись. Я помню праздники, наполненные замечаниями «сидеть не двигаясь», «будь тихим», «следи за своими манерами», «говори, только когда тебя спросят, не раньше», «веди себя как Малфой» и многие другие указания. У меня не было детства и не было друзей. Я тихо сидел рядом со взрослыми, невидимый и бесшумный. Если бы привлек их внимание, я был бы строго наказан. Я привык к этому с раннего детства.

И все же я представлял для взрослых определенную ценность. В конце концов, по праву рождения, и независимо от тех ошибок или недостатков, меня никто не сможет заменить. Мое положение незыблемо. Мое высокомерие основано на семейном убеждении, что железное сердце — сильное сердце.

Несмотря на мои старания, у меня было много недостатков. Думаю, мои родители часто забывали, что я ребенок — частенько они посматривали на меня с презрением, достойным особенно глупых собеседников. Но мне нравилось и такое внимание. Я все еще люблю их, хотя это чувство нельзя назвать безоговорочным и импульсивным, это скорее привычка. Будучи ребенком, я хотел отвечать их требованиям и думал, что их поучения способ любить меня. Когда я стал старше, то понял, что в их сердце для меня нет места. Полагаю, они были слишком заняты друг другом. Я не был желанным ребенком, сокровищем всей жизни. Думаю, я был просто досадной помехой в их всеобъемлющем желании остаться наедине.

Я заледенел прежде, чем понял, что стал статуей. Впервые покинув Малфой-мэнор, чтобы отправиться в школу, я увидел, что пропустил, или, вернее, был лишен «для моей же собственной пользы». Счастье других детей причиняло мне боль и разъедало кислотой мои внутренности. Я не мог выносить невинные радости моих сокурсников, ведь я был лишен их в лоне своей семьи. Чем больше я ненавидел их за то, чем они обладали, тем больше хотел тепла семейного счастья. Я становился все более жестоким, пропасть внутри меня, которая жаждала быть переполненной чьей-то любовью, росла. Но я не смел надеяться когда-нибудь заслужить это чувство. Мое будущее не позволило бы мне такую слабость.

В последнее время, считая месяцы до того, как отец отдаст меня этому чудовищу, я ехидно вспоминал бесплодные попытки родителей сделать из меня «настоящего Малфоя». Они пропали втуне, скоро не останется ни одного Малфоя. Мы все уже мертвы. Мы проиграли, и никакие деньги и влияние не смогут спасти нас.

Я едва поверил отцу, когда он сказал, что намерен покинуть Темного лорда. Скорее всего, этот маньяк посмел угрожать матери. Ничто другое не могло оборвать заигрывания отца с темной магией длинной в жизнь. Я был благодарен ему за такое решение — его служение меня никогда не привлекало. Это событие стало первым лучом надежды в моей жизни. Вторым стал мой тайный поклонник. Я даже не знал, как глубоко можно врасти в другого человека. И теперь я не хочу умереть рабом семейных традиций или Темного Лорда. Я хочу жить и быть любимым. Я хочу любить. И я отчаянно хочу ему принадлежать. Он хочет меня, я это чувствую всем нутром. Я так хочу, потому, что принадлежу ему.

* * *

Утром я проснулся с горячими мечтами о его руках на моем теле и его губах на моем горле. Я лениво потянулся, и почувствовал, как мой стояк потерся о шарф. Я счастливо улыбнулся и подумал: «С днем Святого Валентина!»

Моя рука уже потянулась к паху, когда я увидел коробку. Я уставился на нее. Когда я протянул за ней руку, мой пульс зачастил. Я схватил коробку и записку к ней прежде, чем сел в постели. Устроившись поудобнее, я положил коробку в ложбинку между моим эрегированным членом и бедром, и сконцентрировался на пергаменте.

Я много раз ощупал просто свернутый лист, выискивая улики, поглаживая его кончиками пальцев. Я поднес его к носу и вздохнул, наполняя легкие незнакомым древесным ароматом. Прежде, чем развернуть послание, я поцеловал его.

«Мучитель сам стал жертвой».

Я закрыл глаза и откинулся на подушки, с трудом сдерживая желание закричать: «Он любит меня!». Все сомнения пропали. Я, должно быть, тысячу раз прочитал написанное тем утром. Я был неспособен думать о чем-то еще. До этого момента я знал, что принадлежу ему. Но теперь я понял — он тоже мой! Я не знаю, и не хочу знать, за что он полюбил меня. Совершенно голый, со стоящим членом, я громко пел и танцевал по комнате, прижимая записку к груди.

Я проорал всю мелодию прежде, чем разрешил себе рассмотреть коробку. Она была квадратная, четыре дюйма в длину и дюйм глубиной, покрытая темно-зеленым бархатом. Она была легкой, и когда я встряхнул ее, никакого шума не последовало. Подарки превращают меня в ребенка. Такое поведение дома осудили бы.

Когда я открыл коробочку, мои глаза стали размером с котлы. Я обнаружил в ней две одинаковые драгоценные вещички. Я понял, что поднял руку, чтобы прикоснуться к своим соскам, глядя на подарок с ужасом. Он хотел проникнуть в меня. Было ли это метафорой? Я задавался этим вопросом, посмеиваясь над разгулявшимся воображением. Пока я задавал себе этот вопрос, змейки зашевелились. Обе были меньше дюйма длинной и сделаны так реалистично, что я не мог поверить, что они неживые. Постоянные движения их хвостов сделали бы мои соски твердыми и чувствительными. «Они всегда были бы готовы к его рту» — с ухмылкой подумал я.

Я понял, что забыл дышать. Как только я перевел дыхание, я почувствовал, что мой стояк настоятельно требует внимания. Признаюсь, я опустил руку и погладил его. Я сделал это мягко, разглядывая новый подарок. Воображение подкинуло мне картинку — его рот, смыкающийся вокруг моего соска, и его язык, облизывающий кончик змеиного хвоста.

Я почувствовал, что оба соска мгновенно затвердели, когда я представил, как он потянет их за колечки. Закрыв трепещущие веки, я мастурбировал, мечтая об удовольствии и боли, которые испытаю, когда надену их. И сделаю это так быстро, как только смогу. Я знал только одно место в Хогсмите, тихого и скрытного аптекаря, который поможет мне выполнить новую фантазию.

Я не отводил глаз от коробочки, когда увеличил темп движений рукой. Мне пришлось положить лист, но я сделал это таким образом, чтобы видеть его периферийным зрением, не спуская глаз с моих сокровищ. Это серьезное заявление, сказал я себе. Он что-то хочет мне сказать, рассуждал я.

Когда оргазм приблизился, я вытащил одно колечко из коробки. Медленно поднес его ко рту и, высунув язык, положил змейку на него. Я почувствовал, что она эротично двигает хвостом в ответ на мое прикосновение. Я слегка сжал ее губами, чтобы почувствовать каждое движение серебряной рептилии. То есть, платиновой. Ничего себе. Дорогой подарок.

Затем я прижал змейку к своему соску, к плоти, которую она скоро пронзит. В этот момент я почувствовал, как она шевелится, и меня затопил оргазм. Я откинулся назад в золотом мареве, тело вздрагивало. Я почувствовал, что любовь заполняет пространство вокруг меня. Но меня вскоре ждал новый опыт, и я жаждал познать его. Скорее бы суббота.

* * *

Именно профессор Снейп рассказал мне об аптеке Хьюберта Корэла в Хогсмиде. Он был известен своими редкими составами, и я делал покупки у него, когда колдовал над собственными зельями. Таинственный и экстравагантный мистер Корэл был первым, о ком я подумал, когда пришла пора делать пирсинг.

Избавиться от Крэбба и Гойла в Хогсмиде было проще простого — они могу провести часы, детально изучая выставленные в витринах пироги и конфеты. Но больше всего им нравились волшебные комиксы, которые продавались в Почтовом отделении. Потерпев пять минут, я заявил, что мне нужны ингредиенты и отправился в аптеку.

Как и предполагалось, мистер Корэл даже не стал удивленно поднимать брови, а просто отвел меня в заднюю комнату, объясняя по дороге, как это может быть сделано. Он предложил проколоть соски заклинанием, а затем вставить сережки. Я отказался от этого варианта прежде, чем мистер Корэл закончил объяснение.

Боль была таким же важным составляющим удовольствия, которое я надеялся получить, когда мой возлюбленный наконец коснется моих сосков. Я выбрал иглу, но позволил применить обезболивающую мазь. Я помню, что аптекарь мне улыбнулся перед тем, как проткнуть полой иглой мою возбужденную плоть. Я хотел видеть это, но обнаружил, что задыхаюсь. Я был ужасно возбужден и напуган.

Резкая боль прошила мой сосок. Я дернулся вперед. Выступило меньше крови, чем я ожидал, но это было неважно. Мистер Коралл спокойно открыл сережку и показал ее мне. Я смотрел, как он продел ее сквозь полую иглу и, наконец, убрал инструмент. Я не стал смотреть, как он застегивает змейку, мои глаза снова закрылись.

Закончив, мистер Корэл пробормотал несколько утешительных слов и дал мне попить. Я и не заметил, как мой рот пересох. Я не знаю, чем он поил меня, но я совершенно успокоился прежде, чем он взялся за второй сосок. Это было легче, хотя должно было быть наоборот. Хотелось бы мне знать, что было в том стакане! Одевшись, я позволил аптекарю немного смазать места проколов. Он сказал, что это для дезинфекции, но к тому времени я был благодарен за любое избавление от боли. Я хотел насладиться ощущением, но оно было слишком ново для меня, и я не смог.

Я рад, что не видел выражения собственного лица, когда вышел и столкнулся с Уизли и Поттером. Моя первая мысль была — они знают! Я же хотел сохранить свой пирсинг в тайне. Тогда, во всяком случае.

Я еще не решил, кто самый верный кандидат на роль моего тайного возлюбленного. Но увидев Гарри, я задрожал. Тщательно, логически выстроенные умозаключения рухнули, как карточный домик. Даже натянув на лицо лучшую маску в традициях Малфоев, я не мог игнорировать доказательства. Гриффиндорский шарф был веской уликой, и он тоже понимал это. Мне показалось, что у Гарри был виноватый взгляд, когда я стоял перед ним, а он сбивчиво лепетал оправданья.

Я пытался убедить себя, что мой любовник — Блейз. Я отказывался принять тот факт, что с анонимностью покончено. Я должен был сделать паузу, чтобы подумать и решить, как мне жить с этим дальше.

Невероятно! Это должен быть Поттер, думал я. Боже, я буду девочкой в наших отношениях. Я знаю это!

* * *

Я спрятался от Крэбба и Гойла, они ушли, решив, что я уже вернулся в Хогвартс. Я не хотел никого видеть пока не собрался с духом и мыслями.

Я хотел бы сказать, что тщательно проанализировал случившееся, но это ложь. Я брел в школу, автоматически переставляя ноги. Я шел, не разбирая дороги, пока не наткнулся на несколько деревьев и не решил, что это место ничуть не хуже других.

Думай… Думай! Говорил я про себя и вслух. Я ломал голову, беспорядочно шагая и хватая ртом воздух. Воздух охлаждался, я, напротив, горел. Мои ладони были влажными, а соски пульсировали болью, как маленькие угольки. Я чувствовал, что схожу с ума.

Шагая взад вперед, туда и обратно за деревьями, я задавался вопросом, как я могу получить предельно честный ответ на свой вопрос? Безусловно, разговор тут не поможет. Если я заговорю об этом, он найдет, чем оправдаться. А мне была нужна ясность и правда о его чувствах ко мне. Если бы я знал их точно, то смог бы понять, как мне любить его в реальности. Вы удивлены? Я же говорил, что принадлежу ему. Кому — вопрос второстепенный и незначительный.

Несмотря на нервозность, я все-таки смог немного пораскинуть мозгами. В конце концов, я уже включил Поттера в список, и у меня было время подумать над этим вариантом. Да он и не был худшим, им был Блейз. По крайней мере, я мог придумать, как привлечь его к себе еще больше.

Но я не знал что делать. В нашей игре власть всегда была у него. Он все сделает по-своему или мне разрешат принимать участие? Я не знал и подумал, что заклинание «Легилеменс» даст мне ответы на все вопросы.

Когда показалась гриффиндорской трио, мое сердце забилось в горле. Я был испуган. Я посмотрел на Грейнджер или на Уизли, а потом провалился в эти большие, печальные, зеленые омуты. Он выглядел побежденным, а страшно было мне. Я даже не могу вспомнить, что говорил, пытаясь удержать палочку в руке и «храброе» выражение лица.

В тот момент, когда я оказался в его голове, мир сузился. Я листал его воспоминания, ища те, которые мне необходимы, и не мог поверить тому, что видел. Он смеялся надо мной. Начиная с ванной префектов, он смеялся надо мной все время. Я почувствовал, что его рука, которая держала мое сердце, сжалась. Я не помню, когда начал плакать. Меня объял арктический холод. Сережки, пенис — все, чтобы посмеяться надо мной, а не любить. Я не верил. Только не Гарри Поттер. Блейз — да, но не он! Когда он стал таким жестоким? Последнее, что я видел, выворачивая его воспоминания, его злая усмешка, когда он гладил пальцем платиновых змеек. Он хотел искалечить меня, теперь я знал наверняка. Но, даже зная это, я не мог с ними расстаться.

Когда я прекратил смотреть его глазами, и посмотрел в них, я позволил ему понять, что он со мной сделал. Для него это не будет новостью, чего уж теперь? Я показал ему всю меру моего отчаянья. А потом я убежал.

Попав в замок, я сразу пошел к профессору Снейпу. Я сказал ему, что заболел и попросил зелье «Сна без сновидений». Он задал мне пару вопросов, но, видя, как я бледен, дал мне его. Я выпил зелье, раздеваясь у кровати. Я знал, что только оно может спасти меня от моих мыслей.

* * *

Всю следующую неделю мне казалось, что я застрял в маховике времени. Каждую секунду, наполненную болью, я переживал так, будто она длилась день. В замешательстве, я понял, как сильно зависел от Гарри. Я был так уверен, что уж он-то любит меня! Я знал о нем все, и никогда не думал, что он сможет быть таким злым. Не было никаких признаков того, что Гарри сможет опуститься до такого. Я чувствовал себя идиотом. Обманутым идиотом.

Но хуже всего было то, что я продолжал любить его, зная кто он. Я тосковал по нему с каждым вздохом, сделанным после встречи в Хосмиде. Я искал возможность быть вместе с ним. Никогда моя голова не была полна такими глупыми мыслями. Я спрашивал себя, не накажет ли он меня за то, что я раскрыл его инкогнито. Я задавался вопросом, был ли я неправ, и он хотел меня, но только когда был невидим. Возможно, он именно так получал удовольствие. И теперь, когда условие не выполняется, он отвернется от меня.

Я пытался понять природу наших отношений и предполагал, что я должен был ждать, пока он не захочет меня снова. Я сделал все, чтобы вручить ему власть над собой на блюдечке с голубой каемочкой, оставаясь покорным. Всю ту неделю я не прикасался к себе, хотя хотел этого ужасно. Я наказывал себя, давая и ему понять это. Я лежал с открытой шкатулкой, глядя сквозь слезу на пенис, который он сделал для меня, и мучил себя, не отвечая на его призывы. Я хотел, чтобы Гарри знал, как мне плохо. Я отказал себе в любом виде разрядки. И не трогал бы себя до тех пор, пока он мне не разрешит.

Я надеялся, что, видя, что я не мщу ему, Гарри поймет, как я его жду. Но он не реагировал. Во всяком случае, поначалу.

Когда гриффиндорцы тренируются, мы обычно подсылаем на квиддичное поле своих шпионов. Мы так всегда делаем, и поэтому всегда знаем, какие приемы они отрабатывают. Поэтому я спокойно пошел со своими одноклассниками на поле, и не вызвал подозрений. Я был немного смущен, пока Гарри держался отдельно от команды. Но когда он начал летать вместе с девчонкой Уизли, я умер. Если он переживал обо мне, как мог он быть таким великолепным и безупречным после вчерашней ссоры? Я не мог найти ответ, которому хотел верить.

Тем не менее, я начал сомневаться в правильности сделанных выводов. Казалось, ему тоже больно. Я наблюдал со стороны, как он передвигается по школе словно зомби, и почувствовал возрождение надежды. Я чувствовал на себе его взгляд, но когда поднимал глаза, он отворачивался. Я не мог поймать выражение его лица, он слишком быстро отворачивался. Я отметил дни его отработок у себя в тетради. Я чувствовал себя в безопасности, когда знал, где он.

К среде я решил, что не могу оставить все как есть. Я хотел, чтобы он знал, что я тоже мужчина и не могу все время быть снизу и подчиняться. Я нашел подходящее место для откровенного разговора. Так я чувствовал себя спокойнее. Меня тревожила неуверенность в себе. Я даже попросил о помощи профессора Снейпа, соврав о встрече с родителями. Я хотел встретиться с ним в его классной комнате — это было самое близкое место от Подземелий. Так или иначе, оно было самым удобным местом для соблазнения. Я знал об отработке и надеялся использовать ее в свою пользу.

Я наблюдал за тем, как Гарри тренируется, чтобы подготовиться в квиддичному матчу в выходные.

Я видел его друзей и его красивую улыбку, когда он благодарил их за добрые слова, и жалел, что это не я говорю их. И мне было жаль, что не мне он улыбался. Я решил рискнуть, и поговорить с ним при первой возможности. В конце концов, он пожелал мне удачи перед последним матчем, и будет уместно пожелать ему того же самого.

Он поймал меня врасплох, когда такая возможность представилась. Я должен был услать Крэбба и Гойла по надуманному поручению, чтобы избавиться от них. Оглядываясь назад, могу сказать, что наше поведение походило на ритуальные танцы животных перед спариванием. Я почувствовал себя неуклюжим и неловким, когда наткнулся на него. Я не мог смотреть ему в лицо из страха, что прочитаю на нем собственный приговор. Это лишало меня последней храбрости. Мне стало трудно дышать, и периферийным зрением я уловил его движение. Он почти остановился, и я чувствовал, что Гарри готов повернуться и убежать. Я начал задыхаться, а он подошел ко мне. Его пристальный взгляд, казалось, пригвоздил меня, опустошенного и одинокого, я растерял все придуманные фразы. В голове было пусто. Мои благие намерения испарились под его взглядом, щеки пылали, а я не мог вымолвить ни слова. Я не мог долго стоять там, в тишине, поэтому развернулся и ушел, слишком испуганный, чтобы обернуться и увидеть его триумф, или разочарование моей слабостью.

* * *

Он выиграл матч так же, как всегда, или почти, как всегда. Он сделал это стильно, я был почти загипнотизирован. В тот день я не видел других игроков. Я видел его тихую гордость, когда, со снитчем в руке он оглядывал толпу. Я отчаянно надеялся, что он искал меня. Когда наши глаза наконец встретились, я почувствовал, что он держит мое сердце кулаке, как этот снитч. Он мог сжать руку, но не сделал этого. Я все еще дышал! Я должен был отвести глаза, чтобы спрятать свой восторг. В этот момент я понял все — я должен был отдать всю власть ему, сделать его господином, который будет решать за нас обоих. Той ночью я пошел в свое любимое место, чтобы продумать следующие шаги.

Но когда я добрался до Астрономической башни, Гарри уже был там. Я не хотел тревожить его, а он не подал знака, что заметил меня. Неважно, я уже знал, что буду говорить. Все-таки, я слизеринец, и умею обращать обстоятельства себе на пользу.

В ту ночь мне снились змеи, но я не смог их понять. Но всю ночь я спал как ребенок, совершенно уверенный в том, что у меня все получится.

* * *

Ну, вот и все. Вы, конечно, знаете, что случилось на отработке в классе зелий, и я исступленно счастлив! Безусловно, я не мог ожидать, что так получится, и как Гарри себя поведет, я не мог предугадать его действий. Но все мои мечты осуществились, будто я получил разом все подарки к Новому году и дню святого Валентина одновременно. Это действительно первый день моей новой жизни! И я полон радужных надежд. Вы думаете, что я слишком наивен и романтичен? Что сказать? Я влюблен!

* * *

Вы хотите услышать от меня про отработку? Зачем? Вы уже все знаете от Гарри. Я понимаю, что вам нужны детали, но вам придется подождать. Будет еще много рассказов о нас двоих, поверьте. Я собираюсь поделиться с вами всеми грязными подробностями. И, держу пари, что вы прочитаете каждое слово! Вы — извращенцы, и я люблю вас за это.

Спокойной ночи и сладких снов!

Нежность

На следующий день Гарри отправился к профессору Дамблдору. Он встал очень рано, нетерпение подгоняло Поттера, и юноша больше не мог ждать. Профессор терпеливо выслушал перечисление имен и информацию, которую гриффиндорец ему сообщил. Дамблдор с внимательно выслушал доклад любимого ученика. А потом, плутовато поблескивая очками, он спросил у Гарри, почему тот верит полученной информации, тут юноша смутился и начал заикаться.

Он сознался, что разговаривал с Драко и Блейзом во время отработки у Снейпа и был очень благодарен Дамблдору, что тот не стал его расспрашивать дальше. Гарри признал, что информации пока мало, но заметил, что она перекликается с той, что уже была у директора школы. В целом, Дамблдор согласился, что в этом направлении стоит работать, и заверил Гарри, что его информаторы получат защиту Ордена Феникса. Он посоветовал пока не распространяться об их разговоре, ведь так будет безопаснее для его новых друзей. Во всяком случае, не стоило болтать об этом без крайней нужды.

* * *

Темное время суток очень быстро стало для Гарри любимым. Они с Драко переписывались каждую ночь. Иногда они вместе делали домашние задания, чаще всего Зельеварение и Защиту против темных искусств. Это давало повод Гарри беспощадно дразнить Драко — он постоянно спрашивал, смог бы он отбиться от матери Панси или отца Винса. Драко сначала сдерживался, а потом начал отпускать шутки на его счет или описывать воображаемые сражения Пожирателей смерти с его детскими игрушками.

В конечном счете, именно Драко заговорил об Окклюменции. Он рассказал Гарри, что ему было очень легко заглянуть в его воспоминания. На что Поттер возразил, что не сопротивлялся его вторжению. И что раньше уже пытался ею заниматься и у него не получалось. Обсуждать подобные вещи с несостоявшимся Пожирателем смерти было рискованно, но Гарри чувствовал, что Драко обеспокоен. Ему было очень приятно слышать, как слизеринец предлагает свою помощь. Малфой настаивал, что может научить Гарри защищаться. Гриффиндорец уже слышал это от Дамблдора и Снейпа, но Драко не знал о предыдущих попытках обучения. Поттер с благодарностью принял предложение возлюбленного, на что Малфой ответил, что Окклюменция значительно увеличит его шансы на победу.

Конечно, по ночам они обсуждали и гораздо более личные вещи. Они обнаружили, что могут заниматься мастурбацией по очереди. Пока один дрочил, другой мог писать в тетради, и это было очень здорово!Также их «беседы» стали для Гарри сексуальным ликбезом. Ему казалось, что большинство завоеваний Драко произошло из-за легкодоступности партнеров, а не потому, что ему очень уж хотелось. Малфой уже говорил, что на Слизерине бисексуальность приветствовалась, но свободные нравы также обучали управлять другими людьми властью желания. Драко считал, что использовал подвернувшиеся возможности с пользой.

Ночь субботы приближалась, и Гарри не мог найти себе места. Ему плохо удавалось прятать свои эмоции, обычно юноша светился счастьем. Главным побочным эффектом его состояния стала невнимательность, а поэтому он должен был свести к минимуму практические занятия по магии и заняться теорией.

У Гарри была врожденная способность чувствовать силу, в отличие от Гермионы, которая всего добивалась «работой, работой и только ей». Теперь, занимаясь вместе с Роном и Гермионой, с аналитическим умом девушки и природным чутьем Гарри, достигнутые результаты были более гармоничны. Все трое извлекли выгоду его способности чувствовать силу.

* * *

Суббота наступила, и Гарри не мог найти себе места. Гриффиндорцы были в ужасе — выглядел нервным и непредсказуемым. За завтраком, обычно уравновешенная Гермиона, взорвалась и посоветовала ему пойти ко всем чертям полетать на метле, чтобы истратить излишек энергии. И немедленно сообщила Рону, что ее предложение на него не распространяется, так как у него не сделано задание по Гербологии.

Поразмыслив, Гарри признал идею Гермионы отличной, и решил уйти на поле сразу после завтрака. Встав из-за стола, юноша увидел Люси Купер, ловца Хаффлпаффа, которая недавно так ужасно сыграла на матче. Упиваясь своим великодушием, Гарри подошел к ее столу, одновременно наблюдая за вытянувшимися лицами других студентов, и остановился перед ней с широкой улыбкой на лице. Девушка выглядела потрясенной, когда Гарри предложил потренироваться вместе, и ее лицо покраснело от смущения и гордости.

Взяв у счастливой мадам Хутч метлы, Гарри и Люси отправились на тренировку. Конечно, Поттер совершенно подавлял юного Ловца. Он потратил много времени для того, чтобы просто научить Люси управлять метлой, и показать ей несложные фигуры. Гарри только решил приступить к более сложным финтам, когда на них спикировала половина команды Когтеврана во главе с Алисией Чемберс, выглядевшей как бульдог, жующей осу. Она зычно сообщила Поттеру, что ей выделено время на дополнительные тренировки. Тогда великодушный Гарри пригласил когтевранцев присоединиться к ним с Люси. Это предложение было принято благосклонно.

Спустя некоторое время представители трех факультетов играли в квиддич как одна команда. А через пятнадцать минут с метлой в руке и усмешкой на лице из школы вышла Демельза Роббинс. Она влилась в игру, позволив таким образом разделить игроков на две небольшие команды. Чуть позже подтянулся ограниченный контингент из Гриффиндора, включая Рона и Гермиону.

Гарри было очень доволен тем, что он может поменять роль в игре. Он разделил всех на команды, назначил Люси Ловцов и следил за ее игрой, подбадривая девушку криками. Поттер настолько увлекся тренерской работой, что прозевал бладжер, который ударил его в живот и свалил на землю. Посадка, к счастью, оказалась относительно мягкой, и под смех зрителей, Гарри какое-то время валялся на земле, держась за живот и стараясь не расхохотаться. Он открыл глаза, когда на него упала чья-то тень. Он был очень удивлен, когда увидел Панси Паркинсон. Скрестив руки, приподняв бровь, она явно хотела поговорить.

— Что ты делаешь, Поттер? — спросила она, пытаясь не рассмеяться.

— Ммм… Корчусь от боли? — ответил очень удивленный Гарри,

— Не будь идиотом, Поттер, — ухмыльнулась Панси. — Кое-кто хочет знать, почему ты не позвал на «дружеский матч» представителей четвертого — лучшего дома школы?

— А! Ну да, — ответил юноша. — Но должен признаться, что Слизерин никогда не был дружелюбным. Кончено, мы были бы рады видеть на поле и ваших игроков. Но они слишком любят побеждать, — отрезал Гарри, а потом продолжил: — Но если капитан вашей команды хочет принять участие, то он должен понимать, что за Ловца он играть не будет. Это справедливо, не так ли?

Панси явно развеселилась, но, кивнув, отступила. Гарри только успел, с помощью Люси, взгромоздиться на метлу, как увидел Драко, Крэба и Гойла. Малфой, прежде чем взлететь, смерил Поттера удивленным и раздраженным взглядом. «Вот, задница!» — подумал про себя Гарри.

Они начали игру с двенадцатью игроками, но с Преследователем в каждой. Люси просияла от счастья, когда к ним присоединился второкурсник с Хаффлпаффа. Эти двое постоянно шутили и смеялись. Игроки собрались и разделились на команды. Гарри остался в нападении, предварительно убедившись, что Крэб и Гойл разделены (один защитник, другой нападающий), а Драко стал нападающим в другой команде.

Тот день стал одним из самых счастливых дней Гарри в Хогвартсе, и это говорило о многом. Впервые ученики школы были объединены настоящим духом товарищества, пусть даже на игровом поле. Приблизительно после часа игры, большую часть времени которого они потратили на финты и трюки, больше рисуясь, чем желая победить, трибуны заполнились зрителями. Гарри даже показалось, что он видел некоторых преподавателей, проталкивающихся между рядами поклонников. Он решил, что быть защитником очень весело. Особенно, если это является поводом постоянно следить за Драко и его бладжером, хотя он удостоверился, что ни одна из подач Малфоя не достигла цели. Попытки Драко увернуться стали общим развлечением, даже тихий обычно Гойл хихикал.

Наконец, когда спустя два часа снитч был пойман, все были вымотаны, взмылены и очень довольны. Полные трибуны ликовали, и каждый игрок подошел к Люси, чтобы поздравить ее с отличной игрой, вызывая ее шокированное хихиканье. В этой игре все чувствовали себя победителями.

Мягко приземлившись, довольный, но усталый Гарри, оказался лицом к лицу с Драко. Гриффиндорская мечта, покрасневшая и сердитая, с выбившимися из хвоста прядками, которыми играл ветер, была очаровательна. Гарри тут же захотелось съесть его. Но он ничего не сделал. Драко сложил руки на черенке метлы, громко вздохнул и позволил уголкам своего рта приподняться в подобии улыбки.

— Ты полон сюрпризов, Поттер, — наконец сказал он.

— Мне надо было сбросить излишек энергии, — тихо ответил Гарри, отчаянно пытаясь не флиртовать на глазах у общественности.

— И ты решил обучить моего соперника, не так ли? Или «мудрость Поттера» может осенить кого-то еще? — голос Драко сочился сарказмом. Это рассмешило Гарри.

— Вот как? В таком случае мне нужен стимул. Я не собираюсь помогать конкурентам просто так. Что ты на это скажешь? — Гарри поднял брови, явно дразня Малфоя. Не на того напал. Ответом ему послужило:

— Надеюсь, у тебя осталось достаточно энергии на эту ночь. Было бы непростительно проспать наше свидание, — глаза Драко полыхнули. Гарри покраснел, но, прежде чем уйти прочь, услышал грязный смешок Малфоя. Поттер встал, как вкопанный, глядя ему вслед.

* * *

Поздно вечером Гарри изучал Карту мародеров, впившись глазами в имя «Драко». Он наблюдал за тем, как слизеринец двадцатый раз шагнул от кровати к платяному шкафу. Не в силах оставаться на месте, соврав Рону что-то о свежем воздухе, Гарри завернулся в плащ-невидимку, схватил карту и отправился на седьмой этаж. Было еще рано, поэтому пошел в обход, прячась от Снейпа и Филча. В былые времена Гарри любил блуждать по пустым коридорам замка. Он не тропился попасть в Выручай-комнату, а достигнув ее, потратил много времени, продумывая свою просьбу. Он не хотел врываться немедленно, чтобы дать ей время приготовить что-то удобное.

Когда он открыл дверь, то чуть не захлебнулся смехом. Интерьер был выдержан в богатых, темно-зеленых оттенках, с вкраплением черного и серебряного, даже на подушках, разбросанных на высоком, огромном диване. Комната стала маленькой, но уютной, с несколькими большими мягкими креслами по сторонам дивана. На стенах было много эротических картин, которые Гарри изучил с интересом, развлекаясь неизвестными позами. Один джентльмен сделал ему чрезвычайно непристойное предложение, включающее наручники, зеркало и овощи. Он заставил юношу покраснеть и ретироваться. Наконец, он улегся на бархатный диван и уставился на пламя, мерцавшее в камине. Ему нравилось прикосновение ткани, а огонь успокаивал и, в то же время, будоражил. Странно, он совсем не обжигал, наверное, потому, что вечер был теплым.

За пятнадцать минут до оговоренного времени, Гарри услышал, как дверь открылась, а затем щелкнул замок. Его пульс зачастил — наконец-то он увидит возлюбленного рядом, и вокруг не будет любопытных взглядов. Он услышал, как Драко присвистнул, так же, как Гарри обходя комнату. Поттер услышал его тихий, восхищенный смех. Когда Драко подошел к дивану и их глаза встретились, Гарри увидел в них счастье и удивление. Он знал, что Драко очень понравился цвет интерьера. Как всегда, слизеринец выглядел ошеломляюще — с ног до головы в черном, он вызвал обильное слюнотечение и желание сорвать эти тряпки (моя бета утверждает, что ее собака на черное клацает зубами).

Посмотрев на него, Драко тихо потянулся к юноше, и Гарри почувствовал, что его член затвердел. Малфой забрался на диван медленными, кошачьими движениями. Голодный блеск в глазах слизеринца обрадовал юношу, колени ослабели. Драко, прижимаясь и потираясь, скользнул по телу Гарри, и улегся на него. Глядя возлюбленному в глаза, Поттер раздвинул ноги и обвил их вокруг бедер Драко, прижимаясь стояком к его паху. Гарри почувствовал, как запульсировал член Малфоя.

Наконец, измученный неудовлетворенным желанием, Драко подобрался совсем близко, и поцеловал его в губы. Гарри застонал, почувствовав его разгоряченное дыхание. Юноши соприкоснулись кончиками носов, и Поттер наклонил голову, давая возлюбленному больший доступ. И тот страстно впился ему в губы, вынуждая подчиниться еще больше. Малфой прижал Гарри к дивану, обхватив за плечи, прижав к себе и потираясь о промежность. Выбросив все из головы, оба застонали, непрестанно двигаясь, заполненные потребностью прикасаться и ощущать. Гарри было так хорошо, что он был готов кричать об этом.

Когда они прервались, чтобы отдышаться, Гарри поднял голову и засосал нижнюю губу Драко. Он облизывал и катал ее, пробуя на вкус прежде, чем возобновить поцелуй уже на своих условиях. Руки гриффиндорца наконец-то запутались в волосах Малфоя. Они были распущены, видимо, в угоду вкусу Гарри.

Оба юноши были крайне возбуждены, ведь они столько дней не прикасались друг к другу! Гарри прижался губами к шее Драко. Он ее обожал. Она всегда так хорошо пахла, впрочем, как и сам слизеринец. Поттер знал, как его возлюбленному нравятся его метки, но на этот раз решил сдерживаться.

Драко первым начал раздевать своего партнера. Его пальцы пробежали по груди Гарри, с невообразимой скоростью расстегивая пуговицы на рубашке. Единственными звуками в комнате были треск огня и затрудненное дыхание юношей.

Даже персонажи на картинах притихли, вытянув шеи, чтобы не пропустить ни одного движения страстно обнимавшихся молодых людей. Оба молчали, растворивших в прикосновениях. Извиваясь, они освободились от рубашек, и Гарри почувствовал прикосновение к груди платиновых колечек в сосках Драко.

Задыхаясь от возбуждения, Поттер схватил Малфоя за плечи, он должен был увидеть свой подарок на гладкой мускулистой груди. Когда их глаза встретились, брюнет заметил в глазах возлюбленного смущение, Драко испуганно ждал его одобрения.

За доли секунды Малфой успел заметить в глазах брюнета жажду и голод, затем Гарри громко выдохнул и взял в рот один из сосков. Драко резко закинул голову назад, когда Поттер потянул языком за крошечную платиновую змейку.

Гарри увлеченно посасывал упругую горошину, обернув язык вокруг нее, постукивая металлом по зубам. Он разделял свое внимание между обоими сосками до тех пор, пока они не увлажнились его слюной и не затвердели от возбуждения.

Поттер не хотел отрываться от груди Драко, но у его возлюбленного были другие планы. Слизеринец потерял голову от близости обнаженного желанного тела, которое он мог целовать и облизывать где угодно. Сорванная одежда полетела в разные стороны, их напряженные тела соприкоснулись.

Кожа Драко так хорошо пахла, что Гарри спрятал лицо на его груди и тесно прижался. Он мягко покачивал бедрами, круговыми движениями притираясь к паху возлюбленного, постанывая сам и вырывая всхлипы из Малфоя.

Они снова начали яростно целоваться, сплетаясь влажными языками, прихватывая зубами и облизывая губы друг друга. Руки юношей беспорядочно блуждали по разгоряченным телам, то мягко поглаживая кончиками пальцем, то впиваясь ими в возбужденную плоть.

Драко переместился, чтобы поднять руки Гарри вверх и, получив глазами разрешение, прижать запястья. Он немного отстранился, вызвав недовольное хныканье партнера, и просунул руку между их телами, чтобы взять ее оба вставших члена.

Мир Поттера сузился до самой горячей точки соприкосновения с возлюбленным. Они оба уже были влажными, липкими, измазанными обильно выступившей смегмой. Гарри чувствовал руку Драко, которая мягко скользила по его крайней плоти, дроча обоим одновременно. Он пытался сосредоточиться и сдержать возбуждение. Юноша отчаянно нуждался в разрядке и много раз простонал в рот возлюбленного его имя.

И тогда Драко начал действовать. Он перевернул Гарри лицом к камину и прижался к его спине. Поттер кожей почувствовал, как извиваются платиновые змейки, и прикосновение влажного члена Малфоя. Не имея больше сил сдерживаться и страстно желая проникновения, брюнет выгнул спину и выпятил ягодицы.

В ответ на его нетерпение Драко хихикнул и прижался еще больше. Он немного приподнял ногу Поттера и скользнул в открывшуюся расщелину. Продвинувшись вперед, блондин заставил партнера сжать бедра вместе, чтобы увеличить давление на свой член.

Он начал медленно раскачиваться, трахая промежность партнера. На пике каждого движения, его головка упиралась в мошонку Гарри. Оба громко стонали, увеличивая взаимное возбуждения этими звуками.

Затем Драко протянул руку вперед, и плотно обхватил член Гарри, поглаживая его все быстрее и быстрее. Пока движения не начали совпадать с его собственными толчками и тогда Поттер закричал. Он звал своего возлюбленного, он просил трогать, брать, иметь его. И чем быстрее Драко протискивался в промежность Гарри, тем быстрее он дрочил его член.

Несмотря на исступленные стоны возлюбленного, Малфой не собирался так быстро сдаваться. Гарри как раз выстанывал свои просьбы в бархат дивана, когда Драко вцепился зубами в безвольно подставленное плечо и увеличил скорость движений. Боль от укуса заставила Поттера немного сосредоточиться. Он откинул шею насколько мог, чтобы Драко мог сильнее его укусить. Удовольствие и боль опьяняли его, он чувствовал, что на пределе.

Протянув руку назад, Гарри намотал на кулак прекрасные волосы Драко, притягивая его для поцелуя. Он яростно двигал бедрами вперед и назад, вбирая между ними член возлюбленного, пытаясь увеличить трение и взаимное удовольствие.

Поттер закричал, что кончает, и почувствовал, как горячая влажная жидкость заливает его яйца и складку между ягодицами. Он выстрелил в кулак Драко, заливая себя и диван…

Задыхаясь, они смеялись, дрожа всем телом и постепенно успокаиваясь. Гарри повернулся лицом к Драко, прижимаясь влажным и липким животом, а Малфой притянул его к себе еще ближе. Они пахли потом, сексом и друг другом. И это было прекрасно.

Юноши нежно целовались, обмениваясь ласковыми словами и прикосновениями, зная, что вечер только начинается.

* * *

Какое-то время юноши просто валялись на диване, обнимаясь и болтая о всякой ерунде. Они получали удовольствие, просто прижимаясь к теплой коже партнера.

А потом состоялся первый урок Окклюменции. Развалившийся на зеленом бархатном диване Драко являл разительный контраст по отношению к профессору Снейпу. Малфой был терпелив и спокоен, его желание помочь было ослепительно очевидным.

В тот вечер они узнали друг о друге множество слишком болезненных, для того, чтобы говорить о них вслух, вещей. В первые минуты после полуночи Гарри впервые успешно вторгся в разум Драко, узнав как глубоко тот переживает пренебрежение родителей. Тогда, возможно впервые, Поттер понял, почему он смог так тронуть Малфоя. Он с раскаяньем признался в том, что изначально его помыслы вовсе не были чисты. А Драко обнял его, прижал к себе и, поглаживая непослушные волосы, шептал слова прощения и благодарности за то, что Поттер подарил ему то, что он всегда считал недостижимым.

Наконец, глаза Гарри начали закрываться — он так устал! Драко нежно подтолкнул его к одежде, и Поттер с ужасом почувствовал, что сейчас они расстанутся, и между ним снова разверзнется пропасть.

Когда они подошли к двери, Гарри закутал обоих в плащ-невидимку. Малфой хихикал и восклицал, что теперь ему многое становится понятным. Они долго целовались в холодном коридоре, невидимые для других и реальные только друг для друга.

Гарри решил про себя, что в следующий раз покажет Драко Карту мародеров. Ему очень понравился наивно удивляющийся и смеющийся Малфой. Он долго провожал своего принца до подземелий, но рано или поздно все кончается. Юноши вынуждены были распрощаться около зачарованного входа в слизеринскую гостиную, обещая друг другу, что обязательно скоро встретятся.

Когда Гарри упал на свою кровать, он почти немедленно заснул, сохраняя ну лице широкую и счастливую улыбку.

* * *

Жизнь продолжалась для Гарри, Драко и их друзей, которые даже не подозревали об отношениях, сделавших счастливыми двух самых лучших учеников Хогвартса. Экзамены приближались, и давление на учеников школы увеличилось. Не только на Гарри и Драко, но и на всех семикурсников. Во всяком случае, тех, кому хорошие оценки были необходимы для карьеры. Поэтому даже при самом большом желании, юношам удавалось перехватить всего пару лихорадочных поцелуев и нежных прикосновений в пустых классах.

Никогда не любивший прежде, и теперь бросившийся в омут со всей страстью, Гарри с трудом переносил вынужденную разлуку. Он чувствовал, что они с Драко предназначены друг другу, и очень скучал. Драко же был глубоко несчастлив, он считал, что обстоятельства и выбор, сделанный за них другими, навсегда отнимут у него это недолгое счастье.

Поттер пытался успокоить любимого, он предчувствовал, что им многое придется пережить и это только цветочки. Но большую часть времени ему хотелось стоять на вершине Астрономической башни и орать во всю глотку, какой Драко замечательный. Ведь он так любил его!

Несмотря на острую влюбленность, физиологическая сторона их отношений волновала юношу больше, чем эмоциональная. Он так хотел Малфоя, что ему было почти больно, и каждая клеточка тела кричала от облегчения, когда им удавалось хотя бы соприкоснуться рукавами.

Однажды, в конце марта, Дамблдор встретил в коридоре идущего на обед Гарри и пригласил к себе обсудить разные щекотливые вопросы вроде ренегатов Волан-де-Морта и прочее. Директор объяснил, что имели место несколько «случайных» встреч со многими людьми, которые бы хотели освободиться от власти Темного Лорда. В ход пошли интриги, заговоры, уловки. Недовольные своим положением Пожиратели Смерти были озабочены безопасностью своих семей.

Азкабан. Они чувствовали, что Министерство может воспользоваться их доверием, чтобы без особых хлопот пересажать всех в тюрьму. Гарри до определенной степени сочувствовал им, но понимал, что Пожиратели сами виноваты в сложившейся ситуации. Он не испытывал ни малейшего сочувствия даже к родителям Драко, зная, как тот их любит.

После разговора в кабинете, прогуливаясь с директором по коридорам, Гарри размышлял о том, что никогда не поверил бы, что сможет так сильно полюбить младшего Малфоя.

Дамблдор, казалось, знает, о чем думает Поттер. Он замедлил шаг и обнял юношу за плечи, широко улыбаясь любимому студенту. Потом повернул назад, к Большому залу. Достигнув его входа, директор сказал:

— Профессор Снейп сказал мне, что за последние недели ваши способности к Окклюменции резко улучшились.

В этот момент Дамблдор отвернулся, чтобы помахать рукой в ответ на приветствие первокурсника с Хффлпаффа. Гарри тут же, как только слова директора дошли до его сознания, повернулся к нему лицом.

«Как, черт возьми, он об этом узнал?! В этом году у нас не было таких уроков!»

Гарри показалось, что на какое-то мгновение Дамблдор выглядел очень довольным собой.

-Мне показалось также, что наш уважаемый профессор Зельеварения, — тут Гарри резко нахмурился, — был несколько удивлен вашим энтузиазмом, умениями и вашей концентрацией на его предмете.

Директор сделал паузу, и Гарри почувствовал острое беспокойство, руки и ноги начало покалывать от страха, что сальноволосый ублюдок о чем-то догадывается. Дамблдор хихикнул, видя очевидный дискомфорт собеседника.

— Профессор сказал мне, что абсолютно неспособен прорваться сквозь ваши барьеры. Должен сказать, что он встревожен. — Директор школы мягко засмеялся. — Он полагает, что вы, вероятно, учились у кого-то весьма квалифицированного в этом искусстве. И он знает очень немногих людей в нашей школе, которые могли бы вам в этом помочь.

Дамблдор выглядел неимоверно довольным, наблюдая проступившее на лице Гарри удивление. Поттер не предполагал, что несколько уроков, данных Драко, могут дать такой заметный результат.

Сжалившись над гриффиндорцем, директор обнял его одной рукой и сказал:

— Мне кажется, что ваш новый учитель или неимоверно талантлив, или нашел способ, чтобы невероятно стимулировать своего ученика.

Гарри вспыхнул, и через силу попросил директора не настаивать на подробностях. Его отпустили и через некоторое время юноша смог присоединиться за столом к своим друзьям.

Рон и Гермиона быстро привыкли к новому, счастливому Гарри, но понятия не имели, кто мог сделать его таким. Втайне они предполагали, что он нашел кого-то, на кого смог перенести свое безумное увлечение Забини. Они надеялись, что докопаться до правды им помогут близнецы Уизли, которые обещали почтить своим появлением Хогсмид в эту субботу.

Рон был несколько смущен тесной дружбой братьев и Гарри. Он знал, что они вместе работают над идеями для ящика Пандоры. По Хогвартсу сновали тучи сов с пакетами и дгалеонами от Гарри и, в принципе, все было понятно. Но он не мог отделаться от ощущения, что дело не только в этом.

Однако Рон предполагал, что на фоне их взаимной заинтересованности с Гермионой, Поттер чувствовал себя лишним. Поэтому не обижался на друга, зная, как много значит для него семья и как он нуждается в друзьях.

Близнецы неожиданно появились во время беседы за обедом. Гермиона несколько натянуто, к удовольствию Гарри, поинтересовалась, как там дела с ящиком Пандоры. Он рассказал, что есть несколько идей, которые, видимо, никогда не будут иметь реального применения из-за побочных эффектов.

Фред был очень расстроен тем, что некоторые из его зелий, казалось, никогда не получат широкого применения. Например, для увеличения члена, которое не имело фиксированных пределов. Испытатель, естественно, Джордж, потерял сознание от нехватки крови прежде, чем рост пениса закончился (Гарри плотно скрестил ноги).

А заклятие анального расширения, предназначенное для тех случаев, когда прелюдия неуместна, оказалось такой большой проблемой, что Фред о нем почти ничего не рассказывал. Кроме того, что Джорджу пришлось провести всю ночь в больнице Св. Мунго лицом вниз, а персонал клиники изрядно повеселился.

Фред, однако, мог гордиться одним из снадобий из книги Сириуса. У Хьюберта Корэла удалось купить вытяжку из кактуса, которая в микроскопических дозах, смешанная с зельем, давала умеренно, без сыпи, раздражающий эффект. Смысл был в том, что при добавлении в смазку она требовала немедленного близкого контакта с основным партнером. В противном случае, постоянный зуд и раздражение были изменнику обеспечены.

Это было немного неприятно, но забавно и поучительно, и гарантировало, что связь продлится несколько дольше. Гарри намеревался уговорить Рона и Гермиону принять участие в тестировании большинства новинок, но собирался обсудить это позже. Он мог бы попросить об этом и Драко, но не хотел омрачать их редкие свидания (в этом месте моя бета клацнула зубами — друзей пожалела).

Во время ночных бдений (Драко был не в курсе, что это будет продаваться) они смогли усовершенствовать заклинание Calligra, основываясь на принципе действия старого дневника Тома Риддла.

Им удалось создать заклинание, которое навсегда заколдовывало бы два пергамента и перья, что позволяло иметь постоянную связь. Они больше не должны были обновлять заклинание и записи сохранялись.

Гарри шутил, что их записи станут воспоминаниями о подростковых извращениях, которые они смогут перечитывать намного позже. Но возникала проблема, что будет, если их записи попадут в неправильные руки. В смысле в чужие.

* * *

В следующие выходные было разрешено сходить в Хогсмид, а это означало, что большинство студентов покинут замок с раннего утра. Драко и Гарри решили, что ночь с четверга на пятницу будет идеально подходить для очередного свидания, поскольку их друзья в это время будут увлеченно обдумывать и предвкушать планы на следующий день. Они решили встретиться снова, но на сей раз Гарри хотел встретить любимого около подземелий, чтобы проводить его под плащом-невидимкой.

Ему было очень легко сбежать от друзей, которые ушли вдвоем «на минуточку». Около одиннадцати Гарри отправился в подземелья, чтобы дождаться Драко.

Каждый раз, когда под небольшим плащом любимый к нему прижимался, у него срывалось дыхание. Ведь нетерпеливый Малфой постоянно обнимал и целовал его. Если бы не возможность быть пойманным, он так и стоял бы там, в подземельях, целуясь с Драко. В конце концов, подталкиваемый Малфоем, он тихо прокрался на седьмой этаж в Выручай-комнату.

Проблема обозначилась сразу же, как только они миновали гобелен с танцующим бегемотом. Дверь уменьшилась до двенадцати дюймов в высоту и никакие просьбы, угрозы и подхалимаж не смогли увеличить ее размеры. Возможно, Гарри кричал, может быть, Драко выражался не намного лучше, но они не смогли заставить дверь вырасти или открыться.

Пятнадцать минут они изощрялись перед дверью, но так и не смогли убедить ее сдаться. Затем Драко предложил прогуляться до Астрономической башни, места, которое они оба любили. Наполовину утешенный, Гари обнял любимого за талию и, прижавшись друг к другу под плащом, юноши ушли.

Только единожды они были в опасности — им попался Снейп, который отчитывал Пивза за манеру разбрасывать вещи в классных комнатах, обещавший в противном случае разщепить привидение на молекулы и разлить по ретортам. Гарри мог почувствовать руками пульс Драко, который боялся, что, несмотря на плащ, их поймают.

Юноши обошли скандалящую парочку и двинулись дальше. У основания лестницы в башню Гарри снял с них плащ и, взявшись за руки, они поднялись наверх, все больше ощущая навалившееся разочарование.

Поттер пропустил любимого вперед, чтобы он мог выбрать самое удобное место. Драко остановился перед окном, в котором были видны и озеро, и дорога в сторону гор. Гарри вошел в комнату и обнял Малфоя, обвив руками его талию и положив подбородок на плечо.

Драко вздохнул, прижался ближе и положил ладони поверх сомкнутых рук брюнета. Гарри уткнулся носом в белую шею, чуть помедлил и поцеловал ключицу. Он почувствовал, что Драко вздохнул и понял, что тот сейчас заговорит.

— Мне так жаль, что Выручай-комната не открылась, — сказал он, и голос отозвался эхом в прохладной тишине.

— Ты не виноват, глупый, — ответил Гарри, улыбаясь и звонко целуя шею Драко. Этот звук снова отозвался эхом, заставив юношей рассмеяться. Поттер сжал любовника, и Малфой повернул голову для поцелуя. Оба застонали, когда их языки соприкоснулись, исследуя друг друга с бесконечной нежностью, облизывая и посасывая пухлые губы. Гарри крепко обнимал Драко, словно стараясь защитить свое сокровище.

Они оторвались друг от друга, пристально вглядываясь в глаза, прислушиваясь к звукам собственного дыхания. Юноши стояли так, тесно прижавшись, несколько минут, им не хотелось возвращаться в гостиные факультетов.

Наконец, Драко повернулся к Гарри и поцеловал того в губы.

— Может, пойдем ко мне? Ты там уже был, — он с надеждой поднял на Поттера умоляющие глаза.

Гарри глубоко вздохнул перед ответом.

— Но я бы хотел остаться на всю ночь, — он поднял брови. Драко понял, о чем он не сказал.

— О! — пауза. — Я понял, сожалею вдвойне.

Он прочитал в глазах Поттера: «Я хотел бы, чтобы все были прекрасно. И не смогу не думать о других любовниках, которые побывали в твоей постели».

Драко коротко кивнул, понимая чувства любимого. А Гарри даже не стал предлагать ему подняться в гриффиндорскую башню. Он был уверен, что Малфой откажется. Вариантов не было.

Оба раздраженно нахмурились, потом печально улыбнулись друг другу и начали мягко целоваться. Драко осторожно подтолкнул Гарри к стене, застенчиво улыбнулся, и скользнул рукой по талии. Нащупав рукой застежку брюк, он лукаво поинтересовался:

— Может быть, я все-таки смогу что-нибудь сделать? Ну, как утешительный приз?

Затем дразнящее изогнул бровь и плотоядно усмехнулся — он как раз нащупал почти возбужденный член любовника. Гарри дернулся, представив, как его семя прольется в ненасытное горло Драко и приглушенно застонал.

— Добрый вечер, господа! — раздался в комнате знакомый, добродушный голос. Пальцы Драко замерли, и оба юноши медленно повернулись к говорящему, понимая, что выкрутиться не удастся.

Гарри первым пришел в себя:

— Ммм… Добрый вечер, профессор Дамблдор. Как видите…

— Да мой мальчик, вижу, действительно, «ммм», — директор ехидно улыбнулся, явно наслаждаясь моментом. Тут очнулся Драко:

— Вы давно здесь, сэр? — в его голосе чувствовалась надежда на то, что профессор признается, что зашел сюда секунду назад.

— Да, мистер Малфой, уже некоторое время. Я был в нише у задней стены. Я частенько коротаю тихие ночные часы, любуясь видом из окна. Совсем, как вы недавно, — старик снова широко улыбнулся.

Минуту Гарри и Драко смущенно смотрели на Дамблдора, а тот разглядывал их.

— Вы знаете о нас? Обо мне и Драко? — спросил Гарри, проворно застегнув ширинку, и встав между профессором и возлюбленным.

— Я надеялся на это, чего уж там, — профессор кивнул в знак одобрения Драко. — Могу предположить, что мистер Малфой именно тот самый таинственный учитель по Окклюменции?

Гарри кивнул в знак согласия. Он взял блондина за руку, почувствовав, что тот стал вровень с ним и прижался бедром.

— Мои поздравления, Драко, вы преуспели там, где более опытные наставники потерпели неудачу. И все это за короткий промежуток времени, если я не ошибаюсь?

— Да, сэр, — ответил Драко, более уверенный в себе теперь, когда брюки Гарри были застегнуты. — Предполагаю, что вы также осведомлены о моем желании и моей семьи вырваться из-под власти Темного Лорда?

Поттер почувствовал в воздухе напряженность, пока они ждали ответа старого волшебника.

— Я слышал об этом, Драко, и о многих других слухах, — Дамблдор мерил Малфоя взглядом, больше не отвлекаясь на Гарри.

— Уверяю вас, профессор, это наше искренне желание, — голос Драко пресекся, возможно, из-за того, что профессор все не ответил. — Мы можем очень помочь вам в войне с ним.

Гарри был потрясен искренностью партнера, он чувствовал, что тот говорит от всего сердца.

Шагнув к ним ближе, Дамблдор сказал:

— Вы уже сделали много хорошего, Вы сделали Гарри счастливым. Полагаю, Вы единственный человек, в котором он нуждается.

Напряженность исчезла, юноши тепло улыбнулись друг другу, признавая сказанное.

— Что ж, думаю, самое время вам вернуться в относительно безопасное логово льва. В башне очень холодно, близится утро, и господа Уизли и Грейнджер скоро покинут седьмой этаж. Желаю вам провести лучшую из ночей! — с этими словами Даблдор исчез, махнув на прощание рукой, а юноши ошеломленно уставились друг на друга. Затем оба бросились вниз по лестнице.

Внизу Гарри снова набросил на них плащ-невидимку.

— Думаешь, он разрешил нам переночевать в твоей спальне, Гарри? — засомневался Драко.

— Напрямую — нет, но он дал понять, что одобряет нас,— пожал плечами Гарри, чувствуя, что Малфоя надо успокоить.

И удивился, когда слизеринец сказа:

— Тогда мы можем переночевать у тебя? Я хотел бы остаться там, даже если мы ничего не будем делать. Просто, чтобы быть рядом… — внезапно он неуверенно замолчал. Гарри широко улыбнулся и обнял блондина, крепко поцеловав.

— Я хотел бы этого! — прошептал Поттер и прежде, чем нахмурившийся Драко отступил назад, добавил. — Но моя кровать меньше твоей, она не рассчитана на двоих.

Малфой рассмеялся, на его лице появилось хищное выражение.

— Ее ширина не имеет значения, я собираюсь быть на тебе большую часть ночи, — мурлыкнул он, заставив колени Гарри задрожать.

После этих слов Поттер на крейсерской скорости потянул Драко в сторону гриффиндорской башни и своей хорошей, маленькой кроватки.

Укрытый мантией-невидимкой, Драко молча проскользнул следом за Гарри в проход за портретом. Поттер тихо вошел в спальню и мельком глянул на кровати соседей, чтобы удостовериться, что все они спят. Довольный увиденным, он повернулся к Малфою и снял с него плащ. Гарри улыбнулся, затем начал медленно снимать с себя и складывать одежду. Драко подошел к нему и тоже разделся. Слабый лунный свет обливал их фигуры.

Раздевшись, они легли на кровать, тщательно задернули занавеси и произнесли заклинание Заглушения. Гарри откинулся назад, и, погладив по голове Драко, притянул любовника ближе. Поттер услышал шепот: "Illuminatio". А затем с удивлением увидел, как вокруг закружились крошечные, мягко мерцающие жемчужные пузырьки, которые сталкивались и снова разлетались по замкнутому пространству. Гарри пораженно выдохнул, а Драко рассмеялся от удовольствия и погладил тыльной стороной руки щеку юноши.

— Они такие красивые! — Гарри, наконец, оторвал глаза от плавающих в воздухе огоньков и повернулся к лениво улыбающемуся любовнику.

— Конечно, — нежно ответил Драко и бережно поцеловал его. Это был один из тех поцелуев, которые длятся вечно, но заканчиваются слишком быстро. Они дышали друг другом, мягко ласкаясь. Юноши потирались телами, делясь липким, пульсирующим желанием. Какое-то время они молчали. Были слышны только вздохи удовольствия.

Наконец, Гарри нерешительно сказал:

— Я хочу тебя, Драко.

Он заглянул в глаза Малфою, пытаясь угадать реакцию на свои слова.

Его возлюбленный закрыл глаза, выдохнул, и только потом встретился с ним взглядом.

— Скажи мне, как ты меня хочешь?

Его слова опалили кожу Гарри, заставив его затаить дыхание. Он почувствовал, как слезы набежали на глаза, когда ответил: «Во мне». Предательская капля упала, когда он наклонился, чтобы поцеловать Малфоя. Драко застонал, его нежный, но настойчивый язык скользнул в рот Гарри, а затем он перекатился, прижимая любовника к постели.

Они разорвали объятия после того, как Драко сказал:

— Я не буду торопиться, Гарри. Ничего не бойся и не двигайся, я все сделаю сам.

Гарри слабо кивнул и замер.

Драко медленно отодвинулся от него и долгое время дразнил Поттера, пробуя, полизывая, посасывая, там где, как он помнил, любовник был чувствительней всего. Он перецеловал все пальцы на ногах, вылизал подъем обеих ступней прежде, чем прижался губами в щиколотке.

Он посмеивался над Гарри, который, чтобы восстановить контроль, в отчаянии комкал руками простыни. Его стоны были для ушей Драко сладкой музыкой. Малфой зацеловал коленные чашечки и бедра, трогательные косточки над ними и ребра, погладил теплыми пальцами бицепсы и подмышки, облизал мочки ушей и соски.

Гарри таял под его руками, полностью расслабившись. Он произносил имя Драко каждый раз, когда любовник прижимался к нему губами.

Когда Малфой снова прижался к нему всем телом, Гарри посмотрел на него почти безумным от желания взглядом. Его пульс забился в горле, когда Драко попросил: «Перевернись».

Гарри медленно повиновался. Его тело, казалось, двигается само, без участия отключившегося сознания.

А Драко, ласкаясь, облизал шею Гарри, проследил языком позвонки на спине, вздыхая и прижимаясь щекой к разгоряченной коже. Он гладил, поочередно сжимая ягодицы возлюбленного, а Поттер выгибался под ним, восторженно вздрагивая.

Наконец Драко лег на любовника сверху, прижавшись членом к его расщелине и мягко толкнулся вверх. Гарри повернул голову к плечу, и они страстно поцеловались. Малфой отстранился, и прохладный воздух прикоснулся к коже Поттера, вызвав ощущение потери, которую успокоило ласковое поглаживание.

Драко устроился между ног Гарри и сосредоточил свое внимание на его вздрагивающих ягодицах. Он целовал, лизал, пощипывал, не обращая внимания на просьбы возлюбленного, который давно хотел большего.

Когда Малфой провел языком по горячей складке внизу спины, Гарри не смог больше сдерживаться, и громко застонал. Драко облизал пальцы, и осторожно нажимая, провел между ягодицами, прикасаясь к горячей коже внутри. Он опустил голову, и Гарри кожей чувствовал каждый вдох любовника.

Поттер знал, что сейчас произойдет, но все равно не был подготовлен к тому шквалу ощущений и эмоций, которые захлестнули его, когда Драко влажно поцеловал его отверстие. Он закричал, повторяя имя возлюбленного, снова и снова прося его поторопиться.

Но чертов Малфой не торопился, медленно и любовно вылизывая каждый дюйм открывшейся плоти.

Он щекотал кончиком языка задний проход Гарри, упиваясь мускусным ароматом и пытаясь попасть внутрь.

Поттер отчаянно дернул бедрами, выстонав свое желание в подушку. Драко скользнул языком внутрь и Гарри потерял контроль над собой. Это было так влажно, великолепно и грязно одновременно, его мускулы расслаблялись под языком Малфоя. Гарри не знал что делать, ему одновременно хотелось насадиться и прижаться пахом к постели. Он хотел слишком многого и не знал, какое желание выполнить первым.

Когда Драко просунул в него первый палец, Поттер уже почти сдался. Тело Гарри покрылось потом, мускулы дрожали. Малфой двинул рукой в расслабленном отверстии и довольно хихикнул. Он медленно дразнил любовника, то вынимая, то вводя палец чуть глубже, чем до этого. Гарри бесстыдно раскинул ноги, толкаясь навстречу и сжимая внутренние мускулы.

Ощутив отчаянье Гарри, Драко успокаивающе погладил его по ягодицам. Он сжалился над возлюбленным и ввел второй палец. Поттер вжался лицом в подушку и издал умоляющий стон. Он так хотел, чтобы Драко взял его.

Малфой еле сдерживался, так отчаянно ему хотелось оказаться внутри. Но он обуздал себя, зная, что скоро все будет.

Третьему пальцу тело Гарри уже не сопротивлялось. Драко осторожно продвинул его внутрь, время от времени поворачивая запястье. Внутренние мускулы почти не сжимались, расслабленные нежными пальцами и ласковыми словами.

Когда Драко продвинул их до второй фаланги, Гарри едва удержался от того, чтобы не насадиться ему на руку. Малфой немного откинулся назад, чтобы перевести дух и немного успокоиться. Потом он перевернул Гарри на спину и лег сверху, прижимаясь и целуя с замученным стоном.

Любовник с силой охватил его руками, боясь, что Малфой снова отодвинется, и немного расслабился.

Когда Драко наклонился и потянул у него из-под головы подушку, Гарри заметил под ней маленькую бутылочку, которую он туда не клал. Он позволил Малфою подложить под бедра свернутую подушку, не слушая, что он там бормочет, пристально наблюдая за блондином, который взял флакон, ничуть не удивленный его присутствием. В нем было масло, Гарри зачарованно следил, как Драко выливает его на ладонь и растирает между пальцами. А затем он наклонился и начал мягко втирать масло в кожу промежности и вокруг отверстия.

Гарри вздохнул и нежно посмотрел на Драко, который тоже не сводил глаз с его лица. Поттер резко выдохнул, когда любовник, размазывая масло по его промежности, коротко погладил себя, прикрыв заблестевшие глаза.

Затем Малфой устроился между ногами Гарри. Он чуть приподнялся, чтобы посмотреть, как Драко прижимается к нему там. Поттер позвал его по имени, глядя, как блондин размазывает выступившую смегму по головке, чтобы сделать вхождение еще мягче.

Гарри понял, что время пришло, когда Драко посмотрел ему в лицо совершенно дикими глазами. Он вскрикнул, когда почувствовал давление на анус. Он видел, как веки Драко затрепетали, но потом он открыл глаза, чтобы улыбнуться, одновременно продвигаясь внутрь.

Поттер был переполнен самыми разными эмоциями. Это бы дикий коктейль из любви, волнения, восторга и чувства завершенности. Малфой изящно вошел в него до конца, на его лице застыла маска удивления.

Драко наклонился вперед и подхватил Гарри за бедра, приподнимая его ягодицы над матрасом и входя еще глубже. Поттер почувствовал, что член с оттяжкой проехался по его простате, и их голоса слились в общий крик удовольствия.

Блондин застыл на некоторое время, слегка покачиваясь, пережидая спазм мышц и бормоча ласковые глупости в ответ на стоны удовольствия любовника.

Наконец Гарри не выдержал и попросил Драко войти глубже, Малфой застонал и продвинулся еще немного вперед. Он сумел сдержаться и не вошел на всю глубину, а сантиметр за сантиметром скользил внутрь. Руки Гарри сжались, пальцы комкали простыню, но его глаза не отрывались от сияющего лица любовника.

Драко полностью вошел и мелко задрожал, так, что ему пришлось выпустить ноги Гарри, чтобы удержаться на кровати.

Поттер протянул руку и погладил Драко, нежно целуя своего принца, пытаясь передать все, что он хотел сказать, но молчал, чтобы не испортить момент.

Он прошептал в губы Драко: «Не останавливайся, пожалуйста, не останавливайся…». А затем, мягко застонав, прижался бедрами его телу, пытаясь насадиться еще глубже. Драко впитал просьбу губами и начал двигаться.

Юноши прикасались к друг другу нежно и ласково, страстно целуясь, шепча свои имена, заполняя пространство под балдахином неистовым желанием. Глядя на любовника, Гарри думал, что безумно рад тому, что сделал то, что сделал. Кто бы мог подумать, что он — тот, единственный…

Драко медленно двигался в возлюбленном, прижимаясь животом к позабытому члену Гарри. Набежавшая лужица смегмы, размазалась по их телам, и его стояк мягко скользил по коже. Крошечные платиновые змейки в сосках Драко, пришли в движение, щекоча ставшую очень чувствительной грудь Поттера хвостами.

— Я скоро… — выдохнул он в шею Драко, едва владея собой.

— Обними меня ногами, Гарри, — прошептал блондин, приподнимаясь на локтях и увеличивая темп. Брюнет обвил бедра вокруг талии Малфоя, подставляясь и раскрываясь, чувствуя, как горячие яички подпрыгивают от каждого удара. Ему было немного больно, но Поттер хотел этой боли, чтобы сдерживаться. Оба юноши застонали от нахлынувших ощущений, Гарри впился пальцами в спину Драко.

Близость оргазма была написана на лице Поттера крупными буквами, и блондин прошептал: «Еще немного, совсем чуть-чуть, еще…»

А потом их захватила теплая волна удовольствия, Гарри прокричал имя Драко в его приоткрытый рот. Малфой, излившись внутрь любовника, не смог сдержать протяжный стон. Он глубоко всадил член в тело Поттера, чувствуя пульсацию его внутренних мускулов, выдаивая себя и постепенно успокаиваясь…

Какое-то время они целовались, а потом отодвинулись и, улыбаясь, посмотрели друг на друга, понимая, насколько было невероятно случившееся. У Гарри не было слов, чтобы выразить благодарность Драко за такой потрясающий опыт. Юношам потребовалось какое-то время прежде, чем Гарри отпустил обмякший член возлюбленного. Ему нравилось чувствовать, как Драко слегка пошевеливал им внутри, как бы намекая на то, что только что произошло.

В конце концов, Гарри разжал объятия и Драко вышел из него полностью. Поттер недовольно хмыкнул, ему не хотелось отпускать Малфоя. Он почувствовал горячую струйку вытекавшего семени и застонал. Драко подумал, что ему неприятно и взмахнул рукой, чтобы произнести заклинание Очищения, но Гарри остановил его.

— Нет, не надо. Я хочу это чувствовать. Это мы, Драко, грязные и липкие. Мне это нравится.

Драко быстро улыбнулся, сползая с Гарри с тем, чтобы тут же уткнуться носом во влажную шею и покрыть ее короткими поцелуями.

— Спасибо, Гарри. Я имел в виду, это было… — он замолчал в недоумении не находя слов, чтобы все описать.

Гарри спокойно хихикнул прежде, чем повернуть голову и посмотреть на Драко:

— Это я должен тебя благодарить. Ты сделал всю работу!

— Я хотел, чтобы твой первый раз был удивительным. И я постарался на тебя не очень отвлекаться, — усмехнулся в ответ Малфой.

— Да уж, это было удивительно. Даже больше — захватывающе! Нет, это было, блять, невероятно!

Юноши снова рассмеялись, потом они встретились глазами, и атмосфера снова накалилась.

— Не смотри на меня так, Поттер! Сегодня ночью тебе больше рассчитывать не на что! — ухмыльнулся Драко. — Спи, все — утром, — он снова ухмыльнулся, и в его словах был скрытый намек.

— Действительно, спать очень хочется. Но еще больше мне хочется проснуться рядом с тобой и чтобы ты доказал, что ты мне не приснился.

Драко протяжно зевнул, и Гарри погладил его по голове, распутывая сбившиеся прядки. Малфой что-то прошептал, и жемчужные пузырьки света один за другим погасли, оставив юношей в полной темноте.

Они устроились поудобнее, прислушиваясь к дыханию друг друга, прошептав напоследок: «Спокойной ночи!».

Гарри успел еще подумать: «Я так люблю его»! и уснул.

Когда Гарри проснулся следующим утром, его губы щекотали прядки длинных, светлых волос. Он широко улыбнулся, убрал их от лица, и заправил за ухо Драко. Поттер был счастлив видеть сонного Малфоя, запутавшегося в его простынях. Он решил, что на свете очень мало вещей, которые были бы лучше совместного пробуждения.

Юноша почувствовал теплую волну счастья, затопившую его до самой макушки. Он попытался обнять Драко покрепче, не разбудив того. Но у него не получилось. Легкого движения было достаточно, чтобы прекрасные серые глаза раскрылись и тут же сонно зажмурились.

Драко мурлыкнул, прижимаясь к Гарри и коротко целуя его в шею.

Поттер мягко рассмеялся и прошептал: «Доброе утро!» в самое прекрасное ухо на свете.

— Ага, — сонно ответил Драко, взмахнув рукой в направление их животов и тихо прошептав

“Scourgify”.

Оба утренних стояка были очищены, и Малфой зацепив ногой бедро Гарри притянул того поближе. Поцелуй был сонным, необременительным, медленным и теплым. Они лениво потерлись друг о друга, больше поддразнивая, чем возбуждая. Юноши постанывали, наслаждаясь неторопливой прелюдией.

Потом рука Гарри скользнула на живот любовника, кончиками пальцев находя и поглаживая длинное, стройное бедро. Драко откинул голову назад, подставляя под поцелуи тонкую кожу горла. Поттер наклонился, наслаждаясь вкусом и запахом Малфоя. Тот требовательно застонал, настаивая на большем.

Тогда Гарри опустил руку к паху возлюбленного, мягко поглаживая лобковые волосы и заставляя блондина мягко толкнуться вперед. Поттер рассмеялся и, наклонившись, укусил его за мочку уха.

В отместку Драко перекатился на брюнета сверху, поймав и зафиксировав за головой его руки. Это положение позволило ему прижаться, заставив обоих застонать. Гарри пристально посмотрел на Драко и подумал, как прекрасен солнечный лучик, играющий с его светлыми волосами.

Они снова приоткрыли рты и их языки столкнулись в борьбе друг с другом. Но они еще могли сдерживаться.

— … Гарри, все остальные уже собрались, мы тебя ждем уже целую вечность! Самое время… О!..

Голос Гермионы ворвался под балдахин кровати Поттера, когда девушка отдернула занавеску, уничтожив заклинание Заглушения.

Юноши одновременно повернулись к Грейнджер, которая застыла, зажав в одной руке все еще колеблющуюся занавеску, а вторую прижав к груди. Гарри заметил выражение шока на ее лице, затем она покраснела и задернула занавесь.

— О, боже!.. — Гарри застонал как от мучительной боли. Он перехватил запястья дернувшегося Драко, медленно покачав головой.

Было слышно, как за занавесками Рон приглушенно разговаривает с Гермионой. Уизли громким шепотом ругал ее за то, что она вломилась в личное пространство Гарри. Судя по всему, Рон решил, что она поймала Поттера за занятием мастурбацией. Драко глумливо ухмыльнулся, и Гарри понял, что сейчас начнутся проблемы.

Но был застигнут врасплох, когда Малфой подался вперед и откинул занавеску. Гарри зажмурился и отвернулся, чтобы не дай бог не встретиться глазами с друзьями. Ему нужно время, чтобы прийти в себя, он был очень смущен. Не присутствием Драко в своей постели, а тем, что правда выплыла наружу именно так.

Гарри мог точно сказать, когда Рон их увидел — Уизел заткнулся и притих, как мышь под метлой. Сердце Поттера оглушительно бухало в груди, наверное, все в комнате его слышали.

Напряженную тишину прорезал ехидный голос Малфоя:

— Грейнджер, твоя мать не учила тебя хорошим манерам?

Гарри чувствовал, как Гермиона пытается заговорить. Он слышал, как она шумно сглотнула, но смогла выдавить из себя только жалкое: «Ёпп!..»

— Ой, да ради Мерлина! Только не говори, что не знала!

Драко выдал ледяную усмешку в лучших традициях Слизеринского принца.

Наконец Рон смог с собой совладать и выдал дрожащим голосом:

— Но ты… вы…

— Гей? Или долбанный Поттер? — вызверился Драко. — Если бы вы не лезли не в свое дело, я бы его уже сейчас трахнул!

Гарри громко и выразительно застонал прежде, чем подарить любовнику тяжелый взгляд и посмотреть в лица друзей.

— Мне жаль! — произнесла Гермиона самым высоким голосом, который Гарри когда-либо от нее слышал. Она смотрела на друга с мольбой о прощении во взгляде. В этот момент Поттер понял, что она примет его отношения с Драко.

— Мне непонятно, что ты здесь вообще делаешь, Грейнджер! Или это для тебя нормально, шляться по мужским спальням?

Драко снова ухмыльнулся. Гарри фыркнул, он точно знал, что для слизеринцев это было обычным делом. Он посмотрел на красных от смущения друзей.

— Мы были… ммм… — заикался Рон, опустив в пол глаза.

— О, боже! — задохнулся Драко. — Вы были рядом? На соседней кровати?

Его голос был полон ложного негодования.

— Пожалуйста, замолчите! Я не переживу этого. Бьюсь об заклад, что ни один из вас не скажет сейчас ничего полезного, — Драко растягивал слова, снова вернувшись к привычной форме общения. — Я буду краток, тогда, возможно, вы сможете меня понять.

Гарри содрогнулся от пропитавшего воздух сарказма и рявкнул:

— Драко!

Его белокурый возлюбленный повернулся к нему — одна бровь была поднята, а плотоядное выражение лица показывало, что он наслаждается каждой минутой. Малфой наклонился вперед и мягко поцеловал брюнета в губы. Гарри почувствовал себя кроликом, пойманным светом фар. Он полностью растворился в поцелуе, забывая, что здесь находятся его друзья.

Оторвавшись от любовника, Драко повернулся к Рону и Гермионе и надменно сообщил:

— Вы встретитесь с Поттером в половине первого в «Трех метлах». А теперь идите отсюда, и оставьте нас в покое.

Малфой собирался задернуть занавеску, но вдруг застыл, будто что-то обдумывая.

Гарри испугался и притянул Драко к себе, пытаясь прервать разговор, и прошептал: «Не надо!».

— Найдите Панси или Блейза, и скажите им то же самое. Увидимся там. Все понятно?

Гарри перекосило от повелительного тона Малфоя. Его друзья смотрели на него, и Поттер подтвердил сказанное кивком. Гермиона кивнула в ответ.

— Грейнджер, перед уходом верни на место Заглушающее. Оно у тебя превосходно выходит, и таким образом ты мне возместишь нанесенный моральный ущерб.

Гарри вздохнул с облегчением. Драко похвалил Гермиону, значит, все не так уж плохо. Даже Рон это заметил, и удивленно поднял брови.

— Ну? Чего вы ждете? Уходите! — Драко сделал оскорбительный жест рукой. Гарри посмотрел на ошеломленных друзей и пожал плечами. Ему тоже было неудобно.

Обняв за талию Драко, так, чтобы Рон и Гермиона видели этот жест, он сказал:

— Все хорошо? Увидимся позже.

Гермиона радостно улыбнулась, но Рон все еще выглядел потрясенным. Его передернуло. Гарри ободряюще улыбнулся и Драко задернул за ними занавес.

Через несколько секунд тишины Гарри смерил возлюбленного взглядом, в котором читался вопрос: «Что это было?!» Драко открыл было рот, но тут до них донесся шепот Рона об Imperius и голос Гермионы, которая посоветовала ему не быть таким придурком.

Юноши улыбнулись друг другу, и Гарри сказал:

— Наши друзья удивительно солидарны в этом вопросе.

Оба заговорщицки улыбнулись, а потом Драко спросил:

— Ну, так на чем нас прервали?

Они снова поцеловались, как только услышали звук закрывающейся двери и поняли, что остались одни. Гарри обеими руками прижал к себе мягкое теплое тело. Он исступленно ласкал спину Драко, а потом сжал его ягодицы обеими руками.

Они прервали ленивый поцелуй, Драко приподнял голову и сказал:

— Где твои пальцы, Гарри? Заставь меня кончить для тебя, — и снова поцеловал любовника.

Гарри решил, что он умер и оказался на небесах. Он хотел Малфоя так, что было трудно дышать.

Они разомкнули руки, когда Драко потянулся за флаконом с маслом. Он плеснул немного жидкости на руки Поттера и склонился над ним так, чтобы губы Гарри оказались на уровне его груди.

Брюнет высунул язык и мягко лизнул одно из колечек. Он ласково провел масляными пальцами по промежности Драко прежде, чем нажать на сморщенное отверстие. Малфой застонал в подушку над его головой, одобрительно шепча, а Гарри кружил и размазывал пальцем масло вокруг его входа.

Дарко расставил ноги так, чтобы колени стояли по обе стороны от тела Поттера, чтобы принять наиболее доступную позу. Он двинулся навстречу его пальцам, но Гарри не торопился их вводить.

Он был слишком занят сосками Драко, посасывая и облизывая их. Тогда Малфой прижался к нему грудью еще сильнее, и сам нанизался на палец. Его высокий, горячий стон заставил Гарри покрыться мурашками.

На секунду Гарри замер, чувствуя, как тело Драко пульсирует вокруг его пальца. Это ощущение было восхитительным. Он с усилием заставил себя продолжить, и скоро, к его восторгу, Малфой попросил второй палец. Поттер подчинился, мягко просовывая его в горячий канал.

Он хотел нащупать простату Драко, чтобы заставить возлюбленного застонать. Он с легкостью нашел волшебную кнопку. Сгибая пальцы, он заскользил по ней, поглаживая и слегка дразня. Драко среагировал на это мгновенно и великолепно — он выгнул спину, вцепившись в черные волосы и простонав его имя. Темно-розовый засос тут же украсил сосок Малфоя.

Драко приподнялся, и рука Гарри скользнула между их телами, чтобы сжать член, гордо вздымающийся в окружении светлых завитков. Он не стал двигать рукой, а просто сжал ладонь, чувствуя крупную пульсирующую вену. Поттер почувствовал мускусный аромат, размазанной по коже теплой жидкости. Он вдохнул его, и закрыл глаза, чтобы навсегда запомнить этот запах.

Под двойным напором Драко задрожал и почти потерял контроль. Он посмотрел на Гарри безумными глазами и сказал:

— Прекрати, или я кончу раньше, чем ты окажешься во мне…

Поттер нахально улыбнулся и ответил:

— Разве есть правила, запрещающие кончить дважды?

И снова начал поглаживать стояк Драко, удерживая пальцы в его отверстии.

Гарри видел, что любовник еле сдерживается — его закрытые веки трепетали, но главным признаком было то, что Малфой уже не мог двигаться синхронно с ним. Он задыхался с каждым вдохом, выгибаясь и прижимаясь к телу Поттера. Гарри взял себя в руки, и позволил Драко самому установить собственный медленный ритм.

Блондин сам толкался на его пальцы, а затем подавался пахом вперед, двигаясь в ладони любовника. Глядя в его покрасневшее лицо, Гарри сам чуть было не кончил. Это было так возбуждающе!

Через некоторое время Драко посмотрел вниз и прошептал:

— О, Гарри!.. Я сейчас… я…

И горячая сперма забрызгала живот и грудь Поттера. Драко стонал его имя, изо всех сил пытаясь справиться с дрожью. Гарри выпустил из рук член возлюбленного и осторожно убрал пальцы из его прохода. Драко сел на него сверху, на позабытый временно член, и глубоко, пресыщенно вздохнул, его губы сложились в ленивую улыбку.

Когда Драко открыл глаза и посмотрел вниз, Гарри задумчиво водил пальцем по лужице его спермы. Поймав его взгляд, Поттер поднес пальцы к губам, с явным намерением облизать их дочиста. Малфой судорожно выдохнул, и вместо этого схватил его руку и поднес пальцы к губам.

Гарри, с расширившимися от небывалого возбуждения глазами, наблюдал, как блондин облизывает его пальцы, скользя горячим языком по подушечкам. Поттер почувствовал, как дрожит. Он изменился в лице, а Драко выпустил его руку и неуверенно спросил:

— Что-то не так?

Малфой выглядел как испуганный ребенок, которого собираются наказать.

— Ничего. Просто… — ошеломленный Гарри секунду помолчал. Драко испуганно вздрогнул. — Просто ты такой красивый!

Он смутился, но это стоило застенчивой улыбки, которая осветила лицо Малфоя. Драко наклонился вниз и посмотрел на брюнета из-под ресниц:

— Но мои волосы спутались…

Он нервно поднял руку, чтобы их пригладить.

— Они прекрасны… — подминая под себя возлюбленного, и нежно целуя его, продолжил Гарри. Им некуда было торопиться, у них была уйма времени.

Они немного полежали спокойно, а затем Гарри ласково погладил бледную кожу, будто задавая вопрос, будет ли продолжение? Поттер, все более страстно, прижимался к покорному телу.

Юноши начали целоваться. Драко старался, чтобы поцелуи совпадали с тем, как он потирается о бедра Гарри членом. Поттер понял, что чтобы сейчас не случилось, это не продлится долго.

Когда Малфой почти сел на него сверху, он почувствовал сильное возбуждение. Он придержал стройные бедра, поскольку блондин приподнялся и направил его член внутрь себя прежде, чем медленно осесть. Тело сопротивлялось. Гарри протестующее застонал глядя, как Драко пытается заставить свое тело подчиниться.

Поттер боялся его поранить. Но Драко успокаивающе погладил его по щеке, бормоча что-то успокоительно, словно маленькому пациенту. Кольцо мускулов подалось, и Гарри проскользнул внутрь.

О, боже, боже! Поттер решил, что сейчас кончит, а ведь он еще даже не полностью вошел. Драко чуть переместился над ним, мягко покачиваясь, и постанывая каждый раз, когда очередной сантиметр члена Гарри проскальзывал внутрь. Его собственный стояк покачивался в такт движениям, заставив Поттера сжать его рукой.

Когда Драко наконец принял его целиком, Гарри сел и согнул колени, чтобы двигаться в такт любовным ласкам. Все, что он мог сказать:

— О, боже, Драко!..

И Малфой начал мягко двигаться, ласково улыбаясь, поглаживая пальцами, и пощипывая одновременно с толчками, темные соски

Гарри так старался сдержаться, что Драко это заметил и сказал своими припухшими, зацелованными губами:

— Не жди меня…

— Драко… Я… — Поттер не смог закончить предложение.

— Шшш… Все хорошо… Я знаю… — прошептал в ответ его возлюбленный, так плотно сжимая внутренние мышцы, что у Гарри перед глазами поплыли цветные пятна. Поттер зажмурился, мышцы шеи сократились, откидывая его голову на подушку, горячая волна пробежала по телу к паху и тугому отверстию Драко. Он застонал.

Поттер с силой вбивал свой оргазм в тело Драко, выкрикивая его имя, с такой силой вцепившись в бедра, что на них потом выступили черные синяки. Он неистово дрочил Малфою, который тоже не смог больше сдерживаться. Полуобморочный Драко, задыхаясь, рухнул на часто вздымающуюся грудь Гарри. Поттеру потребовалась целая вечность, чтобы обнять возлюбленного и прижать его к себе покрепче…

Они лежали в тишине, слушая, как бьются их сердца, чувствуя, как из Драко вытекает теплая сперма. Любовники прижимались друг к другу, потные, липкие, удовлетворенные, в теплом коконе остывающей страсти. Юноши не могли двигаться…

Когда Гарри потянулся, чтобы встать, Драко прошептал:

— Ты правда думаешь, что я красивый?

Он выглядел неуверенным, и, как будто, боялся ответа.

Гарри сжал его лицо ладонями, посмотрел в глаза и ответил:

— Да. Прекраснее тебя нет никого на свете.

Он наклонился и поцеловал Драко, свидетельствую свою искренность.

* * *

Юноши оделись и разошлись. Гарри дал Малфою свой плащ-невидимку, поскольку Драко надо было вернуться в Подземелья, чтобы переодеться. Они договорились встретиться перед входом в Хогвартс, чтобы вместе выйти.

Прогулка оказалась мирной и приятной. Гарри чувствовал, что счастлив. Они, конечно, могли держаться за руки, но оба согласились, что это была не лучшая идея. Им было хорошо вместе, они, то болтали о пустяках, то шли в умиротворенной тишине.

Наконец, Гарри повернулся к Драко:

— Ты был груб с Роном и Гермионой.

Они прошли несколько шагов прежде, чем Малфой ответил:

— Да, я знаю. Но они от меня этого ожидали, я не стал их разочаровывать.

— Ты, вообще, собираешься попробовать быть хорошим? — спросил Гарри, поднимая брови.

Драко забежал вперед и отвесил шутовской поклон.

— Для тебя я даже луну выебу! Но должен сказать, что быть вежливым с Уизли мне будет очень трудно!

Оба засмеялись, но Гарри понял, что Драко постарается.

Поттер почувствовал тревожное шевеление в желудке, когда перед ними выросли «Три метлы». Он сказал о своих опасениях Малфою, который понимающе сжал его локоть и открыл перед ними дверь, вежливо пропуская Гарри вперед.

Но Поттер немедленно застрял в дверях, и Драко пришлось заглядывать через его плечо. Он хрюкнул от смеха, увидев то, что так потрясло любовника. Два стола были сдвинуты вместе, а за ними сидели несколько человек. Рон, Гермиона, Ферд и Джордж сидели с одной стороны, напротив них устроились Панси, Блейз, Грег и Винс. За исключением старших Уизли, которых ситуация явно веселила, все остальные отводили глаза и старались смотреть на что угодно, лишь бы не на соседей по столу.

Драко сказал «подвинься!» и шагнул внутрь. Гарри разволновался — он двинулся за Малфоем, приветственно кивнув Фреду и Джорджу, которые не скрываясь рассматривали слизеринскую часть компании.

Драко заговорил первым.

— Ну-с, что здесь происходит?

Его однокашники беспокойно поежились. За всех ответил Блейз.

— Грейнджер сказала, что ты хотел нас видеть именно здесь. Мы и пришли.

Он выглядел рассерженным.

Гермиона поддакнула:

— Я им передала твое пожелание.

— Да, я так и сказал. Но почему вы все такие злые?

Рон откинулся на спинку стула и сказал:

— Слава Мерлину, наша миссия окончена. Давайте пересядем!

И посмотрел на Гарри в поисках поддержки.

И Поттер услышал, как отвечает:

— Нет, я проголодался, давайте поедим.

Даже Драко посмотрел на него с удивлением, но взял стул и уселся рядом с Гарри. Он вместе с Фредом и Джорджем попытались заполнить нависшую над столом тишину. Старшие Уизли щедро предлагали слизеринцам принять участие в тестировании их новых продуктов.

Через некоторое время Драко не выдержал:

— Уизли и Уизли! О чем, мать вашу, вы говорите?

Его достали настойчивые попытки близнецов подсунуть ему что-нибудь из непристойного ассортимента ящика Пандоры. Деляги, конечно, не признались в том, что собираются открыть секс-шоп. Поэтому непосвященным их было трудно понять.

— Нас зовут Фред и Джордж, знаешь ли, — весело заявил Фред.

— Я знаю, но не знаю, кто из вас кто, — ответил шокированный Малфой.

— Это просто, — ответил Рон, — Фред всех бесит.

Все рассмеялись, потому что оба близнеца раздражали неимоверно. Даже они сами так думали. Но шутка помогла растаять ледяному молчанию за столом.

Наконец Панси набралась храбрости и сказала:

— Драко, я могу у тебя что-то спросить?

Тот приподнял бровь, разрешая. Паркинсон пожала плечами, и, поминутно поглядывая на Блейза, продолжила:

— Грейнджер сказала, что у тебя проколоты соски. Она говорит, что видела их этим утром. В постели Поттера. Вы оба были голыми…И собирались потрахаться… И… Это правда?

Лицо Гермионы было пунцовым. Она не ожидала такого поворота событий.

Гарри застонал, приложился лбом к столу и затих. Повисла напряженная тишина, все затаили дыхание и ждали ответа. Поттер поднял голову и встретился с вопросительным взглядом Драко. Они долго смотрели друг на друга прежде, чем Гарри опять рухнул на стол.

Но он не ожидал, что Малфой начнет расстегивать рубашку. И шумно сглотнул, когда бесстыжий блондин усмехнулся перед тем, как обнажить грудь и продемонстрировать всему столу не только платиновых змеек, но и шикарный засос вокруг соска. Присутствующие задохнулись от такой непринужденности, но кое-кто наклонился ниже для более близкого ознакомления.

— Нуебаныйтынахуй, — удалось произнести Блейзу. Он выразил общее настроение. Секунд тридцать все молчали, а развязный блондин натянул рубашку и начал ее застегивать.

Наконец Джордж сказал:

— Супер!

И зашелся в хохоте.

Панси только спросила:

— Когда?

И Гарри подумал, что она никогда не была такой грустной.

— В день святого Валентина, — спокойно ответил Драко.

— Так это все уже длится какое-то время? — спросил Рон.

— Ммм… ну… да… — робко ответил Гарри.

Все вопросительно уставились на парочку и они почувствовали себя голыми. Без всяких намеков на что-то извращенное. Им пришлось все рассказать. К концу истории слизеринцы смотрели на Гарри с восхищением. Поттер и Малфой заметили это, и заговорщицки переглянулись.

А затем Рон взорвался.

— Тот засос, на квиддиче! Это был ты?!

Он умоляюще посмотрел на друга, но Гарри ничего не стал отрицать.

— Слизерин распотрошил Когтевран, это ты его вдохновил?

Ронг был убит. Гарри почувствовал себя больным глядя, как убивается его лучший друг. Должно быть, это было очень заметно, потому, что Драко погладил его по колену и взял за руку. Стол снова затих. Рон опустил голову на руки. Казалось, что только перестановка сил в борьбе за Кубок его и волнует, а не роман друга со слизеринцем. Гермиона высказала вслух эту идею, но настроение присутствующих от этого не улучшилось.

Через несколько минут заговорила Панси.

— Нам пора. Мне, Винсу и Грегу еще нужно сделать домашнее задание.

Гарри вопросительно посмотрел на троих слизеринцев. Он прекрасно знал, что ни один из них не сдавал ТРИТОН.

Отвечая на его невысказанный вопрос, Грег проворчал:

— СОВ надо пересдать.

Панси вздохнула и сказала:

— Это будет нелегко, но вы постараетесь?

Винс и Герг уныло посмотрели на стол. Что-то в них тронуло сердце Гермионы и она внезапно предложила:

— Я могу помочь. К Рону приехали братья, и у меня есть свободное время.

Паркинсон едва заметно кивнула и сказал:

— Думаю, вдвоем это будет проще.

Видимо, таков был ее способ сказать «спасибо».

Все стали собираться и выходить. Драко собрался пройтись с Блейзом по магазинам. Он быстро оглянулся, и клюнул Поттера в губы. Пробормотав «до свидания», он ушел. Трое Уизли и Гарри остались за столом.

— Мне жаль, что это Малфой, Рон. Я этого не хотел.

Тот кивнул, но глаза не поднял. Четверка вышла из паба, собираясь провести вместе остаток дня.

Напряженность между Роном и Гарри сохранялась остаток выходных. Близнецы изо всех сил пытались развлечь их в Хогсмите, но безуспешно. Гермиона тоже старалась помирить их, но на пути домой Рон был все таким же пришибленным. В конечно счете, Гарри пришел к заключению, что другу нужно время, чтобы принять новую информацию. Ему очень не хотелось, но он решил оставить Рона в покое, мысленно молясь о скором примирении.

Худой мир держался почти всю следующую неделю. Гарри и Гермиона взволнованно обсуждали, что же им делать? Даже Драко, во время одной из ночных бесед, заинтересовался проблемой, но не особо. Он думал, что Уизли никуда не денется. Хотя было уже понятно, что если его не подтолкнуть, то Рон разойдется с Гарри навсегда. Гермиона придерживалась версии Поттера, что рыжик не может простить предательства квиддичной команды. Но они оба были согласны, что в таком случае, решить эту проблему будет легко. Так или иначе, они решили, что к следующим выходным Гарри постарается заставить Рона поговорить с ним.

Через неделю после достопамятного утра в гриффиндорской башне, Гарри трижды прошел мимо Выручай-команты и попросил впустить его. Он терпеливо ждал Гермиону, которая должна была заманить сюда Рона. Они решили прижать того к стенке. Даже отрицательный ответ будет лучше, чем неизвестность. Поэтому он попросил Гермиону привести Винса и Грега. О дружбе Грейнджер и Крэбба болтала вся школа — они вместе сидели в библиотеке и на занятиях. Гарри был уверен, что они заставят Рона забыть о противостоянии со слизеринцами.

Винс пришел первым, и они с Гарри пытались вести светскую беседу. Потер чувствовал необходимость предупредить слизеринца о взрывном характере Рона, но тот лишь пожал плечами:

— Он не может быть хуже Драко, у которого взяли что-то без спроса.

Это заявление заставило Гарри коротко улыбнуться, Винс с интересом на него посмотрел. Однако все веселье исчезло, когда в комнату вошли Гермиона и Рон. Гарри и девушка попытались заполнить повисшую колючую тишину, но их усилия пропали даром.

Поттер предложил отработать всем вместе кое-какие заклинания, надеясь, что сумеет вывести друга из себя. Поэтому он встал в пару с Роном, а Гермиона все с большим воодушевлением перекидывалась с Винсом проклятиями. Он заметил все более ревнивые взгляды, которые исподтишка кидал Рон на другую пару, и не удивился, когда Уизли пропустил заклинание Миксома, из-за чего у него выросли кроличьи уши и хвост помпоном.

Поттер не выдержал и раздраженно заорал:

— Мерлина ради, Рон! Будь внимательнее!

Это стало катализатором — Рон мгновенно взбесился.

Он уставился на Гарри, закусив губу огромными резцами, пушистые уши задергались, и он исступленно завопил:

— Ты это нарочно? Тебе мало того, что ты полгода сох по этому чертовому Забини? Я терпел и не сказал ни слова!

Рон побагровел, а речь была почти непонятна из-за огромных передних зубов.

— Но нет — тебе этого было мало! Ты на достигнутом не останавливаешься, не так ли, Гарри?

Рон качнулся в сторону друга, его палочка была зажата в вытянутой руке.

— Мало того, что мой друг трахается с человеком, которого я ненавижу больше всех, так еще моя подруга путается с одним из его прихлебателей!

Рон остановился в шаге от Гарри.

Хорошо, что Гермиона не потеряла голову, ибо Поттер от возмущения сейчас почти ничего не соображал.

— Рон! Приди в себя! Гарри может спать с тем, кто ему нравится, это не твое дело!

Ее голос стал умоляющим к концу предложения. Лицо девушки побелело, когда Рон медленно повернулся к ней и яростно уставился.

— А ты быстро переметнулась в ряды слизеринцев, — он больше не кричал, его голос был низок и опасен.

— Да Мерлин с тобой! Я просто помогаю Винсу с уроками, — ее голос задрожал непролитыми слезами. Гарри не шевелился, ожидая следующего движения Рона.

— Вы меня дурачите! — сварливо сообщил Рон. — Вы только на него посмотрите, он пытается защитить тебя, встав между нами. Как мило!

Винс действительно заслонил собой Гермиону. Гарри сразу же вспомнил, как часто Крэбб заступался за Драко.

Все удивились, когда Винс заговорил.

— Гермиона мне просто помогает учиться, Уизли, у моей подружки с этим проблем нет.

Это замечание, казалось, немного успокоило Рона, но он еще не спустил пар.

— У тебя есть девушка?

Были видно, что Рон начал успокаиваться.

Все посмотрели на Винса, ожидая ответа. Тот легко пожал плечами и сказал:

— Миллисент Буллстроуд.

— Я не знал, — пошел на попятную Рон.

Настала очередь Гермионы сердиться.

-Так ты и не спрашивал!

Не найдя аргумента, Рон снова повернулся к Гарри, чтобы продолжить скандал.

— Но Гарри! Почему Малфой?

Злые слезы закипели в глазах Уизли, но Гарри, к сожалению, не знал что ответить.

— Я не знаю, Рон. Почему Гермиона?

Гарри пожал плечами, надеясь, что Рон попытается ответить на остальные вопросы сам.

— Это другое! Он — наш враг! Вспомни все гадости, которые он нам сделал!

Глаза Рона уже откровенно блестели слезами, а сам он побледнел.

Поттер громко вздохнул, не зная с чего начать.

— Мы ему тоже много чего сделали, Рон. Да и я не всегда поступал лучшим образом. Я увидел его другую сторону, Рон, ту, которую больше не видел никто. Я только…

Гарри не знал, как закончить, чтобы не расстроить Рона еще больше.

Было так тихо, что упади на пол булавка, этот звук оглушил бы. А затем Рон закричал:

— Ты только что, Гарри? Кто он тебе на самом деле?!

Первая слезинка потекла по щеке Рона. В комплекте с резцами и кроличьими ушами это выглядело жутко.

— Скажи мне!!!

Проорал он, потому, что Гарри молчал.

— Я люблю его, Рон, — прошептал Поттер, оглядев присутствующих в комнате.

— Боже… — почти неслышно произнес Рон. Винс и Гермиона тоже выглядели потрясенными.

— Я ни о чем не жалею, Рон. Драко наполнил мою жизнь смыслом. У меня есть прекрасные друзья, ты и Гермиона, но моя жизнь была пустой. С ним я счастлив.

Повисла долгая болезненная тишина, которая, казалось, никогда не прервется, пока…

— А ведь Драко ты этого не говорил, — спокойно заметил Винс. Гарри вопросительно посмотрел на него, прекрасно зная, что Малфой не обсуждает настолько личные вещи с друзьями. Крэбб понял невысказанный вопрос и, слегка пожав плечами, ответил:

— Он иногда говорит во сне.

Гарри покачал головой, чтобы немного прийти в себя.

— Нет, но я хочу найти для этого правильное время, понимаешь?

Поттер немного боялся, что Винс расскажет Драко все раньше.

— Успокойся, это только ваше дело, — решительно сообщил Винс. — Думаю, мне пора, сейчас будет тренировка по квиддичу.

Он коротко всем кивнул и спокойно вышел.

Рон медленно опустился на пол и уставился в никуда. Гарри взволнованно переглянулся с Гермионой прежде, чем кинуться к нему. Он пробормотал контрзаклятие, опускаясь перед другом на колени. Гермиона села рядом, утешающе обнимая Рона за плечи, хотя его слезы уже высохли. Он не шевелился. Прошло несколько минут прежде, чем Рон заговорил.

— Мне иногда снится, что я получаю Кубок по квиддичу как капитан гриффиндорской команды. Это моя мечта, не моих братьев или кого-то еще, а только моя. Я думал, что мы не сможем проиграть.

— У нас все еще впереди, Рон, — горячо заверил его Гарри. — Но если мы проиграем, это случится потому, что они окажутся лучше нас. Не из-за Драко и меня. Ты должен это понять, Рон.

Гермиона согласно кивала поглаживая руку Рон.

— Я сыт по горло быть бедным, обычным, не лучшим. Это было моим шансом сделать что-то такое, из-за чего люди будут помнить меня. Не моих братьев и не тебя. Именно меня.

Рон говорил так тихо, что его почти не было слышно. Гарри потянулся и положил ладонь на его предплечье, и был рад что друг не оттолкнул его.

— Я клянусь тебе, что сделаю все, что от меня зависит, чтобы помочь команде выиграть Кубок. Не только ради тебя, но и себя тоже. Я — Ловец Гриффиндора, я хочу этого так же, как и ты, Рон.

Наступила тишина, а потом Гарри пронзила ужасная мысль.

— Ты думал, что я солью игру ради Драко?! Пожалуйста, скажи мне, что ты так не думал!

Поттер не знал что думать, ему хотелось кричать.

— Но ты сказал, что любишь его, Гарри. Откуда мне знать, на что пойдешь ради него? Я думаю, что совсем не знаю тебя, — в безжизненных словах Уизли не было никаких эмоций.

— Рон, пожалуйста, не надо! Не надо так думать, ты же мой лучший друг. Мне важно, чтобы вы, ты и Гермиона, приняли это, даже если вам он не нравится. Только пожалуйста, не думай так про меня больше!

Гарри почти плакал, когда Рон посмотрел ему в глаза и, возможно, впервые понял, как мучительна эта ситуация для друга. Что-то внутри Уизли потеплело. Рон закрыл лицо руками, потом резко потер его, путая волосы. Когда он поднял голову, то его выражение изменилось.

— Я хочу попробовать, Гарри. Я обещаю, что постараюсь. Но мне все еще хочется врезать ему по морде каждый раз, когда я его вижу.

Уизли слабо усмехнулся, припоминая подобную беседу в начале года. Гарри и Гермиона осторожно фыркнули. Ситуация сдвинулась с мертвой точки, и Поттер не собирался уточнять детали. Он решил не связываться.

— Если ты и дальше будешь говорить подобные вещи, то мне придется продемонстрировать тебе все свое мужество, — поддразнил Рона Гарри.

Гермиона звонко рассмеялась, а затем приложила ладошку ко рту. Оба юноши удивленно подняли брови, и она вынуждена была пояснить.

— Извини, Гарри, я знаю, что ты не королева драмы, но уж точно не «мужыг».

Гарри разинул рот. Он не мог поверить, что подруга это сказала! Рон счастливо заржал при виде выражения его лица и напряженность между ними исчезла. Друзья смеялись над Гарри еще какое-то время, но через несколько минуту они успокоились.

Рон посмотрел на них обоих и сказал:

— А вы ведь меня сделали, не так ли?

Оба утвердительно кивнули даже раньше, чем он договорил. Уизли задумался.

— Кажется, мои мечты тают. Такие, знаете, розовые и воздушные.

Гермиона чмокнула его в губы и ответила.

— Мы становимся старше, Рон. Жизнь бьет ключом и все по голове. Некоторым мечтам не суждено сбыться. Но Кубок по квиддичу все еще находится в пределах досягаемости. Еще не все потеряно, просто смотри на жизнь реально, как я. Давай решать проблемы по мере их поступления. Квиддич не покажется тебе таким уж важным делом, если ты сравнишь его со своей семьей, друзьями, твоим будущем…

— Экзаменами… — пробормотал Рон.

— Ах! Я вижу ты начинаешь понимать! — счастливо сказала Гермиона.

— Хорошо, хорошо, я все понял! Но, Гарри, Малфой! К нему же страшно поворачиваться спиной! — ухмыльнулся Рон, делая над собой усилие, чтобы не сплюнуть.

— Мой дорогой Рональд, вот тут ты не прав. Поворачиваться к нему спиной как раз приятно, но подробностей ты не узнаешь! — пошутил Гарри.

Ему показалось, что Уизли сжал ягодицы, но он, наверное, ошибся.

— Гарри, если он сделает тебе больно, я убью его! — сказал Рон, снова посерьезнев.

— О, мой герой! — засмеявшись, Гарри встал и потянул за собой Рона. — Давайте пойдем на кухню, и попросим у Добби пирогов. Я есть хочу.

Тут он подмигнул Гермионе, которая тоже знала, что сытый Рон — это добрый Рон. Когда Гарри покидал комнату, он был почти уверен, что жизнь налаживается.

* * *

На следующей неделе Гермиона взялась за друзей всерьез: она полностью пересмотрела их расписание и составила его так, что у юношей оставалось не более 45 свободных минут в день.

— Ты хотя бы можешь тратить это время так, как хочешь. А у меня смотри — по расписанию я должен буду играть с ней в шахматы. Видишь — «8:00 — 8:45 — две партии с Роном», — пожаловался Уизли когда Грейнджер была вне пределов слышимости.

В следующую субботу Драко должен был играть с Хаффлпаффом, поэтому их ночные разговоры были отменены из-за постоянных тренировок. Это очень расстроило Гарри, который мучился одиночеством, тем более, что знал — такое положение вещей сохранится до конца года. Но потом они будут свободны! Возможно. Да.

Гарри расстраивался, что не может увидеться с Драко наедине. У них совсем не было свободного времени на предыдущей неделе. Они едва выжили, перебившись короткими объятиями один раз в библиотеке, один раз в пустом классе. Ночные мастурбации Гарри не считал. Они не были «практическими» — Драко так уставал, что не пользовался фаллоимитатором. Гарри не мог винить его за это, учебные нагрузки были очень велики, и к ночи оба валились с ног.

На этой неделе счастливые 45 минут дважды совпали с тренировками слизеринцев и Гарри оба раза на них присутствовал. Первый раз он затаился с учебником под трибунами — оттуда было очень удобно наблюдать за Драко. Он опоздал на 10 минут на следующий урок потому, что страшно возбудился, наблюдая за летающим Малфоем. Помочь себе он не мог, вокруг были люди, и кто-нибудь мог поймать его за мастурбацией. Но это заставило его задуматься.

Три дня спустя Гарри снова прокрался к трибунам, чтобы понаблюдать за Малфоем. Но на этот раз он взял с собой плащ-невидимку, а не учебник. Он решил, что книга, конечно, лучший друг, но не в этом случае.

Он набросил на себя плащ еще в замке и пришел на стадион невидимым. Было холодно, зрителей собралось мало, и Гарри не составило никакого труда пробраться в дальний сектор.

Он занял место в первом ряду, сначала уничтожив брюки. Он усмехнулся, представив, какое зрелище откроется любому, кто смог бы заглянуть под его плащ — его член вяло покоился на сидении.

Как всегда, когда дело касалось Драко, его член встал через три минуты. Гарри неторопливо гладил себя по всей длине, ссутулившись и наблюдая за безумным полетом Драко, который искал снитч.

Боже! Гарри в нем нравилось все, даже как трепетал светлый хвост на ветру. Юноша поглаживал себя и раздумывал над тем, что жизнь хороша, когда у тебя есть собственный Дракон.

«Ммм… его задница…» — подумал Гарри с кривой улыбкой, принимаясь за себя всерьез. Он чувствовал себя странно, придерживая плащ над коленями, но ему это не особенно мешало.

Сердце Поттера колотилось в такт осторожным поглаживающим движениям, которыми он ласкал свой член. Он чуть отодвинул крайнюю плоть и твердо прошелся по головке кончиками пальцев. Юноша автоматически откинул голову, прикрыв глаза, когда вспомнил, что собирался наблюдать за Драко. Он смотрел на сидящего на метле Малфоя, и чувствовал, как его руки сжимают подрагивающие ягодицы, покрывающиеся гусиной кожей под скользнувшими между ними пальцами.

О, Боже! Его рука неистово заработала, когда Драко повернулся назад и полетел к его сектору. Теперь Гарри мог яснее видеть лицо любимого, его губы. Он вспомнил, как Малфой просил и стонал перед тем, как Поттер кончил ему в рот. Давление в члене усилилось, длинная вена пульсировала, требуя внимания.

Он вспомнил, как язык Драко настойчиво прослеживал ее по всей длине, как сжимались его губы, как его горячая грудь прижималась к коленям Поттера. Не стесняясь, Гарри громко застонал. Ему хотелось, чтобы Драко знал, чем он сейчас занимается. И чтобы знал, о чем он сейчас думает.

Оргазм взорвал его легкие, вызвав громкий вскрик.

Гарри откинулся назад, пережидая безумную пульсацию тела. Смежив ресницы, он наблюдал за Драко и пытался выровнять дыхание.

Прошло добрых десять минут прежде, чем он смог очистить себя заклинанием и почувствовать холод. Все еще чувствуя послеоргазменную негу, он оделся, чтобы вернуться в гостиную к Рону и Гермионе.

Уходя со стадиона, он бросил последний взгляд на Драко, все еще летавшего в темнеющем небе.

На сей раз Гарри опоздал на двадцать минут.

После небольшой стычки Рон и Гарри решили попытаться убедить Гермиону дать им немного больше свободного времени. Каждый день у них был только час на отдых, но матч между Слизерином и Хаффлпаффом длился бы гораздо дольше. Друзья наперебой принялись выпрашивать у Грейнджер послабления каторжного режима.

— Но Миона, он мой любовник! – подскуливал Гарри.

— Смилуйся, государыня-рыбка! Это же последний матч в году! Ты не можешь нас лишить его! – взмолился Рон.

— Государыня-рыбка?! – фыркнул Гарри. Однако после этого Гермиона сдалась, и последовала за ними на поле со скоростью улитки. Девушка прижимала к груди кипу учебников и что-то растерянно бормотала. По дороге на стадион юношей окликнула профессор МакГонагалл, чтобы напомнить, что вечером в среду команды будут фотографироваться в квиддичных костюмах, которые должны быть безупречны.

Когда друзья уселись в своем секторе, в окружении гриффиндорской команды, Рон наклонился к Гарри и шепотом спросил:

— Ты будешь болеть за Слизерин, Гарри?

Тот ответил ему преувеличенно возмущенным тоном:

— Да как ты мог подумать?!

Рон молчал весь матч. В целом, там и обсуждать-то было нечего. Хаффлпаффцы достойно сдерживали натиск слизеринцев, но победить их, безусловно, не могли. Этот матч не был повторением резни, которую устроил Драко в прошлый раз, но и поводов для гордости у проигравшей команды не было.

Хаффлпаффцы превзошли себя, продемонстрировав отличную координацию нападения и защиты, но они не могли и надеяться конкурировать с хитростью и скоростью команды слизеринцев. Их уверенность в себе бросалась в глаза, а властный и умный лидер приковывал к себе все внимание.

Приблизительно через полтора часа игры, Драко поймал снитч в головокружительном пике, завершившимся в двух футах от земли. Слизерин победил с разрывом в более чем двести баллов. Теперь команда Гриффиндора оказалась в очень сложном положении, им придется разбить Хаффлпафф в пух и прах, чтобы удержаться в турнире.

Рон помалкивал и после игры, глубоко задумавшись над величием вставшей перед его командой задачи, но во время обеда ему, кажется, слегка полегчало. Слизеринский стол был почти пуст, победители праздновали в своей гостиной.

Гарри считал часы до встречи с Драко. Он не мог сосредоточиться на уроках и в конечном счете даже Гермиона от него отстала. (Грейнджер и Драко часто ругали его за рассеянность). Юноши, уверенные в победе Слизерина, задумали устроить вечеринку для двоих, и Поттер не мог думать ни о чем ином

Гарри отправился в Выручай-комнату на три часа раньше, он помнил прежние разочарования. Он вызубрил заклинание Aspectibilis latebra, которое гораздо лучше обычного «хамелеона» скрывало вожделенную дверь. Теперь никто кроме Гарри не мог найти ее даже если бы захотел.

Оставшееся время он бесцельно бродил по седьмому этажу и прилегавшим коридорам. За пятнадцать минут до встречи Гарри отправился в Подземелья, чтобы с плащом-невидимкой встретить Драко.

Первый поцелуй был как всегда обжигающим, но юноши быстро двинулись прочь, опасаясь сновавшихся туда-сюда праздновавших слизеринцев. Гарри сбросил с них плащ, когда они остановились в нужном месте. Драко нахмурился, cначала он не увидел вход, но Поттер отменил заклинание.

— Поторопись и открой эту дверь, Поттер, — рыкнул Драко в лучших традициях своего факультета.

— Куда ты так спешишь, о мой победитель? – спросил Гарри глядя на Драко большими невинными глазами и одновременно ухмыляясь.

— Я хочу получить мой приз! – рыкнул Драко низким и опасным голосом, от которого по спине Гарри побежала огненная дорожка и волоски на коже встали дыбом.

Прислонясь к дверному косяку, Гарри улыбнулся и спросил:

— И чтобы это такое могло быть?

Он догадывался, чего так жаждет Драко, но недоуменно поднял брови. Малфой в ответ прижался к нему всем телом, чтобы продемонстрировать внушительный стояк. Он почти уткнулся носом в щеку любовника и выдохнул.

— Твоя великолепная задница, скользящая по моему члену вверх-вниз.

Драко придвинулся еще на несколько дюймов и поцеловал Поттера в губы. Гарри застонал от его напора, подчиняясь силе его желания. «Как ему всегда удается так быстро меня заводить?» — вспыхнуло в уже затуманенном мозгу. Тут Драко оторвался от его губ, и Поттер от него немного отодвинулся.

— Я ожидал чего-то подобного, — заявил Поттер с ясным намерением сказать еще больше. Драко с очевидным нетерпением ожидал окончания речи.

— Я собирался позволить тебе проделать со мной все гнусности сегодня вечером, но… — он замолчал, подсмеиваясь над Драко и исподтишка наблюдая за выражением его лица. Тот нахмурился, а Гарри продолжил:

— Но я видел, как все пялились на тебя во время матча, и взревновал. И захотел.

Он протянул руку и положил руку на ширинку Драко, чуть сжимая ладонь. Гарри с удовольствием увидел, что его веки затрепетали, и одновременно почувствовал, как собственный пульс зачастил от такой покорности любимого.

Не убирая руку, он прижал Малфоя к другому косяку и, наклонившись, прошептал:

— Я хочу удостовериться, что ты знаешь, что принадлежишь мне, и я хочу заявить на тебя свои права и воспользоваться ими… — он чуть сильнее сжал член Драко, затем крепко поцеловал в губы и отступил. – Это означает, что я оттрахаю тебя до беспамятства.

Глаза Драко расширились, когда до него дошел смысл сказанного, и пах Гарри запульсировал, когда он увидел, как бледные высокие скулы окрасились румянцем.

Он чувствовал, как щеку обжигает быстрое дыхание Малфоя, и продолжил:

— Я собираюсь взять то, что хочу, Драко, и ты позволишь мне это. И ты будешь кричать мое имя!

Гарри склонился для еще одного поцелуя, чувствуя себя хищником, поймавшим добычу. Он почувствовал, как член Драко дернулся в его настойчивой руке, и с удовольствием открыл рот и всосал восхитительно пухлую нижнюю губу, прикусив ее напоследок.

Драко всхлипнул и судорожно прижался к телу любовника. Гарри рассмеялся ему в рот, крепко прижимая к себе, и одновременно пожирая мягкие губы прежде, чем толкнуться в теплую влажность и столкнуться с горячим, стремительным языком. Ответив на поцелуй, Драко отчаянно вцепился в его волосы.

Гарри отпустил его губы, и склонился к уху Малфоя, ловя слабый аромат разгоряченной кожи и сандалового дерева. Он пробормотал:

— Хочешь попробовать меня на вкус?

Дыхание Драко прервалось, он со стоном выдохнул. Гарри нарисовал языком широкую влажную линию от ключицы до лепестка ушка перед тем, как ответить.

— Я надеюсь, что у тебя еще остались силы, ибо для тебя это будет очень долгая ночь.

Он разжал руку на ширинке Драко, чтобы погладить себя. Оба громко и возбужденно дышали, тела вздрагивали от удовольствия. А затем Гарри подхватил любимого под стройные мускулистые бедра, Малфой скрестил лодыжки у него за спиной, и они оба ввалились в Выручай-комнату.

Гарри ничего не видел в комнате кроме кровати. Жадно целуя Драко , он поднес его к ней и, бросив на матрас, скользнул следом как голодный тигр. Глаза Малфоя блестели и были широко открыты, его шумное дыхание было отлично слышно в тишине.

Поттер раздевал их обоих намеренно медленными движениями. Он дразнил Драко поглаживаниями, прикосновениями и поцелуями, все время предупреждая шепотом что он собирается сделать. И был не очень удивлен, когда, с трудом стянув с Драко шелковое белье, обнаружил, что оно влажное.

Прежде чем атаковать Драко, он впился в его лицо глазами, сжал плавки в руках и прошептал: «Я оставлю их себе!». И навалился всем весом на прекрасного белокурого принца, который задохнулся от внезапного контакта с шелковистой кожей любовника. Когда Гарри прижался к нему, Драко обвил его конечностями. Их поцелуи были грубыми и рваными, они оставляли на шеях и лицах друг друга капли слюны. Драко чуть переместил ноги, сжимая и разжимая их, чтобы создать восхитительное давление между их телами. Гарри проворчал, чтобы он прекратил это, но Малфой в ответ только злобно рассмеялся и повысил темп.

Без предупреждения Драко перекатился так, чтобы оказаться сверху. Гарри смотрел в затуманенные страстью глаза, а его возлюбленный устроился так, чтобы его промежность была прижата к паху Поттера. Он чуть надавил, осторожно вращая бедрами, потираясь о член Гарри и заставляя его стонать.

Поттер, изнывая от желания, чуть прикрыл глаза и протянул руку и взял в ладонь жесткую плоть Драко, мягко поглаживая ее пальцами. Он услышал, как дыхание партнера сбилось, и посмотрел на Малфоя, который увлеченно за ним наблюдал.

Плотоядная усмешка вспыхнула на покрасневшем лице пойманного Драко. Он смотрел на потерявшегося в удовольствия Поттера и его обычно ледяные серые глаза искрились от этого небольшого акта вуайеризма.

Гарри притянул его к себе за прядку волос. Ему так хотелось поцеловать Драко! Он так отчаянно нуждался в нем, жаждал его прикосновений, мечтал упиться поцелуями!

— Я хочу тебя! – Гарри задохнулся, поскольку Малфой снова со страстью поцеловал его.

— Чего ты хочешь? – шепнули наконец-то оторвавшиеся от него губы.

— Я хочу почувствовать твой рот. У тебя хорошо получается, — Гарри постарался справиться с волной удовольствия прошившей тело. Он прижался носом к шее Драко и глубоко вдохнул родной запах.

— Скажи мне, Гарри, скажи также, как тогда ночью…

Малфой замолчал, а затем резко выдохнул, Гарри резко укусил его в шею. Поттер приподнял голову, чтобы видеть глаза любовника и сказал:

— Отсоси мне, Драко, своим красивым… — и впился поцелуем в губы.

-… грязным… — еще один нежный поцелуй.

— … ртом…

Больше поцелуи уже не были нежны. Оба радостно застонали от возбуждения.

Драко начал покрывать влажными поцелуями тело Гарри до тех пор, пока не оказался напротив липкого и влажного члена. Он окинул его голодным взглядом и похотливо облизнул губы перед тем, как погладить и направить в нетерпеливый рот. Гарри громко вздохнул, когда почувствовал влажные губы, их давление и шустрый язык, с энтузиазмом ласкающий пульсирующую плоть. Пальцы скользили по мягким волосам, он стонал и всхлипывал ощущая невероятное мастерство возлюбленного.

Через некоторое время Гарри почувствовал, что больше не в силах наблюдать за Драко, пожиравшего его раз за разом. Каждый раз, когда любовник поднимал глаза и встречался с ним взглядом, Поттер понимал, что вот-вот кончит и вынужден был отводить глаза.

Когда Драко взялся за него обеими руками, покрыв жгучими розовыми царапинами живот и пах, Гарри мощно кончил. Блондин был к этому не готов, и слегка задохнулся, прежде чем нетерпеливо проглотить все. Поттер чувствовал горячую влажность рта некоторое время, а потом Драко его наконец выпустил, и мягко положил голову на бедро, переводя дыхание.

Через минуту Малфой заговорил.

— Это было здорово. Думаю, мне надо отрастить ногти. Что ты думаешь об это, Гарри?

Голос был довольным и Малфой хихикнул в конце фразы.

Гарри погладил светлые волосы и ответил:

— Я понятия не имею, почему так вышло. Но это было невероятно.

Он потянул на себя любимого пока не укрылся великолепным, сексуальным, горячим, слизеринским одеялом.

Драко был все еще неудовлетворен, и Гарри ничего не хотел больше, чем доставить любовнику удовольствие. Когда он почувствовал острые зубки на своей груди, то выгнулся от удовольствия, желая, чтобы на отметине выступила кровь. В следующий момент Поттер потянул на себя податливое тело до тех пор, пока Малфой не сел на корточки около его лица.

Гарри не мог не облизнуться при виде заманчивой плоти, находившейся в пределах досягаемости, и он мягко провел пальцами по нежной коже яичек, а потом вернул руку назад, проведя по мягко изгибавшейся промежности. Каждое движение его языка сопровождалось тихими, изможденными стонами сверху.

Было видно, что Драко очень старается удержаться, но его ноги стали слабыми от возбуждения, они все больше дрожали, чем настойчивей и агрессивней становился язык на его члене.

Когда Малфой, наконец, рухнул вперед, чтобы упереться лбом в стену, Гарри переместился, чтобы оказаться сзади и покрыть настойчивыми поцелуями обожаемую попу. Сердце Гарри колотилось, он с любовью и осторожностью развел бархатную плоть, чтобы увидеть небольшое отверстие. Оно дергалось и пульсировало – прекрасное зеркало эмоций Драко. Гарри никогда не делал этого прежде, и хотел, чтобы возлюбленный был первым, кому он доставит такое удовольствие. Он застыл на секунду и слегка замечтался, но голос Драко вернул его к реальности.

— Пожалуйста, Гарри, пожалуйста… — замучено простонал тот.

Колени Гарри почти разъехались, когда он почувствовал невероятный вкус Драко на языке. Его потряс вскрик возлюбленного, от которого, казалось, заложило уши. Преодолев себя, он энергично напал на отверстие и скрытый им канал. Он действовал шумно и неумело, но, похоже, это только еще больше распаляло Малфоя.

Лицо Гарри свободно скользило над влажной расщелиной, кончик его языка казался ануса при каждом движении. Он невероятно быстро понял что нужно сделать, чтобы тело Драко среагировало, и был поражен этим. Гарри слышал высокие крики любовника, но был не способен думать о чем-то еще, кроме как засунуть еще немного больше языка в расслабившееся отверстие. Это было невероятно захватывающе, он мог делать это вечно

Фактически, остановил это безумие Драко – он отодвинулся от лица Гарри и упал на матрас. Он стал почти багровым и задыхался:

— Я не могу больше ждать! Я хочу тебя сейчас. Пожалуйста, Гарри!

Потер громко застонал, восторженный рвением возлюбленного, быстро переместился между широко расставленными ногами и подвернул под поясницу стеганное одеяло, чтобы приподнять содрогающиеся бедра для более комфортного доступа. Он посмотрел сверху на своего почти безумного принца, злобно улыбнулся и сказал:

— Я не буду делить тебя ни с кем, Драко!

Дыхание Малфоя пресеклось. Руки Гарри обласкали бедра.

— Они все смотрели на тебя, а это разрешено только мне!

Драко безмолвно кивнул. Видимо, зачарованный собственничеством Гарри.

— Каково это было? – опасно поинтересовался Гарри, дразня пульсирующий проход возлюбленного влажной головкой.

Драко на мгновение замер.

— Все это было для тебя, Гарри, я же твой!

И на его лице было написано, что это правда. Не любовь, не банальная звериная похоть, а, вероятно, признание зависимости. Поттера пронзило осознание предопределенности.

Гарри по-волчьи ухмыльнулся, на дюйм продвигаясь внутрь Драко. Они оба закрыли глаза и одновременно вздохнули. И Поттер попросил почти спокойно:

— Еще раз, Драко, скажи это снова!

Он почти умолял. Он должен был услышать это снова. Он с трудом услышал ответ за грохотавшим сердцем.

— Я твой, Гарри, — простонал Драко, — твой…

И Гарри двинулся глубже, преодолевая сопротивление узкого прохода и все слова потеряли смысл.

Гарри задавался вопросом, как он жил без этого прежде?! Он смотрел, как судорожно пронзает тело Драко, засаживая все глубже, пока не зашел полностью и не почувствовал, что его пах ударился в теплую промежность. И Поттер казалось, что этот факт – много больше, чем достижение плотского удовольствия. Горячий, сжимающий его ствол Драко, нежное трение, толчки, ласковый шепот, вздохи страсти, выбросили его в другое пространство. Где имели значение только они, их любовь и счастье.

Почувствовав необходимость в тесном контакте, чтобы Драко был рядом, Гарри склонился над любимым, прижимаясь к лихорадочно горевшей плоти. Ловя томный поцелуй и встречая заполненный негой взгляд серых глаз, чувствуя, что мускулистое колечко сжалось, и потянуло его ближе. И почувствовал на коже шепот:

-…я твой, Гарри… — прежде, чем почувствовать укус в шею.

Гарри прижался с полуоткрытому рту, шепча:

— Еще!..

И почувствовал, как в ответ сомкнулись на коже острые зубы. Поттер любил такого Драко, ставящего свои метки, знаки принадлежности. Он знал, что будет дорожить синяками, мягко поглаживая их и делая кое-что еще, лежа за задернутым шторами своей кровати.

Их тела синхронно двигались, медленно ускоряя взаимные толчки, приближающие их к цели. Драко сжимал любовника мускулами каждый раз, делая каждое движение все более горячим. Гарри и не заметил, что темп сменился, движения стали более быстрыми и глубокими. Они оба вздрагивали, издавая громкие крики и стоны.

Гарри крутил бедрами, чтобы потереться о скрытый в теле Драко комок нервов, и понимал, что попадает, видя как тело любовника дрожит и выгибается. Он чувствовал, как Малфой впивается в спину ногтями, нажимая кончиками пальцев верх и вниз по позвоночнику. Царапину вспухали, он двигался все энергичнее, юноши целовались, сталкиваясь языками в рваных поцелуях.

Когда Поттер почувствовал, что острые ногти поцарапали его кожу до крови, он понял, что кончает. И в ту же секунду закричал:

— Драко!..

Прежде, чем почувствовать, как его охватывает жар, растекаясь по телу, он понял, что его драгоценный возлюбленный кончил. Он издал громкий и длинный рык, его расслабленное тело ощутило ритмичную пульсацию прохода Драко, и липкое, ароматное семя залило их животы. Он без сил упал на Драко, обнимая его что есть силы, чувствуя, что его обхватывают напрягшиеся руки возлюбленного. Оба хихикнули, обретя безопасный и радостный приют.

Скользнув рядом на кровать, они держались за руки и смотрели друг на друга, будто стараясь запомнить. Драко наклонился, чтобы мягко поцеловать Гарри и сказал:

— Береги меня, Гарри, я так устал от всего этого…

Живот Потера тут же скрутило в течение секунды, как будто он увидел своего возлюбленного в плену ненавистного врага. Это было очень больно.

— Я никогда не позволю этому случиться. Я никогда не отдам тебя им, - прошептал он, чувствуя, как горячие слезы обжигают виски и сопротивляясь им.

Долгое время они лежали наслаждаясь близостью, теплыми прикосновениями пальцев, блуждающих по коже. Потом они заговорили. О надеждах и страхах, боязни за их будущее. И впервые Драко согласился, что для них есть возможность быть вместе.

Гарри сделал над собой усилие, и рассказал Драко об их общем родственнике, Сируисе, своем крестном отце и его наследстве. Его возлюбленный был поражен, что тот считался отверженным, и принял приговор, вынесенный его родителям и тете Беллатрикс. Драко понял, что Поттер говорит правду, и Гарри рассказал ему все, что мог, и так тактично, как у него получилось.

После долгого обсуждения предмета, и смешков Драко по поводу «да ты богач, Гарри!», Поттер разволновался – Малфой везде видел только выгоду. Но вскоре он почувствовал, что любовника тревожила и его история жизни у Дурслей, из далекого детства, и Гарри перестал волноваться.

После выяснения обстоятельств наследования, Драко, хихикая сказал, что «маменька уписяется от такой новости, ты станешь богат!». Гарри опять не мог не подивиться ходу мыслей Драко, всегда связанному с деньгами.

Малфой продолжал рассказывать истории из своего детства, как он бывал в поместье Блэков с родителями, и Гарри почувствовал аромат того времени, понял, как выглядел Блэк-холл, когда там жили люди. Он смеялся над историями о портрете матери Сириуса, которая голосила каждый раз, когда в доме появлялись не подобающе ее представлению о приличиях гости. Малфой признался, что в свое время боялся старухи.

Когда Гарри попросил его по окончании школы бросить все, и переехать туда вместе, Малфой посмотрел на него так, будто Поттер его ударил. Драко вздрогнул, и Поттер встревожено вцепился в него, говоря, что сожалеет, и не хотел расстраивать его!

Добрые пять минут понадобились, чтобы Малфой выдавил «мне бы очень хотелось!», а Гарри, судорожно обнимая, повторял, что не настаивает, и не хотел его расстраивать. А Драко понадобилось столько же времени чтобы провопить «я согласен!», чтобы Гарри рассмеялся, и щекоча, безумно целуя любовника, вырвал из него признание «если бы я мог, то больше ничего бы не желал..».

Поттер не позволил невысказанному беспокойству испортить настроение. Их поцелуи еще раз стали страстными, и он, взяв лицо Драко в руки, попросил : «Трахни меня еще раз»…

Драко подчинился…

* * *

Ранее утро началось для профессора Снейпа с истерических поисков Драко по всему подземелью. Он обыскал подступы к Хоргвартсу, проверил каждую нишу, в которой когда-либо видели Малфоя., но все было напрасно. В конце концов он решил устроить допрос друзьям Драко.

Вызвав в лабораторию Винса, Грега, Панси и Блейза, профессор по очереди умасливал и угрожал им, получая отвратительно лживые ответы. Он не ожидал, что его студенты не будут ему доверять. Снейп был в ярости, ученики переглядывались, и жались друг к другу Когда он извлек из воздуха Veritaserum, Блейз застонал, а Снейп выгнал всех остальных и влил микстуру в него одного.

Преподаватель подождал несколько минут, а потом рявкнул:

— Где Драко?!

Блейз съежился, но услышал как отвечает:

— В Выручай-комнате, сэр….

Сердито взмахнув полами мантии, Снейп вышел из лаборатории, и Блейз пошел следом, на седьмой этаж.

Профессор Снейп, сопровождаемый увязавшимся за ним Блейзом, с ходу взломал заклинание, скрывавшее Выручай-комнату. Ворвавшись в нее, он обнаружил своего ученика крепко спящим в объятиях Гарри. Слизеринский декан едва устоял на ногах. В шоке он открывал и закрывал рот, пытаясь произнести хоть слово, но не смог выдавить ни звука.

Снейп в ступоре стоял перед разворошенной кроватью под балдахином. Занавеси не скрывали от него лежащего на спине Драко, зарывшегося лицом в волосах Гарри. Поттер лежал на животе рядом, прижавшись щекой к его плечу, и собственнически обхватив рукой за талию. Были отчетливо видны ярко красные царапины, исполосовавшие спину гриффондорца, и маленькие искрящиеся капли бриллиантов, переливавшиеся в сосках Малфоя. Сомнений в том, чем они недавно занимались не оставалось никаких.

Справившись с волнением, Снейп выдохнул и громко откашлялся. Драко шевельнулся, повернув голову и поцеловав волосы любовника. Преподаватель снова прочистил горло, и Малфой наконец открыл глаза.

Увидев осатаневшего декана, Драко мгновенно представил размеры катастрофы. Коротко глянув на трясущегося от ужаса Блейза, он понял, что помощи ждать неоткуда. Забини против профессора жидковат. И Малфой заговорил первым.

— Гарри.

Тишина.

Немного громче.

— Гарри!

Поттер медленно пошевелился, поднимая голову, чтобы поцеловать бледную шею и ткнуться в подбородок носом. Зевнув, Гарри произнес:

— Ммм… Боже… Ты пахнешь как течная сучка…

Несдержавшийся Блейз громко фыркнул. Этот звук дал понять гриффиндорцу, что они не одни. Он немного повернулся, чтобы глянуть в том направлении, куда смотрел Драко, одновременно скользя ладонью по его телу вниз, к плоскому животу. Когда Гарри встретился глазами с убийственным взглядом Снейпа, он коротко улыбнулся, и передвинул руку ниже, к паху Драко, удерживая с профессором зрительный контакт. Он дико ревновал возлюбленного к его прошлому увлечению этим человеком, и чувствовал необходимость доказать себе и присутствующим свои права на Малфоя.

Но Драко его остановил. Он резко перехватил кисть Гарри, когда его пальцы дотронулись до завитков белокурых волос. И это был однозначный запрет. Поттер нехотя убрал руку, откидываясь на спину, и, опершись на кровать локтями, продолжал сверлить сальноволосого соперника взглядом.

И профессор, и Блейз, разглядывали тела парочки, пораженные следами укусов и царапин, покрывавших любовников. Гарри заметил, что в то время, как Снейп выглядел потрясенным, Забини явно не был слишком уж удивлен. «Наверное, он ждал чего-то подобного»,— подумал про себя Поттер.

Почти болезненная тишина затянулась. Гарри продолжал вызывающе пялиться на Снейпа, словно желая ему что-то сказать. Наконец профессор заговорил, но обратился он к Драко.

— Что здесь происходит? – его голос был тих и полон гнева.

Чувствуя себя последней стервой, Гарри с воодушевлением ответил:

— Вы хотите грязных подробностей, сэр?

Драко издал едва слышимый стон и умоляюще посмотрел на Блейза, ища поддержки, которая не воспоследовала.

— Заткнитесь, Поттер! – рявкнул в ответ Снейп.

— Вставай и иди за мной.

Теперь он обращался к Драко.

Тяжело вздыхая, тот начал одеваться. Оба слизеринца отвернулись, и любовники обменялись усмешками и заверениями, что «все будет хорошо!». Когда Драко взялся за трусы, чтобы надеть их, Гарри твердо покачал головой и велел отдать ему. Малфой хитро улыбнулся в ответ. Одевшись, блондин склонился над кроватью, обхватил руками лицо Гарри, и громко и влажно поцеловал. Покидая с конвоем комнату, Драко улыбнулся партнеру через плечо и сказал:

— Увидимся позже, сладкий!

Гарри почесал затылок, разрываясь между удовольствием, беспокойством, ревностью и удовлетворением от своей эскапады. Ему хотелось знать, как все пройдет. Любопытство снедало его.

* *

Когда Гарри вернулся в гостиную факультета, он был встречен взволнованными Роном и Гермионой. Они детально изучили статью в «Пророке», где была опубликована большая статья о Волан-де-Морте и его Пожирателях смерти. Там было написано, что двое его приспешников (чьих имен Гарри никогда не слышал) были убиты. В материале было сделано предположение, что их убили другие Пожиратели по прямому указанию Темного Лорда. Источник в правительстве сообщил репортеру, что Министерство ничего не знает о причинах расправы.

Гарри раздраженно решил, что газетчики или нагло врут, или Дамблдор не счел нужным посвятить министерских в происходящие переговоры с теми из Пожирателей, кто хотел дезертировать. Оба варианта были правдоподобны. Гарри надеялся выловить директора школы за завтраком и переговорить с ним лично. Он не мог поделиться своими сомнениями с друзьями, но мог, по крайней мере, получить крохи информации от Дамблдора.

Но директора не было, и Гарри начал высматривать Драко за слизеринским столом. Обшарив его исподтишка взглядом, Поттер обнаружил, что любовника там нет. Посмотрев на учительский стол он увидел, что Снейпа тоже нет на месте. Он заволновался. Что, если «Пророк» не смог ничего написать о происшедшем с родителями Малфоя?! Драко был бы убит известием несмотря на то, что они не были к нему особенно привязаны.

Гарри рассказал друзьям о грубом вторжении в любовное гнездышко, случившееся нынче утром. Гермиона, гений дедукции тут же сложила все части головоломки.

— Гарри, как ты думаешь, родители Драко имеют к этому какое-то отношение?

До Рона тоже, наконец, дошло:

— Да, наверное у Снейпа были такие новости, которые требовалось сообщить Драко немедленно!

На мгновение он сделал паузу, выглядя очень довольным собой, затем взволнованно продолжил:

— Представь себе, как старину Люциуса убивает кто-то из Пожирателей! Я бы посмотрел!

Гермиона врезала ему по затылку с такой силой, что Уизли с грохотом выронил на стол вилку. У него хватило совести извиниться, посмотрев в потемневшее лицо друга:

— Прости, приятель, я ляпнул, не подумав!

Гарри подняв руку, остановил Гермиону, которая собралась отчитать Рона, и пробормотал:

— Ок, забыли…

Он встал со скамьи и сказал:

— Мне надо найти Дамблдора и Драко. Я ушел.

С этими словами, не дожидаясь ответа, он удалился. Голова кружилась от навалившихся проблем.

Проходя через вестибюль, Гарри увидел директора школы, который помахал ему рукой с лестницы, и заторопился ему навстречу. Дамблдор предложил ему прогуляться до хижины Хагрида, намекая, что разговор должен состояться без свидетелей. Как только они оказались под открытым небом, Гарри задал вопрос:

— С родителями Драко все в порядке, сэр?

Дамблдор тепло улыбнулся, и потрепал его по плечу:

— Они в этом не замешаны, успокойся.

Чуть склонив голову, он продолжил:

— Этим утром они приехали в школу, испуганные до безумия, с просьбой об убежище. Боюсь, они думают, что опоздали с выбором союзников, в то время как сторонников Лорда становится все меньше….

Он сделал паузу, пока Гарри переваривал информацию. Казалось, он ждал вопроса, который был задан.

-Волан-де-Морт знает о…

Дамблдор прервал его:

— Нет, нет! Насколько мне известно из долгого разговора с Люциусом и Нарциссой, Лорд не знает, что они участники мятежа. Думаю, ты тоже это понимаешь.

Гарри согласно кивнул, испытывая явное облегчение. После непродолжительного молчания он сказал:

— Я не знаю, что было бы с Драко, если бы они пострадали. Несмотря ни на что, он их любит.

Он вопросительно посмотрел на директора, страстно ожидая слов одобрения, словно спрашивал его, а не утверждал. Он должен был знать, что Дамблдор уверен в том, что Драко выжил бы.

Тот обнял Гарри одной рукой и продолжил:

— Думаю, тот факт, что даже в панике они кинулись проведать сына о многом говорит. Когда мы не смогли его найти этим утром, они были вне себя.

Поттер недоверчиво посмотрел на директора, сдерживаясь, чтобы не сказать гадость. Тот ответил на взгляд:

— Однако, я думаю, как только они покинут школу, он начнет искать тебя, чтобы все объяснить.

Он отпустил гриффиндорца и слегка сменил тем.

— Полагаю, ты читал воскресную статью?

Дождавшись кивка, он продолжил.

— Думаю, происшедшее вызовет панику в рядах остальных Пожирателей смерти.

— Вы помогли кому-нибудь из тех людей, чьи имена я вам назвал? – задал вопрос Гарри.

— Безусловно. Мы создали несколько ненаходимых явок, но, боюсь, это не поможет родителям Драко.

Некоторое время он молчал, а затем снова обратился к Гарри.

— Боюсь, что это не их случай. К сожалению, у Волан-де-Морта гораздо больше возможностей разыскать их, чем прочих.

Он громко вздохнул и добавил:

— Гарри, они должны спрятаться в Азкабане, если хотят выжить. Сегодня утром мы сильно повздорили на эту тему. Но мне кажется, что они не понимают, насколько серьезна опасность, и не могут принять правильное решение.

Первая мысль Гарри была о том, как Драко отреагирует на общественное порицание. Это стало бы сенсацией, которая совпала бы с их выпускными экзаменами. Его отчаянное волнение за любимого, видимо, отразилось на его лицо, потому, что Дамблдор сказал:

— Ты будешь нужен Драко. Для него это будет ужасное время, и мне жаль, что придется переложить всю ответственность на твои плечи. Но если ваши отношения будут развиваться так, как сейчас, то именно от тебя он будет ждать поддержки и понимания.

Несколько минут Гарри молчал, уставившись в пустоту и обдумывая варианты. Когда они почти подошли к хижине Хагрида, он извинился перед Дамблдором и побежал в школу. Юноша направлялся в подземелья. Он решил, что если понадобится, будет ждать там Драко весь день.

Расстроенному и обеспокоенному Гарри полчаса расхаживания туда сюда перед закрытой дверью Слизерина показались вечностью. Он попытался заговорить о Драко с несколькими студентами, но те даже не ответили ему. В конце концов в коридор вышел Блейз. Заведя гриффиндорца за угол, он его отчитал:

— Ради Мерлина, Поттер! Ты не можешь терроризировать слизеринцев только потому, что соскучился!

— С ним все в порядке? – ответил Гарри, пропустив мимо ушей тираду Забини.

Они остановились, и Блейз повернулся к нему лицом. Глубоко вздохнув, он ответил:

— Он со Снейпом и родителями. Он с ними все утро, я его не видел, но знаю точно, что это так.

Казалось, Блейз немного смягчился, поскольку увидел, что гриффиндорец действительно переживает.

— Когда ты собираешься сказать ему, что любишь, Поттер?

Блейз коротко улыбнулся. Гарри в ответ покраснел. Он пожал плечами, не зная что говорить. Мол, он и так знает.

— Он знает. Боже! Мы все это знаем, но ты должен сказать это вслух. Скоро ему это будет необходимо.

Гарри уставился в пол, он стеснялся говорить об этом.

— Гарри!

Тот снова посмотрел на Блейза и улыбнулся.

— Я действительно люблю его, Блейз!

— Я рад. Но тебе надо быть хорошим мальчиком, и сказать об этом Драко. Я сыт по горло его мечтательным видом, витанием в белых и пушистых облаках, и прочим бредом, покрытым утренней росой.

Оба засмеялись. Гарри представил пушистого, покрытого росой Драко. Это помогло ему взять себя в руки. Он кивнул слизеринцу и спросил:

— С твоими близкими все в порядке, Блейз? А с остальными семьями слизеринцев?

Увидев, как подобрался Забини, Поттер снова разволновался.

— Случилось несчастье с дядей студента со второго курса. Он его много лет не видел, не самый близкий родственник, но все же.

Блейз пожал плечами, но Гарри видел, что он обеспокоен.

— Мы все в шоке. Напуганы, но пока держимся.

И машинально добавил:

— Спасибо за беспокойство.

Гарри кивнул и они вместе подошли к двери в слизеринскую гостиную.

Завернув за угол, Гарри попросил:

— Когда он вернется, попроси его, чтобы он мне написал.

Блейз поднял брови, но ничего не сказал. Он кивнул и прогнал Гарри, чтобы гриффиндорец не смог услышать пароль и вошел внутрь.

Поттер медленно возвращался к себе, вспоминая события дня, улыбаясь и хмурясь. «Надо все хорошенько обдумать», — решил он, проходя мимо Дамы и присоединяясь к друзьям.

* * *

Драко не появился на ужине, и Гарри совсем извелся. Он всюду таскал с собой пергамент, с помощью которого юноши переписывались. И каждую минуту проверял, не появились ли новые строчки. Друзья видели, как он взвинчен, но ничего не говорили. Они пытались поддерживать беседу, но и они наконец сдались. Рон наклонился к Гарри и сказал ему на ухо:

— Если хочешь, мы возьмем для тебя немного еды. Позже ты сможешь поесть с кем-нибудь. Почему бы тебе не прогуляться?

Гарри согласно кивнул, тронутый словами Рона больше, чем показал. Обычно подобную чуткость проявляла Гермиона. Он покинул Большой зал и пошел на квиддичный стадион, чтобы хорошенько подумать в одиночестве.

* * *

Малфой написал только в девять вечера. Гарри в это время валялся на кровати и пытался учить Зельеварение. Безуспешно. Гриффиндорец быстро схватил перо и написал.

— Как ты? Я волновался (преуменьшение года!).

— Знаю, Блейз сказал, что выглядел ты ужасно. Все хорошо. Я разговаривал с родителями.

— Ты сказал им о нас?!

Гарри не мог в это поверить. Он не знал, как родители Драко ко всему отнесутся. И боялся, что те захотят разлучить их.

— Нет, если честно, времени не нашлось. Были другие, более неотложные дела.

Вспомнив про Азкабан, Поттер содрогнулся. И написал:

— Хочешь поговорить об этом?

— Да. Нет. Не уверен. Они сядут в Азкабан. Через несколько недель. Я устал от этого разговора. Я все расскажу тебе, но позже, хорошо?

— Конечно, как только будешь готов.

Сердце Гарри сжалось от боли, которую испытывал Драко. Ему захотелось обнять его покрепче, и защитить ото всех забот и проблем. Он так и написал, предлагая заласкать его до полного забвения. Поттер понял, насколько Драко плохо, когда тот ответил:

— Это было бы прекрасно. Но я так устал, что не могу двигаться. Я хотел бы лечь пораньше. Я представлю, что ты рядом, в конце концов, у меня все еще есть твой шарф. Сойдет вместо плюшевого мишки.

Гарри понял, что Драко пытается его подбодрить, и был благодарен ему за это. Он пожелал любимому спокойной ночи, и упал на кровать, вперив взгляд в ткань балдахина. Каждая минута казалась часом.

Конечно, когда однокурсники пришли в спальню, ему пришлось раздеться и лечь в кровать. Но сон бежал от него. Он вертелся с бока на бок, обдумывая план действий. Затем решился, и стал одеваться. Взяв плащ-невидимку, Гарри пошел в сторону подземелий, со стучавшим в горле сердцем. Он знал, что его желание увидеть сейчас Драко эгоистично и ужасно, но это был единственный способ успокоиться. Он, правда, не знал, какой прием ему окажут.

Когда Гарри произнес пароль, но дверь в слизеринскую гостиную не открылась, он понял, что в его плане был существенный изъян. Конечно, пароль изменили! Так делали все факультеты несколько раз в год. Поттер был озадачен, но сдаваться не собирался. Он произнес несколько злобно звучащих, но его мнению, паролей, но это не помогло.

В течении десяти минут он перебрал всех ядовитых гадов, которых только знал. И после каждой неудавшейся попытки раздражался все больше. Гарри уже прошел по лестнице пять или шесть ступеней, когда решил сделать последнюю попытку. Он вернулся к двери и сказал:

— Впусти меня!

Рассмеявшись, он вошел внутрь. Во владении парселтангом есть и свои плюсы.

Несмотря на довольно ранее, одиннадцать часов, время, гостиная была пуста. Гарри подумал, что это потому, что все слизеринцы слишком подавлены случившемся. Он подошел к спальне Драко, но встревожился, увидев под дверью полоску света. Поттер разрывался между желанием войти и необходимостью удалиться. Он слишком далеко зашел, поэтому, взяв себя в руки, аккуратно повернул ручку двери и медленно открыл дверь, осторожно заглянув в проем. Приоткрыв дверь еще больше, Поттер скользнул внутрь. И увидел Блейза, который лежа на кровати Драко обнимал осунувшегося блондина.

Кажется, все остальные спали, во всяком случае, занавеси над их кроватями были задвинуты. Блейз повернул голову, увидел открывшуюся дверь и нахмурился. Он шепнул что-то на ухо Малфою, и Драко повернулся, чтобы тоже посмотреть. Гарри молчал, опасаясь напугать обоих слизеринцев. Кроме того, он решил, что Забини может и убить за вторжение, и решил затаиться. В повисшей тишине Драко прошептал:

— Гарри?

Сердце Поттера дрогнуло, когда он услышал надежду в голосе любимого. Это заставило его моментально забыть обо всем и снять плащ. Малфой тут же вскочил, и бросился ему на шею. Оба замерли. Шокированный Блейз наблюдал, как Гарри гладит светлые волосы и шепчет что-то ободряющее. А тот думал, что никогда не был так рад увидеть Драко. Он ведь буквально задыхался от необходимости оказаться рядом. Но сейчас, когда любимый был с ним, все заботы и тревоги отступили. Наконец они отпустили друг друга, и Драко подвел его к кровати, где все еще сидел притихший Блейз.

Как только вокруг них опустились занавеси балдахина, и Драко произнес Заглушающее, Блейз сказал:

— Плащ-невидимка. Это многое объясняет.

Забини был зол и рявкнул на Драко:

— Не могу поверить, что ты дал ему пароль! Это против правил!

Малфой немедленно ответил:

— Я этого не делал, скажи ему, Гарри!

И умоляюще посмотрел. Поттер тоскливо вздохнул, и обратился к Забини:

— Он не давал мне пароль. Никто этого не делал.

По сердитому лицу Блейза было видно, что это понравилось ему еще меньше.

— Ясно, значит, ты шпионил, не так ли? Я думал гриффиндорцы выше этого!

Забини злился все больше, а Драко выглядел несчастным. Гарри решил, что честность будет лучшей политикой. Или половина честности.

— Нет, я этого не делал. В прошлом такое случалось, но не сегодня.

Теперь оба слизеринца смотрели на него с недоверием.

— Тогда как?! – яростно спросил Блейз.

— Ммм…

Гарри попался в ловушку и знал это. Он энергично потер лицо руками, и продолжил.

— Я подумал, что мне не нужен пароль, чтобы сюда войти, — сказал он.

— Конечно, — язвительно отозвался Блейз, — прекрати блажить, и признавайся.

Гарри посмотрел на Драко, поймал его усталый, отрешенный взгляд и ответил.

— Я могу говорить на парселтанге, — заявил Поттер. Оба слизеринца смотрели на него недоумевающее. Гарри фыркнул и продолжил:

— Я предположил, что Слизерин ожидал, что любой, кто может на нем говорить, будет учиться на его факультете. Я просто сказал «впусти меня»и дело было сделано. Но мне пришлось практически прочитать список покупок прежде, чем до меня это дошло и я смог войти.

Он пожал плечами, не зная, что еще сказать. Драко потрясенно хихикнул, и придвинулся, чтобы обнять его.

— Спасибо, что пришел, — шепнул он в шею Гарри.

С отвращением зыркнув на них, Блейз откинул занавески, чтобы выйти. Но прежде, чем уйти, он повернулся к Гарри и сказал:

— Лучше уйди рано утром. После подъема сделать это будет трудно.

С этими словами он лег на свою кровать, задвинул занавеси и прошептал Заглушающее.

Гарри и Драко повернулись друг к другу и улыбнулись. Поттер заправил белокурую прядь за ухо любовника, и пробормотал:

— Подвинься, пора спать, не так ли?

За минуту Гарри сбросил обувь, и оба юноши полностью одетыми скользнули под одеяло. Поттер обнял Драко, поглаживая его по спине, потираясь щекой, шепча успокоительные глупости и мягко целуя в горячечный лоб. Он снова чувствовал себя таким же счастливым, как этим утром.

Наконец дыхание Малфоя замедлилось, Гарри понял, что тот засыпает или уже уснул. Он обнял его покрепче и прошептал в темноте:

— Я тебя люблю…

Единственным ответом были слабо сжавшиеся на его запястьи пальцы Драко.

У меня есть тайный поклонник. Или преследователь. Я еще не решил, кто он. Наверное, его действия должны меня беспокоить больше, чем сейчас, но его появление это самое интересное, что случилось со мной за последнее, и весьма длительное, время. Он занимает все мое внимание, я наслаждаюсь Им.

Подарок прибыл утром, прямо за завтраком перед отбытием из школы на рождественские каникулы. Даже до того как сова приземлилась, я уже знал от кого он. Если хотите, назовите это малфоевской интуицией. Коробка была довольно большая и тяжелая.

Что же это может быть? Конечно, мои однокурсники умирали от желания узнать, что это и пытались заглянуть через плечо. Думаю, не сообщать друзьям ничего о тайном поклоннике, было правильным решением. Панси задохнулась бы от проклятий и ругани, если бы узнала, что мне не известно кто он.

Поэтому я думаю, что поступаю правильно, скрывая его ото всех. Пусть думают, что в последнее время я стал слишком капризным и непредсказуемым. Если бы они только знали! Но я не хочу делиться. Это только мое.

Всю поездку до Лондона я чувствовал, как жар внизу живота становится все сильнее. Помню свое разочарование тем, что приходится слушать чушь, которую несли мои спутники, изображая интерес всякий раз, когда этого требовал общий разговор. Мне хотелось взвесить в руках мою коробку и разорвать в клочья упаковочную бумагу. Я чувствовал себя ребенком, который получил свой первый в жизни рождественский подарок.

Приложенная к коробке записка гласила:

"Она откроется, если ты скажешь три ключевых слова. Содержание наших предыдущих разговоров должно дать тебе подсказку".

Что, черт подери, он имеет в виду? Я ломал голову над этой загадкой, и мне показалось, что ключевыми могут оказаться слова из нашей переписки, когда все только начиналось. Вдумываясь в значение каждого слова, я припоминал отрывки из наших первых писем.

"Ты когда-нибудь делал это перед зеркалом? Ты должен попробовать. Мне всегда хотелось понаблюдать за тобой". И "тебе понравится, если я буду смотреть на тебя?" и " сними одежду и поласкай себя прямо сейчас. Я снова хочу посмотреть на тебя".

Определенно, в коробке лежит что-то, связанное именно с этой фантазией! Но не только, я вспомнил:

"Ты будешь умолять меня?". "Никогда!" — ответил я. "Неужели? Какое упущение". И "ты будешь!" засмеялся он. И я сказал: "Нет, я не буду, Малфои не просят". "Да, но ты сделаешь это прежде, чем я буду с тобой", — ответил он и его слова вызвали горячую волну, пробежавшую по моей спине.

Последние два дня перед Рождеством я провел перебирая слова из наших писем, и комбинируя их так и этак. У меня было много свободного времени. Родители, как всегда, были очень заняты, проверяя все ли готово к приему. Ведь на самом деле Рождество это не семейный праздник, а удобная возможность упрочить свое социальное и политическое влияние.

Я провел много времени перед зеркалом, примеряя и откладывая одежду. Одержимость моей матери желанием подать меня в лучшем виде и продолжить род впечатляла.

Посещение парикмахерской вызвало проблемы. По мнению мадам Малфой мои волосы следовало укоротить на два дюйма, слишком длинные локоны у человека моего возраста выглядели "вульгарно". Чертова дура! Удивительно, но отец пришел мне на помощь, и волосы оставили в покое.

Еще одна из его маленьких милостей. Уж это-то он мог себе это позволить, разрушив мою жизнь и отдав Ему. Ебать, где он собрался разжиться еще одним наследником?

Итак, утро. Рождество. Праздничный завтрак назначен на девять тридцать, и у меня есть достаточно времени, чтобы помечтать о своем тайном поклоннике. Я снова развернул серебристую упаковочную бумагу, как делал всякий раз, когда у меня была возможность уединиться, и положил коробку на кровать.

Я оделся, глядя на нее с тоской, мое дыхание стало прерывистым. После чего позволил своему сердцу ударить три раза прежде, чем наконец-то разрешил себе открыл коробку. Затем аккуратно отнес ее к окну, ощупывая пальцами каждый сантиметр оберточной бумаги, решая с чего начать.

Я окончательно распаковал мое сокровище дрожащими руками, стараясь как можно меньше повредить бумагу. Я отказал ребенку в себе и не заглянул внутрь ни разу. Отбросив тяжелую оберточную бумагу, уставился на коробку из обычного темного полированного дерева. Грецкий орех, скорее всего, я не был уверен.

Я погладил поверхность дрожащими пальцами, пульс глухо бился в горле так, что я почти не мог дышать. Осмотрев и огладив поверхность коробки, я поднес ее к лицу, вдыхая сладкий аромат, и потерся щекой об ее крышку. И тяжело вздохнул. Я помню, что держал ее в руках, улыбаясь про себя и чувствуя возбуждение, вызванное подарком моего мучителя.

Но, услышав в коридоре шаги, я быстро успокоился. Это пришла моя мать, чтобы проводить вниз, к гостям. Я сунул коробку под подушки и встал, чтобы поприветствовать Нарциссу у дверей.

Следующие три часа были чистой пыткой. Я играл вежливого хозяина, мгновенно вспоминая имена гостей, вежливо разговаривал с ними о погоде и так далее. Одним словом, был достойным наследником рода Малфоев. Умопомрачительно скучно.

Большая часть моего "я" осталась наверху, вместе с вожделенным подарком. Я считал минуты, чтобы убежать наверх и остаться наедине со своей коробкой, по которой уже начал скучать.

Родители не заметили моей нервозности, и я этим не удивлен. Они настолько правильные, что я иногда думаю, а хотелось ли им когда-нибудь расслабиться и быть самими собой?

Когда я освободился, до обеда оставалось еще пять часов свободного времени. Медленно, как только мог, словно смакуя на кончике языка свое нетерпение, я поднялся наверх.

Потребовалось время, чтобы я разделся и аккуратно развесил одежду. Прежде, чем я позволили себе взять в руки коробку, поставил Защитные и Заглушающие чары. Собрав на кровати целый трон из подушек, я решил попробовать кое-что. Снова поставив коробку на подоконник, я повторил про себя слова, которые, по моему мнению, должны быть ключом к подарку. По правде говоря, у меня было несколько вариантов, но эти вызывали у моего мятежного тела самый сильный отклик. Отойдя от окна на расстояние вытянутой руки, я прошептал: "Я умоляю тебя+".

И застежка открылась.

Я рассмеялся как ребенок или сумасшедший, точно не уверен, ощущая прилив теплого чувства к своему незнакомцу и его порочному чувству юмора. Я пробежался пальцами вдоль приоткрывшейся щели, пытаясь на ощупь догадаться о содержании коробки, до того, как разрешить себе приоткрыть крышку.

Я дразнил себя достаточно и открыл коробку.

И ахнул. Громко.

Я почувствовал, что лицо загорелось, прежде, чем успел осознать, что увидел. Я знаю, что моя рука дрожала, когда я протянул ее вперед, чтобы прикоснуться к нему. Он был слишком красив, чтобы его описать слов не нашлось бы. Моя эрекция вызывала такой дискомфорт, что хотелось кричать, она требовала освобождения.

Черная подкладка дна оттенила изумрудный блеск и позволила рассмотреть серебряного дракона во всех деталях. Я провел пальцем по его длине, содрогаясь внутри и снаружи. Я знал, с абсолютной точностью знал, что это. Это часть него, или, точнее, та часть моего поклонника, о которой я мечтал больше всего.

Я подошел к подоконнику и оперся на него всем весом. Отбросив коробку, провел пальцами по фаллоимитатору, одной рукой чуть сжимая яички,а другой — поглаживая пугающе широкий овал. Он был тяжелый, теплый и мягкий, точь-в-точь как реальный, я знал это. Материал, из которого он был сделан, сверкал на солнце, отражая его лучи, которые играли внутри него, одновременно отражаясь от поверхности. Поднеся его к лицу, я в первый, из последующих тысяч раз, изучил серебряного дракончика, который сонно дрейфовал внутри своей прозрачной тюрьмы. Сверкая и переливаясь, он медленно поднимался и падал в замкнутом пространстве. Как снег в стеклянном шаре, который я однажды видел у кого-то в школе.

Я судорожно вцепился в фаллоимитатор, словно боясь, что это жестокая шутка и сейчас он исчезнет. Понюхал и погладил каждую венку, которая пульсировала на его поверхности прежде, чем поднес ко рту. Крупная, куполообразная головка ощущалась, как мягкие лепестки роз, а крошечная щель на конце раздвинулась, стоило мне чуть нажать на нее языком.

Я взял его в рот, ощупывая губами крайнюю плоть, и громко застонал, облизнув, распробовав вкус, и поняв, что он неживой, подделка. Потом протолкнул его внутрь, крупной головкой поближе к горлу. Я просто заткнул им рот и снова подтолкнул еще немного вглубь, но у меня не получилось.

Отказавшись от этой идеи, я принялся сосать его, преодолевая сопротивление лицевых мышц. Мои щеки надулись, челюсть болела от напряжения, мне было тяжело. Когда я еще раз обхватил крайнюю плоть губами, то снова попытался пропихнуть его вглубь рта. Вот тогда я и кончил. Ничего не смог с собой поделать. Мои колени тряслись с тех пор, как я взял в руки коробку. Думаю, это было неизбежно, но я удивился, что смог кончить, не прикасаясь к себе. Я ахнул и едва не задохнулся, впившись губами в прекрасный член прежде, чем опустошился, немного успокоился и пришел в себя.

Продолжая рвано дышать, пытаясь восстановить внутренне спокойствие, я вертел подарок в руках снова и снова, пытаясь понять замысел своего мучителя. Мне было интересно, кто он? У меня было немного кандидатов, и еще меньше мотивов.

Мне надо был снять брюки перед тем, как использовать фаллоимитатор внутри. Мне хотелось этого с тех пор, как я открыл коробку. Отложив игрушку в сторону, но недалеко от себя, я снял всю одежду ниже пояса и расстегнул пуговицы рубашки дрожащими пальцами. Я оставил ее потому, что люблю ощущение скользящего шелка на своей коже.

Потом провел пальцами липкой влаге и начал втирать в кожу до тех пор, пока она не впиталась, оставив на коже слабый блеск.

Недалеко от кровати я держу бутылочку с маслом для самоудовлетворения. Покрыв им всю ладонь, я занялся привычным делом. Впившись взглядом в свое сверкающее сокровище, скользнув между ног жирной рукой, погладил кожу, чуть дразня себя, воображая, как почувствую его внутри.

Я снова начал задыхаться от острого чувства предвкушения. Первый палец был внутри меня, я не почувствовал сопротивления мышц, только тепло, узость и неуправляемое желание. Через минуту, введя в себя второй палец, я согнул их оба и нащупал крохотный узелок. Поглаживая его, я почти потерял сознание, это было легко и привычно+

Не сдерживая стон, я снова легонько потер простату. Никто не услышит меня сквозь Заглушающие чары. Никому нет до меня дела, и никто не станет подслушивать.

Все это время я не отрываясь смотрел на него, на мой фаллоимитатор, который терпеливо ждал меня. Не отводя глаз, я растягивал себя все шире, засунув внутрь третий палец и сгорая от желания почувствовать в себе это произведение искусства. Я заставил себя ждать, терпеливо разрабатывая отверстие, игнорируя призывы организма прекратить это издевательство и принять, наконец, это сокровище в себя. Это будет первый раз, когда в меня войдет нечто большее, чем мои пальцы, и я хотел насладиться каждой секундой, чтобы запомнить этот момент навсегда. И вот я сдался и потянулся за дилдо, расставив ноги шире, и не сдержав предвкушающего стона.

Выдавив немного смазки на руки, я смазал им огромный член и начал потирать им свое тело. Поводил им по соскам, надавливая на розовые раковинки. Вздохнул. Проследил им по линии груди, живота, потер головку моего члена, мокрого от собственной смазки. Провел по яичкам, чувствуя, как напрягаюсь и против воли из моего горла вырвался стон. И только тогда начал вводить его в свой анус, который голодно пульсировал.

Я не могу найти слов, чтобы описать, как он проникал внутрь меня. Я дразнил сморщенное отверстие головкой дилдо, раз за разом, слегка прижимая и снова отступая от входа. Мое тело умоляло, чтобы я сделал это, но я не сдавался на уговоры. Пот уже струившийся по всему телу увлажнил яички и промежность, и вдруг головка скользнула внутрь. Я почувствовал, как крайняя плоть фаллоимитатора растянула мышцы, и больше не мог сдерживаться.

Задыхаясь и вздрагивая, я втолкнул его внутрь, закричав от удовольствия. Потом замер на несколько мгновений, наслаждаясь ощущением пульсации мышц вокруг дилдо, и протолкнул его внутрь. Я остановился только когда почувствовал его яички около моих ягодиц. К тому времени я бился в конвульсиях не в силах контролировать свое тело.

Накопленное разочарование и страсть вскипели, и я безжалостно воткнул дилдо на всю длину. Я вжимал его внутри так сильно, как только мог, чувствуя каждый удар сердца и дрожа всем телом. На время я замер, но почти сразу начал энергично двигать им. Я снова вытащил его почти до конца, но мое нутро кричало, чтобы я вернул дилдо обратно, так глубоко, как только мог. До самого горла. Я задыхался, мой член вздрагивал с каждым ударом сердца. Я мог бы кончить, не прикасаясь к себе. Я знал, но пока этого не хотел. Пока.

Я мягко двигал фаллоимитатором, снова и снова касаясь простаты, мысленно умоляя себя не торопиться. Но я не слушал себя. Я только чувствовал и воображал, что мой таинственный любовник сейчас во мне. Играл со мной, наказывал, заставляя кричать. Снова и снова, вытаскивая его и вводя вновь в мышечное кольцо, я двигал дилдо медленно и старательно. Я старался запомнить навсегда каждый момент, каждое движение, каждое ощущение моего отверстия.

Как бы я ни старался, это не могло продолжаться долго. Я чувствовал, что оргазм рвется из-под контроля и вскоре изверг сильную, белую струю, орошая живот и грудь. Я кричал и не мог остановиться. Я кончил, вскидывая над постелью бедра, содрогаясь, пока не иссяк. Тогда я рухнул без сил, ноги дрожали и не могли держать меня. На какое-то время я оставил фалоимитатор глубоко внутри себя, в остывающем от горячки теле, зная, что его создатель хотел познать меня также остро, как и я его.

Моя рубашка, перед тем, как я ее очистил, была мокрой от пота, она пахла мной и моим желанием. Я прижал липкий фаллоимитатор к груди, и, удовлетворенный, наконец-то уснул.

Всего через несколько часов я проснулся, все еще сжимая в ладонях мое сокровище. Я томно потянулся, наслаждаясь тянущими ощущениями в анусе, перебирая в памяти недавние воспоминания. Я хочу тебя, подумал я в сотый раз, мне все равно кто ты. Я твой.

Когда я встал и начал готовиться к обеду, я взял фаллоимитатор с собой. Я сказал себе, что его надо помыть, но в глубине души чувствовал, что просто не в силах выпустить его из рук. Он — мой. Я — его. Я хотел к нему прикасаться.

Мы приняли душ вместе, он и я. Я вымыл его более любовно, чем себя и рассмеялся, когда увидел пузырьки на его поверхности. Он был так прекрасен! Я откинулся на холодные кафельные плитки и снова скользнул гладкой поверхностью вглубь своего тела. Фаллоимитатор нашел свое законное место. Он звал меня, я был его рабом.

Через некоторое время мои ноги снова ослабли. Я проворачивал его каждый раз, когда касался простаты, постанывая от ощущений. Вытаскивая его наружу, я замирал от потери, и расслаблялся когда он снова потирался о внутренние мускулы входа. В конечном итоге, я бешено кончил, до боли насилуя себя и потерявшись в ощущениях. Я отчаянно трахал себя его членом, но еще понял кое-что другое. Я трахал себя и мне это понравилось.

Когда я кончил, глаза на время затуманились. Нуждаясь в поддержке, я привалился к стене, настолько я обессилел. Вода смыла сперму, уничтожая доказательства моего оргазма. Но мне они были и не нужны. Это осталось внутри меня. Мой лучший подарок на Рождество. Мое лучшее Рождество. Вытащив фаллоимитатор из себя, я почувствовал опустошение. Но я был счастлив, а это чувство для меня редкость. Прежде чем одеться, я снова попробовал мое счастье на вкус.

Уже поздно, остался всего час до тех пор, как придется идти и развлекать скучных гостей. Придется дождаться их ухода домой и только после этого вернуться в мое убежище. Нет, не в мою комнату, где я прятался. В мое святилище — в мое сознание, где призрачный любовник берет меня своим подарком. Я буду умолять его, чтобы он снова позволил прийти к нему вечером. Когда я освобожусь. Надо просто немного потерпеть.