Хрустальный феникс

Драко поставил точку и оторвал перо от пергамента, оценивающе осматривая написанное предложение. Ему понадобилась всего секунда, если не меньше, для того, что бы вновь ожесточенно перечеркнуть всю строку несколько раз до такой степени, что лист протерся. Послышался раздраженный вздох. Рядом горела свеча — единственный источник света в этой кромешной тьме. А на столе перед парнем лежал ворох таких же исписанных и перечеркнутых несколько раз листов. Некоторые были даже смяты и находились не только на столе. Сколько же сил он потратил за этот вечер, пытаясь найти нужную мысль, так навязчиво одолевающую его сознание и наконец записать ее в достойном виде. Что же он все-таки хотел сказать?

Прошло достаточно времени, когда парень услышал навязчивый стук в дверь. Мгновенный взмах палочки — и все листы исчезли в ящик стола, а Малфой развернулся в стуле, обратив спокойный взгляд на дверь.

— Да? — кратко пригласил он.

Дверь отворилась и в комнату стремительно влетела Беллатриса. Драко уже было закатил глаза, мол "опять ты. Ах, как вы меня все достали, только бы вы знали...", но не тут-то было. Женщина подлетела к нему и без церемоний схватила за локоть, потащив за собой. От подобного хамства Малфой просто потерял дар речи на несколько секунд. Да как она посмела? Резко вырвав руку, он остановился, жестко посмотрев на свою родственницу сверху внизу и ледяным тоном спросил:

— Что тебе нужно, Белла? Я же просил не трогать меня. Я занят. Даже если случится конец света. Я. Занят.

Безумные глаза Лестрейндж говорили о том, что действительно что-то случилось. Причем явно что-то грандиозное, заставившее ее еще больше проявлять свои эмоции. Она ликовала и как только удавалось не подпрыгивать от счастья, как маленькой девчонке? Да Драко, пожалуй, даже этому бы не удивился. Наблюдая сумасшедший блеск ее глаз, слизеринец оставался абсолютно спокоен.

— Немедленно идем, Драко, мы поймали девчонку! Теперь-то они за все получат! Лорд будет гордиться нами, вот увидишь, Драко! Быстрее! — кричала она своим пронзительным, противным голосом, так нелюбимым парнем с самого детства. В ее голосе вечно были слышны эти истеричные нотки. И что она здесь до сих пор делает, в этом доме? Почему она все еще не в Больнице Святого Мунго и не под присмотром специалистов? Ах да, она же готова вылизывать всего Лорда до тех пор, пока ее не отшвырнут, как же он мог забыть. Но сейчас его волновало несколько другое. Что еще за девчонка? О чем она говорит? Но парень не успел задать ни единого вопроса, так как его любимейшая и очаровательнейшая тетушка уже умчалась из комнаты. Пожав плечами и вздохнув, он неторопливо покинул комнату. Ну а что еще оставалось делать?

Как же все это ему надоело. Лучше бы он был в Хогвартсе этот год и терпел взгляды этих тварей— гриффиндорцев. Чертовы котята. Вечно путаются под ногами, мнят себя царями, храбрецами, стойкими и мужественными. Да что они вообще знают о жизни? Вся их мужественность в том, что они так уверенно продолжают верить в весь этот бред, который сами себе и придумали. Ах, куда смотрел Салазар в свое время, куда он только смотрел? Почему еще тогда не уничтожил Годрика? Девчонок-то пусть оставил. Не так плохи и рейвенкловцы и хаффлпавцы. Особенно девочки с Рейвенкло хороши. Такие теплые. Но дуры невыносимые. Еще и продажные. Одним словом — шлюхи. Такие сладкие шлюхи, готовые расставить ножки перед каждым желающим, только попроси. Да и просить даже не нужно. Стоит припереть к стене и вот она уже твоя, такая горячая и задыхающаяся от одной твоей близости. А о том, что дальше и говорить нечего. Удобно, в общем-то. Они сами хотят этого и их не колеблет, что по этому поводу кто думает, ну вот и славно. Тебе жуть как хочется кого-то трахнуть? Да иди на пост старосты Рейвенкло, даже представительница факультета у них с радостью даст тебе. Как же все это глупо. Парень усмехнулся, спускаясь по ступенькам лестницы, где уже слышались восторженные крики Беллатрисы. Он уже и забыл совсем каково там, в замке. Этот год он проводит дома, в Малфой-мэноре. Побег летом был феноменальной новостью. Еще век не забудут. Но теперь парню приходилось терпеть общество своих обожаемых родственников, присутствовать на каждом собрании Пожирателей и довольно часто видеть Лорда. От последней мысли Драко передернуло, и он наконец покинул рассуждения, войдя в зал.

Перед его взором предстала интереснейшая картина. Небольшая группа знакомых лиц столпилась вокруг чего-то, загораживая собой предмет их внимания. Родители были чуть в стороне от всех. А Беллатриса, разумеется, в центре событий, удивляться нечему. Драко обменялся взглядами с матерью и отцом, вопросительно кивнул. Ему не ответили, но лишь едва уловимая тревога во взгляде Нарциссы давала понять, что что-то не так. Легкая тень пробежала по лицу Малфоя-младшего. Отец явно был не менее взволнован, но у него это было гораздо читабельнее. "Неужели поймали действительно кого-нибудь важного? Поттер? Нет, Белла же говорила о девчонке... Стоп. Грейнджер?" Драко прошел ближе к родителям и встал по правую сторону от Нарциссы, сдержанно рассматривая толпу людей. Они все спорили между собой, не давая друг другу сказать, но как всегда прервал все высокий голос Беллатрисы:

— Девчонку нужно заставить говорить, снимите с нее это чертово заклятие, пусть она говорит! — вопила Лестрейндж. В ответ ей послышался гомон басов, явно протестующих. Похоже, у каждого было свое мнение на счет "девчонки", только Малфой мог разобрать слишком мало из всего переплетения звуков. Бесполезные сотрясания воздуха. Ну сколько можно? И наконец, видимо, Беллатриса решила действовать в одиночку, если никто не хотел ее слушать, рискуя в то же время и собственной жизнью. Правда, вряд ли найдется дурак, способный убить ее.

Толпа расступилась, как только зал наполнился пронзительным криком девушки, эхом отражающимся от стен. Этот крик был наполнен ужасом и страданиями. Болью. Драко уже догадался, что за заклинание применила Белла.

— Говори, дрянь! — кричала женщина, направляя палочку на кричащую девушку. Сейчас Драко смог увидеть ее. Знакомые растрепанные каштановые волосы, длиннее, чем прежде, маггловская одежда, он буквально ощутил запах грязной крови. Чертова грязнокровка скорчилась на стуле и стонала от боли, невыносимой боли. Пусть. Она заслужила этого. Хотя... Ее даже было немного жаль. Она грязнокровка и у нее даже нет выбора на то, чтобы выбрать какую-то сторону. Что за бред? Жаль? Глупости. Он просто издевается. И все же, он знал, что сейчас испытывает грязнокровка Грейнджер.

— Я ничего не знаю! Я не знаю! Умоляю, не надо, пожалуйста! — кричала она, используя оставшиеся у нее силы. Но Беллатрису так легко не убедишь, какое ей дело, что эта боль сейчас уничтожает все, что есть внутри этой девчонки? Женщина продолжала выкрикивать заклинания.

— Лжешь! Это такая же грязная ложь, как и твоя кровь, тварь! Говори, где твой дружок Поттер, иначе я сейчас убью тебя!

Но Грейнджер не скажет. Она же гриффиндорка, как она скажет. Гордость не позволит, да еще и она из всех этих героев. Лучше сдохнуть, чем выдать этого подонка, из-за которого все это происходит. Она будет оправдывать его до последней доли секунды своей чертовой жизни. Драко больше не мог терпеть этих криков, от них начинала болеть голова и возникали слишком неприятные воспоминания.

— Белла, — достаточно громко окликнул он свою тетку, сделав шаг в ее сторону и глядя четко ей в глаза. Дождавшись, когда женщина обратит на него внимание, парень продолжил, — Послушай, Белла, не убивай ее.

— Что? Драко, ты свихнулся? Ты что, на стороне этой грязнокровки?! — завизжала Лестрейндж.

— Выслушай меня. — четко произнес Малфой, не прерывая зрительного контакта. Само спокойствие, ничто не заставит его повысить голос. — Если ты сейчас убьешь ее, мы ничего не узнаем. У меня есть предложение. — Драко обвел глазами всех присутствующих... союзников, если уж на то пошло.— Я предлагаю запереть ее в подвале. Она сможет стать приманкой для Поттера и рыжего. Тогда, когда эти двое придут спасать ее, мы и вызовем Лорда.

Повисла тишина. Все начали переглядываться, мысленно и взглядами оценивая слова парня. Драко встретился глазами с Нарциссой, ее взгляд кричал "куда ты лезешь?". Конечно, она предпочла бы, чтоб сын остался в стороне от всего этого. Но он должен был. Если все действительно получится именно так, как он сказал, то Лорд узнает, кто догадался поступить именно так, тогда обязательно с них снимут все штампы, и отец наконец будет снова в почете. Большего ему и не нужно.

— Парень, ты уверен, что мальчишка придет за ней? — спросил отец Блейза Забини, еще сомневаясь.

— Вы еще размышляете? — насмешливо прыснул Драко, — Да Поттер непременно составит план действий, а потом примчится спасать ее, так и не додумав ничего до конца. Он же привык, что Грейнджер за него думает. Не беспокойтесь. Я отвечаю.

Похоже, что все поверили и согласились. Грейнджер тут же начала кричать и протестовать, но Беллатриса вновь взмахнула палочкой и отключила выскочку. Драко понимал, что теперь он взял на себя слишком большую ответственность. Слишком тяжелая ноша. Он понимал, что скорее всего и в момент, когда Поттер действительно примчится спасать свою подружку, Малфой сделает так, чтобы он смог уйти. Мерлин, он все еще чувствовал эту ненавистную вину! Плевать. Уж лучше он сам сдохнет, чем будет продолжать участвовать в этой битве. Его ничто не держит в этом проклятом мире.

— Драко, возьми ее палочку, — Беллатриса подбросила палочку, и Драко ловко поймал ее. — Держи у себя в надежном месте. Люциус, помогите мне кто-нибудь оттащить ее в подвал. Нужно будет следить за ней. Мы установим график дежурств, эта маленькая грязнокровка не должна уйти.

Малфой не хотел смотреть, как будут уносить Грейнджер. Когда-нибудь она поблагодарит его за то, что он спас ей жизнь. Да и плевать. Не важно. Ему просто было не интересно. Развернувшись на каблуках, он сжал палочку в руке и удалился в свою комнату.

Первым чувством, что пришло к Гермионе, была ужасная головная боль, как будто она раньше выпила очень много сливочного пива. Очень много. Слишком. А потом боль разбежалась по всему телу. Мерлин, она и предположить не могла, что Круциатус — это так больно. Слегка пошевелив рукой, девушка тихо застонала и заставила себя открыть глаза. Первым, что заметила девушка, была мрачная комната, здесь было ужасно холодно, а вместо одной из стен — решетка, как в тюрьме. "Неужели я а Азкабане?" Абсурдно. Хотя, возможно, она бы пожелала, чтобы это был Азкабан. Но нет. Оказывается, под землей Малфой-мэнор являет собой подобие тюрьмы. Какой кошмар, вот уж чего Гермиона предположить не могла. А ведь еще несколько часов назад она была с Гарри и Роном. А часов ли? Увы, она не знала, сколько прошло времени с того момента, как ее отключили. Да и важно ли? Где сейчас Гарри, Рон? Что с ними? Они наверняка волнуются и в растерянности.

Гермиона даже не успела понять, как все произошло. Как-то получилось, что их обнаружили. Их раскрыли и пришлось бросить все и бежать как можно быстрее, только бы успеть, только бы никого не поймали. Она молилась, чтобы с мальчиками все было хорошо. Но забыла помолиться за себя. Ну, вот теперь она здесь, в логове врага, играет роль приманки. Да что за чертовщина, какого Мерлина Малфой влез со своими гениальными идеями? Лестрейндж все равно не смогла бы убить ее, это же бред! Или смогла? Да глупости все.

Холодно. Ужасно холодно. Сколько ей еще так сидеть в этой дыре? Нужно придумать, как отсюда выбраться. Поднявшись с пола, девушка ощупала все карманы, обыскала всю себя, но палочки не обнаружила, чего и следовало ожидать. Ну не глупцы же они, оставлять у нее палочку. Браво. Пройдя к решетке, Гермиона подергала ее на себя, но разумеется, сломать здесь все никак не подвластно такой, как она. Гриффиндорка всегда была не очень хороша в физических упражнениях. А полеты на метле так вообще приводили девушку в ужас. Она просто не представляла, как можно ровно летать на метле так, чтобы ее не заносило. Честно сказать, Гермиона вообще боялась летать, потому что боялась высоты, да еще и если пространство вокруг тебя открыто со всех сторон!.. Даже говорить не стоит.

Но какие сейчас могут быть мысли о полетах на метле? Ей нужно сейчас же собраться и сосредоточиться, чтобы выбраться из этого ужасного места, каким-то образом найти Гарри с Роном, и тогда они смогут как всегда продолжить поиски крестражей. Но нужно придумать что-то такое, чтобы они не сунулись сюда. Иначе это конец. Конец всего. Они вызовут Волан-де-Морта, он убьет Гарри, а они с Роном даже не смогут ничего сделать.

А Малфои действительно недурно живут. Даже очень недурно. Здесь все такое идеальное, такое дорогое, что просто тошнит. Создается впечатление, будто каждый миллиметр этого дома продуман до мельчайшей детальки. Да здесь даже пылинки лежат по правилам! Хотя, вряд ли здесь им есть место. Никак, кроме как шикарно, это место обозвать было невозможно. У Гермионы возник вопрос о том, как же выглядит территория поместья. Наверняка его окружает огромный сад с деревьями и неописуемо красивыми цветами. И, наверное, эти цветы живут своей жизнью. Если живут. Вряд ли... В таком ужасном месте разве может быть что-то по-настоящему живое? Даже красота и убранство дома — лживое и искусственное. Скорее всего для них это просто галочка в списке того, что должно быть. Проклятые аристократы. А цветы.. Цветы — это жизнь. И гриффиндорке было безумно жаль все цветы, которые могли рости на территории Малфой-мэнора. Ей всегда казалось, что за цветами нужно ухаживать как-то особенно, даже разговаривать. Ведь они несут в мир красоту. А здесь, Гермиона была уверена, за этими прекрасными существами следят только эльфы-домовики, для которых это лишь выполнение работы, в этом нет ничего искреннего.

От всех этих мыслей становилось холодно. Не только внутренне, но даже физически. Девушка забилась в темный угол своей "комнаты" и обвила колени руками. Невольно вспомнился дом Рона. Там всегда было так тепло, уютно... Невероятно уютно, даже лучше, чем дома, если говорить откровенно. Весь этот шум, присущий Уизли, как мама Рона покрикивала на близнецов, тихие взрывы от экспериментов братьев — ну что может быть чудеснее? Это все так по-домашнему тепло. В Норе всегда было чувство, что ты там не лишний, сколько бы народу в ней не гостило. Каждый находил свой уголок. Гермионе представлялась зима. Рождественские каникулы, когда все приехали к Рону, чтобы встретить праздник всем вместе. В комнате на первом этаже горит свет, уже ночь, на улице снег, холодно, а дома так тепло, пахнет чем-то вкусным и приближающимся праздником. Слышен смех, в камине потрескивает огонь. Ей всегда казалось, что это идеальная картинка того, как должна выглядеть настоящая семья...

Внезапно ход мыслей прервал звук открывающейся двери, и Гермиона вздрогнула, подняв голову. Она быстро сползла на пол и претворилась, что лежит без сознания, приняв немного неестественную позу, в которой очнулась. Она слышала приближающиеся шаги, которые стихли рядом с ее камерой, если можно так назвать. С минуту стояла тишина, и девушка занервничала — может, стоит открыть глаза? Вдруг на нее нацелена чья-то волшебная палочка? Вдруг они решили не слушать Малфоя и сейчас как раз кто-то готовится к тому, чтобы произнести смертельное заклинание? Неужели уже стоит прощаться с миром? Вот и все? Так нелепо, в подземелье дома Малфоев наступит конец?! Но она так не хочет... И может ангелы услышали ее мысли? Но тишина оборвалась, и Гермиона услышала звук, как будто на пол что-то поставили, снова шорох, на этот раз одежды и вновь тишина. Но продлилась она не долго, ее прорезал голос.

— Что, страшно, Грейнджер? Правильно, пусть тебе будет страшно, — произнес тихий голос Драко Малфоя, раздавшийся в помещении негромким звоном, напоминающим эхо. — И актриса из тебя… никакая. Даже не плохая, а просто никакая.

Он едва слышно усмехнулся. Проклятый Малфой, а ведь она так надеялась расстаться с ним навсегда после всего, что случилось тогда, в школе. Конечно, это не он убил Дамблдора, но в его случае оправданием это не назовешь. И опять эта кошмарная, просто отвратительная привычка растягивать слова, кто его научил? Это же так режет слух и раздражает! Но ничего не поделаешь, он раскусил ее. Открыв глаза, Гермиона приподнялась на локте и наконец встала в полный рост, отряхнув джинсы.

— Было бы кого бояться. — буркнула девушка. Малфой сидел к ней спиной. Так вот что он поставил на пол — обычный стул. Сейчас он сидел опершись локтями на колени и опустив голову так, что светлая челка падала на глаза. Что-то в нем переменилось. Так неуловимо, что она никак не могла найти того самого "что-то". Хотя, как можно найти это, если парень сидел к ней почти спиной?

— Не боишься? А я-то надеялся, что ты хоть немного переменилась, Грейнджер. Похоже, не суждено тебе этого познать, дитя Годрика. Жизнь тебя ничему не учит. Где вы, кстати, все это время были? Скрывались? А я уже начинаю подвергать подобную гипотезу сомнениям. Больше похоже, что вы просто смылись в какой-то маггловский санаторий, или как это там называется у вас? Тебе лучше знать, я никогда не сталкивался с миром грязнокровок на столько тесно... А ты, Грейнджер, все такая же грязнокровка… Такая же глупая, наивная грязнокровка... — последние слова он произнес совсем тихо и с наслаждением в голосе, с ядом, так ненавистным девушкой.

По мере того, как слизеринец говорил, Гермиона все отчетливее вспоминала свою мягко сказать нелюбовь к нему. Хотелось сейчас же заткнуть его каким-нибудь простым заклинанием, но только бы он замолчал и перестал говорить эту чушь. А какое наслаждение она ему доставляла...

— Замолчи, Малфой! Ты не имеешь права так разговаривать со мной! Ты просто трус. Скажи все это мне в глаза, хорек, почему ты повернут ко мне спиной? Скажи в глаза! — прокричала она, вцепившись в решетку, разделяющую их.

Малфой поднялся со стула резким и стремительным движением. Он всего в долю секунды оказался так близко и заставил ее замолчать. Его руки сжали руки Гермионы и больно прижали к толстым прутьям, заставив ее тихо застонать. Он с такой силой и ненавистью нажимал на ее руки, что гриффиндорке стало страшно.

— Отпусти! Отпусти меня сейчас же, ты не имеешь права!

— Я не имею права? Да если бы не я, Грейнджер, тебя бы уже давно не было в живых. Ты должна быть благодарна мне. Это у тебя нет никаких прав, тупая грязнокровка. Потому что ты — гряз-но-кров-ка. Ты вообще не имеешь права знать меня, ты не имеешь права, а не я. — жестко проговорил он, почти прижимаясь к решетке. Его взгляд, холодный и жестокий, был устремлен прямо в зажмуренные глаза Гермионы, извивающейся от боли. Казалось, парню доставляет удовольствие причинять ей боль. Наконец он разжал ладони, и Грейнджер чуть не упала на пол. Она отшатнулась от парня и прижалась к ближайшей стене спиной, глядя на бывшего сокурсника взглядом, полным ужаса. Его жестокость ужасала, обезоруживала. Все слова, что она могла сказать ему в ответ, внезапно куда-то пропали. Она поняла, что находится в ловушки и здесь нет никого, кто может ей помочь. Никого. Она одна, а дом полон Пожирателей, и один из них — человек, с которым еще год назад она почти каждый день сталкивалась на уроках. Ни помощи, ни поддержки, ничего человечного в этом доме она может не ждать. Здесь никто не позаботится даже просто о том, что ей может быть холодно в этом каменном помещении. Она всего лишь приманка и даже если она здесь умрет от голода, никто даже труп не подумает убрать. Ведь Гарри и Рон об этом узнать не смогут, они все так же будут желать спасти ее.

От понимания сдавило грудь, а к горлу подступил душащий ком. Но она ни за что не заплачет при нем, при Малфое. Он не должен видеть, что она готова так просто сдаться, что у нее мало сил. Не дождутся, пусть даже не кормят ее и не дают воды, она все равно не даст им повода для радости. Но колени задрожали, и девушка медленно сползла по стене на холодный пол, закинув голову наверх. Малфой не смотрел на нее, он уже сидел на своем "посту", вновь опустив голову. А потом он просто поднялся через несколько минут и ушел. Вот так просто ушел, чего не могла сделать Гермиона. И она осталась одна. Совсем одна. Тогда она сдалась и заплакала.

Драко застегнул ширинку на брюках и отошел от окна, повернувшись лицом к комнате. Здесь царил мрак, лишь слабые огоньки свечей на прикроватных тумбочках составляли какой-то малый источник света. Здесь все было как всегда. И лежащая на кровати обнаженная Астория Гринграсс, прикрытая только шелковым покрывалом, и то только нижняя часть ее тела была скрыта, здесь не в новинку. Грудь девушки вздымалась от неровного дыхания, она еще не успела восстановить его. На ее губах играла глупая улыбка, лицезреть которую у парня не было никакого желания, дабы лишний раз не раздражаться.

— Ах, это было волшебно… — задыхаясь, произнесла она, потянувшись и посмотрев на Драко.

— Волшебно было бы, если я в тебя запустил Круциатус, Астория. А это делать и грязные магглы умеют. — холодно заметил слизеринский принц, поднимая с пола рубашку и надевая ее на себя, но не спеша застегивать.

— Тебе не понравилось? — расстроено спросила девушка, повернувшись на бок и приподнявшись на локте, совершенно не смущаясь отсутствия одежды. Затем в ее глазах появились хитрые огоньки, — Или, может, ты не прочувствовал? В таком случае мы могли бы повторить...

Малфой почувствовал тошноту от ее слов. Почему-то сейчас ему больше всего хотелось только одного — чтобы Гринграсс скорее исчезла. От чего в нем возродились такие эмоции по отношению к этой девушке? Ведь все было буднично для него и все это уже давно стало привычкой. Неизбежной привычкой. Как только закончится война, ведь когда-то же наступит конец всему этому, они должны будут сыграть свадьбу. Так решили давно их отцы, на столько давно, что ни одного из них еще не было в живых. А их спросить не посчитали нужным. Да и зачем, разве могут эти двое быть против? Ведь это выгодный брак, оба они относятся к семьям аристократов, в жилах обоих течет чистейшая кровь, обе семьи уважаемы и имеют положение в обществе. Но сейчас это не являлось оправданием для нее. Только не сейчас. Даже то, что она его невеста.

А тем временем Астория скинула с себя шелковое одеяло и кошачьей походкой подошла к парню. Она обвила его шею руками и прижалась к нему всем телом, запуская руку под рубашку.

— Ну давай же, Драко… — сладким голосом пропела она, приподнимаясь на мысочки и потянувшись к его губам. Она собиралась сказать еще что-то, но не успела, так как Малфой взял ее за запястья и убрал ее руки.

— Не надо, Астория. Мне пора. — освободившись от девушки, он стремительно покинул комнату, на ходу застегивая пуговицы рубашки. Захлопнув за собой дверь, юноша поспешил по темному коридору, прямиком к собственной комнате, находившейся в противоположном крыле дома. Его шаги были почти не слышны, когда он шел по ковровой дорожке. Наконец достигнув своей цели, Драко распахнул дверь и оказался в комнате. Не потрудившись зажечь свет, он упал на кровать и закинул руки за голову. За стеной слышались громкие вскрики, вызванные оргазмом. Проклятая Беллатриса. Опять она развлекается с очередным магглом, которого потом убьет. "Надеюсь, Астория не так громко кричит." подумал он, поерзав по кровати. Что вызвало такую злость в нем? Она ничего плохого не делала, была самой собой, ничего необычного не произошло. Но почему-то последнее время она слишком сильно его раздражала. А чем — оставалось загадкой для него самого. Через несколько минут Драко понял, что не заснет. А стоны раздражали еще больше. Не выдержав, он резко выдохнул и поднявшись с кровати, быстро вылетел из комнаты. Он знал, куда пойти и плевать ему, что сейчас ночь, и все нормальные люди спят.

Открыв паролем железную дверь подземелья, парень взял факел и направился к одной из камер. Здесь было совсем темно, но он хорошо помнил, за какой именно решеткой находилась Грейнджер. Подойдя к ее "жилью", парень поставил стул напротив решетки и сел на него, лицом к так называемой сцене.

— Грейнджер, — громко позвал он, поднося факел ближе к решетке и вглядываясь в мрак. — Грейнджер!

Послышался шорох, и в дальнем углу что-то зашевелилось.

— Малфой, это ты? Какого черта ты тут делаешь? — сонным голосом произнесла Гермиона, принимая сидячее положение.

— Иди сюда, Грейнджер, я тебя плохо вижу.

Девушка даже не протестовала, она только выполнила приказ, видимо еще не до конца проснувшись. В противном случае она вряд ли бы даже подумала о том, что можно послушать его слова. Дождавшись, когда гриффиндорка окажется достаточно близко, Малфой произнес заклинание, и факел сам по себе завис в воздухе, освещая площадь вокруг себя.

— Я тебе тут принес кое-что, — нехотя произнес Драко, просовывая меж прутьями решетки сверток с пледом и еду.

— Что это? Мне? — удивленно переспросила Грейнджер, взяв в руки свой подарок. В ее изумленных глазах плясали отблески огня. Она никак не решалась развернуть сверток с вещами. Наверное, не доверяла ему. Да и с чего бы она стала верить своему врагу? Правильно делает.

— Если тебя не устраивает, я могу забрать обратно, — усмехнулся парень, наблюдая, как девушка тут же развернула сверток и осмотрела достаточно теплый плед. Бросив на Малфоя еще один недоверчивый взгляд, она расстелила покрывало на полу и села на него, явно оставшись удовлетворенной. Сомнения пропали, и Гермиона быстро принялась за свой ужин. Видно проголодалась не на шутку. Драко внимательно следил за каждым ее дейтсвием, и пока она пережевывала и пила тыквенный сок, решил вмешаться:

— Когда сюда придет кто-то кроме меня, ты должна спрятать это покрывало. Я заколдовал его. Скажешь "уменьшись", и оно станет крошечным. Главное — не потеряй его тогда. — Слизеринец рассмеялся своим словам и откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди и продолжая наблюдать изумление на лице девушки. Хорошо, что она не задавала никаких вопросов, хотя, еще не вечер, как говорится. Он был более, чем уверен, что рано или поздно ему придется терпеть множество вопросов в свой адрес. Помещение окутала тишина, позволившая парню не только погрузиться в свои мысли, но и рассматривать гриффиндорку, занятую своим делом и не обращающую на него ни малейшего внимания. Усмехнувшись, Драко решил, что она действительно сильно проголодалась. Еще бы... Ведь она пребывает здесь уже по меньшей мере четыре дня, считая, что сейчас ночь. И каждый день парню приходилось сидеть на стороже рядом с ней, потому что остальные участники заговора отказались этим заниматься. Ну, а для него это был лишний повод остаться в блаженном одиночестве. Конечно, пару-тройку раз Гринграсс приходила проверить, как у него тут дела. Ну да, беспокоилась она. Даже смешно звучит. Разумеется, заботило ее далеко не ответ Драко, всего лишь нужно было убедиться, что он не липнет к Грейнджер. В такие моменты Малфой даже жалел, что этого не происходит, он бы с удовольствием посмотрел тогда на лицо своей невесты. И откуда такое отношение к ней? Ведь совсем недавно все было нормально, и они могли даже поговорить о чем-нибудь. Думать об этом на самом деле не хотелось, искать оправдания, объяснения. Он не хотел разочаровать себя.

Очнувшись от мыслей, Малфой понял, что девчонка уже покончила с едой и сидит, закутавшись в плед, пристально смотрит на него.

— Чего ты пялишься, Грейнджер? — равнодушно спросил он, так же внимательно глядя на девушку. Она не отвечала, молчала. — Мне повторить вопрос?

— Сколько я здесь? — наконец сорвалось с ее губ. Драко ухмыльнулся и скрестив руки на груди, уселся на стуле поудобнее, нагло глядя в глаза грязнокровке. Сейчас он ощущал свое превосходство над ней, она в его ловушке, почему бы не воспользоваться моментом и не сыграть потрясающую игру на ее нервишках?

— Цена. — коротко ответил он с нотками издевательства в голосе.

— Что? — переспросила пленница после короткого замешательства. Но ответа на ее вопрос не последовало, а догадка пришла сама собой. — Это же всего лишь вопрос, Малфой! — возмутилась она.

— И что? Не находишь, что ты сейчас не совсем в том положении, что бы диктовать свои условия? — его левая бровь иронично приподнялась, а в глазах затанцевали бесенята.

Похоже, подобный ответ ее не удовлетворил, но почему-то губки захлопнулись, а ожидаемых комментариев так и не последовало, как Драко не ждал. Ему хотелось поиграть с ней, безумно хотелось. Его немного насмешливый взгляд был прикован к девушке, почему-то старательно прячущей глаза. Который уже раз наступила тишина? Похоже, парню придется привыкнуть начинать разговор, но разве это в его манере? Нет, пусть молчит сколько влезет, но он не заговорит с ней первым. Не будет же она молчать вечно?

Сколько прошло долгих минут, сказать нелегко, но за все это время Драко даже ни разу не шевельнулся, чего никак нельзя сказать о гриффиндорке. Она вся буквально извелась под его цепким взглядом, хотя старалась не подавать виду и конечно же держалась очень гордо. Малфоя смешило ее поведение, но видеть это можно было только по его глазам, в которые Грейнджер никак не стремилась смотреть.

— Грейнджер? — все-таки не удержавшись, слизеринец разбил тишину, словно бокал шампанского, а его мягкий голос отразился от стен. Девушка нервно вздрогнула. По всей видимости, тяжко ей приходилось скрываться все это время, коли сейчас она такая дерганная и от лишнего звука уже готова на стену лезть. Взгляд карих глаз в мгновение оказался на ее «стороже».

— Чего тебе? — недоверчиво буркнула она, рассматривая его улыбку напряженным взглядом.

— Скажи-ка мне, Грейнджер, со сколькими счастливчиками ты встречалась? — издевка была написана на его лице не просто черным по белому, а яркими фонариками мигала и привлекала к себе внимание. Лицо Гермионы исказило возмущение, она далеко не сразу нашлась с ответом, хотя и ожидала чего-то страшного. А что, собственно, хорошего можно ожидать от молодого человека со змеиного факультета? Еще и Пожирателя.

— Отвали, Малфой! — воскликнула девушка, отвернувшись, как маленький ребенок, обидевшийся на какую-то глупость. И куда только делась вся ее прыткость? Ведь она же хотела сказать так много, а с ответом так и не нашлась и ничего лучше придумать просто не смогла. Ей и подумать было страшно, как нелепо она сейчас смотрелась в глазах слизеринца.

— Похоже, у тебя проблемы с памятью. Что, была так занята развлечениями своими дружками, что даже забыла о книгах и учебе? Не узнаю, Грейнджер, не узнаю… -усмехнулся Драко, сверля спину пленницы взглядом. — И все-таки?

— Это не твое дело, Малфой, заткнись. Вообще-то ты меня разбудил, если не заметил. Так что, я собираюсь спать. Можешь идти на все четыре стороны. — с независимым видом произнеся эти слова, она поднялась с пола и собрав плед в охапку, направилась к более темному углу камеры.

— Я с удовольствием составлю тебе компанию. — губы Драко украшала потрясающая ухмылка. Только он умел так ухмыляться. И что самое противное, этой ухмылкой можно было любоваться. Продолжая ухмыляться, он поднялся со стула и подошел к решетке, приложив руку к одному из прутьев.

— Эй, ты с ума сошел? Убирайся, Малфой, ты сейчас разозлишь меня, и тогда... Тогда я... — и снова слова испарились. Приподняв брови, юноша вежливо дожидался продолжения, которого так и не последовало. Потому он решил выполнить свое обещание.

В том месте, где ладонь соприкасалась с решеткой, железка испарилась, будто ее там и не было. Но когда Драко шагнул внутрь, все вернулось на свои места. Теперь его и Гермиону разделяло всего пара метров. Девушка стояла у противоположной стены, вжавшись в нее и с заметным испугом смотрела на своего врага. Парень, медленно вышагивая, все приближался к ней, не прерывая зрительного контакта. Ему вся эта ситуация явно доставляла колоссальное удовольствие.

— Я буду кричать, слышишь... — тихо пролепетала Грейнджер, прижимая к себе плед.

Усмешка.

— И что? Забыла где ты, грязнокровка? К тому же, тебе не кажется это немного несправедливым? Я добродушно помог тебе, принес еды, а ты мне даже не собираешься никак заплатить... — закончив говорить, он стоял уже вплотную к девушке. Расположив руки по обе стороны от ее фигурки, Малфой всматривался в ее глаза.

— Ты ублюдок, Малфой, не смей прикасаться ко мне… — Прошептала напуганная гриффиндорка, отводя взгляд и стараясь отстраниться от него как можно дальше. Но возможности не было, она была в ловушки, выхода из которой просто не существовало. И он был прав, она могла кричать сколько угодно. Добилась бы лишь того, что этого сладкого мальчика все только бы похвалили и позволили продолжить игру. Еще и совет бы дали, какой ход совершить, чтобы выйти окончательным победителем.

— Иначе что? — шепот, и горячее дыхание защекотало кожу девушки. Малфой был совсем близко, но ему было не достаточно этого. Сделав шаг, он оказался вплотную к девушке, слегка прижимая ее своим телом. Вырвав из ее рук плед и швырнув его в сторону, Драко, не обращая внимания на попытки Грейнджер оттолкнуть его, прижал ее крепче к стене и коснулся губами шеи девушки. Ее кожа была очень мягкой и нежной, пахла чем-то теплым, сладким, одурманивающим до головокружения. Он и сам не ожидал подобного смешания ощущений. И на смену игре пришло желание. Первое прикосновение его губ было мягким, и он почувствовал, как грязнокровка вздрогнула от этого легкого, едва ощутимого касания. Интересно, а что же будет, если зайти дальше? Она уже даже не сопротивлялась, ей было достаточно самого легкого поцелуя в шею, чтобы оцепенеть. Воспользовавшись моментом, Малфой приник губами к ее шее, обсыпая каждый миллиметр поцелуями, касаясь языком ее сладкой кожи. Не сдержавшись, он слегка надкусил участок кожи, ближе к ключице, а она вновь вздрогнула и на секунду задохнулась. Но этот секундный вздох привел парня в чувства. Отстранившись от девушки, которая, по всей видимости, прибывала под впечатлением. И пока она не успела ничего сказать или сделать, Малфой покинул камеру, а затем и подземелье вовсе, оставив ее одну.

Гермиона обернулась. Ее кто-то звал. Громко и с надеждой, голос просил ее помощи, но она не могла разобрать ни единого слова, кроме своего собственного имени.

— Гермиона! Помоги мне… — слышалось где-то позади. Резко развернувшись, девушка хотела увидеть беднягу, но никого не было, только кромешная пустота и тьма. Безысходность. Что может быть хуже? Мерлин, она ведь так хочет помочь, ну подскажи же ей, почему так происходит? Кто нуждается в ее помощи? Что это за слабый, знакомый голос?

— Гермиона! — снова слышится со спины. И вновь обернувшись, она никого не видит. На глаза накатывают слезы, она кружится, паника возрастает. Страх, давящая боль угрожает задушить. Она сама готова вот-вот закричать, но молчит, лишь звучно глотая ртом воздух. И очередной раз ее зовут. Кто это может быть? Гарри? Да, это наверняка Гарри! Точно, осталось только найти его. Или… Или это не Гарри? Но кто тогда? О нет, снова эта безумная волна вопросов! Дрожь. Гермиону бьет крупная дрожь, но ей совсем не холодно, она наоборот немного мокрая. Но выхода нет, она не видит выхода.

— Гарри! — кричит гриффиндорка, начиная метаться. Ответа нет. Ответом ей только безмолвие и звенящая тишина. Тогда девушка бежит. Ее шаги отдаются звучным хлюпаньем в ушах, а ноги утопают в чем-то. Что это? Болото? Может быть, она в лесу? Но тогда бы все равно был свет, а здесь нет даже мельчайшего намека на что-то светлое. Она бежит, хоть и не видит дороги, но она должна спешить, иначе может не успеть, а тогда случится непоправимое. Что — девушка не знала, но оправданием то назвать было невозможно. Она упала и почувствовала руками что-то липкое, противное.

— Гермиона! — раздался крик еще более громко, чем прежде и с еще большей мольбой в голосе, безнадежностью, страхом. По щекам Грейнджер побежали слезы, которых она никак не могла сдержать. — Гермиона… — совсем близко и очень тихо повторил голос. Он будто бы пламя свечи тихонько погас и не оставил след. Поворот головы — и глазам предстала ужасная картина. Тьма рассеялась, открывая парня, лежащего на животе в немного неестественной позе. Его глаза были закрыты, ресницы дрожали, а дыхание слишком тяжелое, губы слегка приоткрыты. Светлая челка падает чуть на бок. Это не Гарри. Это был Малфой. Драко Малфой просил ее помощи, Драко Малфой хотел, чтобы она спасла его, Драко Малфой доверился ей.

— Нет! — закричала Гермиона резко открыв глаза и приняв сидячее положение. На лбу выступили холодные капельки пота. Глаза бешено мечутся по тьме каменной комнаты, а сердце бьется так быстро, будто хочет выпрыгнуть из груди. Сон. Всего лишь сон.

* * *

Гермиона сидела в своем углу, откинув голову назад и прислонившись спиной к стене. Плед плотно укутывал ее, будто бы и сам хотел подарить ей свое тепло и хоть как-то поддержать. Гриффиндорка не знала, сколько прошло времени с последнего визита гадкого Малфоя, но она подозревала, что очень много. Хотя бы потому, что спала она за это время уже раз пять точно, а еще живот скручивало от голода. Значит, возможно, прошла уже даже неделя. Но оно весьма сомнительно. Была ли бы Гермиона еще жива в таком случае?

Последняя встреча со Слизеринским принцем закончилась так, как Грейнджер никогда не могла предположить до того дня. Он был так непозволительно близко, он, ее враг. И… И он поцеловал ее. Мерлин, она целовалась с Малфоем! Нет. Стоп. Что за бред? Она никак не могла целовать Малфоя. Это он поцеловал ее. Конечно. А она просто не могла ничего сделать, потому что парень явно превосходит ее в физическом плане. Иначе не может быть. Он заставил ее. Это все он. Проклятый Малфой! Она ушла из школы, но даже сейчас избежать этого поганого слизеринца было невозможно. И кто-то еще будет говорить, что в мире есть место справедливости? Увольте. Но почему же так больно, и все сжимается внутри? Наверное, потому что он не имел права так поступить с ней. Зачем? Зачем он касался ее, зачем целовал? Зачем все это дурацкое представление? Просто ему стало скучно, скорее всего, именно потому. А чем еще мог руководствоваться этот эгоист? Верно, ничем. Ему просто. Стало. Скучно. Ему так захотелось. Что ж, отлично. Пришел он тогда явно потому, что ему было очень нехорошо на душе, а она еще и… побеседовала с ним. Хорошо, в следующий раз такой ошибки она не допустит. Теперь ее очередь играть.

И по счастливому стечению обстоятельств девушке как раз представилась такая возможность. Дверь, которую ранее Гермиона сверлила взглядом, ожидая, когда придет Малфой и даст ей поесть, медленно открылась. В подземелье вошел тот самый Малфой. Он молча прошел к клетке девушки и меж решеток бросил ей в руки какой-то теплый и мягкий сверток. Ни единого слова. А потом повернулся и ушел. Закрыв дверь. Ушел. Ничего не сказав.

* * *

«Ну что за дурацкий шум? Неужели не понятно, что я сплю?» недовольно подумала Гермиона, слегка пошевелив рукой, которая отозвалась болью, будучи затекшей. Это было лишним поводом открыть глаза. Но так не хотелось… Только вот непонятный шум очень мешал и не давал продолжить наслаждаться сном. А ведь ей снилось что-то хорошее.

Через несколько секунд собрав всю волю в кулак, гриффиндорка заставила себя открыть глаза и проанализировать обстановку. Больше всего ее сейчас волновало то, какую опасность для нее представляет этот шум. Но ничего особо пугающего она не увидела. Ведь Малфой, долбающий стены кулаками — не страшно, верно? Скорее, это выглядело жалко. Жмурясь после сна, девушка приняла сидячее положение и притянула колени к груди, обвив их руками. Парень, похоже, не заметил движений за спиной. Видно так увлекся своим занятием. Но честно признаться, Гермионе было жаль его. Не жалость, а чувство сострадания. Она видела в его глазах боль и пропасть, которая затягивала. Взгляд тяжелый и с такой невыносимой печалью… Но все это на столько глубоко и искусстно скрыто, что сразу никак и не заметишь. А сейчас он явно был очень зол. Его кулак ожесточенно врезался в стену, парень рычал, но единственное, что понимала из этого девушка, что это были ругательства. Вдаваться в подробности желания не было абсолютно никакого, но она ведь не виновата, что не может сейчас же уйти отсюда. Внезапно Слизеринец успокоился. Вспышка ярости закончилась так резко, будто кто-то обрезал нить. Он по-прежнему стоял спиной к камере Грейнджер, перевшись в стену рукой и прислонившись к ней лбом. Гермиона только сейчас поняла, что вжимается в стену.

— Что ты пялишься, тупая грязнокровка? — не оборачиваясь выдохнул Малфой. Гермиона пришла в замешательство от его внезапного обращения, да еще и такого грубого. Он же резко развернулся и с ненавистью глядя на девушку прокричал:

— Хватит вечно пялиться на меня! Думаешь, ты в безопасности? Ты думаешь, тебя никто не тронет? Дура! Ты дура, Грейнджер! А где твой контуженый друг? Где шрамоголовый? А подпевала Уизел? Тебя все бросили, Грейнджер, ты никому не нужна, слышишь?

Девушка почувствовала, как сжимается сердце и возникшая в нем боль будто кричит «помоги мне, помоги, я сейчас умру!»… Но она ничего не могла сделать. Она не могла ничего сказать. Не возникало ни единой мысли. Только боль. Всепоглощающая. Уничтожающая. Потому что его слова были правдой…Правдой… Зачем он так жестоко с ней? Зачем он говорит ей правду? Не надо, пусть лучше скажет, что они ищут ее… Пусть… Пусть…

— Ты лжешь… Ты лжешь, Малфой, это неправда! — дрожащим голосом прокричала Гермиона.

— Это потому ты сейчас зарыдаешь, верно, Грейнджер? — парень неприятно рассмеялся, и каждая искорка его смеха, казалось, пробиралась в хрупкое сердце гриффиндорки и малюсенькими стрелами глубоко ранило его. — Не поверю, что ты действительно думаешь, что они не знают, где ты. Где этот чертов дом. Они не ищут тебя, Грейнджер, ты им не нужна… Думаешь, они не найдут другую такую Умницу-Грейнжер? Да нахрен ты им далась? Они и так друг друга удовлетворяют, я даже не сомневаюсь. Захотели бы, давно нашли. А ты тут будешь гнить. До тех пор, пока не сдохнешь с голода, или пока тебя не убьет кто-то из пожирателей? А убежать ты не сможешь. У тебя даже нет палочки. Хорошо, а Грейнджер? Поздравляю, грязнокровка, это отличный урок для тебя. Не стоило лезть туда, куда тебе нет дороги. Грязнокровка. — развернувшись на каблуках, Малфой уверенной походкой покинул подземелье. Опять. Опять оставив ее. В грязи. Утопать в боли. В терзаниях. Мерлин, дайте ей палочку, она покончит с собой!..

* * *

Опустошенность. От чего она приходит? На самом деле, когда она приходит, ты уже не помнишь, что ее вызвало. Становится на столько безразлично и единственным желанием остается удавиться. Хотя, не всегда даже это желание возникает. Но почему-то ты этого не делаешь. Не потому что ты такой хороший и думаешь о том, что будет с родными, если тебя не станет. А просто потому что лень. Лень даже пошевелиться. Даже удавиться лень. Но на это тоже плевать. И ты будешь продолжать свое жалкое существование. Потому что пусто. Совсем пусто. Нет никаких понятий, никаких чувств, эмоций, ощущений. Физические, моральные, все утеряно. И ты даже начинаешь сомневаться, видишь ли еще этот проклятый мир, который тебя окружает? А никто не подскажет, как отсюда выбраться. Никого нет рядом. Никого, кто мог бы сказать, что все будет хорошо, обнять и согреть…

Дверь подземелья открылась и туда ввалился Малфой. Вид у него был мягко говоря потрепанный. Он прошел к клетке Гермионы и остановился, вцепившись в решетку.

— Грейнджер, — позвал он хриплым голосом, похоже с трудом выговаривая буквы. Но ответа не последовало. Его взгляд начал искать в темноте фигуру девушки и увидел, что она все сидит в своем углу. Сейчас она спала. Парень более громко и требовательно крикнул ее имя, — Грейнджер! Не спи, когда с тобой разговаривает Принц Слизерина!

Девушка вздрогнула и медленно открыла глаза. Первым, что ей удалось увидеть, был Драко Малфой, цепляющийся в прутья ее камеры.

— Что тебе нужно? — негромко спросила она. Хотя ей было совершенно не интересно это. Ей хотелось чтобы он ушел. Уже хотелось.

— Раздевайся. — хрипло выговорил он, дернув решетку, которая отказалась поддаваться, на счастье Гермионы.

— Что? Что ты сказал? — тут появились эмоции. Возмущение и непонимание. Она не ослышалась?

— Раздевайся, что не ясно, я же ясно говорю! — нетерпеливо проорал парень, дергая решетку сильнее.

— Ты что, совсем спятил, Малфой?! — с ужасом вскричала девушка, быстро поднявшись с пола и прижалась спиной к стене, во все глаза глядя на обезумевшего слизеринца. Она накрылась пледом в противовес его приказу, так ей было надежнее.

— Я сказал, дрянь! Сказал раздевайся! — и вот он наконец проник в клетку сквозь решетки. Конечно, в этот раз у него это получилось не так изящно, как в первый раз. Что-то было не так.

— Не трогай меня! Не смей прикасаться ко мне, хорек! Не смей! — Гермиону захватил панический страх. Она хотела бежать, хотела скрыться, спрятаться, только оказаться подальше отсюда. Дальше от него, чтобы он не мог достать ее.

Парень быстро оказался рядом с ней и уперся руками по обе стороны от головы Гермионы, тяжело дыша. Он был совсем близко, и его дыхание обдавало кожу лица девушки. И тогда она почувствовала, как от него разило алкоголем.

— Малфой, ты что, пьян? — тихо пролепетала, чувствуя, что она окончательно сражена.

Драко ничего не ответил. Его, казалось, разозлили ее слова. Он не двигался еще с две секунды, а потом резким движением переместил руки на талию девушки, найдя край ее футболки и начал поднимать ее, впившись в губы Гермионы требовательным поцелуем. Ее чуть не стошнило от отвращения. Мерлин, он окончательно сошел с ума! Гриффиндорка пыталась оттолкнуть от себя врага, старалась вырваться, давила на его руки, но никак не хватало сил хотя бы оттолкнуть его от себя. Его было не остановить. Малфой, не выпуская губ Грейнджер и подняв майку ей до груди, запустил туда руку, а другой схватил девушку за волосы, запрокидывая ее голову.

— Ненавижу… — выдохнул он ей в губы и продолжил целовать. Теперь она была совершенно обезоружена. Его близость злила, приводила в отчаяние, она не хотела. Рискуя, Гермиона стиснула зубами нижнюю губу слизеринца так сильно, как могла и почувствовала металлический привкус его крови, попавшей ей в рот. Малфой застонал от боли и отпустил волосы девушки, ударив кулаком в стену. Не упустив своего шанса, Герм со всей силы оттолкнула его так, что он отшатнулся и не удержавшись, упал на пол.

— Уходи сейчас же! Я не хочу тебя видеть! Ублюдок! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу тебя! — пронзительно закричала Гермиона, и слезы задушили ее. Она отвернулась и дав волю рыданиям, закрыла лицо руками, уткнувшись в стену и дрожа всем телом. Было невыносимо холодно. От разрывающей ее боли она готова была кричать, но лишь тихо постанывала. Девушка даже не слышала, как ушел Малфой, и почему он это сделал. И не заметила, как потеряла сознание.

Драко ходил кругами по комнате. Сколько он уже так измеряет шагами свою территорию не знал даже он сам. Он потерял счет времени. Понятие секунд, минут, часов уже давно испарилось. Он весь был пропитан переживаниями и мыслями. Мерлин, и почему эта дрянная девчонка забивает все его мысли? Неужели стоит того? Почему-то она заставила его мучиться уже который день. Та последняя их встреча не кончилась ничем хорошим, да и на самом деле Драко не очень хорошо помнил подробности. Но рыдающую гриффиндорку и себя, лежащего на полу, он помнил хорошо. А еще ее губы и горячую кожу под одеждой. Не смотря на то, что в голове на тот момент была абсолютная каша, и правил им алкоголь, эти ощущения парень запомнил, пожалуй, на всю жизнь. Было что-то в этой грязнокровке. Что-то непостижимо живое, настоящее… Чего не было ни в одной из этих хогвартских шлюшек. Зачем он постоянно приходил к ней, зачем он вообще все это делал? Как бы он хотел, чтобы кто-то рассказал ему ответы на все мучающие его вопросы! Но, увы, он был один. Всегда был один, но сейчас, по непонятным причинам, это ощущалось еще более отчетливо. Все, кто разделяли с ним житье в этом доме, безумно раздражали его. Вечно им что-то нужно от него, вечно все лезут со своими требованиями, упреками. Он что, Поттер, чтобы вечно всех спасать? Упаси Мерлин! Поттер… Как же он его ненавидел… Последнее время ненависть въедалась все глубже. На протяжении всего обучения в школе, Малфой считал, что эта троица неразлучна и пусть издевался, пусть все считали, что он так гнобит Поттера за то, что тот когда-то очень давно не принял его дружбу. Пускай. Но ведь он то знает, что вызвало у него ненависть.

Ведь если вдуматься, эти двое мальчишек очень похожи. Судьбами. У Поттера не было семьи, жил у сестры матери, семья которой его терпеть не могла. Потому что он был другим. Эта глупая маггл всегда завидовала его матери. Таким образом родных у Мальчика-который-выжил и не было. А Драко? У него ведь тоже не было родных. Нет, конечно, теоретически они были, вон отец где-то бьется в муках мыслями, как заполучить утраченное положение, мать тешит себя, что может скоро все и закончится, слышен безумный смех тетки. Только разве же он был здесь кому-то действительно нужен? Хоть кто-то любил его по-настоящему? Хоть кто-то из них мог любить? Ему с детства вбивали в голову, как надо жить. Он был другим. С самого начала. Но время и заклятие «Круциатус» сделали свое дело. Он все дальше начал прятать все свои чувства, играть роль, которую ему так усердно навязывали. Малфой младший знал, что возможно, мать и любила его, но показывать это хоть как-то боялась. Он часто ловил ее обеспокоенные взгляды, блеск страха в серых глазах. Они никогда не разговаривали, как близкие люди, единственным способом их связи были те редкие и короткие взгляды, за которые они успевали сказать друг другу так много. Она боялась. Чего? Может даже она боялась за него и потому никак не давала знать о своей любви. Но, по крайней мере, Драко верил, что она любит его. Только разве от того легче? Когда отец безжалостно выкрикивал заклинания, а их сын корчился на полу от боли, будучи еще совсем ребенком, она молчала. Смотрела, почти плакала, но молчала. Это выбешивало и вызывало недоверие. У Поттера же были близкие люди, они появились у него. Крестный, погибший так быстро, но успевший отдать ему свою любовь и ведь даже погиб он, защищая своего крестника. Да, у Драко тоже был крестный. И, как казалось парню, ничем не хуже Сириуса Блэка. Малфой не понимал, но чувствовал. Но и этого было мало. В конце концов у Поттера появились друзья, настоящие и верные друзья, эти двое — Уизел и грязнокровка Грейнджер. И эти двое каждый раз спасали его шкуру, он им жизнью должен и далеко не одной жизнью за все, что они делали. Хотя, у Уизела башки нет, для него дружить с «Избранным» даже выгодно, хоть как-то ближе к центру внимания. А вот Грейнжер искренне любила этих двоих придурков. Драко видел это в ее глазах, когда замечал компанию в Большом Зале за завтраком, когда Поттер принимал участие в соревнованиях за Кубок Огня. А что было у него? Подпевалы Кребс и Гойл, да толпа девочек, желающих его тела? Был Блейз. Но даже он был не тем, чего хотелось бы парню. Конечно, Забини славный, он все время где-то рядом и может прикрыть тылы, но в то же время, Драко не мог рассказать ему все и открыть то, что так долго и упорно прятал внутри. Но он знал, что Блейз все это чувствует. Они не много разговаривали, им просто не нужно было слов, чтобы понять друг друга. Оба и так прекрасно обходились. Да. Пожалуй, Блейз — единственный близкий для Драко человек. Но его так же было мало. А что Поттер? Поттер, имея все, чего желал сам Драко, не ценил подарков жизни. Конченый эгоист, на первом месте у которого слава. Да если бы он по-настоящему дорожил своими друзьями, своим крестным, он бы ни за какие шиши не бросался каждый раз спасать мир, зная, что все они бросятся защищать его, даже если это будет стоить их жизней. С первого года жизни золотой мальчик был избалован вниманием. Родители погибли опять же защищая его. А он? А он все последующее время своей долбанной жизни продолжал рисковать ей. Это называется благодарностью родителям за их главный подарок? Вот за что Драко ненавидел его так сильно. Вот почему он никогда не упускал случая напомнить ему, что такое боль. Вот почему он так любил наблюдать, как этот урод поджимает губы, сдерживая рвущиеся ругательства и сжимает кулаки. Он никогда не будет ненавидеть кого-то сильнее, чем Гарри Поттера. Никогда.

* * *

Драко нерешительно топтался у железной двери, ведущей в подземелье. Сомнения одолевали разум и заставляли уже который раз сжимать ручку двери и вспоминать пароль, но каждый раз отдергивать руку, будто коснувшись раскаленного железа. Зарычав от безысходности, Малфой вцепился в собственные волосы и пройдя круг, выдохнул, решительно произнеся в мыслях ключевое слово и распахнув дверь. Здесь как всегда царил больший мрак, чем во всем доме. И здесь было холоднее. Потому что люди, попадавшие сюда, как правило, были привязаны к теплу, а холод обезоруживал их, вводил в отчаяние. В несколько шагов Драко достиг камеры, в которой «гостила» пленница. Его быстрый взгляд, пробежавший по тьме клетки почти тут же уперся в пол под ногами. Молчание повисло в воздухе, и оно давило, было крайне неприятным. Наконец собравшись, Малфой негромко, но уверенно заговорил.

— Грейнджер, — парень выдержал паузу, хотя ответа и не ждал. Не напрасно, так как никто ему так и не ответил. — В прошлый раз… Я был немного не в себе. И, возможно, совершил глупости. Но никто не должен узнать об этом, поняла? Если ты скажешь кому-то, я вышибу тебе все мозги. Я не шучу.

Он ждал, что гриффиндорка начнет возмущаться, что ее хоть немного заденут его слова. Но все так же она молчала. А он не хотел искать ее утонченную фигурку в этой кромешной тьме. Пусть сидит в своем углу. Он ни в чем не виноват перед ней. Но почему тогда он чувствует вину?

— Ладно, Грейнджер, ты хочешь чтобы я извинился? Хорошо. Я был не прав. Теперь ты довольна? — и вновь тишина. — Тебе что, и этого мало? Да скажи спасибо, что я вообще пришел сюда, а не оставил подыхать от голода! Грейнджер! — парень начинал сильно раздражаться. Он уже нетерпеливо повернулся к камере и сжал рукой один из прутьев решетки, пытаясь рассмотреть девушку.

— Грейнджер, ты что, оглохла что ли? Я с тобой разговариваю, соизволь хоть что-то ответить. — но она не отвечала. — Я предупреждал тебя по-хорошему. Не хочешь — будет по-плохому. Я захожу. — терпение лопнуло, так как даже после этих слов никакого ответа не последовало. Тогда он сконцентрировался и прошел сквозь решетку. Ему определенно нравилась магия этого дома. Замерев на пороге, парень прищурился.

— Грейнджер? — позвал он. — Я считаю до трех. Один… Два… Слышишь, я за себя не отвечаю, если ты сейчас не отзовешься… Три. — решительно пройдя в угол камеры, он ожидал почувствовать где-то рядом девушку. Вспомнив, что в кармане спрятана палочка, он достал ее и прошептал «Люмос». Кончик волшебной палочки зажегся неярким огоньком, освещая холодные стены клетки. Парень провел палочкой возле всех углов и стен, но девушки нигде не было. — Что за черт? — непонимающе прошептал он, растерявшись. Она никак не могла сбежать отсюда. Ее физические способности были слишком малы, чтобы выломать эту решетку, да и к тому же, у нее не было палочки, чтобы вернуть все на места. Никаких паролей или беспалочковых заклинаний, способных выпустить ее наружу, просто не существовало. Но факт остается фактом. Грейнджер здесь нет. Тогда в глазах слизеринца мелькнула догадка. Мигом покинув подземелье, он ураганом гнева помчался по дому с воплем:

— Беллатрикс!

* * *

— Я последний раз спрашиваю, где грязнокровка? — прокричал Драко, указывая палочкой на тетку, склонившуюся в кошачей позе, как будто она была готова зашипеть на него. Палочка в его руках сильно дрожала, эмоции зашкаливали, и он уже едва мог контролировать себя и воздерживаться от нанесения вреда своей родственнице.

— Какого Мерлина ты ко мне привязался, Драко? Неужели тебе так важна эта дрянь? — на губах Лестрейндж играла безумная улыбка.

— Заткнись! Я задал вопрос и намерен получить ответ. — жестко ответил Малфой, подходя к женщине ближе. По непонятным причинам он считал, что только сам имеет право называть Грейнджер какими-то грязными словечками, но никак не эта женщина.

— Драко, я не узнаю тебя! — рассмеялась Белла. Похоже, она не понимала, как рискует.

— Последний раз спрашиваю. Где. Грейнджер. — Драко прижал тетку к стене и приставил палочку к ее горлу.

— Ты обезумел! От твоей грязнокровки нет никакой пользы! Ты говорил, что мальчишка бросится спасать ее и попадет к нам в руки, но где он! Так почему мы должны держать ее? Зачем вообще с ней нянчиться, мы можем просто убить ее, а Поттер, если будет нужно и так придет ее спасать! — прокричала Беллатриса.

— Мне казалось, мы уже уладили эту тему. Если ты не помнишь. — Драко сильнее надавила кончиком палочки на горло женщины. — И сейчас меня совершенно не интересует твое мнение, Белла. Я хочу знать, куда ты дела Грейнджер.

— А что, если я убила ее? — с вызовом рассмеялась она, но тут же замолчала, увидев в глазах племянника огни безумства.

— Тогда я прикончу тебя. Прямо сейчас. — прошептал парень, встряхнув Беллу. — Где она?

— Третий этаж.

Резко отпустив ее, Малфой стремительно вылетел из комнаты. «Третий этаж» был самый исчерпывающий ответ, какой он когда-либо слышал. Он прекрасно понимал, что это значит. И если бы он еще хоть долю секунды оставался в одном помещении со своей очаровательной тетушкой, от нее бы и мокрого места не осталось.

По дороге ему попалась Астрия, увидевшая Драко и изменившаяся в лице. Она поставила руки на бедра и прищурилась, выпятив подбородок.

— А вам не кажется, молодой человек, что вы в конец обнаглели?

Парень не обратил на нее внимания, оттолкнув ее с пути к стене. Он больше не слышал всех возмущений девушки и прочих проявлений ее эмоций. Сейчас все мысли были направлены в старания представить то, в каком состоянии Драко найдет Грейнджер в комнате на третьем этаже. Как правило, на этом этаже провинившиеся несли наказание за свои действия. Малфой-младший и сам не понаслышке знал об этом месте. Периодически память подкидывала яркие картинки, связанные с детством на третьем этаже. И эти воспоминания вызывали у Драко судорогу, быстро пробегающую по телу.

Ну неужели он добрался до коридора третьего этажа и преодолел все преграды. Вот та самая дверь. Пусть дверь была и самой обычной, но ему она всегда казалось уж слишком угрожающей. Но сейчас разве было место детским страхам? Распахнув дверь, парень переступил порог комнаты. Здесь ничего не изменилось с его последнего визита. Все те же ободранные стены и какие-то ужасающие приборы из «Горбин и Бэрк».

— Грейнджер, — прошептал Драко, оглядывая комнату в поисках девушки, хотя прекрасно понимал, что вряд ли получит ответ. Хорошо, если она вообще еще жива. Подгоняемый подобной мыслью, парень прошел в центр комнаты. Тогда-то он и увидел за каменным столом лежащее на полу тело девушки. Поспешив к ней, Слизеринец тут же сел на колени рядом.

— Эй, Грейнджер, ответь мне… — тихо попросил он, тронув девушку за плечо.

— Ммм… — в ответ Гермиона тихо застонала, вздрогнув и открыла глаза, повернувшись на спину. — Не надо, пожалуйста, я ничего не знаю, правда… пожалуйста… — взмолилась она, не сосредоточив взгляд слабо приоткрытых глаз на юноше.

— Я ничего не сделаю тебе. Это я. Малфой. Ты встать можешь?

— Малфой? Уходи… Прошу, уходи…

— Ясно. — Драко тяжело вздохнул и наклонившись, аккуратно поднял девушку на руки, еще не зная о ее повреждениях ровным счетом ничего. Потому нужно было делать все еще более осторожно, чтобы не причинить ей еще больше боли. Она попыталась что-то сказать в протест, но разве могли ее слова звучать убедительно в такой момент? Малфой и не обратил на этот лепет никакого внимания, понеся ее к двери так, будто она была пушинкой. Покинув самое ненавистное место в доме, парень через какое-то время уже был в своей комнате. Положив девушку на свою кровать, он сел на край рядом с ней.

— Что она с тобой делала? — в его голосе не звучало ни единой ноты эмоций. Хоть что-нибудь… Но нет. Холоден, как никогда. Грейнджер не удалось ответить что-то членораздельное и вздохнув, Драко отыскал в кармане волшебную палочку. Заметив это, гриффиндорка занервничала и застонала. — Да не бойся, я тебе ничего не сделаю. — раздраженно успокоил Малфой, покачав головой. — Лежи и не дергайся.

Он взял слабую и холодную ручку девушки, сжав ее в ладонях на несколько секунд, после чего приставил палочку к внутренней стороне ладони Гермионы. Короткие минуты концентрации, и магия пришла в действие. С кончика палочки слетел серебристый свет, окутывая руку девушки прозрачными нитями и поднимаясь выше по ее телу. Прошло немного времени, и Драко наконец опустил палочку слегка дрожащими руками. Он посмотрел в заметно посвежевшее лицо Грейнджер и облегченно вздохнул. Поднявшись с кровати, он взял из шкафчика какой-то флакон и вернулся на место.

— Сделай пару глотков. Это не яд. — он слегка усмехнулся, приставляя флакон к губам девушки, в глазах которой появилось напряжение. Даже будучи такой слабой она умудрялась демонстрировать все эмоции на лице. — Ты просто заснешь, тебе станет лучше. Если бы я хотел убить тебя, то оставил бы там. Хочешь, чтобы я отнес тебя обратно? — губы девушки мгновенно приоткрылись, впуская в рот капельки зелья. Закупорив флакон, Малфой слегка приподнял девушку за плечи и подложил подушку ей под голову, затем осторожно уложил и накрыл одеялом. — Может тебя раздеть, а, Грейнджер? — весело фыркнул парень.

— Только попробуй, Малфой, я спущу тебя на консервы… — слабо улыбнулась Гермиона, закрыв глаза и поежившись.

— На что? — непонимающе переспросил Слизеринец, но девушка не ответила. Она уже погрузилась в мир слов. Оставалось лишь надеяться, что приятных. Драко же устало потер глаза и наложив на дверь несколько заклинаний, чтобы никто не смог ворваться сюда посреди ночи, сел в кресло. Сколько ночей он уже провел без намека на сон? Он сбился со счета. Так что не удивительно, что сейчас веки блондина весили под тонну и вскоре вовсе закрылись, а сам юноша погрузился в сон.

Гермиона лежала в кровати уже несколько минут. Как давно она не чувствовала под собой мягкой и уютной поверхности? Она упорно делала вид, что все еще спит и не хотела возвращаться в реальность. Ей было абсолютно все равно, что Малфой уже несколько раз повторил, что он в курсе ее пробуждения. Девушка даже не отвечала ему. Ей хотелось как можно дольше насладиться приятным моментом. Мешала только боль в теле. Вчера был ужасный день. Просто кошмарный. Беллатриса, темная комната, боль, боль, боль… Сколько она плакала и кричала в тот вечер, представить не могла даже она сама. Ей казалось, что это будет конец. Было только желание поскорее впасть в забытие и ничего не чувствовать.

“Хорошо, что Гарри и Рон не попались.» Но эти мысли оказались чреваты. Вспомнились жестокие слова Малфоя о ее ненужности. Они не могли забыть о ней. Ребята просто готовят план, а потом придут и вытащат ее. И она больше не увидит этого проклятого дома с его жителями. И Малфоя она тоже не увидит. Ну и пускай. Так только лучше. Да и разве можно в этом сомневаться? Пф. Какая глупая мысль.

— Я последний раз повторяю, Грейнджер, если ты сейчас же не встанешь с моей кровати, то я… — послышался голос вышеупомянутого юноши, но Гермиона не дала ему договорить.

— Ой, можно подумать, мне так нужна твоя кровать. — раздраженно бросила она в ответ и поднялась с кровати, скрестив руки на груди. Отлично. Она ответила ему. И что теперь?

— Вот и хорошая девочка. Хотя, о ком я только это говорю? Неужто о тебе, а, грязнокровка? — парень усмехнулся и пройдя к кровати, оттолкнул Гермиону, сам же принявшись застилать и поправлять постель. — По-моему, его нужно отдать домовикам в стирку. Я не хочу укрывать себя покрывалом, на котором спала грязнокровка. — Он снова был прежним. А может, вчера ей показалось, что он был обеспокоен? Или был? Конечно, был, ведь он не хочет, чтобы его убил Гарри. Только вот сейчас он держал в руках плед и смотрел на девушку, замершую по среди комнаты в раздумьях.

— Что? — непонимающе спросила она, уже забыв слова парня. В ответ он только покачал головой, пробормотав что-то вроде «Грейнджер» таким тоном, будто это все объясняло. Точнее, что-то, известное только ему и тараканам в его голове. Вообще странный был этот Малфой. Раньше Гермионе никогда не приходилось так часто бывать в обществе слизеринца. А уж тем более в его личных покоях. Причем, сразу можно сказать, что это комната настоящего слизеринца. Здесь все было выдержано в серо-зеленых оттенках. Мебель, явно, была очень не дешевой, гриффиндорка чувствовала себя здесь очень не уютно. Хотя, ничего не скажешь, Драко вписывался здесь в самый раз со своим аристократическим видом.

— Ничего здесь не трогай. Узнаю — отправишься обратно к Беллатрисе. — произнес Малфой и скрылся за дверью в ванную, как догадалась Гермиона. Она пожала плечами в ответ, мол ладно, не собиралась. Девушка начала медленно прохаживаться по комнате, осматриваясь. Сначала она подошла к книжному шкафу, в котором не было свободного места ни для одной лишней книги. Пробегаясь взглядом по корешкам, девушка с удивлением обнаружила несколько знакомых фамилий, причем знакомых по миру магглов. Развернувшись, она продолжила свое маленькое исследование. Тут взгляд остановился на письменном столе и беспорядке на нем. Прищурившись, девушка перевела взгляд на дверь и глубоко вдохнув, решилась. Она бесшумно прошла к столу и начала осматривать содержимое. Наверняка она могла найти здесь что-то любопытное, все-таки это комната пожирателя. Потом, когда она будет спасена, им несомненно помогут полученные знания. На столе был настоящий бардак. Какие-то пергаменты, перья, еще ни разу не использованные, книги,.. И как можно жить в таком беспорядке? Взяв первый попавшийся листок с какими-то записями, девушка начала быстро пробегаться по строчкам глазами. Но никакой секретной информации здесь не было. Всего лишь список книг, которые нужны были для обучения на седьмом курсе Хогвартса. Поскорее отложив этот листок на место, чтобы не одолели эмоции, Гермиона схватила следующий.

“Драко. Я в который раз удивляюсь, как ты можешь попасть в такое дерьмо. Где ты находишь проблемы? Или это они объявили охоту? Да какая может быть разница! Глупо это все и бессмысленно. Смотри, ты такими темпами наворотишь дел, потом сам жалеть будешь, а помочь я не смогу. У нас тут, кстати, тоже ничего хорошего, поверь. И не жалей, что не вернулся. Может, здесь тебе и было спокойнее, но не сегодня. Алекто выводит меня, клянусь, еще недолго и Авада обеспечена. Да вообще все отличаются. Чего стоит этот Гриффиндор. А рыжая? Сестра Уизли. Эта девчонка вечно сует нос куда не надо. Знаешь, она больше всех получает наказаний и Круциатусов. Мне порой становится ее даже жаль. Замучилась, бедная, а все равно лезет. Это я так. Сарказм, конечно. Но достается здесь всем. Да и девочки уже не те. Рейвенкло отбились от… Не рук, сам понимаешь. Так что. Живи там и радуйся, что у тебя есть Гринграсс. А вообще. Жди. Как договорились. В субботу, полночь.»

Вот такое короткое письмо получил Малфой. В голове Гермионы закрутились мысли, одна страшнее другой. Значит, этот кто-то находится в Хогвартсе сейчас и докладывает своему принцу обстановку. А еще этот кто-то собирается что-то сделать в субботу в полночь. Но как казалось Гермионе, явно у Малфоя намечается встреча. А еще она знала, что Джинни нужно вытаскивать. Вообще нужно делать все как можно быстрее, они все там страдают, а если Рон узнает… Она ведь наверняка никому не писала о том, что происходит, если им вообще разрешают писать письма домой. Наверное, под диктовку пишут.

Но все размышления девушки были резко прерваны, она услышала позади щелчок замка двери и не успев сообразить, она скомкала письмо и быстро запихнула в карман, отскочив от письменного стола. В комнату из ванной вернулся Малфой и остановился, пристально посмотрев на нее.

— Что это ты делала, Грейнджер?

— Ничего. — просто соврала Гермиона, глядя парню в глаза. — А тебе есть чего бояться, Малфой?

— Заткнись. Было бы кого мне бояться.

Парень прошел по комнате и положил полотенце в шкаф. На нем были только светлые джинсы, рубашка отсутствовала, что позволяло Гермионе рассмотреть его. Драко явно достаточно упражнялся и следил за своим телом, каждое его движение вызывало у девушки какое-то странное ощущение, и она почувствовала, как щеки запылали. Опустив голову, она взяла себя в руки и посмотрела на парня, усилием воли воздержавшись от протяжного вздоха.

— Малфой, могу я воспользоваться ванной?

Парень в ответ ничего не сказал, но сделал вещь, гораздо более ужасную, чем слова. Он повернулся и осмотрел Гермиону оценивающим взглядом, будто размышляя, достойна ли она быть в его ванной. Похоже, решив все-таки, что можно снизойти и до такого позволения, он кратко кивнул и взяв из шкафа полотенце, кинул его девушке. На удивление ловко поймав его, гриффиндорка поспешно скрылась в ванной. Даже здесь все было роскошно. И похоже, здесь бывал не только хозяин комнаты, здесь так же располагались и женские штучки. «Может, Нарциссы?» с надеждой подумала она, но тут же покачала головой. Какая ей вообще разница? Подумаешь. Ей совершенно не интересно какие баночки стоят в ванной Малфоя. Не интересно. Ни капельки. «Хм, лавандовый. Может, Гринграсс? Ему наверняка нравится...» и вновь пришлось себя одернуть и отвести взгляд от шампуня. Повесив полотенце на крючок, Гермиона принялась умываться. Отражение в зеркале не захотело ее сегодня порадовать. На нее смотрели утомленные карие глаза с какой-то тоской в глубине. Волосы растрепаны и уже давно испачканы, что жутко раздражало. Нахмурившись, Грейнджер брызнула капельками воды на зеркало и старалась не смотреть на себя до окончания процедур. Какой же отвратительной она наверняка выглядит в глазах этого проклятого слизеринца! Ну и что, что он ее враг, это не дает ей права недостойно выглядеть при нем. Но ничего, сейчас она приведет себя в порядок и все будет хорошо.

Через минуту она уже задвинула шторы ванной и легла, скрывшись в легкой пене. В животе появилось приятное ощущение легкости, но веки уже показались неописуемо тяжелыми и вот-вот норовили закрыться, хотя девушка и сопротивлялась. Как же было приятно лежать в теплой воде со всеми удобствами и наслаждаться покоем. Можно было позволить себе немного поразмыслить, тем более, что тем у нее было предостаточно. Во первых. Это письмо, что совсем недавно было обнаружено на столе и так нагло спрятано в карман. Кто мог прислать его? Однозначно кто-то из слизеринцев, это ясно как день. Но как они собираются встретиться? Неужели кто-то отпустит отправителя в дом Малфоя? Хотя, она не могла точно знать что сейчас происходило в ее родной школе, вдруг как раз и отпустят… В любом случае, как бы там ни было, она должна проследить за Малфоем и все выяснить. Как ей это удастся уже не столь важно, импровизация уже вошла в привычку за столько лет жизни с друзьями. Друзьями… А что, если Малфой прав? Может, она уже и вовсе не нужна им? Который раз Гермиона задавала себе этот вопрос и надеялась получить откуда-то противоречие, но неприятное ощущение и покалывание в сердце говорило об обратном.

Но неожиданно ее размышления были прерваны, так как шторка резко отъехала в сторону, и девушка вздрогнула, расплескав воду и вскрикнув.

— Малфой?! Что ты… — договорить ей не дали. Рука прижалась к ее губам, не давая возможности продолжить. Убрать ее она не могла, так как собственные руки были заняты совершенно другим, еще более важным занятием. Она пыталась прикрыться на сколько это было возможно. Благо здесь пена…

— Еще один звук — и ты труп, Грейнджер, — прошептал Малфой, очаровательно улыбнувшись и глядя девушке в глаза. Он медленно отпустил руку, убеждаясь, что она поняла его и выпрямился, скрестив руки на груди. К счастью, своей. И снова эта отвратительная ухмылка!..

— Ты с ума сошел?! Уйди немедленно! Сейчас же уйди, Малфой! — шепотом кричала Гермиона, с ужасом сверля наглеца взглядом.

— Иначе что? — он усмехнулся. — Это моя ванная, я имею право находиться здесь в любое время и столько, сколько нужно именно мне. И делать здесь я могу то, что считаю нужным. — Многозначительный взгляд опустился по шее девушки и прошелся по пене, под которой предположительно было тело гриффиндорки. От этого взгляда Гермионе стало еще более некомфортно. Некомфортно?! Да она была в панике!

— Уйди сейчас же! Или я уйду! — выпалила она.

— Ты? Вперед, я с удовольствием провожу тебя. — Малфой рассмеялся. Гад. Как же она ненавидела его в эти секунды!

— Заткнись сейчас же, Малфой! — прошипела девушка, чувствуя, как к щекам прилила кровь. Вновь смех парня. Тогда не выдержав, Гермиона брызнула в него водой и попала как раз в лицо, шею и на рубашку, тут же вернув рукам изначальное положение и с опасением подобрав пену поближе к себе, глядя на слизеринца из под бровей. Парень слегка прищурил глаза, а затем снова усмехнулся и его руки спустились к пуговицам на его рубашке, начиная расстегивать их.

— Малфой! Ты что делаешь?! — запротестовала Герм, и ее глаза расширились от ужаса.

— А что такое? Я как раз собирался принять ванную.

— Ты уже принимал ванную!

— Серьезно? — Драко наигранно задумался, остановив свои действия на несколько секунд, а затем вернул взгляд к девушке и продолжил расстегивать пуговицы. — Вот незадача. А я уже и забыл. Но ничего. Повторение — мать учения, тебе ли не знать, Грейнджер.

Ну же, быстрее, нужно что-то придумать и остановить его. Только что? Все мысли мгновенно куда-то испарились, как же это глупо! О Мерлин, только не это!.. Он уже закончил с последней пуговицей и рубашка полетела на пол. «Быстрее, Гермиона, ну думай же, думай! О нет, что он делает! Нет, нет… Не-е-ет, только не это…»

— М..м..Малфой… — заикаясь пролепетала девушка, не в силах оторвать взгляда от рук парня, уже переместившихся к ширинке на его брюках. — Прекрати, Малфой, я тебя ненавижу, прекрати! — закричала Гермиона, повернув голову к стене и зажмурив глаза. Пока что снова возник шанс действовать, но вот один вопрос — что делать? Паника наполняла Гермиону, и она никак не могла решить, что делать. Но пришла одна совершенно безумная мысль.

— Я почти готов, Грейнджер, а ты? — послышался голос Малфоя, заставивший девушку вздрогнуть. Нерешительно обернувшись, она увидела, что парень стоит к ней спиной, к счастью. Нельзя было упускать шанса. Быстро найдя взглядом полотенце, она прикрылась им спереди, поднявшись из ванной и ступила на пол. Прикрыта она была ровно спереди, она видела как делают это женщины в фильмах и порой, смущаясь подобных мыслей, думала, что напрочь и сама так сделать. А тут такая возможность…

— Ты знаешь, Малфой… Не сегодня. Я слишком устала, милый. — произнесла девушка, бесшумно остановившись уже у двери и посмотрела на Драко через плечо, встретив его изумленный взгляд, изучающий ее тело со спины и опускаясь ниже. Пока он не успел никак среагировать, девушка подмигнула и вышла из ванной, закрыв дверь и быстро закрыла дверь палочкой.

Here and now with all dreams realized

No-one else can heal my wounds

Poets of the fall — Heal my wounds.

Сердце в груди билось с бешеной скоростью, что даже дышать стало значительно тяжелее. Как же Гермиона боялась, идя по темному коридору и вздрагивая от каждого лишнего звука, пусть это было даже поскрипывание половиц под ее ногами. Глаза широко раскрыты, сейчас она невероятно рискует. Чем? Жизнью. В самом примитивном смысле этого слова. Ведь если ее кто-то заметит, ей может не поздоровиться. А если она встретит Беллатрису, то непременно попадет в ту комнату, воспоминания о которой заставляли содрогнуться даже внутренности. Конечно, она была гриффиндоркой и должна быть смелой… Но сейчас она уже тысячу раз пожалела о своем плане, осуществиться которому было по-видимости не суждено. Сколько она уже бродила по коридорам Малфой-мэнора и не могла найти выход? Да, как глупо это не звучало, но она заблудилась в болоте Малфоев. Кошмар, она ведь даже в замке ни разу не ухитрилась заблудиться! А что, это все тупая девчонка Гринграсс, так не вовремя решившая выползти из своей комнаты. И вид у нее, надо сказать, был впечатляющий. Явно успела получить какие-то плохие новости. Но у Грейнджер сейчас были проблемы поважнее гнусной слизеринки. Как же найти выход?

Свернув за очередной поворот, Гермиона раздраженно топнула. Этот дом что, размером как Хогвартс? Или построен в виде лабиринта? В отчаянии ударив кулаком по стене, девушка ушиблась и застонала, прислонившись плечом к стене и сползая по ней на пол. Палочка выпала из руки, и Герм опустила голову, не зная что уже и делать остается. Вернуться в комнату Малфоя? А как же план? Она ведь должна узнать с кем хочет встретиться блондин. Только вот выхода у нее похоже все равно не было. Ни назад, ни вперед. Потому что дорогу обратно она уже давно забыла, а вперед и не знала. Как Малфою удалось так быстро исчезнуть из ее взгляда? Но спасение пришло само собой. Девушка увидела окно за углом и поднявшись на ноги, взяла палочку и подошла к нему. Отодвинув шторку, она поняла, что находится уже на первом этаже, так как увидела она узкую веранду-проход. А там мужскую фигуру. Не сложно было догадаться, что это был Драко Малфой собственной персоной. Может это и удивительно, но сейчас девушка была готова броситься к парню и повиснуть у него на шее, как у спасителя. Совершенно не думая, что делает, она взобралась на подоконник и открыла створку окна. Малфой видимо услышав шорох позади, обернулся и изумленно наблюдал за действиями девушки. А она тем временем выпрыгнула из окна и облегченно вздохнула, но встретив взгляд юноши, поняла, что сделала мягко говоря что-то не так.

— Облажалась, да? — спросила она у парня, замерев на месте.

Малфой усмехнулся и покачал головой, отвернувшись и оперевшись о перилла. Казалось, он вовсе и не удивился присутствию здесь гриффиндорки. Слегка нахмурив брови, девушка медленно подошла к нему и остановилась на небольшом расстоянии. Челка скрывала его глаза, весь вид какой-то… Непривычный. А меж губ зажата сигара. Явно дорогая и волшебная. Гермиона видела такую у кого-то из работников Министерства, похоже, такие сигары никогда не кончались.

— Малфой, ты куришь? — спросила она с отвращением в голосе.

— Временами. — коротко ответил он, даже не посмотрев в сторону девушки. Тогда она попробовала еще раз.

— Ты не очень удивился, когда увидел меня.

Он пожал плечами.

— Было бы чему удивляться. Ты слишком предсказуема, Грейнджер. Как видишь, мы здесь одни. Перед тем, как зайти в ванную, я обнаружил отсутствие письма на столе. У меня логика развита лучше, чем у тебя, уж явно. — все это он говорил каким-то спокойным тоном, даже без издевки. Воспоминания о ванной вогнали Гермиону в легкую краску. Удивительно, что когда Малфой-таки вырвался на свободу, потом он весь день даже не посмотрел на нее и не сказал ни слова. Даже когда гриффиндорка покусилась на его книжный шкаф. Да он вообще большую часть дня отсутствовал. А потом пришел, взял мантию и сказал, что ему нужно уйти. Так это была провокация? Мерлин, ну зачем ты так издеваешься над ней!..

— Видишь, Грейнджер, даже мои друзья заботятся обо мне больше, чем твои о тебе. Забавно, правда? — парень усмехнулся, стряхнув пепел с сигары и сделал новую затяжку.

— Прекрати. Я не хочу говорить на эту тему. — сердито ответила Гермиона, насупившись. Конечно, ведь он бил по самому больному на данный момент! Она прогнивает в логове врага, а друзья до сих пор не пришли на помощь.

Ночь была теплой, а в небе светили звезды и большой лунный диск. Дом Малфоев окружал сад, по крайней мере, ту часть дома, которая была видна сейчас девушке. Деревья, цветы, кусты, а еще небольшое озеро. Гермиона даже сказала бы, что это лужа, а не озеро прячется в деревьях. Тем не менее, оно было. И все это немного напоминало Хогвартс. Наконец-то хоть что-то родное в этом адском местечке, лишенном тепла и уюта. Гермиона редко засиживалась до глубокой ночи, учеба всегда слишком выматывала ее. А здесь она уже и забыла счет времени. Сколько они простояли так в абсолютной тишине не знали даже сами они. Девушка молча разглядывала деревья и ночное небо, размышляя о том, что ее детство на этом и закончилось. Конечно, закончилось оно еще давно, но сейчас окончательно. Нет рядом ни мамы, ни папы… И даже друзей нет. Рядом с ней ее враг.

— А если сейчас кто-то придет сюда? — спросила она тихим голосом, с нежеланием нарушив тишину и посмотрела на парня.

— Не придут. Все заняты своими делами. — Драко как-то горько усмехнулся и выпрямился. — Но если тебя это действительно беспокоит, я могу проводить тебя в комнату.

— Нет, я не хочу в комнату. Я и так столько на улице не была… — произнеся это, Гермиона покрепче ухватилась за перила, будто надеясь тем самым удержаться здесь подольше.

— Ладно. Тогда пошли в сад. Тут нас и правда могут увидеть. А я не хочу неприятностей из-за тебя. Их и так полно. — парень потушил сигару и бросил ее на пол, развернувшись и спрятав руки в карманы джинс, направился к ступенькам. Не долго думая, девушка заспешила вслед за ним, так просто доверившись. Шли они не долго, а направлялись к озеру, что только радовало гриффиндорку. Вскоре парень остановился и сел под дерево, прислонившись к нему спиной и молча устремил взгляд на воду. Грейнджер неловко потопталась и села неподалеку от него, сложив ноги по-турецки и опустила голову так, что пряди волос скрыли ее лицо, в котором от чего-то отразилась тоска. Ей так хотелось сейчас не сидеть на холодной земле, а оказаться дома, в тепле и уюте. Рядом с родителями. Потому что теперь она понимала, что никто не будет любить ее сильнее, чем родители. Друзьям она не нужна. Так друзья ли они? Тогда ей тоже плевать на них с Астрономической башни. Мерлин… Как же она устала… Только сейчас она поняла, как устала за все это время, за все эти годы бесконечной тревоги, страха за людей, которые были ей дороги, за право выжить в обществе, частично отвергающем ее присутствие. Все это в действительности так измотало ее, что хотелось просто сейчас переместиться домой и прижаться к маме. Она так давно этого не делала… Просто хотелось обнять. Она бы заплакала. Долго бы плакала, стараясь со слезами выгнать всю боль и утомленность, что накопилась в ней за столь долгий промежуток времени. Она бы, конечно, ничего не рассказала ей, но мама обязательно поняла бы ее беззвучный крик о помощи. И почему сейчас так сжимается сердце?..

— Грейнджер, — негромко позвал Драко.

Немного вздрогнув, девушка подняла голову и посмотрела на него, осознав, что к глазам поступили слезы и попыталась как можно скорее спрятать их поглубже внутрь. Он не должен видеть ее слабости, если враг видит твою слабость, можешь смело ставить крест на всем своем существовании.

— Ты дрожишь. — меж его бровей пролегла складка. Взгляд непонимающий. Зачем он спросил? И правда, она и не заметила, что вся сжалась от холода…

— Просто немного холодно. — Гермиона поспешно отвела взгляд, судорожно вздохнув.

Парень молча смотрел на нее с минуту, затем снял с себя свитер на молнии, оставшись в рубашке и накинул ее на плечи девушки, вернувшись в изначальное положение и уже не глядя на свою так называемую собеседницу.

— Зачем? Не надо, Малфой, оставь… — попыталась противиться она, снимая его одежду.

— Отстань. Мне просто жарко. — равнодушно бросил в ответ Слизеринец, не удостоив ее взглядом.

Слегка нахмурившись, Герм решила оставить свои сопротивления и только натянула свитер получше на плечи, прячась в нем и наслаждаясь теплом. Теплая мягкая ткань обладала приятнейшим ароматом, мгновенно вскружившим девушке голову, и она прикрыла глаза от наслаждения, притянула к себе колени и положила на них голову. Через несколько минут уже посмотрев на парня, она обратилась к нему:

— Малфой, можно спросить? — глядя на него с несколько секунд, но так и не дождавшись ответа, девушка решила, что это положительный ответ. — Ты говорил о неприятностях… Это из-за меня у тебя неприятности?

— Ты не даешь забыть о том, что ты гриффиндорка, — Малфой усмехнулся, глядя в пустоту перед собой. — почему сразу из-за тебя? Или тебе хочется, чтобы хоть кто-то сделал если не для тебя, то хотя бы из-за тебя?

— Я же просила… — начиная закипать, выпрямилась Гермиона.

— Ладно-ладно. У меня нет желания сегодня с тобой спорить.

— В кои-то веки.

— Не вынуждай меня.

— Ну и прекрасно. Договорились.

— Да. Договорились.

Гермиона повернула голову и обижено надула губы. Какой же он все-таки невыносимый…

— Почему он такой урод? — услышала она голос Малфоя меньше, чем через минуту.

— Кто? — непонимающе переспросила она, подняв голову и посмотрев на парня.

— Поттер. — не дождавшись ответа девушки, он посмотрел на нее и продолжил, глядя ей в глаза спокойным взглядом, без тени на враждебность. — Неужели он не понимает?

— Чего не понимает? — тише спросила Гермиона после небольшой паузы.

— Не глупи, Грейнджер! — раздраженно воскликнул Слизеринец. — Сама посмотри. Сколько у него всего есть. Посмотри. Только он ничего не ценит. Когда-то он поплатится за все, вот увидишь. Попомни мои слова, Грейнджер.

— Что за чепуху ты говоришь! У него же нет родителей! — возмущенно воскликнула Герм. Почему она его защищает? Привычка?..

— Серьезно? У него есть семья. Ты, Уизли. Все семейство Уизли вылизывает его еще с первого курса, разве нет? И у него есть защита, старый дурак любого готов отправить на смерть, если он посмеет прикоснуться к золотому мальчику. А знаешь почему? Потому что иначе его планы будут нарушены. А знаешь почему Уизли вечно крутится рядом? Потому что ему хочется славы, он хочет доказать всем, что его зря пинали в детстве братья, он теперь лучший друг героя. А ты. Тебя просто не любят родители. — совершенно спокойно произнес Малфой, наблюдая смену эмоций на лице Гермионы.

— Ты… Как ты смеешь… Мои родители любят меня и всегда желали только добра! А ты… Ты просто жалок! — задыхаясь прокричала она.

— Ну зачем так… Я ведь не оскорблял тебя, я всего лишь говорю правду. Любят? Знаешь, если бы они тебя любили, то никогда бы не отдали Мерлин знает кому в какую-то волшебную школу. Как часто мама интересовалась твоей личной жизнью? С кем ты дружишь, есть ли у тебя парень, не потеряла ли ее девочка невинность. — увидев, что Гермиона собирается снова высказать, что думает, он поднял указательный палец в воздух, призывая девушку к молчанию.— Позволь мне закончить, я потом с удовольствием послушаю и тебя. Так вот. Ты не нужна им, понимаешь? Вот сейчас. Где они? Им же плевать. Нет, конечно, они понимают, что должны испытывать к тебе какие-то теплые чувства, но они заняты только каждый сам собой. Тебя просто не долюбили, бедная девочка, они забили на тебя. Тебе некому было подарить любовь, а тут такой удачный кадр — Поттер и Уизли. Ведь тебе жаль их обоих, верно? Так почему бы не попробовать сделать вид, что они тебе нужны, они ведь наверняка сделают вид, что и ты нужна им, только получится у них это лучше, чем у родителей, хотя бы потому что твои…кхм… друзья проводят с тобой больше времени. Ты не читаешь нормальных книг только потому, что боишься увидеть там чувства, то, чего так не хватает тебе. А теперь скажи мне, Грейнджер, тебя когда-то любили по-настоящему?

Гермиона все это время, пока подонок говорил свою гнусную, грязную речь, с трудом себя сдерживала. В ней кипела такая невероятная злость, что она готова была сейчас же послать в него какое-нибудь действенное заклинание. А теперь у нее был шанс сказать ему все. Но слов уже просто не было. Были только эмоции, охватившие все сознание. Сжав кулаки, она зарычала и вскочив с земли, набросилась на парня, повалив его на землю. Она никогда не умела драться, потому начала делать первое, что пришло ей в голову, она начала царапать его, при этом визжа что-то от злости и сжимая зубы крепче. Малфой наконец успел поймать ее руки на запястьях и крепко, но не больно сжал, ловко извернувшись и повалив гриффиндорку на спину, нависнув над ней. Он прочел изумление в ее карих глазах. Изумление в перемешку с отчаянием. Да, он попал в точку. Он был прав, как никогда прежде. Ее кулаки разжались, она перестала сопротивляться, а просто смотрела ему в глаза с тем же порывом эмоций. Позволив ей осознать все, Драко слез с нее, но руки не отпустил, а вместо этого притянул ее к себе и прижал к груди.

Гермиона не сопротивлялась, оказавшись в объятиях своего врага. Ей было тепло. Он держал ее крепко, и она знала, что не упадет в пропасть, так и стремившуюся вобрать все ее существо в себя. По щекам девушки побежали слезы. Горячие слезы, она всхлипывала, дрожала, прижималась к нему крепче и прятала лицо у него на груди. А он просто обнимал ее. И не хотелось ни о чем думать. Но он был прав. Он за несколько минут высказал все то, в чем Гермиона боялась признаться себе на протяжении стольких лет жизни. Разве была это жизнь? Это был сплошной обман и не важно, что кого-то. Она обманывала в первую очередь саму себя, а только потом и по этим причинам — всех других. Но как он, ее враг, тот, кого она столько раз ненавидела, смог пробраться в самые глубины ее души, найти то, что она хотела уничтожить? Как? И сейчас, прижимаясь к нему, словно маленький котенок ища в нем защиты от всего мира, причинившего ей боль, поняла, что вот он ее билет в жизнь. Нет. Не так… Билет в Жизнь… Она поняла, что этот человек будет ее надежной защитой, что за его спиной она будет стоять. Но не только чтобы спрятаться самой. А что бы в ответ прикрыть его спину. Что бы никто не посмел нанести ему удар со спины. И если будет нужно, она закроет его и спереди. Она не даст ему упасть. Она все поняла. Слегка отстранившись, Гермиона посмотрела в лицо Малфою. Встретив его взгляд, она долго смотрела ему в глаза, а он… Улыбнулся.

Ночь. Это такое время суток, когда душа обретает свободу. Небо кажется ближе и гораздо более могущественным, чем обычно. А если в небе горят звезды-бриллианты? Не ощутите ли вы трепетного ощущения порхания бабочек в животе, почувствовав на коже нежные прикосновения легкого весеннего ветерка? Не кажется ли вам, что весь мир в эти секунды под вашей властью, что еще секунда, и вы взлетите? Возникает ощущение, что вы не одни, рядом кто-то очень близкий, пусть и далекий. Он обязательно поможет и согреет до такой степени, что все внутри будет сгорать от понимания, что вы нужны. И не нужно физического контакта, все прикосновения одним лишь взглядом. И в такое время вы можете увидеть в так давно знакомых и казалось бы, давно познанных глазах, что-то совершенно новое и необычное. Тогда все ваше представление и сознание перевернется, вы поймете, что все прошлое… Это всего лишь прошлое, а сейчас… Сейчас все будет по-другому. И все равно, что на утро вы забудете все и посмотрите на вещи старым, привычным взглядом. Главное, что в эти мгновения для вас открылась истина. Такая непостижимая прежде, бывшая просто невозможной. В секунды свободы с вас спадают все цепи, и вы понимаете, что мир вращается вовсе не по часовой стрелке, он разлетается танцем бабочек, легких и настоящих, невероятно живых. Неужели ради таких вот моментов счастья не стоит жить? Пусть позднее вы будете тосковать о них и желать вновь погрузиться в то невероятное время, но оно того стоит. Тогда вы поймете, что это не просто существование на земле, это Жизнь. Вы когда-то хотели оборвать ее? Свою собственную жизнь? Эту тонкую никчемную нить, привязывающую вас к земле? Но вы поймете, что нить связывает вас вовсе не с землей. Отключите сознание, приглядитесь, эта серебристая нить уходит далеко в облака над головой. А что за облаками? Возможно, когда-то истина откроется и наступит понимание, но уверены ли вы, что тогда не пожалеете? Действительно ли ваша жизнь была жизнью и было ли это не напрасно? Улыбнетесь ли вы, вспомнив сколько любви подарили другим, сколько раз взлетали выше небес, оставаясь на земле, сколько раз вы держали за руку ребенка, скольким людям вы улыбнулись? А почему же было так сложно подарить частичку жизни другому человеку? Вдруг кто-то, находящийся совсем близко к вам, на кого вы ранее не обращали никакого внимания, в действительности зажимается в углу и тянет к миру руки с просьбой о помощи? Может, ему нужен кусочек жизни? Тогда что останавливает вас подарить ему этот кусочек? Смятение? Но ведь он тоже человек, такой же как вы. И в конце концов, что вы теряете? Боитесь непонимания? Вас можно не понять только в том случае, если вы как и каждый день просто пройдете мимо этого человека, не заметив или же виновато опустив глаза. Может, вы считаете, что не справитесь, не сможете оказать нужной ему помощи? Да ведь это же все отмазки, просто попробуйте, поверьте в свои силы, каждый из нас загоняет себя в рамки, установленные своим сознанием. Не это ли ответ на вопрос — почему люди не летают? Летают, поверьте… Так оглянитесь в ночной тишине, у вас за плечами расправлены крылья…

And there is no why, there is no how, it's like the sky, just one free flow

But you're here right now, and this is your show, so take a bow, cos the show is on right...

Poets of the fall — Heal my wounds.

Гермиона неторопливо открыла глаза. Как же ей не хотелось совсем делать этого. Ведь было так тепло и уютно, когда сознание погружалось в сладкие объятия сна. А сейчас… Пришло время спускаться с небес на землю и возвращаться в злосчастную реальность? Это казалось даже несколько странным.

Воспоминания о прошедшем вечере вызвали на губах блаженную улыбку. Далекий человек стал близким всего за несколько слов. Просто пришло понимание. Возникло ощущение нужности, хотя она не могла сказать этого наверняка, но раз он знает о ней так много, значит она для него не пустое место. Ведь так?

В ту ночь они не сказали друг другу ни единого слова после улыбки парня. Такой улыбки Гермиона не видела никогда прежде. Видела? Никогда не ощущала. Это было словно такое теплое солнышко, озарившее ее своими лучами. Нежное, мягкое, близкое. То, чего она ждала столько лет. Всю жизнь.

Только ради этого стоило открыть глаза — чтобы убедиться в существовании того дня. Просидев на берегу озера еще довольно длительный период времени, они вернулись в комнату, и через несколько минут девушка уже сладко спала в объятиях Малфоя, так и не отпустившего ее за весь остаток их дня.

Осмотрев комнату, Гермиона не обнаружила присутствия парня. Тогда откинувшись обратно на подушку, она устремила взгляд в потолок. Как она раньше так жила, не зная истины? Точнее, пряча истину. Все ведь было так очевидно…

В ванной слышался шум воды, что позволяло догадаться о местонахождении хозяина комнаты. Девушка несколько раз бросила взгляд на дверь, ожидая, когда же он появится. И наконец ее ожидания были вознаграждены — дверь открылось и в комнату вошел Драко Малфой, собственной персоной. Закинув на плечо полотенце, он даже не взглянул на девушку, вместо чего молча прошел к шкафу. С помощью палочки высушив полотенце, он убрал его в шкаф.

Гермиона приподнялась на локтях и изумленно наблюдала за его действиями. Может, он просто не заметил, что она проснулась? Но как же так, это ведь глупо. Не может быть. Почему же тогда он не замечает ее? Неужели, во сне она разговаривала и сказала что-то такое, что парень мог воспринять по-своему?

Но девушка, всегда стремившаяся к знаниям, быстро получила их. Малфой повернулся к ней лицом и произнес:

— Если у тебя есть какие-то вещи, собирайся. Можешь посетить ванную, я подожду.

— В смысле? Мы куда-то идем? — непонимающе спросила Герм, недоуменно глядя на Драко.

— Да. Ты возвращаешься в подземелье. — ровным, холодным тоном проинформировал он.

Гермионе показалось, что она ослышалась. Как? В подземелье? Что за чушь, он наверное шутит, этого не может быть, это невозможно!.. Она продолжала все так же смотреть на него, только теперь в ее глазах появился еще и страх того, что он не шутит.

— Ты… Ты шутишь? — с надеждой переспросила она.

— Разве я похож на клоуна? У тебя есть десять минут. — Слизеринец кивнул на дверь ванной.

Гермионе не нужно было повторять по несколько раз, чтобы она поняла. Она и так прекрасно поняла, что он говорит и что хочет. Хочет избавиться от нее. Это все было игрой. Веселой и забавной игрой, как же здорово, он получил такое удовольствие. Жаль, что пришлось манать руки о грязнокровку. С этими мыслями гриффиндорка резко поднялась с кровати и быстро прошла в ванную, хлопнув за собой дверью со всей силы.

Оказавшись в убежище, она прижалась спиной к двери и сползла по ней на пол. Он обманул ее. А она поверила. Ей вспомнилась одна прогулка по парку, когда ей было еще лет восемь, и она понятия не имела о волшебстве, пусть порой с ней и происходили разные странные вещи. Тот случай на всю жизнь оставил отпечаток в памяти Гермионы. Это был солнечный, теплый день, настроение было прекрасным, ведь ей купили ее любимую сладкую вату, а теперь вся семья наслаждалась свежим воздухом и единством с природой. Девочка любила так же и птиц. И вот одна пташка доверчиво слетела на руку какому-то мальчишке, протягивающему ей лакомый кусочек угощения. Птичка села ему на руку, а сорванец поймал ее и схватив за крылья, начал издеваться. Вряд ли у него была здоровая психика, но тогда Гермиона пришла в ужас от увиденного. Теперь она ощущала себя той самой пташкой. Она была в клетке, ей не сбежать, ей некуда сбежать. Просто некуда.

От нового понимания горло задушили слезы, хлынувшие из глаз. Когда раньше Гермиона плакала так часто? А все этот Малфой. Как он смеет вызывать ее слезы? Наглый, подлый, эгоистичный, дрянной Слизеринец. Когда-нибудь он заплатит. За все заплатит ей. За то, что сейчас сердце рвется на части, разрывается, за то, что невозможно дышать… Как она могла поверить ему? Как? Сейчас уже бессмысленно искать ответ на этот вопрос и копаться в прошлом. У нее есть десять минут взять себя в руки, забыть о боли. Этот подонок не должен видеть ее слез. Он достаточно увидел. Больше она ни за что не впустит его в свою душу. Но слезы по прежнему не прекращали течь по щекам. Поднявшись с пола, девушка подошла к раковине и опершись на нее руками, продолжала задыхаться болью. Мерлин, как же больно… Раньше она могла прятаться в своей лжи самой себе, но теперь эти границы стерты, что же с ней будет теперь?

В дверь постучали. Гермиона обернулась и всхлипнув, начала быстро умываться, успокаиваясь. Она справится. Справится. Справится.

Снова стук в дверь — уже более настойчивый. Девушка посмотрела на себя в зеркало, последний раз брызнув на лицо прохладной водой.

И опять этот дурацкий стук.

Подойдя к двери, Гермиона резким движением открыла дверь и вышла из ванной, оттолкнув Малфоя с пути. Взяв с кресла свою кофточку, она надела ее сверху футболки и посмотрела на парня. Он смотрел на нее каким-то странным взглядом, гриффиндорка даже не смогла отнести этот взгляд к какой-то одной категории — хорошо или плохо. Просто странно. А затем, ничего не сказав, он вышел из комнаты. Гермиона последовала за ним.

Уже через несколько долгих минут Малфой открыл дверь подземелья и вошел, даже не подумав о том, чтобы пропустить девушку вперед. Но ей было плевать, только бы этот гад поскорее оставил ее одну. Ей было противно его присутствие до самой глубокой тошноты, ей хотелось причинить ему боль. Такую же, какую он сам причинил ей. Но время на то еще будет, а торопить события не хотелось. Она дождется момента и нанесет удар. Самый жестокий, в самый неподходящий для него самого момент. О чем она только думала примерно двенадцать часов назад? Что заставило ее дать слабину? Эта бездушная сволочь?

Впустив Гермиону в ее клетку, Малфой ушел. Не посмотрев на нее и ничего не сказав. Дождавшись, пока железная дверь закроется за ним, она закричала в пустоту:

— Тварь! Я ненавижу тебя! Ненавижу!

При этом она дергала прутья клетки, желая перенести всю вину на них. Это было бы так просто и смешно одновременно. А еще бессмысленно. Но гораздо легче. Что теперь будет? Что будет?..

Малфой прикрыл дверь своей комнаты. Как бы ему хотелось прикрыть так же в какой-то комнате и свои мысли, не дающие ему покоя вот уже несколько дней и ночей. Когда он последний раз нормально спал? Тяжелый вздох был ответом на заданный самому себе вопрос. А что еще тут скажешь… Сейчас он собирался прогуляться по саду, да куда угодно, только бы не сидеть в четырех стенах. Ему нужен свежий воздух и свобода. Хотя бы какая-то свобода.

Но день подготовил ему другой сюрприз. Какая жалость, их планы вновь расходились.

— Драко Люциус Малфой. — послышался отвратительный на этот момент голос девушки за спиной парня. Ему ничего не оставалось, как остановиться и повернуться к ней лицом. Может пронесет?

— Что?

— Что? Это я должна спросить тебя — что? — девушка остановилась в нескольких шагах от Малфоя и скрестила руки на груди. Весь ее внешний вид не оставлял никакой надежды на быстрое окончание разговора.

— Астория, уже вечер. Я устал. Давай в следующий раз, м? — Драко закрыл глаза и потер переносицу, опустив голову.

— Ах ты устал, да? Ты такая дрянь, Малфой! А я?! Я по-твоему не устала?! — повысила голос Астория.

— Что ты от меня хочешь? — Слизеринец устало посмотрел девушке в глаза. Какой-то частичкой сознания он надеялся, что этот взгляд подействует на нее. И снова но. Увы.

— Вот так теперь, да? Чего я хочу? Я удивлена, как ты вообще узнал меня, Малфой! Тебе совершенно плевать на меня, тебе плевать, что у нас через два дня свадьба, да?!

Драко удивленно посмотрел на нее. Что? Через два дня? Неужели так скоро? Что за чушь, этого быть не может. Через два дня, Мерлин, за что?!

— Как?

— Ты совсем урод, как я вижу… Я собираю вещи и еду домой. — Гринграсс развернулась на каблуках и гордой походкой поспешила в сторону своей комнаты. Ну почему она никогда не стесняется и так любит делать все не в комнате!

— Стой, Астория! — воскликнул Драко, нагнав ее и ухватил за руку, разворачивая к себе лицом.

— Ты скотина, Малфой, я не хочу тебя знать! Ты со своей Грейнджер совсем потерял крышу! Что у тебя с ней?! — кричала девушка ему в лицо.

— У меня нет ничего с этой грязнокровкой, Астория. Давай пройдем в комнату и поговорим там, пожалуйста. — тихим размеренным тоном попросил Драко, сомневаясь, что на нее это подействует.

— Ты решил навестить меня? Я польщена, благодарю, не надо! Ты думал, я сейчас брошусь тебе на шею? Мечтай, Малфой, мне плевать на тебя! — она попыталась вырваться. Парень четко слышал, что ее голос уже срывается от слез. Какая же она порой бывает истеричная…

— Да успокойся же ты! — не выдержал Драко, дернув ее и вжал ее в стену своим телом. Взяв ее за подбородок, он приподнял голову девушки, заставляя посмотреть себе в глаза. — Успокойся. Хватит истереть, мы можем поговорить в комнате обо всем, пожалуйста, давай не будем беспокоить моих родителей по пустякам?

— Ах это пустяки! У тебя крыша пое… — но Малфой не дал ей договорить, зажав ее рот рукой и потащил Слизеринку в ее комнату. Закрыв за собой дверь, он отпустил Асторию и наложил на дверь заглушающее заклинание. Астория с гневом посмотрела на парня.

— Убирайся из моей комнаты, Малфой, я не хочу тебя видеть!

— Замолчи уже, у меня и без того голова раскалывается! Можешь ты мне спокойно объяснить в чем дело и что конкретно тебя не устраивает? — Блондин старался быть как можно спокойнее, хотя получалось у него это с огромными затратами сил. Да и вообще не получалось, если не лукавить.

Гринграсс все же решила послушать Драко и постаралась успокоиться.

— Хорошо, давай поговорим. Мы взрослые люди. Я не маленькая девочка, я вижу, что ты вечно таскаешь свой зад к этой тупой суке, Грейнджер. Думаешь, мне это доставляет большую радость? Конечно, я каждый раз визжу от восторга. — девушка говорила ровным и вежливым голосом, без единой эмоции на лице. Но это еще сильнее раздражало. Ее уже хотелось порвать на части. Она назвала ее сукой. С каких пор его это должно заботить? Как же все сложно последнее время…

— Заткнись. — прошипел Малфой, глядя на свою невесту прямым жестким взглядом. — Ты достала меня, Гринграсс. Прекрати называть меня по фамилии. Ты хочешь уйти? Вали, тебя никто не держит. Только я не понимаю, что ты от меня хочешь. Ты была всю жизнь так верна мне, хочешь сказать?

— Да. — с короткой запинкой ответила девушка.

— Да? Тогда объясни мне одну вещь, если тебе не сложно. Вспомни Хогвартс. Не помнишь Нотта? Вижу, помнишь. А не расскажешь, что вы делали в мужском туалете на четвертом этаже каждую субботу после двух часов ночи? — пристальный взгляд Драко с огнями гнева и ликования от чувства победы, был прикован к глазам девушки. Они показывали ему все как строки книги, такие же чистые и откровенные. Он словно бы видел в ее глазах картинки произошедшего.

— Откуда ты знаешь? В смысле… Это ложь, ты лжешь, кто тебе сказал? — растерялась Астория, стараясь собраться и отпираться до последнего.

— Это не важно. Факт в том, что это правда, Астория. И мы оба прекрасно знаем это. Мало того, что я слышал, как Нотт в красках рассказывает о том, какая горячая девочка Драко Малфоя, после чего он попал в Больничное Крыло, так еще и твоя очаровательная сестрица, желавшая провести со мной ночь, якобы с целью помочь как старосте, много чего интересного поведала мне.

— Это все неправда! Ты веришь им, а не мне? — девушка сделала несколько шагов к нему, сокращая расстояние.

— Ты хочешь, чтобы я тебе верил? С чего бы? — Драко изумленно приподнял одну бровь, скрестив руки на груди и прислонившись спиной к стене, не отрывая взгляда от собеседницы.

— Потому что я люблю тебя. — тише ответила девушка, подбежав к парню и обвив его шею руками, преданно глядя ему в глаза. Малфой горько усмехнулся.

— Ты такая актриса, Астория.

— Я не лгу… — ее доверчивый тон вызывал внутри жаркую ненависть. Что происходит, черт возьми?

Не желая больше слушать эту ложь, Драко развернул девушку резким движением и прислонил к стене, прижавшись к ней всем телом, тяжело дыша ей в губы.

— Замолчи, не хочу больше ничего слушать. — Он знал, что делает. Сейчас он знал, что это реальный выход и шанс. Если он его упустит, то проблем станет гораздо больше, отец не простит, если эта девчонка бросит его. Как он мог забыть о свадьбе?

Посмотрев девушке в глаза последний раз, Малфой прижался губами к ее рту, проникая в него языком. Исследуя языком ее рот, он пытался найти знакомые ощущения, хоть какое-то наслаждение, хотя бы физическое удовлетворение. Почему ему так противно? Ни одного знакомого чувства, только нарастающая злость, вызванная непониманием и отчаянием. Парень вжал девушку в стену сильнее, одной рукой взяв ее за шею, а другой проводя по талии и опуская к бедру. Астория застонала, отвечая на поцелуй и обвивая шею жениха руками. Для нее это тоже был шанс получить его прощение, а потом они бы просто забыли все. Поцелуй стал жестче, если бы Драко мог, он бы уже ударил Асторию. Но вместо этого его кулак встретился со стеной, от чего девушка вздрогнула и слегка оттолкнула Малфоя, посмотрев ему в глаза и жадно вдохнув воздух. Встретив взгляд карих глаз, он отрицательно качнул головой и вновь приник к ее губам. Карие глаза… Карие… У Грейнджер были карие глаза. При чем здесь Грейнджер, он же не с ней целуется. Уж лучше бы с ней… Стоп. Кто это сказал? Нет-нет, это не он подумал. Но что такого? Ведь она девушка… Грейнджер и девушка — несовместимые слова. Она в первую очередь грязнокровка. И не просто грязнокровка, а Грейнджер. Да, Грейнджер. Так изменившаяся. Она уже не была той зубрилой, которую помнил Драко по первым курсам, в ней много что поменялось. Он всегда внимательно следил за троицей, предпочитая знать о своих врагах все. За МакКлагенном бегала половина замка девушек, а он пытался добиться и внимания старосты Гриффиндора. Не удивительно, она действительно не дурна. Очень даже не дурна. А чего стоила ее юбка в складку от школьной формы, которая вызывающе приподнималась, когда ее обладательница наклонялась за упавшим карандашом? Не один Слизеринец грязно присвистывал в этот момент. Она вообще была красивой. И эти волосы, вечно растрепанные в каком-то немыслимом беспорядке… За то они вкусно пахли. Это Малфой заметил давно, но особенно отчетливо ощутил прошлой ночью. Личного аромата Грейнджер не сбил даже шампунь Астории, которым гриффиндорка воспользовалась в тот день.

Тогда Малфою пришла самая поразительная мысль, которая только могла прийти. Он отстранился от губ девушки и не глядя на нее, приник губами к ее шее. Осторожно вдохнул. Это не Грейнджер. Но прошлой ночью она пахла чем-то похоже. Пусть он сжимает не… Нет. Он просто сейчас сжимает в объятиях Грейнджер. Он просто поиграет, ничего особенного. Это всего лишь игра. Грейнджер… Грейнджер… Драко сжал зубами участок кожи на шее девушки и услышал ее сдавленный стон, после чего почувствовал легкую дрожь, пробежавшую по ее телу. Судорожно выдохнув, он отпустил кожу и продолжил посыпать шею короткими поцелуями. Он слышал ее дыхание, такое трепетное, как полет бабочки.

— Драко… — выдохнула она.

— Молчи. — отрезал он. Девчонка не должна разрушить его фантазию. Все будет так, как хочет он. А тем временем возбуждение в нем все нарастало. Его руки скользнули под блузку, поглаживая горячую кожу. Но она была не достаточно горячей. Плевать, пусть будет так. Грейнджер. Грейнджер. Грейнджер… Драко услышал звук рвущейся ткани и обнаружил, что порвал кофточку девушки. Это похоже ей только понравилось. Терпение лопнуло. Быстрыми движениями освободив девушку от одежды, Драко поднял ее на руки и повалил на кровать. Сбросив с себя рубашку, парень уже дрожал от нетерпения, но не смотрел в лицо своей принцессы. Он хочет доставить ей удовольствие. Ей. Грейнджер. И хочет получить удовольствие сам.

Впиваясь в губы девушки страстным поцелуем, он прикусил клычками ее нижнюю губу и до него смутно дошел стон. Женские руки сжали его плечи, а ноги сомкнулись у него на спине. Их дыхания переплетались, но того было слишком мало. Рука парня скользнула вниз по телу девушки и пальцы коснулись промежности. Тело девушки сотрясла дрожь.

— Драко… — не выдержавшись вновь простонала она. Это было последней каплей. Быстро расстегнув ширинку на своих брюках, Драко оседлал свою жертву и королеву в одном лице и резко вошел в нее. Ее тело изогнулось ему на встречу… Стон… Парень начал двигаться в ней, все ускоряясь и заставляя девушку извиваться под собой, стонать громче. Но так неестественно… Проклятая сука. Но это заставляло Малфоя делать все еще резче, глубже, он должен довести ее до экстаза. Стоны усилились, она прижимала его к себе крепче, она наконец сдалась. Кончив в нее, Драко выдохнул:

— Грейнджер… — но она не услышала. К счастью.

В этот момент он даже не представлял, сколько раз задастся вопросом — зачем?

"Пусть только сунется, я ему все скажу." думала Гермиона, время от времени поглядывая на железную дверь подземелья сердитым взглядом. Сколько она сидела на холодном полу, столько времени и думала о подонке Малфое. Так она могла назвать его еще и потому, что он посмел занять все ее мысли. Ну а в первую очередь конечно же этот тип причинил ей боль. Как она могла поверить ему, ну как? Сама виновата. Теперь только и остается, что погибать в этой холодной темнице. А сам принц наверняка сейчас развлекается. Еще со своей этой Гринграсс зажимается. Как же Гермиона его ненавидела!.. Заставил поверить, наговорил… И ведь правду говорил. Вот что самое обидное. Он знает правду. И сейчас особенно. Когда она сама позволила ему понять, что он прав. Понять? Смешно. А она практически сама в конечном счете выложила ему ответ на золотом блюдечке. Ее слезы были лучшим тому доказательством. И он обнимал ее… Так тепло и искренне ее еще никто не обнимал…

Внезапно дверь резко распахнулась и до слуха девушки донеслась масса шума, крики, чего раньше она никак не могла слышать. Видимо, Малфой заранее постарался. Моментально оказавшись на ногах, Гермиона подскочила к решетки и попыталась выглянуть так, чтобы видеть как можно больше. Она уже приготовилась начинать кричать на слизеринца, как увидела совершенно другого человека.

— Гермиона! Быстрее, нам надо бежать, скорее! — прокричал Гарри, подбегая к клетке подруги и взмахнув палочкой, рассек прутья, тут же согнувшиеся, словно завянувшие цветы. Гриффиндорка смотрела на темноволосого парня с искренним удивлением на лице. Она никак не могла понять, что происходит, и что он здесь делает. Парень схватил ее за руку и потащил на себя. Девушка растерянно выбралась из клетки и непонимающе посмотрела на него.

— Гарри? — будто все еще сомневаясь переспросила она.

— Конечно, Гермиона, бежим, у нас мало времени, нужно торопиться! — Поттер крепче схватил ее за руку. — Рон держит оборону, если они придут, нам придется защищаться, ты готова? Держись рядом со мной, и мы сбежим. — раздавал он указания на бегу.

— Гарри, постой, — нерешительно попыталась остановить парня Гермиона. В голове завертелись мысли. Должна ли он идти за ним? Ведь она не верит ему. Но он же пришел… Пришел, что бы спасти… И что она скажет Малфою? Ведь… Да что за глупости, у нее есть шанс выбраться отсюда, вернуть все на места! Но внутри что-то подсказывало, что она не просто не может этого сделать, а еще и не хочет. Зачем он пришел?

Но гриффиндорец не слушал, он упрямо тащил за собой подругу. Он явно торопился. Как удалось им с Роном проникнуть в дом Малфоя? Неужели они правда сделали это для нее, ради нее? С трудом верилось. А может просто попались на крючок, их поймали, и теперь у них нет выхода, а Гермиону они вытащат так, что бы совесть потом не мучила?

В зеленых глазах читалась собранность, в то же время паника. Да, он определенно нервничал. Еще бы, каждая секунда на счету — вдруг Пожиратели вызовут своего властелина?

Темные волосы парня отросли, и челка постоянно попадала на глаза, что заставляло его уже манерно встряхивать головой. Подбородок покрыла щетина, под глазами мешки, бледное лицо. Как ему удалось так довести себя? И этот не очень-то приятный запах. От Малфоя такого не стоит ждать. Блондин всегда собран так, словно уже готов к выходу на бал или какой-то светский прием. Из мыслей никак не выходил в противовес Гарри приятный аромат тела Малфоя. Гермиона невольно смутилась. И она выглядела такой же помятой и неухоженной, когда попала в это ужасное место? Какой же кошмар, ведь так и было.

Из приближающегося зала все громче слышались крики. Как успела догадаться Гермиона, кричала Беллатриса, что-то билось, падало.

— Экспилярмус! — вскричал Гарри, прикрывая собой Гермиону и выскочил из-за угла.

В зале находились Беллатриса, Нарцисса, Люциус Малфой, еще парочка Пожирателей. Чего они все столпились, что за сумятица? Выглядят так глупо, зачем это все… Неужели так трудно одолеть двоих подростков? Ведь у Гермионы даже нет с собой палочки.

Разумеется, Поттер ни в кого не попал — удар шел в пустоту, не прицелившись. Все внимание тут же обратилось к ним двоим и множество вспышек озарили комнату.

— Я вызываю Лорда! — взревел Люциус, поднимая рукав свободной от палочки рукой.

— Нет! Мы должны хотя бы обездвижить его! Не подпускайте их близко друг к другу! — пронзительно голосила Беллатриса, во все стороны посылая заклятия.

А Гермионе просто хотелось оказаться как можно дальше от этой комнаты… В голове абсолютная каша, нет даже страха, что ее могут в любую секунду убить. Ну, это конечно же самый страшный возможный исход, но возможный же. Как же раздражала эту суета. Может, сбежать? Спрятаться где-нибудь, тогда ее найдет Малфой и упрячет в клетку. Там хоть спокойно. Девушка пустым взглядом оглядывала зал, все больше желая воспроизвести свой нехитрый план.

— Сиди здесь и не высовывайся, чтобы тебя никто не тронул, — быстро выпалил Гарри, толкнув Гермиону так, что она упала за кресло, стоящее у камина. Никто, кажется не заметил, так как Поттер тут же метнулся в сторону, увертываясь от новой подачи заклинаний. Рон тоже сражался, как могла видеть гриффиндорка, выглядывая из своего так называемого убежища. Он совсем не изменился, хотя щетина у него была даже более заметна, чем у Гарри. Рыжие волосы в абсолютном беспорядке, парень постоянно бросает как бы спрашивающие взгляды на друга. Она не нужна им, они и без нее неплохо справляются, уж явно. Гермиона не смогла удержать горькой усмешки и вновь прислонилась к спинке кресла. И как ей удается оставаться такой спокойной в этой критической ситуации, когда жизнь висит на волоске? Будь все иначе, она бы была в панике и сама, не хуже остальных, палила бы заклятиями на 360 градусов.

И все бы хорошо, она так и сидела бы за креслом до окончания неразберихи, наверняка Гарри и Рон забыли бы про нее и сами исчезли. Но внезапно рядом с ней в стену врезался Сивый. Его дикий взгляд впился в девушку, и тут уже все чувства, эмоции поглотили с головой. Паника, страх охватили тело и сознание. С ужасом взглянув на это чудовище всего на секунду, Гермиона резко сорвалась с места и ползком двинулась к другому креслу, чувствуя, что оборотень так просто ее не оставит.

— У меня девчонка! — зарычал он, бросаясь в погоню за Гермионой.

Сердце готово было выскочить из груди. Мерлин, она не хочет ощутить на себе зубы оборотня! И как назло казалось, что двигается она непозволительно медленно, рука Пожирателя уже несколько раз ухватилась за кроссовок, но, к счастью, каждый раз удавалось вырваться. Сколько же синяков она уже забила всего за минуту борьбы за жизнь.

Внезапно она увидела широкораспахнутые глаза Беллатрисы, устремленные прямо на нее. По телу прошел электрический разряд. «Вот и все» — промелькнула необнадеживающая мысль, пронзившая сердце острой болью. Охнув, Гермиона схватилась рукой за сердце, сжавшись и поняла, что бежать она больше не может, а женщина крикнула:

— Не трать на нее время, Сивый, она больше не нужна нам! Авада Кедавра!

Гермионе показалось, что она даже сквозь закрытые веки увидела зеленый луч, вырвавшийся из палочки ведьмы. Слабо оттолкнувшись ногой от ножки дивана, Гермиона на пару сантиметров переместилась к стене, все еще прижимая руку к сердцу. А говорила ей еще в школе Мадам Помфри, что нервничать не ее конек, до хорошего это не доведет. Вот и сейчас, в такой момент…

— Гермиона! — послышался голос Гарри.

Но тут произошло что-то совершенно необъяснимое. Девушка почувствовала, как чьи-то руки сомкнулись у нее вокруг талии, резкий рывок, оторвавший ее от земли, и все вокруг начало вращаться, Гермиона больше не чувствовала под собой пол, а кто-то крепко прижимал ее к себе. Варианта было два: либо это Сивый (этот вариант был необъяснимым — какой резон оборотню красть девчонку из дома Малфоев? Разве что, чтобы ему больше досталось?), либо это Гарри, успевший вовремя оказаться рядом. Но с логического пути сбивал такой знакомый запах, обладателя оного Грейнджер никак не могла вспомнить.

Наконец все закончилось. Гермиона упала, тут же почувствовав холод и твердую почву. Открыв глаза, она поняла, что лежит на траве, а над головой ночное небо, затянутое плотной пеленой туч, скрывающих собой небосвод. Наступила тишина. Девушка боялась пошевелиться. А кто-то лежал рядом с ней — до слуха доносилось тяжелое дыхание. Повернув голову на бок, взгляд Гермионы поймал среди казавшихся черными травинок светлые пряди волос.

С несколько минут Гермиона просто молча и не шевелясь продолжала лежать на траве, не веря своим глазам. Это был не Сивый и не Гарри. И даже не Рон. Это был Малфой. Малфой спас ее? Что за бред, Мерлин! Так и хотелось сказать — докатились. Но ведь он обманул ее, предал! Не может быть, это какая-то ошибка. Может он сделал это случайно? Но ведь спас же… И теперь она должна ему жизнью. Прекрасно.

Решив, что все-таки это глупо — лежать на земле и наконец заметив, что дрожит, девушка поднялась на ноги и отряхнула себя, начала осматриваться. Нужно же было понять, куда их занесло. Вокруг были деревья, по всей видимости, лес. А совсем неподалеку высокая ограда, за которой был сад и небольшое поместье. Снова эта роскошь. Гермиона вздохнула. Наверняка, дом друзей Малфоя. Точно хотел смотаться, а тут под руку подвернулась она.

Малфой все еще лежал на земле и не двигался. Его ничего не выражающий взгляд был устремлен в небо и совсем непросто было понять, о чем же думает принц. Грейнджер не знала, стоит ли отвлекать парня от рассуждений или лучше подождать. Вздохнув, она все-таки села на траву рядом с ним и скрестила ноги по-турецки.

А ведь Гарри с Роном пришли за ней. Они явно пришли именно за ней. Но почему-то сейчас она не чувствовала ни доли сожаления о том, что Слизеринец так нагло утащил ее из дома. Интересно только, зачем ему это понадобилось? Быть может, понял, что Поттера схватить им не удастся и снова возникнет потребность в приманке. Зачем искать новую, когда можно сохранить уже готовую. Тем более, как показал опыт, эта приманка отлично сработала. Еще и ему службу в виде бесплатной игрушки сослужила. Лучше придумать просто сложно.

Но Гарри и Рон пришли за ней, они пришли в логово врага, чтобы спасти ее. Значит, она нужна им, наверное? Что-то значит? Только все равно, как девушка не пыталась вбить себе эту мысль, принять ее никак не могла. Конечно, она понимала, что ей должно быть стыдно за плохие мысли о друзьях и все прочее… Но ничего подобного она не чувствовала. Ей ни капельки не было совестно. Даже возникла мысль, что вернулось равнодушие ко всему и неплохо бы здесь сейчас оказаться Сивому, чтобы оживить ее. Гермиона усмехнулась.

— Чего ты усмехаешься? — тихо спросил Малфой с какими-то недовольными нотками в голосе.

Гриффиндорка посмотрела на него. Парень лежал, так и не сменив положения и по-прежнему смотрел куда-то верх. Это начинало раздражать. Почему бы ему не обратить на нее внимание? Что там интересного он увидел? Ему просто стыдно. Элементарно стыдно.

Гермиона промолчала, отведя взгляд и гордо выпрямилась, с высока глядя на деревья.

— Молчишь… — задумчиво протянул парень. — Ну молчи, молчи. Только знай, Грейнджер, ты не дождешься извинений. Скажи спасибо, что я тебя вытащил.

Драко поднялся с земли и отряхнув джинсы, сжал в руке палочку чуть крепче. Он сделал несколько шагов к ограде, оглядывая ее и потом поднял перед собой палочку, шепча что-то одними губами.

Девушка почувствовала, как в ней вскипает злость. Вот гад. Он не будет извиняться. Тогда он не услышит от нее ни одного нормального слова, может не надеяться даже. Она еще покажет ему сладкую жизнь, пусть не обольщается. Что он из себя возомнил? Детство кончилось, Малфой, давно бы пора это понять. Здесь нет твоего драгоценных слизеринцев, вечно восхваляющих каждый твой вздох. Детство кончилось. И Гермиона тоже больше не ребенок. Она больше не позволит причинять себе боль. Встречай, Малфой. Это будет твой персональный кошмар.

Легко поднявшись на ноги, девушка уверенно подошла к парню и замахнувшись, дала ему пощечину.

Пронзительный и резкий звук разрезал ночную тишину, пробравшись Гермионе в душу и ранив там что-то. Так нагло ранив что-то важное… Ничего. Он заслужил.

Серые глаза наконец обратились к ней. Он посмотрел ей в глаза, прямо в душу. Взгляд ничего не выражает, он просто молча смотрел на нее. А она на него.

— Полагаю, я должен считать, что заслужил это? — спустя затянувшуюся паузу подозрительно тихим и спокойным голосом спросил Малфой, не отрывая взгляда от глаз девушки.

Гермиона четко кивнула. Она даже не смущалась от его прямого взгляда и не боялась его.

Но одно резкое движение — и девушка оказалась прижатой к решетке ограды телом Малфоя. Он держал ее за горло, заставляя смотреть себе в глаза. Тогда-то она и показала свой страх. Вцепившись в руку парня, Гермиона пыталась заставить его отпустить, но Слизеринец держал крепко.

— Слушай сюда. Если бы я не спас тебя, сейчас твой хладный труп валялся где-то далеко от моего дома. Потому что Поттеру насрать. И никого больше ты не волновала бы. Ясно? Думаешь, дружки пришли спасать тебя? Их поймали. И им нужно было срочно смываться. Я сказал Поттеру, что ты в подземелье и открыл пароль, но этот идиот все равно не смог тебя даже увести. Если ты так хочешь сдохнуть, я могу отвести тебя обратно. Белла с радостью отведет тебя в ту самую комнату. — прошипел Малфой сквозь зубы, горячо обжигая лицо Гермионы дыханием, в котором чувствовалась жесткость.

Что? Малфой хотел, чтобы Поттер спас ее? Зачем? Зачем ему все это надо?

Но не сейчас время думать о том. Гермиона поняла, что начинает задыхаться от хватки парня. Осознав это, Драко отпустил ее и встряхнул рукой, будто прикоснулся к чему-то грязному или очень противному.

Спорить с ним желание тут же отпало само собой. И вовсе не страх перед возможностью ближайшей смерти сыграл в этом решающую роль. Получается, все-таки она не нужна Гарри и Рону? Нет, это наверное был их план, чтобы их поймали, а они спасли ее. Ребята ведь не могли знать, куда унесли ее. Но с другой стороны это Малфой сказал Гарри, где искать их подругу. Все так запутано… И где же правда? Стоило попытаться представить чашу с весами. На одной половине люди, с которыми Гермиона провела уже семь лет, а на другой — заклятый враг. Глупое сравнение, не правда ли? Правда. Если не учитывать, что тот самый враг последнее время показывает себя с лучшей стороны, нежели друзья.

Пока Гермиону терзали сомнения, Слизеринец тем временем открыл ворота и вошел на территорию поместья. Девушка на секунду замешкалась, решаясь, идти за ним или нет. Но куда еще она могла пойти? А может быть, стоило сбежать? Ничего глупее она в жизни не думала. У нее даже нет волшебной палочки, куда она пойдет! Все варианты отпали, и она последовала за юношей, уверенно вышагивающим по тропинке к дому.

— Где мы? — решившись, спросила Гермиона, следуя за ним чуть позади.

— Этой мой дом. Личный. Я должен либо поселиться здесь, когда обзаведусь супругой, либо продолжать беречь для своего сына и предоставлю выбор ему, как предоставили его мне. — парень как-то вяло усмехнулся, не оборачиваясь.

— У тебя будет сын? Откуда ты знаешь? — девушка не удержалась от насмешки. Какой самоуверенный. Можно подумать, его кто-то спрашивать будет.

Малфой оглянулся на спутницу, не останавливаясь. Похоже, он был удивлен ее словам. Неужели, он действительно не рассматривал других вариантов?

— У меня будет сын. — твердо выговорил парень и отвернулся.

Гермиона состроила рожицу, передразнивая его и приостановилась на мгновение, но затем последовала за Драко дальше. Как просто было сейчас с ним разговаривать.

Через минуту, когда сад и ворота уже остались позади, они подошли к дому. Поднявшись по ступенькам на крыльцо, оба остановились. Малфой бросил на девушку подозрительный взгляд, словно оценивая, достойна ли она ступить на порог его личного имущества.

— Чистота крови, — обратился он к входной двери, и та, отозвавшись тихим скрипом, отворилась, приглашая своих гостей. — Прошу, — на губах блондина появилась ухмылка, когда он шутливо склонился перед гриффиндоркой, указывая на дверь.

Закатив глаза, Гермиона переступила через порог и осмотрела прихожую. Здесь было слишком мало света, но явно видно, что прихожая совсем небольшая. Малфой закрыл за собой дверь, и девушка поняла, что стоит слишком близко к нему, а парень смотрит прямо на нее. Слегка повернувшись, она нашла в темноте блеск его серебряных глаз. По коже щекотно пробежало его дыхание. Что за глупость, почему она стоит перед ним, как парализованная? Непозволительно близко… Так желанно…

Внезапно где-то внизу послышался шорох.

— Кто здесь? — пропищал тихий голосок.

Грейнджер вздрогнула и сделала шаг к двери, наступив на что-то, после чего последовало шипение над ухом, что-то вроде «Грейнджер». По всей видимости, наступила она на ногу Малфоя.

— Все нормально, это я, Киппи, — произнес Малфой, слегка отталкивая от себя Гермиону.

Щелчок — и прихожую озарил слабый свет. Девушка увидела эльфа-домовика. Обмотанная в какую-то грязную простыню, она смотрела на них своими огромными синими глазами.

— У тебя домовик! — возмущенно воскликнула гриффиндорка, посмотрев на парня с упреком и поставила руки на бедра.

— Да, Грейнджер, я из приличной семьи волшебников, я не собираюсь сам убирать весь дом! Отвали и не надо донимать меня своими нравоучениями. Ты не в Хогвартсе, тут свои значки отдавать некому. Правила устанавливаю я, поняла? — раздраженно прорычал Малфой, скинув мантию и бросив ее в руки эльфа.

— Мы еще посмотрим, Малфой. — смело ответила девушка, скрестив руки на груди и прошла мимо домовика за слизеринцем.

— Не действуй мне на нервы. По-хорошему прошу. Сейчас покажу тебе комнату, в которой будешь жить и прошу, сделай так, чтобы я как можно реже тебя видел.

Гермиона решила промолчать, взбираясь по лестнице за парнем. На верхней ступеньке внезапно возникла эльф, глядя на своего хозяина преданным взглядом.

— Молодой мистер Малфой останется в его доме жить? — пропищала она, ускоряя шаг и уже переходя на бег, чтобы успеть за Драко.

— Да. Тебе придется ухаживать за мной и моей гостью. — вдруг он остановился и повернулся, посмотрев на Киппи. — И еще. Ты не должна никому сообщать, что я здесь. Никто, а тем более, мой отец, не должен знать о моем пребывании. А еще никто не должен знать о ней, — кивок головы в сторону застывшей Гермионы. — Ты меня поняла?

Эльф испуганно закивала. Малфой развернулся и продолжил идти по коридору. Как он сейчас был похож на героя-бизнесмена из какого-нибудь триллера! И как это раздражало гриффиндорку… Но сейчас ей стоило промолчать, если она еще хотела выведать у этого принца, зачем он все это затевает. Какая ему выгода?

Вскоре Малфой распахнул перед Гермионой дверь одной из спален.

— На время это твоя комната. Моя соседняя. Если что-то понадобится, зови Киппи. Меня можешь беспокоить только в экстренном случае. — с этими словами Драко оставил свою гостью и скрылся за дверью соседней комнаты, на последок крикнув:

— В течении часа меня нельзя трогать!

Грейнджер несколько секунд осматривала коридор, как перед ней появилась домовик, заставив девушку содрогнуться от неожиданности.

— Мисс чего-нибудь желает? Обед? Полдник? Чай? — затороторила Киппи, слегка склоняя головку, которая, казалось, вот-вот сломает ее тонкую шейку.

— Ох нет, что вы, что вы! — воскликнула Гермиона, замахав руками. — У вас и без меня хватает дел, не стоит тратить на меня время!

Закрывая дверь своей комнаты, она наблюдала большие доверчивые глаза, с искренним удивлением следящие за ней. Почему-то захотелось поскорее спрятаться от глаз эльфа. Вздохнув с облегчением, Гермиона осмотрелась. Комната была выдержана в кофейных оттенках. «Интересно, как он догадался?..» промелькнула бестолковая мысль. Большая двуспальная кровать была в идеальном порядке, будто давно ждала посетителей комнаты. Но ведь эльф удивилась, значит не ждала Малфоя… Бедная Киппи, наверняка драит тут все целыми днями, пытаясь сбежать от одиночества. Ничего, Гермиона не позволит ей трудиться, она будет помогать ей.

В камине заманчиво потрескивал огонь. Так уютно было только в гостиной Гриффиндора. Чуть улыбнувшись, девушка увидела шкаф и взяв оттуда плед, прошла к креслу у камина, сев в нем и подобрав под себя ноги, закутавшись в плед. Она любила так делать, когда еще училась в замке. Вот и сейчас воспоминания нахлынули. Как же тогда было все просто… Никаких серьезных забот, кроме учебы, разумеется. Да и к ней все относились не серьезно, исключая Гермиону. Как прошло ее детство? За книжками. Пока все студенты развлекались и пробовали все вкусы жизни, она просидела за книгами, борясь за право быть волшебницей. Однокурсники уже чего только не испробовали. Первая любовь, первый поцелуй, первый секс, потеря лучшего друга, каждого застукали ночью не в гостиной. За то Гермиона испытала много приключений. Да уж, но было ли это плюсом в действительности? За дело ли прошли все приключения? За мальчика, который предал. А сегодня ее спас враг. Мерлин, ну куда катится этот сумасшедший мир!

С этими мыслями девушка сама не заметила, как погрузилась в приветливо раскрытые объятия сна.

Тоскующая по лучам летнего солнца, земля уже была покрыта плотным слоем белого снега. Вся природа уже давно погрузилась в приятные путы сна. Птицы улетели в теплые края, казалось, весь мир дремлет вместе с природой. Тишина, покой, легкая лень — вот наполняющие воздуха на ближайшие три месяца. Приближалось Рождество, и запах праздника уже ощущался с каждым вздохом. В мегаполисах люди выбрались из теплых домов, чтобы успеть запастись подарками для родных или же успеть выполнить все планы.

Жизнь Гермионы в доме Малфоя младшего так же шла своим чередом. Она уже успела привыкнуть за месяц и к одиночеству и смирилась с мыслью, что нет рядом друзей и в любую секунду за ней могут придти Пожиратели. Драко она видела редко — парень все время куда-то уходил. Причем, в это время Гермиона либо еще спала, либо уже спала. Но несколько раз все же им удавалось пересечься, но никаких объяснений или даже толковых ответов девушка не получала. Малфой только отворачивался, махал рукой и уходил. Когда же она попробовала узнать что-то у Киппи, та лишь трясла головой, пугая Гермиону этим своим действием, да твердила «нельзя». Кстати говоря, Герм пыталась помочь эльфу, но успехом это не увенчалось. Домовик начинала сильно нервничать и подобно Добби, по рассказам Гарри, принималась биться обо все подряд головой. Больше рисковать так ее здоровьем не следовало. Сколько книг из библиотеки Малфоя было прочитано Гермионой за эти дни, сосчитать не могла и она сама. Что-то она читала действительно серьезно и с интересом, а что-то мельком, сквозь нахлынувший поток мыслей. Время от времени девушка выходила на улицу и гуляла по саду, кормила птиц (предварительно убедив Киппи, что это не входит в ее обязанности, а сама гриффиндорка лишь хочет «уединиться с природой» таким методом). Вечерами Гермиона сидела в гостиной внизу и читала, временами поглядывая в окно, подсознательно надеясь увидеть на пороге Малфоя. Все же по общению она соскучилась. А Киппи нашла себе хобби — она шила одежду для Гермионы, так как в доме из женской одежды были только дорогие платья, которые сама Гермиона боялась даже примерить. С помощью магии эльфа они превратили пару джинс Драко в женские, что несомненно легло девушке на руку. Так и протекала вся ее новая жизнь. И ни о каком будущем думать не хотелось. Гермиона слабо верила, что у нее есть будущее.

* * *

Гермиона слегка вздрогнула и открыла глаза, выпрямившись. Она сидела на подоконнике, закутанная в плед, как и уснула. Стоп, уснула? Она ведь просто, как и в любой другой вечер, сидела и смотрела в окно. Похоже, все-таки атмосфера чего-то тягучего сразила ее. Изменилось не много — комната была освещена теперь только светом пламени в камине.

Со сна испуганно оглядевшись, она увидела рядом Малфоя. Его пальцы касались предплечья девушки, почувствовав их прикосновение она и проснулась, очевидно.

Заметив, что он все еще не убрал руку, парень наконец отдернул ее и кашлянул негромко. И как всегда отвел глаза. Да что с ним, Мерлин!

— Привет, — сонно произнесла Гермиона, начиная тереть глаза.

— Ты уснула видимо, и я решил, что тебе лучше спать в своей комнате, — его слова звучали все больше как оправдания.

— Да, спасибо, ты прав. — кивнув, девушка хотела спрыгнуть с подоконника, но вместо того чуть не упала, запутавшись в пледе.

Драко вовремя подставил руки и не дал Гермионе встретиться с полом «лицом к лицу».

Посмотрев на него, девушка смущенно пробормотала благодарности, сливающиеся с извинениями. Как же глупо она должна была сейчас выглядеть. И все-таки она не хотела упускать своего шанса. Когда еще представится возможность выведать что-то у слизеринца?

— Где ты пропадаешь все время? — спросила она, снимая плед и наконец спрыгнув с подоконника. Уверенно посмотрела Малфою в глаза.

Нельзя не отметить, что вид у него был довольно потрепанный. Где его черти носили? Он вообще спал хотя бы раз за этот месяц? В глазах такая усталость… Гермиона успела пожалеть, что начала расспрос тогда, когда ему стоило отправиться в постель без всяких замедлений. Но отступать было поздно. И он не должен знать, что ей жаль его.

— Не имеет значения. — отрезал Малфой, отвернувшись и направился к лестнице, когда его остановил голос Гермионы.

— Ты не можешь постоянно избегать меня. — спокойным голосом произнесла девушка, оставаясь стоять на месте и смотреть в спину остановившемуся парню.

Драко медленно развернулся и прищурился, посмотрев на Гермиону.

— Почему ты в этом так уверена?

— Потому что мы живем в одном доме, Малфой! — гриффиндорка взмахнула руками, призывая к вниманию парня.

— Если тебя это не устраивает, я могу отправить тебя в…

— Хватит. — твердо отрезала Гермиона. Она уже чувствовала, как волны раздражения накатывают. Знаете, когда воздушный шарик достигает определенной точки, он лопается. Вот точно так же лопнуло сейчас терпение Грейнджер. Она слишком долго молчала. — Ты вечно повторяешь мне, что в любой момент можешь отправить меня обратно, и меня там просто убьют. Мне надоели твои угрозы, давно бы уже отправил, раз тебе так этого хочется. Или убей меня сам, чего ты стоишь? Мне все равно, поверь, мне уже просто плевать. Все равно рано или поздно я сдохну здесь от одиночества. Так какая разница, лучше побыстрее.

Когда поток слов закончился, она отвернулась и уверенно ушла в кухню. Зачем она сюда пришла не знала и сама, но нужно же было именно ей поставить точку в разговоре. Пусть Малфой побегает за ней, если в его блондинистой голове возникло хоть какое-то смутное подобие на мысли по поводу того, что она ему сказала.

Только Гермиона не ожидала, что он действительно пойдет за ней. Она просто внезапно почувствовала, как чьи-то сильные руки прижали ее к стене. Драко вжал девушку в стену и завел ее руки наверх, держа за запястья, чтобы та не могла сопротивляться. Гриффиндорка не могла пошевелиться, на нее нашло какое-то оцепенение, она могла только смотреть ему в глаза холодным взглядом, стараясь сдерживаться от каких-либо эмоций. А он был так невероятно близко… Этот чистокровный подонок. Он же знает, что может сделать с ней все, что ему заблагорассудится…

Секунды тянулись бесконечно. А она заблудилась в его глубоких серых глазах, цвет которых она видела даже в кромешной тьме, властвующей в этой части дома. Его дыхание оглушало. А взгляд был прикован к… губам Гермионы. Осознав это, ей показалось, что она задыхается.

Неожиданно губы парня стремительно накрыли губы девушки. С грубым поцелуем его язык проник к ней в рот. Мерлин, что ощущала тогда Гермиона! Неповторимые чувства… Она хотела раствориться в этом поцелуе, позволить Малфою завладеть ей. Но разве можно? Разум начал подавать сигналы, предупреждая свою хозяйку, что делать всего этого не стоит. Это категорически запрещено делать! Как не пыталась девушка оттолкнуть все навязчивые мысли, ей ничего не удавалось. И разум взял верх.

Гермиона начала брыкаться, толкать парня, как могла, но его было не остановить. Он лишь крепче сжал ее запястья и углубил поцелуй, сводя девушку с ума все сильнее с каждым мгновением. Но это только вызывало в ней еще более сильный протест. Что делать — единственное, что ее мучило в те секунды. Выход пришел сам собой.

— Черт! Грейнджер! — воскликнул парень, резко оторвавшись от девушки и прижав пальцы к нижней губе. — Что ты как маленькая — кусаешься?!

Ничего не ответив, Гермиона поймала момент и пока Малфой ничего не успел повторить, она быстро выбежала из кухни и ловко взбираясь по лестнице, скоро оказалась на втором этаже. Забежав в свою комнату, она хлопнула дверью и закрыла ее на замок, пусть и прекрасно понимая, что если Малфой захочет, для него это не будет препятствием. Ведь у нее нет палочки.

Но сейчас это не имело значения. Почему-то ее била дрожь. Сев в кресло и закрыв глаза, она обвила колени руками, уставившись тревожным взглядом в камин. Ей бы безумно хотелось прямо сейчас вернуться на несколько минут раньше и продлить их на целую вечность. Снова чувствовать его прикосновения, его дыхание так близко и таять от наслаждения.

«Пусть он будет со мной груб, пусть будет нежен, пусть… Пусть только будет…» судорожно думала Гермиона, зубами впиваясь в кожу на руке.

Мысли не давали покоя. В сотый раз пролистывая в голове картинки вечера, девушка вышла на балкон. Босыми ногами ступая по ледяному полу, она тихо шипела от холода, но возвращаться не собиралась.

“Пусть я заболею. Простужусь и умру.»

Конечно, глупые мысли, но ни на что большее она в данный момент способна не была. Но даже холод не мог освободить ее от гнусных мыслей.

Тут она почувствовала запах сигарет и увидела проносящиеся мимо нее легкие облака белого дыма. Повернув голову, она увидела на соседнем балконе Драко Малфоя, опершегося на перегородку и курящего сигарету. Он не смотрел на девушку, но не мог же он не заметить ее присутствия.

— А я думал, ты так и уйдешь, не увидев меня, — задумчиво произнес он, продолжая смотреть куда-то вдаль перед собой.

Гермиона промолчала и лишь нерешительно сделала шаг в противоположную слизеринцу сторону, не отрывая от него пристального взгляда. Теперь от него можно было ожидать чего угодно и всегда нужно быть на чеку, чтобы вовремя дать отпор. Ну и что, что у нее нет волшебной палочки, она и сама справится. Жила же без нее как-то одиннадцать лет. Как же у нее это получалось..?

— Молчишь… У тебя ведь много вопросов. Да, я готов признать, что был в чем-то неправ. Ты можешь спросить о чем хочешь. Но я отвечу только на то, что сам посчитаю нужным. — голос его был абсолютно спокоен и по-прежнему задумчив. Какая-то эта отстраненность немного пугала и казалась фальшивой маской, за которой прячется опасный хищник.

Но упускать момент Гермиона не захотела. Когда еще она сможет задать хотя бы какие-то вопросы?

— Где ты все время пропадаешь?

— Следующий вопрос.

Гриффиндорка нахмурилась. Не очень-то перспективное начало.

— Почему никто не пришел за нами?

— Ты хотела спросить за тобой, верно? — Драко немного усмехнулся и затянулся, выпустив дым. Гермиона слышала, что курить — это красиво, но никогда не могла найти в этом занятии что-то красивое. Сейчас она понимала, что ошибалась. Хотя, Малфой во всем и всегда был бесподобен.

— Потому что мой дом невозможно найти. А я постарался сделать так, чтобы этого не могли сделать даже мои близкие. У каждого человека должен быть такой уголок, где можно спрятаться и зарыться в собственных мыслях. — продолжил он.

— Зачем ты меня спас? — девушка пыталась говорить как можно более холодно и сдержанно.

— К чему эти маски, Грейнджер? — спросил Малфой с нотками раздражения в голосе и посмотрел наконец на свою собеседницу. — Будь собой. Я ведь с тобой сейчас настоящий. Редкий случай. — он смотрел Гермионе в глаза, а она молчала, дожидаясь ответа на свой вопрос. — Ладно… Твое дело. Зачем спас? А кто знает. Я сам не знаю. Просто это не справедливо как-то получилось. Тебя бы убили из-за тупости золотого мальчика. А у него был бы новый повод поныть на публику. — Драко говорил таким тоном, будто речь шла о погоде.

Гермиона прыснула:

— С каких это пор Драко Малфой думает о справедливости? — ее голос так и колол насмешкой.

— Это вопрос? — вновь прямой взгляд в глаза. Какие же у него глаза…

— А что если да? — уже менее уверенно спросила девушка. И они оба прекрасно понимали, что речь вовсе не об их дурацкой благотворительной игре.

— Тогда позволь мне ответить, — блондин потушил и выбросил сигарету и подойдя к перилам, ловко перебрался на балкон Гермионы. При этом он неотрывно смотрел ей в глаза.

— Что, если я не хочу знать ответ? — она медленно сделала маленький шаг назад.

— Ты хочешь… — мягким голосом возразил Драко и тихо подошел к ней, остановившись всего в шаге.

— Если ты так уверен… То попробуй ответить, — Гермиона почти опустилась до шепота, завороженно глядя ему в глаза. Когда она думала, что он может сделать с ней все, что угодно? Она ошибалась. Этот момент был сейчас. И они оба знали. Оба чувствовали его власть.

Малфой слегка улыбнулся уголком губ. Но в этой улыбке не было никакой дерзости, насмешки, это не была ухмылка. Он действительно улыбнулся. Он улыбнулся ЕЙ.

Всего за один шаг сократив расстояние между ними, парень поднял руку и кончиками пальцев скользнул по щеке девушки, заставляя ее дышать глубже. Он уже видел огоньки, что зажглись в ее глазах. И она верила ему. Здесь и сейчас.

Его рука легла ей на талию, а другая приподняла подбородок, и чуть склонившись, Драко мягко коснулся ее губ. Она выдохнула ему в губы, и он с наслаждением поймал ее дыхание. Этот было похоже на глоток жизни. Такой необходимый глоток, который заменит собой любые заклинания. А ее кожа была такой нежной и теплой… Парень понял, что он стоит в том же положении, закрыв глаза и почти не дышит. А ее губы всего в нескольких миллиметрах от его губ. Снова он не удержался от легкой улыбки и тогда поцеловал ее. Нежно. А она не сопротивлялась. Просто поддалась ощущениям и податливо раскрыла губы ему навстречу, позволяя целовать себя и отвечая.

Драко прижал ее к себе и чувствовал, как бьется ее чистое сердце. Так трепетно, словно бы это были крылья бабочки. У чистокровных волшебников чистая кровь, но у большинства грязное сердце. Наверное, оно как раз и «фильтрует» кровь, забирая на себя всю грязь. А сердце этой грязнокровки было совершенно чистым. Она была искренней. Как ни одна из девушек, что Малфою приходилось встречать на своем пути. Ни одна слизеринка не могла встать в сравнение с этой девушкой.

Через какое-то время Драко слегка отстранился и посмотрел в карие глаза. Он уже однажды видел этот открытый, доверчивый взгляд. И он знал, что еще не раз предаст его. Но сейчас об этом думать не хотелось.

— Тебе пора в комнату, ты замерзла, — мягко произнес он.

В ее глазах появилась новая эмоция. Она расстроилась. Да, он и сам не хотел отпускать ее сейчас. Но зачем? Зачем отпускать? Какой смысл, они же не в Хогвартсе, где есть какие-то бессмысленные правила. Здесь Драко сам диктует свои правила. И сейчас он хотел быть с ней.

Взяв девушку за руку, он повлек за собой в ее же комнату. Единственным источником света здесь был камин. Потому тогда он был уверен, что гриффиндорка спит.

Парень прошел к кровати и начал взбивать подушки.

— Ты останешься? — изумленно спросила Гермиона, следя за ним взглядом.

— Если ты не возражаешь, — Драко посмотрел на нее.

Улыбнувшись, она легла на кровать и протянула к нему руки.

Малфой лег рядом с ней и расправив одеяло, накрыл девушку. Она придвинулась и прижалась к нему, свернувшись клубочком. Тихо вздохнув, Драко обнял ее и закрыл глаза, шепнув:

— Доброй ночи.

— Доброй, — ответила она, наверное, улыбнувшись.

Из состояния сна Драко резко вырвал какой-то образ, вспомнить который так и не удалось по пробуждении. Но, может, и не стоило оно того.

Парень вздрогнул и когда уже медленно начал открывать глаза, почувствовал рядом с собой тепло, еще и начавшее шевелиться. Тут же вспомнились события прошедшего вечера и ночи. Посмотрев на девушку, прижавшуюся к нему покрепче, Драко протяжно вздохнул. Вчера ведь он дал себе слабину. Дважды показался свою слабость грязнокровке. Сколько раз он уже пытался убедить себя, что это всего лишь игра? Просто игра и ничего больше. Сейчас он был в этом уверен. Ему ничего не стоит прямо сейчас подняться с кровати и уйти.

Натянув на лицо железную маску, Малфой спихнул с себя Гермиону (к счастью, она не проснулась, а только поежилась), после чего прошел к двери. Остановившись тогда, когда рука уже легла на ручку, он замер в нерешительности. Не удержавшись, оглянулся и посмотрел на гриффиндорку. Черты ее лица были такими спокойными и безмятежными… Слизеринец не смог удержать едва заметной печальной улыбки. Вся эта ситуация вызывала какую-то печаль. Совершенно не объяснимую, как ему казалось.

Снова вздох. Неторопливо Драко подошел к кровати и накрыл девушку одеялом получше. Изучая ее взглядом еще какое-то непродолжительное время, он вскоре развернулся и решительно покинул ее комнату.

Закрыв за собой дверь, он задумался, куда идти. Завтракать не хотелось. Вообще ничего не хотелось. Тогда он решил пойти к себе в комнату. С его последнего визита здесь ничего не изменилось, только теперь комнату окутывал пробирающий до костей холод — Драко забыл закрыть окно, когда вышел на балкон и не вернулся. Но это его не так беспокоило, все же он привык к любому виду холода за шесть лет жизни в подземельях Хогвартса, где находилась гостиная Слизерина.

Пройдя, он сел в кресло, взмахом палочки закрыв окно.

Странно, вроде как, он спал всю ночь и пусть сейчас было еще совсем раннее утро, но по крайней мере он хотя бы не бодрствовал всю ночь. Тем не менее, сейчас веки казались невыносимо тяжелыми и хотелось поскорее провалиться в сон повторно. Мысли в голове сменялись плавным и ленивым потоком.

Сколько раз он уже задумывался о всем, что происходило сейчас в его жизни. Почему-то казалось, что как прежде уже никогда не будет. Нет, конечно, понятно, что он уже никогда не вернется в замок. И вспомнились картинки, когда он последний раз видел свой родной Хогвартс… Это место он, хоть и с сомнением, но мог назвать домом. Потому, когда он покидал его навсегда, понимал это как никогда. И прекрасно осознавал, что ступив за ворота, он уже никогда сюда не вернется. Будто обрывалась некая тонкая нить, связывающая его и детство. В шестнадцать он считал себя взрослым. Да, он был взрослым. Но не на столько. Сейчас ему семнадцать, а чувства такие, что не меньше сорока он уже топчет землю.

Теперь все было по-другому. А совсем кординальные перемены пришли вместе с Грейнджер.

Грейнджер… Как он мог раньше не обращать на нее внимание так, какой он видел ее сейчас? Такая наивная девочка, которая никак не может найти свое место в этом гнусном мире. Драко понимал, что он не может подарить ей счастливую жизнь до гробовой доски. Да и вообще, сможет ли он сделать ее счастливой хотя бы на короткий срок? Сомнения, сомнения, сомнения…

Почему она так беспокоит его сознание? Пришла и перевернула весь мир, сама того не осознавая, как показывала практика. Она наверняка считает его просто отвратительным. Самым последнем человеком на земле. Но с ее появлением изменилось так много… И сейчас Драко все еще терзался мучающими его мыслями. Только внезапная мысль пронзила все его сознание и заставила сердце нервно дернуться в груди.

“Люблю…»

Снежинки неторопливо продолжали свой холодный танец, когда Гермиона поднялась со ступеней крыльца и начала спускаться по ним. На ней было надето темно-серое теплое пальто, что девушка нашла в одной из комнат. Возвращаться в дом не хотелось. Да и она надеялась, что дождется его здесь. Было любопытно увидеть его реакцию, когда он увидит ее здесь, что она ждет его. Наверное, удивится. И не удержится от какой-нибудь небольшой язвительности. Но это не важно, ведь она не обидится, он не со зла. Теперь она это знает.

Проснувшись ближе к времени обеда, Гермиона не обнаружила рядом с собой Драко. Было немного обидно, что он даже никакой записки ей не оставил. Мог бы хоть так объяснить. Или хоть что-то сказать, но нет. А все же это было и не так плохо. Таким образом Гермиона еще сильнее скучала за ним и хотела его скорейшего возвращения. Чтобы он пришел и обнял ее. Коснулся ее губ. Так нежно… Как вчера…

Спалось так сладко, как не спалось никогда. И пусть в мыслях крылась небольшая обида, но это было чисто формальностью, потому что так надо. Сердце-то тем временем сияло и, как показалось Гермионе, билось совсем в другом ритме. После всего, что произошло между ними, она больше не сомневалась в своих чувствах. Раньше она могла сколько угодно винить Малфоя, пусть даже без причин. Но теперь все будет по-другому. Теперь и сама она будет для него лучшей. Не хотелось думать ни о каких заботах, ведь единственной его заботой стал он.

Кстати, о том, чтобы быть лучшей. Может стоило все-таки вернуться в дом и привести себя в порядок? Пусть бы Киппи научила ее быть истиной леди, она ведь наверняка таких видела. Надменных, изящных аристократок. Надменной Гермиона конечно же быть не собиралась. Просто хотела быть чуточку выше в глазах Драко.

Все-таки остановившись на решении, что так она и сделает, девушка обратно взбежала по ступеням и вбежала в дом. Сняв верхнюю одежду, она побежала в ванную.

Когда же пена приятно окутала тело, из неоткуда возникла эльф-домовик Пикки. Как же она могла не предложить свою помощь.

— Нет, Пикки, спасибо. Лучше расскажи мне какую-нибудь историю, — Гермиона улыбнулась ей. Гриффиндорке нравились ее отношения с прислугой Малфоя. И как он к ней относился тоже не могло не радовать.

— Что хочет послушать мисс Грейнджер? — спросила домовик, доверчиво заглядывая Гермионе в глаза.

— Не знаю… Скажи, а здесь уже была какая-то девушка до меня? — внезапно ей пришла эта мысль, и теперь взгляд любопытных карих глаз был прикован к растерянному существу.

— Была. Здесь была госпожа Малфой и госпожа Лестрейндж… Мисс Грейнджер, если я не могу вам ничем помочь, позвольте Пикки идти, у нее еще много дел… — эльф как-то подозрительно опасливо попятилась к двери.

— Да, конечно, я не буду тебя задерживать, — Гермиона ответила ей слегка напряженным голосом.

Раздался хлопок, и Пикки растаяла в воздухе.

Гермиона положила голову на край ванной и закрыла глаза, погружаясь в мысли. Поведение эльфа не могло не вызвать подозрений, касательно чистоты ее слов. Было совершенно очевидно, что Пикки чего-то упорно не договаривала. Но что?.. Может, она не хотела говорить гриффиндорке о какой-нибудь там Панси Паркинсон? Или об Астории Гринграсс… А может, у Малфоя было гораздо больше девочек, ведь любая бросалась парню на шею при первом его желании.

Полностью приведя себя в порядок и уложив волосы, Гермиона покинула ванную и отправилась в свою комнату. Первым делом она выглянула в окно, проверяя, не шагает ли Драко именно в этот момент к дверям своего дома. Но блондина на дороге не наблюдалось. На подоконник с внешней стороны окна приземлилась маленькая птичка. Своими маленькими глазками-бусинками посмотрела на Гермиону. Девушка улыбнулась и осторожно, чтобы не спугнуть птичку, открыла окно и улыбнулась.

— Привет. У меня нет угощения для тебя, извини, — виновато улыбнулась гриффиндорка, но всё равно протянула к снегирю руку, как бы приглашая.

Пташка отскочила и мгновенно взошла в воздух, полетев прочь. Гермиона провожала ее взглядом, но когда маленькое существо пролетало над лесом за территорией поместья, внимание Герм привлекло что-то мелькнувшее меж могучих стволов деревьев. Прищурившись, она принялась внимательно вглядываться в снежные шапки на ветках елей. "Драко?" с надеждой подумала она и быстро закрыв окно, поспешила на улицу.

В прихожей накинув пальто, она выбежала на крыльцо и остановилась, ища глазами слизеринца. Но его не было. "Показалось?" с сомнением предположила Гермиона и нахмурила брови.

Но ей не показалось, увы или к счастью. Недалеко от ограды девушка увидела фигуру парня в не слишком теплой для такого времени куртке, джинсах и капюшоне серого свитера, видневшегося из-под куртки. Гермиона тут же спряталась за колонну, боясь, что человек мог увидеть ее. А вдруг это Пожиратель? Но эту теорию быстро опроверг голос, раздавшийся как раз с той стороны, где находился незнакомец.

— А может, ее и нет вовсе здесь, Рон?

Услышав голос, Гермиона вздрогнула и тихо ахнула, прижав руку к губам. Этот голос был ей не просто знаком, она слышала его каждый день на протяжении шести с половиной лет. Сердце нервно дрогнуло и послала мозгу ответ — "Гарри..."

Выглянув из своего укрытия, Гермиона увидела подтверждение последним мыслям. Гарри Поттер стоял теперь так, что можно было видеть его осунувшееся лицо в профиль. Чуть правее возле дерева показался парень повыше с растрепанными рыжими волосами. Казалось, эти двое не видели, что всего в нескольких шагах от них забор, а за ним поместье.

— Странно, если это ошибка, Гарри. Эта штуковина не могла подвести, ее же мне передал Дамблдор. — Рыжий качнул в руке ....натор.

— Но мы уже весь лес несколько раз обошли, мы бы встретили ее, не думаешь? — раздраженно обратился Гарри к другу, устало прислонившись к ближайшему стволу дерева.

— Хватит огрызаться. Я тоже устал, знаешь ли. Мы здесь, потому что он нас привел, — кивок Рона на собственную руку, — Наверное, я бы не стал просто так сюда тащиться. Мы должны найти ее. — Парень громко вздохнул и покачал головой. Наступила минутная тишина, а затем он продолжил, — Ладно. Поищем в следующий раз. Трансарессируем?

Нужно было действовать сейчас. Или сейчас, или никогда. Гермиона забыла обо всем на свете. Для нее перестало существовать прошлое, настоящее. Особенно прошлое.

— Гарри! Рон! — прокричала она, спотыкаясь побежав к воротам.

Парни подняли головы, начиная усиленно оглядываться.

— Гермиона? Гарри, ты тоже ее слышал? — Взволнованно воскликнул Рон, вертясь на месте.

— Я здесь, здесь! — Гермиона начала дергать ржавый замок на калитке. Но вечный "сторож" отказывался поддаваться. Он лишь еще крепче сцепился с решеткой — видимо, был волшебным.

— Ну помогите же мне! — Раздраженно крикнула девушка на друзей.

— Где ты, Гермиона? Мы не видим тебя, — растерянно произнес Поттер, продолжая оглядываться.

Девушка застыла на месте. Как же она сразу не подумала, ну конечно же дом и вся его территория заколдованы. И чары эти были очень схожи с теми, что использовали друзья, скрываясь от погони во время своего путешествия.

Отчаяние. Она не сможет снять чар без палочки, а мальчикам это не удастся с наружной стороны. Девушка прижалась спиной к забору, продолжая слушать голоса друзей, пытавшихся понять почему она молчит. Через пару минут она буркнула:

— Да тут я, тут, не кричите так. Я на территории личного дома Малфоя, здесь чары, и вы не сможете меня увидеть. У меня нет палочки. — И ей пришлось рассказать друзьям всё, что произошло с ней за время, пока они не виделись. Разумеется, оставляя некоторые подробности при себе.

— Нужно вытащить тебя как-то, — серьезно изрек Гарри спустя минуту размышлений и повисшей тишины. Рон же пихал снег ногой, опустив голову. Очевидно, пытался составить план спасения подруги. На слова Поттера он лишь сухо кивнул.

— Что, Гарри? Малфой сейчас вернется и на этом всё кончится, — устало ответила Гермиона.

— Давай сделаем так. Мы эту ночь проведем в лесу и попробуем что-то придумать, а ты на утро попытаешься выйти вместе с Малфоем, — предложил гриффиндорец, делая догадки, где могла бы стоять Грейнджер.

— А если он вас поймает? — Девушка подняла на парня глаза и ощутила желание протянуть ему руку, помочь найти себя.

— Не беспокойся об этом, Гермиона, всё будет хорошо. Мы вытащим тебя, вот увидишь, — Гарри улыбнулся в пустоту. Такой родной и любимой улыбкой, напоминающей тепло и детство. Получилось даже очень убедительно.

— Рон, ты как? — Чуть улыбнувшись обратилась Герм к задумавшемуся парню.

— Всё хорошо, Гермиона. Я... Я скучаю. Мы... Точнее, мы с Гарри скучаем по тебе, — он выглядел так забавно, когда всё лицо покрылось краской, что Гермиона не удержалась от смеха.

— Да. Я тоже скучала по вам, — Сквозь смех ответила она.

— Ладно, иди, лучше не привлекай лишнего внимания, — Кивнув улыбающийся Гарри, спрятав руки в карманы джинс.

— Если у меня не получится завтра, то приходите сюда сами, — не дожидаясь ответа, Гермиона, побежав к крыльцу.

Поднявшись по ступеням крыльца, девушка оглянулась. Мальчики уже скрылись где-то за деревьями. В дом идти ей совершенно не хотелось, хотя легкий мороз неприятно покалывал кожу рук и лица. Выдохнув, Гермиона натянула рукава пальто до самых кончиков пальцев и скукожившись уселась на ступеньку.

"Что же ты делаешь?" недовольно упрекнул голосок в глубине сознания. "Ты вчера целовалась с Драко Малфоем, уже Мерлин один знает сколько раз проклинала друзей, а теперь? Может, пора уже определиться, чего ты сама-то хочешь?" Гермиона отмахнулась от снежинки, на самом деле желая отмахнуться от взывающего к совести писклявого голоса и поморщила носик. Напоминать ей всего этого не требовалось — она и сама прекрасно видела отсутствие логики и подлость своих действий. Но почему-то именно сейчас она поняла свою ошибку и упускать шанс всё исправить было бы крайне глупо в таком положении. Малфой — всего лишь двухдневное увлечение, совершенно случайно появившееся в ее жизни. Он никогда не сможет заменить ей друзей. Слишком всё это походит на игру с его стороны. Вот он с жаром бросается на нее, а вечером того же дня уже выступает в свете самого нежного человека на свете. Разве не похоже это на фальш? Еще как похоже. Он не может быть настоящим, ведь он — слизеринский принц и никогда не перестанет им быть. Тешить себя пустыми надеждами — пустая трата времени. Лучше уж она поможет друзьям довести их дела до конца, толку-то больше. В мире волшебников наконец наступит спокойная жизнь, никто больше не будет проводить каждую минутку своей жизни в страхе, что в любой миг могут быть убиты их родные, близкие или элементарно они сами. Тогда потом, по окончании всего этого кошмарного безумия, она, Гермиона, сможет жить нормальной жизнью. Станет частью рыжей семьи, будет ходить на работу в Министерство каждое утро, а по выходным и праздникам собираться за большим столом семейным кругом. Гарри женится на Джинни и тоже станет частью их общей семьи. Ах, как же сладостны и приятны эти далекие мечты...

— Продолжай витать в облаках, — равнодушно ответила девушка и повесив пальто на вешалку, ушла в кухню, — Киппи, сделай мне кофе, пожалуйста.

— Да, госпожа, — появившись из неоткуда эльф слегка склонила голову в поклоне.

В арочном проеме столовой возник Малфой. Прижавшись плечом к нему, Драко прищурившись наблюдал за присевшей на свое привычное место девушкой.

— В чем дело, Грейнджер? — Сдержанным от каких-либо эмоций голосом спросил он.

— Разве что-то не так? — с наигранным изумлением Гермиона посмотрела на парня, расстелив на коленях салфетку, как и полагается в приличном обществе.

Драко не долго молчал. Он будто принял игру девушки и хмыкнув, прошел к столу, сев не во главе, как делал это обычно, а ровно напротив собеседницы.

— Киппи, я тоже буду кофе, — произнес он с ухмылкой в глазах и положил одну руку на стол, постукивая по кремового цвета скатерти длинными тонкими пальцами — черта аристократов — на одном из которых поблескивал серебряный перстень. — Ну-с, Грейнджер, поведай, чем ты занималась в мое отсутствие. Мне было бы очень любопытно знать.

Сердце девушки на секунду торкнуло, но она попыталась это как можно тщательнее скрыть, посмотрев в глаза парня, искрящиеся тигриной ухмылкой.

— Я читала. Знаешь, очень интересная книга, — для убедительности девушка кивнула.

На столе появилась сахарница, вазочка с конфетами и другая — с печеньем; а перед парнем и девушкой материализовалось по изящно-расписаной фигуристой чашке на хрупком блюдце из дорогого сервиза. От чашечек исходил приятнейшийся аромат и легкая, едва лишь заметная струйка пара.

— Правда? Позволь поинтересоваться содержанием, — вежливо осведомился Малфой, взмахами палочки помешивая кофе.

"Еще издеваешься, гаденыш? Ну посмотрим..."

— О лжи, игре, подлости, фальши... Очень интересно, — она сделала акцент на слове "очень" и немного отпила из чашечки, глядя прямо в глаза Драко.

— Любопытно, ты права. Главный герой — мужского пола?

— Среднего, Малфой. Он среднего пола. Ибо у меня и мысль не повернется назвать его поступки достойными мужчины, — на губах Гермионы скользнула ликующая улыбка.

Малфой принялся за кофе, махнув девушке, чтобы та продолжала рассказ и чуть склонился в ее сторону, будто проявляя живой интерес к каждому слову, слетающему с уст собеседницы.

— Тебе только блокнота не хватает, чтобы записывать всё, что я говорю, — ехидно произнесла гриффиндорка, с несколько секунд осматривая Драко презрительным взглядом.

— Я запоминаю всё, Грейнджер. Каждое твое слово. Каждый звук. Каждый... — голос Драко становился всё тише, опускаясь до шепота и пробирая собой до самых глубин...

Вечером того же дня.

И вот ее тело наконец освободилось от пут одежды.

"Как можно ЕЙ носить эти тряпки?" тихо недоумевал Драко, осматривая каждый миллиметр кожи девушки и попутно лаская ее груди руками. Его дыхание стало чуть глубже и более коротким, словно бы один только вдох мог развеять этот прекрасный сон. Ведь это не может быть явью, не может? Ведь нет? Не верилось в реальность происходящего. Ее руки вытянуты вверх и кисти свободно лежат на подушках. В теплых, родных глазах блестают огни фейерверка. Драко однажды видел магловские салюты. Как искорки горящего дождя взрываются в небе бутонами и опадают на землю водопадом. Ощущения, испытуемые парней сейчас нельзя было сравнить ни с чем.

Ее грудь неровно вздымалась в такт прерывистому дыханию. Кожа такая горячая, нежная, похожа на лепестки самой прекрасной на свете розы.

Она не торопит его, не старается сжаться, она, так же как он, ощущает это медовое счастье, растекающееся по телу чарующими потоками.

Он готов встать пред ней на колени, целовать каждый след, оставленный на земле ее легким шагом. Такая легкая, свободная от любых масок, стереотипов. Она рушит весь мир, повлекая в свой, другой, далекий, слишком непонятный, но там хочется смеяться...

Драко склоняется и мягко касается губами ее шеи, начиная слегка покусывать. Языком вниз, до ключицы. Ее дыхание меняется, становясь еще глубже, более рваным. Каждый ее вдох и выдох, любое едва уловимое движение ее тела вызывает возбуждение и желание. Она... Она... Боже...

Он находит губами ее губы, целуя сначала бережно, со страхом потерять. Но он не потеряет. Она сейчас существует, живет, дышит, чувствует, всё только для него. Они принадлежат друг другу. Углубляет поцелуй.

— Гермиона... — горячо выдыхает в ее раскрытые мягкие губы. Целует подбородок, глаза, снова губы. Он уже не может остановиться... Он в ее власти... Зарывается пальцами в шелковые пряди ее непослушных волос... Прячет лицо на ее шее... Сжимает руку... Врывается в нее, такую горячую, дрожащую под ним и задыхающуюся... Такую волшебную... Неповторимую... Волны наслаждения... Счастья... Ближе... Глубже... Жарче... Крепче... Боже...

И всё так же, как прежде, словами играя,

Слот — Дева Мария

Гермиона провела кончиком пальца от губ до подбородка парня. Ей было приятно ощущать на коже его теплое дыхание. Проснулась она достаточно давно, но вставать совершенно не хотелось. Гораздо лучше было лежать рядом с ним, ощущать его близость каждой клеточкой тела и просто наслаждаться тем, что он рядом. Трепетное чувство. Не возникало даже мыслей, что может быть иначе. А с чего все началось? Глупая игра в столовой, слово за слово, спор, а потом хватило всего одного его взгляда, чтобы потерять голову.

Что было раньше? С чего была ненависть к нему? Как можно было ненавидеть его, как?! Его можно только любить. Любить, любить, любить…

Девушка прижалась крепче к Драко. Он весь был идеален. Само совершенство. Каждый изгиб его тела заставлял затаить дыхание, прикоснуться к нему. И каково же было счастье сейчас так свободно, без любых рамок и ограничений, просто касаться его. Улыбнувшись своим мыслям, она спрятала лицо у него на шее.

— Ты уже не спишь, — услышала она слегка осипший после сна голос с различимой улыбкой и почувствовала, как сильные руки крепче прижали ее.

— Доброе утро, — шепотом ответила Гермиона, приподняв голову и посмотрев на парня.

В его сонных глазах читалась нежная улыбка, а взгляд серых глаз — такой открытый, чего не было никогда ранее.

— Выспалась? — он задал этот вопрос с усмешкой. Но не колкой, а доброй. Похоже, парень с трудом мог держать глаза открытыми, и это рассмешило Гермиону.

— Ночь была прекрасной, — с улыбкой заверила она, закрыв глаза и прижавшись к нему.

Прошло еще около часа, когда они наконец соизволили покинуть спальную. В столовой их уже ждал горячий завтрак в виде омлета и по чашке ароматного кофе с бутербродами. Сама Грейнджер все это бы ни за что не съела, да и Драко не осилил, хотя большую часть все же поглотил с большим удовольствием.

— Чем мы сегодня займемся? — обратилась к парню Гермиона, грея руки о горячую чашку.

Меж бровей Малфоя пролегла складка и прожевав кусочек омлета, он посмотрел гриффиндорке в глаза с серьезным видом.

— Мои планы неизменны, впрочем, как и твои. Мне нужно будет отлучиться, но я постараюсь вернуться как можно скорее.

На лицо девушки легла тень горечи. Опять отпускать его на весь день? Что за глупости, ведь можно же остаться дома хотя бы сегодня. Она почувствовала себя супругой, которая состояла в браке уже не менее десяти лет и уже каждый вечер привыкла быть одна, в ожидании своего возлюбленного.

— Куда ты постоянно исчезаешь? — наконец осмелилась она задать вопрос впервые за все время своего пребывания в доме Драко.

— Это не столь важно. Точнее, тебе это знать не обязательно, но поверь — это действительно важно. Ты ведь хочешь, чтобы все было в порядке, верно? — абсолютно спокойным тоном отвечал он.

— О чем ты? — настороженно переспросила Гермиона, резко посмотрев на слизеринца.

Он вздохнул, закатив глаза и поднялся из-за стола.

— Забудь. Давай не будем возвращаться к этой теме. Если я ухожу, значит так надо, и обсуждать мы это не будем. — в его голосе появились отголоски жесткости, но девушку это не остановило.

Покинув столовую вслед за Драко, Гермиона начала одевать пальто и сапожки.

— Ну да, конечно, а я опять буду дома сидеть. Мне надоело это уже. Я все время одна.

— Куда ты собралась? — уже одевшись вопросил парень, посмотрев на скачущую перед ним Гермиону, усердно натягивающую сапожки. Раздраженно вздохнув, он опустился на колено и помог ей, а поднявшись требовательно уставился на нее.

— Провожу тебя хотя бы до ворот, пусть минутой, но продлю наше время вместе! — взмахнула руками Грейнджер, будто спрашивая, как он сам до этого не догадался.

Малфой усмехнулся и открыл дверь, выпуская ее вперед.

Шли они по тропинке молча, каждый думая о чем-то своем. Но лицо ни одного, ни другого не выражало ничего похожего на положительные эмоции. Угрюмо подбрасывая снег носками сапог. Вот они дошли до ворот. Драко остановился и посмотрел на Гермиону.

— Что? — недовольно буркнула она.

Он помолчал и улыбнулся, а потом подошел ближе и чуть склонившись, кратко поцеловал ее в губы, шепнув:

— Я люблю тебя. — и оставив ее, слегка покрасневшую, смотреть на него, прошел сквозь решетки.

И спустя еще пару-тройку минут Гермиона бы уже сидела на ступеньках крыльца, прижавшись к колонне, но что-то она забыла…

Из-за дерева выступили Гарри и Рон. Увидев их, Малфой остановился. По его глазам понять что-либо было просто невозможно. А Гермиона элементарно забыла о друзьях. События прошедшего вечера и ночи начисто стерли все другие мысли. И теперь оставалось только проклинать саму себя за рассеянность.

— Что вы здесь делаете? — голос Драко заставил Гермиону содрогнуться. Он был сдержанным, слишком холодным.

— Драко, я все объясню, — поспешила она вмешаться, заметив, что Гарри приготовился отвечать.

Слизеринец ничего не ответил, продолжая смотреть на Поттера. Девушка заметила, что руки блондина сжаты в кулаки.

— Драко, пожалуйста, — тише произнесла она, с мольбой глядя на парня, хоть он и не мог этого видеть. От волнения даже дрожали руки.

Малфой стоял неподвижно еще с несколько секунд, а Гермиона была благодарна Гарри и Рону, что они не стремились немедленно вмешаться, пусть лицо Поттера и не выглядело очень доброжелательно. Потом Драко быстро вернулся сквозь решетку и взяв девушку за руку, вытащил ее за ворота. Странно, но почему-то ей стало легче дышать…

— Давай, объясни мне, что здесь происходит. — жестко бросил Драко, скрестив руки на груди и вновь неотрывно следя за Гарри, но обращался он к Гермионе.

— Послушай, это произошло случайно. Они просто как-то нашли меня. И теперь… Теперь… — девушка посмотрела на друзей в поисках поддержки, ибо слов у нее больше не было.

— И теперь мы хотим забрать ее с собой. — продолжил за нее Гарри, встряхнув головой, чтобы убрать с глаз длинную челку.

— Хотите забрать ее? Бред. — Малфой усмехнулся, окинув Поттера с ног до головы презрительным взглядом и немного скривившись, так же осмотрел Рона. — Зачем?

— Она должна быть с нами, Малфой, она — наша. Ее место здесь, с нами. Ты ей никто. — ответил ему Гарри.

— Серьезно? Ваша? — голос Драко опасно дрогнул, и Гермиона испуганно посмотрела на блондина, ступив на шаг ближе к нему и сжала его ладонь.

— Гарри, ты ошибаешься… Драко дорог мне, — запинаясь пролепетала Грейнджер.

Похоже, что ответ Гермионы обескуражил Гарри. Взгляд изумрудных глаз опустился к переплетенным пальцам своего врага и лучшей подруги. Грейнджер читала каждую эмоцию в этих глазах, и это совсем не доставляло удовольствия.

— Зачем вы пришли? — четко задал вопрос Драко, буравя Поттера требовательным взглядом.

Гарри понадобилось меньше минуты, чтобы прийти в себя, но голос его все же еще дрожал, когда он начал говорить:

— Малфой, ты ее враг. И даже если ты что-то к ней чувствуешь, в чем я сильно сомневаюсь, ты не можешь защитить ее. Неужели она не подвергается опасности?

— Чего ты хочешь, Поттер? Хочешь сказать, что с тобой она не будет подвергаться опасности? Почему-то мне кажется, что в основном благодаря ей вас так долго и не могли поймать. — при этих словах Драко сделал совсем небольшой шаг вперед, сжав руку девушки чуть крепче.

— Заткнись, Малфой, она была в полной безопасности рядом со мной! — не выдержав, Гарри повысил тон, так же немного приблизившись, что напугало Гермиону. Только драки не хватало.

— Да? Именно поэтому ее и поймали, наверное? — усмехнулся Слизеринец, подталкивая девушку за свою спину.

Но Гермиона видела, что Гарри уже на грани и вот-вот набросится на Драко с кулаками, забыв обо всех моралях и прочих немаловажных вещах. Но взгляд случайно упал на Рона, который уже и вовсе покраснел и тяжело дыша направлялся в их сторону, уверенно поднимая рукава до локтя. Быстро сообразив, девушка выскочила вперед, будто стремясь закрыть собой Драко от ребят.

— Хватит! Прекратите вы все! — воскликнула она, не отпуская руку блондина.

Поттер ухватил Рона за руку, чтобы тот не смог оттолкнуть Гермиону, а она спиной прижалась к Драко, крепче сжавшему ее ладонь. Девушка почувствовала, что от злости он уже немного дрожит.

Все молча смотрели друг на друга — Гарри и Рон на Малфоя, а он в ответ на них. И никто не обращал внимания на бедную Гермиону, чувствующую себя меж двух огней. И все же, если представить чашу с весами, перевес явно чувствовался на стороне слизеринца, которого еще меньше года и даже нескольких месяцев назад девушка проклинала, как могла.

Гарри вскоре успокоился и спокойно произнес, подняв руки и словно говоря этим жестом, что он сдается, хотя и в планах его такого не было.

— Ладно, Малфой, выслушай. Ты ведь любишь ее, верно? — Поттер кивнул на подругу, и в его глазах блеснули огоньки… Боли? — Мы тоже не желаем ей ничего плохого. Позволь нам забрать ее с собой, мы будем беречь ее. Мы сделаем так, что ты будешь знать, где мы находимся и в любой момент сможешь придти. Если что-то случится, мы тут же дадим тебе знак, ты появишься и заберешь ее. Мы сейчас нашли надежное убежище, нас еще никто не мог найти, понимаешь? Мы не дадим ее в обиду.

Гермиона сама не понимала, чего она хочет. С одной стороны ей безумно хотелось сейчас пойти к друзьям, но с другой… Она не могла оставить Драко. А совместить эти две стороны одной медали просто невозможно. Бесполезно даже пытаться, ведь сейчас затянулась тяжелая пауза, и взгляд Малфоя прожигает Гарри насквозь. Он будто пытается заглянуть в самую душу своего врага и прочесть будущее каким-то секретным способом, известным только ему самому.

— Драко… — начала уже было Гермиона неуверенным голосом, но Драко прижал палец к ее губам и посмотрел ей в глаза заметно изменившимся взглядом.

В этих глазах хотелось забыться, чтобы вся реальность исчезла и видеть только его. Но взгляд… Слишком тоскливый. В эти секунды девушка читала все его чувства. Мерлин, неужели он так любил ее? Так… Так чисто, так безвозмездно, так высоко, до самых небес… Гермиона почувствовала как к ее собственным глазам подступают слезы. А Драко склонился и коснулся ее губ своими. Мягкое и теплое прикосновение. Его горячее дыхание на своих губах. Закрыла глаза.

— Драко, — повторила она, но тот снова прижался к ее губам поцелуем. Гермиона забыла обо всем. Рона и Гарри больше не существовала, птиц, неба, снега, воздуха, мира… Весь мир был — он, тот что целовал ее и обнимал, а она обнимала его за шею. И не хотела, чтобы все кончалось. Это должно было длиться целую вечность, не меньше. Вечность и дольше. Но тут он слегка отстранился и не открывая глаз, прошептал ей в губы, прижимаясь к ее лбу своим:

— Гермиона… Ты должна идти с ними. Послушай меня, не перебивай, — тут же добавил парень, почувствовав, как девушка набирает воздух для ответа, и продолжил, — Мы с тобой вскоре увидимся. Я все улажу, и мы вместе вернемся сюда или уедем. Далеко-далеко. Там будет солнце, ветер… Хочешь, там будет море? Только, пожалуйста, потерпи немножко. Я люблю тебя. Я очень люблю тебя, но ты должна пойти с ними. — Драко вновь кратко поцеловал ее и незаметно для самой Гермионы рукой подал знак Гарри, чтобы тот подошел к нему и вложил руку девушки в ладонь Поттера. Пока Гермиона не успела запротестовать, он быстро отошел от нее и посмотрел на брюнета. — Если с ней что-то случится, я оторву тебе голову Поттер. — жестко произнес он и в ту же секунду исчез с хлопком.

— Драко! — воскликнула Гермиона, но поняла, что уже поздно. Нахлынули слезы, и девушка прижалась к другу.

— Уходим, Рон, — коротко бросил Гарри другу и обнял Гермиону за плечи.

Рон лишь кивнул в ответ и подошел к ним.