Os Abysmi Vel Daath

“I don't wanna be

of a million…”

“The Great Misconceptions of me” W.A.S.P.

На площадь Гриммо опускалась ночь, зажигая звезды на небе и тусклые фонари на земле. Люди, не торопящиеся возвращаться домой в такой теплый летний вечер, оккупировали все лавочки — где-то парочка, а где-то целая компания — и веселая болтовня доносилась в открытые окна величественных серых домов. Люди уже давно привыкли к тому, что сразу после дома номер одиннадцать идет дом номер тринадцать, и не обращали на это внимания. Но никто из них не мог даже представить, что в это самое время на подоконнике одного из многочисленных окон дома номер двенадцать сидит темноволосый молодой человек в очках и, не слыша музыки города и не замечая слепящих фар проезжающих машин, смотрит из окна куда-то далеко-далеко в никуда, освещаемый багровыми лучами заходящего солнца.

А этим молодым человеком был Гарри Поттер. В этот самый вечер подходил к концу его восемнадцатый день рождения, но он как будто и не замечал этого. Он не заметил и того, как солнце совсем опустилось за горизонт, унося с собой багровые лучи, и комната, в которой он находился, погрузилась во тьму.

Восемнадцатый день рождения Гарри был не из веселых. За пару дней до него миссис Уизли прислала сову с письмом, в котором предлагала Гарри, Рону и Гермионе отметить праздник в Норе, но Гарри ответил отказом. Он не хотел тревожить мистера и миссис Уизли в такое тяжелое время в их семье. После смерти Фреда миссис Уизли как-будто кто-то выключил из жизни: она все так же готовила разные вкусности, хлопотала по дому, но из ее голоса исчезла прежняя веселость, глаза всегда были на мокром месте, лицо вдруг становилось грустным. Мистер Уизли старался всегда быть рядом. Он угадывал настроения своей жены и, хотя в его рыжих волосах прибавилось седины, а под глазами появились темные тени, он держался ради своих жены и детей.

Отчасти такое положение в Норе стало и причиной переезда Гарри, Рона и Гермионы на площадь Гриммо. Однажды за необычно тихим завтраком в Норе Гарри рассказал об их планах мистеру и миссис Уизли. Мистер Уизли слушал внимательно, бросая обеспокоенные взгляды на жену. Гарри тихо объяснил, что жить в Лондоне им было бы удобнее: Гермиона получила работу в Министерстве Магии, а Гарри и Рону предстояло в течение года проходить тренировку на мракоборцев. Гарри не стал говорить о том, что тревожило его на самом деле. Он украдкой глядел на миссис Уизли, которая машинально полезла за носовым платком в карман. Мистер Уизли нарушил молчание, наигранно-бодрым голосом проговорив:

— Думаю, что идея не самая плохая! Вы могли бы ездить в Министерство на метро, как настоящие маглы! — его глаза блеснули неподдельным восхищением, но восхищенный блеск сменился опасливым, когда он взглянул на жену, — Как ты думаешь, Молли?

Миссис Уизли вздохнула. Легкая улыбка тронула ее губы, когда она посмотрела на Гарри и Рона, глаза смягчились и намокли от еле сдерживаемых слез. Она неуверенно посмотрела на мужа:

— А не будет ли это опасно, Артур? — спросила она, — Ведь многих Пожирателей Смерти еще не поймали! А вдруг они...

— Они не будут действовать без своего хозяина, Молли, — мистер Уизли протянул руку через стол и сжал пальцы жены, — Ты-Знаешь-Кто исчез. Умер!

Миссис Уизли дернулась, как будто отгоняя севшую на нее муху.

— В конце концов, мальчики и Гермиона уже взрослые, Молли. И, мне кажется, им стоит побыть одним после того, через что им пришлось пройти.

— Дети так быстро растут, — проговорила миссис Уизли, тепло улыбаясь Гарри и Рону, — В этом году Джинни закончит школу... И родится наш первый внук, Артур!

Гарри и Рон переглянулись, Рон закашлялся, пряча смех в кружке чая. Когда они в последний раз видели Флер, у нее уже начал намечаться живот. Гарри думал, что она должна была быть расстроена перспективой потреять тонкую талию, но он ошибался. Флер без умолку рассказывала всем, кто хотел и не хотел слушать ее в сотый раз, о том, как надо ухаживать за младенцами и что материнство украшает женщину. Посмеиваясь, Билл светился тихим счастьем.

— Думаю, мы должны разрешить мальчикам и Гермионе пожить самостоятельно, Молли, — напомнил мистер Уизли жене. Миссис Уизли помолчала, как-будто придумывала как возразить.

— А что вы будете есть? — наконец, спросила она, — Вы же не будете заставлять Гермиону готовить еду?

— О нет!!! — вскрикнул Рон внезапно, — То есть... Я хотел сказать... Гермиона же будет уставать на работе, мы не можем позволить себе еще и заставлять ее готовить!

Рон понизил голос так, чтобы только Гарри мог слышать:

— Уж лучше я буду голодать, чем есть то, что она готовит!

Гарри прыснул. Рон никак не мог забыть провальную стряпню Гермионы, которую ей удавалось готовить во время поисков крестражей. Он посмотрел на миссис Уизли:

— У нас же есть Кикимер! — сказал он, — После того, как мы подарили ему медальон Регулуса Блэка, он проявил неожиданные способности в готовке!

Глаза миссис Уизли обиженно сузились.

— Нет, мам, он ни за что не сравниться с тобой! — быстро сказал Рон, поняв значение взгляда матери, — Ты готовишь в миллион раз вкуснее!

Помолчав, он вздохнул и с видом знатока добавил:

— Что ж, такова участь холостяцкой жизни!

Миссис Уизли не стала больше спорить, и ребята получили разрешение переехать, пообещав лишь, что будут навещать Нору по выходным и почаще писать.

Сидя на подоконнике в комнате крестного отца, Гарри думал о настоящей причине своего переезда. Причина была предельно проста: ему хотелось побыть одному. Рон и Гермиона понимали это, но миссис Уизли постоянно пыталась окружить его заботой. И, хотя друзья постоянно пытались вытащить Гарри из мрачных мыслей, они знали, когда нужно оставить его в покое. Гарри не мог не заметить, что друзья очень обеспокоены его состоянием, но не мог ничего поделать. Он пытался отвлекаться — играть с Роном в шахматы, расспрашивать Гермиону об ее успехах в Министерстве, обсуждать статьи в Пророке — но, бывало, уставившись в газету, он ничего не видел и не слышал. Он плохо спал по ночам. Когда, пометавшись в кровати, он понимал, что сегодня уже не заснет, Гарри шел в комнату Сириуса, в которой, как ему казалось, ему становилось легче.

Когда Гарри, Рон и Гермиона переступили порог дома двенадцать на площади Гриммо, их чуть ли не сбил с ног визжащий от радости Кикимер. Справившись с громко вопящим портретом миссис Блэк и осветив дом, ребята задохнулись от неожиданности — дом очень странно изменился. Он все еще оставался изысканным замком гордой чистокровной семьи темных волшебников, но потерял свою мрачность и неприветливость. В доме стало ярче, теплее и даже уютнее, несмотря на преобладающие в нем оттенки слизеринского зеленого цвета. Кикимер, скромно глядя в пол, произнес своим квакающим голосом:

— Кикимер чувствовал, что хозяин вернется! Кикимер сделал так, как понравилось бы хозяину! Он вычистил все в доме и приготовил спальни для хозяина и его друзей!

Гарри заметил взгляд Рона на умилившейся до слез Гермионе. Он постарался не засмеяться и обратился к домовику:

— Спасибо, Кикимер! — он вспомнил, что давно строил планы насчет эльфа и, стараясь звучать серьезно и важно, заговорил, — Кикимер, ты очень хороший домовой эльф, ты отменно служишь своему новому хозяину и не забываешь старого, это дорогого стоит!

Гарри помолчал, стараясь не смотреть на озадаченно переглядывающихся Рона и Гермиону.

— Я тут вспомнил, Кикимер, о твоей эээ коллекции... О вещах Блэков, которые ты прятал у себя...

— Кикимер чистил, — виновато промямлил эльф, — Хозяин хотел выбросить эти вещи, выбросить навсегда!

— Я не закончил, Кикимер! — строго сказал Гарри, отчего эльф замолчал и испуганно посмотрел на него.

Гарри услышал, как Гермиона порывисто вздохнула, но он должен был говорить с эльфом строго.

— Я и правда не питаю привязанности к этим вещам, Кикимер. Но я намерен жить в этом доме. Поэтому я предлагаю тебе...

— Хозяин разобьет сердце Кикимера, если прикажет ему самому выбросить сокровища миссис Блэк навсегда, — всхлипнул Кикимер, а потом испуганно добвил, — Но Кикимер должен делать то, что прикажет ему хозяин!

Гарри скрыл улыбку.

— Ах нет, Кикимер! — все так же важно возразил Гарри, — Тебе не нужно их выбрасывать! Я понимаю, как они тебе дороги. И хотел бы предложить тебе просто собрать их в одной комнате...ммм...например, Регулуса.

Взгляд огромных глаз Кикимера застыл на лице Гарри. Он немного помолчал, прежде чем хрипло прошептать:

— Хозяин предлагает... Хозяин предлагает Кикимеру... — Гарри ждал, пока эльф-домовик справится с эмоциями.

Наконец, Кикимер кивнул.

— Кикимер все сделает, хозяин!

Эльф повернулся и задумчиво побрел вдоль коридора. Но на полпути он остановился и медленно обернулся. Он посмотрел Гарри в глаза:

— А хозяин разрешит Кикимеру приходить в комнату мастера Регулуса потом? Чтобы смотреть фотографии бывших хозяев? Иногда...

— Ох, Кикимер, да ты можешь там жить! — не вытерпела Гермиона.

Но Кикимер смотрел только на Гарри. Тот кивнул, серьезно смотря домовику в глаза.

— Ты можешь приходить туда каждый день столько раз, сколько тебе угодно, Кикимер! — проговорил Гарри, но тут же, кое-что вспомнив, предостерегающе добавил, — Но только когда ты не будешь занят!

Кикимер, казалось, не мог поверить в свое счастье. Задыхаясь, он прошептал:

— Хозяин слишком добр к простому домовому эльфу...

— Ты хороший домовик и ты это заслужил, — твердо заявил Гарри.

Кикимер низко поклонился Гарри и тут же исчез по своим делам.

— Приятель, ты гений! — выдохнул Рон, удивленно смотря на Гарри.

Гермиона только всхлипнула.

С тех пор дом Блэков изменился еще сильнее. Благодарный Кикимер затянул каменные стены столовой в красно-золотой бархат и прослезился, когда Гарри попросил его затянуть одну из стен в зелено-серебряный, с содроганием вспоминая, как потухли черные глаза Снейпа, когда тот умер. Единственная комната, которую Гарри не разрешил трогать, была комната Сириуса.

Возможно, поэтому в ней Гарри чувствовал себя легче наедине со своими мыслями. В ней был все тот же разгром, оставленный Снейпом. Вывернутые ящики стола, обрывки пергамента на полу.Комната, казалось, все еще оставалась в том, опасном мире, тогда как все жили в мире сегодняшнем, свободном от Волдеморта. Именно это и беспокоило Гарри, не укладывалось в его голове: как все люди могут продолжать спокойно жить после того, что случилось? Даже миссис Уизли, потерявшая сына...

Эти мысли снова и снова преследовали его и не давали покоя. Вот и сейчас, сидя на подоконнике, он думал, его память рисовала страшные картины: Сириус весело улыбается Гарри, и вот он же падает сквозь арку, Римус взволнованно рассказывает о только что родившемся сыне, и вот он лежит мертвый, Тонкс совсем рядом...

От этих мыслей его отвлекла скрипнувшая дверь. Он резко обернулся и увидел, как в комнату осторожно вошла Джинни. Она подошла к окну и, молча глядя на Гарри, тоже забралась на подоконник. Гарри улыбнулся и тихо проговорил:

— Привет!

— Привет, Гарри! — так же тихо ответила она.

— Не ожидал, что миссис Уизли отпустит тебя одну.

— Я с Джорджем, — отмахнулась она, — Он внизу с Роном и Гермионой. Мы привезли Сливочного пива. Кстати, с днем рождения тебя!

Он не успел ничего ответить, как она дотянулась до него и поцеловала. Глядя на ее закрытые глаза и подрагивающие ресницы, он обнял ее. Она нежно сжала его пальцы и полушепотом спросила:

— Что с тобой происходит, Гарри? Рон и Гермиона очень беспокоятся, — она отстранилась от него и грустно посмотрела в его глаза, — Мы все беспокоимся.

Гарри отвернулся и, глядя в окно, пробормотал:

— Со мной все в порядке. Не надо обо мне беспокоиться.

— Но я же вижу, что что-то мучает тебя, — прошептала она, нежно поворачивая его лицо к себе, — Мне-то ты можешь сказать, Гарри...

Гарри на секунду прикоснулся губами к ее щеке и, снова отвернувшись, отрывисто сказал:

— Я сам не понимаю, что происходит... — его голос звучал хрипло, — Все эти сны, мысли... Я чувствую себя нытиком и эгоистом, Джинни!

Он невесело усмехнулся.

— Это сложно... Просто все продолжают жить дальше, как будто ничего не случилось, как будто ничего не было! Как будто Тедди сейчас сидит на коленях у своей матери и учится говорить слово "папа"... Понимаешь?

Джинни кивнула, глядя в вопрошающие глаза Гарри. Он продолжил, теперь уже глядя на нее:

— И то, что Волдеморт умер... — он запнулся и замолчал, снова отвернувшись к окну.

Джинни не выпускала его руку из своей. Тоже глядя в окно, она проговорила:

— То, что он умер не радует тебя так, как должно, правильно? — он озадаченно уставился на нее и открыл было рот, чтобы начать оправдываться, но она не дала ему этого сделать, — А все потому, что ты не чувствуешь удовлетворения.

Гарри молчал. Джинни взглянула на него.

— Гарри, это не должно быть стыдно, — ее голос звучал мягко, — Я могу представить, что ты чувствуешь.

— Можешь? — спросил Гарри без какой-либо интонации.

Джинни не обиделась:

— Могу! Просто Волдеморт мертв, но ни твои родители, ни Сириус, ни... — она осеклась, наверное, подумав о Фреде, потому что ее голос зазвучал как-то надрывно, — ...ни кто-либо другой не стал от этого живее.

Гарри бессознательно сжал ее пальцы.

— Гарри, ты просто привык так жить — в ожидании новой встречи с ним, может, даже в ожидании мести... Жить в борьбе... А теперь, когда его нет, ты как будто опустел. Так?

— Ты права, Джинни, как будто опустел, — прошептал он, глядя на ее руку в своей.

Джинни приподняла его лицо свободной рукой и, серьезно глядя ему прямо в глаза, с нажимом проговорила:

— Ну так заполни эту пустоту, Гарри! У тебя есть друзья, у тебя будет работа. У тебя есть я.

— Главное, что ты у меня есть! — он улыбнулся и снова прижал ее к себе. Джинни погладила его по щеке:

— Представь себе, что сказал бы Сириус, если бы видел тебя! — в ее глазах заплясали опасные огоньки, которые раньше можно было наблюдать в глазах ее матери, когда кто-нибудь из братьев совершал что-нибудь ей не по нраву, — Сириус никогда бы не позволил тебе сидеть здесь повесив нос и надумывать всякую чушь. Он бы сказал, что нужно жить дальше, я думаю. Ведь именно этим он и занимался после Азкабана!

Гарри улыбнулся. То же самое, только в других словах ему когда говорил Дамблдор. Он тоже говорил, что крестному не понравилось бы, что он замыкается и отдаляется от друзей. Он понимал, что тоже виноват в том, что это происходит. Иногда ему казалось, что он наслаждается этим чувством одиночества, что оно доставляет ему какое-то мрачное удовольствие. Он рассматривал фотографии из альбома, который когда-то давно подарил ему Хагрид, и не мог поверить, что видел все эти улыбающиеся лица мертвенно-бледными, застывшими, пустыми. Вот они живы — а вот уже мертвы.

Он почувствовал странное облегчение, поделившись с Джинни своими страхами. Было приятно осознавать, что именно она его понимает. Когда Волдеморт умер, все вокруг Гарри как-будто застыло, и именно с Джинни Гарри проводил внезапно подаренные ему недели тишины. Скоро Джинни должна будет в последний раз отправиться в Хогвартс, но Гарри не боялся такого долгого расставания: когда станет грустно, он вспомнит бесконечные летние дни, кажущиеся нереальными сквозь нагретый воздух, и вечера, когда заходящее солнце заставляло волосы Джинни сверкать, так что она была похожа на неземную фею; дни и вечера, когда они сидели на заднем дворе Норы, надежно спрятанные в густой траве, и долго разговаривали или молчали, обнявшись.

— Ну что, может, спустимся? — предложила Джинни, — Когда я вошла, Рон уплетал пирог с патокой, ты же его любишь...

Гарри кивнул, и они спустились по лестнице в столовую. Стараниями благодарного Кикимера, в столовой было тепло и светло. Рон, Гермиона и Джордж сидели в мягких креслах и что-то живо обсуждали. Когда Гарри вошел, все замолчали, но на лице Гермионы тут же появилась радостная, но немного напряженная улыбка, Гермиона как будто пыталась угадать настроение Гарри:

— Гарри! Джинни! Присаживайтесь скорее!

— Привет, Гарри! — поздоровался Джордж, весело улыбаясь, — С Днем Рождения, приятель! Мама с папой передали тебе подарки, я их все свалил там!

Джордж махнул в сторону камина, возле которого высилась куча цветных коробок.

— Спасибо! — радостно ответил Гарри, — Это правда очень мило...

— Мы тут обсуждаем то, что утром написали в Пророке, — проглотив еду, оповестил Гарри Рон, — Джордж говорит, Кингсли не уверен, что это вообще Пожиратели Смерти!

Гарри посмотрел на друга, а потом на Джорджа непонимающим взглядом, машинально принимая от Джинни тарелку с едой.

— Я сегодня не читал Пророк, — просто ответил он, откусывая кусок пирога.

Проглотив его, он понял, как был голоден все это время. Рон подтолкнул к нему газету, но не успел Гарри открыть ее, как Джордж принялся пересказывать статью:

— Они написали, что в своем доме был убит Грэхэм Гринстол, — Джордж значительно посмотрел на Гарри, — Когда-то давно он был богатым чистокровным волшебником, но потом разорился и жил уединенно в маленькой избушке в лесу. Наверное, крыша поехала...

— Значит, вы думаете, это Пожиратели? — поинтересовался Гарри. Джордж раздраженно пожал плечами:

— Кингсли говорит, что, может, даже и они. Просто зашли в поисках еды, а он проснулся...

— Они не будут ничего предпринимать без Волдеморта, — решительно сказала Гермиона, — Но их хозяин умер, теперь им остается только прятаться от правосудия. А убийства могут случаться и без Волдеморта.

Она содрогнулась.

— Мало ли темных магов в стране?

Рон покачал головой.

— Быстрее бы уже выучиться на мракоборца и надрать этим Пожирателям Смерти их...

— РОН! — осекла его Гермиона.

Рон пожал плечами и замолчал, дотягиваясь до блюда с пирогом.

В голове Гарри внезапно возник образ из прошлого: перед ним учебник по зельеварению Принца-Полукровки, в котором он находит кучу полезных заклинаний, которые сложно назвать светлыми. "Это я — Принц-Полукровка!" — эхом отозвался в голове Гарри холодный голос, и тут же умершие темные глаза, в которых словно выключили свет... Гарри потряс головой, отгоняя ужасные воспоминания, как если бы он отгонял от себя муху.

— Не все темные маги — Пожиратели смерти, Рон, — сказал он, мрачно глядя на друга, — Ну, я имею в виду, фактически...

Рон посмотрел на Гарри изумленно, одна только Гермиона, казалось, поняла, о чем говорил Гарри. Она поджала губы и опустила глаза в свою тарелку. Гарри чувствовал, что если он начнет развивать тему,то это не кончится ничем хорошим ни для него, ни для друзей. Он уже устал видеть настороженность на их лицах, стоило ему спуститься из своей комнаты. Гарри чувствовал себя неблагодарным по отношению к ним. Они столько прошли вместе, а он заставляет их переживать свои смены настроений. Хватит, он не должен больше так поступать. Гарри повернулся к Джорджу:

— Как магазин?

— Нормально, — улыбка Джорджа была какой-то беспомощной, хотя он и старался улыбаться радостно, — Ли предложил мне свою помощь, так что...

— Ли Джордан? — переспросил Рон.

— Да, он отличный парень, знает толк в деле, но все равно... — он помолчал, его улыбка стала горькой от боли, — конечно, ему далеко до... Фреда.

Гарри пожалел, что задал этот вопрос. Гермиона стала с кресла и отошла к окну, пряча слезы, Рон неуверенно посмотрел ей вслед, но остался сидеть, неуклюже подвинул к себе Пророк и принялся изучать первую страницу — его зрачки двигались с молниеносной скоростью. Гарри чувствовал себя неловко — наверное, он должен был что-то ответить Джорджу, но от этой необходимости его избавило потрясающее обстоятельство.

В форточку внезапно залетел ало-золотой вихрь, Сычик, до тех пор наслаждавшийся совиной вафлей на шкафу, издал полный изумления вопль и бросился на плечо Рона, пытаясь спрятаться в его отросших рыжих волосах. Ало-золотой вихрь опустился на стол, аккуратно обходя кубки и блюдо с пирогом, он подошел прямо к Гарри.

— Фоукс! — сорвалось у Гарри, но в тот же момент он понял, что это не птица Дамблдора.

Тем не менее вихрь оказался все же фениксом. Он отряхнул с себя снег Джорджу в тарелку, хотя на улице стояло лето и протянул Гарри лапку, к которой был привязан прямоугольный подарочный пакет. Гарри удивленно посмотрел на феникса и принялся отвязывать пакет. Освободившись от него, феникс не поспешил улететь. Он прогулялся по столу и, остановившись перед Роном, опустил могучий клюв в его бокал. Рон ошеломленно протянул руку и осторожно дотронулся до ало-золотых перьев феникса. Вытащив клюв из стакана, феникс начал издавать странные звуки, похожие на мурлыканье. Гермиона с красными от слез глазами принялась рассматривать птицу из-за спины Рона. Джордж присоединился к Гермионе, выпалив, что раньше никогда не видел фениксов.

Только Джинни тихонько наблюдала за тем, как Гарри разорвал подарочную бумагу и вытащил из нее фотографию. Гарри почувствовал, как внутри все перевернулось. С фотографии на него смотрели мама и папа, оба в праздничных нарядах, раскрасневшиеся, со счастливыми улыбками на лицах. На маме легкая мантия нежно-зеленого оттенка, из-под нее проглядывается красивое праздничное платье. Папа приколол значок капитана Гриффиндорской команды по квиддичу, его волосы, казалось, были растрепаннее обычного. Рядом с папой стоял Сириус. Длинные черные волосы обрамляли его надменное лицо. Улыбался Сириус с такой же надменностью, которая, как Гарри мог себе представить, свела с ума не одну девушку. Только глаза его сияли радостью, которую он не мог скрыть притворной надменностью. Сириус постоянно посматривал на девушку, которую держал за руку. Гарри содрогнулся — глаза девушки могли бы быть глазами Беллатрисы Лестрейндж или глазами Сириуса, если бы они не были такими... удивленными, добрыми... такими синими! Волосы закрывали спину и были даже светлее, чем у Флер, казалось, что это не волосы, а лунные лучи. Девушка была одета, пожалуй, очень богато. Легкая светло-лиловая мантия явно была пошита из дорогого материала, несколько пальцев украшали золотые кольца, мягко поблескивающие драгоценными камнями. Но все это богатство, хоть и бросалось в глаза, не вызывало у Гарри отрицательных чувств: девушка носила их с таким достоинством, что, казалось, даже надменность Сириуса меркла на ее фоне. Она казалась такой легкой и неземной, что Гарри стало понятно, почему на фотографии крестный бросает на нее такие восхищенные взгляды.

Взглянув на родителей и Сириуса, Гарри почувствовал, как все старые мрачные мысли, которые прогнала из него Джинни, возвращаются в него и вгрызаются с новой силой. Почему-то мысль о Сириусе жалила больнее, чем мысль о родителях. Наверное, потому, что родителей Гарри не помнил, а Сириус, ворвавшись так внезапно в его жизнь, став единственным, можно сказать, родственником, был таким близким, таким заботливым. После смерти Сириуса у Гарри не осталось никого. Римус оставался единственным связующим звеном между Гарри и родителями, но вот и его не стало. И вдруг эта фотография! Гарри машинально повернул ее, погруженный в свои мысли, и увидел надпись на обратной стороне. Он наконец заметил, что все это время Джинни тоже рассматривала фотографию, она села ближе и тихонько прочитала надпись:

— С днем рождения! Д.Н. — она взглянула на Гарри, — Д.Н. Интересно, кто это?

Гарри пожал плечами. Он взглянул на Рона, Джорджа и Гермиону, которые теперь с любопытством смотрели на Гарри и Джинни. Гарри отметил про себя, что друзья все еще боялись о чем-либо спрашивать его, а ждали, пока он сам расскажет. Гарри понимал, что сам был виноват в этом, ведь друзья как-будто примеривались к его настроению, в любой момент ожидая вспышки ярости, но все равно мысль о том, что друзья относятся к нему как к больному, не давала ему покоя. Через стол Гарри протянул фотографию друзьям.

— Ох, Гарри, — взглянув на фотографию, заговорила Гермиона. Она передала фотографию Джорджу и Рону, — Сириус никогда не рассказывал, что его и твоих родителей выбрали открывать Выпускной Бал от Гриффиндора...

— Выпускной Бал? — переспросил Гарри.

— Вы его пропустили, — отозвалась Джинни, — Вы же не закончили Хогвартс.

— Чтобы открыть его, выбирают по две пары от каждого факультета, — Гермиона как-будто отвечала урок, — Ученики сами выбирают своих представителей.

Гарри кивнул и криво улыбнулся. Уж он-то готов был поспорить, что половина голосов, отданных за Сириуса, точно были от девушек Гриффиндора от первого до последнего курса. Он посмотрел на Рона и Джорджа, которые изумленно переглядывались. Заметив на себе взгляд Гарри, Рон потрясенно произнес:

— А ведь Сириус никогда не говорил, что у него была подружка!

— Да еще какая подружка! — подхватил Джордж, значительно смотря на Гарри огромными от удивления глазами. Гарри подскочил в своем кресле:

— Так вы знаете, что это за девушка?

Джордж и Рон снова переглянулись, и оба расплылись в озорных улыбках.

— Сириус — мужик! — произнес Джордж.

— Несомненно, — отозвался Рон.

Гарри, Гермиона и Джинни недовольно переглянулись.

— Ну, может, вы скажете, что это за девушка? — рассерженно спросила Джинни. Джордж посмотрел на сестру, сузив глаза:

— Как ты можешь спрашивать такое? А еще фанатка с десятилетним стажем...

Рон посерьезнел:

— Вот именно, Джордж, что с десятилетним! А ведь даже я ее не застал!

— Она играла в квиддич? — с сомнением спросил Гарри.

Он еще мог представить себе такую хрупкую девушку на метле, но чтобы она занималась таким опасным видом спорта? Импульсивно Гарри взглянул на Джинни. Она была из совершенно другого теста: маленькая, но сильная. Ей уже пришло два приглашения в профессиональные команды по квиддичу, но миссис Уизли наотрез отказывалась давать дочери разрешение играть, мотивируя это тем, что спорт — очень опасное занятие для девушки, а она уже потеряла сына. Дальнейшее нельзя было различить за всхлипываниями.

— Нет, — Джордж важно покачал головой.

— Хватит, — яростно заявила Гермиона.

Одарив Джорджа недовольным взглядом, она обратилась к Рону, который тут же перестал улыбаться и вжал голову в плечи.

— Рональд Уизли, рассказывай все, что знаешь!

— Ну, — взволнованно начал Рон, опасливо поглядывая на Гермиону, — Джордж был тогда еще совсем маленьким, а вот Билл должен помнить... наверное... у него был даже старый плакат...где-то... В общем, в свое время она была очень популярной. С ней начинались Ведуньи, которые выступали на Святочном Балу, так, кажется.

— Только она ушла от них года через два, — добавил Джордж, нацепив на лицо трагическое выражение, — Непонятно что с ней стало. Но это был лучший состав! Какая харизма, какая мордашка... Ну вы сами видите! Так что странно, что Сириус никогда о ней не рассказывал...

— Так что значит Д.Н.? — спросила Джинни, забирая у Рона фотографию и вглядываясь в лицо девушки.

— Джейсслин Найтрокк, конечно же! — выпалил Рон. Джинни удивленно вскинула на брата глаза:

— Ну да, я помню старый плакат Билла, но... — она покачала головой, — Ее не узнать...в этом наряде...

— Ой! — вскрикнул Гарри, когда феникс нетерпеливо схватил его за палец, — Э...да...Я должен поблагодарить за подарок...

Но тут его взгляд упал на ворох подарочной бумаги, и среди него Гарри разглядел кусок пергамента. На нем тонким, немного небрежным почерком было написано: "Дорогой Гарри! Недавно нашла эту фотографию и решила, что она должна стать твоей. Как насчет встречи? Д.Н." Гарри увидел, что никто из друзей, поглощенных обсуждением фотографии, не заметил записки. Он дотянулся до пера, которым Рон записывал слова, когда разгадывал кроссворды в Пророке, и на обратной стороне нацарапал ответ: "ОК.Когда?". Он привязал пергамент к лапе феникса, и тот вылетел в форточку под прощальное уханье Сычика.

_______________

"Я не хочу быть кроваво-красным божком для миллионов" W.A.S.P.

“I don’t know who you are,

I’m with you!”

“I’m with you” Avril Lavigne

Гарри был точно уверен, что слышал это имя раньше. Или видел. Но вот только он не мог вспомнить, где. Джейслин Найтрокк... Может, все-таки Сириус упоминал ее? Нет, крестный никогда о ней не рассказывал. Сколько еще он не рассказал Гарри? Сколько вопросов Гарри не задал? Странно, но боль по крестному была острее, чем боль по родителям. Возможно, из-за того, что Гарри уже привык к тому, что он сирота, а Сириус стал ему и братом, и отцом. Точнее, упругой ниточкой, связывающей его с папой. И Люпин... Но Римус был каким-то правильным, старался срезать острые углы, тогда как Сириус был более открытым, более прямым.

Погруженный в раздумья, Гарри вышел из столовой и прошел по темному холлу.

Теперь их нет, никого не осталось. Зачем он согласился встретиться с этой Джейслин? Вполне возможно, что она знала маму и папу, но Гарри не хотелось слушать рассказы их одноклассницы, пусть она даже и знаменитость. Это все в прошлом. Иллюзии не помогут ему жить дальше, научиться думать не о том, что впереди опасность, а о том, что скоро Джинни закончит школу, и он должен будет сделать ей предложение. Это должно быть что-то особенное, ведь его Джинни — особенная девушка. Интересно, как это сделал папа? Ну вот, опять.

Гарри шел не глядя, и еще бы чуть-чуть и ткнулся бы носом в массивную дверь, ведущую в старинную гостиную. Гостиную они решили закрыть, потому что в ней находилось больше всего вещей, пренадлежащих Блэкам, которые были закреплены Вечным Заклятием Приклеивания. Гарри схватился за ручку и вошел в темное, пыльное помещение. Головы домовиков, висящие на стене, казались страшными диковинными зверями в темноте. "Тетушка Мелифлуа, которая ввела в моду отрубать головы домовикам..." — эхом прозвучал веселый голос Сириуса так громко, что Гарри закрыл уши. Он отнял ладони от ушей и понял, что этот голос прозвучал в его голове. Футболка прилипла к спине, он вытащил палочку и напряженным шепотом сказал:

— Люмос!

Тусклый свет озарил комнату, вырисовывая различные предметы старинной мебели. Тетушка Мелифлуа... Какая-то мысль, связанная с ней, болезненно крутилась в голове Гарри. Он подошел к гобелену с вышитым на нем золотыми нитками фамильным древом Блэков. Вот она, дырка, обозначающая Сириуса. А вот и эта привязавшаяся тетушка Мелифлуа, рядом ее кузина Амальтея Блэк, а вот еще одна дыра, которую он не замечал раньше. Эдуард Найтрокк. А вот их дети не вызжены, Артос и Джейслин. Или Артос чей-то еще ребенок? Стоп. При чем здесь какой-то там Артос, если он нашел Джейслин Найтрокк? Так вот же она! Дочь того вызженного Эдуарда и Амальтеи...Блэк! Значит, она родственница Сириуса? Вот дела...

— Вот дела, — протянул Рон, глядя на гобелен в замешательстве, — А я-то думал, это его девчонка!

Гарри привел Гермиону, Рона и Джинни в душную гостинную сразу после того, как Джордж ушел. Гермиона озадаченно водила пальцем над золотыми линиями, постоянно сбиваясь и хмурясь, пытаясь определить, кем Сириусу приходится Джейслин.

— То, что ее не выжгли, мне не нравится, — покачала головой Джинни, не сводя глаз с точки, обозначающей Джейслин.

— Понимаю, — усмехнулся Гарри, — Это уже традиция. Если тебя выжгли с семейного древа Блэков, доверять тебе можно. Если нет, то это настораживает.

Рон хихикнул.

— Но она же Гриффиндорка, — пожал он плечами.

— Я думал об этом, — кивнул Гарри, — Это ведь говорит в ее пользу, так? И то, что ее отца выжгли... Значит, вряд ли она будет опасна...

Снова сбившись, Гермиона резко обернулась и сурово посмотрела на Гарри.

— Конечно, она не будет опасна никому. Ты же не собираешься с ней встречаться.

Гарри открыл рот и тут же закрыл его. Он не знал, что сказать, и поэтому ограничился просто пожатием плеч. Гермиона закатила глаза и снова повернулась к гобелену.

— Это было бы глупо с твоей стороны, — сказала она раздраженно, — С чего это она решила появиться нежданно-негаданно?

— Без понятия, — буркнул Гарри.

Джинни окинула его долгим взглядом. Она неслышно вышла из гостинной и поманила за собой Гарри. Они стояли в холле, Джинни — привалившись к стене, Гарри — засунув руки в карманы джинсов. Джинни лукаво улыбалась.

— Я не буду говорить, что это глупо с твоей стороны, Гарри, — сказала она, — Все равно я завтра уезжаю, и не смогу ничего с этим сделать. Но будь осторожен, ладно?

Гарри улыбнулся и кивнул. Джинни оттолкнулась от стены и обняла его. Гарри нежно погладил ее по рыжим волосам и спросил:

— Ты приедешь после того, как вы с миссис Уизли закупитесь для Хогвартса?

— Мама обещала меня отпустить, — Джинни неловко помолчала, — Ей сейчас несладко приходится. Но ничего, когда я уеду, Билл привезет Флегму, и маме будет нескучно.

* * *

Утром Гарри не мог дождаться, когда сонная Гермиона допьет свой утренний кофе, поставит с громким стуком пустую кружку на стол, поцелует Рона, кисло лубынется Гарри, подхватит свою крохотную сумочку, в которой на самом деле можно уместить половину того, что Кикимер натаскал в комнату Регулуса, и оглушительно хлопнет дверью, уходя на работу. Миссис Уизли и Джинни ушли всего пятнадцать минут назад, Джинни трещала о том, что ей необходима новая мантия, а миссис Уизли восторженно рассказывала о том, что они уже собираются купить малышу. Гарри и Рон то и дело переглядывались, пряча смех в кружках с чаем, представляя себе миссис Уизли и Флер на одной кухне.

Гарри нетерпеливо ерзал на стуле, невидящим взглядом смотря на страницы Пророка. Рон уже выдернул из него двадцати четырех-страничную вкладку с ребусами, анекдотами и кроссвордами. На кроссворды Рон подсел уже давно. Гарри был в ужасе, когда однажды Рон рассказал ему, что самыми популярными ключевыми словами почти во всех кроссвордах были слова "крестраж" и "избранный", и что почти во всех кроссвордах обязательно были такие слова, как "лорд", "поттер" и "пророчество", и что почти во всех кроссвордах обязательно встречался такой вопрос как "Самая сильная магия в мире?", и ответ на этот вопрос был "любовь". Наконец, Гермиона с грохотом поставила кружку на стол, поцеловала Рона, кисло улыбнулась Гарри, взяла сумочку и оглушительно хлопнула дверью. Иногда Гарри казалось, что она таким образом показывала свое отношение к бездельникам-мальчишкам, чья тренеровка на мракоборцев начиналась только в сентябре. Без лишних слов Гарри отшвырнул от себя газету и посмотрел на Рона.

— Я встречусь с ней, — выпалил он, — Ночью феникс снова прилетал и принес мне записку. Она хочет встретиться со мной в Хогсмиде, вечером. В Трех Метлах. Сегодня.

От избыка неожиданной информации глаза Рона округлились, а рот образовал идеальную букву "О". Он выдавил из себя несколько нечленораздельных звуков, но Гарри взмахом руки прервал его.

— Ты со мной?

Рон еще немного помолчал, обеспокоенно глядя на Гарри, и, наконец, утвердительно кивнул.

— Естественно, приятель, — усмехнулся он, — А разве когда-нибудь было по-другому?

Гарри улыбнулся. Друг у него был что надо.

Без десяти восемь Гарри и Рон быстро шагали по главной улице Хогсмида. Гарри еще никогда не был в волшебной деревне летом. Она казалось чистенькой и уюной, дома, стоящие поблизости друг от друга, утопали в густой яркой зелени. Солнце уже начинало готовиться к закату, но, несмотря на долгожданную прохладу, жители деревни предпочитали находиться в домах, прогретых зноем летнего дня. Гарри обернулся назад и увидел башни Хогвартса. Место, ставшее его домом, подарившее ему друзей и давшее шанс отомстить. Попадет ли он туда еще когда-нибудь? Да и что ему там теперь делать?...

— Ну что, готов? — спросил Рон, хватаясь за ручку двери.

Гарри молча кивнул. Ему было не по себе, ведь он не знал, чего ждать. Рон потянул на себя дверь, звякнул колокольчик, сообщив о новых посетителях. Гарри и Рон замерли на пороге и огляделись: в баре было светло и прохладно, но посетителей было всего трое. Одним из них был мужчина в черной дорожной мантии, он сидел в тени, держа стакан с янтарной жидкостью в трясущихся руках. Его лица Гарри разглядеть не мог, мужчина нервно крутил стакан в руках и лишь изредка делал маленькие глотки. А за соседним столиком сидели двое — большой седой мужчина с моржовыми усами, в котором Гарри узнал профессора Слизнорта, а спиной к мальчикам — высокая, стройная женщина в магловской одежде. Профессор Слизнорт рассмеялся, подняв голову, и увидел Гарри. Он помахал ему рукой, и Гарри пошел через проход, Рон следовал сзади.

— Гарри, мой мальчик! — изумленно воскликнул Слизнорт, — Какая приятная неожиданность — видеть вас здесь!

— Профессор! — Гарри рассеянно ответил на рукопожатие.

Рон не проронил ни слова, уже давно смирившись со своей участью. Он топтался за спиной у Гарри, с нескрываемым удивлением разглядываю молчащую женщину. Гарри тоже смотрел, пожимая пухлую руку Слизнорта, и не мог оторвать взгляд. Он ожидал увидеть взрослую женщину, возможно, уже с проглядывющей сединой или хотя бы морщинами вокруг глаз, ведь она была ровесницей Сириуса и его родителей. Но перед ним, грациозно выпрямившись на стуле, сидела та самая девушка с фотографии, ничуть не изменившаяся с годами. Она была одета в обычные магловские джинсы и футболку, спину закрывали длинные, до талии, волосы, по цвету показавшиеся Гарри похожими на волосы из хвоста единорога, которые собирал по лесу Хагрид. Глаза были большими и синими, обведенные темными ресницами, выделяющимися на бледном, усталом лице. Хотя на губах девушки была легкая добродушная улыбка, ее глаза сморели напряженно и серьезно.

— Садитесь, садитесь! — хлопотал Слизнорт, показывая два пальца мадам Розмерте, чтобы та принесла еще две кружки сливочного пива, — Рад видеть, Уизли! Вы, наверное, наслышаны о великом Гарри Поттере, Джесси?

Девушка бегло посмотрела на Гарри и кивнула.

— О да, — ответила она, склонив голову, — Кто в наше время не знает о Гарри!

Слизнорт рассмеялся, отчего его моржовые усы начали подрагивать.

— Кто в свое время не знал вас, Джесси! — проговорил он, — Молодые люди, а вы знакомы с Джейслин Найтрок? Вы должны были о ней слышать! Она основала группу Ведуньи! Хотя сама достаточно мало времени провела в свете софитов, а потом исчезла. Но ее можно понять.

Слизнорт скорбно покачал головой. Улыбка Джейслин исчезла, и женщина уткнулась в свою кружку. Слизнорт попытался нарушить неловкую паузу.

— Чем же вы занимались, если не секрет? — бодро спросил он.

Джейслин улыбнулась одной стороной губ.

— Отчего же? Не секрет, — ответила она, лукаво поглядывая на профессора, — Я пару лет путешествовала, а потом преподавала Защиту от Темных Искусств в Дурмстранге.

Гарри почувствовал на себе быстрый взгляд Рона, но посчитал неприличным оглянуться в ответ. Темные Искусства...

— Ох, как глупо с моей стороны не догадаться, — Слизнорт рассмеялся и хлопнул себя по лбу пухлой ладонью, — Хоть вы и не были частью моей, так сказать, коллекции Блэков, но в крови вашей есть эта их темномагическая примесь! Сириус Блэк ведь тоже учился на Гриффиндоре, но кровь взяла свое — он оказался жестоким убийцей...

Гарри почувствовал вскипающее в нем возмущение. Он еще не привык, что незнающие люди так говорят о его крестном. Краем глаза он заметил, как шевельнулась Джейслин. Он взглянул на нее и с удивлением увидел на ее лице слепой гнев, но затем она совладала с собой, и ее ярость выдавали лишь надменно опущенные веки.

— ... Рад, что вы ограничились лишь любовью к Темным Искусствам и не пошли дальше, — Слизнорт неловко хохотнул, — Но вы, Джесси, всегда были мастером своего дела! Помню, на пятом курсе, когда мне выдался шанс заменить вашего преподавателя...

— Ох, профессор, — натянуто улыбаясь, проговорила Джейслин возражающим тоном.

— Не скромничайте, милочка! — отмахнулся Слизнорт и, повернувшись к Гарри и Рону продолжил рассказывать с заметным восхищением, — Так вот, я заменял преподавателя по Защите от Темных Искусств, и решил развлечься сам и немного развлечь учеников. Я назначил призом небольшой флакончик Феликса, а он лучше всего мотивирует учеников, и пообещал вручить его тому, кто сможет победить большее количество противников. Джейслин оказалась львицей, видели бы вы, что она вытворяла со своей палочкой и с какой скоростью! Я уже готов был отдать ей флакончик зелья, но тут заметил, что один из учеников не принял участия в розыгрыше...

— Профессор, — еще раз попыталась Джейслин, но Слизнорт притворился, что не слышит ее.

— И именно этому ученику удалось в мгновении ока победить мисс Найтрокк, надо сказать, ученику моего факультета!

Слизнорт довольно зажмурился и, открыв один глаз, смотрел на Гарри и Рона, которые, по его мнению, должны были изнывать от любопытства. Хотя Гарри и правда было интересно узнать, кто из Слизеринцев оказался самым искушеным в Темных Искусствах, но, за мгновение перед тем, как Слизнорт начал говорить, Гарри уже понял, что знает ответ.

— Этим учеником был ваш бывший преподаватель Зельеварения, Северус Снейп! — торжественно объявил Слизнорт, но затем его лицо стало строгим, — Уже тогда можно было заметить отвратительные наклонности этого молодого человека, но учителя всегда верят в добродушность своих учеников и... вы понимаете... Но он получил по заслугам, верно?

Гарри нахмурился. Перед его глазами возникла огромная змеиная пасть, а потом тело, лежащее в крови... и черные глаза, в которых как-будто выключили свет. Он заметил на себе внимательный взгляд Джейслин и увидел ужас, на секунду промелькнувший в ее глазах. Что-то с ней было не так, но он не мог понять, что его настораживало.

— А вот по зельям вы были абсолютным провалом, если уж вы захотели поскромничать, — покачал головой Слизнорт.

Джейслин ласково улыбнулась.

— Да, если бы не Лили...

Гарри закашлялся, поперхнувшись сливочным пивом, и посмотрел на Джейслин.

— Да, совсем забыл, — в глазах Слизнорта заплескалась грусть, — Джесси дружила с вашей мамой, Гарри. И Лили всегда помогала ей с зельями. Прекрасная девочка, Лили Эванс... А тот Бал я не забуду никогда. Две самых красивых пары нашей школы, мне даже завидно, что они были от Гриффиндора! Лили Эванс и Джеймс Поттер и Джейслин Найтрок и, как бы ни прискорбно это звучало, я ведь совсем не хочу вас обидеть, девочка моя, Сириус Блэк... Эх, посмотрев на того красивого озорного мальчишку, нельзя было сказать, что он на самом деле преступник... И Лили с Джеймсом... Такая потеря...

Слизнорт достал из кармана носовой платок и принялся шумно в него сморкаться. Гарри заметил выражение лица Джейслин и почувствовал к ней симпатию. Ей было так же больно, как и ему, слышать такие слова о Сириусе. Слизнорт начал запихивать платок обратно в карман, и его взгляд упал на часы. Он охнул:

— Я совсем заговорился с вами! Так приятно было встретить старых друзей, но мне пора спешить! Надо еще приготовить Амортенцию для демонстрации шестикурсникам... Ах, опять эти жадные взгляды девиц, — он картинно закатил глаза, вставая со стула, — Что ж, до новых встреч!

Слизнорт важно кивнул и быстро вышел из бара, помахав на прощание мадам Розмерте. Джейслин проводила его взглядом и мрачно посмотрела на Гарри и Рона.

— Ну что ж, нас хотя бы представили друг другу! — она саркастически улыбнулась и издала короткий лающий смешок, от которого Гарри захотелось закрыть уши. Он узнал этот смех, и в сердце что-то тоскливо заскребло. Гарри мог поклясться, что Рон тоже не мог не заметить какого-то хрупкого сходства этой девушки-женщины с Сириусом. И почему она похожа на обычную магловскую школьницу? Только неуловимая надменность и аккуратное золотое кольцо на пальце выдавали в ней аристократку.

— О чем вы хотели поговорить со мной? — спросил Гарри.

До того, как войти в бар, Гарри был уверен, что предвидел ее ответ на этот вопрос. Она посмотрит на него удивленно и ответит "Конечно, о Сириусе!" Но теперь, глядя на темные тени под ее глазами и на то, какие подозрительные взгляды она то и дело бросает на мужчину, скрывающегося в тени, Гарри ожидал другого ответа. И он оказался прав. Джейслин снова бросила полный страха и подозрения взгляд на соседний стол и еле слышно прошептала:

— Мне нужна помощь, но после того, как Сириус... — она осеклась, боясь произнести страшное слово, — В общем, мне больше не у кого просить помощи. Мне нужно спрятаться...

Ее прервал громкий звон разбитого стекла. Испугавшись от неожиданности, Гарри вытащил из кармана волшебную палочку. Рон обернулся, палочка тоже наготове. Мужчина за соседним столом нагнулся над осколками стакана и сквозь зубы рассерженно прошипел:

— Репаро!

В какой-то момент его голова оказалось в пятне света, и Гарри мельком увидел его лицо. Гарри отвернулся и посмотрел на Джейслин, между ее бровями появилась складка. Лицо неизвестного мужчины все еще стояло перед глазами, но Гарри отогнал это видение и приготовился дальше слушать Джейслин. И вдруг все случилось как-то одновременно: к Гарри пришло понимание, и выключился свет.

— Кто балуется со светом? — раздался строгий голос мадам Розмерты.

Она ахнула, и послышался низкий голос:

— Авада Кедавра!

Мадам Розмерта затихла. Гарри взглянул на Рона и увидел ужас в его глазах. Они стояли втроем, прижатые к стене, палочки нацелены в троих Пожирателей Смерти в черных мантиях и масках. Мужчина, разбившись стакан, один был без маски — он скалил желтые зубы. Гарри не мог понять, почему он не узнал того мужчину сразу — ведь он сам видел, как Руквуд получил этот шрам, еще тогда, в Хогвартсе, когда Гарри переступил через него в поисках Волдеморта. Четвертый Пожиратель Смерти, так спокойно убивший мадам Розмерту, подошел к Джейслин.

— Ты же понимаешь, что случится, если ты будешь сопротивляться? — его голос был низкий, бархатный, дразнящий, — Твоя несчастная совесть смирится с тем, что Гарри Поттер умрет?

— Не смей, Артос, — сдавленно проговорила Джейслин, опуская палочку, — Гарри Поттер тебе ни к чему, тебе нужна я.

Пожиратель Смерти рассмеялся.

— Сначала ты, — прошипел он, его голос глухо раздавался из-под маски, — А потом... Поттер!

Сразу несколько заклинаний разбили звенящую тишину. Рон выстрелил в одного из Пожирателей Смерти заклинанием Обездвиживания, Гарри попытался обезоружить того, кого Джейслин называла Артосом, но волшебник среагировал моментально и молча послал в Гарри зеленую искру. Искра стукнулась о прозрачные щитовые чары и отскочила, обернувшись, Гарри увидел Джейслин, она направила в него палочку и крикнула:

— Остолбеней!

Заклинание пролетело над его плечом и ударило Руквуда. И только тогда растерянный Гарри заметил зеленую искру, пущеную в Джейслин Артосом.

— Нет, — завопил Гарри, поднимая палочку.

Он не успел, и зеленая искра ударила женщину в спину. Гримаса боли исказила ее лицо, и она упала на пол, ударившись об один из столов.

— Всем оставаться на местах! — прозвучал магически усиленный голос.

Гарри обернулся и увидел, как пятеро мракоборцев трансгрессировали в кафе.

— Уходим, — рявкнул Артос и, отбив от себя проклятие Рона, схватил обездвиженного Руквуда за руку и с громким хлопком трансгрессировал. Послышалось еще два громких хлопка, и двое других Пожирателей Смерти тоже исчезли.

— Неужели всех упустили? — прокаркал мракоборец с седыми волосами, все лицо которого было покрыто шрамами.

Мракоборец помладше вынес из-за бара тело мадам Розмерты. Он проверил пульс и покачал головой. Женщина с короткими черными волосами, одетая в форму мракоборца, удивленно произнесла:

— Да что им могла сделать беззащитная женщина...

— Это Пожиратели Смерти, Рози, — удрученно заметил молодой человек, накрывая тело мадам Розмерты скатертью, — Они стервятники, падальщики. Им все равно, кого убивать.

Гарри слушал их, глядя на Джейслин, без движения лежащую на полу лицом вниз. Он чувствовал какую-то холодную пустоту. Этот лающий смешок и... смерть! Рон сидел рядом с ней на коленях. Молодой мракоборец сел рядом:

— Подвися немного, — попросил он и опустил руку на нежную белую шею Джейслин. Его глаза округлились, — Ого! Да она же жива!

Рози и седой мракоборец подошли ближе, и, наконец, заметили Гарри.

— Гарри Поттер? — удивленно спросил седой.

— Точно, сэр, — бесцветным голосом ответил Гарри.

Он не мог отвести глаз от молодого мракоборца, осматривающего Джейслин. Она жива. Он не мог поверить, хотя чувствовал облегчение. Женщина с черными волосами по-имени Рози улыбнулась ему, седой мракоборец протянул руку:

— Слышал, собираетесь пополнить наши ряды, Поттер? — спросил он, крепко пожимая руку Гарри, — Я Джин Стенли. Возможно, буду преподавать вам маскировку в скором времени. Мисс Розалинда Симмонс, одна из лучших моих стажерок, Энтони Фрили, — он указал на молодого мракоборца, который на секунду оторвался от Джейслин и рассеянно улыбнулся, — А вы, молодой человек, должно быть, сын Артура Уизли?

Уши Рона покраснели, и он кивнул.

— Рон...ээ... Рональд Уизли, — он пожал протянутую ему руку.

— Прияно познакомиться! О, а вот и Кингсли!

Раздался хлопок, и Кингсли Шеклболт подбежал к Гарри и Рону.

— Гарри, Рон, я не ожидал от вас такой легкомысленности! Если бы Гермиона не пришла домой раньше и не догадалась, где вы... — он покачал головой и посмотрел на Джейслин, — Это она?

— Да, — ответил Гарри, — Никаких сомнений — Слизнорт ее тоже узнал, он сидел тут.

— Ее убили? — спросил Кингсли у Фрили.

Энтони Фрили провел рукой по своим соломенным волосам, отчего те встали дыбом, и неуверенно покачал головой:

— Нет, девушка жива, — ответил он, — Я уже попробовал кое-что, но нужно время, чтобы ей прийти в себя. Где она живет?

— По-моему, она писала что-то про Кабанью Голову... — проговорил Гарри.

"Мне нужно спрятаться", — вспомнил Гарри ее слова. И ее манера постоянно оглядываться по сторонам, которая казалась почти рефлекторной. За ней следили, она зачем-то была нужна Пожирателям Смерти, этому Артосу. Имя было знакомым, но вспомнить, где он его видел, было невозможно. Гарри потер лоб и устало сказал:

— Но ведь за ней нужно ухаживать, давайте лучше я поселю ее у себя!

В доме на площади Гриммо она будет в безопасности, Гарри был уверен в этом. Ему казалось, что он сходит с ума, в голову прокралась странная мысль о том, что не хочет ли он спасти Сириуса в ее лице? Ведь этот лающий смех...

— Эээ... Гарри, — Кингсли нахмурился, — Но это небезопасно!

Всем своим видом Рон тоже показывал, что не очень доволен таким решением друга. Гарри упрямо не смотрел на него.

— Но ведь ей же нужно спрятаться, правильно? Мой дом хорошо защищен.

Гарри значительно посмотрел на Кингсли, как бы давая понять, что дом, который использовался как штаб-квартира Ордена Феникса, был самым подходящим местом для того, чтобы спрятать жертву Пожирателей Смерти. Кингсли еле заметно улыбнулся.

_____________

"Я не знаю, кто ты, но я с тобой" A.Lavigne

“You were once my one companion

Then my world was shattered…”

“Wishing you were somehow here again” Sarah Brightman

Рон оказался совершенно прав. Он знал, что Гермиона не придет в восторг, когда узнает, что Гарри сам предложил оставить Джейслин на площади Гриммо. Она весь вечер, когда Джейслин уже была уложена в кровать в гостевой комнате, повторяла, что оказалась как всегда права. Что Гарри не надо было встречаться с этой женщиной и что теперь, когда Пожиратели Смерти знают, что она у Гарри, их спокойной жизни придет конец. Гермиона выглядела совершенно измотанной. Она осунулась, похудела, глаза ее всегда были красными от усталости, а голос дрожал от напряжения, и причиной всему была работа.

В связи с последними событиями по Министерству и среди обычного волшебного народа ходил слух, что Кингсли Шеклболт должен стать Министром Магии. Выдающийся мракоборец со спокойным, убеждающим голосом нравился волшебному сообществу, но мало кто знал, что Кингсли совершенно не стремился к власти. Шеклболт стремился к порядку, и если бы волшебный мир знал об этом, то проблем с постом Министра у чернокожего мракоборца не было бы совсем. Но люди, работающие в Министерстве, мерили все своей меркой. Некоторые из них, в основном чистокровные волшебники, каждый из которых был каким-либо образом связан с Пожирателями Смерти, не желали, чтобы к власти пришел такой честный человек, как Кингсли. Рита Скитер, подкупаемая их золотыми галлеонами, писала в Пророк и другие волшебные журналы (за исключением, пожалуй, Придиры) много грязных статей о том, что главный пиар-ход Кингсли — это дружба с Гарри Поттером и что глава Аврората настолько увлекся предвыборными кампаниями, что Пожиратели Смерти до сих пор гуляю на свободе. Не то чтобы волшебники верили ее статьям, но ведь факт оставался фактом — люди чувствовали себя незащищено, осознавая, что Пожиратели Смерти не гниют в Азкабане. Поэтому Кингсли сейчас приходилось несладко, а вместе с ним и тем, кто его поддерживал. Таких, как Гермиона или Невилл Лонгботтом называли "подпевалами Шеклболта", но если Невилла так называли за глаза, то Гермионе, которая к тому же являлась маглой, частенько высказывали шуточки и намеки прямо в лицо.

Но кое-в-чем Гарри не мог с ней не согласиться. Дело было в Кикимере. Когда Гарри, Рон и Кингсли с Джейслин Найтрокк на руках появились в холле, домовик с визгом бросился им под ноги.

— Мисс Джесси! — кричал эльф, — Мисс Джесси! Кикимер думал, что мисс Джесси пропала навсегда, но мисс Джесси вернулась! Мисс Джесси жива!

Уткнувшись в голубые джинсы, причитая, Кикимер рыдал. Позже Гарри сидел в кресле в столовой и не мог перестать думать об увиденном. Мисс Джесси... Кикимер называл так только "мисс Беллу" и "мисс Цисси", своих любимиц, а Сириуса звал поганым предателем рода. Так можно ли верить этой Джейслин, даже если она смеется как Сириус? Ответа Гарри не знал, зато у него было много вопросов, которые он обязательно задаст, когда Джейслин очнется. Он больше не мог выносить ворчания Гермионы, не мог больше ловить извиняющиеся взгляды Рона, который сжимал ее пальцы. Он вышел из комнаты и поднялся по лестнице, остановившись у гостевой комнаты. Гарри дотронулся до ручки и толкнул, дверь раскрылась с легким скрипом. Шторы в комнате были занавешены, так что луна не могла помешать сну Джейслин, которая тихо, почти неслышно дыша, лежала на кровати. На прикроватной тумбочке горела одна-единственная свеча. Гарри на цыпочках подошел к кровати и посмотрел в бескровное лицо — женщина спала. Гарри собрался было же уходить, но ее веки вдруг задрожали. Она открыла глаза, которые с заметной тяжестью медленно осмотрели комнату и остановились на Гарри.

— Сириус... — прошептали сухие губы, — Это же... Гриммо...

— Да, Джейслин, вы на площади Гриммо, — проговорил Гарри четко, — Вам не стоит волноваться, вы в безопасности! Может, вы хотите...

Джейслин моргнула, всматриваясь в лицо Гарри.

— Ты... не Джеймс... Глаза... Ты Гарри... — бессвязно шептала она.

— Да, я Гарри Поттер, — терпеливо ответил Гарри, — На вас напали Пожиратели Смерти, но теперь вы в безо...

Синие глаза женщины округлились, и она схватила Гарри за руку своей трясущейся рукой, на которой носила кольцо.

— Мне надо уйти, — шептала она все быстрее, — Ты теперь в опасности... Я виновата... Он здесь, Гарри... Я просто очень боюсь...

— Кто здесь? — переспросил Гарри.

Джейслин всхлипнула. Ее голова беспомощно упала на подушку, глаза закрылись.

— Он, — раздвинулись пересохшие губы в последний раз, и она снова заснула.

Два дня Джейслин пролежала в постели, изредка приходя в сознание. Но она больше ничего не говорила об опасности, только с благодарной улыбкой, которая явно давалась ей силой, принимала стакан воды или тыквенного сока из рук Гермионы. За два дня Кингсли приходил три раза — два визита были короткими, просто проведать, как идут дела, а один раз он остался на ужин, который удался счастливому Кикимеру на славу.

— И ты что, не расспросил еще домашнего эльфа? — удивленно спросил Кингсли, отламывая кусочек хлеба.

— Мы думали подождать, пока мисс Найтрокк очнется, — ответила за Гарри Гермиона.

— Мне кажется, все-таки стоит с ним поговорить, — заметил Кингсли.

Гарри вызвал Кикимера, и домовик тут же появился перед ним с тихим хлопком.

— Хозяин звал Кикимера, — он поклонился.

— Да, Кикимер, — ответил Гарри, — Мы хотели спросить у тебя о мисс Джейслин.

Эльф поднял на Гарри огромные счастливые глаза и улыбнулся во весь рот.

— Кикимеру нравилась мисс Джесси, — сказал домовик, — Она была не такая хорошая, как мисс Белла или мисс Цисси, хотя и красивая. Но она была добра к Кикимеру.

— А почему она была не такой хорошей, как Лестрейндж? — спросил Рон.

То, что эльф не удостоил женщину высшей оценки, говорило в ее пользу, и даже Гермиона не могла ничего на это возразить. На сморщенном личике домовика отразилось неодобрение.

— Мисс Джесси дружила с этим паршивым предателем рода, который разбил сердце своей несчастной матушки! И он повел ее по накатанной дорожке, этот мальчишка, и Кикимер даже думал, что мисс Джесси тоже стала преступницей, как и мастер Сириус, и тоже сгинула, как негодный...

— Не смей так говорить о Сириусе, Кикимер! — раздался с порога властный голос, услышав который, эльф послушно замолчал.

Гарри обернулся и увидел Джейслин, держащуюся за косяк, бледную, но на ногах.

— Мисс должна простить Кикимера, Кикимер забыл, что мисс Джесси любила мастера Сириуса, хозяин Гарри Поттер тоже любил мальч... мастера Сириуса! Кикимер просит прощения!

В знак искупления своей вины эльф помог Джейслин сесть в кресло.

— Вам уже лучше? — вежливо спросил Кингсли.

Джейслин откинулась на спинку кресла и улыбнулась.

— Да, пожалуй, — ответила она, — Я вам очень благодарна за то, что спасли меня!

— Не стоит благодарности, — бросил Рон.

— Я смотрю, вы решили расспросить обо мне Кикимера? — посмеиваясь, она смотрела на Кингсли, — Вы же мракоборец, верно?

Кингсли кивнул, и Гарри почувствовал себя как-то неловко от того, что на самом деле ожидал услышать от Кикимера что-нибудь нехорошее о Джейслин.

— Кикимер ничего нового вам не расскажет, — этот лающий смешок уже переставал резать уши Гарри, — Кроме того, что это Сириус виноват в том, что я поступила на Гриффиндор. А где же ваши палочки?

— Что? — переспросил Гарри.

— Палочки, — Джейслин смотрела на него с улыбкой, — Вдруг это я специально привела Пожирателей Смерти...

Кингсли не дал ей договорить. Он наклонился через стол и внимательно посмотрел ей в глаза.

— Дамблдор сказал, что доверяет вам.

Улыбка исчезла с лица женщины. Глаза стали жесткими, отчаяными и решительными.

— Дамблдор, — тихо повторила она, — Что же еще сказал вам Дамблдор?

— Ничего больше, — просто ответил Кингсли, испытывающе смотря на нее, — Кроме того, что вы должны что-то рассказать нам, если сочтете это нужным.

Джейслин медленно кивнула. Она задумчиво смотрела на Гарри, как-будто желая узнать, что скрывается за его глазами. Наконец, она поустила глаза на руки, сложенные на коленях, и начала говорить. Выразительный голос Джейслин заполнял всю комнату, застревая где-то под балками. То хрипловатый низкий, то нежный высокий, он поражал своей глубиной, и все зачарованно молчали, слушая ее рассказ.

— Моей матерью была Амальтея Блэк, а отцом... — она испуганно глянула на Гарри и тут же отвела взгляд, нагнув голову, — А моим отцом был Эдуард Найтрокк. Он был вторым мужем Амальтеи. Первый ее муж, Гаркрукс Дарквелл, чистокровный, был Пожирателем Смерти, он сгинул в Азкабане, оставив любящей жене трехгодовалого сына, Артоса. Ее мать быстро нашла ей нового мужа, хотя Амальтея не хотела выходить замуж, она хотела посвятить свою жизнь служению Темному Лорду и вырастить Артоса достойным носить Черную Метку. Но Хэдвиг настояла, и мужем Амальтеи стал Эдуард, чистокровный аристократ, Пожиратель Смерти, только... Только вот никто даже не подозревал, что Эдуард Найтрокк был мракоборцем, я бы даже сказала, особого типа — он был шпионом.

Золотая вспышка света перед глазами, огромная змеиная пасть, отчаянные крики в ушах, булькающее кровью горло, черные глаза — Гарри дернулся, достаточно резко для того, чтобы Гермиона бросила на него обеспокоенный взгляд. Но на него смотрела не только Гермиона, в синих глазах Джейслин, устремленных на него, он увидел... что? Настороженность? Удивление? Недоверие? Ужас? Тревогу? Гарри качнул головой, игнорируя беспокойство Гермионы и прерывая зрительный контакт с Джейслин.

— За месяц до моего рождения бабушка Хэдвиг умерла.

— Хэдвиг? — в один голос изумленно переспросили Гарри и Рон.

— А я мог видеть ее имя в учебнике по Истории Магии? — косясь на Рона, спросил Гарри, краснея.

— Вот откуда ты взял имя для своей совы!

Широкая улыбка затронула не только губы Джейслин, но и ее глаза, делая ее отдаленно похожей на Сириуса. У Гарри защемило сердце, он улыбался.

— А откуда... — в замешательстве спросил за него Рон.

— Сириус, — просто ответила Джейслин, переведя на него взгляд, — Я продолжу с вашего разрешения.

Почему-то эта сухая фраза кольнула Гарри. Да, она напоминала ему крестного, но Сириус был на много проще, чем его какая-то-там-кузина. Нет, Джейслин ему нравилась, но то, как она из простой девчонки-школьницы превращалась в аристократку, было так непохоже на крестного и ставило Гарри в тупик.

— У моего отца, в связи с его занятостью в Министерстве и... ээ... прочими делами было мало времени на семью, но каждую секунду своего свободного времени он посвящал мне. В остальном я докучала Амальтее, крала драгоценное время, которое она могла бы потратить на обожание Артоса. В один прекрасный день Амальтея устала это терпеть и отвезла меня погостить к своей, скажем так, кузине, я не сильна в родственных отношениях, — она тепло улыбнулась, — у которой тоже в это время были некоторые проблемы со старшим сыном, так как недавно родился ее младшенький. Грубого, противного, неуправляемого мальчишку, которому я должна была стать компаньоном по играм, звали Сириус, и миссис Блэк уже потеряла всякую надежду справиться с озорным дьяволенком. В первый же час нашего знакомства мы подрались. А еще через пару часов, которые простояли в разных углах, пререкаясь от скуки, пока никто не обращает на нас внимание, поняли, как много у нас общего. Когда наши матери увидели, как жадно я слушаю рассказы Сириуса, мирно сидя рядом с ним на полу, они решили, что однажды в будущем это могло бы оказаться неплохим чистокровным союзом...

— То есть они что, — изумленно воскликнул Рон, не обращая на толчки Гермионы, — хотели вас поженить?

— Ох, Рон! — простонала Гермиона, качая головой.

Джейслин смущенно покраснела.

— Мы были достаточно дальними родственниками, чтобы можно было это устроить.

— Все чистокровные семьи в какой-то степени являются родственниками, — пояснил Кингсли, улыбаясь, — И, таким образом, Джейслин и тебе приходится родственницей, потому что в ней течет кровь Блэков, как и в тебе.

— Ого! Моя родственница — Ведунья, — ошарашенно проговорил Рон.

Гермиона ударила себя рукой по лбу.

— В любом случае, — интонация Джейслин прозвучала как подведение итога их небольшому отступлению от темы, поэтому все сразу замолчали и принялись слушать дальше, — Мы с Сириусом очень привязались друг к другу и считали себя чуть ли не родными братом и сестрой. Сириус был старше на полгода и полагал, что, являясь моим старшим братом, должен меня оберегать. Естественно, я поступила на Гриффиндор! Для Амальтеи и миссис Блэк это был удар. Но не для моего отца. Через год после моего поступления он встретил нас с Сириусом на платформе и сводил поесть мороженого в Косой переулок. По-моему, единственное, в чем соглашался мой отец с Амальтеей была идея о нашем с Сириусом замужестве. А вот еще через два года все кончилось.

Казалось, что кто-то выпустил из Джейслин воздух. Гарри даже заметил, как от ее носа к губам протянулись две темные складки, показывая реальный возраст женщины, но решил, что это всего лишь игра света.

— Я была в Хогвартсе, когда Дамблдор, — она как-то выплюнула это имя, как-будто обиженная девчонка, но Гарри пропустил это мимо ушей, — вызвал меня в свой кабинет и сообщил о том, что отец умер. Он не рассказал подробностей, считая меня еще недостаточно взрослой, но я слышала разговоры. Говорили, что Темный Лорд собственноручно мучал его...

Снова вспышка света, хрип, черные глаза и потухающий в них свет — Гарри хотелось закрыть уши и глаза, но он понимал, что видение не уйдет. Снова испуганный взгляд синих глаз на его лице. Как же должно было сейчас измениться его лицо, чтобы она так смотрела на него, с таким липким ужасом. Или она все-таки видит то, что видит он? Дамблдор. Он и Гарри считал недостаточно взрослым для правды.

— С тех пор, — продолжала Джейслин, — Сириус стал единственным родным человеком в моей жизни. С тех пор я стала заниматься Темными Искусствами с удвоенной силой. Сириус не понимал, зачем я это делаю, мы с ним даже ссорились. Он беспокоился. А я была просто глупой девчонкой, которая мечтала узнать все, что нужно, чтобы убить его. Чтобы отомстить за отца.

Гарри почувствовал, как что-то теплое разливается по всему телу. Он смотрел на решительное лицо Джейслин и мысленно улыбался. Она понимает.

— И мне удалось с ним встретиться, — ее губы скривились в усмешке, — Артоса не было дома в тот день, мы были вдвоем с Амальтеей. Я услышала шум внизу — жуткий грохот — это дверь вылетела из петель. Спустилась и увидела его, а Амальтея стояла перед ним на коленях, целуя полы его мантии как какой-нибудь провинившийся домовой эльф... Она говорила ему...много чего...

Джейслин осеклась, в ее глазах промелькнула нерешительность. Она тряхнула головой и опустила глаза.

— Она благодарила его за то, что он избавил ее от мужа, клялась в любви к Темному Лорду... А он смотрел на нее с отвращением, не замечая меня. Амальтея расхохоталась... — Джейслин прикрыла глаза, — И он убил ее. Она даже не поняла, что с ней произошло...

Гарри сглотнул. Он подумал о том, что вряд ли стоит рассказывать ей, что такова участь всех Блэков — погибать, исступленно смеясь.

— А потом он подошел ко мне. Я уже вытащила палочку, и он так же презрительно усмехнулся, глядя мне в глаза. В моей голове уже созрело заклинание, он смотрел на меня, и... все. Больше я не помню ничего. Только как стучу в дверь Джеймса Поттера, чтобы найти у него Сириуса.

— То есть вы не произнесли заклинание? Не использовали его? — мягко спросил Кингсли.

— Нет, — Джейслин мотнула головой, — Сириус отвел меня к Дамблдору, и Дамблдор посоветовал прятаться. Я пряталась, но Артос все время находил меня. Тогда я уехала из страны. Дамблдор не разрешил Сириусу говорить обо мне. Я просто исчезла с лица Земли. Ведуньи, Сириус — вся жизнь осталась позади, а моим существованием стала эта игра в прятки. Сириус писал мне. Я читала его письма, перечитывала, понимая, что где-то там есть жизнь, а у меня есть только этот страх, что Артос в любой момент может зайти в мою комнату. Я не теряла время зря, ведь я все еще оставалась глупой девчонкой, я училась всему, что встречала на своем пути. Темные Искусства, как бы там ни было, привлекали меня, я впитывала их как губка, стремясь дойти до уровня Темного Лорда, чтобы однажды вызвать его на бой и отомстить за то, что он убил отца и разрушил мою жизнь. И даже когда он исчез, я не верила, что все может быть так просто. Я тогда многому не верила. Тому, что Сириус виноват, например... Продать Джеймса Поттера? Черт, глупость какая!

Она истерично рассмеялась. Вот опять Гарри подумал о том, как она мешает простоту с сухими фразами. "Глупая девчонка". "Вызвать его на бой". Гарри не верил своим ушам. Сколько храбрости в этом неземном существе? Дамблдор бы нашел другое слово. Любовь. И любовь Сириуса к Джеймсу, вся глубина этого братского обожания отразилась в ее трясущемся от отчаяния голосе. "Черт, глупость какая!" — звенело в ушах Гарри. Безумная мысль не отпускала его — только в словах Сириуса о Джеймсе Гарри до этих пор чувствовал, как сильна была эта привязанность на самом деле. Он никогда не мог подумать, что "Черт, глупость какая!" тоже разбудят в нем это чувство понимания.

— Двенадцать лет я не получала от него ни письма. Артос продолжал меня преследовать. Передал наследство, а потом приходил и просто так, когда ему вздумается, причем находил меня без проблем, даже когда я была уверена в том, что мое убежище безопасно. Он убеждал меня перейти на сторону Темного Лорда, но я отказывалась. Сначала он просил, потом стал угрожать. В полном одиночестве я чувствовала себя загнанной в угол. Мне казалось, что Артос повсюду. Мне хотелось убить себя, как это делали в магловских фильмах, — с ее губ сорвался истерический смешок, — Мне помешал Сириус. Он нашел меня. Рассказал, каким образом ему удалось выбраться из тюрьмы, как вы спасли его, рассказал про Питера... Больше всего он говорил о тебе, Гарри. И это стало для меня понятно, когда я увидела тебя. Ты ведь...

— Похож на Джеймса, ага, — перебил ее Гарри, смягчая резкость тона улыбкой,— А глаза мамы, да.

— Гарри уже просто выучил это наизусть, как мантру, — хохотнул Рон, не замечая косого взгляда Гермионы.

Джейслин еле заметно улыбнулась. Она понимает. Гарри видел это по ее взгляду.

— Так вот, Дамблдор узнал о том, что мы виделись, и рассердился. Он был прав, я понимаю, ведь это было опасно. И для меня, и для него. Больше мы с Сириусом так и не увиделись. Через два года после нашей встречи Дамблдор написал мне, что...

"Не говори этого! Не говори!" — мысленно взмолился Гарри. Она растравила его сердце рассказами о Сириусе. Не важно, грустными или нет, главное, что в них он улыбался, страдал, смеялся, переживал — в них он был живым.

— ... Сириус умер, — произнесла она.

К своему удивлению, Гарри не почувствовал боли. Как-будто ураган пролетел мимо. Что-то было в ее голосе, в ее глазах, в ее лице, что-то утешающее, что-то такое... как надежда на то, что "умер" — не значит "навсегда", не значит "больно", не значит "больше нет". И он действительно был. В ее улыбке, в ее глазах, как-будто она только что вышла из той арки, в которой он исчез, как-будто она только что держала его за руку.

— Я просилась пустить меня обратно чтобы сражаться с Темным Лордом, но Дамблдор не разрешил мне этого. А еще через два года ты убил его, Гарри. Я думала, что все кончилось, что меня оставят в покое. Но Артос нашел меня. Я уже несколько лет преподавала в Дурмстранге, а он говорил, что нашел меня еще давно и наблюдал за мной. Связи, — она поморщилась, — Ни за что не могла поверить, что наш трусливый директор мог быть Пожирателем Смерти.

— Каркаров... — выдохнула Гермиона.

Рон одарил ее подозрительным взглядом, Гарри готов был поклясться, что друг думал о том, что Джейслин могла учить Виктора Крама.

— Ага, — кивнула женщина, — Игорь исчез, но это не значило, что Артос забыл ходы замка.

— Каркарова убил Волдеморт, — пояснил Кингсли.

Джейслин об этом не знала. Она удивленно приподняла брови, повернувшись к чернокожему мракоборцу, ее губы скривились в мстительной ухмылке.

— Правда? Туда ему и дорога. Пожиратели Смерти... Верные собачки... Когда-то я мечтала стать мракоборцем, чтобы сдавать дементорам каждую гадость, заклейменную Черной Меткой, но, Мерлин подери, провалила зелья...

Гарри и Рон прыснули, не в силах сдерживаться, Гермиона смущенно улыбалась, даже Кингсли закашлялся в кулак. Джейслин покраснела.

— Прошу прощения, — сказала она, хотя по ее глазам, горящим озорными огоньками, Гарри понял, что она не жалела о сказанном, — Я думала, что после смерти Волдеморта Артос станет скрываться как остальные, но он вернулся. И не один, а с подмогой. Вы видели...

Гарри медленно кивнул.

— Только зачем вы ему теперь? — спросил Кингсли.

— Не имею понятия, — развела руками Джейслин, — А зачем я нужна была ему тогда?

— Вы не думали об этом? — осторожно спросила Гермиона.

— Думала, — помолчав, призналась Джейслин, — Думала много, и каждая идея была нереальнее другой. Все догдаки становились бессмысленными, когда натыкались на одно обстоятельство — Волдеморт умер.

— Может, этот Артос хочет стать вторым Темным Лордом? — предположил Рон.

— Глупости, — тут же фыркнула Гермиона.

— А мне кажется, в этом что-то есть, — неожиданно для себя сказал Гарри, — Джейслин, вы же сами говорили, что ваши познания в Темных Искусствах очень высоки, профессор Слизнорт тоже упоминал об этом. Может, он хочет вашей помощи? Ведь это возможно, Кингсли?

Гарри смотрел на мракоборца в ожидании подтверждения своих догадок. Подумав, Кингсли кивнул.

— Да, такой вариант возможен, — ответил он, — Только я сомневаюсь, что мисс Найтрокк стала бы помогать Артосу Дарквеллу.

Джейслин невесело усмехнулась.

— У меня есть подозрения, что смертью своего отца я обязана Артосу, так что помогать ему я бы не стала даже под Империусом.

— В любом случае, — заверил Кингсли, вставая из-за стола, — В этом доме вы в безопасности, мисс Найтрокк. Здесь вас не найдет никто. А мы будем расследовать это дело.

— Спасибо, мракоборец Кингсли, — поблагодарила его Джейслин, — Только, боюсь, не отяготит ли мое присуствие Гарри, Рона и мисс Грейнджер?

— Ой, да бросьте вы так разговаривать, — выпалил Рон, в конце концов не выдержав, — Когда вы так говорите, мне кажется, что я на зельеварении и мне умными словами втолковывают, какой я дурак!

Гарри и Гермиона просто плакали от смеха, глядя на заливающегося краской Рона и озадаченную Джейслин. Гарри был рад, что она не стала уточнять, кто вел у них зельеварение, он не хотел больше этих вспышек воспоминаний, уколов вины... ему просто хотелось смеяться.

_____________

"Однажды ты был моим единственным товарищем,

Всем, что значило для меня.

Однажды ты был отцом и другом,

А потом мой мир разбился на части" Сара Брайтман

“Quién te escribía versos, dime niña, quién era?

Quién te mandaba flores por primavera?”

“Un ramito de violetas” Natalia Oreiro

С каждым днем Джейслин набирала все больше сил и осваивалась с компанией, живущей на площади Гриммо. На следующий же день после разговора с Кингсли она строго-настрого запретила именовать ее "мисс" и обращаться на "вы", разрешая ограничиться простым и подходящим к ее живой улыбке "Джесс". Кикимер по просьбе Гарри забрал ее вещи из "Кабаньей Головы", и ало-золотой феникс по имени Хендрикс и Ронов Сычик часто сводили Гермиону с ума, затевая шумные птичьи разговоры как раз тогда, когда она собиралась писать важный доклад или отчет.

— Она стала напоминать мне Перси, — жаловался Рон Гарри, закатывая глаза.

Гарри понимал, что сколько бы друг не жаловался, он всегда будет любить Гермиону. Так уж они устроены. Иногда Гарри намекал другу, что неплохо было бы сделать Гермионе предложение, но Рон всегда краснел, розовел, синел, бледнел, и Гарри понимал, что они поженятся только если Гермиона первая проявит инициативу. А ей бы не помешало немного отвлечься от работы и повеселиться. В последнее время подруга была слишком нервной, она не высыпалась, всегда ходила нахмурившись. Единственным, кто мог ей хоть как-то помочь, оказался не Рон.

— Ты ужасно выглядишь, — сказала как-то за ужином Джейслин, поглядев на Гермиону.

— Правда? — огрызнулась девушка.

— Угу, — кивнула Джейслин, отправляя в рот кусок жареного мяса.

Гарри и Рон переглянулись — назревал скандал. Оба знали, что Гермиона все еще относилась к Джейслин с недоверием. Гермиона медленно вытерла губы салфеткой, отложила ее в сторону и в упор посмотрела на Джейслин. Но не успела она открыть рта, как Джейслин, проглотив еду, потянулась за стаканом с тыквенным соком и, не замечая в глазах Гермионы опасного блеска, сказала:

— Я просто думала, что могу тебе помочь. Немного. Мои познания зелий плачевны, но не на твердом нуле. Кое-что я умею. Так сказать, коронное зелье от всех проблем.

— Яд? — упавшим голосом проговорила Гермиона, вертя в руках вилку.

— Нет, дорогая. Для яда ты еще слишком молода. И красива, — Джейслин поставила стакан на стол и откинулась на спинку кресла, — Это нечто другое.

— Что ж, — Гермиона развела руками, — Я готова испробовать его на себе. Хуже все равно уже не будет.

На следующее утро Джейслин спустилась в столовую с дымящимся стаканом в руках. Зелье пахло вишней или медом, а, может, яблочным пирогом, хотя, скорее всего, это была перечная мята, может, шафран... Гарри запутался, лихорадочно пытаясь распознать запах. Гермиона бросила мрачный взгляд на Джейслин и сделала глоток.

— Мм, — удивленно произнесла она, — Вкусно. Только я не могу понять...

— Вкус и запах, — удовлетворенно сказала за нее Джейслин, раскачиваясь на стуле.

Гарри смотрел на это и пытался успокоить быстро колотящееся сердце. Пора бы уже привыкнуть.

И ведь он первый к ней привык. Не то чтобы она заменила ему Сириуса, но она была ниточкой, связывающей его с крестным. А крестный был ниточкой к чему-то потернянному, как мамины ласковые прикосновения и папина безудержная любовь. Она была похожа на Сириуса, но не была им. Гарри иногда представлял себе, что было бы, если бы крестный не погиб тогда, в Отделе Тайн. Он был бы сейчас жив, оправдан, и она бы вернулась к нему, с ним рядом было бы двое его самых любимых людей — она и Гарри. Они бы, скорее всего, поженились, и у них родился бы ребенок. Красивый, с глазами мамы и папиными волосами. Кем бы он приходился ему? Жаль, что миссис Тонкс считает, что Тедди еще мал, чтобы привозить его в гости к Гарри. А может, она просто не хочет видеть мальчика, по вине которого погибли ее дочь и зять? Гарри было стыдно, но он боялся признаться в этом кому-либо.

Но оказалось, что Джейслин Найтрокк — не кто-либо. Это случилось в комнате Сириуса. Гарри шел мимо и увидел, что дверь в комнату крестного открыта. Он зашел и увидел Джейслин, стоящую посреди комнаты, окруженную пылинками, оседающими на пол в лучах утреннего солнца. Прищурившись, она смотрела в зеркало и не услышала, как вошел Гарри. Казалось, она что-то видит в нем, как Гарри когда-то видел своих родителей в зеркале Еиналеж, но, зайдя ей за спину, Гарри убедился, что зеркало в комнате Сириуса самое обычное. Только тогда она заметила его и обернулась.

— Прости, Джесс, не хотел тебя напугать, — извинился Гарри.

— Ничего, все нормально, — ответила она, смахивая с щеки слезу.

Заметив, что он с любопытством смотрит на зеркало, не видя в нем ничего, кроме их с Джейслин отражений, она улыбнулась.

— Бабушка Хэдвиг мне много чего подарила, — сказала она, — Умение видеть — один из ее подарков. Как и моя внешность. Бабушка умерла в сто десять лет, хотя многие думали, что ей всего пятьдесят. Она умела видеть везде, а со мной говорят только зеркала. Почему тут такой беспорядок?

— Снейп, — ответил Гарри, не подумав.

— Снейп? — бровь Джейслин приподнялась.

Гарри не хотелось объяснять ей, не хотелось рассказывать о нем. Он понимал, что если расскажет, то снова будет чувствовать себя виноватым, смотря в зеркало и видя в нем Джеймса, снова ему будут сниться эти сны, где он пытается крикнуть ему из подвала, но змея все равно бросается на него, и эти глаза, и булькающие звуки, и кровь. А с ним приходят и остальные. Люпин, Тонкс, Сириус... Те, кто умер за него.

— Долгая история, — промямлил Гарри.

Кажется, она опять его поняла. Джейслин просто кивнула и, пройдясь по комнате, сказала:

— Они с Сириусом не любили друг друга.

— Мягко говоря, — тихо произнес Гарри.

— А мне было его жаль, — продолжала Джейслин, не слыша слов Гарри, — И я много раз говорила об этом Сириусу. Снейп был другом Лили.

— Он преподавал у нас зельеварение, — зачем-то сказал Гарри и вспомнил, как смеялся над словами Рона.

Джейслин медленно подходила к окну. Она остановилась возле него и уставилась на проезжающие по площади Гриммо машины. Гарри сам не понимал, почему он продолжал говорить о Снейпе, может, потому, что Джейслин молчала, а Гарри считал, что нужно говорить, раз уж пришел?

— Он был Пожирателем Смерти, но... переметнулся на сторону Дамблдора и стал эээ шпионом, — неловко говорил Гарри, умалчивая о причинах этого, — Волдеморт убил его. В Визжащей Хижине. Наджини...

— Ты это видел, — почти шепотом сказала она скорее утвердительно.

— Да, — тяжело ответил Гарри.

Он старался смотреть на колыхающуюся от легкого ветерка занавеску, чтобы не пришли эти молниеносные картинки из прошлого. Мертвые черные глаза, Люпин, улыбка Сириуса, застывшая на лице...

— Ты видел, как умер Сириус? — тихо спросила она, поворачиваясь и опираясь руками на подоконник.

У нее бледное лицо, пустые глаза и плотно сжатые губы, Гарри не может поверить, что она задала этот вопрос. Неужели она ждет, что он просто возьмет и ответит, расскажет ей, как это произошло? Он не может, не хочет, не будет рассказывать об этом, ведь это все равно что пережить все заново.

— Да, — ответил Гарри, нарушая молчание.

Она просто кивнула и больше ничего не спросила. Вытащив палочку, она приманила из кухни серебряный кубок и, произнеся над ним какое-то заклятие, прислонила палочку к своим волосам. Казалось, что это были пряди ее волос, а не мысли, настолько они казались похожи в дневном свете. Она опускала их в кубок, глядя на Гарри, который не мог вымолвить ни слова от удивления.

— Я покажу тебе его, Гарри, — сказала она шепотом.

Гарри кивнул, все еще думая о том, что для того, чтобы создать Омут Памяти, нужна сильная магия и не мог поверить в то, что эта женщина ей владеет. Казалось, она прочитала его мысли, и на ее губах расцвела легкая усмешка.

— Да, это сложновато, но этот Омут невечный, чары быстро рассеются, — сказала она, — Ты готов?

Гарри снова кивнул и опустил голову над бокалом, чтобы бледный туман затянул его в водоворот воспоминаний.

Он видел мальчика и девочку лет семи. Мальчик был высоким для своего возраста и худощавым, на коленке синие джинсы были протерты, а детские руки казались загоревшими, хотя при более близком рассмотрении Гарри понял, что они просто были грязными, как у любого уважающего себя маленького разбойника. Девочкой была Джейслин в детском сарафанчике, она сидела на траве, обняв коленки, на одной из которых была ссадина, а мальчик сидел напротив, смотря на девочку серьезными серыми глазами. Сжимая что-то в правой руке, левой он откинул со лба черную челку.

— После этого никто не посмеет сказать, что мы не брат и сестра, — твердо сказал он, — Ты готова?

Девочка утвердительно кивнула, глядя мальчику в глаза. Мальчик разжал правую руку, и Гарри увидел булавку.

— Дай мне руку, — сказал мальчик повелительным тоном.

Девочка тут же послушалась, протянула руку, и мальчик положил ее бережно себе на колени.

— Будет немного больно, — теперь голос мальчика звучал ласково и виновато.

— Ну и что, — ответила девочка смело, — Зато мы будем брат и сестра по-настоящему, и противная Белла перестанет смеяться.

Мальчик улыбнулся и, поглаживая руку девочки, проткнул ее палец иголкой булавки. Девочка даже не ойкнула, а вот лицо мальчика сделалось беспокойным.

— Больно? — спросил он.

— Ни капельки, — ответила девочка.

Мальчик улыбнулся и небрежно вонзил себе в палец острие булавки. Он достал из кармана волшебную палочку и посмотрел на нее с благоговением. Девочка же смотрела на нее испуганно.

— Ты где ее взял?

— У Нарциссы, ей только вчера купили, — тихо ответил мальчик, как-будто пугаясь собственной проделки.

Мальчик снова схватил руку девочки и посмотрел на ее палец, на котором выступило несколько капелек крови. Он решительно выдохнул и прижал к ее пальцу свой, поднял палочку и направил ее на соединенные пальцы, с которых красными капельками стекала кровь.

— Ты уверен, что именно так надо говорить? — прошептала девочка.

— Дромеда сказала, что так. А ей я верю, — так же шепотом ответил мальчик и, покрепче взявшись за палочку, торжественным голосом проговорил, — Я, Сириус Арктурус Блэк, называю Джейслин Мерибэлл Найтрокк своей сестрой по крови.

Из палочки вырвался язык пламени и, обвив кольцом соединенные пальцы, испарился.

— Теперь ты, — шепнул мальчик.

Девочка отвела от мальчика огромные синие глаза и, облизав губы, проговорила:

— Я, Джейслин Мерибэлл Найтрокк, называю Сириуса Арктуруса Блэка своим братом по крови.

Из палочки вырвался еще один язык пламени, и тоже испарился, покружившись вокруг скрещенныех пальцев. Мальчик убрал палочку обратно в карман и улыбнулся девочке.

— Теперь ты моя сестра, — с облегчением сказал он.

— А ты мой брат, значит, они не заставят нас пожениться, когда мы вырастем!— весело проговорила девочка.

— Кто тебе сказал об этом? — удивленно спросил мальчик, — Я-то подслушал, а ты-то все-таки девчонка, а девчонкам подслушивать нельзя.

— Артос сказал, — девочка нахмурилась.

Заметив, как девочка изменилась в лице, мальчик вытащил палочку кузины и сжал ее в руках.

— Когда у меня будет палочка, я его так колдану!

— Только не больно, ладно, Сириус? — попросила девочка, — А то мама расстроится, а папа говорит, что ее нельзя расстраивать.

Мальчика и девочку закрыл туман, который перенес Гарри в другое воспоминание. Сириус бежал по коридору Хогвартс-Экспресса, сбивая проходящих мимо учеников локтями и извиняясь. Он держал за руку Джейслин, которая бежала следом и, смеясь, кричала:

— Отпусти меня, я сама могу идти!

— Нет, Джесси, — кричал в ответ Сириус, — Я твой старший брат, и твой отец сказал, чтобы я следил за тобой!

— Мне десять, Сириус, а не пять, и я сама могу за собой проследить, — в ее голосе засквозила надменность.

Сириус обернулся к ней на бегу и показал язык. Не глядя вперед, он наткнулся на девочку с круглым, добрым лицом, из рук которой посыпались на пол шоколадные лягушки. Неуклюжий мальчик принялся подбирать их, помогая девочке. Покраснев, девочка наблюдала за мальчиком и, когда он выпрямился, протянула ему руку.

— Меня зовут Алиса, — представилась девочка.

— Френк.

Неуклюжий мальчик пожал девочке руку, и лягушки снова посыпались на пол. Гарри понял, кого он только что увидел, да и разве можно было не узнать это добродушное круглое лицо? Но воспоминание Джейслин увлекало его с собой, и Гарри бросился догонять ее и Сириуса. Сириус к тому времени успел врезаться в темноволосого мальчика, который тут же принялся шарить по полу.

— Ой, извини! — проговорил Сириус, откидывая со лба челку.

— Ты полегче, приятель, — услышал Гарри знакомый голос, и мальчик выпрямился, надевая на нос очки. Сердце Гарри заколотилось быстрее. Папа.

— Купе ищете? — спросил Джеймс добродушно, оглядывая Сириуса и Джейслин, — Свободных нет. Тут, правда, сидят всего двое, парень с девчонкой, но я подумал, что одному как-то...ну...неудобно, что ли...

Гарри посмотрел в купе через плечо отца. Мама. И Снейп.

— Эй, Джесс! — раздался требовательный девичий голос.

Гарри оглянулся и увидел черноволосую девчонку, в которой без труда можно было узнать Беллатрису Лестрейндж.

— Черт, — прошептала Джейслин и получила укоризненный взгляд от Сириуса.

— Поди-ка сюда, Джейслин Найтрокк, — кричала Беллатриса, приоткрыв дверь купе, — Мне нужно серьезно с тобой поговорить о твоем поведении!

Снова туман, переносящий в новое место. Гарри обнаружил себя на кладбище, повсюду ухоженные могилы, дорогие памятники. Над одной из свежезарытых могил стоит девочка в черной мантии поверх черного платьица, ее волосы вымочил безжалостный дождь, льющий как из ведра. Сзади Гарри слышит голоса и оборачивается — траурная процессия, состоящая из богато одетых женщин и мужчин выходит из ворот кладбища. Гарри повернулся и обратно и сделал шаг в сторону мокнущей под дождем девочки, и вдруг какое-то странное ощущение заставило его остановиться — он помнил, как однажды прошел сквозь Почти-Безголового Ника, приведение Гриффиндора, так вот это ощущение было похоже на то. Гарри охнул и понял, что сквозь него пробежал подросток, одетый в черное. Парень бежал, поскальзываясь на грязи, неся с собой огромный черный зонт. Сириус. Гарри пошел за ним. Сириус подбежал к Джейслин и встал рядом, держа над ее головой открытый зонт. Лицо девочки было бледным, синие глаза, сухие и восполенные, неотрывно смотрели на могильный камень. "Эдуард Стивен Найтрокк" было высечено на белом мраморе. Сириус обеспокоенно смотрел на Джейслин, нерешительность проскользнула во взгляде, два розовых пятна расцвели на щеках, и он порывисто обнял ее за плечи и прижал к себе. Казалось, она не замечает ничего вокруг. Печально глядя на могильный камень, Сириус шепчет ей на ухо, почти касаясь волос губами:

— Пойдем. Ты простудишься.

Джейслин как-будто впервые заметила его, она кивает и, бросая прощальный взгляд на могильный камень, кладет голову ему на плечо. По глазам парня Гарри понимает, что он удивлен, но ему это нравится.

— Кроме тебя у меня больше никого не осталось, — надтреснутым голосом говорит Джейслин, — И все из-за него...

— Но ведь я-то остался, — ласково говорит Сириус.

Джейслин поднимает голову и смотрит в его темно-серые глаза, смотрит долго, а он не отводит взгляд. Наконец, она улыбается и гладит его по щеке.

— Спасибо, — говорит она шепотом.

Сириус взволнованно хмурится, все еще обнимая ее за плечи, он медленно выводит ее с кладбища.

И снова эта белесая дымка, переносящая его дальше. После мрачного кладбища яркий солнечный свет и обилие свежей зелени режет глаза. Гарри щурится, и в темноте перед ним прыгают яркие фиолетовые и красные кляксы. Проморгавшись, привыкая к свету, Гарри оглядывается. Позади него — замок Хогвартса, впереди — озеро, по берегу которого разместились ученики разных возрастов и факультетов. Гарри проглотил комок в горле — там, где Сириус, точно должен быть его отец. Он подошел к Джейслин, сидящей под раскидистым дубом — она что-то писала на куске пергамента и иногда шептала что-то помахивая палочкой, потом зачеркивала и писала снова. Огромная темно-зеленая жаба выскочила из травы и прыгнула на ее сумку. Джейслин взвизгнула и с отвращением на лице вскочила с травы и отпрыгнула в сторону. Лягушка посмотрела на нее с безразличием и громко квакнула. Лицо Джейслин скривилось, она подняла палочку с травы и направила ее на лягушку. "Висцератим!" — скомандовала она, и лягушка подпрыгнула в воздух и разлетелась на мелкие части с тихим хлопком. Джейслин издала звук, полный отвращения, и села обратно.

— Я слышал твои прекрасные вопли, Джейслин! — раздался голос Джеймса Поттера.

Гарри обернулся и увидел отца, который быстро шел с Сириусом к дереву, под которым сидела Джейслин. Волосы Джеймса были как всегда взлохмачены, Сириус шел степенно, руки спрятаны в карманах брюк.

— Что посмело напугать великого мастера Темных Искусств? — язвительно спросил Сириус, шлепаясь на траву рядом с Джейслин.

— Мастера Темных Искусств? — протянул Джеймс и присвистнул.

— Да, мы тут решили, что принцессе лучше было бы поступать на Слизерин... — засмеялся Сириус.

— Это ты так решил, — Джейслин шлепнула его по затылку, — А вот Шляпа решила по-другому!

Сзади снова послышались голоса. Гарри обернулся и увидел маму и Люпина, рыжеволосая девушка размахивала руками, что-то оживленно рассказывая высокому и худому парню со стопкой книг в руках. Они подошли к Джейслин, Джеймсу и Сириусу, застав только конец разговора.

— Ты же знаешь, что я терпеть не могу лягушек, — говорила Джейслин Сириусу.

— Да уж можно подумать, — своим хриплым голосом произнес Римус, вовремя заметивший останки лягушки, чтобы не наступить в них.

Люпин поморщился и сел рядом с Сириусом, кинув книги на траву. Большая пестрая бабочка пролетела прямо над его головой, и он улыбнулся, поймав ее. Лили грациозно опустилась на траву рядом с Джеймсом и, обхватив его шею руками, звонко поцеловала в щеку. Гарри почувствовал, что краснеет — все-таки это были его родители. Они ведь даже не знали, что скоро у них появится сын.

— Ладно, Лили, тебя я не спрашиваю, в тебе я уверена, — закатывая глаза, проговорила Джейслин, — А остальные как, сдали зелья?

— Думаю да, — отозвался Люпин, выпуская бабочку из рук и следя за ее полетом.

— Юный любитель природы, — хохотнул Джеймс, довольный тем, что Лили сидит рядом и обнимает его, — Римус-то точно справился, а я, по-моему, пару ошибок налепил, ну, в теории.

— А Питер еще пишет, — проговорила Лили, — Волнуется. Как он там, интересно?

— Написал поллиста, когда я уходил, — сочувственно проговорил Люпин.

Сириус лениво потянулся, сорвал бледно-розовый цветок клевера и просунул его сквозь волосы Джейслин небрежным жестом.

— И Нюнчик еще пишет, — сказал он, глядя на Джеймса и ухмыляясь, — Написал три листа, наверное, только ничего не разобрать как всегда!

Сириус пальцами начесал свои черные волосы на лицо и, пригладив их ладонью, изобразил сгорбившегося над пергаментом Снейпа, вызвав заливистый смех Джеймса и фырканье Люпина. Губы Джейслин тоже скривились в усмешке, она хотела что-то сказать, но, поймав взгляд Лили, снова уткнулась в книгу, резким рывком вынув из своих волос цветок клевера. Гарри подумал о том, что мама молодец, раз не дает старого друга в обиду. Одно дело запрещать мальчикам, которые не послушают, а другое дело заставить молчать подругу.

И снова туман, снова Хогвартс, но только теперь изнутри. Он бежит за Джейслин по пустому коридору, за окном темно. Джейслин не смотрит, куда бежит, ее лицо мокрое от слез, она отчаянно рыдает. В коридоре, в который она сворачивает, темно, но она не замечает этого. Она бежит прямо, едва не путаясь в юбке и полах мантии, и вдруг врезается в кого-то едва не падая. Из темноты выходит Сириус, на конце его палочки загорается огонек.

— Джесс? — удивляется он, — Ты... ты что, пла... Джейслин Найтрокк, что случилось?

Джейслин не отвечает, она закрывает лицо руками и всхлипывает. Сириус хватает ее за талию и тащит в нишу окна, которую закрывает шторами. Теперь никто их не видит, только лунный свет пробивается из-за туч, и Сириус тушит свет на конце палочки.

— Что случилось, Джесс? — взволнованно спрашивает Сириус, держа ее за трясущиеся от рыданий плечи, — Тебя кто-то обидел?

— Нет, — отчаянно вскрикивает Джейслин.

Сириус прижимает ее к себе, и она прячет лицо в складках его мантии. Гарри смотрит ему в лицо и видит розовые пятна на худых щеках, нежность и странный блеск в темных глазах. Он гладит ее по волосам.

— А мне кажется, я знаю, какая паршивая летучая мышь тебя обидела! — говорит он, и в его голосе слышится обида и презрение.

— Нет, — Джейслин поднимает на него лицо, искаженное болью, — Меня никто не обидел!

Она смотрит в его глаза с вызовом, а его лицо все ниже и ниже склоняется к ее лицу. Глаза Джейслин застилают слезы. Сириус все ближе и ближе, и последнее, что видит Гарри, перед тем как он поцелует ее, это отчаяние в глазах молодого человека. Отчаяние, только какое-то другое. Гарри не мог бы его назвать. Проходит целая вечность, прежде чем она отстраняется и с изумлением смотрит на него.

— Сириус...ты же... ты же мой брат... — лепечет она.

— Прости, — мрачная улыбка застывает на его глазах и он разворачивается, чтобы уйти.

И снова полупрозрачная завеса тумана, и Гарри стоит посреди темной, обшарпанной комнаты с низким потолком. Стены, насколько он смог разобрать, грязно-зеленые, на полу вытертый линолеум. Ветер колышет коричневые занавески, а на подоконнике стоит женщина, ее волосы разлетались сзади. Гарри подошел, и сердце его замерло — выглянув из окна, он увидел далеко внизу огни города. Джейслин молча смотрела в них, без страха, без отчаяния, на лице только боль и мрачная решимость. В белой ночной рубашке и со своими серебряными волосами она напоминает приведение, голая нога отрывается от подоконника и зависает над пропастью. И в тот же момент за спиной раздается хлопок, и чья-то рука тащит ее назад. Гарри обернулся и увидел полулежащего на полу Сириуса, в его руках — Джейслин. Сириус худой, как скелет, длинные черные волосы запутанные, они спадают на обтянутое кожей лицо. Джейслин смотрит на него все так же молча, а Сириус покачивает ее голову в своих руках и трясущимся голосом приговаривает:

— Ну что же ты, Джесси! Все хорошо, все хорошо! Все хорошо...

— Сириус...

Она протягивает руку к его лицу и дотрагивается до шеки, по которой бежит слеза. Сириус кивает, он больше не может сдерживать всхлипывания.

— Это я, я! Я сбежал, Джесс! И Гарри спас меня... Гарри Поттер! Он так вырос, Джесс... сын Джеймса... Он прекрасный парень... Это не я их предал, слышишь? Хвост. И он сбежал...

Гарри почувствовал, как быстро забилось сердце. Сириус говорил о нем.

— Сириус...

Джейслин улыбалась, гладя его по лицу, а он терся щекой о ее ладонь.

— Тебе нельзя быть здесь, — произнесла она, — Артос всегда меня находит, нельзя, чтобы он нашел тебя.

Сириус прижимался губами к ее волосам.

— Главное, что я нашел тебя, — шепчет он, прижимая ее к себе, — Я люблю тебя, Джесс! Я люблю тебя...

— Я тоже тебя люблю, — шепчет Джейслин, гладя его по волосам, которые волшебным образом распутываются и расчесываются, — Люблю, братик!

Туман, снова туман, и Гарри уже в комнате на площади Гриммо, утренний свет бьет в окна, Джейслин в голубых джинсах и белой рубашке смотрит на него.

— Вот мой Сириус, — грустно улыбаясь, сказала она, — Расскажешь мне о своем?

Гарри думал, что бы он мог рассказать ей о крестном. Как тот приходил всего одним глазком посмотреть на него в обличие собаки. Или как подарил ему его "Молнию", не оставив даже маленькой записки. Или, может, как предложил ему жить с ним, в его доме, как с настоящим отцом. Забавно, в свою первую встречу они ведь тоже подрались... А еще он мог бы рассказать про Сириуса, который слонялся по этому дому, которого Дамблдор оставил взаперти. Сириус, который был самым смелым человек, которого Гарри знал, должен был сидеть в ненавистных стенах и убираться, как какой-нибудь эльф-домовик. Или Сириус, который пришел в Министерство...который...так весело смеялся, сражаясь с Беллатрисой...который...так и не перестал...улыбаться...падая в арку.

— В чем дело, Гарри? Что-то не так? — обеспокоено спросила Джейслин.

— Да нет, просто... — Гарри не знал, что сказать.

— Просто? — мягко переспросила она.

И Гарри заговорил. Поток речи лился из него, и Джейслин не останавливала, а слушала молча, пока Гарри не выговорился, пока не поделился всеми теми страхами, которые его мучают. Когда Гарри замолчал, наступила тишина. Гарри подумал, что он не должен был всего рассказывать, но понимал, что обратно все это взять не получится.

— Нелегко быть идолом и надеждой всего волшебного мира, понимаю, — наконец сказала она с лающим смешком, — А самое неприятное, что поначалу непривычно смириться с тем, что ты герой, а когда все кончилось, с тем, что... что все кончилось. А битва в сердце еще продолжается... И что все оказалось так быстро, а вокруг мертвые друзья...

Гарри встал и подошел к окну. Пожалуй, это был последний жаркий летний день, через неделю уже осень, Джинни уедет в Хогвартс, а ему предстоят тренировки на мракоборца. Но кое-что все еще тяготит его душу. Гарри вздохнул.

— Знаешь, Том Реддл сказал мне тогда одну вещь...

Гарри еще никогда не видел, чтобы кто-то вздрагивал при имени "Том Реддл", а не "Волдеморт", это было удивительно.

— ... Он сказал, что вместо меня погибло слишком много выдающихся мужчин и женщин...

Гарри говорил это как-то осторожно, как-будто если бы он сказал это сразу, быстро, то пролил бы половину этих слов. Джейслин смотрела на хрупкого темноволосого мальчика, стоящего у окна, с нежностью в глазах.

— Ты в праве винить себя в их смерти, Гарри, — мягко сказала она.

Гарри обернулся и посмотрел ей в глаза — не смеется ли она? Он знал, что если бы заговорил об этом с Роном или Гермионой или даже с Джинни, никто бы не ответил ему так, не сказал бы правду. Он бы получил в ответ, что ему не о чем беспокоиться и не нужно себя винить, и что вообще все хорошо. Но ведь он не спрашивал, нужно ли ему винить себя или нет, он ведь уже винил себя.

— Да, они умирали вместо тебя, Том Реддл прав, — произнесла она с вызовом, — Но не за тебя. Ты же Гарри Поттер, анти-Волдеморт, идол, надежда, само воплощение силы, противостоящей Темному Лорду. Умирая вместо тебя, они умирали за идею, за мир, за то, чтобы Волдеморт исчез. Конечно, среди них были и те, кто бы умер за тебя, Гарри. Но ты только подумай... Они умирали, чтобы ты жил. А что делаешь ты?

— Я живу, — Гарри пожал плечами.

— Тогда откуда все эти мысли, Гарри? Почему, смеясь за ужином, ты вдруг в один момент становишься задумчивым? Да по тебе видно, как все эти мысли пригибают тебя к земле...

— А как забыть о них? — Гарри сердито смотрел на нее, — Как миссис Тонкс забыть, что у нее были дочь и зять? Как миссис Уизли забыть, что у нее был еще один сын?

— Никто не говорит, что нужно забыть их, мы не в праве этого делать. Но помнить, как Римус учил тебя вызывать Патронуса и постоянно думать о том, как он лежал мертвым на полу — это разные вещи, Гарри.

У Гарри было время подумать на ее словами и над тем, что он видел в ее воспоминаниях. Он все больше проникался к ней симпатией и жалостью, ведь они оба были привязаны к Сириусу.

_________________________

"Кто писал тебе стихи, скажи, девочка, кто это был?

Кто приносил тебе весенние цветы?"

Наталия Орейро

“And I will love you, baby

The words don't rhyme”

“Always” John Bon Jovi

За неделю до Хогвартса миссис Уизли разрешила Джинни погостить на площади Гриммо. Ее забросил по дороге на работу мистер Уизли, который сообщил, что никаких новостей насчет Пожирателей Смерти нет и Гарри мысленно пожалел Джейслин, которой предстояло еще неизвестное количество времени сидеть взаперти. Гарри казалось, что Джинни еще больше похорошела, она радостно улыбалась ему, рассказывая, что нового происходит в Норе. Она рассказала о том, что Билл, который постоянно занят на работе, уже перевез к ним Флер и что мама и Флер постоянно ругаются и мирятся, где-то раз по пять за день. Что Перси приезжает в Нору только по выходным, он так и не переехал жить обратно домой, а все еще снимает квартиру в Лондоне. Что Чарли прислал письмо, в котором сообщил, что на Рождество собирается приехать не один, а со своей новой подружкой. Эта новость поразила больше всех Рона.

— Ничего себе, — воскликнул он и присвистнул, — И где это он ее подцепил?

— Он пишет, что она румынка, — ответила Джинни, — И что с драконами ладит как с котятами.

Глаза Рона распахнулись в изумлении, и он захохотал.

— Представляю себе эту черноволосую фурию... Можно подумать, маме Флер мало!

— С чего ты решил, что она брюнетка? — поинтересовалась Гермиона, отдавая сове пять кнатов за Пророк.

— Ну как же, так себе и представляю, как эта ведьма седлает дракона!

— Фу, Рон, ну и фантазии у тебя!

Джинни поморщилась, глядя на брата. Гарри почувствовал, как она взяла его руку в свою под столом и улыбнулся.

— Всем доброе утро!

Джейслин вошла в столовую как-то воровато, неуютно, с бледным лицом, как-будто плохо спала. Она села в кресло и, проигнорировав тарелку с едой, которая тут же появилась перед ней на столе, схватила кружку горячего кофе. Ее взгляд упал на Гарри и Джинни, и она чуть ли не пролила на себя кофе.

— Ох, Мерлин! — выдохнула она изумленно.

— Нет, это моя сестра Джинни, — хихикнул Рон, — Они с Гарри...

Он осекся, получив яростный пинок от Гермионы.

— Да что я такого... — насупившись проговорил он.

— Рон, когда ты перестанешь лезть не в свои дела? — поинтересовалась Гермиона, перелистывая страницу.

— Просто вы так похожи на... — начала было говорить Джейслин, но Гермиона перебила ее:

— Малфой! — с ужасом прошептала она.

— Что?

Гарри посмотрел на нее изумленно. Гермиона взглянула на него, вытаращив глаза и снова уставилась в газету.

— Его убили, Гарри. Кто-то проник в его камеру в Азкабане и убил его, — не веря своим глазам, говорила Гермиона.

Послышался громкий звон, Гарри обернулся и увидел, как Джейслин трясущимися руками держит сломавшуюся пополам тарелку. С пальцев на скатерть капала кровь, губы Джейслин тряслись.

— Какая я неуклюжая, — тихо проговорила она, — Р-репаро!

Осколки соединились, но тут же снова развалились и с таким же грохотом упали на стол. Джейслин всхлипнула.

— П-простите! — пролепетала она и, вскочив с кресла, бросилась вон из столовой.

— Что это с ней? — недоуменно спросил Рон, глядя ей вслед.

Гарри пожал плечами и наколол на вилку кусок омлета.

— В конце концов, у всех бывают плохие дни, — ответил он и отправил вилку в рот, — Интересно, кому помешал Малфой?

— Без понятия, — покачал головой Рон.

— Единственное, его могли бы убить за предательство, — неуверенно предположила Гермиона, — Но только некому, Волдеморт же мертв.

— Но один его особый почитатель жив, — усмехнулся Гарри, — Что если это Артос мстит за хозяина?

* * *

Недели оказалось слишком мало для Гарри, она пролетела слишком быстро, и вот его Джинни уже нужно уезжать. С утра дом двенадцать на площади Гриммо стоял на ушах: миссис Уизли, оставшаяся на ночь, готовила завтрак вместо Кикимера, которого это жутко обижало, но он должен был слушать хозяина, Джинни то и дело бегала по лестнице проверять, все ли она положила в чемодан, Гермиона собиралась на работу и постоянно сталкивалась с Джинни на лестнице.

Наконец, все сели за стол, и Гарри не мог не признать, что он счастлив снова отведать завтрак миссис Уизли. Еда Кикимера была божественно вкусной, но блюда, приготовленные руками мамы Рона, хоть и не отличались разнообразием, были простыми и родными. Когда завтрак был окончен и миссис Уизли дала время еще раз проверить чемодан и одеться, Джинни позвала Гарри в свою комнату. Гарри вошел, взяв ее за руку и, глядя в ее обеспокоенное лицо, спросил:

— Что-то случилось, Джинни?

Она закрыла дверь и, посадив Гарри на диван, села рядом. Она сложила руки на коленях и помолчала, уставившись на них, прежде чем сказать:

— Целый год, Гарри!

Она посмотрела на него, и Гарри увидел слезу, пробежавшую по ее щеке. Он обнял ее:

— Не целый. У нас будет целое Рождество, а еще я буду выгадывать деньки и приезжать в Хогсмид, когда вам можно будет туда ходить. — он помолчал и, вытерев слезы с ее щек, шутливо сказал, — Ну если ты, конечно, не найдешь кого-нибудь еще, с кем можно пойти!

Джинни усмехнулась:

— Не уверена, что ты не забудешь про свидание, когда встретишь какую-нибудь отважную красотку на курсах мракоборцев!

Он поцеловал ее и прижал к себе:

— Если встречу, то обязательно напишу тебе об этом, — засмеялся он, — А ты будешь мне писать? Каждый день.

— Думаю, что с моим дружком мне будет не очень хватать времени на письма тебе, Гарри, — она скорчила глубокомысленную гримасу, — Так что каждый день не обещаю!

Гарри тихо посмеялся и, посмотрев ей в глаза, проговорил:

— Я буду скучать по тебе! Но зато через год у нас будет целая вечность.

— Ты только держись, ладно? — Джинни бросила на него беспокойный взгляд.

Через пятнадцать минут они все уже заходили в метро, чтобы добраться до вокзала Кингс Кросс. Мистер Уизли с таким же восторгом, как и обычно, рассматривал каждую мелочь на станции и в вагоне. Гарри держал Джинни за руку и смотрел на ее отражение в стекле, говорить не хотелось.

На вокзале Кингс Кросс все было как обычно: сквозь дым различались лица — знакомые и не знакомы — некоторые махали ему, некоторые отворачивались, голоса, уханье, кваканье и прочие волшебные звуки. Сквозь дым Гарри разглядел Луну, которая что-то говорила своему отцу. Ксенофилиус Лавгуд нежно обнял дочь, и из-за ее спины увидел Гарри. Он что-то быстро сказал дочери, и она обернулась. Гарри весело помахал ей, она также весело помахала в ответ. Гарри улыбнулся ее отцу, Ксенофилиус нервно, виновато улыбнулся в ответ и тут же отвернулся.

Когда раздался свисток, предупреждающий о скором отъезде Хогвартс-Экспресса, Джинни по очереди обняла мать, отца, братьев и Гермиону, звонко чмокнула Гарри в щеку и, задорно улыбаясь, поднялась в поезд.

— Веди себя хорошо! — крикнул мистер Уизли машущей Джинни.

— Осторожнее на метле! — добавила миссис Уизли. Рон не выдержал и, рупором сложив руки, закричал:

— Не дерись с мальчишками!

Миссис Уизли подпрыгнула на месте и обернулась к Рону:

— Она что, дерется с мальчишками?

— Рон шутит, миссис Уизли! — строго сказала Гермиона, наступая Рону на ногу.

Гарри махал до тех пор, пока поезд не скрылся за поворотом.

________

"Я буду любить тебя

Вечно,

До тех пор, пока не погаснут звезды,

Пока не упадут небеса,

Пока слова не потеряют смысл" Джон Бон Джови

"It's just a beast under your bed

In your head..."

"Enter Sandman" Metallica

Месяцы летели мимо как недели, и однажды утром в пятницу Гарри проснулся и обнаружил, что уже декабрь. Вылезать из-под теплого одеяла не хотелось, тело и разум были расслабленными, и он несколько минут лежал, глядя на пушистые снежинки за окном. Вот уже два месяца они с Роном посещали курсы в Аврорате и по-немногу делали успехи. В связи с повержением лорда Волдеморта выпускники Хогвартса, казалось, разделились на тех, кто решил посвятить свою жизнь борьбе с Темными Искусствами и тех, кто боялся связываться с ними вообще. Мракоборцы были довольны — раньше в Аврорат стремилось не так много молодежи. Гарри с удивлением обнаружил, что учиться дальше было трудно не только Рону, но и ему самому. Главным его недостатком было то, что он не мог взять себя в руки в классе. Перед лицом опасности Гарри всегда умел сконцентрироваться и сделать все правильно, но атмосфера урока расслабляла его. Он дико скучал по Джинни. Нельзя сказать, что они очень часто виделись летом, но все было проще, когда он знал, что Джинни в Норе. То, что их разделяло по меньшей мере полстраны, вгоняло Гарри в уныние. Письма от нее приходили каждый день, а если нечего было писать, то просто кусочек пергамента с тремя словами "Я люблю тебя". Гарри забавляло, что пергамент для послания всегда был оторван от проверенного конспекта или эссе по Зельеварению или Защите от Темных Искусств, так что сзади Гарри мог видеть признаки, по которым можно определить анимага или рецепт знакомого ему зелья. В каждом письме обязательно были приветы от Луны, и Гарри всегда передавал привет в ответ. Джинни каждый раз просила Гарри быть помягче с Гермионой, которая в последнее время ходила чернее тучи и не желала ни с кем разговаривать. Рон не находил себе места из-за нее, и Гарри в глубине души боялся, что друг может сделать какую-нибудь глупость. Оставляя друзей разбираться со своими проблемами, Гарри подолгу разговаривал с Джейслин, которая, казалось, понимала его даже лучше, чем в свое время крестный. Он никак не мог перестать сравнивать ее с ним и сам не понимал почему. Частенько к ним присоединялся Рон, и тогда Джейслин демонстрировала им Темные Искусства, некоторые заклинания своего производства, о которых Министерство не имело понятие. Иногда, глядя, как она шепотом произносит какое-нибудь заклинание, за которое теперь ее могли бы бросить в Азкабан, он вспоминал старый потрепанный учебник по Зельеварению, собственность Принца-Полукровки. Гермиона была не в восторге от их занятий и, как выяснилось, просила Джинни повлиять на Гарри. Гарри обидело то, что Гермиона написала об этом Джинни за его спиной, но он не стал ничего говорить подруге, хотя очень хотелось. Глядя на Гермиону, он понимал, что той и так достаточно нехорошо, без ссор с Гарри.

Но буря должна была однажды разразиться.

Заставив себя встать с кровати, Гарри умылся, переоделся и, поеживаясь от холода, спустиля в столовую, где уже сидели кислый Рон и сердитая Гермиона. Причиной ее сердитости была цветущая Джейслин, которая с удовольствием грызла аппетитную гренку, качаясь на стуле.

— Гермиона, почему бы тебе не взять отпуск? Можно было бы отдохнуть где-нибудь на юге, — говорила Джейслин мечтательно, — Море, горячий песок...

Гермиона посмотрела на нее с нескрываемым презрением.

— Я вообще-то работаю, — ответила она сквозь зубы, — Деньги зарабатываю.

— Но отдыхать ведь тоже надо, — возразила Джейслин, не замечая ее взгляда.

Гермиона ничего не ответила, она с грохотом поставила чашку на стол и вышла, не обращая внимания ни на Рона, ни на Гарри. Услышав, с какой злостью Гермиона хлопнула дверью, Гарри подумал, что Джейслин права. Скоро Рождество, будет несколько дней отпуска у Гермионы и каникул у Рона, можно было бы отпраздновать его в Норе, ведь миссис Уизли приглашала их всех. Но он не стал говорить об этом, ему не хотелось давить на друга, который и так чувствовал себя не в своей тарелке.

Гермиона пришла с работы поздно, все были уже голодными, и с аппетитом накинулись на горячий ужин.

— Задержали? — заботливо спросил ее Рон, глядя на нее с опаской.

— Египтяне, — сквозь зубы ответила Гермиона, — Везут к нам темные артефакты и продают по дешевке. А стоит нам заговорить с ними, так притворяются, что не знают английский.

Ни Гарри, ни Рон не нашли, что ответить, и уткнулись в свои тарелки. Гермиона мрачно ковырялась в запеканке, так и не съев ни кусочка. Джейслин бросила на нее обеспокоенный взгляд.

— Ты себя слишком перетруждаешь, слишком ревностно относишься к делу, — сказала она мягко.

— Это моя работа, — бросила Гермиона, не поднимая глаз.

— Но если она тебя так выматывает, то, может, стоит попробовать что-то еще? — предположила Джейслин глубокомысленно, делая глоток тыквенного сока.

— Тебе легко говорить, — огрызнулась Гермиона, — А вот грязнокровке, которая знает побольше других, очень сложно влиться в коллектив не особо мудрых людей только потому, что они волшебники.

Джейслин сложила вилку и нож и отодвинула от себя тарелку.

— Ты не грязнокровка, — сказала она, глядя Гермионе в глаза, — Ты умная и красивая девушка, к тому же талантливая волшебница.

Гермиона посмотрела на нее с презрением и невесело усмехнулась.

— В волшебном мире ценится в первую очередь статус крови, с Волдемортом или без, — отрезала она.

— Что за глупости, — вспылила Джейслин, — Гермиона, глупо сдаваться...

— От кого я это слышу! — ядовито прошипела Гермиона, выпрыгивая из кресла, — От женщины, которая прячется за спиной мальчика, которому она в матери годится, а в благодарность еще и учит его гнусным заклинаниям собственного производства!

— Гермиона!

Гарри еще никогда не слышал в голосе Рона такой строгости. Джейслин тоже встала, но, в отличие от Гермионы, медленно и с достоинством, как бы всем видом пытаясь показать свое превосходство, ее лицо побелело.

— Гнусным заклинаниям, — проговорила она медленно.

— Да, — крикнула Гермиона, — Темным Искусствам!

— А что ты видишь гнусного в Темных Искусствах, девочка? — так же медленно и негромко спросила Джейслин.

— Гарри и Рон — мракоборцы, они борятся с Темными Искусствами, а не применяют их!

От крика Гермиона покраснела, волосы растрепались, она была похожа на разъяренную кошку, которая готова броситься в любой момент и выцарапать глаза. Джейслин стояла спокойно, как-то по-змеиному глядя ей в глаза.

— То есть ты хочешь, чтобы они сражались вслепую? — тихо проговорила она, — Я считала тебя умной девушкой, Гермиона. Чтобы победить своего врага, нужно знать своего врага. Знать, на что он способен. Темные Искусства изменчивы, девочка, их глубины непостижимы. Это как старый могучий дуб, уходящий своими корнями глубоко в землю. Сруби одну ветку — и тут же вырастут еще две, более мощные. Мальчики должны видеть, с чем имеют дело.

Рон поежился.

— Черт, опять дежа-вю... — проговорил он.

Гарри понял, что пора вмешаться.

— Гермиона, Джейслин права! — неловко сказал он, — Если бы я не знал, на что способен Волдеморт, я бы...

Гермиона не слушала. Она тряхнула непослушными кудрями и выпалила:

— Ты бы не смог применить "Экспеллиармус"? А я... Не очень-то мне хочется доверять женщине, которая взялась ниоткуда, которую не выжгли с дерева Блэков и которую Кикимер зовет "мисс Джесси"!

С этими словами она вылетела из столовой и с силой хлопнула дверью своей комнаты.

— Простите, — тихо сказала Джейслин и тоже ушла, не дав никому сказать ни слова.

* * *

Гермиона ворочалась в своей постели и не могла заснуть. Стоило ей закрыть глаза, как волна злости выкидывала ее из сна в бодрствование. Она никогда так не выматывалась, даже когда на третьем году обучения ей разрешили пользоваться Маховиком Времени. Да еще эта Джейслин... Ей не нравилось, что она так быстро втерлась в их доверие, ей не нравилось, что Рону и Гарри передалось ее увлечение Темными Искусствами. Она уже давно наблюдала за Джейслин, заметила ее реакцию на убийство Люциуса Малфоя, которого она видела в последний раз много лет назад. Что-то эта Джейслин недоговаривала, Гермиона кожей чувствовала, что назревает беда, и виной тому Джейслин Найтрокк.

По потолку плясали тени, и Гермиона зачарованно наблюдала за ними, слушая, как бьется ее сердце. Эти размеренные удары расслабляли и усыпляли, и Гермиона уже начала было проваливаться в сон, но вдруг услышала удар, который не имел ничего общего с ее сердцем. Напряженные нервы дали знать — она пружиной вскочила с кровати и вцепилась в волшебную палочку. Удар не повторился, но в звенящей тишине ночи Гермиона услышала тихие шаги и поскрипывание лестницы. Слух напрягся, и девушка расслышала, как щелкнул замок, впуская ночные звуки улицы. Кто-то ушел. Или пришел? Волосы на руках встали дыбом, Гермиона тихо приоткрыла дверь и, пройдя до лестницы, стала бесшумно спускаться, вспоминая, какие ступени скрипят, а какие нет. Она стояла на последней ступени, когда совсем рядом в холле услышала шорох.

— Кто здесь? — напряженно спросила она.

— Помоги, — послышался шепот, — Помоги...мне...

— Джейслин? Люмос!

Свет на конце палочки озарил лицо утопленницы прямо перед ней. Гермиона вскрикнула, но сразу поняла, что перед ней не утопленница, а Джейслин — синевато-бледная, лицо застыло, глаза смотрят в одну точку.

— Что случилось? — трясущимся голосом спросила Гермиона.

Чья-то сильная рука зажала ей рот. Бархатный вкрадчивый голос над ее ухом, чем-то заглушенный, насмешливо произнес:

— Спасибо, сестренка, за помощь!

— Отпусти ее! — раздался крик сверху, и яркий свет ударил в глаза, озарив холл и трех Пожирателей Смерти в масках.

На верхней ступени лестницы стояли Гарри и Рон, палочки нацелены в людей в черных плащах.

— И твоя очередь тоже придет, Поттер! — рявкнул Пожиратель Смерти, зажимающий рот Гермионе.

— Не смей, Артос!

Джейслин, казалось, очнулась от глубокого сна. Она направила свою палочку в лицо Пожирателя Смерти. Двое других выжидающе смотрели на Гарри и Рона. Артос хрипло рассмеялся.

— Я оставлю девчонку твоим новым друзьям, — он с издевкой выделил последнее слово, — Но ты пойдешь вместо нее.

Гарри и Рон переглянулись, и Гарри увидел в глазах друга замешательство. Никто никуда не пойдет, подумал Гарри и увидел, как Джейслин стала медленно опускать палочку. Надо было действовать.

— Импедимента!

— Остолбеней!

Две искры устремились в цели, но были отражены защитными чарами. Артос снова хрипло рассмеялся.

— Ты сделала свой выбор, Джейслин! Уходим!

Три хлопка — и Пожиратели Смерти исчезли вместе с Гермионой.

— Они забрали ее...

Рон смотрел на Гарри в замешательстве, он как-будто не верил в происходящее.

— Рон, мы найдем ее!

Гарри положил руку на плечо друга, но Рон скинул ее и сбежал вниз по лестнице.

— Надо бежать сейчас, Гарри!

— Не глупи, мы не знаем, куда они трансгрессировали, — осек его Гарри, — Кстати, как они смогли трансгрессировать? Как проникли сюда?

— Какая разница? — Рон чуть ли не плакал, — У них Гермиона!

— Это я открыла им дверь.

Джейслин стояла, прислонившись к стене, бледная, она с ужасом осознавания происходящего смотрела на Рона и Гарри.

— Что? — переспросил Гарри, не веря своим ушам.

— Это я... открыла им дверь, — шепотом повторила Джейслин со слезами в голосе.

Не сговариваясь, Рон и Гарри оба направили на нее палочки. Джейслин даже не дернулась, она смотрела на них виновато, весь ее вид говорил о том, что она заслуживает такого обращения.

— Наверх, — дрожащим от злости голосом скомандовал Гарри.

Джейслин послушно поднялась по лестнице под прицелом палочек, и под прицелом палочек зашла в комнату Гарри и опустилась на край кровати. Она не смотрела на них, казалось, она была опустошена, как-будто кто-то взял и выпустил из нее весь воздух.

— Гермиона была права, — проговорил Рон, — Нельзя было доверять тебе.

Джейслин всхлипнула.

— Я верну девочку, — тихо проговорила она.

Гарри подошел к ней ближе и направил палочку в лицо.

— Ты больше ничего не сделаешь, — пригрозил он.

— Ты не понимаешь, Гарри, — Джейслин покачала головой, — Я хочу исправить свою ошибку...

— Почему ты их впустила? — перебил ее Гарри.

Джейслин дернулась и замолчала. Она смотрела на Гарри со страхом, беззвучно шевеля губами. Казалось, то, что она не могла сказать ему, приводило ее в ужас.

— Я... — начала было она, но, мотнув головой, снова попросила, — Разреши мне найти ее. Я могу это сделать. Я умею.

— Почему ты впустила их? — настаивал Гарри.

С его палочки слетело несколько искр, Джейслин покосилась на них, даже не отшатнувшись. Сердце Гарри как-будто кто-то сжал в огромном ледяном кулаке. Он вспомнил, как так же стоял над исхудавшим мужчиной с грязной запутанной гривой черных волос, и как тот так же смело смотрел ему в глаза.

— Разреши ей, Гарри, — раздался тихий голос Рона.

Рон опустил свою палочку и зачарованно смотрел на Джейслин. Гарри подумал, что он ослышался, не мог же друг сойти с ума, даже потеряв Гермиону.

— Ты в своем уме, Рон? — раздраженно поинтересовался он.

— Разреши, — твердо сказал Рон, не замечая раздражения друга, — Мне кажется, она правда знает, что делать.

— Рон, ты не в себе, — бросил Гарри.

Рон поднял палочку и нацелил ее на друга. Гарри смотрел на него, открыв рот от удивления.

— Гарри, разреши ей, я верю, что она может, это моя последняя надежда... — проговорил Рон извиняющимся голосом.

Гарри опустил палочку и злобно пнул школьную сумку, которая все так и валялась на полу в его комнате. Он отошел к окну и прислонился к подоконнику, сложив руки на груди. Джейслин взглянула на него исподлобья.

— У тебя осталось зеркало Сириуса? — спросила она.

Гарри сжал кулаки, услышав имя крестного. Он верил ей, а она предала его, как она может произносить его имя своим грязным языком...

— Да, — ответил Гарри сухо.

Джейслин взмахнула палочкой, и из ее комнаты прилетел еще один осколок зеркала, который она положила в карман джинсов.

— Как только я узнаю, где она, я сообщу вам с помощью зеркала, — сказала она, — Обязательно пошлите Патронуса мракоборцу Кингсли, там их скорее всего слишком много, и одна я смогу продержаться недолго. Отдашь мне палочку Гермионы?

Джейслин робко посмотрела на Гарри. Тот отошел от окна и, поймав на себе умоляющий взгляд Рона, нехотя протянул ей палочку. Джейслин положила ее в карман джинсов следом за зеркалом и закрыла глаза. Несколько секунд она просидела молча, сосредотачиваясь, а потом тихо позвала:

— Гермиона...

Гарри и Рон переглянулись.

— Что за цирк? — нахмурился Гарри, но Рон закшикал на него и замахал руками.

Джейслин помолчала и позвала еще раз, вытягивая перед собой руку.

— Если ты меня слышишь, то представь мою руку и возьмись за нее.

К удивлению Гарри и Рона в нескольких милиметрах от раскрытой ладони Джейслин появился маленький светящийся шарик, который вдруг начал расти и стал похожим на руку.

— Это ее рука, я узнал, — восхищенно прошептал Рон.

— Держи меня крепко, — проговорила Джейслин.

Огонек обвился вокруг ладони Джейслин, и та облизала пересохшие губы.

— Тяни! — скомандовала она.

Огонек снова превратился в шар и начал разрастаться, слепя глаза, так что Гарри и Рон отступили в стороны, прикрывая глаза ладонями. Джейслин встала с кровати и прошла к шару с закрытыми глазами. Она ступила в него, и свет затянул ее, Джейслин исчезла, и шар, снова сократившись в размере, испарился.

— Как она это сделала... — выдохнул Рон, держась за стену.

Гарри подавленно покачал головой. Он взмахнул палочкой, и из нее выскочил серебристый олень, получив задание, проскакал по комнате и исчез.

Пятнадцать минут показались вечностью, в течении которой Рон мерил шагами комнату Гарри, тяжело дыша от волнения. Гарри не верил в происходящее, ему казалось, что все это просто сон. Но вот зеркало в его кармане нагрелось, и он вытащил его и посмотрел. Оторвав взгляд от стекла, он взволнованно проговорил:

— Мерзкий хорек!

___________________

"Зверь под твоей кроватью,

В твоем шкафу,

В твоей голове..." Metallica

“Come my minions,

Yes, fly ever faster”

“In The Dark of the Night” Anastasia (cartoon)

Джейслин упала на холодный каменный пол, сильно ударившись затылком. Перед глазами поплыли разноцветные звездочки, и она, застонав, сжала виски руками. Когда глаза привыкли к темноте, она оглядела помещение, в котором оказалась. Каменный пол, каменные стены, эхо падающих каплей и какой-то еще звук в отдалении. В темноте она пошла на этот звук и, хотя пыталась ступать бесшумно, эхо ее шагов отскакивало от стен. Чем ближе она подходила к источнику звуков, тем яснее она различала голос Гермионы.

— Люмос! — Свет на конце палочки осветил искаженное страхом лицо девушки. Она попыталась отстраниться от Джейслин, но ей мешали цепи, сковывающие ее руки. Говорить она не могла — ее рот закрывал кусок грязной материи. Джейслин направила на нее палочку, и Гермиона негромко взвыла.

— Релашио! — скомандовала Джейслин, и цепи свалились с рук Гермионы, грязная тряпка вылетела изо рта. Гермиона, лишенная палочки, беспомощно смотрела на Джейслин. Та кинула ее палочку ей в руки и тихим голосом сообщила:

— Наверное, это оттого, что я все сделала наспех. Обычно я приземляюсь с точностью до расстояния вытянутой руки.

Гермиона направила на Джейслин палочку и свистящим шепотом, заикаясь, прошипела:

— Это из-за тебя я здесь! Это ты... Это ты дала им схватить меня!Ты впустила их в дом! Как ты...

— Помолчи, — оборвала ее Джейслин, оглядывая своды подземелья, — Ты знаешь, где мы?

— Можно подумать, ты не знаешь! — ядовито проговорила Гермиона, не опуская палочку, — Хватит разыгрывать этот цирк!

Не обращая внимание на нацеленную на нее палочку, Джейслин прошлась вдоль стены, обогнула ее и увидела тонкую полоску света, пробивающуюся, как ей показалось, из-под двери. Гермиона стояла растерянно, но палочку не убирала.

— Ты считаешь, я бы отдала тебе палочку, если бы, как ты говоришь, разыгрывала весь этот цирк? — Джейслин вздохнула и, повернувшись к Гермионе, иронично подняла бровь. — Ты знаешь это место?

— По-моему, я узнаю его... — Гермиона поежилась, — Мы тут были, когда... Мы были тут в прошлом году. Это подземелье в замке Малфоев.

— Родственнички, — протянула Джейслин, хрипло хохотнув. Она достала из кармана осколок зеркала и провела по нему пальцем. Прижав его к губам, она тихо сообщила их местонахождение.

— Как ты сюда попала? — бесцветным голосом спросила Гермиона. Она все-таки немного опустила палочку и стояла растерянно, наблюдая за действиями Джейслин.

— Я, видишь ли, не только Темными Искусствами увлекаюсь, — просто ответила та, и Гермиона, покраснев, опустила глаза. — Пошли, послушаем!

Гермиона увидела, как Джейслин тихо крадется к двери, выставив палочку перед собой, и пошла следом. Они подошли близко и, замерев, прислушались. Некоторое время за дверью ничего не было слышно, кроме редких голосов, которые говорили так тихо, что ничего нельзя было разобрать. Но вдруг послышался скрип огромной, судя по звукам, двери, шорох многочисленных шагов и гул уже более громких голосов. Разобрать, о чем они говорили, было сложно, но в основном они звучали оживленно, иронически, подкрепляемые каким-то непристойным смехом. Послышался грохот отодвигаемых стульев. И вдруг все разом замолчали, когда поверх всего этого шума раздался властный голос:

— Драко! — холодно воскликнула женщина. Снова раздался гул шагов — видимо, женщина спустилась по лестнице. Снова прозвучал ее полный страха и презрения голос, уже совсем рядом. — У нас что, снова гости?

Но тот, кого она назвала "Драко" не ответил. Вместо него прозвучал колючий, хрипловатый голос, при звуке которого Джейслин издала слабый стон.

— Это Артос, — прошептала Джейслин.

— Цисси, ты же не откажешься приютить родственника? — насмешливо сказал Артос, его голос тоже был властным, но не повелевающим, как у Нарциссы, а притягивающим, — Тем более у нас с твоим сыном, похоже, общие друзья и общие интересы!

Послышался приглушенный смех, но один скрипучий голос выкрикнул:

— Друзья, Артос? Мы были друзьями, когда нашим хозяином был Темный Лорд! Но мальчишка Поттер убил его, теперь наверняка! А мы без Темного Лорда оказались, увы, беспомощны, когда за нами устроили охоту мракоборцы! Так что каждый спасает свою шею, Артос, каждый за себя.

— Да и где ты сам был хотя бы в прошлом году? Когда мы сражались за Темного Лорда! — подхватил еще один голос, судя по всему тот, которому принадлежал этот противный непристойный смех.

— Темный Лорд наградил меня, — ответил Артос гордо, — У меня было другое задание.

— Темный Лорд обещал нам всем награду, — произнес низкий бархатный голос, невесело посмеиваясь, — Но вдруг нечаянно умер, так что вся наша награда сводится к тому, что мы прячемся по подвалам и пещерам!

Через одобрительный шум голосов снова прорвался женский голос.

— Артос, мой муж умер. Наша фамилия опозорена!— взывала женщина, — А ты привел сюда...

— Опозорена? — возмущенно вскинулся Артос, — Опозорена?! Так вы все тут считаете себя опозоренными? Опозоренными тем, что служили Темному Лорду? — Артос рассмеялся, его голос зазвучал яростно, — Скоро вы пожалеете о своих словах и мыслях! Потому что Темный Лорд придет снова!

За новым взрывом голосов никто не заметил, как еще раз открылась и закрылась входная дверь. Никто не расслышал и шелеста тихих шагов, пока тихий низкий голос не произнес:

— Кажется, я немного опоздал. Ты что-то говорил о том, что Темный Лорд придет снова, Артос?

— Не может быть! — прошептала Гермиона, изумленно садясь на ступеньку, — Не может быть! Мне, наверное, показалось...

— Кто это, Гермиона? — обеспокоенно спросила Джейслин.

Гермиона нахмурилась и, ничего не ответив, продолжила слушать. За дверью снова повисла звенящая тишина, в которой раздавался только мерный стук каблуков ботинок. Создавалось впечатление, что кто-то обходит кого-то кругом.

— Какая встреча! — вдруг послышался насмешливый голос Артоса. Он помолчал, а потом быстро произнес, — А я слышал, что ты умер!

— Ты говорил о Темном Лорде, — отрывисто напомнил низкий голос.

Гермиона выдохнула сквозь зубы — ошибки быть не могло. Наверное, Артос решил не тратить время на этого человека, и после секундного молчания заговорил снова:

— Да. Все это время я хранил одну из тайн нашего хозяина, — протянул Артос довольно. Теперь его голос звучал совсем рядом, так что Гермиона и Джейслин отстранились от двери и направили на нее волшебные палочки, — И поэтому мне понадобилось то, что мы с Драко храним вот в этой комнате! То, что поможет вернуть хозяина! — судя по всему, он обратился к последнему пришедшему, — Иди сюда, посмотри. Тебе должно понравиться!

Гермиона и Джейслин услышали, как кто-то схватился за ручку двери. "Где Гарри?" — мучительно подумала Джейслин.

— Не рассказывай ему, что нужно делать! — насмешливо произнес молодой голос. "Драко Малфой" — прошептала Гермиона. — Он привык отбирать славу у других.

Артос рассмеялся.

— Нет, что ты! Об этом никто не узнает раньше времени! — ласково протянул он, а потом, иронично усмехнувшись, добавил, — Даже ты!

Гермиона и Джейслин переглянулись и, крепко стиснув палочки, напряженно уставились на дверь. Она открылась, и женщина и девушка увидели на пороге высокого, красивого волшебника с длинными золотистыми вьющимися волосами, закрывающими половину спины. Его болотно-зеленые глаза, уголки которых были грустно опущены, светились триумфом, а красивой формы губы расплылись в ядовитой ухмылке. Увидев нацеленные на себя палочки, он потянулся за своей, но не успел.

— Экспеллиармус! — скомандовал низкий голос, и две палочки пролетели мимо плеча Артоса прямо в бледные руки мужчины, плотно укутанного в черную мантию, его лицо надежно скрывал капюшон.

Высокий волшебник, прищурив глаза и одернув складки мантии, прошипел:

— Что ж, я подозревал, что так будет. Что кое-кто придет спасти эту девчонку!

— Так то больше похоже на Поттера, — хмыкнул Драко.

— Правда? — удивился Артос, — А я думал, что только моя сестрица такая. Я, конечно, много пропустил, так и не познакомившись с этим проходимцем Поттером. Но мы это исправим, когда она, — он неожиданно схватил Джейслин за волосы, — поможет нам вернуть хозяина!

Он посмотрел на мужчину в темной мантии.

— Помнишь мою прекрасную сестру? Джейслин Найтрокк!

— Эй, крошка, если бы Артос не собирался тебя убить, я бы взял у тебя автограф! — послышался голос из толпы Пожирателей Смерти. Некоторые захохотали.

Джейслин безуспешно пыталась вырваться из огромных рук Артоса, ее лицо было перекошено ненавистью к брату.

— А что делать с грязнокровкой, Артос? — на лице Драко появилась злорадная ухмылка, — Может, мне попрактиковать на ней Круциатус?

— Не стоит, Драко, — отрывисто произнес до сих пор молчавший мужчина в черной мантии.

Драко обернулся и одарил его уничижительным взглядом. Он направил палочку на Гермиону и сказал заклинание, но оно ударилось в щит, внезапно появившийся перед ней. Драко обернулся и увидел Рона Уизли, смотрящего на него с угрозой и держащего палочку наготове. После секундной тишины послышались хлопки — это начали трансгрессировать Пожиратели Смерти, когда в зал проникли мракоборцы.

— Петрификус Тоталус! — скомандовал Рон, но мужчина в черной мантии успел раньше:

— Протего! — сказал он, и перед Драко тоже встал щит.

— Гарри Поттер! — вдруг крикнул Артос.

Не отпуская Джейслин, он начал подбираться к выходу, пользуясь шумом, которые подняли несколько пар сражающихся мракоборцев и Пожирателей Смерти, неуспевших добежать до выхода и трансгрессировать. Джейслин пыталась вырваться, но высокий крепкий Артос был намного сильнее. Среди сражающихся она заметила чернокожего Кингсли, который приходил к Гарри. Артос зажал ей рот.

— Джейслин! — послышался голос, — Остолбеней!

Артосу пришлось выпустить Джейслин, чтобы отразить заклинание Гарри Поттера. Он отбросил ее на пол, она моментально поднялась на ноги, потянулась за палочкой, но вспомнила, что ее отобрал мужчина в черной мантии. Вдруг кто-то снова схватил ее, на этот раз за руки. Это как раз и был тот мужчина. Она взвизгнула.

— Замолчи! — проговорил он, задыхаясь. Его руки сжимали ее запястья.

— Отпусти! — крикнул Гарри, чуть ли не пропустив проклятие, посланное взбешенным Артосом.

Гарри наконец удалось обездвижить Артоса, и он побежал на помощь Джейслин. Ей удалось освободить одну руку, и, пытаясь ударить держащего ее мужчину, она задела его капюшон, и тот слетел с головы. Гарри изумленно остановился, не обращая внимание на сражение.

— Ты... — прошептал он.

Джейслин уже не сопротивлялась, ее глаза с ужасом уставились на лицо мужчины. Выругавшись, он потянул женщину к двери, еще через секунду он трансгрессировал, унося ее с собой.

______________

"Слуги, восстаньте ради своего хозяина!

Покажите, на что способно ваше зло!

Летите быстрее!

Найдите ее!" Анастасия

“This isn't my idea

Of fun“

“It’s not my idea” Swan Princess

— Почему нельзя без глупостей делать то, что тебе говорят, Найтрокк? Почему обязательно нужно демонстрировать степень своего идиотизма?

Худой черноволосый мужчина с крючковатым носом кипел от злости, шипя оскорбления сквозь зубы. Его лицо было перекошено, черные глаза метали молнии. Джейслин не могла узнать место, в котором они находились: голые деревья на много миль вокруг, грязные сугробы под ними. Холодный ветер заставлял Джейслин, одетую только в свитер и шерстяную юбку, дрожать от холода. Она сложила руки на груди, удивленно глядя на кричащего на нее мужчину.

— Северус Снейп... — пробормотала она тихо, не веря своим глазам.

Она помнила его еще со школы, когда он был странным, болезненного вида мальчиком, которого постоянно тиранили Сириус и Джеймс. Который был другом Лили Эванс... Мальчик превратился в высокого мужчину, слишком худого для своего роста. Лицо было все такое же желтовато-бледное, болезненное, только оно стало слишком сосредоточенным, непроницаемым, кое-где искаженным морщинами, глаза все такие же черные, но абсолютно пустые, склонные скорее к холодной ярости, чем к искоркам смеха.

— Где мы? — спросила Джейслин, перебивая его гневную тираду.

— В лесу, — холодно ответил он.

— Правда? А я-то думала, на Пласа Майор, в Саламанке, — пробормотала она.

Снейп отвернулся и пошел вперед, глубже в лес, абсолютно не глядя на Джейслин. Та посмотрела ему вслед и побрела за ним. Ноги, обутые в легкие домашние туфли, тонули в снегу, ветер безжалостно продувал спину, но она не обращала на это внимание, пытаясь догнать Снейпа, уверенно идущего впереди. Ее поразила его грубость, но ведь у него была ее палочка!

— Гарри Поттер сказал, что он видел, как ты умер, — намеренно грубо сказала она ему в спину.

Снейп иронично усмехнулся.

— Гарри Поттер вообще много говорит.

— Гарри славный молодой человек, — мягко возразила она, — Он....победил Темного Лорда.

— Выходит, что нет, — издевательски отрезал Снейп, — Именно поэтому мне приходится тратить свое время на тебя, Найтрокк.

— Хочешь вернуть его сам, а?

Джейслин с отвращением смотрела на Снейпа. Юбку промочил снег, руки покраснели от холода, но она догнала его и старалась не отставать от его шага. Бросив на нее быстрый взгляд, он снова ядовито усмехнулся.

— Нет, — ответил он с обманчивой мягкостью, — Просто тебе повезло, Найтрокк, что кто-то не хочет его возвращения и что я должен доставить тебя к нему.

— Но ведь Гарри тоже не хочет его возвращения, — Джейслин нахмурилась, — Он и мракоборцы могли бы придумать...

— Тихо!

Снейп застыл на месте и посмотрел по сторонам. Знакомое чувство погони заставило Джейслин забыть о промокшей обуви и холодном ветре, и она тоже начала молча осматриваться и прислушиваться. За долгие годы преследования она привыкла к паническому страху, с которым бесполезно было бороться и по которому, как ей казалось в бессонные ночи с тенями на потолке очередной обшарпанной комнатенки, ее находил Артос. Но сейчас страха не было: она была дома, в своей стране, под защитой Гарри Поттера и мракоборцев, да и Северус Снейп, который с возрастом еще больше стал походить на нелепую летучую мышь-переростка, внушал ей уверенность.

— Ты отдашь мне палочку? — прошептала она почти ему в ухо, бесшумно подходя сзади.

Снейп подпрыгнул от неожиданности и обернулся к ней, на его лице было написано желание поскорее убить ее. Он почти бесшумно выдохнул, справляясь с эмоциями, и его лицо исказила мерзкая улыбка, полная отвращения.

— Нет, — прошипел он сквозь зубы.

Снейп снова пошел вперед, и Джейслин отправилась за ним. Она не решилась спросить у него, куда он ее вел, зачем и почему бы не трансгрессировать, ей казалось, что не стоит играть на нервах человека, у которого была ее палочка и который, к тому же, пытался спасти ее от Артоса. Она лелеяла мысль о том, что они в Запретном Лесу, направляются в Хогвартс, в который нельзя трансгрессировать.

Они действительно шли по Запретному Лесу, но не в Хогвартс, как надеялась Джейслин. Постепенно деревьев вокруг становилось меньше, а света солнца, которое только начинало всходить, всё больше. Вдалеке маячило какое-то строение, и Джейслин, присмотревшись, узнала Визжащую Хижину.

— Мы же не туда идем? — она нахмурилась, глядя в спину Снейпа, — Там же привидения и все такое...

Он остановился и искоса посмотрел на Джейслин.

— То, что этот дом был построен для того, чтобы Римус Люпин пережидал в нем свои...ах...приступы, мне известно, — сухо произнес он.

Джейслин прикусила язык и уставилась на ветхий домик впереди. Пройти от леса, в котором они находились, к Хижине, можно было только через обширную поляну, и Джейслин неуверенно посмотрела на Снейпа.

— А что если они засекут нас? Артос умен, этого нельзя недооценивать, он мог догадаться, что мы должны быть недалеко от Хогвартса... — проговорила она тихо.

— Я редко встречался с Артосом Дарквеллом, но я знаю, что его нельзя недооценивать, — ответил Снейп задумчиво.

Он достал из кармана мантии палочку, и направил ее на Джейслин. Она инстинктивно отстранилась, и Снейп ядовито усмехнулся. Вздохнув, Джейслин встала перед ним и смело посмотрела ему в глаза. Снейп шепнул заклинание, и Джейслин показалось, как-будто ей о голову разбили яйцо, и оно потекло по спине, груди, рукам холодной вязкой жижей. Джейслин узнала Дезилюминационные чары. Она поморщилась и посмотрела на свои руки — они не исчезли, а просто стали похожими на грязные сугробы и ветки деревьев. Она оторвала взгляд от своих рук и посмотрела на Снейпа — скорее, на очертания Северуса.

— Пошли, — сказал он и схватил ее за руку.

Джейслин вздрогнула — ей почудилось, что огромная хищная птица зажала ее руку в своих ледяных когтях. Он буквально тащил ее через поле, потому что Джейслин уже не чувствовала замерзших ног и не могла догнать его сама.

Оказавшись в Хижине, Снейп принялся накладывать на дом Защитные заклинания, шепча их себе под нос. Джейслин задумчиво наблюдала за его действиями, жалея, что ее собственная палочка находится у него. Защитные заклинания... Она знала таких сотни, но они ни разу не смогли защитить ее от Артоса, если он и правда хотел ее найти. Прошептав последнее заклинание, Снейп, не глядя на нее, начал подниматься по лестнице вверх. Она последовала за ним и чуть ли не натолкнулась на него, когда он внезапно остановился на половине пройденного пути.

— Гоменум Ревелио, — тихо проговорил он.

Людей наверху не оказалось, и Снейп продолжил свой путь. Оказавшись в верхней комнате, Джейслин огляделась. Она никогда не была внутри Визжащей Хижины, но по рассказам Сириуса могла себе ее представить. И все ее представления оказались недалеки от истины. Обои, разодранные когтями Римуса, такие же кресла с торчащим из-под обивки поролоном, огромная кровать с балдахином и большой камин, все было покрыто многолетней пылью. Она снова почувствовала, как-будто о голову разбили яйцо, и, вынырнув из задумчивости, повернулась к Снейпу, который уже снял с себя чары. Он смотрел на нее, нахмурившись, как-будто только сейчас заметил, как легко она была одета, как промокли ее туфли и юбка и как она тряслась от холода. Снейп небрежно взмахнул палочкой, и в камине заплясал веселый огонь, как-будто горел там уже пару часов.

— Они увидят дым, — несчаcтным голосом проговорила Джейслин.

Она подошла к камину и протянула руки к огню, ругая себя за этот несчастный голос. Столько лет сталкиваться лицом к лицу с опасностью, а теперь расклеиться из-за того, что замерзла? Джейслин вспомнила суровую погоду севера, местонахождения школы Дурмстранг и родины ее отца. Зимой они носили меха, катались с ледяных горок, строили крепости из снега. И она всегда принимала в этом участие, развлекаясь с учениками, хотя другие учителя поглядывали на нее искоса. Но никто не мог ни слова сказать ей — на севере все помнили и семью ее славной бабушки Хэдвиг, и семью ее отважного отца.

Она почувствовала, как Снейп тоже подошел к камину.

— Не увидят, — спокойно ответил он.

Отвернувшись от камина, он прошел через всю комнату и, встав у заколоченного окна, поднял палочку. Серебряная лань встала рядом с ним, и он, склонившись к ней, что-то прошептал. Увидев его Патронуса, Джейслин закусила губу и отвернулась к огню. Лань скрылась, и Снейп, поглядев ей вслед, опустился в истерзанное кресло спиной к Джейслин. Лань... Почему-то от этого Джейслин стало еще холоднее, она зябко поежилась, подошла еще ближе к камину, но огонь не мог прогнать этот холод. Ей казалось, что она падает, летит сквозь туман, засыпает, замерзает...

_________________

"Тоже мне, развлечение!" Принцесса-Лебедь

“You know you're gonna live through the rain

Lord you got to keep the faith”

“Keep the Faith” John Bon Jovi

Гарри мерил шагами кухню Норы, мечтая о том, чтобы весь этот шум прекратился. Этим вечером Нора была полна народу, и все выдвигали свои идеи по поводу произошедшего прошлой ночью. Они мешали Гарри сосредоточиться и подумать, крича во весь голос, споря, перебивая друг друга в надежде быть услышанными. Не кричала только миссис Уизли — уткнувшись в платок, который теперь практически никогда не прятала обратно в карман фартука и держала наготове, она выла во весь голос, захлебываясь рыданиями.

Гарри пожалел, что ему пришлось вернуться в Нору. Но другого выхода не было, ведь после того, как Джейслин впустила Артоса в дом на площади Гриммо, любой Пожиратель Смерти мог без каких-либо препятствий войти в него. Гарри не мог не признаться, что соскучился по стряпне миссис Уизли, которая отличалась от готовки Кикимера своей простотой и душевностью, что ему не хватало ее и мистера Уизли, их простой домашней обстановки без родовых драгоценностей и напыщенности замка Блэков. Но уже через несколько часов обеспокоенного квохтанья миссис Уизли и ее причитаний Гарри мучительно захотелось оказаться одному, сидеть на подоконнике в комнате Сириуса, отгородившись от мира плотной занавеской. Ему не хватало Джейслин, которая за несколько месяцев прочно вошла в его жизнь и могла ответить на его вопросы так, как она считала, а не так, как это было нужно. Она даже могла угадать, что бы по тому или иному поводу сказал бы Сириус, и даже если это были просто догадки, Гарри чувствовал, что крестный и правда так сказал бы, Джейслин была как-будто настроена на одну волну с Сириусом. Гарри ужасно переживал за нее, он ждал, что скажет сидящий молча Кингсли, когда все успокоятся и замолчат.

— Да говорю же, это был Снейп, Гарри же видел... — надрывалась Гермиона, чуть ли не вскакивая из-за стола.

— ДА ПОНЯЛИ МЫ, ЧТО ЭТО БЫЛ СНЕЙП, ГЕРМИОНА! — рявкнул Гарри, не в силах больше держать себя в руках.

Спор за столом, наконец, утих, даже миссис Уизли перестала надрывно выть, а только всхлипывала, вытирая глаза носовым платком. Гермиона осеклась и, обиженно взглянув на Гарри, отошла от стола на пару шагов. Поймав на себе взгляд Гарри, Кингсли выпрямился и заметил:

— Не факт, что это и правда был Снейп.

— Но ведь Гарри видел сам... — снова напустилась на него Гермиона.

— Ты не поняла, Гермиона, — устало проговорил Кингсли.

Гермиона села на диван рядом с Роном, и тот обеспокоенно взял ее за руку.

— Хорошо, — проговорила она, — Объясни.

— Северус Снейп, — спокойно сказал Кингсли, — мертв. И это исключает его появление в особняке Малфоев.

Рон поерзал на диване и неуверенно проговорил:

— Снейп — старый проходимец, он мог заранее ко всему подготовиться, ну, вы понимаете...

— Если бы он знал, что не умрет, он бы ни за что не отдал мне свои воспоминания, — возразил Гарри мрачно.

— А... Ну да, — согласился Рон и, покраснев, принялся изучать свои ногти.

— То есть мы согласны принять тот факт, что профессор Снейп умер, — удовлетворенно проговорил Кингсли, — Следовательно, его появление может объясняться только тем, что кто-то выдал себя за профессора Снейпа, использовав, к примеру, Оборотное зелье.

Рон ударил себя по лбу раскрытой ладонью, а Гермиона, взглянув на него, задумчиво протянула:

— Мы точно были там меньше часа... И вот почему он хотел убраться оттуда так быстро... — внезапно ее глаза округлились, — Но тогда...

Гермиона вскочила с дивана и принялась кружить по кухне, как до нее это делал Гарри.

— Гермиона? — несмело позвал ее Рон.

— Малфой сказал Артосу, что Снейп всегда стремится присвоить себе все заслуги... — протянула она, — Следовательно, тот, кто превратился в Снейпа, хотел отвлечь внимание от того, что ему Джейслин нужна для других целей...

Кингсли настороженно посмотрел на нее и покачал головой.

— Не спеши с выводами, Гермиона, — перебил он ее.

— Но...может... — она покраснела, — Может, это кто-то из Хогвартса? Кто-то, кого послал Дамблдор?

Кингсли устало улыбнулся.

— Гермиона, ты забываешь одну вещь, — проговорил Кингсли ласково, — Человек, превратившийся в профессора Снейпа, может, совсем немного знал об особенностях его характера. То есть, не намного больше, чем мы.

Рон хихкнул, Гарри тоже улыбнулся, вспоминая уроки Зельеварения, навсегда связанные с чувством нависающей угрозы.

— Да, думаю, мало кто... только Пожиратели Смерти... — согласился Гарри.

— Но если это был кто-то из Пожирателей Смерти, то зачем ему действовать одному? — не унималась Гермиона, — Вдруг Артос врет?

— Я понимаю, Гермиона, мы все хотим верить в то, что Джейслин сейчас находится не во вражеских руках, — увещевал ее Кингсли, — Но мы можем только строить догадки, не больше.

— Мракоборцы будут искать ее? — обеспокоенно спросил Гарри.

— Мракоборцы уже ее ищут, Гарри, — серьезно ответил Кингсли.

Он посмотрел мальчику в лицо и нахмурился.

— Твоя война кончилась, Гарри, — сказал он, — Оставь это нам.

Гарри был вынужден согласиться с ним, чтобы дальше не продолжать пустые споры, но он не мог не заметить, что Кингсли что-то недоговаривает. Он же победил самого Волдеморта! А теперь они как курицы-наседки пекутся о нем снова и что-то скрывают. Гарри поражала нелепость их поведения, и он весь ужин просидел молча, думая о том, что и сам должен что-то предпринять. Но что он мог сделать, если все его время было занято Авроратом? Гарри зацепился за идею Гермионы, а может, как сказал Кингсли, просто хотел верить, что Джейслин жива и находится в относительной безопасности.

Уже лежа в кровати, Гарри вспомнил о Снейпе. За ужином они все-таки договорились до того, что Снейп умер навсегда, бесповоротно. На этом настаивал Кингсли. Да и он сам видел, что Снейп умер. Но ведь Рон тоже был по-своему прав, назвав Снейпа проходимцем — профессор знал миллиарды зелий, знал, на что способен Волдеморт, мог предугадать события. Но отдал бы он Гарри все те воспоминания, если бы у него был хоть один шанс на миллион, что он не умрет? Гарри был уверен, что нет. Но вдруг он вспомнил взгляд Снейпа, когда Джейслин, вырываясь, скинула в него капюшон. Мог ли человек, превратившийся в Снейпа, смотреть на него так, как обычно смотрел на него профессор? Мысль была нереальной, страшной, сногсшибающей... Перед тем, как уснуть, Гарри долго ворочался в постели.

______________

"Ты же знаешь, что переживешь дождь,

Главное — верить!" Джон Бон Джови

“A madman's badland

To show no mercy“

“Show no mercy” W.A.S.P.

Снейп прямо сидел в истерзанном кресле, и Джейслин могла видеть его затылок. Он ждал, положив руки на подлокотники. Странное чувство разливалось по телу Джейслин — ей не нужна была палочка, чтобы быть сильной — и вдруг ликование сменилось полным опустошением, и она как-будто заснула, слушаясь страшного, холодного голоса, от которого хотелось бежать, спрятаться, но это было невозможно — голос был в ней, или она обманывает себя? Может, это и есть она? Она неслышно подкралась к креслу, и этот ее новый холодный голос приказал:

— Встань.

Северус очнулся от своих мыслей и вскочил с кресла. Он не мог не узнать этот голос, пробиравший до костей. Он в страхе поднял голову, боясь того, что может увидеть. Но увидел не его, а Джейслин, слишком бледную, слишком неживую. Снейп направил на нее палочку.

— Северус, — губы женщины не двигались, голос, насмешливый и холодный, шел откуда-то изнутри, — Северус! Ты думаешь, мне страшна твоя палочка?

Женщина безвольно взмахнула рукой, и палочка вылетела из его рук. Он почувствовал, как капля холодного пота скатилась по виску.

— Лорд... — невольно прохрипел он.

— Оставь это! Знаешь, Северус, мальчишка мне рассказал, прежде чем попытаться убить меня, что твоя смерть была необязательной... Скажу честно, я пожалел, такой лицемер как ты — большая редкость, — голос звучал вкрадчиво, мягко, но отнюдь не обманчиво, — Но мальчишка сказал также, каким глупцом ты оказался, Северус! Эта сила Дамблдора, это...проклятие Дамблдора... Ты ему поддался. И я решил, что я не ошибся. Я уже давно знал о тебе, Северус, но ты был мне дорог. Ты очень давно покинул меня. Навсегда. И я всегда знал, что ты будешь убит. Так что сослужи мне последнюю свою службу перед тем, как в этот раз наверняка принять смерть.

Джейслин змеиным броском подбежала к нему и, толкнув его на пол, вытащила из его кармана свою палочку. Она направила ее на левую руку Снейпа, и рукава его мантии и рубашки порвались в клочья, обнажая жилистое предплечье с красным шрамом в виде черепа со змеей. Джейслин дотронулась до него палочкой, и шрам почернел. Снейп выдохнул от боли сквозь зубы и заметил тень, пробежавшую в глазах Джейслин. Из ее груди раздавался исступленный холодный смех.

— Они скоро будут здесь. Артос — мой самый верный слуга, хотя и не такой талантливый мерзавец, как ты, Северус! А теперь... Награда по заслугам, Северус!

Снейп в ужасе смотрел в лицо Джейслин, которая направила на него палочку. Ему показалось, что ресницы ее задрожали и лицо, скованное сном, поменяло выражение, но холодный голос уже разрезал уши страшными словами.

— Авада Кеда...

— Нет! — сорвалось с губ Джейслин.

— ...вра!

Зеленый луч вырвался из палочки Джейслин и ударил в люстру, висящую под потолком. Люстра с грохотом упала посреди комнаты, засыпав пол мелкими стекляшками, хрустящими под ногами. Снейп тяжело поднялся с пола, не сводя глаз с Джейслин. Она стояла на трясущихся ногах, держа палочку в руке так, как будто она весила несколько тонн. Снейп пошарил по полу в поисках своей, его руки дрожали, но он очень быстро сосредоточился, и его лицо сделалось непроницаемым..

— Сев...я... — глаза Джейслин были широко открыты, она с мольбой смотрела на него, — Я... не хотела... я...

Снейп медленно кивнул, отворачиваясь от нее, но вдруг сделал резкий выпад, опрокинув Джейслин на пол. Он прижимал ее к полу, направив на нее палочку. Джейслин задыхалась, в ужасе глядя на его перекошенное яростью лицо.

— Легилименс! — приказал он.

Снейп очень удивился, столкнувшись со стеной в ее голове — стеной в прямом смысле, состоящей из туманных кирпичей.

— Легилименс! — рявкнул он.

— Мне больно, Сев! — простонала Джейслин.

— Легилименс!

Джейслин поняла, что задохнется, если Снейп не ослабит хватку. Она знала, что ему не пробить ее стену, хотя не могла не признать, что держать ее под его натиском было трудно. Пальцы левой руки безжалостно сдавливали шею, оставляя темные синяки, Джейслин видела почерневшую Черную Метку через изорванный рукав. Она отвернулась от страшного знака и уперлась взглядом в его черные глаза, сверкающие яростью.

— Смотри, — прохрипела она.

Из стены выпал сначала один туманный кирпичик, затем еще несколько, образовав небольшую брешь, затем еще и еще, и вот Снейп уже летел мимо ее воспоминаний, обрывков разговоров, музыки, смеха, ярких и мрачных цветов. От всего этого кружилась голова. Он видел толпу беснующуюся волшебников где-то внизу, растрепанного длинноволосого брюнета, говорящего "Мы это сделали! Мы сделали это!", смеющихся женщин, профессора Дамблдора в Большом Зале, высокого светловолосого мужчину с бородкой, берущего на руки сереброволосую девочку, спальню для девочек в Хогвартсе: на одной кровати Джейслин, еще только первокурсница, на соседней — его сердце забилось быстрее — рыжеволосая девочка с зелеными миндалевидными глазами, Лили Эванс.

"А тот мальчик, сидевший с тобой в купе, он тоже магл?" — спросил звенящий голосок.

"Нет, у Сева мама волшебница, а что? Ты против маглов?" — голос Лили он помнил всю свою жизнь.

"С чего ты взяла?" — маленькая Джейслин привстала на локте.

"Я слышала, что чистокровные волшебники не любят маглов, а ты и твой брат — чистокровные!"

"Лили, ты нормальная или как? Мы же с Сириусом не те надутые индюки, которые...ай, ладно, что тут говорить! Мне все равно, магл ты или полукровка, главное, чтобы не такая как Белла или Цисси, ты их видела за Слизеринским столом..." — Джейслин погрустнела. "Кстати, а ты... знаешь того черноволосого мальчика в очках? Который болтал с твоим братом?" — Лили старалась звучать безразлично.

"Сириус сказал, что его зовут Джеймс Поттер. Только по-моему, он слишком... В общем, не ожидала я такого от Сириуса... Когда узнала, что там у вас случилось, поверить не могла. Надеюсь, твой друг не очень сильно обиделся на этих дураков? День, когда Поттер станет другом Сириуса, будет черным днем... А ведь они уже почти подружились..." — в голосе Джейслин несомненно звучал приговор.

И снова головокружительный полет сквозь туман. Отрывки песен наполнили голову, смех, крики, много-много цвета перед глазами. И вот кабинет в Хогвартсе, профессор Слизнорт, но котлов нет, да и кабинет, если приглядеться, не Зельеварения. Наверное, Слизнорт в который раз заменял Защиту от Темных Искусств. Посреди класса стояла Джейслин, уже, наверное, пятикурсница, она скромно улыбалась, пряча палочку в карман.

"Небывалый талант для Гриффиндора, дорогая!" — басил профессор сквозь моржовые усы, — "Вас бы ко мне на Слизерин с такими успехами по Темным Искусствам! Так вот чем вы компенсируете свои неудачи по Зельеварению, девочка! В такой момент мне кажется, что я готов простить вам каждый взорванный котел! Вы сражаетесь, как львица, девочка моя, и вознаграждение вы заслужили, кстати, за ним придете на мой урок. Что?"

Профессор осекся, заметив тянущуюся руку с одной из средних парт. Снейп присмотрелся и увидел... себя пятнадцатилетнего. Профессор посмотрел на худенького, черноволосого мальчика и протянул:

"Ах да, ведь мистер Снейп еще не попробовал сразиться с вами, милочка!" — профессор, смеясь, спросил, — "А стоит ли, молодой человек? Я, конечно, понимаю, что любой в этом классе согласился бы пострадать от рук такой прекрасной девушки, но...что ж, правила есть правила, ладно!"

Стоя за спиной Джейслин, Снейп видел себя. Неуклюжий мальчик вышел в середину класса и встал напротив Джейслин. Теперь Снейп припомнил этот день, вспомнил и то, как его встретили в одном из коридоров Блэк и Поттер вечером. Джейслин и пятнадцатилетний Снейп сражались наравне уже около пяти минут, и мальчик прекрасно понимал, что все симпатии на стороне девчонки. Восторг профессора объяснялся еще и тем, что дети сражались молча, хотя мало кто на их курсе мог так блестяще справиться с невербальными заклинаниями. Это было на руку и Северусу — он мог использовать свои собственные заклинания. Он даже не подозревал, что Джейслин тоже использует самодельные проклятия.

Снейп услышал с задней парты крик Блэка "Покажи Нюнчику, сестренка!" Услышав этот крик, Джейслин нахмурилась и отразила проклятие мальчика. Забыв о невербальных заклинаниях, она выкрикнула "Остолбеней!" Мальчик подумал "Протего!", и Джейслин отлетела лицом вниз прямо к ногам настоящего Снейпа. С задних парт послышался угрожающий гул. Снейп увидел, как из-под упавших на лицо волос Джейслин счастливо улыбается. Поправив волосы и повернувшись к классу, профессору и торжествующему Северусу, она уже не улыбалась. Она подняла большой палец вверх и с надменностью проговорила:

"Я рада, что проиграла свой приз достойному победителю, профессор!"

Снейп снова несся сквозь туман, казалось, что вниз головой, потому что головокружение просто сводило с ума. Он видел кладбище, видел исступленно смеющуюся женщину на полу, огромную рождественскую елку и кучу подарков, сломанное перо на экзамене по Трансфигурации, раздраженную Лили, говорящую "Вместо того, чтобы порадоваться, что мы с Джймсом решили пожениться, ты мне напоминаешь о том, как несправедливо я поступаю с ним? Я люблю Джеймса, Джесс! И никого другого! Да и где тут несправедливость? Справедливо было называть меня сама знаешь кем? Это ты несправедлива к Сириусу, и не смотри на меня так! Он каждый раз говорит, что любит тебя, а ты называешь его братом! Неужели нельзя бросить эти свои детские штучки? Он не брат тебе! Он любит тебя! Так кто из нас несправедлив?" И вот он идет за Джейслин по пустому коридору Хогвартса. В коридоре темно, только в самом конце в луче света на лавке сидят трое учеников. Джейслин подходит все ближе, сжимая в руках книги из библиотеки, и Снейп теперь может разглядеть троих слизеринцев: Розье и Мальсибер играют в волшебные карты, а третий мальчик, черноволосый и худой, уткнулся носом в книгу, черные глаза так и бегают по странице. Джейслин остановилась, боясь идти дальше, но, тряхнув головой и подняв подбородок, продолжила свой путь. Она проходила мимо троих слизеринцев, когда они ее заметили. Мальсибер вскочил первый, преграждая путь девушке, он, нагло улыбаясь, проговорил:

"Эй, Найтрокк, ты же со мной на Бал пойдешь, а?"

Джейслин попыталась молча обойти его, но Мальсибер, криво усмехаясь, снова загородил ей дорогу.

"Ты что-то сказал, Мальсибер?" — надменно спросила она.

"Видишь, она не хочет идти с тобой, — голос у Розье был очень мягким, но в сочетании с ироничной усмешкой казался голосом маньяка, — Значит, она пойдет со мной!"

Снейп заметил, как мальчик оторвался от книги и с мрачным удовлетворением смотрел на лицо задаваки Найтрокк, полное отвращения. Снейп впервые заметил, что сколько бы слизеринцы не нападали на нее, страха в ее глазах никто не видел.

"Ты же полукровка, Ивэн, — бросил Мальсибер, — А Найтрокк у нас хоть и предпочитает в друзья грязнокровок типа Эванс или оборотней типа этого Люпина, но в качестве дружка у нее предатель рода Сириус Блэк, видимо, чистая кровь все равно требует своего, а? Так что мы с тобой пролетаем, Ивэн!"

"Я бы отдала тебе половину своей крови, не будь ты такой свиньей, Мальсибер!" — пропела Джейслин.

Мальчишка насторожился и, закрыв книгу, положил ее на лавку. Мрачное удовлетворение на его лице сменилось ожиданием чего-то нехорошего, он сжал палочку в кармане. Мальсибер вытащил палочку и направил ее на Джейслин. Джейслин даже не полезла в карман за своей, презрительно улыбаясь.

"Не боишься, Мальсибер?" — тихо проговорила она, глядя на него с надменностью.

"Тебя? — удивленно спросил тот, — Хотел бы я посмотреть, что ты можешь сделать!"

На то, чтобы достать палочку из кармана мантии, у Джейслин ушло полсекунды, из палочки вылетели две искры, и Мальсибер и Розье упали на пол, лишенные возможности пошевелиться. Северус вскочил с лавки, все так же сжимая в кармане палочку.

"Но они же сами сказали, что хотели бы посмотреть!" — улыбнулась Джейслин.

Она нагнулась, подбирая выпавшие из рук во время сражения книги, не обращая внимания на Северуса. А вот мальчик был готов ко всему, он вытащил палочку из кармана и, когда Джейслин, подобрав книги, выпрямилась, из его палочки выстрелило заклинание. Реакция Джейслин была мгновенной — она молча отразила его проклятие и направила на него палочку.

"Зачем ты это..."

"Что тут происходит?" — из-за угла в обнимку с Джеймсом Поттером вышла Лили Эванс. Рука Северуса дрогнула, но он не опустил палочку. Взглянув на валяющихся на полу и бьющихся как две огромные рыбины Мальсибера и Розье, Джеймс Поттер присвистнул. Лили рассерженно смотрела на Северуса.

"Вы же сами лезете, вы это заслужили! А ну убери от нее палочку!" — крикнула она.

Северус молча смотрел на нее, палочка была все так же нацелена на Джейслин.

"Нюнчик, по-моему, ты не понял, что тебе Эванс сказала! — напустился на него Джеймс, — Дайте-ка я с ним разберусь!"

Из палочки Джеймса вылетела искра, и Северус повис в воздухе. Лили смотрела на это нахмурившись и уже хотела было открыть рот, чтобы что-то сказать, но передумала и, подойдя к Джейслин, обняла ее за плечи. Джейслин скинула ее руку со свего плеча и побежала. Снейп шел за Джейслин по пустому коридору. Джейслин не смотрит, куда бежит, ее лицо мокрое от слез, она отчаянно рыдает. В коридоре, в который она сворачивает, темно, но она не замечает этого. Она бежит прямо, едва не путаясь в юбке и полах мантии, и вдруг врезается в кого-то едва не падая. Из темноты выходит Сириус Блэк, на конце его палочки загорается огонек.

"Джесс? — удивляется он, — Ты... ты что, пла... Джейслин Найтрокк, что случилось?"

Снейп снова летит, снова звуки и цвета смешиваются в однородную массу. И вот он спускается по темной лестнице за Джейслин. Лестница очень длинная, она петляла как серпантин, внизу слышались голоса. Наконец, они свернули в последний раз и увидели огромную прихожую с вышибленной дверью и французскими окнами, в которые так неправдоподобно светило яркое летнее солнце и стучались зеленые ветки деревьев. Возле двери стоял он. Черноволосая женщина, исступленно смеясь, стояла возле него на коленях и целовала полы его мантии. Снейпу эта женщина напомнила Беллатрису Лестрейндж, и он вздрогнул.

"Хозяин, мой лорд, ты пришел, чтобы забрать меня? Ты взял моего сына, возьми же и меня... Я люблю тебя, мой хозяин!"

"Ты слишком много болтаешь, женщина!"

В то время Темный Лорд был еще красивым молодым человеком, но его лицо было безжалостным, исполненным презрения. Носком ботинка он оттолкнул женщину и направил на нее палочку.

"Ты хочешь убить меня, Темный Лорд, — смеясь, говорила она, — Так посмотри же! Это твоя дочь! Доказательство моей любви к тебе, хозяин!"

Проследив за ее взглядом, Темный Лорд обернулся и посмотрел на Джейслин, стоящую на лестнице. Снейп задрожал, увидев его лицо. Темный Лорд отстраненно посмотрел на черноволосую женщину и произнес:

"Авада Кедавра"

Женщина так и не поняла, что с ней случилось. Откинув голову, она смеялась, и когда заклятие попало ей в грудь, смех застыл на ее лице. Темный Лорд подошел к Джейслин, сжимающей в руке направленную на него палочку. Он насмешливо улыбался, глядя на нее.

"Моя дочь? Эта женщина безумна!"

Темный Лорд направил палочку прямо в лицо Джейслин. Та смотрела на него без страха, ненависть плескалась в ее синих глазах.

"Авада..."

"Ты убил моего отца, мерзкое животное!"

Последние слова заставили Темного Лорда изумленно замолчать. Снейп не понял, что означали эти шипящие и свистязие звуки, но он понял главное, то, что привело его в неописуемый ужас — она говорила на Змеином языке. Темный Лорд опустил палочку и расхохотался. Его смех резал уши.

"Значит, ты — моя дочь?... Моя кровь. Кровь твоей выдающейся бабки. Кровь Блэков. Кровь сильная и, судя по твоим глазкам, девчонка, бесстрашная...Кровь, дающая силу... Кровь, дающая жизнь..."

Внезапно воспоминание пошло мутной рябью, и Снейп сначала не понял, что происходит. Сквозь рябящую дымку он видел, как заклинание еще раз ударило в мать Джейслин, как ее тело подпрыгнуло в воздухе и...всё. Он снова кружился в дымке, разделяющей воспоминания, проплывая мимо голосов, звуков музыки, цветныйх пятен. И лишь тогда он догадался — скорее всего, Джейслин начала терять сознание и плохо воспринимала происходящее. Ужас сковал Снейпа, и он не мог представить себе, что еще она хочет показать ему, что может быть отвратительнее? Солнечный летний день показался абсолютно ненатуральным после того, что он узнал. Это было знакомое чувство — такими же ненатуральными казались ему и другие солнечные дни, в которые он уходил от Темного Лорда. Он шел за Джейслин по дорожке, ведущей от калитки к небольшому, опрятному домику. Снейп знал это место и этот дом, но он надеялся, что его догадки неверны. Но когда растрепанная и бледная Джейслин постучала, дверь открыл Джеймс Поттер.

"О, Джесс! Привет!" — улыбнулся он.

Получше рассмотрев ее лицо, он тут же перестал улыбаться и отошел от двери, пропуская Джейслин в дом. Снейп прошел вместе с ней и огляделся — это лето, как и все остальные, Лили наверняка проводила здесь, в этом доме. Он хотел увидеть ее, но в то же время и боялся.

"Джеймс, мне... мне нужен Сириус..."

Голос Джейслин звучал слишком спокойно, слишком отрывисто и глухо, и Джеймс отстранился от нее.

"Эээ...да...я позову его...сейчас..." — пробормотал он, странно глядя на Джейслин, и, дойдя до лестницы, начал спускаться в подвал.

"Джесс?"

Снейп вздрогнул и замер — он не мог обернуться, губы и руки затряслись, глаза округлились.

"Лили...я..."

Снейп видел перед собой белое как снег лицо Джейслин, боясь обернуться и взглянуть на Лили. Но Лили сама подошла к девушке и обняла ее.

"Я так рада, что ты пришла! Я думала, ты обиделась на меня, думала, что мы теперь уже никогда не будем такими подругами, как раньше! Но теперь ведь все забыто, правда?"

Джейслин не обнимала Лили. Она стояла посреди гостинной и смотрела вперед, могло показаться, что на Снейпа, но на самом деле — сквозь него, вникуда.

"Забыто..." — проговорила она одними губами, и ее лицо исказила гримаса боли.

"Мы поженимся через год, — сказала Лили, — Да и вы с Сириусом не тяните, он же любит тебя..."

"Он мой брат", — прошептала Джейслин.

"Вздор! Он любит тебя!"

"Но я..."

"Ты вбила себе в голову тот вздор, из-за которого мы поссорились! Это же просто жалость, Джесс, надо видеть разницу! Да и вообще, ты достойна большего, чем мерзкий Пожи..."

Джейслин дернулась, сбросив с себя Лили, когда сзади раздался голос Сириуса Блэка.

"Джесс?"

Она резко развернулась и подошла к нему.

"Мне нужно поговорить с тобой, Сириус, — проговорила она, — наедине".

Сириус Блэк был весь перемазан в чем-то черном, он напряженно смотрел в ее бескровное лицо, в его глазах плескалась тревога. Он извинияющимся взглядом посмотрел на Лили и Джеймса и, получив от Джеймса утвердительный кивок, повел ее вниз, в подвал. Снейп с удовольствием остался бы наверху с Лили, но это было воспоминание Джейслин, и ему пришлось пойти вниз с ней и Блэком. Большую часть комнаты занимал мотоцикл, на полу валялись журналы с инструкциями, на стене надрывалось радио.

"Выключи его, пожалуйста..." — прошептала Джейслин.

Блэк покрутил ручку громкости и оборвал веселого диктора на словах "С нами были любимцы молодежи Ведуньи, а для более романтичных особ сейчас прозвучит новая песня Селестины..." Он усадил Джейслин в старое потрепанное кресло и сел перед ней на корточки, глядя ей в глаза.

"Что случилось?"

По его голосу было заметно, что он чувствовал, что случилось что-то очень плохое. Он откинул со лба челку.

"Сириус, пообещай мне, что никто больше не узнает," — попросила Джейслин.

"Обещаю," — тут же отозвался Блэк.

"Он приходил к нам снова, — к бледному лицу начал приливать румянец, и из глаз потекли слезы, — Он убил мать".

"Джесс!"

Блэк резко встал на ноги и в страхе посмотрел на Джейслин сверху вниз. Та принялась раскачиваться из стороны в сторону.

"Мама... сказала, что... я... — она подняла голову, ее синие глаза встретились с серыми глазами Блэка, — Сириус, я его дочь. Я говорила с ним на Змеином языке. Он говорил что-то о моей крови, он оставил меня в живых. Лучше бы он убил меня, Сириус!"

Она закрыла лицо руками и зарыдала. Блэк застыл на месте, глядя на нее и не смея к ней подойти. Наконец, он покачал головой и обнял Джейслин, и она вцепилась в него как в спасательный круг, как будто и помыслить никогда не могла, что после ее признания он вообще когда-нибудь решится заговорить с ней.

"Я никому не скажу об этом, Джесс, — сказал он, зарываясь лицом в ее волосах, — Но ты должна рассказаnь об этом Дамблдору."

И снова туман, обрывки воспоминаний, и вот Снейп уже снова в Визжащей Хижине, два синих глаза устремлены на него. Он разжал руку, сжимающую горло Джейслин и встал на ноги. Тяжело дыша, Джейслин ощупала горло и с усилием встала, не сводя взгляда со Снейпа, как будто ожидая от него в любой момент нового нападения. Каким бы сосредоточенно-отстраненым ни было его лицо, она видела, чувствовала, как ему страшно и как сильно он удивлен, поражен, шокирован. Он посмотрел на свой изодранный рукав на левой руке и кинул взгляд на Джейслин.

— Нужно уходить отсюда как можно скорее, — сказал он без какого-либо выражения.

— Уходить? — переспросила Джейслин, — Зачем?

Губы Северуса скривились.

— Чтобы избежать встречи с теми, кого ты позвала, Найтрокк, — прошипел он.

Она проследила за его взглядом и на левом предплечье заметила почерневший шрам.

— Которых...я?...

— Нам срочно нужно место, в котором можно спрятаться, — задумчиво проговорил он.

— Я занимаюсь посиками такого места больше десятка лет, Северус, — мрачно усмехнулась Джейслин, — и пока не нашла такого, в которое бы не заявился Артос через пару недель.

Снейп посмотрел на нее невидящим взглядом, напряженно думая, и внезапно внизу раздался шум, затем шаги по лестнице. Снейп выругался сквозь зубы, в два шага пересек комнату и вцепился в Джейслин.

— Мы трансгрессируем...

— Не так быстро, профессор!

В дверях, насмешливо произнося последнее слово, стоял Драко Малфой и ядовито скалился. Он поднял палочку и, направив ее на Джейслин, выкрикнул заклинание. Она детским жестом выставила перед собой правую руку, и мир закружился перед глазами, унося ее тело куда-то далеко-далеко. Звон металла отозвался в ушах, и руку как будто ударило током.

_________________

"по пустым землям,

По бескрайним полям сумасшествия,

Но я выживу,

И пощады не будет!" W.A.S.P.

“I hate you

And everything you do”

“I hate you” Slayer

Джейслин стояла рядом с Северусом на мощеной булыжником, скользкой проселочной дороге. Освещенный неприветливым зимним солнцем пейзаж казался еще более мрачным, чем он был на самом деле. Где-то справа журчала еще не замерзшая речонка, от которой исходил неприятный запах. Окна десяти домов были заколочены, они стояли по бокам, напоминая страшную клыкастую челюсть, некоторые зубы которой были выбиты. Руины снесенных домов поросли бурьяном, который теперь торчал из сугробов сухими палками. Далеко впереди высилась высокая фабричная труба, кирпич, из которого она была построена, совсем почти развалился. Джейслин не могла отвести от нее взгляд, вид ее подавлял даже больше, чем безглазые, полуразвалившиеся дома.

Жжение в правой руке не проходило, и, взглянув на нее, она поняла, что нагрелось кольцо, которое она носила на безымянном пальце.Она посмотрела на Северуса и задумчиво проговорила:

— Разве заклинание может оттолкнуться от обычного кольца?

— Полагаю, что да, — ответил тот безразлично, как будто жалея о том, что заклятие не попало в нее, и пошел вперед.

Снейп быстро шел по дороге, а Джейслин, обутая в домашние легкие туфли, шла медленно, семеня по скользкой дороге, не успевая за ним. Была бы у нее палочка! Но палочка была у Северуса, и Джейслин могла только балансировать на льду, стараясь поспеть за ним.

Они дошли до последнего дома и остановились перед дверью. Снейп оглянулся и, никого не увидев, направил на дверь волшебную палочку. Он прошептал несколько заклинаний, дверь открылась с тихим щелчком, и Северус бесцеремонно впихнул Джейслин в неказистое строение. Дверь за ее спиной захлопнулась, и Снейп снова начал нашептывать заклинания, на этот раз Защитные. Джейслин неловко стояла посреди комнаты и оглядывала комнату в тусклом свете с кружащейся в нем пылью, пробивавшемся сквозь закрытое тяжелой занавеской окно. Комната была небольшой, стены ее закрывали многочисленные шкафы, забитые книгами, на некоторых полках призрачно поблескивали какие-то предметы. Из комнаты вела еще одна дверь под лестницей на второй этаж. Джейслин разглядела небольшой камин, каминная полка тоже была чем-то заставлена, у окна она увидела стол, посреди комнаты — потрепанный диван и большое, старое, такое же потрепанное, но наверняка уютное кресло.

— Гоменум Ревелио, — прошептал Снейп, отворачиваясь от двери.

Кроме них в доме никого не было. Снейп махнул палочкой, и комнату полностью залил свет. Первым делом Джейслин оглядела шкафы с книгами — книг было очень много, все — волшебные, поэтому Джейслин тут же отмела мысль о том, что они забрались в магловский дом. Среди книг попадались и журналы "Зельеварение сегодня" в основном, и Джейслин взглянула на Снейпа с удивлением.

— Это твой дом? — спросила она с улыбкой.

— Это место, в котором я живу, — сухо ответил Снейп.

Он снова вызвал серебристую лань, и та, покружив по комнате, унеслась в неизвестном Джейслин направлении. Снейп сел в кресло и махнул рукой в сторону дивана.

— Сядь, — холодно сказал он.

Джейслин повиновалась. Она присела на край и нахмурилась, глядя на тени в углах и под потолком. Такие тени в домах никогда не нравились ей, они были плохим знаком — все страдания, мрачные мысли и боль скапливались в этих тенях, даже маглы это чувствовали.

— Кто еще знает о том, что ты дочь Темного Лорда? — медленно проговорил Снейп.

— Сириус, Дамблдор, я и, судя по всему, Артос, — мрачно ответила Джейслин, — Теперь еще и ты. А, и еще сам Волдеморт...

— Не называй его по имени! — прошипел Снейп, грозно глядя на нее.

Джейслин отстранилась от него и сложила руки на груди.

— Но...

— А Поттер? — перебил ее Снейп.

Джейслин покраснела и положила руки на колени, нервно сцепив пальцы.

— Я не смогла ему сказать, — призналась она.

Снейп посмотрел на нее с вежливым интересом.

— Мальчику и так очень тяжело, — не глядя на Снейпа, проговорила Джейслин задумчиво, — Он во всем винит себя... Сириус, Римус... Слишком жестоко возвращать его назад. Он ведь еще молод, ему надо учиться жить!

Губы Снейпа скривила усмешка.

— Как трогательно, — нежно протянул он, — Это у вас родовая черта такая по линии Блэков? Плакаться по умершим друзьям, а дела пускать на самотек? Вот и Сириус Блэк...

— Не трогай моего брата, Северус! — с угрозой перебила его Джейслин.

Снейп ядовито усмехнулся, а Джейслин с досадой вспомнила, что ее палочка находится у него в кармане. Как будто прочитав ее мысли, Северус кивнул и дотронулся до кармана.

Присутствие этой женщины в его доме раздражало его — она смотрелась нелепым ярким пятном на фоне старого потертого дивана и пыльного ковра на полу. Он ждал хороших новостей, ждал, что сможет скоро избавиться от нее.

— Позовешь своего отца? — с ненавистью спросил он.

Джейслин дернулась, как-будто он ударил ее по лицу. Расширенными от страха глазами она смотрела в его пустые черные глаза, полные безразличия. К удивлению Снейпа, она грустно улыбнулась.

— Я не зову его, Северус, — пробормотала она, — Он каким-то образом сам приходит. А потом я просто просыпаюсь в своей кровати, и мои ноги по колено в грязи. Или я воняю отчаянием, страхом... дементорами!

Снейпа осенило — теперь настала его очередь поражаться. И, хотя лицо его осталось непроницаемым, голос выдавал удивление.

— Дементорами... Так это ты... Так это ты убила Люциуса Малфоя?

Джейслин снова помрачнела.

— Выходит, что да.

Он помолчал, глядя на нее.

— Как Артос собирается вернуть Темного Лорда? При чем здесь ты?

Джейслин пожала плечами.

— Я не знаю.

— Зачем он искал тебя?

— Не знаю, — она покачала головой, — Чем надежнее было мое укрытие, тем проще он заходил в мой дом. Сначала он нашел меня, чтобы передать кое-что из наследства матери, уговаривал присоединиться к вам...

— Нам? — брови Снейпа поползли вверх.

— К Пожирателям Смерти, — она посмотрела на него с вызовом.

Северус обхватил правой рукой левое запястье и тут же пожалел об этом, поняв, что она заметила его движение. Ее глаза блеснули ликованием, но она была слишком благоразумной, чтобы язвить по этому поводу.

— Так вот, я отказывалась, — продолжила Джейслин свой рассказ, — Он постоянно издевался надо мной, но всегда давал мне время подумать хорошенько и принять другое решение. А вот когда он нашел меня в Дурмстранге, когда Реддла убил Гарри, он уже не был так мягок. Меня это удивляло. Он угрожал мне, заставлял перейти на правильную сторону уже после смерти своего хозяина... Разве это не странно?

Она несмело посмотрела на Снейпа, но тот не ответил.

— Он рассказал мне как мучили отца, кто убил Сириуса... — она нахмурилась, — Сказал, что Реддл больше не станет прощать меня, что меня ждет та же участь, как только я верну его.

— Каким образом?

Джейслин не нравился подозрительный взгляд его черных глаз.

— Я же сказала, что не знаю! — отчаянно воскликнула Джейслин, — Но если в тот день, когда... если тогда Реддл говорил что-то о моей крови, может, дело в ней? И поэтому он проникает в мое тело...

— В тело может проникнуть только душа, Найтрокк! — огрызнулся Снейп, — А души Темного Лорда не может здесь быть.

Судя по лицу Снейпа, он снова хотел сказать что-то едкое, чтобы совсем уже добить Джейслин, но их разговор прервала серебряная рысь, внезапно появившаяся посреди комнаты. Снейп вцепился в подлокотники кресла.

— Ждать, — низким голосом, который был как будто бы знаком Джейслин, сказала рысь, — Нужно ждать.

Рысь исчезла с тихим хлопком, и Джейслин посмотрела на Северуса.

— Чего ждать? И сколько ждать? — спросила она.

— Слишком много вопросов, Найтрокк, — огрызнулся Снейп.

Северус и сам не знал, чего они должны ждать, а главное сколько. Найтрокк его раздражала не меньше, чем наличие непрошеных гостей в его доме. Не меньше, чем сам этот дом, по углам которого прятались страшные тени. Дом его глупого отца-магла. Он встал с кресла и пошел вверх по лестнице. Лестница вела в маленький коридорчик, который разделял две комнаты — его, которая поменьше, и ту, которая была комнатой его родителей. Где-то в их комнате должно было быть лишнее одеяло, может, плед — Найтрокк, конечно, раздражала его, но смерть ее была все же нежелательна, а вид у нее был еще тот — мокрая от снега юбка, обмороженные пальцы... Надо было проверить еще и запасы в подвале — одному Мерлину известно, сколько им придется ждать. Можно отдать Найтрокк ее палочку и использовать ее вместо домового эльфа — пусть готовит и убирается, лишь бы только молчала и не раздражала его еще больше. Конечно, это небезопасно — если в нее снова придет Темный Лорд, а у нее будет палочка, то наверняка он попытается снова убить его. Надо отдать Найтрокк должное — она сильная волшебница, если смогла выгнать Темного Лорда из своего тела тогда, когда тот дотронулся до Черной Метки. Снейп машинально схватился за левое запястье — когда же он уже перестанет так делать?... Забавно судьба подшутила над Темным Лордом — дала ему дочь, в которой всего этого нелепого добродушия больше, чем в нем самом жажды власти и зла. Снейп усмехнулся и покачал головой, доставая из шкафа подушку и бросая ее на родительскую кровать. Он вспомнил тень, пробежавшую в ее глазах, когда он сквозь зубы выдохнул от боли. Именно тогда она и стала сопротивляться Темному Лорду. Снова это нелепое добродушие. Может, эта девчонка не такая и плохая... Да о чем он думает? Девчонка? Она его ровесница, а ему все время хочется обращаться с ней, как с семикурсницей Хогвартса — это раздражает. Она все время нарывалась на слизеринцев, жаловалась Сириусу Блэку, а тот со своим дружком Поттером вымещал свою праведную месть на нем, как будто он был единственным слизеринцем в школе! И это тоже, мягко говоря, раздражало. Он начал спускаться по лестнице и увидел Джейслин со старинной книгой в руках. Его раздражало, когда кто-то трогал его вещи. Он это просто ненавидел.

— Найтрокк, — выплюнул он, — Тебя разве не учили, что нельзя трогать чужие вещи без спроса?

Джейслин захлопнула книгу, с которой тут же слетело облако пыли, и поставила ее обратно на полку.

— Северус, прости, пожалуйста, я просто не смогла удержаться и... — виновато заговорила она и осеклась под его взбешенным взглядом.

Она виновато смотрела ему в глаза, но он не мог не заметить, что ее взгляд то и дело перемещался с его глаз ему за спину, вверх на потолок или в правый угол. Она подозрительно прищуривалась, глядя в темные углы. Снейп заметил темные круги под ее усталыми глазами. Он и сам жутко устал.

— Я покажу тебе твою кровать, — произнес он холодно.

Джейслин последовала за ним наверх по скрипучей лестнице.

— Ты отдашь мне мою палочку? — спросила она как бы между прочим.

— Нет, — в тон ей ответил он.

Ему казалось, что он заснет как только его голова коснется подушки, но его ожидания не оправдались. Он лежал на кровати как на иголках, изредка впадая в полудрему, пока что-то не заставляло его глаза открыться. Он задремал на закате и очнулся от того, что ему сильно хотелось пить. Он кинул взгляд на часы — два, и, судя по темноте за окном, два ночи. Он спустился по лестнице, намереваясь открыть дверь подвала и приманить бутылку вина, но резко остановился перед креслом — на нем, положив голову на подлокотник, свернулась Джейслин, книга, та самая старинная пыльная книга, лежала страницами вниз на полу. Его кресло, его книга, к тому же взятая без спроса — это раздражало. Он подкрался к креслу, похожий на отвратительную летучую мышь.

— Найтрокк! — рявкнул он и взмахнул палочкой.

С перепуганным писком Джейслин повисла в воздухе вниз головой, демонстрируя черные теплые колготки и пытаясь убрать юбку с лица. Снейп поднял палочку выше, и ее голова со спадающими вниз как серебристый водопад волосами оказалась на уровне его головы. Он подошел ближе, свирепо глядя в ее огромные синие глаза и никуда больше.

— Я не разрешал тебе трогать мои вещи, — прошипел он.

— Отпусти меня, — обиженно попросила она, — Так ведь не честно, у меня не было палочки, чтобы защититься!

— Ты спала, Найтрокк, — заметил он с ухмылкой, исказившей его лицо.

— Ты меня недооцениваешь, — в тон ему заметила Джейслин, странно смотря в его глаза, — Хотела бы я с тобой дуэль, вот тогда бы...

Ей не удалось закончить фразу — Снейп безжалостно опустил палочку, и она больно шлепнулась на пол. Потирая ушибленный затылок, она пробормотала:

— Как мило, любимое заклинание Джеймса и Сириуса... А они не верили, когда я говорила, кто его придумал...

Снейп, который в это время направлялся к лестнице, круто обернулся.

— А ты знаешь, кто его придумал? — спросил он.

Джейслин ухмыльнулась на снейповский манер, ее лицо стало надменным, и Северусу отчего-то вспомнилась Нарцисса Малфой, он вздрогнул.

— Принц-Полукровка, — она медленно склонила голову в ироничном поклоне и мимо него прошла по лестнице вверх.

Когда Снейп услышал, как хлопнула дверь наверху, он сжал и разжал кулаки и выдохнул. У него уже давно не появлялось такого сильного глупого желания что-нибудь сломать.

____________

"Ненавижу тебя!

Меня бесит все, что ты делаешь!" Slayer

“Magia, siento magia,

Si estoy contigo en el desierto soy feliz”

“Magia” Shakira

Снейп проснулся рано утром и поймал себя на мысли, что всю ночь ему снилось что-то приятное и что он выспался. Однако вылезать из-под одеяла не хотелось — в доме должно быть очень холодно. Старый дом своего отца Снейп использовал лишь за неимением лучшего — чтобы где-то жить летом, когда все преподаватели покидают Хогвартс. Осень выдалась теплой в этом году, и камина ему вполне хватало. В основном он убивал внезапно свалившееся на него огромное количество времени в секретной комнате за книжными шкафами, где был оборудован небольшой кабинет с котлами и многочисленными полочками, на которых он держал ингредиенты для зелий. Все зелья, что он изобретал, были гениальными, он знал это, но также он знал, что они никогда не принесут ему славы, потому что Северус Снейп так и остался для всего мира правой рукой Волдеморта и убийцей Дамблдора. Он пытался забыться с помощью постоянной работы, утопить в котлах с кипящими зельями свою обиду на Дамблдора. Он был марионеткой талантливого Альбуса Дамблдора, он сделал для него все, что обещал сделать — всё, что угодно. Почему он не дал ему спокойно умереть тогда, в Визжащей Хижине? Сколько еще лет одиночества и воспоминаний о Лили он ему оставил?

Зимой он ничего не мог поделать с домом. Дом промерзал за ночь и не успевал нагреться за день. Он надевал теплый свитер, теплую мантию — но ему все равно было холодно здесь. По ночам, когда он пытался заснуть, дрожа в промерзжей постели, на него набрасывались тени, которые днем прятались по углам и в балках под потолком. Про себя он с горькой усмешкой называл их новым видом дементоров. Когда было совсем горько и тоскливо, он, понимая, что поступает глупо, вызывал Патронуса и засыпал со слезами на глазах в призрачном свете серебристой лани, которая настороженно поглядывала на него, не в силах защитить его от его собственных мыслей.

Он нехотя вылез из-под одеяла и тут же бросился к шкафу, но, распахнув дверцы, он понял, что в доме что-то не так, как обычно. Он посмотрел на мантию, висящую на стуле, и, едва протянув к ней руку, отдернул ее обратно — ему было тепло. Вместо этого он стащил с кровати плед, чтобы не замерзнуть в гостиной. Он вышел из комнаты и начал медленно спускаться по лестнице. Нос опытного зельевара уловил какой-то странный аромат, который составляли знакомые запахи, но они были настолько тонкими, что он не мог уловить их. Аромат, казалось, впитался в стены, скрипучее дерево лестницы, застрял где-то под балками. Гостинную заливал яркий дневной свет зимнего солнца, он освещал каждый дюйм комнаты — тени исчезли из углов. Снейп посмотрел на каминные часы — половина шестого утра, а ему казалось, что он проспал как минимум двое суток. Его взгляд остановился на кресле — она снова свернулась на нем, книга, та самая, снова лежала на полу страницами вниз. Ярости не было. Он бесстрастно развернул сложенный плед и набросил на женщину, спавшую в кресле. Снейп взмахнул палочкой, и книга встала на свое место в одном из книжных шкафов.

К своему удивлению, он чувствовал дикий голод. Дома он обычно ел один или два раза в день, а запасы его были достаточно скудными. Не то чтобы он не хотел есть, скорее, он просто забывал об этом, возясь со своими зельями. В Хогвартсе, его настоящем доме, к обеду призывал колокол, а здесь не было никого, кто бы напомнил ему об этом. Войдя через дверь под лестницей на кухню, чтобы спуститься в подвал за чем-нибудь, из чего можно было бы приготовить еду, он остановился на пороге. На старой магловской плите, которой он никогда не пользовался, в кастрюле что-то кипело на медленном огне. Он медленно выдохнул, чтобы взять себя в руки.

— Найтрокк! — прошипел он сквозь зубы.

— Да-да-да, — раздался у него за спиной веселый голос, передразнивающий его,— Я знаю, что нельзя брать чужие вещи без спроса и все такое, но голодать я не собираюсь, и я не виновата, что ты такой невнимательный хозяин.

Джейслин, стоя за его спиной, потянулась и зевнула в кулак, Снейп крепко сжал зубы, но мысли о горячей пище говорили о том, что этот бой он проиграл.

— Ты украла у меня свою палочку? — холодно спросил он.

— Ну если свою вещь можно у кого-то украсть, — фыркнула Джейслин добродушно,— То все равно нет. У меня руки есть.

Она продемонстрировала ему две белые руки с длинными пальцами.

— Я долго жила у маглов, — заметила она, — Работала у них. Так что сварить кашу без волшебной палочки могу легко, правда, с палочкой быстрее получается.

Снейп, стараясь не смотреть на плиту, вышел в гостинную и, не оборачиваясь, сквозь зубы проговорил:

— Я не голоден.

Он демонстративно вышел из кухни и исчез за дверью. Джейслин, улыбаясь, проводила его взглядом, а затем принялась за то, что привыкла делать по утрам без помощи волшебной палочки, когда жила у маглов. Работать без палочки она на самом деле терпеть не могла и каждый раз уговаривала себя тем, что представляла лицо своей мамочки, ее реакцию на то, что чистокровная леди Найтрокк не то что готовит без палочки, так еще и снизошла до общения с грязными свиньями маглами. Вся ее растерянность перед этим страшным мужчиной прошла, ведь каким бы злым и ядовитым он ни был, это все еще был старый добрый Северус Снейп, которого Сириус с друзьями звали Нюнчик, которому она так горячо сочувствовала в детстве. Он был не таким как все остальные слизеринцы. Нет, естественно, он увлекался Темными Искусствами, никто не делал из этого секрета, и Джейслин, которая тоже с нежностью относилась к этому запретному разделу магии, не раз слышала о его выдающихся способностях и сразу поняла, откуда пошли все эти модные заклинания. Гарри Поттер, рассказав ей о книге по зельеварению, только подкрепил ее догадки. Конечно, как и у всех слизеринцев, на языке Северуса всегда было много проклятий для Джеймса Поттера и его друзей. Странно, что никто не замечал, почему. Может, это было настолько нелепо, казалось им настолько нереальным, что... В любом случае, понимая, что им предстоит провести под одной крышей неизвестное количество времени — может, день, а может, четыре, — и постараться не убить друг друга, Джейслин решила доводить его, не обращая внимания на его колкости, а не отвечая колкостями в ответ.

Пользуясь тем, что Джейслин возится на кухне, что-то напевая себе под нос, Снейп прошел в секретную комнату, махнув палочкой на книжные шкафы. Запах преследовал его и здесь — тонкий, неуловимый, успокаивающий. Он прислонился к стене, закрыл глаза и втянул носом воздух, стараясь понять, что за аромат окутал весь дом, но так и не смог.

______________________

"Я чувствую магию, и даже в пустыне я счастлива, если ты со мной" Шакира

“Will I be alone this morning

Inside my face”

“The Idol” W.A.S.P.

Нора заполнялась народом, и Гарри радовался тому, что настроение миссис Уизли от этого сильно поднялось. Она спрятала носовой платок в карман и все реже доставала его оттуда. То, что все ее дети (включая, конечно, Гарри, которого она уже очень давно считала своим сыном) собирались приехать, грело ее душу. Заботы и список того, что нужно сделать до их приезда, казалось, выместил из ее головы все мрачные мысли. Но это только казалось. Гарри замечал взгляды, которые она то и дело бросала на Джорджа, лицо которого временами приобретало отстраненное выражение. Больше всего миссис Уизли заботил приезд Чарли, который обещал привезти свою невесту из далекой Румынии.

— Интересно, а румынки такие же...эээ...своевольные, как француженки? — озадаченно спросила она однажды за завтраком, ожидая услышать в ответ что-нибудь успокаивающее, даже если бы это была наглая ложь.

Гермиона было открыла рот, чтобы сказать это "что-то успокаивающее", но Рон только усилил сомнения матери, весело ответив с набитым сосисками ртом, перебивая Гермиону:

— Чарли же писал, что она обращается с драконами как с котятами, а для этого нужна такая воля!

Гермионе оставалось только растерянно захлопнуть рот, когда она увидела выражение лица миссис Уизли.

Дел было много — расставить кровати для мальчиков, освободить спальню для Билла и Флер (мистер и миссис Уизли собирались спать в гостиной), каким-то образом вместить еще две кровати в комнату Джинни для Гермионы и невесты Чарли, а кроме того надо было сделать еще кучу вещей. Не говоря уже о том, что миссис Уизли все-таки согласилась, чтобы часть готовки выполнил Кикимер. Но Гарри был только рад физическому труду — это помогало отвлечься от мыслей о Джейслин, не считать каждую минуту, в которую она могла бы уже быть мертвой. Хендрикс, ее феникс, тоже успешно переехал в Нору на радость Сычику, с которым они успели подружиться, и на головную боль для обитателей Норы. Гарри надеялся, что пока умная птица феникс пребывает в веселом расположении духа, его хозяйка еще жива.

По вечерам, у Гарри хватало сил только на коротенькое письмо Джинни, в котором он рассказывал ей о приготовлениях к приезду гостей. И лишь однажды, перед сном, к удивлению Гарри, Рон первый завел разговор на тему Джейслин Найтрокк. Он сел в своей кровати и обеспокоенно посмотрел на друга.

— Гарри, ты спишь?

— Нет еще, — ответил Гарри, зевая.

— Я тут подумал кое-о-чем, — протянул Рон, — ну, насчет Джейслин...

Сон как рукой сняло — Гарри тоже сел на кровати и посмотрел в освещаемое луной лицо друга.

— Так, — сказал он.

Рон запустил пальцы в рыжие волосы, которые за лето отросли еще больше.

— Ну-у...В общем, помнишь, как она разбила тарелку, когда Гермиона прочитала про то, что Малфоя убили? — спросил он, — Там еще фотография его была на всю страницу...

— Так, — кивнул Гарри.

— Я просто подумал, что странно все это, — неуверенно продолжил Рон и, помолчав, добавил, — И вообще вид у нее был странный, как у Гермионы...как у...

Рон задумчиво замолчал.

— Как у кого, Рон? — спросил Гарри.

— Может, это все ерунда, приятель, — проговорил Рон решительно, — Но мне кажется, что она была похожа на Джинни...ну, когда ей Малфой дневник Реддла подсунул...

Гарри молча смотрел на друга. Даже в молочно-белом свете луны было заметно, как тот покраснел. Гарри не мог поверить своим ушам.

— И знаешь, — добавил Рон, — Когда этот подлюга похитил Гермиону, я видел ее лицо...

— Гермионы? — зачем-то переспросил Гарри, хотя сам понимал, о чем говорит друг.

— Джейслин, — ответил Рон, — Так вот, я видел ее лицо... И потом, когда она призналась насчет того, что сама открыла дверь... И когда понеслась спасать ее... В общем, она казалась удивленной, как-будто...как-будто это не она все делала, а кто-то еще... ну ты понимаешь...

— Да, — проговорил Гарри ошеломленно.

Могло ли такое быть? Все происходящее казалось каким-то нереальным. И ведь выходит, что Дамблдор знал, и даже не намекнул ему. И тут в его голову пришла другая мысль.

— Дамблдор говорил, что крестражей всего семь, Рон, — задумчиво проговорил Гарри.

— Вот и я думал, почему он не сказал тебе про тот, что у Джейслин, он ведь мог бы сказать, правда?

— Есть только одна причина — он сам не знал, что их восемь, — заметил Гарри.

Гарри так и не заснул. Он молча лежал в своей кровати, зная, что друг тоже не спит и думает о том же, о чем и он.

_________________________

"Буду ли я один в это утро...

Нужны ли мне будут друзья...

Что-то, чтобы приглушить эту боль!

Никто не видит одиночества за моими глазами" W.A.S.P.

I can't feel

That won't let me go”

“I can’t” W.A.S.P.

Он умылся прохладной водой и, выйдя из ванной комнаты, принялся натягивать теплый свитер. Не то чтобы в доме было холодно, просто старый любимый свитер казался очень уютным, особенно когда за окном завывал холодный ветер, и днем было темно как ночью. А в доме было очень тепло. Казалось, что жар исходит от теплого дерева, но он прекрасно понимал, что это невозможно. И аромат... Он так и не смог разобрать, откуда он исходит, как он появился в этом старом прогнившем насквозь доме и, что мучило его больше всего, он не мог понять, из чего этот аромат состоит.

Он уже привык просыпаться среди ночи, обманывая себя, придумывая различные причины от желания утолить жажду до потребности спуститься в туалет именно на первом этаже. Он привык брать с собой плед, убеждая себя, что берет его "на всякий случай", и уже привычными движениями накрывать им спящую на кресле в гостиной с книгой в руках Джейслин и ставить книгу на место взмахом волшебной палочки. Он привык просыпаться, осознанно вдыхая поселившийся в доме запах, слыша снизу ее пение, похожее на щебет. Он даже соизволил завтракать с ней за одним столом.

Он злился. Он очень злился на себя за это, но не мог ничего поделать. Она больше не раздражала его, и он считал, что это из-за того, что большинство своего времени он проводил в своем кабинете. Он уже не скрывал от нее существования секретной комнаты — в конце концов, он не прятал там ничего особенного. Она оказалась очень внимательной — в его чае всегда было столько сахара, сколько он привык класть, а заговаривала она только тогда, когда он был в настроении отвечать на ее вопросы — то есть, очень редко. Он не мог не признать, что ее присутствие в его доме перестало стеснять его.

Сегодняшний завтрак проходил в тишине. Она заметила морщину, пролегающую между его бровями, и поэтому молчала, орудуя ложкой с грацией, свойственной потомственной аристократке, совершенно этого не замечая. На ее губах цвела легкая улыбка — она победила этот дом, прогнала из него тени, согрела его стены, и это не могло не радовать ее. Все это поддерживало ее силы и не пускало Тома Реддла в ее тело, а она с каждым днем чувствовала, как его силы крепнут, а ее — иссякают. Ей нужно быть очень сильной, когда закончится ожидание, достаточно сильной, чтобы сразиться с Реддлом и победить.

Джейслин бросила на Северуса быстрый взгляд и осторожно спросила:

— Никаких новостей?

— Нет, — сухо ответил он.

Она поникла и положила ложку в тарелку.

— Мы ждем уже неделю, только вот я не могу понять, чего, — недовольно сказала она.

Снейп одарил ее одной из своих неприятнейших ядовитых ухмылок и взмахом палочки очистил тарелки. Он снова взмахнул палочкой, и тарелки полетели на кухню, со звоном вставая на свои места. Джейслин нахмурилась.

— Ты не собираешься отдавать мне палочку?

— Нет, — снова ответил он ядовито.

Снейп встал из-за стола и прошел в свой кабинет, оставляя Джейслин наедине со старой потрепанной книгой. Никаких новостей не было, ему казалось, что о них просто забыли. Он развел огонь под одним из котлов и принялся взвешивать и нарезать ингредиенты для нового зелья.

Джейслин застенчиво зашла в его кабине вечером, когда за окнами уже потемнело. На ее бледных щеках разливались два розовых пятна, Снейп выпрямился, отошел от котла с зельем и посмотрел на нее, вопросительно приподняв брови.

— Я... подумала, что... может, ты хочешь чай...я могла бы...принести...

Джейслин заворожено оглядывала комнату, и ее взгляд остановился на большом аквариуме с апатично сидящими в нем четырьмя огромными жабами. Северус заметил, как ее глаза округлились, а рука потянулась к карману за палочкой. Но палочки не было, и Джейслин, сглотнув, перевела взгляд с жаб на его черные глаза.

— Не стоит, — холодно сказал он и снова склонился над котлом.

Джейслин еще секунду помедлила и, стараясь не смотреть на аквариум, повернулась к двери, чтобы выйти.

— Постой, — услышала она и обернулась.

Снейп смотрел на нее, задумчиво проводя пальцем по губам.

— Да? — ее голос звучал подавлено.

— Ты знаешь что-нибудь о ненюфарах, — спросил он своим холодным низким голосом и внезапно добавил, — Джейслин?

Джейслин удивленно посмотрела на него, он продолжал сверлить ее суровым взглядом черных глаз.

— Конечно, знаю, — тихо сказала она мечтательным голосом, — Их еще называют розами Не мертвых. Только те, что растут в Шотландии — это просто смех, они маленькие, с тоненькими стебельками. А американские слишком черные, и аромат у них не такой. А вот ненюфары, которые растут в болотах в лесах Румынии... вот это ненюфары! Такие можно только в Финляндии найти. Они темно-темно бордовые, большие, на толстых стеблях, а запах, Северус!... Если бы ты только...

Она внезапно осеклась под его взглядом. Он кивнул и снова повернулся к котлу, чтобы помешать зелье. Джейслин закусила губу, помолчала, и наконец решилась спросить:

— Северус?

Он бросил на нее быстрый взгляд, как бы разрешая говорить.

— Ты ведь от Дамблдора вести ждешь? Из Хогвартса... Кто-то передает тебе его послания там, в школе...

— С чего ты так решила? — спросил он без особого интереса, добавляя что-то темно-синее из баночки.

— Просто... Я много слышала о тебе и... Про то, что ты... — она выдохнула и решительно выпалила, — Про то, что ты убил Дамблдора потому, что он тебя попросил. В общем, так как ты не имеешь собственной выгоды из того, что прячешь меня здесь, я решила, что единственный, ради кого ты можешь это делать — это Альбус Дамблдор.

Рука Снейпа, помешивающая зелье, застыла, когда она сказала о том, что он убил Дамблдора. Он почувствовал тупой укол боли. Джейслин восприняла его молчание как разрешение говорить дальше.

— Он странно поступил, не предупредив тебя, что я дочь Волдеморта...

— Не именуй его, Найтрокк!

Снейп наконец-то повернулся к ней, его глаза сверкали яростью. В первую секунду Джейслин отстранилась, но затем смело взглянула в его глаза.

— Отчего же, Северус? — ее глаза сузились, — Почему я должна бояться его имени? Он же мой отец!

Снейпу показалось, что в комнате вдруг потемнело.

— Мой распрекрасный отец, — кричала она, ее глаза блестели от выступивших слез, — Который сделал меня убийцей! Я терпеть не могла Люциуса с детства, но чтобы убить его?... А того старика, я вообще никогда не знала... Он дважды отнял у меня отца. Дважды.

Ее голос перешел в шипение, Снейп заметил, что в углы вернулись тени.

— Если я стала убийцей, то я должна убить его. Он будет моей последней жертвой, — проговорила она глухо.

— Ты не сможешь его убить, — тихо заметил Снейп.

— Я должна, — ответила Джейслин.

Снейп ухмыльнулся.

— Ах да, я забыл, еще одна ваша родовая черта — бездумная смелость, — протянул он, кривя губы.

Джейслин изменилась в лице. Она медленно подошла к нему, пристально глядя в его глаза.

— А что бы ты сделал с человеком, который сломал твою жизнь? — спросила она глухим от бессильной злобы голосом.

Он не понял, как это получилось. Он отшатнулся от нее, в его глазах на мгновение блеснул страх. Она была слишком сильной, с легкостью разбила его защиту и проникла в его голову.

Вместе с худощавым черноволосым угрюмым молодым человеком, держащим старый чемодан в левой руке, одетым в простые черные брюки и белую рубашку, Джейслин зашла в уже знакомую ей гостиную. Узнать комнату не составило особого труда — шкафов с книгами не было, а на столике прямо напротив дивана стоял старый телевизор, в остальном же комната ничуть не поменялась — все было таким же вытертым и мрачным, как и в тот день, когда она впервые в нее зашла. Со второго этажа доносились крики — мужчина и женщина кричали друг на друга. Мальчик нахмурился и выругался сквозь зубы. Голоса становились громче, и вот на лестнице показалась худая черноволосая женщина в старом засаленном халате.

“Куда это ты направилась?” — донесся сверху мужской голос.

На заплетающихся ногах мужчина понесся за женщиной по лестнице и, с силой схватив ее за плечи, пошатнулся. Мужчина схватился за перила, а женщина оступилась, шлепнувшись на ступеньку. Мужчина рывком поднял ее на ноги. У него было суровое лицо с крючковатым, как у сына, носом.

“Пусти меня, Тобиас,” — прошептала женщина.

“Что, ничего не можешь сделать без этого? — прошипел мужчина, ядовито усмехаясь, — Совсем никчемная без своей волшебной палочки?”

Женщина сжалась; снова схватив ее за плечи огромными руками, мужчина тряхнул ее. В этот момент она заметила стоящего на пороге сына.

“Тобиас,” — проговорила она.

Мужчина обернулся и с самодовольной ухмылкой посмотрел на мальчика. Тот буравил его презрительным взглядом черных, как у матери, глаз. Глаза Тобиаса налились красным от алкоголя.

“Явился, — проговорил он, оглядывая мальчика, — Что, выпустился?”

“Да,” — спокойно ответил мальчик, не сводя глаз с отца.

Тот ухмыльнулся.

“И? Чем ты собираешься заниматься дальше? Сидеть у меня на шее?” — выплюнул Тобиас.

Мальчик молчал, глядя отцу в глаза.

“Тобиас,” — снова с мольбой произнесла женщина.

Мальчик посмотрел на нее, в его глазах плескалась боль.

“Замолчи, Эйлин! Тебя я уже посадил себе на шею, никчемную идиотку, а этого паршивца я содержать не собираюсь! Надо мной уже ребята в баре смеются! У всех нормальные жены, только моя все время сидит дома и ни с кем не общается! У всех нормальные дети, здоровые мальчишки, которые в свои семнадцать вовсю обжимаются с девчонками, с которыми можно сходить на рыбалку и выпить пива, а у меня — паршивый недоносок, такой же урод, как и ты!”

Тобиас со злостью ударил жену по лицу, отчего та пошатнулась и упала на диван. Мальчик выхватил из кармана палочку и направил ее на отца.

“Не смей, магл...” — прошипел он.

“Как ты меня назвал? Убери свою палочку, мерзавец!” — проревел мужчина.

“Северус, — взывала Эйлин, вытирая кровь, хлещущую из рассеченной губы, — Не надо, Северус, он же твой отец!”

Мальчик отвернулся, чтобы никто не увидел боль, исказившую его лицо. Он снова подхватил чемодан и сухо бросил:

“Я ухожу”.

Тобиас громко рассмеялся и перегородил сыну дорогу, встав возле двери. В отличие от сына, отец был выше и крупнее, поэтому мальчик медленно опустил чемодан на пол, и глаза Тобиаса сверкнули триумфом.

“Хочешь уйти? Проваливай! Вот только, — Тобиас оскалил желтые зубы в противной ухмылке, — Чемодан свой оставь”.

“Зачем тебе понадобились мои волшебные предметы?” — холодно спросил мальчик.

“Ах нет, сынок, — с притворной нежностью протянул Тобиас, — Они мне ни к чему. Да, кстати, и палочку свою оставь!”

“Что?” — переспросил мальчик.

Тобиас неуклюже наклонился к сыну и прошипел тому в лицо, брызгая слюной:

“А еще, прежде чем ты уйдешь, тебе придется раздеться”.

Мальчик недоуменно смотрел на отца.

“Раз...”

“Да-да, сынок, — все так же ласково протянул Тобиас, но когда он не удержался на ногах и прислонился к двери, его голос звучал рассерженно, — Потому что все эти вещи куплены на мои деньги. И палочка, и тот нелепый мешок, который ты носишь в школе, и идиотские книги — на все это заработал я. И та одежда, что на тебе сейчас — она тоже куплена на мои деньги. Если ты решил уйти, имей гордость не зависеть от меня, как твоя никчемная мать. Хотя у ее сына не может быть гордости”.

Мальчик дернулся, но голос матери остановил его.

“Он и твой сын, Тобиас...” — воскликнула она.

“Ох, уже нет, Эйлин, и ты хорошенько позаботилась об этом! — выплюнул Тобиас, — Он мог бы пойти в нормальную школу, получить хорошую профессию, зарабатывать деньги. А может, с его любовью к чтению, окончить институт и стать уважаемым человеком, но ты наградила его своей испорченной кровью, поэтому он стал таким...”

“Не смей говорить так, ты грязный...”

Мальчик снова направил на отца палочку, но Эйлин вскрикнула:

“Сев, сынок, не надо, прошу тебя!”

“Видишь? — рычал Тобиас, толкая жену, — Он угрожает своему отцу, он же преступник!”

Казалось, мальчик был готов зарыдать. Он не опускал палочку, хотя его рука тряслась. Он недоумевающе посмотрел на мать, чем воспользовался Тобиас, накинувшись на мальчика. Но заплетающиеся ноги не смогли удержать мужчину, и тот упал на пол, пытаясь схватиться за сына и унося с собой часть рукава его рубашки.

“Сев, "— выдохнула женщина, увидев красный шрам на левом предплечье сына.

Мальчик наполовину гордо, наполовину виновато смотрел в глаза матери.

“Что это за чертовщина?”

Тобиас поднялся на ноги и тоже смотрел на руку сына. Этот красный шрам, похожий на змею, вылезающую из черепа, пугал его. А то, что жена и сын не хотят посвящать его в какую-то тайну, его злило. Он подбежал к женщине и схватил ее за волосы.

“А ну говори, что это! — рявкнул он, — Он что, вступил в какую-то группировку?”

“Отпусти ее!” — крикнул мальчик, снова направляя на отца палочку.

“Сев, не надо!” — громко взмолилась мать.

“А ну-ка, отвечай, мерзавка!”

Тобиас тряхнул жену, держа ее за волосы, и со злостью отбросил от себя. Эйлин отлетела к камину и, ударившись об него головой, сползла на пол. Жуткий звук удара и кровавая полоса, потянувшаяся за ней, не оставляли сомнений в том, что случилось. В лице мальчика не осталось ни кровинки. Тобиас склонился над телом жены, тяжело дыша, понимая, что он сделал. Мальчик стоял посреди комнаты, не веря своим глазам. Его взгляд упал на красный рубец на левом предплечье, и он подошел к отцу, глаза застилала слепая ярость. Он поднял палочку и, глядя в испуганные глаза отца, спокойно произнес:

“Круцио!”

Сквозь туман Джейслин увидела мальчика, сидящего в кресле напротив полицейского. Он говорил, глядя в одну точку "Я вернулся из школы и увидел их здесь... Да, он часто бил ее раньше..."

Она потрясенно смотрела в глаза Снейпа, его лицо было бледным, губы тряслись, в глазах — ненависть. Джейслин понимала, что зашла слишком далеко — она знала по рассказам Лили, что семья Северуса Снейпа была не совсем благополучной, но то, что она увидела, никогда не могло бы прийти ей в голову. Ужас, жалость, сочувствие смешались в один тугой комок рыданий в ее горле. Северус избегал смотреть на нее, он застыл на месте и был похож на восковую фигуру.

— Вон, — сказал он тихим, трясущимся от злости голосом.

Джейслин в замешательстве отступила к двери, она зажимала рот, не давая вырваться душившим ее рыданиям.

— Мне жаль, Северус, — прошептала она.

— Избавь меня от своей жалости. Вон, я сказал! — рявкнул он исступленно.

— А вот жалость Лили Эванс ты бы принял! — выпалила она неожиданно для себя, — Это всегда было очевидно! Это заметно и сейчас по твоим глазам, потому что они умерли вместе с ней!

— Как ты смеешь!...Вон!

— Мертвых надо хоронить в своем сердце, — проговорила она, задыхаясь, — А в наших глазах должны жить живые. Но тебе этого никогда не понять, ты просто большой ребенок, Северус Снейп!

Джейслин быстрым шагом пересекла кабинет и вылетела оттуда через дверь. Снейп закрыл лицо руками, глубоко вздохнув. Он слышал, как она бежит по лестнице, и досадливо злился сам на себя — сколько лет он обманывал Темного Лорда, а сейчас не смог защитить свое сознание от этой женщины. Внезапный грохот заставил его насторожиться, и он весь напрягся, вслушиваясь в звенящую тишину. По стенам и потолку заходили тени от замигавшего света свечей, внезапно стало холодно. Снейп вытащил палочку и, подкравшись к двери, вышел в темную гостиную и тут же увидел лежащую на полу лицом вниз Джейслин. Она лежала очень тихо, он даже не слышал ее дыхания. Снейп подошел к ней, опустился на колени, перевернул ее и схватил за руку, проверяя пульс. Пульс почти не прощупывался, и он хотел было подняться с колен, но внезапно ее тонкая цепкая рука схватила его руку и с немыслимой силой дернула к себе. От неожиданности, Снейп упал рядом с ней, а она вскочила, ловко выхватив палочку из его кармана. Волосы падали ей на лицо, и, глядя на лежащего на полу Северуса, потирающего запястье, она ухмыльнулась.

— Бедняжка Джесс, ей нельзя так волноваться, — раздался голос Темного Лорда,— Она принимает такие мелочи, как убийство, слишком близко к сердцу.

Северус выхватил из кармана палочку Джейслин и направил ее в женщину. Его пугало то, что на этот раз Темный Лорд действительно захватил тело Джейслин — ее глаза из-под падающих на лицо волос горели красным, а губы слушались нового хозяина. Волдеморт рассмеялся, запрокидывая голову Джейслин, и направил палочку на Снейпа. Северус увернулся от Убивающего заклятия, и оно попало в камин, расколов надвое каминную полку и усыпав комнату пеплом. Северус взмахнул палочкой, целясь в Джейслин, и почему-то обрадовался, когда Убивающее заклинание пролетело мимо нее, от еще одного заклятия Темного Лорда он спрятался за креслом, которое поверх пепла рассыпалось перьями и желтыми кусками поролона. Внезапно он услышал тихий голос Джейслин:

— Возьми...меня...за руку... — казалось, голос раздавался откуда-то издалека, он был глухим, как будто прорывался сквозь метель за окном.

Снейп, едва уворачиваясь от заклятий Темного Лорда, не мог представить себе такую возможность.

— Я удержу его, Северус, — голос больше похожий на шелест листьев.

Мозг Снейпа быстро работал: даже если это была ловушка Темного Лорда, терять ему нечего — Найтрокк права, он умер семнадцать лет назад вместе с Лили. Он заметил, что рука Джейслин медленно опустила палочку, и, воспользовавшись моментом, одним рывком кинулся на нее, опрокидывая на пол. Как только он схватил ее за руку, она попыталась откинуть его, ударив в грудь с такой силой, что он на несколько секунд перестал дышать. Палочка валялась в нескольких метрах от ее руки, и она судорожно шарила по полу, пытаясь нащупать ее. Красные зрачки Темного Лорда светились злостью, но Снейп крепко держал руку Джейслин в своей.

— Не смей, девчонка! — крикнул Темный Лорд рассерженно, как будто понимая, что задумала Джейслин.

Снейп же совсем не понимал, что он делает, но то, что задумка Джейслин, шла наперерез планам Темного Лорда, заставило его держать руку крепко, как бы силен ни был Реддл. Снейп потянул Джейслин за руку на себя.

От его сильного рывка женщина упала, увлекая его за собой. Он почувствовал давление ее тела и через ее плечо увидел тень, принявшую очертания человека, которая тут же исчезла. Он чувствовал тепло, возвращающееся в тело Джейслин и собственную усталость. Она отстранилась от него и быстро поднялась на ноги, но ей сразу же пришлось схватиться за лестничные перила, чтобы не упасть. Северус уже стоял на ногах и отряхивался от пепла и перьев. Оглядев беспорядок, Джейслин посмотрела на Снейпа.

— Спасибо, — сказала она одними губами и начала подниматься наверх.

Снейп слышал, как она зашла в ванную, как из крана текла вода, а потом перестала. Он стоял возле лестницы и смотрел наверх; тряхнув головой, он поднялся по лестнице и, подойдя к порогу ванной комнаты, тяжело прислонился к косяку. Джейслин сидела на старом, холодном кафеле, прислонившись к стене. Внезапно Снейп почувствовал безысходную усталость и опустился на пол рядом. Некоторое время они сидели молча — оба считали капли, падающие из крана — пока Джейслин не нарушила тишину.

— Он становится сильнее... Он практически всю меня выпил... — дрожащим, слабым голосом проговорила она.

Снейп закрыл глаза, привалившись спиной к стене. "Кап. Кап. Кап." — раздавалось в голове, и больше никаких мыслей. Отсутствие мыслей в данный момент было спасением, ему казалось, что если он сейчас о чем-то задумается, то его голова разлетится на кусочки, как старое кресло в гостиной. Внезапно он почувствовал что-то на своем плече и, открыв глаза, медленно повернулся, чтобы посмотреть. Увидев голову Джейслин, он молча отвернулся и снова закрыл глаза.

__________________

"Я не умею чувствовать,

Не умею любить.

Мама никогда не показывала мне, что это,

Я был не тем...

Я убью зверя,

Чтобы освободить мою душу,

Разобью зеркало,

Которое не отпускает меня..." W.A.S.P.

“Break the spell of illusion

Don’t wanna dream no more”

“Dream Warriors” Dokken

Три бессонных ночи проложили глубокую складку между его бровей и обозначили темные круги под его глазами. Тогда, в ванной он просидел очень долго, пока совсем не замерз на холодном полу, пока Джейслин не заснула. Она проспала три дня — все три спокойно — он лишь изредка останавливался на пороге и слушал тихое дыхание. Ночи же были самыми страшными. В ту ночь, когда приходил Темный Лорд, он отнес ее в родительскую комнату, а сам ушел в свою и, не раздеваясь, упал на кровать, но стоило ему начать головокружительное падение в сон, как он услышал жуткий крик, исполненный страшного отчаяния и боли. Северус обеспокоенно вскочил и вбежал в соседнюю комнату — Джейслин металась по кровати, мертвой хваткой цепляясь за простыни и одеяло.

— Нет! Нет! Папа, нет! — кричала она в бреду, — Сириус... Она убила...она... Сириус...

Из ее глаз текли слезы, а температура в комнате заметно понижалась. Он понимал, что если не предпримет чего-нибудь, то Темный Лорд снова вернется, но на этот раз Джейслин, больная и разбитая, не сможет его остановить.

— Папа...

Снейп положил руку на ее мокрый от пота лоб.

— Найтрокк, — спокойно сказал он, — Джейслин... Ты слышишь меня?

Ее глаза остановились на нем и широко раскрылись, полные ужаса. Она вскрикнула, не узнавая его, а может, и не видя, с ее губ срывались странные шипящие звуки, которые он уже узнавал как Змеиный язык. Он не сводил своих черных глаз с ее синих, пытаясь проникнуть ей в голову, но ее воспоминания и мысли сейчас были настолько перепутаны в воспаленном сознании, что ему было сложно что-либо разобрать среди этих непонятных пестрых пятен. И вдруг совершенно отчетливое воспоминание выступило из режущей глаза пестроты: вспышка молнии — Беллатриса Лестрейндж бежит по какому-то темному коридору и, исступленно смеясь, кричит "Я убила Сириуса Блэка!" — вспышка молнии — опушка леса, статный волшебник со смелыми зелеными глазами и короткой бородой висит в воздухе, удерживаемый палочкой, которую держит Темный Лорд, свистящие звуки, и сотни змей скользят по мокрой траве из леса, лениво заползая на волшебника, и начинают жалить его — вспышка молнии — черная вода, змеиная пасть, кровь, булькающие звуки, тело на деревянном полу. Снова крик, такой тоскливый, похожий на вой раненого животного. Снейп побледнел — последнее воспоминание напугало его, он дотронулся рукой до шеи. Он понял, что она не могла помнить всего того, что он увидел, значит, это Темный Лорд пытался сломать ее, показывая ей, что сделал с теми, кто был ей дорог — Блэк, Эдуард Найтрокк... Неужели он понимает, что Северус тоже рядом, если послал и то, последнее, воспоминание? Джейслин стонала, ее слезы мочили подушку.

— Джейслин, ты слышишь меня? — снова спросил он.

— Северус?.... — прошептала она пересохшими губами.

Ее глаза остановились на нем — теперь он мог с уверенностью сказать, что она видела его.

— Я думала... Мне приснилось, что... Ох, Северус!...

Она смотрела ему в лицо, и он замечал, как повышается температура в доме, как становится тепло. Джейслин облизала пересохшие губы и устало улыбнулась.

Все встало на свои места — он понял эту связь ее настроения и дома. Еще он понял, что сон ей необходим, чтобы набраться сил, но Темный Лорд нашел способ преследовать ее и во сне. Более того, Темный Лорд становился все сильнее, если смог с легкостью пробить ее защиту. Снейп еле слышно вздохнул.

— Если бы ты могла подождать со сном, я бы помог тебе, — сказал он без всякого выражения.

Зелье, которое он ей сварил, помогло. Два дня и две ночи она спала спокойно, не просыпаясь. Но он не мог сомкнуть глаз. Он постоянно прислушивался к ночным звукам, пытался снова и снова разгадать составляющие аромата, окутавшего дом, а главное — он ждал ответа на своего Патронуса, который неясной серебряной дымкой выскочил в зимнюю ночь.

Он смог заснуть только на третью ночь — тихо падающие снежинки за окном и тонкий аромат убаюкали его, и он проспал всю ночь спокойно, без снов.

____________________

"Разбей заклятие,

Не верь иллюзии,

Они уже ждут тебя.

Мы Войны сна.

Я больше не хочу спать..." Dokken

“I don't know how to love him

Let my feelings out?”

“I don’t know how to love him” Jesus Christ Superstar

Утро выдалось очень тихим — Снейп проснулся, и на секунду ему показалось, что он оглох. Он потер лицо руками, двумя пальцами убрал волосы с глаз и нехотя вылез из-под одеяла. Он подошел к окну и, прислонив ладонь к стеклу, посмотрел на мягко падающий пушистый снег за ним. Почему-то казалось, что сегодня должно было случиться что-то приятное, а он забыл, что. Он умылся, придя в себя, и достал из шкафа рубашку и старый пуловер — в доме было тепло, но когда за окном так пушисто падает снег, хочется согреть свои старые кости чем-то привычным и уютным. Может, сегодня он сварит новое зелье или порадует Найтрокк, ответив на ее очередной глупый вопрос. Сегодняшнее утро омрачало только одно — никаких новостей. На его Патронус никто не ответил.

Он вышел из комнаты и, подойдя к лестнице, оторопел: она была украшена гирляндой из остролиста. Снейп быстро спустился в гостиную и пораженно застыл перед огромной елкой, украшенной серебряными и красными шариками. Пение Джейслин раздавалось из кухни — единственное, что никогда не раздражало Снейпа в Джейслин Найтрокк, к его собственному удивлению, было ее пение, оно не мешало ему даже тогда, когда он усиленно раздумывал над каким-нибудь новым варевом. Он прислонился к косяку и смотрел, как она ловко орудует своей палочкой, превращая старые сморщенные картофелины из его подвала в огромные яблоки с румяными боками. Заметив его, она замолчала и виновато спрятала палочку за спиной.

— Д-доброе утро, Сев! — пробормотала она, неловко улыбаясь.

Его бровь приподнялась.

— Что это, Найтрокк? — спросил он, фыркнув.

— Сегодня же Рождество, Сев! Понимаешь, я... просто подумала... эээ... что сегодня я хотела бы все-таки воспользоваться палочкой и... — она начала оправдываться.

— Ты подумала, — отозвался Снейп.

— Ну да, — она покраснела и опустила голову.

Снейп иронично смотрел на нее, одетую в длинную шерстяную юбку и цветастую рубашку, вспоминая картинку валлийской волшебницы, которую кто-то разрисовал в его старом учебнике по истории магии Батильды Бэгшот. Рождество... Он помнил одно Рождество, проведенное в этом доме, одно настоящее Рождество. Заметив на себе взгляд синих глаз, он посмотрел на Джейслин в ответ, нахмурившись. Она застенчиво улыбнулась.

— У меня есть для тебя подарок, — проговорила она, краснея.

— Подарок? — переспросил он, кривя губы.

— Ну да, есть такая традиция — дарить на Рождество подарки, — язвительно пояснила она, а про себя подумала "Упырь" и тут же пожалела об этом, заметив, как он прищурился.

Она прикусила язык и взмахнула палочкой — большая серебряно-зеленая коробка вылетела из-под елки и замерла перед ним в воздухе. Он почувствовал себя непривычно глупо, взяв коробку в руки.

— Благодарю, — сухо сказал он и положил коробку на стол, не открывая ее.

— Кикимер принес еды, — заметила она, — Домовой эльф.

Снейп, развернувшийся к двери, чтобы выйти, остановился.

— Домовой эльф? — переспросил он вежливо.

— Да, он принес мне свой подарок. У них своя магия, сам знаешь... Я и твой подарок велела ему купить, — она улыбалась, глядя ему в спину, — Странно, что я раньше не догадалась...

— Ты хоть понимаешь, что ты говоришь? — прошипел Снейп, поворачиваясь к ней,— Это эльф Поттера!

— Кикимер ничего ему не скажет, пока Гарри не спросит, Сев, — нахмурилась Джейслин, — Да и если тот, кому ты шлешь Патронусов, не хочет сказать нам, сколько еще ждать, то я была бы не против, если бы Гарри что-нибудь предпринял...

— Ты безнадежна, Найтрокк! — взвыл Снейп.

— Я не могу сидеть без дела, Сев! — протянула она с упреком, — Ты же сам видел — чем больше тянуть, тем сильнее он становится. Я должна...

— Ты не должна, — рявкнул Снейп, — Ты не сможешь, не сумеешь, неужели тебе до сих пор непонятно? Он предельно сильный волшебник, даже Дамблдор не мог...

— Но Гарри-то смог! — перебила его Джейслин.

— Поттеру просто повезло, — злобно проговорил Снейп сквозь зубы, победно сверкая глазами, — И ему очень много помогали.

Джейслин опустила голову.

— Ты мне тоже помог, — тихо сказала она.

Снейп качнул головой и, выйдя в гостиную, сел на диван. Джейслин вышла за ним, поставила перед ним тарелку с куском холодного мясного пирога, а сама села на пол перед камином, положив голову на колени.

— Сев, я знаю о нем очень много, — сказала она тихо, глядя на огонь, — Я прошла следом за ним весь его путь. Иногда мне казалось, как-будто что-то ведет меня. Теперь я не сомневаюсь, что это был он. Может, он хотел показать мне, заинтересовать меня, привлечь меня к тому, что знал он — чтобы я тоже сделала этот маленький шаг. Я узнала о его Гонтах, его матери... Я ни разу не сварила более-менее приличного зелья, Северус, но о побочных свойствах Амортенции я слышала.

Снейп взглянул на нее через плечо.

— Я многое умею из того, что умеет он. Но он не умеет того, что я умею. Все мы умеем. Хотя он и пользуется этим умением, — ее лицо помрачнело, — чтобы сломать. Это сильная сторона, но в то же время слабая... Я правда боюсь.

— Что это за магия, о которой ты говоришь? — холодно спросил Снейп.

— Это не магия, — она улыбнулась и посмотрела ему прямо в глаза.

От выражения ее синих глаз что-то обожгло спину, скатилось по пищеводу и комом осело в животе, колючее волнение сковало его руки и ноги. Внезапно он подскочил, услышав, как что-то твердое врезалось в стекло. Он подбежал к окну, открыл его и подобрал с подоконника большой комок кровавых перьев — сова была без сознания, янтарные глаза затянуты пеленой, клюв беспомощно открывался и закрывался. Джейслин подошла к Северусу и бережно взяла сову из его рук. Снейп развернул пергамент и, прочитав его, нахмурился и заходил по комнате.

— Что там? — прошептала Джейслин, поглаживая сову пальцем.

Она наколдовала полотенце и положила на него птицу. Снейп протянул ей пергамент, что вызвало ее глубочайшее удивление — он никогда не делился новостями, предпочитая ядовито улыбаться, держа ее в неведении. Она развернула пергамент и прочитала:

"Хижина. Сегодня. В семь.

Г.П."

— Хм... Это почерк Гарри? — спросила она, откладывая пергамент и, поглаживая сову, посмотрела на Снейпа озабоченно.

— Понятия не имею, — пробормотал тот.

— Как это? Ты же был его преподавателем, наверняка задавал кучу домашней работы, сочинения на десять метров длинной, и ты не знаешь почерк Гарри? — удивилась Джейслин.

— Я не могу сказать точно, — прошипел Снейп, злясь на самого себя.

Джейслин положила обе руки на сову и, закрыв глаза, что-то зашептала. Снейп ходил по комнате, ничего не замечая. Какого черта этот проклятый домовик появился здесь! Он был уверен, что во всем виноват Кикимер. Внезапно что-то пролетело у него над головой. Вздрогнув от неожиданности, он посмотрел наверх: под потолком кружила, все еще немного неуклюже, абсолютно здоровая сова. Он взглянул на Джейслин, и та застенчиво улыбнулась одним концом губ.

— Я могу пойти с тобой? — спросила она.

Снейп вздохнул. Видеть Поттера ему абсолютно не хотелось, но был и такой вариант, что вездесущего Поттера посвятили в план. Тогда эта записка означала, как раз те самые новости, что он ждал. И тогда, Найтрокк придется брать с собой. Он еле заметно кивнул, и Джейслин обрадованно улыбнулась и подбежала к окну, чтобы выпустить сову.

____________

"Я не знаю, как любить его...

Что делать? Как ему показать?

Может, шутить над ним?

Кричать?

Рассказать, что люблю его?

Раскрыть свои чувства?" Иисус Христос Суперзвезда

“Only love

Sets me free”

“The Idol” W.A.S.P.

В Визжащей Хижине они появились ровно в назначенное время. Ступая по хрустящим под ногами осколкам люстры, Джейслин прошла к креслу и, присев на самый его край, замерла. Снейп прислонился спиной к камину и тоже застыл, держа правую руку в кармане, сжимая палочку. Внизу хлопнула дверь — Джейслин глянула на Северуса, который тут же достал палочку из кармана и направил ее на приоткрытую дверь комнаты. Она тоже достала палочку, которую Снейп не стал у нее забирать.

— Экспеллиармус! — кто-то вкрадчиво произнес за их спинами.

Палочка Джейслин вырвалась из ее рук, но Снейп успел защититься. Он послал в светловолосого волшебника проклятие и, воспользовавшись моментом, схватил Джейслин за руку и побежал по лестнице.

— Моя палочка, — вскрикнула Джейслин.

Не обращая внимания, Снейп выбежал на улицу и столкнулся с тремя Пожирателями Смерти. Еще через пару секунд из двери важно вышел Артос, демонстративно убирая длинные золотистые волосы в хвост.

— Драко, будь добр, спроводи тетушку под охрану, — сказал он.

Один из Пожирателей Смерти снял маску, демонстрируя озадаченное лицо Драко Малфоя. Он нехотя покосился через плечо, как-будто увидел что-то неприятное, но взгляд Артоса заставил его повиноваться. Он подошел к Джейслин и схватил ее за руку.

— Что им сказать? — спросил он мрачно.

— Пусть делают что хотят, — отмахнулся Артос, — Могут поцеловать ее — ничего страшного. У меня важный разговор с профессором, Драко.

Драко ощерился, презрительно глядя на Снейпа. Тот даже не повернулся в его сторону, с непроницаемым лицом глядя на Артоса. В животе шевельнулся странный червячок — что значит "могут поцеловать"? Неужели...

Из леса вышло пять дементоров, и Драко повел к ним Джейслин, которая тщетно пыталась вырваться из рук мальчика. Они встретились где-то посреди поля, и Драко, оставив Джейслин страшным существам, с облегчением поспешил обратно в безопасность.

— Что ж, Северус, у меня есть к тебе предложение, — проговорил Артос таким тоном, как-будто они пили чай на светском приеме, — Ты больше мне не мешаешь, и я тогда замолвлю за тебя словечко перед Темным Лордом, как тебе? Первых ролей как раньше я не обещаю, сам понимаешь, но хоть жизнь твою он тебе великодушно оставит. Если попросишь.

Драко рассмеялся, глядя на застывшего на месте Снейпа. Артос снисходительно улыбнулся, хотя болотисто-зеленые глаза его оставались холодными и надменными. Издалека раздался крик ужаса — Снейп заставил себя не обернуться, хотя, покосившись, он увидел, как пять дементоров окружают Джейслин, лишенную палочки. Впервые он надеялся на то, что в лишенный счастливых воспоминаний разум Джейслин ворвется Темный Лорд. Артос усмехнулся и тихо проговорил:

— Бедняжка... — он прищелкнул языком, театрально качая головой, — Наверное, Поцелуй дементора — все-таки не очень приятная вещь. Как думаешь, Северус?

Она не звала на помощь. Джейслин пыталась убежать от них, но они окружили ее уже совсем плотным кольцом. Снейпу представилось, что она сейчас видит, оседая на снег, закрывая голову руками: своего отца, Сириуса Блэка, черную в ночи воду и змеиную пасть... Черная вода? Его рот приоткрылся, и он медленно обернулся в сторону дементоров, за которыми уже не было видно Джейслин. Надо было действовать быстро. Он поднял палочку, и из нее вылетела зеленая искра, сбив Артоса с ног. Еще несколько искр полетело в Пожирателей Смерти, Малфой в страхе отбежал от Снейпа. Северус бросил на него презрительный взгляд и быстро побежал на помощь к Джейслин, утопая в сугробах, не обращая внимания на пролетающие над ним зеленые искры.

Она уже не кричала, а просто лежала на снегу, а дементоры кружили над ней, впитывая в себя части ее души. Он направил на них палочку и крикнул:

— Экспекто Патронум!

Из палочки вырвалось большое серебряное облако и понеслось на дементоров. Снейп смотрел, как облако кружило над ними, расправляя огромные крылья и хищно щелкая клювом, и пыталось разодрать их черную одежду призрачными серебряными крыльями. Испугавшись птицы, дементоры быстро поплыли в направлении леса. Огромный ястреб взглянул Снейпу в глаза и, взмыв в темное небо, исчез. Снейп смотрел ему вслед и не мог понять, откуда взялась птица. Из оцепенения его вывел голос Артоса, который уже был совсем рядом.

— Нельзя, чтобы они трансгрессировали, держите их!

Снейп бросил взгляд за спину и упал на колени перед телом Джейслин. Он схватил ее за плечи и слегка потряс, но она не очнулась. Он схватил ее за руку, чтобы трансгрессировать, но тут же, как ему показалось, ослеп и ударился головой о промерзшую землю. Он схватился за кровоточащий нос и оглянулся по сторонам — Джейслин бежала к лесу, а Артос стоял над ним, победно ухмыляясь.

— Темный Лорд как всегда вовремя, Снейп!

Он ударил его носком ботинка по лицу и побежал к лесу. Боль пронзила и без того разбитый нос, и Снейп уткнулся лицом в холодный снег. Один он не справится, ему нужна помощь. Он достал палочку, благодаря небеса за то, что Артос не додумался ее отнять, и вызвал Патронуса. Ястреб снова закружил над ним, и Снейп нахмурился, не понимая, куда делась лань.

Когда птица улетела, он тоже направился в Запретный Лес вслед за Артосом и двумя Пожирателями Смерти. Нос он поправил, но убирать боль и кровь времени не было. Он шел по следам, и, наконец, увидел стоящую прямо Джейслин и Артоса перед ней на коленях, протягивающего ей ее палочку. Она посмотрела на него, и голос Темного Лорда тихо проговорил:

— Мне даже интересно стало, Северус, сколько еще раз ты сможешь уйти от меня живым. Я вижу, ты позвал гостей...

От Убивающего заклятия он спрятался за деревом, а затем снова побежал за Джейслин, которая теперь удалялась еще глубже в лес. Он не мог понять, чего они все испугались, но, на миг обернувшись, увидел, как Артос, уже в маске, сражается с человеком в форме мракоборца.

Имея в своем теле Темного Лорда, Джейслин бежала быстро, и Снейп еле поспевал за ней.

— Джейслин, — крикнул он, пытаясь проверить, насколько прочно он засел в ней.

— Она тебя не слышит, Северус, — проговорил в ответ Темный Лорд.

Снейп был уже совсем близко, он собрался с силами и, оттолкнувшись, прыгнул прямо на нее, подминая ее под себя, зажимая ее руки. Прижимая ее всем телом к снегу, он выхватил из ее рук палочку.

— Найтрокк, — тяжело дыша, произнес он ровным голосом, изо всех сил сопротивляясь Темному Лорду, который извивался телом Джейслин под ним, — Джесс... Давай же, слушай меня!

— Ты проиграл, Северус, — проговорил Темный Лорд, — Вы все проиграли, жалкие трусы!

Снейп и Джейслин катались по снегу, и ей все-таки удалось вытащить палочку из его кармана. Снейп прижимал ее к земле тяжестью своего тела, схватив ее запястья своими руками.

— Джесс, ну давай же, — рычал он сквозь зубы.

С ее палочки сорвалось несколько зеленых искр, обжегших руку, и он отдернул ее, вскрикнув от боли. Воспользовавшись этим, Темный Лорд нацелил палочку в его грудь.

— Умри, — прошипел он, ухмыляясь, но вдруг его ухмылка исчезла, сменившись негодованием, — Нет, девчонка!

— Джесс!

Снейп понял, что Джейслин слышит его, и схватил ее ладонь. Темный Лорд пытался вырвать руку Джейслин из рук Снейпа, другой рукой он взмахивал палочкой, посылая в Снейпа зеленые вспышки, на которые он в пылу сражения не обращал внимания. Джейслин все-таки сумела вырвать руку и прижала ее к щеке Снейпа. Северус взвыл от боли и попытался убрать ее со своего лица. Внезапно все кончилось. Джейслин обмякла, и глаза ее закатились. Снейп попытался встать с нее, но тут же бессильно упал. Последнее, что он смог сделать, прежде чем трансгрессировал, это подобрать блестящее в снегу золотое кольцо.

___________________

"Только любовь,

Лишь любовь

Освободит меня..." W.A.S.P.

“No more talks of darkness.

To hold you and to hide you”

“All I ask of you” Sarah Brightman

Джейслин очнулась на кровати, в доме Северуса. Она с трудом смогла открыть глаза, тело не хотело ее слушаться, мокрая от снега одежда противно прилипала к коже. Она услышала какой-то звук из угла и в лунном свете увидела лежащего на полу Снейпа. Она тяжело сползла с кровати и, пошатываясь, подошла к нему и опустилась на колени. Он заметил ее, но его взгляд был абсолютно бессмысленным, ослепленным болью, Снейп тяжело дышал, его трясло. Она увидела чернеющую в ночном мраке лужу крови. Кровь была и на его лице, и пропитала пуловер. Джейслин аккуратно положила одну руку ему на грудь, а другую на лицо, его взгляд приобрел осмысленность.

— Очень больно? — спросила она шепотом.

— Ты же знаешь свою магию, — он пытался говорить как всегда холодно, но его голос трясся от боли, — Как только ты уберешь руку, я...

— Это я сделала? — прошептала она, — Это сделала я...

Он посмотрел на нее твердо.

— Это Темный Лорд, а не ты.

Джейслин взглянула на него с благодарностью и удивлением.

— Он обратил мою магию, вывернул ее наизнанку... — проговорила она мрачно, — Сев, у меня достаточно сил для того, чтобы это вылечить. Если ты потерпишь совсем немного...

Он кивнул, не дожидаясь, пока она договорит. Он не был готов к боли, его тело задрожало и приподнялось над полом, когда Джейслин убрала руки с его ран, чтобы расстегнуть пропитавшуюся кровью рубашку. Он всегда носил вещи с воротником, чтобы закрыть горло, с тех пор как очнулся на пыльном полу в Визжащей Хижине и ощупал шею. Джейслин ахнула, увидев его шрамы на шее. Ее руки тряслись, она торопилась, отрывая пуговицы и дергая так, что мокрый материал с треском разрывался. Наконец, она освободила его худую, впалую грудь от материала и, стараясь не смотреть на рану, закрыла ее ладонью. Другой рукой она сжала его обожженное запястье и прижалась щекой к его израненной щеке.

Боль отступила, как морская волна, но он чувствовал, что она готова была вернуться и в любой момент напасть на него. Он слышал тихий голос, иногда срывающийся на шепот — он не мог понять, что она говорила, но это было похоже то на птичье пение, то на стрекот кузнечика, то на шум волны, то на ветер, застрявший где-то в щели и поющий там. Ее волосы упали на его лицо и, освещаемые лунным светом, казались ему какой-то призрачной дымкой, как-будто он лежит на дне кристально чистого ледяного озера и смотрит вверх. И этот аромат, который защищал его от спазмов адской боли... Неужели он наконец-то нашел его источник? Горячее дыхание обжигало ухо, оно каждой своей клеточкой чувствовало близость губ. Патронус. Его новый Патронус. Он вспомнил огромного ястреба, парящего над дементорами, его внимательные глаза — его настоящий Патронус. Ненюфары... Вот почему он вспомнил о них тогда. Теперь, когда источник неземного аромата был найден, он мог различить каждый его оттенок. Горько-сладкий запах ненюфара, теплый апельсин... когда отец отлупил его в первый раз, он нашел у себя на подоконнике апельсин, который положила мама, за весь день фрукт нагрелся от летних солнечных лучей и пах совершенно так же...яблочный пирог...мама пекла их до того, как все это произошло...удушливый вишневый табак...его курил отец, набивая в трубку, пока не скатился до дешевых сигарет, до того, как в семь лет его сын совершил то, что его мать не смогла объяснить, когда ей пришлось показать ему волшебную палочку и признаться, что она волшебница и что их сын тоже волшебник, до того, как она впервые встала с пола с рассеченной губой...корица...свежая трава...ей всегда пахло весной в Хогвартсе...лесной цветок...он цвел только ночью и только в Запретном лесу...сахарный запах солодки...старые книги в кожаном переплете...облепиха...ей пахло в кабинете Слизнорта, когда он впервые вошел туда...лавандовое вино...оливковое масло…сандал….он добавил несколько капель его масла в свое первое зелье и получил высший балл…отрезвляющий запах лавра…нежный чабрец…миндаль…и еще много разных запахов, которые сливались в этот волшебный аромат, исходящий от ее волос, прогоняющий боль, возвращающий его в сознание. Он мог только догадываться о том, что может пахнуть так или иначе. Может, этот дивный сладкий запах принадлежит какому-то экзотическому цветку, а этот — кислый до оскомины — южному фрукту, а так пахнут ледяные озера на севере... Ее хриплый шепот убаюкивал, и он начал проваливаться в эту серебряную дымку, но вдруг услышал грохот. Он, неожиданно для себя быстро, вскочил на ноги, хотя и еле удерживаясь на них. Джейслин лежала возле трюмо, потирая голову и пытаясь сесть.

— Ты в порядке? — он протянул ей руку.

— Да... — ответила она, морщась.

Он довел ее до кровати и уложил, накрыв одеялом. Только тогда, она присмотрелась к его лицу во мраке — щеку пересекал уродливый рубец. Она протянула руку, но тут же убрала ее, так и не дотронувшись — его взгляд был как всегда холоден.

— Я уберу их, — прошептала она, — И те, на шее... Только позже, сейчас я уже ничего не могу.

Она снова поморщилась, устало положив голову на спинку кровати, и он заметил это. Он молча протянул руки и, дотронувшись до ее теплых волос, слегка надавил на затылок, нащупывая шишку.

— Ничего серьезного, — сказал он спокойно, — пройдет.

Джейслин слабо улыбнулась, и он нехотя убрал руки от ее головы.

— Я принесу тебе лекарство, — сказал он без всякого выражения и вышел из комнаты.

Спустившись в гостиную, он испугался, увидев свое отражение в старом пыльном зеркале — в клочья порванная рубашка, выпачканная кровью, и этот жуткий рубец на щеке. Но переодеться или помазать рубец мазью — на это не было времени. Снейп отвернулся от зеркала и прошел в кабинет. Он уже давно не варил это зелье, разве что пару лет назад в Хогвартсе для какого-то ученика, имени которого он уже не помнил. В основном мадам Помфри предпочитала в этих целях шоколад, но им требовалось не просто восстановить силы, но еще и не пустить Темного Лорда в ее сны.

Он осторожно поднимался по ступенькам, чтобы не пролить коричневатую жижу из стакана. Зелье пахло ужасно, да и выглядело неаппетитно, но было сейчас крайне необходимо для Джейслин — выпив его перед сном, она проспала бы без снов и набралась сил. Он остановился перед дверью и взглянул на стакан. Мама тоже варила ему такое зелье, когда он болел. Конечно, когда отца не было дома. И когда он отказывался пить его, она его обманывала. Свободной рукой Снейп провел по усталым глазам — нос уловил запах ее волос, оставшийся на его коже. Он достал палочку из кармана брюк и провел ей над стаканом — зелье стало золотистым и запахло вишней.

Джейслин сидела, прислонившись к подушке, ее глаза были закрыты. Он сел на край кровати, и она открыла глаза. Снейп протянул ей стакан, она поблагодарила его и выпила все до конца. Ее взгляд перемещался с его раненого лица на шею и обратно.

— Сев, — смущенно заговорила Джейслин, — Спасибо тебе. Ты... Только очень смелый человек смог бы сразиться с ним...

Он покачал головой и приложил свои пальцы к ее губам, призывая к молчанию. Снейп смотрел в ее глаза, едва дыша, ему казалось, что именно такого цвета должно быть далекое Северное море с его рокочущими холодными волнами. Или океан, омывающий берег какой-нибудь южной страны, в которой он никогда не был, потому что он никогда не задумывался об этом. О чем еще он никогда не думал?... Горячий песок, по которому можно бродить босиком... Ледяные айсберги, сверкающие миллиардами бликов в восходящем солнце... И море, синее море... Оно было все ближе и ближе, тело стало легким, он опускался все ниже над его водами. Казалось, его щеки задела крыльями бабочка, ее ресницы, и он прижался своими сухими и теплыми губами к ее губам. Только на мгновение. Она смотрела в его черные глаза, такие холодные и безжизненные, и внезапно увидела в них огонек — где-то там, совсем глубоко — его губы дрогнули, разбивая лед. Его глаза оставались спокойными и серьезными, но он улыбнулся — еле заметно, но по-настоящему — улыбнулся и снова склонился над ней, прижимаясь губами к ее губам.

Сидя с закрытыми глазами, уткнувшись носом в ее волосы, он почти не дышал, стараясь не спугнуть бабочек, которые щекотали мягкими крылышками его подбородок. Он чувствовал теплое дыхание на шее, и ему казалось, что если он откроет глаза, то все исчезнет. Сердце тяжело рухнуло вниз: привязанность означала боль. Всегда. Он открыл глаза и проследил за ее взглядом, на удивление жестким. Закатанный рукав рваной в клочья рубашки демонстрировал снова почерневший шрам на предплечье. Он открыл глаза — и все исчезло, привязанность значит боль. Он начал медленно убирать руку, которой обнимал ее, но она поняла его движение и остановила его. Взяв его руку в свою, она коснулась Черной Метки губами и закрыла глаза. Он возненавидел себя за то, что выглядело надругательством — ее такие чистые губы не должны были прикасаться к этому клейму подонка, вообще к нему, трусливому убийце. Он горько усмехнулся:

— Есть шрамы, которые даже ты не можешь вылечить.

Она погладила его по руке и, внимательно глядя в его глаза, произнесла:

— Некоторые шрамы нельзя лечить. Это память, — она помолчала, — Какое это имеет значение, если он на твоем теле? Главное, есть ли он на твоей душе.

Губы Снейпа скривились в беспомощной ухмылке. Внезапно он вспомнил о том, что лежало в кармане брюк и, засунув в него руку, достал кольцо, слетевшее с пальца Джейслин, которое он подобрал, прежде чем трансгрессировать. Он извлек руку со сжатым в кулаке кольцом из кармана.

— Я ничего не подарил тебе на Рождество, — спокойно сказал он, — Но если возвращение пропажи можно расценивать как подарок, то...

Он раскрыл ладонь и вложил ей в руку кольцо. Джейслин благодарно улыбнулась ему, надевая его на палец.

— Это лучший подарок, — заверила она его, — Кольцо мамино, ей его подарил отец. Оно много веков принадлежало их роду. Просто... по странным обстоятельствам, его подарок маме — единственное, что осталось мне от него как воспоминание.

Внезапно она помрачнела.

— Артос отдал мне его, когда нашел меня в первый раз. Но все равно… Спасибо, Северус!

_____________________

"Больше не говоре о темноте,

Забудь о душераздирающих кошмарах.

Я здесь, возле тебя, с тобой,

Чтобы обнять тебя и спрятать..." Сара Брайтман

“Kiss away the pain and leave me lonely!

I’ll never know if love’s the lie…”

“The Idol” W.A.S.P.

Через какое-то время бабочки улетели — она заснула. Ему не хотелось вставать, чтобы приготовить еще одну порцию зелья. Ему хотелось, чтобы вечность прошла здесь, в этой комнате, рядом с ней. Но ему все же пришлось встать. Он вышел из комнаты, закрыл тихонько дверь и хотел было ступить на лестницу, как вспомнил, что на нем до сих пор надета пропитанная кровью, рваная рубашка. Он толкнул дверь в свою комнату, прошел к шкафу и достал оттуда новую смену одежды.

Взгляд Снейпа упал на старый письменный стол, и он выдвинул верхний ящик. Трясущимися руками достав оттуда клочок бумаги, он сел на кровать. Между бровей пролегла морщина, губы побелели — с куска фотографии на него смотрела Лили и улыбалась. Лили... рыжеволосая и зеленоглазая девчонка, каких много... только единственная... никаких роскошных экзотических ароматов... она пахла клевером и туманом... Лили, его Лили. Черная метка — что там сказала Джейслин? — главное, есть ли она в его душе. У него нет души. Вот уже семнадцать лет. И Черная метка — это напоминание о том, почему. Странная слабость навалилась на него, и он лег в свою кровать, сжимая в пальцах ее фотографию. Все эти запахи, ощущения, вкусы — все это глупо, нелепо. Он должен быть сейчас там, дальше, там, где Лили. Лили, любимая Лили. Он вспомнил тьму, в которую он провалился, глядя в ее глаза тогда, в Визжащей Хижине, какой спокойной была эта тьма, когда боль отступила — а в глазах навсегда отпечатался ее взгляд. И помнил, как со своего портрета Дамблдор давал ему наставления, говоря ему, что он должен сделать, и не объясняя, почему. Заставил выпить какое-то зелье из своего шкафчика. Его не оставили в этой безболезненной тьме, не дали ему пойти дальше, туда, где Лили. Лили, его Лили. Он помнил, как сделал судорожный вдох, когда вынырнул из этой тьмы как из морской пучины. И пришла боль, и отчаяние, и злость на то, что его не пустили. Минерва Макгонагалл, презрительно сверкая глазами, сквозь зубы объяснила ему, что заставил его выпить Дамблдор, но не рассказала, зачем. Его заставили спрятаться. Дамблдор, безжалостный Дамблдор, который был ему дорог, как отец. Сравнивая с настоящим отцом, пожалуй, гораздо дороже. Зачем ему вечность без Лили? Лили, его любимая Лили. И Дамблдор знал, но не дал ему спокойно умереть. Снейп вздохнул, длинным пальцем проведя по лицу Лили на фотографии. Места, в которых он не был, миллиарды вещей, что он не видел... к чему они, когда ее нет рядом? Он начал проваливаться в сон, вспоминая каждую секунду, проведенную с ней.

Снейп проспал целую ночь, затем день, а потом и еще одну ночь, как убитый. Он не слышал, как к вечеру следующего дня проснулась Джейслин и закрыла дверь в его комнату, чтобы не мешать ему. Он не знал, что она уже почти дочитала ту книгу в кожаном переплете, что дошла до последней главы под названием "Крестражи", что наколдовала перо и чернила, чтобы выделить самое главное, а потом перечитать и, наконец, понять, почему Артос охотится за ней и каким образом Реддл, так легко овладевает ее телом. Он не знал, что она просидела с раскрытой книгой в руках целый день, глядя в одну точку и думая, что же делать. Не видел, как багровый лучи заходящего солнца окрасили ее серебряные волосы и белую кожу, сделав ее похожей на экзотическое божество, такую спокойную и недвижимую. Он не слышал, как она, обеспокоенная его слишком долгим сном, вошла в его комнату и прислушалась к его размеренному дыханию. Как провела по щеке, разглаживая шрамы, и по шее. Он не знал, что она заметила фотографию Лили, застрявшую в его волосах. Не видел, как побелели ее губы и какими печальными стали ее глаза. Не почувствовал ни ее вздох на своей коже, ни то, как она дотронулась пальцем до его лба, разглаживая морщины, ни как взмахнула палочкой, положив что-то на тумбочку рядом с кроватью, а потом еще раз — чтобы накрыть его одеялом.

Он не слышал, как она ушла, с легкостью убрав его защитные заклинания. Как потом долго стояла на улице, помахивая палочкой, накладывая все возможные защитные заклинания, которые она знала, которые только были на свете. Как побрела по скользкой дороге, как упала и наконец-то дала волю слезам. Как ее душили рыдания, а она стояла на коленях на льду, не обращая внимания на то, что замерзает. Как лучи восходящего солнца заставили снег переливаться, а ее волосы блестеть золотом. Как она кричала, чтобы он пришел, пришел и сразился с ней, кричала, лежа на льду, а ее слезы прокладывали ледяные дорожки на без того замерзших щеках. Как она ничком упала на лед, задыхаясь, с расширенными от страха глазами. И как поднялась и пошла по дороге, победно ухмыляясь и сверкая красными зрачками из-под упавших на лицо волос, как трансгрессировала, оказываясь перед Артосом и Драко, и как Артос бросился перед ней на колени, прохрипев "Мой Лорд!"

Снейп проснулся утром от того, что ужасно замерз. В комнате было темно, зимнее солнце давало слишком мало света. Он закутался в одеяло, под которым сохранилось хоть немного тепла, но мысль вспышкой разрезала его сознание, и он вскочил — нужно было взглянуть, как там Найтрокк. Обойдя весь дом, он застыл перед ее комнатой и толкнул дверь. Джейслин там не было, зато на кровати страницами вниз валялась книга. Снейп перевернул ее и увидел страницы, расчерченные красными чернилами. "Крестражи," — прочитал он. Читая на ходу, он вернулся в свою комнату. Чем больше он читал, тем страшнее ему становилось. Он понял, что она ушла, и, возможно, навсегда. Он оглядел комнату, как-будто ища помощи. Снейп взмахнул палочкой и проводил взглядом огромного серебряного ястреба, взмывающего к солнцу.

На тумбочке он увидел плитку шоколада, и его губы скривились в горькой усмешке — она не умела варить зелья, но так хотела что-то для него сделать! И тут его взгляд упал на фотографию на подушке, которую он смял во сне. Лили... Глядя на ее улыбающееся лицо, он устало опустился на пол возле кровати. Он знал, почему она ушла. Он знал, что она хочет сделать. Книга дала ему это понять. Губы задрожали, когда он представил себе, что с ней уже могло случиться, пока он спал. А ведь она совсем одна... Косые лучи падали на лицо Лили, которая продолжала улыбаться и махать. Снейп в прострации оглядел комнату — темные углы и холод. Он втянул носом воздух — разлагающийся труп старого деревянного дома. Он отдал бы все, что у него есть, чтобы снова вдохнуть теплый аромат ненюфаров и апельсина… Снейп взглянул Лили в глаза и трясущимися губами прошептал:

— Почему... так больно, Лили?

Лили не ответила. Она просто махала ему с фотографии и весело улыбалась. По носу поползла слеза, оставляя мокрый след. Он подошел к окну, глотнул морозного воздуха сквозь открытую форточку и, положив фоторгафию на подоконник, снова опустился на пол. Уткнувшись лицом в одеяло, он горько зарыдал, трясясь всем телом.

_____________

"Забери боль поцелуем!

Я никогда не узнаю, что любовь — это ложь..." W.A.S.P.

“The world might be against you

But I’ll never let you down”

“I guess you know” Exilia

За все праздничные дни Гарри так и не смог выспаться. Народу в Норе было слишком много: шушуканье в "спальне девочек" продолжалось до трех часов ночи, а басовитый галдеж в "спальне мальчиков" — и того дольше. Гарри делил комнату с Роном, Чарли и Биллом, Джордж спал в комнате Перси, в старой комнате Фреда и Джорджа размещались Флер и девушка Чарли из Румынии, Эржбета, чье имя было выговорить настолько сложно, что все звали ее Бэтти, Джинни и Гермиона спали в комнате Джинни, мистер и миссис Уизли разместились на раскладном диване в гостиной. Миссис Уизли приходилось много готовить, чтобы накормить столько народу, но это было только на руку: за всеми хлопотами она все реже имела возможность вытаскивать носовой платок из кармана. Миссис Уизли не могло не печалить и еще одно обстоятельство, которое Билла и Чарли исключительно веселило: Эржбета и Флер.

Флер, прекрасная, утонченная француженка, с ее бледноватой кожей и светлыми волосами, с нежным акцентом, никак не могла смириться с появлением нового объекта восхищения на ее территории, причем так непохожего на нее саму. Эржбета, или Бэтти, была высокой, крепкой, загорелой брюнеткой, с огромными чернющими глазами и громким, грудным голосом. Крепость ее рукопожатия удивила Гарри, а смелый, открытый взгляд навел на мысль, что именно так нужно смотреть в глаза гиппогрифу. Эржбета оказалась прекрасной амазонкой, очаровательной дикаркой, с тяжелым, грассирующим акцентом, произносящей его имя твердо и уверенно — "Гаррррри". Ее громкость и яркость повергли несчастную, хрупкую Флер в крайнюю степень недовольства. Вот и сегодня за завтраком, когда Эржбета попросила побольше сахара в свой чай, Флер наморщила свой прекрасный носик и сказала:

— Это же си'оп получается, а не чай. Фу, не люблю саха', он по'тит фигу'ру!

Билл и Чарли, переглянувшись, спрятали улыбки в чашках. Эржбета, вытряхнув столько сахара, сколько ей было надо, повернулась к Гарри, сверкая глазами и улыбаясь.

— Гарррри, этот феникс, он твой? — спросила она.

— Нет, это... — Гарри пытался подобрать слово, — ...моей...сестры моего крестного, она... оставила его... на время.

Эржбета понимающе закивала, тряся гривой густых черных кудрей.

— Отличная птица, Гарррри! — она сжала кулак и показала большой палец, подкрепляя свои слова, — У нас фениксы не водятся. А твой крестный, почему он не праздновал с нами Рождество?

Гарри заметил, что до сих пор слушавшие их разговор Рон и Гермиона, повернулись друг к другу и заговорили о работе Гермионы, чего обычно Рон старался не делать. Гарри грустно улыбнулся Эржбете и ответил:

— Мой крестный, Сириус, умер.

— Прррости, Гаррри, — Эржбета нахмурилась.

— Все нормально, — кивнул в ответ мальчик.

Посреди стола, прямо перед Гарри, приземлилась большая серая почтовая сова и стала важно выхаживать среди стаканов.

— Из Министерства, — озадаченно заметил мистер Уизли.

Гарри отвязал кусок пергамента, и сова тут же улетела, как-будто давая понять, что у нее еще много дел, ведь она не какая-то там, а МИНИСТЕРСКАЯ сова. Пробежав глазами коротенькую записку, Гарри пожал плечами.

— Это Кингсли. Хочет видеть меня как можно скорее... — внезапная догадка заставила его поднять голову с широко раскрытыми глазами, — Как можно скорее! Они, наверное, нашли ее!

Гарри выскочил из-за стола, на ходу извинившись перед миссис Уизли, и обратился к ее мужу:

— Мистер Уизли, я могу воспользоваться вашим камином?

— Конечно, Гарри, — ответил мистер Уизли обеспокоенно.

Гарри приманил сверху мантию-невидимку (так, на всякий случай, если придется избегать очередных любителей сказать "спасибо" легендарному Избранному) и подошел к камину. Гарри ужасно нервничал, представляя, что скажет ему Кингсли при встрече, и с жадным любопытством смотрящие в его спину глаза, только еще больше его волновали. Он зачерпнул горсть порошка из горшочка, стоящего на каминной полке, бросил ее в огонь, снял очки и, зайдя в огонь, скомандовал:

— Аврорат, кабинет Кингсли.

Гарри прищурился, чтобы в глаза не попал пепел. Он проносился мимо различных каминов со скоростью звука, пока не остановился в камине, находящемся в кабинете Кингсли Шеклболта. Гарри вышел из него и, отряхивая пепел с плеч, подошел к Кингсли, который встал из-за стола, чтобы пожать его руку.

— Я не опоздал? — спросил Гарри взволнованно, сразу переходя к делу.

Кингсли провел ладонью по лысой голове и вяло улыбнулся:

— Нет, Гарри, надо сказать, мы ждали тебя позже.

— Вы? — переспросил Гарри, оглядывая кабинет и больше никого в нем не находя.

— Я и профессор Дамблдор, — пояснил Кингсли.

Он махнул рукой в сторону одного из кресел, не глядя Гарри в глаза, а сам снова сел за свой письменный стол. Гарри опустился в кресло, не сводя глаз с Кингсли. Он определенно не понимал, что происходит.

— Значит, Гермиона все-таки была права? — спросил он требовательно, — В том, что это как-то связано с Хогвартсом… Профессор Дамблдор тоже причастен?

— Гарри…

Кингсли явно ожидал подобных вопросов и уже настроился отвечать на них. Гарри перебил его:

— Тогда зачем ты скрывал это? — спросил он.

Кингсли молчал, подбирая слова. Внезапный голос заставил Гарри подпрыгнуть.

— Гарри, мой мальчик!

Гарри оглянулся и увидел, что в доселе пустовавший портрет вернулся Альбус Дамблдор. Он поглаживал свою серебристую бороду и ласково смотрел на Гарри сквозь свои очки-половинки. Гарри улыбнулся ему, но тут же снова нахмурился.

— Профессор, объясните мне, что происходит! — проговорил он, — Эээ пожалуйста, сэр…

Дамблдор замахал руками.

— Нет, не сейчас, — ответил он, — Нужно дождаться еще одного человека, он будет с минуты на минуту!

Кингсли заерзал на стуле.

— А вы уверены, что… — несмело начал он.

— Абсолютно уверен, этот человек еще ни разу не заставил меня в себе усомниться, — ответил Дамблдор, улыбаясь Гарри.

Гарри не мог поверить в услышанное. Значит, он тоже оказался прав — Снейп жив. О ком еще мог так говорить Дамблдор? Не веря в происходящее, Гарри посмотрел на молчащего Кингсли, прячущего смущенный взгляд, на таинственно поблескивающие глаза Дамлдора на портрете, и почувствовал обиду на этих людей, которым всегда доверял. Почему от него снова скрывают правду?

Снейп не заставил себя долго ждать. Он вышел из камина, мрачный и бледный, пожалуй, даже больше, чем обычно.

— Кингсли, — сухо поприветствовал Снейп мракоборца и кивнул.

— Профессор, — он серьезным взглядом одарил Дамблдора, а затем повернулся к Гарри и, помолчав, сквозь зубы проговорил, — Поттер.

Гарри что-то пробормотал в ответ, пораженный тем, что Снейп вообще соблаговолили обратить на него внимание. Что-то здесь было не так.

— Северус, мой мальчик, присаживайтесь! — улыбнулся Дамблдор.

Кингсли с неприязнью смотрел, как Снейп подошел к креслу подальше от того, в котором сидел Гарри, и сел в него. Гарри тоже не сводил с него взгляда.

— Но я же видел, как вы умерли! — выпалил Гарри.

Снейп даже не посмотрел на него, лишь прошипел:

— Мы здесь не для того, чтобы обсуждать, жив я или мертв, Поттер. И не забывайте о манерах, если вы еще не успели забыть, что это такое.

— Северус, не будьте так строг к мальчику, — попросил Дамблдор, и Снейп умолк, склонив голову, — Мы больше никого не ждем, Кингсли.

Кингсли кивнул и, стараясь не смотреть на внушающую ужас фигуру Снейпа, повернулся к Гарри.

— Гарри, я бы хотел, чтобы ты вспомнил тот день, когда Джейслин рассказывала нам о себе, — спокойно сказал он.

— Она жива? — тут же спросил Гарри.

Этот вопрос интересовал его больше всего, и он дал себе слово, что, пока он не получит на него ответ, разговаривать он ни с кем не будет. Кингсли помедлил с ответом.

— К сожалению, я не могу сказать тебе точно, — наконец, ответил он медленно, — Но мы надеемся, что да.

Он кинул на Гарри быстрый взгляд и, увидев, его возмущенное лицо, тут же быстро заговорил:

— Гарри, дело в другом. Я хочу, чтобы ты вспомнил, что она рассказывала о своей встрече с Волдемортом. Ты помнишь?

Гарри удивленно взглянул на Кингсли.

— Да, я помню, — сказал он, не понимая, куда клонит мракоборец.

— Так вот, это ложь, — пытаясь оставаться спокойным, отрезал Кингсли.

— Ложь?..

Гарри беспомощно обернулся и посмотрел на Дамблдора, который сурово нахмурившись изучал свои ногти. Снейп не сводил внимательного взгляда с мракоборца, застыв в кресле.

— Профессор? — тихо позвал Кингсли Дамблдора.

Дамблдор кивнул, и Кингсли облегченно вздохнул, как человек, которого избавили от тяжелой ноши или особо сложного задания.

— Я расскажу тебе, Гарри, как однажды около двадцати лет назад в погожий летний день в мой кабинет в Хогвартсе пришли два выпускника Гриффиндора, Сириус Блэк и Джейслин Найтрокк. Джейслин была очень напугана. Она рассказала мне нечто удивительное. Волдеморт и правда приходил, чтобы убить Амальтею Блэк. Эта женщина была ужасно привлекательной, она могла вскружить голову любому мужчине. Больше всего на свете, за исключением Темного Лорда, она любила своего сына Артоса, и именно ему доверила свою тайну, которую тот, скорее всего, из лучших побуждений, открыл своему хозяину. Том Реддл, конечно же, не хотел, чтобы эту тайну узнали все, он даже не верил в то, что Амальтея говорит правду. Единственным способом заставить кого-либо замолчать, известным ему, было убийство. Но дочь Амальтеи он убивать не стал. Уж не знаю, каким образом он все-таки понял, что Амальтея не врала, и что Джейслин и правда является его дочерью.

— Дочерью?

Гарри удивленно подскочил на кресле и уставился на Дамблдора, не веря своим ушам.

— Да, Гарри, Джейслин — дочь Тома Реддла, — тихо подтвердил Кингсли.

— Но… Нет, я не верю… Это чушь… Как такое может быть...

— Она говорит на Змеином языке, — донесся холодный голос с дальнего кресла.

Гарри оглянулся и увидел ничего не выражающее лицо Снейпа. Он облизнул пересохшие губы и отвел от профессора боязливый взгляд.

— Хорошо, — согласно проговорил Гарри, — Но ведь это не значит, что ее не надо спасать?

— Это только половина правды, Гарри, — вздохнул Кингсли.

— Самое страшное в том, — произнес Дамблдор, — что Джейслин — крестраж.

Гарри недоверчиво посмотрела на него, и его губы растянулись в улыбке.

— Вы шутите, профессор, не так ли? — поинтересовался он грубо.

— Поттер, не забывайтесь! — прошипел Снейп в ответ.

Дамблдор покачал головой и грустно заметил:

— Не стоит, Северус, мальчику сейчас очень тяжело, я готов простить ему его слова. Гарри, дорогой, я понимаю, как тебе дорога Джейслин.

— Понимаете? — переспросил Гарри, хмыкнув и одарив Дамблдора неприязненным взглядом.

— Могу понять, — ответил Дамблдор, — Она всегда хвостом следовала за Сириусом, и я могу представить, как она на него похожа. Моя вина в том, что я разлучил их, надеясь, что мракоборцам вскоре удастся разобраться с Волдемортом и его слугами. Моя вина в том, что я пытался не обращать внимания на взгляды, которые иной раз бросал на меня Сириус на протяжении этих лет. Она стала ниточкой, связывающей тебя с ним. Я понимаю, Гарри… Но есть вещи, которыми надо жертвовать во благо других. Если у нас есть шанс остановить Волдеморта, уничтожив последний из его крестражей, то мы должны это сделать, не смотря ни на что.

— Уничтожить крестраж?

Гарри внимательно слушал Дамблдора, но при этих словах в его голову пришло какое-то паническое понимание неизбежного.

— В смысле, убить Джесс? — переспросил он.

Бледные руки Снейпа сжали подлокотники кресла. Гарри неуверенно рассмеялся.

— Это невозможно, вы же не можете именно это иметь в виду! Убить Джесс! О, Мерлин!

— Мы именно это имеем в виду, — проговорил Кингсли, тяжело смотря на истерично хохочущего Гарри.

Смех мальчика как будто отрубили топором. Со страхом в глазах он посмотрел на Дамблдора.

— Как можно убить ее, профессор? — глухим голосом взывал он, — Это невозможно! Она один из самых добрых и смелых людей, которых я встречал. Она совсем не похожа на него, профессор! Кингсли, ты общался с ней, подтверди мои слова!

Гарри смотрел на окружающих его людей в поисках поддержки, но Дамблдор лишь задумчиво смотрел в никуда, а Кингсли уставился в деревянную столешницу. Лишь Снейп обернулся на мальчика и смотрел на него серьезно и внимательно, как будто поддерживая его слова. Гарри перестал оглядываться и, со злостью глядя на Дамблдора, проговорил сквозь зубы:

— Я не стану убивать ее.

Дамблдор тут же очнулся.

— О, а тебе и не придется, Гарри! — проговорил он, нежно глядя на мальчика, — Твоя душа чиста и невинна, нельзя, чтобы ее задело убийство живого существа. Северус, мой мальчик, я же могу доверить вам это трудное задание?

Сердце Гарри ушло в пятки — его план провалился. Лишь сейчас он вспомнил, что крестраж мог уничтожить не только он. Как же он мог забыть об этом? Теперь он точно не сможет спасти Джесс, Снейп убьет ее и глазом не моргнув, если этого хочет Дамблдор. Если Дамблдор внушит ему…

Он смотрел в бледное лицо Снейпа, застывшее, как маска, только черные глаза лихорадочно заблестели.

— Профессор? — хрипло переспросил Снейп.

— Северус, это очень важно. Не только для волшебного мира, вы же понимаете, — проговорил Дамблдор серьезно.

— Ах, конечно, ради общего блага, не так ли, профессор? — выпалил Гарри.

Дамблдор посмотрел на мальчика, и в его глазах заблестели слезы.

— Прости, Гарри. Я готов к твоей ненависти, я лишь надеюсь, что однажды ты поймешь меня, — сказал он и снова повернулся к Снейпу, — Ты же знаешь, где она, Северус?

Правой рукой Снейп схватил левое запястье, и Гарри заметил, как его лицо исказил спазм не то боли, не то раздражения.

— Сольвейг Касл Блэк, — проговорил Снейп, — Но ведь я еще не дал согласия, профессор.

— Но Северус… Вы тот человек, на которого я могу надеяться. Который не струсит в самый последний момент. Вы же видите разницу между убийством женщины и спасением целого мира от зла.

Глядя на Снейпа, Гарри в душе умолял его не слушать того, что говорил профессор. Но Снейп лишь криво ухмыльнулся и кивнул, тряхнув жирными волосами.

— О, конечно, профессор.

— Значит, вы согласны? — спросил Дамблдор.

— Да, — ответил Снейп.

Лихорадочный огонек из его глаз не исчезал, и Гарри не мог поверить, что все это время он уважал этого человека, жалел о его смерти. Сейчас ему хотелось, чтобы Снейпа разорвало на миллиарды кусочков прямо здесь и сейчас. Кингсли что-то вытащил из-под стола и положил на стол. Гарри вытянул шею и увидел меч Годрика Гриффиндора, поблескивающий на столе.

— Он вам будет нужен, — проговорил Кингсли, не глядя на Снейпа.

Правильно поняв поведение Кингсли, Снейп, казалось, развеселился. Он взял меч и, повертев его в руках, спрятал под мантию. Снейп подошел к двери и схватился за ручку.

— Удачи, Северус! — проговорил Дамблдор.

Снейп криво ухмыльнулся и вышел.

— Сольвейг Касл Блэк… что это? — спросил Гарри внезапно, нарушая неловкую тишину.

— О, это один из самых прекрасных замков в Британии, — охотно начал объяснять Дамблдор, вертя одним указательным пальцем вокруг другого, — Один из замков, принадлежащих семье Блэк, дедушка Сириуса и Джейслин построил его специально для своей жены Хэдвиг. Сольвейг — это солнечный путь, Гарри. Одна из башен замка украшена миллиардом разноцветных стеклышек и расположена так, что солнце светит в нее целый день…

Гарри покачал головой, не веря своим ушам. Он вскочил с кресла, щеки покраснели, глаза заблестели от ярости:

— И вы мне сейчас все это спокойно рассказываете, зная, что Джейслин, может быть, убивают? — крикнул он, — Я не позволю этому паршивому подонку убить ее, слышите?

Он в два шага пересек кабинет и вылетел в коридор, хлопнув дверью.

______________

"Целый мир может быть против тебя,

Но я никогда тебя не подведу!" Exilia

“Heart of mine thrown in the pit of the snake

I will not need no heart where I go should die”

“Gods of Thunder, of Wind and of Rain” Bathory

Сольвейг Касл Блэк был действительно одним из самых прекрасных замков, расположенным среди заснеженных холмов, вдалеке от магловских городов и деревень. Уже двадцать лет в этом замке никто не жил, и в его каменных залах было ужасно холодно и сыро. Лишь в круглой башне Сольвейг, украшенной огромными колоннами, горел камин, возле которого стояли три человека. Один из них был еще подростком, высокий, бледный и худой, со светлыми волосами и острым подбородком. Рядом с ним стоял мужчина лет сорока пяти, высокоий, статный, золотые волосы спадают на спину, пухлые губы искривлены в ухмылке, смелый голодный взгляд устремлен на женщину. В отличие от мужчины, мальчик старался смотреть куда угодно, только не на нее. Женщиной была Джейслин, длинные серебристые волосы растрепаны, зрачки горят красным. Мальчик ее боялся. Мужчина благоговел.

— Ты один из моих самых преданных слуг, Артос, — холодным, неестественным голосом произнесли губы сестры.

Там, внутри, прикованный к этому слабому телу, был его хозяин, его Темный Лорд. И он, Артос, единственный, кто до конца выполнил приказ хозяина, который тот дал ему еще много лет назад, еще до рождения этого мальчишки Поттера, который разрушил все его мечты. А может, оно и к лучшему, что так получилось, ведь теперь правой рукой Темного Лорда является он, а не грязный полукровка Северус Снейп, как раньше. Теперь Снейп в немилости, хотя Темный Лорд наверняка мог бы и простить его, если бы Снейп вымолил у него прощение. Кто знает…

Болотисто-зеленые глаза Артоса сверкнули, когда он представил себе распластавшегося на полу перед Темным Лордом Снейпа, умоляющего сохранить ему жизнь. Этот паршивец перешел ему дорогу, еще будучи в школе. И он, Артос Дарквелл, был сам тому виной. Артос заканчивал последний, седьмой курс, и Черная Метка красовалась на его предплечье уже два года, а Северус Снейп, замызганный лягушонок с пятого курса, был другом Люциуса Малфоя. Другом… Каким образом сам Люциус снизошел до Снейпа, Артосу было неизвестно, но мальчишка был очень умным, в отличие от самого Люциуса. Именно Артос посоветовал Люциусу замолвить словечко за Снейпа перед Темным Лордом, который в то время собирал молодежь в свое войско. Посоветовал и, надо признать, пожалел.

— Пора, Артос, я готов! — прервала его раздумья Джейслин.

Всю жизнь он завидовал сестре. Это именно она переняла все дары бабушки Хэдвиг, именно она была дочерью Темного Лорда, наследницей. Если бы он был наследником Темного Лорда, он не прятался бы от него по маглам, а был бы ему верным помощником и продолжателем его дела. Какая разница — Темный Лорд все равно любит его.

От тела Джейслин отделилась огромная черная тень, по очертаниям похожая на человека. Сама сестра упала на пол без чувств, а тень висела над ней, плотная, зловещая. Артос облизал губы и вытащил из сапога, до колена закрывающего ногу, серебряный нож. Аккуратным движением длинных пальцев он убрал длинные золотые волосы за плечи, чтобы не мешались, и подошел к телу сестры. Полоснув по внутренней стороне ее руки ножом от локтя до кисти, он взмахнул палочкой и наколдовал серебряный кубок, который тут же до краев заполнил темной кровью, хлынувшей из ее руки. Он отошел от сестры и выпрямился, глядя на тень.

— Пей, — прошептал голос из ниоткуда.

Артос сделал большой глоток теплой крови и, немного подержав ее во рту, проглотил. Черная тень ринулась к нему, и прямо в ухо кто-то прошептал:

— Ты принимаешь меня?

— Да, — ответил Артос.

Глаза заволокла кроваво-красная пелена, свет свечей слился в одно яркое пятно. Сильные ноги Артоса задрожали, он слышал, как Драко, до того в страхе молчавший, ахнул. Артос поднес кубок к губам и сделал еще один глоток.

— Ты принимаешь меня?

Тень, казалось, кружила вокруг него, и он тоже кружился, пытаясь угнаться за ее голосом.

— Да, — ответил Артос хрипло.

Он издал крик боли, когда холодная рука сжала его сердце. Ноги подкосились, и он упал на колени на каменный пол. Золотые волосы рассыпались по плечам, невидящие глаза с мечущимися зрачками уставились в темный потолок.

— Пей, — грозно прошипел голос.

Артос поднес бокал к губам и сделал последний глоток, от которого ледяная рука растаяла под наплывом жаркой, испепеляющей боли, которая пронеслась по всем венам, по всем сосудам его тела. Он застонал.

— Ты принимаешь меня? — окрепший голос был полон безжалостного ликования.

Зрачки Артоса остановились, и он увидел огромные окна, сделанные из миллиардов цветных стеклышек. Как бы он хотел, чтобы сейчас был день. Как бы он хотел еще раз посмотреть, как лучи солнца проникают в башню сквозь эти разноцветные окна! Как тогда, когда он был маленьким и была жива бабушка.

— Д-да, — прошептал Артос пересохшими губами.

А перед замком когда-то цвели прекрасные белые розы… Перед тем, как навечно нырнуть в темноту, Артос подумал о том, как бы он не хотел умирать, не увидев снова все великолепие солнца.

_______________

"Сердце мое брошено в яму со змеями,

Там, куда я иду умирать, оно мне не нужно" Bathory

“I am unborn, and I'm undone.

No God, no me, no inbetween”

“Os Abysmi Vel Daath” Celtic Frost

Джейслин приоткрыла глаза и увидела, как Артос упал на пол. Она не могла пошевелиться, только смотрела на тело брата, закрытое черной мантией Пожирателя Смерти. Тишина давила на уши. По спине прошел холод, когда она увидела, как тело под мантией пошевелилось. Пересиливая себя, она приподнялась на локтях и с усилием села. Артос поднялся на ноги и, стряхнув пыль с плеч, повернулся к сестру и откинул с головы капюшон. Джейслин тихо ахнула — Артос ушел, вместо него на нее усмотрело ухмыляющееся лицо, больше похожее на змеиное.

— Так вот во что ты превратился, Реддл, — сорвалось с губ Джейслин странное шипение.

Ухмылка Волдеморта стала еще шире, когда он услышал слова на Змеином языке.

— Экспеллиармус, — прошипел он, и палочка вылетела из слабых рук Джейслин.

Он повернулся к Драко, который склонил голову, скорее, чтобы не видеть страшного лица Темного Лорда, чем выразить свое польщение его возвращением. Волдеморт тихо рассмеялся.

— Драко, — проговорил он, — Я рад, что ты вернулся ко мне. Видишь, без опеки твоего никчемного отца, ты стал намного аккуратнее в выборе друзей.

Джейслин видела, как взгляд мальчика застыл, а между бровей пролегла складка.

— Отдай мне мою палочку, Реддл, и мы сразимся! — воскликнула Джейслин.

Волдеморт рассмеялся.

— Ты только послушай, что говорит твоя тетка, Драко! — проговорил он, — Неужели ты, девчонка, считаешь, что Темному Лорду можно приказывать?

Джейслин выдержала его взгляд, когда он подошел к ней и взял ее лицо в свои ладони. Он отпустил ее и повернулся к Драко.

— Время встречать остальных, — бросил он, — Как я и предполагал, у них гость.

И действительно, двери башни раскрылись, и в зал вошло около тридцати человек в черных мантиях. Старые Пожиратели Смерти предпочли скрыть свои лица под масками, а молодежь открыла свои лица, наслаждаясь своей готовностью выполнять приказы Темного Лорда. Увидев Волдеморта, Пожиратели Смерти замолчали, и в тишине зала слышались только гулкие шаги Темного Лорда. Он прошел вдоль ряда Пожирателей Смерти, заглядывая каждому в глаза. Все в страхе отводили взгляды. Увидев обездвиженного Снейпа рядом с чернокожим мальчишкой, Джейслин еле слышно застонала.

— Я рад видеть новых друзей, — проговорил Волдеморт, ухмыляясь, — И я готов помиловать старую гвардию, потому что те, кто присутствует сейчас здесь, с гордостью терпели лишения, но не сдались мракоборцам и не опозорили Черную Метку гнусным предательством.

Пожиратели Смерти разом заговорили, выражая свое почтение Темному Лорду. Взмахом руки Волдеморт заставил их замолчать. Он смотрел на Снейпа, который без движения лежал у ног чернокожего мальчишки.

— Отпусти его, Блэйз, — кровожадно протянул Волдеморт.

Мальчик опустил палочку, и Снейп поднялся на ноги. Волдеморт подошел к нему и, ухмыляясь, посмотрел в его глаза. Снейп побледнел, но взгляд не отвел.

— Потерял бдительность, Северус, — обманчиво мягким голосом проговорил Волдеморт, — Что у тебя под мантией? Блейз…

Ухмыляясь, Забини вытащил меч Годрика Гриффиндора и протянул его Темному Лорду. Тот повертел меч в руках и, отдавая его на хранение Забини, с отвращением сказал:

— Это низко, Северус. Меч Годрика Гриффиндора у потомственного слизеринца… Тебе должно быть стыдно…

Он пытался держать себя в руках, и у него почти получилось. Он не обращал внимание на колотящееся от страха сердце в груди, на отсутствие палочки, успокоил предательски дрожащие руки и, освободив разум от лишних мыслей, смотрел в глаза Темного Лорда. Лишь бы только не… За каким таким лешим он посмотрел через плечо Темного Лорда на Джейслин? Он скрипнул зубами — Темный Лорд заметил направление его взгляда. Он зловеще усмехнулся и повернулся к женщине.

— Вот ты и пригодилась мне, — его зрачки вспыхнули красным, — Дочка…

— Ты не отец мне! — ответила Джейслин, пытаясь встать на ноги, — Ты старый выживший из ума полукровка, Том Реддл, ты убийца!

Последние слова утонули в крике боли, когда она с жутким треском ударилась об огромную колонну, пролетев через весь зал и упав у ног одного из Пожирателей Смерти. Волдеморт тут же подскочил к ней, как змея в броске, и злобно прошипел:

— Ты посмела сказать так обо мне, девчонка! — внезапно злоба сменилась коварной ухмылкой, — Как не стыдно говорить так о собственном отце, крошка Джесси! Надо наказать тебя, да, по-отцовски. Отнять любимую игрушку, например. Ты не обижайся на меня, дочка, я могу быть немного грубым, отцовство для меня в новинку, у меня ведь никогда не было отца! Круцио!

Снейп пытался не кричать, понимая, какую глупость может совершить Джейслин, пытаясь прекратить его мучения. Но боль, страшная боль тисками сжимала его тело, каждую клеточку пронзала как иголкой. Он сжимал зубы, ногти оставляли глубокие порезы на ладонях, но крик, животный крик боли рвался из горла. Из расплывавшейся перед глазами комнаты он увидел ее отчаянный взгляд.

— Прекрати это!

Забыв, что у нее нет палочки, что лорд Волдеморт — самый сильный волшебник в мире, видя перед собой только полные боли черные глаза, слыша пронзительный хриплый крик, эхом отражающийся от стен, Джейслин кинулась на Реддла. Снейп почувствовал, что боль ушла — Волдеморт убрал палочку — и лежал на полу, подрагивая и хватая ртом воздух. Вновь отбрасывая от себя Джейслин, Волдеморт расхохотался:

— Вот видишь, девчонка, а ты говоришь, что мы не похожи! А как же привязанность к побрякушкам и старому доброму Северусу?

Снейп почувствовал руку на своем плече — она рядом.

— Бедняга Северус, — Волдеморт прищелкнул языком, — В первый раз тебе не повезло с грязнокровкой, а кровь моей дочери слишком чиста. Ну что, Северус, ты будешь молить Темного Лорда о прощении?

Среди молодежи раздались смешки. Старые Пожиратели Смерти были слишком благоразумны, чтобы смеяться — они знали, что можно ожидать от Темного Лорда. Они не сводили взгляда со Снейпа и Темного Лорда, нацелившего палочку тому в лицо. Ухмыляющиеся губы Волдеморта зашевелились, произнося Убивающее заклинание, но громкий голос заставил проклятье отскочить от защитного щита. Волдеморт обернулся и увидел Гарри Поттера.

— Поттер?

— Здравствуй, Том, — проговорил Гарри.

Он не заметил поднятой палочки Драко Малфоя и не услышал разоружающего заклятия. Палочка вылетела из его рук, и а рядах Пожирателей Смерти снова раздались издевательские смешки. Волдеморт притворно огорченным голосом протянул.

— Видишь, как все просто, Поттер? На этот раз тебе не повезло. Мамочкин труп давно истлел, твой анимаг крестный, оборотень и сумасшедший мракоборец давно сгинули. Моя дочь и старик Северус лишены палочек… Что же ты будешь делать, Гарри? Откуда же ты будешь теперь ждать помощи?

Внезапно послышался грохот — огромная деревянная дверь вылетела из петель, и сквозь нее ворвался отряд волшебников, одетых в форму мракоборцев. Пожиратели Смерти принялись трансгрессировать, но им не было известно, что Аврорат наложил запрет на трансгрессию из замка. Один из мракоборцев, седовласый старик Стенли, направил палочку на огромную мраморную колонну, и та рухнула, полностью замуровав выход из замка и придавив пару Пожирателей Смерти.

Задыхаясь в мраморной пыли и не видя, куда идет, Гарри пытался разыскать Джейслин, чтобы не дать Снейпу убить ее. Он увидел ее на самой середине зала, она сражалась с Эйвери, который был на две головы ее выше. Снейпа видно не было, и Гарри заспешил к Джейслин, обрадованный этим фактом. Колени пронзила острая боль — один из Пожирателей Смерти на бегу врезался в Гарри и сбил его с ног. Гарри накинул мантию-невидимку и встал с каменного пола. Он увидел Снейпа, который направлялся к Джейслин, посылая заклятия и в мракоборцев, и в Пожирателей Смерти. Гарри повернулся в сторону, где в последний раз видел Джейслин, и вскрикнул, увидев, как в нескольких метрах за ее спиной молодой мракоборец с длинными каштановыми волосами подбирает меч Гриффиндора.

Гарри снял с плеч мантию-невидимку и бросил ее Джейслин, в то время как мракоборец метнул нож в ее спину. Мантия закрыла женщину, и прямо в воздухе начало расплываться кровавое пятно. Гарри увидел бледного Снейпа, со злостью отпихивающего от себя незнакомого Гарри мракоборца. Мальчик заспешил, всеми силами пытаясь обогнать мужчину, но раздался грохот взрываемой колонны, и… кто-то выключил свет.

_________________________

"Не рожден, не убит,

Как много от меня осталось?

Мое имя не говорят вслух.

Там, где я, нет ничего:

Ни Бога, ни меня, ни того, что между им и мной" Celtic Frost

“Tears they flow but why am I crying?

After all I am not afraid of dying”

“Hallowed be thy name” Iron Maiden

Он видел, как мракоборец с длинными каштановыми волосами подобрал меч, блестящий рядом с лежащим без сознания Забини. Уже тогда, он почувствовал ужас неизбежного и с силой оттолкнул от себя старого мракоборца, чтобы защитить ее, закрыть от этого удара. Он видел, как мракоборец, тряхнув головой, бросает меч ей в спину, как он стремительно летит, сверкая в свете свечей, видел и мантию, которую бросил Поттер. Он знал, что уже поздно, но все равно прорывался сквозь мракоборцев и Пожирателей Смерти. По кровавому пятну в нескольких сантиметрах от пола он понял, что это она. Обняв ее обеими руками, он потащил ее в сторону, за огромную мраморную колонну, в угол.

— Джесс…

Он сбросил с нее мантию-невидимку и прижал ее голову к своей груди. Вытащив меч из спины, он бережно положил ее на пол. Яд василиска, которым было пропитано лезвие, распространялся по ее телу, обладающему лечебной магией, медленнее обычного, но исход был ясен. Снейп достал палочку из кармана мантии и принялся водить ею над Джейслин. Через некоторое время она открыла глаза и сфокусировала взгляд на нем.

— Джесс, ты слышишь меня?

Снейп склонился над ней, вдыхая ее запах, смешавшийся с запахом крови и пыли. Она разжала губы, чтобы что-то сказать, но вместо слов изо рта на подбородок потекла кровь. Снейп всхлипнул и положил ее голову к себе на колени.

— Сев… — прохрипела женщина.

— Джесс, я сделаю все, что угодно, слышишь? Я знаю, где достать кровь единорога, только согласись, пожалуйста! — умолял Снейп, целуя ее окровавленные губы, — Проклятие — это не страшно, поверь… Я ведь тоже проклят.

— Он умер? — спросила Джейслин шепотом.

— Кто? — трясущимся голосом уточнил Снейп.

— Реддл… умер?

— Судя по всему, нет… — отмахнулся Снейп, — Соглашайся же, Джесс! Я успею. Времени очень мало…

— Если я крестраж, то он должен умереть, — Джейслин говорила четче, кровь перестала течь из горла.

Она с усилием села, держась за руки Снейпа. От боли перед глазами заплясали красные точки, но она все равно встала на ноги.

— Джесс, не нужно! — взмолился Снейп, пытаясь уложить ее обратно.

Она оттолкнула его руку.

— Я должна, — твердо сказала она.

— Ты не должна! — взревел он, запуская руки себе в волосы, — Не ходи, слышишь?

Она протянула руку и дотронулась до перепачканного ее кровью лица Снейпа. Внезапно спазм схватил горло, и она закашлялась, выплевывая кровь на пол.

— Я должна, — повторила она.

Снейп помог ей встать на ноги, нежно придерживая за руки, как будто прикасался к ней в последний раз. Но ведь он и правда делал это в последний раз. Привязанность значит боль.

* * *

Гарри очнулся и, вспомнив где находится, вскочил на ноги. Голова ужасно гудела, он вспомнил о том, как упала колонна, и он потерял сознание. Наверное, Оглушающее заклинание или осколок колонны попал в голову. Он вспомнил о Джейслин и Снейпе, но нигде не смог их найти, зато краем глаза он увидел змееподобное лицо Волдеморта, убегающего куда-то вверх по широкой каменной лестнице. Гарри направился вслед за ним, стараясь, чтобы Реддл не заметил его. Поднявшись по лестнице, Гарри оказался в длинном абсолютно темном коридоре, который лишь изредка подсвечивали тусклыми отблесками искры волшебных палочек, красные и зеленые. В коридоре было тихо — казалось, Волдеморт исчез. Гарри поднял палочку и медленно пошел вперед. Вдруг он услышал грохот, как будто что-то огромное тяжело ступало по каменному полу. Гарри поднял голову и увидел прямо над собой огромную змеиную пасть, готовую схватить его. Не задумываясь, Гарри крикнул:

— Протего!

Мальчик почувствовал, как неведомая сила вытолкнула его на лестницу. Он едва не перелетел через перила, но вовремя удержался. На уровне своих глаз он увидел ужасное огромное животное — тело было крупным, массивным, покрытым жесткой бурой шкурой (1), а на туловище медведя сидела непомерная в длину, огромная змеиная голова. Гарри увидел, как какой-то мракоборец подлетел к гиганту и тут же упал замертво. «Василиск, это василиск!» — подумал Гарри в страхе.

Зажатый в углу Гарри принялся посылать в отвратительное животное заклинания, не глядя в змеиные глаза, но заклятия отскакивали от гиганта. Змея бросалась на Гарри, как будто играя с ним, перед тем как съесть. В очередной раз, когда огромная пасть стремительно направилась в сторону мальчика, Джейслин сбросила мантию-невидимку. Вся одежда женщины была пропитана кровью, Гарри не мог поверить, что она еще держалась на ногах.

— Реддл! — крикнула она, пошатываясь.

Животное начало поворачивать тяжелый торс в сторону женщины.

— Не смотри ему в глаза! — предупредил Гарри Джейслин.

Змеиная пасть издала полу-вой, полу-рев и снова обернулось к Гарри.

— Уходи, Гарри! Это моя битва! — отчаянно выкрикнула Джейслин.

Огромное животное задело Гарри массивной лапой, и он скатился по лестнице, ударяясь затылком. Животное повернулось к Джейслин, и Гарри поднял палочку.

— Коньюктивус! — крикнул он, целясь в правый глаз, и пораженно обернулся.

В тот же момент откуда-то сзади второй красный луч засветил василиску в левый глаз. Гарри увидел бледное, искаженное болью лицо Снейпа. Мальчик знал, что Снейп чувствует на себе его взгляд, но в ответ профессор так и не посмотрел. Животное заметалось, грозясь придавить своим телом Джейслин, но женщина стояла, без страха глядя в безглазую змеиную морду.

— Выходи и играй, Реддл, я здесь! — крикнула она, и змеиная пасть кинулась в ее сторону.

Это было все равно, что снова пережить смерть Сириуса. Когда Джейслин наивным детским жестом выставила вперед правую руку, как будто надеясь, что хрупкая ладошка сможет защитить ее от ядовитых клыков василиска, Гарри закричал. Громкий звон металла и крик слились в одном отчаянном звуке, и для Гарри наступила тишина.

В полной тишине полу-медведь полу-змея рухнул через перила и начал превращаться из животного в Волдеморта, из Темного Лорда в златоволосого Артоса, а затем тело поглотили языки пламени, и оно быстро превратилось в пепел. Снейп опередил его, и когда Гарри подошел к телу Джейслин, бледный профессор уже склонился над ее телом. Под ногами Гарри увидел обломки золотого кольца, которое Джейслин всегда носила на руке. Он что-то сказал, отдавая его Кингсли, люди вокруг тоже о чем-то говорили, но Гарри ничего не слышал. Он смотрел, как Джейслин открыла глаза, слабо улыбнулась ему и посмотрела на Снейпа. Сквозь плотный слой тишины прорвался ее слабый голос:

— Северус, я вижу свое отражение в твоих глазах…

Снова улыбка, и глаза закрылись. И холодный голос Снейпа, тяжелым молотком ложащийся на уши:

— Да…

И лишь тогда звук включили — потоком ледяного ветра в уши Гарри прорвалась мелодия, которую он уже когда-то слышал, несколько лет назад. Это была самая прекрасная мелодия, которую он когда-либо слышал в жизни, он узнавал ее переливы. Бескровные губы Снейпа затряслись, и он посмотрел куда-то наверх. Гарри проследил за его взглядом и увидел тень, бьющуюся о разноцветные окна.

— Хендрикс… — прошептал Гарри, — Это же феникс…

Гарри видел, как Снейп встал с колен и, взмахнув палочкой, громко крикнул:

— Импедимента!

Случилось что-то странное, что-то небесно красивое: с переливчатым звоном все стекла башни разбились на миллиарды маленьких осколков, которые заблестели в лучах восходящего солнца, и ало-золотая птица влетела сквозь образовавшийся проем и опустилась на грудь своей хозяйки. Снейп еще раз взмахнул палочкой, и осколки застыли в воздухе, освещаемые солнцем. Гарри долго смотрел, как плачет птица, прежде чем заметить, что Северус Снейп исчез.

_______________

(1) Артос — от валлийского "arth", что означает медведь. Будучи анимагом, Артос превращался в медведя. Так как в его теле находился Волдеморт, то превращение получилось как бы двойным.

"Слезы текут, но почему я плачу?

Я же все-таки не боюсь умирать!" Iron Maiden

“She saw my lonliness

Heard as the outcast hears”

“Noone would listen” Andrew Lloyd Webber

^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^

“And even though I know how very far apart we are

It helps to think we’re sleeping underneath the same big sky”

“Somewhere Outhere” Linda Ronstadt

— Ну что, ты готова?

Улыбаясь, Гарри стоял на пороге палаты Джейслин. Женщина провела две недели в больнице Святого Мунго, и сейчас выглядела уже совсем выздоровевшей. Гарри очень обрадовался, когда вчера в столовую дома на площади Гриммо, защита которого снова вошла в действие, влетела серебристая бабочка и голосом Джейслин пожаловалась, что ей надоело томиться в больнице. Джейслин схватила сумку с вещами и бодро закинула на плечо.

— Наконец-то подальше отсюда, эти курицы-наседки меня просто выводят из себя! — она покачала головой.

— Рано радуешься, дома тебя ждет уход моей мамы, — заметил Рон.

— Ну ладно, зато, ты говорил, она классно готовит! — пожала плечами Джейслин и через плечо выглянула в окно.

Этот ее жест не ускользнул от Гарри, но он постарался сделать вид, что ничего не заметил. Когда он приходил навещать Джейслин, они разговаривали о многом, но только не об этом. Гарри был рад, что есть человек, который понимает, действительно понимает, как это тяжело — всю жизнь быть с чем-то или с кем-то связанным. Гарри был счастлив, что несмотря на ужасную ошибку, в совершении которой они все были виноваты, Джейслин осталась жива.

— Знаешь, ты так похожа на Сириуса, — однажды сказал он ей, сидя на подоконнике ее палаты в лучах заходящего солнца.

— Чем это? — издала она лающий смешок.

Гарри посмотрел на нее и улыбнулся.

— Ну вот хотя бы тем, как ты смеешься, — тихо ответил он, — Ты качаешься на стуле как он. И терпеть не можешь вечно хлопочущих медсестер… Видела бы ты, как он смотрел на маму Рона, когда та называла меня маленьким!

Джейслин смотрела на него грустно и виновато. Он понимал, откуда берется чувство вины, но не мог точно сказать, что думает по этому поводу. Ему было ужасно обидно за крестного, за его безответную любовь к единственной для него девушке на свете. Но Снейп… Северус Снейп, который решился обмануть доверие Дамблдора и любым способом спасти ее… Все это не укладывалось в голове Гарри, и он не хотел поднимать эту тему, хотя многие их разговоры именно в нее и упирались, и тогда в воздухе повисали неловкость Джейслин и упрек Гарри.

Гарри подождал, пока Рон выйдет и направится к лифту и проговорил, глядя на Джейслин.

— Джесс, иногда мне кажется, что это Сириус тебя послал…

И это была правда. То, как Джейслин бросилась на его защиту, понимая, что идет на смерть, напомнило ему о маме. Что ж, отец крестный у него уже был, пусть будет и крестная мать.

— Я знаю, что никогда не смогу заменить тебе его, — со слезами на глазах прошептала Джейслин, — Но ты можешь всегда обращаться ко мне. Всегда. Я сделаю для тебя все, что смогу.

— Ты и так для меня много сделала, — ответил Гарри.

Послушавшись внезапного порыва, он подошел к ней и обнял ее, пытаясь вложить в объятия всю любовь, всю благодарность, что он испытывал. Он должен был для нее что-нибудь сделать, и он знал, что. Ей будет очень больно, когда он скажет, но она сама хочет это услышать. Он отстранил ее от себя и, глядя ей прямо в глаза, проговорил:

— Он не приходил. Впустил Хендрикса, исчез и больше не пришел. Ни разу. Мне очень жаль.

Он почувствовал, как руки Джейслин затряслись, не смотря на нежную улыбку на губах. Гарри помолчал и добавил:

— Он помог мне ослепить василиска. Он каждую секунду пытался быть с тобой, чтобы в любой момент спасти тебя.

* * *

На площадь Гриммо они трансгрессировали. Гарри был первым, он появился прямо за кустами в скверике, ограничившись совсем тихим хлопком, так что мужчина, погруженный в чтение газеты, не обратил на его появление никакого внимания, а больше в сквере никого не было. Рон и Джейслин появились следом, также не привлекая внимания мужчины.

Как только Джейслин вошла в столовую, раздались бурные аплодисменты, и Уизли, которые еще не были знакомы с ней, принялись пожимать ей руки. Джейслин думала, что никогда не разберется, кто есть кто у этих Уизли, которые все были ярко-рыжими. Единственными не Уизли оказались две красивые девушки — блондинка и брюнетка. Одна из них, не смотря на круглый живот, выглядела очень нежной и хрупкой, то была Флер, француженка, жена Билла. Вторая же была крепче и громче Флер, прекрасная брюнетка, румынка по-имени Эржбета. Джейслин наслаждалась стряпней Молли Уизли, поглядывая на Гарри и улыбаясь ему. Вдруг кто-то положил ей руку на плечо.

— По-моему, тебя там кто-то ждет, — сказал ей на ухо низкий грудной голос Эржбеты.

— Меня? — удивилась Джейслин, — Где?

— Там.

Эржбета заговорщически подмигнула и махнула в сторону окна. Джейслин подошла к окну на трясущихся ногах, понимая, что ее надеждам не суждено сбыться, но, согрев дыханием стекло, увидела, что мужчина с газетой смотрит как раз туда, где на взгляд маглов находился промежуток между домами одиннадцать и тринадцать. Она не могла обознаться. Со всех ног она помчалась к двери и налегла на засов.

— Куда ты? — раздался сзади удивленный голос Гарри.

— Я… — Джейслин почувствовала, что краснеет, как школьница, — Мне нужно выйти в сквер…я…скоро…

— Ты замерзнешь, — сказал Гарри и протянул ей мантию.

Благодарно взглянув на него, она выбежала на улицу. Перебежала через дорогу, остановилась на входе в скверик. Он сидел на лавочке, прямой и белый, смотря прямо перед собой. Джейслин усмирила дыхание и подошла к нему, он поднял голову и уставил в нее серьезный взгляд.

— Как ты здесь оказался, Сев? — несмело улыбнулась Джейслин.

Снейп посмотрел по сторонам, не желая отвечать на вопрос.

— Оказался, — наконец сказал он нехотя, — Как ты?

Если бы она знала, как он хотел дотронуться до нее, как хотел зарыться носом в ее серебряные волосы, как снег блестящие на зимнем солнце. Его руки тряслись от напряжения, готовые в любой момент не послушаться его и лечь на ее плечи.

Джейслин изумленно посмотрела на него, прежде чем ответить.

— Ах, да отлично, — наконец улыбнулась она радостно, — Только вот видишь, шрам остался.

Она достала из кармана правую руку и показала ему, развернув тыльной стороной ладони. Он решил, что теперь можно, и порывисто схватил ее руку, чтобы разглядеть шрам.

— Даже в Мунго не смогли вылечить? Странно, — удивился он, ни к кому, в частности, не обращаясь.

Джейслин смотрела, как он склонился над ее рукой, на его длинные черные волосы, свисающие вниз, на бледный лоб и цепкие руки с длинными пальцами. Она не верила, что увидит его еще когда-нибудь, почувствует исходящий от него теплый запах сливочного масла и фиалок. Но вот он, здесь, его теплая, сухая рука нежно сжимает ее пальцы.

— Да ничего страшного, — проговорила она, — Просто уродский шрам, и все.

Она не хотела, чтобы он отпускал ее руку, да и он не стремился этого делать. Он поднял голову и посмотрел ей в глаза — серьезно, пристально — и вдруг облизал губы, что было для него совершенно несвойственным жестом, выдававшим волнение.

— Тот подарок на Рождество, значит, оказался провальным, — хмыкнул он.

— Да…нееет… все в порядке, Сев! — смутилась Джейслин.

Он все еще держал ее пальцы в своей руке, а другой полез в карман магловского пальто и что-то вытащил оттуда, спрятав в кулаке. Нагретый теплой ладонью металл приятно скользнул по замерзшему пальцу.

— Ну вот, закроет шрам. Счастливого Рождества, Джесс! — произнес он спокойно, только блеск в глазах выдавал его беспокойство.

Он засунул руки в карманы пальто. Джейслин опустила глаза на руку и увидела простое золотое кольцо на безымянном пальце. Ей стало тепло.

— Сев!

Она не знала, как передать словами то, что чувствует, поэтому просто обняла его, прижимаясь щекой к его щеке.

* * *

— Мерлиновы тапки! — выругался Рон.

Он подошел к окну, возле которого в тихой задумчивости стоял Гарри, прячась за занавеской, и выглянул в сквер.

— Да это же Снейп! Ну не может такого быть, упырь подери!

Гарри смотрел, как счастливо улыбается Джейслин и как нежно ее обнимает нелепый, похожий на огромную летучую мышь, Снейп. Гарри впервые видел на лице профессора настоящую улыбку.

— Приятель, Сириус бы этого не стал терпеть…

Именно об этом и думал Гарри. Как же все-таки иногда поворачивается судьба… Внезапно в его голове эхом раздался голос молодого крестного «Джесс, кажется, я знаю, какая паршивая летучая мышь тебя обидела!» и тот взгляд Сириуса на Снейпа, когда он пришел объявить Гарри о занятиях окклюменцией три года назад.

— Он знал, — наконец ответил Гарри.

— Что? — удивленно переспросил Рон.

— Сириус знал.

Гарри грустно улыбнулся своим мыслям и отошел от окна.

__________________

"И хотя я знаю, какое огромное расстояние между нами,

Я надеюсь на то, что мы сейчас загадываем желания на одну и ту же яркую звезду.

И когда ночной ветер запевает свою тоскливую колыбельную,

Я спасаюсь мыслью о том, что мы спим под одним огромным небом". Линда Ронстадт

^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^^

"Она увидела мое одиночество,

Разделила со мной мою пустоту...

Никто не услышит,

Никто, кроме нее,

Что слышит так же, как я, изгой..." Призрак Оперы

“slowly across the sky the golden disc of life it

the seasons : behold the wheel of sun”

“The Wheel Of Sun” Bathory

— Профессор Снейп!

Почти все семикурсники уже собрали свои вещи и вышли из кабинета. Он стоял, глядя в окно на учеников, высыпающих на зеленеющую перед замком траву для того, чтобы повторять материал перед экзаменами или просто заниматься тем, чем обычно занимаются школьники теплым весенним днем. И вот снова этот требовательный голос за его спиной.

— Профессор Снейп!

Рыжеволосая девочка стояла, сжимая учебник по Защите от Темных Искусств, и смотрела в спину профессору. Наконец, он повернулся, и девочка подавила улыбку, глядя в его бледное лицо, обрамленное черными волосами и подчеркнутое выдающимся крючковатым носом.

— Да, мисс Дурсль, — низким голосом протянул профессор, устало закатывая черные глаза.

Девочка не сдалась. Гордо подняв подбородок, она проговорила:

— Я бы хотела уточнить у вас насчет Патронусов, профессор Снейп.

— Что вы хотели именно уточнить? — спросил он, складывая руки на груди.

Девочка смотрела на него с вызовом из-под рыжей челки.

— Могут ли Патронусы меняться? — спросила она.

— Могут, — он пожал плечами и присел на край учительского стола, — Когда вы испытываете сильные эмоции или стресс…Или, например…

— Моим Патронусом раньше был кот, — требовательно перебила его девушка, лукаво поглядывая в его черные глаза, — А теперь это лиса. Не расскажете, почему, профессор?

Она насмешливо подчеркнула последнее слово, и он покраснел и вскочил со стола.

— Знаете что, мисс Дурсль, я все-таки ваш преподаватель! — прошипел он, — Оставим эту тему до тех пор, пока вы не окончите Хогвартс!

Девочка иронично хмыкнула и, не сказав ни слова, вышла из кабинета.

* * *

Пожалуй, я самый молодой преподаватель в Хогвартсе, мне всего восемнадцать лет. Хагрид шутит, что я родился учителем, и ждет, что однажды я стану директором, таким же славным, как Альбус Дамблдор. Честно говоря, не хочу себе такую длинную седую бороду.

Я помню лицо старушки МакГонагалл, когда Распределяющая Шляпа определила меня на Слизерин. Я знал, почему она на меня так смотрит. Несмотря на то, что мне было всего одиннадцать лет, мама настояла на том, чтобы рассказать мне все. Она сказала, что пусть уж лучше я узнаю обо всем от родителей, чем от сверстников. И правда, вопросы и догадки полились рекой. Одни спрашивали, каково быть сыном Пожирателя Смерти и певички, другие интересовались, как себя чувствуешь, когда твой дед — самый известный Темный волшебник в Истории Магии. Но мне было на них плевать, я пропускал их уколы мимо ушей. Я воспитан по-другому. Я — Стивен Эдвард Снейп, и никто больше.

Они всегда интересовались моими родителями, как будто ожидая, что я им расскажу что-нибудь потрясающее типа того, что мама и папа изобретают Темные заклинания, а по ночам тестируют их на кошках. Но мои истории были совсем простыми, ведь моя семья самая обычная. Я очень люблю свою маму, это яркое, светлое существо. Она печет пироги, занимается домом и заботится о двух взрослых мужиках — мне и папе — совершенно так же, как и все остальные женщины. Мама умеет классно залечивать раны и знает кучу особенной магии, кое-что из которой передалось и мне. Целитель я плохой, а вот найти что-нибудь или порадовать старушку Трелони, увидев чье-нибудь прошлое в зеркале, всегда мог. Меня всегда удивляло, как мама и папа могли пожениться. Мне всегда казалось, что папа на миллион лет старше мамы, что он очень злой и страшный. Я хорошо помню, как однажды, мне было лет шесть-семь, мама уехала в гости к дяде Гарри, а я остался дома. Если бы я не забыл, что мама уехала, то ни за что не спустился бы к завтраку, зная, что кроме папы дома никого нет. Но я забыл. И спустился. Папа крутился на кухне, до сих пор помню, что в тот день я впервые увидел красный рубец в виде черепа со змеей на его предплечье, потому что рукава его белой рубашки были закатаны. Он улыбнулся мне — папа очень забавно улыбается, одними глазами, и кажется, что эта его улыбка стоит миллионы слов любви. Мы с ним завтракали молча: я ковырял свою кашу, а папа пил кофе, читая газету. Внезапно он отложил ее и застал меня за разглядыванием его. Покраснев, я уткнулся в кашу.

— Стив, — голос у папы низкий, он говорит не так быстро как мама, и его речь всегда правильная, — Что ты будешь делать сегодня?

— Не знаю, — ответил я тихо, как сейчас помню серьезные черные глаза отца.

— Пойдешь гулять? — спросил он.

— Неа, не хочется, — ответил я.

Не мог же я сказать, что Уилл Кристесон из магловской семьи обещал побить меня, если я пройду по его улице еще раз. Казалось, папа читал мои мысли. Это сейчас я уверен, что он действительно их читал, а тогда у меня просто было неприятное ощущение, что папа все знает, и я не знал, куда деть руки. Его глаза потеплели, и вокруг них появились веселые морщины.

— Не хочешь помочь мне в лаборатории? — спросил он как бы между прочим.

Попасть в папину лабораторию было до тех пор недосягаемой мечтой. Целый день мы варили различные зелья, и папа тихо смеялся, когда я ликующе визжал в честь очередного успешно сваренного мной варева. Это только попав в школу, где мне рассказали о годах учительства моего отца, я понял, сколько любви стоил этот смех. К вечеру я осмелел до такой степени, что попросил папу почитать мне книжку. И он не отказал. Когда пришла мама, я уже засыпал у отца на коленях, а он читал мне своим низким, размеренным голосом, меняя интонацию, когда кто-то из персонажей заговаривал.

Я безумно люблю маму, но связь с папой какая-то особенная, молчаливая, спокойная. Я никогда не слышал, чтобы папа говорил маме, что любит ее, но я знаю, что он любит. Благодаря отцу, я хороший окклюментист и легилимент, но даже этого не нужно, чтобы увидеть любовь в глазах отца, когда мама кладет руку ему на плечо или прижимает губы к его щеке.

В школе только два человека никогда не приставали ко мне с глупыми вопросами и соболезнованиями: Тэд Люпин, по которому я жутко скучаю, и Евлалия Дурсль. Тэд мог бы стать великолепным учителем, но он пошел учиться на мракоборца. Я понимаю его. Его родители умерли в той заварушке, из-за которой у многих из моих друзей были проблемы с любопытными сверстниками: Тэдди, Мари-Виктуар Уизли, Джеймс Поттер… считается, что мы все с одной грядки. Так вот, мама Тэдди была мракоборцем, а папа служил в Ордене Феникса. Он был оборотнем, а его жена — метаморфиней. Тэдди уродился в мать, но он не особо любит менять внешность: у него каштановые волосы и янтарные глаза. Как у отца. Мари-Виктуар его таким любит, хах. Евлалия… Представьте себе, что переехав с севера в Британию, вы никого во дворе не знаете, в одиннадцать-то лет это большая трагедия. И вот вы знакомитесь с магловской девчонкой, а на ее вопросы, почему вы не записаны в ближайшую школу, вы отвечаете всякую несусветную чушь. А через год видите, как она надевает Распределительную Шляпу и попадает в Гриффиндор. Я думал, со стыда сгорю. Я никогда не был так силен в квиддиче, как Тэдди, поэтому просиживал в библиотеке с Евлалией.

Евлалия Дурсль… Рыжая, смелая, очень добрая девчонка. Она рассказывала мне про свою семью. И папа, и мама у нее маглы. Мистер Дадли Дурсль — усатый здоровяк, унаследовавший от отца корпорацию дрелей. Смешно, правда? Евлалия рассказывала, что за ней приходил Хагрид. И что когда мистер Дурсль его увидел, он тут же шикнул на жену, которая вопила по поводу того, что могут подумать соседи, и тихо сказал полувеликану «Передавайте ему привет!» Мы так и не поняли, кому. А Хагрид молчит, ничего не рассказывает. Но мне все равно кажется, что все взрослые вокруг что-то знают по этому поводу…

Евлалия Дурсль… глупое имя, по-моему. Мне больше нравится Лэли Снейп.

* * *

Молодой человек улыбнулся своим мыслям и махнул палочкой. Большая серебряная лиса пробежала по кабинету и растворилась в воздухе. Вздохнув, молодой человек выбежал из кабинета.

Он догнал рыжеволосую девушку в Большом Зале, где за столами тоже сидели ученики с разных факультетов — обедали, разговаривали, готовились к экзаменам.

— Лэли…эээ… то есть, мисс Дурсль!

Стивен сердился на себя за то, что допустил такую оплошность. Теперь над ним не только смеялись три гриффиндорки, сидящие за столом со стаканами тыквенного сока, но и профессор МакГонагалл задержалась, проходя мимо. Лэли обернулась и посмотрела на него, насмешливо приподняв бровь.

Он покосился на хихикающих гриффиндорок, по мнению которых он сейчас был наверняка похож на несуразную летучую мышь, и ласково улыбнулся, глядя на Лэли. Понизив голос до шепота, он спросил:

— Как насчет каникул где-нибудь в горах? Мама давно мечтает с тобой познакомиться!

________________

"Медленно по небу катится золотой диск жизни,

Колесо жизни и света,

Перерождения,

Времен года,

Созерцай цикл солнца!" Bathory