Близнецы

Пожалуйста, не сгорай

Ведь кто-то же должен гореть

За углом начинается рай

Нужно только чуть-чуть потерпеть

Шагни обратно за край

Тебе рано еще сгорать

За углом начинается рай

Нужно только чуть-чуть подождать

Пожалуйста, не сгорай

Спаси все, что можно спасти

Прости все, что можно простить

Иди, пока можешь идти

Солнце медленно вставало над Литтл-Уингингом, освещало землю, заглядывало в окна еще не проснувшихся людей, заливало ровным светом лужайки.

Мир не перевернулся. Солнце по-прежнему вставала на восходе, Земля не перестала крутиться, жизнь не прекратилась.

Юноша с черными растрепанными волосами спал беспокойным сном на своей кровати. На тумбочке лежали очки в черной круглой оправе, в клетке сидела белая полярная сова и тоже спала.

Раздался громкий стук в дверь.

— Эй, Поттер, — говоривший выплюнул фамилию, словно ругательство, — спускайся, мальчишка!

Юноша открыл глаза и посмотрел на календарь. Вчерашние дни уже были помечены черными крестиками, и в этом месяце осталась только одна чистая клетка с числом 31.

— С Днем Рождения, Гарри, — прошептал юноша сам себе и начал одеваться.

Когда он спустился на кухню, все уже завтракали, если такое можно было назвать завтраком — Дадли был на диете, и вся семья вместе с ним. Гарри приходилось легче — не впервые, а вот Вернон Дурсль каждые день жаловался, мол, это не завтрак.

Поттер сел за стол и начал «завтрак», состоящий из апельсина и еще чего-то напоминающего фрукт, но настоятельно употребляющегося в этой семье.

Несмотря на громкие возмущения своего дяди, Гарри все же уловил звуки дверного звонка и, кинув родственникам «я открою», поспешил к двери.

Когда он открыл ее, то проклял ту секунду, когда подумал, что палочка ему в этом доме не нужна.

— Что вам нужно? — зло произнес он, смотря на посетителей.

Их было четверо. Мужчины были в черных маггловских костюмах, женщина тоже облачилась в одежду делового стиля — брюки и пиджак. На них не было привычных Гарри мантий.

— Я повторю вопрос: что вам нужно? — как можно более спокойно спросил надежда магического мира.

Сказать, что он их не узнал — соврать. Эти люди могли прийти к нему в самых страшных снах: Люциус и Нарцисса Малфой, Гарри был осведомлен об их стороне в этой войне и их постах в ближнем круге его врага, Драко Малфой — человек, который ненавидел Гарри столько лет и которого ненавидел сам Гарри, картину завершал Северус Снейп — ненавистный школьный учитель.

— Нам нужно поговорить, — голос леди Малфой чуть дрогнул, — ты разрешишь нам войти?

— С чего я должен вам доверять? — усмехнулся Поттер.

— Хотя бы, потому что ты любишь правду, Поттер, — Драко Малфой посмотрел прямо в глаза школьному врагу.

— Мы бы не смогли появиться на подъездной дорожке этого дома, если бы хотели причинить тебе вред, — без всяких эмоций произнес Снейп, — я лично накладывал эту защиту, мистер Поттер, — в этом весь зельевар, сама холодность.

— Эй, что здесь происходит? — из кухни вперевалочку вышел Вернон, — это еще что? Убирайтесь вон из моего дома! — его лицо стало походить на спелый помидор, — зачем ты привел их сюда, Поттер? Нам хватило твоей чокнутой мамаши!

— Империо! — Люциус Малфой вынул палочку из складок мантии и отточенным движением дядюшка Гарри был готов подчиняться пожирателю смерти, — сейчас ты поедешь на работу и больше никогда не вспомнишь о сегодняшних событиях.

Вернон кивнул и вышел из дома, забыв надеть ботинки. Мистер Дурсль отправился на работу в тапочках с кроличьими ушами.

— Теперь мы можем поговорить? — он повернулся к застывшему Гарри.

— Зачем вы это сделали?

— Малфои достигают цели любыми путями, — усмехнулся Люциус и как хозяин прошел в дом.

Остальные «гости» последовали за ним. Гарри с секунду застыл на месте, но потом решил, что лучше уж пойти за ними.

— Блин, Поттер, я, конечно, думал, что ты живешь в гадюшнике, но не знал, что здесь так… — Драко Малфой даже не смог закончить фразу, потому что увидел Дадли, — а у тебя еще и свинка есть? — поинтересовался он по-детски наивным голосом.

— Драко, оставь, — строго произнесла Нарцисса, а затем обратилась к Петунии, — Империо. Ты сейчас же идешь наверх, берешь сову своего племянника и пишешь, что на Гарри Поттера напал Темный Лорд. Его пытают, и он кричит, умоляй кого-нибудь приехать. Когда ты закончишь, принеси письмо мне, а затем закройся со своим сыном в чулане.

Нарцисса опустила палочку и миссис Дурсль, тряхнув головой, поспешила на второй этаж, выполнять приказ.

— Теперь можно и поговорить, — довольно проговорил Люциус, когда они вошли в гостиную и расселись.

— Гарри, нам нужно кое-что тебе рассказать, — осторожно сказала Нарцисса, — дело в том, что ты не сын Лили и Джеймса Поттера.

— Что?!..

— Ровно шестнадцать лет назад в семье Малфой на свет появились двое мальчиков. Рождение близнецов в чистокровных семьях не приветствовалось из-за проблем с наследством. За несколько недель до рождения сыновей, я уехала во Францию. Абрахас Малфой настоял на передаче на усыновление или, — голос Нарциссы сорвался, но леди Малфой тут же вернула себе спокойный голос, — нам нужно было куда-то спрятать второго мальчика. Магглов мы сразу отклонили, остались только волшебники.

— Ровно шестнадцать лет назад вечером 31 июля ко мне пришел Джеймс Поттер с неутешительной новостью — его жена родила мертвого ребенка. Я спросил, знает ли об этом Дамблдор, — теперь заговорил Снейп, — но Джеймс сказал, что Лили запретила пока говорить об этом директору. Тогда я вспомнил про Люциуса и Нарциссу. Через несколько дней мы провели кровный обряд, по которому Кристиан Малфой стал официально Гарри Поттером. Когда Лили уходила, она сказала, что знает о пророчестве, и что Малфои смогут забрать ребенка, если он появиться на гобелене в Малфой-Мэноре, то есть если ему будет нужна помощь.

Гарри сидел, как громом пораженным. Поверить? Или нет?

— Неделю назад Кристиан Малфой появился на гобелене, — закончил рассказ Люциус.

В комнате повисла тишина.

— Мне не нужна ваша помощь, — Поттер осмотрел посетителей.

— Не вам это решать, — Снейп отвернулся к окну, — вы не можете точно это решить. Помощь всегда приходила вовремя.

В гостиную вбежала Петуния и, сунув в руки леди Малфой взъерошенную сову и письмо, поспешила убраться.

— Через несколько минут здесь появятся мракоборцы. Не думаю, что они не отреагируют на два непростительных в доме великого Гарри Поттера.

— Все в твоих руках, — тихо произнесла Нарцисса, — или ты играешь по своим правилам или ты так и останешься пешкой в партии Дамблдора. Или я выпускаю птицу, или мы уходим.

Гарри ничего не ответил. Ему предстоял выбор, который, возможно, приведет его к нормальной жизни, а может и вовсе ее разрушит, так что он не соберет ее, как делал до этого — по кускам …

Он взял из рук леди Малфой письмо и, шепнув птице имя, выпустил ту в окно. Нарцисса улыбнулась.

— Северус, Люциус.

Мужчины кивнула, и покинули гостиную. Гарри услышал, как они по очереди произнесли "Обливэйт!", навсегда изменив память его родственникам об этом дне.

Через несколько минут тишины находившиеся в гостиной волшебники услышали хлопки трансгрессии.

Поттер (или не Поттер?) посмотрел на Малфоев и Снейпа. Те были совершенно спокойны, будто все шло по их сценарию.

— Ищите мальчишку! Он не мог уйти! И помните — он нужен мне живым, — раздался голос Дамблдора уже из кухни.

— Трансгрессировать умеешь? — шепотом спросил Снейп, а затем схватил юношу за руку.

Ничего более ужасного Гарри никогда не чувствовал. Его будто пропустили через тонкую трубку, через секунду он повалился на холодный мраморный пол.

— Видимо не умеешь, — хмыкнул Снейп и помог ученику встать.

Гарри огляделся. Это был холл, несколько лестниц, множество дверей, на потолке висела огромная хрустальная люстра.

Нарцисса начала раздавать появившимся домовикам задания, как вдруг откуда-то вылетел пепельный вихрь и сразу повис на шее Драко Малфоя и Северуса Снейпа. При дальнейшем рассмотрении Гарри понял, кем был этот вихрь — девочка лет одиннадцати с двумя смешными хвостиками.

— Так, а это кто? — она посмотрела прямо в глаза Гарри, — мам, это Гарри Поттер? — она перевела взгляд на Нарциссу, — настоящий Гарри Поттер?!

— А вы, простите мисс… — начал с негодованием Гарри. Девочка смутилась, поняв свою ошибку и поймав неодобрительный взгляд матери.

— Мисс Эмили Малфой, — легонько присела маленькая шалунья, опустив глаза вниз.

— И твоя сестра, — произнёс мистер Малфой, глядя в глаза сыну.

* * *

— Вставай, — кто-то отчаянно пытался разбудить Гарри, — вставай! Никогда не думала, что герои такие сони! — фыркнул «кто-то», кого Гарри уже опознал, и с ногами забрался на кровать Гарри, — Драко уже давно встал.

Поттер резко открыл глаза.

— Что? — он подскочил и посмотрел на девочку.

— Надо же, свершилось! — она смешно возвела руки к потолку, — родители ждут тебя в голубой столовой.

Она соскочила с кровати и пошла к выходу.

— А где голубая столовая? — недоуменно спросил Поттер.

— Направо, затем второй поворот налево, — рассмеялась девочка и вылетела из комнаты.

Гарри поднялся с кровати и выругался — вчерашний день не был сном, а он был в Малфой-Мэноре, сомнений не возникало.

Когда Гарри спустился, то обнаружил за столом Эмили, Драко, Люциуса и Нарциссу. Снейпа видно не было.

— Гарри, садись, — добродушно сказала Нарцисса, указав на место около торца, где сидел Люциус и напротив себя, так чтобы Поттер оказался рядом с Драко.

В окно влетела сова. Ежедневный пророк упал около тарелки Люциуса.

— «Гарри Поттер — трус?» — вслух прочитал лорд Малфой заголовок газеты, — великолепие, моего сына уже стоптали с грязью.

Гарри вздрогнул, но виду не подал. Он и сам не понял, что его удивило больше: или заголовок газеты или слово «сын» из уст Люциуса Малфоя.

— И что там пишут? — холодно спросила Драко. Гарри подумал, что слизеринцу вообще не свойственно волноваться.

— Что может написать Рита Скитер под руководством Дамблдора? Директор потерял игрушку, и теперь будет искать способ представить Гарри, как пособника Темного лорда. Про исчезновение из-под носа мракоборцев, конечно же, замяли.

— Пап, а когда мы пойдем на Косую Аллею? — вдруг радостно спросила Эмили. Гарри был очень благодарен — ведь она сменила тему, и хоть на короткое время отсрочила этот неприятный разговор.

— Как только мы проведем обряд возвращения в род, — спокойно ответил Люциус, — Эмили, не приглашай пока в дом друзей, никто не должен видеть твоего брата.

— Хорошо, — ответила Эм и переключилась на Драко, — а что мы будем сегодня делать?

— Я могу взять тебя к Блейзу и Панси, — улыбнулся Драко. Поттер чуть не вздрогнул: искренне улыбающийся Драко Малфой — это что-то новенькое.

— Ура! Я хочу увидеть Панси, — улыбнулась она, — а Гарри мы тоже возьмем?

За столом наступила неловкая пауза.

— Блейз и Панси имеют право знать, — осторожно произнес Драко, посмотрев на отца.

— Они будут нужны как свидетели, — Нарцисса тоже посмотрела на мужа выжидающе.

— Хорошо. Только тогда пусть они придут к нам, — через секунду произнес Люциус, — мне нужно в министерство Франции, скажем, что Кристиан учился в Шармбаттоне.

Гарри оставалось только смотреть на спину уходящего Люциуса Малфой. Отца… Отца?

[1] — отрывок из песни "Голос", группа "Флёр"

Эмили стояла, поджав губы, и с пренебрежением смотрела на Хогвартс-экспресс.

Кристиан не переставал удивляться сестре — рядом с родителями и друзьями это была обычная, веселая, взбалмошная девчонка, а как только в их дом приходили чужие, она превращалась в маленькую холодную надменную аристократку.

Нарцисса что-то говорила Эмили, а Люциус — Драко, затем лорд Малфой похлопал старшего сына по плечу и обратился к Кристиану.

— Ты едешь в Хогвартс первый раз. Присмотри за Драко и Эмили, особенно за Драко. И да, Дамблдор захочет узнать о тебе что-то, возможно, он будет что-то подозревать. Будь осторожен, сын.

— Я все сделаю, отец, — чуть приподняв уголки губ, холодно сказал Кристиан.

— У тебя получается просто отлично, — также чуть улыбнулся Люциус Малфой.

— Крис, ты идешь? — Драко обернулся к брату.

Тот кивнул и поспешил присоединиться сестре и брату.

Они вошли в поезд вместе и заняли купе.

— А когда ты пойдешь на обход? — спросила Эмили, как только они уложили вещи.

— Поезд еще не тронулся, а ты уже выгоняешь меня? — тепло усмехнулся Драко, он мог себе позволить такое только, когда никого не было рядом.

— Нет, просто я хочу посмотреть на людей, которые сначала увидят тебя со значком старосты, а потом сидящего в этом купе, — рассмеялась она и посмотрела на Кристиана.

Юноша с платиновыми волосами смотрел в окно. Поезд начала набирать скорость и вот вместо перрона за окном пейзажи осенней Англии.

— Тоже мне друзья, — тихо произнесла Эмили, посмотрев на брата.

Драко только покачал головой и сел напротив бывшего врага.

В купе забежали Блейз Забини и Панси Паркинсон. Они недоуменно посмотрели на грустных Малфоев.

— Кто умер? — спросила Панси, садясь рядом с Крисом и Эмили.

— А вы в курсе, кто стал новым избранным? — Блейз плюхнулся рядом с Драко.

— Меня сей факт мало интересует, — хмуро ответил старший Малфой.

— Зато меня интересует, — подал голос Крис, — и кому интересно выпала такая честь?

— Долгопупс…

— Мерлин, бедный Невилл, — прошептал Крис, — и зачем Дамблдор затеял эту игру?..

— А никто попросту не знает об исчезновении Гарри Поттера, — тихо произнесла Панси, — Дамблдор держит «Пророк» на коротком поводке. Никто, кроме Уизли и Долгопупсов.

— Что? — Крис отвернулся от окна и посмотрел на слизеринку, — а Гермиона?

— Про Грейнджер я ничего не слышала. Зато я узнала кое-что про Джинни Уизли, — хитро улыбнулась Панси, — ты случаем не в курсе о своей будущей помолвке с мисс Уизли?

У Криса пропал дар речи.

— Помолвка? — хором спросили Эми и Драко.

— Да, да, — кивнула Панси, — Уизли трепалась с родителями якобы об их обещании и о том, что ты выставил ее как дуру.

— Почему «как»? — прыснула Эмили.

— Смотрите, у меня либо раздвоение личности или это двое Малфоев, — дверь купе открылась, и на пороге возник Рон вместе с Невиллом.

Кристиан отвернулся к окну. Эмили поджала губы, казалось, только Драко, Блейз и Панси не изменились в лице.

Паркинсон поднялась с места и подошла к «гостям».

— Что Уизли, быстро же ты нашел замену Поттеру? — сладко потянула она, — а где же ваша Грейнджер? Ох, простите! — театрально приложила руку ко рту Панси, — Грейнджер все-таки до конца включила мозг?

— Молчала бы ты Паркинсон, — зло прошипел Уизли.

— Брось, мы все знаем про мифическую помолвку твоей сестрички, а себе ты видимо хотел урвать Грейнджер? — с гадкой улыбочкой пропела слизеринка, — я все про вас вшивых знаю, Уизли. Поэтому вали, пока Малфои не поднялись со своих мест и не вышвырнули вас.

— Ты еще пожалеешь, Паркинсон…

— Ты еще не знаешь, с кем связался, Уизел.

Она захлопнула дверь прямо перед его носом и села на прежнее место. Через секунду все сидящие залились смехом — такую Панси редко можно было увидеть.

— Воистину львица! — усмехнулся Блейз, вытирая слезы, — Что вы, кстати, сидите? Встали и пошли выполнять обязанности старост!

Панси дала другу шутливый подзатыльник и вытянула Драко из купе.

— Чего ты завелся, как только я про Грейнджер упомянула? — она обернулась к другу.

— О чем ты?

— Ты сам знаешь!

— Панс, мне стыдно, — Малфой опустил голову, — я думал, у него есть все. Друзья, пусть и Уизли, девушка пусть и магглорожденная, я думал, его любили. А оказалось с точностью да наоборот.

— Ты завидовал Крису?

— Нет, Крису я не завидую, я завидовал Гарри Поттеру, у которого было все, чего мне так не хватало… ладно, выкини это из головы. Пошли, патрулировать.

— Стоп, стоп, стоп, так ты влюбился в Грейнджер?!..

— Панс, тебя головой думать не учили? — Малфой покачал головой, — пошли уже, «староста»!

* * *

Гермиона смотрела на Луну, которая казалось, не замечала отсутствия друга, хотя для Полумны витать в облаках было обычным делом.

— Как ты думаешь, где Гарри? — спросил гриффиндорка.

— Где бы он ни был, ему сейчас лучше, — не отрываясь от «Придиры» проговорила Полумна.

— А если он у Того-кого-нельзя-называть?

— Тогда об этом бы все знали…

* * *

— Эмили Нарцисса Малфой.

По одному взгляду на девочку, можно было понять, что церемония распределения для неё излишество. Было совершенно очевидно, что шляпа провозгласит:

— Слизерин!

Зеленый стол взорвался аплодисментами. Девочка села рядом со своим братом.

— Кристиан Люциус Малфой.

Юноша с платиновыми волосами сел на табурет, с такой же грацией и невозмутимостью, как ранее у сестры. Ученики переводили взгляды с новичка на табурете на старосту за столом слизерина.

Что, решил всё-таки меня послушать?? — позлорадствовала шляпа. Крис на это лишь едва усмехнулся уголком губ

— СЛИЗЕРИН!!!

Кристиан снял шляпу и прошел к своему столу. Блейз и Драко пожали ему руки, Панси обняла.

— Я же сказала, что Слизерин, — победоносно усмехнулась Эмили, — а ты все заладил Пуффендуй, Пуффендуй, — она повернулась к старшему брату.

Слизеринцы рассмеялись и принялись за ужин.

«Наверное, я никогда не привыкну подниматься в Большой Зал, а не спускаться» — подумал Кристиан и вошел в распахнутые двери. Он оглядел стол гриффиндора и увидел, что Гермиона сидела поодаль от однокурсников.

— И что ты там опять увидел? — Панси подошла к юноше, — А, Грейнджер…

— Что застыли? — Эмили подтолкнула их вперёд и бросила оценивающий взгляд на брата и подругу, — А, Грейнджер…

— Я чего-то не знаю? — усмехнулся Кристиан и сел за свой стол.

— Стоп… ты же Драко? — слизеринка внимательно посмотрела на друга.

— Панси, ты уже не можешь отличить меня! О какой помолвке может идти речь? — раздался насмешливый голос за спиной девушки.

Панси обернулась.

— Малфои, вы меня в могилу сведете! — улыбнулась она.

— Ты хотя бы не живешь с ними в одном доме, — буркнула Эмили, которая уже вовсю завтракала. Она оторвалась от пирожного и сделала серьезное лицо, — они скоро доведут маму.

— Бедная леди Малфой, — искренне пожалела Панси.

— Мистер Малфой, раздайте расписание своему факультету, — Снейп подал Кристиану пергаменты с расписанием.

— Малфой, я твою работу выполняю, — усмехнулся Крис и пошел раздавать расписания.

— Я когда-нибудь научусь вас различать? — Снейп покачал головой и пошел к столу преподавателей.

— С каждым днем вы становитесь все более похожими, — Панси посмотрела на Криса, а затем на гриффиндорцев, — Грейнджер плачет?..

— Я знаю, почему, — хмуро произнес Драко, разворачивая газету.

«Гарри Поттер сдался» — вот что было написано на первой полосе.

— Черт возьми, — выругалась Панси, и посмотрела на младшего Малфоя, — Кристиан не…

— Что пишет «Ежедневный пророк»? — вернулся Крис на свое место.

— Ничего, — слишком быстро ответила Панси и попыталась убрать газету.

— Персефона Паркинсон, врать друзьям нехорошо! — он взял из ее рук злосчастную газету и тут же пожалел.

— Хм, мило, — Крис пытался не выдать своего гнева, — «Он не смог отомстить даже за мать и отца, такие люди не имеют права быть героями и вообще жить», — вслух прочитал слизеринец из газеты.

Он поднялся и, повесив сумку на плечо, вышел из зала, кинув друзьям короткое «увидимся на уроке».

Кристиан Малфой долго блуждал по таким родным и как никогда чужим коридорам школы волшебства, прежде чем явиться в класс ЗОТИ.

— Северус?! — спросил Кристиан, увидев за преподавательским столом своего крестного, — извините, профессор Снейп, — он быстро исправил себя и пошел к первой парте, где сидела Гермиона, по привычке занял это место. Если она и удивилась, то виду не подала.

Весь класс посмотрел на него как на умалишенного. Панси, Драко и Блейз усмехнулись.

— Сегодня мы проходим заклинание "Эспекто Патронум". Не могу сказать, что никто из вас его не знает. Заклинание было утверждено в программе шестого курса Министерством Магии, — Снейп говорил все с таким выражением лица, будто проглотил не один, а, в лучшем случае килограмм лимонов, — мистер Малфой, продемонстрируйте нам это заклинание.

Крис посмотрел на него как на безумного, но поднялся.

— Да-да, Вы, мистер Драко Малфой.

Панси и Блейз прыснули.

— И это наш крестный, — Драко демонстративно покачал головой и поднялся со своего места, — профессор Снейп, вообще-то я Драко.

— Меньше разговоров, больше дела, — прошипел Снейп, скрывая досаду — эти мальчишки могли довести его до белого каления.

— Экспекто Патронум, — из палочки слизеринца вышел огромный серебристый волк.

— Анимагическая форма? — вслух предположил Снейп, Драко кивнул в ответ.

Северус подошел к шкафу и открыл его, оттуда повеяло холодом, но казалось, преподаватель этого не замечал. Только Кристиан и Драко заметили необычность шкафа. Он отличался от всех стоящих в этом помещении тем, что его стенки были не просто цвета черного дерева, они были обуглены.

— Приступим. Вы подходите к дементору, используете заклинание, и садись на свое место, — спокойно сказал Снейп, — Прошу, мистер Малфой.

Спустя несколько минут, Драко с самодовольной улыбкой сел за свой стол.

Ученики по очереди пытались выполнить заклинание и вызвать хотя бы облачко серебристого тумана. Панси Паркинсон декан слизерина по ведомым лишь ему причинам оставил последней. Кристиан почему-то сомневался в ее способности вызвать даже облачко — девушка слишком много пережила в этой жизни.

Дементор подплыл к ней ближе, но слизеринка так и застыла с поднятой палочкой. Из её глаз тонкими струйками скатились едва заметные слёзы. Кристиан не мог допустить, чтобы она упала в обморок, к чему девушка была уже очень близка.

— Экспекто Патронум, — Снейп и Драко повернулись к Крису, а тот смотрел только на то, что встало между его подругой и ослабевшим дементором.

Серебристое, словно сотканное из зимнего солнца, животное мягко ступало по полу, приближаясь к дементору, отдаляя того от слизеринки. Огромный снежный барс стоял перед чудовищем, готовясь к прыжку. Кристиан вздрогнул — такого он никак не ожидал. Тем временем барс оттеснил дементора к шкафу и загнал его внутрь, оглушительно хлопнула дверь. В классе стояла тишина. Только слишком тяжелое дыхание Панси раздавалось как раскаты грома.

— Мисс Паркинсон, идите, успокойтесь, — холодно и твердо произнес Снейп, — Зайдите ко мне после урока.

Панси кивнула и, даже не взяв сумку, вылетела вон из класса.

— Профессор Снейп, а почему патронус так подействовал на дементора?

— Это зависит от мага, — Снейп все же ответил на этот вопрос, хотя никогда не отвечал мисс Грейнджер, — У вашего однокурсника слишком яркая аура. Мистер Малфой, уберите, наконец, это, — Снейп кинул мимолётный взгляд на барса, который улегся перед дверью шкафа.

Крис взмахнул палочкой и его патронус растворился.

Прозвенел звонок, Северус дал задание ученикам, и они стремительно покинули подземелье — здесь никогда не любили задерживаться.

— Ну и что это было? — Снейп смотрел в глаза крестника.

— Мой патронус, — невозмутимо ответил тот.

— А если бы он не изменился? Представляешь, что бы было? У Малфоя патронус Гарри Поттера, — он был на грани взрыва, — Паркинсон могла бы и сама вызвать защитника. Дементор был ослабевшим, он бы не выпил ее душу. Что за привычка всех спасать?!

Драко стоял в стороне и нагло ухмылялся.

— А ты что смеешься, Драко? — их декан обернулся к нему, — ваше счастье, что это был не олень!

В класс вернулась Панси, вид у нее был, мягко говоря, помятый.

— Мисс Паркинсон, исполните патронуса.

Панси закусила губу и сделала патронуса. Без присутствия дементора у нее конечно получилось. Ее барс был меньше и светился не так ярко, как у Малфоя.

— Это можно изменить? — она с надеждой посмотрела на профессора, — такого же не может быть!

— Нет, вид патронуса не изменить, — Драко посмотрел на своего брата, — у Кристиана это произошло из-за принятия в род. Если ты конечно не испытаешь сильного морального потрясения, Панс, — он вновь обернулся к слизеринке.

— Ладно, можете быть свободны, — Снейп махнул рукой и ушел в свой кабинет.

Ребята тоже поспешили выйти, до класса трансфигурации они шли молча — каждый думал о своем.

На уроке Драко заметил Блейзу, что «проверка способностей нового ученика» проходила не без инициативы директора. Макгонагал постаралась давать Крису как можно более сложные задания.

— Садитесь, мистер Малфой, — произнесла она минут через десять, — вижу, в Шармбаттоне вы учились на отлично.

Друзья еле сдерживали смех, когда Кристиан подмигнул им, проходя между рядами к своему месту, Панси за уроком вообще не наблюдала.

— Сегодня у нас теоретическое занятие. В прошлом году вы успешно сдали СОВ и были допущены до высшей трансфигурации, то есть до трансфигурации живого. Одной из областей этого искусства, которая редко встречается, в силу сложности освоения, является анимагия. Это временное превращение в животное по собственной воле. К счастью, среди вас есть зарегистрированный анимаг. Мистер Малфой, продемонстрируйте, пожалуйста.

Драко вальяжной походкой подошел к столу и через секунду на его месте стоял белый волк.

— Десять баллов слизерину, мистер Малфой. Можете садиться.

Малфой (уже в обличье человека) занял свое место.

— Мечтай Кристиан,— усмехнулся он, посмотрев на брата.

Тот скорчил ему рожу и вернулся к уроку.

* * *

Драко сидел в гостиной своего факультета, когда услышал чудовищный крик Паркинсон, исходящий из его спальни.

Малфой поднялся с кресла, где было так удобно, и поспешил к девушке. Она стояла в дверях комнаты и смотрела на, сгибающегося от хохота, Кристиана.

— Паркинсон, и зачем было так орать? — выдавил Крис.

— Зачем?! Ты еще спрашиваешь?! Ты хоть можешь себе представить, как я напугалась, когда увидела тебя! Тьфу, точнее не тебя, а этого барса или как там его! Меня чуть удар не хватил! — она повернулась к Драко, — Могли бы и предупредить!

— Если я анимаг, то и Крис тоже, — Драко приобнял подругу за плечи.

— Идиоты, — выдохнула она, — Как так можно было?

— Ну, поупражнялся мой братец-оболтус анимагией, ну и что? Он же не виноват, что у него такая анимагическая форма, которую ты так боишься. Тем более, он был в своей комнате. А кстати, что тебе понадобилось у нас? — Малфой отстранился и посмотрел в глаза брюнетке.

— Я тебя искала. Нам сейчас на собрание старост.

— Я же с тобой поздоровался, когда сидел в гостиной…

— Так, как же мне вас различать?! — усмехнулась девушка, — вы же одинаковые!

Малфои не удержались и вновь рассмеялись.

— Пошли уже на твое собрание, — Драко потянул Панси из комнаты и подмигнул брату.

А Кристиан смотря вслед такой сильной девушке, недоумевал — почему она боится кошек. Решив спросить у нее это при первом удобном случае, слизеринец вернулся к прерванному занятию.

Гермиона сидела в ставшей ей за неделю чужой гриффиндорской гостиной и смотрела на огонь в камине. Девушка не могла понять своих чувств, ведь недавно все было так просто: были друзья — Гарри и Рон, был ненавистный Малфой. А теперь? Теперь все изменилось. С уходом Гарри…

В гостиной львиного факультета было необычайно тихо. Хотя, здесь всегда теперь царило некое подобие тишины. Казалось, даже самые заядлые весельчаки Уизли не смогли бы расшевелить периодически переходящих с места на место людей, некогда с гордостью называвших себя гиффиндорцами. Конечно, с каждым днем все понимали — Гарри не вернется. Завтра они не увидят его сидящего в старом кресле у камина, он не сядет с ними за один стол в Большом Зале, не придет на тренировку, не съязвит Снейпу, просто потому, что его больше нет рядом с ними.

Потихоньку люди начали отходить и привыкать, что больше не будет собраний ОД, не будет Мальчика-Который-Выжил, не будет надежды магического мира. Словно он доказал им восстание Темного Лорда и ушел. А ведь им обещали, что в их жизни появится Гарри Поттер, которому они должны поверить, который спасет их от Темного Лорда!

Но однажды, они просто не нашли его в Хогвартс-Экспрессе, он не приехал в Хогвартс и на следующий день, и через два дня, и даже через неделю его кровать в спальне шестикурсников осталась нетронутой.

А потом появились эти жуткие ежедневные статьи, поливающие бывшего героя и надежду магического мира грязью и стаптывающие его с ней же. Хотя прошлый год, казалось, научил их не верить бульварным листкам и сплетням, смятение всё же закралось в умы большинства.

Но Гермиона верила, что однажды ее друг просто войдет в Большой Зал, взъерошит волосы и улыбнётся ей своей доброй, чуть смущённой улыбкой.

А неделю назад произошло нечто очень странное — первая стычка с Малфоями. Нет, в самом факте этой стычки не было ничего странного! Странность заключалась в том, как вели себя Малфои…

На невинную подколку Уизли они отреагировали очень хлестко:

— Жаль Уизли, что тебе никогда не доведется познать настоящей дружбы. Печально, что Гарри Поттер в свое время принял тебя за друга.

И сказано это было в полном гриффиндорцев и слизеринцев коридоре. Уизли чуть не кинулся на Малфоя, но его удержала сестра.

Именно эти два предложения посеяли в Гермионе слабую надежду.

Кристиан Малфой. Она не могла описать этого человека. Он был одновременно открытой книгой и загадкой. Она думала, что знала его полностью, но он не был ИМ или она пока так просто не думала.

Грейнджер взяла сумку и вышла из гостиной.

Пустые, холодные и темные коридоры древнего замка не внушали спокойствия, и Гермиона решила отправиться в библиотеку.

Она сразу заметила слизеринцев, которые сидели вместе с первокурсницей за дальним столом зала. Кажется, ее зовут Эмили Малфой, хотя все называли ее «Снейпом в юбке» в девочке было слишком много сарказма, а ее фразочки могли бы дать фору самому профессору, когда тот участвовал в своих лучших словестных баталиях! Кроме Малфоев за столом сидели Блейз Забини (известный ловелас Хогвартса) и Панси Паркинсон. Эта худенькая девушка отличалась черными, как смоль волосами и голубыми глазами, истинная слизеринка, она всегда была рядом с близнецами. Поговаривали, что она будущая миссис Малфой, но Гермиона редко верила слухам.

— Грейнджер? — слизеринка обернулась и смерила девушку взглядом, — чем можем помочь? — в ее голосе был холод, но не привычная Гермионе неприязнь.

— М-м-м, я хотела к вам… присоединиться!…если вы не… — промямлила Гермиона.

Да, ей как никогда хотелось узнать слизеринцев поближе.

— Эмили, тебе пора в гостиную, — насмешливо пропел Блейз, — не мешай старшим…

— Если «быть старшим» означает появляться на каждый завтрак с новой пассией, то я тебе не завидую! — фыркнула Эмили, даже не удостоив Блейза взглядом, хотя послушно сложила книги в сумку и вышла, освободив Гермионе место.

— И с каких пор староста гриффиндора снизошла до бедных слизеринцев? Неужели отсутствие Поттера так отрицательно на тебя влияет? Ты смотри, а то ещё на форме зелёные цвета станут проявляться!— у Блейза было слишком хорошее настроение.

— Не смешно, Забини, — беззлобно ответила девушка, — у меня такое ощущение, что вы что-то знаете про Гарри? — она посмотрела на слизеринцев.

— Грейнджер, вот ты такая умная, что ж тогда его сама не ищешь? — спросила Панси.

Гермиона покачала головой.

— Это у вас все слишком просто. Как бы странно это не звучало, но факультета гриффиндор, каким мы все его помним, больше нет, — просто ответила она.

— А как же Долгопупс? Ведь теперь Он новый «избранный»…

— Во-первых, он не «избранный», а во-вторых, кто вам сказал, что Гарри выигрывал «избранностью»? Он просто был собой, за это его и любили.

Гермиона не заметила, как Кристиан резко поднялся после этих слов и пошел расставлять книги — библиотека вскоре закрывалась.

— Не могу поверить, что весь факультет держался только на Поттере, — впервые после прихода Гермионы заговорил Драко Малфой.

— Возможно, что так оно и есть, — грустно пожала плечами Гермиона и вытащила из сумки почти дописанное эссе по ЗОТИ, — Профессор Дамблдор говорит, что Гарри вернется… — рассеянно произнесла гриффиндорка.

— А ты? Что думаешь ты? — Кристиан стоял точно позади девушки, и она не могла видеть его лица.

— А я ему не верю,— прошептала Гермиона, — Просто потому, что он никому не сообщил о похищении Гарри. Газеты должны были говорить об этом! Рон мимоходом обмолвился о том, что за несколько минут до похищения в доме Гарри Поттера было дважды использовано заклинание "Империус". Как потом выяснили — на родственниках Гарри. Но никто не узнал об этом. Вместо этого, директор начал готовить «нового избранного».

— Грейнджер, с чего ты это взяла?

— Я делаю выводы, — она пожала плечами и поставила последнюю точку в сочинении, — даже если он вернется, его, вряд ли примут с распростертыми объятиями. Особенно Рон и Джинни.

— Кто бы сомневался, — фыркнул Кристиан Малфой.

— А откуда ты столько знаешь? Или в Шармбаттоне активно следят за жизнью Гарри Поттера? — она повернулась к слизеринцу.

— Я делаю выводы, — усмехнулся он, повторив слова Гермионы. — Ваши действия говорят о слишком многом, чтобы оставить их незамеченными, — слизеринец скрестил руки на груди. — Мне рассказывали про дружный факультет гриффиндор и храброго Гарри Поттера…

— Так было когда-то… теперь все боятся… — Гермиона сунула пергамент в сумку, — теперь здесь каждый сам за себя…

— И именно поэтому ты сейчас сидишь и болтаешь с возможными похитителями героя?

— Если бы это сделал Тот-Кого-Нельзя-Называть, то Гарри был бы уже мертв. И он позаботился бы о том, чтобы все об этом знали. А пока лишь: «местонахождение неизвестно»!

Панси с прищуром посмотрела на гриффиндорку, а та не замечая никого, собрала вещи в сумку и собиралась покинуть библиотеку.

— Это Гермиона, она хоть и знает потайные коридоры, но не умеет прятаться, — прошипел Кристиан брату.

— А я что сделаю? — возмущенно спросил тот.

— Драко, а ты не проводишь Грейнджер до гостиной? — довольно громко сказала Панси и красноречиво посмотрела на старого друга. Гермиона в шоке остановилась около двери. Что ж, назад дороги не было.

— Конечно, — старший Малфой смерил брата и подругу взглядом, который обещал им медленную и долгую смерть, собрал свою сумку и направился к двери.

— Жаль, у меня нет карты… — негромко проговорил Крис. Но Грейнджер всё же услышала.

— Какой карты? — Гермиона резко повернулась и посмотрела на него.

— Грейнджер, ты идешь? — недовольно крикнул Малфой из коридора.

— Да, конечно, — кивнула Гермиона и пошла к бывшему врагу, — спасибо за компанию! — махнула она рукой и выбежала за дверь.

Панси посмотрела Криса и покачала головой.

— Каким местом тебя учили думать?!

— Я привык к этой карте... — оправдывался Крис, — Рано или поздно она всё равно догадается. — задумчиво произнёс он.

— Почему это?

— Потому что это Гермиона. — улыбнулся Кристиан теплой улыбкой.

Панси некстати подумала о том, что он никогда не улыбался никому так ласково.

— Молодые люди, библиотека закрывается! — мадам Пинс показалась из-за стеллажей. Но, как ни странно, слизеринцы уже покинули ее обитель.

Панси и Крис не заметили, как исчез Блейз, и они остались вдвоем. Впервые.

— Всё хотела спросить, почему барс?

— Ты про патронуса? Не знаю… — Кристиан взял сумку подруги, — возможно из-за анимагической формы, возможно из-за чего-то еще. Раньше был олень, теперь барс…

— А я боюсь их, — хмуро произнесла Панси.

— Персефона Паркинсон боится барсов? — Крис поднял пепельную бровь.

— Я вообще кошек боюсь, — она пожала плечами, — просто не люблю.

— Никогда бы не подумал, что ты чего-то боишься… — через несколько секунд произнес Кристиан.

— Я много чего боюсь…смерти близких, например.

— Потому что не раз ее испытала?

— Да. Два младших брата. Один в младенчестве, другой в пять лет.

— Сочувствую… а я боюсь зависти…

— Что?! — Панси посмотрела в глаза Малфою.

— Я не хочу, чтобы мне кто-то завидовал и сам стараюсь этого не делать.

— Почему?

— Драко завидовал мне, я это знаю. Но разве там было чему завидовать? Я жил в чулане под лестницей, меня держали за домового эльфа. Хогвартс стал для меня сказкой, но без волшебства мне было лучше — тогда, я хотя бы не видел смертей. Из-за меня не умирали, я жил в спокойном неведении своей участи. А у Драко были родители, сестра, друзья…

— Он завидовал из-за Грейнджер. Она ведь была твоей девушкой. — Панси немного прошла вперёд, и больше не видела лица спутника.

— Девушкой? Нет, Гермиона заменила мне сестру, о которой я так мечтал. У меня и мыслей не было о ней, как о девушке. Я просто не воспринимал ее так.

— Так значит, Малфой зря переживал? — усмехнулась Панси, — а я?

— А что ты?

— А меня воспринимаешь?

— А ты — невеста моего брата, — Кристиан усмехнулся.

— Упаси Мерлин. Помолвка в нашем мире ничего не означает. Мы с Драко и Блейзом росли вместе и у нас такие же отношения, как у тебя с Грейнджер. Зря ты переживал.

— А разве я переживал? — с нарочитым интересом спросил Кристиан.

А в это время в другой части замка…

— Мне все-таки слабо верится, что Поттер был душой компании, — буркнул Малфой.

— Да, ключевое слово «был», хотя теперь и компании-то нет…

— Почему ты пришла к нам?

— Потому что у вас есть семья и друзья. Нам с Гарри всегда этого хотелось, если мои родители были в разводе, но живы, то Гарри их и вовсе не знал. Гриффиндор был похож на семью, которую мы сами создавали. А у вас это итак есть.

— В разводе? — переспросил Драко.

— Они магглы, у них все по-другому. Никогда бы не подумала, что ты можешь забыть, кто я и откуда. А почему Кристиан, раньше учился в Шармбаттоне?

— Потому двое Малфоев слишком много для одной школы, — усмехнулся слизеринец.

— Но теперь вас вообще трое.

— Четверо.

— Ты, Кристиан и Эмили, — Гермиона загнула три пальца.

— Потому что Эмили нужно считать за двоих. Это некий гибрид всех Малфоев и Снейпа. Говорили ведь крестному не проводить с ней столько времени, испортиться девочка! Вот она и помешалась на зельях, скоро яд начнет с языка капать, — усмехнулся Драко.

— Весело же вы живете, — как-то грустно сказала Гермиона.

— Поверь, и в нашей жизни было очень много черных полос. Не всегда же мы были такими идеальными, — он пожал плечами.

Драко не знал, почему ему сейчас так спокойно. Хотелось вечно идти рядом с ней, хотелось быть здесь и сейчас, чтобы время застыло, забыть все, что было между ними раньше, чтобы не было «грязнокровка!» на перовом курсе и пощечины на третьем… чтобы не было войны.

— Мы пришли, — Гермиона повернулась к Малфою, — спасибо что проводил, — она чувствовала себя неловко.

— О, надо же! Малфой и Грейнджер, какая встреча! — из бокового коридора вывернул Рон с хихикающей и явно не слишком трезвой Лавандой.

— Уизли! Какая неприятная встреча, — на лицо Малфоя нахлынула одна из его лучших масок презрения и отвращения, — что, после того, как Грейнджер все-таки тебя отшила, ты решил ловить что помельче и подоступнее?

— А я смотрю, ты против Грейнджер теперь ничего не имеешь? Или ты забыл про её грязнокровие? — Гермиону, как ни странно, слова Рона даже не задели. Он больше для неё ничего не значил.

— Я ничего и никогда не забываю, Уизли! В том числе и то, как ты ходил за Поттером, а теперь носишься с Долгопупсом, — протянул Малфой, — Поттер соскочил, и твоя рыжая морда решила метнуться туда, где кормятся все?

— Ты нарываешься, Малфой? — сквозь зубы прошипел Рон.

— Нет, Уизли, я излагаю факты, ведь давно ясно, что все нормальные люди от тебя сбежали.

— Да что ты знаешь, хорек? — зло выплюнул рыжий.

— Больше, чем ты думаешь, поверь, намного больше. И мой тебе совет: оставь мою семью в покое. И если ты еще раз пристанешь к Кристиану, я пущу слух о твоей нестандартной ориентации…

— Да кто тебе поверит?! — Уизли закипал.

— К твоему прискорбию Уизли, мне поверят все, особенно если к этому подключить Гринграсс. Уж она умеет лепить сплетни!

— Молодые люди, вы заходить будете? — подала голос Полная Дама.

— Да, конечно, — Гермиона поспешила скрыться в портретном проеме, даже не бросив взгляда на бывшего друга.

Малфой усмехнулся и пошел в подземелья.

Добрался он на удивление быстро и, когда вошел в гостиную, не увидел там ни Панси, ни Кристиана, зато Блейз сидел в кресле у камина с наглым и довольным выражением лица.

— А где Панс и Крис? — Малфой сел в соседнее кресло.

— О, это очень интересная история, — сладко растягивая слова, произнес Блейз.

-И что ты сделал, Забини? — Малфой поднял пепельную бровь.

— Я ретировался около библиотеки, когда их милое воркование начало действовать мне на нервы. Извини, но я не могу передать выражения лица Паркс, которое, в общем, было такое же как, если бы она увидела самого Мерлина. А как твои дела с Грейнджер?

— Великолепно. Поболтали, встретили пьяного Уизли (зрелище мерзкое, он даже пить не умеет) и разошлись, — Драко закинул ноги на журнальный столик.

— Н-да. Малфой, ты теряешь хватку…

— Нет, просто это Грейнджер, а не Ангелина, которая ложиться под всех и каждого.

— Ты мне еще про любовь расскажи… — усмехнулся Забини, — о, а вот и наши голубки! — потирая руки, воскликнул Блейз.

В гостиную вошли Панси и Крис, держась за руки.

— Хоть кому-то сегодня везет, — Малфой убрал ноги со столика под гневным взглядом Панси.

— А как там Гермиона? — как-бы невзначай напомнил Кристиан.

— Тоже мне, свахи! И как вообще можно было до такого додуматься? Я и Грейнджер? — Дроко изо всех сил пытался придать своему лицу насмешливое выражение.

— Никто бы этого не сделал, если бы не предпосылки! Причем исходящие от тебя! — Панси осмотрела гостиную, — Где Эмили?

— Спит без задних ног или опять варит что-нибудь, — откликнулся Забини.

Тут послышался маленький взрыв из девичьих комнат.

— Варит, — хмуро заключили Малфои и Панси.

Слизеринка отправилась проверять юную зельеварку на наличие травм и оценивать ущерб нанесенный комнате.

Грязь, до конца еще не застывшая покрылась тонкой ледяной коркой. Осадки выпадали в непонятное форме: то ли мелкий противный дождик, то ли быстро тающий снег. Брр!

Мужчина поморщился и, поплотнее запахнувшись в свой плащ, последовал дальше. Черный плащ не спасал от пронизывающего ветра, который задувал в широкие рукава. Нет, конечно, это не было плащом, как бы ни показалось вам издалека. Это была обычная мантия волшебника. Немного старая, местами поношенная и имеющая заплаты эта мантия ничем бы не выделялась на улицах магического Лондона. Хотя и здесь в маггловском мире она не выделялась, быть может, именно из-за погоды, в которую ни один хозяин собаку из дому не выпустит.

Мужчина приблизился к маленькому кладбищу на окраине деревушки. Он внимательно осматривал даты смерти на надгробных камнях, совершенно не замечая имен и дат рождения усопших.

— Ага, неделю назад? Подойдет, — прокряхтел он сам себе и вытащил из кармана волшебную палочку, а затем и какой-то странный отрез ткани.

Он разложил ткань на более-менее сухой почве. Взмахнув несколько раз палочкой, мужчина извлек из могилы чьи-то останки и положил на ткань. Еще несколько движений рукой и останки неизвестного были плотно завернуты в черную ткань и убраны в безразмерный карман мантии.

— Вечно мне достается самая грязная работа, — просипел человек простуженным голосом.

* * *

В Хогварсте было как никогда тихо. Пробирающий до костей холод загнал всех учеников в гостиные и спальни.

Кристиан сидел на диване, на его коленях лежала и читала очередной фолиант по арифмантики девушка. Конечно же, это была Панси. Драко куда-то запропастился. «А то мы не знаем, что тут без Грейнджер не обошлось» — сказала бы Эмили, но и ее не было в гостиной. Блейз убежал к очередной девушке, которая видимо была с когтервана, потому что его теперь часто видели рядом с их башней.

В гостиной было тепло и уютно, насколько это может быть применимо к комнате в глубине подземелий.

— Как думаешь, почему заклинание вот по этой формуле не может сочетаться вот с этим? — Панси подняла глаза на Малфоя. Он одарил её ласковой улыбкой и ответил:

— Потому что одно требует вращение кистью с плавным подъёмом вверх, а другое в то же самое время, если ты хочешь их соединить, резкого движения вниз.

Панси немного нахмурилась и снова начала вчитываться в книгу.

— Не переживай, попробуй вот это… — Крис указал ей на другое заклинание. Вчитавшись, она подскочила, что-то написала на пергаменте, затем опять заглянула в книгу и снова что-то записала. Потом Панси повернулась к Кристиану с сияющей счастливой улыбкой, тот снова посадил её к себе на колени и поцеловал.

Но эту идиллию нарушил резкий и громкий грохот. Казалось, весь замок сотрясся.

— Эмили, — безошибочно определили источник звука ребята.

Панси сняла защиту с лестницы, чтобы они смогли подняться в спальню.

Лучше бы они этого не делали.

Комната была разгромлена, котел перевернут, а его содержимое можно было найти на всех стенах и потолке.

— Панс, позови крестного, он должен быть на педсовете в кабинете Дамблдора, — тихо сказал Кристиан и с замиранием сердца осмотрел комнату.

Его сестру взрывной волной отбросило к противоположной стене, и теперь она лежала около комода.

— Что же ты варила, Эмили? — он покачал головой и взял сестру на руки.

* * *

— Что с ней, черт возьми, случилось?! — в больничное крыло влетел Драко Малфой.

Его аристократически бледное лицо теперь и вовсе приобрело мраморный цвет.

— Она опять что-то смешала, — устало произнес Кристиан, сидя на подоконнике.

— С ней всё в порядке?

— Да, мадам Помфри уже ей занимается.

— Хорошо, что вы там были, — облегченно выдохнул старший из братьев, немного успокоившись.

— Какой по счету это взрыв? Почему ей так нравится все смешивать? У нее ведь есть дополнительные у крестного, так какого черта она делает это в комнате?..

— Ты сообщил родителям? — отвлекся от рассуждений Драко.

— Я попросил Панси.

— Кристиан и Драко Малфой! Что это такое?! Почему мы узнаем о происшествии не от вас, а от мисс Паркинсон? А если бы она не догадалась отправить нам письмо, вы бы тоже промолчали? — двери Больничного Крыла в очередной раз распахнулись, пропуская супругов Малфой — Люциус просто шипел на сыновей. Ничто в этом надменном аристократе не говорило о его ужасном волнении.

Нарцисса, не говоря ни слова, подошла и присела на край кровати дочери.

— Эмили, Эмили, — сокрушенно прошептала она.

— Мам, пап, это я попросил Панси отправить вам письмо, потому что сам в это время был уже здесь.

— Нам всем нужно поговорить, — вдруг сказала Нарцисса, — идемте к Северусу, он тоже должен знать. Эмили все равно пока не очнется.

Кристиан и Драко переглянулись, но все, же последовали за родителями по коридорам школы волшебства.

— Добрый вечер, Северус, — сказала леди Малфой с порога.

— Не такой уж он и добрый, — буркнул Снейп, — чем могу помочь?

— Особо ничем, — Нарцисса села в кресло перед столом, Люциус занял соседнее.

— Вы пришли поговорить об Эмили?

— Нет, Северус. С Эмили все ясно, она давно этим промышляет. Я пришла поговорить о Гарри Поттере.

Кристиан, который ранее смотрел в окно, резко развернулся:

— Что?

— Гарри Поттер должен умереть, — холодно и четко проговорил Люциус Малфой, — все почти готово…

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

Панси и Блейз вышли из камина в голубой столовой и огляделись. Домовики убирали со стола. Один из них поклонился гостям и просил следовать за ним.

Панси и Блейз переглянулись — Драко обычно встречал их в столовой или просил переместиться по закрытой каминной сети в его кабинет. Они знали, что этот камин использовался для внешних и деловых перемещений, а так же на дальние расстояния и сами Малфои им пользовались очень редко.

Когда домовик в белом полотенце с серебряной нашивкой герба Малфоев привел их не в кабинет Драко, его однокурсники заволновались еще сильнее. По дороге они поняли: в замке случилось что-то очень странное и из-за этого Малфои прибегли ко всем мерам предосторожности.

Кабинет лорда Малфоя был пуст.

Через несколько минут в него все же вошел владелец — статный мужчина лет сорока пяти с идеально лежащими платиновыми волосами и тростью в руках. Он сел в кресло.

— Добро пожаловать в Малфой-Мэнор, мистер Забини, мисс Паркинсон… — проговорил он, словно над чем-то размышлял или кого-то ждал, — мы усилили меры безопасности, как вы, наверное, заметили, вскоре узнаете, почему. Приношу свои извинения за то, что заставил вас ждать, — лорд сделал паузу.

За дверью послышались шаги, и вскоре она отворилась, пропуская внутрь кабинета Драко Малфоя и…

— Поттер?! — Панси обернулась и посмотрела на юношу.

— Поттер?! — реакция Блейза была идентичной.

Брюнет с ярко-зелеными глазами посмотрел на гостей. Но в его глазах не было ничего: ни боли, ни горечи, ни удивления, вообще никаких чувств.

— Объяснять вас кто этот человек, я думаю, мне не придется.

Панси сжала палочку в кармане мантии, но не выдала своих чувств. Она медленно рассматривала своего однокурсника. Выглядел он как обычно, а не так словно его несколько часов пытали.

— Я рассчитывал на такую реакцию, — Люциус кивнул, — а теперь давайте обсудим кое-что…

Панси и Блейз повернулись к лорду Малфою. Паркинсон не нужно было оборачиваться, чтобы почувствовать, что Драко расслабился и убрал руку от палочки внутри кармана. Блейз нервно сжимал в руке чётки, привезенные его отцом когда-то из Японии.

— Мистер Малфой, вы… — неуверенно начал он.

— Что вы знаете об обряде принятия в род? — сходу спросил Люциус Малфой.

Блейз фыркнул и отвел глаза. Панси точно знала — это плохой признак, Блейз редко когда так делает, лишь, когда хочет отказаться или когда сам не понимает, что делает.

— Смотря, что вам нужно знать.

— Мистер Забини, я прекрасно знаю, как проводится этот обряд, чем, собственно, я и займусь. Ваша с мисс Паркинсон задача — выступить в роли свидетелей.

— Выступить свидетелями? — Панси подняла глаза, — извините, но вы, же сами знаете, какая ответственность на нас падет.

— И именно поэтому, я прошу об этом вас, — невозмутимо продолжил Люциус и откинулся в кресле, — полагаю, вы оба, как нельзя лучше, подходите на эту роль.

— Нам придется отвечать за… — Блейз прищурился и посмотрел на Поттера, — за мистера Поттера? — скрипя зубами, спросил слизеринец.

— За мистера Кристиана Люциуса Малфоя, — лорд приподнял уголки губ, — да, именно за него.

— С чего вы решили, что мы дадим согласие?

— А я и не говорил, что буду вас уговаривать, мистер Забини. Но я уверен, что ваш отец не посмеет мне отказать. Он все равно заставит вас откликнуться на мою просьбу, — сладко протянул он.

Блейз, сжав челюсти, пронзил Люциуса взглядом и кивнул.

«Да, Малфой в любой ситуации остаётся Малфоем», — горько подумала Панси, а вслух произнесла:

— Когда будет проводиться обряд? Мы можем оповестить родителей?

— Через неделю, в ночь с четверга на пятницу. Несомненно, можете, мисс Паркинсон, тем более что ваши родители уже дали свое согласие…

Панси беспомощно хлопала глазами — если родители уже дали согласие, тогда зачем было спрашивать у них? Лорд Малфой, словно прочитал это в ее глазах и ответил на незаданный вопрос:

— Мне нужно было ваше согласие.

Люциус отвернулся к окну. Панси и Блейз поняли, что разговор окончен и повернулись к двери. Уже в коридоре до них донесся голос:

— Почему я должен вам верить? — сипло спросил Поттер.

Панси хотела было вернуться в кабинет, но Блейз остановил ее, покачав головой.

Большой Зал, как всегда, был наполнен учениками.

Компания слизеринцев сидела и завтракала на своих обычных местах.

Руки Эмили были по-прежнему забинтованы, но как бы она не скрывала бинты, они периодически были видны из-под ее черной форменной мантии.

— Может быть, вы и мне расскажете? — взорвалась Панси и посмотрела на Малфоев.

— О чем ты? — Драко состроил самое милое личико.

— Кристиан Малфой! — она ткнула юношу в бок, — что произошло?

— Брось, Панси, все отлично, — с огромной бравадой произнес он.

— Кристиан, — сурово прошипела Панси, при этом еще и прищурив глаза.

Но Крис не успел ответить — в зал влетели совы. Одна из них приземлилась перед слизеринкой. Девушка кинула в мешочек на лапке птицы монетку и та взлетела, не забыв оставить рядом с тарелкой мисс Паркинсон номер пророка.

Панси спокойно открыла газету и застыла. Затем перевела обеспокоенный взгляд на сидящего рядом Кристиана и под столом до боли сжала его руку.

— Поттер умер? Надо же… не дожил мальчик до выполнения своей миссии, — с наигранной веселостью произнес Драко, — эх, некому теперь убить Темного Лорда…

За столом под красными знаменами наступила давящая тишина. К ним присоединились когтевранцы и пуффендуйцы. Даже слизеринцы поутихли.

Кристиан в упор смотрел, как Дамблдор читает газету, медленно отправляя в рот все имеющиеся в его кармане запасы лимонных долек. Старик был невозмутим — вот что выводило Кристиана. Он знал — это не план Дамблдора, но директор не подавал виду, что что-то идет не так как ему требуется.

— Почему вы мне не сказали? — тихо, так чтобы слышал только Крис, спросила Панси.

— Ты бы ничем не смогла помочь, — кинув последний взгляд на первую полосу пророка, сказал Кристиан.

«Гарри Поттер мертв. Его тело найдено около редакции нашей газеты»

— Нам пора, — с легким нажимом произнес Драко, посмотрев на брата.

Тот только кивнул в ответ — смотреть на свое собственное пусть и «старое» изуродованное тело на первой полосе зрелище не из приятных.

Кто-то громко всхлипнул, и вихрь волос шоколадного цвета скрылся в дверях.

Большой Зал Хогвартса взорвался тысячью голосов. Слизеринцы покинули его.

Ни на ЗОТИ, ни на трансфигурации Гермиона Грейнджер не явилась. Не пришла она и на обед. Девушку никто не видел…

* * *

— Зачем вы это сделали?

Панси и Кристиан возвращались с занятий в подземелья.

— Это идея родителей. Гарри Поттер должен умереть, а я должен отпустить свое прошлое. Мне жаль только Гермиону, ведь она не знает правды.

— А Малфой там на что? Думаешь, он не скажет?

— Нет, поверь мне, за несколько месяцев я узнал его достаточно, — хмыкнул Кристиан, — раньше все мы знали другого Драко Малфоя, для которого семья не представляла особой роли. Лично я видел в нем только врага и больше никого. А потом мне словно открыли глаза. Я увидел, как он общается с родителями, с Эм, вскоре это стало чем-то обычным. Да ты ведь и сама давно его знаешь, дольше меня…

— Я выросла вместе с ним и Блейзом. Одно время у нас даже занятия этикетом проходили вместе, что довольно редко для аристократов.

— Не напоминай мне про этикет,— улыбнулся слизеринец.

— Ты же знаешь, наши родители довольно дружны, но в Хогвартсе мы все равно отдалились друг от друга. В этом году нас сплотило общее дело, — она устало усмехнулась и посмотрела на Криса, — имя которому Кристиан Малфой.

— Уау, я польщен, — Малфой покрепче обнял девушку и, назвав пароль «чистокровность превыше всего», они вошли в гостиную.

То, что они увидели, не могло не заинтересовать.

Драко Малфой стоял с вытянутой вперед палочкой, а перед ним был… Уизли(?!).

— Что здесь происходит? — строго спросила Паркинсон и прошла чуть вперед, но ответом ей была тишина, — я повторю вопрос, специально для тебя, Уизли! Итак, что ты здесь делаешь?..

— Где Грейнджер? — Уизли спросил это у Малфоя.

— А я почем знаю, где Грейнджер?

— Мельчаешь, Малфой, а как же «грязнокровка»? — Уизли явно решил нарваться.

— Сейчас ты стоишь в гостиной слизерина, с явным намерением напасть на старосту этого факультета, в то время как на тебя направлены палочки почти всех его представителей. Чего ты хочешь, Уизли? — Панси говорила холодно, от её голоса вздрогнули все присутствующие.

— Верните мне Грейнджер, — прорычал гриффиндорец.

— Нам не было нужды прятать ее Уизли. Тебе лучше уйти.

— Я не уйду, пока вы не отдадите мне ее.

— Она не товар, Уизли, — спокойно усмехнулся Кристиан, — Рон, тебе и, правда, лучше уйти. Воспользуйся мантией.

— О какой мантии ты сейчас говоришь? — Уизли на секунду повернулся к Кристиану, за что был сразу атакован кем-то из змеиного факультета.

— Именно о той, о которой ты подумал, — гадко усмехнулся Кристиан и прошел в свою комнату.

Не успел он сесть за письменный стол, как дверь в комнату с грохотом распахнулась, отскочив от стены, а затем с не меньшим грохотом захлопнулась.

— Поттер, вот я не понимаю, почему Грейнджер убивается из-за тебя, что еще можно хоть как-то объяснить, но до моего воспаленного гриффиндорцами мозга не доходит, почему она убивается из-за того что рыжий тискает Браун? — Малфой сунул руки в карманы мантии и с вызовом посмотрел на брата.

Кристиан повернулся к слизеринцу и улыбнулся.

— Во-первых, мы были друзьями, а во-вторых, потому что Гермиона Грейнджер была тайно влюблена в своего рыжего друга, — подвел итог Кристиан, — и не называй меня Поттером, он умер вчера, а сегодня об этом написали в пророке. Ты отстал от жизни.

— Мне не до смеха. Почему Грейнджер не может со мной встречаться?

— Ты — слизеринец, ты — Малфой, ты — ее враг, ты унижал ее, и она возможно до сих пор любит Рона Уизли. Ах, да, у нее еще и друг умер.

— Ну почему свет всегда сходиться клином именно на тебе? — Драко закатил глаза и подошел к своей тумбочке, — может ее любовным зельем подпоить?

— Если ты идешь на это, то не забывай о последствиях, а точнее о том, что она тебе потом устроит…

— Нет, ну почему у тебя с Паркс все было так просто?

— Кто сказал, что у нас все просто? Между прочим Панси твоя невеста, а не моя…

— Помолвка, — Драко сел на кровать, — а если Гермиона узнает про решение родителей?

— Решение наших родителей еще тысячу раз изменится.

— Гермиона заслуживает правды, — резко сменил тему старший Малфой, — мы должны ей рассказать…

— О том, что Гарри Поттер и загадочный Кристиан Малфой это один и тот же человек?

— Ты уже намекнул ей на карту, теперь ты «проболтался» Уизли про мантию. Что дальше, Крис? Почему ты не можешь сказать ей?

— Потому что… — Кристиан замялся, — я не знаю, почему не могу ей сказать…

— Родители ведь сказали, что ты мог бы ей сообщить об этом, — Драко поднял пепельную бровь.

— Я пока не готов сказать это кому-то, тем более Гермионе. Она — это воплощение моей прошлой жизни, не всегда счастливой.

— Мне кажется или ты действительно избегаешь ее?

— С каких пор ты замечаешь это? — вопросом на вопрос ответил средний ребенок лорда и леди Малфой.

— С тех пор, как ты стал моим братом, — с легкой усмешкой, но, тем не менее, серьезно произнес Драко.

Ретроспектива

Почему он поверил? Он не знал ответа.

— Почему я должен вам верить? — сиплым голосом спросил Гарри.

— Добби, — спокойно сказал Люциус, перед ним появилось маленькое лопоухое существо.

— Хозяин Люциус звал Добби, — эльф посмотрел на Люциуса, а затем перевел взгляд на Гарри, — сэр Гарри Поттер? — его глаза наполнились слезами, — сэр Гарри Поттер должен знать правду, Добби невозможно освободить без обряда.

— Почему все в этой семье держится на обрядах? — не выдержал Поттер.

— Добби, ты можешь отправляться на кухню, — Люциус проигнорировал слова Гарри.

Эльф хотел было что-то сказать, но повиновался словам хозяина.

— Так это вы? Вы послали его? Из-за вас я тогда не попал на платформу? — Гарри расширенными глазами посмотрел на лорда Малфоя, — зачем тогда вы подбросили дневник?

— На все есть свои причины...

— Так объясните мне эти причины! — вновь взорвался Поттер.

Люциус медленно расстегнул манжет левого рукава рубашки и обнажил метку на предплечье. Гарри схватился за палочку и прищурил глаза.

— Так значит, мое нахождение здесь тоже приказ Волдеморта?.. — как можно спокойнее спросил он.

Люциус молчал еще с минуту, он не торопясь застегивал запонку и оправлял рукав, но затем первым нарушил молчание:

— Отчасти. Добби не такой храбрый, как тебе казалось. Нет, он, конечно, обладает некоторой часть храбростью, но он не пошел бы против меня и, ни за что бы ни вышел из поместья. Это было моим приказом. Если бы ты не поехал в тот год в Хогвартс, то…

— Нет, — Гарри перебил хозяина кабинета, — нет, я вам не верю!

— Если бы ты не поехал в школу, — невозмутимо продолжил лорд Малфой, — план Темного лорда бы не удался, ты бы не подверг себя опасности…

— Но сколько людей бы умерло!

— Когда ты поймешь: главное — не жизни других людей, главное — своя жизнь, — мужчина покачал головой, — почему ты все время пытаешься всех спасать? Ты не ребенок из пророчества.

— Ч-что простите? — заикаясь, спросил Поттер.

— Твои родители — мы, а мы не бросали вызов Темному лорду, — горько усмехнулся Люциус, — как бы ты не хотел в это верить, но не тебе спасать весь мир.

Гарри потряс головой, словно отгоняя наваждение. Он верил — вот сейчас он проснется в доме на Тисовой улице и все будет по-прежнему.

— Я вам не верю, — он глубоко вздохнул, — Не. Верю. — Четко выговорил герой магического мира.

— А придется, — спокойно произнес Люциус, — ты веришь только в Дамблдора, но поверь, он не святой.

— И именно поэтому вы притащили меня сюда, хоть я и знаю, кому вы служите? — с вызовом спросил Поттер.

Люциус прищурил глаза:

— Малфои никогда не прислуживали, не прислуживают и никогда не будут никому прислуживать! — с холодной яростью сказал лорд Малфой, — я мастерски стираю память. Могу отвести тебя на Тисовую улицу, наложить «Обливэйт» и ты никогда не вспомнишь о пребывании здесь… — он выдержал минутную паузу, а затем добавить, — или ты можешь остаться здесь и попытаться снять свои розовые очки и взглянуть на мир своими глазами.

Гарри молчал.

— Выбор за тобой. Хоть раз реши свою судьбу сам, — продолжал Люциус, — без советов Дамблдора и Уизли. Без помощи мисс Грейнджер, без кудахтанья Молли. Сам, абсолютно сам. Сейчас ты остался один…

— Хватит! — закричал Поттер.

— Хорошо. И что же ты решил? — невинно поинтересовался хозяин поместья.

— Я хочу вернуться на Тисовую улицу.

— Хорошо, — спокойно ответил лорд Малфой, — иди в свою комнату, завтра я выполню твое желание.

Гарри ошарашено посмотрел на Люциуса, но мужчина был полностью спокоен. Поттер кивнул и вышел из кабинета. Пока он шел до своей комнаты, никак не мог успокоиться — воображение рисовало ему другую реакцию Люциуса Малфоя.

Ему не встретился ни один домовик, хотя ранее они сновали и тут, и там. Он не встретил ни Эмили, ни Драко, ни Нарциссу. Поместье будто вымерло.

Гарри лег на кровать и посмотрел в потолок.

Правильно ли он поступил?

Он и сам не знал ответа. Вновь. Это не внушало уверенности.

Несмотря на то, что за окном был день, Гарри уснул.

* * *

Луна освещала комнату, бросала блики на большую кровать из, видимо, дорогого дерева. На ней спал юноша. Его черные волосы находились в страшном беспорядке. На тумбочке около кровати лежали обычные круглые очки.

Вдруг юноша открыл глаза, ярко-зеленого цвета, и огляделся. Он поднялся с кровати и заметил, что уснул в одежде. Поправив рубашку и, ещё раз осмотрев непривычную комнату, он вышел из неё.

Гарри думал, что прогулка по спящему поместью придаст ему сил, и убедит его в том, что он не хочет здесь жить. Но Поттер не знал, что этой ночью в Малфой-мэноре не спал не только он.

Свечи в коридорах горели через одну, но, несмотря на это, гриффиндорец мог четко разглядеть все портреты на стенах. Некоторые их обитатели спокойно посапывали, некоторые шептались с соседями, кто-то просто смотрел на Гарри.

Поттер прошел мимо двери, из-под которой пробивался лучик искусственного света лампы. Дверь была приоткрыта, и голоса были хорошо слышны. Гарри остановился и прислушался.

— Люциус, как ты мог его отпустить?! — женщина была в слезах, — зачем? Ему грозит опасность! Мы уже однажды струсили, когда отдали его Лили, сколько лет мы платили за это! И теперь, когда мы можем все изменить, ты все разрушил?! Ты сдался, Люциус, ты трус, каких я еще не видела!

— Нарцисса, он сам так решил! А если он хочет этого, то мы так и сделаем, — устало ответил мужской голос.

— Ну почему, Люциус? Почему? — женский голос сквозил непониманием, — неужели нельзя ничего сделать? Он наш сын, и…

— Нарцисса, если он тебе дорог — отпусти его. Он сам волен решать свою судьбу.

— Он не понимает, что он делает. Им играют, ты и сам это знаешь…

— Да, им играют, — согласился мужчина, — а если он сам этого хочет.

— Не говорю глупости! Он твой сын, этого не изменить. Мы обязаны его защитить…

Гарри не стал слушать и пошел дальше, находясь в культурном шоке. Он видел Нарциссу на чемпионате мира и давно понял, что эта женщина и слезы — слова несовместимые.

Поттер двинулся дальше, прошел еще несколько коридоров и наткнулся еще на одну комнату, дверь в эту комнату была полностью открыта, но свет почти не проникал в коридор. В комнате горел один лишь ночник, он отбрасывал теплый свет на стены.

Гарри не стал входить, потому что увидел хозяйку комнаты. Да, это не была комната Драко, как ему могло сначала показаться. Поттер прижался к стенке и заглянул в комнату.

Перед камином стояло кресло, там сидел Драко, Эмили лежала на кровати и смотрела на брата.

— Он ведь не останется у нас? — спросила она.

— Нет, Эм, Гарри Поттер совершенно другой, — на удивление безразличным голосом ответил Драко.

— Почему он другой?

— Потому что у него есть друзья…

— Но ведь и у тебя есть друзья! — перебила его девочка.

— С ним люди дружили не из-за его денег, не потому что выросли с ним рядом, а потому что он просто всегда был собой.

— Ты завидуешь? — но это не было вопросом, — он ведь наш брат, он должен остаться.

— Эмили, даже если он и наш брат, он все равно не останется здесь. Ему вручили миссию спасения мира, и он хочет ее выполнить, — Малфой подошел к сестре и сел на край ее кровати, — мы должны забыть его, но сами. Завтра папа отведет его к Дурслям и сотрет ему память об этих днях.

Девочка села и заглянула в глаза брата.

— Нет, я верю в него, Драко. Он так не поступит с нами.

— Это Поттер! — яростно произнес Малфой, — ему наплевать на таких как мы, — он взял сестру за плечи, — отец показал ему метку, мы больше не люди для него, Эм.

— Я не верю тебе, — в голосе Эмили скользнули слезы, — я не хочу тебе верить! Это все твоя зависть! Я слышала, как Панси говорила тебе про Грейнджер! Ты ревнуешь ее к Гарри, за это ты его и ненавидишь.

— Ты не знаешь, о чем говоришь… — Малфой отпустил плечи сестры и отвернулся.

— Тебе нечего бояться, — она говорила холодным, как сталь голосом, Гарри удивился — неужели это та самая малютка? — ты старше, именно поэтому тебя оставили и тебе достанется наследство Малфоев и почти весь бизнес отца. Он может претендовать только на одно поместье, хотя Сириус итак оставил ему достаточно много. А отец точно не оставит его без средств…

— Дело не в деньгах, Эмили, — Драко повернулся к сестре и покачал головой, — когда-нибудь ты тоже это поймешь, — он поднялся с кровати и пошел к выходу.

— Не делай вид, будто ты не жалеешь и тебе все равно! — вскрикнула Эмили.

Драко остановился перед самым выходом лишь на секунду, а затем все же продолжил свой путь.

Гарри еле как успел отскочить и вжаться в стену с новой силой, как мимо пронесся разъяренный слизеринец, сжимающий и разжимающий кулаки.

Поттер в смятении стоял и не знал что делать.

Странно, но он чувствовал себя виноватым. По сути, завтра Эмили Малфой вновь станет для него чужой. Хотя, кто она ему сейчас? Если для него она может быть никем, то почему он для нее уже что-то значит?

Гарри заглянул в комнату. Девочка всё так же сидела на кровати и сжимала в руках большого белого как снег медведя.

— Я знаю, ты здесь, — сказала она в пустоту.

Гарри усмехнулся про себя и вышел из темноты на тусклый свет.

— Привет, — неуверенно произнес он.

Девочка ничего не ответила. Только сейчас он смог ее толком разглядеть. Странная ночная рубашка в голубых слонятах явно не вязалась у него с образом Эмили. Эта представительница семьи Малфой вообще была мало похожа на аристократку. Конечно, ее манеры всегда были безупречны, но она радикально отличалась от брата. По крайней мере от того Драко Малфоя, которого знал Гарри в Хогвартсе.

Гарри приблизился к девочке, та даже не подняла взгляда.

— Что ты здесь делаешь? Разве ты не должен…

— Может быть, вы все прекратите говорить мне, что я должен делать? — взвился юноша, — мне это осточертело!

— Поттер, Драко был прав, ты никогда не изменишься, а чтобы стать Малфоем, нужен не обычный обряд, нужно понимать нас, или хотеть нас понять, — философски изрекла Эм, — чего ты сейчас хочешь больше всего, только честно? — она повернулась и посмотрела ему прямо в глаза. Серые встретились с зелеными.

— Я больше всего хочу, чтобы меня все оставили в покое, и никто не приказывал, что да как делать, — уже спокойно повторил он, — я хочу начать жить заново…

Эмили рассмеялась.

— Ты хочешь начать жить заново, но при этом хочешь, чтобы тебя вернули на Тисовую улицу? Ты нелогичен, Гарри Поттер. Мы обязаны добиваться поставленных целей, нам неважны способы и средства. Нам известен лишь результат, все остальное неизменно забывается. Если повесить диплом на стенку, будешь ли ты помнить, каким упорным трудом он тебе достался? Ты будешь помнить лишь то, как стоял на пьедестале и получал его, — девочка отвела взгляд, — папа сказал, ты сделал свой выбор. Что ж, пожалуйста, реши хоть это, пусть и выбор этот неоднозначен. Вопрос в том, готов ли ты добиться своей мечты?

Эм замолчала и посмотрела на юношу перед собой.

— Твое решение еще не поздно изменить.

Гарри Поттер отвернулся и посмотрел на колдографию в серебряной рамке. Четверо счастливых людей в…зоопарке. Поверить в то, что это Малфой было, не просто невозможно, это было нереально. Малфой проследила за взглядом гостя и улыбнулась.

Некоторое время спустя, в кабинете лорда Малфоя раздался стук в дверь.

— Войдите!... а Гарри. Что привело тебя сюда в столь поздний час? — Люциус был сама вежливость.

— Я…Я согласен изменить решение… — чуть помедлив, ответил он.

* * *

Панси быстрым широким шагом шла по подъездной дорожке. Она стремительно приближалась к замку. Девушка почти бежала.

Она поднялась и как только ее руки коснулись дверей, те распахнулись, пропуская гостью в замок. Тут же появился эльф.

— Мисс Паркинсон, Вас ждут в Главном зале.

Панси не глядя, кивнула и, сбросив мантию с плеч на руки домовику, пошла в указанном направлении.

Главные залы имелись в каждом аристократическом поместье, но Малфои на, то и Малфои — они должны были выделиться и сделали это. Главный зал Малфой-мэнора Панси видела всего несколько раз на балах, но этого хватило, чтобы понять — все лучшее было собрано именно там…

А вот про обряд принятия в род мисс Паркинсон могла рассказать немного больше.

При рождении ни один волшебник не является частью рода, это сделано во избежание претензий незаконнорожденных, которые могли бы потребовать наследство. Обряд проводится четко на седьмой день после рождения ребенка. Каждый член ветви этой семьи должен присутствовать на обряде. Панси же должна была стать свидетельницей и крестной. «Женщина, не состоящая в родстве с семьей, но, несомненно, вхожая в оную» — такова была цитата из кодекса каждой аристократической семьи волшебников, к слову сказать, только эти слова и были в них схожи.

Сегодня обряд будет проведен уже пятнадцатилетнему человеку, тем более юноше, а с их вступлением в род было сложнее — они были потенциальными наследниками, а значит и будущими лордами. Панси знала, что сегодня может произойти все что угодно. Она, как свидетель ручалась за то, что в Гарри Потере течет кровь Малфоев, а если это не так, то ей придется платить за ошибку жизнью, ведь так решили в незапамятные времена их предки…

В Главном зале был сумрак, в одном из кресел сидел профессор Снейп.

— Что вы здесь делаете, мисс Паркинсон? — безразлично спросил он.

— Я свидетель, — чуть неуверенно ответила слизеринка своему декану.

— Люциус сошел с ума, — Снейп покачал головой в пустоту.

— А вы что здесь делать будете? — осмелилась спросить Панси.

— Я тоже, — хмуро зельевар.

— А как же Блейз?

— А что Забини? Он не подошел по критериям.

— По каким критериям? Лорд Малфой сказал…

— Лорд Малфой очень много чего говорит и не всегда правильно, — в зал вошла женщина, ее черные волосы были разбросаны по плечам, а черные глаза осматривали присутствующих.

— О, Белла, и ты здесь, — Снейп усмехнулся, — каким ветром из Азкабана?

— Темным, Сев. Темным лордом, — женщина расхохоталась.

— И ты ему ничего не сказала?

— А что я должна была говорить? Извините, милорд, но на самом деле ваш злейший враг — Малфой?

— Хватит, Белла, — в зал вошла встревоженная Нарцисса вместе с Эмили.

— А как же Андромеда? — спросила Беллатриса.

— Она отречена, — холодно произнес Снейп, — пока тебя не было, тут многое произошло, — поддел он ее.

Белла смерила Снейпа злобным взглядом и вернулась к сестре:

— Долго же ты молчала об этом, Нарси, — сладким голоском пропела она, — и когда же Поттер объявился на гобелене?

— Совсем недавно, — на вопрос волшебницы ответил входящий в зал Люциус Малфой.

За ним шел Драко и Гарри.

— Все в сборе, можно начинать, — спокойно сказал лорд Малфой и в центре появился большой серебряный котел…

Конец ретроспективы

Ретроспектива.

— Все в сборе, можно начинать, — спокойно сказал лорд Малфой и в центре появился большой серебряный котел, а на полу начертанная серебром руна.

Особой сложности этот обряд не представлял: кровь родителей и ребенка, волос брата или сестры, магия свидетелей, как залог родства новорожденного, а в данном случае юноши с семьей, и, конечно же, магическая клятва, приносимая каждым участником обряда. Сам обряд проводит крестный, в то время как крестная должна держать на руках ребенка, но можно было ограничиться и рукопожатием.

Снейп начал нараспев читать древнее заклинание клятвы и обходить собравшихся. Все люди были в традиционных черных мантиях, все, кроме Гарри Поттера. На его лице застыла решительность. За несколько дней нахождения в поместье Малфоев, они с Панси почти не виделись, хотя девушка много времени проводила в этом имении. Гарри чаще всего был с Эмили или отцом.

Выпал черед Нарциссе отдавать кровь, леди Малфой осторожно полоснула по руке серебряным ножом и подняла его над котлом. Несколько капель красной крови упало в котел, и тот, забурлив, поменял жидкость. Пока все шло по плану, Панси могла не волноваться — самое трудное было впереди. Как только кровь отца коснется поверхности зелья, реакция будет необратимой, запрос будет не остановить.

Девушка почувствовала, как юноша, держащий ее за руку, сначала чуть дернулся, и словно хотел освободиться, но затем наоборот сильнее впился в ее ладонь, оставляя следы на бледной коже.

Панси сглотнула, все остальные затаили дыхание. Кровь лорда Малфоя упала в котел. Оставалось всего несколько секунд. Паркинсон потянула Гарри еще ближе к котлу, и теперь они стояли вплотную. Жар от зелья достигал их лиц, но они, ни на что не обращали внимания. Панси протянула вперед левую руку и сомкнула ладони с зельеваром, при этом она еще сильнее впилась ногтями в Поттера. Дышать стало трудно, а повторять клятву тем более: тело разрывала жуткая боль и слизеринка больше не могла этого выносить. Рука Гарри выскользнула из ее мокрой ладони. Обряд не мог быть завершен. Гарри Поттер потерял право стать Кристианом Малфоем. Навсегда. Из-за нее.

Спасительная темнота настигла девушку.

* * *

Панси медленно выплывала из липкого сна. Точнее ей ничего не снилось вовсе, лишь смешение красок, разноцветные брызги. Никаких мыслей не было, она только стояла и наблюдала за действиями сумасшедшего художника, коим была ее жизнь…

Паркинсон открыла глаза.

«Должно быть, уже утро» — вяло подумала она, и огляделась. Светлая комната была наполнена теплыми отсветами, они причудливо ложились на поверхности.

Слизеринка попыталась приподнять голову, но ее тут же разорвала дикая боль, и Панси пришлось сжать зубы, чтобы не закричать в голос. Лоб покрылся испариной, дыхание сбилось, как при беге, а тяжелое одеяло и вовсе стало неподъёмным.

— Доченька, — чей-то знакомый голос вырвал Паркинсон из очередного падения в темноту.

Слизеринка открыла глаза и посмотрела в лицо матери. Женщина выглядела взволнованно и с опаской следила за заторможенными движениями единственной дочери.

— Ч-что случилось? — задыхаясь, спросила Панси. — Обряд закончился? — Я всё испортила?..

Леди Паркинсон остановила поток вопросов, положив руку на плечо девушки.

— Он жив, — тихим голосом произнесла она.

— Лорд Малфой, — сбивчиво зашептала слизеринка, — я провалила, он меня…

— Люциус очень благодарен тебе за помощь, — Элоиза приподняла уголки губ, — Кристиан еще не очнулся.

— То есть, как не очнулся?

— Он ведь не ребенок, ему не неделя отроду, как говорится в правиле. И, похоже, мир получил еще одного сильнейшего волшебника…

Панси приподняла бровь.

— Поверь мне, Панси, вместе с его возвращением возросла и мощь его брата и сестры. Дети теперь вместе, и глуп будет тот, кто не будет считать их угрозой.

— Мам, о чем ты?

— Мир потерял одного спасителя, но быстро создал другого. Темный лорд падет, дочь, нам будет нечего бояться,… а твоя роль при Малфоях теперь будет весома и без помолвки с Драко. То, что ты проводница Кристиана дает тебе огромное преимущество в дальнейшем стать леди Кристиан Малфой. Между вами существует связь, ее не разорвать, не ослабить, вас будет тянуть друг к другу как магниты, и связь эта будет с каждым днем все сильнее…

— Кто сказал тебе это?

— Не только Малфои полны загадок, — весело усмехнулась Элоиза, — нам не будет страшен Темный Лорд, когда мальчики наберут силы. А начнут они с анимагии, я думаю, у Драко есть отличные задатки анимага.

На несколько секунд в комнате воцарилась тишина, но Панси не выдержала молчания и спросила:

— Почему лорд Малфой выбрал именно меня?

— Люциус умеет просчитывать ходы… — загадочно произнесла леди Паркинсон и встала с кровати.

Женщина подошла к окну и плотно задернула тяжелые портьеры.

— Тебе нужно выспаться. Уже ночь на дворе.

Панси удивленно взглянула на щелку между шторами и с удивлением обнаружила, что свет оттуда не льется, а значит, проснулась она не как посчитала утром, а напротив поздним вечером.

Девушка закрыла глаза и незаметно для самой себя быстро заснула.

* * *

Гарри Поттер осмотрел комнату. Да, именно та, в которой он вот уже несколько дней ночевал.

В кресле сидела странно знакомая ему девушка. Ее черные волосы спадали на плечи абсолютно ровными прядями. Она смотрела в окно, не обращая внимания на проснувшегося парня. Но шуршание одеяла выдало его.

Сидящая в кресле вздрогнула и повернулась к Гарри.

— Доброе утро, — бесцветным тоном произнесла она, но к окну не обернулась. Вместо этого она встала и положила книгу, которую ранее держала, на кресло.

— Паркинсон? — изумленно спросил Гарри.

— Не думала, что твоим первым словом в новой жизни станет моя фамилия. Что ж, Малфой, я польщена, — Панси криво усмехнулась.

— Какой я тебе Малфой? — ощетинился юноша, он хотел было встать, но голос прервал его.

— Не пытайся, иначе будет очень больно, — спокойно произнесла Панси, — можешь мне верить, я теперь не могу причинить тебе вреда. Я твой проводник.

— То есть? — не понял Гарри.

— Человек, который на протяжении всей жизни находится рядом, можешь называть меня своей крёстной, — тихим голосом пояснила она и подошла к окну, — Поттер, кем бы ты ни был, где бы ты ни был, я всегда смогу тебя найти…

Панси стремительно покинула комнату, Гарри так и не успел ее до конца разглядеть и понять. Его внимание привлекла прядь волос пепельного цвета, упавшая ему на глаза. Юноша тяжело выдохнул.

* * *

Беллатриса Лейстрендж осталась в поместье на два дня. Панси и Снейп же поспешили убраться, если девушка не могла придумать достойной причины, то у зельевара она была готова — подготовка к новому учебному году.

Гарри медленно приближался к библиотеке. В надежде что-нибудь почитать, он невольно сравнил себя со своей лучшей подругой. Воспоминания отдавались в душе страшной болью, и юноша предпочел не думать об этом.

Он вообще последнее время предпочитал не думать и не задумываться о многих вещах. О своей прошлой жизни, о друзьях, о ставшей в один день далекой и бессмысленной любви к Чжоу Чанг, и даже о своем погибшем крестном он предпочитал не думать. Просто не думать, он верил, это будет легко, но это оказалось еще труднее, чем вспоминать свою прошлую жизнь в мельчайших подробностях. Было невыносимо больно, и он не сомневался что, если бы он мог видеть свою душу, то увидел бы месиво, щедро политое кровью цветов Гриффндора.

Гарри вошел в библиотеку и остановился: помимо него здесь находился еще кто-то и этот кто-то не являлся домовым эльфом.

— И тебе здравствуй, Поттер, — раздался чей-то ехидный голос, — неужели ты не узнаешь свою тетушку? — Беллатриса Лейстрендж показалась из-за стеллажей с книгами и приблизилась к новоиспеченному родственнику.

— Добрый день, — как можно более учтиво и сухо поздоровался Гарри, а тем временем, нервно сглотнув, мимолётным движением проверил на месте ли его палочка — сказывался опыт общения с этой особой в министерстве.

— Поттер, Поттер, — притворно вздохнула миссис Лейстрендж, — кое-что в тебе все-таки не изменилось.

— И что же? — с вызовом спросил юноша, — характер?

— Нет, твой характер может и изменился, а вот нас, ты все равно не понимаешь, и вряд ли когда-нибудь поймешь… — она покачала головой и двинулась вдоль шкафов, Гарри почему-то последовал за ней.

— Так может быть, вы мне кое-что объясните? Почему вы так преданы Волдеморту?

Леди Лейстрендж застыла и медленно обернулась. Женщина склонила голову в изучающем жесте и словно рассматривала душу Гарри, от чего парню вдруг стало не по себе. Урожденная Блэк хмыкнула и отвела взгляд.

— Поттер, Темные Лорды приходят и уходят, они бесконечно сменяют друг друга, но при каждом из них, жить нужно достойно, кто бы ни побеждал в этих маленьких войнах. Нам никогда не восстановить справедливость, но нам этого и не требуется. — Она задумчиво провела тонкими пальцами по корешкам ветхих фолиантов и вслух процитировала, — «У нас нет, ни вечных союзников, ни постоянных друзей, но вечны и постоянны наши интересы, и защищать их — наш долг…» знаешь, кто это сказал? — она обернулась к племяннику, — первый министр королевы Виктории, мистер Паттерсон.

Женщина подошла к большому гобелену, занимавшему всю стену, и указала на точку.

— Он был сквибом, вот почему его имя такое тусклое. Он взял фамилию жены и стал Паттерсоном, хотя был урожденным Малфоем. Странно, что мне приходиться тебе об этом рассказывать, мне казалось, это работа Люциуса… Тем более, я не отношусь к роду Малфоев... Это были золотые слова… — мечтательно потянула она, — вот только они не полные.

Леди Лейстрендж подошла к огромной книге родословной.

— Он есть здесь, он не отрекся от семьи, но он стал побочной ветвью — его дети все равно не смогли бы стать наследниками.

— Откуда вы знаете историю рода Малфоев?

— У наших родителей после нашего рождения появилась тяга свести дочерей с Люциусом Малфоем, а посему нам и пришлось это учить особенно тщательно. А вообще-то родословные таких именитых родов как Блэки или Малфои преподаются всем чистокровным детям. Спроси у Драко, он в детстве просто выл от этих занятий, — Белла усмехнулась, — так, к чему я все это тебе говорила? А, вот, — она указала пальцем на первую страницу книги: «У нас нет, ни вечных союзников, ни постоянных друзей, но вечны и постоянны наши семьи, и защищать их — наш долг…», — эта фраза есть почти в каждом кодексе. Защищать детей и родителей, братьев и сестер — наша главная задача. Ты попал в другой мир, Поттер, и если эта фраза у нас и схожа, то это ни о чем не говорит. Мы отличаемся от магглов, от предателей крови и полукровок, от всех, кто только существует на белом свете, потому что для нас превыше всего не кровь, как принято считать, а семья. Вот почему мы обязаны жить так, чтобы оставаться при своих интересах во время любых воин, будь это Гриндевальд, или Темный Лорд, не столь важно кто, важно, как ты при нем устроился, и смогут ли твои наследники жить при победе или проигрыше этого... хм…злодея…

Гарри удивленно смотрел на женщину.

— Почему? — тихо прошептал он, а затем хрипло добавил: — почему именно Сириус?..

Беллатриса посмотрела ему прямо в глаза:

— Мы не прощаем предательства, Поттер, даже если он и защищал тебя. Он грозил выдать тайну Дамблдору, а нам это было не нужно, — холодно ответила женщина, прожигая племянника взглядом, — запомни и никогда не забывай…

Она быстро развернулась и вышла прочь из библиотеки, оставив Гарри размышлять по поводу ее странного поведения и не менее странных порядков чистокровных людей.

Осознание того что именно из-за него и погиб Сириус Блэк заставило его вновь испытать муки совести.

Конец ретроспективы.

Гермиона Грейнджер провела по волосам расческой. Решив напоследок, что ей все равно не добиться такой укладки как у ее однокурсниц, она откинула расческу на кровать и покинула свою комнату.

— Эй, ты куда, — Рон стоял перед лестницей.

— Тебе какое дело? — холодно спросила она.

— Я твой друг.

— Врать себе — последнее дело, — сокрушенно ответила девушка и, обойдя парня, вышла из гостиной.

Гермиона пришла к условленному месту встречи старост — дверям в зал Наград, где ее должны были ждать. Да, она часто дежурила с Малфоем, обычно он безумно раздражал, бывало, вовсе ничего не говорил, а просто бездумно шел. Когда однажды она предложила ему разделиться на два этажа, он ответил отказом, причину так и не назвал, но пробурчал что-то типа «для твоей же безопасности». Гермиону это тогда жутко взбесило: уж она, лучшая ученица этой школы за сто лет, может постоять за себя.

Малфой стоял, прислонившись к стене. Волосы его были немного взъерошены, галстук завязан не так туго, как обычно, словом, в этом Малфое было что-то не так. Гермиона остановилась, не дойдя до спутника несколько шагов. Она оглядела его снизу и донизу.

— Ты не Малфой, — твердо произнесла она.

— Хм, смотря о каком члене этой семьи, вы говорите, — насмешливо произнес парень, очень похожий на Драко Малфоя, и таким же как у того значком старосты.

— Кристиан Малфой? — Гермиона вспомнила имя недавно появившегося на факультете Слизерина студента, — а где твой брат?

Все-таки с ним она не могла говорить спокойно, даже не то, что спокойно, просто говорить с ним было как-то странно, словно он что-то скрывал ото всех.

— Когда состоятся похороны Поттера? — спросил он абсолютно равнодушно.

— З-завтра, — «зачем ему это нужно?», — а что?

— Где его похоронят?

— На кладбище в Годриковой Лощине, рядом с могилами родителей, — выдавила из себя Гермиона, то, что так старательно пыталась забыть. Она сама не понимала, почему рассказывает ему это. Возможно из-за выражения его лица.

Малфой промолчал и перевёл взгляд на окно.

— А где Драко? — неуверенно спросила Грейнджер.

— На тренировке, — Кристиан оттолкнулся от стены и пошел вглубь коридоров, Гермионе пришлось последовать за ним.

Он шёл широкими шагами, так, что гриффиндорка еле поспевала за ним.

— Малфой, подожди! — выкрикнула она.

Кристиан остановился, но не повернулся.

— Кто там будет? — чуть хриплым голосом произнес он.

— Где?

— На похоронах! Кто будет на похоронах?! — он развернулся. Гермиона застыла — что-то столь знакомое проскользнуло в его взгляде. Горечь. У Драко Малфоя такого никогда не было, он не привык жалеть о чём-либо. А здесь: ярость, горечь, гнев…

— Уизли, некоторые преподаватели, школьники, если захотят, но желающих мало — выдавила из себя Гермиона.

Малфой рассеянно кивнул, но не ушел. Он продолжил стоять и смотреть в глаза гриффиндорке, словно размышлял о чем-то очень важном.

— Можно там…? — он даже не смог договорить.

Гермиона поперхнулась воздухом — объяснять, о чем идет речь, было не нужно.

— Зачем?

Малфой пожал плечами.

— Врать себе — последнее дело, — тихо проговорил он, — так говорила одна девушка. А еще она говорила, что это невозможно. Знаешь, это действительно невозможно. Я в этом более чем уверен… — слизеринец замолчал, — Драко придет через пять минут, — он отцепил со своей мантии значок и протянул его девушке, — вернись к залу наград и ничего не говори ему о нашей встрече. И отдай ему значок.

Девушка дрожащими руками взяла значок в руки и кивнула. Когда она подняла взгляд, поняла, что уже находится в полном одиночестве.

* * *

Панси медленно шла по коридорам, с яростью сжимая в руках письмо. Ее била мелкая дрожь. Нет, не страха. Отвращения. Отвращения к себе. Она не могла ничего изменить — все было решено, и даже не ее родителями.

Слизеринка вошла в гостиную своего факультета и, ни на кого не глядя, молниеносно поднялась в свою комнату и замерла. На ее кровати сидел Кристиан.

— Что ты здесь делаешь? — с тревогой спросила она. Уж кто-кто, а Панси знала, к кому пойдет этот парень в случае беды. Как и то, что это уж точно будет не она, — Крис, что случилось?

— Я хочу пойти туда, — твердо произнес он, — на похороны.

— Мы, кажется, решили, что ты туда не пойдешь, — Панси приблизилась к юноше, — Крис, зачем тебе это видеть? Зачем? — она посмотрела ему прямо в глаза.

На миг слизеринке показалось, что сейчас перед ней не уверенный Кристиан Малфой, а именно Гарри Поттер, задающий вопрос «почему я должен вам верить?», словно его глаза из серых, вновь стали зелеными, но лишь на миг, на короткую секунду. Наваждение растаяло, перед ней сидел Кристиан Малфой, такой, каким она запомнила его в первые дни его новой жизни: неуверенный, немного запуганный, и никому не верящий. Да, именно доверие, вот чего Панси пришлось добиваться дольше всего, но, несмотря на это, она первая из всех слизеринцев добилась доверия нового Малфоя. Нет, конечно, были еще и его родители, но родители не считаются. Кому он еще доверял? Забини? Он просто был приятелем, компаньоном. Драко? Навряд ли — сколько бы воды не утекло, он простит, но не забудет прежнего Драко Малфоя. Эмили? Сестру он не мог не любить. Снейп? Его второй проводник, да еще и к тому же крестный добивался расположения Криса почти месяц, но и Панси сделала это не за один день.

Девушка присела перед своим другом и, взяв его за руку, еще раз спросила:

— Зачем ты хочешь туда ехать?

Крис молчал с минуту, а затем вновь заглянул в ее глаза:

— Я пришел не за этим. Я хочу, чтобы ты поехала со мной.

— Ты сошел с ума? — ошеломленно спросила Панси, — я не могу. Я ненавижу гриффиндорцев, а ты предлагаешь мне пойти на похороны одного из них?

— Панси, если ты откажешься, я поеду один, — твердо заключил он.

Паркинсон прищурилась:

— Выбора я так понимаю, у меня нет, — это не было вопросом, но Крис все равно кивнул в ответ, девушка обреченно выдохнула, — хорошо, когда?

— Завтра утром. С Северусом я договорюсь, — он легко поцеловал ее в лоб и вышел из комнаты.

Панси осела на пол и прислонилась спиной к ножке кровати, закрыв лицо руками. Если сейчас их связь столь сильна, то, что же будет дальше? Она итак себя почти не контролирует рядом с ним. Теперь понятно, почему проводники выбираются намного старше, и чаще всего это те же люди что и крестные. Но на то он и был Гарри Поттером — на него правила абсолютно не распространялись.

Паркинсон, конечно, знала причину их невозможно сильной и от этого ненормальной связи: она не смогла выполнить обряд, удержать его за руку, это Крис схватился за нее. Осознанно, без страха. Сам. Именно это ее поражало: он доверил ей свою жизнь, зная, кто она.

Девушка выдохнула и поднялась с пола — завтра ей понадобится много сил, чтобы пережить это вместе с ним. Но это будет только завтра.

С его проблемами, она совершенно забыла о своей, не менее важной — письме с приговором…

* * *

Слизеринка не знала, как Кристиану удалось уломать своего крестного на посещение Годриковой Лощины, да еще и без ведома директора. Было воскресенье, и все равно был назначен поход в Хогсмид. Именно так, кстати, и должно было быть. Они выходят за ворота, доходят до деревни и через портал переносятся на кладбище.

Драко, возможно, что-то заподозрил, но понял — отговаривать просто нет смысла, а так хоть Паркс будет рядом.

Грейнджер вновь ходила как в воду опущенная, причину объяснять не было нужды. К слову, все гриффиндорцы ходили угрюмые, кислые, на щеках некоторых, но таких было очень мало, виднелись засохшие дорожки слез.

Эмили скептически посмотрела на брата за завтраком, но не проронила ни слова. В Большом зале сегодня почти никто не разговаривал. Многие преподаватели сидели в черных траурных мантиях.

Все ожидали прощания у Черного Озера, но старик-директор решил по-другому.

Ученики начали потихоньку разбредаться по гостиным, чтобы захватить некоторые забытые вещи, а затем отправлялись на улицу.

Драко оставался в Хогвартсе: у Блейза была новая девушка, требовавшая похода в магическую деревню, а идти одному для слизеринского принца было слишком низко.

Панси указала на дверь, и они, попрощавшись с друзьями, тоже покинули зал, а вскоре и школу.

Дорога в Хогсмид была занесена желтыми листьями, как и вся деревня.

Слизеринцы дошли до малоприметного переулка и Кристиан вытащил из кармана портал.

К их удивлению, портал перенес пару не к самому кладбищу, а на какую-то улицу.

— Это Годрикова Лощина, — предвидя вопрос Криса, произнесла Панси, — я бывала здесь. Кладбище будет слева, мы его увидим.

Кристиан кивнул, даже не посмотрев на спутницу. Панси еще сильнее сжала его руку.

Они молча шли по улицам старого городка; сегодня ОН умирал, будто хоронили не просто Гарри Поттера, а целый век истории. Глава Мальчика-Который-Выжил через несколько часов должна была закончиться.

Впереди показался какой-то обелиск. По мере того, как пара молодых людей приближалась к нему, он начинал приобретать различимые черты.

Три человека, навсегда запечатленные в камне. Сегодня около их подножия оставляли цветы. Джеймс и Лили Поттер со своим сыном.

Кристиан нервно сглотнул.

«Нет, он не Малфой. И никогда не сможет стать им до конца…» — Панси покачала головой и свернула налево.

Дорога пошла прочь из городка, дома были все реже, а непонятная сдавленность в груди все нарастала.

На кладбище уже толпились люди. Староста слизерина навела на себя и Крис дезиллюминационные чары, и они встали позади толпы.

Никакого прощания. Никаких слов. Слезы, большинство из которых были пролиты не по Гарри Поттеру, а по Надежде Магического Мира, другие и вовсе были фальшивы, что угадывалось в каждом всхлипе их проливавших…

Кристиан боялся посмотреть на свое прошлое тело. Нет, это был обычный маг, которого до этого уже похоронили, только с искусно наложенными чарами. Наконец, Крис поднял голову. На кладбище уже почти никого не оставалось, только маленькая фигурка еще виднелась около самой могилы с зарытым гробом.

Слизернец встряхнул головой и быстро потянул свою спутницу прочь. Он почти не разбирал дороги, а девушка, которую он все еще инстинктивно держал за руку почти бежала. Заклинание спало.

Он вытащил портал и перенесся обратно в Хогсмид.

Малфой бессильно опустился на скамейку.

— Пошли, — твердо произнесла Паркинсон и потянула его в сторону ворот школы.

Они преодолели дорогу до подземелий в рекордно короткие сроки.

Сидящий в гостиной его брат хотел что-то спросить, но наткнувшись на свирепый взгляд старосты, быстро отбросил эту идею.

Панси буквально втолкнула Криса в свою комнату.

— Что ты, черт возьми, делаешь? — она гневно взирала на него, — зачем тебя туда понесло? Тебе еще больше боли хочется?! А ты не думал о других? — она тяжело дышала и переходила на крик, — Я считала Драко эгоистом, но оказывается ему до тебя ещё далеко! Твой брат думает о друзьях, а ты не задумался даже о родителях и сестре! Драко сможет тебя понять, а вот Эмили? О ней ты подумал?!

— Панси, что тебе нужно? — безразличным тоном спросил Крис и невидящим взглядом уставился в волшебное окно.

Паркинсон с прищуром посмотрела на парня, а затем в секунду преодолев расстояние между ними, развернула его к себе и… залепила ему громкую пощечину.

На пороге кто-то присвистнул. Панси обернулась и увидела Драко, Блейза и Дафну Гринграсс.

Криситан все так же молчал. Панси ответила на немой вопрос, читавшийся во взглядах вошедших.

— За все хорошее. Он это заслужил, — бесстрастным тоном произнесла она.

— Я знаю, кто он, — тихо выдохнула Дафна.

Староста слизерина сжала челюсти и, кивнув, прошла мимо своих друзей, даже не оборачиваясь на Криса, на щеке которого алел след ее руки.

Но что-то в нем неуловимо изменилось.

Боль. Лишь отголосок ее остался, но он не чувствовал себя виноватым. Почему?

Просто директор ошибся — не Малфою за это платить.

А боль — она всегда с нами, и порой слабый физический ее отголосок, заставляет выплыть из пучины душевных терзаний. Пафосно? Жизненно…

Он врал себе, заставляя поверить в свою виновность, точнее, сначала врали ему, а уже потом, поверив в свою вину, он начал врать сам себе…

* * *

Панси посмотрела на листок, пробежалась глазами по исписанным ровным почерком строкам.

— Не стоит врать себе, — прошептала она сама себе, — этим делу не поможешь. Все уже решено…

Девушка медленно встала и подошла к окну. На кровати все еще спал юноша, поэтому она делала все очень тихо, дабы не разбудить его. Панси порвала пергамент и кинула в камин.

Все изменится, он навсегда исчезнет из ее жизни. Да и разве жизнь это будет? Без него, без права выбора? Вечное служение. Для этого ее растили? Для этого воспитывали? Чтобы потом упасть к чужим ногам?

Панси усмехнулась своим тривиальным мыслям. Он выдержет, он сможет, его уже не раз бросали все и вся, она не станет исключением.

«Неделя… всего одна неделя!» — билось в ее голове, но заткнуть эту мысль она не могла.

Потому что врать себе — последнее дело…

Маленькая фигурка, замотанная в черную мантию бежала через лес. Она спотыкалась и падала, но затем вновь поднималась и продолжала свой путь.

Серебристая маска скрывала её лицо, но по щекам струились слёзы, падая на ворот мантии.

Девушка сжимала в руках волшебную палочку.

Ветки хлестали по телу, но она не останавливалась, раздвигала их руками, отталкивала со всей силой.

Она продиралась сквозь чащу темного леса, не замечая, что за ней вот уже несколько минут никто не бежал, никто не преследовал.

На ней все еще был капюшон. Даже странно, что он не слетел с ее головы.

Фигурка резко остановилась и начала поворачиваться. Она осмотрела все вокруг себя и заметила какое-то движение на краю леса. Девушка попятилась назад и наткнулась на дерево. От страха она вновь рванулась вперёд.

Вдалеке вновь медленно рождался рассвет, а в голове так некстати всплыл ехидный возглас Северуса Снейпа: «Рассвет! Какая банальность! Я был бы удивлён, если бы он не наступил!» Кажется, он произнес это после окончания обряда Кристиана, когда они уже сидя в зале, пытались успокоиться, а сам Крис лежал без сознания.

Отчего-то захотелось кричать. Кто бы мог подумать, что она, истинная слизеринка, гордая и независимая, бегает по лесу, как последняя маггла?

Девушка, наконец, вырвалась из леса и без сил упала на землю. Она тяжело дышала, сердце билось в груди беспокойной птицей, после, казалось бы, бесконечного, ночного марафона.

Она подняла голову и увидела лучи восходящего солнца.

— Черт, как же романтично, Панси Паркинсон, — расхохотался чей-то женский голос совсем рядом.

Панси повернулась и встретилась с насмешливым взглядом.

— Помогать здесь я тебе не стану, — уже спокойно произнесла Пожирательница, — твои стремления похвальны, но они, увы, здесь не котируются.

— Леди Лейстрендж, пожалуйста! — взмолилась Панси.

— По правилам я должна тебя убить. Не зря же я столько времени за тобой гналась…

— Так это были вы? — Паркинсон удивленно уставилась на женщину.

— А кто же еще стал бы за тобой гоняться? Новичков Темный Лорд тоже порой отписывает мне. Только теперь не надо спрашивать, за что я могу тебя убить, — она скривила губы в усмешке.

Панси фыркнула и посмотрела на солнце:

— Вы ведь меня все равно не убьете? Мы ведь боремся за одно и то же…

— За что бы мы ни боролись в реальном мире, здесь мы обязаны забыть обо всем. Обо всем, слышишь? — Белла приблизилась к девушке, — Кого бы мы ни любили, кто бы ни вызывал у нас симпатию, будет намного лучше для всех, если, приходя к Темному Лорду, мы будем забывать о них.

Панси сдавленно кивнула, так и не решаясь повернуться к Беллатрисе.

— Пошли, скоро там все закончится, — прервала ее женщина и похлопала по плечу.

Паркинсон поднялась.

— Ты ведь не сказала ему? — спросила Белла, хотя, скорее это было утверждение, чем вопрос.

Панси отрицательно покачала головой, подтверждая догадку Пожирательницы.

— Зря, не думаю, что он обрадовался бы, но, по крайней мере, это была бы правда.

— Он не любит ложь, — согласилась Панси, — так было даже, когда он был Гар…

— Молчи, — зашипела Беллатриса и испуганно огляделась.

— Беллатриса, я вот все думал, куда ты пропала, — из леса вышел, кровожадно ухмыляющийся, Фенрир Сивый, — и о ком мне интересно вы тут воркуете? Уж не о Гарри Потере ли?

— Сивый, о Потере теперь либо хорошо, либо ничего, а мы не похожи на тех, кто хорошо говорит о нем, — усмехнулась Белла, обнажая белоснежные зубы, — или ты подозреваешь меня, члена Ближнего Круга, о котором тебе еще мечтать и мечтать, в тайной связи с Мальчиком-Который-Умер? — она прищурилась.

— Ну что ты Белла, но Темного Лорда все, же заинтересуют мои воспоминания в Омуте Памяти…

— Ты не посмеешь, — Пожирательница неуловимым движением вытащила палочку, а Панси поднялась с земли, сжимая в руках свою, — ты слишком труслив…

— Ну же, Белз, с каких пор ты не можешь использовать на мне Круцио? Кажется, в тебе проявилось сострадание? Это расстроит Темного Лорда, — усмехнулся Фенрир.

— У тебя даже метки нет, — с презрением выплюнула Лейстрендж.

— Зато, после твоей измены, я ее беспрепятственно получу. А если выдам девчонку, то убьют и Малфоя. Как там второго их сына зовут? Милорд будет мне благодарен за такие вести. И как он сам еще не сложил два и два?

— Сивый, может, ты уже прекратишь гордиться своими могущественными познаниями в арифмантике…

— Тише, Белз, не мешай мне наслаждаться триумфом!

— Темный Лорд слишком дорожит мной, чтобы…

— Не смеши меня! Темный Лорд никем и никогда не дорожил! Если ты веришь во всякую чушь, это не моя проблема! — взревел Сивый и уставился на леди Лейстрендж, — ему безразличны, даже такие, как ты! Он поверит мне!

— Тебе? — Белла смерила его уничижающим взглядом, — тебе даже любители курятинки не поверят, а ведь они даже твоего «друга» Ремуса Люпина пригрели.

Оборотень застыл на месте в, еле сдерживаемой, ярости.

— Авада Кедавра! — легко произнесла Лейстрендж и привычным движением руки отправила слишком неосмотрительного оборотня к предкам.

Тело Сивого повалилось на землю. Беллатриса перешагнула через него и повернулась к Панси. Девушка с расширенными от ужаса глазами смотрела на тело, не далее как минуту назад, говорившее с Беллатрисой.

— Только не надо сейчас говорить, что ты ни разу не видела, как убивают.

Молчаливый взгляд Панси ответил красноречивее любых слов.

— Жаль, — хмыкнула Лейстрендж, — пошли, — и, дождавшись, пока Панси поравняется с ней, женщина произнесла: — первое правило Пожирателя: знаешь что-то, что может понравиться Темному Лорду, говори ему сразу, иначе Авады тебе не избежать. Правило второе: здесь никто и никому не доверяет, хотя думаю, это правило есть в вашем семейном кодексе…

Панси только кивнула в ответ, а Белла начала нести себе под нос что-то в стиле «ну и на кой черт мне сдались новички?».

Они шли всего несколько минут, а затем трансгрессировали.

Вновь очутившись в деревне Панси, наконец, поняла, сколько времени прошло с последнего ее взгляда на эти дома перед побегом. Теперь здесь витал запах пожарища и смерти. Криков больше не было, только страшно обугленные деревяшки, которые раньше были домами, смотрели в небо.

— Что это за деревня? — с отсутствующим взглядом, спросила Панси у своей спутницы

— Это Литтл-Уингинг, — без тени эмоций ответила женщина и направилась к дому, Панси пришлось последовать за ней.

Когда они подошли ближе, взгляд слизеринки ухватил металлическую четверку на двери.

— Это… — она в ужасе посмотрела на Лейстрендж.

— Дом Поттера, — женщина взошла на крыльцо и открыла дверь.

В доме пахло гарью, кто-то из Пожирателей ходил наверху, оттуда слышались голоса. Дом не был полностью сгоревшим, видимо его решили потушить раньше, чем обвалится крыша.

— А, это ты Лейстрендж, — лениво проговорил кто-то сверху. Панси вздрогнула, Беллатриса же лишь фыркнула, и, не поворачиваясь к говорящему, продолжала с интересом осматривать дом.

— Киплинг, ты нашел что-нибудь? — крикнула она.

— Нет. Ни палочки, ни карты, ни мантии. Никаких личных вещей Поттера, — с лестницы спустился мужчина в черной мантии Пожирателя, но без традиционной маски, — а это кто? — он взглядом указал на Панси.

— Дочь Паркинсонов, — Белла прошлась пальцем по стиральной машинке, — и стоило ради этого тратить столько времени?

— Когда-то тебе это нравилось, — хмыкнул мужчина.

— Когда-то люди думали, что земля плоская, — парировала она.

— Сюда бы Сивого. Спустить на него всех собак, мол, из-за него мы так оступились.

— Жаль, но Сивого мы больше никуда не приплетем. Наша собачка решила играть сама, да еще и против своих хозяев, — затем женщина повернулась к слизеринке, — Правило третье: если играешь против своих, делай это тайно.

Мужчина еще раз хмыкнул.

— Мисс Паркинсон, полагаю не нужно объяснять вам, чей это был дом, — мужчина вскинул бровь и посмотрел на Лейстрендж, та еле заметно кивнула, — так вот, нужно установить его месторасположение. Мы все знаем, Гарри Поттер жив, чьи бы тела не находили репортеры Пророка. Враги Темного Лорда просто так не умирают. А теперь нам, пожалуй, уже пора на ковер к господину.

Он выудил из кармана своей мантии согнутую железную ложку и протянул ее женщинам.

Как только Панси открыла глаза, она сразу же узнала зал, в который они перенеслись. Такое она вряд ли забудет. Главный зал Малфой-мэнора не блистал, но все же, не узнать его было невозможно.

— О, мисс Паркинсон, — голос, похожий на страшное шипение голос заставил девушку поднять голову.

Их взгляды встретились, и Панси ощутила вторжение в своё сознание, с радостью осознав, что её ментальный блок держится прочно.

— Что же вы сегодня хотите мне рассказать? — Темный Лорд ещё несколько секунд вглядывался в глаза девушки, но, не увидев ничего интересного, переключился на Беллатрису и Киплинга.

— Никаких личных вещей в доме Поттера найдено не было… мы не знаем, что там случилось, но вряд ли это грабители забрали вещи. Им был важен лишь Поттер.

— Беллатриса, я начинаю предполагать, что это были не грабители, — усмехнулся Волдеморт, — далеко не грабители, — наслаждаясь лицами подданных, продолжил он, — это больше похоже на спланированный побег из курятника.

В зале воцарилась тишина. Темный лорд с удовольствием выдерживал паузу, переводя взгляд с одного своего слуги на другого.

— Люциус, мой скользкий друг, неужели ты еще не показал мне своего незаконнорожденного сына, — вдруг сменил тему Волдеморт и повернулся к лорду Малфою.

— Кристиан сейчас в Хогвартсе, он сам уже изъявляет желание вступить в ваши ряды, милорд. Вскоре, вы его, несомненно, увидите.

— В этом году в Хогвартсе скучно без Гарри Поттера. Нужно развеселить детей, — Темный Лорд прикоснулся к своему подбородку, — пожалуй, вам мои дорогие тоже не помешает встряхнуться. Сегодня вы работали очень плохо. Киплинг! Подойди ко мне.

Мужчна в чёрной мантии подошёл к Лорду и склонился перед ним.

— Круцио! — без лишних разговоров начал наказание Тёмный Лорд. Крики мужчины, катающегося по полу, заполнили весь зал. Когда вид корчащегося от боли человека наскучил Волдеморту, он прекратил пытку. Ещё подёргивающийся мужчина вновь склонился перед своим мучителем.

— Этого больше не повториться, милорд.

— Это в ваших же интересах, — согласился Тот-Кого-Нельзя-Называть. — Завтра же вы отправитесь в Хогсмид, и вашей главной целью станет Гермиона Грейнджер. Шестикурсница славного факультета Гриффиндор. Подруга Поттера. Если он жив, а он, несомненно, жив, то придет за ней.

По позвоночнику Паркинсон пробежали мурашки. У них завтра поход в Хогсмид. А Кристиан как раз решился сказать Грейнджер о том, кто он.

— Милорд, я полагаю, новичков пока не стоит посвящать во все тайны.

— Да, верно. Они останутся в школе. Всё, вы меня утомили. Свободны.

Панси вздохнула с облегчением, но стоило ей повернуться к выходу, как голос Темного Лорда вновь настиг её.

— Паркинсон, останься… — тихо шипел он.

Слизеринка повернулась. В зале осталась только она и это змееподобное чудовище с красными глазами.

— Панси Паркинсон, чем ты дорожишь? — и, не дождаясь ответа, он продолжил, — влюбленность проходит, оставляя после себя боль разочарований… все мы это испытали, и все мы думали, что это навсегда. Но, увы, из всего самого вечного, любовь исчезает быстрее всего. Нас всех сегодня привели сюда разные мотивы, и я хочу понять твой.

— Мотив? — немного шокировано переспросила Паркинсон, — я хочу служить Вам, милорд, из-за ваших идей…

— А теперь правду, Панси.

— Меня отправили родители, — она опустила голову.

— Чтобы ты научилась быть аристократкой? Я не собираюсь преподавать тебе этикет. Чтобы стать Пожирательницей нужно видеть боль и понимать, что ее ощущают по твоей вине… и наслаждаться этим, — он говорил спокойно, но что-то заставляло содрогнуться от этого голоса, — завтра ты отправишься в Хогсмид и будешь смотреть. Ты меня поняла?

Панси кивнула и сильнее сжала палочку в кармане, что не осталось незамеченным.

— Без палочки ты будешь никем, и она ломается так же легко, как человеческие жизни. А теперь иди!

На ватных ногах девушка шла к выходу из зала, и не заметила, как железные нервы не выдержали и до выхода она добежала. Какая глупость.

Когда где-то далеко сзади захлопнулась дверь в Главный Зал, Паркинсон сползла по стенке вниз. Она сидела на полу, уткнувшись лицом в коленки. Она дрожала. Завтра ей придется многое пережить… Она должна это выдержать…должна, ради…

To be continue…

— Драко, скажи, а что бывает с предателями у вас на факультете?

Малфой от такого вопроса опешил — нет, это конечно странный вопрос, но чтобы его задавала девушка, только что очнувшаяся после нападения Пожирателей Смерти!

— Хм, ничего особенного, — туманно ответил слизеринец, — а почему ты спрашиваешь?

— Панси. Она ведь приняла метку, не сказав об этом твоему брату.

Драко не мог не отметить того, что Грейнджер никогда не произносит имени его брата.

— С Панси ничего не случится, у них с Кристианом другие отношения.

— Ты все время твердишь мне про их «другие» отношения, так, может, ты мне расскажешь, что это за отношения? Их связывает что-то большее, но что?

— Я не могу тебе сказать, это не моя тайна.

— Могу я помочь Панси? Прийти на собрание, ведь я говорила с ней …

— Ты не пойдёшь туда, это не безопасно. — Драко всеми силами старался не показать своё беспокойство, но всё же оно не укрылось от Гермионы.

— Малфой, с каких пор ты печешься о чужом состоянии? — Грейнджер, несвойственным для нее образом, прищурилась.

— С тех самых, — коротко ответил он, — Гермиона, ты выстроила перед собой стену из сплошных иллюзий. Но присмотрись, мы все еще слизеринцы, а значит всё такие же змеи, — он усмехнулся, но теперь уже не так, как раньше — теперь он был похож на хищника, — и это не просто факультет, это наша вторая семья, которую, как известно, не выбирают. Мы будем решать проблему предательства вместе. Не думаю, что тебя примут на это собрание. Не говори никому о Панси, иначе уже не я, а кто-то другой займется этим.

— Она сказала, что сделает все, если я важна Кристиану. Почему я нужна твоему брату? Мы почти не знакомы…

Малфой развернулся и стремительным шагом покинул больничное крыло. Он не хотел сам говорить. Не его тайна — не ему рассказывать. Нет, он еще не настолько доверяет Грейнджер, чтобы она приходила в их гостиную и не настолько, чтобы она имела право лесть в их личные дела.

Драко вошел в непривычно тихую обстановку, воздух был пропитан атмосферой тревоги.

— Драко, может быть ты… — неуверенно начала Дафна Гринграсс, — где, кстати, твой брат?

— Понятия не имею, — повел плечами староста Слизерина, — вы все прекрасно понимаете: Кристиану не нужно быть на этом собрании.

— Она предательница! Драко, она… — Дафна вскочила с места, но Малфой прервал её, — Блейз!

— Все лица младше шестого курса, просьба удалиться из гостиной, — Забини посмотрел на малышей и они все тут же улетучились, — это была работа Панси, — обреченно выдохнул он, — так в чем мы ее обвиняем?

— В службе Темному Лорду? Это бессмысленно, мы все знаем его методы, и не одной ей придется это проделать, Панси лишь первая, список будет продолжен, — Теодор Нотт не отрывал взгляд от камина, пока говорил это, — мы не можем сделать ее изгоем только из-за этого.

— Если честно, я думала, мы собрались здесь не из-за Панси, — Миллисента посмотрела на Малфоя, — а из-за твоего брата. Малфой, я не знаю уже каким именем его называть… и вряд ли это имя Кристиан Малфой…

— На повестке была Панси Паркинсон, то есть ее «героический», — Забини усмехнулся, — поступок и метка. Друзья, не будем переводить стрелки…

— Нет, Забини, мы должны это выяснить раз и навсегда. Мы ведь можем помочь. Кто говорил, что мы семья? Ведь это ты, Блейз, ты заставлял нас в прошлом году верить, что еще не всё потеряно, что Инспекционная Дружина падет, что Амбридж уедет из школы. Так почему теперь мы опустили руки?

— Милисента права, — Блейз посмотрел на Драко, — Панси нужна помощь. Она бы просто так не спасла Грейнджер. Это все еще Панси Паркинсон, которая везде ищет выгоду.

— Почему вы думаете, что Панси теперь важна выгода? Ей важны вы — ее друзья, ей нужна семья. А вместо этого вы сидите здесь и даже не пытаетесь помочь. Драко, ты должен его найти. Он имеет право не говорить, но он также имеет право выговориться. Про ваш факультет мне говорили совсем иное, говорили, что вы лучше гриффиндора. Так почему вы прячетесь, как трусы, вы боитесь не только проблем, вы боитесь помочь своим друзьям, а это хуже. Намного хуже. У змей есть кожа, но что под ней? У грифов хоть есть сердце, у вас же и его не имеется… — на ступенях в спальню первокурсниц стояла Эмили Малфой, она смотрела на брата и его друзей, но лицо ее ничего не выражало. Она стояла, словно статуя, только глаза сверкали злостью, — Помоги ему! Он твой брат! — она, наконец, повысила голос.

— Эмили, это не твое…

— Нет, Драко! Это мое дело! Это мой брат, и я не виновата, если ты его таковым не считаешь! А насчет Панси, — она повернулась к Дафне, — помощь порой приходит оттуда, откуда ее не ждешь.

Эмили так же незаметно вновь ушла к себе в комнату, оставив опешивших слизеринцев в гостиной змеиного факультета.

— Твоя сестра умеет произносить пламенные речи, столь же сладкие, сколь и лживые порой, — усмехнулся Теодор Нотт, — я давно знаю Эмили и вас всех. И в этот раз я вынужден согласиться с твоей сестрой, Малфой. Мы все уже догадываемся, Кристиан не твой брат, или, по крайней мере, им не был.

* * *

Кристиан медленно подошел к постели. Нет, он не сел на стул рядом, он просто вцепился руками в спинку ее кровати и не отпускал. Словно это помогало ему, давало каких-то неведомых сил.

— Извините, это Кристиан? — раздалось с соседней кровати отгороженной белой ширмой.

— Да, — Кристиан подошел к кровати гриффиндорки, — ты что-то хотела мне сказать?

— Я хотела… да, хотела, — неуверенно замялась Грейнджер, пытаясь приподняться на подушках, — я хотела сказать, что… Паркинсон сказала кое-что, перед тем как спасла меня. Она сказала, что пойдет на все ради тебя и если я важна для тебя, то она спасет и меня. Она отдаст за тебя жизнь, Кристиан Малфой, только ты этого, похоже, не видишь, — она покачала головой, — я знаю, Драко твердит, что у вас какие-то особенные отношения, и это не мое дело, но я обязана Панси…

— Я понял. Спасибо, — коротко и сухо ответил слизеринец, — это и правда, не совсем твое дело. Но все равно спасибо, — повторился он, пребывая в каких-то своих, известных только ему мыслях, — что еще ты знаешь, Гермиона Грейнджер? — он, наконец, выплыл из своего воображения, — ты сама мне это расскажешь?

— Нет, уж лучше ты сам произнесешь это. Я слишком давно тебя знаю, чтобы навязывать тебе свое мнение, Малфой.

— Ты знаешь меня не далее месяца, Гермиона, тот, кого ты знала ранее, был фальшивкой и дешевой подделкой.

— Мне кажется наоборот. Я знала хорошего человека, но тот, кем они тебя сделали...

— Меня сделали таким не они! Меня сделал таким родной Гриффиндор, мой факультет, мои друзья, моя жизнь. Гермиона, ты не знаешь, что такое предательство.

— Нет, я знаю, что это такое, к сожалению. Ты сам предал меня. Ты отказался от меня. Ты ушел, ничего не сказав мне — своей семье, ты так, кажется, всех нас называл. Мы были твоей семьей, но ты, к сожалению, теперь нашел другую…

— Я не находил другую семью, Гермиона, я нашел свою, — он заглянул ей прямо в глаза.

— Так почему ты никому не скажешь о том, кем ты был? Если ты нашел свою семью, ты не должен бояться друзей своей семьи. Почему никто с факультета Слизерин не знает о том, кто ты на самом деле? Ведь, они вряд ли даже догадываются.

— Увы, догадываются многие, но никто не узнает. И даже если это случится, никто и никогда не поверит.

Он уже было отвернулся, чтобы уйти, но Гермиона удержала его.

— Она говорила что-то про обряд и что это только магия.

Кристиан остановился, но поворачиваться не стал. Он подошел к соседней кровати, на которой вот уже несколько минут лежала и слушала их совсем другая девушка. И кем она была, не трудно догадаться…

* * *

— Эмили сказала, нам не помешает поговорить, — как только Кристиан зашел в комнату, он сразу же увидел своего брата, а тот сразу же заговорил, — и я не знаю, что сказать. Наверное, я должен еще и извиниться за все то время.

— Тебе не за что извиняться, — сухо прервал его Крис, — если только ты не лжешь и ничего от меня не скрываешь, иначе в моих глазах ты станешь предателем…

— С чего вдруг такие мысли? — усмехнулся Драко, — я пришел говорить с братом, а не воевать.

— Но мне все же кажется, что это более похоже на войну. Иначе, зачем ей лгать и умалчивать. За кого ты играешь, Драко Малфой? Или лучше сказать по-другому, против кого ты играешь?

— Я играю за свою семью. И тебя я ей считаю. Не знаю, почему ты думаешь по-другому.

— А что бывает с предателями, Малфой? Что слизеринцы делают с предателями? Ведь под мраморной кожей все равно существует тело…

— С Панси ничего не будет. Метка — не предательство, многие из нас ее вскоре получат. А то, что она врала всем и каждому… это Слизерин, дорогой братишка, наших законов еще никто не отменял, и не отменит.

— Я и не сомневался, — хмыкнул Крис и посмотрел на брата, — жизнь вообще ко мне несправедлива, я к этому привык.

— Так что ты решил с Паркинсон? — вдруг задал вопрос Драко.

— Ничего.

— Оставите все как есть?

— Она уверяла, что сейчас в ней говорит не магия…

— А что если это правда?

— Наши отношения шли к этому провалу. Она твоя невеста, Драко. Твоя, не моя.

— Так что конкретно?

— Мы слишком спешили и решили остановиться. Проще говоря, мы расстались. Она не плакала и это заставляет думать о том, что за нее говорила магия.

— Ты эгоист, и ты просто не знаешь Панси, она никогда не плачет.

— Меня это теперь волнует меньше всего. Она знала, кто я, как и то, что больше всего я ненавижу лжецов. Мне лгали всю мою жизнь, мою прошлую жизнь. Сейчас я хочу, чтобы она осталась в прошлом навсегда. Я не желаю повторения истории…

с праздником, дорогие мои

Гермиона медленно поднялась. На соседней кровати за белой ширмой спала Панси Паркинсон и гриффиндорка старалась ее не разбудить, когда проходила мимо. Но оказалось, что слизеринка совсем не спала. Ее голос был уставшим, но никак не сонным.

— Зачем ты ему все рассказала?

— Он имеет право знать правду, — отрезала Грейнджер, и уже было коснулась ручки двери, но Паркинсон ее остановила.

— Грейнджер, поверь, сейчас у него совсем другая жизнь. И как ты, кстати, догадалась?

— Шрамы. Я сама пыталась их залечить, — она тряхнула головой, словно отгоняя наваждение, — в прошлом году во время наказаний у Амбридж. Эта жаба заставляла его писать кровавым пером строчки, что отпечатались у него на запястье. Я знаю о нем намного больше, чем ты, Панси…

— Но ты не знаешь его нового, Грейнджер, — девушка поднялась со своей кровати и приблизилась к гриффиндорке, она заглянула ей в глаза, прожигая взглядом, — и это ты уже не исправишь…

Гермиона развернулась и вышла из больничного крыла, совсем не заботясь, куда ее может привести один из многочисленных коридоров замка.

* * *

Женщина в серо-зеленой мантии стремительно двигалась по лабиринту спящего поместья. Ночной холод, что источали каменные стены замка, пробирался под тонкую одежду.

Приятного в этих коридорах было мало. Почти подземные, здесь они были единственным путем к верхним башням хозяев этого средневекового строения. Конечно, хозяева могли сделать еще тысячу ходов, дабы облегчить и себе, и гостям жизнь, но они отказались от сей идеи, по понятной всем причине.

Этот дом, а точнее замок, не раз выдерживал осады крестьянских восстаний. Построенный в средние века, он был крепок и непреступен, словно гора возвышался над округой и примыкающей к обширному поместью деревушкой. Когда-то род Паркинсонов был не только непомерно богат и родовит, но и имел собственную деревню, которая ранее располагалась у подножия Паркинсон-холла в долине за узкой речушкой.

Вообще, чтобы описать всю историю этого рода, не хватит никаких пергаментов: настолько она велика и настолько разнообразна. На семейном гобелене сменился не один век истории, не одно поколение кануло в лету, но их род продолжил процветать…

Перед женщиной появился домовик. Он упал на колени и начал что-то тихо-тихо пищать. Женщина смотрела на него свысока, как на обувную грязь.

— Где говоришь сейчас мой брат и его жена? — она чуть склонила голову и изучающее посмотрела на эльфа.

— В гостиной, что при Их комнатах, леди Паркинсон! — пискнул домовик.

— Хорошо, — женщина кивнула и, не тратя на эльфа больше ни секунды, направилась дальше.

Вскоре, коридоры начали подниматься, и на их месте выросла винтовая лестница. Как только женщина шагнула на нее, механизм начал подниматься, вращаясь с помощью магии.

Кажется, ночь подходила к своему концу; сквозь узкие стрельчатые окна пробивались первые лучики по-зимнему холодного солнца.

— Дэниэл, быть может, ты мне расскажешь, на каком основании поставил черную метку на предплечье моей племянницы? — громко и с вызовом спросила она, войдя в гостиную. Её совсем не удивило, что в столь ранний час в поместье не спали.

— Габриэлла, как я рад… — из кресла, стоящего перед камином, поднялся мужчина среднего роста, у него были черные волосы, контрастирующие с идеально-белой, небрежно застёгнутой рубашкой.

— Ты не имел права, Дэниэл, — строго произнесла она, — Панси итак должна была отправиться в Дурмстранг, но я согласилась на уступку. Надеюсь, ты понимаешь, к чему могут привести твои поступки?

— Габриэлла, так было нужно, — сказал мужчина, собрав все мужество.

— Помолвка с Малфоями тоже не лучшее решение. Я поражаюсь, сколько всего ты успел провернуть, без моего ведома. И как все это может отразиться на Пандоре, ты конечно не подумал.

Мужчина с силой сжал челюсти.

— Оставлять девочку в Англии не было идеальным решением, — не обращая внимания на реакцию хозяина поместья, продолжила ранняя посетительница, — мне стоит забрать ее, Дэниэл.

— Она все еще моя дочь! — наконец, не выдержал мужчина.

— Габриэлла, зачем ты так поступаешь с нами? — в комнате появилась еще одна женщина, с усталым лицом, рыжими волосами, в которых уже был намек на седые пряди и голубыми глазами, она выглядела старше своих лет.

— Сильвия, это не обсуждается. Девочка должна…

— Когда ты, наконец, поймешь! Твоего дара не вернуть! — мужчина строго посмотрел на гостью.

Габриэлла на секунду прикрыла глаза, восстанавливая в секунду сбившееся дыхание, а затем заговорила холодным голосом:

— Она единственная наследница, Дэниэл, ты и сам это знаешь. Нам следует действовать, как завещали наши предки, мы обязаны выполнить их последнюю волю…

— К чему все это? Я не хочу, чтобы моя дочь страдала! Вспомни, Габи, как ты сама проходила через все это!

Гостья приблизилась к мужчине и посмотрела ему прямо в глаза. Только сейчас, когда они стояли так близко друг к другу, можно было разглядеть, насколько они похожи.

— Дорогой мой брат, я не могу пойти против воли природы. Пандора, возможно, догадывается, что за видения ее посещают, но пока не может их понять. Или она примет этот дар, или сойдёт с ума… третьего, таким как мы, не дано.

— Я не могу решить это без нее. Она не захочет покидать Англию, в связи с ее... — начал сдаваться под напором сестры Дэниэл

— Пандора строптива, но не со мной, — усмехнулась Габриэлла, — возможно, ей и не придется покидать Англию.

В последний раз, смерив брата взглядом, мисс Паркинсон обернулась к выходу из гостиной и покинула ее, взметнув полами мантии.

Сильвия сжала кулаки с такой силой, что острые ногти впились в кожу, отчего три красные капельки упали на белоснежный ковер.

* * *

Гермиона подняла голову. Ей вдруг на какую-то долю секунды почудилось, что кто-то следит за ней, безмолвно наблюдает. Грейнджер резко обернулась, но коридор все так же был пуст, ничто не говорило о каком-либо преследовании.

Гриффиндорка продолжила свой путь, то и дело с беспокойством оборачиваясь.

В очередной раз, повернув голову назад, она врезалось во что-то. Девушка подняла глаза на объект столкновения и мысленно прошептала: «попалась».

— Мисс Грейнджер? Что вы здесь делаете? — глаза профессора МакГонагалл выражали крайнюю степень удивления, — вам полагается находиться в больничном крыле.

— Да, простите профессор, мне нужно… — Гермиона отвела взгляд, в поисках ответа, — мне нужно к профессору Дамблдору. Это срочно!

«Хорошо, что МакГонагалл приняла это за правду» — тихо выдохнула Грейнджер, когда профессор Трансфигурации и по совместительству декан Гриффиндора, не задавая лишних вопросов, повела ее в нужном направлении.

Через несколько минут они уже стояли перед горгульей, с незапамятных времен охранявшей вход в святая святых Хогвартса: кабинет директора. Назвав странный пароль, который мало кто бы придумал, кажется, что-то похожее на очередное лакомство, декан львиного факультета указала своей ученице на лестницу.

Гермиона была здесь первый раз, так что незамедлительно взлетевшие ступени произвели на неё впечатление, а сам кабинет ни много, ни мало чудаковатым, как в принципе и сам его хозяин при первой встрече.

Кабинет был круглым, со столом у дальней стены и многочисленными серебристыми предметами, стоящими на полках, что огибали весь периметр. За разглядыванием помещения, Гермиона не заметила, сидящего в кресле за столом старца. Как и не заметила, что вслед за ней в кабинете не появилась профессор МакГонагалл. Альбус Дамблдор тем времен исподтишка рассматривал свою гостью.

— Что привело вас в столь ранний час ко мне в кабинет? — усмехнувшись, спросил он, указав на встающее за окном солнце.

— Я… — замялась девушка и опустила глаза в пол.

— Ничего страшного, мисс Грейнджер… — задумчиво проговорил директор, — я и сам было хотел с вами поговорить.

Гермиона с удивлением посмотрела на Дамблдора:

— Профессор, я не…

Но он вновь перебил ее:

— Гермиона, сядьте, расскажите мне, пожалуйста, что произошло тогда в "Трёх Метлах"? — глаза за тонкими стеклами очков-половинок незаметно блеснули.

— Ах, это, — Гермиона села в кресло перед директорским столом, — да ничего особенного, — попыталась уйти она от ответа.

— Из-за «ничего особенного» не умерло бы два десятка человек, — улыбнулся директор, — лимонную дольку? — он указал на чашечку на столе.

Гермиона вежливо отказалась, покачав головой. Собравшись с мыслями, гриффиндорка начала.

— Я сидела в "Трёх Мётлах" и пила сливочное пиво. Я была погружена в свои мысли и, наверное, поэтому и не сразу заметила как… — ее голос сорвался, она пыталась заново восстановить в своей памяти события трехдневной давности, — ко мне подсела Паркинсон, она о чем-то говорила, но я ее не слушала, — «почему я вру? Зачем?» — а потом раздался взрыв, Паркинсон толкнула меня на пол от осколков оконного стекла…, больше я ничего не помню, — она подняла взгляд на директора, тот сосредоточенно смотрел в одну точку.

— А что насчет мисс Паркинсон? — спросил Дамблдор у своей ученицы, — у нее есть метка?

— Я не знаю, профессор. Мне так не кажется. Иначе, зачем ей было меня спасать?

— Хорошо, Гермиона. И кстати, до меня дошли слухи о твоей близости с мистером Драко Малфоем, надеюсь, ты сможешь извлечь из этого выгоду… — директор выразительно посмотрел на гриффиндорку, — нам нужно удостовериться, что Малфои теперь служат Волдеморту. Гермиона, ты должна понять, Гарри Поттер предал всех нас своим поступком и вашу дружбу в первую очередь. Он уже не вернется. А Волдеморту теперь может противостоять лишь Орден Феникса, поверь, кроме Ордена не должно существовать ничего больше. Это война, Гермиона, а война не терпит чувств.

Грейнджер кивнула, отлично понимая, в какую сторону ее склоняет директор. Несомненно, Альбус Дамблдор уже давно почувствовал, насколько ему придется труднее с этой особой, чем с Уизли, ведь она не привыкла слепо верить людям. С каких-то неведомых пор, было так, а это могло отрицательно сказаться на всей кампании Ордена Феникса.

— Это все, профессор? Я могу идти? — неуверенно спросила Грейнджер.

— Да-да, конечно, Гермиона, возвращайся в Больничное Крыло.

Грейнджер кивнула, встала, и уже схватившись за ручки двери, она обернулась:

— Профессор Дамблдор, я узнаю все, что Вам угодно о Малфоях. Обещаю…

Жаль, что развернувшись, она вновь не заметила этого нездорового блеска глаз директора Хогвартса. Жаль…

Она вышла из кабинета директора, прошла несколько коридоров, а затем ноги начали протестовать. Девушка сползла по стенке, закрыв лицо руками. Она просидела несколько минут в таком положении, потом выпрямилась и пошла далее по коридору, уже не скрывая своих слез.

Она и не думала, что врать человеку, которому верила столько лет, будет столь сложно, но, кажется, она смогла его провести. Конечно, не факт, но она все же надеялась, что правда не всплывет в ближайшее время.

Наконец, подойдя к двери гостиной гриффиндора, девушка успокоилась, но какое-то предчувствие заставило ее отойти в темную нишу. А именно, чьи-то шаги, неумолимо приближающиеся к ней.

— Маклагенн? — из гостиной вышел Рон Уизли и подошел к равенкловцу, — ну что? Ты проследил за ней?

— Уизли, за кого ты меня принимаешь? Я выполнил приказ директора, а твои вопросы я могу спокойно проигнорировать. Но так уж и быть, она ушла в подземелья, к Малфою, наверно, — девушка четко расслышала усмешку в голосе Маклагенна.

— От тебя нет никакого толку, — яростно выплюнул Рон.

— Ошибаешься, Уизли! Кто, как не я, знает, что она бормотала, пока шла сюда.

— И что же? — оживился рыжик.

— Ты мне не начальник, Уизли, — Маклагенн развел руками, — могу лишь сказать, что Малфоя она использует, как прикрытие. Ладно, мне пора.

Еще раз усмехнувшись, Маклагенн резко повернулся и направился в гостиную, проходя настолько близко от убежища Гермионы, что она зажала рот и нос ладонью, чтобы не быть услышанной. Но Кормак, кажется, знал, где она прячется и лишь фыркнул.

Сердце гриффиндорки билось, как бешенное. Она предполагала, что за ней следят, но этот разговор уже выходил за все рамки. И почему Маклагген ее не сдал?

Идти в гостиную Гриффиндора было бы абсурдом, возвращаться в Больничное крыло к Паркинсон не хотелось, а ночевать в коридоре — полным безумием. «Как там сказал Маклагенн? Пошла в подземелья?».

Гриффиндорка, вскинув голову и сжав в руке палочку, решила идти до конца.

* * *

В гостиной Слизерина было необычайно тихо. Студентов было мало, да и те, что оставались уже начинали расходиться по спальням. Только в кресле у камина неподвижно сидели двое: девочка и юноша. Боясь встретить взгляд другого, они постоянно отводили глаза, делая вид, что их заинтересовал рисунок на потолке или камине. Такие похожие снаружи, такие разные внутри, воспитанные в одной семье, они всегда были такими непохожими.

— Ты эгоист, Драко, — да, мало бы кто решился сказать ему такое, но ей с рождения было позволено абсолютно все.

— И?! — усмехнулся Малфой, — данный факт ничего не изменяет. Я всегда был таким, Эм, просто ты не хотела этого видеть.

— Почему ты не можешь понять его? Ему ведь трудно, как никогда. И это мы должны протянуть руку помощи, мы — его единственная семья. Но вместо этого ты сидишь здесь.

— Хватит перемывать мне мозг, Эмили! Ты всё это уже говорила!

— Брось! Ты просто завидуешь! — девочка вскочила на ноги, — только я не понимаю чему, Драко! Ведёшь себя как маленький ребенок.

— Странно слышать это от первокурсницы. И вообще, не пора ли тебе спать?

— А не пора бы тебе вырасти? — Эмили повернулась и пошла по направлению к лестнице спальни.

Около портрета послышались голоса.

— Что там опять с Гринграсс случилось? — недовольно буркнул Малфой и вновь отвернулся к камину.

Дверь в гостиную все же открылась и к всеобщему удивлению за Дафной вошла Гермиона Грейнджер. Сказать, что Грейнджер выглядела ужасно — ничего не сказать. Запуганные глаза, рваное дыхание, как после марафонского бега.

— Что ты здесь делаешь? — Малфой поднялся и подошел к гриффиндорке, не обратив на Дафну никакого внимания.

— А что Ты делаешь? — без эмоций спросила гриффиндорка.

— В каком смысле? — задал встречный вопрос Драко.

— Зачем Маклагенну врать обо мне Уизли? Зачем он следит за мной? Я знаю. Без тебя здесь не обошлось! — её голос начал срываться на крик, а в глазах стояли еле сдерживаемые слёзы.

— Стоп, Грейнджер! Стой! — Малфой схватил ее за плечи и заставил посмотреть в глаза, — кто тебе такое сказал?

— Никто мне этого не говорил! Сама догадалась, — она отвела взгляд, только сейчас понимая, какую глупость совершила, придя сюда. Из своих спален, разбуженные криком, высовывались ученики Слизерина, но видя, что ситуация под контролем у Малфоя, часть из них возвращалась обратно.

— Драко, может, ты объяснишь мне, почему я встречаю Грейнджер у входа в гостинную, да еще и в столь плачевном состоянии, обещающем стать обыкновенной истерикой? — как всегда заумно спросила Дафна.

— Гринграсс, будь добра, позови лучше Кристиана, — Малфой все еще держал гриффиндорку за плечи. Он ее пока не слишком понимал, но знал, кто сможет это сделать — человек, считавший себя пять лет гриффиндорцем.

Драко слышал стук каблуков Гринграсс, поднимающейся в спальню его брата. Да, Малфоя всегда удивляла и Дафна, и ее младшая сестра. Обе аристократки до мозга костей, в их улыбках никогда не было ничего человеческого, сотканные изо льда эти девушки никогда бы не разрешали запросто заговорить с собой. Но в этом году в Дафне что-то изменилось. Да, такое бывает, иногда люди меняются, становятся если не мягче, то уж более понимающими точно. Именно такой сейчас была Дафна. Ее черные волосы мелькнули в дверном проеме, но совсем скоро она возвратилась.

— Кристиана нет в комнате, — спокойно отрапортовала она.

Драка посмотрел на циферблат часов над камином, прикрыл глаза и тяжело выдохнул — как же ему надоела детские выходки брата и младшей сестры.

— Дафна, ты не окажешь мне услугу? — он осторожно повернулся к слизеринке, — удержи Грейнджер от попыток куда-либо сбежать… — а затем прибавил, — пожалуйста…

— Твоя просьба и слова многого стоят, — фыркнула Дафна, — я не собираюсь наниматься нянькой, но хорошо, сделаю для тебя исключение.

Драка благодарно улыбнулся ей и подумал, что раньше он знал только одного доброго слизеринца, не считая Кристиана. Почему-то Малфою казалось, что в изменениях Дафны замешан Блейз Забини. Он стремительно покинул свою гостиную.

В Больничном Крыле, куда он направился первым делом, никого не было, что означало неизвестное местоположение и Панси Паркинсон тоже.

Малфой понял — он не знает своего брата, раз даже не знает, куда тот пойдёт. И Грейнджер ему сейчас не поможет. Единственной нитью была Панси, но и та отсутствовала.

«Старая учительская», всплыло в сознании слизеринца место, где с одиннадцати лет любила бывать Панси. Кабинет этот не использовался несколько десятилетий, камин там работал исправно и именно из-за него Драко любил бывать там. В прошлом году Панси показала ему это место для связи с родителями. Оказывается, еще в детстве Паркинсон облазила весь Хогвартс в поисках какого-нибудь укромного уголка, где могла бы проводить время вдали от чужих людей. Выручай-комната ей не нравилась, а Малфой и не догадался спросить почему.

Учительская эта находилась где-то на грани между подземельями и поверхностью. Как помнил слизеринец, пароль там был «искушение».

Еще раз, свернув в очередной темный коридор замка, он наткнулся на эту, спрятанную от лишних глаз, дверь из темного каштана. Произнеся пароль, Драко вошел в темное помещение. Он сразу понял — Паркинсон здесь.

Зажженный камин; сброшенный плед; на столике около камина полная бутылка эльфийской настойки. Малфой хмыкнул — мало что могло заставить Паркинсон выпить эту ужасную алкогольную жидкость с неизвестным количеством градусов.

— Нет! — яростно кричала Панси, смотря в камин, откуда виднелась голова ее отца. Да, только она, его дочь, могла так общаться с Дэниэлом Паркинсоном, и в этом она была похожа на его младшую сестру Эмили.

— Панси, боюсь, ты не можешь отказаться. Габриэлла настоит на своем в любом случае. Ты ведь понимаешь, она может отозвать у тебя права на наследство, а это…

— Да мне нет дела до наследства, — горько прошептала Панси, но отец ее услышал.

— У нас с твоей матерью есть только ты. И тебя мы потерять не можем, — ответил лорд Паркинсон, — поверь, я и сам не желаю твоего отъезда, но это требуется. Габриэлла не совсем рада твоему вступлению в ряды последователей Темного Лорда, а решения Габи — решения предков.

Паркинсон откинулась к стенке старого кресла, отчего из кресла вылетело облачко пыли.

— Хорошо, папа, — устало ответила она, — когда?

— После Рождества, Панси, — с легкой толикой облегчения произнес эти слова Дэниэл Паркинсон, — мы еще поговорим в поместье, — и исчез в зеленых всполохах магического огня.

— Панси, — Малфой приблизился к девушке, замечая, что она плачет. На его памяти впервые. А ведь они знакомы уже около десятка лет, — Паркс, — но даже это оскорбительное для слизеринки обращение не возымело эффекта.

«Да что за день?! Разревелись, как…!»

— Паркс, нам надо поговорить, — он подошел ближе и заглянул Панси прямо в глаза. Малфой отшатнулся. Она плакала, но глаза ее были абсолютно пусты, не живые, не ее, — Панси, — он осторожно потряс ее за плечо.

— Тьма уже близко. Тьма вновь придет за избранным. Вновь и вновь. Это будет повторяться, я вижу! — девушка схватилась за голову и закрыла глаза, — Тьма будет бежать по следам, она найдет Свет! Никому не спастись. Свет падет от долгого бега, если не прибудет помощь. Помощь может не успеть, но если всё же успеет, история повторится…повторится… — к концу ее голос звучал все тише, и вот почти неразличимый среди остальных звуков он растворился в комнате.

Слизеринка отпустила голову и упала на пол. Драко, все еще пребывающий в шоке от услышанного, вновь начал пытаться привести её в себя. Через несколько минут Панси все же открыла глаза, и с удивлением взирала на друга. Драко понял — она сама не знает, о чём только что говорила, он открыл было рот, чтобы выложить ей все, но, немного подумав, решил ничего не делать.

— Панси, ты не знаешь, где Крис? — спокойно задал вопрос слизеринец.

— Он может быть в Выручай-комнате, он часто там раньше бывал. Хотя нет, — она закрыла глаза, — он сейчас у профессора Снейпа. Да, да, именно там, — она посмотрела на Малфоя еще раз, провожая его удаляющуюся спину взглядом.

Панси решительно ничего не понимала. Она что, уснула, после разговора с отцом? И когда пришел Драко?

* * *

Бесконечная ночная гонка закончилась, и Малфой, наконец, мог расслабиться. Грейнджер уже успокоилась и сейчас рассказывала всё Кристиану; Панси на горизонте видно не было, Дафна тоже куда-то исчезла. Только из-за двери в спальню Криса раздавались тихие приглушенные голоса. Кажется, они спорили.

— Мы делаем это для твоей же безопасности! Кормак хороший парень, его отцу нужно место в министерстве, а нам гарантия твоей безопасности.

— Зачем тебе охранять меня? Мне это не нужно! Я сама могу за себя постоять, — то и дело раздавалось из-за дверей комнаты. Драко до сих пор не понимал, почему она, такая беззащитная, не может просто принять помощь. Наверное, это и есть хваленая гриффиндорская гордость.

Впрочем, самокапанием ему долго заниматься не пришлось — дверь открылась, и вышел Кристиан.

Уставший, он казался на несколько лет старше своего возраста, парень сел в кресло рядом с кроватью Драко и уставился на свои руки. Он ничего не ждал от брата, никаких разговоров, никаких ненужных слов. Только одного — понимания.

Но вместо этого Драко заговорил. Его брату стало еще хуже.

* * *

— Сайрус, — мужчина с черными волосами обернулся к своему другу, — Сайрус, ты должен на это посмотреть.

Сайрус поднялся с кресла, подошел к своему напарнику и недовольно изрек:

— Ну что там опять, Оскар?

Брюнет молча указал на стеклянный шарик, внутри которого, словно заключенный бился туман.

— Еще одно, — выдохнул мужчина и посмотрел на друга, — и снова избранный… — он взял шарик с полки и покрутил в руках, осматривая, — и кто же произнес тебя? — словно обращаясь к шару, спросил он, но ответил Оскар:

— Некая Пандора Паркинсон.

— Случаем не та, что является племянницей Габи? — удивленно спросил Сайрус.

— Она, она, — сокрушенно ответил брюнет, — и мне ее искренне жаль…

— Нам остается только ждать, пока это пророчество не свершиться.

— Но ведь избранный мертв, — недоверчиво произнес Хранитель.

— Нет, избранный жив. Он все еще в Англии, ему дана короткая передышка. А скоро вновь начнется его бег. Быстрый и беспощадный бег.

— Будем же молиться, друг мой, что Тьма не догонит, Помощь придет вовремя, а Избранный Свет не остановится.

— Будем молиться, — словно эхом отозвался голос второго Хранителя Зала Пророчеств.

— Габриэлла, ты хоть представляешь, что сейчас случилось? — мужчина с проседью на висках нервно расхаживал по комнате.

— Сайрус, ты не можешь разбить его, исправить, отдать мне? — женщина с надеждой посмотрела на своего друга, — хоть что-то? — но ответом ей было лишь отрицательное мотание головой.

— Габи, прости, но, в данном случае, я не могу ничего сделать. Я — Хранитель, и только. Рассказывая это тебе, я уже нарушил тысячу правил, — он вновь покачал головой, — почему, Габи, почему?

— «Тьма уже близко. Тьма вновь придет за избранным. Вновь и вновь. Это будет повторяться. Тьма будет бежать по следам, она найдет Свет! Никому не спастись. Свет падет от долгого бега, если не прибудет помощь. Помощь может не успеть, но если же успеет, история повторится», — Габриэлла повторила уже заученные наизусть строчки, но не могла поверить, что это случится так скоро.

— Оскар вообще не знает, что мы с тобой знакомы. В прошлый раз Дамблдор просил меня сменить ярлык, ради мальчишки...

— Я понимаю Альбуса, — женщина откинула голову на спинку кресла, — мальчик не смог бы поверить в пророчество, произнесенное членом семьи приближенной к Темному Лорду, вот почему наш директор так сделал и ловко обыграл представление. Теперь же, — она развела руки в стороны, — я не знаю, Сайрус, я правда не знаю. Я знала, что ей придется произнести новое пророчество, но не думала, что это будет так скоро. Я хотела увезти ее из страны, во французском зале никто бы не заметил этого пророчества, — она прикрыла глаза.

— Сменить не выйдет — его обнаружил не я. Оскар вполне может работать на Темного Лорда.

— Еще бы узнать, что же это за помощь… — неожиданно произнесла Паркинсон, — осталось выяснить только это.

— Но ведь Поттер мертв, — недоумевал Хранитель.

— Я знаю, что он жив, — Габриэлла открыла глаза и поднялась, — нужно забрать Панси из Хогвартса и поскорее.

— Дамблдор будет задавать слишком много вопросов, — возразил мужчина.

— Тогда… — Габриэлла подошла к камину.

— Ответь лишь на один вопрос, Габриэлла, — Сайрус Кросвель приблизился к своей подруге, — зачем ты вздумала мешать пророчеству? Я знаю, здесь что-то не чисто!

— Потому что не могу потерять ту, которой предназначено занять моё место, — мисс Паркинсон опустила глаза в пол, с нее спала вечная маска железной леди, — я уже потеряла дочь, и не могу допустить смерти Панси.

— Если ты хочешь помочь племяннице, я знаю только одного человека, но тогда тебе придется рассказать правду…

* * *

— Здесь есть одна загвоздка, мы не знаем, где находится Избранный, — закончил Кросвель и посмотрел на Люциуса Малфоя.

— Что вам нужно? — спокойно спросил лорд Малфой.

— Забрать Панси из Хогвартса, — Габриэлла с надеждой посмотрела на старого друга, она хорошо помнила Люциуса еще мальчишкой: когда он поступил на первый курс, она уже ходила в старостах школы. Даже тогда, юный Люциус всегда смотрел в корень.

— А что получу я, если сделаю это? — и он всегда искал выгоду.

— Люциус, это не так уж и сложно для тебя. Точнее говоря, Тебе это сделать проще простого.

— Я знаю, о чем ты говоришь, Габриэлла. Думаешь, Снейп с радостью отпустит твою племянницу? Я ценю то, что вы не утаили правды, но, увы, не могу помочь, — он отвернулся к окну, показывая, что разговор окончен.

— Малфой, ты хочешь, чтобы общественность узнала всю правду про твоего сына? Он ведь никогда не был в Шармбаттоне, — она покачала головой, смотря, как Малфой стремительно повернулся.

— Паркинсон, и стоило обманывать меня, говоря, что не знаешь? — лорд Малфой прищурился, — ты ведь знаешь, кто он, почему тогда…

— Потому что, Люциус! — женщина встала и начала расхаживать по кабинету, таким образом, сидеть остался только ничего не понимающий Кросвель, — я не могу быть уверена, что это пророчество именно про твоего сына! Могут пройти века, прежде чем оно исполнится и не факт, что Избранный из моего пророчества и пророчества моей племянницы один и тот же человек.

— Если это разные люди, то мисс Паркинсон ничего не угрожает… — начал было Люциус.

Дверь широко распахнулась, и в комнату буквально влетела перепуганная Нарцисса. Ее глаза были широко распахнуты, руки дрожали, а ноги готовы были перестать держать ее в любой момент. Малфой вскинул на нее взгляд и застыл.

— Эм-Эмили пр-пропала, исчезла. Из Хогвартса, — выдавила она, заикаясь.

* * *

— Грейнджер, я повторяю, как это могло случиться? — профессор Снейп грозно взирал на гриффиндорку. Девушка съежилась под таким давлением, она не смела отвести взгляд, но и смотреть на него больше не могла.

— Северус, оставьте ее, — чей-то взволнованный голос с хрипотцой заставил Снейпа отойти от Гермионы, и та с облегчением вздохнула.

— Люциус, — зельевар кивнул в знак приветствия, — я ждал тебя.

— Не сомневаюсь, — хмуро произнес Малфой, — так что здесь случилось?

— Мисс Грейнджер утверждает, что, когда она вместе с Эмили направлялась и подземелья факультета Слизерин, на них напали. Также мисс Грейнджзер утверждает, что ничего не помнит. И это притом, что еще неизвестно, зачем она направлялась в подземелья, ведь спальни ее факультета находятся на другом конце замка, — он вновь повернулся к Гермионе, но в этот раз вопрос ей задал сам Малфой:

— Мисс Грейнджер, что вы знаете о новом пророчестве?

Снейп с удивлением взирал на друга, медленно осознавая, что сам он не имеет и малейшего понятия о новом пророчестве. А до сегодняшнего дня, он даже не подозревал, что его крестник, ненавидящий, казалось, весь Гриффиндор, мог иметь что-то общее с грязнокровкой.

— Н-ничего, — прошептала Гермиона.

— Мисс Грейнджер, правду. Кусать я вас пока не собираюсь, — устало произнес Люциус.

— Драко немного рассказывал, — она замялась, — он говорил, с Панси недавно произошло что-то странное — она словно впала в прострацию, транс, и произнесла слова пророчества. Он отказался говорить, что именно она произнесла, но добавил… «Мне лучше убраться из Хогвартса», — Гермиона без страха смотрела в глаза лорду Малфою.

Люциус сел в одно из кресел в глубокой задумчивости.

— А теперь внятно разъясните мне, мисс Грейнджер, что случилось с вами во время прогулки с моей дочерью.

— Все так, как сказал профессор Снейп, их было двое. Один был впереди, он отвлекал внимание, в то время как второй оглушил меня, — четко и уверенно отчеканила гриффиндорка, заставив Люциуса усомниться кое в чем.

Дверь в кабинет открылась как раз в нужный момент. Кристиан торопливо вошел в помещение, оглядывая собравшихся, Драко, шедший за ним, сразу направился к Грейнджер, сидящей в кресле.

— Отец, что произошло. Где… — Кристиан с интересом вникал в ситуацию, представленную его взору: перед столом Снейпа стояли два кресла, в которых, друг напротив друга сидели его отец и Гермиона, сам хозяин кабинета расхаживал из угла в угол, явно не собираясь ни с чем мириться.

— Я знаю, где она, — через несколько минут после того, как Гермиона начала пересказывать историю нападения, произнес Драко и неуверенно посмотрел на брата, — но вряд ли ты захочешь туда идти…

* * *

Говорят, в Лондоне, на самой обычной улочке есть дом, который никто не видит. Здесь всегда необычайно тихо. Детский смех давно уже отзвучал в этом доме, оставив его доживать свой век. Несмотря на то, что в нем было воспитано не одно поколение лондонцев, он уже умирал. Да, не удивляйтесь, и дома могут умирать.

Волшебная защита, истончившаяся со смертью последнего кровного хозяина и вовсе начала опадать со смертью человека, которому этот хозяин отдал все.

Альбус Дамблдор хорошо понимал, что столь сложные чары, которые были здесь раньше, уже не найти нигде в Англии. Он отчетливо понимал также и надобность переезда штаб-квартиры Ордена Феникса в другое место, но этим он займется позже, сначала у Альбуса было еще одно дело.

Он мельком взглянул на исчезающий перед его глазами дом и аппарировал.

Через секунду, оказавшись в каком-то неизвестном никому лесу, он отряхнул свою мантию и огляделся по сторонам. Невдалеке виднелись горы.

— Альубус Дамблдор, — сзади волшебника раздался чей-то голос, больше похожий на шипение, — я знал, однажды тебе бы понадобилась мой помощь.

— Том, это не просьба, это лишь взаимовыгодная сделка, — не поворачиваясь, сказал директор Хогвартса, — у меня есть то, что тебе, несомненно, очень интересно…

— Ну и что же ты хочешь мне рассказать? — Лорд Волдеморт обошел Дамблдора, — что тебе вдруг столь понадобилось в твоей игре, что ты пришел ко мне? — в его голосе был слышен сарказм.

— Это касается одного из твоих подданных, Том, — устало произнес Альбус, — тебе, так же как и мне нужно узнать, кто такой Кристиан Малфой. Я нашел ответ, Том.

Волдеморт с интересом посмотрел на человека, ненависть к которому заставляла его жить в самые трудные времена скитаний и жизни в нечеловеческом состоянии.

— Ну и что же ты выяснил? — скучающим тоном задал вопрос Реддл,

— За эту информацию ты отдашь мне мисс Персефону Паркинсон…

— Не велика ли цена, Альбус? Ты хочешь получить Пожирательницу Смерти, хотя взамен даёшь мне лишь какую-то информацию. Альбус, меня таким не проведешь, — Волдеморт подозрительно прищурился.

— Том, это наша с тобой игра, зачем здесь кто-то лишний? Помоги мне убрать мальчишку Малфоя и все станет именно так, как ты всегда хотел, — Дамблдор чуть улыбнулся своему бывшему ученику.

— Странная сделка получается, странная, — задумчиво произнес Реддл, — что-то говорит мне, что ты не будешь меня упрашивать. Ну, хорошо, я согласен. Я отдам тебе Паркинсон за информацию. Она не столь важная фигура…

— Кристиан Малфой и Гарри Поттер — один и тот же человек, — Дамблдор посмотрел в красные глаза Реддла и добавил, — у меня есть то, за чем он обязательно явится.

Волдеморт прищурился, он хотел было спросить старика, но тот уже исчез с негромким хлопком.

— Мой изворотливый друг смог обмануть даже меня, — усмехнулся Темный Лорд и аппарировал, даже не подумав, что кое в чём он ошибся.

* * *

Панси Паркинсон без страха шагнула в камин за своей тетей. Она хотела обернуться, но не сделала этого, побоявшись, что он может заставить ее остаться.

Девушка осмотрела гостиную совершенно чужого и незнакомого ей дома, но потом прошептала:

— Бег начался, — она резко повернулась к камину, из которого выходила Габриэлла. Слизеринка метнулась к нему, но мисс Паркинсон схватила ее за руки, заблокировала камин и наклонилась к лицу племянницы:

— Мне все равно, что там происходит. Я не позволю тебе лишиться жизни из-за чьей-то прихоти, — строго приказала она, — ты сама согласилась. Пути назад больше нет, — она покачала головой.

Фигура, укутанная в плотную черную мантию с глубоким капюшоном, стремительно двигалась по коридорам Хогвартса. Она шла столь быстро, что на первый взгляд могло показаться, что это тень или призрак. Наконец, добравшись до подземелий, фигура остановилась перед одним из многочисленных кабинетов.

Даже не постучав, она дернула ручку на себя. Дверь открылась совершенно без скрипа, пропуская фигуру в кабинет.

— Оу, веселая, однако, компания собралась, — вошедшая сняла с головы капюшон и скинула дорожную мантию, кудрявые черные волосы рассыпались по плечам. Женщина раздраженно сдернула с лица серебристую маску, откинула ее в сторону и, еще раз обведя собравшихся взглядом, спросила: — Есть предположения, где она может находиться?

— Да, — кивнул Драко и посмотрел на Беллатрису Лейстрендж, — но никто кроме тебя и Криса там появиться не может.

— Он не станет прятать Эмили на площади Гриммо, — покачала головой Пожирательница. Она сразу поняла, о чем говорил младший Малфой.

— Это место связывает Криса с прошлой жизнью, — Грейнджер, сидевшая перед Снейпом, обернулась, и посмотрела на Пожирательницу Смерти.

— Грейнджер? Давно же мы не виделись, — лицо Беллатрисы расплылось в хищной ухмылке, — как поживаешь, дорогуша? Как там твоя грязная кровь? Еще течет?

— Беллатриса, — Снейп строго посмотрел на подругу, — не пугай мисс Грейнджер, она еще может пригодиться.

Лейстрендж обиженно пожала плечами, в этот момент она сильно походила на ребенка, у которого отняли любимую игрушку.

— В любом случае, Гриммо — не выход. Зачем старику прятать ее там?

— Да потому, что Кристиан все еще остается наследником Сириуса. Потому, что Нарцисса Малфой перешла в другой род, Андромеда отреклась от наследия Блеков, остались только вы и ваш незарегистрированный обрядом брак.

— Да как ты смеешь такое говорить мне? — Лейстрендж стремительно приблизилась к гриффиндорке и схватила ту за запястье, — Я даже не стану спрашивать, откуда ты это знаешь! Мой брак и моя семья тебя не касаются!

Гермиона без страха взглянула в глаза Белатрисе:

— Вас ведь не вывели из рода, потому что боялись доверить все Сириусу? Семейное древо Блеков таит в себе море загадок.

— Ты глупа, мисс Грейнджер, — перешла Лейстрейндж на шипение, подобно змее, — Глупа в своей тяге всем помочь. Или ты еще не поняла, куда завело Поттера это безрассудное желание? Ты еще не осознаёшь, что делаешь, мисс Грейнджер, и куда ты ввязываешься. Тебе с твоей кровью понять это будет не под силу, — она отпустила руку ученицы Хогвартса и отступила на несколько шагов, — так что вы собираетесь делать? — уже громче спросила Беллатриса у Люциуса.

 Мне приходится выбирать, Белла… либо мой сын, либо моя дочь, — он развел руки.

 Нам всю жизнь приходится чем-то жертвовать, — спокойно произнес Северус Снейп.

— О да, Сев, тебе это хорошо известно! Твоя жертва ни с чем не сравнится! Как ее звали? Анна? — глаза Нарциссы Малфой полыхнули яростью, — тебе нечего терять, Снейп, у тебя ничего нет, кроме должности профессора.

Гермиона заметила, как губы профессора зельеварения побелели в плотно сжатой полоске, а пальцы вцепились в край стола.

— Хватит, — Крис подошел к матери и присел перед ее креслом, — все будет хорошо, вот увидишь. Я вернусь, я ведь везучий.

— Твоя бравада, Поттер, здесь ни к чему, — фыркнула Беллатриса. — По-вашему все выходит слишком просто.

— А вдруг оно так и есть, Белла? — Люциус взглянул на родственницу. — Вдруг, нужно лишь прийти в тот дом…

— Это дом Блеков, Люциус, — женщина почти шипела, — наш дом — закрытая территория.

Лорд Малфой вдруг закрыл глаза и плотно сжал челюсти. Мужчина опустился в кресло и обхватил рукой левое предплечье.

— Люциус… — Нарцисса отняла руки от лица и подошла к мужу. — Мерлин, что случилось?! Люциус!

Малфой тяжело выдохнул и просипел:

— Все нормально, мне нужно к Темному Лорду.

— Что?! — леди Малфой сделала шаг назад, — он знает, ты теперь не можешь…

— Нарцисса, я сам разберусь со своими проблемами, — уже спокойно пресек все крики ее муж, — тебе не стоит ни о чем волноваться. Он не навредит мне. Возможно, он знает, где Эмили.

— Ты же понимаешь!..

— Мисс Грейнджер, — Снейп поднялся и подошел к камину, — вам лучше уйти сейчас, я наложу Обливиэйт, и вы никогда не вспомните об этом разговоре.

— А если мне нечего терять, профессор? — Гермиона подошла к Северусу.

— Мисс Грейнджер, вы вряд ли пожертвуете чем-то ради Малфоев, ведь это дело семьи, членом коей вы не являетесь, — в его голосе чувствовалась сталь, и Гермиона подумала, что у него нешуточный самоконтроль. И да, ему было нечего терять. Грейнджер прищурилась, ей на секунду показалось, что она видит в глазах этого человека свое отражение. — Фамилия вашей матери, мисс? — процедил Снейп.

— Грейнджер, — без запинки ответила Гермиона.

— Девичья, Грейнджер, — хохотнула где-то за спиной Беллатриса.

— Уорт, — Гермиона нахмурилась.

Блек, на мгновение, затаила дыхание, и гриффиндорка обернулась.

— Что-то не так?

— Это еще неизвестно, — серьезно ответила Беллатриса. — Северус, все может быть. Ты ведь сам говорил.

— Белла, помолчи, прощу. — Устало произнес Снейп и посмотрел на старого друга, — пошли, Малфой, визиты к нему откладывать нельзя.

Люциус развел руками и через минуту исчез в зеленом пламени камина, зельевар последовал за ним.

— Сначала я почти потеряла сына, теперь дочь и вскоре лишусь мужа. Скажи, за что мне все это, Беллатриса? — Нарцисса приблизилась к сестре.

— Ты всю жизнь платишь за одно свое решение.

— Я хотела как лучше! — Малфой принялась расхаживать по кабинету.

— Домовик! — Вдруг воскликнул Драко, — Мама, ты ведь рассказывала, что домовой эльф Сириуса…

— Кикимер, — властно произнесла мадам Лейстрендж, и с негромким хлопком перед ней появился эльф в грязной старой наволочке, одетой на манер тоги. — Кто сейчас находится в доме?

— Госпожа, Кикимер плохой эльф, Кикимер не может вам сказать! Кикимер не любит убийцу хозяина! — Залепетал домовик.

— Говори сейчас же! — Белла схватила со стола Снейпа тяжелую статуэтку и замахнулась.

— Кикимер верит только господину директору!

— Значит так? Только директору? — Лейстрендж усмехнулась. — Ты давно…

— Стойте! — Гермиона присела перед эльфом, — Кикимер, ты помнишь меня?

— Грязная осквернительница волшебников! Подруга Гарри Поттера! — Эльф отодвинулся от нее и начал причитать.

— Заткнись.

Эльф испуганно повернулся и наткнулся на взгляд Кристиана.

— Кто еще в доме? Говори, живо, иначе Белла даст тебе по голове статуэткой!

— Никого, сэр Малфой! — Эльф испуганно съежился.

— Отказываешься говорить правду хозяину? Я наследник Сириуса Блека и только я имею право тебе приказывать! Отвечай!

— Девчонка, — Кикимер поджал свои большие уши, — в доме девчонка, сэр. И был господин директор, он привел ее туда, сэр.

— Отлично, не дом, а проходной двор, — Лейстрендж опустила свое импровизированное оружие.

— На доме лежат какие-то заклинания, кроме тех, что установили Блеки? — Драко сцепил руки в замок.

— Д-да, — боязливо прошептал домовик, — воющие чары, сэр. На девчонке тоже они.

Нарцисса и Белла переглянулись.

— Воющие чары, чтобы не украли. Неужто думал, что мы не сможем достать ее из собственного дома? — Пожирательница Смерти покачала головой.

— Воющие чары накладывались на дверь? — Гермиона внимательно наблюдала за эльфом.

— Да, — произнес Кикимер, оглянувшись на Кристиана.

— Великолепно. Есть еще камин, домовик, в конце концов, окна, — Крис усмехнулся.

— Может, не стоит усложнять себе задачу? — Грейнджер приподняла бровь, — Гарри, подумай, ведь…

— Я не могу думать, когда моя сестра в опасности! — взвился Малфой.

— Решено, давайте с помощью эльфа, — Беллатриса присела на краешек стола, — у нас все равно нет другого выхода.

— Нам нужен четкий план действий, — гриффиндорка поднялась с колен.

— Гермиона, наши планы никогда не срабатывали.

— Мам, я пойду, — Драко поднялся со своего места и подошел к Нарциссе, — нужно же мне когда-нибудь понять, чего стоит настоящая семья…

— Драко, ты… — Нарцисса с удивлением посмотрела на сына.

— Хватит геройствовать, Малфой, — Кристиан прищурился, — ему нужен только я, значит, я и пойду.

— Люциус не…

— Мама, я прекрасно решал свои проблемы и без отца, — произнеся это, брат Драко поднялся и твердым шагом направился к двери, ни разу не обернувшись.

Зная, что Беллатриса идет следом, он долго шел по коридорам Хогвартса, прислушиваясь к ее шагам. Было в этом что-то странное — в начале лета он готов был на все, чтобы она была мертва, а сейчас только на нее он мог рассчитывать. Только Беллатриса не изменила к нему своего отношения.

С новой семьей отношения не складывались, как показало время. И кем бы он ни был рожден, он стал Поттером. Он был для них чужим. Неважно, кто твой кровный родственник, в какой семье воспитывался, все это определяется лишь сделанным тобой выбором.

Шесть лет назад он выбрал Гриффиндор, он был хорошим другом, почти братом. А потом заставил себя измениться. Насильно, но самостоятельно. И, несмотря на все изменения, прошлое никогда не отступает, забыв про плату.

Его прошлая жизнь должна была остаться позади еще в тот день, когда он выпустил сову в небо, когда он променял все, что у него было на призрачную мечту о счастье.

Правильно говорят люди: только находясь на грани потери, начинаешь понимать, что это действительно было тебе дорого.

Только когда ушла Панси, он, наконец, понял, что он не сможет её отпустить. Она стала частью его новой жизни. Жизни, в которой он сам мог решать за себя. И он любит ее. По-настоящему.

Он любит неугомонную Эмили. Любит Снейпа, под маской которого скрывается обычный человек с огромным количеством проблем, однажды потерявший все, что было ему так дорого.

Он любит Люциуса и Нарциссу, страстно желающих наверстать упущенное. Они всего лишь хотели его защитить, но сами поплатились за это.

Гарри даже готов признаться, что ему будет плохо даже без немного сумасшедшей Беллатрисы!

Несмотря ни на что, они все-таки стали каким-то подобием семьи. Семьи со своими проблемами, которой придется еще много лет, до конца пытаться принять сам факт своего общего существования.

Гарри верил, что они: Малфои, Снейп, Белла, когда-нибудь смогут стать счастливыми. Но не с ним. Он будет им чужим до самого конца.

Кристиан Малфой вышел из замка. Он оглянулся, словно прощаясь с местом, которое долгие годы служило ему настоящим домом, но ставшее в одночасье чужим.

Беллатриса сделала несколько шагов вперед и похлопала юношу по плечу.

— Знаешь, Кристиан, ты зря так думаешь. Мы все готовы идти до самого конца с тобой. Мы тоже платим за свои ошибки. Моей сестре и Люциусу еще только предстоит научиться тебя любить, но они смогут это сделать, они уже встали на этот путь. Они хотят тебя вернуть, только ты все еще далеко. Ты все еще Поттер. Пока ты не избавишься от этого, они не смогут ничего изменить. — Беллатриса ободряюще улыбнулась племяннику и протянула руку для трансгрессии.

Кристиан смотрел на женщину перед собой и не мог поверить в то, что именно она загнала его в ту пропасть, откуда он все не может выбраться. Если бы Сириус был жив, он бы смог стать другим, но пока… пока, она все еще убийца его последней ниточки, связывавшей его с этой реальностью, в которой он теперь лишний. Не более.

Он представил себе особняк на Гриммо, и ощущения, словно его пропустили через узкую трубку, не заставили себя ждать.

Кристиан открыл глаза и поразился: дом Блеков был почти виден, как будто с него стекала потоками прозрачная субстанция, обнажая ветхую крышу, стены и окна.

Белла присвистнула:

— Он не признает Дамблдора. Эмели точно там. Эх, мы могли бы еще кого-нибудь захватить — больше никакой защиты здесь нет.

— Все не может быть так просто, — пробормотал Крис, поднимаясь на крыльцо.

Он огляделся, пустынная улица перед небольшим сквером была полностью пуста. Беллатриса приблизилась к двери и прошептала заклинание, та со скрипом отворилась, пропуская хозяев в темноту.

Лейстрендж вошла первой. Она не зажгла палочку, ей не нужен был свет, чтобы ориентироваться в доме, где она провела свое детство.

Наверху явственно слышались чьи-то судорожные всхлипы и легкие шаги.

— Кто здесь? — крикнула девочка наверху, — кто здесь? — вновь повторила она.

— Эм, ты где? — Кристиан осветил палочкой путь и шагнул вперед.

— Крис?! — девочка окончательно расплакалась, — Крис, пожалуйста!

— Силенцио!

Малфой и Беллатриса быстро поднялись по лестнице. Лейстрендж показала на дверь слева, оттуда доносились ругательства и бессвязная речь. Женщина заклинанием вышибла дверь.

— Рон? Что ты здесь делаешь? — Кристиан непонимающе уставился на друга, нависающего над его сестрой.

— О, Гарри, а я уже заждался, — растягивая слова, произнес Уизли.

— Рон, отпусти Эмили, и покончим с этим.

— Живее, Вислый! — рявкнула Беллатриса и наставила палочку на гриффиндорца.

— Зачем же вы так? Я пришел поговорить со своим «другом», мне больше ничего не надо.

— Хорошо, давай поговорим, но сначала ты выпустишь Эмили, — твердо сказал Кристиан, внимательно наблюдая за соперником.

— Ну, уж нет, тебе теперь верить нельзя, ты ведь у нас Малфой… — Рон явно решил поиздеваться.

— Я все еще твой друг, Рон, зачем тебе шантажировать меня?

— Ты думаешь, я не догадался, куда исчезает Гермиона? Как она смотрит на этого хорька? Я думал, что любил ее, а она променяла меня на богатенького. Наша Гермиона, которая всю жизнь твердила, что главное это внутренний мир. Теперь она личная подстилка Пожирателя Смерти. И знаешь, что я скажу тебе? Я ненавижу тебя, Гарри, и всю твою семейку, мне тошно смотреть на вас. Прости, но теперь я не согласен быть твоим другом. Ты не посмотрел на наше прошлое, ты решил закрыть глаза на все годы нашей дружбы!

— Рон, тебе не понять, — Гарри покачал головой, — у тебя есть семья, у меня ее не было.

— Моя семья презирает меня из-за тебя же! Ты и твой Хорек! Вы отняли у меня все! Семью, уважение, Гермиону. Я теперь только очередной Уизли, я никто, человек без имени.

— Отпусти мою сестру, и мы сможем нормально поговорить, — Кристиан устало оперся о дверной косяк.

— Директор обещал мне все. Славу, почет… он единственный видит меня…

— Дамблдор просто хочет убрать меня с дороги! Помоги мне, и я смогу помочь тебе. Пожалуйста, мы ведь можем все начать сначала. Гермиона будет очень рада...

— Я сделал свой выбор, я сделаю то, что мне предначертано, а потом я умру. Но умру я настоящим героем, сражавшимся за свет, — Рон посмотрел на Эмили и выставил вперед палочку, — Авада Ке…

— ОСТОЛБЕНЕЙ! — вопль Беллатрисы отразился от ветхих стен, а стремительный луч ударил Рона прямо в солнечное сплетенье и юноша, пошатнувшись, упал.

Кристиан на секунду прикрыл глаза. Его предали. Человек, на которого он до последнего надеялся.

Внизу хлопнула дверь. Чьи-то шаги заставили Гарри очнуться, человек уже почти закончил подъем по лестнице.

«Две секунды» — вспыхнуло в сознании Кристиана.

Он почувствовал, что его дернули за руку, крепко схватили, а потом трансгрессировали. Последним, что он видел, было лицо старика в очках половинках, голубые глаза которого недобро сверкнули.