Отражение

Глава 1.

Гарри стоял, держа в руках две палочки, и смотрел на опустевшую оболочку врага. Какое-то мгновение в Большом зале стояла тишина, а потом воздух разорвали оглушительные крики, вопли, стоны. Гарри всё ещё не мог поверить в произошедшее: Волдеморт мёртв, пророчество исполнено, и теперь он сможет жить спокойно, так, как давно мечтал!

Солнце всё ещё заливало зал алым и золотым; толпа людей потоком хлынула к победителю, но первыми до него, конечно, добрались Рон с Гермионой. Это их руки обвивали его, их голоса наполняли уши звоном. Рядом оказались Джинни, Невилл и Луна. Подоспели все Уизли, МакГонагалл и Хагрид. Сотни людей теснили друг друга, стремясь прикоснуться к Мальчику, Который Выжил, благодаря которому всё закончилось…

Гарри разрывали на части; без него, знамени и вождя, Победителя, не обходились ни траур, ни радость, ни восторг. Он должен был выслушивать всё утро новости о том, что по всей Англии люди, которые находились под Империусом, приходят в себя; что большинство Пожирателей либо бежали, либо были арестованы, что безвинно осужденных выпустили из Азкабана. Он выслушивал поздравления, делил горе вместе с родственниками погибших, пожимал руки и принимал благодарности. Никому и в голову не приходило, насколько тяжело ему было делать это, каким разбитым и уставшим он себя чувствовал. Лишь двое были нужны ему сейчас. Благодаря помощи Луны, Гарри смог улизнуть из-под прицельных взглядов окружающих его людей. Накинув мантию-невидимку, он без труда добрался до Рона и Гермионы.

— Это я. Пойдёмте?

Гарри чувствовал, что должен был всё рассказать этим двоим, своим самым верным соратникам, которые прошли с ним через все препятствия на пути и не давали ему упасть. Он говорил и говорил, стараясь не упустить ни одной детали. Единственное, чего Гарри так и не смог сказать друзьям, это то, что произошло после того, как Волдеморт послал в него Смертельное проклятие.

Наконец, они добрались туда, куда, не сговариваясь, направлялись. Горгулья, когда-то охранявшая кабинет, сейчас стояла чуть в стороне, скосившись на бок. Спросив её разрешения, ребята прошли к винтовой лестнице. В кабинете их встретил шквал аплодисментов, раздававшийся, казалось со всех сторон. Привыкшие жить в постоянном напряжении, Гарри, Рон и Гермиона сначала приготовились к ответной атаке, и только через пару мгновений до них дошло, в чём дело. Все бывшие директора школы радовались победе, только вот не было среди них того, кого сейчас Гарри желал увидеть больше всего. Портрет Дамблдора пустовал. Посидев ещё немного в его кабинете, ребята спустились, чтобы добрести до комнат и, сдвинув кровати, лечь спать. Кричер, резво командовавший эльфами Хогвартса, оставил их, дабы обслужить своего хозяина.

Замок восстанавливался сам, однако, казалось, с благодарностью принимал помощь магов, которые когда-то учились в его стенах. После того, как разобрали все завалы, маги смогли назвать точное число погибших в битве. Пятьдесят девять человек, сражавшихся на стороне защитников и сорок восемь Пожирателей смерти. Магов, которые сражались за освобождение Хогвартса, было решено похоронить на отдельном кладбище, которое будет специально выделено Министерством Магии. Однако если родственники желали забрать погибшего, то им никто не препятствовал.

Гарри с трудом держался, когда в одной могиле хоронили чету Люпинов. Маленький Тедди тихо сидел на его руках; малыш ещё не понимал, что происходит, однако прекрасно чувствовал общее настроение. Бабушка его стояла прямо, абсолютно сухими глазами глядя на падающую в могилу землю. Воспитанная в традициях чистокровной семьи, она не позволяла себе эмоций на людях.

Недалеко собрались Уизли. Их рыжие головы, словно в насмешку, ярко выделялись на фоне тёмно-серого неба, явно собравшегося дождём оплакать умерших. Миссис Уизли и Джинни, обнявшись, навзрыд плакали над свежей могилой Фреда; лиц других Уизли Гарри не видел, но и по сгорбившимся спинам было видно их состояние. Хотелось как-то утешить их, забрать их боль себе, но… Как?

Гарри считал себя виноватым в гибели людей… Если бы он набрался смелости бросить вызов раньше! Многих смертей можно было бы избежать; отец Колина Криви не поседел бы раньше времени, Тедди не был бы сиротой, Джинни не потеряла бы брата… Каждый вздох отдавался колющей болью в груди, но Гарри обращал на неё мало внимания: он знал, что она должна быть и не могла не появиться.

— Как ты? — тихо спросила Андромеда, когда похороны завершились. Что мог ответить Гарри? Он чувствовал себя совершенно вымотанным: его вызвали, чтобы сказать прощальную речь перед родственниками погибших. Глядя на их бледные, измученные войной и горем лица, Гарри ничего не мог сказать, слова тугим комком застревали в горле, заставляя лишь выпускать воздух сквозь плотно сжатые зубы. Именно тогда откуда-то изнутри пришла боль. Она иглой врезалась в сердце, пока Гарри говорил что-то о тех людях, кто положил жизни для Победы. Она впивалась всё глубже, когда Гарри кидал землю в могилы людей, смотрел в заплаканные и всё-таки полные благодарности глаза женщин и девушек. Игла боли превратилась в кинжал, когда Гарри жал руки седых мужчин, с каменными лицами стоящих у могил близких; этот кинжал поворачивался в ране, стоило только юноше взглянуть в чистые глаза детей, всё ещё не понимающих, почему родные плачут…

— Нормально, — безвольно шевельнул бледными губами Гарри, а потом горько усмехнулся, — Насколько это возможно.

— Они не должны были заставлять тебя пережить всё это, Гарри, — Андромеда положила ему руку на плечо.

— Нет, нужно было, — Поттер заглянул в тёмные глаза Андромеды, — Я должен был… Их надо было защищать, а не бросать в пекло…

— Милый, они знали, на что шли. И знали, чем всё могло обернуться. Некоторым просто повезло меньше.

Гарри поражённо покосился в сторону женщины. Она шутит? Но нет, её лицо было всё так же спокойно, руки мерно покачивались в такт шагам, спина была прямой, словно Андромеда шагала по мраморному полу какого-нибудь старинного особняка, где устроили очередной приём, а не по вымощенной камнем дороге с нового кладбища. Ему даже ещё не дали названия. Гарри поглядел на мирно сопящего у него на руках крестника Интересно, Сириус тоже испытывал это странное чувство, тёплой волной прокатывающееся по груди, когда смотрел на маленького Гарри?..

— Вы так спокойны…

— Это внешнее. Ради Тедди я должна быть сильной; он — последнее, что осталось мне от дочери.

Голос женщины всё-таки дрогнул, она повернулась к Гарри и нежно погладила спящего внука по щеке. В глубине её глаз Гарри разглядел такое страдание, что нож в сердце в очередной раз повернулся, заставив зажмуриться от боли. Дрожащей рукой Гарри вытер со впалой щеки Андромеды слезу.

— Простите меня, пожалуйста… За всё.

Андромеда покачала головой, аккуратно взяла из рук Гарри внука и зашагала прочь.

В последний раз обернувшись на кладбище, Поттер исчез в чёрном вихре мантии.

_____________________________________________________________________

Примечание: в этой главе используются отрывки из книги Дж. К. Роулинг.

Медленно катилось к горизонту солнце. Пламенеющий закат алыми всполохами разрывал небо над Лондоном. Людей на его улицах прибавилось: молодежь, уже свободная от занятий, спешила повеселиться после окончания учебного года. Гарри медленно брёл по вымощенному серым камнем тротуару, заставляя людской поток обтекать себя с обеих сторон. За этот месяц он успел сделать столько всего, сколько не делал за год. Парень чувствовал себя таким разбитым, словно ежедневно сражался в битвах, подобной Финальной. Бесконечные суды над пойманными последователями Волдеморта, бессонные ночи и внезапно в разы возросший интерес общества к его жизни выбивали почву из-под ног.

Странно, но он почти не скучал по друзьям: стоило ему даже подумать про них, как что-то просыпалось в нём, медленно поворачивая окровавленную морду, заставляя смотреть в свои пустые глаза и раз за разом наблюдать смерть, боль, слезы… Так что то, что Рон и Гермиона постоянно заняты то в Министерстве Магии, то в Норе, было даже на руку Гарри.

Наконец, первая волна общественной реакции улеглась, и Гарри позволил себе немного расслабиться. Он заперся в доме Сириуса и никого не впускал к себе. Кричер по просьбе Гарри сортировал почту — письма, которые приходили от знакомых людей, Поттер попросил откладывать в сторону. Остальное попросту уничтожалось, причём никакого сожаления по этому поводу Поттер не испытывал. Это общество отворачивалось от него и в более тяжёлые времена — так неужели ему нужна их лживая благодарность и лицемерное сочувствие?

Недельный отдых явно пошёл Гарри на пользу: он отоспался, привёл себя (а заодно и дом Блеков) в относительный порядок, даже немного прибавил в весе. Естественно, настроение тоже стало на пару градусов выше, только тянущая пустота где-то внутри ни под каким предлогом не желала отступать. Лишь однажды она ушла на второй план, уступив место проснувшейся совести. Откровенно говоря, именно она заставила Гарри вежливо ответить на письма более-менее знакомых ему людей; заставила выйти из созданного убежища, чтобы просто встретиться с друзьями — в последнем письме от Рона и Гермионы уже были намёки на обиду, что не входило в планы Гарри. Так что через пару дней по инициативе Гарри они встречались в кафе недалеко от площади Гриммо.

Единственной проблемой оставалась Джинни. Поттер всё ещё ощущал острое желание почувствовать её тепло, вдохнуть едва уловимый цветочный запах, коснуться рыжих завитушек на затылке. И тем больнее ранила мысль о скором расставании — пусть даже сама Джинни пока о нём и не догадывается. Да и… Нужен ли ей постепенно умирающий инвалид? Она в любом случае сможет найти себе человека, достойного её куда больше, чем сам Гарри того хотел бы. Мерзкое, едкое чувство ревности вспыхивало в груди и впивалось во внутренности, стоило только представить, как какой-то чужой парень делает всё то, что хотел сделать сам Гарри. И всё желание оградить милую девушку от предстоящей боли рассыпалось прахом, сердце упрямо твердило: любить, любить! И быть любимым!

Разброд в душе Гарри решился сам собой, стоило только увидеть друзей. Рон, так и не понявший взглядов Гермионы, стал жаловаться, насколько тяжело пришлось его семье в эту войну. Замолк он только после чувствительного пинка Гермионы под столом. А Гарри сидел мрачнее тучи: из-за него пострадали эти замечательные люди, неужели он рассчитывает, что сможет стать для Джинни хорошим возлюбленным? Нет, не сможет… Прощание было несколько напряжённым; Рон смотрел на друга глазами побитой собаки, Гермиона тоже выглядела раскаивающейся, не смотря на все заверения Гарри, что всё в порядке.

На следующий день Гарри решился всё-таки поговорить с Джинни. Он точно знал, что ни Рона, ни Гермионы не будет, равно как и остальных членов семьи. Так будет проще.

Погода была уже летней, солнечные лучи путались в распустившейся листве, солнечные зайчики играли светом — всё это невыносимо раздражало.

Но… «Нору», похоже, так и не привели в порядок после нападения: здание словно постарело ещё на добрый десяток лет, покосилось, посерело. Даже солнце не смогло найти здесь приюта. Лето обошло «Нору» и двор перед ней стороной: здесь навсегда скорбью застыла поздняя осень.

Остановившись на мгновение, Гарри сделал глубокий вдох, как перед прыжком в холодную воду.

Перед домом было тихо. Поднявшийся ветер легко колыхал сушившееся на верёвках постельное бельё. Сад был запущен ещё больше, чем помнилось Гарри. Дверь на кухню была открыта. Однако стоило ему приблизиться к входной двери, вся решимость куда-то испарилась. Гарри замер за полшага от порога. Миссис Уизли похудела за этот месяц, это было явственно заметно со спины. Гарри она не видела, стоя лицом к камину и поглаживая движущиеся фотографии смеющегося рыжеволосого юноши, неизменно дурачившегося с другим юношей, похожим на него, как две капли воды.

— Фредди, миленький… Мальчик мой, за что? Ты ведь… Ох, ну почему они убили не меня?!

Гарри испуганно отпрянул. Да, да… Ему не стоило появляться здесь, не теперь, когда он разрушил их семью. Если бы он не медлил тогда, Фред мог бы остаться жив. Визит в «Нору» подействовал на Гарри отрезвляюще, напомнив о том, что он так старательно загонял в себя уже третью неделю подряд. Это. Он. Во всём. Виноват.

Очередной раз кольнуло сердце. Нет, он не может появиться здесь. Юноша стремительно развернулся и едва ли не бегом бросился подальше от дома. Не дойдя до калитки добрых пятнадцать футов, он обернулся напоследок. Внутренний голос тоном Снейпа вопил: «Поттер! Ты трус! Жалкий, безвольный трус!»

— Гарри? — от внезапно раздавшегося голоса Джинни он подпрыгнул, — Что ты… Мерлин, где же ты был? Мы так волновались! Ну, входи, входи же…

— Джин…

— Почему ты так долго не выходил на связь?

— Джин, — с привычным для неё напором она тащила его к входу в дом. Гарри не знал, что делать, поэтому воспользовался единственным, что было ему доступно сейчас — физическим превосходством. Он просто сжал руку Джинни и насильно остановил девушку.

— Послушай меня. Пожалуйста.

— Что случилось? — с тревогой спросила она, пронзительно глядя на него. Сердце пропустило удар. Он не сможет… Не сейчас…

— Я… прости меня.

— За что? В чем дело?

— Если бы не я, Фред бы… он был бы жив.

— Гарри, да если бы не ты, мы бы все были либо рабами, либо мертвецами! Что с тобой? — в её широко распахнутых глазах читалась неподдельная тревога и страх. Гарри сглотнул. В этот момент он как никогда понимал Снейпа: терять любовь по своей вине было невыносимо больно. Но только в его, Гарри, случае это было необходимым и единственно верным решением.

— Нет, Джи. И ты знаешь это…

— Гарри, не мели чушь! Идём в дом, мама будет рада видеть тебя.

Она вновь попыталась за руку потянуть парня за собой, но не преуспела.

— Нет! Ты не понимаешь… Да… Как я должен смотреть ей в глаза, если я здесь, живой, а Фред?..

— Тебя никто не винит, поверь. Мама уже не один раз справлялась о тебе. Идем, — однако Гарри упрямо мотал головой и стоял на месте. Джинни начала терять терпение, — Мистер Поттер! Что происходит? Можно подумать, что вы струсили…

Конечно, успокаивал себя потом Гарри, она попыталась свести все в шутку, но в этот момент мир перед его глазами просто перевернулся. Да, чёрт возьми, он струсил!

С трудом сглотнув комок в горле, Гарри всё-таки решился. Если он не сделает ей больно сейчас, потом ей будет хуже. Да… Надо…

— Нам надо расстаться, Джинни.

— Что?!

— Я… Я не люблю тебя, Джин. Давно уже. Прости, — он старательно отводил взгляд от девушки, с которой видел своё будущее. Когда-то, но не сейчас. Его просто не было.

— А теперь посмотри мне в глаза и повтори, — на удивление спокойно произнесла девушка. В горле застрял комок. Гарри подумал, что лучше бы еще раз попасть под Смертельное проклятие, но не переживать расставания с Джинни.

Впрочем, так надо. Так ей не будет больнее, чем сейчас.

— Я не люблю тебя, Джиневра Уизли, — медленно произнёс Гарри, пристально всматриваясь в лучистые глаза. Если чему Снейп и смог его научить на пятом курсе, так это контролю над собственным лицом, — И я говорю, что нам надо расстаться.

— Хорошо. Прекрасно. Отлично, — голос девушки становился всё громче, — Великолепно! Какого же чёрта, мистер Поттер, вы морочили мне голову? Почему я ждала тебя, скажи мне? Почему я отвергала всех, кто предлагал мне свою поддержку тогда, в школе? Ответь мне! Предатель!

Маленькая ладошка с размаху встретилась со щекой Гарри. Уж что-что, а бить Джинни могла ничуть не хуже парня. Поттер снова виновато посмотрел в лицо девушки. Она не плакала, нет, она была в ярости. И лишь где-то на самом дне её глаз плескалось отчаяние. Мысленно приказав себе не смотреть, Гарри развернулся и пошёл прочь от «Норы».

— Правильно, катись! Тоже мне, герой отыскался! Слава в голову ударила? Так выбьем! — Джинни кричала ему вслед, а Гарри отчетливо представлял, как её сейчас трясёт от сдерживаемых рыданий. На вопли девушки из дома вышла её мать. Вот теперь Гарри ускорил шаг и сбежал из этого места. Нет, сюда ему не суждено вернуться.

Поттер аппарировал в небольшой парк Литтл Уингинге, знакомый ему ещё с детства. Как он умудрился появиться там, где когда-то прятался от Дадли и его друзей, Гарри предпочитал не думать. Щека, красная от пощёчины, нестерпимо горела, служа напоминанием о расставании. Гарри облизал пересохшие губы. Сегодня он совершил отвратительный поступок, но у него не было выбора… Да и… Его теперь не простят.

На языке внезапно появилась горечь. «Предатель!» — звенело в голове. Предатель… Гарри усмехнулся. Только вот предал он далеко не Джинни. Он предал самого себя. Предатель и трус.

Гарри вдруг отчётливо ощутил сильное желание выпить. Нет, напиться до невменяемого состояния, о котором ему не раз рассказывали Рон и близнецы. Что бы они сделали с Гарри за то, что он обидел малышку Джинни?..

«Выпить, — упрямо твердил неприятный голос Снейпа внутри головы, — Многие так делают, а ты тоже человек, Поттер. Нам надо выпить»

— Да уж, — сказал Гарри вслух, невесело усмехаясь. Фотография улыбающейся Джинни, сделанная по просьбе Гарри простым фотоаппаратам, заметно дрожала, — Поттер, ты сломал себе жизнь… Или тебе её сломали, ещё когда тебе был год?...

Убрав фотографию во внутренний карман старого пиджака, найденного в комнате Сириуса, Гарри поднялся с лавочки и вызвал «Ночной Рыцарь».

Лондонский вечер встретил парня ветром и надвигающейся грозой. Погода разгоняла парочки, смеющиеся компании, спешивших домой припозднившихся работяг. Магглы. Сейчас, с высоты ещё не изжитого ужаса войны, Гарри был к ним снисходителен. Чего хотят эти люди? У них есть семьи, друзья, работа. Их холодильники полны еды, а сфера услуг предоставляет возможность обширного выбора. Так чем могут быть недовольны эти странные существа?

— Эй, парень! — Гарри обернулся. Похоже, обращались именно к нему; компания из пяти парней, стоящих с жестяными тёмными банками в руках, заинтересованно глядела на юношу в чёрной, немного старомодной, одежде, — Слушай, нужна помощь, приятель.

— Какая?

— В общем, пустяковое дело, — от того, кто говорил, несильно пахло алкоголем. Приобняв за плечи нахмурившегося Поттера, патлатый парень с тремя серёжками в ухе и проколотой бровью вёл его к своим друзьям. — Надо провернуть кое-какое дельце, а нас слишком мало, чтобы пройти…

— Нет, я пас, — покачал головой Гарри, выворачиваясь из рук случайного знакомого, — Для меня развлечения сейчас ничем не оправданная роскошь.

— Да ладно тебе! — его хлопнули по плечу, — Там знаешь, какие девчонки будут? Конфетки!

— Девушки… тоже запретная тема, — покачал головой Гарри. Эти молодые люди раздражали его все больше и больше, а их манера поведения балансировала на грани наглости и хамства.

— Что, — хриплым голосом спросил другой парень, не менее волосатый, чем первый, но все же, выглядевший аккуратнее первого, — Девушка бросила?

— Я её, — покачал головой Гарри и развернулся в ту сторону, куда шёл, — Удачного вечера, парни.

— Э, стой, стой! — крикнули ему вслед, — Ну ладно, хрен с ними, бабами, айда с нами в клуб, а?! Оттянемся так, что никакие телочки не нужны будут. К тому же, чем больше народу, тем больше скидка при входе в клуб.

— Я не хожу… никуда, — Сухо ответил Гарри, на что компания несогласно зашумела, — И вообще: почему я?

Этот вопрос, похоже, озадачил компанию. Хмыкнув, Поттер поправил ворот рубашки, одёрнул пиджак и пошёл прочь. Однако футов через пятьдесят его догнал один из парней.

— Эй, ты выронил, — он протянул Гарри фотографию рыжеволосой девушки (как Поттер порадовался тому, что она не двигалась!), — Твоя?..

— Да, теперь уже бывшая, — юноша с тоской поглядел на фотографию, аккуратно провёл большим пальцем по краю и со вздохом убрал карточку во внутренний карман пиджака. Стоящий напротив него парень с пониманием кивнул:

— Понятно тогда, почему ты не хочешь идти в клуб, — тонкие пальцы отвели от высокого лба длинные осветлённые пряди волос, — Извини ребят, они, в общем-то, не со зла или ещё чего…

— Это понятно, — улыбнулся Гарри. Этот парень чем-то привлекал его: светлые волосы ниспадали на плечи, тёплые карие глаза смотрели с лёгкой насмешкой, тонкие губы кривились в подобии светской улыбки, и всё-таки даже она не была наигранной. Нечто светлое и магнетическое было во всём его существе.

— Мне интересно, что такого в твоей жизни случилось, что ты так отгородился?

— Что? С чего ты… вы…

— На «ты», будь любезен, — улыбка на губах не изменилась, зато нашла отражение в глубине глаз парня, — По тебе видно, что что-то случилось. Извини, если это не моё дело, но обидно, что такой молодой парень ведет себя, как старый отшельник.

— Я… я никогда никуда не ходил, — и вдруг добавил, оправдываясь, — У меня времени не было.

— А сейчас есть?

— Ну… — Поттер задумался. В общем-то, теперь ему нечего терять: Рон наверняка будет обижен за Джинни, Гермиона, конечно, поддержит его; миссис Тонкс занята маленьким Тедди, а с детьми Гарри точно не умел ладить. Да и не хотелось сильно привязываться к мальчику. И Гарри вдруг решился, — Если ваше предложение ещё в силе, я всё-таки схожу с вами.

— Наш человек! — одобрительно кивнул парень, широко улыбаясь и протягивая узкую ладонь для пожатия, — Хэнк.

— Гарри, — рукопожатие вышло неожиданно сильным. Поттер удивлённо посмотрел на свою руку — словно разряд электричества прошёл по коже от прикосновения Хэнка.

Увидев, что оба парня возвращаются, молодые люди одобрительно засвистели и стали увлечённо трепать отчего-то нахмурившегося блондина. На вопросительно приподнятые брови Гарри он только отрицательно покачал головой.

Для человека, впервые попавшего в маггловский ночной клуб, Гарри сориентировался быстро. Двигающиеся под мощные ударные звуки — первое время Гарри чувствовал их даже внутренностями, — люди поразили юношу. Девушки, на его взгляд, были фривольно одеты, парни слишком тесно и откровенно прижимались к полуголым телам. Привыкший к официозу и чопорности магов, Гарри во все глаза смотрел на происходящее вокруг, дико смущаясь от этого.

— В чём дело? — прочитал он по губам Хэнка, принёсшего выпить. За занятым их компанией столиком остались только они двое. Гарри с любопытством изучал высокий стакан с зелёным напитком; свет преломлялся сквозь стекло и кубики льда, играя цветами. Миниатюрный зонтик уже позабавил тем, как выныривал после небольшого погружения в коктейль благодаря Гарри.

— Ты… -ой! — сказал Хэнк. Гарри подвинулся ближе к знакомому:

— Что? — Хэнк тоже придвинулся к нему, почти вплотную и наклонился к самому уху. Тёплое дыхание щекотало ставшую вдруг чувствительной кожу:

— Говорю, ты смешной. Впервые в клубе?

— Ага. Тут так шумно!

— Это нормально! Твоё здоровье! — они подняли стаканы. Гарри, лишённый в детстве подобной возможности, теперь пил коктейль через трубочку, сложив губы бантиком. Вкус у напитка оказался отменным, сладким с горьковатыми нотками алкоголя.

— Как это называется?

— Тропикана. Понравилось?

— Да! — Хэнк по просьбе Поттера принёс ещё коктейль. После второго стакана кровь прилила к щекам Гарри, стало жарко — и одновременно так легко на душе, словно сладкая зелёная жидкость смывала каждое негативное воспоминание.

— Ну, — глаза Хэнка, меняющие оттенок в зависимости от светового эффекта, лучились нетерпением и любопытством, — Как тебе здесь?

— Здесь вообще здорово. Только, — Гарри оттянул ворот рубашки и вздохнул, — Дико душно.

— Разумеется, ты ведь в пиджаке, — фыркнул Хэнк, а потом предложил Поттеру решение проблемы. С разрешения парня, уже немного опьяневшего с непривычки, блондин снял с него пиджак, расстегнул пуговицы на манжетах и закатал рукава по локоть. Затем так же расстегнул пару верхних пуговиц на рубашке и велел выпустить её из штанов.

— Вот так намного лучше, — довольный Хэнк потрепал Поттера по волосам и ушёл за очередной порцией коктейлей. Через полчаса Гарри оживлённо болтал с Хэнком, смеясь от души и так громко, как никогда не позволял себе. Еще через полчаса они присоединились к компании парней, с которой пришли. Сумасшедшая толпа тут же подхватила Гарри, заставляя подчиниться дикому, почти первобытному ритму музыки, стучавшему из огромных колонок.

Время от времени Поттер наведывался к бару, в поисках чего-нибудь освежающего. Конечно, рядом с ним непременно возникал Хэнк, на сегодняшний вечер взявший на себя роль спонсора парня. На все вопросы Гарри о возврате долга он лишь досадливо отмахивался: потом отдашь.

Такого Гарри раньше не испытывал — желание жить и делать по-своему. И, лишь раз вкусив подобную свободу, был не в силах оторваться от неё. Толпа, ставшая похожей на волнующееся море, унесла его, поддерживаемся гулом музыки из колонок…

Голова… Трудно было подобрать описание, для ощущений, которые сейчас испытывал Гарри: во рту стояла противная и одновременно гадливая сухость, в голове бесновались пикси, а тело ныло так, словно по нему вчера гиппогриф потоптался.

С трудом, приложив к этому титанические усилия, Гарри открыл глаза. Потолок над ним бешено вертелся, угрожая свалиться. Парень снова зажмурился, и сделал глубокий вдох. Каждая мысль била по затылку и вискам молотом.

« Чёрт, надо же было так… Вот ведь развезло… А что вчера было? И, — Гарри снова открыл глаза, теперь уже стараясь даже ими не делать резких движений, — Где я?»

Снова зажмурившись, Поттер поднялся на постели, опираясь на трясущиеся руки. А потом рухнул обратно на постель, застонав от накатившей волны тошноты и головной боли. И, не смотря на все мольбы, в сознание стали пробиваться воспоминания о вчерашнем вечере.

Вот он танцует, прижимаясь бёдрами к какой-то девушке… Вот он взбирается на подобие сцены — это, кажется, было после седьмого или восьмого стакана… Пол под ногами куда-то плыл, невозможная музыка стучала по вискам, заставляя выгибаться дугой, качать бёдрами из стороны в сторону, взлохмачивать и без того растрепанные волосы… А ещё жара… Она плавила тело, принуждала расстегнуть рубашку, медленно провести по груди самыми кончиками пальцев. Потом оголить одно плечо, снова качнуться в сторону… Господи, какие жадные взгляды они на него бросают! Они… Им нужно большее именно от Гарри, а не от Того— Кто — Выжил!.. Удовольствие острым разрядом прокатывается до самых кончиков пальцев; рубашка летит в ревущую толпу, очередь за брюками… Непослушные пальцы всё же справляются с ремнём, с тихим шелестом он вытащен из брюк; вот расстёгнута пуговичка, медленно двигается вниз собачка на молнии…

— Всё, закругляемся, — Хэнк, ещё трезвый Хэнк тащит Поттера со сцены под недовольное улюлюканье толпы. Несколько девушек особенно громко вопят что-то о том, что согласны на всё. Не в меру весёлый Поттер только мог пьяно улыбаться и посылать им воздушные поцелуи, повиснув на плече у более крупного Хэнка.

— Ну и что это было?

— Где? — заулыбался Гарри, а потом развернулся, чтобы пойти обратно в шумный зал клуба. Однако твёрдая рука остановила его — перед глазами обнаружилось немного размытое лицо пышущего гневом Хэнка, — Да… эт-то… Я имею полное право… Я — герой!

— Ага, а я — премьер-министр, — Хэнк снял куртку и надел её на Гарри, потом перекинул себе через плечо его руку и повёл прочь из шумного клуба…

Дорога качалась из стороны в сторону, адреналин и алкоголь всё еще бурлили в крови Поттера, когда они вошли в подъезд дома Хэнка. Глупо хихикая, Гарри рассуждал о том, как ему понравилось, что люди любят именно его, а не шрам на лбу и славу Мальчика-Который-Выжил.

— Да, конечно, — пыхтя, поддакивал Хэнк, пока преодолевал очередной лестничный пролёт. То, что его недавний знакомый был мертвецки пьян, очевидно, только мешало его передвижению. На одной из площадок, наверное, Хэнк решил сделать перерыв: Гарри просто не помнил этого момента, лишь был обрывок воспоминания: он прижимается к тонким сухим губам, и ощущения от их прикосновения совершенно иные, нежели ощущения от мягких, податливых пухлых девичьих губ, но такие приятные…

Пронёсшиеся воспоминания заставили молотки застучать по голове ещё сильнее; краска стыда прилила к щекам, принеся ещё больше боли: Гарри никогда и не подозревал о том, что может вытворять вещи, подобные вчерашним… Мерлин, как же стыдно за себя ему было!

Сколько он просидел, спрятав лицо в ладони? Неясно. Глубокие ночные тени медленно отступали в углы комнаты, где лежал Гарри, размышлявший, что ещё он успел натворить вчера…

Где-то в квартире хлопнула дверь, от громкого звука Поттер вздрогнул. Потом всё-таки решился встать и, пошатываясь и ёжась от холода, завернуться в тёплое одеяло. Как он ни старался идти тихо, босые стопы шлёпали по полу. Звук шагов громко ударялся о стены. Хлопнула дверь на балкон — это Гарри понял, когда увидел пляшущий в темноте красный огонёк сигареты.

— Как самочувствие? — вместо приветствия спросил Хэнк, даже не повернувшись в сторону Гарри. Он смотрел на гаснущие огни ночного Лондона и занимающийся рассвет.

— Нормально, — Гарри прочистил горло, — Это, Хэнк… Вчера всё нормально было?..

— Секса не было, если ты об этом.

Гарри поперхнулся воздухом:

— Ты… Я… Мы… Я…

— Расслабься, я это по твоему лицу понял. Ну, еще ты стараешься не смотреть прямо на меня, да и в одеяло закутался, словно я сейчас на тебя кинусь. И не надо краснеть, как девственница в первую брачную ночь, — Хэнк повернулся и внимательно посмотрел в лицо Поттера, — Я гей, а не насильник.

Установившуюся тишину можно было резать ножом. Хэнк курил, запрокинув голову и выпуская дым кольцами, расслабленно опираясь локтями о перила балкона. Гарри заворожено смотрел, как двигается острый кадык в такт появлению колец.

Ну и что можно был сказать? Хэнк прав — Гарри боялся. Но не его, нет — себя, своих чувств и ощущений, что появились с первого момента их знакомства. Гарри знал, что однополые отношения не приветствуются в маггловском мире, а в магическом подобных отклонений вообще не принимали. И что теперь делать прикажете?

— О чём задумался, если не секрет?

— Не секрет. Я… Я ненормальный? — вопрос сорвался с губ отчаянным полувздохом, и Гарри даже взгляда поднять не смел. Хэнк глубоко затянулся и медленно выдохнул серебристый дым.

— А сам как думаешь?

— Не… не знаю… Я, в общем-то, на девушек всегда обращал внимание, но последний год… Мне не до них было…

— Ясно, — тяжёлая ладонь Хэнка успокаивающе легла на плечо Поттера, — Знаешь, на такие темы обычно с отцами говорят…

— Нет его у меня. Вообще никого нет.

— Сирота, что ли?

— Угу. Круглый. А ещё точно такой же идиот.

— Идём в квартиру. А уж там я постараюсь объяснить тебе, что к чему, — через секунду Хэнк добавил, — Если, конечно, ты разъяснишь мне некоторые моменты.

* * *

Что заставило Гарри довериться малознакомому человеку? Этого Поттер не мог объяснить даже самому себе — без увёрток, обиняков и лжи. Хэнк привлекал его своей манерой держаться, открытостью и пониманием, способностью растормошить и вывести из накатывающей депрессии.

Генри Джефферсон был психиатром по профессии и призванию. Он был высок, атлетически сложен, тактичен и обладал даром вызывать доверие. Он был уверен в себе и своих силах, знал, что ему следует делать в любой ситуации и практически всегда выходил победителем. Постепенно смущение, которое испытывал Гарри после первого дня их знакомства, испарилось, уступив место восхищению. Хэнк за две недели успел стать ему самым настоящим другом, как Рон и Гермиона. Гарри рассказал ему обо всей своей жизни, ничего не утаивая и не приукрашивая. Молодой специалист слушал внимательно, без усмешек, комментариев и недоверия. Он просто делал некоторые пометки в толстом блокноте, с прищуром поглядывая на Гарри, который сидел в кресле, обняв колени и уставившись пустым взглядом в пространство перед собой.

— Честно, тебя бы давно за твои утверждения о магии в психушку уволокли, — Хэнк выдохнул дым сигареты и внимательно посмотрел на реакцию Гарри. Тот был предельно спокоен, лишь ответно смотрел на друга, улыбаясь самыми уголками губ.

— Если бы ты меня сдал. Ты на удивление спокойно отреагировал на известия о магии, — настал черёд Гарри вопросительно приподнимать брови. Молодой мужчина усмехнулся:

— Моя бабка была ведьмой. Она частенько давала мне подержать странную палку, утверждая, что она волшебная, — он замолк на несколько секунд, — Бабушка умерла в психиатрической лечебнице. Просто однажды не проснулась, а на столе была записка: «Магия, не получая выхода, убивает своего носителя», — молчание длилось ещё с десяток секунд, — У неё была шизофрения.

— Я… сочувствую тебе. Но, возможно, твоя бабушка была не так уж и не права?

— Я теперь и сам так думаю. Но до конца так и не могу поверить, — Хэнк потушил окурок о дно пепельницы, — Как бы то ни было, мне очень интересная твоя история и ты сам.

Гарри после этого разговора не раз замечал заинтересованные, иногда задумчивые, взгляды Хэнка, направленные в его сторону. И понимал, что тот ждёт какого-то чуда, магии. Но рисковать не хотелось…

В конце июня Гарри решил всё-таки показать Хэнку магию, только не свою, а магического существа. Для этого ему мог понадобиться дом Сириуса.

— Зачем мы пришли сюда? — Хэнк удивлённо осматривался: площадь, куда привел его Гарри, подходила для съёмок какого-нибудь готического фильма о вампирах, настолько мрачной и нелюдимой она выглядела.

— Секрет. Просто дай мне руку, — выполнив просьбу, Хэнк не без удивления заметил, как дома номер 11 и 13 словно раздвигаются, а между ними растёт ещё один дом. Неужели?..

Гарри почувствовал, как тонкие пальцы друга с силой стискивают его собственную руку, и улыбнулся: добро пожаловать в сказку, Хэнк.

Молодые люди поднялись по старой скрипучей лестнице, рука Гарри, протянутая к потемневшей от времени латунной ручке, дрогнула. С протяжным скрипом, похожим на стон, дверь отворилась, пропуская гостей в мрачный, полутёмный коридор.

— Здесь я живу. Проходи.

Впервые Гарри почувствовал себя добрым волшебником, этакой крёстной феей из маггловской сказки: уж слишком детским был восторг, с которым осматривал дом Хэнк. Любопытство и восхищение, желание верить и одновременное недоверие реальности делали его лицо настолько невинным и детским, что Гарри помимо желания улыбался во все тридцать два.

Стоило первым впечатлениям хоть чуть-чуть улечься, и Хэнк смог более-менее адекватно реагировать на своего друга — настоящего волшебника! — как появился Кричер. Критически осмотрев недоумённо таращившегося на него домовика, блондин немного обижено протянул:

— А я думал, эльфы красивые!

Тут Гарри не сдержался и захохотал. Несчастный Кричер мог только прижимать к голове безобразные уши и затравленно переводить взгляд с одного парня на другого.

— Хозяин, — однако, Поттер не отзывался, так что домовику пришлось дождаться, пока смех не утихнет, — Хозяин, бывшая хозяйка ждёт вас в комнате с родовым гобеленом.

Хихиканье Гарри резко оборвалось. Не смотря на то, что юноша старался вовсе не колдовать, палочку он всегда держал при себе. Выхватив оружие, Гарри стал медленно подниматься по старой скрипучей лестнице. Благодаря усилиям Кричера дверь не скрипнула; в образовавшуюся щёлку Гарри разглядел худую женскую фигуру. Её светлые волосы были уложены в высокую прическу, спина была прямой; женщина водила по золотым линиям родового дерева Блэков. Гарри открыл дверь пошире.

— Добрый день, миссис Малфой.

Нарцисса даже не вздрогнула, лишь ещё сильнее выпрямила спину и вздёрнула подбородок.

— Здравствуйте, мистер Поттер. Прошу прощения, что появилась в доме в ваше отсутствие, но Кричер любезно позволил мне дождаться вашего прихода, — она скользнула взглядом по стенам, — Всегда приятно вернуться туда, где провёл детство, не правда ли, мистер Поттер?

Гарри раздражённо дёрнул плечом:

— Если есть, о чём вспоминать. Предлагаю пройти в гостиную и там поговорить. Кричер! Подай чай, пожалуйста.

Гарри спустился первым и остановился у лестницы; губы Нарциссы были напряжены, словно она из последних сил удерживала себя от гримасы презрения. В глазах её был холод.

— Присаживайтесь, — кивнул Гарри. Хэнк невидимой тенью сидел в дальнем углу в кресле, потягивая свежевыжатый апельсиновый сок. Нарцисса взяла чашку в руки; тонкий фарфор чашки тихо застучал о блюдечко, — С чем вы ко мне пришли, миссис Малфой?

— Мистер Поттер, я… я пришла просить, — Затянутая в корсет грудь Нарциссы часто вздымалась, однако дыхание женщины оставалось неслышимым для Гарри. Она волновалась? После секундной заминки, блондинка продолжила, — Мне нужна помощь, мистер Поттер.

И снова гнетущая тишина. Гарри не знал, что сказать, а Нарцисса… Впрочем, Поттер никак не мог понять хода её мыслей. На какую помощь может рассчитывать она, жена Пожирателя Смерти и помощница его? Чего она добивается?

Словно прочитав мысли Гарри, миссис Малфой вновь заговорила:

— Мистер Поттер, вы должны понимать, что я прошу не для себя…

— Я ничего не смогу сделать для вашего мужа, миссис Малфой. Он не сделал ничего хорошего.

— Мужа? Для моего мужа? — В голосе Нарциссы всё-таки прозвучали истеричные нотки, — Я не для него прошу, и не для себя. У нас нет ни единого шанса, мистер Поттер, нет! Драко. Это всё для него! Он ещё слишком молод!

Голубые глаза были широко распахнуты, в них плескались слёзы отчаяния и проблески надежды и одновременного безумия. Губы женщины дрожали, дыхание с присвистом вырывалось из груди, тонкие ноздри трепетали.

— Я ничего не смогу сделать, извините.

— Сможешь! Сможешь, мальчишка! — женщина пружиной взвилась с места и подлетела к опешившему парню, — Ты с детства противостоял Тёмному Лорду, ты смог пережить его Смертельное проклятие, ты сталкивался со многими вещами, которые попросту испугали бы многих опытных магов. Ты убил сильнейшего тёмного мага современности, ты стал самым юным обладателем Ордена Мерлина за последние сто лет! Ты имеешь огромные возможности, огромную власть — и смеешь утверждать, что ничего не сможешь сделать для моего сына?!

Нарцисса с неожиданной силой схватила Поттера за грудки и тряхнула, словно хотела этим передать ему свою убеждённость. Гарри сжал тонкие запястья, заставляя женщину отпустить воротник его рубашки. Однако Нарцисса не разжала кулаков, лишь обессилено опустилась на колени, склонив голову, чтобы спрятать нежданные слёзы.

— Прошу тебя… Я, чистокровная ведьма из благородного и древнейшего дома Блэков, я умоляю тебя… — шептала она едва слышно, так что Гарри даже пришлось наклониться, чтобы расслышать, — Спаси его… Моего сына… Мою жизнь… Он — это всё, что осталось у нас с Люциусом…

Она вдруг подняла заплаканное лицо и внимательно посмотрела на Гарри; в её глазах читались страдание и надежда, смешанные с отчаянной решимостью.

— Я прошу тебя… Я сделаю всё, что угодно…

— Мне ничего не надо, миссис Малфой.

Она молча поднялась на ноги, отказавшись от предложенной помощи, и шагнула к камину.

— Мистер Поттер, я вынуждена применить крайнюю меру, — Нарцисса вздохнула и как можно более властно сказала, — Я приказываю Гарри Джеймсу Поттеру в счёт Долга жизни, образовавшегося между нами, сделать всё, что в его силах, дабы избавить моего сына, Драко Люциуса Малфоя, от тюремного заключения в Азкабане либо максимально снизить срок его наказания.

На правом запястье вспыхнула золотистая ниточка магии и тут же погасла. Точно так же погасло и зелёное пламя в камине. Нарциссы в гостиной уже не было.

____

P.S.: И это я снова. Медленно, но верно идет работа; пишутся фики, рисуются рисунки. Так же медленно сдаются зачеты и идет подготовка к экзаменам. Сессия, она такая. Плюс работа и общественная жизнь... Но, дорогие мои Читатели, я помню о вас. И пишу.

Love, НеттаН

Это было ужасно. От самого его появления там до конца. Гарри не хотел туда идти. Не хотел, но всё же признал эту необходимость. Признал, потому что до сих пор видел призраки прошлого…

Хэнк настоял на всех атрибутах, свидетельствующих о героизме Поттера: орден Мерлина первой степени, орден «За мужество» и ещё несколько бесполезных безделушек, щедро украшенных драгоценными камнями.

— Ты — национальный герой, и имеешь право пользоваться этим, как никто другой. Почему министерство прикрывается твоим именем, а ты стесняешься сделать так же?

Гарри слабо улыбнулся: Хэнк мог убедить даже мертвеца. И вот принарядившийся Поттер гордо шагает по мраморным полам восстановившегося министерства магии, провожаемый удивлёнными взглядами и благоговением. Герой, как же!

Дело Малфоев слушал Визенгамот полным составом. Однако, что удивительно, дементоров в зале не было. И всё же повеяло холодом, стоило приставу объявить Поттера как свидетеля со стороны защиты. Глава Визенгамота, сухонький белобородый старичок, был спокоен, в отличие от сидящих по обе руки от него Кингсли Шекболта и Артура Уизли. Эти двое поначалу удивлённо вытаращили глаза, а затем единодушно скривились, как от зубной боли, даже не пытаясь скрыть своего разочарования.

Поттер вздохнул поглубже, пообещав себе, что позже разберется со всем. А сейчас надо подойти к кафедре и дать клятву отвечать честно.

Разумеется, Гарри уже знал, о чём его будет спрашивать адвокат Малфоев, имени которого Гарри так и не запомнил. Это был сухой старичок, сгорбившийся от прожитых лет. На его голове лёгко пушились белые волосы, старые губы кривились при улыбке, но глаза его выдавали человека опытного, изворотливого и чертовски умного.

Гарри отвечал спокойно, уверенно, так, как его научил Хэнк. Появлялись всё новые и новые подробности преступлений, совершённых Волдемортом и Пожирателями, но, фактически, ни в одном из них не были замешаны Малфои — по крайней мере, на памяти Гарри.

— На этом всё, — прохрипел адвокат и благосклонно улыбнулся Гарри; по крайней мере, тому так хотелось думать, потому что выглядел старичок не особенно счастливым.

— У стороны обвинения будут вопросы?

— Да, — этот прокурор вызывал у Гарри смутные ассоциации с Краучем-старшим: что-то такое было в них обоих, в манере держаться и во взглядах, бросаемых на Пожирателей. Чистейшая ненависть пополам с отвращением, — Сторона обвинения ходатайствует о допросе свидетеля при помощи сыворотки Правды. Согласно принятой поправке № 27 к Закону о применении зелий, подавляющих волю, в целях содействия правосудию, с письменного согласия свидетеля к нему может быть применена подобная мера.

— Мистер Поттер, вы даёте своё согласие на применение Сыворотки Правды?

Сердце Гарри замерло в недобром предчувствии. На вопросы адвоката он действительно отвечал максимально честно, оберегая лишь свои личные секреты; кто знает, что может выйти на свет? Парень оглядел присутствующих в зале и впился взглядом в Кингсли.

— Я согласен, но прежде хочу, чтобы в зале не было посторонних, а также присутствующие судьи принесли клятву о неразглашении.

Ответом стала напряжённая тишина и сотни возмущённых взглядов. Прокурор побагровел от распиравшей его злости, судья невозмутимо слушал Кингсли, а престарелый адвокат оценивающе разглядывал смутившегося Гарри. Он, кажется, что-то натворил…

Тишина стояла ещё минут пять, затем сторона защиты подала ходатайство о переносе судебного заседания, а также о проведении его в закрытом режиме. Решение было принято, и у Гарри было чуть меньше двух недель, чтобы собраться с мыслями. Зал он покинул без лишних взглядов в сторону Малфоев. И так было понятно, что они сейчас обмениваются слабыми улыбками и взглядами, полными надежд.

* * *

Довольный жизнью Гарри сидел в кафе и буквально купался в красных закатных лучах солнца. Наконец, наконец-то он освободился от этих мерзких судебных заседаний! Почти что месяц его мучили и адвокат, и обвинитель, задавая одни и те же вопросы. Журналисты, подобно стервятникам, кружили около его дома, приходили туда же, где был Поттер. Это жутко раздражало, заставляло забывать о всяких приличиях и не стесняться в выражениях, лишь бы угасло это неуёмное внимание.

Малфоев, по меркам Гарри, наказали не так строго: Люциуса осудили на семь лет тюрьмы и обязали уплатить штраф в пользу, так как его преступления носили, в основном, экономический характер, а по тем, что были семнадцать лет назад, просто истёк срок исковой давности. Хотя, всё же, сумма штрафа показалась Гарри астрономической. Даже адвокат — Поттер слышал — спрашивал у подзащитных, хватит ли им денег на уплату? Хватило, очевидно. Нарциссу, как соучастницу, осудили на два года условно, а Драко и вовсе дали сто восемьдесят часов общественно полезных работ (при мыслях о вкалывающем уборщиком Хорьке, губы Гарри сами расплывались в усмешке — и как этот белоручка будет справляться с работой?!). Время, в общем-то, двигалось вперёд, периодически неуверенно топчась на месте либо стремглав устремляясь куда-то своим путём.

Ярко-красный яблочный август вступил в свои права, намекая, что лето подходит к концу. Свободное время Гарри проводил с Хэнком, когда он был не на смене или в маггловском Лондоне. Здесь парень нашёл себе много знакомых и приятелей, постоянно втягивающих его в различные переплёты. Гарри, повидавшему многое, было совершенно несложно позвонить по случайному номеру и сказать, что заказанная в секс-шопе кукла задерживается. Было несколько инцидентов, после которых Поттер на добрых два фута не осмеливался подходить к телефону, но за приключениями неприятные воспоминания стирались, уступая место новым впечатлениям. Хэнк, конечно, по голове Гарри не гладил, но и осаждать не спешил, понимая, как тяжело приходится тому. Хотя и ему самому пару раз доставалось от назойливых журналистов; Гарри бесился, но без разрешения Хэнка в суд не решился идти.

Но скандалы в редакции устраивал. И, не смотря на это, преследования продолжались, становясь всё более и более настойчивыми. Однако Гарри нашёл беготню от нежелательных встреч весёлым времяпрепровождением, особенно если скрываться, используя маггловские средства.

— Ха! — Поттер усмехнулся своим мыслям, неуверенно покачиваясь на ногах, пока ехал в лифте. Она почти переехал к Хэнку, даже Кричер чаще появлялся здесь, чем в старом доме Блэков. Наконец, хлопнула входная дверь в квартиру, зашуршал пластиковый пакет.

— Гарри? Ты?

— Нет, — пропищали откуда-то из туалета, в попытке имитировать женский голос, — Это я, Синти, твоя любимая по… Твою мать.

Поттер поспешно скрылся в коридоре, а сидящий на диване Драко Малфой покатывался со смеху. Даже Хэнк, привыкший к подобным выкрутасам Поттера, трясся от сдерживаемого хохота.

— Это не смешно! — завопил Гарри, а затем зажурчала вода. Парень скинул недавно купленный ярко-рыжий парик и стал яростно тереть лицо, силясь смыть косметику. В углу, около ванны, лежали босоножки на дюймовом каблуке.

— Гарри, — в дверь постучали, — Надо поговорить, — парень ещё слышал, как Хэнк похихикивал, уходя, — Синти… Ну надо же…

Выкрутив кран с холодной водой до упора, Гарри плеснул себе в лицо, смывая мыльную пену, а потом зло уставился в зеркало. От стыда и усиленного трения щёки Поттера покраснели. Помада, оказавшаяся стойкой, не до конца смылась, придавая губам парня насыщенный коралловый цвет.

Спустя пять минут тщетных попыток смыть её, Гарри махнул рукой. Больше всего его сейчас интересовала причина пребывания Малфоя в квартире Хэнка. И как их вообще нашли?!

— Какого чёрта, хорёк?

— Гарри, будь вежлив, — укорил его Хэнк.

— С ним? — Гарри хотел разразиться злобной и обличительной тирадой, однако вспомнил вдруг тот момент, когда Драко «не узнавал» его, — Ладно, ладно… Ты что-то хотел?

Усмешку словно стёрли с лица Малфоя. Она скривился:

— Мне плевать на твоё отношение, Поттер. Мне плевать на тебя, — он вздохнул, собираясь с мыслями, — Но моей матери — нет. Она приглашает тебя к нам на ужин — хотя, какой ужин после этого ограбления министерством?!

— Всё могло бы быть хуже, если бы…

— Если бы не вмешательство великого Героя, конечно же!

— Я не о том, — то, что Малфой так презрительно тыкал его носом в совершённые действия, неприятно отдалось где-то в груди Гарри, — На вас могли бы повесить преступления, которых вы не совершали. Согласись, быть приговорённым к поцелую дементора, как Рабастан Лестрейндж, достаточно неприятно.

— Да, неприятно… Ну так что, ты придёшь?

— Я не знаю.

— Что, неприятно видеть человека, которому обязан жизнью? Мать мне всё рассказала.

— Ты про Долг Жизни? — усмехнулся Гарри, — Он всё ещё в силе, если ты об этом.

— Что?

— Да-да, — Гарри вдруг стало плохо; от собравшейся в комнате магии воздух пропитался озоном, а кожу начало покалывать, — Хэнк, я на минуту…

Парень, как ошпаренный, выскочил на балкон, оставив недоумевающего Малфоя и усталого Хэнка наедине.

Чёрт, ведь не хотел же срываться, не хотел! Нельзя таким образом давать слабину, нельзя… Так и умереть недолго… Наконец, магические возмущения улеглись, даже разброд в душе унялся.

Два светловолосых парня сидели точно в таких же позах, как их оставил Гарри. Хэнк поднял на друга взгляд:

— Ты как?

— Если не помер — значит, нормально,— пожал тот плечами, Хэнк только покачал головой:

— Вечно ты со своим чёрным юмором… Хоть раз бы пошутил не про смерть, сволочь!

— Да, мы, Герои, такие скоты! Да, Малфой?

Блондин промолчал. Напряжение нарастало, фокусируясь, в основном, между Поттером и Малфоем. Наконец, произошёл взрыв. В прямом смысле.

— Гарри Джеймс Поттер! Ты — негодяй! — осколки входной двери усыпали паркет прихожей, а Джинни Уизли рыжим огнём ворвалась в комнату и отвесила Гарри тяжёлую пощёчину.

____

П/а: гадина, знаю. Глава переходная, маленькая. Но вдохновения снова нет, не смотря на присутствующий "скелет" сюжета. Моня, вернись!

P.P.S.: Я ж еще на неделю уезжаю, ноутбука с собой не будет. Интернета тоже. НО: после моего отдыха накропаю новую главку! Люблю вас =*