На улице уже давно рассвело, но тяжелые бархатные шторы в спальне были плотно задернуты и почти не пропускали солнечный свет, так что можно было подумать, что ещё глубокая ночь. Именно так и показалось Астории, когда, открыв глаза, новоиспеченная миссис Малфой оказалась в полной темноте. Сонно потянувшись, она провела рукой по соседней подушке, и ее пальцы скользнули по холодному гладкому шелку. Пробивающийся сквозь щелку лучик света попал прямо в глаза, и Астория недовольно зажмурилась. Ну, конечно, уже утро, а она, как всегда, проспала завтрак — в доме Гринграссов никому и в голову не приходило вставать раньше одиннадцати, за исключением, пожалуй что, отца. И шторы никогда не закрывали, и ничего ведь, никому он не мешал с утра, этот свет…
Не выбираясь из-под одеяла, Астория села на кровати, свесив ноги на пушистый ковер. Драко наверняка уже в Министерстве, впрочем, сегодня он вернется пораньше, все-таки сочельник… В дверь спальни постучали, и вошла старая эльфийка уже невесть сколько лет служившая семье Гринграссов. Еще до свадьбы Астория решила, что Пэгги отправится в новый дом вместе с ней. Для младшей Гринграсс она была все равно что Мамушка для Скарлетт.
— Доброе утро, миссис Малфой, — сгорбившись, Пэгги подошла к окну и ловко распахнула тяжелые синие драпировки.
Спальню мгновенно залил слепящий солнечный свет.
— О… Пэгг, — закрыв рукой глаза, простонала Астория, — я же сейчас ослепну… А где Драко?
— Мистер Малфой уже час как ушел на работу, да и Вам бы пора вставать, через пару часов приедет мисс Паркинсон, помните, пару дней назад Вы приглашали ее в гости?
Астория прекрасно это помнила. Вынужденная и ненужная любезность — звать в дом ту, которая до сих пор смотрит на ее мужа, как голодная кошка, и, при встрече, целуя новую «подругу» в щечку, смотрит на нее с плохо скрываемой неприязнью. Астория поморщилась.
— Я только приведу себя в порядок, а ты пока приготовь завтрак.
Со дня свадьбы Драко и Астории прошло чуть более полугода, но она пока так до конца и не привыкла к статусу замужней дамы. Мужа она любила, но так тяжело было жить без привычных гулянок с подругами, подолгу не видеть сестру и родителей, а новый дом казался слишком чужим и слишком большим. Слава Мерлину, Пэгги с ней, хоть какое-то напоминание о прежней жизни. В целом, их брак можно было назвать счастливым. По меньшей мере, в верности Драко Астория была уверена на сто процентов, и так весело порой было наблюдать за выражением лица Панси, когда Драко в компании друзей или коллег по Министерству обнимал супругу или даже просто с нежностью смотрел ей в глаза. Астория улыбнулась собственным мыслям. Что ж, когда через пару часов они с Панси будут попивать кофе в гостиной, можно будет вскользь упомянуть о том новом браслете, который Драко подарил Астории «просто так». Действительно, разве нужен повод, чтобы порадовать любимую жену?
За окном падали крупные хлопья декабрьского снега, поблескивая в лучах утреннего солнца.
«Самая рождественская погода, — подумала Астория, отходя от окна. — Надо еще успеть привести себя в порядок перед приходом Паркинсон».
Временами она испытывала жалость к «заклятой подруге», ведь после войны судьба Панси сложилась не слишком удачно: ее родители разорились в пух и прах из-за штрафа, который пришлось заплатить Министерству, чтобы избежать заключения в Азкабан. Все это, конечно, не могло не отразиться на жизни самой Панси, ни о каком высшем образовании теперь не могло быть и речи, а единственной возможностью как-то наладить собственную жизнь было удачное замужество. Но кому нужна разорившаяся аристократка, не обладающая ни красотой, ни покладистым характером? Гринграссам в ту пору тоже пришлось не сладко, да что уж там говорить, они и без того находились в щекотливом финансовом положении, а наложенный Визенгамотом штраф, так сказать, поставил точку в этой не слишком приятной истории. Самое обидное, что никто из членов ее семьи никогда не служил Темному Лорду, но суд, очевидно, решил иначе, и в итоге пришлось откупаться от заключения… Досадная несправедливость, сделавшая их полными банкротами. Наверное, Астория до сих пор бы страдала от неудавшейся личной жизни и бедственного финансового положения, если бы не Драко. Его абсолютно не смущало то, что будущая жена — теперь уже бывшая аристократка, которую не принимают ни в одном приличном доме…
Злые языки до сих пор поговаривали, что мисс Гринграсс вышла замуж лишь для того, чтобы вырваться из нищеты, но Астории всегда было плевать на чужое мнение — она любила Драко, действительно любила, а деньги тут были ни при чем. Можно сказать, юная мисс Гринграсс просто вытащила счастливый билет. И Драко, и Люциус были Пожирателями Смерти, но после падения Темного Лорда полностью оправданы. Впрочем, Астория подозревала, что дело здесь не обошлось без связей и возможностей Малфоя-старшего, а уж откупился он или нет, так и осталось тайной, впрочем, такие, как Люциус, выходят сухими из океана.
Когда через час миссис Малфой спустилась в столовую, завтрак уже был на столе. С затаенной грустью посмотрев на чашку дымящегося кофе, Астория села за стол. Уже в который раз ей приходится завтракать в одиночестве (Пэгги и прочие домовые эльфы, конечно же, не в счет). Сегодня сочельник, и Драко вполне мог бы остаться дома. Неужели, нельзя было оставить вместо себя какого-нибудь заместителя и провести этот день вместе с женой?
Заметив слоняющуюся без дела эльфийку, Астория недовольно поморщилась. При всей своей верности хозяйке Пэгги была чертовски ленива и время от времени позволяла себе отлынивать от работы, не слишком опасаясь гнева порой чересчур доброй Астории.
— Хватит бездельничать, Пэгги, — миссис Малфой постаралась, чтобы ее голос звучал как можно более строго. — Вечером к нам придут гости, а ты и половины работы не сделала. Нужно еще успеть приготовить ужин, убрать комнаты и как следует украсить гостиную.
Залюбовавшись падающими за окном снежинками, эльфийка отошла от окна и привычно сгорбилась, направляясь в кухню:
— Пэгги все сделает по высшему классу, миссис Малфой. Пэгги живет для того, чтобы служить хозяевам.
— Вот-вот. Не забывай об этом.
Скрывшись на кухне, эльфийка, считавшаяся старшей среди прислуги, могла вволю насладиться своим положением среди «младших коллег» — раздавать указания, время от времени ругая нерадивых эльфов, если кто-то из них, не приведи Мерлин, разобьет что-нибудь из посуды или пересолит какое-нибудь блюдо. Все-таки и у нее, старой Пэгги, есть своя небольшая и вполне заслуженная власть.
Еще через час приехала Панси, как всегда, старательно делающая вид, будто дела у нее идут лучше некуда. Небрежно скинув с плеч некогда очень красивое, а ныне изрядно поеденное молью, пальто, Паркинсон прошла в гостиную, не преминув нагрубить Пэгги, дабы та не забывала свое место. Астория велела подать кофе, стараясь быть радушной хозяйкой. И везде сплошь одно притворство: Паркинсон притворяется, будто у нее все хорошо, Астория притворяется, будто верит ей и искренне рада ее визиту. Послать бы к дементорам такую дружбу, но… Манеры, манеры, дракулы их раздери.
— Как твое самочувствие, дорогая? — поинтересовалась Панси, сжимая в руках белую керамическую чашку. — Простуда ушла?
— Почти, — Астория натянуто улыбнулась, — слава Мерлину, то зелье, которое приготовил для меня Снейп, просто чудо как помогает!
Пару недель назад Астория и впрямь сильно простудилась — прогулка в легком пальто в холодную сырую погоду обернулась сильнейшей ангиной. Даже доктора, которых Драко вызвал из Св. Мунго, были не на шутку обеспокоены ее состоянием. Но сейчас, к счастью, миссис Малфой почти полностью выздоровела и в этом, несомненно, была заслуга профессора Снейпа, не то что эти недоучки из Мунго…
Паркинсон допила кофе, но уходить не собиралась, впрочем, Астории было не привыкать. Хотя Панси и испытывала к ней неприязнь, бывшая мисс Гринграсс была ее единственной подругой — после суда семья Паркинсон потеряла не только деньги, но и положение в обществе, а Гринграссы, тоже оказавшиеся персонами «нон-грата», были едва ли не единственными, кто поддерживал связь с разорившимися аристократами. Жизнь не всегда бывает справедлива, ведь Люциус, который на протяжении столь долгого времени был приспешником Сами-Знаете-Кого, после войны сумел сохранить и деньги, и власть, и положение в обществе. Уж его-то никто не «выбрасывал за борт», как выражалась иногда Дафна. А многие и вовсе пребывали в уверенности, что Малфой-старший просто находился под действием заклятия Империус, потому что «не может такой уважаемый человек, глава попечительского совета и просто джентльмен, быть слугой какого-то ненормального фанатика, возомнившего себя властителем мира».
Люциус всегда вызывал у Астории весьма противоречивые чувства: его сдержанность и умение извлекать выгоду из любой ситуации, безусловно, заслуживали уважения, но тот надменный взгляд и холод, которым веяло от него, пугали. Такой человек способен на все, считала Астория. Другое дело — Нарцисса. Она относилась к своей невестке, как к родной дочери: еще до свадьбы Драко и Астории Нарцисса частенько бывала в гостях у Гринграссов, и то, что в конечном счете Астория из мисс Гринграсс превратилась миссис Малфой, по большей части, была ее заслуга, ибо Нарцисса нередко намекала сыну, что «юная мисс Астория» очень выгодная партия, даже не смотря на то ужасное положение, в котором оказалась их семья. Что думал по этому поводу Люциус, Астории было неведомо: всегда подчеркнуто вежливый, виртуозно скрывающий свои настоящие чувства (если таковые вообще имелись), он оставался для окружающих загадкой, тайной за семью печатями. А некоторым тайнам, как с недавних пор поняла Астория, лучше так и оставаться тайнами. На их с Драко свадьбе он был крайне сдержан, учтив и в меру радушен, но ровно настолько, насколько позволял его характер. Молодая женщина смутно подозревала, что в глубине души Люциус ее даже презирает, а иначе чем объяснить этот равнодушный, слегка сочувствующий взгляд? Хорошо хоть, что в гости к ним Малфой-старший наведывался нечасто: по праздникам или по каким-то деловым вопросам, связанным с работой в Министерстве.
— Еще кофе? — Астория в очередной раз проявила вежливость и заодно прогнала неприятные мысли.
— Думаю не стоит, у меня и так что-то голова болит, наверное, из-за погоды. То дождь, то снег… Не пойми что… Надеюсь, к вечеру мне полегчает, — Панси была в числе приглашенных на рождественский ужин, который устраивали сегодня Малфои. — Кстати, Дафна говорила мне, что Драко додумался позвать Поттера с его идиоткой-женой, — на лице Паркинсон отразилась гримаса презрения.
— Ты слишком предвзято относишься к Джинни, Панси, — улыбнулась Астория, наблюдая за выражением лица «подруги»
— А ты слишком привыкла смотреть на все сквозь розовые очки, — фыркнула Паркинсон. — В школе они терпеть друг друга не могли и вот тут — раз!
— Между прочим, Гарри спас Драко жизнь, — напомнила Астория.
— Ага, а на шестом курсе чуть не убил. А уж эта нищебродка Уизли…
Астория еле сдержалась, чтобы не напомнить Панси, что в ее положении, по меньшей мере, странно говорить такое. Даже разорившись в пух и прах, Паркинсон по-прежнему вела себя словно наследница миллионов, должно быть, жизнь и впрямь ничему ее не научила.
«Рассказать ей все, или нет?» — крутя в руках серебряную чайную ложку, думала Панси. Асторию она хоть и недолюбливала, но считала, что подруга все же имеет право всё знать, может, хоть тогда перестанет подозревать Панси в том, что та строит планы на ее мужа?
«Все равно не поверит, и еще, чего доброго, вообще перестанет со мной общаться…» — перспектива потерять единственную, пусть и «заклятую», подругу Паркинсон не улыбалась.
— Будем ждать тебя вечером, — улыбнулась Астория, отставляя в сторону допитую чашку.
Посидев еще немного, Панси ушла, и Астория вновь осталась одна в пустом доме. Впрочем, времени скучать у нее не было — нужно еще проконтролировать эту лентяйку Пэгги, чтобы ничего не забыла и не упустила из виду. До ужина осталось не так уж много времени, а дел — непочатый край…
К четырем часам, лично все проверив и проконтролировав, набегавшись из комнаты в комнату и убедившись, что все почти готово и сделано «по высшему классу», как и заверяла эльфийка, вконец утомившаяся миссис Малфой обессилено рухнула в кресло. Отдохнет немного и надо привести себя в порядок — гости начнут подходить через два часа, и к этому времени надо быть полностью готовой. Астория посмотрела на большие напольные часы, стоящие в гостиной. Уже пятый час, а Драко все нет. О чем он вообще думает? Какого, собственно, черта нужно задерживаться в этом Министерстве, будь оно неладно? Рождество, между прочим, СЕМЕЙНЫЙ праздник…
За окнами уже стемнело, в фонарном свете поблескивали снежинки, словно маленькие звезды дождем падающие с неба, как чьи-то так и не сбывшиеся желания. Рождество — время чудес, и в эту ночь возможно все-все, даже самое невероятное и несбыточное. По крайней мере, Астория верила в это детстве. Когда они с Дафной были маленькими, то частенько усаживались зимним вечером перед жарко растопленным камином и слушали сказки старой Пэгги, которых эльфийка знала немало. Астория улыбнулась — странно, даже теперь, после всего, что довелось пережить, она, как ни странно, верит, что в сочельник обязательно произойдет какое-нибудь чудо. У парадных ворот покачивался на ветру старый фонарь, словно волшебная лампа в одной из сказок Пэгги, и, кажется, если подольше смотреть на него, он выболтает все тайны, какие только есть в мире. В его свете снежинки, похожие на бабочек, устроили какой-то невообразимый танец, кружась и сверкая в порывах ветра — завораживает, глаз не оторвать.
Хлопнула входная дверь и в коридоре раздались уже знакомые шаги. В последний раз взглянув на фонарь, Астория отвернулась от окна: опять не успела выведать у него секреты…
В холле, стряхивая с одежды снег и что-то бормоча про «кретина-министра», стоял Драко, уставший и какой-то расслабленный, как показалось Астории.
— Добрый вечер, дорогая! — заметив, наконец, присутствие супруги, улыбнулся Драко. — Прости, что задержался, просто ужас какой-то. Они там совсем совесть потеряли в этом своем Министерстве.
Он подошел и, обняв её за плечи, прикоснулся холодными губами к ее щеке, формально и как-то неискренне, подумалось Астории.
— К приходу гостей все готово, — улыбнулась миссис Малфой и встряхнула головой, будто бы отгоняя таким образом неприятные мысли, которые ни в коем случае не должны испортить ей праздник.
Она по–хозяйски провела рукой по волосам мужа, поправляя растрепанную на ветру прическу:
— Вот так гораздо лучше, — в голосе ее прозвучала нежность, смешанная с удовлетворением.
Драко вдруг крепко схватил ее и так резко притянул к себе, что Астория едва удержалась на ногах, когда ее туфли скользнули по начищенному паркету. Все это было абсолютно несвойственно Драко: страсть он проявлял редко, да и то, исключительно в пределах супружеской спальни, предварительно позаботившись о заглушающем заклятии, чтобы, не приведи Мерлин, кто-нибудь из слуг или эльфов вдруг услышал.
Крепкий поцелуй, накрывший ее губы вышел не страстным, а каким-то виноватым и похожим на неуместное покаяние, вот только непонятно в чем и за что.
— Я люблю тебя, — и снова эти проклятые виноватые нотки.
— И я тебя, — ни в коем случае нельзя позволить себе удариться в выяснение отношений и, тем самым, испортить начинающийся праздничный вечер. Потом. Все потом. — Пойду скажу Пэгги, чтобы начинала накрывать стол.
Астория мягко отстранилась от мужа и скрылась на кухне, опять распиная за что-то нерадивую эльфийку. Бросив на кушетку промокшую от снега мантию, Драко подошел к зеркалу и, с ненавистью посмотрев на собственное отражение, прошел в гостиную и плеснул себе рюмку крепчайшего огневиски.
— И не забудь поставить свечи, лентяйка, — раздраженно бросила Астория, выходя из кухни.
— Конечно, миссис Малфой, старая Пэгги все сделает, как вы сказали, Пэгги ведь живет для того, чтобы…
— Да замолчи ты, наконец! — не выдержал Драко и с громким стуком опустил выпитую рюмку на крышку журнального столика.
Астория осторожно присела рядом с ним и ласково прикоснулась к его щеке.
— Не сердись, — она улыбнулась, — сегодня же праздник… Какие-то проблемы на работе? — Астория участливо взяла его за руку.
— …Да, — после небольшой паузы ответил Драко. — Но сегодня сочельник и не время думать о работе.
Пэгги возилась на кухне, тщательнейшим образом контролируя остальных эльфов и время от времени ругая кого-нибудь из них за очередную промашку. Не хватало еще, чтобы эти недотепы опять что-нибудь напортачили, а ей потом нагоняй от хозяев получать. Вон, мистер Драко какой угрюмый сидит, лишний раз мимо пройти боишься, того и гляди запустит каким-нибудь непростительным…
Из гостиной слышались веселые голоса, обрывки разговоров, чей-то смех... Слава Мерлину, миссис Малфой не допустит, чтобы отвратительное настроение ее благоверного испортило всем рождественский вечер. Аккуратно взяв с кухонного стола бутылку ежевичного вина, которое Астория велела достать из погреба, Пэгги глубоко вдохнула и направилась в гостиную. Посторонние в доме всегда заставляли ее чувствовать себя неуютно.
Странно было видеть за одним столом всех собравшихся в этой комнате. Нарядная и невероятно элегантная Астория, ловко скрывающая плохое настроение за веселыми шутками и обворожительной улыбкой, что-то увлеченно рассказывает. Драко и Гарри (как непривычно видеть их мирно беседующими!) обсуждают какие-то свои дела, Джинни весело смеется, судя по всему, они с Асторией нашли общий язык. Панси молчит, что на нее совершенно не похоже, и задумчиво смотрит по сторонам.
Поставив бутылку на стол, Пэгги поспешила удалиться обратно на кухню: и хозяевам мешать не будет и ей спокойнее; можно забраться на подоконник и, спрятавшись за занавеской, смотреть в окно, наблюдая за падающими снежинками, и даже позволить себе загадать желание, кто его знает, может, сбудется.
Астории Джинни сразу понравилась — довольно симпатичная, милая, не лишена чувства юмора, и, самое главное, очень открытая. В той среде, где выросла Астория, столь хорошее качество было не в чести, зато умение «носить маску» и скрывать истинное лицо ценилось очень высоко: кругом одно сплошное притворство и фальшивые неискренние комплименты. Она даже подумала, что они с Джинни наверняка подружатся: Астория всегда мечтала о верной искренней подруге, но найти такого человека в высшем свете было очень непросто. Вранье она не любила, а потому и подруг у нее не было, разве что Дафна, но она сестра, поэтому как бы не в счет.
Джинни как раз рассказывала Астории о том, как на втором курсе едва не погибла в Тайной Комнате, когда в холле раздался звук аппарации.
— Это, наверное, мистер и миссис Малфой, — пояснила Астория, заметив удивленное выражение лица Джинни.
Права была Дафна, когда говорила, что рядом с этим человеком резко становится холодно и частенько за глаза называла Люциуса «дементором». Малфой-старший вежливо поздоровался, формально поздравил Драко и Асторию с праздником, в отличии от Нарциссы, еще с порога заключившей невестку в объятия и рассыпавшейся в комплиментах и поздравлениях. Очевидно, сегодня Цисси находилась в самом что ни на есть праздничном настроении.
Небрежно скинув с плеч мантию, Люциус прошел в гостиную, окинул внимательным, будто оценивающим взглядом всех присутствующих, и, холодно улыбнувшись, сел за стол. Очевидно, оставшись довольным произведенным эффектом и воцарившейся в комнате тишиной (теперь только в холле отчетливо слышались веселые голоса Нарциссы и Астории), Люциус приказал эльфу налить вина. Чересчур нервный и какой-то даже забитый домовик Тинки едва не выронил из трясущихся ручонок бокал, несмотря на ровный и спокойный тон, каким к нему обратился Малфой-старший. Поставив бутылку обратно на стол, Тинки поспешно ретировался на кухню.
— Добрый вечер, мистер Поттер, — Люциус поднял бокал и подчеркнуто вежливо улыбнулся. — Рад видеть Вас и Вашу очаровательную супругу.
— Благодарю, — точно так же улыбнулся Гарри.
— Как ваша работа в Аврорате? Говорят, Вы уже успели достичь определенных успехов.
В голосе бывшего Пожирателя на сей раз не звучало никакого намека на подвох, скорее искреннее любопытство, но с такими, как Малфой-старший, всегда следует быть начеку.
— Я просто стараюсь хорошо делать свою работу, но насчет успехов Вы правы…
В этот момент в комнату вошли Нарцисса и Астория, обе пребывавшие в прекрасном настроении.
— Да что вы все о работе! — воскликнула Нарцисса. — У нас сегодня сочельник или что, в конце концов? Я хочу веселиться, и точка!
Джинни облегченно вздохнула — слава Мерлину, а то неизвестно к чему может привести эта «намеренно вежливая» беседа двух заклятых врагов.
— Очень вкусное вино! — в очередной раз опустошив бокал, улыбнулась Джинни. — Никогда такого не пробовала.
— Это ежевичное, — улыбнулась Астория, — рецепт знала еще моя бабушка. Оно и правда завораживает, кружит голову своим необычным вкусом. Вкусное, но опасное.
Люциус, очевидно, тоже по достоинству оценил прекрасные качества фирменного ежевичного вина. Его холодность и надменность странным образом куда-то пропали, и (великий Мерлин!) дошло до того, что Малфой-старший рассказал пару неприличных анекдотов, чем поверг в невероятное смущение всех присутствующих и заработал тычок в бок от Нарциссы, пытавшейся урезонить не в меру развеселившегося супруга. Гарри даже решил, что он не такой уж и плохой, как выясняется. Эх, права Астория насчет «опасности» этого вина…
Стрелка часов подбиралась уже к двенадцати, тихо играла музыка, за столом слышались веселые разговоры, вечеринка, кажется, удалась на славу, к немалому облегчению Астории. Рассказывая очередную историю из своего «славного» пожирательского прошлого, Люциус неловко взмахнул рукой и задел локтем подошедшую с подносом Пэгги. В следующую секунду раздался оглушительный звон разбившегося о паркет хрустального бокала.
— Доигрался? — с укоризненной улыбкой спросила Нарцисса. — Шутник!
— Руби голову, Цисси! — рассмеялся Люциус и «покаянно» склонился перед супругой.
Если сначала у Астории и были какие-либо опасения по поводу этого вечера, то теперь они все полностью рассеялись как сырой утренний туман: даже Малфой-старший выглядел теперь вовсе не таким заносчивым и холодным, каким казался ей все это время. Надо же, как иногда бывает — кажется, что знаешь человека, а в какой-то момент понимаешь, что не знаешь совсем.
«Некоторые вещи могут одновременно и быть, и не быть, и, если спустя много-много лет, ты сможешь сказать, что так оно и есть, значит, жизнь прожита не зря», — так всегда говорила ее мама.
За всеми этими веселыми шутками и разговорами Астория почти забыла о своих тревогах и сомнениях, терзавших ее еще несколько часов назад. Наверное, она и правда слишком мнительная, да и зачем забивать себе голову ненужными мыслями, когда можно и нужно жить здесь и сейчас. В комнате тепло, а мерное потрескивание дров в камине сливается с тихой музыкой и уже слегка захмелевшими голосами, пахнет корицей и хвоей, весело перемигиваются огоньки гирлянды, а за окном все те же танцующие снежинки. Наверное, из таких мелочей и складывается счастье, важно только уметь замечать и ценить их, тогда и сама жизнь будет бесценна.
Она устало откинулась на спинку стула и даже позволила себе прикрыть глаза на пару минут. Ох, кажется, это вино и с ней сыграло злую штуку…
— Ты в порядке? — Панси заботливо дотронулась до ее плеча.
Голова слегка кружилась, и хотя это не могло испортить её прекрасного настроения, все же будет лучше ненадолго выйти подышать свежим воздухом.
Извинившись перед гостями, Астория неловко выбралась из-за стола, едва не упав, но оказалась вовремя подхвачена Джинни.
— Я сейчас, — улыбнувшись, Астория вышла из гостиной.
На балконе второго этажа было холодно, а от того, что он не был застеклен, ветром здесь намело целые снежные горки так, что Астории практически пришлось пробираться через «сугробы», чтобы подойти поближе к перилам. Накинуть пальто она, конечно же, забыла, впрочем, от выпитого вина по телу разливалось приятное тепло, и небольшой «тайм-аут» на холоде ей не повредит. Внизу по снегу разливался оранжевый свет из окна в гостиной, и сквозь открытую форточку слышался звонкий смех Джинни, очевидно тоже попавшей под стрелы очарования выпившего Люциуса, и рассерженный голос Нарциссы, ругающей нерадивого и пугливого Тинки за то, что тот опрокинул бокал вина прямо на ее платье.
Астория успела уже основательно продрогнуть и пора было возвращаться в дом, да и негоже хозяйке надолго бросать гостей одних. Проходя по коридору, ведущему к лестнице, миссис Малфой услышала приглушенные голоса, доносившиеся, кажется, из кабинета Драко.
Не то чтобы она любила подслушивать, просто после нескольких бокалов этого пресловутого ежевичного вина ей вдруг захотелось маленького приключения, да и что, собственно, дурного в том, если она заглянет в замочную скважину?
…Некоторым тайнам лучше навсегда оставаться тайнами. Думается, теперь она усвоит эту истину если не на всю жизнь, то, как минимум, на ближайшие лет двадцать-тридцать. Астория сидела на кровати в их с Драко спальне, обхватив себя за плечи, и бессмысленно глядела в окно. Судьба преподнесла ей на Рождество весьма и весьма оригинальный подарок. Сперва ей даже показалось, что последний бокал вина был явно лишним, ибо у нее уже начались галлюцинации. А как еще объяснить то, что, заглянув в эту чертову замочную скважину (будь она неладна!), она увидела как Драко и Гарри… нет, этого не может быть! Слава Мерлину и Моргане за то, что в тот миг от оцепенения она не могла ни шевельнуться, ни издать ни звука… А если бы они ее заметили?.. Нет! Нет! О чем она думает?! Астория схватилась руками за голову и крепко зажмурилась, словно надеясь, что вот сейчас она откроет глаза и все окажется глупым и нелепым сном, который исчезает с рассветом и растворяется в дневном свете, не оставляя следа. Но, нет. Она открывает глаза и по-прежнему сидит в темной спальне, держась за голову, и зачем-то сдерживает слезы. Хотя, как это зачем? Ей еще спускаться к гостям, не может же она выйти к ним с опухшим лицом и красными глазами? Завтра. Она обо всем подумает завтра, кажется, так говорила какая-то героиня из прочитанной давным-давно маггловской книжки. По-прежнему не включая свет, Астория подошла к зеркалу, наскоро поправила прическу и постаралась ободряюще улыбнуться собственному отражению.
— А мы тебя потеряли! — улыбалась Джинни. — Думали, ты там уснула уже. Кстати, где ты была?
— Выходила на балкон, у меня что-то голова закружилась, вот и решила подышать немного свежим воздухом. Я что-то пропустила?
— Мистер Малфой разбил еще один бокал и чуть не уронил елку, — шепотом поведала Панси, с трудом сдерживая смех. — Надо же, а я и не думала никогда, что он может быть таким веселым и таким… пьяным!
«А я никогда не думала, что мой муж может спать с другим мужчиной», — едва не сорвалось у Астории.
— А где Гарри и Драко? — спросила Джинни. — Ты случайно не видела их?
— Они… в кабинете у Драко.
Может рассказать ей все? Хотя, какой от этого толк, только испортит жизнь бедной Джинни, да и что она сможет сделать в этой ситуации? Не расцарапывать же ему лицо, в самом-то деле?
«Интересно, давно это у них?» — вяло думала Астория, наливая себе полный стакан вина.
В гостиную вошел Драко, а за ним и Гарри. Внешний вид обоих ничем не выдавал того, что произошло каких-то полчаса назад, разве что слегка растрепанные волосы Малфоя и какое-то устало-расслабленное выражение лица обоих осталось безмолвной уликой произошедшего.
Астория посмотрела на Гарри и проводила его взглядом, равнодушным, в котором ничего нельзя было прочесть. Лишь на самый краткий миг в ее глазах мелькнула ненависть.
Теперь все сразу встало на свои места, и происходившие не так давно события легко и просто выстроились в логическую цепочку: внезапно и невесть откуда появившаяся «дружба» Драко с Гарри, постоянные «неотложные дела» в Министерстве, сочувствующие взгляды Панси (знала обо всем, мерзавка, но молчала), и этот виноватый поцелуй сегодня вечером... Господи, какой позор…
— У нас, значит, праздник, а вы куда-то уходите? — переводя взгляд то на Гарри, то на Драко, с шутливой строгостью сказала Джинни. — Что вы там делали в кабинете?
— Не сердись на них, Джинни, — Астория грациозно поставила на стол опустошённый бокал и, улыбнувшись, продолжила: — Они как всегда разговаривали о работе и политике. Я видела.
Вымолвив последнюю фразу, Астория с победным злорадством посмотрела на Гарри, с удовлетворением наблюдая за тем, как бледнеет его лицо, а пальцы нервно теребят край скатерти.
«А вот так тебе, захочу — расскажу все твоей жене, захочу — нет. Ты теперь в моих руках», — с бессильной злобой думала Астория, переводя взгляд на супруга, который побледнел ещё больше любовника: теперь его лицо практически сравнялось по цвету со скатертью, и Астория всерьез испугалась, как бы он не лишился чувств прямо за столом.
— Будто бы и заняться больше нечем, — пожала плечами новоиспеченная миссис Поттер.
— Как раз таки, есть чем, — пробормотала себе под нос Астория, но, слава Мерлину, ее не услышал никто, кроме сидящего рядом Драко.
— Может, поднимемся в спальню и поговорим? — шепотом спросил он.
— О чем? — Астория удивленно взглянула на мужа. — У нас сегодня праздник, и я хочу отдыхать. Кстати, если пойдешь на кухню, прикажи Пэгги собрать мои вещи, я, пожалуй, завтра навещу Дафну и родителей, — она чмокнула его в щеку и улыбнулась.
Это был если и не конец, то, как минимум, очень серьезный разлом. Драко понимал, что если Астория уедет, то уже не вернется, не такой она человек — если уйдет, значит навсегда, тем более теперь, когда ей все известно. Хотелось закричать, завыть, запереть ее в комнате, в конце концов, чтобы никуда не делась… Потерять Асторию он не мог, она всегда была рядом: родная, любимая, единственная… Гарри — это другое. Он и его по-своему любил, но никогда и ни при каких обстоятельствах не разрушил бы семью, не причинил Астории боль. Драко ненавидел себя, ее, Гарри… Докатился.
Прошло еще около часа, а никто и не думал расходиться. Вечер, а точнее уже ночь, была еще в самом разгаре, а у Астории уже не оставалось сил на то, чтобы сидеть напротив Гарри и делать вид, будто ей весело так же, как и остальным. Лучшим вариантом сейчас казалось подняться в спальню, зарыться поглубже в одеяло и… исчезнуть. Просто исчезнуть, будто ее и не было вовсе. Это бы решило большинство проблем.
Вежливо извинившись перед гостями, Астория вышла из гостиной и почти бегом поднялась по лестнице, споткнулась на последней ступеньке и, не удержавшись на ногах, рухнула на пол, больно ударившись локтем о дверной косяк. Эта досадная мелочь, что называется, «добила» ее — не в силах и дальше сдерживать себя, Астория разрыдалась. Получилось очень театрально, с придыханием и сдавленными всхлипами, так обычно рыдают героини в мексиканских сериалах, о существовании которых Астория, конечно же, не подозревала.
Даже в таком полуистерическом состоянии она понимала, что реветь в коридоре — затея не из лучших, могут и заметить… Поэтому, собрав остатки растрепанного в клочья самообладания, она, в буквальном смысле, вползла в комнату, приготовленную на случай приезда гостей, и закрыла за собой дверь.
Она уже собиралась отлежаться на полу до утра, когда позади скрипнула дверь, и кто-то вошел в комнату:
— Не холодно?
От неожиданности Астория подскочила и в очередной раз больно ушиблась. Теперь уже головой о журнальный столик.
В полумраке она сумела разглядеть стоящего перед ней Люциуса Малфоя, весьма заинтересованно смотрящего на растянувшуюся на полу невестку.
— Как вы сюда попали? — Астория поспешно вскочила с пола и принялась отряхивать платье.
— Просто шел мимо и услышал, что вы плачете, — Люциус протянул ей руку, помогая окончательно подняться.
Чувствуя себя полной идиоткой, Астория что-то пробормотала себе под нос и направилась к двери, но Люциус преградил ей путь.
— Вы чего? — она испуганно взглянула на Малфоя-старшего.
— Собираетесь спуститься к гостям в таком виде? — теперь в его голосе звучала откровенная насмешка. — Видели бы себя в зеркало — вылитое пугало.
— Что? — от возмущения Астория почти потеряла дар речи. — Да как вы?.. Как вы смеете?
Она сделала неудачный выпад в сторону, но Люциус схватил ее за плечо и посадил на диван.
— Даже не буду спрашивать, что с вами произошло, все равно правды не дождешься, поэтому просто скажу: вам надо успокоиться и как следует привести себя в порядок.
…Пэгги тихонько постучалась и, дождавшись разрешения войти, осторожно открыла дверь.
Люциус и Астория сидели на диване и эльфийка едва не выронила из рук бутылку вина, когда в полумраке разглядела, что мистер Малфой-старший держит ее хозяйку за руку, а та терпит такое нахальство! Но кто такая была Пэгги, чтобы осуждать Асторию?
«Если мадам это позволяет, значит это правильно».
— Можешь идти, — отпустила эльфийку Астория.
Что напридумывала себе Пэгги, осталось тайной, а Астория не чувствовала никаких угрызений совести — они сидели так уже больше получаса и говорили, говорили… Люциус о том, как и почему стал Пожирателем Смерти, как впервые в жизни увидел Нарциссу. Она, в свою очередь, рассказывала что-то о себе, сестре, которая не так давно успешно вышла замуж за какого-то богатого, но не слишком красивого выпускника Дурмстранга, и которому теперь прочат блистательную карьеру в Министерстве.
За разговорами Астория почти забыла о произошедшем (а ведь час назад всерьез думала наложить на саму себя заклинание Обливиэйт!), теплая ладонь Люциуса, сжимающая ее собственную, успокаивала… Он не спросил, что произошло, не жалел, не успокаивал, он просто заставил ее не думать ни о чем, что могло причинить боль, заставить страдать.
Люциус ловко откупорил принесенную Пэгги бутылку и разлил вино по бокалам.
— Не поверите, Астория, ни разу до этого не пробовал ежевичного вина, — он улыбнулся. — Ваши эльфы не в пример лучше наших готовят.
Астория тоже не смогла сдержать улыбку:
— Пэгги форменная лентяйка, но насчет вина вы правы, здесь ей нет равных. А рецепт кстати, от моей бабушки, упокой Мерлин ее душу. Она у меня такая была! Все умела!
— Да ну? — Люциус нарочно сделал вид, будто не верит очаровательной собеседнице.
— Честно, честно вам говорю! — рассмеялась та, осеклась на пару секунд и продолжила уже чуть приглушенным голосом: — Бывало, даст мне книгу на французском, ручку и бумагу — на, переводи! И так целую главу… В глазах темнеет, рука болит, а бросить нельзя — бабушка ругать будет.
Люциус смотрел на нее и не мог отвести взгляд. Откуда родом эта старая забава — женщина рассказывает о себе всякие ужасы, а мужчина верит и влюбляется?
Неизвестно.
Что-то важное происходило в тот момент, и оба, и Астория, и Люциус, это чувствовали. Что это было: флирт, игра, иллюзия? Да кто уже сейчас разберет… И пошевелиться страшно, и глаза отвести — вдруг спугнешь ненароком.
Повисло молчание, но не та гнетущая тишина, когда молчишь, потому что сказать нечего, а та, когда молчишь, потому что слова не нужны. Они тоже могут спугнуть. Люциус крепче сжал ее руку, и Астория как-то неосознанно, инстинктивно потянулась к нему, ничего, по сути, не ожидая. Или, по крайней мере, убеждая в этом саму себя. Потянулась и неловко, после нескольких бокалов вина, отвела руку и — бум! С глухим стуком на пол падает какая-то безделушка с журнального столика. Все, мгновение разрушено.
Оба смотрят друг на друга — Астория растерянно и испуганно, а Люциус… Люциус… понимающе, что ли. Надо сейчас встать и уйти, пока не стерты границы между «можно» и «нельзя», и пока получается еще себя контролировать. Надо. И он уже почти, честное слово, почти готов был подняться с дивана, извиниться и спуститься к гостям, когда Астория, будто угадав его мысли, сказала тихо:
— Поздно уже, гости заждались нас, наверное…
Она тоже все понимала.
Люциус кивнул в ответ, и тут Астория, как будто против своей воли предложила:
— Может, еще вина?
А в следующую секунду мысленно проклинала саму себя и надеялась, что Малфой-старший откажется.
— Пожалуй…
Это была пропасть, и оба они, и Астория, и Люциус, в нее рухнули. За окном по-прежнему танцевали и переливались в фонарном свете крупные, настоящие «рождественские» снежинки, откуда-то с первого этажа доносилась музыка и веселые голоса, очевидно, так и не заметивших или не придавших значения их отсутствию гостей, хлопнула дверь…
«Последний» бокал давно выпит, по телу разливается приятное тепло, и все границы давно уже стерлись до неразличимости, растворились в необыкновенной атмосфере этой ночи. Все вокруг вдруг предстало в новом, незнакомом свете, а происходящее казалось чем-то иллюзорным, как рисунок из лампы-фонаря, и у Астории не возникло и мысли о «недозволенности» ситуации. Крепкие руки, обхватившие плечи, горячее дыхание в опасной близости от ее губ — все это было так естественно, будто уже давно должно было случиться, но случилось только сейчас, в эту ночь. Она неуверенно, будто все еще сомневаясь, положила руки ему на плечи, тем самым вплотную прижавшись к Люциусу. Какая же Дафна идиотка, раз говорит, что от него веет холодом! Миг — и крепкий поцелуй обжигает губы, как неосторожный глоток глинтвейна, и кажется, на вкус точно такой же: и горячо, и сладко, и оторваться невозможно.
Люциус крепче обхватил ее за спину, и Астория, инстинктивно откинувшись назад, приземлилась головой на мягкую диванную подушку. Голова кружилась не то от выпитого вина, не от поцелуев Люциуса, и какой же мучительно-сладкой была эта круговерть… Астория тихо вздохнула, и мир неуверенно поплыл перед глазами…
…А за окном все так же лениво покачивался старый фонарь — теперь он знал на одну тайну больше…
«..Я не знаю, что у вас произошло, но эти воспоминания тебе не нужны. Знаю, ты простила бы меня, потому что это единственно правильное решение. И об этой рождественской ночи, тебе тоже надо забыть, а иначе я просто не смогу…»
Первые лучи солнца пробрались в комнату и, путаясь в полупрозрачных занавесках, заиграли яркими радостными цветами. Астория проснулась от того, что луч солнца попал в лицо и заставил зажмуриться. С трудом разлепив глаза и по-прежнему щурясь от яркого света, Астория огляделась по сторонам. Каким, скажите, Мерлином она оказалась в комнате для гостей?! Вслепую поправляя сбившуюся прическу, Астория заметила стоящую на столике полупустую бутылку ежевичного вина и два бокала, поблескивающих в солнечном свете.
«Неужели, я вчера так основательно напилась, что ничего не помню?» — рассеянно думала миссис Малфой. Последнее, что отпечаталось в памяти, это как она выходила на балкон подышать свежим воздухом, потому что от вина и духоты у нее закружилась голова. А дальше… Голова была абсолютно пуста.
Ничего не понимая, Астория вышла из комнаты и в коридоре столкнулась с Драко. Муж выглядел усталым и, как показалось Астории, расстроенным. С чего бы это?
Драко испуганно посмотрел на нее, чем еще больше удивил Асторию.
— Что-то случилось? — она обеспокоенно коснулась его плеча.
Теперь в глазах Драко отчетливо читалось искренне изумление. Да что же происходит, в конце концов?!
— Н-Нет… — ответил Драко, не сводя с нее глаз. — Кстати, как ты оказалась в комнате для гостей?
Астория пожала плечами:
— Не помню. Драко, неужели я вчера так сильно выпила, что отшибла себе память? — она рассмеялась.
— Вполне вероятно, — Драко вдруг улыбнулся в ответ и крепко обнял супругу. — Ты что, вообще ничего не помнишь?
Астория помотала головой.
— Ты поднялась на второй этаж, тебя нигде не было, а когда я заглянул в комнату, ты спала на диване, и я не стал тебя будить.
Драко решил, что после того, как Астории все стало известно, его жена попросту стрела себе память заклинанием Обливиэйт, не в силах и дальше жить с такими воспоминаниями. Малфой пообещал себе, что обязательно разорвет отношения с Гарри, как бы трудно это ни было. Он должен это сделать. Жить без Астории он попросту не сможет: любимая, единственная, ЕГО…
— С Рождеством! — он вдруг подхватил ее на руки и закружил так сильно, что Астория всерьез испугалась, как бы они вдвоем не упали с лестницы, в опасной близости от которой все это происходило.
— Я люблю тебя, — почти шепотом произнесла она, прижимаясь к нему, — ты даже не представляешь, как сильно я тебя люблю…
Астория ничего не помнила о прошедшей ночи, но оставшееся где-то внутри чувство беспричинного счастья и нечаянно нагрянувшая радость, казалось, заставляли ее светиться изнутри. Причину такого настроения Астория не знала, да и неважно это было, ведь некоторым тайнам лучше так навсегда и оставаться тайнами.
«Некоторые вещи могут одновременно и быть, и не быть…»
Зайдя в залитую солнцем гостиную, Астория увидела Пэгги, убирающую со стола остатки вчерашнего застолья. Привычно сгорбившись, эльфийка мурлыкала себе под нос какую-то рождественскую песенку, и Астория невольно улыбнулась. Ей, несомненно, будет грустно с ней расставаться…
— Пэгг…
Эльфийка обернулась.
— Наконец-то проснулись! — всплеснула руками домовиха. — Шутка ли, проспали почти до полудня!
В ее глазах светился какой-то лукавый огонек, но миссис Малфой не обратила на это внимания.
Достав завернутую в плотную зеленую бумагу и перевязанную серебристой лентой коробку, Астория протянула ее Пэгги.
— Держи. С Рождеством тебя.
Эльфийка нерешительно, будто сомневаясь, имеет ли право принимать от хозяев подарки, взяла коробку. Отчего-то задрожавшими руками развязала серебристый бант и, едва не выронив из рук, открыла. Внутри лежала пара хозяйских перчаток…
Vova
