Долг жизни

Альбус Дамблдор ехал в карете. До сих пор мало кто пользовался столь старинным способом передвижения, но куда он ехал, там наверняка сохранились странные рукописи, написанные еще друидами. Пейзажи сменялись одни за другим. За окном появилось огромное поле, очередной раз доказывая необъятность этого поместья. Темные леса, прозрачные озера… Прошло около полчаса. Внезапно карета остановилась. Дверца открылась, и оттуда показалась лопоухая голова домовика.

— Месье Дамблдор! Мы приехали! — писклявый голос нарушил иллюзию покоя и равновесия.

Альбус вышел из кареты. Поправив яркую пурпурную мантию, он глубоко вдохнул свежий прохладный воздух.

— Месье Дамблдор! Месье Дамблдор! Господин ожидает! — домовик смотрел на него своими огромными глазами и с недоумением прижал свои огромные уши.

— Да. Сейчас. — старик прочистил горло. Ехали они долго, и голос от не привычного долгого молчания осип.

Альбус шел по аккуратной аллеи, задумчиво нахмурив брови. Господин этого поместья был человеком своевольным, обладал огромной силой, и вряд ли его получится уговорить встать на его сторону в предстоящей войне.

— Месье Дамблдор! Месье Дамблдор! Господин ожидает вас в своем кабинете! Господин приказал проводить вас! — писклявый голос домовика начинал раздражать.

Альбус даже не заметил как оказался богато украшенном холле. Они шли по длинному коридору, то и дело сворачивая направо и налево. Бесчисленные портреты висели на стенах, изображая различные пейзажи, портреты и сцены. Их шаги гулко отзывались по мраморному полу.

— Мы пришли.

Домовик испарился. Старик остался один наедине с дверью. Снова поправив мантию, он постучался в дверь.

— Входите.

Альбус вошел. Напротив него за деревянным столом, усеянной множественными бумагами, сидел мужчина.

— Садитесь. Не будете же вы стоять у порога всю нашу беседу?

Сев на кожаное кресло, расположенное прямо напротив мужчины, Альбус мимоходом отметил отличное знание языка.

— Ну что же, вы приехали из далека. Что привело вас ко мне? — спокойный голос его собеседника с легким французским акцентом был очарователен.

— Меня привело к вам предложение. — Альбус замолчал, надеясь заинтриговать мужчину.

— И что же это за предложение? — тот расслабленно откинулся на спинку кресла.

— Времена стоят неспокойные. Англию терроризирует могущественный темный чародей. Министерство ничего не может сделать. Создание организации против его приспешников и его самого — единственная надежда у жителей нашей страны…

— Постойте, а разве вы, победитель Грин-де-Вальда, не можете противостоять ему? — удивленно спросил француз.

Тут Дамблдор сник.

— Он слишком могущественен. Да и мои годы уже оставляют свой след…

— Что же вы хотите от меня? Я живу во Франции, что мне до этой Англии? — мужчина недоуменно нахмурился.

— Ваша помощь станет для нас ощутимой поддержкой, — старик расправил плечи. — Вы должны понять…

— Нет. Я сказал нет, — тут мужчина встал и отошел к окну, открывающий необыкновенный вид на все его владения. — Вы даже не посмеете потребовать от меня…

— Посмею. И требую.

Видит Мерлин, Альбус не хотел его принуждать. Француз медленно повернулся. Лицо его было бледным.

— Что?... — его голос был хриплым, то ли от изумления, то ли от возмущения.

— Да. — Альбус стал казаться выше.

— Нет. — тот вновь отвернулся к окну. — Уходите.

— Я требую.

-Уходите.

— Я требую! — старик повысил голос.

— Уходите, — француз покрылся испариной, но его собеседник этого не видел.

— В конце концов, нужно вернуть ваш долг…

— Нет! Это была чистая случайность! Невозможно! — его голос сорвался на крик. Неожиданно тихо прозвучало :

— Это не считается…

Альбус стоял. Ему было неудобно за то, что он заставил человека делать противные тому вещи. Но все же он был уверен, что поступил правильно. Он подошел к мужчине.

— Нам нужна ваша поддержка.

— Я могу дать вам денег сколько нужно, только, пожалуйста, оставьте меня в покое.

Старик удивился. Чтобы он, Фредерик Морель, человек характера и силы, просил его? Но все же твердо ответил:

— Нам нужна ваша поддержка.

После недолгого молчания Фредерик ответил:

— Хорошо. Надеюсь вы способны сохранить все в тайне?

Прошел месяц. К Альбусу Дамблдору прилетела сова с печальным известием о находке изуродованного тела Фредерика Мореля.

Я умирал. Дыхание становилось тихим и редким. Словно невидимая рука железной хваткой сдавило мои легкие и не желала отпускать. Я не видел ничего вокруг. Темная пелена застилала мой взор, а невыносимая боль затопила все мое сознание. Этому не было конца. Я потерял надежду выйти из этого кольца, плотно мешавшего мне покинуть этот чертов мир. Наконец дыхание уже пропало, а сердце стало биться рывками, пока совсем не остановилось.

Не знаю, в каком я тогда был состоянии, но вспоминая, все время замираю от непонятных чувств. Хотя, нет, вполне понятных.

Я находился в каком-то вакууме. По другому это никак не назовешь. Одновременно я понимал и не понимал происходящего. Нет, я существовал и не существовал. Наверное, существовало мое тело, я лишь чувствовал. Мой мозг лишь жил, но не работал. Это как машина, не заводится, но может завестись, нужно лишь повернуть ключик. Мой ключик никто не повернул. А я не мог. Это было не в моих силах.

Я дышал. Ровно и легко. Не так, как перед смертью. Звучит странно, не правда ли? Я был телом. Телом в теле. Короче говоря, я был в утробе своей будущей мамаши.

Что происходило дальше, я смутно припоминаю. Припоминаю чьи-то огромные руки, припоминаю громкие голоса, но о чем они говорили, я не помню. Припоминаю вкусное молоко. Больше ничего. Ничего кроме тепла. Оно окружало меня, ласкало, но иногда душило. Странно.

Мое новое тело меня не слушалось, а разум таился где-то в углу (но постепенно выходило оттуда), а сознание жило. Оно запоминало. Лица. Много лиц. Их радостные лица… Потом их становилось меньше. Теперь я видел только одно лицо. Мужское.

Сколько прошло времени, я не знал. Но к тому времени я немного овладел своим телом, даже стал ходить. Не так, конечно, легко как прежде, но все же. Тогда это было моим очередным, но важным достижением. Я мог говорить, точнее, лепетать всякую чушь. Обидно. В прошлой жизни я говорил на пяти языках, а сейчас не мог вымолвить даже нормального слова. Ключевой момент — в прошлой жизни. Придется делать все заново. Лицо улыбалось.

Наверное, стоит рассказать о моем детстве. Жил я со своим дедушкой, Арчибальдом Морингтоном. Глава старинного и богатого рода, старый Арчи имел одну единственную страсть всей его жизни. Он был ученым. Занимался бесконечными исследованиями, много времени проводил в лаборатории и в разъездах по всему миру. Арчибальд же, никогда не оставляя меня на попечение домовикам, возил меня с собой. Из-за неимения женской руки дома, дед воспитывал меня со всей строгостью своего непростого характера. Не скажу, что тот запирал меня в темницах за неповиновение, но жесткость методов была очевидна.

Моим образованием он занимался сам, лишь изредка ко мне приходили учителя, когда Арчибальд был особо занят. Стандартные знания, какие положены наследнику рода, я и так знал, но не подавал вида. Когда мне исполнилось восемь лет, он дал мне более серьезные темы. Конечно, я все знал с прошлой жизни и старался поскорее пройти ненужные темы, зная, что глава древнего рода, тем более ученый, знает больше, чем кажется.

Значительную часть моего детства проведено в путешествиях. Неизгладимое впечатление на меня оставила Африка. Тогда мы остановились в каком-то племени, навестить давнего знакомого дедушки. Там у меня появилась животная сущность.

Ритуал, которым меня подвергли, заключал в себе часть необычайной мощи природы и магии. Черные люди в шкурах животных, сопровождаемые уродливыми женщинами с обвислыми грудями, отвели меня глубоко в джунгли, где находился исполинский камень. Меня положили на камень, предварительно раскрасив все мое тело непонятными узорами, что-то сказали на неизвестном мне языке и образовали круг, в котором прыгал шаман, потряхивая многочисленными украшениями и распевая песнь. Черный старик с седыми волосами то утробно рычал, подражая хищникам, то пронзительно кричал (меня в этот момент пробила крупная дрожь), прыгал, размахивая тощими сухими руками, и беззвучно открывал рот. Что происходило дальше, я смутно припоминаю. Крики старика я уже не слышал. Резко распахнув глаза, я ясно услышал звуки природы, как мерно журчал ручеек, как где-то вдалеке, громыхал водопад, лил тихий дождь и вспыхнул нескончаемый ливень. Услышал, как где-то прозвучал последний стон антилопы, сверженной под могучими лапами льва, услышал взмахи крыльев… Я погрузился в этот мир, пока не почувствовал, как что-то, чужеродное и одновременно родное, изнутри моего сердца не стало пробиваться сквозь стенки моей души. Оно, совсем маленькое, жалобно пищало, как птенец, вырываясь наружу из объятий твердой скорлупы. Я помог ему. Но оно, наконец, освободившись, взмахнув неожиданно окрепшими крыльями, напал на меня. Мы боролись долго и яростно, пока я не одолел его.

Затем мы начали сливаться. Мое сознание постепенно, как зыбучие пески Сахары, проглатывало сознание этого существа. Я снова стал ощущать зов природы, только гораздо тише, как шепот осенних листьев.

Потом я проснулся с неприятным чувством в горле. Из него раздалось странное хрипение, а само горло разгорелось острой болью. В комнату вошел черный человек. Быстро проверив мое состояние, тот удалился. Через некоторое время вошел дедушка. Тот был чрезвычайно доволен и не скрывал этого.

— Как ты себя чувствуешь?

Я не ответил, так как горло снова разболелось. Видимо, Арчибальд, поняв мое состояние, не стал дожидаться ответа.

— Я горжусь тобой, Ричард. Не каждый человек может пройти такое испытание. И не каждый может сопротивляться своей сущности, — тут дед позволил себе улыбнуться. — Ты молодец. Я сам прошел это испытание и скажу тебе, оно не далось мне легко.

Потом он тоже ушел, оставив меня наедине со своими мыслями.

Я никогда не был в Хогвартсе. Многие говорили о нем как о своем доме, другие считали его одним из величайших загадок мира, но никто не оставался равнодушным.

Тысяча лет. Все это время там обитали волшебники. Хогвартс породил могущественных волшебников, гениальные умы и развивал таланты многих волшебников. До сих пор не разгадана тайна этого замка.

Учился я в Шармбатоне. Я любил эту Академию. Именно там, Шармбатоне, происходили мои победы и поражения. Именно там, я стал таким, каким являюсь сейчас.

В тишине, нарушаемой лишь шуршанием страниц, послышался звук хлопка. Я взрогнул.

— Молодого господина ожидает хозяин, — послышался скрипучий голос Хелоти, старого домовика, служившего в нашем доме еще до рождения дедушки.

Тогда я отложил книгу, спрыгнул с огромной кровати и помчался через бесчисленные коридоры к кабинету старого Арчи.

Его кабинет состоял из множества различных причудливых вещей. На стенах висели портреты и карты от звездного неба до витрувианского человека Леонардо да Винчи. Огромный книжный шкаф со старинными книгами, полки с вращающейся солнечной системой, какие-то небольшие вещицы валялись повсюду, горы свитков лежали на его столе — весь его кабинет был воплощением хаоса и гармонии. Даже его ковер изображал картину создания мира.

Я вступил в кабинет. Арчибальд, до этого что-то писавший на пергаменте, поднял на меня свой пронзительный взгляд.

— Твои топот, наверное, был слышен даже на другом конце дома.

Я потупил глаза. Что поделать, я не мог полностью контролировать тело. Конечно, я могу ходить, но ступать легко и тихо, я пока не способен.

— Я спешил! Хелоти передал срочно! — мой голос был неожиданно громок по сравнению с тихими и величавыми интонациями хрипловатого голоса дедушки.

— Через полчаса мы отправляемся на Косую аллею. Там мы купим все необходимое, потом мы отправимся к моему знакомому.

Что за знакомый я, конечно, не знал и не хотел знать.

— Поторапливайся.

С этими словами он вернулся к своим пергаментам, давая понять, что разговор окончен. Я одновременно был разочарован и рад. Сначала я подумал, что что-то важное хотел мне рассказать дед, но, оказалось, нет. Рад тому, что, наконец, увижу знаменитую Косую аллею, которую вопреки моему магическому происхождению, так и не увидел.

Сама аллея оправдала свое название. Длинная улица действительно была крива. Но не архитектура поразила меня. Меня поразила разнообразие товаров, которые кружились, вертелись, летали… Огромная толпа, заполняла этот узенький переулок, что казалось, еще чуть-чуть, и он лопнет от всех этих людей в мантиях, от этих бесчисленных товаров, зазывал и бедных мальчишек, срывая голос, кричавших последние новости магического мира.

Арчибальд крепко держал меня за руку, и мы, ловко лавируя между магами, проскользнули в какой-то темный, заваленный мусором закоулок. Отваливавшаяся штукатурка, испуганные писки крыс… грязный бак перевернулся, обнажая нам всю гадость, которую отторгала обратная сторона мира. Меня передернула от отвращения. Старший мужчина сохранял маску равнодушия.

Я еще раз осмотрелся. Затем недоуменно пожал плечами.

— Тут тупик.

Тут Арчибальд загадочно улыбнулся.

— Накинь капюшон.

Потом он достал из кармана палочку, направил на грязную кирпичную стенку, сделал замысловатый мах кистью и кирпичи ожили, почти без звука складываясь в арку. Он шагнул вперед, и я последовал за ним.

То, что нам открылось, было полной противоположностью Косой аллеи. Фигуры, укутанные в темные мантии, сновали повсюду, уродливые грязные волшебники и волшебницы продавали товар, разительно отличавшийся от товара аллеи. Это не были веселые гномики и шоколадные конфеты Берти Боттс, тут продавали ногти, неизвестно какого происхождения, то ли человеческие, то ли звериные. Прилавки не были заполнены летающими маленькими игроками в квиддич, тут лежали усохшие головы каких-то тварей, странно сплющенные черепа, оружия, украшенные лишь маленьким количеством рун, мечи, сверкающих благородным металлом и исписанных замысловатым рисунком. Мы шли не спеша. Арчибальд шел, не поворачивая головы, видимо, зная куда идти, а я следовал за ним, украдкой разглядывая открывшийся мне мир.

Какие тут только были вывески! С надписями: «Прокляну надежно и надолго» до: «Свежая кровь разных групп и разных происхождений»… Народа не было тут так много как на Косом, все шли по своим делам, редко останавливаясь поговорить.

Мы шли долго. Сворачивая все время, я потерял дорогу, по которой можно было бы уйти. Сначала мы посетили книжный магазин. Не слишком большое помещение было укутано мраком, только тусклый свет лился из одной единственной лампы, висевшей над огромными шкафами с книгами. Здесь были, потрепанные временим книги, новенькие учебники и всякого рода книжонки. Возможно, при более хорошем освещении мне бы удалось разглядеть и другую литературу, и даже приобрел бы что-нибудь интересное, но, к сожалению, это возможность не представилась только к пятнадцати годам.

Арчибальд о чем-то переговорил с мужчиной, которого я не заметил в темноте. С бородкой, беззубым ртом и серыми бегающими глазками. Меня снова передернуло от отвращения.

Через двадцать минут мы оказались перед невзрачным магазинчиком с вывеской «Волшебные палочки от Кривениуса».

Внутри оказалось на удивление светло. Почти пустой, с маленьким шкафчиком у стенки, деревянной скамьей и узкой дверью из темного дерева.

Мы вошли. Неожиданно звякнул колокольчик. Такой простой атрибут так поразил меня, что я даже остановился от удивления. Обычно у чародеев не было маггловского рода вещей. Были оповещающие чары или волшебные игрушки, которые пели, танцевали, летали или начинали вертеться.

Меня отвлек чей-то возглас. Резко повернувшись, я увидел совсем молодого юношу со светлыми волосами.

— Мистер Морингтон! Мы рады приветствовать вас и вашего спутника в нашем скромном магазине! — тут он повернулся в мою сторону. — Вы, конечно же…?

— Ричард Морингтон. — знаю, возможно, со стороны это выглядело смешно, но все же я состроил подобие серьезного лица и протянул руку. — Внук Арчибальда Морингтона.

Юноша, на лице которого не было даже намека на смех, так же, с серьезным лицом, ответил мне на рукопожатие.

— Очень приятно, — учтиво сказал он мне. Думаю, этот парень добьется много.

Тем временем юноша продолжал.

— Мистер Кривениус сейчас подойдет. Подождите секунду.

Он удалился. Арчибальд сел на скамью, а я продолжил стоять. Как только юноша скрылся за дверью, оттуда, тенью выплыла не высокая фигура. Она мгновенно оказалась возле деда и стала с усердием трясти его руку, издавая при этом непонятные радостные звуки. Я подавил желание заткнуть свои уши.

— Хватит Кривениус! — громогласный голос Арчибальда нарушил поток звуков. — Я понял, что ты рад меня видеть, — и уже тише добавил, — давай лучше обнимемся.

И они обнялись. Странно было видеть ухоженного, богато одетого мужчину обнимающего в темном тряпье с грязными спутанными волосами человека.

— Как долго мы не виделись! — дрогнувшим голосом проговорил старый Арчи. Дедушка по-моему даже прослезился. — Совсем запустил себя! Не надо было оставлять тебя на попечение Томпсона. Мои эльфы позаботились бы о тебе лучше.

В ответ раздалось непонятное мычание. Наконец, они отцепились друг от друга. Арчибальд всмотрелся в лицо этого странного человека.

— Я бы с тобой поболтал подольше, но сегодня нам нужно быстрее подготовить Ричарда к школе. Нам нужна палочка. Ты не мог бы…?

Его перебили звуки, бессвязные, словно тот не мог выговорить даже простого слова... Во мне начинала расти головная боль.

Человек сразу же успокоился. Он осмотрел меня, подслеповато прищуривая блеклые глаза, приблизился ко мне. На меня полыхнуло ужасающим смрадом и я очередной раз за этот день скривился. Но он даже этого не заметил. Кривениус уже скрылся за дверью и через несколько минут вышел с огромной охапкой коробок, в которых, по-видимому, находились мои потенциальные палочки.

Первым делом он достал и протянул мне палочку темно-вишнового цвета. Я взмахнул ею и ничего не произошло. Так происходило со всеми палочками, которыми я пытался колдовать. По мере убывания огромной стопки коробочек, Кривениус начинал воодушевленно повизгивать и мычать. Наконец, когда она совсем закончилась, он стремительно убежал за эту таинственную дверь. Прошло две минуты, и он вышел, бережно неся в руках одну единственную коробочку. Он открыл крышку, и по мне пробежала дрожь. Время для меня остановилось.

Наверное, это и называют судьбой. Люди встречают свою любовь, считают ее предназначением свыше и женятся, а я просто увидел палочку. Она лежала на красной бархатной ткани, совсем черная, изрисованная странными узорами, и при свечах она загадочно поблескивала, маня меня взмахнуть ею. Я, как загипнотизированный, не отрываясь, смотрел на ее поверхность, медленно взяв ее в руку. Прохладная палочка трезвила и одновременно пьянила. Это было то самое ощущение целостности и силы.

— Взмахни ей, — наверное, дед устал меня ждать.

Я подчинился. Из нее выпорхнули черные бабочки. Кривениус громко замычал. Сразу же из двери выскочил тот юноша, встретивший нас в магазине. Он подскочил к о мне и осмотрел мою новую палочку. Поднял на меня воодушевленные глаза и заговорил.

— Бузина, вымоченная в крови дракона. Сердцевиной ей служит лист мирта. Довольно необычное сочетание. Мощная гибкая, легко подойдет для боя и для создания чар, — тут он улыбнулся. — Хороша, что скажешь. Любой бы с удовольствием захотел бы приобрести такую палочку.

Я посмотрел на нее. Интересно, что это за узоры?

— Бузина — интересное дерево, — продолжал Томпсон. — По легенде самая могущественная палочка сделана из бузины. Вы слышали её, наверное?

Моя голова отрицательно качнула головой. Томпсон хотел было продолжить дальше, но его перебил дед.

— Сколько с нас?

Юноша оживился.

— Пятнадцать галеонов, сэр.

Мы заплатили за палочку. Нужно было купить еще и форму, но я был измотан долгим поиском палочки.

— Может, лучше закажем форму?

— Хорошо, — дедушка похоже тоже устал. На улице уже стемнело. — Этот Томпсон любит поговорить. Долго ли он будет там работать? Когда же он уйдет...

Лишь уже ложась спать, я только сейчас осознал, что Кривениус был немым. Кем он приходится моему деду, раз их встреча была похожа чуть ли не на долгожданное воссоединение двух братьев? Если это так, они действительно долго не виделись. Почти год мы странствовали по южному полушарию планеты.