Это еще не конец

— Драко? — Блейз Забини, сидя напротив лучшего друга в одном из купе Хогвартс-экспресса, уже целую минуту не мог получить ответ на свой вопрос.

— Драко, ты меня слышишь? Все в порядке?

—Да, прости. Просто задумался, — Малфой прислонился щекой к окну и начал наблюдать за убегающим лесом. Ему не представлялось возможным вновь появиться в Хогвартсе. Оказаться в стенах замка после того ужаса, что совершила его семья. Никому не было известно, на чьей стороне слизеринец. Никто не знал, как он боялся отца и Волдеморта, за исключением Забини, Снейпа и матери, которым Малфой изо всех сил пытался помочь. И его расстраивало не ощущение несправедливости и предвзятое отношение к себе, а скорее то, что такая могущественная семья, которой слизеринец так гордился в детстве, позволила себе впутаться в этот балаган.

Драко радовало, что после войны Северус выжил и смог жениться на Нарциссе. Они вместе действительно счастливы. Малфой-младший никогда не видел, чтобы мама улыбалась настолько лучезарно. Да что там она! Даже Снейп, создававший ощущение грозного и неприятного человека, временами вел себя, словно безумно влюбленный мальчишка.

Люциус, ставший не более чем неприятное воспоминание, попал в Азкабан. И никакие родственные чувства не вызвали в Драко ни капли жалости и сострадания. По его мнению, отца должны были приговорить к поцелую, но Малфои есть Малфои, умеющие искусно достигать намеченной цели. Свободы тот добиться не смог: факты есть факты, и никакой талант тут спасти не может.

— Мерлин, ты уже в сотый раз мне так отвечаешь. Драко, я не слепой… — Блейз буквально испепелял взглядом сидящего напротив парня.

— А ты в этом уверен? — равнодушно перебил Малфой, продолжая пялиться в окно.

— В чем именно?

— В том, что не слепой.

— Малфой… — угрожающим тоном прохрипел Забини, от чего в душе Драко что-то неприятно дернулось. Блейз никогда не называл его по фамилии. — Я требую объяснений.

— Блейз, со мной все в порядке. И это я тебе повторяю уже далеко не в первый раз. Не знаю, что у тебя со зрением, но со слухом проблемы однозначно, — сказав, Драко задумался, затем отдернулся от окна и устремил свое внимание на собеседника. – Я не знаю как себя вести. Все считают меня ублюдком, которой во всем потакает своему отцу. Как бы все не считали, мне не плевать на то, что обо мне думают. Все эти косые взгляды, двусмысленные замечания… Ты даже представить себе не можешь, насколько это задевает. А Хогвартс – это место, где все это будет происходить ежедневно, чуть ли не ежесекундно. И главным претендентом на данное развлечение, я уверен, будет Поттер со своей свитой.

— А что Поттер?

— Не знаю. Лучше бы он оставил меня, как Кребба. Зачем ему понадобилось проявлять свое благородство тогда?

Блейз ничего не ответил на заданный вопрос.

— А вообще, меня очень напрягает тот факт, что Поттер ничего обо мне не знает. Я, конечно, все эти годы вел себя как свинья(а ведь даже хотя бы за это мог оставить меня гореть), да и он особой добротой не отличался… В чем смысл продолжать вражду?

— Я согласен, но ты Малфой, и не обязан молчать, если тебя что-то не устраивает. Забудь это, живи так, как будто ничего и не было.

— Я больше не хочу жить так, как жил раньше, — раздраженно ответил Драко. – Это вообще не реально! Как ты себе…

Закончить Малфой не успел, так как дверца в купе открылась, и в проеме появилась Панси с яркой пачкой конфет в руках. Она посмотрела на обоих парней, растянула свои небольшие губы в лукавой улыбке.

— Привет, мальчики, — сказав это, Паркинсон села поближе к Драко. Он решил проигнорировать ее действие и, повернув голову в ее сторону, кивнул.

Панси, не теряясь, тут же сделала вид, что поездка ее очень вымотала и положила голову на плечо Драко, от чего тот чуть не подпрыгнул на месте. Настойчивость этой девушки не знала никаких границ. Если она решила в одиннадцать лет, что станет миссис Малфой, то тут уже ничего не поделаешь.

— Привет, — ухмыльнулся Забини, закатив глаза.

— А чего вы такие хмурые?

Этот вопрос был скорее адресован Малфою, нежели другому слизеринцу.

— А чему нам радоваться, не подскажешь? — проговорил Блейз, не сводя глаз с Драко. Тот неожиданно встал и направился к выходу.

— Э, ты куда? — спросила Паркинсон.

— Прогуляюсь, — отрезал Малфой и быстро вышел из купе.

В данный момент у него были две цели: во-первых, сбежать от Паркинсон, которая бесила до одури, так, что зубы скрипели, а кулаки хотелось сжать до крови; а во-вторых, найти Поттера. Драко казалось, что это нужно выполнить немедленно, сиюминутно, особенно второй пункт. Что он будет говорить гриффиндорцу, Малфой еще не знает, но уже отчаянно заглядывает во все купе.

Почему-то Драко считал, что другого, более подходящего момента, чем сейчас не будет. Может быть, это было самоубеждение, потому что он после войны постоянно думал об этом. «Поттер» — это тема мыслей, с которой Малфой просыпался, проводил день, засыпал и спал.

Аспекты этой темы были различны, и их было множество, но самый яркий вопрос – почему Гарри его не убил? Он думал, что Малфой Пожиратель, ненавидел его с детства, желал ему смерти (или нет?), а тут взял и спас… Почему?

— Малфой? Ты не заблудился? — Лицо Рона Уизли от удивления стало вытянутым, как у слизня, когда он увидел Малфоя в дверном проеме. Драко еле сдержался, чтобы не сказать это вслух. Теперь он не имел права оскорблять их, если хотел добиться примирения. Уизли никогда не отличался особой вежливостью и внимательностью даже по отношению к своим друзьям. Возможно, Малфой его недооценивал: ведь должна же быть веская причина, что бы быть лучшим другом этого оборванца.

— Нет. Я бы хотел поговорить с Поттером. Наедине, — холодно бросил Драко, осматривая купе. Гарри сидел рядом с Джинни на расстоянии. «Странно», — подумал Драко. Ведь он был уверен, что они встречаются. Что ж, хорошо, теперь одной проблемой меньше. Напротив них сидел Уизли в обнимку с Грейнджер. Идеальная парочка. Нищий и грязнокровка.

— А что, ваше величество еще пожелает? — Рон смотрел на Малфоя исподлобья, отчего казался чересчур злым.

— Рон, остынь. Мы можем выйти, Малфой, — сказал Гарри и направился в соседнее купе, которое, как не удивительно, было свободным.

Драко волновался. Пытался подобрать нужные слова. Мерлин, да что происходит? Его никогда не волновало мнение окружающих. А тут при виде Поттера запотели ладони, загорелись уши…

— Ну, так что ты хотел? — Гарри отвлек Драко от размышлений, сев на диван и задав вопрос. В его больших изумрудных глазах Малфой не нашел осуждения и ненависти, и от этого стало немного легче, а вот то, что эти самые глаза оказались для него невероятно привлекательными и манящими несколько осложняло положение дел.

Драко тяжело вздохнул, собрался с мыслями, пытаясь перебороть себя самого.

— Я хочу извиниться за все годы нашей вражды, а так же поблагодарить за спасение в выручай-комнате. Сразу после войны я нигде не смог тебя найти, ты словно исчез. И поэтому приношу свои извинения слишком поздно. — Драко говорил спокойным ровным голосом, даже немного официально, не показывая волнения. Не хватало ещё, чтобы Поттер это заметил.

— Все в порядке. Я давно простил тебя и знаю, что ты был на нашей стороне. Хотя мало кто в это верит. Я даже Рона не смог убедить. А насчет поисков — ты бы не смог меня найти. Камин был открыт лишь для некоторых. Сам понимаешь, что пережить то, что с нами произошло нелегко…

— Сейчас все в порядке?

— Сейчас уже лучше, спасибо, — Гарри грустно улыбнулся и посмотрел Драко в глаза.

— А откуда ты узнал обо мне? — Малфой был удивлен тем, что до этого сказал ему Поттер.

— Снейп рассказал.

— Значит ты спас меня только поэтому?

— Нет, он сказал мне после войны. Малфой, ну не мог я оставить тебя там гореть. В такие моменты любая ненависть проходит. Мне кажется, что будь ты на моем месте, то поступил бы не иначе. Ну, или хотя бы надеюсь на это.

— Вот оно, ваше гриффиндорское благородство. Я бы прежде подумал о своем спасении, но в любом случае помог бы и тебе, Поттер.

— А это, наверное, слизеринское самолюбие? — усмехнулся Гарри.

— Может быть, — Драко хотел сказать что-то еще, но тут появился Уизли с крайне недовольным и перекошенным видом. Он уставился на улыбающихся парней и неуверенно промямлил:

— Гарри, все в порядке?

— Да, Рон, все отлично. Ма.. Д-драко, я пойду?

— Конечно, увидимся в Хогвартсе, Гарри.

* * *

— Драко? Гарри? И с каких это пор ты называешь хорька по имени?— Рон был возмущен, что ужасно нервировало Гарри. Ему не хотелось ничего объяснять, но убедить друга в том, что Малфой не такой уж и плохой, стоило обязательно.

— Рооон! Мы больше не враги.

— Гарри, ты спятил! Он же пожиратель. Малфой травил нам жизнь шесть лет, а ты предлагаешь с ним дружить? За…

— Это не так! — повысив голос, Гарри перебил друга и продолжил спокойнее: — Драко всю войну был на нашей стороне и работал шпионом вместе со Снейпом. Ему пришлось принять метку, иначе его убил бы собственный отец. Малфой не дал ему выбора, заставляя прислуживать Волдеморту. Я знаю, что тебе сложно хорошо к нему относится, но убедительно прошу хотя бы не оскорблять его. Ему и так больно! Представь, что каждый второй показывает на тебя пальцем, твердит, что ты пожиратель и должен быть в азкабане вместе с отцом, когда это не так. Когда ты рисковал жизнью, чтобы узнать о планах Волдеморта и доложить об этом Дамболдору. Даже врагу такого не пожелаешь.

— Ладно, — успокоившись, Рон пошел обратно к Джинни и Гермионе.

Гарри облокотился на стенку, прикрыл глаза и вспомнил тот разговор с Северусом. Гриффиндорец хотел многое с ним обсудить после того, как увидел воспоминания и узнал всю правду.

Он пригласил учителя к себе домой, на площадь Гриммо. Там Северус поведал Гарри, черезо что ему с крестником пришлось пройти только для того, чтобы выжить. Рассказал, насколько беспощаден был Люциус к своей семье, и что делал Волдеморт со своими подчиненными. Как безжалостно пытал круциатусом за малейшую оплошность. Об этом даже думать было невыносимо.

Представив себе это, Гарри зажмурился и направился к друзьям. Поттер был рад еще одному году обучения, рад снова вернутся домой, хотя и боялся тех воспоминаний, которые хранятся в стенах замка. Конечно же, все раны залечены, но нет гарантии, что в замке они не раскроются снова. Он надеялся, что за победу в войне ему разрешат не сдавать ЖАБА. Но, увы, этого не избежать. Так что придется усиленно учиться под руководством Гермионы. Уж она точно не позволит расслабиться.

Поттер снова сел рядом с Джинни только потому, что это было единственное свободное место. Он понимал, что девушка влюблена в него, но, к сожалению, ответить ей взаимностью не мог. В пророке недавно писали, что Джиневра Уизли его невеста, но Гарри это игнорировал. Ему было все равно, что пишут в газете, и что о нем думают. Для него эта рыжеволосая особа была всего лишь младшей сестренкой.

— Что у вас произошло? И какого черта ты понадобился Малфою? — спросила недоуменная Гермиона.

— Ничего не случилось. С Драко мы обговорили некоторые моменты прошлого, он извинился, а Рону я пытался объяснить, что Малфой нам не враг, и мы должны перестать оскорблять его, — спокойно объяснил Гарри, надеясь, что подруга поддержит его и поможет достучаться до своего парня.

— Мы ведь это уже обсуждали, Рон. Почему ты не можешь поверить, что он не враг? — Гарри облегченно вздохнул, когда Гермиона поддержала его.

— Потому что Снейп решил прикрыть ему задницу и после войны сказал, что Малфой не виновен. Выбора-то у него не было, кроме как попросить помощь у крестного. Кому охота гнить в Азкабане? Лучше притвориться белым и пушистым, а еще лучше подружиться со спасителем мира, — закончив мысль, Рон слабо улыбнулся, понимая, что ему никто не верит. Даже, наверное, он сам. Просто из принципа и обиды, Уизли не хотел попытаться простить Малфоя.

— Ты неисправим, братец, — сказав это, Джинни посмотрела на Гарри, который мысленно был где-то в другом месте, но точно не в компании лучших друзей.

Всю дорогу к замку Гарри переполняли смешанные чувства. С одной стороны, он безумно соскучился по школе, а вот с другой, ее стены таили в себе не совсем радужные воспоминания, от которых итак приходилось избавляться изо всех сил. Было страшно, что все то, что было так тщательно уничтожено в его сознании, вновь выплеснется наружу. Это как начать войну сначала, только уже с самим собой, со своей памятью.

Когда ребята подходили к большому залу, на них налетели Невилл и Луна, а следом еще и Дин с Симусом с громкими приветствиями и радушными улыбками.

«Счастливые парочки», — усмехнувшись про себя, подумал Поттер. Вновь встретиться с ними, такими довольными, для Гарри было очень приятно. Почему-то сразу перед глазами всплыли воспоминания военного времени… Пронизанные болью и отчаянием, но в тоже время сияющие смелостью и злостью глаза… Сейчас они сияли по-другому. Быстро, все-таки, любовь залечивает старые раны.

— Добро пожаловать домой! — торжественно произнесла Гермиона, заходя в большой зал, и широко улыбнулась, схватив ладонь Рона. Для всех это был такой же волнительный момент, как и для самого Гарри.

Остановившись в открытых дверях, Поттер осмотрел помещение и, успокоившись, направился к своему столу. Никаких тревожных воспоминаний перед ним не возникло, все так, как и было, за одним лишь исключением. Для Гарри это первый год, когда здесь не было Дамблдора, и это очень неприятно кололо сердце. Та пустота от частички, которую директорзабрал с собой, вдруг наполнилась холодным воздухом.

— Все в порядке? – взволнованно спросила Гермиона, положив руку на плечо Гарри.

— Да, порядок, — улыбнувшись одним уголком губ, уверил ее Гарри и начал наблюдать за МакГонагалл, вокруг которой толпилась куча одиннадцатилеток и даже подростков. Видимо, многие родители позволили пойти в школу только сейчас, будучи уверены, что настало действительно мирное время.

После распределения первокурсников директор озвучила имена преподавателей и их предметы. Гарри обрадовался, когда не услышал никаких изменений в преподавательском составе (разве что Слизнорт ушел, а, по мнению Поттера, это было даже к лучшему), и удивился, так как о ЗОТИ не было сказано ни слова. Скорее всего, слава о злосчастном месте пугала профессоров.Конечно, Гарри очень хотел увидеть на этом месте Люпина, но этому желанию не суждено было осуществиться. Ремуса больше не было, Тонкс тоже…Остался только их маленький сын Тедди, которого Гарри полюбил как своего и стал его крестным отцом. Проблему оборотнейэтот малыш не получил, унаследовав от матери чудный дар метаморфов. При их последней встрече Теддисотворил себе такие же уши, как и у их домашнего эльфа, а своим волосам придал изумрудный оттенок, под цвет глаз Поттера.

После речи, которую внимательно и с интересом слушали только малыши, так как она практически не отличалась от привычной болтовни Дамблдора, директор хлопнула в ладоши и пожелала всем приятного аппетита, после чего на столах появилось множество разных блюд. Гарри был жутко голоден и принялся уплетать все, что попало к нему в тарелку.

— Гарри, умерь свой пыл, еда от тебя не убежит. А то ты мне больно Рона напоминаешь, — Гермиона усмехнулась и сделала глоток тыквенного сока.

— А причем тут я? — с набитым ртом пробурчалРон, и все друзья рассмеялись.

Закончив, Гарри посмотрел на слизеринский стол. Драко выглядел отстраненным, даже несмотря на то, что беседовал с Забини. Поттер наблюдал за Малфоем, пока тот не посмотрел на него в ответ. Гриффиндорцу показалось, что он не просто смотрит на слизеринца, а что тот как будто притягивает его взгляд. Гарри передернуло от этой мысли.

— Гарри, почему он на тебя пялится? — несколько минут спустя спросил рядом сидящий Рон.

— Разве на меня? Тебе кажется, — отмахнувшись, он продолжил ужинать.

* * *

— Драко, ты мне сегодня ответишь или нет? Где ты был, когда ушел прогуляться? И почему я тебя нашел только тут? — раздраженный Блейз, дождавшийся окончания затянувшейся речи МакГонагалл, начал заваливать Малфоя вопросами.

— Сидел, думал о разговоре с Поттером, а потом пришел сюда.

— Ты все-таки с ним поговорил?

— Да.Все оказалось далеко не так страшно, как я предполагал, — Драко покрутил в руках кубок и посмотрел на объект своих с Блейзом обсуждений, который в этот момент пристально изучал его. Как только Гарри заметил на себе взгляд Малфоя, сразу же отвернулся.

— Тогда в чем проблема?

— Ни в чем, — соврал слизеринец. Его пугало то, что он хотел подойти к Поттеру, поговорить с ним, стать хорошими друзьями. Нет, даже больше, чем друзьями. Драко наблюдал за каждым движением Гарри. Из мальчика тот превратился в сильного, привлекательного мужчину, и не скажешь, что семнадцатилетний подросток.

— Не ври. На тебе лица нет, — проговорилБлейз и грустно улыбнулся. — А я ведь хочу тебе помочь.

— Скажи, мы с Поттером могли бы стать друзьями? — сразу же, как до Забини дошел смысл вопроса, он расхохотался так, что на него уставился весь слизеринский стол, после чего Драко добавил: — А мне вот не смешно.

— Забудь об этом, — его друг посерьезнел. — Даже если ты попытаешься, вряд ли что-то получится. Поттер натурал, у которого, по слухам, опыта не больше, чем у второкурсника. Лучше поешь и переключись на кого-нибудь другого. По тебе почти весь Хогвартс сохнет, неужели мало?

— Я вообще-то о дружбе говорил, — Драко нахмурился.

— Ага, знаем мы эту дружбу, — Блейз закатил глаза. — Ты ничего не делаешь просто так. Если бы в Поттера не влюбился, то даже бы не задумался о том, что он о тебе думает. Вот только скажи мне, с чего это тебя так переклинило?

— Не влюбился. Я никогда никого не любил, и теперь не собираюсь. Он мне просто нравится, — услышав это, Забини усмехнулся. — Кстати, ты случайно не в курсе, что у него с этой Уизли?

— Случайно не в курсе. Мне совершенно неинтересно кто с кем встречается. Но если я что-то услышу, то ты обязательно узнаешь об этом первым.

Кивнув, Драко встал из-за стола и начал собирать первокурсников. Будучи старостой факультета, Малфою было положено провожать новичков в подземелья и проводить инструктаж. Пройдя по длинному коридору, он заметил, что одна из учениц свернула за угол. В данный момент Драко мечтал поскорее довести детей и лечь спать, и разборки с малышней в его планы не входили.

— Китон, будьте так любезны, сообщить мне, куда вы направляетесь? — Драко узнал эту девочку, она была дочерью бывшего начальника отдела регулирования магических популяций и контроля над ними — Ричарда Китона. Он с семьей был на одном из ужинов, которые устраивал Люциус для Пожирателей смерти и их семей. Смотреть на это сборище было более чем отвратительно. Большое количество алкоголя окончательно губило их рассудок. Нарцисса не выдерживала и отводила их детей и жен в другую часть замка. Каково будет состояние ребенка, увидевшего, как его отец убивает невинного человека? Некоторые дети, возможно, впитывают это и становятся такими же ублюдками, дабы не разочаровать семью… Наверное, Драко должен был стать именно таким ребенком. Должен был не идти против собственного отца. Но у этого Малфоя были замечательная мать и крестный отец, который всю жизнь заменял родного. Они помогли ему не сломаться и стать тем, кем он сейчас являлся.

— Мне стало любопытно, Малфой, — Паула Китон выглядела довольно наглой и хитрой, что насторожило Драко. Слизеринец надеялся, что девочка еще не испорчена, хотя по ее надменному лицу сложно было сделать такой вывод.

— Мистер Малфой, — поправил он, а затем продолжил, одарив всех своим фирменным малфоевским взглядом. — В следующий раз будете наказаны. И поверьте, Вам это не понравится. Предупреждаю всех, если замечу малейшее отклонение от правил, то вы об этом пожалеете. А теперь за мной, и пошустрее. Вам понятно? — первокурсники закивали, все, за исключением Паулы.

— Ты меня поняла? — сквозь сжатые зубы процедил Малфой, близко подойдя к ней.

— Да, — тихо сказала девочка, глядя в глаза своему неприятелю.

— Я не слышу, — Драко посмотрел на нее в ответ, отчего Китон невольно сжалась.

— Поняла, — все-таки огрызнулась Паула.

Драко резко повернулся, крикнул: «За мной», и быстрым шагом повел детей в подземелья.

После того, как он зашел в спальню для старост, Драко принял горячую ванну, которая всегда помогала расслабиться и прийти в себя после тяжелого дня. А потом лег спать. Заснуть на новом месте у него не получалось, из головы никак не выходили ужасающие воспоминания о войне. Убийства, насилие, крики, кровь — все стояло перед глазами, как будто это было совсем недавно. Вспомнился тот день, когда он впервые увидел ту девчонку. Она была жутко напугана, но единственная из всех детей грубила Нарциссе. То, что этот ребенок теперь учится тут, не давало Драко покоя, хотя по сути причин для беспокойства не должно было быть. Прокрутившись около часа, Малфой решил выпить зелье сна без сновидений. Оно всегда спасало, когда юношу что-то тревожило.

Малфой потянулся за небольшой колбой и одним глотком проглотил содержимое. Для него это было самое противное на вкус зелье, но только оно помогало справиться с проблемой. Опустив голову на подушку, Драко почувствовал, как в глазах начало темнеть, тело расслабилось, разум покинули волнующие мысли, и он медленно погрузился в сон.

* * *

После завтрака Гарри решил подняться в гостиную. До первого урока, трансфигурации, оставалось еще полчаса, и можно было спокойно почитать. Рон и Гермиона еще даже не спускались, наверняка всю ночь обживали новую кровать в спальне старост. Они вчера забавно пытались слинять от Поттера, оставляя его в полном одиночестве. Рон, не имея никаких актерских способностей, неправдоподобно сказал, что переел, и при этом еще покраснел сильнее обычного. А Гермиона пожаловалась на усталость, но скрыть краску на лице ей также не удалось. Поттер лишь усмехнулся про себя, уверил парочку в том, что сам засыпает на ходу, и ушел в свою спальню.

— Гарри, — он услышал голос Малфоя, и, повернувшись в его сторону, пошел навстречу.

— Привет, Драко, — отозвался Гарри и, снедаемый любопытством, направился за Малфоем в свободный кабинет.

— Я долго вспоминал ту ночь, и есть еще один вопрос, на который никак не могу найти ответ, — Драко сел на край парты и пристально посмотрел на Поттера.

— И что за вопрос? — Гарри стало еще любопытнее от сказанного.

— Зачем тебе понадобилась Диадема в разгар войны? Не думаю, что тогда тебе приспичило полюбоваться утерянным культурным наследием Хогвартса.

— Верно, — согласился Гарри и, подумав, решил ему все рассказать. — Ты когда-нибудь слышал о крестражах?

— Нет, вроде, — нахмурив брови, медленно ответил Драко, у которого, по всей видимости, в голове происходил сложный мыслительный процесс.

— Странно, что тебе никто не рассказывал.… Ну да ладно. Крестраж — это предмет, в котором находится часть души. Чтобы разорвать свою душу, маг должен совершить преднамеренное убийство, поскольку оно является самым тяжким из злодеяний. После этого с помощью магии часть этой души заключается в неодушевлённый, либо одушевлённый объект. Для того чтобы убить такого мага, нужно сначала обезвредить все его крестражи. Пока это не сделано, маг, создавший их, бессмертен: он может потерять тело, но душа останется жить, и он сохранит способность к самовоскрешению. Тем не менее, состояние мага сразу после потери тела будет ничтожнее, чем у призрака.

— Ты хочешь сказать, что Волдеморт разорвал свою душу? — Драко был в шоке, узнав это, на все вопросы сразу же нашлись ответы.

— Именно. И сделал он это семь раз. Дневник Тома Реддла, Кольцо Марволо Мракса, Медальон Слизерина, Чаша Хельги Хаффлпафф, Нагайна, Диадема Ровены Равенкло, ну, и я.

— Ты?

— Да. Я сам этого не знал, да и Волдеморт тоже, пока не убил меня, точнее, крестраж во мне. Из-за этого появился мой шрам. Теперь его нет, видишь? – сказав это, Гарри откинул со лба челку.

— Невероятно. Я многое предполагал по поводу его возвращения, но такого даже представить не мог.

— Странно, я думал, что Снейп тебе это рассказал.

— А он знал?

— Конечно, даже раньше, чем я. Дамблдор поделился этой новостью сначала с ним, а уже потом со мною. И наш директор умер от кольца Мракса. Он его надел, а то было проклято, и Снейп смог продлить его жизнь только на год, — Гарри улыбнулся, потому что видеть рассерженного Драко было забавно.

— Вот скотина! Я же интересовался у него, как воскрешался Волдеморт и спрашивал, почему я не виноват в смерти Дамблдора.

— Да не злись, теперь ты все знаешь, и если будут еще какие-нибудь вопросы, обращайся, — Драко расслабился. — У нас сейчас трансфигурация, пойдем, а не то опоздаем.

Гриффиндорец был удивлен легкостью их разговора. Драко действительно изменился до неузнаваемости. За эти два дня он не услышал от него ни одного оскорбления в адрес своих друзей. С его лица пропали высокомерная усмешка и презрительный взгляд, от которого обычно сердце Поттера нервно сжималось. Это был уже не тот слизеринец, который издевался над ними столько лет. Гарри невольно подумал, что ему бы хотелось чаще разговаривать с Малфоем, причем не на темы прошедшей войны, а просто так, о какой-нибудь ерунде. Когда они зашли в кабинет, то весь класс вытаращил на них глаза, тут же оставивсвои занятия.

— Чего уставились? — рявкнулГарри.

Драколишь окинул надменным взглядом присутствующих, и отправился на свободное место рядом с Забини.

— Почему ты пришел с ним? — Рон совершенно не удивил своим возмущением, проявив его, как только Гарри сел рядом.

— Если бы ты не занимался Гермионой вместо завтрака, то возможно я бы пришел не с ним, — усмехнулся Поттер, за что получил слабый удар локтем в бок от подруги.

— И что же вы с ним делали? — фыркнула Гермиона.

— Разговаривали, что же еще? — Гарри закатил глаза.

— Из тебя нужно каждое слово насильно вытягивать? О чем разговаривали? — девушка продолжила допрос.

— Просто рассказал ему о крестражах… — Закончить он не успел, так как в кабинете появилась МакГонагалл и начала урок. Гермиона неодобрительно на него посмотрела, покачав головой, и со всем вниманием углубилась в предмет.