Первый день сентября выдался на удивление жарким. Уже с утра солнце радовалось началу осени, заливая золотистым светом серое здание старого вокзала. По перрону, между платформами 9 и 10, шла очаровательная процессия, заставляющая прохожих мужчин старше шестнадцати и моложе семидесяти выкручивать шеи, смотря вслед великолепной белокурой леди в алом костюме строгого покроя. Её красота словно излучала свет, и солнце, отражающееся в светлых прядях длинных, струящихся по спине волос, окутывало красавицу золотистым ореолом. Но женщина как будто и не замечала производимого ею впечатления. Или уже настолько привыкла к реакции окружающих? Все ее внимание было сосредоточено на девочке лет одиннадцати, несколько неуклюжей, угловатой, со смешными короткими кудряшками. Девочка катила перед собой огромную тележку с тремя чемоданами, на которых, закрепленная ремнями, стояла клетка с красивой белоснежной полярной совой.
— Мари-Виктуар, давай обсудим еще раз…
— Мама! Ну, сколько можно! Я все помню… Пожалуйста, не начинай! Ой, а вон дядя Гарри и Тедди! — девочка, вскрикнув, оставила тележку Флер и побежала к стоящим неподалеку Гарри Поттеру и Тедди Люпину. С радостным визгом девочка подлетела к Гарри, и с разбегу кинулась к нему на шею. Он едва успел подхватить ее и прижать к себе. Расцеловав Гарри, девочка и не думала слезать с любимых рук, а удобнее расположившись, скрестила ножки у него на талии, и еще сильнее обняла за шею. Тедди удостоился только улыбки и дружеского взмаха рукой.
— Дядя Гарри, спасибо за сову. Она великолепна!
— Мари-Виктуар Уизли, что вы себе позволяете? — строго спросила подошедшая Флер. Однако взгляд ее заметно потеплел. Она наклонилась к Тедди, и, взъерошив светлые волосы, расцеловала его в обе щеки, от чего мальчик покраснел.
— Привет, малыш. Ваш первый год в Хогвардсе! Волнуешься?
Прижав руки к пылающим щекам, Тедди воскликнул:
— Нисколечко! Я уже большой!
Взрослые весело рассмеялись. Флер подошла к Гарри, подставляя щеку для поцелуя:
— Рада видеть тебя, mon cher. Как Япония? Отпуск удался? Мари-Виктуар, слезь с ‘Арри. Тебе уже не пять лет. Ему же тяжело.
— Я не толстая! Дядя Гарри, скажите ей, что я не толстая!
Гарри, улыбнувшись, чмокнул девочку в кончик носа, и, ставя ее на землю, произнес:
— Тори, ты не толстая. Ты красивая юная леди, которая через пару лет сведет с ума все мужское население Хогвардса.
— И тебя? — вздернув подбородок, она с надеждой взглянула на объект своих девичьих грез, кокетливо хлопая ресницами.
— Мари-Виктуар! — Флер дернула дочь за рукав. — Ты невыносима!
Гарри взглянул на часы:
— Уже без десяти. Надо поторопиться.
Преодолев барьер, они оказались на шумной и многолюдной платформе 9 3/4. На них с интересом смотрели, оглядываясь и перешептываясь. Многие высовывались из окон вагонов. Однако объектом пристального внимания на этот раз был Гарри Поттер, знаменитый Мальчик-Который-Выжил.
— ‘Арри, mon cher, как ты это выносишь…, — Флер приобняла друга за плечи.
Тут же защелкали фотокамеры.
Гарри закатил глаза:
— Вечерние газеты снова начнут обсуждать наш «роман». «Гарри и Флер — дружба или любовь? Что скрывается под этими трогательными объятиями?». Им когда-нибудь это надоест?
— Боюсь, никогда. Ты же Избранный! Вот если бы ты женился, завел семью…
— Мама, — гневно воскликнула Мари-Виктуар, — дядя Гарри не может жениться! Он…
Последние слова Мари-Виктуар заглушил гудок Хогвартс-экспресса.
Гарри помог Тедди внести чемоданы, закинув их на верхние полки купе.
— Ну, Тедди, до встречи. Передавай привет Невиллу… профессору Лонгботтому. И смотри там…
Обменявшись с посерьезневшим крестником рукопожатиями, Гарри обернулся к Мари-Виктуар:
— Тори, малыш...
Шмыгая носом, девочка обняла Гарри:
— Я буду так скучать, дядя Гарри… Я буду посылать тебе письма каждый день!
Уже в тамбуре она нагнала его, выбежав из купе, и ухватив за рукав, заставила обернуться:
— Что, родная?
— Обещай, что не женишься, пока я не окончу школу. Обещай, что, когда я стану взрослой, ты женишься на мне…
Гарри несколько растерявшись, протянул руку и взъерошив ее волосы, шепнул:
— Глупышка…
— Обещай…
— Удачной учебы, Тори. Пока!
Гарри выскочил из уже ставшего набирать скорость поезда и, еще раз махнув девочке, направился к Флер, вытирающей заплаканные глаза.
— Ну, вот… разревелась… Я ее еще никогда так надолго не отпускала…
И, уткнувшись в плечо Гарри, она разрыдалась. А Гарри гладил ее по волосам, успокаивая.
И никто из них уже не обращал внимания на яркие вспышки множества фотокамер. Безусловно, сегодня фортуна на стороне прессы. Теперь-то уж Гарри Поттер не отвертится! Ему придется открыто заявить о своих отношениях с вдовой Билла Уизли… Ведь не может же на самом деле быть, чтобы Флер Уизли, возглавляющую список самых красивых ведьм мира вот уже более двенадцати лет, и знаменитого Гарри Поттера связывала только дружба.
* * *
«Дорогой, дядя Гарри.
Вот и закончился первый день в Хогвардсе. Я в восхищении. Тут все такое… Такое… Дядя Гарри, у меня просто нет еще таких слов, чтоб описать восторг, который вызывает во мне этот замок. На перроне нас встретил Хагрид. Он передает тебе привет. А еще он сказал, что Клювокрыл тоже тебе привет передает. Он такой смешной! Я имею в виду Хагрида. Он привел нас к огромному озеру и, ты себе не представляешь, мы на лодках поплыли к замку! Мы с Тедди забрались в одну лодку. К нам еще присоединилось два мальчика. Питер Вуд и Кайл Джонсон. Мальчики всю дорогу спорили о том, какой факультет предпочтительней. Идиоты! Да не все ли равно? Я вот нисколечко не переживала. И из Хаффлпаффа выходили достойнейшие волшебники! А после твоих рассказов о директоре Снейпе, меня и Слизерин не пугает! Из-за своего дурацкого спора глупые мальчишки пропустили самое интересное: гигантский кальмар махал нам своими щупальцами! Затихли, когда мы плыли в пещере. Тедди мне так сильно руку сжал… Синяк вот еще не сошел. В пещере было потрясающе красиво! Сталактиты… погоди… или сталагмиты… Ну, те, что как бы сосульки, но растущие от земли, такие тени отбрасывали!!! Я пугала несносных мальчишек, рассказывая про подводных чудовищ. А потом мы причалили, и Хагрид повел нас по широкой лестнице в замок. А там уже дядя Невилл нас встретил и повел в Большой Зал. Рассказал про распределение.
Дядя Гарри!!! Как же красиво в Большом Зале! Нет, ты, конечно, все рассказывал, да и Историю Хогвартса я читала. Тетя Гермиона лично меня экзаменовала по этой книге. Но как же там потрясно! Я еле сдерживалась, чтобы не вопить от переполняющих чувств. Меня Тедди все время одергивал: «Тори, на тебя смотрят. Тори, закрой рот. Тори, может, лимон пожуешь?». Поколотила бы его!
А теперь… Угадай, на какой факультет я попала? А?
Не-а, не Гриффиндор. Не угадал!
Я попала в Райвенкло! Я самая умная! Йо-хо!
Тедди меня вот тоже удивил… Он раньше меня прошел распределение и тоже оказался в Райвенкло.
Мы просто взяли и сломали стереотипы!
Видел бы ты, как вытянулась шея директора МакГонаглл! Ладно, я… Мой папа, конечно же, был знаменитым гриффиндорцем, лучшим учеником и старостой школы, но он же набрал 12 СОВ, этот рекорд еще никто не превзошел. Тетя Гермиона это часто упоминала… А раз так, то он был очень умный, а значит мог быть достойным выпускником Райвенкло. Да и маман-то у меня закончила Шармбатон! Она участвовала в Турнире Трех Волшебников!
Но, Тедди! У него ГРИФФИНДОР вот такенными буквами был на лбу написан!
Жаль только, что теперь не дядя Невилл будет нашим деканом. У нас очень смешной декан. Ты рассказывал про профессора Флитвика. Но все равно, я не ожидала что он такой маленький!
Нас очень вкусно накормили, а потом староста повел нас в Южную башню. Мы долго поднимались по винтовой лестнице, пока не оказались у самой странной двери, которую я когда-либо видела: без ручки, без замочной скважины. Был только бронзовый молоток в форме орла. Староста стукнул молотком, и орел открыл клюв и заговорил. Оказывается тут не пароль надо называть, а отвечать на вопросы!
— У меня шесть сыновей. У каждого сына есть родная сестра. Сколько у меня детей?— спросил бронзовый орел.
Староста обернулся и с прищуром посмотрел на нас, первокурсников:
— Ну, ребята. Кто попробует ответить?
— Двенадцать! — сразу закричало несколько голосов.
Переглянувшись, мы с Тедди ответили:
— Семь.
— Верный ответ, — сказал орел и дверь распахнулась.
Дядя Гарри! Я никогда не видела такой красивой гостиной! И такой просторной! Высокие арочные окна по всему периметру огромной круглой комнаты. На них — красивые ярко-синие портьеры с бронзовыми узорами. Ультрамариновый пол и высокий куполообразный потолок расписаны звездами. Не такими, как в Большом Зале, но не менее прекрасными! Завтра напишу про вид из окон — он наверняка потрясающий. А сейчас… я сильно устала. Уже клюю носом, дописывая последние строки. Сейчас привяжу письмо к лапке Меркурия и отправлю его тебе. Ой, мне же еще маме надо написать!
Люблю, целую.
Твоя Тори.
09.01.2009 г.»
* * *
«Дорогой дядя Гарри.
Встала на рассвете и выбежала в общую гостиную. Я же обещала тебе рассказать про открывающийся вид. Дядя Гарри, просто с ума сойти, как тут красиво! Такой великолепный вид на горы, озеро и лес! А еще представь все это в алых проблесках зари! Я прямо испытала этот… ну, как его…слово забыла… А еще у двери в наши спальни стоит очень красивая статуя. Такая вся белая, мраморная. Это изваяние Ровены Райвенкло. Знаешь, вроде, красивая скульптура, но есть в ней что-то пугающее…
Сегодня у нас по расписанию Зельеварение, Чары, Защита от темных искусств и Уход за магическими существами.
Зельеварение сейчас не проводят в подземельях. С тех пор, как предмет стал вести декан Гриффиндора. Дядя Невилл был такой серьезный на уроке. Я еле сдерживалась, чтоб не рассмеяться. Представляешь, за время урока он не разбил ни одной пробирки, не смахнул со стола ни одного ингредиента. В школе он совсем другой. Не такой, каким я привыкла его видеть. Мы с Тедди заработали целых десять очков для своего факультета!
Урок у профессора Флитвика тоже прошел гладко. Правда, один мальчик из Слизерина умудрился спалить волосы на голове хаффлпаффца. Бедного мальчика сразу увели в больничное крыло. И со Слизерина за это всего пять очков сняли!
Ой! Защита от темных искусств…Я так ждала этот предмет. Я тоже буду лучшей по этому предмету, как ты! На нее мы спустились в подземелья. Профессор Флинт, помимо того, что ведет защиту, еще и декан у Слизерина. Он сразу «заприметил» нас с Тедди… Похоже вы в свое время не очень-то ладили. Ну и ладно! Я еще докажу, что «красивая мордашка и кровь вейлы…» — это не все, что у меня есть. Да и что все так привязались с этой кровью вейлы! От прабабки мне только цвет волос и достался. А ты знаешь, что я его терпеть не могу! Как будто уже седина на голове! Вот, по идее, при этих словах профессора Флинта мое лицо должно было скукожиться до птичьей мордашки, на спине вырасти кожаные крылья, и от гнева я должна была пальнуть магическим огнем! А я даже бровью не повела. Вот погодите, сэр, еще увидите, как я Экспеллиармусом владею!
Дядя Гарри, Хагрид сумасшедший! Нет, я все понимаю… Но, дядя… Я больше ни на один его урок не пойду! Я его сейчас даже забавным не считаю… Можешь защищать его, сколько угодно, но ему не место в преподавательском составе! Пусть, вон, за лесом ухаживает, а не за магическими (где мой тазик?) существами… Теперь я понимаю значение выражения «соплохвоста под одеяло».
Уф! Вот и закончился мой первый учебный день. Мы с Тедди всюду ходим вместе . Несколько девочек уже спрашивали меня, целовалась ли я уже с ним или нет. Нет, ну и дела, а? Я и Тедди! Да я его с пеленок знаю! Он мой самый любимый друг, такой родной, как брат… Ха! Целовалась… Но я, конечно же, сделала загадочное выражение лица и даже попыталась покраснеть. А что? Пусть болтают, если им заняться нечем.
А во время обеда прилетели совы, принесли письма и свежие газеты. Вы с мамой, наверно, уже видели ту отвратительную статью Риты Скиттер, и ваши с мамой фотографии с мерзкими комментариям? Я-то сразу поняла, что не «миловались вы с ней на глазах удивленной толпы, больше не в силах скрывать годами сдерживаемую страсть». Маман, наверное, ревела в три ручья? Она сильно переживала, отправляя меня в школу. Но, то, что написали эти бумагомаратели! Как все исказили! Ну, почему вас никак не оставят в покое? Почему не могут поверить в искренность вашей дружбы? Вы оба потеряли самых родных и любимых в той страшной битве в Хогвартсе. Мама потеряла папу, ты — свою девушку Джинни… Ох, попадись мне эта Скиттер… И плевать на запрет магии до достижения совершеннолетия!
На этой «оптимистичной ноте» заканчиваю свое второе письмо. С нетерпением жду ответа.
Люблю, целую.
Твоя Тори.
09.02.2009 г.»
* * *
…
* * *
«Гарри! Дядя!
Уже неделя прошла с момента моего приезда, а я еще не получила от тебя ни одного письма! А я тебе каждый день пишу! Мама мне уже десяток посылок наприсылала, а ты… Почему ты мне не пишешь? Если не будешь писать, буду тебе на работу высылать по десять вопилеров в день! Так и знай. Я в гневе неприятна.
Твоя (злая на тебя) Тори.
09.07.2009 г.»
* * *
«Тори, малыш, здравствуй.
Прости, родная. Знаю, какими нелепыми для тебя покажутся мои оправдания, но после отпуска скопилось невероятно много дел.
Твои письма — единственное, что поднимает мне настроение в течение утомительного рабочего дня. Ты никогда не перестанешь меня забавлять!
Думаю, испытанный тобой восторг от открывающего вида называется «катарсис». Это слово ты забыла? Неправильно говорить — «испытала катарсис», правильно — «впасть в катарсис» . Как в ступор, например.
Я очень горжусь тобой и Тедди. Райвенкло — замечательный факультет. Вы с Тедди станете достойными его учениками.
Очень рад, что ты так невозмутима к нападкам профессора Флинта. Увы, мой опыт препирательства с преподавателями, — не образец для подражания. Невилл говорит, что профессор Флинт компетентен. Думаю, со временем вы поладите.
Понимаю твое отношение к урокам Хагрида, но сильно на него не сердись. И не вздумай прогуливать! Поверь, кроме соплохвостов, он вам покажет много удивительного: гиппогрифов, единорогов, фестралов. А еще вас ждут увлекательные прогулки по Запретному лесу в сопровождении великана Грохха!
И не надо так остро реагировать на статьи о нас с твоей мамой. Мы с Флер уже давно не обращаем на это внимание. А слухи и сплетни — они сопровождают меня всю жизнь. Я с этим смирился.
Удачи в учебе.
Дядя Гарри.
P.S. И будь умницей: чтоб ни одного вопилера у меня на работе! А то я тебя знаю!
09.09.2009 г.»
2014 г.
Гарри отправил сову с письмами в Хогвартс для Тедди и Тори, и потянулся в кресле. Все. На сегодня его больше ни для кого не существует. Спать, спать, спать… С этим намерением Гарри поднялся в спальню. Однако, едва отворив дверь, он понял, что столь желанное свидание с Морфеем придется отложить часа на два, как минимум .…
Сначала он ощутил знакомый аромат пачули и сандала, потом свет из распахнутой двери осветил стройное тело на его кровати. Чжоу…
Послав воздушный поцелуй любовнице, Гарри пересек комнату, направляясь в ванную, бросая на ходу:
— Я в душ…
Струи прохладной воды падали на лицо и плечи, тонизируя и бодря. Гарри потянулся к мылу, однако его руку накрыла изящная ухоженная женская ладонь:
— Позволь мне, — хрипловатым, сводящим с ума контральто шепнула Чжоу, — и сделай погорячее…
Намыливая ему спину, она едва уловимо касалась его то грудью, то бедром, прекрасно осознавая, какую реакцию вызывает такой «точечный массаж».
— Теперь ты… — сказала Чжоу, обняв его сзади и, прижавшись всем телом, вложила мыло в его ладонь.
Откидывая с лица мокрые волосы, Гарри медленно развернулся. Вернул мыло на полку и рывком притянул девушку к себе. Впиваясь в чувственные губы, он с хриплым стоном шагнул вперед, прижимая ее к стене. Раздвинув ее ноги, он закинул их на свою талию. Девушка вцепилась в его плечи и плотнее обняла ногами. Шею Гарри обдало ее жарким дыханием. Проведя языком от ключицы до уха, она слегка прикусила его мочку и шепнула:
— Хочу… сразу… всего…
* * *
В спальне царил привычный полумрак. Единственным источником света был бра на стене, освещавший две фигуры на простыне шоколадного цвета. Гарри лежал на спине, закинув руки за голову, и размышлял о лежащей рядом девушке.
Секс, как всегда, был великолепен, но на смену эйфории пришла привычная опустошенность. Чжоу ему нравилась: красивая, умная, сексуальная… Но… И это «но» отравляло все то хорошее, что связывало их: он не испытывал к ней той любви и нежности, которые когда-то чувствовал к Джинни. Та часть его души, на которую ставил в своей игре Дамблдор, та сила, которая помогла ему победить Волдеморта, умерла вместе с ней. Сейчас в его душе пустота и усталость. И очередной секс с Чжоу не принес ему той душевной теплоты и радости, в которой он так нуждался. Им опять овладело чувство равнодушия ко всему, что происходит вокруг.
Чжоу, расположив голову на сгибе его локтя, вырисовывала ногтем у него на груди невидимые узоры.
— Гарри, давай поженимся…
— Давай, — не раздумывая, ровным голосом ответил Гарри.
Чжоу приподнялась на локте и внимательно посмотрела на любовника. В глазах застыл немой укор, как будто он ударил ее:
— Ты так ответил… Неужели я совсем ничего для тебя не значу? — она поднесла пальцы к губам Гарри, который уже собрался ответить, и покачала головой. — Не надо… Это риторический вопрос, ответ на который читается на твоем лице. Не надо быть легилиментом, чтоб прочитать твои мысли. Ответь только, почему, все же, «давай»?
Мысли вихрем пронеслись в его голове: «Потому, что мне все равно. Потому, что я не уверен, что вообще когда-нибудь смогу полюбить. А к тебе я чувствую хоть что-то… Потому, что я смелый гриффиндорец, и наличие у тебя на пальце обручального кольца не может служить серьезным препятствием. Потому, что я благородный гриффиндорец, и отказаться жениться на женщине, которая ради меня пошла на адюльтер, я просто не могу. А, в целом, мне и правда все равно».
Только по выражению лица Чжоу Гарри понял, что сказал все это вслух. Причем, сказал монотонно, ни разу не повысив голос, и не взглянув на девушку.
Чжоу вскочила с постели и, глотая слезы, стала молча одеваться. Шагнув в камин, все же обернулась и, поймав ничего не выражающий взгляд зеленых глаз, вскинула палочку:
— Экспекто Патронум!
Однако, вместо привычного лебедя, из палочки Чжоу вырвался серебристый олень.
— На память, — шепнула Чжоу и исчезла в зеленых языках пламени.
Похоже, его очередному «роману» пришел конец… Гарри бы отдал все на свете, чтобы почувствовать хотя бы сожаление… Но сердце молчало. Ну, ушла, и ушла.… Спустя несколько минут он уже мирно посапывал.
* * *
— Тедди, он приезжает! — Мари-Виктуар бросилась к Тедди, только что вышедшему из спален мальчиков в общую гостиную. Схватив друга за руку, потащила к выходу. — Идем, идем же. Он будет ждать нас у Хагрида!
— Тори, а завтрак? А занятия? Гарри только после обеда прибудет. Он же писал. Угомонись, безумная!
* * *
Каждый год Гарри приезжал на месяц в Хогвартс с курсом лекций и практических занятий по Защите от Темных Искусств. Это невероятно радовало учеников, директора и почти весь преподавательский состав. За некоторым исключением. «Некоторое исключение», в лице действующего преподавателя по данному предмету, в это время обычно паковало чемоданы и аппарировало на Ямайку или в другую отдаленную банановую республику.
Прибыв в Хогвартс, Гарри первым делом заглянул к директору МакГонагалл. За чаем они обсудили план занятий для каждого курса. Гарри ознакомился с текущими делами школы, поделился последними новостями с портретом Дамблдора на стене, парировал язвительные замечания портрета Снейпа и, распрощавшись со всеми, не забыв и про язву-зельевара, отправился к Хагриду, в хижине которого его должны были дожидаться Тедди и Тори.
К несчастью для Гарри, его поход по коридорам пришелся на перемену. Любопытных взглядов учеников, и, что беспокоило его гораздо больше, кокетливо-оценивающих взглядов старшекурсниц, ему избежать не удалось. Особенно смелым ученикам он дал автограф. Пару раз пришлось моргнуть от фотовспышек… В очередной раз подумав о маггловской пластической хирургии, Гарри все-таки покинул здание школы, и по знакомой тропинке отправился к Хагриду.
Полувеликан, уже заметно поседевший, привычно копался в огороде. Рядом стояла Мари-Виктуар. Заметно вытянувшаяся за те полгода, что Гарри ее не видел, с отросшими волосами, девушка давала Хагриду ценные указания по разведению «бешеных яблок». Она так увлеченно рассказывала, а Хагрид так внимательно слушал, что оба не заметили подошедшего Гарри.
— … таким образом, никакими приворотными свойствами этот плод не обладает… Гарри!
Девушка бросилась к нему, но вдруг резко остановилась в полуметре. Опустив глаза в землю, она сделала последний шаг навстречу и уткнулась лбом ему в грудь:
— Ты приехал…
Обняв Мари-Виктуар, Гарри протянул руку Хагриду и поинтересовался:
— А где Тедди?
— Летает, — ответила Мари-Виктуар, нехотя отстранилась от Гарри. — Вон он, видишь? — девушка указала в сторону Запретного леса, где из-за макушек деревьев появилась неясная точка. При её приближении стало ясно, что это мальчик верхом на гиппогрифе. Изящно спланировав, Клювокрыл остановился в нескольких метров от них. Они обменялись с Гарри церемониальными поклонами, после чего сидящий на крупе гиппогрифа наездник спрыгнул и кинулся к крестному.
* * *
Стоило Гарри войти в дуэльный класс, как разговоры, смех и возня прекратились. Пятикурсники быстро выстроились в просторном кабинете, не сводя глаз с преподавателя.
Никогда он не привыкнет к этому неподдельному вниманию и обожанию толпы. А еще ведь каждый год приходится отбиваться от влюбленных старшеклассниц.
Увидев среди учеников Тедди и Мари-Виктуар, Гарри заметно повеселел. Обведя учеников нарочито суровым взглядом, профессор Поттер начал урок.
— На предыдущем теоретическом занятии мы с вами ознакомились с видами магических защитников, в том числе и с Патронусом. Патронус может одновременно служить защитой от дементоров и посланником. Сегодня с помощью заклинания «Экспекто Патронум» мы с вами попробуем создавать собственных Патронусов.
Итак, все, что необходимо для создания Патронуса, — это вызвать в памяти самую приятную мысль или воспоминание, и громко и четко произнести: «Экспекто Патронум!».
Из палочки Гарри вырвался серебристый светящийся олень и, проскакав по кабинету, исчез в распахнутом окне.
С первой попытки лишь у нескольких учеников, среди которых был и Тедди Люпин, из палочек появилось серебристое свечение..
Обходя учеников, указывая на ошибки в произношении заклинания, помогая правильно держать палочку, Гарри добился того, что к середине урока почти все ученики смогли вызвать бестелесного — пока Патронуса.
— Смотрите! У Тедди получилось! — закричало сразу несколько голосов.
Гарри обернулся и увидел восхищенно-ошарашенного Тедди, из палочки которого исходило тонкое серебристое сияние, постепенно приобретавшее вид волка. Гарри улыбнулся: конечно же, волк! Разве мог телесный Патронус Тедди иметь какую-нибудь другую форму?
— Отлично, мистер Люпин. Двадцать балов Райвенкло за создание первого телесного Патронуса!
Гарри подошел к расстроенной Мари-Виктуар, которая за все попытки не смогла создать даже небольшого облака. Раз за разом из кончика ее палочки вырывались только неясные вспышки света.
— Ничего не понимаю, — девушка с отчаянием взглянула на Гарри. — Что я делаю не так? Я же лучшая по Защите…
— Ой, профессор Поттер, смотрите! — воскликнула одна из учениц, выпустив из палочки светящуюся белку.
Фыркнув, Мари-Виктуар выбежала из кабинета, на ходу крикнув, что ей срочно нужно к мадам Помфри.
* * *
Гарри нашел ее на верхней площадке Астрономической башни. Она стояла спиной к выходу, и, вскидывая палочку, выкрикивала заклинание «Экспекто Патронум», выпуская лишь слабые серебристые нити света. Гарри не смог сдержать улыбки. Бесспорно, девочка просто создана для того, чтоб поднимать ему настроение.
— Тори, — тихо позвал ее Гарри.
Мари-Виктуар не обернулась, но по изменившейся позе Гарри заметил, как она напряглась. Все еще улыбаясь, Гарри подошел к ней и положил руку на плечо. Девушка вздрогнула, и ее тело напряглось еще сильнее. Она стояла, натянутая словно тетива лука, в голове звучала только одна мысль: «Только бы не забыть, что за вздохом идет выдох». Слегка подавшись назад, Мари-Виктуар прижалась спиной к груди Гарри.
— Не прилагай столько усилий. Ты сейчас не Патронуса вызываешь, а просто сотрясаешь воздух, выкрикивая ничего не значащие латинские слова, — все еще держа руку на плече девушки, другой рукой он коснулся ее запястья, не представляя какую реакцию в юном теле вызывают его прикосновения. — Расслабь кисть. Да, вот так. И помни — самое счастливое воспоминание. Попробуй, — сказав это, Гарри отступил на пару шагов, облокотившись на зубчатую стену башни.
«Самое счастливое воспоминание, говоришь? Самое счастливое, Гарри?». Плечи и запястье еще жгло от прикосновения его пальцев, шея и спина еще помнили твердость его груди, и волны каких-то новых, неведомых доселе ощущений растекались по всему телу, концентрируясь где-то внизу живота.
— Экспекто Патронум!
Из палочки Мари-Виктуар вырвалась большая серебристая росомаха. Патронус пробежал по площадке башни и, запрыгнув на один из зубцов, исчез в ночи.
— Тори, какая красивая! — Гарри радостно улыбнулся, подходя к девушке.
И, поддавшись импульсу, Мари-Виктуар потянула Гарри за полы мантии и прижалась губами к улыбающемуся рту, коснувшись языком его нижней губы.
Мгновение абсолютного счастья, а потом легкий толчок в плечи.
— Больше никогда… — его резкий холодный голос хлыстом ударил по груди.
Потом, уже более спокойным голосом Гарри продолжил:
— Тори, что с тобой?
И тут ее прорвало. Гневно сверкнув глазами, она сжала кулаки и всей силы ударила Гарри в грудь.
— Ты… ТЫ! Только не делай вид, что удивлен! Даже не смей говорить, что не знал, не замечал! Да я же люблю тебя! Люблю! А если ты сейчас начнешь говорить, что это только детская увлеченность… Я не знаю, что я сделаю…
Девушка тяжело дышала и затравленно смотрела на пораженного Гарри, уже стыдясь своей выходки. И, как будто зная, что она сейчас услышит, девушка крепко зажмурилась, чтобы, по крайней мере, не видеть холодного равнодушия на любимом лице, сожалея о том, что не может заткнуть и уши.
— Прости…— Гарри протянул руку, словно собираясь отвести с лица девушки выбившуюся прядь, но в последний момент одернул. — Тори, я, наверное, виноват перед тобой, не придавая большого значения твоим чувствам, не заметив их глубины, — Гарри горько улыбнулся. Было не просто подобрать слова, чтобы не сильно ранить девушку, но, в тоже время, лишить ее иллюзий относительно него. — Тори… Поверь, я недостоин быть объектом любви такой девушки, как ты. Ты живешь чувствами и эмоциями, которых лишен я. Мне очень жаль, но ты ошиблась в выборе.
Когда Мари-Виктуар открыла глаза, она уже одна находилась на башне. Дверь была открыта и до ее слуха доносились удаляющиеся шаги Гарри Поттера.
Вот и все.
Теперь он никогда не обнимет ее, не поцелует, коснувшись макушки или щеки, не взъерошит ей волосы, никогда больше не сможет так же непринужденно болтать с ней о разных пустяках. Она лишилась даже этого. Да он теперь до нее пальцем не дотронется!
«Ненавижу гриффиндорское благородство».
Невыносимо захотелось пореветь. А еще она бы не отказалась от стакана теплого молока.
2015 г.
— Тедди, нам уже семнадцать, — сказала как-то осенним вечером, сидя у камина с бутылкой сливочного пива, молодая хорошенькая блондинка, снизу вверх смотря на сидящего в кресле юношу с растрепанными льняными волосами, — и мы чуть ли не единственные, кто рискует закончить Хогвартс девственниками… А годы идут… А гормоны играют…
— Угу, — не отрывая взгляда от учебника, ответил юноша, добавляя новую запись в расположенный на коленях пергамент.
— Надо исправлять положение вещей, Тедди. Нам уже пора обогащаться опытом.
— Пора… — Рука с пером замерла на мгновение, а потом, снова опустившись на пергамент, заработала с большим энтузиазмом. — Так… А почему бы и нет… Все гениальное — просто! Берем стандартный костерост… Добавляем экстракт мандрагоры… Так, если мандрагорин — это Cl7H27O3N, а гиосциамин C17H13NO3… То в совокупности с входящими в костерост аконитами… Но сколопамин... Он все испортит… — Тедди запустил обе кисти с растопыренными пальцами в волосы и принялся слегка раскачиваться. Потом он замер и на лице юноши заиграла ликующая улыбка. Перо опять заскользило по пергаменту. — Мы тебя безоаровой вытяжкой! Так, так, так…. Добавим хлороводород… Паралич аккомодации исчезает… Его мы нейтрализуем серебром… Когнитивные нарушения исчезают… Пара капель Феликс Фелициса на удачу… Эффект регенерации должен быть чрезвычайно высоким… Мерлин, я гений!
— Ага, давай, — так же шепотом ответил юноша, лихорадочно водя пером, не заметив, как девушка отложила пиво и на четвереньках стала подкрадываться к его креслу.
А потом, почувствовав скольжение чьих-то ладоней по своим ногам, от неожиданности он резко дернулся, невольно оттолкнув девушку и ударив коленом по лицу.
Прижав руку к разбитой губе, девушка весело хихикнула. Тедди тут же опустился на колени рядом с подругой, на ходу извлекая платок из брючного кармана. Отведя руку девушку, он прижал платок к ее кровоточащей губе, и заботливо забормотал:
— Не больно? Зуб цел? Сильно ударил? Прости, я нечаянно… — а потом Тедди вдруг замолчал на полуслове и, нахмурившись, посмотрел на девушку. — Тори, ты лапала меня!
— Фу, Тедди! «Лапала», — передразнила его девушка. — Какое вульгарное слово! Я тебя ласкала, дурашка…
— Ты меня ласкала! — Тедди вскочил на ноги. — Меня!!!
— Да не ори ты так. Что такого? — Мари-Виктуар снова хихикнув, стала расстегивать рубашку. — Иди сюда…
— Ненормальная! Да ты с ума сошла! — Тедди удивленно смотрел на Мари-Виктуар, не веря в реальность происходящего. Потом, сообразив, что его, возможно, просто разыгрывают, прищурился и с усмешкой продолжил. — Это розыгрыш, да?
— Нет, не розыгрыш. И я не сумасшедшая, а просто любопытная. Да не смотри ты так на меня! Ты-то что теряешь? Наоборот, приобретешь. Это будет забавно…
— Забавно?! Ты сказала «забавно»? — отступая назад, Тедди покрутил пальцем у виска. — Нет, ты точно свихнулась!
— Ну, и что мне теперь делать? — разводя руки в стороны и пожимая плечами, ответила юная соблазнительница. — Ты же понимаешь, что ни к кому другому я с этой просьбой обратиться не смогу.
Она стояла перед ним в наполовину расстегнутой рубашке, с растрепанными волосами и разбитой губой. Такая сексуальная, несмотря на нелепый вид. В нем боролось два желания: тут же набросится на девушку или сбежать отсюда. Мари-Виктуар, улыбаясь, стала подходить все ближе. Победившее желание сбежать, вынудило юношу отступить вглубь Выручай-комнаты.
— Да неужели? Так и не к кому? Да ты только свистни …
Все — тупик. Спина уперлась в стену, а Мари-Виктуар уже подошла вплотную.
— Я не хочу свистеть, Тедди. Я все обдумала. Ты — самая подходящая кандидатура. Я знаю тебя с детства, я доверяю тебе. И, что немаловажно в сложившихся обстоятельствах, — Мари-Виктуар поднялась на цыпочках, почти касаясь губами уха юноши,— я считаю тебя очень привлекательным. Весьма и весьма привлекательным…
— Я не люблю тебя! — отталкивая девушку, воскликнул запаниковавший юноша. — И ты… Ты все время таскаешь с собой фотографию крестного, а когда никто не видит, смотришь на нее и плачешь… Можно подумать, я не вижу. Тебе нужен Гарри, а не я!
Облизав пересохшие губы, Тедди бросился к двери. У порога оглянулся и выкрикнув:
— Ненормальная! — громко хлопнул дверью.
Мари-Виктуар пожала плечами и, усаживаясь в кресло, подняла упавший на пол пергамент и пробежалась взглядом по записям:
— Мерлин всемогущий! Тедди, ты и правда гений!
Просматривая формулы, она то и дело поглядывала на часы:
— Полчаса, Тедди. Не больше.
Он вернулся раньше. Тихо вошел, заперев за собой дверь, и подошел к сидящей девушке:
— Мы не любим друг друга.
— Знаю.
— Ты любишь Гарри…
— Люблю…
— И все равно собираешься… Не передумала?
Мари-Виктуар отрицательно покачала головой. Поднявшись, положила ладони ему на плечи. Они одновременно потянулись друг к другу.
Тедди, не совсем понимая, что делает, вначале просто прижимался губами к губам девушки. А потом, приоткрыв губы, молодые люди встретились языками. Обхватив язык Тедди губами, Мари-Виктуар принялась его посасывать, вызвав у партнера сдавленный стон. Вцепившись ей в плечи, он потянул ее рубашку вниз. И пока он боролся с застежкой на ее бюстгальтере, она не менее ожесточенно боролась с пряжкой на его ремне.
— Да, что же я — не волшебник?! — в сердцах воскликнул Тедди, осознав, что несчастная застежка одерживает победу, и, взмахнув палочкой, избавил обоих от одежды.
— Ух, ты! Научишь?
* * *
Невилл Лонгботтом сидел за столиком у окна, со стаканом виски в руках. Гарри его заметил сразу и быстрым шагом направился к приятелю.
— Гарри, дружище!
Невилл поднялся, приветствуя Гарри. Обменявшись дружескими объятиями, они уселись за стол.
— Очень хорошо, что написал о приезде в Лондон, — сказал Гарри. — Давай, давай, рассказывай! Как школа? Как дети?
— Гарри, твой крестник гений, ты знаешь?
— Конечно, знаю. Что он опять натворил? Хотя его подвиг на втором курсе, когда он сломал нос школьному смотрителю, до сих пор — мой любимый. Говорят, Филч, по сравнению с Кейном — просто душка.
Друзья весело рассмеялись, вспоминая тот случай. Тедди Люпин в возрасте двенадцати лет воплотил в жизнь мечту многих поколений учеников, прилюдно, а не исподтишка, высказав школьному смотрителю все, что он о нем думает, сопроводив свои слова физическим насилием. Скандал был огромным. Газеты и журналы смаковали эту новость в течении месяца. В «Пророке» писали о распоясавшемся крестнике Мальчика-Который-Выжил, в «Ведьмином вестнике» — о насилии над беззащитным сквибом и влиянии крови оборотня на психику юного мага, в «Квиддич сегодня» — о неспортивном поведении школьного загонщика, и только в «Придире», в основном, благодаря стараниям Полумны Лавгуд Скамандер, вышла статья под названием «Самое значимое событие после победы над Сами-Знаете-Кем, или то, чего мы так страстно хотели, но боялись сделать, произошло».
Речь тогда шла чуть ли не об исключении мальчика из школы. Но, благодаря то ли популярности главы аврората, в народе именуемого не иначе, как «Мальчик-Который-Выжил», (несмотря на то, что «мальчик» недавно отметил тридцать пятый день рождения), то ли неприязни, испытываемой каждым бывшим и настоящим студентом к школьному смотрителю, кем бы они ни был, дело замяли. За отказ принести публичные извинения Тедди Люпину пришлось до конца года оставаться после уроков и переписывать библиотечные формуляры за последние десять лет. Так же, за недостойное поведение его отстранили от игры в квиддич на три месяца, Райвенкло потерял 150 очков, мгновенно опустившись на последнее место в соревновании факультетов. Но ни один ученик не выказал и каплю недовольства. Тедди вернулся со слушанья в Министерстве героем!
— Да, преподать урок Кейну, это, конечно, событие… Но, Гарри! Тедди изобрел уникальное регенерирующее зелье. Это революция в зельеварении! Костерост — просто микстура от кашля рядом с его изобретением! Даже Снейп признал в мальчике «неплохие способности». Видишь этот седой волос? Он появился, когда я услышал, как портрет Снейпа делает комплимент сыну Ремуса Люпина, крестнику Гарри Поттера!
— Обалдеть…
— Ты, как всегда, красноречив! Его крестник без пяти минут обладатель премии Фламеля, а все, что он может сказать, это «обалдеть»! — Невилл распалялся, жестикулируя все оживленнее. — Гарри, ты хоть представляешь, что это значит?
— Если это значит, что больше не нужно глотать Костерост, то Тедди, и правда, гений…
— Гарри! Да его весь мир на руках носить будет!
— Чего-чего, а обожания толпы я ему точно не желаю.
— Ты не понимаешь…
Невилл махнул рукой на безнадежного в «тонком искусстве» друга, и сменил тему. Отведя глаза в сторону и всем видом выказывая явное, а потому очевидно наигранное равнодушие, спросил:
— Как дела у Флер? Она еще встречается с тем французским актеришкой?
— Да нет. С Венсаном они уже с месяц не общались. Невилл… — Гарри поймал взгляд друга и, понимающе улыбнувшись, откинулся на спинку стула. — Долго еще?
— Долго — что? — Невилл заметно занервничал, заерзав на стуле.
— Может пора прекратить ходить вокруг да около? Тебе давно уже нужно признаться Флер в своих чувствах.
— И вовсе я не…
— Невилл, мне-то не ври. Я, какой-никакой, а все-таки аврор.
Невилл переплел пальцы рук, и, положив на них подбородок, печально улыбнулся:
— Гарри, это же Флер! Обворожительная красавица, светская дама, окруженная толпой поклонников и обожателей, среди которых мне места точно нет.
— Но, Невилл…
— Гарри, сколько у нее было любовников?
— Ну…
— Английский аристократ, американский миллионер, русский путешественник, итальянский певец, румынский министр и французский актер. Ни одного простого смертного, Гарри… На простого школьного учителя она и не взглянет…
— Но Билл был…
Невилл рассмеялся:
— Гарри, не смеши! Билл — это Билл… А я Невилл — тучный, нелепый, придурковатый зельевар.
— Но я мог бы…
— Гарри, нет! — нервно воскликнул Невилл. — Прокляну, если только слово ей скажешь… Кстати, про любовь. Сказать тебе последнюю хогвардскую сплетню? Тедди и Мари-Виктуар встречаются…
* * *
Рождество традиционно отмечали в Норе. Гарри с Флер аппарировали к подножию холма, едва не сбив с ног воспользовавшегося порталом Чарли, и направились к дому. По дороге они нагнали Рона с Гермионой, а выскочившие из сугроба Хьюго и Роза забросали их снежками. Гарри и Чарли, конечно же, в долгу не остались, и к дому шумная компания пришла вываленная в снегу и с осипшими от криков и смеха голосами.
Молли и Артур встречали гостей на пороге.
— Счастливого Рождества!
Перси и близнецы с женами приехали незадолго до них. Дом был наполнен шумом голосов и детским смехом младших отпрысков Уизли.
Осталось дождаться учеников Хогвартса.
Огонь в камине вспыхнул зеленым цветом и, откашливаясь и отряхиваясь, из него выскочил Тедди Люпин, а за ним, один за другим стали появляться старшие внуки Уизли: семикурсница Мари-Виктуар, третьекурсницы Молли и Роксана, и первогодки Люси и Билли.
— Счастливого Рождества!
Наобнимавшись и нацеловавшись, большое семейство, наконец-то, уселось за стол.
То и дело усаживая за стол беспокойную и суетливую Молли, за гостями ухаживали невестки Флер и Пенелопа. Они подавали индейку, рисовый пудинг и ставшие традиционными с появлением Флер — фуа-гра и «рождественское полено».
Флер выходила из кухни, когда ее чуть не сбил Тедди. Извинившись, он хотел ее обойти, когда вдруг раздался звонкий голосок Розы:
— Тетя Флер, Тедди! А над вами омела!
Флер и Тедди одновременно подняли глаза к потолку.
— Мама, — Мари-Виктуар заметно повеселела, — это традиция!
— Тедди, это твой шанс, — внес лепту хмельной Рон, тут же получивший подзатыльник от жены.
— Целоваться! — хором ответили близнецы.
Все семейство уставилось на них в немом ожидании. Но на всех лицах читалось ничем не скрытое любопытство.
Взяв из рук Флер поднос с тортом в левую руку, правой Тедди обнял ее за талию и поцеловал. Он хотел только легонько чмокнуть, но то ли магия вейлы, то ли выпитое шабли сыграли с ним шутку: едва его губы коснулись губ женщины, он понял, что оторвать от них его может только мощное разъединяющее заклинание… Или укус за язык.
Тысяча слизней! Больно!
Гневно сверкнув глазами, Флер выхватила у него поднос с тортом и, откинув волосы за спину, направилась к столу.
Стоя на ватных ногах, Тедди попал под прицел самых различных взглядов: удивленных — женщин, восхищенных — детей и понимающих — мужчин.
Вконец смутившись, Тедди поспешно покинул комнату и, на ходу призвав зимнюю мантию, вышел на крыльцо. Подставляя лицо летящим колючим снежинкам, Тедди глубоко дышал и снова и снова представлял этот поцелуй. Он не был неопытным мальчишкой. В своих «практических исследованиях» с Мари-Виктуар они зашли достаточно далеко, открывая для себя мир чувственных наслаждений со свойственными им пытливостью, любознательностью, любовью к экспериментам и доверию друг к другу. Но даже самый головокружительный секс с юной Уизли не мог сравниться по эмоциональности с этим поцелуем. За эти мгновения Тедди успел побывать в раю, где слышал пение ангелов, потом он окунулся в ледяную пучину, из которой был выброшен на горячий песок под палящие лучи солнца, а потом… От подбора нужных сравнений Тедди отвлек хлопок двери. Оглянувшись, он увидел весело улыбающуюся Мари-Виктуар. Кажется, не сердится…
Затравленно взглянул на девушку, Тедди хрипло спросил:
— Долго я?...
— Минуты полторы, — фальшиво-серьезным тоном ответила она, давясь от сдерживаемого смеха.— Ты был великолепен. Я горжусь тобой.
— Тори, прекрати. Сам не знаю, что на меня нашло… Я только читал про магию вейл, но не знал, что это ТАК может влиять на людей. И вообще… Знаешь, ли… Посмотрел бы я на тебя, если бы Гарри оказался с тобой под омелой!
— Что-то мне подсказывает, что магия вейл тут совсем ни при чем! Признавайся, давно ты положил глаз на мою маму?
Взглянув на часы, Тедди признался:
— Три минуты назад.
Ткнув его локтем в бок, Мари-Виктуар засмеялась:
— Пошли в дом, простудишься…
— Не могу. Может сразу в школу аппарировать, а? А там, может, забудется?
— Не говори ерунды… В Хогвардс нельзя аппарировать. Да никто тебя ни в чем не обвиняет, дурачок. Это же Рождество! Пошли, герой-любовник…
Девушка снова засмеялась, и, схватив Тедди за рукав, потащила в дом.
Они вошли в комнату и направились к своим местам за столом. Мари-Виктуар была права. Инцидент был исчерпан. Никто не показывал на Тедди пальцем. Все были заняты разговорами и праздничным ужином.
Набравшись храбрости, он поднял глаза на Флер, которая вот уже минуту не сводила с него глаз.
Откинувшись на стуле, она с нескрываемым любопытством рассматривала юного метаморфа, как будто видела впервые. Встретившись с ним взглядом, Флер отсалютовала ему бокалом шампанского, и, повернув голову к Анжелине, заговорила о новостях квиддича.
На Тедди она за весь вечер так больше и не взглянула.
2015-2016 гг.
Мари-Виктуар собиралась идти спать, когда на лестнице ее поймал Гарри и предложил немного пройтись. Удивленная столь неожиданным предложением, окрыленная внезапной надеждой, девушка согласилась.
Вначале они гуляли молча. На улице было чудо, как хорошо! Мари-Виктуар любовалась зимним лесом, морща нос от удовольствия. Она бросала быстрые взгляды на Гарри, стараясь разделить с ним восторг от созерцания покрытых пушистым инеем деревьев и ясного ночного неба с серебристым серпом луны. И ждала. Ждала с замиранием сердца те слова, ради которых он позвал ее.
Наконец, Гарри нарушил молчание. Прочистив горло, он заговорил:
— Тори, я на днях видел Луну. Она мне рассказала много интересного. Оказывается, она нашла себе чудесного ассистента на летнюю экспедицию, организованную для очередных поисков морщерогих кизляков.
— Ох, — Мари-Виктуар не смогла скрыть возглас разочарования. Так вот ради чего он пригласил ее на эту прогулку!
— Это правда?
— Ну, если ты про Патагонию — то да, правда. Только морщерогие кизляки — это миф. Когда-нибудь Луна смирится с тем, что и ее отец мог ошибаться. Я надеюсь найти там колонию шерстяных драконов. По данным моего исследования, именно в Патагонии они и должны быть. Понимаешь, я получила от одного профессора, побывавшего там, образец скалистой породы, при первом рассмотрении, выглядевшем как обычный кварц. Так вот, я провела тщательный анализ, и обнаружила… — девушка осеклась, и смущенно посмотрела на Гарри, — Прости, я увлеклась. Так что ты хотел спросить?
Гарри развеселился, и, как бы он ни старался спрятать улыбку под шарфом, Мари-Виктуар все-таки заметила и улыбку, и взгляд умиления, брошенный исподтишка. Отряхнув плечи и голову девушки от упавшего с дерева снега, он плотнее закутал ее в мантию и шарф.
— И когда ты планировала поставить в известность маму? Флер искренне надеется, что вы летом отправитесь в шоп-тур по Европе с длительными остановками в Париже и Милане. Она никак не рассчитывала, что, едва окончив школу, ты уедешь на край света в обществе «безумных натуралистов» Скамандеров. Да еще и на целый год…
— Я бы ей рассказала, потом, ближе к лету. Гарри, ты же знаешь… Одно твое слово, и я думать забуду про всяких там шерстяных драконов! На какое-то время уж точно забуду…
Девушка стремительно шагнула вперед, собираясь обнять Гарри, но споткнулась, и не к месту вспомнив имя древнейшего мага на букву «М», упала, увлекая за собой мужчину в глубокий сугроб, не оставляя при этом попытки привлечь его для поцелуя.
* * *
Тедди не спалось. И, чем больше он ворочался в постели, тем отчетливее понимал, что причина его бессонницы извечна и банальна — высокая голубоглазая блондинка. Будучи рассудительным и серьезным юношей, он прекрасно осознавал все аргументы «против»: она вдвое его старше; она мать его лучшей подруги и по совместительству любовницы; она ветреная и легкомысленная особа, меняющая поклонников чаще, чем меняется сама мода; она не любит зельеварение, потому что от этого портятся волосы и кожа; она кусается.
Но что значат рассудительность и серьезность по сравнению с молодостью, недавно проснувшейся чувственностью и буйством гормонов? Тело, воодушевленное неуемной фантазией, приводило такие доводы «за», что рассудительному и серьезному Тедди пришлось признать поражение.
Зарычав в подушку и, как следует намяв ей бока, Тедди перевернулся на спину. Надо с этим что-то делать… И, если проблему в ее физиологическом аспекте он давно запросто решал «одной левой», то вот с внезапным осознанием того, что обладательница самой красивой улыбки и самого роскошного тела уже вцепилась острыми коготками в его сердце, он поделать ничего не мог.
* * *
Лежа сверху на Гарри Мари-Виктуар самозабвенно целовала его губы. Гарри не отвечал на ее поцелуй, но и не делал попыток вырваться. Только спустя пару минут девушка догадалась, что герой магического мира просто потерял сознание. И отнюдь не от ее неземной красоты и искусных ласк. Просунув руку ему под голову, Мари-Виктуар с ужасом ощутила что-то теплое и липкое на своих пальцах. Славившийся невероятным везением Гарри Поттер умудрился удариться о выступающий корень дерева!
Совсем обезумевшая от страха девушка вскочила на ноги и, давая волю слезам, побежала в сторону дома. Первым, кого она увидела, был вышедший покурить Перси.
— Перси! Там Гарри! Скорее! Он ранен!
Она потащила дядю в сторону леса.
— Гарри? Что с ним? — не на шутку разволновавшись, спросил Перси.
Но захлебывающаяся слезами девушка ничего толком объяснить не могла.
Когда они подбежали, Гарри уже сидел, прислонившись спиной к стволу дерева, и колдовал над своей раной.
— Гарри!!!
Мари-Виктуар упала на колени рядом с ним.
— Ты живой…
— Конечно, живой, малыш… Даже не думай!
Но девушка уже его не слышала. Крепко обняв его, и, уткнувшись влажным носом ему в шею, Мари-Виктуар разревелась. Сделав несколько не увенчавшихся успехом попыток оторвать ее от себя, Гарри смирился, позволяя слезам девушки впитываться в ворот его рубашки. Перси стоял молча, удивленно наблюдая за этой сценой.
— Ничего не понимаю… И давно вы…?
Гарри только пожал плечами, чуть заметно касаясь губами волос Мари-Виктуар.
* * *
— Простите меня, просто я очень сильно испугалась. Я должна была сразу осмотреть рану, а не поддаваться панике. Простите.
Девушки стояла на пороге своей комнаты, переводя виноватый взгляд с Перси на Гарри. Остановив взгляд на губах Гарри, девушка смутилась еще больше, и тихо пожелав им «спокойной ночи», юркнула в спальню.
Спустившись, мужчины сели у камина с бокалами огневиски.
— Знаешь, мне ведь надо сейчас тебе увечья наносить, а не пить с тобой. Гарри, узнай я об этом год назад, тебе бы Азкабан светил. — Перси говорил спокойно, не повышая голоса, но костяшки пальцев, сжимающие бокал, побелели от напряжения, а на скулах играли желваки.
— Узнай я об этом, сам бы себя засадил. Ты вообще о чем? — спросил Гарри, одним глотком опустошая стакан.
— Об ЭТОМ.
Перси трансфигурировал свой стакан в зеркальце и протянул его Гарри.
«И когда она только успела?», подумал Гарри, рассматривая кроваво-красный засос под своей нижней губой. А в слух ответил:
— Объяснить могу только тем, что Тори не умеет целоваться.
— Не смешно, Гарри! — давая волю раздражению, воскликнул Перси. — Ни для кого не секрет, что девочка чуть ли не с колыбели боготворит тебя. Ее влюбленность вначале просто забавляла. Мы не придавали ей значения. Но, Гарри, Тори выросла. Ей через пару месяцев восемнадцать. И она все еще безумно в тебя влюблена!
— Через четыре, — машинально поправил Гарри.
— Что четыре?
— Ей восемнадцать через четыре месяца. — Гарри устало потер переносицу, сдвинув очки на лоб, — Перси, твоя забота вполне понятна. Обещаю, что не обижу ее и не воспользуюсь ее влюбленностью. — Гарри тихо рассмеялся, — Тьфу! Неужели это я сказал? Чувствую себя героем пошлого бульварного романа.
— Ты, конечно, намного старше… Но, похоже, это та самая «любовь на всю жизнь». Ты сможешь когда-нибудь ответить ей взаимностью?
Гарри в задумчивости уставился на пылающий в камине огонь. Ничего же не изменилось в его отношении к Мари-Виктуар? Она по— прежнему оставалась для него «малышкой Тори», забавной девчушкой, всегда поднимающей ему настроение. Но ее трогательная любовь все-таки смогла пробиться сквозь стену, воздвигнутую им вокруг своего сердца после смерти Джинни. Брешь уже появилась. И именно она не позволяла ответить категоричным «нет».
Каникулы пролетели быстро. Гарри уехал на следующее утро, так как в Рождество произошла череда дерзких ограблений особняков министра Магии и его ближайшего окружения, и требовалось присутствие главы аврората. Флер с Мари-Виктуар отправились во Францию, навестить Делакуров. Правда, Мари-Виктуар через пару дней сбежала к Чарли в Румынию. Тедди почти безвылазно просидел в Норе, ставя очередные опыты в отведенной для этого лаборатории на чердаке. Живший там упырь не возражал против такого соседства, так как булькающие пузырьки в котлах, стеклянные колбочки с разноцветной жидкостью и пламя жаровни ему нравились.
В Хогвартс они вернулись вместе, встретившись на платформе 9¾. Всю дорогу они делились впечатлениями, хвастаясь: Мари-Виктуар — новыми ожогами, полученными в Румынии при попытках подружиться с китайским красным драконом, Тедди — формулой усовершенствованного ликантропного зелья. Только поздно вечером, условившись встретиться в Выручай-комнате, они смогли поговорить о своих дальнейших взаимоотношениях, так как оба, независимо друг от друга, пришли к одинаковому выводу: пора завязывать.
Памятуя о том, что он, все-таки, принадлежит к сильному полу, Тедди первым начал разговор:
— Э… я тут подумал и решил… ну, может не надо, а? То есть, я хочу сказать, что то, что происходит между нами… Мне очень нравится то, чем мы занимаемся, но…
— Тедди, не мучайся. В двух словах: останемся друзьями?
— А мы когда-нибудь переставали ими быть?
Оба рассмеялись, облегченно вздыхая. Потом Мари-Виктуар лукаво подмигнула ему и спросила:
— Наверное, причина в другой девушке. Тебе кто-нибудь понравился? Я ее знаю? Она на нашем курсе?
— Да, понравилась. Нет, она вообще не из Хогвартса, — мучительно краснея, Тедди едва нашел в себе силы не опустить глаза.
— Кто она? Я ее знаю?— не скрывая любопытства, Мари-Виктуар продолжала забрасывать его вопросами.
— Ну, как бы да…
— А она… О, Тедди, нет! Тедди — нет, — Мари-Виктуар приложила ладони к губам, сдерживая готовый вырваться истерический смех. — Скажи, что я ошибаюсь, и ты не влюбился в мою маму. Тедди?
Взъерошив свои светлые волосы, он обреченно ответил:
— Нет, Тори, ты не ошибаешься.
— Ох, Тедди… И как тебя угораздило?
Тедди молча пожал плечами.
— Значит, так, — присаживаясь на диван, менторским тоном заговорила Мари-Виктуар. — То, что она намного старше ты и без меня знаешь. Да и не мне тебе указывать на этот очевидный факт, — горько усмехнувшись, девушка продолжила говорить, чуть изменив тон. — Проблема в другом. Мы с тобой, как ни прискорбно это прозвучит, влюбились в «инвалидов любви» с напрочь разбитыми сердцами. Но знаешь… У тебя шансов больше.
— Почему это? — садясь на диван рядом с ней, спросил Тедди.
— А ты в ее вкусе. Ей нравятся необычные и интересные личности. А ты перспективный ученый, метаморф, отличный любовник и просто симпатяга. И если ты ее убедишь, что молодость — твой единственный недостаток, она, возможно, и допустит тебя до тела… Только на большее не рассчитывай. Спугнешь — и она сбежит. Она всегда бросает их, как только они начинают говорить о любви, браке, детях…
— Тори! Это же твоя мама! Как ты можешь?
— Я говорю правду. Я очень люблю ее. Но она так и не оправилась после смерти папы. Она же довольно самолюбивый и эгоистичный человек. По настоящему она привязана только ко мне и Гарри. А папу она просто боготворила. После его смерти ее как будто дементор поцеловал. Красивые наряды, интересные мужчины, путешествия, светские рауты — это лишь антураж, доказывающий ей, что она еще существует. Но на самом деле ей глубоко на все это плевать.
— А Гарри? — осторожно спросил Тедди. — Он тоже дементором поцелованный? Ты вообще хоть на что-то рассчитываешь?
— Гарри… Ты можешь соблазнить маму и неплохо провести время, став ее любовником. Вам все равно это скоро надоест. Я не верю, что у тебя это серьезное увлечение. Я же не смогу стать любовницей Гарри, пока он не полюбит меня. А чтобы завоевать сердце Гарри… Круговая порука просто. Так что, как я уже сказала, тебе повезло больше.
— Последний вопрос. А я правда — хороший любовник?
Мари-Виктуар заливисто засмеялась, обнимая Тедди, и игриво щелкнула его по носу:
— Ты великолепный. Я люблю тебя, Тедди.
— А я тебя. Жаль, что это не та любовь, да?
2016 г.
Отправка экспедиции в Патагонию была запланирована на 15 июля. Портал открыли недалеко от Исследовательского Центра по Изучению Магической Флоры и Фауны. Оборудование и практически весь состав экспедиции уже отправили через портал.
На поляне стояли только супруги Скамандеры, а немного поодаль — Мари-Виктуар и провожающие ее Флер и Тедди.
Мари-Виктуар кусала губы и оглядывалась на малейший звук.
Неужели он не придет? Ну, убили венгерского посла, что с того? И без Гарри разберутся! Он обязан попрощаться!
— Ты там береги себя, слышишь? — обнимая дочь, сказала Флер.
— Все будет хорошо. Мама, ну, не плачь… ну вот — опять слезы…
Флер смахнула слезы и улыбнулась:
— Билл бы гордился тобой, родная.
* * *
— Рон, может дальше без меня? — Гарри откинулся в кресле и, запрокинув голову, потер виски. — Значит так: возьмешь Томаса и отправитесь в порт. Не нравится мне эта история с Кеблушеком. Обнаружите что-нибудь интересное, свяжетесь. А я уже опаздываю.
Гарри поднялся и направился к выходу.
— Хочешь попрощаться с Тори? — заговорщически подмигивая, спросил Рон
— Да. И не смей мне тут подмигивать!
И, нахмурившись в ответ на ухмылку Рона, Гарри покинул кабинет.
Пройдя длинный лабиринт министерских коридоров, Гарри, наконец, добрался до лифта и вышел на безлюдную улочку, с которой легко было аппарировать в ЦИМФФ.
* * *
— Тори, мы не можем больше ждать. Портал закрывается! — крикнул Ник Скамандер.
Они с Луной одновременно коснулись пустой консервной банки и исчезли, увлекаемые магией.
Порывисто обняв Флер и Тедди, Мари-Виктуар вскинула палочку и произнесла заклинание:
— Акцио, портал!
Раздавшийся хлопок аппарации заставил ее обернуться, и на ее лице заиграла счастливейшая из улыбок. Но именно в это мгновение портал коснулся ее руки.
* * *
Первое, что увидел Гарри, аппарировав, это слепящий свет предзакатного солнца. На мгновение оно ослепило его. А потом он заметил ее…
Девушка обернулась, встав спиной к солнцу, и ее волосы вспыхнули огнем в лучах заката. Солнце слепило глаза, и Гарри не мог видеть ее лица, только эти яркие светящиеся волосы. Сердце совершило головокружительное сальто-мортале. Побледневшие губы мужчины приоткрылись, беззвучно шепнув:
— Джинни…
* * *
Герой магического мира, глава аврората, кавалер Ордена Мерлина первой степени ушел в запой.
Его заместитель Рональд Уизли что было сил прикрывал филейную часть своего начальника, предоставляя фальшивые справки из больницы Св. Мунго. Убийство венгерского посла было раскрыто в кратчайшие сроки, злодей Кеблушек схвачен аврорами Уизли и Томасом, вовремя появившимися в порту, и на какое-то время Министра Магии особо не заботило отсутствие на своем рабочем месте руководителя особо почитаемого им отдела. Но прошла уже неделя, и мистер Шеклбот серьезно обеспокоился здоровьем «дорогого мистера Поттера». Рон забил тревогу, и все многочисленное семейство Уизли бросилось на помощь депрессующему герою.
В первую спасательную группу вызвалась добровольцем Флер Уизли, как самая близкая его подруга. Никто так и не узнал, что Гарри ей сказал, но от Кикимера стало известно, что теперь у Гарри появился верный собутыльник, восхитительным сопрано распевающий кабацкие песни.
Оторвав от важного научного эксперимента, на площадь Гриммо отправили крестника запойного аврора. От Кикимера стало известно, что Тедди только забрал не сильно сопротивляющуюся миссис Флер Уизли, оставив крестного пить в одиночестве.
Визит Гермионы так же успехом не увенчался. Так и не вспомнив точное географическое расположение места, в которое Гарри Поттер настоятельно рекомендовал ей отправиться, всезнающая Гермиона Уизли, в девичестве Грейнджер, ретировалась.
«Наверное, в библиотеку», подумал Гарри, распечатывая очередную бутылку.
* * *
Утро встретило Флер отвратительным солнечным светом, пробивающимся в окно, и фальшивыми птичьими трелями, маленькими молоточками бьющими по вискам. В таком состоянии мог шевелиться только мозг и он в отчаянии выдавал единственную на данный момент мысль: «Воды!».
С трудом подняв тяжелую голову, Флер осмотрелась. У нее есть свой ангел-хранитель! Вознеся похвалу невидимому спасителю, Флер потянулась за графином с водой, любезно оставленным подле кровати. Повторив похвалу, она так же выпила антипохмельное зелье, стоящее рядом с графином.
Ну, не такое уж и ужасное утро. И солнце светит, не раздражая, и не так уж сильно фальшивят птицы. И вообще — жизнь прекрасна!
Приняв душ, Флер окончательно укрепилась во мнении, что утро восхитительно, и, мурлыча под нос незатейливый мотив детской песенки, стала спускаться на кухню.
Уже на лестнице она ощутила дивный аромат кофе, а до ее тонкого слуха донесся знакомый голос, напевающий вульгарную кабацкую песню про Азкабан.
Пройдя на кухню, она обнаружила там Тедди Люпина. Он стоял к ней спиной, колдуя над кофеваркой, и она позволила себе полюбоваться облаченной в светлые джинсы и белую майку худощавой фигурой молодого человека. Наметанный глаз оценил красивую линию плеч, остановился на круглой симпатичной попке. Обладателю такой прелести, безусловно, многое сойдет с рук…
Стоп! Это же Тедди! Флер одернула себя, ужаснувшись тому, что только что рассматривала мальчика в качестве потенциального любовника.
— Доброе утро, — тихо поздоровалась Флер. — Спасибо за воду и зелье. Все было очень кстати.
Тедди обернулся, широко улыбаясь.
— Рад стараться. Но дали же вы жару с крестным, — Тедди хохотнул, вспоминая вчерашний вечер. — А как вы пели! Только в вашем исполнении я оценил всю прелесть «Азкабана» и «Темной метки».
— О, Мерлин! Я не могла петь эти песни! — в притворном ужасе воскликнула Флер. — Я даже слов не знаю…
— Ну, как же, как же, — дразнил ее Тедди, понимая, что выбрал удачную тактику, пряча под насмешливо-игривой манерой собственное смущение. — Ты так надрывно затянула «… Череп и змея в плечо мое впечатаны…», что я еле сдержал Гарри, который хотел тут же отправиться в Министерство с требованием о всеобщей амнистии.
Флер замахала на него руками, уже не сдерживая смех.
Тедди поставил перед ней чашку с кофе. Зажмурившись от удовольствия, Флер сделала первый глоток и с благодарностью посмотрела на юношу:
— Чудесный кофе, Тедди. Спасибо. Чтоб я без тебя делала. — Потом блаженное выражение ее лица сменилось обеспокоенным. Выпрямив спину и поставив чашку на стол, она спросила: — А как же Гарри? Надо его наведать.
— Не надо, — жестко ответил Тедди, и, смягчив тон, продолжил, — сейчас лучше его не трогать. Гарри сильный, он сам справится. Надо просто дать ему время. У него менталитет не алкоголика. Так что повода для волнения нет. Просто накатило на него что-то: устал на работе, очередная подружка закатила истерику, да мало ли что… Он долго был в напряжении, не давая выход стрессу. Так что ему полезно немного расслабиться.
— То есть ты забрал меня от Гарри, потому что у МЕНЯ менталитет алкоголика? Вроде как Гарри сам разберется, а меня надо спасать?
— Вроде как…
Флер нервно посмотрела по сторонам в поисках подходящего предмета, которым можно запустить в вихрастую голову парня, но он уже сам осознал, что перешел границы благоразумия, и, быстро наколдовав букет незабудок, протянул его обиженной женщине.
2016-2017 гг.
Гарри Поттер появился в Министерстве спустя три недели, сильно похудевший, с темными кругами под глазами и нездоровым цветом лица и полностью погрузился в работу.
Тедди Люпин был прав. Ему просто надо было дать время. Время, проведенное в одиночестве и пьянстве.
Гарри все никак не мог забыть Мари-Виктуар, стоящую в лучах закатного солнца. Это видение преследовало его, лишая сна. А когда Морфей все-таки открывал для него свои объятия, он снова видел эти огненные волосы. И он старался вытравить этот образ из своего сознания, ударившись в беспробудное пьянство, пока однажды не допился до такого состояния, когда преследовавшее его видение не материализовалось, и не проделало с неспособным к сопротивлению телом такое…
На следующее утро Гарри испепелил гору пустых бутылок, побрился и пошел на работу.
Что ж, год пролетит незаметно, Мари-Виктуар вернется и, если за это время она не оставит попыток добиться его расположения, он не будет так уж холоден и недоступен… Если она все еще будет желать этого…
* * *
Тедди в нерешительности замер на пороге коттеджа «Ракушка».
Зайти — не зайти?
Уже месяц их отношения с Флер он мог охарактеризовать не иначе, как: «трах мозга».
Он иногда улавливал ее заинтересованный и оценивающий взгляд, но стоило ему сократить дистанцию, как она увеличивалась вдвое. Тедди устал от этой игры в догонялки. Стал нервным и раздражительным на работе. И сейчас, стоя на пороге ее дома, он мысленно проговаривал заранее приготовленную речь с пылким признанием.
Глубоко вздохнув, Тедди позвонил.
Флер открыла дверь, приветливо улыбаясь.
Все заготовленные слова вылетели из головы юноши.
И все пошло по старой схеме. Она, конечно же, пригласила его войти. Как всегда, не поинтересовалась целью его визита. Предложила чашку кофе или чая на выбор. Спросила о работе, рассказала последние светские сплетни…
Но всему же есть предел! И терпению Тедди Люпина тоже!
Решительно подойдя к сидящей на диване Флер, Тедди выпалил:
— Я люблю тебя!
А потом наклонился для поцелуя.
Но не удержал равновесие.
И неуклюже скатился на пол, больно ударившись коленом, и носом уткнувшись в грудь Флер.
Он бы провел так все оставшуюся жизнь, даже ноющую боль в колене бы оставил… Но… Сквозь бешеный стук собственного сердца Тедди ясно расслышал смех. Его лицо несколько раз качнуло от колыхания ее груди.
«Так… Сейчас у меня два варианта: либо умереть немедленно, либо…».
С пылающим лицом Тедди вскочил на ноги. Схватив все еще смеющуюся Флер за руки, он выдернул ее с дивана и решительно поцеловал. Вначале, из-за смеха Флер, поцелуи были прерывистыми. Но чем тише становился смех, тем настойчивей и глубже поцелуи Тедди.
Он четко не помнил тот момент, когда выпустил руки Флер. Просто в определенный момент он ощутил их на своих волосах. Флер теснее прижалась к нему, зарываясь пальцами в переливающиеся всеми цветами радуги волосы метаморфа.
Оставляя за собой дорожку из разбросанной одежды, они переместились в спальню.
Толкнув Тедди на кровать, Флер на мгновение замерла, любуясь красивым обнаженным телом юноши, а потом медленно опустилась на колени между его ног…
— Флер, не надо… Если ты сейчас… то я… Ох! Прости…Просто я так давно тебя хотел…
— У нас вся ночь впереди, — улыбнувшись, шепнула Флер.
Проведя руками по его бедрам, Флер потянулась на руках и легла, накрывая Тедди своим телом. Ее длинные волосы, растрепавшись, вуалью накрыли лицо, и, собрав их вместе, он накрутил платиновую роскошь на руку, притягивая Флер для поцелуя...
* * *
Флер было стыдно смотреть в глаза Андромеде Тонкс и Молли Уизли, когда за очередным семейным ужином милые старушки поинтересовались, что же такого произошло в ее жизни, что с ее лица просто не сходит счастливая улыбка.
Пнув под столом ногу Тедди, который уже открыл рот, чтобы ответить за нее, Флер соврала, рассказав старушкам старую байку о том, что длительный здоровый сон и восточная гимнастика, в совокупности с новым чудо-кремом (Флер еще раз пнула Тедди, хохотнувшим над словом «чудо-крем») способны творить чудеса.
Гарри, переведя взгляд с Тедди на Флер, удивленно приподнял бровь и, улыбнувшись одним уголком рта, продолжил ужин.
Однако любовники поняли, что один человек уже догадался об их отношениях.
А потом они настолько потеряли бдительность, что их застукал Джордж, не вовремя появившийся в старом сарае для метел.
А раз узнал Джордж, узнает и Фред.
А раз знают близнецы…
Эх!
* * *
Вспышка зеленого огня в камине заставила Гарри Поттера оторвать взгляд от бумаг. Выскочивший из камина Тедди потоптался на месте, стряхивая пепел, а потом весело вскинул брови:
— Гарри! Ты еще работаешь? Ты разве забыл, КТО сегодня приезжает? Уже все в Норе, ждут только тебя, ну и, собственно, виновницу торжества. Наш отважный натуралист, открывший колонию шерстяных драконов, уже отчитывается в Министерстве и с минуты на минуту будет в Норе.
Подойдя к столу, Тедди уселся на него и вырвал из рук Гарри бумаги.
— Чего там у тебя? Неужели все такое срочное? — осмотрев записи, Тедди отшвырнул их через плечо.
Гарри проводил падающие листки задумчивым взглядом, затем перевел взгляд на крестника и тихо сказал:
— Это был мой отчет Министру.
— Ага, я прочитал.
— Это был МОЙ ОТЧЕТ МИНИСТРУ.
— Да, говорю же, прочитал. Только тебе все равно придется переписывать, потому, как Шеклбот не совсем поймет, что означают то и дело встречающиеся инициалы ТУ на полях, да и эти рисуночки, конечно, очень милые, но не совсем подходят для официального отчета. Пошли, а?
— Я боюсь… — признался Гарри.
* * *
Гарри и Тедди прибыли в Нору последними. Встретившая их на крыльце Роза радостно сообщила, что Мари-Виктуар приехала полчаса назад, и все ждут только их.
С бешено колотящимся сердцем Гарри вошел в гостиную. Стоящая рядом с Флер в белом летнем платье загорелая девушка обернулась и, улыбнувшись, кинулась к нему. Мелькнули короткие светлые кудри, на миг все пространство заняли большие серые глаза, а потом тонкие руки обвились вокруг его шеи. Запечатлев на щеке Гарри поцелуй, Мари-Виктуар отстранилась и, глянув через плечо, тихо позвала:
— Энрике…
Из-за высоких Рона и Перси, Гарри не сразу заметил стоящего незнакомого черноволосого юношу экзотической внешности. Широко улыбаясь и приветливо протянув руку, юноша подошел к Гарри.
— Гарри, познакомься. Мой друг, Энрике Маркес. Энрике, а вот, собственно, Гарри Поттер.
— Большая честь для меня, мистер Поттер, — с заметным латиноамериканским акцентом произнес Энрике Маркес, тряся руку Гарри.
Гарри ответил на рукопожатие. Судя по тому, как исказилось лицо парня, он сжал руку больше, чем приписывает этикет…
2017 г.
* * *
«Черт. Черт подери. Черт меня подери! Откуда же ты взялся, Энрике Маркес? Возможно, ты хороший парень и любишь эту девушку, но я тебя ненавижу». Мысли проносились одна за другой в разгоряченной голове Гарри Поттера. Тайком наблюдая за весело болтающей с латиноамериканцем Мари-Виктуар, он с тоской отмечал, как сильно она похорошела. Фигура утратила детскую угловатость, исчезла неуклюжесть движений. Мари-Виктуар сильно загорела, и смуглая кожа резко контрастировала с серыми глазами и светлыми волосами, которые, выгорев на солнце, потеряли серебристость, и сейчас отливали золотом. Такой контраст Гарри нашел невероятно красивым.
Гарри решил, что надо как-то снять напряжение, развеяться, а то, чего доброго, при следующем проявлении дружелюбия со стороны Маркеса, он может или руку тому сломать, или челюсть вывихнуть. И ведь не скажешь потом, что это просто рука соскользнула.
Гарри знал только один способ снятия стресса, который всегда помогал ему. Еще раз взглянув на Мари-Виктуар и томно вздохнув, он направился в сарай для метел. Где-то там хранилась и его «Молния».
* * *
Он влюблен в нее. Он ее ревнует. Гарри Поттер ревнует ее, Мари-Виктуар! От этой мысли хотелось громко смеятся, обнять весь мир…
Дорогой, любимый, желанный и — до недавнего времени — такой далекий и недоступный, смотрел сейчас на нее, как на самое большое чудо на свете.
«Глупенький мой, да к кому ты ревнуешь? Энрике — только друг, не более. А где твоя хваленая аврорская наблюдательность? Стоит только приглядеться, и видно же, как переглядываются Энрике и Чарли. А я? Если бы ты только мог видеть мои глаза, ты бы понял, что ничего не изменилось. Есть только ты, Гарри».
Наблюдая за тем, как Гарри уходит, Мари-Виктуар ворчливо прокляла нерешительность своего героя, и, бубня под нос: «все сама, всегда мне делать первый шаг», направилась за ним.
* * *
Гарри уже нашел среди десятка метел свою старую школьную «Молнию» и собирался покинуть сарай, когда дверь тихонько скрипнула и также тихо закрылась. Заведя руки за спину и сжимая ими дверную ручку, перед ним стояла Мари-Виктуар.
— Решил полетать?
— Да вот… давно не летал… соскучился сильно…
— Я тоже скучала, Гарри…
Гарри на несколько секунд закрыл глаза, а открыв, решительно шагнул к ней.
Протянув руку, он коснулся ее волос, и, перебрав несколько прядок, отвел их с ее лица. Почти невесомо проведя пальцем по нежной коже за ухом, он погладил покрытую легким пушком кожу ее щеки. Палец закончил свое путешествие, едва коснувшись уголка ее рта, ибо был захвачен в плен ее губ. Прикусив палец Гарри, Мари-Виктуар потянула его за рубашку, притягивая ближе.
Улыбнувшись, мужчина сделал этот короткий, разделяющий их шаг.
Оказавшись зажатой между стеной и телом Гарри, девушка не смогла сдержать стон, последний отголосок которого был заглушен нетерпеливым ртом Гарри.
Этот первый настоящий поцелуй… разве могут с ним соперничать те украденные поцелуи, насильно сорванные с его губ?
Обвив одной рукой шею Гарри, а другой, изучая его грудь, живот, бедро и ягодицы, Мари-Виктуар молила только об одном — если все ЭТО сон, пусть она никогда не проснется!
Отвечая на его поцелуи, Мари-Виктуар приоткрыла рот, позволяя их языкам встретиться и начать свой танец, отдельно от безумно шарящих по телу рук. Прерывая поцелуй только на вздох, они снова сливались в нем, терзая уже опухшие и покрасневшие губы, не в силах насытиться друг другом.
Вытащив из-под пояса джинсов рубашку Гарри, Мари-Виктуар запустила под нее руки. От прикосновения ее ладоней к своей груди и от легкого щипка за соски, Гарри издал глухой стон. Если бы в этот момент ее губы не были заняты, он бы обязательно увидел ее торжествующую улыбку.
Гарри выпустил ее рот, и готовый вырваться возглас протеста с губ девушки, был сменен всхлипывающим стоном, так как, скользнув губами по ее щеке, Гарри коснулся чувствительной кожи за ее ухом.
Требовательная рука между тем уже справлялась с пуговицами на лифе ее платья.
НЕНАВИЖУ ДЕТЕЙ!!!
Такая мысль возникла у обоих, когда дверь сильно толкнули и в сарай с громким смехом ворвались Билли, Хьюго, Роза и Люси.
Вот сейчас самое подходящее время для игры в квиддич, другого, конечно, выбрать было нельзя!
Не давая детям опомнится от зрелища отскочивших от двери, но все еще держащих друг друга в объятиях, взъерошенных и полураздетых любовников, Гарри еще сильнее сжал Мари-Виктуар в объятиях и аппарировал к своему дому на площади Гриммо.
* * *
— Нет, вы видели? Видели? — Возбужденно заорал Хьюго, поочередно смотря на Билли, Люси и Розу.
Девочки только покраснели, хихикая в прижатые ко ртам ладошки. Билли отвесил оплеуху двоюродному брату и, пригрозив пальцем, строго сказал:
— Скажешь кому-нибудь — поколочу.… И вы чтоб молчали, понятно? — обратился он к сестрам.
— Ой, они ,наверное, поженятся, и я надену свое новое платье, — Люси радостно захлопала в ладоши.
— А я выпрошу у мамы ее свадебную диадему! — присоединилась к аплодисментам Роза.
Почесав затылок, Хьюго спросил:
— А что, даже папе нельзя?
— Пока нет, — важно ответил Билли. — Вообще никому! Спугнем еще…
* * *
Улыбаясь, Флер поправляла прическу крутящейся перед зеркалом в длинном подвенечном платье Мари-Виктуар, периодически сжимая руку на плече девушки, останавливая ее копошение.
— Пять минут, Мари-Виктуар, я прошу постоять спокойно только пять минут!
Постучавшись, в комнату вошел Перси.
— Готова?
— Да!
Радостно улыбаясь, девушка подошла к Перси и вложила ладонь в протянутую руку. Провожая их взглядом, Флер сказала:
— А знаешь, я ведь всегда думал, что Гарри будет твоим посаженным отцом, что это он проводит тебя до алтаря.
Засмеявшись, Мари-Виктуар оперлась на локоть Перси, и с важным видом произнесла:
— А я никогда не теряла надежды, что именно он будет ждать меня у алтаря.
27.12.2010
709 Прочтений • [Хэппи-энд до востребования ] [17.10.2012] [Комментариев: 0]
Vova
