Сделай свой выбор

Рождественское настроение, громкая музыка, смех, радость, веселье и только два человека в Большом зале стоят с кислыми лицами в противоположном направлении друг от друга.

Гарри Поттер, больше известный всем под кличками Избранный, Герой и Мальчик-который-снова-выжил, стоял около огромной ёлки, и пока что вежливо отказывался от сыпавшихся на него как из рога изобилия предложений потанцевать. Кажется, каждый, кто здесь находился, счёл своим долгом пригласить местную знаменитость на какой-нибудь танец, причём вне зависимости от своего пола и ритма музыки. Гарри иногда посещала мысль, что кто-то над ним просто поиздевался, и растрезвонил всему Хогвартсу, что, если до того, как школьные часы пробьют полночь, ты успеешь выклянчить у Поттера хотя бы минутный танец, то будет тебе счастье на весь следующий год.

— Гарри, у тебя всё нормально? — в очередной раз спрашивает Гермиона, со счастливой улыбкой до ушей, подходя к одинокому герою. Ну да, конечно, ей же можно в открытую танцевать, флиртовать и обниматься со своим парнем, а по совместительству и другом.

— Да, всё нормально, Герм, просто немного устал, — вымученная улыбка и косой взгляд на Рона, который из веселящейся толпы машет Гермионе бокалом с прохладительным напитком. Вот иногда Поттеру кажется, что у его друга совсем нет мозгов. Ну кто же машет человеку, который стоит к тебе спиной?! Гермиона же не Трелони, третьего глаза на затылке у неё нет.

— Гарри, точно всё нормально? Ты какой-то бледный и в плохом настроении. Неужели болит шрам? — снова подаёт голос Грейнджер, внимательно смотря на друга, но почему-то ещё и пританцовывая.

Поттер раздражённо кинул взгляд на Рона, выделывающего разные кульбиты, лишь бы привлечь внимание спины Гермионы, и мстительно ничего не говоря подруге, посмотрел на неё. Он же прекрасно видел, как ей хотелось вернуться к своему парню, вновь влиться в ту гомонящую толпу, которая больше была похожа на улей с ненормальными пчёлами, чем на студентов Хогвартса.

— Да, Герм, немного побаливает, видно у Волан-де-Морта аллергия на Рождество, — с сарказмом произнёс Поттер, с удивлением замечая на лице подруги... облегчение?!

— Всё-то у тебя никак у людей, Гарри, даже в праздник отдохнуть не можешь, — ласково ответила гриффиндорка, ободряюще и нежно взлохматив волосы на голове ещё больше мрачнеющего Поттера. — Ты не против, если я вернусь к Рону? Или всё-таки составить тебе компанию?

Тут даже не надо было быть легилиментом, чтобы узнать, что хочет девушка больше: развлекаться и веселиться со своим любимым человеком, или зеленеть от скуки рядом с другом, пусть и лучшим. Натянуто улыбнувшись, Поттер радостно дал добро на то, чтобы она его покинула. Ещё одного: "Гарри, всё нормально?" он бы не пережил и точно повесил бы Гермиону вместо игрушки на верх рождественской ёлки. Хотя она бы и так могла стать хорошей конкуренткой главному украшению зала: послушав местных модниц, подруга позволила сделать с ней на праздник всё, что им захочется, чтобы из Гермионы получилась настоящая девушка. Н-да, посмотрев вслед пританцовывающей Грейнджер, которая сейчас больше была похожа на пьяную ёлку, Гарри точно решил никогда не говорить подруге, как она выглядела на это Рождество с килограммами косметики и с торчащими плюшевыми зайцами из декольте платья при особо резких движениях.

Негромко вздохнув, взгляд Поттера вновь стал гулять по залу, лишь бы не смотреть на счастливое лицо Рона, когда Герми наконец-то добралась до него.

Ну разве можно винить каждого из присутствующих, что они оказались не такими выдающимися и оригинальными, как Гарри Поттер? Нельзя же винить танцующих вместе Асторию и Драко, что его школьный враг-хорек оказался натуралом?! Да и не корить же Гарри самого себя за то, что он мало того, что оказался геем, так ещё и влюбился в декана Слизерина, как последний самоубийца? Ну, собственно, вот поэтому он и прячется за этой ёлкой. Профессор МакГонагалл закрыла проход в гостиную Гриффиндора, тем самым вынуждая каждого, хочет он или нет, находиться на Рождественском балу.

Вновь обречённо вздохнув, Поттер со злостью посмотрел на маленькие, по сравнению с главными, часы в виде феникса, которые летали под потолком Большого Зала. Осталось пять минут. Паршивеньких, скучных, целых пять минут! И он сможет вскоре уйти отсюда.

Парень украдкой выглянул из-за пушистых веток ёлки, чтобы, не дай Мерлин, не рассекретить места, где он скрывается. Гриффиндорец нашёл глазами фигуру дорогого ему в этом зале человека. Расплывшись в чудовищно-идиотской улыбке, Гарри наблюдал за любимым зельеваром.

Вторым человеком в этом зале, который с такой же кислой миной, как и у Поттера, наблюдал за сборищем распущенных студентов, был мужчина, больше известный под кличками Слизеринский ублюдок, Гроза подземелий, ужас Гриффиндора и отдельно — Невилла Лонгботтома, а так же под такими более нейтральными и официальными именами как: профессор Зельеварения и декан Слизерина. К некоторой зависти Поттера, Северус мог позволить себе пить красное вино задолго до наступления Рождества, в отличие от студентов, которым в честь праздника помимо тыквенного сока на столы подали вишнёвый. При чём здесь Рождество и вишня не понятно, но просить у домовиков мандариновый сок никто не решился.

С блаженной улыбкой налюбовавшись плавными, отточенными движениями зельевара, его видом, чертами лица, безразличным взглядом, скользящем по студентам, Поттер вдруг почувствовал, как иголки нещадно колют его руки.

— Ауч, — прошипел Гарри, выпуская из рук ветки обнаглевшей ёлки, спрятался обратно в своё убежище. Он мечтательно улыбнулся, вспоминая безразличный взгляд зельевара, которым он прожигал каждого. Именно! Каждого! Значит, у Поттера есть шанс завоевать холодное и неприступное, а, главное, свободное сердце профессора. Осталось только подождать, пока закончится этот жуткий бал.

Рассеянно оглядев все вокруг, он неожиданно зацепился взглядом за Луну, которая подошла опасно близко к месту, где он прятался. Его подозрения ещё более ухудшились, когда он заметил взгляд небесно-голубых глаз на летающие часы.

— Привет, Гарри, потанцуем? — мечтательно произнесла Луна, неожиданно застав Поттера за сменой дислокации.

— Эээ, Луна? Привет! — начал парень, не зная, куда деться. Отказывать девушке, которая ничего плохого ему не сделала, как-то не хотелось, но танцевать с ней не хотелось ещё больше. — Ты извини... я ... просто... ээ... — продолжал поражать своим умением связно говорить гриффиндорец.

— Ты не пойми меня неправильно, Гарри, ничего личного... Просто все говорят, что если успеть до двенадцати с тобой потанцевать, то весь год будет счастливый! А мне так хотелось после Хогвартса найти местонахождения нарглов и родину мозгошмыгов, поэтому заручиться небольшим количеством счастья мне бы не помешало. Может быть хотя бы минутку? Времени до двенадцати осталось всего ничего... — с улыбкой закончила она, хотя по её виду было видно, что она уже атакована мозгошмыгами, поэтому находилась сейчас вместе с нарглами где-то далеко.

Только этим можно было бы объяснить то, что девушка совершенно не заметила, как челюсть Поттера отвалилась от такого заявления. Парню пришлось приложить усилие, чтобы отойти от шока и прикрыть рот. Он, Мерлин задери, был прав! Какая-то сволочь, по-любому, слизеринская, решила поиздеваться над ним: сделать и без того скучный бал совсем невыносимым! Поттер мысленно пообещал себе узнать, что это за зараза, и жестоко отомстить.

Неожиданно в его полные крови мстительные мысли ворвался усиленный магически голос директора.

— Итак, дорогие мои друзья, — начал Дамблдор.

— Ага, друзья, сократил, чтобы не перечислять студентов и преподавателей, вот ведь, — хихикнул Гарри, вылезая из-за ёлки. Далеко уходить он не собирался, да и бросать Луну в таком состоянии было не по-гриффиндорски.

— Через несколько секунд начнут бить куранты, и наступит необыкновенная, волшебная, Рождественская ночь! Мы все вместе встретим её красивым вальсом, ради исполнения которого вы все можете откинуть свои негативные мысли, страхи, и пригласить даже врага, к которому вы на самом деле испытываете другие чувства! Долой стереотипы и маски, да здравствуют чудеса, любовь и мир! — пафосно закончил свою речь директор под шквал аплодисментов.

— А спиртное дадут? — крикнул кто-то из толпы, но, как ни пытался Директор найти в ней смельчака, так и не смог уследить за его быстрым передвижением среди людей. Нахал мужественно скрывал своё лицо, а заодно и рост, согнувшись в три погибели.

— Будет, мистер Х, но немного и определённое количество времени. Уж извините, лишних людей, чтобы донести вас до кровати, нет, эльфы тоже празднуют, а ставить штабелями кровати около ёлки на манер подарков я не буду, — добродушно отозвался Директор, голос которого, несмотря на начало боя курантов, услышали все, сделав вывод — напиться им не дадут.

Гарри затаив дыхание, отсчитывал удары часов. Четыре, пять... Он внезапно вспомнил, что сейчас нужно загадывать желание. Самое сокровенное, самое-самое, искреннее… От всей души поверить в его исполнение, вдохнуть витающий в воздухе невероятный, такой особенный, вкусный запах ёлки. Улыбнуться, наконец-то, свободно, отпустить тяжёлое прошлое, смело взглянуть в лицо будущему и... Загадать желание! Десять, одиннадцать... Мгновение и... Облегчённо вздохнуть под двенадцатый удар часов — успел. Успел почувствовать, представить и вдохновиться своим желанием, ведь не обязательно мысли и образы формировать в слова. Это Рождество. Оно может всё: особенно легко читать души людей. Всё сбудется, обязательно! Главное — верить.

— С Рождеством! — радостный возглас Директора вновь разнёсся по залу.

— С Рождеством! — вторил ему хор счастливых голосов.

Гарри рассмеялся, смотря на восторженные лица студентов, которые начали расходиться по столикам, расположенным вдоль стен. На них, как и было обещано, появилось вино. Все ждали, когда первыми выйдут танцевать Директор и профессор МакГонагалл, показывая своим изысканным, настоящим, элегантным танцем пример для остальных. Только тогда, по традиции, выйдут пары учеников.

Гарри решил, что останется и посмотрит на главный танец ещё раз, настолько ему нравилось, как Директор и декан Гриффиндора танцевали. Они не казались такими строгими, наоборот, расслабленные, счастливые, даже черты их лиц стали мягче, а о возрасте даже никто и не думал.

Парень с открытым от восхищения ртом наблюдал за ними. Лёгкость, воздушность, изящество, они как будто летали по залу, совершенно не касаясь пола ногами. Мягкая, чуть смущённая улыбка профессора МакГонагалл, и озорная, задорная, ответная улыбка Директора. Они были великолепны. Каждый студент понимал, что им повторить подобное просто невозможно. Танец, казалось, замедлял время, позволяя прочувствовать ту нежность, ту атмосферу волшебного праздника, которую он дарил...

Когда музыка закончилась, в зале стояла тишина. Все пытались вновь вернуться в реальность, отойти от магии, которая окутала все. И, буквально через пару секунд, все вокруг взорвалось громкими аплодисментами, кто-то из гриффиндорцев кричал "Браво!".

— Спасибо-спасибо, а сейчас... Танцуют все! Вальс для учеников, прекрасные дамы, не стесняйтесь, сами приглашайте кавалеров, если они настолько стеснительны, — рассмеялся Дамблдор, и Большой зал вновь наполнился музыкой, но не для вальса, а для того, чтобы просто занять время, пока сформируются пары.

Поттер, как будто очнувшись, с опаской оглянулся вокруг. На него медленно накатывал ужас от одной только мысли, что сейчас начнётся очередное паломничество за его танцем, тем более, единственным вальсом. Осматриваясь с подозрением, как будто кругом были враги, Гарри бочком-бочком, направился к выходу из зала.

Ну, мало ли, что этот шутник наплёл другим о том, какой эффект возымеет на их будущую жизнь его танец после полуночи! Нет уж, он лучше одиноко постоит около портрета Толстой Леди, чем ждать участи тут. Поттер вдруг резко остановился. Он забыл про Луну! Оглянувшись, он посмотрел на девушку. Кажется, она продолжала общение с внеземными существами, не обращая внимания ни на что вокруг, поэтому гриффиндорец решил не возвращаться к ней, а направился прямо к выходу. Да и вообще, как-то не привык он вклиниваться в чужие разговоры.

Только Поттер вышел на спасительную прямую к двери, как услышал окрик... Резко затормозив от неожиданности, на скоростном обмазговывании способов отхода, он узнал голос — Лаванда Браун.

— Гарри, подожди, куда же ты? Рождественский бал только начался, ты даже не станцуешь вальс? — она очаровательно, как, наверное, думала сама, похлопала ресничками, обворожительно, опять же по её мнению, улыбнулась и схватила парня под локоток.

Поттер сам себе сейчас напоминал статую. Такую тупую, холодную и не двигающуюся. Ещё бы, не каждый раз сталкиваешься с такой наглостью.

— Эмм, Лаванда, я как бы... не танцую, вот! — обрадовался гриффиндорец, найдя хоть какую-то приличную отмазку. Он уже с чистым сердцем сделал шаг по направлению к выходу, как почувствовал малозначительный факт — девушка до сих пор держала его под локоть и отпускать не собиралась.

— Гарри, ты же не откажешь мне? — соблазнительно проканючила девушка, наглым образом дёргая его за руку обратно к себе. В такие моменты Поттер был счастлив, что он оказался геем. Ну разве можно вот так подходить с приглашением на танец? Только Гарри решил популярно объяснить девушке, что он не танцует, кроме как с... Как позади послышался голос этого самого "кроме".

— Мисс Браун, что в ответе мистер Поттера Вам не понятно? — спросил Северус таким тоном, что даже Гарри стало плохо...

— П-п-профессор Снейп? — проблеяла Лаванда, как-то резко бледнея и отпуская гриффиндорца. — Я всё поняла.

Уж что-что, а ситуации, в которых девушке грозили большие неприятности, она чувствовала сразу.

— Профессор Снейп? — Гарри приподнял бровь, переводя взгляд с быстро уходящей Браун на мужчину. Сердце внутри учащённо билось, ударяясь о грудную клетку, хотя он не смог бы сказать точно, где оно было... Может быть, уже в пятках — от страха?

— Мистер Поттер, — мурлыкающе произнёс Снейп, смотря на парня ехидным взглядом, в котором отчётливо читался вызов. — Вы же не откажете своему любимому профессору в первом танце?

Гарри был не просто удивлён, он был в шоке: от поведения зельевара, от его бархатных интонаций, от прожигающего взгляда, а уж от того, как он выделил слово "любимому", Поттера просто бросило в жар.

— Сэр, вы здоровы? — с опаской спросил парень, совершенно не понимая, что случилось с его вечно холодным профессором.

Ехидная улыбка появилась на губах мужчины, и он, прищурившись, сделал шаг ближе. Чуть склонив голову и вполне серьёзно, если бы не всё те же соблазнительные нотки в голосе, произнёс:

— Гарольд Джеймс Поттер, принимаете ли Вы моё приглашение на вальс?

Гриффиндорец онемел. Мир сошёл с ума или рождественская ёлка осыпалась?! Косой взгляд на ёлку подтвердил, что та стоит… и стоит нормально. Значит, всё-таки мир сошёл с ума.

— И вообще, Поттер, какого Мерлина я тут распинаюсь перед тобой? — фыркнул зельевар, сделав последний шаг к парню и собственнически его обняв.

— Северус, ты что творишь? — вышел из ступора Гарри, произнеся это хриплым голосом, но руки уже сами в привычном жесте обняли мужчину.

— Я, наконец-то, делаю то, чего хочу, Гарри, — прошептал Снейп, перехватывая его руку. — И могу я хоть раз прилюдно станцевать с тобой?

С этими словами, зельевар потащил парня в зал. Причём не просто в зал, а в центр! Поттер совершенно не знал, как себя вести с ТАКИМ профессором, а, самое главное, что от него ожидать? Только они успели занять позицию, как заиграла тихая музыка. Северус крепче прижал к себе Гарри, занимая ведущее положение в танце.

Невероятно... Обволакивающая музыка, сильные руки, которые заставляют подчиниться, двигаться в такт, даже дышать в унисон. Напряжение Гарри медленно спадает, уступая место лёгкости и той магической атмосфере, что витала в воздухе от танца профессора МакГонагалл и Директора. Гриффиндорец смотрел в глаза Северуса и улыбался: на какое-то тягучее мгновение танца и звучания музыки его совершенно не волновал весь мир. Плевать, что их видят все, что кто-то заметит большее, чем просто танец в их взглядах, которыми они смотрели друг на друга. Все движения получались автоматически, но не возникло и тени мысли, что он может ошибиться — Северус не даст сделать неправильный шаг.

Сияющий, счастливый взгляд зелёных глаз направлен в улыбающийся, лёгкий, чуть нежный взгляд чёрных глаз. Сейчас между ними чувствовалась магия Рождества, осязаемая, мягкая, проникающая, которая соединяет двух людей одной важной, нерушимой нитью. Они двигались как единое целое, не обращая внимания на пары вокруг, на сотни любопытных, шокированных, даже презрительных взглядов. Стоит ли замечать то, что так неважно сейчас? Ведь загаданные на Рождество желания всегда сбываются.

— Гарри, давай исчезнем, — мягкий бархатный голос Северуса аккуратно вытаскивает из этой пушистой атмосферы, заставляя напрягать слух для того, чтобы услышать, что говорит мужчина.

— Северус, что с тобой случилось? Я не узнаю тебя, — тихо отвечает парень, кружась по залу в невероятном, фантастическом танце, который не идёт ни в какое сравнение с его подобием на Святочном балу на четвёртом курсе. Сейчас всё по-другому, ему не приходится задумываться над такими простыми вещами, как шаг в танце, ведь он в надёжных руках.

— Ничего, ты не ответил на вопрос, — рука мужчины скользит непозволительно ниже талии. Откуда эта хрипотца в его голосе?

— Ммм, Северус, ты не забыл, что мы скрываем свои отношения от всех, даже от себя? — немного иронично произнёс Гарри, замечая, что музыка затихает. Замедляя и свой танец, парень не отрывал взгляда от глаз Северуса. Что в них изменилось? Открытый, всё такой же ироничный, но такой родной и ласковый взгляд, блуждающий по лицу Гарри.

— Давай исчезнем? Прямо сейчас, прямо здесь, плевать на всех и вся, — вновь повторяет свой вопрос Снейп, улыбаясь уголками губ. Кажется, Гарри переборщил с желанием на Рождество. Нельзя сказать, что нынешний Северус ему не нравится. Наоборот. Он кажется таким правильным, таким родным, и парень даже не замечает, как они снова кружатся в танце. Медленном, тягучем, утопая в музыке и ощущениях близости друг к другу.

— Я не могу их бросить, ты знаешь, я готов сделать всё для тебя в любое время, я готов отдать за тебя жизнь, но то, что ты предлагаешь, невозможно для меня. Жизнью простого Гарри распоряжаюсь я, но жизнью Избранного — все, — кривая усмешка, так хорошо скопированная с родного лица, но все его слова не возымели никакого эффекта на его партнёра.

— А что, если ты не избранный? — шепчет Северус, склоняя голову ниже, едва заметно касаясь губами шеи гриффиндорца, у которого вырывается едва слышный стон.

Какое-то непонятное удивление и крохотная, глупая надежда тонет в ощущениях от одного только касания губ к его коже. Нереальность происходящего всё больше напоминает ему невероятный сон, сказку, в которой он всего лишь мальчик Гарри, не связанный бременем войны, что он сам может распоряжаться своей жизнью и полностью отдать её в руки любимого человека.

— Северус, что ты говоришь? — шепчет в ответ Гарри, не в силах говорить громче. Он ничего не понимает, но Поттер как никто другой знает, что Северус ничего не делает без весомой причины.

Очередной поворот, кажется, что руки Снейпа живут своей жизнью, цель которой — управлять податливым телом гриффиндорца, настолько парень отдался во власть зельевара. Ведь это просто сон, значит, можно, правда?

— Я всего лишь предлагаю то, чего заслуживаем мы оба. Своё счастье, дом, свою жизнь, которая принадлежит нам и только нам, то, чего мы были лишены до сих пор, Гарри. Я предлагаю тебе свободу: только ты и я, вдали от всего этого, от войны, ведь она не наша. Мы сделали и так слишком много, мы заслужили покой, — Гарри поражался: как можно говорить такие важные и простые вещи таким страстным, сексуальным голосом? Как можно ему думать о смысле жизни, когда руки мужчины скользят по его телу, губы при разговоре касаются чувствительной кожи уха, когда горячее дыхание Снейпа обжигает и без того разгорячённую от танца кожу?

— Северус, что ты со мною творишь... — выдохнул парень, вновь посмотрев в горящие глаза мужчины. Вот ради одного такого взгляда можно было терпеть всё, что произошло с ним за прожитую жизнь. Дерзкий, соблазняющий, такой поддерживающий и лукавый взгляд. Им манипулировали. Без зазрения совести сбивали с мыслей, заставляли думать так, как хотелось зельевару, но, Мерлин бы всех побрал, как же это было невероятно приятно. Как долго Гарри мечтал не скрывать от других то, кем он является, не скрывать чувства, что прочно поселились в нём за этот год.

— Через два часа здесь будут Пожиратели, — как ни в чём не бывало, говорит Северус, а Гарри как будто ударяет током. Всё наваждение слетает с него, словно по мановению палочки. Серьёзный взгляд в глаза мужчины с мучительным вопросом: "Ты шутишь?"

— Нет, я не шучу, Гарри, — как будто в ответ произнес Снейп, но почему-то в гриффиндорской голове нет и мысли, что мужчина их предал. Нет, всего лишь уверенность, что, если об этом знает Северус, значит, всё под контролем, что он обязательно что-то придумал, чтобы помочь.

— Не тяни и хватит говорить загадками, — попросил Гарри, отчаянно пытаясь не потерять ту нить танца, что так тесно связала их. Что бы там ни было, он готов это выслушать даже сейчас.

— Всё просто, Гарри, — усмехнулся зельевар, продолжая кружить своего гриффиндорца в танце. — Буквально сегодня утром меня поймала Трелони и выдала очередное пророчество. Сейчас дословно не помню, но смысл в том, что вмешательство в пророчества вызывает цепную реакцию, поэтому сегодня, после боя курантов, истинный Избранный совершит то, что ему предначертано, эра тьмы закончится из-за нелепой случайности.

Резкий поворот, и Гарри оказался опрокинут назад. Его поддерживала только сильная рука. От неожиданности он вцепился в мантию Снейпа, но тот уже вновь притянул его к себе.

— Оказывается, это первое настоящее пророчество, которое посетило голову нашей дражайшей Трелони, — ехидно произнёс мужчина, скользнув губами по шее гриффиндорца, чем вызвал его очередной стон удовольствия.

— Северус, хватит надо мной издеваться, тут люди, и я просто теряю нить разговора, — проворчал Гарри, хотя, вопреки его словам, в глазах вспыхнул огонёк желания. Если бы они только были здесь одни...

— Не дождёшься, Поттер, — с сарказмом произнёс Снейп, продолжая скользить руками по телу парня.

— Изверг, — нарочито сокрушённо прошептал Гарри, даже сквозь одежду чувствуя эти прикосновения. — Ты не договорил, как это -единственное настоящее пророчество? А про меня и Тома? — удивлённо спросил он, в отместку Северусу зарываясь ладонью в его волосы, прекрасно зная, какой это вызывает эффект.

— Вы нарываетесь, мистер Поттер, — промурлыкал зельевар, нехотя продолжая разговор. — Кассандра — великая провидица, бабушка Трелони, но вот заклинание Забвения вышло у неё лишь на время, именно поэтому сегодня мне не составило труда прогуляться по воспоминанием твоего профессора. И что же я узнал? — вопросительно изогнул бровь Снейп в отвлекающем манёвре, пока, неожиданно ухмыльнувшись, каким-то чудом проскользнул рукой под одежду Гарри, с наслаждением проводя прохладными пальцами по разгорячённой коже гриффиндорца.

— Северус, Мерлин тебя подери, что ты делаешь? Мы тут не одни, — хриплым голосом произнёс Поттер, чуть прикрывая глаза от удовольствия. — Ты когда-нибудь уже закончишь?

Снейп похотливо улыбнулся, иронично приподняв бровь.

— И после этого ты мне говоришь, что тут люди? — бархатно произнёс Снейп, останавливая танец, но не отпуская от себя гриффиндорца.

— Северус, — возмущённо воскликнул Гарри, легко ударив мужчину в плечо. Снейп лишь ухмыльнулся при виде парня, заливающегося краской смущения. Он сильнее прижал Поттера к себе, и, слегка улыбнувшись, серьёзно заговорил. — Я узнал, что пророчество про тебя и Тома произнесла именно Кассандра, но, видя, как не складывается жизнь у её внучки, решила сама устроить её. Внушив ей это пророчество, она стёрла пару фрагментов из жизни Сивиллы и попросту позволила поиграть внучке в "великую" провидицу. Но кто же знал, что Трелони окажется настолько глупа, что перепутает даты? Никаких "двух" Избранных не должно быть, один только Лонгботтом, — закончил Северус, внимательно смотря на поражённого Гарри. Хорошо, что сильные руки зельевара поддерживали его, иначе бы парень просто упал на пол, казалось, что все силы покинули его.

— Как это, Северус? — слабо спросил он, смотря в глаза своему мужчине. — Столько лет... Только для того, чтобы у Трелони была крыша над головой и еда? Почему я, Северус? — совсем тихо спросил он.

— Не знаю, малыш, не знаю... Но это произошло, нам ничего не изменить. Увы, прошлое нам не подвластно, но будущее в наших руках, слышишь? — мужчина ласково приподнял голову Гарри за подбородок и легко коснулся его губ. — Времени мало, нужно решать. Продолжать играть в то, что тебе так ненавистно, и посмотреть в разочарованные глаза друзей или уйти со мной далеко отсюда, оставить им их войну. Мы сделали слишком много для них, Гарри, слишком много, чтобы оставаться здесь.

Впервые за сегодняшний вечер Поттер услышал горечь, одинокими нотками скользящую в голосе Снейпа. Он внимательно посмотрел на любимого человека, понимая, насколько сильно его измотала жизнь двойного агента, постоянный риск... Почему он не заслуживает покоя?

— Северус, а как же другие? Ведь без нас у них шансов успешно противостоять Пожирателям меньше, — нехотя спросил Гарри. Несмотря на то, что он желал воспользоваться возможностью исчезнуть, наконец-то не скрывать отношения с зельеваром, он не мог отделаться от навязанной ему с самого детства ответственности. Если уж он сам не имеет особой ценности в бою, то помощь Северуса была бы неоценима.

Криво усмехнувшись, Снейп посмотрел в глаза Гарри.

— Ты же не думаешь, что я допустил бы всех Пожирателей в Хогвартс? Здесь их будет немного, вместе с ними — Волан-де-Морт. Я сказал им, что сюда я заманю тебя одного, открыв для них камин в зале. Представь их лица, когда они увидят не нас, а кучу народа? В назначенное время прибудут авроры. А уж Дамблдор впервые не узнает о том, что готовится, — фыркнул Северус, оглядываясь вокруг. Кто-то давно наплевал на эту пару и с удовольствием танцевал, лучшие друзья Гарри с одинаково ошарашенными лицами просто напивались за столом, собрав пару бутылок вина с соседних столов, а вот Дамблдор внимательно следил за ними, и, кажется, ничего положительного по этому поводу не испытывал. Но и открыто остановить их не мог, ведь сам в начале вечера говорил о том, что нужно пресечь ненависть. Поймав взгляд зельевара, Директор незаметно для других попытался подозвать его к себе. Но Снейп усмехнулся и медленно покачал головой, сильнее прижав гриффиндорца к себе с видом собственника.

— Итак, Гарри, последний раз спрашиваю, — серьёзно произнёс Северус, вновь повернувшись лицом к парню, — ты согласен сейчас исчезнуть со мной? Возможно, навсегда. Бросить известность, славу, наплевать на всё, что скажут про тебя потом. Ты готов жить со старым, невыносимым профессором Зельеварения, который портил тебе жизнь на протяжении шести лет?

Парень внимательно смотрел в глаза мужчине, с замиранием сердца слушая всё, что он говорит. В голове возникали воспоминания о прошлой жизни, всё, что у Поттера было... без него. Повернув голову в сторону друзей, Гарри лишь криво усмехнулся. Нет больше трио, есть лишь пара Гермиона и Рон, будущие муж и жена.

Пора сделать свой выбор.

Кинув последний взгляд на Дамблдора, который обеспокоенно говорил что-то МакГонагалл, и на ёлку, которая блистала, озорно подмигивая разноцветными огоньками, Поттер решительно посмотрел в глаза зельевару.

— Я готов, Северус. Исчезнуть прямо сейчас, возможно навсегда, жить с тобой, пока ты будешь терпеть мой гриффиндорские замашки и мальчишеский характер, пока ты сам не выгонишь меня... Хотя не факт, что я и в этом случае откажусь от тебя… Я люблю тебя, Северус Снейп, — с озаряющей лицо улыбкой закончил Гарри, с жадностью впиваясь страстным поцелуем в губы зельевара. Он так давно хотел этого: при всех, не боясь, не стесняясь самого себя, своих чувств, просто заявить права на этого мужчину. Он — только его, никому не отдаст, никогда, ни за что.

— Я тоже, Гарри... — ответил Снейп и после короткой паузы всё-таки добавил, — люблю тебя.

Короткий, но такой жаркий поцелуй, сметающий всё на своём пути: неудачное и тяжёлое прошлое, страхи, войну, боль… Открывая себя будущему рядом друг с другом.

— Кстати, это я распустил слухи о танце с тобой, — ехидно улыбнулся Снейп, глядя на возмущённо вытягивающееся лицо Поттера. — Ну должен же я был проверить тебя на верность!

— Ах, так?! Немедленно переноси нас, куда хотел! — гневно воскликнул парень, но потом вдруг хитро улыбнулся. — Я тебе мстить буду. Жёстко, издеваясь и пытая, — с предвкушением произнёс Поттер, нахально оставляя засос на шее Зельевара, что не оставило мужчине никаких сомнений о характере пытки.

— Даже так? Ну, тогда, как скажете, господин, — с мягким сарказмом произнёс Северус, поворачивая зелёный кристалл в портале, который лежал у него в кармане. "Теперь всё будет по-другому. Просто хорошо", — последняя мысль обоих, прежде чем пара исчезла из Большого зала, чтобы не видеть уже ни паники Директора, ни дальнейших попыток их найти, ни гибель Волан-де-Морта от очередной глупости Лонгботтома…

И лишь Рождественская ёлка знала, где они, как у них сложится будущее… Ведь загаданные желания всегда должны сбываться, не так ли?