Есть столько вещей, о существовании которых никто никогда не догадается. Никто никогда не узнает, сколько грязных, постыдных тайн скрываются порой под маской благополучия. Сколько таких тайн уйдёт вслед за своими обладателями в могилу. И никто никогда не узнает…
И никто никогда не узнает, что на самом деле чувствовал Джеймс Поттер, глядя на своих лучших друзей Сириуса и Ремуса.
Нет, Джеймс всегда знал, что гомосексуальные отношения вполне привычны для магического мира. Да и сам никогда не был их противником, хотя ему больше нравились фигуристые девчонки. Честно говоря, юному Поттеру было всё равно кто там кого любит. Главное, что ему уже давно нравилась его рыжеволосая одноклассница Лили… Всё так и было, пока… пока Джеймс не стал невольным свидетелем того, что он ожидал меньше всего.
— Пит, ты не видел Лунатика и Бродягу? — спросил Поттер своего друга.
Питер с трудом оторвался от всевозможных сладостей, которые они только что накупили в «Сладком королевстве».
— По-моему, они говорили что-то про Визжащую Хижину. Хотя не знаю, зачем им туда понадобилось… По мне, так крайне жутко и я не вижу смысла бывать там кроме полнолуний. Да и в полнолуния не очень-то хочется… Но что поделать, раз Люпину это надо…
— Тебя туда никто и не тянет, Хвост. По-моему, ты сам хотел помочь своему другу, — сухо возразил Поттер. Ему, почему то всегда было неприятно, когда Питер так отзывался о Реме и его проблемах.
— Я, пожалуй, пойду посмотрю как они там. Ты со мной?
Хвост отрицательно покачал головой и Джеймс, накинув мантию-невидимку, отправился в Визжащую Хижину.
Джеймс осторожно поднимался по ступенькам. Они бывали здесь не только в полнолуния, хижина была прекрасным местом для всевозможных празднеств. Но впервые за всё время, Поттер пришёл сюда в одиночестве. Без немного напуганного Питера, без весёлого и бесшабашного Сириуса и без слегка усталого, но такого загадочного Ремуса. Один. Совсем один. Казалась, что он здесь совершенно один. Ни малейшего намёка на присутствие друзей.
Джеймс хотел уже воспользоваться потайным ходом и вернуться в школу, как услышал какие — то шорохи сверху. Не снимая мантию, парень побежал наверх, желая хорошенько напугать друзей. У двери его остановили какие-то шорохи и тихие стоны.
— Тебе хорошо? Не больно? — обеспокоенный, какой-то низкий и хрипловатый голос Блэка.
— Мне… Мне очень хорошо — всхлип Рема. — Ещё, Сири, ещё!
— Я твой! Только твой! Даа! Так! Ещё! Я твой навсегда, Сири!
Джеймс осторожно приоткрыл дверь и проскользнул в комнату. Открывшаяся ему картина была столь фантастична, что юноша не мог поверить своим глазам. Ещё бы! Не каждый день видишь своих лучших друзей совершенно голых в одной постели.
Джеймсу казалось, что он разучился дышать. Его друзья занимались любовью. И это было так, так завораживающе. Тонкий, нежный Ремус лежал на спине, крепко обхватив ногами Сириуса. Тот ритмично двигался в нём, заставляя стонать и извиваться. Они были так гармоничны. Такой мускулистый, сильный Сириус и милый, изящный Люпин. Джеймс как будто впервые увидел оборотня. Сейчас совершенно голый и сладостно стонущий он был таким другим, таким незнакомым. Куда девались его скромность? Где вечная усталость и нездоровая бледность? Рем был прекрасен. Он был идеален. Нет, идеалом скорее был Сириус. Блэк — он и есть Блэк. А Ремус со всеми своими шрамами, пересекающими худое мускулистое тело, с тонкими длинными пальцами, оставляющими красные полосы на спине любовника, был просто прекрасен. Джеймс с ужасом понял, что сам возбудился.
Тем временем Сириус вскрикнул и обессилено скользнул в объятия Люпина. Тот тут же принялся покрывать его лицо короткими поцелуями.
— Сири… Бродяга… Мой хороший… Мой любимый… Детка… Мне с тобой так хорошо…
Блэк осторожно коснулся губ любовника, постепенно углубляя поцелуй.
— Мерлиновы подштанники! Луни! — Сириус с трудом прервал поцелуй. — Как же я тебя люблю!
Ремус лукаво улыбаясь, опустил голову на плечо Блэка.
— Нет, Рем! А поговорить после секса? Получил своё и баиньки? — притворно возмутился Сириус, убирая прядку волос с лица.
— Ммм… вы раскусил меня, о мистер Блэк! Теперь я весь в вашей власти!
Ярко-синие глаза загорелись сумасшедшим блеском.
— Да, Ремми! Ты только мой! Мой! Навсегда! И я убью любого, кто посмеет подойти к тебе!
— Твой! Только твой! Теперь докажи, что я твой! — Люпин хитро посмотрел на Блэка.
Сириус зарычал и, жадно покрывая тело оборотня мелкими укусами, стал опускаться вниз.
Рем вцепился в густые шёлковые локоны любовника и не смог удержать стона — губы Блэка, наконец, достигли своей конечной цели.
Джеймс понял, что ещё секунда, и он просто взорвётся от накативших чувств и эмоций. Стараясь не шуметь мальчик выбежал из комнаты.
…Через несколько дней Сириус и Ремус признались, что вот уже три месяца встречаются. А ещё через пару дней Джеймс понял, что его главной эротической фантазией стали не пышногрудые красотки, а тихий мальчик—волк с безумными глазами, горящими янтарным огнём. Никто никогда этого не узнал…
Никто никогда не узнал о том, что Джеймс стал свидетелем происходящего в Хижине. И тем более никто никогда не узнает, что это повторялась не раз и не два. Это стало настоящей манией, кошмаром, бредом, болезнью Джеймса. Каждую ночь он видел во сне раскрасневшегося Рема, жадно целующего его. Он видел Рема, отдающегося ему. Он видел себя, стонавшего под Ремусом. Надевая мантию-невидимку и ставя чары заглушающие все звуки, мальчик крался за Люпиным и Блэком в Выручай — Комнату или Визжащую Хижину. Он становился невольным свидетелем чужой любви, чужой страсти.
Звукоизолирующие чары были отнюдь не лишними… Теперь Поттер мог снимать возникающее напряжение, глядя на извивающиеся тела и слушая дикие, почти звериные стоны.
Никто никогда не узнает… Не узнает, что лучший ловец школы, весельчак и балагур Джеймс Поттер, даже на свиданиях с Лили, невольно вспоминал огонь карих глаз, тонкие шрамы на спине и животе, чуть влажные от пота каштановые волосы… Никто никогда не узнал…
Никто никогда не узнает и о его разговоре с Сириусом накануне свадьбы. Они говорили на какие — то обыденные темы, шутили, смеялись.
— Сири, а ты любишь его? — почему-то было жутко тяжело произнести имя Люпина.
— Очень. Почти до безумия, — голос Сириуса стал на редкость серьёзен.
— А если бы кто-то ещё полюбил его?
— Его нельзя не любить… Он прекрасен. Хоть и сам порой этого не знает…
— А что бы сделал ты, Бродяга?
— Я бы убил, Сохатый. Без раздумий стёр в порошок любого, кто осмелился бы прикоснуться к моему мальчику. — Сириус посмотрел Джеймсу в глаза. — Не надо, Джей… Лили чудесная, вы будете счастливы вместе. А он мой. Навсегда. Так же как и я его. Это уже необратимо… Так что не надо больше, не нужно…
Они оба замолчали. Джеймс никогда не узнал, о чём говорил Сириус в ту ночь. Он никогда не узнал, что Рем иногда жаловался Блэку, что ему порой кажется, что кто-то наблюдает за ними… Джеймс уже никогда не узнал, что все двенадцать лет, когда Сириус был в Азкабане, Ремус хранил ему верность. И он никогда не узнает, что спустя почти двадцать лет, в один прекрасный солнечный день Ремус и Сириус обменяются брачными клятвами. Никогда не узнает, что через девять месяцев на свет появиться Ромулус Орион Люпин — Блэк — мальчик с иссиня— чёрными волосами и янтарными глазами.
И никто никогда, даже Джеймс не узнает, что спустя пятнадцать лет его сын Гарри воспользуется мантией-невидимкой с теми же целями, что и он…
Никто никогда не узнает, что Гарри будет сходить с ума по возлюбленному своего крёстного. И никто никогда не узнает, что одной июньской ночью Люпин смущённо скажет Гарри, что он знает о его ночных вылазках.
— Не надо Гарри…Он всё — таки твой крёстный... И…он мой… Прости, Гарри, но я не отдам его никому…
Гарри пообещает больше подглядывать, мысленно радуясь, что Рем так ничего и не понял… Гарри Поттер был рад, что оборотень с янтарными глазами не узнает о его маленькой слабости…
И никто никогда не узнает, что лучшим днём в своей жизни Сириус Блэк будет считать день знакомства с мальчиком—волком с удивительно карими глазами…
Никто никогда не узнает... А все следы скроет дождь…
22.12.2010
610 Прочтений • [Никто не узнает... ] [17.10.2012] [Комментариев: 0]
Vova
