“Память — это медная доска, покрытая буквами, которые время незаметно сглаживает, если порой не возобновляет их резцом”.
Джон Локк.
2 мая 2018 года. Война закончилась двадцать лет назад. Казалось, такой долгий срок, но всё же раны, нанесенные ею, заживут не скоро.
На каждый юбилей великой Победы в Хогвартсе собирались «ветераны» — люди, прошедшие тяжелые времена. Замок был парадно украшен: над башнями то и дело вспыхивали и искрились фейерверки, знамена развевались на ветру; вдоль дороги, ведущей к главным дверям, стояли ледяные фигуры, изображающие сцены прошедшей Войны и ее героев. В воздухе плыл приятный, хвойный запах, который было невозможно спутать ни с чем другим: арки в коридорах были увиты гирляндами с мелкими светлыми цветками — это был розмарин, символ вечной памяти. В Большом зале под потолком парили свечи, ровно столько, сколько людей пало в Темные времена. Все они были зажжены, чтобы почтить погибших за будущее. Большой Зал потихоньку заполнялся учениками. Их лица не светились счастьем — в день Траура это не положено. Да, замок украсили яркими цветами, но это не означало, что все должны веселиться.
Парадные двери Хогвартса дружелюбно распахнули свои объятия в ожидании главных гостей. Вдали послышался звук скрипящих ворот, предзнаменующий их приезд. Еще там, у карет, приехавших встречали некоторые ученики, даря им цветы и провожая их в замок. Почти все были вдвоем, один был лишь он. Джордж Уизли. Он шел медленно, понуро опустив голову и глядя себе под ноги. Его уже давно не видели счастливым — он так и не оправился, несмотря на долгий срок, прошедший после смерти его брата.
В замке их встречали преподаватели, среди которых были те, кто учил их уму разу и их бывшие однокурсники. Невилл Долгопупс, нынешний учитель Травологии, подошел к знакомым и поздоровался с ними. Гарри, Рон, Гермиона и другие, были рады встрече со старыми друзьями. Невилл не подошел к нему, он лишь коротко кивнул головой в знак приветствия, и Джордж ответил ему тем же. Как только все зашли в Большой зал, их встретили бурными аплодисментами: хлопали все, кто только мог: директор, преподаватели, ученики, приведения, специально принесенные туда портреты, домовые эльфы. Гостей посадили за учительский стол, позади которого висели холсты с изображениями погибших. Когда смолкли энергичные хлопки, зал погрузился в гнетущую тишину. Заговорил директор:
— Я приветствую всех вас. Мы собрались здесь в честь знаменательного события
— прошло 20 лет с тех пор, как закончилась Война, — секундная заминка. — К нам приехали одни из самых важных участников этого события. Представлять их не надо, вы и так их знаете.
Первым со стула поднялся Гарри, кто же еще, ведь он Избранный, именно он победил Темного Лорда. Его речь, в который раз одна и та же, порядком надоела Джорджу. Но сидеть здесь было важно, — не ему, конечно. Казалось, время стало течь медленней, и многие ученики не скрывали зевоты. Если бы Джордж не сидел на виду у всех, он бы тоже зевнул. Через пару минут, а может даже часов, речь Гарри закончилась. Пришло время Гермионы рассказывать о ее жизни во время Темных времен.
“Неужели что-то новое?”, — подумал Джордж. — “И ведь не лень ей придумывать”.
Ее речь совсем не привлекла внимания Уизли. Минуты текли как часы. Ораторы сменяли друг друга, но рассказывали одно и то же, произнесённое отличалось лишь словами, но смысл был одинаков.
За окном уже стемнело, лишь фейерверк, зажженный перед приездом гостей, все еще освещал замок яркими искрами. Джордж вспомнил, как на шестом курсе они с Фредом сбежали из Хогвартса, подарив остальным радость и надежду. Близнецов еще долго помнили в школе за их прощальное фееричное шоу. Один огромный дракон, гнавшийся за Амбридж, чего стоил! Несмотря на то, что в тот раз они сожгли множество коробок с петардами, ему не было жалко. Сколько счастья и улыбок он увидел тогда на лицах учеников и преподавателей. Джордж вспоминал своего брата. Как же ему его не хватало. Но не менее его печалил тот факт, что он стал забывать Фреда: его улыбку, шутки. Воспоминания о нем угасали, как гаснет догоревшая свеча в темной комнате, а Джордж лишь безуспешно пытается вновь увидеть пламя. Остается лишь неуловимое воспоминание о тепле, горьковатый вкус потери на губах и тонкая раскаленная добела игла боли, впивающаяся в сердце в самый неподходящий момент и мешающая дышать. Неожиданно голос директора вырвал его из дум о прошлом:
— А теперь послушаем Джорджа Джона Уизли.
Парень сначала не сообразил, что именно от него требуется, но Рон, пихнув его в бок, прошептал: «Твоя очередь толкать речь!» Медленно поднявшись со стула, Джордж оглядел всех присутствующих в зале и начал говорить:
— Я понимаю — всем надоело слушать эту тягомотину, поэтому не буду утруждать вас долгой речью, — Уизли замялся. — Я не знаю с чего начать, не обладаю я даром красноречия. Не хочу повторять за другими, но выхода нет. Война забрала многое: мы потеряли друзей, родных; женщины овдовели, потеряв свои мужей и детей; осиротели многие дети. Я же потерял своего брата — Фреда. Не даром говорят, что у близнецов два тела и одна душа. Вы представить себе не можете, как это тяжело, когда от души остается лишь половина... Почти все вы живете в полных семьях, не зная горечи потерь.
Джордж глубоко вздохнул и продолжил:
— Но знаете ли вы, помните ли, через что пришлось пройти вашим отцам и матерям? Спросите их как-нибудь. Несмотря на горькие воспоминания, им будет приятно, что вы интересуетесь этим. Ведь это ваша история.
Речь получилась более чем краткой, но даже эти несколько слов, произнесенных столь выразительно, сильно повлияли на учеников. Все с интересом слушали Джорджа, а некоторые девочки шмыгали носами и утирали глаза рукавами мантий. В данный момент многие понимали его. Сглотнув, Уизли продолжил:
— Вы стали забывать подвиг наших предшественников, давших всем право на существование. Радуйтесь жизни и помните их, это очень важно. Я все сказал. Не буду дальше портить и без того плохую речь.
На этом Джордж закончил. Он опустился на место и оглядел толпу учеников в поисках своего сына — Фреда. Мальчик смотрел на него глазами, полными грусти. Он понимал своего отца, как никто другой. Джордж часто проводил с ним вечера и рассказывал ему о своей жизни, чаще всего о брате.
Речь Джорджа подытожила это “собрание”. Все собирались по домам. В коридоре Фред подбежал к отцу:
— Я рад, что ты приехал, думал, останешься дома.
— Нет, пропустить такое — это просто вопиющее безобразие, — Джордж улыбнулся сыну.
— Пап, у тебя тут что-то в волосах, — сказал Фред и снял с волос отца маленький белый цветочек. — Смотри.
Джордж посмотрел на ладонь сына и сказал:
— Хм, знаешь, что это? Этот цветок называется розмарин, им украшены все арки замка, заметил? — парень подошел к гирлянде, вьющейся по стене, оторвал от нее веточку с цветами и прошептал самому себе: — Вот розмарин — это для памятливости. Возьми, дружок, и помни…
Vova
