…люди могут закрыть глаза и не видеть величия, ужаса, красоты, и заткнуть уши, и не слышать людей или слов. Но они не могут не поддаться аромату. Ибо аромат — это брат дыхания. С ароматом он войдет в людей, и они не смогут от него защититься, если захотят жить… Кто владеет запахом, тот владеет сердцами людей.
П.Зюскинд,«Парфюмер»
Начальная нота
— Привет, красотка, — раздался из темноты резкий голос.
Гермиона дремала в углу подвала и никак не отреагировала на слова Скабиора. Тогда он сделал несколько шагов вперёд, стараясь совершать как можно меньше шума, и остановился в метре от девушки. Она мирно сопела, свернувшись в клубочек, и Скабиор невольно поразился, насколько контрастирует этот спокойный образ с тем, что он видел совсем недавно. Ещё пару часов назад Гермиона валялась на полу одной из комнат Малфой-Мэнора, окровавленная, растрёпанная, почти что бездыханная. Сквозь щель в дверном проёме он наблюдал за тем, как Беллатрикс пытает пленную грязнокровку, и тщетно пытался унять растущее возбуждение. Скабиору нравилось причинять боль, он заводился при виде слёз, а Гермиона уже давно преследовала его в эротических фантазиях. Ещё до того как он узнал, как она выглядит, до того, как ему стало известно её настоящее имя, он уже знал, что рано или поздно они встретятся, и тогда он сможет удовлетворить все свои желания.
Казалось, удача отвернулась от Скабиора, и он так и не сможет позабавиться с девчонкой. Беллатрикс вышвырнула его прочь из особняка, но он не привык так легко отступаться от того, что считал своим. У него хватило отваги и наглости снова явиться к негостеприимным Пожирателям Смерти, и его визит оказался весьма кстати. Стоя за дверью и подглядывая, Скабиор видел, что пленники вырвались на свободу, и от его цепкого, намётанного взгляда не укрылась и маленькая фигурка, появившаяся на люстре. Он понял, что произойдёт в следующую секунду и блестяще сыграл свою партию. Распахнув двери в тот самый момент, когда домовик открутил последний винтик, а люстра стремительно стала падать вниз, Скабиору удалось схватить Гермиону, вырвавшуюся из рук Беллатрикс. Девчонка так и не успела добежать до своих друзей. Они аппарировали без неё, оставив на растерзание Пожирателям Смерти, похожим на голодных хищников. И без того расшатанные нервы подвели Гермиону, и, не выдержав напряжения, она потеряла сознание. Скабиор не без удовольствия удержал её, ещё крепче обхватив руками тонкую талию девушки. Разъярённая Беллатрикс приказала ему увести Гермиону в подвал и сторожить её. А он был не против задержаться в Малфой-Мэноре на какое-то время. Скабиор расположился в коридоре, рядом с дверью, ведущей в подвал, и задремал. Во сне он сжимал красный шарф, пахнущий её духами.
— Привет, красотка, — повторил он.
Гермиона шевельнулась и приоткрыла глаза. Увидев перед собой Скабиора, она дёрнулась и неуклюже вскочила на ноги, хотя было видно, что такое резкое движение причинило ей сильную боль — многократные Круцио в исполнении Беллатрикс просто так не проходили никогда
— Что вы здесь делаете? — хрипло спросила она, пятясь к стене.
— Ты не рада меня видеть? — усмехнулся он. — А я-то думал, мы с тобой нашли общий язык. Впрочем, если ты предпочитаешь общаться с миссис Лестрейндж, то я сейчас позову её… — он повернулся к двери, делая вид, что идёт звать Беллатрикс.
— Нет, не надо! — испуганно воскликнула Гермиона.
Скабиор довольно улыбнулся. Он не владел искусством леггилименции, но мысли девочки и так были как на ладони — Беллатрикс ассоциировалась у неё с нескончаемой болью и пытками, а Скабиор почему-то казался ей менее опасным. «Это только пока», — мысленно произнёс он.
— Что со мной теперь будет? — спросила Гермиона. Она вжалась спиной в угол, с ужасом понимая, что дальше отступать некуда. А Скабиор приближался всё ближе, и вот он остановился в сантиметре от неё, опершись ладонями о стену так, что Гермиона не могла вырваться. Она вздрогнула, вспомнив прикосновения этих рук. Они были не такими, как у остальных — руки Беллатрикс были сухими, властными и жестокими, руки Грейбэка — грубыми и неопрятными, а вот Скабиор… его ладони, так цепко схватившие её, когда она предприняла последнюю безумную попытку спастись, источали тепло, и от них по всему телу разливалась волна желания. Гермиона была достаточно взрослой девушкой, чтобы понять, что это такое. Она помнила, что когда он прижимал её к себе, то нижней частью спины она чувствовала твёрдую выпуклость в районе его бедёр, и это заставляло её щёки загораться багровым румянцем. Глаза Гермионы подёрнула пелена, и Скабиор снова улыбнулся. Он знал, о чём она думает, и собирался довести её до исступления, заставляя желать его так же сильно, как и он её.
— Зачем ты оставила мне свой шарф, малышка? — мурлыкнул он, опуская голову ниже и касаясь её шеи кончиком носа. Гермиона вздрогнула — его голос разбудил её от грёз.
— Я не думала, что вы его найдёте. Он был совсем не для вас, — тихо пискнула она.
— Для твоих дружков-недоумков? — теперь уже его губы скользили в миллиметре от её кожи, обдавая её горячим дыханием. — Скажи, зачем такой красивой девушке водиться с такими идиотами? Разве это рыжее недоразумение способно удовлетворить тебя, а? — его правая рука опустилась на её талию, и, против воли, у Гермионы снова подкосились колени.
— Не смейте, — выдохнула она. От неё исходила ненависть, и ещё что-то, что совсем не вязалось с её теперешним положением. Этим чувством Гермиона отчаянно пыталась прикрыть нечто гораздо более страшное. Скабиор жадно втянул воздух. Да, он не ошибся. От девчонки исходил аромат желания, он был почти уверен, что она вся течёт. Но было ещё слишком рано для того, чтобы проверять это, ведь он ещё не наигрался.
— Что ты чувствуешь, милашка? Страх? Томление? Ненависть? — с каждым словом он запечатлевал поцелуй на её белой коже.
— Да, я вас ненавижу! — Гермиона упёрлась кулаками ему в грудь, пытаясь отстранить от себя, но но все её усилия были тщетными. Он лишь скользнул рукой по её спине, ещё сильнее прижимая к себе. — Пустите!
— Нет… — спутанные волосы девушки, пропитанные ароматом духов, лезли ему в глаза и нос, и он жадно вдыхал их запах, уже давно ставший его наваждением. — Ты ненавидишь себя за то, что хочешь, чтобы я продолжал?
Гермиона ничего не ответила; она не могла пошевелиться, а глаза застилали слёзы. В жизни девушки не было ничего подобного — все её отношения с мальчиками ограничивались несколькими поцелуями с Виктором Крамом и робкими, неумелыми прикосновениями Рона. Нечто похожее на теперешнее состояние она испытывала только когда ласкала себя сама, но это был лишь лёгкий отголосок всей гаммы чувств, которые навалились на неё сейчас. Скабиор, воплощающий собой всё, против чего она отважно боролась, возбуждал в ней невиданную ранее страсть, и да, она ненавидела себя за это, он был прав.
— Ты первая начала эту игру, — прошептал Скабиор, гладя её по спине и ягодицам. — Если бы ты не хотела, чтобы тебя нашли, то зачем пользовалась духами? Зачем повязала шарф на дерево? Нет, не обманывай себя. Ты желала этого.
Нота сердца
Его правая рука переместилась на талию Гермионы, а левой он накрыл её грудь. Девушка вздрогнула и затихла, прислушиваясь к новым ощущениям. Скабиор сжал нежное полушарие, затем провёл большим пальцем по уже набухшему и возбуждённому соску. Из горла Гермионы вырвался слабый стон, и Скабиор больше не мог сдерживаться. Он накрыл её рот своими губами и бесцеремонно вторгся в него языком. Гермиона слабо протестовала, но это не мешало ему ласкать её мягкий, податливый язык, очерчивать контуры губ. Неожиданно Скабиор прервал поцелуй и отступил. Гермиона пошатнулась, лишившись поддержки. Она пыталась заставить себя прийти в себя, но не могла оторвать глаз от стоящего перед ней мужчины. Взгляд скользил по его наглому, но невероятно красивому лицу, по волосам непонятного цвета, по сильной, мускулистой фигуре и невольно останавливался на вполне определённом месте. Скабиор внимательно наблюдал за девушкой. Интуиция подсказывала ему, что осталось совсем немного, и пленница будет целиком принадлежать ему, да ещё и по собственной воле. Он ухмыльнулся. Такая чистая. Такая правильная. Сломать её будет истинным удовольствием.
Он снова приблизился к ней и резким движением сдёрнул блузку с плеч. Разорвал застёжку, стащил с Гермионы этот ненужный предмет одежды и отшвырнул прочь. Кожу девушки обдал холодный воздух подземелья, и Гермиона съёжилась, пытаясь прикрыться руками от пронизывающего взгляда Скабиора, однако это было бесполезно. Он развёл её руки в стороны, заставляя её показать грудь. Гермиона всхлипнула:
— Не делайте этого, пожалуйста.
Он с трудом оторвал взор от её груди и взглянул ей в глаза. Там плескался страх, перемешанный с вожделением, и пока было невозможно определить, чего было больше.
— Тебе понравится, дорогая. Ты же в восторге от моих рук, разве не так? — он снова завладел её грудью, заставляя тело трепетать от восторга. — Никто никогда не ласкал тебя так, правда?
Гермиона закрыла глаза — в темноте было легче переживать своё падение. Можно было представить, что это Рон, и что на самом деле она не в подземелье. Но Скабиора это не устраивало.
— Смотри на меня! — жёстко приказал он, дёргая Гермиону за волосы, и ей пришлось повиноваться. Он надавил ей на плечи, заставляя опуститься на колени, и сам последовал за ней. Одной рукой продолжая играть с её сосками, другой Скабиор расстёгивал свой сюртук. Покончив с этим делом, он снова приник к губам Гермионы, и на этот раз она ответила ему. Было восхитительно сцеловывать с её невинных губ все идеалы юности, все глупые и наивные мечты, зная, что даже если ей и удастся выжить, то, что она потеряет в этом сыром подвале — невосстановимо, и речь здесь вовсе не о физической девственности. Нет, он заберёт у неё невинность души, что гораздо страшнее. Скабиор взял ладонь Гермионы и положил на свой возбужденный член. Не понимая поначалу, что это, она крепко обхватила предложенное, но потом её рука дёрнулась и попыталась вырваться, но Скабиор не позволил. Он стал водить её руку вверх и вниз, не переставая целовать губы. Вскоре стало ясно, что оставаться в брюках дальше просто невыносимо.
— Ты будешь хорошей девочкой, да? — пробормотал Скабиор, отстраняясь от Гермионы и быстро расстёгивая ремень и молнию на брюках. Девушка молча кивнула и нервно облизала пересохшие губы. Скабиор заметил этот жест и самодовольно усмехнулся.
— Мне нравится твой маленький, развратный рот, грязнокровка, — сказал он. — Давай, используй его по назначению, — он наконец-то освободился от мешавшей одежды, встал в полный рост и прислонился к стене. Гермиона осталась стоять на коленях, заворожено рассматривая возбуждённый член Скабиора. Затуманенное страстью сознание всё ещё твердило, что всё это неправильно, но руки мужчины, подталкивающие её, его шёпот, затмевали все доводы рассудка.
Гермиона нерешительно прикоснулась к его члену губами, облизала головку, потом прошлась языком по стволу. Она покрывала его лёгкими поцелуями, не осмеливаясь на большее. Скабиор положил руку ей на голову, регулируя темп. Неопытные ласки Гермионы вводили его в экстаз, хотя проститутки из Лютного переулка были гораздо более талантливы в этом аспекте любовной науки.
— Быстрее…
Она обхватила его член губами и попыталась взять в рот целиком. Скабиор только этого и ждал. Оттянув волосы Гермионы назад, он стал быстро и грубо иметь её в рот, не заботясь о самочувствии девушки. Больше его это не интересовало.
Гермиона ощущала себя течной самкой какого-то животного, которую интересует только секс. Она и вообразить не могла, что может так вести себя наедине с мужчиной. Более того, она была уверена, что будь на месте Скабиора Рон, то всё было бы по-другому. Уизли никогда не стал бы заставлять её делать нечто подобное, да и она сама бы не согласилась, но Скабиор не спрашивал, он просто удовлетворял свои желания, и Гермионе нравилось такое отношение. Ей было жарко в джинсах, трусики, казалось, промокли насквозь, и она изнывала от желания ощутить член Скабиора не только внутри своего рта.
Он прекратил фрикции и быстро лёг на пол рядом с Гермионой. Обхватив её за талию, он перекатился вместе с ней на свой сюртук, служивший им теперь простынёй и одеялом одновременно. Его жадные руки мяли тело Гермионы, оставляя на нём красные следы, губы захватывали кожу груди. Он быстро опустился к её животу, начертил языком влажную дорожку от пупка до края джинсов, потом расстегнул молнию и стянул их с Гермионы. Она осталась в простых белых трусиках. Гермиона немного развела ноги, позволяя ему увидеть, насколько она возбуждена. Скабиор подхватил её за колени и широко раздвинул их. Он провёл пальцем по влажной ткани, от чего Гермиона громко застонала и закрыла глаза. На этот раз он позволил ей сделать это. Отодвинув в сторону трусики, он скользнул внутрь влажных складок, и быстро нашёл заветный бугорок. Несколько круговых движений — и Гермиона выгнулась, заходясь сладострастным криком.
Он стянул с неё последний предмет одежды и устроился поудобнее между её ног. Его язык заменил пальцы, и Гермиона снова забилась в судорогах. Скабиор вылизывал её, снова и снова упиваясь её вкусом и запахом. Теперь он знал, как она пахнет по-настоящему, какая она в моменты близости. Это не был тот дешёвый, фальшивый запах цветов, на который он так наивно повёлся несколько месяцев назад. Преследуя запах её духов, он на самом деле стремился узнать аромат её разгорячённой плоти. Он был хищником по натуре, и его привлекали только душные, терпкие запахи природы, в которых не было ничего искусственного.
— Ещё… — Гермиона запустила пальцы в волосы Скабиора и бездумно сжала их так сильно, что он зашипел от боли.
— Проси меня, — ухмыльнулся он, вводя в неё один палец. — Умоляй трахнуть тебя.
Гермиона умолкла, и лишь её воспалённые глаза ясно говорили, что её возбуждение никуда не исчезло. Скабиор сделал несколько движений и присоединил второй палец. Он вошёл в неё с трудом, и его тело пронзила судорога, при одной мысли о том, как туго её плоть будет обхватывать его член через несколько минут.
— Пожалуйста… — Гермиона облизала губы и подалась вперёд, насаживаясь на умелые пальцы Скабиора. — Я хочу, чтобы…
— Чтобы что? — он наклонился и обдал её лицо горячим дыханием.
— Возьми меня, — взмолилась Гермиона.
— Ну, если ты так просишь, — усмехнулся Скабиор. Его член уткнулся в небольшое отверстие, и Гермиона дёрнулась, но руки её любовника крепко держали её.
— Шшш… Не надо вырываться, моя хорошая, — прошептал Скабиор.
Он резко подался вперёд, и крик Гермионы эхом разнёсся по всему подземелью. Она была невероятно узкой, никем не тронутой, и это было потрясающее ощущение. Скабиору не часто доставались такие девушки, если уж говорить честно, то он и вспомнить не мог, когда в последний раз занимался сексом не с проституткой. Не обращая внимания на слёзы и стоны Гермионы, которые на этот раз были вызваны не наслаждением, а болью, он продолжал быстро двигаться в ней, заглушая её крики жаркими поцелуями. Он с трудом сдерживался, чтобы не кончить — ему хотелось ещё немного поиграть с Гермионой. Скабиор вышел из неё, повернул на живот и провёл возбуждённым до предела членом по её спине. Гермиона задрожала и сжала пальцы в кулаки. Тогда Скабиор обвёл ладонью контур её попки и внезапно сильно шлёпнул её. Гермиона взвизгнула и тут же получила второй удар, и третий, и четвёртый… Скабиор подхватил её за бёдра и заставил встать на четвереньки. Ему нравилась её фигура — исхудавшая, но соблазнительная. Он вошёл в неё снова, и вновь повторился бешеный ритм. Скабиор схватил Гермиону за волосы и с силой потянул на себя, заставляя прогибаться и ещё больше отставлять зад. Его пальцы впивались в её кожу, причиняя боль и заставляя сильнее извиваться. Перед глазами Гермионы проплывали разноцветные пятна, больше не было ни каменных стен, ни сырого воздуха — весь мир сконцентрировался вокруг тёплых, шершавых рук Скабиора, и она была готова взорваться, когда он резко вышел из неё, повернул на спину и с глухим стоном кончил ей на живот. Гермиона, словно заколдованная, наблюдала, как он опускает пальцы в белую лужицу на её теле и протягивает их к её рту, заставляя облизать. Она покорилась, и Скабиор довольно улыбнулся. Ему удалось подчинить её себе. Он наклонился и в очередной раз коснулся её губ, сцеловывая с них свою сперму. Гермиона обвила его руками, сильно прижимаясь к нему. Она пыталась почувствовать его запах, но Скабиор пах всем и ничем одновременно. Ароматы леса, костра, какого-то дешёвого одеколона, огневиски слились в странное отсутствие запаха, подобно тому как все цвета, смешавшись между собой, дают белый.
— Я не могу понять, чем ты пахнешь, — выдохнула Гермиона в ухо Скабиору.
— Хочешь, я всегда буду пахнуть только тобой, малышка? — он прикусил её губу, с восторгом наблюдая, как лицо Гермионы искажается от боли. Скабиор поцеловал её в последний раз и ловко скатился на бок. Он стал быстро одеваться, и Гермиона последовала его примеру — лежать голой в холодном подвале было неприятно. Рассудок возвращался, и девушка с ужасом осознавала, что её поступку нет оправдания. Скабиор заметил испуганное выражение её лица и схватил её за руку, спрашивая:
— Ну что, понравилось?
Она резко отвернулась, волосы упали на лицо, закрывая покрасневшие щёки.
— Надо уметь проигрывать, моя дорогая, хотя я не уверен, что ты можешь считать себя проигравшей, — ухмыльнулся Скабиор. — Как-нибудь встретимся, повторим?
Она в ужасе вырвала руку.
— Я тебя всё равно найду, крошка, — он шумно втянул воздух. — По запаху.
Гермиона отползла в самый дальний угол и уткнулась носом в колени. Ей хотелось умереть. Друзья бросили её, даже не подумав о том, что может случиться с беззащитной девушкой в резиденции врага, Скабиор издевался над ней, и она ненавидела себя гораздо больше, чем его. В конце концов, он враг, он тёмный, и он на всё способен, но почему она не сопротивлялась? Почему не вырывалась, не кусалась, не царапалась? Почему, почему, почему… Гермиона не могла найти ответы на эти вопросы, а Скабиор самодовольно взирал на побеждённую пленницу. Он был уверен, что не насытился её телом и запахом с одного раза, но ему хотелось, чтобы она сама пришла к нему, умоляя о ласке. Он приблизился к ней и положил руку на её голову.
— У тебя не получиться скрыться от меня, милашка, — говорил он, перебирая пальцами её спутанные волосы. — Ты можешь изменить внешность, уехать в другую страну, сменить имя, но ты никогда не сможешь поменять свой запах. Я всегда найду тебя по нему, и ты знаешь, что будет после… — его голос был мягким и бархатным, и Гермиона с ужасом поняла, что её тело снова попадает в его власть. Грудь налилась и жадно требовала прикосновений его рук, внизу живота вновь завязался тугой узел…
— Бомбарда Максима! — совершенно внезапно раздался громкий вопль, и Гермиона увидела, как дверь разлетается на куски, и в подвал на скорости света влетают Гарри и Рон.
— Ступефай! — и Скабиор врезался в стену, ударился головой и, потеряв сознание, сполз на пол.
— Гермиона, скорее! — Рон одним движение поднял её и, схватив за руку, бросился к выходу, где их ждал Гарри.
— Нам удалось запереть Малфоев и Беллатрикс, но надо спешить, пока они не выбрались, — сообщил Рон. — Бежим! — он дёрнул её за плечо, потому что девушка не могла оторвать взгляда от лежащего на полу безжизненного тела Скабиора.
— Он умер? — нервно сглотнув, прошептала она.
— Какая разница, Гермиона? — взорвался молчавший до этого Гарри. — Нам надо уходить отсюда быстрее!
— Да… да, конечно ты прав, — она встряхнула голову, чтобы отогнать ненужные мысли. — Побежали.
Нота шлейфа
Гермиона Уизли шла по Косому переулку и лениво разглядывала витрины. Яркие предметы, кричащие: «Купи! Купи меня!» не вызывали в ней никаких эмоций. Ей было двадцать восемь лет, а чувствовала она себя на все сорок. Война оставила в её душе неизгладимый след, и обладательница Ордена Мерлина второй степени часто просыпалась ночами от страшных кошмаров, в которых её преследовали бывшие враги, теперь уже давно гниющие в земле. Беллатрикс, Волдеморт, Скабиор… Гермиона уверила себя в том, что он тоже умер. Она не видела его ни разу с той ночи, его не судили, его имени не было в газетах, публиковавших списки осуждённых Пожирателей Смерти и прочих сторонников Тёмного Лорда, а ускользнуть от правосудия в первые годы после Великой Победы было практически невозможно. Поэтому Гермиона убедила себя, что егерь умер и закопан в какой-нибудь безымянной могиле. Так было проще жить. Она не рассказала Рону о том, что произошло между ней и Скабиором. Это было слишком постыдно. Образ героини войны не должна была испортить связь с врагом, пусть даже принудительная. К тому же Гермиона боялась… боялась, что образ Скабиора, однажды воскреснув в её памяти, так и не покинет её.
Она толкнула дверь и вошла в огромный книжный магазин. Кивнув знакомому продавцу, Гермиона сразу отправилась на второй этаж, где были размещены детские книги. Она хотела найти что-нибудь в подарок на Рождество своей дочери Розе, и, хотя девочка была совсем маленькая, Гермиона была уверена, что лучшего подарка, чем книги, не бывает. Блуждая между полок, она внезапно почувствовала, что за ней кто-то наблюдает. Нащупав под одеждой волшебную палочку (сказалось военное прошлое), она резко повернулась. На секунду за углом узкого коридора мелькнули волосы непонятного цвета. Сердце Гермионы забилось в бешеном ритме. Она бросилась за незнакомцем, но он был опытным беглецом. Они кружили вокруг стеллажей, и внутри Гермионы проснулось странное чувство, когда-то давно испытываемое в прошлом. Она снова ощутила себя семнадцатилетней девочкой, которая рыщет по лесам в поисках неизвестно где спрятанных Хоркруксов. Остановившись возле старинных сказок, Гермиона шумно выдохнула. Она боялась признаться себе в том, что страстно желает увидеть того, кто скрывается за полками. Подсознательно она уже знала, кто это, и голова вновь пошла кругом, как десять лет назад.
Скабиор стоял за её спиной. Он перехитрил Гермиону без труда, не зря же за его плечами была работа егерем. Хищник легко находил свою добычу и частенько был не прочь поиграть с ней в прятки. Бесшумно ступая, словно у него были мягкие лапы, он приблизился к Гермионе и втянул носом струящийся от неё аромат духов. Она снова пыталась заглушить ими свой истинный запах, но он чувствовал, что от неё волнами исходит желание.
— Я ведь говорил, что всегда найду тебя по запаху, — прошептал он, едва касаясь губами её открытой шеи.
— Ты жив, — Гермиона закрыла глаза. Она наконец-то упала в пропасть, по краю которой бродила столько лет. Ремень безопасности расстегнулся, и смертельное столкновение было неминуемо.
— Конечно, жив, милашка, — усмехнулся Скабиор. — Я не мог оставить тебя одну в этом жестоком мире.
— Что ты здесь делаешь? — Гермиона повернулась к нему лицом. Их глаза встретились, и она почувствовала, что от его нахального раздевающего взгляда по её телу бежит дрожь.
— Я сама заберу свои книги, — Гермиона попыталась слабо протестовать, но Скабиор обвил рукой её талию, склонил голову к уху и прошептал, обжигая кожу своим дыханием:
— Не пытайся себя обмануть, красотка. Если бы ты не хотела меня, разве не грозила бы сейчас волшебной палочкой, а?
У Гермионы перехватило дыхание. Скабиор был чертовски прав, она не сопротивлялась и только разыгрывала нежелание капитулировать. Она схватила его за голову и уткнулась носом в его волосы. На этот раз ей удалось поймать запах Скабиора — он пах мхом и чернилами, его старая и новая работа причудливо смешались в этом коктейле.
— Теперь я знаю, как ты пахнешь, — шепнула она. — Теперь ты мой.
— Я всегда был твой, милашка, — усмехнулся он в ответ. — С самого первого дня.
Они набросились друг на друга, выплёскивая в поцелуе всё ноющее желание, которое копилось в них все эти годы.
— Привези мой заказ… двадцатого декабря, — простонала Гермиона, засовывая Скабиору за воротник свою визитку. — По этому адресу.
— Как прикажете, миледи, — он отступил и склонился в шутовском поклоне.
— Я буду ждать, — добавила Гермиона на прощание. Быстро развернувшись, она поспешила к лестнице. Оставаться вместе со Скабиором дольше было просто невыносимо — Гермионе ещё предстоял вечер с мужем и его родителями, а спокойно сидеть рядом с Роном после безумных ласк Скабиора было невозможно.
Vova
