Золотисто-матовый, прозрачный свет тысяч свеч заполняет Большой зал. Сквозь решетчатые окна и с зачарованного потолка льется холодный, платиновый блеск луны. Золото и платина сливаются, образуя волшебный, переливающийся оттенок, который рассеивается по помещению, придавая ему чуть больше таинственности, чуть больше загадочности.
Который раз Хогвартс выпускает из своих стен своих детенышей. Каждого старый замок помнит, каждый ему дорог, каждый занимает определенное место в его сердце. Проходят тысячелетия, а школа каждый год приветствует впервые малышей, прощается со старшими, многими из которых— навсегда.
Но замок улыбается незаметной, мимолетной улыбкой. Потому что все они возвращаются. Всегда и каждый раз. Сколько раз он уже встречал в своих подземельях и башнях самых дорогих ему людей. Проходит время, годы сменяются веками, но они всегда приходят.
И он заново знакомится с ними, ведь каждый раз они немного другие. Но есть то, что не меняется никогда— их любовь, их преданность, их привязанность.
Хельга и Годрик, Ровена и Салазар.
Время играет с ними в свои игры, но они всегда вместе.
Сегодня Хогвартс прощается со своими детенышами. Он с молчаливой улыбкой следит за ними, прощается с каждым.
Задумчиво наблюдает за Эммой Вуд, задумчиво смотрящей в окно. Тонкие пальцы сжимают подоконник, а губы прикушены. Льняные волосы рассыпаны по плечам, а зеленые глаза чуть затуманены. Замок чуть усмехается, легко и невесомо касается ее.
-Ты не меняешься, Хельга,— улыбается он,— Не грусти, тебе не идут слезы,— неслышно шепчет он. А девушке кажется, что порыв весеннего ветра коснулся ее и она чуть ежится. А на сердце у нее легко и тепло…
У старого замка есть душа, которая время от времени принимает какой-либо облик и отправляется в путь по своим коридорам. Сколько раз так он поддразнивал Филча, помогал еще юному тогда Снейпу, и как-то, да, не выдержав, позволил себе слабость и поговорил с Альбусом Дамблдором. Кажется, тогда он был на пятом курсе— невероятно смышленый, проницательный. Хогвартс уже почти не помнил тот разговор на Астрономической башне, под порывами ветра и с огневиски. Но видать встреча оказала на юного мага впечатление— замку было забавно видеть и очки-половинки и длинную бороду. И он улыбался, когда волшебник, сидя в своем кабинете, вслух разговаривал с ним. И конечно, он выражал свое мнение. Довольно часто. А потом он пришел к нему вновь, перед самой смертью. Только теперь Альбус был длиннобородым стариком, а он— пятикурсником дома Гриффиндор. Это была горькая ирония, которую чувствовали оба. И долгий разговор на всю, последнюю ночь в жизни одного из них.
Хогвартс заглядывает в свои подземелья. Он ерошит спутанные волосы Альбуса — еще одного, столь же проницательного, но избравшего другой путь; треплет мантию Скорпиуса — а мальчик совсем другой, чем поколение Малфоев до него; играет с рыжими локонами Роуз.
Ровена, как всегда прекрасна. Он не был удивлен, когда она попала в Слизерин, ведь она всегда шла за ним— своим Салазаром, несмотря ни на что. Порой замок завидовал такой любви— чистой, глубокой, чуть отчаянной и преданной.
Сейчас она задумчиво смотрит в огонь, машинально поглаживая кота. Волосы собраны в причудливую тяжелую прическу, шелк платья холодит кожу, но мыслями она далеко. Хогвартс поглаживает ее плечо, шепча, что все будет хорошо. Она чуть вздрагивает, но не оборачивается. Лишь ветер коснулся молочной кожи…
Салазар и Гриффиндор. Заклятые друзья, соперники всегда и во всем, готовые пойти до конца друг ради друга. Скорпиус и Альбус. Им не нужны слова, они понимают друг друга с полуслова, полувзгляда. Отчаянные и безрассудные, похожие друг на друга и в тоже время совершенно разные.
Замок смеется, но лишь гул ветра стоит в подземельях. Он прощается с ними, это их последняя ночь в его стенах…
Узорчатые двери Большего зала открываются и семикурсники входят туда с замиранием сердца. Они стараются впитать в себя каждую черточку, каждую мелочь, цепляются за вчера, понимая, что сейчас, здесь они оставляют детство.
Но грусть вскоре уходит из юных сердец, и там поселяется счастье и радость познания новых дорог, новых путей. Они молоды, беспечно счастливы.
Звучит вальс— вечный, молодой— и десятки пар кружатся в вихре.
Скорпиус подталкивает друга к Эмме, которая странно задумчива сегодня. Альбус чуть мешкается, но, собрав в кулак всю свою слизеринскую наглость, уводит ее из под носа Кармайкла, и Скорпиус позволяет себе усмешку. Он искренне рад за друга и незаметно показывает ему большой палец, когда тот ведет Эмму танцевать. Они прекрасно смотрятся вместе, как две половинки одного целого.
Скорпиус ищет глазами Роуз, и замирает от восторга. Сегодня она не та, которую он любил и знал, сегодня она открывается для него с другой стороны. Она подходит ближе, невероятно хрупкая и тоненькая, и ему хочется обнять ее и защитить от всего, что может причинить ей боль. Он протягивает ей ладонь, притягивает ее к себе и вдыхает цветочный аромат ее духов. А потом кружит ее в танце, забыв об окружающих. Для него существуют лишь бездонные синие глаза и серебряный смех.
А старый замок довольно улыбается и прощается с ними. Он будет ждать, ведь время не имеет для него значения. И они обязательно вернутся к нему. Опять.
Vova
