Любовь - зависимость. Даже для самых непокорных

Поезд Хогвартс-Экспресс набирал обороты, унося непривычно тихих студентов в дождливую даль. Гермиона все вглядывалась в мигом запотевшее стекло, стараясь различить силуэты людей, оставшихся на перроне, но все было тщетно. Главным желанием девушки на тот момент было, чтобы летом, когда придет время возвращаться из Хогвартса, их встречали бы точно в таком же составе, чтобы не было новых жертв, чтобы все просто закончилось.

Но вот платформа совсем скрылась из виду, и гриффиндорка оторвалась от окна, глянув на незапертую дверь купе. Стояла непривычная тишина, не было слышно смеха, радостной болтовни учеников, жаждущих поделиться накопленными за лето впечатлениями... Да и самих учеников в этом году было вдвое меньше, ведь далеко не все родители решились отправить детей в школу в такое неспокойное время: Волдеморт вернулся, Дамблдор убит, Министерство Магии делает вид, что ничего не происходит. Следует добавить сюда, что единственная надежда магического мира — 17 летний мальчик, и картина становится совершенно безрадостной.

Но были и более насущные проблемы, не столько даже проблемы, сколько нововведения. В последних числах августа Гермиона получила письмо, в котором помимо значка Старосты Девочек был небольшой пергамент с таким количеством информации, что гриффиндорка поначалу не осознала важности каждого аспекта. Первое, за что зацепился взгляд, — подпись. Новый директор. Северус Снейп. Этого, наверное, стоило ожидать, но Гермиона все же надеялась, что место Дамблдора займет МакГонагалл. Менялось все: номинальное разделение на факультеты оставалось, но все ученики будут собраны в гостиной Гриффиндора, как самой вместительной. В обязанности старост теперь входит сопровождение на уроки первокурсников, проверка их наличия в спальнях после отбоя, и еженощное (!) патрулирование темных коридоров и (бррр) подземелий.

От мрачных мыслей Гермиону отвлек Рон, который начал подниматься как раз тогда, когда поезд делал очередной поворот, в результате чего Рон, не удержав равновесие, вцепился в верхнюю полку с вещами, и Гарри на голову приземлилась клетка с Сычиком. Надо было пройтись по коридорам экспресса, и Гермиона, оставив хохочущего Рона и потирающего затылок Гарри, покинула купе. Как и ожидалось, в этом вагоне все было тихо, и Гермиона направилась было в соседний, как вдруг оттуда на нее вылетел... Драко Малфой, собственной слизеринской персоной. «Тебя только тут не хватало»,— подумала Гермиона, а вслух произнесла:

— Купи себе поводыря, Малфой.

— Как дружелюбно, Грейнджер,— парировал он, одарив ее одной из своих презрительных усмешек.— Тебя-то мне и надо.

— Что?— Гермиона удивленно уставилась на слизеринца, соображая, какую гадость он приготовил на этот раз. Тут ее взгляд скользнул по его мантии, и она застонала: на ней был приколот значок «Староста Мальчиков».

— Да, да, твои поздравления по поводу моего назначения я выслушаю после, а сейчас старост у себя хочет видеть машинист.

— Зачем?

— Грейнджер, еще одно слово, и я приведу тебя к нему под Империусом,— начал заводиться Малфой, и девушка, сочтя за лучшее промолчать, двинулась за парнем, думая о том, что же такого случилось, что они понадобились машинисту.

У нее было нехорошее предчувствие, и оно ее не обмануло: машинист сообщил, что впереди произошел обвал и, вероятно, не без помощи магии, потому что устранялся он крайне медленно и проблематично. Через полчаса они будут вынуждены остановиться, и есть вероятность, что здесь придется провести ночь.

Малфой выглядел сосредоточенным, а вот Гермиона, признаться, запаниковала: а что, если Пожиратели узнают о том, что они здесь застряли? До платформы их сопровождали авроры, но ведь тут их нет!

— Рано сеешь панику, Грейнджер,— раздался голос Малфоя, когда они шли от машиниста. Девушка обернулась, но юноша на нее даже не взглянул, видно было, что он что-то обдумывает.— Всем уже сообщили, и сюда сейчас примчится выводок отборных авроров, чтобы защитить Золотого мальчика.

— Твои вагоны с первого по третий, мои — с четвертого по шестой,— собралась Гермиона и, не намереваясь больше спорить с Малфоем, шагнула в первое же купе, начав предупреждать о вынужденной остановке.

Спустя полтора часа обессиленная Гермиона опустилась на мягкое сиденье и закрыла глаза. Паники среди студентов не было совсем, уж об этом они позаботились, но тревожное ощущение, что что-то обязательно пойдет не так, осталось.

Ладно, сейчас можно позволить себе 15 минут отдыха, а потом надо будет проверить испуганных первокурсников и воинственно настроенных семикурсников. Последним только дай повод, сразу начнут размахивать палочками, не школа, а дирижерский клуб. Но посидеть спокойно ей не дали: где-то в одном из соседних купе раздался визг и звук бьющегося стекла. Гермиона вскочила на ноги, схватив палочку, и выскочила за дверь.

Откуда был шум, она определила сразу: из соседнего купе с криками выскочили три хаффлпаффки.

— Что случилось?— Гермиона подошла к девочкам.

— Н-не знаю, мы сначала увидели вспышку, а потом разбилось окно,— ответила одна из них.

Староста неуверенно шагнула в распахнутую дверь: окно было действительно разбито, в него хлестал дождь, но больше ничего примечательного не было.

— А ты куда, Поттер?— раздался сзади знакомый голос и в купе, оттеснив Гарри, шагнул Драко.

— Иди к черту, Малфой,— следом за ним вошел Гарри.— Гермиона, все в порядке?

— Да,— неуверенно пожала плечами девушка. Потом достала палочку, взмахнула, произнеся про себя «Репаро!», и стекло вновь стало целым.

— Разошлись по своим купе, Поттер жив, Пожирателей нет, смотреть не на что.— Малфой распихивал всех любопытствующих по купе.

— Оригинальная причинно-следственная связь,— хмыкнув, присоединилась к друзьям Джинни.

— Что здесь случилось?— Гарри подошел к окну, проведя по нему рукой, и пытаясь рассмотреть за ним хоть что-нибудь.

— Была вспышка, потом разбилось стекло, больше они ничего не видели,— подошла к нему Гермиона.— Ты думаешь, это…?

— Я не знаю, Гермиона. Я уже ничего теперь не знаю.

— Идем,— она взяла его за руку.— Вы с Джинни вернетесь в купе, а я пойду успокаивать первокурсников.

* * *

Тихо. Каждый думал о своем. Гарри обнимал Джинни и хмурился, а она опустила голову на его плечо и то сплетала, то расплетала пальцы их правых рук.

Гермиона лежала, положив голову на колени Рону и закрыв глаза, а Рон откинулся на спинку сиденья и задумчиво перебирал кудряшки Гермионы, рассыпанные на нахмуренном лбу.

Дверь купе скрипнула, и внутрь ввалился достаточно потрепанный Малфой. Не обратив внимания на вмиг взвинтившихся юношей, он почти прорычал:

— Грейнджер! Быстрее.— и вышел, направившись к началу состава. Гермиона вскочила и, остановив рванувших за ней Гарри и Рона фразой: «Я вернусь и все вам расскажу », выбежала за Малфоем.

— Что случилось?— Гермиона нагнала его в середине следующего вагона.

— Пропал ребенок. Девчонка, первый курс, Лейла Марли. Полчаса назад ушла в туалет. Подружки забеспокоились, начали искать, но в туалете ее не оказалось, тогда они сказали старшекурсникам, а те передали мне.

Гермиона в ужасе остановилась. В ее голове крутилось множество мыслей: «Но как? Совершенно невозможно! Сюда никто не мог попасть, они бы узнали! Боже, девочка, маленькая, сейчас неизвестно где, возможно, одна. Ей же дико страшно, наверное… »

— Грейнджер,— прошипел Малфой, но девушка не отреагировала.— Грейнджер!— он встряхнул ее за плечи, и это возымело эффект: Гермиона вырвалась и возмущенно уставилась на Малфоя.— У меня нет ни времени, ни желания возиться тут с тобой. Ты сейчас заходишь в каждое купе, проверяешь все темные углы, все места, где она может быть, начиная с последнего вагона, а я иду к машинисту, рассказываю все ему и начинаю проверять с первого вагона. Тебе все ясно?— девушка неуверенно кивнула.

— Тогда не стой столбом, начинай уже!— и он бросился к первому вагону, а Гермиона, мысленно проклиная Снейпа за выбор Старост, отправилась в обратном направлении.

В шестом вагоне ребенка не было точно, и ее никто не видел: тут студенты уже собирались спать, и Гермиона, попутно выпроваживая мальчиков из купе, где должны были спать девочки, направилась в пятый вагон. В тамбуре было особенно холодно: в щели свистал ветер, и пробивались капли дождя, к тому же было темно, и Гермиона поспешила побыстрей уйти оттуда, бегло все осмотрев и ничего не обнаружив, как вдруг ее слуха достиг тоненький всхлип. Гермиона судорожно обернулась, но ничего не обнаружила. Тогда она пригляделась повнимательнее и заметила в углу маленькую фигурку, которая сидела, вжавшись в пол, и судорожно всхлипывала.

Гермиона подошла к девочке и легонько коснулась ее плеча — малышка вздрогнула и подняла на девушку заплаканные глаза.

— Ты Лейла, да?— спросила ее Гермиона. Девочка кивнула.— Что же ты тут делаешь? Если б ты только знала, как ты нас перепугала!!

-Я пошла в туалет, а там…там…— девочка была готова вновь разрыдаться, но Гермиона присела рядом и взяла девочку за плечи:

— Что там?

— Там кто-то был,— прошептала Лейла.

— Ты кого-то видела?— спросила Гермиона, но девочка покачала головой.— Тогда с чего ты взяла, что там кто-то был?

— Я…я почувствовала. Там был кто-то, он за мной следил, а я убежала и спряталась тут.

— Ну, хорошо, пойдем, посмотрим, кто там,— сказала Гермиона, беря девочку за руку и направляясь в сторону женского туалета. У дверей они остановились.— Ты подожди меня здесь, хорошо?— Гермиона выпустила руку девочки и открыла дверь в туалет. Свет не горел, и Гермиона, вытащив палочку, прошептала «Люмос!» и принялась осматривать помещение. Все кабинки были пусты, возле умывальников с зеркалами тоже никого не было, но тут сзади нее что-то хлопнуло. Девушка резко развернулась и увидела источник шума: это было распахнутое окно.

— Засыпай, моя хорошая.— Гермиона сидела в купе, где спали две первокурсницы, и гладила по голове все еще напуганную Лейлу.— Видишь, и твоя соседка спит, и весь поезд уснул...

Вообще-то это не было правдой, спали далеко не все. Разделенные на группы семикурсники, по 3 человека, в который раз обходили поезд. Авроров решили не вызывать, ну мало ли кому и когда вздумалось открыть в туалете окно, к тому же, поезд был защищен множеством заклинаний, которые наложили сами авроры по прибытии. Сейчас же они помогали разбирать обвал, а студенты справлялись с ситуацией в поездах своими силами.

— Ты сейчас уснешь, а когда проснешься, мы уже будем подъезжать к Хогвартсу, и ничего страшного больше не случится… Ты будешь в безопасности…— девочка, наконец, заснула, и Гермиона выскользнула из купе, оставив дверь приоткрытой. Она подошла к темному окну и прижалась к нему лбом, ощущая спасительную прохладу и размышляя о том, сколько еще подобных эксцессов будет за предстоящий год… Кто-то коснулся ее локтя, она обернулась и увидела Гарри.

— Мы закончили.— он встал рядом с ней, облокотившись на перила, которые шли вдоль коридорной стены.— Посторонних нет, никого нет…

— Это хорошо,— грустно улыбнулась Гермиона.

— Эй,— Гарри заметил, что девушку бьет мелкая дрожь, и обнял ее, а Гермиона уткнулась в его плечо.— Ты чего? Устала?— спросил он, поглаживая ее по голове.

Девушка кивнула:

— Поскорее бы уже закончилась эта ночь.

— Ну-ну, ты принимаешь все слишком близко к сердцу,— тихо шептал ей на ухо Гарри, прижимая к себе, заставляя перестать дрожать.— Ведь ничего страшного не произошло, так?— она закрыла глаза и еще раз кивнула.— Не бойся,— он успокаивал ее так же, как она несколько минут назад успокаивала Лейлу,— я не дам тебя в обиду.

— Какая трогательная сцена,— раздалось откуда-то сзади, и Гермиона отпрянула от Гарри, поворачиваясь к обладателю голоса, растягивающего гласные.

— Что тебе нужно, Малфой?— Гарри ступил вперед, чуть загораживая собой девушку.

— Твою подружку на два слова.— Он склонил голову, рассматривая из-за плеча Гарри Гермиону так, будто видел ее впервые.

— Вы вполне можете поговорить здесь,— ответил Гарри.— У нас нет секретов друг от друга.

— Поттер, а в нашу гостиную ты вместе с ней поселишься? Чтобы мы не оставались на-е-ди-не?— Малфой откровенно наслаждался тем, какое воздействие оказывают его слова на начавшего заводиться Гарри.— Неужели мелкая Уизли тебя уже не удовлетворяет?— Гарри выхватил палочку, наставив ее на Малфоя, но Гермиона перехватила его руку:

— Он того не стоит, Гарри. Иди в купе, я тебя догоню.

— Будут проблемы — я рядом,— сказал ей Гарри и, бросив на Малфоя уничтожающий взгляд, от которого последний чуть не расхохотался, пошел в их купе.

— Чего тебе?— Гермиона убрала непослушную прядь за ухо и, запахнув поплотнее мантию, недовольно уставилась на Малфоя.

— Всего лишь сообщить, что работы почти закончены и часа через два мы отправимся.

— А ты не мог все это сказать при Гарри?!

— Ну, скажем так, мне нравится наблюдать за тем, как он бесится.

— Какой же ты…

— Осторожнее, Грейнджер.— Малфой сделал шаг ей навстречу, взглядом заставляя замолчать.— Не произноси того, о чем потом пожалеешь.— Он поднял руку и протянул ее к лицу девушки, но Гермиона отпрянула, вжавшись в окно и сверкая глазами.— Боишься. Это правильно,— как бы между делом заметил он, развернулся и пошел в сторону своего купе. «Черт, сейчас только проблем с этой Грейнджер мне не хватало. Не дай Мерлин, начнет путаться под ногами,— размышлял Драко, проходя по пустынному поезду. — Год и так будет нелегким: можно представить, во что превратится гриффиндорская гостиная после того, как там обоснуются слизеринцы». Его факультет в этом году был в практически не измененном составе, так как большинство студентов Слизерина были чистокровными, и им было нечего опасаться, к тому же ни для кого не являлось секретом, что многие чистокровные семейства принадлежали к числу Пожирателей.

С такими невеселыми мыслями Драко неслышно вошел в свое купе и огляделся. Крэбб что-то тихо говорил Пэнси, между ними стояла шахматная доска, но игра была заброшена; Забини невидящими глазами уставился в какую-то книгу, испещренную рунами; Гойла нигде не было. -Где Грэг?— спросил Драко, устало опускаясь на сиденье напротив Блейза.

— Вышел подышать.— Паркинсон оторвалась от Крэбба.— Есть какие-нибудь новости?

— Все тихо, часа через два поедем,— он чуть прикрыл глаза и потер переносицу.

— Паршиво выглядишь,— бросил на него взгляд поверх книги Блейз, но Малфой в ответ только фыркнул.— А ведь учебный год даже еще не начался.

— Ничего, Драко все нудные обязанности спихнет на эту грязнокровку.

— Фу, Винс,— поморщился Малфой,— чистота крови не измеряется в твоем умении язвить.— Но того не проняло, он лишь пожал плечами и вновь принялся шептать что-то Пэнси. «Э, нет, тебе тут ничего не светит »,— расслабленно думал Малфой, из-под опущенных ресниц наблюдая за парочкой. Ему ли не знать, что Паркинсон все лето переписывалась с каким-то рейвенкловцем, да еще и пару раз умудрилась сбежать из-под родительского контроля на свидание к вышеозначенному парню. Малфой вообще мог много чего порассказать о каждом в этом купе. Знание — сила, а Малфои по определению не могут быть слабыми. Поэтому он старательно накапливал знания о своих друзьях, и еще более старательно — о врагах. Врагах... да, Снейпу нельзя отказать в чувстве юмора: назначить старостами школы слизеринца и гриффиндорку, да еще кого — Малфоя и Грейнджер! Если они не убьют друг друга в первый же вечер или в первое совместное патрулирование, это будет просто чудо. А в том, что к концу года от их общей гостиной не останется камня на камне, он был просто убежден. Хотя, судя по настрою его сокурсников, он будет вынужден поселиться в гостиной Гриффиндора, потому что там будет кое-что покруче...

Все эти мысли помогали Драко отвлечься от чего-то более важного, более страшного, того, что происходило за стенами школы: загнанный в угол отец, тщательно скрываемый страх матери, какие-то незнакомые люди в поместье и постоянное незримое присутствие Этого... Там все было пропитано атмосферой приближающейся схватки, времени, когда его заставят сделать выбор и занять чью-то сторону. Хотя, вероятно, ему даже выбора не оставляли... Но так просто сдаваться было не в правилах Драко Малфоя.

Мыслям слизеринца вторили в соседнем купе:

— Я не собираюсь так просто сдаваться!— яростно шептал Гарри, боясь потревожить Джинни, которая только что заснула.— Мы не можем просто сидеть, сложа руки, и ничего не делать!

— Но мы должны, Гарри,— устало отвечала ему Гермиона.— Ты — сердце этой борьбы, если ты умрешь, с тобой умрет надежда. И тогда война точно будет проиграна.

— Гермиона, ты не понимаешь, я должен что-то делать, я просто физически не могу сидеть на месте.

— Я знаю,— она пересела к нему и мягко взяла его за руку.— Просто считай этот год подготовкой к взрослой жизни. Между прочим, с твоими стремлениями к подвигам, тебе бы не помешало выучить несколько лечебных заклятий.

— А ты не меняешься,— улыбнулся ей Гарри.

— Ну, кто кроме меня будет заботиться о вашей с Роном учебе?— хмыкнула она, глянув на улыбающегося во сне Рона, и устроилась у Гарри на плече.

— И что бы мы без тебя делали?— с улыбкой спросил гриффиндорец.

— Да жили бы припеваючи,— зевая, ответила Гермиона.

— Ну уж нет! Мы бы без тебя пропали!— прошептал Гарри, целуя засыпающую девушку в макушку.

Распределение закончилось довольно быстро: Шляпа в этом году была немногословна, Снейп, хоть и стал новым директором, но речей произносить не стал, да и праздничный завтрак (такого в Школе Чародейства и Волшебства Хогвартс еще наверняка не было!) прошел непривычно тихо. Гермиона поднялась и начала созывать первокурсников, чтобы отвести их в башню Гриффиндор. Все занятия на этот день были отменены, и старостам предстояло быть особенно настороже: целый день ученики будут предоставлены сами себе и далеко не все из них пойдут досыпать то, что недоспали ночью.

На удивление, к ней присоединился Малфой, сгреб первокурсников Слизерина и Рейвенкло, и повел их на мини-экскурсию. Гермиона собрала оставшихся ребят и отправилась следом. Она показала малышам больничное крыло, библиотеку, класс для совместных занятий и уже вела их по направлению к башне, как вдруг, повернув в очередной коридор, Гермиона услышала знакомый голос:

— А за этот статуей тайный проход в Хогсмид, но я вам этого не говорил,— слизеринец тоже вел свою группу в башню, по пути бросая комментарии.

— Малфой, ты с ума сошел?!— взвинтилась Гермиона.— Ты хоть понимаешь, что ты говоришь???

— Ой, Грейнджер, не ори,— чуть поморщился Драко.— И так голова болит.

— Так теперь она будет болеть еще больше, потому что с этого дня ты станешь усиленно патрулировать еще и этот коридор!

— Они же дети, им положено играть.

— Им положено учиться,— отрезала Гермиона.— Ваша экскурсия, как я понимаю, закончена, так что будет лучше, если мы прямо сейчас отправимся в башню.

— Тяжелое детство?— усмехнулся Драко, когда они возобновили путь.— Игрушки, прибитые к полу?

— Иди к черту, Малфой,— огрызнулась она.— Ты что, патологически не мог промолчать?

— Что и когда говорить, я решу как-нибудь без тебя.— Его голос скрежетнул металлом, но Гермиона промолчала: нет смысла спорить с человеком, у которого система ценностей перевернута с ног на голову.

Когда они вошли в башню, назвав предварительно пароль «Листья аконита» (чувствовалось влияние Снейпа), Гермиона почти физически ощутила витавшее там напряжение.

— Девочки, за мной, я покажу вам вашу комнату!— «Кажется, гриффиндорка была почти рада сбежать отсюда»,— подумал Драко, поднимаясь по лестнице к спальне первокурсников и ведя за собой вереницу мальчиков.

— Обед через 2 часа, так что у вас есть время разложить вещи и осмотреться,— проговорил Драко и вышел, причем сделал это как нельзя вовремя, потому что Грейнджер еще, судя по всему, возилась с первокурсницами, а в гостиной назревала нешуточная ссора. Возле камина, нацелив друг на друга палочки, стояли Блейз Забини и Эштон Пойвел с Рейвенкло. И, судя по их лицам, были готовы вот-вот пустить эти палочки в бой.

— И что это за концерт?— светски поинтересовался Малфой, становясь между противниками и опираясь спиной о камин.

— Уйди, Драко,— глаза Забини полыхали адским огнем, обещая мучительную смерть рейвенкловцу.

— Так, все, хватит. Решили, что у Слизерина и Рейвенкло многовато баллов? Или соскучились по Филчу и его отработкам? Пойвел, пойди, проветрись,— он указал семикурснику на дверь.— Блейз, в спальню — есть разговор. Блейз!— Слизеринец нехотя опустил палочку и, все еще сверкая глазами в спину уходящего Эштона, позволил Малфою себя увести.

— Какого черта ты устроил?— спросил Драко, опускаясь на чью-то кровать и кивая другу на место напротив.

— Он..,— Забини дернулся и сжал покрывало.

— Блейз?

— Он приставал к моей сестре.

— К Эмили? Не знал, что ты так остро на это реагируешь,— удивился Драко, но, увидев немую ярость в глазах парня, продолжил.— Блейз, у тебя красавица — сестра, это нормально, что она ему понравилась.

— Не нормально, Драко. Ты не слышал, что он ей сказал!— По выражению лица Блейза Драко понял, что лучше не спрашивать, что же такого сказал Пойвел Эли.— Но, клянусь, если я еще раз увижу возле нее этого подонка, в него полетят непростительные, и ты меня не остановишь.

— Я и не стану. Только давай без откровенных конфликтов. Не в этом году. Снейп и разбираться не станет, просто вышвырнет вас за «разжигание межфакультетской розни».

Забини хмуро кивнул и вышел, а Драко откинулся на кровать: «Замечательное начало. Теперь к гриффиндорцам добавились рейвенкловцы с их непристойными предложениями хорошеньким представительницам чистокровных семейств ».

* * *

Прямо перед отбоем Малфой, наскоро проверив наличие первокурсников в своей спальне и пообещав не оставить от них даже лужицы, если после его ухода что-то изменится, спустился в практически опустевшую гостиную и застал-таки необходимого человека.

— Пойвел,— окликнул он рейвенкловца. Тот, смерив Драко взглядом и осознав, что отвязаться не получится, нехотя подошел к Старосте. Драко стоял, критически оглядывая парня, оценивая, на что тот способен. Картина вырисовывалась не особо радужная: с виду спокойный и уравновешенный юноша, достаточно симпатичный: каштановые волосы, карие глаза, которые просто лучатся доверием, высокий, с хорошей осанкой... Но было в нем что-то тревожное, и это не укрылось от Драко. «На многое способен, но не в открытую, исподтишка »,— сделал неутешительный вывод Драко.

— Малфой, ты чего-то хотел?— Пойвел не выдержал пронзительного взгляда.

— Да. Значит, стой и запоминай. Если я еще раз увижу тебя на расстоянии ближе 5 метров от Эмили Забини, ты пожалеешь об этом,— произнося с ударением на каждом слове, закончил Драко, наслаждаясь реакцией Эштона: тот явно занервничал, хоть и пытался это скрыть.— Понятно излагаю?— поинтересовался он, скрещивая руки на груди и прислоняясь спиной к одной из лестниц.

— На расстоянии 5 метров от кого?— изобразил удивление Эштон.

— Пойвел, мое терпение начинает заканчиваться. Ты прекрасно знаешь, о ком я говорю.

— Хм, Забини, Забини… — продолжал строить из себя идиота Пойвел.— А, блондиночка такая, из Слизерина!— «обрел» он память.— Не знал, что вы вместе.

— Пойвел,— начал было Малфой тоном, от которого младшекурсников начинала бить дрожь, но тот посмотрел куда-то поверх его плеча и присвистнул от удивления. Наверху лестницы послышался какой-то шум, и Малфой обернулся посмотреть но то, что привлекло внимание рейвенкловца.

Распахнулась дверь, ведущая в спальню первокурсниц, раздались приглушенные смешки, и оттуда практически выпала хохочущая Гермиона Грейнджер. Она помахала девочкам, закрыла дверь и принялась натягивать мантию на легкий топ, который не скрывал ни одного изгиба ее фигуры. Мантия зацепилась за заколку, собирающую ее волосы, и Гермиона, спускаясь, пыталась ее отцепить, не замечая стоящих возле лестницы юношей. Заколка не желала отпускать ткань, и Гермиона дернула посильнее, из-за чего украшение разломалось, и собранные наверху волосы рассыпались по плечам девушки, закрыв даже тот скудный обзор, который предоставляла мешающаяся мантия. Оставалось всего несколько ступенек, но обретшая свободу ткань заструилась под ноги, Гермиона на нее наступила, зацепилась и полетела вниз, непременно пропахав бы пол гостиной носом, если бы не молниеносная реакция Пойвела: он сделал шаг в сторону лестницы и поймал старосту Гриффиндора за талию, скользнув при этом руками под так и не одетую до конца мантию,— отметил про себя Драко то, на что не обратила внимания Грейнджер.

— Что, метла для нас — слишком примитивно?— скорее по привычке бросил Малфой, анализируя ситуацию. Девушка пропустила его слова мимо ушей, покраснела (насколько позволили различить румянец ее распущенные волосы), чуть отстранила от себя рейвенкловца, руки которого все еще находились под ее мантией, и смущенно поблагодарила юношу, собрав волосы в узел на затылке. «Зря, с распущенными ей лучше»,— рассеянно подумал Драко и тут же обругал себя за эту мысль: он что, совсем рехнулся — думать о Грейнджер? А воображение тут же подсунуло образ — она, смеющаяся, в белом топе, который открывает талию, маленький пупок и очерчивает высокую грудь. Вдруг захотелось отшвырнуть от нее этого Пойвела с его плотоядным взглядом, но вместо него Малфой отшвырнул подальше эти мысли, обещая себе, что разберется с этим позже, когда будет время.

— Малфой. Малфой!— Он оторвался от раздумий и поднял светлую бровь в ответ на оклик девушки.— Мы еще не составили график дежурств префектов, так что в этот вечер дежурим мы.

— Несказанно рад,— без эмоций ответил Малфой и направился к выходу.— Мои — подземелья,— не оборачиваясь, бросил он и шагнул за портрет.

— Кретин,— тихо констатировала Гермиона, еще раз улыбнулась Эштону, благодарно сжав его ладонь, и ушла в темноту, вслед за ненавистным слизеринцем.

Ей не было в новинку патрулировать коридоры, она даже любила этот ночной, дремлющий Хогвартс: потрескивание факелов, лунный свет, льющийся из окон, пустынные коридоры... И несомненные минусы: приглушенные голоса и парочки в весьма недвусмысленных позах. «Ну, хоть парочек сегодня нет »,— порадовалась про себя Гермиона. Если бы пришлось выбирать, она предпочла бы наткнуться на бешеного Пивза, сверкающего очами Снейпа, вечно чем-то недовольного Филча, жаждущих приключений второкурсников, рыдающих и скучающих по дому первокурсников вместе взятых, вместо одной пары учеников, ищущих выход своей сексуальной энергии в одной из темных ниш. В таких случаях она обычно вызывала Рона, они даже придумали специальное приспособление — с виду обычные тоненькие браслеты. Если дотронуться до одного палочкой и произнести необходимое заклинание, то второй нагреется. Позже Гермиона сделала еще один такой браслет — для Гарри. И теперь, если один из них окажется в опасности, двое других об этом узнают.

Так, теребя браслет, она вышагивала по очередному темному коридору и думала, что этот, наконец-то, последний. Наручные часики показывали уже половину первого, а патрулировать старосты должны были до полуночи, но Гермиона сознательно оттягивала момент, когда она должна будет войти в свою новую гостиную, полагающуюся старостам. Прямо скажем, ей не нравилась мысль о том, что у них со слизеринцем может быть хоть что-то общее, пусть даже это всего лишь одна комната, в которой она решила почти не бывать. Прося про себя Мерлина, чтобы Малфой уже вернулся и сидел себе в своей комнате, гриффиндорка вошла в дверной проем, и вздох облегчения вырвался из ее груди: то ли Мерлин услышал ее молитвы, то ли Венера расположилась к Марсу под счастливым углом в час ее рождения, но Малфоя в гостиной не было. Гермиона вытащила палочку, произнесла про себя заклинание Обнаружения и удивилась: здесь было пусто, слизеринца не было ни в гостиной, ни в его комнате. «И какого черта это должно значить? — подумала Гермиона.— Нет, конечно, можно предположить, что он с одной из своих подружек, но, насколько я знаю, ни с кем из префектов он не встречается, и было бы логично притащить ее сюда, больше, вроде, некуда». Воображение Гермионы тут же нарисовало сцену страсти Малфоя и какой-то неведомой девушки в коридорах Хогвартса, и гриффиндорка фыркнула. Да уж, до такого слизеринский принц не опустится никогда в жизни. «Ладно, в конце концов, это не мои проблемы,— успокаивала себя Гермиона.— Раз у него есть силы не спать вторую ночь подряд, то ему можно просто позавидовать — а я, если сейчас же не лягу, то усну прямо тут ».

Выйдя из душа, девушка еще раз повторила заклинание, но спальня по-прежнему была пуста.

«Ну, это уже не в какие ворота »,— пробормотала Гермиона, залезая под одеяло и мечтая о нескольких часах сна. Однако, вопреки всем ожиданиям, она долго не могла заснуть, то проваливаясь в полузабытье, то вновь просыпаясь и переворачиваясь на другой бок. Когда она, наконец, заснула, откуда-то из-за неплотно прикрытой двери раздался стук хлопнувшего входного портрета и какое-то шебуршение в гостиной. Гермиона потянулась к будильнику и застонала: часы показывали 5:38. Она быстро встала, накинула поверх пижамы халат, нащупала на тумбочке палочку и выглянула за дверь.

* * *

Он плохо помнил, как добирался обратно: подобные вещи всегда отнимали почти все его силы. И, когда сегодня за ужином он получил письмо от отца с просьбой (читай: приказом) явиться сегодня в полночь на место, куда его перенесет портключ (скрепка, которая была прикреплена к пергаменту), Драко мысленно вздохнул: ну почему именно сегодня? Он и так не спал уже сорок часов, и его моральные силы были на пределе. А эти сборища («Курс молодого Пожирателя» — как с горькой иронией называл их про себя Драко) никак нельзя было назвать приятным времяпрепровождением.

Вот и сегодня у него, кажется, было сломано ребро, да еще вдобавок ко всему он не смог сдержаться (!) и нагрубил отцу, за что и получил заслуженную оплеуху (на скуле к утру наверняка появится кровоподтек) и Круцио, от которого до сих пор ломило кости и в глаза будто насыпали песка. Просто чудо, что на обратной дороге он не встретил Филча с его драной кошкой или кого-то из профессоров. Он, безусловно, староста, и имел право находиться здесь и после отбоя, но его вид сразу отмел бы все отговорки по поводу исполнения префектских обязанностей.

Драко практически ввалился в гостиную, выслушав все, что о нем думает пыльный портрет какого-то колдуна, и поднял палочку, чтобы произнести заглушающее заклятие, но понял, что опоздал: дверь одной из спален скрипнула, и оттуда показалась заспанная Грейнджер. Должно быть, он представлял собой довольно живописное зрелище, потому что ее лицо сменило несколько выражений: от зло-недовольного до растерянно-испуганного с примесью чего-то непонятного. Он открыл рот, чтобы сказать что-нибудь обидное, лишь бы только она убралась отсюда с этим ее прожигающим взглядом, но из груди вырвался только хрип, и в глазах вдруг потемнело, так что он не видел, что в следующую секунду Гермиона бросилась к нему, он только почувствовал прикосновение ее теплых пальцев. Девушка взяла его за плечи и осторожно подтолкнула к стоящему рядом дивану. Это прикосновение словно вернуло его в реальность, и Драко судорожно вцепился в ее запястья, не желая вновь проваливаться в липкую темноту. Чудовищными усилиями заставил себя открыть глаза и увидел совсем рядом напряженную Гермиону, вглядывавшуюся в его лицо. Он убрал руки с ее запястий, сел ровнее, чуть поморщившись из-за ноющего ребра, и спросил:

-Испугалась?— Она помотала головой.— Врать не умеешь,— усмехнулся он, но тут же прикусил губу: все его действия отдавались болью в сломанной кости. Гермиона же подняла палочку, шепча заклинания (настроиться на невербальные она сейчас просто не могла), и Драко почувствовал что-то теплое на скуле.

— Какого…— начал было он, но девушка перебила:

— Сиди и не дергайся. Ты сейчас не в состоянии хоть что-то сделать, так что предоставь это мне.

— Что, необходим подопытный кролик? Это поэтому Поттер так часто калечится, чтобы тебе было на ком практиковаться?

— Угадал,— она почти не слушала его, целиком сосредоточившись на заклинаниях. А еще в ее голове потихоньку вырисовывалась картина произошедшего.

— Почему ты мне помогаешь?— Гермиона подняла глаза и наткнулась на стальной взгляд.

— Подними рубашку,— был ему ответ.

— Прости?— Драко решил, что ослышался.

— Рубашку,— нетерпеливо повторила Гермиона, отчаянно пытаясь не покраснеть.— Она вся в крови.

Взгляд Драко сделался нечитаемым, и девушка сочла нужным пояснить:

— Если тебе так легче, то я делаю это не для тебя. Когда ты завтра появишься в таком виде, авторитет старосты будет безнадежно подорван, к тому же подумают, прежде всего, на Гарри, ваша взаимная «любовь» ни для кого не секрет.

Малфой опять хмыкнул, но рубашку приподнял, отдирая уже успевшую засохнуть кровь от раны. Гриффиндорка, нахмурившись, принялась ему помогать, и он, ощутив на своей коже приятные прикосновения ее пальцев, опустил руки, предоставляя ей возиться с рубашкой. Гермиона, нахмурившись еще сильней, медленно отделяла от гладкой кожи прилипшую ткань, стараясь причинить слизеринцу меньше боли, но с непривычки получалось плохо. Хотя, надо отдать должное Малфою, он не издал ни звука, просто покорно сидел, прикрыв глаза, а ведь ему наверняка было больно. Наконец покончив с этим, Гермиона осторожно коснулась раны, проверяя ее состояние, затем остановила кровь, но больше сделать ничего не смогла.

— У тебя перелом.

— Это не новость.

— Я… я не умею заживлять переломы.— Гермионе было неприятно признаваться Малфою в том, что она чего-то не знает, но выхода не было.— Тебе надо к мадам Помфри.

— Исключено.

— Почему? Можно сказать, что ты упал…

— Мерлин, Грейнджер учит меня врать. Мир сошел с ума,— констатировал Драко, но, глядя на ее непроницаемое лицо, бросил:— Само срастется, это всего лишь перелом.

— Не срастется! Или срастется не так!

— У меня есть к кому обратиться, избегая огласки.

— Малфой,— позвала Гермиона.— Как… как ты попал за территорию Хогвартса?

Он нервно дернулся:

— Откуда ты…

— Из Хогвартса нельзя аппарировать…

— Я читал историю Хогвартса,— перебил он.— С чего ты взяла, что я отсюда уходил?

— Только не надо мне рассказывать, что упал с лестницы,— нетерпеливо парировала она.— А на драку сработали бы датчики в коридорах, и я бы узнала об этом в числе первых.

— Грейнджер, ты действительно считаешь, что я стану тебе рассказывать, как…

— Ты не понимаешь!— гневно перебила она.— Если смог ты, сможет и кто-то другой! И в школу могут попасть Пожиратели!

То ли Малфой слишком красноречиво усмехнулся ее словам, то ли на Гермиону снизошло озарение, но она непроизвольно отшатнулась от Драко: «Мерлин, Пожиратели... Он — Пожиратель?! Нет… ну зачем, зачем?..»

— Я не умею лечить переломы,— тупо повторила она, скользнув по нему невидящим взглядом, и как-то слишком поспешно ушла в свою комнату.

Драко поморщился: «Ну вот, теперь и эта уверена, что я — Пожиратель. Ничего не спрашивая, ничего не выясняя — поверила одной ухмылке, одному взгляду».

«А что тебе так не понравилось,— Драко вел в мыслях диалог сам с собой. — Так и должно быть, ты сам этого добивался. И вообще, с каких это пор тебя волнует чье-то мнение?»

«Не чье-то, а…»

«Оп-па…а вот это уже интересно! С этого момента, пожалуйста, поподробнее!»

Но внутренний голос благоразумно заткнулся и только тихо пискнул откуда-то издалека:

«А много людей вот так, не задавая вопросов и не раздумывая, бросались тебе помогать?»

«Ее заслуги в этом нет: это все хваленый Гриффиндор взращивает юные таланты».

«Да ну? Что-то сомневаюсь, что, окажись на ее месте Поттер или Уизли, то поступили бы так же».

«И нечего их сравнивать!»

«Так... а это еще интереснее! И когда это ты стал отделять Грейнджер от Золотого Трио?»

«А иди ты!»— только внутренний голос мог безнаказанно послать Малфоя и скрыться в неизвестном направлении.

— Эти собрания определенно влияют на мозг,— тихо пробормотал Драко, направляясь в свою комнату с мыслями поспать хотя бы час.

А вот Гермиона заснуть не могла, когда она закрыла дверь, из глаз хлынули слезы, и она тихонько сползла по стене, размазывая их по щекам, а в ее голове крутился один вопрос: «Почему?» Почему он… Пожиратель? Куда смотрел его отец? Куда смотрели его друзья? Паркинсон? Гойл? Забини? Как они допустили?

Слезы высохли, а Гермиона все еще сидела в темноте, проклиная войну, которая заставила их повзрослеть в 17 лет и сделать этот чертов выбор.

— Три, три магических дуэли за последнюю неделю! Двое шестикурсников и трое четверокурсников пойманы после полуночи, к слову, гриффиндорцы.— Снейп сверкнул глазами в сторону Гермионы, и она опустила голову еще ниже.— Я не знаю, какую там вы проводите работу, но ее явно недостаточно!— Снейп устраивал очередную «выволочку» префектам, но в этот раз все было серьезнее обычного.— Значит, так. К дежурящим по ночам префектам присоединяются старосты. Оба,— добавил Снейп, предвосхитив вопрос Гермионы, и она мысленно закатила глаза — как будто это что-то даст.— Дежурства продолжатся до часу ночи,— продолжал директор, нервно ходя по кабинету из угла в угол, периодически задевая расположившихся кто где учеников своей развевающейся мантией.— Или вы будете работать тщательнее,— в голосе Снейпа появились угрожающие нотки,— или я приму… меры.

Гермиона поймала себя на мысли, что ей совсем не хочется знать, что это за «меры».

— Все свободны. Мисс Грейнджер, Драко — задержитесь.

Гермиона собрала свои записи, поднялась со ступенек, на которых сидела, и подошла к преподавательскому столу, по пути перехватив сочувствующую улыбку Рона и подбадривающую — Джинни.

— Кто составлял график дежурств префектов?— обратился к ним Снейп, когда все вышли.

— Я, сэр,— отозвалась Гермиона.

— Почему-то меня это не удивляет.

— С ним что-то не так, сэр?

— С ним все не так, мисс Грейнджер,— иначе мы не наблюдали бы такой плачевной картины. Его надо будет переделать.— Но когда гриффиндорка кивнула, он добавил:— Но этим займется мистер Малфой. Сегодня же дежурить будут мисс Эббот и мистер Уизли. Ну, и вы, разумеется.— Снейп скользнул взглядом по ней и Драко.— Но у меня есть еще кое-что. Помимо проблем с дисциплиной, образовалась еще одна проблема — успеваемость, которая, судя по практически истекшему сентябрю, становится все ниже, а это грозит…

— Проблемами с министерством,— закончил Драко.

— Верно, мистер Малфой.— Снейп устало потер переносицу.— А они нам сейчас нужны меньше всего.

— Но чем мы можем помочь?— спросил слизеринец.

— Это вы мне скажите.

— Мы не можем заставить их учиться,— ответила Гермиона.

— Не можете, мисс Грейнджер. Но вы можете помочь. За дополнительные баллы, разумеется,— прибавил директор.— В частности, я бы попросил вас, мистер Малфой, позаниматься ЗОТИ с Кристен Уилсон, а вас, мисс Грейнджер, зельями с Эштоном Пойвелом, не то мы получим второго Лонгботтома.— Малфой хмыкнул, а Гермиона нахмурилась, но потом, поразмыслив, согласно кивнула: Гриффиндору не помешает пара лишних баллов, да и ей с Эштоном повезло явно больше, чем Малфою с Уилсон. Хотя, слизеринец, похоже, дискомфорта не испытывал — напротив, он насмешливо рассматривал Гермиону, породив в ней бесконтрольное желание стереть эту улыбочку, но девушка только послала ему яростный взгляд и отвернулась, запоминая, кого еще из префектов решил задействовать Снейп, и кто из подопечных им достался.

— Префектам будут предоставлены пустые классы, вы также можете ими воспользоваться, а можете заниматься в своей гостиной — выбор за вами.

— Мы удовлетворимся гостиной,— ответил за обоих Драко, и Снейп согласно кивнул.

— На сегодня все, скоро отбой, вам нужно еще проверить первокурсников и приступать к патрулированию.

Старосты попрощались и вышли из кабинета директора. Гермиона поспешила уйти: компания Драко Малфоя была для нее сомнительным удовольствием, да к тому же она не знала, как себя с ним вести, после той ночи они почти не разговаривали — только по делу. Она даже пыталась игнорировать его обычные колкости, правда, получалось пока не очень. Вот и в этот раз Гермиона поспешила скрыться, как вдруг услышала за спиной тихое:

— Поздравляю.

Девушка обернулась и увидела ухмыляющегося Драко, который вальяжной походкой следовал за ней. Меньше всего ей сейчас хотелось ввязываться в ссору, но любопытство пересилило, и гриффиндорка спросила:

— С чем?

— Ну как же, теперь ты на законных основаниях можешь проводить время с Пойвелом.

— При чем тут Эштон?— непонимающе откликнулась она.

— Ой, брось, Грейнджер, я не слепой и прекрасно вижу, как он на тебя пялится.

— Эштон? На меня? Малфой, у тебя паранойя.

— Советую держаться от него подальше,— вдруг посерьезнел Малфой.— И я не шучу.— Он и сам не понимал, зачем говорил это, зачем предупреждал.

— Спасибо, конечно, но я скорей поверю ему, чем тебе,— с вызовом бросила Гермиона, но Малфой ничего не ответил, просто равнодушно пожал плечами и прошел мимо со скучающим видом, однако, ругая себя в мыслях последними словами — и откуда в нем взялся весь этот альтруизм? Вот обожжется — а она непременно обожжется, или он не Драко Малфой — тогда будет знать.

Гермиона же тихо шла следом, надеясь только на одно: что во время дежурства с Малфоем они не пересекутся.

Зря.

* * *

Все не заладилось с самого начала, когда Малфой и Рон чуть не начали дуэль, едва выйдя из гриффиндорской гостиной. Рона девушка отправила патрулировать верхние этажи, Малфой отправился в знакомые ему подземелья, а Ханна и Гермиона бродили между ними.

В очередной раз проходя особенно темное место, из одной из ниш девушке послушались какие-то звуки. Заглянув туда, Гермиона, предполагавшая обнаружить Пивза или, на худой конец, Кровавого Барона, обомлела. Перед ней предстала весьма недвусмысленная картина: спиной к ней стоял парень без рубашки и, в общем-то, без брюк, и буквально вжимал в стену девушку, которая была тоже почти обнажена, и сейчас яростно обхватывала ногами бедра юноши. Ее голова была запрокинута, а глаза полузакрыты, так что она не могла видеть Гермиону. Гриффиндорка, опомнившись, быстро выскочила оттуда и, почти справившись с румянцем и сбившимся дыханием, вызвала с помощью браслета Рона. Сама же она, отойдя подальше, чтобы не слышать судорожных вздохов и полустонов-полувсхлипов, принялась нетерпеливо теребить палочку, ожидая прихода друга. Когда она, наконец, услышала приближающиеся шаги, то радостно обернулась и застыла: ей навстречу шел вовсе не Рон Уизли, а Драко Малфой с одной из своих гадких ухмылочек.

— Грейнджер, какими судьбами?— светски осведомился он.— По плану ты должна быть этажом выше.

— Как приятно, что ты за мной наблюдаешь, Малфой. Я прямо-таки чувствую себя в безопасности.

— И все же? Что же такого случилось, что наша мисс Я-Все-Делаю-Правильно отклонилась от графика?

— Не твое дело,— зло ответила она.— Ты, вообще-то, тоже должен находиться в другом месте.— Гермиона попыталась перейти в наступление, но заметила, что слизеринец ее почти не слушает: он вдруг напрягся, затем выхватил палочку и в два прыжка достиг злополучной ниши. Гермиона тогда еще удивилась: ей и в голову не пришло доставать палочку, заглядывая в подозрительное место, а ведь если бы там были не любвеобильные студенты, а реальная опасность, то… но додумать эту мысль она не успела, потому что из пресловутой ниши вынырнул душимый хохотом Малфой.

— Вот и подтверждение моей теории,— справившись с собой, заявил слизеринец.

— Какой еще теории?— недовольно спросила Гермиона, тщательно изучая каменную плитку у себя под ногами.

— О тебе и Пойвеле,— отозвался Малфой, явно веселясь, наблюдая за ее реакцией.

— Так это… Эштон?— Она неверяще подняла глаза.

— Не узнала?

— И как же это подтверждает твои слова?

— А как ты думаешь,— Малфой приблизился к ней и понизил голос,— кого он представляет на ее месте?

От его слов Гермиона еще раз покраснела — в голове вспыхнула непрошенная картина: широкие плечи юноши и ногти девушки, оставляющие следы на белоснежной коже…а еще ее ноги, обхватывающие его бедра и буквально вжимающие его в себя… От этой картины Гермиону бросило в жар и она, напрасно надеясь, что слизеринец не заметил ее состояния, слабо ответила:

— У тебя воспаленное воображение, это просто его подружка, и…

— Ага, его и остальной мужской половины Хогвартса. Это же Кэт Мэтэуэй.

Вообще-то о Кэти действительно ходили подобные слухи, но Гермиона к ним не прислушивалась.

— Как ты можешь так говорить о…

— Гермиона!— Девушка развернулась и увидела спешащего к ней Рона.— Ты звала, что-то случи…— парень осекся, заметив стоящего позади девушки слизеринца.— Это Малфой?— Рон начал закипать.— Он что-то тебе сделал?

— Нет, Рон,— поспешила успокоить его Гермиона.— Все как обычно.— Она взглядом указала на нишу, давая понять, что ей опять необходима его помощь. Рон бросил еще один яростный взгляд на слизеринца и шагнул туда, а спустя несколько секунд из ниши сначала послышался деловитый кашель, а потом чуть насмешливый голос Рона.— Так, 30 баллов с Рейвенкло, 30 баллов с Хаффлпаффа и по 2 отработки у Филча. Ваши деканы будут осведомлены о вашем поведении.

— Звала? Интересно узнать, каким же образом?— Глаза Драко хищно сверкнули.— Уизли находился в Северной башне, как ты могла его позвать?

— Не твоего ума дела, Малфой,— устало отозвалась Гермиона и, дождавшись, пока выйдет вполне довольный собой Рон, взяла его за руку и увела подальше от светловолосой проблемы, а Драко решил, что нашел, наконец, с помощью чего отвлечься от своих проблем: эта маленькая загадка Грейнджер.

Хм, надо подумать.

Когда Драко вернулся, было около 2-х часов ночи, и, хотя патрулировать нужно было только до часу, он, помня бешенство Снейпа, еще пару раз обходил особенно темные меcта, облюбованные старшекурсниками. Грейнджер, разумеется, уже вернулась, но, вопреки его ожиданиям, была не в своей комнате, а в их общей гостиной (чего раньше с ней не случалось). Хотя, мельком глянув на нее, он понял причину ее тут пребывания: если в ее комнате был такой же стол, как и в его, то он рухнул бы от половины учебников и свитков, которыми она обложилась.

Как ни странно, этот ее вид в гостиной не вызвал привычного раздражения — напротив, он был каким-то… спокойным, домашним и привычным, что ли. Ему на миг показалось, что он словно вернулся домой, где его ждут, где уютно и тепло, и можно расслабиться и забыть все проблемы, потому что здесь они его не достанут. Вот, сейчас она встанет, улыбнется, рассеянно поцелует его в уголок губ и пойдет готовиться ко сну… Но вместо этого девушка подняла голову, откинув непослушную прядь с глаз, и недовольно произнесла:

— И долго ты будешь на меня пялиться? Ты что, никогда не видел, как люди занимаются?

— Готовишься к Зельеварению с Пойвелом?— автоматически огрызнулся он, уже заходя в свою комнату и мечтая об одном: встать под холодный душ и выбросить все эти странные мысли из головы, которые в последнее время посещали его слишком уж часто. Водные процедуры, как и ожидалось, на время вытеснили все мысли, заставляя сосредоточиться на малоприятных ощущениях, которые дарили ледяные струйки, стекающие по разгоряченному телу. Но, когда Драко вышел из душа, завернутый в теплое полотенце, мысли вернулись вновь, и он попытался в них разобраться: во-первых, с чего бы он думал так о Грейнджер, если учесть, что она ему никогда даже не нравилась? Нет, безусловно, она была довольно привлекательной и в ней наверняка было множество скрытых талантов, раз Поттер который год подряд смотрит на нее щенячьими глазами, да и Уизли… Но Драко всегда увлекался другими женщинами: более зрелыми, более раскрепощенными, которые по достоинству могли оценить все прелести «свободных» отношений без взаимных обязательств — исключением была, пожалуй, только Пэнси, но это было слишком давно, чтобы об этом вспоминать… А еще существовало во-вторых: что с этим теперь делать? И если со второй частью все было более-менее понятно — просто избегать и игнорировать, то с первой возникали явные трудности. В конце концов, чтобы устранить проблему, нужно разобраться в ее причинах: когда она успела его зацепить?— но обдумать эту мысль Драко не успел — в следующую минуту после того, как он лег в постель, он уже спал тревожным сном.

* * *

Пробуждение также не принесло Драко положительных эмоций, хотя сегодня у него должно будет состояться занятие с Кристен Уилсон, слизеринкой с 6 курса. А во что это занятие выльется, он мог себе представить: Кристин была одной из тех девушек, с которыми Драко был связан … кхм… теми самыми свободными отношениями. Интересно, а Снейп об этом знал? Вряд ли. Иначе мучаться бы ему сейчас с Пойвелом, а Грейнджер возилась бы с Уилсон. Представив эту картину, Драко хмыкнул: гриффиндорка пытается чему-то обучить слизеринку? Да еще с известным всем нетерпением Уилсон к нечистокровным? О, это было бы то еще зрелище! Хотя, гостиную все-таки жалко.

Утро не подарило Гермионе ничего, кроме головной боли: наверное, зря она вчера допоздна готовилась к Зельям, как прозорливо заметил Малфой — хорошо хоть не обернулся и не увидел ее замешательства.

Девочки с утра, как всегда, шумели и донимали кучей вопросов, но Гермиона не могла не заметить, что собрать всех в одной гостиной было поистине блестящей идеей: девочки жили в одной комнате, начиная с первого курса, и успели подружиться вне зависимости от факультета, и взаимная…ну, если не вражда, то отчужденность прошла мимо них.

Гермиона плюхнулась на свое место и оглядела стол: здесь, помимо первокурсниц, было только пара человек — остальные предпочитали, пусть даже в ущерб желудку, поспать лишние полчаса. В большой зал вошел Малфой с группой сонных первокурсников, а за ним показался Гарри с подозрительно красными глазами, которые говорили о скверно проведенной ночи.

— Что-то случилось?— Она беспокойно окинула юношу взглядом, когда тот приземлился рядом с ней и с такой ненавистью посмотрел на тыквенный сок, словно тот был средоточием вселенского зла.

— С чего ты взяла?— устало спросил Гарри, поворачиваясь к девушке.

— Ты сегодня какой-то странный,— нахмурилась Гермиона.— Да и вид у тебя, прямо скажем, не очень.

— И когда ты успела стать такой наблюдательной?— хмыкнул Гарри, накладывая себе в тарелку яичницы.

— Я просто слишком долго тебя знаю,— улыбнулась она, накрывая его руку своей.— Выкладывай.

— Снейп…— Гарри запнулся.— Снейп вчера заявил, что я должен опять заниматься окклюменцией.

— Но почему? Он считает, что Волдеморт может вновь попытаться проникнуть в твое сознание?— Гермиона понизила голос, чтобы ее не услышали сидящие рядом студенты.

— Не знаю, в подобную информацию меня не посвящают,— горько усмехнулся Гарри, и девушка в который раз отметила, как тяжело ему находиться в неведении.— В Ордене что-то явно затевается, если бы еще знать что.

— Может, поговорить с профессором Люпином?— предложила Гермиона.— Или попросить Рона написать отцу — только так, чтобы не узнала миссис Уизли, а то все пропало,— чуть улыбнулась она и получила робкую улыбку в ответ:

— Пожалуй, вариант с Люпином мне нравится больше,— решил Гарри.— К тому же у нас как раз сегодня сдвоенная защита после обеда.

Тем не менее, разговор с Люпином ничего не дал: Ремус внимательно выслушал взволнованных ребят, к которым присоединился и Рон, и заверил, что никакой новой информацией они не располагают — Снейп говорит, что Волдеморт вынашивает какой-то новый план, но пока никто из Пожирателей не посвящен.

— Но если директор считает, что тебе необходимо научиться закрывать свое сознание, Гарри, то, мне кажется, лучше его послушать,— серьезно добавил Люпин, а юноша лишь хмуро кивнул в ответ.

Одна только мысль о том, что Снейп снова будет копаться в его голове, вызывала у Гарри отвращение, а если к этому добавить еще и «радость» постоянно видеть его помимо основных занятий, то картина получалась совсем беспросветной.

— И все-таки, я бы на твоем месте, Гарри, потребовал у Снейпа хоть каких-нибудь объяснений,— произнес Рон, когда они вышли из кабинета ЗОТИ.

— Рон,— шикнула на него Гермиона.— Он все равно ничего объяснять не станет, ты что, профессора Снейпа не знаешь? Это его только еще больше разозлит. Да и вообще, Гарри действительно не помешает овладеть окклюменцией.

— Гермиона!— притворно ужаснулся Рон.— Да это же самый натуральный саботаж!— За эти слова он получил от девушки подзатыльник и, отойдя на безопасное расстояние, продолжил:— А знаешь, что бывает за саботаж в военное время?

— Вряд ли может быть что-то хуже еженедельного счастья выталкивать другого человека из своих мыслей, особенно если этот человек — Снейп,— угрюмо отозвался Гарри.

— Ну, это вообще дополнительный стимул учиться,— уверенно заявила Гермиона.— Чем скорей научишься, тем скорей вытолкнешь

— Вот за что я тебя люблю, Гермиона, — улыбнулся Гарри.— Ты даже в самой темной ситуации умудряешься рассмотреть что-то светлое.

— В наше нелегкое время без этого — никуда,— философски закончил Рон, перед тем как шагнуть в гостиную. Здесь царил уже привычный хаос, и Рон сразу бросился помогать второкурсникам усесться за домашнюю работу с наименьшими потерями для себя и гостиной, Гарри нашел Джинни, которая пыталась ликвидировать последствия экспериментов третьекурсников в виде взбесившихся стульев вместе с Энтони Голдстейном, старостой Рейвенкло, а Гермиона уже собралась было уходить, но ее перехватил Пойвел:

— Гермиона, я хотел поговорить насчет наших занятий,— с улыбкой произнес рейвенкловец, перехватывая ее руку, которую она уже поднесла, чтобы открыть проход.

— Тебе сказал директор?— спросила она, осторожно высвобождая руку, и, получив утвердительный кивок, сказала:— Мы начинаем завтра, скажем, в 7, тебя устроит? Заниматься будем в гостиной для старост, 2 раза в неделю, выбери дни.

— Так, ну, если завтра, тогда пусть будут вторник и пятница, хорошо?

— Да,— согласно кивнула Гермиона.

— Тогда — до завтра,— обольстительно улыбнулся Эштон, сжав на прощание ее пальцы, и скрылся в толпе. Гермиона встряхнула руку и поймала себя на мысли, что ей почему-то неприятно общество рейвенкловца: он вызывал бесконтрольную антипатию. А ведь ей придется заниматься с ним по 4 часа в неделю. С этими нелегкими мыслями Гермиона шагнула в свою гостиную и замерла: на диване перед камином сидели Малфой и Уилсон и самозабвенно целовались, так и не открыв ни одного учебника, которые сиротливо лежали на столе перед ними. «У них же сегодня занятие»,— пронеслось в голове у Гермионы, и она тихо закрыла проход и проскользнула в свою комнату. Кристин ничего не заметила, а Малфой увидел закрывшуюся дверь и мягко, но решительно отстранил от себя девушку:

— Знаешь, давай-ка займемся твоим образованием.— Ему показалось, или он услышал из-за только что закрывшейся двери смешок?

Этот день Гермиона определила для себя как «расплату за всезнайство».

Ведь если бы она вела себя чуть сдержаннее, или ее жажда знаний была бы чуть поменьше, то она бы сейчас не сидела в гостиной с болезненной обреченностью во взгляде, ожидая прихода рейвенкловца, который, кстати, опаздывал уже на 7 минут.

Наконец, портрет открылся и в гостиную вошел Пойвел, одетый… в джинсы и белую футболку без рукавов, через плечо висела сумка, из которой торчало перо и свиток пергамента. «Ну, и на том спасибо »— подумала Гермиона и приветливо улыбнулась, показывая на место рядом с собой.

— Директор передал мне список тем, по которым ты отстаешь, и, думаю, за месяц ты все догонишь,— начала Гермиона.— Полагаю, мы можем начать с темы «Успокоительные Зелья». Она достаточно проста: в нее входит Зелье Сна Без Сновидений и Умиротворяющий бальзам. Давай, ты сейчас на двух листах пергамента выпишешь их состав, а потом мы сделаем таблицу из противопоказаний и необходимых факторов.

Юноша рассеянно кивнул и неспешно принялся за работу, а Гермиона откинулась на спинку дивана и принялась листать учебник, намечая, что же лучше вписать в таблицу. В общем-то, в гостиной было достаточно жарко, и Гермиона чуть приглушила камин и закатала рукава мантии, но полностью снять ее не решилась: «Эта встреча должна быть максимально официальной »,— решила для себя она — достаточно уже того, что Пойвел пришел, словно не на занятие, а на пляж. Она искоса глянула на рейвенкловца и увидела, что тот смотрит на нее.

— Закончил?— спросила Гермиона.

— Почти,— уклончиво ответил он, но взгляда не отвел.

— Мм… Эштон, что-то непонятно?— Ей стало неуютно под его взглядом.

— Да нет,— чуть улыбнулся Пойвел и (слава Мерлину! ) вернулся к конспекту, который был закончен за следующие 2 минуты. Юноша придвинулся к Гермионе, как бы невзначай касаясь ее руки, и придвинул ближе учебник.

— аблица?— с лукавой улыбкой спросил он, и Гермиона, нахмурившись, кивнула. Затем он сделал совсем непрогнозируемый девушкой поступок: протянул руку и вытащил из ее волос японскую палочку, на которой держалась вся прическа, в результате чего локоны сразу же рассыпались по плечам и спине.

— Эштон…— начала было Гермиона, но он приложил палец к ее губам, заставляя замолчать:

— Тебе так лучше, — улыбнулся он, перемещая свою руку к ее волосам и пропуская между пальцами блестящую прядь. Гермиона недовольно отодвинулась и ответила:

— Спасибо, конечно, но у нас занятие. Давай лучше вернемся к таблице.

— Как скажешь,— ухмыльнулся рейвенкловец и принялся расчерчивать пергамент.— А когда мы будем проходить любовное зелье?

— Боюсь, к успокоительным оно не относится.

— Скорее к возбуждающим,— согласно кивнул Пойвел и дотронулся до ее колена.— Я закончил.

— Тогда сначала Бальзам,— Гермиона выпрямила ногу, сбрасывая руку Эштона и вставая с дивана.— Какие ты помнишь противопоказания?— спросила она, подходя к окну и собирая волосы на затылке.

— Может, наличие рядом красивой девушки?— раздалось прямо за ее спиной, и она почувствовала прикосновение его губ к своей шее.

— Эштон!— Она отскочила от парня.— Давай проясним ситуацию: сейчас ты уйдешь и придешь в пятницу, настроенным на учебу, идет?

— Но ты мне нравишься,— развел он руками.— Что в этом плохого?— спросил рейвенкловец, делая шаг по направлению к девушке.

— Эштон, не обижайся.— Гермиона чуть попятилась, рассматривая возможные пути к отступлению.— Но у меня уже есть друг.

— Но я хочу быть тебе не просто другом,— он почти нависал над ней, и Гермиона была вынуждена упереться руками в его грудь:

— Эштон!..

— Ну, хорошо,— он отступил на полшага.— И кто он?

— Я,— раздалось откуда-то слева. Гермиона и Эштон синхронно повернули головы и увидели в дверном проеме Драко Малфоя. «Довольно злого Драко Малфоя »,— отметила про себя гриффиндорка.

— Что я?— спросил Эштон, чуть отступая, и Гермиона не преминула этим воспользоваться: выскользнула из-под его руки и сделала несколько шагов, перемещаясь на безопасное расстояние.

— Ее друг — я.— Малфой подошел к Гермионе и положил руку на ее плечо, отчего девушка чуть дернулась, но он усилил хватку, и она послушно застыла.— И если я еще раз увижу что-то подобное, это будет последним сознательным поступком в твоей жизни.

— Не верю,— ухмыльнулся Пойвел.— Что-то вы не очень похожи на влюбленную парочку.

— Не твоего ума дело,— отрезал слизеринец.— И еще, Пойвел, если об этом кто-нибудь узнает…

— И что же тогда случится?

«Нет, ей-Мерлин, Шляпа вышла из строя, когда отправила этого в Рейвенкло: он уже второй раз демонстрирует поразительное отсутствие мозговой деятельности »,— решил Драко и, не отвечая, молча, вытащил палочку, обдумывая, чем бы запустить в Пойвела.

— Не надо!— Гермиона перехватила его запястье и повернулась к рейвенкловцу.— Эштон, уходи! Сейчас же!

— Желание леди,— кивнул он и бросил пергамент и перо с чернильницей в сумку.— До пятницы.— Пойвел улыбнулся Гермионе, прежде чем выйти.

Девушка облегченно вздохнула и выпустила запястье Малфоя — оказывается, она до сих пор его держала, а тот не пытался освободиться.

— Зачем ты это сделал?— спросила она, заглядывая в его глаза.

— Тебя что-то удивляет?— Слизеринец поднял бровь.

— Да. Ты помог мне. Зачем?

Он и сам хотел бы знать ответ на этот вопрос — но ведь не скажешь же ей, что когда он увидел вжавшего ее в стену рейвенкловца, в нем поселилось непреодолимое желание разорвать того на мелкие кусочки, и один Мерлин знает, каких усилий ему стоило сдержаться и не внять этому чувству.

— Считай это услугой за услугу, если тебе так легче,— пожал плечами он.

— Спасибо.

Драко чуть кивнул и пошел в свою комнату. Завтра он со свету себя сживет за этот поступок, но это будет завтра, а сегодня на сердце легко и радостно из-за этого ее «Спасибо».

«У меня определенно развивается паранойя»,— думала Гермиона, шагая по спящему Хогвартсу. Вот уже двадцать минут девушке казалось, что за ней кто-то идет, но, сколько она не оборачивалась, так и не смогла никого увидеть. Чтобы избавиться от навязчивого ощущения чьего-то взгляда на своей спине, Гермиона начала мысленно перебирать все события, произошедшие за сегодняшний день, начиная с конца: вот она видит Рона и говорит, что завтра будет дежурить он с Паркинсон — у него еще было очень забавное выражение лица, когда он узнал «приятную» новость. Вот на диване сидит выжатый, будто лимон, Гарри после занятия со Снейпом, и над ним колдует Джинни, пытаясь хоть чуть-чуть его растормошить. К чести девушки, следует заметить, что у нее неплохо получается.

Занятия… на Нумерологии она заработала двадцать баллов, а вот на контрольной по Трансфигурации наверняка неполно раскрыла вопрос 12В, так что завтра надо будет подойти к профессору МакГонагалл.

Завтрак… О, завтрак был кульминацией всего дня. Сегодня Гермиона привычно окидывала взглядом стол, перемигивалась с Джинни и ее однокурсниками, которые с самого утра были в полном составе — их ждало практическое занятие по Уходу за Магическими Существами, где-то У-Черта-На-Куличках; проверила наличие всех первокурсников за столом, скользнула взглядом по той части стола, где обычно сидят слизеринцы, и — о чудо!— Драко Малфой удостоил ее кивком, а она чуть улыбнулась в ответ. «Мир сошел с ума»,— так Гермиона охарактеризовала для себя поступок слизеринца.

Еще поворот — и ощущение чужого присутствия стало почти невыносимым. Гермиона вновь судорожно обернулась, и ей показалось, что в неясном свете дальнего факела мелькнула чья-то тень. «Все, хватит с меня на сегодня коридоров,— решила для себя Гермиона и повернула в сторону своей комнаты.— Пусть с этим разбирается Снейп». А завтра, если все повторится, она попросит побыть с ней Рона, и пусть он будет называть ее слабой женщиной — ей-Мерлин!— оно того стоит. С такими мыслями она почти дошла до гостиной — оставалась одна лестница и два поворота — и со всего ходу врезалась во что-то мягкое.

— Грейнджер?— Девушка посмотрела вверх и наткнулась на чуть насмешливый взгляд серых глаз Драко Малфоя.— Ты второй раз не на своем месте. Что, где-то рядом опять Пойвел?

— Нет,— нахмурилась Гермиона и чуть отошла назад.

— Тогда что?— Он вопросительно изогнул бровь.

— Просто…— Гермиона смешалась и опустила взгляд.— У меня чувство, что за мной кто-то идет,— еле слышно добавила она.

— Какое крыло?— спросил слизеринец, вопреки ее ожиданиям, не начавший издеваться.

— Северное.

— Я посмотрю.— Он вытащил палочку и пошел по направлению к месту патрулирования Гермионы.

— Спасибо,— чуть удивленно поблагодарила она, а юноша пожал плечами и, не оборачиваясь, продолжил путь.

«Мир точно сошел с ума: мне помогает Драко Малфой. Я сплю, да? Или это затянувшаяся галлюцинация? »,— Гермиона вошла в гостиную и села в кресло, вытаскивая из сумки учебник по ЗОТИ, с твердым намерением дождаться прихода слизеринца. Еще через полчаса, книга выпала из рук девушки, и она уснула прямо на кресле.

* * *

— Драко?

«Черт. Только Снейпа здесь не хватало».

— Директор.— Юноша чуть улыбнулся.

— Что ты тут делаешь? Уже половина второго ночи, да и к тому же — поправь меня, если я ошибаюсь — это участок Грейнджер?

— Ее. Просто мне показалось, что я что-то видел, и я решил проверить.

— И как?

— Безрезультатно. Просто показалось.— Снейп кивнул. Поверил или нет — Драко не понял.

— Драко…— директор нахмурился.— Когда тебя последний раз вызывали домой?

— Второго сентября.— Юноша внутренне подобрался: он знал, что Снейп находится в узком кругу приближенных к Темному Лорду, но, в то же время, вел двойную игру и всегда ему помогал.

— Скоро тебя вызовут снова, возможно, на этой неделе. Что-то затевается, что-то серьезное, но я пока не знаю, что.

— Вы думаете это… Метка?— Драко поднял глаза на мужчину.

— Я не знаю, но вряд ли. Твой отец был бы в курсе, он тебя предупредит.

— Вы считаете?— усмехнулся Малфой.

— Да,— серьезно ответил Снейп.— Он хочет для тебя Знак Мрака так же, как и ты.

Драко неверяще поднял бровь, но промолчал, а директор продолжил:

— В этот раз собирают только верхушку, судя по всему, готовится какое-то серьезное нападение, на которое планируют взять несколько молодых. Ты — в их числе.

Драко мысленно выругался и кивнул:

— Спасибо.

— Не за что. Иди спать, на сегодня с тебя уже хватит.

Проблемы вновь заполнили все мысли Драко, и он шагнул в гостиную в полной оторванности от реальности, а реальность обрушилась на него лавиной, в лице спящей на кресле Гермионы Грейнджер. Драко застыл в дверном проеме, не зная, что делать — то ли тихо пройти в свою комнату, то ли разбудить спящую девушку. И все-таки воспитание взяло свое: он склонился ко второму варианту. Ну, ему хотелось верить, что это воспитание.

— Грейнджер. Э-эй!— Девушка проснулась и непонимающе захлопала ресницами. А потом быстро вскочила, оправив собравшуюся над коленями юбку, сделала пару шагов по направлению к юноше и нерешительно застыла в центре зала:

— Ну, что?

— Ничего и никого.— Драко устало запустил руку в волосы и снял с плеча сумку. Девушка чуть сдвинула брови и кивнула.— Но это еще ничего не значит: по пути я встретил Снейпа, а с ним вряд ли кто-то захочет связываться.

— Кроме тебя,— констатировала Гермиона.

— У нас с ним особые отношения,— хмыкнул Драко и на молчаливый вопрос добавил:— Он — мой крестный, я знаю его с детства.

— Правда? Я не знала.

— Никто не знает. Это не афишируется.

— И какой он в жизни? Такой же строгий?— Гермиона уселась обратно в кресло, и Драко, без угрызений совести и манер, опустился на диван.

— Нет. Спокойный и добрый. А еще иногда очень усталый.

— Отчего?— Гермиона подняла бровь.

— А то ты не знаешь.— Он откинулся на спинку. Гриффиндорка поменялась в лице:

— А…э…А откуда знаешь ты?

— Что он в Ордене Феникса? Я ведь говорю, он — мой крестный и очень мне помогает.

— В чем?

— Задаешь много вопросов Грейнджер.— Драко наклонил голову, в упор глядя на девушку. Она смешалась и, не выдержав взгляда, опустила глаза, принявшись усиленно рассматривать складки юбки на своих коленях. Драко сжалился и ответил:— Жить в такой семье, как моя.

— А чем твоя семья отличается?— не подумав, спросила Гермиона, но, наткнувшись на жесткий взгляд серых глаз, осеклась:— Прости…Но…Я думала, что тебя это устраивает…

— Значит, ты ошибалась,— резюмировал Малфой.

— Но ты так ведешь себя…Все считают, что ты…

— Пожиратель? Что мне за дело до всех?— устало поинтересовался он и, видя обеспокоенный и недоверчивый взгляд Гермионы, закатал рукав мантии и продемонстрировал левое предплечье. Без Метки. На лице у девушки было написано такое изумление, что Драко невольно улыбнулся, однако тут же спрятал улыбку за одной из своих фирменных ухмылок.— Не ожидала?— Она покачала головой.

— Но как так получилось?

— Пока мне удается избегать Метки,— неопределенно пожал плечами Малфой.— Что будет дальше — я не знаю.

— И неужели ничего нельзя сделать?— Девушка прижала ладонь к губам, а Драко нахмурился:

— Все-таки, слишком много вопросов, Грейнджер.

— Есть такая игра,— неожиданно произнесла Гермиона.— Называется «10 вопросов»— играющие по очереди задают друг другу вопросы, абсолютно любого характера, но все ответы должны быть сохранены в тайне.

— Сыграем?— Драко хитро прищурился и взглянул на девушку. Гермиона поежилась: вообще-то ей не очень хотелось отвечать на вопросы слизеринца, и неважно о чем они будут, но с другой стороны…

— Неужели храбрые гриффиндорцы чего-то боятся?— Драко изобразил удивление: от него не укрылось замешательство девушки.— Да еще и дурацкой детской игры?

— Если она такая дурацкая, то почему ты собираешься в нее играть?— огрызнулась Гермиона.

— Это можно считать твоим первым вопросом?— в тон ей ответил Драко.— Я сегодня все равно не засну, мне нужно чем-нибудь себя занять.

— Почитать не пробовал?— устало отозвалась Гермиона.

— Вообще-то моя очередь задавать вопрос, но я, так уж и быть, отвечу: пробовал и не раз. Просто сейчас у меня нет никакого легкого чтива, а что-то серьезное мой мозг в данный момент не воспримет.

— А…

— Моя очередь,— перебил ее Драко и отметил, как девушка подобралась, ожидая от него какого-то подвоха.— Хм…Ладно, начнем с чего-нибудь попроще — что у тебя с Поттером?

— В смысле?— непонимающе взглянула на него Гермиона.

— В прямом — какую часть вопроса «Что у тебя с Поттером?» ты не поняла?

— Это можно считать твоим вторым вопросом?— зло отозвалась девушка. А потом, уже спокойнее, добавила:— Гарри — мой лучший друг, как будто ты не знаешь.

— Ой, брось, я хочу услышать правду.

— Это правда.

— Во-первых, дружбы между мужчиной и женщиной не существует, а во-вторых…— Он задумался.— Ну, скажем, как ты объяснишь ту сцену в поезде?— В ответ на ее поднятую бровь он пояснил:— Вы стояли, обнявшись, когда я вас застал.

— Очень просто: тогда мне было плохо. Когда плохо тебе — куда ты идешь?

— Третий вопрос. Никуда. Туда, где меня не достанут.

— А я иду к друзьям. Так, знаешь ли, легче, когда другой человек своим теплом отодвигает твои страхи и заслоняет тебя от них.

— Он все время касается тебя. Ты не замечаешь, какими глазами он на тебя смотрит?

— Твой третий вопрос,— ухмыльнулась Гермиона.— Это называется дружба, Малфой. Гарри любит Джинни, а мы с Роном — его лучшие друзья. Даже больше, чем друзья, мы — его семья.

Малфой откинулся на диван, давая понять, что она его не убедила, но Гермиону это не смутило — она залезла в кресло с ногами, устраиваясь поудобнее и спросила:

— Что тебе сегодня сказал Снейп?

Драко как раз расстегивал манжеты на рубашке, отбросив мантию в сторону, да так и застыл, не окончив:

— Откуда ты?..

— Четвертый вопрос. Я ничего не знаю, но я умею делать правильные выводы: твой вид, когда ты вернулся с патрулирования, фраза о том, что сегодня уже не уснешь.— Она развела руками.— Так что тебе сказал Снейп?

— Он сказал, что скоро меня вызовут домой, зачем — он не знает,— безразличным голосом ответил Малфой.

— Тебя не могут забрать из школы. Никто не разрешит, даже если это ненадолго.

— Грейнджер, меня уже забирали. Поверь, для моего отца невозможного в этом мире очень мало,— с горечью закончил он.

— Пятый вопрос — зачем тебя заберут? — спросила девушка.— И не говори, что не знаешь, ты наверняка догадываешься.

— Будет собрание. Собрание Пожирателей — скорее всего какая-нибудь вылазка, на которую возьмут «смену» — тех, кто вот-вот вступит в их ряды.

— -А…тогда, в начале сентября, ты вернулся с такого собрания?

— Да. И это был твой шестой вопрос.— Драко быстро соображал — необходимо отвлечь гриффиндорку от опасной темы, но, не найдя ничего лучшего, он спросил:— Чего ты боишься?

— Боюсь…— Гермиона задумалась.— Не знаю. Смерти, наверное. Боли близких. Боюсь, что меня не будет рядом, когда я буду им нужна. Боюсь за Гарри — каждый час, каждую минуту.— Ее голос чуть дрогнул.— За Рона, за родителей…Все, вроде бы.

— Ты боишься Пойвела?

— Эштона? Нет. Он мне… неприятен.— Гермиона передернулась.— Ты мне сказал держаться от него подальше — почему? Ты что-то о нем знаешь?

— Нет. Только то, что он достаточно жестко пытался завоевать расположение Забини.

— Блейза?— Гермиона округлила глаза.

— Эмили,— фыркнул Драко.— Его сестры. И это был твой седьмой вопрос.

— Эй, так не честно!— возмутилась она.

— Все честно,— поспорил с ней Малфой.— Ты задала вопрос — я ответил. И теперь моя очередь. Твое самое несчастливое воспоминание?

— О-о-о, у меня их куча. Даже не знаю, какое выбрать,— сыронизировала Гермиона.

— Тройку лучших.

— Убийство Дамблдора. Ночь в министерстве… и потухший взгляд Гарри после смерти Сириуса…мы очень долго возвращали его к жизни.

— Вернули,— хмыкнул Малфой.

— Не смейся,— нахмурилась девушка.— Ему было тяжело.

— Я знаю. Твой восьмой вопрос. — Он выжидающе посмотрел на Гермиону.

— Эмм…у меня они закончились.

— Мерлин, Снейп бы сошел с ума от счастья: Грейнджер, у которой закончились вопросы, это надо видеть!

— Ну, если ты настаиваешь — хорошо. А чего боишься ты?— разозлилась гриффиндорка.

— Я ничего не боюсь.

— Ничего не боятся только дураки и люди с неразвитым воображением.

— Тогда я боюсь того же, что и ты — не успеть, не помочь, не оказаться рядом в решающий момент.

— Твой седьмой вопрос.

— О чем ты мечтаешь?— Этот вопрос оказался для нее полной неожиданностью, и девушка на миг задумалась.

— Чтобы закончилась война, и мы вздохнули спокойно.

— О, да у нас, оказывается, масса общего. И за что вы, гриффиндорцы, так ненавидите слизеринцев?

— Мы не ненавидим — мы всего лишь отвечаем вам тем же,— парировала Гермиона.— И глупо винить во всех бедах Гриффиндор: это противостояние начали не мы…

— Не нам его и заканчивать,— перебил ее Малфой.— Старая песня.

— И все равно мы мало что можем сделать,— пожала плечами девушка.— Все будет зависеть от сегодняшних первокурсников: они уже дружат меж собой, не оглядываясь на факультет, а нам остается только не мешать им исправлять наши ошибки.

— Хорошо, принято.— Малфой задумался, придумывая следующий вопрос.— А что ты тогда делала второго сентября, в спальне первокурсниц, что вывалилась оттуда в таком взлохмаченном виде и полетела с лестницы?

— Девятый вопрос,— улыбнулась Гермиона.— Ничего, мы дурачились и дрались подушками. Я люблю проводить время с детьми — с ними проще, не нужно притворяться, можно быть собой.

— Тебе часто приходится притворяться?

— Десятый вопрос,— облегченно вздохнула Гермиона.— Нет, совсем нет, просто иногда приятно почувствовать себя ребенком, который может делать все, что хочется и ему ничего за это не будет. А тебе часто приходится притворяться?

— Твой десятый вопрос,— кивнул Драко.— Постоянно,— безразлично ответил он.— Этому учат с детства — скрывать свои чувства, не показывать эмоции.

— Зачем?

— Никто не должен видеть твоих слабостей, тогда тебя не смогут победить.

— Это тяжело.

— Это жизнь.

— Я не хочу такой жизни,— с убежденностью сказала Гермиона.

— Я тоже,— еле слышно добавил Драко.— Я тоже.

— У каждого человека есть выбор.— Девушка поднялась с кресла.— Всегда можно что-то сделать.

— Не в моем случае.— Он тоже встал с дивана.

— Но почему?— Гермиона сделала пару шагов к нему.— Ведь ты смог избежать Метки!

— Это только отсрочка,— с убеждением ответил он, всматриваясь во встревоженное лицо гриффиндорки. Она беспокоится? За него? Абсурд!— Драко не мог понять реакцию девушки.— Я не знаю, что произойдет завтра. А-а-а, не бери в голову,— он полуулыбнулся,— глупо пытаться изменить то, чего изменить нельзя.— И в следующую секунду она сделала совсем непрогнозируемый поступок: в три шага пересекла то расстояние, что их разделяло, и быстро, даже как-то судорожно, обняла его.

— У тебя все должно быть хорошо.— В словах девушки послышались слезы.— Почему все так сложно?

— Эй, ты забыла, кто я?— Драко отвел ее от себя за плечи, заглядывая девушке в глаза.

— Какая разница — кто ты.— Гермиона не отвела взгляд.— Любой человек имеет право на счастливую жизнь.

— Такого мне еще не говорили,— задумчиво протянул Драко.— Ты — первый человек, которому все равно, кто я.

— Счастья заслуживает каждый.

— Это тебе сейчас так кажется.

— Нет!— горячо возразила ему Гермиона, чуть отступая, освобождаясь от его объятий и заглядывая в его глаза.— Нет, — она покачала головой, а Драко улыбнулся:

— Иди спать, у тебя глаза слипаются.

— Уже поздно,— хмыкнула гриффиндорка.— В смысле, рано — я пойду, приму душ, а потом надо будет собирать на завтрак первокурсников.

Девушка ушла, а Драко опустился на диван, устало прикрыв глаза, с ощущением полной нереальности всего происходящего. Сумасшедшая ночь, нереально все, начиная с того, что он держал в объятиях девушку, которую, вероятно, находил симпатичной, в пустой гостиной и даже не попытался перейти к чему-то большему, и заканчивая тем, что эта самая девушка — Гермиона Грейнджер, и ей все равно, кто он такой.

рейтинг у нас какой? R. Не забываем об этом, в этой главе он себя оправдывает)

— Ты какая-то странная,— заявил Рон, оглядывая Гермиону.

— Почему?— Гарри тоже уставился на девушку.

— Ну, во-первых, у нее вид, как будто она не спала всю ночь, во-вторых, какое-то мечтательное выражение лица, я у нее такого еще не видел. А, в-третьих, она нас не слышит совсем.— Рыжеволосый парень пощелкал перед глазами у Гермионы, привлекая ее внимание.— Э-эй! Земля вызывает Гермиону!

— Да отстаньте вы от нее, дайте хоть позавтракать спокойно,— вступилась за подругу Джинни.— Переключите свое внимание на кого-нибудь еще.

— Ага, например на Малфоя: он уже полчаса изучает свою яичницу.

— Все. Вы испортили мне аппетит,— констатировала Джинни, поднимаясь.— Пойдем?— Она указала Гарри на выход и юноша покорно поднялся, еще раз взглянув на Гермиону, и вышел из-за стола вслед за гриффиндоркой.

— Герм. Гермиона! Ты поела?

— А? Да.

— Тогда пойдем, у нас Чары.

— Я тебя попросить хотела,— произнесла девушка, когда они вышли из зала.

— О чем?

— Ты можешь сегодня на дежурстве пройти со мной северное крыло? Я займу буквально полчаса.

— Ну конечно. А что, там что-то не так?— Юноша нахмурился.

— Нет, просто у меня чувство нехорошее.

* * *

— А мне вообще ночной Хогвартс не нравится,— болтал Рон, идя с девушкой по пресловутому Северному крылу. Ощущение чьего-то присутствия не покинуло Гермиону — напротив, оно усилилось, но сегодня ее держал за руку Рон, а с ним девушке было совсем не страшно. Она все так же оборачивалась, и даже один раз ей показалось, что в нишу мелькнула тень, но когда туда шагнул Рон, он не обнаружил ничего, кроме пустоты.

— Спасибо тебе,— поблагодарила его девушка, когда они вышли из подозрительного коридора и пошли по более освещенным переходам.

— Обращайся,— подмигнул ей юноша.— Я всегда к твоим услугам. А если что,— он бросил взгляд на браслет.— Зови.

— Обязательно.— Гермиона поцеловала его в щеку, и он направился к лестнице: еще раз, по-быстрому, проверить башни и убежать в спальню, дописывать сочинение по Истории Магии, которую он, непонятно зачем, выбрал для ЖАБА. Гермиона еще раз свернула и увидела в конце коридора Пэнси Паркинсон, которая нависала над двумя студентами, судя по всему, слизеринцами, потому что Паркинсон выглядела очень разозленной. Справедливо решив, что инцидент исчерпан, а со слизеринским префектом в гневе лучше не пересекаться, Гермиона тоже свернула в сторону лестниц и следующий час бродила по верхним этажам, так никого и не встретив, что лишний раз доказывало действенность снейповских мер. Гриффиндорка поднялась еще выше, на всякий случай обойдя башни Рона — она не хотела, чтобы из-за того, что он провозился с ней, у ее друга были неприятности, и, когда она закончила свой удлинившийся обход, наручные часики показывали уже половину второго. Промучившись еще минут двадцать с движущимися лестницами, Гермиона плюнула и пошла к своей гостиной в обход — к нормальным лестницам, у которых не появлялось желания вынести гриффиндорку к месту, противоположному которому она направлялась. Гермиона как раз юркнула в нишу, спрятавшись от Снейпа, который как-то очень внезапно вынырнул из Северного крыла (она, конечно, староста, но время патрулирования уже час как закончилось, а у Гриффиндора лишних баллов не наблюдалось), как вдруг она услышала откуда-то слева, из-за угла, вполне явственный звук тихих шагов. Справедливо рассудив, что, раз оттуда только что вышел Снейп, то бояться точно нечего, Гермиона, собрав всю свою гриффиндорскую храбрость, шагнула в уже ставшее ненавистным Северное крыло и зажгла палочку. Шагов больше не было слышно, даже неприятное чувство куда-то делось, и Гермиона немного расслабилась — тьма расступалась перед светящимся кончиком палочки, образуя причудливые тени. Одна из таких теней вдруг отделилась от стены и чуть приблизилась к девушке. Гриффиндорка на миг зажмурила глаза, но, когда открыла, тень не исчезла — напротив, она приобрела более четкие формы, и девушка увидела, что перед ней стоит человек.

— Кто здесь?— спросила она.

— Гермиона?

— Эштон?— Девушка узнала этот голос.— Это ты?— Парень вышел из тени, и она увидела, что не ошиблась — перед ней действительно стоял чуть улыбающийся Пойвел:

— Как видишь.— Он развел руками.

— Что ты здесь делаешь?— спросила Гермиона и, спохватившись, добавила:— Двадцать баллов с Райвенкло!— Но юноша только ухмыльнулся:

— Может быть…ищу тебя?

— Что это значит?— Она нахмурилась.

— Только то, что я сказал.— Он сделал несколько шагов к девушке, чуть оттесняя ее к стене.

— Эштон, мы это уже проходили,— устало проговорила Гермиона.— И у меня нет ни сил, ни желания повторять все сначала.

— Отлично, потому что я все равно не поверил в тот спектакль.

— Честно — мне все равно, веришь ты или нет.— Юноша сделал еще два шага к ней и она, отступив, ощутила спиной холод, идущий от стены.— Эштон, не вынуждай меня…

— К чему? Применить палочку? Экспеллиармус!— Девушка и моргнуть не успела, как палочка вылетела из ее рук и, стукнувшись о противоположную стену, упала куда-то в темноту. Гермиона машинально отстранилась и бросилась прочь из этого коридора, но юноша в два прыжка настиг ее и прижал к стене.

— Эштон! Что ты делаешь?!— Гермиона попыталась вырваться, но рейвенкловец прижал ее своим телом, не давая пошевелиться.

— Если ты будешь послушной,— его дыхание обожгло ее щеку и ухо,— я не сделаю тебе больно.— Он чуть прихватил губами кожу на ее шее, и Гермиона дернулась, а, почувствовав, как сильно он возбужден, дернулась еще сильней, и ей почти удалось освободить руку, но Пойвел перехватил ее и зажал над головой у девушки, а секунду спустя, туда отправилась и ее вторая рука. Теперь Гермиона испугалась по-настоящему: она заглянула в потемневшие из-за расширенных зрачков глаза рейвенкловца и увидела, что тот себя почти не контролирует. Девушка попыталась закричать, но он тут же зажал ей свободной рукой рот, а затем руку заменили губы. Гермиона начала было отворачиваться, но Эштон сжал ее подбородок, не позволяя пошевелить головой. Он яростно впивался в ее губы, и его поцелуи не были похожи на то, что девушка испытывала прежде: он больше кусал, чем целовал, больше рвал и раздирал, чем ласкал, втягивая в свой жесткий рот ее губы. Сильнее надавив на подбородок, Пойвел заставил девушку приоткрыть рот, и тут же скользнул туда языком. Гермиона, задыхаясь, попыталась вытолкнуть его язык своим, но этим только еще больше распаляла его и, поняв свою ошибку, она прекратила сопротивляться и решила зайти с другой стороны — лягнуть его ногой, когда почувствовала, что тот чуть ослабил схватку. Однако из ее затеи ничего не вышло: рейвенкловец не дал ей вывернуться — левым коленом он раздвинул ноги девушки и, убрав руку с ее подбородка, одним рывком содрал с Гермионы мантию.

— Отпусти меня!— Она избавилась от его губ и отчаянно пыталась вырваться, но у нее ничего не выходило: юноша был гораздо сильнее ее, и Гермиона только усилием воли подавила подступившие к горлу слезы — своей слабости она ему не покажет!

— Не строй из себя девочку.— Рука Пойвела дернула ее рубашку и на пол посыпались маленькие пуговички, а Гермиона ощутила на своей коже гуляющий по Хогвартсу сквозняк.— Меня это не заводит.— Он спустился губами к ее шее, целуя ключицы, и опускался все ниже. Предательские слезы все-таки брызнули из глаз, когда Эштон довольно грубо сжал ее грудь, и девушка, всхлипнув, еще раз попыталась закричать, но ее рот вновь был зажат широкой ладонью. Гермиона, изловчившись, сумела укусить его за руку, и разозленный Пойвел, чертыхнувшись, наотмашь ударил ее по лицу. Ей на подбородок брызнула струйка крови, и девушка осторожно коснулась языком рассеченной губы. Эштон тоже дотронулся до нее, пачкая свои губы в ее крови.

— Я же сказал — не сопротивляйся. Я все равно тебя трахну, хочешь ты того или нет, и в твоих силах сделать это для тебя приятным.

— Я скорей умру!— выкрикнула девушка и подавилась своим криком, когда он больно сжал ее запястья, все еще зажатые у нее над головой. Второй рукой Пойвел вновь опустился к ее груди, срывая лифчик, и из его горла вырвался какой-то звериный рык, когда он сжал между пальцами один из напрягшихся от холода сосков. Гермиона, не в силах терпеть его прикосновения, еще раз дернулась, собрав все свои силы, и ей удалось освободить одну руку, которой она сразу же влепила рейвенкловцу оплеуху, оцарапав его щеку камешком от маленького колечка — подарка отца на Рождество. Пойвел, почти не обратив внимания на удар, вновь прижал девушку к стене, и при этом она ощутимо стукнулась головой о каменную кладку — так, что в глазах потемнело, и Гермионе стоило огромных усилий остаться в сознании. Она почувствовала его руку, которая задрала ее юбку и скользнула между ног у девушки, отодвигая трусики. Его колено не давало ей свести бедра, и рука юноши, справившись с нижним бельем, добралась до ее кожи. «Это конец»,— подумала Гермиона, в последний раз дернувшись, пытаясь сомкнуть ноги и вытолкнуть ледяную руку рейвенкловца, но тщетно — последние силы оставили девушку и, вместо крика, из ее уст вырвался только слабый стон:

— Пусти!

— Нет, так просто я тебя не отпущу, ты слишком лакомый кусочек, я уже давно тебя хочу…

— Нет!— Она увернулась от его губ, но он уже почти привычным жестом поймал ее подбородок и с силой втолкнул язык в ее рот. Теперь он прижимал ее к стене всем своим телом, и Гермиона почувствовала, как в ее оголенное бедро — там, где была задрана юбка — уперся его возбужденный член. Девушка с ужасом осознала, что не сможет — просто физически — ничего сделать, никак ему помешать. Слезы полились еще сильнее, и она решила, что уж лучше быть без сознания, чем видеть все это, а главное — чувствовать… «Слишком ужасно, чтобы быть правдой»,— подумала гриффиндорка, еще раз слабо дернув головой, стремясь избавиться от его губ, и увидела в коридоре мелькнувшую тень. Она собрала все силы, чтобы позвать на помощь, но не успела — темноту рассекла голубоватая вспышка, ослепившая девушку, а в следующее мгновенье ее уже никто не держал, и она тихонько сползла по стенке, без сил опускаясь на холодный пол. А еще через секунду, чьи-то сильные руки коснулись ее плеч, приподнимая, и Гермиона отдернулась, пытаясь освободиться:

— Нет, хватит!

— Ш-ш-ш, это я.— Девушка подняла голову и наткнулась на внимательный взгляд серых глаз.

— Как ты...— Она попыталась подняться, но не смогла.

— Не двигайся.— Малфой быстрым взглядом окинул девушку.— Вижу, я пришел вовремя.— Он скинул с себя мантию и завернул в нее Гермиону: ее блузка была безнадежно испорчена, да и юбка находилась не в лучшем виде. Он осторожно пропустил руку под ее коленями, вторую положил на спину и поднял девушку на руки.

— Я могу сама,— слабо запротестовала гриффиндорка дрожащим голосом.

— Не сомневаюсь,— хмыкнул Драко.— Но так надежнее.— Он, назвав пароль, ногой открыл дверь, внося девушку в гостиную и укладывая на диван.

Гермиона сразу же попыталась встать, но юноша опередил ее:

— Не двигайся. Я сейчас.— Он вошел в свою комнату и через минуту вернулся с полотенцем и теплой водой. Смочив полотенце, он осторожно коснулся лица девушки, вытирая кровь и слезы.— Больно?— Он дотронулся до разбитой губы, и девушка покачала головой.— А ты храбрая,— улыбнулся Драко и потянулся за палочкой. Одно движение — и порез исчез.

— Где ты этому научился?

— О, с моим ритмом жизни, это как азбука. Еще повреждения есть?— спросил он, развязывая тесемки мантии. Девушка сделала попытку прикрыться, но он перехватил ее руку.

— Гермиона.— Она вздрогнула от собственного имени на его устах, а Драко заглянул в ее глаза.— Не надо меня стесняться. Я помогу.— Юноша раскрыл мантию и нахмурился, а затем Гермиона почувствовала легкое покалывание в районе ключицы, а потом и ребра.— Все,— чуть улыбнулся ей Драко и скользнул взглядом ниже, затем чуть коснулся ее разбитого колена и залечил еще один ушиб. Девушка запахнула мантию, и Драко заметил синяки на ее запястьях и занялся ими.

— Там где-то моя палочка,— прошептала Гермиона и слизеринец, воспользовавшись «Акцио», призвал ее.

— Как ты узнал?— еле слышно спросила она.

— Был уже третий час, а ты все не возвращалась. Я пошел проверить и вспомнил про Северное крыло.— Он пожал плечами. А потом, чуть помедлив, спросил:— Он… успел?

— Нет. — Гермиона покачала головой, и слезы, помимо ее воли, вновь брызнули из глаз.

— Тихо, тихо, ну что ты.— Драко чуть притянул девушку и усадил к себе на колени.— Все будет хорошо, я никому не дам тебя обидеть,— шептал слизеринец, чуть укачивая Гермиону на руках.— Больше ничего плохого с тобой не случится, обещаю.— Девушка перестала плакать, а еще через какое-то время и вовсе забылась беспокойным сном.

Драко осторожно отнес ее к себе, не зная пароля ее комнаты, и уложил на свою постель. Помедлив секунду, он накрыл ее одеялом, не решившись снять мантию, ведь под ней была только разодранная рубашка, а ставить Гермиону в неловкое положение ему хотелось меньше всего. Девушка застонала во сне, ее голова заметалась по подушке, и Драко чуть погладил ее по лбу, откинул челку, и сжал руку. Гриффиндорка неуверенно ответила на это прикосновение, так, впрочем, и не проснувшись, и Драко, после минутных раздумий, лег рядом, дотрагиваясь до ее второй руки и чуть сжимая ее в легких объятиях. Он смотрел на спящую Гермиону и у него сжималось сердце: совсем еще девочка, а этот сукин сын посмел ее обидеть, перепугал… у нее никого еще не было, это заметно, едва ли она знала, чего от него ожидать, и теперь последствия могут быть весьма плачевными — надо не дать ей замкнуться, не дать снова и снова переживать это в своих воспоминаниях… Пойвел уже заплатил и еще заплатит за каждую ее слезинку, за каждый синяк и каплю крови, уж он об этом позаботится. Никто не смеет обижать его близких, а эта девушка, сама того не осознавая, стала ему очень близкой, и так просто теперь он ее не отпустит.

автора дико не прет с этой главы, но дальше будет лучше

Гермиона проснулась и не сразу сообразила, где она находится: незнакомая комната в зелено-серебристых тонах, и, плюс ко всему, какой-то туман в голове. Гриффиндорка медленно повернулась и увидела рядом с собой, на самом краю кровати, спящего Драко Малфоя, который, вдобавок ко всему, держал ее в объятиях.

Вместе с воспоминаниями о вчерашнем вечере пришла головная боль, и девушка, высвободив руку, потерла висок. «Как так получилось, что мы оказались в одной постели? Я, наверное, вчера заснула на диване, а он отнес меня сюда. Зачем? Надо было разбудить». Обдумывая ситуацию, Гермиона изучала слизеринца. Было немного странно видеть его таким — без привычной ухмылки, без насмешливо поднятых бровей. Во сне он выглядел на свои 17, хотя в жизни казался старше, и, надо признать, таким он ей нравился больше. Гермиона почти бессознательно протянула руку и откинула назад челку, закрывавшую его лоб и спадавшую на глаза. Почти сразу же его ресницы дрогнули и из-под них появился хитрый блеск:

— Проснулась?— Драко потянулся и чуть привлек девушку к себе, но тут же опомнился.— Прости, я машинально. — Она, чуть улыбнувшись, кивнула:

— Сколько времени?

— Рано.— Слизеринец глянул на будильник.— Но ты все равно сегодня никуда не идешь. Ты спишь.

— Это еще почему?— сдвинула брови гриффиндорка, глядя на встающего Малфоя.

— Потому что я так решил.

— Но…

— Гермиона. Сегодня ты спишь.

— С каких пор ты зовешь меня по имени?— Она покорно откинулась на подушки.

— Ну, я, в некотором роде, провел с тобой ночь,— насмешливо глянул на нее слизеринец, и девушка покраснела.— Но я, как истинный джентльмен, буду об этом молчать,— пообещал ей Драко и, увернувшись от посланной Гермионой подушки, пошел в душ.

Слушая мерно журчащую воду, девушка начала вновь засыпать и решила, что было бы неплохо перебраться в свою спальню, но сделает она это только после ухода слизеринца: заглянув под одеяло, Гермиона обнаружила, что на ней по-прежнему его мантия, поверх разодранной одежды. Хотя, мантию нужно отдать,— решила девушка и, скинув ее, поплотнее закуталась в одеяло.

Вода перестала бежать, а секунду спустя из душа показался Драко Малфой с полотенцем на бедрах, и Гермиона поспешно отвела взгляд — если быть честной, то она за свои 17 лет видела не так уж и много полуобнаженных парней, и уж точно ни одного в одном только полотенце.

По шороху одежды Гермиона поняла, что слизеринец оделся и, повернув голову в его сторону, наткнулась на насмешливый взгляд чуть прищуренных глаз, который говорил о том, что ее маневр от Драко не укрылся, и девушка вновь покраснела.

— Твоя мантия. — Она чуть приподнялась на локтях, одной рукой придерживая одеяло, а второй посылая ему мантию.

— Благодарю. — Он шутливо поклонился, ловя неплотную ткань и набрасывая ее на плечи.— Я предупрежу, что тебя сегодня не будет на занятиях.

— Представляю, как экзотично это будет выглядеть,— хмыкнула Гермиона.

— О, да — МакГонагалл решит, что я растерзал ее любимую ученицу и закопал в Запретном лесу.

— А…— Гриффиндорка чуть запнулась,— можешь сказать…

— Поймаю мелкую Уизли,— понял ее Малфой,— но общаться с Поттером ты меня не заставишь.

— Спасибо,— улыбнулась Гермиона.— Хотя, это было бы забавно.

— Не сомневаюсь.— Он остановился в дверях.— И не вздумай выходить,— пригрозил ей Драко.— Я приду тебя проверить.

* * *

— От тебя пахнет женскими духами,— сообщила Пэнси, когда они вместе с Драко спускались из ее комнаты, отправляясь за первокурсниками.

— Учту,— нахмурился он.

— Не хочешь рассказать, кто она? — лукаво улыбнулась слизеринка, искоса глянув на Малфоя.

— Как там у тебя с твоим рейвенкловцем?— светски поинтересовался юноша.

— Намек поняла — заткнулась,— кивнула она.

— Слушай, Пэнс, это не то, что ты думаешь,— устало отозвался Драко.

— А откуда ты знаешь, что я думаю?— удивилась девушка.— И вообще, Дракон, объяви ей от меня благодарность: оправдывающийся Малфой — я такого еще не видела.

— Пэнси, у меня была тяжелая ночь.

— Опять…из дома?— Она понизила голос, обеспокоенно глядя на слизеринца.

— Нет. Просто проблемы. Кстати, с рейвенкловцем.

— Оу, ты меня заинтриговал. С которым?

— С Пойвелом,— выплюнул Малфой, а Пэнси нахмурилась.

— Пойвел…А, такой высокий, темноволосый? И как он умудрился перейти тебе дорогу?

— Не совсем мне, но талант налицо. А, впрочем, я думаю, он уже сожалеет о своем поведении,— задорно улыбнулся Драко.— Ну, или скоро начнет — в любом случае у него теперь есть масса времени на раздумья.

— И что же ты с ним сделал?

— О, всего лишь одно маленькое заклинание, которому меня научила тетя Белла.— Он нагнулся к слизеринке и шепнул ей на ухо пару слов, отчего та удивленно заморгала:

— Да они только разбираться, чем ты в него запустил, будут несколько дней. И столько же уйдет на лечение. А еще побочные эффекты…Видимо, он сильно тебя достал, но чем именно, ты, конечно же, не скажешь,— с пониманием глянула на него девушка, и тот утвердительно кивнул и вдруг свернул чуть влево, пересекая гостиную, увидев рыжую макушку.

— Уизли,— позвал он и, когда девушка удивленно обернулась, сообщил:— Грейнджер сегодня не будет, она заболела.

— Что с ней?— встревоженно спросила гриффиндорка.

— Мерлин, не при смерти,— он закатил глаза.

— Но что с не…

— Уизли!— Драко послал ей предупреждающий взгляд.— Не испытывай мое чувство такта.— Он развернулся и направился к спальням первокурсников, оставив Джинни недоумевать, а затем, проигнорировав поднятые брови Паркинсон, собрал малышню и поплелся на завтрак, искренне не понимая, зачем он вообще все это делает.

* * *

МакГонагалл, как он и ожидал, на сообщение о приболевшей Гермионе отреагировала недоверчиво, но вопросов лишних задавать не стала: поняла, что если Грейнджер по своей воле не пришла на занятия, значит, это действительно необходимо. Неожиданностью стала реакция директора: Снейп изумленно поднял бровь, услышав эту новость от Драко, а затем, проницательно глянув на слизеринца, как бы невзначай поинтересовался, не связано ли, случайно, недомогание Грейнджер с валяющимся в больничном крыле Пойвелом, на что Драко ответил, что скорее связано, чем нет, но совсем не в том смысле. Снейп подозрительно прищурился, но, к радости Драко, от дальнейших расспросов воздержался.

Нужно было еще предупредить Вектор: у Гермионы по расписанию во второй половине дня была Нумерология, но это могло подождать, и Малфой, предварительно заглянув на кухню и взяв обед «на двоих», вернулся в гостиную. Гермионы там не было. «Послушная», — хмыкнул про себя Драко. Он вытащил запакованную эльфами еду, разложил ее на столе перед камином и заглянул в приоткрытую дверь спальни Грейнджер. Девушка спала, повернувшись на бок, по-детски сложив ладони под щекой. Она уже избавилась от испорченной одежды: одеяло чуть сползло и открыло широкую футболку, в которой она спала — к слову, зеленого цвета. «Грейнджер в цветах Слизерина,— еще раз ухмыльнулся Малфой.— Ради этого стоит жить». Он наклонил голову, раздумывая, как ее лучше разбудить: с виду можно было сказать, что ее сон спокоен и безмятежен, но, приглядевшись, Драко заметил морщинку, пролегшую между чуть нахмуренных бровей и нездоровую бледность — как будто вся кровь отхлынула от лица. «Надо было взять Зелье Сна Без Сновидений,— укорил себя за несообразительность Драко.— Это все-таки сильное потрясение, хоть она и не показывает».

— Э-эй, Гермиона, — тихо позвал он, но девушка не пошевелилась. Тогда Драко дотронулся до ее плеча.— Проснись!

Гриффиндорка открыла глаза и, прогоняя остатки сна, недоуменно глянула на слизеринца, а потом чуть ему улыбнулась — одними губами, потому что во взгляде радости он не прочитал.

— Проверяешь?— спросила она, потягиваясь ото сна.

— А как же. Я пришел тебя покормить.

— Я не хочу,— покачала головой Гермиона.

— Где в моей фразе ты услышала вопрос?— поинтересовался Драко.— Ты будешь есть в любом случае — не будем давать Поттеру лишний повод ненавидеть меня. Он мне не простит, если ты умрешь с голоду,— пояснил он.

— Я правда не хочу,— устало отозвалась Гермиона.

— Ты съешь то, что сможешь. Но ты съешь,— отрезал Малфой.

— Одеться хоть мне можно?— раздраженно спросила Гермиона, и Драко мысленно улыбнулся: он сумел вызвать у нее хоть какую-то реакцию — все лучше, чем этот ее потухший взгляд.

— Ну, раз ты настаиваешь. — Он хитро прищурился и, ухмыльнувшись, вышел, а Гермиона устало сползла с кровати и подошла к шкафу. Наскоро натянув джинсы и светлую рубашку, девушка вышла в гостиную и уселась с ногами в кресло, почти с отвращением глядя на разложенные на столе закуски, но, увидев непреклонный взгляд слизеринца, потянулась за соком.

— Что сказала МакГонагалл?— начала разговор Гермиона.

— Ничего,— пожал плечами Драко.— А вот Снейп что-то понял. Впрочем, это, пожалуй, к лучшему: ему все равно придется освободить тебя от занятий с Пойвелом.

Бокал выпал из рук гриффиндорки:

— Мерлин, сегодня же пятница,— прошептала она.— У нас с ним сегодня занятие,— пояснила она Малфою.

— А вот это вряд ли. Боюсь, он несколько не в форме.

— Что с ним?

— Вот только не начинай его жалеть, твое гриффиндорское всепрощение и вселенское сочувствие, ей-Мерлин, не к месту.

— Я не жалею.— Она наклонилась за стаканом, а потом потянулась за палочкой и пробормотала: «Эванеско!».— Мне просто…— она подбирала слово,— интересно.

— Ну, раз интересно,— хмыкнул Драко,— то я удовлетворю твое любопытство: как минимум неделю мы избавлены от чести лицезреть его физиономию.

Девушка нахмурилась, но промолчала, и Драко так и не понял — обрадовала ее новость или наоборот. Он, решив, что выяснит это позже, придвинул к ней бутерброды:

— Ешь уже, твой сок не считается.

— Тогда ты тоже ешь.— Она потянулась к тарелке.— Ты из-за меня сегодня без обеда.

— Переживу,— хмыкнул слизеринец, но бутерброд все же взял. Они наскоро перекусили, и Гермиона спросила:

— Теперь твоя совесть спокойна? Я могу выйти?

— Во-первых, одним из критериев отбора на Слизерин является отсутствие совести, так что успокаиваться нечему, а во-вторых, никуда ты не пойдешь, ты еще не отдохнула.

— Но у меня Нумерология…

— Я уже предупредил Вектор. Так что забудь об этом. У тебя карантин.

— А вечернее патрулирование?

— Мерлин, Гермиона, ты отдыхать умеешь?— Драко закатил глаза.— Сегодня тебе ничего делать не надо, расслабься.

— Но я так не привыкла.

— А ты попробуй — почитай что-нибудь.

— Значит, я могу сходить в библиотеку?— улыбнулась она поднимаясь.

— Нет. Если хочешь, возьми что-нибудь у меня, пароль — «Lasciate ogni speranza voi ch'entrate».*— Он тоже поднялся и пошел к выходу.

— Ты шутишь?— оторопела девушка.

— Нисколько,— улыбнулся он.— Я вернусь к ужину.

А Гермиона, поразмыслив, вошла в его комнату и направилась к книжным полкам. Девушка пробежалась пальцами по корешкам — подборка книг была достаточно интересной, Гермиона даже встретила даже два маггловских автора — Эриха Фромма и Джека Лондона. Остановившись в итоге на книге «Спорные проклятия: на грани белой и черной магии», она завертела головой: утром было как-то не до того, а сейчас никто не мешал ей осмотреться. Планировка комнаты была такой же, как и у нее, но здесь царил почти идеальный порядок, а еще Гермиона отметила, что тут было очень мало личных вещей, по которым можно было бы определить хозяина комнаты — только золотой снитч на подставке, стоящий на полке возле стола, маленькая фигурка дракончика, довольно коряво слепленная из глины и, пожалуй, все. А еще Гермиона обратила внимание на то, что здесь не было ни одной фотографии — ни семейной, ни с друзьями, в то время как у нее пол стола занимали одни только фото.

«-Я не хочу такой жизни.

— Я тоже».

Эти слова всплыли у нее в голове, и девушка невольно задумалась: каково это жить, словно под колпаком, когда все твои действия просчитаны, и все уже давно решено за тебя.

Это было так не похоже на ее жизнь — она всегда была окружена любящими людьми; родители никогда не давили на нее, она всегда сама выбирала свой путь. А еще с ней постоянно были ее друзья — Рон, такой милый и спокойный, который всегда поймет и поддержит, и Гарри, с его болезненным чувством справедливости и с желанием во что бы то ни стало отгородить их с Роном от приближающейся — да, что там, уже ведущейся войны. Были ли друзья у Малфоя? Наверное, да. Ведь человек не может без друзей. Не должен.

«Счастья заслуживает каждый»,— она так сказала ему. Почему? Зачем? А о том, что она тогда сделала, Гермиона предпочитала вообще не думать: слишком уж нереальным все казалось. Она обнимала Драко Малфоя и говорила о том, что у него все должно быть хорошо…Бред! Когда она перестала видеть в нем врага? В ту ночь, когда он, изможденный, появился на пороге их гостиной? Или когда заявил ненавистному рейвенкловцу, что он — ее парень? А может, когда они почти всю ночь задавали друг другу вопросы? Или когда, сидя на ледяном полу, она ощутила его сильные руки на своих плечах, которые заставили кошмар отступить?.. Девушка мысленно перебирала воспоминания и думала о том, как, оказывается, много всего ее связывает со слизеринцем — она не уверена, что сможет рассказать Гарри и Рону про все это, а особенно про Пойвела… во всяком случае, не сейчас. Кстати, о Гарри: он наверняка примчится после своих послеобеденных уроков — зная характер гриффиндорца, ей придется подробно описывать свою мнимую слабость и долго уверять его в том, что все придет в норму буквально завтра. Гарри… Малфой… Такие разные и уже так крепко вошли в ее жизнь, что без них она бы лишилась половины красок…

Ее мысли перебил настойчивый стук в дверь. Гермиона, выходя из комнаты слизеринца и запирая дверь, недоумевала — кто мог придти? За портретом оказался весьма взъерошенный и достаточно встревоженный Гарри Поттер.

— Гарри?— удивилась девушка.— Разве у тебя сейчас не должны быть занятия?

— Я отпросился,— отмахнулся гриффиндорец.— Ничего не случится, если я пропущу один урок.— И, видя, как она нахмурилась, добавил:— Ты — для меня важнее.

— Со мной ничего не случилось, если бы ты пришел на час позже,— улыбнулась девушка, заводя его в свою комнату.

— Как ты себя чувствуешь?— Гарри уселся на кровать и похлопал по месту рядом с собой, приглашая Гермиону устроиться здесь же.

— Почти хорошо уже.— Она уселась рядом.

— Ты какая-то бледная.— Он убрал волосы с ее лица, беспокойно вглядываясь в глаза, но Гермиона, отмахнувшись от его рук, легла на спину и потянула его за футболку.

— У меня просто с утра болела голова,— проговорила Гермиона, глядя в потолок и стараясь придать голосу как можно большую беззаботность.

— И ты поэтому не пошла на занятия?— Юноша перевернулся со спины на живот и опустил голову на руки, согнутые в локтях, скептически глядя на гриффиндорку.

— Мерлин, Гарри, может у меня быть выходной? Я устала, не выспалась, плюс головная боль…

— Ш-ш-ш,— он ее перебил.— Ну, конечно, может, прости,— виновато глянул на нее гриффиндорец.— У тебя и впрямь слишком много обязанностей в этом году, не представляю, как ты все успеваешь.

— У тебя не меньше,— улыбнулась она.— Ты ведь еще и капитан команды по квиддичу.

— Ну, мои капитанские обязанности с твоими обязанностями старосты не сравнить. Рон и Джинни, кстати, тоже хотели придти, но там без тебя совсем завал.

— Бедные, я их так безалаберно бросила,— нахмурилась девушка, но Гарри только хмыкнул:

— Да справятся они, Гермиона, расслабься! Ты отдыхать умеешь?

— О, где-то я это уже слышала.

— И где же?

— А, неважно, забудь,— отмахнулась девушка, благоразумно рассудив, что вряд ли Гарри обрадуется, узнав, что сейчас в точности повторил слова Драко Малфоя.

— Вот видишь, значит, я прав. Ты спи.— Он взял ее за руку.— А я побуду с тобой.

* * *

Когда Драко вернулся, он сразу почувствовал присутствие здесь кого-то постороннего. Отец называл это звериным чутьем, а мама говорила, что это просто одна из разновидностей беспалочковой магии: в своем доме (а он считал эту гостиную своей) Драко всегда мог почувствовать чужого. Вот и в этот раз чутье его не подвело. В гостиной никого не было, но, когда он шагнул в комнату Гермионы, намереваясь позвать ее ужинать, то застыл на месте перед представшей его взору картиной: на кровати спала, повернув голову на бок, Гермиона Грейнджер. Причем спала она на плече Гарри Поттера, и он во сне сжимал ее руку. Между ними, конечно же, ничего не было, такие вещи Драко замечал: постель не смята, одежда в обычном состоянии, и она говорила, что они «просто друзья», а Драко почему-то ей верил. Появилось заманчивое желание разбудить их и полюбоваться на смущенное личико Грейнджер и недовольство Поттера, но Малфой поборол его и просто вышел — правда, посильнее хлопнув дверью, чтобы эти двое проснулись.

От резкого звука Гарри подскочил, а Гермиона недовольно поморщилась и бросила взгляд на часы — стрелки показывали половину восьмого.

— Мы заснули,— поднимаясь, чуть улыбнулась Гермиона.— И в данный момент ты опаздываешь на ужин.

— Это все ты виновата,— прищурился Гарри.— Усыпила меня…— Он зевнул и попытался пригладить взъерошенные волосы.— Ты хоть на ужин-то со мной пойдешь?

— А ты один боишься?— хмыкнула Гермиона.— Нет уж, я вот сейчас тебя выпровожу и пойду свой сон досматривать.

— Ну, мое дело — предложить.— Гарри развел руками и, выходя вслед за девушкой в гостиную, спросил:— Принести тебе чего-нибудь вкусненького?

— Не-а…— Она отрицательно покачала головой.— Мой организм еду воспринимать отказывается.

— Слушай, с тобой точно все в порядке? Может, тебе лучше сходить к мадам Помфри?

— Все нормально, Гарри.— Она мысленно закатила глаза.— Честное слово.

— Эх, и почему я тебе верю?— притворно вздохнул юноша.— Это меня до добра не доведет.

— Иди уже,— улыбнулась Гермиона, распахивая дверь.— Тебя до добра не доведет твоя разыгравшаяся сегодня болтливость.

— Тогда — до завтра.— Гарри чмокнул ее в щеку и скрылся в дверном проеме.

— До завтра,— повторила Гермиона, закрыв дверь, и обхватила себя руками, поежившись от ворвавшегося из коридора сквозняка.

— Ты ему не сказала?— раздалось откуда-то сзади, и Гермиона резко развернулась: у противоположной стены стоял Драко Малфой и расстегивал манжеты на рубашке.

— Когда ты вернулся?— спросила она, делая несколько шагов к слизеринцу.

— О, пару минут назад.— Он тоже отошел от стены и приблизился к девушке.— И имел счастье наблюдать прелюбопытную картину.— Драко ухмыльнулся, глядя, как ее щеки заливает румянец.— Так ты ему не сказала?

— Не смогла.— Она покачала головой, глядя в пол.— Я потом…когда…переболит.

— Зря. Он сможет тебя защитить, если понадобится.— Он дотронулся до ее подбородка, приподнимая голову и заставляя посмотреть ему в глаза.

— Мне не нужна защита! Я могу сама. Теперь,— добавила она и, развернувшись, подошла к окну.— Ты думаешь, он…попытается снова?— спросила Гермиона, не оборачиваясь и отчаянно стараясь сделать так, чтобы голос не дрогнул.

— Я не знаю. Я совсем его не знаю и пока не могу понять, как он себя поведет.

Этого-то Гермиона и боялась: что ее кошмар повторится, что однажды она снова почувствует его грубые руки на своей коже, его дыхание на своем лице… Девушка опустила голову и попыталась сдержать невольную дрожь, как вдруг услышала позади себя быстрые шаги, а затем ощутила, как сильные руки слизеринца обхватывают ее за талию и прижимают к себе, заставляя перестать дрожать.

— Я буду рядом. Если захочешь.— Его голос прозвучал неожиданно тепло и участливо, что ей не захотелось отстраняться. Девушка начала расслабляться в его руках, и Драко, почувствовав это, посильней притянул ее к себе, внушая прикосновениями уверенность. Гермиона прикрыла глаза и положила голову на его плечо, но потом заставила себя произнести:

— Я не могу принять… — Она развернулась лицом к слизеринцу, но все же позволила себе маленькую слабость: не вывернулась из его объятий.— Зачем тебе это?— Гриффиндорка посмотрела в его глаза — он находился так близко, всего в нескольких дюймах — и она подумала, что сможет различить фальшь. Но, к неожиданности Гермионы, фальши не было, Драко не отвел глаз — напротив, он сам вглядывался в глаза девушки, словно стараясь угадать ее реакцию. Затем легко коснулся ее щеки, отводя за ухо прядь волос, и как-то почти неуверенно пожал плечами:

— -Сам не знаю. Это мне совсем не сложно. Но, если тебе неприятно…

— Нет, не неприятно. Совсем.— Она стушевалась, но добавила:— И все равно, я не понимаю. Зачем это тебе?

— Тебе обязательно знать причину?— Он закатил глаза.

— Обязательно.

— Ты мне нравишься.— Вот так просто. Без предисловий, без экивоков. В лоб.

— Я? Тебе??— Гермиона даже чуть отступила, недоуменно глядя на слизеринца.— Ты шутишь?

— Нет.

— Как я могу тебе нравиться? Ты забыл, кто я?

— Это ты забыла кто я.— Он покачал головой и приблизился, ожидая, что девушка отстранится и уйдет. Не ушла и не отстранилась. Тогда Драко потянул руку к ее щеке, а затем легко, едва касаясь, дотронулся губами до ее губ. Вот тут она дрогнула и отстранилась. Малфой послушно убрал руки и посмотрел ей в глаза, ожидая упреков, пощечины на худой конец, но… не этого потерянного взгляда.

— Ты себе придумал.— Она бессознательно провела рукой по губам.— Это затянувшаяся благодарность, или еще что, я не знаю…— Она развернулась, чтобы уйти в свою комнату, но Драко ее остановил, взяв за плечи, и повернул к себе:

— Нет! Ты ошибаешься. А я действительно увлекся тобой, и ты мне действительно очень нравишься.— И на этот раз он поцеловал ее более настойчиво, не давая возможности отстраниться. Нет, он не держал Гермиону, но его легкие поцелуи были…тревожащими, и Драко прекрасно об этом знал. У девушки перехватило дыхание от невесомых касаний его губ, от его рук, ласкающих ее затылок и кожу головы, запутывающихся в каштановых кудряшках. Гермиона, не выдержав пытки, сама потянулась рукой к волосам Драко и прижалась к нему сильнее, приоткрыв рот и отвечая на поцелуй. Он немедленно этим воспользовался, скользнув языком в разомкнутые губы, исследуя ее, словно пробуя на вкус. Гермиона чуть не задохнулась от заполнивших ее ощущений, ее тело само откликнулось на умелые ласки слизеринца, будто вне желания девушки. Между поцелуями, пытаясь восстановить дыхание, Гермиона также попыталась восстановить и самообладание:

— Мы не можем…не должны.

— Мне уйти?— Он, с трудом оторвавшись от гермиониных губ, прижался лбом к ее лбу.

— Нет!— На этот раз она сама поцеловала Драко, не желая думать о происходящем.— Хотя, пожалуй, уйти.— Девушка, наткнувшись на непонимающий взгляд, не выдержала и рассмеялась.— Тебе уже пора на патрулирование.

— М-м-м…а, может, ну его?

— Нет. Двое отлынивающих старост — это уже слишком.

— Тогда, я — в коридоры, а ты — спать.

* Lasciate ogni speranza voi ch'entrate — Оставь надежду, всяк сюда входящий. (с) Данте Алигьери

Все шло своим чередом. Вот странно! Девочки с утра жаловались Гермионе на Паркинсон, за завтраком знакомые интересовались ее самочувствием, Рон с Гарри болтали о приближающейся игре между Рейвенкло и Хаффлпаффом, Джинни пыталась угомонить двух так не вовремя разбушевавшихся третьекурсников, и никто, казалось, не замечал странных взглядов двух школьных старост, которые то и дело пересекались, отчего Гермиона поспешно опускала глаза, а Драко, чуть ухмыляясь, переключал внимание на подозрительно притихших Крэбба и Гойла.

Наконец-то первокурсники позавтракали, и Гермиона, прекратив размазывать кашу по тарелке, поднялась, чтобы отвести их на Трансфигурацию, и затем самой успеть в подземелья на Зельеварение.

Девушка успела вовремя и заняла место рядом с Гарри, который глядел на Снейпа еще с большей ненавистью, чем обычно.

— Гарри, ты — не василиск,— шепотом напомнила ему Гермиона, косясь на что-то пишущего на доске профессора.— Что тебе опять сделал наш бедный директор?

— Сегодня — очередной урок окклюменции,— так же тихо ответил ей юноша.— Кажется, еще немного — и секретов от Снейпа у меня не останется совсем.

— У тебя что, совсем ничего не выходит?— Она обеспокоенно глянула на друга.

— Да не то, чтобы не выходит, просто он…

— Так-так, мистер Поттер, мисс Грейнджер,— раздался вкрадчивый голос Снейпа.— Вы, должно быть, считаете, что можете приготовить Веритасерум и без моих пояснений. И если у мисс Грейнджер, возможно, что-то и выйдет, то на ваш счет, Поттер, я позволю себе усомниться. По 10 баллов с каждого. Приступайте к работе.

Гермиона, лишившись возможности поподробнее расспросить Гарри о его успехах, принялась за сложное зелье, и спустя 2 часа кропотливой работы оно было необходимого для этой стадии оттенка и запаха. Гарри, несмотря на сомнения Снейпа, тоже неплохо справился, и сейчас налагал замораживающие чары, чтобы закончить на следующем занятии. Прозвенел колокол, и ребята, взяв вещи, собрались уходить, как вдруг их вновь остановил Снейп:

— Мисс Грейнджер, задержитесь, если вас не затруднит.— Гарри с опаской глянул на девушку, но, получив ее успокаивающую улыбку, вышел из класса, а Гермиона послала взгляд Драко, и тот кивнул:

— Я заберу первокурсников. Они на Трансфигурации?

— Да. Спасибо,— чуть улыбнувшись, одними губами поблагодарила девушка. Она повернулась к Снейпу и успела заметить недоумевающее выражение лица, которое, однако, тут же сменилось привычной ледяной маской.

— Вы что-то хотели, сэр?— спросила она, приближаясь к директору.

— Я хотел сообщить вам, что где-то на неделю ваша помощь Эштону Пойвелу не понадобится…мисс Грейнджер, что с вами?— Как ни старалась, Гермиона не смогла спокойно отреагировать на ненавистное имя: она побледнела и на миг прикрыла глаза, пытаясь побороть подступившую дурноту.

— Простите, директор.— Она постаралась, чтобы ее голос прозвучал уверенно.— Просто голова закружилась.

— Вы уверены, что вы уже можете посещать занятия?

— Абсолютно, сэр.

— А ваша болезнь, случайно, не связана с Пойвелом?— спросил Снейп, словно прожигая девушку взглядом.

— Э-э…— На миг в ее глазах отразился страх, и Гермиона посмотрела вниз, прерывая зрительный контакт: ей не хотелось, чтобы Снейп прочел ее мысли.— Нет.

— Хорошо. И все же, я возьму на себя смелость кое-что изменить: не откажетесь ли вы впредь заниматься с мисс Лили Маршалл, а мистером Пойвелом займется мистер МакМиллан.

— Да, сэр, конечно!— Она не смогла скрыть радости.

— Вы можете быть свободны, мисс Грейнджер.

— До свиданья, сэр, и…спасибо.— Она выскочила за дверь, а Снейп только сильней нахмурился и послал одного из пришедших на урок третьекурсников за Драко Малфоем. Юноша пришел довольно быстро, и Снейп, не теряя времени, оставшегося от перемены, сообщил важную информацию:

— Вероятнее всего, тебя вызовут сегодня ночью. Готовится что-то грандиозное: Темный Лорд не посвятил в свои планы никого, мы узнаем обо всем на месте, я не успею тебя предупредить. Черт… Лучше бы тебе там вообще не появляться,— нахмурился мужчина.— Я почти уверен, что все кончится более, чем скверно, да и без авроров, наверняка, не обойдется… Нельзя, чтобы тебя заметили.

— Я буду осторожен,— кивнул юноша.— Предельно. Но я пойду.

— Ты уверен? Мы могли бы отправить тебя в больничное крыло, с… не знаю, с травмой после тренировки.

— Не нужно. Я не смогу вечно прятаться.

— Твой выбор.— Мужчина развел руками.— И, вероятно, правильный. И еще, Драко, что за история с Пойвелом?

— А…почему вы спрашиваете?

— Есть что-то, что мне необходимо знать?

— Нет,— твердо ответил Малфой.— Ситуация под контролем.

— Да уж я вижу,— ухмыльнулся Снейп. А потом, не делая перехода, спросил:— А что там с Грейнджер?

— А что с ней?— не сообразил Малфой.

— Я бы спросил, что с вами обоими? Это заметно.— Мужчина пристально следил за реакцией слизеринца, но пока ничего, кроме недоумения, не заметил.— Не бросается в глаза, но — заметно. С каких пор вы стали понимать друг друга с одного взгляда?

— С тех пор, как вы поселили нас в одной гостиной,— съязвил Драко.— Но это не то,..

— Ты соображаешь, что творишь?— перебил его Снейп.— Если об этом узнают, ты пострадаешь. И она тоже. А у Поттера случится удар,— его «теплые» чувства к Золотому мальчику добавили еще одну колкость.

— Не узнают. Потому что узнавать не о чем.

— Это, несомненно, твое дело, но если что-то пойдет не так, ты всегда можешь придти ко мне.

— Я знаю. Спасибо.

— Иди. И будь готов.

Драко вышел из кабинета зельевара, ругая последнего на чем свет стоит: черт бы побрал Снейпа с его проницательностью! «Это заметно». А что — это? Один поцелуй и пара общих секретов? Или все-таки что-то еще?

В раздумьях, Малфой забрел в один из нечасто используемых коридоров и хотел уже было повернуть в сторону учебных кабинетов, как вдруг заметил какую-то фигурку, сжавшуюся на одном из широких подоконников. Подойдя ближе, он рассмотрел, что на девушке была форма Слизерина, а, приблизившись еще на пару шагов, увидел, что она спрятала голову в складках форменной юбки и по коленкам рассыпались черные блестящие волосы.

— Пэнс?— чуть удивленно позвал юноша, касаясь ее плеча.

— Дракон? Ты что тут делаешь?— Слизеринка вскинула голову и посмотрела на него. «Слез нет,— отметил про себя Малфой.— Но глаза как-то неестественно блестят».

— Ты произносишь мой текст.

— Я просто…хочу побыть одной.

— Тогда прошу прощения, что нарушил твое уединение, но так просто я не уйду.— Девушка непонимающе уставилась на него, и он добавил:— Не хочешь ничем поделиться?— Он уселся рядом с ней на подоконник.

— Не особо,— отрезала слизеринка.

— С каких это пор у тебя от меня секреты?— искренне удивился Малфой.

— Дракон, ты невыносим,— констатировала Паркинсон.— Это не секреты, это просто…

— Что?

— Сама не знаю. Просто плохое настроение.

— И что тому виной?

— Да все сразу.— Она неопределенно махнула рукой, а потом тихо добавила:— Что-то происходит. Что-то готовится.

— Откуда ты…тебя что, вызывают?— Он, не скрывая волнения, посмотрел в карие глаза девушки.

— Нет. Наоборот — я уже 3 недели не получала писем из дома. Ни единого. Это не нормально, Дракон: мы не знаем, что происходит за этими стенами, а сейчас такое время,— в ее словах прозвучали слезы.— Я боюсь. Боюсь, что с ними что-то случится, что нам некуда будет возвращаться.— Голос Пэнси затих: она явно боролась с эмоциями, а Драко спрыгнул с подоконника, подошел к ней и прижал к себе, обнимая за плечи.

— Я попытаюсь что-нибудь выяснить,— сказал он, целуя ее в макушку.— Если что-то серьезное, ты узнаешь первой.

— Как? Откуда?

— Ну, мало ли…

— Драко Люциус Малфой!— Она освободилась от его объятий и сердито посмотрела на юношу.— Выкладывай, что ты задумал!

— Я сегодня — домой, на пару часов, меня Снейп предупредил. Разведка боем,— задорно улыбнулся слизеринец, но на Пэнси это не подействовало:

— Ты что, рехнулся?! Тебе нельзя сейчас, как ты не понимаешь?

— Прекрасно понимаю. Поэтому и делаю то, что нужно. Я все узнаю, и твоя совесть будет спокойна.

— Да плевать на мою совесть!— возмутилась девушка.— Ты должен думать о себе, хоть немного!

— Я и думаю. Я все же слизеринец. И из этой ситуации можно и нужно извлечь пользу. Чем я и собираюсь заняться.

— Дракон, ты — самоубийца.

— А вот и нет, — притворно обиделся юноша.— Но стану им, если мы сейчас же не отправимся на Трансфигурацию. МакГонагалл и так на меня коготь точит, — усмехнулся он, помогая Пэнси слезть с подоконника и беря ее вещи.

— Не на тебя одного.— Девушка сделала вид, что не заметила перемены темы, и решила, что вернется к этому позже — вечером.— Не знаю, как я буду сдавать ЖАБА?

— Так же, как и СОВ,— хмыкнул Драко.— Натянешь на минимум письменную часть, а во время устной охмуришь очередного сухаря из Министерства.

— Фу, ты мне теперь это всю жизнь будешь вспоминать?— поморщилась Паркинсон.

— А как же,— довольно улыбнулся Малфой.— И детям твоим буду рассказывать.

— С таким ритмом жизни ты не доживешь до моих детей. Хотя, с таким ритмом жизни у меня их и не будет.

— Что, планируете совместное потомство?— светски поинтересовался Блейз Забини, который нагнал их на пути к кабинету Трансфигурации.

— Не завидуй,— посоветовал Драко.

— Больно надо,— пожал плечами парень.— Я за нашего Винса беспокоюсь. Он этого не переживет,— патетично закончил Забини, поглядывая на веселящегося Малфоя.

— А причем тут Винс?— удивилась Пэнси.

— Как это причем?— настал черед удивляться Драко.

— Ой, Пэнс, ты меня порой убиваешь. Оторвись уже от своего рейвенкловского бога и обрати внимание на простых смертных. Я, конечно, не рассчитываю, что ты посмотришь на меня,— сокрушительно вздохнул Забини.— Но вот Винс был бы не против.

— Скажу тебе по секрету,— подыграл ему Драко.— Ты ему даже снишься.

— Не уверена, что хочу это знать,— пробормотала Пэнси.

— А зря,— продолжал изгаляться Блейз.— Могу себе представить, что ты делаешь в его снах.

— По-моему, ты путаешь его сны со своими,— усомнилась Паркинсон.

— Как знать, как знать,— неопределенно пожал плечами слизеринец.— Но если ты решишься появиться в моих снах, я не буду сопротивляться,— подмигнул ей Забини, пропуская вперед, в класс.

— Учту,— кивнула ему слизеринка и, оставив юношей, уселась рядом с Крэббом, как-то чересчур оценивающе на него косясь. Парень от такого внимания к своей скромной персоне немедленно покраснел и, стараясь скрыть стеснение, начал расспрашивать ее о задании на урок. Драко, видя эту картину, откровенно расхохотался: наблюдение за этой парочкой забавляло его как никогда, а сейчас ему особенно необходимо было отвлечься.

Хотел отвлечься? Да на здоровье! Хорошего настроения как не бывало — стоило только посмотреть в другую часть кабинета, где расположились гриффиндорцы. Не то, чтобы один вид львят сводил на нет его радость — хотя, и без этого не обошлось — просто его глазам предстала весьма идиллическая картинка: за первой партой сидела сосредоточенная, как всегда, Гермиона, а рядом с ней необычно возбужденный Уизли. Последний постоянно вертел головой, приобнимал девушку за плечи и что-то ей шептал, откидывая с уха непослушные пряди.

Малфою вдруг нестерпимо захотелось затеять какую-нибудь ссору, лишь бы только оторвать от нее этого рыжего недотепу, но мечтаниям слизеринца не суждено было сбыться: в этот момент в кабинет вошла МакГонагалл и класс немедленно затих, готовясь записывать очередную трудную для восприятия лекцию. Драко, даже не пытаясь сосредоточиться на новом материале, оторвал кусок от пергамента и быстро написал: «Ну и что такого интересного он тебе сообщил? » и незаметно, с помощью Вингардиум Левиоса и маскирующего заклятия, отправил записку гриффиндорке. Она, недовольно поморщившись — еще бы, кто-то посмел отвлечь ее от урока!— быстро развернулась, ища глазами автора. Когда она наткнулась на пронзительный взгляд серых глаз, быстро вспыхнула и отвернулась, разворачивая записку. Затем, прочитав ее содержимое, чуть дернула плечами, сдерживая смех, и быстро что-то написала на оборотной стороне, таким же способом отправляя записку обратно.

Драко, спрятав записку под партой, прочел: «Рон рассказывал о своей новой девушке, если тебе интересно».

«Совершенно не интересно»,— был ей ответ.

Она вновь повернулась и насмешливо приподняла бровь, как бы говоря: «Ну-ну, так я тебе и поверила!». Однако Драко не поддался на провокацию: он выдержал взгляд и вернул его ей с лихвой — чуть наклонив голову. Хорошее настроение вновь возвратилось к слизеринцу, а Гермиона опять отвернулась, отчаянно пытаясь сосредоточиться на объяснениях своего декана.

После Трансфигурации Гермиона убежала за первокурсниками, чтобы отвести их на обед, а Драко перехватила Пэнси, которая сразу же завела его в соседний пустой кабинет и, вперив в него свой изучающий взгляд, спросила:

— Ты ничего не хочешь мне рассказать?

— Ты о чем?— напрягся Драко.

— Какая была тема сегодняшнего урока?

— Пэнс, ты чего?

— Какая тема, Дракон?

— У тебя что, проблемы с памятью?

— Да нет, проблемы у тебя: ты хоть соображаешь, что творишь?

— А что я творю?— Драко совсем перестал что-либо понимать.

— Какого нюхлера ты всю Трансфигурацию пялился на Грейнджер?

— На кого я пялился? Пэнси, тебе с такой фантазией романы писать.

— Я подумаю над этим,— отмахнулась Паркинсон.— Но я видела. А глаза меня еще не подводили.

-Все когда-то бывает в первый раз,— хмыкнул Малфой и наклонился к ней, обжигая дыханием ухо девушки.— Тебе ли не знать.

— На меня твои штучки не действуют вот уже года два,— не отстраняясь, произнесла Пэнси.— Так что прибереги свой пыл для кого-нибудь еще.— Она поцеловала юношу в уголок губ и резко отодвинулась.

— Ты изменилась.

— Ты заметил.

— Я всегда все замечаю.

— Я тоже. И по-прежнему жду ответа.

— И что же ты хочешь услышать?

— Ну, не знаю. Может, объяснение твоего внимания к нашей старосте?

— Зря ждешь.

— А с каких пор у тебя от меня секреты?

— Какие секреты? Ты бредишь, Пэнс.

— Бредишь ты, Дракон. Я не устаю тебе удивляться. Но учти, если это какая-то ловушка, то ты это зря. Проблемы с Поттером сейчас только помешают.

— Это — не игра.

— Тогда что?

— Твое разыгравшееся воображение.

— Мы пришли к тому, с чего начали. Мне что, напоить тебя Веритасерумом?

— А у тебя есть?

— Для тебя — достану. Дракон, без шуток, что происходит?

— Да ничего,— искренне ответил он.— Ничего…наверное. Черт, Пэнс, она мне нравится. Правда нравится. Ну вот как ты тогда.

— Спасибо за сравнение.

— Не смейся. Ты же знаешь, мне никто не нравился так, как ты.

— Еще скажи, что у тебя после меня никого не было,— фыркнула Пэнси.

— Ну, а это-то с какой радости?— почти обиделся Малфой.

— Мужчины…— пробормотала слизеринка.— Только ко мне у тебя все прошло. Где гарантия, что она — не твоя очередная прихоть?

— Не очередная. Я чувствую.

— Точно не очередная,— изучающе поглядела на него Пэнси.— Если ты употребил в одном предложении «я» и «чувствую»… И что ты собираешься делать? А она знает?

— Знает. Я ей сказал.

— О, представляю, какой это произвело фурор, эх, жаль, меня не было…

— Слушай, ты невыносима.

— Знаю. Так что она ответила?

— Что мы не можем и не должны.

— Не дура. Все обрисовала в двух словах.

— Она потом передумала,— самодовольно заявил Драко.

— Никогда не сомневалась в твоем умении убеждать.

— Тогда я могу рассчитывать на то, что мне удастся убедить тебя…

— Не лезть в твою жизнь?— перебила его Пэнси.

— О, на это я даже не надеюсь. Всего лишь — оставить на время эту тему и пойти заняться делом.

— Она определенно на тебя влияет: «пойти заняться делом»…

— Пэнс!

— Да иду я, иду…И, Дракон, как только ты вернешься сегодня, зайди ко мне.

— А до утра не потерпит? Боюсь, я буду несколько не в форме.

— Не дави на жалость, у меня ее отродясь не было,— беззаботно хмыкнула Паркинсон и унеслась в сторону подземелий.

— А обедать?— крикнул ей вдогонку слизеринец, но девушка то ли не услышала, то ли не захотела отвечать.

* * *

Но спокойно пообедать не пришлось и Драко: первокурсники явно что-то замышляли, причем обсуждали это с таким рвением, что не заметили приблизившегося старосту.

— А если ничего не выйдет?— возбужденно шептал русоволосый мальчишка в форме Рейвенкло.

— Выйдет, даже не сомневайся,— уверял его сосед в форме Гриффиндора.

— Все вы, гриффиндорцы, безбашенные,— все же сомневался первый.

— Мы не безбашенные, мы — храбрые!

— Одно и тоже,— отрезал рейвенкловец.

— Не в этом случае,— подал голос один из первокурсников Слизерина. «Алан Розье,— поморщился про себя Малфой.— И откуда такая тяга к глупостям?»

— И что же изменилось?— поинтересовался русоволосый у Алана.

— В этот раз с ним — я.

Драко чуть не подавился соком. Алан Розье затевал какое-то явно сомнительное дела с гриффиндорцами?!! Да Снейпу надо памятник при жизни ставить! Он добился того, чего добивались все директора Хогвартса со времен Основателей: межфакультетская рознь плавно сходила на нет. Малфой задумался и пропустил продолжение разговора.

— Это самая большая глупость из всех, что я когда-либо делал,— сдаваясь, объявил рейвенкловец, а гриффиндорец посмотрел на него как на полусумасшедшего.

-Слушай, Картер, ты достал уже,— не выдержал Розье.— Тебя никто не уговаривает — не хочешь, спи себе спокойно, только нам не мешай.

— Еще чего! Без меня вы никогда не найдете Гло…— Здесь он, видимо, получил увесистый пинок под столом, так что Драко так и не услышал, без чего же не живется спокойно нынешним первокурсникам. Однако из их дальнейшего разговора староста понял главное: за этим чем-то они намереваются отправиться этой ночью, и достать это что-то можно за территорией Хогвартса. И вот это было самой плохой новостью, потому что этой ночью в Хогвартсе не будет и самого Драко.

— Блейз,— он привлек к себе внимание префекта.— Судя по всему, первый курс решил сегодня оттянуться. А меня вызывают,— еле слышно сообщил Драко.— Организуй куда-нибудь Розье.

— А с остальными?

— Попрошу Грейнджер, пусть она займет этим Уизли.

-Тогда пусть он займется и Розье тоже. Видишь ли, со мной сегодня говорил Снейп…— пояснил Забини.

— Оп-па…не знаешь, кто еще?

— В том то и дело, что никого.

— Надо подумать.— Он запустил руку в волосы.— Почему именно мы?

— Потом, Драко.— Он пробежался глазами по столу.— Лучше зайдем ко мне после Чар. Да и Грейнджер твоя уходит.

А гриффиндорка действительно, собрав первокурсников, уже выходила из зала.

— Гермиона.— Он догнал ее и зашагал рядом.— Возникла маленькая проблема.

— Какая?

— Видишь вон того белобрысого слизеринца? — Малфой взглядом указал на Розье, который в общей толпе первокурсников, шедшей за Гермионой, продолжал о чем-то переговариваться со своим другом.

— Твой родственник?— хмыкнула она, сравнивая оттенки их волос.

— Чисто теоретически — да,— задумался Драко,— но сейчас не об этом.

— А о чем?— Она вопросительно глянула на него.

— А о том, что он — к слову, его зовут Алан Розье — сегодня изъявит желание…ну, не знаю, помочь мадам Пинс — разумеется, за дополнительные баллы. Главное, чтобы вплоть до отбоя и без контактов с одногруппниками.

— Хорошо, а…

— А вон тот гриффиндорец, что сейчас с ним болтает, сегодня обязательно заработает взыскание у Филча. Наверняка, есть за что?

— Ну, в общем-то, Крис порой доставляет нам проблем…

— Отлично. А после отбоя за их спальней, а особенно за этими двумя, понаблюдает кто-нибудь из префектов.

— Да объяснишь ты мне наконец — зачем?— разозлилась Гермиона.

— А тебе очень хочется знать?— прошептал он и на секунду коснулся губами ее уха, а в следующую же секунду отпрянул и зашагал рядом, как ни в чем не бывало.

Гермиона от такого вызывающего поведения задохнулась и не сразу нашлась, что сказать. А когда она уже готова была высказать зарвавшемуся слизеринцу все, что она о нем думает, Драко ее перебил:

— Сохрани эту мысль, озвучишь ее вечером.

— Почему не сейчас?— как-то апатично поинтересовалась Гермиона.

— Ну, не при детях же. И вообще, я на Чары опаздываю!

— Я, между прочим, тоже,— обиделась она.

— Вот именно. А двое отлынивающих старост — это уже слишком,— повторил он ее слова, увернулся от ее тычка под ребра и помчался в кабинет Флитвика. Гермиона же вздохнула, поторопила разболтавшихся первокурсников и отвела их в класс для совместных занятий, так и не заметив ошарашенного Гарри Поттера, который шел, чтобы успеть ее перехватить, и стал свидетелем ее разговора с Малфоем — точнее, его второй половины. У Поттера вскипал мозг: Гермиона разговаривала с этим хорьком? Более того — он с ней заигрывал?! И после этого не то, что остался жив, она даже не попыталась его остановить!!! Гарри в голову закралась мысль об оборотном зелье, но он тут же отмел ее из-за явной бредовости: зачем кому-то превращаться в Гермиону Грейнджер и кокетничать с Малфоем? Но зачем это настоящей Гермионе Грейнджер, Гарри тоже объяснить не мог.

— Блейз, это бред.— Драко запустил руку в волосы.— Мы уже битый час тут сидим, но ни одной идеи, хоть сколько-нибудь объясняющей сегодняшний вызов, так и не появилось.

— Тогда будем по старинке: разбираться на месте и действовать по обстоятельствам.

— Как слепые котята.

— Лестное сравнение,— хмыкнул Забини

— Зато правдивое.

— Не думаю, что нас долго продержат в котятах.

— Вот только не говори, что рад этому.

— А я и не говорю — я констатирую факт. Кстати, не знаешь, где сегодня?

— Не-а. Раз уж Снейп не знает,— покачал головой Малфой.

— Так значит есть вариант, что тревога — ложная?

— Есть. Но что-то мне слабо в это верится.

— Ситуация — хуже не придумаешь,— довольно жизнерадостно хмыкнул Блейз.

— Нет,— поспорил Драко.— «Хуже не придумаешь» будет, если вызовут с патрулирования.

— Боишься, что Грейнджер тебе скандал устроит, за неисполнение префектских обязанностей?

— Маловероятно.

— Что ты с ней сделал?

— В смысле?

— Ну, Грейнджер, потворствующая нарушению правил…Это как-то слишком.

— Ты плохо ее знаешь,— задумчиво пробормотал Драко.

— Да ну? А ты, выходит хорошо?— удивленно ухмыльнулся Забини.

— Что?— переспросил Малфой, выныривая из размышлений.

— Забудь,— махнул рукой Блейз.— Тебе не кажется, что слишком тихо?

— Прости?

— В гостиной. Ни одного громкого звука, ни одного происшествия за все время, пока мы сидим тут…

— Не к добру,— хором решили мальчики и вышли из комнаты префекта, спускаясь в гостиную.

Тем не менее, ничего экстраординарного в гостиной не происходило: по разным углам сидели готовящие домашние задания пяти— и семикурсники; стайка второкурсников на ковре возле камина играла в какую-то настольную игру; Эббот пыталась скоординировать бездельничающих третьекурсников, ей помогал Уизли…

Открылся портрет, пропуская Гермиону и болтающих первокурсников. Девушка, искоса глянув на Драко и Блейза, уселась в одно из кресел с двумя первокурсниками, которые стали ей что-то увлеченно рассказывать. Одним из этих первокурсников, к слову, был тот самый Крис. Розье в общей толпе не было, а это говорило о том, что Грейнджер вняла его совету, и слизеринец сейчас занят общественно-полезным трудом. Для гриффиндорца, судя по всему, тоже было уготовано что-то свое, и Драко мог вздохнуть спокойно. Он откинулся на кресле, по инерции снял пару баллов с раскричавшихся хаффлпаффцев, и из-под полуприкрытых ресниц наблюдал за живущей своей жизнью гостиной. Еще раз хлопнул портрет, на этот раз явилась Паркинсон, достаточно растрепанная, с блестящими глазами и опухшими губами. Мерлин с ними, с глазами, но губы-то отчего? Он нахмурился, но додумать эту мысль ему не дала все та же Паркинсон:

— Дракон, не уделишь мне пару минут?— Слизеринка присела на подлокотник кресла, на котором сидел Драко, и окинула взглядом гостиную, смотря, не слышит ли их кто. Пара заинтересованных взглядов были направлены в их сторону, но разговора любопытствующим было не разобрать.

— Ты откуда?— спросил Драко.

— Ты чего?— удивилась Паркинсон.— Я, хм, гуляла. Да не сбивай ты меня!— возмутилась она.— Я тебе сказать хотела, точнее, спросить. Ты хорошо все обдумал?— с тревогой глянула на него девушка.— Дракон, еще не поздно не пойти.

— Пэнси,— он взял ее за руку.— Ты знаешь, как я тебя люблю, но ты не сможешь меня переубедить. Зачем тратить время?

— А она — сможет?— Паркинсон искоса посмотрела на Гермиону.

— Я не понимаю, к чему этот разговор,— сдвинул брови Драко.— Пэнс, мы же все решили уже, зачем ты начинаешь заново?

— Дракон, ты что, правда не понимаешь? Это серьезно, такого еще не было: никто толком ничего не знает, а ты бросаешься в омут с головой!

— Слушай, я правда не понимаю, почему тебя это так беспокоит.— Драко устало откинулся на спинку кресла.— Обычный вызов, а ты мне почти истерику устраиваешь…

— Не обычный, Дракон!— Пэнси проигнорировала обратившиеся к ним взгляды, но все же сбавила тон, почти шепча.— Обычный, это когда тебе сообщают за пару дней, когда ты знаешь куда, на сколько и зачем, а не когда неизвестно, прилетит ли сова, куда тебя вызовут и что придется делать. Ведь никто не знает…

— Откуда у тебя подробности?— перебил ее Драко.

— Неважно,— отмахнулась слизеринка,— сейчас не обо мне.

— И не обо мне,— отрезал Малфой.— Пэнс, честно, иди покапай на мозги Блейзу для разнообразия. Его, между прочим, тоже вызывают.

— Я знаю,— отмахнулась она.— Но на Блейза влиять бесполезно. Он со мной серьезно говорить не умеет.

— Хм, пойти, что ли, поучиться у него?— задумчиво протянул слизеринец.— А вообще, ты мне до сих пор не ответила, откуда у тебя информация.

— Разве это имеет значение?— вскинулась Паркинсон.

— Да.

— Я спросила у Снейпа,— нехотя созналась она.

— И он тебе все рассказал? Чертов интриган,— вполголоса выругался Драко.— Так ты сейчас от него?

— Ну да.

— Странно.

— Что именно?— напряглась Пэнси.

— Да все,— пристально взглянул на нее Малфой.

— Дракон, ты — параноик,— заключила девушка.

— В том-то и дело, что нет. И это меня беспокоит…

— Побеспокойся о себе,— прикрикнула на него Паркинсон.— И, я надеюсь, у тебя хватит наглости не завалиться после этого спать, а разбудить совесть и заглянуть ко мне.

— А жениться после этого ночного визита меня на тебе не заставят?— улыбнулся Драко, понимая, что девушка сдалась.— Я же за твою репутацию беспокоюсь.

— О-о-о…раньше надо было думать... Между прочим, о своей бы репутации побеспокоился: не боишься, что Грейнджер на тебя смотреть перестанет?

— А она смотрит?— с интересом спросил Драко.

— Забудь,— отмахнулась Пэнси.— Я ушла.— Она поднялась с подлокотника, сделала два шага и обернулась.— Дракон…будь осторожен, пожалуйста.

— Буду,— кивнул ей слизеринец.

* * *

— Он меня не послушал. Он. Меня. Не. Послушал. Мерлин, ну почему он такой упрямый? Почему он хоть раз не может сделать как говорю я? Ведь это плохо кончится,— шепотом, словно боясь, что слова приобретут силу, если сказать вслух, произнесла она.

— Это на него похоже,— вскользь заметил он, поднимаясь и глядя на нервно расхаживающую взад-вперед девушку.

— Я знаю. Я знаю, я знаю, я знаю. Но у меня плохое предчувствие…а вдруг с ним что-то случится?— Она подняла на него блестящие, наполненные слезами, глаза.

— Ну что ты, малыш.— Видно было, что слова даются ему с трудом. Он подошел к ней.— Перестань себя изводить, от тебя теперь уже ничего не зависит.— Легонько очертил пальцами контур ее скулы и чуть приподнял подбородок, заглядывая в каре-зеленые глаза. Девушка потянулась к его руке, и он, запустив вторую руку в распущенные волосы, прижал ее к себе.

— А может, я все-таки смогу?— В голосе послышалась отчаянная решимость. Он мысленно закатил глаза, потянул ее за собой, устроился на диване и усадил девушку к себе на колени.

— Никаких может.— Поцелуй в висок.— Он все решил.— Откинуть челку, коснуться ресниц, поцеловать ямочку на щеке, щелкнуть по носу.— Ты,— легко дотронуться до губ,— не остановишь,— дотронуться еще раз, но задержаться подольше. Поддалась, потянулась к его губам, обвила руками шею.

— Ты пытаешься меня отвлечь,— чуть обиженно произнесла она, восстанавливая сбившееся дыхание.

— По-моему, ты не против,— фыркнул он, ловя ее руку, что забралась к нему под мантию, и прикладывая ее к губам.

— Но только не сегодня,— вздохнула она.

— Не сегодня,— согласился он.— Хотя, почему не сегодня? Просто, не сейчас,— хитро улыбнулся он.— А вот несколько часов спустя…

— Не пойдет. Я договорилась о встрече.

— О встрече? А ты не боишься, что я заревную?— Он в притворном гневе сдвинул брови.

— Ты?— Она игриво подняла бровь.— Маловероятно.

— Это еще почему?

— Слишком много о себе понимаешь.— Усмехнулась, поднялась. Поправила чуть сбившуюся мантию, еле заметно нахмурилась, но, наткнувшись на его почти осуждающий взгляд, просветлела.— И откуда у тебя такой дар убеждения? С тобой все так светло и ясно…

— Можно подумать, вокруг темно и беспросветно,— хмыкнул он.— Так, хватит болтать, иначе ты никогда не уйдешь.

— А тебе этого хочется? Так бы сразу и сказал…— Она развернулась на каблуках, направляясь к двери, но, не успев сделать и пару шагов, замерла, почувствовав на своей шее его теплое дыхание:

— Больше всего на свете мне хочется, чтобы ты осталась. Но это невозможно. А теперь уж точно иди. — Он легонько подталкивает ее в спину к выходу и замирает перед закрывшейся дверью, прислонившись лбом к косяку, восстанавливая самообладание. И откуда у этой девчонки такая сумасшедшая власть над ним? Хорошо хоть, что она до конца этого не осознает…

* * *

— Я убью Патил. Как только найду, сразу убью.— Драко спускался от комнат старост вне себя от злости: был уже отбой, должно было начаться патрулирование, а легкомысленного префекта Рейвенкло где-то носило.— Ты почему еще здесь?— Он прикрикнул на Эрни МакМиллана, префекта Хаффлпаффа.— Марш в коридоры!— Юношу как ветром сдуло: мало кому в здравом уме захочется спорить с разъяренным Малфоем.

— Что с тобой?— Драко развернулся и только сейчас заметил сидящую в одном из кресел Гермиону.— Падма просто опаздывает на пару минут, сейчас вернется. Причина ведь не в ней?— Она поднялась и сделала пару шагов к нему.

— Сегодня все идет наперекосяк,— поморщился Малфой.— Еще только проблем с патрулированием мне не хватало. Ты, кстати, что тут делаешь,— прищурился он.

— Э, нет, даже не пытайся. На меня твоя власть не распространяется. Я такой же префект, как и ты, так что иди, помыкай кем-нибудь другим.

— А если мне интересней помыкать тобой?— усмехнулся слизеринец.

— Ничем не могу помочь,— развела руками Гермиона.— У меня, между прочим, уже патрулирование началось…

— Стой, я с тобой. И, не дай Мерлин, там не будет Патил…

* * *

— Не хочешь мне рассказать, что все-таки происходит?— спросила Гермиона, когда они уже вышли из гриффиндорской башни и шли по плохо освещенным коридорам спящей школы.

— У меня сегодня день разговоров, честное слово! И что вам всем неймется?

— Я — не все,— поспорила она.

— Это точно. Поговорим об этом?— поинтересовался он, а Гермиона прыснула.— Что?— не понял слизеринец.

— Это коронная фраза всех психоаналитиков. Ну, это такие маггловские врачи…

— Я знаю,— перебил ее Драко.

— Откуда?— удивилась девушка.

— Да я вообще умный,— заявил он, и Гермиона снова рассмеялась.— Не веришь?— нарочито обиженно спросил юноша.

— Верю-верю.— Она подняла руки, как бы сдаваясь.— Тебе нужно спускаться в подземелья,— уже серьезно добавила девушка.— А мне обходить коридоры.

— Хочешь, я пойду с тобой?— спросил он, заглядывая в ее глаза.

— Хочу. Но мы так ничего не успеем.

— Успеем. Пошли, сначала обойдем твои этажи, а потом я быстро пробегусь по подземельям.

— Но профессор Снейп…

— Его сегодня не будет,— перебил ее Драко.

— То есть как не будет?

— Вызов,— коротко объяснил он.

— А тебя…тоже?— спросила Гермиона, боясь услышать ответ. Холодный кивок и ее сердце ушло в пятки.— А можно… не пойти?

— Нет.

— Ты уже все решил, да?

— Вот именно. И…давай не будем об этом,— попросил он.— Слушай, я давно хотел спросить, как ты в то патрулирование умудрилась позвать Уизли?— Гермиона подхватила перемену темы: она чуть отодвинула рукав мантии и продемонстрировала тонкий серебристый браслет.

— Это усовершенствованные Протеевы чары, с его помощью можно послать несколько видов сигналов тому, у кого есть такой же.

-А ларчик просто открывался, — пробормотал Малфой и, уже громче, добавил:— Оригинально. Это ты придумала?

— Да. Принцип действия такой же, что и у…

— Метки,— закончил за нее Драко.— И что, много раз помогало?

— Да нет…это скорее защитная мера — так, на всякий случай.

— Предусмотрительность превыше всего,— хмыкнув, констатировал он, сворачивая в очередной коридор. Драко даже не увидел — освещение было более чем тусклым — почувствовал, как шагающая рядом Гермиона напряглась. Он чуть развернулся и хотел было спросить, что случилось, но слова застряли в горле, он понял: это тот самый коридор. Мысленно дав себе пинка, юноша быстро соображал, куда бы отсюда свернуть, да побыстрее — сколько ума надо иметь, чтобы сюда забрести! Проблема состояла в том, что коридор ни с чем не пересекался, и нужно либо пройти его до конца, либо свернуть назад. Поразмыслив, Драко решил, что лучше будет все-таки вернуться и, чтобы сделать это, не привлекая внимания, он незаметно, за спиной, вытащил палочку и чуть взмахнул ей, произнося про себя заклинание. Сзади что-то грохнуло, и Гермиона от неожиданности резко обернулась, затравленно озираясь, а Малфой, дав себе еще одного мысленного пинка, сжал ее ладонь:

— Это, наверное, Пивз,— успокаивающе произнес он.— Пойдем, проверим?— Девушка, нервно выдохнув, кивнула, и они подошли к источнику шума — это громыхнули доспехи, у них ни с того ни с сего отвалилось забрало.

— Точно Пивз,— решила Гермиона, возвращая забрало на положенное ему место.— И сколько я еще буду шарахаться от резких звуков?— с горечью в голосе произнесла она, глядя перед собой, но не видя ничего, кроме пустоты.

— Не долго,— заверил ее Драко, вновь беря за руку и чуть поворачивая к себе.— Знаю я одно лекарство…— Он ладонью закрыл ее глаза и дотронулся губами до губ, вовлекая в поцелуй.

— Меня не надо вытаскивать,— серьезно произнесла она, чуть отстраняясь.— Я могу справиться с этим сама.

— И в мыслях не было,— поспорил с ней слизеринец.— Как будто я не знаю,— усмехнулся он, вновь касаясь ее губ и на этот раз не давая сказать что-то еще.— Я делаю это не из альтруистских соображений,— севшим голосом прошептал Драко, покрывая поцелуями ее лицо.

— Тогда — почему?— Девушка вновь потянулась к его губам, не в силах сопротивляться, и на какое-то время лишая его возможности ответить.

— Твоя хваленая память тебя подводит,— хмыкнул он, целуя ее в висок и зарываясь в пушистые локоны.— Или тебе просто нравится это слышать?

— Что слышать?— спросила машинально Гермиона, почти не задумываясь над этим: ее разум сейчас молчал, на первый план вышли чувства.

— Ну, не знаю… — протянул слизеринец.— Тебе виднее…

— Тебе когда-нибудь говорили, что ты невыносим?

— А что, ты хочешь быть первой?

— Вряд ли это возможно.

— Мы ведем беспричинный спор,— хмыкнул Драко, чуть отстраняясь от Гермионы и глядя на ее припухшие от поцелуев губы, с трудом удерживаясь, чтобы не начать целовать ее вновь.

— С тобой все — беспричинно,— вздохнула она.— Я вот уже второй день не могу найти объяснения ни для одного своего поступка. Я раньше даже не думала, что такое в принципе возможно, а тут…

— А что тут?

— А я не знаю. Я не знаю. Поэтому беспричинно — лучшее из возможных определений.

— Да ну?

— Хватит философствований,— осадила его Гермиона.— У нас осталось не так много времени, а еще куча коридоров и твои подземелья.

— С подземельями я справлюсь сам, а ты можешь быть свободна — на обратном пути я еще раз пробегусь по коридорам, и все.

— Я с тобой,— поспорила гриффиндорка, но Малфой уже поворачивал в сторону их гостиной:

— Не нужно. Ты только под ногами будешь путаться,— шутливо выдал он, за что сразу же получил подзатыльник.— Иди.— Он, назвав пароль, фактически втолкнул Гермиону внутрь, не слушая никаких возражений. Перед собранием ему необходимо успокоиться, привести мысли в порядок, но сделать это в присутствии этой гриффиндорки — нереально, здорово отвлекает.

Следующие сорок минут Драко тщательно настраивался на встречу, прятал нежелательные образы, а на поверхность выбрасывал раболепие и полное подчинение. Еще 20 минут — подземелья с коридорами закончились, в голове царил идеальный настрой для встречи, и можно было спокойно собраться — благо, Гермионы в гостиной не было, и никто его не отвлекал. Однако, подобному не суждено было длиться долго: за стенкой в ее комнате хлопнула дверь, и мысли Драко сами собой повернули к Гермионе: что она делает, почему до сих пор не спит… Исключительно ради успокоения совести, он вышел из комнаты и подошел к ее двери. Чуть приоткрыл (она оказалась незапертой), заглянул: девушка сидела на кровати, завернутая в полотенце, и расчесывала еще влажные, путающиеся волосы. Драко невольно залюбовался представшей его взгляду картиной: приглушенное освещение (в комнате горел только ночник), нежная молочная кожа, мягкий изгиб линии плеча и капельки влаги, стекавшие с кончиков волос — словом, все то, что ему сейчас меньше всего нужно было видеть. Однако уйти Малфой не успел: Гермиона почувствовала на себе его взгляд и обернулась:

— Вызов?— коротко спросила она, с неприкрытым беспокойством вглядываясь в лицо слизеринца.

— Нет,— мотнул головой он.— Я просто зашел посмотреть, почему ты не спи…что?— Девушка вдруг побледнела и вцепилась в левую руку.

— Браслет. Это от Гарри.— Ее голос дрожал.— Сигнал самой большой опасности: позови-кого-нибудь-но-сам-не-лезь.

— Что это значит?— нахмурился Драко, следя за тем, как она бормотала какие-то заклинания, чуть касаясь светящегося браслета.

— Мерлин…— Палочка чуть не выпала из рук гриффиндорки, ее поймал в два прыжка приблизившийся к ней Малфой.— Драко…он не в Хогвартсе…Как такое возможно?

— Объясни по порядку,— потребовал он, силой усаживая мечущуюся девушку обратно на кровать.— С чего ты взяла, что его тут нет?

— Браслет…браслет должен указать его местонахождение, но не указывает — это значит, что туда нужно аппарировать…

— Черт,— выругался Драко, до которого, кажется, начала доходить вся серьезность сложившейся ситуации.— Так вот зачем этот вызов…вот почему никто ничего не знал… «Готовится что-то грандиозное»,— ему вспомнились слова Снейпа.— Куда уж грандиознее — зацапать Избранного…

— Он у Волдеморта?— Ее глаза в страхе расширились, а руки нервно теребили палочку.— Драко, скажи, что ты ошибся!— Столько мольбы в ее голосе он не слышал никогда.

— Боюсь, что нет…Сегодняшний вызов, он…не похож на остальные, в этот раз никто не знает, для чего нас собирают.

Девушка в ужасе отшатнулась, по щеке пробежала слеза, но Гермиона сердито смахнула ее: Гарри в опасности, и слезами тут не поможешь. Она подняла палочку, сосредоточилась и вызвала Патронуса — небольшую вертлявую выдру, меньшую чем обычно, но все же достаточную для требуемой цели; затем чуть прикрыла глаза и, производя руками непонятные пассы, начала быстро-быстро шептать заклинания.

— Что ты делаешь?— спросил Драко, однако был остановлен нетерпеливым движением руки, а девушка так и не прекратила своих странных манипуляций: она одно за другим накладывала заклинания, а когда закончила, выдра на мгновение обвилась вокруг ее руки, касаясь браслета, и тут же вылетела за дверь.— Говорящий Патронус?— догадался юноша.— Ты это умеешь?

— Меня учила МакГонагалл, на всякий случай…сейчас Патронус передаст ей координаты Гарри.

— Зачем так усложнять? Разве не будет проще, если ты сама к ней придешь и все расскажешь?

— Это лишняя потеря времени, я не успею в оба места сразу.

— Какая поте… стоп. Ты сказала «в оба места»? Что это значит?— Но девушка его почти не слушала: она молнией бросилась в ванную.— Гермиона!— взревел Малфой.— Только не говори, что собираешься туда, где он.

— Собираюсь.— Минуту спустя она вышла из ванной, застегивая на ходу рубашку.

— Повтори-ка, как назывался сигнал?— опасно тихим голом отчеканил Драко.

— Позови-кого-нибудь-но-сам-не-лезь,— нехотя произнесла Гермиона.— Но ты же не думаешь, что я буду сидеть здесь и ждать, пока он там?!

— Именно так ты и поступишь,— отрезал Малфой.

— Я не брошу Гарри и Рона!

— Мерлин, там еще и Уизли…как ты не понимаешь, там справятся и без вас — вы будете только путаться под ногами!— Малфой начал заводиться: это же все очевидно, почему она отказывается понять? Грейнджер, судя по выражению ее лица, уже готовила пространную речь на тему: «Дружба для гриффиндорцев совсем не то же самое, что для слизеринцев», но ее прервал тихий стук в окно. Она недоумевающе взглянула на Драко, а тот открыл оконные створки, и в комнату впорхнул малфоевский филин, в лапах его был до боли знакомый свиток, перетянутый лентой с родовой печатью Малфоев. Драко мог даже не разворачивать пергамент: он и так знал, что там написано. Не вовремя как никогда. Гермиона затихла и, с опаской глядя на свиток, спросила:

— Это оно?

— Да. Мне нужно уходить, но я не уйду, пока не буду уверен, что ты останешься здесь.

— Я не останусь!— Их спор возобновился с новой силой.— Каждый из моих друзей сделал бы это для меня…

— И был бы не прав, — перебил ее Малфой.— Слушай, неужели ты не можешь хоть раз послушать умного совета и не пойти?

— Я могу помочь,— упрямо повторила она.

— Не можешь. Но можешь навредить и, прежде всего, себе.

— Но…

— Гермиона. Ты что, не понимаешь, что это не игрушки? Это война, и я очень сомневаюсь, что Поттер был бы счастлив увидеть тебя там.

— Бесполезно. На меня не подействуют твои аргументы,— отрезала она с уже доставшим его чисто гриффиндорским упрямством, и видно было, что переубедить ее будет ох как не просто.

— Рассказать тебе, что именно на подобных собраниях делают с магглорожденными ведьмами?— почти сардонически спросил Малфой, следя за ее реакцией — если ее не остановит это, то не остановит уже ничего.— Пойвел покажется тебе невинным ребенком.

— Зачем ты мне это говоришь?— чуть заметно побледнела девушка.

— Разве ты не хочешь знать, что тебя ожидает, когда ты попадешь в руки Пожирателей? А ты попадешь — даже не сомневайся, твоих школьных знаний недостаточно, чтобы справиться с темной магией такого уровня. Не обещаю тебе легкой смерти, этого не будет, но смерть — это единственное, о чем ты станешь молить, так что тысячу раз подумай, прежде чем ринуться в пекло.

— Я не могу их оставить…

— Но ты должна. Почти наверняка уже сейчас на это место отправили авроров, там чудесным образом справятся без вас.— Малфой нервно теребил письмо.— А вот мне давно пора уйти, а я вместо этого трачу время на тебя, объясняя прописные истины.

— Но, в таком случае, зачем туда идти тебе? Ведь будет битва…— почти сдаваясь, произнесла Гермиона.

— Ну, я-то этого знать не могу, забыла?

— Там опасно!— возмутилась она.

— Еще секунду назад тебе так не казалось,— парировал Малфой.— Я пойду в любом случае,— предотвратил все ее возражения юноша.— Но вернусь, вероятно, раньше: с аврорами все закончится несколько быстрее.

— И кто же победит?— внезапно осипшим голосом прошептала она. Гермиона вдруг ясно увидела, что два дорогих ей человека как никогда прежде находятся по разные стороны баррикад. И жизнь одного, возможно, означала смерть другого.

— Добро, конечно, — отшутился Малфой, не заметив ее состояния.— Я не могу больше ждать, — уже серьезнее добавил он,— и так слишком долго провозился.

— Ждать придется мне.

— Не очень долго.— Он подался к девушке и погладил ее по щеке, но затем быстро отстранился и стремительно вышел, по пути распечатывая письмо, оставив Гермиону давиться безмолвными слезами.

Как, ну как она могла просто сидеть на месте и не пытаться что-либо сделать, хоть как-нибудь помочь, когда ее друзья сейчас подвергались смертельной опасности? Нет, Драко был не прав, когда говорил, что она только помешает, не станет она мешать! Но и сидеть сложа руки она не станет тоже.

___________________________________________________________________

Эта глава — мой вам подарок на Новый год.

Счастья вам!)

Темно. И ни черта не понятно. Голова гудит, мозг фактически отказывается работать, как, впрочем, и органы чувств; последнее, что он помнил — это как возвращался с очередного выматывающего урока окклюменции от Снейпа, пустой коридор, резкий звук откуда-то справа и чернота… Когда только пришел в себя, хватило ума послать сигнал через браслет — самый сильный, чтобы сами, не дай Мерлин, не сунулись. Теперь — осмотреться. Сказать легко — вот выполнить уже сложнее, как же можно осмотреться, когда темно, хоть глаз выколи? Ладно, нельзя осмотреться, нужно хотя бы определить свое местоположение. Внизу что-то твердое, холодное, движения ничего не сковывает, но стоило повернуться, как голова буквально взорвалась дикой болью, до белых пятен перед глазами, окончательно дезориентировав. Ясно, больше не двигаться, во всяком случае, пока. Остается прислушаться. Тихо…откуда-то издалека, словно под толщей воды, доносятся тихие размытые голоса, ни за что не разобрать — непонятно даже, мужские или женские, и сколько их…И что остается делать? Лежать и ждать, пока что-нибудь произойдет?

Черта с два! Боль — когда это он обращал внимание на боль? Ее в его жизни было предостаточно, еще пара не самых приятных моментов ничего не изменят. Встать. Сжать посильней виски, чтобы не так шатало из стороны в сторону и не так стреляло по глазам. Палочки нет — разумеется. Вокруг — стены, каменные, шершавые и чуть влажные, судя по всему — подземелья. Стены, стены… и ничего похожего на дверь. Черт! Но ведь как-то он сюда попал — значит, вход должен быть! Обойти еще раз, ощупывать тщательнее — ничего. Замкнутый круг, фактически в прямом смысле слова…

Стоп. Голоса, вроде бы, стали четче: кто-то приближается… Но, прежде чем узнать, кто же приближается, юноша вновь провалился в пустоту и темноту…

* * *

Драко за рекордно быстрое время выбрался из замка и активировал портключ — пара минут, и вместо комнаты старосты девочек он стоит на какой-то поляне и оглядывает присутствующих — МакНейр, Забини, о, а вот и отец. Напряженный, хотя со стороны, может, и не заметно — но зачем же так сжимать правую руку, до побелевших костяшек? Виновника торжества, как и главного организатора, Драко не увидел — значит, не опоздал. Никакого намека на авроров тоже не было — решили, что еще рано? Или Поттер не здесь, и браслет привел их в другое место? Да нет, об этом бы тут же узнали, и не было бы такого показного спокойствия и невозмутимости… Ага, начинается: все разом подтянулись к середине поляны — Метка предупредила о приближении хозяина…— Драко поморщился, но тут же выбросил из головы все неподобающие мысли: сейчас на него внимания обращать не будут, но все же нужно подстраховаться…

Хлопок — о, это место не защищено от аппарирования? Самонадеянно… — и появился Темный лорд с Хвостом, весьма довольный, следует отметить. Так, сейчас начнется обычная часть — Драко сразу же мысленно отключился, перестал вникать в смысл слов: ему всегда казалось, что все эти напыщенные речи Волдеморта не просто слабость к театральщине, он обладает еще своего рода гипнотическим даром — ну, или даром убеждать… О, прозвучало имя Поттера, все заговорили разом — значит, действительно никто не знал и не ожидал, значит, Драко не ошибся. Самого Поттера в невменяемом состоянии — явный Ступефай, а может, что и похуже — приволокли и уложили на землю, в центр поляны. Чего ждать теперь, непонятно — так убьет? Вряд ли…сначала, как минимум, приведет в чувство, выскажет все о наболевшем — без этого уж точно никак, все-таки 6 лет на него, гаденыша, убил… На самого Поттера Драко посмотрел мельком — вроде жив и без серьезных повреждений, остальное не суть. Еще одна речь — или продолжение старой, Драко незаметно оглядывался, пытаясь обнаружить тут хоть какие-нибудь признаки авроров — ничего: пустота, тишина…даже как-то слишком — они ведь в лесу как-никак, а когда это в лесу стояла такая звенящая тишина? Но, похоже, никого кроме Драко, это обстоятельство не волновало, а значит, паниковать или действовать рано. О, за наблюдениями пропустил конец еще одного пламенного выступления — Волдеморт молчит, и — да, интуиция Драко не подвела — Поттер разбужен…

* * *

Откуда прилетело первое заклятие, Гарри так и не понял. Вроде бы откуда-то из-за кустов, хотя, там ведь никого не было — впрочем, он мог и ошибаться. Все началось буквально через пару секунд после того, как он вновь очнулся — только на этот раз на какой-то незнакомой поляне, полной Пожирателей. Вот он видит темные фигуры в белых масках, а уже в следующее мгновение ночную мглу разрезала белоснежная вспышка первого заклятия, и все смешалось: черные мантии приспешников Волдеморта слились с аврорскими мантиями, стало светло как днем, хотя толку от этого света не было. Он просто стоял и постоянно оглядывался, стараясь уворачиваться от сквозящих заклятий. Вот в толпе мелькнула рыжая макушка, и Гарри увидел Рона, бросающего ему чью-то волшебную палочку. Юноша поймал ее и сразу же опробовал — обычное «Протего» сработало практически как и должно.

— Как ты здесь оказался?— прокричал Гарри, стараясь переорать окружающий шум.

— Браслет, забыл?— чуть ухмыльнулся гриффиндорец, посылая очередное заклятие в темную мантию.

— Гермиона что, тоже здесь?!— У него перехватило дыхание от страха.

— Не знаю, я ее не видел,— признался Рон.— Она должна была предупредить МакГонагалл, вероятно, та ее задержала…

— Тогда почему никто не задержал тебя?— Юноши встали спинами друг к другу, стараясь отражать летящие в них заклятия и посылать свои.

— Кто? Я с МакГонагалл не встречался,— хмыкнул Рон, показывая, что воспринимает это как интересное приключение — и не больше.— И ни за что бы не пропустил такое развлечение.

Гарри тяжело вздохнул и отметил в уме: поблагодарить своего декана при случае. Само сражение большой концентрации от них не требовало: авроров было больше, чем Пожирателей, и последние явно проигрывали — максимум, что делали мальчики, это периодически выставляли перед собой Протего и сыпали заклятиями в оказавшихся в их поле зрения Упивающихся, что случалось довольно редко: их быстро оттеснили от эпицентра, удивительно, что еще не заставили аппарировать.

— Черт, мне кажется, или Пожирателей стало больше? — Рон заозирался по сторонам с удвоенной силой, пытаясь понять, не подводит ли его зрение.

— Не кажется.— Он услышал напряженный голос Гарри. — Это их резервы или я не знаю что… — Юноши на секунду посмотрели друг на друга, а затем, не сговариваясь, разошлись в разные стороны, чтобы начать приносить реальную помощь.

Пожирателей действительно стало больше: Волдеморт незамедлительно вызвал всех незадействованных, к тому же наравне с обычными Упивающимися сражались те, кто вот-вот пополнит их ряды…Им всем ничего не грозило: когда станет совсем жарко, достаточно будет снять эту пародию на антиаппарационный щит, который наспех поставили авроры, и спокойно исчезнуть. Но если перед этим можно выставить в провальном свете Министерство, грех этим не воспользоваться. Поттера не выпускали из поля зрения, рядом с ним неизменно находились несколько авроров, достать его сейчас нельзя, блестящий план полетел псу под хвост, и кто-то за это еще поплатится…просто немного позже, после того, как они немного проучат авроров.

Схватка становилась все ожесточеннее: как будто всем наскучило играть, и начался настоящий бой. В воздухе засверкали непростительные, атмосфера накалилась до предела, Драко пару раз чуть не задели несколько топорных Ступефаев, но он успевал закрыться щитом.

Малфой упустил момент, когда все вышло из-под контроля. Он оказался в эпицентре, сам того не желая. Авроры сняли антиаппарационный щит — то тут, то там появлялись новые волшебники. «Сейчас аппарируют Поттера и все закончится», — решил Драко, но ситуацией уже никто не управлял: чуть левее от него, по касательной, пролетела желтая вспышка, он обернулся и увидел, что заклинание попало в цель, а именно — в спину некстати маячившего Уизли, над которым уже склонился Поттер.

И вот тут случилось самое непредвиденное.

На поляне появилась Гермиона.

В первую минуту слизеринец, кажется, перестал что-либо понимать вообще: это все походило если не на страшный сон, то на фарс, сейчас все должны снять маски и прокричать: «Розыгрыш!».

А Грейнджер тем временем ввязалась в схватку с каким-то Пожирателем — Драко не мог рассмотреть, кто с ней сражался, но держалась она неплохо. Малфой, с трудом продвигаясь среди летающих повсюду заклинаний, старался приблизиться к ней. Все случилось слишком быстро — он не успевал, физически не мог успеть. Пока она боролась с одним Упивающимся, ее никто не прикрывал, она была легкой добычей, и сзади, за ее спиной, другой Упивающийся уже посылал в нее какое-то заклятие. Все было бы проще, если бы в эту же минуту в Драко не летел голубоватый луч какого-то некстати подвернувшегося аврора. Все это происходило за какие-то доли секунды, и у Драко оставалось время только на одно заклинание. У него был выбор. Выбор? О каком выборе речь?

— Протего!— выкрикнул Малфой, направляя палочку на Гермиону, которая только начала поворачиваться, и не успела бы среагировать на летящее в нее заклятие. В следующую секунду заклинание настигло самого Драко, и последнее, что он видел — как его щит отражает ярко-фиолетовый луч.

Гарри Поттер ничего не понимал. В который уже раз за последнюю неделю? Слишком много, даже для него. Но на сей раз все действительно было более чем неясно: он собственными глазами видел, как непонятно откуда взявшийся Малфой закрыл щитом (!) еще более непонятно откуда взявшуюся Гермиону. И то, что девушка в ту же секунду с невыразимым ужасом на лице бросилась к упавшему слизеринцу, ясности не прибавило.

А для Гермионы в тот миг весь окружающий мир перестал существовать — точнее, сузился до упавшего навзничь Драко. «Пожалуйста, открой глаза!» — твердила про себя девушка, пробираясь к Малфою. Она упала на колени и подхватила дрожащими руками его голову, скользнув рукой к шее, проверяя пульс — был, слава Мерлину, но слабый и неритмичный. Она не видела, какого цвета была поразившая его вспышка, так что судить о возможных последствиях неизвестного заклятия Гермиона не могла. Наскоро прошептав придающее силы заклинание, девушка решила больше не медлить и четко произнесла: «Энервейт!».

Эффекта не было.

Драко не очнулся.

Невероятным усилием воли Гермиона заставила себя не паниковать и поняла, что нужно срочно звать на помощь, иначе все может очень плохо кончиться. Оглядевшись, гриффиндорка заметила, что Пожирателей стало значительно меньше: наверное, аппарировали из-за того, что Министерство прислало подкрепление.

Правее, на краю поляны, Гермиона увидела ошеломленного Гарри и держащегося за, кажется, поврежденную руку Рона, но беспокоиться сейчас и о них просто не хватало сил, и девушка оглядывалась дальше в поисках возможных помощников. Вот оно! Ей навстречу спешила взволнованная МакГонагалл.

— Мисс Грейнджер! Вы-то как здесь оказались,— пробормотала декан Гриффиндора, наводя на Драко палочку и произнося какое-то невербальное заклинание.

— Что с ним?— прошептала Гермиона, желая и в то же время страшась узнать правду.

— Заклятие полной парализации, это пройдет, но не раньше чем через дня три.

— Его надо в Мунго?

— Нет, но мистера Малфоя нужно отсюда перенести…Куда, куда? — МакГонагалл задумалась.— В Хогвартс сейчас нельзя, остается Гриммо. Мистер Поттер будет отправлен туда же, что касается вас с мистером Уизли, я не вижу необходимости…

— Я аппарирую с вами!— возмущенно перебила Гермиона. Что бы ни случилось, невыносимей всего сейчас для нее будет неизвестность.

— Хорошо, — чуть удивленно произнесла МакГонагалл.— В таком случае, вы сейчас отправляетесь в Хогвартс и приводите на Гриммо 12 мадам Помфри, мистер Малфой уже будет там.

Гермиона бросила тревожный взгляд на бледное больше чем обычно лицо Драко, но МакГонагалл ее поторопила:

— Гермиона, быстрее, — раздраженно бросила она.— Чем больше вы медлите, тем, возможно, хуже ему станет.

— Да, уже иду. — Девушка поднялась и чуть крутанулась вокруг своей оси, вызывая в памяти виды Хогсмида. В поселке было безлюдно и немного жутковато, но Гермиона не обращала на это внимания — она быстро шагала, иногда сбиваясь на бег, стараясь не потерять ни секунды времени. А еще запрещая себе думать о возможных последствиях наложенного заклятия — ведь МакГонагалл сказала, что все будет хорошо! Вот за эту мысль она и будет цепляться.

* * *

Пенси Паркинсон не находила себе места. Все сроки их возвращения уже прошли, а в Хогвартсе не появился ни Драко, ни Блейз, ни Снейп. Более того: в спальне 7 курса не было Поттера и Уизли (об этом ей сообщил МакМиллан) — а, значит, вполне возможно, что Грейнджер в Хогвартсе не было тоже. А это было уже совсем плохо.

Слизеринка маячила у главного входа, не боясь наткнуться на Филча (староста она или кто!), желая о любых новостях узнать первой. Стрелка часов подходила к 5 утра, когда огромная дверь со скрипом распахнулась, а на пороге показалась растрепанная и запыхавшаяся Грейнджер. Не заметив префекта Слизерина, Гермиона побежала по направлению к больничному крылу, но внезапно остановилась, услышав тихий вздох позади себя. Развернувшись, девушка увидела чуть позади себя Пенси со стеклянными, будто ничего не видящими глазами, которая зажимала себе рот рукой.

-Все живы, — бросила ей Гермиона, не желая тратить время еще и на нее.

Девушка буквально влетела в больничное крыло, разбудив мадам Помфри — благо хоть больных не было, а то все пришлось бы объяснять еще и недоумевающим ученикам.

Женщина быстро оценила серьезность ситуации, взяла дорожную сумку, в который был необходимый минимум лечебных зелий и, спустя 5 минут, воспользовавшись директорским камином, Гермиона и лекарь стояли в темной гостиной дома Блеков.

Мадам Помфри сразу же отправилась осматривать Гарри и Драко, а Гермиону туда не пустили — МакГонагалл еще и добавила, что если она будет путаться у них под ногами, то решение относительно гермиониного нахождения в этом доме будет изменено.

* * *

Увидеть его удалось только когда все ушли, и Гермиона тайком пробралась в спальню, отведенную для Драко. Она, разумеется, знала, что он проспит еще двое суток, но не посмотреть на него собственными глазами, не убедиться, что с ним действительно все хорошо, было просто выше ее сил. Бледный, нахмуренный — будто ему снится плохой сон, Драко лежал посредине широкой двуспальной кровати. Девушка тихо подошла, села на краешек постели и дотронулась до его ледяной руки. Не проснулся. Ну разумеется, — обругала себя Гермиона за напрасные ожидания. Сон ему сейчас необходим — возможно, даже больше, чем Гарри, которого тоже заставили принять Зелье Сна без Сновидений. Легко отделались только Гермиона, которая не пострадала вообще, и Рон — заклятие, попавшее в него, прошло по касательной и вреда не принесло.

А вот что будет дальше, не знал никто: Снейп еще не вернулся с собрания Пожирателей, так что выяснить, заметил ли кто поступок Драко, пока невозможно. Новостей ждали и от Кингсли, который присутствовал на министерском совещании — это могло вылиться в неслыханный скандал, пятеро учеников участвовали в схватке с Волдемортом, причем двое из них на темной стороне! Заметили ли их — это предстояло выяснить так же. Официальная версия: Гарри Поттеру необходимо лечение, так что на занятиях он не появится как минимум неделю, Драко Малфой получил травму на квиддичной тренировке, сейчас находится в больничном крыле, беспокоить его нельзя, так что все посещения пока запрещены. Гермиона завтра должна будет отправиться на занятия, но для себя девушка решила, что скажется больной и пропустит понедельник и вторник: одна мысль о том, что он проснется, а ее рядом не будет, приносило ей почти физическое страдание. Столько всего надо сказать, объяснить, попросить прощения…

Гермиона просидела с Драко почти до полудня, до самого прихода мадам Помфри, после она хотела узнать новости, но беспокойная ночь дала о себе знать — девушка решила, что лучше будет сначала принять душ и поспать хотя бы часа два, а уже затем, на свежую голову обо всем узнать подробно. В доме было тихо: кроме трех подростков и мадам Помфри никого не было, и Гермиона скользнула под теплое одеяло и закрыла глаза. Слава Мерлину, все самое страшное для нее уже позади: все живы и почти здоровы, а это главное, со всем остальным они справятся вместе.

* * *

А вот для Пенси еще ничего не закончилось: она так и не смогла ничего узнать. Драко в замке так и не появился, директор пробыл ровно полторы минуты, и она не успела к нему пробиться, а Блейз ее наглейшим образом проигнорировал, сразу же отправившись спать. С одной стороны, такое его поведение, разумеется, вселяло некую надежду: вряд ли бы слизеринец позволил себе отдыхать, если бы с его друзьями что-то случилось — но, с другой стороны, Паркинсон хотела подробностей, а их-то ей предоставлять и не спешили. Все утро и весь день воскресенья прошли в нервных метаниях по гриффиндорской гостиной — первокурсники, и раньше не жаловавшие слизеринских префектов, разбегались от Пенси врассыпную, да и немало обеспокоенные однокурсники подходить не решались.

И даже вечером ей так и не удалось вломиться в комнату Блейза — да что там Блейз, она и к Уизли пыталась попасть, но, судя по всему, юноши спали мертвецким сном, не забыв перед этим наложить заглушающие чары. Уже почти отчаявшись что-либо выяснить, Пенси попытала счастья в последний раз: вновь спустилась в подземелья, в кабинет директора. На ее счастье дверь оказалась приоткрыта, из щели сочился тусклый свет. Девушка бесшумно вошла и замерла на пороге. Да, Снейп был здесь — стоял возле стола, запустив руки в волосы. Лицо с сомкнутыми веками выражало вселенскую усталость, а вся изломанная поза подтверждала необходимость длительного отдыха.

— Профессор! — Пенси постучала костяшками пальцев по распахнутой двери.— Я не помешаю?

Он чуть вздрогнул, услышав ее голос, но не обернулся, только опустил голову еще ниже.

— Профессор, пожалуйста.— Она сделала два шага по направлению к нему, беспокойно вглядываясь в напряженную фигуру, но тот ее перебил:

— Малыш, у меня нет сил посвящать тебя в подробности, давай ты зайдешь завтра…

— Черта с два! — Отлично: значит, никого нет, и можно говорить свободно.— Мне плевать на подробности, я вторые сутки себе места не нахожу: не знаю, что случилось, я не доживу до завтра!— Еще четыре шага, и она стоит прямо за его спиной.— Пожалуйста, расскажи мне…

Северус развернулся и как-то судорожно ее обнял, обхватывая плечи, упираясь подбородком в макушку, вдыхая ее запах. Какие мысли заставляли его сейчас сильней прижимать девушку к себе — Пенси не знала, но вряд ли они были веселыми. Несмотря на это, она успокоилась: теперь все точно будет хорошо, так всегда, когда он рядом — стоит только ему появиться, как все страхи отступают, загадки отгадываются и неясности проясняются. Интересно, он сам знает, сколько способен принести света и тепла? Едва ли…

— Все живы и почти здоровы, тебя такой ответ устроит?— Он запустил руки в ее волосы и стянул резинку, выпуская прямые блестящие пряди на свободу.

— Нет. Что значит «почти»? И где Драко?

— Почти — значит скоро будут, а Драко в надежном месте.— От затылка его пальцы спустились на шею и плечи, легко пробежались, оставляя на коже мурашки, и остановились на груди, развязывая тесемки мантии.

— У него будут проблемы? Он что-то натворил?— Ее дыхание сбилось и самоконтроль норовил ускользнуть сквозь пальцы, однако Пенси из последних сил цеплялась за мысли о друзьях, выяснить сейчас степень грозящей им опасности казалось чем-то наиболее важным, и плевать на его пальцы, скользящие по теплой коже, которые вот-вот окажутся под ее рубашкой, на его губы, от каждого прикосновения которых закипала кровь и слова застревали в горле, превращаясь в еле слышные полустоны.

— Ты же знаешь Драко, он не может без приключений, ему, видимо, слишком скучно.— Он ненадолго замолчал, но все же продолжил:— Проблемы…не знаю, я сделаю все возможное, чтобы их не было. И хватит об этом.— Он подхватил уже мало что соображающую девушку на руки, методично освобождая ее от оставшихся элементов одежды.— Ты устала не меньше меня.— Он направился в спальню, мысленно послав куда подальше планы о более рациональном использовании этой ночи — подождет, сегодня он заслужил поблажку. Он заслужил ее.

* * *

Гермиона проснулась от очень неприятного чувства — будто на тебя кто-то пристально смотрит, не сводит глаз. Первые секунды она просто лежала с опущенными веками, с трудом вспоминая события предыдущей ночи. Все тело противилось подъему, но Гермиона пересилила себя: приоткрыла глаза и аккуратно села на мягкой кровати. Было темно; бросив взгляд на прикроватный столик, где стояли часы, она увидела, что стрелки добежали до 11 вечера. Решая, что же лучше — опять лечь спать уже до утра или пойти и попытаться выяснить последние новости, Гермиона заметила в одном из темных углов комнаты какое-то движение. Девушка судорожно нащупала палочку, но прежде чем она успела хоть что-то сделать, из того угла появилась чуть покачивающаяся тень, которая при ближайшем рассмотрении оказалась невероятно бледным Гарри Поттером.

— Что ты тут делаешь? — почему-то шепотом спросила она.— Тебе вставать нельзя! — И, когда он никак не прореагировал, добавила:— Да сядь ты уже, Мерлина ради, хоть куда-нибудь!— Она поднялась и силой усадила его на разобранную кровать.— О чем ты думал, когда шел сюда?!— не на шутку уже разошлась Гермиона, но Гарри дотронулся пальцем до ее губ, заставляя замолчать.

— Я в порядке,— четким, но немного слабым голосом произнес он, заставляя Гермиону увериться в обратном.— И я здесь не за этим.

— А за чем?

— За тем, чтобы ты мне объяснила пару вещей…

— Неужели это не может потерпеть хотя бы до утра?

— Нет, — помотал головой юноша.— Не может. Я хочу знать прямо сейчас что ты делала той ночью в лесу и какого…кхм,— с уст Гарри было готово сорваться ругательство, но он сдержался,— творится между тобой и Малфоем?— Он выплюнул фамилию слизеринца с таким ядом в голосе, которому позавидовал бы и Снейп.

Гермиона тяжело вздохнула: разговор предстоял явно не из легких, и лучше было бы, если бы Гарри окончательно поправился, но ждать он, видимо, был не настроен.

— Я не знаю, с чего начать,— еще раз вздохнула девушка, заглядывая в усталую зелень глаз друга.— Все как-то…непонятно. От тебя пришел сигнал, ты же не думаешь, что я смогла бы сидеть сложа руки!

-Но ты должна была.

— Брось, Гарри, поставь себя на мое место. Уверена, ты поступил бы также.

— Это была очень большая глупость, Гермиона, наибольшая из всех, что ты когда-либо совершала на моей памяти. Да и из всей затеи с браслетами ничего не вышло…

— Как это не вышло?!— гневно перебила его девушка. — Если бы не браслет, тебя бы оттуда не вытащили!

— Мне не нужно спасение ценой ваших жизней. У меня нет никакого желания рисковать вами еще больше, если такое, конечно, возможно.

— Ты не можешь нас остановить, как бы сильно тебе того не хотелось, Гарри. Мы всегда будем рядом.

— Еще несколько подобных случаев — и не всегда,— невесело усмехнулся Поттер.— Ты не ответила на вторую часть вопроса,— вмиг посерьезнел он.

— Что ты хочешь услышать?— спросила девушка, глядя в окно, за которым виднелось черное, полное звезд небо.

— Правду.— Он взял ее за подбородок и повернул к себе, заставляя посмотреть в глаза.— Гермиона, мне нужно знать правду. Что за сцену я наблюдал, когда вы отводили первокурсников в класс для совместных занятий? Почему он так поступил вчера? Да что вообще происходит между вами двумя?— Все больше и больше распаляясь, Гарри вскочил с кровати, но Гермиона удержала его, потянув за рукав рубашки. Юноша вспоминал все эти мелочи, обрывки, которые сейчас начали складываться в цельную картину. Картину, которая ему очень не понравилась.

— Пожалуйста, послушай. Ты все неправильно понял…

— Да ну? Это можно понять как-то по-другому? Гермиона, он же враг. Пожиратель. Вы ведь ненавидели друг друга, как же вы смогли…

— Выходит, не ненавидели. И он не Пожиратель. Я знаю точно,— перебила она уже готового возразить Гарри.

— Не хочу знать,— замотал головой он и вновь болезненно поморщился.— Но я все равно не могу понять, как ты к нему относишься.

— Этого и я понять не могу,— грустно улыбнулась девушка.— Но намного лучше, чем в начале учебного года.

— А… он к тебе?

— Он и не взглянет в мою сторону, когда очнется,— покачала головой Гермиона.

— Почему?

— Я ему соврала. Я пообещала, что останусь в замке, не пойду за тобой, за ним, а я… Он не простит.

— У Малфоя есть здравый смысл? Ну надо же…

— Гарри, пожалуйста, не нужно…

— А чего ты от меня ждешь? Не посмотрит — тем лучше. Лучше для тебя.

— Ты не понимаешь…

— В точку. Не могу понять, что такого могло случиться, что Малфой перестал быть для врагом и стал… не знаю кем. Ему в любом случае лучше держаться от тебя подальше.

— Гарри, прекрати! Не понимаешь? Так я тебе расскажу!— Гермиона уже не могла остановиться, она, нетерпеливо смахивая непрошеные слезы, рассказала ему про бессонную ночь в начале сентября, про занятия с Пойвелом, про ту жуткую ночь в Северном крыле, про все. Закончив, ее била нервная дрожь, она смотрела на свои сложенные на коленях руки, не в силах поднять взгляда.

Ее плеча легонько коснулась рука Гарри, он притянул к себе уже не сдерживающую рыдания девушку.

— Почему ты мне все сразу не рассказала?— спросил он, гладя ее по голове.

— Я не смогла. Это…это как-то слишком. Прости меня.

— Это ты меня прости. Меня не было рядом, когда я был нужен. Но пересматривать свое отношение к Малфою не буду. Я ему, конечно, благодарен за все, что он для тебя сделал, но любить его за это я не смогу.

— Я и не прошу. Просто мне важно, чтобы ты понял,— успокаиваясь, пробормотала Гермиона, уткнувшись в его плечо.

— Я понял. — «А Пойвела я убью»,— мысленно добавил Гарри, справедливо решив не озвучивать эту мысль при Гермионе.

— Спасибо. Спасибо, спасибо, спасибо,— шептала она, сильнее обнимая его и расплываясь в почти счастливой улыбке.

— Спи уже. Ты устала.

— Ты больше,— поспорила девушка.

— И я,— согласился Гарри.— Уже иду.

— Пожалуйста, не уходи,— чуть замешкавшись, произнесла девушка.— Пожалуйста, я не могу сейчас одна.

— Спи,— Гарри подтолкнул ее к подушке.— Я буду рядом.

________________________________________

Со светлым праздником Рождества Христова!

Воскресенья для Гермионы не было: Драко спал, Гарри постоянно давали какие-то зелья, не пуская к нему никого. Новостей было мало, хотя они были ободряющими: Министерство всерьез занялось разбором этого происшествия — как вышло, что Поттера смогли выкрасть из Хогвартса, с защитой которого сравниться может только резиденция самого Министра? Все показания авроров об участвующих в схватке учеников были резко пресечены Снейпом, который, не терпя возражений, заявил, что его ученики — это исключительно его юрисдикция и пускать в нее авроров он не намерен: не хватало только, чтобы в школьные дела вмешивался Аврорат. В любом другом случае это бы не помогло, но сейчас у Министерства и, соответственно, у Аврората, были дела более неотложные, так что заниматься хромающей дисциплиной семикурсников оставили Снейпу.

Новости из противоположного лагеря, лагеря Пожирателей, были более скудными и невнятными — ясно было только, что маневра Драко никто вроде бы не заметил, а Волдеморт занят выяснениями причин срыва гениально устроенного плана, и обращать внимание на «пополнение» сейчас явно не намерен.

День был серым и каким-то слишком затянутым: с утра была неловкая сцена, когда ее ворвалась будить Тонкс в своей обычной манере — без предупреждения и стука, а, обнаружив вместе с ней Гарри, как-то слишком понимающе захихикала и выскочила за дверь. МакГонагалл не появлялась, так что Гермиону обратно в Хогвартс никто не отправлял, мадам Помфри то была, то исчезала, постоянно заглядывая то к Гарри, то к Драко, и окончательно ушла только поздним вечером, оставив необходимые зелья и строгие указания. Гермиона ходила вялая, за весь день она лишь немного посидела с Драко и поговорила с Гарри, делать что-либо просто не хотелось, все мысли были направлены в одну сторону. Вечером вновь пришла Тонкс — по идее, их должны были охранять несколько авроров, но в этот вечер проводился осмотр территорий вокруг Хогвартса (это единственное, на что дал согласие Снейп), для чего нужны были все авроры, и было решено, что на один вечер хватит одного аврора и защиты самого дома. Уже ближе к ночи, когда девушки пили чай в полутемной кухне, Тонкс не выдержала и спросила:

— Гермиона, что происходит?

— Что?— Она оторвалась от невеселых мыслей и чуть нахмурилась.— В каком смысле «что происходит»?

— Да в прямом. Я что-то вообще ничего не понимаю.

— Я, если честно, тоже,— невесело усмехнулась Гермиона.

— И все-таки, как так вышло, что Малфой...

— Закрыл меня от заклинания? Это долгая история.

— А я никуда не тороплюсь,— нахально заявила Нимфадора.

— Тонкс!

— Что?

— Ты невыносима, тебе говорили?

— Рем, каждый день. Но это к делу не относится.

— Просто мы с ним… мы… — Девушка отчаянно пыталась подобрать слова.— Мы больше не враги.

— Да ну? Мой братец умеет дружить? Вот бы в жизни не подумала…

— Я тоже.

— Мне казалось, ты с Гарри, а ты, выходит, с ним…

— Да не с ним я!— чуть не плача, ответила Гермиона.— Я вообще ни с кем!

— Ага, и именно поэтому ты торчишь тут уже второй день и, как я понимаю, собираешься торчать третий, так?

— Собираюсь,— угрюмо кивнула девушка.— Просто мне нужно ему объяснить… хочу, чтобы он знал.

— Знал что?

— Зачем я туда полезла, почему наврала ему, и вообще…

— Как я понимаю, основная часть повествования заключается именно в этом «и вообще»?

— Да, наверное... Я сама еще не знаю, что буду говорить, слова сами придут, просто я чувствую, что мне нужно, чтобы он понял.

— И простил.

— И простил. Я жду слишком многого, да?

— За свою любовь надо бороться,— задорно улыбнулась Тонкс.— Мне ли не знать.

— Да при чем тут любовь?— возмутилась Гермиона.— Все не то, чем кажется.

— Кажется, мы начинаем утрачивать нить спора,— зевнула Нимфадора.— А это значит, что лучше нам, пока мы вконец не разругались, пойти спать.

— Ты права, пожалуй,— согласно кивнула Гермиона.— И вставать завтра с утра… Ты иди, я уберу посуду и тоже поднимусь.

— Спокойной ночи, Гермиона.

— Спокойной ночи, Тонкс.

Чашки с блюдцами исчезли за считанные секунды, но, вопреки обещаниям, спать Гермиона не пошла.

«Ничего общего с любовью»,— убежденно прошептала девушка, касаясь губами кончиков ресниц, скул, холодных губ… Еще один день — и эти глаза откроются, что она в них увидит?

* * *

— Какого черта, Северус?! Я не намерен больше этого терпеть.

— Люц, сядь, не мельтеши. В который раз ты говоришь одно и то же?

— Вот именно! Вот именно, Северус, это происходит настолько часто, что я сбиваюсь со счета. Он — неуправляем. Он выкидывает черт знает что дома, у него проблемы с дисциплиной в школе, на собраниях происходит вообще что-то несусветное: подумать только, его заметил аврор, это же уму непостижимо! Если бы не вся эта свистопляска с Поттером, нам бы не удалось все замять.

— Возможно. Но ты мало что можешь сделать — разве что забрать Драко из школы и посадить под домашний арест. Только для него это все равно не выход.

— Понимаю. Надо заставить его следовать правилам, а еще лучше — не оставить времени для всего остального.

— И что ты решил?

— Я его женю.

— Прости? — Снейп решил, что ослышался, слишком уж абсурдно прозвучала эта фраза.

— Женю,— упрямо повторил Малфой.— На Рождественских каникулах будет официальная помолвка, а может, еще раньше — посмотрим, а в следующем году — свадьба. Думаю, времени на всякие глупости у него поубавится.

— Ты что, серьезно? Но он не станет слушать.

— Станет,— убежденно мотнул головой Люциус.— Я знаю, куда нужно надавить, чтобы он подчинился.

— Сомневаюсь,— пробормотал директор и чуть громче добавил:— И кто же счастливица?

— Паркинсон. Пенси Паркинсон, кто же еще?— ухмыльнулся Люциус

— Да, действительно, кто же еще,— механически повторил Снейп.

— Ее родители счастливы, да и сама девочка, я думаю, против не будет. Она — отличный выбор, то, что нужно Драко: с характером, но семьи ослушаться не посмеет, зато его отвлечет уж точно,— уверенно вещал Малфой.— Такая кого хочешь отвлечет…

-Когда ты собираешься ему сказать?

-Не знаю, эта его травма…— Он задумался. Снейп решил не ставить его в известность о ситуации, в которую попал Драко — если захочет, расскажет сам, не маленький, а усложнять ему жизнь Северус не собирался. А эта новость о Пенси... Нет, конечно, не гром среди ясного неба, он всегда ждал чего-то подобного, просто где-то в глубине души, на краю сознания притаилась надежда, что она останется с ним подольше...

— ...так как ты считаешь?

— Прости?— Он прослушал начало вопроса.

— Я спрашивал, как ты считаешь — когда я могу ему рассказать? Не думаю, что частые визиты в Хогвартс органично впишутся в мое расписание.

— Не мучайся и пошли сову.— Снейп устало взъерошил волосы.— Что-нибудь построже, как ты умеешь. Пусть скажет все сам Паркинсон, так для них будет лучше. А через неделю я отпущу его домой на выходные, если будет необходимость.

— Так и сделаю,— кивнул Люциус и поднялся из кресла, в которое Снейпу все же удалось его усадить.— В таком случае,— он шутливо поклонился,— не смею больше отнимать у вас время, господин директор.

— Что вы, что вы,— неприятно ухмыльнулся Снейп,— какие заботы, заходите еще.

— А вот это — непременно,— уже серьезно ответил Малфой.— До скорой встречи, Северус.

— До скорой встречи, Люциус.

Светловолосый мужчина исчез в камине, а Снейп устало опустился в свое кресло. Не было печали, так нет же — очередные проблемы с Поттером, Драко с его непонятными отношениями со старостой, и — она…

Боже, как мучительно было отдавать это несуразное темноволосое счастье именно сейчас, когда она стала ему настолько близка!..

* * *

...Вскрик, звук падения и приглушенное ругательство. И кому в очередной раз не спится в половину второго ночи, да еще и в местах, мало годных для сколько-нибудь интересного времяпрепровождения? Снейп бродил по подземельям, не надеясь встретить здесь нерадивых студентов, которых прошляпили старосты, но, видимо напрасно — за поворотом абсолютно точно кто-то был. В два шага мужчина свернул за поворот и сначала никого не увидел, однако, посмотрев ниже, заметил нелепо распластавшуюся на каменном полу женскую фигурку, которая, при ближайшем рассмотрении, оказалась слизеринским префектом — Пенси Паркинсон, в данный момент судорожно сжимавшей лодыжку, зажмурив глаза и закусив губу чуть ли не до крови.

— Мисс Паркинсон?— окликнул ее он, и девушка раскрыла удивленные глаза, неестественный блеск которых был заметен даже при освещении тусклого Люмоса.

— Профессор.— Голос дрогнул, она попыталась встать, однако лодыжку, по-видимому, пронзила слишком сильная боль, и девушка, сдавленно зашипев, плюхнулась обратно на пол.— Я каблук сломала,— объяснила Пенси, храбрясь из последних сил.

— И пару костей в придачу,— констатировал Снейп.

— Простой вывих.— Упрямая девчонка!— Я немного посижу, боль стихнет и все пройдет.

— «Немного посижу» — это в придачу к переломам еще и воспаление легких. Нет уж, вам нужен лазарет и приятная ночь в компании костероста.— Северус присел на корточки и осторожно обхватил начинающую уже опухать лодыжку холодными пальцами. Вопреки его ожиданиям, девушка даже не попыталась отстраниться — лишь на миг прикрыла глаза, а затем с серьезным выражением лица глянула на него.

— Больно?— спросил Снейп, целиком охватывая узкую щиколотку девушки, осторожно касаясь раны.

— Нет, разве это боль?— Она выдавила улыбку. — У вас руки холодные, приятно,— чуть подумав, добавила Пенси. — Но в лазарет я все равно не пойду. Во-первых, просто не дойду, — хмыкнула она, — а, во-вторых, мадам Помфри не будет до завтрашнего утра, нам директор сегодня перед патрулированием сказал.

— Черт, верно. Но проблемы это не отменяет. Значит, вместо больничного крыла вы отправляетесь в мой кабинет, в лаборатории должен быть костерост.— Произнося это, Снейп подхватил девушку на руки и стремительно направился к своим комнатам. Пенси от подобной бесцеремонности просто онемела, не в силах даже возмутиться. Прошла всего пара мгновений, и она уже была аккуратно опущена на мягкий диван, и, пока профессор искал в лаборатории зелье, могла осмотреться. На ее памяти еще ни один студент не был в личных комнатах Северуса Снейпа. Это обстоятельство интриговало и разочаровывало одновременно, ибо здесь не было ничего экстраординарного и необычного: простая, не лишенная уюта гостиная даже не в цветах Слизерина, а какая-то коричнево-бежевая с мягкими креслами и диваном, со стеллажами, полными книг, вдоль стен и большим столом возле пылающего камина, благодаря которому отступал холод подземелий, и становилось как-то светлее и даже спокойней. Захотелось уснуть, но позволить себе этого девушка не могла: когда вернется профессор, придется пить мерзкий костерост и еще полночи корчиться в болях, и хорошо еще, если в одиночестве и в своей комнате, да только на это она почему-то не рассчитывала...

И, наверное, она все-таки задремала, потому что пропустила возвращение Снейпа, то, как она оказалась под одеялом, да и камин, кажется, пылал слабее… С каменным лицом девушка выпила принесенную отраву и откинулась в предвкушении на подушки. Интересно, удастся снова уснуть, прежде чем зелье начнет действовать? Жаль, его нельзя смешивать со снотворными…Чтобы как-то отвлечься, Пенси вновь принялась за изучение небольшой комнаты, но быстро переключилась на ее хозяина, который каким-то образом умудрился переодеться — в свободные брюки и легкую рубашку, неизменного черного цвета. Косая прядь падала на глаза, он выглядел сосредоточенным, когда смотрел на нее. Почему? Что он ожидал увидеть? Еще один болевой спазм прервал на мгновение ее мысли, она чуть прикрыла глаза, чтобы ничем себя не выдать, и тут случилось невероятное: она ощутила у себя на лбу успокаивающее прикосновение его руки. Чертовски хотелось открыть глаза и проверить, что это действительно он, а не игра ее богатого воображения, но она почему-то понимала, что делать это нельзя. Мерлин, неужели он умеет проявлять чувства? Просто не верится...

В ту ночь она так и заснула, прижавшись к его руке, а он не смыкал глаз до самого рассвета, следя за действием зелья и наблюдая, как она спит. Такая упрямая, дерзкая и независимая днем, и такая беззащитная и трогательная ночью — он так и не привык этим контрастам, хотя с тех пор они провели множество ночей вместе. Сначала это были просто разговоры, которые случались, когда они оба случайно сталкивались на патрулированиях — девушка делилась с ним своими страхами и переживаниями из-за войны, из-за шаткого положения родителей, занявших нейтральную сторону, из-за всего — ему почему-то хотелось рассказать обо всем, зная, что он обратит внимание на каждое слово и каждую интонацию, ему просто почти безотчетно хотелось верить. Потом разговоры переросли в редкие вечерние встречи в его кабинете, до той ночи, когда он впервые снял с нее одежду и отнес в спальню. С тех пор она проводила там почти все время после отбоя. Еще — несколько сумасшедших летних встреч, когда она сбегала из-под носа у родителей, он забрасывал все дела, и они встречались в каком-нибудь маггловском отеле, часами наслаждаясь обществом друг друга; а потом ее 7 курс, его директорский пост, война, и они уже почти не расставались, находя время видеться даже днем, вот уж воистину — пир во время чумы…

И теперь он должен был ее просто отдать. Отдать тому, кого она не любит, кто не любит ее, отдать без боя, без эмоций, просто — отдать...

* * *

«Он проснется. Сегодня. А может, уже проснулся», — с такими мыслями Гермиона поднялась в это пасмурное утро понедельника. И плевать на дождь со снегом за окном, плевать на старый угрюмый дом, на все плевать — главное, что сегодня он откроет глаза, и все будет по-прежнему, она очень ради этого постарается, гриффиндорка она или кто, в конце концов!

Быстро сбежав по ступеням со второго этажа, девушка заглянула в гостиную, в которой, однако, никого не оказалось — да и в целом дом выглядел странно притихшим. Гермиона, набравшись храбрости, подошла — почему-то на цыпочках — к спальне, в которой лежал Драко. За дверью была слышна какая-то возня, приглушенные ругательства — слабые, еле слышные, и высокий рассерженный голос мадам Помфри. «Нет, неужели что-то пошло не так? Он ведь должен был проснуться!»— пронеслось в голове у Гермионы за секунду до того, как она распахнула дверь и застыла на пороге.

— А-а-а, мисс Грейнджер, может, хоть вы объясните этому упертому... молодому человеку, что ему нельзя вставать и тем более покидать этот дом,— взбешенно прошипела раскрасневшаяся ведьма, однако Гермиона пропустила ее фразу мимо ушей: все ее внимание было приковано к прикрывшему от усталости глаза Драко, полусидевшего на кровати. Когда прозвучало ее имя, юноша распахнул глаза и прямо взглянул на замершую, боящуюся вымолвить хоть слово девушку. Чего ей стоило выдержать этот тяжелый взгляд!

Спустя мгновение он опустил взгляд, и его губы тронула странная улыбка. Что она означала? Девушка не могла разгадать, потому что в следующем его взгляде была только усталость и немного безразличия.

— Я намерен покинуть этот дом сегодня же, и никакая мисс Грейнджер меня не остановит,— бросил Драко мадам Помфри и устало откинулся на подушки.

Эта глава — собрание моих любимых банальностей, так что считайте, что я вас предупредила)

Ага, как же — так она его и отпустила! Порой Драко рассуждал, что если бы у Волдеморта была хотя бы десятая доля упертости мадам Помфри, Поттеру бы не поздоровилось. Кстати, о Поттере — он ведь тоже в этом доме, да только что-то не высовывается: Малфой уже полчаса слонялся по пыльному дому, одновременно стараясь ни на кого не наткнуться и по-настоящему этого желая. Шаховая ситуация, как он умудрился так вляпаться? Да еще из-за кого? Ладно хоть с ней все в порядке — хотя, с ее талантом находить неприятности, это ненадолго. Что же делать, что делать? Надо рассуждать логически: если он все еще здесь, а не на ковре у Волдеморта, если еще не явился папочка, да что там — даже Снейпа не было, значит, ситуация как-то разрешилась, и паниковать рано. Но как такое могло случиться? Не заметили? Никто? Так не бывает. К тому же, если он здесь — значит, его все-таки заметили, просто не те, а эти. Это, безусловно, плюс, хотя, по сути, мало что меняет, объясняться все равно придется. И в первую очередь перед собой. Еще поворот — и оп-па, какая встреча. Ну надо же, Гермиона Грейнджер, собственной нервно теребящей палочку персоной. Серьезная, нахмуренная, решительная — плохой знак, — значит, его ждет пространная, исполненная умных мыслей речь, слушать которую Драко был не готов. «Прости», — мысленно прошептал юноша, внешне ничем не выдав свои эмоции. Глядя в пустоту, прошел мимо застывшей девушки, чуть задев ее плечом. Вряд ли, конечно, ее проняло, но лишний раз не помешает, решил Малфой, возвращаясь в отведенную ему спальню. Чем черт не шутит: вернется еще Помфри, а его нет — вот крику-то будет...

Думать о всякой ерунде удивительно приятно. Здорово отвлекает от действительно важных мыслей.

* * *

И не смей реветь, дура, сама виновата, и прекрасно об этом знаешь. И никто и не ждал, что он забудет нарушенную клятву, никто не обещал непринужденной беседы при первой же встрече. В такие моменты впору ненавидеть надежду, она бьет куда сильнее всех колких взглядов и проигнорированных вопросов. Нет ничего больнее обманутой надежды — это Гермиона Грейнджер знала не понаслышке.

— Малфой!— Ее голос звенел в узком коридоре, а он даже головы в ее сторону не повернул. Нужно, просто жизненно необходимо заставить его выслушать ее версию. Он поймет, он умный, но для этого нужно, чтобы услышал. Как? Петрификус Тоталус? Инкарцеро и Силенцио? Да после такого он из принципа к ней не подойдет, и будет прав, тысячу раз прав.

Весь день Гермиона не выходила из своей комнаты: старалась придумать хоть один мало-мальски подходящий способ примирения с Драко, но в голову лезла одна чепуха и ничего дельного. И где ее хваленый аналитический склад ума, когда он так нужен?!

Почти обессилев, девушка тихо выскользнула из комнаты и спустилась в пустую кухню, чтобы выпить стакан молока — что-то съесть сейчас она просто не могла, кусок в горло не лез. Уже поднимаясь наверх, девушка заметила струящийся свет из-за неплотно прикрытой двери, ведущей в спальню слизеринца. И — черт ее дернул или ангел подтолкнул — она, не задумываясь, фактически ворвалась в его комнату, наложила запирающее заклятие и, не давая юноше опомниться и хотя бы подняться с постели, быстро подбежала к нему, толкнула в грудь, заставляя лечь обратно, и уселась рядом, удерживая его в подобном положении собственным весом, навалившись на него, что есть силы.

— Какого…— начал было возмущаться Малфой, но Гермиона не дала ему закончить, приложив палец к губам:

— Слушай. Просто молчи и слушай, говорить будешь потом. Все не так, как тебе кажется. У меня и в мыслях не было врать тебе, да я и не врала — вспомни наш разговор, я не обещала, что останусь. Я просто физически не могла остаться, не могла быть сторонним наблюдателем, пойми, это слишком, слишком... тяжело, даже для меня. И я до последнего момента не знала, как мне поступить, но Гарри, Рон и… еще ты... это — моя жизнь, мой смысл, без вас моего мира не станет, и я не могу безучастно наблюдать в то время, когда могу помочь, когда могу хотя бы просто быть рядом. По ночам мне снится, что война закончилась, Волдеморт победил, а вас... вас нет больше, и я просыпаюсь с криками и слезами. И я пойду на все, чтобы не допустить этого кошмара в реальности, я пойду на все, ради жизни моих близких. Может, это кажется безрассудным, глупым, опрометчивым — называй как хочешь, но я так чувствую и я не могу иначе. Просто не могу.— Девушка полностью выдохлась, она больше не могла вымолвить и слова, еще чуть-чуть — и она разрыдается, как первокурсница.

— Закончила?— жестко спросил Малфой, глядя не на нее, а куда-то в сторону. Она нервно кивнула, судорожно набирая воздуха в легкие, однако он застревал где-то в горле, не давая сделать полноценный вдох.— А теперь можешь идти.

— Но, Драко...

— Иди. Просто уходи.

Гермиона, закусив губы до крови, неуклюже сползла с кровати и, пробормотав «Алохомора», вышла из полутемной спальни, так и не узнав, каких нечеловеческих усилий стоило Драко самообладание, когда она настолько близко — руку протяни и дотронься. Его губы и грудь до сих пор жгло от ее прикосновений, в комнате витал ее запах, она была повсюду, и так сложно было скрыть, насколько сильно он ждал ее — этих прикосновений, этих жестов, этих слов... Но он отлично осознавал необходимость донести до нее все совершенные ею ошибки, показать, что с ним нельзя, как с мальчишкой, что он не прибежит по одному мановению ее руки. Просто дать понять, насколько сильно она ошиблась, и закрепить, чтобы больше ничего подобного не повторялось. Да, это казалось просто жизненно необходимым, а сердце, если на то пошло, можно и не слушать, это не так важно. Наверное...

* * *

Идиотка, на что она рассчитывала?! Слезы катились по щекам, но Гермиона не обращала на них никакого внимания, просто зло смахивала ладонью и продолжала брести по нежилой, темной части дома. Она уселась на один из широких пыльных подоконников, бессмысленно уставившись в темное, беззвездное небо. Такое же беспросветное, как вся эта чертова ситуация. Что делать теперь, она не знала, не имела ни малейшего понятия. Ее гриффиндорское упорство не привело ни к чему хорошему, связные мысли ее не посещали, все, чего хотела девушка, это остаться наедине со своими проблемами, просто переждать, перетерпеть это почти нереальное чувство потери.

Но, как водится, побыть наедине с собой не получилось: в нескольких коридорах от нее девушка услышала какой-то шум, похожий на звук тихих шагов. Кто-то, кем бы он ни был, шел совсем рядом, а меньше всего Гермионе сейчас хотелось кого-то видеть, с кем-то говорить, да еще и объяснять свое состояние. Девушка резво спрыгнула с подоконника, даже, видимо, слишком резво — ее левая нога попала в выбоину в паркете, и Гермиона упала на колени, с приглушенным шипением; ощутимо ныла щиколотка, да и коленки она точно разбила. Отличное окончание отличного дня. Видимо, все, что ей теперь осталось — язвительность.

Прекращая жалеть себя, Гермиона кое-как поднялась и, морщась и чуть прихрамывая, но стараясь не шуметь, направилась к выходу.

Она отчаянно заглушала внутренний голос, практически кричащий, что что-то здесь не то. К черту интуицию, ее у Гермионы никогда не было, ну и что, что стало темнее, просто ночь вступила в свои права. Ну и что, что звуки все приглушеннее и приглушеннее, просто у нее от боли уши заложило. А вот логически объяснить захлопнувшуюся прямо перед ее носом дверь Гермиона не смогла, сквозняка не было, не было даже намека на легкий ветерок. Еще секунда — и она перестала видеть дверь, хотя та была в полуметре от нее. Тьма подступила очень близко и была настолько насыщенной, что, казалось, ее можно потрогать руками. Девушка, испуганно озираясь, силилась рассмотреть хоть что-то вокруг себя — но тщетно, тьма была всепоглощающей, а затем появилось кое-что еще…чувство, что из тьмы на нее кто-то смотрит. Гермиона судорожно сглотнула и сделала пару шагов назад, наткнувшись спиной на подоконник — как, он ведь был дальше! А чувство чужого присутствия стало почти невыносимым, казалось, еще чуть-чуть — и она сможет рассмотреть в этой абсолютной черноте горящие глаза. Или не глаза вовсе... Откуда-то из глубины комнаты девушке послышалось легкое шипение, а затем раздался столь же еле слышный, но все же различимый скрип половиц… У нее на руках встали дыбом волоски, кожа покрылась мурашками, Гермиона не могла ни о чем думать, ее мозг полностью сковал страх. Кто-то или что-то, находящееся совсем рядом — на расстоянии вытянутой руки — действительно ее напугало. Еще один скрип — сзади слева, и снова шипение, только теперь, как показалось, прямо в ухо, и девушка не выдержала — закричала, но голоса своего не услышала, опять оглушающая вязкая тишина и опять бередящее душу шипение. Казалось, еще секунда — и она сойдет с ума, просто не выдержит этого ощущения, когда сердце почти вырывается из груди, а кровь, вопреки всем законам анатомии, стынет в жилах, когда трудно сделать вдох из-за того, что сдавило грудь, когда до боли всматриваешься в темноту, но не видишь ничего, даже собственных рук…

— Ридикулус!

Распахнутая дверь, свет из окна и из глубины дома, светловолосый всклоченный парень в проеме, четкие звуки: биение собственного сердца, чей-то громкий смех с первого этажа — она отмечала это все чисто автоматически. Боггарт. Всего лишь боггарт, ну конечно, Мерлин, как просто — ЗОТИ, 3 курс. Лучшая ученица не смогла справиться с боггартом, детский сад. Вот только все эти рассуждения, насквозь пропитанные здравым смыслом, почему-то совсем не помогали: Гермиону продолжало трясти, казалось, пройдет мгновение, и кошмар вернется вновь, только на этот раз никакой Ридикулус ее не спасет. Она потерянно оглянулась, будто впервые видя эту комнату, не понимая толком, как здесь оказалась, подобрала отчего-то валяющуюся на полу палочку и прошагала, прихрамывая, к выходу. Драко невольно отшатнулся: он никогда не видел у нее такого пустого лица, потерянного взгляда в никуда, опущенных безвольных рук; палочка вот-вот вновь выскользнет сквозь пальцы, джинсы на коленках пропитались кровью. Гермиона прошла мимо, даже не взглянув на Малфоя, а ведь еще полчаса назад она бы много отдала за возможность просто побыть рядом.

— Эй, ты в порядке?— неуверенно спросил Драко, но ответа не дождался.— Черт, Гермиона!— Он догнал ее в два шага, обхватил за плечи и прижал к стенке, как следует встряхнув. — Посмотри на меня!— Он приподнял ее лицо за подбородок, встречаясь с девушкой глазами. Пустые. Даже не карие, а почти серые, как у него. И он мог на нее злиться? Мерлин, какая ерунда! На нее невозможно злиться, невозможно находиться на расстоянии. Он аккуратно погладил девушку по щеке, реакции, как и прежде — ноль.— Что у тебя с коленями?— Драко решил зайти с другой стороны, он опустился на корточки перед девушкой и осторожно задрал одну штанину. Разбитые в кровь коленки. Когда успела?

Он взял палочку и произнес заживляющее заклятие, проделав то же самое и со второй ногой, затем вновь поднялся, поравнявшись с ней. Смотрит в глаза, но такое чувство, будто не видит, в упор.

— Гермиона!— Драко вновь погладил ее по щеке.— Ты меня слышишь? Бояться больше нечего, это всего лишь боггарт, он больше не вернется, мы позовем Люпина, и тот его словит, будет показывать третьекурсникам,— шептал он девушке на ухо успокаивающие глупости. Спокойный тон, ласковые прикосновения — она потихоньку приходила в себя, но слишком медленно и вяло.— Не бойся.— Драко коснулся ее губ, согревая своим дыханием.— Ничего страшного тут нет.— Он продолжил целовать ее более настойчиво, но по-прежнему мягко и спокойно. Девушка покорно приоткрыла губы, и Драко не выдержал: казалось, он не целовал ее вечность, эти губы, эти скулы, подбородок, лоб, глаза. Его поцелуи были беспорядочными, встревоженными, и это сработало лучше слов и встрясок — мгновение спустя он ощутил на своей шее ее пальчики, она вся обмякла и прижалась к нему что есть силы. Он ощутил на ее щеках солоноватый привкус — это были слезы, но это были слезы избавления, она смешно, по-детски всхлипывала, но так и не дала Драко отстраниться, чтобы успокоить ее: Гермионе его прикосновения и поцелуи были так же необходимы, как и ему самому.

______________________________

Название — цитата из к.ф. Троя

I know,

That you're wounded

(с)Pain, Three Days Grace

— Ты не смеешь мне врать, я не потерплю!— Девушка гневно сдвинула брови, глядя на флегматично перелистывающего какие-то записи мужчину.

— Мисс Паркинсон, у вас проблемы?— Снейп нехотя оторвался от журналов успеваемости и устало посмотрел на напоминающую сейчас маленький тайфун девушку.

— Да нет, это у тебя проблемы, причем серьезные. Ничего не хочешь мне объяснить?

— А я должен?

— Должен и еще как! Я ничего не понимаю!

— Боюсь, улучшить ваши умственные способности я не в силах.

— Сев!— Она перебила его, не в силах слушать дальше. Слизеринка заметно нервничала, прерывисто дышала, ее щеки раскраснелись, из прически выбились несколько прядей, грудь поднималась в такт дыханию, и Снейпу пришлось заставить себя отвести взгляд, пока он не отступил от задуманного.

— Мерлина ради, только давай без скандалов, ты знаешь, я их не выношу.

— Да плевать мне, что ты выносишь, а что нет! — взорвалась девушка. — Я хочу знать, какого черта ты меня игнорируешь? Я пыталась пробиться к тебе вечером в воскресенье, весь понедельник и сегодня! Ты недосягаем! Сев, скажи, что-то случилось? Проблемы с Драко? Что-то дома? Я хочу знать.— Из-под упрямого взгляда проскальзывало неподдельное беспокойство, но Снейп запретил себе обращать на это внимание. Уж что-что, а самоконтроль у него был железный. «Прости, то, что я собираюсь сейчас сделать, больно ударит, но это необходимо, а боль быстро пройдет. Просто сменится ненавистью. Ты молода, ты скоро забудешь, у тебя наконец-то начнется нормальная жизнь, а не это непонятно что».

— Мерлин, малыш, как можно быть такой непонятливой? — Чуть растягивая слова, безразличие вкупе с мрачным удовольствием — поверит, никуда не денется, из него бы вышел гениальный актер. — Неужели я должен объяснять все на пальцах?

— Что, Северус? Да скажи же ты толком!

— Ты. Мне. Надоела. Что здесь непонятного? Нельзя же быть такой навязчивой, в самом деле!

— Я... что? Но…— Девушка была явно растеряна.— Но это же неправда! Я не знаю, за что ты так со мной, но...

— Малыш, не льсти себе. Ты тут вообще не при чем. Просто мне это наскучило, вот и все. Ты ведь не рассчитывала, что это действительно всерьез? Не может быть, чтобы рассчитывала, ты все-таки не настолько глупа.

— Что ты говоришь?— Девушка отступила на два шага, неверяще глядя в его глаза, стараясь рассмотреть причину этих слов в его взгляде.

— Это было забавно, даже весело иногда, неплохое развлечение после тяжелого дня. Развлечение — не более. Но нужно уметь вовремя останавливаться, пока все не успело превратиться в рутину. Просто сказать спасибо и до свидания.

— До свидания?

Она ничего не понимала. Разум просто отказывался воспринимать такую реальность, ведь он не может действительно так думать, он не мог ей врать все это время! Ведь не мог же! Да, она не знает его до конца, да это, наверное, и невозможно, но она его чувствует! Или чувствовала? Прежде он никогда не говорил ей подобных вещей, никогда не обижал, даже в шутку. Прежде все было куда как непросто, но они находили выход вместе, они…

— Малыш, не заставляй меня повторять дважды.

Это не его глаза, не его голос, не его ухмылка. Все чужое, она этого прежде не видела. Неужели она действительно настолько глупа, что дала себя обмануть? Обман? Но ведь сердце не обманешь!

— Тебе лучше уйти, прямо сейчас.

— Сев...

— Уходи. Ты выглядишь жалко.

Последняя фраза — как пощечина.

Она выскочила за дверь, не дав себе опомниться, гордость и так уже давно кричала в ее голове, что ни один мужчина не вправе говорить ей подобное. Но ведь это Он. Мерлин, как больно. Не ожидала. Не ожидала? Ха! Слишком мягко сказано — даже в самых страшных снах не могла предположить! Тысячу раз прав был Драко, говоривший ей, что нельзя доверять кому бы то ни было на сто процентов, что нельзя открываться человеку полностью, ничем хорошим это кончиться не может. Но раньше она не хотела, чтобы это заканчивалось. Конец. Конец? Слезы против ее воли катились по щекам, она ненавидела себя за эту слабость, но поделать ничего не могла. Наверное, это обычная реакция, когда твою любовь убивают.

У нее подкосились ноги, она упала коленями на ледяной каменный пол, не в силах больше терпеть чувства, когда разрывается душа, пусть физическая боль хоть чуть-чуть заглушит ее. А ведь раньше она считала, что у нее нет души. Есть — что же еще может так болеть? Какое мерзкое чувство — любовь, какую захлестывающую волну боли оно в себе несет. Никогда и никого она больше не полюбит...

* * *

— Правда, ты рад?— Гермиона саркастически подняла бровь, весело поглядывая на недовольного Гарри.

— Несказанно.— По его тону явно угадывалось неистовое желание послать Снейпа с его кретинскими планами куда подальше.— Просто восхитительная идея — ни с того ни с сего отправить нас в Хогвартс на ночь глядя с тем, чтобы держать там в больничном крыле. Ничего более гениального и придумать нельзя.

— Но наше отсутствие выглядит подозрительным, мы не могли тут оставаться долго, ты же знаешь.

— Ну, вот тут я бы поспорил — ты тут действительно непонятно что делаешь,— простодушно развел руками Поттер, стараясь не рассмеяться, глядя на притворный гнев нахмуренной девушки.— Малфою тут тоже, мягко скажем, не рады, а вот я был бы не против и еще неделю-другую поболеть.

— Тоже мне, больной! Вот в больничном крыле под бдительным присмотром мадам Помфри — болей себе на здоровье. Тем более, что ты все равно ничего сделать не можешь,— весело закончила она.

-А тебя, я смотрю, расписанные мной перспективы не прельщают,— кисло заметил Гарри, в сто пятьдесят восьмой раз оглядывая комнату на предмет забытых вещей.

— Нисколько. Не хочу пропускать занятия, и с вами расставаться не хочу. И вообще, хватит болтать и оттягивать неизбежное, нам еще надо будет зайти к директору, сразу, как прибудем.

— А это-то зачем?— вскинулся Гарри.

— Чтобы лишний раз полюбоваться на тебя, радость моя,— нараспев ответила Гермиона.— И убедиться, что ты действительно отправишься в больничное крыло, а не в комнату префекта Гриффиндора.

— Точно. Надо думать о хорошем. Джинни-Джинни-Джинни,— как мантру повторил Гарри имя рыжеволосого счастья, по которому он скучал здесь больше всего. Помогло. Правда, совсем чуть-чуть.

— Идем уже, нас наверняка ждут дольше всех.

Ребята спустились в залитую светом гостиную, где вертелась непоседливая Тонкс, что-то рассказывающая глядевшему на нее с трогательным снисхождением Ремусу, нетерпеливо переминалась с ноги на ногу Молли, старясь вспомнить, все ли она сделала, что было нужно сделать. В одном из кресел Гермиона увидела крайне недовольного Драко, которого в это кресло усадили явно насильственным образом, и напряженную мадам Помфри, которая, чуть взмахивая палочкой, проверяла его самочувствие.

— Ну наконец-то!— всплеснула руками мама Рона.— Вы где были так долго?

— Мне пришлось буквально отдирать его от кровати,— не преминула пожаловаться Гермиона, игнорируя тычок от Гарри.

— Ох, мальчик мой,— Молли глядела на него с нескрываемой тревогой.— В школе тебе будет лучше.

— Я знаю,— как-то неубедительно улыбнулся он, не зная, что еще сказать, но положение спас Малфой, которому вконец осточертело такое пристальное внимание к своей персоне со стороны обнаглевшего медперсонала:

— Да займитесь вы уже, наконец, Поттером!— Он нервно поднялся, практически не пошатнувшись, и отошел как можно дальше от Поппи.

Ведьма недовольно покачала головой, но возвратить беглеца не пыталась — видимо, поняла, что его терпение было на пределе.

-М истер Поттер, подойдите ко мне, я должна убедиться, что вы можете путешествовать через камин.

Мизансцена сменилась, в кресло покорно опустился ко всему готовый Гарри, Тонкс отправилась через камин в кабинет директора: проверить, открыт ли доступ и доберутся ли они без приключений, Люпин что-то тихо говорил миссис Уизли, а Драко, скучающе ухмыляясь, подошел к Гермионе:

— Ну, хоть кого-то радует этот отъезд.— Он заметил мимолетную улыбку, то и дело посещающую ее лицо.

— А ты-то почему не рад?— удивилась гриффиндорка.— Мне казалось, тебе здесь не слишком нравится.

— Ну, в больничном крыле, да еще и в компании Поттера мне будет нравиться еще меньше.

— Вообще-то я все слышу,— вяло огрызнулся Гарри, но на него не обратили внимания.

— Я буду вас навещать,— торжественно пообещала Гермиона, а Молли выглянула из-за плеча Ремуса и недоумевающе уставилась на болтающих ребят: на ее памяти еще не было случая, чтобы кто-то из друзей ее сына спокойно разговаривал с человеком, носящим фамилию Малфой.

Этот взгляд заставил Гермиону нахмуриться. А ведь это всего лишь Молли, которая настроена к ней дружелюбно, а что будет, когда о — кхм — о них узнают в школе? Разговоры за спиной, шушуканья, дурацкие вопросы, на которые придется отвечать — сможет ли она это выдержать? Ну ладно еще просто одногруппники, но как к этому отнесутся люди, чье мнение ей не безразлично? Рон? Джинни? Невилл? Смогут ли они понять ее? Стоит ли оно того? Безмятежное настроение улетучилось, когда обрисовались новые проблемы, ведь было понятно, что Драко просто из принципа не согласится хранить то, что между ними происходит в тайне, просить его об этом было просто немыслимо.

— Не бери в голову,— еле слышно произнес юноша, уловивший перемены в ее настроении.— Просто наплюй,— лаконично посоветовал он, мысленно прикидывая, какую реакцию вызовут у нее школьные сплетни, если она так ярко чувствует малейший интерес, направленный в их сторону. Ох, непросто им придется в Хогвартсе, куда как непросто…

— Хорошо, мистер Поттер, думаю, вы уже можете отправляться,— наконец произнесла мадам Помфри, прекратив произносить заклинания, но все еще с тревогой поглядывая на обоих юношей.— Но учтите, вы оба, что если через час вас все еще не будет в больничном крыле, вам придется принять довольно неприятное зелье от травм, а уж травмы я вам организую.— С этими словами, женщина взяла щепотку летучего пороха и скрылась в зеленом пламени широкого камина.

— Мерлин, как патетично,— закатил глаза Драко и, взглянув на Гермиону, произнес:— Леди — вперед,— пропуская ее к камину.

Еще пара мгновений — и все трое отряхивались от золы, стоя на пушистом ковре директорского кабинета. Мадам Помфри уже не было, была только позевывающая Тонкс:

— Я пришла, директора уже не было,— сообщила она, оглядывая чуть растерянных ребят.— Он, наверное, у себя в подземельях, вам бы нужно побыстрей его найти, мы и так затянули ваше отправление. А я загляну к вам через пару дней,— пообещала девушка, обращаясь преимущественно к Гермионе.

Они попрощались с убегающей Тонкс и побыстрей покинули кабинет директора. Странно, но каждый из них чувствовал себя здесь как-то неуютно, это было явно не то место, в котором хотелось задержаться надолго.

На пути к подземельям им никто не встретился: была почти полночь, все ученики были в своих комнатах, а старосты бродили по каким-то другим коридорам. Всю дорогу они шли молча: Гарри размышлял о том, сколько времени его заставят проваляться в больничном крыле, и разрешены ли будут хотя бы посещения. Драко размышлял о том, сколько всего из того, что произошло, известно его отцу и когда удастся расспросить Снейпа обо всем без посторонних, а Гермиона просто шагала рядом, не решаясь нарушить царившее молчание и тем самым что-нибудь испортить. Коридоры, лестницы, опять коридоры — все так, будто они никуда и не уезжали, будто не было тех дней в доме на Гриммо, не было похищения и вызова… Девушка слишком глубоко погрузилась в мысли и не сразу заметила ни с того ни с сего замерших юношей — она сообразила, что что-то не так, лишь когда они оба синхронно ухватили ее за руки, заставляя остановиться.

Странный звук, потом что-то похожее на приглушенные всхлипы в полутемном крыле, прямо рядом с кабинетом Снейпа. Пара шагов — и можно рассмотреть фигуру, сидящую, будто в изнеможении, на полу: легкая мантия, рассыпанные по плечам волосы — девушка. Справа от Гермионы как-то странно напрягся Малфой, а потом, отпустив ее руку рванул к рыдающей школьнице:

— Пэнс? Что случилось?

Паркинсон? Что она здесь делает, да еще в таком виде? Похоже, Драко волновали те же вопросы, но слизеринка удовлетворять их любопытство была явно не намерена. Малфой осторожно поднял сотрясаемую дрожью девушку и, поддерживая за плечи, повел прочь, знаком показав гриффиндорцам идти к директору.

Снедаемая любопытством, Гермиона, предварительно постучавшись, шагнула в незапертую дверь, давая себе обещание сразу после разговора со Снейпом найти Драко и обо всем того расспросить.

Алло, милиция? У меня в зеркале труп.

© emjane

— Вы уверены, что точно поняли все мои указания?

М-да, худшие опасения Гарри подтвердились: Снейп был не в духе — и это очень мягко сказано! — и ни о каких поблажках и речи быть не могло. Постельный режим минимум на неделю, пока не будут "проведены все осмотры", никаких посещений, вообще ничего. Гермионе надлежало проконтролировать, чтобы все было исполнено точно, к тому же за время ее отсутствия накопилось много претензий к работе префектов, что также требовало незамедлительного внимания.

— Да, директор. — Гарри изобразил смиренную покорность, но тут же добавил, чтобы его слышала только Гермиона:— Не жизнь, а сказка.

— А на что ты рассчитывал?— кисло поинтересовалась Гермиона и, не дожидаясь ответа, спросила у Снейпа:— Мы можем идти, директор?

— Идите. Хотя нет, постойте, а где мистер Малфой?

— Он...— Девушка замялась, не зная, что ответить.

— Мы по пути встретили Паркинсон — видимо, они разговорились. — Да, Гарри Поттер, покрывающий Малфоя — такого мир еще не видел. Ну, и не увидит.

— Ах, ну да, у них ведь теперь много тем, требующих обсуждений, надеюсь, после беседы со своей невестой, он все же почтит меня своим присутствием.

— Невесты? — Гермиона автоматически переспросила, не вникнув до конца в смысл сказанного. Она что, ослышалась? Да нет, точно ослышалась! Вон как вдруг нестерпимо разболелась голова, и все вокруг закружилось, да и уши будто заложило...

— Вы можете идти.— Жесткий взгляд, не терпящий возражений, должно подействовать — Поттер ухватил свою подружку за руку и практически выволок из его кабинета. Мало у него было сегодня проблем, так еще и эти бестолковые гриффиндорцы. Снейп устало опустился на кресло, прикрывая глаза. Все, сегодня он больше никого видеть не может, Драко подождет и до утра — тем более, он сейчас с Ней, ей понадобятся утешения, а это наверняка займет всю ночь...

Запирающее заклятие, за гобеленом — проход в спальню, «Нокс!», упасть на кровать и не думать ни о чем до самого утра...

* * *

— Невеста? Гарри, он сказал «невеста»?

Горящие глаза, даже сумрак ночного коридора не может их скрыть, рука, судорожно вцепившаяся в его предплечье. Ох, что ты ждешь от меня — чуда?

— Да, он так сказал. — Как же ему чертовски не хотелось делать ей больно!

— Но... но что это значит? Как это — невеста, почему?

— Гермиона. — Потерянное выражение лица, пытается осознать.— Гермиона, послушай меня,— встряхнуть хорошенько, чтобы пришла в себя.— Ну, это же Снейп, мало ли что ему взбредет в голову. Может, он сказал это, чтобы тебя позлить, или еще для чего...

— Но зачем...

— Мерлин, не думал, что скажу что-то подобное, но просто пойди, найди Малфоя и спроси все у него, так будет лучше. Понятно?

— Да. Да, я так и сделаю. А ты, ты иди: тебя ждет мадам Помфри,— рассеянно пробормотала девушка, ее мысли явно витали где-то за пределами этих подземелий.

* * *

Случилось что-то страшное.

Что-то действительно, по-настоящему, страшное, потому что Драко никогда прежде не видел Пэнси в подобном состоянии, а знал он ее с детства.

Слезы все не иссякали, а ведь она плакала уже полчаса, беззвучно, горько, безнадежно. Драко не добился от нее ни слова с тех пор, как вывел из подземелий и привел в свою комнату — одни только рыдания, слезы катились из-под опущенных ресниц, чуть подрагивали плечи.

Что делать, юноша не знал, женские слезы всегда его обезоруживали, благо видел он их не часто. Что делать, что делать? Драко притянул рыдающую девушку к себе, поглаживая по плечам. Холод — она была совсем холодной, Мерлин, ну это уже ни в какие ворота — так и заболеть недолго!

— Пэнс, черт возьми, я сейчас плюну на все и отведу тебя к Помфри,— окончательно разозлился Драко.— Пусть вольет в тебя успокоительное или еще что-нибудь...

— Только пугать не надо,— попробовала ухмыльнуться сквозь слезы слизеринка, но вышло плохо. По крайней мере, она попыталась взять себя в руки.

— Расскажешь? — тихо спросил Драко, чуть поглаживая ее по волосам, но девушка лишь покачала головой: Мерлин, как же отвлечься, перестать думать обо всем этом? А тут еще Драко, как назло. Когда же это кончится...

— Подожди здесь,— Он аккуратно отстранился и вышел в соседнюю дверь. По пути — взгляд на часы, время к полуночи — черт, Снейп убьет. Но оставить девушку в подобном состоянии — немыслимо, об этом не может быть и речи.

Драко быстро вошел в душевую, бросил взгляд в зеркало — мда, приятного мало, плеснул в лицо ледяной водой и открыл краны, быстро набирая горячую ванну — если она не согревается в теплой комнате, да еще и в его мантии, лучше поможет горячая вода.

Обратно в гостиную — девушка замерла на диване в той же позе, что он ее оставил. Плохо. Ох, узнает он, из-за кого Пенси в таком состоянии, мало тому не покажется точно. Безнаказанно обижать его близких не позволено никому.

— Пэнс, — Он аккуратно поднял девушку, придерживая за плечи. Она непонимающе взглянула на него, впрочем, эта эмоция быстро стерлась с заплаканного лица, сменившись безразличием.— Горячая ванная, тебе надо согреться.

Она чуть пожала плечами, а ведь в другой раз непременно послала бы его куда подальше, как пить дать. Ну ничего, немного времени, и он вернет ее в обычное состояние, во всяком случае, очень постарается. А пока — осторожно завести в ванную, такое ощущение, будто она не осознает, где находится. Сбросить мантию — тоже холодная, как и вся ее одежда, как и она сама, стянуть рубашку, к черту пуговицы, через голову, сбросить брюки — будь девушка в обычном состоянии, уже десять раз выставила бы его за дверь, а сейчас — даже не поежилась, стоя перед ним без одежды. Осторожно опустить в воду, стянуть резинку с волос, убрать их за уши, чтобы не закрывали глаз. Вода горячая, даже, пожалуй, слишком, но девушка, сидящая в ней, явно этого не чувствовала — ох, где же ты сейчас, Пенси, где ты?

— Я здесь.— Он что, произнес это вслух? А она ответила — машинально, даже не осознав вопроса.

— Да уж вижу. Тебе теплее стало?

— Стало,— не поднимая головы, кивнула Пенси. Подтянула к груди коленки, обхватила их руками, опустила голову и закрыла глаза.— Тепло.

— Две секунды посиди, я пойду, принесу полотенце.— Драко, бросив внимательный взгляд на никак не отреагировавшую девушку, вышел из ванной и прошел в свою комнату.

Как-то холодно, даже слишком. Распахнутая форточка — ну да он ее и не запирал, на столе — разбросанные домашние работы, которые раньше лежали ровной стопкой, два маленьких черных перышка — здесь явно был его филин — и пергамент.

Ну, картину восстанавливать долго не пришлось — письмо от отца, вон их герб в сургуче, филин явно ждал, пока явится хозяин, не дождался и сам отцепил письмо. Да только вот откуда такая официальность? Все записки (назвать их письмами язык не поворачивался) обычно написаны наспех, перевязаны обычной лентой, а здесь — сургуч, печать, явно что-то не то...

Драко нахмурился, разворачивая письмо.

Первая мысль была детской — ущипнуть себя побольнее, уж больно все это было похоже на сон, вторая мысль была нецензурной. Когда же Драко заставил себя отбросить все эмоции и обиды, поборол желание сейчас же, сию же секунду написать ответ, причем в выражениях вроде «милый папочка, хватит держать меня за ребенка» или нечто абсурдное, типа «боюсь, отец, ты опоздал, я уже помолвлен с небезызвестной тебе Грейнджер», юноша понял, что эта очередная прихоть отца может сослужить ему неплохую службу.

Какая его главная проблема на текущий момент? Правильно, Пенси. А ее это письмо тоже ой как касается, причем она, если верить письму (а отчего же ему не верить), еще ни о чем не знает — миссию просветить свою нареченную Люциус столь любезно предоставлял Драко. Во всяком случае, что бы там у Паркинсон ни случилось, эта новость сможет перекрыть предыдущую, Драко был уверен. Уж у него, во всяком случае, способность думать о чем-то еще, пропала бы на несколько минут минимум. А больше ему и не нужно — за это время он вытянет из Пенси все ее беды и тогда попытается помочь.

Драко вытащил из комода полотенце, подумал и сбросил свитер, оставшись в рубашке. Расстегивая манжеты и закатывая рукава, юноша, насвистывая что-то беззаботное, вошел в ванную, объявив с ходу:

— Знаешь, милая моя невеста, у меня для тебя чудесная новость!

Что что-то не так, Драко понял сразу, по витавшему в ванной напряжению. Пенси нервно смотрела куда-то в сторону, озадаченно хмурясь, ее потерянный взгляд куда-то делся, на лице вновь была гамма эмоций. Не успев сообразить, из-за чего произошли подобные метаморфозы, Драко повернулся вправо, проследив за взглядом своей «нареченной» и захотел провалиться под землю — на него, выражая полную степень непонимания, пристально смотрели карие глаза Гермионы Грейнджер.

______________________________________________________________

Эту главу мне хотелось назвать лаконично: "Идиот", но я себя пересилила)

«Да где же тебя черти носят?» — Гермиона побывала в комнате Паркинсон: пусто и тихо, у мадам Помфри — «Мистер Малфой не появлялся, но как только найдете его, немедленно отправьте ко мне!», в их общей гостиной тоже никого не было, но тут девушку привлек плеск воды. Гриффиндорка, не давая себе ни о чем подумать, практически ворвалась в ванную, да так и застыла на месте: Драко не было, зато вместо него была Паркинсон. Голая Паркинсон. Голая Паркинсон в ванной Драко Малфоя.

Слизеринка подняла заплаканное личико, чтобы посмотреть, отчего так громко хлопнула дверь, и Гермиона готова была поклясться, что они сейчас демонстрировали на удивление идентичные эмоции: абсолютное непонимание происходящего. Пенси рефлекторно попыталась встать, но быстро отмела эту идею, Гермиона чуть попятилась, но в дверь не попала — спиной наткнулась на стену, продолжая все так же затравленно смотреть на заметно нервничавшую девушку, как вдруг хлопнула еще одна дверь, ведущая в спальню Драко:

— Знаешь, милая моя невеста, у меня для тебя чудесная новость!

И звенящая тишина.

Гермиона видела все, словно в тумане: медленно поворачивающийся Малфой, помятый, в расстегнутой рубашке, с дурацким зеленым полотенцем в руках, его усмешка, сменяющаяся ошеломлением, а в голове единственная мысль: «Снейп был прав, а вот я дура, дура, дура...».

Нервный смешок, всплеск воды:

— Ну ты попал, Дракон, — Паркинсон, похоже, с трудом сдерживалась, чтобы не расхохотаться в голос.

Это было последней каплей — Гермиона круто развернулась и выскочила из ванной, больно впечатавшись по пути в дверной косяк плечом. Из глаз брызнули слезы — это, несомненно, от боли, отчего же еще? Шаги сзади, Драко крепко схватил убегающую девушку за руки, но она мгновенно вырвалась, даже не оглянувшись, — и откуда в ней взялось столько сил?

— Гермиона! Да постой же, черт, стой!— Драко выхватил из карманов брюк палочку и одним взмахом закрыл распахнутую до этого входную дверь. — Выслушай меня, а потом можешь бежать куда тебе захочется.

Девушка, не слушая его, добежала до двери, дернула — раз, другой, но она не поддавалась. Воспользоваться палочкой Гермиона просто не догадалась — ее разум молчал, уступив место бьющим по нервам эмоциям, которые просто кричали о том, что она должна оказаться как можно дальше от этих людей, от этих усмешек, этих лживых фраз...

Она развернулась, и Драко оторопел — даже во время самых напряженных перепалок, которых в их прошлом было более чем достаточно, он никогда не видел столько ненависти в этих теплых глазах. Сейчас в ее взгляде пылали пожары, в которых, будь ее воля, он бы уже горел, корчась в непередаваемых муках. Но ведь он не заслужил! Впервые в жизни действительно не заслужил.

Юноша устало потер переносицу — все события сегодняшнего дня навалились на него разом, чудовищная усталость, слабость после болезни, волнение из-за Пенси и дурацкого письма, а теперь еще и нешуточная ссора. Ох, как соблазнительно: пустить все на самотек и отправиться туда, где ему давно надлежало быть: в больничное крыло, но последствия были бы слишком непредсказуемы. А этот новый взгляд, сулящий неизвестно какие неприятности, неизвестные — но вполне реальные, в этом Драко не сомневался — достаточно было взглянуть в лицо выведенной из себя гриффиндорки.

— Гермиона, пожалуйста...

Что это? Он просит? Ну надо же, Драко Малфой умеет просить, кто бы мог подумать. А толку-то, радость моя? Она все равно его слушать не станет. И плевать на этот усталый голос, в котором уже давно не слышно металла, по отношению к ней, по крайней мере, это значит всего лишь то, что он отличный актер. И плевать на эти серые глаза, которые сейчас прожгут на ней дыру, это обман зрения: у человека, который постоянно врет, не бывает такой обезоруживающей искренности — ей это кажется, конечно, просто в гостиной темно. И плевать на него самого, на то, что он еле стоит, чуть пошатываясь, вцепившись в спинку дивана, плевать, что он чересчур, неправдоподобно бледный, будто лист маггловской бумаги, плевать, что он ни черта не поправился после пущенного в него заклятия, заклятия, которое он получил из-за нее...

Плевать? И кого она пытается обмануть? Он — последняя скотина, но это, к сожалению, для нее ничего не меняет. И сердце разрывает не только от боли из-за того, что тебя предали, но еще немного из-за этого мальчика, точнее из-за того, что он с собой делает. Ведь он, наверняка, даже не знает, как много радости он ей принес, как ей с ним было хорошо.

— Да сядь ты, Мерлина ради,— это ее голос прозвучал так устало? Странно и непохоже… вон и он смотрит как-то странно и садиться не торопится. — Сядь, я не убегу.

— Но ты стоишь,— на автомате возразил Малфой, плохо понимая, с чего вдруг такие перемены в поведении, и хорошо это или плохо.

— Мерлин, твой снобизм…— Драко не услышал конца фразы, но своего добился: девушка как-то слишком напряженно опустилась в стоящее неподалеку кресло, забравшись на него с ногами, и обняла себя за коленки. Слизеринец устало сел на диван, не спуская при этом внимательного взгляда с Гермионы: даже сама ее поза говорила о нежелании идти на контакт, но, раз она тут, значит, ее что-то держит? Значит, ей вовсе не плевать на него? А раз так, шанс у него есть, и уж он его не упустит.

— Ты не хочешь меня слушать?— Юноша поставил локти на колени, подавшись вперед всем корпусом, чтобы лучше видеть выражение ее лица.

— А зачем? — Гермиона чуть пожала плечами, не отрывая взгляда от пола.— По-моему, тут все ясно.

— А мою версию ты выслушать не желаешь. — Утверждение — не вопрос.

— Нет никакой твоей версии, есть только ложь. Я, правда, не понимаю зачем, но это не так важно.

— Если не так важно, то… зачем ты здесь? — Не стоило этого делать, но он, кажется, попал в точку: девушка нахмурилась и на мгновенье подняла на него глаза — правда, тут же опустила, но для Драко этого хватило. Что там было? Растерянность, злость и что-то еще. Вот за это и стоит зацепиться.

— Зачем? Не все ли равно?

— Ответь на вопрос.

— Не стану. Говори, что тебе еще от меня нужно, и уходи.

— Уходить? С какой стати? Я у себя в гостиной.

— Тебя ждет взбешенная Помфри, и чем дольше ты тянешь кота за хвост, тем больше проблем тебя ожидает.

— Какая трогательная забота… — все не то, не о том... он ведь хотел сказать совсем не это, другой разговор, другой тон.— Почему ты плакала?

— Что? Я стукнулась о дверь.

— Я взгляну?— Он поднялся и стремительно подошел к ней, а Гермиона запаниковала: нет, она не сможет скрыть свои эмоции, когда он так близко… что ему вообще надо?

— Нет! — Девушка поднялась и обошла кресло, которое служило как бы границей между ними.— Ты об этом хотел поговорить?

— Я хотел рассказать об одной забавной традиции.

— О чем? — Она вообще уже ничего не понимала.

— Слушай. В моей семье есть такое трогательное правило, проявление нежной родительской заботы: когда наследник вконец отбивается от рук и с ним ничего нельзя поделать, а ой как хочется, в ход идет последнее средство.

— И какое же?

— Его женят,— с полуулыбкой объяснил Малфой.

— Что за чушь? — Она не верила, это было видно.— Это средневековье какое-то...

— Но это не значит, что свадьба состоится. Я не люблю Пенси, она не любит меня, это дурацкая прихоть моего папочки и ничего более.

— Кого же ты любишь, Драко Малфой?— еле слышно пробормотала Гермиона.

— Что?

— Ничего. Это не похоже на правду.

— Мерлин, Гермиона, я не вру! Ну хочешь, я покажу тебе письмо от Люциуса?

— Можно, на него посмотрю я, меня оно как-то больше касается,— раздалось откуда-то сзади, и они синхронно повернули головы — незамеченная, к ним подошла Паркинсон, к счастью Драко, вполне одетая и без ужасающей скорби на лице.

— Хочешь сказать, что ты не знала?— с вызовом спросила Гермиона, неверяще глядя на слизеринку.

— Представь себе, Грейнджер. Протри глаза и выброси розовые очки, не стоит все мерить по собственной семье.

— Акцио, письмо! — Драко встрял в разговор, грозящий вылиться в ссору и, призвав пергамент, передал его Пенси. Девушка пробежалась по нему глазами и с трудом сдержала желание швырнуть его в пылающий камин.

— Интересно, когда мои родители соизволят уведомить меня о подобной чести?— В ее словах было столько яда, что Гермиона замерла: неужели этот фарс был правдой? Но... но это же глупо!

— Но они же не могут вас заставить...

— А вот они считают, что могут.— Малфой устало запустил руку в волосы.— И что-то мне подсказывает, что нас не станут слушать, во всяком случае непосредственно до того, как все будет организовано и отменить ничего будет нельзя.

— Надо домой,— решительно произнесла Паркинсон.

— Надо. Но скоро не получится. Меня ожидает прелестная неделя в компании Помфри и ее животворящих зелий, а ты...— Драко вспомнил о ее истерике, случившейся меньше получаса назад. У девушки явно полно своих проблем, но напоминать о них вряд ли стоит.— Одна ты ничего не решишь, нужно, чтобы мы были вместе.

— И у вас получится?— тихо, боясь услышать ответ, спросила Гермиона.

— А у нас есть выбор?— кисло поинтересовался Драко.

— Я замуж не собираюсь,— отрезала Пенси и решительно направилась к двери.

— Ты куда?— Слизеринец не был уверен, что ей стоит сейчас оставаться одной.

— Напишу злобное письмо папочке с мамочкой,— ну, раз в ней проснулась язвительность, значит все в порядке.— Не скучай.

Девушка скрылась в проходе, а Гермиона без сил опустилась на диван. Столько всего произошло, как же уложить это в голове? Рядом с ней осторожно уселся Малфой, чуть обняв ее за плечи, Гермиона вздрогнула, но не отстранилась.

— Я тебе не вру,— произнес он, касаясь губами ее волос.— Просто не смогу. Ты мне веришь?

Девушка, не в силах справиться с эмоциями, просто кивнула. Драко опустил голову на ее плечо и закрыл глаза.

— Что же теперь будет?— подумала вслух Гермиона.

— Не знаю, — честно ответил Малфой,— но мы непременно что-нибудь придумаем.

— Обещаешь?— она повернулась к нему.

— Клянусь,— улыбнулся Драко, касаясь губами ее губ.

* * *

— Привет.

— Ты откуда здесь?

— Ты что, не рад?

— Очень рад, просто… Как ты тут оказалась?

— Твоя мантия,— легкое пожатие плечами и лукавая улыбка.

— Ты маленькая воришка!

— Да ладно, не смеши.

— Если твой брат узнает, он меня убьет. И тебе достанется.

— Не узнает, ему сейчас не до нас.

— Ты уверена?

— Ага,— легкомысленный кивок и шорох упавшей мантии.

— Я побью собственный рекорд по нарушениям правил за все предыдущие годы.

— Класс. Мне будет за что тобой гордиться.

— Сумасшедшая!

— За это ты меня и любишь.

Поцелуи, поцелуи... казалось, им не было конца, Гермиона давно потеряла им счет. Никакого света — только тлеющий камин, мягкий диван — она перекинула ноги через колени Драко, полузакрытые глаза, и его руки, его губы...

Легкие, осторожные прикосновения: ее руки на его груди, в расстегнутом вороте рубашки, его руки — на ее затылке, по завиткам волос — к шее, вниз, по спине. Его губы повсюду: он нежно касался ее скул, кончиков ресниц, уголков губ. Его язык заставлял забывать обо всем на свете, думать о невообразимых ранее вещах, эти касания, кружение — он будто играл с ее языком, губами — медленная сладкая пытка, и единственная мысль: только бы это длилось вечно. Гермиона напрочь забыла о самоконтроле, мысли разбегались, но девушка и не пыталась их собрать, сейчас вперед выступили чувства: как бежали мурашки по коже, которых Драко, казалось, посылал кончиками своих пальцев, как ее руки будто самостоятельно путались в прядях его светлых волос, как он, чуть надавив на ее плечи, уложил Гермиону на диван, и каково это — чувствовать вес его тела на своем собственном...

Гермиона прикрыла глаза, ей казалось, что она покачивается на мягких теплых волнах — так безмятежно она себя давно не чувствовала, а Драко поднялся на локтях и нахмуренно посмотрел на чуть раскрасневшееся лицо девушки. Какого черта он вообще делает? Мда, нашел время, да и она явно не понимает что творит… Малфой опустил голову в сантиметре от Гермиониного лица, упираясь лбом в диванную подушку, пытаясь восстановить самообладание. Гриффиндорка повернулась в его сторону, скользнув губами по его напряженной скуле и чуть охрипшим голосом спросила:

— Что? Что-то не так, я...

Но Драко быстро ее перебил:

— Нет, просто мне правда пора уходить. Помнишь, ты что-то говорила про разъяренную Помфри?

— В прошлой жизни,— кисло согласилась Гермиона.

— Точно, — юноша легко поднялся и потянул за собой девушку.— Боюсь, мне все-таки придется почтить ее своим присутствием,— он скорчил недовольную рожицу.

— А ты относись к этому проще,— улыбнулась Гермиона, пытаясь пригладить растрепавшиеся волосы.— Как к недельному освобождению от занятий, например.

— Я умру от скуки,— пообещал ей Малфой, помогая собрать непослушные локоны в пучок, но его руки быстро соскользнули с волос, касаясь лица девушки, дотрагиваясь до щек, очерчивая линию губ... Драко разочарованно застонал и отодвинулся.

— Идем,— Гермиона поднялась и протянула руку недовольному слизеринцу.

— А ты куда собралась?— Скептически глянул на нее Драко.— Я вполне в состоянии самостоятельно найти дорогу до лечебного крыла. А тебе не помешало бы лечь спать.

— Не сомневаюсь,— хмыкнула гриффиндорка, но решения своего не переменила.— Я хочу прогуляться, все равно сейчас не засну.

— А обратно одна будешь возвращаться? Еще чего!

— Мерлин, Драко, это Хогвартс, ничего со мной не случится. И вообще, у меня, если на то пошло, обязанности Старосты и патрулирование!

— Тебя Снейп отпустил.

— Я все равно пойду.

— Упрямая.

— Настойчивая,— поправила его Гермиона.

— Одна ерунда,— отмахнулся Драко, но девушка видела, что он готов ей уступить.

— Я два раза не зову,— лукаво улыбнулась гриффиндорка, все еще протягивая руку, за которую Драко неохотно ухватился. Как же до обидного быстро она поняла, что он не может сказать ей «нет»!

* * *

И снова ночной Хогвартс: гулкие пустынные коридоры, темные ниши, пыльные портреты, высокие окна с темнеющим вдали запретным лесом. Все так, будто ничего не изменилось, будто не было ее ночного кошмара в Северном крыле, не было вызова от Гарри и нервной беготни по этим самым коридорам... Легко было представить, что все проблемы Гермионе только привиделись, приснились, достаточно было лишь закрыть глаза и коснуться каменных стен, ощущая одной рукой тепло чужой ладони, а второй — прохладу старинной кладки.

Наверное, она могла бы шагать вот так вот вечно, если бы вся суматошность этого бесконечного дня все-таки не вылилась в смертельную усталость. Глаза слипались и, хотя гриффиндорка отчаянно сопротивлялась накатившейся слабости, ноги тоже слегка заплетались. Драко, театрально вздохнув, обвил руками ее талию, прижимая девушку к себе и помогая идти ровно. Он то и дело касался губами ее волос, вдыхая их запах, и что-то тихо бормотал.

— Ты не дойдешь одна обратно,— сообщил ей Малфой.— Свалишься где-нибудь и точно заснешь.

— Это мы еще посмотрим,— слабо поспорила Гермиона и окончательно разлепила глаза.— Пришли, между прочим!

— Да уж вижу,— хмыкнул Драко и, чуть отодвинувшись от слегка покачивающейся гриффиндорки, осторожно заглянул внутрь. Было тихо и темно, одна кровать была явно занята: вокруг нее стояла ширма, а больше никого не было.

— На горизонте чисто,— отрапортовал слизеринец, буквально затаскивая Гермиону внутрь.— Даже обидно, я ждал диких визгов и бередящих душу внушений, а тут — ничего,— пожаловался Малфой, но гриффиндорка стукнула его по плечу, призывая замолчать:

— Ты сейчас пол-Хогвартса перебудишь, и получишь и визги и внушения. И пару отработок, если тебе очень повезет.

— В тебе умерла Трелони,— он оценивающе глянул на хихикающую девушку.

— Причем очень давно,— согласилась она.

— Ну отчего же, предсказание на счет нежелательных пробуждений звучало крайне правдоподобно,— раздалось из-за задернутой ширмы, и Гермиона узнала голос своего друга:

— Гарри?

— Разбуженный и довольно сердитый,— подтвердил он.— Ты-то тут какого Мерлина делаешь?

— Да вот, гуляла неподалеку, думаю, дай, зайду — проведаю.

— Проведала?

— Ну... да.

— Свободна,— отрезал он.

— Прекрати командовать,— возмутилась Гермиона.— Уйду, когда захочу!

— А ты прекрати орать,— сдавлено прошипел Поттер, а затем послышалось сдавленное ругательство и тихий, заспанный голос:

— Гермиона?

— Джинни?!— Грейнджер уже ничего не понимала. Она отошла от зажимающего себе рот рукой Драко, который из последних сил сдерживался, чтобы не расхохотаться, и раздвинула ширму. Она не ошиблась — на нее действительно смотрела удивленная и чуть помятая Джинни Уизли, которая явно только что проснулась, и недовольный Гарри Поттер.

— Ты как тут оказала..,— начала Джинни, но закончить не смогла — увидела позади Гермионы ухмыляющегося Малфоя.

Гермиона обреченно глядела на вытягивающееся лицо гриффиндорки — она явно ничего не поняла, но Мерлин, как же не хотелось сейчас что-то объяснять!

— Что здесь происходит, молодые люди?

Да, никогда прежде мадам Помфри не появлялась так вовремя.

* * *

Драко получил заслуженную порцию внушений, Гарри пришлось выпить зелье сна без сновидений, а девочки были немедленно отправлены в свои комнаты, и мадам Помфри пообещала, что если произойдет еще хотя бы одно нарушение правил, все посещения будут запрещены.

— Расскажи мне все!

Девушки буквально выбежали из лечебного крыла, стараясь поскорей скрыться от разъяренной ведьмы.

— Джинни,— простонала Гермиона.

— Расскажи! Я хочу знать все!

— Я правда дико устала, давай завтра поговорим?— Почти взмолилась Гермиона, но по глазам младшей Уизли было ясно, что так просто она не отстанет.— Что ты хочешь знать, чертенок?

— Как это что? Ты была там с Малфоем! Вы что, пришли вместе?

— Да.

— Да — и все?

— Да, мы пришли вместе,— может, если отвечать односложно, она отстанет?

Не тут-то было.

— Но... как? Почему? Это же Малфой, вы ведь всегда не ладили!

— Все меняется.

— Неужели до такой степени? Вы что, теперь общаетесь?

— Общаемся..,— вздохнула Гермиона.— Он — не такой, как мы о нем думали.

— Не такой? Что это значит? Ты что, хочешь сказать, что вы с ним, ты и он..,— на лице девушки отразилось понимание, и Гермиона досадливо поморщилась. Ну правильно, какой же еще реакции ждать? Слизеринец и гриффиндорка, да еще и Малфой и Грейнджер! Потрясающая новость.

— Поверить не могу, вы встречаетесь?

Гриффиндорка нехотя кивнула.

— Гермиона, ты просто обязана все мне рассказать! Это невероятно! Я хочу подробностей!

— Джин, что угодно, любые ответы, но только завтра, я с ног валюсь. Я просто вырублюсь прямо в разгар душещипательной беседы.

— Я не дотерплю до завтра,— обиженно закусила губу рыжеволосая.— Умру от любопытства.

— Составляй вопросы,— посоветовала ей Гермиона, поворачивая в сторону своей гостиной, но затем обернулась.— Джинни? Я могу попросить ни о чем не рассказывать?

— Я — могила,— пообещала гриффиндорка и скрылась за поворотом, а Гермиона устало побрела в свою спальню.

Теплый душ, мягкое одеяло, почти абсолютная уверенность, что этой ночью ей приснится что-нибудь рыжее.

* * *

Ночной кошмар.

Она знала наверняка, что они будут. Ну, еще бы — неустойчивая психика, неуравновешенное поведение, бла, бла. Горькая усмешка и цинизм — это все, что ей осталось? Самоирония, цинизм и ночные кошмары — потрясающие спутники. Сегодня это был ночной лес. Она бежала, не разбирая дороги, бежала, натыкаясь на деревья, кусты, проваливаясь в канавы, но все равно поднималась и бежала дальше. Дальше от слов, что ей шептал каждый лист. Каждая травинка. От них не убежать, это было ясно сразу, но должна же она хоть что-то делать. В конце концов, чей это сон?!

Хотя это только сейчас можно было над собой посмеяться, разложить все по полочкам при зажженном свете, в тишине своей комнаты, потому что там, во сне, она устала бежать, просто упала и больше не встала, стараясь хотя бы заткнуть уши. Но слова просачивались сквозь пальцы, это было что-то темное, что-то гнилое, склизкое, от которого точно надо было бежать, но больше она не могла. Слова настигли ее.

Что были за слова она не помнила, да и не хотела вспоминать. Сейчас она корила себя за то, что не зашла к Помфри за зельем сна без сновидений, за то, что погасила камин, ложась спать, за то, что проснулась не сразу, хотя осознавала, что это всего лишь дурной сон. И что за приступ мазохизма? Раньше ведь всегда могла проснуться, достаточно было лишь крепко зажмуриться. Да и раньше у нее не было таких по-настоящему плохих снов. Раньше, в ключевой момент, в них всегда появлялся он и закрывал ее от страха… Девушка отогнала эти мысли. Только этого сейчас не хватало!

Приглушенный шепот и ее дверь приоткрыта. В щель протиснулись темноволосая голова:

— Пенс, ты не спишь?

Вот так сюрприз!

____________________________________________________________

В общем, я в раю, посему продолжения придется подождать.

И еще чуть-чуть самопиара — вышел маленький мой переводик "Запах", если среди читателей есть поклонники пары Гермиона / Струпьяр — милости прошу, лежит тут:

http://www.fanfics.ru/index.php?section=3&id=38223

— Пенс, ты не спишь? У тебя свет горел, и я подумал…

— Что подумал? Винс, тебя стучаться не учили?

— Я стучал, честно! Просто ты, наверное, не слышала.

— Не слышала... очень на меня похоже,— согласилась слизеринка.— Так что ты там думал?

— Если честно, ничего,— обезоруживающе улыбнулся Кребб.— Просто я не мог заснуть, спустился в гостиную и заметил, что из-под твоей двери пробивается свет. Вот и решил зайти, просто, чтобы узнать, отчего тебе не спится.

— Мерлин, какая забота,— она закатила глаза.— И как я жила без тебя предыдущие семнадцать лет, ума не приложу.

— Не смейся, я бы правда с радостью заботился о тебе, если бы только позволила…

— Молчи.— перебила его Пенси.— Не хочу даже слышать ни о чем подобном.

Этот щенячий взгляд, он почти жалок. Интересно, она выглядела также, когда..? А, впрочем, неважно.

Мерлин, она ведет себя как последняя сука. У нее нет совсем никаких прав на этого мальчика, она не смеет топтать его чувств. Это же неправильно. Хотя, до конца она в этом уверена не была. Чувства — какое глупое слово! Их у нее не осталось совсем, все сожжено, дотла. Так с какой радости она должна беречь чьи-то еще?

Пенси чуть развела руки, делая приглашающий жест — заключить ее в объятья.

-Я не спала потому, что мне приснился кошмар. Ты защитишь меня от кошмаров?

Формально у него был выбор. Формально, ха-ха. Будто он может устоять перед ней!

*

Утро не принесло ничего хорошего, она и не ждала. Винс был отправлен в свою комнату еще в семь утра, ибо не дай Мерлин кто-нибудь увидит его возвращение, хотя ей, в сущности, все равно. Пенси пристально рассматривала свое отражение в зеркале ванной комнаты: еле заметные круги под глазами, пожалуй, слишком бледная, но это все мелочи, никто и не заметит. Как там он сказал: «Ты безумно красивая, но сегодня у тебя холодные глаза». Холодные? Разве? Ничего подобного. Ну, может блестят чуть ярче. А так — никаких перемен, все как обычно.

Все как обычно.

Повтори сто раз — и поверишь.

Верить? Чушь какая, ей не нужна вера, она ненадежна, а всему ненадежному теперь — анафема, она проживет и без этого.

И чудесно проживет.

Повтори сто раз — и поверишь...

* * *

День.

После всего, что с ними произошло, пришел новый день.

Гермиона встретила его с радостью — прохладный душ с утра, чтобы взбодриться, она радостно обрызгала путающегося под ногами Живоглота — тому это явно пойдет на пользу. Тихая пока еще гостиная, смешной заспанный Рон, как же она по нему скучала! Надо будет с ним поговорить, но только не сегодня, ни за что. Джинни, переминающаяся с ноги на ногу — ей тоже придется ждать, минимум до конца занятий, а потом еще обязанности префектов, домашние задания…может, они и не успеют поговорить сегодня, кто знает? Гермиона скучала по своим первокурсницам, правда, была еще небольшая стычка с Паркинсон — она тоже пришла, чтобы отвезти их на завтрак, видимо по привычке. Со слизеринкой явно было что-то не то, глаза совсем пустые, да и вся она была какая-то потерянная, но Гермиона списала это на проблемы с их вынужденной помолвкой, и предпочла об этом не думать.

Нет, нет, сегодня у нее не будет никаких проблем, они их просто не пустит. Сегодня все будет идеально.

Как там говорят: повтори сто раз — и поверишь?

Ей не надо верить, она знает.

Она сделает это сама.

* * *

Мерлин, еще только утро первого дня, а ему уже нечем заняться. Поттер дрыхнет, лишив Драко радости подоставать хоть кого-нибудь, книг с собой нет и палочку Помфри отобрала — перспективы просто завораживают. Хоть бы пришел кто-нибудь из посетителей, сейчас он будет рад даже…хм, -Драко задумался, но закончить мысль не успел, ибо в дверь неслышно просочился Блейз. Ну, к Забини нельзя применить «даже», ему он всегда рад.

— Привет узникам местного Азкабана,— задорно улыбнулся слизеринец.

— Интересно, твоя жизнерадостность когда-нибудь тебе изменяет?— скептически глянул на него Драко.

— Никогда, мне изменять невозможно,— отрезал Забини.— Хотя, к вопросу об изменах...

Драко вопросительно поднял бровь — неужели его сейчас избавят от скуки?

— Да я наблюдал буквально минут назад прелюбопытную картину: стою я, значит, у двери своей комнаты, собираюсь выходить, как прямо напротив меня раскрывается дверь Пенси, откуда, озираясь, выходит наш общий приятель Винсент Кребб, сияя при этом как начищенный галеон.

— Нехило, — Драко присвистнул.

— Надо будет как-нибудь поинтересоваться, что она плетет своему рейвенкловцу, хочу взять у нее пару уроков.

— Думаю, с ее райвенкловцем что-то не то, я тут на днях тоже наблюдал прелюбопытную сцену, ты бы посмотрел за ней, у нее что-то случилось.

— Не вопрос,— кивнул Блейз.— Надеюсь, мне это где-нибудь зачтется.

— Повтори сто раз — и поверишь,— ухмыльнулся Малфой.

________________________________________________________

маленькая глава, зато продолжение быстрее обычного будет

C праздником всех влюбленных!

Любите друг друга и будьте счастливы.

Он не мог сказать, что неделя пролетела незаметно — Драко явно не входил в ряды тех счастливчиков, что могут вполне спокойно переносить времена ничегонеделанья, для него это было слишком, и неделя тянулась мучительно медленно: еще в самом начале его здесь пребывания они с Блейзом попытались сбежать на пару часов из опостылевшего больничного крыла, были позорнейшим образом пойманы, за что Забини ничего не было, а вот Малфой лишился всех посетителей. Радовало только то, что, за компанию, посетители были запрещены и Поттеру тоже — этакий вариант круговой поруки. Страдающее лицо гриффиндорца служило слабым утешением, но все же. Конечно, неделя изоляции — неоправданная глупость, которая мешала многим важным делам (таким, как, к примеру, идиотская помолвка, для отмены которой ему просто физически необходимо было попасть домой), но эта неделя помогла собраться с мыслями и решить, что все таки теперь делать со всей этой ситуацией: что плести темному Лорду при новом вызове, тут как нельзя кстати пришлась его предыдущая неудача, можно связать нежелание принимать метку с повышенным вниманием министерства и хогвартских профессоров, которые кое-что заподозрили, хоть и не смогли ничего доказать. Драко решил, что сразу же — настолько быстро, насколько позволят обстоятельства, аппарирует домой и поставит отца на место, чего бы это ему не стоило. А еще он разберется с Пенси и этим ее рейвенкловцем или кем-там-еще-неважно, и выяснит-таки из-за чего она прорыдала полвечера, а потом вообще перестала что-либо объяснять. Но апогеем его мыслей была, безусловно, Гермиона Грейнджер. Вот о ком он не переставал думать всю бесконечную неделю. И если пока он не спешил идентифицировать свои чувства, то свое будущее поведение определить пришлось. Ох, примет ли такой поворот событий Гермиона? Он мог лишь надеться, что да, но загадывать что-либо вперед не решался. А весь план состоял в том, что им не следует скрывать их… отношения, нейтрально назовем это так. Безусловно, у Драко было множество доводов в пользу подобного поведения, начиная со все той же пресловутой помолвки, от которой будет проще избавиться, если он не станет принимать ее открыто, и заканчивая тем, что врать — вообще аморально, но основная причина была, разумеется в другом, и Малфой полностью давал себе в этом отчет. Просто ему не хотелось ни с кем делить Гермиону, ему хотелось, чтобы все вокруг знали, что она — его, и он никому ее не отдаст, что бы ни случилось.

Покидая, наконец, нерадушное больничное, Драко с тяжелым сердцем шагал к своей гостиной. Было раннее утро, и ему предстояло добиться, чтобы владевшая им решительность не поколебалась до вечера. Да что там вечера — до первого взгляда на Гермиону.

* * *

Неделя показалась бесконечно долгой не только Драко Малфою, для Гермионы время тоже будто застыло и текло очень медленно. Ее немыслимо взбесил идиотский поступок слизеринца — этот ребяческий побег, и зачем он решился на что-то подобное? Благодаря этой глупости они не виделись практически всю неделю. Для Гермионы оказалось неприятной неожиданностью то, как она реагировала на эту вынужденную разлуку, как плохо ее переносила — подумаешь, не видеть кого-то несколько дней, но чтобы так мучительно ощущать чужое отсутствие, будто из ее жизни стерли половину ярких красок, и все стало унылым и серым, с чего бы? Это как-то неправильно, настолько растворяться в другом человеке, что его отсутствие приносило почти физическую боль. Раньше ничего подобного не было, так что хорошо это или плохо, Гермиона решить не смогла.

Все имеет свойство заканчиваться, прошла и неделя разлуки — в этот день Гермиона проснулась раньше обычного, нетерпение не давало уснуть, хотя девушка и понимала, что вряд ли сможет увидеть Драко до завтрака. Приняла горячий успокаивающий душ, почистила зубы, расчесала волосы, времени оставалось вагон. Зато представилась возможность разобраться с домашними работами, ведь, если повезет, вечером будет не до них...

* * *

Драко сумел сбежать из-под надзора неугомонной мадам Помфри с самого утра, как только она проснулась — часовая стрелка не достигла еще и отметки шесть. В эту ночь он так и не смог заснуть, все ждал, когда же наступит долгожданное утро. Наконец-то он может спокойно пройтись по спящим еще коридорам Хогвартса, глядя в высокие ставни, подернутые пеленой дождя — осень полноправно вступила в свои права, стирая любые воспоминания о лете, готовя всех к еще большим холодам — к приходу зимы. Драко любил осень, но задумываться об этом сейчас не хотелось, он слишком спешил и был слишком возбужден, для столь умиротворенных мыслей.

Пустая, еще темная гостиная, его гриффиндорка почти наверняка еще спит. Будить девушку жутко не хотелось — пусть выспится, все равно через час придется вставать, но он просто заглянет на минуту, чтобы посмотреть, как она спит.

Драко приоткрыл дверь, она оказалась незапертой, хотя он и так знал ее пароль: «барбитураты», в последнее время Гермиона читала про какую-то ветвь маггловской медицины, Драко не вникал, но пароль выучил — так, на всякий случай. Дверь открылась без скрипа, и тут слизеринца ждал сюрприз: девушка не спала, она сидела на застеленной кровати, спиной к двери, по-турецки сложив ноги, и перебирала разложенные вокруг свитки исписанного мелким почерком пергамента. Драко, довольно громко хмыкнув, в два прыжка достиг кровати — так стремительно, что девушка и повернуться не успела, и повалил ее на спину, покрывая лицо хаотичными поцелуями.

— Драко!— девушка, шутя, отбивалась от его настойчивости, пытаясь принять вертикальное положение, но у нее ничего не выходило — Драко удерживал ее, мертвой хваткой вцепившись в плечи. Его поцелуи теперь направлялись только на ее губы, и секунду спустя Гермиона перестала сопротивляться, ее руки обвили шею парня и повалили его рядом на кровать, сминая домашние работы.

— Это плохо кончится,— усмехаясь, пообещал Малфой, чуть отодвигаясь и приподнимаясь на локтях.

— А если я хочу, чтобы это плохо кончилось?— Она что, сказала это вслух? А, впрочем, это даже к лучшему.

— Это вряд ли,— он скептически посмотрел в распахнутые глаза Гермионы: немного мутные, подернутые прозрачной пеленой и с расширенными зрачками.— По-моему, ты не понимаешь, что говоришь,— он еще раз усмехнулся и окончательно поднялся на ноги, разглаживая смятые ими листы пергамента и старательно игнорируя ее возмущенный взгляд: ребенок, что с нее взять?

— Ты меня не знаешь,— она тоже поднялась, давая Драко возможность собрать и те листы, что оказались под ней.

— Ты сама себя не знаешь,— легкомысленно пожал плечами Драко, а потом резко посерьезнел.— Как ты можешь рассуждать о том, чего еще ни разу не пробовала?— он пристально смотрел в ее глаза, словно желая прочитать ответ в них.

Гермиона чувствовала, как ее щеки заливает румянцем.

— Ненавижу, когда ты так делаешь!— она вновь улеглась на спину, чтобы скрыть то, насколько сильно она смущена.

Драко вновь расхохотался.

— Разве я не прав?

Ответа не последовало.

— Куда тебе столько домашних работ?— сменил тему слизеринец.— Ты что, собралась ничего не делать до зимних каникул?

— О, ты еще не знаешь, сколько предстоит сделать тебе за прошедшую неделю,— мстительно прищурилась Гермиона.— Думаю, тебя ждут несколько незабываемых ночей,— она мечтательно закатила глаза.

— Да ну?

— В компании учебников и палочки.

— И тебе меня не жалко?

— Ни капельки.

— Черствая и бесчувственная!

— Не говори,— вздыхая, согласилась девушка.— Что поделать, я ведь сама себя не знаю…

— И злопамятная,— добавил Драко.

— И это еще неполный список,— продолжала ерничать девушка, но закончить мысль не успела — Драко вновь повалил ее на подушки, придавив своим телом, и практически впился в полураскрытые губы каким-то почти разъяренным поцелуем, сметая любое сопротивление. Такая — разозленная, огрызающаяся, с выпущенными коготками, она его заводила.

— Что я там говорил про плохой конец? Плевать. Я передумал.— еще один поцелуй, не такой яростный, но настолько пропитанный страстью, что Гермионе стоило огромных трудов оторваться и произнести следующее:

— Нет, так не пойдет. Нам уже пора отводить первокурсников на завтрак, а ты мне все волосы растрепал.

— Вернулась рассудительная Гермиона Грейнджер?

Гриффиндорка послала ему смущенную улыбку.

— Идем, а то, не дай Мерлин, первокурсники останутся без завтрака.

* * *

Так приятно вновь чувствовать его ладонь в своей руке! Они шли пустыми еще коридорами к гриффиндорской башне, держась за руки — сейчас они могли себе это позволить, ведь их никто не видел. В такие минуты они оба напоминали Гермионе героев какого-то дурацкого шпионского фильма, где главным героям нельзя видеться, но их так друг к другу тянет!

О чем в этот момент думал Драко гриффиндорка сказать не решилась бы — уж слишком серьезное у него было лицо, в то время, как она с трудом сдерживала улыбку. Что может портить ему настроение?

Из-за поворота вдруг вышла какая-то рейвенкловка, ранняя пташка, Гермиона в последний момент успела выдернуть свою ладонь из руки Драко. Ей показалось или он попытался ее удержать? Она вопросительно взглянула в его лицо, но не прочла ничего похожего на ответ, он оставлял ее путаться в догадках.

Набрав побольше воздуха в грудь, Гермиона шагнула вслед за Драко в гриффиндорскую гостиную, и только сейчас поняла какую ошибку они совершили, придя сюда вместе.

Их встретила оглушительная тишина, которая бывает только в огромных и абсолютно пустых помещениях. А ведь гостиная пустой не была, завтрак должен был начаться через пять минут: здесь были две стайки болтающих пятикурсниц — со Слизерина и Рейвенкло, пара сонных семикурсников, расположившихся на диване и мягких креслах, да неугомонные третьекурсники, носившиеся по гостиной за разбежавшимися книгами по Уходу за магическими существами, которые замерли, как по сигналу, уставившись на вошедших старост.

Гермиона списала подобное повышенное внимание на выписавшегося Драко — еще бы, его не было неделю, а о том, что он лежал все это время в лазарете, знали далеко не все. Девушка сразу же умчалась к своим первокурсницам, а Малфой в очередной раз подумал о том, как же сложно ему будет убедить ее не скрывать их близость. Драко заскочил к первокурсникам, велел им спускаться и, пока те копошились, уселся на диван, рядом с сонным Блейзом.

— Что это было?— поинтересовался Забини, вопросительно поднимая бровь.

— Что именно?

— Явление Христа народу,— сыронизировал юноша.— Ты и Грейнджер, отличный повод для сплетен, это что, способ отделаться от помолвки?

— Вовсе нет. Хотя, твои слова имеют смысл..,— задумался Малфой.— С такой точки зрения, я это не рассматривал.

— Ты начинаешь меня пугать,— шутливо выпучил глаза Блейз.— Неужели вас с гриффиндорской заучкой связывают неучтенные отношения?

Взгляд Драко оказался красноречивей любых признаний.

— Да ладно?— на этот раз удивление было искренним.— Малфой, ты в своем уме?

— У тебя есть возражения?— с ничего не выражающим лицом поинтересовался Драко.

— Тебе их все озвучить?

— В алфавитном порядке, если не трудно.

— Ты невозможен.

— Это каким-то образом относится к ней?

— Самым прямым! Не боишься испортить девочку?

— Боюсь,— согласно кивнул Драко.— Но кто не рискует, тот…

— Самый умный.

— И кто из нас невозможен?

— Ну, я не завожу интрижек с представителями оппозиции.

— И я не завожу с представителями. Исключительно с представительницами.

— А, то есть Грейнджер — не единственная? Ты не перестаешь меня удивлять.

— Я вообще — удивительный.

— Твои первокурсники собрались, удивительный. Шагай, а то оставишь наше будущее без завтрака.

— И что вы все так о них печетесь?— проворчал Драко, поднимаясь с дивана и собирая горстку балующихся детей. Гермиона ушла раньше него, так что поймать ее и поговорить не представлялось возможным. Ничего, первые две пары — сдвоенное Зельеварение, времени у него будет больше, чем достаточно.

* * *

Ага, было бы больше, чем достаточно, если бы не одно неучтенное Драко обстоятельство — Снейп, который скорее бы присвоил Гриффиндору 100 баллов, чем позволил отвлекаться на своих занятиях. Драко заметил, что зельевар в последнее время стал жестче относиться даже к представителям Слизерина, а уж храбрым львятам доставалось в четырехкратном объеме, такими темпами они скоро уйдут в минус, а МакГонагалл собственноручно оставит Хогвартс без директора.

*

Очередное занятие с седьмым курсом — его персональная, с некоторых пор, пытка. Слизерин и Гриффиндор, это расписание составил еще Дамблдор, до смерти, и у Снейпа просто не поднялась рука его переписать. Сентиментальный болван, вот и наслаждайся теперь. Хотя, не в его власти отменить занятия совсем, надо было просто отдать все курсы Слизнорту, но тогда Северус бы точно сошел с ума: собрания Пожирателей, собрания Ордена Феникса, и так без конца, по кругу... Раньше у него была отдушина, теперь нет и этого, все, что осталось — воспоминания, которые он упорно гнал от себя, но они всегда возвращались, даже легилименция с ее почти медитативным очищением разума иногда не помогала. Вот и сейчас...

* * *

Она сидела у камина, в ее распущенных волосах плясали маленькие огоньки, в глазах — большие. Они тогда, кажется, о чем-то поспорили, он назвал ее маленькой наивной девчонкой, а она обиделась и не разговаривала с ним минут двадцать, просто сидела и смотрела невидящим взглядом на пылающий огонь, думая о чем-то своем. Как это не странно, он никогда не пытался прочесть ее мысли, хотя возможностей сделать это было предостаточно. Она просто сидела у огня, а он исподтишка ею любовался.

— Кто вы мне?— резкий, напряженный разворот головы, пронзительный взгляд. Так вот, о чем она думала.

— А кем бы ты хотела, чтобы я для тебя был?

— Отвечать вопросом на вопрос невежливо.

Нахмурилась. Забавная.

— Я не знаю. Вы умеете запутать.

-Возможно — друг?

Просветлела, она явно была довольна ответом.

— Так странно. У меня никогда не было мужчин — друзей.

Задумалась, откинула лезущую в глаза челку.

— А как же юный Малфой?

— Драко? Он не друг. Не совсем друг. Точнее, не то, чтобы друг...

— О да, так значительно яснее.

— Я не умею дружить, я всегда все порчу. С Драко по-другому, я не хотела с ним дружить изначально, это получилось уже потом, как-то само собой.

— И отчего это он впал в такую немилость?

— Немилость? Почему? А-а-а, мы не дружили, мы встречались.

— Вот как? Тогда отчего ты говоришь об этом в прошедшем времени?

— Все проходит,— пожала плечами Пенси, а потом хихикнула, глядя на скептическое выражение лица Снейпа.— Глупо как-то звучит. Просто я не умею быть долго с кем-то одним. А тем более с Драко, его по-моему никто не способен выносить хоть какое-нибудь продолжительное время.

— Какая удивительная проницательность,— хмыкнул Северус, и девушка улыбнулась в ответ.

— Закончу Хогвартс — пойду учиться на психиатра.

Она шутит или говорит серьезно? Иногда он не понимал этих граней.

— Думаю, твои родители не одобрят.

— Не страшно, как-нибудь смирятся, я у них одна,— легкомысленно отмахнулась Пенси.— А у вас есть братья или сестры?

— Нет, слава Мерлину.

— Напрасно вы так, одному тяжело.

— Иногда бывает так, что легче одному, хотя тебе об этом знать еще необязательно...

— Хватит считать меня ребенком! — гневно перебила она.— Если мне меньше лет, чем вам, это еще не значит, что я знаю жизнь хуже!

— А что же это значит?

— Ничего. Возраст не значит ничего. Это просто глупые отговорки, что что-то можно понять только со временем. Просто кто-то не хочет понимать, вот и все.

— Э то была демонстрация психиатрических навыков?

— Нет, всего лишь личного опыта.

— Настолько богатого?

Она пожала плечами.

— Мне не нравится эта тема, с вами невозможно спорить.

— А тебе этого хочется?

-И ногда — просто безумно.

Что тогда светилось в ее глазах, он так и не смог понять — азарт, любопытство или что-то совсем другое? Теперь он не узнает этого никогда. Какая глупость, разве это имеет значение? Нет, и не должно. Главное, напоминать себе об этом почаще. А лучше — совсем выбросить из головы.

*

— Да что, в конце концов, происходит?— голос Снейпа был обманчиво тихим, но взгляд явно не предвещал ничего хорошего. Шла вторая пара зельеварения, а с классом творилось что-то невообразимое: то есть, с виду все, конечно, было как обычно, но студенты не были настроены на занятие, ни один. Пока он отвлекся на воспоминания, по классу даже успели пролететь две записки, за что Гриффиндор с Рейвенкло сразу же лишились десятка баллов — угораздило же Слизнорта принять на свой предмет на шестом курсе Браун, да еще и вместе с Патил! Вот он теперь и пожинает плоды его попустительства. Правда, сегодня это вышло из-под контроля. Что такого случилось за короткий перерыв, что это деморализовало работу половины класса? Малфой нервно усмехается, Паркинсон (не думать!) работает как и раньше, и отчаянно демонстрирует, что ей нет ни до чего дела. Почему демонстрирует? Да как-то уж неправдоподобно правильное получается у нее зелье, раньше за ней подобного не водилось. Забини то и дело поглядывает на Малфоя, будто ожидая, что тот сейчас что-нибудь выкинет. Гриффиндорцы тоже явно не в форме — Поттер хмурится, что же смутило всемирную знаменитость? Грейнджер слишком рьяно режет корешки папоротника, так и без пальцев остаться недолго, а еще у нее мелко подрагивают руки. Очень интересно.

* * *

Ничего не произошло. Это просто наваждение, на самом деле никто не шепчется за спиной, не обсуждает ее и его, не обменивается ехидными взглядами, нет, нет, нет! В конце концов, он просто подошел к ней на перемене. Да, на виду у всех, и — да, при этом они не обменивались заклинаниями или просто колкостями. Ну и что?! Мерлин, они оба — старосты, у них куча тем для обсуждений!

— Они теперь что, везде ходят вместе? — приглушенный шепот откуда-то слева.

Это не имеет к ней никакого отношения, ни малейшего, мало ли что могут обсуждать эти вечные сплетницы? Тем более, что они с Драко вместе не ходят, только сегодня с утра так получилось… Черт, черт, черт, пожалуйста, пусть это будет ее воображение!

— Могу себе представить, отдельная гостиная..,— справа сзади.

Это невыносимо.

— Мисс Грейнджер! В состав этого зелья кровь не входит.

Что? Какая кровь? Черт, она полоснула ножом по пальцу и закапала уже нарезанные ингредиенты. Почему-то из-за такой глупости захотелось разревется, хотя порез совсем не болел, даже странно, крови-то было немало.

Снейп, глядя на застывшую в ступоре девушку, быстро взмахнул палочкой, невербально произнося заживляющее заклятие.

— Отправляйтесь в больничной крыло.

— В лазарет? Но зачем? Это всего лишь порез…

— Кто знает, что проникло в вашу кровь, не хочу потом отвечать перед судом за вашу смерть от какого-нибудь маггловского столбняка,— скривился зельевар.

Гермиона вышла из класса в полной прострации — абсолютно не понимая, что происходит? Как за один день могло стучится столько всего и сразу? А ведь это только начало дня...

* * *

Разумеется, ни в какое больничное крыло Гермиона не пошла, еще чего не хватало. Девушка побрела в гриффиндорскую гостиную, жалея, что не взяла сразу своих вещей, теперь придется ждать конца занятия и надеяться, что Гарри о ней не забудет, благо оставалось всего 20 минут. Девушка растянулась на мягком кресле перед тлеющим камином и блаженно прикрыла глаза. Как просто было представить, что этого дня просто не было, вот бы и на самом деле все так и оказалось… Наверное, она задремала, потому, что когда в следующий раз Гермиона раскрыла глаза, ее вещи лежали прямо перед ней, а прямо над ними нависал чуть нахмуренный Драко Малфой. Гриффиндорка застонала и опять закрыла глаза, отчаянно желая отказаться в любом другом месте, но это, к сожалению, не сработало.

Гермиона резко поднялась, стараясь не встречаться взглядом с Драко и тут же бросилась унимать так кстати повздоривших второкурсников. Увы, это заняло чуть больше минуты, а больше направить свою энергию было не на что.

— Интересно, что он в ней нашел?

— Да ладно тебе, это все сплетни.

— Какие сплетни, моя сестра сама видела, что они пришли вместе с утра. С ума сойти — Драко и Грейнджер.

Не слушать, не слушать!

— Может, они друг другу нравятся…

— Ага, нравятся. Сколько у него было таких «нравятся»? Соседние спальни очень сближают…

Голоса продолжали обсуждение, но Гермиона больше ничего не слышала — она резко развернулась и выбежала из гостиной, оставляя все сплетни позади. Два поворота, лестница — и она в своей гостиной. Войти в спальню, сесть на кровать… слезы хлынули почти помимо ее воли.

Мерлин, как мерзко! Что о ней думают, говорят... Почему это ее так задевает? Ведь не должно же...

Хлопнула дверь, звук шагов:

— Гермиона? Ты где?

Срочно вытереть слезы, отвернуться…

— Почему ты ушла? Что-то случи... Ты плачешь?— Драко развернул ее за плечи, поднимая лицо, чуть касаясь подбородка.

Гермиона вырвалась и отвернулась, ничего не говоря. Подошла к окну, вглядываясь в дождливый пейзаж.

— Что случилось?— он обнял ее сзади, утыкаясь губами в завитки волос на шее, и Гермиона не выдержала — слезы полились еще сильнее, она развернулась и спрятала лицо у него на груди.

— Это так противно, все что они говорят про тебя, про меня, это..,— рыдания заглушили конец фразы, но Драко и так все понял.

— Не смей расстраиваться из-за этого, даже думать об этом забудь! –он откинул челку с ее заплаканного личика и коснулся губами лба.— Есть вещи куда более важные,— стер слезы со щек, коснулся языком ее губ и проскользнул внутрь...

— Куда более важные,— прижал к себе плотнее, его руки спустились от шеи к спине, легкие движения, и она растаяла, подалась вперед, обвила его руками, забираясь пальцами за ворот рубашки…

— Через пять минут начнется ЗОТИ, а если вы опоздаете туда вместе, твои поцелуи ей не помогут.

Гермиона резко отскочила от Драко и свалилась бы на кровать от подобной прыти, если бы Малфой ее не поддержал.

Как же Драко все-таки не любил Гарри Поттера!

Дождь, дождь... Она любила дождь. Сама не знала почему. Перестук капель, бьющихся в окна, вой ветра, вырвавшегося на свободу, рев грома, блеск молний — все это завораживало, заставляло Гермиону восхищаться бушующей стихией. А уж если ты в такую погоду сидишь в теплой комнате с пылающим камином, укутавшись любимым пледом — цены ей нет.

Этот бесконечный день все-таки закончился, и теперь Гермиона старательно стирала его из памяти — так, как учили на занятиях по йоге, куда ее летом затащила непоседливая мама: отбросить все мысли, «растворить» их в пустоте, и представлять, как, шаг за шагом, каждая клеточка ее тела расслабляется, пальцы ног, ступни, щиколотки, лодыжки, колени...

Видимо, у нее все-таки получилось покинуть пределы своего разума, потому что, как подошел Драко, она не услышала. Слизеринец сел рядом, убрал с ее колен учебник по Трансфигурации и задумчиво произнес:

— Знаешь, в жизни встречается слишком много кретинов, чтобы тратить на них нервы.

— Давно ты научился читать мысли?

— С тобой это нетрудно, у тебя все на лице написано.

— Неправда. Я умею сдерживаться, если нужно,— нахмурилась Гермиона и согнула колени, предоставляя Драко возможность усесться удобнее.

— Знаю, наблюдаю это еженедельно на занятиях по Зельям. Маленькая ошибка: в этой ситуации не нужно сдерживать эмоции, нужно просто не проявлять их. Что тебе за дело до того, что скажут и подумают посторонние?

— Не знаю. Мне нет дела. Просто это… мерзко.

— Просто ты — слишком правильная,— подстегнул ее Малфой.

— Неправда! — снова воскликнула Гермиона.— Между прочим, прошлым летом я чуть не сделала татуировку вот здесь,— она сбросила правую лямку своего топа, открывая лопатку, чуть повернувшись к Драко спиной.— Мама в последний момент отговорила.

— Чудесная мама,— усмехнулся Малфой и, не давая девушке развернуться, поцеловал ее в оголенное плечо.

— А твоя? — чуть напряженно спросила Гермиона.

— Что моя?— переспросил Драко, все же чуть отстранившись.

— Твоя мама. Как она? Ты никогда не рассказываешь о своей семье…

— А тебе интересно?

— Мне все о тебе интересно.

— Ой, как интере-есно…

— Прекрати!— она шутливо стукнула его по плечу.— Я серьезно.

— И я тоже.

— С тобой тяжело. Знаешь об этом?

— Еще бы,— Драко откинулся назад, опершись спиной о стену, и поймал девушку за руку, — наслышан. Но ты ведь не ищешь легких путей?

— Мерлин упаси,— хмыкнула Гермиона. — Кого интересует простота и ясность? Вот то ли дело недомолвки, странные, ничем не объяснимые поступки, отговорки по поводу и без, избегания любых серьезных тем...

— Стоп, стоп, стоп, — Драко перебил девушку, которая и так была в расстроенных чувствах, и сейчас способна была наговорить много такого, о чем бы потом пришлось жалеть.— Ты уверена, что все еще говоришь обо мне?

— А о ком же еще, Драко? Ты — моя главная головная боль.

— Только лишь боль? Смею надеяться, что я способен вызвать и другие чувства,— он провел кончиками пальцев по внутренней стороне руки девушки — от запястья до локтя и обратно, наблюдая, как белоснежная кожа покрывается легкими мурашками. Затем перехватил ладонь девушки в запястье, распрямив согнутые пальцы.— Какая короткая линия жизни, — задумчиво пробормотал слизеринец, рассматривая узор из изогнутых линий, сплетенных в единое целое. Не то, чтобы он всерьез в это верил во всю эту хиромантию, вкупе с прорицаниями, но мысль о том, что жизнь девушки, которая сейчас чуть расслабленно смотрела на него из-под опущенных ресниц, может оборваться, вызвала внезапную вспышку гнева, заставившую юношу с силой сжать кулаки и стиснуть зубы — черта с два это сбудется! Он не допустит.

Рядом с ним тихо вскрикнула Гермиона, Драко распахнул глаза и, увидев искаженное от боли лицо, тут же разжал пальцы, осознав, что причиняет девушке боль своей стальной хваткой.

— Прости! — Он осторожно прикоснулся к покрасневшей коже губами.— Это вышло случайно, тебе больно?

— И все-таки боль — основное чувство, в твоем случае, — Гермиона отняла руку и потерла ноющее запястье.

— Ошибаешься, — покачал головой слизеринец, подавшись вперед и чуть нависая над девушкой. Он слегка коснулся губами ее губ, проведя кончиком языка по ее сомкнутым зубам, пока не пытаясь проникнуть внутрь. — Разве это больно? — Чуть отстранившись, улыбнулся он.

— Ммм, не уверена,— нахмурив лоб, произнесла она.— Что-то я не разобрала.

-Но если это причиняет тебе боль, я больше не стану повторять,— парировал Драко, стянув с ее головы резинку и распуская волосы.

— Просто бывают моменты,— Гермиона приподнялась на локтях и сама прижалась к его губам, закрыв глаза, будто собираясь с силами,— когда боль неизбежна.— Теперь она поцеловала его по-настоящему, запустив пальцы в серебристые пряди, притягивая юношу к себе, надавив на затылок.

— Я не хочу причинять тебе боль,— еще раз повторил Драко, чуть отстраняя от себя девушку, и укладывая ее на подушку.— А сегодняшний день показал, что я причиняю ее тебе слишком часто.

— Но при чем здесь ты?— искренне удивилась Гермиона.— Эти глупые сплетни — дело не твоих рук, да и мне правда не стоило так на все это реагировать.

-Да нет, твоя реакция вполне естественная, это я должен был предвидеть, чем это обернется, и не допустить…

— Ты? И показать, будто тебе есть дело до мнения каких-то там посторонних людей? У тебя бы ничего не вышло,— хихикнула девушка.

— Считаешь, что хорошо меня знаешь?— изогнул бровь Малфой.

— Более чем,— надменно ухмыльнулась Гермиона.

— Ох, ошибаешься…

— Сомневаюсь.

— А я и не предлагаю принять на веру, я тебе докажу. Идем?— Драко вскочил с кровати и протянул Гермионе руку, предлагая подняться.

— Куда? — опасливо спросила девушка, ухватываясь за его пальцы.

— Это сюрприз. Только оденься потеплее.

* * *

Драко просто самовлюбленный эгоист,— Пенси, шагала по темным коридорам, отчитывая про себя своего друга.— Что значит «на этом дежурстве меня и префекта Гриффиндора не будет, а ты будешь умницей, если сделаешь так, чтобы Снейп ничего не заметил»?!

Поворот. Еще один длинный пустой коридор.

Малфой ей очень крупно должен. Префект, тоже мне, ведет себя, как влюбившийся малолетка.

Еще поворот. Лестница. Проверить все ниши и спуститься в подземелья.

Что бы такого придумать? Драко не сможет ей отказать, надо только придумать, что попросить…

Шаги сзади, быстрые, тяжелые. Даже не шаги — бег. Пенси не успела толком обернуться, как ее фактически снесло, если не сказать сбило с ног локальное торнадо.

— Опаздываешь!— возмутилась девушка, безуспешно отбиваясь от лихорадочных поцелуев.— Винс, черт, прекрати! Я тебя не за этим звала!

— Да ну? А, по-моему, процесс составления тебе компании мои поцелуи не исключает. Даже, пожалуй, предусматривает!— Юноша звонко чмокнул ее в нос, и, к радости слизеринки, зашагал рядом, больше не мешая ей продолжать путь.

— Почему ты одна?

— Малфой наглым образом меня бросил, смывшись куда-то с «префектом Гриффиндора»,— она очень похоже передразнила Драко.— Мне придется изображать бурную деятельность, гоняя обнаглевших студентов за двоих, а ты будешь мне помогать. Как тебе план?

— Замечательный. Меня вполне устраивает.

— Кто бы сомневался,— ухмыльнулась Пенси, утягивая парня в очередную темную нишу.— Если бы мне удалось составить план, согласно которому результат был бы таким же, но мне не пришлось ничего делать..,— мечтательно протянула девушка…

-Тогда ты бы лишилась удивительной возможности провести это время со мной.

— Не знаю, как бы я смогла это пережить,— съязвила Пенси, с размаху врезавшись во что-то черное.

Осознание пришло слишком поздно.

И этот запах...

Он медленно сводил ее с ума.

Иногда бывают моменты, когда кажется, что определенным людям не везет всю жизнь. Пенси никогда не была склонна жалеть себя, но сейчас она могла бы назвать себя самым невезучим человеком в мире. Ну, по крайней мере, в тройку лидеров она бы попала точно.

От черного наваждения девушка отпрянула, будто от огня.

Мерлин, почему именно сейчас? Она еще не готова, она не научилась вести себя безукоризненно холодно и отстраненно, он ведь сейчас все прочитает, по лихорадочному блеску глаз, по пылающим щекам, по разрывающему грудь стуку сердца...

Три шага назад. Глубокий вдох — ты быстро шла, поэтому дыхание сбилось. Румянец — темно, он не заметит. Винс осторожно взял за руку — не смей отталкивать! Это сейчас очень кстати, все эмоции можно списать на испуг и боязнь наказания, проступок-то немаленький.

Почти готова.

А полностью не будешь никогда.

Соберись.

Три,

Два,

Один...

Черные глаза встретились с каре-зелеными.

И мир не перевернулся.

Что это, он что, злится? Это по какому, интересно, праву? Хотя, может это просто дань ситуации, а на самом деле ему плевать — ведь она никогда не умела распознавать его настроение. Вот и отповедь началась — что-то про позор факультета, стандартные фразы, может даже баллы будут сняты, хотя, конечно, вряд ли. Снейп отвел глаза, переводя взгляд на Кребба, и это резануло почти физической болью. Мерлин, да когда же это кончится? Она смотрит не отрываясь, ловит каждый жест, каждую эмоцию на его лице, прекрасно осознавая, что это выльется в новые истерики, кошмары и бессонные ночи. Запоминает то, о чем помнить нельзя, и что обязательно всплывет, когда она чуть-чуть ослабит контроль над собой. Но отвести взгляд, перестать чувствовать его присутствие — это все просто выше ее сил. И ее хваленый стальной характер ей не помощник. Когда вперед выступают чувства, разум замолкает. Как она это в себе ненавидела!

* * *

Жуткая головная боль. Стандартное зелье не помогло, что само по себе было плохим признаком. Но, вместо чего-то более сильного — обход, холод подземелий почти приятно проникает под мантию, охлаждает воспаленную голову, приводит в порядок ум. Старосты — растяпы, и пока это не изменится, его вечера будут наполнены удивительными происшествиями.

Этот вечер — не исключение, стоило только пройти два коридора, и свернуть в третий, как в него со всего маху врезалось что-то жутко непоседливое. Снейп по инерции подхватил свою будущую жертву за плечи, не давая упасть, но она дернулась от него, будто от огня. Дернулась, и напряженно, вытянувшись в струну, замерла, не поднимая глаз.

Раскаленная вспышка, и головная боль вернулась в троекратном объеме, но он этого почти не заметил. Ведь Она здесь, и так близко... Взлохмаченная челка ложилась на лоб неровными блестящими прядями, закрывая глаза, видны были только чуть подрагивающие плотно сомкнутые ресницы. Румянец на щеках, вздувающиеся ноздри, грудь нервно вздымается, она словно пробежала стометровку. Сжала кулачки так яростно, что побелели костяшки, злится.

Родная. Знакомая.

И тут произошло непредвиденное.

Ее левая ладонь разжалась, и ее накрыла чья-то рука, бесцеремонно сжавшая пальцы, которые — Северус был почти уверен — сейчас были холодны как лед.

Всепоглощающая ярость на мгновенье затопила его сознание, брови гневно сдвинулись, в глазах сверкали молнии, и здесь она выкинула еще одну непредвиденную вещь — чуть отступила, глубоко вздохнула и... подняла глаза.

Этого он не ожидал совсем.

Ее глаза.

Два ярких уголька — холодный карий, и… никакого зеленого.

Этого не могло быть даже чисто теоретически, он тысячу раз заглядывал в эти глаза, при ярком свете и при полном его отсутствии, в ее глазах всегда были зеленоватые блики — мягкий отсвет, полутон.

А сейчас его не было.

И это было хуже всего.

* * *

Je ferai un domaine

[right]Où l’amour sera roi

[right]Où l’amour sera loi

[right]Où tu seras reine

[right]Ne me quitte pas

— Куда ты меня тащишь на ночь глядя? — обеспокоенно пробормотала Гермиона.

— И не надоело? В десятый раз спрашиваешь уже,— ухмыльнулся Драко, критически оглядывая наряд гриффиндорки.— Еще шарф, перчатки и шапку, но ты все равно слишком легко одета.

— Драко, мы собираемся на Северный полюс? Начало ноября, даже снега еще нет.

— Его нет здесь, — многозначительно ответил слизеринец.

— Значит, все-таки, Северный полюс,— обреченно вздохнула девушка, заматывая шею шарфом.— Мерлин, кто меня за язык тянул?

— Не ной,— улыбнулся Драко. Юноша явно был доволен ситуацией.— Обещаю, тебе понравится.

— Честно? — Она взглянула на слизеринца, пытаясь по выражению его лица понять, что за приключение ее ждет.

— Честно.— Он чмокнул девушку в губы и взял за руку, ведя за собой из комнаты.

Они без помех вышли из Хогвартса, не наткнувшись ни на префектов, ни на преподавателей, и быстро, озираясь на каждом шагу, зашагали по направлению к Хогсмиту, туда, где заканчивался антиаппарационный барьер.

На улице было довольно холодно, и Гермиона мысленно (вслух — много чести) поблагодарила Драко за то, что он заставил ее тепло одеться, да и ночь была звездной, а значит, будет еще холоднее.

— Уже можно,— Малфой остановился и повернулся к гриффиндорке.

— Теперь-то ты можешь сказать мне, куда мы идем?

— Могу, но зачем? Ты сейчас все увидишь сама.

Он шагнул к девушке и, крепко обняв ее за талию, крутанулся вокруг своей оси, увлекая Гермиону за собой.

Мгновение спустя, девушка судорожно вдыхала морозный воздух, чуть опираясь на руку слизеринца:

— Предупреждать надо! Я... мы где?

Гермиона заозиралась, но везде, насколько хватало глаз, был только покрытый снегом темный лес.

— Идем,— Драко потянул ее вверх, по холму, и через пару минут они оказались на краю обрыва, у подножия которого расположилась небольшая долина. В центре долины посреди огромного сада стоял высокий серый замок.

— Это Малфой-менор,— объяснил Драко, указывая вниз.

— А это? — Гермиона развернулась назад.

— Просто окрестный лес. Правда, он с секретом.

— Секретом? Каким?

— Идем, я покажу.

— А замок?..

— А замок пусть остается на месте. Не поведу же я подругу Гарри Поттера прямо в руки Пожирателей Смерти.

— Ну, кто тебя знает…

— У меня есть для тебя пытка поизощренней,— недобро усмехнулся Драко.

И оказался прав.

— Драко, я больше никогда-никогда не буду тебя дразнить, тебе не кажется, что я уже достаточно наказана?

— Во-первых, не кажется, во-вторых, мы уже почти пришли.

— Ты говоришь это последние полчаса! Уже и снег пошел... Как вы вообще умудрились найти это место?

— Ну-у, пытаясь отвлечься от того, что мы сбежали из дома, начали играть в догонялки, а потом наткнулись на то, куда я тебя веду.

— Но здесь же даже тропинки нет, откуда ты знаешь, что правильно запомнил место?

— После внушительного нагоняя, полученного в двенадцать лет, мы, как ни странно, часто здесь бывали. Это было почти жизненно необходимо — иметь место, куда можно придти, и о котором никто не знает.

— Это место явно украсит мой хладный труп, если мы не придем через десять минут,— скептически пробормотала Гермиона, в десятый раз за последние пять минут стряхивая снег с шапки.

— Мы пришли,— улыбнулся Драко, показывая вперед, где не было ровным счетом ничего, за что мог бы зацепиться глаз.

Деревья, деревья, деревья, кругом сплошные деревья, возможно, летом этот лес был великолепен, но сейчас Гермиона жутко продрогла и не могла в полной мере насладиться окружающим пейзажем.

— Это что, шутка? Здесь же ничего нет!

— Смотри,— Драко подвел ее к плотной стене заснеженных елей, и заставил протиснуться между двумя огромными деревьями.

По ту сторону этой импровизированной стены спряталась небольшая полянка, а в самом конце этой поляны стоял небольшой деревянный дом.

— Что это?— Прошептала гриффиндорка.

— Наше убежище. Там уже давно никто не живет, и мы решили, что вправе им воспользоваться... Ну как, хочешь зайти?

— Я зайду куда угодно, лишь бы там было тепло.

— Ну, тепло я тебе точно организую.

Они преодолели оставшееся пространство за считанные секунды, и быстро взбежали по небольшим ступенькам, ведущим к двери.

— И только ветер знает,— произнес Драко, касаясь палочкой дверной ручки.

— Своеобразный пароль,— хмыкнула Гермиона, проходя в распахнутую дверь.

Из маленькой прихожей, они сразу же прошли в темную гостиную — темную из-за того, что в ней было всего одно окно, за которым властвовала безлунная ночь.

— Я сейчас зажгу камин, и будет не так жутко, да и теплее,— Малфой направился к большому коричневому камину и начал складывать в него дрова, лежащие рядом. Гермиона попыталась осмотреться, но ничего особенного не обнаружила — большой диван, столик перед ним, у стены возле окна два кресла, у другой стены — шкаф, кажется, с книгами, но Гермиона не видела наверняка.

Вполне обычное место. И все-таки что-то в нем было совершенно особенным.

— Это часть твоего детства,— она ясно видела, как несколько расшалившихся подростков случайно набредают на этот дом, как пробираются внутрь, устраивают здесь свое — как Драко назвал это — убежище...

— Да, здесь было очень весело,— юноша разжег камин, и комната наполнилась уютным светом.— Раздевайся, быстрее согреешься,— он сам уже стянул мантию, и стоял в черном вязаном свитере, потирая озябшие руки.

— Не-ет, я слишком замерзла, если сниму хотя бы перчатки, замерзну совсем.

— Гермиона, не будь ребенком, тепло скорее доберется до кожи, если на ней ничего не будет, это всем известно,— Драко подошел к ней, и стянул с головы шапку, а затем принялся за застежки мантии.

— Драко, правда холодно,— жалобно произнесла Гермиона, дернувшись от его манипуляций.

— Поэтому я и хочу, чтобы ты быстрей согрелась,— он случайно коснулся ее щеки, и замер, не доверяя ощущениям.— Да ты совсем холодная! А я, болван, потащил тебя в такую даль...

— Да ты-то тут при чем, я сама легко оделась...

— Ничего не хочу слышать,— он ее перебил.— Садись к огню, близко, прямо на ковер, и снимай одежду, а я сейчас.

Он не дал девушке опомниться, как выскочил из комнаты, и бегом направился к лестнице, ведущей на второй этаж. Гермиона опустилась на пол, негнущимися пальцами стянула ботинки, бросив их к прихожей, но больше ничего снять не рискнула.

— Э-э, нет, так не пойдет, — слизеринец опустился на ковер рядом с ней.— Так ты согреться не сможешь,— он потянул вверх края ее свитера, и помог девушке стянуть его через голову. Тонкая майка, что была под свитером, совсем не придавала тепла, и девушка обхватила себя за плечи, мелко дрожа. Драко поднялся, и что-то делал за ее спиной, но сил повернуться и посмотреть не было, Гермиона услышала лишь звук плещущейся воды.

— Держи, это поможет тебе согреться,— он протянул ей кружку с мутноватой коричневой жидкостью.

Гермиона протянула руку, в надежде на горячий чай, однако кружка оказалась холодной, да и запах на чайный похож не был...

— Что это?— Девушка сморщила носик, принюхиваясь.

— Огневиски,— ухмыльнулся Малфой.— И это согреет быстрее чая,— будто прочитав ее мысли, добавил он.

— Но я не пью! Тем более огневиски,— Гермиона отодвинула кружку подальше.

— Все когда-нибудь бывает в первый раз,— философски заявил Драко.— К тому же это в лечебных целях,— он коснулся ее руки с кружкой и подтолкнул ближе к девушке.— Несколько глотков, и тебе станет теплее.

— Но...

— Никаких но, Гермиона!

— Хорошо, но я не буду пить одна! Это алкоголизм какой-то.

— О, да,— рассмеялся слизеринец,— в твоем случае это тот еще алкоголизм,— однако спорить не стал, а поднялся и наполнил еще одну кружку.

— За этот вечер,— Драко шутливо чокнулся с ней, внимательно наблюдая, чтобы девушка действительно выпила.

— И за длинную ночь,— Гермиона обреченно, стараясь не вдыхать терпкий запах, сделала глоток, и тут же закашлялась из-за запершившего горла.

— Тихо, не подавись,— хмыкнул Драко на зажмурившуюся девушку.— Ночь и правда будет длинной...

___________________________________________________

Эпиграф ко второй части главы — слова из безумно красивой песни "Ne me quitte pas". Изначально ее пел Жак Брель, но мне она нравится в исполнении Брайана Молко (Placebo). Голос, сводящий с ума.

Перевод:

Я построю владенье,

Где любовь будет королем

Где любовь будет законом

Где ты будешь королевой

Только не покидай меня.

[right]Это было не раз, это будет не раз

В нашей битве глухой и упорной:

[right]Как всегда, от меня ты теперь отреклась,

[right]Завтра, знаю, вернёшься покорной.

[right]Но зато не дивись, мой враждующий друг,

[right]Враг мой, схваченный тёмной любовью,

[right]Если стоны любви будут стонами мук,

[right]Поцелуи — окрашены кровью.

[right]Н. Гумилев «Это было не раз»

— Удивительно, что студенты моего факультета не в состоянии запомнить несколько элементарных правил...

Они его явно не слушали, впрочем, Снейпу было все равно. Он был по-настоящему зол, и спускать этот проступок кому бы то ни было в его планы не входило.

— Мисс Паркинсон, живо в мой кабинет,— ни взгляда в ее сторону, жесткий приказ.

— Но..,— видимо, недостаточно жесткий, раз она посмела спорить.

— Немедленно,— Северус чуть развернулся к ней, для пущей убедительности, указав рукой направление.

Руки студентов, наконец, разжались, и девушка, крутанувшись на каблуках, направилась вперед по коридору. С ней он разберется через пару минут, им обоим надо остыть...

— Мистер Кребб, вы получаете две недели отработок — каждый вечер, без выходных, у меня лично,— юноша опустил голову и чуть сжался.— И я не отправлю гневное письмо вашим родителям только из-за нежелания ввязываться в скандал. Впредь думайте, что творите, и чем это может для вас обернуться. А если я еще раз увижу вас рядом с Паркинсон…

— Но профессор!

Надо же, посмел возразить — Снейп подошел к слизеринцу вплотную, чуть нависая над мальчишкой:

— Она не для вас. Уясните это.

Северус развернулся и отправился в свой кабинет.

— А сейчас, живо в гостиную, пока я не пожалел о своей лояльности.

Терпение, только терпение. Очень много терпения, целый котел — меньше ему никак не хватит, чтобы справиться с этой ситуацией. Чертова девчонка, она треплет ему нервы, похлеще Темного лорда, не к ночи будет помянутого... И зачем он решил устроить ей выволочку — хватило бы отработок, а теперь придется сдерживаться еще — в лучшем случае — четверть часа. Хотя, ложь себе — это слабость, и причина для более сурового наказания, конечно, существовала, но он ее не озвучит никогда.

Коридоры, лестницы, ниши, Снейп малодушно надеялся, что по дороге в кабинет ему попадется еще какой-нибудь нарушитель режима, которого тоже придется отправить в свой кабинет, но этого не произошло, Хогвартс уснул.

Маленькая остановка, прямо перед кабинетом, чтобы выровнять сбившееся дыхание. Рывком распахнуть дверь, и сразу — ее силуэт, прямо в центре комнаты. Стоит неестественно прямо, с напряженной спиной и высоко поднятой головой, не шелохнувшись. Он обошел ее, встал рядом со своим столом, чуть на него опершись, и жестом указал девушке на стул. Она присела — на самый краешек, опустила голову, направила взгляд на собственные туфли, руки на коленках — что это, внезапный порыв смирения? Мало на нее похоже, хотя… Не важно. Отбросить все посторонние мысли, четко — какое наказание и за что именно, и пусть катится, а он останется наедине с головной болью. Скорей бы...

— Никогда не думал, что общие правила написаны для всех, кроме префектов,— чуть дернулась, но головы не подняла.— Какой своеобразный пример вы подаете остальным студентам. Вам не приходило в голову, что с тех, кому много дано, много спросится?

Сжала губы и чуть подняла подбородок, но глаза по-прежнему закрывает челка.

— Ваш проступок, как старосты, несравнимо больше, чем мистера Кребба, вы получаете две недели ежевечерних отработок у мистера Филча, ваши родители будут осведомлены о вашем поведении.

Вскинула голову — наконец-то — в глазах какой-то странный блеск, на губах — усмешка:

— Не думаю, что их волнуют подобные вещи.

Взгляд прямой, на лице — вызов. Это игра? Она пытается царапаться? Будто не помнит, что с ним это не пройдет.

— А должны бы. Или мне стоит написать семье Малфой?

— А они здесь при чем?

Прищурила глаза, насторожилась, но голова по-прежнему гордо поднята. Своенравная дикая кошка...

— Вероятно, им стоит знать о сегодняшней ситуации.

Нахмурила брови, поднялась со стула — скорее инстинктивно, сама того не осознавая, чтобы быть с собеседником на одном уровне. Снейп легко оттолкнулся от стола и выпрямился во весь рост, глядя на начинающую злиться девушку сверху вниз.

— С какой стати? — она чуть притопнула ножкой, делая шаг к нему.

— Хм, дайте подумать,— Северус сделал вид, что задумался, наблюдая за тем, как Пенси судорожно сжимает и разжимает кулачки.— Может с такой, что будущая жена их наследника путается с кем попало?

Конец фразы был произнесен почти шепотом, но в оглушительной тишине кабинета прозвучал очень четко. Девушка была явно выведена из себя, на какую-то долю секунды она крепко зажмурилась, а в следующее мгновенье в два шага подлетела к Снейпу и влепила ему звонкую пощечину.

— Может, в таком случае, письмо стоит начать с рассказа о том, как я путалась с тобой?!

Горящие глаза, пылающие щеки, неровное дыхание — он, оказывается, не помнил, как красива она в гневе.

— Что, до сих пор не можешь забыть?

Чего же в ее глазах было больше — боли или ненависти, смешанной с отвращением?

— Ненавижу,— сквозь зубы, и вновь занесенная рука для удара. Снейп перехватил ее за запястье, но Пенси наотмашь ударила его другой рукой. Замахнулась еще раз, но Северус сжал ее локти и завел за спину девушки, прижимая ее к себе и заставляя перестать дергаться.

— Я тебя ненавижу,— она попыталась вырваться, но Снейп только сильнее сжал ее руки. Да, он явно причинял ей боль, но она едва ли даст ему это увидеть. Из всех охвативших ее эмоций, она сейчас покажет ему только злость и гнев.

Что ж, он заслужил.

Но катастрофическая близость ее тела — ее растрепанные блестящие волосы, ее холодные пальцы, с ногтями, впивающимися в предплечья мужчины, ее грудь, прижатая к его торсу, ее запах… Это пьянило лучше самого крепкого вина.

Снейп резко наклонился и прижался губами к ее губам.

Это мало напоминало поцелуй.

Схватка, борьба, поединок. Она вырывалась, он даже не знал, что у нее есть столько сил. Вкус поцелуя стал соленым — она укусила его губу, прихватив и свою, смешав их кровь. Он выпустил ее руки, обхватывая девушку за талию, и резко потянул ее на себя, ощутимо врезаясь в стол поясницей. Пенси в тот же миг сильно ударила его сжатым кулаком по ребрам, но отнять губ не смогла. Сразу же заныло явно вывихнутое из-за удара запястье, его руки сжимали ее талию без намека на нежность, каждый раз, когда его язык касался царапин на ее губах, они неприятно покалывали, но всего этого она не замечала. Здоровой рукой Пенси, что есть силы, рванула воротник его рубашки, ткань треснула, на пол посыпались пуговицы, а ее пальцы коснулись его обнаженной ключицы. Но всего этого было явно недостаточно, остановиться, прекратить чувствовать все это было просто невозможно, поэтому его рубашка быстро оказалась на полу, а девушка прервала поцелуй и судорожно касалась губами его груди, ключиц, плеч... Снейп обхватил ее крепче и, подняв вверх, усадил на свой стол, откуда Пенси сразу же смахнула все содержимое. Секундой спустя ее мантия отправилась вслед за его рубашкой, Северус быстро — через голову — стянул с нее майку, в то время, как она принялась за пояс его брюк. Она так давно — казалось, вечность — не прикасалась к его телу, не ощущала на себе его рук, не чувствовала вкуса его губ, что сейчас казалась себе проснувшейся после зимней спячки. Все было будто в первый раз — выгибаться под его руками, слышать его вдохи, превращающиеся в стоны, прижимать его к себе еще ближе, еще сильнее. Пальцы, скользящие по горячей коже, на его спине наверняка останутся царапины от ее ногтей, на ее ребрах — синяки от его ладоней, нежность в эту ночь была забыта, ее с лихвой заменили страсть и нетерпение, граничащее с жадностью: успеть насладиться, успеть вобрать в себя, успеть запомнить, пока не...

Это «не» наступило слишком быстро. Хотя, вероятно, им бы и вечности не хватило, чтобы показать друг другу все чувства, что накопились за время, прожитое без. Но показать — это одно, а вот произнести вслух, признать ошибки и выслушать нечто подобное в ответ — это совсем другое.

Но это было необходимо. Северус это чувствовал. Он должен был объяснить все девушке, которая сейчас так доверчиво прижималась к нему, спрятав голову на его груди и стараясь выровнять сбившееся дыхание, девушке, в которой заключался смысл его жизни.

Она должна об этом узнать.

Северус наклонился и, чуть касаясь губами ее волос, прошептал:

— Малыш. Как же тебя не хватало…

От звука его голоса, она дернулась и застыла, и Снейп продолжил — быстрее, сбиваясь, перескакивая с одной мысли на другую, чтобы она поняла, чтобы все встало на свои места:

— Прости меня, я вел себя как последний... не знаю, как мне в голову взбрело оставить тебя, отказаться от этого, я считал, что так лучше, я только мешаю, не подхожу, ты заслуживаешь другой жизни, без лицемерия и вранья, без встреч украдкой, без меня... это самая большая глупость, что я совершил, но теперь — слышишь? — теперь все будет по другому, эта глупая помолвка — наказание для Драко — стала наказанием для нас, но все еще можно отменить, я поговорю с Люциусом, все будет, как прежде, как до — понимаешь?

Он чуть отодвинул от себя девушку, и заглянул в ее лицо, приподнимая пальцами подбородок.

Стеклянные глаза.

Ничего не выражающий взгляд.

Она его даже не слышала.

Мотнула головой, будто отгоняя надоедливую мысль, уперлась руками в его грудь, отталкивая от себя. С небольшим недоумением посмотрела на свою раскиданную одежду, но собирать не стала, просто накинула на голое тело мантию, и застегнула потуже.

Развернулась и, глядя куда-то за его спиной, отстраненно произнесла:

— Этого не было. Забудь. Я выхожу замуж, и...

— Пенси!— он ее перебил, схватив за плечи и чуть встряхнув.— Ты сама понимаешь, что несешь?

Молча сняла с себя его руки, развернулась и вышла за дверь, хлопнув ей посильней.

Вышла, и не смогла больше сделать ни шага, прислонилась спиной к стене, и скользнула вниз, прямо на холодный пол, пряча голову на коленях.

Сейчас, сейчас, ей надо просто немного отдышаться, придти в себя. Осознание содеянного наступило внезапно — с этим его «малыш». Да как же можно быть такой непроходимой дурой? Мерлин, какое унижение — он вытер об нее ноги, а она, она... Это мерзко, будто она последняя шлюха, разве можно уважать себя после такого? Убежать захотелось сразу же, но она нашла в себе силы запрятать эмоции подальше, пока он что-то говорил, смотреть безразлично, даже что-то на себя набросить и уйти. Сил почти не осталось, а ведь ей предстояло еще все это забыть и сосредоточиться на чем-то другом...

В кабинете Снейпа громко разбилось что-то стеклянное, и это привело девушку в чувства, она приподнялась, отряхнула мантию, и рассеянно подумала о том, что ушла из кабинета босяком, но решить, что же стоит сделать не успела — за ее спиной хлопнула дверь, и в следующую же секунду на нее что-то налетело, отбросив к стене. Пенси больно стукнулась плечом и, не удержав равновесия начала падать, но чьи-то крепкие руки мгновенно подхватили ее.

— Ты здесь,— Северус прижал к себе девушку, не давая упасть вниз. Она чуть застонала и схватилась за ушибленное плечо. Не хватало только вывих заработать, особенно сейчас! Но Снейп не дал ей опомниться, обхватил ее за талию, и завел обратно в кабинет.

— Я тебя не заметил, прости,— он расстегнул верхнюю застежку мантии и аккуратно спустил ткань с обнаженного плеча. Пенси наблюдала за его действиями с непонятной апатией, будучи просто не в состоянии вновь встать и уйти. Снейп на минуту вышел из кабинета и вернулся с мазью в руках. Начал аккуратно накладывать ее на холодную кожу, и боль постепенно утихала. Девушка подняла взгляд от его рук, к лицу, и на секунду замерла: внешне он был сосредоточен на ее ушибе, но в глазах было столько тоски, что ей стало не по себе, и она сразу же отвернулась.

— Через 15 минут боль пройдет. История повторяется, не правда ли? — он грустно усмехнулся. — Ты помнишь? Все, будто в ту ночь, когда началась наша история. Скажи мне,— Северус заглянул ее прямо в глаза, не давая отвести взгляд, словно гипнотизируя,— ты сможешь все это просто взять и перечеркнуть? Убить все, что между нами было?

Забыть его губы, которые шептали, что все будет хорошо, в то время, когда, из-за выбранного нейтралитета, ее родители попали под угрозу с обеих сторон. Забыть его глаза, которые всегда придавали уверенности, даже когда она совершенно теряла веру в себя и окружающий мир. Забыть его руки, которые за считанные секунды заставляли ее забыть обо всем, и приносили чистое, беспримесное счастье.

Она могла это забыть? Предательская слеза все же скатилась по щеке, но это было уже неважно.

— Через 15 минут боль пройдет,— она повторила его фразу. — В плече. Не в сердце. Мое сердце ты вылечить, увы, не сможешь.

Просто ты разбил меня на куски.

* * *

Мне не важно, какого цвета ее душа,

[right]Мне не важно, кто за ней стоит.

[right]Я просто хочу быть рядом, пока она сладко спит…

[right](с) Стокгольм «Она».

— ...Меня не выпускали из дома неделю, а Пенси вообще запретили с нами видеться до конца лета, повезло, что до сентября оставалось три недели,— Драко, чуть улыбаясь, рассказывал о последствии их бегства из дома. Гермиона, свернувшись калачиком на мягком ковре, и положив голову Драко на колени, слушала его с полуприкрытыми глазами и мягкой улыбкой. Девушка почти согрелась рядом с огнем, этот дом окутывал теплом и покоем, безопасностью, а еще — сумасбродством, безбашенностью, свободой,— эти эмоции преобладали в рассказах Драко. Она легко представляла, что мог чувствовать здесь ребенок, впервые оторвавшийся от взрослых.

Примерно то же, что чувствовала сейчас она.

— Но наказания вас не остановили, ведь так?— она перевернулась на спину, чтобы видеть его лицо.

— Еще чего,— усмехнулся Драко.— Мы часто здесь бывали, правда, приходилось быть более осторожными, но оно определенно того стоило,— он мечтательно улыбнулся, выпрямляя ноги и притягивая девушку ближе к себе, усаживая ее на колени. Гермиона прижалась к его груди с ощущением, что она могла бы провести здесь вечность.

С ним.

Без всего остального мира.

Новое ощущение напугало. В нем было что-то неправильное, ведь нельзя же менять все на одного-единственного человека. Пусть даже самого лучшего.

— О чем ты думаешь с таким серьезным выражением лица?— Драко смотрел на нее сверху вниз, прижимая к себе так, что нить рассуждений потерялась совершенно, и Гермиона просто ответила:

— О тебе.

— И как, что-нибудь интересное придумала?

— Понятия не имею. Ты мне скажи,— она подняла голову, касаясь губами его подбородка.

— Кому нужны разговоры?— вяло поинтересовался Драко, наклоняясь к ней и покрывая ее лицо поцелуями.— Все ясно и так,— он прижался к ее губам, углубляя поцелуй.

— С тобой не бывает ясно,— прошептала девушка, восстанавливая дыхание через минуту.

— Да ну? Ты все еще считаешь, что хорошо меня знаешь? Напомнить тебе, чем твое заблуждение закончилось в прошлый раз?

— А оно закончилось? У меня какое-то смутное чувство...

— Какое?

— Что это — только начало.

— Кто я такой, чтобы с тобой спорить?— Еще раз улыбнулся Драко, вновь касаясь ее губ.— Если ты захочешь, я никогда не остановлюсь.

— Я хочу.

* * *

Жизнь закончилась, она как-то поразительно ясно это осознавала. И виновата в этом только она сама.

Пенси брела по ночному Хогвартсу в свою комнату, не замечая ничего вокруг, стены, коридоры сливались в серое марево, которое — как ей казалось — останется с ней навсегда. Куда она идет? Зачем? Цели не было, все чего ей хотелось — попасть в свою комнату и уснуть.

Лучше бы навсегда.

* * *

Очередная бессонная ночь. Сколько их было за последний месяц? Он давно сбился со счета. Сон то не шел вообще, то снилось такое, что засыпать больше не хотелось. Но в этих кошмарах всегда была она.

Гермиона Грейнджер.

Его персональный боггарт.

Эштон Пойвел поднялся с кровати и тихо, чтобы не разбудить соседей, оделся и выскользнул из гостиной.

Сегодня или никогда, он просто не может больше этого выносить, ему физически необходимо посмотреть на нее еще раз, и узнать — почему она не дает ему спать ночами? Почему он так на ней зациклен? Так просто не бывает!

Сегодня просто идеальная для этого ночь — Малфоя не будет, он слышал, как об этом говорила Паркинсон, но в гостиной для старост его ждало разочарование — она явно было пуста, он стучал громко, она просто не могла не услышать. Как и не могла не выйти — она все-таки староста, мало ли что могло случиться ночью…

Подобные мелочи не смогут его остановить, только не сейчас. Нет в гостиной — значит, она все еще на патрулировании, а, раз время слишком позднее, значит, скоро вернется. Эштон подошел к одной из лестниц, по которой пройдет любой, желающий добраться до башни Гриффиндора или комнат старост, и опустился на пол, фактически сливаясь со стеной.

Теперь остается только ждать.

Как выяснилось — недолго.

Легкий шелест мантии, в такой тишине было слышно даже ее дыхание. Определенно, судьба к нему сегодня благосклонна — кто же еще может бродить так поздно по замку? Эштон подождал, пока девушка дойдет до самой лестницы, и вынырнул из тени перед самым ее носом, не давая опомниться. Ему казалось, что сейчас им движет какой-то непонятный инстинкт — наконец-то ощутить ее присутствие, крепче сжать в объятиях, дотронуться до рук, плеч, спины. Коснуться губ... Она — будто статуя, замерла и не шелохнулась, никак не реагируя на его действия. Это было немного необычно, но Пойвел не обращал внимания, его мечта сбылась, она здесь, рядом...

— Гермиона,— чуть охрипшим голосом прошептал он, и девушка странно дернулась.

Будто очнулась.

— Гермиона? — Переспросила она.

Переспросила чужим голосом. Быстро отстранилась, вырвалась и побежала вверх по лестнице, оставив рейвенкловца в недоумении. Какого черта это было? Он недоуменно оглянулся, но девушки и след простыл. Наваждение какое-то ей-Мерлин.

Еще шаги. Но явно не ее — слишком быстрые, тяжелые, мгновение — и к его лицу была приставлена чья-то палочка с горящим люмосом.

— Мистер Пойвел,— благосклонная судьба? Скорее насмешливая!

— Профессор, я..

— Наказаны,— отрезал Снейп, которого не покидало ощущение, что он почти нагнал ее, а тут этот мальчишка…— Неделя отработок, у меня, лично. А сейчас — немедленно в гостиную.

Снейп погасил палочку, идти за ней дальше не имело смысла — она наверняка в гостиной, возможно, в объятиях этого Кребба… Он не успел.

Он снова ее потерял.

Снейп в немом отчаянье ударил кулаком о стену, но рука отозвалась неожиданной болью — зажгло левое предплечье.

Метка. Его вызывают.

Эта бесконечная ночь просто не может закончиться ничем хорошим.

Тишина. Полутьма и потрескивание камина. Длинные тени чуть колышутся на пушистом ковре, смыкаясь в сумеречный круг в полуметре от огня. Это не похоже на реальность, они вдвоем, словно на волшебном острове, в изоляции от остального мира, в полном одиночестве.

Девушка в его объятиях не спит, но дремлет, ее теплое дыхание чуть касается его плеча, и он наблюдает за тем, как вдохи становятся глубже и реже. В его объятиях засыпает его счастье, абсолютно и беспрекословно его. Только его. Сумасшедшее чувство обладания проникает во все мысли, мешает сосредоточиться, заставляет вновь и вновь чуть склоняться и целовать ее лоб, глаза скулы. Еле заметно, невесомо, чтобы не разбудить. Она что-то забавно бормочет во сне, вызывая в нем воспоминания, как несколько минут назад она мурлыкала в его объятиях, а еще раньше — сдерживала стон, а до этого — вновь и вновь, в исступлении, повторяла его имя. Этого он не забудет уже никогда, не сможет, даже если захочет. Счастье так просто не забывают.

Она проснулась от чувства, что на нее кто-то смотрит. Гермиона сладко потянулась и открыла глаза.

— Ты не спишь?

Он просто покачал головой, не отрывая от нее взгляда.

— Что? — чуть нахмурилась Гермиона, отбрасывая с лица волосы. — Что-то не так?

— Все так, — улыбнулся он. — Все более, чем так, все таак…

— Ха, интересно, я еще увижу тебя в подобном состоянии? — Гермиона приподнялась на локтях, дотягиваясь до его губ.

— Это зависит только от тебя,— Драко поддержал ее за спину, помогая удержать равновесие.

— Щекотно,— девушка отмахнулась от его рук, со смешком падая обратно. — Драко…

— Что?

— А мы можем здесь остаться?

— Ты сама знаешь ответ.

— И когда мы должны уйти?

— Полчаса назад.

— Так и знала.

* * *

Внеплановое собрание пожирателей, очень и очень некстати. И самое неприятное — он и понятия не имел, о чем пойдет речь, а это бывало чревато непредвиденными событиями, последствия которых еще долго приходилось расхлебывать. Снейп ненавидел подобные неожиданности, но выбирать, увы, не приходилось.

Он не сразу смог определить, где на этот раз устраивалось собрание — дом, определенно, принадлежал волшебнику, да и весьма небедному, судя по убранству залы. Но Снейп никогда здесь прежде не был, а значит, это дом кого-то из новичков.

Но на этом странности не заканчивались, взять хотя бы присутствующих — двое совершенно незнакомых волшебников, что было почти немыслимо, подобного не случалось уже пару лет. Из внутреннего круга был только Люциус, хотя Снейп вроде бы видел мелькнувшую макушку МакНейра, но тот слишком поспешно куда-то испарился. Люциус же подходить не спешил — волшебник находился в крайней степени задумчивости, что не предвещало ничего хорошего. Снейп еще раз осмотрелся и, прикинув возможные расклады событий, двинулся к Малфою.

— Что здесь происходит? — спросил он, поздоровавшись с блондином.

— Ничего хорошего,— мрачно отозвался Люциус. — Я еще не видел Лорда, но то, что мне рассказал Уолден… Не знаю, насколько можно верить всему этому, но если это правда, то дело касается Хогвартса, кого-то из учеников... — Снейп похолодел при этих словах, а Люциус только больше распалился. — Нет, ты представляешь, они сделали все в обход директора, в обход попечительского совета, я ума не приложу, как такое вообще возможно!

— Что конкретно случилось, ты можешь сказать?

— Я не могу, но вот-вот должен появиться Темный Лорд, видимо тогда все и прояснится.

— Ты хотя бы знаешь, чей это дом?

— Вон того типа, — Люциус взглядом указал на темноволосого волшебника, одиноко стоящего у камина с каким-то почти обреченным выражением лица. — Похоже, ему не особенно нравится происходящее и он крайне плохо это скрывает.

— Значит, он здесь ненадолго, — заключил Снейп.

В зале, где прежде было довольно шумно, воцарилась внезапная тишина, что могла означать только одно: прибыл Темный лорд.

Все присутствующие опустились на одно колено, в ожидании, когда Волдеморт заговорит и им разрешено будет поднять взгляд. Одна ко в этот раз все было по-другому: Волдеморт подошел к хозяину дома и заговорил лишь с ним, будто забыв о присутствии остальных. И тогда произошло немыслимое: Северус Снейп, наплевав на все условности, самовольно поднялся и подошел к Волдеморту:

— Мой Лорд, речь идет о Хогвартсе?

Мир вокруг замер, никто не смел даже шевельнуться, хозяин дома испуганно вжался в стену и, казалось, перестал даже дышать, однако Снейп не отвел глаз от лица Волдеморта, в ожидании ответа.

— Северус, — глаза волшебника сузились в две тонкие полоски. — Ты знаешь, что являешься одним из моих самых ценных последователей, и пользуешься этим. Я не намерен терпеть подобное, — его рука сжалась в кулак вокруг волшебной палочки, однако сразу же вновь ослабла. — В дальнейшем.

— Да, мой Лорд, — Снейп опустил голову, но не глаза, в которых по-прежнему горел вопрос.

— Ты прав, речь действительно идет о школе. Тебя, да и всех остальных, — Волдеморт взмахнул руками в приглашающем жесте, и волшебники поднялись с колен, устремив на него свои взгляды. — Должно быть волнует вопрос, отчего я не привлек к делу тебя, как директора или, скажем, Люциуса, как главу попечительного совета? О, это небольшой сюрприз, правда, Гидеон? — он обратился к хозяину дома.

— Он прошел все проверки, — тихим голосом продолжил Гидеон. — Он абсолютно под нашим контролем, и при этом уверен, что все решения — его собственные, а главное — в этом убеждены все окружающие. Он четко выполняет приказы: месяц назад он чуть попугал грязнокровную подружку Поттера, затем сработал очень чисто, когда заманил Поттера к нам в ловушку, — Гидеон неприятно ухмыльнулся, — затем ему не поступало никаких приказов, и лишь сегодня ночью еще один, небольшой, исключительно ради проверки — он работает четко, без сбоев...

— Довольно, — Волдеморт прервал волшебника, и тот сразу же замолк, покорно уставившись себе под ноги. — Твой племянник — наш козырь, и скоро, уже скоро подойдет время для его выхода. Ты славно потрудился, Пойвел.

* * *

— Ты в своем уме, Северус?! Подобные выходки лорд не прощает, тебе ли не знать! Жить надоело?

— Это немыслимо. В обход меня. В обход тебя. С какой целью? — Северус устало опустился в кресло собственного кабинета.

— Не имею ни малейшего представления, — поморщился Люциус. — Мне не меньше, чем тебе не нравится мысль, что по Хогвартсу, рядом с моим сыном разгуливает кто-то под заклятием Повиновения. Хорошо, хоть известно, кто это, ты можешь лично приглядеться к этому Пойвелу.

— У «этого Пойвела» не так давно были проблемы с твоим сыном.

— У Драко со всеми проблемы, — рассержено отозвался Малфой. — Мне написал Паркинсон, его дочь с моим сыном отправили ему письмо, в котором изъявляет свое нежелание поступать согласно нашей договоренности. Нежелание! — Люциус презрительно сжал губы. — Мне необходимо поговорить с ними двумя, можешь устроить? Не сейчас, разумеется…

— Ты можешь придти завтра вечером, после занятий. Я предоставлю вам свой кабинет.

— Благодарю, — Люциус поднялся, набрасывая плащ на мантию. — Будь осторожен, Северус. Не подвергай себя немилости.

* * *

Утро в Хогвартсе просто восхитительно, от него веет волшебством и сказкой. Будто она снова оказалась в детстве, в домике у бабушки, в канун Рождества. Тихо кружатся снежинки, сонно чирикают редкие птицы, будто природа задумалась: проснуться или подремать еще несколько тягучих зимних мгновений. Почему она не замечала всего этого раньше? И солнце еще не поднялось, но уже угадывалось в маленьких искорках, поблескивавших в сугробах и в глади тонкого льда, покрывшего озеро. Интересно, кальмары впадают в спячку?

Они шли по снегу тихо, будто мышки, в замке пробирались в свои комнаты чуть ли не ползком, прижимаясь к холодным каменным стенам. Попасться сейчас было слишком серьезно, фактически подобный проступок означал исключение без разбирательств, и хорошо, если не волчий билет. Но страшно не было. Совершенно. Это новое чувство...

Свобода.

Это была ее свобода.

* * *

Сумасшедший день. Хотя, вроде бы ничего не изменилось: возня с первокурсниками, уроки, домашнее задание и обязанности старосты. Он мог делать все это на автомате, с закрытыми глазами, думая о своем, о чем-то более важном.

Но только не сегодня. Сегодня все чувствовалось гораздо ярче, чем обычно. И все благодаря ей. На протяжении всего дня Драко почти не отходил от Гермионы, пользовался любыми, самыми дурацкими предлогами, чтобы к ней прикоснуться. Она смеялась, отталкивала его руки, а он отогревался в лучах ее улыбки. И она наконец-то перестала обращать внимание на шепотки и косые взгляды за их спинами. Здесь они поменялись ролями: теперь Драко бесился из-за всех этих вещей. Это не должно касаться их, не должно касаться ее, она выше этого, чище.

И пара свободных минут, вечером, после того, как они проверили первокурсников и оказались в своей гостиной дополнило сложившуюся картину. Это было восхитительное завершение дня. Гермиона клевала носом, хотя всячески старалась побороть сонливость — им еще предстояло патрулирование, а их бессонная ночь давала о себе знать.

— Хочешь, я прикрою тебя перед Снейпом, и ты сможешь выспаться? — Драко устроился на диване, перекладывая голову Гермионы с подушки на свои колени.

— Вот еще, — девушка потянулась и, чуть нахмурившись, открыла глаза. — Хочу, чтобы этот день не заканчивался как можно дольше, — она поймала его взгляд и улыбнулась. — К тому же, я не хочу засыпать без тебя.

— Где ты раньше была с такими заявлениями? — усмехнулся Малфой, помогая девушке подняться. — Подожди секунду, я сменю мантию. — Между прочим, я в своей комнате почти двое суток не был, и все из-за тебя! — Малфой скрылся за дверью.

— Тебя это огорчает? Можно подумать, у тебя там цветы вянут, — Гермиона направилась в свою комнату, чтобы тоже одеться потеплее. Девушка набросила на плечи вязанную кофту и уже собиралась выходить, как заметила на своем столе небольшой пергамент. Гермиона взяла в руки лист, который оказался запиской от директора:

«Мисс Грейнджер, этим вечером вы должны будете патрулировать участок Драко Малфоя, вашим крылом займется мисс Патил. Контроль за работой старост полностью на вас.

СС»

— Драко, — Гермиона вошла в комнату слизеринца, и увидела, что он держит в руках похожий пергамент и озабоченно хмурится.

— Видимо, домовые оставили, пока нас не было... А у тебя что?

— Меня вызывают в кабинет директора. Пенси не оставит от меня мокрого места...

— Почему?

— Она там уже 30 минут в компании моего отца.

* * *

Человеческие чувства — это всего лишь химические реакции

[right](с) Флер

— Малфой, что это значит, ты тут? — Пенси заглянула в приоткрытую дверь.

— Определенно, — раздалось из глубины кабинета директора, но голос принадлежал не Драко — слишком взрослый, слишком глубокий.

— О, Люциус, простите, я не знала, что вы здесь, — Пенси неловко протиснулась в так и не открытую до конца дверь, и замерла, не зная, куда деться.

— Драко, видимо, забыл обо мне упомянуть. Проходи, он, верно, будет позже, обязанности старосты, — Люциус скептически усмехнулся.

— Я получила записку от директора с приказанием немедленно явиться. Там было сказано лишь, что Драко тоже должен быть здесь.

— Северус бывает излишне резок.

— Не то слово, — Пенси устроилась в кресле, потянув за завязки мантии. Девушка устало прикрыла глаза, не видя, каким чересчур оценивающим взглядом ее окинул светловолосый мужчина. — На самом деле я рада, вечерние патрулирования утомительны.

— Могу себе представить, усмехнулся Люциус, галантно забирая у девушки мантию. — Надеюсь, мой сын будет не слишком неучтив и не заставит нас томиться ожиданием.

— Вообще-то, когда я уходила, он не вернулся с... хм... прогулки, а ему нужно еще провозиться с распределением старост и проверить первый курс... Это займет минут 40 минимум. Если у вас есть время...

— Вагон. Чего не сделаешь ради семьи, — Люциус откинулся на спинку кресла, приготовившись ждать, а Пенси чуть нахмурилась. — Что-то не так?

— Да нет. Пытаюсь понять, почему мне так жарко — из-за камина или это просто…

— Просто что?

— Просто моя… кхм, реакция, — девушка передернула плечами, и вслед за мантией отправился легкий пиджак, под которым обнаружилась небольшая шелковая маечка.

— Реакция на что? — Люциус подался вперед, хищно прищурившись.

— Реакция на.., — Пенси тоже подалась вперед, и Люциус упустил конец фразы: когда девушка наклонилась вперед, край ее топа отогнулся, продемонстрировав темную ложбинку и два округлых полушария.

Девушка рассмеялась и подалась назад, что Люциусу совершенно не понравилось, но, Мерлин, это же невеста его сына, что он вообще творит? Наваждение какое-то, откуда такие мысли, будто он себя не контролирует... С другой стороны, Драко не будет еще полчаса, и сюда никто не сунется, был отбой, Северус оставил им свой кабинет «в полное распоряжение»... Люциус мотнул головой, отгоняя назойливый образ. О, как же он сейчас обрадовался бы приходу сына, пусть тот и устроит ему очередную сцену! Малфой глубоко вдохнул, собрав все свое самообладание в кулак. Собрал для того, чтобы сразу же всего его лишиться: он поднял взгляд на свою очаровательную собеседницу и не смог сдержать восхищенного вздоха: девушка как раз собирала рассыпавшиеся волосы в пучок — она улыбалась какой-то своей мысли, ее пальцы проворно сплетали пряди волос, она смотрела куда-то в сторону и вверх… Юбка, что была ниже колен, задралась, обнажая плавные линии бедра, топ еще больше обтянул ее грудь, и — Мерлин, — это что, напряженные соски?..

Девушка повернулась к нему, отреагировав на вздох, вновь рассмеялась и не удержала волосы над головой, так, что они рассыпались волнами по ее плечам, а челка почти полностью закрыла глаза. Хорошо, что она из-за непослушных волос, не увидела его взгляда, потому что откровеннее его было бы лишь открытое предложение заняться сексом прямо сейчас, но этом самом кресле.

Пенси недовольно смахнула челку с лица, заложив непослушные пряди за уши и бросила слишком понимающий взгляд на мужчину. Люциус, осознавая, что еще сильнее выдать себя он и так уже не сможет при всем желании, почти равнодушно пожал плечами, признавая свою слабость. Девушка, еще раз ухмыльнувшись, медленно поднялась из кресла, и, сделав невообразимый полукруг бедрами, медленно подошла к не сводящему с нее глаз мужчине. Слизеринка мельком глянула на висящие над камином часы, кивнула какой-то своей мысли и, развернувшись к мужчине спиной, присела на ручку его кресла:

— Вы не могли бы помочь мне с кулоном? Застежка запуталась в волосах, и я не могу их собрать...

— Разумеется, — надо же, голос почти не дрогнул, только чуть хрипит. Что же это за наваждение, Мерлин побери, он никогда не испытывал ничего подобного к невесте своего сына, да и вообще к кому-либо ее возраста, и... — Мысли Люциуса прервались, как только он коснулся кожи девушки, откидывая с шеи непослушные завитки и пытаясь добраться до пресловутой застежки. Такая мягкая, нежная, он не смог удержаться, и его руки заскользили вниз, касаясь ее плеч, предплечий, ладоней. Люциус одним резким движением обхватил девушку за талию и пересадил к себе на колени, не давая ей опомнится. Впрочем, она, вроде бы, и не возражала, и Люциус принял это за молчаливое согласие, однако, даже если бы его и не последовало, он едва ли бы нашел в себе силы оторваться от нее. Малфой прижал к себе девушку еще ближе, заставляя ее запрокинуть голову, и почти судорожно коснулся губами ее лба. Пенси закрыла глаза, подставляя лицо поцелуям, чем Люциус и воспользовался — его губы спустились ниже — по ресницам, скулам и щекам — и, наконец, достигли ее губ, после чего он совершенно утратил контроль над собой и какое-либо осознание окружающей действительности: дальше были только пьянящий запах ее кожи, вкус ее губ, ее волосы, ускользающие меж его пальцев... И Люциуса совершенно не смущал тот факт, что Пенси совсем не отвечала на его действия, ему было остаточно и того, что она была рядом, что она позволяла прикасаться к себе, целовать себя — он все бы сделал сам.

Люциус не услышал негромкого стука, не услышал того, как скрипнула дверь и не заметил бы и того, что в кабинет кто-то вошел, если бы Пенси вдруг не вскрикнула и не отпрянула от мужчины с невероятной прытью.

— М-м-мистер Малфой, простите, я... О, Мерлин, — юноша сразу же выскочил за верь, абсолютно обескураженный, однако Люциус не сомневался, что этот чертов Крэбб успел рассмотреть все, а это конец, конец! О чем же он, черт побери, думал, и девчонка…

— Внезапно, — пробормотала Пенси, приводя в порядок свою одежду, и Люциусу даже показалось, будто она усмехается.

— Мерлин, надо что-то делать, нужно догнать Кребба, что если он сейчас встретит Драко.., — Люциус осознавал, что он несет какую-то жалкую чушь, но мысли разбегались, а в голове была какая-то неестественная сумятица, каша.

— Ну, сейчас, положим, не встретит, но завтра с утра — конечно, они ведь друзья, — почти равнодушно отозвалась Пенси, наконец справившись с перекрученной юбкой.

— Но этого нельзя допустить, это будет просто неслыханный скандал!

— Помолвки не будет, — уверенно заявила слизеринка глядя прямо в обескураженные серые глаза.

— Что? В каком смысле? Можно же еще все исправить…

— Можно. И я исправлю. Не будет скандала, позора древней фамилии, все замнется, я обещаю. Но в ответ мне нужно обещание, что помолвка будет расторгнута.

— Но…я не понимаю. Или наоборот, теперь начинаю понимать, это что, это...

— Шантаж, Люциус. Вам должно быть прекрасно известно это слово, не так ли?

— О, Мерлин, как тебе удалось...

— Позвольте мне оставить мои секреты при себе, — особенно этот рецепт летучего люобовного зелья, — усмехнулась своим мыслям слизеринка, и продолжила вслух:— Я предлагаю вам сделку, ваше дело принять ее или отказаться. Впрочем, мне почти все равно, что вы решите, я в любом случае в выигрыше: помолвка не состоится при любом раскладе. Вы лишь в силах смягчить последствия. И, я вас уверяю, Драко расстроен не будет, если только не узнает о нашем маленьком...

— Довольно, — перебил ее Люциус, — я прекрасно все понял. Ты добилась своего, мои аплодисменты. Я искренне сожалею, что у Драко не будет столь находчивой жены.

— Уверяю вас, Люциус, — чуть улыбнулась Пенси, выходя за дверь. — Его жена будет гораздо находчивее меня.

___________________________

И еще — я с удовольствием бы почитала комментарии выставляемых оценок, в частности трех единиц ;) Я, честное слово, вменяема, и буду только рада, если меня тыкнут в мои фейлы.