Прошло столько лет, но Аластор все еще помнит черноволосого парня с пронзительно-синими глазами, вкрадчивым голосом и немного нахальной улыбкой. Эван Розье приходился ему каким-то дальним родственником, то ли троюродным, то ли вообще какого-то четвертого, десятого порядка, впрочем не важно. Даже виделись они не очень часто — так, пару раз на приемах, пару раз в министерстве. Парню из богатой и чистокровной семьи необязательно было постоянно где-то работать. Хотя в аврорате такие еще как понадобились бы — среди знакомых о смелости и безбашенности Эвана ходило множество рассказов. Аластор был бы совсем не против, чтобы юный Розье работал под его руководством. И не только потому, что это принесло бы громадную пользу делу. Парень вызывал в нем какое-то странное волнение.
Нет, вряд ли это была любовь. Это было что-то мимолетное, возникающее время от времени, пронизывающее будто электрическим током, а затем исчезающее. В промежутках между редкими встречами Аластор вполне мог жить спокойно и ни о чем не думать, работать, захаживать временами в бордель в ДрянАллее, ходить в "Дырявый Котел" с товарищами из Ордена... Но встречи отчего-то запоминались, оставляли за собой какую-то тоску по несбыточному, временами давали о себе знать нескромной мечтой, жарким и волнующим сном. Но не более того.
А потом вдруг Аластор узнал, что Розье связан с Пожирателями Смерти, и не просто связан, а хорошо погряз в этом деле. Его видели авроры в какой-то стычке, когда маска слетела с его лица. Видели, но поймать его им не удалось — парень был довольно сильным противником.
"Ну и дементор с тобой", — мысленно сказал Аластор. — Предлагали же тебе, как человеку, нормальную работу, среди нормальных людей. Не захотел? Ну так тебе и надо".
И едва зародившееся чувство постепенно превращалось в ненависть. У Аластора возникало иногда впечатление, что его оттолкнули, с ним не захотели связываться. Хотя если подумать, ничего как такового и не было, и не могло быть. Эван просто не мог стать частью жизни знаменитого аврора, великого борца с темными магами, члена Ордена Феникса и вообще порядочного человека. Но...
Между ними уже давно не было сказано ни слова, кроме проклятий, летящих одно за другим. Ни одна битва авроров со слугами Того-Кого-Нельзя-Называть не обходилась без дуэли между Аластором Моуди и Эваном Розье. Боевые заклятия вперемешку с отборными ругательствами, изматывающая схватка — и каждый раз всё та же ничья, всё та же неопределенность. Хуже всего, что на лице у Аластора всё прибавлялись и прибавлялись шрамы, из довольно импозантного мужчины он превращался в какое-то чудовище — а проклятый Розье все так же блистал наглой, бьющей в глаза красотой. Все так же нахально поглядывал ярко-синими глазами, и смеялся: "Не достанешь, не победишь меня, как бы ни пытался".
Больше всего на свете Аластору хотелось зацедить кулаком в этот смеющийся рот, а потом впиваться поцелуями в окровавленные губы, вцепиться пальцами в темные локоны, прижимать к себе гибкое, как у хищного зверя, тело... Владеть. Держать. Не отпускать. Подчинять, не давать ни малейшего шанса вырваться и сбежать.
Звереныш. Розье был самым настоящим зверенышем. Молодой, горячий, наглый, лишенный страха перед кем бы то ни было.
Возвращаясь с каждой битвы, Аластор чувствовал — эта неопределенность, эта вечная борьба ранит намного сильнее, чем поражение. Ни одного из Пожирателей Смерти он не ненавидел так сильно, как Эвана Розье.
— И все равно я посажу тебя в Азкабан... — прохрипел он как-то в перерыве в очередной дуэли, тяжело дыша и прожигая парня взглядом. — Знаешь, что тогда будет? Знаешь, как ломаются?
Розье лишь расхохотался в ответ.
— Смеешься? Посмотрим, как ты будешь смеяться, когда я завалю тебя на стол в камере для допросов... И товарищей своих тоже угощу, не сомневайся.
— Живым ты меня не получишь, и не надейся. Круцио!
Тогда Аластор отразил заклятие и осыпал противника отменной бранью. Эван снисходительно улыбнулся.
— Что, Моуди, я въелся тебе в печенки? Так будет всегда. Ты этого не забудешь. Круцио.
Проклятый Пожиратель был прав.
Аластору каждую ночь снился тот дождливый день, когда они сошлись в поединке в последний раз. По их лицам текла вода и кровь, лучи заклятий и вспышки молний сверкали каким-то адским огнем. Эван еще на первой минуте боя успел отхватить у противника кусок носа, но Моуди не обращал внимания на обжигающую боль. Он уже видел, как беспомощное тело врага шлепается на каменный пол тесной камеры. А тогда...
И он был близок к осуществлению своей мечты. Он измотал противника так, что тот еле держался на ногах.
— Импедимен... — закричал Аластор.
Но не успел исполнить заклятие. Розье прижал конец палочки к своей груди и прохрипел:
— Авада Кедавра!
Безжизненное тело покатилось по мокрой траве. Аластор смотрел на неестественно вывернутые руки Пожирателя, на капли дождя, стекавшие по его щекам, будто слёзы, и не верил в то, что Эвана больше нет в живых.
— Ты убил его? Хорошая работа, Аластор!
Но Моуди будто не слышал радостные возгласы товарищей. В его сознании еще звучали когда-то брошенные вскользь слова: "Живым ты меня не получишь..."... "Ты этого не забудешь"...
Он подставил ливню израненное, окровавленное лицо. Бой уже заканчивался, а Моуди все не мог унять дрожь в руках и дикую боль в сердце.
* * *
Шли годы, а он не мог забыть. Это было как привкус пепла на губах, как еще один ноющий шрам, не дающий покоя в дождливые осенние дни. Эван снился ему, улыбался нагло и ехидно, смотрел своими бесстыжими синими глазами и шептал: "Ну что, удается забыть?".
В той победе был привкус полыни, привкус горечи и потери.
...Темной июльской ночью, помогая готовить побег Мальчика-Который-Выжил из дома родственников-магглов, Аластор почувствовал: ему предстоит последний бой. Сегодня все закончится.
И когда их с выпившей Оборотное зелье Тонкс остановил отряд Пожирателей, Моуди ничуть не испугался. Мало ли дуэлей было на его веку? Ничего, что эта станет последней...
Конечно, он дорого отдаст свою шкуру... Но конец есть конец.
В ярко-зеленом пламени Аластору почудился на миг размытый силуэт Эвана Розье. И больше ничего не было.
23.11.2010
809 Прочтений • [Синие глаза ] [17.10.2012] [Комментариев: 0]
Vova
