Вероятность невероятных совпадений

Ветер завывал, тщетно силясь распахнуть окно и закидать комнату снегом. Близилось Рождество. На редкость снежное в этом году. И небольшой домик — последний на улице, выглядел как иллюстрация на праздничной открытке.

Свет горел только в одной-единственной комнате, где в кресле возле камина сгорбилась укутанная в плед фигура. В этой уютной обстановке стоило бы непринужденно читать книгу, то и дело потягивая коньяк; и книга даже была, только благородный напиток заменял стакан обыкновенной воды с горстью таблеток в качестве закуски.

Заглатывая одну за другой, Гарри уже даже не морщился. Одна, другая, третья… десятая. Еще укол — и тогда можно заснуть. Если получится, конечно. Иногда на губах героя магического мира возникала кривая усмешка. Наверное, он сейчас похож на опустившегося наркомана. Да и какая, собственно, разница?

Человек рождается один и умирает один…

Сейчас, даже усиленно напрягая память, Гарри не мог сказать, когда точно это началось. Да и до того ли было?

* * *

Семь лет в Хогвартсе теперь кажутся одним мигом. Учеба, война. Честно говоря, Гарри не мог даже предположить, какой ценой далась победа, пока все не кончилось. Да и воспоминания о финальной битве остались отрывочными. Единственное, что врезалось в память так это запах гари и крови.

Убить Воландеморта оказалось неожиданно легко. Уж слишком сильно он тогда ненавидел Темного Лорда, да и то, что это его долг, Гарри помнил каждый миг. Кажется, Авада сама сорвалась с губ, положив конец ужасу магического мира. И, видя его обмякшее тело, валяющееся, словно сломанная кукла, Гарри ощутил жалость и облегчение.

Это помнилось очень хорошо, а вот потом… Остались лишь обрывки. Ощущение, что ты сразу стал никому не нужен. Авроры и члены ордена ловили оставшихся упивающихся или помогали раненым. Кто-то оттолкнул его с дороги и он упал. Потом брел куда-то, зажимая рану на плече, которую, оказывается, получил в бою. Чем закончилась эта «прогулка» Гарри не помнил. Гермиона потом рассказала, что его нашел Снейп и привел в Хогвартс, сам же еще потом и лечил, ведь Помфри была занята куда более серьезно ранеными.

После битвы был траур по павшим и чествование героев. Тогда-то Гарри снова стал нарасхват. От него требовали интервью, речей. Требовали соответствовать. И, кажется, каждый лучше него самого знал, что Гарри делать дальше. Молли жаждала взять его под свою опеку, словно неразумного мальчишку, Джинни требовала узаконить отношения и, кажется, расписала их совместную жизнь на десять лет вперед, Дамблдор делал намеки, что юная Уизли отличная пара для героя, а самому герою пора заняться судьбой, и двери в аврорат открыты перед ним. Люпин выдал, что Джеймс гордился бы им. И от всего этого хотелось бежать.

Более всего досаждала Джинни. В конце концов, пришлось признаться, что у них ничего не получится. Кто же знал, что судьба так подшутит над героем магического мира, сделав его геем? Скандал получился безобразный, но все-таки не вылился в прессу, и уже за это Гарри был благодарен.

Тогда он еще верил во всемогущество любви, пусть для него она и приобрела суровый вид профессора зельеварения. От одного признания самому себе в этом чувстве становилось не по себе. Поначалу Гарри считал это блажью, подростковыми гормонами, но чувства не проходили. Они просто были и через месяц, и через год.

Устав бороться с собой, Гарри решил признаться объекту своих чувств. Признание получилось тем еще, и парень едва не рассмеялся, когда ему посоветовали убираться, приведя те же доводы, что он не раз приводил сам себе: что это блажь, гормоны в голову ударили, слава окончательно мыслительные процессы разрушила и так далее и тому подобное.

Посчитав это финальной точкой, Гарри уехал. Сказал всем, что хочет повидать мир, хотя, на самом деле, больше бы подошло «отправился зализывать раны». А через три месяца, во время путешествия по Швейцарии, ему впервые стало плохо. На тот момент Гарри как раз исполнилось 19.

* * *

В Хогсмиде, не смотря на непрекращающийся уже вторые сутки снегопад, царила суета. Близость Рождества заставляла многих закрыть глаза на непогоду. И нет ничего удивительного, что в этой сутолоке все-таки произошло столкновение. От падения в снег молодую ведьму спасла лишь твердая рука.

Пробормотав: «Извините. Спасибо!», Гермиона, а это была именно она, поудобнее перехватила кипу книг и помчалась дальше по улице, даже не заметив, что ее «спасителем» стал профессор Снейп.

Презрительно фыркнув, тем самым показав, что он думает о безголовой молодежи, которая не только не узнает бывшего преподавателя, но и норовит сбить оного с ног, Северус повыше поднял воротник теплой мантии и уже собрался продолжить путь, когда увидел аккуратно сложенный пергамент, оброненный девушкой.

Гермиона давно скрылась из виду, так что догонять не было смысла. Профессор поднял пергамент и развернул. Всего несколько строк, но они заставили Снейпа нахмуриться.

Официальный бланк, твердый подчерк.

«Уважаемая мисс Грейнджер.

Доводим до Вашего сведения, что документы касательно завещания Гарри Джеймса Поттера готовы. Как официальный представитель интересов Гарри Джеймса Поттера и его душеприказчик можете забрать их в главном офисе нашей нотариальной компании в удобное Вам время.

С уважением,

Френсис Клайд»

«Какого черта мальчишке понадобилось завещание?» — подумалось Снейпу. Он бы и под круциатусом не сознался, что в его сердце пробрался холодок.

И Снейп не был бы Снейпом, если бы не попытался все разузнать. Как он уверял себя, из чистого любопытства. Но выяснить что-либо, не прибегая к прямому расспросу «гриффиндорской троицы» оказалось очень сложно. Отправившись в путешествие почти год назад, Поттер словно растворился. Ни упоминаний, ни заметок, ни слухов, и уже одно это настораживало.

Поиски грозили затянуться, если бы не очередное стечение обстоятельств. В преддверии Рождества репортеры и министерство донимали Дамблдора одним и тем же вопросом: вернется ли герой магического мира к празднеству. В глазах общественности старый волшебник был прочно связан с Поттером, и сложно предположить, что ему что-то не известно. И чем меньше оставалось до праздника, тем сильнее наседали и те, и другие. Словно без победителя Воландеморта Рождество и вовсе не наступит.

Директор сетовал на это Северусу во время очередного чаепития, в которое неуклонно превращался каждый педсовет. И словно черт дернул скрытного профессора зельеварения рассказать о мимолетной встрече с Грейнджер и о своей находке. Реакция Дамблдора была куда более бурной, чем его собственная. Директор впился взглядом в пергамент, так что тот даже задрожал. На миг Снейпу показалось, что или бумага воспламениться, или Дамблдора удар хватит. Но не произошло ни того, ни другого.

Старый волшебник устало откинулся в кресле, проговорив:

— Нужно как можно быстрее пригласить мисс Грейнджер и мистера Уизли для беседы. Возможно, Гарри опять попал в неприятности.

— Это он умеет, — фыркнул Северус, хотя был полностью согласен с директором.

Времена, когда гриффиндорское трио обучалось в Хогвартсе, давно прошли, и теперь, чтобы их увидеть, пришлось посылать два письма с совами. Подумав, директор отправил еще одно письмо — лично Поттеру.

В полдень следующего дня Гермиона Грейнджер и Рон Уизли переступили порог магической школы чародейства и волшебства. Кажется, оба не испытывали по этому поводу особой радости, хоть и приветливо держались с бывшими учителями.

Войдя в кабинет директора, Гермиона сразу же заметила, что, помимо Дамблдора, здесь еще и Снейп, хотя профессор занял кресло в самом темном углу, словно старался слиться с обстановкой.

— Мисс Грейнджер, мистер Уизли. Рад снова видеть вас в этих стенах. Спасибо, что так быстро откликнулись на мое приглашение.

— Здравствуйте, господин директор, профессор Снейп.

— Прошу вас, присаживайтесь. Чаю?

— Нет, спасибо. Вы хотели поговорить о чем-то важном? — привычка сразу переходить к делу у Гермионы с годами никуда не делась.

— Возможно, мисс Грейнджер. Возможно, — задумчиво ответил Дамблдор, наливая себе чай, но к чашке так и не притронулся.

— Что-то случилось? — спросила девушка, переглянувшись с Роном, который ободряюще сжал ее руку.

— Это впору спросить у вас, мисс Грейнджер, — подал голос Снейп.

— Я не понимаю о чем вы, — нахмурилась Гермиона

— Дело в том, мисс Грейнджер, что в связи с приближающимся Рождеством Министерство очень желает видеть мистера Поттера на святочном балу, но совы с приглашениями возвращаются обратно. И не только с приглашениями. Вы знаете, что на заседаниях Уизенгамота до сих пор рассматриваются дела Пожирателей смерти, и показания мистера Поттера могли бы значительно облегчить процессы, а то и спасти несправедливо обвиненных, но и эти письма Гарри игнорирует, — проникновенно проговорил Дамблдор, не сводя глаз с Рона и Гермионы. — Честно говоря, никогда раньше я не замечал за мистером Поттером подобного… равнодушия. Ничего удивительного, что подобное поведение вызвало наше беспокойство. Вы можете сказать, где сейчас находится Гарри Поттер?

— Нет, не можем, — сухо ответила Гермиона, поджав губы.

— Не думал, что вы научились так беззастенчиво врать, мисс Грейнджер, — презрительно хмыкнул Снейп.

Девушка вспыхнула, но ничего не ответила.

— Вы ничего не знаете! — буркнул Рон, но взгляд подруги тотчас заставил его заткнуться.

— Вот как? — вскинул бровь Снейп. — В таком случае мне было бы весьма любопытно узнать судьбу вот этого пергамента. — Профессор выложил на директорский стол свою находку, тщательно развернув. — Это ведь ваше, мисс Грейнджер. Не так ли?

Одного мимолетного взгляда девушке было достаточно, чтобы узнать фирменный бланк нотариальной конторы. Подозрительно сощурившись, Гермиона спросила:

— Откуда это у вас?

— Сейчас это не так важно, — кашлянул Дамблдор. — Куда важнее, почему вашему другу потребовался душеприказчик.

— Простите, господин директор, но вас это не касается, — тихо, но твердо ответила Гермиона, еще сильнее вцепившись в руку Рона.

— Мисс Грейнджер, не знаю, что заставило вас подумать, что мне безразлична судьба Гарри. Он дорог каждому из нас, и мы волнуемся.

— Ага, как же. Нужен он вам! — фыркнул Рон. — Чтобы опять использовать по полной программе, не иначе. Будто вы и так мало это делали!

— Мистер Уизли, сбавьте тон! — окрикнул Снейп.

— Простите. Но сути это не меняет.

— Наш маленький герой устал от славы и поклонников? — язвительно обронил зельевар.

— Как вам не стыдно! — Гермиона стала похожа на разгневанную валькирию. — Кто-нибудь хоть раз видел, чтобы Гарри наслаждался собственной славой? Конечно, никто из вас не удосужился даже поинтересоваться, что у него на душе!

— Возможно, в ваших словах, мисс Грейнджер, есть доля истины, — проговорил Дамблдор. — Но Гарри с честью выполнил свой долг, и теперь вполне может насладиться победой. Его ждет светлое будущее в аврорате.

— Вот видите, вы опять все решаете за него! — возмущению в голосе Гермионы не было предела. — Как будто у него не может быть собственного мнения. Сначала вы сделали из него оружие для своей битвы, всячески культивируя чувство долга. И никто не подумал, каково Гарри осознавать, что придется стать убийцей. Вы твердили о высокой миссии, но при этом не рассказывали ничего. А когда Гарри победил Воландеморта, то оказалось, что он все еще кому-то что-то должен. Должен соответствовать представлениям магического мира о герое. Он нужен вам — так вынь и положь, а где были вы, когда были нужны ему?

Где вы были, когда Гарри переживал сначала гибель Седрика, потом Сириуса? Где вы были, когда из-за связи с Воландемортом его считали сумасшедшим? Или когда родственники, которым вы поручили его воспитание, издевались над ним? Где вы были, когда Гарри принес вам долгожданную победу? Тогда он сразу стал вам не нужен. Вы погрузились в собственное горе или решение своих проблем, и никто не спросил каково ему! Он все это переживал один. Вы отвернулись от него и снова твердили о долге. Хотя это мы все ему должны!

Гермионе не хватило дыхания, и она вынуждена была прервать свою отповедь. Воспользовавшись паузой, Дамблдор сказал, устало вздохнув:

— Мисс Грейнджер, никто не умаляет заслуг мистера Поттера!

— Вот и оставьте его в покое! — в глазах девушки заблестели слезы. — Он не мог жить, как хочет. Так пусть хоть встретит смерть так, как считает нужным.

— О чем вы говорите, мисс Грейнджер? — кажется, оба мужчин одновременно повскакивали со своих мест.

Но Гермиона лишь всхлипнула и спрятала мокрое лицо на груди у Рона. Тот обнял подругу, словно защищая от всех и вся, потом поднял голову и непривычно злым голосом обронил:

— Гарри умирает. От маггловской болезни. Ни маги, ни магглы не могут его вылечить.

— Что за чушь! Какая болезнь? — сипло спросил Снейп.

— Лимфома, — очень тихо ответила Гермиона, совладав с чувствами и посмотрев на профессора.

— Это маггловский диагноз? Что он означает? — спросил Дамблдор

— Опухоль головного мозга.

На секунду в кабинете директора повисла звенящая тишина. Словно сам воздух замер, пораженный новостью.

— Но если диагноз столь серьезен, то почему Гарри не в больнице? Уверен, что колдомедики… — начал было Дамблдор, но Гермиона прервала его, резко проговорив:

— Думаете, мы не пытались? Врачи, колдомедики, лучшие клиники. Процедуры, облучение. Все оказалось бесполезным. Опухоль не операбельна, зашла слишком далеко и не поддается лечению. И Гарри решил, что с него хватит.

— И вы так легко сдались? — фыркнул Снейп.

— Гарри как никто заслужил, чтобы уважали его решение, — глухо ответил Рон.

— Но, возможно, еще можно что-то сделать, — голос Дамблдора снова стал прежним, увещевающим, но лицо осунулось, и, наверное, впервые почувствовался его реальный возраст. — Вы должны сказать, где сейчас находится Гарри.

— Нет. Если бы он хотел связаться с вами, то сделал бы это сам, — упрямо отозвался Рон, приобняв подругу за плечи.

— Мистер Уизли, сейчас не время играть в игры! — нахмурился Снейп, но то ли потерял былую хватку, то ли война закалила бывших учеников, так как они даже бровью не повели. Гермиона твердо сказала:

— Мы не играем. Все гораздо серьезнее, чем нам хотелось бы. Мы поклялись не выдавать местонахождение Гарри и сдержим клятву во что бы то ни стало. А сейчас извините нас, нам пора.

С этими словами Рон и Гермиона покинули кабинет, воспользовавшись замешательством преподавателей. Только многолетняя выдержка позволила Снейпу не вздрогнуть, когда за ними закрылась дверь.

Дамблдор устало опустился в кресло и глухо заметил:

— Похоже, мы все очень сильно ошиблись. И все-таки, вдруг еще можно что-то исправить?

Директор посмотрел на профессора так, словно ждал его совета, и от этого становилось как-то не по себе. Постаравшись справиться с неожиданно возникшим комком в горле, Снейп ответил:

— Для начала нужно найти Поттера. Я сделаю все возможное.

* * *

К себе Снейп возвращался в таком мрачном расположении духа, что попадись ему навстречу нерадивый студент, просто снятием баллов он не отделался бы. Профессор зельеварения отказывался признавать, что его так сильно потрясла новость о Поттере, и, тем не менее… Где-то глубоко внутри становилось невыносимо больно и почему-то возникало чувство вины.

Но чувства чувствами, а требовались конкретные действия. Поэтому, отрешившись от ненужных сейчас переживаний, Северус сосредоточился на поисках.

Шпионское прошлое в очередной раз сослужило верную службу, хотя Снейп вынужден был признать, что гриффиндорское трио со всей ответственностью подошло к сокрытию местопребывания героя магического мира. Пришлось тряхнуть не только стариной, но и некоторыми прежними связями, чтобы добыть адрес. Но Снейп был бы не Снейпом если бы не добыл.

Правда, докладывать о своих успехах директору он не спешил, решив сначала все выяснить самому. Честно говоря, главная причина крылась в том, что в глубине души Снейп сомневался, стоит ли вмешиваться. В ушах все еще звучали слова Гермионы: «Как вам не стыдно?!» Но он столько раз спасал мальчишку, что, наверное, уже выработалась привычка. Именно борясь с ней, Северус оттолкнул его тогда, хотя на самом деле… Нет, в этом он даже самому себе не признается.

К дому, который Гарри Поттер выбрал своим убежищем, профессор направился под чарами невидимости. И не зря. Шпионское чутье и тут не подвело. Стоило Снейпу приблизиться к дому, как из него вышли Рон и Гермиона. Хоть вечер и накрыл улицу мягким сумраком, зельевар не жаловался на зрение и сумел различить покрасневшие глаза девушки. Похоже, та из последних сил сдерживала слезы. Рон обнял всхлипнувшую подругу и они оба аппарировали.

В гнетущей тишине, при которой собственное дыхание казалось оглушительным, Снейп замер и присмотрелся к дому. С виду ничего необычного: маленький, уютный, похожий на другие на этой улице и все-таки… Уже в десяти шагах всей кожей ощущалось покалывание, как от электричества, возвещавшее о мощнейшей магической защите, под которой, как под стеклянным куполом, находился дом. Чем-то подобным мог похвастать разве что Хогвартс, но то было усилие едва ли не всего педсостава во главе с директором, а тут дело рук одного лишь волшебника. Даже в возможность подобного верилось с трудом, но сейчас Северус едва ли не всем телом ощущал доказательство.

Идти напролом сквозь такую защиту — безумие, пытаться взломать — тоже. Остался самый простой выход — профессор поднялся на крыльцо и позвонил в дверь. Но ему никто не ответил, только прошла волна по охранным чарам. Фыркнув, Снейп позвонил еще раз.

После минутного ожидания прямо на дереве двери стали появляться золотые буквы, сложившиеся во фразу:

— «Здравствуйте, профессор Снейп».

— Мистер Поттер, откройте дверь! — Северус чувствовал себя невероятно глупо, фактически разговаривая с дверью, но другого выхода не было.

Ответом стали все те же золотые буквы:

— «Простите. Я не желаю никого видеть. Даже Вас. Вам лучше уйти».

— Что за идиотский спектакль? Немедленно откройте!

Снейп уже почти достал палочку, но тут сработали охранные чары и буквально отодвинули его от дома, зловеще сверкнув напоследок. Выругавшись, профессор аппарировал.

* * *

Гарри устало потер лицо, возвращаясь в спальню. Нужно принять лекарство, иначе боль не даст уснуть. После разговора с Роном и Гермионой визит Снейпа не стал особым сюрпризом. Но легче от этого не становилось.

Черт, ну почему именно Снейп? Он не был нужен профессору здоровый и влюбленный, а теперь вдруг понадобился! Почему? Только из-за того, что послал Дамблдор? Вряд ли. Честно говоря, у зельевара всегда находилась куча скрытых мотивов, сложно знать наверняка. Да Гарри и не хотел знать, не хотел бередить душу. Зачем? Он хотел прожить жалкий остаток своей жизни в покое. Пусть даже том хрупком, что сам себе создал. Без иллюзий и надежд.

— Опять задумался? — раздался рядом шелестящий завораживающий голос.

— Ты решил сегодня меня навестить, Морт, или… — медленно обернулся Гарри, одарив равнодушным взглядом закутанную в плащ фигуру.

— Навестить. Ты же знаешь, в ТОМ случае будет совсем по-другому.

— Извини.

Морт… более странного друга и придумать сложно, но Гарри никогда не отличался ординарностью. Так что ничего удивительного, что он подружился со Смертью.

Они познакомились, если можно так сказать, в маггловской больнице. Уже тогда Гарри понял, что вылечиться ему не светит, но врачи продолжали проводить множество процедур, чтобы обозначить масштаб болезни. В ту ночь юный волшебник чувствовал себя совершенно измученным после очередного обследования, поэтому сон не шел к нему. На соседней койке затихла или забылась сном девушка, совсем еще девочка. Судя по обрывкам разговоров врачей, дела у нее обстояли еще хуже, чем у него.

На какой-то миг стало холодно до озноба, и Гарри увидел склонившуюся над девочкой фигуру в плаще, поразительно похожую на дементора. Да и ощущения…

Даже в его состоянии выхватить из-под подушки палочку и вызвать патронуса оказалось секундным делом — военное время не прошло даром. Но серебристый олень проскакал сквозь фигуру в плаще и растворился в воздухе, не причинив оной ни малейшего вреда. Тогда-то Гарри и услышал впервые этот странный голос:

— Прости, мальчик, но ты не за того меня принял.

— Немедленно отойди от нее! Не смей причинять ей вред! — Гарри вскочил, чуть не выдернув иглу капельницы из вены.

— Я лишь исполняю свой долг. Эта девочка уже мертва.

— Ты убил ее!

— Нет. Просто пришло ее время, — в голосе прозвучало что-то похожее на сожаление.

— Так ты… — неверяще пробормотал Гарри.

— Да. Смерть. И, отвечая на другой твой вопрос, некоторые маги могут меня видеть в том случае, если дни их сочтены, или они не раз сталкивались со мной на жизненном пути.

— Ну, мой случай очевиден, — усмехнулся Поттер, ощущая какой-то сюрреализм происходящего. Время вокруг них словно остановилось.

— На самом деле у тебя и то и другое. Какое-никакое время у тебя еще есть.

— И на том спасибо.

— Прости, но такова твоя судьба. Я не убийца, а лишь забираю жизнь, когда приходит срок.

— Тогда отдай мое время ей. Мне оно, фактически, без надобности.

— Не выйдет, — покачал головой Смерть. — Пойми, ее жизнь уже оборвалась. То, что ты видишь, лишь пустая оболочка.

— Жаль.

Отчего-то стало очень холодно, и Гарри передернул плечами. Потом, словно опомнившись, вскинулся:

— Так там, когда я убил Воландеморта, это был ты! Сквозь тебя еще мое заклинание пролетело.

— Да, что-то припоминаю…

— А я подумал, что это Пожиратель смерти…

— Ну, что-то похожее в названии есть, — кажется, Смерть улыбнулся, но сложно судить, не видя лица. — А ты забавный.

— Почему? — Гарри тотчас нахмурился.

— Мало кто так относится ко мне.

— Просто, видимо, терять мне уже нечего.

— Возможно. Мне сложно судить. А сейчас извини. Мне пора.

И тотчас словно вновь запустили реальный мир. Раздался оглушительный писк приборов, возвещающих о смерти девочки, вбежали врачи, засуетились. Кто-то заставил Гарри лечь и поправил капельницу. Кажется, даже что-то вкололи, так как он быстро уснул.

Но эта странная встреча оказалась не последней. Больница была большой, к тому же ее специализация предполагала немалое количество смертей, поэтому Гарри свиделся со своим странным «приятелем» еще трижды, прежде чем решил покинуть клинику. На второй раз Смерть разрешила звать себя Мортом, ведь надо как-то называть, и, похоже, ему стали интересны эти встречи, равно как и самому Гарри. Хотя беседы у них выходили странноватые, особенно если учесть, что Морт едва ли не заранее предугадывал вопросы и отвечал.

Кажется, лишь на третью встречу Гарри решился задать волнующие го вопросы:

— Смерть — это больно?

— Кому как. Но не тебе. Ты испытал гораздо более страшные вещи.

— А после…

— Я не знаю, встретишься ли ты со своими родителями. Посмертие у всех разное. И не спрашивай меня, от чего зависит.

— Хорошо, извини.

— Пустяки. Есть еще вопросы?

— Ну… дурацкий.

— Правда ли у меня под плащом череп? Нет. Можешь посмотреть.

Тонкие руки в перчатках поднялись к капюшону и откинули его, явив миру вполне себе человеческое лицо с острым подбородком и высокими скулами. Волосы, топорщащиеся коротким ежиком, белые, почти серебристые. И еще огромные, непроницаемо-черные глаза. Они, наверное, — единственное, что выдавало суть Морта.

— Это твое настоящее лицо? — с сомнением спросил Гарри.

— На самом деле не совсем. Пришлось прикрыть свою силу, сам понимаешь. Я не подчиняюсь обычным физическим законам.

— Понятно. А зачем тогда плащ, маска, коса?

— Просто атрибуты. Таким меня привыкли считать в этом мире.

С Мортом оказалось неожиданно легко и, к удивлению Гарри, Смерть время от времени стал его навещать и дома. Конечно, избегая появления при посторонних. Вот и сегодня этот визит оказался неожиданным, и в то же время весьма к месту.

— Что тебя так разволновало, Гарри?

— Просто неожиданный визит.

— Похоже, он очень затронул твое сердце.

— Да, наверное. Так… накатило.

— Это он и есть?

— Да.

— Понятно, — за что Гарри был благодарен своему странному другу, так это именно за отсутствие необходимости все объяснять. — А ведь он вернется вновь.

— Знаю. Хотя и не понимаю зачем. То есть, почему именно он?

— Вы иногда совершаете весьма странные поступки, — задумчиво протянул Морт. — Хотя, в большинстве случаев, и объяснимые.

— Мне не нужна ничья жалость, — невпопад ответил Гарри. — И сочувствие тоже. Зачем? И эта шумиха… Они все хотят снять груз моей смерти со своей совести, поэтому и будут пытаться лечить меня до последнего. А я чертовски устал от всего этого.

Поттер хотел сказать еще что-то, но тут голову пронзила адская боль, в глазах потемнело. Подобные приступы случались уже раза два или три в неделю. Помогали лишь сильные лекарства. Их-то Морт и подсунул как бы невзначай под руку Поттера. Тот поспешно заглотнул сразу две таблетки.

Спустя минут пять приступ стал медленно, словно нехотя, выпускать истерзанное тело из своих цепких когтей. Вскоре Гарри снова стал различать очертания предметов и перевел дух. Все еще нечеткий взгляд остановился на бесстрастном лице Морта, а губы прошептали:

— Спасибо.

— Да я не причем, — Морт даже отвернулся.

— Значит, сегодня не последняя наша встреча.

— Нет. До нее еще есть время.

— Врачи сказали что-то около полугода, возможно больше.

— Что-то вроде, — неопределенно кивнул Морт.

* * *

Не стоило даже думать, что Снейп мог так легко сдаться. Хотя то, как его выставили, а другого слова не подберешь, выбивало из колеи. Но профессор давно привык руководствоваться, в первую очередь, разумом и холодным расчетом, нежели чувствами. Поэтому злость на поступок мальчишки быстро вытеснилась интересом, откуда у него столь мощная защита.

Через день Снейп вернулся к дому Поттера, решив понаблюдать за ним некоторое время. Погода, конечно, не располагала, но согревающие чары никто не отменял. Зато снег, который, похоже, решил не прекращаться до самого Рождества, быстро заметал все следы.

За три дня бдения профессор лишь пару раз мельком видел Поттера в окнах дома, и этого было явно мало, чтобы определить его состояние. Из дома за это время мальчишка ни разу не вышел, зато ему наносили визит дважды. Один раз Рон и Гермиона, во второй раз мисс Грейнджер явилась одна, но, похоже, с какими-то бумагами. Видимо, больше никому герой магического мира не доверял. Ни сов с письмами, ни маггловских почтальонов не было.

Когда Северус явился на свой «блокпост» на четвертый день, то сразу заподозрил неладное. Дом встретил его неприветливо-темными окнами. Вряд ли из-за того, что хозяин и единственный обитатель лег спать. Сразу подумалось: «Неужели Поттер уехал?», но здравый смысл подсказывал, что такое вряд ли возможно, ведь еще накануне ничего не предвещало подобного. И профессор решил подождать.

Прошло не меньше часа, прежде чем Снейп заметил одиноко бредущую по улице фигуру. Далеко не сразу удалось опознать в ней «мальчика-который-выжил». От бурлящей некогда энергии не осталось и следа. Просто очень усталый, осунувшийся человек. И чем ближе он подходил, тем тягостнее производил впечатление. Северус знал о болезни Поттера, но к такому оказался не готов.

Теперь Гарри казался даже бледнее самого Снейпа, под глазами залегли темные круги. Просто тень прежнего себя. Но Северус вынужден был признать, что, несмотря на осунувшийся вид и болезненную хрупкость, Поттер возмужал. Мальчишка окончательно исчез, уступив место юноше, которому пришлось много испытать, и эти испытания оставили на нем свой след. От осознания этого отчего-то становилось горько.

Шел Гарри так, словно каждый последующий шаг был труднее предыдущего, и он сейчас вообще упадет. Собственно, и упал, вернее, стал медленно оседать на мостовую. Тогда, презрев собственную маскировку, Северус кинулся к Поттеру. Еще не хватало, чтобы мальчишка себе голову расшиб.

* * *

Чем ближе к дому приближался Гарри, тем отвратительнее становилось настроение, как раз соответственно самочувствию. Парень уже едва ли не последними словами корил себя за то, что вообще вышел из дому. Определенно, не стоило уходить так далеко. Теперь бы вот дойти обратно… Сил совсем не осталось, голова кружилась до тошноты, угрожая разразиться очередным приступом, в глазах периодически темнело. Гарри держался из последних сил, уговаривая себя сделать очередной шаг, но все-таки оступился и фактически упал, когда кто-то поддержал его. Но кто этот «добрый самаритянин» Поттер так и не смог узнать. Голова взорвалась болью, и сознание, не выдержав, стало ускользать от него, заставляя погружаться в липкую черноту.

* * *

Подхватив Поттера на руки, Снейп понял, что тот минимум в глубоком обмороке, и причина вряд ли в том, что он споткнулся. Нужно было что-то делать и быстро, но колдовать прямо на улице, равно как и аппарировать — безумие. Вдали уже показались какие-то люди. Решение пришло быстро, и лишь потом Северус осознал, насколько безумным оно было, — поудобнее перехватив парня, профессор ринулся в дом, до которого оказалось просто рукой подать, совершенно не подумав о его охранных чарах.

Как ни странно, они не сработали. Видимо, их сбил с толку тот факт, что Снейп нес хозяина дома на руках. Но времени разбираться в магических причудах не было. Быстро изучив обстановку и определившись с направлением, профессор нашел спальню и положил свою ношу на кровать.

Одним взмахом палочки избавив Поттера от одежды, Северус склонился над ним, выискивая причину столь внезапно ухудшившегося самочувствия. Мерлин, как же мальчишка был изможден! Даже шавка Блэк, только что вылезший из Азкабана, в те времена выглядел лучше. И эти синяки на локтевых сгибах… Прямо ни одного живого места. Видимо, из-за уколов маггловских медикаментов.

Не без труда подавив в себе эмоции, Снейп принялся считать пульс. Учащенный, неверный, да и дыхание едва ощутимое. И еще какое-то странное покалывание ощущается от соприкосновения с кожей. Осознав, с чем связан последний «симптом», Северус едва палочку не выронил. Мощь. Огромная магическая мощь, заключенная в этом измученном теле. Поттер всегда был не последним магом, но сейчас это казалось чем-то невероятным. Подобного потенциала с лихвой хватило бы на двух Дамблдоров. Неужели на мальчишку, нет, юношу так повлияла смерть Воландеморта?

Пока профессор пытался осознать свое открытие, Гарри начал приходить в себя, издав мученический стон. Боль все еще пульсировала, не давая сосредоточиться и даже открыть глаза. Благо, он, вроде, на собственной кровати, а значит можно нашарить лекарства.

Этим поискам на ощупь помешал до боли знакомый голос:

— Поттер! Поттер, вы слышите меня? Да отвечайте, черт вас побери! — и все то же нетерпение.

— Слышу, — скорее простонал, чем ответил Гарри. Горло сдавило, а искусанные губы пересохли, но все-таки он смог добавить: — Не орите!

— Поттер! — почти шипение.

Но грозные нотки не произвели на Гарри никакого впечатления. Полностью проигнорировав бывшего преподавателя, он как раз нащупал нужные таблетки и поспешно засунул в рот сразу две. В последнее время он съел их столько, что даже воды не потребовалось.

Буквально проглотив готовую сорваться гневную тираду, Снейп наблюдал, как юноша, приняв лекарство, застыл, весь вытянувшись. Напряженный, как струна, но больше даже стона не вырвалось. Медленно проползла минута, потом еще одна… На исходе девятой лицо Поттера разгладилось от облегчения. Он даже приоткрыл глаза и тотчас зажмурился, неопределенно махнув рукой. Ответом стал порыв магии, пронесшийся по комнате. Он плотно зашторил единственное окно и приглушил свет. После подобных приступов всегда где-то с полчаса наблюдалась светобоязнь.

Снейп удивленно хмыкнул, подметив, что для такого волшебства Поттер и не подумал воспользоваться палочкой. И это при его-то состоянии! И, наверное, впервые Северус почувствовал восхищение бывшим учеником. Тогда, после битвы с Воландемортом, профессор начал его уважать, теперь еще и это…

Тем временем Гарри сделал еще одну попытку открыть глаза. На этот раз куда более осторожную. Но все оказалось лучше, чем он думал. Приступ не принес временной слепоты, как это иногда бывало, а светобоязнь понемногу сходила на нет. Да и боль уменьшилась до приемлемого уровня. Кажется, она теперь никогда не исчезала совсем. Ну, во всяком случае, снова можно думать о чем-то кроме боли. И сразу вспомнилось, что он вроде бы отрубился на улице.

Медленно оглядевшись, Гарри еще раз убедился, что находится у себя дома, а потом увидел и незваного гостя. Обреченно вздохнув, юноша выдавил:

— А, это все-таки вы, профессор.

— Вынужден вас огорчить, да, мистер Поттер.

— Да, огорчили, — хмыкнул Гарри, и это так походило на самого Снейпа, что последнего невольно передернуло, и по инерции вырвалось:

— Что за манеры, мистер Поттер!

— Ну, извините, я сейчас не расположен к великосветским беседам. Сами видите.

— Да уж вижу. Сложно не заметить, таща ваше бессознательное тело в дом.

— Могли бы и не тащить, — Гарри безразлично пожал плечами.

— Как же! Чтобы меня потом обвинили в гибели национального героя? — язвительно ответил Снейп, заломив бровь.

Поттер усмехнулся и, покачав головой, обронил:

— А вы ничуть не изменились, профессор!

— Не могу сказать того же о вас, — тотчас парировал Северус, предоставив мальчишке самому догадываться: комплимент это или оскорбление.

— Сам знаю. Чем обязан столь настойчивому желанию посетить бывшего ученика?

— Прикидываться дурачком вам не к лицу, мистер Поттер. После вашего столь стремительного исчезновения и некоторой, ставшей известной, информации… не удивительно, что господин директор вознамерился вас найти, — на протяжении всей этой тирады Снейпу даже удалось сохранить совершенно невозмутимое лицо.

— И он послал вас? — спросил Гарри, глядя куда-то в сторону.

— Отправить по следу Люпина оказалось затруднительно. До полнолуния еще две недели, — фыркнул зельевар, присаживаясь на край кровати, так как больше в спальне сесть было не на что.

— Слабоватое объяснение, — возразил Поттер, взглянув ему прямо в глаза. И от этого взгляда становилось немного не по себе.

Не ожидал Северус увидеть когда-либо у Гарри столь проницательного взгляда. Тут и засомневаешься, так ли уж бездарен был мальчишка в окклюменции.

Снейп собрался уже ответить очередной язвительной репликой, но Поттер как раз подавил зевок и виновато проговорил:

— Извините, но, боюсь, я не смогу продолжить нашу беседу. Очень спать хочется. Это от лекарств…

И прежде чем профессор успел что-либо ответить, герой магического мира уже сладко спал, свернувшись клубочком и, кажется, так и не заметив собственной наготы. Тяжело вздохнув и мысленно отругав себя за неуместные порывы, Северус накрыл парня одеялом и вышел из комнаты.

Определенно, первый «контакт» не задался. А ведь Снейп обещал себе быть сдержаннее и, учитывая плачевное состояние Поттера, в котором он имел «счастье» убедиться, вести себя повежливее! Но, видимо, за прошедшие годы сарказм и язвительность стали его броней, за которой надежно прятались истинные чувства. И все-таки, это ведь вовсе не мешает постараться помочь юноше! То, что Поттер один на один боролся с болезнью, да и сама эта болезнь, казались полнейшей несправедливостью. Как бы там ни было, но Северус считал, что юноша заслужил как минимум долгую и насыщенную жизнь.

С такими мыслями профессор направился к входной двери. Но стоило коснуться ручки, как не сработавшее прежде охранное заклинание отбросило его прочь. Только не на улицу, а внутрь дома, больно впечатав в стену коридора.

Не без труда восстановив дыхание и убедившись, что удар не нанес никаких особых повреждений, за исключением ушибов, Снейп покосился на входную дверь. Взгляд не предвещал ничего хорошего, а последующее сорвавшееся заклинание — тем более. Правда, секундой позже пришлось уворачиваться от него самому. Снова не повезло многострадальной стене коридора. На сей раз на ней осталось большое горелое пятно. Убрать его при помощи волшебной палочки не составило труда. Северус сделал это чисто автоматически, думая уже совсем о другом.

Похоже, из дома ему не выйти, пока Поттер не выспится и не соизволит выпустить его. Иначе охранные заклятья не обойти. Можно, конечно, попробовать взломать, но последствия тогда могут быть еще печальнее, чем поцелуй со стеной. Уж больно мощная защита. Поэтому Снейп отбросил эту идею, как неконструктивную, и, рассудив, что свободного времени в связи с начавшимися каникулами у него много, решил обследовать жилище героя магического мира. Когда еще шанс представится?

Дом оказался весьма скромных размеров: четыре комнаты и кухня с ванной на первом этаже; лестница, похоже, вела на чердак. Обстановка едва ли не спартанская, никакой лишней мебели, вещей тоже немного. Какое-то подобие уюта было лишь в спальне и в гостиной, где возле небольшого камина стояли два кресла. В одном так и остался клетчатый плед и раскрытая книга. Северусу не удалось прочитать название. Куда больше его привлекли безделушки и фотографии на каминной полке.

Всего четыре снимка: два магических и два обыкновенных. На первом Джеймс и Лили с маленьким Гарри на руках, время от времени робко улыбающимся, на втором Сириус Блэк. Еще до Азкабана. Конечно, после остался только один портрет с надписью «разыскивается». На одном из маггловских снимков застыл хмурый Гарри лет 16, может 17, а сзади его обнимал улыбающийся парень. Почему-то от вида этого снимка становилось неприятно.

На последней фотографии оказался изображен сам Снейп, выходящий из Хогвартса. Профессор не помнил, чтобы когда-либо позировал кому-либо для подобного снимка. Видимо, мальчишка Криви сумел его подловить. Этот гриффиндорец никогда не расставался с фотоаппаратом. Интересно, как попал снимок к Поттеру?

Остальные вещи не заслуживали особого внимания — обычные безделушки, привозимые из путешествий. Поэтому Снейп перешел к исследованию других комнат. Но беглый осмотр ничего не дал, только понимание, что Гарри осел в этом доме не так давно. Ну и еще постоянное напоминание о его болезни в виде многочисленных лекарств. Они были повсюду, в каждой комнате и на кухне. Расположены так, чтобы можно было легко найти. Северус навскидку насчитал не менее десятка различных пузырьков, упаковок и ампул. Попытался прочитать состав одного из них, но зубодробильные названия химических составов мало о чем говорили. Магглы умудрялись даже латынь использовать каким-то противоестественным способом.

* * *

Гарри проснулся лишь часа три спустя. Чувствовал он себя довольно неплохо, правда, немного замерз. Откинув одеяло, понял почему. Он спал совершенно голым, хотя вроде сам не раздевался. Сосредоточившись, юноша попытался восстановить события последнего дня. Точно, его же притащил домой Снейп! Наверное, он и раздел… При мысли об этом щеки Гарри залил румянец, а в горле пересохло.

Отогнав от себя неподобающие мысли, Поттер накинул халат и поспешил в ванную — привести себя в порядок. Хотя «поспешил» — это сильно сказано. Наверное, более всего, ну, помимо приступов, Гарри выводил из себя упадок сил. Кажется, для каждого движения приходилось прикладывать вдвое больше усилий, от этого он быстро уставал.

Как бы там ни было, через некоторое время Гарри вышел в пристойном виде, если таковым можно считать потертые джинсы и футболку, и направился на кухню. Причем сначала удивился, почему там горит свет, потом едва не споткнулся на ровном месте, когда увидел Снейпа, невозмутимо пьющего кофе за его столом. Такой же черный, словно подбирал напиток под цвет глаз.

— Здравствуйте, — все-таки, даже в экстремальных ситуациях Гарри старался оставаться вежливым юношей.

— Доброе утро, мистер Поттер, — профессор даже отсалютовал ему чашкой. — Проснулись?

— Да, — Гарри тоже сел за стол и налил себе кофе. Свежесваренный. Он так чудесно пах. Отпил, потом, опомнившись, со вздохом отодвинул чашку подальше от себя.

— Не нравится?

Насмешка в голосе профессора сейчас стала как оплот чего-то неизменного. Возможно, именно подобное постоянство и привлекло его… Фыркнув, Поттер постарался отогнать ненужные мысли и ответил:

— Нравится. Но нельзя.

— Тогда зачем было пить? — в голосе уже появилось раздражение.

— Захотелось, — Гарри виновато уставился на стол, но тот раскаянья не оценил, а профессор тем более:

— Вижу, мистер Поттер, вы так и не избавились от детской привычки тащить в рот что ни попадя!

Юноша неопределенно пожал плечами, потом спросил:

— Чем, собственно, обязан вашему визиту, профессор Снейп?

— Боюсь, пока я не могу избавить вас от своего присутствия. У вас излишне надежные охранные чары.

— А, понятно. Ну, это не проблема. Не смею вас задерживать, профессор Снейп.

— Боюсь, теперь я уже никуда не тороплюсь. И если уж мои поиски завершились успехом…

— Я думал, вы тотчас поспешите с докладом к Дамблдору, — язвительно отозвался Гарри, стараясь не замечать усталости.

— Позвольте мне решать самому. Для начала я накормил бы вас завтраком, мистер Поттер. На вас смотреть страшно. Тестралы и то выглядят упитаннее.

— С чего вдруг такая забота? — подозрительно сощуренные глаза отметали всякое сходство с прежним беззаботным гриффиндорцем.

— Поверьте, травить вас я не собираюсь, — невозмутимо отозвался Снейп, ставя перед юношей тарелку каши с фруктами.

— И все-таки чем я заслужил такое повышенное внимание с вашей стороны? Вы меня всегда терпеть не могли. Даже… неважно! Чем вас подкупил этот бородатый манипулятор?

Слышать такие эпитеты в адрес директора из уст Гарри было странно. Нет, Снейп порой за глаза и сам так его называл, но все-таки… Мальчик изменился до неузнаваемости. И, будь все проклято, этот новый Поттер нравился ему! Но вот цена, которую пришлось заплатить за подобные изменения.

— Вот уж даже не предполагал, что когда-нибудь увижу у вас такое выражение лица, профессор, — тем временем удивленно протянул Гарри.

— Какое? — Снейп всегда умел быстро справляться с собой.

— Будто вы меня одобряете.

— А почему, собственно, и нет? — невозмутимо протянул профессор.

— Наверное, что-то большое в лесу сдохло, — вырвалось у Поттера.

— Не знаю, не знаю. Когда я покидал Хогвартс, с Хагридом было все в порядке, — хмыкнул зельевар.

Гарри не выдержал и рассмеялся. Смеялся долго, пока не закашлялся, а потом проговорил:

— Никогда не думал, что у вас имеется чувство юмора, профессор.

— Хм… — Снейп одарил бывшего ученика многозначительным взглядом, который можно было интерпретировать как угодно. А тот снова стал серьезен и напомнил:

— Вы снова ушли от ответа, профессор.

— Какого?

— С чего вдруг такие перемены к тому, кого вы всегда в гробу хотели видеть?

— В гробу я хотел видеть только одного, и вы его в этот гроб благополучно уложили, — едва ли не разгневанно возразил Северус.

— Тогда зачем? Отбросим всякие поручения. Зачем это именно вам? Позлорадствовать?

— Не ерничайте, Поттер! — зельевар со стуком поставил на стол чашку с остатками кофе.

— Жалость? Сочувствие? Помниться, вы весьма… доходчиво объяснили мне, что не нуждаетесь в моем обществе. Что же изменилось теперь? Решили скрасить мои последние деньки? Чтобы потом совесть не заела? Или угроза моей скорой кончины заставила вас воспылать чувствами? — эти хлесткие, язвительные фразы было очень странно слышать от Гарри. Кажется, от них у Снейпа даже скулы порозовели, хотя голос остался все таким же ровным:

— Цинизм вам не к лицу, мистер Поттер.

— Простите, что отбираю ваш хлеб. Но некоторые события в моей жизни заставили более реально взглянуть на вещи.

— Вы уверены, что все так уж плохо? — Неужели в голосе профессора слышалось участие?

— Я умираю, куда уж хуже? Полгода, плюс-минус месяц, и я займу надлежащее место для героя — в могиле.

— Не ерничайте, Поттер, — повторил Северус, скривившись, и встал из-за стола. — Вы уверены в правильности постановки диагноза?

— Подтвержден тремя ведущими маггловскими клиниками в этой области и двумя магическими.

— Вам не предложили никакого лечения?

— Почему же, вариантов хоть отбавляй, но надежды на успех ничтожны, а последствия те еще. Я лучше доживу столько, сколько мне осталось, так, как мне хочется, чем проведу это время в больницах, прикованный к постели, чувствуя себя полным овощем.

— Значит, вы сдались? — спросил Снейп, прохаживаясь по кухне.

— Считайте, как хотите, — равнодушно пожал плечами юноша.

— Неужели вы даже не пытались найти… альтернативные способы излечения?

— Гермиона что-то там ищет, но… мне, по большому счету, все равно. Я не вижу в этом смысла, — глухо ответил Гарри, гипнотизируя взглядом чашку. — Может, оно и к лучшему, что все скоро закончится.

— Поттер! — Северус резко остановился посреди кухни. — Не говорите ерунды!

— Уж как есть, — ответил юноша и плотно сжал губы, так, что те аж побелели. Будто боялся, что вырвутся совсем ненужные слова. Он вовсе не собирался жаловаться, тем более Снейпу.

Зельевар тем временем разглядывал Поттера. Такая сила и такое отчаянье. Воистину удивительное сочетание. Возможно, то решение оттолкнуть было… опрометчивым. Хотелось хоть что-то сделать, помочь. Во что бы то ни стало. И, словно приняв для себя решение, Северус проговорил:

— Вы могли бы попросить помощи у меня.

— Нет, боюсь, что не мог, — горько усмехнулся Гарри. — Вы и так достаточно… возились со мной.

Намек оказался более чем понятным, но Снейп лишь вздохнул, ответив:

— Это неважно.

— Так хочется заполучить меня в качестве подопытной крысы?

— Боюсь, сарказмом вам от меня не отделаться, мистер Поттер.

— Порой вы просто невыносимы, профессор.

Посчитав этот обмен «любезностями» как знак согласия, Северус вновь сел за стол и попросил:

— Могу я ознакомиться с вашими медицинскими заключениями?

— Если вам так уж неймется, — вздохнул Гарри, прищелкнув пальцами. Тотчас на стол, прямо перед зельеваром, упала пухлая папка с бумагами. Оценив объем, профессор спросил:

— Позволите взять ее с собой?

— Ладно. Только прикоснитесь к папке прямо сейчас.

С подозрением зельевар выполнил просьбу, и тотчас ощутил покалывание в кончиках пальцев, а Поттер проговорил:

— Я вплел ваше имя в заклинание, теперь вы сможете прочесть содержимое. Для всех остальных это лишь пустые листы бумаги.

— По-моему, у вас паранойя, мистер Поттер, — буркнул Снейп.

— Просто предосторожность.

— И как мне покинуть ваш дом, а потом еще и суметь вернуться? Или документы просто вид ловушки, а стоит мне уйти, и вы наглухо забаррикадируете дом?

— И у кого из нас паранойя? — фыркнул Гарри, сдерживая смех. — Черт с вами, включу вас в список одобренных гостей.

— Благодарю за честь. Так как я могу выйти?

— Да хоть аппарировать.

— Вот как? Такое мощное охранное заклинание, и при этом нет аппарационного барьера?

— Я в таком состоянии, что иной раз приходится только аппарировать — иначе я свалюсь прямо на улице, — угрюмо ответил юноша. — Но если вы попытаетесь кого-то привести с собой — прокляну. И уж поверьте мне, в любом состоянии найду способ выставить раз и навсегда.

— Хорошо. Обещаю вам, мистер Поттер, что никого не попытаюсь привести с собой. Моего слова достаточно или принести магическую клятву?

На это герой магического мира лишь фыркнул.

* * *

Вернувшись в свои подземелья, Северус на самом деле и не подумал сообщать Дамблдору о своей находке. Куда больше профессора сейчас занимала простая папка с документами в его руках. Пренебрегая сном, он уселся за ее изучение.

Анализы, рентгенограммы, расшифровки исследований… Выводы маггловских врачей, перенасыщенные специальными терминами, мало что объясняли, но все равно становилось понятно, что опухоль у Поттера не одна. Их несколько, и, влияя на разные участки мозга, они приводят к разным последствиям.

Записи колдомедиков были куда понятнее и куда менее утешительны. Оба независимых исследования практически полностью подтверждали друг друга. Болезнь Поттера началась не вчера, возможно еще до школы, и постепенно прогрессировала. Когда ее диагностировали, то, по сути, оказалось, что сделать почти ничего нельзя. Вернее за призрачный шанс выздоровления можно расплатиться остатками здоровья. Сложность еще и в том, что в магическом мире еще не было случая лечения мага на столь запущенных стадиях болезни — лучше следили за здоровьем, видимо, а магглы столь запущенный случай вылечить уже практически не могли. Даже способом под названием «химиотерапия». Судя по записям, Поттер отказался от нее, пройдя лишь один курс. И поэтому он и принимал только маггловские лекарства.

Северус с горечью подумал, что фактически, они все в какой-то мере виноваты, что герой магического мира довел себя до такого состояния. Проведи они элементарное исследование раньше… Ведь симптомы были, и не единичные. Но посчитали, что плохое зрение Поттеру просто досталось от отца, а головные боли и периодический упадок сил — так это из-за того, что Воландеморт пытался прорваться в его голову и из-за выпавших на долю мальчика переживаний. А сейчас уже слишком поздно.

Но Снейп не был бы Снейпом, если бы так просто сдался! Еще есть время для борьбы. Он столько раз спасал Поттеру жизнь, что и сейчас сможет. Должен! Северус никогда не считал себя чувствительным или заботливым человеком, но когда дело касалось Гарри… От одного воспоминания об изможденном виде юноши холодело сердце (хоть некоторые и сомневались в наличии этого органа у сурового преподавателя) и хотелось… Пришлось снова отгонять от себя ненужные сейчас мысли. Дело прежде всего.

— Значит, ты все-таки согласился принять его помощь? — Морт сидел на месте Снейпа, положив локти на стол и уперевшись подбородком в сцепленные руки.

— Да! Нет… Не знаю. Каким-то удивительным образом он уговорил меня… к сотрудничеству, что ли, — Гарри устало потер лицо. — Я не знаю, что ему от меня нужно.

— Он убедился в реальной возможности тебя потерять, и…

— Морт, я тебя умоляю! Это же все-таки Снейп, а не Джинни.

— И? Думаешь, он вынашивает относительно тебя жестокий план мести?

— Вряд ли, — нехотя признался Гарри. — Я бы почувствовал фальшь. Такое ощущение, что он… беспокоился обо мне.

— Так хорошо. Ты же хотел…

— Вот именно, хотел. Хотел до безумия, любил. Когда был здоров. Только тогда был ему нафиг не нужен. А вот теперь… Скажешь, что у него интерес только к смертельно больным?

— Не скажу. И с каких это пор ты стал говорить о своих чувствах в прошедшем времени? Я, может, и не бог любви, но чувствую… неправду.

— Сейчас это уже неважно. Полгода — и ты заберешь меня. Уже сейчас я тень самого себя. И зачем я кому-то?

— Я видел очень многое, Гарри, и могу с уверенностью заявить, что возможно все.

— Нет, не хочу. Лучше жить спокойно, чем…

Так и не договорив, юноша уткнулся лбом в скрещенные руки, на что Морт проворчал:

— Что для тебя сейчас действительно лучше, так это соблюдать режим и спать нормально.

* * *

Вечером следующего дня Снейп снова заявился к Гарри. Аппарировал зельевар с некоторым опасением, но все прошло благополучно. Уже знакомые камин и кресла возле него. Даже свет горит. А значит, сам хозяин не покинул дома, дабы оставить бывшего преподавателя с носом.

Поттер обнаружился все на той же кухне, и казался полностью поглощенным процессом приготовлением пищи. Но стоило Северусу переступить порог, как юноша обернулся и, поприветствовав кивком, сказал:

— Вы как раз к ужину, профессор. Присаживайтесь.

— Благодарю. Возможно, мне стоило предупредить о своем визите.

— Чего уж теперь? — отмахнулся Гарри, снова поворачиваясь к плите.

— Да, вот ваша папка, мистер Поттер.

— А, хорошо. Положите куда-нибудь. Рагу будете?

— Нет. Если можно, просто чай.

— Запросто.

Тотчас к Снейпу подлетели чашка с блюдцем и пыхающий паром пузатый чайник, за ними подтянулись чайная ложечка, сахарница и сливочник. Причем палочка Поттера опять осталась невостребованной.

— Может, не стоит злоупотреблять беспалочковой магией в вашем состоянии? — заметил зельевар, размешивая чай.

— Ни магия на мое состояние, ни состояние на магию не оказывают никакого влияния, — возразил Гарри, присаживаясь за стол напротив гостя.

— Насколько же возросла ваша магия, с тех пор как вы покинули Хогвартс?

— Ну, не столько после Хогвартса, сколько после битвы. Насколько — не знаю, не проверял.

— Вы хоть понимаете, что, судя по ощущениям, ваша магическая сила увеличилась минимум вдвое. Фактически вы являетесь сильнейшим магом современности? — как-то уж очень осторожно спросил Снейп.

— А толку-то? Красивая строчка в будущей эпитафии, — безразлично отозвался Поттер, приступая к трапезе.

— Но это может значительно помочь вашему выздоровлению.

— Это вряд ли. Моим лекарствам это все равно.

— Можно попробовать заменить их соответствующими зельями и, возможно, эффект будет больше. Не стоит сбрасывать со счетов и альтернативные способы излечения, — сухо проговорил Северус.

— Предлагаете мне пойти по стопам Воландеморта и, пока есть время, создать несколько Кресстражей? — хмыкнул Гарри. — Лысым я уже побывал, мне не идет.

— Какой-то у вас кладбищенский юмор, мистер Поттер.

— Видимо, привыкаю.

— Что-то рано вы сдались.

— Лучше принимать вещи такими, какие они есть

— Мы с вами это уже обсуждали. Не вижу смысла делать это снова, — в голосе зельевара послышалось раздражение. — Я постараюсь подобрать вам соответствующие зелья или другой приемлемый способ лечения. Но для начала нужно вас обследовать.

— Вы ведь от меня не отстанете, да? — обреченно простонал Гарри.

— Можете считать меня вашей личной Немезидой. Да, еще мне нужна ваша кровь для исследования.

— Мало вы ее у меня в школе выпили!

— Дерзость вас не спасет, мистер Поттер, — непреклонно ответил Снейп. — Вы сами согласились на мое предложение.

— Что-то не припомню.

— И тем не менее. Можете закончить ужин и приступим.

Тяжко вздохнув, Гарри вернулся к своей трапезе. Если честно, возмущение было по большей части наигранным, но он не привык так просто сдаваться. А вот есть как раз не хотелось. Просто кусок в горло не лез. Не впервой, конечно, но неприятно. Поттер уже не помнил, когда ел с аппетитом. Чувство голода присутствовало, а вот от одного вида еды начинало мутить. Порой желудок не мог удержать полученное, что тоже хорошему питанию не способствовало. Ему говорили, что от лекарств возможны такие побочные эффекты, но, несмотря на это, есть нужно.

С четверть часа Снейп наблюдал, как Поттер ковыряется в тарелке, потом не выдержал и поинтересовался:

— Любопытно узнать, вы эту еду все-таки едите или изощренно пытаете?

— Вам не все равно? — фыркнул Гарри, все-таки отодвигая тарелку.

— Просто интересно, неужели вы настолько ужасно готовите?

— Простите, но…

Договорить Поттеру так и не удалось. Прижав руку ко рту, он поспешно унесся в ванную. Видимо, сегодня неудачный день, и пища в организме задерживаться не хотела. Гарри едва наизнанку не вывернуло. Когда, наконец, попустило, он прополоскал рот, умылся и только развернулся, чтобы выйти, но тут столкнулся со Снейпом, едва не сбив его с ног.

— И часто это с вами происходит? — голос профессора серьезен, так что всякое лукавство казалось бессмысленным.

— Время от времени. Я строгий учет не веду.

— И все-таки?

— Ну, пару раз, может быть три в неделю.

— От какой-то конкретной пищи?

— Нет, просто… Один из побочных эффектов на лекарство.

— Какое именно?

— Не помню. Кажется вот это, — Гарри протянул Снейпу коробочку с таблетками. — Надо посмотреть в описании.

— Хорошо. Я попробую подобрать вам более… приемлемый аналог.

Поттер лишь устало кивнул, помассировав виски. Голова снова немного кружилась. Все это, естественно, не укрылось от проницательного ока Северуса. Придержав юношу под спину, он сказал:

— По-моему, Поттер, вам лучше лечь. Идемте. И заодно я осмотрю вас.

Сочтя молчание за согласие, профессор повел бывшего ученика в спальню. Гарри мог бы съязвить по этому поводу, но сейчас все силы были направлены на то, чтобы не врезаться в какой-нибудь угол или косяк. Один раз он все же споткнулся, но твердая рука поддержала его, не дав поцеловаться с полом.

Вот и кровать. Хотелось просто рухнуть в нее и забыться сном, но ведь «провожатый» не позволит. Гарри затылком чувствовал его проницательный взгляд. Оба застыли в ожидании, потом Снейп все же не выдержал и как-то устало сказал:

— Раздевайтесь, мистер Поттер. К сожалению, рентгеновским зрением я не обладаю.

Фыркнув, Гарри приступил к «сеансу эксгибиционизма», как назвал это действо сам для себя. В конце концов, Снейп уже видел его голым, да и вряд ли подобное зрелище доставит ему удовольствие. Правда, чтобы раздеться, пришлось все-таки присесть на кровать, иначе вероятность болезненной встречи с полом была очень велика. Вскоре из всей одежды на Гарри остался лишь простой металлический браслет, и юноша выжидательно уставился на профессора. Особого стеснения он не испытывал. Оно прошло во время многочисленных исследований в клиниках. Зато привилось непереносимость чужих прикосновений. Правда, на Северуса она почему-то не распространялось.

Сам Снейп отнесся к обследованию со всей серьезностью. Лицо оставалось абсолютно непроницаемо, когда он спросил:

— Можете встать и постоять спокойно?

— Только не слишком долго, — отозвался Гарри, поднимаясь.

Честно стараясь не смотреть, куда «не положено», Северус дотронулся до юноши. Прощупал лимфоузлы, заглянул в глаза, проверил горло, осторожно обвел кончиками пальцев следы от многочисленных инъекций на локтевых сгибах, коснулся живота.

От этих почти ласковых касаний Гарри стало не по себе, и, шумно вздохнув, он подумал, что единственный плюс от лечения в том, что лекарства приглушали неуемное юношеское либидо, и, чтобы вызвать очевидное возбуждение, только касаний было явно мало.

— Вы специально удаляете волосы с тела?

Бархатный голос профессора заставил Гарри вздрогнуть. Лишь сглотнув, он смог ответить:

— Вот еще. Скажите спасибо, что после химиотерапии они хоть на голове как-то отросли.

— Хм…. — Северус подумал, что нужно найти более подробную информацию об этой процедуре, и достал палочку.

Изучение организма изнутри, а также магического фона заняло минут десять. Все это время Снейп водил волшебной палочкой в нескольких сантиметрах от тела Поттера, которая создавала в воздухе некую проекцию внутренних органов, позволяя подробно рассмотреть их состояние. И чем дальше Северус смотрел, тем сильнее хмурил брови.

— Я же говорил, что ничего хорошего вы там не увидите, — напомнил Гарри, чуть поводя начавшими затекать плечами.

— А я и не жаждал уличить вас во лжи. Мне нужно было знать общее состояние.

— И каков будет ваш вердикт, профессор? Да, могу я уже сесть?

— Конечно, — словно спохватился зельевар. — А еще лучше лечь и укрыться одеялом. Вы весь дрожите, хотя в комнате тепло. У вас температура?

— Комнатная, — буркнул Поттер, быстро забираясь под одеяло. Уж как-то разом накатила усталость. Ничего не хотелось. Только полного покоя, и чтобы сердце так не трепетало в груди. С некоторых пор он не выносил надежд.

— Не знаю, какого режима вы придерживались до этого времени, мистер Поттер, но он явно вам не подходит. Даже если делать скидку на ваш недуг, вы сильно истощены. Вам необходимо лучше питаться, чтобы организм откуда-то черпал силы.

— Питаться, дышать свежим воздухом, поддерживать тонус мышц, — продолжил за зельевара Гарри. — Я знаю, профессор. Но вы сами видели, что выходит с едой, да и с остальным… не лучше.

— Значит, придется вам помочь, — безапелляционно заявил Снейп.

Его слова упали просто в звенящую тишину, которая явно затянулась. Профессор и бывший ученик не сводили друг с друга взгляда, но вот последний вздохнул и напомнил:

— Вы еще кровь взять хотели.

— Утром. А сейчас вам лучше выпить сладкого чаю и поспать.

С этими словами Северус вышел, но вскоре вернулся и протянул не успевшему провалиться в дрему герою магического мира «прописанное».

Гарри пил осторожно и медленно, маленькими глотками, прислушиваясь к себе и надеясь, что выпитое не попросится обратно. Повезло. Не попросилось. Правда последний глоток он, кажется, сделал уже с закрытыми глазами. Спать хотелось неимоверно. Кажется, Снейп забрал чашку из его ослабевших рук, помог улечься и даже накрыл одеялом. Кто бы мог подумать.

Этой ночью Северус решил не возвращаться в Хогвартс, а остаться здесь. «Чтобы взять точный анализ, пока Поттер не успел впихнуть в себя что-нибудь не то» — как объяснил он сам себе. Почему-то было боязно оставлять мальчишку одного. Словно стоит отвернуться — и случится что-нибудь непоправимое. Чертовски захотелось напиться. Но Снейп давно привык подавлять желания, приходившиеся не к месту. Поэтому, вздохнув, он направился в гостиную — устраиваться в кресле.

* * *

Проснулся Гарри очень рано, за окном только-только начало светать. Похоже, снег прекратился и даже есть надежда на солнечный день. Вылезать из теплой, уютной постели не хотелось. В принципе, можно было еще поспать, но тут создавшуюся идиллию нарушил до неприличия бодрый голос:

— Доброе утро, мистер Поттер.

— Доброе, — с явным сомнением ответил Гарри. — Вам что-то нужно, профессор?

— Конечно. Вашей крови.

— Я так и знал, что это хорошо не кончится, — страдальчески заломил брови юноша. — Могу я хотя бы умыться?

— Нет. Сначала я возьму у вас кровь, потом вы еще немного полежите, и только затем все остальное.

— Ладно, давайте.

— Протяните вашу правую руку пожалуйста.

— Держите.

Поттер положил руку поверх одеяла. На запястье болтался простой металлический браслет. Снейп еще накануне его заприметил, но сейчас его больше волновала предстоящая процедура.

Найти вену на истерзанном локтевом сгибе юноши оказалось делом непростым, а излишнюю боль причинять не хотелось. Гарри и так уже отвернулся. Поэтому Северус постарался действовать как можно более точно и быстро, благо опыт в этом деле имелся немалый. И десяти секунд не прошло, как пробирка наполнилась кровью. Взмах палочки, и крохотная ранка закрылась сама собой. Короткое консервирующее заклинание на пробирку, и можно уже не волноваться за сохранность ее содержимого.

— Все, мистер Поттер, можете смотреть.

— Хм. Я думал, будет более… неприятно.

— Вопреки всем слухам я не люблю причинять физическую боль, — холодно возразил Снейп, убирая пробирку и палочку в карман.

— Это меня утешает.

Фраза заставила Северуса усмехнуться, потом он показал взглядом на браслет и спросил:

— Подарок поклонницы?

— Маггловской клиники. Так называемый браслет смертника.

— Что? — Снейп уже с опаской покосился на украшение.

— Ну, видите: на нем выгравирован мой диагноз, стадия, срок заболевания и группа крови. Если я упаду на улице и меня подберет скорая помощь, то медикам будет легче. Обычное дело.

Судя по всему, это объяснение не слишком успокоило зельевара, но он не стал развивать дискуссию, лишь сказал:

— Через четверть часа можете встать и привести себя в порядок. Потом на кухню — завтракать.

— Да, сэр, — усмехнулся Поттер. — Какие еще будут распоряжения?

— Пока никаких. Справьтесь сначала с этим.

И Северус развернулся, так что взметнулись полы мантии, и вышел из комнаты.

— Только няньки мне не хватало, — пробурчал Гарри, вопреки всем рекомендациям садясь в кровати. Но Снейп давно ушел, так что его тирада осталась без ответа, и ворчать дальше теряло всякий смысл. Да и сам Гарри, похоже, начал получать удовольствие от этой своеобразной заботы зельевара. Ведь кто бы мог подумать! Может, впустить профессора в дом и не было ошибкой. И дело вовсе не в надежде, Поттер не позволял ей пустить корни. Просто присутствие Снейпа как-то успокаивало, вносило приятное разнообразие в жизнь, несмотря на его колючесть. А еще говорят, что настоящая любовь не ржавеет… Но это сейчас лишнее.

Когда Гарри вошел на кухню, зельевар снова сидел, как ни в чем не бывало и пил. На этот раз чай. Заметив бывшего ученика, Снейп кивнул на противоположный конец стола и сказал:

— Присаживайтесь. Завтрак стынет, — там и правда стояла тарелка с дымящимся омлетом.

Снейп. Бывший преподаватель. Ужас Хогвартса. Приготовил ЕМУ завтрак. Гарри многое бы отдал, чтобы увидеть этот процесс. Но приходилось довольствоваться малым. Подобрав упавшую челюсть, он сел за стол и приступил к еде.

Лишь убедившись, что его «подопечный» все съел и при этом усвоил съеденное без последствий, Северус сказал:

— Сейчас я вынужден вас покинуть, мистер Поттер. Я возвращаюсь в Хогвартс, чтобы провести ряд тестов. Вечером вернусь. Постарайтесь до этого времени себя не угробить.

— Хорошо, профессор, — совсем как в школе ответил Гарри.

— В таком случае, можете меня не провожать, — и зельевар аппарировал.

Насладиться одиночеством Гарри довелось не так уж долго. Именно в этот день друзья решили напомнить о своем существовании и навестить больного. Рон и Гермиона принесли с собой запах морозного дня и снега. Еще даже не выйдя в прихожую, Поттер слышал, как они весело возятся отряхивая друг друга.

— Привет, дружище! — с улыбкой в тридцать два зуба Уизли похлопал друга по плечу. — Как ты?

— Нормально, — Гарри нашел в себе силы улыбнуться, хотя эти хлопки из него едва дух не выбили.

— Как твое самочувствие? — Гермиона пытливо вглядывалась в его лицо, словно стараясь заметить малейшие изменения.

— Как обычно. Ты же в курсе.

Лица друзей тотчас помрачнели, и, чтобы как-то исправить это, Поттер сказал:

— Лучше расскажите, как у вас дела.

Следующий час он выслушивал, как Уизли дается работа в аврорате, а Грейнджер — учеба в университете. Жажда знаний последней ничуть не уменьшилась. А может, и наоборот, возросла. Хотя куда уж. Но потом оба снова замолчали, и Гермиона виновато спросила:

— Гарри, ты точно не сердишься на нас? Ну, за то, что мы, фактически, выдали тебя.

— Я же уже сказал, что нет, — поспешил уверить герой магического мира. — Можем уже закрыть эту тему.

— Как скажешь, друг, — Рон вздохнул с облегчением. — Но мы тут это… не совсем просто так. Сам знаешь, скоро Рождество и все такое. Ты как, продолжишь свое затворничество или все-таки есть надежда? Мама была бы очень рада увидеть тебя в Норе. Билл с Чарли приедут… Может еще Ремус заглянет, и…

— Нет. Прости, Рон, но нет. Я, конечно, по ним всем скучаю, но в Норе не появлюсь. Да и с Джинни нам по-прежнему лучше не видеться.

— Я понимаю, вы расстались не очень хорошо…

— Это слабо сказано.

— Но ведь сколько времени прошло!

— Не думаю, что достаточно для того, чтобы Джинни смирилась с… ситуацией. Да и мой вид насторожит многих. Я не хочу жалости и сочувствия.

— Ты же практически захоронил себя здесь! — Гермиона не удержалась и всхлипнула.

— О нет. Вовсе нет. В последнее время у меня даже есть посетители. Да не волнуйся ты за меня так, Герми, — Гарри как мог тепло улыбнулся девушке.

— Прости, но не могу. Ты же нам не чужой. И то, что ты остаешься со своей бедой один на один…

— Вовсе нет. У меня же есть вы. А большего и не нужно. Я никогда не хотел быть героем. И вся эта шумиха — от нее только хуже. Да, у меня смертельная болезнь, но я не хочу, чтобы мне каждую минуту напоминали об этом. А ведь так и будет, узнай остальные. Мне не нужны соболезнования магического мира. Он будет скорбеть о своем герое, а вовсе не обо мне. Поэтому я останусь здесь, где буду самим собой до самого конца, каким бы он ни был.

Гарри говорил сухо и четко. Это давно отболело и стало просто фактом, который он пытался донести до своих друзей. Кажется, получилось. Рон засопел, а Гермиона, украдкой промокнув глаза, сказала:

— Это твое решение, и мы должны уважать его. Но обещай, что позовешь нас, если станет совсем плохо. Ведь ты совсем один в этом доме.

— Ладно, — согласился Поттер. В словах подруги был резон.

— И еще, Гарри, — голос Грейнджер стал тише.

— Да?

— Можно мы придем поздравить тебя с Рождеством?

— Конечно! Буду рад вас видеть. Только как вы объясните свое отсутствие Молли и остальным?

— О, брат, не волнуйся, — усмехнулся Рон. — Что-нибудь придумаем. Не впервой.

— А кто твой новый посетитель? — не стоило надеяться, что Гермиона пропустит его оговорку мимо ушей.

Прежде чем Гарри успел объяснить, ответ пришел сам собой. Их разговор был прерван хлопком аппарации, и вскоре Поттер имел удовольствие наблюдать вытянувшиеся лица друзей, когда они поняли, КТО является его визитером. Сам-то он сразу узнал.

Почти весь день Снейп провел в лаборатории, изучая кровь Поттера. Тесты за тестами и итог каждого не утешителен. Они лишь подтверждали результаты осмотра. Северус был готов к этому и все-таки присутствовал неприятный осадок разочарования. Но профессор был не из тех, кто так просто опускал руки.

Убедившись в диагнозе, он приступил к поиску подходящих зелий, которые смогли бы заменить маггловские лекарства Поттера. Правда, для лучшего результата нужно получить образцы этих самых лекарств и еще крови.

Когда Снейп пришел к такому выводу, то вспомнил, что обещал вернуться к вечеру. В принципе, еще не поздно. Захватив заживляющую мазь, он аппарировал.

Едва ощутив твердый пол коридора после аппарации, Северус понял, что Гарри дома не один. Из гостиной раздавались голоса пресловутого гриффиндорского трио. Увидеть их полное ошеломление было приятно, поэтому Снейп даже позволил себе вежливое:

— Добрый вечер, мистер Поттер. Вижу, мистер Уизли и мисс Грейнджер тоже здесь.

Гарри усмехнулся. Все же ведь понял, вот поганец! Рон несколько раз перевел взгляд с бывшего преподавателя на друга, потом почти шипя спросил у последнего:

— Гарри, что ОН здесь делает?

— Похоже, то же, что и вы, — мальчишка явно забавлялся.

— Дружище, но… но… — сейчас Рон больше всего походил на подавившегося гуся

— Вижу, со времен школы вы так и не научились связно выражать мысли, мистер Уизли, — не сдержался Северус.

— А вы не лезьте! — возмутился Рон, не просто покраснев, а побагровев. — Вообще, вы…

Гермиона так и не дала ему договорить, цепко ухватив своего «избранника» за руку и сжав. Видимо, прием использовался не первый раз, так как возымел безотказное затыкательное действие. Потом мисс Грейнджер как ни в чем не бывало улыбнулась и сказала:

— Думаю, нам с Роном уже пора. Рады были видеть тебя Гарри.

— И я всегда рад видеть вас.

— Мы непременно скоро зайдем снова.

Рон еще не успел подняться, а Гермиона уже вскочила, оказавшись совсем рядом с бывшим преподавателем. Снейп и глазом не успел моргнуть, как девушка взяла его под руку и с очаровательной улыбкой проговорила:

— Вы не откажитесь проводить нас, профессор?

По ее хитрому взгляду сразу становилось понятно, что Гермиона что-то задумала. Влекомый любопытством, Северус ответил:

— Конечно, мисс Грейнджер.

Они как-то очень стремительно оказались в коридоре, где девушка быстро прошептала:

— Нам надо поговорить с вами, профессор. Разумеется, не здесь и не сейчас. Завтра в три в «Дырявом котле». Сможете?

Удивленный порывом гриффиндорки, Северус только кивнул. Та улыбнулась в ответ и, подхватив под руку уже ошарашенного Рона, быстро вышла из дома. Словно боялась, что Снейп передумает.

Уже на улице Уизли пришел в себя и зашипел на подругу не хуже змеи:

— Герм, ты с ума сошла? Зачем тебе понадобилось говорить с этим… этим…

— Затем, что мне не безразлична судьба Гарри, Рональд Уизли, — когда Грейнджер начинала говорить таким непререкаемым тоном, то можно уже даже не пытаться спорить, все доводы будут разбиты в пух и прах. Поэтому Рон лишь закатил глаза и жалобно спросил:

— Ну почему именно ОН?

— Я тебе дома объясню.

* * *

— Вы мне так всех друзей распугаете, профессор, — хохотнул Гарри, поднимаясь с кресла.

Он даже не подал виду, что его как-то насторожило поведение Гермионы, — заметил Северус, прежде чем ответить:

— Вот уж не думал, что у ваших друзей столь хрупкая психика. А вас, вижу, это забавляет, мистер Поттер.

— Честно говоря, не каждый день выпадает подобное зрелище, — улыбка так и не сошла с лица юноши.

— Всегда подозревал в вас тягу к… неподобающему.

— Уж какой есть.

«С возрастом Поттер научился спорить и достойно отвечать на все колкости, и вывести из себя его гораздо труднее» — подумал Снейп, а вслух сказал:

— Но сейчас меня куда больше интересует ваше физическое состояние, нежели моральный облик. Вы сегодня принимали свои лекарства?

— Конечно. Иначе я бы не был столь бодр, — вот тут-то лицо Гарри и посерьезнело, и он невольно потер левую руку. Последний укол получился не очень удачным. Он лишь с третьей попытки попал в вену, и теперь это место саднило. Если так и дальше пойдет, то в локтевом сгибе истерзанные вены окончательно уйдут и придется колоть себя в кисть или под ключицей.

— Что-то не так? — тотчас насторожился Северус, увидев столь резкую перемену.

— Нет, просто…

— Мистер Поттер, давайте не будем отнимать друг у друга время. Я не имею никакого желания выуживать по крупицам причины того или иного вашего самочувствия. Лучше сразу договоримся, что если вы почувствуете что-то не то, то сразу говорите мне. В конце концов, у меня имеются столь необходимые вам медицинские навыки. Так что с вами произошло?

— Просто рука болит, — хмуро ответил Гарри, стараясь придать голосу безразличие. Столь явные претензии зельевара заставляли вновь почувствовать себя напроказившим школьником, и в то же время такая забота… успокаивала.

— Покажите мне.

Поттер, явно не испытывая особого энтузиазма, стянул рубашку и протянул профессору руку. По ней расплылся лиловый синяк, да и сам вид локтевого сгиба приятных ассоциаций не вызывал.

— Почему вы не пользуетесь заживляющим заклинанием? — спросил Северус, перехватив руку за запястье и внимательно изучая повреждения.

— Оно не эффективно при постоянном повреждении, слишком долго действует. А когда заклятье накладывается на новый укол — это очень неприятно, — проговорил Гарри, стараясь не морщиться, когда тонкие пальцы Снейпа осторожно изучали синяк.

— А зелье?

— Как вы себе это представляете? Стоит мне зайти в любую магическую аптеку, и на следующий же день об этом будет знать едва ли не весь магический мир. Огромных трудов стоило сохранить в тайне мое пребывание в клиниках. Но они были лучшими, и медперсонал по долгу службы обязан сохранять тайну пациента. Аптекари этим обещаньем не связаны.

— А попросить своих друзей вы, конечно же, не догадались?

— Они и так делают для меня слишком много, чтобы обременять их еще и такой ерундой. Все не так уж ужасно. Магглы же терпят. А мне и не такое выпадало.

— Нет, Поттер, вам, определенно, неймется к своим лаврам героя прибавить еще и славу великомученика! — фыркнул Снейп. — Но мне придется помешать этим вашим разрушительным начинаниям. Садитесь обратно в кресло, а рубашку оставьте, где лежит. Да садитесь уже. Не съем же я вас, в самом деле!

Гарри ничего не осталось, как послушаться.

Несмотря на все мрачные предчувствия, ничего ужасного и в самом деле не случилось. Мазь оказалась с приятным холодящим эффектом, а Северус действовал очень осторожно. Даже странно, что он, действительно, старался причинить как можно меньше боли.

Со всей присущей ему тщательностью профессор обработал сначала одну руку, потом другую. И, честно говоря, уже через пару минут Гарри почувствовал облегчение, о чем и сказал зельевару. Тот лишь довольно усмехнулся:

— Это зелье из моих личных запасов. Естественно, оно эффективное.

— Спасибо.

— На здоровье. Вы уже ужинали?

— Нет.

— Хм. А обедали?

— Вообще-то тоже нет, — Гарри все-таки почувствовал себя виноватым.

— Так… И что же заставило вас столь пренебрежительно отнестись к собственному режиму?

— Ну… мне не хотелось.

— В вашем случае это не оправдание, мистер Поттер. Я надеялся, что в двадцать лет вы уже не нуждаетесь, чтобы вас кормили с ложечки. Видимо, я ошибся, — Снейп, похоже, не на шутку разозлился. — Через полчаса ужин будет ждать вас на кухне. Очень советую появиться в указанное время.

Совершив эффектный разворот, профессор скрылся за дверью, а Гарри подумал, что жизнь за неведомо какие прегрешения наградила его самой неумолимой сиделкой.

Рождество неотвратимо приближалось, поэтому суета в Хогсмите все нарастала, а в «Дырявом котле» и вовсе было не протолкнуться. Снейп сомневался, что удастся найти свободный столик, но, недобро покосившись на прикрепленную над входом омелу, поспешил проскользнуть внутрь. К счастью, зельевар быстро нашел Грейнджер. Девушка устроилась за столиком в самом дальнем углу. Он бы и сам выбрал для разговора именно это место. Впрочем, гриффиндорка всегда отличалась разумностью, если только ее не втягивали в неприятности небезызвестные всем лица.

— Добрый день, мисс Грейнджер, — Северус быстро подсел за стол, дабы не привлекать к себе лишнего внимания.

— Добрый день, профессор Снейп.

— Так о чем вы так желали поговорить со мной?

Подошел официант, пришлось прервать разговор, и Северус поспешил заказать кофе, чтобы не вызывать подозрений. Но стоило им снова остаться вдвоем, как зельевар проговорил:

— Я слушаю вас, мисс Грейнджер.

— Думаю, в самом деле, лучше сразу перейти к делу без предисловий, — охотно согласилась девушка. — Скорее всего, вы уже и сами догадались, что речь пойдет о Гарри. Это ведь Дамблдор велел вам разыскать его?

— Вот уж не думал, мисс Грейнджер, что должен перед вами отчитываться, — возмущенно фыркнул Снейп, сожалея, что не заказал виски. Разговор, видимо, получится тяжелым. Хотя, пить на глазах ученицы, пусть и бывшей…

— Я вовсе не требую отчета, — похоже, Гермиону было не так-то легко вывести из себя. — Но мне интересны ваши мотивы. Судя по реакции Гарри, вы далеко не в первый раз появляетесь у него дома. Также смею предположить, что господин директор по-прежнему не в курсе местопребывания героя магического мира, иначе уже давно бы осаждал его дом.

Северус был вынужден признать, что у гриффиндорки по-прежнему цепкий аналитический ум, но внешне он никак не показал своих эмоций, а Гермиона продолжила:

— Но, возможно, Дамблдор решил действовать через вас, и…

— Ну уж нет! Вы забываетесь, мисс Грейнджер.

— В таком случае, простите меня, — охотно извинилась девушка. — Значит, в остальном я не ошиблась.

— Позвольте поинтересоваться, чем же вам так досадил Альбус Дамблдор? Мне казалось, что «святая гриффиндорская троица» его чуть ли не боготворит.

— Куда больше меня сейчас волнует именно Гарри, а его отношения с директором… Он сам расскажет вам, если захочет, — голос Гермионы стал сухим и холодным. — И позвольте задать вам встречный вопрос, профессор.

— Не представляю, что бы могло вам помешать. Я слушаю.

— Зачем это вам, сэр? Если отмести просьбу директора, долг крови и прочую ерунду, откуда столь… возросшая чуткость и забота по отношению к Гарри?

— Наверное, у меня уже вошло в привычку вытягивать золотого мальчика из неприятностей, — Северус откинулся на спинку стула, принимая непринужденную позу, хотя на самом деле подобрался, как сжатая пружина. Подумалось, что эта мисс Грейнджер могла быть опасным собеседником, с которым приходилось следить за каждым словом, и это порождало некоторое… родство.

— Эта отговорка изжила себя еще в школе, — отмахнулась девушка. — Поймите, как бы Гарри не хорохорился, ему очень плохо сейчас. Во всех смыслах. Совсем неподходящее время, чтобы играть еще и на его чувствах.

На миг глаза Северуса подозрительно сощурились. Мимолетная мысль обратилась в догадку, а догадка в слова:

— Он рассказал вам, ведь так?

— Скорее пространно намекал. Рон так и не понял, но я ведь не слепая! Да и сложить два и два не так уж сложно. Гарри всегда был пылким и откровенным, у него почти все на лбу написано. Ну, для тех, кто хорошо его знает, конечно. Он даже сейчас такой, несмотря на все случившееся. И… я помогала ему тогда собирать себя по кускам. Это было нелегко. Слишком много разочарований сразу.

— По-моему, это вы теперь пытаетесь играть на чувствах, мисс Грейнджер, — заметил Северус, надеясь, что голос его не подвел.

— Нет. Я просто стараюсь обрисовать ситуацию. Так вот, когда нам стало казаться, что Гарри воспрял духом, произошел первый сильный приступ. Первая больница и страшный диагноз. Поначалу он боролся, проходил множество процедур, даже химиотерапию. А потом… Гарри словно поддался усталости. Он устал бороться, — Гермиона быстро промокнула платком глаза. — Гарри хочет жить спокойно. Скорее даже дожить. Похоже, собственная смерть ему безразлична.

— Что же вы не переубедили его, с вашими-то способностями?

— Думаете, не пытались? Но, по большому счету, его ничто не держит в этой жизни. Никогда не держало. С самой победы он ощущал себя лишним, и, боюсь, все мы, пусть невольно, лишь убеждали его в этом.

— А как же знаменитая гриффиндорская дружба?

— Есть такая пустота, которую дружбой не заполнишь.

— Так для чего эта душеспасительная беседа? Чтобы вызвать во мне жалость к бедному мальчику, которому не повезло в жизни? — Снейп старался говорить зло, хотя в душе бушевали совсем другие чувства.

— Как раз наоборот. Гарри, несмотря на его положение, менее всего нужна жалость. Она просто убьет его. Прошу вас честно ответить на мой вопрос: вы, в самом деле, решили попытаться его вылечить? Это не опыт? Вам важен именно он?

Едва ли не впервые в жизни Северус не нашелся с ответом, а смог лишь кивнуть. Ощущение, словно его поймали на месте преступления. Но Грейнджер не стала упиваться своей победой, просто коротко кивнула в ответ и сказала:

— Хорошо. Я и сама пыталась найти способ или возможность излечить Гарри. К сожалению, маггловская и магическая медицина почти не взаимодействовали, и это создает сложности. На данной стадии заболевания маггловские врачи уже бессильны и могут лишь как-то облегчать симптомы, а магические с подобным запущенным случаем просто не сталкивались, и у них нет никаких наработок в данной области. Хотя я честно пыталась систематизировать оба направления.

— В самом деле? — удивленно поднял бровь Северус.

— Мои родители врачи, так что в какой-то степени мне было легче разобраться с терминами, — ответила Гермиона, едва ли не с головой закопавшись в свою сумку. Наконец, она вытащила на свет божий пухлую тетрадь и еще полную папку документов к ней, и протянула все это Снейпу, со словами: — Вот. В свое время я сделала копии со всех результатов обследований Гарри. Это послужило отправной точкой. Здесь все мои наработки. Я попыталась расшифровать медицинские термины и сопоставить их с аналогичным магическим лечением. Также здесь есть некоторые выкладки по лекарствам, принимаемым Гарри и некоторые маггловские научные статьи по его болезни. Думаю, это все может вам помочь.

Стараясь скрыть нетерпение, Северус пролистал документы. Определенно, Грейнджер проделала колоссальную работу. Зельевар сомневался, чтобы кому-то еще приходило в голову исследовать совместно маггловские и магические способы лечения, а ведь в этом могла бы быть большая польза, и не только Поттеру. Порой нечистокровные маги мыслят гораздо шире, чем те, кто так кичится своей чистой кровью, и добиваются больших успехов. Он сам тому подтверждение, равно как и Грейнджер, Поттер, да и Воландеморт в какой-то мере… Снейп усмехнулся получившемуся ассоциативному ряду. Захлопнул папку и проговорил:

— Вы проделали большой труд, мисс Грейнджер. Хотя от вас этого можно было ожидать. Вы не из тех, кто легко сдается.

— Благодарю, профессор Снейп, — кажется, девушка даже чуть покраснела. — Я просто хочу помочь своему лучшему другу, которому мы все обязаны, по меньшей мере, спокойной жизнью.

— У вас есть уже какие-либо мысли, как это можно сделать? — осторожно поинтересовался Северус.

— К сожалению, я не колдомедик, и моих знаний явно недостаточно, — сникла Гермиона. — Возможно, у вас получится.

— Что ж, благодарю вас за оказанное доверие, мисс Грейнджер. Надеюсь, я смогу получить дополнительные разъяснения по вашей работе, если таковые понадобятся?

— В любой момент, профессор Снейп, — кивнула Гермиона. — А пока, боюсь, мне уже пора.

— До встречи, мисс Грейнджер.

— До встречи, профессор Снейп, — девушка стремительно засобиралась, но, уже встав и накинув на плечо сумку, остановилась и, обернувшись к зельевару, добавила. — Да, еще одно. Прошу, не пытайтесь запудрить Гарри мозги или как-то ввести в заблуждение. Он один из величайших магов современности, он все почувствует. А его доверие многого стоит.

Северус хотел было спросить, к чему это она клонит, но Грейнджер уже и след простыл. Лишь папка и тетрадь на столе остались напоминанием их разговора.

Гарри стоял возле собственного дома и наблюдал за неспешно кружащими в воздухе снежинками. Вообще-то он только что закончил «прогулку на свежем воздухе», точнее выходил в магазин, но сразу идти в дом почему-то не хотелось. Вот Гарри и стоял, не замечая, как его самого и пакеты с покупками заносит снегом. И нет, он вовсе не ждал одного угрюмого профессора, который не появляется уже второй день. С чего бы?

Герой магического мира даже фыркнул от таких мыслей и чуть не рухнул носом в сугроб, когда буквально за спиной раздалось:

— Вы что, изобрели новый экзотический способ самоубийства, мистер Поттер?

— С чего вы взяли, профессор? — спросил Гарри, резко обернувшись.

— А как еще можно объяснить, что вы стоите под снегопадом в распахнутой куртке, словно памятник самому себе?

— Я просто в магазин ходил.

Сохраняя полную невозмутимость, Гарри подхватил пакеты, отряхнул с них снег и пошел к дому, но почти у самого порога споткнулся и упал бы, если бы зельевар снова не поддержал, язвительно заметив:

— Видимо, вы способны из всего сделать проблему. Входите уже. Не хватало только, чтобы вы подхватили простуду. Быстро раздеться и в горячую ванну.

— Да, мамочка, — едва слышно буркнул Поттер, но не стоило и надеяться, что Северус не услышит, так как почти сразу же раздалось:

— Или это или перцовое зелье.

— Иду я, иду. Только продукты на кухню отнесу.

— С этим я разберусь. Ступайте.

Пожав плечами, Гарри стащил куртку с ботинками и скрылся в спальне.

Следует признать, что ванна и в самом деле пошла на пользу. Не то чтобы он действительно так уж сильно замерз, но после холодной улицы окунуться в парное тепло было приятно. Правда, когда пришло время вылезать, Гарри почувствовал, что переусердствовал с водными процедурами. Голова противно закружилась, в ушах немного шумело, а сердце громко бухало в груди. Пришлось быстро поплескать в лицо холодной водой. Вроде отпустило.

Отдышавшись, Гарри принялся медленно одеваться. Джинсы и футболка. Это не сложно. Потом он одним щелчком пальцев высушил волосы (порой магия значительно облегчала жизнь) и вышел из ванной. Из кухни доносился приятный запах.

Застать Снейпа за готовкой на его собственной кухне у Гарри опять не получилось. Профессор снова сидел за столом, на том же месте, которое, видимо, уже считал своим. Окинув бывшего ученика изучающим взглядом, он заметил:

— Наконец-то. Я уж решил, что вы решили утопиться, мистер Поттер.

— Не дождетесь, — фыркнул Гарри, заняв свободный стул. Наверное, слишком резко, так как в голове снова зашумело, но он сумел не выдать себя. Видимо, практика и правда великое дело — вроде Снейп ничего не заметил.

— Я и не претендую. А вы лучше ешьте. Похоже, за вашим питанием обязательно нужно наблюдать кому-то еще.

Профессор говорил это с таким невозмутимым видом, что Гарри не сдержал смеха.

— Рад, что поднял вам настроение, — все так же невозмутимо проговорил Снейп, но его взгляд стал каким-то… другим.

— С чего вы взяли, что оно было плохим? — тотчас осекся Поттер, но ответа так и не дождался.

Боль вспыхнула ослепительной вспышкой, заставив охнуть и вцепиться в край стола, чтобы не сползти со стула. Едва-едва, словно через толстый слой ваты, Гарри услышал:

— Поттер! Что с вами? Гарри!

Он даже попытался ответить, а губы почему-то оказались мокрыми, и от них в горло проникло что-то со странным железистым привкусом. Кровь. Потом весь окружающий мир растворился в вязкой темноте. Почему-то стало уютно, даже несмотря на боль.

Сначала Снейп не понял толком, что произошло. Поттер охнул и, зажмурившись, вцепился в край стола, и на его побелевшем, как мел, лице очень уж ярко выделялась тонкая струйка крови, которая становилась все больше. Мальчишка медленно открывал и закрывал рот, а потом стал заваливаться. Северус кинулся к нему. Подхватил. Успел. Но Гарри уже находился в глубоком обмороке.

Наложить останавливающие кровь заклинание было делом не минуты — секунды. Кровь остановилась, но мальчишка так и не пришел в себя, не реагируя на попытки привести в чувства. Северус корил себя за то, что за всеми своими изысканиями, так и не поинтересовался, что делать в случае таких вот приступов.

То, что это приступ, сомнений не вызывало. Только как его прекратить? Не пичкать же всеми лекарствами без разбору! Неужели Гарри вот так и умрет у него на руках? От этой мысли становилось жутко. Но Снейп не был бы Снейпом, если бы поддавался панике. Ум уже начал выискивать способы помочь.

В первую очередь нужно любым способом привести Поттера в чувство. Вероятнее всего у него болевой шок от приступа. Значит, нужно болеутоляющее зелье. Поздно корить себя, что его нет под рукой. Остается одно — немедленно отправляться в Хогвартс. Пусть даже это и нарушит планы Гарри на уединение. Сейчас не это главное. В конце концов, Северус ведь поклялся не приводить никого в этот дом и только.

Подхватив Поттера на руки, Снейп аппарировал.

Пока Северус добрался до своих подземелий, он успел проклясть себя за собственную глупость — почему не догадался воспользоваться каминной сетью, всех основателей Хогвартса попеременно и скопом за антиаппарационный барьер вокруг школы, отнявшей еще минут десять, и Альбуса в частности. Благо уже начались каникулы, и ученики не видели, как грозный профессор зельеварения несется по коридорам школы во весь опор с героем магического мира на руках. Но, конечно же, эта информация не могла не дойти до директора. Кажется все, что происходило в школе, становилось ему известно лишь мигом позже. Правда, Снейпа это сейчас волновало в последнюю очередь.

Положив Поттера на свою кровать, прямо поверх покрывала, и убедившись, что у того прекратилось кровотечение, Северус стремительно направился в кабинет, где у него хранился запас зелий на экстренный случай. Раньше такой подворачивался частенько, поэтому зельевар до сих пор не оставил привычки регулярно пополнять запасы. И все всегда находилось на своих местах. Болеутоляющее и кроветворное нашлись за считанные секунды, и профессор поспешил обратно в спальню.

Влить в бесчувственное тело два пузырька, причем чтобы все их содержимое попало внутрь, дело не из легких, но Северус не пасовал перед трудностями. Слегка надавить на челюсть, чтобы открылся рот, аккуратно влить зелье, помассировать горло. Получилось. Повторить еще раз.

Как раз, когда Снейп выпоил бывшему ученику второе зелье, в дверь постучали. Мысленно послав нежданного визитера во все известны места, профессор быстро взмахнул палочкой, позволяя двери открыться. От Поттера его сейчас было клещами не оторвать — нужно не пропустить момент, когда зелье начнет действовать.

— Северус, мальчик мой, — директор вошел в спальню, да так и застыл, не договорив. Смешно надеяться, что он не узнает героя магического мира. Но Снейп даже не посмотрел на Дамблдора, занятый Поттером. А старый волшебник уже нашелся, проговорив, — Ты все-таки нашел его. Но что с ним?

— Приступ.

— Позвать Поппи?

— Не нужно. Если не справлюсь, сам позову.

— Могу я чем-нибудь помочь?

— Думаю, нет.

— Мне кажется, мистер Поттер в надежных руках. Но я бы очень хотел поговорить с ним, когда он придет в себя.

— Хорошо, я передам.

Директор кивнул и вышел, и почти в тот же момент Гарри начал приходить в себя. Северус вздохнул с облегчением.

Из обморока Поттер выходил тяжело: морщился, постанывал и, наконец, приоткрыл припухшие глаза. Лишь со второй попытки открыл их полностью и медленно огляделся, проговорив:

— Вроде, я был у себя, — голос звучал хрипло.

— Тебе стало плохо, пошла кровь. Я не рискнул давать наугад твои маггловские лекарства, пришлось отнести сюда. После обезболивающего зелья тебе стало лучше.

— Значит, я в Хогвартсе? — с какой-то обреченностью спросил Гарри.

— Да.

— Черт.

— Сейчас не это главное. Как самочувствие? Может, воды?

— Пожалуй, — почему-то такая неприкрытая забота компенсировала неприятное впечатление.

— Держи. Пей маленькими глотками.

Ополовинив содержимое стакана, Поттер снова поморщился и спросил:

— Вы давали мне что-нибудь кроме обезболивающего?

— Кроветворное.

— Понятно. Значит, приступ может повториться.

— То есть?

— Собственно, он и не прекратился, только зелье убрало боль. Думаю, ненадолго. Так что мне нужны мои лекарства.

— Какие именно? Я сам принесу, вам лучше не вставать с постели.

— У меня в спальне на тумбочке упаковка ампул, а рядом шприцы для уколов.

— Хорошо. Лежите и не вставайте, я скоро.

С этими словами Снейп вышел в гостиную и кинул в камин летучий порох. Вернулся он и правда быстро, и высыпал прямо на кровать целую груду лекарств, сказав:

— Я решил взять все, на всякий случай.

— Угу, — процедил Поттер сквозь зубы. Это можно было бы посчитать невежливым, но становилось ясно, что действие обезболивающего заканчивалось и грозило разразиться новым болевым шоком.

Из целой кучи лекарств Гарри безошибочно выудил одноразовый шприц, поспешно, зубами, вскрывая упаковку, так как в другой руке уже сжимал ампулу. Северус почти заворожено наблюдал, как парень отточенным до профессионализма движением надпиливает стекло специальным приспособлением и отламывает кончик, набирает жидкость в шприц. Потом быстро вынимает из брюк ремень и, как жгутом, перехватывает им левую руку. Заметно, как начинает дрожать рука со шприцем, но это не мешает найти вену и ввести лекарство. Поттер морщится, вытаскивает иглу, и словно враз обессилев, откидывается на кровать, закрыв глаза и тяжело дыша.

Снейп молча собрал лекарства и переставил на тумбочку, чтобы Гарри смог нормально лечь, потом вынул из безвольных пальцев шприц и выкинул вместе со вскрытой ампулой. Снял импровизированный жгут и накрыл мальчишку одеялом, но только собрался отстраниться, как на его руку легла чуть влажная ладонь и он услышал тихое:

— Спасибо.

— Отдыхайте, мистер Поттер. Насколько я понял, эти лекарства повышают сонливость.

— Да.

— Вот и спите.

* * *

Просыпаться не хотелось, но и спать уже было невмоготу. Борясь с этой дилеммой, Гарри нехотя открыл глаза. Потребовалась пара секунд, чтобы понять, что он не дома. А постель Снейпа оказалась неожиданно удобной. Хотя… То, что он жесткий и колючий человек, вовсе не значит, что должен спать на прокрустовом ложе. Да и спальня вполне себе… Даже уютная. И, похоже, он здесь один. Хорошо. Честно говоря, Гарри опасался увидеть дежурящего у постели директора, и теперь испытал чувство облегчения.

Стоило только сесть на кровати, как в комнату вошел Снейп. При полном параде, застегнутый на все пуговицы, будто встал давным-давно, а может и не ложился. Гарри даже почувствовал укол вины.

— Доброе утро, мистер Поттер.

— Доброе.

— Как ваше самочувствие?

Гарри на миг прислушался к себе и немного неуверенно ответил:

— Как ни странно, хорошо. Лучше, чем могло бы быть. Даже нет светобоязни.

— Это подземелье, здесь нет дневного света и электричества. Естественное пламя приятнее для глаз, — объяснил Северус, щупая парню лоб и, кажется, найдя температуру тела удовлетворительной.

— Понятно. Спасибо вам за помощь. И извините, что выселил вас из собственной кровати.

— Пустяки. Лучше скажите, чем был вызван ваш приступ?

— Ну, я просто забыл выпить лекарство, — потупился Гарри, вовсе не собираясь уточнять, что забыл о них потому, что ожидал визита бывшего учителя.

— Вы идиот, Поттер? Произошедшее не научило вас хоть сколь-нибудь бережно относиться к собственному здоровью?

— По-моему уже поздно.

— Не говорите ерунды. И на будущее лучше напишите инструкцию, какие лекарства в каких случаях вам необходимы.

Снейп, определенно, был сильно разозлен, поэтому Гарри ничего не оставалось, как согласно кивнуть. Не смотря ни на что, он не желал навлечь на себя гнев зельевара. Но Поттер все-таки спросил:

— А почему вы не вернули меня обратно домой?

— Вы были не в том состоянии, чтобы таскать вас через камин туда-сюда. А сейчас вам не помешало бы привести себя в порядок. Ванная там, завтрак принесут прямо сюда через полчаса.

— Хорошо.

— Да, Дамблдор очень желал с вами переговорить, мистер Поттер.

— Он все-таки меня увидел?

— Практически все, что происходит в Хогвартсе, довольно быстро становится известно директору вне зависимости от нашего желания, — похоже, Северус сам был не в восторге от этого факта.

— Проклятье.

— Чем вас так… раздосадовал директор?

— Неважно, — передернул плечами парень и скрылся в ванной.

Завтрак прошел в напряженном молчании. Последняя затронутая в разговоре тема все еще дамокловым мечом висела в воздухе. Снейп, наверное, лучше многих понимал желание Поттера избегать Альбуса, и в то же время не понимал мотивов, побудивших первого любимчика директора так резко отвернуться от него.

Тем временем Гарри допил чай и как-то странно посмотрел на зельевара, так что тот даже спросил:

— Что?

— Раз уж Дамблдор видел меня, — Гарри словно продолжил начатую мысль, — То, наверное, лучше разъяснить все раз и навсегда. А то вдруг больше шанса не представится?

— Вы хотите поговорить с директором? — переспросил Северус, не уверенный в верности услышанного.

— Не особенно. Но вы ведь знаете, он так просто от своего желания не отступится.

Снейп невольно усмехнулся, уж он-то знал, каким… настойчивым может быть Альбус Дамблдор. А Гарри поднял свои зеленющие глаза (оказывается, не такие уж и зеленые, а с голубоватым отсветом вокруг зрачка) и продолжил:

— В последнее время я предпочитаю не откладывать дела.

— Хотите, чтобы я сообщил Дамблдору о вашем… желании?

— Нет, просто проводите меня к нему.

— Хорошо, — едва заметно кивнул Снейп, но Гарри по-прежнему не сводил с него глаз, словно недоговорил. Потом неуверенно выдавил:

— Могу я попросить вас кое о чем, профессор?

— О чем же, мистер Поттер?

— Я хотел бы, чтобы вы присутствовали при нашем разговоре. Я не исключаю возможности, что приступ может повториться, и мне не хотелось бы, чтобы Дамблдор принял какие-либо меры по своему усмотрению.

— Что ж… — задумчиво протянул Северус. — Думаю, меня ожидает интересное… зрелище.

— Спасибо.

— Идемте?

— Не могу же я отправиться прямо так, в одних джинсах, — усмехнулся Поттер. — Нужно переодеться во что-то больше соответствующее случаю.

И Гарри снова скрылся в ванной, а когда в скорости вышел, Снейп, справившись с изумлением, заметил:

— Странные у вас представления о соответствии случаю, мистер Поттер.

Теперь на парне был безупречно отглаженный угольно-серый маггловский костюм-тройка, чуть более светлая рубашка с галстуком и начищенные до зеркального блеска ботинки, а сам он идеально выбрит и причесан. Сейчас Поттер казался даже старше своего настоящего возраста, сразу лет на десять. Причем Северус понял, что дело не только в одежде, но и в решительном взгляде много испытавшего человека.

— Уж какие есть, — фыркнув, Гарри придирчиво поправил манжет, напомнив этим жестом Малфоя.

— Не боитесь, что трансфигурированная одежда вас подведет?

— Я ничего не трансфигурировал. Просто перенес одежду из своего дома.

— И снова без палочки, я полагаю.

— Ну да. Она же дома осталась.

Снейп лишь досадливо покачал головой. Похоже, предостерегать мальчишку (а сейчас он ведет себя именно как мальчишка) бесполезно. Тем более применение магии, кажется, его не истощает. Но, определенно, это явление нужно лучше изучить, чтобы знать наверняка. Поттер настоящий кладезь сюрпризов! Просто перенес одежду. В Хогвартс. Где различных защит больше, чем в Гринготсе! Но Северус вовсе не собирался выражать свои восторги во всеуслышание. Он лишь поднялся и сказал:

— Думаю, теперь мы можем отправляться.

— Да, профессор.

* * *

Следуя за бывшем преподавателем, Гарри время от времени поглядывал по сторонам. В Хогвартсе все было точно так же, как он запомнил. Здесь время словно остановилось или текло в своем особом ритме. Когда-то этот ритм и эта обстановка казались родными, но сейчас Поттер с удивлением понял, что больше не считает замок домом. Он стал скорее воспоминанием, прошлым. Да, где-то приятным и родным, но пройденным этапом. Даже не тянуло посмотреть, как здесь сейчас, изменилась ли гриффиндорская гостиная. Возможно, еще слишком свежи были воспоминания о том, как они — совсем еще дети тогда, покидали ее, идя на битву, которой суждено было стать последней. Гарри постарался отогнать от себя эти только мешающие сейчас мысли и сосредоточиться. Они как раз подошли к охраняющей вход горгулье, и Снейп произнес пароль.

В кабинете директора все тоже осталось таким же, каким и было, да и сам хозяин кабинета нисколько не изменился. Он встал навстречу гостям и с улыбкой произнес:

— Гарри, мальчик мой! Очень рад видеть тебя.

— Здравствуйте, господин директор, — сухо и очень официально поприветствовал Поттер.

— Я слышал, ты не очень хорошо себя чувствуешь. Присаживайся, — Дамблдор указал в сторону кресел, словно собираясь под руку отвести Гарри к ним, но парень даже чуть отошел, чтобы избежать этого контакта. Альбус не заметил, или сделал вид, что не заметил, проговорив: — Думаю, Северус извинит нас…

— Я попросил профессора Снейпа присутствовать при нашем разговоре, так как недостаточно уверен в своем здоровье, — наверное, впервые зельевар слышал в голосе Поттера такую непреклонность.

— Что ж… В таком случае, присаживайся, Северус.

Профессор кивнул и занял место рядом с бывшим учеником, отмечая, что он выглядит очень напряженным. А Гарри, желая только одного — поскорее вернуться домой, спросил:

— Так зачем вы столь… усиленно разыскивали меня, господин директор?

— Мы очень волновались о тебе. Особенно после того, как узнали о твоем… недомогании.

«Интересно, кого Альбус подразумевает под «мы» — подумал Гарри, а вслух сказал:

— В самом деле? Что ж… Мой недуг и в самом деле имеет место быть. Но это касается только меня.

— Но, Гарри, весь магический мир будет рад оказать тебе всю возможную помощь. И даже больше.

— Мне эта помощь не нужна.

— Что ты такое говоришь? Твои друзья, поклонники — их очень волнует твоя судьба, — мягко уговаривал Дамблдор.

— Те, кому я, действительно, небезразличен, и так знают. Остальным незачем.

— Я понимаю, что болезнь явилась сильным испытанием тебя, мой мальчик, но все-таки это не повод, чтобы отвернуться от всех. Ведь ты просто исчез, и мы все не знали, что и думать, и вот теперь…

— Не знали, что и думать? Уверен, вы даже и не заметили толком, пока Гермиона не рассказала, что со мной. Вернее, вы фактически вынудили ее сделать это. Неужели это такая трагедия: герой магического мира не откроет рождественский бал? Он больше не мелькает в газетах.

— Гарри… о чем ты? — похоже, директор опешил.

— О том, что магический мир не желал замечать меня здорового, так зачем я ему теперь? Фанаты жаждут лицезреть своего героя? Зачем мне это? Стоило мне, действительно, захотеть покоя, так сразу выясняется, что это невозможно?

— Гарри, откуда столько злобы? Я понимаю, тебе трудно, но…

— Боюсь, ничего вы не понимаете. И вряд ли поймете.

— Но ведь магический мир много дал тебе…

— Вы думаете за то, что маленького мальчика вытащили из чулана и показали красивую сказку, а потом столкнули с суровыми реалиями и необходимостью стать убийцей, я буду чувствовать себя обязанным этому вашему миру всю жизнь? Мне кажется, я сполна расплатился, когда сделал то, что меня так заставляли сделать. Вам так не кажется?

— Твоя заслуга неоценима, и все-таки это не повод вести себя столь… необдуманно.

— Как раз у меня появилась возможность все хорошо обдумать. И выводы, к которым я пришел, малоутешительны.

— Гарри, тебе пришлось много пережить. Понимаю, что было очень нелегко, но ты отлично справился тогда и справишься сейчас. Главное не отчаиваться.

— А я и не отчаялся. Я просто принял как данность положение вещей. И все. Я давно взрослый человек — жизнь заставила, и не нуждаюсь ни в чьей заботе. Тем более в вашей, господин директор. Вы так старались вылепить из меня идеальное оружие. Что ж, вам это удалось. Только вот меня настоящего вы не видели или упорно старались не замечать, да и мне самому старались не давать об этом задумываться.

— Гарри…

— Вы хотели поговорить, господин директор? Что ж, поговорим. Наверное, и в самом деле, мне не стоит уходить, унося все в себе. Нужно… как вы любите говорить, облегчить душу, — голос Гарри стал тихим, вкрадчивым, но в повисшей звенящей тишине казался оглушительным.

Снейп поймал себя на мысли, что такого Поттера он еще никогда не видел. Именно повзрослевшего, вобравшего в себя определенную мудрость, а еще циничного и жесткого. Гарри сейчас походил на хищника, который перестал притворяться пушистым котенком и впервые показал когти. Без лишних эмоций, в которых можно было бы заподозрить истерику, он продолжил свою речь:

— Вы долго успешно манипулировали мной. Не мной одним, конечно, но сейчас я говорю за себя. Вооружившись пророчеством, вы делали из меня оружие одной битвы, подхлестывая мое желание отомстить за родителей чувством долга. Потом в ход пошла смерть Сириуса. Хотя вы сильно испугались тогда, когда Воландеморт почти вселился в меня и стал убеждать, что я такой же, как он.

— Ты никогда не был похож на Тома, мой мальчик, — хрипло заметил Альбус

— Ошибаетесь, был. У нас очень похожие судьбы и один учитель, господин директор. С той лишь разницей, что, преследуемый чувством вины за то, что Воландеморт стал таким, вы старались это исправить с моей помощью. При этом допустили те же ошибки. Что вам стоило подобрать нам любящие семьи? Или хотя бы попытаться увидеть истинных нас? То, что удержало меня от края — это мои друзья и сам Воландеморт, как ни странно. Но я стал убийцей, и ничем не лучше его.

— Ты ошибаешься, Гарри, — попытался успокоить Дамблдор, но его голос звучал неубедительно.

— К сожалению, нет. То, что у меня нет тяги к мировому господству, вовсе не значит, что я не мог бы это сделать. Знаете, что я сделал тогда, направляя на Воландеморта аваду?

— Подумал о своих родителях?

— Нет, — Гарри со странной усмешкой покачал головой. — Может, и стоило, но, наверное, для этого я слишком мало их знал. Я попросил у Тома прощения за то, что должен сделать, и он простил меня.

Дамблдор шумно выдохнул, Снейп же, наоборот, казалось, даже не дышал. Он никогда не думал о последней битве в таком разрезе, и о Гарри, как возможном воплощении Темного Лорда. А ведь мальчишка прав, трижды прав. Сколько раз темная сторона могла взять над ним верх? Лишь на его памяти раза три, не меньше. И каждый раз помогало лишь чудо или совпадение, но никак не их усилия. Хотя они, как преподаватели, наставники, должны были первыми принять меры! На миг внутри зельевара все похолодело от осознания подобных перспектив, и что они фактически ходили по краю, и в то же время появилась определенная гордость за силу воли Поттера. Уважение. Но как Дамблдор мог закрывать глаза на это? Северус в жизни бы не поверил, что старый интриган упустил из виду такую возможность. А Гарри продолжил, словно отвечая на его невысказанный вопрос:

— Но это лирика. Вы ведь, господин директор, подозревали такой исход, но предпочитали не замечать.

— Гарри, я всегда готов был выслушать тебя!

— Выслушать, но не услышать и не принять… мер. Зачем? Вы ведь изначально знали, чем должна закончиться наша с Воландемортом битва. Наверное, только вы и знали.

— О чем, Гарри? — все тот же располагающий тон, но глаза очень внимательные, даже чересчур.

— О том, что я последний кресстраж Воландеморта, и должен был погибнуть вслед за ним. Мне не суждено было пережить его смерть.

Последняя фраза маятником билась в ушах, когда Северус посмотрел на директора, словно ища в нем подтверждения. Неужели он знал? За все время существования Ордена Феникса говорили и готовились только к победе и смерти Воландеморта, но уж никак не к гибели золотого мальчика.

А Поттер продолжал речь все тем же ровным тоном:

— Но я выжил. Выжил вопреки всему, хоть и пережил непродолжительную клиническую смерть. Как мне сказало одно могущественное существо, именно из-за моей болезни не сработал «спусковой крючок» кресстража. Те опухоли мозга, которые сейчас убивают меня, тогда не позволили сделать это магии, нейтрализовали ее действие. Я выжил, и оказалось, что вы, господин директор, не знаете, что с этим делать.

Я не хочу рассказывать, как мне было тяжело, словно я сразу стал везде чужим. Ведь было столько важных дел. А потом… Потом все ждали от меня лишь соответствия. То, что я буду соответствовать тому образу героя, который все нарисовали, что я создам образцовую семью и буду образцово счастлив. И не важно, какой я на самом деле, что я нелюдим, что я гей, и что я болен. Вы снова жаждете пересадить меня в свою собственную сказку. Но нет. На этот раз — нет.

Гарри закончил свою отповедь и устало откинулся на спинку кресла, словно речь отняла у него его немногочисленные силы. Его лицо стало пустым, похожим на холодную маску.

— Гарри, — голос Дамблдора стал осторожным, очень осторожным. — Ты все превратно понял.

— Не нужно пытаться убедить меня, что все на само деле не так, как я думаю, а совсем наоборот. Не выйдет. Я давно не ребенок, и этот номер не пройдет. Вы и так всласть поиграли моей жизнью.

Снова повисла звенящая тишина, напряженная как струна. Ее разорвал резкий звук отодвинувшегося кресла. Дамблдора вместе с ним буквально отшвырнуло в сторону, едва не впечатав в стену. Снейп вскочил, не поняв, что происходит, и уже достал было палочку, когда Поттер холодно проговорил:

— Не стоило этого делать, господин директор. Прошло немало времени с тех пор, как я был полным неучем в окклюменции и не мог даже воспрепятствовать вторжению. Неужели вы надеялись повлиять на меня таким образом?

— Прости, мой мальчик. Это и в самом деле был опрометчивый поступок. Но твои слова…

— Скажете, что все неправда? Но это будет ложью. Мне не нужны ни ваши извинения, ни признание. Мне ничего не нужно. Я просто хочу жить своей жизнью. Поэтому я возвращаюсь к себе.

Не без труда Гарри встал с кресла и посмотрел на Снейпа. Очень странный взгляд. Словно ответ на невысказанную просьбу. И парень просто аппарировал. Создалось ощущение, что все многовековые защитные чары и барьеры для него ничто.

В растерянности Северус посмотрел на директора и впервые увидел вместо могучего, всезнающего волшебника древнего старика. Словно весь груз лет разом свалился на его плечи, грозя раздавить. Альбус поднял на зельевара уставшие глаза и проговорил надтреснутым голосом:

— Знаешь, что самое ужасное, Северус? То, что мальчик прав. Я допустил появление Воландеморта, и в стремлении исправить это, спасти магический мир, готов был на любые жертвы. Ты иди, Северус. Вполне вероятно, Гарри понадобится твоя помощь.

Профессор не посмел ослушаться. К тому же ему самому требовалось побыть одному, чтобы все обдумать. Уж слишком много шокирующих вещей сегодня прозвучало. Вещей, которые мальчишка понял раньше умудренных опытом людей.

Следует отметить, что зельевар вовсе не кинулся за Поттером сломя голову, а спустился в свои подземелья. Северус надеялся, что парень воздержится от саморазрушения хотя бы пару часов, а он сам за это время успеет прийти в себя. К тому же, не стоит исключать такой возможности, что Гарри просто закроет ему и всем остальным доступ в свой дом. Правда, этот прощальный взгляд…

Мотнув головой, словно отгоняя наваждение, зельевар подошел к шкафчику и налил себе огневиски. Прибегнув к такому редкому для себя средству стимуляции, так как предпочитал всегда и всюду сохранять трезвый и холодный рассудок, Северус сел в кресло и задумался, по крупицам, по слову перебирая услышанный разговор.

Выходит, вовсе не с безрассудным героизмом Поттер шел в последнюю битву, а с тихой обреченностью. Как же тяжело, должно быть, было ему осознавать собственную участь, которую от него всячески скрывали. Честно говоря, даже ему, Северусу, становилось несколько жутко, что Альбус разыграл столь противоречивую комбинацию. Нет ничего удивительного в нежелании Гарри общаться с директором.

Снейп вздохнул и разом допил содержимое стакана. Сложно признаваться даже самому себе, что был неправ. А ведь надо, надо идти к мальчишке. Кто знает, до чего тот себя доведет. Сильные эмоции ему противопоказаны. Конечно, Гарри чувствовал себя хорошо, но приступы случаются весьма неожиданно.

Поглощенный этими мыслями, профессор нервно прошелся по комнате, когда в открытую дверь спальни заметил все еще рассыпанные по кровати лекарства Поттера. Он же лично принес их сюда. А Гарри вернулся домой…

Ругая себя сквозь зубы, Северус быстро собрал препараты в сумку и, кинув горсть летучего пороха и назвав адрес, шагнул в камин. Даже и не вспомнив о недавних опасениях о возможно возобновившейся защите дома против него.

Перемещение прошло на удивление гладко, без происшествий. Снейп оказался именно в доме Поттера. Да и хозяин нашелся почти сразу. Сидел на темной кухне под открытой форточкой на подоконнике и курил. Во всей позе сквозила некая уязвимость и в то же время уверенность. Он вовсе не выглядел разочаровавшимся в своем поступке. Скорее усталым. И никак не отреагировал на появление профессора, хотя, несомненно, слышал.

— Не знал, что вы курите, — фыркнул зельевар, входя на кухню и зажигая свет. Еще не хватало на мебель впотьмах налететь. В принципе, на ночное зрение он не жаловался, но к чему лишний раз его испытывать?

— Какая разница? — буркнул Поттер, слепо заморгав от яркого света, который тотчас стал приглушеннее. И снова без всякого вмешательства палочки.

— В вашем состоянии подвергать организм дополнительным ненужным стрессам крайне неразумно, — Снейп как-то очень уж быстро оказался рядом.

— А умирать здоровым жалко.

— Всегда подозревал в вас суицидальные наклонности.

— Да бросьте, Снейп. Это меня точно не убьет. Не успеет.

— И давно вы пристрастились к этой пагубной привычке?

— Если вам так уж интересно, то во время войны. Но я вовсе не пристрастился. Так, для успокоения нервов. Происки высшей магии, будь она неладна. Пагубные пристрастия ко мне не пристают. Благо на маггловские наркотики это не распространяется.

— Благо? — удивленно изогнул бровь Северус, прислонившись бедром к подоконнику. — Так вы еще и наркоман?

— Пока нет, — Поттер невозмутимо затянулся сигаретой.

— Пока?

— Как вы думаете, что меня ждет дальше, профессор? А то, что дальше будет только хуже. Те лекарства, которые я использую сейчас, на последней стадии перестанут помогать, а боль будет усиливаться. И мне придется перейти на нечто гораздо более тяжелое, только чтобы не сойти с ума.

— Я постараюсь этого не допустить, — тихо и серьезно проговорил зельевар, на что Гарри лишь неопределенно пожал плечами и снова затянулся сигаретой. Северус заметил, что его пальцы подрагивают, и спросил: — Как вы себя чувствуете?

— Нормально. Сегодняшняя… беседа не повлияла на мое здоровье. Почти.

— Поэтому вы сидите здесь, в темноте, и курите?

— Ну, со здоровьем это не связано, — ответил Поттер, и снова это невразумительное пожатие плечами.

— Почему вы настояли на моем присутствии при разговоре? Только не надо ссылаться на те доводы, что вы привели Альбусу. Для меня их явно недостаточно.

— Хорошо, — вздох, но не обреченный, а словно мальчишку поймали на неудавшейся шалости. — Вы же хотели знать… предысторию. И почему я так отношусь к директору. А вести подобный разговор дважды… Меня бы просто не хватило. Так-то было нелегко. Но это нужно было сделать.

— Вы всегда казались мне импульсивным, но не мстительным, мистер Поттер. Сегодня же вы повели себя с точностью до «наоборот».

— О нет, о мести и мысли не было. Просто прояснить ситуацию. Ведь иначе Дамблдор просто не поверил бы мне, считал бы вздорным мальчишкой и только. Но это не так. Давно не так. У меня было много времени, чтобы все понять и обдумать. И я хочу, чтобы меня просто оставили в покое. Я устал от того, что моя жизнь мне не принадлежит. Больше этого не будет. Я не позволю собой манипулировать. А месть… Я никогда не хотел мстить. Даже Воландеморту, — Гарри говорил тихо, не поднимая головы, спокойным уверенным голосом, словно давно готовил эту речь, а потом поднял на Северуса свои зеленющие глаза и, улыбнувшись, спросил: — Я удивил вас, профессор, не так ли?

— Не скрою, я не ожидал увидеть вас таким, мистер Поттер.

— Я все-таки повзрослел, да и учителя хорошие были.

— Да, — непонятно с чем согласился Снейп, не сводя глаз Поттеровых рук. Те все еще подрагивали. — Я принес ваши лекарства. Думаю, вы не захотели бы возвращаться за ними в Хогвартс.

— Вы правы. Спасибо. У меня есть еще, но они выдаются по рецептам, поэтому неразумно разбрасываться.

— По рецепту? Значит, вы все-таки ходите к доктору.

— Да, но только за рецептами. Он в курсе… моей ситуации.

— Понятно. Сдается мне, вы опять решили пренебречь режимом дня и не обедали, мистер Поттер.

— Боюсь, вы правы. Но о приеме лекарств я не забыл.

— Это несказанно радует меня, мистер Поттер. А теперь извольте затушить сигарету и заняться своим питанием.

— Хорошо, — легко согласился Гарри. — Составите мне компанию?

— Опыт показывает, что вас и на пять минут опасно оставлять одного.

Рассудив, что эти слова вполне походят на согласие (во всяком случае, в Снейповом варианте), Поттер сделал последнюю затяжку, затушил сигарету в пепельнице и слез с подоконника. Огонь на плите, кажется, загорелся сам собой, в шкафу зашумела посуда. Гарри с усмешкой подумал, что в бытовой магии он сейчас даст фору целому отряду Молли Уизли. Волшебство, словно соскучившись по действию, стремилось как можно быстрее исполнить любое желание своего хозяина.

Снейп застыл, наблюдая за парнем. Магия буквально волнами исходила от Поттера, омывая все вокруг. Во всяком случае, на кухне так точно. И это явно не было ее пределом. Величайший маг современности. Да силы Дамблдора и Воландеморта вместе взятые ничто по сравнению с этим. И парадокс в том, что Гарри не нужно место ни одного, ни другого. Выбрал свой собственный путь. Какое величайшее счастье и величайшая же ирония. Иллюстрация бессилия даже высшей магии перед некоторыми простыми вещами. Но, может, и для решения… проблемы нужна такая же простая вещь?

А Гарри, совсем как мальчишка, наслаждался собственным колдовством, кажется, до сих пор не осознавая всю его необычность. Ему это просто… нравилось. Наверное, и правда, детская радость. Даже на губах играла совершенно беззаботная улыбка. Поттер словно забыл, кто он и где находится.

Вот уже и ужин был готов, когда Северус решился нарушить эту идиллию и заметил:

— Похоже, вам нужно чаще колдовать, мистер Поттер.

— Еще совсем недавно вы говорили обратное, профессор, — улыбка мальчишки превратилась в лукавую усмешку.

— Вы и в этом не похожи на остальных. Магия вас настолько переполняет, что не пользоваться ею может стать очень опасно. К тому же, по-моему, использование беспалочковой магии несколько улучшает ваше самочувствие.

— Я не думал об этом в таком русле, — ответил Гарри, одним взглядом сервируя стол.

— И тем не менее, мне кажется, это так. Нужно понаблюдать за вашим состоянием во время колдовства, чтобы проверить мою теорию.

— Вы так и не потеряли к этому интереса? — полушутя-полусерьезно поинтересовался Поттер.

— Я никогда не отказываюсь от взятых на себя обязательств.

После этой фразы Гарри как-то задумчиво посмотрел на своего бывшего профессора, так что тот в итоге не выдержал и поинтересовался:

— Позвольте узнать, что вызвало у вас столь углубленный мыслительный процесс, мистер Поттер?

— Похоже, вы здесь надолго, — как-то рассеянно проговорил парень. — И вам понадобится, как минимум, кровать, а гостевой спальни у меня нет. Придется сделать.

— В каком смысле?

— В том, что в моем доме четыре комнаты и чердак. Более-менее обустроены для жизни три. На чердаке всякий хлам, последняя комната просто закрыта. Я могу сделать из нее вполне сносную спальню. Не думаю, что вам захочется жить на чердаке или делить спальню со мной.

При последней фразе оба усмехнулись почти одновременно, но Снейп быстро вернул своему лицу привычное непроницаемое выражение и сказал:

— Комната была бы вполне… приемлемой.

— Договорились, — кивнул Гарри, приступая к еде. На этот раз вполне себе сбалансированной и полезной.

Позже выяснилось, что к вопросу «сделать» Поттер подошел буквально. Подобное можно было увидеть разве что в Хогвартсе, когда замок подстраивался под своего очередного директора. Но никак не здесь, в маггловском районе, в маггловском доме.

За запертой дверью скрывалась полупустая комната. Из всей мебели только старый диван, накрытый чехлом, тумбочка под телевизор и две полки на стене, ну и море пыли, конечно. Ничего особенного. Весьма удручающее зрелище, честно говоря.

Пока Северус оглядывался, Поттер оттеснил его в сторону, буквально заставив выйти в коридор, а сам встал буквально крестом в дверном проеме. И снова вокруг парня закружили вихри магии, и вся она устремилась внутрь комнаты, подчиняя себе, изменяя. Потрясающий пример трансфигурации. И десяти минут не прошло, как перед профессором предстала почти точная копия его спальни в Хогвартсе. Только истинные размеры комнаты не изменились и окно осталось, но теперь оно было занавешено тяжелыми зелеными гардинами.

Переведя дух, Поттер откинул с вспотевшего лба челку и, сделав приглашающий жест, проговорил:

— Все, можно пользоваться. Правда свечи зажигать не рекомендую, есть электричество, — парень указал на выключатель и сам зажег свет.

— Надеюсь, это не развалиться в первую же ночь, — с подозрением проговорил Снейп. — И вы не перенесли сюда мою мебель.

— Нет, просто трансфигурировал то, что здесь было, в вашу обстановку по памяти. И это надолго.

— Что ж… Мне остается только поверить вам, мистер Поттер.

На это герой магического мира лишь кивнул и вознамерился выйти, но Снейп окликнул его:

— Завтра с утра мне снова необходимо будет взять у вас кровь. И можем провести опыт с магией.

— Хорошо, профессор. В таком случае я пойду к себе, лягу пораньше.

— Весьма разумно с вашей стороны.

— Если вам что-нибудь понадобится…

— Польщен вашим гостеприимством, мистер Поттер, но я еще успею вернуться в Хогвартс за всем необходимым.

На том и раскланялись. Гарри еще не дошел до спальни, когда почувствовал аппарацию, но один в доме он не остался. Стоило включить в комнате неяркий свет, как Поттер увидел Морта, непринужденно раскинувшегося на его кровати. Парень даже опешил. События последних дней были столь насыщенны, что он почти забыл о своем друге, поэтому сейчас сумел лишь выдавить:

— Привет.

— Привет, Гарри, — Морт улыбнулся одними губами. Честно говоря, до глаз его эмоции никогда не добирались. Они всегда оставались незыблемы и беспристрастны, как две бездны, словно сама вечность нашла в них приют. — В последнее время тебя все труднее навещать. Ты постоянно с кем-то.

— Просто… так получалось, — Поттер почувствовал себя немного виноватым.

— Я понимаю. Уж передо мной можешь не держать ответ, — голос Смерти стал почти ласковым, а сам он сел на кровати одним плавным движением.

— Моя жизнь стала какой-то уж слишком насыщенной, — усмехнулся Гарри.

— И, в основном, это связано с ним, — закончил за него Морт.

— Ну… да, наверное…

— О, что я вижу! Ты смутился!

— Вот и нет! — фыркнул Поттер и отвернулся.

— Кого ты пытаешься обмануть, — протянул Морт, потрепав юношу по волосам. Похоже, Смерть забавляла создавшаяся ситуация. — Как вы там говорите? Любовь не ржавеет?

— Не надо об этом.

— Как хочешь, мальчик. Хотя он весьма интересен, и к тебе неравнодушен.

— Все-то ты знаешь.

— Все — не все, но у меня способностей больше, чем отмерено людям, да и волшебникам.

— Нет, не хочу! — Гарри уставился в окно, словно там было что-то очень интересное.

— Как знаешь, мальчик, как знаешь, — изящные, но невероятно сильные руки легли на плечи Поттера, и парень подумал, как они похожи на другие, но поспешил отогнать эти мысли.

Сзади раздался тихий смех, и в его макушку уперся подбородок Морта. Это почти объятье вызывало странные ощущения. От Смерти всегда веяло холодом, как от дементора, но сейчас было уютно.

— Ш-ш, не стоит беспокоиться, — голос Морта снизился почти до шепота. — Ты же знаешь, я не причиню тебе вреда. Я хочу лишь немного успокоить.

— У тебя получается, — так же тихо и немного хрипло ответил Гарри. — С тобой почему-то легче. Странно, правда?

— Немного. Ты и сам необычный, иначе я бы тобой не заинтересовался. Мало кто так ведет себя со мной.

— А как же история с Дарами смерти?

— Чего только люди не придумают для собственного успокоения. Но смерть нельзя обмануть. Честно говоря, это всегда так раздражает.

— Значит, и мои попытки…

— Ты превратно понял. Ты пытаешься вылечиться — это другое. А они путают причину и следствие. Нет бы попытаться справиться с первым, они бросают все силы на борьбу со мной. Глупо.

— Согласен. Даже Воландеморт пытался обрети бессмертие.

— Забудь о нем, мальчик. Позволь прошлому оставаться прошлым. Подобные воспоминания плохо сказываются на твоем самочувствии, — Морт чуть сжал плечи Поттера.

— Ты прав, — тихий вздох. — Хоть кошмары стали реже сниться.

— Ну, теперь совсем рядом тот, кто и вовсе избавит тебя от них, стоит только правильно все… обставить.

— Морт, у тебя точно нет за спиной маленьких белых крылышек и колчана со стрелами? — Гарри все-таки повернулся к Смерти лицом.

— До сих пор не наблюдалось.

— А так не скажешь.

— Вы люди бываете такими… забавными, — задумчиво протянул Морт. — Но, по-моему, тут кое-кто собирался спать, во всяком случае, едва удерживается, чтобы не зевнуть.

— Все-то ты замечаешь, — фыркнул Гарри, все-таки зевнув.

— Специфика такая. Ты лучше ложись спать. У нас еще будет время поговорить. До встречи.

Морт стремительно исчез. Казалось, его любимая способность — растворяться в пространстве. Честно говоря, аппарация и рядом не стояла, так как всегда сопровождалась хоть каким-то шумом. А тут раз — и нет.

Усмехнувшись, Гарри как раз принялся стаскивать покрывало с кровати, когда в дверь постучали. Не сложно догадаться — кто.

Снейп вошел едва ли не в боевой стойке. Правая рука находилась в такой близости к волшебной палочке, что ее нельзя не назвать опасной. Опытный взгляд мгновенно оценил обстановку.

— Простите, если потревожил вас, мистер Поттер, но мне показалось, что я услышал разговор.

— Как видите, здесь никого нет.

— Вас ничего не… беспокоит?

— Нет, все хорошо.

— В таком случае, спокойной ночи, мистер Поттер.

— И вам спокойной ночи, профессор.

Снейп ушел, а Гарри, посмеиваясь, переоделся в пижаму и нырнул под одеяло. Видимо, за разговором с Мортом он не услышал аппарации. Но выдавать своего друга Поттер не спешил.

* * *

Следующим утром Северус безбожно проспал. По своим меркам, конечно. А проснулся со смутным чувством, что что-то забыл. Что именно — так и не вспомнил, но это вовсе не повод оставаться в постели.

Предмет своих неустанных забот, по совместительству героя магического мира он нашел в гостиной, но не в кресле, а на диване перед телевизором.

— Доброе утро, профессор, — у Гарри словно были глаза на затылке, он сразу услышал его приближение. — Как спалось?

— Кровать не превратилась обратно, поэтому хорошо. А как ваше самочувствие?

— Вполне.

— Вы позавтракали?

— Нет. Вы же хотели взять у меня кровь.

— Что ж, тогда приступим.

Процедура «кровопускания» прошла без неприятных сюрпризов, правда потом Снейп настоял, чтобы Гарри минимум четверть часа посидел спокойно. На это парень лишь улыбнулся, вернувшись к своей книге, но краем глаза все-таки заметил, как профессор скрылся на кухне. Очень хотелось последовать за ним, увидеть, как будет готовить . Словно в подтверждение догадки скоро повеяло весьма аппетитными запахами. Но Поттер, как и обещал, не сдвинулся с места. Тем более, что скоро его позвали завтракать.

И все-таки Гарри выпал шанс лицезреть весьма редкую картину. Сегодня Снейп пренебрег не только мантией, как уже поступал несколько раз, но и сюртуком, а рукава кипенно-белой рубашки закатал выше локтя, чтобы не мешали, явив миру хоть и бледные, но отнюдь не слабые руки. Изящность пальцев и кистей, определенно, вводила в заблуждение. Поттеру пришлось приложить немало усилий, чтобы не выдать собственного интереса; в конце концов, он решил завести разговор:

— Вы собирались провести со мной какой-то опыт, профессор.

— Да. Выяснить, как магия действует на ваше физическое состояние.

— Что ж, я к вашим услугам, — ответил Гарри, отодвигая кружку с чаем, уже фактически пустую.

— Не думаю, что стоит заниматься этим сегодня. Вы потеряли кровь, пусть и немного. Потребуется некоторое время, чтобы восстановиться.

— Пустяки. Я терял и больше. Такая малость на мне не отразится.

— А по вам не скажешь, — усмехнулся Снейп.

— То, что расставаться с кровью мне неприятно, вовсе не значит, что все плохо, — пробурчал Гарри, смутившись.

— Учту на будущее.

— К тому же сегодня у вас будет отличный шанс понаблюдать за моим колдовством. Я собираюсь все-таки украсить дом к Рождеству. А сделать это кроме как магией у меня, боюсь, не получится.

— К Рождеству?

— Ну да. Праздник такой. Уже завтра вообще-то. Не то, чтобы я так уж жаждал праздновать, но обещали прийти Рон и Гермиона. У вас, наверное, тоже свои планы, профессор. Рождественский ужин и все такое.

— Как ни странно, но никаких планов, кроме как попытаться вылечить одного вздорного бывшего ученика, у меня нет.

— В таком случае, я был бы рад, если бы вы остались здесь, — быстро выпалил Гарри, не поднимая глаз. — Конечно, я понимаю, вас ждут в Хогвартсе…

— Рождественский ужин в Хогвартсе — последнее мероприятие на котором я бы хотел присутствовать. Это обязанность. Но в этом году у меня будет достойная причина, чтобы от нее отказаться, — и снова эта фирменная усмешка одними уголками губ. Вроде насмешка, и в то же время скрытое одобрение.

Гарри лишь кивнул и больше к этой теме не возвращался. К тому же их ждал «опыт». Для этого они вернулись в гостиную. Становясь в центре комнаты, Поттер усмехнулся:

— Вот вы и сделали из меня подопытную свинку, профессор.

— Вы утрируете, мистер Поттер, — ответил Северус, направляя на парня волшебную палочку.

На этот раз проекция получилась лучше и полнее. Снейп подготовился, предварительно пролистав необходимую литературу, чтобы видеть картину целиком и как можно подробнее.

И снова сначала Северус ощутил клубящееся напряжение магии, она устремлялась к Поттеру, словно к обретенному после долгой разлуки возлюбленному, и невооруженным глазом было видно, как приятно парню это единение. Потом началось колдовство.

Стараясь не отвлекаться на то, что происходит в комнате, Северус сосредоточился на проекции внутренних органов Поттера, в особенности на головном мозге. Опухоли сразу бросались в глаза. Небольшие, но их около десятка. Эдакие сгустки пульсирующей черноты. Снейп впился в них взглядом, надеясь зафиксировать малейшее изменение, но, к сожалению, никакого феерического открытия совершить не удалось. Да, магия проходила через эти сгустки, отчего те начинали пульсировать, но они не уменьшались. Когда магия Поттера стихла, завершилась и пульсация. И только. Вздохнув, Северус опустил палочку.

— Не получилось? — Гарри все так же стоял посреди комнаты, но теперь обнимал себя за плечи, словно замерз.

— Получилось, но не совсем то, что я ожидал, — ответил Снейп, оценивая произошедшие в доме изменения. Праздничная мишура, украшения, елка, даже омела над дверным проемом — все как положено.

— Понятно.

— Будем работать в другом направлении. Я попробую сварить зелье, которое заменит одно из ваших лекарств. Постепенно, думаю, сможем заменить их все. Практика показывает, что зелья влияют на вас лучше, чем маггловские средства.

— Да, но последние все же эффективнее, — ответил Поттер, присаживаясь в кресло.

— Это пока. Мне необходимо вернуться в Хогвартс, чтобы зафиксировать результаты опыта и поработать над зельем. Но к вечеру я закончу. Надеюсь, за несколько часов моего отсутствия вы не успеете ничего натворить.

На это Гарри лишь усмехнулся и покачал головой. Никаких безумств он и не планировал. А для праздничного ужина все было закуплено заранее. Совсем недавно Поттер корил себя за этот малодушный порыв, ведь никак праздновать и не собирался, а вот теперь хвалил за предусмотрительность. В его нынешнем состоянии окунаться в предрождественскую сутолоку магазинов — форменное безумие.

Сегодня, сразу после ухода Снейпа, Гарри благоразумно принял все необходимые лекарства. Забиться в приступе в праздник очень не хотелось. К тому же в связи с тем, что встреча Рождества в одиночестве отменялась, необходимо сделать еще массу дел. И Гарри засуетился, разве что не сыпля искрами магии по дороге. Настроение тоже было соответствующее, приподнятое.

Гарри ни за что бы не признался, но в эти дни маленький недолюбленный мальчик внутри него рвался на свободу и всей душой жаждал верить в чудо. Смешно, конечно, но он ничего не мог с собой поделать. Философски рассудив, что пусть оно идет так, как идет, а он сам займется тем, что от него зависит, Гарри взялся за приготовление ужина.

И все-таки это Рождество оказалось, наверное, самым странным в его жизни. Во-первых, если бы кто сказал, что он будет его встречать со Снейпом, то он просто рассмеялся бы. Но… Зельевар, как и обещал, вернулся к вечеру. Судя по его подозрительному взгляду, ожидал увидеть как минимум орду гриффиндорцев, но вместо этого в доме находился только Гарри. Все в том же кресле перед камином. Правда сменил свои джинсы и футболку на более приличествующую случаю одежду: черные брюки и светло-серый свитер. Никаких цветов, присущих его факультету.

Северус подумал, что с момента их первой встречи он не видел на парне ничего алого или золотого. Интересно, это просто совпадение или осознанное стремление? Хотя Поттер и магической одеждой явно пренебрегал.

Сам профессор и не подумал изменить своей черно-белой гамме. Единственной уступкой с его стороны стало то, что он оставил в комнате, которую теперь считал своей, тяжелую учительскую мантию.

Потом они сидели вдвоем на кухне, отдавая должное праздничному ужину, правда Снейп все-таки поинтересовался:

— Разве мы не должны дождаться ваших друзей, мистер Поттер?

— Они прибудут только завтра. Боюсь, сегодня им не избавиться от нежной заботы Молли, — усмехнулся Гарри, наливая профессору вино. Весьма неплохое, между прочим, так что обвинить мальчишку в дурновкусии не получится.

— Странно, что вы пренебрегли этой… компанией. Тем более, что там, насколько я знаю, собрались все ваши друзья.

— Мои друзья, друзья отца, Молли Уизли, считающая меня едва ли не еще одним сыном, бывшая девушка. Нет, это не та компания, к которой я сейчас стремлюсь. Не хочу снова чувствовать себя ребенком, которому привыкли указывать, как ему жить. Для меня там нет места, а, возможно, и не было никогда.

— Вы имели несчастье с ними рассориться? — с некоторым удивлением поинтересовался Снейп.

— Нет, скорее обманул их ожидания относительно идеального героя магического мира. Я не люблю шумихи, не горжусь содеянным, и я гей. Так что Джинни пришлось обломиться в своих далеко идущих планах на мой счет.

Северус помрачнел, слушая парня. Почему-то вспомнилось обвинение Грейнджер, брошенное тогда им всем в кабинете директора: «Как вам не стыдно?». Ведь они, и правда, не видели настоящего Гарри за всеми этими пророчествами. За эти несколько дней сам Снейп узнал Поттера лучше, чем за предыдущие годы, когда являлся его преподавателем. И почему-то даже мысли не возникало проводить параллели с его отцом. Зато появилось чувство уважения и даже… Нет, об этом все-таки лучше не думать в обществе Гарри. Кто знает, насколько проницательным он стал?

— Простите, профессор, я вовсе не хотел испортить вам настроение, — по-своему истолковал мрачность зельевара Поттер.

— О, в том нет вашей вины, — Северус уже взял себя в руки. — К тому же кому, как не вам, знать, что я отличаюсь именно суровой нелюдимостью.

— Но здесь же не Хогвартс, чтобы изображать его главный ужас, — мягко улыбнулся Гарри.

— Не хотите ли вы сказать, что по жизни я мягкий и пушистый? — в антрацитово-черных глазах появились искорки смеха.

— Нет, вы такой, какой есть. Более постоянного сложно найти.

— Постоянного? — усмешка скривила тонкие губы. — Я был предателем, потом стал шпионом.

— В этой проклятой войне нам всем пришлось многим пожертвовать. И ставить в вину эту жертву по меньшей мере недостойно, — тихо ответил Гарри, отводя взгляд.

По комнате всколыхнулась магия, устремившись к Поттеру, словно стремясь его утешить, но тот лишь повел плечами и проговорил:

— Странную тему для разговора в сочельник мы выбрали.

— Немного, — задумчиво отозвался Северус, покрутив в руках бокал с вином. Странные чувства овладевали им. Странные и непривычные.

— Простите. Видимо, собеседник из меня никудышный.

— Перестаньте уже извиняться, Поттер! — в бархатном голосе не было ни капли такого привычного уже сарказма. — Лучше ешьте, а не гипнотизируйте еду взглядом. Или вам опять нехорошо?

— Нет, со мной все в порядке, — немного невпопад ответил Гарри, и тут же отправил в рот кусочек мяса.

Потом они перешли в гостиную, наполненную уютным светом елочных огней и торшера у дивана. Чтобы не оказаться в полной темноте, пришлось на нем и устроиться. Места хватало с избытком. А вот камин почти прогорел, остались лишь тлеющие угли.

Цепкий взгляд Снейпа заметил на столике вазу с фруктами, а вот журналы наоборот исчезли. На тот же столик перекочевала начатая бутылка вина и на этот раз уже два бокала. Поттер как раз наполнил их и протянул один Северусу.

— Благодарю. Но в вашем состоянии пить вино не совсем разумно.

— Оно красное. Считается даже полезным. Не умру же я, в самом деле, от этого?

На это Снейп лишь покачал головой. Временами Поттер все еще вел себя как безрассудный мальчишка. И именно с этим мальчишкой он сейчас пил, и даже позволил себе сказать пару добрых слов в качестве тоста, чем, кажется, окончательно поразил его.

Кажется, время разговоров за ужином сменилось временем уютного молчания. А если со Снейпом и можно было что-то отлично делать, так это молчать. В этой тишине образовывалось взаимопонимание, которого не всегда удается достичь даже долгими проникновенными разговорами.

Выпив первый бокал и налив второй, Гарри с ногами забрался на диван, почти касаясь плечом плеча зельевара. Оба по-прежнему молчали, и прерывать эту доброжелательную тишину очень не хотелось. Над камином часы лениво пробили полночь. От этого, показавшегося слишком резким, звука Гарри вздрогнул, чуть не облившись вином, на что Северус усмехнулся, заметив:

— Похоже, вам нужно еще и нервы лечить, мистер Поттер.

— Скажете тоже, — фыркнул парень. — Кстати, с Рождеством, профессор Снейп.

— И вас с Рождеством.

Они чокнулись, но едва Гарри сделал глоток, как тотчас снова спохватился:

— Ой, у меня же для вас есть подарок!

И скрылся за дверью так быстро, словно за ним гнались. Правда вернулся он столь же стремительно и протянул профессору нечто увесистое в возмутительно праздничной упаковке. Причем почти робко улыбаясь при этом.

В кои-то веки сдержав язвительность, Снейп принял подарок и принялся осторожно его разворачивать. Под шуршащей бумагой обнаружился потертый кожаный переплет. Фолиант столь древний, что вполне мог повидать Хогвартских основателей. Когда Северус смог прочитать название, то так и замер, и лишь сглотнув, смог спросить:

— Откуда у вас эта книга, Поттер?

— Вообще-то из библиотеки Блэков, то есть теперь моей.

— Вы хоть представляете, что эта книга практически бесценна?

— Догадываюсь. И что? По-моему, это делает из нее отличный подарок. Я-то уж все равно не смогу ею воспользоваться.

— А вам не приходило в голову, что в этой книге может найтись лекарство для вас?

— Честно говоря, нет, — просто улыбнулся Гарри, от чего Северус закатил глаза, пробормотав:

— Вы не устаете меня поражать, Поттер, — а пальцы при этом бережно поглаживали массивный кожаный переплет.

— Так ведь это, наверное, даже хорошо, — тихо проговорил парень, снова возвращаясь на диван и делая приличный глоток из бокала. Хотя его щеки и так уже порозовели.

— Возможно, — неожиданно согласился Снейп, и добавил: — К сожалению, моим подарком в виде нового зелья вы сможете «насладиться» только завтра.

— Неважно, — на сей раз улыбка Поттера оказалась невероятно теплой, при том что в глазах промелькнула грусть. При этом он снова, будто случайно, коснулся плечом Северуса, правая рука которого покоилась на спинке дивана.

Как-то слишком громко треснул уголек в камине и, посмотрев в его сторону, Гарри тихо проговорил:

— Скорее всего, это мое последнее Рождество. И я рад, что оно прошло именно так, в вашей компании. Спасибо.

— Где же ваш хваленый гриффиндорский оптимизм, Поттер? — извечной иронией Северус попытался скрыть, насколько не по себе ему стало от этих слов.

— Наверное, исчез вместе с последним кресстражем Воландеморта. Остался лишь реализм, — еще тише отозвался Гарри, залпом допивая бокал и пытаясь наполнить его снова, причем чуть не опрокинув бутылку.

Снейп вовремя среагировал, одной рукой поймав бутылку, а другой перехватив руку Поттера, правда, для этого пришлось почти обнять его, но это нисколько не помешало ворчливо заметить:

— Тебе совершенно нельзя пить, Поттер. Лучше поставь бокал на стол, пока еще что-нибудь не опрокинул. Только залить тут все вином не хватало!

— Правда? — глаза Гарри сверкнули хмельным задором.

— Даже не думай, Поттер! — счел нужным предупредить Снейп, все еще удерживая парня за руку.

— О чем? — проговорил Гарри еще тише, чуть подавшись вперед. Теперь они смотрели друг другу в глаза с расстояния столь близкого, что Северус мог различить, как чуть пульсирует голубоватый ободок возле зрачка Поттера. И это зрелище завораживало.

Наверное, заворожило настолько, что Снейп сам подался вперед, или это Гарри подвинулся, и оказалось само собой разумеющимся, что они столкнулись губами, равно как и последующий поцелуй. Сначала осторожный, почти робкий, потом все набирающий темп. Северус сам притянул мальчишку поближе, сильнее впиваясь в податливые, жаркие губы, отвечавшие с не меньшим пылом.

Они прервались лишь тогда, когда возникла острая необходимость в воздухе. Он словно заставил Гарри очнуться. Он отпрянул, прижав руку к губам, и виновато проговорил:

— Прошу, простите меня. Мне не стоило… я не имел право этого делать.

И поспешно ретировался в свою спальню, оставив ошеломленного зельевара в гостиной. Первым порывом Северуса было устремиться вслед за Поттером, но разум и опыт подсказывали, что объяснить что-либо сейчас все равно не получится. Ни к чему излишне волновать мальчишку, особенно в его нынешнем состоянии. А со своими чувствами можно справиться. Не в первый раз. И неважно, что губы еще подрагивают, помня поцелуй. Лучше налить себе еще вина. К счастью, его в бутылке осталось достаточно, чтобы смыть горечь.

* * *

Гарри с такой поспешностью закрыл за собой дверь спальни, словно за ним гнался, как минимум, отряд дементоров. Хотя он был уверен, что Снейп не последует за ним, но почему-то казалось важным ощутить спиной ровную твердость двери. В ушах еще шумело от нахлынувшего возбуждения, и Гарри был готов проклясть себя за собственную слабость. Он просто разрывался надвое. Одна часть требовала немедленно вернуться и закончить начатое, ведь он так долго этого хотел, и все еще хочет, в то время как другая, с рассудком во главе не менее яростно требовала отказаться от бредовых идей, которые принесут им лишь боль. Кажется, даже голова разболелась, хотя Гарри сейчас был не в том состоянии, чтобы отдавать себе отчет в чем-либо.

Поттер откинул голову, стукнувшись затылком о злополучную дверь, и почти в этот же момент его виски сжали прохладные пальцы. А такой вкрадчивый и проникновенный голос проговорил:

— Что за безумная попытка пробить дверь головой?

— Морт, — пробормотал Гарри, прикрыв глаза.

— Он самый. А ты в курсе, что весь горишь? — так и не потеплевшая рука провела по лбу парня.

— В самом деле…

— Ты лучше присядь, — Смерть подвел Поттера к кровати, да тот и не думал сопротивляться. — А теперь объясни, пожалуйста, откуда такие душевные терзания? На тебе лица нет.

— Я сделал очень большую ошибку, Морт.

— Ты о поцелуе? По-моему все произошло по обоюдному желанию, даже более чем. И если бы ты столь спешно не ретировался…

— Нет! Это было неправильно. Я не должен был!

— Мальчик-мальчик, по-моему, ты сам загоняешь себя в эмоциональную ловушку, — Морт совершенно отеческим жестом провел рукой по непокорным волосам Гарри.

— Переживу.

— Как знаешь, мальчик. Но я к тебе пришел сегодня не просто так. У вас ведь праздник. Так что у меня для тебя есть подарок.

— Подарок?

— Да. Не знаю, насколько он тебе подойдет. Если тебе не понравится иметь дома эту… вещь, я заберу и сотру воспоминания о ней. Просто ты так часто заговаривал об этом.

— Морт, ты меня интригуешь!

— Специфика, наверное. Вот, держи.

Смерть вложил в руки Гарри средних размеров серебристую коробку, довольно увесистую, надо заметить. Бросив вопросительный взгляд на Морта, Поттер поспешил открыть подарок.

В коробке оказалась овальная стеклянная сфера на подставке. В этой сфере находилась зеленоватая свеча в кристальном подсвечнике. Причем свеча зажженная, высотой примерно в полторы ладони. Ее огонек казался странным — не рыжевато-красный, а ослепительно-белый с голубоватым отсветом, и никак не реагировал на движение вопреки всем законам физики.

— Что это? Лампа? — спросил Гарри, зачарованный этим необычным пламенем.

— Не совсем. Это проекция свечи жизни. Твоей жизни, мальчик.

— Моей? Значит… когда она догорит…

— Мы с тобой увидимся уже по официальному поводу.

— И теперь я смогу узнать, когда это произойдет?

— Да. Если тебе это неприятно…

— Нет, все нормально. Спасибо за подарок, Морт.

— Что ж, я рад.

— Прости, у меня и в десятой степени не такой ценный подарок. Но мне показалось, что тебе будет интересно.

С этими словами Гарри достал с одной из полок небольшую книгу и вручил ее другу. Гермиона не раз говорила, что книга — лучший подарок, и теперь Поттер решил последовать ее совету.

— Сказки? — усмехнулся Морт.

— Ну да. Почти все о тебе.

— Хм, любопытно. Честно говоря, я забыл, каково это — получать подарки. Спасибо, мальчик.

На следующее утро и Снейп, и Гарри старательно делали вид, что ничего не произошло. Это было не сложно, учитывая, что прямо спозаранку явились, как и обещали, Рон с Гермионой. Оба были переполнены рождественским весельем и явно намеревались заразить им всех вокруг. Причем Уизли почти не было видно из-за свертков и коробок в руках.

— С Рождеством, Гарри! — он прямо на пороге оказался заключен в объятья Гермионы

— С Рождеством!

— И вас с Рождеством, профессор Снейп.

Северус ответил учтивым поклоном, подумывая, не отправиться ли ему в Хогвартс. Конечно, он вчера пообещал Поттеру, но действительно ли их соглашение после произошедшего?

Осуществить эти планы ему так и не удалось. Гермиона, едва сняв пальто и стряхнув с вечно непокорных волос снег, увлекла всех в гостиную, где, наконец, решила освободить Рона от его увесистой ноши.

— Герми, ты что, магазин ограбила? — удивленно спросил Гарри, наблюдая за всей этой кучей коробок и пакетов, нашедших приют прямо на ковре возле кресла.

— Вовсе нет. Просто взяла на себя труд зайти с утречка на Гриммаулд плейс и забрать оттуда присланные тебе подарки. А также проверить их на всякое непотребство. Собственно, тут только подарки от друзей. Творения всяческих поклонниц и поклонников я оставила, а некоторые даже уничтожила.

— Надеюсь, эти «сюрпризы» тебе не навредили?

— Ничуть. Все эти… фокусы довольно однообразные. Никакой фантазии. Ты на меня не обижаешься?

— Что ты! Ты проделала огромную работу!

— Ты даже не представляешь, брат! — похоже, Рону только теперь удалось дух перевести. — Но мы рады хоть как-то помочь.

— Я это ценю. Даже не представляете как!

— Кстати, Гарри, вот этот подарок от Малфоя. Я с ним случайно столкнулась на днях в Министерстве, и он попросил меня передать.

— Что? Ты разговаривала с Хорьком? — тотчас насторожился Рон.

Северус в это время порадовался, что не ушел, и молчаливо, а оттого еще более пристально, наблюдал за Грейнджер, устроившись в кресле, которое уже считал своим. Похоже, о его присутствии забыли. Тем лучше.

— Вовсе не с ним, Рон. С Малфоем старшим. Я же тебе рассказывала.

— А-а, да.

— Так вот. Малфой передал тебе этот подарок, — Гермиона безошибочно вытащила из кучи свертков пакет и вручила его Гарри. — Не беспокойся, я его тоже проверила. На всякое. Все чисто.

— Да я и не беспокоюсь. О, вино. Из личных запасов. Похоже, ему уже лет сто.

— Люциус все еще чувствует себя настолько обязанным тебе за свою свободу? — усмехнулся Рон.

— Не только. У нас было время разобраться с… недоразумениями, — туманно ответил Поттер. Но, похоже, его друзья были в курсе или сделали вид, во всяком случае, эта тема в разговоре сошла на нет. Любопытство подстегивало Северуса узнать, какие отношения могут связывать Гарри и Люциуса, но сейчас, определенно, не время и не место.

Как ни странно, обед в компании гриффиндорцев оказался не столь ужасным, как предполагал Снейп. Честно говоря, он-то готовился к самому худшему. Но, видимо, даже представителям львиного факультета свойственно взрослеть. Даже Уизли сдерживал язык и общался с предельной для него вежливостью. Вот если бы еще не взгляды, которые время от времени бросали на него друзья Поттера! Природа оных у Рона была еще вполне понятна. Похоже, для представителя семейства рыжих профессор навсегда остался Хогвартским ужасом. Объяснение взглядам Грейнджер находилось с трудом. Она словно намекала, что догадывается о том, что ни Северусу, ни Поттеру еще не известно. Конечно, то, что Снейп замечал эти взгляды, нисколько не мешало ему сохранять абсолютно непроницаемое выражение лица.

Когда обед подошел к концу, и Гарри принялся левитировать грязную посуду и остатки трапезы на кухню (ради гостей стол вынесли в гостиную), Гермиона кинулась ему помогать. Причем не просто так, как выяснилось, едва за ними закрылась дверь.

— Что у вас произошло со Снейпом? — тихо поинтересовалась девушка, почти вплотную прижавшись к другу.

— С чего ты взяла, что что-то произошло? — удивленно вытаращился Гарри. Возможно, слишком удивленно.

— Гарри! — фыркнула Гермиона. — Я не Рон, чтобы можно было так легко мозги пудрить. Я же вижу, что вы весь день усиленно делаете вид, что не смотрите друг на друга, а на самом деле исподтишка бросаете весьма странные взгляды.

— Какие странные взгляды? — почти по-змеиному прошипел Гарри.

— Такие, — девушка многозначительно поиграла бровями, на что Поттер чуть не прыснул со смеху, отмахнувшись:

— Скажешь тоже!

— Ладно, считай, на сегодня я от тебя отстала, так как наше долгое отсутствие может вызвать подозрения. Но учти, если что…

— Я немедленно обращусь к тебе за советом!

Гермиона сокрушенно покачала головой, потом щелкнула Гарри по лбу, фыркнув:

— Балбес самонадеянный!

На это Поттер лишь улыбнулся почти такой же открытой улыбкой, какая часто мелькала на его лице во время их детства, потом очень тихо и серьезно сказал:

— Прости, Герми, но есть вещи, с которыми я должен разобраться только сам.

— Я понимаю. Но если понадобится помощь…

— Я знаю, Герми, знаю.

Почему-то от этой фразы у Грейнджер запершило горло и защипало в глазах. Она заставила себя встрепенуться и сказала:

— Пойдем уже. А то как бы Снейп с Роном не начали военные действия прямо в твоей гостиной.

— Я бы заметил.

И правда, следов разгрома не было. Уизли и Снейп предпочли просто игнорировать друг друга. Профессор сидел в кресле у камина и читал. Причем, как заметил Гарри, читал подаренную им книгу. А Рон пристально рассматривал елку. Ну, или делал вид. Во всяком случае, возвращение Гарри и Гермионы оба восприняли как ни в чем не бывало.

Едва начало вечереть, друзья засобирались домой. Рон всерьез опасался, что если они опоздают к ужину, то Молли начнет их разыскивать везде и всюду. Посмеиваясь, Гарри посочувствовал ему, провожая до входной двери. Потом еще раз поблагодарил обоих за визит, заметив, что Гермиона вновь стала как-то странно сопеть. Но девушка сдержалась. Ни нравоучений, ни советов не последовало. Они просто попрощались.

Северус в проводах не участвовал. Остался все в том же кресле в гостиной, предоставив Гарри возможность спокойно попрощаться с друзьями. Да и гриффиндорской компании с него было предостаточно. Причем не только на сегодня, но и на месяц вперед. А может и больше.

Зельевар как раз раздумывал над этим, когда вернулся Поттер. Непривычно тихий и задумчивый. Ненадолго зашел на кухню, потом устроился в кресле напротив профессора, подобрав под себя ноги и уставившись в затухающее пламя камина. Все это не проронив ни слова.

Так они просидели с четверть часа, никак не меньше. Северус поймал себя на мысли, что видеть Гарри таким молчаливым как-то неестественно. Конечно, в связи со своим недугом, он не фонтанировал энергией так, как раньше, и все-таки странно. Возможно, из-за повышенной заботый о здоровье героя магического мира, Снейп готов был заподозрить аномалию в малейшем изменении, и все-таки он не мог справиться с поднимающейся волной беспокойства. Правда, продолжал делать вид, что увлечен чтением, незаметно наблюдая за парнем. Это могло продолжаться очень долго, но Поттер все-таки нарушил молчание, обронив:

— Похоже, я превращаюсь в отшельника.

Северус в картинном изумлении выгнул бровь и с почти неизменной иронией поинтересовался:

— Позвольте узнать, что вызвало столь глубокомысленный вывод?

— Я понял, что длительное общение стало меня утомлять, — задумчиво ответил Гарри и, покраснев, добавил, — Только на вас это не распространяется. Ну и… не важно, — парень окончательно смутился.

Прежде чем ответить, Снейп бросил пристальный взгляд на своего подопечного. Нет, не похоже, чтобы тот шутил или имел в виду нечто иное. Покачав головой, зельевар отложил книгу, которой, кажется, принадлежало все его внимание, и сказал:

— До отрешения от мирской юдоли вам еще очень далеко, мистер Поттер. Смею предположить, что подобные… настроения возникли в связи с тем, что вам не нужно больше притворяться. Работать на публику. И вы становитесь тем, кто вы есть.

— Хотите сказать, что постоянная шумиха вокруг моей персоны, заставила меня же считать себя рубахой-парнем, а на самом деле я угрюмый тип?

— Если не принимать во внимание столь грубое утрирование, то суть вы уловили. Хотя я бы сказал, что вы просто перестали оправдывать ожидания окружающих.

— Это точно, — горько усмехнулся Гарри

— Должен заметить, это пошло вам на пользу.

— В самом деле? — Поттер очень удивился подобной оценке и не считал нужным скрывать это.

— Я не склонен предаваться пустым утешениям. И раз уж мы заговорили о пользе, то, думаю, сейчас самое время попробовать то зелье, что я для вас приготовил. Если не ошибаюсь, с самого утра вы так и не принимали своих лекарств.

— Вы правы, — снова смутился Гарри. — Как-то забыл.

— Что ж, в кои-то веки ваша забывчивость пойдет на пользу. Ваш организм уже достаточно очистился для верности эксперимента. Так что пойдемте лечиться, мистер Поттер.

— Эксперимента? — подозрительно переспросил молодой маг, нехотя покидая кресло.

— Мы с вами стоим только в начале пути, и это зелье далеко не последнее, — невозмутимо ответил Северус, подталкивая парня по направлению к своей комнате.

— Вы все-таки сделали из меня подопытную крысу, — пробурчал Гарри себе под нос, чувствуя себя напроказившим школьником, но эти слова не осталось незамеченными.

— Даже острый язык не позволит вам отлынивать от процедуры, мистер Поттер, — все так же невозмутимо заметил зельевар.

Редкий случай, когда зелье не оказалось отвратительным на вид и вкус варевом. Гарри даже удивился, пристально вглядываясь в жидкость в бокале. Странноватый бело-лиловый цвет, но совершенно никакого запаха. Бросив осторожный взгляд на Снейпа, Поттер поднес бокал ко рту и постарался осушить залпом. Получилось. Честно говоря, особого вкуса у снадобья тоже не обнаружилось. Только ощущение тепла сначала во рту, потом по пищеводу и дальше. Словно от не очень крепкого алкоголя. Это тепло быстро распространилось по всему телу, заставив заалеть щеки, потом постепенно сошло на нет.

— Как вы, живы? — с усмешкой осведомился зельевар, забирая бокал.

— Вроде бы. Честно говоря, я ожидал, что будет хуже.

— Еще не вечер, — обронил Северус, но, заметив, как взгляд Гарри преисполнился подозрением, добавил, — Успокойтесь. Похоже, чувство юмора вам изменяет. Но советую обратить внимание на все реакции вашего организма. Если почувствуете что-то подозрительное или какое-то ухудшение, немедленно поставьте меня в известность.

— Хорошо, профессор.

— А сейчас, для лучшего усвоения лекарства, вам не помешает выпить чай и что-нибудь поесть.

— Но я не голоден. Да и обедали совсем недавно.

— Четыре с четвертью часа назад, — педантично уточнил Северус. — К тому же, насколько я заметил, чувство голода у вас притупленное, и ориентироваться на него — значит обречь вас на истощение. Поэтому считайте соблюдение режима питания еще одним вариантом терапии, который не обсуждается. Так что жду вас на кухне через полчаса.

Гарри сокрушенно вздохнул и, сподвигнутый неожиданным приступом упрямства, буркнул:

— Кашу я не буду.

— Как вам будет угодно.

На кухню Поттер все-таки пришел в назначенное время, почти уверенный в том, что Снейп из вредности поставит перед ним тарелку с кашей, поэтому с некоторым удивлением уставился на сэндвич с курицей, судя по всему, филе поджаренное на гриле. Ну и чай, как обещано. К тому же сам зельевар, похоже, решил составить ему компанию, судя по еще одной тарелке с таким же сэндвичем и второй чашке. Да, кружки профессор неизменно игнорировал.

Смерив Гарри ехидным взором, зельевар осведомился:

— Надеюсь, предложенная трапеза вас удовлетворяет?

Поттер чуть не поперхнулся, но все-таки сумел выдавить:

— Вполне.

— В таком случае садитесь и ешьте.

Молодой волшебник предпочел просто молча последовать совету, стараясь лишний раз не смотреть на Северуса, из-за опасений, что иначе просто кусок в горло не полезет. Уж больно странные интонации прозвучали в его голосе. К тому же внезапно вспомнился их поцелуй. А ведь Гарри весь день старательно отгонял даже мысли об этом. Черт, ну почему воспоминания пришли именно сейчас, когда он всей кожей ощущает взгляд Снейпа?

— Могу я задать вам личный вопрос, мистер Поттер?

От этой, ставшей абсолютно неожиданной, фразы Гарри поперхнулся и едва не выронил из рук чашку. Лишь магия помогла удержать небольшой чайное море в пределах фарфоровой емкости. Только со второй попытки герой магического мира смог спросить:

— Какой именно?

Северус не подал виду, что заметил странную реакцию Поттера и просто спросил:

— Позвольте поинтересоваться, какие дела связывают вас с Люциусом Малфоем?

Честно говоря, Гарри именно такого вопроса и не ожидал. Можно было, конечно, и не отвечать или ограничиться ничего не значащими словами, но почему-то не хотелось. Кому-то другому — легко, но не Снейпу. И дело не в легендарной проницательности профессора, а скорее в легком намеке на ревность в его вопросе. Поэтому Гарри проговорил:

— С некоторых пор мы если не друзья, то… приятели, наверное. Да, с того самого первого послевоенного бала приуроченного к церемонии награждения героев. Вы ведь тоже там были, профессор.

* * *

Был, конечно. Да и как не быть, когда Министерство прислало официальное приглашение, поставившее, наконец-то, точку в изматывающем выяснении является ли Северус Снейп, профессор зельеварения школы Хогвартс, именно бывшим Упивающимся Смерти и чего достойны его заслуги: награды или срока в Азкабане. У Северуса не было столь огромных финансовых средств для смазки машины правосудия, как у Малфоя, поэтому он поставил своеобразный рекорд: Уизенгамот трижды созывался по его делу. В итоге решили наградить Орденом Мерлина. Хотя Снейп прекрасно отдавал себе отчет, что если бы не пылкие защитные речи Дамблдора и не показания небезызвестного мальчика-который-его-все-таки-убил, а также печального факта гибели в битве самого ярого ненавистника зельевара в Ордене Феникса — Аластора Хмури, исход мог бы быть совсем иным.

На той церемонии Северус, наверное, единственный раз не обращал внимания на Поттера. Слишком погружен был в собственные переживания, в мысли, что его жизнь снова сменила вектор и больше не стоит опасаться ареста или вызова Темного Лорда.

А вот с Люциусом они тогда как раз общались. На мероприятие такого масштаба Малфой просто не мог не прийти, но дело не в желании или жажде шикануть, как бывало прежде, а в необходимости демонстрировать полную лояльность к Министерству. О том, что Люциус все еще сохранял опасения относительно своего будущего, свидетельствовал тот факт, что он явился один, без жены и сына. Но такой вывод мог сделать только Северус, так как хорошо знал характер друга, равно как и то, что Нарцисса и Драко сейчас во Франции, и в ближайшее время в Англию ни за что не вернутся.

На этом балу Северус и Люциус были единственными бывшими Упивающимися смерти. Судьба остальных оказалась куда более незавидной. Многие убиты, остальные или в Азкабане или предпочли затаиться, а то и вовсе уехать за границу. И, кажется, оба мага чувствовали своеобразную черту, проведенную между ними и всеми остальными магами. Оправданы, но их прошлое вряд ли будет скоро забыто. Поэтому оба сохраняли повышенную бдительность и внимательность. Но, как сейчас выяснялось в разговоре с Поттером, Люциус оказался бдительнее.

* * *

— Честно говоря, — продолжил Гарри, — я сам попал на этот бал только благодаря длительным уговорам Дамблдора. Он то утверждал, что мне следует получить должное от магического мира за свою победу, то уговаривал просто отвлечься от «мрачных мыслей». Но мне этот бал был поперек горла, равно как и вручение Ордена Мерлина. Все только и говорили, что о моем подвиге, выспрашивали подробности, а я лишь вспоминал кровь на своих руках и то мерзкое чувство, когда твоя палочка отнимает жизнь. Даже дежурные фразы давались с трудом.

Я бы, наверняка, не выдержал и сорвался, если бы случайно не столкнулся с Люциусом. Ну не совсем случайно. Позже я узнал, что Малфой некоторое время за мной наблюдал, понял, что что-то не так и решил пойти на контакт.

Честно говоря, я уже не помню, под каким предлогом завязался наш разговор и каким поводом воспользовался Люциус, чтобы увести меня с того бала, но тогда я бы, наверное, на все согласился, лишь бы уйти. Так или иначе, но я оказался в Малфой-мэноре, причем так, что никто из репортеров даже не пронюхал об этом.

Помню, как стоял, пораженный, когда Люциус принялся благодарить меня за показания перед Уизенгамотом. Но война и так унесла немало жертв, и пополнять этот список в мирное время мне никак не хотелось. Уже тогда я начал ощущать магией и достаточно хорошо мог прочувствовать кого-либо, во всяком случае понять природу намерений. Не знаю, как объяснить точнее. Я просто видел, что Люциуса куда больше беспокоит будущее его семьи и собственное положение в обществе, а роль Пожирателя Смерти давно обрыдла. Это, конечно, не мешало ему выжимать максимальную выгоду из своего положения при Воландеморте, но ведь это не должность в Министерстве, тут в отставку не подашь. В общем, он не собирался продолжать дело Тома, и я это чувствовал.

Кажется, мы что-то пили, но еще больше разговаривали. Наверное, я впервые поделился с кем-то тем, что меня беспокоит. Вот такой парадокс: первым мои «откровения» услышали не лучшие друзья, а тот, кого я фактически всегда считал врагом. Люциус же и посоветовал мне прислушаться к себе и собственным желаниям, так как все, что был должен, я уже сделал и даже сверх того. К сожалению, последовать этому совету я решился не сразу. Ну да неважно.

Во всяком случае, этот вечер бесед по душам помог мне вернуть самообладание и почти избавил от депрессии. Правда, Люциус попытался меня соблазнить. В общем, ему это даже удалось, но я сразу понял его не слишком бескорыстные намеренья.

— В каком смысле? — насторожился Северус. Гарри мог бы поручиться, что профессор побледнел, а его голос приобрел ревностные интонации, да и он весь как-то подобрался, словно хищник перед прыжком.

— Ну… в прямом. Я, конечно, не убежал с воплями. Не ребенок, чай. Просто поутру заявил, что пользоваться собой не позволю, и за мой счет ему свой подмоченный имидж не поднять. Кажется, тогда-то мы друг друга до конца и поняли, и стали поддерживать приятельские отношения. На равных.

— Неужели вы думаете, что Люциус так просто откажется от… подковерных игр?

— Имеете в виду в отношении меня?

— Да.

— Уверен. Я же просто почувствую фальшь, и он это знает. Кстати, именно Малфой достал мне международный портключ, когда я решил покинуть Англию и не хотел, чтобы об этом прознали репортеры.

— Вот как, — многозначительно протянул Снейп. Гарри все еще чувствовал исходящую от него ревность и, не сдержавшись, заметил:

— Честно говоря, вы с Люциусом во многом похожи.

— То есть? — глаза профессора подозрительно сузились, не предвещая ничего хорошего.

— Я не имею в виду, что вы оба слизеринцы и все такое. Скорее по складу ума, склонности к интригам.

— Я не склонен к интригам.

— Но вам долгое время приходилось вести двойную игру, как шпиону. А это требует определенных талантов….

— Понятно, что вы имеете в виду. Что ж, вынужден согласиться, что такое обобщение допустимо. Но считаю нужным предупредить: с Малфоем необходимо всегда быть настороже.

— Я уже давно не склонен доверять кому-либо сразу и бесповоротно. Подобная вера слишком дорого обходится, — сухо ответил Гарри, отводя взгляд. И после недолгого молчания добавил: — Видимо, беззаботный Гарри Поттер, каким он всем виделся, умер на той войне.

— Ты просто многое пережил и все-таки повзрослел, Гарри, — вкрадчиво ответил Северус.

Поттер застыл от двух редких событий одновременно: Снейп обратился к нему по имени и высказал одобрение. Возможно, не столь ясное, но все-таки. Хотелось прочувствовать этот момент получше и в то же время не спугнуть «души прекрасные порывы». Поэтому Гарри почти застенчиво улыбнулся и проговорил:

— Похоже, вам это по душе.

— Вы стали серьезным, уравновешенным юношей, что, учитывая ваши задатки в детстве, просто не может не радовать. Несколько склонны к депрессии и самоуничижению, но это можно перебороть.

— Я доставил вам много хлопот, когда учился?

Северус не без удовольствия наблюдал запоздалые угрызения совести на лице Поттера, когда обронил:

— Когда вел себя, как идиот, несомненно. А так как это случалось почти при каждом нашем общении…

— Я все понял! Мне нет прощения. Правда, согласитесь, вы сами частенько меня провоцировали.

— Воля закаляется в борьбе, — невозмутимо ответил Снейп.

— Но вы этим наслаждались!

— Не буду отрицать. Неужели вы думали, что я днем третировал студентов, а ночи проводил в покаянии? Я слишком долго работал над имиджем «Ужаса Хогвартса».

На двух последних фразах Гарри сломался и зашелся в приступе смеха. Тогда и с Северуса слетела маска серьезности, и обнаружилось, что зельевар тоже вовсю забавляется ситуацией.

Через некоторое время смех стих, и кухня погрузилась в уютное молчание. Ужин давным-давно был окончен, и даже чай выпит, а посуда, повинуясь Поттеровой магии, сама вымылась и заняла положенное ей место в шкафу, но ни Снейп, ни Гарри не стремились уходить. Это продолжалось до тех пор, пока Северус не заметил, что его подопечный просто-напросто уснул.

Зельевар усмехнулся и хотел было разбудить мальчишку да отправить его в спальню, но передумал. Гарри так забавно сопел, уткнувшись носом в сгиб локтя и выглядел так умиротворенно. Нестерпимо захотелось провести рукой по этим непокорным вихрам, притянуть ближе…

Подобный порыв напомнил о событиях прошлого вечера и не только о них. В очередной раз прокручивая воспоминания в памяти, Северус вынужден был признать, что Поттер давно уже вызывает у него симпатию, выходящую за пределы дружеского расположения. Профессор вывел для себя этот сложный термин, не желая признаваться себе, что его можно заменить одним простым словом.

Сейчас Северусу начинал казаться опрометчивым тот отказ. Но тогда Поттер был совсем еще мальчишкой по сравнению с собой нынешним и только что закончил Хогвартс. А учеников в сексуальном аспекте Снейп никогда не рассматривал. Может, он и был ублюдком, которому в жизни пришлось совершить немало нелицеприятных вещей, но педофилии среди них не значилось.

А теперь все казалось другим. Гарри повзрослел окончательно и мальчишкой Северус называл его лишь изредка по привычке. Узнав Поттера за эти несколько дней так, как не вышло за предыдущие годы, Снейп даже стал видеть некоторые общие черты между ними. И неумолимо тянуло узнать еще лучше.

Конечно, профессор привык хранить самообладание при любых ситуациях, но, может, не стоило быть столь… неприступным?

«Похоже, ты готов превратиться в тряпку! — досадливо осадил самого себя Северус. — А между тем объект твоих «симпатий» находится под Дамокловым мечом своей болезни. Вот о чем надо думать!»

Снейп сам себе подзатыльник бы отвесил, но это уже было совсем глупо. Вместо этого он поднялся, обошел стол и осторожно потрепал Поттера по плечу, пытаясь разбудить. Все-таки, время позднее и лучше спать в своей постели, а не на жестком стуле. Но на действия профессора Гарри никак не отреагировал, вернее буркнул что-то невнятное, даже не открыв глаз.

«Совсем умаялся», — со странноватой улыбкой подумал Северус, потом вздохнул и, подняв Поттера на руки, понес в сторону его спальни. Это оказалось совсем не сложно — мальчишка весил гораздо меньше, чем полагается при его росте и возрасте, почти истощен, а нормальный режим питания и лечения еще не успел дать результатов. Почему-то Снейпу даже в голову не пришло воспользоваться мобиликорпусом.

Гарри так и не проснулся, даже когда Северус укладывал его в постель и взмахом волшебной палочки поменял джинсы с рубашкой на пижаму. Только завозился, устраиваясь удобнее, когда его накрыли одеялом.

Не удержавшись, Снейп все-таки пробежался пальцами по неизменно непокорным волосам парня, погладил затылок и скользнул по шее к ключице. На губах Гарри заиграла улыбка, вздохнув, он притянул к себе ласкающую руку, словно та была его любимой плюшевой игрушкой. Северус поспешил осторожно освободиться и даже сделал шаг от кровати. Наткнувшись спиной о комод, скользнул взглядом по странной безделушке в виде стеклянной сферы и вышел. Но вовсе не в выделенную ему спальню направился, а в Хогвартс, где заперся в лаборатории до утра, работая над возможными вариантами лекарства.

* * *

Гарри проснулся выспавшимся и в отличном расположении духа — редкое сочетание для последнего времени. Правда, голова немного кружилась, но эта такая малость, что можно просто не обращать внимания. Так он и поступил, выбираясь из кровати.

Так, стоп! Парень напряг память, но так и не смог вспомнить, как перебрался в спальню. Они разговаривали со Снейпом на кухне, потом… потом начиналось уже сегодня, после пробуждения. Значит, он прямо на кухне и заснул…

Вздохнув, Гарри потер рукой лицо и пробежался по волосам, словно собирался расчесать их собственной пятерней, да так и замер с задранной рукой. Потом осторожно, боясь спугнуть ощущение, провел рукой дальше, по затылку, шее… Так и есть. Он помнил это ощущение! Равно как и чувство, что его несут на руках. Поначалу Поттер готов был списать все на сон, но в этом «сне» обнаруживалось немало реальных деталей: сильные руки, прижимающее теснее, гулкий звук сердца под щекой. Отчего-то стеснило грудь, захотелось немедленно найти Снейпа и…

Гарри даже сделал шаг к двери, но замер. Взгляд наткнулся на подарок Морта. Секундное раздумье, и ладони накрыли сферу, почти с наслаждением ощутив прохладу стекла. Его гладкость словно вернула четкость мысли, и Поттер устыдился собственного порыва. Он ведь сам решил не ворошить прошлое, не поддаваться на провокации и уж тем более не провоцировать, пусть даже понимая, что теперь его порыв не отвергнут. Нет, это слишком жестоко. Он сдержится! Должен! А собственное сердце… пусть его. Все равно ему скоро не биться.

Придя к такому тяжелому решению, Гарри направился в ванну. Включил свет и на секунду зажмурился от его яркости, потом уставился на собственное отражение. Оказывается, у него опять пошла кровь носом. Поттер горько усмехнулся, вспомнив слова Гермионы о том, что все эмоции у него видны на лице. Теперь эта фраза приобретала новый смысл.

Тщательно умывшись, чтобы от крови не осталось и следа, иначе, заподозрив неладное, Северус непременно устроит допрос с пристрастием, Гарри переоделся и пошел на кухню. Тут-то и выяснилось, что меры предосторожности были напрасными: Снейпа в доме не было. Странно, но этот факт почему-то огорчал. Пожав плечами, Поттер занялся приготовлением завтрака.

Почему-то сегодня это простое занятие оказалось выматывающим. Закончив, Гарри присел на стул, чувствуя ломоту во всем теле, словно после длительной тренировки. Он замер, подозревая начало очередного приступа, но все же обошлось. Переведя дух, Поттер с некоторой опаской приступил к завтраку, стараясь удержаться от резких движений.

Именно в этот момент Морт появился на кухне. Так, как он обычно и делал — просто соткался из воздуха. По-свойски усевшись на стул напротив Поттера, он заметил:

— Устало выглядишь.

— И чувствую соответственно, — ответил Гарри, отодвигая от себя полупустую тарелку с овсянкой, поняв, что больше не сможет проглотить ни кусочка.

Повинуясь магии, чайник уже разливал чай по двум чашкам. С благодарным кивком приняв одну из них, Морт проговорил:

— Судя по твоей реакции, это не приятная усталость.

— Мысли у тебя с утра! — фыркнул Поттер

— Как прошла встреча с друзьями? — Смерть примирительно перевел разговор на другую тему.

— Хорошо. К счастью, они больше не советуют рассказать о моем недуге остальным. В принципе, и так знают те, кому не следовало бы. И еще мне кажется, что их успокаивает почти постоянное присутствие Снейпа.

— Да, ты теперь в надежных руках.

— Не знаю. Наверное, лучше бы я по-прежнему доживал тут один, пускаясь во все тяжкие. Ушел бы на тот свет, обогатившись впечатлениями.

— Что тебе сейчас мешает? — холодная вечность глаз Смерти загорелась ехидными огоньками.

— Хм… ничего. Но, веришь ли, как-то совершенно не хочется. Мое либидо заснуло крепким сном.

— А вот тут ты лукавишь.

Щеки Гарри невольно заалели, он вспомнил, как едва не потерял голову от одного лишь поцелуя, и как бешено билось сердце тогда, да и еще один орган подавал совершенно недвусмысленные признаки заинтересованности. И сейчас, стоило лишь прокрутить в памяти эту картинку, кровь шустрее побежала по жилам.

— Вижу, с тобой все в порядке в этом плане, — с тихим смешком заметил Морт.

В этот момент раздался хлопок аппарации. Смерть бросил на Гарри озорной взгляд, но даже не тронулся с места, да, возможно, и не успел бы — на кухню уже стремительно вошел Снейп.

* * *

В Хогвардсе Северусу пришлось задержаться гораздо дольше, чем он планировал. Сначала затянувшийся опыт в лаборатории, результатом которой стало новое зелье для Поттера, потом неурочное напоминание об обязанностях преподавателя и встреча с Дамблдором. Последняя и вывела его из себя так сильно. Меньше всего Северус хотел сейчас рассказывать о том, как обстоят дела у Гарри, и что поиски лекарства весьма затруднительны.

Отделаться от старого манипулятора удалось лишь ближе к полудню, и Снейп тотчас аппарировал, едва дойдя до границы, где это возможно. Через каминную сеть переместиться было бы проще, но он опасался за судьбу зелья.

Аппарация прошла успешно, но, едва под ногами оказался твердый пол и улеглась круговерть, Северус услышал голоса. Один, несомненно, принадлежал Поттеру, а вот другой… Такого голоса ему еще не приходилось слышать. При всей его приятности чувствовалось что-то искусственное, не живое. Сразу вспомнился Воландеморт после возрождения, и Снейп невольно передернул плечами. Но настораживал не только голос, а еще и то, что этот странный гость излучал странную силу: холодную, как могильный склеп, и не имеющую ничего общего с магией. Во что Гарри вляпался на этот раз?

Вытащив палочку, Северус стремительно вошел в кухню. Похоже, с Поттером все было в порядке. У зельевара отлегло от сердца, но в этот момент он столкнулся взглядом со странным гостем. Снейп считал себя много повидавшим волшебником, в свое время он не трепетал и перед Воландемортом, но этот взгляд… Он замораживал душу, видел ее насквозь, заставляя вспомнить о бренности бытия. Наверное, так бы могли смотреть дементоры. Почему-то перед мысленным взором прошла вереница смертей: и увиденных, и причиной которых был он сам.

Борясь с этим сковывающим могильным холодом, Снейп наставил на незнакомца палочку, резко бросив:

— Кто вы и что вам нужно?

Гость улыбнулся неожиданно обезоруживающей улыбкой и невозмутимо сказал Поттеру:

— Как я и предполагал, он тоже может меня видеть.

Осознание сущности незнакомца пришло к профессору само, Снейп даже попенял сам себе, что не догадался раньше. Рука с палочкой не дрогнула, лишь лицо сделалось суровым, равно как и сорвавшиеся с языка слова:

— Я не настолько слеп, чтобы не суметь распознать Смерть. Но эту жизнь ты не получишь.

И, как подтверждение слов, с палочки сорвалось заклинание, ударившее точно в грудь Морта. Но ничего не произошло. Оно просто втянулось в него, даже не повредив костюм. Губы Смерти снова растянулись в беззлобной улыбке и он невозмутимо ответил:

— Возможно.

Зельевар уже снова направил на него палочку, но вмешался Гарри:

— Северус, не нужно! Он здесь вовсе не по мою душу. Мы с Мортом друзья.

— Что, прости? — профессору показалось, что он ослышался. Уж слишком невероятно прозвучали слова Поттера

— Он мой друг и просто зашел в гости, — бледная и чуть подрагивающая рука сомкнулась на запястье Снейпа, отводя палочку. Оказывается, Гарри уже встал между ними.

После нескольких мгновений напряженного молчания, Северус покачал головой и заметил, усмехнувшись лишь уголками губ:

— Только вы, Поттер, могли найти столь странного друга.

— Так получилось.

— А вас не смущает, что он придет по вашу душу?

— Это его работа, к чему на нее обижаться? К тому же мне даже спокойнее, что это будет кто-то знакомый, — тихо ответил Гарри. И казалось таким естественным положить руку ему на плечо, в одобрении. Сам Поттер все еще держал его за другую, которая сжимала палочку.

Морт почти с умилением наблюдал за этой картиной, но вот двое вспомнили о нем и как-то разом отпрянули друг от друга. Упрямцы. Лукавая улыбка так и не сошла с его лица, когда Смерть сказал:

— Не скрою, мне приятно познакомиться с Северусом Снейпом лично. Теперь я вижу, что Гарри в надежных руках.

— Морт! — выдохнул Поттер, словно тот сказал что-то крамольное.

— Да, мальчик? — Смерть устремил на него непроницаемый взгляд. В ответ Гарри лишь покачал головой. Морт усмехнулся и все-таки встал со стула, заметив: — К сожалению, меня зовут дела. Вынужден откланяться. До встречи.

Морт исчез в своей любимой манере — моментально растворился в воздухе, ставя под сомнение сам факт своего визита. Снейп и Гарри, не сговариваясь, посмотрели на место, где он только что стоял, а потом друг на друга.

Наконец, убрав палочку в карман, Северус поинтересовался:

— Как же вам «посчастливилось» приобрести такого друга, мистер Поттер?

— Это само получилось, — пожал плечами Гарри. — Правда, поначалу я принял его за дементора. На самом деле он славный.

— Славный? — брови зельевара взметнулись вверх, как вспугнутые птицы. — Это Смерть.

— Я знаю. Но он очень помог мне разобраться в себе, в собственной жизни. Сделать правильные выводы.

— Для кого правильные? — едко поинтересовался Снейп.

— Для меня, конечно же. Морт не имеет привычки навязывать свое мнение кому бы то ни было. Ему это не нужно.

— По-моему, вы слишком идеализируете этого вашего… друга

— Нет. С чего бы?

Северус мог бы многое сказать о манере Поттера выбирать себе друзей. Один Хагрид чего стоит. Но промолчал. Не ему пенять. Вместо этого профессор задал уже ставший дежурным вопрос:

— Как вы себя чувствуете, Поттер?

— Бывало и лучше

— Что-то болит? Беспокоит?

— Уже нет.

— Никому из нас не будет лучше, если я буду клещами вытаскивать из вас ответы на каждый вопрос.

Вздохнув, Гарри смирился со своей участью и рассказал о своем утреннем недомогании. Северус нахмурился, потом встал и пощупал парню лоб, заглянул в глаза и поинтересовался:

— Ты сегодня что-нибудь принимал?

— Нет. Острой необходимости не было, и вы ведь дали мне зелье. Я подумал, что его не стоит мешать с маггловской химией.

— Вынужден признать, что в кои-то веки ваши умозаключения верны.

— Счастлив это слышать! — Гарри уставился на профессора совершенно бесстыжими глазами, полными ехидства, но никак не страха. Определенно, мальчишка поднаторел в язвительности.

— В таком случае продолжим ваше лечение. Вот порция нового зелья. Выпейте прямо сейчас.

Снейп выставил на стол прозрачный фиал, внутри которого плескалось нечто фиолетово-черное, да еще и продолжало булькать. Гарри подозрительно уставился на эту со всех сторон подозрительную жидкость и скептически спросил:

— А это точно не яд?

— Вам нужно письменное подтверждение конвента зельеваров?

— Ну, собственно, терять мне особенно нечего, — парировал Поттер, открывая фиал и опрокидывая его содержимое в рот. Благо зелье оказалось достаточно жидким, чтобы стремительно проскользнуть по пищеводу.

На этот раз ощущения жара не было. Скорее чувство, что проглотил зонтик, а чуть позже, что кто-то его еще и открыть пытается. Борясь с тошнотой, Гарри выронил фиал и поспешно прижал руку ко рту. Кажется, от гадостного ощущения даже в глазах потемнело. Скорее всего, он пошатнулся, но уверенная рука тотчас сжала его плечо, а к носу поднесли какую-то гадость вроде нашатыря. Более мерзкое или менее — Поттер не определился, поспешив отшатнуться от резкого запаха. Этого сделать ему не дали, но и источник запаха убрали.

— Попустило? — тихо поинтересовался профессор. Оказывается, Гарри успел вцепиться в его мантию, то ли отталкивая, то ли притягивая ближе — непонятно.

— Вроде бы, — Поттер приоткрыл глаза. Как ни странно, но ощущать под руками тяжелую ткань было приятно.

— Какие ощущения?

— Гораздо лучше, чем были. А так я будто кочергу проглотил. Что это за гадость?

— Я сделаю зелье менее концентрированным и добавлю пару ингредиентов, которые должны убрать столь бурные… ощущения.

— Да уж… Иначе я лучше все вены себе обколю, но такую гадость больше в рот не возьму.

— Посмотрим, как она повлияет на ваш организм.

— Лучше скажите сразу, чего мне ждать! — глухо ответил Гарри, пытаясь сглотнуть. Странно, но мерзкого привкуса во рту не было.

— Надеюсь, что стабильного приемлемого состояния. Вечером мне нужно будет вас осмотреть.

— Ладно, — Гарри нехотя выпустил из рук мантию Снейпа и тяжело опустился на стул. Захотелось тишины и покоя. Как ни странно, но профессор с лихвой обеспечивал и первое и второе. С ним было… хорошо.

Морт тоже был отличной компанией, но спокойствие с ним — это спокойствие вечности: бескрайней, невозмутимой. С Северусом же другое дело — настоящее ощущение домашнего уюта. Он и забыл, каково это, а возможно, и не знал никогда. Кто бы мог подумать, что подобное ощущение принесет ему самый нелюдимый и жесткий человек, которого он знал. Гарри невольно улыбнулся этой мысли.

* * *

Вечером Поттер терпеливо вынес тщательный осмотр профессора. И хоть и млел от его прикосновений, и желал прижаться теснее, ответить, но сдержал свои чувства. Кажется, даже сумел не выдать собственного возбуждения. Все-таки годы и продолжительный экстремальный образ жизни научили его вести себя сдержаннее, справляться даже со столь сложными эмоциями. Хотя большая «заслуга» в этом, несомненно, принадлежала лекарствам.

Снейпу же справиться со своими чувствами стоило несколько больших трудов, а ведь он был и старше, и опытнее. Но парень, ничуть не стесняющийся сейчас своей наготы, являлся для него самим совершенством. Даром что очень худ, бледен и изможден, он сам не лучше. Зельевар полностью отдавал себе отчет в том, что становиться одержим этим телом со всеми его несовершенствами, которые делали общую картину еще привлекательнее. И еще больше одержим самим Поттером. Но то, что Северус все-таки признался себе хотя бы в этом, ничуть не значило, что он собирается хоть как-то выдавать свои намеренья.

В который раз укорив себя, что раньше надо было думать, когда отвергал пылкое, пусть и нескладное, признание мальчишки, а теперь уже поздно и вовсе не о том надо мыслить, Снейп вернулся к пристальному изучению состояния Гарри.

Исследования оказались не слишком-то утешительными. Опухоли ничуть не изменились, ну хоть не увеличились, внутричерепное давление немного повышенное, а общее состояние не могло отличаться особой стабильностью. Конечно, двух исследований для статистики было маловато, но пока ничего утешительного.

— Что-то не так? — насторожился Гарри, заметив, сколь серьезно и непроницаемо стало лицо бывшего преподавателя.

— Нет, скорее не заметно никакой динамики. Но прошло слишком мало времени, чтобы делать какие бы то ни было выводы.

— Думали, сегодняшнее зелье совершит чудо? — горько поинтересовался Гарри.

— К вашему сведению, мистер Поттер, сегодняшнее зелье направлено лишь на то, чтобы заменить одно из ваших лекарств, не более. Кстати, это ваше маггловское средство не лучшим образом влияет на печень.

— Из двух зол приходится выбирать меньшее. К тому же какая разница: умру я со здоровой печенью или больной? — пожал плечами герой магического мира. — Моя болезнь слишком запущена, чтобы довольствоваться простым аспирином. Все мои лекарства на что-то влияют: какие-то на печень, что-то вызывает сонливость, другое — заторможенность и утомляемость, от них порой шумит в голове. Обычное дело.

— Хм… — Северус нахмурился. Он бы счел слова Гарри преувеличением, если бы до этого тщательнейшим образом не изучил подборку Грейнджер относительно его лечения и прописанных лекарств, поэтому только спросил: — Неужели все маггловские лекарства обладают столь разрушительными побочными эффектами?

— От столь серьезных заболеваний — практически все, так как многие содержат наркотические вещества и сильную химию, да и черт знает, что еще. Но, чтобы получить даже кратковременное улучшение, или просто избавиться от боли, и не на такое пойдешь. У магглов даже есть такая присказка: одно лечим — другое калечим.

— Какое варварство! — фыркнул Северус.

— И все-таки оно порой эффективнее магического лечения, — парировал Поттер.

— Вместо того, чтобы язвить, лучше залезайте в постель, пока не замерзли. Только простуды вам сейчас и не хватало! — проворчал зельевар, убирая палочку.

Гарри вознамерился было возразить, что это вовсе не дерзость, когда заметил, что спорить голышом — не самая лучшая идея. В конце концов, может стать очевидным не только интерес к полемике, но и к оппоненту непосредственно. Чисто такой физический интерес. Даже подхлестнутое лекарствами самообладание не безгранично. Придя к такому нехитрому выводу, Гарри поспешно юркнул под одеяло.

Столь стремительная «капитуляция» не осталась незамеченной. Но если раньше Снейп непременно бы этим воспользовался, то сейчас просто сказал:

— Давно бы так. Спите, Поттер. Сон для вас сейчас — одно из лучших лекарств.

Гарри мог бы поспорить с этим утверждением, но не стал. В самом деле захотелось зевнуть. А под одеялом было так тепло и уютно. Вот еще бы… Что именно, Поттер додумать не успел — сон затянул в свои объятья.

Северус усмехнулся, наблюдая за этой недолгой борьбой, поправил одеяло, погасил свет и вышел. Чувствовал себя при этом эдакой заботливой мамочкой. Но это он как-нибудь переживет. Его гордость выносила и не такие испытания, чтобы не выдержать такой, собственно, ерунды.

* * *

Гарри уже подумал было, что зелья Снейпа и впрямь оказались эффективнее маггловских лекарств — общее состояние держалось на вполне приемлемом уровне, когда разразился очередной приступ.

Одним не самым лучшим утром он просто не смог встать с постели. Нет, Поттер честно попытался, но попытка увенчалась внезапно вспыхнувшей адской головной болью. Его еще ночью немного мутило, но он не обратил на это внимания — не в первый раз ведь, а зря. Теперь это вылилось в куда более неприятные последствия.

Боль просто выбила дух, заставив вскрикнуть, и еще нарастала, так что перед глазами заплясали разноцветные круги и казалось, что мозг сейчас через уши вытечет. Единственное, на что хватило Гарри, так это судорожно сжать виски и зажмурить глаза, да еще тихо поскуливать. Сделать что-либо еще, даже дотянуться до тумбочки с лекарствами, представлялось невероятной задачей.

Стараясь хоть как-то справиться с болью, Поттер не сразу понял, что его уже поддерживают. Голову переложили с подушки на что-то похожее, одновременно пытаясь оторвать его руки от головы. Гарри не понимал, зачем это нужно, поэтому подчинился не сразу. Потом локтевой сгиб пронзил короткий укол боли, правда, на фоне общего состояния, это походило скорее на комариный укус.

Боль постепенно становилась гулким фоном. Ничего не хотелось, разве что, чтобы все уже кончилось, и его истерзанное тело обрело покой. Возможно, в другом состоянии Гарри устыдился бы собственных мыслей, но сейчас им овладела апатия. Он просто лежал, почти наслаждаясь ею. И далеко не сразу Поттер понял, что боль все-таки стихла, а кто-то медленно перебирает его волосы, массируя затылок. Так приятно.

Прошло немало времени, прежде чем Гарри решил все-таки открыть глаза. Почему-то первой мыслью стало, что он ослеп. Перед глазами оказалась чернильная темнота. Парень даже вздрогнул, когда она пришла в движение, но это позволило разглядеть вкрапления в этой мгле, которые оказались просто пуговицами на черном жилете.

Значит, все это время его голова покоилась вовсе не на подушке, а на коленях одного мрачного профессора, который примчался в спальню к своему бывшему ученику, и всеми доступными способами старался облегчить его страдания. Может, всему виной лекарство, но от мыслей об этом в груди разлилось приятное тепло. Его не оставили один на один с болью, а были рядом, старались помочь. Гарри настолько отвык от этого, что теперь даже растерялся. Но он был бы совсем не против такой практики. Ведь это так хорошо, когда ты кому-то нужен не смотря ни на что. Хотелось насладиться этим чувством. Правда тоненький голосок совести упрекал его, что он поступает очень эгоистично.

Поттер успел бы надумать себе еще черт знает что, если бы такой знакомый и ставший почти родным голос, сейчас преисполненный беспокойства, не позвал:

— Поттер! — и уже тише, но куда эффектнее, — Гарри!

Он немного повернулся, чтобы видеть лицо Снейпа, и даже попытался ответить, но вместо слов вырвался лишь полузадушенный хрип. Оказывается, во рту все пересохло.

— Пить хочешь?

Северус то ли утверждал, то ли спрашивал, но Гарри все-таки осторожно кивнул. Тотчас его губ коснулся край чашки. Вода давно не казалась такой вкусной! Но при первом же жадном глотке чашку отстранили, а Снейп укоризненно заметил:

— Давай ты будешь пить осторожнее и маленькими глотками. Только захлебнуться тебе сейчас и не хватало! — Гарри укоризненно посмотрел на зельевара, но тот лишь хмыкнул, добавив: — Дай тебе волю, ты и в чашке умудришься утопиться.

Но чашку вернули на прежнее место, и Поттер сделал долгожданный глоток. На этот раз куда аккуратнее и медленнее. Но все равно вода кончилась как-то подозрительно быстро. Осталось только облизнуть губы, чтобы не пропало ни капельки. Кажется, рядом шумно вздохнули.

Голос все-таки вернулся настолько, чтобы суметь проговорить:

— Еще!

— Нет. Боюсь, придется подождать. Убедись сначала, что желудок не отвергнет то, что уже выпито.

Гарри вынужден был признать справедливость данного замечания, поэтому прислушался к собственным ощущениям. Сильная слабость во всем теле смазывала картину, но все-таки его немного мутило. Хотя назад вода вроде не стремилась.

— Как ты? — непривычно участливо поинтересовался Северус.

— Бывало и хуже. Сегодня не умру.

— Ох уж мне ваш юмор, мистер Поттер! — кажется, зельевара в самом деле задевали подобные реплики парня, и это было… неприятно. Гарри пообещал себе воздерживаться от подобного рода замечаний. А Снейп продолжал расспрашивать: — И все-таки, постарайся описать свое самочувствие. Ты был на пороге болевого шока, когда я тебя нашел и сделал укол вот этим лекарством, — кивок в сторону упаковки ампул на тумбочке, — согласно оставленным рекомендациям.

— Спасибо.

— Мне лестно слышать твою благодарность, но все-таки состояние твоего же здоровья сейчас меня волнует больше. Тебе нужно принять что-то еще?

— Да. Но не сейчас. Не раньше чем через час, — говорить длинными предложениями все еще было сложно, горло саднило. Наверное, он все-таки слишком сильно кричал от боли. Жалкое, должно быть, зрелище увидел Северус. Поэтому, собравшись с силами, Гарри тихо сказал: — Должно быть, я сильно напугал вас. Простите.

— Вам не стоит забивать голову подобной ерундой, мистер Поттер, — Снейп и под пыткой не признался бы, как у него чуть сердце не оборвалось при виде корчащегося от боли и вопящего Гарри. Это были даже не вопли, а надрывный вой. Когда-то он сам выл так же, приходя в себя после того, как Воландеморт высказывал ему свое «недовольство» Круциатусом или чем хуже.

Видимо, ему не удалось удержать эмоции под привычной непроницаемый маской. Поттер заворочался, завозился, как щенок, и, кажется, ничего удивительного не было в том, что дрожащая рука обняла зельевара за талию, а горячий лоб уперся в солнечное сплетение.

«Похоже, у мальчишки все-таки температура», — отстраненно подумал Северус, собирая в кулак все свое самообладание. Как ни странно, но именно ощущение этого горячего лба сквозь слои ткани помогало. Разум, мысленно взвыв, что нельзя возбуждаться от вида больного юноши, это неуместно и аморально, взял верх над страстями. Но Снейп проклял бы себя, если бы первым нарушил этот телесный контакт. Весь его мир сосредоточился в той точке, где прикасался лоб Гарри.

Они сидели так довольно долго, около часа, пока Поттер снова не завозился, сонно пробормотав:

— Я тебе, наверное, все колени отлежал.

— Нет, ты легкий.

— Угу. Только мне все равно пора пить лекарство, — ответил Гарри, нехотя переползая обратно на подушку.

— Еще воды? Или, может быть, чай?

Поттер всерьез задумался, потом неуверенно ответил:

— Давай попробуем чай.

* * *

После этого приступа Гарри приходил в себя дольше обычного, лишь вечером второго дня обретя силы выбраться куда-нибудь дальше ванной комнаты. Все это время Снейп, как бессменный часовой, дежурил возле его постели, едва ли не предвосхищая любую нужду. При этом действуя столь невозмутимо, словно так и должно быть.

Невероятным образом Северус успевал заниматься и разработкой новых зелий, призванных облегчить симптомы болезни, а при наилучшем исходе и вылечить. На самом деле зельевар был просто одержим этой идеей, весь свой талант бросая на борьбу с недугом, хоть и старался скрывать это от всех, а главным образом от Гарри.

У столь полной занятости было еще одно преимущество — за этими заботами меньше ненужных мыслей лезло в голову. Некогда мучиться собственными чувствами, невозможностью их выразить из-за собственной гордости, а главное — порядочности, некогда гадать, почему Поттер старается вести себя с ним отстраненно, по-дружески, но то и дело словно плотину прорывает, и тогда показываются совсем другие чувства, он тянется к нему, и тотчас отступает, будто устыдившись собственных порывов.

Подобные… метания причиняли боль, поэтому Северус и старался об этом не думать, а сосредоточиться на более важных задачах.

* * *

Познакомившись со Снейпом, Морт стал появляться реже. То ли удовлетворил свое любопытство, то ли желал предоставить им больше времени для общения. Да и свои визиты подгадывал так, чтобы в это время Гарри находился в одиночестве.

Вот и сегодня зельевар с утра пропадал в Хогвартсе, когда Смерть решил навестить того, кого считал почти своим другом. Поттер как раз вернулся после непродолжительной прогулки (на продолжительные редко когда хватало сил) и теперь лежал на кровати, переводя дух. Но, завидев Морта, Гарри тотчас сел, улыбнувшись, и сказал:

— Привет!

— Здравствуй, мальчик.

Без малейшей неловкости Смерть уселся прямо на постель рядом с Поттером. Хотя, наверное, он везде чувствовал себя как дома, да и от человеческих страстей был невероятно далек. Хоть оболочка и похожа, но суть совсем другая. Правда, все это вовсе не делало Морта бездушной куклой. Наоборот, сейчас он очень участливо изучил взглядом Гарри, а закончив «исследование», спросил:

— Тебе получше?

— Да. Честно говоря, этот приступ оказался хуже предыдущих. Дальше будет вовсе не лучше, ведь так?

Морт молча отвел глаза, всем видом демонстрируя, что ответ не входит в его компетенцию. Гарри тотчас устыдился своей несдержанности и поспешно проговорил:

— Прости. Я не должен был.

— Пустое. Думаю, что могу понять твои ощущения и жажду знать. Поверь одному: у тебя впереди еще много дней.

— Да. Теперь, благодаря тебе, я знаю. Сложно сказать, что будет дальше, но пока это знание успокаивает.

— Честно говоря, я рад. А как у вас со Снейпом?

— Ты специально переводишь тему? — подозрительно поинтересовался Поттер, садясь поудобнее, почти касаясь плечом Смерти.

— Ничуть. Можешь считать это просто любопытством. Вы довольно долго танцуете друг вокруг друга, как два фехтовальщика в смертельном поединке.

— Ты наблюдал за нами! — укоризненно фыркнул Гарри, хотя глаза при этом улыбались. Не сердится же всерьез на вездесущее существо за его вездесущность. Да и Морт не думал обижаться в ответ, лишь усмехнулся:

— Мне, действительно, любопытно, как долго еще это будет длиться. Ты заметил, что сначала делаешь шаг вперед, потом два назад?

— Хм…

— Или это изощренный способ мести Снейпу за то, что он тогда отверг тебя?

— Какая месть? О чем ты? — Поттер так возмутился, что едва не сверзился с кровати.

— Тебе виднее, — загадочно протянул Морт.

— Никогда бы этого не сделал, — тихо, но уверенно ответил Гарри, обнимая свои колени и утыкаясь в них подбородком. — А то признание… Я ведь был почти уверен в отказе, просто не мог не сказать. Пылкий щенок, уж теперь-то это понимаю. Поэтому, получив этот самый отказ, с чистой совестью уехал куда подальше.

— Значит, любовь прошла, так и не начавшись? — сложно было понять, забавляет это Морта, или он просто выказывает участие.

— Не говори так. Я ведь все равно люблю его. Это оказалось тем самым, настоящим чувством. Сейчас она даже сильнее и… реальнее, что ли. Любовь к нему настоящему, а не мысленному образу.

— И он тоже, наконец-то, разглядел в тебе тебя настоящего. И это отнюдь не оставило его равнодушным. Смею предположить, что он испытывает весьма схожие чувства.

— Думаешь, я не знаю? Но лучше бы он во мне разочаровался. Я проклинаю себя за то, что не хватает духа просто выставить его из своего дома или уехать самому, не сказав адреса. Это малодушно и эгоистично с моей стороны.

— То есть?

— Я не хочу, чтобы Северус любил меня, даже привязывался ко мне. Мои дни сочтены, через пару месяцев я умру, а у него впереди еще долгая жизнь. Я слишком люблю его, чтобы отравлять эту долгую жизнь разбитым сердцем.

— А как же ты сам и твое ноющее сердце? — больше ни тени насмешки, лишь участие.

— Перебьюсь как-нибудь. Недолго уж. Видать, мне просто не суждено быть счастливым, но, по возможности, пусть те, кто мне дорог, не будут несчастны по моей же вине.

— По-моему, это глупо.

* * *

Снейп постарался как можно скорее закончить дела в Хогвартсе, потом посетил Диагон-аллею, чтобы восполнить запас необходимых ингредиентов, а уж оттуда аппарировал прямо в свою спальню в доме Поттера. Аккуратно поставив покупки и скинув уличную мантию, Северус уже собрался узнать, как там мальчишка, когда услышал разговор.

После того жуткого приступа Снейп использовал отражающие чары, и теперь все звуки из спальни Гарри, лишь немного приглушенные, были слышны в этой комнате. Кажется, сам Поттер об этих чарах не догадался — уж больно те были незначительны, на уровне бытовой магии. Чем-то подобным часто пользовались мамочки, чтобы услышать плач ребенка. Зельевар надеялся, что эта маленькая уловка поможет вовремя прийти на помощь мальчишке, если с ним опять сделается плохо, но сегодня они сослужили совсем другую службу.

Услышав фразу Морта (а не узнать его голос было сложно): « Или это изощренный способ мести Снейпу за то, что он тогда отверг тебя?», Северус так и замер, по старой шпионской привычке обратившись в слух.

Давным-давно привыкнув не терзать свою совесть способами добычи информации, профессор слушал. И чем дальше, тем в большее ошеломление приходил. Поразительно, как несколько подслушанных слов могут развеять надуманные подозрения, излишне расплодившиеся в последнее время.

Честно говоря, он, в самом деле, начал подозревать, что странное поведение Гарри может объясняться желанием мальчишки отомстить. Правда, это совсем не в его характере. Во всяком случае, раньше точно не было. Он был вздорным, своенравным, постоянно попадающим в неприятности, но не мстительным. Сейчас Поттер стал жестче, в чем-то даже циничнее, но… Снейп больше опасался того, что Гарри или навыдумывал себе что-нибудь несуразное или получил какой-то ужасный опыт. И все-таки червячок сомнения не спешил сбрасывать со счетов и вариант мести.

Но теперь… Теперь Северус находился в том самом состоянии, когда не знаешь, плакать или смеяться. Похоже, гриффиндорец — это не призвание, это диагноз. Несмотря на подкатившую нежность, хотелось ворваться в комнату к Гарри и сказать, какой он идиот, а потом встряхнуть как следует и… и доказать, в чем именно. Глупый мальчишка! Глупый, благородный мальчишка!

И все-таки Снейп не сделал ничего из того, о чем помыслил. Столь долго пестованная сдержанность и сейчас взяла верх, удерживая от импульсивных поступков. У них еще будет время, и он постарается, чтобы его было как можно больше! А сейчас он просто пойдет и поздоровается, как и приличествует воспитанному человеку.

* * *

Гарри был готов разразиться длинной, аргументированной речью на последнюю фразу Морта, когда услышал шаги в коридоре. Поэтому поспешно захлопнул рот, едва не клацнув зубами. Смерть усмехнулся этой его реакции, потом сделал приглашающий жест, и в дверь постучали.

Снейп вошел одновременно с разрешением Поттера, словно не сомневался, что его впустят. Вошел, как в свою собственную аудиторию — быстрым, стремительным шагом. Только мантия осталась в его комнате и никак не могла грозно развеваться, довершая образ сурового профессора. Но он и без нее отлично справлялся. Небрежно кивнув обоим присутствующим, зельевар проговорил ничего не выражающим голосом:

— Добрый день.

— День добрый, профессор Снейп, — состязаться в невозмутимости с Мортом было изначально бессмысленно.

— Надеюсь, я не помешал вашей беседе?

— Что вы. С вашим появлением она лишь приобрела особый интерес, — выдав эту загадочную фразу, Смерть подмигнул Гарри, отчего у того тотчас порозовели скулы и кончики ушей.

Забавное и премилое зрелище. Рот Северуса невольно изогнулся в усмешке, которую он поспешно превратил в участливую улыбку и спросил:

— Как ваше здоровье?

— Вполне сносное.

— Ему лучше, — вставил Морт.

— Вы уверены?

— Это профессиональное. Конечно, уверен, — Смерть пожал плечами с таким видом, словно у него спросили, круглая ли Земля.

— Любопытно…

— О, нет! Даже не пытайтесь это как-то использовать, — усмехнулся Морт. — Не получится.

— Что ж, догадываюсь почему, — кажется, Смерть удивился подобной понятливости, но лишь кивнул, а Снейп, как ни в чем ни бывало, поинтересовался, — Чаю?

— Спасибо, но нет. Я вынужден уже откланяться. Дела. Да и вдвоем вам будет интереснее.

Обронив эту многозначительную фразу, заставившую Поттера зардеться, Морт просто исчез.

Исчез вовремя, уж очень сильно Гарри захотелось чем-нибудь в него запустить. А теперь парень вынужден был справлять с чувством неловкости из-за слов друга. Сидел и буравил взглядом собственные сцепленные руки, больше всего на свете опасаясь столкнуться взглядом с Северусом. Тот, кажется, тоже опешил, так как не стремился выдернуть Поттера из этого состояния.

На самом деле Снейп просто не желал нарушать специфическую красоту картины. Вконец смущенный Поттер вызывал весьма трогательные ассоциации. Хотелось… да много чего хотелось, особенно в ракурсе полученной информации. Но вместо этого Северус лишь пространно заметил:

— Все-таки странный тип. Даже для Смерти.

— Не без того, — похоже, Гарри удалось справиться с собственными чувствами, и он осмелился покоситься на профессора из-под изрядно отросшей челки. Почему-то сразу сделался похожим на эдакого задиристого пони. Снейп даже усмехнулся, и парень тотчас смутился снова. Тут уж зельевар не сдержался:

— Вы сейчас словно стыдливая девица, мистер Поттер.

Гарри то ли фыркнул, то ли хрюкнул, едва не уткнувшись носом в колени, и невнятно выдавил:

— Вы это специально, да?

— Отнюдь. Вы плохо себя почувствовали?

С искренним беспокойством Северус коснулся лба Поттера сухой прохладной ладонью. Тот сначала чуть было не отдернулся, но, словно сдавшись, так и не двинулся с места. Лишь прикрыл глаза, надеясь, что профессор не отдернет руку сразу же, как только убедится в наличии или отсутствии повышенной температуры.

Но Снейп и не думал торопиться. Осторожно провел ладонью по лбу, отводя черные пряди, коснулся знаменитого шрама, нынче почти незаметного, скользнул к виску, пока не замер там, где под кожей билась жилка, выдавая учащенное сердцебиение. Очень хотелось прикоснуться к этой ниточке пульса губами, но снова здравый смысл возобладал. Не отнимая руки, Северус спросил:

— Голова не болит?

— Нет, — хрипло ответил Гарри, едва слышно добавив: — Так хорошо!

На это зельевар лишь тихо рассмеялся, пробормотав:

— Глупый мальчишка!

В этих двух словах, уже многократно слышимых Поттером, в этот раз проскользнуло что-то такое, отчего Гарри тотчас распахнул глаза, пристально вглядываясь в лицо Снейпа, пытаясь отыскать в нем то, что его так насторожило. Столкновение взглядов, а через них и магий. Кажется, они оба почти одновременно попытались применить окклюменцию. Почти, но не совсем. Возросший потенциал Гарри позволил ему на краткий миг опередить бывшего преподавателя. А порой и такая малость решает все.

Даже огромной силы магия не позволила надолго задержаться в мыслях опытного окклюмента, правда и такой малости оказалось достаточно, чтобы в ошеломлении зажать рот рукой, не давая вырваться крику. Снова боясь поднять взгляд, Гарри прошептал:

— Так вы слышали весь наш разговор!

— Не весь, но достаточную его часть, чтобы прийти к выводу: ничто не способно убить в тебе гриффиндорца, — самообладание Северуса оказалось куда как сильнее

— Причем здесь это? — почти обиженно. И как гневаться на такого? Тем более гневаться не очень и хотелось.

— Да все притом же, глупый мальчишка. Ты снова готов взвалить на себя ответственность за всех и вся. Даже тогда, когда в том нет необходимости.

— Что? — кажется, Гарри и в голову не приходило, что его благородный порыв могут расценить вот так. Он даже забыл о застенчивости и снова взглянул в лицо зельевару. Тот казался до странности невозмутимым, и ответил своим тем самым чарующе-бархатным голосом:

— А то, что я очень не люблю, когда решают за меня.

Гарри вскинулся было, но это лишь приблизило невозможное — лицо Северуса стало еще ближе, а в следующую секунду губы смяли поцелуем. И, как бы не были благородны помыслы Поттера, от этого он не смог отказаться. Лишь тихо простонал, что позволило сделать поцелуй еще глубже. Чуть позже он уже совсем освоился, начал отвечать, обняв Северуса за плечи, поглаживая и досадуя на слои ткани, не дающие коснуться кожи.

Подобная реакция не могла не радовать Снейпа, но все-таки, почувствовав, как сердцебиение парня все учащается и учащается, он нашел в себе силы отстраниться. Гарри тотчас глубоко вздохнул и открыл глаза, не спеша размыкать объятья. Северус коснулся поцелуем его шеи, словно желал губами поймать частоту пульса. Тот все еще был как у испуганного олененка. Пришлось снова отстраниться. Проведя пальцем по аккуратному носу, зельевар тихо проговорил:

— Ш-ш. Ты так себя до инфаркта загонишь.

— И ты будешь виноват! — буркнул Гарри, прижимаясь теснее.

— Ну уж нет. Придется вам взять себя в руки, молодой человек!

— Лучше ты возьми. У тебя это лучше получается.

— Несомненно. Но ты еще недостаточно оправился от последнего приступа, чтобы мы могли зайти слишком далеко.

— Ты прав, — Гарри вздохнул и уткнулся лбом в плечо Северуса. — Поэтому я и не хотел… чтоб ты знал. Я уже совсем ни на что не гожусь.

— Ты просто болен. Поэтому лучше соблюдать определенные… ограничения. А я уже давно не пылкий юнец, чтобы не суметь совладать с собственными порывами. Вот поправишься…

Снейп так и не договорил, стиснутый порывистым объятьем Поттера. По-прежнему пряча лицо у него на плече, парень глухо проговорил:

— Северус… ты даже не представляешь, сколько сделал для меня! Но, к сожалению, я не поправлюсь. От таких недугов не излечиваются. И вся магия мира не поможет.

От этих слов сразу стало как-то холодно. Зельевар чуть отодвинулся от Гарри и, взяв его за подбородок, заставил посмотреть себе в глаза, при этом сурово проговорив:

— Чтобы. Я. Этого. Больше. Никогда. Не слышал.

— Хорошо, — одними губами ответил Поттер, даже не пытаясь вырваться, лишь смотрел донельзя взрослым взглядом много испытавшего человека. И это «много» распространялось отнюдь не на самую лучшую сторону жизни. Но профессор был неумолим и, так и не выпуская подбородок из цепких пальцев, продолжил:

— Даже сам себе такого не говори!

И, в качестве неопровержимого аргумента, коснулся губ Гарри коротким поцелуем. Кажется, это оказалось эффективнее всех остальных доводов. Во всяком случае, выражение его лица сразу смягчилось. Довольно усмехнувшись, Северус заметил:

— Интересные у вас реакции на некоторые аргументы, мистер Поттер. А теперь давайте все-таки займемся вашим здоровьем. Надеюсь, вы не забыли выпить те зелья, что я оставил еще с вечера?

— Нет, не забыл.

— Похвально. А как насчет обеда? Тааак… Можешь не отвечать, и так понятно Поттер, вот скажи, как так могло получиться, что к двадцати годам ты так и не научился регулярно питаться? Нет, ковыряние пяткой ковра тут не поможет, — Северус сокрушенно вздохнул, похоже, смиряясь со своей участью, и направился к двери, бросив через плечо: — Через четверть часа жду тебя на кухне. Да, и не ходи босиком. Не хватало еще простуду твою лечить!

Стоило Снейпу выйти из комнаты, как Гарри, хихикнув, откинулся на кровати. Он бы ни за что на свете не признался, что порой специально саботирует своевременный прием пищи, чтобы насладиться этой, пусть и своеобразной, заботой. Даже в профессорской язвительности в такие моменты была своя прелесть.

После этого своеобразного выяснения отношений Северус еще усерднее стал работать над поисками лекарства, просто с остервенением каким-то. Гарри даже стал подозревать, что профессор где-то достал маховик времени — просто невероятно, как он умудрялся успевать столько всего! Только потом, когда у них произошла небольшая ссора на тему: «Кому будет лучше, если ты (Северус) себя так загонишь», зельевар признался, что взял отпуск в Хогвартсе. Дамблдор не посмел отказать.

Честно говоря, эта бурная профессорская деятельность заражала оптимизмом получше всех разговоров и убеждений. Видя, сколько любимый человек прилагает усилий, чтобы его спасти, Гарри просто совесть не позволяла предаваться унынию. Поэтому он покорно пил все новые и новые зелья, пробовал новые методы, соблюдал режим.

А три недели спустя у них произошла очень крупная ссора. Причиной стал визит нотариуса в сопровождении Гермионы. С ними Снейп как раз столкнулся в дверях. Цепкий взгляд тотчас распознал служащего и профиль конторы. Сухо попрощавшись с гостями, зельевар повесил уличную мантию в прихожей и направился в гостиную.

Как он и ожидал, Гарри сидел там. На диване за столиком, на котором были разложены исписанные вдоль и поперек официальные бланки. Пару формуляров Северус узнал сразу же, лишь удостоив беглым взглядом: выписка со счетов Гринготса и свидетельство о собственности. Поттер лишь бровью повел, и бумаги сами собой сложились в аккуратную стопку, которая спряталась в кожаную папку. Похоже, парень торопился, но появление профессора заметил. Даже улыбнулся, подняв голову, и проговорил:

— Привет. Ты уже вернулся?

— Как видишь, — фыркнул Снейп, присаживаясь рядом. — Зачем понадобились столь… официальные гости?

— Да так… — Гарри явно колебался между двумя путями: соврать или просто замолчать. — Надо было закончить кое-какие дела.

— Хм? — Северус многозначительно изогнул бровь, давая понять, что ответ его никоим образом не удовлетворил. — С нотариусом?

Поттер ненавидел этот взгляд. Хуже окклюменции, честное слово! Словно от него в воздухе появлялась горящая надпись: «Врать нехорошо!», а сам Гарри сразу чувствовал себя глупым мальчишкой, пойманным за проказой. И неважно, что он уже давно совершеннолетний. Вот и сейчас парень невольно поежился, пробормотав:

— Он был мне нужен. Для личных распоряжений.

— Мне казалось, что вы уже все давно решили, мистер Поттер, — Снейп перешел к официальному обращению, и это не могло предвещать ничего хорошего.

— Надо было внести некоторые изменения, — честно говоря, Гарри не хотел говорить, но надо. Если бы дело касалось только завещания, то можно было бы отмолчаться, но ведь не только… Поэтому, вздохнув, он проговорил: — Я оформил на тебя доверенность на пользование своим имуществом и счетом.

— Могу я поинтересоваться, зачем? — голос зельевара сделался сух и въедлив.

— Ну… учитывая мое состояние, со мной все, что угодно может случиться. И мне бы не хотелось остаться неблагодарным… Ты столько…

Договорить он не успел. Профессор просто вызверился весь, даже не сказав, прошипев:

— Вы что, совсем с ума сошли, мистер Поттер? Уж что-что, а становиться наемной сиделкой я никогда не мечтал.

— Но дело вовсе не в этом, я… — попытался вклиниться Гарри, но зря. Снейп еще больше взъярился. Минут пять он высказывал все, что думает о гриффиндорцах, их умственных способностях и одном горе-герое в частности. Высказывал с ледяным спокойствием и в исключительно литературных выражениях, но лучше бы кричал и ругался.

Исчерпав запас печатных слов и не пожелав переходить на непечатные, Северус поставил перед Гарри флакон с зельем, бросил: «Выпить немедленно», потом развернулся в лучших традициях хогвартского ужаса и скрылся в направлении своей спальни.

С минуту, не меньше, Поттер просто таращился в дверной проем, пытаясь справиться с гневом и обидой. Хотелось разбить флакон о стену, потом догнать Северуса и высказать все, что он о нем думает, но вместо этого Гарри все-таки выпил зелье. А потом… Он честно хотел что-то сделать, но очень сильно захотелось спать. Удалось лишь подумать, что, похоже, Снейп дал ему успокоительное с седативным свойством, как он так и заснул на диване.

Cон получился неровным, на грани яви, даже, скорее, полудрема: ни заснуть как следует, ни проснуться нормально. Сложно сказать, сколько прошло времени, но Гарри почувствовал, как его подняли на руки и куда-то понесли, потом очень осторожно уложили, видимо, на постель. На этом моменте удалось более-менее проснуться и даже пробормотать:

— Не нужно меня таскать!

— Спи лучше, горе мое, — как-то устало ответил Снейп. Уж его голос Поттер узнал бы в любом состоянии, да и кто еще мог, если в доме они вдвоем?

— Я не хочу, — попытался возразить Гарри, завозившись на кровати. — И вообще, ты со мной поссорился.

— Временами ты бываешь просто невыносим, — вздохнул Северус.

— Сам-то, — фыркнул Поттер, явно настроенный на борьбу со сном и дальнейший спор. — Еще и опоил меня чем-то.

— Спи уже. Мне только не хватало, чтобы у тебя случился очередной приступ на нервной почве!

Гарри готов был привести еще кучу аргументов, в частности «Сам виноват!», но сон окончательно сморил его.

После этого они еще пару дней дулись друг на друга (тут в основном отличался Снейп) или игнорировали все нападки (это уже Поттер), потом «противостояние» как-то само собой сошло на нет, словно ссоры и не было. Похоже, Северус слишком сильно беспокоился о здоровье своего подопечного, чтобы лишний раз испытывать его нервную систему на прочность.

Честно говоря, это беспокойство было не беспочвенным. Время шло, и Гарри вовсе не становилось лучше. Зелья Северуса помогли облегчить большинство симптомов, но, несмотря ни на что, болезнь медленно, но верно прогрессировала. Профессор старался не огорчать Поттера, но каждый новый осмотр показывал, что опухоли увеличиваются. Гарри все чаще просыпался от сильных головных болей, у него то и дело шла носом кровь, а слабость преследовала почти каждый день

Прошло больше двух месяцев с того дня, как Снейп впервые появился в этом доме, но продвижения в поисках лекарства, которое могло бы спасти Гарри жизнь, оставались минимальными. Пока все найденные средства давали больше шансов на летальный исход, чем выздоровление. Так рисковать зельевар не мог, и это повергало его в бессильную ярость, и он с еще большим остервенением погружался в работу, с ужасом думая о том, что времени остается все меньше. При этом он всеми силами старался скрыть свое отчаянье.

И все-таки, в лучших волшебных традициях, надежда появилась совершенно неожиданно.

Уже стало традицией, что Снейп проводил вечера в кабинете Гарри, она же библиотека, обложившись книгами по зельеварению и древними фолиантами библиотеки Блэков, к которой ему был предоставлен полный доступ. Частенько Поттер присоединялся к нему: сидел в кресле и читал.

Вот и сегодня парень устроился в поскрипывающем кожаном кресле и разбирал почту, которую ему передала Гермиона. В основном, от старых друзей. Среди них оказался и простой непритязательный конверт от Ремуса Люпина. Этому письму Гарри искренне обрадовался и быстрее постарался добраться до содержимого.

Люпин писал, что узнал о недомогании Гарри и очень сожалеет, что тот не пришел с этой проблемой к нему. От этого мягкого упрека, действительно, стало немного неловко. Эту «новость» Ремус случайно узнал в Хогвартсе, когда приходил за очередной порцией волчьего зелья.

Также он выражал свою радость по поводу того, что Снейп взялся за лечение Гарри и надеялся, что их вражда осталась в прошлом. Еще очень просил Поттера вести себя благоразумно и, по возможности, терпимее относиться к бывшему преподавателю.

В конце письма Ремус писал, что очень хочет увидеть Гарри и будет рад оказать ему любую возможную помощь.

Закончив читать, Гарри заметил:

— Я не знал, что ты до сих пор готовишь Ремусу волчье зелье.

— Кто еще, кроме меня? — хмыкнул Снейп, не поднимая головы от очередного пыльного раритета. — Вряд ли твоему блохастому другу по карману найти другого специалиста в этой области.

Последнюю фразу Поттер пропустил мимо ушей, заметив:

— А о тебе Ремус, наоборот, очень хорошо отзывается.

— Вот радость-то!

— Какой ты язвительный! — фыркнул Гарри, сдерживая улыбку.

— Уж какой есть. Я с ужасом думаю о том времени, когда Люпинов отпрыск от этой Тонкс поступит в Хогвартс, — Северус наконец-то отвлекся от чтения, устало поведя затекшими плечами.

— Он забавный.

— Надеюсь, в своих забавах он не пойдет по стопам Мародеров.

— Скажешь тоже, — нахмурился Поттер. — В конце концов, Ремус не виноват, что он оборотень. Не так-то приятно каждое полнолуние выворачиваться наизнанку, из человека становиться зверем.

— Не в этом дело, — начал было Снейп, потом замер, будто его громом поразило, лишь через минуту, не меньше, одними губами проговорил: — Неужели все так просто?

Гарри не успел спросить, что зельевар имел в виду, так как Северус буквально выскочил из-за стола, ринувшись к книжным стеллажам. Быстро пробегая взглядом по названиям, он выхватил одну книгу, отбросил, достал другую, пролистал. Видимо, нашел, что искал. На некоторое время профессора вообще будто выключили из окружающего мира, он весь ушел в чтение, и чем дальше, тем светлее становилось его лицо.

Не выдержав, Гарри спросил:

— Чего ты так всполошился?

Северус поднял голову, внимательно посмотрел на Поттера, потом с каким-то странным интересом спросил:

— Как ты относишься к темным тварям?

— Что бы ты там себе не выдумал, но Ремус мой друг! — нахмурился парень

— Тоже вариант, — похоже, Снейп что-то прикидывал в уме, не придав должного ответу Гарри. — Иногда самое простое решение может быть самым верным.

— О чем ты вообще? — Поттер уже начал выходить из себя, прикидывая, не поехала ли крыша у любимого профессора от переутомления.

— О твоем лечении, конечно, — тихо, словно боясь спугнуть надежду. — Пока это только гипотеза, но, возможно, есть альтернативный путь избавить тебя от болезни.

— Как именно?

— Не вылечить, а просто изменить твой организм настолько, что он сам поглотит недуг.

— По-моему, это что-то из области фантастики.

— Нет. Ты должен это и сам знать, но тут, видимо, политика Дамблдора набирать абы кого в преподаватели ЗОТС во время твоего обучения, принесла свои результаты. Те, кого мы привыкли называть разумными темными существами: вампиры, оборотни, обладают почти непробиваемым иммунитетом. Их организм отторгает любую человеческую болезнь физического свойства. На психические не распространяется, но это нам и не нужно. Даже известны случаи, когда оборотни, лишившись конечности, после полнолуния обретали ее заново, если вскрывали зарубцевавшуюся рану.

— Ты… предлагаешь мне стать вампиром или оборотнем? — недоверчиво поинтересовался Гарри. Не то, чтобы это сильно пугало, просто меньше всего хотелось питать напрасные надежды.

— Пока это лишь гипотеза. Для начала нужно все проверить. Мне снова понадобиться твоя кровь и кусочек плоти.

— И кто из нас вампир? — фыркнул Поттер. — Я вот пить человеческую кровь ни за что не буду!

Северус хотел было осадить мальчишку, что не в его положении кочевряжиться, особенно если стоишь на краю могилы, а тут замаячила надежда, но сдержался. К тому же он думал начать именно с варианта с оборотнем по той простой причине, что необходимые составляющие для тестов у него уже были. В конце концов, Люпин ведь сам заявил, что готов помочь всем, чем сможет.

* * *

Взяв клятвенное обещание с Гарри, что тот будет соблюдать режим и в случае малейшего ухудшения состояния немедленно свяжется с ним, Снейп вернулся в Хогвартс, где, игнорируя все и всех, на неделю фактически заперся в лаборатории, лишь время от времени выбираясь в библиотеку.

Теоретические выкладки, тесты, опыты, снова теория. Результаты обнадеживали. Гарантия не стопроцентная, но гораздо большая, чем пятьдесят на пятьдесят. К концу недели Северус убедился, что это едва ли не единственный способ вылечить Гарри, имеющий реальный шанс на успех. Да, впоследствии он, фактически, перестанет быть человеком, но будет жить, и в гораздо лучшем физическом состоянии, чем сейчас.

Эту мысль и попытался донести Снейп, когда рассказывал Поттеру о результатах своих исследований. Ведь, в конце концов, окончательное решение будет только за ним.

Гарри слушал профессора очень внимательно, как никогда ранее, а когда он закончил, спросил:

— Значит, мой единственный шанс справиться с болезнью — это стать вампиром или оборотнем, да?

— Боюсь, что так. Во всяком случае, это реально исполнимо. И оборотень предпочтительнее. Несет меньше ограничений в существовании. Да и уже разработанное волчье зелье позволит себя контролировать даже во время полнолуния.

Вся поза Поттера выдавала крайнюю степень задумчивости. Но, похоже, мысль завела его куда-то не туда, так как тихо обронил:

— А есть ли в этом смысл?

То, как это прозвучало, очень не понравилось Северусу. В этом звучала какая-то странная обреченность, заставившая зельевара пристальнее вглядеться в лицо юноши и спросить:

— То есть?

— Может, стоит оставить все как есть? Мне осталось немного, но это лучше, ведь… — Гарри замолчал, недоговорив, просто замкнувшись в себе.

Снейп даже опешил, потом поднялся со своего места и, подойдя к Поттеру, вкрадчиво попросил:

— Объясни свою позицию яснее. Мне казалось, что до последнего времени ты жаждал излечиться.

— Да, но… — парень устало вздохнул, прикрыв глаза ладонью, словно от яркого солнца, но Снейп готов был предположить, что причина в нежелании смотреть собеседнику в глаза, и, помолчав, все же продолжил: — Я могу сделать выбор, стать оборотнем (правда, не знаю, как), а что дальше? Весьма вероятно, я буду жить. Но… но ты ведь ненавидишь оборотней, а, значит, возненавидишь и меня. И в этом новом состоянии я уже не смогу покинуть магический мир.

Гарри говорил серьезно, как опытный окклюмент, Снейп чувствовал это даже без применения чтения мыслей. И казался таким измученным сейчас, словно только-только позволил увидеть, как сильно истощила его болезнь. Но самое главное, он был уверен, что будет именно так, как он сказал. Просто констатация факта.

Проведя рукой по вечно взъерошенным вихрам и заставив все-таки посмотреть на себя, Северус вкрадчиво поинтересовался:

— Гарри, неужели ты думаешь, что я предложил тебе решение, чтобы потом ненавидеть тебя за него?

— Но ты… и Ремус…

— Он мне не друг, не с чего. Это верно. Тот случай в Визжащей хижине… Он не породил во мне никакой фобии к оборотням и ненависти. Только к одному конкретному. И эта ненависть давно прошла. Нашлись более достойные… объекты, — зельевар все еще не любил называть Воландеморта по имени, равно как и именовать титулом «Темный лорд».

— Но ты постоянно старался задеть Ремуса тем случаем, — хмуро напомнил Поттер.

— Да. Потому что это его задевало, а я отнюдь не белый и пушистый. И надеялся, что это заставит его вести себя осмотрительнее.

— Ты считал его опасным.

— Из-за гриффиндорской безрассудности — несомненно. Поэтому и варил, да и продолжаю варить ему зелье — чтобы хоть как-то контролировал своего волка, если не может иначе.

— Как иначе?

— Даже в облике зверя оборотень не безмозглое животное, в нем все еще слишком многое остается от человека. Главное — не попасть под руку в момент трансформации — тогда результат может быть непредсказуем. Будь иначе, Воландеморт никогда не приблизил бы к себе Грейбека и его стаю.

— Грейбек… — Гарри повторил это имя, сразу же вспомнив того, кто носил его. — Он же умер.

— Убит. В той самой битве.

— Да, точно.

— Подумай, Гарри, — Снейп снова постарался вернуть разговор к первоначальной теме. — Это реальный шанс победить болезнь. И, смею тебя заверить, особенность покрываться шерстью раз в месяц — слишком незначительный недостаток, чтобы избавиться от меня.

Поттер недоверчиво вгляделся в лицо профессора, словно старался найти хоть что-то, что позволило бы воскликнуть: «Ага!» и уличить Снейпа во лжи. Не получилось. Северус, конечно, скрытный сукин сын, но приобретенная магия позволяла заглянуть и за эту непроницаемую маску. Ничего, кроме искренности. И это казалось более невероятным, чем предложенное решение проблемы. Подспудно Гарри все еще ожидал подвоха. Многочисленные пережитые испытания заставили приобрести хроническую недоверчивость, особенно в личных отношениях. Теперь вот все говорило, что верить можно, но старую привычку сложно побороть.

Северус получил еще одно доказательство того, что Поттер повзрослел. Теперь мальчишка куда лучше владел собой и значительно поумерил собственное безрассудство. Это радовало ровно в той же степени, сколь огорчал тот факт, что недоверчивость направлена на него. И все-таки… глаза остались таким же живым отражением души, какими были всегда, если только уметь смотреть. Но в наблюдательности Снейпу не было равных.

Склонившись еще ниже, Северус поцеловал Гарри в уголок рта и с самой проникновенной интонацией в голосе проговорил:

— Подумай об этом, возможно единственном, выходе. Боюсь, даже моего мастерства не хватит, чтобы приготовить тебе другое лекарство. Нет времени на эксперименты. Так что подумай, не забивай голову нелепостями. Какое решение ты бы не принял, я буду рядом. Могу даже принести нерушимую клятву.

— Нет! — Поттер поспешно подался вперед, хватая зельевара за лацканы пиджака. — Не нужно никаких клятв. Я подумаю.

Принятие решения у Гарри заняло два дня. Все это время Снейп даже вскользь не упоминал эту тему, хоть и сгорал от нетерпения. Но в таком вопросе давление невозможно. Поттер должен решить все сам, чтобы потом суметь принять последствия.

На исходе второго дня Поттер почти стеснительно постучал в дверь комнаты Снейпа, дабы сообщить о своем решении. Профессор не так давно вернулся из Хогвартса, поэтому еще не лег, а успел только скинуть мантию и пиджак. Гарри невольно улыбнулся, застав зельевара в своем любимом виде. Северуса, наоборот, насторожил столь неурочный визит. Он тотчас спросил:

— Что-то случилось? Ты плохо себя почувствовал?

— Нет, все нормально. Я могу войти?

— Это твой дом.

— Но комната твоя, — возразил Гарри, все-таки переступая порог.

— Мне кажется, ты вовсе не о границах пришел поговорить.

— Нет, конечно. Вообще-то, можно было подождать до утра, но ведь лучше не тянуть? Я пришел сказать, что согласен попробовать твой способ. Пусть я стану оборотнем.

— Ты уверен? — с сомнением переспросил Снейп, борясь с желанием обнять парня.

— Более чем. Я не склонен менять свои решения. Но… как ты собираешься это осуществить?

— Лучше естественным способом. Надеюсь, в этом тебе поможет твой Люпин и мне не придется пользоваться своими старыми связями. Но, так или иначе, в это полнолуние, до которого чуть более двух недель, все свершится. Лучше не затягивать, чтобы ты пережил трансформацию с не окончательно подточенными болезнью силами.

— В этом есть резон, — согласился Гарри. — Я поговорю с Ремусом.

Но этому намеренью не суждено было исполниться. На следующий день Поттера свалил очередной приступ, словно напоминание о том, что времени осталось немного, и каждый день промедленья играет на стороне болезни. Поэтому, убедившись, что Гарри принял все необходимые лекарства и приступ отступил, Снейп отправился к Люпину сам.

* * *

Оборотень все так же предпочитал жить на отшибе. В нескольких милях от Хогсмида и недалеко от леса, который переходил в тот самый, Запретный. В доме, который уже повидал лучшие виды, но сохранял достаточную прочность, чтобы обеспечить надежный кров небольшой и совсем необычной семье.

Снейп аппарировал совсем рядом с домом, благо прекрасно знал адрес, так как каждый месяц отправлял по нему зелье. Очень удачно оказался прямо на расчищенном участке дорожке, иначе непременно провалился бы в сугроб по колено, никак не меньше. То-то радости было бы Люпину!

Фыркнув непонятно в чей адрес, Северус постучал. Всего два стука, третий грозил рухнуть в пустоту — дверь уже открылась. На пороге стоял Ремус, собственной потрепанной персоной. Но при этом невыносимо радостный с хохочущим синеволосым мальчиком лет трех на шее. Правда, радость несколько поблекла, когда он понял, кто на пороге. И, словно желая уточнить, не кошмар ли это, спросил:

— Снейп?

— Он самый, Люпин.

— Чем обязан? Проблемы с волчьим зельем?

Язвительная реплика о том, что Люпин только о себе и думает, так и рвалась с языка, но Северус сдержался. Только нахмурился и ответил:

— Нет, не с ним.

— Что-то не так с Гарри?

Снейп усмехнулся «догадливости» оборотня, а вслух сказал:

— «Что-то не так» с ним довольно давно. Но я, действительно, пришел поговорить о нем. Желательно наедине.

— Нимфадора в аврорате, — как-то растерянно ответил Ремус. — Ты проходи в дом.

Стоило войти, как малыш Люпин воспользовался своим «возвышенным» положением и попытался ухватить Снейпа за волосы. Ремус вовремя перехватил цепкие детские ручки, строго заметив:

— Не приставай к дяде, Тедди.

Ребенок тотчас надулся, что выражалось не только в нахмурившемся личике, но и враз потемневших волосах. Видимо, это был известный трюк, так как отец лишь перехватил его поудобнее, сказав:

— Вообще-то тебе давно пора спать. Северус, извини. Я сейчас уложу его, и мы сможем поговорить. Если хочешь, там, на кухне есть чай.

— Благодарю, не стоит.

Пожав плечами, оборотень с сыном поднялся по лестнице не второй этаж. Видимо, там находилась детская. Честно говоря, вид этой семейной идиллии несколько обескуражил зельевара. Правда, нисколько не повлиял на его планы. Северус не отступился бы, даже если Люпин сам ждал ребенка. Судьба одного вихрастого мальчишки волновала его куда как больше. Поэтому, когда Ремус, наконец, спустился вниз, Снейп невозмутимо восседал в старом кожаном кресле.

— Прости, Тедди всегда довольно долго засыпает.

«Извинение было бы более искренним, если бы глаза оборотня не улыбались», — мимоходом заметил зельевар, неопределенно кивнув.

Люпин устроился на диванчике напротив, ожидая, когда Снейп начнет разговор, но тот не торопился, и оборотню явно становилось не по себе. Через минуту он все-таки не выдержал и спросил:

— Так что с Гарри?

Северус окинул взглядом Люпина, словно прикидывая, стоит ли рассказывать, потом, придя к какому-то своему выводу, поинтересовался:

— Ты знаешь, что Поттер болен?

— Мы давно не виделись с ним, но я слышал, что у него что-то серьезное, и ты готовишь ему зелья. Это так?

— Да. Но все еще серьезнее, чем кажется. Поттеру осталось жить всего несколько месяцев.

— Что? — Люпин аж подскочил. От его веселости не осталось и следа. — Этого не может быть!

— И, тем не менее, это так, — холодно ответил Снейп. Зельевар поймал себя на том, что его раздражает подобный шок и выражение вселенского горя в глазах оборотня. Так и хотелось спросить: «Где вы раньше были, чтобы так горевать сейчас?». Но вместо этого он проговорил: — Надеюсь, тебе не нужно доказательств в виде заключения медиков? Хотя, если ты мне не веришь, то могу предоставить.

— Нет-нет, я верю. Просто… Как такое могло случиться?

— Потому что никому, собственно, не было дела до парня, — резко обронил Северус, все-таки не сдержавшись. Люпин дернулся от этих слов, как от удара и опустил голову. Каяться у него всегда хорошо получалось. Он даже пробормотал:

— Но как же… мы ведь все…

— Ну-ну, — фыркнул Снейп, не имея никакого желания выслушивать эти жалкие оправдания, что на самом деле все не так. Факты говорили о другом.

— Ты ведь вылечишь его? — с надеждой спросил Люпин, не поднимая головы.

— Даже мои способности имеют границы. Выяви мы болезнь раньше на год или два — еще можно было вылечить, но уже слишком поздно. Зелья и маггловские лекарства помогают лишь как-то мириться с симптомами.

— Нет. Ты… ты шутишь…

— Даже я не стал бы шутить такими вещами, — возмутился Северус.

— Не может быть! Это несправедливо. Мальчику и так сильно досталось в жизни, — на оборотня было просто жалко смотреть.

— Жизнь вообще несправедлива. Сетовать на нее бесполезно.

— Но неужели совсем ничего нельзя сделать?

Снейп едва сдержал вздох облегчения — Люпин наконец-то готов начать конструктивный разговор. И все-таки зельевар начал издалека:

— Мы нашли один весьма альтернативный способ лечения. Собственно, поэтому я и пришел к тебе.

— Слушаю тебя. Но что я могу?

— Кое-что все-таки можешь. Ты должен заразить Поттера ликантрпией. Она поможет справиться с его болезнью.

— Что? — Люпин неверяще уставился на зельевара. — Это проклятье, а не универсальный антидот.

— Я прекрасно осведомлен, что из себя представляет оборотень, — язвительно заметил Снейп. — Но у Поттера нет выхода. Вернее, есть: пара месяцев весьма паршивой жизни.

— Мальчик и так много выстрадал. Взваливать на него еще и это…

— Люпин, ты оглох или растерял последний разум? Это может спасти Поттеру жизнь! — Северус уже начал свирепеть.

— Жить темной тварью? Только не он! Только не сын Джеймса!

Снейп уже готов был его ударить. Собрав в кулак последнее самообладание, он резко встал и, склонившись над Люпином, почти прошипел:

— Послушай ты, чистоплюй чертов! Засунь свое неуместное гриффиндорское благородство куда подальше и слушай внимательно. Поттер должен стать оборотнем. Это его единственный шанс не умереть. Ты его заразишь или нет — не так важно. Но ты мог бы хоть раз принести какую-то пользу сыну того, кого называл своим другом. Или твое предложение помощи дешевле той бумаги, на которой было написано?

Высказав все это, Северус в гневе развернулся, взметнув полами мантии. Это помогло ему сдержаться и не встряхнуть оборотня как следует. Правда, Люпин и без того выглядел так, словно его избили: ссутулившийся, с опущенной головой, весь какой-то сломленный. Но зельевара нисколько не беспокоило его моральное состояние. Важен был результат. Вот и верь в гриффиндорскую доблесть! Он-то полагал, что стоит только заикнуться, и Люпин помчится на помощь, теряя тапки. Но, видимо, на любую хитрость мародеры отвечают своей непредсказуемой глупостью.

Снейп собрался было уже плюнуть на все и уйти, когда Люпин проговорил глухим, надтреснутым голосом:

— Когда я окончательно осознал, кем стал, то поклялся, что никто и никогда не станет таким же по моей вине. Я бы скорее убил себя. Поэтому я впервые чуть смертельно не рассорился с Сириусом за ту выходку с тобой в Визжащей хижине. Но… если все действительно так, как ты сказал… Могу я увидеть Гарри?

— Если он захочет. Я скажу ему. А ты лучше подумай о том, что ему необходимо.

Едва обронив эту фразу, Снейп покинул дом оборотня и поспешно аппарировал в дом Поттера. Хотелось рассказать мальчишке все, что он думает о некоторых его «друзьях». Но, пока длилось перемещение, зельевар уже передумал. К чему волновать Гарри? Ему это вредно.

Когда Северус увидел своего подопечного, то еще более уверился в своем решении. Парень выглядел бледнее обычного и, хоть и встретил профессора в коридоре, держался при этом за стенку.

— Зачем ты встал? — Снейп сразу же оказался рядом, поддерживая.

— Ну не век же мне в постели лежать? Мне уже лучше, правда, — и все-таки, судя по виноватой улыбке, не настолько и лучше ему было.

— В свете перспективы лечения тебе нужно беречь силы, Поттер.

— Ты поговорил с Ремусом, да? — в голосе сплошные подозрения, словно Гарри подозревал, не поубивали ли они друг друга.

— Поговорил. И теперь он жаждет побеседовать с тобой.

— Где и когда?

— Что ты всполошился? Тебе сейчас только расхаживать по городу! Отправь ему портключ — сам сюда прибудет, — проворчал Северус.

— Портключ? — рассеянно пробормотал Гарри. — Я об этом не подумал.

— Как обычно. Собственно, ничего удивительного, — фыркнул Снейп, доведя парня до самой кровати

Поттеру очень захотелось показать зельевару язык, но вместо этого он призвал с полки брелок от ключей, завалявшийся там неведомо с каких времен, и принялся за колдовство. Меньше чем через минуту все было готово. Отложив зачарованную безделушку, Гарри достал блокнот с ручкой, набросал коротенькую записку, потом вырвал листок и вместе с брелоком протянул Снейпу, сказав:

— Вот портключ для Люпина, он настроен только на него, и короткая записка ему же. Хедвиг обосновалась на чердаке и, думаю, будет рада доставить послание. Только я, пожалуй, не рискну подняться туда.

— Лучше ложись в кровать, — не терпящим возражений тоном велел Северус, и тут же участливо: — Голова кружится?

— Немного.

— Вот и отдыхай. Я скоро вернусь, заодно принесу тебе зелье.

Странное дело, но стоило вот так, фактически ни о чем поговорить с Гарри, как почти весь гнев и раздражение на Люпина улетучились, став досадливым фоном, не более. С этими мыслями Снейп ступил на шаткую чердачную лестницу даже без намека на перила. Определенно, Поттеру в его состоянии тут делать нечего.

До сих пор в этой части дома бывать как-то не доводилось. Чердак оказался небольшим и темным. Похоже, света здесь отродясь не было. Только уличный, проникающий через открытое слуховое окно. Большая полярная сова белым призраком выделялась на общем фоне. Она сидела на жердочке, сделанной из старой лестницы, рядом с клеткой, силуэт которой выделялся даже в сумраке. Судя по всему, сова чувствовала себя вполне комфортно, мышкуя по ночам и не нуждаясь в особой заботе хозяина.

Заслышав приближение Снейпа, Хедвиг ухнула и уставилась на него своими огромными немигающими глазами.

— Тише, — осторожно проговорил зельевар, угощая птицу благоразумно прихваченными совиными вафлями. — У Гарри для тебя есть работа. Доставишь его послание?

Хедвиг наклонила голову едва ли не под прямым углом и, словно нехотя, протянула Снейпу лапу, как бы говоря: «Ладно, так уж и быть».

Прикрепив портключ и записку, профессор сказал:

— Доставишь послание Ремусу Люпину. Ответа ждать не нужно.

Сова ухнула и вылетела в окно, подняв крыльями небольшой пыльный вихрь, заставивший Северуса чихнуть.

* * *

Конечно, Люпин не отказал Поттеру и явился ровно в назначенное время. Портключ перетащил его прямо в гостиную. Снейп не без злорадства наблюдал, как сила перемещения неслабо стукнула оборотня об ковер.

Гарри его появлению явно обрадовался, но из кресла все-таки не встал. Видимо, внял предупреждению Северуса и старался беречь силы. Да и последствия последнего приступа проходили медленнее, чем раньше. Правда, выглядел он получше, не настолько болезненно-бледным.

Ремус поспешно вскочил, покосился на зельевара, так как заметил его первым, потом перевел взгляд на Поттера, да так и застыл. Звериный нюх безошибочно утверждал, что перед ним Гарри и никто иной. Но его бедный мальчик сейчас являл лишь бледную тень прежнего себя. Потухший взгляд, круги под глазами, ни грамма прежней жизнерадостности. Если до этого у Люпина была надежда, что Снейп сгустил краски, то теперь она стремительно рушилась.

При виде подобной реакции улыбка Гарри стала горькой, но в словах не было фальши, когда он сказал:

— Здравствуй, Ремус. Рад тебя видеть.

— Я тоже, Гарри. Я тоже.

Люпин все-таки не сдержался и коротко обнял парня. Честно говоря, Поттеру это было неприятно. Его нетерпимость к прикосновениям никуда не делась, только обзавелась исключением в виде Снейпа. Но Ремус уже уселся в предложенное кресло, постаравшись, впрочем, оказаться как можно ближе к Поттеру, и тут же поинтересовался:

— Как ты?

— Как видишь, не очень.

— Снейп сказал, что ты сильно болен, — Люпин не умел ходить вокруг, да около, к тому же все звериные чувства, хоть и приглушенные человеческой внешностью, говорили, что с мальчиком что-то не так.

— У меня опухоли в мозгу, которые через несколько месяцев меня убьют, — сухо и по-деловому ответил Гарри. Возможно, нужно было поберечь чувства друга, но он просто устал. Так устал от всего этого.

— Ох, Гарри. Почему же ты ничего не сказал?

— Это бы все равно ничего не изменило. Зачем вам лишние волнения? Да и жалость мне не нужна. Ничего уже не сделаешь. Северус пытался.

Говоря это, Гарри поймал себя на том, что впервые назвал зельевара по имени при ком-то еще. Странное ощущение и… приятное. И все-таки он исподтишка посмотрел на Снейпа. Тот нахмурился, но, как выяснилось из его последующих слов, совсем по другому поводу. Смерив Люпина взглядом, профессор заметил:

— И все-таки один выход есть. Я говорил о нем при нашей предыдущей встрече.

Теперь уже и Ремус нахмурился, глухо спросив:

— Гарри, ты в самом деле хочешь стать оборотнем?

— Вопрос «хочешь или нет» передо мной не стоит. Это выбор между довольно реальным шансом выжить и смертью.

— Ты так просто об этом говоришь.

— Я знаю о своем диагнозе не первый день и даже не первый месяц. Время со многим позволяет смириться. Желание стать оборотнем — это желание использовать последний шанс выжить. Я ничем не рискую.

— Но обращение может убить тебя.

— Я так и так скоро умру, — невозмутимо пожал плечами Поттер. — К тому же, быстрая смерть при обращении, если все кончится плохо, гораздо лучше, чем медленное угасание в адской боли или, как выход, в наркотическом беспамятстве.

Ремус смотрел на Гарри полным страдания и сочувствия взглядом, нервно теребя манжеты, и, наконец, выдавил из себя:

— Как вы себе все это представляете?

Вместо Поттера ответил Снейп:

— Если ты согласишься, то в это полнолуние тебе придется воздержаться от волчьего зелья. Найдем подходящее место, где ты перекинешься под нашим наблюдением. Когда твой зверь выйдет на свободу, Гарри будет рядом. Думаю, волк догадается, что надо делать. Конечно, после «заражения» тебе придется пережить несколько неприятных минут под Ступефаем. Все это нужно сделать в самый первый день полнолуния, чтобы уже во второй зараженная кровь разнеслась по всему организму Поттера и заставила его перекинуться.

Резко мотнув головой, словно избавляясь от наваждения, Люпин спросил:

— Гарри, ты хоть понимаешь, что без волчьего зелья я могу убить тебя?

— Понимаю. Я же видел, на что ты способен в полнолуние. Помнишь мой третий курс?

— И тебя это не пугает?

— Дурак бы я был, если бы сказал, что нет. Но, скажем так, пугает меньше, чем перспектива медленного умирания. Как ни парадоксально, но стоило смириться с собственной участью, как я захотел жить, — ответил Гарри, бросив украдкой взгляд на Снейпа. Но, кажется, это не осталось незамеченным. — Да и не стоит меня недооценивать. Справился же я с Воландемортом. К тому же, даже при самом неблагоприятном исходе обещаю не держать на тебя зла.

— Думаешь, мне станет от этого легче?

— У Поттера нет времени на твои моральные терзанья! — не сдержался Снейп. — Нужно принимать решение.

— Я не хочу ни на кого давить, Северус, — тихо заметил Гарри.

— Нет, он прав, — ответил Ремус, не поднимая головы. — Ты столько сделал для нас всех, и для меня, для моей семьи. Если я откажусь, то больше не буду иметь права называть себя твоим другом. Я… я согласен.

— Ты уверен? — осторожно спросил Гарри.

— Да.

— Предлагаю скрепить договор нерушимой клятвой, — вставил зельевар, подозрительно покосившись на оборотня.

— Нет, — тотчас возразил Гарри. — Зачем? Я верю Ремусу.

— Спасибо, — тихо отозвался Люпин.

Снейп лишь презрительно скривился, своим видом красноречивее всяких слов выражая свое отношение. Но Гарри сделал вид, что ничего не заметил. К тому же у него снова предательски закружилась голова, что, конечно же, не утаилось от наблюдательного зельевара, который сразу сказал:

— Тебе пора принять зелье, Поттер, и отдохнуть. Я сейчас принесу.

Стоило им остаться вдвоем, как Ремус с некоторым удивлением заметил:

— Он беспокоится о тебе. Очень сильно.

— Да, — довольно кивнул Гарри.

— И он тебе не безразличен, — медленно, с некоторым сомнением, словно переваривая собственную догадку, добавил Люпин

— Угу, — ответил Поттер, стараясь не обращать внимания на головокружение. Почти получилось, когда он увидел, что оборотень просто уронил челюсть от удивления. Запоздало подумав, что так и не успел рассказать другу отца о том, что предпочитает представителей собственного пола, парень вздохнул. А теперь эта новость свалилась на Ремуса вдобавок к известию о болезни, и скоро придет осознание того, что Гарри не просто гей, а из всех возможных вариантов выбрал ровесника Люпина, и не просто ровесника, а Снейпа.

Поттер почти физически ощущал, как эти мысли появляются в голове друга. В такие моменты он был почти готов проклясть свою магическую проницательность. Хотя… может и не в ней было дело. Еще раз вздохнув, чем отвлек Ремуса от раздумий, он сказал:

— Давай поговорим о моей личной жизни как-нибудь в другой раз. Я и правда сейчас не очень хорошо себя чувствую для этого.

— Конечно, — примирительно согласился Люпин, к тому же его чуткое ухо уже уловило приближение Снейпа.

Зельевар появился в гостиной столь же стремительно, как входил в собственный класс. Равнодушно скользнув взглядом по оборотню, он обратил все свое внимание на Гарри, протянув ему бокал с зельем.

В такие моменты Ремус досадовал на свой звериный нюх. Запах, исходящий от лекарства, оказался очень въедливым. Так и хотелось чихнуть и отвернуться. Но Поттер даже не поморщился. Поднес бокал к губам и залпом выпил. Снейп сразу же забрал у него бокал и… улыбнулся. Едва заметно, уголками губ, но даже это показалось Люпину невероятным.

Принятое лекарство окончательно сморило Гарри, и Ремус поспешил попрощаться. Как ни странно, его провожатым стал Снейп. Едва они оказались в прихожей, как Северус тихо, но внятно сказал:

— Надеюсь, у тебя хватит чести сдержать обещанье.

— Ты мне угрожаешь?

— Просто констатирую факт. Я не обременен излишней совестью и все еще варю тебе волчье зелье.

Люпин нахмурился, прекрасно понимая, что Снейп вовсе не тот человек, к чьим угрозам можно отнестись легкомысленно. Со своим богатым и отнюдь не безупречным прошлым он способен на многое и так просто словами не разбрасывается. Но был еще один момент, сглаживающий создавшуюся ситуацию. Подобное поведение зельевара свидетельствовало, что судьба Поттера ему отнюдь не безразлична. Но спрашивать об этом напрямую Ремус все-таки поостерегся, прекрасно понимая, что Северус в последнюю очередь будет откровенничать с ним по этому поводу. Вместо этого он просто поинтересовался:

— Как мне выйти отсюда? Дом, наверняка, защищен.

— Защищен, но пришлось настроить охранные чары на тебя. Так что можешь просто аппарировать.

— Хорошо. До встречи.

Когда Люпин исчез, Снейп вздохнул с облегчением. В общении с последним из мародеров не было ничего приятного, и если бы не необходимость, он бы ни за что не пошел на это «сближение». И дело вовсе не в событиях давно минувших дней, а в самой личности оборотня. Таким нельзя доверять. Дай-то Мерлин, чувство долга пересилит в Люпине моральные терзанья, и он сдержит обещанье. В конце концов, Гарри ему все-таки не чужой.

Картина, которую он застал в гостиной, вернувшись с «проводов», заставила испытать прилив несвойственной Северусу нежности. Герой магического мира мирно дремал в кресле, почти свернувшись калачиком. Такой уязвимый сейчас. Воистину, сон накладывает свое собственное очарование. Хотя и в бодрствующем состоянии он вовсе не плох… как выяснилось.

Усмехнувшись собственным мыслям, Снейп призвал плед и тщательно укрыл им парня. Тот заворочался, устраиваясь поудобнее и, открыв один глаз, уставился на Северуса.

— Отдыхай, — велел зельевар, порываясь отойти, но в этот момент из-под пледа выпросталась цепкая рука и схватила его за рукав сюртука, притягивая назад.

На фоне черной ткани рука казалась еще бледнее. Тонкая, чуть подрагивающая, она больше походила на паучью лапку. А пальцы казались просто бесконечно длинными из-за худобы. Вот так не замечаешь, не замечаешь, а потом прямо перед глазами встает свидетельство Поттеровского недуга. Болезнь день за днем не только поглощает его силы, но и плоть.

— Ремус уже ушел? — вывел Снейпа из задумчивости чуть хрипловатый голос Гарри.

— Да.

— Как-то скомкано мы попрощались.

— Не страшно, — проворчал Снейп, продолжая разглядывать вцепившуюся в него руку. — Не в последний раз видитесь.

— Угу, — по-прежнему сонно, но не стремясь отпускать от себя зельевара.

— Тебе лучше отправиться в свою спальню и нормально выспаться, — констатировал Снейп. — Помочь дойти?

— Не знаю, — честно признался Гарри, нехотя отпуская Северуса и выпутываясь из пледа. Правда, стоило встать на ноги, как тотчас пришлось ухватить профессора за плечо, чтобы не упасть. Но силы проворчать нашлись: — Опять ты мне дал зелье с седативным свойством.

— Когда ты пытаешься говорить умные слова, Поттер, то шипишь не хуже змеи, — усмехнулся Снейп, приобнимая парня за плечи, чтобы тот опять не навернулся на ровном месте и препровождая его в спальню.

— Скажешь тоже, — фыркнул Гарри, едва не боднув дверной косяк. От этого его спасла рука Северуса, метнувшаяся к окаянной голове и заставившая отстраниться.

Так они и замерли, пока парень нарочито медленно не потерся щекой об эту самую руку, словно большой кот. Снейп улыбнулся, и его пальцы скользнули ниже, к шее, не притягивая, но и не отталкивая. Гарри еще сильнее приник к нему всем телом, и, как результат его недвусмысленных действий, поцелуй. Тягучий, неторопливый, словно в их распоряжении все время мира. И все-таки Северус отстранился, заметив:

— Не стоит заходить дальше. Тебе нужно отдыхать. Да и заснешь ты быстрее.

Можно было не конкретизировать, быстрее чем что. Гарри и так понимал, правда, все-таки испытал некоторое разочарование, которое выдал тихим вздохом.

— Ну-ну, не дуйся, — подтрунил Снейп, подведя парня к кровати и почти заставив сесть. — Лучше поспи. Так быстрее наберешься сил.

— Ладно, — примирительно, и уже совсем тихо и неуверенно: — Посидишь со мной немного?

Раньше таких просьб не было, но и таких близких… отношений тоже. Поэтому Северус лишь кивнул, устроившись на краю кровати.

До полнолуния оставалось двенадцать дней.

* * *

Время, оставшееся до часа Х, кажется, многократно убыстрило свой бег. Все продумать, все подготовить. Даже то, что предусмотреть нельзя. Например, волчье зелье, которое, по идее, не должно было понадобиться, но на всякий случай. Равно как и целый набор других зелий.

Во всех этих приготовлениях Снейп обрел одного весьма ценного помощника в лице Гермионы Грейнджер. Гарри не смог не рассказать двум своим верным друзьям о предстоящем «методе лечения». И если Уизли пришел в ужас, то Грейнджер тотчас ухватилась за эту идею, как гончая, взявшая след, воскликнув:

— Ну конечно! Как я сама об этом не подумала!

Северус невольно усмехнулся, наблюдая эту реакцию, так похожую на его собственную. К тому же Гермиона тут же предложила свою помощь. Раньше Снейп отказался бы, но сейчас… лишние руки и одна весьма разумная голова не помешают. А уж в аккуратности и дотошности в ведении дел ей не было равных. Взять хотя бы тот сравнительный анализ методов лечения. Поэтому они заключили своеобразное соглашение.

Наблюдавший это эпохальное событие Уизли поменялся в лице: сначала мертвенно побледнел, потом покраснел и, кажется, начал заикаться, что тоже стало своеобразным приятным бонусом для Снейпа.

Пока зельевар метался между Хогвартсом, лабораторией и домом Поттера, сам Гарри взялся разобрать и подготовить свой подвал. После длительного обсуждения и даже споров было решено, что и обращение и первое превращение пройдут именно здесь. В конце концов, дом Гарри весьма крепок и находится в отдалении от остальных, и это лучше, чем тащить двух потенциальных оборотней в Хогвартс, в Воющую хижину или другое сомнительное место.

Магия Поттера просто ликовала от того, что ее пустили в дело. С ее помощью удалось быстро избавиться от ненужного хлама, многократно усилить стены, пол и потолок, создать полную звукоизоляцию, а также разделить пространство на три части магическими щитами. Учитывая, что все заклятья Гарри накладывал сам и в полную силу, вряд ли нашлось бы существо, способное их преодолеть. Так что получилось идеальное убежище, способное сдержать натиск куда больший, чем силы двух оборотней.

* * *

План по спасению Гарри каким-то образом стал известен Дамблдору. Сложно сказать, откуда. Снейп подозревал, что тут опять «отличился» Люпин, выложивший все директору, дабы проверить, не замыслил ли бывший Пожиратель Смерти изощренный способ извести героя магического мира с помощью его друга. Тем не менее, Дамблдор вызвал Северуса к себе на разговор.

Директор и раньше не отличался ясностью и логичностью, но это, пожалуй, была самая странная беседа в жизни зельевара. Недомолвки и намеки, попытки манипулирования и взывания к уму, чести и совести — все как обычно. И, тем не менее, постоянно ощущалось что-то еще. Неуловимое и необычное, что ли. После получаса разговора у Снейпа разболелась голова, и создалось ощущение, что Дамблдор сам не знает, чего хочет. С одной стороны, он всем готов помочь Гарри выжить, беспокойство было неподдельным, а с другой… Директор словно опасался чего-то. И связанного не с риском для жизни Поттера, а, скорее, с последствиями его обращения в оборотня. Причем все это выражалось такими завуалированными намеками, что Северус, потеряв всякое терпение, заявил, что от намеченного плана не отступит и покинул кабинет директора, сожалея лишь о том, что магия не позволяет хлопнуть дверью.

И хоть к моменту возвращения в дом Поттера раздражение и гнев профессора поутихли, его взвинченное состояние не осталось незамеченным Гарри. Тот, благодаря сверхвысокой магической чувствительности, вообще стал очень наблюдательным. А еще на редкость тактичным. Лишь к вечеру не выдержал и, принимая очередное лекарство, аккуратно поинтересовался:

— Что-то прошло не так?

— Нет, все нормально. Я уже закончил со всеми необходимыми зельями.

— Но?

— Что? — Снейп приподнял бровь в своем коронном жесте, но, видимо, у Поттера уже выработался иммунитет, так как ответом ему был полный терпения и какой-то затаенной мудрости ожидающий взгляд, которому зельевар как раз еще не научился противостоять. Уж очень он был не свойственен тому, прежнему Поттеру. И, что греха таить, делающий парня еще привлекательнее.

К чести профессора стоит заметить, что он продержался не меньше четверти часа, что в три раза превышало рекорд Гермионы, потом все-таки рассказал о разговоре с Дамблдором. В конце концов, он касался Гарри.

Парень очень внимательно и в абсолютном молчании выслушал Северуса. Потом поднялся и, подойдя к окну, в которое тихо стучал снег пополам с дождем, обронил:

— По-моему он меня боится. Боится того, кем я могу стать.

— То есть? — подобного ответа Снейп не ожидал. Похоже, у Поттера была своя версия событий.

— Ты не задумывался о том, что все оборотни в прошлом в основном магглы или довольно… посредственные волшебники?

— Хм, я не сказал бы, что Грейбек был такой уж посредственностью.

— Но магические способности у него средние, правда жестокости и агрессии было через край. Ведь так?

— Пожалуй, ты прав. Эти качества помогали ему держать стаю.

— Вот именно.

— И ты хочешь сказать…

— Да. Еще никогда оборотнем не становился кто-нибудь с моим уровнем магической силы. Вероятнее всего, Дамблдор опасается, что, став темной тварью, я изберу ее путь. Стану воплощением его кошмара — вторым Воландемортом.

— Похоже, весьма преклонный возраст и три пережитые магические войны сделали директора слишком параноидальным, — усмехнулся Снейп, становясь рядом с Поттером.

— Уверен, что это только паранойя? — лукаво поинтересовался Гарри, но глаза его оставались чертовски серьезными.

— Если моя шпионская деятельность чему меня и научила, так это разбираться в людях. Учитывая твою пылкую… беседу с Дамблдором, у тебя были куда более серьезные… причины встать на так называемую темную сторону, занять освободившееся место Темного лорда, но ты этого не сделал. Так почему же к этому тебя должно подтолкнуть превращение в оборотня?

— А как же последняя капля и все такое? — в голосе Гарри все еще звучала насмешка.

— Ты так же далек от последней капли как Лонгботтом от звания мастера зельеварения, — фыркнул Северус, становясь рядом с Поттером возле окна, и, после недолгого колебания, положив руку ему на плечо, едва слышно добавив: — Теперь далек.

— Думаю, Дамблдор тоже это заметил, только с каким-то опозданием, когда все давно прошло. Но его опасения так просто не проходят, ведь так?

— Неуемное любопытство директора грозит войти в легенды.

— И жажда манипулировать тоже, — буркнул Гарри, утыкаясь лбом в плечо профессора. Все-таки герой магического мира так и остался довольно скромного роста. — Честно говоря, не хочу о нем говорить. Не сейчас, так уж точно. Мы же все равно сделаем все так, как задумано?

— Непременно.

— Хорошо, — с почти неуловимым облегчением.

«Еще один странный разговор» — подумал Северус. Но если в директорском кабинете за множеством слов скрывалось очень мало смысла, то здесь совсем наоборот. Возможно, они никогда не скажут этого друг другу вслух, но сейчас и не требовалось озвучивать. Словно поклялись, не клянясь. И последовавшее объятье оказалось самым естественным жестом.

Так они и стояли, пока каминные часы не пробили полночь, неожиданно громким звуком разбив очарование момента. Кажется, оба дернулись почти одновременно, и так же одновременно снова приникли друг к другу, и Гарри сказал:

— Я, конечно, на Золушку не тяну, но, похоже, мне тоже пора… в кровать. Кажется, от этих лекарств я всегда сонный какой-то.

— Это как раз будет проходить. До полнолуния постараемся свести на нет прием лекарств с седативными свойствами. Конечно, чтобы усмирить волка, нужны куда более серьезные дозы, но не будем рисковать.

— Значит, так или иначе, но я буду в здравом уме и твердой памяти? — как-то совсем по-снейповски усмехнулся Поттер.

— Именно. А мой сарказм тебе не идет.

— Это как посмотреть.

— По-моему, вы собирались спать, молодой человек, а не вступать в дискуссии, — вроде Северус говорил серьезно, но уголки его губ приподнялись вверх.

— Да, точно, — голос Гарри снова стал серьезным, и это тотчас насторожило Снейпа:

— Что-то не так?

— Нет, наоборот. Я… я хочу, чтобы ты спал со мной, — хоть и с запинкой, но твердо ответил Поттер, глядя прямо в глаза зельевара.

— Хм…

— Ты все правильно понял. Но это всего лишь просьба. Ты вправе отказаться. Со своей стороны я пока вряд ли могу обещать что-либо еще кроме совместного сна.

Северус чувствовал, что мальчишка заготовил целую пламенную речь о собственной неполноценности, поэтому прервал грозящее затянуться выяснение отношений самым простым и банальным способом — поцеловав Поттера, потом снова положил руку ему на плечо в ставшем уже таким привычном жесте и коротко сказал:

— Пошли.

И они пошли. То ли дело было в том, что Гарри, действительно, засыпал на ходу, то ли еще в чем, но все происходящее казалось таким естественным, что не осталось места ни стеснению, ни неловкости. Просто разделись и легли спать, словно делали это уже много раз. Единственное, Поттер постарался лечь подальше, чтобы лишний раз не беспокоить Снейпа. Но тот сам протянул к нему руку, погладив по щеке и спросив:

— Как ты себя чувствуешь?

— Нормально, но сонно, — признался Гарри, подкатываясь под бок к зельевару.

— Вот и спи, — кажется, Северус улыбнулся, но было темно и с уверенностью заявлять сложно.

Вздохнув, Поттер попытался было возразить, но его хватило только на то, чтобы обнять Снейпа и уткнуться в плечо. В следующую минуту парень уже спал.

* * *

Проснулся Гарри от того, что почувствовал на себе взгляд. Причем совсем не с той стороны, с которой следовало бы. Кажется, магия взметнулась вместе с распахнувшимися глазами, и если бы на месте Морта был бы кто-нибудь другой, ему бы очень не поздоровилось. Но Смерть, как обычно, подобно черной дыре, лишь поглотил сорвавшуюся молнию и тихо проговорил:

— Приятно видеть, когда все хорошо.

— Сводник, — фыркнул Поттер, бросив взгляд за спину. Похоже, Снейп еще спал. День-то накануне выдался тяжелым. И наблюдать сейчас за ним: таким спокойным, расслабленным, было приятнее всего на свете. Раньше он и думать об этом не смел, а сейчас…

— Вижу, мне теперь стоит более… осмотрительно выбирать время и место для визитов, — понимающе усмехнулся Морт.

То ли он сказал это громче, чем следовало, то ли природная подозрительность взяла верх, но именно в этот момент Снейп резко распахнул глаза. Даже удивительно, как резко произошел переход от сна к бодрствованию. И эти непроницаемо-черные глаза тотчас острыми иглами впились в нежданного визитера, но мигом позже смягчились, и Северус хрипло заметил:

— А, это ты.

— Точно так. Я рад удостовериться, что с Гарри все в порядке.

— Не тебе ли было бы в первую очередь известно, если бы это было не так? — даже то, что Снейп находился раздетым в постели, не могло побороть его язвительность.

Но на это Морт лишь неопределенно пожал плечами, мол, понимайте, как хотите, потом отступил от кровати, проговорив:

— Что ж, не буду вам мешать. Еще увидимся.

— Постой, — окликнул Северус.

— Да? — кажется, Смерть не ожидал, что его окликнут, а может просто играл на заинтересованности.

— Если Гарри станет оборотнем, это победит его болезнь?

Морт лишь снова пожал плечами, подмигнул Поттеру и исчез.

— Такие вещи бесполезно спрашивать, — ответил Гарри, садясь на постели и утыкаясь подбородком в подтянутые к груди колени.

— Хм? — Снейп вопросительно посмотрел на парня.

— Он — Смерть. И есть вещи вне его компетенции что ли. Морт никогда не объяснял, только намекал, но и так понятно. Не то, что он не может знать, как раз наоборот, но он не должен вмешиваться.

На это Северус лишь фыркнул, тем самым выражая свое отношение ко всем манипуляторам вместе взятым, потом сказал:

— По-моему, тебе пора принимать лекарства, Поттер.

* * *

С этой ночи у них появился новый «ритуал». Каждый вечер Северус приносил Гарри очередную порцию зелий или маггловских лекарств, в зависимости от его состояния, и оставался на ночь. Вел он себя при этом как истинный джентльмен, то есть никаких домогательств с его стороны за исключением пары поцелуев перед сном

Даже с сильным возбуждением есть способы… борьбы, а Гарри нездоров, и скоро ему понадобятся все его силы. Поэтому Снейп предпочел бы отрезать себе руку, чем поставить под угрозу их план.

Но самого Поттера такой расклад вовсе не устраивал. Его терпение лопнуло за два дня до полнолуния. После ужина, когда вся грязная посуда была уже перемыта, Гарри спросил Северуса:

— Неужели я тебе совсем безразличен?

— О чем ты? — зельевар едва не поперхнулся, настолько неожиданным оказался вопрос.

— Ты знаешь о чем.

— И все-таки?

— Ты скоро даже прикасаться ко мне будешь через силу, — буркнул Поттер, отвернувшись к окну.

Фыркнув, Северус поднялся из-за стола и, положив руки на плечи парня, тихо поинтересовался:

— Что ты там себе еще навыдумывал?

— Скорее, навыдумывал ты, — возразил Гарри донельзя серьезным голосом, что уже стало поводом задуматься. — Да, я болен, болен серьезно и иногда чувствую себя очень плохо, но все-таки не рассыплюсь вот прямо сейчас! Не нужно ко мне относиться как к хрустальной вазе. Даже сейчас ты ко мне едва прикасаешься. А стоит делу зайти чуть дальше поцелуев, как ты отступаешь, причем идя наперекор собственному желанию. Я же чувствую. Почему? Тебе противно собственное влечение ко мне?

— Я просто не хочу доставлять тебе… беспокойств. В твоем состоянии…

— Да забудь ты о моем состоянии! — воскликнул Гарри, резко разворачиваясь. — Из-за этого я себя чувствую прокаженным каким-то! А хочется чувствовать себя живым!

— Осталось всего два дня.

— А если что-то пойдет не так, не получится? Жизнь научила меня не упускать возможности, — ответил Поттер и, уткнувшись лбом Снейпу в грудь, добавил: — Тем более я не хочу упускать их с тобой!

— Глупый, безрассудный мальчишка, — вздохнул Северус, пряча улыбку в вихрастой макушке.

— Пусть так. Только не отталкивай меня больше.

Снейп хохотнул и, склонившись к самому уху парня, прошептал:

— Предлагаешь оттрахать тебя прямо на этом столе?

От этого шепота и от вмиг нарисовавшейся в воображении картины у Гарри аж мурашки пробежали вдоль позвоночника. Быстро облизав пересохшие губы, он ответил:

— Заманчивое предложение. Я согласен, хотя все же предпочел бы в постели. Там больше места для… маневра.

— Негодник, — теперь уже у Северуса перехватило дыханье. — В таком случае придется подождать до вечера.

— Договорились.

— Но сначала примешь лекарства.

— Идет, — эта просьба казалась сейчас просто ничтожной. Гарри не моргнув глазом согласился бы и гораздо на большее.

Последовавший поцелуй послужил чем-то вроде аванса друг другу. После него Снейп поспешно вышел из кухни, будто иначе опасался вернуться к первоначальному плану со столом. Поттер лишь довольно улыбнулся и, закончив домашние дела, вернулся в свою спальню. К такому выдающемуся событию не мешало и подготовиться.

* * *

Наверное, прошел час, может чуть больше. Гарри успел принять душ и теперь стоял возле камина в пижамных штанах и накинутом, но так и не завязанном банном халате. Раньше он пренебрег бы этой деталью туалета, но недуг заставил опасаться сквозняков.

Почему-то взгляд зацепился за стеклянную сферу, в которую была заключена свеча его жизни. С того момента, как эта вещь впервые появилась перед ним, свеча уменьшилась на две трети. Оставалось совсем мало.

Один день. Еще один день, и все решиться. Получится или нет? Если да, то он станет темной проклятой тварью, но будет жить или… Почему-то об этом думать не хотелось. И если раньше было все равно, то сейчас…

Скрипнула дверь и тут же плотно закрылась. Пару мгновений спустя на плечо, обтянутое мягкой махровой тканью халата, легла такая знакомая рука. Захотелось податься назад, чтобы ощутить все, что к ней прилагается, но Гарри сдержался. Перед ним появился кубок с подозрительным содержимым.

— Твое лекарство, Гарри.

— Спасибо, Северус. Но я думал, что сегодня… — теперь казалось таким естественным звать его по имени. Кто бы мог подумать!

— Это уже скорректированная доза. К нужному часу от него в твоем теле не останется и следа. Но ты же не хочешь напоследок помучиться от боли?

— Нет, не хочу, — Гарри залпом выпил содержимое кубка, все-таки не удержавшись и поморщившись.

— Полно кривиться, — пожурил Снейп. — Тебе предстоит раз в месяц волчье зелье пить. Оно похуже будет.

— Верю тебе на слово, — усмехнулся парень и все-таки изловчился повернуться к зельевару лицом. — Ты так уверен в успехе?

— Иначе и быть не может. А ты, похоже, окончательно заразился от меня сарказмом, несносный мальчишка!

— Вовсе нет. Это благоприобретенное.

— Он еще спорит! — Снейп патетически заломил брови. — Лучше ложись спать.

— Угу.

Гарри посмотрел на кровать. На плече, как обещанье, все еще ощущалась рука Северуса, и сердце предательски сладко замирало от этого. Он держался, держался все это время, чтобы не причинить боль своей обреченностью, но почему-то сейчас, в эту, возможно последнюю, ночьстало все равно. Вероятно из-за бушевавшего в жилах адреналина, чувства взяли верх над разумом. Резко подавшись вперед, он обнял Северуса и буквально впился в его рот поцелуем.

Снейп оставался недвижим мгновенье, не больше, потом подался навстречу с не меньшим рвением, возможно, и большим, так как скоро ему удалось перехватить инициативу в этой борьбе губ и языков и отправиться на изучение территории противника, где все еще доминировал вкус лекарства, но это было неважно. Правда, получив короткую передышку, Северус заметил:

— Зелье, и правда, оставляет желать лучшего.

— А ты думал, я притворяюсь? — лукаво усмехнулся Гарри, чуть прикусив мочку уха когда-то неприступного профессора.

— Нет, — ненавязчиво подталкивая парня к кровати. Но стоило ему сесть, как Северус склонился над ним, хрипло спросив: — Ты уверен?

— Разве я похож на девственницу, жмущуюся перед драконом? — все с тем же лукавством поинтересовался герой магического мира, многозначительно проведя рукой вверх по ноге Снейпа, скрытой тканью брюк, под которой, кажется, не наблюдалось ничего «лишнего». Видимо, Снейп тоже подготовился.

— Это вряд ли, — заметил Северус, сглотнув. Но он не зря годами работал над собственным самообладанием, чтобы так просто капитулировать. — Все-таки ты в последнее время чувствовал себя хуже.

— Давай на сегодня забудем о моей болезни. И да, я уверен. А ты?

Ответа не последовало, вернее ответом стали действия, а не слова. Словно последняя фраза разрушила дамбу, которая долгое время сдерживала чувства, эмоции, желания. И если до этого Гарри еще имел некоторые сомнения, то сейчас они полностью растворились в водовороте страстей.

Сначала Северус честно старался не наброситься на парня, почти бережно целуя, избавляя от неуместной сейчас одежды, но стоило ощутить под пальцами почти горячую кожу, почувствовать участившееся сердцебиение, как поцелуи стали жадными, а ласки нетерпеливыми. Тем более, что действия самого мальчишки никак не способствовали сдержанности.

Гарри словно старался наверстать упущенное, поэтому одновременно пытался избавиться от одежды сам, раздеть Снейпа и не прерывать поцелуев. Стоит ли удивляться, что чем-то пришлось пожертвовать? В данном случае, одеждой. Она, определенно, пострадала. То и дело слышался треск ткани или стук пуговиц по полу. Но кого в данный момент это интересовало?

Наконец, полностью обнаженный, Гарри откинулся на подушки, утягивая за собой Северуса, но тот приостановился, желая разглядеть получше свою «добычу», пусть и в слабом свете ночника. Но Поттер сам подался ему навстречу, и, обняв за шею, прошептал:

— Не надо, не смотри.

— Почему? — такой же тихий, но жаркий шепот.

— Я сейчас как бледная тень Воландеморта после возрождения.

— Тогда тебе и на меня лучше не смотреть.

— Ты красивый. Поджарый, сильный, — руки Гарри сами собой обводили мускулы предплечий Снейпа, поднимаясь к плечам, потом спускаясь по спине.

— То же самое я могу сказать и тебе. Так что не говори глупостей. А то и впрямь придется проверить, не девица ли ты.

— А есть подозрения?

С этими словами Гарри подался вперед, вжимаясь в пах Северуса, позволяя в полной мере почувствовать свой возбужденный член, и ощущая, в свою очередь, не менее возбужденный орган партнера. Зельевар разве что не зашипел, прижал Поттера к постели, стараясь обласкать буквально каждый сантиметр его тела, пробормотав:

— Уже нет.

— Тогда не медли. Боюсь, я долго не продержусь, — ответил Гарри, стараясь между каждым словом вставить поцелуй. В бровь, в краешек рта, в скулу, пока не добрался до шеи и не впился в нее подобно голодному вампиру.

Снейпа не нужно было упрашивать. Его руки давно опередили губы, спускаясь все ниже и ниже, сначала доведя парня почти до исступления, только лишь поглаживая и пощипывая соски, потом приласкав нежную и оттого чувствительную кожу живота, и ниже. Губы следовали за этими ласками, стараясь загладить «вину» рук, но вместо этого лишь сильнее распаляли, превращая тело в единый комок страсти, заставляя Гарри стонать, всхлипывать, а то и вскрикивать.

Из груди Поттера вырвался жалобный всхлип, когда изящная и все еще прохладная (по сравнению с его пылающей кожей) рука Северуса лишь мимоходом огладила возбужденный, алчущий ласки член, и направилась дальше. Гарри сам, сам как можно шире раздвинул ноги, чтобы Снейпу было удобнее добраться до него… везде, может тогда его нежный мучитель сжалится над ним.

Почти угадал. Едва опытные пальцы пробрались между ягодиц, одарив их мимолетной лаской, к «точке преткновения», как запоздавшие губы вобрали в себя головку члена, от чего Гарри едва не подскочил на кровати. Его удержали и продолжили сладкую пытку. Северус продемонстрировал, что тоже владеет невербальной магией, что позволило не отвлекаться друг от друга в поисках любриканта.

При всем своем нетерпении, Снейп действовал осторожно, стараясь не навредить столь желанному партнеру, который, казалось, совсем потерял голову. Когда Северус, наконец, вошел в Гарри, то из связных мыслей осталась только: «Мой!». У Поттера и этого не осталось, только острое желание, требующее немедленного утоления. Возможно, в красивых романах бы написали о бездонной силе любви, об абсолютном единении тел, будто они созданы друг для друга, но то в романах. Гарри не променял бы то, что испытывал сейчас и на сотню таких. Ему было просто хорошо, так хорошо, как может быть только с любимым человеком. Кажется, он даже ненадолго потерял сознание, когда кончил, поэтому почти пропустил момент, когда Северус последовал за ним. Но это нисколько не умоляло восхитительности произошедшего.

Они заснули, так и не расцепившись толком, переплетясь всеми возможными конечностями. Наутро это могло обернуться неприятными последствиями, но магия Поттера едва ли не впервые в его сознательном состоянии решила «уйти в самоволку» и прошлась по разгоряченным телам очищающим заклятьем, стерев не только последствия утоленной страсти, но и капельку крови, показавшуюся из носа героя магического мира.

Северус проснулся первым, но так как Гарри почти целиком лежал на нем, встать, не разбудив мальчишку, казалось затруднительным. Да и не хотелось. Как ни странно, несмотря на длительный период одинокой жизни, он был вовсе не против просыпаться так каждый день. Похоже, Гарри удалось не просто проникнуть в его личное пространство, но и просто прорости в него. Так легко и незаметно, словно это совершенно естественно. А ведь Снейп всегда считал себя нелюдимым и очень закрытым человеком, да и продолжал считать, за одним исключением в виде вихрастого героя магического мира.

И все-таки, какая ирония судьбы! Единственным, кто смог растопить сердце сурового зельевара, оказался импульсивный мальчишка, сын того, кого Северус до сих пор считал своим врагом. Но даже это удалось как-то перебороть.

В это время Поттер завозился и, едва приоткрыв сонные глаза, заметил:

— Ты слишком громко думаешь.

— Хм. Видимо, мне нужно освоить более совершенную мыслезащиту, — задумчиво проговорил Снейп, поглаживая парня по плечу.

— Не поможет, — усмехнулся Гарри, стараясь весь подставиться под ласку. — Я же по-другому ощущаю.

— Позволь полюбопытствовать, как именно.

— Магией. Большую ее часть я сдерживаю, но оставшаяся магическая сила… она всегда словно сама по себе. Как еще одна оболочка кожи что ли… Иногда она может творить несложные заклинания, если я сам в этот момент на них по какой-либо причине не способен. И она же сделала меня более восприимчивым. Я чувствую настрой людей. Не всех, только тех, кто рядом.

— Только! — хохотнул Снейп. — Ты, как всегда, демонстрируешь полное невежество!

— А что? — насупился Гарри, приподняв голову, чтобы посмотреть в лицо Северусу.

— А то! — зельевар провел пальцем по знаменитому шраму, очертив контур молнии. — Подобное магическое могущество — настоящая редкость среди нас. Чем-то подобным обладали разве что основатели Хогвартса.

— Ну и ладно, — отмахнулся парень. — Честно говоря, все это мне не особо-то и нужно, — и полез к профессору с поцелуем.

Северус не стал спорить и сдался напору, но дальше дело все равно не зашло. Стоило им прерваться, чтобы глотнуть воздуха, как Снейп сказал:

— Пора вставать.

— Еще рано! — попытался возразить Поттер, удерживая зельевара едва ли не всеми конечностями.

— Ничуть. У нас еще много дел. Не хочешь же ты проваляться в постели до самого появления Люпина!

— Ой, он же сегодня придет!

— Вот тебе и «ой». Сегодня первая ночь полнолуния. И я надеюсь, что твой… друг все-таки явится, чтобы помочь нам.

Северус не говорил Гарри, но на самый крайний случай достал с полпинты законсервированной специальным заклинанием крови оборотня, взятой в его зверином облике. Зельевару подобный «товар» оказалось достать, хоть и сложно, но возможно. В кои-то веки его прошлое сослужило добрую службу. Поставщики охотнее шли на контакт с бывшим Пожирателем Смерти при продаже фактически запрещенных ингредиентов.

Но, к счастью, Люпин явился в дом Поттера почти вовремя, хоть и выглядел еще более больным, чем обычно перед полнолунием. Видимо, нелегко было бороться с собственным зверем, впервые за довольно долгое время оставшись с ним один на один, без поддержки зелья. Снейп, впустивший Ремуса в дом, заметил, что зрачки оборотня уже как бы пульсируют, то и дело становясь волчьими, но это нисколько не помешало иронично заметить:

— Пришел?

— Я же обещал! — устало отмахнулся Люпин. Видимо, даже для возмущения сил не осталось. — Надеюсь, вы подготовили крепкое убежище. Очень скоро я перестану себя контролировать.

— Не беспокойся. Прошу за мной, — Северус направился в сторону подвала, предоставив Ремусу самому закрывать за собой дверь и при этом еще постараться не отстать.

Люпин не отстал и даже спросил:

— А где Гарри?

— Скоро к нам присоединится, — обронил Снейп, не оборачиваясь, занятый открытием двери подвала.

— Он не хочет меня видеть?

Зельевар остановился и, кажется, впервые за этот вечер посмотрел в глаза оборотню, процедив:

— Весь мир не вращается вокруг тебя, Люпин. Тебе не кажется, что Поттеру хватает собственных проблем, и сейчас он готовится к весьма сложному и серьезному шагу.

Ремус не раз удивлялся тому, как Северус, будучи его ровесником, способен дать ему почувствовать себя неразумным мальчишкой. Вот и сейчас. Поэтому Люпин лишь вздохнул и, понурив голову, пошел вслед за зельеваром в подвал. И даже вздрогнул, когда по глазам ударил неожиданно яркий свет.

— Вот здесь тебе придется провести эту ночь, — пояснил Снейп, кивая в сторону дальней стены, возле которой даже лежал матрац с каким-то очень пушистым пледом. «Еще только собачей миски и цепи не хватает» — подумал про себя Ремус, а вслух спросил:

— И как вы собираетесь удержать меня, когда я перекинусь?

— А ты подойди туда, — с усмешкой посоветовал Северус. Но его сарказм чем-то не походил на обычный. Что-то смущало.

Догадка озарила Люпина как раз тогда, когда он осторожно дотронулся до так заинтересовавшего его пледа. От Снейпа пахло Гарри. Он буквально пропитался этим запахом. С одной стороны, неудивительно — они жили в одном доме, но с другой… Похоже, не так давно они находились в очень тесном контакте.

Резко развернувшись, Ремус собрался подойти к зельевару и задать вопрос «в лоб», но стоило сделать шага три, не больше, как его с силой оттолкнуло назад, так что он приземлился точно на матрас.

— Что за… — с языка так и норовило сорваться ругательство. И не одно.

— Защита, — просто ответил Снейп.

— Почему я ее совсем не почувствовал? — подозрительно спросил оборотень, очень медленно приближаясь к границе заклинания, пытаясь его нащупать, убедиться в прочности. Но это «пощупать» все равно плохо кончилось — заклятье обожгло протянутую руку просто электрическим ударом. Не смертельно, но болезненно. А весь контур осветился предупреждающим голубоватым светом.

— А ты искал? — со своей неизменной иронией поинтересовался зельевар, прислонившись к косяку.

— Нет, но… Такие заклятья обычно не остаются незамеченными.

— В конце концов, ты и заметил, — усмехнулся Снейп.

— И все-таки я не встречал ничего похожего. Кто накладывал чары?

— Поттер. Так что у тебя вряд ли получится уличить нас в использовании темных искусств.

— Я и не думал, просто это что-то… потрясающее.

— Возможно.

Похоже, Люпин был готов развивать эту тему, но в это время по его телу пробежала судорога, заставившая его отступить назад и сесть на матрас. Чуть придя в себя, Ремус хрипло проговорил:

— У меня осталось не так много времени. Скоро начнется.

— Что ж, хорошо.

— Где Гарри?

— Он скоро спустится.

Повисло гнетущее молчание. Гнетущее в основном для Ремуса, так как Снейп оставался абсолютно невозмутим. Чисто внешне так точно, а запах почувствовать не получалось. Наконец, словно набравшись смелости, оборотень окликнул:

— Северус.

— Что? — профессор поднял на него взгляд.

— Мы никогда не были друзьями…

— Еще чего не хватало.

— Но сейчас это даже лучше. Я хочу попросить тебя об одном… одолжении, — Люпин выглядел почти жалко, но Снейп решил не перебивать. — Если я… попытаюсь убить Гарри, а он не сможет справиться… То убей меня. Гарри мне как крестник, и я не смогу жить с мыслью, что он погиб из-за меня.

— Хорошо, — просто ответил Северус, так что Ремус даже почти обиделся на это, но благоразумно промолчал.

Заручившись согласием, Люпин, казалось, утратил какой-то внутренний контроль. Тело вновь скрутила судорога, а когда прошла, накатил озноб. Наблюдая за этим, Снейп бросил взгляд на часы — до восхода луны оставалось что-то около получаса. Видимо, процесс уже пошел. И все-таки профессор счел нужным уточнить:

— У тебя всегда так… рано начинается превращение?

— Нет. Просто я очень давно не перекидывался без зелья. Мой зверь чувствует это и стремится поскорее выбраться. Это… нелегко.

Почти выдавив из себя последнюю фразу, Ремус принялся раздеваться. Превращение могло настигнуть в любой момент и не хотелось портить одежду.

Снейп вовсе не горел желанием увидеть весь этот низкопробный стриптиз в исполнении оборотня до конца, да и повод был удалиться. Он покинул подвал, чтобы посмотреть, как там Гарри.

Поттер оказался в спальне. На первый взгляд, просто гипнотизировал свечку в стеклянной сфере, но стоило войти, как он тотчас повернулся к Северусу, спросив:

— Ремус пришел?

— Да. Уже на месте и, кажется, скоро перекинется.

— Значит, пора.

— Еще есть где-то час, — с видом обреченного ответил Снейп.

— Если хочешь, я откажусь, — спокойно предложил Гарри.

— Нет! — Северус миновал те полшага, что разделяли их, и обнял парня. — Это твой единственный шанс выжить, хоть и очень сложный. Но не бойся, я сделаю все возможное…

— Я не боюсь, — возразил Поттер, поцеловав зельевара. Тому сразу стало не до разговоров, а в голове заворочалась крамольная мысль, что за час, в принципе, можно успеть многое. Но разум выиграл трудный бой с желаньями души и тела, Северус чуть отстранился и сказал:

— Думаю, стоит пойти к Люпину.

— Ты прав, конечно же, — виновато отозвался Гарри. — Но мне так не хочется никуда тебя отпускать.

— Я не собираюсь никуда деваться, а вот тебя нужно вылечить.

— Что ж, идем.

Когда они спустились в подвал, Люпин уже потерял человеческий вид, но пока не приобрел полностью волчий. Зрелище не блистало красотой — Ремус подвывал и скребся, мечась по матрасу, — но завораживало. Просто невозможно отвести взгляд. Так что даже на разговоры отвлекаться не хотелось. Вернее это казалось каким-то неправильным, что ли…

Превращение завершилось, как только в узкое окошко под самым потолком проник робкий лунный свет. Снейп еще подумал, что волк из Люпина гораздо внушительнее человека. Крупный, с медовыми подпалинами. Он крутнулся на месте, принюхался и коротко взрыкнул. Заметил присутствие людей, подошел к самой границе заклятья и оскалился.

Глядя на эту оскаленную морду, Северусу невольно хотелось поежиться, уж слишком яркими стали воспоминания прошлого. Но вместо этого он сжал плечо Гарри. Тот по-кошачьи потерся о его руку и сказал:

— Ну, пора. К чему оттягивать неизбежное? Я пошел.

— Ты взял волшебную палочку?

— А зачем? — пожал плечами Поттер. — Толк от нее при столь тесном контакте будет небольшой.

И, бросив на зельевара ободряющий взгляд, шагнул к волку. Страха по-прежнему не было. Ведь пусть и в другом виде, но это же Ремус! Правда, на третьем курсе он имел возможность убедиться, на что способен друг без зелья, но… страха все равно не было. Гарри вообще не помнил, чтобы после битвы с Воландемортом чего-нибудь боялся. Даже когда узнал о своем диагнозе.

Волк, кажется, ошалел от такой наглости и даже отступил. На его памяти никто из людей не шел к нему сам, да и запах вроде знакомый. Тогда волк подался вперед и принюхался. К знакомому и почти родному запаху примешивался еще один. Запах, который тоже был смутно знаком, но от него шерсть на загривке вставала дыбом. Этого запаха оказалось много, очень много, так может быть, если только…

Возможно, ничего бы не произошло, если бы Гарри не разорвал зрительный контакт с волком и не обернулся на зельевара. Волк тотчас прыгнул. Как и всякий хищник, атакуя, он целился в самое уязвимое место, которым в данный момент стало ничем не прикрытое горло парня.

Всем своим немалым весом волк опрокинул Поттера на спину. Похолодев от ужаса, Снейп наблюдал, как огромные клыки почти коснулись горла, но что-то заставило их скользнуть ниже и впиться в ключицу. Брызнула кровь, захрустела кость. Северус уже справился с собственным оцепенением, выхватил палочку и ринулся на помощь. Но магия Гарри оказалась проворнее, и ее тоже весьма беспокоила жизнь хозяина.

Ослепительно-яркая вспышка спонтанного выброса магии заставила волка взвизгнуть, а потом отшвырнула его прочь. Побледневший Гарри не стал медлить и, зажав рукой рваную рану, просто откатился за черту защитного заклятья, даже не тратя время на вставание. Все-таки не стоит недооценивать стремительность зверя.

Стоило Поттеру лишь чуть вылезти на безопасную территорию, как сильные руки тотчас подхватили его, втаскивая целиком. И как-то сразу стало легче. Даже боль отступила или Гарри просто перестал ее замечать. Хотелось просто расслабиться, раствориться в этих надежных руках. Он даже нашел силы проговорить:

— Кажется, все получилось.

— Будем надеяться. Но сейчас нужно заняться твоей раной, — ответил Снейп, проведя палочкой и произнеся кровоостанавливающее заклинание.

— Ладно, — смиренно ответил Гарри и почти виновато добавил, — По-моему, у меня перелом.

— Не исключено. Люпин в любом состоянии норовит все испортить, — фыркнул Северус, невольно вспоминая тот ужас, когда он наблюдал за клыками, готовыми впиться в такую беззащитную шею.

Не дожидаясь, когда Гарри соберется с силами, чтобы встать, Снейп поднял его на руки, стараясь не потревожить ключицу, и понес прочь из подвала, даже не посмотрев в сторону волка, все еще лежащего на полу, оглушенного.

Доставив Поттера в спальню, Северус избавил его от рубашки и уже всерьез занялся раной. Сначала с величайшей осторожностью смыл кровь, коей было немало. Укус волка пришелся ровно между шеей и плечом, задевая левую ключицу, оставив четкий отпечаток волчьих клыков. Судя по Люпину, шрамы от них останутся навсегда, но это ерунда по сравнению со всем остальным.

— Зверь чудом тебе горло не вырвал, — хмуро заметил Снейп.

— Я защитил горло заклинанием. Я же не дурак, — усмехнулся Гарри и тут же поморщился от боли.

— Это как посмотреть, — фыркнул Северус, убеждаясь, что перелома ключицы избежать все-таки не удалось, но он уже начал срастаться. Или это означает, что Гарри заражен ликантропией, или это его подкрепленный магией иммунитет берет верх. Только вот что из двух?

— Все настолько плохо? — тихо спросил Гарри, видя озабоченное лицо зельевара.

— Нет. Сейчас наложу повязку, и сможешь отдохнуть. Как сам себя чувствуешь?

— Не очень хорошо. И… как-то странно. Это не обычный приступ. Ощущения другие. И жарко.

— У тебя температура повысилась, — ответил Северус, пощупав парню лоб. — И сильно.

— Похоже, — совсем сонно отозвался Гарри.

Когда Снейп закончил с повязкой, парень уже спал. И хоть сон больше походил на беспамятство, зельевар не стал его будить. Если все пойдет по плану, то в следующую ночь ему вряд ли удастся поспать.

* * *

Утром Северус все-таки спустился в подвал, чтобы посмотреть, как там Люпин, и нашел его в полном здравии, хоть и в крайне удрученном состоянии. Едва заслышав Снейпа, он вскочил и подошел к самой границе заклятья, которое и не думало его выпускать.

— Как Гарри? — сразу же спросил Ремус.

— Жив, хоть и не благодаря тебе. Сейчас спит.

— Жив…

— Да. Надеюсь, с восходом луны примкнет к обществу оборотней.

— Могу я его увидеть?

— Позже. Он спустится сюда к вечеру.

— У меня такое ощущение, что ты не хочешь, чтобы мы общались.

Снейп наградил Люпина тяжелым взглядом и только потом холодно ответил:

— В данный момент я руководствуюсь отнюдь не собственными желаньями. Ты хоть понимаешь, на какой риск пошел Поттер? Вовсе не факт, что болезнь позволит ему благополучно перекинуться.

Ремус тотчас сник, устыдившись собственных слов. Но у Снейпа не было ни желания, ни времени убеждать его, что все будет хорошо. Он и спустился-то сюда только затем, чтобы убедиться, что Поттер невзначай не прихлопнул своего друга. Иначе мальчик бы очень огорчился. А, убедившись, Северус поспешил назад.

Из подвала он поднялся в тот самый момент, когда в гостиной полыхнул камин, и из него вышла Гермиона. Завидев зельевара, она почти сразу перешла к делу:

— Здравствуйте, профессор. Как все прошло?

— Здравствуйте, мисс Грейнджер. Первый этап завершился относительно неплохо.

— А как Гарри?

— Он в спальне. Думаю, еще спит.

— Могу я его увидеть?

— Не вижу причин воспрепятствовать. Пойдемте, — все-таки гриффиндорке Северус доверял гораздо больше.

Как Снейп и предполагал, Гарри еще спал. Но очень беспокойно, и температура так и не спала. Он просто горел. Северус снял повязку, чтобы посмотреть, что с раной. Кровотечение полностью остановилось, рваные края стянулись, а вот следы от волчьих зубов, наоборот, воспалились.

— Похоже, он все-таки заразился, — неуверенно проговорила Гермиона.

— Склонен согласиться. Другого объяснения столь странному самочувствию Поттера у меня нет.

— Я могу как-то помочь?

— Мы уже не можем никак помочь. Остается только ждать, позовет ли Луна его за собой. К вечеру я перенесу его в подвал, чтобы, перекидываясь, он ничего не повредил ни себе, ни окружающим, — ответил Северус, а потом нехотя добавил, — Возможно, Люпин сможет как-то сгладить последствия. Правда, сомневаюсь.

— А как себя чувствует мистер Люпин?

— Жив, относительно здоров и даже пока в человеческом облике. Сидит в подвале.

— Ему, наверное, было очень тяжело обречь на проклятье того, кого он считал почти своим племянником.

— Вот только для Поттера это не проклятье, а единственное возможное лекарство.

— Я понимаю. Только Ремус всю жизнь относился к собственной ликантропии именно как к проклятью, и ему сложно думать об этом как-то иначе.

— Это его трудности. Сейчас моя забота — Поттер.

Гермиона лишь согласно кивнула, не стремясь дальше развивать эту тему. Судьба друга и ее сейчас волновала куда больше остального.

А Гарри как раз начал просыпаться. Застонал и попытался сесть, но Северус сразу же остановил его, проговорив:

— Не стоит. Лучше лежи.

— Пить хочется.

— Я сейчас принесу, — Гермиона почти выбежала из спальни.

Как только она скрылась, Гарри снова попытался встать, и снова был остановлен Снейпом:

— Я тебе что сказал?

— Я понял. Только мне еще кое-куда надо. Поможешь дойти?

Стоило ли спрашивать? Когда они вышли из туалетной комнаты, причем Гарри почти висел на Снейпе, как раз вернулась Гермиона с кувшином с водой и стаканом на подносе. Неодобрительно посмотрев на них, она заметила:

— Надеюсь, вы не специально выставили меня?

— Нет, что ты! Я очень хочу пить.

И, правда, Гарри пил жадно, словно после длительной прогулки по пустыне. А потом к нему вернулся жар.

Чем меньше времени оставалось до восхода Луны, тем хуже чувствовал себя Гарри. Тело сводило судорогами, а сознание становилось спутанным. Сам спуститься в подвал он не смог. Снейп отнес его, велев Гермионе, на всякий случай, оставаться в доме.

Устроив парня на втором матрасе, Северус нехотя вышел за границы защитного заклятья. Люпин, все же чувствующий себя получше, кинулся было к названному племяннику, но заклятье не пустило и его. Пока они оба не перекинутся, заклятье будет удерживать их отдельно. Таков был изначальный план.

Судороги Гарри становились все сильнее, он стонал и извивался, но в сознание не приходил. Наблюдать за этим без возможности как-то помочь, облегчить страдания, было невыносимо, но Снейп ничего не мог сделать. Оставалось только уповать на то, что все получится.

* * *

Гарри чувствовал, что его сознание постоянно куда-то уплывает, просто невозможно сосредоточится на реальности, и эта боль… Словно каждую мышцу выкручивает, каждую кость ломит. Боль все нарастала и нарастала. Наверное, он кричал, не мог не кричать, а потом… Потом вязкая тишина и пустота. Как в облако упал. Кажется, кто-то звал его. Нет, точно!

— Гарри! Мальчик, ты меня слышишь?

— Да. Вроде, — неуверенно открывая глаза.

Оказалось, что над ним склонился Морт, и именно складки его плаща упали ему на ноги.

— Я… я все-таки умер? — глухо проговорил Гарри.

— Нет, во всяком случае, пока, — Морт схватил его за руку и рывком поставил на ноги. Оказалось, что они в каком-то пустом зале с мраморным полом, без конца и края. — Ты на том самом легендарном волоске. Застыл между жизнью и смертью, и не можешь определиться, куда.

— Я могу!

— Видимо, не совсем. Оглянись.

Гарри послушался и увидел за своей спиной силуэт волка. Он походил на привидение, так как был полупрозрачным, и просто сидел, выжидающе глядя на Поттера. Выглядел словно потерявшийся щенок, а не хищник.

— Чего он ждет? — спросил Гарри.

— Твоего решения. Что в тебе пересилит.

— Но как? Как мне вернуться? Ведь ты не можешь мне помочь. Не должен.

Морт неопределенно покачал головой и улыбнулся почти нежной улыбкой, напомнив ею Снейпа. А в бездонных глазах, не имеющих ни зрачков, ни белков, кажется, отражались звезды. Завороженный ими, Гарри даже подался чуть вперед.

Подняв руку, Морт провел ею по вечно встрепанным волосам парня и проговорил:

— Ты, воистину, замечательное, редкое существо. Редкое сердце и душа. Честно говоря, мне не хочется тушить огонь твоей жизни. Думаю, тебе хватит небольшого толчка.

С этими словами Морт резко притянул Поттера к себе и поцеловал. Наверное, это был самый странный поцелуй в жизни Гарри. Короткое ощущение губ на губах, потом ощущение тепла, как от камина, и в груди словно полыхнул пожар, а потом… потом чувство, что его засасывает в гигантский водоворот.

Северус, сжав кулаки, наблюдал, как тело Гарри резко выгнулось, грозя сломать позвоночник. Мальчишка схватился за голову, закричав, и этот, далеко не первый, крик перешел в вой. Его кожа стала трескаться, словно яичная скорлупа, сквозь нее проступала шерсть. Конечности менялись, изгибаясь под непривычными углами, лицо вытягивалось в звериную морду.

Ремус тоже начал превращаться, но его превращение прошло быстрее и явно менее болезненно. Гарри менялся около четверти часа. Но вот все закончилось, и с пола, пошатываясь на нетвердых лапах, встал черный, как ночь волк. Сам Поттер всегда был весьма среднего роста, а вот волк из него вышел внушительный. Хоть и отощавший, но крупнее Люпина. На всем теле лишь два белых пятна: на лбу, где должен быть легендарный шрам, и на плече в виде полумесяца. Там, где его укусил Ремус.

Сначала черный волк двигался неуклюже, ведь собственное тело было ему в диковинку, потом освоился и заметил Люпина. Между ними как раз исчез защитный барьер. Два волка пошли на сближение.

Приглядывание, обнюхивание. Поначалу казалось, что волки признали друг друга, но вот черный заворчал, а другой оскалился. Как-то стремительно между волками завязалась схватка. Снейп выхватил палочку и готов был вмешаться, но, к его удивлению, черный волк справился сам, без труда взяв верх над противником. Без кровопролития, как ни странно. Он схватил Люпина за загривок и, тряхнув, выпустил, напоследок предупреждающе зарычав. Каштановый волк пождал хвост и, поскуливая, отступил.

Похоже, это было простое выяснение отношений между волками. Так обычно устанавливается иерархия в стае.

Но эти мысли быстро улетучились из головы Снейпа, так как черный волк его заметил и явно заинтересовался. Принюхался, облизнулся, и затрусил к нему. Шаг, еще шаг, потом столкновение с заклятьем. Но если Люпина оно с силой отшвырнуло прочь, то для Гарри это стало как щелчок по излишне любопытному носу.

Волк чихнул, потом взрыкнул и снова направился к Снейпу. Северус почти с ужасом наблюдал, как зверь всей грудью бросается на препятствие, которое не видит, но явно чувствует, и как это препятствие, неизвестно по какой причине, с глухим хлопком исчезает, так что волк шлепается на пол в паре шагов от зельевара.

Снейп застыл, судорожно перебирая различные возможности к бегству, ведь зверь есть зверь, и надеяться на его совесть не приходится при наличии ее полного отсутствия. Палочкой воспользоваться вряд ли получится — волк, возбужденный резким движением, кинется на него прежде, чем он успеет закончить заклятье.

А волк тем временем поднялся, отряхнулся и, зарычав, сделал шаг к Северусу. И вдруг озадаченно остановился, ощутив исходящий от человека свой запах. Пусть это запах того, другого, но такой родной. Да и собственный запах человека тоже очень знаком. Такой нужный запах.

Сердце зельевара пропустило удар, когда мокрый волчий нос ткнулся ему в колени. Потом волк поднялся на задние лапы, положив передние на плечи Снейпа, и лизнул его в лицо, при этом виляя хвостом не хуже собаки.

Где-то между шоком и неверием Северус поднял руку и коснулся мохнатой шеи волка. Тот довольно зажмурился и снова лизнул зельевара. Снейп понял, что от стольких переживаний сразу его уже плохо держат ноги, да и волк весил немало, поэтому, продолжая поглаживать черную шерсть, он медленно сел прямо на пол, буквально сполз по стене. Сам зверь ничего не имел против, только довольно урчал, подставляя то бока, то горло.

Так они и провели время до утра. Черный волк не выказывал ни малейшей враждебности по отношению к Северусу и зарычал лишь один раз, когда Люпин попробовал приблизиться к ним.

А с рассветом Поттер забился в обратном превращении. Оно длилось меньше, чем трансформация в зверя и как-то… легче что ли. Но и в этот раз Ремус опередил Гарри. Хотя вид у обоих был очень больным и вымотанным. Едва стихли последние судороги, Северус склонился над парнем, чтобы проверить, как он. Пульс учащенный, но устойчивый, да и жара больше нет, только испарина покрывает лоб.

Скинув мантию, Снейп укрыл ею начавшего приходить в себя Гарри. Он уже открыл глаза и попытался встать, но был остановлен все теми же надежными руками.

— Как ты себя чувствуешь? — осторожно спросил Северус.

— Не знаю… странно. И есть хочется.

— В чем именно странность?

— Хм… все как-то ярче и четче… Хотя я все равно плохо вижу. Звуков и запахов больше стало. У нас получилось, да?

— Во всяком случае, ты стал волком.

— А остальное?

— Я еще не проверял.

— Так проверь.

— Возможно, ты еще недостаточно оправился. Ты же только-только стал собой. Когда отдохнешь…

— Давай лучше не будем тянуть, — попросил Гарри, уткнувшись в сюртук зельевара.

— Хорошо.

Снейп всеми силами старался скрыть волнение, доставая палочку. Но движения, как всегда, были отточены до ювелирной точности. В воздухе медленно вырисовывалась проекция внутренних органов Поттера слой за слоем, как диковинный трехмерный паззл. Вот уже можно различить мозг, и как кровеносные сосуды прогоняют через него кровь. Северус пристально разглядывал проекцию, заставив ее повернуться вокруг своей оси несколько раз, так как боялся зародить лишнюю надежду и желал точно убедиться.

— Что там? — не выдержал Гарри, пытаясь разглядеть хоть что-то, но без очков это было затруднительно.

— Все чисто.

— То есть? — видимо, герой магического мира тоже не склонен был предаваться пустым надеждам.

— Все опухоли исчезли. Смею предположить, что ты здоров.

— Правда? — почти всхлипнув. Все-таки, в глубине души Гарри не очень-то надеялся на успех, и теперь с трудом верилось, что все позади.

— Конечно, мы все еще перепроверим. Еще одно исследование через пару дней, посмотрим по анализу крови. Но сейчас не видно ни одной опухоли, — нарочито спокойно ответил Северус, убирая волшебную палочку.

— Значит, все получилось? — раздался хриплый голос Люпина.

Снейп согласно кивнул, и в это время в запертую дверь подвала требовательно постучали, и не менее требовательный голос прокричал:

— Профессор! Мистер Люпин! Гарри! Как вы там? Откройте!

Судя по всему, Гермиона, а то, что это именно она, не подлежало сомнению, стучала уже давно, так как теперь уже пыталась вышибить дверь заклинанием, но та, зачарованная Поттером, держалась крепко и не поддавалась. Распахнулась только тогда, когда Гарри махнул на нее рукой. Засов отошел в сторону, и Гермиона едва не покатилась по лестнице от неожиданности.

— Уф! — девушка ухватилась за перила и поспешно спустилась вниз. — Как вы тут? Я чуть с ума не сошла от ожидания! Из подвала ни звука не доносилось.

— Мы его специально зачаровали, чтобы соседи чего не подумали, — ответил Гарри, по-прежнему прижимаясь к Снейпу.

— Да я догадалась. Поэтому подождала до рассвета и только потом решила войти к вам, — протараторила Гермиона, садясь прямо на пол возле Гарри. — Лучше скажи, как ты?

— Сносно.

— Я не об этом.

— У нас есть все шансы полагать, что болезнь Поттера отступила, — ответил Снейп.

— Слава Богу! — Грейнджер кинулась на шею Гарри, едва не свалив их вместе с профессором. — Я так рада!

Гарри постарался утихомирить подругу, и только тут заметил, что по ее щекам текут слезы. Погладив девушку по волосам, он тихо проговорил:

— Ну что ты! Вот уж не ожидал, что ты разревешься!

— Глупый мальчишка! — всхлипнула Грейнджер. — Я за него переживаю, а он!

Северус вздохнул и протянул девушке платок. Та с благодарным взглядом приняла этот ценный сейчас дар и тотчас спрятала в нем лицо. Пару раз всхлипнула, вытерла глаза и, уже взяв себя в руки, снова посмотрела на Гарри, сказав:

— По-моему, вам всем пора выбираться отсюда. Сиденье в промозглом подвале никому здоровья не прибавит.

— Ты права, — согласился Гарри.

Гермиона фыркнула, даже не сомневаясь в этом, потом обратилась к Ремусу:

— Мистер Люпин, вам помочь? Вы, наверное, тоже чувствуете себя разбитым.

Ремус только сейчас спохватился, что совсем не одет и, пробормотав что-то невнятное и густо покраснев, принялся поспешно разыскивать и натягивать свою одежду, пытаясь не слишком сверкать голым телом. Гермиона сжалилась и отвернулась, снова обратив внимание на Поттера, не спешившего покидать свое надежное убежище в виде объятий Снейпа. На что Грейнджер тотчас разразилась праведным гневом:

— Гарри, ну что ты сидишь на холодном полу? Быстро вставай!

Улыбнувшись и покачав головой, Поттер при поддержке Северуса все-таки встал, одновременно пытаясь прикрыться одолженной мантией, на что Гермиона тотчас закатила глаза, пробурчав:

— Он еще стесняться вздумал! Раньше ты на подобном не заморачивался.

— Герми!

— Что, Герми? — передразнила девушка. — Ладно, раз уж с вами все в порядке и никто никого не съел, то выходите, приводите себя в порядок, а я пока займусь завтраком.

И Грейнджер гордо удалилась, оставив двух профессоров и одного парня если не шокированными, то близко к этому.

— Абсолютно невозмутимая девушка, — проговорил Люпин, наконец, одевшись.

— Никаких принципов у молодежи, — насмешливо фыркнул Снейп, подталкивая Гарри к лестнице

Поттер лишь тихо рассмеялся, а потом предложил Люпину:

— Ремус, ты можешь воспользоваться гостевым душем. Там есть все необходимое. Он справа по коридору.

— Спасибо. Это не помешает.

Они почти дошли до выхода, когда Гарри вдруг спросил:

— А каким волком я был?

— Ты ничего не помнишь? — решил уточнить Северус.

— Не то, чтобы совсем ничего. Мое сознание будто раздвоилось. Все было таким странным и как на куски раздробленным: картинка оттуда, картинка отсюда. Словно переключаешь телевизионные каналы.

— Это довольно необычно, — подал голос Люпин. — Как правило, что-либо запоминать начинаешь только после третьего, а то и четвертого полнолуния. Ну и от зелья сознание размывается гораздо меньше. Но чтобы сразу… Что ты помнишь?

— Тебя, как волка, и что ты поступил как-то… неправильно. Потом запах. Такой нужный и родной. Твой, Северус.

— Это я уже понял, — тихо ответил зельевар, сожалея, что они сейчас не одни.

— Так каким волком я был?

— Очень… настойчивым. Всего меня обслюнявил.

— Но ты меня чесал!

— А что еще с такой чудищей косматой делать? — невозмутимо усмехнулся Снейп.

Гарри улыбнулся и потерся щекой о плечо профессора, потом снова обратился к Люпину:

— Надеюсь, я не причинил тебе вреда?

— Нисколько, хоть и довольно… недвусмысленно указал мне на мое место.

— О чем ты?

— Так или иначе, но ты альфа среди волков, Гарри. Как бы мне не нравилось это сравнение, но доминантности в тебе поболее, чем у покойного Грейбека.

Они как раз дошли до спальни Поттера, поэтому парень лишь неопределенно пожал плечами, всем видом давая понять, что разберется с этим позже, и открыл дверь.

Войдя, Гарри почти сразу же нашел взглядом каминную полку и стоящий на ней подарок Морта. Он просто не мог сейчас смотреть ни на что другое. Стеклянная сфера, словно магнит, притягивала его. Гарри не помнил, как оказался рядом, вглядываясь в прозрачное до хрустальности стекло. Свеча была на месте, никуда не делась. Только выросла. Многократно выросла, обещая долгие-долгие годы жизни.

— Думаю, теперь мне лучше забрать это, — раздался рядом знакомый голос, заставивший вздрогнуть. Морт, как обычно, появился неслышно и неожиданно.

— Наверное, — тихо отозвался Поттер, нехотя переводя взгляд на гостя.

— Конечно, нехорошо забирать подарки. Пусть это будет хоть какой-то заменой.

Смерть щелкнул пальцами, и сфера стала шаром, внутри которого теперь находился кусочек звездного неба.

— Это что-то вроде поиска расширенного действия. Захочешь увидеть, где сейчас кто-то из твоих знакомых — прикоснись к шару и подумай о нем.

— Спасибо, — кивнул Гарри и почти робко спросил: — Надеюсь, я не обидел тебя?

— Чем? — улыбнулся Морт.

— Ну…

— Мы уже говорили об этом. Ты не обманул Смерть, а нашел лекарство. Так что счастливо оставаться.

— Ты… больше не придешь?

— Ну, если хочешь, могу заходить иногда.

— Хочу.

— Тогда до встречи, мальчик, — Морт еще раз улыбнулся, кивнул Северусу и исчез.

После непродолжительного молчания Снейп все-таки спросил:

— Что он имел в виду? Что за загадочный подарок?

— Моя жизнь, — просто ответил Гарри.

— То есть? — нахмурился зельевар, покосившись на шар.

— Я не хотел, чтобы смерть застигла меня врасплох, всегда желал знать, сколько мне осталось. Вот на рождество Морт и подарил мне сферу, в которой отражалась свеча моей жизни. Глядя на нее, я мог понять, близок ли конец. И вот теперь, после моего первого полнолуния, свеча жизни многократно увеличилась. Я больше не умираю, вот Морт и решил забрать свой подарок.

— И ты так просто хранил этот дар вот здесь? — подозрительно переспросил Северус.

— Ну да.

Настала очередь Снейпа качать головой. Такое мужество! Каждый день наблюдать, как истекает отпущенное тебе время. Просто невозможно поверить! И, тем не менее, вот оно, живое доказательство. Стоит и смущенно улыбается. Усмехнувшись в ответ, Северус притянул парня к себе и жарко поцеловал. Впрочем, довольно быстро отстранился, заметив:

— А теперь марш в ванную. От тебя псиной пахнет. Подозреваю, от меня тоже.

— Вот и пошли, — лукаво усмехнулся Гарри и утянул Снейпа за собой.

Походя Северус подумал, что мальчишка стал гораздо сильнее физически, впрочем, он не сильно-то и сопротивлялся.

Естественно простым мытьем дело не ограничилось. Теперь, когда отпала нужда осторожничать, в Поттера словно бесенок вселился, с такой страстью и неистовством набросился он на зельевара. В считанные минуты из одежды на них обоих остались только весело бегущие по разгоряченным телам струйки воды из душа, но сейчас это было неважно. Северус сдался на милость щедрых и вместе с тем требовательных ласк Гарри, доказывающего, что он может быть вполне себе универсален «в постели», и лишь смутно надеялся, что пропитанный волшебством дом заклят и на звуконепроницаемость комнат.

Из душа они выбрались где-то через час под тихое ворчанье Северуса, что не в его возрасте совершать подобные безумства. Хотя интонация голоса и довольные искорки в глазах убеждали, что он вряд ли о чем-то жалел. Так что Гарри так же тихо заметил:

— Тебе же понравилось.

— Но кое-кто, похоже, забыл, что дом полон гостей.

— Ну, они все равно ничего не услышали, — ответил Поттер, натягивая джинсы.

— А то, что мы отсутствуем уже час как и кое у кого все на лице написано? — поддел парня Северус.

— Можешь отомстить мне вечером за свое пошатнувшееся реноме, — парировал Гарри, чмокнув зельевара в кончик носа.

Перспектива нарисовалась заманчивая, и все-таки Снейп не смог не сказать:

— И по вине кое-кого моя одежда теперь в полном беспорядке.

— Это легко исправить.

Поттер даже пальцем не щелкнул, а на кровати появилась стопка одежды явно из профессорского гардероба. Северус изогнул бровь и ответил:

— Ладно, договорились.

Когда они появились на кухне, Ремус и Гермиона уже оба были там, что неудивительно. Люпин поспешно уткнулся в чашку с чаем, стараясь не смотреть на вошедших, чем выдавал свою догадку о причинах столь длительной задержки. Грейнджер же просто подмигнула Гарри и невозмутимо сказала:

— Садитесь завтракать. Второй раз уже подогреваю.

— Спасибо, Герми, — Поттера не надо было просить дважды.

Снейп даже пренебрег собственным чаем, наблюдая, как Гарри, едва ли не впервые на его памяти, ест с аппетитом. Причем воистину волчьим. Даже Люпину было за ним не угнаться. Когда Поттер потянулся за третьей добавкой, Северус все-таки поинтересовался:

— Тебе плохо не станет?

— Да я уже давно не чувствовал себя так хорошо! Мышцы ноют, но это фигня по сравнению с моей прежней болью.

— Это нормально, — вступился за почти племянника Ремус. — Если бы он поохотился в волчьем облике, то такого зверского аппетита не было бы, а так все в порядке. Да и болезнь до этого сильно истощила его, так что теперь нужна энергия, чтобы регенерироваться. Мы, оборотни, быстро восстанавливаемся, но для этого нужна сила.

— Угу, — подтвердил Гарри, едва ли не целиком заглатывая ломтик бекона.

Северус лишь закатил глаза, сетуя на манеры нынешней молодежи, хотя на самом деле был рад этому явному свидетельству выздоровления мальчишки. Здоров. Он все еще до конца не верил в это, хоть факты и говорили, что это так. Конечно же, он собирался все перепроверить в самое ближайшее время, а сейчас… сейчас просто наблюдал за мальчишкой.

Что до Гарри, то почти все свое внимание он уделял еде. Кажется, никогда еще она не казалась такой вкусной. Но все-таки повышенное внимание Снейпа не осталось незамеченным. Вообще наблюдательность как-то повысилась. Даже муха, возьмись она здесь откуда-то в середине зимы, не смогла бы пролететь незамеченной. Поэтому он умудрялся кивать на, несомненно, умные доводы Гермионы, перемигиваться с Ремусом, запихивать в рот очередной кусок бекона и еще краем глаза наблюдать за Северусом. Последнему занятию он с удовольствием предавался бы до скончания веков. Очень захотелось выставить друзей и остаться с профессором наедине. Возможно, забраться на колени и поурчать…

Гарри едва не рассмеялся от этого звериного желания. Ощущать в себе волка было немного странно. Он сидел где-то глубоко внутри иногда давая понять, что чувствует. Наверное, что-то похожее испытывают люди с раздвоением личности. Только тут, как выяснилось, эти две личности могут прекрасно общаться между собой. Гарри довольно просто принял то, с чем, похоже, до сих пор боролся Ремус — глупо ненавидеть собственного зверя, ведь это теперь часть души. Возможно, причина в том, что для Люпина зверь стал проклятьем, а для него избавлением.

У волка Гарри был еще один плюс — ему тоже очень нравился Снейп. Его запах зверь сразу стал считать родным без всяких оговорок и способен был узнать из тысячи. Его волк никогда не причинит Северусу вреда.

После завтрака Поттер сердечно поблагодарил Ремуса за все, прекрасно понимая, чего тому стоило пойти на такой шаг. Даже Снейп сдержанно присоединился к благодарностям, чем окончательно смутил Люпина, так что он поспешил откланяться, заверив, впрочем, что готов и дальше помогать своему почти племяннику. И если возникнут какие-либо вопросы по его новому состоянию — с радостью все разъяснит.

Гермиона заторопилась вслед за Ремусом. Ей не терпелось рассказать обо всем Рону и остальным. Правда, список «остальных» она благоразумно согласовала с самим Гарри. Тот по-прежнему не жаждал делать свою жизнь достоянием общественности. Наконец, и Гермиона ушла.

Тайное желание Поттера осуществилось — они остались вдвоем. Почти на автомате вернулись на кухню, и тут вдруг повисла какая-то неловкая пауза. Помолчав минуту, Гарри задал давно мучавший его вопрос:

— Надеюсь, ты теперь не уйдешь с чувством выполненного долга, Северус?

— Вот еще! — фыркнул зельевар, притянув мальчишку к себе довольно собственническим жестом, ну и поцеловав по ходу дела.

И эти слова прозвучали гораздо лучше, чем самое романтическое признание в любви. Они звучали убедительно и обещающе, ну и без любви тут тоже не обошлось.

Вместо эпилога…

Изменение статуса Гарри Поттера, тот примечательный факт, что он стал оборотнем, так и не укрепил его связи с магическим миром. Парня мало интересовало происходящее в нем, если только это не казалось его близких и друзей. В политику Гарри никогда не стремился, равно как и искать себя на аврорском поприще. Через некоторое время он ввязался в один мудреный проект вместе с Гермионой, призванный разработать ряд книг и справочников в помощь магглорожденным волшебникам, впервые попавшим в магический мир, а также для волшебников, решивших посетить мир магглов. При этом Гарри нигде не указывал своего авторства, подписываясь псевдонимом.

Северуса это ужасно веселило, но он предпочитал не вмешиваться. У него тоже дел было немало: преподавание, научные разработки и появившаяся личная жизнь.

Они так и остались жить в этом доме, последнем на маггловской улице. Отчасти из-за ностальгических воспоминаний, но в большей степени из-за того, что его никак не связывали с именем героя магического мира — уж Гарри постарался. И это было третьей причиной. А второй то, что дом настолько пропитался магией Поттера, что убрать ее всю при переезде было бы затруднительно. Да и зачем? Надежное убежище, постепенно обретшее что-то вроде магического интеллекта, подобно Хогвардсу, и очень уютное. Правда, где-то через год они обзавелись, по словам Гарри, «летней резиденцией» недалеко от леса. Волк Поттера не любил замкнутых пространств и согласен был терпеть их лишь в холодное время года.

Через некоторое время министерство магии каким-то образом прознало, что Гарри стал оборотнем, и попыталось его этим шантажировать. Тогда герой магического мира сделал то, от чего Снейпа потом еще долго пробирал холодок ужаса — Поттер явился на встречу с министром во главе всех оборотней Англии, тем самым раз и навсегда доказав, что он сила, с которой стоит считаться и которую лучше оставить в покое. Говорили, что у министра после этой встречи случился нервный приступ. Чего стоило самому Гарри добиться главенства над оборотнями, так и осталось тайной. Но поле того полнолуния он вернулся к Северусу весьма потрепанный, хоть и довольный.

То ли это событие, то ли собственные измышления, но Альбус Дамблдор решил «пойти на мировую». Они долго разговаривали с Гарри о прошлом, о его детстве и битве с Воландемортом. Директор даже признал свои ошибки и попросил прощения. В результате они пожали друг другу руки и, когда Поттер заглядывал в Хогвартс к Северусу, то иногда заходил и к Дамблдору на пресловутую чашечку чая. Но все равно Гарри предпочитал держаться с директором отстраненно.

Главное, Гарри обрел свое счастье, пусть и далекое по внешним и духовным качествам от общепринятого идеала, но такое родное, что готов был загрызть любого посягнувшего. Возможно, даже в прямом смысле.

КОНЕЦ