Отверженные

Сегодня я беседовал с Иеговой. Этот молодой пророк весьма силен и подает большие надежды. Сложно сказать, изречет ли он что-нибудь стоящее кроме болезней, неурожаев, потопов и прочишь катаклизм, но все же мне кажется, что он величественнее этих предостережений и скрывает что-то от остальных пророков. Я навязался в его инспекцию. Три недели я буду жить вместе с ним.

…Ночью Иегова изрек пророчество. Он говорил во сне. Такие предсказания очень редки у Видящих пророков, но именно такие пророчества являются страшнейшими для всего мира. Я проснулся от звука его голоса и смог записать все прорицание дословно.

«Через много веков придет время, когда Маги будут вынуждены скрываться от простых Смертных. Настанет пора Великих Гонений на волшебный люд. Сотнями адских огней запылают костры, собирая чудовищный урожай из людских душ — обреченных в своей невинности и безысходности. Начнется война Двух Лордов. В то же Смутное Время маленький мальчик, нареченный Натаниэлем из селения Экора, узнает страшную Тайну. Сохраняя ее в своем сердце мальчишка станет Великим, который сможет изобрести Лекарство и принести Волкам излечение их недуга. Но, обретя великую Любовь и Уважение людей, он, сам того не ведая и не желая, зародит в сердце Сына Темную Зависть. И, желая превзойти отца во Славе, горделивый Юнец проклянет труды Отца, обратив болезнь в ещё более ужасную. Оборотни лишатся возможности сохранять в себе человека, навеки превратившись в чудовищных зверей, не ведающих ничего, кроме сумасшедшего голода. Одна за другой падут безвестной смертью деревни и города, но ничто не сможет остановить обезумевших волков. Именно тогда Волшебники, ведомые страхом, ступят на извилистую дорогу предательства крови, приняв Ужасное в своей погибели Решение убить всех, кто имел несчастья хоть на час оказаться за пределами замков. Поселившийся Страх сотрет из человеческих сердец Любовь. Сотни тысяч людей умрут, оставив после себя лишь горстку обессиливших телом и духом. Мир исчезнет, прекратив своё существование. Но предотвратить назревающую Катастрофу возможно, лишь подрубив её на корню, пронеся через Боль потери — Любовь в открывающееся Будущее».

Всю ночь я вчитывался в текст Прорицания, и только теперь я понимаю, что не каждый человек должен знать его содержание. На утро я покинул Иегову, сказав, что моя инспекция закончена. Спустившись в нижний ярус библиотеки, я дал этому предсказанию название — «Пророчество Болезни». Дописав до конца эти строки, я уйду, оставив записи в самом дальнем углу помещения.

* * *

— Надеюсь, сейчас ты понял. Они такие же, как и все — ничем не лучше других. А ты был достойным — сильным, храбрым, терпеливым. Жаль только, что ты выбрал смерть, пытаясь противостоять мне, — шипящий голос разрезал морозный январский воздух.

— Жаль? — истерический смех на протяжении минуты сотрясал пространство вокруг. Вдруг мужчина резко остановился и серьезно посмотрел на собеседника. — Нет, мне не жаль моей жизни. Жаль лишь, что ты закрываешь мне небо. Жаль лишь, что ты никак не можешь меня отпустить, отпустить к ним, — уже хрипло прошептал лежащий в снегу мужчина. — Но не волнуйся — скоро я сам уйду. Прощай.

— Ещё не надумал говорить? — голос женщины прекрасен, как и она сама.

Но пленнику уже ничего не важно, он знает, что с ним произойдет и готовится к этому. Готовится вытерпеть последнюю порцию боли в его жизни. Злорадно усмехнувшись и плюнув под ноги своей мучительнице, он закрывает глаза, крепко стиснув зубы. Удары кнута резко и мерно покрывают каждый сантиметр его кожи. И, кажется уже, что узник не сдастся, и будет терпеть до конца, но женщина хочет узнать интересующее ее и достает кинжал. Серое лезвие с синей втравленной в него надписью режет кожу груди и, слегка задрав ее, она интересуется: «Может, ответишь на вопрос — и смерть будет быстрой». Сильнее сжав зубы, мужчина крепче зажмуривается, готовясь к своей медленной смерти. Пласт кожи почти отодран от тела, и вместе с криком боли пленник выкрикивает имя: «Эмилия!».

Услышав нужную ей информацию, мучительница резко взмахнула клинком, и голова пленника упала на пол. Выйдя из комнаты, женщина прошла по длинному сырому коридору, бережно завернув кинжал в темную ткань, девушка поднялась наверх и неприметными коридорчиками прошла к кабинету.

— Что он сказал? — сразу же с порога услышала она вопрос.

— Как мы и ожидали это уже третий пророк, что называет имя «Эмилия».

— Готов назвать имя? — ее голос обещал Рай, лишь только скажи все, что знаешь.

— Эмилия!

Усмехнувшись так, что слегка сморщился маленький аккуратный носик, девушка подошла к узнику и томно прошептала ему на ухо: «Ты получишь то, что желал». И как только пленник услышал последний звук, воткнула ему в сердце кинжал, поцеловав на прощание, принимая его последний вздох.

Выйдя из пыточной камеры, девушка нос к носу столкнулась с ожидающей ее подругой. Вопрошающий нетерпеливый взгляд спрашивал намного лучше слов.

— Эмилия, — невесело усмехнувшись, произнесла молодая мучительница.

— Джинни, милая! Зачем ты так?

— Ты точно хочешь сейчас отправиться к Дурслям? — убрав прядь черных волос с глаз парня, спросила Джини. — Ты мог бы сходить к ним и завтра. А сегодня вечером на семейном ужине мы могли бы сказать всем о нашем ребенке. Мне уже надоело скрывать наше счастье.

— Ах ты, маленький бунтарь, иди сюда, — но Натан быстро встал из-за стола и побежал прочь. Его мысли создали отдельный мирок — и пространство, окружающее нас, изменилось. Я догонял малыша уже по песку дикого пляжа. Соленые воды моря бились о берег, а мы, весело смеясь, бегали друг за другом.

— Ну ладно, всё, я сдаюсь, но ты победил не честно — у тебя ноги длиннее, — насупившись, сказал малыш, высвобождаясь из моих рук и тот час же стукая меня по спине, — догоняй!

— Зачем все это? — приятный мелодичный голос, похожий на перезвон росы.

— Тебе не нравится? — слегка надтреснутым голосом произнес мужчина.

— Нет, почему же, нравится! Но зачем все это? Я же не просила!

— Как я вижу, Вы уже здесь, — надменным голосом произнесла она. Сняв пальто и откинув его в сторону, даже не посмотрев, девушка прошла к камину. Услужливый домовой эльф подхватил и унес вещи своей госпожи.

— Что там с Рексом? — околотив замерзший снег с высоких черных отделанных серебряной вязью сапогов на дорогой ковер, спросила молодая правительница.

— Мы нашли его, Госпожа. По вашему приказу он будет схвачен, и тогда мы сделаем с ним все, что пожелаете, — склонившись в раболепном поклоне, произнес двухметровый воин.

— Хорошо. Я хочу, чтобы сегодня вечером он был в подземельях: мне есть, о чем с ним поговорить. Когда выполните приказ — доложите. Я не хочу откладывать важную для меня встречу по чьей-то глупости.

— Все будет исполнено в кратчайшие сроки, Госпожа.

Взмахом руки, выпроводив воина из кабинета, она прошла к письменному столу и стала читать пришедшую корреспонденцию. Через некоторое время девушка бросила недочитанное письмо в огонь камина и подошла к огромному окну. Снежинки медленно кружились, опадая на землю и заметая следы, оставленные ею.

— Госпожа, Вам велели передать, что приказ выполнен.

— Так быстро?! Отлично! Сегодня я никого не принимаю. Можешь идти.

Быстро спустившись в подземелья, она зашла в одну из клеток.

— Как Вы и просили, моя Госпожа.

— Да. Иди Авдон. Я разберусь сама.

Высокий мужчина, за руки и ноги прикованный к стене, презрительно смотрел на свою хозяйку. Его зеленые глаза с жадной ненавистью всматривались в тонкие правильные черты лица девушки. Эти двое подходили друг другу. Оба — аристократы, которые ради своей цели пойдут на все.

— Рада, что ты пришел навестить меня, Рекс. Надеюсь, тебе понравилось мое гостеприимство, — девушка медленно расстегнула ремень на брюках мужчины и одним движением вытянула его из шлевок.

— Всегда мечтал стать твоим гостем. Правда думал, что моими покоями будет твоя спальня, — плутовски улыбнувшись и облизнув губы, произнес он.

— Хм… все зависит от того, как ты ответишь на мой вопрос, — томно прошептала ему на ухо красавица.

— Задавай, — напряжение, что окутывало мужчину, можно было потрогать руками. Ехидно улыбнувшись, девушка еще сильнее прижалась к его телу и, облизнув мочку уха, прошептала: «Где моя волшебная палочка?». Вдыхая дурманящий аромат ее волос, мужчина хриплым от напряжения голосом произнес: «Ее спер Ричард».

— Я всегда знала, что на тебя можно положиться, Рекс. Ты ни в чем мне не откажешь, — затянув ремень на шее мужчины и сильно дернув, она поцеловала его в лоб и спокойно вышла.

— Ну и что ты прикажешь мне делать? Маленькая, вредная кошка! Потом не приходи ко мне подлизываться, Стешка. Не пущу! — ворчала девушка вслед ушедшему животному.

— Ужас! Ты повелеваешь мужчинами, а с кошкой справиться не смогла. Позор на твою седую голову, — прошипел огромный змей, обвившись на ноге своей хозяйки и положив свою голову ей на колени.

— У меня не седые волосы, а русые.

— Один хрен, непонятного цвета с переливами! Но с кошкой то ты не совладала!

— С мужчинами проще, чем с кошками…

— Ага, ты еще скажи, что мужчины — существа примитивные, и тогда точно будешь медленно умирать от большой порции яда.

— Ты невыносим, Эрик! Что я должна делать, если мужчины мне поклоняются, а кошки нет!

— Ой, ты еще скажи, что тебе не нравится править, Эм! Скажешь, что тебе противно повелевать — и я тогда сам себя съем. Ааа! Видишь, не можешь сказать! Тебе нравится твоя жизнь! Тебе нравится твоя власть!

Резко встав, девушка сделала шаг так, что ногой ударила змея по голове. Обвившись повыше и поудобнее разместившись на плече, рептилия решила продолжить дальше высказывать свои мысли:

— Нет, ну, Эми, это же, правда! Тебе ведь нравится править. Тебе нравится убивать. Ты — змеюка еще та!

Усмехнувшись, девушка прошла к окну.

— Да, мне нравится править, Эрик. У меня есть власть и сила — почему я не должна ей пользоваться? Может быть, я и жестока, но все правители жестоки.

— Ух, Эм, не найдешь ты себе мужа.

— Почему? — чуть наклонив голову набок, произнесла девушка.

— Какая неожиданность! Ко мне в гости пришла дочка великого волшебника, — полный мужчина, одетый в расшитый мишками розовый халатик и пушистые тапочки, с издевкой в голосе говорил со своей заключенной. Он чувствовал своё превосходство, поэтому приблизился к ней и пару раз пнул. Так как пленница была прикована цепями, и на ее шее был ошейник, лишающий возможности пользоваться магией, она не могла ответить, но ее взгляд не обещал ничего хорошего. — Наверное, ты, милочка, даже и не думала, что все твои шалости могут так обернуться. Знаешь, а ничего этого могло и не быть, если бы ты не убила Рекса. Жертв своих нужно выбирать аккуратно, милая.

— А ты, значит, не боишься убить меня. Думаешь, мстить за меня никто не будет? — даже в такой ситуации пленница не потеряла своей спеси и гордости.

— Самое сложное было выкрасть тебя, а дальше — дело техники. Посидишь тут в начале на голодном пайке, а потом подумаем, — бросил судья, закрыв за собой дверь камеры.

Девушка снова осталась одна. Откинув голову и попытавшись принять более удобную позу, она осмотрелась вокруг. Маленькое, ничем не освещенное помещение без окон. Ничего примечательного, — в ее замке камеры были такими же.

— Эрик! — сказала девушка в пустоту комнаты, не понятно к кому обращаясь.

— Да. Влипли мы! Я даже не представляю, как отсюда выбраться! Тут даже дырок в стенах нет! Вот ведь, педант хренов, везде ремонт сделал! — раздраженно шипел змей, ползая вокруг своей госпожи.

— Эрик, прекрати болтать! Ослабь ошейник так, чтобы я могла совершить колдовство!

Змей послушно стал исполнять. Впившись в ошейник зубами, он расплавил его ядом и сорвал с шеи девушки.

— Хорошо! А теперь отправляйся обратно в браслет!

— С места не сдвинусь, пока не пойму, что ты собираешься делать, — возмущенно шипел змей, не желая оставлять свою хозяйку одну.

— Ты хочешь знать, что я сделаю? Ну, хорошо, я тебе скажу! Сейчас ты снова станешь духом браслета, и я отправлю тебя в замок, а там ты станешь одним из красивых магических артефактов, которые я создала! Может быть, со временем тебе найдут какое-нибудь занятие!

— Ты сдурела! Я не покину тебя! Мы можем отсюда уйти, и почему тогда этого не делаем? — оторопело спросила рептилия.

— Потому что не можем! Что тогда будет с отцом, если вся правда обо мне всплывет?

— Раньше об этом думать надо было, Эми! Раньше! А сейчас нужно делать ноги! — синхронно мотнув мордой и хвостом зашипел змей.

— Вот ты их и сделаешь, а я останусь! Я создала тебя в подарок матери, Эрик, и не хочу, чтобы единственное воспоминание о ней умерло вместе со мной! Ты должен существовать! Эрик, ты даже не живой! Ты просто дух магического браслета, который, по идее, должен читать души других, как только окажется на руке человека! Не смей мне перечить! Иди в браслет!

— Ты всё для себя решила? — с грустью спросил змей, становясь на половину прозрачным.

— Да.

Сняв с левой руки браслет в виде черной змеи с золотым рисунком, она прошептала перемещающее заклинание, и он исчез.

— Теперь ты осталась одна, милая Эми, — откуда-то с боку послышался голос.

— Кто здесь? — немного взволновано произнесла девушка.

Раздался щелчок, и камера осветилась желтоватым магическим светом. Напротив девушки стояла закутанная в серый плащ старушка. Капюшон скрывал её лицо.

— Так ли важно знать, кто я? Я пришла помочь тебе, — голос у бабки был скрипучим.

— И чем же ты хочешь помочь? — с легким презрением к своей неожиданной гостье произнесла девушка.

— Ты ведь ищешь одну вещь…. Я могу помочь тебе в этом.

Дернувшись, пленница резко встала. Теперь только длина цепей удерживала ее от того, чтобы не броситься на старуху. Смотря на нее сверху вниз, она выплюнула.

— Кто ты такая? И что тебе известно?

— Незачем так кипятится, милая! Ты мне ничего не сделаешь, ты сейчас не в том положении! Ты так и не ответила на вопрос, хочешь ли ты найти эту вещь? — старуха была настойчива, очевидно, она сильно хотела получить согласие узницы.

— Хочу! Чем ты сможешь мне помочь? — немного успокоившись, но так же зло, смотря на свою гостью, сказала пленница.

— Чтобы найти то, что ты ищешь нужно умереть, дорогая! Я хочу, чтобы ты умерла именно нужным мне способом, тогда ты переродишься и попадешь в тот мир, где находится этот предмет.

— И как же я должна умереть? — изогнув левую бровь, поинтересовалась красавица.

— Наш дорогой и любимый главный судья нашел один интересный предмет! Он нашел Кинжал Могущественного Владыки Боли! Именно им он тебя и убьет часа через два, поэтому не перечь ему и покорись смерти!

— Может быть, в том мире я и найду свою волшебную палочку, но у меня есть шанс найти её и здесь. К тому же на мне больше нет сдерживающего ошейника, так что не что не помешает мне убить как его, так и тебя!

— Ну, это легко исправить, — взмахом руки старуха вновь надела на шею девушки целый ошейник. — Ты должна покорится, Эми, иначе я все расскажу отцу! Подумай, что будет со стариком, когда все твои грехи всплывут!

— А кто сказал, что после моей смерти никто не узнает о том, что я совершила!

— Я позабочусь об этом! Единственное, что будут знать о тебе все люди это то, что ты была его дочерью и все! Но ты должна согласиться на моё предложение!

— У меня есть выбор? Раз ты позаботишься о том, чтобы никто не узнал о моих деяниях, я приму твое предложение!

— Отлично! — старуха, щелкнув пальцами, погасила свет и исчезла.

Девушка села на пол и, глубоко вздохнув, постаралась успокоиться. Прикрыв глаза, она откинулась на стену. Время пролетело очень быстро, и вскоре дверь камеры со скрежетом открылась.

— Отдохнула, милочка? — на этот раз судья был одет в строгую черную мантию. Очевидно, уже наступило утро.

— Дорогой мой, почему я не должна была отдохнуть, ведь у тебя в доме прекрасные покои для гостей, — с редкостным для смертника спокойствием и презрением произнесла она.

— Ха-ха-ха! Как я вижу, тебе понравился мой дом. Рад. Правда, стены этой комнаты будут последними, что ты увидишь в своей жизни! — сказал он, подходя к девушке. На его щелчок пришли два воина и, подняв пленницу, держали ее наравне с господином. — Жить тебе осталось недолго! Какая трагедия! Эмилия умерла! Дочку Мерлина убили психи Великим Кинжалом Боли!

Сделав резкий выпад, он вонзил кинжал в сердце девушки. Но вместо гримасы боли на лице пленницы, он увидел лишь улыбку и мягкое тепло, исходящее из угасающих фиалковых глаз.

«Сегодня я решила, что подарю маме. Я создам для нее браслет. Так как она судья, я создам предмет, который, если его наденешь на руку, будет, как книгу, читать души людей. После долгих мучений и экспериментов я поняла, что к этому браслету нужен хранитель, именно тот, кто будет рассказывать. Я выбрала змею, потому что они мудры. На создание этого браслета ушло очень много сил, но результат стоил того, он даже превзошел все мои ожидания! Хранитель браслета может выйти из него и стать самостоятельной змеей, но все же жизнь его будет зависеть от драгоценности. Если браслет будет разрушен, то и змей умрет, но до тех пор он будет жить вечно.»

Запись 2.

«Мою мать убили! Ее убили в собственном замке, пока отца не было дома. Тот, кто это совершил, поплатится! Он будет отвечать передо мной! Я клянусь, смерть этого человека будет медленной!»

Запись 3.

«Я отомстила за убийство своей матери! В ее смерти были виновны четыре исполнителя и еще один, тот, что приказал убить! Исполнителей я убила, а вот имя заказчика они мне не сказали, но это вопрос времени — скоро и он отправится в Ад!»

Запись 4.

«Я нашла пророчество Болезни! В нем говорится, что одному мальчику удастся изобрести лекарство от Ликантропии! Я приказала сжечь с лица Земли поселок, где живет этот мальчик, и убить всех жителей, не щадя никого!»

Запись 5.

«Моя волшебная палочка! Ее украли! Украли палочку, которую создавала я, палочку, внутри которой локон волос моей матери! Они украли ее! О нет, так просто это никому с рук не сойдет!»

Запись 6.

— Здравствуй, Гарри, я знала, что ты придешь, — я уже собирался открыть рот, чтобы перебить ее своим вопросом, но она прикрыла мне его, положив на губы палец. — Не надо задавать мне вопросов. Сегодня я буду с тобой говорить, а ты слушать. Хорошо? — я кивнул, и она продолжила. — Не правда ли, красивое место? — свернув направо, мы, пошли по еле заметной тропинке. — Только так можно прийти ко мне, только пройдя дорогу совести. Ты оказался здесь, потому что ищешь, Гарри, но время еще не пришло, и эта дорога пока не откроется для тебя. Ты слишком запутался в своих желаниях, поэтому пока еще рано. Но, как только ты будешь готов, ты сможешь прийти домой. Я хочу предостеречь тебя от боли, от радости, ото лжи, от добра, от лести, от любви. Когда ты возьмешь в руки кинжал, будь чистым от всех чувств, что в твоем сердце, и тогда ты поймешь, что делать дальше. А сейчас не изводи себя лишними терзаниями. В прошлом у тебя не было веселого детства, а сейчас ты лишаешь его себя сам, не надо. Сейчас ты только ребенок, радуйся этому. Будь ребенком! — мы дошли до двух берез, что сплелись кронами, образуя проход к красивой резной калитке. — Нам пора расставаться, малыш, но я уверенна, что ты еще придешь сюда. Будь счастлив, мальчик, и удачи.

— Как я вижу, ты все уже распланировал? — приятный женский голос раздался у меня за спиной. Резко развернувшись, я увидел стоящую чуть позади меня Пандору.

— Да, я все решил.

— Это хорошо. Но мы здесь не поэтому. Ты, наверное, заметил, как изменился лес. Обычно здесь день, но сегодня все иначе. Сегодня лес отражает не мою и не твою душу, а душу Тома. Помоги ему.

— Чем? — нахмурившись, спросил я.

— Что случилось? — немного встревоженный голос раздался чуть справа.

— Как мне ее найти?

— Кого? — непонимающе переспросила Пандора.

— Элеонору Адулэтио, — бабушка очень внимательно рассматривала меня, а затем просто растворилась, оставив меня одного.

— ПА… — но хруст ветки за спиной заставил меня резко развернуться. На меня с интересом смотрела молодая девушка — довольно высокая, с белыми длинными волосами, правильными чертами лица, идеальной фигурой и голубыми глазами. Пандора не ответила мне, как найти Элеон, она просто привела ее ко мне.

— Пандора сказала, что ты хотел меня видеть? — приятный тихий голос.

— Да, — без моей воли вырвался ответ. В такую девушку можно было влюбиться с первого взгляда, влюбиться и больше никогда не иметь возможности разлюбить. — Ты — Элеонора Адулэтио?

— Да, а кто вы, молодой человек? — изогнув правую бровь, спросила Элеон. Маленький шрамчик бросился мне в глаза. Да, это она — недостающая часть души Тома.

— Гарри Джеймс Поттер, к вашим услугам, — мягко улыбаясь, она смотрела на меня, а я набирался храбрости спросить. — Тебе нельзя быть на Земле, ведь так? — взгляд Элеон стал грустным, и печально кивнув, она пошла по тропинке к ручейку.

— Да, я не имею права появляться на Земле, если не произойдет какого-нибудь катаклизма, — печаль и боль ее голоса, заполнили и без того меланхоличный лес.

— А ты бы хотела оказаться на Земле? Есть у тебя тот, к кому рвется твое сердце? — зря я, наверное, спросил. Бледная и встревоженная, Элеон развернулась ко мне и несколько секунд смотрела мне в глаза, молча, а затем резко зашагала обратно по направлению к калитке. — Ответь мне Элеон, есть ли у тебя такой человек?

— Да есть, но вряд ли он меня помнит, — наполненный горечью ответ и яркая, белая вспышка, уносящая ангела прочь.

— Пандора!

— Ты узнал то, что хотел? — бабушка обняла меня сзади, поцеловав в макушку.

— Да узнал, а теперь ответь ты мне — могу ли сделать так, чтобы она стала простой волшебницей, живущей на Земле? — сердце пропустило удар, прежде чем я услышал ответ.

— Тебе страшно? — мягкий женский голос, раздающийся отовсюду, и ниоткуда.

— Не знаю, — очень тихо ответил я. Она услышала ответ, она всегда слышит меня.

— Ты так долго планировал все это. Неужели откажешься?

— Не знаю. Я уже ничего не знаю. Эти два с половиной года я прожил весьма спокойно, не строя никаких грандиозных планов мести, и все мне казалось так естественно, так хорошо. Я запутался.

— Да, в такой ситуации немудрено запутаться. Знаешь, Гарри, я бы отомстила. Я всегда мстила своим обидчикам, я не прощала им их грехи, никогда!

— Хм. Легко сказать «убей», легко убить, но затем жизнь уже не вернется.

— Ты слишком умный. Конечно, с одной стороны, это хорошо, но, если взглянуть на это по-другому, ничего хорошего в этом нет. То, что я правила и меня любили, не означает того, что я была умной. Я плохо знала языки и математику, совершенно не умела готовить, и ничего же, правила как-то! Умным людям месть дается нелегко. Иногда, за своей расчетливостью они забывают простые ходы, придумывая что-то слишком сложное. Мысли позитивно, тогда и месть для врагов будет страшной.

— Глупцы! Она дочка величайшего ловца и великолепной охотницы. У нашей дочери в крови полеты, — смеясь, прошептала она мне в ухо.

— Да, в этом ты, разумеется, права, моя дорогая.

Не сговариваясь, мы побежали к близнецам, чтобы помочь им поймать малышку. Весело смеясь, девчушка летала рядом с нами. Ее черные волосы развивались на ветру, а синие, как у матери глаза, горели озорством.[]/i

* * *

Резко сев на кровати, я махнул рукой, отгоняя наваждение. Идиотство, глупая мечта пробитого на голову человека! Я думал, что сжег в своем сердце все свои глупые грезы из прошлой жизни, но зеркало показало мне то, что я желал бы забыть. В зеркальной глади я увидел то, что хотел больше всего, то, что случилось бы, если бы мои друзья верили мне, а не всему миру. Я увидел себя, стоящего рядом с любимой женой и держащего на руках дочь. Глупая мечта, глупая, глупая, глупая! Этого бы никогда не случилось. У тебя бы никогда не родилась дочь, Поттер, ведь Джини убила ее. Убила, не пожелав выносить!

— Что тебя мучает? Может, если расскажешь, станет легче? — прошипел Эрик.

— Мне не станет легче, если я расскажу. Мне станет легче только тогда, когда я принесу цветы на их могилы!

— Ну, если что, обращайся! Я всегда рядом.

Остаток ночи я провел, ворочаясь с боку на бок, и, как следствие, на завтрак пришел злой, как черт. Медленно пережевывая кусок яблока, я хмуро посматривал по сторонам. Невил с компанией прихлебателей прошел к столу. Ух ты, Уизлик в хвосте, значит, поругались; надо будет выяснить. Флер, как всегда в компании заучки, села напротив нашего героя. Что-то мне не нравится, как «оскароносный мальчик» на нее посматривает, не влюбился ли случаем? Ну, тут я тебя обломаю, она моя.

— Знаешь, Гарри, ты смотришь на Долгопупса и с таким жестоким выражением лица, что кажется, как ты представляешь медленно переворачивающуюся на огне тушку Золотого мальчика, — медленно растягивая слова, продекламировал выражение моего лица Драко.

— Я думаю, в Невиле больше жира, чем мяса, еще потолстею, — Креб и Гойл угодливо заржали. Как же эти два балбеса меня бесят!

— Завтра уже начнутся занятия. Я не могу поверить, что Долгопупс уже отработал все наказания. Это ведь не порядок? Да, Гарри?

— О да! Я думаю, мы с тобой поможем ему весело проводить вечера, Драко.

Вновь медленно потекли учебные дни. Как же паршиво начинать учиться после каникул, так и хочется еще немного отдохнуть, но, увы, никак. Подпирая своей спиной стену около кабинета зелий, я стоял в ожидании других ребят. Так как к горю своему я проспал завтрак, то у кабинета был первым. Вскоре подошла Флер.

— Что ты такая хмурая? — поинтересовался я, увидев, как она покусывает нижнюю губу.

— Да нет, просто нервничаю перед уроком. Сегодня — контрольная.

— Это только зелья, Флер, ничего смертельно тебе варить не надо. Попадется какое-нибудь зелье от насморка, и сдашь все на отлично.

— Будем надеяться. А почему тебя не было на завтраке?

— Проспал. Я пропустил что-то интересное? Малфой отрубил голову Долгопупсу?! Уизли захлебнулся в чашке чая?! Грейнджер убило учебником?!

— Ты злой!

— Я не злой. Я просто злопамятный.

— Что же они тебе сделали за эти полгода?

— Ну, достали откровенно. Что же я пропустил?

— Невил подшутил над Драко, а тот в отместку напустил на него проклятие. Учителя, конечно же, его сняли, но с обоих факультетов сняли по 50 балов.

— Мы их сразу же на зельях и получим, а вот вам придется постараться.

Нашу беседу прервали подходящие ученики. Грифиндорцы все до одного были красные, кажется, еще чуть-чуть — и начнется месиво, только оскорби сейчас кого-нибудь и убийство одной грязнокровки сойдет мне с рук, как непредвиденное обстоятельство.

— Ты труп, Малфой, — с жаром воскликнул Невил, быстро жестикулируя.

— На словах мы все прекрасные войны, а вот сможешь ли ты доказать это, Долгопупс, — после этих слов все замолчали ожидая, что предложит Драко, — давай сегодня проведем дуэль. Ночью, на четвертом этаже, в тупике у картины синего цыпленка.

— Прекрасно, Малфой! Напиши прощальную записку родителям, пусть они готовят гробик. Ровно в полночь, не опаздывай.

— Я никогда не опаздываю, — произнес Драко, эффектно поклонившись грифиндорцу.

Прекрасно, сегодня будет дуэль. Люблю наблюдать красивые бой, хотя, конечно, что смогут показать два первокурсника — так пару разоружающих. Через пару минут пришел Снейп, запустив нас в кабинет и выдав листочки с названием зелья для контрольной. Увидев сияющую Флер, я сразу понял, что зелье от насморка попалось ей. Взглянув на свой листок, я лишь усмехнулся, точно зная, что рецепта не помню. Но делать нечего — пришлось вспоминать. Правда, полученная бурда у меня вышла не серого цвета, а синеватого, но все же, на три наскреб. Осматриваясь вокруг, я заметил бледного Долгопупса, пытающегося понять, что он снова сделал не так. Не мудрено испугаться, если зелье от кашля, которое должно было быть сиреневатым, у него было зеленоватого оттенка.

— Так, так, так, что здесь у нас. Очередной набор испорченных ингредиентов. Мне кажется, Долгопупс, что вы умилили Темного Лорда своим детским жирком, а уж никак не выдающимися магическими талантами. Ноль за контрольную. Будете ходить ко мне на отработку в течение недели, — елейно пропел Северус.

Вечера все слизеринцы, как и грифиндорцы, ожидали с нетерпением. Ровно в 23-30 я и Драко вышли на стычку. Золотого мальчика, как, оказалось, сопровождали Рон и Гермиона. Счастье мое, Господи, ты милостивен ко мне! Грязнокровка сама пришла ко мне в руки. Как жаль, такие милые дети… были!

— Готовы? Мы с господами будем секундантами и отнесем бренное тело убиенного в лазарет, — медленно произнес я, отойдя в сторону и выпуская из своей волшебной палочки синий лучик, обозначающий начало дуэли.

— Knif, — Малфой сразу же использовал заклятие ножа, как ни странно направленное на горло. Очевидно, поединок действительно закончится смертью.

— Shield, — щитовое заклятие. Долгопупс не промах.

— Pavor, — Драко жесток! От этого заклятия нет щита. Проклятие страха можно только перебороть, если у тебя сильная воля. Проклятие попало точно в сердце. Долгопупс согнулся, схватившись руками за голову. Он пытался кричать, но не издавал ни одного звука.

— Что ты с ним сделал, слизеринской ублюдок?! — хором закричали грифиндорцы, подбежав к своему герою.

— Что вы здесь делаете? — неожиданно тихий голос Снейпа оказался удивительно громким, особенно если ты не ожидаешь услышать его за спиной.

Одним взмахом палочки он уложил Невила на созданные носилки и приказал нам идти следом. Когда мы пришли к лазарету, директор уже был там.

— Драко, что это было за проклятие? — обеспокоено спросил Дамблдор пытаясь утихомирить, бешено дергающегося на кровати Невила.

— Я не знаю, я прочитал его в книге из библиотеки, там было написано: «это лучшее оружие от врагов». Правда, это было написано карандашом, — поникшим голосом говорил Драко, уже прекрасно осознавая все прелести своего поступка.

— Как называлась книга?! — впервые Снейп вышел из себя и накричал на своего ученика.

— Эта была книга по трансфигурации. Запись была сделана карандашом!

— Что это за проклятие? Дамблдор, неужели вы не можете понять? — со страхом спросила мадам Помфри, понимая, что скоро Невилу станет еще хуже.

— Я не знаю, Поппи. Здесь что-то странное. Я не могу почувствовать ауру заклятия. Кто-то блокирует ее.

— Это заклятие страха. Вряд ли вам удастся хоть как-то помочь Невилу. Он сам должен перебороть все, чего боится, иначе проклятие не снять, — медленно продекламировал я свою осведомленность в этом вопросе.

— О, Господи! — мадам Помфри схватилась за сердце.

— Это все они — чертовы слизеринцы. Это они его так, — горячность Уизлика выпирала из всех щелей. Ну, ничего, мой рыжий друг, скоро ты сам прекрасно поймешь, что значит испытывать нескончаемый страх на своей шкуре.

— Довольно! Сейчас не следует пытаться решать кто прав, кто виноват. Вы все хороши! Дуэли в школе запрещены, не говоря уже об использовании темных проклятий. Сейчас все вы пойдете в мой кабинет, и расскажите, что произошло, — наколдовав ремни, что, будут удерживать Невила и, усыпив его заклятием, директор вышел из помещений больницы, приказав следовать нам за ним.

Как же мне знаком кабинет директора! Да приятно, что хоть что-то никогда не меняется. Как только мы расселись по креслам, феникс встрепенулся и сел к всеобщему удивлению на мое плечо. Погладив птичку, я перевел взгляд на весьма удивленно директора.

— Я бы хотел узнать, что произошло? — довольно холодным тоном произнес он, блеснув синими глазами из-под очков.

— Малфой оскорбил Невила…

— Он сам напросился…

— Они назначили дуэль, я хотела их остановить…

— Этот мерзкий хорек хотел убить Невила…

— Нечего было ему оскорблять мою семью…

Как дети малые, честное слово! Поглаживая Фоукса, я не обращал внимания на словесную баталию ребят, которые, затыкая друг друга, пытались хоть что-то объяснить. Но что могут объяснить люди, у которых умственный потенциал меньше спичечной головки?! Ровным счетом ничего. Именно поэтому я довольно спокойно обводил взглядом кабинет, примечая, что могло измениться.

— Довольно! Не надо говорить хором. Я попрошу сейчас одного из вас объяснить мне, что произошло. Гарри, пожалуйста, расскажи.

— На завтраке, когда началась ссора, я не был. Проспал. Поэтому я могу рассказать Вам лишь то, что было после. Подойдя к кабинету зельеварения, ребята были очень сильно разъярены и договорились о дуэли. Драко предложил провести дуэль, Невил согласился. В полночь мы пришли на место встречи. Во время дуэли было использовано только три заклинания: заклятие ножа, щита и страха. На этом дуэль закончилась, — скучающим голосом констатировал я известные факты, умалчивая, конечно, о том что, ребята по силе своей такие заклятия использовать даже не могли. У них бы не получилось. Просто, у них был прекрасный кукловод!

— Благодарю. Вот так вот сразу бы. Мистер Малфой, я вызову в школу Ваших родителей, так же как и Ваших, мистер Уизли и мистер Поттер. Вашим родителям, мисс Грейнджер, будет отправлено письмо. А сейчас расходитесь по своим спальням, — когда мы уже были у двери, директор продолжил, — с каждого из вас я снимаю по 50 балов!

Молча, мы прошли только один коридор. Неугомонный рыжик не вытерпел первым.

— Вас исключат! Вот тогда и посмотрим, кто был прав, а кто виноват!

— Исключат-то, исключат, но уж точно не нас, Рыжик. Лучше береги сою задницу, а о своих мы как-нибудь сами позаботимся!

Люциус устроил Драко прекрасную выволочку, но, исходя из всех тех словесных оборотов, что он высыпал на сына, можно было понять, что его точно не выпрут из школы. Мой же «отец» задорно подмигнув, посоветовал в следующий раз просто придушить своего соперника ночью. Уизли повезло намного меньше. Его мать прислала громовещатель. За что я люблю миссис Уизли — так это за её громовещатели! Он порадовал всю школу. Так что еще месяц после этого события Уизлик был ниже травы, тише воды. Грейнджер и до этого была незаметной девчонкой, а сейчас вообще стала почти тенью.

Через месяц после дуэли я все же выбрался в палату к Невилу. Жаль мальчика, лично он мне ничего не сделал. Но кто же знал, что Драко окажется таким метким! Я был почти уверен, что проклятие страха попадет в Грейнджер, но ведь нет, блин! Невил был прикован к кровати широкими ремнями, но все же, несмотря на эту меру предосторожности, ему иногда удавалось рвать эти ремни. Бабушка Невила почти никогда от него не отходила. Бедная женщина! Воля Невила оказалась слабее, чем можно было думать о герое магического мира. Я был сильнее, намного сильнее, я выдержал Азкабан, а он загибается от заклятия страха. Но все же, наверное, не стоит лишать магический мир его героя. Кто тогда будет отдуваться за все прегрешения населения?! В прошлом от Лорда я перенял одну удивительную способность — оказывается Том, любил растения! Что не скажешь, взглянув на его морду! Лунный цветок может вылечить человека от побочных эффектов заклятия страха, если сам человек его снять не может. У меня был цветок, и я не хотел лишней крови на своих руках. Положив цветок на подушку к Невилу, я ушел из больницы никем не замеченный, точно зная, что завтра он придет в себя и будет здоровым без всяких отклонений в психике.

Оставшееся время до мая я провел, честно пытаясь учиться и не баламутить. Но что поделаешь, если душа жаждет приключений!

— Повтори еще раз, что ты хочешь сделать? — обеспокоено шипел мне в самое ухо Эрик, плотнее обвившись на моем теле.

— Украсть философский камень!

— И мы с тобой вот так вот спокойно пройдем защиту, оберегающую камень и возьмем его?!

— Разумеется.

— По-твоему камень охраняют идиоты?! О нет, я не правильно понял, кто здесь идиот! Господи, угораздило же меня служить самому безголовому человеку в мире!

— Ты мне льстишь! Все, мы пришли.

Открыв дверь, я сразу же наткнулся на трехголового пса. Быстро достав из кармана музыкальную шкатулку, я включил ее. Заиграла приятная музыка, и все три головы любимца Хагрида уснули. Отдав шкатулку Эрику, который стал удерживать ее своим хвостом, я с помощью магии открыл люк. Оказавшись внизу на растениях, я, не долго думая, сжег половину и перебежал в следующий зал.

— Возьми шкатулку назад, не вечно же мне ее держать.

— Посмотрите на него! Неженка!

— Ну и что же это за месиво-непонятно-чего летает вверху?

— Это ключи от двери.

— Оу!

— Ладно, надо найти нужный и валить в следующий зал.

— Эмм, Гарри, я, конечно, в тебе никогда не сомневался, но ты уверен, что нам хватит одной ночи, чтобы спереть философский камень?

— Конечно, уверен.

— Ну ладно командир, что ищем-то?!

Подойдя к двери, я стал изучать замок. Очевидно, в этот раз учителя нашли другую дверку. Нужен был маленький золотой ключик.

— Нам нужен золотой ключ. Вон он, тот, что парит около третьей балки, — с умным видом прошипел Эрик, щелкнув меня кончиком хвоста.

— Я сам уже понял! Attraction! — ключ сразу же оказался в моей руке.

— Да ты крут! Заклятие притяжение Высшей ступени!

— А ты думал — слабак?! — дверь открылась с легким скрипом, и мы оказались на огромной шахматной доске.

— Жопа! — Эрик обвился вокруг моего лица, оставив лишь узкие полоски для глаз, носа и рта. — Я не умею играть в шахматы. Да, ты был прав, защитные заклятия придумывали идиоты. То ли дело было в моей школе: огненная стена, ледяной смерч, водный ураган, землетрясение, сонное заклятие, заклятие забвения, отпугивающие чары, магические стражники, карликовый дракон и последнее самое красивое заклятие — как только твоя рука коснется рукоятки кинжала, то кожа почти мгновенно сойдет со всего тела. Никто до кинжала живым не дошел! На третьем заклятии все помирали! А тут! О, ужас! Срам на их голову! А ты в шахматы играть умеешь?

— Эрик, сползи с моего лица в то положение, в котором ты был! О, так уже лучше. Нет, я не умею играть шахматы. Молчи! Сам знаю, что идиот! Но нам с тобой и не придется играть в шахматы. Это веди лишь статуи, оживленные трансфигурацией, их можно вновь сделать тем, чем они были — лишь куском глины. Exhausting.

— Я тебе уже говорил, что я тебя люблю? Нет?! Я тебя люблю, Гарри!

— Не надо сантиментов. Мы с тобой самые лучшие! Главное, почаще это себе напоминать, — пройдя зал, я открыл следующую дверь.

— Ух ты, тут три тролля! Ха, классно! Три живых тролля.

Тролли — это хорошо, но только если они мертвые. Из моей руки вырвалось три зеленых луча. И мы прошли в зал с зельями. Именно ради этого я и брал с собой Эрика. Я не умею мыслить логически, а он логик.

— Ты убил троллей?

— Я должен был зацеловать их до смерти? — полюбопытствовал я, взяв в руки листок.

— Бее! Я бы тогда сам тебя убил! Что тут? Загадки? Люблю загадки! «Твоя жизнь зависит от роз, в фиалках — забвение, в лилиях — смерть, незабудки — шанс». Мда, — Эрик почесывал свою мордочку хвостом и причмокивал, перечитывая строчки.

— Ты понял что-нибудь? — обеспокоено спросил я.

— Нам не нужна жизнь, смерть и забвение. Нам нужен шанс. Нужно найти зелье в состав, которого входят незабудки, но есть одна загвостка, если ты их понюхаешь, то с тобой случится, то, что написано. Нужно определить по цвету.

— А какого цвета зелья с незабудками?

— А черт его знает! Ну что, мозг, есть какие-нибудь предложения, как пройти эту дверь без зелья?

— Нужно зелье! Давай мыслить логически, у нас есть на выбор четыре варианта судьбы и восемь баночек, но, правда, только одна приведет нас туда, куда нужно.

— Еще одна дает возможность уйти отсюда. Зелье с розами — это возможность вернуться.

— Ну, вот видишь, до этого мы додумались, что дальше? А дальше мне нравится вот эта баночка зеленого цвета! Выпьем? — поинтересовался я, взяв склянку с зельем в руки и начиная вынимать пробку. Зелье ничем не пахло и поэтому, не раздумывая, больше я сделал глоток и дал лизнуть Эрику. Подойдя к двери, мы смогли ее открыть.

— Мы гении!

— Как ты догадался, что нужна эта баночка? — полюбопытствовал Эрик, разглядывая зеркало Еиналеж.

— От двери исходила белая аура и у этого зелья была такая же.

— Ясно. Между прочим, это зеркало очень редкая вещь. У Эми было такое же. После смерти матери она всегда видела в нем ее. А когда умерла Эми, то уже я видел в зеркале свою хозяйку.

— Тогда давай посмотрим, что покажет зеркало нам на этот раз.

Подойдя к зеркалу, каждый из нас стал внимательно вглядываться в отражающуюся гладь. От увиденного меня передернуло, и я закрыл глаза. Никогда не думал, что увижу в Зеркале Желаний Азкабан! Глубоко вздохнув и сосредоточившись на том, что мне было нужно, я четко сформулировал мысль, что камень мне нужен, чтобы помогать людям. Открыв глаза, я увидел, как нагловато мне улыбнулось мое отражение и положило камень в левый карман. Проверив, я обнаружил там камень и тоже подмигнул отражению.

— Получилось?! Мы молодцы! Ну, раз мы взяли то, что хотели, пошли назад.

— Ага. Пошли.

Открыв дверь, мы вновь оказались в комнате с зельями. Подойдя к столу с зельями, я на автомате взял листок с загадкой, но читать уже не стал, а просто начал изучать ауру двери, чтобы найти нужное зелье.

— Не хочу тебя отвлекать, но загадка изменилась…

— Что?! «Если ты воришка, то назад не попадешь. Сердце твое черно, как черна и ночь. Следует запомнить, в чем же был подвох». Что за?! Почему загадка изменилась?

— О, друг мой, я тебя еще обрадую. Изменилась не только загадка, но и зелья. А подвох, очевидно, нужно искать в предыдущей загадке. Что там было? Зелье с розами — выход, незабудки — шанс пройти к камню, в фиалках — забвение, в лилиях — смерть. Ну что же, все ясно, осталось только понять где зелья из фиалки или лилии. Они нам нужны.

— А подвох в чем? — тупо уставившись на дверь, которая не излучала никакой ауры, поинтересовался я.

— А, вот ты скажи мне, что бы ты выбрал — забвение или смерть?!

— Забвение, — не раздумывая, выпалил я.

— Ну, вот видишь, именно, поэтому я с тобой. Нужно выбрать смерть!

— Да, — немного скептически протянул я.

— Конечно! Ищи зелье с лилиями.

— Легко сказать «ищи»! А как найти — то?!

— Ты сейчас прикалываешься или реально не знаешь, как найти зелье из лилий? — обеспокоено заерзав на мне, поинтересовался Эрик.

— Я может и мозг, но все-таки не представляю, как найти зелье из лилий! Хорошо, сделаем глубокий вздох, и будем мыслить логически. Что я знаю о зельях изготовленных из лилий? Ровным счетом ничего, поэтому пойдем научным методом тыка. Мне нравится вон та крайняя баночка.

— А мне та, что посередине. Что делать будем?

— Пробовать. Давай сначала вон то синенькое зелье, а потом те, что нам вначале понравились!

— Ты дурак!

— Я никогда в этом не сомневался, — спокойно признался я, делая глоток. Зелье было очень сладким. Эрик презрительно скривился, лизнув. Сделав глубокий вздох, немного нервной походкой, я подошел к двери, нажав на ручку. С замиранием сердца я следил за тем как опускается моя рука и дверь медленно открылась. В следующую комнату я влетел пулей, как оказалось зря! Мало того, что тролли оказались живыми, дак их еще и было штук десять.

— Влипли, — только и сумел пискнуть Эрик, прежде чем эти бугаи с разбегу двинулись к нам. Как на грех из головы вылетели все заклинания, которые я знал. Единственная мысль, которая билась загнанной птицей у меня в голове, была мысль — о том, что успею я добежать до следующей двери, или они меня раздавят. Но как говорится, лучше дурная мысль, чем блин из тебя. Я чувствовал себя спринтером на забеге за Олимпийское золото! Зря я так рвался в комнату с шахматным полем! Все фигуры ожили и шастали по полю, выискивая дезертира.

— Гениальные идеи о том, как их снова заморозить, есть? — совсем тихо прошипел Эрик.

— Нет! Буду рад любым предложениям, — так же шепотом ответил я.

— А на этот раз перебежать не удастся?!

— Нет. Отправляйся в браслет, у меня идея.

— Знаешь, Гарри, у меня есть одна отличительная черта — пока мне не скажут, что собираются сделать, я не уйду, — мямлил Эрик, наблюдая, как одна из пешек поворачивает к нам голову.

— Я — орел! Быстрее в браслет!

— Есть, командир! — Эрик тотчас исчез, а я превратился в орла, быстро набрав высоту, так как в том месте, где раньше была моя голова, теперь торчал меч одной из пешек. Я парил высоко под потолком, но, правда, была одна загвоздка — как орлу открыть дверь?! Как только я спускался на высоту броска, то в меня летели мечи, и снова приходилось подниматься. Собравшись с духом, я отлетел в противоположный конец зала и, набирая мощь и разгон, несся к двери. Честно говоря, я думал, что размозжу себе голову от удара об дверь, но ничего — обошлось. Дверь распахнулась, и я оказался в безопасности от разозленных шахмат. Правда, только на пол в следующей комнате я упал человеком с огромной кровоточащей шишкой на лбу. «Эрик!»

— О, идея была гениальна, но голова еще долго будет болеть, — обеспокоено шипел он, осматривая меня. — Больше не превращайся. Дальше как-нибудь сами пройдем.

— Разумеется сами! Мне такого экстрима больше не надо! — еле поднявшись, я стоял пошатываясь, ожидая, когда Эрик займет почетное место на моей груди.

Радовало, что хотя бы комната с ключами не изменилась. Довольно быстро мы пересекли ее и пришли к помещению с растениями. Не было никакого желания пробовать удачность возможности леветировать самого себя наверх, поэтому мы убили около двадцати минут на поиск лестницы наверх. Эрик нашел ее первым и вновь забрался на меня, взяв музыкальную шкатулку. Некогда приятная музыка, сейчас довольно сильно стала меня раздражать. Спящего Пушка мы миновали без приключений и так же довольно спокойно пришли в спальню. Через полчаса нужно было вставать, поэтому спать я решил не ложиться, а провести это время с пользой, стоя под холодной водой в душе.

Сделав маленький глоток сока, мне захотелось тотчас же его выплюнуть, но, пересилив самого себя, я проглотил. Я с кислой миной стал оглядываться по сторонам, наблюдая, как проходит завтрак. Каждый раз, поворачивая голову, я чувствовал тупую, ноющую боль.

— Может у тебя сотрясение? — услышал я, как через вату, вопрос Эрика. Сейчас он был в браслете, поэтому общался со мной мысленно.

— Лучше бы мне отрубили голову! — подумал я, приложив холодный кубок ко лбу.

— Что с тобой, Гарри? — поинтересовался Драко, довольно сильно хлопнув меня по плечу. Лучше бы он этого не делал! Мало того, что из кубка вылился сок мне на голову, так еще и головная боль усилилась.

— Я шибанулся головой об пол ночью. С кровати упал.

— Сходи в лазарет. Все равно зелья первыми, Снейп придираться не будет.

Поблагодарив Драко, я пошел к мадам Помфри. Эрик оказался — прав у меня было сотрясение мозга. Два дня пролежав в больнице, я спокойно пропустил пару контрольных и после, полный сил, вернулся к подготовке к экзаменам. Пережив время экзаменов, и предвкушая поход бравых грифиндорцев за философским камнем, я валялся на траве под своим любимым деревом, смотря в синее небо.

— Невил подозревает Снейпа в попытке украсть философский камень, — попыталась удивить меня Флер, ложась на траву рядом со мной.

— Да что ты! Снейп же душка! Надеюсь, ты не собираешься идти с ними спасать камень? — спросил я, повернув к ней голову.

— А как ты догадался, что ребята собираются его спасать? — полюбопытствовала она, повернувшись ко мне.

— Грифиндорцы предсказуемы. Ты ведь не пойдешь?

— Конечно, нет. Если камень украдут, значит, защита была плохой, и пусть в этом казнятся защитники, а не ученики. Полетаем?!

— Давай. На этот раз я выиграю!

Весь вечер мы провели в попытках поймать снитч, ну или скинуть друг друга с метлы. Расходясь вечером по своим гостиным, я еще раз настоятельно попросил Флер ни во что не вмешиваться. К своему удивлению, я спал довольно спокойно и на завтрак пришел в хорошем расположении духа. Вот только окружающие моего радушия не разделяли. Взглянув на грифиндорский стол, я заметил отсутствие Рона, Невила и Гермионы, а еще — пристальный взгляд Флер. Увидев, что она показывает на выход из Большого зала на улицу, я сразу же пошел к нему. Через пару минут пришла и Флер.

— Они попытались спасти камень и сейчас все трое лежат в больнице. С Невилом не понятно что — такое чувство, что он в трансе. Рон получил легкое сотрясение и сломал ногу. Гермиона… у нее… она ослепла. Ты знал, что такое может случиться? Гарри, ответь мне честно, почему ты так не хотел, чтобы я пошла с ними? — с легким страхом в глазах спросила она.

— А ты думаешь, защита придумана для идиотов! Философский камень — это не безделушка, и защита у него должна быть серьезная. Кинжал Боли охраняли целой сетью проклятий: огненная стена, ледяной смерч, водный ураган, землетрясение, сонное заклятие, заклятие забвения, отпугивающие чары, магические стражники, карликовый дракон и последнее самое красивое заклятие — как только твоя рука коснется рукоятки кинжала, то кожа почти мгновенно сойдет со всего тела. Никто до кинжала живым не дошел! Ты думаешь, здесь защита была хуже?! Мне наплевать на них, а ты для меня дорога! — как ни странно, честно признался я.

— Спасибо за честное признание. Жаль Гермиону, — Флер говорила что-то еще, пока мы шли к ее гостиной, но я уже не прислушивался. В принципе, что мне сделала Гермиона в той жизни? Да ничего. Она была счастлива, а я был узником. Она родила Рону сына, а Джинни убила мою дочь! Уизли получат свое наказание, а с Гермионы уже довольно. Она уже не станет известной ученой и сильной ведьмой, зрение уже не вернется. Я не буду добивать лежачего, несмотря на то, что они меня добили. Я не стану уподобляться им, я милосерднее!

Семестр закончился, и Хогвартс-экспресс уносил учеников домой. Сидя в купе, мы обсуждали произошедшие события и играли в карты. Первый учебный год закончился. Первая месть совершена. Осталось, не побоятся завершить все.

О самых важных вещах, разумеется, мы вспоминаем в самый последний момент. Именно поэтому 31 августа я сидел в своей комнате, обложившись учебниками по зельям, и лихорадочно искал информацию о разновидностях зелий от ветрянки. Перелистывая страницы толстой, почти развалившейся книги, я наткнулся на параграф, посвященный зельям, изготовленным из лилий. Отчего-то мои пальцы дрожали, еле касаясь поверхности первой страницы. «Эрик!» — почти шепотом выдохнул я. Змей появился рядом с книгой, внимательно смотря на меня.

— Что с тобой? — обеспокоено зашипел он, вытягиваясь так, чтобы заглянуть в мои глаза.

— Из-за чего Гермиона ослепла? Уизли сломал ногу, когда играл в шахматы, Долгопупс, когда бился с Лордом. Почему она ослепла? Из-за чего? — бессвязно шептал я свои вопросы, рассеянным взглядом пытаясь увидеть что-то перед собой.

— Тебе так важно это знать?! Хм… Она выбрала неправильное зелье — оно, конечно, дало ей возможность уйти оттуда, но произвело побочный эффект. Это было в загадке: «Сердце твое черно, как черна и ночь» — если ты сделаешь не правильный выбор, то уже ничего не увидишь кроме темноты. Я удивляюсь, как мы с тобой нужное зелье выпили?!

— Я был почти уверен, что нужно это зелье, такое чувство кто-то сказал мне об этом заранее, — смотря в одну точку, я вспоминал события той ночи. — Можно вернуть ей зрение?

— Нет, по крайней мере, я не знаю как, — свернувшись калачиком, прошипел Эрик и, немного подумав, добавил. — Ты странный.

— Почему?

— Не знаю.

— Очень многогранный ответ! — съязвил я, наконец, переведя взгляд на змея. — Ладно, мне еще 30 сантиметров белиберды написать надо, так что спи в браслете.

* * *

Лес, что обычно был зеленым и цветущим, сейчас увядал. Желтые листья медленно кружились в воздухе, опадая на землю. Я вновь стоял перед калиткой и мне на встречу, с той стороны, шла Пандора. Мягко улыбнувшись, она открыла калитку и жестом приказала идти за ней. На этой стороне тропинка была более заметной, казалось, здесь ходили чаще. Наконец, мы подошли к небольшой беседке. Пандора села на скамейку, я сел напротив нее. Несколько минут мы просто разглядывали друг друга, а потом женщина заговорила.

— Я постараюсь, бабушка.

* * *

Где — то в комнате задребезжал будильник, и послышались шаги. Я уже около часа стоял у окна своей комнаты, пытаясь понять то, что сказала мне Пандора. Каждый раз, когда мне казалось, что я понял, смысл вновь ускользал. Печально вздохнув, я побрел в ванную умываться. Сегодня все же как-никак первое сентября — надо ехать в школу. Моя задумчивость все же не помешала мне одеться, как обычно, по-щегольски и спуститься к завтраку.

Поездка до вокзала прошла в тишине, каждый был занят своими думами. Пройдя на перрон, я стал оглядываться в поисках знакомых мне лиц. Долгопупс с бабушкой, Уизли — полным составом, Флер с родителями, только Гермионы не было, казалось, я до сих пор не понял, что не смогу больше ее увидеть. Она больше не будет мозолить мне глаза своей вечной осведомленностью, я больше не увижу ее в стенах Хогвартса. Прикусив губу, я пошел искать свободное купе, махнув Тому на прощание. Наверное, он что-то заподозрил, потому что сочувственно улыбнулся и пошел прочь с перрона. Купе я нашел, правда, не пустое, а занятое Флер. Заметив мою задумчивость, она не стала меня тревожить, а достала книжку, погрузившись в чтение.

За окном мелькали поля и леса, мимо меня проносилась жизнь, а я бы многое сейчас отдал, чтобы оказаться в своей камере в Азкабане, когда дементоры вытягивали из меня остатки воспоминаний. Я бы многое сейчас отдал, чтобы ничего не помнить, ничего не желать, никому не мстить, а просто умереть в тот день, не оставив на земле никаких дел.

— Что тебя мучает? — тихий голос Флер вывел меня из задумчивости.

— Терзания души. Терзания совести. Я сам себя мучаю, — не поворачиваясь к ней, ответил я, ощущая на себе ее пристальный взгляд.

Но вот поезд замедлил свой ход, и мы прибыли на станцию. Высадившись на перроне в Хогсмите, мы, как это положено, пошли к каретам.

— Ты видишь фестралов? — спросила Флер, подходя к одному из них, поглаживая невидимую лошадь.

— Да. Давай уже сядем в карету, — мой траурный вид и тихий голос подействовали на Флер быстрее, чем кнут.

Распределение первокурсником показалось мне удивительно длинным, особенно если через каждые три минуты ловишь на себе озабоченный взгляд Флер. Когда очередь подошла к Уизли, я встрепенулся. Вот она, рыжая сука! Что же, о тебе я сожалеть не буду! Как и следовало ожидать, мелкая дрянь попала в Грифиндор. Так что окончание праздничного ужина я провел весьма в приподнятом настроении, правда, все равно пару раз поймал на себе взгляд Флер, но уже скорее ревнивый, чем озабоченный.

Размеренные учебные дни вывели меня из состояния апатии, а начало странных событий вернули некоторую радость жизни.

* * *

— Он совершенно не обращает на меня внимания. Мы учимся в одном факультете, он дружит с моим старшим братом и совершенно не обращает на меня внимания. Как будто меня и нет совсем.

— Ну, что же, когда завтра ты проснешься, то будешь знать эту тайну.

* * *

Как и в прошлый раз, после событий с кошкой все шишки сразу же пали на Золотого мальчика. Бедный Невил! Неужели я был таким же затюканным в прошлой жизни?! Правда, не на одного Невила косо смотрели. Раньше меня не переваривали все грифиндорцы и часть слизеринцев за дружбу с Флер, теперь меня стала презирать вторая часть слизеринцев, так как я отчаянно подбивал клинья к мелкой Уизли. И надо сказать, имел успех: Флер со мной не разговаривала, а Джини обожествляла, пожалуй, даже сильнее, чем Невила.

На рождественские каникулы Флер уехала домой, а я остался, но лишь на пару дней. Еще бы мне не остаться, я же не больной пропускать бесплатный концерт. Бравые грифиндорцы все-таки решили сварить оборотное зелье. Но, так как умной Гермионы с ними не было, то зелье вышло ОЧЕНЬ далеким от идеала! Ребятам, разумеется, удалось перевоплотиться в Креба и Гойла и послушать наши с Драко рассуждения на философскую тему: «Почему все грифиндорцы тупые как пробки». Превратится — то им удалось, да вот обратно стать самими собой не вышло. Из-за перепутанного количества ингредиентов они превратились обратно с некоторыми лишними конечностями и как следствие заработали выговор от Снейпа, потому что пришлось будить его, чтобы вернуть ребят в нормальный вид. Ну и конечно, довершил прекрасную картину громовещатель миссис Уизли на следующий день. Как она лестно отзывалась о своем сыне!

Надо сказать, что замок, в котором мы жили с Томом, был очень большой и старинный. Выстроенный в готическом стиле с огромный закрывающим его от посторонних глаз садом, больше смахивающем на лес. Но все же этот замок мне не очень нравился, казалось, сами стены давят на меня, навивая грусть о прошедшем. На мой вопрос, откуда у Тома появился этот замок, он ответил очень просто — это замок Элеон. Не представляю, как ангелу могло нравиться жить здесь? Хотя может быть, это я просто не привык жить в настолько роскошном и скрытном месте, но, все-таки, остаток горечи и боли здесь был. Может быть это была как раз ее боль. Боль оттого, что они уже не будут вместе.

— Вот это да! Мой блудный сын явился домой! — веселый и захмелевший Том принялся меня обнимать. Никогда раньше не видел Темного Лорда пьяным и не хочу больше!

— Том, отстань от меня! Возьми себя в руки, ты же мужчина, — извернувшись, как уж, я все-таки избежал повторный объятий.

— Ох, шалунишка! — только и смог выдавить Том и бухнулся на пол как подкошенный.

— О, как его плющит — то! — глубокомысленно выразил наши мысли Эрик, обвившись на мне покрепче.

— Ты мне лучше скажи, с чего его так плющит? Он что, выпил спирту, а потом пошел на уменьшение градуса — ром, водка, вино, шампусик? — скептически осматривая пьяного Тома, спросил я.

— Ну, кто их разберет Великих Пьяных Волшебников! Ты, главное, водички побольше в его комнату принеси, когда он очнется.

Отлеветировав Тома в его спальню, я пошел на осмотр подземелий замка. Замок — то, может, был и ангела, но вот пыточные камеры были и тут. Небольшие, без окон, с цепями для приковывания узников. А в одной камере я даже нашел дыбу. В общем, часа через три мне надоело шляться по подземельям и я, поужинав у себя, лег спать. Завтра мне предстоит нелегкая побудка Темного Лорда.

— Ну и как ты собираешься его разбудить? Мне кажется, его даже сирена не возьмет, — ехидно комментировал Эрик.

— Легко. Смотри и учись, — поток ледяной воды обрушился на Тома в мгновение секунды, а потом в меня полетели всевозможные заклятия. Да, надо было придумать что-нибудь другое!

— Skin.

— Shield, — я еле успел выставить щит.

— Fire, — урод! В меня летел огромный огненный шар!

— Water, — точно такой же, но водный шар летел на встречу огню. Мое заклятие оказалось на порядок мощнее, и Тома обдало на десерт теплой, почти кипяченой водой. На этот раз он проснулся и быстро стал излечать кожу от ожогов, попутно матеря все на свете. Одним взмахом руки я привел спальню в порядок и сел в кресло напротив кровати, наблюдая за профессиональными действиями Тома по излечению самого себя.

— И что же ты такое вчера пил, Томас? — пасторским тоном спросил я, когда, наконец, успокоившись, он сел на кровать.

— Твой отец — кобель…

— Интересное название коктейля: «Твой отец — кобель». Сам придумал или отец подсказал? — мягко улыбаясь, поинтересовался я.

— Твой отец — кобель — это факт. Пил я вчера самогон, вино и коньяк, — четко как на допросе ответил Том.

— А что же тебя, милый мой, сподвигло на такой коктейльчик?

— Ну, не то чтобы я хвастаюсь, но твой отец не займет место Министра, я позаботился, и в ближайшие года три — четыре он будет работать простым чернорабочим. Ну и к тому же надо было мне отметить Рождество, — гордо выпятив грудь, сияющий Том криво улыбнулся.

— А что же так? — заинтересованно спросил я.

— О, это просто великолепно! Я предложил Министру издать указ о том, чтобы кандидаты на место Министра три или четыре года, по своему статусу, должны работать на маглов, — придвинувшись ближе ко мне, шепотом говорил Том.

— Шут! — усмехнувшись, сказал я и, поставив на тумбочку антипохмельное зелье, вышел из комнаты.

Остаток каникул я только и слышал о гениальном плане Тома и его прозорливости. В последний день каникул, за час перед моим отъездом, я пришел в кабинет Тома для серьезного разговора.

— Какие козни твоя светлая голова вынашивает сегодня? — взяв бокал вина, спросил я.

— Думаю, где летом отдохнуть, а что?

— В конце это семестра, Том, я появлюсь в замке с одним человеком. Ты должен будешь заковать его в подземельях и заботиться о нем, пока я не приеду из школы, — смотря прямо в заинтересованные красные глаза, произнес я.

— Хорошо, — лукаво улыбнувшись, Том кивнул.

На одном из уроков Защиты, который был с грифиндорцами, я сел с Флер, чтобы уже начать хоть как-то восстанавливать отношения. Признаться, я чувствовал некоторые угрызения совести, заставляя ее думать, что мелкая дрянь мне небезразлична.

— Чем я заслужил твое отчуждение? — состроив невинную рожицу, спросил я.

— Сам не догадываешься? — тоном а-ля «я еще заебу тебя до смерти» ответила вопросом на вопрос Флер.

— Между прочим, я единственный, кто участливо относится к мисс Уизли. Ведь никто же из вас, ее хваленых друзей, не знает, что она сохнет по Невилу, а он на нее внимания не обращает. Что плохого в том, что я оказался участливым человеком? Это же делает мне честь! — с жаром высказывал я свою позицию.

— Прямо герой! — Твоя невестка удивительная язва. Вы созданы друг для друга! — закончил мысль Флер Эрик у меня в голове.

— Да ладно, не дуйся на меня. В этой же Уизли ни рожи, ни кожи. Рыжее помело! — мне, наверное, не следовало этого говорить. Теперь к прошлым обидам, Флер прибавила еще и оскорбление Уизли. Как же все сложно!

* * *

— Этот чертов мальчишка меня достал!

— Не важно что. Факт в том что, заметив меня, этот упырь применил магию и отбросил меня. Я пролетела около четырех стеллажей, и упала на пол. Он ответит за свой поступок!

* * *

На этот раз все события истории повторялись, именно это меня одновременно и радовало, и пугало. Если все сейчас идет, как по-маслу, то собьется где-то потом, а мне бы этого не хотелось. Все чаще я стал задумываться, кто станет последней жертвой василиска. Ну, в смысле предпоследней, в прошлый раз это была Гермиона и девчонка семикурсница, но сейчас Гермионы нет. С внутренним трепетом я ожидал того злополучного матча по квидричу. Сидя на трибуне вместе со слизеринцами и пытаясь делать такое же глупое выражение лица, как и у всех окружающих, я всматривался в противоположные трибуны. Макгонагал что-то шепнула директору. Усиленный магией голос Дамблдора попросил всех студентов пройти в свои гостиные. Заинтересованные и испуганные студенты пошли в школу. Как и ожидалось, как только все ребята оказались в своих гостиных, пришел декан. Бледный и взволнованный Снейп сказал нам, что произошло еще одно нападение, и уже собирался выйти из гостиной, когда кто-то из семикурсников спросил, на кого напали. Мое сердце сжалось, когда Снейп развернулся и, найдя глазами меня, сказал, что напали на Флер Тендэрнес и Виктора Стравинского — семикурсника из Когтервана. После этих слов стоять я уже не смог и бухнулся в кресло, закрыв лицо руками. В прошлый раз такой шумихи не было, значит, что-то изменилось.

Еле дождавшись вечера, я накинул мантию-невидимку и со всех ног побежал в больничное крыло. Одна койка была отгорожена ширмой. Внутренне содрогаясь, я думал, почему только одна? Те несколько шагов, что отделяли меня от этой кровати, показались мне огромным километровым расстоянием. Отодвинув ширму, я увидел лежащую на кровати бледную Флер. От сердца отлегло, и я смог сделать свободный вздох. Но если Флер здесь, то где тогда Виктор? Пройдясь пару раз по помещению, я не обнаружил его нигде, но зато нашел дверь с правой стороны в дальнем углу, любопытство взяло верх, и я решил заглянуть. Комната, куда я попал, была абсолютно белой, в середине была всего одна койка, с лежащим на ней мальчиком. Белая простынь закрывала его лицо. Это был морг. На этот раз василиск заглянул в глаза, на этот раз мальчик умер.

Покинув больничное крыло, я вышел из замка, и поплелся в сторону Запретного леса. Скоро Хагрида заберут в Азкабан, а если грифиндорцы не окажутся трусами, а они ими не окажутся, то Невил с Роном найдут Тайную комнату. Осталось немного подождать, лишь немного, тогда я узнаю, почему василиск напал на Флер. Нужно только подождать, а ждать я умею.

Темнота Запретного леса дала мне возможность снять мантию-невидимку и просто бродить среди деревьев. Холодный ночной воздух как никогда лучше прочищал мозги, поэтому прогулка доставляла мне некоторое успокоение.

— Не расстраивайся, с Флер все будет хорошо, ее вылечат, — попытался утешить меня Эрик.

— Да, я знаю. Просто я никак не думал, что кто-то умрет. Предугадав все, я забыл о такой мелочи.

Очевидно, Эрик не знал, что ответить, поэтому посчитал лучшим промолчать. Мне тоже сейчас не очень хотелось разговаривать. Я бродил по лесу, пытаясь вспомнить, каким еще способом можно вылечить человека, попавшего под оцепенение. Память услужливо предложила мне знания Темного лорда и глубоко вздохнув, я превратился в орла, желая побыстрее найти нужное мне растение. Мне нужно было растение под названием Green rest, представляющее собой что-то, наподобие розы, только лепестки бутона были зелеными, а стебель синим. После трех часов полета над лесом, я нашел около небольшого водоема эти растения. Спустившись на землю, я наколдовал себе сумку и начал аккуратно срезать цветы. Когда моя безразмерная сумка была наполнена, а цветы закончились, я вновь взвился в небо и полетел к замку. Прошмыгнув в больничное крыло через приоткрытое окно, я создал на тумбочке возле кровати Флер огромную вазу, заполненную чистой проточной водой, и опустил все цветы в нее. Приятный запах заполнил все помещение, и через пару минут веки Флер дрогнули, она открыла глаза, увидев перед собой меня.

— Как ты себя чувствуешь? — обеспокоено спросил я.

— Ничего, нормально. Что произошло?

— Ты не помнишь?

— Смутно. Я выходила из библиотеки и, завернув за угол, наткнулась на какого-то парня. Разумеется, мы упали, дружно друг перед другом извиняясь, а потом все как в тумане. Что с тем парнем?

— Он в соседней комнате. Он умер, — и без того бледная Флер побледнела еще сильнее, схватившись за меня.

— Как? Из-за чего?

— На вас напал василиск, очевидно, ты не посмотрела в его глаза, а вот Виктору повезло меньше. Он заглянул в глаза смерти. Хватит, Флер, не надо себя излишне терзать, постарайся успокоиться. Ложись, — не сопротивляясь, она легла на кровать, уставившись в потолок. — Спи, — прошептал я, коснувшись губами лба, и она уснула, погруженная в спасительное забытье моим заклятием. Теперь она будешь просто спать, пока не придет время, и я не пробужу ее. Убрав уже не нужные, увядшие цветы, которые отдали свою жизнь, чтобы оживить Флер, я, наконец-то, покинул больничное крыло и пошел в свою гостиную.

За завтраком я очень тщательно следил за грифиндорцами, а особенно за Джини. Как всегда бледная и затюканная, сегодня она выглядела более уверенной, чем обычно. Вилка погнулась в моих руках, когда до меня дошло, из-за чего она весела! Черные флаги, заменившие флаги факультетов, сообщили всем о трауре по умершему мальчику. Сегодняшний день был объявлен выходным.

— Драко, что сказал твой отец, относительно событий происходящих в школе? — спросил я у сидящего рядом, меланхолично жующего яблоко, Малфоя.

— Он сказал, что это событие стало последней каплей, и нашего многоуважаемого директора тюкнут с этого места, — выплюнув косточки, проинформировал меня Драко.

— Понятно, — вяло протянул я и встал из-за стола, намереваясь сходить в больничное крыло.

Увидев меня, мадам Помфри судорожно вздохнула, но все же разрешила войти. Бедная женщина думает, что Флер при смерти, а она всего лишь спит. Поставив во вновь наколдованную вазу букет алых роз, я тихо удалился.

Попечительский совет школы прибыл во время обеда. По нахмуренным лицам одиннадцати человек и сияющей физиономии Малфоя — старшего сразу можно было понять, что Альбуса выпирают из школы. Вечером этого же дня начались самые главные неприятности. Наследник Слизерина решил, что пора оживать: последняя записка была оставлена на стене. В срочном порядке всех детей эвакуировали в их гостиные и заперли там, пока взрослые пытались понять, где найти девочку. Выждав ровно столько времени, чтобы исчезнуть из своей спальни незамеченным, я стал орлом и полетел в Тайную комнату. Благо трубы были широкими, а окно в туалете Миртл открытым.

Около скульптуры Салазара Слизерина лежало хрупкое тельце Джини Уизли. Пришла твоя очередь, моя милая. Взяв тело Джини на руки, я активировал портал и перенесся в замок, Том уже ждал гостей.

— Куда ее? — с интересом рассматривая возможную будущую миссис Малфой, спросил он.

— В подвал, запри там и дай противоядие от управления. Я скоро приеду, — дав все указания, я вновь активировал портал, но все же успел заметить кровожадный блеск в глазах Тома.

Вновь оказавшись в Тайной комнате, я превратился, чтобы узнать, не нашли ли бравые грифиндорцы, ну или учителя, вход в Тайную комнату. Учителя не нашли, а вот Невил и Рон прямиком шли в туалет плаксы Миртл. Залетев обратно в подземелье, я устроил два обвала на пути к комнате и наложил заклятие на дверь. Применив пару интересных заклятий, я кровью написал на полу: «Вы получите ее тело, ибо оно не нужно Властелину». Больше мне здесь делать было нечего, так что я улетел к себе в спальню.

Следующий день стал уже всеобщим трауром Грифиндора и семьи Уизли. Сидя за своим столом и наблюдая за ними, я, наконец, понял, чего я так хотел в прошлой жизни. Я хотел никогда не видеть печали или страха на лицах всех Уизли, сегодня их боль радовала меня.

На следующий вечер я разбудил Флер, но не решился рассказать ей обо всех произошедших в школе событиях. Просто сказал, что из-за траура и неурядиц в школе, учебный год закончился на два месяца раньше.

Хогвартс — экспресс уносил нас домой. За окном мелькали поля и леса, за окном мелькала жизнь, скоро моя месть будет совершена. Потом можно будет приступить к поисках Натана и кинжала.

Всю дорогу Флер спала у меня на коленях. Смотря на нее, я вдруг очень остро осознал, что привязался к ней. Без нее моя жизнь станет другой, не такой яркой. Без нее я сам введу себя в пучину мести, а вынырнуть уже не смогу. Мои родители разумно поступили, обвенчав нас, но я никогда им в этом не признаюсь, как впрочем, и во многом другом.

По прибытию в замок меня встретил радостный Том. Его ехидная улыбка и радушие навели меня на мысли, что Темного Лорда из него никогда не выбить.

— Я надеюсь, ты не практиковался на ней в заклятие Круцио?

— Конечно, нет. По сути дела у тебя на эту девчонку большие планы? — потирая ручки, как алкаш перед бутылкой спросил он.

— Да, она ответит за все.

— Это конечно хорошо, но ведь девчонка ничего не знает, — немного не уверенно произнес Том, шагая по коридорам к подземелью.

— Временно, скоро она вспомнит все.

— Знаешь, Гарри, это только твоя месть и, пожалуй, ты прекрасно справишься один, — доведя меня до двери и дав ключ, Том ушел наверх.

Двери открылась без скрипа, и я увидел Джини Уизли, прикованную цепью в противоположной стене. Увидев меня, девочка уже было обрадовалась, но, заметив недобрый огонек в глазах, сжалась еще сильнее. Закрыв дверь, я сел на пол, прямо напротив Джини, благо длина цепи не позволит ей до меня добраться.

— Здравствуй, Джини. Ты, наверное, недоумеваешь, почему ты здесь и у тебя много вопросов. Не стесняйся, ты моя гостья, я отвечу на твои вопросы.

— Зачем я здесь? — неуверенно спросила девочка.

— А разве не ты творила все эти ужасы в Хогвартсе? Разве не из-за тебя чуть не умерла Флер, и умер Виктор? Убийцам место в тюрьме, но я добр, поэтому ты здесь…

— Тебе не удастся шантажировать этим моих родителей, — неугомонная девчонка перебила меня. Резко взмахнув рукой, я применил слабое пыточное заклятие, и она заткнулась.

— Не перебивай, когда я говорю. Мне не нужны твои родители, жалкие волшебники без денег, без рода, без чести! Мне нужна твоя жизни, Джини Уизли! Твоя в обмен за ЕЕ! Жалкая наивная девчонка, безумно влюбленная в Золотого мальчика, ты так наивно выложила все свои тайны в дневник, который стал управлять тобой. Это я писал тебе все в ответ, я выслушивал все твои сопливые проблемы. Но скажи мне, Джини, почему василиск напал на Флер? Я не отдавал такого приказа! — бледная и испуганная она все-таки гордо вздернула подбородок и выплюнула ответ.

— Эта мелкая выскочка не нужна тебе! Она тебя не достойна!

— Не достойна? А кто же тогда достоин? Ты? Ты — сучка, что убила мою дочь? Вспомни все, Джини. Переживи всю боль, что пережил я, — сделав сложный пас рукой, я сломал барьер памяти и открыл для Джини всю её прошлую жизнь. Расширившиеся от ужаса глаза девчонки были мне ясным ответом, того, что она начала видеть картинки. Усмехнувшись, я вышел из комнаты и, запер начавшую всхлипывать Уизли.

Несколько дней я не приходил к Джини, но интересовался у эльфа ее состоянием. На третий день сил откладывать разговор уже не было, и я, прихватив кое-что с собой, пошел к ней. Дверь отворилась бесшумно, открыв мне картину смотрящей в никуда девочки.

— Ты пришел, — сколько яда было в её голосе.

— Да. Я пришел узнать, почему ты сделала это, почему убила ее?

— А зачем она была мне. Дочь правой руки Темного Лорда. Женщина, главного предателя — это клеймо осталось бы на мне навсегда. Я не хотела такой жизни, я хотела власти, богатства, и мне никак не нужна была эта девочка. А сейчас давай, убей меня, ведь ты этого хочешь? — пристально смотря мне в глаза, Джини насмехалась над хрупкими остатками моей веры.

— Я не буду пачкать свои руки твоей кровью. Ты убила нашу дочь, ты убьешь и себя, — аккуратно переместив поближе к Джини баночку с ядом, произнес я. — Это яд, ты умрешь быстро. Агонию может продлить лишь не желание это сделать. Даже, если ты разобьешь банку, яд появиться вновь пока ты не выпьешь.

Я поднимался в свою комнату с желанием разбить что-нибудь дорогое, но мне удалось дойти лишь до кабинета Тома, когда перезвон оповестил нас о том, что Джини выпила яд.

— Я подброшу ее тело к дому, — лаконично произнес Том и пошел вниз.

Вечером я сидел у камина и, задумчиво смотря на огонь, пил вино. Сегодня мне было проще утопить свое разочарование в вине.

— Что, все так плохо? — сев в соседнее кресло, спросил Том.

— Даже после Азкабана, после всех унижений я был лучшего мнения о них. Она заслуживала этой мести. Она заслуживала мести больше всех их. Я бы смог ее простить, не окажись она такой лицемерной, но даже смертью она прощения не заслужила. Для нее смерть не искупление. Как бы я хотел, чтобы в Аду она горела в огне вечность!

— Хм, я думаю так и будет. Тьма любит тебя, Гарри.

* * *

Черная покрытая трещинами земля и ничего вокруг. Обжигающе горячий воздух и запах гари по всюду. Молодая рыжеволосая девушка материализовалась из воздуха, упав на землю. Мгновение спустя черной вспышкой рядом с новоприбывшей появилась красивая женщина. Подняв голову, Джини увидела стоявшую перед ней особу.

— Кто вы? Где я?

— Меня зовут Девона. Ты в моем царстве. В Аду! — ехидно усмехнувшись, женщина щелкнула, и по ее призыву двое уродливых демонов схватили грешницу.

Учебный год закончился на два месяца раньше, что дало мне возможность начать решать мои другие проблемы. А именно, где найти кинжал и как найти Натана? В нашей библиотеке много книг, поэтому я решил поискать те, что могут пролить свет на вопрос нахождения человека. Из почерпнутой информации я смог узнать, что для большинства ритуалов, посвященных поиску, нужна какая-нибудь частичка того, кого ищешь. С этим у меня проблем не было, поэтому ночью я решил провести обряд.

В принципе, ничего сложного в этом не заключалось. Нужно было лишь положить предмет, когда-то принадлежавший человеку, в чащу с чистой водой, туда же пролить немного своей крови и, в завершение, положить бумажку, на которой будет написано, где этот человек находится. Ну, и, разумеется, нужно прочесть заклинание.

Ночью, для полного устрашения, я выключил свет и зажег перед чашей с опущенными туда «ингредиентами» три свечки. Взяв книгу, я на распев стал читать строки заклятия:

«Сегодня, в поиске тебя,

Услышь призыв, ведь я ищу тебя».

Алая от моей крови вода забурлила: амулет и бумага стали вращаться по кругу с довольно большой скоростью. Круговерть продолжалась около трех минут, затем предметы резко остановились на середине чащи, и вся кровь впиталась в бумагу, сделав воду вновь чистой. С легким трепетом я доставал из чащи амулет и клочок бумаги. Сердце бешено колотилось, норовя вырваться наружу, пробив грудную клетку. Глубоко вздохнув, я раскрыл сложенную вдвое бумажку. Там моей кровью было написано следующее: «Того, кого ты ищешь, еще нет». Что за?! Как это нет?!! Перечитав фразу еще пару раз, я полез в книгу, перечитывать описание обряда — вдруг сделал что-то не так. Но нет, все вроде правильно. Правда, внизу была приписка, что не всегда получается найти человека, потому что некоторые предметы могут не хранить в себе души человека, его памяти и следа. Но у меня-то точно есть часть души Натана! Наверное, я просто где-то ошибся. Успокоив себя этим фактом, я вновь провел обряд — с тем же результатом, — а затем снова и снова. Каждый раз я получал записку с одной и той же фразой — о том, что Натана еще нет! В конце концов, устав и разозлившись, я вылил воду через окно на улицу и лег спать.

Месяц я убил на то, чтобы разными видами заклятий и обрядов узнать, где Натан, но всегда приходил к одному и тому же результату.

— Ты параноик, — как-то заметил Эрик, наблюдая за тем, как я провожу очередной бесполезный обряд поиска.

— С чего это вдруг? — достав бумажку из воды, спросил я. На этот раз там было написано: «Он не рожден». Прочитав через мое плечо текст, Эрик усмехнулся.

— Я тебе это уже много раз говорил, а ты все не веришь. Ты проводишь черномагические ритуалы поиска человека уже целый месяц. Да за то, что ты один раз применил такие заклятия, тебя могут посадить в Азкабан на год! Ты уже лет тридцать заработал! Если этот ритуал дает тебе такой ответ, значит, так оно и есть. Мальчика еще нет. Он не родился! Смирись и попробуй поискать его через годик, а может два или три. Не пожар ведь!

— Ладно. Хорошо. Больше не буду, — отдельно, по словам произнес я, пытаясь успокоить свое уязвленное самолюбие.

— Так бы сразу! Отвлечемся от дурных мыслей, что будем искать дальше? Кстати, тебе пришло письмо от некоего Нормана. Может, прочтешь? — полюбопытствовал змей, поднимая кончиком хвоста нож.

— Нет. Не хочу. Я знаю, что он написал. Что у него все хорошо, он отличник и получает стипендию в размере тысячи галеонов. Он снова попытается вернуть мне деньги. Ладно, раз не вышло найти Натана, давай поищем кинжал.

— Ты параноик!

— Ты мне это уже говорил. Если других возражений нет, то давай подумаем, что подарить Томасу на День Рождения, он уже скоро, — быстро перевел тему разговора в другое так же интересующее меня русло.

— Мда... Это всегда проблема — искать подарки на День Рождения в последний момент. Ну, может, подарим ему набор редких ингредиентов для зелий? Ну, или какой-нибудь раритетный образец старой, не интересной для простых смертных книги. Ну, или метлу? Нет. Ну, может… ну, не знаю… может …ну…эм…хм… какое-нибудь украшение? — предлагал Эрик, приводя в порядок лежащие на столе вещи.

— Да уж, мы с тобой кашу сварим. Ладно, утро вечера мудренее. Завтра походим по магазинам и придумаем, что купить. А где мы сможем найти раритетную книгу? — заинтересованно спросил я.

— Можно украсть, — как бы невзначай прошипел змей.

— Ну, можно — то можно, но где?

— В замке «Скорби» Мерлина было много редких вещей.

— Да, — протянул я. — Но он же разрушен на половину.

— Все самые ценные вещи находились на чердаке. Пока еще ночь можно наведаться туда, — с энтузиазмом прошипел Эрик.

— А днем что ли нельзя туда сходить?! — со скептизмом в голосе спросил я.

— Днем не интересно.

— Ну ладно, пошли!

Переместиться к замку труда не составило. Как и в прошлый раз, все было раскурочено и разбито. Зайдя в помещение, я стал подниматься наверх. По главной лестнице удалось добраться только до пятого этажа.

— Ну, и куда дальше, Великий Воришка? Тебе что, понравилось, как мы крали философский камень? Захотелось приключений на мою пятую точку?

— Почему бы и нет. Не вечно же мне сидеть в браслете, я же тоже иногда хочу подышать воздухом и поучаствовать в великих приключениях, — шипел Эрик, осматриваясь кругом. — Я собственно никогда не был в этом замке в обличие змея. То бишь, я всегда был с Эми, но только в браслете, так что я не видел, как она поднималась и куда заходила, но я смутно помню размещение комнат. Сейчас надо направо и до конца коридора, кажется.

— Ну, смотри, Сусанин, — говорил я, идя вдоль по указанному мне коридору. Коридор этот закончился тупиком. — Что дальше? Стену твоя госпожа не проламывала, чтобы на чердак пройти?! Может проще туда прилететь?

— Нет, не проще. С улицы на чердак не попадешь, он защищен. Туда можно попасть только из дома. Смотри, там какая-то кнопочка, нажмем? — спросил меня Эрик и тут же нажал, не дождавшись моего ответа. Часть стены отъехала в сторону, и перед нами предстала боковая лестница, ведущая наверх.

— А не проще было сходить в магазин и купить? — полюбопытствовал я, создавая огненный шар, который, паря над моей головой, стал освещать дорогу. Как и памятный коридорчик, ведущий к клетке с Карой, лестница была чистой. Закончился подъем обычной дубовой дверью с замком. — Ключ у тебя есть?

— Зачем? Дверь обычной Алахоморой открывается.

Посмотрев на Эрика, как на самого главного придурка в мире, я все же достал палочку и, не веря самому себе, открыл дверь простым школьным заклятием.

— Мерлин или Эми накладывали это Супер-Мощное-Охранное-Заклятие на дверь?! — язвил я.

— Мерлин! — усмехнувшись, ответил Эрик. — У тебя интересная палочка! Из чего она? — спросил он, пристально изучая волшебную вещь.

— Не знаю, мастер нам не сказал, — скудно ответил я, убрав палочку в карман. Прекратив тем самым все дальнейшие расспросы, а то опять еще присвоит мне какую-нибудь манию коллекционирования.

Чердак был не очень большим и не захламленным, как это обычно бывает во всех домах. Вдоль стен располагались стеллажи с книгами. Их кожаные потрепанные корочки говорили об очень старом возрасте. В центре помещения стоял столик и два кресла друг напротив друга. Очевидно, эта была самая любимая комната Мерлина, именно, здесь он проводил больше всего времени. Справа и слева от окна стояло два манекена, на которых были надеты платья: белое, подвенечное, и нежно-фиолетовое. Справа от двери в золоченой раме стояло зеркало Еиналеж, слева картина, изображающая обычный пейзаж.

— Белое платье — это подвенечное платье матери Эми, фиолетовое — самой Эми, ей шила его мать на совершеннолетие. Пейзаж рисовала Эми — это единственная картина, которую она нарисовала. Мерлин чаще всего сидел в правом кресле с любимым мишкой Эмилии и плакал. Ладно, мы пришли сюда за книгой, пошли выбирать, — пояснив мне историю некоторых предметов, Эрик махнул хвостом, указывая на стеллажи.

— Неужели Мерлин не смог справится с горем? Да, его любимые умерли, но ведь жизнь на этом не закончилась. Надо было отомстить обидчикам или уйти в работу, но никак не предаваться апатии!

— И это говорит мне мальчик, у которого чуть ли не целый год была депрессия по поводу того, что совершенно незнакомая ему девочка потеряла зрение!

— Я знал ее намного лучше, чем Мерлин свою дочь! — Эрик лишь недоверчиво взглянул на меня. Разговор прервался. Я переходил от одного стеллажа с книгами к другому, просто касаясь кожи обложек. Эта комната, что хранит самые дорогие вещи двух самых любимых женщин Мерлина, навивала на меня грусть. Казалось, я вторгся в чужую жизнь, в чужую тайну, нарушил то тихое уединение, что витало в этой комнате до моего прихода. Я залез с ногами в кресло, и взял в руки плющевого мишку, смотря на гладкую поверхность журнального столика.

— Он настолько сильно их любил, что не стал никому мстить. Когда Эми пропала, Мерлин сразу же пришел в ее замок и нашел меня на столе. Я никогда не выдавал чужих тайн, Гарри, я не рассказал ему ничего из жизни Эми. Просто сказал, где она и у кого. Я сказал ему только это, а он осел на пол и заплакал. Совсем не такого эффекта я ожидал. Я думал он побежит в замок спасать ее, а он лишь заплакал. В отличие от меня, Мерлин всегда прекрасно понимал натуры людей, несмотря на то, что с такой целью был создан я, а не он. Я еще надеялся, а Мерлин уже оплакивал. Ее тело Мерлин нашел сразу же. Похороны были очень красивыми и очень помпезными. Ее убийца был там, он пожимал руку Мерлину и говорил о его сочувствии. Мерлин терпел, кивал, грустил, улыбался, а мне же хотелось вцепиться в глотку этому кобелю и посмотреть, как он будет медленно умирать от большой порции яда. Но я не сделал этого, я остался со стариком. Стал тем, кто часами слушал истории из жизни Эми. То, как она училась летать, ездить верхом, фехтовать, колдовать, воровала конфеты, пачкала лучшие парадные мантии родителей. Мерлин часами стоял напротив зеркала, всматриваясь в его гладь. А однажды он улыбнулся отражению, вышел из комнаты, запер ее обычным заклятием, засунул меня в браслет и оставил в ее замке. Лишь через век меня вновь призвали, и я узнал, что Мерлин в тот день умер. Он был сильным, Гарри, он был сильнее многих, но никто не понимал его силы. Его уединение все считали трусостью, а, на самом деле, ведь никто не смог бы в доброй памяти и здравии посвятить остаток своей жизни, лишь грезам, лишь воспоминаниям. Он был сильным, он умел прощать. Именно его прощение свело с ума убийцу Эми. Этот напыщенный набоб повесился в камере, в которой держал ее, — тихо изливал мне свою душу Эрик. Очевидно, не только для Мерлина эта комната была связью с прошлым, но и для змея.

— У меня есть похожий чердак?

— У тебя есть чердак, но пустой.

— Хорошо, — встав с кресла и положив мишку на место, я отошел к двери и стал уменьшать обстановку комнаты, пока не превратил все что здесь было в маленький квадратик 10 на 10 сантиметров. Положив всю уменьшенную обстановку комнаты в наколдованную коробку, я вышел из комнаты, заперев дверь обычны заклятием. Потайная панель закрылась, как только я сошел с лестницы. На этот раз, когда я вышел из замка, я сам закрыл тяжелые входные двери, чтобы уже больше никто не нарушил покоя замка «Скорби».

Очистив чердак в своем замке, я увеличил все вещи до нужного размера и расставил их, так как они стояли в прошлом замке.

— Теперь у тебя будет собственный уголок прошлого.

— Да. Спасибо.

— Нужно зачаровать это место. Каким заклятием оно охранялось раньше?

— Чарами доверия. Только тот, кто раньше здесь был, мог привести другого человека в это место.

— Что же, защитим мой чердак так же. Правда, на дверь я с твоего позволения наложу более сильные чары.

— Ох, Милостивый Государь, надо бы подумать… Пожалуй, я разрешу Вам это сделать!

На все летние месяцы мы уехали отдыхать на карибские острова. Солнце, море, песок, отдых — и никаких сварливых комментариев Эрика. Уезжая, я призвал его и велел охранять дом, так что сейчас этот не в меру умный змей ползает где-то по дому. За две недели до конца каникул мне пришло письмо из Хогвартса. Школу не закрывали, директором так же остался Альбус Дамблдор — все неизменные вещи стабильны. Закупать вещи к школе мы отправились на магический базар. Кроме Косого переулка я раньше не был нигде, поэтому довольно сильно удивился, когда попал в магический центр Карибского острова. Пройти туда не составило труда, нужно было всего лишь зайти в одну из пещер, а там перейти барьер. Честно говоря, я немного побаивался пройти этот барьер — он представлял собой одну из стен пещеры. Вся его поверхность была усыпана довольно острыми выступами. Пожалуй, проще встать в стену огня, чем с разбегу с открытыми глазами нестись на острые выступы, но ничего, прошел. Правда, с пятой попытки, — я все время где-то останавливался, боясь добежать до конца. Том каждый раз ржал надо мной. Как только барьер был преодолен, мы оказались в магическом центре. Он представлял собой переулок, по которому справа и слева располагались магазинчики. Вымощенная белыми плитами дорожка вела к зданию министерства, справа от него находилась больница, слева отделение Гринготса, а дальше, как я уже сказал, были магазинчики. Все здания были выполнены из белого камня с белой черепичной крышей. Решив не тратить много времени на закупку необходимых вещей, мы разделились: Том пошел покупать книги и ингредиенты, а я мантии. С мантиями, правда, вышла небольшая загвоздка. Все мантии: парадные и учебные, на Карибах были белыми, а нам нужны были черные. В конце концов, решив, что мантии можно и перекрасить довольно простым заклятием, я купил белые. Когда все вещи к школе уже были куплены, я наткнулся глазами на вывеску магазина антикварщика. Признаться, я имел к ним слабость. Особенно мне нравился магазин в Лютном переулке, тот, где мне всегда делают скидку. Так как Тома еще не было видно я решил по быстрому зайти в магазин.

Дверь магазинчика легко открылась, колокольчик приятно звякнул, оповещая владельца о пришедшем покупателе. Внутри все так же было белым. На небольших столах были аккуратно разложены ценности. Владелец магазина — смуглый лысенький старичок, одетый в легкие сероватые штаны и такую же рубашку, — прошел ко мне по песку. Очевидно, это было уже придумано самим хозяином. Босиком по песку ходить удобнее, чем по холодному мрамору.

— Что вам угодно, молодой господин? — английский был не очень правильным, но понять его все же было можно.

— Даже не знаю, а что бы Вы могли показать? — улыбнувшись, спросил я. Смотря на этого мужчину, нельзя было не улыбаться. Его синие глаза лучились радушием и теплом. Удивительно мимичное лицо отражало все его эмоции, от чего с ним было очень легко общаться. Если ты не поймешь, что он говорит, то точно поймешь, что выражает его лицо. Прищюренно улыбнувшись, он сказал, что скоро придет, и легкой, для его возраста, походкой удалился в глубь помещения. Песок забился в сандалии, и я решил их снять. По песку действительно было удобнее ходить босиком. Минуты через три хозяин вернулся, держа в руках толстую книгу, выполненную из белой кожи с выдавленными золотыми буквами на обложке. Буквы в беспорядке метались по поверхности, не образуя ни одного слова. С легким поклоном старичок протянул ее мне. Книга была пустой, ни на одной странице не было ни одной записи.

— Что это? — спросил я, заворожено смотря на метание букв по обложке.

— Эта книга раскроет вам любые тайны, мой господин, — произнес он и присел на корточки, став пересыпать песок с одной руки на другую.

— Но она же пустая! — воскликнул я, внимательно наблюдая за его действиями.

— Ты никогда не замечал, что одна песчинка это ничто, а когда их много это уже что-то. Говорят если правильно приложить силы и если в твоей руке есть горсть песка, то можно изменить время. Разве не этого ты хочешь? — все так же пересыпая песок с руки на руку, спросил он, смотря на меня. — Возьми книгу, она тебе пригодиться. Если когда-нибудь вновь будешь на Карибах, заходи в гости, Гарри. Книга — подарок тебе на твой двадцатый день рождения, — быстро встав, он, вышел из помещения и оставил меня одного. Минут пять я просто смотрел на песок, а потом развернулся и, не торопясь, вышел из магазина.

* * *

— Ты думаешь, уже пора? — сразу же спросила Девона, как только Иегова появился в Подземном мире.

— Да, пора. Скоро ОНИ появятся, он должен понять все. Он должен быть готов. В конце концов, он хозяин этой книги, — обняв дочь, старик поцеловал ее в лоб, тепло улыбнулся и пошел прочь по направлению к дому.

* * *

Надевать на ходу сандалии оказалось неудобно, но что же делать, если неожиданный разговор и старичок отнял у меня намного больше времени, чем я рассчитывал. Том уже ждал меня у выхода, который, кстати, представлял собой белые деревянные ворота.

— Все, что нужно, купил?— серьезным тоном спросил он.

— Да, — я поднял пакеты повыше, показывая их Тому. Белую книгу я положил в один из пакетов, и Том ее не видел, и почему-то мне казалось, что будет лучше, если он ее не увидит.

-Хорошо,— хмуро осматриваясь по сторонам, Том, казалось, ждал кого-то. Поозиравшись еще пару минут, мой папашка решил, что к нему не придут, достал из-за спины клетку с красивой белой птицей внутри. Маленькая голубка уютно примостилась на жердочке. — Я решил, что должен подарить тебе что-нибудь купленное здесь. У тебя нет птицы, и я решил тебе ее купить. Эти голубки очень быстрые и прекрасно доставляют почту.

— Да, она красивая, спасибо.

Оставшиеся две недели прошли незаметно, оставив о себе лишь приятные воспоминания и огромное количество фотографий. Свою голубку я решил назвать Лира. Домой мы переместились поздно ночью 31, так что оставалась лишь пара часов на отдых, и нужно было ехать на вокзал. Час законного сна я потратил на то, чтобы собрать вещи, еще час на то, чтобы найти Эрика. Он оказался на чердаке — лежал, свернувшись кольцами на кресле рядом с медвежонком.

— Ты тут все лето провел?

— О, вы уже приехали. Нет, не все, только последний месяц.

— Понятно. Ты уже, наверное, нагулялся, так что отправляйся в браслет. Мне через три часа ехать на вокзал.

Разумеется, когда я пришел в свою комнату, и еще раз проверил все ли взял, то уже осталось только два часа до отправки, поэтому я пошел мыться. Забегая и выбегая из — под струй холодной воды я проснулся до такой степени, чтобы уже не заснуть в ближайшие часа 2, а выпив за завтраком 2 чашки крепкого кофе это время продлилось до 4 часов.

Поездка до вокзала была недолгой, а громко включенная музыка не дала мне возможности задремать. Высадив меня на вокзале, Том сразу же уехал, он вообще был какой-то стремный после того посещения Карибского магического базара. Пройдя на перрон, я даже по сторонам смотреть не стал — желание найти пустое купе пересилило все остальные. Быстро забежав в поезд и отыскав пустое купе, я положил вещи на верхнюю полку, поудобнее устроился на диванчике и… уснул!

* * *

— Флер, привет, — манерно растягивающий слова голос послышался откуда-то сзади.

— Привет, Драко, — приятно улыбнулась ему я.

— А разве Гарри не с тобой, вы же всегда вместе были?

— Гарри с опекуном отдыхали летом на Карибах, поэтому мы не вместе. Он, наверное, где-то здесь.

— Я его уже минут двадцать высматриваю. Он уже в поезде сидит, должно быть. Давай я помогу тебе, — предложил свою помощь Драко, протянув ему свою сумку, мы пошли к поезду. Вскоре к нам присоединились Креб и Гойл. Сплавив на них наши вещи, мы прошлись по поезду, заглядывая в каждое купе в поисках Гарри. Все Уизли сидели в одном купе, такие тихие, поникшие. Я была очень благодарна Гарри, что он не сказал мне, по какой причине учебный год закончился раньше, а то пришлось бы мне провести эти летние каникулы в больнице, в психическом отделении. Драко немного отстал, как обычно кого-то отчитывая, а я заглянула в очередное купе.

Гарри спал, удобно растянувшись на диванчике. Выгоревшие от солнца черные волосы приобрели каштановый оттенок, смуглый загар покрывал лицо и руки, наверное, загар был на всем теле. За лето он еще вырос и теперь уже точно был выше меня. Очевидно, сон был приятным, Гарри улыбался. Оглянувшись, я заметила ухмыляющегося Драко. Тихо пройдя в купе, мы закинули свои вещи, и спокойно достали я книгу, а он газету. Креба и Гойла мы оставили за дверями купе, как охрану. Где-то на середине пути, когда мне надоело читать, а газета Драко закончилась, мы уже хотели выйти из купе, как Гарри проснулся. Поезд, как раз стал набирать скорость, и немного резко двинулся, еще не совсем понимающий, что происходит и где он, Гарри свалился с дивана.

* * *

— Какого дьявола?!! — резко вставая, вскрикнул я, ударившись о столик. Веселый смех Драко и Флер заставил меня повернуть голову в их сторону. — Могли бы разбудить сразу же, как нашли меня.

— И лишили бы себя такого удовольствия, как лицезреть твою умиленную спящую рожицу. Нет, такого я себя лишить не мог, — пытаясь сохранить серьезный вид, говорил Драко. На последнем слове его тирады Флер не выдержала и громко засмеялась, дверь купе открылась и одинаково тупые рожи Креба и Гойла заглянули узнать, в чем дело.

— Все, концерт закончен. Что вы там стоите, заходите уже, — сказал я ребятам, усаживаясь на диван, потирая ушибленный затылок. — Я думал, твой отец добьется отставки Альбуса?

— Этот старый хрыч крепко держится за свое место, к тому же, Уизли не подали на него жалобу в суд, так что ему все с рук сошло, — пытаясь потеснить Креба и Гойла, севших к ним на диван, говорил Драко. Эти двое бугаев, почему-то меня боятся. Почему интересно, я же душка! В конце концов, прения на счет свободного места решила Флер, пересев ко мне и приложив наколдованный кусок льда к моему затылку.

— Кстати, кто-нибудь из вас знает, что сейчас с Гермионой? — спросила Флер, переместив кусок льда с одного места на другое.

— С кем? — тупо переспросил Драко.

— С Гермионой Грейнджер. Да, я знаю. Она живет дома с родителями, посещает школу для слепых, учится все делать заново, — проинформировал всех я.

— Неужели никак нельзя вернуть ей зрение?

— Если у человека плохое зрение, то при помощи определенного, довольно дорогого зелья можно его исправить. А вот если зрение уже было потеряно, и человек ослеп, то его уже никак не вернуть, — произнес Драко, но, увидев наши вопросительные взгляды, он зарделся и пояснил, — моя мама увлекалась зельями и медициной, даже когда-то хотела стать целителем, поэтому я все это знаю.

— А, — одновременно протянули мы с Флер.

Окончание поездки прошло весьма весело: мы шутили, обменивались вкладышами от шоколадных лягушек. В общем, вели себя как обычные тринадцатилетние дети. Поезд стал замедлять свои ход, высадившись на перроне в Хогсмите, мы пошли к каретам.

— Драко, ты видишь фестралов? — спросила Флер.

— Кого? — иногда мне начинает казаться, что чем чище кровь, тем тупее человек.

— Невидимых лошадей, — пояснил я.

— Нет, не вижу, а вы?

— Да, — эта странность отвечать хором у нас стала вырабатываться с первого года обучения. На уроке трансфигурации, на первом курсе, когда Макгонагал спросила, как превратить перо в стилос, я и Флер начали отвечать одновременно, слово в слово, причем мы рассказывали теорию не из учебника, а объяснения Мерлина на эту тему из его фундаментальной книги о трансфигурации.

Распределение учеников прошло тихо. Над столами грифиндора и Когтервана висел помимо их флага еще и черный. Поникшие члены семейства Уизли, как никогда, радовали мне глаз. Как говорится, сделал гадость — в душе радость.

— Я не понимаю, что они так скорбят, их же, как тараканов много, подумаешь, одна девка умерла, — сказал мне на ухо Драко, указывая на Уизли.

— Кто их знает, почему они до сих пор в трауре. Вообще радоваться должны, теперь у них будет больше денег, — усмехнувшись на мою реплику Драко, уже собирался что-то сказать, как неугомонная Пенси, переманила на себя все внимание.

Честно говоря, я абсолютно не знал, что ожидать от этого года, ведь Сириус умер вместе с моими родителями. Да, конечно, могут сбежать пожиратели смерти, но это вряд ли. Очень хотелось бы, чтобы этот год был спокойным, я бы снова поучился у Люпина, которого вновь наняли на место преподавателя ЗОТИ, заклятию Патронуса, или просто бы отдыхал.

Уроков Люпина я ждал с нетерпением. На первом уроке мы знакомились с преподавателем, ничего не ожидая, — все прекрасно помнили Локонса — но когда урок прошел незаметно и весело, даже Слизеринцы утверждали, что это лучший учитель. Размеренно текли учебные дни, этот год обещал быть самым спокойным и веселым.

— Вставай! Вставай! Вставай! Вставай, придурок! — надрывно билась в моем мозгу мысль.

— Эрик, отстань, дай поспать, — лениво пробормотал я, перевернувшись на другой бок и закрыв голову подушкой.

— Идиот, ты уже проспал завтрак, а если не встанешь через десять минут, проспишь урок ЗОТИ! — эта реплика подняла меня с кровати намного быстрее будильника. Быстро натянув на себя одежду и схватив сумку, я вылетел из спальни, через две минуты я уже стоял у кабинета. Найдя глазами Драко, я, сделав рожу кирпичом, пошел на разборки с незадачливым будителем. Увидев меня, Драко отскочил на шаг и глупо заулыбался.

— Гарри, ты великолепно выглядишь! — веселый голос Флер за моей спиной спас Драко от моей тирады на счет его безответственности на виду у всех грифиндорцев.

— А что не так? — немного насупившись, спросил я, развернувшись к девушке.

— Ты себя в зеркало видел? Ну, вот и я думаю, что нет, — улыбаясь, говорила Флер, начав приводить меня в божеский вид. Надо было видеть рожи грифиндорцев в этот момент: все стояли, открыв рот с перекошенными лицами.

— Я не смог тебя разбудить, ты так мирно спал, обняв край одеяла, у тебя был такой умиленный вид, — сохраняя спокойный вид, говорил Драко, пытаясь хоть как-то уложить мои волосы. Прямо такое чувство — я маленький мальчик, что за мной нужен уход. Вырвавшись от ребят, я гордо поднял голову и зашел в кабинет, который минуту назад открыл профессор, но так как все смотрели на нас, то никто этого не заметил.

Все парты были убраны, а в центре комнаты стоял старый стенной шкаф. Сегодня мы будем проходить богартов. Когда все ребята зашли в кабинет, а Драко и Флер с виноватыми лицами подошли ко мне, Люпин начал урок.

— Ребята, кто из вас знает кто такие богарты? — а ответом ему была тишина.

— Богарты — это существа, которые принимают вид того, что больше всего боится человек, — с видом «Я — царь» сказал Невил.

— Правильно, Невил. В этом шкафу находится богарт, и сегодня я научу вас с ними бороться.

— Давно пора, а то у нас в замке, в подвале, их тьма, хотя бы буду знать, что с ними делать, — прокомментировал сложившуюся ситуацию Драко, отчаянно пытаясь привлечь мое внимание. Формулировку заклинания и движения палочкой мы выучили довольно быстро, так что сейчас началась демонстрация страхов учеников.

— Флер, не хочешь попробовать, — весело улыбаясь над чьим-то клоуном, предложил Люпин.

— Нет, спасибо, профессор, я как-нибудь в другой раз, — быстро сказала Флер и спряталась за меня, зато Драко спокойно вышел вперед.

— Это всего лишь богарт, Флер, чего ты так испугалась? — спросил я, оттащив ее подальше.

— Мне не очень хочется выставлять на показ то, чего я боюсь. Страх — это личное, — гордо, сказала Флер, через минуту посматривая на часы, ожидая, когда же кончится этот урок. До меня очередь не дошла, к сожалению.

— Повтори еще раз, что ты хочешь сделать? — обеспокоено шипел мне в самое ухо Эрик, плотнее обвившись на моем теле.

— Я хочу найти богарта, чтобы узнать чего же я боюсь!

— Вон оно как значит!

— Кто мне летом шипел, что ему не хватает приключений? Не ты ли?! — язвительно спросил я, шагая вниз в подземелья.

Никогда бы не подумал, что подземелья Хогвартса такие большие! Обшаривая каждую комнату, я, наконец, наткнулся на богарта: он сидел в кладовке одной из классных комнат. Открыв дверь, я отступил шага на три назад, так как мне на встречу из кладовки выходил я сам!

— Ну, вот он — твой богарт, вот этого ты и боишься, — вяло прокомментировал моего двойника Эрик.

— Да, уже понял и сам, — взмахнув рукой, я уничтожил существо и развернулся назад, шагая в свою гостиную.

— Эрик, раз ты такой умный…эм… поясни мне, почему я боюсь самого себя?

— Ты заметил, что твой страх отличался от тебя: во-первых, мальчик был в грифиндорской мантии, волосы были длинные и растрепанные, когда ты все время их подстригаешь, чтобы они так не выглядели, тот был в очках, а ты нет. Эти странные отклонения в твоей внешности я прокомментировать не могу. Между прочим, довольно много волшебников бояться самих себя — это происходит обычно тогда, когда волшебник неуверен в чем-то, сомневается или что-то скрывает. Так что в том, что ты увидел самого себя в своем страхе, для меня не было удивительным, я до сих пор тебя не понимаю, поэтому и думал, что так выйдет. Я бы очень удивился, если бы у тебя был другой богарт!

— Ясно, — вяло протянул я. Теперь я знаю, чего боюсь: я боюсь стать Гарри Поттером, мальчиком-который-выжил.

* * *

Свист, рассекаемого воздуха, тонким бичом и вскрик, молодой прикованной девушки. Эта картина повторялась изо дня в день, менялись только прикованные люди и палачи. Демон вновь взмахнул бичом и на спине девушки закровоточила полоска. Собственно, за то время, что эта девушка находится здесь, у нее уже вся спина должна была превратиться в месиво, но на ее беду, а может счастье, ей попались два демона с извращенным чувством эстетики. Каждый раз удар бича оставлял на спине девушки часть какой-то буквы, и вот сейчас демоны уже по-третьему кругу обновляли шрамы-слова: «Грешница». Темной вспышкой за спинами, наслаждающихся своим творением демонов, появилась их Госпожа. Один из демонов заметил ее и опустился на колени, второй же, не успев этого сделать, только склонился в поклоне. Одним взмахом руки Девона отпустила демонов. Мягко улыбаясь, женщина обошла прикованную девушку и встала перед ней.

— Надеюсь, тебе нравиться здесь, Джини? — черные глаза Девоны излучали презрение, а голос был мягче шелка. Она открыто издевалась над девчонкой.

— Когда это все закончится? — Джини была сломлена: она распрощалась со своей гордостью и спесью, став простой обессиленной убийцей. Радостная улыбка озарила лицо Девоны — она добилась, чего хотела.

— Ты так рано сдалась. Это лишь очищение тела, затем придет черед души, и лишь потом, если ты примешь все уроки, если ты окажешься достойна, то ты получишь право на новое рождение, — Девона жадно всматривалась в Джини, надеясь увидеть только ей нужные изменения.

— Лучше убей, я не вынесу! — громко воскликнула Джини, с надеждой смотря на Хозяйку Тьмы.

— Ему было хуже, но он терпел. Я тебя не отпущу, ты понесешь наказание за все, — легкий щелчок и демоны вновь появились в зале, принявшись за свою работу. Улыбнувшись, Девона посмотрела в расширенные от боли и ужаса глаза Джини и исчезла.

* * *

Темные сырые стены маленькой комнаты не освещал свет. Здесь не было окна, дверь была плотно закрыта на стальной замок, лишь узкие щели вентиляции пропускали воздух в клетку. Мужчина, еще почти юноша, был прикован цепями по рукам и ногами в центре комнаты. Его глаза были закрыты, голова опущена на грудь, дыхание ровное, но он не спал — все его чувства были напряжены. Мужчина, казалось, каждой частичкой своей кожи желал почувствовать, когда кончится неизвестность, и он, наконец, узнает, зачем его схватили и оставили здесь. Но иногда неизвестность лучше знания, особенно если знание несет за собой смерть.

— Ты стойкий, но если бы сказал все сначала, было бы легче, — мягко прошептала женщина своему узнику, вновь дернув. Крик юноши отразился от стен, наполнив комнату магией. Первозданной магией — магией, напоенной водой рек, согретой огнем, усеянной землей, овеянной ветром.

* * *

Резко сев на кровати, я часто дышал, ловя пересохшими губами воздух. Что это было? Почему я дрожу? Почему так болит спина? Выпив три стакана холодной воды, я вышел из спальни в душевую. Холодная вода смывала остатки кошмара. Как же я отвык от таких снов. Раньше я часто их видел, но последнюю пару лет мне снились только беседы с Пандорой. Приняв душ, я надел мягкий черный свитер, что прислала мне мама к рождеству. Благо начались каникулы, и сегодня не надо идти на занятия, а то я бы точно кого-нибудь проклял на нервной почве.

Я проснулся в пять часов, так что до того момента, как соня Драко встанет, я могу побродить по школе. Накинув мантию–невидимку, я вышел из гостиной Слизерина. Мои мысли все время крутились вокруг этого сна, и незаметно для себя я пришел к портрету Полной дамы, назвав на автомате пароль, я прошел в гостиную. Пришел в себя, я только тогда, когда последняя искра догорающего камина, зашипев, исчезла. Воровато оглянувшись по сторонам, я уже собрался по пырому смыться, как из спальни девочек спустилась Флер. Что ей не спится в половину шестого утра? Она села в кресло, в котором только что был я, и разожгла камин. Ее взгляд был устремлен на пламя, несколько минут проведя в простом созерцании, она, наконец, достала книгу и стала читать. Вроде, все хорошо, и я могу идти, но что-то не давало мне это сделать. Быстро бегающие по строчкам глаза, легкое бормотание только что прочитанных фраз привораживало меня, и я стоял, тупо смотря на девушку. Переведя взгляд с Флер на книгу, я заметил, что она читает про Патронусов. Слегка улыбнувшись, я все же нашел в себе силы покинуть чужую гостиную. Проторчав до половины седьмого, я все же не вытерпел и пошел будить Малфоя. Я же уже встал и ему нечего спать! Не думал, что аристократы ТАК матерятся! Откуда и нахватался?

На завтраке я сидел веселый, а Драко, понурый, бросая на меня недобрые взгляды, но, на мое счастье, Пенси, очаровательно-противная девушка, быстро смогла привести Малфоя в порядок. Зато Флер сидела очень грустная.

— Что с Флер? — толкнув Малфоя в бок, спросил я.

— Я знаю?! Ты же вроде ее жених! — злобно выплюнул Драко, потирая бок.

Быстро закончив завтракать, Флер вышла из Большого зала, через пару минут я пошел ее догонять. Нагнать девушку мне удалось только на пятом этаже.

— Флер, кому говорят, стой! — крикнул я раньше, чем она успела скрыться за поворотом.

— Что-то случилось? — повернувшись ко мне, сделав лицо «Я-Сама-Невинность», спросила она.

— Это я у тебя должен спросить, что случилось? Что ты такая грустная?

— Ты ошибаешься, все в порядке. Если ты не против, я пойду, — быстро сказав мне это, она развернулась, сделала уже шаг, как я обнял ее и повернул к себе лицом.

— Ну, нет! Так просто я тебя не отпущу, пока не выясню, что случилось, — произнес я, смотря в ее глаза. Подумав, не знаю каким полушарием мозга, я поднял ее на руки, перекинув через плечо, как мешок.

— Гарри, что ты делаешь? Отпусти меня сейчас же! Кому говорят, отпусти! — громко кричала Флер, молотя меня в спину.

— Смотри, какая хорошая погода! Не сидеть же в замке, пойдем — погуляем, поговорим.

С таким, громко кричащим и колотящим грузом я все-таки доплелся до выхода из замка, правда, немного оглохнув на левое ухо. Отпустив Флер, я наколдовал две теплые мантии и почти волоком потащил её к озеру.

— Гарри, черт тебя подери, какого дьявола ты делаешь?! — возмущению Флер не было предела, хорошо, что еще царапаться не начала.

— Начались каникулы, а ты ходишь как в воду опущенная. Давай поиграем в снежки, покатаемся на коньках, украдем у Малфоя все средство для укладки волос?! — предлагал я, лишь бы хоть как-нибудь ее развеселить. — Что случилось, в конце концов?

— После каникул по защите мы будем проходить дементоров, — неуверенно начала она.

— Ну и что? Дементоры — это существа, которые питаются счастьем людей. Они торчат в Азкабане. Чем они тебя так испугали?

— Я не умею создавать Патронуса! — воскликнула Флер.

— И это все? Вот из-за этого ты ходила как в воду опущенная? Ну, если ты так — хочешь, я тебя научу.

— Ты умеешь? — со скептизмом в голосе произнесла Флер.

— Откуда столько недоверия? Конечно, я умею! Чего я только не умею! — Самое главное, Гарри, что бы в этот момент рожа у тебя была убедительная, — оповестил меня Эрик.

— Ну ладно, — все еще недоверчиво протянула Флер, после чего приняла мое предложение сыграть в снежки. В свои гостиные мы вернулись только поздно вечером, пропустив ужин. Зайдя в спальню, я заметил развалившегося на кровати Драко, сосредоточенно читающего письмо.

— Что с Флер? — спросил он, кинув на меня беглый взгляд.

— ПМС,— безразлично ответил я, высушив одежду заклинанием. — Ладно, если что я ушел… эм… потерялся… ммм… сгинул… ну, не знаю, придумаешь что-нибудь.

— Ладно, вали, шляйся по замку.

Вот именно этим я и собирался заниматься, а точнее, я хотел сходить в Выручай — комнату и попрактиковаться в заклятии Патронуса. По моему желанию комната приняла вид небольшого круглого зала с мягким пуфиком в центре.

— Ух ты! Ты и обо мне вспомнил! — восторженно зашипел Эрик, переползая с меня на пуфик.

— Забудешь о тебе, как же! Ты всю дорогу перевивался на мне, желая найти удобное положение, — вывалив на пуфик сворованный с кухни шоколад, сказал я. — Ладно, давай начнем.

— Экспекто патронум! — громко произнес я, но эффекта не последовало.

— Сосредоточься на счастливом моменте своей жизни и произнеси форму заклятия, — наставительно произнес Эрик, разворачивая хвостом конфеты.

— Да знаю я, что нужно делать, — но все же знал я или не знал, но эффекта все равно не было. Казалось, во мне нет ни одного воспоминания, которое может вызвать хотя бы белое облачко. Закрыв глаза, я глубоко вздохнул, пытаясь поднять из глубины моей памяти что-то светлое.

— Ты дурак, Гарри! — восторженно вскликнула Флер, наблюдая за моим падением на метле и, в то же время, без метлы. Собственно, метла падала рядом, а я летел в свободном полете. Лишь у земли я призвал ее и оседлал.

— Да знаю я, что дурак, но знаешь, какое это чувство, когда кажется, что все принадлежит тебе. Небо, воздух, земля, магия — все это твое! Такое чувство — границы стираются, и ты можешь быть Богом, а не простым смертным! — весело улыбаясь, говорил я, подлетая к девушке.

— Экспекто патронум! — выкрикнул я, пока еще не угасло в моем сознании восторженное лицо Флер и то ощущение безграничного риска от свободного полета. На этот раз у меня получилось создать Патронуса. Правда, это была лишь его жалкая тень, но все же хоть что-то.

— Молодец! Возьми шоколадку, подкрепись! Молодец! — весь перепачканный в шоколаде, Эрик размахивал хвостом в такт своим мыслям, то есть очень хаотично!

— Да, у меня получилось, но это лишь тень, я же хочу добиться появления телесного Патронуса! — откусив немного молочного шоколада, говорил я. Глубоко вздохнув и сделав пару шагов в сторону, я выпрямился и закрыл глаза.

— Я — бунтарь! — кричал малыш, булькая ложкой в стакане чая.

— Маленький плут!

— Экспекто патронум! — на этот раз я создал телесного Патронуса! Большой серебряный волк с золотыми глазами величаво прошелся по помещению. Поняв, что здесь нет опасности зверь подошел ко мне и, наклонив морду в знак уважения, стал исчезать. На долю секунды наши взгляды с ним встретились, и в его глазах я увидел свет моей души в тот радостный миг, когда я был с мальчиком.

— Вот это да! — только и смог выдохнуть Эрик, и теперь лишь бессмысленно открывал и закрывал пасть. Взяв шоколадку, я лег на пол рядом с пуфиком.

— Только почему волк, я понять не могу? — облизывая свои пальцы, спросил я Эрика, решив, что его уже можно вывести из ступора.

— Волки великолепные животные! А ты видел его глаза? Золотые! Это отличие обычных Патронусов от высших, такой сможет стать реально телесным и отдать свою жизнь за человека. Правда, только в том случае, если хозяин настолько любит того человека, что готов отдать свою душу за его спасение. Волки никогда не отдают своих детенышей, они до конца будут защищать их. Значит, ты будешь прекрасным семьянином, Гарри!

— Хм… понятно! Ну ладно, сейчас уже глубокая ночь, пошли спать.

* * *

«Сегодня, в поиске тебя,

Услышь призыв, ведь я ищу тебя».

Алая от крови вода забурлила: кольцо и бумага стали вращаться по кругу с довольно большой скоростью. Круговерть продолжалась около трех минут, затем предметы резко остановились на середине чащи, и кровь впиталась в бумагу, сделав воду вновь чистой. Мужчина достал из чащи кольцо и клочок бумаги. Немного помедлив, он все-таки, раскрыл сложенную вдвое бумажку. Там кровью было написано следующее: «Флер Эмилия Тендэрнес».

* * *

К марту мне удалось обучить Флер создавать простую тень Патронуса. Как я ни старался, большего пока не получалось.

— Идиотизм! Почему у меня не получается создать этого фигового Патронуса?! В этом же нет ничего сложного: вспоминаешь самое глупое время, когда тебе было весело, и произносишь формулу заклятия. Какого дьявола, у меня не получается?! — ворчала Флер, поедая уже энную шоколадку за этот вечер. Флегматично перевернув страницу учебника по трансфигурации, я поднял на нее глаза.

— Нужно вспоминать не самое глупое воспоминание, когда тебе было весело, а то когда ты была счастлива, — кажется, в сотый раз безразлично произнес я. Теперь я понимаю, почему так сложно быть учителем, если ученик безмозглый. Хотя учить Флер было приятно: она всегда с восхищением смотрела на моего волка, а каково было ее удивление, когда она, наконец, перевела взгляд с волка на меня и заметила, что я не держал волшебной палочки в руках.

— Это одно и тоже, — меланхолично произнесла девушка и встала, чтобы вновь попытаться. Снова получилось лишь облачко. Громко захлопнув учебник, я встал и подошел к ней, остановившись позади и обняв.

— Хорошо. Сейчас стой спокойно и доверься мне. Ты ведь доверяешь мне? — спросил я, взяв ее руки в свои.

— Смотря, что ты собираешься делать? — неуверенно протянула она, прижавшись ко мне.

— Я пропущу через тебя те чувства, которые нужны для создания Патронуса и создам его. Тогда я надеюсь, ты поймешь, что нужно сделать, — чуть дрогнувшим голосом произнес я, наконец, осознав, что я предложил и что делаю.

— Валяй! Мне закрыть глаза?

— Да. Расслабься, я тебя не убью, — Флер положила свою голову мне на плечо, закрыв глаза. Ее ухо было как раз напротив моего рта. Никаких умных мыслей мне в голову не лезло, я просто заворожено смотрела на девушку, что вот так спокойно и беспечно отдалась моей силе. — Экспекто патронум!

Волк как обычно появился по моему зову. Флер распахнула глаза и удивленно уставилась на животное! Вот именно на животное! Я создал осязаемого защитника, а не просто духа! Резко выдохнув, я сделал шаг назад, взмахнув рукой пытаясь отпустить Патронуса. Величаво поклонившись мне, волк исчез.

— Ты создал защитника, Гарри! — восторженно закричала Флер. — Я не знаю, какое ты использовал воспоминание, но я чувствовала твою силу, такая была у моего отца, а он был…. В общем, я поняла, сейчас получится и у меня.

Вернувшись на свой диванчик и открыв учебник, я скептически посмотрел на девушку. Вряд ли она почувствовала что-нибудь стоящее из моей попытки. Но все же уверенность в ее голосе и точный взмах рукой привлек мое внимание. Серебристый орел закружил по комнате. Непроизвольно я открыл рот, наблюдая за плавным полетом Патронуса Флер. Сделав пару кругов по комнате, он исчез.

— Класс! У меня получилось! — восторженно кричала Флер, кружась по комнате.

— Хм… Флер, а как тебе… а что ты… почему… хм… как ты его создала? — наконец собравшись с мыслями, спросил я.

— Я же чувствовала, какая тебе окружала сила и просто воспроизвела ее, — улыбаясь, пояснила она мне.

— То есть ты хочешь сказать, что не вспоминала никакого события, а просто действовала напором?! — скептически изогнув бровь, в лучшей манере Снейпа, произнес я.

— Ага. Правда, у меня красивый Патронус?

— Да красивый, красивый, пошли уже по гостиным.

Остаток этого учебного года прошел незаметно. Экзамены, стычки с Золотым мальчиком, задирание Уизли, усовершенствование знаний Флер в патронусных науках очень быстро приблизили праздничный ужин по поводу окончания года. Траурные флаги до сих пор висели над столами. Наверное, их уже не снимут.

— Гарри, этим летом будет турнир по квидричу. Ты пойдешь? Мой отец добудет билеты, — с энтузиазмом толкая меня в бок, спросил Драко.

— Том уже купил билеты. Так что мы с тобой все равно там увидимся, — беря стакан с персиковым соком, сказал я.

— Классно! Значит, увидимся летом! Давай сейчас поспорим? — с горящими глазами предложил он.

— А, давай! Я говорю, что выиграют Ирландцы, но снитч поймает Крам. Каковы твои условия? — протягивая руку Драко с не меньшим энтузиазмом, предлагал я.

— А я говорю, что выиграют Болгары и снитч, разумеется, поймает Крам. Если я выиграю, то ты должен будешь искупаться в следующем году в озере голышом, — с ехидной улыбкой сказал Драко.

— Отлично, если выиграю я, то ты так же голым искупаешься в озере, при этом говоря, что любишь Уизли. Ребята вы все свидетели нашего спора, — половина слизеринского стола закивала головой. — Пенси разбей руки, и да начнется наш спор!

Домой мы ехали весело, Флер подшучивала над нами насчет спора. Надо было ее тоже с нами взять и придумать что-нибудь…

Хриплые стоны заполняли небольшую комнату. Мужчина, распятый на стене, доживал свои последние минуты. Он понимал это, но гордая и самодовольная улыбка никак не сходила с лица. Он оказался сильнее всех их. Он стерпел, ну и пусть его тело пойдет на корм волку, главное они ничего не узнают. Дверь со скрипом открылась, свет из коридора заполнил залитую кровью пыточную. Прибитый к стене мужчина улыбнулся и кивнул вошедшим.

— Чертов гордец, так и не сказал, — плюнув на пол, девушка вышла из комнаты, позволив волку продолжить свою трапезу.

* * *

Летнее солнце отражалось в водах небольшого ручейка. Уже четвертый час я пытался поймать хоть что-то, но, увы, либо рыба слишком умная, либо я ужасный рыбак. Я отдавал предпочтение тому варианту, где я не казался полным дураком, то есть рыба слишком умная. И вот в самый напряженный момент, когда я думал — еще чуть-чуть, и точно поймаю хоть какую-нибудь маленькую рыбешку, — Флер положила мне руку на плечо.

— Не понимаю, почему ты такой спокойный. Завтра же матч по квидричу, и мы узнаем, кому из вас двоих купаться голышом в озере, — весело произнесла Флер, кинув в ручеек небольшой камешек, распугавший всех рыбок.

— Ну и что с того?! Мне что теперь ходить нервным, как будто я поставил на этот матч все свое состояние?! Это лишь спор и проигравшему надо будет всего лишь искупаться в озере. Признайся, Флер, тебе просто хочется, чтобы я проиграл? — со знанием дела сказал я, сворачивая удочку. Отвесив мне подзатыльник, Флер ушла с гордо поднятой головой.

— Ну и чего ты этим добился? — лениво спросил Эрик. Я был готов поклясться, что если бы он не бал в браслете, то стукнул бы меня хвостом. С некоторых пор змеюка стала благоволить Флер.

— Как чего? — картинно вскинув руки, сказал я. Да, во мне погибает актер, жаль, что никто не видит мой диалог на серпатегро с самим собой. — Я узнал, что Флер отдает предпочтение мне и хочет увидеть голым меня, а не Драко.

— Еще бы ей не хотеть. Ты же ее будущий муж, — констатировал факт Эрик.

— Ты невыносим, Эрик, — сломав сухую веточку, грустно сказал я.

— Я невыносим?! Это ты сейчас обо мне сказал?! Гарри, что с тобой, ты часом не заболел?! Обычно в нашей компании ты невыносим, а не я! — его возмущенный гомон перекрыл даже мои мысли и еще долго я слышал эхом «невыносим» у себя в голове.

— Ладно, замяли.

Билеты, которые купил Том, были в министерской ложе, так что с Драко мы встретились сразу же. Увы, Джеймс вместе с близнецами тоже оказались в ложе министра, по приглашению последнего.

— Не боитесь мальчики? — весело спросила Флер, осматривая трибуны.

— А чего бояться: подумаешь, Гарри будет купаться в озере, — вальяжно протянул Драко. Я лишь неопределенно хмыкнул на его реплику. Мой отец как увидел Тома сразу же начал спор. Пытаясь прислушаться, по поводу чего происходит стычка, я упустил из вида близнецов. Два мелких паршивца умыкнули бы мою волшебную палочку, если бы Флер не поймала их за руки.

И вот, наконец, матч начался. Ирландцы с ходу захватили инициативу и на 4 минуте счет был открыт. Победно улыбнувшись, я толкнул Драко в бок, почти уверенный, что я выиграю в споре.

— Это только начало, Гарри, — было мне ответом фраза Тома прокомментировавшего такой же, как у меня, победный вид Драко.

Матч был стремительным: в ворота болгар один за другим летели мячи. На 20 минуте был заменен вратарь, но улучшений это не принесло. Настал момент, который я ожидал с внутренним трепетом — снитч появился на поле. Виктор и ирландский ловец рванулись к маленькому золотому мячику с разных концов поля. Расстояние было примерно одинаковым, когда мячик вдруг изменил траекторию и вильнул ближе к Виктору. Я и Драко одновременно встали — судьба каждого решалась в этот момент. И да, Виктор ловит снитч, зажимая в своей руке трепещущий золотой мячик.

— Ничья мальчики, — веселый голос Флер вывел нас из ступора и заставил перевести взгляд на табло. 150-150 ничья! Вот о такой подлянке никто из нас не подумал. Рефери что-то оживленно обсуждали, чувствую по нашу судьбу они там разговаривают. Пока Драко неверующее смотрел на поле, я прикидывал, сильно ли холодная вода в сентябре в озере или ничего покупаться можно. И вот комментатору был передан ответ судей — ничья оставалась результатом этого матча, повторный будет сыгран в сентябре.

* * *

Пол комнаты был холодным и скользким. Тусклый лунный свет отражался на красном полу. Желтые глаза жадно следили за каждым лучиком, зверь метался по камере, желая вырваться на свободу и вкусить настоящей крови, не своей — чужой. Громкий вой заполнил клетку, отражаясь от стен и усиливая страх. Через пару минут ключ скрипнул в замке и дверь открылась. Зверь рванул к выходу, но цепи не позволили ему этого.

— Не ужели я не могу утешить Великого Волка? — тихо прошептала девушка в самое ухо, облизнув мочку.

* * *

Резко сев на кровати, я долго оглядывался кругом, пытаясь понять, где я. Оказалось у себя в спальне.

— Эрик, ты случаем не знаешь, где Том? — найдя свою волшебную палочку и надев тапки, спросил я змея.

— Собирает посылку твоему отцу, — зевнув, прошипел Эрик.

— Посылку? — Том и собирает посылку. Как-то это не вязалось в моем сознании в одно целое.

— Ну да посылку. Взял в лаборатории яды и пошел собирать посылку. Скоро, Гарри, ты будешь единственным Поттером на этом свете.

Я вылетел из спальни, выбив дверь. В кабинет Тома я зашел очень тихо, может быть, Эрик что-то напутал, но все оказалось правдой: Том опрыскивал розы ядом, а рядом стояла бутылка вина.

— Круцио! — в Тома не попал, но бутылку разбил.

— Гарри, какого черта!

— Hatred, — зло выплюнул я.

— Fear, — жаль, что Том не дурак, смог увернуться от моего заклятия и послать свое.

— Может, поговорим, Гарри, а то так не долго и убить.

— Точно, не долго. Авада Кедавра! — чертов придурок, на кой спрашивается я вернул его к жизни. Эта дрянь сдохла, а я уж позаботился бы, чтобы он никогда больше не ожил!

— Круцио! — луч летел чуть справа от меня, и я даже не обратил на него внимания, наступая на Тома. На луч то я внимания не обратил, а вот под ноги смотреть надо было. Столкнувшиеся заклятия Ненависти и Страха разбили пол, образовав трещину. Пыточные заклятия — это всегда не приятно, особенно они не приятны, если созданы с силой. Под действием заклятия я упал на одно колено, но гнев и презрение сыграли свою роль, выгнав из сознания боль и давая сил продолжить схватку.

— Despair, — Том даже не стал ставить щит, он принял заклятие и сразу же атаковал пыточным. Чертов говнюк, значит дементоров не боишься!

— Skin, — теперь и ты помучайся, мой друг. Заклятие попало Тому в руку, начиная сжигать кожу.

— Авада Кедавра! — зеленый луч пролетел в паре сантиметров от моего лица. Все можно было так просто закончить, просто слегка вильнуть в сторону и не было бы проблем, Гарри Поттер, наконец, умер бы!

— Knif, — заклятие отбило часть лепнины на камине. Ух, как жаль!

— Pavor, — смерть моя будет медленной! Тысячи воспоминаний пронеслись перед глазами. Боль охватило тело, и я упал на колени. Чьи — то крики разрывали мое сознание на куски, заставляя кричать. Сознание медленно угасало, уступая свое место страху. Хотелось, чтобы все это побыстрее закончилось, хотелось узнать, чего я боюсь, и перебороть страх. Последним усилием воли я захватил сознанием за цвет палочки в своей руке и, извернувшись всем телом, выкрикнул: «Круцио!» На этот раз я попал! Боль чувствуют все. Ну и пусть сейчас пытаясь встать с колен, я точно знаю, что когда мой гнев спадет, заклятие страха вновь вступит в свои права, зато Том получит сполна. Он выронил свою палочку, очевидно, не ожидая, что я смогу прийти в сознание. Взмахнув рукой, я откинул палочку в камин.

— Многого ли я у тебя просил, Том? Просил ли я у тебя власти, славы, денег, влияния? Нет. Просил ли я тебя трогать мою семью? Нет, не просил. Тогда почему ты хотел их убить? Ответь на последний вопрос в своей жизни! Почему? — я слегка ослабил заклятие, все же не снимая его полностью.

— Так тебе было бы проще сделать все, что ты должен, — срывающимся на крик голосом, вымолвил Том.

— А я что-то кому-то должен?! Жаль их, конечно, всех кто-то ждет от меня чего-то, пусть они сдохнут без боли!

— Ты не понимаешь….

— Я не понимаю?! Нет, Том, ты не понимаешь! Мне наплевать, что Поттеры не относятся ко мне, так как я всегда мечтал. Мне наплевать, что для отца важнее близнецы или что моя мать никогда не обратит на меня внимания. Никогда не защитит меня и уж тем более не отдаст душу за мою жизнь. Мне не нужны такие жертвы. Мне просто нужно знать, что они есть, что они живы, что я часть их, а они часть меня. Никто не сможет причинить вред моей семье, Том! Никто! Ни ты, ни кто другой! А всем остальным я не должен ничего! — резко прервав заклятие, причинив тем самым еще большую боль, я вышел из раскуроченного кабинета, выбив при этом дверь.

Зайдя к себе в спальню, я переоделся и, взяв Эрика, испарился из замка.

* * *

— Он стал таким взрослым, таким сильным, — с жалостью произнесла Девона, пристально всматриваясь в Зеркало Земли.

— Да. Мне так жаль его. Сколько на него свалилось бед и боли, а он все равно идет вперед. Он сильнее многих, — печально улыбнувшись, произнес Иегова.

— Он сильнее Мерлина. Он справится! — подбадривающее сказала Девона, обняв отца.

* * *

Переместившись в один из замков семьи Поттеров, я обессилено упал на пол какого-то зала.

— Э, кончай, не надо тут сознание терять. Давай, Гарри, вдох, выдох, почувствуй в себе силу и побори заклятие. Тебя я потерять не могу, это будет уже слишком, — Эрик что-то шипел, но его голос доходил до меня как через вату. И, наконец, спасительное забытье пришло ко мне.

* * *

— Черт тебя подери, Гарри, очнись не надо уходить. Еще рано! — никогда я еще не чувствовал себя таким беспомощным. Самый мощный магический артефакт, самый умный змей — и я не знал, что делать. Жизнь мальчишки медленно угасала, я видел, как стали слабеть магические потоки, освобождающие его душу от тела. Я видел, как умирал мой хозяин. Хозяин, которого я полюбил так же, как Эми. А я ничего не могу сделать! Раздраженно матеря всех, я ползал вокруг мальчишки, даже не зная, что придумать. — Заклятие Страха, заклятие Страха, заклятие Страха… Господи, как же его снять! Нужно перебороть свой страх, но он не сможет, он слишком слаб. Если не сможет он, значит, я ему помогу.

Обвившись вокруг Гарри, большой золотистый змей вонзил в шею мальчика длинный клыки, впрыскивая яд.

— Только не говорите, что Гарри боится оказаться ночью в лесу, — сразу же недовольно зашипел змей, как только шлепнулся на сырую землю среди деревьев. Оглядываясь вокруг, Эрик, наконец, заметил фигуру мальчика склонившегося над кем-то. — Значит, Гарри, боится кого-то потерять, это уже лучше не придется бороться с фобией темноты!

Чуть слышный шорох ползущего в траве змея не смог отвлечь юношу от его созерцания.

— Я боюсь ее потерять. Ха…. боюсь ее потерять. Почему ее? Ведь она лишь…. а я боюсь. Боюсь, как Том потерять душу без нее, — Эрик внимательно слушал бессвязную речь Гарри, находясь чуть в стороне и не решаясь выглянуть.

— Так надо, чтобы в моем голосе была сила, грусть и уверенность. Ну, Эрик, с Богом! — если бы Эрик сейчас сам себя перекрестил, то собственно это никого бы не удивило. — Гарри, отпусти свой страх. Переживи его. Оставь здесь, а сам иди домой, — маленькому помощнику все же нужно было наблюдать за тем, как его действия направляют юношу, поэтому Эрик вылез из кустов так, чтобы видеть Гарри.

После услышанный слов Гарри печально улыбнулся и, встав, стал растворяться в воздухе, снимая с себя действия заклятия.

— Фух, обошлось, — Эрик уже собирался последовать примеру Гарри, как, наконец, увидел над кем сидел Гарри. Увидел самый большой страх юноши. — Эмилия?!

* * *

Оставшееся время до начала занятий я провел весело путешествуя. Меня не очень привлекали красоты мира, просто хотелось хоть чем-то заполнить пустоту в душе, образовавшуюся после поступка Тома. Он много раз пытался связаться со мной: присылал сов, по началу с письмами, потом с громовещателями. Пока я не хочу его видеть. Да еще что-то странное творилось с Эриком. После того как я поборол заклятие Страха и пришел в себя, отношение змея ко мне поменялось. Он стал каким-то замкнутым. Собственно я всегда мечтал, чтобы он приткнулся, а тут без его едких комментариев заскучал.

Последний день летних каникул я провел в Риме. Поэтому, утром оплатив свое пребывание в отеле, сразу же переместился на платформу 9 ¾ . Белая макушка Драко мелькала где-то справа, Флер стояла у вагона, оглядываясь, заметив меня, она приветливо помахала.

— Привет, Гарри, — поцеловав меня в щеку, произнесла она.

— Думаешь, Драко будет прощаться с родителями еще минут десять или за пять уложится? — ехидно спросил я, наблюдая за тем, как Нарцисса и Люциус наперебой давали сыну наставления.

— Я думаю минут за пятнадцать справится. Пошли, выберем купе. Я думаю, Драко мальчик взрослый, сам нас найдет, — весело подмигнув, Флер зашла в вагон.

Найдя свободное купе и разложив вещи, мы стали обсуждать каникулы. К всеобщему удивлению Драко нас не нашел, поэтому где-то на середине пути мы сами пошли его искать.

— Ну и куда это белобрысое существо делось? — заглядывая в очередное купе, риторически спросила Флер.

— Кто его знает, куда оно делось, — дернув дверь за ручку, я распахнул ее и нашел таки Драко. Как оказалось, Дракусик ехал в школу с родителями. Наверное, у нас с Флер были одинаково ехидные выражения лиц, потому что Драко, заметив нас, вначале резко побледнел, а потом покраснел.

— Здравствуйте, — синхронно растянув слово, мы зашли в купе.

— Здравствуйте, ребята. Вы, наверное, друзья Драко? — у Нарциссы было такое милое лицо, меня чуть не передернуло!

— Да, миссис Малфой. Позвольте представиться, Гарри Джеймс Поттер и Флер Эмилия Тендэрнес.

— Приятно познакомиться, мистер Поттер, — Люциус протянул мне руку для рукопожатия. Что-то тут не то!

— Я тоже рад, мистер Малфой. Позвольте узнать, что же произошло, что чета Малфоев едет в Хогвартс? — бросив неуверенный взгляд на мужа, Нарцисса слегка покраснела и отвернулась к окну.

— Я думаю, для вас не секрет, что в этом году в школе состоится Тремудрый турнир, — начал было Люциус.

— Нет, мистер Малфой, для нас это не секрет. Так же для нас не секрет, что Попечительный совет был против этого турнира, — ехидно улыбаясь, произнесла Флер.

— Вы правы, мисс Тендэрнес, именно поэтому мы и едем в Хогвартс. Как член Попечительского совета я везу официальное уведомление, о том состоится ли турнир, — с легкой вальяжностью уведомил нас Люциус.

— Раз уж вы едете лично, значит в письме отказ, — мягко улыбаясь, как отравитель своей жертве, утвердила Флер.

— Именно, мисс Тендэрнес.

— Жаль Вас разочаровывать, Люциус, но турнир состоится. Мой опекун очень этого хочет, — гаденько улыбнувшись, я взял Флер за руку, и мы покинул купе.

— Ты уверен в том, что Турнир состоится? — слегка встревожено спросила Флер.

— Да, не считая Тома, об этом позаботился и я.

— Кстати, что у вас с ним произошло? — немного неуверенно спросила Флер.

— Что могло произойти? — вопросом на вопрос ответил я.

— Том разыскивал тебя. Приходил к нам. К счастью, он не нарвался на родителей, они бы подняли кипишь. Где ты был последние недели до учебного года?

— Путешествовал, — окинув меня ревниво-скептическим взглядом, Флер первой зашла в наше купе и стала переодеваться в мантию.

Остаток пути прошел в натянутом молчании. Я почти физически ощущал, что Флер хочет что-то спросить, а уж с ее-то характером молчать, когда распирает от любопытства это просто подвиг. Минут через двадцать томительного ожидания поезд наконец остановился, и дети гурьбой рванули вон. Подходя к каретам, мы с Флер оглядывались, выискивая Драко. Наш милый Малфой с родителями еще стоял на перроне вместе с каким-то господином в плаще.

— Думаешь, кто это? — с интересом спросил Флер, оглядывая незнакомца оценивающим взглядом.

— Может еще какой-нибудь мужик из Попечительского совета, — открывая дверь кареты бросил я. К своему ужасу в Хогвартс я ехал вместе с Грифиндорцами. Первые десять минут я думал, они меня загрызут, но ничего — только попинали.

Зайдя в Большой зал помимо всегда нравившейся мне обстановки я заметил сидящего за столом Драко.

— А как он быстрее нас успел! — только и успела воскликнуть Флер, пока Лаванда и Парвати не утащили ее к своим. Так как меня интересовал этот же вопрос, я почти бегом рванул к своему любимому другу.

— Каким чудом ты нас обогнал? — плюхнувшись на соседнее место, спросил я.

— Ни здравствуй, ни как дела, а сразу же, как ты нас обогнал! Гарри, да ты тупеешь на глазах! — очаровательно поморгав, Драко поприветствовал какого-то однокурсника.

— Здравствуй, мой яхонтовый. Как лето провел, ненаглядный? Все ли у тебя хорошо, любимый мой? — обняв оторопевшего Малфоя, прощебетал я.

— Отстань, Поттер! Нас встретил какой-то мужик на перроне и, забрав у отца письмо из совета, убедил их возвращаться домой и проводил меня в школу. Никогда не думал, что кареты могут так мчаться! Вот поэтому я и оказался здесь первым. Кстати этот мужик, очевидно, сам будет говорить, что турнира не будет. Меня так достали родители, пока мы ехали! Я думал, свихнусь, а потом еще вы пришли! Кошмар! Отец всю оставшуюся дорогу тебя расписывал! Знаешь, если бы ты оказался их сыном, они бы тебя боготворили.

— Да? Но мне повезло, и я не твой брат, Драко, — пока мы тихо переговаривались, началось распределение. Маленькие первогодки с легким шоком проходили жеребьевку. Глупо улыбаясь, я смотрел на сияющего Люпина и понурого Снейпа. Еще бы, ему снова готовить зелье для Ремуса.

— Что это ты такой веселый, Гарри? Думаешь когда идти купаться, — слизеринцы весело прыснули.

— Ну не одному мне купаться. Драко еще и в любви Уизли должен будет признаваться, — Драко уже было хотел что-то ответить, когда директор начал свою приветственную речь.

— Я рад видеть вас всех в стенах школы. С возвращением старшекурсников и добро пожаловать малышам. Я рад сообщить вам, что в этом году профессорский состав не поменялся, так что все ваши любимые учителя остались с вами, — студенты захлопали. Муть про запреты я благоразумно пропустил мимо ушей. — Итак, у меня есть для вас одна интригующая новость. В этом году совет трех школ принял решение возобновить Турнир Трех Волшебников. И поэтому я прошу поприветствовать заместителя министра магии Тома Эванса, — ух, вляпался. Сияющий Том вышел из дверей, откуда обычно выводят первогодок и мягко улыбаясь, пожал руку директору.

— Для меня это большая честь сообщить вам, ребята, — тут Том сделала театральную паузу, да в нем точно погибает актер, — что Турнир Трех Волшебников состоится в Хогвартсе, — зал потонул в овациях. Погнув вилку от злости, я уже не стал слушать препирания Тома и директора, что-то говоривших. Остаток праздничного ужина я чувствовал на себе два пристальных сверлящих взгляда: Тома и Флер. Как только ужин закончился, я вылетел из зала, как ошпаренный, лишь бы не успеть попасться в поле зрения этих супчиков. Почти у входа в гостиную Том таки меня нагнал.

— Гарри, подожди, давай поговорим.

— Нам есть, о чем поговорить, Том? — рассматривая стену чуть выше плеча Темного Лорда, спросил я.

— Так нельзя. Ты не сможешь вечно убегать от разговора со мной.

— Ну, давай поговорим, — синхронно кивнув, друг другу мы переместились к себе в замок, в кабинет Тома, который, к слову, уже был отремонтирован, только кусок лепнины камина не удалось вернуть на место.

— Гарри, выслушай меня, не перебивая, — кивнув, я разрешил Тому продолжить. — После того турнира я не знаю, что на меня нашло, какое-то помутнение. Ты можешь считать меня жестоким, злым, властным тираном, ну или кровожадным психом, но у меня всегда было определенное мнение о семье. И в это мнение никак не укладывается выборочное безразличие к своим детям. Как бы не изменилась эта вселенная, ты их сын и если вначале я думал, что их безразличие связанно с какими-нибудь моими чарами, но я разрушил все крестражи, и ты не избранный, а они тебя презирают. Я специально устроился работать поближе к нему, ну и к власти конечно. Вращаясь в высших слоях общества, я только и слышал от богатых аристократов об их отпрысках. Твой отец всегда говорил лишь о близнецах, а если его и спрашивали о тебе, он презрительно улыбался и уходил от ответа. Я просто не выдержал. Я хотел удушить твоих родителей еще когда находился в Аду и наблюдал за тобой. Ну а тут такой случай. Не узнай ты, я бы не признался и не сожалел бы.

— Знаешь, Том, их безразличие не причиняет мне боли. Я просто рад, что они у меня есть. Мне приятен сам факт того, что я могу прийти в их дом, и, пусть меня встретят не с радушием, а с холодностью, я буду рад, потому что они у меня есть. Потому что я могу их видеть не на фото, а живыми. Мне достаточно этого, я мечтал об этом. Мне не нужна их любовь и забота, мне достаточно того, что дарите мне вы с Флер. Никто, Том, не сможет причинить моей семье зла. И сейчас я хочу спросить у тебя, хочешь ли ты стать частью моей семьи?

— Для меня это будет честью.

— Я рад, — протянув руку для рукопожатия, я улыбнулся немного растерянному, но счастливому Тому.

К концу сентября оттягивать купание в озере уже стало неприлично, и мы с Драко стиснув зубы, под улюлюканье большей части Слизеринцев пошли купаться.

— Смотрите, не застудитесь, ребятки! — глумливо крикнул кто-то из задних рядов. Ну да, конечно, как тут не застудится, если на улице градусов 9, а водичка, поди, градуса 2. Раздевшись до трусов, я стоял на берегу, скептически вглядываясь в воду.

— Знаешь, Драко, а мне повезло. Я хотя бы не буду признаваться в любви Рону Уизли, — слизеринцы покатились со смеху, увидев и без того перекошенную рожу начавшего раздеваться Драко. Зайдя в воду по пояс, я выкинул на берег остаток своей одежды, и проплыл метра два, громко фыркая и матеря команду болгар.

— Один свое обещание сдержал! — громко выкрикнул какой-то семикурсник. — Остался ты, Драко! — бросив на всех озлобленный взгляд затравленного волка, Драко стал заходить в воду, непрестанно повторяя: «Я люблю, Рона Уизли». Повторив уже раз 10 эту фразу Драко, так же как и я выбросил на берег трусы. Правда, когда он это сделал фраза: «Я люблю, Рона Уизли» сменилась на: «Я придушу, Гарри Поттера». Решив не ждать собственно смерти, я выбежал на берег. Слава Богу, хоть кому-то из ребят пришло в голову взять полотенце. Поэтому, как только я оказался на берегу, меня укутали в большое махровое полотенце, больше смахивающее на простынь.

— А ты ничего, презентабельнее Драко! — весело прошептала мне на ухо Флер, подмигнув.

Я до сих пор не понимаю, как большей части Слизеринцев и горстке учеников из других факультетов удалось ночью уйти и прийти в замок незамеченными, но нам повезло, так что купание Красных коней прошло спокойно. То, что Драко не разговаривал со мной в течение месяца в расчет неприятностей не идет.

И вот настал тот день, который школьники ждали так же нетерпеливо, как и наше купание. День, когда прибывали студенты из двух соревнующихся школ. Я помнил это томительное ожидание из своей прошлой жизни но, несмотря на это, я стоял у ворот школы, с тем же трепетом ожидая, когда приедут школьники. Ослепительная карета французов, прекрасный корабль болгар — этого стоило ожидать. Пожалуй, ради этого стоило еще раз пережить школу, чтобы увидеть удивительную магию.

Когда все ученики зашли в Большой зал, французы вновь сели к когтерванцам, а болгары к нам. Виктор сидел рядом с сияющим Драко и мною. Директор и Том что-то говорили ученикам — я не слушал. Все мысли улетучились из головы. Я как будто со стороны наблюдал за всем происходящим, сознание помутилось, и где-то на грани я услышал нежный встревоженный женский голос: «Что с ним?»

* * *

— Что с ним? — встревожено, спросила Девона.

— Они нашли подделку, она выполнена его рукой, напоена его магией, она причиняет боль — Гарри ее чувствует, — прищурившись, Иегова аккуратно передвинул шахматную фигурку, сбросив слона дочери с доски.

— Но этого не должно быть, да? — неуверенно спросила Девона, поняв, что нечего уже не изменит в этой партии своим ходом.

— Он должен понять, пока он лишь блуждает. Они помогут.

— Они причинят ему боль?

— Много боли, много мучений. Он переживет судьбы пророков, он многое узнает.

— Неужели тебе не жаль его?

— Нет, дочка, не жаль.

* * *

Сознание возвращалось медленно. Сначала я услышал шум, как бы издалека, затем шум стал превращаться в голоса тихие непонятные, но чем-то родные. Мне ужасно хотелось открыть глаза и, наконец, узнать, кто говорит, но никак не удавалось ни открыть глаза, ни понять слова. Паника затопила сознание, я понял, что ничего не могу! Мое дыхание участилось. Кто-то подошел к кровати и стал говорить. Интонации были нежными, но мне это не помогало. Затем подошел кто-то еще, а может быть, он был там всегда. Легкая волна сильной магии и сознание вновь ускользнуло.

* * *

— Том, что случилось? — Флер была первой и единственной, кто пришел в палату к Гарри. Мне нравилась эта девочка она что-то скрывала, она была похожа на Элеон.

— Я даже не знаю, Флер. Мадам Помфри сказала, что Гарри потерял сознание из-за магического истощения. Но как скажи мне, как его могли высосать до капли?! — ярость вспыхнула во мне. Три часа ожидания так просто не прошли мимо. Флер даже не моргнула глазом, лишь кивнула и вышла из палаты, бросив, что ночью придет либо выгнать меня, либо заменить.

Снова потекли томительные минуты ожидания. Блеклая аура жизни и магии слегка пульсировала в теле мальчика. Я никогда не видел Гарри в таком плачевном состоянии. Даже в Азкабане он был не так истощен. Кто-то убивал его, а я не знал, как помочь.

— Том, — голос, как порыв ветра. Резко развернувшись, я увидел Девону выходящую из темного угла.

— Здравствуй, Девона. Ты пришла помочь? — пожалуй, слишком много надежды проскочило в моем голосе.

— Я бы хотела, но не могу. Он должен справится сам. Мы можем лишь надеяться, что он сильный.

— Сильный! — мой голос загремел, заполнив холодом комнату. — Сильный, Девона! Можем, мы говорим о разных людях, а то я никак не понимаю, что такого вы возложили на него, что он мучается сильнее, чем в прошлой жизни. Знай я, что делаю, не помог бы вам!

— Успокойся, он пришел в себя, — Девона подошла к кровати, я следом.

— Почему он мучается? Что с ним? — демоница что-то прошептала, и Гарри заснул.

— Он ощущает деяния рук своих. Он справится, а ты жди, — легкая вспышка тьмы и я вновь один в палате.

Где-то в три ночи Флер буквально выкинула меня из палаты и мне волей не волей пришлось идти в отведенную для меня комнату. Правда, ночью я так в нее и не пришел, слишком много роилось мыслей в моей голове.

* * *

Это было так странно: все ребята радуются, знакомятся, а он сидел такой тихий, бледный с отсутствующим взглядом. Гарри слегка шатнулся и привалился к столу. Множество мыслей проскочили в голове, но ни одна так и не задержалась. Казалось, никто даже не замечает, что Гарри плохо. Переведя взгляд на стол учителей, я довольно быстро нашла Тома о чем-то препирающегося с директором. Жаль он не чувствует мой взгляд, как всегда чувствовал Гарри.

— Гарри потерял сознание! — наверное, я слишком много магии вложила в эту фразу. Том дернулся и, уставившись на меня, как на сумасшедшую, секунду думал, а потом стал искать Гарри за столом Слизеринцев. Я всегда замечала, что Том М.Р. Эванс удивительно сдержанный человек, но на этот раз плотину прорвало: страх, беспокойство, ужас, боль — промелькнули по бледному лицу. Я до сих пор не понимаю, как ему удалось унести Гарри в больничное кресло настолько незаметно. Хотя, с помощью парочки несложных заклятий можно и Гринготс ограбить, так что гоблины не заметят. Уж я то знаю, было дело!

Медленно потянулись дни, заполненные учебой и предвкушением первого испытания. Но как бы медленно не текли дни, ночи были мучительнее. Гарри часто приходил в сознание, но не мог ничего сделать, даже открыть глаза. Но не это меня пугало — намного страшнее было замечать, как медленно накопившаяся магия, вновь улетучивалась, и Гарри становилось еще хуже.

— Знаешь, Флер, до этого в моей жизни было всего три дня чистого страха и боли, а сейчас уже целый месяц я наблюдаю, как медленно умирает Гарри, и ничем не могу помочь, — бессмысленно смотря на графин с водой, позади кровати Гарри, сказал Том.

— Он справится, — в моем голосе не было никакой уверенности, если Гарри не спасет чудо, то мы с Томом воочию увидим, как он умрет.

— Ты веришь в это? Вот и я уже верю очень слабо.

* * *

— Тебе не кажется, что это слишком, отец? — разгневанно спросила Девона.

— А что я сделаю, дочка? Я не могу повернуть время вспять — я уже пытался. Чему быть того не миновать.

* * *

— Нет, прошу вас не надо! Я все сделаю, все скажу, только не мучайте меня снова! — прикованный мужчина надрывно кричал, изворачиваясь всем телом, чтобы его мучительница не смогла к нему подойти.

— Гарри Джеймс Поттер! — может, и не стоило этому волшебнику выдавать тайну. Ведь сохрани он в ее в своем сердце, жизнь его была бы длиннее, а загробный путь приятнее.

* * *

Дикая боль охватило мое тело и сознание. Казалось, огромный волк впился своими клыками мне в шею и выгрызает глотку. Я даже чувствовал теплую струящуюся кровь. Отчаянно пытаясь сделать вздох, я резко сел на кровати и открыл глаза. Картинка сфокусировалась мгновенно, из-за чего пришлось закрыть глаза, слишком много было света в ночной темноте.

— Гарри! — встревоженный радостный голос Флер и ее нежные объятия. Значит это не сон, я, наконец, очнулся. Я бы хотел сидеть так вечно, но все же ужасно хотелось пить и открыть глаза, чтобы увидеть воочию мою душу.

— Флер, воды, — мой голос был хриплый надорванный, казалось, я кричал сутки напролет. Чистая вода холодила горло, было так хорошо, как будто я победил. Одержал самую большую победу в своей жизни. — Сколько я провалялся?

— Сейчас Рождественские каникулы.

— Не хило. Чемпионов уже избрали, первое испытание уже прошло, бал уже прошел, а я только очнулся. А кто чемпионы? — умных мыслей не было, поэтому я спрашивал самые примитивные вещи.

— Флер Де’Лякур у французов, Виктор Крам у болгар, а у нас Седрик Дигори, — Флер, очевидно, поняла, что я сейчас мыслю не быстрее черепахи, поэтому терпеливо ждала очередной глупый вопрос.

— С кем ты ходила на бал? — собственной оный не заставил себя ждать долго.

— С твоим опекуном Томом. Помнишь такого. Скучно было.

— Значит, здесь все так, как должно быть, — ложась на кровать, я бросил взгляд на задумчивую девушку. — Иди спать, Флер. Я итак заставил долго вас переживать. Иди. Спокойной ночи.

Моим первым утренним посетителем оказался Том. Не дадут мне спокойно и медленно подумать!

— Как ты себя чувствуешь?

— Сложно сказать… я ощущаю себя примерно так же, как ощущали себя в древности пленницы, захваченные в замках, после того, как прошли роту солдат, — задумчиво разглядывая потолок, выдал я.

— Ну, если ты чувствуешь себя …. так, то это уже лучше, чем было раньше, — попытался осмыслить мою фразу Том.

— Ну да, это лучше! — мой надтреснутый смех покатился по полупустой комнате.

Мадам Помфри продержала меня в больничном крыле до февраля месяца. Да я и сам понимал, что это время необходимо для восстановления магии, но все же было до посинения скучно сидеть одному в больничном крыле, читая учебники в попытке нагнать всех остальных ребят по программе. Но все же заветный день, когда я смог выйти из больничного крыла наступил.

— У тебя такое выражение лица, как будто ты только что собственноручно высчитал скорость света, — ехидно произнесла Флер.

— Я тоже тебя люблю, Флер, и рад тебя видеть, — в тон девушке ответил я и пошел к своему столу.

Большинство Слизеринцев радостно меня поприветствовали. Садистски улыбаясь Драко протянул мне список с моими допускными экзаменами. Да, эту милую вещь придумали специально для меня — допускные экзамены до предметов. Если я их сдаю, то спокойно посещаю занятия вместе со всеми, ну а если не сдаю… то, вряд ли конечно будет что-то страшное, скорее всего, будут сдавать эти экзамены, пока не увижу розового слона танцующего польку на поле для квидича. Экзамены начинались с завтрашнего дня и первым стояли зелья.

— Будем надеяться, мистер Поттер, что за тот месяц, что вы просто так пролежали в больничном крыле вы успели прочитать весь изученный до этого курс. Так что сейчас, пока будут проходить занятие у второкурсников, вы будете писать тест, если же тест будет сдан успешно, то на занятии у пятикурсников, после обеда, вы будете сдавать практику, — елейно пропел Снейп, выдавая мне внушительную пачку листов с вопросами. Листов оказалось 10, вопросов 472. Ужас! Следующие два часа своей жизни я проклинал всех зельеваров, которые были в истории. Но все же к последней минуте отпущенного времени ответ на последний вопрос был написан, и самодовольно улыбаясь, я отдал Снейпу свою работу. Выходя из кабинета, я столкнулся с четверым курсом Грифиндора и Слизерина.

— Что, Поттер, выпрашиваешь у учителей разрешение посещать занятия? Ох, ты наш бедный горемыка провалялся в магической коме весь первый семестр теперь подлизываешься, — какая же сука оказывается Невил!

— Приткнулся бы лучше, Долгопупс, если не хочешь присоединиться к родителям в палате шизофреников, — окинув презрительным взглядом шайку золотого мальчика, я гордо удалился.

После обеда Снейп подошел ко мне, сказав, что я ответил на все вопросы правильно и имею право сдать практическую часть, так что должен появиться в кабинете, не опоздав ни на одну минуты. О, это было, пожалуй, самое простое задание из всего экзамена. Я стоял у кабинета зельевара даже на 3 секунды раньше, чем надо было. Правда, зелье мне попалось левое, и где-то в середине приготовления я перепутал количество ингредиентов, поэтому в конце пришлось проявить изрядное количество изобретательности, чтобы исправить оплошность. В конечном итоге я ошпарил руку, но зелье вышло отличным.

Зелья были сданы. Осталось трансфигурация, защита, чары из сложных. Ну, я думаю, историю и уход за магическими существами, я сдам играючи.

Вторым экзаменов оказалась трансфигурация. Макгонагал, так же как и Снейп, вначале дала мне тест, состоящий из 374 вопросов — хорошо хоть тут меньше. С тестом я справился. А практическое задание оказалось даже проще, чем я ожидал — нужно было превратить стул в какое-нибудь большое животное. Долго не думая, я превратил обычный стул в шикарную черную пантеру. Макгонагал была приятно удивленна и поставила допуск.

На чарах Флитвик решил не проверять теоретическим знаний, а попросил меня создать Патронуса. С легкостью, создав своего волка, я получил допуск и радостный писк профессора.

Защита внушала мне легкий трепет и ужас. Люпин тоже не стал проверять теорию. Он решил провести дуэль. Вначале заклятия были слабые, мы обменивались заклинаниями первого — второго курса. Затем в ход пошли заклятия третьего курса и начала четвертого. Такое пустое перекидывания простыми сногшибателями мне надоело уже в начале дуэли, но я терпел. Где-то на 15 минуте мне надоело, и я пустил в Ремуса более сильно заклятие. Вот тогда началось веселье. Слава Богу, дуэль проходила во внеурочное время, поэтому от нашей с Люпином стычки пострадал только кабинет. Наложив легкое заклятие нетерпения, я победил Ремуса и получил допуск.

О, история магии и без того нудный предмет и допускной экзамен оказался таким же нудным. Призрачный учитель дал мне тестовую проверочную с 523 вопросами. Ответив на все за три часа, я получил допуск.

На субботу был назначен экзамен по УЗМС. Это был самый халявный экзамен из всех. Попив чайку и проболтав два часа о первом испытании в турнире и о бале, я получил допуск и счастливый пошел отсыпаться. Ночью была астрономия.

Назвав профессору все звезды, на которые она указывала, я получил допуск и счастливый отправился зубрить травологию. Вот к этому предмету я, пожалуй, был подготовлен всех меньше, поэтому слегка мандрожировал.

Экзамен по травологии, почему-то проходил не в теплицах. Мадам Стебль привела меня в класс и поставила перед партой, на которой стояло пять колбочек в каждой, из которой была положена какая-то трава. Моей задачей было найти жабросли. В тот момент, когда я услышал задание, я почувствовал ликование. И сразу же указал стоящую по середине банку, получив самый быстрый допуск.

Самая страшная неделя обучения закончилась. Потянулись обычные школьные дни.

Так как Том был одни из судей на турнире трех волшебников, то мы с Флер во время второго турнира сидели вместе с судьями. Можно сказать, видели испытание очень близко.

— Думаешь, кто придет первым? — шепотом спросил Том.

— Виктор Крам, — так же шепотом ответили мы.

Пожалуй, это испытание самое не зрелищное из всех. В действительности, что можно увидеть, если испытуемые в воде, а судьи на суше — ничего. Именно поэтому-то мы и играли втроем в дурака.

— Ты сжульничал, Гарри, — раздраженно зашипел Том, проигравший уже 7 партию.

— Ну и как же мне это по твоему удалось? — скептически посмотрев на потирающего лоб от наших щелбанов Темного Лорда.

— Не знаю, но сжульничал.

— Очень глупокомыслимое объяснение, Том, — мягко улыбнулась Флер. — Смотрите первый чемпион, — и в правду пока мы играли, Виктор уже успел выполнить задание. Выбираясь из озера, Виктор нес на руках маленького мальчика.

— Том, а кто сокровище Крама? — заинтересованно рассматривая мальчика, спросил я.

— Младший брат, — спокойно ответил Том, записав в отчет очки Виктора. В сердце неприятно кольнуло, не этого мальчика Виктор должен был выносить, не этого мальчика. Через пару минут появилась Флер с сестрой и почти следом Седрик с Чжоу. Так как на этот раз в турнире не участвовали безголовые грифиндорцы то никаких премиальных очков не присуждали.

— Все-таки мне кажется победит Крам, но я хочу, чтобы победила Де’Лякур, — по пути к замку призналась нам Флер.

— Из чувства женской солидарности? — ехидно спросил Том.

— О, нет, Том, я думаю, потому что у них имена одинаковые, — гаденько поддел Флер я. Злорадно улыбнувшись, она чуть отстала, и присоединилась к кучке грифиндорцев, показав нам язык.

— Перебежчик! — вскрикнули мы, состроив девушке рожицы.

— Ты посмотри на себя, Том, вроде бы заместитель министра магии, а как маленькие ребенок строишь рожи, — поправив мантию, гордо сказал я и побежал к замку.

— Куда мы идем? — вертя своей мордой вправо и влево шипел Эрик.

— В Тайную комнату, — лаконично ответил я, открыв дверь женского туалета.

— Тебе, что, Гарри, приключений на свою пятую точку не хватает? Или ты что хочешь их на мою голову найти? — оскорбленная невинность отвернулась от меня и стала жадно вглядываться в открывающийся проход.

— Скажи-ка мне, Эрик, а почему вдруг у меня приключения на пятую точку, а у тебя на голову? — обиженно хмыкнув, я прыгнул в проход.

— Тьфу, неужели Слизерину было сложно сделать какую-нибудь лестницу!

— Тебе бы еще все условия для жизни создать.

— Ну да, а ты думал в сказку попал? — Эрик молчал целую минуту пока я создавал магический шар, а потом его трескотня снова началась. — А там это что такое длинное лежит? Это его сброшенная кожа?! Ну ни фига себе, какой он большой! — надо было видеть морду Эрика в этот момент. Жаль, у меня не было фотоаппарата, а то запечатлел бы для потомков перекошенную от зависти физиономию змея.

— У тебя какой-то комплекс, Эрик? — осторожно спросил я, ехидно улыбаясь.

— Нет у меня никаких комплексов, — озлобленно огрызнулся Эрик.

— Да ну, ладно, тут все свои, не бойся я никому не скажу, — пока мы препирались с Эриком на тему, есть ли у него комплекс, я открыл еще одну дверь, и мы оказались в Тайной комнате.

— Хм, Гарри, а тебя не смущает тот факт, что тут где-то должен быть василиск, — оробев, спросил Эрик, посильнее обвившись на мне.

— Нет, меня не смущает василиск. Его еще на втором курсе золотой мальчик убил. Какие грифиндорцы пошли бессердечные!

— А, ну тогда ладно, — Эрик слегка ослабил хватку, но все равно был настороженным. — Все-таки скажи мне, зачем мы сюда пришли — архитектуру рассмотреть, или что?

— Я хочу зайти в статую, — зря я, наверное, признался в этом — Эрик обвился по моему лицу, закрыв собой глаза и рот. Змей что-то шептал: какие-то странные гортанные слова, а после этого было очень хреново, казалось, что мое тело хотят просунуть через очень маленькую дырку, и голова прошла, а тело застряло. Через пару минут все закончилось, и Эрик сполз с меня.

— Вот так-то лучше, а то он еще в статую хочет зайти, псих. Может он-то и хочет, а я-то жить хочу, — Эрик еще что-то ворчал, но я уже не услышал, так как рептилия быстро уползала. Осмотревшись, я понял, что змей переместил меня в спальню — вот ведь, маленький трус. Огорченно вздохнув, я постучал пальцем по браслету и крикнул «Эрик». Змей сразу же продолжил свою тираду, обругивания меня, но уже в мыслях. — Параноик чертов. Не сидится ему спокойно. Все-то надо ползать куда-нибудь. Нет бы брал пример с меня и сидел на жопе ровно. Нет, ему надо ползать по всяким тайным комнатам, типа больше заняться нечем. Ну на что мне такой хозяин. Вот когда я точно пойму, что она и есть Эмилия, сразу же уйду.

— Стоп! В чем это ты хочешь убедиться, Эрик? Кто это такая она, которая Эмилия? — видок, наверное, у меня было еще тот, потому что зашедший в спальню Драко оторопело, смотрел на меня минуты три, а потом спросил все ли со мной в порядке. Отмахнувшись от Малфоя, я вышел из спальни, чтобы устроить моему непутевому домашнему животному допрос с пристрастием.

— Итак, вернемся к нашим баранам! В чем ты хочешь убедиться, Эрик? И что это ты в последнее время был таким притихшим? — Слизеринцев и так-то бояться, а уж от слизеринца, который идет по коридорам школы и шипит сам на себя, и подавно шарахались.

— Да это я так, к слову сказал. Ты же сам обещал отпустить меня к моей хозяйке, когда найдешь ее. Ну, а так как ты не искал, я сам начал поиски, — как-то слишком тихо и неуверенно стал оправдываться змей.

— Ну и как твои поиски, увенчались успехом? — ядовито спросил я, толкнув какого-то первокурсника застрявшего в дверях. — Раз уж ты ее нашел, то скажи мне, я ОЧЕНЬ хочу с ней побеседовать.

— Я, я, я… еще не нашел, — заикнувшись, пропищал Эрик и умолк. Вот такой засады я не ожидал! Эрик замолчал и не отзывался на призыв. Ну что же я с ним еще разберусь.

Неторопливо подошло время третьего турнира. Все зрители собрались на трибунах перед входом в лабиринт. Я и Флер были с Томом на местах судей.

— Все-таки я болею за Флер!

— Мы поняли, милая, — мягко ответил Том, и что-то громко стал доказывать сидящему рядом Каркарову.

— Да ладно, Флер, за Де’Лякур, конечно, можно поболеть, но выиграет все равно Крам, — скандал между бывшим пожирателем и его хозяином стал набирать обороты. Каркаров схватился за палочку.

— Мда, что-то маловато мозгов у директора болгарской школы, — Флер успела протянуть только это, прежде чем Каркаров таки пустил в Тома проклятие. Увернувшись от летевшего к него Круцио Том обезвредил Игоря, но проклятие летело в нашу сторону — летело в Флер. Мне удалось ее оттолкнуть, но самому увернуться не получилось. Упал я неудачно, слегка вывихнув кисть. Когда мадам Помфри прибежала, чтобы проверить мою самочувствие Том уже осматривал мою руку, накладывая повязку.

— Сука! Убить его мало! Пожиратель недоделанный! Предатель херов!

— Да, Гарри, тебя прет, — завязывая бинт, тихо сказал Том. По его взгляду можно было сразу сказать, что до утра Игорь Каркаров не доживет.

— А из-за чего вы вообще поцапались? — спросила подошедшая Флер, с благодарностью и сочувствием посмотрев на меня. Ее взгляд скользнул по моей руке и остановился на выехавшем браслете.

— Да шут его знает. Вроде сначала все мирно беседовали про политику, а потом его поперло, видите ли ему не очень нравится тот факт, что я судья. Ну не нравится, и молчал бы, — Том еще что-то объяснял Флер, но я не слушал, что-то шло не так. Опасаясь повторений событий, я набросил на лабиринт магическую сеть, и сейчас она была нарушена, кто-то исчез с поля.

— Что-то не так, — стукнув Тома в бок, проинформировал я.

— Что именно? — внимательно всматриваясь, как будто в первый раз меня видит, спросила Флер.

— Кто-то исчез с поля, — договорить мне не дали, потому что с громким хлопком перед входом в лабиринт свалился Седрик Дигори с кубком и перегрызенным горлом. Отойти от шока не дали никому, так как в воздухе огнем запылала надпись: «Мир падет на колени перед Лордом!»

— Что за? — ничего более глубокого ни мне, ни Тому в голову не пришло.

Я не помню, как тогда пришел в свою спальню, не помню, что говорил и делал. В голове набатом стучал, тот хлопок, с которым мертвый Седрик упал на землю. Только холод ночи более или менее вернул меня к жизни. Сидя перед озером, я тупо смотрел на гладь воды, ничего не понимая. Как такое могло случиться? Кто надел на себя маску Темного лорда? Кто убил Седрика?

— Как такое могло случиться, как? — стукнув левой рукой по земле в гневе, выкрикнул я. Кисть неприятно заныла, напомнив о свихнувшемся Каркарове.

— Такое иногда случается, Гарри. Турнир Трех Волшебников — это очень опасное мероприятие. Может быть, этот ученик не увидел последнего защитника кубка, — тихое шипение впервые заговорившего Эрика не принесло мне успокоения.

— Так не должно было быть. Не должно. Я снова ошибся. Снова виноват.

Нехотя встав, я медленно пошел к школе. Стал накрапывать мелкий дождик. С меня уже не смыть кровь, её слишком много и она въелась в кожу.

Время до окончания учебного года прошло не заметно. Траур заполнил школу. Вновь Хогвартс хоронит своего ученика и вновь по моей вине. Выходя из своей спальни, чтобы прийти на «Праздничный» ужин я услышал недовольное ворчание Эрика.

— Дай мне посмотреть на Хогвартс.

— Ладно уж, посмотри, — призванный змей довольно быстро нашел лучшую позицию на моей теле и положив свою морду мне на плечо, позволил себя закрыть.

Устроившись на своем месте за столом Слизерина, я сразу же был атакован Драко.

— Какого дьявола здесь делает твой отец?

— Что? — ошпарено развернувшись, я увидел сидящего рядом с директором Джеймса Поттера. Том сидел чуть поодаль, рядом с Северусом, и зло сверлил взглядом тарелку перед собой. — Я не знаю, зачем он здесь.

— К добру это не приведет, — протянул Драко, так же внимательно всматриваясь в тихо переговаривающихся мужчин за столом учителей.

— Вот ведь, блядь, не было счастья и не будет! — погнув вилку, я зло кинул ее в грифиндорцев.

— Эмилия…

— Что?

— Вот там за столом грифиндорцев рядом с мальчиком, у которого шрам на лбу, сидит моя хозяйка, Гарри. Там Эмилия. Теперь я ее чувствую, — я чувствовал в шипении Эрика нежность, магию и надежду. Мое сердце предательски сжалось. Теперь все куски головоломки сложились в картинку. Вот почему она была такой похожей на меня, вот почему она так много знала. Флер и есть Эмилия.

— Отправляйся в браслет, Эрик, — я почувствовал, как змей растворился. Ехидно улыбаясь, я перехватил взгляд Флер. В долю секунды из улыбчивой девушки она стала настороженной, и я почувствовал волны чужой магии пытающиеся пробить мой блок. Отбросив ее, я злорадно отметил, как Флер поежилась от боли. О да, девочка, тебе предстоит многое мне объяснить!

На следующий день вместе с Томом мы переместились в наш замок. Это будет сложное лето, но наконец-то я получу ответы на все свои вопросы.

Молодая женщина сидела в глубоком кожаном кресле, вертя в руках бокал вина. На полу у кресла сидел мужчина, его голова лежала на ногах девушки, и он как верный пес следил за каждым ее движением.

— Нам же лучше — пусть бояться, а мы сможем заполучить себе его власть и силу никем не замеченные, — грубый рычащий голос мужчины разделил веселье спутницы.

* * *

Как же это все — таки скучно читать за завтраком утреннюю прессу. Ну что я там нового узнаю? Да ничего. Если уж я не знаю, что это за придурок захотел забрать лавры Темного Лорда себе, то этого не знает никто. Отложив газету в сторону, я уставился на Тома, увлеченно намазывающего тост джемом, пьющего сок и успевающего при этом читать. Он, наверное, девушка в душе — успевать все это делать одновременно ни одному мужчине не удастся.

— Том, — прочистив горло, начал я. — Сегодня вечером к нам придет Флер.

— Здорово. Поиграем в шахматы, обсудим мировые новости, — откусив кусок тоста, с набитым ртом прошамкал он. Господи, кто его учил этикету?!

— Нет, я думаю, этого, мы делать не будем. Я хочу с ней поговорить, и просто предупреждаю тебя, если из-за нашего разговора разнесется ползамка, то ты это близко к сердцу не бери, — Томас уставился на меня, как на седьмое чудо света, и, проглотив еду одним большим шумным глотком, закашлялся.

— А что случилось? — робко поинтересовался он.

— У меня накопилось много вопросов к ней, и я хочу получить на них ответы, — Том посмотрел на меня с подозрительностью ревнивой жены, которая обнаружила след розовой губной помады на рубашке мужа. — А что мой папаша делал в Хогвартсе на Праздничном ужине? — быстро поспешил сменить тему я.

— Да ничего. Твои братья должны поступить в школу в этом году. Вот он и умасливал директора. Да к тому же директору тоже не очень нужна огласка этого странного убийства.

— Ясно, — кивнув Томасу, я встал из-за стола, и отправился к себе в комнату. До прихода Флер мне нужно было еще кое-что уладить.

* * *

Да уж, из-за чего Гарри мог так взбелениться на Флер? Милая девушка, ничего ему плохого не сделала. Она его любит, да я был почти уверен, что и Гарри тоже влюблен, а тут — на тебе, серьезный разговор. Что-то странное твориться с Гарри. Сначала это чертова магическая кома ни с того ни с сего, затем это убийство на турнире, а на праздничном ужине он вообще был сам не свой, впрочем, сейчас такой же ходит. Как будто он всю свою жизнь вынашивал план мести, а сейчас этот замысел воплощается в жизнь. Что-то здесь не то.

От души пнув стул в своем кабинете, я стал нарезать круги по периметру комнаты, каждый раз вслушиваясь в окружающую меня тишину. Вдруг послышаться легкие женские шаги, и Флер будет проходить в комнату Гарри? Как же мне все это не нравится. В конце концов, до чего я дошел! Я — Великий Могущественный Темный Лорд Всех Времен и Народов, — как нашкодивший школьник, жду взбучку от родителей за разбитое в классе окно. Ужас, до чего этот мальчишка меня довел!

— Том, прекрати ходить кругами! У меня уже голова заболела от твоего мельтешения, — резко развернувшись, я заметил обладательницу очаровательного голоса. Девона спокойно стояла у окна и, глумливо прищурившись, смотрела на меня.

— О, раз ты сама пришла к нам в гости, то дело еще хуже, чем я подумал сначала, — оскалившись в подобии улыбки, выдал я своё предположение.

— Ну, как тебе сказать, чтобы ты не слег тут же с инфарктом. Ну да, дела не сахар, но и совсем хреновыми я их назвать не могу. Хотя я все-таки очень хотела бы, чтобы этого их разговора никогда бы не произошло, — спокойно пройдя мимо меня, Девона села в кресло и, налив себя вина, сделала маленький глоток. — Ты ведь уже понял, Том, что Флер тоже особенная. Пожалуй, из всех вас она самая особенная. Ну, подумаешь какой-то там Темный Лорд, получивший шанс прожить жизнь без ошибок, ну подумаешь мальчишка, который потерял все ради Великого Блага человечества. Флер за свою довольно короткую жизнь, там, в прошлом, совершила очень много значимых поступков. Не все они были светлыми, но все они привели, в конечном счете, к добру. Ну и пусть она иногда действовала радикально. Кто не рискует, тот не пьет шампанского. Гарри ненавидит Флер за один ее поступок; просто он еще не понимает, что так было лучше. Просто он еще не сообразил, что мы с дядей и отцом все подстроили специально именно так, чтобы история развивалась в нужном направлении. Когда-нибудь до Гарри это дойдет, и он придет к тем людям, что реально испоганили всю его жизнь, еще задолго до его рождения. Просто сейчас к нему еще не пришло понимание. Пусть все идет так, как идет; не мешай им, — Девона поставила бокал на столик и растворилась в воздухе, а я как стоял посереди кабинета, так и остался стоять, окончательно во всем запутавшись.

* * *

Залетев в свою спальню, я открыл верхний ящик письменного стола и достал бархатную коробку, в которой лежал браслет. Пару минут я рассматривал это произведение искусства, а затем надел на руку и призвал змея.

— Сегодня вечером я отдам тебя твоей хозяйке, Эрик, — змей радостно закивал. — Но я хочу, чтобы ничто из того, что ты узнал обо мне и от меня, Флер ни каким образом не узнала.

— Обижаешь, я не выдаю чужих тайн! — оскорблено зашипел Эрик, щелкнув меня кончиком хвоста по носу.

— Прощай, — змей стал медленно растворяться. Черные глаза Эрика радостно сияли от предстоящей встречи с хозяйкой. Я не вправе его за это судить, он ждал ее столько веков, а со мной прожил всего пару лет. Но все-таки я буду скучать по этому назойливому существу.

Аккуратно положив браслет в коробку, я прошел в свой кабинет. Я создал для себя очень уютное рабочее место на другой половине замка, чтобы не так часто видеть Тома вышагивающего по замку в розовых тапочках в виде зайцев. Уж очень мне надоело давиться смехом все время, а Темному Лорду эти тапочки нравились. Положив коробку на стол так, чтобы ее было сложно заметить от дверей, я подошел к окну. Защитный барьер тихо звякнул — Флер, хотя нет, наверное, лучше Эмилия переместилась в замок. Еще несколько минут, и она пройдет по гравиевой дорожке, тогда я смогу ее увидеть. Мое сердце медленно, набатно, стучало: удар, еще удар; через 160 ударов я все узнаю. А вот и она: с высоты Эмилия казалась совсем маленькой: русые волосы распущены, шелковое голубое платье свободно струиться по телу. Неужели она смогла так поступить с ним? Почему она? Сердце предательски пропустило удар, и, чтобы успокоиться, я закрыл глаза, прижавшись лбом к холодному стеклу. Казалось, время замедлило свой ход. Гнетущая тишина окутала меня, а боль зубастым червяком стала расколупывать душу, которая только недавно стала заживать от следов предательств.

— Гарри, что случилось? — ее встревоженный голос, и легкая ладошка на моем плече вернули меня обратно на бренную Землю.

— Все в порядке, — кривая усмешка была попыткой скрыть явную ложь. Отойдя от окна и направляясь к креслам у камина, я пригласил Эмилию присесть. Пора начать наш разговор. — Я хочу … узнать правду!

— Правду? — какое искреннее непонимание было в ее глазах, но все же я успел заметить вспыхнувший маленький отблеск страха. — О чем ты?

— Давай не будем играть, мы с тобой люди взрослые, Эмилия, — да, ее давно никто не называл этим именем. Именем, данным ей при рождении матерью.

— Откуда? Как? Зачем? — маленький отблеск заполнил собой радужку. Ты боишься своих грехов, и правильно — я тебя за них не пощажу.

— Не так уж и важно, откуда, как и зачем я это узнал. Просто я хочу получить пару ответов на свои вопросы, Эмилия, и, к сожалению, только ты можешь на них ответить. Зачем ты их убила?

— Кого? — голос звучал обреченно, встав с кресла, Эмилия отошла ближе к камину, неотрывно смотря на огонь.

— А ты многих убила? — зря я спросил.

— Многих… да, многих. Я убивала и отдавала приказы убивать. Я мучила и была мучима. Я заплатила за все свои грехи, и у тебя нет права вновь ставить их мне в вину! — резко развернувшись, Эмилия сделала шаг ко мне.

— У меня нет права?! — на этот раз уже я не смог усидеть ровно. Мы стояли друг перед другом на расстоянии в шаг и гневно смотрели в глаза друг другу, только гнев у нас был разный. — У меня есть право винить тебя! Может быть, его не было у твоего отца, но у меня есть! Одно твое решение унесло жизни целой деревни. Унесло жизни: женщин, мужчин, стариков, ДЕТЕЙ! Скажи, какое право ты имела, чтобы решить их судьбы за них? Кто дал тебе это право?

— Зачем все это? Зачем ты мучаешь меня? Ты думаешь, мне было легко принимать это решение? Ты думаешь, я была рада? Думаешь, я не просыпалась ночью от их предсмертных криков? Я отдала этот приказ, и пусть не я их убила — я чувствовала смерть каждого человека! Я чувствовала праведный, но бессмысленный гнев стариков, которые не могут защитить своих близких, но бьются до последнего вздоха, бьются, лишь бы их родные прожили на пару минут дольше. Я чувствовала отчаяние женщин, на чьих глазах убивали собственных детей. Я ощущала страхи детей. Я переживала вместе с ними все агонии боли и ужаса. Но так было нужно. Я знала, на что иду. Не замарав рук, не построить империю. Не убив волка, не защитить детей, — успокоившись к концу речи, Эмилия отвела взгляд в сторону.

— Но разве нельзя было иначе? Почему было не поступить по-другому?

— Может быть, и можно было, но я приняла такое решение. Ты это хотел у меня спросить?

— Ты чувствовала смерть каждого человека, — какой была смерть Натаниэля? — повернувшись ко мне, Эмилия с мольбой ужаса и страха смотрела в мои глаза, умоляя дать ей возможность не отвечать.

— Да, я чувствовала его смерть. Смерть храбреца, что рванул на меч, чтобы сказать матери, ненужное прости. Он испытывал так много эмоций, и в силу своих возможностей и веры — все они были настолько чистые и глубокие, что казалось, что в мире нет блеклых красок, а лишь яркие вспышки. Страх, ненависть, жалость, любовь, искренность, гнев, мужество, величие — все так переплелось и стало единым целым. Он умер, а с ним умерла и какая-то частичка моей души. Не мучь меня больше, прошу.

— Каков текст пророчества «Болезни»?

— Я не помню, я сожгла тогда последнюю его запись, да я и не учила его. Я просто помешала ему сбыться. Зачем все это, Гарри? Неужели тебе было важно узнать у меня, почему я отдала этот приказ? Как ты узнал кто я?

— Я никогда не прощу тебе этот поступок и … я не хочу тебя видеть. Но это лишь мои чувства и желания, а он ждал тебя через все века одиночества, — подойдя к столу и взяв коробку, я протянул ее Эмилии. Неуверенно приняв ее из моих рук, Эми немного помедлила, прежде чем открыть ее, а, открыв, не смогла отвести взгляд. Да, пожалуй, в этом я ее понимал — без Эрика жизнь кажется мучительно скучной.

— Иди. И постарайся по мере возможностей не попадаться мне на глаза. Нашу помолвку я разорву. Прощай, Эмилия, — коротко кивнув, она вышла из кабинета, а я подошел к окну, чтобы в последний раз увидеть ее силуэт, выходящий из моего дома. Этот разговор не принес мне особой пользы, я так и не узнал пророчества. Я лишь разбередил свое сердце и вновь поранил итак покалеченную душу.

* * *

— Маленький идиот! — с чувством выкрикнула Девона в темноту Подземного мира. Сказать, что женщина была в бешенстве ничего не сказать: пока она шла из своего дома к местам пыток, на ее пути встретилось семь высших демонов.… Когда Девона придет в себя ей, конечно, придется пожалеть о том, что она их испепелила, но это будет потом, а сейчас Хозяйка Тьмы хотела наказать ту, которую так испортила жизнь ее любимца.

Подойдя к комнате, в которой находилась Джини, Девона намеревалась было уже выбить дверь магией, но, подумав последними крупицами еще не растаявших в гневе мозгов, спокойно отворила дверь. Это только с виду была маленькая комната, изнутри же там было большое кладбище. Белые надгробные плиты с золочеными надписями имен и дат хранили великие тайны жизней, а той по чьей вине они все умерли, приходилось ходить среди этих плит, каждый раз осознавая свои грехи.

— Тебе нравиться тут, Джини? — с присвистом выпустив воздух из грудной клетки, спросила Девона.

— Нравится? Я не знаю. Неужели один мой поступок привел ко всему этому? Неужели мое решение убить нашего с Гарри ребенка было так важно? — остановившись у могилы отца, нерешительно спросила девушка, прекрасно понимая, что ей вряд ли ответят, а если ответят, то этот ответ ей не понравиться.

— Ты загубила много жизней, Джини, а самое главное ты загубила его жизнь! Маленький мальчик, живущий у нелюбимых родственников, он считал вашу семью оплотом веры, любви и счастья. Он хотел иметь много детей, он хотел стать лучшим отцом, которого будут безмерно любить дети. А ты убила вашу дочь. Он бы пережил Азкабан, он бы пережил даже ваши подначки, если бы знал, что там за каменными стенами его ждет его дочь. И вот теперь из-за тебя — маленькой недоделанной дуры — он глупо обижается на Флер! До чего же вы все тупорылые и никак не можете удержать любовь! — яростно выплюнула Девона, с ненавистью смотря на стоящую перед ней девушку.

— Да что ты знаешь о любви, демоница?! — Джини, по-видимому, надоело находиться в Аду. — Ты вообще, наверное, никогда не любила!

— Я не любила?! — дикий, безумный смех заполнил кладбище. — Я горю в Аду за любовь. Я покончила жизнь самоубийством, спрыгнув с парапета Замка Волшебников, потому что моего любимого убили на войне. Тогда моя любовь к нему была всепоглощающей со временем она прошла, и я поняла разницу между страстью и искренним чувством. Ты этой разницы, Джини, никогда не узнаешь, зато я дам шанс увидеть то, что было бы, не убей ты дочь.

Черные струи пламени завертелись вокруг двух женщин перенося их в, быть может, когда — то возможный мир, сейчас ставший всего лишь иллюзией.

Меленькая красивая девочка носилась на метле по заднему двору небольшого особняка. Ее черные волосы развивались на ветру, синие глаза горели озорством, а веселый чистый детский смех заполнял все пространство. Двое взрослых мужчин носились за девчушкой, пытаясь ее поймать. Но каждый раз они либо сталкивались друг с другом, либо хватали воздух, отчего девочке становилось еще веселей, а одинаково рыжие близнецы с еще большим усилием пытались поймать племянницу. Чуть поодаль от весело носящихся людей стоял красивый черноволосый мужчина. Он смеялся, наблюдая за попытками ребят поймать свою дочку. Каждый раз, когда девочка поворачивала к нему голову, он махал рукой и строил ей веселые рожицы. Незаметно подкравшись сзади, черноволосого мужчину обняла жена.

Не сговариваясь, они бросились помогать близнеца ловить девочку.

— Не убей ты ее, этот мир не был бы вымыслом, — ехидно улыбнувшись, произнесла Девона, рассматривая плачущую грешницу. — Теперь, Джини, ты уже никогда не поймешь разницы между глупой страстью и настоящей любовью. Ты убила свою любовь сама.

— Она была бы такой… прекрасной, — упав на колени, Джини разрыдалась еще сильнее.

— Да, была бы…. Ты прошла все круги очищения, Джини, теперь ты имеешь право на перерождение. Я даю тебе новую жизнь, — хлопнув в ладоши Девона, призвала свои силы и черный дымчатый ветер, окутал рыжеволосую женщину, унося прочь из ада. — Да, я дала тебе новую жизнь. Теперь ты будешь кошкой у его сына.

* * *

— Что значит, ты разрываешь помолвку с Флер?! Ты заболел?! — яростный крик Тома заполнил весь замок. Да, надо было, пожалуй, сказать ему об этом на перроне перед отправкой в школу, чтобы он не успел ничего мне сказать в ответ.

— Тише, Том, я и так прекрасно тебя слышу, не зачем так орать. Я хочу, чтобы ты разорвал помолвку с Флер, вот и все.

— Вот и все, — передразнил меня Темный Лорд и не менее иронично продолжил, — а на каком основании я разорву вашу помолвку. «Видите ли, Гарри сегодня встал не с той ноги, вот я тут и подумал, а не разорвать ли помолвку наших детей». Ты совсем идиот?! — крик грозил перейти в ультразвук.

— Да не кричи ты так! Мне все равно по какой причине ты разорвешь нашу помолвку, просто разорви и все! — вылетев из кабинета Тома, я налетел на тумбочку, на которой стояла китайская ваза. Разбив изящный фарфор и посадив синяк на боку, я почти гордо удалился к себе.

* * *

— Девона!!! — подумав, что страдать — так не мне одному, я решил помучить еще и эту дрян… женщину. — Девона!!!

— Не за чем так орать, Том. Тебя же весь Ад слышит, — очаровательно улыбнувшись, эта дрян… э женщина прошла мимо и села за мой письменный стол. — Ну, что случилось, мой дорогой?!

— Этот упырь…

— Который?

— Гарри! У меня, слава Богу, всего один упырь в семье! — в наивной попытке успокоиться я закрыл глаза, сделав глубокий вздох. Через несколько секунд вновь их открыв, увидел мило улыбающуюся Девону. Лучше не стало!

— Ну и что же он сделал? — мило похлопав глазками, осведомилась у меня Хозяйка Подземного Мира. Нет, все-таки она заняла этот пост именно за глаза, а уж никак не за свои силы.

— Он хочет разорвать помолвку с Флер, — с гаденькой улыбкой уведомил я Девону.

— Знаешь, Том, я сейчас открою тебе одну большую тайну, — встав из-за стола и подойдя ко мне, демоница слегка привстала на носку и зашептала на ухо. — То чего он хочет нас не касается. Ни за что не разрывай помолвку. — И на этой и без того понятной для меня вещи Девона исчезла, оставив меня как обычно разбираться со всем этим дерьмом в одиночестве.

* * *

Закинув свои вещи на верхнюю полку, я отвернулся от окна, мне никак не улыбалось смотреть на такую милую идиллию прощания родителей с детьми. Эти два оболтуса итак меня еще достанут в школе. Через пару минут зашел Драко с верзилами. Кинув на меня один-единственный взгляд, он сочувственно улыбнулся и вышел из купе. Если ко мне будут заходить все слизеринцы, и каждый раз будут мне сочувствовать, то я свихнусь еще раньше, чем предполагалось. Поезд медленно тронулся, и, как бы в завершение моих мучений, я услышал растроганный голос матери: «Удачи, мальчики!»

Драко вернулся в купе через пару минут и, сев на соседний диван пару минут меня просто рассматривал, а затем что-то решив для себя начал разговор.

— Не парься, твои братья еще пожалеют, что попали в Хогвартс, мы устроим им райскую жизнь, — настолько садистской улыбки я не видел даже у Тома. Мне даже на пару минут стало жалко братьев, но лишь на пару минут. — Что у вас случилось Флер? — опаньки, а вот такого вопроса от Драко я не ожидал.

— А что? — осторожно спросил я.

— Моя мать знакома с матерью Флер, и та рассказала ей, что Флер хочет расторжения помолвки. Гарри, ты хоть понимаешь, что если твою помолвку с Флер расторгнут, то твои родители, не Том, а именно родители могут с чистой совестью и грязными намерениями обручить тебя с Керолайн Мегью, а это еще та страхолюдина! Но, к сожалению, ее уродство скрашивает многомиллионный счет в банке. Для твоих родителей такая помолвка может быть даже выгоднее. И вообще, почему это вдруг Флер хочет расторжения помолвки?! — интересный вопрос.

— Мы с ней не сошлись во мнениях по одному вопросу, — туманно ответил я.

— Ага, конечно, не смогли определиться какой сервис на свадьбу выбрать. Блин, Поттер, ты идиот! — мне уже многие об этом сказали, может и вправду со мной что-то не то?!

Благо мои непутевые братья не смогли меня найти, и остаток пути я припирался с Драко по поводу расторжения моей помолвки. Наш спор закончился только тогда, когда профессор Макгонагал начала распределять первогодок.

— Поттер, Кристиан! — барабанная дробь и самый наглый из близнецов проходит к табурету и надевает шляпу. Пара минут ожидания и — ГРИФИНДОР! Что и следовало ожидать.

— Поттер, Ричард! — Ричи был не таким наглым, как Крис и был более спокойным. Ричард немного не уверенно надевает шляпу, он волнуется намного сильнее, чем брат, но шляпа выдает свой вердикт еще раньше, чем Крису — ГРИФИНДОР!

Теперь все достойнейшие члены моей семьи учатся в Грифиндоре, ну а я, как истинный последователь Темного Лорда, в Слизерине. Можно сказать, Том мной гордится.

Было немного непривычно не услышать в своих мыслях надтреснутого шипящего смеха Эрика в ответ на мои комментарии относительно братьев. Без него было скучно. Флер сидела за грифиндорским столом, отчаянно отбиваясь от вещавшего ей что-то Невила и стараясь не смотреть на меня. Но я ловил ее взгляд на себе еще чаще, чем раньше. Праздничный ужин быстро закончился, и мы с Драко вышли из зала раньше всех, лишь бы подкараулить грифиндорских первогодок на выходе. Мои братья вместе со своими друзьями шли рядом с Невилом и разговаривали с ним о чем-то важном. А мы с Драко стояли по обе стороны коридора и дебильски друг другу улыбались. Как только грифиндорцы вывернули, мы облили их зеленкой и драпанули в разные стороны. В свою гостиную мы пришли как раз, чтобы услышать рассказ Блейза о грифиндорцах, отдающих честь слизеринцам. Да, недельку теперь первый курс Грифиндора и Невил с Роном походят зелеными.

* * *

Некогда зеленый лес окутало уныние. То там, то здесь на кронах деревьев висела паутина, опадающие с веток листья покрыли землю полусгнившим ковром, деревянная калитка покосилась. Мирок разрушался, и уже ничто не могло вернуть его в нормальное цветущее состояние. На встречу Гарри, как обычно вышла Пандора. Печально улыбнувшись, она отворила калитку, попросив идти за собой. Такой обычный маршрут до красивой беседки был нарушен. Пандора вела Гарри совсем в другое место. Чем дальше они заходили по этой столь не привычной для Гарри дороге, тем ближе становился красивый особняк. Старинный дом, выстроенный в викторианском стиле. Зеленый плющ увил почти всю южную стену, сделав ее живой, извивающейся темной волной при каждом легком дуновении ветра. Яблоневый сад перед главным входом должен был цвести и благоухать. Но сейчас мир разрушался, и некогда былая красота этого места тоже исчезала. Зеленый плющ стал обрываться, ошметками повиснув на трещинах в стенах, а яблони уже не цвели и медленно засыхали. Штукатурка дома держалась на честном слове, любой ветерок мог ее оторвать. Чем ближе Гарри подходил к дому, тем явственнее становилось то, что он пришел отдать дань умирающему, чтобы затем похоронить. Пандора зашла на крыльцо и отворила дверь. Пройдя через пустой холл, волшебница подошла к неприметной маленькой двери и, отворив ее, зажгла на ладони небольшой огонек, осветивший лестницу вниз. Волшебники начали свой последний спуск. Лестница привела в небольшой коридор, закончившийся тяжелой металлической дверью без ручки.

— Прощай, мой милый! Кинжал в особняке, скоро ты его найдешь! Прощай! — тихий голос бабушки пробудил Гарри.

* * *

Учебные дни сменяли друг друга, как хоровод, повторяя прошлую историю слово в слово. Профессором ЗОТИ стала Амбридж, вновь повторяющая все свои ошибки. На уроке Невил, как истинный грифиндорец, заявил, что если Темный Лорд вернулся, то ему не удастся противостоять теорией. Неужели я был таким же идиотом?! Светлая идея создать клуб, в котором преподавать защиту ребятам будет Невил, снова пришла кому-то в голову, и нам запретили собираться в какие-либо команды больше трех человек. Ехидно пропустив это замечание мимо ушей, мы с Драко ходили в окружении шести человек. Ну, чем не команда?! Прямо Лига Выдающихся Джентльменов. Но все же одно небольшое изменение в истории произошло, и, прямо скажем, это изменение было мне на руку. Дамблдор организовал дуэльный клуб. Чем не прекрасный шанс поквитаться с Роном? Первые занятие были вводными, и никаких серьезных схваток не происходило. Поэтому я лишь спокойно сидел и окидывал всю эту разношерстную компанию ленивым взглядом. Ближе к Рождеству Альбус, пусть хранят его все Боги Земли, решил, что нам слишком скучно и объявил Турнир. По великому наитию судьбы, ну а если проще, по моему жульничеству мне в пару достался Рон. Бой состоится после Рождества. Скоро я совершу последнюю месть! Каникулы я провел в библиотеке, готовясь к поединку.

И вот настал час истины! Выйдя на помост, мы поклонились друг другу и начали дуэль с банальным разоружающих.

— Fire, bullet, panic, — не думал, что Рон способен на создание целой сети настолько разношерстных заклятий, но это даже упрощает дело. Отбив и увернувшись от всех заклятий, я начал плести свою сеть заклинаний, выпуская при этом простые заклинания палочкой. Мне понадобилась целая минута для того, чтобы набросить на Рона магическую сеть. Самая древняя из возможных магий окутала Рона: впиталась в его кожу, вошла в легкие, попала в кровь. Ярость Берсерков окутала простого дурака, и теперь я ему отмщу. Первое же заклятие, пришедшее на ум Рону после начала действия моего заклятия было…

— Crusio, — Ярость Берсерка увеличила мощь заклятия, пожалуй, настолько мощного пыточного заклятия даже у Тома бы не получилось. Упав на пол, я загибался, как только мог лишь бы не заорать. Профессорам удалось сбить заклятие, лишь через семь минут. Мое сознание исчезло вместе с заклятием.

* * *

— Надеюсь, с ним все будет в порядке, — тихо прошептала Флер, поправив одеяло на Гарри, и тихо вышла их больничного крыла.

— Что с ним станется. Он и не такое переживал, — свою тревожность Эрик как обычно пытался скрыть излишней болтливостью.

— Правда переживал? — немного не доверчиво переспросила девушка.

— Да, все с ним будет хорошо.

* * *

О, это реально надо мной синие птички летают или меня глючит?! Я вообще где, все такое беленькое, чистенькое.

— Очнулся, наконец, — какой же у Тома неприятный голос. Ни за что бы не хотел, чтобы он будил меня с утра. — Ну и чего ты этим добивался? — сразу к делу перешел, ни капли жалости к больному человеку.

— Его уже посадили в Азкабан за использование непростительного?

— Да, — лаконично ответил Томас, внимательно смотря на мою счастливую улыбку.

— Рон всегда завидовал мне и мечтал поменяться со мной местами. Быть у всех на виду, быть популярным и знаменитым. Ну что же, вот и на его долю выпала часть моей судьбы, — ехидно улыбаясь, Том вышел.

Меня выпустили из больничного крыла, лишь через неделю. Я изъявил желание повидать Рона еще до суда. Старый привратник вел меня по грязным тюремным коридорам к камере #666. Ирония судьбы, не правда ли?! Дверь открылась с тем же столь ненавистным мне скрипом. Рон сидел в углу камеры, обхватив свои колени руками и раскачиваясь из стороны в сторону. Заметив меня, он судорожно вздохнул, и уже было открыл рот что-то сказать, но я его перебил.

— Не правда ли прекрасная камера, жаль, нет моего росчерка на стене под окном. Ты ведь так мечтал стать мной, Рон, гордись у тебя такая же судьба, как у Героя Магического Мира, — презрительно усмехнувшись, я взмахнул рукой, и надпись, столь любовно выведенная мной своей кровью, вновь появилась на стене.

— Зачем все это, Гарри? Зачем?

— А ты еще не понял, Рон? — печально улыбнувшись, я сел в противоположный угол. — Сначала Гермиона, я хотел, чтобы ее убил тролль, но к счастью для нее тролль поменял свой маршрут, а Гермионы вообще не было в туалете. Тогда я решил, что убью ее с помощью василиска, но к моей удаче Герми выбрала неправильное зелье и ослепла. Для нее этого уже было достаточно, она уже итак отделена от магического мира. Никогда не будет с тобой, не родит тебя сына — с ней я разобрался. Затем была Джини, она убила нашу дочь и заплатила за это ценой своей жизни. Все просто. Ну и, наконец, ты, Рон. Ты всегда жаждал моей славы, получай же ее. Вот она моя слава: в крови на этой стене, в сорванном голосе от криков, в вашем презрении и глупости. Ты сгниешь в этой камере, Рон, прекрасно помня все свои жизни. Удачи, — махнув старому другу на прощание, я вышел из камеры и спешно покинул Азкабан.

Рон удавился в своей камере за день до суда. Жалкий глупец, он не смог вытерпеть и месяца.

* * *

— Привет, рыжик! — веселым голосом поздоровалась с новоприбывшим красивая женщина черном шелковом платье. Она смотрела на своего нового грешника с таким умилением, что Рон испугался.

— Где я?

— Там где и должен быть — в Аду! — двое демонов схватили ничего не понимающего юношу и утащили прочь.

— Всегда поражался твоей манере разговаривать с новыми грешниками. У тебя талант, дочка, — сосредоточенно очищая мандаринку, сказал Иегова и, задорно подмигнув Девоне, растворился.

* * *

Весенние лучи уже стали согревать землю, и учителя решили организовать поход в Хогсмит. Пенси трещала что-то без умолку, и мне уже стало казаться, что если она еще раз скажет слово с какой-нибудь шипящей, то я услышу язык змей. Как Драко ее терпит, поражаюсь.

— Молодой человек, Вы не поможете мне? — сгорбленный седенький старичок мягко улыбался, смотря на меня, и я решил помочь ему, лишь бы больше не слышать Пенси.

— Да, конечно, — взяв не слишком тяжелые сумки старика, я пошел вместе с ним к небольшому домику. Открыв дверь большим медным ключом, старик пропустил меня вперед. Занеся покупки на кухню, я уже собирался уйти, когда старикан предложил мне чаю. Ну, не отказывать же ему. Чай был вкусным, а песочное печение к нему еще лучше. Старикан что-то весело щебетал, рассказывая мне о своей молодости.

— Да, превосходные были времена. Грозные короли, прекрасные царицы, волшебники, лорды, рабы. Ну, и сейчас мне жаловаться не на что, подумаешь, живу в Аду. Ад не так плох, как кажется на первый взгляд, — совсем уже старикан из ума вышел, пора валить. — А ты так и не понял, как открыть Белую книгу, мой мальчик.

— Что?

— Там есть все ответы на твои вопросы, ищи и найдешь, — старик медленно растворился в черной дымке, оставив меня одного на кухне странного дома.

В школу я вернулся только поздно вечером по тайному проходу. Весь день я пытался понять, о чем говорил этот странный волшебник, но на ум ничего не приходило, поэтому я решил поискать ответов в библиотеке. Через две недели Драко стало больно на меня смотреть, и он решил помочь.

— Что мы ищем? — окинув библиотеку долгим мученическим взглядом, спросил Драко.

— Информацию о Белой книге, — вяло пробубнил я и плюхнулся на стул с очередным фолиантом в руках.

— Ты в своем уме, Поттер? — не дождавшись от меня ответа, Малфой пошел на поиски старых книг.

Мы убили на поиски информации все оставшееся до экзаменов время, так ничего и не найдя. Но в последний день учебы удача все-таки повернулась к нам нужным местом.

— Я нашел! — вопль Драко, наверное, слышали даже в Лондоне.

— Какого демона ты так орешь?! Нас же выгонят! Что ты нашел? — подсев к Малфою и накинув на нас отталкивающие чары, поинтересовался я.

— Белая книга или книга Судеб. В этой книге записаны все важнейшие пророчества, влияющие на исход судьбы человечества. Книга была создана смертным волшебником — пророком. Считается, что перед смертью пророк передал книгу демонам, чтобы они хранили ее в целости. Каждый новый пророк, который изрекал важное и ценное пророчество записывал его в эту книгу. Чтобы он ничего не солгал и не упустил вместе с демоном, что приносил книгу, был ангел, что следил за честностью пророка. Никто кто видел эту книгу, так и не смогли сказать, как она выглядит, все отмечали лишь то, что она белая. Именно поэтому волшебники так назвали ее Белая книга или книга Судеб. Эта книга три раза попадала в руки смертных людей во времена великих войн. Люди назвали ее книгой Истины. Один из царей в своем дневнике написал: «Эта книга расскажет Вам историю, она покажет тебе твою судьбу, ответит на все вопросы, но не вернет утерянного счастья». Все, больше ничего нет, — как-то вяло закончил Драко. — А зачем мы это искали?

— Помнишь старика, которому я помог донести покупки, — дождавшись утвердительного кивка, я продолжил. — Он упомянул об этой книге, и мне стало интересно.

— Блин, Поттер, ты идиот! — страдальчески закатив глаза, блондин гордо удалился из библиотеки.

До самого отъезда поезда Драко со мной не разговаривал и смилостивился сказать «До встречи» только на перроне в Лондоне. Весело улыбнувшись я крикнул ему на прощание, что тоже его люблю, и пошел к Тому. Переместившись в замок, я сказал Томасу, чтобы он меня не беспокоил, и рванул в свою комнату. Перерыв большую часть своих вещей, я заглянул под кровать и обнаружил искомое. Белая книга лежала в коробке из-под обуви. Рассматривая мельтешащие туда сюда золотые буквы, я вспомнил слова из книги: «Эта книга расскажет вам историю, она покажет тебе твою судьбу, ответит на все вопросы, но не вернет утерянного счастья». Положив руку на обложку и зажмурившись для большего эффекта, я стал думать о том, что хочу узнать пророчество Болезни. Несколько томительных минут прошли в ожидании, а затем я открыл глаза и убрал руку с книги. На обложке, которой буквы сложились в слово «ИСТИНА». Мое сердце билось где-то в горле, и я открыл книгу.

Уверен ли ты смертный в том, что хочешь знать истину? Уверен ли ты в том, что хочешь прочесть правду? Уверен ли ты в себе? Не торопись отвечать на эти вопросы, у тебя еще есть время, прежде чем ты начнешь читать эту книгу. Если твое сердце не готово, то закрой книгу и брось в огонь. Она вернется туда, откуда пришла. Если же ты уверен в себе, читай то, что желал.

Предостережение не было пугающим, но мне все-таки захотелось закрыть книгу и оставить убийство Натана на совести Флер. Однако желание узнать, за что мой мальчик страдал, пересилило все остальные чувства.

«Через много веков придет время, когда Маги будут вынуждены скрываться от простых Смертных. Настанет пора Великих Гонений на волшебный люд. Сотнями адских огней запылают костры, собирая чудовищный урожай из людских душ — обреченных в своей невинности и безысходности. Начнется война Двух Лордов. В то же Смутное Время маленький мальчик, нареченный Натаниэлем из селения Экора, узнает страшную Тайну. Сохраняя ее в своем сердце мальчишка станет Великим, который сможет изобрести Лекарство и принести Волкам излечение их недуга. Но, обретя великую Любовь и Уважение людей, он, сам того не ведая и не желая, зародит в сердце Сына Темную Зависть. И, желая превзойти отца во Славе, горделивый Юнец проклянет труды Отца, обратив болезнь в ещё более ужасную. Оборотни лишатся возможности сохранять в себе человека, навеки превратившись в чудовищных зверей, не ведающих ничего, кроме сумасшедшего голода. Одна за другой падут безвестной смертью деревни и города, но ничто не сможет остановить обезумевших волков. Именно тогда Волшебники, ведомые страхом, ступят на извилистую дорогу предательства крови, приняв Ужасное в своей погибели Решение убить всех, кто имел несчастья хоть на час оказаться за пределами замков. Поселившийся Страх сотрет из человеческих сердец Любовь. Сотни тысяч людей умрут, оставив после себя лишь горстку обессиливших телом и духом. Мир исчезнет, прекратив своё существование. Но предотвратить назревающую Катастрофу возможно, лишь подрубив её на корню, пронеся через Боль потери — Любовь в открывающееся Будущее»

Он нашел бы лекарство от ликантропии, а его сын убил бы всех. Как же все оказывается просто: его не надо было убивать, его надо было кастрировать.

Палящее летнее солнце медленно опускалось за горизонт, принося немного прохлады. В воздухе висел запах сухой травы и табака. Я лежал у раскидистого дуба уже где-то около часа, наслаждаясь тишиной и панорамой заката. Как же иногда приятно ни о чем не думать, ничего не делать, а просто бездействовать. Том готовил какую-то очередную пакость моему отцу — как же, через две недели магическое сообщество должно было выбрать своего министра, а мой отец имеет прекрасные шансы им стать.

Попав в этот мир, я поставил себе главной задачей найти Натана, но чем взрослее я становился, тем дальше отдалял от себя цель. Я занимался всем чем угодно, но никак не его поисками. То вытаскивал Тома из ада, то мстил своим друзьям. Вот и сейчас я понимаю, что свои поиски мне вновь придется отложить — я должен сделать еще одну вещь для других, а уж потом начать думать о себе.

Солнце, наконец, уступило свое место луне. Звезды белой россыпью засверкали на небосклоне, где-то там находится звездочка, которую я уроню на землю.

* * *

Скептически оглядев творение своих рук, Девона отошла от свежевыкрашенного забора.

— Вон те три палочки плохо выкрасила, — меланхолично откусив яблоко, вынес свой вердикт Иегова. Бросив на отца озлобленный взгляд, демоница взмахом художника закрасила прорехи и вновь чуть отошла.

— Ну, ничего-ничего. Остальные 887 палочек будут красить, как я понимаю, грешники?! — весело подмигнув дочери, пророк выбросил огрызок и взялся за кисть.

— Им ничего нельзя доверить. Как были ужасными людьми, так ими и остались, — легкий взмах, и свежая древесина приобрела чуть синеватый оттенок. Пару минут отец и дочь не говорили, полностью погрузившись в столь увлекательное занятие.

— Почему ты выбрала синий цвет? Мне больше нравиться зеленый.

— Вот поэтому и выбрала синий, — возмущенно хмыкнув в ответ, Иегова снова замолчал.

— Ты думаешь, он справиться? — вряд ли старый пророк сейчас вообще о чем-нибудь думал, но кисть замерла, так и не дотронувшись древесины.

— А почему не должен? Он справится, а у нас с тобой еще целая вечность, чтобы покрасить этот забор.

* * *

Интересно, а с возрастом я стану умнее или так и останусь придурком, что ищет приключения на свою задницу?! Хотя нет, наверное, не стану, я же — Гарри Поттер! Именно поэтому я, наверное, и спускаюсь ночью в подвал замка с ритуальным кинжалом, пробиркой с кровью Тома и какой-то довольно дорогой золотой брошью. Найдя необходимую мне комнату и очистив дорогой паркетный пол от пыли, я положил пробирку и брошь на небольшую полку и стал вырезать в паркете специальные символы. Три круга, содержащие в себе треугольники. Когда начальный этап подготовки был выполнен, я запечатал комнату и очистил пол от стружек и пыли. Взяв необходимые мне вещи, я встал в середину маленького круга. Ну, что же, начнем развлечение!

— В руце Твоего превеликаго милосердия, о Боже мой, вручаю душу и тело мое, чувства и глаголы моя, советы и помышления моя, дела моя и вся тела и души моея движения. Вход и исход мой, веру и жительство мое, течение и кончину живота моего, день и час издыхания моего, преставление мое, упокоение души и тела моего. Ты же, о Премилосерде Боже, всего мира грехами непреодолеваемая Благосте, незлобиве, Господи, мене, паче всех человеков грешнейшаго, приими в руце защищения Твоего и избави от всякаго зла, очисти многое множество беззаконий моих, подаждь исправление злому и окаянному моему житию и от грядущих грехопадений лютых всегда восхищай мя, да ни в чемже когда прогневаю Твое человеколюбие, имже покрывай немощь мою от бесов, страстей и злых человеков. Врагом видимым и невидимым запрети, руководствуя мя спасенным путем, доведи к Тебе, пристанищу моему и желаний моих краю. Даруй ми кончину христианску, непостыдну, мирну, от воздушных духов злобы соблюди, на Страшном Твоем Суде милостив рабу Твоему буди и причти мя одесную благословенным Твоим овцам, да с ними Тебе, Творца моего, славлю во веки. Аминь.* — На золотую брошь, которую когда-то носила Элеон, была пролита кровь Тома, и брошь улетела в дальний большой круг. — Элеонора Адулэтио, я взываю к тебе, приди, — третий и последний не занятый круг стал заполняться белым светом. Когда до Элеон дойдет, что обряд по призыву ангела в помощи был совершен неправильно, она уже не сможет ничего изменить, как, впрочем, и все остальные. Совсем скоро из белого света выйдет женская фигура, и тогда я скажу последние слова этого заклятия. Очертания ангелицы уже были видны, я услышал ее первый неуверенный вздох, пора. — Вещью, что когда-то принадлежала тебе, кровью того, кто когда-то любил тебя, своей магией и волей я делаю тебя своей рабой, — резкий черный ветер, закружил меня и Элеон, перенеся нас в больший круг и скрепляя мощь заклятия.

И никакой благодарности! Первое же что сделала Элеон — это врезала мне настолько сильно, что я вылетел из круга. Она, конечно, за это поплатилась, но мне то как обидно, я все стараюсь, помогаю им, идиотам, и никакой благодарности!

— Ты обалдела, Элеон?! — еле встав с пола, начал я свою господинскую тиранию. — Какие люди пошли, однако, неблагодарные! Думаешь, как им помочь, придумываешь неимоверные ритуалы, заботишься об их дальнейшей судьбе, а они вместо благодарности бьют тебя! — пылко высказывая свою точку зрения, я медленно пятился к двери, быстро снимая с них чары. Мне очень не нравилось, как Элеон на меня зло наступала. И что интересно Том в ней нашел? Ярость, гнев, ненависть, презрение, смятение, страх, желание убить — да, конечно, глаза у нее красивые и много всего выражают, но мне такая женщина точно не нужна! На кой черт я захотел помочь Тому?!

Вихрем поднимаясь по ступенькам, я лихорадочно соображал как бы так привести разъяренную ангелицу к Тому, чтобы при этом она не убила меня, себя и Тома. Ничего путного, кроме как заорать «ТОМ» и повернуть к его спальне, мне в голову не пришло, поэтому я так и сделал.

Когда не менее разъяренный Темный Лорд с воплем «Я УБЬЮ ТЕБЯ, МЕРЗКИЙ МАЛЬЧИШКА!» открыл дверь, я быстро отскочил в сторону и, лежа на полу, наблюдал картину воссоединения.

Сказать, что эти двое были удивлены, ничего не сказать. Ярость на меня прошла быстро, сменившись непониманием и надеждой. Надеждой, что это не сон, что через минуту они не проснутся в своих постелях.

* * *

Чертов мальчишка! Он читал молитву, прося о помощи. А, призвав меня, сделал своей рабыней! Меня! Меня — Элеонору Адулэтио! Я сгорела в огне костра, чтобы освободить людей, я пошла против всех ангелов, чтобы не вырезали всю семью Эвансов, я провела вечность в пустоте, я влюбилась и умерла! И я — рабыня?! Да ни за что! Первое, что пришло мне на ум, когда я увидела этого парнишку — это врезать ему. Я так и сделала! Оказывается он правильно наложил заклятие — боль за неповиновение, которую я испытала после удара, была сильной, но терпимой. Этот недомерок что-то причитал, мне было наплевать — я его убью! Одним перерождением больше, одним меньше — какая разница?! Выбегая за мальчишкой наверх в жилую часть замка, я даже не смотрела по сторонам, но чувство дежа вю, то и дело охватывало меня. Казалось когда-то давно я уже жила здесь, ходила по этим коридорам, поднималась по лестницам, стукалась об углы. Парень выкрикнул «ТОМ» и резко повернул за угол, сердце предательски дрогнуло, когда я услышала это имя. И вот он — долгожданный поворот, сейчас я расквитаюсь в этим недомерком. «Я УБЬЮ ТЕБЯ, МЕРЗКИЙ МАЛЬЧИШКА!» — такой знакомый мне голос яростно проорал, и я, наконец, завернула, сделав еще пару шагов по инерции. Это был он — Мой Том. Он стоял в дверях нашей спальни в одних пижамных штанах, растрепанный, такой милый. Как бы я хотела, чтобы это был не сон, чтобы, сейчас подняв руку, я смогла коснуться его лица, провести рукой по его телу, почувствовать биение его сердца. Секунды растянулись в года, пока я поднимала руку и мои дрожащие пальцы коснулись его. Он не растаял от прикосновения, так и оставшись стоять рядом со мной, слегка глупо улыбаясь, смотря на меня.

* * *

— ТОМ, — чертов недомерок, почему я не убил Поттера?! Господи, почему я его не убил? Скинув одеяло, я быстро преодолел расстояние до двери и, с силой открыв ее, заорал: «Я УБЬЮ ТЕБЯ, МЕРЗКИЙ МАЛЬЧИШКА!» Мой взгляд еще успел захватить безумно глупую улыбку на лице Гарри прежде, чем он отпрыгнул в сторону. А потом мои глаза отказали мне служить, я не мог поверить в то, что вижу. Из-за поворота вылетела разгневанная Элеон, сделав еще пару шагов, она остановилась прямо напротив меня. Такая же, какой я ее потерял — такая же прекрасная. Белокурые пряди вьющимися локонами обрамляли лицо, в голубых глазах отражались надежда и страх, чуть хрипловатое дыхание, и ее рука медленно поднимающаяся к моему лицу. Ее тонкие холодные пальцы коснулись моей кожи. Она настоящая, она не исчезнет, она не сон. Первая слезинка плавно скатилась по ее щеке, я стер ее, прикоснувшись к столь любимому мной лицу. Лишь шаг отделяет меня от нее. Шаг длинною в жизнь, шаг длиною в смерть. Шаг, который я сделал, пообещав в душе, отдать все на свете тому, кто привел ее ко мне. Легко подняв Элеон на руки, я стал пятиться обратно в спальню. Чтобы не произошло я не отдам ее больше никому. Пнув дверь, я отрезал наш с ней мир от всего остального. Этой ночью мне будет наплевать на все — пусть даже мир захватят демоны.

* * *

Легко встав с пола, я, мягко улыбаясь, поплелся к себе в спальню. Нет, пожалуй, сегодня, да и завтра, мне в замке делать нечего. Написал на всякий случай записку, вдруг эта парочка обо мне вспомнит, хотя вряд ли. Я отворил окно и вылетел в прохладное ночное небо, прочь от чужого счастья, чтобы оно не бередило мою больную душу.

_______________________________________

* — Молитва ко Господу о прощении, заступлении и помощи

Крупные капли дождя разбивались о каменные стены крепости, стараясь разрушить старую кладку и подарить томившимся в плену узникам свободу. Сегодня была прекрасная ночь для побега, сегодня была прекрасная ночь для смертей.

— Ну и ночка, Бим, — закутавшись в серый шарф, молодой надсмотрщик торопился побыстрее провести осмотр, чтобы скрыться в свою теплую комнату. Взять кружку горячего шоколада и, ни о чем не думая, наблюдать за игрой огня в камине. Развлечения хранителей Азкабана всегда одинаковы, как, впрочем, и развлечения узников этой тюрьмы. Жалобно заскулив в ответ хозяину, пегий гончий Бим побежал вперед, принюхиваясь к дверям камер. Угрюмо хмыкнув, Кирк подошел к камере Беллатрис Лестранж. Ведьма стояла у самой двери, безумно улыбаясь. Серая оборванная тюремная роба почти спадала с исхудавшего тела волшебницы, оголяя мертвецки белую кожу с тонкими прожилками синих вен. Грива давно немытых и сильно запутанных черных волос обрамляла лицо некогда красивой и гордой аристократки. Лицо — казавшееся восковой маской, вылепленной рукой неумелого мастера. Чересчур тонкие и резкие черты делали Беллу похожей на дикую птицу готовую вот-вот сорваться за добычей. Хотя даже сейчас в ней было что-то завораживающее. Что-то, что заставляло бояться, ненавидеть и желать. Может быть, причиной тому была ее гордость, может, дерзость или, может быть, ее вера. Вера в то, что ЕЁ Господин не бросит. Слабый свет волшебного огня привлек внимание ведьмы, и она, хрипло вдохнув, вцепилась в левое предплечье своей руки. Почти неуловимый доселе, отблеск безумия отразился в её глазах. Испугано отшатнувшись, надсмотрщик поспешил уйти от этой двери, из этого коридора, прочь, туда, где нет узников. Нагнав своего четвероногого помощника, мужчина уже собирался облегченно вздохнуть, когда смех одного из узников заставил его обернуться. Оскалившись в безумной полуулыбке, грязный оборванный мужчина держал в руках связку ключей и волшебную палочку.

— Да здравствует Темный Лорд! — зеленый луч смертельного проклятия мчался навстречу оторопевшему Кирку. Недовольно рыкнув, Бим прыгнул на хозяина, подарив молодому глупцу еще пару минут жизни. Жаль, правда, что Кирк оказался трусливее, чем его пес. Попытавшись сбежать, надсмотрщик получил смертельное проклятие в спину.

— Вы почти свободны! — оборванный узник вдруг стал большим мужчиной. Его грубый, похожий на рык голос отдавал эхом по коридорам тюрьмы.

— Эльронд, освободи ее, — обворожительный и властный голос молодой светловолосой особы сталью разрезал веселье узников. Чуть скрипнув, ключ повернулся в замке: Белла получила свободу.

* * *

Зло намазывая яблочный джем на тост, я через строку читал сегодняшний выпуск Пророка. Недоумки! Как они могли так лохануться?! Им что, неоновую рекламу надо было на все небо вывесить: «Увеличьте охрану Азкабана! Какая-нибудь сука попытается организовать побег!» Как такое вообще возможно — «из всей охраны тюрьмы в этот злополучный вечер было только трое сотрудников». Отпив глоток чая, я повернул голову на звук открывающейся двери: Том и Элеон, улыбаясь, зашли в столовую. Выплюнув весь чай на пол, я оторопело уставился на эту картину. Мысль о том, что эти двое когда-то друг друга сильно любили, конечно, посещала мою светлую голову, но почему-то мне казалось, что они не будут настолько… милой парой. Откашлявшись, я постарался спокойно продолжить завтрак. Но, наверное, не судьба.

— Что пишет пресса? — когда она не метает молнии мне в голову Элеон вполне милая девушка.

— Сообщаю последнюю сводку новостей, — дикторским голосом начал я, — за три дня вашего отсутствия в мире произошли следующие события: из Азкабана сбежало 13 преступников, сегодня состоятся выборы Министра Магии, и я почти уверен, что мой отец займет сей пост, особенно в связи с последними происшествиями. Команда Болгарии победила в матче с Италией, а наши продули подчистую, — окинув взглядом явно не въехавших во всю мою речь волшебников, я кинул Тому газету и отправился в свою комнату.

Последняя неделя каникул прошла суетливо: я отдыхал, а Том и Элеон пытались разрулить ситуацию — ну, удачи им! Уложив последние вещи в чемодан и защелкнув крышку, я восторженно рассматривал деяние своих рук. Легкий стук в дверь вывел меня из этого эйфорического чувства.

— Да, войдите.

— Гарри, ты уже собрался? — Элеон немного неуверенно зашла в мою комнату, оглядевшись по сторонам. Наверное, ей не привычно находится в собственном замке и при этом понимать, что здесь все теперь по-другому.

— Да. Ты что-нибудь хотела? — разумеется, так просто бы она не пришла. Смущенно улыбнувшись, Элеон слегка подняла свою футболку, оголив живот. На бронзовой от загара коже красовалась тату в виде лежащего волка. — Мило, Тому понравится.

— Это твой знак. Ты призвал меня, сделав рабыней и это знак Господства. Я хочу, чтобы ты снял его! — а больше, интересно, она ничего не хочет.

— Ничем не могу помочь, Элеон. Клейма, к сожалению, я не сниму, но и приказывать тебе не буду, а скрывать его от Тома я думаю, ты и так сможешь.

— Слушай сюда, маленький недомерок, — прищурившись от резкого приступа боли, вызванного грубостью ко мне, Элеонора попыталась успокоиться и начать свою просьбу сначала. — Я не могу быть рабыней!

— О, это самый веский аргумент, который ты смогла придумать? Ну, что же, у тебя будет целый учебный год впереди, чтобы придумать что-нибудь более умное, — взмахнув рукой, я выпроводил Элеон из своей комнаты.

* * *

Как же это, интересно, я смог забыть, что мой дражайший папочка теперь Министр Магии?! Как же это я не подумал, что сегодня на перроне 9 и ¾ будет куча народу желающих пообщаться с новым Министром? Интересно, о чем я думал, когда собирался сегодня спокойно проехать в поезде? И вообще, где Малфоя черти носят? Чуть не сбив какого-то шкета с ног, я, наконец, пробился к одному из вагонов и, занеся свои вещи, пошел выбирать свободное купе.

— Мой отец чуть не удавился, когда были оглашены результаты голосования, — манерно растягивающий предложения голос раздался справа. Зашвырнув свои вещи в купе Драко, я устало повалился на свое место и прикрыл глаза, пытаясь расслабиться.

— Я сам чуть не удавился. Вообще, последние две недели были весьма паршивыми. Том со своей любовью такие милые, что меня тошнило каждый раз, когда я их видел. А уж день выборов стал черным днем в моем календаре. А уж речь отца: «Для меня это такая честь, что вы выбрали меня.… Но честно признаюсь без своей семьи я бы не смог добиться такого успеха. Моя милая Лили всегда поддерживала и ободряла, а Кристиан и Ричард не давали грустить и отчаиваться…». Я что-то не догоняю, а меня аист, что ли принес или в капусте нашли? — фырканье Драко заставило меня приоткрыть один глаз.

— Извини, просто не удержался. Твой отец так мило прощается со своими двумя сыновьями! — и в правду, окна нашего купе как раз выходили на ту часть платформы, где Джеймс и Лили Поттер трепетно провожали своих детей в школу. Им бы еще белым платочком на прощание помахать, и все, можно играть в театре драматические роли. Немного побившись головой о столик — я успокоился.

— Как дела у Флер? — интересный вопрос, но спрашивать надо не у меня. Поэтому ответом было только мое неопределенное пожимание плечами.

На удивление остальная часть пути прошла весьма спокойно и весело, если, конечно, не учитывать, что примерно через двадцать минут нас нашла Пенси и все время о чем-то говорила.

Небо было пасмурным, злодеев было много — кто-то бросал оскорбления, почти началась драка — в общем, беды ничего не предвещало. Но всех слизеринцев скрючило, когда место учителя Защиты от Темных Искусств занял Сириус Блек. Это еще полбеды по правую руку от директора сидел мой отец, а рядом со Снейпом — мать. Что тут вообще происходит? Ухватив меня за край мантии, Драко почти волоком дотащил мою бедную персону до места за столом.

— Я, конечно, сам понимаю, что у тебя глупо спрашивать, что тут происходит, но вдруг ты знаешь? — скорбно рассматривая сияющего Министра спросил Драко.

— Ты у меня лучше спроси, чем закончился роман «Война и мир» я тебе быстрее отвечу, чем на ЭТО!

Не желая смотреть на ликующего отца, улыбающуюся мать и чуть ли не плюющего желчью Снейпа от обворожительности Сириуса, я перевел взгляд на стол Гриффиндора. Мои братья сияли, как начищенные пятаки, — значит, эти прохвосты знали, что произойдет. Невилл похотливо улыбался, смотря на какую-то девчонку, созрел мальчик, по-видимому. Флер почему-то не было.

— Мои дорогие ученики, — Альбус поднялся со своего места, начиная приветственную речь еще до распределения первогодок, — я рад представить вам нового учителя по Защите от Темных Искусств Сириуса Блека, но это не все изменения в учительском составе. Лили Поттер будет вторым учителем Зелий, когда наш многоуважаемый профессор Снейп будет отлучаться. А сейчас я бы хотел предоставить слово новому Министру Магии Джеймсу Поттеру, — гриффиндорцы аж встали, настолько усердно выпендривались. Папа начал свою речь с научно-пафосной фразы, поэтому я счел лучшим по-тихому накинуть на себя чары невидимости и свалить.

За долгие годы своего обучения и переобучения, я уже выучил маршрут до озера и смог бы пройти его с завязанными глазами. Приятный вечерний ветерок отгонял грустный и злые мысли. Растянувшись под своим любимым деревом, я бездумно смотрел в небо. Впервые за все время моего второго рождения мне захотелось, чтобы мои родители умерли, защищая меня. Я двадцать лет своей жизни лелеял их образ в своем сердце. Образ веселых, умных, добрых, способных на крайние шаги ради дорогих и любимых; но начертанный мной миф оказался расколот реальностью. Так глупо, я боюсь стать Гарри Поттером из прошлой жизни, но сейчас многое бы отдал, чтобы быть именно им. Чтобы сидеть за столом Гриффиндора, разорятся по поводу того, что Снейп назначен учителем ЗОТИ, гадать, почему у Альбуса черная рука, глупо мечтать о Джинни и быть рядом с Гермионой и Роном. Вернуть то, что они разрушили, вернуть то, что я уничтожил здесь.

— Гарри, — шипящий голос змеи раздался совсем близко, резко сев и заозиравшись я увидел золотистую змею.

— Эрик? Какого хрена ты тут делаешь? — собственно, он вполне законно может тут находится он же змей, а вот я должен быть на праздничном ужине. Пока я рассуждал, кто, где должен быть, Эрик уже успел забраться на меня.

— Быстрее в лес! Там Флер, она без сознания, — мысли Эрика уже успели слиться с моими, захватив меня в хаотичность его растерянности. Но, все-таки место, где лежит Флер, я смог увидеть вполне четко. Перевоплотившись, я преодолел разделяющее нас пространство довольно быстро, но какой-то защитный купол не позволил мне к ней подлететь. — Стань человеком и тогда купол тебя пустит, — наставление Эрика было как раз вовремя, а то я уже прикидывал какую скорость надо развить, чтобы пробить эту защиту.

— Сколько она здесь лежит? — тело девушки украшало множество порезов и ссадин, русые волосы, перепачканные в крови и грязи, были неровно опалены. Левая часть лица превратилась в месиво из запекшейся крови и обожженной кожи, кое-где, присмотревшись, можно было заметить кости черепа.

— Минут пятнадцать, пока я полз за тобой. На нас напали, когда Флер уже собиралась перемещаться в Хог. Какие-то утырки, все время верещали про величие Лорда и смерть грязнокровкам. Флер — одна из самых могущественных ведьм мира, и она чистокровна! Только этих упырей оказалось слишком много, потом еще и оборотни нагрянули вместе с дементорами, в общем, сюда ее перенес я, и купол тоже поставил, — больше я медлить не стал. Подняв хрупкое тело на руки, я кинулся в Хогвартс. Никогда еще дорога до школы не казалась мне настолько длинной. Двери в больничное крыло я снес, не доходя до них метров десять. Мадам Помфри встретила меня с распростертыми объятиями, но как только увидела мою ношу, жестом приказала положить девушку на кровать и не мешать. Грязная, испачканная в крови одежда полетела на меня — Поппи мастерски умела раздевать. Живот Флер пересекал длинный глубокий порез, начинающийся у левой груди и заканчивающийся на правой внутренней части бедра. Ноги и руки были покрыты симметричными порезами от когтей оборотней. Что произошло с ее лицом, понять мне не дали.

— В моей комнате зелье с третьей полки сверху — серое. Справа на шкафу — золотистое и на столе — черное. Быстро, — повторять дважды мне было не нужно. Рванув в комнату целительницы, я быстро нашел нужные зелья.

— Возьми вон то серебристое оно восстанавливает силы после прикосновений дементоров, — я знал, что значит прикосновения дементоров, и знал это за зелье. Солоноватое на вкус. Зелье, которое, казалось, возвращает в тебя потерянную радость. Быстро отдав все зелья медику, я отошел, не зная чем помочь еще.

— Что с ней случилось? — намазывая порез черным зельем и быстро обрабатывая мелкие ссадины заклятиями, поинтересовалась мадам Помфри.

— Не знаю. Я нашел ее в Запретном лесу, — очевидно, спрашивать, а что два студента в начале учебного года делали в Запретном лесу, медику было не нужно, сама все знала. Искали приключений на пятую точку.

— Чего встал, мажь лицо, — кинув мне золотистое зелье, целительница принялась обрабатывать ноги. Поппи уже убрала грязь, кровь и кожу, очистив рану, но лучше от этого не стало. Белеющая кость скулы, разорванные ткани, слава Богу, глаз не задело. Зелье оказалось тягучим и пахло медом, будь я маглом — назвал бы эту вещь медом. — Не вмазывай, просто наложи на всю разодранную половину толстым слоем.

Когда с обработкой ран было покончено, Поппи взмахнула полочкой, наложив бинты, и укутала Флер в пару одеял. Пробормотав парочку диагностирующих, медик ушла за новыми зельями, а я остался ждать.

— Как они выглядели? — на моих руках тонким слоем светилось золотистой зелье.

— Я не особо приглядывался, — тихо и грустно зашипел Эрик. — Мне только одна баба запомнилась. Высокая, гордая, волосы черные, черты лица резкие, кожа бледно-матовая, как будто она была в темноте долгое время, глаза безумные, как и смех. Она ими руководила.

— Белла.

— Что ты сказал? — Поппи вернулась с тремя зельями.

— Нет, ничего, просто мысли в слух. Как ее самочувствие после всего этого?

— Если переживет эту ночь, значит, останется жить…

* * *

Накинув легкий шелковый халат, Элеон вышла из спальни, тихо прикрыв дверь, чтобы не разбудить уснувшего Тома. Неторопливо спускаясь в подземелья, женщина касалась рукой поверхности стен — старая привычка оставшаяся на память о своем поступке. Найдя бутылку вина нужного сорта и взяв два бокала, Элеонора стала так же неторопливо подниматься наверх. Клеймо на животе слабо нагревалось, оповещая рабыню о гневе хозяина. Обиженно фыркнув, Ангелица открыла дверь своего кабинета. С того момента как она ушла из своего замка эта комната была закрыта для всех и каждого, кроме убирающихся здесь эльфов.

— Как хорошо, что ты принесла вино, — голос раздался раньше, чем сама незваная гостья появилась в комнате.

— Мне что-то захотелось напиться, — откупорив бутылку, меланхолично бросила Элеон.

— Ну, с одной бутылки ты не напьешься, — приняв свой бокал, Девона села в кресло и взмахом руки разожгла камин. — Как тебе снова оказаться на Земле?

— Не знаю… Все это как-то не правильно…

— Ты не рада?

— Нет, почему же, рада. Я мечтала быть с ним, здесь, прожить с ним жизнь и умереть. Но смертный из нас двоих только он, — сделав небольшой глоток, прошептала Ангелица.

— Да, смертен только он, и после смерти попадет ко мне. Но ты хотя бы так сможешь быть с ним. Прожить его жизнь и проводить ко мне.

— Да… Этот чертов мальчишка, он сделал меня своей рабыней, а сейчас его что-то беспокоит, и его чувства меня раздражают. Неужели никак нельзя по-другому?

— Нет. На тебя до сих пор косо смотрят, а большинство Белокрылых так и считают, что свой статус ты обрела, потому что спала с моим дядей. Глупцы, ты со мной спала, а не с ним, — чистый женский смех на мгновение заполнил комнату, но в следующий миг он сменился тихим голосом. — Эмилия при смерти…

— Как? Что случилось? — от резкого поворота вино разлилось по ногам Элеон.

— Кара, Эльронд, Белла… — все они, да еще и его чертова заключенная душа. Они напали, потому что считали, что Эми приведет их к нему…. Они же были помолвлены, да и сейчас считаются обрученными. Оборотни, дементоры — на ней живого места не осталось. Магия змея не позволила им ее убить, но и защитить не смогла. На сколько бы ни был могущественным Эрик, в конце концов, он всего лишь браслет. Гарри сейчас как раз и бушует по этому поводу. Я не знаю, удастся ли мне на этот раз вернуть ее душу обратно в тело, но даже если и удастся — она станет другой…

— Может тогда у меня получится ее вылечить? — панические нотки страха отражались в голубых глазах Ангелицы.

— Тебе нужно ради этого разрешение хозяина, — обреченно вздохнув, призналась Девона.

— Неужели ты ничего не сможешь сделать? Девона, я не верю, что мы с тобой бессильны в этой ситуации. Мы подстроили все это, высчитав даже секунды их смертей, а сейчас все рухнет из-за этих чертовых идиоток, которые захотели возродить из пепла давно умерший орден? Ведь у тебя есть план «Б»?

— Есть… но он тебе не понравится, — поставив бокал на столик, елейно произнесла Демоница.

— Как всегда, — меланхолично бросила Элеон, поднимаясь с кресла и беря Девону за руку. Темная вспышка, и женщины растворились в воздухе, чтобы через мгновение оказаться в больничном крыле Хогвартса.

— Элеонора, Девона? — оторопевши прошипев, Эрик поднял морду с живота Флер.

— Привет, Эрик, — Элеон положила правую ладонь на голову Эми и, оттолкнув Эрика, левую на сердце. Тьма окутала пространство вокруг кровати, перенеся всех в Ад — теперь связь Элеоноры и Гарри была прервана. Но долго Ангел находиться в царстве мертвых, не мог, слишком много Боли и Ненависти на него обрушится здесь. Золотистая магия волнами хлынула из рук Элеон, исцеляя раны и восстанавливая силы. На долю секунды огонь запылал в сердце каждого, неся облегчение. Еще мгновение и пошатнувшись, Элеонора отступила от кровати Флер.

— Когда она очнется? — Эрик вновь занял почетное место на груди хозяйки. Тонкие струйки тьмы, окутав каждого, вновь вернули все на свои места, перенеся магов в Хогвартс.

— Дня через три. Она магически истощена, мне не хватило сил вернуть ей все, — откинув непослушную прядку русых волос со вновь ставшего симметричным лица девушки, произнесла Элеон.

— На память, кроме ужасной стрижки, ничего не останется? — взяв баночку с остро пахнущим зельем, спросила Девона.

— Шрам на груди — у сердца, сантиметра четыре. Эрик, охраняй ее. Эти три дня она будет слабее даже самого больного из смертных, — послушно кивнув на просьбу Ангелицы, золотой змей с укором уставился на Демоницу.

— Не надо так на меня смотреть, Эрик. Я же нашла способ вылечит Эм. Все обошлось, — округлив глаза и невинно похлопав ресницами, стала оправдываться Девона.

— Ничего бы этого не случилось, если бы не вы, — безапелляционно заявил змей и гордо отвернул морду в другую сторону. Ехидно усмехнувшись, женщины исчезли.

* * *

Оставив Флер на попечение мадам Помфри и Эрика, я быстро спускался в подземелья замка. Гостиная Слизерина к этому времени уже опустела, поэтому я напоролся только на Малфоя. Оторопевший от моего испачканного в грязи и крови вида Драко даже не нашелся, что сказать, но покорно последовал за мной в спальню мальчиков.

— Что случилось-то? — наконец выдавил он, когда я вытряхивал на кровать все свои вещи из сундука.

— На Флер напали, она сейчас в Больничном крыле. Мадам Помфри сказала, если она переживет эту ночь — останется жить.… Как там твоя тетка поживает? Не у вас случаем гостит? — наконец, найдя наруч, который когда-то давно подарили мне родители, я застегнул его на правой руке.

— У нас… — не подумав, ответил наследник благороднейшего семейства. Смысл того, что он натворил, пришел почти незамедлительно, то есть тогда, когда я снял со стены ритуальный нож. — Гарри, не смей! — загораживая выход из спальни, прокричал Драко.

— Я не трону твоих родителей. Только тетку. Обещаю.

— Тебе с ней не справится. Она одержимая ведьма с манией величия, — ты не сможешь ей ничего сделать. Да ты никого не сможешь убить, — нервно выпалил Малфой.

— Обоих Уизли убил, а тетку твою убить не смогу. Твоя семья, Драко, пресмыкалась перед Темным Лордом, а в пору передо мной. Я уже сказал, что не трону твоих родителей — только Беллу, — озлобленно выплюнул я, даже не подумав какой эффект эти слова могут произвести на Малфоя.

— Не тронь мать — она беременна. Будет девочка. Не тронь ее, — отойдя от выхода, прошептал Драко.

— Клянусь своей кровью, что не трону твою мать, — полоснув ножом по левой руке, поклялся я.

— Я принимаю клятву, — яркая вспышка магии закрепила наш с Драко обет.

Сбросив мантию в гостиной, я побежал самыми короткими коридорами к выходу из замка. Миссис Норис как всегда вывернула из-за угла не вовремя. Пнув бедную кошку так, что она отлетела метра на 4, я помчался прочь, лишь бы выбежать на улицу, а там уже можно перевоплощаться. Возмущенное шипение животного и недовольные крики Филча нагоняли меня, но двери наконец-то появились на горизонте. Через секунду, как только я перевоплотился Филч выбежал на улицу и, оглянувшись кругом, никого не заметил. Теперь мой путь лежал в «Малфой — мэнор».

Красивый особняк, окруженный прекрасным садом. Да, пожалуй, именно в таких домах вырастают избалованные, изнеженные дети, как Драко. Свет горел в двух местах. Первая комната с горящим окном оказалась спальней четы Малфоев. Нарцисса причесывалась перед большим зеркалом. Ее округлый живот был заметен даже под широким шелковым халатом. Люциус сидел напротив жены в кресле и читал какую-то книгу. Они не были мне нужны, поэтому, спикировав с подоконника, я полетел ко второму окну. Именно здесь была интересующая меня особа. Наверное, Бог мне сегодня благоволил — окно было открыто. Залетев в комнату и сев на резную спинку стула, я стал наблюдать за расхаживающей взад-вперед Беллой. Она кого-то ждала. Ну, что же, прекрасно, сейчас мы узнаем, кто еще был во всем этом замешан. Огонь полыхнул зеленым — в камине показалась голова какого-то мужчины.

— Беллатрис, девчонку надо было привести к нам, а не замучить до полусмерти, — рычащий голос этого мужика я, казалось, уже где-то слышал. Но точно никогда не видел его. Черноволосый с грубыми чертами лица и жуткой улыбкой, больше напоминающей оскал волка.

— Мы так и собирались сделать, Эльронд, но она переместилась каким-то образом, — панические нотки проскакивали в голове Беллы. Она оправдывалась, что, я уверен, никогда раньше не происходило.

— Вы что, идиоты, забыли наложить щит? Или хочется обратно в тюрьму? — наверное, будь этот Эльронд в комнате, он бы сейчас собственными руками задушил ведьму.

— В том то и дело, что щит был наложен. Ее переместило какое-то существо. Оно, между прочим, убило Рудольфа, — почти взвизгнула Беллатрис. А Эрик, оказывается, молодец, кокнул Лестража. Надо будет его поблагодарить за это.

— Вы должны привести ее к нам. Не важно как, главное приведите, — последний раз рыкнув, Эльронд исчез.

Пора было и мне появиться на сцене. Бесшумно спланировав в дальний угол, я перевоплотился в человека и наложил на комнату заглушающие и запирающие чары. Теперь здесь можно было устроить кровавую бойню, и никто бы ничего не заподозрил.

— Беллатрис, сегодня ты превзошла саму себя, — вкрадчивый голос заставил Беллу вздрогнуть и резко развернуться в мою сторону. Ведьма подняла волшебную палочку для обороны. Азкабан притупил ее реакцию, вначале следовало бросить в меня Аваду, а уж потом разбираться, зачем я сюда пришел, но Белла к своему несчастью всего лишь подняла палочку, с которой рассталась в следующую секунду. Легко поймав волшебное оружие, я сломал его.

— Поттер, пришел в гости? — елейно пропела она, пятясь к камину, на котором лежала сабля ювелирной работы.

— Пришел узнать, зачем ты напала на Флер? — взмах — и белые веревки оплели Беллу, еще взмах — и она оказалась привязанной к тому стулу, на котором я подслушивал беседу. — Круцио! — дернувшись от резкой боли, Белла все же не закричала, но это было только начало праздника.

— Так я тебе и сказала, мелкий щенок, — сплюнув, прорычала она. Тонкая струйка крови текла по подбородку. Наверное, она не ожидала от меня непростительного и прикусила язык — бедняжка. Белла смотрела на меня с презрением — как всегда, но только сейчас в глубине ее глаз потихоньку начинал тлеть огонек паники.

— У тебя почти целая ночь впереди на то, чтобы сказать мне все, — Том бы меня похвалил, сейчас я выгляжу точно так же как один из его верных прислужников. Подходя ближе к привязанной волшебнице, я достал нож. Издевательски перекидывая его из руки в руку, я меланхолично смотрел на ее попытки освободиться. Она так этого хочет, почему бы не помочь. С размаху, вогнав нож в кисть ее правой руки, я с наслаждением смотрел на исказившееся от боли лицо, слушал сдавленный стон. Недовольно хмыкнув, я стал медленно поворачивать нож, разрывая сухожилия руки — наконец-то Белла закричала, так как я хотел. Так, как кричала моя тетя, когда она мучила ее.

— Больно, Белла? Скажи — больно? Скажи, и я прекращу. Только скажи, — прошептал в самое ухо я, немного прикусив мочку.

— Не дождешься, Щенок! — хрипло выдохнула Беллатрис. Глупышка! Мне некуда торопиться, а ей дорога открыта только в Ад. Отточенное лезвие медленно разрезало кожу от лопатки к кисти — один ровный порез украсил ее левую руку — такой же, какой у Флер. С фанатичностью художника я резал ее руку, вырезая симметрично порез за порезом. Прикусив нижнюю губу, чтобы не закричать, Белла зажмурилась. Глупышка — кричи! Немного силы — и острие ножа впилось в дерево стула, пробив насквозь локоть левой руки. Выгнувшись, Беллатрис закричала — ровные белые зубы ведьмы были испачканы в крови прокушенной губы. У Беллы, оказывается, немного не симметричные клыки, слишком длинные для человека, но слишком короткие для вампира.

— Неужели не больно, Белла? Ты скажи, я ведь не садист, не буду больше, — моё дыхание опаляло ей шею. Я чувствовал кожей своих губ, как тяжело ей дышать.

— Что тебя надо? — хрипло сорванным голосом прошептала она. Рывком выдернув нож, я немного отступил от волшебницы.

— Кто приказал напасть на Флер? — вытерев окровавленное лезвие о штаны, спросил я.

— Мой Господин… — от души заехав выступами гарды по скуле Беллы, я попытался успокоиться.

— Хватит пудрить мне мозги, Беллатрис! Темный Лорд сейчас видит третий сон в обнимку со своей женой. Кто приказал тебе, дрянь, напасть на Флер Эмилию Тендэрнес? — кончик ножа уперся в подбородок женщины. В ее глазах плескалась паника и страх — я так долго мечтал увидеть это.

— Они вытащили нас из тюрьмы — Кара и Эльронд, но за ними стоит какая-то организация — орден. Кара приказала нам привести девчонку к ним живой, про невредимость она ничего не сказала, — облизнув пересохшие губы, начала объяснять ведьма. — Мы следили за девчонкой два дня пока она гуляла по Франции. Решили, что нападем первого числа, когда она соберется перемещаться на платформу 9 и ¾. Но девчонка оказалась не так проста. Она пользовалась магией — завязался бой. Троих пожирателей она убила сходу, не моргнув глазом. Когда появились дементоры, ее активность уменьшилась — орел, конечно, отгонял этих тварей, но у Флер явно было немного практики в вопросах обращения с дементорами, да и воспоминаний светлых было маловато. Когда защитник исчез, она стала биться напором — бросая всевозможные заклятия. Большую часть из них никто не знал, за что мы и поплатились. Не приди Фенрир со своими оборотнями на помощь, она убила бы нас всех и почти не пострадала бы. Сивый рассек ее почти напополам — мы уже думали, что убил, но она что-то выкрикнула, какая-то тварь сорвалась с ее руки — отшвырнула всех и переместила, — убрав нож от лица Беллы, я несколько минут переваривал информацию.

— А зачем она была им нужна?

— Они не сказали. Просто велели нам ее привести, — тишина на несколько минут окутала комнату своим покрывалом. Медленно стал заниматься рассвет — мне было пора возвращаться в Хогвартс. — Если ты хочешь спасти девчонку — охраняй ее. Эльронд связался не только со мной, он передает приказ Кары всем.

— С чего такая забота о моей и ее персоне? Хочешь жить, Белла?

— Желание жить присуще всем, даже животным, — гордо выплюнула она.

— Да, даже животным, Белла, — вонзив нож в ее сердце, я провернул лезвие. Кровь струйкой потекла изо рта женщины. Меланхолично рассматривая привязанную мертвую волшебницу, я вогнал лезвие ей в переносицу и стал вырезать глаза. Наколдовав небольшую коробку и зачаровав ее так, чтобы в ней всегда было холодно, положил туда оба глаза Беллы. Я поклялся Драко, что не трону его мать, но если она зайдет в комнату сестры и увидит все это… то добром это не кончится. Подойдя к письменному столу и найдя чистый пергамент, я, испачканными в крови пальцами, написал записку — приколов пергамент к груди Беллатрис я переместил стул, а сам выпорхнул из открытого окна в небо.

* * *

Шмякнувшись на пересохшую землю, Беллатрис попыталась встать, но тут же удар кнута вернул ведьму в лежачее состояние.

— Ты задержалась, Белла, — обманчиво мягкий голос женщины заставил Беллу поднять голову, чтобы увидеть перед собой особу греческого происхождения, укутанную тьмой. Черные струи магии вились вокруг нее, входили в нее, исходя из сердца. Очаровательно улыбнувшись, она щелкнула, и по приказу Беллу подняли, чтобы куда-то увести. Оглянувшись, Беллатрис уже не увидела тьмы, лишь красивую, почти юную девушку, смеющуюся из-за какой-то фразы пожилого, одетого в простой балахон, старика.

* * *

Быстро переодевшись в школьную форму, я накинул мантию-невидимку и поднялся в Больничное крыло. Единственная занятая койка была закрыта ширмой. Эрик спал на груди Флер свернувшись кольцом. Печально улыбнувшись, я перевел взгляд на лицо девушки и опешил: оно снова стало нормальным, даже не осталось следа от увечий. Значит, тебя вылечили, дочь Мерлина, значит, пора узнать кто.

— Элеонора! — мой вопль, наверное, слышали даже в Лондоне. Быстро поднимаясь в спальню к Тому, я сдирал с себя мантию невидимку.

— Чего ты так орешь? Мир сошел с ума? Альбус подавился лимонной долькой? — натягивая одеяло повыше скрывая наготу, ворчал Том.

— О да! Элеонора Адулэтио, кто дал тебе право не повиноваться мне? — сдавлено охнув, Элеон согнулась в кровати.

— Что я упустил из виду? — вставая, грозно спросил Том. В человеческом виде он выглядит намного презентабельнее, чем рептилия.

— Что упустил из виду, Том? Может быть, то, что она родилась в эпоху Гвин. Может быть, то, что умерла сгорев на костре и именно поэтому она ничего не чувствует кончиками пальцев — всегда касается предметов руками. Может быть, то, что за неповиновение перед другими ее заперли на вечность в бездне, а потом переродили на 19 лет. Может быть, то, что она ангел. Может быть, то, что она бессмертна. Такие как она не имеют права жить на Земле — только спасать равных, давать им сил, или останавливать безумцев. Она написала тебе об этом, Том, а ты, дурень, не смог понять. Ангел может жить на Землю либо рабом, либо смертным. А чтобы сделать ангела сметным нужно отрезать ему крылья — низвергнуть за грехи. А теперь скажи мне, как я смог ее к тебе привести? Только рабой, Том, — прекратив мучения Элеон, я вышел из спальни и переместился в школу.

В Большой зал на завтрак я пришел первым. Мрачно осматриваясь по сторонам, я неторопливо пил горячий кофе. Может, зря я рассказал все Тому. Элеонора сама должна была признаться, кто она. Но только ее поступок вывел меня из себя, как она смогла узнать о Флер? Кто мной играет?

* * *

Оборвав все удерживающие нити, марионетка, наконец, сделала свой первый шаг — теперь уже никто не знает, что будет впереди. На чистый листок Белой книги упала капля крови, чтобы, растекшись, стать первой строкой, описывающей новую эпоху.

Стараясь не уснуть от монотонного бубнения учителя истории, я пялился на какой-то штырь в стене. Мыслей в голове абсолютно никаких не было и сознание то и дело убегало отдыхать, но возвращалось вновь от очередного громкого «БУ» в лекции. Звук шмякнувшейся газеты разбудил меня окончательно. Переведя затуманенный взгляд на свежий выпуск «Ежедневного пророка», а потом на бледное лицо Драко, я непонимающе вылупился на него.

— Прочти, — сухо процедив, Малфой отвернулся, сделав вид, что записывает что—то по предмету.

«Сегодня ночью в Отдел Тайн Министерства Магии неизвестным пока методом был перемещен человек. Тело привязанной и изуродованной Беллатрис Лестранж было найдено у Арки Смерти» — дальше шли разглагольствования на тему, кто же это все мог сделать. Хорошо, что хоть фото Беллы додумались не печатать. Свернув газету, я спокойно протянул ее Драко и, накинув на нашу парту заклятие неслышимости, решил расставить все точки над i.

— Ну, и что ты мне хотел этим доказать? — пристально всматриваясь в чересчур бледное лицо Драко, спросил я.

— Ее даже не сразу смогли узнать! Моего отца вызвали, чтобы он подтвердил ее личность! Зачем тебе ее глаза?! — это хорошо, что я вспомнил о чарах неслышимости, а то сейчас вся школы узнала бы, что это я убил Беллу.

— Не ори так! Существует определенное заклятие позволяющее видеть чужими глазами. Белла подстроила покушение на Флер, и она прекрасно видела тех людей, которые отдали ей этот приказ. То, что видела она, увижу и я. Именно за этим мне и были нужны ее глаза. А что на счет прочих увечий — она это заслужила, — равнодушно бросил я.

— И ты вот так просто убил человека, который не причинил тебе никакого вреда?! Ты ничем от нее не отличаешься! Да ты еще хуже нее! — страх, отчаяние и боль плескались в серых глазах Драко. Да, я еще хуже, но ты не знаешь всего обо мне, и не узнаешь этого. Легкий взмах рукой — и из памяти Малфоя были стерты все воспоминания вчерашнего вечера и сегодняшнего утра, касающиеся этой неприятной темы.

— Как твоя мать, или вы пока не решились сказать ей о смерти сестры? — тихо и участливо спросил я, незаметно снимая чары неслышимости.

— Нет, пока отец вряд ли ей расскажет. Он сказал мне, что Белла была изуродована до безобразия, что ее невозможно было сначала даже узнать. Не стоит мать волновать сейчас. Но что за безумец смог сделать такое с человеком, пусть и таким, как тетя Белла? — Драко опустошенно уставился на первую страницу газеты. Ты сидишь рядом с ее убийцей и считаешь его своим другом и хорошим человеком — парадокс. Усмехнувшись, я снова перевел свой взгляд на штырь в стене. Может, на нем повесился наш историк, раз теперь всегда торчит в этом кабинете?

— Как Флер? — с тревогой в голосе спросил Малфой.

— Все в порядке. Мадам Помфри творит чудеса. Скорее всего, через неделю ее выпишут, — спокойно ответил я чистую правду.

— Ну, и хорошо, — облегченно выдохнув, Драко опять попытался записать хоть что-нибудь из материала лекции.

Эта неделя тянулась мучительно долго, и, казалось, каждый день был хуже предыдущего. А субботняя ночь обещала быть самой паршивой из всех.

Устроившись напротив кровати Флер, я стал ждать ее пробуждения. Эрик опасливо косился на меня, но возражать не стал. Секундная стрелка медленно выбивала свой ритм — этот монотонный шум навивал сонливость, но я пристально смотрел на лицо девушки, замечая, как сначала почти незаметно, а потом все сильнее стали двигаться зрачки за закрытыми веками, наверное, ей снится сон. А затем, резко распахнувшись, фиалковые глаза открылись. Непонимающе озираясь, Флер, наконец, заметила меня.

— Гарри? — ее голос был слегка надтреснутым, как будто она долго кричала.

— Я здесь, не бойся. С тобой все хорошо. Эрик вовремя меня нашел, и мы смогли тебя вылечить. Не знаю, остались ли где-нибудь на твоем теле шрамы, но лицо вновь стало… — на уме вертелось только слово прекрасным, но это произнести я бы не смог, — симметричным.

— Но как? — попытавшись привстать, Флер охнула, прижав руку к сердцу. Резко дернувшись, я оказался рядом с девушкой быстрее змея и быстро приказал ему убраться в браслет. Моя рука лежала поверх маленькой ладошки Флер, я чувствовал ее дрожь. Мне так хотелось обнять ее, прижать к себе, но я еще не простил ее и…уже не знаю, что делать дальше.

— Что болит? Я могу позвать мадам Помфри, — чуть отойдя, начал я, но был перебит ее мягким смехом.

— Да, конечно, ты ее позовешь, она мне может быть поможет, а потом тебе придется отчитываться перед директором, что ты делал в час ночи в больничном крыле, — попытавшись улыбнуться, Флер снова легла. — Ты ведь не просто так ждал моего пробуждения? — печально произнесла она. Стиснув зубы, я вновь отошел к своему стулу, и, присев на него, уставился в окно. Несколько минут мы слушали только размеренный ход секундной стрелки.

— Что ты знаешь об Элеоноре Адулэтио? — криво усмехнувшись, Флер шумно вздохнула.

— Когда я умерла, я попала в пустошь. В мир, где ход времени остановлен, и ангелы и демоны могут свободно общаться между собой. Мир, где души не обретшие покой могут дождаться своей участи. Элеонора пришла ко мне сразу же, как только я там появилась. Она была чуть выше меня, стройная, молодая, красивая, с грустными голубыми глазами и длинными белоснежными волосами. На ней тогда было белое платье из тонкого шелка, как у всех ангелов, и, не будь ее глаза такими яркими, я бы и не обратила на нее внимания — на столько она казалось неприметной в этом месте, будто была частью той пустоты. Она рассказала мне, где я и почему тут оказалась, а не попала в Ад, а потом, уходя, велела развлекаться, как хочу. Это мир иллюзий, и я могла жить в любой из них. Элеонора часто приходила ко мне, мы разговаривали с ней обо всем и ни о чем одновременно. Она познакомила меня с Девоной. Эти особы сводили меня с ума своей бесшабашностью и весельем. Помнишь, когда я увидела Тома в первый раз, я сказала, что он мне кажется знакомым и что он что-то скрывает — Элеон часто о нем рассказывала. Когда я его увидела, мне вспомнились те вечера с ней у камина, когда она снова и снова говорила о нем. Ее боль и горечь, оттого что не сможет быть с ним вместе, — прервавшись, Флер посмотрела на меня. — А почему ты спросил?

— Том рассказал мне о ней. Рассказал, что в своей юности встретил девушку неземной красоты, девушку, которая упорхнула от него в тот день, когда он хотел сделать ей предложение руки и сердца. А Эрик проболтался, кто она такая. Летом я провел один ритуал делающий ангела рабом. Теперь Элеон вместе с Томом, — оторвав взгляд от окна, я посмотрел в глаза Флер и, улыбнувшись, признался. — Это она тебя вылечила. А кто такая Девона?

— Она — Хозяйка Подземного Мира. Та еще стервочка! — весело усмехнулась Флер.

— Когда Кара предложила тебе сделку, почему ты ее приняла? Неужели так боялась, что отец узнает правду о твоих поступках?

— Все мы когда-нибудь совершаем ошибки, Гарри. А моих стало слишком много… Я не боялась что он узнает правду…. Я боялась, что не отомщу за смерть матери, не найду свою волшебную палочку, не рожу ему внуком и никогда не стану такой, какой он хотел бы меня видеть. Богарт принимает вид моего отца с пустыми печальными глазами — я боялась разочаровать его. А еще боялась того, что со мной будет. Эмир Год был удивительно злобным мужиком, он убивал женщин просто за косые взгляды, расчленяя их на куски, а я убила его сына. Я боялась умереть от его рук. Так тогда было проще. Принять предложение Кары, и ни о чем уже не думать, — закрыв глаза, Флер глубоко вздохнула.

— Не теряй больше своих вещей, Флер, — положив когда-то мою волшебную палочку на тумбочку, я тихо вышел из больничного крыла.

* * *

Серебристые струи воды лились в чашу фонтана. Печально улыбаясь, Девона смотрела на отражение двух молодых людей. Он кладет ее волшебную палочку на тумбочку и тихо уходит, а она, прижав руку к сердцу, тихо плачет.

— Как он узнал, что это ее волшебная палочка? — не оборачиваясь, Девона спросила стоящего позади отца.

— Гарри весьма умный молодой человек — он смог сложить все части головоломки воедино и начать жить самостоятельно. Эрик всегда слишком подозрительно смотрел на его палочку, Флер заключила сделку с Карой мотивируясь именно на поиске этого магического предмета, да и старик Оливандер сам признался, что она очень старая, но весьма непонятная, — причмокнув, Иегова подошел ближе к фонтану, поменяв изображение в чаше. Теперь на глади воды отображались двое орущих друг на друга людей. Очевидно, Белле не нравилась ее компания, да и Рону, наверное, тоже. — Что ты собираешься с ними делать?

— Пусть Гарри сам решит их судьбу, когда придет к нам в гости, — хмыкнув, ответила Демоница, и, встав с края фонтанной чаши, пошла к дому.

— Да, он решит не только их судьбы, милая моя, но и наши…

* * *

Забрав из своего сундука коробочку с глазами Беллы, я спустился в Тайную комнату. Пора было узнать, кому была так нужна Флер. Присев на пол и прислонившись к стене, чтобы не упасть, когда мое сознание перенесется неизвестно куда, я взял по глазу в каждую руку и, закрыв свои, стал читать заклятие: «Я желаю увидеть скрытое от меня, пусть глаза, что видели, покажут мне правду».

Заклятие стало действовать сразу же, как только звук последней буквы слетел с моих губ. Казалось, мои глаза выжигают раскаленным до бела гвоздем, а те, что зажаты у меня в ладонях, всасываются в кожу, чтобы занять место моих. Резко распахнув глаза, я не увидел перед собой знакомой скульптуры в виде головы старичка Сали. Вместо этого я лицезрел пламя, играющее в камине.

— Белла, — подняв голову на звук, я увидел перед собой молодую женщину. Светлые волосы распущены, тонкие правильные черты лица аристократки портили только алчные серые глазки. Одетая в комбинезон из красной кожи, подчеркивающий ее пышную фигуру, она ехидно улыбалась, протягивая бокал.

— Кто вы? И что вам нужно? — плохая была идея с этим заклятием, я не только вижу, что там происходило, я еще и чувствую — невольно участвую в этой самой беседе. Протянув руку, я взял «воображаемый» бокал.

— Мы хотим, чтобы ты помогла нам, Белла, — голос этой женщины очаровывал, заставляя заранее согласиться со всем, что она тебе скажет. — Меня зовут Карин Эвиан, но можно просто Кара, а его, — неопределенный взмах рукой; повернув голову, я вижу мужчину сидящего в темноте угла на коврике. — Эльронд. Мы помогли тебе, вытащили из тюрьмы, а теперь хотели бы получить одну услугу взамен. Я хочу, чтобы вы привели к нам Флер Эмилию Тендэрнес — эта девушка нужна нам для… неважно для чего она нам нужна. Просто приведите ее к нам живой.

— Хорошо, — сделав «глоток» я встал, повторяя действия Беллы. Мне не нужно то, что происходило с Беллой дальше, теперь меня интересовала схватка с Флер. Сконцентрировавшись на этом, я, вскрикнув, упал на каменный пол, чтобы через секунду поднять голову и «увидеть» перед собой обычную лесную полянку, в центре которой окруженная со всех сторон бывшими пожирателями стояла Флер.

— Что вам нужно? — бросив надменный взгляд на шайку, стоящую позади, спросила она, крутанув волшебную палочку в пальцах и посмотрев прямо в глаза Беллы.

— Нас просили тебя доставить, — ехидно оскалившись, я мотнул головой, и схватка началась. Все они были слишком не организованы и думали, что Флер ничего не умеет. Неопределенно взмахнув рукой, девушка создала что-то наподобие трех зеркал и, пустив в одно из них Аваду, убила отражением в других сразу трех человек, причем затратив на все эти манипуляции меньше минуты. Пыл бывших узников сразу поостыл, но рьяные утырки желали поживиться и полезли, уже не якшаясь смертельными проклятиями. Одно пролетело буквально в пяти сантиметрах от лица девушки.

— Ее нельзя убивать! — рыкнув, Белла выпустила в воздух заклятие и крикнула: «Паника». И сама начала принимать активное участие. Закусив губу, чтобы преодолеть желание повторять за Беллой все ее действия, я зацарапал ногтями камень пола. По призыву ведьмы пришли дементоры. Чертыхнувшись, Флер непроизвольно застыла, прежде чем выкрикнуть заклятие Патронуса — этого времени Белле хватило. Прокусив губу, я видел, как пущенное Лестранж огненное заклятие долетает до цели, попав Флер в лицо. Ярко светящийся орел исчезает и, закричав, она падает на колени, пытаясь потушить пылающую кожу. Ей удается это только с третьего раза. Вскинув руку над головой, она делает круг и произносит заклятие, огненная плеть задевает четырех магов, разрубая их на куски. Все прочие отступают, целых семь секунд длится затишье, и Белла вновь выкрикивает заклятие: «Нюх». Оно не производит никакого действия, но, очевидно, еще один сигнал о помощи был подан. Флер, наконец, подняла лицо от земли, и теперь я вижу его. Обгоревшая до костей левая сторона лица была раскалено-красной, каким-то чудом уцелевший глаз все же поменял свой цвет, став красным, и сейчас эти разноцветные очи казалось, буравили меня, испепеляя изнутри. Еще один резкий взмах, и заклятие покрыло льдом часть леса справа, но не задело ни одного пожирателя. Чей-то грубый смех отвлек Флер, и она повернула голову на звук, чтобы через пару мгновений отлететь в сторону с глубоким прорезом через весь живот оставленным Фенриром. Рудольфус спокойно выходит с безопасного расстояния и уже приближает к ней, когда из последних сил она шепчет: «Эрик». Взметнувшись, змей убивает внушающего опасность человека, перемещая Флер, прочь из этого месива.

Собрав все свои последние силы, я прекращаю действия заклятия. Глаза вновь охватывает болью, я чувствую, как что-то снова появляется в моих ладонях, а мои глазницы заполняются ледяным веществом. Выпустив из своих рук глаза Беллы, я перевалился на спину и со страхом открыл глаза. Постепенно очертания Тайной комнаты стали более четкими, я смог увидеть мир сам. Облегченно выдохнув, я постарался расслабиться, чтобы свести к минимуму судорогу, проходящую по телу. Тихая трель, предупреждающая об опасности грозящей Флер, заставляет меня резко превратится в орла и обходными трубами полететь в Больничное крыло. Отдав ей волшебную палочку, я наложил на волшебную вещь заклятие, сигнализирующее, если ее хозяйке что-то грозит. Оно будет действовать, в течение того времени, пока сама девушка не сможет за себя постоять. Заклятие «Видения» забрало у меня почти все силы, поэтому из воздухозаборной трубы я вывалился уже человеком.

— А вот и он, — этот грубоватый голос я слышал уже много раз. Эльронд собственной персоной стоял рядом с Флер, сжимая ее горло. Карин поигрывала волшебной палочкой Эми и стояла вдалеке от кровати. Что же, может это и к лучшему, ведь они, дурачки, не догадались снять с ее руки браслет.

— Убей его, — выкрикнув приказ змею, я резко встал, выпуская молнию в женщину. Моя попытка убить эту белобрысую сучку увенчалась бы успехом, не будь эта дрянь особенной. Резко согнувшись пополам от нахлынувшей на меня не понятно по какой причине боли, я краем сознания все-таки заметил корчившегося в предсмертных судорогах Эльронда.

— Чертов недомерок, — пнув меня по ребрам, Кара отошла чуть дальше от змея, прикрываясь мной. — Ну, что же, так даже лучше, все равно мне был нужен ты, — бросив волшебную палочку в Эрика и ухватив меня за волосы, эта баба активировала портал. Магия волшебного предмета меня окончательно вырубила.

* * *

«Личная трагедия Министра Магии.

Не проучившись и недели в школе магии и колдовства «Хогвартс», старший сын Министра Магии Гарри Джеймс Эванс был похищен. Это трагическое событие произошло в ночь с субботы на воскресение. Пока никому из репортеров не удалось связаться с родителями мальчика, и потому что с ним не известно. Подробнее о Гарри Эвансе можно прочитать на 3 странице»

Отшвырнув газету в камин, я вышла из спальни. Как хорошо, что Том отгородил меня от всей этой чехарды с допросами Авроров, и расспросами репортеров — попросту забрав меня на домашнее обучение в свой замок.

Том и Элеон уже завтракали, когда я прошла в столовую. Несмотря на то, что Гарри рассказал мне, что сделал с ангелицей, я все-таки не надеялась, что увижу ее здесь — она осталась такой же, как и при нашей последней встрече: вечно молодая и милая. Наверное, она уже никогда не изменится. Она — не смертна.

— Что-нибудь удалось узнать? — этот вопрос заменял нам приветствие в течение вот уже почти двух недель с момента похищения Гарри.

— Нет. Мне удалось найти всех пожирателей, которые на тебя напали, но никто из них не был в замке этих Кары и Эльронда. Там была только Белла. А Беллу Гарри порешил особо жестоким способом, — тяжело вздохнув, Том откинул смяканную салфетку. — Честно говоря, я уже не знаю, что и делать. Если бы это было похищение с целью выкупа со мной или родителями Гарри уже связались, но никто ничего не получал. А если бы его похитили, чтобы напакостить Джемсу, то это похищение организовывал бы я, и Гарри сейчас пил бы чай с нами. Остается только… ни черта не остается! Что этой белобрысой суке надо было от Гарри?! — резко встав со стула, Том стал расхаживать взад вперед по комнате, не в силах больше сидеть спокойно.

— Ни я, ни Девона не смогли узнать, где он находится, — тихо внесла еще больше паники Элеон.

— Ладно, хватит раскисать. Вам еще не прислали его головы, чтобы считать его мертвым, так что надейтесь на лучшее, — усиленно размазывая своим хвостом джем по тосту, Эрик решил прекратить наш безрадостный разговор.

Бросив грустный взгляд на змея, Том апарировал, оставив нас с Элеонорой гадать какие еще он примет меры, чтобы найти Гарри.

— Все это зашло слишком далеко, — выпорхнув из тьмы, Девона села на место только что ушедшего Томаса.

— Что именно зашло слишком далеко? — закрыв глаза и сжав виски, я пыталась успокоить бешено бьющееся сердце.

— Все, — лаконично повторила Демоница. Приоткрыв один глаз, я непонимающе на нее уставилась.

— Мы все это подстроили, — осторожно начала Элеонора. В воздухе запахло озоном; плющ, увивающий стены замка, разбив стекла, подползал к двум бессмертным особам, ничего хорошего им не предвещая. — Но прежде чем ты попытаешься нас убить, выслушай!

— Хорошо, — зеленые ветви прекратили свой путь. Злобно шикнув, Эрик обвился вокруг моей руки и положил свою морду мне на плечо.

— Мой отец пророк. В молодости он, гордясь своим редким и сильным даром, создал Белую книгу или Книгу Судеб. Он записал туда три пророчества сам, а прочие записывали другие пророки. Книга хранится у меня, но к пророкам мы приходит вдвоем: ангел и демон: тот, кто хранит книгу и тот, кто следит за правдивостью написания, — щелкнув, Девона призвала книгу и, открыв на нужной странице, отдала мне.

Владыка.

От великой любви родится девочка. Маленький ангел, что получит возможность повелевать силами природы. По ее желанию на снегу будут вырастать цветы, а летом земля будет покрываться снегом. Она будет единственной и самой любимой. Миллионы будут желать отдать за нее свою жизнь и умереть ради одного лишь ее слова. Но никто из них не сможет ее уберечь. Желая отомстить за смерть любимой матери, она совершит ошибку, что станет для нее роковой. Но магия решит все по-своему, ибо слишком много судеб будет связано с Ними. Умерев в прошлом, она родится в настоящем, чтобы повелевать всего лишь одним мужчиной.

— Что это? — когда-то я уже читала эти пророчества, но они были ложными и не должны были исполниться.

— Эти пророчества о тебе и Гарри. Мой отец написал их. В вашей летописи они считаются ложными, наверное, и должны были быть такими, но мой отец решил, что лучше им исполнится — так жертв будет всего три и будущее будет лучшим. Я поддержала отца и провела худшую ночь в своей жизни, а на утро Эмиру Году пришло на ум желание убить твою мать, чтобы занять ее пост. Твоим сердцем и помыслами даже не надо было манипулировать, ты сама пожелала отомстить за ее смерть. Мне осталось только положить в одну из книг библиотеки лист с записанным пророчеством Болезни. Так ты приняла одно из самым страшных и значимых событий в истории — ты убила целителя, а за одно и всех жителей деревни. Потом к тебе пришла Кара, и ты снова без нашей помощи приняла решение. Дальше уже было просто не дать тебе попасть в Ад, а направить в пустошь, — Девона сделала глоток вина и замолчала, давая мне возможность переварить информации.

— Причем тут Гарри? — разрозненные куски информации никак не хотели складываться в правильную картину.

— Когда-то у Гарри была совсем другая судьба и жизнь. Его родителей убил Лорд Воландеморт, но годовалого Гарри ему убить не удалось из-за жертвы матери, — на этот раз объяснять стала Элеонора. — Гарри рос у своей тети. Она завидовала сестре из-за того, что у той была магия, а у нее нет и поэтому всячески выгораживала свою неприязнь на Гарри. До 11 лет он даже не знал, кем является, а потом попал в Хогвартс и нашел своих первых друзей. Гермиона Грейнджер и Рон Уизли — вместе они попадали во всевозможные приключения, но всегда выходили сухими из воды. После окончания Хогвартса Гарри хотел сначала попрощаться с родственниками, а потом приехать к семье Уизли. Он собирался взять в жены Джинни Уизли — девушка ждала ребенка — девочку. Но все его планы были разрушены. Темный Лорд уже поджидал его в доме тети. Он убил их и вся вина пала на Гарри. Невиновный, он попал в Азкабан, а его друзья иногда приходили к нему, делая пребывание в тюрьме еще более страшным. Гарри умер в свой двадцатый день рождения и благодаря Тому попал в пустошь. Флер, скажи, ты поняли из-за чего так сильно, Гарри обиделся на тебя, когда узнал, что это ты отдала приказ уничтожить ту деревню? — спросила Элеон, брезгливо выкинув из салата петрушку.

— Нет, — честно говоря, от всех этих откровений у меня уже стала побаливать голова.

— В пустоши Гарри познакомился с Натаниэлем. С тем мальчиком, который должен был изобрести лекарство от ликантропии. Они провели вместе века, Гарри считал его своим сыном. Мы много раз подсылали к нему ангелом и демонов, чтобы они переродили их, но каждый раз они отказывались, и тогда уже не зная, что предпринять, я воспользовалась советом Тома и подослала к ним Кару. Эта старая карга смогла их уговорить…ну если честно она сделала это в ультимативной форме, но взамен она… в общем из своих душ Гарри и Натан сковали кинжал. Кинжал Боли и попали в человеческий мир, — молчавшая Девона продолжила исповедь.

— Но причем здесь его похищение, я не понимаю… — если бы сейчас мне сказали, что Дед Мороз существует, я бы, пожалуй, поверила без вопросов.

— Когда ковался кинжал, Гарри поставил Каре условие. Он и Натан попадут в один мир и один временной отрезок, то есть они смогут жить вместе. Сделка была заключена. Кара получила кинжал, а ребята исчезли. Но магическое оружие не слушалась ее, да и никого не слушалось. Только прабабка Гарри Пандора смогла обуздать кинжал и направить его могущество в нужное русло. Этим кинжалом, как ты помнишь, убили тебя, он попал в руки к Мерлину, твой отец хранил кинжал в твоем замке. Но не так давно его украли…и, скорее всего, Гарри похитили, потому что он хозяин этого кинжала.

— А как они смогли выяснить, что это именно Гарри? — ну хорошо допустим, я во все это поверила, но на кой я им всем нужна?

— В течение двух последних лет пропало без вести семеро пророков. Скоре всего кто-нибудь из них все же проболтался и выдал имя Гарри, — сегодня, наверное, у Элеоноры день такой, что она говорит самые паршивые новости.

— Тогда почему вы не можете забрать Гарри, если знаете, кто его похитил? — самое интересное всегда оставляли на десерт. И по сути дела самое важное как раз и не в той белобрысой сучке.

— Все дело в том, что мы знаем, что шайка полоумных дур хочет воскресить из пекла орден Энжер. Этот орден даже в древние времена имел исключительную особенность — все жрицы могли высасывать магию из своих пленников, тем самым блокирую все виды поиска, поэтому мы и не можем их найти, — по тому, как Девона предательски отпустила глаза, сейчас я узнаю то, что мне не понравится.

— Как они смогут заполучить контроль над кинжалом?

— Если Гарри сам не передаст им контроль, то они просто заберут из него не обходимые силы: сдерут с него кожу и магия вытечет из тела.

— Чудненько. Вы, две бессмертные курицы, просчитали все до мельчайших подробностей, а устранить этих идиоток не смогли. Я уже начинаю сомневаться в том, что вы занимаете свои статусы за дела, а не за красивые глазки. В любом случае вы должны найти Гарри, чтобы вам это не стоило, а то я найду способ вас убить! — спокойно встав со своего места, я вышла из комнаты.

* * *

— Она восприняла это лучше, чем я думала, — после непродолжительного молчания Девона разорвала окутывающую их тишину и взмахом руки отправила плющ на свое место, починив стекла в окнах.

— Да…. Не каждый день узнаешь, что по приказу твоей подруги была убита все твоя семья. Да и жизнь твою спланировали с мельчайшей точностью две взбалмошные дурочки, — встав, Элеон прошлась по комнате. — Я не чувствую его. Магия господина удерживает меня на Земле, но я больше не чувствую биение его сердца.

— Еще рано списывать его со счетов, девочки, — спокойно переместившись в комнату, Иегова, окинув удрученных женщин печальным взглядом, подхватил дочь под руки, и испарился.

— Может еще рано, а может мы все-таки переборщили, — тяжело вздохнув, Элеон ушла в свой кабинет, и никто из волшебников не заметил лежащего в углу змея.

* * *

Вывалившись из воздухозаборной трубы, Гарри быстро среагировал и, выкрикнув: «Убей его», — пустил в волшебницу молнию. Но женщина даже не шелохнулась, а наоборот впитала пущенное заклятие и, усмехнувшись, слегка дернула кончиками пальцев — резко согнувшись, Гарри падает на пол. Выкинув волшебную палочку Флер, ведьма вместе с Гарри исчезает.

Уже который раз Лили пересматривала это воспоминание Флер в омуте памяти, но никак не могла понять, кому понадобился ее сын. Да она не любила его, как двух младших мальчиков, и, если уж честно говорить, совсем не обращала на него внимания. Просто воспринимала как какой-то отдаленный факт, что у нее все же трое детей, и Гарри тоже ее сын. Но сейчас, казалось, что-то надломилось в ее душе, и сердце билось все сильнее и тревожнее, когда она думала о СВОЕМ старшем СЫНЕ.

* * *

Сознание возвращалось урывками, да и то только на тот период, пока дементоры уходили мучить другого узника. Единственная мысль, которая меня грела — я пережил Азкабан, неужели не переживу это? К тому же, меня хоть кто-нибудь, наверное, ищет. Я не знаю, сколько я тут уже провел времени, да и не хочу знать. Влияние дементоров все же действует, а, может быть, они просто опять пришли составить мне компанию.

* * *

— Эрик, ведь ты знаешь, как пробраться в мой замок незамеченным? — елейно пропела я, поглаживая золотую шкуру змея.

— Ну, знаю, — сколько скептицизма, неужели, он не хочет мне помочь.

— В моем кабинете, в потайном отделении камина, лежит маленький кристальчик на золотой цепочке. Солнышко, ты не мог бы мне его принести? — о нет, наверное, Эрик не хочет. Такого обалделого выражения на его морде я еще никогда не видела.

— А, может, я тебе еще и свитерок из ангорки свяжу? — и в кого я его таким противным создала?!

— Ну, если ты так хочешь, я не буду против — свяжи, — сомкнув челюсти, так что прикусил кончик языка, Эрик пополз из комнаты, шипя какие-то гадости про свою хозяйку и свой не в меру длинный язык.

Приближался Новый год, но никому из нас не удалось найти ни одной зацепки о судьбе Гарри. Четыре месяца, потраченные в пустую — убийства пожирателей, пропажи магов, дурные слухи от оборотней — все эти события пресса связывала с вновь объявившимся Темным Лордом первым шагом, которого было похищение Гарри. Как же просто, оказывается, обмануть людей, хотя мне то со своим опытом злобствования давно надо было понять эту истину.

Ладно, надо поговорить с Томом он должен был уже вернуться. Элеон, очевидно, пришла та же идея, поэтому мы с толкнулись с ней на повороте.

— Как дела у Девоны? — ничего незначащий вопрос и так ясно, что Демоница ничего не нашла.

— Все так же. Вчера умер Леон Кирс — один из самым сильнейших оклюментов.

— Хорошо. Значит, захватить его разум насильно, им не удалось, — толкнув дверь, мы зашли в кабинет, чтобы сразу же выскочить вон. Не очень хотелось попасть под руку разъяренного Темного Лорда, который в приступе….эм…чистоты разбрасывал книги по сторонам.

— Милый, успокойся! — почти подлетела к нему Элеон, выхватив довольно тяжелый фолиант из рук. Иступлено на нас глянув, Том упал на колени.

— Ничего уже не поможет, — сунув руку в карман, он достал кольцо в виде двух драконов, белого и золотого, кусающих друг друга за хвосты. Глаза их светились красным, и на внутренней стороне было выбито: «Vivere est militare» — Шансов на то, что он жив, уже слишком мало.

* * *

Отложив в сторону свежий отчет с происшествиями за сутки, Джеймс закурил. Слишком много стало беспорядков и похищений — все это никак не стыковалось с прошлыми действиями Темного лорда, но люди глупы, им можно вешать любую лапшу на уши. Чтобы там не думали и не говорили — все это началось не с Турнира Трех Волшебников, а с похищения Гарри Джеймса Эванса.

— Но это даже лучше. Мой сынишка падет в желоба моей карьеры. На личной трагедии я поднимусь еще выше. Пора объявить о его смерти, тогда больше людей пойдет за мной, — выкинув окурок в камин, Джеймс ехидно ухмыльнулся и отправился в лабораторию. Надо представить доказательства о смерти сына.

* * *

Ежедневный пророк. Экстренный выпуск.

«Сегодня Министр Магии Джеймс Поттер сообщил, что его похищенный сын Гарри — умер. Напомним, что юноша был похищен в сентябре месяце, и вот уже полгода никаких известий о судьбе Гарри не было известно. Как сказал Министр, вчера в его дом попала урна с прахом и приложенным к нему письмом: «Это только начало, если ты будешь мешаться мне, вся твоя семья превратиться в пепел». Джеймс Поттер лично провел исследования останков. Гарри Эванс умер на 16 году жизни, не дожив до своего совершеннолетия всего 5 месяцев. Народ скорбит вместе с Вами, Министр»

* * *

— Что за? — почти сразу же все срываются к читающей Элеон газете. Строчки сообщения никак не могут сложить в текст, кажется, что буквы пляшут какой-то причудливый танец, не давая прочесть ни слова. В конце концов, Иегова выдирает газету и читает вслух.

— Этого не может быть! Он попал бы в Ад, как грешник, или в Рай, как мученик, мы бы все равно узнали! — Девона устало падает на диван.

— Да мы бы узнали, если его душу никто не забрал себе…. — звенящая тишина окутывает комнату. Один раз его душу уже забрали, кто сказал, что этого не может произойти снова?!

— Что это вы такие кислые, как будто похоронили кого? — Эрик, наконец, вернулся и теперь он, как единственный здравомыслящий, смотрел на нас, как на больных, еще ничего не понимая. Кинув мне мешочек, змей целеустремленно пополз к газете. Не отрываясь, мы все смотрели, как его глаза бегают по строчкам. Прочитав послание, Эрик усмехнулся и пополз вон.

— Куда он? — вертя в руках кольцо Гарри, поинтересовался Том. С того момента как оно было найдено, мы много времени потратили на поиски Гарри. Но магическое оружие не выдало тайн своего хозяина.

— Куда бы он ни отправился, нам нужно продолжать поиск, — печально хмыкнув, Иегова исчез, прихватив дочь. Элеонора потянула Тома — они хотели провести один темно-светленький, скорее именно серенький, ритуальчик. Что ж, теперь и я смогу попытаться найти Гарри, ведь мою кровь мне отдали!

* * *

Темные сырые стены маленькой комнаты не освещал свет. Здесь не было окна, дверь была плотно закрыта на стальной замок, лишь узкие щели вентиляции пропускали воздух в клетку. Мужчина, еще почти юноша, был прикован цепями по рукам и ногами в центре комнаты. Его глаза были закрыты, голова опущена на грудь, дыхание ровное, но он не спал — все его чувства были напряжены. Мужчина, казалось, каждой частичкой своей кожи желал почувствовать, когда кончится неизвестность, и он, наконец, узнает, зачем его схватили и оставили здесь. Но иногда неизвестность лучше знания, особенно если знание несет за собой смерть.

Ключ медленно повернулся в замке, глаза узника распахнулись, дыхание сбилось. Свет факела осветил фигуру приковано мужчины. На вид ему было семнадцать-восемнадцать лет, хорошо сложенное тело выдавало спортсмена.

— Ты, наверное, недоумеваешь, почему находишься здесь? Да, это может показаться странным: никому не нужного мальчишку крадут какие-то люди, не имеющие отношения к Лорду. Но пусть это кажется странным для других, ты же узнаешь правду. Скажи, как подчинить его себе? — голос был надменным и холодным, как сталь. Не верилось, что это говорит женщина, но все же это было так.

— О чем Вы говорите? Я не понимаю, — мой голос срывается, слишком долго я в последнее время кричал. Сегодня все кончится, Гарри, сегодня все кончится.

— Ну, что же, ты сам так решил, — да, умирать, так от ее рук. Я ее не знаю и она достаточно уверенна, чтобы убивать меня особенно долго и жестоко. Почему дементоры не забрали все мои чувства? Почему остался страх? Судорога проходит по телу, и я чувствую, как что-то холодное прикасается к спине. — Если ты не хочешь сказать, как его подчинить, я просто заберу из тебя нужные на это силы.

Холодное лезвие плавно передвигалось по спине, не нанося ущерба, но только для меня эта щекотка казалось самой жестокой пыткой в мире. Но вот лезвие остановилось между лопатками. Мучительница слегка надавила; но отточенному, как скальпель, лезвию хватило и этого мимолетного действия — рубиновая капля крови появилась на спине.

— Ты сам сделал этот выбор, — в ее голосе, я услышал лишь предвкушение. Она стала медленно отпускать руку, делая ровный надрез на коже. Закрыв глаза и стиснув зубы, я старался не закричать. Да, она мастер своего дела — медленно и размеренно лезвие отпускается, разрезая мою кожу. Сделав разрез желаемой длины, ее рука останавливается, судорожно втянув воздух, я жду второго надреза, но пытка будет еще ужаснее. Я чувствую, как она облизывает порез. Мучительно медленно она ведет языком по ране — извернувшись, я попытался отстраниться, но плотно натянутые цепи не дали мне этого сделать. Жаль, что я не умер раньше. Я почти физически ощутил, что она усмехнулась и поставила лезвие на той же высоте, но несколькими сантиметрами правее. Желание гордо терпеть исчезло — пусть все закончится. Вновь извернувшись, я ощутил, как лезвие быстро прошло по коже, сделав второй надрез, задевший первую кровавую полосу. Стон вырвался непроизвольно. Добро пожаловать назад в Ад, Гарри.

— Дурак! Хотя, так даже лучше, — глаза распахнулись, я почувствовал, как острый кончик лезвия стал задирать уголок кожи, образовавшийся при пересечении линий. Дыхание участилось, кровь из ран полилась сильнее.

— До тебя, наконец, дошло, как я собираюсь забрать твою силу. Чтобы магия одного волшебника перешла к другому — с него надо содрать кожу, и тогда из вытекшей крови выйдет магия, — кончик кожи был поднят, я почувствовал касание ее холодных рук к больному, ноющему месту. Холод приносил облегчение — пусть не большое, но так даже лучше. Резкий рывок — и несколько миллиметров кожи отошли от тела. Собрав последние силы, я вывернулся, громко крича, но это сделало только хуже: своим рывком я оторвал кусок кожи больший, чем смогла женщина. Слишком долгое пребывание в подвалах имело свои эффект — кашель стал вырываться наружу, принося еще больше боли, чем обычно. Пересилив себя, я вновь закрываю глаза и крепко смыкаю зубы.

Легче, а было бы легче?! Я даже уже не помню, кем я был раньше. Только имя, что они твердили так часто, что я смог его запомнить. Имя и больше ничего. Кажется, что моя жизнь началась с чистого листа написанного этими жрицами, чтобы закончится кровавым подтеком на стенах камеры. Она медлит, ожидая, когда я успокоюсь. Как же хочется этого покоя и чьей-нибудь поддержки. Смерть все равно придет за мной и уже скоро. Просто прими ее, Гарри. «Только так можно прийти ко мне, только пройдя дорогу совести. Ты оказался здесь, потому что ищешь, Гарри, но время еще не пришло, и эта дорога пока не откроется для тебя. Ты слишком запутался в своих желаниях, поэтому пока еще рано. Но как только ты будешь готов, ты сможешь прийти домой. Я хочу предостеречь тебя от боли, от радости, ото лжи, от добра, от лести, от любви. Когда ты возьмешь в руки кинжал, будь чистым от всех чувств, что в твоем сердце, и тогда ты поймешь, что делать дальше», — чьи-то слова эхом прокатились в моем сознании, наверное, все-таки безумие придет раньше. Но все же этот голос казался мне знакомым — чем-то родным из того прошлого, что стерли жрицы.

— Ты стойкий, но если бы сказал все сначала, было бы легче, — мягко прошептала женщина, вновь дернув. Расслабившись, я не ожидал этого и закричал, понимая, что это последнее, что я сделаю в своей жизни. Больше меня уже ничто не убережет. Перед глазами вспыхивают картинки моей жизни, заполняя меня чувствами и желаниями. Так долго уничтожая во мне личность, она, наконец, помогла мне осознать то важное в моей жизни, что мне нужно и то, что всего лишь позолота, которую надо стереть. Тысячи звуков сливались в единую мелодию, тысячи красок рисовали всего одно лицо: с мягкими чертами, светлой коже и поразительного цвета фиалковыми глазами, которые сейчас так пристально всматривались в мою душу.

— Флер! — мой крик отразился от стен, наполнив комнату магией. Первозданной магией — магией, напоенной водой рек, согретой огнем, усеянной землей, овеянной ветром. За одно мгновение я прошел дорогу до огромного камня с воткнутым в него кинжалом. Магия подчинилась мне, и в моей руке появилось то, чего так страстно желали все эти жрицы — Кинжал Боли. Цепи треснули, и я упал на каменный пол. Испугавшись потери контроля, женщина отпрыгнула в сторону, и сейчас во все глаза смотрел на то, как медленно я поднимаюсь с пола и на Кинжал, зажатый в моей руке.

— Чтобы овладеть им, нужно отдать душу мне! — взмах и голова мучительницы падает на пол, хотя лезвие даже не коснулось ее кожи. — Пора домой, Гарри!

* * *

Красный кристалл падает с моей ладони, но длина цепочки не дает ему коснуться поверхности серебристой воды.

— Ты уверенна в том, что делаешь? — Эрик обеспокоено шипит, напряженно всматриваясь в кровавый цвет кристалла.

— Да, — мой голос срывается стоном и песнь начинается: «Где бы он ни был — покажи. Что бы ни делал — расскажи. Чем бы ни связан был — развяжи. Кого бы ни любил — убей. Только верни — ко мне», — мощь магии раскрутила кристалл, и, плавно чиркая поверхность воды, он окрашивает ее моей кровью. Кровавая муть медленно вьется, никак не желая принимать какой-либо образ. Золотистая цепочка начинает пробиваться под кожу, забирая у меня все больше сил на заклятие, и, наконец, образ сложился. Резко распахнув глаза, Гарри закричал — кровавая вода из чаши взметнулась в воздух. Ритуал прервался, но его действие не остановилось. Я вижу, как чувства и желания заполняют его душу. Мне кажется, что через эту магическую гладь он видит меня — так пристально он всматривается во что-то, так сильно я желаю, чтобы он был рядом. Капли воды начали свое падение, но отголосок магии принес мне его крик: «Флер!»

* * *

Белый вихрь кружит, пытаясь уронить бредущего узника в снежное покрывало. Сил уже не остается, и, увлекаемый ветром, он падает. Снег закрывает лицо, не давая дышать, и из последних сил мужчина поворачивается на спину. Радостный стон срывается с его губ — холод не на долго снимает боль в разодранной спине. Слизывая снежинки с губ, он смотрит в небо, так манившее его всю жизнь.

— Все это уже было когда-то, мой друг, — вихрь уносит слова, не желая, чтобы кто-нибудь их услышал. — Ты спрашивал когда-то, жаль ли мне своей жизни? — наперекор стихии мужчина кричит все громче и громче. — Нет, мне не жаль моей жизни. Жаль лишь, что я столько сил потратил на глупую месть. Жаль лишь, что я стал таким, какими были они. Жаль лишь, что не смогу больше увидеть тебя. Жаль лишь, что не стану крестным твоих детей. Жаль лишь, что не стану его отцом. Но не волнуйся, скоро я встречусь с ними, и, может быть, обрету прощение. Прощай, мой друг, — печально улыбнувшись, мужчина закрывается глаза, медленно теплое дыхание, покидает легкие, смешиваясь с ветром.

— Еще рано, Гарри. Останься со мной, — тонкие пальцы девушки касаются лица и груди, отдавая живительное тепло. Сквозь толстый слой снега пробиваются тонкие зеленые стебли, стремясь излечить того, кто так дорог их госпоже. — Не уходи, пожалуйста, Гарри, не уходи. Я люблю тебя, Гарри, не уходи.

Стоя на самом краю глубокого обрыва и смотря вниз, ты не сможешь увидеть дна. Настолько бездонной будет пропасть. Но с маниакальной решимостью ты будешь желать перебраться на другой край. Твое желание узнать, что там, будет настолько сильным, что страх отступит, и ты шагнешь на тонкую веревку, что соединяет два берега. Вот так и начинается жизнь каждого человека. Только со временем запал проходит, и идти по путеводной ниточке становится сложнее. Мы начинаем думать, решать, взвешивать каждый шаг и… оступаемся. Накреняясь, то вправо, то влево на расшатавшемся пути. Мы инстинктивно стремимся к равновесию, и оно наступает, просто мы платим за него болезнью, неудачами, порой даже смертью. Но иногда нить расшатывается на столько, что к равновесию уже прийти невозможно, и тогда … казавшееся вначале бесконечным падение заканчивается слишком быстро. И ты вновь попадаешь на край той же пропасти, если, конечно, не задержишься где-нибудь в гостях.

— А может, спрыгнуть? — я смотрел вниз, не в силах увидеть дна, и прикидывал, долгим ли будет мое падение.

— Нет, ты все-таки псих, — подлетев ко мне, меланхолично заметил бесплотный дух, составляющий мне компанию.

— Конечно, я — псих! Я разговариваю сам с собой! Что, скажешь, не так? Ты — это я, просто ты — это та часть меня, что была в кинжале! — неожиданно громко закричав, я покачнулся.

— Ты сам-то сейчас понял, что сказал? — облетев меня кругом, он, то есть я, вернулся назад и, взмахнув рукой, сделал так, что ниточка плавно засияла. — Неужели ты не хочешь пройти дальше? Неужели не хочешь прожить свою жизнь до конца? Стать мужем, отцом? Неужели бросишь в эту бездну все, о чем мы мечтали? Позволишь собственной слабости взять над собой верх, Гарри?

— А ты еще больше псих, чем я, — мои причитания стали более ленивыми, взгляд все чаще возвращался к сияющей нити впереди и белеющему противоположному берегу. — Ты и сам прекрасно знаешь, чем заканчиваются наши попытки все исправить, сделать лучше, чем есть.

— Да, сначала мы совершили парочку ошибок: стали мстить. Но неужели тебе не понравилось это чувство. Чувство собственного превосходства и правоты, когда они приняли свое наказание. Джинни заслужила смерти — она убила нашу дочь! Рон — он так желал нашей славы — он ее получил! Гермиона…

— Гермиона не заслужила своей участи…. Уизли остались прежними — жаждали того, что им не принадлежит, а Гермиона — она была другой. Эта не предала бы меня! — горечь от осознания собственной глупости заполнила мое сердце. Я не судья, а решил судить и сразу же совершил ошибку.

— Тогда верни ей то, что отобрал! Вместе мы можем все! Нам открыты все пути! Все дороги, все двери откроются перед нами! Все падут ниц, отдав жизни нам! Давай, исправим свою ошибку! — он протянул мне руку, и я принял ее.

Магия кинжала окутала меня. Теперь я понимаю, почему никто не мог ее вынести. Казалось, что все твое естество растворяется, становится таким же холодным, как исковерканная дементорами душа. Таким же яростным и безрассудным, как мальчишка, что рванулся на меч. Таким же спокойным и радостным, какими были мы в пустоте. Сколько разнообразных чувств сплеталось вместе, образуя причудливый кокон всесилия! Отдавшись порыву магии, я перенесся в небольшую комнату. Непривычно яркий летний свет проходил сквозь меня, причудливо преломляясь. Дух кинжала пришел исправлять свои ошибки.

Гермиона сидела перед окном в кресле. Она, наверное, задремала, и я решил подойти к ней ближе, благо из-за моей бесплотности, не смогу ее разбудить шорохами.

— Кто здесь? — она встрепенулась на мой первый шаг, повернувшись. Ее белые глаза, казалось, смотрели прямо на меня.

— Не бойся, я не причиню тебе зла, Гермиона. Я пришел… просить у тебя прощения.

— Прощения? У меня? Но я даже не знаю Вас!

— Нет, ты знаешь, Гермиона. Я твое прошлое! Прошлое… та часть его, что смертельно обиделась на тебя и пожелала отомстить. Та часть, которая не смогла простить и отпустить. Та часть, которая не желала опускаться до Вас, но стала ничем не лучше. Прости меня, Гермиона. Прости, что предал дружбу и не дал шанса смыть мою кровь со своих рук. Прости меня, мой друг! — положив свою руку ей на лицо, я выпустил на свободу магию. Заморгав от непривычного света, Гермиона встала с кресла, оглядываясь, ища своего собеседника. Цвет не вернется больше в ее глаза, но она видит. Теперь уже видит.

— Прости меня, Гарри, и ты за все прости меня! — слабым отголоском ее слова донеслись до меня, когда я вновь вернулся на ту же самую путеводную ниточку, серебристый цвет которой все сильнее стал манить меня.

— Знаешь, Гарри, а ты прав — это прекрасно, когда ты можешь все: уничтожить, создать, разрушить — все! Но все должно быть на своем месте, Гарри! — и сделал шаг вперед.

Никогда еще воздух мне не казался таким пьянящим, таким чистым и таким желанным. Приятный ночной ветер влетал в распахнутое окно, и сейчас мне казалось, что нет ничего больше на этой земле, кроме ветра и чувства решимости, что заполнило меня там, над бездной. Быстро встав с кровати, я оделся и, взяв с тумбочки кинжал, вышел из комнаты.

— Господи, Гарри, зачем ты встал? Господи, Гарри, как ты вообще встал? Епа мать, что я пропустил!!! — Эрик очумело шипел, ползя за мной.

— Где Элеон? — на все вопросы можно ответить потом — сейчас нужно раздать долги.

— В спальне. Я только что выгнал ее из твоей комнаты и велел лечь спать. Том уже два дня как ушел искать какого-то целителя. А Флер мы силой напоили снотворным.

— Прекрасно. Флер ведь выкупила свой замок, теперь он снова принадлежит ей? — барабанная дробь, сейчас Эрик придерется ко мне — «откуда я это знаю?».

— Да. Откуда ты знаешь? — вопрос не заставил себя ждать.

— Нужно знать места, быстро бегать, а еще — быть полным психом с раздвоением личности. Флер проснется часа через три, скажи ей, чтобы пришла в замок, я буду ее ждать, — положив руку на дверную ручку спальни Элеон, отдал я последний приказ.

— Что ты хочешь сделать? — как-то озлобленно спросил змей.

— Отдать долги, — дверь открылась без скрипа. Элеон сидела в кресле у камина, бессмысленно смотря на огонь.

— Элеонора Адулэтио, я приказываю тебе встать на колени перед своим Господином, — приказ, наполненный магией, отгремел в комнате, заставив побледневшую Элеон упасть передо мной. — Достань крылья! — тонкий шелк халата разошелся по швам. Огромные белые крылья, перо к перу — как же они прекрасны. — Прости, Элеон, но я очень хочу стать крестным твоей дочери, и потому они нам ни к чему, — вырвав одно перышко, я обошел коленопреклонную ангелицу и рубанул кинжалом у самым лопаток. Величественная светлая магия оказалась разрушена, а два белых крыла рассыпались перьями, чтобы, коснувшись пола, стать легкой дымкой и быть развеянной уже в следующее мгновение. Только перо в моей руке осталось. Шрам между лопатками на спине Элеон останется ей напоминанием о былом величие.

— Надеюсь, ты не слишком сильно будешь о них жалеть. Теперь ты смертна, Элеон — помни об этом, — опустившись на пол, я смотрел в сияющее лицо девушки. Она была безумна в своем счастье и улыбалась так искренне, что мимолетное сожаление о том, что я уничтожил ее крылья, прошло само собой.

— Нет, не буду, Гарри, не буду, — радостные слезы текли по ее лицу. Порывисто меня обняв, она засмеялась. Улыбнувшись, я отдал ей перо и вышел.

Бешеный круговорот магии, и я оказался у красивого фонтана. Серебристые струи воды наполняли чашу, чтобы показать то, что желает увидеть твое сердце. Флер спала, запутавшись в тонкой простыне вместо одеяла. Ее длинные русые волосы хаотично разметались по подушке. Она хмурилась во сне и прикусывала губу.

— Она прекрасна, — высокая женщина, одетая в черное шелковое платье, казалось, была воплощением тьмы, неожиданно появившись рядом и с интересом смотря на гладь воды.

— Да, Девона, она прекрасна. Ты ведь знаешь, зачем я здесь? — в черных глазах моей собеседницы не отразилось эмоций, только серебристый цвет воды как-то неправильно преломился.

— Ты пришел судить нас, — забавный старикан, который когда-то на Карибах дал мне книгу Судеб вышел из-за спины Демоницы.

— Однажды я уже был судьей — мне не понравилось, — рассматривая лезвие кинжала, честно признался я. — Я хочу, чтобы больше вы никогда не стали играть с судьбами людей. Все должно идти своей чередой. И все ошибки должны случиться, даже несмотря на их ужасные последствия. Отпустите тех, кого я сюда заточил, и поклянитесь, что больше такого не случится.

— Клянусь, — старик протянул мне руку, и я разрезал его ладонь — алые капли упали в серебристую воду.

— Клянусь, — кровь Хозяйки Подземного Мира упала следом. Кроваво — серебреным вихрем вода из фонтана обдала нас, скрепив данную клятву. Кивнув на прощание, я переместился в последнее запланированное на сегодня место.

* * *

Стройная, высокая девушка с длинными вьющимися русыми волосами, одетая в черное декольтированное платье, уверенно шла по коридорам старинного замка. Размеренный звук ее шагов разносился по длинным коридорам. Девушка держала подол платья, чтобы он не волочился по полу. Подойдя к тяжелой дубовой двери, она нервно останавливается и, делая глубокий вздох, открывает двойные двери. Огромный, темный зал освещен лишь коридором из свечей, по которому придется ей пройти. Как только незнакомка сделала первый неуверенный шаг вперед, створки дверей закрылись, отрезая путь назад. Дорожка между свечей усеяна лепестками белых и красных роз. Отпущенный подол платья сметает лепестки за ней. Коридор кажется бесконечным, но уже вскоре она заметила молодого человека, стоящего к ней спиной. Он был высок и хорошо сложен. Его черные волосы коротко подстрижены. Черный пиджак валяется у ног, сам же он одет в красную рубашку и черные брюки. Девушка подходит к мужчине на расстояние в шаг и останавливается.

— Зачем все это? — приятный мелодичный голос, похожий на перезвон росы.

— Тебе не нравится? — слегка надтреснутым голосом произносит мужчина.

— Нет, почему же, нравится! Но зачем все это? Я же не просила!

— Мне просто хотелось тебя увидеть, — развернувшись, я смотрел на стоящую передо мной красивую девушку. Она беспокоилась обо мне и нервно покусывала губы. — Мне просто хотелось, наконец, сказать тебя, что я уже никуда не уйду, и тебе придется свыкнуться с мыслью, что я стану еще хуже, чем Эрик, — я сделал тот шаг, что отделял нас друг от друга. — Я хотел сказать, что люблю тебя!

* * *

— Тише, глупец, ты его разбудишь! — мама шикнула на рвущегося к детской кроватке Тома — он так рьяно пытался посмотреть на своего крестника, что успел достать всех.

— Отстань, женщина, я так долго ждал, когда он родится. Мне можно и пошуметь, — Флер весело фыркнула, прижавшись ко мне. Я поцеловал ее в макушку, наблюдая, как Томас достает из кроватки спящего Натана. Да, он долго его ждал.

Их дочка — Эллис — родилась через год после моего воскрешения. Я тогда как безумный сбежал из Хогвартса с экзаменов в больницу. Знатная была потом пьянка! Даже не знаю, как мне удалось на следующий день сдать экзамен. Вообще встать с кровати мне, по началу, казалось ужасно сложным делом! Хогвартс закончился, и теперь я мог стать тем, кем хотел; и первое же принятое мною решение — свадьба. К тому дню я уже отреставрировал имение Эвансов и торжество было назначено провести там. Как же мне было приятно увидеть алчность в глазах всех этих снобов — богатство, которого жаждали все волшебники, теперь мое. Но золото в тот день меня волновало мало. Я стоял у алтаря, смотря, как медленно шаг за шагом, под руку со своим отцом ко мне приближается Флер. Белый шелк ее платья струился на ветру, непослушный локон, выбившийся из прически, падал ей на нос, и она забавно его морщила. Наконец рука Флер была передана мне: ее ладошка была такой маленькой и хрупкой, что я даже боялся ее сжать. Мягко улыбнувшись, я откинул выбившуюся прядь. Священник начал церемонию. Золотые нити обвязали наши руки, а серебро церемониальных фраз осыпалось на нас ворохом пыли, как только два «ДА» были произнесены. Так много было гостей на нашей свадьбе, казалось, весь мир был здесь, но из моей семьи пришла только мама. Мать, которая со слезами на глазах обняла нас и попросила прощения. Лили, та, которая отдала за меня жизнь, наконец, вернулась.

Два года со дня нашей свадьбы пролетели незаметно. И вот в свой двадцатый день рождения я подпирал спиной стену в родильном отделении Святого Мунго. Мой сын появился на свет в тот день, и даже в тот час и в ту же минуту, когда я его увидел в первый раз. Натаниэль — мой сын появился на свет. И сейчас Том с озорством в глазах смотрел на спящего мальчика в своих руках. Да, Гарри, все должно быть на своем месте! Многие друзья пришли поздравить меня с рождением сына. Драко, усмехнувшись, велел учить Натана как можно лучше, его Скорпиус будет общаться только с достойными. Ну, это мы еще посмотрим, кто лучше!

Первый день Натана в его доме, казавшийся сначала для меня бесконечным закончился, и сейчас Флер укладывала его спать что-то напевая. Печально кивнув, я вышел из детской и, забрав из своего кабинета Кинжал, исчез из имения, переместившись куда-то в горы. Порезав свою ладонь, я смотрел, как ветер уносит куда-то капельки крови.

— Разве это не прекрасно, Гарри?! — мой личный псих, откликнувшись на призыв, выскользнул из кинжала.

— Да, прекрасно, Гарри, но, к сожалению только один из нас увидит это до конца, — сжав лезвие в одной руке, а рукоятку в другой, я смотрел на печальный сияющий силуэт себя.

— Что же ты ждешь, иди к ним! — магия свободно выпорхнула из моего тела, разрушая кинжал в руках. Терзающий воспоминаниями холод прошлой жизни исчез, оставшись где-то там, в расколотом на части магическом оружии.

Переместившись обратно в имение, я положил части лезвия и рукоятки кинжала Боли к ножнам на тот камень, в который когда-то он был воткнут — «Могущество есть Величие, но в Величие этом слишком много Боли, чтобы стать его Владыкой». Своего Величия я уже достиг, а Натан сможет добиться его сам, без чьей-либо помощи — ведь ему судьбой предначертано стать Целителем.

* * *

Серебристые струи воды падали в фонтанную чашу, освещая ровным приятным светом тьму Преисподней.

— Будь счастлив, — слезинки, срываясь с красивого греческого лица, падали в воду. Демоница улыбаясь, наблюдала, как, обнявшись, супружеская пара смотрела на спящего в колыбели сына.