Берсерк

Что там за вакханалия дикая? А, пора, первокурсники приплыли. Ёксель-дрыксель, опять сигарета пропадет зазря. Или додымить, пока Миссис Норрис не видно?

Вон они, внизу под окнами — хрупкие ручки, веснушчатые носы, макушки взлохмаченные. Такие счастливые, восторженные — еще бы: каждый получил персональное Хогвартское приглашение. За подписью и печатью Самого. Первым совиным классом, естессно, помет мне на голову… А вот некоторые такой чести не удостоились…

Нет, конечно, меня тоже выделили. В начале лета получила я свой свиточек. С личным проводником — Хогвартским Летучим Мышем. Профессор Снегг называется, подотряд Гадов Первостепенных. Стоит посреди комнаты, на пол стекает по частям — гроза как раз была, летняя, шикарная, люблю такие — а сам ноль такта. Хоть бы высушивающее применил — не зря же я свое жилище полдня драила. У меня площадь съемная, хозяйка — зараза редкостная, соседи — кабаны фантастические. Грязь везде найдут, а не найдут — сами сотворят, из ничего, даром, что магглы.

— Мисс Лемиссон, — изрекает Все Еще Хлюпающая На Мой Ковер Тварь, — или лучше мисс Поттер? Вы слишком долго думаете. Профессор Дамблдор ждет вас сегодня к вечеру.

— А не пошли бы вы, мистер... Снегг, кажется? К василиску под хвост? — ощетиниваюсь я. — Где ваш чертов профессор прохлаждался раз, два, три, четыре — а, вот: четырнадцать лет? Где, спрашивается, он лазил, пока меня крысы Министерские наизнанку выворачивали? И самое главное, где его тролли драли в тот самый вечер, когда де-Морт, мать его, Джеймса на части полосовал?!

Невозмутимая Тварь. В чем-чем, а в самообладании Снеггу не откажешь…

Да нет, мои возмущения более чем обоснованы. Кому рассказать — не поверят. В течение двенадцати лет жить, вполне себе даже спокойно, в глухой германской деревушке, в полном отрыве от цивилизации; познавать сложности и радости жизни человековолка в компании таких же "дарований необнаковенных", да радовать Наставников по красным дням Немецкого Нац Календаря результатами трудов праведных — а в один прекрасный момент потерять всю свою жизнь. В обмен на сомнительное положение белой моли на черной шубе магического сообщества.

Это хорошо еще, что Вольфганг, дружище, хоть и вурдалак, но вполне порядочный — заметив мои способности к магии, не стал орать направо и налево и вече созывать. Притаранил откуда-то волшебную палочку, кучу магических свитков, покрывал мое отсутствие на тренировках, ну и регулярно поставлял свежего "Пророка". Так что, к моменту, когда пришло время делать выбор: то ли топтать дальше родные баварские просторы в качестве Младшего Тренера (сильна я как воин-то), то ли рвануть в свободное плавание — была девица младая уже неплохо подготовлена и как волшебница.

А первокурсники довольно милые — вон как глазами по сторонам шарят. Галдят. Все им в новинку, все восхищает да поражает. Чего-то я совсем стухла. Пойти, приговорить бутылку огденского до распределения? Авось, Пивз не выдаст — МакГонаггал не съест…

Меня тоже мир магический в свое время поразил — до самых пяток. Я столкнулась с волшебным сообществом в Англии — Вольфа, видите ли, туда всегда тянуло — и сразу получила тупым предметом по темечку. Не в прямом смысле, конечно, а жаль даже. Лучше бы сразу — кирпич на макушку и вечная улыбка. И какой докси дернул меня смеха ради примерить очки в Косом переулке?

Вдоволь подырявив воздух пальцами, возбужденное, но от этого не менее бдительное гражданство переправило недоумевающую меня в Министерство. Вместе с очками.

А там ждал "супрыз". После очередного тыканья моего лица в долбанную каменюку, именуемую Омутом Памяти, берсеркеская сущность не выдержала. И малость переборщила — разнесла пол-этажа вместе с министерскими: держите меня семеро, покажу я вам, где собака порылась. Кажется, понадобилось десять. Плюс Кингсли. То ли Бруствер, то ли Шеклбот — Мерлин его разберет…

Этот оказался поумней остальных. Сел напротив, в глаза не смотрит. Не дурак, видно, знает, от чего такие, как я, бешенеют. Спокойненько так говорит:

— Что ж, понимаю — сложно сразу привыкнуть к новому статусу. Или к старому, а, Джейн?

— C два мешка соплохвостов я тебе Джейн, — злость моя малость поостыла; если не пинать, я вообще добрею быстро, да и Кингсли — дядька вполне симпатичный. — Глин была, Глин и помру.

Полное-то мое имечко Глинтвейн — именующий шаман у нас шутник был, но это им знать не обязательно.

Кингсли уже раскусил, в чем дело, посему снова пинаться не стал. Вполне доступным способом объяснил, что я чуть-чуть немножечко лишилась воспоминаний, а они чрезвычайно важны для моей безопасности, впрочем, как и для всея магического сообщества. Это я не смогу себе безопасность обеспечить — да я только что полкубла вашего разнесла! Впрочем, валяй, спонтанность всегда была моей отличительной чертой.

Что ж, он и вальнул: все мои прорехи бессознательные залатал, забывчивость подлечил. И стала я не Глинтвейн Лемиссон, первый ученик отряда Рьяных Берсерков, а Джейн Поттер, младшая сестра небезызвестного Джеймса Поттера. Родители мои даже с именем не оригинальничали, видно, чтобы больше сходства между нами было. Чего тут увеличивать — вот оно, все на виду. Волосы черные, лохматые, коротко стриженные — это до первой луны, там снова по пояс отрастут. Хорошо хоть, только на голове, брить каждый раз ноги было бы утомительно. Глаза черные. И реакция, само собой, офигенная, как у ловца. А теперь еще и пресловутые очки.

Огденское — чудное средство, когда надо снять стресс. Никакое сливочное пиво не сравнится. Это мне новые друзья открыли. В аккурат, когда понадобилось.

Тогда, в Министерстве, воспоминания нахлынули лавиной и погребли меня под глубоким слоем отчаяния и обиды на весь волшебный мир, допустивший мое отлучение от семьи и отрезавший путь обратно. После первой волны Пожирателей возвращаться стало просто некуда. А посему я с легкостью плюнула на этот самый мир — хай борется со своими проблемами самостоятельно. Выскользнула из Министерства, волосы подкрасила — и смылась от магов и ведьмаков, благо Кингсли, справедливая душа, сумел выудить мне пару галлеонов из состояния Поттеров. Галлеоны оказались в ломбарде, а я — на новой квартире с самыми шикарными соседями на планете.

Брук и Додс — фантастические создания. Буквально за пару недель научили меня дымить дешевыми папиросами, плеваться через губу дымовыми бубликами и периодически злоупотреблять легкими формами алкоголя. Так сказать, ввели в маггловский экскурс.

Следующий год был ознаменован пребыванием в статусе тунеядца обыкновенного, беспрестанным курением на подоконнике и ковырянием земли в цветочном горшке. Так, чтобы до боли. Что-то вроде Self Injury. И редким чтением заметок о семье Поттеров с непременным прокусыванием кулака, втискиваемого в рот.

К Гарри я сама пойти не решилась. Тряслась при мысли о том, какие вопросы он может задать. А я что отвечу — что все его сознательное детство родная тетка о нем ни слухом, ни духом? Типа, я тут совершенно ни при чем, а память ветерком выдуло?

Поздним майским вечером, помню, вытянулась вдоль подоконника, раскурив очередную папиросу. Глаза красные, опухшие — ни дать, ни взять: Вольдеморт после опохмела. И на тебе — здрасьте, товарищи глюки — обязательный комплект к Темному Лорду. Спешит по улице, мантией асфальт подметает. Действительно, какая разница, что вокруг, по меньшей мере, десятков пять ошарашенных магглов? А важная персона подошла к моей двери и, напрочь игнорируя все правила безопасности, проплыла через нее прямо в дом.

Даже волки уважают возраст и мудрость, поэтому я приняла Дамблдора со всем уважением, на которое была тогда способна. А ровно через час профессор был выставлен за дверь к чертям собачьим. Он и не сопротивлялся. Даже волшебную палочку не достал. Виновные не защищаются.

— Видишь ли, Джейн, у тебя особое дарование. Редкие волшебники сейчас могут похвастать такими способностями. Я уговорил твоих родителей, что для тебя будет гораздо лучше развить эту сторону, чем тратить время на магические заклинания.

Я подобралась, взъерошилась и обнажила зубы.

— Сейчас ты слишком взволнована, но, когда я уйду, подумай, сколько пользы принесло бы Гарри твое присутствие в Хогвартсе, — он наклонил голову, взметнул вихрь пыли и исчез. А на следующий день на пороге возник Подземельный Упырь, как называет его племянник.

Вон они, уже у самого входа. Гарри и компания. Кажется, Рон меня увидел. Сказал Гарри. Машут. Не скрывая по-идиотски широкой улыбки, машу в ответ свободной рукой. Еще не хватало, чтобы мальчик перенимал дурной пример.

Никогда не забуду, как оторопел мой малыш (хотя, какой малыш, у нас с ним семь лет разницы), когда перед ним в доме Уизли предстала почти точная копия — только старше и чуть-чуть женщина. Почти так же, как перед этим обалдели Римус и Сириус. Тем вообще пришлось отдирать челюсти от пола. А Черный Человек Дамблдора тем временем беспристрастным тоном объяснял, зачем нужно мое присутствие в Школе волшебства.

Чудо из чудес! Совет Попечителей с подачи Дамблдора одобрил мое назначение в качестве преподавателя по "Инстинктивный Защите от темной магии". Если бы я не пожирала в этот момент глазами единственного дорогого мне человека, я, пожалуй, начала бы уважать Северуса Снегга за его бесконечное терпение.

— Кстати, Поттер, — ядовито начал зельевар. Два лица повернулись к нему одновременно. Профессор раздраженно поднял бровь:

— Два Поттера на один квадратный метр. Катастрофа!

— Вы! — длинный костлявый палец вытянулся в моем направлении. — Директор Дамблдор считает, что вам необходимо подтянуть магические навыки — он криво усмехнулся. Поэтому вы будете посещать занятия у преподавателей. Естественно, Дамблдор не желал бы шокировать первокурсников присутствием в их классе великовозрастной девицы, — (Сириус за его спиной закатил глаза и вывалил язык), — поэтому мне, как и другим преподавателям, выпало счастье наблюдать вас в своем кабинете после занятий. Будьте добры, прочтите хотя бы строчку из учебников.

— Конечно, сэр, — я смиренно наклонила голову и пропела вслед удаляющейся спине. — Хвост василиска, сэр.

Может, показалось, но спина дрогнула.

— Поттер! — сигарета вылетает у меня из рук. А фиг вам с высокой колокольни — берсерки своего не отдают. И я ловлю сигарету в пятидесяти сантиметрах от тонкой кисти.

— Сэр?

— Оденьтесь приличней, — брезгливо морщится Снегг, — Вы не у себя в комнате.

— А что не так? — еле сдерживая ухмылку, верчусь вокруг своей оси, разглядывая наряд: кожаные маггловские брюки и майка, тяжелые ботинки — идеальное облачение для того, кому в течение часа придется учить кучку подростков прыгать, передвигаться на присядках и уворачиваться от заклятий на высокой скорости. — По-моему, отличный плащ. Директор вручил.

Как раз плащ, по-моему, слегка странноват, скроен на мотив супергероев. Ну, хоть не полудурошная учительская мантия. В такой особо не попрыгаешь. Но это отличный ход — Снегг начинает плеваться ядом:

— Двадцать баллов с Гриффиндора.

Шутки ради Дамблдор уболтал примерить эту ушанку. Распределительная шляпа крякнула, фыркнула — и определила, что, если бы я была первокурсницей, то училась бы на Гриффиндоре. Я и чувствую себя в некотором роде первокурсницей. Но это не совсем так, а значит, профессор зарывается.

— Э… Сэр?

— Не забудьте через полчаса спуститься в Большой Зал, — Хогвартский Бэтмен выпрямляется, натягивает на лицо непроницаемое выражение и плавно скользит прочь по коридору.

"Акцио, мантия Снегга".

Потрясенное лицо профессора. Пристальный взгляд глаза в глаза.

Что, профессор? Да что вы, какое невербальное Акцио? Здесь же только я, берсектриса-недоучка с генами Поттеров. Разве что так, небольшой ветерок?

Недоверчивый прищур. Но я тоже могу делать непроницаемое лицо. И Снегг продолжает прерванное движение по коридору.

Одним движением переламываю окурок пополам. Пора спускаться. Год обещает быть интересным.