Эпоха Наследника

Жизнь полна сюрпризов и, к сожалению, не всегда приятных.

Люциус Малфой сидел в роскошном кресле перед камином и размышлял о том, стоило ли тратить половину своей жизни на борьбу за сохранение чистоты крови, если все это закончилось вон чем…

Аристократ, несколько небрежно до этого потягивавший огневиски из бокала ручной работы, вдруг резко вскочил и со всей силой запустил этим невероятно дорогим предметом в камин. Пламя сразу поглотило тончайший хрусталь и, в благодарность за столь изысканное угощение, а, точнее, за его содержимое, разгорелось еще пуще, обдав Малфоя жаром.

«Сожри их всех акромантул!» — подумал Люциус, уже сожалея о так несвойственном ему всплеске эмоций.

Причиной подобной несдержанности послужило событие, произошедшее не более часа назад.

* * *

Люциус Малфой — представитель наиболее знатной фамилии чистокровных волшебников во всей южной Британии, правая рука самого Темного Лорда, человек с изворотливым и очень практичным умом вышел из камина своего поместья, брезгливо отряхивая пепел с великолепной мантии, сшитой на заказ. Стоило ему ступить на отполированные до блеска полы холла, как перед ним с тихим хлопком возник домовой эльф, согнувшийся в три погибели, дабы не вызвать гнева хозяина. Эльф дрожащими руками принял от мага трость, взамен протянув письмо с личной печатью самого темного волшебника, которого когда-либо знала Англия.

Люциус с самодовольной ухмылкой (ведь не каждому доводится получать личные письма от Лорда) разорвал конверт и, пихнув ногой семенившего перед ним домовика, аппарировал в назначенное место.

* * *

— Мой Лорд, вы желали меня видеть? — преклонившись перед змееподобным волшебником, спросил Малфой.

— У меня есть для тебя задание, мой верный друг, — от этого холодящего душу шипения даже привыкший к своему повелителю Люциус почувствовал себя некомфортно, — и я надеюсь, что в этот раз ты меня не подведешь. — глаза Волдеморта сверкнули недобрым блеском.

— Повелитель, я весь внимание!

— Это касается Драко, — сердце Люциуса тревожно забилось при упоминании о сыне, — он подвел меня, и не единожды, но я готов проявить великодушие и простить ему ошибки прошлого. Взамен ты должен передать его мне. Он молод, талантлив и, если бы не его излишняя… ммм… щепетильность, он бы мог стать мне достойным преемником.

Люциус, не поднимая головы, слушал и впитывал каждое слово, не веря своим ушам.

Драко не смог сам разобраться с Дамблдором, из-за чего вся их семья почти на год попала в немилость. Нарцисса, пытаясь спасти своего сына с поля битвы, солгала Лорду и, когда обман раскрылся, ее немедленно убили. Сам же Люциус прошел через множество испытаний, чтобы доказать верность своему Повелителю, которого в душе все же ненавидел за разрушенную семью, хотя нельзя было сказать, что он уж очень сильно любил Нарциссу. И вот после всего этого Темный Лорд хочет сделать его сына преемником. Это было великой честью и дало бы Люциусу огромную власть, однако вместе с тем такая перспектива пугала. Он любил сына и теперь боялся, не зная, что того ждет в качестве преемника Лорда.

— Моя магия сейчас сильнее, чем когда-либо ранее, но мое тело, Люциус, уже не то, что было в молодости. Оно не может справиться с той энергией, что живет во мне. Я могу сделать Драко могущественным, его будут бояться и преклоняться перед ним. Цена этому невелика — мне нужно всего лишь его тело.

Люциус почувствовал, как внутри зарождается склизкий холодный страх. Страх за сына.

— Ну-ну, мой друг, ты побледнел. Я не собираюсь совсем отнять у тебя сына, нет… Полагаю, мы вполне сможем с ним ужиться в одном теле, — мерзкий оскал Волдеморта заставил Люциуса содрогнуться.

— Но, мой Повелитель, разве такое возможно?

— Ты смеешь сомневаться в моих словах?! Мои знания распространяются далеко за пределы твоей фантазии и я не потерплю такой дерзости! Круцио!

Люциус упал на холодный пол. Адская боль накрыла его с головой...

Когда мир перестал крутиться перед глазами, а боль отступила, оставив напоминанием о себе лишь капельки пота на лбу и тяжелое дыхание, Малфой услышал:

— Прости меня, мой друг, но решение принято, и не тебе его оспаривать. Драко либо примет мой дар, либо умрет.

* * *

Старший Малфой стоял у окна и задумчиво глядел вдаль, ожидая возвращения сына из Министерства. Что он ему скажет? Что жизнь, настоящая жизнь для него кончена? Что после обряда его тело станет лишь коконом, а душа будет вынуждена ютиться рядом с осколком души Лорда?

Люциус не мог ничего сделать, тут Лорд был прав — у них не было выхода. Осталось только объяснить все Драко. Но именно это страшило его больше всего.

* * *

— Отец, как ты мог допустить это?! — Драко метался по комнате, не зная, куда выплеснуть то чувство отчаяния и паники, накатившее на него с известием отца.

— Сын, ты должен быть сильным, возьми себя в руки и прекрати эту истерику, — Люциус выговаривал каждое слово жестко, тоном, не допускающим сомнений, но сам внутри дрожал.

— Как ты не понимаешь?!! Я не хочу, не могу стать с НИМ единым целым! Я почти умираю от страха, когда просто иду к нему, а что будет, когда он окажется внутри меня? Он убил маму! — Люциус впервые за всю жизнь увидел на глазах сына слезы.

— Я тебя понимаю. Мы оба знаем, что это будет для тебя значить, но выхода нет. Я не могу потерять и тебя тоже…

За последние несколько часов Люциус как-то резко постарел, а его лицо осунулось. Драко никогда прежде не видел отца в таком подавленном состоянии.

— А если мы просто сбежим? — легкая тень надежды проскользнула в голосе сына.

— Драко, ты ведь знаешь, он не простит предательства. Он найдет нас, где бы мы ни прятались. Да и потом, не забывай, мы — Малфои, а Малфои никогда не бегут, как трусливые пикси.

Осознание предстоящего кошмара накатило на Драко с уничтожающей силой. Он был бы скорее рад умереть, нежели стать носителем души этого уродца, но отец… он не мог его оставить. Выбора действительно не было. Драко тяжело вздохнул и, обняв отца, закрыл глаза. Вполне может быть, что это последняя возможность обнять отца, чувствуя при этом то, что положено чувствовать сыну.

* * *

— Драко, мой мальчик, ты порадовал меня. Признаюсь, я поначалу сомневался в том, согласишься ли ты, — Лорд подошел к Драко и, протянув свою холодную, как лед, руку, помог тому подняться.

— Это честь для меня, мой Лорд, — голос Драко был еле слышен, вокруг глаз залегли темные круги от бессонной ночи, а сам он выглядел невероятно изможденным.

— Безусловно. Полагаю, тебе интересно узнать, как изменится твоя жизнь после нашего соединения?

Драко лишь молча кивнул.

— Ты вряд ли почувствуешь сильные перемены. Твоя душа просто сольется с моей. Ты получишь все мои знания, почувствуешь силу, которую я тебе передам. Твоя память и разум останутся с тобой, я лишь избавлю тебя от слабостей. Ты не будешь больше ни бояться, ни сомневаться. Мы вместе покорим этот мир.

Речи Волдеморта лились плавно и маняще. Драко почувствовал, как его разум окутывает легкая дымка, и переживания остаются где-то на заднем плане.

Вся волшебная Англия уже несколько дней была взволнована новостью о том, что Темный Лорд нашел себе преемника. Ожидалось, что обряд посвящения пройдет в ближайшее время.

Никто не предполагал, что подразумевалось под этим, но ясно было одно — Лорд закрепляет свою власть и отрядам сопротивления, без того слабым и малочисленным, остается все меньше шансов на победу. Новый преемник, по слухам, должен был быть могущественным волшебником, который возьмет на себя бразды правления.

* * *

Слухи, ходившие только среди наиболее приближенных носителей метки, о том, что новым преемником станет никто иной, как Драко Малфой, удивили многих из них.

— Мой Лорд! Правда ли то, что я слышала? — Беллатрикс Лестрейндж фурией влетела в зал.

— Белла, дорогая, если бы кто-то посмел так врываться во время моей аудиенции, — Волдеморт жестом указал на преклонившегося перед ним Перси Уизли, — я бы немедленно отправил его к Основателям. Но это ты, и лишь потому, что мне приятно видеть твое личико среди моих верных подданных, я готов забыть о подобной дерзости, — последняя фраза была сказано тихо, но так, что стало понятно — подобное повториться не должно.

— Простите, Повелитель! До меня лишь дошли тревожные слухи… Я зайду позже, когда ЭТОТ уйдет… — Белла зло сверкнула глазами на распростершегося на полу Перси и резко вышла из зала, оставляя за собой буквально осязаемую ненависть к этому «рыжему слизняку» Уизли.

Перси Уизли всегда был известен своим трусливым характером и переменчивой лояльностью. Когда битва была проиграна, а Гарри Поттер — Мальчик-На-Которого-Все-Надеялись просто пропал, Перси одним из первых поклялся в верности Темному Лорду.

Что конкретно случилось с Гарри Поттером, никто не знал. Свидетели произошедшего видели, как Волдеморт выпустил зеленый луч смертельного заклятия в Избранного, и тот, резко выгнувшись, начал падать на землю, а в следующее мгновение его просто не стало. Он будто бы растворился в воздухе. Волдеморт объявил, что стер Поттера с лица земли, и поскольку опровержений тому не нашлось, все вынуждены были признать очевидное — чтобы там ни произошло, но Избранный потерпел поражение.

«Все-таки забавно», — про себя подумала Белла, направляясь по коридорам Малфой-мэнора в свою комнату. — «Избранный «света» потерян, а второй — Избранный «тьмы», собирается приступить к своим обязанностям, и посреди всего этого мечется рыжий Уизли. Иногда я просто завидую этому слизняку — никакой гордости и убеждений, оботрет себе всю задницу, но обязательно пристроится к сильнейшему, и никаких волнений…»

Признаться, Белла немного ревновала Лорда к этому новоиспеченному пожирателю. С его появлением Волдеморт стал все чаще отправлять Беллатрикс на задания в дальние регионы, а Перси все чаще появлялся у него на аудиенции. Безусловно, назначение Перси на ответственный пост в Министерстве было продумано до мельчайших деталей. Это подрывало авторитет всего семейства Уизли, которое стояло во главе восстания, приманивало к Лорду высокой должностью и красивыми перспективами таких же, как Перси, а также давало возможность контролировать Министерство на всех уровнях — Люциус Малфой занимался вопросами масштабными, а Перси распоряжался текущими делами. Несмотря на то, что Белла прекрасно понимала выгоду Лорда в таком слабохарактерном подчиненном, кошки на душе не переставали скрестись, а вид рыжей головы вызывал дрожь отвращения.

Белла уже почти добралась до своей комнаты, а мысли о племяннике все еще роились в ее голове, как стая оводов, не давая покоя. Она безусловно любила сына своей сестры, но Лорда все же любила больше… Ей казалось, что Драко не достоин такой чести, что он не оправдает оказанного доверия и опять выставит свою семью посмешищем. Белла, как и все, не предполагала, что означал ритуал посвящения.

* * *

Полнолуние.

Драко стоял у окна своей комнаты в нарядной, расшитой серебром мантии, и рассеянно перебирал руками казавшиеся такими же серебристыми в свете луны волосы. «Вот и все», — думал юноша, — «последний вечер моей, и только моей жизни».

Серые глаза с какой-то безысходностью смотрели на прекрасный ночной пейзаж. Скупая мужская слеза, скатившись по бледной щеке, мягко упала на рукав мантии.

Обряд посвящения должен был состояться в ночь полнолуния и этого момента, кто с благоговейным трепетом, а кто и с ужасом, ждали все. Последние пару недель все жили в предвкушении начала новой эпохи — Эпохи Наследника.

И вот этот день настал. Зал Малфой-мэнора был торжественно украшен, домовики всюду сновали по нему, пытаясь закончить последние приготовления до прихода первых гостей, а в подземелье Люциус Малфой лично, втайне от всех, готовил сложнейшее зелье для проведения обряда.

На поместье были наложены многочисленные защитные и обнаруживающие заклятья. В радиусе нескольких километров в небе кружили дементоры, а в окружных лесах были дислоцированы великаны. Все эти приготовления были проделаны не зря, Перси — новая крыса Волдеморта — где-то разнюхал, что в этот день планируется масштабное нападение сил сопротивления…

* * *

Волдеморт поднял руки, призывая гостей к тишине:

— Вы, те, кто шли за мной все эти годы, сегодня станете свидетелями перерождения вашего повелителя. Я выбрал преемника — того, кто целиком отдаст себя в мои руки и с этого дня станет со мной единым целым. Вы будете слушать и внимать ему так, как слушали и внимали мне, потому что отныне мы с ним неразделимы. Таково мое решение.

Темный маг указал на дверь, и все головы моментально повернулись к входящему в зал Драко. Лишь на мгновение ярко-алые глаза встретились с серебристо-серыми. Лишь на мгновение Драко почувствовал настоящую ненависть к этому существу. И лишь на мгновение зал замер в оглушающей тишине, которая сразу сменилась шквалом оваций и возгласов.

Его встречали так, как если бы это был сам Лорд: перед ним преклоняли колени, полы его мантии покрывали поцелуями. Драко готов был отдать все это хотя бы еще за один день свободы, но этому не суждено было случиться…

Люциус дрожащими руками разлил зелье по хрустальным бокалам и преподнес Темному Лорду и своему сыну. Активность луны достигла своего пика и зелье засияло в бокалах багряно-красным цветом.

Драко с Волдемортом одновременно произнесли сложное длинное заклятье на давно забытом языке эльфийского народа и осушили бокалы.

Драко почувствовал резкую разрывающую боль в груди, ему показалось, что земля уходит из-под ног. Чьи-то руки крепко держали его, а через затуманенный взгляд он видел лежащее рядом тело Тома Реддла и слышал нарастающий гул голосов.

В голове вновь прояснилось, ноги обрели былую силу, а глаза четко различали всех присутствующих. Драко выпрямился, взглянул на поддерживающего его Люциуса, обеспокоенно глядящего на сына, и ничего не почувствовал... совсем ничего. Если бы он мог видеть свое отражение, то понял бы, что былого Драко уже нет, остался лишь Лорд Драко — наследник Волдеморта. Его глаза отливали темным багрянцем, а черты лица обрели уверенность. Наследник почувствовал небывалую как физическую, так и магическую силу — дары обоих волшебников, соединившихся в нем.

Тело Тома Реддла было торжественно вынесено из зала. Пир начался…

Ритуал прошел успешно, в этом не было сомнений, также как и в том, что в теле этого юноши действительно живет Лорд Волдеморт. Все чувствовали его силу, а черные метки на предплечьях Пожирателей проступали так четко, как никогда раньше.

Луна стояла высоко в небе, освещая пустынное поле, распростершееся перед лесами Малфой-менора. Маленькая фигура бесшумно, будто бы скачками движущаяся на фоне этого сюрреалистичного пейзажа, вдруг остановилась и подняла голову. Темные тени дементоров скользили где-то высоко, закрывая собой звезды. «Надо же, — подумал человек, чье лицо прятал капюшон мантии, — а Гермиона была права — они действительно меня не чувствуют». Задержавшись на этой мысли лишь на секунду, фигура двинулась дальше в сторону леса, откуда периодически доносился рев великанов.

* * *

В это же время в поместье Малфоев Пожиратели праздновали приход нового Лорда. Хотя рады были далеко не все.

Беллатрикс Лестрейндж стояла в самом дальнем углу залы, не веря в происходящее — ее Тома только что не стало. Да, мальчишка ведет себя как Лорд, но ей не верилось, что он настоящий, она не видела в нем того, кого любила последние двадцать лет. Она будет служить ему верой и правдой, но никогда не забудет, что он отнял ее Тома… ее Лорда. А если когда-нибудь он подведет то доверие, что ему оказали, она собственными руками вырвет из него душу, а тело будет долго и мучительно терзать…

В другом углу, почти вжавшись в стену, стоял Люциус Малфой. Он устало смотрел, как его некогда сын, теперь едва разговаривающий с ним, сидит во главе стола, а подхалимы, столпившиеся вокруг, жадно ловят каждый его взгляд и слово. Люциус горько хмыкнул и, решив, что сегодня вполне можно напиться, одним залпом осушил очередной бокал огневиски.

Еще один не вполне довольный произошедшей перестановкой сил субъект потихонечку прокладывал себе путь к камину, готовый слинять в любой момент. Этим субъектом был Перси Уизли. Он ожидал нападения на поместье с минуты на минуту и совсем не горел желанием присоединиться к почившему в последней битве брату. Его ожидания были не напрасны. Когда молодой человек уже практически достиг цели, из леса донесся оглушительный рев, перекрываемый звуками ломающихся деревьев. Шагнув в камин, Перси исчез в зеленом дыме...

— А вот и наши гости, — в абсолютной тишине зала раздался холодный голос Лорда Драко, сопровождаемый исконно малфоевской ухмылкой.

В следующее мгновение Пожиратели черной волной хлынули во двор, вслед за своим Господином.

* * *

— Рон, пригнись! — Джинни накрыла брата защитным полем, отразив огромную дубину наступавшего на них великана.

— Где Гермиона? Отец?

— Не знаю, я их видела только в самом начале, а потом все смешалось, — голос девушки утонул в треске ломающихся веток.

В лесу творился полный хаос: группа повстанцев, возглавляемая Артуром Уизли, аппарировала в лес десять минут назад, как только Джинни проделала брешь в антиаппарационном барьере, возведенном вокруг Малфой-менора. И все эти десять минут лес напоминал ад — великаны крушили все на своем пути, отовсюду летели заклятия, лишь каким-то чудом не задевшие пока никого из своих, в небе кружили дементоры, пытаясь прорваться сквозь десятки Патронусов, а где-то в чаще начинался пожар.

— Гермиона, ты в порядке? — Рон бросился к подруге, отлетевшей к дереву от мощного удара.

— Да, вроде бы… Рон! Берегись! — в сантиметре от его уха пролетело первое смертельное заклятие от прибывших Пожирателей.

Битва ожесточилась. «Авада Кедавра!» — кричали Пожиратели. «Авада Кедавра!» — отвечали такими же зелеными лучами повстанцы. Время разоружающих и оглушающих заклятий уже давно прошло. Больше не было места для пощады. Выбор оставался только один — убить или быть убитым.

Ксенофилиус Лавгуд взглянул на сражающуюся неподалеку дочь и с тихой, но гордой улыбкой опустился на землю, задетый смертельным лучом. Его Патронус растаял в воздухе, унося с собой последний вздох мага, и дементоры хлынули в самую гущу битвы через образовавшийся просвет.

Пробирающий до костей холод окутал всех и каждого. Андромеда Тонкс почувствовала, как последняя надежда исчезает, а самые страшные кошмары ее жизни всплывают в сознании — потеря мужа, дочери, и, если война будет проиграна, то еще и внука. В последнем порыве она вскинула палочку, но Патронус так и не появился. Душа Андромеды, отобранная дементором, светящейся песчинкой взмыла в небо.

— У вас нет никаких шансов! Сложите палочки, и ваша смерть будет быстрой и безболезненной! — голос, усиленный магией, раскатами грома прокатился над полем битвы.

На секунду все словно застыли, а затем, паря в воздухе, появился он — наследник Волдеморта.

— Нет… — одновременно охнули Рон с Гермионой, увидев столь знакомое лицо.

Зеленый луч, пущенный кем-то из сопротивления, рассеялся, так и не достигнув цели, отраженный щитом, окружавшим Наследника.

— Он отразил Аваду, но это невозможно! — прошептал Артур Уизли.

Возгласы ужаса и восторга прошли по рядам обеих сторон. Среди нападавших началась сумятица.

— Все, быстро возвращаемся! — Гермиона первая сориентировалась и подняла палочку, разрывая заклинанием антиаппарационный барьер.

Волшебники один за другим исчезали с поляны, забирая с собой тела раненых и убитых. Их никто не преследовал, никто не пытался остановить, они просто не представляли опасности…

Прежде чем аппарировать, Гермиона оглянулась назад и наткнулась на пронизывающий взгляд глаз цвета крови, а потом услышала сдавленный вскрик и увидела, как Рон падает на землю, корчась от боли — не произнеся ни слова, не подняв палочки, даже не взглянув на него, Драко мучал его Круциатусом.

Далее все происходило так быстро, что девушка просто действовала на автомате, даже не успев подумать: брошенное ею и легко отраженное им заклинание, ответный красный луч, припечатавший ее к земле, полный страдания взгляд Рона, слабая попытка увернуться от схвативших ее Пожирателей, а потом резкий бросок на Наследника, и громкое «Рон, аппарируй!». А затем лишь темнота, окутавшая ее со всех сторон.

— Что нам делать с девчонкой? — Драко оглянулся на задавшего вопрос Грейбека, явно предвкушающего славный ужин.

— Возьмем с собой, она понадобится.

Грейбек нахмурился, но перечить не посмел.

«Это тело прекрасно подошло», — про себя подумал Драко, а точнее та его часть, что была Волдемортом. — «Только почему я не убил Грейнджер? Ступефай не входил в мой план. Надо будет разобраться позже с воспоминаниями мальчишки, они определенно мешают».

* * *

Боль пронзила все тело, и Гермиона с тихим стоном открыла глаза. Подземелье. Опять подземелье Малфой-менора, все повторяется, только теперь она здесь одна — нет ни Гарри, ни Рона.

Рон! Гермиона вскочила, вспомнив о причине ее появления здесь. Смог ли он сбежать? «Мерлин, главное, чтобы в нем вдруг не проснулся гриффиндорец, и он не бросился спасать меня…» Сердце девушки сжалось от мысли, что его уже могло и не быть в живых. «Нет, нет, нет!» Обессилев, Гермиона сползла по стенке на холодный пол и слезы сами покатились по грязным щекам, оставляя за собой мокрые дорожки.

* * *

— Мой Лорд, — Беллатрикс низко склонилась перед племянником, — позвольте просить Вас об одолжении.

— Белла, Белла, — гортанный баритон, так похожий в этот момент на голос Тома Реддла, заставил ее поднять глаза, — ты как всегда неподражаема. Час назад ты сомневалась во мне, и не смей отрицать, ты ведь знаешь, что твои мысли для меня, как открытая книга, а теперь преклоняешь колени и просишь о чем-то?

— П-простите, сир! — женщина бросилась к ногам блондина. — Я все сделаю, чтобы доказать вам свою преданность. Вы ведь знаете, я всегда была верна вам. Но это обличие… Оно сбивает с толку…

— Дорогая, тебе ли не знать, что внешность ничего не значит? Это все еще я, твой Лорд, а тело… Что тело? Оно сильное, а душа Драко слаба, я его почти не чувствую. Вряд ли я смог бы найти более подходящую кандидатуру. — юноша коснулся губ Беллатрикс своими, доведя ее этим легким движением до исступления.

— Так какова твоя просьба, Белла? — поцелуй продлился лишь мгновение.

— Мой Лорд, эта девчонка, Грейнджер, позвольте мне разобраться с ней!

— Белла, ты, моя радость, злопамятна, — лицо Драко расплылось в белоснежной улыбке. — Неужели тебе не дает покоя то, что она сбежала от тебя в тот раз? Я был бы рад доставить тебе это удовольствие, но твой племянник подсказал мне отличную мысль. Эта Грейнджер будет хорошей наживкой для Артура Уизли, а тем временем ее неординарные способности могут быть весьма полезны.

Лицо Беллатрикс исказила гримаса отвращения.

— Каким же образом?

— Всему свое время, Белла, всему свое время…

Наследник отвернулся от удивленной женщины и вышел из залы.

«Ну, и чем же она может быть полезна, Драко? Не думал, что ты сможешь сопротивляться моей воле…»

Этой ночью Драко спал очень тревожно. Все пережитое обеими душами, казалось, желало вырваться наружу — ему снились то нежные объятия матери, то холодные леса, по которым скиталась душа Волдеморта после первой неудачной попытки убить Гарри Поттера. Душераздирающие крики жертв темного волшебника заполнили все сознание, и Драко, не выдержав, проснулся в холодном поту.

«Какой странный сон», — подумал юноша, — «надо же было такое придумать — преемник Волдеморта…» Его взгляд упал на брошенную неподалеку от кровати парадную мантию, и реальность буквально раздавила его. «Нет, это не сон…» — Драко тяжело вздохнул и внезапно понял, что это его мысли, его, а не Темного Лорда.

Странное давящее ощущение в груди говорило о том, что Лорд еще здесь, что он никуда не делся, но, в то же время, сейчас Драко чувствовал себя полностью собой. Никогда еще свобода не казалась ему такой желанной. Он совершенно точно помнил события прошедшего вечера, ощущение силы, что наполняла его тело, и холод, сковывающий все внутри. Драко не знал, почему его душа вдруг прорвалась сквозь оковы Волдеморта, но пока тот опять не взял контроль — а это был лишь вопрос времени, судя по усиливающейся внутри пульсации — надо было спокойно разобраться в происходящем.

Юноша распахнул окно и полной грудью вдохнул свежий ночной воздух. Ветер растрепал волосы и, мягко скользя по телу, снимал накопившееся напряжение. Драко закрыл глаза и, минута за минутой, начал вспоминать все произошедшее: обряд, пир, вспышки заклинаний, ужас на лицах повстанцев и они — Уизли, Грейнджер, Полоумная Лавгуд, еще пара ребят из Хогвартса… Дрожь прошла по телу при воспоминании о желании убивать, которое наполнило его сознание во время нападения. Сейчас он был бы рад скорее выпить с ними сливочного пива, чем пытаться уничтожить. Они напоминали ему о счастливом времени, когда они так по-детски ненавидели друг друга. «Хорек…» Как много он готов был сейчас отдать, чтобы опять стать тем же беззаботным Хорьком. Хорошо, что рыжик все-таки успел аппарировать… На мгновение появившаяся улыбка сошла с лица, как только он вспомнил о Грейнджер, сидящей в подземелье. План созрел мгновенно.

Драко схватил мантию и, быстро накинув ее на себя, стремительным шагом вышел из комнаты.

Малфой-менор спал вместе со всеми его обитателями и Драко, никем не замеченный, тихо проскользнул в подземелья.

— Грейнджер?

— Ты решил убить меня лично, Малфой? Или как там тебя теперь величать? — голос девушки предательски дрогнул. — Я думала, ты не станешь пачкать руки о грязнокровку.

— Заткнись, Грейнджер! И слушай меня. Хочешь спасти свою шкуру, делай, что я тебе скажу.

Гермиона непонимающе смотрела на так изменившегося Драко. С одной стороны, он, казалось, действительно хочет помочь, но с другой — он был преемником Волдеморта, и именно по его приказу сегодня погибло столько людей.

— Что ты задумал?

Пульсация в груди Драко усилилась, и он еле сдержался, чтобы не закричать от боли.

— Я не знаю, как это работает, но меня с Волдемортом объединило какое-то зелье. Сейчас я — это я, но скоро он опять завладеет моим разумом и телом. Молчи и слушай! — Драко остановил пытавшуюся прервать его Гермиону. — Мне нужно «противоядие», Грейнджер, и ты, как бы это смешно не звучало, единственная, кому я могу сейчас довериться, — Драко горько ухмыльнулся.

— С чего ты взял, что я буду помогать тебе? — Гермиона не могла даже поверить во всю ту чушь, что городил Малфой, и уж тем более не думала, что он вытащит ее отсюда.

— Ну, для начала, разве не за это вы боретесь? Уничтожить Лорда? И потом, наверняка тебе интересно знать, что стало с твоим ненаглядным Уизли.

— Ненавижу…

— Вот и отлично, значит, договорились… Мне пора, он уже почти... — Драко, едва не упав от разрывавшей его изнутри боли, схватился за решетку камеры Гермионы. — Чтобы не случилось, просто веди себя тихо и держи свой острый язычок за зубами, не провоцируй Лорда, я могу не сдержать его гнева и тогда тебе конец.

Юноша, пошатываясь, побрел обратно. Гермиона смотрела ему вслед, только сейчас начав верить в происходящее — секунду назад ее пронизывали такие привычные серебристо-серые глаза...

* * *

Наследник в это утро был чрезвычайно раздражен, о чем первыми узнали домовики — пожалуй, каждому досталось от него по пинку. Несвойственную Волдеморту эмоциональность он списал на бушевавшие в организме молодые гормоны, а также на странное пробуждение — на полу посреди коридора.

Лорд нервно мерил шагами кабинет Люциуса Малфоя, раздражая тем самым его владельца. Но Люциус ничего не мог с этим поделать и лишь втайне надеялся на то, что причиной такого поведения является его сын, с малфоевской упертостью сопротивляющийся паразиту.

В окно постучала сова, уже сотая за утро, и наследник с гримасой скуки отвязал от ее лапки очередное послание. Как и все предыдущие, письмо содержало поздравление Наследнику и клятвенные заверения во всеобщей преданности. Что ни говори, но страх самое мощное оружие — даже те, кто ранее пытался избежать принятия метки, прослышав о вчерашней сокрушительной победе над сопротивлением, теперь готовы были присягнуть Лорду на верность.

Бросив письмо в общую кипу, Лорд, наконец, обратился к Люциусу:

— Помнится, Люциус, ты неплохо владел заклятием стирания памяти, — Малфой в ответ кивнул, ожидая непоправимого, — мне нужно кое-что попробовать. Драко наверняка рассказывал тебе что-то об этой Грейнджер, не так ли?

— Да, мой Лорд, я просил его следить за друзьями Поттера, но Вам ведь это известно…

— Так получилось, Люциус, что некоторые воспоминания твоего отпрыска мне мешают, — юноша многозначительно посмотрел в так некогда похожие на его собственные глаза. — Возьмем для примера воспоминание о том чудесном хуке, которым девчонка угостила твоего сына на третьем курсе. Сотри его.

Люциус не понимал, зачем нужно стирать только одно воспоминание, ведь если они мешают Лорду, он мог убрать их все — от самого первого детского до самого последнего, что, конечно же, пугало, ведь именно воспоминания делают человека тем, кто он есть, а, значит, с их исчезновением мог пропасть и его Драко.

Под прицельным взглядом кровавых глаз блондин вытащил палочку и, выбрав нужный отрезок памяти, наложил «Обливиэйт». Лорд чувствовал, как что-то ускользает, и это что-то было не только Драко Малфоя, но и его самого. Он резко оборвал контакт, выбив палочку у Люциуса из рук. Эксперимент не удался, воспоминания Драко стирались только вместе с его собственными, а этого он допустить не мог.

Решение пришло откуда-то изнутри — Зелье сознаний. Это зелье не готовилось уже сотни лет, и его рецепт был давно утерян. Легенды, еще живущие в древних родах волшебников, гласили, что человек, принявший его в день весеннего равноденствия, становится полным хозяином своего сознания.

— Люциус, найди мне зельевара, того, кто мог бы сравниться по мастерству со Снейпом.

— Его не надо искать, мой Лорд, — Наследник вопросительно посмотрел на Малфоя, — лучший зельевар после погибшего в прошлом месяце Слизнорта находится сейчас в нашем подземелье — Гермиона Грейнджер.

«А это становится весьма забавным», — подумал Лорд, — «может, мальчишка был прав, когда не дал мне ее убить».

* * *

— Мисс Грейнджер, я не собираюсь тащить вас на себе, так что соизвольте, наконец, отпустить двери и идите за мной. Повторяю, вас никто не тронет, пока будете вести себя, как подобает, — Люциус начинал выходить из себя из-за этой упрямой, глупой девчонки. Лорд ждал ее наверху, а она, видите ли, не хочет никуда идти.

Люциус бесцеремонно связал ее и отлевитировал по лестнице — возиться с этой ненормальной не было ни времени, ни желания. Гермиона пыталась что-то возмущенно возразить, но язык будто прилип к небу, и получались лишь нелепые мычания.

— Люциус, наконец-то, ты заставил меня ждать… Мисс Грейнджер, полагаю, вы хорошо провели ночь в нашем гостеприимной доме? — плохое настроение Лорда явно улетучилось при виде смешно болтающейся в воздухе девушки.

Гермиона при виде этого Драко потеряла всю былую уверенность и беспомощно повисла на невидимых нитях. «Что он там ночью говорил? Молчи и слушай? Посмотрим…»

— Мисс Грейнджер, до меня дошли слухи, что вы неплохо разбираетесь в зельях. И хотя я не одобряю ваше маггловское происхождение, переводить такой талант попусту было бы просто неразумно. Мне нужно, чтобы вы изготовили одно зелье, — Гермиона подняла глаза, удивленно глядя на Драко, вещавшего голосом Волдеморта, — у вас в распоряжении будет все необходимое — любые книги и ингредиенты, ну, и попутно вам не составит труда готовить менее сложные зелья для моих соратников.

— Я не желаю в этом участвовать! — гриффиндорский характер дал о себе знать, и Гермиона сама не заметила, как вспылила. — Можете прямо сейчас меня уничтожить, но я не буду варить зелья, которыми ваши мерзкие крысы будут травить моих друзей!

— Ммм… Возможно, стоило хорошенько подумать, прежде чем отвечать? Я всегда говорил Дамблдору, что горячность до добра не доведет. Мисс Грейнджер, я с удовольствием исполню вашу просьбу, но сначала взгляните на это.

Лорд взял со стола фото, на котором были изображены ее смеющиеся родители, стоящие на фоне знаменитой Сиднейской Оперы.

Девушка тихо охнула и огонек бунта, горевший в ее глазах лишь секунду назад, потихоньку угас. Выбора не было. Она не могла рисковать родителями, пусть даже они и не помнят о ее существовании.

Глаза безумно болели и уже начали слезиться, когда Гермиона закрыла очередной толстый фолиант, оказавшийся таким же бесполезным, как и десятки других просмотренных ею за последнюю неделю. Девушка поднялась с кресла и собралась уходить, когда в кабинет тихо вошел Драко.

— Привет.

Гермиона кивнула в ответ.

— Есть что-нибудь? Хотя я и так вижу, что нет.

Драко обессилено опустился на стоящий у камина диван, подперев голову руками, и украдкой посмотрел на нее. За эти семь дней, что Гермиона, заключив сделку и с ним, и с Лордом, штудировала библиотеку Малфой-менора в поисках рецептов изготовления двух зелий, она осунулась, а под глазами залегли черные круги.

— Тебе надо отдохнуть, — девушка подозрительно посмотрела на Драко, никак не ожидая услышать от него этих слов.

— Ты ведь сам торопил меня. Да и потом, мне некогда отдыхать. Чем дольше я здесь остаюсь, тем больше вреда наношу своим друзьям, варя для вас зелья, — она брезгливо сморщила носик.

— Да, но если ты и дальше продолжишь днем искать информацию по зелью сознания, а по ночам — по зелью для меня, к тому времени, как что-то найдется, от тебя уже ничего не останется, а это, сама понимаешь, не в моих интересах.

— Теперь все понятно, а я уж подумала, неужто Лорд делает тебя таким внимательным, — фыркнула Гермиона, вызвав у Драко легкую улыбку.

Он приходил в библиотеку, куда Волдеморт открыл девушке доступ, почти каждую ночь, чтобы узнать, как продвигаются поиски. И почти каждую ночь они вот так сидели, просто разделяя тишину, каждый погруженный в свои мысли. Только по ночам они могли быть собой.

Драко еще не разобрался в том, что происходило с душой Темного Лорда внутри него, но почему-то по ночам юноша снова получал доступ к своему телу, при этом, как стало понятно после первой же ночи, Лорд наутро даже не догадывался об этом. Такая ситуация, хоть и не была приятна, давала Драко возможность хоть несколько часов пожить своей жизнью, и эти часы он обычно проводил в библиотеке. Он так и не решился открыть отцу правду, боясь, что и без того израненное сердце Люциуса не выдержит, да и Лорд зачастую применял к нему легиллименцию и мог легко все выяснить. Грейнджер в этом плане была надежней. Все-таки не зря она была лучшей ученицей в Хогвартсе. Как выяснилось, узнав, что Гарри учится окклюменции у Снейпа, она тоже начала тренироваться, и тот факт, что Лорд еще не раскрыл их замысла, подтверждал, что она добилась значительных успехов и в этом виде магии.

Драко почувствовал щемящую боль в груди и, понял, что пора уходить. Гермиона, увидев, что тот встает, вскочила со своего места и быстро подойдя, заглянула ему в глаза.

— Малфой, ты… ты не мог бы кое-что сделать? — одна бровь блондина удивленно поползла вверх, — Тут письмо… Пока ОН еще не вернулся, ты не мог бы его отправить с совой? Пожалуйста…

Большие карие глаза умоляюще смотрели на него, такого ее взгляда он еще никогда не видел, обычно эти глаза метали гром и молнии, или, в крайнем случае, выражали безразличие.

— Что за письмо? Кому? — почему-то Драко было неприятно, что она кому-то написала, наверняка, слюнтяю Уизли.

— Рону, — его догадки подтвердились, — он должен знать, что я жива. — Гермиона опустила глаза и уставилась на носки своих ботинок. — Мы собирались пожениться, он, наверное, очень переживает…

После слова «пожениться» Драко уже ничего не слышал. «Как?» — крутилось в его голове. — «Как она могла хотеть выйти за него? Ладно, Рон, с ним все понятно — он даже никогда не надеялся, что такая девушка обратит на него внимание, но как такое могла хотеть она?! Он же один из этих облезлых Уизли! Ну, прикипели друг к другу за эти годы, повстречались, побаловались… Но ведь она даже ни с кем до него толком не была, не считая Крама. Странно, что меня это так бесит…». Драко, загруженный потоком мыслей, молча взял письмо, развернулся и вышел из комнаты.

Прежде чем дверь за ним закрылась, он услышал тихое «спасибо».

* * *

— Рон, успокойся, давай дождемся отца и тогда уже решим, что делать.

Молли Уизли уже час, как пыталась утихомирить не на шутку разбушевавшегося Рона. Причиной послужило письмо, в котором Гермиона сообщала обо всем, приключившимся с ней за последнее время, и просила действовать очень осторожно. Из письма становилось понятно, что Наследник крайне опасен и действительно обладает невероятной силой. В этом девушка воочию убедилась пару дней назад, став невольной свидетельницей наказания одного из Пожирателей смерти за допущенную ошибку. К тому же, Лорд владел беспалочковой и бессловесной магией, а это делало защиту практически невозможной, так как сложно было предугадать следующий его шаг.

Но ни эти пугающие новости так повлияли на Рона, что он готов был сейчас же сам в одиночку помчаться в Малфой-менор, даже если это будет стоить ему жизни. Больше всего его обеспокоило то, как Гермиона упомянула другого — настоящего Драко, что-то в ее тоне было такое, что заставило Рона нервничать…

* * *

— Мисс Грейнджер, полагаю, вы не зря решили меня побеспокоить. У вас есть хорошие новости? — Лорд Драко, несмотря на жгучее желание побыстрее получить Зелье сознания, предпочитал как можно меньше видеть девчонку. Он чувствовал, как при ее появлении суть Драко начинает сопротивляться его собственной, и это раздражало.

— Не совсем. Я наткнулась на несколько упоминаний о том, какие компоненты используются для этого зелья, конечно, имеются некоторые расхождения в составе… — Гермиона задумчиво качнула головой. — Основной проблемой является то, что нигде не указан сам процесс, а без этого сам состав мало чем может помочь.

— При ваших-то талантах, думаю, вам не составит труда определить формулу самостоятельно? — Лорду от души хотелось сейчас выпнуть эту девчонку из зала, а с другой стороны — совершенно не хотелось, чтобы она уходила.

— Я попробую, но мне нужны эти компоненты в большом количестве, — девушка протянула список, — до весеннего равноденствия еще четыре месяца, если мне доставят все необходимое, то, возможно, я успею.

Наследник пробежался взглядом по списку, а потом в мгновение ока оказался рядом с Гермионой и крепко схватил ее за тонкие запястья, причиняя сильную боль своей железной хваткой.

— Надеюсь, вы не вздумаете меня обмануть, мисс Грейнджер, потому что если это так, то пощады не ждите, — тихий шипящий голос звучал у самого уха, вызывая у Гермионы мурашки страха, разбегающиеся по всему телу.

Девушка нервно сглотнула и, едва почувствовав, что он отпустил ее, вылетела из зала быстрее молнии.

* * *

— Я какое-то время не смогу больше приходить, — Драко, не стучась, вошел в библиотеку и приблизился к сидящей в кресле девушке. — Белла вернулась с задания и теперь ходит за мной по пятам. Она, в отличии от других, точно сможет отличить меня от Лорда. Рисковать нельзя.

— Хорошо. Завтра приступаю к первым экспериментам, на это может уйти очень много времени, поэтому все, чем ты можешь сейчас помочь — это держать ЕГО подальше от меня.

Гермиона встала, уронив с коленей древнюю книгу по «Самым тайным зельям волшебного мира». Они одновременно нагнулись, чтобы подобрать ее, и Драко увидел на ее выглядывающем из-под рукава мантии запястье большой багровый синяк.

— Э… это я сделал? — глаза парня выражали неподдельный ужас.

— Технически — да, — бесцветным голосом ответила Гермиона. — Практически же, наверное, правильнее считать, что это сделал ОН.

— Прости, я не хотел, — сам не зная зачем, Драко взял ее руку в свою и легко коснулся губами пораненного места.

Большие напольные антикварные часы пробили полночь. Двое молодых людей, секунду назад стоявшие в немом оцепенении, отскочили друг от друга и, не оглядываясь, разошлись по своим комнатам.

Каждого ждала долгая бессонная ночь, полная хаотичных мыслей и воспоминаний.

Темный Лорд просматривал отчеты о последних изменениях в рядах его последователей, поступавшие от доверенных лиц со всех уголков Англии. С момента перевоплощения граница его влияния значительно расширилась, и если ранее набеги отрядов сопротивления происходили почти каждый день, то теперь такое случалось не чаще раза в неделю. При этом согласно информации, добытой Перси Уизли, количество повстанцев сильно сократилось — часть из них погибла, а многие просто покинули пределы страны. Статистика радовала, и Лорд уже строил планы на будущее.

Размышления прервал тихий стук в дверь, створка приотворилась и в образовавшуюся щель заглянула Белла.

— Мой Лорд?

Он, не поднимая головы, взглянул на вошедшую женщину. Белла… Она всегда была предана ему, даже тогда, когда никто не верил в его возвращение, даже после того, как ради него столько лет отсидела в Азкабане, и даже сейчас, когда он так изменился. Когда-то они были близки. Мало кто знал об этом, даже Рудольфус не подозревал, что его юная жена, уходя на задание, сначала возвращалась к своему повелителю, а потом только к мужу. После своего возвращения из Царства теней, как он сам любил называть годы отшельничества, он так ни разу к ней не прикоснулся. Его подобие тела, сотворенное из крови врага, плоти слуги и кости отца, просто физически не могло наслаждаться радостями жизни, это был лишь кокон, способный вместить его магическую силу.

Белла подошла и положила руки на его напряженные от долгого нахождения в одной позе плечи. Она всегда интуитивно чувствовала, что ему было нужно. И сейчас это прикосновение к его новому молодому телу подняло из глубин его существа того, кем он был от рождения — хищника, зверя, собственника.

Лорд с тихим рыком схватил женщину и, усадив себе на колени, впился поцелуем в ее мягкие пухлые губы. Белла резко отстранилась и посмотрела на него затуманенными глазами.

— Я не могу… Драко… он, все-таки, мой племянник… — Белла сама не верила в то, что сейчас отвергала его после стольких лет ожидания.

— Белла, ты сама пришла сюда, и потом, я ведь знаю, чего ты на самом деле хочешь.

Не дав ей сказать больше ни слова, Лорд подхватил женщину на руки и отнес на кровать…

* * *

Драко очнулся, надеясь, что все пережитое за последние пару часов лишь сон. Рядом почувствовалось какое-то движение, и он, повернув голову в сторону его источника, чуть не вскрикнул от охватившего его ужаса. Его тетя Белла мирно посапывала с совершенно счастливым видом, тесно прижавшись к обнаженному, как и у нее, телу юноши. «Чертов Лорд!» — в сердцах подумал Драко и с гримасой отвращения постарался высвободиться из цепких объятий. Беллатрикс приоткрыла сонные глаза и вопросительно взглянула на Драко, изо всех сил пытавшегося взять себя в руки, чтобы не выдать того, кем он был в этот самый момент.

— Что-то не так? — в глазах женщины мелькнул странный огонек.

— Нет, моя дорогая, — Драко уже придал своему виду безразличие и холодно взглянул на нее, в душе молясь, чтобы в темноте она не разглядела изменившийся цвет глаз, — думаю, тебе уже пора возвращаться к себе, а мне еще нужно разобраться с одним делом.

Он встал и, не оглядываясь, прошел в ванную. Наспех смыв с себя все доказательства произошедшего, Драко закутался в мантию и вернулся в комнату, с облегчением поняв, что Белла уже ушла.

«Грейнджер, мне надо увидеть Грейнджер…» — с этой мыслью Драко уверенно шел по коридорам, ведущим в подземелье. Гермиону уже не держали в камере, но отведенная ей небольшая комната все же располагалась в подвале и была под круглосуточной охраной. Лорд никогда недооценивал своих противников, и рисковать, зная, что девчонка способна на многое, не стал.

Завидев приближающегося Наследника, двое приставленных к охране Пожирателей встрепенулись и вытянулись по струнке.

— Открыть! — металлическим голосом произнес юноша.

Гермиона уже спала, и, услышав скрежет дверных петель, вскочила с постели, нервно пытаясь найти в полумраке одежду. Не зная, кто и зачем пришел к ней среди ночи, она схватила стоявший стул, готовясь защищаться до самой смерти.

— Успокойся, Грейнджер, — протянул знакомый голос и Драко, подойдя ближе в дрожавшей девушке, мягко перехватил зависший в воздухе стул и вернул его на место.

— Мерлин, Малфой!

— О, Грейнджер, ты мне льстишь…

— Оставь свои шуточки, мы не в Хогвартсе, — то, как девушка сказала это, заставило Драко замолчать — тут и правда было не до шуток.

— Извини, день выдался тяжелым, — Драко оглянулся на дверь и наложил заглушающие чары, чтобы охранники не могли услышать их разговор.

— Есть новости? Грейнджер, ты даже не представляешь, как я влип… Мне очень нужно избавиться от него! Иначе даже не знаю, чем все это закончится, — уже совсем тихо сказал Драко, пытаясь выкинуть из головы всплывающие образы обнаженной Беллатрикс.

— Я ничего не нашла, — в глазах юноши появилась паника. — Все, что я могу тебе предложить, это попробовать принять Зелье сознания раньше Лорда. Это не избавит тебя от него, но хотя бы позволит контролировать.

— Ты хочешь сказать, что я навсегда останусь с ним в одном теле?!! — Драко, уже не скрывая ужаса, начал метаться по комнатушке.

— Пойми, прямых инструкций по изготовлению «противоядия» к Зелью перевоплощения нет, и, если я правильно смогла интерпретировать древние руны, то единственным способом является обратное переселение, то есть, ОН сможет вернуться только в свое тело…

В дальнейших объяснениях не было нужды. Драко все понял. Надежды на полное освобождение не было, ведь тело Лорда уже давно погребли…

— Хорошо. Тогда дай мне знать, как только будешь близка к завершению Зелья сознания. Он не должен успеть принять его первым, понимаешь? — Драко схватил девушку за плечи, покрытые лишь тонкой тканью ночной сорочки, и встряхнул так, что каштановые волосы упали ей на лицо.

— Отпусти меня, Драко, ты делаешь больно, — Гермиона сама не заметила, как назвала его по имени — первый раз за все время их знакомства.

Драко отшатнулся, как от пощечины, и, буркнув: «Прости», вышел прочь, оставив девушку в холодной пустоте комнаты.

* * *

— А ну, говори, мерзкий крысеныш, где они держат Гермиону! — Рон выплевывал каждое слово в лицо Перси, его палочка угрожающе дрожала у самого носа брата.

— Рональд, прекрати! — Перси трусливо пискнул и вжал голову в плечи.

— Заткнись! Говори, я сказал, иначе не посмотрю, что нас родила одна мать, и сотру тебя в порошок…

Перси никогда не видел своего младшего братишку, обычно неуклюжего и наивного, в таком состоянии: глаза налились кровью, синяя жилка на шее бешено пульсировала, волосы были взлохмачены сильнее обычного, и весь его вид излучал уверенность и опасность.

Перси никогда не славился храбростью, но и сдавать планы Лорда, рискую получить «Аваду» ему не хотелось. Он лихорадочно оглядывался по сторонам, пытаясь найти выход из ситуации, но Рон, пожалуй, впервые в жизни готов был идти до конца.

Двое таких похожих, но таких разных парней стояли в темном переулке недалеко от Министерства. Холодный дождь стекал по их лицам, напоминая слезы, а вспышки молний будто вырывали из темноты полные ненависти взгляды.

— Хорошо, успокойся, — Перси не выдержал напряжения и сдался, — она жива. Во всяком случае, пока… — послышался глухой хруст — Рон со всей силы ударил его, сломав нос. — Ааааа! Убивают! Помогите!

— Тебя здесь никто не услышит, — Рон вытер запачканный брызгами крови кулак о мантию Перси. — А теперь говори, иначе следующими в очереди будут ребра, потом руки, еще позже ноги, и, если продолжишь испытывать мое терпение, то и шея.

— 'адно, ‘адно. Ее де'жат в подва'е, под ох'аной.

— Сколько их и как туда попасть?

— Никак, 'орд уси'ил ох'ану, — Перси мерзко усмехнулся. — Тепе' туда мо'ут попасть то'ко те, у 'ого есть это, — он задрал рукав, обнажив Черную метку.

— Ты проведешь меня туда, понял?

— Нет! Он уб'ет меня, ко'да узнает! — лицо Перси исказилось от ужаса.

— А я убью тебя прямо сейчас, если посмеешь отказать.

В небе вспыхнула еще одна молния, а потом все погрузилось в кромешную темноту, наполненную лишь звуками дождя и тяжелого дыхания.

* * *

— Мой Лорд, — Перси низко склонился перед высоким блондином, взглянувшим на него алыми глазами, — я привел пленных, они владеют информацией, которая позволит нам раскрыть местонахождение главного штаба повстанцев.

— И кто же они?

— Джордж и Рональд Уизли, Сир, — лицо Перси, украшенное сломанным носом, расплылось в улыбке.

— Твои братья? — Наследник не смог сдержать удивления в голосе, а внутри поднялась совершенно необъяснимая волна неприязни к этому рыжему проходимцу. «Опять Драко», — подумал Лорд, пытаясь заглушить проявления истинной сущности юноши.

— Да, они пытались напасть на меня, — Перси указал на свой нос и продолжил, — но я смог их одолеть и привел к Вам.

Лорд не ожидал такой прыти от Перси, хотя, учитывая, что в свое время он был одним из лучших учеников в Хогвартсе, то почему бы и нет…

— Хорошо, я займусь ими завтра. Сегодня у меня есть дело поважнее. Люциус! — поджидавший у дверей волшебник вошел и преклонил колени. — Перси привел пленных, отведи их в камеру, и смотри, чтобы они не видели девчонку.

Люциуса немного удивило такое поручение, но слова Лорда никогда не оспаривались и не подвергались сомнению. Его, также как и Лорда, удивило, что Перси привел своих братьев, которые, надо сказать, выглядели плачевно: все в синяках и кровоподтеках, в рваной и грязной одежде, они еле передвигали ногами.

Люциус поймал на себе разъяренный взгляд двух пар карих глазах, и, отвернувшись, резко дернул их за кандалы, увлекая за собой в подземелье.

Гермиона слышала шаги спускающихся вниз людей и припала к замочной скважине, пытаясь хоть что-нибудь увидеть. На лестнице виднелись три силуэта. Люциуса Малфоя она узнала сразу же по отливающим серебром, даже в темноте, волосам, другие двое тоже ей смутно кого-то напоминали. Когда Малфой остановился, чтобы открыть вход в камеру, свет, льющийся от его палочки, скользнул по лицу одного из заключенных, заставив Гермиону вскрикнуть — это был Рон, ее любимый, нежный, добрый, чуточку нелепый Рон.

Рон будто почувствовал ее взгляд, внезапно в его руке что-то сверкнуло, а в следующее мгновение все погрузилось в пронзительный непроницаемый мрак, наполненный лишь звуками борьбы.

Люциус Малфой лежал на полу, не в состоянии пошевелиться. Он слышал, как один за другим с глухим стуком на пол падают тела охранников и скрежещут ключи в замочной скважине двери от комнаты Гермионы.

Как он мог так глупо попасться? Стоило с самого начала понять, что Перси, несмотря на взаимную ненависть, не стал бы вести своих братьев на верную смерть. Теперь из-за своей же ошибки он, Люциус, лежит на холодном полу подземелья, парализованный заклятьем, выпущенным из его же палочки. Уизли были обысканы еще перед тем, как их привели к Лорду, но Люциусу стоило самому убедиться в том, что у них не осталось ничего опасного. Но нет, он положился на этих недотеп Кэрроу, и в итоге Рональд пронес с собой делюминатор.

— Люмос! — коридор осветил голубой огонек.

Дверные петли протяжно скрипнули и освобожденная Гермиона кинулась к Рону, заставив его сердце затрепетать от счастья и облегчения — она с ним, и он нужен ей.

— Рон! Джордж! Как вы здесь оказались? Что случилось? — девушка смеялась и плакала одновременно.

— Гермиона, — Рон нежно накрыл ее губы пальцем, не давая говорить, — я безумно по тебе скучал, но сейчас не время и не место — нам надо быстрее уходить.

Джордж связал трех Пожирателей и отлевитировал в комнату, предварительно наложив на них «Силенцио».

— Что дальше?

— Так, сестренка, — Джордж, разобравшись, наконец, с Пожирателями, взял инициативу на себя, — мы, конечно, понимаем, что тебе тут хорошо и все такое, — парень весело подмигнул Гермионе, — но Рон нас всех уже довел своими причитаниями… Так что сейчас мы пойдем наверх, выйдем в сад, где нас должен ждать Перси вместе с порталом, а оттуда сразу домой.

— Перси? — глаза Гермионы буквально округлились от удивления. — Вы уверены, что ему стоит верить? Может, там нас ждет уже сотня Пожирателей!

— Гермиона, хотя бы раз в жизни прекрати думать и просто доверься мне, — Рон заглянул девушке в глаза, и ей ничего не оставалось, как кивнуть головой и пойти за ними.

* * *

Лорд только что отпустил посланника волшебной диаспоры соседней Франции, явившегося утром для заключения мирного соглашения. Все-таки французы не зря славились своей осторожностью, и теперь, когда угрозу, исходившую от захваченной Великобритании, нельзя было игнорировать, они сразу прислали своего представителя во избежание в будущем больших потерь.

Метка на руке Лорда пульсировала последние пятнадцать минут, давая понять, что кто-то из его подданных пострадал и находится в опасности. Такое периодически случалось, но ощущение обычно было менее неприятное, однако, теперешняя боль говорила о том, что это произошло где-то очень близко. Демонстрировать наличие проблемы перед посланником было крайне неразумно, и потому Лорд позволил себе обратить внимание на метку, только когда шаги француза затихли за дверями залы. Нехорошее предчувствие кольнуло в груди. Лорд коснулся палочкой метки и в воздухе, переливаясь в чуть заметной дымке, всплыли имена Люциуса, Серпанто и Одиуса — все трое должны были быть сейчас в подземелье с заключенными. Лицо Наследника перекосила гримаса ярости — объяснения не требовались, случившееся было очевидным. Зал сотряс взбешенный рев.

Черная тень, не касаясь пола, скользила по коридорам древнего замка, оставляя за собой едва ощутимый холодок. Обитатели картин, развешанных в золоченых рамах по стенам коридоров, при ее приближении в ужасе разбегались кто куда. Никто из сотен предыдущих поколений Малфоев не желал становиться свидетелем того, как их плоть и кровь, захваченная темным разумом, вершит свое правосудие над нарушителями.

Беллатрикс, буквально физически почувствовав приближение Лорда, вышла из своей спальни, и молча последовала за скользящим в воздухе силуэтом. Внутри начинало разрастаться чувство эйфории, появлявшееся обычно перед битвой, а повышающийся от возбуждения адреналин делал ее походку по-кошачьи мягкой, невесомой, практически не слышной, но хищно-опасной.

* * *

Трое ребят, накрытые мантией-невидимкой, бежали по коридорам Малфой-менора, заглушая шаги магией и пытаясь ничем не выдать своего присутствия. Лишь колыхающиеся огоньки свечей свидетельствовали о том, что кто-то прошел мимо. Дойдя до дверей в главную залу, ребята сбавили шаг, прислушиваясь к каждому звуку. Убедившись, что у Лорда с кем-то аудиенция, и он не проявляет признаков беспокойства, а Пожиратели, тихо беседуя, собрались в дальнем углу, ребята уже чуть более расслаблено двинулись в сторону сада.

Мантия Гарри, найденная Роном в лесу после последней битвы, уже не раз спасала им жизни, и Гермиона чувствовала, как от легкого земляничного аромата, исходившего от мантии, так не вовремя всплывают воспоминания.

Вот они — Гарри, Рон и она — под мантией крадутся по ночным коридорам Хогвартса, в попытке проникнуть в запретную секцию библиотеки. Мантия скрывает их, когда они подслушивают разговор профессора Дамблдора и Люциуса Малфоя в домике Хагрида. И опять волшебный артефакт спасает их, когда они прячутся во время поисков Крестражей от Пожирателей.

Следующее воспоминание заставило Гермиону вздрогнуть и остановиться — они опять прячутся под мантией, выслеживая Драко Малфоя…

— Гермиона, ты что? Нам надо торопиться! — шепотом сказал Рон и уставился на подругу.

Сердце девушки разрывалось на части. «Это безумие», — подумала она, но уже ничего не могла с собой поделать — чертово гриффиндорское благородство дало о себе знать.

— Прости, Рональд, — Гермиона умоляюще посмотрела в светло-карие глаза этого такого близкого, но снова такого далеко ей человека, — я не могу уйти с вами, — соленая слеза сама покатилась по щеке, подгоняемая следующей.

— В каком смысле? — именно этого Рон боялся с самого начала. Он никогда не отличался особыми интеллектуальными способностями, но в хорошей интуиции ему отказать было нельзя.

— Это из-за него, да? — голос Рона стал хриплым, а глаза потемнели.

Джордж непонимающе смотрел на эту парочку, решившую выяснить отношения в самом центре логова их заклятого врага.

— Рон! Он же не виноват, как ты не понимаешь! Я могу попробовать помочь ему и заодно мы сможем избавиться от Лорда, — Гермиона знала, что это лишь часть правды, знала и то, что Рон все отлично понял, но сказать вслух три слова, преследующие ее по ночам уже больше месяца, не могла.

— Ты уверена в своем выборе? Я не буду тебе мешать, если ты уверена, но знай — обратного пути уже не будет, — он сказал это тихим ровным голосом, полным холодного безразличия, означавшего для хорошо знавшей каждый его оттенок Гермионы то, что Рон находится на грани.

— Да, — душащее молчание повисло между ними.

Вдалеке послышался приглушенный рев — их побег был раскрыт. Ребята, не произнося больше ни слова, бросились к спасительному свету, лившемуся из стеклянной двери, ведущей в сад.

Вечерняя прохлада забралась под мантию, и по телу Гермионы поползли мурашки. Каждый удар сердца болью отзывался у нее в груди — так отвратительно она себя еще никогда не чувствовала. Рон рисковал своей жизнью и братом, отправившись спасать ее, а что она? Отплатила черной неблагодарностью. Хотелось, чтобы это глупое сердце, из-за которого она причинила боль некогда самому дорогому на свете человеку, остановилось и перестало ее мучить.

В кустах послышалось какое-то движение, и оттуда выглянула рыжая кудрявая голова Перси.

— Рон, Джордж, это вы? — парень буквально трясся от страха.

— Да, Перси, — Рон скинул мантию и быстрой походкой подошел к брату. — Где портал?

Перси достал из кармана маленький наперсток — наверняка из запасов миссис Уизли.

— Хорошо. Нас раскрыли, надо быстро уходить.

— Гермиона? — Рон посмотрел на нее умоляюще, но ей ничего не оставалось, как опустить глаза и покачать головой.

— Какие милые голубки, не так ли, Белла? — Темный Лорд, сопровождаемый Беллатрикс, стоял в каких-то двадцати шагах от ребят, которые при звуке этого шипящего голоса вздрогнули и резко развернулись, выставив перед собой палочки.

— Как же это некрасиво… Неужели мама не учила вас, что уходить из гостей, не попрощавшись, неприлично? — Лорд сделал легкое движение рукой и палочки вместе с наперстком-порталом выскочили из рук защищающихся и упали на землю чуть в стороне.

— Перси, Перси… Стоило мне догадаться, что гниль, сколько ее не чисти, все равно остается гнилью… Белла, дорогая, — блондин нежно посмотрел на стоявшую рядом женщину, — девчонку не трогай, а с остальными можешь делать все, что хочешь. Хотя, пожалуй, оставь одного из Уизли… Думаю, их папаша оценит этот щедрый жест, когда явится сюда за ними.

В глазах Гермионы застыл ужас, она не могла позволить им убить Рона или Джорджа, миссис Уизли этого просто не переживет, да и ей потом никогда не отмыться от пожиравшего ее чувства вины.

Гермиона бросилась к темным волшебникам, пытаясь отвлечь их внимание — она знала, что убивать ее, рискуя потерять рецепт Зелья, они не станут. Лорд одним движением отбросил ее в сторону, вызвав чувство дежа вю — точно также было в день, когда она второй раз попала в темницы Малфой-менора.

— Авада Кедавра! — страшным голосом закричала Беллатрикс, направив палочку на Рона.

Одновременно с этим произошло несколько событий: Гермиона пришла в себя и, нащупав лежавший рядом портал, кинула его стоявшему ближе всех Джорджу; Перси бросился вперед, прикрыв младшего брата от удара смертельного заклятия свои телом, и рухнул на землю; Джордж схватил ошалевшего Рона и уже мертвое тело Перси, произнес кодовое слово и они втроем исчезли в голубом вихре.

Последней мыслью, посетившей Перси Уизли, было: «Рон, братишка, я люблю тебя… Мама, прости…»

* * *

Беллатрикс с истеричным смехом упала на землю, периодически выкрикивая: «Я убила еще одного Уизли!», в ее глазах, как и каждый раз после убийства, блуждал огонек сумасшествия.

Лорд стоял над дрожавшей Гермионой, всем видом выражая брезгливость.

— Я был к тебе добр, грязнокровка, пожалуй, даже слишком добр. И чем ты мне отплатила? — Лорд раздраженно фыркнул, борясь с Драко внутри себя. — Теперь я не дам тебе повода думать, что ты хоть сколько-нибудь владеешь ситуацией. Отныне ты продолжишь работу уже в камере, в кандалах и никаких больше поблажек. Ну, а за сегодняшний проступок… Круцио!

Девушка, одолеваемая приступами невероятной боли, корчилась на холодной земле, покрытой тонким слоем снега. Боль прожигала все изнутри, а снежинки, будто не замечая творившееся насилие, все также мирно продолжали падать ей на лицо…

* * *

Где-то за окраинами Лондона, в маленьком, но уютном домике, спрятанном под кронами старых деревьев дикого леса, над телом Перси Уизли в горестном молчании склонились четыре фигуры с такими же рыжими, как и у него волосами, и только плач упавшей поверх его тела женщины, полный раздирающей печали, выдавал то, что здесь еще есть жизнь.

По телу прошла крупная дрожь от пробирающего насквозь холода, и девушка, стуча зубами, еще сильнее прижала к себе колени, пытаясь согреться собственным теплом. В камере от постоянной сырости стоял запах застоявшейся гнили, от которого просто воротило. В темноте время от времени поблескивали глаза крыс, поджидавших, когда жертва потеряет последние силы и обеспечит им праздничный обед.

Гермиона периодически теряла сознание, приходя в себя либо от ощущения перебегавших по ней маленьких холодных лапок, либо от ставшего ненавистным «Энервейт». Так продолжалось уже четыре дня.

После неудавшегося побега Лорд будто с цепи сорвался — ее будили каждое утро с первыми лучами солнца и под стражей отводили в лабораторию, где приходилось до поздней ночи задыхаться от удушливых паров зелий, с которыми она экспериментировала, пытаясь определить верное сочетание. В камеру девушка возвращалась глубоко за полночь, где ее поджидала остывшая жижа, называемая едой и уже изрядно попорченная ее серыми хвостатыми соседями, да кусок хлеба, «заботливо» поставленный на выступ в стене, чтобы крысы хотя бы до него не добрались.

Драко — настоящий Драко — все это время не появлялся, и это беспокоило. А вдруг Лорд нашел средство, чтобы не терять контроль над истинным хозяином тела? Но тогда в Гермионе не было бы необходимости, а значит, причина крылась в чем-то другом.

Когда девушка проваливалась в беспамятство, то перед ней неизменно вставал осуждающий взгляд голубых глаз Рона, но постепенно образ стирался и ему на смену приходил теплый свет серебристо-серых глаз, отчего просыпаться уже совсем не хотелось.

«Какая ирония, — подумала Гермиона, отогнав ногой обнаглевшего грызуна, — я предала лучшего друга и осталась здесь, чтобы сгнить заживо, пытаясь защитить человека, портившего мне жизнь с одиннадцати лет…»

Перед глазами проносились детские воспоминания, казавшиеся теперь такими далекими и почти нереальными…

Хорошенький маленький мальчик с белоснежными, как первый снег, волосами идет ей навстречу и с милой улыбкой кидает в лицо оскорбительное «Грязнокровка!», убивая всякое желание хоть когда-нибудь общаться с ним по-дружески… А вот они с Гарри и Роном бегут к домику Хагрида и опять ввязываются в словесную перепалку со встретившимися на пути Драко, Крэббом и Гойлом — встреча заканчивается эффектным хуком Гермионы и сломанным носом уже повзрослевшего блондина… И последняя их встреча в маленькой комнатушке, окончательно подорвавшая ее детскую ненависть к этому высокому надменному аристократу — его глаза, полные безысходности и надрывающей сердце боли…

Гермиона вздохнула, почувствовав, что мышеловка захлопнулась — она окончательно и бесповоротно утонула в омуте его глаз…

Двери камеры жалобно звякнули, заставив девушку вздрогнуть.

— Ты как? — вкрадчивый тихий голос будто наполнил промозглую камеру теплом.

Сил отвечать не было. Обжигающие соленые слезы сами покатились по щекам. Затекшие руки и ноги не слушались, и девушка так и осталась сидеть на полу.

Драко бросился вперед, туда, где слышались тихие всхлипы, разрывавшие ему сердце. Мягкий свет палочки озарил сидевшую в углу девушку — ее волосы свисали грязными космами, одежда местами была порвана, а сама она так похудела, что казалось, будто на ее лице есть место только для двух широко открытых карих глаза, наполненных слезами.

Слова были не нужны, да и чем они могли помочь?

Драко, крепко обняв ее за плечи, присел рядом с девушкой, чувствуя, как по ее хрупкому телу проходит мелкая дрожь.

— Подожди, я сейчас приду, — юноша резко поднялся и вышел из камеры.

Спустя десять минут он вернулся и, взяв ее за руку, повел за собой.

Короткий путь от подземелья до коридора первого этажа, третья картина слева, три удара палочкой — и вот перед ними маленькая уютная комнатка с растопленным камином и накрытым столом.

Гермиона стояла в нерешительности, боясь переступить порог.

— Ну, чего ты ждешь? — Драко протянул руку, приглашая ее войти.

— Ты понимаешь, что, если Лорд узнает о моей ночной отлучке, то он все поймет?

— Он не узнает. Охране я сотру память, домовики с ним мило болтать точно не будут, а больше нас никто не видел. Тебе надо отдохнуть и поесть. И, кстати, чем дольше ты там будешь стоять, тем больше вероятность того, что Лорд действительно обо всем узнает.

Девушка нерешительно шагнула вперед и проем за картиной закрылся.

— Там есть небольшая ванная, — Драко указал на дверь в углу комнатки, — я тебя подожду здесь, — он с уверенным видом подошел к стулу и сел, закинув ноги на стоявшую рядом кровать и всем видом давая понять, что не сдвинется с места, пока она не послушается.

Горячая вода приятно струилась по телу, наполняя его жизненной энергией и принося столь необходимую свежесть. Как же хорошо было погрузиться в наполненную заботливыми домовиками ванну и чувствовать, как усталость и уже поселившийся внутри холод медленно, но верно покидают измученное тело... Гермиона сама не заметила, как пролетел почти целый час.

— Эй, ты там еще жива? — раздался из-за двери веселый голос Драко.

Они сидели, потягивая вино и любуясь играющими в камине языками пламени.

— Скажи, почему ты был всегда таким мерзавцем, если вполне можешь быть нормальным? — этот неожиданный и немного детский вопрос насмешил юношу.

— Ну… нормальных много, а мерзавцев — единицы. Ты должна была заметить, что «таким, как все» я быть не люблю… А если серьезно, то вы ведь тоже не были особо расположены ко мне. Вот из слизеринцев меня никто мерзавцем не считал, даже, скорее, наоборот. Это не мы придумали, что все слизеринцы — сволочи, и надо нас ненавидеть, так что вот и думай сама.

В комнате повисла неловкая тишина.

— Да… возможно ты прав…

— А возможно и нет, — Драко серьезно посмотрел на закутавшуюся в плед девушку. — Я ведь действительно ненавидел грязнокровок.

— Ненавидел?

— До сих пор ненавижу, но уже не всех…

Его лицо оказалось так близко, что теплое дыхание с ароматом терпкого вина ласкало кожу.

— Я тебя тоже ненавидела… — тихий шепот был прерван нежным поцелуем.

Дыхание перехватило, но останавливаться не хотелось. Руки юноши осторожно отвели ее еще влажные волосы назад и он, придвинувшись чуть ближе, углубил поцелуй.

Гермиона таяла… Единственным желанием было поддаться его властным и, в то же время, нежным движениям, раствориться в нем без остатка, забыть обо всем и просто, хотя бы недолго, побыть счастливой.

Драко не знал, что с ним происходит. Он давно чувствовал, что привязался к девушке намного сильнее, чем даже мог себе представить. Анализировать… Именно этого ему сейчас хотелось меньше всего. Только рядом с ней давящая боль в груди отпускала, и он чувствовал себя по-настоящему живым, только она давала спокойствие и наполняло его чем-то более светлым и добрым, чем-то, что принято называть любовью…

* * *

— Люциус, может, ты объяснишь мне, что за крыса завелась у тебя в поместье? — Лорд пронизывал Малфоя взглядом кроваво-красных глаз.

— Мой Лорд, я не понимаю, о чем вы? — слухи о том, что у девчонки Грейнджер среди Пожирателей появился благожелатель, ходили уже с утра, после того, как она несколько уставшая, но при этом довольная продефилировала мимо обеденной залы в лабораторию. На ней была новая мантия, да и в целом девушка выглядела отлично, что никак не вязалось с ее образом последних нескольких дней.

— Не строй из себя флоббер-червя, ты отлично знаешь, о чем я. У охранников стерли память, картины молчат, кто проникал в подземелье, неизвестно. Полагаю, тебе не надо напоминать, что, если предатель не найдется, первым под удар попадет твой сын, — так странно было слышать эти слова из уст этого самого сына.

— Прошу прощения, я лишь хотел уточнить. Я помню, мой Лорд, и непременно доставлю Вам нарушителя, — Люциус склонился в поклоне и удалился, оставив Лорда в одиночестве наедине со своими мыслями.

Мысли были не самыми приятными.

С одной стороны все шло по плану — повстанцы поутихли, Ирландия добровольно согласилась подчиниться его власти, магическая сила переполняла его, ни на секунду не дав усомниться в том, что выбор носителя был неподходящим. Но то, что творилось внутри при виде девчонки, беспокоило. Если раньше желание защитить ее лишь чуть ощутимо просыпалось, то сегодня утром он почувствовал, что почти потерял контроль над телом, которое так и рвалось к ней. Все это вместе с появлением загадочного предателя, проникшего незаметно через все уровни защиты подземелья, настораживало. В голове вертелась картинка, которую Лорд никак не мог уловить и, наконец, сложить все кусочки мозаики воедино. Ощущение надвигающейся беды не отпускало и захватывало все сильнее.

* * *

— Мой Лорд? — Люциус вышел из темного угла на небольшой освещенный островок.

Драко, уже занеся палочку, чтобы отпереть камеру Гермионы, застыл в нерешительности.

— Люциус, — голос юноши предательски дрогнул — он мог выдавать себя за Лорда перед другими Пожирателями и даже Беллой, но только не перед отцом.

Драко медленно повернулся, и два взгляда совершенно одинаковых глаз встретились… Послышался звук упавшей на каменный пол палочки, эхом отозвавшийся от голых стен.

— Д-драко?

Хриплый голос, быстрые шаги и крепкие мужские объятия, в которых высказано все — радость, сожаление, страх… Да, именно страх потерять друг друга снова.

— Отец, прости, что скрывал…

— Тебе не за что извиняться. А теперь давай-ка объясни, что тут происходит?

— Я обязательно все объясню, но сейчас… — Драко взглянул в сторону запертой камеры и Люциус хмыкнул.

— Темный Лорд делает все, чтобы сохранить чистоту волшебного сообщества, а сам-то по ночам общается с магглорожденной, — Драко хотел что-то возразить, но тут до него дошел смысл фразы — отец впервые сказал не «грязнокровка», а «магглорожденная». Он все понял именно так, как должен был.

— Спасибо, отец, — скупая малфоевская улыбка, вспышка заклинания — и Люциус уже лежит без сознания на холодном полу.

Сымитировав нападение, юноша осторожно оттащил тело отца в сторону, чтобы кто-нибудь ненароком не наступил на него. Подложив под Люциуса теплую мантию и наложив на нее чары невидимости, Драко вернулся к камере.

Увидев удивленный взгляд Гермионы, Драко, предупреждая ее вопрос, сказал:

— У Лорда утром возникнут вопросы — я не могу подставить отца под удар.

Опять уютная комнатка, которая некогда была местом игр маленького Драко, а теперь служила им убежищем на ночь, окутала их своим уютом.

— Каково это?

— Что именно?

— Чувствовать его в себе…

— Странно, — чуть помолчав, ответил юноша, — я вижу все так, будто смотрю на колдографию, события на которой уже не в силах изменить. Он поднимает мое тело в воздух, и я чувствую ветер на коже, но стоит мне захотеть остановиться — я не могу. Это как если бы ты был под Империусом, но твой разум совершенно чист и ясен, ты просто не властен над своими деяниями. Знаешь, недавно он одним движением стер с лица земли целое селение, где скрывались повстанцы. Я не хотел этого, но он даже не заметил моего сопротивления. Я видел ужас Крэбба и Гойла — они знают, что это был Лорд, но в их глазах я видел свое отражение, и это нестерпимо. Они все видят только Драко Малфоя. Даже если мне удастся избавиться от него, мир никогда меня не примет — слишком много жизней было отобрано этим телом, и людям не важно, кто управлял им. Я — убийца и ничто не служит для этого оправданием.

— Не говори так. Ты должен бороться с ним, нельзя сдаваться. Как только Лорд будет уничтожен, а ты станешь сам собой, люди все поймут и простят, поверь мне.

— Сложно не поверить, когда ты так смотришь, — Драко улыбнулся уголками губ и тихо произнес, — мне все равно, что скажут они, главное, чтобы ты меня простила.

— Я тебя уже давно простила…

За окном поднимался рассвет, окрашивая комнату в золотистые тона.

Драко с Гермионой тихо выскользнули из комнатки и спустились в подземелье.

— Извини, — двери камеры открылись и ждали свою узницу.

Юноша притянул девушку к себе и хотел поцеловать, когда на лестнице послышались чьи-то шаги…

— Мой Лорд?! — Беллатрикс застыла на лестнице, не веря своим глазам — Наследник стоял у решетки открытой камеры, приобняв девчонку Грейнджер.

Драко выпрямился и резким движением втолкнул Гермиону внутрь.

— Белла… Что ты тут делаешь? — ни один мускул не дрогнул на лице Драко, заставив Пожирательницу заколебаться в кольнувших сердце сомнениях.

— Я встретила в коридорах шатавшуюся охрану — они явно были под Империо — и решила проверить, что тут происходит… — в глазах Беллатрикс стоял немой вопрос, она подняла палочку, целя в Наследника.

— Что ты себе позволяешь? — Драко очень правдоподобно повторил интонацию Лорда, пряча лицо в тени. — Угрожать мне, дорогая, крайне глупо с твоей стороны.

Рука Беллатрикс, крепко сжимающая палочку, задрожала под давлением невидимой силы и опустилась. «Интересно… видимо я могу использовать часть силы Лорда, даже когда становлюсь сам собой», — подумал Драко. Не дав женщине еще хоть на секунду задуматься о произошедшем, он молниеносно приблизился к ней и, схватив за шею, прижал к стене.

— Никогда, слышишь? Никогда не смей направлять ее на меня, — тихие слова эхом разнеслись по подземелью. — Если я здесь, значит так нужно, и, дорогая… — Драко впился в губы Беллы жестоким поцелуем, оставив стекать после себя тонкую струйку крови, — чтобы я больше от тебя не слышал упоминаний о сегодняшней ночи, ясно?

— Да, — кивнула Белла, пытаясь успокоить сбившееся дыхание.

Драко не заметил, как резко побледневшая при виде этой сцены Гермиона, чуть шатаясь, отошла вглубь камеры и по стенке сползла на пол.

— Я искала Вас, мой Лорд. Макнейр только что сообщил о большом скоплении повстанцев в Борнмуте. Простите, но, когда я увидела Вас здесь с ней, то подумала, что может быть…

— Больше не думай, — резко оборвал ее Драко, начавший чувствовать давление со стороны души Лорда при известии о повстанцах, — иди наверх. Я сейчас подойду, мне нужно только еще кое-что уточнить у мисс Грейнджер.

Белла нехотя сделала пару шагов вверх по лестнице и, еще раз оглянувшись, стала подниматься.

Драко, удостоверившись, что Белла их не услышит, подошел к сидевшей на полу с невидящим взглядом девушке.

— Почему ты просто не стер ей память, как охранникам? — бесцветным голосом спросила Гермиона. — Зачем было делать это? — воспоминание о его поцелуе с Беллой как ножом резануло по сердцу.

— Гермиона, Беллатрикс нельзя недооценивать. Она не какой-то там очередной тупой Пожиратель и легко догадается, что ее память кто-то модифицировал. Ты должна понимать, чем нам это грозит. Она ничего не скажет Лорду про сегодняшний вечер, так как не посмеет ослушаться приказа. Сейчас мне надо идти, он уже почти прорвался. Если Белла начнет тебя спрашивать, зачем я был здесь, скажи, что так надо было для зелья… Придумай что-нибудь… Мне пора… Забудь, просто забудь, хорошо? Мне пришлось так сделать, — Драко, не выдержав укоряющего взгляда девушки, отвел глаза и, хлопнув решеткой камеры, растворился в темноте подземелья.

Сердце бешено колотилось, пока юноша почти бегом направлялся в свою комнату. Душа Волдеморта давила все сильнее, казалось, ребра не выдержат и сломаются. Драко добрался до письменного стола и быстро накидал на чистом листе бумаги пару строк, потом вызвал домовика и приказал принести ему это письмо через десять минут. Поспешно скинув мантию, он нырнул в остывшую постель и почувствовал, как глаза заволакивает красной дымкой, а тело перестает слушаться.

* * *

Наследник открыл глаза и сразу почувствовал неладное — мантия лежала на стуле совсем не так, как он ее оставлял вечером, в поместье было даже для поздней ночи слишком тихо, а пульс отбивал быстрый марш, что было странным, учитывая, что он сладко спал последние несколько часов. Лорд быстро оделся и уже собирался открыть дверь, как в комнате с тихим хлопком появился домовой эльф. Под грозным взглядом хозяина он подполз, низко склонив голову, и дрожащей сморщенной ручонкой протянул записку.

Глаза, покрытые алой пеленой, быстро пробежались по строкам. Тонкие длинные пальцы скомкали листок, превратив в бесформенное нечто, и с силой швырнули в камин, поглотивший его с радостным чавканьем. Лорд вышел из поместья и легко поднялся в небо, оставляя за собой шлейф развевающейся на холодном воздухе мантии.

Все его мысли крутились вокруг небольшого городка, расположенного на южном побережье Англии, где сейчас, как он понял по начавшей гореть и покалывать метке, гибли его верные слуги. Почему Белла не сообщила ему эту весть сама, а передала записку через домовика? Неужели собиралась, как всегда, ринуться в бой одна с небольшой группой Пожирателей против превосходящих по численности повстанцев? Глупая девчонка! Он переживал за нее, и не было смысла это отрицать. Белла была той единственной маленькой слабостью, от которой он так и не решился отказаться — все прочие были уже давно подавлены или уничтожены. Последний, кто еще что-то значил в его жизни, тот, кого он беспредельно уважал и ненавидел одновременно, уже давно сгнил в белоснежной гробнице, оставив после себя лишь воспоминания и горсть белых костей…

Впереди показались мерцающие огоньки, которые магглы могли бы принять за фейерверк, но Наследник точно знал, что там разгорелась ожесточенная битва, а небо украшают не праздничные салюты, а вспышки смертельных заклятий.

Мягко опустившись на покрытую тонким слоем снега землю в нескольких сотнях футов от эпицентра сражения, Лорд прикоснулся палочкой к метке, призывая Пожирателей к себе. Один за другим все, кто мог передвигаться, возникали перед ним прямо из пустого пространства. Амикус Кэрроу одной рукой держался за свою сестру, на месте второй руки лоскутами свисали обрывки мантии. Грейбэк, чей рот, перепачканный кровью, кривился в звериной ухмылке, тащил за собой парализованного заклятием Гойла. Пожиратели собрались вокруг своего Господина, ожидая дальнейших распоряжений. Беллатрикс аппарировала последней, все еще выкрикивая проклятия.

— Белла? — алые глаза сантиметр за сантиметром взглядом ощупывали женскую фигуру, пытаясь определить наличие ранений.

— Мой Лорд, как я Вам и говорила, — последнее слово неприятно врезалось в сознание — говорила? Или писала? — Макнейр сообщил, что тут была организована база повстанцев, но мы не предполагали, что их будет так много, — глаза Беллатрикс горели безумным огнем. — Этот крысеныш Перси нас дезинформировал — повстанцы и не думали отступать, они просто затихли на время, чтобы собраться с силами! Мой Лорд… — Наследник резким жестом заставил Беллу замолчать.

— Где остальные? — из двадцати Пожирателей, которые согласно письму Беллы отправились для подавления очага восстания, перед ним стояло лишь четырнадцать.

— Рабастана взяли в плен, — сиплым голосом ответил Мальсибер, — Макнейр, Трэвэрс и Эйвери убиты. Селвина и Яксли я видел в самом начале, но потом они куда-то пропали.

— Понятно. Разбейте тут лагерь — раненые не смогут аппарировать так далеко. Беллатрикс, отправляйся в Малфой-менор и притащи сюда девчонку вместе с ее исцеляющими зельями. Пусть займется ранеными, только приглядывай за ней — мисс Грейнджер не из тех, кто будет безропотно исцелять Пожирателей, — Лорд задумчиво посмотрел в сторону городка, казавшегося таким спокойным в эту светлую, звездную ночь. — Алекто, ты расскажешь мне, кто из сопротивления там был и где сосредоточены их основные силы. И, Белла…— собравшаяся уже было аппарировать женщина замерла. — Найди Люциуса…

* * *

«Интересно, зачем она была нужна Лорду? Единственной причиной может быть то загадочное зелье, которое она для него варит… Нет, все равно не верю…» — Беллатрикс стояла, всматриваясь в спящую девушку и чувствовала, как внутри просыпается глухая ярость. Белла пнула Гермиону по ногам:

— Вставай. Пойдешь со мной.

Девушка, разбуженная таким грубым образом, резко села и метнула на Беллу взгляд, полный жгучей ненависти.

— Никуда я с тобой не пойду.

— Пойдешь. Это приказ Лорда и я выполню его, даже если придется оставить некоторые твои конечности тут, — Белла усмехнулась, чем-то напомнив в этот момент Грейбэка.

Можно было сопротивляться, но учитывая то, у кого в руках сейчас была палочка, смысла в этом не было.

Гермиона поднялась и, гордо подняв голову, вышла следом за женщиной из камеры.

— Пока мы тут гуляем, — Белла скривила подобие радостной гримасы, — может, расскажешь мне, какого дементора Лорд приходил к тебе посреди ночи.

— Я не обязана тебе отвечать, но раз уж он не доверяет тебе настолько, чтобы рассказать о такой мелочи, то, чисто из жалости, так и быть, — Гермиона не могла отказать себе в удовольствии задеть самую болезненную струнку в душе Беллатрикс, заслужив такой дерзостью болезненный удар по губам, — мне для эксперимента нужна была капля его крови, собранная...

В этот момент Белла обо что-то споткнулась и с тихим шипением отпрыгнула назад.

— Люмос! — свет, льющийся из палочки, вырвал из темноты бесчувственное тело Люциуса.

Женщина довольно хмыкнула и, направив палочку на лицо хозяина поместья, шепнула «Энервейт!».

Раздался тихий стон и Малфой открыл глаза. Голова кружилась, все тело затекло, а перед глазами от яркого света пошли круги.

— Кто это? — мужчина отодвинул направленную на него палочку, чтобы рассмотреть лицо нависающего над ним человека. — Белла?

— Тебе не кажется, что в последнее время ты слишком часто оказываешься без сознания в своем собственном подземелье?

— А тебе не кажется, что лучше прикусить свой гадкий язычок, пока его вдруг случайно не оторвало? — Люциус уже стоял на ногах и крепко держал в руках свою палочку. «Да уж Цисси, приятная мне досталась от тебя родня» — мимолетная мысль оставила после себя горьковатый привкус.

— Что случилось? Почему ты тут разлегся?

— Я должен был поймать предателя, но, видимо, он был в курсе — меня оглушили, как только я спустился.

— Ты не видел, кто это был?

— Нет, — в душе разлилось теплое ощущение, как только Люциус вспомнил, кто оглушил его, — не видел.

Тут его взгляд упал на стоявшую чуть сзади девушку, смотревшую на него большими умоляющими глазами.

— Почему она не в камере?

— На юге восстание, наши уже там, многие ранены и Лорд приказал привести девчонку, чтобы исцелить их, — Гермиона от неожиданности закашлялась, вызвав злобный взгляд Беллатрикс.

— Раз Лорд ждет, нам надо поторапливаться. Ты бери зелья, а я займусь девчонкой. Она с тобой живой до места не доберется, — ответил Люциус на подозрительный взгляд Пожирательницы.

Они вместе поднялись из подземелья, Белла направилась к лаборатории, а Люциус с Гермионой пошли к границе антиаппарационного барьера.

— Ну, так, может хотя бы ты мне объяснишь, что тут происходит? — мужчина опустил палочку и невидимые нити, державшие до этого руки девушки связанными, исчезли.

Гермиона кратко рассказала ему, как получилось, что Драко временами становится самим собой, и об их плане по возвращению ему полного контроля над своим телом. Люциус все время, пока она говорила, молчал и только внимательно вглядывался в глаза цвета топленого шоколада.

— Знаешь, никогда бы не подумал…

— Люциус! — Белла приближалась к ним быстрыми шагами.

Сильные руки обхватили Гермиону за плечи, а в следующую секунду она услышала тихий хлопок и почувствовала, как все тело будто протаскивает через узкую трубу.

Когда небольшое подташнивание, возникавшее каждый раз после аппарации, прошло, она открыла глаза и поняла, что стоит рядом с Люциусом посреди большой лесной поляны. В самом центре стоял Наследник, склонившись вместе с несколькими Пожирателями над картой. По краям поляны было разбито несколько палаток, куда и подтолкнула ее появившаяся Белла.

Гермиона обернулась и почувствовала, как огромная сила пытается взломать барьер, возведенный вокруг ее разума. «Ты противишься, но я могу сломать твою защиту, даже если это сведет тебя с ума. Но мне оно не нужно. Я все понял. Он слишком громко кричит в моей голове о своих чувствах. Глупый мальчишка… Ты думала, что станешь для него спасением? Никогда! Понятно? Если я еще хоть раз почувствую, что ты даешь ему надежду, я уничтожу твоих родителей. Еще хотя бы один раз…» — тихий шипящий голос раздавался у нее в голове, а глаза цвета крови пронзали взглядом, убивая последнюю надежду...

Кровь… Протяжные стоны… Режущий запах трав…

Мысли сумбурно скакали и растягивались, не желая обретать четкую форму. В голове все перемешалось — лица родителей, образы окровавленных людей в палатке, тихий шипящий голос Наследника, Гарри, исчезающий в раскаленном от летящих проклятий воздухе и тихая боль где-то в районе желудка, с каждым новым стоном нарастающая все больше и больше.

Гермиона смотрела невидящими глазами на лежащего перед ней Пожирателя и медленно накладывала тугой жгут, чтобы предотвратить еще большую потерю крови, бьющую сейчас фонтаном из поврежденной бедренной артерии.

Ощущение того, что все происходящее лишь страшный сон не отпускало, но холод, пробиравший до костей, и далекие звуки сражения говорили об обратном. Все это действительно происходит с ней, здесь и сейчас, и выхода нет — осталось лишь смириться…

* * *

— Белла, ты остаешься здесь и следишь за лагерем. Люциус, возьми несколько человек и зайди с тыла, твоя задача — забрать всех наших, попавших в плен. Остальные пойдут со мной. Пора разобраться с предателями, как они того заслуживают. — Лорд вскинул руки в призывном жесте и сотня Пожирателей, прибывших в течение последнего получаса к месту сражения, направили вверх палочки, выпуская снопы красных искр.

* * *

— Боюсь, мы только растормошили спящего зверя, — в никуда тихо сказал Артур Уизли, смотря, как небо окрашивается в кроваво-красный цвет от тысячи взрывающихся огоньков.

— Джордж, — позвал он, чувствуя, как сердце разрывается от мысли о том, что этот бой станет для кого-то из его близких последним. — Собери наших, пусть готовятся — они уже идут.

Артур тоскливо посмотрел на удаляющуюся спину сына и, глубоко вдохнув свежий ночной воздух, направился к палатке, где его ждала Молли.

В холодном свете луны в небе скользила большая темная масса, как гигантская птица отбрасывая на землю тень. Там, где начиналось тело этого монстра, временами серебром отсвечивала одна точка.

После первой же стычки и отступления Пожирателей сопротивление, уже не опасаясь того, что будет зафиксирован такой всплеск магии, возвело мощный антиаппарационный барьер, растянувшийся на несколько километров от города. Для того, чтобы быстро перебросить к месту всех, Наследник заключил Пожирателей в силовую сферу и поднялся вместе с ними в воздух — именно они и были той зловещей массой, закрывавшей сейчас полнеба.

На земле заметили странное облако, и началась паника — никто не ожидал нападения сверху. Воздух разрезало первое непростительное…

— Бомбарда максима, — вскинул в изящном жесте палочку Наследник, опускаясь на землю.

Раздался мощный взрыв, разнесший двухэтажный домик, секунду назад служивший прикрытием для десятка повстанцев. Когда пыль рассеялась, под маленькими рыхлыми бугорками можно было различить части искалеченных тел.

От ярких вспышек, появлявшихся то тут, то там на главной площади города, где развернулась битва, то становилось светло, как днем, то опять все погружалось в непроглядную тьму.

— Мой Лорд! — Белла перехватила и отразила заклятье, летевшее в Наследника.

— Белла, — голос тонул с оглушительном шуме рушащихся зданий, — ты должна быть в лагере.

— Я должна быть там, где Вы, — женщина метнулась в сторону, кидая проклятьем в преградившего ей дорогу Кингсли, отчего тот чуть пошатнулся, но все же устоял на ногах, вовремя выставив щит.

Справа раздался еще один взрыв, а когда пепел осел, Кингсли стоял прямо за Беллой, приставив ей к горлу палочку.

— Умри, сучка! Авада… — тело аврора, как тряпичное, взмыло в воздух, а потом резко упало на землю. Грудь рассекали глубокие порезы, сквозь которые проглядывали белоснежные ребра, так ясно видные на фоне темной кожи мужчины, чьи глаза остекленели и безучастно смотрели на подмигивающие звезды.

Лорд бросил взгляд на Беллатрикс и, убедившись, что она в порядке, вернулся к сражению.

Отправив в царство Аида еще нескольких повстанцев, Наследник увидел в противоположном конце площади Артура Уизли, яростно отбивавшегося от двоих Пожирателей. Спина к спине с ним стояла Молли, выкрикивая проклятья вперемешку с именами своих детей, тех, кто уже никогда не вернется, и тех, за кого она продолжала сражаться.

Лорд накрыл себя защитным щитом и, не обращая внимания на рикошетившие от него проклятья, двинулся в сторону предводителя восстания.

В небе сгустились тяжелые черные тучи, разрываемые время от времени длинными серебристо-голубыми разрядами молний, перекликавшимися с нарастающим громом.

На плечо Лорда капнула первая капля, за которой последовали тысячи и миллионы других, испещряя поле битвы тонкими ручейками, смешивающимися с кровью раненых и убитых.

Одежда потяжелела от впитавшейся воды, а светлые волосы Наследника, растрепавшиеся в пылу сражения, неприятно облепили лицо.

— Протего!

Вспышка заклятья, отразившись в капельках дождя, на секунду ослепила, а когда мерцающие круги в глазах прошли, пары, лишь секунду назад стоявшей в десяти метрах от Лорда, уже не было.

* * *

— Вот мы и встретились, профессор, — усмехнувшись, выкрикнула Беллатрикс, направляя палочку на приближающуюся фигуру.

Молния, блеснувшая в этот момент, выхватила из темноты высокую женщину в длинной темно-зеленой мантии, передвигавшуюся с кошачьей грацией.

— Не думала, что хоть когда-нибудь у меня возникнет желание убить кого-то из своих учеников, мисс Блэк…

— Миссис Лестрейндж! — перебила женщину Белла, и исказившееся от ярости лицо осветилось вспышкой заклятья. — Редукто!

Противница молниеносным движением, заметным лишь по слегка качнувшейся остроконечной шляпе, венчавшей ее голову, отбила заклинание, и следующий луч уже устремился в сторону Пожирательницы.

— Я всегда считала вас мягкотелой, — с хохотом крикнула Белла, увернувшись от связывающего проклятья, — Минерва! Не расстраивайте меня! Это все, на что вы способны? Апнэс!

Горло профессора МакГонагалл будто сдавило со страшной силой, не давая дышать, и она в инстинктивном порыве схватилась за него руками, пытаясь скинуть невидимую удавку. Мысли неслись с невероятной скоростью, отыскивая в памяти полезную информацию по способам борьбы с заклинанием удушения. Во времена первого прихода Лорда, оно часто применялось Пожирателями и несло медленную, но верную смерть, попутно развлекая их мучениями жертвы, которая в это время не могла произнести ни одного заклятья. Женщина ловила ртом воздух, вызывая очередные приступы смеха у Беллатрикс, а глаза с каждой секундой все плотнее заволакивала белая пелена. Черные зрачки расширились, и, вдруг, резко сузились, превратившись в два вертикальных остроконечных эллипса. Серая кошка с черными кругами вокруг глаз, по форме напоминавшими очки, зашипела, оголяя белоснежные клыки, и в длинном прыжке настигла Пожирательницу, раздирая острыми коготками ей лицо.

Кровоточащие раны безумно болели, но чем больше Беллатрикс пыталась вырваться из цепких лап, тем сильнее и яростнее атаковала кошка. Применить какое-либо обездвиживающее или более опасное заклинание было нельзя — Белла рисковала попасть им в себя же. Пожирательница направила палочку к своему лицу, которое остервенело драл анимаг, и выкрикнула: «Серпенсортиа!». Кошка, обвитая большой пепельно-серой гадюкой, вцепившейся ей прямо в горло, в судорогах упала на землю.

— Не правда ли, она прекрасна? — Беллатрикс подошла к вернувшейся в свой облик женщине и ласково погладила змею, все еще обвивающую ее горло, — Укус этого чудесного создания может парализовать человека, но для мелких животных, таких как, например, кошки, ее яд смертелен, — Беллатрикс громко рассмеялась, смотря, как на губах лежащей перед ней Минервы МакГонагалл появляется белая пена, а тело бьется в конвульсиях.

Беллатрикс развернулась и ушла, даже не удосужившись оглянуться на умирающую женщину…

* * *

— Отец, посмотри, — Рон дернул Артура Уизли за рукав, пытаясь отвлечь его внимание от плана городка.

Мужчина вопросительно посмотрел на сына, указывавшего на перископ, позаимствованный на военной базе магглов. Устройство успешно использовалось повстанцами последние несколько месяцев для слежения за поверхностью из их подземного укрытия.

— И что я должен был там увидеть? — нахмурился Артур, оторвавшись от окуляров. — Лорд по-прежнему накрыт щитом, мы сейчас бессильны.

— Отец, он намок!

— И что? — мужчина устало провел рукой по изрядно поредевшим волосам.

— Его щит отражает только магию, понимаешь? Дождь попадает на него беспрепятственно, а значит…

— Он не сможет отразить физическое нападение! — закончил за него мужчина, уже передавая информацию всем участникам сопротивления через золотой галеон.

* * *

Лорд раздраженно фыркнул, буквально отмахнувшись от зеленого луча, выпущенного из окна ближайшего дома. В темном квадрате мелькнули ярко-рыжие волосы, затем блеснула вспышка, и владелец пышной шевелюры застыл на месте, обездвиженный заклятьем.

Наследник приблизился к жертве, глаза которой расширились и смотрели с ужасом и ненавистью.

— Джиневра, — Лорд отвернулся от девушки, и сделал шаг за дверь, — считай, что сегодня твой счастливый день. Мне нужен только твой дорогой папочка…

Воздух со свистом рассек серебристый клинок и вонзился Лорду в грудь. Юноша пошатнулся и, схватившись рукой за рану, припал к стене дома, так и не успев выйти.

— Обычный клинок? — дышать становилось тяжело, а между пальцами сочилась горячая алая кровь. — Не стоило…

Лорд закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться на заклинании, и чуть дрожащей рукой прикоснулся палочкой к метке, призывая своих сторонников вернуться к лагерю, а затем через окно направил ее наружу.

— Фламма Тартареа!

Последним, что видел Темный Лорд, был вырывающийся из его палочки адский огонь и черная грива взъерошенных волос…

— Все в укрытие! — осипшим от ужаса голосом прокричал Артур Уизли, увидев, как в том месте, где секунду назад стоял Темный Лорд, вспыхнул яркий язык зеленого пламени, растущий с невероятной скоростью, пожирая все живое вокруг себя.

Адский огонь — одно из самых смертоносных заклятий — за все время в истории магической Англии применялось не более десяти раз. Вызвать такую разрушительную силу мог только поистине сильный волшебник, но не это служило причиной столь редкого использования этого опаснейшего оружия. Мало кто даже из самых могущественных магов решался выпустить наружу безудержную стихию огня, остановить которую было практически невозможно — она уничтожала все живое на своем пути до тех пор, пока не оставалась одна лишь выжженная земля. Потушить его нельзя было ни водой, ни встречным огнем — он поглощал его и становился только сильнее.

К тому моменту, когда пламя распространилось по площади, никого из Пожирателей на поле боя уже не было. Антиаппарационный барьер был разрушен первым же взрывом, вызванным Наследником в начале нападения. И сейчас все выжившие носители метки наблюдали с холма неподалеку от места, где располагался лагерь за тем, как Адский огонь один за другим пожирает дома, деревья, мощенные камнем мостовые маленького городка, уличные фонари и останки убитых, оставляя за собой лишь белый пепел.

— Артур, где Рональд? — Молли Уизли пробиралась сквозь толпящихся людей к мужу, который сверял списки имен, пытаясь определить потери. Подземное укрытие напоминало доверху набитую упаковку леденцов Берти Боттс — рассчитанный на тридцать-сорок человек бункер скрывал от беснующейся стихии более двухсот повстанцев.

— Он только что был здесь… — сейчас этот высокий мужчина с проседью на висках больше напоминал растерявшегося ребенка — его глаза выражали страх и нерешительность, а сам он весь как-то сгорбился под тяжестью навалившихся мыслей.

— Он ведь не… — слова застряли в горле, не желая быть озвученными.

— Рональд!

Металлическая дверь убежища, закрываясь, тяжело заскрипела. Молли, растолкав людей локтями, добралась до сына и, тихо вскрикнув, осела на пол. Рон держал на руках сестру, чьи некогда великолепные рыжие волосы теперь жалкими обугленными островками покрывали ее голову. Девушка была жива и, вроде, невредима, но все еще находилась под действием заклятья и не могла двигаться. Люди, находившиеся поблизости, как можно плотнее встали друг к другу, пытаясь освободить хотя бы немного пространства, чтобы пропустить юношу с его ношей к столу — единственному месту, куда можно было положить Джинни.

— Она под заклятьем, я потерял палочку, — Рон неопределенно махнул рукой куда-то в сторону, — я видел Лорда, он ранен и, кажется, сильно, его забрала Беллатрикс прежде чем я успел что-то сделать, — он скривился от мысли о ненавистной Пожирательнице, отнявшей у него двоих братьев.

— Я видела, как ему в сердце попал кинжал, — тихо сказала Джинни, с которой только что было снято парализующее заклятье.

По толпе прошелся тихий гул. Все, кто стоял поближе, передавали новость дальше, и постепенно помещение наполнилось радостным гомоном.

— Что же, — подняв руки и призвав к тишине, сказал Артур, — будем надеяться, что это его убьет, но пока очевидно, что он жив — заклятье Адского огня не исчерпало себя, а значит и выпустивший его маг еще здравствует… Сейчас наша главная цель — выбраться отсюда. Пожиратели возвели внешний барьер и аппарировать стало невозможно. Нас слишком много, вентиляционные ходы перекрыты, чтобы не дать огню проникнуть сюда, а значит, воздуха хватит нам на день, в лучшем случае — на два. Советую всем, кто в силах, периодически накладывать на стены охлаждающие чары. Это все. — Мужчина отвернулся от застывшей толпы и, взяв Рона под локоть, отвел подальше от любопытных ушей.

Рон от легкого прикосновения отца болезненно скривился — его руки были сильно обожжены, и ткань рубашки местами прилипла к кровоточащей коже. Артур только сейчас заметил увечья сына, и сердце больно сжалось от осознания того, что все это ничто по сравнению с тем, какая участь могла настигнуть его там — на поверхности.

— Молли, — тихо позвал он жену, — где твоя заживляющая мазь?

Женщина оторвалась от дочери, которую не переставала обнимать все это время. Она, заметив страшные ожоги, бросилась к сыну и, поглаживая одной рукой ему голову, второй принялась накладывать очищающие раны заклятья.

Когда эмоции немного поутихли, Артур спросил:

— Ты уверен, что Лорд ранен?

— Да, я своими глазами видел его кровь. Он схватился за сердце, а потом упал. Я хотел добить его, но тут появилось это бешеное пламя, и я мог думать только о Джинни, оставшейся в том здании. Я зашел сзади, когда огонь только начал распространяться, залез через окно и отлевитировал ее к выходу. Лорда к тому времени уже не было, я видел как Беллатрикс уносила его…

— Значит, он вполне может выжить… — заключил Артур и, осторожно приобняв сына, посмотрел на свод их укрытия — земля над ними начала раскаляться от беснующегося на поверхности огня.

— Рональд, ты не видел, кто ранил Лорда? — наконец добравшись до брата, спросил Джордж.

— Нет, рядом никого из наших не было, кинжал будто был брошен из ниоткуда…

* * *

— Сейчас, сейчас, потерпите еще чуть-чуть, — дрожащим голосом шептала Беллатрикс, пытаясь остановить кровь, сочащуюся из груди Наследника.

— Вот так, — на свеженаложенной повязке проступило большое алое пятно, посреди которого торчало древко кинжала, — только доберемся до вон того оврага, а дальше уже лагерь, — будто успокаивая сама себя, говорила женщина, не вполне понимая, что лежавший перед ней юноша ничего не слышит.

Там, на площади, отбившись от нескольких повстанцев, Белла заметила какое-то движение в кустах, а потом в воздухе с тихим свистом скользнуло что-то серебристое, задев ее щеку и оставив на ней тонкий длинный порез и стекающую капельку крови. Сразу после этого она почувствовала жжение метки и услышала мысленный приказ Хозяина вернуться к лагерю. Уже собираясь аппарировать, она посмотрела по направлению, в котором было пущено оружие и увидела через разбитую раму окна Наследника — он был ранен. Беллатрикс бросилась к нему и чуть не попала под вырвавшееся из его палочки пламя. Успев увернуться, она обогнула дом и вошла с черного хода. Приподняв с помощью заклятья «Левикорпус» Лорда, она, находясь под прикрытием Адского огня, выбралась из дома, краем глаза увидев, как точно также выносит из здание тело своей сестры Рон Уизли. Ярость полыхнула в груди, требуя покончить с отпрыском Артура — источника всех неприятностей — но оставить свою драгоценную ношу не решилась, а затем послышался грохот от обрушившегося козырька…

Аппарировать с Лордом, находящимся в таком состоянии, было крайне опасно. Потому женщина перемещала его по воздуху, наложив маскирующие чары, вплоть до кромки леса. Все тело невыносимо болело от столь долгого физического напряжения. Белла, скрывшись за деревьями, положила Лорда на землю и попыталась вызвать Патронуса, чтобы отправить весточку в лагерь, но при виде умирающего на ее глазах юноши — воплощения всего того, что она когда-либо любила — все светлые эмоции пропали, и из палочки вырвалось и сразу растворилось в воздухе лишь маленькое серебристое облачко.

Белла взглянула в сторону города и обомлела от удивления — Адское пламя медленно, но верно сжималось и гасло, будто неведомая сила отнимала у него жизнь, что было просто невозможно.

Драко тихо простонал и женщина, забыв о только что увиденном, быстро вернулась к нему. Кровь не останавливалась, и лицо юноши, и без того обычно болезненно бледное, приобрело оливковый оттенок, а губ коснулась синева. Его срочно надо было доставить в лагерь.

Беллатрикс собиралась двинуться дальше, но тут раздался еле уловимый звук хрустнувшей ветки.

— Вы всегда были столь невнимательны, мисс Блэк, — на небольшую прогалину, где остановилась Белла, вышла растрепанная, но вполне живая Минерва МакГонагалл с палочкой наизготовку.

— О, это вы, профессор? — в глазах Беллы зажегся огонек сумасшествия, — А я уж и не рассчитывала с вами встретиться, во всяком случае, в этой жизни.

— Отойди от него и брось палочку на землю, — голос декана Гриффиндора задрожал от отвращения.

— Бррр, как мне страшно, — театрально упала на колени Белла, — Авада Кедавра!

Минерва вдруг оказалась на семь дюймов правее и смертельный луч пролетел мимо.

— Девчонка! Наглая, упрямая девчонка! Глациос!

Белла увернулась, но заклятие все же попало в левую руку, превратив ее в бесполезную замерзшую плоть. Белла лишь хохотнула, облизнув губы, и подмигнула своему бывшему преподавателю.

— Все боитесь настоящих заклятий, Минерва?

Женщины кружили по прогалине, напоминая львов перед схваткой, готовые в любую секунду сразить противника.

— Ты опять делаешь ошибочные выводы, Беллатрикс, — напряжение было таково, что казалось почти осязаемым, — только трусы используют непростительные заклятья, потому что боятся биться на равных. Ступефай!

Пожирательница сделала изящный пирует, и красный луч, ударившись в дерево, распорол многовековую кору, оставив выжженный след на нежном сердечнике.

— Мне уже надоели ваши нравоучения, — чуть нараспев протянула Белла, выглядывая из-за дерева, — я больше не ваша студентка, так что оставьте их при себе.

МакГонагалл поджала губы и, сощурив глаза, тихо произнесла «Бомбарда!». Основание дерева треснуло, и оно с гулким эхом повалилось на Беллу.

— Редукто! — толстые ветви взорвались и щепками осыпались на женщину.

— Может, все же расскажете, как вам удалось выжить?

— Много болтаешь, Беллатрикс. Но так и быть, если тебе интересно, то безоар — второе любимое лакомство кошек после кошачей мяты, и он у меня всегда при себе. — МакГонагалл улыбнулась, растянув губы в тонкую линию, и похлопала по карману мантии.

— Вы. Мне. Надоели. — Отчеканила Пожирательница каждое слово, выходя из себя. — Авис Морте!

В воздухе возникли несколько крупных черных грифонов и спикировали на профессора. Большие крылья больно били по телу, оставляя бордовые кровоподтеки и разрывая тонкую ткань мантии. Острые когти терзали беззащитные руки и лицо. Минерва чудом смогла прикрыть голову от мощных клювов, пытавшихся раздробить череп. Собрав все силы, она вскинула палочку и выкрикнула «Анте Ипорио!». Луч заклятья попал в птиц, превратив их в муравьев.

— О, а я и забыла, что вы мастер трансфигураций, профессор. Поздравляю, это было эффектно!

— Рано поздравляешь, Блэк. Вот это будет эффектно.

Минерва направила палочку на поваленное дерево и тут оно дрогнуло. Корни трансформировались в огромные лапы, ветви — в невероятных размеров гриву, бездушный ствол — в тело гигантского гиппогрифа.

Глаза Беллы округлились от ужаса, когда исполинская тварь бросился на нее, взрыхляя острыми когтями податливую почву и оставляя за собой глубокие борозды.

Это была необычная магия, такую Белла еще никогда не встречала, а лишь слышала в детских сказках, согласно которым превращать неодушевленные объекты в таких магических существ могли лишь прямые потомки Годрика Гриффиндора. Насколько было известно, последний из древнейшего рода — Маклайт Гоналл, исчез с лица земли триста пятьдесят лет назад…

— Империус! — последняя надежда подчинить себе это существо и направить его гнев на профессора рухнула, когда гиппогриф лишь мотнул головой, скидывая с себя оковы разума Беллы, и опять устремился к ней.

— Сектумсептра! — заклятье отскочило от шкуры животного, даже не оставив следа.

— Мисс Блэк, ваши усилия бесполезны. Это волшебное существо, такое же, как феникс или единорог — он не подвержен влиянию вашей примитивной магии.

— Примитивной?! — прохрипела Белла, задыхаясь от бега, прыжков и прочих маневров, которые она сейчас вытворяла, чтобы увернуться от когтистых лап. — Ха! Вы это расскажите Лонгботтомам. Агуаменти Максима!

Из палочки вырвалась тоненькая струйка, с каждой секундой нарастая и превращаясь в мощный водянок поток. Гиппогриф застыл на месте, фыркая и вертя мордой, в попытке избавиться от этого досаждающего ручейка. Шерсть намокла и из серебряно-золотистого стала грязно-серого цвета.

— Искупаемся, мой хороший? — хохоча, напевала Беллатрикс, обходя зверя. — Какой ты все-таки горячий, — отпрыгнула она в сторону, когда гиппогриф попытался зацепить ее крылом, — надо бы тебя остудить… Глациос!

— Инфламаре!

— Протего! — раздалось почти одновременно, и огонь, выпущенный из палочки Минервы МакГонагалл, мириадами разноцветных искр разбился о щит, выставленный Беллой вокруг скованного льдом монстра.

— Ты и вправду научилась немного думать, Беллатрикс. Я удивлена, — услышать такое от своего преподавателя, да еще и на поле боя, было весьма забавно, и Белла, в очередной раз расхохотавшись, сделала шуточный реверанс.

Воздух рассекло очередное заклятье, и женщины опять начали кружить вокруг друг друга, накладывая и отбивая чары. Это напоминало не столько поединок двух врагов, сколько танец бабочек — черного мотылька и изумрудного махаона. Мантии развевались от быстрых движений, создавая иллюзию того, что человек находился сразу в нескольких местах одновременно. Спустя каких-то пятнадцать минут в радиусе тридцати метров не осталось ни одного целого дерева, кроме того самого многовекового вяза, под которым Белла оставила Наследника.

Тишину леса нарушил душераздирающий крик — одно из заклятий попало в ледяную статую гиппогрифа, щитовые чары на котором уже рассеялись, и он, оттаяв, полоснул ничего не подозревавшую Беллу когтями по спине.

Зверь приготовился добить истекающую кровью жертву, придавив ее тело лапами, но его глаза вдруг остекленели и массивная туша повалилась на землю. Падая в непроглядную тьму, Белла услышала тихое «Авада Кедавра»…

* * *

Наследник приподнялся, еле сдержав гримасу боли, и подошел к двум женщинам, лежащим на истерзанной земле. В сердце неприятно заныло — уже не от ранения, а от странной горечи, возникшей при виде Минервы МакГонагалл, которая даже в смерти оставалось гордой и в чем-то невероятно красивой волшебницей. Белла была жива, но силы ее практически иссякли, он чувствовал это по пульсации метки на его руке.

Лорд приподнял заклинанием тело, окутанное зеленой мантией, и аккуратно уложил под тем же вязом, под которым лежал сам всего несколько минут назад. Накрыв Минерву серебристым пледом, появившимся прямо из воздуха, Лорд тихо прошептал «Морсморте» и в черноту ночного неба врезался зеленый луч, превращаясь в череп, изо рта которого, извиваясь, выползала змея.

Взяв Беллу на руки, Наследник кинул еще один взгляд на поляну, и с тихим хлопком аппарировал.

Раздался почти неслышный хлопок, и посреди поляны, вокруг которой был разбит лагерь Пожирателей смерти, материализовался светловолосый юноша с женщиной на руках.

— Мой Лорд! — Люциус Малфой быстрым шагом направлялся к Наследнику, пытаясь ничем не выдать своего беспокойства.

— Грейнджер в мою палатку, — кинул через плечо Лорд, даже не взглянув на побледневшего при виде торчащего из его груди кинжала отца.

Плотно прикрыв за собой брезентовый полог, Наследник приказал никому не входить и только тогда осторожно опустил Беллу на богато инкрустированную изумрудами кушетку, стоявшую посреди холла. Лорд тихо усмехнулся, подумав, что и здесь Белла приложила руку, пытаясь угодить хозяину — внутри палатка была точной копией так полюбившегося ему Малфой-менора, вернее, нескольких его комнат — холла, где проводились все собрания, спальни и библиотеки.

Полог откинулся, и через образовавшуюся брешь в комнату проник пронизывающий холод наступавшего утра.

— Мисс Грейнджер, вы заставили меня ждать, — обратился Лорд к вошедшей в сопровождении Люциуса и еще двух Пожирателей девушке. — Каково ваше заключение? — кивнул он в сторону Беллатрикс.

Гермиона подошла к лежащей без сознания женщине и провела над телом палочкой, пытаясь сдержать рвотный рефлекс, появившийся от увиденного. Ссадины, глубокие царапины на лице, кровоподтеки по всему телу — все выглядело так безобидно по сравнению с окровавленными лохмотьями кожи и мяса, свисавшими с изодранной до самых костей спины.

— Большинство травм вполне излечимы, но вот это, — девушка указала на истерзанную спину, — здесь замешана какая-то сильная магия. Похоже на то, будто яд продолжает разъедать плоть и, если не остановить процесс в ближайшие двое суток, то он доберется до сердца и тогда она точно умрет.

— Так что же мешает вам заняться ее излечением сейчас же? — прошипел Лорд, пронизывая девушку испепеляющим взглядом.

— Потребуется слишком много времени, чтобы определить какой это яд и…

— На нее напал Hippogryphus Gigantus, что дальше?

— Но… это же невозможно… Их же уже нет в природе…

— Настоятельно рекомендую вам сейчас же прекратить нести бред и заняться изготовлением противоядия, — слова были сказаны очень тихо, но от того не менее угрожающе.

— Есть только один способ его нейтрализовать, — девушка чуть обиженно взглянула на Лорда, — от яда таких сильных магических существ может помочь только зелье из крови и яда василиска.

В палатке повисла напряженная тишина.

— Ну что же, хоть в чем-то ваш Поттер оказался полезен… Как долго готовится зелье?

— Почти сразу же, достаточно смешать оба компонента и довести до нужной кондиции на огне.

— Хорошо, тогда у нас есть время. Люциус, оставь человек десять для охраны, остальным вели возвращаться. Завтра мы с мисс Грейнджер отправимся в Хогвартс, а пока я хотел бы уединиться.

Люциус Малфой осторожно поднял в воздух Беллатрикс и отлевитировал к лазарету. Остальные Пожиратели поспешили поклониться и тоже направились к выходу, ведя за собой девушку.

— Ее оставьте, — тихий шепот заставил Гермиону вздрогнуть и остановиться.

Девушка не знала, чего ожидать и была готова ко всему — от очередных угроз до круциатуса — но только не к тому, что произошло.

Стоило последнему Пожирателю исчезнуть за плотной завесой, как Лорд рухнул на пол, заливая дорогой ковер кровью, до этого сдерживаемую заклятьем.

Гермиона тихо вскрикнула, но юноша жестом показал, чтобы она молчала.

— Сделай с этим что-нибудь. Завтра я должен быть на ногах и никому ни слова, если он тебе дорог, — шепот перерастал в сдавленный хрип, изо рта вытекла тонкая струйка крови.

— Легкие пробиты… — девушка присела рядом с Наследником, прощупывая пульс на шее,— я схожу в лазарет, дам укрепляющее миссис Лестрейндж и вернусь с зельями для вас. — Она встала и собралась уходить, но тут Лорд схватил ее за руку и резко дернул к себе так, что их лица оказались буквально в нескольких сантиметрах друг от друга.

— Не забудь — ни слова, понятно? — Гермиона тихо кивнула и, высвободив руку, проскользнула за полог.

Наследник медленно, кривясь от боли при каждом движении, дошел до кровати, периодически припадая к стенам. Одно движение палочкой — и одежда сама сползла по белому телу на пол, образуя грязную бесформенную кучу. Машинальным движением Лорд попытался откинуть длинные волосы назад, но резкая боль пронзила все тело, и сам он закашлялся кровью, пачкая белоснежные простыни.

Задыхаясь от длительного приступа, Лорд опустился на постель, пытаясь не задевать древко все еще находящегося в его груди кинжала, и сам не заметил, как погрузился в глубокий сон.

Он стоял в странном помещении, больше напоминавшем Выручай-комнату Хогвартса, когда она становилась местом, где можно было спрятать что угодно. Пространство, подернутое чуть заметной дымкой, было завалено всякой всячиной, начиная от осколков разбитых ваз и заканчивая летающими в воздухе снитчами. Казалось, что этому безумию просто нет конца. Лорд посмотрел на свои руки, и его передернуло от ужаса — это были маленькие сморщенные ладошки, больше похожие на паучьи лапки — именно так они когда-то выглядели, пока он, наконец, не обрел тело во время своего второго прихода. Туловище, такое же серое и сморщенное, как и руки, висело в воздухе, излучая какой-то зеленоватый свет.

За очередной горой рухляди показалось движение, и через минуту перед ним вышел Драко. Настоящий, а не тот, которого он видел каждый день в зеркале на протяжении последних нескольких месяцев.

— Драко? — Лорд поморщился от того, как прозвучал его голос — обычно вкрадчивый, но сильный, сейчас он больше походил на хриплый писк.

— Да, мой Лорд, — юноша смотрел на него с нескрываемым отвращением.

— Что произошло? Это ведь не сон…

— Нет, не сон. Ранение ослабило вас, и вы сейчас там же, куда отправили мою душу — в самом дальнем уголке моего сознания.

— Интересно… Значит, если я убью тебя здесь, то твое сознание будет подчинено мне?

— Вполне возможно, но, как вы могли заметить, здесь магия не действует, а значит, — юноша с насмешливой улыбкой смерил тщедушного Лорда взглядом, — шансов у вас нет.

— Нет! — силуэт Драко стал размытым, а в следующую секунду Лорд остался один посреди хаоса, окружавшего его сознание.

* * *

Гермиона осторожно извлекла кинжал из груди Лорда и быстро остановила заклятьем начавшую хлестать из открывшейся раны кровь. Хрипы в груди прекратились, и девушка с облегчением вздохнула — самое опасное было позади. Наложив поверх раны заживляющее зелье, Гермиона достала бинт и жгуты, когда прохладная рука с тонкими изящными пальцами коснулась ее щеки, заставив вздрогнуть.

— Не плачь, — она только сейчас заметила, что слезы сами против ее воли наполняют глаза и тонкими дорожками стекают по щекам.

Девушка зажала рот ладонью, чтобы не закричать — на нее, улыбаясь, смотрели серые глаза.

Драко нежно провел рукой по ее лицу, стирая все еще бегущие слезы.

— Я думала, ты уже не вернешься… Он… Он все знает, — сказала она, зарываясь носом в его волосы и вдыхая их аромат. Почему-то это давало ощущение безопасности.

— Я, кажется, понял, почему он теряет иногда контроль над телом, — кровавый кашель прервал фразу.

— Молчи, тебе нельзя сейчас перенапрягаться.

— Если я хочу побыть здесь подольше, то как раз надо, — Драко на пару минут затих, собирая силы, — когда мое тело слабеет, то слабеет и его магия — будь душа Лорда цельной, она бы продолжала контролировать тело, но я ее видел… это уродец, огрызок… без магии он не способен управлять мной, но стоит телу стать сильнее — и он вернется.

Сил говорить что-либо не было. Гермиона осторожно легла рядом с Драко, положив голову ему на плечо. Боль от раны под действием зелий немного успокоилась, и он нежно приобнял девушку. Найдя ее губы своими, Драко углубил поцелуй, продолжая крепко прижимать к себе ставшую такой дорогой для него за последние несколько месяцев девушку. Он чувствовал трепет ее тела, сладкий вкус губ, запах кожи, слышал биение сердца… Хотелось впитать все это в себя, запомнить каждую родинку, каждый полутон в ее взгляде и голосе. Они заснули, так и не разомкнув объятий, не желая расставаться в эти короткие мгновения, когда он мог быть с ней, а она с ним.

Гермиона проснулась от того, что стало безумно жарко. Было еще темно, а значит, спала она недолго. Крик ужаса застыл на губах, когда она взглянула на лежащего рядом Драко. Вокруг его рта выступила желтая пена, а лицо искажала гримаса боли. Тело юноши горело от жара — причины ее пробуждения.

— Драко!

Девушка лихорадочно начала накладывать охлаждающие чары, пытаясь понять причину изменения его состояния. Убрав повязку с раны, она увидела, что на месте отверстия от лезвия проступил гной, а края раны побагровели и надулись. Кинжал слишком долго находился в теле, и произошло заражение, распространившееся, несмотря на все антисептические зелья. Быстрая диагностика показала, что гной подбирается к сердцу, не реагируя на попытки Гермионы замедлить внутренний кровоток.

— Нет, нет, нет! — какие-то десять-двадцать минут — и его просто могло не стать, а она была бессильна что-либо сделать…

«Моя магия слишком слаба… Если бы можно было только приостановить распространение гноя, хотя бы на пару часов…»

Идея возникла из ниоткуда, и Гермиона, схватившись за нее, как за спасательный круг, навела палочку на Драко, тихо шепнув «Легиллименс!».

В глазах потемнело. Ощущение, что тебя пропихивают в замочную скважину, в которую с обратной стороны вставлен ключ нарастало, грозя выдавить ее сознание обратно. «Драко, пусти, иначе ты можешь умереть…»

Она стояла посреди пространства сознания Драко, которое рушилось на глазах — огромные пирамиды воспоминаний с треском рассыпались, забирая с собой частичку жизни юноши. По обе стороны от Гермионы в воздухе парило два силуэта, с каждой секундой все больше походя на призраки. Драко смотрел на нее глазами, полными такой безысходной тоски, что сердце сжалось, причиняя буквально физическую боль даже в этой бестелесной форме. Второй силуэт, больше напоминавший странного гоблина, метался, пытаясь найти выход.

— Гермиона, уходи… пожалуйста… — раздался у нее в голове голос Драко.

— Нет. Я не могу позволить тебе умереть! — она пыталась подойти к нему, но наткнулась на невидимую стену.

— Иди, ты уже ничем не сможешь помочь, слишком поздно… — совсем близко раздался оглушающий грохот.

— Могу, могу! Драко, — кричала Гермиона сквозь слезы, пытаясь перекрыть звуки умирающего внутреннего мира Драко, — если Лорд вернет сейчас себе контроль над телом, то его магия сможет остановить процесс, и тогда я успею изготовить более мощное зелье! — Его душа слишком слаба, чтобы вернуть контроль…

— Да, но если ты, — девушка запнулась, сама страшась слов, готовых сорваться с ее губ, — отдашь ему этот контроль, а сам сдашься, то все получится.

— Ты хочешь, чтобы я позволил ему сделать это? — почти неслышно произнес Драко, — Но тогда в чем смысл? Если я сам отдам ему все, то уже не смогу вернуться… — он пристально смотрел на Гермиону, не отводя взгляда от ее заплаканного лица.

— Но ты будешь жив и… — Гермиона оглянулась на насторожившийся осколок души Лорда и понизила голос, — поверь, я смогу найти способ вернуть тебя…

— Ты ведь сама не веришь в то, что говоришь… Извини, я не могу позволить тебе дать этому ублюдку выжить.

— Прости… — Гермиона создала мысленную ловушку, и Драко оказался заточенным в кругу зеркал.

Она приблизилась к Лорду и протянула свою руку, давая лазейку к возвращению…

Девушка открыла глаза и сразу увидела направленный на нее холодный взгляд алых глаз.

— Я затормозил движение жидкостей в теле, готовь свое зелье — у тебя есть восемь часов.

* * *

Первые лучи солнца застали Гермиону за накладыванием дымящейся пахучей мази на успокоившуюся рану. Распространение инфекции было остановлено и мощный антисептик уже начал действовать. Девушка наложила чистую повязку и подняла покрасневшие от бессонной ночи и переживаний глаза.

Лорд внимательно изучал каждое ее движение. За всю ночь они вряд ли перемолвились и полудюжиной слов.

Пронзительная боль обожгла щеку девушки, и она отлетела на несколько метров от мощного удара. Наследник поднялся с кровати, подошел к ней и, встав на одно колено, резко схватил ее за волосы и притянул лицо девушки к себе.

— Я. Тебя. Предупреждал. Ты ослушалась. Драко теперь мне не помеха и то, что твоя никчемная жизнь еще теплится здесь, — он больно ткнул ее в область сердца, — это полностью заслуга Беллатрикс. Если бы не ее ранение, тебя бы уже не было.

Прохладные руки скользили по спине, спускаясь все ниже. От этих легких, но настойчивых прикосновений сердце замирало, а потом опять начинало биться в бешеном ритме, требуя большего. Чуть шершавые губы покрывали поцелуями каждый квадратный сантиметр тела, заставляя его изгибаться им навстречу. Пропуская между пальцами шелковистые волосы, он мягко нажал на затылок, притягивая ее к себе. Горячее дыхание обожгло лицо, и она прикрыла глаза, предвкушая поцелуй.

— Вставай, Лорд уже ждет, — Гермиона открыла глаза и непонимающе посмотрела на Драко, который постепенно становился похожим на Люциуса, а очертания маленькой уютной комнаты с камином размывались, приобретая вид унылой палатки.

— Что? — ощущение реальности сна все не проходило.

— Лорд приказал привести тебя. Пора отправляться в Хогвартс. Грейнджер… Что случилось с Драко? — Люциус выглядел растеряно.

Два часа назад Гермиона вся в слезах выбежала из палатки Лорда, а позже он вышел сам и велел внимательней приглядывать за девушкой. В голосе Наследника сквозил такой холод, какого Люциус после перевоплощения ни разу не замечал — родительское сердце всегда чувствовало Драко, а сейчас этого ощущения присутствия сына не было.

— Он не может вырваться, не теперь… — на глаза опять навернулись слезы, — это я во всем виновата… но иначе Драко мог умереть, разве я могла позволить этому случиться?!

Люциус отвернулся лицом к стене и закрыл глаза. Как же было чертовски больно.

— А как же Зелье сознания? — смотреть на Гермиону не было сил.

— Оно уже не поможет… Зелье подавляет одну сущность, давая приоритет другой, только если они обе равны по силе, но сейчас Лорд полностью получил контроль и зелье бесполезно. Можно постараться проникнуть к нему в разум и попробовать освободить Драко из ментальной ловушки, но вряд ли есть хоть один человек, способный преодолеть защиту Волдеморта от легиллименции.

— И нет никакого шанса? — вдруг охрипший голос Малфоя резанул сердце Гермионы сильнее ножа — она ни на секунду не задумывалась, каково было Люциусу каждый день видеть сына и понимать, что это лишь обман, оболочка…

— Я не знаю…

— Пошли, метка горит, а в твоем положении его лучше не нервировать, — Люциус вышел из палатки, так ни разу и не посмотрев на девушку.

Как только Люциус с Гермионой приблизились к Лорду, он грубо схватил ее за руку, и они аппарировали.

* * *

Прожженный воздух врывался в легкие, тупой болью раздирая грудную клетку. Люди, находившиеся в невентилируемом пространстве убежища вот уже более двенадцати часов, начали потихоньку паниковать, но шансов покинуть живыми оказавшимся подземной тюрьмой бункер не было. Пламя, судя по всему, еще бушевало на поверхности — перископ давно расплавился, и настоящее положение дел было неизвестно. Пот грязными дорожками стекал по измученным лицам, игнорируя очищающие чары.

Вдруг раздался оглушительный скрежет, и массивная металлическая дверь убежища стала выгибаться в центре, будто снаружи ее притягивало мощным магнитом. Прошло еще несколько секунд, и дверь слетела с петель, впуская в помещение свежий воздух.

— Ты? — разрезал наступившую тишину тихий голос Рона.

* * *

Гермиона подняла голову и увидела ставший ей почти родным за шесть лет, проведенных в его стенах, замок. Раньше вид возвышавшихся башен вызывал в ней благоговейный трепет, теперь же — ужас. Холодный, склизкий ужас… Все так изменилось за время правления Волдеморта. Зло, окутавшее это место, чувствовалось в густом тумане, зловещих огнях, поблескивающих в окнах замка, темной глади озера, даже в шелесте ветвей Драчливой ивы. Хогвартс продолжал обучать юных волшебников, но сама система изменилась в корне: новые преподаватели — в основном из состава Пожирателей Смерти, новые предметы, пришедшие на замену старым, и даже новая система набора студентов…

Лорд двинулся от ворот, где кончался антиаппарационный барьер, к массивным дверям самого здания. Одного взгляда, полного брезгливости и высокомерия, хватило, чтобы Гермиона последовала за ним. Выбора у нее не было — в школе искать поддержки не имело смысла, а ее палочку Лорд забрал себе еще утром.

Завидев Наследника, Пожиратели, дежурившие на своих постах, склонились и распахнули перед ним двери.

Лорд твердой походкой прошел мимо Большого зала, где непривычно тихо сидели студенты, и направился на второй этаж. Открыв дверь заброшенной ванной комнаты для девушек, он подошел к стоявшему посередине рукомойнику и тихо прошептал что-то на парселтанге. Послышался легкий щелчок и перед ними открылся темный проход. Взяв Гермиону под локоть, Лорд шагнул в темный коридор, и проход закрылся, погружая их в непроглядную черноту. Под ногами с треском ломались кости мелких грызунов, служивших пищей василиску на протяжении многих лет. Гермиона поежилась — здесь было холодно и, несомненно, страшно. Неизвестность пугала, а идущий перед ней Лорд, освещавший дорогу палочкой, только усиливал рождающуюся где-то в глубине души панику.

Длинный коридор привел их к еще одной двери, украшенной затейливым узором из сплетенных в клубок каменных змей, в чьих глазницах красовались крупные изумруды. Гермиона помнила, как Гарри с Роном рассказывали об этом месте, и знала, чего ждать дальше.

Когда, повинуясь сказанному на змеином языке приказу Лорда, дверь отворилась, за ней оказался большой, богато украшенный зал, вдоль стен которого были выставлены статуи, представлявшие собой огромные змеиные головы. Посреди всего этого великолепия, сложив тело кольцами, лежала гигантская змея, так и не истлевшая за несколько лет со дня своей смерти.

— Ты знаешь, что делать, — Лорд отступил назад, пропуская Гермиону к змею.

Девушка смело шагнула вперед, вытаскивая из небольшой сумки несколько склянок.

— Мне нужна палочка, чтобы извлечь образцы.

Лорд молча вынул из внутреннего кармана мантии палочку и вернул ее законной владелице.

— Сектумсемптра! — жесткая чешуя поддалась темному заклятью и на пол из образовавшегося глубокого пореза вытекла тонкая струйка крови.

Аккуратно собрав нужное для изготовления зелья количество, Гермиона подошла к большой голове рептилии. Желтые глаза с черной вертикальной полоской смотрели так, будто были живыми, заставив ее вздрогнуть — еще свежи были воспоминания о первой встрече с василиском, когда эти самые глаза чуть не убили ее.

Осторожно приставив склянку к торчащему из пасти клыку, девушка нажала на ядовитые железы змеи, и смертельный яд капля за каплей стал стекать по стенкам сосуда. Казалось, что прошло минут двадцать, прежде чем набралось нужное количество.

— Я собрала все необходимое.

Лорд приподнял тело змеи в воздух, отлевитировал к возвышению, находящемуся в противоположном конце зала и, опустив на него, замер, бросив прощальный взгляд на это неподдающееся пониманию волшебное существо. Ощущение подсмотренного таинства не отпускало Гермиону в течение всего процесса. Складывалось впечатление, что Лорд оказывал последние почести давнему другу. По сути, так оно и было — василиск был единственным существом, с кем Том Реддл во времена своего обучения в Хогвартсе позволял себе снимать маску и быть самим собой. Именно эта огромная змея поведала ему тайны самого Салазара Слизерина — того, кто принес ее сюда, когда она только вылупилась из яйца, и взрастил, как свое детище. Она стала его первым проводником в мир темной сильной магии, именно в благодарность к ней Лорд сделал одним из крестражей Нагайну, так напоминавшую ему это чудо природы.

— Иди к выходу и жди меня там, — не оборачиваясь, произнес он, и Гермиона, вздрогнув от разорвавшего тишину голоса, повиновалась.

Медленно продвигаясь вдоль покрытых мхом стен, она пыталась не думать об увиденном — нельзя было даже допускать мысли о том, что Том Реддл мог что-то чувствовать, а значит и, возможно, сохранить ей жизнь после того, как противоядие для Беллатрикс будет готово.

Через несколько минут послышался шорох сзади, и холодная рука плотно обхватила ее ладонь, потянув за собой к свету, прокравшемуся в это подземное царство, как только открылся потайной ход.

Лорд оставил ее в холле перед Большим залом, предварительно наложив ограничивающее движение заклятье, а сам зашел в ближайший класс в сопровождении неизвестного Гермионе Пожирателя, по всей видимости, выполнявшего роль директора. Девушка посмотрела на механизм, отсчитывавший заработанные факультетом баллы, и сердце неприятно заныло — все камни кроме больших зеленых изумрудов были заменены на черные угли.

Из комнаты, противоположной той, где скрылся Лорд, раздался короткий вскрик, а затем дверь распахнулась, и оттуда вышел парнишка лет двенадцати с рассеченной до крови губой и болезненными синими кругами под глазами. На лбу красовался выжженный на нежной коже символ раба, означавший, что мальчик был магглорожденным…

— …всех, — донесся до Гермионы конец фразы Лорда, только что появившегося на пороге класса.

Мальчик вздрогнул, увидев Наследника, и тихо попятился назад.

— Это и есть тот самый бунтарь?

— Да, мой Лорд. Вечером он будет наказан.

— Хорошо. И помните, мертвый раб — бесполезен.

Мальчик побледнел, всем своим видом показывая, что смерть была бы не самым худшим вариантом.

— За что? — ее сдавленный голос заставил обернуться всех присутствовавших.

Гермиона почувствовав, что ограничивающее Лорд снял, как только вернулся в холл, выхватила палочку и один за другим наложила на Пожирателей заклятье «Импедимента», затем схватила мальчика за маленькую теплую ладошку и бросилась к выходу.

Весенний холод обжигал лицо, давая надежду на спасение. Они добежали до последней ступеньки, когда тихий голос, почему-то слышимый даже через завывания ветра и шум первого дождя, спокойно и размеренно произнес «Авада Кедавра». Тело мальчика выгнулось, и он упал в грязь, больше не двигаясь. Гермиона вскрикнула и опустилась на землю рядом с ним, не желая отпускать холодеющую ладошку… Где-то над ухом прозвучало:

— Его убила ты, не я…

А потом она закрыла глаза и погрузилась в темноту.

* * *

Девушка очнулась от холодной воды, заботливо вылитой на нее Мальсибером, который сейчас стоял в нескольких футах от до нитки промокшей Гермионы и хохотал.

— Ну что, проснулась, спящая красавица? — вспомнил вдруг мужчина название маггловской книжки, которую он видел во время одного из набегов. — Там Белла, если ты еще не забыла, умирает, так что давай быстрей двигайся — готовь свое зелье.

Эмоций не было, слез тоже. Смерть мальчика стала последней каплей яда, убившего душу Гермионы Грейнджер. Исчезли боль и страх, а на смену им пришла пустота, поглощая воспоминания, надежды и мечты. Растерять последние крохи рассудка не давало странное ощущение внутри — ощущение жизни.

Гермиона поднялась на ватных ногах с холодной земли и направилась в палатку, где был разбит лазарет. Тело Беллатрикс все в том же положении, что и утром, парило в воздухе. Гермиона работала, словно в тумане, не вполне осознавая свои действия. Руки сами смешивали компоненты для зелья и разжигали огонь под котлом. Сквозь окутавшую ее апатию просочилось желание убить Беллатрикс, но за ней следили, ни на минуту не оставляя одну. Зелье было готово, когда в палатку вошел Лорд.

Наблюдая, как Гермиона снимает с изуродованной спины женщины повязки и накладывает зелье, одновременно вливая часть в рот Беллатрикс, Лорд размышлял о том, сможет ли найти другого такого искусного зельевара.

С одной стороны, таланты Грейнджер были неоспоримы и именно ее знания вытащили из объятий смерти многих его сторонников. С другой же, девчонка не поддавалась легиллименции, да и переходить на его сторону не собиралась. Держать кого-то столь сильного разумом и духом под Империо длительное время не имело смысла — рано или поздно она преодолела бы проклятье — в этом он не сомневался. Лорд всегда придерживался принципа — друзей держи близко, а врагов еще ближе, но Грейнджер была опасна, он это чувствовал. Допустить даже самую маленькую вероятность того, что она однажды вырвется из-под действия Империо и предаст его, Лорд не мог.

Белла сделала глубокий вдох и открыла глаза.

— Действие яда остановлено, осталось только залечить саму рану, но с этим справится простая мазь, — голос девушки, обессилено опустившейся на стул, сорвался, не давая говорить дальше.

Она посмотрела на Лорда с такой ненавистью, которая заставила его окончательно утвердиться в своем решении.

— Хорошо, мисс Грейнджер. Полагаю, Белла должна сейчас немного отдохнуть, — он провел рукой по волосам еще не совсем пришедшей в себя женщины, — а нам лучше всем выйти.

Гермиона откинула полог палатки и на мгновенье замерла — такого прекрасного заката она не видела ни разу в жизни. Багрянец солнца тонул на горизонте в искрившейся в последних лучах глади вод пролива Ла Манш. Чайки кружили в небе, печально выкрикивая прощания уходящему дню.

— Спасибо, мисс Грейнджер, вы были очень полезны нам эти месяцы, но, боюсь, ваше присутствие становится навязчивым, — Лорд поднял палочку, нацелив на Гермиону и готовясь выпустить последнее в ее жизни заклятье.

— Мы думали, ты мертв… — Артур Уизли, как только освободившиеся из своего заточения повстанцы выбрались на поверхность, подошел к высокому человеку в черном маггловском спортивном костюме и крепко пожал ему руку.

— Я сам был в этом уверен, но потом вдруг оказался в доме Блэков, где и провел последние полгода, пока Кикимер пытался меня привести в чувства, — ответил брюнет, сдержано улыбнувшись.

— Мерлин, ты был так близко! Никто из орденовцев не заглядывал на площадь Гриммо после событий в Хогвартсе — слишком болезненные воспоминания…

— Я понимаю.

— Все знали, что тело исчезло, но вестей так долго не было, что все поверили в твою смерть… — как бы оправдываясь, говорил старший Уизли.

— Не удивительно. Нам еще будет, о чем поговорить, — широкая ладонь с длинными красивыми пальцами опустилась на плечо Артура, — но сейчас надо разработать план действий и нанести удар, пока Наследник не окреп после полученной раны.

— Если Гермиона излечила его, то уже поздно — его нельзя победить.

— Можно. Все можно, главное — заставить его активно сражаться, тогда он не сможет удерживать щит, а без него он уязвим.

— Но там более сотни Пожирателей. Нас тоже немало, но люди истощены и вряд ли сейчас смогут оказать достойное сопротивление.

— Я следил за их лагерем. Лорд, кажется, еще там, хотя я не видел, как он выходил из палатки, так что, вполне возможно, если он оправился, то мог и аппарировать. Пожирателей осталось двенадцать человек — с ними мы справимся. И да… профессор МакГонагалл мертва, — окружавшая мужчин толпа затихла, потом раздалось несколько сдавленных всхлипов — это была война и потери неизбежны, все это понимали, а потому и эмоциям места не было, — я нашел ее тело в лесу.

— Это... ужасно... Надо заканчивать с этим скорей, пока он не уничтожил всех.

— Тогда нам стоит разработать план. Лорд умен и силен, мы же слабы, а значит, должны быть умнее, если хотим победить.

* * *

— Мой Лорд, прошу меня простить за дерзость, но разве это разумно убивать девчонку сейчас, когда Белла еще не выздоровела, да и достойного зельевара для замены найти будет сложно? — Люциус выступил вперед, низко поклонился и посмотрел в алые глаза своего Хозяина.

Последняя надежда на спасение сына могла умереть вместе с Грейнджер.

— Люциус, мой скользкий друг, — фирменная малфоевская ухмылка расползлась по лицу Наследника, — мне ли не знать, что ты больше всех, даже самой Беллы в ее положении, заинтересован в том, чтобы мисс Грейнджер жила дальше. Ты никогда не был силен в окклюменции и — да, ты прав, если она умрет, то даже малейший призрачный шанс на скорое возвращение Драко будет утерян.

Гермиона молча слушала разговор двух таких похожих мужчин и даже не пыталась спастись. Зачем? Куда ей бежать? Родители даже не помнят о ее существовании, да и подвергать их риску было нельзя, никого из членов Ордена Феникса после Адского пламени, скорее всего, не осталось в живых, а Драко… Внутри разлилась ядовитая горечь потери, многих потерь. Если у нее и был шанс избавить всех от страданий, дав Драко и Лорду умереть, то он был упущен, причем осознано и без сожалений. Она прикрыла глаза, готовясь оставить этот мир, полный боли и разочарований.

Люциус застыл, сверля Лорда взглядом полным ненависти, не зная как действовать дальше. Впервые в жизни, он действительно по-настоящему, в открытую ненавидел Волдеморта.

— Мне жаль тебя огорчать, — тем временем продолжил Наследник, — но такова ее судьба и, если ты имеешь что-то против, то вполне можешь разделить ее с мисс Грейнджер.

Раздался громкий свистящий звук — сработали сигнализирующие чары, и Пожиратели собрались кольцом вокруг Наследника, выставив вперед палочки.

Из-за деревьев с трех сторон вырвались красные лучи заклятий и разбились о защитный купол, выставленный Лордом вкруговую.

— Бамбарда максима! — одновременно выкрикнули несколько Пожирателей, и деревья с треском повалились на землю.

Несколько повстанцев метнулись в сторону, выбираясь из-под завалов.

— Гермиона, беги! — вдруг послышался тихий шепот над самым ухом девушки, и удерживавшее ее до этого заклятье ослабло, а потом и вовсе потеряло силу.

— Рон? — обернулась она, но так никого и не увидела.

В следующую секунду она услышала шорох и тут ее окутала практически невесомая ткань мантии-невидимки. Прижимаясь к ней почти вплотную, стоял Рон и смотрел невероятно серьезным взглядом, будто силясь понять, что творилось у нее на душе.

— Ты с нами?

— Да, — девушка оглянулась на сосредоточившихся на борьбе с повстанцами Пожирателей и, поняв что никто не заметил ее отсутствия, двинулась вслед за Роном.

Они быстро пересекли расстояние, отделявшее их от защитной кромки леса. Шальные заклятья отражались от мантии, не причиняя им никакого вреда, и вызывая удивленные возгласы с обеих сторон. Как только Гермиона оказалась в безопасности, Рональд скинул с нее мантию и сам развернулся, чтобы вернуться назад.

— Рон, стой! Ты куда?

— Мне надо попытаться разорвать щит изнутри и, если получится, мы сможем сокрушить Лорда.

— Вы собираетесь его убить? — разум понимал необходимость, но сердце отказывалось верить, — и нет иного выхода?

— Ты все пытаешься спасти его? — Рон недоуменно посмотрел на девушку, — даже после того, как он чуть не убил тебя?

— Это был не Драко!

— Неважно. Нет, иного выхода нет. Он продумал все варианты и способа спасти Драко не нашел.

— Ты о ком? Кто — «он»? — вопрос утонул в пустоте, так как Рональда уже не было.

Гермиона прильнула к дереву, пытаясь рассмотреть из-за голых веток, что творится на поляне.

Мальсибер, заграждавший вместе с Амикусом Лорда, резко выгнулся, упал на землю и остался лежать неподвижно, не подавая признаков жизни. Щит все еще удерживал заклятья повстанцев, и Наследник сразу все понял. Память Драко нехотя показала воспоминание, когда он подсмотрел в Хогвартсе, как буквально из ниоткуда в коридоре, весело смеясь, появились Гарри, Рон и Гермиона. Гарри тогда держал в руках мантию, переливавшую в тусклом свете факелов серебром. «Не может быть… Один из даров смерти был все это время у Поттера? Но он мертв, я уверен… Тогда кто?» Лорд на секунду ослабил действие щита, сделал призывное движение кистью и мантия, явив на свет Рона, скользнула ему в руки. Просто не верилось — столько сил было брошено на ее поиски, а она волею судьбы оказалась всего в паре шагов от него. Еще одно практически незаметное движение рукой — и Рон отлетел на десять метров, сильно ударившись при падении головой о поваленный ствол дерева. Щит был восстановлен, а потери среди Пожирателей минимальны.

Воздух разрезал тихий свист, и клинок, наткнувшись на невидимую преграду прям перед глазами Рабастана, упал к его ногам.

— Задери его гиппогриф! В этот раз щит не пропускает и простое оружие, — выругался Кингсли, вытирая капельки пота с высокого лба.

— Тогда переходим ко второму плану. Атакуйте как можно активнее, пусть это неэффективно, но отвлекает их внимание, — человек в черном развернулся и скрылся за ближайшим кустом.

Наследник развернул волшебную материю и собирался накинуть на себя, когда земля под ногами начала двигаться и из-под нее появилась черная ящерица с красной полоской поперек туловища. Ящерица отбежала на несколько шагов и стала увеличиваться, короткие лапки вытянулись, а хвост пропал. Анимаг выпрямился, и Лорд замер, так и не накинув на себя мантию.

— Северус? — удивление на лице Наследника сменилось гримасой ярости.

Пожиратели прекратили бой и направили палочки на внутренний круг, где находились Снейп и Волдеморт. Первое же заклятие, сорвавшееся с палочки Рабастана, отскочило от барьера, возведенного зельеваром. Оставались только они двое — юноша с алыми глазами зверя и мужчина с непроницаемым взглядом черных глаз.

— Ты воскрес из мертвых, чтобы опять предать меня?

— Я воскрес, чтобы спасти своего крестника, но к сожалению, видимо, мне придется стать его убийцей.

— Это ведь был ты? Там, на площади?

— Я. К чему светские разговоры? Мы оба знаем, что все закончится, только когда одного из нас не будет в живых. Пора положить конец этому безумию.

— Ты мне всегда нравился, С-северус, — прошипел Лорд и вскинул палочку, — но ты мне еще больше нравишься мертвым… Дируптио!

Вспарывающее заклятье отразилось от ответного Редукто Снейпа и, срикошетив, вылетело во внешний круг, задев Алекто. Пожирательница, уже раненая до этого в бою, упала на землю, окропляя ее горячей кровью. Брат бросился ей на помощь, но был отброшен в сторону зеленым лучом, выпущенным из палочки Флитвика — тактика Снейпа сработала, и щит был убран. Борьба между оставшимися немногочисленными Пожирателями и повстанцами возобновилась с новой силой.

— Не думал, что ты сможешь пережить яд Нагайны, — Лорд кружил вокруг Снейпа, пытаясь найти слабое место в его обороне.

— Я бы умер, если бы не Гарри. Он приказал своему домовику позаботиться о моем теле и, если будет хоть малейший шанс, попробовать спасти. Избранный выполнил свою миссию — он уничтожил все крестражи и подарил мне второй шанс, чтобы я мог искупить свою вину перед ним и его матерью.

Северус за долгие годы служения Лорду хорошо изучил его технику, логику поведения и безошибочно отражал резкие выпады.

— Ты был одним из лучших и, как я вижу, не растерял своих навыков.

— У меня был лучший в мире учитель — Альбус Дамблдор, и ты заплатишь и за его смерть тоже. Сектумсемптра! — заклятье вылетело из палочки Снейпа, которую он держал в правой руке и одновременно с этим левой он метнул в Наследника небольшую склянку.

Заклятье было отражено, а хрупкая колбочка, размером с наперсток, коснувшись головы Лорда, разлетелась на мелкие осколки, разливая по волосам цвета платины черную жидкость.

Лорд дотронулся пальцами до субстанции и почувствовал, как она буквально проникает под кожу, бежит по венам, попадает в сердце и разливается в мозгу.

— Что это? — в глазах мелькнул испуг.

— Самое обычное зелье, которое применяется уставшими мамашами, чтобы на время утихомирить взбесившуюся магию своих малышей, — Снейп хищно улыбнулся. — Ближайшие полчаса ты не сможешь отразить даже нападение первокурсника. Прощай. Ты заслужил самой мучительной смерти за все страдания, причиненные тысячам ни в чем не повинных людей, но я сделаю тебе одолжение и убью быстро.

Наследник рванулся в сторону, но его ноги уже были крепко опутаны сковывающими чарами.

— Прости, Драко, — тихо сказал Снейп и выпустил смертельный зеленый луч непростительного заклятья.

— Нет!

Раздался звук падающих на землю тел.

Люциус Малфой прикрыл собой сына в последней попытке спасти ему жизнь, и сейчас его безжизненное тело распростерлось на грязной земле, а прямо за ним лежал, не шевелясь, Наследник… Два светлых пятна на черной земле.

Пожиратели были взяты в кольцо повстанцев, сопротивление стало бесполезным. Солнце село и на землю опустилась ночная мгла.

Тонкие аристократические белые пальцы, все еще крепко сжимавшие палочку, едва заметно дрогнули в наступившей темноте.

Снейп сделал пару неверных шагов к Наследнику, направив на него, чуть подрагивающую в руке, палочку.

Обходя стороной распростершееся на земле тело Люциуса Малфоя, Северус почувствовал, как внутри все сжалось от непонятного ощущения потери. Они никогда не были близкими друзьями и все же среди соратников Лорда только в компании Люциуса Северусу было комфортно. Снейп всегда предполагал, что за холодной маской безразличия скрывается сильный умный человек, способный чувствовать и по-настоящему страдать. И сейчас этот человек — пусть и не совсем настоящий, но единственный почти друг — лежал на холодной земле, убитый его руками.

Снейп встряхнул головой, пытаясь отогнать совершенно излишние в этой ситуации мысли. Осторожно дотронувшись до Наследника, он резко отпрянул, готовый в любой момент повторить заклинание.

Произошедшее за последние пять минут было необъяснимо и оттого настораживало и пугало — если смертельное заклятье даже не задело Лорда, тогда что послужило причиной его смерти? И умер ли он вообще? Вопросы роились в мыслях Снейпа, не успевая обретать форму и, не находя ответов, сменялись другими.

Холодный весенний ветер пронизывал, забираясь под одежду, вселяя ощущение грядущего конца, не давая Гермионе дышать, заставляя задыхаться от подступающих к горлу рыданий. Увидев, что Снейп кружит вокруг тела Драко, она не выдержала и метнулась вперед, по дороге цепляясь мантией за голые ветви деревьев. Ноющая боль, начавшаяся в животе, растекалась по телу, будто ядом выжигая все на своем пути, и, добравшись до сердца, взорвалась, вырвав из груди сдавленный всхлип. Прорвавшись через застывших в ожидании людей, она упала на колени рядом с Драко, и слезы, уже не сдерживаемые страхом, потекли по щекам, застилая глаза белесой пеленой.

Раздался тихий стон, и повстанцы, стоявшие вокруг двух неподвижных тел и склонившейся над ними девушки, все как один выставили перед собой палочки, напряженно наблюдая за чуть пошевелившемся Наследником.

— Гермиона… — тихий шепот прозвучал в наступившей тишине подобно грому.

Снейп схватил девушку за руку и резко дернул назад, пряча за собой.

— Авада…

— Крестный? — серые глаза, через завесу запачканных в грязи волос, смотрели с удивлением и непониманием.

— Драко? — переведя дыхание, ответил Снейп, все еще не опуская палочку.

Юноша, собрав все силы, попытался приподняться с земли, но тут его схватили, скрутив за спиной руки.

— Что происходит? Отец! — Драко увидел лежавшее у его ног тело Люциуса и, с невероятной силой оттолкнув двоих державших его мужчин, бросился к отцу.

На него смотрели затуманенные смертью глаза, не выражавшие уже ничего, и память, словно издеваясь, один за другим преподносила ему обрывки воспоминаний…

Вот отец летает за ним на метле над садами Малфой-мэнора, обучая хитростям квиддича, и весело смеется. А теперь они стоят на платформе девять и три четверти, ожидая отправки Хогвартс-экспресса, и Люциус гордо представляет другим родителям своего сына. Затем в памяти всплыла боль в таких родных и любимых глазах, когда отец сообщал ему о решении Лорда выбрать его Наследником. Последним пришло будто вырванное из тумана воспоминание — зеленый луч заклятья и единственный близкий человек замертво падает на землю.

Раздирающий душу крик разнесся над лесом, перекрывая шум моря и вспугнув спящих чаек. Птицы белым облаком взмыли в ночное небо, наполняя его звуками, напоминавшими горестный плач.

— Твой отец знал на что шел… Драко, успокойся, — Снейп крепко сжал плечо юноши, — ты чувствуешь его? Скажи мне…

Драко прикрыл глаза, сосредотачиваясь на своих ощущениях.

— Нет… Это странно, но его действительно больше нет… их больше нет…— Драко еще раз посмотрел на отца, пытаясь сдержать дрожь в голосе. — Почему? Или это очередная ловушка?

— Не знаю. Позволь мне проверить, — Северус навел палочку на лицо Драко и тихо шепнул «Легиллименс!»

Сознание Драко подчинилось, открывая перед Снейпом черную даль, наполненную осколками зеркал, в которых скользили воспоминания о смеющемся Люциусе, догоняющего своего семилетнего сынишку на метле.

Где-то в двадцати метрах, на полу этой странной бесконечной комнаты, лежала серая неподвижная масса. Северус подошел и с отвращением увидел то, что когда-то было душой Тома Реддла — бесформенное тельце, похожее на уродливого гоблина, чуть дымилось и с каждой секундой становилось все меньше и меньше. Когда перед ним осталась лежать только маленькая горстка пепла, Северус удалился, будучи не в силах терпеть боль, переполнявшую все это место.

— Лорд мертв, — оглушительная тишина разразилась радостными криками и плачем, лишь несколько человек так и остались стоять молча в этом счастливом безумии.

Гермиона осторожно дотронулась до Драко, все еще не веря в произошедшее.

— Он спас тебя, — шепот столь любимого голоса растекался по венам, приглушая опустошающую боль потери, — будь у твоего отца второй шанс, он бы все повторил с начала, ни минуты не задумываясь о том, стоит ли это делать.

— Я не понимаю, — мысли были затуманены, и Драко едва был способен вникнуть в суть произносимых слов.

— Это как было с Гарри... Лили пожертвовала собой, пытаясь спасти его, и потому Лорд исчез в тот раз. Люциус, сам того не понимая, спас тебя единственным возможным способом — он дал тебе сильнейшую родительскую защиту — любовь, силу которой Волдеморт так и не смог понять.

— Только это не вернет мне отца…

— Нет, не вернет… — Снейп присел рядом с Драко, и заглянул ему в глаза, — Но он сделал это, чтобы дать тебе шанс на жизнь. И теперь ты просто обязан жить и быть счастливым. Люциус бы не одобрил, если бы увидел, как его сын плачет. Малфои сильные — этому он тебя всегда учил, и ты не должен подводить его веру в тебя. Ты можешь гордиться своим отцом — он спас не только тебя, но и всех нас…

— Я горжусь, — на небо взошли первые звезды, холодным сиянием серебра, освещая стоящего с высоко поднятой головой юношу, — и всегда буду!

* * *

Восемь месяцев прошло с момента освобождения Англии от правления Темного Лорда. Жизнь потихоньку налаживалась, хотя память о погибших в этой растянувшейся войне все еще причиняла боль, не давая полной грудью вдохнуть аромат свободы.

Преемник Волдеморта правил страной всего несколько месяцев, но это время вошло в историю магической Англии как Эпоха Наследника — короткая, но невероятно жестокая и страшная.

Пожиратели, непосредственно участвовавшие в схватке при Борнмуте, были подвергнуты казни через «поцелуй» дементора — Министерство, вновь вернувшее себе бразды правления, больше не собиралось давать шансов приспешникам Лорда оказаться на свободе.

Другие же волшебники, принявшие метку, подверглись публичному осуждению и поставлены на контроль за магической деятельностью.

Из всех Пожирателей смерти не удалось найти только одного человека — Беллатрикс Лестрейндж пропала в ту же ночь, когда был убит Лорд. Когда повстанцы стали обыскивать лагерь, лазарет встретил их холодной пустотой, и никаких следов раненной женщины не было найдено.

* * *

Драко, не моргая, смотрел на портрет Нарциссы, висящий в одном из коридоров Малфой-мэнора, где он уже несколько часов протирал шелковый ковер, наматывая по нему круги. Из-за двери раздался сдавленный крик и юноша, в очередной раз, припал ухом к теплой поверхности резного дерева.

— Мама, ну сколько уже можно? — обратился он к портрету, так ничего больше и не услышав.

— Успокойся, ты ведешь себя, как нетерпеливый мальчишка, — строгие слова никак не вязались с нежной улыбкой, коснувшейся лица Нарциссы, — с тобой было еще хуже, поверь мне…

— Куда уж хуже! Снейп сидит там уже три часа и хоть бы слово сказал, так нет, только и делает, что отправляет меня за водой, как какого-то домового эльфа!

— Тише-тише, если твоя жена услышит, что ты говоришь о домовиках, эта дубовая дверь тебя не спасет, — Нарцисса уже откровенно весело улыбалась, смотря на метания сына.

— Мам, не смейся, мне сейчас действительно плохо… — Драко опустился на стоявшую у стены скамью, обитую зеленым бархатом, и вцепился руками в волосы.

— Я знаю, но ты так забавно выглядишь, когда переживаешь. Твой отец, как мне рассказывали, вел себя точно так же.

Воспоминания о Люциусе больно кольнули сердце, но тут раздался еще один протяжный стон и Драко вскочил на ноги, готовый снести ко всем книззлам эту злосчастную дверь.

Он уже взялся за золоченную ручку двери, собираясь войти, когда раздался хлопок и прямо перед ним появился домовой эльф в ливрее.

— Мастер Снейп просил Молодого хозяина набраться терпения. Сейчас туда нельзя входить.

Драко от негодования готов был пнуть наглого эльфа ногой, но строгий взгляд с портрета матери и вид ливреи — доказательства свободы домовика — заставили вернуть ногу на пол.

Дверь слегка скрипнула, и в коридор вышел Снейп — вид у него был очень уставшим, волосы слиплись от пота, покрывавшего лоб зельевара, а руки слегка дрожали.

— Если бы я не думал о том, что ты здесь устроишь новое пришествие Лорда, то было бы проще, — махнул зельевар на Драко, — у тебя дочь.

Драко нервно сглотнул, все еще не понимая смысл сказанного, и метнулся к двери. Сильная рука схватила его за рубашку и оттолкнула к стене.

— Подожди немного, папаша, Винки сейчас приводит Гермиону в порядок — она не хотела, чтобы ты видел ее в таком виде. Женщины… — недовольно ворчал Снейп, хотя черные глаза светились нежностью и теплом. — и — да, твоя дочь в кой-то веки не унаследовала гены вейлы, так что не удивляйся — там тебя ждет две типичные Грейнджер, будто и одной было мало…

Драко уже не слушал крестного и, тихо приоткрыв тяжелую дверь, заглянул внутрь комнаты.

На большой кровати под балдахином на белоснежных простынях лежала немного растрепанная и уставшая Гермиона, держа в руках маленький сверточек, повязанный поверх пеленок серебристым бантиком. Послышался причмокивающий звук, эхом отдаваясь в душе Драко и пробуждая неведомые ранее чувства. Дочь. Его дочь. Первая девочка в роду Малфоев… Его сокровище. Даже еще не видя этого маленького, буквально только что появившегося на свет человечка, он понял, что любит его больше всего на свете, и окажись он на месте Люциуса, ни на секунду не задумываясь, бросился бы наперерез смерти ради спасения своего чада. Только сейчас он понял всю силу родительской любви, которая была в тысячи раз сильнее нежности, испытанную им, когда он чувствовал, как малыш толкался в животе, пиная приставленную к нему ладошку пяточками.

Подойдя к Гермионе, Драко осторожно поцеловал ее пушистые волосы и посмотрел на притихший кулечек.

Отведя в сторону прикрывавшую еще не совсем привыкшие к свету глазки ткань, Драко увидел маленькое белое личико, обрамляемое завитками темных волос. Малышка, закрыв глазки, тесно прижималась к матери и, надув пухлые губки, пила первое в своей жизни молоко.

Драко осторожно, чтобы не задеть дочь, обнял Гермиону и они слились в долгом поцелуе, говорящем о большем, чем могли передать слова.

Малышка на секунду приоткрыла глазки, и свет стоявшей на прикроватном столике свечи выхватил из полумрака большие карие глаза. Почти неразличимым ободком зрачок окаймлял алый ореол…