А что, если бы?.. - Драбблы

Над квиддичным полем ярко светит сентябрьское солнце, ветер разносит приветственные крики болельщиков и слова комментатора:

— Сегодня неподходящий день для игры — солнце слепит глаза, и порывы ветра просто сдувают игроков с метел. Хотя, даже если погода изменится, квиддич не станет менее бесполе… Извините, директор.

Итак, игроки уже в воздухе. Команда Гриффиндора — Фред и Джордж Уизли, Кэти Белл, которая, кстати, еще не сдала эссе о свойствах корня мандрагоры, Оливер Вуд… Э-э… Кажется игра уже началась, так что я не буду представлять остальных игроков. Не смотрите так на меня, директор, их все равно все знают.

Близнецы Уизли пытаются сбить нападающего Слизерина с метлы… этим… по-моему, этот мяч называется бладжер.

Тем временем, Гарри Поттер, заложив крутой вираж, приближается к земле. Несомненно, данную фигуру высшего пилотажа он отрабатывал вчера, вместо того, чтобы явиться на отработку по Зельям. Так, я отвлекся. Не заметил, что там произошло, но Поттер выглядит разочарованным, значит, он упустил снитч.

Тем временем Маркус Флинт забивает мяч в ворота Гриффиндора! Двадцать очков Слизерину! Что? Почему только десять? По правилам… Ну десять, так десять, все равно они еще забьют Гриффиндору.

И не одергивайте меня, директор, я все-таки их декан, а не квиддичный комментатор, поэтому не могу быть беспристрастным. Я же говорил вам, что нужно было найти другую замену Ли Джордану!

— Доброе утро! — громкий голос увлекает Гарри из объятий Морфея.

— М-м-м… — судорожные попытки ухватиться одной рукой за одеяло, а другой — за остатки сновидений не срабатывают: первое безо всяких сожалений стаскивается, и все тот же раздражающе жизнерадостный голос продолжает:

— Гарри, доброе утро! Вставай, у нас первое занятие — сдвоенное Зельеварение, не хватает еще на него опаздывать!

Полог раздвигается, и в глаза бьет яркое весеннее солнце.

— Мерлин, как можно быть таким бодрым с утра…

— С утра? Посмотри на часы! Мы почти проспали! — теперь голос слышится из-за спины, откуда-то со стороны шкафа. Оттуда же доносится шелест одежды. Гарри пытается вывернуть шею под невообразимым углом, чтобы обернуться, не поднимая головы с мягкой подушки, но быстро прекращает бесплодные старания, закрывает глаза и снова погружается в сладкую дрему.

— Чтобы я еще раз согласился сбежать с тобой в Хогсмит посреди учебной недели! Гарри! Гарри? Ты меня вообще слышишь?!

— М-м? Да-да, слышу… домашнее задание, да…

— Домашнее задание? Какое до… Ты что, опять заснул?!

Скрипит матрац, но Гарри пытается не обращать внимания на то, что к нему на кровать садятся.

— Я знаю, как тебя разбудить…

Пижамная куртка задирается вверх, и прохладные пальцы начинают щекотать Гарри.

— Не надо! Ай! Ты… ты же знаешь … ха-ха-ха… что я боюсь щекотки! Ну перестань!

Как только руки исчезают, Гарри, хитро улыбаясь, снова прячется под одеяло.

— Ах так? Тогда… — пальцы снова забираются под пижаму, пробегают по плоскому животу и внезапно начинают его мягко массировать. Ладони двигаются выше и останавливаются на груди.

Гарри силится подняться, но внезапно оказывается прижатым к постели, и через пару секунд его губы накрывает требовательный поцелуй. Комната оглашается недовольными воплями:

— М-м-фф… Ну все-все, я проснулся… М-ммм! Я же сказал, что встаю, пусти! Ну не с утра же, Северус!

Тусклый свет факелов. Звук шагов мячиком отскакивает от каменного пола и прыгает впереди Гарри, медленно идущего по коридорам Хогвартса. Его взгляд затуманен и бездумно скользит вдоль стен. Через несколько шагов гриффиндорец сворачивает в темный зал и вздрагивает — у противоположной стены он видит знакомый и до боли родной силуэт. Мешают неверные блики огня факелов из коридора, поэтому юноша различает лишь стройное гибкое тело, насмешливо склоненную набок голову и серебрящиеся пряди волос. Гарри оборачивается — в зале больше никого нет — и нерешительно шагает вперед.

— Люмос, — вспыхнувший огонек освещает искрящиеся серые глаза и аристократически бледную кожу. Еще один робкий шаг, и силуэт тоже движется навстречу. Теперь их разделяет не больше полуметра. Гарри поднимает руку — фигура не отстраняется, лишь на губах появляется легкая манящая улыбка. Тогда он, не касаясь, проводит ладонью над нежной кожей щеки, шеи, вдоль ключицы, виднеющейся из выреза распахнувшейся школьной мантии. Делает едва заметное движение, чтобы пропустить сквозь пальцы пряди шелковистых волос, но, поколебавшись, снова опускает руку. Фигура приближается еще на несколько сантиметров, и Гарри тянется к ней поцелуем. Улыбающиеся губы мягко раскрываются в ответ. Кровь шумит в ушах, удары сердца в пронзительной тишине буквально оглушают.

Через пару томительных мгновений Гарри касается губами холодной поверхности Зеркала Еиналеж.

— Невилл, почему вы опаздываете?

— П-прошу прощения… — несчастный гриффиндорец мышкой прошмыгнул на свое место и затаился, робко поглядывая в сторону преподавательского стола.

— «Прошу прощения»! На экзамене вы извинениями не отделаетесь. Вы же знаете, насколько важна Трансфигурация! Между прочим, многие выбрали этот предмет для дальнейшего изучения и после СОВ.

— А если она мне никогда в жизни не пригодится? — с задней парты слышится насмешливый голос Драко.

— Еще бы, зачем хорьку Трансфигурация!

— Мистер Малфой, пока этот предмет обязателен, потрудитесь напрячь мозги. Симус, двадцать баллов с Гриффиндора за оскорбления!

По классу проносится возмущенный ропот гриффиндорцев и вопли ликования слизеринцев.

— Двадцать баллов! Можно подумать, их у нас много!

— Вы правы, но это не значит, что я буду снисходительна к своему факультету. А теперь достаем учебники, я решила еще раз повторить азы. Начнем с четырех законов Трансфигурации Гампа. Кто может их перечислить? Нет желающих? Так я и думала, вернуться к материалу первого курса было хорошей идеей. Что вы там бормочете, Дин?

— Я говорю, что повторить основы может и было хорошей идеей, а вот назначить тебя преподавателем Трансфигурации на день самоуправления — точно плохой, Гермиона.

Я совершено не знаю, как теперь себя с ним вести… Эти слова, что он сказал… Вот уж точно, сейчас я этого не ожидал услышать. Тем более от НЕГО.

Только не теперь, когда я, наконец, победил этого красноглазого ублюдка, и жизнь начала налаживаться. Только не когда с него сняли все обвинения в убийстве Дамблдора и восстановили в должности преподавателя Зельеварения.

Между нами едва появилось хрупкое доверие! Он простил меня за ту ненависть, которую я испытывал к нему все годы обучения в Хогвартсе. А я внезапно начал понимать, что за непроницаемой маской ко всему равнодушного Мастера Зелий в действительности кроется тонкая душевная организация. Наконец, мы смогли разговаривать без напряжения и постоянных попыток побольнее задеть друг друга. Мерлин, я начал ему верить!

И как он мог такое сказать?! Всего три слова перечеркнули все, что мы с таким трудом выстраивали долгие месяцы. Ведь мы могли бы… подружиться. Я так хотел этого! Как мне теперь с ним себя вести, как доверять ему, чего еще ожидать?

Всего лишь три маленьких слова испортили все! Они до сих пор звенят у меня в голове:

— Вы идиот, Поттер!

Соберись, Поттер! Дисциплинируй сознание, контролируй эмоции! — говоря, Снейп раздраженно мерил шагами комнату.

— Я стараюсь!

— Нет, ни черта ты не стараешься! Мы занимаемся окклюменцией уже несколько недель, а проку никакого!

— Его было бы больше, если не нужно было заниматься по утрам. Я еще толком не успеваю проснуться! Не умылся даже!

— Хватит жаловаться, Поттер. До завтрака еще уйма времени. И мы будем заниматься тогда, когда время есть у меня!

— Тогда это ни к чему не приведет!

— Предоставь мне решать! Я и так уже пожалел, что уступил директору и согласился на эти занятия. Ты полный бездарь в окклюменции!

— Это потому, что у кого-то напрочь отсутствует педагогический талант…

— Что-о?! С меня хватит, Поттер! Твои занятия окончены! — Снейп побледнел, покраснел, затем пошел нежно-зелеными пятнами цвета молодой травки. — Вон! Не хочу видеть тебя до Зельеварения!

Гарри вылетел из комнаты и понесся по направлению к Гриффиндорской башне. Вслед ему летело раздраженное:

— И только попробуй еще раз остаться у меня до утра!

Над железнодорожной станцией висел мерный гул сотен голосов покидающих школу студентов, клубился пар, выпускаемый Хогвартс-экспрессом, ухали совы, мяукали кошки — стояла невообразимая кутерьма.

— Мы будем скучать по тебе, Гарри! — в который раз повторяла Гермиона, пытаясь скрыть дрожание голоса. — Мне так жаль, что ты не можешь поехать в Лондон вместе со всеми…

— Да, Дамблдор говорит, что это может быть небезопасно.

— Надеюсь, ты нормально доберешься, — присоединился к друзьям Рон, успевший разобраться со своими обязанностями старосты.

— Я полечу в сопровождении авроров. Там будет Грюм, поэтому вам точно не о чем волноваться.

— Мы знаем, но все равно как-то не по себе… Расставаться с тобой на все лето.

— Герм, это всего лишь три месяца. Можно подумать, раньше я не уезжал!

— Не всего лишь, а целых три месяца! — расстроено пробормотала девушка. — К тому же, раньше ты мог приехать в Нору в августе, а теперь тебе, наверное, не разрешат.

— Да, это вряд ли… — согласился Гарри. — Будут охранять, как зеницу ока! Скорее всего, увидимся только в следующем учебном году.

Гермиона всхлипнула, и юноша обнял ее за плечи, успокаивающе поглаживая по спине.

— Ну, хоть письма тебе доходить будут? — с надеждой спросил Рон.

— Конечно! Они же не звери, чтобы лишать меня переписки с друзьями!

— Это хорошо. Тогда мы будем присылать тебе что-нибудь вкусненькое, а то ты каждую осень возвращаешься такой худой.

— Спасибо, конечно, но, думаю, этим летом мне не придется голодать, уж Дамблдор проследит, — усмехнулся Гарри, но тут же добавил, заметив обиженный взгляд девушки: — Ладно, ладно, я же не отказываюсь! Наоборот, буду очень ждать писем и посылок от вас.

— Сам не забывай писать! — хлопнул друга по плечу Рон. — И не скучай там! Все-таки хорошо, что тебе не нужно ехать к Дурслям, но жаль, что мы не сможем присоединиться к тебе.

— Обещаю не скучать! И я же не один буду, там все время есть кто-то из аврората.

— Повторяй пройденный материал! И к следующему году неплохо было бы подготовиться, — начала наставительно перечислять Гермиона. — Шестой курс, продвинутые Зелья и Чары — это не шутка.

— Хорошо, хорошо! Обязуясь все выучить. Ты же знаешь, там есть отличная библиотека.

— Что-то сомневаюсь, что ты хоть раз откроешь учебники.

Хогвартс-экспресс выпустил несколько клубов пара, извещавших о скором отправлении, и друзья заторопились:

— О, Гарри, нам нужно бежать! — Гермиона на бегу чмокнула юношу в щеку и украдкой смахнула слезу.

— Напиши, как только доберешься, — присоединился Рон, изо всех сил стараясь не выдать расстройства.

— Да вы чего, ребята! — удивленно воскликнул Гарри. — Эти месяцы пролетят очень быстро! Моргнуть не успеете, как мы снова будем с вами вместе. И со мной ничего не случиться.

— С тобой всегда что-нибудь случается, — уже через плечо заявила Гермиона, торопясь за поездом.

— Все будет хорошо! — крикнул вслед друзьям Гарри. — Я ведь не в логово к Волдеморту отправляюсь, а всего лишь в Малфой-мэнор. Нарцисса и Люциус не такие уж и ужасные, как вы себе представляете. Так что, мы с Драко не заскучаем!

Поздний вечер. Дальние подходы к Гриффиндорской башне. Перед портретом Полной Дамы стоит студент и голосом, способным разжалобить и каменную статую, умоляет:

— Ну, пожалуйста! Ну, я вас очень прошу, пустите!

— Пароль? — невозмутимо вопрошает Дама.

— Я же уже говорил, я забыл.

— Нет пароля — нет прохода.

— «Лимонные дольки»? — отчаявшись, наудачу пробует юноша.

— Мальчик, ты что, перепутал меня с горгульей, охраняющей кабинет директора? И хватит гадать, знаешь пароль — проходи, нет — это не мои проблемы.

— Но куда же я пойду в это время?

— Это тоже не мои проблемы, а твоего старосты, который даже не способен дать тебе список паролей! Это запрещено, но стоило бы, если ты такой растеряша! И вообще, что-то ты не похож на моего студента.

— Мне давали, но я его потерял… Послушайте, как это я не похож на вашего студента? Ведь вы меня прекрасно знаете, я здесь каждый день прохожу, может, пропустите? Я, кстати, уже говорил, что у вас просто замечательный голос?

— Лесть не поможет! Может ты Сам-Знаешь-Кто в личине ученика Хогвартса?

— Ну, какой из меня Сами-Знаете-Кто? — юноша чуть не плачет, ведь время уже позднее, а пароль даже спросить не у кого.

— «Тыквенный пирог»? «Квиддичный матч»? «Сыворотка правды»? — раз за разом пробует он, но Полная Дама неумолима. — «Гордость Годрика»?

— О, уже горячо, почти угадал. Это прошлый пароль.

Студент уже готов опуститься на каменные плиты и начать биться головой об стену, когда с противоположной стороны портрета слышатся шаги. В проеме появляется недовольный Гарри Поттер и смотрит на несчастного, сидящего на полу:

— Ну, что, долго тебя ждать? Опять пароль забыл? Я тебе даже одну из своих мантий одолжил, все равно с тобой одни проблемы. Ну, сколько можно, Малфой?!

— Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три! — донельзя довольная профессор МакГонагалл стоит на возвышении перед преподавательским столом и взмахивает руками в такт звучащей музыке.

В центре Большого Зала, освобожденного от обеденных столов, медленно кружатся пары, демонстрируя па сомнительной грациозности. Изредка кто-то из танцующих совершает движение, подозрительно напоминающее обманный финт ногами, призванный свалить противника… простите — партнера — на пол.

МакГонагалл, тем не менее, кажется неприлично счастливой, дирижируя своим «войском», которое, обладая такими энтузиазмом и умением вальсировать, может сравниться по разрушительному потенциалу с парой-тройкой Пожирателей Смерти средней весовой категории.

— Раз-два-три, раз-два-три! Кружимся плавно, без лишних движений! — надрывается профессор, но голос, пару раз ударившись о каменные стены, тонет в топоте сотен ног, обладателей которых Мерлин в приступе старческого склероза забыл наделить грацией.

— Sonorus! — бормочет глава Гриффиндора, прижимая кончик палочки к горлу, и снова громогласно считает такты:

— Раз-два-три, раз-два-три. Не сачкуем! Вы все должны уметь танцевать, чтобы не ударить в грязь лицом перед гостями из других школ. Помните, Турнир Трех Волшебников очень важное событие, не отлыниваем!

С видом главнокомандующего на параде профессор оглядывает студентов, ее голос смешивается с десятками голосов танцующих:

— Раз-два-три, раз-два-три, Мистер Уизли, прекратите вашу вальсообразную буксировку мисс Грейнджер к стене, вернитесь в центр зала. Мистер Поттер, талия расположена совсем не там, где находятся ваши руки, поднимите их выше.

— Гермиона, смотри на Гарри. Как ты думаешь, он действительно расстроился, что его не поставили репетировать в паре с Чжоу?

— Раз-два-три, раз-два-три, Фред и Джордж Уизли, если вы сейчас же не разойдетесь к своим партнершам, то будете танцевать вместе и на самом балу! Мистер Малфой, я не понимаю, почему ваши руки все время норовят соскользнуть куда-то вниз. Вы не способны запомнить, что их нужно держать на уровне талии?

— Рон, а как ты думаешь, он таким образом вообще научится танцевать? Как-то странно…

— Раз-два-три, раз-два-три, Мистер Лонгботтом, поаккуратнее с ногами, пожалуйста. По лицу мисс Уизли я вижу, что вы уже сейчас можете провальсировать ее в больничное крыло. Мистер Поттер, мистер Малфой, не стоит так прижимать к себе партнеров, держите руки вытянутыми!

— Эй, Малфой! Поттер! Ну как вам танцуется?

— Раз-два-три, раз-два-три, мистер Поттер, почему вы остановились? Вам еще есть над чем работать!

— Да я больше не могу, профессор! — взрывается Гарри. — Я же не виноват, что мне не хватило партнерши! Хорошо, я согласен репетировать с Малфоем, но я уже устал держать миссис Норрис на вытянутых руках!

Малфой, пылко прижимая к себе стул и вальсируя его по залу, выражает молчаливое согласие…

«Мерлин, как же хочется спать!

Над ухом уже, кажется, часа два монотонно вещают о законах трансфигурации Гампа. Вот не люблю я семинары, уж лучше практические занятия, а то невозможно слушать то, что выучила уже вдоль и поперек. Тем более, к семинарам готовишься всю ночь, а потом просто спишь с открытыми глазами.

Так, а с открытыми ли? Еще заметят, что я не слежу за ходом занятия, как какой-нибудь Малфой! Вон он дописывает эссе по Зельеварению под партой. Замечание ему сделать что ли?..

А нудный рассказ все продолжается. Хорошо, что скоро, похоже, конец. Уже до формул, доказывающих невозможность создание пищи, дошли. Там совсем чуть-чуть осталось, насколько я помню. Да конечно я помню, я же учебник вдоль и поперек перечитала.

Но как же все-таки я устала! Не нужно было вчера сидеть в библиотеке до вечера. Вот сейчас закончится семинар, пойду посплю пару часов. А потом нужно будет перечитать материал к завтрашней Трансфигурации.

Так, а какой завтра день недели? Ммм… Среда, значит опять спаренные занятия со Слизерином. Как же я их...»

— Таким образом, создание воды также невозможно, что и требовалось доказать.

«Как же я их не люблю…»

— Профессор?

«На каждом занятии перепалки устраивают…»

— Профессор МакГонагалл.

«Как будто не шестой курс, а первый!.. Гм, что-то тихо стало… Уже что, закончили отвечать? Похоже, я и вправду отвлеклась от занятия. Что там они говорят?»

— Профессор МакГонагалл!!

— А? Незачем так кричать, я все прекрасно слышу. Садитесь, мисс Грейнджер. Двадцать баллов Гриффиндору за ваш ответ.

«Точно нужно сегодня выспаться».

На тело обрушилась целая гора камней, их вес придавил к земле и мешал глотнуть воздуха. Когда кислорода совсем перестало хватать, Гермиона судорожно попыталась вздохнуть и… проснулась.

Давящее ощущение в области груди не исчезло. Девушка пошевелилась и поняла, что на ней кто-то лежит. Скосив глаза, в зыбком предрассветном освещении она рассмотрела рыжую макушку и, недовольно спихнув с себя «тело», перевернулась на бок. Но заснуть не удалось, ибо у лежащего рядом были явно другие планы — под боком послышалось ворчание, и снова вернулось давящее ощущение. В довершение к такому счастью, в район шеи уткнулся нос, и прямо под ухом зазвучало равномерное горячее сопение.

— Это уж слишком! — Гермиона села в постели и пихнула выпуклость под одеялом в предполагаемое место расположения живота. — Сколько раз я буду выкидывать тебя из постели, Живоглот?!

— И, раз!

Камешек полетел в круг и остановился в считанных сантиметрах от камня противника.

— Ха! Теперь мой ход.

— Не радуйся так. Все равно я выиграла предыдущую партию. Так что, последний раз, и я пошла готовиться к занятиям.

— Хорошо смеется тот, кто смеется последним. И потом, какие занятия? Завтра же суббота, все идем в Хогсмит.

— Ш-ш-ш… Ты ничего не слышал?

— Вроде нет. Ты же сказала, что все уже спят. Ты уверена, что Гриффиндорская гостиная — подходящее место для игры в плюй-камни?

— А куда еще посреди ночи пойти? В коридор, чтобы нас Филч застал?

— Очень смешно! Ладно, я кидаю. — И…

Камень на лету проскочил контур круга и врезался в подножие огромного подсвечника, стоящего у камина. Сопровождаемые жутким грохотом падающей чугунной конструкции, незадачливые игроки выбежали из гостиной Гриффиндора и, запыхавшись, прислонились к храпящему портрету Полной Дамы.

— Сейчас точно кто-нибудь проснется.

— Ну и ладно, все равно эту партию мы не засчитываем, значит, я выиграла!

— Эй, так нечестно! Я требую реванша!

— Да ладно тебе, уговор дороже денег. Так что, завтра ведешь студентов в Хогсмит ты, Северус!

И донельзя довольная МакГонагалл гордо удаляется, оставляя Мастера Зелий сжимать кулаки в бессильной злобе.

Профессор Снейп, время от времени поглядывая на песочные часы, внимательно следил за поднимающимся над котлом паром. Приподняв крышку, он заглянул внутрь. Так, похоже, можно добавлять остальные составляющие.

В котел методично отправились, разложенные на досках и предварительно аккуратно нарезанные кубиками, ингредиенты. И что дальше? Судя по рецепту, закипеть содержимое должно было уже пять минут назад. Может, нужно сделать огонь побольше? Зельевар нервно забарабанил пальцами по столешнице, схватил листок с рецептом и снова вчитался в указания:

«…Истолочь… добавить воды… сушеные листья базилика… мелко покрошить… постоянно помешивая… на медленном огне в течение тридцати минут до закипания».

Тридцати минут! А уже прошло… Снейп оторвался от рецепта, чтобы еще раз взглянуть на часы, и заметил, что весело булькающее варево уже приподняло крышку и норовит выплеснуться наружу.

Моргана побери этот котел!

Профессор тотчас потушил огонь и отлевитировал недовольно гудящую емкость на подставку.

Неужели два часа работы насмарку?! Уже ни на что, особо, не надеясь, зельевар снял крышку и мрачно взглянул на плоды своих усилий. Хотя… Цвет вроде бы тот, что нужно. И консистенция правильная. Запах, правда, какой-то странный, но это можно списать на прикипевшие к котлу брызги. Так что, будем считать попытку удачной.

Снейп обессилено опустился прямо на стол и рукавом мантии стер со лба испарину.

Время — без пятнадцати два, как раз успел к обеду. Мерлин, ну кто мог подумать, что в быту Поттер окажется таким воинствующим гурманом?!

— Тишина! Праздные беседы вы должны были оставить за дверью! Кто не наболтался, может покинуть нас прямо сейчас, подарив напоследок десять баллов с факультета на память, — профессор Снейп ворвался в кабинет и вихрем пронесся к доске, предсказуемо окруженный полами развевающейся мантии.

— Грейнджер, опустите руку. Во-первых, я еще ничего не спросил, а во-вторых, вам не удастся поразить наши умы знанием сегодняшней темы. И не стоит на меня так смотреть — за план занятий пока отвечаю я!

По рядам студентов прокатился возмущенный шепоток: к оскорбительным выпадам Мастера Зелий все, разумеется, уже давно привыкли, но набрасываться, едва переступив порог кабинета — чересчур даже для него.

Однако, что для него чересчур, а что в самый раз, зельевар тоже решал сам, поэтому невозмутимо продолжил:

— Итак, если мисс Грейнджер больше ничего не хочет поведать миру, мы можем приступить к сегодняшнему заданию! Ингредиенты на столах, котлы перед вами, рецепт, — Снейп взмахнул палочкой, — на доске! Успокаивающее и расслабляющее зелье. Все за дело! Результаты я проверю через сорок минут, время пошло.

«И пусть только попробуют не сварить хотя бы одного приличного образца. После занятия с Хаффлпаффом не помешает успокоиться, а руки от злости так трясутся, что сам я его точно не приготовлю».

«Мерлин, сколько можно?» — раздраженно думает Поттер, уже битый час пытаясь заснуть.

— Хр-р-рр… — отвечает ему причина бессонницы собственной персоной — оглушительно храпящий неподалеку Рон Уизли.

«Я ничего не слышу, я ничего не слышу» — Гарри закрывает уши руками, но это слабо помогает и он утыкается в сгиб локтя.

— Хр-р-р-ррр…

«Первая маленькая розовая овечка перепрыгнула через забор. Вторая маленькая розовая овечка перепрыгнула через забор. Третья маленькая…»

— Хрр-р-р… уммм-мм… ум-мм-мм…

«Третья маленькая… Третья… третья…»

Рон всхрапывает и переворачивается на другой бок — на мгновение храп сменяется еле слышным посапыванием.

«Ну наконец-то!»

— Хр-р-рр…

«Ох, ты ж Мордред и Моргана!»

— Рон… — шепчет Поттер, пытаясь привлечь внимание безмятежно храпящего друга.

— Ро-о-о-н…

Никакой реакции

— Рон! Роо-о-он!! — Гарри зовет уже громче — рыжий продолжает бессовестно дрыхнуть, выводя высокохудожественные рулады, зато по соседству просыпается Дин Томас.

— Поттер, ты можешь не вопить так?

— Прости, Дин, я пытаюсь Рона разбудить, а то он храпит ужасно.

Но Дин уже не слушает, он снова засыпает, по-детски положив голову на сложенные ладони и причмокивая губами. Храп тем временем разнообразится невнятным бормотанием и тихими стонами — Рону явно снится что-то… волнующее.

— Рон! Да Рон же! — Поттер теряет терпение и, приподнявшись, толкает друга в бок.

— М-мм? — сонно хлопает ресницам Рон.

— Угу-мм, — раздраженно передразнивает Гарри. — Ты храпишь!

— А… Прости… Я больше не буду, — Рон зевает и потягивается, вытягивая длинные ноги под партой. — Сколько до конца Истории Магии осталось?

— Малфой... Ты спишь, Малфой? — откинувшись на подушки, Поттер осторожно перебирал пальцами мягкие пряди платиновых волос. — Малфой?

— Нет, Поттер, твоими стараниями уже не сплю, — Драко приподнял голову с колен гриффиндорца и, еле разлепив глаза, потянулся к часам. Щурясь спросонок, он долго вглядывался в циферблат, а когда понял который час, снова с недовольным стоном опустил голову на прежнее место. — Мерлин, до подъема еще два часа, можно спать и спать!

Он устроился поудобнее и отвел в сторону изрядно отросшие волосы, давая больший простор нежным прикосновениям теплых пальцев.

Поттер вздохнул и переместил ладони на шею и плечи слизеринца, продолжая ненавязчивую ласку.

— Что ты сказать-то хотел? — через несколько минут все же подал голос Малфой.

— Да так, ничего особенного.

— И поэтому разбудил в пять утра?

— Я... Просто... Драко, я постоянно думаю, когда мы с тобой раскроем наши отношения? Сколько можно скрываться даже от друзей? Мне до смерти надоели эти игры в прятки...

— Когда-когда, Поттер... Когда рак на горе свистнет. Или когда снег выпадет. Ты знаешь, я так зиму жду...

Он собирался сказать еще что-то, но передумал и несколько минут спустя снова провалился в крепкий утренний сон, так и не положив голову на подушку. А Поттер продолжал неторопливо гладить его по волосам, едва касаясь кончиками пальцев, обводить контуры скул, изгиб шеи, хрупкие ключицы. Словно запоминая. Словно впитывая ощущения про запас. Для тех случаев, когда нужно будет играть на публику и делать вид, что Малфой ему безразличен. Что его ни капли не трогают заигрывания с Забини и двусмысленные переглядывания с Паркинсон. Что ему не хочется, Моргана подери, у всех на глазах просто подойти и обнять его, не боясь, что он оттолкнет.

* * *

Малфой проснулся от ощущения, что освещение в комнате было каким-то неправильным.

— Поттер, твою мать, выруби свет! Ты решил не дать мне выспаться сегодня?

Его голос поглотили многочисленные гобелены, и в комнате снова повисла звенящая тишина.

— Поттер, это что, месть? — Драко поднял голову и огляделся по сторонам — в Выручай-комнате кроме него, никого не было. Не горел ни один канделябр.

— Поттер? — еще раз неуверенно позвал Малфой, уже понимая, что гриффиндорец ушел.

«Ну и ладно. Видите ли, обиделся! — пронеслось у него в голове. — Зато высплюсь по-человечески».

Но заснуть снова мешал яркий и слишком белый для свечей свет. Малфой обернулся к окну. За стеклом с грациозной грузностью кружились тяжелые снежинки. Большие и пушистые, они не метались в сумасшедших порывах ветра, а медленно и величественно планировали вниз.

Юноша встал и, набросив на плечи простыню, босиком прошлепал к окну.

Снег, видимо, начался недавно, так как и квиддичный стадион, и опушка Запретного леса были по-прежнему покрыты жухлой бурой травой с черными земляными проплешинами. А напротив окна белая пелена стояла почти непроглядной стеной. Застыв на несколько секунд, слизеринец поплотнее завернулся в простыню и сел на подоконник, прижавшись лбом к холодному стеклу.

— Вот мы и дождались... — еле слышно пробормотал он, словно забыв, что гриффиндорца уже нет в комнате.

* * *

А этажом выше, на мокром карнизе, в мантии, развевающейся на промозглом осеннем ветру, сидел Гарри Поттер. На коленях у него лежал замусоленный пергамент, исписанный мелким убористым почерком, известным всем, кто не гнушался списывать у Гермионы Грейнджер.

Из кончика палочки Поттера, направленной вниз, хлопьями валил снег...

— С дороги, Поттер! — Кребб буквально припечатал гриффиндорское трио к стене и понесся дальше по коридору.

— Интересно, что там происходит в купе слизеринцев?.. Каждый год одно и то же... — Гермиона задумчивым взглядом проводила шкафоподобную спину, а Кребб тем временем добежал до своего купе и робко постучал.

Появившаяся на пороге всклокоченная Паркинсон рявкнула: «Принес?! Тебя только за смертью посылать!», вырвала у него из рук огромную бутыль с водой и вновь захлопнула дверь. Кребб так и остался снаружи, охраняя. Из-за двери раздавались странные звуки, но больше никто из слизеринцев не пытался туда войти.

— Да уж, действительно, интересно... — присоединился Рон к мнению подруги, но проезжающая мимо тележка со сладостями быстро перетянула на себя его внимание: — О-о-о! Пойдемте чего-нибудь поедим, а то я голоден, как стая оборотней!

* * *

— Мерлин, и зачем я столько съел?.. — Рон, еле переставляя ноги, по полу волочил за собой сумку.

— А я тебе говорила! А ты: «Я голоден, как...»

— В сторону, грязнокровка!

Трио снова оттолкнули к стене, теперь уже Гойл. Окруженный «охраной», мимо, даже ни к чему не прицепившись, прошел молчаливый и какой-то зелененький Малфой. За ним прорысила Паркинсон с полупустой бутылью наперевес.

— Странно... — протянул Поттер.

— Странно-то, странно, но от водички я бы сейчас сам не отказался...

— А я тебе говорила! А ты...

Мало кто знал, что Малфоя страшно укачивает в поездах...