Все в Хогвартсе знали, что у Малфоя и Поттера роман, но предпочитали не заострять на этом внимание. И тот и другой могли хорошенько двинуть, как физически, так и магически. Преподаватели отводили глаза, когда заставали врасплох двух парней в расстегнутых мантиях, с горящими губами и щеками. Как бы невзначай, делали замечание о неряшливом внешнем виде и отходили. Учащиеся шушукались между собой, но стоило кому-то из друзей парочки показаться рядом, как разговоры сразу переходили на нейтральные темы.
Малфой едва не летал по замку, улыбаясь так часто, как никогда за все семь лет обучения в школе. Поттер был задумчив и непроницаем. Все списывали это на последствия военного синдрома, от которого Гарри лечили некоторое время. Грейнджер и Уизли хранили молчание, хотя все видели, как претит Рону то, что его лучший друг встречается с Малфоем. Но Рон терпел ради Гарри.
Как-то раз Драко, в особенно мечтательном расположении духа, отправился на очередное свидание. Его мантию оттопыривала довольно крупная коробка с конфетами и бутылка вина. Он легко продефелировал по гостиной и бережно прикрыл за собой дверь.
Слизеринцы проводили его мрачными взглядами и тут же начали шушукаться между собой.
— Нет, это просто немыслимо, — ворчала Пэнси. — Какого дьявола он так себя ведет?
— Ой, Пэнс, — оторвался от своей книжки Блейз, — в тебе говорит ущемленное женское самолюбие. То, что Малфой предпочел тебя полукровке с сомнительной репутацией. Тебе было бы легче, если бы он встречался с магом голубых кровей?
— Да ну тебя, Блейз, — фыркнула Пэнси, — ты вообще дальше своего носа не видишь. — И расстроенная девушка вышла из гостиной.
А Блейз задумался, чего же он не видел дальше своего носа. Не то, чтобы ему совсем не была интересна жизнь школы, но он всего лишь учился тут. Вникать во все сплетни и пересуды ему наскучило еще лет в пять, когда многочисленные бедные тетушки наперебой сватали маме очередного великовозрастного жениха, все достоинства которого сводились к тугому кошельку и обширным связям. Можно сказать, что к сплетням у Блейза был иммунитет.
Но слова Пэнси о его, якобы, неосведомленности, сильно задели чернокожего слизеринца. Он смотрел в книгу, не видя ни слова из романа, описывающего легкомысленные приключения француженки Жу Жу. Хотя пять минут назад ее эскапады в сторону нищего брадобрея забавляли его. Поймав себя на том, что он вот уже полчаса перечитывает строчку о том, как Жу Жу расстегивает ширинку несчастному цирюльнику, зажатому между бочек с вином, Блейз захлопнул книгу и вышел прогуляться.
Все новые и новые мысли занимали его. Он раздумывал, что же такое, напрямую его касающееся, он пропустил. Но словам Пэнси можно было верить. Девушка просто так не болтала. Воображение уже успело нарисовать ему едва ли не огромную картину грядущих неприятностей, когда Блейз вдруг понял, что очутился в доселе незнакомой части замка. Портретов на стенах не было. Рыцарские доспехи были самыми обыкновенными, а Забини внезапно осознал, что понятия не имеет, как он сюда попал.
Свернув наугад в первый же попавшийся коридор, а потом в еще один, и в еще парочку, Блейз вдруг услыхал чей-то голос. Обрадовавшись, что его, видимо, потеряли, а теперь ищут, парень прибавил шаг.
— Ох, какой же ты... — раздался голос совсем рядом. И этот голос был преисполнен такой неги и удовлетворения, что Забини остановился, удивленно приоткрыв рот.
— Ну, что, тебе нравится? А так?
— Ах... Да! Еще! — Голос прерывался и буквально плавился от похоти.
Блейз осторожно выглянул из-за стены.
Ему открылась крохотная комнатка, украшенная словно восточный будуар. На полу толстым слоем лежали ковры, в углу стоял низкий столик с крохотным кальяном, а среди множества мелких подушечек сплелись в экстазе два нагих тела.
Чья-то белая стройная нога обвивала лоснящиеся от пота черные бедра любовника. Красивый и упругий зад мощными толчками ходил вверх вниз, заставляя того, что снизу стонать и извиваться. Крепкие руки с сильными мускулами сжимали тонкое тело, а громкие вскрики и дыхание обоих было невообразимо возбуждающим дополнением. Контраст черного и белого, мощного и изящного, красота тел и позы, стоны, кажущиеся музыкальным оформлением подсмотренной сцены, настолько ошеломили Забини, что он стоял и тупо пялился на двух любовников.
Только тяжесть в собственном паху заставила его чуточку опомнится. Он сжал через брюки свой член и прикусил губу, силясь не застонать. Он смотрел на парочку, страстно трахающуюся на восточных коврах и дрочил, как умалишенный.
Все мысли смешались в огромную мешанину образов, оставляя перед ним только видение двух тел и острое запретное удовольствие. Когда он был почти на грани, сдавленный стон все же вырвался из его глотки. Двое в комнате насторожились. Блейз слышал их приглушенное перешептывание, но сам едва дышал, костеря себя на все корки за несдержанность.
— Ты это слышал?
— Да.
— Может послышалось?
— Наверное эта извращенка миссис Норрис снова за нами подглядывает.
— Да и хрен с ней. На чем мы остановились?
— Вот на этом, — снова раздались звуки поцелуев и Блейз перевел дыхание. Он только хотел сделать шаг и уйти все равно куда, лишь бы подальше от этого позора, как вдруг чья-то тень выросла перед ним. На него смотрел... он сам. Отшатнувшись от неожиданности и страха, Блейз ударился головой о стену и потерял сознание.
Очнулся он на полу среди множества подушек. Тяжелый одуряющий запах секса и благовоний сводил с ума. Блейз пошевелился и застонал от боли в затылке.
— Сейчас, подожди, — чьи-то руки положили его голову себе на колени, чья-то тень склонилась над ним, ставя прохладный компресс на лоб. — Где болит?
— Затылок, — только и смог простонать Блейз. Кто-то тихо произнес заклинание и боль, от которой кружилась голова и противно подташнивало, прошла. Забини облегченно вздохнул. Наконец-то предметы не расплывались и не кружились по комнате в вальсе.
— Спасибо, — сказал Блейз и только тогда до него стало доходить вся абсурдность ситуации. Промелькнули воспоминания о том, как он из-за угла подглядывал за парочкой и с остервенением дрочил на них. Вот тогда он благословил всех демонов Ада за то, что был чернокожим, иначе от его пылающей физиономии можно было бы прикуривать.
— Да ладно тебе, можешь не жмуриться так сильно, — раздался насмешливый голос и Блейз открыл глаза.
На него сидело и смотрело его собственное отражение. Только почему-то оно было не в мантии, а в шелковом легком халате. Блейз удивленно вытаращился, рассматривая самого себя со стороны. Халатик почти не скрывал крепкие мускулистые бедра и красивую грудь.
— Ну что, Поттер, будем сдаваться? — сказал его двойник.
— Придется, — засмеялся кто-то над ним. Блейз задрал голову и с удивлением узнал смеющиеся зеленые глаза победителя темных магов.
— П-поттер?
— Ну да...
— А что тут происходит?
— Просто, понимаешь, Блейз, Малфоя я люблю, а заводишь меня ты. Вот Драко иногда и делает мне уступки в виде таких сюрпризов с Оборотным. Ты не в обиде?
— Что? Я ничего не понимаю...
— Может так поймешь? — Поттер склонился над ним и легко и нежно поцеловал в губы. Блейз в шоке ответил и тогда ободренный Гарри усилил нажим. От его губ все снова поплыло перед глазами, но уже не из-за сотрясения мозга, а от удовольствия. Блейз с воодушевлением целовался с Поттером, не обращая внимания на то, что его руки очень уж по-хозяйски шарят по его телу, самым бесстыдным образом раздевая его. Когда торопливые и опытные пальцы добрались до его ширинки, Блейз вдруг вспомнил, что они не одни.
Он посмотрел на Малфоя. Драко в его обличье, возлежал на подушках, раскуривая кальян. Ароматные клубы дыма уже вились над его головой. Но больше всего Блейза поразил выглядывающий из разреза халата возбужденный член Малфоя. То есть, конечно, технически, это был его, Блейза, член, но картинка была до бесстыдства возбуждающей!
— Иди к нам, Драко, — позвал Гарри и Малфой отбросил мундштук. Он медленно встал на колени и пополз к ним. Потянулся и стянул брюки, все еще остававшиеся на Блейзе. Забини завороженно смотрел, как его собственные губы начинают целовать его же лодыжку, как горячий язык поднимается по коже, взявшейся мурашками. Как большие ладони разводят его бедра в стороны и полные коричневые губы берут в плен до боли возбужденный член.
Блейз закрыл глаза и запрокинул голову, боясь слишком быстро кончить и оборвать эту сумасшедшую мистерию. Но тут его ртом завладел Поттер. Страстные поцелуи-укусы, переплетенные до хруста пальцы, стоны... Все это казалось диким неприличным сном, от которого не хотелось пробуждаться.
— Гарри, как ты смотришь на то, чтобы... — Малфой замолчал, многозначительно глядя на Забини, дрожащего и нетерпеливого.
— Ты читаешь мои мысли, Драко, — улыбнулся Гарри и подарил тому быстрый поцелуй.
Поттер расположился между ног у Блейза, заняв место Малфоя, а Драко пристроился к нему сзади. Блейз смотрел на них и не верил своим глазам. Ему делал минет Гарри, а Драко деловито трахает Поттера. Блейз захлебывался в чувствах и эмоциях. Он до последнего смотрел в глаза Малфоя, пока оргазм не накрыл его с такой силой, что он едва снова не потерял сознание.
Чуть позже он пришел в себя, когда Гарри целовал его в губы, лежа на нем, а Драко накрывал их своим телом, не прекращая двигаться внутри Поттера. Блейз смотрел в свои темные глаза, бывшие так близко и чувствовал, что снова возбуждается. Тут Малфой несколько раз конвульсивно дернулся и кончил, сжимая их с Поттером в объятиях.
Они лежали, тяжело дыша. Гарри между одинаковыми Блейзами, обнимая их обоих. Поттер был настолько счастлив, что крохотные искорки спонтанной магии носились в воздухе, как стайка светлячков.
— Гарри? — спросил Блейз.
— М-м-м-м?
— Как ты думаешь, это будет законченным нарциссизмом, если я займусь сексом с Малфоем, пока Оборотное еще действует?
Vova
