Связанные

Совсем близко грохнуло, и вверх с оглушительным шипением устремился длинный, разбрасывающий разноцветные всполохи фейерверк. Через секунду алый дракон с золотой каймой распростер крылья в ночном небе и замер.

Гарри запрокинул голову и поморщился — от гудения огня у него начала болеть голова, но черта с два он признается в этом. Гарри шагнул за декоративную ростовую вазу, надеясь укрыться в ее тени, и увидел Малфоя, кривившего губы в почти болезненной полуулыбке. На его висках дрожали в зареве фейерверка капельки пота, и Гарри понимающе усмехнулся:

— Что, тоже не любитель… огненных развлечений?

Шпилька пропала в грохоте очередного взрыва, расцветившего небо алыми и золотыми полосами. Привет гриффиндорским цветам. Гарри поморщился и призвал высокий бокал с шампанским с одного из парящих неподалеку подносов. Появление Малфоя раздражало — немного, но все же. Гарри в очередной раз задумался, какого боггарта он дал себя уговорить на организацию масштабных торжеств по поводу своего юбилея. Глупость, если вдуматься. К тому же пришлось общаться с кучей неинтересного да и просто неприятного народу. Например, с Малфоем.

Правда, сейчас Гарри смотрел на него почти с теплотой — настроение весь вечер было приподнятым, фейерверки словно смывали с души грязь и усталость последних лет. Гарри иногда казалось, будто вся его жизнь после войны — бег за мечтой. И сейчас, стоя на веранде роскошного, возведенного за каких-то три дня павильона, впервые почувствовал, что гонка закончилась.

Малфой с неудовольствием дернул плечом, словно раздумывал, куда ему податься, и в это время опять со свистом полыхнуло, грохнуло, и над головами рассыпалось поле сияющих цветов.

— Лучше бы это были снитчи, да, Поттер?

Пора было уходить. Гарри отбросил бокал в сторону, но, вместо того, чтобы подлететь к подносу, тонкое стекло зазвенело, подпрыгивая и рассыпаясь осколками по ажурной плитке пола. Малфой с изумленным видом потянулся за палочкой.

— Какого…

Ледяной поток магии лизнул позвоночник, вздыбил волосы на всем теле и рванул Гарри вверх. Низкий крик превратился в визг, полоснул по гудящему в ушах рычанию, в Гарри ударилось чье-то тело в белом костюме с красными разводами, и Гарри обхватил Малфоя одной рукой, ставя магический щит. Низ живота скрутило, словно огромная нога врезала ему по яйцам, по всем мышцам разлетелись тонкие иглы, терзая болью каждый дюйм тела. Сползший к ногам Малфой выл на одной глухой ноте, заливая кровью забрызганный осколками пол. По глазам ударила вспышка света, магия взорвалась в нем мучительной яростью, гневом, ненавистью, похотью, болью и отвращением, хлынула извне, и Гарри зашатался, принимая на себя поток чистых эмоций, рухнул на колени, пачкая ладони в чем-то липком и теплом. Он открыл рот, и соленая кровь хлынула из горла. Теряя сознание, он начал заваливаться на неподвижного Малфоя, цепляясь за него как за единственный островок стабильности в беснующемся море взрывов, женский воплей, шипения заклинаний.

* * *

Горло саднило, будто в нем поработали электрическим рубанком — таким обзавелся недавно Артур, чуть не отхватив себе при пробном включении пол-ладони.

Гарри попробовал пошевелиться и не смог: его тело оказалось заковано в тонкую оболочку стазис-чар. А внутри, где-то на периферии сознания билась едва заметная мысль: «Больно, больно, больно». И от понимания, что эта мысль принадлежит не ему, Гарри дернулся и заорал, смешивая свой разум с чьими-то эмоциями, начал рваться из пут. Через несколько минут он затих, прислушиваясь к ощущениям.

Неуместное возбуждение скребло по нервам, зудело в ладонях, тонкой струйкой сбегало в пах, заставляя Гарри поджимать пальцы и нетерпеливо ерзать. От солнечного сплетения по всему телу расходилась ярость. Что бы с ним ни произошло, какие бы чары он ни поймал, кто-то за это заплатит. Ярость душила, Гарри хватал ртом неподвижный воздух, по-настоящему испугавшись. Он начал считать про себя, пытаясь обуздать выжигающие разум эмоции: тридцать — он представил себе удар кулаком о стену, двадцать девять — стена оказалась мягкой и отпружинила, двадцать восемь — стены нет, двадцать семь — он боксирует с грушей, двадцать шесть — потягивается, двадцать пять — представляет некрашеный забор… На счете пятнадцать Гарри окончательно успокоился, задышал размеренно, перебирая воспоминания и пытаясь разобраться в произошедшем. Вдох-выдох. Чужые мысли, поселившиеся в голове, раздражали.

С тихим шелестом в стене напротив раскрылся широкий проход, и Гарри очнулся от созерцательного транса. Шеклболт шагнул в палату, что-то небрежно бросил через плечо, и стена за его спиной снова стала монолитной. Он раздраженно поморщился, взмахнул палочкой, отменяя стазис-чары, и Гарри обмяк на неглубокой перине.

— Идиоты, — процедил министр в адрес неизвестно кого. Впрочем, Гарри был склонен согласиться — идиотов вокруг хватало всегда. А самое главное, одним из них сегодня был Поттер. — Как ты? — голос Шеклболта потеплел, и Гарри с удивлением увидел, что тот волнуется.

Сколько они не сидели и не разговаривали вот так, как старые друзья, а не как Министр Магии и Главный Аврор? Гарри не мог припомнить. Кингсли, как будто читая мысли, невесело усмехнулся и присел на край кровати. Она прогнулась и протестующе заскрипела.

— Стоило схлопотать проклятье, чтобы мы с тобой вспомнили друг о друге, а, Кинг? — собственный голос звучал хрипло и незнакомо, а Шеклболт жестом фокусника достал из рукава стакан с водой. — Рассказывай, что произошло.

После ухода Кингсли Гарри долго лежал, бессмысленно глядя в белоснежный потолок. Сначала Поттер просто не поверил Шеклболту. Потом лежал и молил пустоту этой безликой комнаты о том, чтобы все это оказалось сном. Горячечным бредом, после которого он придет в себя и вернется к нормальной, обычной жизни счастливого семьянина. Он никогда не хотел быть особенным. Он просто мечтал о счастье. Так почему же именно он и именно сейчас?

Сумасшедшая, одержимая Героем Магического мира ведьма наслала проклятье-приворот, зачарованное на его крови, которое подействовало «не так». По роковому стечению обстоятельств оно ударило сразу в двух человек, частично погасилось о выставленные щиты и вступило в неуправляемую реакцию с их магией.

«Понимаешь, — голос Кингсли звучал тоскливо, — если бы это было обычное проклятье, мы бы его сняли, так или иначе. Но то, как оно изменилось, когда вы с Малфоем ему сопротивлялись…». Ведьма погибла на месте от магической отдачи, ее голова просто лопнула, как перезревший арбуз, забрызгав павильон розовой кашицей — даже если бы из волшебницы удалось создать инфери, то толку не было бы никакого.

Гарри чувствовал связь с Малфоем. Она обвилась вокруг его разума ядовитой змеей, не отпуская и не давая шанса сбежать. Когда выяснилось, что они в Мунго уже две недели, и все это время его организм пытался отторгнуть чужеродную срань, ему едва не изменила выдержка.

На стол перед Гарри легли свитки с исследованиями — предполагаемая структура исходного проклятья, возможные варианты модификации после прохождения через два усиленных протего, взаимодействие после смешения крови жертв… Миллионы, миллиарды комбинаций. И ни одного шанса угадать верную, отменить душащую его связь.

Эксперты по темным проклятьям и магическим связям разводили руками. Теперь, куда бы Гарри ни пошел, чем бы ни занялся, его судьба — делить это с Малфоем. Были часы, когда это не доставляло неудобств — ему казалось, будто Малфой рядом, очень близко, так близко, что становилось слышно биение пульса и шелест дыхания. Но обычно Гарри испытывал липкое, до судорог отвращение. Эмоции рвались из-под контроля — и тоже из-за проклятья, которое обострило ощущения Гарри до предела.

Но сложнее всего оказалось бороться с возбуждением. Мастурбация приносила лишь временное облегчение, чужое дыхание над плечом нашептывало непристойности, и Гарри метался по кровати, воя и разрывая зубами наволочку.

А через неделю пришло парное заключение — на него и на Малфоя. Невразумительная медицинская тарабарщина заканчивалась просто и лаконично. Базовый эмоциональный вектор, не поддающийся контролю и корректировке — похоть. Он ломает все приобретенные рефлексы пациентов, сводит на нет усилия по достижению ментального и физического равновесия. Возможно перенаправление данного эмоционального вектора между обоими пациентами по принципу сообщающихся сосудов. Это их не вылечит, однако может стать основанием для возможности жить большую часть времени обычной жизнью.

Гарри долго вчитывался в желтоватый пергамент, потом поднял глаза на главного эксперта по проклятьям Мунго:

— Я правильно понимаю, мистер Стедвик… чтобы я мог жить нормальной жизнью, нам с Малфоем нужно периодически трахаться? — Он рассмеялся, член в больничных штанах дернулся, а горячая волна затопила тело, сорвав дыхание.

Стедвик скривился, как будто ему под нос сунули больного клубкопуха, и ответил:

— Грубо, мистер Поттер, но суть вы уловили верно.

— Иначе?

Стедвик сделал шаг к двери.

— Иначе мы не сможем вас выпустить. В своем нестабильном состоянии и вы, и мистер Малфой можете причинить много вреда — в первую очередь, своим семьям.

Когда колдомедик ушел, Гарри упал ничком и долго лежал, игнорируя возбужденный член, вжимающийся в матрас. Ему казалось, что если он согласится на секс с Малфоем — то он предаст самое себя, предаст Джинни и детей.

Но он попробует. Попробует, черт возьми. Невозможно, чтобы проклятье нельзя было снять, это просто невозможно. Гарри нужна передышка, ему необходимо отдохнуть от гула, пожирающего сознание. Ощутить впервые за несколько недель ясность мысли. И если секс с Малфоем даст ему это, он готов. Осталось только понять, согласен ли Хорек на такую перспективу. А потом они как-нибудь выкарабкаются. И не с таким дерьмом справлялись.

Ежегодное собрание Визенгамота — не то мероприятие, которое стоит пропускать — иначе потом полгода придется наверстывать упущенное: кто и кому сказал, на кого при этом поглядывал, как часто… Но сегодня у Гарри были свои планы.

Он поменял положение в кресле — ныла спина, и поморщился. Кажется, он плохо рассчитал время, стоило накинуть час-другой на то, что эти мумии станут тянуть волынку, причем в некоторых случаях это даже не было иносказанием.

Бойд МакАртур едва бормотал, но направленный сонорус, вплавленный в подлокотник кресла, доносил дребезжащий голос докладчика до каждого. Гарри прислушался и хмыкнул — МакАртур говорил об открытии серии порталов в Северную Америку. Да, это был успех Департамента путей сообщения, хотя сколько пришлось потратить сил, чтобы пролоббировать проект, прежде чем упертое старичье из Визенгамота выделило соответствующий бюджет, один Мерлин ведал.

Год назад, когда Поттер предложил сформировать портальную систему на основе магловских терминалов, его не хотели слушать. Портключи не выгодно делать на сверхбольшие расстояния, и точка. А значит, мы не будем тратить на это время. Поэтому строились огромные международные камины. Три таких гроба до сих пор стоят в Министерстве, сжирая немыслимое количество дымолетного порошка при переходах из одной страны в другую.

Но их время прошло. Как только МакАртур понял, что на его вотчину никто не зарится и не собирается покушаться на его контроль над путями сообщения, то неохотно дал себя уговорить на использование разработанной Гарри системы прыжковых телепортов. На весь путь от Лондона до Нью-Йорка при этом уходило порядка пяти минут. Оставалась одна проблема: лишь единицы могли создавать портключи, способные переносить людей и грузы на сверхбольшие расстояния, и еще меньше магов могло это делать быстро. Материальная часть оказалась, как ни странно, самой затратной — неслыханная редкость для магов.

Гарри начал задыхаться. Он расслабил узел галстука, взмахнул палочкой и направил на себя поток холодного воздуха. Сосед слева понимающе вздохнул — в зале для совещаний становилось все более душно. А Гарри похолодел, сглотнул, справляясь с секундным приступом паники. Ладони вспотели, в животе заворочалось пока едва заметное и очень слабое возбуждение. Гарри сосредоточился, пытаясь понять, когда старый шотландец закончит свою речь.

МакАртур хотел еще больше денег, и Гарри был уверен, тот их получит. Только вот понимают ли маги, какого джинна выпускают из бутылки? И что будет с магической Британией, когда она получит разветвленную, дешевую, а, самое главное, доступную мировую транспортную сеть?

На висках выступила испарина, и Гарри снова обдал себя потоком холодного воздуха. Он выпрямил спину и начал привычно анализировать эмоции, рождающиеся где-то в паху, спиралью закручивающиеся вокруг тела и пока еще тихо стучащие в виски — злость, раздражение, гнев. Гарри сцепил руки так, что побелели костяшки пальцев. Между ног начало сладко, предвкушающе потягивать — твари внутри хотелось вырваться на свободу прямо сейчас. Но пока еще можно было сдерживаться.

Со дня проклятья прошло больше семи лет. Семь лет они с Малфоем бились над загадкой чертовой магии чертовой крови. И приспосабливались. К абсурду, к обоюдной ненависти, к предательству собственных тел. Им не повезло — чертовому везунчику Гарри Поттеру, который не горел в огне и не тонул в воде, и хитрой змее Малфою, который умудрялся выходить сухим из воды всю свою жизнь. Магия темной метки одного сплелась с остатками Старой магии в крови другого, спаяв, скрутив их жизни в один неопрятный узел.

Гарри осторожно, чтобы не заметили соседи, выдохнул и вытер дрожащие руки о штаны. Перед его креслом появился парящий пергамент с голосованием. Визенгамот принимал предварительное решение о дополнительном финансировании. Гарри решительно ткнул палочкой в пункт «за», наблюдая краем глаза, как его соседи, поколебавшись, сделали то же самое, и нажал сигнал вызова.

МакАртур, неторопливо собиравший свои свитки, удивленно вскинул голову и прижал доклад к груди. В другое время Гарри не стал бы торопиться, но сейчас, перед приступом, ему было не до традиционной магической вежливости. Теплым желтым светом вспыхнул огонек направленного соноруса. Гарри откашлялся и произнес:

— Уважаемый Визенгамот, я хотел бы сделать небольшое заявление. Это не отнимет у вас много времени.

Шейла Стронг, председатель, приподняла брови и перевела взгляд на МакАртура. Гарри жестко произнес, чуть наклонившись вперед и глядя ей в глаза:

— Я буду краток. Уверен, отсюда меня услышит любой.

В зале повисла оглушающая тишина. Где-то в стороне пискнуло сообщение внутренней магической связи и придушенно замолкло. Гарри начало потряхивать от возбуждения. К ярости добавилось дикое веселье — клубок эмоций становилось все труднее контролировать.

— Буду краток, — повторил Гарри, завязывая эмоции в узел, — сегодня утром я подал в отставку. Назначение на должность нового Главного Аврора пройдет в обычном порядке. До того исполняющим обязанности руководителя Аврората назначен мой заместитель, Симус Финниган. У меня все.

В оглушительной тишине Гарри встал со своего места и, в нарушение норм и приличий, аппарировал прочь. Оказавшись в тишине и прохладе своего кабинета, он привалился спиной к стене, сдерживая поднимающееся изнутри мутное, словно болотная тина, возбуждение, прикусил губу и попытался успокоиться. Присутствие Малфоя за плечом, к которому он давно привык и на которое почти не обращал внимания, стало таким отчетливым, что Гарри с трудом подавил желание обернуться и врезать кулаком по стене. Он трясущимися руками достал телефон и нажал кнопку быстрого вызова: # 1. Смешно. Даже Джинни шла у него под номером два, а вот Хорьку досталась неслыханная честь — быть в жизни Гарри Поттера первым номером. Только он мог поставить на кон все свое состояние — Малфой предпочел бы разориться, но избавиться от этой сомнительной радости.

Через два гудка Гарри оборвал вызов. Слова были не нужны. Малфой отлично знал, зачем Гарри звонит со своего личного номера, а не пользуется совой, рабочим телефоном или, на худой конец, зеркалом. Он тоже чувствовал. И ждал.

Квартиру они купили почти сразу, как вышли из больницы. Уже тогда стало ясно, что скорого решения проблемы не будет, а значит, надо как-то приспосабливаться. Тот, самый первый приступ, они не запомнили. В воспоминаниях лечащего целителя, да и то только через несколько месяцев, им удалось увидеть, как все происходило — рычащий клубок из двух сплетенных тел, заливающий комнату с мягкими стенами запахом похоти и грязи. Два человека, в которых Гарри отказывался признавать себя и Малфоя, бешено совокуплялись, воя от боли и наслаждения.

Можно было встречаться реже. Взять себя в руки железной хваткой, накачаться успокоительными зельями — но чем дольше они сдерживались, тем сильнее был откат и срыв. Один раз они протянули полгода. Когда зелья перестали глушить агрессию и возбуждение у Гарри, а Малфой дважды пытался покончить с собой, они встретились. После этого неделю отлеживались в Мунго, так как переломали друг другу кости.

Тогда же у Гарри произошел серьезный разговор с Шеклболтом о возможных последствиях, и стало окончательно ясно — либо им с Малфоем придется соблюдать режим частых и регулярных встреч, либо они оба на этом свете не заживутся. И Гарри согласился с доводами старого друга, вспоминая, как он пришел в себя после той встречи — оба полуголые, квартира залита кровью, с одним желанием — сдохнуть к чертовой матери.

Тогда его вытащила Джинни. Гарри старался не задумываться, как все бы повернулось, если бы не она. Наверное, потому что знал, чем все закончилось у Малфоя — тихим разъездом по разным комнатам и полной пустотой в личной жизни. Гарри цеплялся за жену, как за спасательный круг. А она его принимала. Главная присказка в доме: «Жив — и славно». Может быть, не стоило говорить ей, скрыть правду, как они скрыли от Молли и Артура, но Гарри не мог поступить так с Джин. Она обязана была знать, а он принял бы любое ее решение, ведь жить с проклятым страшно. Но его рыжее солнышко все выдержало. Главное, о чем думал Гарри в ожидании приступов, чтобы она не узнала, в какое чудовище он превращается. Поговорив откровенно однажды, они больше никогда не поднимали эту тему.

В итоге регулярные встречи с Малфоем стали привычной необходимостью. И Гарри до сих пор не мог понять, от чего зависит их частота, что заставляет тварь, сидящую внутри него, поднимать голову. Иногда приступы накатывали каждый день, тогда Гарри брал отпуск, и они с Малфоем запирались в квартире, не показываясь никому на глаза и трахаясь до изнеможения. Иногда случались перерывы по две, а то и три недели. Одно было очевидно — промежутки между приступами медленно, но неотвратимо сокращались.

Со времени предыдущего прошло ровно три дня. Плохо, плохо, плохо, черт его дери. Ведь Гарри все так хорошо рассчитал — собрание Визенгамота, свою отставку, участие в дальнейшей шумихе…

Он оторвался, наконец, от стены, медленно, четко контролируя шаг, вышел на середину кабинета и сосредоточился для аппарации. Перемещение отдалось глухим звоном в ушах.

Малфой уже появился, Гарри не нужно было его видеть или слышать. Он просто знал. Все так же медленно разулся, контролируя каждое движение и прислушиваясь к чужому присутствию. Дыхание выровнялось почти сразу, зато тело начало дрожать от предвкушающего возбуждения.

Было бы рациональнее — да, именно так, рациональнее — делать все быстро. Ему сразу, с порога, раздеваться, Малфою встречать его голым и растянутым, в коленно-локтевой позиции. Короткий трах — и все. Но поступить так означало бы позволить проклятью управлять их жизнями, сдаться. Они сопротивлялись как могли, упорно и безнадежно. Чашка кофе перед встречей, прелюдия… нет, прелюдией это назвать было, конечно, нельзя. По крайней мере, они пытались.

Малфой сидел на кухне и пил кофе, смятая газета лежала на столе. Гарри сорвал и отбросил галстук, встал в дверях, тяжело привалившись к косяку, и кивнул на «Пророк»:

— Новости?

Глядя в бледное невыразительное лицо, Гарри в очередной раз удивился, как он похож — и в то же время непохож — на Люциуса. Длинный нос и заостренный подбородок, придававшие Малфою-старшему утонченный вид, Драко только портили. Правда, сейчас, когда распущенные волосы обрамляли лицо, его черты казались почти мягкими. Но светлые ресницы, бледная кожа и серые глаза делали внешность тусклой. Память услужливо подкинула картинку, показывающую, что в Малфое достаточно красок — например, его кровь. Тварь внутри томно заворочалась.

— Умеешь удивить, господин бывший Главный Аврор. Не ждал так скоро.

У Драко был низкий, удивительно красивый голос. Иногда Гарри это казалось даже несправедливым — с такой внешностью Малфою подошел бы противный фальцет. Или, на худой конец, высокий тенор.

— Все уже в газете?

— Да, оперативно сработано — внеочередной выпуск, сенсация года, — Малфой тянул гласные, и от этого казалось, что он не говорит, а напевает.

Гарри вцепился в дверь.

— Раздевайся, — выдохнул он. — Быстро.

Шорох одежды заставил его взвыть. Гарри шагнул в сторону и сполз по стене — в ушах бухала кровь, собственное дыхание смешивалось с дыханием Малфоя, пол под ногами прыгал. Волнами накатывали чужие эмоции — опустошенность, смирение накрывали с головой, но их забивало тянущее безудержное желание.

Гарри вытер рукавом лицо, залитое потом, и открыл глаза. Фигура Малфоя сначала расплылась, потом обрела четкость. Гарри, не отрывая от него взгляда, принялся сбрасывать с себя одежду. В висках стучало предвкушение, оставив только настойчивым прессом сплющивающую сознание мысль: «Это мое, мое, мое».

Голый Малфой сосредоточенно растягивал себя, поставив одну ногу на стул. Тяжелая мошонка покачивалась в такт движениям его пальцев, исчезавших в заднем проходе. Гарри зарычал, чувствуя, как контроль улетучивается, переплавляя разум в сгусток похоти, сознание сделало рывок и превратилось в один оголенный нерв.

Гарри ощущал каждое движение Малфоя, улавливал каждый вздох, знал, как дрожат ресницы. Он двигался к беспомощно застывшей жертве медленно, перекатываясь с пятки на носок, шумно втягивая аромат смазки и страха. Малфой стоял неподвижно, и Гарри замер — иногда добыча подчинялась сразу, и это было одно удовольствие. Иногда она сопротивлялась — и это было удовольствие другое. Сейчас Гарри не знал, чего ему хочется больше.

Он в три шага преодолел оставшееся расстояние и прижался к Малфою. Горячий. Он потерся о худое тело, наслаждаясь его дрожью, и запустил пальцы Малфою в анус. Кольцо мышц сжалось, и Гарри погладил Драко по груди. Тот не шевельнулся, но кожа под ладонью покрылась мурашками. Гарри одобрительно заворчал и подвигал пальцами. Мягкий до этого член Малфоя начал твердеть. Гарри потрогал наливающийся тяжестью ствол, сжал мошонку, вытащил пальцы из ануса, сунул их в рот и медленно облизал, ловя оттенки вкуса, каждый раз — нового.

Драко медленно обернулся, его зрачки сузились и стали похожи на две черные точки, серая радужка заполнила глаза, изо рта вырывалось хриплое дыхание, но Гарри не торопился.

Когда Драко вздрогнул, инстинкты сработали молниеносно — через мгновенье Малфой лежал грудью на столе, с заломленной за спину рукой и раздвинутыми ногами. Дырка блестела смазкой, ложбинка между ягодиц, заросшая светлыми волосками, потемнела от пота. Драко снова шевельнулся, и Гарри приложил его лицом о стол, тяжело навалился, вогнал член в растянутую задницу, рванул Малфоя на себя, насаживая на член, и принялся трахать. Мир сузился до тоннеля, в котором перед Гарри билось бледное тело, до собственного рычанья, с которым он вколачивался в тощую задницу, до желания, грызущего, голодного, жадного и требовательного.

Гарри вышел из Малфоя, перевернул лицом к себе, схватил за волосы, втолкнул бордовый член между бледно-розовых губ и принялся вколачиваться в глотку, глядя, как закатываются глаза Малфоя. Он цеплялся за Гарри, пытаясь глубже вобрать в себя член, и от этого возбуждение разгоралось больше.

Гарри обхватил скользкие плечи, опрокинул Драко на пол и начал дрочить ему, целуя распухшие губы и выкручивая твердые соски. Драко задергался, выгибаясь и широко разводя ноги, и Гарри вставил ему сразу четыре пальца. Мышцы вокруг них сжались, Гарри выдернул руку, заставив Малфоя вскинуться, перевернул его на живот и снова вогнал член в покрасневшую дырку.

Драко под ним терся о гладкий пол, приподнимал бедра и скреб ногтями паркет, нечленораздельно всхлипывая, а Гарри толкался, не снижая темпа, растворяясь в Малфое. Одновременно он ощущал под собой прохладные, скользкие от пота доски и горячее бьющееся тело, его мышцы обхватывали чужой член, и Гарри выгибался от толчков. Двойной оргазм скрутил его в узел, заставляя выплескиваться и сжимать анус все сильнее и сильнее, выжимая из своего, его, их тел последние капли удовольствия.

Гарри тяжело рухнул на распростертого Малфоя и затих. Остатки наслаждения медленно улетучивались, оставляя после себя легкость в голове. Он обнял Драко и закрыл глаза. Нужно немного времени, чтобы снова стать собой.

Телефонный звонок трогательно выводил «Джингл беллс». Эту мелодию установил Альбус со словами «Пап, эта классика, как и ты, не стареет». Гарри резко сел, спросонья запутавшись в тонкой простыне, и нашарил трубку. Звонила Джинни, и Гарри обреченно опустился на кровать. Он опять забыл ее предупредить.

— Да, милая.

Голос Джинни звучал спокойно:

— Гарри, ты как? Все нормально?

— Да, Джин, все в порядке. Прости. Накатило, и я просто не успел…

— Я понимаю. Когда ты появишься?

Гарри бросил взгляд на часы в тяжелом стальном корпусе.

— Через пятнадцать минут. Мы быстро справились.

Они всегда об этом говорили именно так — «справились». «Как Гарри справляется?» — спрашивала Гермиона. Иногда Гарри хотелось задать этот вопрос жене: «Джин, как ты справляешься?». И он боялся, что его честная Джинни скажет: «Никак». Или «Не справляюсь». Тогда Гарри совсем не за кого будет держаться. У него останется только Малфой, и это будет концом всего. Потому как им с Малфоем нельзя сближаться настолько.

Быстро попрощавшись с Джинни, он начал собирать разбросанную по всей квартире одежду. Хорек уже сидел на кухне и пил кофе, затягиваясь сигаретой. Гарри кофе не пил, только изредка растворимый, из пакетика — просто чтобы позлить Малфоя. Тот мнил себя тонким ценителем благородного напитка. Курить он тоже отказывался — просто потому, что это делал Драко.

Негласный спор с привычками друг друга. Гарри знал — Малфой не пьет огневиски и скотч, ведь это были любимые алкогольные напитки Поттера. Гарри вообще казалось, что стоит им уступить в мелочи — например, воспользоваться любимым освежающим заклинанием Малфоя, на секунду допустив, будто это его собственное желание, как это станет огромным шагом в пропасть.

Пока же они в нее двигались медленно и понемногу. Как скоро проклятье пожрет их и сплавит их личности в одну, но с двумя разными телами? Как это будет выглядеть? Гарри не знал и, в отличие от Малфоя, предпочитал не задумываться.

— Я домой, — отрывисто сказал он, натягивая трусы и носки. — Спасибо, что дотащил до кровати.

— Сам добрался, как большой, — Малфой бессмысленно пускал в потолок тонкие струйки дыма. Рядом стоял думосбор.

— Как мы сегодня? — Гарри кивнул на артефакт.

— Мы сегодня хорошо, — губы Драко искривились в ухмылке. Он затушил сигарету о пустое донышко кофейной чашки, подпер голову рукой и внимательно посмотрел на Гарри:

— Ты опять забыл предупредить Уизли? Не понимаю, как она тебя терпит.

— Завидуешь — завидуй молча. — Но Гарри сам хотел понять, как Джинни его терпит. — Так чего у нас?

— Контроль почти до самой развязки. Как мы и договаривались, я старался не двигаться. Спровоцировал тебя, когда пошевелился. Но до этого все шло по плану.

Гарри кивнул. Он тоже помнил, что должен был не торопиться, вколачивал, внушал себе после каждой сессии. Кажется, техника работы над собой срабатывала. Они подчинялись проклятью, но учились им управлять. Иногда Гарри казалось, что это может закончиться так же плохо, как закончились попытки применить обезболивающие заклятья или трахнуть Малфоя в бессознательном состоянии, но они обязаны были хоть как-то сопротивляться.

Но пока их попытки контролировать себя во время приступа были успешными. Всем этим занимался Малфой, у него гораздо лучше получилось анализировать информацию. Он мог часами сидеть над чашей думосбора, отмечая и записывая все видимые признаки изменения их поведения. Сегодня Драко собирался остаться — смотреть в думосбор, записывать, на какой минуте они начали трахаться, от чего сорвался Гарри, как это выглядело… Гарри натянул брюки и присел рядом.

— Слушай. Я сегодня не приду.

— Катись к черту.

— Ты меня понял. Джинни…

— Сам сказал — я тебя понял, — Драко с досадой выбил из плоской пачки еще одну сигарету и прикурил от палочки. — Только слей мне сначала свои воспоминания, пригодятся.

— Я вернусь, и мы обсудим, что будем делать дальше.

— Разве ты не все решил, когда подавал в отставку. Кстати, Уизли знает о твоих планах на пенсию?

— Ты меня бесишь.

— Взаимно, — Драко ухмыльнулся и выдохнул дым Гарри в лицо. — И не отворачивайся, я знаю, что тебе нравится. Ты пассивный курильщик.

— Получишь по морде, Малфой.

Драко отмахнулся:

— Напугал соплохвоста голой задницей. Двигайся. Завтра поговорим.

Гарри кивнул, поднимаясь и надевая пиджак на голое тело. Под ложечкой тянуло то ли сожаление, то ли недоумение, то ли любопытство — только приготовившись аппарировать, Гарри понял, что он принимал эмоции Малфоя.

* * *

Джинни ждала на кухне. Она сейчас напомнила ему Малфоя — сидит, точно так же подперев голову, и смотрит усталыми глазами. В душе поднялась волна тепла.

— Привет, — Гарри прислонился к дверному косяку, впитывая ее образ: медно-рыжие волосы, теплые карие глаза, россыпь веснушек. И яркая улыбка. Она была его светом, его солнечным днем, его палитрой и красками. Бледный Малфой всегда казался Гарри по сравнению с Джинни пародией на человека.

— Я в душ, а потом к тебе, ладно?

Джинни кивнула и поднялась из-за стола.

— Я отправила Лили к Рону и Гермионе, пусть поиграют с Хьюго.

— Конечно, — Гарри почти покинул комнату, но вдруг вернулся. — А что случилось? У нас планы?

Джинни кивнула.

Гарри стоял под струями воды и размышлял, что даже хорошо, если Лили сейчас у Уизли с Хьюго. Нужно было рассказать об их совместном бизнесе с Малфоем. Сообщить как можно аккуратнее: в последнее время она очень плохо воспринимала все известия, касающиеся Малфоев. Но, положа руку на сердце, именно из-за Драко Гарри ушел из Аврората. Им приходилось либо чаще видеться, либо чаще трахаться. Поскольку последний вариант не устраивал обоих, пришлось думать, как сделать так, чтобы проводить больше времени вместе. Вариант «Малфой — личный секретарь Главного Аврора» Драко отмел как смехотворный, и Гарри согласился. Из Малфоя получился бы отвратительный секретарь, половину министерства он бы заавадил, на вторую половину наложил империус. Другой вариант — Гарри подает в отставку и переходит к Драко в Отдел тайн — отверг сам Поттер как бессмысленный. Гарри был отличным практиком, магом и боевиком. Но сбор данных, экспериментальные чары — он содрогнулся, представив разрушительные последствия.

Идея родилась у них обоих, как это часто бывало, одновременно. Драко торчал у себя в Отделе тайн, пытаясь нащупать разгадку проклятья и целиком углубившись в изучение Старой магии. Той самой, что в свое время спасла жизнь Гарри и сковала для него цепь долга жизни. Драко пытался понять, как ее остатки повлияли на наложенные чары, а обнаружил, что Старая магия будит в маглах способность к волшебству. Чародеи из них получались слабенькие во всем, кроме портальных чар — как будто она одаряла своих детей возможностью если не защититься, то хотя бы сбежать от опасности. Гарри же участвовал в операции по захвату группы магловских террористов, направляемых магом. Незарегистрированным магом без палочки. И хотя волшебник оказался слабеньким, его способностей хватало, чтобы производить впечатление на неискушенных маглов.

Когда на следующий вечер он вкратце пересказал эту историю Драко, тот почему-то не скривился, по своему обыкновению, и не начал рассказывать о том, что случается, когда маги не блюдут чистоту крови, а вытянул из него все подробности. Через неделю после очередного приступа он принес два длинных пергамента с записями. В одном оказались заметки о Старой магии и ее связи с пространственными чарами, во втором — биографии лучших создателей порталов волшебного мира.

Маги изучают законы старой магии, а маглы считают ее роком, судьбой. Поплевать три раза через плечо, убить кошку, если она уснула возле новорожденного, назвать ребенка именем покойника и обречь его на судьбу покойника… Гарри тогда вздрогнул, а Малфой, ублюдок, хохотал, как ненормальный, пока не получил по своим мелким зубам. Старая магия, конечно же, не проявлялась в имени, это были всего лишь признаки, она представляла собой куда более сложную систему. Но главное, что появление необученных слабых магов случалось именно из-за воздействия старой магии. Угроза жизни близкого человека, самопожертвование, убийство, насилие — все это могло вызвать всплески магических сил и превратить самого обычного магла в мага. Такое случалось редко, но достаточно, чтобы маглы не удивлялись, слыша о ясновидящих, экстрасенсах или телепатах. Хотя большая часть из них была рыночными фокусниками и шарлатанами, некоторые действительно демонстрировали магические способности. Старая магия давала им силы и бросала на произвол судьбы, как цунами выворачивает море наизнанку и уходит прочь.

Драко предложил образовать специальный отдел — совсем небольшой — по поиску, регистрации и обучению таких людей портальным чарам. Мотивы Малфоя были как на ладони: если из десятка найденышей получится воспитать хотя бы одного портального мага вроде тех, что строили в свое время переходы на другие континенты, их мероприятие окупится даже не втрое и не вчетверо — они смогут диктовать Министерству любые условия.

А параллельно можно было начать осваиваться в магловском мире. И, заглядывая далеко вперед, Гарри понимал, зачем это нужно. До сих пор, несмотря ни на что, магическое общество пребывало в изоляции по сравнению с другими странами. Те же американцы вовсю сотрудничают как со своим правительством, так и с частными лицами. Делай что хочешь, лишь бы не узнала магловская общественность — девиз магов в США. Новая транспортная сеть Британии заработает в полную силу — рано или поздно. Начнется торговля, а для этого Министерству понадобятся эксперты, которых в стране до сих пор нет. И Гарри с Драко собирались быть теми люди, которые будут поставлять новые кадры.

Готовить почву для такого отдела со стороны Министерства Гарри начал год назад. А Малфой тогда же приступил к плетению тончайшей сети заклинаний, позволяющей отслеживать колебания магического фона страны. Сейчас в Министерстве на проект подобного отдела смотрели спокойно, сказался год обработки общественного мнения — тут и там запущенная информация, и вот уже это воспринимается как нечто обыденное. Своим несомненным успехом Гарри посчитал чью-то небрежно брошенную в Министерстве фразу «А разве такого отдела еще нет? Я думала, он уже давно…».

Все это надо было сейчас рассказать Джинни. Гарри был уверен, что идея ей не понравится, с другой стороны, он точно знал — жена его поддержит в любом случае.

Смыв с себя запах Малфоя, Гарри завернулся в домашнюю мантию и пошел на кухню. Джин сидела в той же позе, в какой он ее оставил, и курила. Гарри поморщился. Джин начала курить через два года после проклятья. Он не мог ее винить. Просто они договаривались, что она не будет делать это в доме — по крайней мере, пока Лили не поступит в Хогвартс.

Гарри поцеловал Джинни в макушку и сел рядом.

— Ты обиделась.

Джинни устало и как-то грустно покачала головой:

— Гарри, я не могу на тебя обижаться. Это невозможно.

Он засмеялся и погладил ее по волосам:

— Люблю тебя.

Сигаретный дым клубился вокруг яркого лица жены, обесцвечивая его, делая невыразительным и бледным.

— Нам нужно расстаться, Гарри. Я подаю на развод.

Гарри словно оглох. Лицо Джинни расплывалось перед глазами, ее губы двигались, но Гарри не слышал ни слова. Он рассматривал тоненькие лучики морщинок в уголках глаз, искусанные, четко очерченные губы, россыпь побледневших веснушек. Джинни продолжала что-то говорить, звук ее голоса начал просачиваться через плотное облако, окружившее Гарри, но звучал глухо и искаженно, словно бракованный вопиллер.

— Почему, Джин? — Жена всхлипнула. — Иди сюда.

Гарри прижал Джинни к груди, обнял ее за вздрагивающие плечи и зарылся лицом ей в волосы. Они пахли солнцем и медом.

А она говорила. Говорила о том, как устала, что она оказалась не железная, а слабая, очень слабая, о том, как она держалась все это время, лежа одинокими ночами и зная, что в это самое время любимый, единственный человек трахается с кем-то чужим. Рассказывала, что только мысль о том, как Гарри все это противно, помогала переживать каждую встречу, одну за другой. Она помнила, каким он приходил к ней в самом начале — в полубессознательном состоянии, измученный, почти ничего не помнящий, с искусанными губами — как его несло к ней, домой. И она держалась. Вспоминала, как радовалась, когда у Гарри начало получаться контролировать себя — хоть немного. И как не сразу поняла, что они стали отдаляться. А потом она их увидела. Вместе. Не рядом, не близко — а именно так, вместе. Вот бывает семейный портрет, у Артура и Молли есть такой, где они все еще дети. Билли рядом с Чарли, Чарли рядом с Перси, Джинни рядом с Роном, и Фред с Джорджем — вместе. Не рядом с друг с другом, а вместе. Словно близнецы — одинаковые жесты, минимум слов.

Они перебирали какие-то записи — «Наблюденья о проклятии» — шепнул Гарри. — «Неважно», — всхлипнула Джинни. Молча, понимая друг друга почти без слов. Только скупые «Смотри» — «Да» — «Я был прав» — «Подавись». Гарри сам дал портключ от этой квартиры, у него не было секретов от жены. А Джинни просто хотела поторопить его, забрать. Тогда она ушла, никем не замеченная, а Гарри появился через четыре часа, потому что уснул рядом с Малфоем.

Он обнимал плачущую Джинни и впервые за долгое время не знал, как быть. Его жизнь, пошедшая под откос со скоростью Хогвартс-экспресса, наконец достигла точки крушения. Выплакавшись, Джин превратилась в саму себя, с каменным лицом вытирала со стола, споласкивала чашки и руками вытряхивала в притихшее мусорное ведро пепельницу. И лишь выходя из кухни, бросила на Гарри измученный взгляд. Он рванулся к ней, но тут же налетел на упершуюся ему в грудь палочку.

— Я люблю тебя, Гарри. Но это пройдет, — твердо сказала она, — а тебе будет легче. — И, поднимаясь по лестнице в спальню, бросила через плечо: — Хороший у вас проект с Малфоем. Перспективный. Желаю удачи. Обидно, что ты мне сразу не рассказал.

А Гарри остался сидеть, оглушенный и раздавленный. С тихой надеждой, что ему просто снится кошмар, сейчас он проснется и все наладится. Он грохнул кулаками по столу, рассаживая ладони в кровь, рванул тяжелую столешницу и с грохотом отшвырнул от себя. Ярость, бессилие, злость на себя и Джинни душили его, и Гарри, зажмурившись, тяжело задышал, как он это делал всегда во время приступов. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Грязные, мутные эмоции уходили, впитывались в него, оседая на костях илом, оставляя внутри прозрачную холодную пустоту и одиночество. Приглушенный хлопок аппарации ударил по нервам, разрушая с таким трудом приобретенное спокойствие, и взорвал разум яростью. Ему был нужен Малфой. И Гарри аппарировал.

Малфой зло выругался, когда Гарри схватил его за волосы, выдернул из-за стола и швырнул лицом к стене.

— Поттер, возьми себя в руки, — голос Хорька дрожал, это возбуждало — Гарри просто зафиксировал этот факт. Сдирая с него штаны и трусы, и еще больше заводясь от сопротивления, он коротко ударил ребром ладони по спине и широко развел ему ягодицы. Дырка была еще красной и воспаленной.

Гарри молча выебал Малфоя, вколачивая его в стену. Кончив, он вытащил член и долго смотрел, как его сперма стекает по бедрам. И его начал накрывать откат. Он всхлипнул и начал заваливаться лицом вперед, прямо в ноги Малфою со спутанными на щиколотках штанами.

Очнулся он в постели. За окном стояла ночь. Болела голова, саднило член.

— Идиот, без смазки, — бросил Драко. Его лицо было наполовину освещено настольной лампой. На губах играла привычная усмешка, рядом парила пепельница, полная окурков.

— Дай сигарету, — хрипло попросил Гарри. Он вспомнил прошедший день. Эмоций не было. Просто какое-то равнодушное спокойствие. Непривычное. Где-то внутри заворочалось раздражение.

— К тебе весь вечер ломились аврорские совы, — сообщил Малфой. — Еле отвадил. Шеклболту написал, что у нас внеочередной приступ.

— Джинни ушла, — Гарри смотрел на прячущееся в полумраке лицо Малфоя, скрытое густой завесой табачного дыма.

Тот молчал, изредка затягиваясь.

— Закурить дай.

Ему на живот спланировала пачка. Выбив трясущимися руками сигарету, Гарри зажег ее и затянулся. Вкуса табака он не ощущал, но дым приятно щекотал нёбо, и Гарри еще раз затянулся.

— Странно, я думал, мне будет больнее…

— Я выпил успокоительное зелье.

Блядь. Блядь. Блядь.

Малфой мелко захихикал.

— Что, так страшно будет стать мной?

Гарри молча затушил недокуренную сигарету о спинку кровати.

— Заткнись. Завтра начинаем работать.

Гарри проснулся с острым, щемящим чувством потери — как будто случилось что-то плохое, но он еще точно не знал, что. Потом вспомнил — Джинни ушла. В душе разливалась острая пустота, от которой хотелось выть. Гарри перевернулся на бок и посмотрел на Малфоя — тот спал, вытянувшись, на самом краю кровати, в трусах. Кусок бесполезной ткани, если вдуматься. Нежелание Малфоя спать рядом голым было сродни его собственному нежеланию пить кофе.

Малфой пошевелился, а Гарри стал припоминать, что ему снилось — как обычно, образы утекали сквозь пальцы, не позволяли сосредоточиться. От этих попыток вспомнить разболелась голова. Малфой вздрогнул всем телом, всхлипнул и пробормотал:

— Джин. Джин, не уходи… прошу тебя.

В Гарри факелом взметнулась ярость, он бессильно ударил кулаком по твердому матрасу, но это не помогло взять себя в руки. Сейчас Малфоя просто хотелось придушить — как он смеет, тварь, видеть его сны, как он может, как… Воздух начал потрескивать. Малфой застонал и проснулся.

— Поттер, мне снился кошмар. Я рыдал из-за того, что от меня уходит Уизли.

Вид презрительно скривившихся губ, сонных глаз с помятыми, слипшимися со сна ресницами, вызвал желание.

— Поттер. Не сейчас, у меня все болит.

Гарри молча стягивал с Малфоя трусы, сосредоточенно прижав его к кровати рукой, почти вдавив в матрас.

— Поттер, — Малфой почти хрипел.

Гарри вздрогнул и замер, едва дыша.

— Блядь. Блядь. — Тело Малфоя расслабилось под ним, возбуждение стало медленно спадать. — Ты не имеешь права видеть мои сны. Это мне должна была сниться Джинни! — он хотел заорать, но из горла вырвался лишь хриплый шепот.

— Поттер, иди на хуй. Мне только что снилась Уизли!

Гарри перевернулся, уткнулся лицом в подушку и глухо засмеялся:

— Я верну ее, понял?

— Дебил, — Малфой вслепую нашарил на тумбочке сигареты и зажигалку, не глядя, прикурил и откинулся на подушку. — Дебил ты.

— Иди на хуй.

— Вот и поговорили.

В горле у Гарри запершило, знакомый табачный запах защекотал нос. Опять. Он постарался взять себя в руки. Опять Малфой передает свои ощущения. Или Гарри сам тянется к нему? Эта мысль испугала. Стоило кое-что проверить.

Гарри призвал из кармана штанов складной армейский нож, потрогал лезвие пальцем, провел по руке.

— А! — Малфой, отбросив сигарету, держался за предплечье, между пальцев у него проступала кровь. — Ты что творишь?!

— Я хотел проверить одну теорию.

— На себе проверяй!.. — Малфой осекся, схватил свою палочку и пробормотал излечивающее заклинание. Никакого эффекта — рана на его руке, в том же самом месте, где резал себя Гарри, продолжала кровоточить. Малфой побледнел, поднял полный боли и бешенства взгляд.

Гарри хмыкнул и протянул руку:

— Попробуй на мне.

— Эпиксей, — Драко направил палочку в сторону идеально гладкой руки Поттера. И в тот же миг рана на его собственной руке начала затягиваться.

Малфой молча посмотрел на Гарри, потом на место, где только что был порез, так же молча встал и ушел. Гарри не нужно было спрашивать, куда, он точно знал — Малфой сейчас в кабинете, делает записи об углубившейся на физиологическом уровне связи.

Гарри взял все еще тлеющую сигарету, которую Малфой в панике уронил на кровать, и глубоко затянулся. Если бы он захотел, то смог бы сосредоточиться и узнать, о чем сейчас думает Драко, но удержался — каждое такое действие все сильнее смешивало их разумы, делало связь крепче. Оглядываясь назад, он мог признаться себе, что изменился — исподволь, медленно, но изменился. Он подумал о Джинни, и вместо привычного тепла ощутил пустоту — ему больше не на кого стало опираться, из его жизни ушел якорь, который надежно удерживал его в собственном разуме, позволял оставаться собой — Гарри Поттером. Как она могла?

— Так уверен, что рядом с Уизли был собой?

Голос Малфоя звучал насмешливо. Гарри повернул голову — закутавшийся в тяжелый бархатный халат Хорек стоял, опираясь на дверной косяк, и глубокомысленно затягивался.

— Да пошел ты.

— Поднимай свою задницу. Ты в отставку подал, чтобы валяться?

Гарри так сильно, так много ненавидел Малфоя, что в какой-то момент не выдержал — сдался. Ненависть все еще тлела в нем, иррациональная и несправедливая, как то проклятье, которое они поймали, и Гарри ничего не мог поделать. Она вспыхивала, когда Малфой его злил, но такое случалось все реже и реже — он просто устал. Но сейчас, кажется, он позволил бы своей ненависти подняться на недосягаемую высоту. Потому как Малфой мог оказаться прав. Гарри цеплялся за Джинни, за ее представления об идеальном муже, за уют, тепло и ласку. Но, может быть, он просто брал у Джинни то, что нужно ему, не задумываясь о ее потребностях? Проклятый Хорек посеял сомнения. И за одно это его следовало убить.

Острая боль впилась в ладонь, завоняло горелой плотью, и Гарри закричал.

— Твою мать!

Малфой с полубезумной улыбкой тушил сигарету о свою ладонь, широко растопырив пальцы.

— Щекотно, — он взглянул на Гарри из-под занавеси неубранных волос, — а так больше ничего.

Он направил палочку на свою руку, проговорив заклинание. Боль угасла, а красное пятнышко ожога исчезло.

— Надо поэкспериментировать, — Малфой снова прикурил и с силой затянулся, — и собирайся уже. Нам нужно успеть за ближайшие пару дней запустить работу. На случай…

Договаривать было необязательно, Гарри понимал все сам — они должны запустить дело прежде, чем их скрутит очередной приступ. А учитывая последние события, последствия могут быть самыми непредсказуемыми.

Но прежде чем уходить, он должен поговорить с Джинни. Жена взяла трубку после шестого гудка.

— Гарри… — усталый, надтреснутый голос. Он представил заплаканные опухшие глаза с покрасневшими веками, дрожащие губы, прядки волос, прилипшие ко лбу… Его затопила нежность.

— Джин, просто поговорим. Я не буду ни на чем настаивать, обещаю.

Гарри терпеливо ждал ответа. Через минуту Джинни сказала:

— Хорошо. Ладно, Гарри. Но уговаривать меня бесполезно, слышишь?

Сердце понеслось вскачь, и только сейчас Гарри заметил, что до этого стоял, не шевелясь, не дыша, не думая — просто слушал ее молчание в трубку.

— Спасибо, Джин.

Может быть, еще не все потеряно.

* * *

В свой новый офис они с Малфоем пришли вдвоем. Отремонтированное помещение сверкало хромированными дверными ручками и щеголяло репродукциями натюрмортов на стенах.

— Почему натюрморты? — Гарри удивленно разглядывал картины.

— Умиротворяют и придают уют, — бойко отрапортовала Кейт. — Мы еще аквариум купим.

— Да? — Малфой, безупречно одетый, поправил шейный платок и смерил кислым взглядом ближайшую репродукцию: — По-моему, это чудовищно.

— Ты всегда можешь принести пару картин из Малфой-мэнора, — рассмеялся Гарри, а Малфой высокомерно прищурился в ответ.

— Я закажу сюда пару портретов — в сиреневой гамме, разбавить умиротворение здоровой агрессией.

Кейт ухмыльнулась и снисходительно покачала головой.

«Потомственная хаффлпафка», — Малфой презрительно скривился, просматривая досье — тогда они с Гарри искали надежного человека на должность завхоза их будущего предприятия. Официально они планировали назвать вакансию «офис-менеджер» — звучало это по-магловски стильно, но суть обязанностей сводилась к одному — человек должен был взять на себя все заботы по организации и функционированию их будущего предприятия, от поиска помещения и разработки легенды для маглов до ремонта и действий в чрезвычайных ситуациях. От кандидата требовалась работоспособность, лояльность, уживчивость с Малфоем и Поттером, умение общаться с чиновниками, знание магловских реалий. На собеседование Кейт пришла в просторном широком цветастом платье, скрывавшем полноту, и с пакетом домашней выпечки. Непонятно, что удержало Малфоя, чтобы не прогнать девушку прочь, но они проговорили с ней два часа, съели по пирожку и заключили трехсторонний контракт сроком на год. Так у них появилась Кейт Макмиллан — их главное сокровище.

Она как-то незаметно взяла на себя все заботы об их детище, отыскала место под офис, зарегистрировала в Министерстве магии, организовала ремонт, оформила бумаги у магловских властей. Даже иллюзионные чары были наложены ответственными министерскими работниками в ответ на письменный запрос. А на недоуменный рык Гарри — «Думаешь, мы не в состоянии чары на помещение наложить?» — пожала плечами и спокойно сказала, что за нарушение Статута секретности, в случае чего, будет нести ответственность Министерство, а не некие частные бизнесмены. Малфой тогда насмешливо хмыкнул и впервые посмотрел на Кейт одобрительно. В ее руках спорились любые дела, при этом Гарри отдавал себе отчет, как много тащит на себе девушка. Правда, платили они ей намного больше, чем планировали изначально, но Кейт того стоила.

Гарри прошелся по чистому помещению, заглянул во все углы и остался доволен — магловская часть их предприятия оказалась на высоте. Совсем скоро здесь появятся люди — секретарша с вечной болтовней по телефону, уборщица — наверняка уроженка одной из бывших колоний, и пара менеджеров, занимающихся сбором информации обо всех таинственных случаях с использованием загадочных сил. В Лондоне таких конторок оказалось штук пятьдесят, большинство их них спонсировалось из кармана богатых энтузиастов. Гарри с Малфоем решили не отходить от традиций — их официальное магловское предприятие существовало за счет благотворительности.

— Хватит сметать пыль с углов, — Кейт смотрела насмешливо, — поглядите хоть на ваше рабочее место.

На «рабочее место» смотреть не хотелось. Хотелось послать все к черту, написать Джинни и… сделать что-нибудь. Навалилась вдруг усталость, понимание того, что все, финиш, некуда отступать — он сделал выбор, подав в отставку. Но эмоции настигли его не тогда, когда он писал заявление. И не тогда, когда объяснялся с Кингсли. И не после разговора с Джинни. А именно сейчас, перед дверью красного дерева в их новую с Малфоем жизнь. Там наверняка есть кровать, стены укутаны мягкой сетью защитных заклинаний и всегда находится запас еды — просто на всякий случай. На случай приступа.

Гарри ощутил мягкое прикосновение, словно на затылке шевельнулись от ветра волосы; напрягся и только потом понял — Малфой пытался его успокоить. Интересно, Хорьку самому не страшно? Он-то свой выбор сделал давно, практически отказавшись от семьи. Раньше Гарри его презирал за это, но сейчас не мог отделаться от мысли, что, быть может, Малфой оказался мудрее его — он не стал ломиться лбом в каменные ворота.

Малфой ходил по кабинету, трогая вещи, а Гарри искоса наблюдал за ним. Хорек прикоснулся к тяжелому пресс-папье, повертел в руках авторучку, подвешенную на магните, прошелся пальцами по плоской клавиатуре компьютера. На его лице застыло непонятное выражение — словно он пытался понять, где сейчас находится.

В висках начало покалывать, и Гарри с ног до головы обдало жидким холодом — скоро начнется приступ. Малфой взглянул затравленно, шевельнул губами, словно собирался что-то сказать, но в итоге лишь устало опустил плечи.

Гарри сжал кулаки. Приступ можно было отсрочить — ненадолго, на несколько часов, но этого бы хватило. Тогда они бы успели опробовать новую поисковую сеть, Малфой занялся бы поправками и настройкой чар, а Гарри смог увидеться с Джинни. Гарри ненавидел пользоваться этой возможностью — это означало, что он опять сдается. Каждый раз он видел насмешливое, торжествующее лицо Малфоя — Хорька радовала слабость Гарри. Он принял решение.

Он развернулся к Малфою, но тот уже снял мантию и дрожащими руками расстегивал брюки.

— Я быстро, — собственный голос напугал.

— Трахнешь меня, пойдешь к Уизли?

— Блядь, Малфой. Ты специально меня бесишь?

Малфой запрокинул голову назад и громко рассмеялся:

— Неужели ты заметил? У нас точно прогресс. Не забыть пометить эту дату в отчете.

Снимать трусы он не торопился. Гарри начал дышать, как его учили — короткий вдох и длинный выдох через диафрагму. В висках продолжало колоть, а внизу живота разгоралось пламя. Еще немного, и он выплеснет его на Малфоя. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Красная пелена перед глазами рассеялась, в голове посветлело, и Гарри расстегнул джинсы, высвобождая член.

Малфой был все еще хорошо растянутым. Гарри вошел в него сразу, до упора, чувствуя, как яйца шлепают о ягодицы — и принялся грубо трахать, сосредоточившись на удовольствии. Чем быстрее кончить, тем скорее они займутся делами. Собственный анус саднило, похоже, Малфою все-таки было больно, и Гарри задвигался быстрее. Толкнувшись в последний раз, он прижался к спине Малфоя, вдыхая аромат свежей рубашки и привычного одеколона. Покалывание ушло из висков, выплеснулось вместе со спермой, оставив им возможность пожить хотя бы день спокойно.

Голова, наконец, заработала. Малфой сосредоточенно дрочил, закусив губу. Гарри протянул руку, помогая, и Драко кончил, вздрагивая всем телом. Достал белоснежную салфетку, чуть морщась, вытер живот, потом анус.

— Почему так рано? Приступ? — Гарри откашлялся, но голос все равно звучал хрипло: — Ведь мы же только…

— Твоя истерика по Уизли спровоцировала, думаю. Тебе надо взять себя в руки. — Он натянул трусы с брюками, поправил мантию и тяжело оперся обеими руками о стол. — Тебе надо успокоиться, — глухо сказал он. Ты сейчас тащишь нас обоих назад, придурок! Ты понимаешь это? Мы теряем все, чего добились, возьми себя в руки.

Гарри застегивал ремень на джинсах, когда понял, что Малфой боится. Паника скрутила внутренности в тугой узел, и Гарри затряс за плечи Драко, которого колотила крупная дрожь. Надо избавиться от этого липкого страха, от желания удариться в крик, от искусанных губ.

— Малфой! — собственный вопль оглушил.

Тот сразу перестал дрожать, сбросил с плеч руки и выпрямился.

— Иди к черту.

Паника начала отпускать, уходить тонкими струйками сквозь кожу. Малфою все еще было страшно, Гарри чувствовал это поверхностью кожи, но его страх перестал ввинчиваться во внутренности ледяным колом.

— Вот и хорошо. Завтра потренируемся, как можно… закрываться от этого. Помозгуй, попробуй, что можно придумать. И почему у тебя получается лучше, чем у меня?

— Вариант окклюменции, — неохотно проговорил Малфой,— мне только сейчас в голову пришло. Просто надо потренироваться.

— О нет.

— Да мне плевать! — Малфой сорвался неожиданно, Гарри словно лезвием полоснули его натянутые нервы. Секунда — и Малфой распростерся на полу, крепко прижатый. Сердце колотилось как сумасшедшее, и Гарри налег сверху, чтобы тот точно не вырвался.

— Успокоился?

— Слезь с меня, придурок. Тяжело.

— Ты успокоился?

— Да.

— Что с окклюменцией?

— Ничего, буду тренироваться. Потом скажу, как можно ее применить. Или нельзя.

Гарри легко вскочил и протянул руку Малфою. Тот замер, поколебался и ухватился за протянутую ладонь, рывком поднимаясь на ноги.

— Может, поработаем? — он откинул растрепавшиеся волосы назад, отряхнул мантию и устало посмотрел на Гарри. — Кто у нас тут главный?

— Раньше я думал, что я. А теперь уже и не знаю.

Они долго левитировали мебель, перестраивая рабочую комнату под свои нужды. Малфой любил, чтобы стол стоял в самом дальнем углу, Гарри было важно сидеть лицом к двери, они оба терпеть не могли яркий свет и магическое окна. Пепельница под рукой, кофейник — на расстоянии вытянутой палочки — можно было приступать к работе.

Гарри активировал карту Великобритании и махнул рукой:

— Запускай.

Заклинание поиска было детищем Малфоя, справедливо, если на карту — их главный рабочий инструмент — наложит его именно Хорек. Латынь лилась с его губ завораживающим потоком, и Гарри впервые задумался о том, как все могло повернуться после того вечера, не будь проклятья. Может, поговорили и забыли бы друг о друге, а, может, стали бы общаться… Он яростно потер виски. «Что было бы, если» — запретная тема, но не думать о ней — это как не думать о белой сове.

Карта вспыхнула ровным светом, на ней переливались, словно глубины морей, зеленые разводы — где-то светлее, где-то темнее. А поверхность сияла мелкими искорками. Завораживающе красиво.

— А как мы поймем, что колдовал не отмеченный министерством волшебник? — Гарри с интересом всматривался в карту — больше всего отметок было в районе Диагон-Аллеи и в Хогсмиде.

— Я покрасил сигнал в…

В этот миг в Хэмпшире ярко вспыхнула алая искра, заставив их вскочить. Гарри азартно вскинул вверх сжатый кулак и, не задумываясь, перебросил часть эмоций Малфою.

— Поттер, чтоб тебя! — тот стоял, оттягивая от горла тугой галстук. — Это может быть пустышка, давай проверим…

— Бежим! Сними координаты! — азарт бурлил в крови. Плевать-плевать-плевать, о пустышке думать не хотелось, но им может повезти, в первый же день. А еще Гарри отчетливо понял, как ему не хватало оперативной работы. Натренированное тело сжалось в пружину, готовую в любой момент выстрелить — и предвкушение момента пьянило.

Малфой махнул пергаментом с записанным адресом и кивнул:

— Едем.

Рывок совместной аппарации выбросил их на тихой сонной улочке. Они приземлились с такой силой, что Гарри едва удержался на ногах. Еще один эффект связи — магия чудила, усиливая способности, и пока они не разобрались — плохо это или совсем плохо.

Над головами раскинулся купол маскировочного заклятья, Гарри перевел взгляд на Малфоя — тот невозмутимо спрятал палочку в рукав и кивнул куда-то вбок. Перед ним танцевала красная искорка указателя, дергаясь в направлении старых гаражей. Один из них стоял с распахнутыми дверями, оттуда доносился грохот и стук, в котором с трудом можно было опознать музыку.

Они переглянулись и нога в ногу зашагали к раскрытой двери.

В этом гараже, похоже, транспортных средств не водилось никогда. Внутри он больше напоминал клоповник, какой Гарри однажды видел в Бразилии — грязно, навалены матрасы, в углу колченогая газовая плитка с ржавым баллоном, старый CD-проигрыватель, покрытый пылью толщиной с палец, стол, прислоненный к стене, заставленный грязной посудой и вскрытыми консервами, и широкий продавленный диван.

Гарри захлестнула волна отвращения — показалось, что смрад начал стремительно впитываться в кожу, от него потом не отмоешься, а еще там наверняка водятся паразиты… Сжечь все к чертям!

— Малфой! — Гарри вскинулся, разрывая наваждение, и заломил руку Малфоя за спину. — Возьми себя в руки, мы здесь не за этим.

Сейчас, отрешившись от навязанных эмоций, Гарри еще раз осмотрел помещение — не так грязно, не так страшно, консервы свежие, под столом стоял полупустой пластиковый мешок для мусора, на одном из матрасов лежала новая и, судя по всему, дорогая гитара.

Трое подростков младше Альбуса и Джеймса курили марихуану. Гарри поймал себя на мысли, что всю молодежь он делит на две части — старше его детей и младше. Специфический запах заставил Малфоя сморщить длинный тонкий нос, у Гарри запершило в горле. Подростки передавали друг другу большую самокрутку, затягивались и медленно выдыхали дым.

— Ну вот, смотри, — один из них неуверенно щелкнул пальцами, и мятая жестянка из-под пива расцвела незабудками. Его друзья глупо захихикали. — А теперь сами попробуйте!

Один из них прищелкнул пальцами и снова сорвался в дурацкое хихиканье:

— Не получается.

Первый досадливо затянулся, сунул самокрутку третьему подростку, парню с бессмысленным выражением лица и тяжелыми веками, расправил плечи и внушительно произнес:

— Надо вот… понимаешь? И чтобы все внутри. Понял, да? — он начал жестикулировать, чертя в воздухе странные линии.

— Эээээ…

Гарри почувствовал, как его ладони касается рука Малфоя, недовольно развернулся — он уже знал, что тот хочет сказать. Маг, поздно раскрывшийся, стимулирует магические всплески наркотиками, и пытается объяснить своим туповатым магловским друзьям принцип работы трансфигурационных чар. На пальцах. Чужое присутствие стало совсем близким, как будто по коже прошлось обжигающее дыхание — Малфой волновался и плохо себя контролировал.

— Мы не можем его забрать в таком состоянии.

— Когда он проспится, то, скорее всего, замкнет в себе магию. И непонятно, как ее пробудить снова — не с балкона же сбрасывать.

Гарри нахмурился:

— Хочешь сказать, придется обрабатывать его, пока он обкурился?

— Именно.

— Не сразу. Сначала последим за ним.

— Согласен.

Они обменивались репликами почти неслышно, едва разжимая губы, план даже не пришлось согласовать. Малфой достал палочку, увеличил крошечный лоскут пергамента и начал делать заметки.

Уровень магии у мальчишки оказался не очень велик. Однако тот был самым настоящим волшебником — Гарри мог поклясться. Малфой в ответ на эту мысль презрительно наморщил нос, но спорить не стал, занятый записями. Трансфигурация, несложные иллюзии, люмос — этими чарами ограничивались способности волшебника-недоучки, но Гарри был уверен, что после должного обучения в Хогвартсе тот станет не хуже большинства других магов. Только вот особых способностей к построению порталов у него не обнаружилось.

Они ушли после того, как мальчишка — Дэйв — утомился, следы его магической деятельности развеялись, за исключением пивной банки, все еще покрытой увядающими незабудками. Следовало установить слежку за мальчиком, а также оценить, сколько подобных самородков гуляет по территории Британии.

В офисе их встретила Кейт, уперев руки в бока:

— Еще раз убежите, оставив кабинет нараспашку — кое-кого оставлю без кофе, — пригрозила она.

Гарри сжимал и разжимал кулаки — совместная аппарация с Малфоем возбудила, и сейчас его тошнило от самого себя. Правда, стояк был терпимым, безумие — то самое, что заставляло скрежетать зубами и бояться самого себя — не накатывало, лишь тлело где-то у основания шеи, готовое в любой момент выплеснуться, подмять под себя Малфоя, ворваться…

Гарри с рычанием стряхнул наваждение — Малфой стоял напротив, белый как мел, на узком лице ярко сверкали глаза.

— Возьми себя в руки, — прошипел он.

Кейт неслышно скользнула прочь, оставив их мерить друг друга яростными взглядами. Гарри понемногу успокаивался. Еще рано. Еще несколько дней. Но постоянное присутствие Малфоя — не безмолвной статуи и не равнодушного бревна — сбивало напрочь все настройки. Гарри никак не мог привыкнуть этому другому Малфою. Джинни могла бы его отвлечь — при мыслях о жене сердце кольнуло болью.

Когда Кейт узнала об их связи, то ни капли не удивилась. Гарри иногда казалось, что ее вообще невозможно чем-либо поразить — настолько полно и спокойно она воспринимала этот мир. Может быть, все дело в том, что Кейт с самого рожденья принадлежала магическому миру, несмотря на родственников-маглов, а Гарри до сих пор не вытравил из себя маленького мальчика, смотрящего на чудеса во все глаза.

Собирать информацию с карты оказалось легко — за весь вечер не было ни одного сигнала, и они проторчали ночь, настраивая чары на оповещение о любых незарегистрированных чарах, записывали данные о событии на пергамент и составляли статистику.

Под утро глаза слезились, но оно того стоило — теперь можно было принимать информацию, не находясь в офисе круглосуточно. Гарри сидел в кресле перед картой, тер глаза и отчаянно боролся со сном. Домой идти не хотелось, хотя от усталости начало подташнивать. Вдруг он осознал, что это будет их первая с Малфоем совместная ночевка в качестве… партнеров. Да. Именно так. Партнеры звучало безопасно, это слово не отдавалось в паху теплой волной желания.

— Да какого черта! — Гарри вскочил с кресла и исподлобья уставился на Малфоя. — Мы идем домой или нет?

Тот скривился, по телу словно прошла судорога, а Гарри ощутил слабое эхо усталости, злости и страха. Он отошел от Малфоя подальше и ждал, пока тот разложит по местам пергамент, уничтожит на столе следы ночи, прожитой на одном кофе, и наденет строгую черную мантию.

Аппарировали они поодиночке. Гарри неловко вошел в квартиру, он вспомнил — кровать у них была одна. Удобная, правда, широкая — но одна. А они, привыкнув пользоваться жильем только во время приступов, даже не подумали, как они будут жить постоянно. Гарри молча прошел в ванную и только там разделся — обнаженная натура провоцировала приступы, а этого хотелось меньше всего на свете.

Когда он вышел, Малфой звенел чашками.

— Чай будешь?

Гарри оглядел комнату с расстеленной кроватью, усталое тело просило немедленного отдыха, почему-то мерзли ноги, и подумалось, что чай, вообще-то, хорошая идея. Он прошел на кухню, сел рядом с Малфоем, греющим ладони о большую кружку, и замолчал. Как в идиотском сериале о буднях героев, женившихся по расчету — дела провернули, и встал вопрос семейной жизни — было немного смешно, неловко и нелепо.

Драко несколько большими глотками выпил чай, поставил кружку на полку и поднялся, одернув мантию.

— Я спать.

Гарри меланхолично кивнул, продолжая бездумно смотреть в неподвижную темную жидкость в чашке. Все, чего ему хотелось сейчас — это оказаться дома. Можно даже без Джинни. Без Джинни, но чтобы она была — обязательно, хоть где-нибудь. Например, на тренировке, или в командировке. И тогда можно было успокоиться, расслабиться и по-настоящему отдохнуть.

Он перебирал воспоминания, слушая сонное дыхание Малфоя, и бессмысленно смотрел в одну точку. Мучительно, до дрожи захотелось увидеться с женой. Когда кухню залили утренние лучи солнца, Гарри встряхнулся, призвал пергамент и отправил письмо Джинни.

В кафе у Фортескью по утрам всегда тихо и спокойно — самые ранние посетители подтянутся только через час. А пока уборщица неслышно размахивала палочкой, опуская стулья и расстилая свежие скатерти, молоденькая официантка, потирая заспанные глаза, повязав фартук, раскладывала по столикам свежие салфетки. Сейчас здесь подавали не только мороженое — можно было получить на завтрак чай и булочки с маслом, а то и полакомиться французскими пирожными. В кафе теперь заправлял старший сын Флориана.

Хозяин кафе лично отвел Гарри и Джинни за неприметный столик и принес полный кофейник горячего какао из личных запасов.

— Спасибо, Фредерик, — Джинни устало улыбнулась, отпила какао и прикрыла глаза. Гарри смотрел на нее, затаив дыхание.

Он вдруг поймал себя на мысли, что любуется своей женой, как будто перед ним сидела незнакомка. Она была красива томящей отчаянной нежностью, в ней чувствовалась горьковатая осень и прохлада расставания. Можно было протянуть руку и коснуться огненных прядей, провести ладонью по щеке — и в то же время остаться бесконечно далеко.

— Почему? — собственный голос звучал хрипло. Все было ясно без слов — за столько лет они научились слышать молчание друг друга, но расставаться — окончательно — не хотелось. Хотелось продлить этот миг, отложить последний неизбежный разговор.

Джинни сделала еще один глоток из маленькой чашки.

— Гарри, ты ведь сам все понимаешь.

— Ты ушла. И не вернешься. Это все, что я понимаю. Я даже не буду спрашивать, можем ли мы попробовать начать сначала…

Она горько улыбнулась чашке с какао:

— Гарри, у нас не получится. — Джинни подняла взгляд, и боль, застывшая на дне глаз, придавила бетонной плитой, заставила Гарри ссутулиться. — Я очень устала просыпаться с чужим человеком. Это так тяжело — обнимать тебя, а через секунду целоваться с Малфоем.

Она взяла салфетку и принялась ее складывать дрожащими пальцами.

— Ты знаешь, что ты меняешься? Я знаю, как дышит Малфой, совсем по-другому. Я отличу его движения от твоих. Однажды ты даже отстранился от меня — я видела твое... то есть, его отвращение. Потом ты снова придвинулся, обнял меня — а я лежала и плакала. У тебя даже запах меняется, понимаешь?

Гарри смотрел, как она отрывает от салфетки маленькие кусочки, и внутри поднималась глухая ярость. Она клокотала в горле, грозя вырваться наружу. Выплеснуться на Джинни, на Фредерика Фортескью, который наводил порядок и бдительно поглядывал в их сторону — все ли хорошо, всего ли хватает? Нет, ничерта не хватает, и все плохо.

Не помогало привычное самоубеждение «Малфой — тоже жертва». Гарри поднял голову и увидел, как Джинни побледнела. Она смело встретила его взгляд, чуть усмехнулась и быстро спросила:

— Что сейчас делает Малфой?

— Спит.

Ответ дался легко, как дыхание, которое Гарри постоянно чувствовал над своим плечом — сейчас оно было слабым и очень сонным. А еще от него по всему телу растекалась спокойная бодрость. Ярость улеглась, как не бывало, и Гарри отвернулся, лишь бы не видеть понимающую улыбку Джинни.

— Все будет хорошо, Гарри. У тебя… у вас все будет хорошо. Ты сможешь справиться сам, но я больше не могу тебя держать. Прости.

Джинни бросила надорванную салфетку, вскочила из-за стола и, стуча каблуками, побежала к выходу. Гарри вскинулся, чтобы настичь убегающую жертву, и смог остановиться чудовищным усилием воли. Это же Джинни! На лбу выступила испарина, он медленно опустил палочку, очистил белоснежную скатерть от перевернутого в порыве какао, сел и закрыл лицо руками. Драко заворочался во сне.

В квартире было тихо и все так же сонно. Малфой спал на боку, вытянувшись вдоль края кровати и подложив ладонь под щеку. Гарри смотрел на разгладившиеся черты лица, вдруг остро, до боли напомнившие ему подростка, с которым он когда-то учился.

Гарри разделся, принял душ и тихо скользнул под одеяло. Зарылся в подушку, пахнущую Малфоем — похоже, пока Гарри не было, тот крутился по всей кровати — и сжал зубы. Пора привыкать жить без тепла. Он натянул одеяло на плечи и попробовал согреться. Какая глупость — он слишком привык к душевному теплу Джинни. А сейчас все, что осталось — это Малфой. Гарри лежал несколько минут, борясь с искушением, а потом сдался. «Это первый и последний раз», — сказал он себе, протянул руку и коснулся ладони Малфоя, сжал длинные тонкие пальцы и заснул.

Гарри проснулся от сводящего скулы возбуждения. Оно растекалось в воздухе, словно большое масляное пятно в луже, липкое и въедливое. Он судорожно нашарил под подушкой палочку и плеснул себе в лицо водой. Холодные капли потекли по шее, защекотали грудь и смешались со струйками пота.

Оказывается, он продолжал держать Малфоя за руку, и отчетливо ощутил момент, когда тот проснулся — от затылка до пальцев пробежала дрожь, в горло хлынул поток воздуха, от которого закружилась голова.

— Поттер, — голос Малфоя звучал хрипло, — ты меня с Уизли перепутал?

Драко отнял руку и перевернулся на живот. На бледных, покрытых золотистым пухом ягодицах отпечатался красный след сбившейся простыни, вызывая настойчивое желание провести по теплой коже рукой. Гарри тяжело задышал и вцепился зубами в наволочку. Малфой дернулся, хватаясь за палочку, и Гарри среагировал молниеносно — подмял его под себя, накрыл всем телом и прижал к матрасу, покусывая солоноватую от пота шею.

Малфой застыл, Гарри лежал, выравнивая дыхание и упираясь напряженным членом ему в ягодицы. Возбуждение накатывало волнами, делаясь то болезненным до зубовного скрежета, то мягким и уютным, словно ласка пером. Драко шевельнул рукой, и Гарри напрягся, следя за каждым его движением. Потом просунул руку под живот, нащупал мягкий член, захватил в пригоршню яйца и сжал. Гарри потерся о Малфоя и резко перевернул его на спину.

— Нет, — тот попытался отползти, цепляясь за спинку кровати, но Гарри только тихо засмеялся и куснул за ключицу. — Приди в себя.

Гарри казалось, что злость Малфоя стала осязаемой, ее можно резать на куски и раздавать желающими — выдержанная, чистокровная, не проходите мимо. Он снова укусил Малфоя, удерживая его на месте и чувствуя, как напряглись мышцы, прошелся цепочкой поцелуев-укусов по груди, оставляя багровые следы и слушая, как тот стонет от боли. Хорошо.

Он нащупал сухую дырку, сжавшуюся под его пальцами, Малфой заскулил от саднящей боли, а Гарри широко развел ему ноги, закинул себе на плечи и толкнулся внутрь. Малфой хрипло закричал, и на Гарри обрушились боль и ненависть. Он зарычал, и ту же секунду его швырнуло в сторону, удар затылком высек искры из глаз, и Гарри потерял сознание.

Очнулся он на кровати, надежно стянутый самыми обычными веревками — откуда Малфой их взял, думать не хотелось, оставалось надеяться, что просто трансфигурировал. Драко сидел на кровати, скрестив ноги, курил, дрожащей рукой стряхивая пепел в антикварную фарфоровую чайную чашку, наследие дома Блэков — с золотистым вензелем на круглом бочке.

— Варварство, — вместо ироничного хмыканья получился полузадушенный сип.

— Варварство — это изнасилование, — Малфой затушил окурок о тонкий бок чашки и посмотрел на Гарри.

Память возвращалась медленно, собственное «я» казалось размытой в тумане дымкой, абрисом среди теней. Он смотрел на Малфоя: тот сидел с низко опущенной головой, светлые пряди занавешивали лицо, пижамные штаны сползли на тазовые кости, обнажая широкую дорожку рыжеватых волос, убегающую за пояс штанов… На вспухшие рубцы от укусов смотреть не хотелось, но взгляд возвращался к ним снова и снова, отдаваясь сладкой истомой в паху. Гарри отчаянно выдохнул, теряя над собой контроль:

— Подрочи мне.

Малфой вскинул глаза, помедлил, придвинулся ближе и обхватил ладонью член. Гарри подался вверх и застонал от удовольствия, когда сильный кулак задвигался вдоль ствола.

— Сильнее, — мучительно не хватало жесткости, и Малфой грубо сжал член. Гарри кончил, вглядываясь в его сосредоточенное лицо. — Развяжи меня.

Малфой все так же молча вытер руку о простынь и разрезал веревки рассекающим заклятьем. Гарри потер запястья, поморщился, когда ладони и ступни закололи тысячи невидимых иголочек, и с трудом поднялся. Драко сидел, отрешенно глядя в стену. Гарри встал с кровати и проговорил, глядя в сторону:

— Извини.

Малфой кивнул:

— Собирайся, Кейт пять сообщений прислала, скоро появится лично.

— Если она опять сделала работу, о которой ее никто не просил, о премии пусть даже не заикается, — вскинулся Гарри.

— Да, я ей так и ответил. Иди уже.

Шагая вместе с Драко по еще пахнущему краской коридору, Гарри прикидывал, как лучше строить работу. Прежде чем возглавить Аврорат, он прошел все должностные ступени — начиная с курьера. Он собирался изучать работу будущего подразделения на собственном опыте — от стажера до начальника ударной группы. Он умудрился отработать полгода с Джейком Феррумом — тогдашним криминалистом. Это сейчас в подчинении у Гарри, точнее, теперь уже у Симуса, целый отдел — не сравнится с магловским, но все же огромный прорыв. А тогда они с Джейком работали вдвоем, из специальных заклинаний у них было «обнаружить следы крови» и «определить применение темной магии». С тех пор прошло много лет, но Гарри до сих пор был уверен — чтобы хорошо руководить процессом, этот самый процесс нужно изучить изнутри. Уговорить Малфоя быть поисковиком, оперативником и воспитателем в одном лице оказалось сложнее, чем оформить все разрешительные документы на ведение собственного бизнеса среди маглов…

Сейчас план был простой — они обнаруживают парочку незарегистрированных магов и забирают их в разработку. Начиная от выяснения причин всплеска магии и заканчивая мягким внедрением в Магический мир нового полезного члена общества. Сейчас им предстоял первый этап — поиск будущих проводников между магловским и магическим миром, а после — внесение в каталог. Унылая, утомительная работа, от которой заранее начинали ныть зубы.

Кейт встретила их лукавой улыбкой, и Гарри решительно заявил:

— Что бы ты ни придумала, наше слово — «нет». Никакой премии.

Кейт оскорблено поджала губы, всем своим видом как бы говоря — как они могли подумать такое! Гарри отлично знал этот вид, обычно за ним следовал удар ниже пояса. И она его нанесла:

— Вас все равно не было, — она остро глянула из-под пушистых светлых ресниц, и Гарри поежился, — поэтому я собрала все данные за прошедший день и составила каталог магических всплесков. С именами, адресами — очень просто оказалось.

Она гордо закинула за спину косу и удалилась в подсобку, крикнув оттуда:

— Сейчас налью кофе.

Гарри и Драко переглянулись, Малфой вытащил чековую книжку и вопросительно поднял брови.

— Двести, — угрюмо буркнул Гарри и расстроено махнул рукой.

Малфой выписал чек Гринготтса и оставил его на столе. Вплывший поднос с кофейником и тремя чашками покружил и опустился рядом с белым листом с золотым тиснением. Кейт вернулась с небольшой коробкой, откинула крышку, и Гарри увидел ровные ряды пластиковых папок.

Кейт выбрала несколько папок и положила на стол.

— Есть сводный файл, там общая информация — а это данные на каждого.

— Пятеро? — хмыкнул Драко, просматривая папки. — Так мало…

— Еще утром было шестеро, но один мальчишка умер сегодня, очень жаль, когда умирают молодые, — вздохнула Кейт, наматывая на палец кончик косы.

— А кто умер и от чего? — Гарри нахмурился и почувствовал укол раздражения. Толкнул плечом Малфоя, а тот в ответ скривил губы:

— Какая разница, от чего он умер? Ты в отставке, Поттер, не отвлекайся.

Кейт выглядела немного растерянной — у нее нечасто не получалось ответить на вопросы, и сейчас она с досадой кусала нижнюю губу.

— Я все выясню, — подхватила со стола чек и вышла из комнаты.

— Думаешь, это важно?

— Лучше об этом знать, — азарт прокатился по телу дрожью, и плевать на Малфоя — Гарри соскучился по оперативной работе, по разговорам с людьми.

Кейт вошла, неся совсем коротенький пергамент.

— Вот, Дэйв Валицки, четырнадцать лет… Вы у него были вчера.

Гарри властно протянул руку, и пергамент скользнул ему в пальцы: короткие сухие строчки — «умер от потери крови».

— Перерезал вены, — негромко продолжила Кейт, — наркотики употреблял.

Гарри кивнул, вглядываясь в ровные строчки: когда это случилось? Сразу после того, как мальчишка вызвал свои незабудки? Может, он посчитал это хорошей идеей — в конопляном угаре? Или он уже залечивал себе раны, а в этот раз не справился? Гарри замутило, и он посмотрел на Драко — тот сидел прямой и бледный, холодно прищурившись и постукивая указательным пальцем по кожаной обивке дивана.

— Если бы я не знал тебя так хорошо, я решил бы, что тебе все равно.

— Мне все равно, — ровно ответил Малфой.

— Я так и понял, — Гарри хмыкнул и поднялся. — Кейт, мы смотаемся туда. Сделай нам расписание посещений — ну, узнай там, когда эти дети ходят в школу, чем занимаются в свободное время. Только без лишней инициативы, ладно? Кормить выпечкой точно никого не надо. Последим за ними мы сами. И оставь одно дело, любое — сегодня займемся очередным знакомством.

Кейт кивнула, собрала папки и произнесла:

— Положу материалы вам на стол, — она вышла, притворив дверь, на столе остывал кофе.

Гарри и Малфой на этот раз аппарировали поодиночке — как будто не хотели провоцировать друг друга прикосновениями, намеренно держали дистанцию. Гарри прислушался к ощущениям — пока все было под контролем, он держал себя в руках, жажда обладания свернулась тугим комком глубоко в животе и не поднимала головы. Бледный Малфой с рассыпавшимися волосами смотрел на гараж, его мантию трепал ветер. Дверь гаража была закрыта, на ней висела печать с ярко-желтой лентой.

— Опечатано полицией, — хмыкнул Гарри, накладывая на себя и Малфоя иллюзионные чары. — Пошли, посмотрим, что внутри.

Он коснулся палочкой двери, печать вспыхнула и растворилась, толкнул плечом тяжелую створку и вошел внутрь.

Внутри было темно. Малфой засветил яркий люмос, а Гарри присел над темными пятнами, которыми был заляпан диван. Их было совсем немного. Вчера тут сидели трое подростков, передавали друг другу сигарету с марихуаной, а потом один из них решил поиграть в бога. Он провел ладонью над грязной обивкой, остаточный магический фон едва заметно кольнул в запястье. Оглядывая и запоминая детали, Гарри сосредоточился на внутренних ощущениях — ему все время казалось, будто он должен что-то предпринять, сделать, зафиксировать. Потом он вспомнил, что уже несколько дней как не главный аврор, а оперативной работой занимался в последний раз полгода назад. Не его это дело, магловские власти сами разберутся. И все равно мучила мысль — если бы он подумал, во что может вылиться неумелое обращение с магией, может быть, парень остался бы жив. Если бы они тогда увели его с собой…

— Прекрати. — Малфой стоял в тени, в стороне от яркого пятна света, сложив руки на груди и опираясь спиной о грязную в потеках стену. — Ты не можешь спасти каждого. И ты ни в чем не виноват.

Гарри обволакивало странное спокойствие. Он увидел, как Малфой оттолкнулся от стены, прошел ко все так же заставленному грязными бутылками и засохшими консервами столу и что-то вытащил из груды мятых пивных банок. Крошечные голубые незабудки побледнели, сморщились — похоже, едва ли они надолго переживут того, кто их создал. Драко покрутил букетик в руке и сунул в карман. На сердце у Гарри потеплело, и он расплылся в идиотской, совершенной неуместной улыбке.

— Что? — раздраженно спросил Малфой и закатил глаза. — Надо устранить доказательства использования магии. — Гарри кивнул и улыбнулся еще шире, а Малфой смущенно пожал плечами.

— Ты прав, — Гарри все еще ощущал тепло в груди, — ты абсолютно прав.

Малфой презрительно фыркнул и вышел из гаража. Гарри убрал следы их присутствия двумя взмахами палочки, шагнул следом за Малфоем и заново опечатал дверь.

— Сейчас в офис, займемся еще одним случаем, а потом отдыхать.

На душе было странно легко, и Гарри позволил себе притянуть Малфоя для совместной аппарации. И снова улыбнулся, когда тот проворчал, оберегая карман:

— Не помни цветы.

Они аппарировали в офис, по-прежнему обнимаясь. Гарри не хотелось отпускать Малфоя, он купался в легкости и хорошем настроении, вдыхал горьковатый запах одеколона и плыл, плыл от нежности. Малфой пытался вырваться, но отпускать его не хотелось, разве можно, когда так хорошо? И Гарри лишь крепче сжимал его в объятьях, понемногу раздражаясь. Какого черта, в конце концов, Хорек все портит, чего ему не сидится на месте, почему вечно все не нравится — Гарри коротко рыкнул, прикусывая Малфоя за шею и вдыхая сладковатый запах паники.

Он с трудом оторвался от шеи, тело в его руках билось, рвалось прочь. Через мешанину накатывающих непривычных эмоций начало пробиваться сомнение, закружилась голова, и Гарри отчаянно разжал руки, пытаясь отстраниться от Малфоя.

И в этот момент его сознание скрутила чудовищная боль. Гарри казалось, что он взорвался кровью, словно на нем испробовали легендарный великий круциатус, который никто еще не пережил и которым пугали новичков в Школе авроров. Как будто в душе с треском и звоном лопались струны жизни, тело сворачивало спиралью и горело огнем. Гарри схватился за лицо, ладони наполнились соленой остро пахнущей влагой, окрасившись алым.

А потом не осталось ничего, кроме боли и одиночества. Наступила тишина, и Гарри испытал такой страх, такой неизбывный ужас, что он заскулил бы, если бы мог. Его словно накрыло колпаком, в котором нет ни цвета, ни запахов, ни видений — просто пустота, ужас заживо замурованного человека. А через мгновенье все вернулось — краски, звуки, ощущение стянутой кожи на лице, присутствие чужого дыхания… Гарри понял, что лежит на полу в позе зародыша. Он подполз к Малфою, лежащему без сознания, дрожащей рукой нашарил палочку…

— Энервейт!

Малфой зашевелился, поднял на него красные от полопавшихся капилляров глаза и сглотнул. Гарри же просто привалился к его теплому боку, впитывая запах ужаса и пота.

Очнулся он на раскладном диване в офисе. Белая как снег Кейт трясущимися руками разливала по стаканам воду, Малфой сидел на полу, привалившись затылком к диванному подлокотнику. Светлые волосы были в крови, и Гарри протянул руку, чтобы потрогать слипшиеся пряди.

— Не двигайся, — вяло сказал тот, не оборачиваясь.

— Ладно. — Лежать было приятно и уютно, не хотелось даже думать, но Гарри сделал над собой усилие и спросил: — Что случилось, Малфой? Это не могло быть нападением.

Малфой окаменел, потом медленно развернулся и, глядя полубезумными глазами, произнес:

— Я решил применить к тебе окклюменцию. — Его рот кривился в горькой усмешке, взгляд был издевательским. — Понимаешь, Поттер? Я попытался закрыть свой разум от твоего… — И он хрипло захохотал, откинув голову назад: — Мы связаны, представляешь? Совсем связаны, нам не избавиться друг от друга.

Безумный смех резко оборвался, когда Кейт плеснула ему в лицо водой.

— Спасибо, — сухо ответил он и снова безумно улыбнулся. — Всегда приятно на своей шкуре почувствовать то, что знал только из медицинских отчетов, а?

Гарри устало откинул голову на подушку, заботливо подложенную Кейт. Истерика Малфоя вымотала его, отняла последние крупицы сил. Может быть потому, что в ней присутствовала часть его собственных эмоций.

Они ушли домой камином сразу, как только смогли встать на ноги. Гарри, правда, прихватил папку с делом очередной стихийной волшебницы. Малфой же, приняв ванну, сразу отправился к думосбору — анализировать произошедшее.

На этот раз Гарри завалился спать, даже не вспомнил, что хотел трансфигурировать из одной кровати две. Просто уснул, едва коснувшись подушки, и пробудился, когда Малфой укладывался спать.

— Ну?

— Ничего нового, ты просто перестал держать себя в руках. Может, пойти к Уизли, попросить вернуться — она тебя стабилизировала больше, чем я думал.

В груди заныло, Гарри перевернулся на бок и посмотрел на Малфоя — пижамная куртка была расстегнута, штаны сползли ниже талии. Гарри провел пальцем по выступающей ключице.

— Ты похудел.

Малфой хмыкнул, призвал пачку сигарет и прикурил.

— Слушай, не дыми хотя бы в постели.

— Не нравится, проваливай.

— Дай сигарету.

Они молча курили, дым смешивался, клубясь причудливыми фигурами.

Гарри затушил сигарету и устало спросил:

— Что дальше?

— Дальше я собираюсь спать. Кстати, напряжение растет. Мы уже дважды срывались, не удивлюсь, если в ближайшее время нас накроет.

В полумраке и тепле комнаты думать о приступе не хотелось. Было слишком уютно, пахло Малфоем и собственным желанием, Гарри захотелось лизнуть его кожу, ощутить ее на вкус… Он встряхнулся, беря себя в руки.

Малфой усмехнулся, потом поколебался и произнес:

— Тебе лучше меня трахнуть — снимет напряжение.

— Иди к черту. Если ты думаешь, это мне доставляет удовольствие…

— Думаю, доставляет, — из Малфоя так и сочилось ехидство. — Моя задница — не Мерлин весть что, но другой у тебя пока нет.

— Трахать я тебя не собираюсь, — Малфой иронично приподнял бровь, — до тех пор, пока себя контролирую, — сдался Гарри. — Завтра все по плану?

Тот с отвращением посмотрел на Гарри и улегся на краю кровати:

— Завтра дождь и ветер, ненавижу такую погоду. Может, никуда не пойдем?

— Слушай, меня поражает твое умение ныть из-за пустяков.

— Из-за чего посерьезнее я просто не успеваю поныть. Нокс.

Гарри укрылся одеялом и, уже проваливаясь в сон, пробормотал привычно, как всегда с Джинни:

— Спокойной ночи.

* * *

Разбудило их сообщение от Кейт.

— Мерлин и Моргана. Эта женщина когда-нибудь отдыхает? — Малфой прочитал послание, нацарапанное на обрывке пергамента, и нахмурился. — Погиб еще один из подростков. Как — неизвестно, она не может найти, среди маглов он будет числиться пропавшим без вести.

Гарри придвинулся к излучающему тепло Малфою, провел по животу, сунул руки себе в штаны, сжимая член, и хрипло выдохнул:

— Кажется, меня провоцируют мысли о насилии. Малфой, сделай одолжение, исчезни.

Кровь стучала в ушах маленькими молоточками, и Гарри сдерживался из последних сил. Это не приступ, с его чистой физиологией, когда тело полностью подчиняет разум. Сейчас же Гарри пытался удержаться от мысли, что не будет ничего плохого, если они потрахаются — в конце концов, Малфою не привыкать.

А тот смотрел, закусив губу. Потом рывком стянул с себя трусы и опустился на четвереньки:

— Только быстро.

— Господи, какая ты сволочь… — Гарри цеплялся за мысли о предстоящем дне, думал, что идти на поводу у собственных желаний — это омерзительно, а Малфой раздвинул ноги и прогнулся в пояснице:

— Блядь, Поттер. Не тяни.

Гарри выдохнул, нашел под подушкой любрикант, быстро смазал себя и толкнулся в анус. Он вдруг поймал себя на мысли, что первый раз занимается сексом с Малфоем во вменяемом — относительно вменяемом состоянии — и постарался запомнить свои ощущения. Член в теплой тесноте скользил легко, стенки ануса плотно обхватывали ствол, иногда сжимались, и Гарри чувствовал его пульсацию. Малфой под ним прогибался, уткнувшись лбом в собственные руки, подавался назад, и Гарри усмехнулся — тот действительно хотел, чтобы все закончилось быстро.

Он просунул руку Малфою под живот, нащупал мягкий член и сжал. По телу Драко прошла дрожь, он начал быстро выдыхать сквозь зубы. Его член потяжелел и выпрямился, удобно лег в ладонь, собственное возбуждение усилилось.

Гарри принялся с наслаждением дрочить — было приятно ощущать бархатистое тепло кожи, скользить пальцами по выступающей смазке, размазывая ее по стволу. Малфой хрипло выдыхал, двигая бедрами, а Гарри начал трахать его размашисто, обхватив за талию и оставляя синяки на бледной коже. Он кончил одновременно с Малфоем, наваливаясь на него всем телом.

Обмякший член выскользнул из припухшего ануса, и Гарри потрогал полураскрытую дырочку — она была скользкой от смазки и спермы, Малфой вздрогнул, когда пальцы нырнули внутрь. На Малфоя смотреть было интересно — Гарри поймал себя на мысли, что обычно он засыпает или отрубается после секса, и видит Драко только в водовороте думосбора. Гарри провел рукой по пояснице, погладил изгиб ягодиц и перевернул Драко на спину, жадно рассматривая его.

Малфой потянулся, вытер с живота сперму и проворчал:

— Ты меня точно с Уизли спутал…

Гарри потрогал расслабленный мешочек яиц, провел пальцем по внутренней стороне бедра, прослеживая венку, и лениво ответил:

— Ты меня бесишь.

— Взаимно, — Малфой ударил его по руке и сел на кровати. — Собирайся, пока я не передумал и не послал твою идею лично заниматься сбором информации к гриндилоу.

— Иду, иду. Зачем провоцировал?

— Поттер, — Малфой уже встал и начал собирать вещи, — я в ужасе от перспективы провести весь день с кипящим чайником и словить приступ на глазах какой-нибудь малолетней маглы. Выпустил пар? Молодец. А моя задница и не такое видела.

Гарри рассмеялся:

— Да тебе просто нравится, когда я имею твои задницу, ты прешься, когда ловишь мои ощущения. Нарцисс хренов.

Малфой спорить не стал, и Гарри вдруг подумал, что утро, в сущности, неплохое. Дурное настроение улетучилось, тело было легким, в нем бурлила энергия — Малфой был прав, он знал Гарри лучше, чем он сам и, может быть, даже лучше Джинни. Гарри задвинул эту мысль подальше, обещая себе обязательно хорошенько обдумать, и спрыгнул с кровати.

Пока они завтракали, Гарри изучал папку, подготовленную Кейт — Софи Тэйлор, четырнадцати лет. Самая обычная девочка из самой обычной семьи. Младшая из двух детей, родители работают на заводе в Галифаксе, ничего особенного в жизни не происходило, от чего случился всплеск магических сил — непонятно.

Гарри глодала какая-то странная тревога, которую он пока не мог оформить словами. Еще он задумался, каким образом войти в доверие к девочке, чтобы можно было спокойно без помех пообщаться с ней. Можно было наложить иллюзию и превратиться в благообразных дам, но Гарри представил реакцию Малфоя и махнул рукой — определятся на месте.

Он еще раз достал прикрепленный к делу пергамент с картой, всмотрелся в слабо мерцающую искорку, подписанную «Софи Тейлор». Та, судя по планировке дома, смотрела телевизор. Искорка шевельнулась, померцала и двинулась к выходу. Гарри подхватил мантию и бросил Малфою:

— Встретим ее у дверей.

Они аппарировали под невидимостью, оказавшись перед домом в момент, когда Софи вышла на крыльцо. Девочка подхватила бутылку из-под молока, сунула в сумку и заторопилась по дорожке. Гарри и Драко неслышно следовали за ней, а Гарри ломал голову, как лучше начать разговор — обычно он без проблем завоевывал доверие любого ребенка, но в Софи чувствовалось какое-то скрытое напряжение, и Гарри был убежден, что беседа окажется нелегкой.

Они шли следом, невидимые и неслышимые, а девочка все больше нервничала. Она постоянно оглядывалась через плечо, внимательно смотрела по сторонам, словно искала, куда спрятаться, все ускоряла и ускоряла шаг, пока Гарри не понял, что они с Малфоем почти бегут за ней между живых изгородей по дорожке, усыпанной мелким гравием. Стрела определяющего заклятья вошла ей между лопаток и мягко втянулась внутрь. Софи резко остановилась и выкрикнула:

— Кто тут?!

Какая-то женщина, стоящая за забором, покачала головой — на ее лице было написано недовольство и осуждение, словно Софи среди соседей проходила по категории «странная» и сейчас еще раз подтвердила мнение о себе.

Малфой потянул Гарри за рукав и притормозил. Сухие пальцы обхватили запястье, нащупывая пульс, от них по телу разлилось тепло. Гарри шевельнул рукой, поймал кисть и согласно сжал ее. Когда Софи вышла на улицу, продолжая все так же оглядываться, они отвели редким прохожим глаза и сбросили невидимость. Гарри посмотрел на сосредоточенного и серьезного Малфоя.

— Ну?

— Старая магия. — Гарри продолжал вопросительно смотреть, и Малфой неохотно продолжил: — Очень сильная. Не прыгай раньше времени, но думаю из нее мог бы получиться портальный маг чудовищной силы.

Софии продолжала идти, ссутулив плечи, и Гарри потянул Драко за собой:

— Идем, а то сейчас сядет в какой-нибудь автобус, бегай за ней по всему городу.

Они нагнали Софи у остановки. Девочка вскинулась, словно защищаясь, и отступила назад.

— Кто вы такие? Я буду звать на помощь, — голос у нее дрожал, но глаза смотрели отчаянно и зло.

— Здравствуй, Софи, — Гарри постарался вложить в голос побольше тепла, представив, что перед ним Лили.

Девочка шарахнулась в сторону, выставив перед собой руки ладонями вперед.

— Не трогайте меня!

— Софи, — голос Драко звучал сухо, скучающе и, как ни странно, успокаивающе, — возьми себя в руки. Мы хотим поговорить.

Софи переводила затравленный взгляд с одного на другого, но тут Драко шевельнулся, девочка отпрянула, споткнувшись о выбоину в мостовой, Гарри бросился вперед, чтобы помочь. С ее руки сорвалась огненная плеть и рванулась вперед.

В крови вскипел азарт боя, не думая, Гарри опустил щит, закрывая себя и Малфоя. Где-то на периферии сознания Драко сплел и бросил заклинание отвода глаз. Огненная плеть извивалась, с шипением вгрызаясь в поставленную защиту, рядом горела скамья — пламя слизывало следы грязных ботинок на рифленой подошве; занялся мусор, который до этого бессмысленно трепал ветер; Софи кричала от ужаса, отползая все дальше и дальше.

Гарри достал палочку и несколько секунд вглядывался в огонь, пытаясь определить тип заклинания — слишком мощное, девчонка потом не поднимется, слишком опасное — она явно не контролирует плеть, а еще…

— Акваменти Максима! — Гарри обрушил на извивающуюся ленту огня поток воды. Повалил пар, но через мгновенье плеть заполыхала с новой силой. От затылка до пальцев на ногах Гарри окатила холодная липкая волна ужаса, перед глазами мелькнула горящая Выручай-комната, и он коротко рыкнул:

— Спокойно!

Нужное заклинание всплыло в памяти быстро, и он зашептал, усмиряя огненную змею. Через несколько секунд лента зашипела и начала стремительно уменьшаться; крошечный огонек ярко вспыхнул в воздухе, рассыпался искорками и пропал.

Малфой дрожал, Гарри почувствовал его облегчение и мучительный стыд, шепнул, крепко сжав холодную руку:

— Она ничего не видела.

Погладил ладонь и убрал защитную сферу. Софи лежала на боку, сжавшись в комочек и зажмурившись. Гарри подошел к девочке и увидел, что по ее лицу струятся слезы. Он коснулся руки, и Софи жалобно заскулила:

— Нет, нет, пожалуйста, не нужно меня трогать.

Драко подошел, совершенно по-магловски поддернул брюки и присел рядом. Направил палочку ей в лоб и прошептал успокаивающее заклинание. Джинни часто его использовала, оно совсем простенькое, хорошо снимало истерику и немного улучало настроение.

— Софи. Все хорошо. Мы тебя не обидим.

Девочка продолжала плакать, но уже чисто, без того гнетущего ужаса, который ее душил секунду назад — всхлипывала от облегчения, глотая слезы и тяжело дыша.

— Держи, — Гарри трансфигурировал новой платок из валяющейся неподалеку пивной бутылки и сунул в руку Софи. Она взяла платок, приподнялась на локте и высморкалась.

— Спасибо.

— Ну вот, молодец, — Гарри улыбнулся.

Софи подняла на него глаза, прерывисто вздохнула, вглядываясь в лицо, и вдруг расслабилась. Джинни, смеясь, называла это фактором Спасителя мира — Гарри умудрялся, играя в гляделки, успокаивать даже младенцев. Рядом насмешливо фыркнул Малфой, Софи сжалась от страха, а Гарри успокаивающе покачал головой.

— Мистер Малфой тоже хороший. Мухи не обидит.

Драко поднялся на ноги, отряхнул невидимые пылинки с мантии и скучающе проговорил:

— Предлагаю пообщаться где-нибудь в более удобном месте.

Софи снова сжалась, и Гарри торопливо произнес:

— Нет-нет, поговорим здесь.

Малфой в ответ заворчал, и Гарри не нужно было прислушиваться — и так понятно, что он считал, будто с девочкой много возни. Учитывая адскую плеть, его понять можно, но начинать знакомство с применения силы не хотелось. Они сели на лавку, которую Гарри очистил одним взмахом палочки.

— Испугалась? — он решил начать издалека. Софи кивнула и начала осторожно подниматься. Гарри подал ей руку, но девочка отстранилась. — С тобой ведь такое не в первый раз? Расскажи, как это произошло.

Она кивнула и начала говорить. Софи изнасиловали два года назад. К ничего не подозревающей девочке подошел прилично одетый мужчина и спросил, как он может добраться в Брэдфорд — и пока Софи вспоминала номер нужного автобуса, схватил ее и утащил в переулок. Там ударил по голове, а очнулась Софи в каком-то железном сарае, голая. Мужчина тоже был голый, волосатый, с большим членом. Он насиловал ее несколько часов, а потом, когда больше не смог, засовывал в нее бутылки. Она плакала и кричала, а когда он начал заталкивать член ей в рот, случайно укусила его. Тогда он заорал и начал ее бить по животу. Он бил и бил, Софи вся горела, и тогда внутри нее что-то взорвалось, было больно и страшно — а на самом деле у нее из рук вылетел огонь, такой же, как сегодня. Мужчина загорелся и начал страшно кричать, она стряхнула огонь с рук и убежала, только стало больно и плохо, и очнулась уже дома. Софи говорила, из глаз катились слезы, а Гарри не решался ее обнять — он просто не был уверен, что это не вызовет очередного всплеска.

Он слышал о пожаре в Галифаксе — тогда выгорело несколько квадратных километров складов, страховые компании понесли чудовищные убытки, а Малфой впервые встретил упоминание о страховании и заинтересовался им.

Драко тем временем встал и принялся наводить порядок на остановке — убирая обгорелый мусор и стирая с мостовой черные следы огня — пора было снимать чары отвода глаз. Софи постепенно успокаивалась под его неторопливые движения. Гарри тихонько наколдовал большой кувшин воды и предложил девочке умыться.

— А я за молоком пошла, — растерянно сказала она, подставляя под струйку воды сложенные лодочкой ладони.

— Мы тебя проводим, купишь молока, и доведем до дома, — успокаивающе сказал Гарри и махнул Малфою, чтобы тот снимал чары отвода глаз.

— А почему вы несколько дней за мной следили? — совсем успокоившись, спросила она. — Выжидали?

Гарри замер. Связь между ним и Малфоем натянулась как струна, его охватил озноб предвкушения боя, азарт, который позволяет принимать решение в сотые доли мига. И в этот момент раздалось тройное «Ступефай!».

Софи мешком осела на лавке, зрачок расширился, залив радужку чернотой, а Гарри одним движением выставил щит, отражая направленные в него проклятья. Чары защиты, чары скорости, чары силы — тело обволокла невидимая пленка, мышцы затвердели. Гарри оттолкнулся от скамьи, взмыл в воздух и ускорился. Улица поплыла перед глазами, словно замедленные в десять раз кадры, гомон птиц и звуки проезжающих машин слились в один тягучий заунывный гул, из-под ног вылетели камни из раздробленной мостовой, и Гарри ринулся за магами.

Краем глаза он увидел, как Малфой вкладывает в руку Софи портключ, что-то ей говорит, а потом девочка медленно растворяется в вихре портала. Земля под ногами пошла волной, нагоняя беглецов, заваливая их на мостовую, но три мага начали аппарацию. Гарри запустил вслед одно за другим заклятье молота, но вихрь портала схлопнулся, ярко блеснув голубой вспышкой в ту секунду, когда Гарри подбежал к нему. Водоворот силы вокруг него начал опадать, электрические разряды потрескивали, растворяясь в воздухе, и Гарри выдохнул. Он снял с себя защитные чары и запрокинул голову. Мир ускорился, раздался шум шагов, и к нему подбежал Малфой.

— Ушли.

Драко взмахнул палочкой и поиграл голубым шариком следящего заклинания:

— Зато я успел их пометить.

Гарри широко улыбнулся.

— Тогда вперед.

Аппарируя за Малфоем, Гарри четко понимал, где находится партнер, что он собирается делать и даже, черт возьми, о чем он думает. Это пугало, но Гарри решил отложить мысли на потом. Сейчас он сосредоточенно двигался за Драко — преступники путали следы, прыгая из одного графства в другое, хлопки совместной аппарации слились для Гарри в непрерывный гул. Он поблагодарил наставников за выматывающие тренировки по совместной аппарации, хотя его уже начало подташнивать, закружилась голова — а через секунду он понял, что опять «ловит» ощущения Малфоя.

Гонка закончилась резко. Большое офисное здание, предназначенное то ли на снос, то ли под капитальный ремонт, смотрело на улицу слепыми заколоченными окнами, стены были затянуты зеленой сеткой, поскрипывали тросы заляпанного краской подъемника.

— Они там, — глухо проговорил Драко, тяжело дыша. Гарри положил руку ему на грудь и сосредоточился — декомпрессионные чары входили в состав первой помощи аврора, через минуту дыхание Малфоя выровнялось, а у Гарри перестала кружиться голова. Он прислушался и неуловимым взмахом палочки отправил в сторону дома заклинание-разведчик. Бледная лента взвилась в воздух, покружила возле двери и скользнула в щель между досками, которыми были заколочены окна.

— Твоя героическая натура не знает предела, — к Малфою вернулась привычная язвительность. — Не желаешь вызвать… как это там называется… подкрепление?

Гарри едва не ответил «трусливые хорьки могут посидеть под креслом», открыл и закрыл рот, а потом вызвал Патронуса. Наговорил сообщение для Симуса, раздраженно глянул на Малфоя и снова напряженно уставился на дом.

— Тебе лучше остаться здесь.

— Еще чего, — Малфой подчеркнуто аккуратно снял с плеча несуществующую пылинку, вздрогнул и пробормотал: — Поттер, ты на меня плохо влияешь…

Гарри только усмехнулся. Еще пару лет назад Драко в такой ситуации действительно бы забился под лавку — а, скорее всего, просто не пошел бы с Гарри. Малфой в ответ кинул злой взгляд, и Гарри успокаивающе сжал его плечо, чувствуя через тонкую ткань мантии ток крови. Потом достал из кармана два флакона, залпом осушил один — проклятое зелье горчило так, что из глаз брызнули слезы. Второй протянул Малфою:

— Выпей сейчас. Потом будет некогда.

Осенний ветер трепал полы одежды, подъемник поскрипывал, а в воздухе копилось напряжение. Медленно, снизу вверх, начало подниматься тепло. Кровь побежала быстрее, зрение обострилось, Гарри снял очки и положил во внутренний карман.

— Разобьешь, — голос Малфоя звучал предельно четко и ясно, переливался глубокими тонами, Гарри улавливал мельчайшие оттенки — легкое раздражение, снисходительную насмешку, едва заметную заботу.

— Они зачарованы от ударов, — Гарри вслушивался в собственные ощущения. Когда Малфой выпил зелье, Гарри протянул руку за пустым фиалом: — Подотчетная собственность, пустую емкость я должен сдать.

— Часто таскаешь с собой боевые стимуляторы? — Малфой развеселился.

— Всегда, — Гарри был предельно серьезен.

Серебристая лента блеснула на фоне темно-синего неба и спикировала на ладонь: перед глазами развернулась многомерная схема здания со всеми чарами. Каждое заклинание было отмечено разными цветами, люди — пульсирующими точками: один, два, три… десять. После пятнадцати Гарри бросил считать и повернулся к Малфою.

— Я не справлюсь один.

Драко изогнул губы в невеселой улыбке и пристально посмотрел Гарри в глаза, словно прикидывал, сколько ему запросить за помощь. А потом просто кивнул, сбросил мантию, сделал шаг и поднял подбородок. Гарри с преувеличенной тщательностью поправил Малфою галстук, одернул сюртук и отступил, любуясь на дело своих рук.

Тот насмешливо фыркнул, Гарри сжал серебристую ленту в кулаке и швырнул ему в лицо. Драко побледнел, когда мерцающие концы втянулись в виски и на несколько долгих секунд замер — белки быстро двигались под закрытыми веками, он морщился, переступая с ноги на ногу, а Гарри ощутил, как у Драко в голове ворочается что-то тяжелое, укладывается и пускает в разум тонкие нити.

Глаза Малфоя распахнулись. Белок и радужку затянула серебристо-ртутная жидкость, она светилась и переливалась оттенками серого. Гарри много раз видел последствия поглощения поисковых данных, но никогда не задумывался, как это красиво. Жаль, что только на несколько часов. Малфою шло.

— Задача такая, — Гарри откашлялся. — Снимаю всех, по возможности, без крови. Пусть Симус с ними разбирается.

Драко кивнул и несколько раз моргнул:

— Я готов. Цифры — ярды. Вход — прямо по центру, отталкивающие чары, непрерывный контур. Параллельно — сигнализация Асперса, — он снова прикрыл глаза, — и набат Долиша.

У них есть пять минут до того, как поднимется тревога. До этого момента нужно сделать как можно больше. Время пошло. Гарри рванул вперед.

Проникновение сквозь отталкивающие — первый семестр Аврорской школы. Нейтрализация сигнальных чар — два движения палочкой. Остановиться.

— Правый, десять. Лестница. Чисто.

Вперед, вперед, вперед. Малфой почти шептал, но его голос было отлично слышно — он отдавался в черепной коробке и дрожал у самого края уха.

— Еще два пролета. На следующем — маг с палочкой.

Невербальный ступефай свалил охранника с ног, инкарцеро закружилось вокруг неподвижного тела, сверху опустились чары невидимости.

— Правый, три через тридцать. В стенах простые сигнальные.

Деактивировать, включать снова. Прошли.

— Через три — правый, коридор. Трое. Двое с палочкой, у одного… — Драко запнулся и Гарри затормозил. — Огнестрельное оружие на плече.

Твою мать. Что здесь происходит? Гарри ускорился и в прыжке вломился в комнату, накрывая ее куполом тишины. Снова три ступефая, магл в черном комбинезоне успел вскинуть автомат с вороненым дулом и рухнул, как подкошенный. Снова инкарцеро и невидимость. Дальше.

Четыре минуты.

— Правый. Правый. Пять, дверь. Десять человек. Безоружны.

Гарри накрыл кабинет усыпляющими, распахнул дверь и проверил лежащие тела. Эти люди — офисные работники. Кругом стояли стеллажи с записями, на окне приютился маленький пузатый аквариум с плавающей кверху брюхом золотой рыбкой, в углу сложены мелкие ящики — уменьшенная мебель.

— Назад. Двигаются трое, палочки в режиме «атака».

Гарри скользнул обратно в коридор и шепнул:

— Глаза.

Ослепляющая вспышка ударила по векам, отпечаталась плавающими темными пятнами, трое лежали в коридоре без сознания, из-под век сочилась кровь. Инкарцеро, невидимость, смахнуть неподвижные тела к стене.

Три минуты.

В висках закололо, возбуждение боя прорвалось через холодную сосредоточенность, и Гарри подавил его колоссальным усилием. Не сейчас, не время, не место. Малфой задышал тяжело и жарко.

— Вперед, вперед, вперед. Правый — дверь. Левый один.

Гарри скользил, вслушиваясь в указания Малфоя, бесшумно снимал ничего не подозревающих магов. Перед глазами мелькали картины бурной деятельности, замершей на середине процесса — нерасчехленная мебель, не смонтированное оборудование…

Одна минута.

— Вверх без остановок. Два охранника. Правый, дверь. Весь этаж. Запирающие, маскирующие, максима. Назад!

Гарри нырнул, уворачиваясь от летящего сгустка пламени, поставил щит и ударил наугад обездвиживающим. Раздался вскрик, с шумом повалилось тело и покатилось по лестнице. Инкарцеро, невидимость.

Дверь. Гарри на секунду замер, собираясь с силами, и в это время тело пронзил едва слышный, заунывный звук, тонко ввинчивающийся во внутреннее ухо, заставивший заныть зубы. Тревога.

Уже не скрываясь, он выкрикнул:

— Бомбарда максима!

Тяжелые стальные створки вылетели из пазов и рухнули внутрь, погребя под собой двоих. Гарри влетел в огромное помещение и снова ускорился — маги медленно разворачивались, медленно поднимали палочки, лица искажались гневом и страхом. Одну стену занимали ящики, некоторые оказались приоткрытыми — видно, что они забиты под завязку, на некоторых стоят печати Министерства.

Покалывание в висках стало еще сильнее, возбуждение боем затопило по самую макушку, и Гарри больше не мог сосредоточиться на окружающих деталях. Он вихрем несся по периметру комнаты, оглушая и связывая противников. Хлопали и взрывались заклинания, глаза щипало от едкого дыма, но он все еще чувствовал за своей спиной дыхание Малфоя с его «Правый, левый, пригнись, стой, маскировочные, снять» и продолжал крушить магов.

Он раскрутил собственную силу и вложил ее в мощнейшее фините инкантатем. Помещение словно взорвалось, со стены опала завеса иллюзии и обнажилась переносная лаборатория. Над котлом с алхимическим огнем висел мальчик, распятый зелеными лучами заклинаний. Один из магов сцеживал из бедренной артерии подростка кровь, она лилась в подставленную чашу и сразу же опрокидывалась в мертвенное пламя. Второй окунал туда предметы, бормоча заклинания, третий стоял, вскинув руку с палочкой, удерживая купол силы. Рядом валялась связанная голая девчонка, казалось, что она без сознания. Еще один подросток изломанной куклой лежал у стены и был бесповоротно мертв. Где-то далеко позади зарычал Малфой, его мысли эхом взметнулись в сознании, объединяя информацию. Картина в голове сложилась.

Если создать обычный портключ со стандартной дальностью, а потом закалить его в свежей крови умирающего мага, порожденного Старой магией, можно получить стократное увеличение расстояния. Сильнейший катализатор, концентрация магической сути любого чародея. Быстро, дешево, практично — если у вас под рукой есть такой волшебник и вы готовы на его убийство. Простой выход. Отвратительный. Сейчас Гарри видел кровь везде — в стеллажах, на полу; в воздухе висел тяжелый железистый запах, он звал убивать, пульсировал в висках, требовал отомстить, сокрушить, сломать. Пол вздулся, покрылся трещинами, со стен посыпалась штукатурка, грохот падающих с потолка светильников врезался в сознание режущим звоном. Убивать.

Он сделал выпад, упираясь ногами в пол, и послал веер идеально острых лезвий в сторону сферы силы. Первое врезалось в спину мага, сцеживающего кровь, второй поймал в грудь сразу два лезвия, а третье прошло через склоненную шею волшебника с палочкой. Тот несколько секунд стоял, бессмысленно глядя в пустоту, его голова медленно откинулась вбок, упала, покатилась прочь, а тело рухнуло обрубком шеи прямо в огонь. Кровь хлынула в котел мощными ярко-алыми толчками, зеленое пламя покраснело, вспухло огромным пузырем и шумно лопнуло, оседая на стенах кровавыми брызгами.

Малфой выкрикнул заклинание, и тела подростков поплыли по воздуху. Драко уложил их на пол и заговорил скороговоркой — сонные чары напомнили об оставленной кровати, его руки пахли кровью, на висках выступил пот, когда он накрыл детей лечащими и крововосстанавливающими чарами. В паху нарастало напряжение, и Гарри осознал, что это значит. Он попытался затормозиться, остановить время, беззвучно закричал, но тело отказалось слушаться.

Он хватает Малфоя за сюртук и толкает к стене. Кусает за шею, впивается зубами, всасывая такой родной, привычный вкус и запах, лижет языком рану и нетерпеливо дергает бердами, чувствуя, как Драко срывает с него штаны, трется о его бедра, откинув голову и подставляя горло. Они извиваются, прижимаясь друг к другу, Гарри трогает живот Малфоя, с силой ведет по дорожке волос вниз, сжимает в кулаке каменный член, большим пальцем давит на головку, растирая смазку. Малфой стоит, прислонившись спиной к стене, на подгибающихся ногах, его пальцы вцепились в плечи с такой силой, что Гарри больно. Он падает на колени и заглатывает член до корня, у него вкус смазки, ванили и крови, и Гарри начинает яростно сосать, прикусывает кожицу на головке и наслаждается криком боли — от него кружится голова. Малфой скулит, толкаясь в горло, вскидывает бедра и трахает рот Гарри, вбиваясь ему в глотку. Его анус влажный от стекающих капель пота, Гарри вталкивает в него сразу три пальца и трахает, задыхаясь от желания. Тот извивается, насаживаясь на пальцы, и жалобно скулит — ему мало, Гарри понимает это так же ясно, как то, что он сам готов сосать член Малфоя хоть всю жизнь. Не хочется отрываться, нравится сглатывать смазку, прикусывать уздечку и толкаться языком в отверстие на головке.

Малфой хрипит, у него закатываются глаза, но Гарри сжимает ему яйца и выпускает изо рта член. Боль в паху, смешанная с удовольствием, застилает разум, Гарри роняет Драко на пол, рывком раздвигает ягодицы, обнажая покрасневший анус. В руку влетает острое как бритва лезвие, Малфой выгибается, сжимает и разжимает мышцы, подаваясь назад в ожидании боли. Гарри одним движением рассекает твердые ягодицы и размазывает кровь по анусу. Он толкается внутрь, в тугое обволакивающее тепло, трахает, трахает Малфоя. Драко под ним колотит, он бормочет «Еще, еще, еще», встает на колени, выгибается в пояснице, как кошка, цепляясь пальцами за обломки паркета. Гарри терзает член Малфоя, и ему кажется, что это продолжение его самого, что он дрочит себе, собственную задницу распирает, Гарри выгибается, когда в анусе пульсируют вспышки удовольствия.

В ушах стоит гул, Малфой такой покорный, и Гарри скользит дальше, прижимается к нему всем телом, впитывает каждую росинку пота, слышит все его мысли, сокровенные и тайные желания; вся жизнь Малфоя взмывает перед ним и разворачивается, словно скатерть, ровным полотном без малейшего изгиба. И Гарри кричит, рухнув в чужое сознание.

Он ебет эту хитрую, расчетливую тварь, эту лживую суку, которая обвила вокруг него свои щупальца, влезла в душу и поселилась там. Член ходит в растянутой заднице свободно, хлюпает при каждом толчке, Драко сжимает мышцы, и Гарри взрывается оргазмом, заваливаясь на Малфоя и кусая за шею. Хочется придушить его за лживость, за двуличие, за разрушенную жизнь, которая — несмотря ни на что — могла бы быть совсем иной. Запах крови все еще давит на носоглотку, хочется разорвать Малфоя на части, если бы только остались силы. Гарри лежит, в бессильной ярости перебирая воспоминания Драко, лелеет его ненависть к Гарри, его отвращение к Джинни, его месть ненавистному Поттеру за полученное проклятье — хорошая, слизеринская месть. Только Малфою пришло бы в голову привязать Поттера к себе, форсировать действие проклятья, спровоцировать развод и отставку, лишить Гарри всего, чего он добился в своей жизни. И забрать его — целиком. Малфой не признавал полумер. Гарри ненавидел его в этот момент так сильно, что почти любил.

Он с трудом привстал, перевернул Малфоя на спину и посмотрел на поджарый, втянувшийся от страха живот. Сперма, смешанная с пылью и грязью, размазалась по коже ровным слоем, член опал и сжался. Гарри представил, как отрывает Малфою яйца и заталкивает в глотку, потом вырывает печень и заставляет смотреть, как черная кровь сворачивается и засыхает. Он кладет ладонь на живот, и Малфой дергается.

— Как же я тебя ненавижу, — он потрогал светловолосый пах, погладил бедра. Под пальцами приподнялись яички, кожа покрылась мурашками, и Гарри засмеялся. Он упустил свой шанс убить Малфоя ровно секунду назад.

Силы стремительно заканчивались. Наваливался сон, тяжелый и густой, как обычно после приступа. Руки дрожали, когда он залечивал на теле Драко раны. Они встали, и, цепляясь друг за друга, начали приводить себя в порядок. Гарри вытер мокрый лоб и вытащил из кармана очки.

Позади раздался шорох. Гарри развернулся, но медленно, слишком медленно. Голова кружилась, перед глазами все расплывалось; стучало сердце, очищая кровь от боевого стимулятора, руки тряслись.

Дрожащий маг с безумным взглядом, в обгоревшей, оборванной мантии выбросил палочку вперед и крикнул:

— Сектумсемпра!

Темная волна окатила Гарри и растворилась в его теле, оставив на коже несколько щекочущих полос. А позади, где-то далеко, тихо осел на пол Драко.

Гарри вслепую шагнул вперед. Волшебник выкрикивал беспорядочные проклятья, они растворялись где-то в солнечном сплетении и обрушивались на Малфоя. Гарри свернул магу шею голыми руками. Он безразлично смотрел, как в удивленных водянисто-белых глазах тухнет жизнь, и ничего, абсолютно ничего не чувствовал. А через секунду начали прибывать авроры.

— Не понимаю, зачем у нас устраивать обыск, — сердито бормотала Кейт, в сотый раз отполировав полы нервным взмахом палочки. — Ребенка напугали.

Гарри ждал проблем, но не думал, что дойдет до обыска в офисе — обычно добровольные показания через думосбор снимали все вопросы. Однако Бойд МакАртур выдвинул обвинение о незаконном использовании боевых зелий, нарушении статута секретности в особо крупных размерах и сговоре с преступниками. Упирал на то, что идея большой портальной системы через материки лоббировалась именно Поттером, требовал доказательства его преступных деяний. Умудрился нажать на Визенгамот и организовать допрос свидетелей — Софи и тех двух выживших ребят, с которых тянули кровь. Но интересы детей защищала Гермиона, а значит, у МакАртура не было ни единого шанса.

— Этого ребенка напугаешь, — Гарри взъерошил Софи волосы и рухнул на диван. — Ты противопожарные чары поставила?

— Поставила, поставила, — проворчала Кейт и ласково попросила: — Софи, детка, сделай нам всем кофе. И используй то заклинание, которое я тебе показала! — крикнула она вслед.

Когда девочка вышла, Гарри резко наклонился вперед и пристально уставился на Кейт:

— Как она?

— Тяжело. Магия дается плохо, палочку еле подобрали, сам знаешь. Но уже аппарирует, представляете? Допрос в Визенгамоте ее сильно напугал. МакАртур… Какого черта он еще не в Азкабане?!

— Не шуми.

— Я молчу, — Кейт понизила голос. — Но какого дьявола?!

При мыслях об МакАртуре вокруг него начал потрескивать воздух. Этот вольдемортов сын тянул деньги из Министерства, а сам тем временем строил параллельную портальную сеть — для контрабанды. Таким идиотом Гарри себя не чувствовал даже на занятиях Снейпа.

— Симус заканчивает обрабатывать оглушенных мной в том здании. Как только у него на руках будут протоколы всех допросов, МакАртуру предъявят обвинение. Черт, я ведь даже говорил Симусу перед отставкой, что не удивлюсь, если магистраль начнут использовать для контрабанды. Но чтобы на министерские же деньги проложить путь раньше самого Министерства…

Кейт ласково потрепала Гарри по плечу:

— Ладно, надеюсь, мистер Финниган знает свое дело. Главное, с детьми все хорошо.

Гарри потер лицо руками:

— Да! Про детей. Я договорился с Невиллом, он ненадолго заберет их себе — а там посмотрим. Будет их куратором, даже прибавку ему выбил из Совета попечителей. Малфой так жался, как будто не сам предложил идею.

— Малфой жался потому, что та прибавка, которую ты выбил, — в кабинет стремительно влетел Драко и развернулся к Гарри, заложив руки за спину, — втрое больше преподавательской ставки.

— Попечительский совет не обеднеет, — Гарри смотрел на Малфоя, тянулся к нему, пытаясь пробиться сквозь отстраненность — Драко был зол и напряжен, раздражение плавало вокруг него удушливым облаком.

Малфой же стоял как изваяние, успокаивая дыхание. Гарри не выдержал:

— Ну? — за прошедшие после истории с похищенными детьми две недели он пятый раз задался вопросом, почему не убил Малфоя. — Что случилось?

Тот прошелся по комнате, тщетно гася раздражение, наконец, остановился и зло процедил:

— МакАртур повесился.

— Блядь! Какого хера?! Я свяжусь с Симусом.

— Финниган ревет авгуром, тебя там только не хватало, сиди уже.

— Что произошло?

— Кто-то из Аврората прокололся — либо за деньги, либо по тупости, но я так понял, Финнигану причина не важна. И МакАртур узнал масштабы бедствия — пятнадцать человек, оставшиеся в живых, половина из которых знала его в лицо, а парочка была в курсе всей аферы с параллельным порталопроводом. И все они бойко дают показания, чтобы спасти свою шкуру. Процесс века, мать его.

— Блядь, — голоса Гарри и Кейт прозвучали одновременно. Гарри повернулся к Кейт — выглядела она донельзя смущенной.

— Извините. Вырвалось. Пойду, посмотрю, как там Софи, — она выскочила из кабинета.

Гарри пил чистую, холодную злость Драко и наслаждался. У того в голове бешено крутятся мысли, как обернуть самоубийство МакАртура себе на пользу, им нужен Финниган как Главный аврор, это «свой» человек, с ним будет удобно работать, просчитываются варианты, придумываются и отвергаются многоходовые планы…

Гарри не собирался использовать Симуса так. Да, он нужен им, очень нужен для будущей деятельности лояльный человек, желательно — благодарный. Точно. Гарри кивнул сам себе. Они потребуют скрыть их участие в деле, пусть Аврорат самостоятельно раскроет случаи гибели детей, необученных магов. Гарри давил на сознание Драко, продавливая свое решение. Малфой сопротивлялся, в его голове вспыхивали и гасли фантастические перспективы, которые их ждут, будь у Поттера чуть меньше совести…

Гарри приблизился к Драко и обхватил ладонями его лицо, через пальцы словно пробежал электрический разряд, Гарри направил свою эмоции в сторону Драко, и тот склонил голову, уступая и соглашаясь.

— Спасибо.

Он вдохнул знакомый горьковатый запах. У Драко мягкие губы со вкусом кофе и табака, Гарри нравится их целовать. За последнее время ему стало нравиться многое из того, чего он себе не позволял — целоваться с Малфоем, ходить с ним на квиддич, смотреть футбол…

Принять себя оказалось не так страшно, как он думал. Раньше он думал, что уступить проклятью означает сдаться, потерпеть поражение, пройти предписанный судьбой путь покорно, как баран на убой. А выяснилось, что принять себя — вот таким — самое сложное, что можно только придумать. Джинни, как обычно, поняла это раньше него — она всегда была мудрее. Нельзя цепляться за прошлое, нужно шагать вперед.

Малфой прикусил ему губу, и Гарри углубил поцелуй, сдерживая улыбку.

— Ты думал об Уизли, — шепот Драко был обвиняющим.

— Прости, — в собственном голосе не было ни капли раскаяния, Гарри нравилось дразнить Малфоя.

Драко был кошмарным спутником — самовлюбленным, эгоистичным, капризным. Гарри иногда поражался, как мало тот изменился со школьных лет. Но он был его частью, и в какой-то миг стало ясно — самым надежным человеком в жизни. Стрелка совершила полный круг, они сосредоточились друг на друге, хотя Гарри сопротивлялся семь лет. Иногда он был уверен, что новое, пугающее чувство к Драко навязано проклятьем. Обычно это случалось, когда они ссорились. Но в сущности — какая разница? Теперь ему плевать.

Гарри расстегнул мантию и сунул руку Малфою за пазуху, погладил напрягшийся живот, наслаждаясь идущим от него теплом. Самым сложным оказалось научиться наслаждаться. Мысли о том, что это плохо, это грязно смылись в тот день, когда они лежали с Малфоем в Мунго — и их с Драко вытаскивали с того света. В очередной раз. Два человека имеют право на счастье — кем бы они ни были и что бы ни случилось. И все стало намного проще.

Они жадно целовались, и Гарри уже не разбирался, где чьи ощущения — какая разница, если и так хорошо?

— Ой.

Он обернулся через плечо на смущенный голос Кейт. Девушка вздрогнула и побледнела, тяжело опираясь о косяк.

— Гарри, у вас с Драко… — она показала на лицо, словно стирался грязь.

— Мы испачкались, пока целовались? Драко, тебе надо сменить помаду, — хмыкнул Гарри, слушая, как Малфой чуть не задохнулся от злости, а потом вдруг заулыбался. А Гарри понял, что впервые за семь лет назвал его по имени.

Гарри прошел в крошечную ванную, открыл воду и с наслаждением умылся, шумно фыркая. Поднял голову, чтобы посмотреться в небольшое зеркало — и замер. Что-то было не так. Из-за закрытой двери ванной раздавался смех Софи, Кейт тихо говорила, на краю сознания нетерпеливо маячило присутствие Малфоя…

Гарри моргнул и тяжело оперся руками на крошечный рукомойник. Его глаза были серыми. Светлая радужка делала лицо незнакомым — открытым и беззащитным. Он еще раз моргнул. Распахнулась дверь, в ванную шагнул Малфой. Гарри вскинул глаза.

Они замерли, глядя на свои отражения. Блондинам идет зеленое — некстати вспомнились слова Гермионы. Драко смотрел в зеркало, прищурив глаза цвета сочной весенней листвы, и молчал.

Потом так же молча обнял Гарри со спины и уткнулся ему в шею. Гарри выдохнул и ударил кулаком по зеркалу. Сверкающие осколки осыпались с жалобным звоном.

1. Рекламный коллаж-обложка, Гарри, Драко, НЖП, PG-13, автор — aaivan:

http://savepic.ru/1699403.gif

2. Заголовок к прологу, автор — aaivan:

http://savepic.ru/1702437.png

3. Иллюстрация к прологу, Гарри, Драко, G, автор — Лаик:

http://savepic.ru/1682044.png

4. Заголовок к первой главе, автор — aaivan:

http://savepic.ru/1703458.png

5. Заголовок ко второй главе, автор — aaivan:

http://savepic.ru/1668644.png

6. Заголовок к третьей главе, автор — aaivan:

http://savepic.ru/1671719.png

7. Заголовок к четвертой главе, автор — aaivan:

http://savepic.ru/1691193.png

8. Иллюстрация к четвертой главе, Джинни,Гарри, G, автор — aaivan:

http://savepic.ru/1671906.gif

9. Заголовок к пятой главе, автор — aaivan:

http://savepic.ru/1668664.png

10. Иллюстрация к пятой главе, Гарри, Драко, NC-17, автор — Лаик:

http://s56.radikal.ru/i154/1009/9c/fdea3a5e6bdb.jpg

11. Заголовок к шестой главе, автор — aaivan:

http://savepic.ru/1691186.png

12. Заголовок к седьмой главе, автор — aaivan:

http://savepic.ru/1656373.png

13. Заголовок к эпилогу, автор — aaivan:

http://savepic.ru/1669693.png

14. Иллюстрация к эпилогу, Гарри, Драко, G, автор — aaivan:

http://savepic.ru/1654364.gif