Неизменен только смех

«И боль, и страх проходят… неизменна только смерть». (с)

— Не лягу… Не лягу, не лягу! Без Фреда — нет!

— Джордж… Джордж!

— Нет! Уходи. Нет. Без него…

— Милый, прости… — через секунду прозвучало сонное заклятие.

Молли вышла из комнаты Джорджа. Теперь уже навсегда так. Не комната близнецов, не комната «этих двух оболтусов, которые снова напугали до смерти Рона!!». Теперь она принадлежит только Джорджу.

Миссис Уизли глубоко вздохнула и сползла по стенке.

«Фред… О, мой Фред!». Слезы текли по ее щекам. Как? Как? Как?! Её сын: шутник, баловник, иногда круглый идиот… Милый, почти послушный, красивый, смеющийся… Был. Молли хотелось плакать от этих мыслей.

«Не лягу без Фреда… Не лягу». Господи! Как давно это было...

* * *

Молодая Молли вышла из ванной со своим трехлетним сыном Фредом на руках. Он был румян после купания и постоянно смеялся. О, как он смеялся! У него смеялось все: огненные волосы, голубые глаза, даже веснушки на носу! Смотря на него, Молли и самой хотелось смеяться. Вдруг из ближайшей комнаты раздался крик:

— Не лягу без Фреда! Неееет!!! Не лягу!! — в комнате бушевал Джордж. Молли ускорила шаг и вошла в комнату. Джордж пока ее не замечал. Раскрасневшийся, со слезами на глазах, он стоял на кровати и яростно смотрел на отца. — Папа? Где Фред?! — мистер Уизли сидел в кресле с книгой, точнее с тем, что осталось от нее. У Джорджа, видимо, был очередной непроизвольный выброс магии.

— Джи! Джи! Я тут!— радостный Фред подпрыгивал на руках матери. — Не плачь, Джи!

Молли опустила Фреда к Джорджу. Фред обнял брата.

— Не плачь. Пока мы вместе, мы с тобой самые сильные! Такие сильные, что сможем победить даже самого огромного и свирепого дракона!!!

— Нет! Мы его приручим! — поправил его Джордж. И близнецы звонко рассмеялись одинаковым волшебным смехом, при котором смеялось все: и волосы, и веснушки, и все предметы, находящиеся в комнате. Почему? Потому что смеялись близнецы! Артур широко улыбался и обнимал смеющуюся Молли…

* * *

Миссис Уизли слабо усмехнулась сквозь слезы. Да… Их смех… Как долго уже она его не слышала! Долгих три месяца… ТРИ МЕСЯЦА! За эти девяносто дней Джордж ни разу не смеялся. Для Молли это было ужасно.

Как мог тот, кто своим смехом вносил в жизнь радость, уверенность, счастье, в мир войны — стойкость, надежду и ободрение, как мог тот, кто не может жить без смеха, не смеяться так долго?!

Тоска. Три месяца тоска… Три месяца не слышно громких заливов хохота, три месяца не видно смеющихся голубых глаз… И все потому, что их стало в два раза меньше.

Как может смеяться тот, кто видел как его самого, точнее его отражение, его самые хорошие воспоминания, его ЖИЗНЬ укладывали в землю? Джордж видел, как не стало волшебного смеха. Потому что он умер. Умер вместе с Фредом, на его губах, веснушках, волосах… в битве за Хогвартс… Потому что этот смех умер вместе с тем, кто дарил его людям. Фред и Джордж… Поэтому они и близнецы. Одно целое. Из одного целого Бог создал двоих. Для чего? Для того, чтобы дарить людям в два раза больше волшебного смеха. В два раза больше радости, надежды, веселья… Они — одно целое. Фред умер. От одного целого осталась только половина. И одна не может без другой. Не физически, нет. Духовно.

* * *

Джордж спал. Он спал и видел своего смеющегося брата. Он смеялся вместе с ним. Кто сказал, что Джордж не смеялся три месяца? Он смеялся. И будет смеяться своим волшебным смехом вместе со своим братом каждую ночь.

«И боль, и страх проходят… Неизменен только смех». (с)